Толкования на Послание Иакова 1:11

Восходит солнце, настает зной, и зноем иссушает траву, цвет ее опадает, исчезает красота вида ее; так увядает и богатый в путях своих

Полевые цветы приятны и запахом, и видом, но очень скоро теряют свою красоту и очарование; точно так же и нынешнее счастье нечестивых продолжается день или два, а затем превращается в ничто. Выходит солнце, настает зной, и зноем иссушает траву, и цвет ее опадает. Под солнечным зноем Иаков подразумевает приговор строгого Судии, полагающий конец временной славе осужденных. Цветут и избранные, но не так, как трава, ведь и написано: Праведник цветет, как пальма (Пс. 91:13). Цветение же неправедных быстротечно, подобно цветению полевых цветов: они быстро засыхают и опадают, словно цвет на траве.

Солнечным зноем называет приговор строгого Судьи, по которому временная красота безрассудных в конце погибает. Избранные также цветут, но не как трава. Ведь праведник как пальма процветёт (Пс. 91:13). Нечестивые цветут временно: как трава они быстро засохнут и как зеленеющие злаки скоро опадут (ср. Пс. 36:2). Праведные цветут подобно дереву, ибо их цвет, то есть их твёрдая надежда, ожидает вечного плода. Их корень, то есть любовь, пребывает крепким и неизменным. Поэтому и Премудрый говорит: Я, словно виноградная лоза, принесла благоухание (ср. Сир. 24 – СП; 24 – Vlg.). Наконец, праведный Навуфей предпочёл умереть, чем превратить виноградник своих отцов в огород (3Цар. 21:1–16). Ведь превратить виноградник отцов в огород, означает променять упорные труды для стяжания добродетелей, которым мы научились от отцов, на временное греховное наслаждение. А праведники предпочитают положить [свою] душу, нежели избрать земные блага вместо небесных. Потому и поётся, что они будут как дерево, посаженное у течения вод, которое принесёт свой плод во время своё (Пс. 1:3). А что же нечестивые? [О них] сказано: И красота вида её погибает. Так увянет и богатый в путях своих. Апостол говорит не о всяком богатом, но о том, который уповает на богатство неверное (ср. 1Тим. 6:17). Ведь Апостол противопоставил богатого униженному брату, показав, что говорит о таком богаче, у которого нет смирения. Потому что и Авраам, хотя и был богат в мире, однако же принял на своё лоно бедного после смерти, а богатого оставил в мучениях. Но оставил не потому, что тот был богат, ведь он и сам был богат прежде, а потому, что тот не захотел быть милосердным и смиренным, каким был он сам. И наоборот, принял нищего Лазаря не потому, что тот был нищий материально, а потому что тот старался быть смиренным и непорочным, каким был он сам. Такой богач, то есть гордый и нечестивый, предпочитающий земные радости небесным, увянет в путях своих, то есть погибнет в неправедных делах своих, ибо не захотел вступить на правый путь Господень. Но если он погибает как трава прежде солнечного зноя, то праведник, наоборот, как плодоносное дерево – не только переносит весь тот солнечный зной, то есть строгость Судьи, но и приносит плоды добрых дел, за которые получит вечную награду. Потому апостол справедливо добавляет:

Ст. 10-11 Богатый же во смирении своем, зане якоже цвет травный мимоидет; возсия бо солнце со зноем и изсуши траву, и цвет ея отпаде, и благолепие лица ея погибе; сице и богатый в хождении своем увядает

Богатство уподобляет апостол цвету травы, желая представить, сколь оно скоропреходяще. Благолепие лица ея погибе - слово «лицо» он употребил не в настоящем значении его, ибо оно употребляется только о человеке, а о других предметах не употребляется.

Сице и богатый в хождении своем увядает - хождениями называет предприятия в настоящей жизни.

Ст. 10-11 Богатый же во смирении своем, зане якоже цвет травный мимо идет. Возсия бо солнце со зноем и изсуши траву, и цвет ея отпаде, и благолепие лица ея погибе, сице и богатый в хождении своем увядает

Полевому цветку уподобляет брат Божий богатство, чтобы показать его непостоянство и маловременность. Лицом же назвал внешний вид травы и цветов, для усиления впечатления, так и Господь выразился «лице небу и земли» (Лк. 12:56). Лицом по преимуществу называется лицо человека, а не животных или иных существ. У четвероногих называется морда или рыло, у птиц же клюв, по Икумению. Итак богатый, говорит, увянет как цвет полевой в пути своём и в делах своих, которые делает в этой жизни. То же самое говорит и Исаия о каждом человеке: «всяка плоть сено, и всяка слава человеча яко цвет травный; изсше трава и цвет отпаде, глагол же Бога нашего пребывает во веки» (Ис. 40:6-8). И верховный Пётр то же сказал взяв у Исаии (1Пет. 1:24-25), но и Сирах то же говорит «всяка плоть яко риза обетшает, завет бо от века; смертию умреши. Яко лист расплощаяся на древе часте, ов убо спадает, другий же прозябает; такожде и род плоти и крове, ов убо умирает, ов же родится» (Сир. 14:18-19).

Некоторые же учителя, толкуя это интересное Давидово «человек, яко трава дние его, яко цвет сельный, тако оцветет» (Пс. 102:15) говорят, что не сказал пророк цвет садовый, но полевой, чтобы в точности показать маловременность человеческой жизни. Садовые цветы, бывают оберегаемы садовниками, и долгое время не терпят никакого вреда, полевые же напротив, не сберегаемые никем - попираются животными, бывают похищаемы людьми, повреждаемы птицами и от прочих обстоятельств становятся маловременными.

Увядает же как цветок богатый в делах своих. Так всегда может последовать внезапно перемена в жизни сей, и только вчера быв богатым и сопутствуемый удачей, сегодня внезапно станет несчастным и бедным, по Икумению, по Митрофану же «когда богатый помышляет весьма благоденствовать и превосходить прочих славой, отовсюду украшаться венцами власти, в это самое время, говорит, увядает скончавши житие и лежит мёртв, безгласен, неподвижен, не имеющий вида, ещё же неприятно и нестерпимо смердит».

Богатым же здесь называет брат Божий гордого и хвалящегося своим богатством, так что в своей гордости он смирится и в возношении падёт. Подобало бы сказать: да посрамится богатый в уничижении своём, но поскольку слово это было бы тяжким, оставляет его и говорит менее тяжкое, по Икумению. Пусть хвалится, по святому Митрофану, богатый естественным смирением которое имеет, т.е. что он человек земляной и что надлежит ему умереть и истлеть и стать прахом и пищей для червей. И если от своего богатства он надмевается, то от воспоминания смерти да смирится, такое смирение станет славой и похвалой для него.

Восходит солнце, настает зной, и зноем иссушает траву, цвет ее опадает, исчезает красота вида ее; так увядает и богатый в путях своих

Путями богатого он называет жизненный путь в благополучии, посреди которого человека неожиданно постигает перемена к худшему.

Ст. 9-11 Да хвалится брат униженный высотою своею, а богатый - унижением своим, потому что он прейдет, как цвет на траве. Восходит солнце, настает зной, и зноем иссушает траву, цвет ее опадает, исчезает красота вида ее; так увядает и богатый в путях своих

Да хвалится брат и проч.: мудрость, необходимая для правильного суждения о значении искушений в деле нравственного совершенствования, которой должен испрашивать от Бога человек, не имеющий ее, научает человека судить о вещах не так, как научает обыкновенная человеческая мудрость, а иначе – правильно и истинно. Так, например, в отношении к внешним средствам жизни, неправильное суждение о которых может вводить человека в искушение, обычная человеческая мудрость говорит, что бедному нечем хвалиться, а богатому есть чем хвалиться, именно богатством своим. А мудрость от Бога говорит не то, а совсем наоборот: да хвалится брат униженный высотою своею, а богатый да хвалится унижением своим, ибо богатство – суета. Понятие похваления берется здесь в смысле чувства радостного, возвышающего сознание христианина, но в то же время смиренного, чувства благоволения Божия к человеку за его посильное исполнение воли Божией, или определения Божия (ср. Рим. 5:3; 2Кор. 11:30; Гал. 6:14 и парал.); это – похвала о Господе, или в Господе. Высокоразвитое нравственное чувство христианина особенно хвалится скорбями, считая их делом благоволения и милости Божией (Рим. 5:3 и парал.). Понятие униженного (собственно – смиренного) берется в значении нищего, бедного, лишенного благ внешней жизни, которому противополагается богатый, в изобилии обладающий этими благами. Мудрость от Бога научает христианина, что если он беден и унижен в этой бедности, но переносит эту бедность и унижение как подобает христианину, по закону Христову, с радостию (ст. 1) и благодарением Богу за ниспослание этого искушения, то он не унижен, а высок и может хвалиться о Господе этою высотою своею, как милостию к нему Божиею. Напротив, богатый, если может хвалиться, то отнюдь не богатством своим, а так же нищетою или унижением своим, если может стяжать эту нищету или унижение. По закону христианскому высшая степень совершенства для богатого – продать имение свое и раздать нищим (Мф. 19:21; ср. прим.). Если же он не в силах этого сделать, то, по крайней мере, обязан употреблять богатство свое как должно и смотреть на него надлежащим образом, должен приобрести нищету духовную и только этим может хвалиться о Господе, если может хвалиться, а отнюдь не богатством своим. Ибо что такое богатый, если нет у него этого христианского правильного взгляда на богатство, нет правильного употребления его и нет этой нищеты духовной? Апостол выразительно и изобразительно сравнивает его с цветом травным по скоропреходимости, а потому и по ничтожеству его (ср. Феофилакт), что особенно наглядно в жарких знойных странах Востока (например, в Палестине), где зной солнечный быстро иссушает полевую траву. – Так увядает и богатый в путях своих: богатый, пользующийся своим богатством для удобств и услаждения своей жизни, красив с виду, как полевой цветок, но богатство — вещь, и такая же непрочная и скоропреходящая, как полевой цветок. Настанет зной, нагрянут какие-либо неожиданные бедствия (ср. Иов. гл. 1) – и погибло богатство; а если и бедствия не постигнут богатого, то рано или поздно постигнет смерть – и конец богатству, а продолжительна ли и вся-то жизнь человека, даже и старого? Это – пар, на малое время являющийся и потом исчезающий (Иак. 4:14). В том и другом случае богатый вянет, как цветок, и все пути его, все предприятия его и действия – конечны (ср. Феофилакт). Если он, кроме богатства, не имел ничего, то и нечем ему хвалиться, а потому и может хвалиться только уничижением своим, если приобрел его и в богатстве или чрез богатство.

Ст. 9-11 Да хвалится брат униженный высотою своею, а богатый - унижением своим, потому что он прейдет, как цвет на траве. Восходит солнце, настает зной, и зноем иссушает траву, цвет ее опадает, исчезает красота вида ее; так увядает и богатый в путях своих

Истинная мудрость, необходимая человеку для правильного понимания значения искушений в деле нравственного совершенствования и подаваемая человеку Богом, как плод истинной молитвы, научает человека иначе оценивать разные предметы и явления жизни, чем как оценивает их обыкновенная человеческая мудрость. Так, два противоположные явления общественной жизни - бедность и богатство, неправильное употребление которых всегда может вводить человека в искушения, иначе оценивается мирскою мудростью, и совершенно иначе мудростью духовною, евангельскою. Первая признает бедность великим злом, а богатство - бесспорным благом. Напротив, истинная мудрость от Бога благо или зло видит не в бедности или богатстве самих по себе, но в таком или ином отношении христианина к бедности или богатству. Бедного, но терпящего свою бедность по закону Христову, истинная мудрость научает высотою своего христианского звания, остающегося в силе и при полном внешнем унижении, а богатого, но желающего по-христиански пользоваться богатством, она научает хвалиться унижением, смирением своим, именно - вольною нищетою - в случае исполнения богатым Христовой заповеди о продаже имения и раздаче нищим (Мф 19:21) или, по крайней мере, должным отношением к скоропреходящему богатству и богоугодным его употреблением. Необходимость для богачей такого именно отношения к богатству апостол доказывает сравнением богатства со скоро гибнущими травами и цветами под действиями палящего солнца со зноем (ст. 11). Под словом καύσων, переданным в слав.-русск. переводе словом «зной», по ветхозаветно-библейскому употреблению, следует разуметь собственно могучий восточный ветер, евр. Pyax-кодим или просто кодим (см. Быт 41:6, 23, 27; Исх 10:13, 14:21; Иер 18:17; Иез 17:10, 19:12; Пс 77:26), иначе называемый «самум». Ветер этот в пророческой речи помимо собственного значения, имеет и значение образа губительного действия гнева Божия (напр., Ос 13:15).