К сожалению, сегодня многие серьезные недуги молодеют. Рак не жалеет ни старых, ни юных, ни совсем маленьких. Треть детских онкологий приходится на острый лейкоз. Каждый год на 100 тысяч мальчиков и девочек регистрируется 4 случая лейкоза. Правда, при своевременном и адекватном лечении выздоровление наступает у 85-90 % юных пациентов.
Лейкоз (лейкемия, рак крови) — это заболевание костного мозга, при нём нарушается образование клеток крови. Диагностике лейкоза у детей способствует развернутый общий анализ крови, проведение стернальной пункции с исследованием пунктата костного мозга.
Для лейкоза типично появление плотных лимфатических узлов в надключичной области. Они безболезненные. Если узлы увеличиваются в области средостения, появляется сухой кашель.
Специалисты советуют обращать внимание на:
- беспричинное появление синячков, мелкой геморрагической сыпи;
- бледность, увеличение размеров живота;
- появление непонятных образований на теле, увеличение лимфоузлов;
- головные боли,
Первый, к кому должны обратиться за консультацией родители,— участковый педиатр, он решит, нужна ли ребёнку консультация гематолога.
Рак может перевернуть жизнь. Но наши герои, семья Злодоревых, узнав о диагнозе маленького сына Саши, не сдались. Они следовали рекомендациям врачей и доказали, что лейкемия не приговор.
Дмитрий работает корреспондентом в Вашингтоне в Спутнике. Его жена Вика – хореограф. Их 9-летний мальчик – подвижный, общительный, более 3-х лет мужественно боролся с онкологией. Благодаря своему не детскому терпению, любви родителей, помощи медиков и близких, и конечно, чуду Божьему, победил болезнь. История выздоровления ребёнка от лейкемии записана по рассказу мамы Саши – Виктории.
Случайный поход к врачу
Саша родился здоровым, никогда не простывал и не болел. А в 23 месяца у него обнаружили рак крови. Это было шоком для нас. Узнали случайно: пошли к участковому педиатру с жалобой на сухой кашель. Дома перепробовали все – от травяных сборов до сиропов из аптеки. А кашель не отставал. Мы не волновались, ребенок же был энергичным и веселым.
Правда, доктора кашель насторожил. Сейчас мы знаем, что она сразу заподозрила что-то неладное. Направила на тест на дыхание и к другим специалистам. Медики хотели убедиться в своем подозрении, были тактичными и раньше времени не пугали. Кашель мог быть вызван вирусом, а мог – лейкозом.
После консультаций, осмотра, сдачи тестов и анализов нас прямо из поликлиники отвезли в реанимацию. В машине «Скорой помощи» Саше дали кислородную маску, объяснили ее необходимость опасным и тяжелым состоянием юного пациента.
Мы еще надеялись, что это ошибка, страшный сон, в конце концов. Откроем глаза, и все будет хорошо, как раньше. Разве такое возможно: только что наш Саша смеялся и бегал без устали, и у него тяжелое состояние? В больнице еще раз забрали кровь и отправили сразу в две лаборатории. Увы, через два часа нам объявили о неутешительных результатах.
«Сила, спортивная злость и желание бороться…»
В реанимации мы пробыли три недели. Муж позвонил в Москву своей маме. Она отказывалась верить: «Лейкемия? Не может быть! Ты понимаешь, о какой болезни ты говоришь?»
Я из реанимации ни на шаг, все время была рядом с сыном. Муж весь день работал, а ночевал у нас в палате на кресле. Медики запретили кормить сына после полуночи. А он еще был на грудном вскармливании. Я пыталась «выбить» у них добро:
– Малыш у груди спокойнее спит ночью. Я не могу не покормить его.
А мне в ответ:
– Маску не снимать! Если посмотрите на рентген грудной клетки, увидите, какой отек. При «лишнем» кормлении грудь просто не выдержит, отек порвет ее.
Это, наверное, материнский инстинкт. Если я заболею, жалею себя, боюсь чего-то. А сын…Не скрою, слезы катились без остановки три ночи подряд. А потом вытерла глаза, появилась откуда-то сила, спортивная злость и желание бороться. Ни в коем случае не сдаваться. Повторяли вместе с Димой: спасем сына.
Малыш, несмотря на возраст, был сознательным и серьезным. Я с ним разговаривала, и он все понимал. Не жаловался, не капризничал. Я видела в нем маленького мужчину, а не мальчика.
Вместо игрушек мединструменты
Приходила медсестра в веселом разноцветном халате (в детском отделении белые халаты исключены) и начинала смешить Сашу, чтобы отвлечь от болезненных процедур. Я останавливала ее: «Не надо забалтывать его! Мне скажите, что будет сейчас, а я уже ему объясню».
И потом сыну: «Саша, вот игла, шприц, тебе сейчас будет больно. Но надо потерпеть, потом станет легче». А он и не плакал, мужественно переносил все манипуляции. Не просто же так юным пациентам посвящены самодельные плакаты в онкоотделении: «Кто не верит в супергероев, тот наших детей не видел».
Я Саше давала играть с трубочками для капельниц, стетоскопом, шприцами и другими инструментами. Моя цель была показать: с помощью таких предметов его будут лечить, их не надо бояться. Мальчик еще долго играл с ними.
Я говорила ему: «У тебя в крови поселились маленькие монстрики, если не лечиться, они вырастут и съедят тебя. А мы будем лечиться. И побьем, и победим их!»
Изменение вкуса и уклада жизни
Наш план лечения: 8-дневное облучение, 10 месяцев интенсивной химиотерапии и гормонов, потом 2,5 года плановой химии.
Каждый этап вызывал изменения в поведении Саши. Например, невозможно забыть дикий аппетит, ненасытность сына. Он на большой скорости проглатывал огромные порции! Это действие гормонов. А после их отмены, наоборот, аппетит пропал.
А от химиотерапии вкусовые ощущения сильно изменились. Хорошо, что нас еще в больнице предупредили, что еда будет казаться пресной и следует «потакать» вкусовым пристрастиям ребенка. Для этой цели на столе всегда были душистые специи, как карри, кардамон. Саша щедро приправлял еду.
Режим дня, быт во время лечения подверглись изменениям. Химия практически на ноль сводит иммунитет, особенно при интенсивном курсе. Мы вынуждены были забыть о прогулках на улице, приглашении гостей и походах к друзьям. Любой с банальным насморком «представлял» Саше опасность.
Стоило сыну чуть приболеть, и мы оказывались в больнице с высокой температурой. За три года борьбы с раком у нас был девиз: Стерильность и еще раз стерильность! Дома ежедневная уборка, горячая стирка в машине, глажка. Кружки, ложки и тарелки считались чистыми только после посудомоечной машины. В выборе продуктов тоже произошли изменения. Клубнику, малину и другие ягоды с неровной поверхностью мы не покупали. Их тщательно промыть невозможно.
Огурцы попали поз запрет из-за пупырышек, в которых могут прятаться микробы. И зелень исключили.
Были побочные эффекты от медикаментов. Кровоточили десна, Саша не мог грызть любимую морковку, потому что было больно.
Рвота, тошнота, выпадение волос, отеки рук и ног. Бедный ребенок не мог ходить на таких ватных ногах. Он у меня весь день был на руках. Но я нашла выход: передвигалась по дому на офисном кресле с колесиками, Саша – у меня на коленях. Так и готовила, и справлялась с другими домашними заботами. Говорила мужу, что у меня как будто не 2-летний мальчик, а новорожденный.
Когда интенсивный курс закончился, и началась «просто» химия, мы, как ни странно звучит, немного вздохнули. Наконец появились прогулки на свежем воздухе! Независимо от погоды сын во дворе был в перчатках, потому что из-за лекарств кожа истончалась и открывала путь микробам, вирусам. Темные очки, головной убор – без этого мы тоже не выходили из дома. Глаза стали чувствительными к солнцу, яркому свету и без защиты сосуды лопались.
Медленно приходил в норму желудок. Гастроэнтеролог собирался прописать слабительные средства на постоянной основе. Но мы обошлись без пилюль: сначала кефир помог, потом – овощи, фрукты.
Победить рак и наверстать упущенное
Для меня памятные, они же роковые, две фотографии. На первой Саша светловолосый, переливает воду из банки в банку. Это за несколько дней до страшного слова «лейкоз». А вторая: он же без волос, с раздутыми щеками от гормонов, и играет с трубочками для капельниц.
В 2014 году лечение было завершено. Возвращались к нормальной жизни. Правда, после лекарств ожидались побочные эффекты. Когда мне врачи перечисляли, на какие органы могут быть осложнения, я в изумлении спросила: «А есть хотя бы одна часть тела, на которую не ожидается пагубного влияния лекарств?» Ответ был отрицательный. Конечно, не стоит паниковать и ждать, что обязательно будут проблемы, но шанс есть, и проявиться побочные действия могут и через несколько лет.
Стали отрастать волосы. Кроме физического восстановления, Саша наверстывал все, что было упущено за годы лечения. Он торопился дружить и играть с ребятами. Любой выход из дома для него был праздником, маленьким путешествием. Спрашиваешь его: «Поедем в магазин?» «Ура! Поехали!» – эмоционально реагировал он на предложения.
Саша стал ходить на народные танцы. Хореографы отмечали: «Мальчик всегда улыбается такой искренней улыбкой»
Летом любит играть, плескаться в открытом бассейне, плавать пока он не умеет, но это все впереди.
Он уже два раза отдыхал в скаутском лагере. Мы волновались из-за питания, Саше положено диетическое. Но тем не менее, все прошло удачно. Пока Саша учится на дому. С программой справляется отлично, сейчас в 4 классе. С ним ходим на выставки, в музеи, зоопарки.
Во время лечения у нас были хорошие показатели, и мы рассчитывали на химиотерапию, но был и запасной вариант. В случае бездействия лекарств, пришлось бы прибегнуть к трансплантации. Но Славу Богу, обошлось. Донора трудно подобрать, и даже близкие родственники не всегда подходят на эту роль.
Сейчас два раза в год медики проверяют кровь, проводят осмотр.
Помощь Гавайской Иверской иконы Божьей Матери
Саша попал в больницу некрещеным. Мы хотели совершить таинство в Москве, где у нас родственники и друзья. В Вашингтоне мы в командировке, а в Москве постоянно живем, так мы рассуждали. Но Господу Богу было угодно…
Кто-то из медиков посоветовал нам попросить отца Виктора Потапова, настоятеля Иоанно-Предтеченского собора в Вашингтоне, крестить Сашу. Мы познакомились с батюшкой, рассказали нашу историю. Священник совершил таинство в госпитале. Сашу нельзя было окунать полностью в воду, его только побрызгали.
Стали ходить в храм, опять же из-за ослабленного иммунитета выбирали время, когда меньше людей в храме. Саша показывал иконы, к которым хотел приложиться, а мы его подносили к ним. Отец Виктор неоднократно навещал нас дома и причащал Сашу. Сыну нельзя было пить простую воду, только кипяченную, и батюшка освящал ее. Это была самая любимая вода у Саши.
После Причастия Саша себя лучше чувствовал. И это не мистика, не самовнушение. После таинства сдавали кровь, и ее показатели становились лучше.
Мы хотели поделиться историей о том, как Богородица по молитве у Гавайской Иверской иконы спасла Сашу. Мы всей семьей молились у иконы. А ее хранитель Нектарий давал нам пузырек с благодатным миром от иконы. Причем это происходило не по нашей просьбе.
Нектарий, как будто чувствовал, что сыну нужна такая помощь. Давали Саше по одной капле ежедневно под язык и мазали миром. Это, если так можно сказать, его икона. Когда Саша лечился, икона привозили 3-4 раза в год в столицу США. Тогда мы думали, что так и надо. А на самом деле, Иверская икона в храме гостит всего раз в год. Это же чудо! Саша вылечился, и икону опять стали привозить в храм один раз в год. И от Нектария перестали получать флакончик с миром.
Путь, который мы прошли, конечно, не из простых. Но он нас сделал сильнее. Мы выстояли. Болезнь Саши не только закалила нас, но и познакомила с храмом, с интересными людьми. Мы научились молиться, терпеть, радоваться.
Всегда помним слова о.Виктора Потапова: «В жизни православного человека не бывает случайностей».
Автор: Александра Грипас
Комментировать