Игумен Вонифатий, основатель и строитель скита Феофании и наставник его Иван Босой

Благодарение Господу Богу, не оскудевают у нас, на Руси, святые мужи, в них же многу славу созда Господь величием своим от века, – мужи, советующе разумом своим, провещавшии во пророчествах. Телеса их в мире погребена быша, а имена их живут в роды. Премудрость их победят людие, и похвалу их исповесть Церковь. (Сир.44:1–3, 13–14).

Невольно приходят на мысль эти слова премудрого сына Сирахова, когда воспоминаем о тех людях, которые хотя родились и в низкой доле, но, можно сказать, с самого появления своего на свет исполнились особенной благодати Божией и с малолетства обнаружили в себе высоту духа, пламенеющего любовью к Богу и к ближним; а достигши зрелого возраста,– на самом смиренном, и по суду мира ничтожном поприще, явили в себе для всех и каждого поучительные примеры богоугодной жизни и высокого подвижничества.

К числу таких-то людей может быть отнесен и игумен Вонифатий, основатель скита Феофании, принадлежащего к Киево-Златоверхо-Михайловскому первоклассному монастырю.

Почитая почившего в Бозе игумена о. Вонифатия за его примерные добродетели, я решился сказать несколько слов о его жизни и подвигах. В своей речи я буду передавать частью то, что известно было современникам его, а частью то, что я сам слышал от почившего старца. Наблюдая за его жизнью около 15 лет, я записывал в свое время его слова и действия.

Отец Вонифатий, в мире Дамиан, родился в 1785 году, Херсонской губернии, уезда Александрийского, в селе Михайловке, от православных и благочестивых родителей Феодора и Евдокии Виноградских.

Феодор умер¹ в средних летах жизни; а Евдокия прожила 90 лет.

Дамиан, под руководством благочестивых родителей своих, получил воспитание в правилах строго-христианских, и с самых ранних лет стал проявлять охоту к учению и любовь посещать храм Божий.

На седьмом году своей жизни он упросил своих родителей начать обучение его грамоте, почему и отдан был в сельское училище, и вскоре сделал такие быстрые успехи, что на том же году уже довольно бойко читал церковные и гражданские книги. Особенным удовольствием для него было ходить в церковь, и там читать и петь, за что, по словам его, был очень любим священником, и после каждой обедни, получал от него просфору.

Обучившись первоначальным наукам в сельском училище, Дамиан в высшие училища не поступил, но оставался в доме родительском; усердно помогал родителям своим в хозяйственных их занятиях, всегда пребывая кротким и послушным и избегая игр с сверстниками своими.

Родители Дамиана, кроме его, имели и больше детей.

Дамиан, сей впоследствии великий подвижник, был избран на богоугодные дела еще из чрева матери своей. По словам его, он помнил, как «по рождении его, повивальная бабка купала его; помнил, как сосал сосцы матери своей, и все помнил, что с ним делали и что он делал в детстве своем²».

На двадцатом году своего возраста он дал обет Богу посвятить себя монастырской жизни; но следующие обстоятельства воспрепятствовали ему в сем: мать его предложила ему жениться, и он, всегда пребывая к ней послушным, повиновался ей и в сем женился.–Но, по совершении брака, уговорил свою жену, соблюдать им обоим целомудрие; почему, по словам его, они в доме жили раздельно.

Чрез несколько времени после брака, пал жребий, между прочими, и на него вступить в военную службу во время войны России с Францией в 1811 году; почему он определен был в четвертый Уланский Малороссийский полк. Военную службу свою он исполнял усердно, совестливо и аккуратно. Проходя военную службу, он не сообразовался с обычаями своих товарищей и не изменял своему благочестивому намерению. Ревнуя о усердном исполнении обязанностей по службе, он в тоже время ревновал и о своем спасении, воздавая Божия Богови, а Кесарева Кесареви (Лк.20:25). Имея постоянно страх Божий, он старался соблюсти себя от прелестей мира: не входил в суетные беседы, удалялся от шумных собраний, не посещал соблазнительных зрелищ, одним словом, избегал всех встреч и путей, которые портят добрые нравы и растлевают добродетельное сердце. Строгий к себе и осторожный с другими, он большей частью, вне службы, проводил время в уединении, упражняясь в молитве и благочестивом чтении. Чтобы покорить худшее лучшему– плоть поработать духу, он хранил воздержание, довольствовался простой и скудной пищей и со всей строгостью соблюдал установленные Церковью святые посты. При таком постоянному трезвении ума и сердца, он обуздывал в себе плотские страсти, и Господь подкреплял его в подвиге девства и целомудрия. Смиренный по природе, он был таким и по произволению. Чуждый честолюбия, он отказывался и от таких почестей, на которые имел право по заслугам. Так, например, он не принял офицерского чина, и звание вахмистра удержал за собой до поступления своего в монастырь. «Чем смиреннее будет мое положении в свете, – говорил он, – тем ближе оно будет к духу Господа, который Сам благоволил принять на Себя зрак раба и пришел на землю, да не послужат Ему, но да послужит другим» (Мк.10:45).

Между тем, как Дамиан заботился о едином на потребу, враг спасения изощрял против него свои стрелы и в орудие себе избрал его товарищей. Нередко они, с шумом врываясь в его квартиру, либо насильно влекли его в народные собрания, либо приводили к пьяным и преступным сослуживцам и принуждали принимать участие в их безобразных пиршествах; но, видя его непреклонным, издевались над ним, а иногда, разгоряченные вином, изгоняли вон с побоями. Смиренный Дамиан с ангельским незлобием переносил такие оскорбления и усердно молил Бога, вразумить этих безумцев.

Был он в разных войнах и кровопролитных сражениях; но оставался не только живым, но и не раненным. Был он окружаем стадом волков и неоднократно тонул; но Господь Бог сохранял его от смерти для премудрых своих целей.

Игумен о. Вонифатий говорил: «В самых кровопролитных сражениях я находился почти первым; смерть летала надо мной; пули жужжали над моей головой; лошадь подо-мной убивали; товарищи падали мертвыми, а я не только оставался живым, но и не раненным. Был я окружаем стадом волков, не раз тонул в воде; но Господь Бог спасал меня».

По окончании войны с Францией, Дамиан возвратился на свою родину, в село Михайловку³, и здесь доканчивал свою двадцатипятилетнюю службу.

По возвращении на родину, Дамиан с целомудренной своей женой повел хозяйство свое весьма хорошо и, таким образом прохозяйничав несколько лет, вздумал исполнить давний свой обет – посвятить себя монастырской жизни. Почему, отдавши половинную часть своего имения жене своей, а свою половину имения раздавши в церкви и бедным и помня слова Господа Иисуса: «иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин: и иже любит сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин. И иже не приимет креста своего и вслед Мене грядет, несть Мене достоин. Обретый душу свою погубит ю; а иже погубит душу свою Мене ради, обрящет ю» (Мф.10:37–39), – помня сие, он оставил и жену свою, и мать, и землю свою и, желая спасти душу свою, как он выражался, отправился в одной одежде, с библией под рукой, с намерением определиться в один из киевских монастырей.

На пути к Киеву лежал ему заштатный, киевской епархии, Жаботинский монастырь. Дамиан направил путь свой к сему монастырю, где проживши некоторое время, отправился в другой заштатный Виноградский монастырь той же епархии. Как в первом, так и в сем монастыре Дамиан, по козням дьявольским, не мог долго жить; о чем будет сказано ниже, и отправился прямо в Киев. Здесь первоначально жил он в гостинице Флоровского женского монастыря; но и отсюда по проискам вражьим был выслан. После чего он определился свечепродавцем при Троицкой церкви на старом городе. Но промысл призывал его к высшему.

Когда Дамиан был свечепродавцем при упомянутой церкви, одна благочестивая старица, видя его строгую подвижническую жизнь, предложила ему деньги, дабы он на оные кормил и покоил странников. «Предложением сим, – говорил о. Вонифатий, – я смутился и не знал– принять ли оное или нет. В это время услышал я внутренний голос: «Не смущайся, исполни прошение старицы, ибо это призывание от Вышняго». Для большего уверения его в сем призывании, в то время живший в Киево-Китаевской пустыни иеросхимонах Феофил-прозорливец, не видевший никогда Дамиана, как и Дамиан его, призывает к себе Дамиана и, надевши на него рясу и подвязавши веревкой, сказал: «Предложение старицы исполни и упокоивай меньшую Христову братию, а Бог устроит так, что ты в свое время будешь иеромонахом». Сие предсказала ему и столетняя старица схимонахиня, в то время жившая в Киеве, а впоследствии в Воронеже. (Обо все этом о. Вонифатий говорил многим).

Вследствие сего, Дамиан, приняв от упомянутой старицы деньги, нанял комнаты в двух этажах под Киево-Андреевской церковью, по смерти своего наставника в христианских добродетелях, жившего там, о котором будет сказано в особой статье. Дамиан в сих комнатах кормил и покоил странников.

1849 года Дамиан подал прошение об увольнении его из новороссийского поселения для определения в монастырь. 1850 года, (июля 25 дня), по всеподданнейшему докладу, Государь Император Николай 1, повелеть соизволил «уволить Дамиана из новороссийского поселения для определения в один из киевских монастырей». Вследствие сего Дамиан, по его прошению 1850 года (июля 8 дня), по резолюции митрополита киевского, был определен в заштатный Ржищевский монастырь (ныне женский).

По определении своем в сей монастырь, Дамиан испросил благословение у начальника оного монастыря жить до времени в Киеве и заниматься странноприимством.

1851 года (декабря 14 дня), по резолюции преосвященного Аполлинария, Епископа Чигиринского, настоятеля Киево-Златоверхо-Михайловского монастыря, из Ржищевского монастыря перемещен въ сей монастырь в число послушников и получил послушание гостинника, и указом Киевской духовной консистории 1852 года (декабря 30 дня) утвержден. 1854 года (декабря 19 дня) пострижен в монашество с получением имени Вонифатия. Кроме занятий его по михайловской гостинице, он назначен блюстителем святых частиц угодников Божиих.

1856 года (декабря 8 дня) преосвященным Аполлинарием рукоположен во иеродиакона. 1860 года (мая 10 дня) преосвященным Серафимом рукоположен в иеромонаха. И так сбылось над ним Предсказание иеросхимонаха Феофила. 1861 года был определен основателем и строителем скита в хуторе Феофании, принадлежащем к Киево-Златоверхо-Михайловскому монастырю, где находилась церковь архистратига Михаила с небольшим архиерейским домом, о чем будет сказано ниже. 1861 года (декабря 31 дня), за усердное исполнение возложенных на него обязанностей с пользой для монастыря, награжден набедренником. 1868 года (28 апреля) удостоен сана игуменского.

О. Вонифатий, где ни служил, везде оставлял о себе добрую память. Особенно резко проявлялись в нем следующие черты: I, строгая воздержанная жизнь; II, борьба его с злыми духами; III, примерная заботливость о благолепии храмов Божиих; IV, благотворительность и странноприимство; V, безропотное перенесение разных оскорблений; VI, кроткая истинно монашеская и келейная жизнь; VII, дар прозорливости; VIII, разумные наставления братии; IX, разумные и опытные ответы на вопросы от разных лиц.

Как только о. Вонифатий возвратился на свою родину оканчивать двадцатипятилетний срок своей военной службы, сразу оставил мясную пищу, и до самой смерти не употреблял оной, равно не употреблял вина и других хмельных напитков; только во дни воскресные и праздничные, после обедни, употреблял по рюмке церковного вина. Особенно строго соблюдал он посты: на первой седмице Великого поста, он почти ничего не вкушал, а иногда так постился и до двух недель; страстную седмицу тоже проводил без пищи, а один раз, по его словам, «постился девять месяцев, вкушая мало пищи один только раз в седмицу.» Но один опытный подвижник воспретил ему такой строгий пост.

Всегда наблюдая строгий пост в обыкновенной монашеской жизни, он нарушал его, когда имел у себя посторонних посетителей, или сам находился в обществе, особенно таком, которое надеялось видеть в нем святого человека, – нарушал, да не явится пред человеками постящимся (Мф.6:16). Вообще касательно пищи и пития у него было правило: – никогда не отступая от устава монастырского, пить и есть столько, сколько требовалось для подкрепления телесных сил, и чтобы, в то же время, как он сам говорил, «сердцу были близки слезы».

В простые дни он употреблял пищу чрез 15 часов, а накануне дней полиелейных, Богородичных и Господских, употреблял пищу чрез 20 часов.

После брака своего до поступления в армию, по возвращении из оной на родину к жене своей, и до поступления в монастырь, он, по словам его, жил с женой своей, как брат с сестрой, даже ложа их были в отдельных комнатах, по словам его.

О. Вонифатий, по возвращении своем из армии на родину, жил по-монашески: постился, молился, принимал странников и, по словам его, «амбар его с съестными припасами всегда был открыт для бедных». Таковые богоугодные дела его были для злых духов нестерпимыми; почему они нападали на него и делали ему разные озлобления.

«Однажды, –говорил он, – нужно было мне что-то купить для странников, и я поехал в ближайшее местечко. Вдруг среди гладкого пути, лошадь остановилась; я понуждал лошадь идти вперед, но лошадь ни с места. Осмотревшись назад, я увидел злых духов, безобразных, в виде человеческом державшихся за колеса и не попущавших идти лошади вперед. Увидевши их в первый раз от рода, так сильно испугался, что начал взывать о помощи к Господу Иисусу Христу, Матери Божией и свят. Николаю, иконы коих всегда носил на шее. После сего бесы исчезли».

Так же он говорил: «когда продал я часть имения своего и деньги за оное отдал в церкви и бедным и окончательно решился идти в монастырь спасти душу свою тогда бесы в великом множестве напали на мой дом: бросали каменьями о крышу моего дома и бранили человеческими голосами. Бывало, среди ночи, бесы видимо являлись мне в виде жидов, в виде Башкирцев, в виде солдат в изношенных одеждах, тогда как все двери и окна моего дома были заперты, – являлись с ружьями, с дрекольями и дикими голосами кричали: «за чем ты отходишь в монастырь? Ты и такой... и такой... или оставь свое намерение, или мы тебя в сей час убьем».

«Бесы, – продолжал о. Вонифатий, – довели меня до того своими страхованиями и озлоблениями, что я решился было оставить монастырь и предать себя живой смерти. С сим намерением отправился я с огнивом в ближайший лес сжечь себя на костре. На сем пагубном пути услышал я голос (голос, конечно, Ангела Хранителя): «Дамиан! Куда идешь? Остановись! Поди к священнику, исповедай грехи свои и приобщись Христовых Таин!». «Голоса его я послушал, возвратился домой, исповедал грехи свои пред священником и приобщился Христовых Таин, от чего укрепился душой и телом. При сем священник наставил меня, как нужно поступать при явлении бесов и при виде их страхований. После сего, – заключил о. Вонифатий, – бесы мне менее наносили озлоблений и страхований; а если и наносили, то я поступал с ними по наставлении священника и молился: «Господи Боже мой, Иисусе Христе, се врази мои восташа на мя, сеть уготоваша ногам моим и смириша душу мою. Аз же помянух имя Твое и возвеселихся, и егда они стужают ми, аз к Тебе прибегаю, и надеюся, яко не возрадуется враг мой о мне, Господи Боже мой, яко аз раб твой есмь, и чистоту тела моего соблюдох, и душу мою Тебе вручих», – и бесы исчезали.

Так же о. Вонифатий говорил: – «когда я отправился из своей родины с намерением поступить в один из киевских монастырей, и когда я увидел на пути заштатный Жаботинский монастырь киевской епархии, в то время бесы, явившись в воздушном пространстве, бранили меня, кричали и грозили меня убить, если я вступлю в оный монастырь. Но я страхованиям их не внимал и, при помощи Божией, вступивши в оный монастырь, просил затворить меня в кельи, где предался посту и молитвам. Чрез несколько времени бесы сделали то, что меня выслали из оного монастыря.»

Один послушник, коему поручено было смотреть в церкви Архистратига Михаила за 40 неугасаемыми лампадами, был очень благочестивой жизни: редко выходя из церкви, день и ночь молился Богу и клал земные поклоны, от чего на лбу его образовалась небольшая рана. Бесы, не могли стерпеть сего, явились о. Вонифатию и сказали «вышли лампадчика: он не дает нам покою.» Старец сей, осклабившись, сказал: «да запретит вам Господь Бог». Но бесы на своем поставили, внушили оному лампадчику мысль идти на Афон, и он, по неопытности своей – пошел на Афон. Чрез полгода он возвратился к о. Вонифатию.

Однажды о. Вонифатий, стоя в церкви во время утреннего пения, обратившись ко мне, пишущему сии строки, и другим около него находившимся, спросил: «Слышите ли, как меня бесы бранят?», мы отвечали: «нет» – Старец продолжал: «они меня постоянно бранят и грозят убить; но я, по милости Божией, их не боюсь и не внимаю им. – Я имею их как малых щенков, которые лают, но не кусают. – Они того только кусают, кто соизволяет их лаянью».

Он же говорил: «на 80 году моей жизни, бесы, явившись мне, сказали: «Мы уже не будем более тебя искушать: ты непобедим», сказавши сие, исчезли. «Но я – продолжал старец, – им не верю. Я знаю их хитрости: они хотят, чтобы я был беспечен в деле моего спасения. Нет! Христианин всегда должен бдительно стоять на страже своего спасения; христианин свободен от вражеских искушений тогда, когда умрет».

Впоследствии времени о. Вонифатий получил дар от Господа Бога побеждать злых духов. Тогда они (злые духи) уже не бранили его, а плакали пред ним, по словам сего старца. Однажды послушник ему вверенный, оскорбил старца Вонифатия. Он оскорбление сие перенес смиренномудренно. После сего, бесы явились ему и с плачем сказали: «ты всегда нас побеждаешь своим смирением, молитвами, постом и милостыней. Горе нам..., и там–у сатаны мы за тебя терпим великие неприятности, что не можем тебя искусить; и тут горе..., всегда остаемся тобой побежденными».

О. Вонифатий побеждал злых духов смирением, молитвами, постом и милостыней.

Обо всем прописанном в сей статье о. Вонифатий говорил многим, в числе коих и мне, пишущему сии строки.

Однажды о. Вонифатий говорит братии: «бесы явились мне в видении духовном и сказали: «Чего ты нас боишься? – Для чего ты нас от себя гонишь? Ведь и мы – создание Божие. Правда, мы согрешили пред Ним; но Он – милосердный, может быть, и нас помилует. Проси ты от нас чего хочешь, мы все тебе дадим: и прозорливость, и богатство, и честь, и славу.» Но я, слыша их лесть, продолжал старец, поставил ум свой в запретительные для них молитвы, а они сказали: «вот, куда он ум свой поставил!» и исчезли. При сем старец добавил: «злые духи боятся более молитвы умственной нежели словесной».

Однажды я пришел к сему старцу и хотел с ним поговорить о духовном видении духов. Он только что начал о сем говорить, как пришли к нему посетители и – он, не имея времени со мной говорить, взявши книгу и указывая на статью сказал: «Вот, епископ Игнатий Кавказский хорошо написал о видении духов – возьми, брат, и читай».

Я, пришел в келью, прочитал статью епископа Игнатия Кавказского о видении духов, которую статью считаю нужным поместить здесь для тех, кто желает о сем ведать.

Епископ Игнатий Кавказский в своей статье о видении духов говорит следующее:

«По недостатку в опытном познании христианства, говорит Игнатий, епископ Кавказский, в наше время очень трудно услышать правильное, основательное учение о видении духов; столь нужное для христианина, желающего заняться душевным подвигом в области духов, к которым мы принадлежим душей нашей.»

«Видение духов сугубо. Есть чувственное видение духов, когда видим их чувственными, телесными очами, и есть духовное видение духов, когда видим их духовными очами, умом и сердцем, очищенными Божией благодатью.»

«Святые ангелы являются только святым человекам, восстановившим с Богом и с ними общение святой жизнью. Хотя демоны являются человекам наиболее в виде святых ангелов для удобнейшего обмана, хотя и стараются иногда уверить, что они человеческие души, а не бесы⁴, хотя они иногда предсказывают будущее, хотя открывают тайны, – но доверяться им никак не должно, ибо у них истина перемешана с ложью, истина иногда употребляется по временам для удобнейшего обольщения. Сатана преобразуется во Ангела светла, и служители его преобразуются, яко служители правды (2Кор.11:14–15), сказал святой апостол Павел. Собственно демоны не знают будущего, известного единому Богу и тем разумным тварям, которым Бог благоволил открыть будущее. Как умные и опытные люди из событий совершавшихся и совершающихся предусматривают и предугадывают события, имеющие совершаться: так и хитрые многоопытные духи могут иногда с достоверностью предполагать и предугадывать события, имеющие совершиться. Часто они ошибаются; весьма часто лгут и неясными провещаниями приводят в недоумение и сомнение. Иногда они могут предвозвестить событие, которое уже предназначено в мире духов; но между человеками не приведено еще в исполнение: так прежде, нежели постигли праведного Иова искушения, попущение этих искушений уже было решено в совете Божием и было известно падшим духам (Иов.1.); так предсказал диавол святому Иоанну, архиепископу новгородскому искушение, которое впоследствии навел на него.»⁵

«Общее правило для всех человеков состоит в том, чтобы никак не вверяться духам, когда они явятся чувственным образом, не входить в беседу с ними, не обращать на них никакого внимания, признавать явление их величайшим и опаснейшим искушением. Во время этого искушения должно устремлять мысль и сердце к Богу с молитвой о помиловании и об избавлении от искушения. Желание видеть духов, любопытство узнать что-нибудь о них и от них есть признак величайшего безрассудства и совершенного незнания нравственных и действенных преданий православной церкви. Познание духов приобретается совершенно иначе, нежели как то предполагает неопытный и глупо-любопытный испытатель. Открытое общение с духами есть величайшее бедствие или служит источником величайших бедствий».

«Мысль, что в чувственном видении духов заключается что-либо особенно важное, вполне ошибочна. Чувственное видение без духовного не доставляет должного понятия о духах; доставляет одно поверхностное понятие о них, очень удобно может доставить понятия самые ошибочные, и их то наиболее доставляет неопытным и зараженным тщеславием и самомнением. Духовного видения духов достигают одни истинные христиане».

«В наше время многие позволяют себе входить в общение с падшими духами посредством магнетизма, при чем падшие духи обыкновенно различными интересными сказками, перемешивая правду со ложью, – всегда причиняют крайнее душевное и даже умственное расстройство. Употребление магнетизма есть отрасль волхвования. В нем нет явного отречения от Бога, но несомненно имеется отречение прикрытое, так как в настоящее время вообще диавол очень прикрывает свои сети, более заботясь об уничтожении существенного, нежели наружного. Оставя без всякого внимания постановления Божии, не справясь тщательно, угодно ли Богу, сообразно ли воле Божией предпринимаемое, легкомысленный испытатель тайн естественного, слепо вверяется действию магнетизма, без всякой предосторожности вступает в общение с духами, верит он и вверяется, действует под их руководством и по их наставлениям. Что это как не отступление от Бога?»

«Одним только христианским подвижникам доставляется правильный, законный вход в мир духов. Все прочие средства незаконны и должны быть отвергнуты, как непотребные и пагубные. Истинного Христова подвижника, вводит в видение сам Бог. Когда руководит Бог, тогда отделяются призраки от истины; тогда даруется подвижнику, во-первых, духовное видение духов, подробно и с точностью обнаруживающее свойство этих духов. Уже после этого даруется некоторым подвижникам чувственное видение духов, которым дополняются познания о них, доставленные видением духовным. Злые духи связываются по отношению к подвижнику Христову в своих действиях властью и премудростью руководящего им Бога и, не смотря на то, что дышать особеннейшей злобой на служителя Божия, они не могут причинить ему того зла, какое бы желали. Наносимые ими напасти содействуют его преуспеянию⁶.

«Преподобный Антоний Великий излагает следующее учение о борьбе подвижника Христова с духами злобы, заимствовав это учение из собственных святых опытов: он имел обильное видение духов, и духовное и чувственное, – по самоумерщвлению своему и глубоко безмолвной жизни принадлежал уже к духам, находясь беспрестанно то в общении с святыми ангелами, то в борьбе с демонами. «Во-первых, – говорит он, – мы должны быть твердо уверены в том, что Бог не сотворил никакого зла, что демоны подучили начало не по Его установлению; причиной превращения их было не естество, а воля. Будучи созданы от благого Бога благими, они по произволению собственного духа низвержены с неба на землю, где, пресмыкаясь в смрадной тине, учредили нечестивые верования язычников. Ныне, терзаясь завистью к нам непрестанно, возбуждают всевозможные напасти, чтобы мы не наследовали прежних их престолов. Многоразлична и многообразна злоба их. Некоторые из них достигли в высшей степени злодейства, другие, в сравнении с первыми, представляются не столько лютыми; но все они, по возможности сил, устрояют различные брани против каждой добродетели. Почему необходимо просить у Бога дар рассуждения духов или духовное видение их (1Кор.12:10), чтобы мы могли иметь, провидя их козни и ухищрения, против каждого нападения одно и тоже знамя– крест Христов. Святой Апостол Павел, приняв этот дар, говорит: «не уразумеваем 6о ухищрении его сатаны (2Кор.2:11). По примеру апостола подобает и нам, с опытов наших, друг друга назидать беседой нашей. Люта падших духов ненависть ко всем христианам, в особенности к инокам и посвятившим девство свое Христу.

На пути их духи расставляют сети; умы их стараются совратить противозаконными и скверными помышлениями. Но это не должно вас устрашать, потому что они тотчас сокрушаются молитвами верных (христиан) к Богу и постом. Однако, если они на краткое время прекратят брань, то не подумайте, чтоб это было знаком совершенной победы над ними. Им обычно восставать с большой жестокостью, когда они будут уязвлены, и нападать, изменив образ борьбы. Когда они ничего не успеют, действуя помыслами, тогда они покушаются поколебать страхованиями, приняв вид то женщин, то зверей, то змей, так же необыкновенной величины исполанов, досягающих головой до кровли дома; они изменяются разнообразно, являют как бы полки воинов. Все это исчезнет при первом знамении креста. Когда эти образы будут познаны (и останутся тщетными), тогда они начинают пророчествовать и покушаться предсказывать события будущих дней⁷. Также они имеют обычай иногда являться стройно ноющими псалмы, при чем нечистыми устами повторять святые изречения писания. Часто, когда мы читаем, они повторяют последние слова, подобно эху. Когда мы спим, они возбуждают к молитве, чтоб похитить у нас сон всей ночи...⁸ Имеют они обычай, приходя к нам ночью, принимать вид ангелов Божиих; похваляют нашу тщаливость, удивляются нашему твердому произволению, обещают будущие награды…⁹ Иначе сказать, демоны стараются или смутить, или привести в тщеславие и гордость; святые ангелы, напротив того, всегда приводят к покаянию и смирению, к глубокому миру душевному».

«Святые наставники христианского подвижничества, просвещенные и наученные св. духом, постигая благодетельную и богомудрую причину, по которой души человеческие во время пребывания своего на земле прикрыты телами, как занавесами и покровами, заповедуют благочестивым подвижникам не вверяться ни какому образу или видению, если они внезапно представятся, не входить с ними в беседу, не обращать на них внимания. Они заповедуют при таких явлениях ограждать себя знамением креста, закрывать глаза, в решительном сознании своего недостоинства и неспособности к видению святых духов, молить Бога, чтоб Он покрыл нас от всех козней и обольщений, злохитро-расставляемых духами злобы, зараженными неисцельной ненавистью и завистью к человекам. Падшие духи так ненавидят род человеческий, что если бы им попущено было невидимо удерживающей десницей Божьей, то они истребили бы нас мгновенно»¹⁰.

«Учение о вышесказанной осторожности и о спасительной недоверчивости к явлениям духов принято всей церковью: оно есть одно из ее нравственных преданий, которое должны чада ее хранить тщательно и неупустительно. Святые синфопулы говорят: «никогда не приими, если бы ты увидел что-либо чувственно или умом внутри, или вне тебя, хотя бы то был вид как Христа, или ангела, или какого святого, или мечтание света; но пребывай не веруя тому и негодуя об этом».¹¹

В прологе читаем о сем следующее наставление. «Некоторому монаху явился диавол, преобразовавшись в светлого ангела, и сказал ему: «Я – Гавриил, послан Богом к тебе». Монах отвечал: «Смотри, не к другому ли ты кому послан: потому что я, живя во грехах, недостоин видеть ангела». Некоторый старец говорил о себе: «пребывая и подвизаясь в кельи моей, я видел бесов наяву, но не обращал на них никакого внимания. Диавол, видя, что он побежден, пришел однажды к старцу (преобразившись в великом свете), говоря: «я – Христос». Старец, увидев его, зажал глаза и сказал: «я недостоин видеть Христа, который сам сказал: «мнози приидут во имя Мое, глаголюще, яко аз есмь Христос: и много прельстят». (Мф.24:4) Диавол услышав это исчез; старец же прославил Бога. Сказали старцы: «никак не желай видеть чувственно Христа или Ангела, чтоб тебе окончательно не сойти с ума, приняв волка вместо пастыря и воздав поклонение врагам твоим, бесам. Начало обольщения ума– тщеславие: увлекаемый им подвижник покушается образами и подобиями представить себе Божество. И эго тебе должно знать, что иногда бесы разделяются на части: сперва одни приходят в своем виде, потом другие – в виде ангелов, как бы в помощь тебе».

«Падшие духи прикрываются личиной лицемерия. Они – отчаянные, постоянные, неисправимые злодеи – злодействуют, наиболее принимая вид святых ангелов, пророков, мучеников, апостолов, самого Христа. Они стараются сообразоваться с обстоятельствами, с образами мыслей человеков, с их наклонностями, с впечатлениями ими полученными. Некоторым подвижникам они представляют груды золота и сребра, также и прочие предметы земного великолепия и роскоши, с целью найти отголосок мечте в душевной страсти корыстолюбия и любоимения, если она таится в душе; другим подвижникам с подобной же целью представляют трапезы с обильными яствами и питьями; иным обширные залы, оглашаемые музыкой, с толпами играющих и танцующих; иным являются в виде женщин, возбуждающих вожделение и собственной красотой и искусственными украшениями. Когда падшие духи захотят низложить кого-либо страхом: тогда являются в виде палачей, в виде тюремной и градской стражи, в виде воинов с сверкающим оружием, с пылающими Факелами, – преимущественно же в виде лиц, которые когда-либо возбуждали в подвижнике страх. Иных они старались обольстить пением, будто бы ангельским, – гармонической музыкой, будто бы небесной. Иных покушались ввести в заблуждение гласами и прорицаниями, как бы божественными. Иным они являлись в виде отсутствующих родственников и знакомых; иным являлись в каком-либо виде, свойственном человекам, уговаривая видящих, чтобы они не сомневались в них, что они человеческие души, которых участь еще не решена и которые по этой причине блуждают по земле, не обретши еще себе пристанища; при этом они сочиняют какую-нибудь интересную сказку, способную возбудить любопытство легкомысленных и привлечь их доверенность к лжи, представив ее чистейшей и святой правдой. Последний способ обольщения употребляется духами в наше время. Блуждающим душам доверяют и те, которые не верят существованию злых духов. Злым духам это то и надо: тати и убийцы тогда именно могут совершать и предпринимать все злодеяния, когда те, против которых направлена их злоба, даже не верят их существованию. «Отсюда – говорит преподобный Макарий Великий – вражеские козни, обманы и злонамеренные действия весьма осмотрительно примечати должно. Ибо якоже Дух Святый чрез Павла всем вся бывает, да вся приобрящет (1Кор.9:22), тако и ложный дух чрез злобу всем вся старается быти, да всех низведет в пагубу (Слово 9, гл.7)».

«Падшие духи действуют на нас различными помыслами, различными мечтаниями, различными прикосновениями. В этих действиях своих они усматриваются и изучаются. О всех этих действиях упоминает Священное Писание».

«Мечтание бесовское действует на душу очень вредно, возбуждая в ней особенное сочувствие ко греху. Являясь часто, оно может произвести неизгладимое, пагубнейшее впечатление. О том, как действует диавол на человека чрез прикосновение, читаем в книг Иова (Иов.1:2) и в Евангельской повести о женщине, которую связал сатана особенным странным недугом (Лк.13:10–16)».

«От прикосновений бесовских возбуждаются плотские страсти и порождаются болезни, на которые не действуют обычные человеческие врачевания. Все эти образы бесовских устремлений на человека можно изучать, читая жизнеописания святых и отеческие сочинения, преимущественно составленные для назидания иноков».

Преподобный Макарий Великий говорит: «любителю добродетели должно очень заботиться о стяжании рассуждения, чтоб он вполне мог различать добро от зла, чтоб мог исследовать и познавать разнообразные диавольские козни, которыми диавол имеет обычай развращать под видом добрых представлений уму. Полезно быть всегда осторожным для избежания опасных последствий: по легкомыслию не поддавайся скоро внушениям духов, хотя бы то были и ангелы небесные, но пребывай непоколебимым, подвергая все тщательному исследованию, и тогда, что усмотришь истинно добрым, прими, и что окажется злым, отвергни»¹².

«Употребим все тщание для стяжания познаний и состояний духовных, существенно нужных для спасения нашего. Не будем удовлетворять пустому любопытству, любознательности суетной и бесполезной. Удержимся от невежественного, пагубного желания и стремления к видениям чувственным, вне установленного Богом порядка! С покорностью и благоговением последуем учению святых отцов, преданию православной церкви».

«В свое время, назначенное единым Богом и неизвестное единому Богу, мы непременно вступим в мир духов. Недалеко от каждого из нас это время! Всеблагий Бог да дарует нам так провести земную жизнь, чтоб мы еще во время ее расторгли общение с духами падшими, войти в общение с духами святыми, чтоб мы, на этом основании, совлекшись тела, были причислены к святым духам, а не к духам отверженным. Тогда познаем и узрим падшего херувима с его темными полчищами». Так заключил статью свою о видении духов Игнатий епископ Кавказский.

О. Вонифатий часто говорил: «Бог приказал мне стараться о благолепии храмов Божиих и покоить меньшую Христову братию», и слова сии осуществлял на деле».

В каждом месте своего церковного служения, о. Вонифатий оставлял по себе памятники своей заботливости о благолепии св. храмов.

Так, пред отправлением его служить Богу, или как он выражался, спасти душу свою, он, будучи еще на родине, деньги за проданное свое имение раздал на церковное благолепие и бедным. Близ его родины находится село Хайковка, где была деревянная церковь очень ветхая. Он, с согласия тамошнего церковного причта и прихожан, испросил просительную книгу посредством тамошнего священника, ходил с ней, испрашивая милостыню от доброхотных дателей. Не в продолжительном времени он собрал 1000 руб. сер. Сими деньгами, при помощи денег из церковных источников в упомянутом селе, новая деревянная церковь начата и окончена. К сей церкви он купил колокол в двадцать пудов весу.

Когда о. Вонифатий находился под Киево-Андреевской церковью, где принимал он странников и где шил удивительный юродивый подвижник Иван Босой, который был и наставником в христианских добродетелях о. Вонифатию, в то время не один храм, а многие обязаны ему некоторой церковной утварью. Так, в Ржиицевский монастырь, где он считался послушником, послал кипарисный престол с облачениями и напрестольный крест на подножии в 70 руб.; послал в иерусалимскую церковь напрестольный крест на подножии в 100 руб. В многие бедные церкви Киевской епархии посылал Евангелия, напрестольные кресты, ризы и стихари, плащаницы и паникадила, кадильницы и подсвечники. Пишущий сии строки, когда был сельским священником, в вверенную ему, вновь оконченную каменную церковь, получил от о. Вонифатия кипарисный престол с облачениями, напрестольный крест на подножии, дароносицу; – обе сии вещи высребренные, и плащаницу отличной работы в 120 руб. сер.

1851 года (декабря 14 дня), о. Вонифатий из заштатного Ржищевского монастыря (ныне женского) перемещен в Киево-Златоверхо-Михайловский монастырь. Здесь, вместо обветшавшей деревянной малой гостиницы, он выстроил новую каменную в три этажа гостиницу с церковью во имя Смоленской Божией Матери; выстроил отдельную каменную кухню и деревянное здание, где была трапеза для бедных и странников. Сии постройки обошлись ему около тридцати тысяч руб., несмотря на то, что он у себя и одного рубля своего не имел.

1861 года о. Вонифатий определен основателем и строителем скита в хуторе Феофании, принадлежащем к Киево-Златоверхо-Михайловскому монастырю. Это было по следующему случаю:

Земляки его – жители Херсонской губернии, уезда Александрийского, слыша о великих подвигах и благочестивой жизни о. Вонифатия, пришли к нему и просили его возвратиться на его родину и там устроить скит.

Для сего уступали значительное число земли с лесом, садами, прудом и сенокосом и предлагали денежные средства в обеспечение будущего скита. Посему он, вняв их усиленной просьбе, решился исполнить их благочестивое желание. Для сего испрашивал благословение от своего настоятеля преосвященного Серафима. Преосвященный Серафим, не желая отпустить его и вручая ему икону сказал: «вот тебе от меня благословение Божие и икона архистратига Михаила и великомученицы Варвары, иди в хутор Феофанию, основывай там скит и устрояй его».

О. Вонифатий, всегда будучи послушным, не прекословил и сему повелению. Посему, оставивши намерение устроить скит в Херсонской губернии, отправился он с тремя иеромонахами, двумя диаконами и пятью послушниками в хутор Феофанию, – любимое место прежде бывшего настоятеля Киево-Златоверхо-Михайловского монастыря, епископа Иннокентия, впоследствии архиепископа Херсонского и Таврического.

Прибывши в хутор Феофанию, о. Вонифатий, кое-как приместивши братию, приступил к работе. И –

Во-первых, приступил к деревянной церкви архистратига Михаила, основанной епископом Феофаном в 1800 году и к пристроенному к ней небольшому архиерейскому дому. В скором времени покрыл он жестью церковь и архиерейский дом и окрасил оные. Самую церковь, в которой он на горнем мест нашел одну икону и небольшой иконостас, украсил множеством икон, пред которыми устроил сорок неугасаемых лампад. Престол обогатил Евангелиями, крестами и богатыми облачениями престола: снабдил оную церковь ризницей и другой церковной утварью; из холодной церкви он сделал теплую.

Во-вторых, приступил он к постройке келий для братии. В скором времени кельи сии деревянные были отстроены. Когда они приходили к окончанию, некоторые из братии спросили о. Вонифатия: «мы несколько знаем, что у тебя, отче, нет денег; – чем же заплатишь за материал и постройку келий?». Старец на сие отвечал: «Не скорбите братие! Скоро Господь пошлет нам свою помощь: я на Него возлагаю все упование мое и надежду». И действительно, на третий день после сего, приехал священник и вручил старцу Вонифатию 1000 руб. на богоугодные дела.

В-третьих, выстроил деревянную гостиницу, для богомольцев благородного звания в 600 р., а для богомольцев простого звания служили дома, в которых некогда жили штатные рабочие Михайловского монастыря, – дома, отстоящие от церкви на четверть версты.

В-четвертых, выкопал колодезь не далеко от кухни в 300 руб., и над другим колодезем, называемым фонтаном, с отличной и легкой водой, выстроил здание в роде часовни, и здание сие украсил иконами. Около сего здания выстроил домик о двух кельях, в которых жили два сторожа колодезя-фонтана. Колодезь сей находится среди высокого леса, и отстоит от церкви на полверсты.

Выстроил погреб; обвел церковь и новую гостиницу деревянной оградой; выстроил новую деревянную колокольню около церкви архангела Михаила. Через несколько времени, на видном месте, среди высокого дубового леса, выстроил каменную церковь Всех Святых, стоющую ему 18 тысяч руб. с ее украшениями, по словам его, а против сей церкви, не в далеком расстоянии, выстроил гостиницу в 5000 руб., но словам его.

На все сии постройки и на прокормление братии и странников, о. Вонифатий от Михайловского монастыря не получал ничего, – не получал не потому что не давали, а потому что сам сего желал, сказав: «буду устроять скит, кормить братию, бедных и странников, пока жив буду, на свой счет, т. е на подаяния боголюбцев».

Многие, слыша о благочестивой жизни о. Вонифатия, приходили к нему и, немогши поместиться в кельях, устрояли в горе, на которой стоит Михайловская церковь, – устрояли землянки и кущи и так жили. По словам его, он отстроил 7 церквей.

Мы уже видели, как сей старец старался о благолепии храмов Божиих, теперь посмотрим на его благотворительность и странноприимство.

Благотворительность и странноприимство – новые прекрасные черты, которыми украшалась жизнь о. Вонифатия и привлекала к нему, как к доброму отцу, сердца всех добрых людей.

По словам сего старца, он, возвратившись на свою родину, по окончании войны с Францией, в 1814 году, повел хозяйство свое очень хорошо, бывшее до того времени под распоряжением целомудренной его жены. «Бывало, говорил он, у меня в гумне стояло столько хлеба, как у какого-нибудь помещика. Часть моего хлеба продавал я и деньги за оный употреблял на благотворительность, а другую часть хлеба оставлял для бедных и странников, для которых устроил странноприимницу. Амбар мой с съестными припасами открыт был всегда и для всех, особенно же для бедных жителей моей родины села Михайловки, в которой считалось около 6000 жителей. За то и Господь мне благодетельствовал: бывало, в одно и тоже время сеял я хлеб с соседами своими, межа в межу, и когда приходило время собирать хлеб, то у меня хлеб был лучший всех; и что я ни делал с благою целью, всегда и во всем успевал».

О таковом муже и подобных ему, воля коих в законе Господни, св. пророк Давид сказал: и будет яко древо насажденное при исходищах вод, еже дает плод свой во время свое, и лист его не отпадет, и вся, елика аще творит успеет (Пс.1:3).

Так о. Вонифатий благодетельствовал меньшей братии Христовой до того времени, пока окончательно не решился исполнить давний свой обет: посвятить себя монастырской жизни или, как он выражался: «спасти душу свою». В это время, как выше сказано, он, половинную часть своего имения отдавши целомудренной жене своей, а свою половину имения продавши и деньги за оное отдавши церквам и бедным, пошел нищим в Киев в одной свитке, с библией под рукой. Но Господь Бог, избрав его раз орудием своей благости, и до самой смерти его не оставлял его, – послал ему и в Киеве денежные средства, призирать меньшую Христову братию.

По прибытии в Киев, он поместился в самой бедной квартире и, не развлекаясь городской жизнью, заботился только о том, чтоб угодить Богу и спасти душу свою. В это время видели его в весьма бедном положении, едва шедшего по улице, изможденного от весьма строгой, воздержной жизни. Премудрый и милосердный Господь, испытывая его веру, как бы намеренно доводил его до последней крайности и, видя непоколебимость его веры, простирал к нему щедрую руку Свою.

В это время был он свечепродавцом в Троицкой церкви, что на старом городе. Одна благочестивая старица, видя благочестивую и строгую жизнь о. Вонифатия, по распоряжению Всевышнего промысла, предложила ему свои деньги, дабы он на оные кормил и покоил странников.

«Предложением сим, – говорил о. Вонифатий, – я смутился и не знал: принять ли оное, или нет? В это время услышал я внутренний голос: «не смущайся, и исполни предложение старицы». В большем уверении его в сем призывании убедили его люди святой жизни – прозорливые, о чем было сказано выше.

Вследствие таковых убеждений, о. Вонифатий, приняв деньги от упомянутой старицы, за часть оных, нанял оба этажа под Киево-Андреевской церковью, которые имели одно назначение – покоить приходящих бедных и странников. И все они были принимаемы радушно, всем был предлагаем умеренный стол и все необходимое. Кто из них не имел денег на дорогу – давал деньги, кто не имел одежды и обуви – давал одежду и обувь. Для больных в ближайшем доме имел больницу и для них лекаря. За то и число таковых приходящих увеличилось до большой цифры. В продолжение жития его под Киево-Андреевской церковью, в весеннее и летнее время, бывало, почти каждый день, обедает у него бедных и странников от 300 до 500 человек, а в осеннее и зимнее время обедает таковых не менее 100 человек.

«Когда я начал принимать бедных и странников и покоить их, – говорил он, – в то время со всех сторон боголюбцы присылали мне и деньги и церковные вещи; присылали и такие, которых я и не знал». В это время он особенно старался о благолепии храмов Божиих, о чем было сказано выше.

1851 года (декабря 14 дня), о. Вонифатий (в то время Дамиан) перемещен из-под Киево-Андреевской церкви в Киево-Златоверхо-Михайловский монастырь. Здесь он, вместо деревянной, обветшавшей гостиницы, выстроил каменную в три этажа гостиницу с церковью Смоленской Божией Матери, с службами гостиницы, о чем и сказано выше. Весь нижний этаж каменной гостиницы был исключительно отведен безмездно для бедных и странников. С 1851г. по 1861 г. о. Вонифатий в сей гостинице принимал и покоил бедных и странников. В весеннее и летнее время, почти каждый день, обедало у него бедных и странников от 300 до 400 человек, а в осенние и зимние дни обедало таковых каждодневно не менее 100 человек.

1861 года от. Вонифатий назначен основателем и строителем скита в хуторе Феофании. Как только он туда прибыл, так и явились к нему немощные, худородные и странники за помощью. Бывало, во всякий год его пребывания в Феофании, почти во всякую седмицу употреблялось ржаного хлеба к обеду около 150 пуд., кроме, иногда и булок. Многие из странников, по слабости своего здоровья, оставались у него зимовать и таких бывало зимует каждогодно около 50 человек – таких человек, которых не прими о. Вонифатий под свою защиту, то на дороге от голода и холода погибли бы.

В третий год пребывания его в Феофании было при нем 30 человек братии. Случалось так, что не было у него на что купить хлеба не только для странников, но и для братии. Старец, возложив всю свою надежду на Бога, не унывал получал «хлеб и съестные припасы из Киева в кредит»; после, смотри – является отцу Вонифатию требование на почту за получением денег; смотри – везут в нему боголюбцы хлеб и съестные припасы.

На нем слова Спасителя: «Ищите прежде Царствия Божия и правды его и сия вся», т. е. потребное для временной жизни, «приложатся вам» (Мф.6:33), буквально исполнялись. Он всем: и братии, и бедным, и странникам – помогал, чем только мог, он был как Иов праведный; око слепым, нога хромым, одежда нагим, алчущим пища, прибежище всемъ скорбящим, немощным подкрепление, печальных утеха, в духовных изнеможениях врачевство¹³.

Бесы за благотворительность и милостыню от. Вонифания сильно злились на него и с досадой говорили ему: «Свели мы одного хлеба, брошенного во гневе богатым Петром, не могли перевесеть; то можем ли перевесить таковую милостыню, какова твоя? Нет, не можем! Ты своим смирением, молитвами, постом и милостыней всегда нас побеждаешь, и ты – не наш. Вот, некоторые из братии твоей делали и делают то-то...и то-то..., ну, это – наши». Об этом говорил о. Вонифатий некоторым из братий, что и я слышал.

Старец сей часто повторял следующие мысли святых Божиих: «кто бы ни был просящий, дай ему. Пусть он будет и на коне, а ты идешь с простой клюкой, – попросит, не откажи. При этом случае он беднее тебя, и нуждается в помощи, как нищий. С лаской и благодушием снабди его, и по возможности в большей мере, нежели сколько просил тот. И не старайся распознавать достойного от недостойного, пусть все люди будут равны для тебя ради доброго дела, ибо сим способом можем и недостойных привлечь к добру. И Господь разделял трапезу с мытарями и блудницами и не отлучал от себя недостойных, чтобы сим способом привлечь и недостойных, телесного приблизить к духовному. Поэтому пусть всяк из нас уравнивает благотворением и честью всех людей – будет ли кто иудей иди неверный, или убийца... всякому дай. Дай не из-за лица просящего, а из-за побуждения твоего сердца, стремящегося к добру, из-за любви к Тому, Кто, всего себя принесши за других, сказал: всякому просящему у тебя дай. Ибо в том особенно и состоит совершенство евангельского домостроительства, и превосходства христианства. Не особенность то, чтобы подать нищему, одеть нагого, любить ближнего, не обижать, не лгать; к этому обязал каждого, еще Ветхий Завет. От вземлющаго же твое, не истязуй, и всякому просящему у тебя дай: вот это заповедь совершенно братской христианской любви. (Исаак Сирин епископ Ниневии)».

«И не отказывайся, прибавляет другой отец церкви, не отговаривайся своими какими-либо недостатками. Подай по своему состоянию, что можешь. Не имеешь хлеба, подай монету. Не имеешь этого, подай чашу студеной воды. И этого не имеешь, пожалей о несчастном; воздохни вместе с ним, или о нем (Иоан. Злат. т. З, стр. 297)». «И кто знает, может быть твой вздох спасет несчастного, вразумит его. Пусть нищий будет хоть бездельник, но видя твое участие, может быть, вразумится и исправится, и кинет свою, эту жалостную ремесленность; с твоей стороны во всяком разе нужна расположенная любовь. И только там, где нет уже совершенно возможности оказать любовь другому видимо и материально, там достаточно любви мысленно чрез вздох, или молитву пред Всевидящим Богом» (Сл. 55 тогоже св. Исаака). «Нет, впрочем, спора, что истинная благотворительность требует некоторой осмотрительности и осторожности, чтобы не обойти ею глубоко-несчастного, расточивши ее на подаяние каким-нибудь бродягам, но если станем рассматривать бедных одним своим взглядом, то самого то несчастного скорее всего, пожалуй, и обойдем, потому что он, подавляемый бедствием, в туге сердца, сидит где-нибудь вдали и не выставляется. Ищи сам такого, но не обходи и стоящих напереди. Нужно, чтобы и праздные люди не отходили без пользы. Разузнай, точно ли так, как говорит бродяга, если сомневаешься, да если и не сомневаешься, – разузнай, разведай, но без всякого вспоможения все-таки не оставляй (св. Амвросий Медиол. во 2 кн. о должностях священно-служителей).» «А что о милостыни говорим: то это касается не только богатых, но касается и бедных. Речь такая касается и того, кто хотя бы и сам питался подаянием. Ибо никто столько не имущ, хотя бы и весьма был убог, чтобы не иметь у себя двух пенязей. Вспомним ту евангельскую вдовицу, которая отдала последние две монеты свои. И что же? Подала мало, но и малым превзошла тех, которые имели много. Везде требуется намерение и охотная воля, везде теплая любовь к Богу и ближнему (св. Иоан. Злат. в 1 бесед. на посл. к евр.).»

О. Вонифатий был всегда внимательным к нищим и, не смотря на все свои занятия, всегда с терпением выслушивал их прошения. При сем случае он вспоминал прекрасную черту из жизни св. Иоанна Милостивого. «Однажды, – говорил он, – шел Иоанн Милостивый на божественную службу. На пути подходит к нему бедная вдова просительница. Внимательный владыка вошел в ее положение, и долго беседовал с ней. Ему напомнили, что будет время выслушать ее и после, а теперь время службы, но он кротко заметил: «Как послушает меня Господь, если я не послушаю ее наперед. Ведь и это тоже Божия служба.» (Смотри житие Иоанна Милостивого ноября 12 дня).

В жизни о. Вонифатия было много неприятных обстоятельств; но он, весь преданный в волю Божию, никогда не впадал в уныние, а напротив всегда безропотно, с изумительной твердостью духа переносил всякие неприятности.

Любовь, какую он в короткое время стяжал в г. Киеве от его жителей своей жизнью, также общее всех к нему уважение и доверие, возбудили против него в некоторых лицах жестокую ненависть. Завистники о. Вонифатия не постыдились оклеветать его пред самым Киевским митрополитом. Дело о сем митрополит и передал своему викарию. На него представлено было несколько ложных обвинительных пунктов, – из самых добродетелей его хитрая зависть умела извлечь причины к его обвинению. Старец, по своему обычаю, безотказно принимал к себе странников обедать и помогал им в чем мог; на него донесли, будто он укрывает у себя беглых.¹⁴

О. Вонифатий в оправдание свое отвечал, что «он принимает странников, – эту меньшую Христову братию, которых, если бы кто и запретил ему принимать, он не может не принять, боясь страшной участи немилостивых в будущей жизни (Мф.25:41)». Архипастырь увидел всю правоту дела о. Вонифатия; увидел примерную жизнь его, тут же предложил ему перейти в его обитель Киево-Златоверхо-Михайловский монастырь. Старец сей отвечал, что «он всегда готов идти куда бы только преосвященнейшему угодно было послать его». Почему он, (1851 года 14 декабря) и был помещен в означенном монастыре и определен гостинником, каковое послушание нес он до 1861 года с великой пользой для монастыря.

Таким образом невинно судимый о. Вонифатий вышел из-под архипастырского суда с честью и совершенно оправданным; ложные же доносители были наказаны, – и только великодушие сего старца и сострадательность к ближнему могли спасти некоторых от справедливого гнева архипастырского. Замечательно, что, когда еще производился над ним суд чрез различных начальствующих лиц, жители г. Киева, глубоко уважавшие сего подвижника и хорошо знавшие его невинность и примерную жизнь его, несколько раз просили о. Вонифатия, дозволил им явиться всем к Владыке и ходатайствовать за него. Старец сей решительно отказал в этом, сказав им: «нет вам на это благословения Божия, и уверял, что сам Бог, ими же весть судьбами, оправдит его». Замечательно и то, что когда его судили, когда грозили ему наказаниями, он радовался яко за имя Господа Иисуса сподобися безчестие прияти, – радовался и называл это великой милостью к нему Божиею; скорбел напротив о своих доносителях, и особенно о тех, которые обременены были семейством.

Не смотря на такую поучительную жизнь о. Вонифатия, не мало было и таких, которые смотрели на него: то как на Фанатика, то как на святошу и лицемера и многие блажняхуся о нем. Но что иное сказать можно и должно о таких людях, кроме того, что Спаситель сказал некогда соблазнявшимся о Нем Самом соотечественникам своим: «несть пророк без чести, такмо в отечествии своем, и в роду своем». (Мф.13:57).

Многое он имел оскорбления как от старшей, так и от меньшей братии, и все сии оскорбления переносил он с изумительным терпением.

Однажды старшие братия приехали из Михайловского монастыря в скит Феофанию. О. Вонифатий обжаловал пред ними послушника, который не слушал его вразумлений. Послушник был призван. Братия, между прочим, сказали сему послушнику, что «если он не исправится, то будет выслан из скита». Послушник вышел гневным на о. Вонифатия, а о. Вонифатий по следам послушника пошел в его келью и, поклонившись ему, сказал: «прости меня брате, что я справедливо тебя обжаловал, – Я это сделал, желая тебе спасения души и всего доброго». Послушник, видя такое смирение старца, прослезившись, пал ему в ноги и просил прощения. При сем старец добавил: «гнев всегда нужно тушить первоначально; в противном случае, от сего может произойти великий нравственный пожар».

Другой послушник также оскорбил о. Вонифатия. Старец оскорбление сие покрыл смирением. После сего, по словам его, бесы, явившись ему, сказали: «Ты всегда побеждаешь нас смирением». Старец оградился крестным знамением, и бесы исчезли.

Касательно начальнической своей должности, по отношению к вверенной ему братии, о. Вонифатий вполне выполнял следующее наставление:

Один настоятель монастыря, бывший по случаю в Сировской пустыни, просил у покойного от. Серафима совета, как управлять братию? От. Серафим дал ему следующее наставление:

«Всякий настоятель да сделается и пребудет всегда в отношении к подчиненным благоразумной матерью.»

«Чадолюбивая матерь не в свое угождение живет, но в угождение детей. Немощи чад своих сносит с любовью; в нечистоту впадших очищает, омывает тихомирно, облачает в ризы белые и новые, обувает, согревает, утешает и со всех сторон старается дух их покоить так, чтобы никогда не слышать их ни малейшего вопля, и таковые чада бывают благорасположены к матери своей. Так всякий настоятель должен жить не в свое угождение, но в угождение подчиненных: должен к слабостям их быть снисходителен; немощи немощных носить с любовью; болезни греховные врачевать пластырем милосердия; падших прегрешениями подымать с кротостью, замаравшихся скверной какого-либо греха очищать тихо и омывать возложением на них поста и молитв, сверх определенных обще для всех; одевать учением и примерной жизнью своей в одежды добродетели; непрестанно бдеть о них; всеми способами утешать их; и со всех сторон ограждать мир их и покой так, чтобы никогда не было слышно ни малейшего их вопля, ниже ропота, и тогда они с ревностью будут стремиться, чтобы доставлять мир и спокой настоятелю.»¹⁵

Живя в Феофановском ските, о. Вонифатий часто повторял следующие слова Василия Великого.

«О, уединенное житие! Дом учения небесного и божественного разумения училище, в котором Бог есть все, чему учился. Пустыня рай сладости, где и благоуханные цветы любви, то пламенеют огненным цветом, то блестят снеговидной чистотой, с ними же мир и тишина. Живя в низменных местах, они пребывают недвижимы от ветра.

Там различные цветы добродетели, блистая различными украшениями, процветают благодатью неувядаемой красоты. О, пустыня – услаждение святых душ, рай неисчерпаемой сладости! Ты пещь, в которой силу горящего пламени святые отроки устужают молитвой, и горением веры угашают вокруг себя горящий пламень, в котором горят и стрелы и оковы, но окованные не сгорают. Только узы греха разрешаются и душа возводится к пению божественных хвалений, взывая, разширил еси уста моя! Тебе пожру жертву хвалы.

Много поучительного и назидательного представляет монашеская и келейная жизнь о. Вонифатия. Он старался мыслить, чувствовать и действовать так, как требуют устав монастырский и закон христианский и, не доверяя кичливому разуму человеческому, нередко взымающемуся на разум Божий, всецело подчинялся закону евангельскому.

Спаситель заповедал: «не клянись всяко» (Мф.5:34) и никакая клятва не выходила из уст сего старца. Спаситель заповедал: «не противиться злу» (Мф.5:39), т. е. не противиться обижающему, – и старец сей всякую обиду, каждое оскорбление, причиненное его личности, переносил великодушно, и даже радовался, когда сподобился бесчестие прияти за имя Господа Иисуса. Спаситель сказал: «любите враги ваши» (Мф.5:44), и старец сей сколько мог любил врагов своих, благословлял клянущих его, добро творил ненавидящим его и молился за творящих ему напасти. Спаситель завещал: «добрыя дела творить тайно, чтобы не уподобиться лицемерам» (Мф.6:2). Старец сей делая добро, старался, чтобы не только посторонние люди, но и приближенные к нему не замечали его благотворений. И если кто из приближенных, нечаянно заставал его проливающим слезы на полунощной молитве, или дающим деньги несчастному,– то он обыкновенно просил их, чтобы они не рассказывали о том другим. Вообще, он готов был с голодным поделиться последним куском хлеба, с нагим последней одеждой.

Однажды пришел к нему нищий и просил дать ему какую-нибудь старую, теплую одежду (это было зимой). Не имея что дать нищему, он отдал ему свой теплый подрясник. Спаситель заповедал: «Не собирайте себе сокровищ на земли» (Мф.6:19), и старец сей никогда и ничего не запасал для себя. Келья его была в две сажени длины и сажень ширины; в ней, кроме некоторых священных книг, многих икон немалого размера, пред которыми неугасаемо теплились лампады, 2 ряс, 2 подрясников, мантии, клубука, 2 власяниц, в которых попеременно всегда ходил, пары сапог, пары сандалий, аналогия, на котором лежали Евангелие и псалтырь и деревянной доски на ножках, которой длина была два аршина и ширина в пол аршина, покрытой тоненьким шерстяным ковриком, с лежащей на ней подушкой, набитой сеном, которая служила ему и одром,– более ничего не имел. Во всю жизнь свою он не отдавал денег в рост, и обыкновенно большей частью носил их всегда с собой, чтобы всегда иметь возможность удовлетворять просящим. За то и Бог не оставлял его своей милостью: над ним буквально исполнились слова Спасителя: ищите прежде Царствия Божия и правды, его и вся сия, т. е. все потребное для временной жизни, приложатся вам (Мф.6:33). Спаситель сказал: «не судите да не судими будете» (Мф.7:1), и старец сей старался исполнить и эту заповедь и исполнял буквально: никто не слышал, чтобы слово осуждения когда либо вышло из уст его; на грех осуждения ближнего он всегда смотрел, как на один из тягчайших грехов и называл его дерзким присвоением права Творца; в каждом ближнем он старался находить не недостатки, а какое-нибудь достоинство, и в каждом человеке уважал человека. Апостол говорит: «непрестанно молитеся» – и у сего старца молитва Иисусова непрестанно была в устах и сердце.

Келейное правило его было следующее: облекшись в мантию и ставши в благоговейном положении пред иконами около аналоя, прочитывал:

В вечер недели, Канон Иисусу, Богородице Параклисис, Канон Архангелем и Ангелу Хранителю.

В вечер понедельника, Канон Иисусу Христу, Параклисис Богородице, Предтече, Св. Иоанну и Ангелу Хранителю.

Во вторник вечера, Канон Иисусу, Богородице Канон Одигитрия и Ангелу Хранителю.

В среду вечера, Канон Господу Иисусу, Параклисис Богородице, Ангелу Хранителю, св. апостолам и св. Николаю.

В четверток вечера, Канон Животворящему Кресту, Параклисис Богородице и Ангелу Хранителю.

В пяток вечера, Канон Иисусу Сладчайшему, акафист Богородице, Ангелу Хранителю и всем святым.

В субботу вечера, Канон Господу Иисусу, Параклисис Богородице и Ангелу Хранителю.

Кроме сего, прочитывал в сутки псалтирь и в каждую седмицу четыре Евангелия.

Однажды он сказал: «если бы я не вычитал своего правила; то кажется, умер бы». Во время его сна иногда молитвенные слова исходили из уст его: такой он стяжал дар молитвы!

Святой Исаак Сирин говорит: «Когда сподобляешься неотходного пребывания молитвы в сердце, тогда достиг ты конца всех добродетелей и стал жилищем Святого Духа; тогда не престанет молитва, сидишь ли или ходишь, ешь или пьешь, или другое что делаешь, даже в глубоком сне молитвенные благовония восходить будут из сердца без труда; если и умолкнет она во сне, но внутри, тайно всегда священнодействоваться будет, не переставая».

1863 года ноября 11 дня, по согласию своего настоятеля, преосвященнейшего Серафима, установил в Скитской церкви неумолкаемое чтение псалтыря, который ночью читали старики, а днем молодые послушники, каждый по два часа.

Временем о. Вонифатий распоряжался так: после вечерни одевшись в мантию и возложив на себя епитрахиль, читал в церкви четыре часа псалтирь. После чего посещал братию в кельях и посещал те места в ските, где ему нужно было быть, затем возвращался в свою келью и, облекшись в мантию, стоя пред святыми иконами, читал свое правило до 11 часов вечера. В последний год своей жизни он вычитывал свое правило, стоя на коленях, ибо ноги ему уже мало служили. Если кто в это время приходил к нему из посетителей, то он, не вставая от коленопреклонения, просил посетителя сидеть около него на скамейке, (у него стульев не было), и ласково с ним беседовал. В 11 часов вечера ложился на деревянной скамейке, о которой уже сказано, и спал до двух с половиной часов. «А в первые годы моего монашества, – говорил он, – я никогда не ложился спать на одре, а если нужно было и уснуть, то принимал сон сидя на стуле и то мало».

В три часа утра он первым приходил в церковь на утреню, и не только на утреню приходил первым и выходил последним, но и на все Богослужения, равно и в трапезу.

К высшим себя был почтителен, к начальству питал уважение, но терпеть не мог лести; к благодетелям был признателен, с равными был вежлив, с низшими кроток и тих и вообще в монашеском быту редким старцем.

Некоторый старец спросил преподобного Пимена: «Должно ли ему приказывать братьям, которые с ним живут? – «Нет», отвечал Пимен. Лучше делай сам: если они захотят с тобой жить – сами увидят, что и им должно делать.»– «Но они сами желают, – возразил старец, – чтобы я, как старший, приказывал им.» – «Не советую, – сказал Пимен, – будь для них примером, а не законодателем: тогда все будет исполняемо в точности, и сколько бы труд велик ни был, не будет даже тени роптания»¹⁶.

Сие наставление преподобного о. Пимена о. Вонифатий в точности выполнял, и последствия от сего были самые назидательные и полезные.

1865 года находилось около него 30 человек братии и около 70 странников, временно живших. Все они старались. подражать в жизни сему старцу. Так: он неупустительно ходил в церковь на все богослужения, – ходили и они. Он постился и молился, оскорбления и крест нес с благоразумием и смирением, молился за врагов своих, и они старались подражать во всем этом. Он не употреблял ничего хмельного, – не употребляли и они, кроме некоторых, которые, ради стомоха и частых недуг, употребляли вино в малом количестве. Терпеть не мог, если кто из живших в ските, употреблял табак, такового высылал из скита. Употреблявшим табак говорил: «Касательно табаку, я не вожусь предрассудком раскольников, но прямо скажу, что зелие это создано не для христианина: – оно само в себе нечистое. Если кто желает увериться в сем, то пусть растущий табак окропит освященной водой, и–он увянет.» Опыта сего никто из скитян не делал, потому что сие зелие там не росло.

Старец сей был строгим выполнителем монастырского устава, и требовал сего и от подчиненных ему.

Пишущий сии строки, будучи седмичным, пришел к утрени в три часа утра, тогда как еще не звонили, и встретившись в церкви с послушником-лампадчиком, сказал: «уже три часа, а еще не звонят». Лампадчик, услышав сие, как новоначальный, пошел прямо на колокольню, вместо того, чтобы зайти к о. Вонифатию за благословением, и начал звонить. Вдруг, является в алтарь о. Вонифатий и, обратившись ко мне, с довольно строгим видом сказал: «я не сплю от первого часа, и кто же имел право нарушить устав монастырский? Это вы позволили звонить»? Я отвечал, что я не позволял. Старец, смягчившись, сказал: «если мальчика поставят над нами начальником, то и того мы должны слушать; нужно же искать виновного», и пошел искать... И вскоре, встретившись в церкви с лампадчиком звонившим, что-то несколько минут с ним говорил. После, возвратившись в алтарь спокойным и с обычным ему благовением, слушал утреню. По окончании утрени он, подошед ко мне и осклабившись, сказал: «А что! пробрал я вас! Да, устав монастырский нужно выполнять с любовью и в точности. Не мы его писали, его писали святые отцы, а что они написали, мы должны исполнять в точности. Писано бо: «не преступай пределов старческих».

В летнее время пишущий сии строки, был седмичным. Позвонили в трапезу. Я, как седмичный пришел благословить трапезу. Все собрались, не было одного брата. О. Вонифатий сказал: «Нужно послать за братом, а то будет на нас сердиться» и послал. Я на сие ему сказал: «Кто старше: Вы или он?». Старец отвечал: «Я всех меньший и всем слуга». Скоро явился опоздалый брат и трапеза началась. По окончании оной, старец отдал свою булку опоздалому брату. Таково было его незлобие!

Господь Бог за великие подвиги в христианских добродетелях и за победу его над злыми духами украсил его даром прозорливости, действия которого обнаружились в следующих случаях:

Бывало, по прошению братии о. Вонифатий говорил о себе: «когда я посмотрю на человека и особенно в глаза его, тогда я вижу все состояние его души. Но дабы не смутить известное лице, я не всегда открывал его помыслы» ...

1863 года, во время польского мятежа, некоторые из держав думали объявить России войну из-за Польши. О. Вонифатий, не читая никаких журналов и газет, сказал: «войны с другими державами, по случаю польского мятежа, кроме усмирения мятежников, никакой не будет: потому что Александр II, во время восточной войны смирился, тем же и Бог его превознесет.»

Так и сбылось. Другие державы не вмешивались в дело Польши, и Россия в 1865 году окончательно усмирила польский мятеж.

В 1862 году, два послушника скита Феофании, Никифор шестидесятисемилетний и Лонгин сорокалетний, взявши билеты на Афон, пришли к о. Вонифатию за благословением. Старец сей сказал им: «ты Никифор на Афоне не будешь; будешь в Иерусалиме и на Иордане, и опять ко мне возвратишься. А ты Лонгин хотя и будешь на Афоне; но и ты ко мне возвратишься.»

Так и случилось. 1863 г. в апреле месяце послушник Никифор возвратился в Феофанию. На вопрос братии был ли он на Афоне, Никифор отвечал: «на Афоне я не был, был только в Иерусалиме и на Иордане, где и купался. Когда же братие спросили о Лонгине, Никифор отвечал: «Лонгин остался в Иерусалиме с намерением отправиться на Афон навсегда». Лонгин действительно был на Афоне, где проживши полгода, в том же 1863 г. в октябре месяце возвратился в скит Феофанию к старцу Вонифатию.

Были и другие случаи его прозорливости в то время, когда я уже не жил в ските Феофании; а передавшие мне о них передавали как-то не в точности, посему я о них и не упоминаю, кроме того, что всем скитянам известно: за несколько дней до своей смерти, о. Вонифатий, призвавши монаха жившего при нем, сказал: «видишь, какой на мне грязный подрясник! поезжай ты в Киев, купи материал на подрясник и привези портного, и постарайся, чтобы скоро готов был для меня подрясник. Поспеши, поспеши с подрясником, ибо я 27 декабря 1871 г. умру». Монах заплакал и поехал в Киев, откуда привез материал на подрясник и портного, и – скоро подрясник был готов.

Через два дня после сего, в 10 часов утра, 27 декабря 1871 года, игумена о. Вонифатия не стало.

«Мнози, – говорит св. Димитрий, митрополит Ростовский, – не точию внешнего учения не искусни, но и отнюдь препросты бывше, премудрости духовныя, умным деланием и хранением заповедей Господних научишася и всяким даром причастницы быша, якоже Антоний, Пахомий, Павел препростый и инии».

«Первейший есть ум паче учения внешнего и письмене. Не бо от письмене и учения внешнего обретеся и возрасте ум, но от ума вся сия угодишася и возрастоша. Бог естественно ум каждому даде; внешнего же учения разум от человек пребысть. Того, ради паче всех должны есмы имети тщание о очищении разума. Ум очищен и просвещен бывши, вся внешняя и внутренняя разумети и востязати может: духовный бо востязует вся, а сам той ни от кого же востязуется. Рече Апостол» (Корн. зач. 27). (Смот. сочинение Димитрия Ростовского часть 1 ст. 196).

«Научивыйся кто от божественных, может и кроме учения человеческого разумети вся человеческая: от Бога же не научившийся божественного, точию плотская и человеческая. Дух святый есть источник всякия премудрости и разума, получивый его кто, вся внутренняя и внешняя разумети и познати может». (См. там же стр. 197).

И о. Вонифатий, хотя в высших учебных заведениях не был, но стяжал благочестие, которое на все полезное есть: обетование имуще живота нынешняго и грядущаго (1Тим.4:8); стяжав премудрость которая в злохудожну душу не входит и читая постоянно отеческие сочинения, мог мыслить как истинный подвижник Христов, что покажет следующее его учение:

Где Бог, там нет зла. Все происходящее от Бога мирно и полезно и приводит человека к самоосуждению и смирению.

Если ты не знаешь Бога, то невозможно, чтобы явилась в тебе любовь к Нему. Ты не можешь любить Бога, если не увидишь Его. Видение же Бога бывает от познания Его: ибо созерцание не предшествует богопознанию.

О делах Божиих не рассуждай по насыщении своего чрева: при наполненном чреве какое может быть видение тайн Божиих?

Бог есть существо неповинное и вина всех вещей.

Бог есть едино существо и едино естество, а три лица: Отец, Сын и Святой Дух; но сии три едино суть. И в сей Святой Троице первого или последнего нет, большего или меньшего; но целы три лица соприсносущны себе суть и равны. Чего ради веровать должно, что есть Троица в единстве и единство в Троице.

Вера, по учению преподобного Антиоха, есть начало нашего соединения с Богом. Истинно верующий есть камень храма Божия, уготованный для здания Бога Отца, вознесенный на высоту силой Иисуса Христа; т. е. крестом, помощью вервия, т.е. благодати Духа Святого.

Вера без дел мертва есть (Иак.2:26), а дела веры суть: любовь, мир, долготерпение, милость, смирение, несение креста и жизнь по духу. Лишь такая вера вменяется в правду. Истинная вера не может оставаться без дел; кто истинно верует тот непременно творит и добрые дела.

«Вера есть уповаемых извещение, вещей обличение невидимых» – говорит апостол Павел. Или: вера есть не что иное, разве токмо веровать, чего не видим.

Если человек не имеет излишнего попечения о себе из любви к Богу и для дел добродетели, зная что Бог печется о нем, то таковая надежда есть истинная и мудрая. А если человек все упования свои возлагает на свои дела, к Богу же обращается с молитвою тогда лишь, когда его постигают непредвиденные беды, и он, не видя в собственных силах средств к отвращению их, начинает надеяться на помощь Божию,– то такая надежда суетна и ложна. Истинная надежда ищет единого Царствия Божия и уверена, что все земное, потребное для жизни временной, несомненно дано будет.

Надежда есть смелость истинная к Богу, данная в сердце человека от Божия вдохновения и просвещения. Или: надежда есть добродетель, свыше влиянная, чрез которую с точным вероятием ожидаются блага вечныя жизни. Сия добродетель основанная в благодати, которая дается нам чрез Иисуса Христа в соблюдении заповедей Божиих, и бывает известна общением тела и крови Христовой с непрестанной молитвой.

Кто себя любит, тот любить Бога не может.

Душа исполненная любви к Богу, и во время исхода своего из тела не убоится князя воздушного, но с Ангелами возлетит, как бы из чужой стороны на родину.

Любовь есть влиянная от Бога добродетель, которою мы любим Бога. Она содержится в исполнении десятословия, т. е. Божия повеления, в десяти пунктах состоящего, чрез пророка Моисея преданного на горе Синайской, чтобы всяк человек видел, что есть угодно Богу и что ему противно, угодно Богу благое, или добродетель, противно Ему злое или грех. И так сие его повеление или заповеди оныя повелевают творить добро как Богу угодное, и оныя запрещают, творить злое.

Добродетель есть плод, рождающийся от веры или, благие дела суть исполнение заповедей Божиих, совершаемых с Божией помощью и с поспешением человеческого разума и с собственной его волей, рождающейся от любви к Богу и ближнему.

«Бойся Бога» – говорит премудрый, – «и заповеди Его храни» (Еккл.12:13).

А соблюдая заповеди, ты будешь силен во всяком деле, и дело твое будет всегда хорошо. Ибо, бояся Бога, ты из любви к Нему будешь делать все хорошо. А диавола не бойся; кто боится Бога, тот одолеет диавола: для того диавол бессилен.

Два вида страха; если не хочет делать зла, то бойся Господа, и не делай; и если хочешь делать добро, то бойся Господа, и делай.

Страх Божий приобретается тогда, когда человек отрекшись от мира и всего, что в мире, соберет все свои мысли и чувства, и весь погрузится в созерцание Бога и в чувство обещанного Святым блаженства.

Не освободясь от мира, душа не может любить Бога искренне, ибо житейское, по словам преподобного Антиоха, для нее есть как бы покрывало.

Совершенное безмолвие есть крест, на котором должен человек распять себя со всеми страстями и похотями. Но подумай, Владыка и сам Христос сколько наперед претерпел разных поношений и оскорблений, потом уже восшел на крест.

Так и нам нельзя прийти в совершенное безмолвие и надеяться святого совершенства, если не пострадаем со Христом. Ибо говорит апостол, аще с Ним страждем, с Ним и прославимся. Другого пути нет. Безмолвие есть, имя бестелесное в телесном дому любопрится: еже прелестно есть (св. Иоан. Леств. в 27 ст.).

Безмолвник есть рекий: «аз сплю, а сердце мое бдит» (Песн.5:2). Затворяй убо дверь кельи – телеси, и дверь языка – глаголанию, и внутреннюю дверь лукавствию духов.

Иисусова молитва да соединится с дыханием твоим, и тогда познаеши безмолвия пользу.

Непрестанным призыванием во внутренности души Иисуса Христа, тайно ратуяй, супостата поражает и опаляет.

«Непрестанно пребуди в имени Господа Иисуса, яко да поглотит сердце Господа и Господь сердце» – сказал св. Златоуст.

Образ безмолвия стяжи. Не люби жити с людьми вещество-любивыми и злообдержимыми; или един живи, или с братьями не вещество-любимыми и едино-мудренными. С людьми же вещество-любивыми и злообдерживыми живущий, всяко приобщится и сам злообстоянию их и поработает человеческим повелениям и беседам суетным и иным всем лютым: гневу, печали неистовым делом, страшным соблазнам, и прочим таковым злообстоятельствам. Аще же и келья, в ней же сидиши, удобдеражима будет, бежи и ея не щади, да не ослабееши по любви к ней. Вся твори, вся чини, да како возможеши безмолствовати и безпопечителен быти, и тщися пребывати в воли Божией и в брани с невидимыми. Пребываний во граде бегай, и пустынныя терпи», сказал монах Еваргий.

«Безмолствующу первее должно имети, яко основание, сии пять добродетелей, на нем же и делание созидается, сиречь: молчание, воздержание, бдение, смирение и терпение; деланий же богодухновенных три: псалмопение, молитва и чтение, и рукоделие, аще есть немощен» – сказал св. Григорий Синаит.

«Всем полезно есть безмолвие и удаление вещей и человеков» – сказал преподобный Исихий.

Святой Григорий Синаит полагает основанием безмолвствующему: Молчание, воздержание, бдение, смирение и терпение.

Мудрость. Будьте убо мудры яко змия и целы яко голуби.

Правда. Якоже хощете, да творят вам человецы; и вы творите им такожде.

Целомудрие. Воззревый на жену, во еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем.

Ум внимательного человека есть как бы поставленный страж, или неусыпный хранитель внутреннего Иерусалима. Стоя на высоте духовного созерцания, он смотрит оком чистоты на обходящие и приближающиеся к душе его противные силы, по словам псалмопевца: и на враги моя воззре око мое (Пс.53:9).

«Внимай себе возлюбленный – говорит Исаак Сирин, – и при непрестанном делании, имей пред глазами и приключающиеся тебе скорби, и место пустыни в которой живешь, и тонкость ума своего вместе с грубостью своего познания, и продолжительность безмолвия со многими врачевствами т. е. искушениями, какие наводятся на тебя то истинным врачом по здравию внутреннего человека, то иногда и бесами и состоят иногда в болезнях и трудах телесных, иногда в ужасающих помышлениях души твоей, и в страшных напоминаниях о том, что будет при конце; тогда проливаются благодатная теплота и сладкие слезы и духовная радость и подобное. И теперь во всех обстоятельствах совершенно видишь, что язва твоя начала подживать и закрываться, т. е. страсти стали ослабевать. Положи примету, и непременно входи сам в себя и смотри, какие страсти, по твоему замечанию, изнемогли пред тобой, какие истребились и совершенно оставили тебя, какие начали умолкать вследствие воздержания души твоей, а не удаления только того что возбуждало их и какие научился ты одолеть разумом своим, а не одним лишением себя причин страсти. И еще внимай, совершенно ли видишь, что в гниющей язве твоей начала нарастать живая плоть, т. е. мир душевный; и какие страсти преследуют тебя одна за другою последовательно и стремительно, и чрез какой промежуток времени; телесные ли или душевные. Эти страсти или сложные или смешанные; и приходят ли в памяти как слабые, или сильно восстают на душу,– и как восстают – властительски или яко тать; как смотрит на них царь-ум, этот властитель чувств; вступает ли с ними в брань, когда выступают вперед и объявят войну и доводит ли до бессилия своей крепостью, или и видя не видит их и вовсе не занимается ими; и какие остались из старых страстей; и какие вновь образовались; при том, возникают ли страсти в живых образах, или в чувстве – без живых образов, и в памяти без страстного движения, без размышления о них и без рассуждения. И поэтому можно узнавать меру душевного здравия». (Исаак Сирин сл. 45 лист. 76 на об.).

Чтобы сохранить внимание, надобно уединяться в себя, по глаголу Господню: «никого же на пути целуйте» (Лк.10:4), т.е. без нужды не говорить, разве бежит кто за тобой, чтобы услышать полезное.

Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Кирилл Александрийский, Амвросий Медиоланский и другие от юности до конца своей жизни были девственниками; вся их жизнь обращена была на попечение о душе, а не о теле. Так и нам все старание должно иметь о душе, тело же подкреплять для того только, чтобы оно способствовало к подкреплению духа.

Если самовольно изнурять свое тело до того, что изнурится и дух, то таковое удручение будет безрассудное, хотя бы сие делалось для снискания добродетели.

Душу снабдевать надобно словом Божиим. Ибо «Слово Божие» – как говорит Григорий Богослов, – «есть хлеб Ангельский, им же питаются души, Бога алчущие». Всего же более должно упражняться во чтении Нового завета и Псалтири; Евангелие и послания апостолов должно читать стоя пред святыми иконами, а псалмы можно читать сидя. От чтения священного писания бывают просвещение в разуме, который от того изменяется изменением Божиим.

Очень полезно заниматься чтением слова Божия в единении и прочитать всю Библию разумно. За одно такое упражнение, кроме других добрых дел, Господь не оставляет человека своей милостью, но исполнит его дара разумения.

Ни что так не содействует к стяжанию внутреннего мира, как молчание, и сколько возможно, непрестанная беседа с собою и редкая с другими.

Когда человек придет в мир и устроение, тотчас может и от себя изливать свет просвещения разума.

Прежде человеку надобно повторять сии слова пророчицы: да не изыдет велеречие из уст ваших, (1Цар.2:3). и слова Господни: лицемер изми первее бревно из очесе твоего, и тогда узриши изъяти сучец из очесе брата твоего (Мф.7:5).

Мы должны все мысли, желания и действия сосредоточить к тому, чтобы получить мир Божий, и с церковью взывать: Господи Боже мой, мир даждь нам (Ис.26:12).

Оскорбления от других должно переносить равнодушно и приобучаться к таковому расположению духа, как бы оне не до нас касались.

Образ такового незлобия мы видим в жизни св. Григория Чудотворца, от которого некая жена блудница всенародно требовала мзды, якобы за грех с ней соделанный; а он ни мало не разгневавшись на нее, кротко сказал некоему своему другу: «даждь скоро ей цену, колику требует».

Жена только что прияла неправедну мзду, подверглась нападению беса, святитель же изгнал из нее беса молитвой.¹⁷

Чтобы сохранить душевный мир, должно отгонять от себя уныние и стараться иметь дух радостный, по слову премудрого Сираха: «многи печаль уби и несть пользы в ней» (Сир.30:25).

Для сохранения мира душевного так же всячески должно избегать осуждения других. Снисхождением к брату и молчанием сохраняется мир душевный. Когда в таком устроении бывает человек, то получает Божественные откровения.

Чтобы не впадать в осуждение ближних, должно внимать себе; ни от кого не принимать худым вестей и быть ко всему мертвым.

Когда кто на тебя лжет и клевещет, терпи с радостью.

«А когда кто особенно тебя обидит, не возмущайся и не противоречь, прощения проси. Отрекися сам себя и жизни своей. Умри всем вещам прежде смерти твоей, как будто не живешь на сем свете, когда хочешь начать делать дела Божия» – сказал св. Златоуст.

Надобно идти средним путем не уклоняясь ни на десно, ни на шуе (Притч.4:27), духу давать духовное, а телу телесное, потребное для поддержания временной жизни. Не должно также и общественной жизни отказывать в том, что она законно требует от нас по словам писания: воздадите Кесарева Кесареви и Божия Богови (Мф.22:21).

Тело изможденное трудом и болезненное должно подкреплять умеренным сном, пищей и питьем, не соблюдая даже и времени. Иисус Христос тотчас по воскресении дочери Иаировой повелел дать ей ясти (Лк.8:55).

Всякий успех в чем-либо, должно относить ко Господу и говорить с пророком: не нам Господи, не нам, но имени Твоему даждь славу.

«Сподобился ли назватися в чин монахов, тщись добродетель обещания показати, да не отвержен будеши, не жесток, не любосластен, не гневлив, не яростен, не любострастен, не воздержен, не бесстыден; но паче кроток, благоговеен, воздерждив, целомудр, тих, мирен, разумен, храня чистоту телесную, якоже сочетался еси Христу». (Сказал Ефрем Сирин Лист 408).

Дабы принять и ощутить в сердце своем свет Христов, надобно, сколько можно, отвлечь себя от видимых предметов. Предочисти душу покаянием и добрыми делами, при искренней вере в Распятого, закрыв телесные очи. Должно погрузить ум внутрь сердца и вопиять, непрестанно призывать имя Господа нашего Иисуса Христа.

Тогда по мере усердия и горячности духа в Возлюбленному (Лк.3:22), человек в призываемом имени находит услаждение, которое возбуждает желание искать высшего просвещения.

Мы должны плакать об оставлении грехов своих. К сему да убедят нас слова Порфироносного пророка: ходящии хождаху и плакахуся, метающе семена своя, грядущее же приидут радостию вземлюще рукояти своя (Пс.125:6), и слова Исаака Сирина: «омочи ланите плачем очию твоею: да почиет на тебе Святый Дух, и омыет тя от скверны злобы твоея, Умилостиви Господа твоего слезами, да прийдет к тебе» (Сл. 68 Об отречении от мира).

Когда мы плачем в молитве, и к слезам примешивается смех, то это от диавольских хитростей. Трудно постигнуть тайные и тонкие действия врага нашего.

У кого текут слезы умиления, у того сердце отверзается лучами солнца правды Христа Бога нашего.

Когда человек старается иметь сердце смиренное и мысль сохранить в мире, тогда все козни вражия бывают бездейственны; ибо где мир помыслов, там почивает сам Бог: в мире, сказано, место Его (Пс.75:3).

Мы всю жизнь грехопадениями своими оскорбляем величество Божие; а потому и должны всегда со смирением просить у Бога оставления грехов наших.

Покаяние во грехе, между прочем, состоит и в том, чтобы не делать его опять.

Как во всякой болезни есть врачевание, так и всякому греху есть покаяние.

Несомненно приступай к покаянию, – и оно будет ходатайствовать за тебя пред Богом. Непрестанно твори молитвы препод. Антиоха: «Дерзая, Владыко, на бездну благоутробия твоего, приношу Тебе от скверных уст и нечистых устен молитву сию: помяни, яко призвася на мне имя святое Твое, и искупил мя еси ценою крови Твоей, яко запечатлел мя еси обручением Св. Духа Твоего, и возвел мя еси от глубины беззаконий моих, да не похитит мя враг. Иисусе Христе заступи мя и буди ми помощник крепкий в брани, яко раб есм похоти и воюем от нея. Но Ты, Господи, не остави мя на земли повержена во осуждение дел моих: освободи мя, Владыко, лукавого рабства миродержителя и усвой мя в заповедех Твоих. Путь живота моего, Христе мой и свет очей моих, лице Твое, Боже, Владыко и Господи, возношения очей моих подаждь ми и похоть злую остави от Мене; заступи мя рукою Твоею святою. Пожелания и похотствования да не обимут мя, и душе безстудней не предаждь мене. Просвети во мне свет Лица Твоего, Господи, да не обимет мене тьма и ходящий в ней да не похитят мя. Не предаждь, Господи, зверем невидимым душу исповедующуюся Тебе. Не попусти, Господи, уязвитися от псов чуждых. Приятелище Святаго Духа Твоего быти мя сподоби, и дом храма Твоего, Отче Святый, созижди во мне. Путеводителю заблудших, путеводствуй мя, да не уклонюся в шуия: лице Твое, Господи, видети вожделех, Боже, светом лица Твоего путеводи мя. Источник слез даруй ми, рабу Твоему, и росу Святаго Духа Твоего даждь созданию Твоему, да не изсохну яко смоковница, юже Ты проклял еси, и да будут слезы питием моим, и молитва мне пищею. Обрати, Господи, плачь мой в радость мне, и приими мя в вечные Твои Скинии. Да постигнет мя милость Твоя, Господи, и щедроты Твоя да обимут мя, и отпусти вся грехи мои. Ты бое си Бог истинный, отпущаяй беззакония. И не попусти, Господи, посрамиться делу руку Твоих по множеству беззаконий моих, но воззови мя, Владыко, Единородным Своим Твоим Спасителем нашим. И воздвигни мя лежащаго, и оживотвори мя грехами умерщвленнаго, яко сына вдовицы. Ты бо един еси воскресение мертвых, и Тебе слава подобает во веки. Аминь. (Ант. Сл. 77)

Рассуждении пиши должно наблюдать то, чтобы не разбирать между снедями вкусными и невкусными. Это дело свойственно животным в разумном человеке не достойно похвалы. Отказываемся же мы от приятной пищи для того, чтобы усмирить воюющие члены плоти и дать свободу действий духа.

Истинный, пост состоит не в едином изнурении плоти, но и в том, чтобы ту часть хлеба, которую ты сам бы хотел съесть, отдать алчущему. Блаженнии алчущии, яко тии насытятся (Мф.5:6).

К строгому посту святые люди приступали не вдруг, делаясь постепенно и мало по малу способными довольствоваться самою скудною пищей. Преподобный Дорофей, приучая ученика своего Досифея к посту, постепенно отнимал от стола его по малой части, так что от четырех фунтов, меру его ежедневной пищи, низвел наконец до осми лотов хлеба.

Пищу употреблять каждый день столько, чтобы тело укреплялось, было другом и послушником душе в совершении добродетели; иначе может быть и то, что при изнеможении тела и душа ослабевает. По пятницам и средам, особенно же в четыре поста, по примеру отцов, употребляй пищу один раз в день, – и Ангел Господень прилепится к тебе.

От бдительного сердца рождается в нем чистота, для которой достойно видение Господа, по уверению вечной истины: блажени чистии сердцем яко тии Бога узрят (Мф.5:8). Что есть лучшего в сердце, того мы без надобности не должны обнаруживать; ибо тогда только собранное остается в безопасности от видимых и невидимых врагов. когда оно как сокровище хранится во внутренности сердца. Не всем открывай тайны сердца твоего.

Св. Исаак Сирин сказал: «Хотяй увидети Господа, художествует о чистоте сердца своего непрестанной памятью Божией, и тако светлостью мысли своей на всяк час зрети имать Господа».

Св. Ефрем Сирин сказал: «аще кто не очистит себе от всякия злыя вещи, и помыслов скверных, и похотей злых, ярости и гнева, зависти же и гордости, тщеславия, ненависти, прекословия же и клеветы, блядословия и несогласия, и что ныне вся подробну и считаю? всего бо, сего ненавидит Бог, аще кто не отвратится, не имать в себе вселящася Христа.

Егда же далече все то отступит от него, тогда вседтися Бог в него».

Особенно должно хранить себя от обращения с женским полом: ибо как восковая свеча, хотя и не зажженная, но поставленная между зажженными, расстаевает, так и сердце инока от собеседования с женским полом, неприметно расслабевает,– о чем и св. Исидор Пелусиот говорит так: «аще, (глаголющему Писанию), злы я беседы тлят обычаи благи, то беседа с женами, аще и добра будет обаче сильна есть растлити внутренняго человека тайно помыслы скверными, и чисту сущу телу, пребудет душа осквернена: что бо твердее есть камене; что же воды мягчае, обаче всегдашнее прилежание и естество побеждает: аще убо естество едва движимое, подвизается, и от тоя вещи юже имать ни во что же, страждет и умаляется; то како воля человеческая, яже есть удобо колеблема, от обыкновения долгаго не будет побеждена и превращена?» (Исид. Пелу. пис. 284 и Чет. Мин. в жизни его Февраля 4 дня).

А потому для сохранения внутреннего человека надобно удерживать язык от многоглаголания: муж бо мудр безмолвие водит (Притч.11:12), и иже хранит своя уста, соблюдет свою душу (Притч.13:3); и помнить слова Иова: завет положих очима моима, да не помышлю на девицу (Иов.31:1), и слова Господа Иисуса Христа: всяк иже воззрит на жену, во еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем (Мф.5:28).

Сердце христианское, приняв что-либо Божественное, не требует стороннего убеждения в том, что сие от Господа; но самым тем действием убеждается, что восприятие его есть небесное, ибо ощущает, в себе плоды духовные: Любы, радость, мир, долготерпение, кротость, воздержание (Гал.5:22).

По разнообразным действиям сердечным человек может познать, что есть божественное, что есть диавольское, как о сем пишет св. Григорий Синаит: «от действа убо возможешь познать воссиявший свет в душе твоей, Божий ли есть, или сатанин.» (Доброт. ч. I гл. 96 на обор.).

Авва Дорофей о себе сказывает: «никогда же что без совета старческого творих. И есть, егда глаголаше ми помысл: не тожде ли имать тебе рещи старец? Что хощеши стужати ему! И глаголах помыслу: анафема ти и рассуждению твоему, и разуму твоему, и сведению твоему, яко еже веси, от бесов веси. Попещитеся убо и вы, братие, вопрошати, а не уповати на ся».

Отними грех, и болезней не будет; ибо оне бывают от греха, как сие утверждает св. Василий Великий: «Откуда недуги? Откуда повреждения телесныя? Господь создал тело, а не недуг; душу а не грех. Что же паче всего полезно и нужно? Соединение с Богом и общение с Ним посредством любви. Теряя любовь сию мы отпадаем от Него, а отпадая подвергаемся различным и многообразным недугам». (О том, что Бог не есть причина зла, ст. 213).

Кто переносит болезнь с терпением и благодарением, тому вменяется она вместо подвигов или даже более.

Должно быть милостиву к убогим и странным; о сем многие пеклись великие светильники и отцы церкви.

Творить милостыню мы должны с душевным расположением, по учению св. Исаака Сирина: «аще даси что требующему, да предварит даяние твое веселие лица твоего, и словесы благими утешай его» (Сл. 89).

Требуется подвиг и великая бдительность, чтобы во время псалмопения ум наш согласовался с сердцем и устами, дабы в молитве нашей к фимиаму не примешалось зловоние; ибо Господь гнушается сердцем с нечистыми помыслами. Закон говорит не ори юнцем и ослятем (Втор.22:10) т. е. с помыслом чистым и нечистым не приноси молитвы.

Будем непрестанно, день и ночь со слезами подвергать себя пред лицом благости Божией, да очистит Он сердца наши от всякого злого помышления, чтобы мы достойно могли проходить путь звания нашего и чистыми руками приносить Ему дары служения нашего.

Нечистый дух только на страстных имеет сильное влияние, а к очистившимся от страстей приражается лишь со стороны или внешно.

Св. Нил сказал: «Виждь, чадо, яко семь есть помыслов, иже вся злая содевают: чревобесие, блуд, сребролюбие, ярость, печаль безвременная, уныние, тщеславие, гордость. Сия суть борющая всякого человека. Ты же, чадо, аще хощеши победити чревобесие, возлюби воздержание и имей страх Божий, и победиши».

Наша жизнь в сравнении с вечностью ничтожна и потому не достойны, по апостолу, страсти нынешнего времени к хотящей славе явитися в нас.

Как воск не разгретый и не размягченный не может принять налагаемой на него печати, так и душа, не искушенная трудами и немощами, не может принять на себя печати добродетели Божией. Когда диавол оставил Господа, тогда приступили Ангелы и служили ему (Мф.4:11).

Так, если во время нестроений несколько отходят от нас ангелы Божии, то не далеко, а скоро приступают к нам божественными помышленьями, умилениями, услаждением, терпением.

Душа, потрудившись, стяживает и прочие совершенства. Почему св. пророк Исайя говорит: терпящие Господа изменят крепость, и окрылатеют, аки орлы; потекут и не утрудятся, пойдут и взалчут (Ис.40:31).

Макарий Великий пишет: «ежели смиренномудрием, простодушием и благостью украшены не будем, образ молитвы ничто же нас пользует». Сие же не о молитве только, но и о всяком подвиге говорит.

«Якоже свету не сущу, мрачна и темна вся, сице: не сущу смиренномудрию, все наши тщания по Бозе суетныи бесполезны» – сказал Исихий Пресвитер.

Ничто так душу смирить не может, как убогое состояние.

Молчи, терпи, молись, будь кроток, смирен, со всеми мирен и спасешься.

Смиренномудрие состоит: жить по заповедям Божиим, делать добрые дела и почитать себя всех хуже и грешнее.

Брату грешащу, покрой его, как советует св. Исаак Сирин: (Сл. 89) «Простри руку над согрешающим и покрой его».

Мы, в отношении к ближним, должны быть как словом, так и мыслью чисты и ко всем равны; иначе жизнь нашу сделаем бесполезной. Мы должны любить ближнего не менее, как самого себя, по заповеди Господней: возлюбиши ближняго твоего, яко сам себе (Лк.10:27). Но не так, чтобы любовь к ближним выходила из границ умеренности, отвлекла нас от исполнения первой и главной заповеди, т. е. любви Божией, как о сем поучает Господь наш Иисус Христос: Иже любит отца или матер паче Мене, несть Мене достоин: и иже любит сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин (Мф.10:37).

Любовь состоит в отвержении своей воли и в совершенном послушании слову Божию.

За обиду, какова бы она ни была, не должно отмщать, но напротив прощать обидчикам от сердца, хотя бы оно и противилось сему, и склонять его убеждением слова Божия: аще не отпущаете человеком согрешения их, ни отец ваш небесный отпустит вам согрешений ваших (Мф.6:15). Молитеся за творящих вам напасти (Мф.5:44).

Не должно питать в сердце злобы или ненависти к ближнему-враждующему, но должно любить его и, сколько можно, творить ему добро, следуя учению Господа нашего Иисуса Христа: любите враги ваши, добро творите ненавидящим вас (Мф.5:44).

Самых себя должно считать грешнейшими всех, и всякое дурное дело прощать ближнему, а ненавидеть только диавола, который прельстил его. Случается же, что нам кажется другой делает худо, а в самом деле по благому намерению делающего – это хорошо. Притом дверь покаяния всем отверста, и неизвестно, кто прежде войдет в нее – ты ли осуждающий или осуждаемый тобой. Св. Исаак Сирин говорит: «нам не осуждать других, а себя почаще испытывать, живем ли мы по учению Христову, чтобы войти в Царствие Небесное».

Лучше для нас презирать то, что не наше, т. е. временное и преходящее, и желать нашего, т. е. нетления и бессмертия, тогда удостоимся Богосозерцания, подобно апостолам при Божественнейшем преображении, и приобщимся превыше умного единения с Богом, подобно небесным умам. Ибо будем подобны ангелам и сынами Божиими, воскресения сынове еще (Лк.20:36).

«Возверзи на Господа твоего печаль твою, и Той о тебе промыслит». Той бо глаголется, печется о вас. Аще бы потребно было яствий, или одежд, не устрамися от других ти приносимая прияти; сие бо есть гордости вид. Аще же и сам в сих избыточенствуеши, даждь лишающемуся; тако Бог чадом своим удомостроятися хощет. Имеи убо подобающая для настоящего времени, да не печемся о будущем времени, подает Он подобающая, и ищите Царствия Небесного и правды его. Ищите бо, глаголет Господь, Царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся Вам» –сказал Евагрий монах.

Печаль: иной монах не движит ума к созерцанию, и никогда не может совершить чистой молитвы.

Кто победил страсти, тот победил и печаль. А побеждаемый страстями не убежит оков печали. Как больной виден по цвету лица, так обладаемый страстью, обличается от печали.

Кто любит мир, тому невозможно не печалиться. А презревший мир всегда весел.

«Отчаяние, – по учению св. Иоанна Лествичника, – рождается или от сознания множества грехов, отягчения совести и несносной печали, когда душа, множеством язв покрытая, от невыносимой их боли, погружается в глубину отчаяния, или от гордости и надмения, когда кто почитает себя, не заслуживающим того греха, в который впал. Первого рода отчаяние влечет человека во все пороки без разбора, а при отчаянии второго рода, человек держится еще своего подвига», что, по словам Иоанна Лествичника, «и не совместно разуму». Первое врачуется воздержанием и благой надеждой, а второе смирением и послушанием». (Лест. лист. 102 степ. 26).

Господь печется о нашем спасении, но человекоубийца диавол старается привесть человека в отчаяние.

Путь деятельной жизни составляет: пост, воздержание, бдение, коленопреклонение, молитва и прочие телесные подвиги, составляющие тесный путь и прискорбный, который, по слову Божию, вводит в живот вечный (Мф.7:14).

Деятельная жизнь служит к очищению нас от греховных страстей и возводит нас на степени деятельного совершенства, а тем самым полагает нам путь к умозрительной жизни. Ибо одни только очистившиеся от страстей и совершенные в оной жизни поступить могут в Царствие Небесное, как сие можно видеть из слов Священного Писания: блажени чистые сердцем, яко тии Бога узрят (Мф.5:8), и из слов св. Григория Богослова (Сл. на св. Пасху): «К созерцанию могут безопасно приступать только совершеннейшие по своей опытности».

К умозрительной жизни должно приступать со страхом и трепетом, с сокрушением сердца и смирением, со многим испытанием святых писаний, если можно найти, под руководством какого либо искусного старца, а не с дерзостью и самочинием: дерзый бо и презорливый, по словам Григория Синаита, паче достоинства своего взыскан, с кичением понуждается до того прежде временно доспети. И паки: «аще мечтает кто мнением высокая достигнути, желание сатанино, а не истину стяжав, сего диавол своими мрежами удобь уловляет, яко своего слугу». (Доброт. 4.1. лист. 957 на об.).

Св. Макарий Великий свидетельствует: «когда мы плодов духовных: любви, мира, радости, кротости, смирения, искренности, простодушия, веры и долготерпения довольных в себе не обретаем, суетны и бесполезны все подвиги наши. Добр есть пост, и бдение и пустынное житие; но это одни цветы».

Св. Варсофоний сказал: «аще не внутреннейшее делание с Богом поможет человеку, всуе по внешней утруждается. Внутреннейшее бо делание в болезни сердца приносит чистоту, чистота же истинное сердца безмолвие; безмолвие же смирение; смирение же жилище Божие творит человека. От вселения же сего, со страстями бесы изгоняемы бывают, и сице человек бывает храм Божий, исполненный освящения, исполненный просвещения, чистоты же и благодати. Блажен убо есть оный, иже Господа своего во внутреннейших сердца, яко в зерцале зрит, изливая моление свое с плачем пред благостью Божьей».

Игумен о. Вонифатий, стяжав благочестие, которое, по слову апостола Павла, на все полезно есть обетование имуще живота нынешнего и грядущего (Тим.4:8); стяжав мудрость, которая в злохудожну душу не входит и стяжав помазание от святого, которое научает всему (1Ин.2:20), мог свободно отвечать на христианские вопросы и отвечал:

Ответ старца Вонифатия: Кто хочет чтобы Господь услышал молитву его, тот, когда станет пред Ним и прострет к Нему руки свои, прежде всего, прежде даже молитвы о душе своей, должен от всего сердца молиться о врагах своих. За сие доброе дело, Господь услышит его, если предмет молитвы угоден Ему.

Ответ старца Вонифатия: Верно слово: если ты со Христом умрешь для греха, то и оживешь с Ним: если переносим скорби, живя но учению Иисуса Христа, то с Ним и царствовать будем. Но если отвергнемся умереть для греха и шить по учению Христову, то и Христос отвергнется нас. Помни же это верное слово, говорит апостол Павел (2Тим.2:11–12).

Ответ старца Вонифатия: Для сего добрые наставники обыкновенно советуют обращаться с молитвой к Св. Духу о просвещении. Это очень хорошо и необходимо. Свет Всесвятого Духа, по нашей молитве, конечно, может показать, и действительно показывает нам все, даже малейшие неисправности нашего сердца. Но одной только молитвой не должно довольствоваться; нам надо стараться и самим увидеть, что показывает Дух Святой. Дневной Божий свет ясно показывает все, что находится в нашем доме, но чтобы нам увидеть, что в нем есть, надо открыть глаза и самим внимательно осмотреть, что в нем находится. Иначе, как бы ясно ни показывал дневной Божий свет находящееся в нашем доме, мы не будем знать, что в нем, ежели не осмотрим его.

Ответ старца Вонифатия: Кто не искусен в обуздании своего языка, тому более всего должно помнить произносимый св. церковью к Богу псаломский глас сей: «Положи Господи охранение устам моим и дверь ограждения о устнех моих» (Пс.140:3). Зная несомненно, что не удержимо зло язык, исполнь яда смертоносна; аще же кто в слове не согрешает, сей совершен муж, силен обуздати и все тело (Иак.3:2, 8).

Ответ старца Вонифатия: Для этого есть зеркало, в котором всякий, кто только хочет, очень удобно и ясно может увидеть всю свою греховность. Но это чистое и совершенно ясно показывающее всю нашу внутренность зеркало наш век почти совершенно вывел из употребления, и довольствуется зеркалом , которое показывает нам только кашу наружность. Чистое зеркало, о котором говорю, – есть закон Божий, выраженный в десяти заповедях Божиих; кто беспрестанно смотрится в это зеркало, тот совершенно верно может усмотреть всю свою греховность.

Ответ старца Вонифатия: Обратим внимание на слово Божие. Слово Божие показывает нам, что кто не прощает обидящего, тот не должен называться христианином, потому что христианство весьма требует прощения обид. Вот что говорит нам Спаситель: «слышите яко речено есть: возлюбиши искренняго своего, и возненавидиши врага своего. Аз же глаголю Вам: любите враги ваша, благословляйте клянущия вы, добро творите ненавидящим вас, молитеся за творящих вам напасть, и изгонящия вы (Мф.5:43–44). Аще любите любящия вы, кая вам благодать есть? Обаче любите враги ваша и благотворите (Лк.6:32, 35); Не себе отмщающе, возлюблении, но дадите место гневу, писано бо есть: Мне отмщение, Аз воздам глаголет Господь (Рим.12:19).

Ответ старца Вонифатия: Уверь себя, что это тебе кажется от невнимательности и нерассуждения твоего. Не должно никого осуждать, ибо ты не знаешь, с какою целью они сие делают, равно и с какою целью и я с кем-нибудь так, а не иначе поступаю. Старайся более внимать себе, а не разбирать дела, обращение и поступки других. Ты христианин, а потому не имеешь права судить – где, когда, как и с кем поступают.

Ответ старца Вонифатия: Первое и обыкновенное средство к отсечению плотской страсти состоит в удалении от предметов, разжигающих душу, равно как и строгое воздержание. Трудно уцеломудриться среди соблазнов мира. Так же памятование о своей тленности и скором приближении часа смертного к погашению ее очень полезно. Как жалко видеть людей, прежде обладаемых ей, поверженными в неудобо исцельные болезни, или лишившимися ума, или изнуренными ревностью, пронзенными вероломством и изменой и мучившимися прежде смерти в адском огне отчаяния.

Ответ старца Вонифатия: Если желаешь приносить Богу молитву, то испытай прежде ум свой и устрой так, чтобы когда будем говорить: «умилосердись надо мною», и ты был бы милосердым к умоляющим тебя; когда будешь говорить: «не помяни моих согрешений», и ты не поминал бы согрешений ближнего своего; когда будешь говорить: «не помяни моих грехопадений вольных и невольных», и ты не памятовал бы обид, которыми был огорчен. Если этого не сделаешь, то всуе будешь молиться. И Бог не услышит тебя, как свидетельствует Святое Писание. Так, в Евангелии Господь заповедует молиться таким образом: «и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим». Аще 6о отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам отец вам небесный (Мф.6:12). И в Евангелии Луки говорит: «отпущайте и отпустят вам» (Лк.6:37). И в другом месте научает учеников молиться так: «и остави нам грехи наши, ибо и мы оставляем всякому должнику нашему» (Лк.11:4).

Ответ старца Вонифатия: Покаяние есть врачевство, грех потребляющее, оно есть дар небесный и сила чудесная, которая, – по милости Божьей, силу возмездия за преступление закона превозмогает. Вот почему оно не отвергает блудника, не отгоняет прелюбодея, не отвергается пьяницы, не гнушается идолослужителя, не презирает укорителя, ни хульника, ни гордого, но всех переменяет: ибо покаяние есть горнило, всецело очищающее грех. Настоящая жизнь наша есть время покаяния. Великая опасность предстоит нам обремененным грехами, если покаянием не предотвратим вечного наказания, не предварим лице Его в исповедании (Пс.94:2), и не угасим пожар греховный слезами раскаяния и умиления. Велик огнь греха, но угашается слезами.

Ответ старца Вонифатия: В благоустроенном обществе различные звания и сословия существуют для того, чтобы члены общества носили тяготы других, т. е. помогали друг другу в достижении благоденствия внешнего и внутреннего, чтобы высшие заботились о мире и безопасности низших, а сии в свою очередь служили высшим по мере сил своих, по роду своих занятий. Посему, очевидно, не самолюбие, не своекорыстие должны руководить христианином в исполнении гражданских обязанностей, но желание блага ближнему, искренняя любовь к нему. Св. апостол Павел, научая христиан повиноваться гражданским властям и законам (Рим.13:1–18) и сообразно со степенью и значением начальств гражданского общества воздавать каждому из них должное, говорить: ему же убо урок, урок; а ему же дань, дань; а ему же страх, страх; а ему же честь честь: все сии и подобные им обязанности гражданские соединяет в одну великую обязанность христианина: ни единому же должны бывайте, точию ежели любите друг друга: любяй бо друга закон исполни.

Ответ старца Вонифатия: Если ты видишь соблазны вокруг себя, обращайся от них к святилищу твоего духа, и они легко останутся вне тебя. Гнетут ли сердце твое обиды, обращайся к живущему в тебе духу благодати и они составят евангельское блаженство. Затрудняют ли путь твоей жизни мрачные обстоятельства, держись помазания еже имаши от святаго, и оно научит тебя всему (1Ин.2:20, 27). Изнемогают ли в чем твои силы, ты и прежде не должен был надеяться на них, а теперь опытом убеждаешься прибегнуть в силе Божией, которая любит совершаться в наших немощах.

Ответ старца Вонифатия: Область терпения широка и протягается в долготу всей жизни человека, равно как объемлет собой и все судьбы человечества в мире сем. С терпением человек приобретает и сохраняет все блага, успевает в предприятиях, достигает исполнения желаний, безвредно выдерживает приражения зол; вышед из терпения, он тотчас в опасности утратить благо и пострадать от зла или, что более бедственно, сделать зло. Без терпения нет подвига, а без подвига нет добродетели или дарования духовного, ни спасения. Ибо Царствие Божие нудится (Мф.11:12).

Ответ старца Вонифатия: Дабы иметь всегда покой, не должно полагаться на свои силы, а постоянно поучаться в Божественном слове: оно нам опора, крепость и спокойное пристанище. Есть в Священном Писании обетование Господне, которое для нас стена и ограда. Господь нам сказал: «Аз с вами во вся дни до скончания века» (Мф.28:20).

Ответ старца Вонифатия: Возможно: ибо в Писании упоминается, упивыйся не вином (Ис.51:21). Без вина упивается тот, кто не оставляет обуморение и не удерживает буйства страстей благочестивым рассуждением. Можно и употребляющему вино быть трезвым душей и бодрым во всех душеспасительных делах; ибо если бы было невозможно, св. апостол Павел не дал бы св. ученику своему Тимофею такого совета: мало вина приемли стомаха ради твоего и частых твоих недуг (Тим.5:23). Ибо пьянство ни что иное есть, как исступление естественного ума, превращение сердца, оскудение смысла, лишение разума: все оное не от одного винного пьянства происходит, но и от пьянства ярости и от непорядочного похотения.

Ответ старца Вонифатия: Всего более укрепляет и усиливает любовь нашу ко Христу сердечное размышление о страданиях Христовых. Для сего хорошо всякий день но утру выбирать какое-либо одно из страданий Христовых, обстоятельно размышлять о нем и чаще вспоминать о нем в продолжении дня. От сего всегда получим дар терпения, кротости, ежедневного произвольного умерщвления и благодарной, совершенно преданной любви ко Христу. «Как ты проводишь время?» – спросили пришельцы одного почти не умевшего читать пустынника. Пустынник сказал: «Спаситель наш даровал меня зрением, и я все смотрю». «На что?». «На страсти Христовы. Оне всегда у меня пред глазами. В них я нахожу все, что мне нужно и никто так не прилеплял меня любовью ко Господу своему Иисусу Христу, как дарованное им мне зрение». Все мы без исключения можем подражать сему пустыннику.

Ответ старца Вонифатия: Благоговейным и благодарственным размышлением о благодати и величии души. Представь себе, как на картине обширно пространство земли и рассмотри беспристрастно вещества наполняющие ее: сколь они ничтожны покажутся тебе в сравнении с достоинством души человеческой, – возведенной Божиим человеколюбием, священно-тайне до степени совершенства равноангельского. Из сего увидишь, что всякая вещь до крайности малоценна пред высоким благородством души христианской. Какая польза человеку, говорит Господь нам, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит (Мф.16:26); если ж это так, то, подумай, – несравненно худшее не достойно быть любимо пред драгоценнейшим и без сравнения лучшим, т. е. тленное вещество пред нетленной и бессмертной душой. Посему правильная любовь к своей душе требует ревновать о дарованиях благих духовных, для спасения нашего полезных, а не увлекаться пристрастием к тленным вещам, не могущим насытить бессмертную душу.

Ответ старца Вонифатия: Время земной нашей жизни весьма важно, во-первых, потому, что оно коротко и неизвестно когда кончатся; время земной нашей жизни весьма важно, во-вторых, потому, что оно не возвратно; время земной нашей жизни весьма важно, в-третьих, потому, что оно назначено для исполнения многих, весьма важных дел; время земной нашей жизни весьма важно, далее, потому, что оно находится в связи с нашей вечной жизнью; наконец, время земной нашей жизни для нас крайне важно потому, что только в настоящей жизни дается нам благодать Божья, а посему только в настоящей жизни мы можем делаться способными получить вечное спасение. Постоянно пользуясь Божьей благодатью к нашему спасению. Лежит человеку единою умрети, потом же суд (Евр.9:27).

Ответ старца Вонифатия: Моляся устами, молися и умом, т. е. устремляй ум в силу слов молитвы. Если по немощи или прилогу вражию увлечешься среди молитвы размышлением о каком-либо предмете, то, ощутив свою неусмотрительность в том, воздохни с сокрушением ко Господу, и с жаром углуби свое внимание в молитву; всегда поступай так, и ощутишь пользу. Постоянство ума и бодрственность привлекают в душу особенные дары благодати.

Ответ старца Вонифатия: Как змее не можно совлечь с себя старой своей кожи, если она не проползет сквозь тесную скважину или ущелье: так и мы застарелых своих во грехах привычек, и греховной одежды ветхого человека совлечь с себя не можем, если не будем ходить по тесному пути воздержания и самоотвержения.

Ответ старца Вонифатия: Есть! это слепота душевная. Слепец по телу сознает свое несчастье посредством ума; но кто убедит душу в ее слепоте духовной? Слепец по телу не любит своего состояния, но духовно слепотствующий обыкновенно любит тьму свою. Слепец по телу любит и стремится к чувственному свету; но для слепотствующего духом не стерпим свет духовный. Никогда слепые не позволяют себе состязаться о том с видящими, чего не могут ощущать зрением; но не таковы духовно слепотствующие: они твердо уверены в том, что видят ясно и чисто, даже называют слепцами тех, которые не умствуют и не поступают подобно им. слепец никогда не берется быть руководителем другого по пути неизвестному для него; но не так поступают слепоствующие духом: они наичаще и предлагают себя в вожди для других, от чего и вводят их в заблуждения. Кто сознает свою слепоту духовную, тот перестанет уповать на себя и правду свою и подобно пророку Давиду, вопиет: «Господи! Открый очи мои и уразумею чудеса от закона Твоего» (Пс.118:18).

Ответ старца Вонифатия: Твори милостыню так, чтобы и шуйца твоя не знала, что творит десная твоя.

Ответ старца Вонифатия: Это есть даруемая нам благодатью Господа Иисуса Христа нравственная сила противиться греху и побеждать зло, и вместе творить дела благая, или служить правде Божьей, как говорит апостол: свободшеся от греха, поработистеся правде (Рим.6:18).

Совершенство христианской свободы восходит постепенно чрез подвиги духовного делания и самоотвержения, чрез усиленную борьбу духа с плотью, так что постепенно возрастает перевес первого над последней, пока наконец истребится в нас совершенно семя или начало греховное, и воцарится в наъ правда Божья о Христе Иисусе Господе нашем.

Ответ старца Вонифатия: Скорби, подобно водам Мерры, неизбежно встречаются на пути нашем к небесному отечеству; ибо венец получается и иначе, как по неуклонном несении креста. Когда глава наша увенчана тернием, прилично ли ногам ходить по путям, усыпанным розами? Скорби и болезни суть святые врачевства; мы можем услаждать их верой и сердечной молитвой, но мы сами, по большей части, делаем их горькими, прилагая в чашу испытания примесь нашего нетерпения и маловерия. А при том скорби всегда полезны. Оне в деснице Господа суть средства для уврачевания наших духовных недугов, для смирения гордости, укрощения страстей. Оне смягчают жестокое сердце наше, заставляют прибегать с молитвой к Богу, делают нас нищими духом и ничтожными в собственных глазах.

Ответ старца Вонифатия: Антидор значит «вместо даров». Св. церковь заповедует употреблять Антидор прежде вкушения пищи и с благоговением, потому что он хлеб святой, хлеб с жертвенника Божия, часть от приношений к алтарю Христову, на котором получает небесное освящение.

Ответ старца Вонифатия: На сей вопрос представляю тебе ответ врача одной скитской врачебницы, слушай!

Некоторый человек, проходя чрез скит, вошел в находящуюся при этом ските врачебницу. Увидевши многих больных, лежащих в ней, он приступил к врачу и спросил: есть ли растения, исцеляющие от грехов?». «Есть, – отвечал врач, – и я тебе укажу их. Возьми корень послушания, ветвь терпения, цвет чистоты и плод добрых дел; сотри все сие в сосуде смирения, просей сквозь сито здравомыслия, всыпь в конобе упования, полей воздыханиями и прибавь несколько слезной воды; потом разведи огонь божественной любви, покрой коноб милостынею и обложи его дровами трудолюбия. Когда приготовленный состав совершенно разварится, тогда простуди его братолюбием и приемли лжицею покаяния. По принятии этого врачевства, с чистою верой, при пособии воздержания и поста, ты излечиться от всякой греховной болезни, и будешь здоров как телом, так и душой». (Христ. чтен. ХV год стр. 188).

Ответ старца Вонифатия: Утешение есть дар небес и от небес только, – из дальних стран горняго отечества нашего, можно получить оное. А потому не друг наш утешает нас, но Бог посылает нам друга или в утешение, когда мы в огорчении, или на вспоможение, когда находимся в нужде, или для уврачевания, когда мы больны, или для советов, когда в недоумении, а не знаем, на что решиться.

Ответ старца Вонифатия: Истинное употребление богатства бывает тогда, когда оно направлено к истинному нашему благу, и к приобретению богатства милости Божией.

Ответ старца Вонифатия: Словом Божиим, молитвой, смирением, покаянным и благодарным в отношении к Богу чувствованием сердца во всех изменениях не только внешнего состояния, но и внутреннего.

Ответ старца Вонифатия: При виде жен должен хранить ум и чувства от всякого размышления и движения нескромных, особенно не должно говорить без осмотрительности, и скорее удаляться от их собрания. Если ж блазнит тебя воображение воспламененною демонской лестью, то нужно удерживать порывы мыслей и с благоговением ограждать себя крестным знамением. Для предохранения себя от плотских и мысленных сладострастных волнений, полезна благоразумная во всем умеренность; но первее и более всего должно умолять Господа Всемогущего о защите от нападений на нас лютейшей сей страсти, ибо человек сам собою никогда ее не искоренит. Но при нашем произволении и молитве, Бог премилосердный угашает порывы сего пламени тихим наитием своей благодати.

Ответ старца Вонифатия: Если ты нерешительно будешь сражаться с леностью, то никогда не победишь оной; а коль скоро восстанешь против нее с твердым намерением, хотя и не без внутренней болезни, то с Божьей помощью, можешь одержать над ней победу. Отражать врага есть знак верного и доброго воина; но обращать хребет свойственно одному ленивому и недостойному оруженосцу. Человек до гроба должен наблюдать за собой относительно сего порока, дабы не услышать в последний день ужасного определение сердцеведца. В Писании сказано: что верному до смерти даст Господ венец живота (Откр.2:10). Значит дается венец только тому, Кто выходит на борьбу с твердым намерением вести брань до последнего издыхания, не оставляет оружия, даже в минуту самых ужасных опасностей, и не предает сердца своего врагу. Такой хотя и бывает иногда повержен, не оставляет своего священного рвения и никогда не теряет надежды, а потому успевает или не успевает, за одно свое намерение и непреклонность венчается как добрый воин, стремившийся к небесной почести.

Ответ старца Вонифатия: Суда Страшного должны бояться более те, кои не испытывают здесь наказания за свои грехи. Эта ненаказанность и долготерпение Божие в будущем суде увеличат их наказание.

Ответ старца Вонифатия: Должен прощать. Послушай что говорит о сем Священное Писание: блюдите, да никто же зла за зло ному воздаст, но всегда доброе гоните (1Фес.5:15,); аще друг друга угрызаете и снедаете, блюдитеся, да не друг от друга истреблени будете (Гал.5:15); остави обиду искреннему твоему и тогда помольшутися, грехи твои разрешатся (Сир.28:2).

И так, прощай грехи брату твоему, дабы и тебе получить от Господа прощение грехов твоих.

Ответ старца Вонифатия: Когда враг впадет в твои руки; то почитай сие время временем не наказания его, а спасения.

Мы тогда должны преимущественно щадить врагов, когда они подчиняются нам. Оскорбил ли кто тебя, ты не воздавай оскорблением, дабы не уподобиться оскорбившему, ибо зло врачуется не злом а добром (Златоуст).

Ответ старца Вонифатия: По мнению св. отцов пост и воздержание состоит в умеренности, и что все вообще домогающиеся совершенной добродетели должны принимать пищу, дозволенную для поддержания тела, воздерживаться от похоти. И слабый телом может сравняться в добродетели с здоровыми и крепкими, если будет истреблять похоти, коих не требует немощь плоти; ибо и апостол говорит: Плоти угодия не творите в похоти плоти т.е. он не запрещает пещись о плоти, но только говорит, чтобы это не делалось в похоти, чем самым уничтожает страстное попечение о теле, а не то, которое необходимо для поддержания жизни, и уничтожает потому, чтобы мы, потворствуя плоти, не стали ко вреду себе исполнять похотей; между тем пещись о теле нужно потому, чтобы, испортив его небрежением, не потерять возможности исполнять духовные и необходимые обязанности наши.» (Сл. Кас. Римлянина «О посте»).

Ответ старца Вонифатия: Известно, что телесно воздерживаемся для того, чтобы посредством поста, стяжать чистоту сердечную; Но телесное воздержание бывает тщетно, когда мы не можем постигнуть того конца, для коего предпринимаем труды воздержания; ибо когда мы, постясь телесно, будем жить по внушению страстей, то оскверним самую лучшую часть самых себя, потому что оскверним то место, где должен обитать Дух Святой, которому жилищем, как известно, служит не тленная плоть, а чистая душа.

Итак, смиряя постом внешнего человека, по слову апостола, будем очищать и внутреннего человека, дабы соделать способным к принятию Христа, который по словам апостола, верою вселяется в сердца наши (Сл. Кас. Римлянина «О посте»).

Ответ старца Вонифатия: Из всех страстей, самая опасная для истины и добродетели – зависть. Завистью диаволью смерть вниде в мир. (Прем.2:24); завистью же и грех плодится в земной юдоли. Сей один порок порождает многие другие, и особенно опасен потому, что обладаемые им скрывают его даже от самых себя. Сей непримиримый враг добродетели и заслуг раздражается всем тем, что возбуждает в людях удивление, и не прощает никому и ничему, кроме порока и не знатности. Надобно соделаться недостойным всеобщего воззрения, чтобы привлечь к себе его взоры и пощаду. Нет зла, к которому бы не сродна была зависть, как скоро возобладает душей, то ее из сосуда, устроенного в честь, делает сосуд бесславия и великие мерзости.

Ответ старца Вонифатия: Будущая наша жизнь будет несравненно превосходнее настоящей.

Сила, поддерживающая жизнь души, будет там не совокупность чего-либо твердого и жидкого, но видение божественной природы, общение с истинным и Святым Духом. Там нет ни горестей сиротства, ни несчастий вдовства, там нет разнообразных болезней, кои терзают наше тело. Там не завидуют счастливым, не презирают несчастных. Там, в оном народе душ, царствует совершенная справедливость прав и законов, с высочайшей мирной свободой, ибо там каждый имеет то, что, еще бывши здесь, приготовил себе по собственному произволу и выбору. Если кто по неблагоразумию приготовил себе худшее вместо лучшего – смерть не виновата, ибо всякий имеет здесь власть избирать то, что ему хочется (Св. Григория Нисского «Сл. О жизни будущ.»).

Ответ старца Вонифатия: В каком бы кто состоянии ни жил, всякий по вере в Христа Спасителя, при помощи Его божественной благости, будет идти ближайшим путем спасения, если будет следовать примеру св. отцев; и если он до конца пребудет в истинной вере, любви и уповании на Бога, то приидет наконец туда, где все лики св. отцев и будет участвовать с ними вечно в радостях небесных.

Ответ старца Вонифатия: Если по демонскому насилию поползновенный твой ум обуяли сладострастные помыслы, то сойди мыслью твоей в преисподняя и при свете Божественного писания, равно и некоторых тайнозрителей, посмотри там на мучения плоти угодников. Ужели ты пожелаешь за временную греха сладость ужаснейшей вечной муки? Помни непрестанно час смертный и страшное безобразие разрушающейся тогда нашей телесной красоты. смиренно проси Бога помощника, да отразит разженные сии стрелы врага, неукротимо бунтующего против законов ума нашего.

Ответ старца Вонифатия: Усердная молитва к милосердному Спасителю о упокоении и помиловании душ почивших братий наших спасительнее всего для них. Чем пламеннее молитва, чем большее число усердно молящихся за умерших; тем обильнее на них изливается благодать Божья, тем более им отрады, утешения и блаженства. Посему-то благочестивые христиане подкрепляют свои молитвы Богоугодными милостынями бедных братий, получающих ради Господа Иисуса Христа и для умилостивления за отшедшие души.

Но еще спасительнее молитва всей церкви и принесение за почивших бескровной жертвы, которой открыт источник спасения для всего мира. Не помилует ли Господь бедную душу ради бесконечных заслуг Единородного Сына Божия, ради всесильного ходатайства Господа Иисуса, умершего и воскресшего для воскресения и вечного блаженства всех чад Адамовых.

Ответ старца Вонифатия: Верим ли, что над всеми нами бдит премудрый и преблагий промысл Божий, а не слепой произвол и случай? Тебе, христианину должно быть известно, что и волос с головы нашей не падает на землю без воли Отца нашего небесного. Премудрость Творца видит все пути к нашему предназначению, благость Его избирает лучшие из них и ведет нас по ним. Все пути Божии ведут к добрым и спасительным целям и судьбы наши составляют предмет высочайшего смотрения Божия.

И так, что значит роптать на судьбу свою? Значит роптать на самого Бога: и это не постыднейшее ли богохульство! Довольствуйся лучше всем, что пришлось и приходится на твою долю. Иначе ты будешь метать к небу каменье, которое будет падать на твою же голову.

Ответ старца Вонифатия: Недовольство сие рождается: 1, от неумеренных ожиданий; 2, от неблагоразумного сравнения своей участи с участью других; 3, от незнания, где искать себе довольства.

Чего не вымышляют и не предпринимают люди для своего счастья? Все стихии мира в беспрестанной суете от них; а счастье не является им, – или всегда только в области их мечтаний. Какая причина сему? То, что его не там ищут, где должно, ищут весь далеко.

Вечно Слово истины тако поведало нам: «Царство Божие внутри вас есть» (Лк.17:21); «ищите прежде Царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам».

Ответ старца Вонифатия: Должно принудить себя к молитве, к излиянию души пред Богом. Когда несколько умягчится душа, тогда должно изыскивать причину такой холодности. Если возникло нечувствие духовное от неудовлетворения какой-либо страсти, то презри движение страсти и удали от себя предмет ее раздражающий; и когда сие горестное ожесточение водворилось от непроницаемых причин, то более проси Всемогущего Господа, да отразит своей благодатию все страстные прилоги и теплотой ее да согреет охладевшее сердце твое.

Ответ старца Вонифатия: Правда. Послушай, что о сем говорит св. Димитрий Ростовский. Он говорит так: «Лице и сан царя христианского на земли есть живой образ и подобие Христа Царя, живущего на небеси. Ибо как человек душой своей есть образ Божий и подобие, так помазанник Божий саном своим царским есть образ и подобие Христа Господня: Христос Господь на небеси в церкви торжествующий есть первенствуяй: Господен на земли благодатью и милостью Христа небесного в церкви воюющей есть первенствуяй. Той горе соплетет венцы, сей долу умножает подвиги, венцов достойные. Той победивших венчает; сей к победе добрых воинов устрояет. Той готовит вечные воздаяния, сей отважных героев поощряет к храброму борению да не вотще текут, ни туне вечная воздаяния приимутъ. Той положил душу свою за церковь свою, юже стяжа честною своею кровию: не щадит и сей души своей за его Христову церковь, за целость отечества христианского полагает душу свою, неся свое здоровье, ставя свои перси против неприятелей, подымая все военные в полках труды. О таковом царе сынове Сиона мысленного христианского как не имут радоватися? Кто убо узрев Христа Господа своего на небеси суща не возрадуется разве не истинный раб? Кто узрев и Христа Господня на земли не исполнится радости, разве не истинный слуга его?« (Из речи Димитрия Ростовского Императору Петру І).

Ответ старца Вонифатия: Самолюбие усиливается в нас от недостатка самопознания, оно есть излишнее к самому себе уважение и возрастает в душе при невнимании нашем к себе и при внимании к льстивым похвалам от людей. Корень его есть прирожденная нашей природе гордость. Уничтожается самолюбие памятованием о смерти, внимательным исследованием своих поступков а паче представлением Страшного Суда Божия.

Ответ старца Вонифатия: Многие из нас и не начинали как должно добродетельной жизни.

Правда святая истина в проповедях или тихом размышлении часто затрагивала наше сердце, но после проповеди, после размышления, мы снова возвращались на прежнюю, широкую стезю; впечатление добра терялось и зло снова принимало свой скипетр. Часто посещала нас святая решимость истинно исповедовали грехи свои пред Богом и Его священником – служителем; но тотчас после покаяния делались снова прежними грешниками. Ревность еще не овладела нами всецело, мы хотим и не хотим! Видя смерть друга и провожая другого до могилы, мы говорили себе: «теперь уже пора бросить эти греховные привычки, которые мы доселе любили вполне». Но вскоре после смерти друга, вскоре после погребения его, предавались снова прежним грехам, потому что не хотим и хотим.

И так вот причина нашей нетвердости в добре.

Ответ старца Вонифатия: Конечно будешь, только веруй в крестные заслуги сына Божия, и надейся на Его человеколюбие. Каков бы ни был грех наш, он есть грех человеческий, а неизреченное милосердие Божие всегда сильно преодолеть злобу нашу, в какой бы степени она по нашей немощи не развилась. «Идеже умножися грех»,– говорит св. апостол, – «преизбыточествует благодать» (Рим.5:20). Пребудем ли во гресе, да благодать преумножится? О, да не будет сего! (Рим.6:1).

Ответ старца Вонифатия: Бог не требует долгого времени к покаянию. Грешник как только в истинном сокрушении объявил грех свой, так и оправдался, как только истинно покаялся, так и помилован стал. Не время удовлетворяет Божией правде, но усердие кающегося уничтожает грех; ибо возможно и долгое время провождающему покаянную жизнь не получить спасения, и в коротком времени искренно покаявшемуся освободиться от греха.

Ответ старца Вонифатия: Бог долготерпит, чтобы согрешающий покаялся. Апостол Петр пишет: Господь долго терпит на нас не хотя, да кто погибнет, но да все в покаяние приидут (2Пет.З:9).

Ответ старца Вонифатия: непременно преобразится! Вот что о сем говорит апостол Павел: Господь Иисус Христос преобразит тело смирения нашего яко быти сему сообразу телу славы Его и действу еже возмогати ему и покоряти себе всяческая (Фил.3:20, 21).

Что же это за тело смирения, спросишь, которое преобразит Господь сообразно телу славы Своей? Очевидно, что тело это есть плоть, которая теперь уничтожается, отходя в землю. Преображение же ее значит то, что она, будучи смертной и тленной не по себе, а по действию Господа, который силен смертное облечь бессмертием, а тленное нетлением.

Ответ старца Вонифатия: На вопрос этот отвечать мне не легко; знай только, что не место спасает человека, но добронравие и сердечное произволение.

Адам, живя и в раю, согрешил, а Лот и в Содоме спасся; Иов на гноище заслужил оправдание, а Саул и находясь в царских чертогах лишен царства настоящего и будущего. Спастися убо возможно на всяком месте и при всякой доле по судьбам Всевышнего, нам доставшейся.

Ответ старца Вонифатия: Не должно почитать ту смерть худой, которой предшествовала добрая жизнь. Смерть худа от своих последствий. И так нужно заботиться человеку, которого смерть неизбежна, не столько о том, отчего он умрет, сколько о том, куда препроводит его смерть.

Ответ старца Вонифатия: Убога горда, богата лжива и стара прелюбодея (Сир.25:4), отвращается еще и памятозлобного человека и гневливой души. Хотя бы мы были и довольно праведны, но если памятозлобствуем, то все дела наши тщетны и спасения получить не можем. А потому всякую вражду непременно должны уничтожать и всегда иметь мир и любовь со всеми, без коих никто же узрит Господа (Евр.12:14).

Ответ старца Вонифатия: Истинно великодушен тот, кто решается лучше терпеть бедственную жизнь, нежели убегать ее, и кто имея светлую и чистую совесть, презирает суждения человеческие, особенно народные, как большей частью погрешительные.

Ответ старца Вонифатия: Никогда не должно слушать клевет и уважать того, кто клевещет на ближнего своего; лучше сказать таковому; перестань брат, я сам ежедневно еще в тягчайшие сих впадаю грехи и потому не могу и не должен никого осуждать; сими словами, как целебным лекарством исцеляются две болезни: свои и клевещущего.

Ответ старца Вонифатия: Для добрых наемников всякое зло, какое они терпят от своих хозяев, не есть наказание за преступление, а искушение добродетели. Ибо добрый, если служит, свободен, а злой, хотя бы царствовал, есть раб, у которого ни один господин, а столько господ, сколько пороков.

Ответ старца Вонифатия: Ни по каким причинам не должно откладывать обращения к Богу, да медленностью не потеряем времени исправления. Тот, кто обещал милость кающимся, не заверил будущего для нерешительных.

Ответ старца Вонифатия: Хорошо поет во славу Божью тот, которого жизнь согласуется с словами. Ибо по окончании пения умолкает слово, а жизнь в делах добрых никогда не умаляет славы того, которого действию в себе радуется.

Ответ старца Вонифатия: Истинное смирение состоит в том, чтобы ни чем не гордиться, ни за что не роптать, не оказывать неблагодарности, недовольства и за все судьбы Божии благодарить и хвалить Бога, которого все дела ознаменованы или правосудием или благостью.

Ответ старца Вонифатия: Те очень бедные, которые богаты от беззакония, они не имеют сокровищ правды и премудрости. Напротив те, которые служат Богу, приобретают такие блага, которые не могут погибнуть.

Ответ старца Вонифатия: Недовольно удерживаться от зла, если не будешь делать и добра. Мало того, чтобы никому не вредить, а нужно еще стараться быть полезным для многих.

Ответ старца Вонифатия: На высоту Божью только выходят смирением. Предающий себя Богу приближается к Нему, а возносящийся далеко отходит от Него.

Ответ старца Вонифатия: Да не страшит тебя, христианин, то, что ожидаемое по вере твоей отлагается впред. Хотя обетованное сокрыто, но ты продолжай молитву с упованием. Упражняйся в делании, возрастай в добродетелях. – Когда испытуется постоянство веры, умножается слава возмездия.

Ответ старца Вонифатия: Человек, прилепляющийся к Богу и всегда творящий волю Его , есть постоянное жилище Божье; если он терпит какое-либо бедствие, то это испытание, а не оставление от Бога.

Ответ старца Вонифатия: Хорошее и спасительное дело исповедание грехов, когда следует за тем исправление.

Ответ старца Вонифатия: первый дар благодати Божьей то, что она учит нас познавать нашу низость. Все доброе творим мы силой Того, без Кого не можем творити ничего же.

Ответ старца Вонифатия: Когда просят нас молиться о спасении другого, то мы не должны отрицаться, хотя и не стяжали еще дара молитвы. Ибо часто вера того, который просит, спасает его, при его старании исправить свою жизнь.

Ответ старца Вонифатия: Искушение Иисуса Христа есть наставление христианину. Мы должны быть подражателями нашего наставника не в произведении чудес, которых никто не требует, но в соблюдении смирения и терпения, к чему призывает нас Господь своим примером.

Ответ старца Вонифатия: Причина истинной радости для христианина век не настоящий, а будущий. Должно пользоваться временными благами так, чтобы они не были препятствием к достижению благ вечных: как путешественники в дороге, будем любить то, что ведет нас к отечеству.

Ответ старца Вонифатия: Лучше смиренно сознаться во грехах, нежели горделиво хвалиться добродетелями.

Ответ старца Вонифатия: Когда увидишь кого-либо по жизни развратного, вспомни о змие, о которой Писание говорит: змий же мудрейший всех зверей сущих на земли. (Быт.3:1). И не последуй подобно Еве его злым обаяниям. Эта мудрость и ему во вред, потому что не сопутствуется добродетелью и должна устрашить всякого невинного, как самая губительная и смертельная язва.

Ответ старца Вонифатия: Вера открывает, а неверие закрывает путь разумению.

Ответ старца Вонифатия: Рече Бог: да будет свет и бысть свет, и виде Бог свет то добро. И так ты спрашиваешь: «Кто сотворил?», отвечаю: Бог. «Каким образом?» – рече и быша. Почему? потому что это добро.

Нет превосходнее того, что сотворил, нет силы могущественнейшей – слова и нет лучшей причины творения, как то, чтобы благое сотворено было Богом.

Ответ старца Вонифатия: Для твари разумной нет блага могущего ее облаженствовать кроме Бога; ибо благо ее, как сотворенной из ничего происходит не от нее самой, а от Того, Кем она сотворена. В соединении с Ним – она блаженна, в разлучении от Него – несчастна.

Ответ старца Вонифатия: Есть. Но для них она – благо, потому что они употребляют ее во благо; для них она конец зол временных и переход к жизни вечной. Ибо как неправда употребляет во зло не только злое, но и благое, так правда обращает во благое не только благое, но злое.

Ответ старца Вонифатия: Кто хочет стяжать добродетель, тот прежде должен возненавидеть противное ей зло. И так если ты хочешь иметь печаль о Боге и плачь, должен возненавидеть суетные радости и смех. Хочешь ли иметь смирение? Возненавидь гордость. Хочешь быть воздержанным? Возненавидь пресыщение. Хочешь быть милостивым? Возненавидь сребролюбие. Желаешь быть целомудренным? Возненавидь сладострастие. Желающий удерживать язык пусть заградит уши свои, чтобы не слышать многого. Желающий всегда иметь страх Божий? Пусть возненавидит сомнение и тщеславие, возлюбит скорби, тесноту и тогда может служить искренно Богу.

Ответ старца Вонифатия: Воля тогда истинно свободна, когда не рабствует порокам и грехам. Такая свобода дана человеку Богом и когда потеряна, то не может быть возвращена никем, кроме того кто даровал ее. Потому-то истина говорит: аще Сын вы свободит, во истину свободни будете.

Ответ старца Вонифатия: На этот вопрос никто из людей, доколе живет на земле, не может отвечать с несомненностью; ибо один Господь знает сущия своя (2Тим.2:19). Мы можем отчасти только судить о том, на пути ли стоит к Царствию Божью, или напротив далече от прямого пути. Каким образом? Настоящая жизнь в отношении к будущей – тоже, что время сеяния по отношению к жатве. И так, кто здесь не посеет, тот и там не пожнет, кто здесь не положил начала к своему спасению, не соделал себя способным ко вступлению в Царство Небесное, тот и там останется вне Царствия Божия.

Ответ старца Вонифатия: Гражданами земными рождает нас природа зараженная грехом и мы становимся сосудами гнева Божия. Гражданами же отечества небесного рождает благодать, освобождающая природу от греха, и делает нас сосудами милосердия.

Ответ старца Вонифатия: Пока мы сражаемся с пороками, нет нам полного мира; ибо и те страсти, с которыми мы сражаемся, противопоставляют нам опасности и те, которые побеждены, не оставляют нам безопасного торжества, но требуют заботливого упражнения.

Ответ старца Вонифатия: В каком бы кто состоянии не жил, всякий по вере в заслуги Христа Спасителя, при помощи Его божественной благодати, будет идти ближайшим путем спасения, если будет следовать примеру св. Отцов, и если он до конца пребудет в истинной вере, любви и уповании на Бога, то придет наконец туда, где все лики св. Отцов, и будет участвовать с ними вечно в радостях небесных.

Ответ старца Вонифатия: Напрасно человек обещает получить по разлучении с телом то, о приобретении чего не радит, живя с телом. Никто против своей воли не добродетелен, хотя бы дела его были добрые. Ибо не пользует дух страха, когда нет духа любви.

Ответ старца Вонифатия: Самая труднейшая добродетель есть молиться Богу непрестанно. Когда только человек захочет молиться, враги стараются отвлечь его, ибо знают что ничто им так не противодействует, как молитва к Богу. Во всяком подвиге, какой бы не предпринял человек после усиленного труда получает успокоение, а молитва хотя и доставляет по временам небесные и святые утешения, но до последней минуты жизни христианина требует от него бдительности. Чтоб неослабно иметь побуждение к молитве, христианин должен непрестанно внимать себе и обличать душу свою, говоря: увы мне! как я предстану на суд Христов и чем буду оправдываться пред Ним? Если всегда будет размышлять, может спастись.

Ответ старца Вонифатия: Последняя цель скорбей, посылаемых Богом, состоит в том, чтобы в яснейшем свете представить небесное блаженство, глубже дать почувствовать беспредельность милосердия Божия и премудрость божественного промышления. Кто после сего без благодушия не будет переносить кратковременные страдания, которые ведут за собой, столь спасительные действия? Кто не скажет с апостолом: недостойни страсти нынешняго времени к хотящей славе явитися в нас (Рим.8:18)? Еже 6о ныне легкое печали наш ее по преумножению в преспеяние тяготу вечныя славы соделывает несмотрящим нам видимых но невидимых: видимая бо временна, невидимая же вечна (2Кор.4:17–18).

Ответ старца Вонифатия: Не должно отчаиваться о злых, а должно молиться за них прилежнее, чтобы они сделались добрыми. Число святых умножается всегда от числа грешных.

Ответ старца Вонифатия: Ищущий мира от Бога, должен быть мирен сам с собой, да не будет у него одно исповедание в исповедании уст, а другое в тайне сердца. Ибо нет пользы в том, когда в сердце содержит истину, а говорит ложь. Не только должно верить истине, но и говорить истину.

Ответ старца Вонифатия: Три сии подвиги многоценны пред Богом: во-первых, когда человек, впадши в напасть и подвергаясь другим искушениям, принимает их с благодарением; во-вторых, когда кто старается, чтобы все дела его были сокровенны от людей и чисты пред Богом и не имели суетных побуждений; в-третьих, когда кто пребывает в послушании к своему духовному отцу и отказывается от всех своих желаний. Последний получает один лишний венец против прочих.

Ответ старца Вонифатия: Нет тягчайшей казни, как казнь порочной совести, которая, не имея в себе Бога, не имеет и утешения. Для того и нужно нам призывать Избавителя, чтобы-когда скорби возбудят нас к покаянию посредством сознания, получить нам прощение.

Ответ старца Вонифатия: Не должно быть никогда в счастье беспечным, потому что оно для души опаснее, нежели бедствие для тела; счастье, нанесши вред человеку, отнимает у него силу для перенесения.

Ответ старца Вонифатия: Объядения и пьянства всячески должно блюстися, ибо они суть начало и корень блуду и нечистоте, ходатаи и приготовители вечной муки, от них тяжесть души, помрачение ума, воспаление плотской похоти, возгорение гнева, удобный приступ к нам бесу, а божественной любви отчуждение. Напротив жизнь воздержная и трезвая есть рай еще на земле, тогда как растленная и греховная есть величайшее томление души и ад на земле.

Ответ старца Вонифатия: Как во всяком деле, так и в деле спасения одной добродетели недостаточно. Каждый да возьмет крест свой т. е. крест сообразный с своей духовной нуждой и со своим нравственным состоянием; каждый должен исправить или умертвить в себе или волю тщетную, погруженную в земные расчеты, или ум кичливый и высокомерный. Тогда и только тогда он может истинно последовать Господу и, не соблазняясь крестом Христовым, видеть во Христе распятом Божью силу и Божью премудрость.

Ответ старца Вонифатия: Конец для верных Христос. Кто к Нему направил все свое сердце, тот не имеет более предметов для искания, ему нужно только не уклоняться от своего направления.

Ответ старца Вонифатия: Лучше печаль того, кто неправедно терпит, нежели радость того, кто неправедно действует.

Ответ старца Вонифатия: Не позволяй сердцу воспоминать прошедшее с услаждением, дабы не вкралось в душу твою похотение и не заставило ее возвратиться во Египет.

Ответ старца Вонифатия: Никакой бедняк ни от какого бедствия не освободится, если милосердие Божье не поможет ему.

Ответ старца Вонифатия: Когда с верой молимся о нуждах житейских, то молитву нашу Бог и не исполняет по милосердию, что полезно больному, то лучше знает врач, нежели сам больной. Если просим того, что Бог сам предписывает и обещает, то непременно будет. Любовь получает то, что готовит истина.

Ответ старца Вонифатия: Если бы, чего сохрани Бог, всякую меру превзошел грех наш, и тогда не должны мы отчаиваться и безнадежно скорбеть: поскольку несть грех побеждающий милосердие Божие. Все наши грехи не сравняются с бездной щедрот Господа нашего, который спасает нас туне милосердием своим.

Ответ старца Вонифатия: Не за то, что мы были бедны или богаты, благодарны или худородны, много или мало имели дарований; а за то, как употребляли полученные нами таланты. Если получившему один талант и скрывшему его в земле сказано: «рабе лукавый и ленивый», то что скажется тому, что имел счастье иметь пять или десять талантов и все это скрывал в своей лености и праздности.

Ответ старца Вонифатия: Нельзя достигнуть совершенства без искушений и никто не познает сам себя, если не подвергнется испытанию. Не увенчается, кто не победит, не победит если не будет сражаться, и кто сражается, если не имеет врага и не противостанет искушению.

Ответ старца Вонифатия: Два рода любви производят два рода гражданства в целом мире: любовь к Богу делает нас гражданами Иерусалима, любовь к миру–гражданами Вавилона. Спроси же сам себя что ты любишь? И узнаешь, чей ты гражданин.

Ответ старца Вонифатия: Всякая заповедь Божья легка для любящего, легкость ига Христова тем именно изъясняется, что Господь подает Духа Святого, который изливает любовь в сердца наши, да с нею охотно исполняем волю Божью. Кто исполняет эту волю по одному страху, тот поступает как раб и тот не друг правды, кто желал бы не быть обязанным повиноваться ей.

Ответ старца Вонифатия: Те только дела добрые, которые производятся верой и любовью вместе: одна без другой не рождает плода истинного.

Ответ старца Вонифатия: Тогда заключает человека глубина грехов, когда он не только погружается в них, но еще старается извинять их и терять самое сознание своей вины.

Ответ старца Вонифатия: Богатые христиане, если они христиане истинные, совершенно бедны; потому что в сравнении с благами небесными, почитают все свое золото прахом и то не составляет их богатства, чем они нисколько не увеселяются.

Ответ старца Вонифатия: Есть двоякая жизнь телесная и душевная. Как жизнь тела – душа, так жизнь души – Бог, и как тело разлучаясь с душой умирает, так и душа умирает когда оставляет ее Бог.

Ответ старца Вонифатия: Разумная душа должна возвышаться к тому, что есть самого лучшего в природе духовной и тогда она будет мудрствовать горняя, а не земная.

Ответ старца Вонифатия: Жизнь наша есть море, постоянно воздвизаемое бурею напастей, страстей и соблазнов; продолжение жизни – непрерывное плавание, ежеминутно сопряженное с великими опасностями. Опасность в плавании по ней производят ветры искушений, внезапные приключения. Много путей в многобедственной жизни сей, и на каждом встречаются свои скорби; на пути добра нужна борьба со злом. Утешительно для нас то, что Бог не попустит нам искуситься сверх наших сил, но дарует свою помощь, чтобы искушения могли мы перенести.

Ответ старца Вонифатия: Свойство смиренных не хвалиться знанием: они почитают истину, как и свет, общим достоянием всех.

Ответ старца Вонифатия: Благожелание, а не зложелание являет праведник, когда радуется отмщению постигшему нечестивых; его радует при сем не гибель грешника, коему желает он исправления, а правда Божья, о которой уверен, что она может обратить многих.

Ответ старца Вонифатия: Ко всякому Доброму делу приводит любовь к Богу и страх Божий; ко всякому греху приводят любовь и страх мира. И так: для того, чтобы делать добро и уклоняться зла, нужно различать, что должно любить и чего не должно любить и бояться.

Ответ старца Вонифатия: Человек, стяжавший истинное раскаяние, говорит мало, действует решительно. Придя в чувство, он спешит изменить к лучшему жизнь свою, в уверенности, что настала для него минута спасения. Волнуемый сильными размышлениями о превратностях мира и переменах своей прежней жизни, – он изыскует уединенное место, где бы мог свободно беседовать с собой и проливать обильные потоки слез. Не могши более владеть своею печалью, при воспоминании прежних своих дел, он приклоняет чело свое к земле и не смеет возвести взоров к небесам, откуда впрочем, ожидает помощи и избавления: он часто из глубины сердца воздыхает ко Господу, прося у Него помощи к укреплению в добродетели.

Ответ старца Вонифатия: Хотя всякий лжец желает скрыть истину, но не всякий желающий скрыть истину есть лжец.

Часто скрывают истину не обманом, а одним молчанием. Так поступил и Господь, когда сказал: еще много имам глаголати вам, но не можете носити ныне. (Ин.16:12).

Ответ старца Вонифатия: Заповедь Божья если исполняется по страху наказания, а не по любви к правде, исполняется рабски, не охотно, а потому как бы не исполняется. Ибо не может быть плода доброго в том, что произрастает не от корня любви.

Ответ старца Вонифатия: Похвала вере состоит в том, что она верует невидимому; награда ей будет тогда, когда верующие получат то, чему веровали.

Ответ старца Вонифатия: Всякого грешника не должно любить как грешника, а должно любить как человека, и любить для Бога; Бога же должно любить для Него Самого, от которого все любящие Его имеют все – и то, что существуют, и то, что любят Его.

Ответ старца Вонифатия: Эти слова значат: чрез Меня, сказал Иисус Христос, приходят, ко Мне приходят и во Мне пребывают. Ибо, когда к Нему приходим, приходим и к Отцу, и познаем посредством равного Того, кому Он равен и связуемся Духом Святым, да вечно пребудем в соединении с верховным и неизменным благом.

Ответ старца Вонифатия: Не должно смущаться когда видим, что праведник страдает тяжко и незаслуженно. Вспомним, что пострадал праведник праведников и Святой святых. Его страдания выше всех страданий, потому что нет никакого сравнения между тварью и Творцом ее.

Ответ старца Вонифатия: Напрасно раздавать имение нищим, если в сердце нет любви, которая вся уповает, вся терпит, не превозносится, не завидует, не ищет своих и не бесчинствует. (1Кор.13:4, 5, 7). Без исправления нравов щедроты наши одне сами собою не могут спасти нас. Милостыня очищает грехи, в коих мы раскаялись, но не оправдает тех, в коих упорно каменеем. Она есть долг наш, но не единственный долг, и хотя не исполнять его значит нарушать закон в самом его основании, однако ж, исполнив оный, мы обязаны сохранять и другие заповеди закона.

Ответ старца Вонифатия: Течение времени началось с движением существ сотворенных. Посему, напрасно искать времени прежде творения, как бы времени прежде времени. Ибо если б не было движения духовной и телесной твари, т. е. не было бы перехода из прошедшего чрез настоящее в будущее, то не было бы никакого времени. И так вернее то, что время началось–тварью, нежели то, что тварь началась временем. Но и то и другое от Бога, яко из Того, и Тем, и в Нем всяческая. (Рим.11:36).

Ответ старца Вонифатия: Оттого, что мир сей исполен и все, что ни окружает нас, ополчается совокупно с растленной природой нашей против нас: богатство развращает нравы, бедность выходит из терпения, счастье надмевается, бездействие нежит, несчастье крушит, знание напыщает, невежество сдруживается с заблуждением, здравие поддерживает страсти, немощи наклоняют к нечувствительности или ропоту, словом, все, что ни есть в нас, или окрест нас, становится для грешного человека сетью и камнем преткновения. Одна надежда остается ко спасенью человека простирать вопль к престолу Всемилосердного Бога, да благоволит Сам приити на помощь нашу, обуздать неукротимые страсти, озарит невежества, укрепит немощи, управит на победу духовную борьбу и возставит от падения.

Ответ старца Вонифатия: Награда дается по заслуге добрым делам после того, как она совершается; а благодать не по заслуге и дается прежде дел добрых для того, чтобы оне совершились.

Ответ старца Вонифатия: Суды Божьи никак нельзя сравнить с судами человеческими. Не должно сомневаться в том, что Бог справедлив и тогда, когда какое-либо дело Его кажется не справедливым.

Ответ старца Вонифатия: Праведный рождается от Бога, а не от людей, потому что он бывает праведным по возрождению, а не по рождению. Посему возрожденные и называются сынами Божьими.

Ответ старца Вонифатия: Праведен суд Божий состоит и в том, что каждый погибает от греха своего, потому что Бог греха не сотворил так же, как не сотворил Он смерти, а однако достойных смерти умерщвляет. Противоречия здесь нет, если будем различать суды Божии от дел Божиих. Ибо иное в сотворении не предопределяет к смерти, иное по суду казнит преступника.

Ответ старца Вонифатия: Не от Него! Бог сотворил весь мир и все тела; но то, что тело тленное отягощает душу, и плоть похотствует на дух, не от Него: это не первоначальное свойство природы человеческой, а следствие и казнь греха.

Ответ старца Вонифатия: Некоторые родители грех прирожденный отягчают, некоторые облегчают, но никто не отъемлет его кроме Того, о коем сказано: се агнец Божий воземлющий грехи мира. (Ин.1:29): Тот, кто может произвесть всякое благо, может упразднить и всякое зло.

Ответ старца Вонифатия: Иметь способности к вере как и способность к любви есть свойство природы человеческой; а иметь самую веру как и самую любовь – дело благодати в верующих.

Ответ старца Вонифатия: Как велика и вредоносна сила славолюбия, чувствует только тот, кто сражается с этою страстью. Ибо легко не желать похвал, когда не даются; но трудно не находить в них удовольствия, когда предлагаются.

Ответ старца Вонифатия: Тот презирает все блага мира, кто презирает не только все, что мог, но и все, что хотел иметь. Впрочем, здесь нужна осторожность, чтобы не вкралась в душу гордость. Лучше удерживать земные блага со смирением, нежели оставлять их с гордостью.

Ответ старца Вонифатия: Кто гневаясь не почитает гнева своего несправедливым. Почему нужно от всех неприязненных чувствований скоро возвращаться к чувствованиям кротким; Ибо если не скоро прощаем что либо другому, то упорное негодование против него обращается в ненависть.

Ответ старца Вонифатия: Потому что лицемерие глаголет мир с ближними своими, но в сердце его злая. (Пс.27:3). Часто приветствует гласом ангельским, объемлет отверстыми объятьями, лобзает, являет готовность к услугам и дружбу: но тогда же направляет лук, уготовляет стрелы, еже состреляти во мраке правыя сердцем (Пс.10:2), и точно стрелы! Лучше меч поражающаго врага, нежели язык льстивого, сказал некто из отцев. Врага можно избежать, а от лести лицемера, кто удобно может избавиться? Ибо когда лобзает, тогда предает, когда услуживает, тогда погубляет и разоряет; когда хвалит совершенства, тогда как злое насекомое умножает раны, громко проповедуя слабости и падения ближнего и видит всякий сучец в глазе брата своего. Великий и язвительный грех есть лицемерие!

Ответ старца Вонифатия: Следующую, апостол Павел пишет: молю прежде всех творити молитвы, прошения, благодарения за вся человеки, за царя и за вся иже во власти суть, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте. (1Тим. 2:1–2). Приметь, что так писал апостол еще при царях языческих и ожидал столь великого плода за них. Не тем ли паче молиться должно нам за царя блигочестивейшего? – О, это долг нам главный и священный! Этого требует от нас не только благо отечества, которого Государь есть отец, но и благо всей православной церкви, которой он есть верховный защитник и покровитель.

Ответ старца Вонифатия: Случалось, что и божественные видения открываемы были во сне лучшим праведникам, но такие сны имели ясный признак откровения свыше, ибо сопровождались явлением ангелов, или св. угодников и даже самого Христа. Но вообще в сновидениях должно остерегаться, чтобы чрез них не впасть в самообольщение: ибо чрез веру снам многие прельстились. Верующий сновидениям подобен бегущему за своею тенью и покушающемуся схватить оную; а никакому мечтательному сну не верующий, есть истинный любомудр.

Ответ старца Вонифатия: Апостол Павел пишет к родителям так: отцы, не раздражайте чад своих, но воспитывайте их в наказании и учении Господни. (Еф.6:4). Вот сокращение всех обязанностей родительских: воспитание детей в наказании т. е. в наставлении и учении Господни.

Ответ старца Вонифатия: Человек сам от себя имеет только ложь и грех. Если он имеет истину и правду, то это из того источника, которого должно нам всем жаждать в сей пустыне, да орошаемся его струями и не ослабеваем на пути.

Ответ старца Вонифатия: Если ищешь особенного и святого места для молитвы, то очисти твое внутреннее и, изгнав оттуда всякое злое пожелание, уготовь себе в тишине сердца твоего клеть; когда и во храме молишься, молись в себе самом, и так поступай всегда, да будешь сам храмом Божиим. Ибо, Бог там внимает молитвам, где обитает.

Ответ старца Вонифатия: Законодатель всевысочайший, источник правды и всех законов, всесвятое, вечное бесконечно-великое существо.

Тот, Кому мы обязаны всем, что имеем, – и бытием, и жизнью, и всеми благами жизни, Кому обязаны мы и паки – бытьем, новой жизнью, т. е. обновлением и восстановлением падшей природы нашей, словом, Бог, Всесвятая Троица – Отец, Сын и Святой Дух.

Ответ старца Вонифатия: Всех несчастий первоначальной причиной суть грехи; за грехи посылаются печали, за грехи беспокойства, за грехи страдания; и все ныне приключающиеся нам неудобоцелимые болезни первоначально произошли от греха. Бог, полагая жене за преступление наказание, сказал ей: в болезнях родиши чада (Быт.3:16) и болезнь оказалась плодом греха. Но как рождающийся от дерева червь, снедает самое дерево: так и печаль, от греха рожденная, потребляет грех, если приносится при покаянии. Печаль яже по Бозе , покаяние не раскаянно во спасение соделывает. (2Кор.7:10).

Ответ старца Вонифатия: На земле нет совершенного счастья; ибо здесь не время утешения, но скорби. Высокий сан имеет свой труд и лишения, простое звание – особенные печали и неудобства, мир – свои прихоти, уединение – свою горесть и скуку, брачное состояние – свои утраты и заботы, дружество,-свои неприятности и вероломство, благочестие – свои горести. По уставу неизбежному для чад Адамовых, всяк обретает на своем пути волчец и терние. Тысячи случаев убеждают нас, что к блаженству нашему на земле всегда многого и многого не достает.

Ответ старца Вонифатия: Значит, что должно любить Бога всеми силами души, а потому действия или проявления этой любви должны быть в уме, и в воле, и в сердце души нашей, как главных способностях ее. Все эти силы да покоряются Господу Богу, все да благовеют пред Ним, да служат и поклоняются Ему.

Ответ старца Вонифатия: Все мы знаем как спастись, но по собственному нерадению теряем спасение. Прежде всего и паче всего должно сохранить нам то, что сказал Господь: Возлюбиши Господа Бога твоего всею душею твоею, и искреннего твоего яко сам себе (Мф.22:37, 39). Вот, где спасение в двойственной любви.

Ответ старца Вонифатия: Как дым отгоняет пчел, и тогда берут сладость их делания, так и излишний телесный покой отгоняет страх Божий от души, и губит все благое делание ее.

Ответ старца Вонифатия: Ужели ты хочешь лежа спастись?! – Нет, – молчи, бди, постись, плачь, и, может быть, Бог помилует тебя. Ибо кто не трудится здесь, тот имеет страдать там в неугасимом огне вместе с диаволом.

Ответ старца Вонифатия: «Какого зла не происходит от сребролюбия?» – говорит св. Златоуст. «Не отсюда ли лихоимство, мщения, вражды, распри? Не они ли заставляют простирать руки даже на мертвых? даже на отцев и братий? Низвращать и естественные законы и Божии заповеди? Как некоторые противные и сильные ветры, некогда вторгнувшись в тихую пучину, возмущают ее до оснований, так что и песок дна смешивается с верхними волнами: так все превращает сребролюбие: корыстолюбец не знает ни одного друга,–и что говорю друга? он не знает и Бога, потому что от страсти своей сделался как бесноватый». (Златоуст, нравоуч. 10 к Филип.).

Ответ старца Вонифатия: То только богатство истинное, которое обогащает нас добродетелями. И так, если хочешь быть богатым, возлюби богатство истинное, если ищешь высшей чести, стремись к Царству Небесному; если любишь славу достоинств, поспеши вписаться в горнее служение ангелам.

Ответ старца Вонифатия: Богач когда умрет, ничего не возьмет с собой. тот с собой берет свои блага, кто раздал их требующим. ибо все земное таково, что если бережем его, оно теряется, а если раздаем, сохраняется. Старайся, чтобы тление, долженствующее погибнуть, изменить на награду, никогда не гибнущую.

Ответ старца Вонифатия: Тот богат, кто в Бога богатеет. Земное, что угодно миру и в нем только остается, так же достойно презрения, как и самый мир. Пусть богатство твое почувствуют бедные, наследство поручи Богу, питай Христа, приобрети себе стяжание небесное. Большое наследство – большое искушение, если не употребится во благое; ибо чем кто богаче, тем более должен искупать, а не умножать грехи свои.

Ответ старца Вонифатия: Окончивши прошедший и встречая новый год, мы необходимо должны, сокрушаясь сердцем, размышлять: прошедшие дни жизни нашей безвозвратно протекли, но что в оные мы сделали доброго? Остальное время приближает нас к старости, кончина безвестна, а суд Божий не коснит. Потому непременно должно каждому начать новую жизнь о Христе Иисусе.

Ответ старца Вонифатия: Должно беречь язык в слух, чтобы не говорить и не слушать пустых речей осудительных, и не слушать их с пристрастием. Не слушай пустого и не будешь вместилищем чужих пороков. Если приимешь смердящую в себя нечистоту речей, то чрез помышление положишь пятно на молитву твою. Наслушавшись безжалостных поносителей, на всех будешь смотреть косо, подобно глазу, который, насмотревшись прежде на яркий цвет, после защурясь, смотрит на предметы.

Ответ старца Вонифатия: Память о Боге отгоняет следующее: многословие, услаждение чем-нибудь, смех, оставление размышления, излишнее попечение о суетности мирской, непамятование о смерти. Все сие отгоняет память о Боге. Если заметишь одно из сих зол, спеши исправиться, как усердный раб Божий, и избегнешь таким образом всех сетей лукавого.

Ответ старца Вонифатия: Пока живешь в теле, не возносись в сердце своем, как бы совершивший что-нибудь доброе, чтобы враг, нашедши чрез то доступ к тебе, не вверг тебя в страсть бесчестную.

Ответ старца Вонифатия: Видимая природа есть огромная книга, в которой крупными буквами написаны и в живых красках изображены необходимые и первоначальные истины, направляющие нас на путь спасения; ее могут и должны читать все. Благодетельные явления природы раскрывают и питают чувство любви и благодарности ко Господу; явления грозные внушают чувство страха и благоговения к Нему; явления тихие – чувство умиления и молитвенное расположение духа; Явления высокие и поразительные порождают в нас чувство человеческой нашей немощи и бессилия, а потому возбуждают чувство смирения, производят веру и живое упование на Творца вселенной.

Ответ старца Вонифатия: Грешить против тела своего, значит делать то, что весьма вредит его благосостоянию, что заражает его разными, не редко отвратительными болезнями, разрушает его крепость и силу.

Ответ старца Вонифатия: Кто потеряет золото или серебро, то может на место его приобрести другое; но кто потеряет время в суете жизни своей, тот не может уже найти его. В час смерти много будет жаловаться таковый, потому что часть его с демонами.

Ответ старца Вонифатия: Если стяжешь какие добродетели благодатью Христовой, не возносись сердцем своим и не говори: «Такие и такие совершил я добродетели». Но хотя бы ты совершил их все, говори как раб: «Я исполнил то, что повелено». Если будешь всегда так помышлять в сердце своем, то Господь пошлет тебе милость от святого жилища своего и избавит от сетей вражиих.

Ответ старца Вонифатия: Фимиам кадильный издревле служил изображением молитв, воссылаемых нами к Богу, и пламенного желания, чтобы оне взошли пред Него так, как возвышается горе дым кадильный. Еще св. пророк Давид желал, чтобы молитва его возносилась пред Бога с легкостию дыма благовонного: да исправится молитва моя яко кадило пред Тобою. (Пс.140:2). Тоже значение кадила повторяется в богослужении православной церкви. «Кадило Тебе Христе Боже, приносим в воню благоухания, – говорит священник, пред началом литургии, – еже прием в пренебесный Твой жертвенник, возниспосли нам благодать всесвятого Твоего Духа». Сообразно с сим знаменованием, Церковь наша употребляет каждение фимиамом и при частных молитвах своих.

Ответ старца Вонифатия: Молиться всегда и непрестанно не то значит, чтобы всегда читать псалмы или молитвы написанные, – это дело невозможное. Ибо всякому христианину надобно делать дело, по званию своему; так же плоть утружденная требует успокоения сном и проч. Но значит то, чтобы часто, во всякому начинании о деле возводить ум и сердце и воздыхание к Богу, и просить у Него милости, помощи и заступления.

Ответ старца Вонифатия: Потому, что сатана, во всякое время, с своими злыми слугами наветует нам, также плоть всегда похотствует на дух, а этим врагам мы сами противиться не можем. Посему должны молитвой вооружаться, стоять и крепиться. Умом и духом можно молиться во всякое время и на всяком месте. Ходишь ли, сидишь ли, лежишь ли, за трапезой ли сидишь или дело делаешь, в народе или в уединении находишься, всегда можешь ум и сердце к Богу возводить, и таким образом просить у Него милости: ибо Бог везде и на всяком месте, и везде и всегда по своему человеколюбию, готов нас слушать и нам помогать.

Ответ старца Вонифатия: Это изъясняется в наших отечественных законах, которые всякий гражданин или поданный обязан исполнять во всей их силе и по всей возможности. Все это согласно с волею Божьей, все это есть даже исполнение воли Божьей, как уверяет нас божественный апостол: сущия, говорит власти от Бога учтены суть; тем же противляяся власти, Божию повелепию противляются (Рим.13:1–2), и: всяко еже аще что творите, по повелению власти, от души делайте, якоже Господу, а не человеком, Господу бо Христу работаете (Кол.3:22–24).

Ответ старца Вонифатия: Потому, что наше воинство – христиане; служа царю и отечеству, в тоже время служат Царю царей, Господу Иисусу Христу, и исполняют Его святую волю. Господь научает нас полагать души своя за други своя (Ин.15:13), и Он же, по слову св. Давида, научает руце верных своих на ополчение и персты их на брань. (Пс.143:1), в силах спасение десницы Его, которая и обретается всем врагам, ненавидящим Его. (Пс.20:9).

Ответ старца Вонифатия: Требуется наипаче терпение и постоянство. «Претерпевый до конца, той , спасен будет» – сказал Господь. «Иже на добрей земле, плод сотворит в терпении». (Лк.8:15).

Ответ старца Вонифатия: Страдают! В доказательство сего представляю тебе следующий пример: «к св. Аммонию, подвижнику египетскому, родители привели больного находящагося уже при смерти сына и с глубоким сокрушением о неожиданной потере, терзали на себе волосы и умоляли св. старца исцелить умирающего отрока; они говорили, что сына их укусила бешенная собака и пособие обыкновенного врачевства оказалось недействительным. Св. Аммоний сказал им: «Сын ваш вовсе не нуждается в исцелении от меня; если согласитесь отдать вола, которого похитили, он тотчас исцелеет», так и случилось. Как скоро вол был отдан, недуг оставил отрока». (См. цар. Ист. Созим. гл. 1 гл. 14).

Ответ старца Вонифатия: Замечая в дитяти пробуждающееся чувство и мысль, нужно дать ему угодную христианину пищу. Это пища преимущественно заключается в религиозных понятиях. Пусть на первом месте дитяти слышится сладчайшее имя Господа Иисуса; пусть первый луч создания упадает на понятие о Боге, нашем Творце, Вседержителе, Промыслителе и Спасителе; пусть нежное чувство сотрясется ощущением любви к Отцу небесному, в обширном доме которого живет он и родители его, из десницы коего получает не только все нужное и все приятное для жизни, – и в сам начале возникающего разумного бытия дитяти возжется тот небесный свет, который указывает путь истины и добра.

Ответ старца Вонифатия: Оставлять эти капризы без исправления значит обрекать близких сердцу своему на верное несчастье в жизни. Полагай пределы прихотям дитяти, обуздывай стремления его воли, приучай к лишению, нужде, терпению, и ты разовьешь нравственную силу, которая состоит в самообладании, и с которой можно быть счастливым среди величайших в жизни злоключений, твердым и несокрушимым среди самых бурных волн жизни.

Ответ старца Вонифатия: От пьянства возникают распри и раздоры, отсюда разные пляски и отвратительные кривляния: отсюда происходят прелюбодеяния и убийства. Когда же от опьянения переходят в совершенное бесчувствие, то все мужество оканчивается тем, что их относят в самом омерзительном виде на ложа их, и ты видишь пред собой жалких страдальцев, безотрадно выражающих собой в глазах омрачение, в голове – боль и кружение, во всех членах – дрожание, а в душе отсутствие всякой разумности.

Ответ старца Вонифатия: Кроме дел испытуемы будут и помыслы: яко страшен суд твой, Господи, делом испытуемым и помыслом истязуемым. Вместе с историей жизни нашей, раскроется пред нами и пред всеми и внутренняя жизнь души нашей: Судия приведет тьмы и объявит советы сердечные. (1Кор.4:5). Это раскрытие внутренней души нашей, это истязание помыслов наших и объявление советов сердечных, едва ли не страшнее самого испытания дел.

Ответ старца Вонифатия: Пьянство не есть какой-нибудь удобоизвиняемый недостаток, – нет, это есть зло положительное, порок весьма пагубный и богомерзкий. Оно тем опаснее, что проникло во все слои общества; неуважающие заповедей Господних даже не считают его за грех; что многие за трапезами своими, по ложному понятию о дружбе, не стыдятся упрашивать, умолять, заклинать друг друга, с тем, чтобы пить тем более надлежащего, не понимая, что заставляя ближнего напиться до пьяна, они больше причиняют ему зла, убивая душу пьянством, как если бы поразили тело мечем.

Ответ старца Вонифатия: Затем, возлюбленный, что мы каждый день грешим пред Богом. Грешникам надлежит каяться каждое мгновение; но св. Церковь, снисходя нашей слабости, зная нашу многозаботливость в продолжении дня, заповедала нам преимущественно в конце дня пред сном. Ты хочешь каяться? Не греши же! Тебе тягостно каяться и однажды в день? – Зачем же грешишь каждый день, может быть каждый час, каждую минуту? Не хочешь каяться? А что будет с тобой, если нечаянно умрешь во время сна ночного? «Я встану завтра, как встал сегодня». Но так говорили и те скончавшиеся, кои имели несчастие не встать с одра своего. Сегодня ты встал, благодари Бога! А встанешь ли завтра, – это тайна судеб Божиих. И если не встанешь: где тогда вдруг явится душа твоя? Там, где она никогда не бывала, – в другой жизни, о которой она не хотела думать вечером: пред престолом Судии, Которого доселе оскорбляла.

Ответ старца Вонифатия: Тому, кого самое Слово истины назвало князем мира (Ин.12:31); Кто есть бог века сего (2Кор.4:4); Миродержитель (Еф.6:12), диавол. И так служитель мира есть вместе и служитель диавола; служитель диавола не может быть служителем Божиим. Какое же сходство света со тьмой, неба с преисподней, Христа с велиаром?

Ответ старца Вонифатия: Служа миру мы необходимо должны отдать ему свое сердце: идеже сокровище ваше ту будет и сердце ваше. (Мф.6:21). Чем же после сего мы будем служить Богу? Обыкновенно думаем заменить, в сем случае, недостаток свой жертвами: но какая жертва, со стороны нашей, достойна была бы Бога, кроме духа сокрушенного и сердца смиренного (Пс.50:19)? Нет! Для Бога сердца ничто не может быть приятнее сердца. Сине, говорит Он, даждь ми сердце твое. (Притч.23:26).

Ответ старца Вонифатия: «Для чего благословлять брашна?, – вопрошает св. Златоуст, – ужели оне не чисты?» – «Не оне нечисты, – ответствует сей великий учитель, – но мы сами, принимающие их, нечисты и требуем ежеминутно освящения». «Я боюсь, Господи, не нечистоты брашен, – говорит блаженный Августин, – ибо знаю, что они от Тебя, но я боюсь собственной нечистоты, и потому, всякий раз предваряю вкушение брашен молитвою, ибо чрез нее я признаю, что оне от Твоей десницы, что Ты виновник их, и я имею только от Тебя. Принимая их так я принимаю с признательностью, благодарением и любовью, и чрез это очищаю мою душу».

Ответ старца Вонифатия: Он посылает страшные громы, потрясает землю и заставляет трепетать человека. И вот, небо не посылает на землю дождя и земля не дает своих плодов живущим на ней; народ пробуждается от сна греховного бичом войны или смертоносной заразы, посылается на землю Ангел-истребитель, который не щадит и первенцев. И посмотри, какие бывают прекрасные последствия того. Не хотевшие знать Бога, познают Его, не хотевшие молиться воздевают к Нему руки и вопиют вместе с апостолами: «Господи спаси ны погибаем» (Мф.8.:25).

Ответ старца Вонифатия: Так как священники не всех знают грешников, и потому многие приобщаются св. тайн недостойно; то Бог часто предает (недостойных) сатане, и от того, случаются болезни, напасти, скорби, бедствия, как показывает это апостол Павел: «сего ради в вас синози немощни и недужливы, и усыпают (умирают) довольни» (1Кор.11:30).

Ответ старца Вонифатия: Кто живя в мире, украшает свое тело, наряжается в разные платья, тот ищет (славы человеческой; а кто преуспевает в жизни духовной, тот все это презирает, имеет у себя только необходимое для тела и ищет славы на небеси, как учит апостол: «имеюще пищу и одеяние, сими доволъни будем» (1Тим.6:8).

Ответ старца Вонифатия: Оно возносясь, смиряется, а смиряясь, возвышается. Так должно поступать и тебе, во Христе брат! Если ты возвышаешься преимуществами умственными или нравственными, естественными или благодатными, внешними или внутренними, всегда и везде, тем более смиряй себя. Без глубоких корней смирения, ты никогда не будешь безопасен от падения.

Ответ старца Вонифатия: Жена дана мужу для вспомоществования ему, для того, чтобы он, при ее утешении, мог удобно переносить все с ним случающееся. Если жена честна и ласкова; то сообщество ее не только послужит мужу утешением, но и во всех случаях подаст ему великую помощь, всё трудное сделает легким и удобным, и не попустит почувствовать нисколько тех неудовольствий, какие случаются и вне дома и в доме. Настанет ли душевная буря? Добрая жена, как искусный кормчий, приведет в тишину и благоразумием своим много утешит мужа.

Ответ старца Вонифатия: Осуждение и братское обличение никак не одно и тоже. Первое воспрещается во Евангелии: «не судите да не судимы будете» (Мф.7:1); второе, напротив, заповедуется: «аще согрешит к тебе брат твой, иди и обличи его между тобою и тем единым» (Мф.18:15), и еще: «не приобщайтесь делам неплодным тьмы, паче же и обличайте» (Еф.5:11).

Ответ старца Вонифатия: Вот как пишет о сем св. апостол Иуда: «Возлюблении! Святою вашею верою назидающе себе, Духом Святым молящеся; сами себе в любви Божией соблюдайте, (Это главное начало для христианского обличания), и овех убо милуйте разсуждающе овех же страхом спасайте, от огня восхищающе обличайте же с боязнию, не навидяще и яже от плот и оскверненную ризу» (Иуд.1:21–23).

Ответ старца Вонифатия: Что касается до осуждения, то апостол Павел не только запрещает осуждать других, но еще учит не подавать никакого повода к тому, чтобы нас осуждали другие. Кийждо, говорит, нас о себе слово дает Богу: не ктому убо друг друга осуждаете; но сие паче судити, еже не полагати претыкания брату, или соблазна. (Рим. 14:12–13)

Ответ старца Вонифатия: Для того, чтобы мы постоянно, так сказать, имели пред глазами важнейшие таинства христианства и соединяя с ним известные слова в честь пресвятыя Троицы, при всяком случае, разумно славословили и благодарили Отца, и Сына и Святого Духа, и таким образом и сами освящались и все освящали именем пресвятыя Троицы и силою Господа, распятого на кресте. «Не пренебрегай крестным знамением, – говорит св. Кирилл Иерусалимский, – потому только, что оно туне и легко досталось тебе, но посему самому, еще более благоговей пред Благодатедем, даровавшим тебе оное».

Ответ старца Вонифатия: Душа праздного человека со дня на день портится все более и более: чувство угасает, рассудок становится слабым, воля леденеет, праздный человек не чувствует себя ни к чему трудному. Праздность не менее губительна и для тела. Слабость, изнеможение, преждевременная вялость и хилость, и оттоле целый ряд различных болезней, – таковы обыкновенные последствия праздности! Она самая кладет страшную печать на своих поклонников: у одного тело задавлено тучностью, другой страдает от избытка крови, у того поражены или отняты члены, иной остается без всякого движения от подагры, у другого от неумеренности на заре жизни притупились все чувства. Какое-нибудь легкое беспокойство, усталость, мгновенная перемена погоды, или другой какой-нибудь непредвиденный случай сопровождаются всегда болезненным потрясением в сих искаженных праздностью телах. Так для души и для тела праздность есть зло великое и ужасное.

Ответ старца Вонифатия: Пост соединяет нас с Богом, а пресыщение обращает и спасение наше в погибель. Что удалило Исава от Бога и предало его в рабство брату? Не одна ли снедь, за которую он продал свое первенство? Что, напротив, даровало Самуила матери его? Не молитва ли соединенная с постом? Что крепкого Сампсона сделало непобедимым? Не пост ли? Пост рождает пророков, укрепляет мучеников, доставляет мудрость законодателям, он верный страж души, надежный поборник тела, оружие ратоборцев, укрепление подвижников, друг благой бодрости, зиждитель трезвости. Он прогоняет искушения, воодушевляет к благочестью, придает мужество на бранили проч.

Ответ старца Вонифатия: Размышляй так: помысли, душе моя, что существование, которым ты наслаждаешься, Бог даровал тебе, создав тебя по своему образу, без всякой заслуги с твоей стороны. Помысли, какие угрызения совести и какое горькое сожаление почувствуешь ты в час смерти, если ты не старалась служить Богу. Какое горе, если ты узнаешь, при конце дней твоих, что тебе не остается тогда ничего из здешних богатств, удовольствий, славы, кроме улетающей тени и горького мучительного воспоминания.

Душе, сколько предпринимала ты трудов, чтобы губить себя, а нисколько не потрудилась, чтобы спасти себя! Научись же, примерами других заниматься своим спасением, если не хочешь впасть в великое отчаяние, подумай, что все, что ты делаешь, говоришь, думаешь, не для Бога, все потеряно. Начни же с Богом! Время переменит тебе жизнь. Ужели хочешь ожидать для раскаяния минуты смерти, дверей вечности и ада? Тогда будет поздно исправлять себя, тогда уже не будет времени для спасения.

Ответ старца Вонифатия: На сей вопрос св. Златоуст отвечает так: «Никто да не питает в себе злой тщетной мысли, чрез которую проникает в душу развращение, оного, говорю, легкомыслия. которое побуждает нас часто говорить: это ничего не значит, это. маловажно! потому что от сего могут родиться тысячи зол: ибо древний оный строитель всякого зла диавол, по лукавству своему, нередко употребляет для погибели человеческой некоторую постепенность и как бы снисходительность, и обыкновенно начинает с маловажного. По сей-то причине старайся истреблять в себе самые зародыши греха, ибо, хотя бы они и не возросли в великие грехопадения, однако пренебрегать ими не должно, по той причине, что от беспечности они постепенно могут увеличиваться и усилиться. (Бес. на 27 гл. Еванг. Мат.)».

Ответ старца Вонифатия: «Пересматривая ежедневно наши недостатки и проступки, – говорит св. Златоуст, – мы будем стараться исправлять их своевременно – один за другим, и таким образом постепенно будем улучшаться, каждый раз восходя к небу, как бы по степеням оной лестницы, виденной Иаковом»! (Бес. 88 на Еванг. Иоанна). Уверенный собственным опытом в действительности этого способа к умножению добродетели, преподобн. Иоанн Лествичник советовал братии своей не только ежедневно подвергать себя самоиспытанию, но даже ежечасно записывать свои помыслы и деяния, и потом по окончании дня делать общий обзор всему.

Ответ старца Вонифатия: Богатство души составляют: безмолвие, молчание и воздержание. Стяжавши сии добродетели, можно спасти душу свою.

Ответ старца Вонифатия: Человек не должен принимать особенно следующих двух помыслов: блуда и осуждения ближнего. Но когда враг подложит какой из них, то должно встать на молитву и с плачем против них молиться Богу, и Бог избавит его.

Ответ старца Вонифатия: Священное Писание говорит о гордости, между прочим, и сие: «не возносися сердцем твоим паче братий твоих: зане в гордости погибель и развращение многих». (Тов.4:13). «В одеянии риз не похвалися, и в день славы не превозносися: яко дивна дела Господня, и тайна дела Его пред человеки». (Сир.11:4). «Возненавидена пред Богом и человеки гордыня (Сир.10:7). Нечист пред Богом всяк высокосердный» (Притч.16:5). «Всяк возпосяйся смирится, смиряяй же себе, вознесется» (Лк.18:14). «Еже есть в человецех высоко, мерзость есть пред Богом». (Лк.16:15). «Касаяйся смоле очернится и приобщаяйся гордому точен ему будет» (Сир.13:1).

Ответ старца Вонифатия: Св. писание, между прочим, о смирении говорит сие: «Чадо, в кротости дела твоя препровождай, и человеком приятным возлюблен будеши. Елико велик еси, толико смиряйся, и пред Богом обрящеши благодать. Мнози суть велицы и славнии, но кротким открываются тайны. Яко велия сила Господня и смиренными славится» (Сир.3:17–20). Иже убо смирится яко отроча, той есть болий в Царствии Небесном. (Мф.18:4). Да хвалит тя искренний, а не твои уста, чужии, а не твои устне (Притч.27:2).

Ответ старца Вонифатия: Когда подобный вопрос предлагали людям, опытным в духовной жизни, т. е. св. подвижникам, то они давали такой ответ: «причина осуждения заключается в том, что мы не знаем самих себя; а кто хотя однажды обратил на себя надлежащий взор, тот никогда не будет смотреть на погрешности братий».

Ответ старца Вонифатия: «Прежде суда испытай себе», – говорит премудрый (Сир.18:20). Вот самое верное средство против осуждения! Испытай себе, т. е. подумай, не поступаешь ли и ты подобно собрату? Не поступил бы и ты еще хуже, если бы находился в таких обстоятельствах, в каких находится собрат? Помни, что Господь на Своем суде не примет от нас никаких даров, если мы не принесем Ему любви; а любы не завидует, не раздражается, всему веру емлет, вся уповает и вся терпит.

Ответ старца Вонифатия: Доколе всем нам нужны власти правительства нужны и законы, нужен и страх рабский потому, что люди склонны творить зло себе и другим, и нужно укрощать и прекращать зло. «Хощеши бо, – говорит апостол, – не боятися власти, т. е. не иметь страха рабского? Благое твори и имети будеши похвалу от правителя; «аще еже, – прибавляет, – зло творигии, бойся, не бо без ума меч носит». (Рим.13:3–4).

Ответ старца Вонифатия: На сей вопрос св. Тихон, епископ Воронежский, отвечает так: «Видим, что в христианском обществе двоякая власть, гражданская и духовная, гражданская власть управляет внешняя дела; духовная власть надзирает то, что касается до внутреннего духовного состояния. Гражданская – законами гражданскими управлять. Духовная словом Божиим и отлучением временным от христианского общества, не благоразумно ходящих усмиряет. Обеих властей гражданской и духовной конец должен быть не иной, как благосостояние подданных и слава Имени Божия» (Тих. Вор. т. 6, стран. 15).

Ответ старца Вонифатия: 1. Жены должны любить своих мужей и угождать им во благое и по воле Божией; 2. Хранить верность супружского ложа и не знать никого, кроме своих законных мужей; 3. Должны к своим мужам благоговейны быть, жена да боится своего мужа (Еф.5:33), впрочем, страх сей с любовью должен быть сопряжен; 4. Должны повиноваться своим мужьям, «жены, повинуйтеся своим мужам, якоже подобает о Господе», – говорит апостол Павел (Кол.3:18).

Ответ старца Вонифатия: Для христианина отечество есть небо, где слава Отца Небесного, Которому он молится: отче наш, иже еси на небесех; где преславный дом Его, в котором обители многи суть, где град великий, святый Иерусалим имущ славу Божию: и град не требуя солнца и луны да светят в нем, слава бо Божия просвети его и светильник ему Агнец (Откр.21:23).

Ответ старца Вонифатия: Как отечество христиан есть небо, так наследство их на небе. Там они наследят, по Писанию, жизнь вечную (Мф.19); наследят обители Отца Небесного (Ин.14); наследят пребывание со Христом, да видят славу Его (Ин.17:24); наследят венец нетленный, венец правды, венец жизни, венец славы, наследят Царство и славу Божию. (1Сол.2:12)

Ответ старца Вонифатия: Верую во единого Бога, значит: верую во Святую Троицу, как говорит св. Афанасий: «вера кафолическая сия есть: да единого Бога в Троице и Троицу в единице почитаем». О сей-то великой истине напоминает нам Символ Веры словами: «верую во вединого Бога Отца». В Бога Отца веруем потому, что веруем и в Сына Божия, от отца рожденного, и в Духа Святаго, от Отца исходящаго.

Ответ старца Вонифатия: Для того, чтобы поручиться пред Церковью за веру крещаемого, а по крещении принять его в свое попечение, для утверждения его в вере. (См. Дион. Арсо, о Вер. Иерарх. глава 20).

Ответ старца Вонифатия: Древние христиане причащались в каждый воскресный день, но из нынешних немногие имеют такую чистоту жизни, чтобы всегда быть готовым приступить к столь великому таинству. Церковь материнским голосом заповедывает исповедоваться пред духовным отцом и причащаться тела и крови Христовой, ревнующим о благоговейном житии, четырежды в год, или в каждый месяц, а всем непременно однажды в год (Смот. правосл. испов. ч. 1 вопр. 20).

Ответ старца Вонифатия: поскольку Бог сотворил тело в начале, то так может рассыпавшееся в землю возобновить. Апостол Павел изъясняет сие подобием посеянного зерна, которое истлевает в земле, но из которого вырастает трава или дерево. Та еже сееши, не оживет, аще не умрет (1Кор.15:36).

Ответ старца Вонифатия: К достижению блаженного воскресения, вспомоществовать им могут приносимые за них молитвы, особенно соединенные с приношением бескровной жертвы тела и крови Христовы и благотворения с верою совершаемые в память их.

Ответ старца Вонифатия: Нет. Будут разные степени блаженства, по мере того как кто подвизался в вере, любви и добрых делах. Ина слава солнцу, и ина слава луне и ина слава звездам: звезда бо от звезды разнствует во славе такожде и воскресение мертвых (1Кор.15:41–42).

Ответ старца Вонифатия: Во-первых, прославлять Бога, за Его божественные совершенства; во-вторых, благодарить Его, за Его благодеяния; в-третьих, просить Его о своих нуждах. Посему три главных молитвословий: славословие, благодарение, прошение.

Ответ старца Вонифатия: Без сомнения. В чем удостовериться можно следующими словами Иисуса Христа: блюдите да не призрите единаго (от) малых сих; глаголю бо вам, яко Ангели их на небесех вину видят лице Отца Моего Небеснаго (Мф.18:10).

Ответ старца Вонифатия: Потому, что стараются коварствовать над человеками и, обольщая их, внушать их ложные мысли и злые желания. О сем Иисус Христос к неверующим Иудеям говорит: вы отца вашего диавола еже, и похоти отца вашего хощете творити, он человекоубийца бе искони; и во истине не стоит, яко несть истины в нем, егда глаголет лжу, от своих глаголет, яко ложь есть, и отец лжи (Ин.8:44).

Ответ старца Вонифатия: Библия дана нам по благости Божией и по действию Св. Духа, дабы с помощью сего же Св. Духа, мы могли понимать и веровать, что есть только один истинный Бог и един Спаситель Иисус Христос, которого Бог послал по своему обещанию, дабы все, кои будут веровать в Него, получили жизнь вечную; и св. апостол Павел предает проклятию всякого, кто введет другую веру, и другой путь спасения кроме того, который открыт во Иисусе Христе; ибо Ему, как и Богу Отцу и Св. Духу принадлежит всякая честь и слава во веки веков.

Ответ старца Вонифатия: Ад есть место лишенное света. В христианском учении под сим именем разумеется духовная темница, т. е. состояние духов, грехом отчужденных от лицезрения Божия, и соединенного с ним света и блаженства (Иуд.1:6).

Ответ старца Вонифатия: Совесть каждого человека откроется пред всеми, и обнаружатся не только все дела, какие кто сделал во всю свою жизнь на земле, но и все сказанные слова, тайные желания и помышления. Приидет Господь, иже во свете приведет тайные тмы, и объявит советы сердечныя и тогда похвала будет комуждо от Бога (1Кор.4:5).

Ответ старца Вонифатия: Сие неизвестно, и потому надобно жить так, чтобы мы были всегда к тому готовы. Не коснит Господь обетования, якоже неции коснение мнят, но долготерпит на нас, не хотя, да кто погибнет, но да вси в покаяние приидут: приидет день Господень, яко тать в нощи (2Пет.3:9–10); бдите убо яко не весте дня ни часа воньже Сын Человеческий приидет (Мф.25:13).

Ответ старца Вонифатия: Противник Христу, который будет стараться истреблять христианство, но вместо того, сам погибнет ужасным образом (2Сол.2:8).

Ответ старца Вонифатия: Значит, благоговейно чтить истинную Церковь Христову, и повиноваться ее учению и заповедям, по уверенности, что в ней пребывает, спасительно действует, учит и управляет благодать, изливаемая от Единой Вечной Главы ее, Господа Иисуса Христа.

Ответ старца Вонифатия: Необходимость крещения как нового благодатного рождения, показал Сам Господь, когда сказал Никодиму: «аще кто не родится водою и духоту не может внити в Царствие Божие». (Ин.3:5). И так, крещение столь необходимо человеку, что без него никто не может принадлежать к Царствию Христову благодатному, и только того спасение несомненно, кто имеет веру и благодать крещения.

Ответ старца Вонифатия: Хранящий молчание искусен во всякой добродетели, и честен пред Богом. Таковой без труда достигает Царствия Божия. Как во время тишины и спокойствия моря играет дельфин, так в тишине сердца молчащий, радуется с Господом.

Ответ старца Вонифатия: Вместо моего совета, представляю тебе один пример, из которого ты узнаешь как разбогатеть. Слушай! Два клирика жили один подле другого, оба занимались одним ремеслом. Один имел много детей, жену, отца и мать; ходил каждый день в церковь и успевал прокармливать семейство от прибытков своего промысла. Другой был искуснее в ремесле и до того был прилежен к своему занятию, что ради его оставлял и церковь во дни Воскресные, при всем том, однако ж едва мог пропитывать себя одного. Завидуя своему соседу, однажды он сказал ему: «Как это? откуда разбогател ты, когда я более тебя занимаюсь ремеслом, а между тем, бедствую?» Тогда первый, желая побудить своего соседа ходить в церковь, сказал ему: «Когда я хожу, то на пути всегда попадается мне золото, которое беру я себе, и оттого мало по малу разбогател; если хочешь, ходи со мной в церковь, и ты разбогатеешь!». Сосед поверил, начал вслед за ним ходишь постоянно в церковь; тогда Господь благословил и его, и он обогатился, Приметив сие, благоразумный советник сказал ему: «Видишь ли брат, я солгал тебе, что на дороге в церковь находил золото, а между тем этой ложью, какую пользу приобрел твоей душе и твоему состоянию! Поверь мне, что я никогда не находил золота дорогою, а только ходил в церковь, веруя сказанному: «ищите прежде Царствия Божия и правде его, и сия вся приложатся вам» (Мф.6:33; прол. 9 Исаи). «Если будешь так поступать, то и ты разбогатеешь», – заключил старец.

Ответ старца Вонифатия: Не осуждай священника Божия за тайные или явные грехи его, какие слышишь о нем; не говори: «он грешен и приступает к тайнам, а потому не приходит дар Духа Святого»; ничего подобного не помышляй. Он есть судья и испытатель тайных. Помни, что священник, во всяком случае, выше тебя и предоставь суд праведному Судии. Если священник и согрешил, то согрешил против божественных заповедей, и ты не поставлен судьей и испытателем других; знай же свою меру и звание. Но ты скажешь: «Не подлежит ли священник суду и канонам церковным?», подлежит, но не тобой судится, или испытывается. Что ты судишь пастыря, будучи овцой? Восхищаешь фарисейски Божий суд, судя священнический чин, тогда как он не поручен и не предан тебе от Бога? Умоляю тебя не осуждай никого, а наипаче священника Божия.

Ответ старца Вонифатия: Апостол Павел учит: «Да искушает же человек себе, и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет. Ядый бо и пияй недостоойне, суд себее яст и пиет, не разсуждая тела Господня» (1Кор.11:28–29). Нужно посему искушать себя, т. е. испытывать свою совесть; очистить ее покаянием, возбудить в душе веру и любовь, и таким образом с духовной жаждой приступать к таинству. Суд себе яст и пиет не достойне причащающийся, т. е. осуждение, а не оправдание приемлет, кто приступает с нечистою совестию, без веры и любви. При том, как научает сам Господь, необходимо в особенности примирение с ближним. «Аще», – говорит, – «принести дар твой к алтарю, и ту помянеши яко брат твой имать нечто на тя, остави ту дар твой пред алтарем, и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принести дар твой» (Мф.5:23–24). С миром в душе, с любовью в сердце приступай к трапезе Господней.

Ответ старца Вонифатия: «Поминай последня твоя и во век не согрешиши», – говорит премудрый Сирах. Укоряй всегда сам себя и говори: бедная душа моя! Вот приближается час твоего разрешения от тела. Что услаждаешься еще тем, что теперь уже должно оставить и чего не увидишь уже во веки? Внимай тому, что ожидает тебя и рассмотри соделанное тобой: что и как. С кем шествовал ты все дни жизни твоей, со Христом или врагом Его? Кто принял труд делания твоего, кого радовал ты в житии твоем, кто потому встретит тебя, во время исхода твоего?

Ответ старца Вонифатия: В херувимской песни изъясняется: да подражаем, говорит сия песнь, херувимам, да отложим все житейские заботы в столь важный час, и таким образом подымем, т. е. прославим, вознесем духовно Царя всех, сопровождаемого ангельскими воинствами.

Ответ старца Вонифатия: Не отчаивайся и не предавайся беспечности. Востань падший, не дожидайся времени другого поста, без отлагательства тогда же иди к духовному отцу и поведай ему о своем падении, прими новую епитимию и исполни ее. Да сохранит всех нас милосердие Божие от пагубной беспечности, от закоснения в грехах и нераскаянности.

Ответ старца Вонифатия: Видимыми представителями и уполномоченными раздавателями благодатного тайноводственного благословения Сына Божия служат пастыри церкви Христовой. Еще в Ветхом Завете самим Богом дана власть им благословлять сынов израилевых (Чис.6:23) и возлагать на них имя Господне для того, чтобы сам Господь благословил их. Да возложат имя мое на сыны Израилевы, сказано было в законе, и Аз Господь благословляю их (Чис.6:27).

В Новом Завете преподала сия власть апостолам и их приемникам вместе с поведением Господа учить и крестить, вязать и решать. Известно в каком внешнем виде преподается благословение служителей Божиих. «Бесценные сокровища благодатного Царства заключены в скудельных сосудах, всегда подручных нам, всегда готовых отверзаться для восполнения и укрепления наших немощей душевных и телесных для благопоспешения во всех делах. И однако ж, как не многие дорожат знаками величайшего милосердия Божия, открывающегося чрез пастыря церкви, и как иногда небрежно и без должного уважения к священническому сану, принимают благословение! Не о том думайте, какою рукою или в каком сосуде, но какой божественной лозы духовное вино подается вам, чрез благословение служителя Христова», – замечает по сему поводу знаменитый первосвятитель нашей церкви (Филарет, Митрополит Московский).

Ответ старца Вонифатия: В семейной жизни необходимые и естественные преподаватели Божия благословения родители. Давая бытие своим детям, они как бы продолжают действие творения Божия, и следовательно, носят на себе печать власти и силы Божией, которая дает и поддерживает жизнь всего живущего. Вот почему значение власти родительской ограждается самым Богом, когда между десятью заповедями только одна о почитании родителей заключает в себе явное обетование награды: «Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет», – прибавлено, – и долголетен будеши на земли».

Ответ старца Вонифатия: Аще брат или сестра наги будут и лишены будут дневныя пищи, речет же им кто от вас: идите с миром, грейтесь и насыщайтесь: не дает же им требования телеснаго, кая польза (Иак.2:15–16)? Иже убо имать богатство мира сего, и увидит брата своего требующа, и затворит утробу свою от него, како любы Божия пребывает в нем (1Ин.3:17)? Якоже тебе будет по множеству твори от них милостыню, аще мало тебе будет по малому, да не убоишься творити милостыню. От хлеба твоего даждь алчущему и от одеяний твоих нагим: все, еже аще прибудет тебе, твори милостыню да не зазритъ твое око, внегда творити милостыню. Иждивай хлебы твоя при гробе праведных, грешником же да не даси (Тов.4:8, 16–17).

Ответ старца Вонифатия: Милостыня более других добродетелей угодна Богу. «Милости хощу, а не жертвы», – сказал Господь (Ос.6:6). «Благотворения и общения не забывайте, таковыми бо жертвам благоугождается Бог», – сказал апостол Павел (Евр.13:16). «Доброхотна дателя любит Бог», – сказалъ так же апостол (2Кор.9:7). «Мужа тиха и даятеля любит Бог; суету же дел его скончает», – сказал премудрый Соломон (Притч.22:9). «Молитвы твоя и милостыня твоя взыдоша на память пред Бога: милостыня твоя помянушася пред Богом», – сказал ангел Божий Корнилию. (Деян.10:4, 31). Вот, как угодна Богу милостыня!

Ответ старца Вонифатия: Занятия и упражнения для мужчин могут быть весьма разнообразны, смотря по возрасту, званию и положению каждого.

Цари не стыдились иногда, после трудов правления, упражняться в самых простых занятиях; а самые патриархи наши все сами делали и разделяли труд вместе с рабами своими.

Привычка к постоянному труду и воздержанию укрепляет тело человеческое и сообщает ему естественную красоту. А не имеющие никакого упражнения, подвергаются многим недугам, о которых другие и понятия не имеют; здоровье же прекрасный удел трудолюбивого и воздержного человека.

Общий закон для всех телесных упражнений должен быть таков: не надобно быть никогда праздным, но не должно упражняться или заниматься делом чрез меру, не по силам. Правила умеренности в пище и питье имеют приложения к телесным занятиям нашим. Если с одной стороны постыдно, вести жизнь изнеженную, то с другой стороны не хорошо, чрез меру утруждать себя, надобно держаться средины между этими двумя крайностями.

Ответ старца Вонифатия: Женщины должны находить занятия свои в доме своем. Они главные распорядительницы внутреннего хозяйства, их обязанность смотреть за всем в доме; поэтому они не должны стыдиться никакого занятия, полезного для их семейства. Приготовление пищи, пития, одежды и разные рукоделия: все это им свойственно и все это не только не унижает, но и возвышает в глазах других людей. Прочтем в писании изображение истинно доброй супруги и рачительной матери семейства: жену доблю аще кто обрящетъ, говорит премудрый в Книге Притчей, дражайши есть камене многоценнаго, таковая дерзает на ню сердце мужа ея, таковая добрых корыстей не лишится, обретши волну и шелк, сотвори благопотребное руками своими. Быть яко корабль, куплю деющий, изъдалеча собирает себе богатство. И возстаетъ из нощи, и даде брашна дому и дело рабыням. Узревши село купи, от плодов же рук насади стяжание. Препоясавши крепко чресла своя, утвердит мышцы своя на дело. И вкуси яко добро есть делати, и не угасает светильник ея всю нощь. Лакти своя простирает па полезная, руце же свои утверждает на вретено, и руце свои отверзает убогому, длань же простре нищему (Притч.31:10–20).

Ответ старца Вонифатия: Мужчины и женщины, идя в церковь Божию, должны быть одеты просто, скромно и прилично, должны держать себя с некоторой важностью, только без всякой изысканности, должны наблюдать благоговейное молчание, возгревать в сердце истинную и пламенную любовь христианскую, должны быть чисты телом и сердцем, должны быть святы, сколько возможно для них, дабы могли возносить молитвы свои к Святому Святых.

И по выходе из храма, христиане должны вести себя также, как и в самом храме, т. е. должны быть так же степенны и любообильны к другим.

Ответ старца Вонифатия: «Утрезвитеся пьянии от вина своего, и плачтесь; рыдайте вси пиющии вино до пьянства, яко отъяся от вас веселие и радость»,– говорит пророк Иоиль. (Иоил.1:5).

«Всяк бо пьяница и блудник обнищает и облечется в разданная», – говорит премудрый (Притч.23:21)

«Кому горе? Кому молва? Кому судове? Кому горести и свары? Кому сокрушения вотще? Кому сини очи? Не пребывающим ли в вине? и не назирающим ли, где пирове бывают? Аще бо на чаши и сткляницы вдаси очи твои, последи имаши ходити нижайший белильнаго (лишеннаго коры) дерева», – говорит премудрый (Притч.23:29–31). «Горе возстающим заутра, и сикер гонящим, ждущим вечера: вино бо сожжет. С гусльми бо и певницами, и тимпаны, и свирельми вино пиют, на дела же Господня не взирают, и дел рук Его не помышляют», – говорит Исаия пророк (Ис.5:11–12).

Вот плоды невоздержания и пьянства!

Ответ старца Вонифатия: Основание земного счастья составляют: вера, надежда и любовь. Но только та вера, та надежда, та любовь, которой учит воплотившийся Сын Божий и влагает в сердца наши Духом Святым. Следовательно, постоянная опора земного счастья – христианская вера, христианская надежда и любовь.

Ответ старца Вонифатия: Нет. Будут и степени мучений, как степени блаженства. Все определится строжайшей правдой, сообразно с делами каждого. Большее наказание определится тому, кто хорошо знал волю Божью, но не хотел исполнять ее, нежели тому, кто мало знал или совсем не знал заповедей Господних. Ибо так говорит Господь: раб ведемый волю Господина своего и не уготовав, на сотворив по воле его, биен будет много, не ведевый же сотворив же достойная ранам, биен буден мало (Лк.12:47–48). Почему, спросишь, и не знавший воли Божией, будет наказан? Потому что всякий может и должен знать волю Божью, но если не знает, то потому не знает, что не старался познать, не радел о столь важной обязанности своей.

Ответ старца Вонифатия: Глава и сущность всех добродетелей, есть любовь, но любовь правильная христианская, без которой ни пост, ни бдения, ни труды ничего не значат. Диавол всему может подражать в человеке: назовешь ли пост, бдения? но и он никогда не спит и всегда рыкая ходит (1Пет.5:8). Только одна любовь и смирение не подражаемы для него.

Ответ старца Вонифатия: Ты хочешь знать что такое молитва? Ответ на это самый удовлетворительный найдешь в призывании молитвы Господней: молиться значит от всего сердца взывать к Богу: Отче наш, иже еси на небесех! т. е. с сыновней любовью, и вместе с священным страхом приближаться к Богу и представлять всего себя Ему, как сына отцу, предавать себя Его всеблагой воле и силе. Это существо молитвы, это уже самая молитва, – хотя бы еще не сказал Богу.

Ответ старца Вонифатия: Значит иметь духовное убеждение, что ничего своего не имеем, а имеем только то, что дарует Бог, и что ничего доброго не можем сделать без Божией помощи и благодати: и таким образом вменять себя за ничто, и во всем прибегать к милосердию Божию. Кратко, по изъяснению св. Златоуста, нищета духовная есть смиренномудрие (на Мат. бес. 15).

Ответ старца Вонифатия: Без сомнения могут, если помыслят, что видимое богатство есть тленное и скоро преходящее, и что оно не заменяет недостатка благ духовных. Кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит; или что даст человек измену за душу свою (Мф.16:26).

Ответ старца Вонифатия: Три главные врага Царства Божия: плоть или плотская зараженная грехом природа наша, мир или люди живущие но духу века развращенного, не верующие, и диавол. Все они домогаются того, чтобы мы вместо воли Божией, отдавались их воле, и хотят отвлечь нас от Царства Божия Знай же и помни, что творяще волю плоти и помышлений, мы бываем, по слову апостола, чадами гнева (Еф.2:3), что кто любит мир и его тройственную похоть: похоть плотскую, похоть очес и гордость житейскую, несть любви отчи в нем (1Ин.2:16), и вместе с ними есть противник Богу. А зная сие, всегда желай и проси не того, что угодно плоти, миру и диаволу, а того, что благоугодно всеблагому и всеправедному Отцу нашему небесному.

Ответ старца Вонифатия: Христианин должен молить Бога за всех. Он должен желать всем благодати и спасения, всем, даже врагам своим, всем, даже не верным, даже гонителям и призрителям веры, если они еще не ожесточились совершенно. Что же о тех, спросишь, которые ожесточились и упорно противлятся истине? О них говорит апостол Павел: «Мнози ходят враги креста Христова, имже кончина погибель, имже Бог чрево и слава в студе их, иже земная мудрствуют» (Флп.3:18–19). Как молиться об них? Спросишь! Апостол Иоанн пишет: есть грех к смерти, не о том глаголю, да молится верующий. (1Ин.5:16) Остается молиться так: «Господи! Обрати к Тебе и сердца врагов наших, и если невозможно уже ожесточенным обратиться, то положи преграду разливу зла их, и защити от них избранных Твоих».

Ответ старца Вонифатия: Злые духи, или злые ангелы сотворены от Бога добрыми; ибо Бог что сотворил, то сотворил Он добрым; но они сделались злыми по собственной воле, как свидетельствует Господь наш о начальнике их: он человекоубийца бе искони, и во истине не стоит: яко несть истины в нем; егда глаголет лжу от своих (от себя) глаголет; яко ложь есть и отец лжи (Ин.8:44). Они виновники всякого нечестия, хулители Божеского величия, развратители человеческих душ, сами и орудия их, как говорит Священное Писание: трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат есть диавол яко лев рыкая ходит иский кого поглотити (1Пет.5:8). Они не могут человека принудить ко греху, а только обольщают его искушениями: ибо человек имеет свободную волю, и сей свободе и сам Бог не делает насилия или принуждения. По елику же они осуждены на век, то никогда не могут получить благодати Божией, как сказано: идите от Мене проклятии в огнь вечный уготованный диаволу и агелом его (Мф.25:41).

Ответ старца Вонифатия: Советую тебе, по миру за милостынею не ходить, а лучше трудиться и жить трудами рук своих. Послушай, что говорит о сем Священное Писание. Оно говорит: чадо, животом просливым не живи: лучше умрети, нежели просити. Муж зря на чуждую трапезу, несть живот его в числе живота; опечалит душу свою чуждыми брашнами. Муж же худог и наказан сохранится (Сир.40:29–32). Начало жития человека вода и хлеб, и риза и дом покрываяй студ. Лучше жизнь нищего под кровом бервенным, нежели брашна добра в чуждых. О моле и о велице доволен буди. (Сир.29:24–26).

Ответ старца Вонифатия: поскольку в состоянии невинности все люди были во Адаме; то, как скоро он согрешил, согрешили в нем и все, и стали в состоянии греховном. А посему не только греху подвержены, но и наказанию за грех. Яко же единим человеком грех в мир вниде, и грехом смерть; и яко смерть во вся человеки вниде, в нем же вси согрешиши. (Рим.5:12). Потому, с сим грехом мы и зачинаемся в чреве Матери, и рождаемся, как говорит св. пророк: се бо в беззакониих зачат есмь и во гресех роди мя мати моя (Пс.50:8).

Ответ старца Вонифатия: «Внемлите, – сказал Иисус Христос, – милостыни вашея не творите пред человеки, да видими будете ими; аще же ни, мзды не имате от отца вашего, иже есть на небесех. Егда убо твориши милостыню, не воструби пред собою, яко же лицемеры творят в сонмищах и в стогнах, яко да прославятся от человек: аминь глаголю вам, восприемлют мзду свою. Тебе же творящу милостыня да не увесть шуйца твоя, что творит десница твоя, яко да будет милостыня в тайне: и Отец твой видяй в тайне, воздаст тебе яве» (Мф.6:1–4)

Ответ старца Вонифатия: Не довольно. Ибо вера без любви и добрых дел, есть не действующая и мертвая, а потому и не может привести к вечной жизни. Не любяй бо брата, пребывает в смерти (1Ин.3:14). Кая польза, братие моя, аще веру глаголет кто имети дел же не имать, еда может вера спасти его? Яко же бо тело без духа мертво есть, тако и вера без дел мертва есть (Иак.2:14, 26).

Ответ старца Вонифатия: Такая любовь не есть истинная. Ибо истинная любовь естественно оказывает себя добрыми делами. Иисус Христос говорит: имеяй заповеди моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя: еще кто любит Мя, слово мое соблюдет (Ин.14:21, 23). Апостол Иоанн пишет: сия есть любы Божия, да заповеди его соблюдаем. (1Ин.5:3). Не любим словом, ниже языком, но делом и истинною (1Ин.3:18).

Ответ старца Вонифатия: На сей вопрос представляю тебе совет премудрого Сираха, слушай! «Старейшину ли тя поставиша; не возносися, но буди с ними яко един от них. Попецыся ими, и тако сяди и всю потребу твою сотворив, возлязи. Да возвеселишися их ради, и красоты ради приимиши венец». (Сир.32:1–3).

Ответ старца Вонифатия: Я тебе отвечаю на сие словами св. Златоуста. «Ты желал бы чудес? одолевай грех, и твое желание исполнится: изгнав его из твоего сердца, ты сотворишь чудо, и при том важнейшее того, какое производят наши заклинатели, изгоняя из бесноватых духов нечистых. Старайся о доброй жизни, полезной для тебя и для других; и ты будешь чудотворцем. Сделайся из скупого щедрым: ты исцелишь руку иссохшую и не могшую простираться для милостыни; отвращай взор от опасных предметов, влекущих его к злу: ты возвратишь себе слепому зрение; закрывай слух от мирских развратных песней, и пусть уста твоя открываются только для святых песней: ты сделаешь тоже, что отверзешь уста немому. Вот из всех чудес самые важные. Они наиболее могут содействовать к нашей истинной славе и к обращению других. (Злат. бес. 32 на Еван. Мат.).

Ответ старца Вонифатия: Вместо моего ответа на сей вопрос, представляю тебе наставления премудр. Сираха, который говорит: «Словесем твоим сотвори вес и меру, и устам твоим сотвори дверь и затвору (Сир.28:29). Буди скор во услышании твоем, и с долготерпением отвещавай ответ, отвещай искреннему: аще же ни, то буди рука твоя на устах твоих, слава и бесчестие в беседе, и язык человечь падение ему (Сир.5:12–15). Прежде нежели услышиши не отвещавай, и не влагайся в среду беседы, есть молчай не имать бо ответа: и есть молчай ведый время. Человек премудр умолчит до времене: продерзый же и безумный превосходит время. Умножаяй словеса мерзость будет. (Сир.20:5–8). Глаголи юноше, аще тебе есть потреба, едва дващи аще вопрошен будеши: сократи слово, малыми многая изглаголи: буди яко ведый и вкупе молча. (Сир.32:9–10).

Ответ старца Вонифатия: Все. Потому что все суть создания Единого Бога, и произошли от единого человека. Но присные по вере сугубо близки нам, как чада Единого отца Небесного по вере во Иисуса Христа.

Ответ старца Вонифатия: Потому что гордый выше всего ценит свои способности и преимущества, и таким образом, они для него суть идол; а тщеславный желает, чтобы и другие сего идола почитали. Такое расположение гордого и тщеславного даже чувственным образом оказалось в вавилонском царе Навуходоносоре, который поставил сам себе идола, и велел покланяться ему (Дан.3).

Ответ старца Вонифатия: Это бесплотные духи посылаемые Богом каждому человеку, со дня вступления его в благодатное царство, т. е. со времени крещения, и остающиеся с ним до самой его кончины, если только христианин своими поступками не отгонит их от себя.

Не станем же забывать Ангела хранителя; не будем удалять его от себя нераскаянностью и беззаконием, и он не оставит нас до самой кончины нашей; а в час смертный, когда наступит время, передаст нас из школы воспитания Тому, Кто даровал нам жизнь и приставил к ней невидимого пестуна, мы сами узрим Его радующимся и сопутствующим душе нашей в место радостей нескончаемых.

Ответ старца Вонифатия: Людям, не исполняющим заповедей Божиих, Господь Бог грозит так: И прийдут на тя вся клятвы сия и поженут тя, и постигнут тя, дóндеже потребят тя: Яко не послушал еси гласа Господа Бога твоего, еже хранити заповеди Его, и оправдания Его, елика заповеда тебе. (Втор.28:45).

Проклят! Проклят!.. Страшная нищета, страшный голод, и холод, и жар нестерпимый, все роды болезней... Ни дому, ни жены, ни детей, ни скотины... даже для мертвеца нет горсти земли, чем бы прикрыть бездушный труп его!.. Что еще Господи? осталась ли еще у Тебя какая-нибудь казнь для преступников святого закона Твоего?.. Ад и вечная мука, вечный огнь и вечная тьма кромешная, вечный пламень и вечный скрежет зубов, ответствует слово Божие.

Спаситель Христос сказал: «не может древо добро плоды злы творити» (Мф.7:18).

Истина сия осуществилась на старце о. Вонифатии.

Мы уже видели, каков был о. Вонифатий; теперь посмотрим на благочестивую жизнь учеников его, как следствие благочестивой жизни их руководителя и старческих его наставлений.

1) Девяностотрехлетний схимонах Иринарх. Сей старец, узнав горьким опытом, «что язык не большой член, но много делает»; «посмотри, – говорит апостол Иаков, – не большой огонь, как много вещества зажигает. И язык огнь прикраса неправды, он оскверняет все тело и воспаляет весь круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны. Язык неудержимо зло, исполн яда смертоносна. Им благословляем Бога и отца, и им же проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию. Не должно братия моя возлюбленная, сему так бывать. Течет ли из одного отверстия источника и сладкая и горькая вода? (Иак.3:5, 6, 8, 9, 10, 11), – все сие узнав, старец Иринарх, связал язык свой на двадцать лет, – во еже не согрешати им. (Пс.38:2). «Преподобный Памва, – говорил сей старец, – девятнадцать лет изучал стих: во еже не согрешати языком, и едва изучился но оному поступать; а я и в двадцать лет еще хорошо не изучил его. Апостол Иаков сказал: аще кто в славе не согрешает, сей совершен муж силен обуздати и все тело» (Иак.3:2)».

Труды его были беспрерывны, повиновение безропотно; в непрестанной пребывая молитве, тело изнурял постом; соблюдал сердце незлобивое и уста до такой степени молчаливые, что и о нужном весьма редко говорил, а тем более страшился произносить что-либо праздное, со страхом припоминая слова Спасителя: «яко всяко слово, еже рекут человецы, воздадят о нем слово в день судный» (Мф.12:36). И молился с Сирахом: «кто даст во уста моя хранилище и на устне мои печать разумну? да не паду я от них и язык мой да не погубит мя» (Сир.22:31). Находясь во храме Божием, решительно ни с кем не говорил, о необходимом даже никого не спрашивал, так что многие легкомысленные, за то, что он не отвечал на их праздное любопытство, с посмеянием называли его немым. Но смиренный тем не смущался, а с почтительным страхом вперял ум и сердце в слушание Слова Божия. Смерть и живот в руце языка, удерживающий же его, следят плоды его (Притч.18:21). Иже хранит свои уста и язык, соблюдает от печали душу свою (там же).

Если нужно было ему кого помянуть на проскомидии у святого жертвенника о здравии или о упокоении известных душ; то он написывал имена их на малой аспидной доске (которую всегда носил к Божеств. Литургии), и отдавал оную седмичному иеромонаху, а тот поминал их у святого жертвенника.

Старец сей за три года до своей смерти, когда уже познал, что не может согрешать языком своим, начал говорить, и то очень мало: для слова назидания и утешения, увещания и вразумления нередко он отверзал уста свои, в других же случаях молчал.

Пред смертью его был ему следующий сон: «В сонном видении, – говорил он, – предстали мне две благообразные госпожи, из коих одна подала мне прекрасного голубя. Я, принявши голубя, спрятал его в своей пазухе, и голубь сей, когда я начал говорить с Госпожой, подавшей мне голубя, нечаянно вылетел из пазухи и улетел в выспрь. После сего я проснулся в великой душевной радости». Сон сей объявил, он своему наставнику о. Вонифатию, который тогда ему ничего не сказал. Чрез несколько времени, о. Вонифатий сказал о. Иринарху, что «во время молитв открыто ему, (о. Вонифатию), что сон оный означает то, что душа Иринарха освобождается от ада». После сего, о. Иринарх заболел; был отвезен в больницу Киево-Печерской Лавры и, принявши схиму, по надлежащем напутствовании, спокойно-мирно предал душу свою Богу и, душа его чистая как голубь, отлетела в горнее отечество.

По завещанию покойника тело его погребено в Феофанском кладбище, где погребаются братия Михайловской и Феофановской обителей. Преосвященный Серафим, Епископ Чигиринский, с давних лет знавший благочестивую жизнь схимонаха Иринарха, сам с прочими погребал тело его. Не раз, каждогодно приезжали братие из Киево-Печерской лавры и другие почитавшие покойника и над могилой его совершали панихиды.

2) Столетний монах Тарасий. Сей старец, по простоте и незлобию своего сердца, был совершенное дитя. Когда с ним, или с другим кем-либо случалось что хорошее или нехорошее, всегда говорил: «Благодарение Богу, благодарение Богу за все» … Не смотря на столетнюю жизнь свою он неупустительно ходил на все Богослужения. После Богослужений, он в кельи или молился, или читал священные книги, или занимался рукоделием. В лесу он или собирал полезные зелий, кои употреблял вместо чаю, или занимался рубкой для себя дров. Бывало, встретишь его в лесе идущего, согбенного под тяжестью дров, и скажешь ему: Отче! Вам уже 100 лет, а вы так трудитесь! а он, продолжай путь свой, скажет: «Я монах, а монаху всегда должно молиться и трудиться».

Бывало когда станешь ему читать о райских блаженствах и о мучениях во аде, он слушая сие, станет вздыхать и радоваться, плакать и рыдать как дитя. Он имел три единственные книги: Плавильник, Псалтирь и Акафистник, которые, во время вечерни, чрез отверстое окно его кельи, проходящий похитил. Старец сей о сем поскорбел, да и перестал. Но он скорбел не о похищенных книгах, а о том, что не имел на чем молиться Богу. Когда некоторые из братии сказали ему: «Жаль, отче! что книги у вас похищены!». Старец на сие отвечал: «Того, кто похитил у меня книги, да простит и вразумит Господь Бог; я же надеюсь, что Господь пошлет мне книги». И действительно, игумен о. Вонифатий, услышал, что у о. Тарасия похищены книги, прислал ему: Правильник, Псалтирь и Акафистник.

В мирском быту он был довольно богатым; но по поступлении в монастырь, он раздал свои деньги в обители и бедным. Когда ему было 100 лет, был так убогим, что не имея ничего, имел только самую плохую одежду. Некоторые из братии, слыша о его прежнем достатке и видя всегда его в бедной одежде, в недоумении отпрашивали его: «Отче! Мы слышали, что у вас прежде было не мало денег, а теперь есть ли они?». Старец на сие отвечал: «Благодарение Богу, имел я деньги, а теперь, благодарение Богу, нет их». Он был среднего роста, книги читал без очков, на голове имел волосы черные, между ними не было ни одного седого, браду умеренную с проседью, жил в монастыре 50 годов и, проживши 100 годов, по надлежащем напутствовании, с миром предал душу свою Богу. Он был малоросс.

3) Иеромонах о. N. средних лет, вел строгую постническую жизнь. Он в первую и последнюю седмицы Великого Поста, почти ничего не употреблял в пищу, кроме просфоры; он был смирен и молчалив. Любя уединенную, пустынную жизнь, не смотря на высокое свое послушание в Киево-Златоверхо-Михайловском монастыре, он, по своему прошению, переместился в скит Феофанию, где, в скитском саде, недалеко от церкви, устроивши на свой счет домик, предался еще большим иноческим подвигам. В это время он принял схиму и после сего чрез три года с миром предал душу свою Богу. Он был довольно высокого роста, тощий. Умер иеросхимонахом. Он из малороссов.

4) Иеромонах 60 лет. Сей старец любил глубокое уединение. Когда он еще жил в Киево-Златоверхо-Михайловском монастыре; то кроме церкви, никуда не выходил; очень редко бывал в трапезе. Когда он в 1861 году прибыл в хутор Феофанию с старцем Вонифатием; тогда он, под горой, на которой стоит церковь, водрузивши небольшой деревянный крест, и соорудивши около него небольшую кущу из хвороста, жил в оной, пока отстроились кельи для братии. В одну из сих келий он переше на зимнее время, а весной, на покатости горы, не далеко от церкви, выстроил себе келью об одном окне.

Когда один брат просил его об его кельи, то он, стесняясь народом, толпившимся около скитской хлебни, отдал ему свою келью, а выстроил для себя другую, близко к церкви. Келья сия есть длины в полторы сажени, а широты в сажень. В кельи он, кроме двух икон, малого числа священных книг, столика, деревянной скамьи, которая служит ему и одром, подрясника, рясы, мантии, клубука, более ничего не держит. Денег не любил, а потому и не собирал. Бывало, когда получит он небольшие деньги из кружки, тотчас раздавал оные бедным. С женским полом не только опасался говорить, но даже и смотреть на оный. Однажды пришла к нему его сестра для свидания и за благословением. Он не принял ее и в келью, сказав ей, что он давно уже умер для мира и родных.

Он имел обыкновение: в весеннее и летнее время ночью ходить с посохом в скитском лесе, не боясь ни злых людей, ни лютых зверей. Ходит и что-нибудь напевает от Божественного. В кельи же он постоянно молился и постился; но делал сие так, что и вида из-за сего не показывал. Он стяжал дар молитвы и дар слез. За таковую его строгую жизнь, бесы видимо нападали на него; но он видел при себе и св. Ангела Хранителя, коего необыкновенной красоты никак не мог описать. Об этом он говорил некоторым из братии. Он имел обыкновение читать обычное свое правило в мантии, в епитрахили босым. Когда нужно было мало уснуть, он не ложился на убогий одр свой, но, стоя около столика и наклонившись на оный, принимал сон. «Однажды, – говорил сей подвижник, – когда я был в таком положении и погрузился в тонкий сон, предстала предо мною девица среднего роста, необыкновенной красоты, предстала и сказала: «Нужно молиться Богу душой, умом и сердцем; я называюсь Сусанна. Нас три святые». «После сего, – продолжал старец, – она стала невидима. Голос ее был такой нежный и приятный, какого я во всю жизнь свою не слыхал. Хотя я был и в тонком сне; но телесными глазами я ее видел». «Когда сие видение кончилось, – продолжал старец, – то я подумал: какая это Сусанна? Не та ли, что упоминается в Ветхом Завете? Но нет! Явившаяся говорила, что их три святые. После сего я, взявши жития святых, нашел, что в 6 день месяца июня означены преподобномученицы Девы: Архилая, Фекла и Сусанна. Вот, какая Сусанна, благодарение Богу, явилась мне», – заключил он.

Подвижник сей говорил мне, пишущему сии строки, что Ангел Божий явившийся ему и ободрявший его на тернистом пути монашеской жизни, был необыкновенной красоты, которой никаким словом описать не можно. «Если бы я, – говорил он, – был живописцем, то и тогда никакими красками красоты его изобразить не мог бы». Старец сей довольно высокого роста, телосложения крепкого. Он из малороссов. Он еще в живых.

5) Иеромонах 55 лет, строгой и воздержной жизни. Сей старец, не смотря на свое высокое послушание в Киево-Златоверхо-Михайловском монастыре, оставив все, пошел странствовать. Бога ради. Посетивши все почти российские святыни, чрез полгода он возвратился опять в свою св. обитель, где поручили ему еще высшее послушание, которое проходил с честью. Он был военным чиновником и, оставивши военную службу, по прошению своему, был первоначально послушником и учеником о. Вонифатия, когда сей последний принимал и покоил странников под Киево-Андреевской церковью. Он роста среднего, на голове волосы все черные, брада с проседью. Он из Великороссов.

6) Семидесятилетний старец, был строгой жизни, каждодневно прочитывал Псалтирь, носил вериги, а поверх них имел кожаную рубашку, и таковые же исподни. Большей частью довольствовался просфорой. В летнее время он жил в скитском лесе и смотрел за пасекой о. Вонифатия, а в зимнее время жил в землянке под горой, на которой стоит церковь.

7) Послушник Константин совершенно незрячий, 50 лет, рассказывал о себе следующее: «Родился я, – говорил он, – в местечке г. Гадячьского уезда Полтавской губернии от православных родителей солдата Ивана и матери Евдокии Береславских. На 14 году моего возраста, отдан я был в отделение кантонистов, где обучался грамотности и военному искусству до 20 года моей жизни. Был я очень прилежен к наукам, от чего повредил свое зрение. В 20 лет моего возраста был я на смотре в г. Вознесенске, где присутствовал Государь Император Николай І. В продолжении смотра была величайшая пыль, от чего многие получили глазные болезни, а я окончательно ослеп. После сего я отдан был в житомирскую богадельню, где прожил 8 годов и 4 месяца. Первоначально я скорбел о потере зрения. Просил, молил Бога и взывал к Нему: «Господи, Творче мой! Угодно было святому Твоему промыслу лишить меня зрения, поможи же мне изучить путь ко спасению, посли мне память, дабы я, что буду слышать от Божественного писания, мог удержать в оной, дабы, памятуя слова священ. писания, мог поступать по оному».

«Долго я о сем просил Бога и слезно молился; и услышал Господь недостойную молитву мою. В житомирской богадельне было разных калек около 100 человек, между которыми находился один зрячий, весьма способный к клиросу, дьяконское дело знал очень хорошо. С общего согласия калек и начальника богадельни, положено было в богадельне устроить комнату в роде часовни и псаломщиком в оную назначить вышеупомянутого искусного калеку. Что задумано, то и исполнено. Вследствие сего, оный псаломщик из ближайшей церкви разновременно приносил книги из всего церковного круга. Каждодневно у нас читали: полунощницу, утреню, часы, вечерню, повечерие и житие дневного святого, что я, при помощи Божией и моем старании и охоте, все себе усвоял, и теперь могу все то говорить на память. Кроме того, я даже рубашки свои продавал и платил тем, которые читали мне: четыре Евангелия, апостольские послания, Деяния святых апостолов, Псалтирь, канон в 4 частях препод. Андрея Критского, 22 главы алфавита духовного (св. Дмитр. Ростовского); учили на гласы и догматики св. Иоанна Дамаскина и т. п. и, при помощи Божией, все сие изучил я на память».

Слепец Константин слова свои оправдывал на деле.

Бывало, в скитской Феофановской церкви он читал полунощницы, утреню, часы, вечерню, повечерие, Псалтирь и все сие на память, – выразительно, с чувством, с понятием не только мысли но даже каждого слова, чему я, пишущий сии строки, был очевидным свидетелем, и в справедливости того, что пишу о слепце Константине истину, свидетельствуюсь всем скитом.

Бывало, скитская братия, слушая Константина, читающего все изустно на память с чувством и пониманием каждого слова, воскликнет: «Дивен Ты, Господи, и чудна дела твоя, как Ты, Господи, умудряешь слепцов!».

Бывало, если кто из братии скажет: «Константин! Скажи где такой... и такой... стих находится?», и он тотчас укажет зачало, главу и желанный стих. Или: «Как жили и мучимы были такие-то святые?», и он все подробно расскажет так, как напечатано в их житиях. Или: «Запой на такой и такой глас?», или: «Пой Херувимскую песнь таким-то напевом?» – и он поет верно. Или: «Читай такой-то покаянный канон?», или: «Читай 15 главу Алфавита духовного?», или: «Читай Акафист Иисусу Христу, Матери Божией, святителю Николаю?», и он все сие читал на память, выразительно, с чувством, а иногда и со слезами.

Таковая его богатая память заставляла не только скитян, но и пришедших богомольцев удивляться и с благодарением взывать к Богу: «Дивен Ты, Господи, и чудна дела Твои! Как Ты умудряешь слепцов! Не напрасно св. Давид воспел: «Господь умудряет слепцы!»

Не менее удивительно и то, что Константин, будучи незрячим, выучил грамотности зрячего».

«Жил я, – говорил Константин, – в житомирской богадельне, где один зрячий унтер-офицер, замечая во мне знание многих предметов, просил меня выучить его грамотности, на что я первоначально не решался; но, по усиленной его просьбе, положась на Бога, начал его учить. Ученик мой унтер-офицер, изучив буквы и склады, начал читать. Но если не мог выговорить известного слова, обращался ко мне с вопросом: «Как такое-то слово должно выговаривать?». Я велел ему описать форму той буквы, которая его затрудняет и форму следующей за ней буквы. Ученик описывал мне формы букв той и другой; вследствие чего я ему отвечал: «Такая-то буква называется так…и по сложению ее с следующей буквой, нужно выговаривать так». Таким образом ученик мой унтер-офицер чрез несколько времени, выучился от меня грамотности, и в восхищении восклицал: «От века не видывал я и не слыхивал, чтобы слепец изучил грамотности зрячего, что со мной случилось!».

Когда я спросил: «Константин! Не скорбишь ли, что лишился зрения и не видишь света Божия?». Константин слепец отвечал: «Первоначально, отче, я сильно скорбел о лишении зрения; а теперь благодарю Бога, что Он лишил меня оного и удивил на мне грешном милость Свою. Лишившись зрения, я теперь не вижу некоторых нечестных людей и беззаконных дел их. А если бы я был зрячим, то, может быть, я был бы еще грешнее их. Бог закрыл глаза мои телесные, за то открыл душевные... Теперь я знаю, что есть Бог, знаю, как Он премилосерд; уповая на Его милосердие, надеюсь быть спасенным. Он закрыл очи мои телесные, но открыл душевные, да разумею чудеса от закона Его; светильник ногами моима закон Его и свет стезям моим: коль сладка гортани моему словеса Его, паче меда устам моим; радуюся о словесах Его, яко обретох корысть многу» (Пс.118).

Константин, будучи зрячим, впадал, по словам его, в тяжкие грехи, в которых, живя в ските, исповедовался пред всеми взрослыми. Пишущий сии строки, в следующей от него кельи, не раз ночью слышал Константина стонавшего и молившегося о грехах своих.

Бывало, Константин говорил: «Когда прозрел я душевно и пошел против греха, тогда я от врага спасения человеческого много потерпел: он ввергал меня в уныние, разжигал страстями плоть мою, посылал на меня злых людей, которые смеялись надо мной, толкали меня, били меня, ограбляли меня; но я терпел, и терплю все Христа ради. «Положил еси скорбь на хребет нашем, возвел еси человеки на главы наша» (Пс.65:12). Он роста высокого, на голове и браде имеет волосы черные, осповат. Он и теперь живет в Феофании.

О. Вонифатий имел в ските Феофании одну из своих сестер Марию. Сия, но жизни своей в мире имея раны душевные, для исцеления коих, прибыла к брату своему в Феофанию, где и жила в гостинице. Здесь Господь Бог, для исцеления ее язв душевных, послал язвы телесные.

Два года с половиной Мария не вставала с болезненного одра своего. Пишущий сии строки неоднократно ее исповедовал, совершал елеосвящение и приобщал Таин Христовых. При чем замечал глубокие раны на теле ее; при сильных болях от сих ран, не слышно было от Марии ни одного ропотного слова на Бога, или на кого-либо другого. Она была в некотором отношении подобна праведному Иову.

Пред смертью своей Мария видела следующий сон: в сонном видении явился ей благолепный старец и сказал: «Марие! Приложи такие-то листья к своим ранам еще раз, а больше уже прилагать не будешь». После сего старец стал невидимым.

Старица, услуживавшая Марии в ее болезни, видела такой сон: в сонном видении ходила она с Мариею в каком-то месте и пришли к прекрасному дому, около которого явился благолепный старец и сказал Марии: «Этот дом, Марие, уготован для тебя!». Когда же прислужница Марии, начала просить ее, что она позволила ей в оном доме услуживать ей; тогда старец оный ей сказал: «Этот дом уготован собственно для Марии, а ты иди в свой дом». Сим видение кончилось.

После сонного видения, на второй день, т. е. 29 июня, Мария, по надлежащем напутствовании, спокойно почила о Господе, а 1 июля погребена по церковному чиноположению. Три дня жаркого времени тело ее лежало, и тление не касалось оного; лице ее было свежее, а глаза смежены как будто в радости.

Братие, жившие около о. Вонифатия, большею частью состояли из тридцати человек. Часть из них были немощные и худородные, в коих сила Божия проявлялась так, что они во всякое время своею нравственностью и умом иже во Христе могли посрамлять премудрых и разумных века сего, коих разум иногда вземлется на ум Христов. К преуспеванию их к таковым совершенствам, вел, при помощи Божией, о. Вонифатий, а частью к сему располагало их и местоположение скита Феофании. Кстати о Феофании.

Хотя скит Феофания во всех отношениях мне хорошо известен, (ибо я в оном, по прошению моему у бывшего моего настоятеля, преосвященнейшего Серафима, жил три года для окончания там моих убогих сочинений (которые уже и выпущены в свет), но для большей истины, вместо моего описания, представляю описание скита Феофании известным автором «Киев» г. Сементовским, составленное им в 1864 году.

Вот оно:

«Давно собирался я посетить очаровательную по местоположению пустынь Фофанию, отстоящую от Киева в 15 верстах и 4 от пустыни Голосеевской. 1 июня исполнилось мое желание. В десять часов утра, в сообществе родных и близких, поехал я в эту пустынь. Почти половину дороги мы ехали по Васильковской дороге, потом поворотили налево в лесе, в котором лежат три пустыни: Китаевская, Голосеевская и Феофановская, и проехав лес, а за ним и часть дороги по среди ноля, опять въехали в лес, принадлежащий уже пустыне Феофании. В самой пустыне дорога тянулась среди леса на расстоянии полверсты.

Среди богатой зелени густого дубового, липового и березового леса пустыни, покрывающего ее холмы, на отдаленном холме представился нам архиерейский дом с церковью, а по сторонам, также среди зелени садов и огородов, уютные домики, занимаемые иночествующею братией пустыни, а особо, направо, небольшой деревянный домик гостиницы, предназначенной для квартирования поклонников, кои посетят пустыню.

Когда я приехал в пустынь, остановился у архиерейского дома и окинул взором окружающую местность, то меня поразило истинно-аскетическое уединение этой пустыни. Вот где можно молитву творить, будучи никем не видимым и никем не слышимым. Это совершеннейшая иноческая пустынь, среди роскошной природы, с великолепным пустынным местоположением.

Мне кажется, что человек, удрученный самым тяжелым горем, пришедши сюда, найдет духовное облегчение в своем безотрадном положении, взирая на красоту окружающей его местности и находя невозмутимый душевный покой.

Здесь все дышит глубокой святыней. Здесь, кажется, мы ближе к духовному миру и ближе к самому Богу. Не напрасно покойный архиепископ Иннокентий особо любил эту пустынь, и во всю свою жизнь воспоминал о ней с священным восторгом.

Мы приехали в пустынь почти в полдень, строителя пустыни, иеромонаха Киевского Михайловского монастыря о. Вонифатия не было в пустыни: по нуждам ее, он с утра отправился в Киев. Известие об отсутствии о. Вонифатия меня огорчило, так как я ехал в Феофанию с целью обозреть эту пустынь и принять для себя и семейства своего благословение от о. Вонифатия, инока известного самой строгой отшельнической жизнью, какой были известны некогда лаврские старцы: Вассиян, Дионисий и Парфений. Узнав от иеромонаха Голованского, что строитель возвратится в скорости, я успокоился, и занялся обозрением пустыни.

Церковь, пристроенная к довольно большому деревянному дому, в котором находятся покои для временного пребывания здесь викария Киевской Митрополии и настоятеля пустыни, возвышается на площади холма, коего длина 250 сажень и ширина 116 саж. Холм этот со всех сторон окружен другими холмами, покрытыми густым лесом. Во время бытности архиепископа Иннокентия викарием Киевской Митрополии, – все холмы, удолия, ручьи пруды и дороги носили названия св. мест, данные по назначению архиепископа; так, одна гора названа Иннокентием Фавором, другая Елеонская, один холм получил название Синая, другой Хорива, один потом назывался Кедрским, другой Силуанским, даже было дано одной местности Иосафатовой долины. Ко всем этим местностям, во дни Иннокентия, были проложены среди леса широкие аллеи, и на известных местах, особенно привлекавших нашего великого вития, были, по его же распоряжению беседки, в коих он, в благодатные минуты, обдумывал и даже писал многие из своих сочинений, приезжая сюда ежегодно с весны и проживая до 1 октября.

В настоящее время сохранились еще некоторые названия местностей и несколько аллей, из коих одна, пролегающая от западной стороны дома чрез удолье, на противоположный холм, среди чащи березового леса, сохранилась вполне. В березовом лесе, который перерезывается этой аллеей живет в уединенной кельи отшельница схимница, старица.

Направо от архиерейского дома, идя в рощу извивается малая аллея к тройственному источнику изобилующему прекрасной водой. Над источником устроена часовня, внутри украшенная благолепными священными изображениями.

Вода этого источника славится быстрым излечением глазных болезней. Налево от дома, также с западной его стороны, вдали, видны экономические постройки, принадлежащие пустыни и особое строение, где странники находят для себя приют и безмездно трапезу от щедрот о. Вонифатия, употребляющего все свои денежные средства на кормление странных.

По аллеям сада, расположенного вокруг дома, подошел я, провождаемый послушником Лонгином, к зданию гостиницы. В ней четыре повоя, две были в бытность мою заняты поклонницами; за проживание поклонников в гостинице платы не требуется, всякое же даяние в пользу храма приемлется с благодарностью.

Потом я посетил иеромонаха о. Голованского, инока Михайловского монастыря, здесь проживающего до окончания некоторых своих духовных сочинений Иеромонах Голованский принял меня с истинно иноческим радушием и приязнью, и я провел в его уютной кельи несколько самых отрадных минут, разговаривая о суете мира и его превратностях...

Был час обеда и меня отозвали из кельи Иеромонаха Голованского. На крыльце дома архиерейского, под тенью развесистого ореха, совершалась наша скромная трапеза, в продолжении которой все наше общество не умолкая говорило о красоте сей пустыни. И тогда каждый из нас испытывал невыразимый душевный восторг, и каждый дал себе слово побыть в этой пустыни при первой возможности.

Пустынь Феофания основана в 1800 году епископом Феофаном Шияновым. Лесистая местность заключает 134 дес. Земля эта первоначально подарена какой-то помещицей собственно для настоятелей Киево-Михайловского монастыря. До того же она называлась Лазаревкой, или Лазаривщиной, от старца Лазаря, устроившего здесь обширный пчельник.

В 1803 г. епископ Феофан построил в пустыни (в то время хуторе) однокупольную деревянную церковь в воспоминание чуда архистратига Михаила, празднуемого 6 сентября, и при ней дом для приезда во время летнего времени викариев Киевской Митрополии.

До 1861 г. в этой пустыни монашествующие постоянно не жительствовали, в воскресные и праздничные дни присылались сюда из Михайловского монастыря иеромонах, иеродиакон и клирошане для отправления в пустынной церкви литургии. С того же года, по ходатайству викария Киевской Митрополии епископа Сарафима, в Феофании учрежден иноческий скит пустыни, и строителем пустыни назначен иеромонах Михайловского монастыря Вонифатий. О. Вонифатий прибыл в пустынь с тремя иеромонахами, двумя диаконами и пятью послушниками. Эти иноки кое-как применились в ветхом строении, в коем помещались архиерейские прислужники, во время летнего здесь жительства Викария.

О. Вонифатий при помощи благотворителей и собственными средствами построил для братий довольно пространный дом, украсил церковь, в которой ныне неугасимо горят тридцать четыре лампады (из коих одиннадцать в алтаре, кроме того шесть в кельях иноков, всего же в пустыни горит сорок неугасимых лампад. О. Вонифатий с согласия своего настоятеля, епископа Сарафима, учредил в пустынной церкви неумолкаемое чтение Псалтыря и в каждое воскресение соборное чтение Акафиста архистратигу Михаилу. Этот строитель возобновил архиерейский дом, покрыл его и церковь жестью, построил здание гостиницы, выкопал два колодца, обвел пустынь деревянной оградою и привел в надлежащее положение все экономические постройки пустыни.

В настоящее время в Феофании живет тридцать человек иночествующих; Феофановской пустыни принадлежат два пруда.

Пустынь служит местом упокоения престарелых иноков и местом их погребения; иночествующая братия содержится на кружку Киево-Златоверхо-Михайловского монастыря. В пустыни на иждивении о. Вонифатия, каждый поклонник находит радушный прием, безмездный приют и трапезу.

В день нашего приезда был седмичным иеромонахом о. Голованский, он же служил в тот день и вечерню, во время которой в церковь собралось человек до 40; все это были старцы и одна старица, отшельница-схимница, о которой я упомянул выше.

Вскоре после вечерни в пустынь возвратился и о. Вонифатий, и я с семейством удостоился от него принять святое благословение и провел с ним в беседе несколько минут, самых отрадных для моей души.

В продолжении дня несколько раз шел дождь и мешал мне обозреть окрестности пустыни, также же замечательные красотой местоположения. Поздно уже вечером выехали мы из пустыни, о Вонифатий провожал нас со свечой в руках, стоя на крыльце дома и посылая нам вслед святое благословение. Мы возвратились под проливным дождем, при сильной темноте.

Пустынь Феофания произвела на душу мою отрадное святое впечатление, которого я давно не испытывал в сердце моем, несмотря на то, что я в жизни объехал почти всю европейскую Россию и большую часть Европы, и посетил все места, прославившиеся своей красотой. День 1 июня будет для меня долго памятным.

Желательно, чтобы жители Киева, любящие посещать пустыни, посетили бы Феофанию. Я вполне уверен, что эта пустынь произведет и на душу их такое же отрадное чувство, какое произвела она и в душе моей 6 сентября в Феофании храмовый праздник.

Николай Сементовский. 1864 года июня 20 дня¹⁸.

Игумена о. Вонифатия, которое он писал к своему настоятелю, преосвященнейшему Порфирию, епископу Чигиринскому, викарию Киевской Епархии.

Вот оно:

«Ваше Преосвященство,

Милостивейший отец и Архипастырь!

В глубокой старости, при настоящей моей тяжкой болезни, я чувствую, что кончина дней моих настала, поэтому, передав все заведывание и управление скитом в распоряжение избранному по сердцу моему, духовнику моему – иеросхимонаху Иринарху, как способнейшему к сему по своей старости и опытности, ходатайствую смиреннейше прел Вашим Преосвященством об исполнении моего последнего желания. Дабы поручено было Ваши Преосвященством управление сим скитом иеросхимонаху Иринарху, которому известны все мои действия и цели, какие я имел для благоустройства и состояния сего скита и с оставлением того же самого порядка без всякого изменения, какой я имел по милости всеблагого бога в продолжении 10 лет, как то: продолжение неумолкаемого чтения Псалтиря, каждодневной службы, богоугодное жжение неугасимо лампад и по возможности неоставление и принятие странных и бедных. О выполнении сего крайнего моего желания прошу и умоляю Ваше Преосвященство, как милостивейшего архипастыря и отца, для той цели, дабы богоугодными действиями имя Божие прославлялось на сем месте.

Вашего Преосвященства

Нижайший послушник игумен Вонифатий.

Декабря 26 дня

1871 года».

На сем завещании от 28 декабря 1871 г., последовала резолюция Его Преосвященства Порфирия, епископа Чигиринского, таковая:

«Во исполнение благой воли о. Вонифатия я назначаю приемником его в ските иеросхимонаха Иринарха. Титуловаться ему Начальником скита и управлять ему по-прежнему без изменения, только надо уменьшить число живущих там чужих, нищих и бедных людей».

За год до смерти своей о. Вонифатий почувствовал крайнее изнеможение сил телесных, но духом был бодр и весел. Обыкновенный порядок жизни его, заведенный с восприятием монашества, неминуемо подвергся теперь изменению. Старец стал реже выходить в церковь св. Архистратига Михаила, которая отделялась от его кельи только деревянной стеной, так что он, и не выходя в сию церковь, мог только слышать пение клирошан во времена богослужений. В каменную же Церковь всех святых тоже ходил редко, – ходил с коротенькой не толстой палкой, нередко останавливаясь па пути, и, пришедши в оную, становился в паперти около свечепродавца. Редко он уже посещал братию в кельях, редко ходил он в кухню и пекарню.

Теперь он уже совершал свое обычное правило не на ногах, как прежде было, но облекшись в мантию, становился на колена пред св. иконами, и так совершал оное. Если кто в сие время приходил к нему из посетителей, то он не вставая от коленопреклонения, просил посетителя сидеть на скамейке около него, (стульев у него никогда не было), и ласково разговаривал с ним. Или, если кто приходил из братии за распоряжением по скиту, то он, тоже не вставая от коленопреклонения, давал свои распоряжения, а после сего продолжал свое правило.

За месяц до кончины своей о. Вонифатий возлег на убогий одр свой и уже не вставал с оного. В последние дни своей жизни он часто приобщался св. Таин Христовых. В это время он говорил братии, что ему открыто, «что в Феофании будет богатый монастырь и множество Христовых подвижников. Дай Бог, чтобы откровение сие исполнилось!

За три дня до своей смерти о. Вонифатий, призвал к себе монаха, несколько лет около него жившего за деревянной от него стеной и всегда ему услуживавшего, сказал ему: «Поспеши сшить мне подрясник, видишь какой на мне грязный подрясник! (он не имел никогда даже порядочной одежды), – поспеши, поспеши скорее: ибо я, в 10 часов утра 27 декабря 1871 года, умру».

Монах, заплакавши, поехал в Киев, откуда привез материал для подрясника и портного, и подрясник скоро был готов. Как сказал Вонифатий о своей смерти, так и совершилось. В 10 часов утра, 27 декабря, он, приобщившись Христовых Таин, с миром предал душу свою Богу на 85, году своей богоугодной жизни.

И странники, бедные и нищие навсегда потеряли незабвенного своего благодетеля.

Тело его стояло двое суток в теплой церкви Архистратига Михаила, после сего перенесено было тоже в теплую каменную церковь Всех Святых; где тоже стояло открытым двое суток. Феофановский скит со дня смерти старца Вонифатия постоянно наполнен был великим множеством жителей г. Киева, ближайших пустынь Голосеевской и Китаевской и соседних селений. Каждый наперерыв теснился облобызать великого старца. Все единодушно оплакивали потерю его и молились о упокоении души его, как он при жизни своей молился о здравии и спасении всех.

В продолжении сего времени тление не касалось тела его. В день погребения за литургией народа было так много в каменной церкви, что она не могла вмещать в себе оного.

Когда запели: «приидите последнее целование дадим братие умершему»; то народ поднял такой плач и вопль, что клирошан, отпевавших тело старца мало слышно было. Таковые же слезы, вопли и рыдания сопровождали тело до его могилы которая, по распоряжению епископа Порфирия, настоятеля Михайловского монастыря и скита Феофании, устроена была с восточной стороны каменной церкви. Когда же начали опускать тело старца в могилу; то множество народа, сопровождавшее тело его, поднял такой плачь и вопль, что лесные птицы, сидевшие на высоких деревах¹⁹ в тревожном положении, испугавшись оных воплей и рыданий, улетели далее.

Между плачем, воплями и рыданиями слышно было много следующих слов: «Куда же ты, батюшка наш идешь? Куда ты от нас скрываешься?! Ах ты, кормилец наш, ах ты, батюшка наш! Ах ты, милостивец наш!!! Кто же нас, после тебя, кормить будет; кто отрет слезу нашу горьку; кто поможет нам в несчастьях наших, как все это ты так нам делал? Ах, батюшка наш, на кого ты нас оставляешь?! Ты идешь к праведному Судии – Богу за получением венца Милостивым. Молися же ко Господу Богу и о нас грешных; мы же тебя не забудем, пока живы будем, – мы и дети наши в род и род возвести имя твое».

Не было сказано при гробе о. Вонифатия речей; но воспоминание о его жизни и делах, изустные рассказы о них при гробе замечательного подвижника были самым лучшим назиданием, заменившим всякое другое слово.

Погребение совершенно было о. архимандритом, наместником Киево-Златоверхо-Михайловского первоклассного монастыря, с старшей братией.

Многие просили у него благословения снять с него портрет. Старец о. Вонифатий отвечал на это: «Кто я, убогий, чтобы писать вид мой? Изображают лики Божьи и святые, а мы люди, и люди-то грешные». Тоже самое повторил он и мне, пишущему сии строки, когда я думал пригласить фотографа, дабы снять с него портрет, с добавлением: «мы всегда и во всех случаях должны стараться отсекать вины тщеславия в самом начале».

Роста он был среднего, телосложения крепкого и, не смотря на восьмидесятипятилетнюю жизнь свою, на голове не имел ни одного волоса седого – они были черные, коих часто мазал елеем от лампады, которая теплилась пред ликом Матери Божией, бывшей в его кельи. Глаза имел карие, нос умеренный, браду имел довольно длинную, густую, окладистую – всю седую²⁰.

Двадцать лет провел он с матерью родной;

Восемь лет жил с целомудренной женой своей, как с сестрой.

Двадцать пять лет Богу и Царю служил;

Шестнадцать лет в обителях святых жил;

Шестнадцать лет пищую братию кормил;

Смотрите, сколько он на свете был? – 85 годов!

И вот, век его как день вчерашний промелькнул,

Как будто в первый раз на свете он

взглянул.

Его на реках смерть алчная искала,

И в море ад ему разверзала:

Но Бог помог, – и он не утонул!

В степи с людьми он замерзал,

И очень близок к смерти бывал.

Мороз и вихрь на смерть его терзал;

В живых остаться он не мнил:

Но призвав в помощь Бога и С. Николая,

От сих бед – спасен был.

Не раз волков стая его встречала;

Но десница Божья его сохраняла.

В сражениях почти он первым был:

Смерть Над головой его летала,

Лошадь под ним мертвою упадала;

Над головой его пули жужжали,

Товарищи его мертвыми упадали;

Но промысл, для высших целей, невредимым его хранил,

В обителях в славу Божию и в пользу ближних он жил:

Храмы Божии он созидал,

И всяким благолепием их украшал;

И подвижникам Христовым, во всем благом примером был.

Всё сие во славу Божию и в пользу ближних он созидал.

И всегда – о часе смертном и о будущем...помышлял,

И с Миром Богу душу свою отдал,

Исполнив всех добродетелей меры,

Оставил нам благочестия примеры.

Как много было стрел на жизнь его!

Господь помог

И Он возмог…

И благодушно теперь поет:

Свят! Свят! Свят!

Господь Саваоф!

* * *

Сказав о жизни и о подвигах игумена о. Вонифатия, считаю нужным кое-что сказать и о его наставнике в христианских добродетелях, об удивительном человеке, юродивом Иване Босом.

Сведения о наставнике о Вонифатия в христианских добродетелях, удивительном человеке юродивом Иване Босом частью, я собрал от некоторых жителей г. Киева, живущих и теперь, а частью из сказания об нем Г. Аскоченского, редактора журнала «Домашняя беседа».

Сведения сии следующие:

Однажды был я в доме о. протоиерея Десятинной церкви и, между нашим разговором зашла речь и об Иване Босом. Я прежде знал, что сей удивительный человек жил в приходе сего протоиерея, а потому и просил его передать мне хотя кое-что об Иване Босом. Сей о. протоиерей передал мне о нем следующее:

«В сороковых годах, – сказал о. протоиерей, – в той местности, где теперь находятся присутственные места, находились ветхие домики моих прихожан. Один благочестивый мещанин той местности принял к себе бесприютного Ивана Босого. Иван Босой усмотрев у сего мещанина развалившийся погреб, ископал в нем небольшую пещеру и в оной поселился дня своих благочестивых подвигов.

Он был часто в Десятинной церкви на богослужениях. Однажды, в самый лютый мороз пришел он в Десятинную церковь на всенощную накануне праздника Святителя Христова Николая, – пришел босым, без шапки и в нанковом халате, и простоял с благоговением на коленях всю всенощную. После всенощной был в моем доме. Он рассказывал о себе, что он мещанин г. Зарайска Рязанской губернии и неграмотный.

После сего, благочестивый капитан г. Протасов в Лыбедской части г. Киева приняв к себе Ивана Босого, отвел ему весь нижний довольно обширный этаж своего дома для его благочестивых подвигов. В новом помещении Иван Босой принимал и покоил странников и бедных. После сего Иван Босой нанял оба этажа прежде жилых комнат под Киево-Андреевской церковью, – комнат, которые служат как бы основанием Андреевской церкви. В оных комнатах Иван Босой принимал, кормил и покоил странников, калек и бедных. В это время пришел к нему Дамиан, нынешний игумен скита Феофании о. Вонифатий. Иван Босой принял его за ученика своего в христианских добродетелях. Оба они занимались странноприимством и благотворительностью. Слава о их подвигах распространилась далеко; вследствие сего, нищелюбцы присылали им не малые денежные средства, на кои они призревали меньшую Христову братию и благотворили оной.

Но не долго Дамиан подвизался с своим наставником Иваном Босым. Иван Босой заболел, меня призвали его напутствовать. Я его исповедовал, совершил над ним Елеосвящение и приобщил Христовых Таин. Скоро, после сего, Иван Босой умер смертью праведника. До смерти его были сильные морозы с заметелью; а когда он умер, то сделалась оттепель и стояла хорошая погода. На погребение его стеклось великое множество народа разных сословий тысячами; его погребли на Щекавике в веригах, залитых на нем навсегда, положив в возглавие его тот камень, о который он полагал поклоны, от сего сделался нарост на лбе его величиной в куриное яйцо. Его погребал ректор семинарии со многими священниками г. Киева, в числе коих находился и я. Акт погребения его записан в метрической книге Десятинной церкви.

После того, когда я погребал мертвецов моего прихода, то видел, что жители г. Киева и дальние богомольцы, помолившись над могилой Ивана Босого о упокоении души его, брали по горсти земли из его могилы, и отправлялись в свои дома.

Чрез несколько времени приходила ко мне жена Ивана Босого с дочерью девицей, и не скорбели, что он их оставил, возлюбив Господа Бога паче всего; он был не то, что юродивый, а был подвижником Христовым в собственном смысле сего слова: возлюбив Бога паче всего, а ближних как сам себя. Если угодно будет Господу Богу прославить своего праведника; то Он прославит его видимо, – заключил почтенный о. протоиерей».

Диакон Киево-Андреевской церкви, который и теперь в живых находится, рассказывал мне об Иване Босом следующее:

Иван Босой, наняв комнаты прежде жилые в двух этажах под Киево-Андреевской церковью, пришел в оные от благочестивого капитана г. Протасова, жившего в Лыбедской части. Оба этажа служили и служат с западной стороны как бы основанием Киево-Андреевской церкви. В это время пришел к нему Дамиан, бывший свечепродавец в Троицкой церкви, бывшей на старом Киеве, а теперь славный подвижник и строитель скита Феофании игумен о. Вонифатий, – пришел, как слышно было, с деньгами, и сделался учеником Ивана Босого в христианских добродетелях.

Нанятые ими комнаты разделены были на шесть отделов.

В первом отделе жили калеки мужского пола; во втором отделе калеки женского пола; в третьем отделе была для них, для бедных и странников трапеза, таковых трапезовало каждый день более двух сот; в четвертом отделе были поварня и хлебня; в пятом отделе находились съестные припасы; в шестом отделе были кельи Ивана Босого и ученика его Дамиана. Келья Ивана Босого была посредственная, не большая и не малая, вся от потолка до стола со всех сторон был улепотствована иконами разных размеров и достоинств, пред некоторыми из них теплились неугасимые лампады. В переднем углу сей кельи лежал на полу камень в два пуда, о который Иван Босой, во время ночных своих молитв, полагал земные поклоны, от чего на лбе его сделался нарост величиной с куриное яйцо. Иван Босой носил вериги почти в пуд, заклепанные на нем навсегда, а другие чугунные, полтора пудовые вериги висели у него на стене в кельи. По смерти Ивана Босого последние вериги достались ученику его Дамиану, теперешнему игумену, о. Вонифатию. Куда и, на что он употреблял сии вериги, мне неизвестно, а то известно, что о. Вонифатий никогда не носил вериг.

В сем богоугодном заведении оба они принимали калек, бедных и странников; кормили их и покоили. Слава о их благочестивых подвигах распространилась далеко; вследствие чего боголюбцы и нищелюбцы почти со всех сторон России присылали им немалые деньги на богоугодные дела. Иван Босой употреблял их часть на; странноприимность и благотворительность, а другую, часть оных употреблял на нужды бедных церквей; Даже устроил два большие ящика набитые разными церковными священными облачениями, один патриарху Александрийскому, а другой Анттохийскому; но за своей смертью не послал их, а послал по назначению ученик его Дамиан. При жизни Иван Босой сказывался неграмотным; но по смерти его оказались книги, по которым он ночью молился Богу, оказалась и немалая тетрадь, в которую он вписывал имена жертвователей. Он жил под Киево-Андреевской церковью не более года; Он умер в Великий пост. До смерти его была ненастная погода, а когда он умер, стояла погода благоприятная и таковая оставалась до погребения его тела, которое состоялось в четвертый день после его смерти. Тело его торжественно погребено на Щекавике: за телом его шли тысяче жителей Киева разных сословий.

По смерти Ивана Босого, по его завещанию, принял на себя странноприимницу ученик его Дамиан, теперешний игумен о. Вонифатий.

Дамиан во всем поступал так, как и наставник его Иван Босой, кроме юродства и ношения вериг. Когда нищелюбцы узнали о Дамиане, тогда и ему присылали немалые деньги на богоугодные дела. Церковь Киево-Андреевская и теперь сохраняет на память некоторые иконы от Ивана Босого», – заключил о. диакон.

Пономарь Киево-Андреевской церкви, который и теперь находится в живых, рассказывал мне об Иване Босом следующее:

«Когда я был, – говорил он, – в Голосеевской пустыни псаломщиком, тогда меня послали в Киев купить некоторые вещи, которые употребляются при богослужении. Искупивши нужные вещи на Подоле, думал возвратиться в свою пустынь чрез старый город и, подъезжая к подъему Андреевской дороги, вижу, против меня идет человек без шапки, в нанковом халате и босой и тут же на моих глазах пал о ледяную дорогу, от чего на лбе его сделалась рана, и из раны струилась кровь ручьем. Я в то же мгновение соскочил с саней и, имея на себе под верхней одеждою утыральник, начал унимать струившуюся кровь и обвязал голову падшего человека оным утыральником. Падший, пришедши в чувство, обратился ко мне и сказал: «Спасибо тебе за помощь, Иулианушка! Будешь и ты в Киево-Андреевской церкви и будет тебе хорошо». Я удивился, как этот человек, видящий меня в первый раз и я его тоже, называл маня, моим собственным именем Иулианом? Приехавши в пустынь, я рассказал своим товарищам о сем происшествии. Товарищи все единогласно сказали, что это никто иной, как удивительный юродивый Иван Босой. Скоро сбылись на мне слова Ивана Босого. Проживши еще некоторое время в Голосеевской пустыни, я женился, и действительно определен был пономарем в Киево-Андреевской церкви, при которой служу уже несколько лет, имею четырех сынов, из коих два в придворном хоре и живется мне хорошо».

«Даже я живу в том отделении, где жил Иван Босой», – заключил пономарь. Но минут чрез десять, сказал: «Да, я еще забыл одно сказать: я Ивана Босого особенно благодарю за то, что он лечит моих детей». Я спросил его, каким способом? Пономарь отвечал: «Бывало двое, трое детей моих заболеют от лихорадки, я, не употребляя никаких медицинских средств, прямо иду к могиле Ивана Босого и, взявши землицы из его могилы приношу домой; жена, поделавши из оной узелки, привязывает их на шеях больных детей. После сего мы молимся: Господи, Иисусе Христе, молитвами труженика Твоего Ивана Босого, освободи детей наших от болезни. На другой день дети наши освобождены от болезни».

По поводу статьи об Иване Босом, помещенной в «Киевлянине», г. Аксоченский, редактор журнала «Домашняя беседа», об Иване Босом отзывается так: «Несколько слов в «Киевлянине» об Иване Босом пробудили и во мне воспоминания об этом удивительном человеке, истинном подвижнике и теперь уже неземном молитвеннике за нас грешных.

В первый раз мне удалось увидеть его в начале 1843 года зимой. Я тогда был еще студентом. Не помню хорошо, в какой именно день, отправился я в Лавру к обедне; холод быль нестерпимый; я шел, закутавшись как можно плотнее в шинель, и учащал мои шаги, чтобы согреться. Гляжу на подъеме Александровской горы, находившейся тогда в первобытном состоянии и крепко напоминавшей собою Кавказ с его стремниными и провалами, бежит какой-то господин, довольно плотного сложения, лет этак сорока. Он был без шапки в легком нанковом халате, простиравшимся до пят на ногах его не было ни сапог, ни даже каких-либо чулок. Господин этот гнал пред собой деревянный шар, величиною в небольшой арбуз, который скатывался вниз и доставлял не мало хлопот тому, кто подгонял его. Удивленный таким явлением, я невольно остановился. «Чего ты стал? – сказал Босой, взяв в руки непослушный шар – иди вперед, вперед, вперед! Видишь шар-то твой валится назад, как ты не стараешься; а ты все-таки толкай его, и иди вперед!»

Недовольный такою фамильярностью, (нельзя же-с: студент был, важная, значит фигура!), я плотнее завернувшись в шинель и пошел быстрее от моего нежданного собеседника.

– Ты не спиши, раб Божий! Шар-то возьми с собой, ведь тебе приказано гонять его. Куда ты идешь? – сказал Босой поравнявшись со мной.

– В Лавру, отвечал я.

– Вот и хорошо. Ты в Лавру и я в Лавру. Давай же вместе подгонять шар.

И бросив свою игрушку, он принялся подталкивать ее. С Крещатика подъем сделался круче и я опередил своего спутника, который гонялся за своим шаром скатывавшимся вниз Возвратившись в академию и рассказал о встрече моей товарищам, и узнал от них, что спутник мой был известный всему Киеву юродивый Иван Босой²¹.

Недели чрез две случилось мне быть в Михайловском монастыре. Отслушав обедню в домовой архиерейской церкви, я проходил мимо подъезда келий, занимаемых владыками. Гляжу стоит Босой, и с комически-гордым видом оделяет нищих деньгами, кусками хлеба, а иным показывает шиш. Заметив меня, он подскочил ко мне и, подавая какую-то монету, сказал: «Вот и тебе, раб Божий! Возьми, дружок, возьми; тебе деньги надобны».

– На табак что ли? – сказал я с насмешкой (Никогда не прощу себе этой глупой студентской выходки!).

Иван Босой сплюнул.

– И без табаку будет у тебя горько во рте, – сказал он, отдавая монету какой-то подошедшей женщине, – «Возьми, старица, – прибавил он, – и помолись за него дурака!».

Оскорбленный таким названием, я чуть не выругал навязчивого моего благодетеля; а он, захохотав мне вслед, закричал: «Пожалеешь, брат, о моей копеечке!».

Прости меня, подвижник Христов, отринутая мной копеечка твоя стоила мне тысячи скорбей в малой и злой моей жизни!..

Потом, не помню уже когда именно, но только летом, встретил я Ивана Босого на Плоском. Это была пора самых пламенных, юношеских моих мечтаний и надежд.

Пользуясь вниманием одной достойнейшей девицы, которая, по неисповедимым судьбам промысла Божия, стала потом моей женой, счастливый и беззаботный, шел я по улице, чуть ли даже не напевая что-то. Вдруг на самом повороте улицы к Щекавике, с саженной палкой, на которой привязан был огромный букет простых, полевых цветов, перемешанных с бурьяном и крапивой, очутился предо мною Иван Босой. – «Здравствуй, приятель, – сказал он, подходя ко мне. А я был…» (тут он назвал имя девицы, о которой я мечтал). «Как же ты ее знаешь?» – спросил я с непритворным изумлением.

– Вона! Кого я не знаю! Бедненькая! Повянет все, все у ней повянет.²²

На-ка вот и тебе цветочек!

– На что они мне?

– Я сам знаю, что не нужны, да возьмешь, возьмешь! За третьим сам пойдешь!²³

– Сумасшедший! – сказал я отходя от него с досадой. Веселое настроение моего духа исчезло; я пошел тихо и скромно; а за мной гнался раздражающий смех юродивого.

После этого я уж не видел Ивана Босого. Прошло несколько лет; пошатавшись по свету и убоявшись бездны канцелярской премудрости, я возвратился вспять к моим пенатам, моим ученым занятиям, моей любимице – литературе. В 1852 г. я был уже в Киеве. Как-то между разговорами я узнал от моего доброго хозяина, когда-то евшего со мной одну академическую кашу, что Иван Босой умер. Подробности подвижнической жизни сильно заинтересовали меня этого необыкновенного человека. Не оставляя трудного подвига юродствования, Иван Босой приютился под церковью Св. Андрея Первозванного, в огромной не жилой зале, служившей как бы фундаментом дивному зданию знаменитого архитектора Растрелли. Зала эта замечательна, между прочим, тем, что в ней содержался некоторое время плененный Фрезером Костюшко, предводитель польских конфедератов. Теперь эта зала, старанием известного нашего писателя Андрея Николаевича Муравьева и по благословению Высокопреосвященнейшего Арсения, Митрополита Киевского, обращена в Церковь во ими преподобн. Сергия Радонежского чудотворца. В этой-то зале, Иван Босой открыл странноприимницу. Сам, без всяких средств, живущий только о имени Христове, вменивший в улиты все сокровища мира, подвижник собирал целые толпы странников, так что в иную пору число их простиралось у, него до 200 человек. Он предлагал им трапезу, беднейших оделял деньгами и сам вызывался быть их путеводителем по Святым местам Русского Иерусалима. В приобретении средств для содержания своей странноприимницы, Иван Босой употреблял очень простой способ: он прямо являлся к более зажиточным из Киевлян, и настоятельно требовал того или другого для своих дорогих гостей, и никто не отказывал ему в этом. Главным помощником его в этом святом богоугодном деле был тогдашний гражданский губернатор И. И. Фундуклей, к которому Иван Босой имел беспрепятственный доступ и называл казначеем своей странноприимницы. Молва о благотворительности Босого разнеслась по России, и он стал отовсюду получать приношения, давшие ему полную возможность поддерживать богоугодное заведение. Между тем Иван Босой оставался тем же босовиком; на него, казалось, не действовали ни лютые морозы, ни удушающий жар; всегда веселый и, по-видимому, беззаботный, он ходил днем по святым местам Киева, а ночью предавался молитвам и богомыслию.

К сожалению, я не умел в ту пору собрать более сведений о жизни и подвигах блаженного.²⁴ Известно только, что он мещанин из г. Зарайска, но когда начал подвиг юродства, когда прибыл в Киев – ничего этого не знаю.

По смерти Ивана Босого оказались на нем тяжелые вериги, почти вросшие в тело, с которыми и похоронили его на Щекавике.

Мне сказывали, что целые шесть дней оставался он не погребенным; не взирая на то, что в комнате было постоянно душно от прилива посетителей, желавших поклониться усопшему, не слышно было от него ни малейшего запаха. «За гробом его, – пишут в «Киевлянине», – шли тысячи народа, и слышен был плачь беспомощных лишившихся в нем своей подпоры»²⁵.

Вследствие прошения г. Аскоченского к тем, «кто ближе знал Ивана Босого, сообщить о нем подробнейшие сведения», один г. С. Ж-н писал к Аскоченскому письмо, в котором, между прочем, пишет об Иване Босом следующее:

«Обошедши все святые и достопримечательные места Киева, я припомнил ваши слова, обращенные ко всем киевлянам и гостям Киевским касательно недавно скончавшегося подвижника Ивана Босого, и пожелал поклониться хоть могиле его. Многих расспрашивал я о жизни этого неразгаданного человека, и все единослово отвечали мне, что он был именно святой жизни, что молитвами его многие получают исцеление от разных болезней, и что презревший при жизни своей все обольщения мира, видимо прославляется ныне пред Богом и людьми. Мне сказали, что могила Ивана Босого находится на Щекавике и я, улучив свободное время, отправился туда. Неизъяснимое чувство объяло мою душу, при взгляде на эту необозримую Иосафатову долину вековечного Киева: это не была скорбь, не был ужас, а какое-то сладостное томление, выжимавшее из груди слезы и выражавшееся тихой безмолвной молитвой... Пересмотрев множество памятников, перечитав сотни надписей, я не находил того, чего искал. С грустью оставлял я кладбище, жалея о безуспешности моих поисков. Вдруг в сторонке увидел я старушку, сидевшую на зеленеющей могиле. Согретая лучами летнего солнца, она спокойно дремала. Я не хотел тревожить ее, и в ожидании ее пробуждения я уселся насупротив ее на могильном камне. Вокруг меня все дышало таким миром и тишиной, таким невозмутимым безмолвием, и при всем том так внятно говорившим сердцу, что я забыл и про цел моих исканий, и про старушку, и даже о себе самом. Лишь одна мысль объяла все чувство мое: «персть есмы, персть есмы» – повторяло какое-то смиряющее чувство внутрь меня, и слезы неслышно лились по щекам моим.

Старушка чрез несколько времени проснулась.

«Бабушка! – сказал я, – не знаешь ли ты могилы Ивана Босого?»

– Босенького-то! – отвечала она, поднимаясь с могилы, – как не знать, родимый! Пойдем со мной. Да ты зачем к нему – по болезни что ли какой, ли так по-родственному?

– Нет, бабушка, по усердию.

– Спаси тебя, Господи.

– А не знаешь ли ты, старушка, про Ивана Босого? – спросил я, идя с нею рядом, – или по крайней мере, не слыхала ли чего?

– Как не слыхать, батюшка. Я и сама близко его знала. Да и кто его не знал, из нашей бедной братии? это был, родимый ты мой, человек блаженный. Все летушко и зимушку ходил он босенький. Кормилец наш был, Царство ему Небесное! – говорила она набожно крестясь.

– Кормилец?

– Кормилец, батюшка! Бывало, наберет нашей братии, бедненьких-то, он жил тогда в церкви Андрея Первозванного, – много такого наберет нас, да и любил же он нас, сердечный, Царство ему Небесное! Наберет, говорю, да и станет кормить нас. Отрежет тебе вот такую скибушку хлеба (Старушка показала размер руками) и ложечки четыре борщику нальет, да и скажет: «Ешьте во славу Божью, дорогие гостеньки! Чем богат, тем и рад». А вот денег не любил давать. Попросишь бывало: «Босенький! дай ты мне копеечку!». А он тебе кукиш покажет. «На что? – скажет, – тебе не нужны деньги. Ты милости проси у Бога вот так: хлеб наш насущный даждь нам днесь. Тут о деньгах нет ни слова. Ну, так ты и не проси их». А умирал-то сердечный, как: чисто праведник! Сам митрополит был при его смерти. «Где тебя похоронить, Босой?» – спросил он его. «Я тебя, – говорит, – в Лавре схороню». «И, нет, не надо! Похорони меня на Щекавике, там между братией моей, между друзьями моими, поближе к бедненьким-то». Вот тут его и похоронили; вот тут он и спит родимый наш.

Я взглянул на показанную мне старушкой могилу. Она вся была взрыта и, как заметно руками. На могиле водружен большой деревянный крест, с изображением на одной стороне Распятия, а на другой – Усекновения главы св. Иоанна Предтечи. Крест этот, по словам старушки, сооружен усердием киевлян, чтущих до ныне память праведника; но жаль, что нет на могиле, хоть какой-нибудь самой скромной надписи, тем более, что, как говорила старушка, не проходит того дня, чтобы не было кого здесь или так, по усердию, или по поводу какой-нибудь болезни. «Видишь ли, батюшка, могила-то вся взрыта. Уберут ее голубушку, обложат и травушкой и цветочками, а на другой день–гляди, опять взрыта. Это родимый ты мой, значит, что народу-то много приходит к босенькому; землицу берут и с верою в молитвы его у Господа исцеление получают, больше все от лихорадки». Взял и я себе землицы с могилы праведника, прося его молитв и заступления пред Богом, которому предстоит он ныне в лике праведных²⁶».

Господин И. Максимович от 16 ноября 1873 г. поместил свою статейку об Иване Босом в № 22 «Киевских Епархиальных ведомостей».

Вот она:

Иван Босой

«Если желаете знать, кто такой был Иван Босой, зайдите на Щекавицкое кладбище в какой-нибудь из праздничных дней или воскресных, когда на кладбище бывает довольно народа, или в поминальный. Вы составите себе не особенно полное и ясное, но зато надлежащее понятие о нем – об этом человеке, о среде, которая находится с ним в известных отношениях, о характере последних в самом процессе их образования, и, владея таким понятием, будете иметь возможность указать явление, которое предстанет пред вашим религиозно-проницательным взглядом, то место в ряду явлений подобного рода, какое ему принадлежит по его праву, т. е. по его внутреннему значению и достоинству, а не другое какое-нибудь. Войдите на наше кладбище чрез каменные ворота, что с архангельской трубой на верху, и тотчас же поворотите налево, по дороге пролегающей около самого забора. Вам придется пройти по этой дороге шагов двести, потом взять вправо шагов тридцать по небольшой извивающейся тропинке. В той местности, куда вы прибыли, нет богатых надгробных памятников, мраморных или чугунных с золотыми надписями, а есть только кресты деревянные и возле крестов деревянных могильные земляные насыпи…

Между могильными земляными насыпями ваше внимание остановится на одной–непохожей на другие. Эта могильная насыпь не обложена дерном и земли на ней так мало, что если бы вы пожелали выровнять ее, то прежде всего должны были-бы наносить откуда-нибудь земли. О ней как будто некому заботиться... Но от чего же возле этой могильной насыпи так утоптано? И что это за узелки на ней и около, и что в них? И крест могильный, стоящий у этой особенной насыпи, обратит на себя ваше внимание, потому что и он имеет в себе некоторые особенности. На той стороне его, что обращена к могильной насыпи, в центре соединения продольного дерева с поперечным, устроено из жести небольшое углубление, в котором стоит и теплится лампада. Лампадное масло нередко проливалось из лампады и оставило заметные следы на кресте до самого его подножия.

На оборотной стороне креста – икона усекновения главы святого Иоанна Предтечи, на жестяной доске, а на другой жестяной же доске, уставленной над первой, надпись. Прочитайте ее и узнаете, кто покоится под этим крестом с лампадой и под этой могильной земляной насыпью с узелками. «Здесь погребен, – так сообщается в надписи, – прах Рязанской губернии города Зарайска мещанин Иван Иванович Росторгуев умерший 1849 года декабря 16, а погребение совершилось старокиевской десятинной церкви священником Петр Гороновский от роду ему было 50 лет странствовал Христа ради босой мир праху твоему».

Немая земляная насыпь и безмолвный крест не скажут вам о Иване Босом ничего более; но больше скажут вам о нем те живые личности, которые не замедлят прийти к могиле, у которой вы стоите. Вот идет какая-то женщина-старушка. Подошла к могиле, перекрестилась несколько раз, набожно поцеловала крест с одной и с другой стороны и икону Усекновения. За ней подошли другая, потом третья, еще несколько все из мещанского сословия, в возрасте от 30 до 60 лет. Некоторые из подошедших женщин только крестятся а некоторые бьют земные поклоны и целуют могильную насыпь. Вы снова смотрите по направлению к могильной насыпи, и вам покажется, что она сделалась такой приглаженной от того, что набожные женщины, часто опираясь не нее своими руками, целуют ее землю.

– Кто такой был Иван Босой? – спрашиваете вы у набожных женщин.

– Это был юродивый и прозорливый странник, – отвечают вам набожные женщины. Странствовал он всегда босыми ногами и летом, и зимой. Принимая милостыню, он сберегал ее только до ближайшей субботы, чтобы можно было устроить обед для любимых им странников и нищих, а не то и прямо раздавал ее тем же самим нищим. Больше он молчал, чем говорил; но если обращался кто к нему за наставлением, он наставлял обращавшего покаянию и жизни благочестивой. Придет, бывало, к нему кто-нибудь: Иван Босой тотчас назовет его по имени, хотя бы в первый раз его видел, узнает, что побудило его прийти к нему, и предложит наставления и советы. Помогал угодник Божий и в болезнях, и будущую судьбу человека предсказывал. Отпуская приходящих, он давал им на благословение маленькие кипарисные крестики или другое что, смотря по тому какая судьба, ждала отпускаемого. А иногда и ничего не давал. Это в том случае, если приходивший к нему был человек злой, лукавый и приходил не за наставлением, но чтобы искусить подвижника. Зная душу человека, он узнавал подобных людей и, вместо наставления и кипарисного крестика, бывало накричит на них и выгонит поленом, или палкой из своей кельи. Он жил под Андреевской церковью в одном из находящихся там помещений, – там и умер. И нужно было видеть, какое множество народа приходило к нему, когда он лежал в церкви: видны были на нем, на груди его, тяжелы, толстые, лоснившиеся от давнего употребления вериги, которые носил подвижник в своей жизни, и какое множество провожало его на кладбище...

Киевские священные места и в особенности Киево-Печерская Лавра с ее многочисленными святыми подвижниками, влияя в продолжении целых столетий на православных киевлян, образовали, воспитали и упрочили в их уме ту общую идею, которая служила им всегда руководящим светочем в сфере явлений религиозно-нравственной жизни. И в настоящее время эта идея поддерживается, уясняется и оживляется теми же самыми средствами, которые ее образовали, воспитали и не иначе как с самым живым интересом относятся ко всем явлениям, имеющим на себе оттенок христианского подвижничества. Пред глазами набожных киевлян встал человек, непохожий на обыкновенных людей: он носит вериги, ходит всегда босой, исцеляет болезни, нестяжателен, прозорлив – что это заявление? Отвечая на этот вопрос, набожный народ производит сближение между общим, исторически выработанным взглядом на христианское подвижничество, и частным, современным ему явлением.

– Что это за узелки здесь? продолжаете вы спрашивает набожных женщин.

– Иван Босой, ответят вам, помогает от лихорадки. На кого нападет эта болезнь, тому нужно прийти сюда, взять в узелок земли и повесить его на шее; а оставит болезнь, снова нужно прийти сюда и бросить узелок на могилу. Вместе с узелком надо принести лампадного масла, по состоянию, или денег на масло пожертвовать что-нибудь.

– Сколько дней нужно носить узелок?

– Три дня…

Спустя недолго, вдали покажется какая-то женщина, которая как будто пробирается к Ивану Босому, и как будто уклоняется в сторону. Она уклоняется в сторону и остановилась пред какой-то могилой, потом другой, третьей и стала креститься; миновав затем много других могил и крестов, она уже прямо идет к Ивану Босому. Для нее нет более знакомых на кладбище, кроме отца и матери, брата и сестры (это она пред их могилами только что молилась) и Ивана Босого.

– Зачем это, бабушка, вы молитесь над могилой Ивана Босого?

– Надо молиться, мой друг, потому что он «за нас так молится».

– И от лихорадки он помогает?

Посмотрела бабушка с минуту и сказала протяжным голосом:

– Вы бы потрудились прийти сюда весной, когда богомольцы приходят в Киев из далеких сторон и увидели бы тогда, сколько народу здесь бывает и сколько земли разбирают, так что сторожу раза два и три на лето приходится оправлять могилу. Многим, многим помогает Иван Босой...

– Сколько же времени нужно носить узелок?

– Двенадцать дней. Но прежде чем повесить его, нужно «смерять» (обвить) ниткой икону Усекновения, вот эту, что здесь на кресте («День Усекновения, – заметила при этом бабушка – день ангела Ивана Босого») и на той самой нитке, сколько ее придется, носить узелок.

Снова перекрестилась бабушка, поцеловала крест и пошла своей дорогой. За ней подошла в могиле Ивана Босого еще одна женщина.

– Скажите, пожалуйста, долго ли нужно держать на шее узелок с землей, чтобы бросила лихорадка?

– До тех пор нужно держать, пока не бросит.

– От лихорадки ли одной он помогает, или и от другого чего-нибудь?

–И от лихорадки помогает, и от «всякой болезни и напасти». И опять указывается на то, что много народу сюда проходит, много земли забирают, так что сторожу и проч., что мы уже слышали один раз.

Узелок с землей нужно носить «три дня» – по одному источнику, по другому – двенадцать дней, по третьему – «до тех пор пока не бросит». Нужно повесить узелок на нитке какой бы то ни было, говорят одни; другие же присовокупляют к этому следующее условие: «Нужно повесить узелок на той самой нитке, которой обведена была икона усекновения». Узелок с землей «помогает от лихорадки», слышится с одной стороны; и «от лихорадки и от всякой болезни и напасти» – слышится с другой. Такова сила авторитета, происшедшего чрез сближение исторически выработанной идеи о высоком значении христианского подвижничества с явлением человека особенного по своей жизни и деятельности. Общественное мнение данной среды обращается в пользу этого особенного явления и затем сообщает тон и направление и всем частным явлениям, соприкасающимся с тем, которое послужило основанием для первоначального образования авторитета.

Вот кучка мальчиков-мещан направляется к могиле Ивана Босого. Дети перегоняют друг друга, подняли крик, и в крике слышится имя Ивана Босого. От кого они узнали об этом человеке? От кого же, если не от бабушек своих, но бабушки заявляют о своих внучках, что они нередко с могилы Ивана Босого таскают деньги и обращают их на свои потребности (некоторые из выздоравливающих бросают деньги на могилу, или кладут в то помещение, где стоит лампада, некоторые же отдают свои пожертвования в руки кладбищенского сторожа).

За детьми подошли к Ивану Босому какие-то два великоросса средних лет. Они почти что не перекрестившись на могиле, начали читать известную уже нам надпись. Не спрашивайте их ни о чем, касающемся обстоятельств жизни Ивана Босого: они не знают ничего больше кроме того, что содержится в надписи... Впрочем и им известно, что Иван Босой помогает от лихорадки.

За двумя великороссами пришел еще один великоросс летъ23. Из рабочих – на лице желто-бледный, с тусклыми глазами и до такой степени обессиленный лихорадкой, что едва волочит ноги. Он подошел к могиле Ивана Босого, бросил узелок с землею и одну копейку (именно одну), стал креститься и шептать какую-то молитву.

– А что, парень, помогло тебе?

– Да, раз бросила, недели две тому назад, – потом, дня через два – опять напала, – теперь снова бросила...

– Сколько раз приходилось тебе брать здесь землю? Два раза?

– Нет, один раз всего.

– Где же ты держал узелок в те два дня, когда не было лихорадки? По-прежнему носил его или нет?

– Носил все время.

– А что будешь делать, если лихорадка снова возвратится к тебе? Опять придёшь сюда за землею?

– Приду.

Неверующий в этих знаках уважения к памяти благочестивого подвижника признает только суеверие. Человек верующий видит здесь проявление народной веры и благодатную помощь Божию, по молитвам Его святых угодников подаваемую чрез некоторые видимые посредства, и исполнение обещания Спаситель: «по вере ваю буди вама» (Мф.9:29).

И. Максимович

Статейка сия, от 29 ноября 1873 г. слово в слово перепечатана в № 142 «Киевлянин», только после слова «Приду» добавлено сие: Прочитав в «Еп. Ведомостях» статью, извлечение из которой приведено нами, мы невольно подумали:

Суеверие ли это или вера – во всяком случае эти простодушные поклонники Ивана Босого гораздо более понятны и заслуживают уважения, чем настоящие правители Франции, руководящие Лурдскими пилигримствами: первые добросовестны, а последние – просто эксплуатируют религию народа.

Пишущий сии строки, но случаю погребения на Щекавике некоторых мертвецов, умиравших в странноприимнице Киево-Златоверхо Михайловского Монастыря, не раз бывал и у могилы Ивана Босого, и каждый раз замечал, что над могилой Ивана Босого насыпи или совершенно не было, или же была некоторая часть оной – приходившие почитатели Ивана Босого к его могиле по горсти землицы из его могилы уносили в свои дома.

Замечал один и тот же деревянный четырехаршинный крест, окрашенный зеленой краской. На восточной стороне сего креста изображено не в малом виде распятие Господа Иисуса Христа. В конце правой руки Его, распростертой на кресте изображен лик Матери Божией в круге, у левой же руки Спасителя изображен лик св. Апостола Евангелиста Иоанна Богослова. С западной стороны на сем кресте пригвождена на перекрестьи жестяная доска длины в 3/4 аршина, ширины в 2/4 арш., на которой изображено Усекновение честныя главы св. Иоанна Крестителя Господня.

В таком виде, когда я только ни был на Щекавике, всегда заставал могилу Ивана Босого и крест над оной стоящий.

Когда я кончал статью об Иване Босом, пришла мне мысль посетить теперь могилу Ивана Босого и узнать в каком она теперь находится положении и крест над оной стоящий.

С этой целью отправился я к могиле Ивана Босого 16 Марта 1872 г. И только что вступил в Щекавицкое кладбище чрез большие ворота сего кладбища, как встретился со мной причетник Щекавицкой церкви, при которой он уже служит 16 годов. Сего причетника я пригласил с собой идти к могиле Ивана Босого. Мы поворотили от кладбищенских ворот к западной части Щекавицкого кладбища и шли почти под самой оградой кладбища по дороге не шире сажени, – шли между могилами по обеим сторонам дороги. Прошедши по сей дороге в одном направлении около 40 сажен, вдруг заметил я проторную дорожку на правую сторону между могилами же. Видя сию дорожку, спросил я провожавшего меня причетника: куда ведет эта проторная дорожка? Причетник отвечал: «К могиле Ивана Босого; она сделалась проторной от приходящих к могиле Ивана Босого его почитателей. В весеннее и летнее время таковых почитателей иногда приходят сотни. Они, помолившись над могилой Ивана Босого о упокоении души его, каждый берет с могилы его по горсти землицы и уходят восвояси. Жители г. Киева берут ее от лихорадок, а в прошлом 1871 году, когда в Киеве свирепствовала холера, брали землицу с могилы Ивана Босого, как предохранительное средство от оной. В весеннее и летнее время я с могильщиками делаем над могилой Ивана Босого немалые земляные насыпи и окладываем оную дернами, смотри – чрез несколько времени, их и не станет – посетители могилы уносят землицу».

Чрез три минуты, после сего рассказа, мы уже стояли у могилы Ивана Босого. Когда я посмотрел на сию могилу: на ней не было никакой насыпи. Около могилы Ивана Босого во все четыре стороны сплошь да рядом было видно бесчисленное множество могил, обложенных дерном; могилы сии уже покрывала весенняя зеленая травка и весенние молодые цветочки; а на могиле Ивана Босого ничто не росло от ежедневного уменьшения земли от ее посетителей.

Когда я посмотрел на крест, стоящий над могилой Ивана Босого, то заметил некоторое добавление на оном против прежнего, именно: с восточной стороны пред ликом распятого Господа Иисуса пригвожден ко кресту жестяный Фонарь в стеклах, в нем утверждена лампада, которая теплится во все субботы, воскресные, Господские и Богородичные дни, по словам причетника, около меня стоявшего. Когда я спросил сего причетника на чей счет покупается масло для лампады? он отвечал: «жители г. Киева приносят масло и отдают мне для оной лампады, и столько приносят, что не только достаточно оного для лампады над могилой Ивана Босого и для лампад Щекавицкой церкви, но еще каждогодно остается оного около двух пудов».

С западной стороны на кресте против прежнего, также добавление: выше иконы Усекновения честныя главы св. Иоанна Предтечи пригвождена ко кресту на белом фоне жестяная доска, длина ее в пол аршина и ширина в 1/4 арш., на ней написана черными буквами следующая надпись:

«Здесь погребен Рязанской губернии, г. Зарайска мещанин Иван Иванович Росторгуев, умерший в 1849 году декабря 12 дня. Лет ему от роду 50. Погребал Десятинной церкви протоиерей Петр Гороновский. Странствовал Христа ради босым. Мир праху твоему!²⁷»

Вот какого наставника в христианских добродетелях имел о. Вонифатий.

Конец.

Царю веков нетленному, единому премудрому Богу честь и слава во веки веков. (1Тим.1:17).