Моисей

Моисеов слышала еси ковчежец, душе, водами, волнами (в волнах) носим речными, яко в чертозе древле бегающий горькаго дела совета фараонитска (ты слышала, душа, как Моисей в ковчежце, словно в чертоге, в древности носим был по воде волнами реки и избежал горестной участи, предназначенной фараоном).

Моисею, вождю народа Божия, с самого рождения грозила горькая участь из-за злого умысла фараона. Фараон, опасаясь усиления евреев, поселившихся в Египте со времени Иосифа, умыслил воспрепятствовать их размножению и дал повеление убивать еврейских младенцев мужеского пола при самом рождении (Исх.1:16). Сострадательные бабки, на которых было возложено исполнение бесчеловечного повеления, не исполняли его. Тогда от фараона вышло новое повеление: бросать в реку всякого новорожденного еврейского младенца (Исх.1:22). В это-то время и родился Моисей. Любящая мать укрывала его от фараоновых сыщиков три месяца, но, видя, что укрывать его долее невозможно, прибегла для его спасения к следующему: она сплела из тростника корзину, положила в нее младенца и пустила ее в воды реки Нила около того места, куда приходила купаться дочь фараонова. Мать рассчитывала на сострадание дочери фараоновой, паче же всего надеялась на Промысл Божий, и не обманулась. Корзина с плачущим в ней младенцем привлекла внимание царевны. Она сжалилась над ним, и по совету его сестры, присутствовавшей при этом, как бы случайно отдала его для млекопитания его родной матери, и по окончании млекопитания взяла к себе во дворец и усыновила его (Исх.2,1:10).

Нельзя не признать особенного промышления Божия в том, что рукой дочери жесточайшего гонителя евреев был спасен от его мучительства их будущий освободитель. Так Господь посрамляет козни врагов Своего Царства. Корзина, которой вверена была жизнь Моисея, послужила для него таким благонадежным приютом, словно это был царский чертог, оберегаемый многочисленными стражами.

Младенец Моисей, подвергавшийся смертельной опасности и чудесно сохраненный от нее, – это образ души христианской, находящейся в подобном же положении. Как жизни Моисея грозила опасность от египетского царя, так и душе христианской на каждом шагу грозит духовная смерть и вечная погибель со стороны князя мира сего (Ин.12:31), диавола. Духовная смерть состоит в отчуждении от Бога мыслями и стремлениями, в направлении их к одному земному и плотскому, в богозабвении, в самоугодии. Диавол, с львиной алчностью ищущий, кого поглотить, силится отвлечь нас от Бога и духовно умертвить многообразными искушениями, действуя на нас то непосредственно, то через мир с его нехристианскими обычаями, то через наши нечистые склонности. В благоприятных жизненных обстоятельствах он наталкивает нас на грех гордости, тщеславия, праздности и рассеянности, в неблагоприятных – на грех малодушия, уныния, отчаяния. А за духовной смертью, в которую впадают податливые на диавольские искушения, неизбежно следует вечная погибель, если они не успеют раскаяться при жизни.

Не доводи себя, душа христианская, до духовной смерти, если не желаешь себе вечной погибели. Молитвой и духовным трезвением, или бдением над собой, предотвращай и уничтожай козни диавола. Укрывай себя от мира с его суетой и соблазнами, подобно тому как Моисей был укрываем матерью от фараоновых слуг, и умоляй Господа, чтобы не попустил тебе потонуть в волнах житейского моря, воздвигаемого напастей бурею⁹, как Он не попустил потонуть в водах Нила младенцу Моисею, и чтобы сами беды и напасти послужили твоему спасению, как послужила орудием спасения Моисея дочь жесточайшего гонителя евреев.

Аще бабы слышала еси, убивающия иногда безвозрастное мужеское (слышала ли ты, что повивальные бабки истребляли некогда новорожденных мужеского пола), душе окаянная, целомудрия деяние (этот образ подвигов целомудрия)? Ныне, яко великий Моисей, сси премудрость (питайся млеком премудрости).

Нельзя не подивиться самоотвержению и состраданию, какое показали повивальные бабки, имевшие повеление от фараона убивать еврейских младенцев мужского пола при самом их рождении. За неисполнение повеления им грозил гнев фараона. Но они больше боялись гнева Царя Небесного, чем гнева царя земного, – и оставляли в живых новорожденных младенцев. Так сохранился в живых и Моисей и беспрепятственно питался млеком родной матери до трех лет.

Новорожденные младенцы, пощаженные бабками, – это образ души, упражняющей себя в подвигах чистоты и целомудрия, уподобляющих ее чистому и невинному младенцу. Трудны эти подвиги. Немало нужно самоотвержения и бдения над собой, чтобы оградить себя от искушений нецеломудрия, сохранить чистоту сердечную. Но если повивальные бабки с риском для себя берегли чужих детей, то ты ли, душа окаянная, не позаботишься об охранении самой себя от искушений нецеломудрия? – Они страхом Божиим удерживали себя от исполнения злой царской воли. Не должна ли и ты тем же страхом ограждать себя от приражающихся к тебе нечистых помыслов и желаний, повторяя вместе с Иосифом: како сотворю глагол сей злый и согрешу пред Богом? – Моисей, пощаженный повивальными бабками, был возвращен дочерью фараона матери и беспрепятственно вскармливался ее молоком. Пусть это будет напоминанием для христианина, что и он, если хочет сохранить младенческую невинность и чистоту, должен питаться премудростью.

Премудрость, или духовная рассудительность, потребна для него, как молоко для младенца. Целомудрие необходимо обусловливается мудростью. Целомудрие – это плод мудрости, научающей обуздывать страстные движения плоти, по самой природе своей неразумные. Увлекаясь ими, человек уподобляется бессловесному животному, которое не может противиться животным влечениям именно потому, что не имеет разума, не может рассуждать. Достоинство разумного существа открывается именно в том, что оно силой рассуждения удерживает себя от того, от чего неразумное животное удержаться не может. Ревнуй же, душа христианская, о стяжании духовной мудрости, и по мере преуспеяния в ней ты преуспеешь в деянии, то есть в подвигах целомудрия.

У кого же ближе ты можешь научиться этой мудрости? У Святой Церкви. Она – наша общая мать. Мудрость, которой она всех нас учит, так же питательна, как питательно для младенца молоко родной матери. Послушный сын Церкви, благоговейно следующий ее руководству, боится грехов нецеломудрия, ибо знает, как строго она воюет с грехами нецеломудрия, как они не соответствуют тем высоким правилам нравственности, какие она предписывает своим чадам, тем образцам душевной чистоты, на какие она указывает для подражания. Если мудрость естественного разума, как показывают примеры язычников, способна была держать их в рамках воздержания от плотских похотей, то не гораздо ли благотворнее в этом отношении влияние на человека богопросвещенной наставницы мудрости – Святой Христовой Церкви?

Яко Моисей великий египтянина, ума уязвивши, окаянная, не убила еси, душе (подобно Моисею, поразившему египтянина, ты не умертвила ума); и како вселишися, глаголи, в пустыню страстей покаянием?

Моисей жил при дворе египетского фараона как усыновленный его дочерью. Но, достигши сорока лет, он должен был оставить придворную жизнь по следующему случаю. Однажды он вздумал навестить братьев своих, сынов Израилевых, на месте их работ и возмутился до глубины души тем, что увидел. Он увидел, как изнуряли их тяжкими, непосильными работами и как жестоко обращались с ними. В его присутствии один египтянин стал бить еврея. Моисей вскипел негодованием на мучителя и – не без тайного внушения свыше, в предзнаменование того, что ему суждено быть мстителем египтянам (Деян.7:25), – убил египтянина и труп его зарыл в песке. Вопреки ожиданию Моисея, его поступок сделался известным фараону. Чтобы скрыться от гнева фараонова, Моисей удалился из Египта и поселился среди мадиамлян в Синайской пустыне и прожил здесь сорок лет, пася стада тестя своего, мадиамского священника Иофора (Исх.2:11,3:1).

Египтянин, бивший еврея и убитый Моисеем, – это образ ума, ослепленного страстями. Горе человеку, обуреваемому страстями! Он постепенно утрачивает силу противостоять греховным искушениям и соблазнам, перестает бояться Бога и с ближним начинает поступать несправедливо и бесчеловечно, как поступали в отношении к евреям египтяне, которые по зависти к евреям, по корыстолюбию и властолюбию не хотели видеть в них полноправных сограждан, а хотели владеть ими, как рабами и невольниками, и всячески угнетали их.

Но пагубное действие страстей на душу не одинаково. Иной увлекается ими только по слабости воли и сам оплакивает свою слабость, не мирится со своим греховным состоянием, осуждает его, – страсти покорили его волю, но не ослепили его ума, христианского смысла и совести: ум его восстает против страстей. Но в иных страсти получают такую силу, что помрачают сам ум. Привычка к удовлетворению страстей доводит их до того, что они наконец перестают видеть в ней грех, извиняют и оправдывают свои страстные увлечения. Они грешат не только волей, но и самим умом – ум их перестает отличать добро от зла, отходит в суждении о том, что грешно и что нет, от руководства Слова Божия и подчиняется только плотским мудрованиям. Он одобряет только то, что льстит самоугодию и чувственности, и истощается на изобретение средств к их удовлетворению.

Жалко положение души, дошедшей до такого состояния. Поистине она окаянна, если светильник ее затмился, если ум ее, вместо того чтобы освещать перед нею путь к Богу, предохранять ее от страстных увлечений, дал ослепить себя страстями! Ей грозит вечная гибель, если она не поспешит раскаяться. Но как трудно для нее вступить на путь покаяния, когда она не сознаёт опасности своего положения, когда сам ум ее не только не осуждает ее служения страстям, а еще и сам служит им! Напрасно она дала такую волю своему уму. Напрасно она не поступила с ним, как Моисей с египтянином, – напрасно не убила своего ума. Ум – это дар Божий; дар Божий должно беречь, развивать, усовершать. Но, дорожа умом, как драгоценным даром, отличающим нас от неразумных животных, мы беспощадно должны убивать ложные мудрования его, поражать их мечом Слова Божия.

Труп убитого египтянина Моисей спрятал в песке. И душа должна в песке смирения погребать нечистые страстные мудрования своего ума и не давать им возникать из этой могилы, как из сухого песка ничего не вырастает. Горе душе, если она этого не сделала над своим умом, если, по выражению церковной молитвы, не умертвила мудрований плоти, если смиренно не покорила своего ума внушениям веры! Без этого смирения невозможно, чтобы она покаялась и посредством покаяния открыла себе путь в пустыню страстей, то есть к состоянию бесстрастия. Только в пустыне Моисей нашел безопасность от преследований фараона. Только в отрешении от всего, что питает страсти, душа может обрести для себя мир и спасение.

В пустыню вселися великий Моисей: гряди убо, подражай того житие, да и в купине богоявления, душе, в видении будеши (дабы и тебе узреть Бога, явившегося в купине).

Сорокалетнее пребывание Моисея в Синайской пустыне, где он поселился, убежав от фараонова гнева, представляет нечто, достойное нашего подражания. Подобно Моисею и каждый ревнующий о спасении должен удалиться в пустыню – не в буквальном смысле, потому что пустыня сама по себе никого не спасает, ибо никого не защищает от козней лукавого. Пустыня, куда он должен укрыться от мысленного фараона – диавола, от его искушений и наветов, – это отрешение от пристрастия к мирской суете, любовь к уединению, не столько внешнему, хотя и это бывает полезно, сколько к внутреннему, иначе – к безмолвному собеседованию с собою и с Богом, к самоиспытанию, богомыслию и молитве.

В пустыне Моисей вел простой, близкий к природе образ жизни, не жалея о том, что расстался с роскошной и великолепной обстановкой придворной жизни, какую вел в Египте, что общество людей, образованных и занимавших высокие общественные положения, променял на жизнь с людьми простыми, дворец – на пастушескую кущу, великолепные искусственные сады – на пастбища для скота. Подобно Моисею и мы должны избегать всего, что питает только прихоти, а не составляет насущной для нас потребности в жизни. Удовлетворение прихотей ведет только к тому, к чему приведен был Соломон, который, испытав все возможные удовольствия в жизни, наконец сознался, что все это суета и крушение духа (Еккл.1:14).

Как бы высоко ни стоял кто из нас в сравнении с ближними по уму, по богатству, по знатности, он должен относиться к ним со смирением Моисея – не должен пренебрегать общением с низшими его: он должен стыдиться не сближения с ними, а тлетворных их обычаев. Пусть он ест и пьет с мытарями и грешными, как ел и пил с ними Христос, но пусть не подражает им в лихоимстве и других пороках, а, напротив, пусть благотворным влиянием своего примера и внушений старается облагородить и исправить их.

В пустыне Моисей проводил жизнь в великих трудах, неизбежных для пастыря: он оберегал вверенные ему стада от нападения разбойников и зверей, от зноя и холода, сам терпел зной и холод. Подобно Моисею и ты, душа христианская, с бдительностью пастыря охраняй себя от бесовских приражений, от того, чтобы не сделаться тебе добычей духа злобы, с львиной яростью ищущего поглотить беспечного грешника; береги себя от соблазнов и искушений со стороны мира, с разбойническим насилием старающегося навязать тебе свои нехристианские правила и обычаи; с терпением и самоотвержением переноси все житейские тяготы и скорби, не допускай, чтобы они отвлекли тебя от благочестия и добродетели; ободряй себя надеждой, что за временную скорбь, по-христиански переносимую, тебя ждет вечное утешение.

Моисей в пустыне, вдали от мирского шума упражнялся в благоговейном созерцании следов премудрости и благости Божией в окружавшей его пустынной природе. Подобно Моисею и ты, душа христианская, навыкай находить сладость в подобном духовном занятии, благословляй Господа, все премудростью сотворившего и облекающего светом, яко ризою, в море пролагающего пути Свои и стези Свои в водах многих, манием Своим содержащего всю вселенную, перед величием Которого одинаково ничтожны песчинка земная и мириады светил небесных и величие Которого с одинаковой поразительностью проявляется в бытии и слаженности всех творений.

Моисей за подвиги смирения и очищения себя от пристрастия к земному сподобился узреть явление Бога в купине и беседовать с Ним лицом к лицу (Исх.3:4). Подражай, душа христианская, житию Моисея – тогда и ты достигнешь блаженства лицезрения Божия в будущей жизни. Но и в настоящей жизни нам дано предвкушать это блаженство в Таинстве Причащения. И достойные, и недостойные причастники Святых Тайн «огню причащаются и пребывают неопальны, якоже купина, древле горевшая» (молитвы к Причащению). Но достойные причастники Тела и Крови Христовой, предочистившие себя к их принятию подвигами истинного покаяния, имеют то преимущество, что как только прикасается к ним этот Божественный огонь, тотчас разливается в их сердце неизъяснимо усладительная теплота и производит в них ощущение присутствия в них Господа, столь же сильное и неотразимое, как внешнее зрительное ощущение.

Подобное радостотворное ощущение присутствия Божия истинно верующие испытывают во время молитвы, во время чтения Слова Божия, при размышлении о судьбах человечества и о явлениях видимой природы, свидетельствующих о присносущной силе Божией, в них открывающейся.

Рука нас Моисеова да уверит, душе, како может Бог прокаженное житие убелити и очистити, и не отчайся сама себе, аще и прокаженна еси.

Когда Господь из купины возвестил Моисею повеление идти в Египет и вывести отсюда евреев в землю, кипящую медом и млеком (Исх.3:8), Моисей уклонялся от исполнения этого повеления, выражая, между прочим, опасение, что евреи не поверят его словам о явлении ему Бога (Исх.4:1). Господь вооружил Моисея чудесами против этого неверия. Одно из них состояло в том, что рука Моисея покрылась проказой, как только он вложил ее в пазуху и потом вынул, и мгновенно очистилась от проказы, когда он снова вложил ее в пазуху и снова вынул. Совершив над Моисеем это чудо, Господь повелел Моисею повторить его перед старейшинами израильскими, что он и сделал и через это и другое чудо приобрел их доверие.

Проказа – это болезнь, похожая на злокачественный лишай, переходящий в гнойные язвы. Гной въедается в мышцы и разрушает их, обнажая кости. Голос зараженного делается хриплым, нервы теряют чувствительность, глаза непрестанно слезят. Мучительные сны, уныние, отчаяние – неразлучные спутники проказы. Прокаженный – это ходячий мертвец, заживо разлагающийся труп, распространяющий вокруг нестерпимое зловоние. Прокаженных изолировали от людей по причине заразности их болезни и отвращения, вызываемого ее зрелищем. Прикосновение к прокаженному делало нечистым прикоснувшегося и на несколько дней лишало его права общаться с людьми. Проказа поражала все тело, но иногда – один какой-либо член и придавала ему белый, жемчужноподобный вид. Подобной проказой поражена была и рука Моисея.

С проказой сходно греховное состояние. Грех расстраивает здоровье души и повреждает все силы, все ее отправления, помрачает ум, расслабляет волю, притупляет в сердце чувствительность к добрым впечатлениям, заглушает голос совести до того, что грешник утрачивает понятие о различии добра и зла и привычка к греху делается у него как бы второй природой.

Грех, подобно проказе, заразен. Проводником греховной заразы служат гнилые речи и безнравственные поступки. Те и другие вносят семя растления в души неутвержденных в благочестии и добродетели слушателей и зрителей. Есть такие грешники, которые находят какое-то дьявольское удовольствие учить греху невинных, развращать неопытных и делают это совершенно бескорыстно, довольствуясь тем, чтобы только быть зрителем успехов в зле своих несчастных учеников.

Грех лишает человека мира духовного: несть мира в костех моих от лица грех моих (Пс.37:4), несть радоватися нечестивым (Ис.48:22). Самолюбие – всегдашний источник их внутренних мук. Удовлетворенные нечистые желания оставляют в них скуку и пустоту, неудовлетворенные только раздражают их. По временам пробуждается в них совесть и терзает жгучими упреками.

Наконец, подобно тому как проказа – это состояние медленного умирания, и грех постепенно убивает в человеке духовную жизнь. Духовные мысли, стремления и желания в нем подавляются. Грех налагает печать мертвенности даже на его добрые по видимому дела: внешне они могут быть благовидны, но они совершаются не по внутреннему сердечному побуждению, а механически, по обычаю, иногда по тщеславию и лицемерно. Это не живые, а деланные из тряпок цветы, хотя издали кажутся живыми.

Плачевно состояние прокаженного, но не всегда безнадежно. Бывали случаи, что ядовитое вещество, проникшее внутрь телесного состава, выходило наружу, и тело освобождалось от проказы (Лев.13:12–17). Это происходило естественным порядком. Но рука Моисея как чудесно покрылась проказой, так и чудесно была исцелена Господом. Подобное чудо милосердия Божия совершается и над грешником, изъязвленным проказой греха. Пусть он почувствует только тяжесть своей вины пред Богом, всю мерзость греха и вместе с прокаженным евангельским пусть воззовет к Иисусу, Целителю язв греховных: Господи, аще хощеши, можеши мя очистити (Мф.8:2). Пусть он умоляет Его не только о прощении, о невменении ему греха, но и о даровании ему благодатной помощи для непрестанной борьбы с греховными искушениями и для достижения внутренней чистоты и святости. Пусть вопиет Ему с Давидом: Сердце чисто созижди во мне, Боже. Окропиши мя иссопом – то есть каплями Твоей животочной, пролитой на Кресте Крови, как окропляемы были иссопом, омоченным в крови жертвенного животного, прокаженные (Лев.14:4–56), когда приносили жертву за свое исцеление, – и паче снега убелюся (Пс.50:12,50:9). И милосердый Господь, не хотящий смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему (Иез.33:11), пришедший на землю грешных спасти, исцелить сокрушенных сердцем, – скажет умоляющему Его об очищении грешнику то, что сказал прокаженному: хощу, очистися (Мф.8:3), – и тогда душа очистится от греховной проказы, убелится яко снег, и в белой одежде, омытой Кровью Агнца, предстанет пред Престолом Его на небесах, чтобы вечно вместе с небожителями славословить Его и вечно блаженствовать в общении с Ним (Апок.7, 9:14–17).