Давид

(David)

Давид, о котором в Библии упоминается около тысячи раз, – неординарный библейский персонаж, наиболее сложная и многогранная человеческая личность в Писании. Из простого перечисления ролей, которые исполнял Давид, можно понять, почему он стал олицетворением столь многих образов как в самой Библии, так и в последующей литературе. В разные периоды жизни Давид был пастухом, беглецом, политиком, царем, поэтом, музыкантом, пророком, воином, другом (история с Ионафаном), любовником, отцом, грешником прелюбодеем и убийцей), кающимся и «прототипом» Христа. Среди библейских персонажей Давид занимает уникальное положение, поскольку он известен нам и с внешней стороны (как действующее лицо повествовательных произведений), и с внутренней (как автор лирических поэм). Во многих постбиблейских экзегетических и литературных преданиях наблюдается чрезвычайно вольное обращение с содержащейся в Библии информацией, но в случае с Давидом все истолкования могут строиться на прочном библейском основании. Это относится, например, к пуританскому образу Давида как реформатора – истинного сына Божьего, сопротивляющегося нападкам тиранического царя (Саула), окруженного клеветниками и врагами; воина, боровшегося с врагами Бога; царя, реформировавшего страну и установившего поклонение на праведном основании.

В западной культуре Давид больше всего известен как юный герой, поразивший великана. Одержав победу над Голиафом, он сразу стал народным героем, освободителем, пробудившим людскую фантазию для создания подобных ему вымышленных героев от Беовульфа до Мальчика-с-Пальчика. До сего дня мы читаем в газетах о том, что кто-то добился успеха в спорте или политике, как «молодой Давид», или о борьбе между «Давидом и Голиафом». Образ Давида-воина относится, разумеется, и к его зрелому возрасту, как это видно из приветствий женщин, восклицавших: «Саул победил тысячи, а Давид – десятки тысяч!» (1Цар.18:7; 21:11). Успехи Давида в расширении территории Израиля не имеют аналогов в израильской истории.

Прежде чем Давид стал национальным героем, его жизнь складывалась неблагоприятно. Он был младшим сыном, презираемым старшими братьями (1Цар.17:28–28), и казался настолько маловероятным кандидатом среди сыновей Иессея на помазание на царство, что его даже не позвали с поля, где он пас овец, когда представлялись другие его братья (1Цар.16:6–11). Позднее он стал беглецом, скрываясь от гнева Саула и постоянно находясь в критическом положении. В Давиде присутствовали даже черты бунтаря и сорвиголовы. Иисус привел Давида в качестве примера несоблюдения левитских законов на основании случая, когда он ел хлебы предложения и кормил ими своих голодных людей (Мф.12:3–4; Лк.6:3–4). Затем мы видим Давида как политического стратега. После помазания на царство Давиду как царю Иудеи пришлось пройти через долгий процесс консолидации власти, пока он не стал царем всего народа (2Цар.2–5).

Однако грани личности Давида, делающие его образ особенно жизненным, проявляются не столько в его героических свершениях, сколько в ошибках и неудачах. Это истории, которые по большей части исключаются из программ детских воскресных школ, такие как случаи с Вирсавией и переписью народа (2Цар.11; 24). Одна из наиболее примечательных особенностей истории Давида заключается в том, что она начинается с обетования героического будущего, а затем превращается в рассказ о преступлении и наказании. Более того, в качестве грешника Давид являет собой классический пример человека, один грех которого ведет к другому, – в данном случае прелюбодеяние повлекло за собой убийство. Хотя Давид ответил на свой грех идеальным покаянием, в дальнейшем в его жизни не прекращались семейные неурядицы и политические раздоры. В образе Давида-неудачника выражается его судьба как обычного слабого человека, в котором читатели могут увидеть себя.

В последние годы жизни Давид предстает снедаемым чувством вины родителем. Он жестоко страдает из-за поведения своих сыновей, но, как ни странно, мы ни разу не видим, чтобы он предупредил их о злых последствиях чрезмерно амбициозных устремлений и половой распущенности. Возможно, он просто не хотел потерять лицо, приводя свой личный опыт в качестве предметного урока. Всякий, кто знаком с трагедией Шекспира «Король Лир», не может не отметить аналогию, читая о последних годах жизни Давида. В обоих случаях личные неудачи приводят к трагическим результатам: гибели народа и распаду семей, который проявляется в выступлениях детей против отца и братьев против друг друга.

В Новом Завете Давид показан предком и прототипом Христа. Давид освободил Израиль от ужасов рабства Голиафу и филистимлянам, Иисус же освободил весь народ от духовного рабства сатане и смерти. Давид был пророком и царем, таковым же был Христос. Бог заключил с Давидом завет, обещав ему вечное царство (2Цар.7:12–16), которое в итоге будет Царством Христа. Во всех евангелиях Христос показывается как Сын Давидов; у Матфея и Луки это находит прямое выражение в родословиях. Хотя нам и трудно представить себе Давида с его крупными ошибками прототипом Христа, не следует забывать о словах Господа, с которыми Он обратился к Самуилу перед помазанием преемника Саула: «Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лицо, а Господь смотрит на сердце» (1Цар.16:7).

Сложность личности Давида, раскрывающаяся в постбиблейской литературе, находит выражение и в самой Библии, где разные авторы показывают взаимодополняющие (но и явно несхожие) образы Давида. В 1 и 2Царств жизнь Давида представлена в виде литературной трагедии. До краха в эпизоде с Вирсавией и Урией изображается серия героических действий. Провиденциальная тема раскрывается в Божьем помазании Давида царем и в неоднократных упоминаниях о Божьей помощи ему. Более того, летописец подбирает материал, идеализирующий Давида. После эпизода с Вирсавией преобладает тема наказания за грех. Авторы же 3 и 4Царств и книг Паралипоменон вообще опускают упоминания об эпизоде с Вирсавией и Урией, используют факты таким образом, чтобы высветить религиозные и военные достижения Давида, и неоднократно представляют Давида идеалом праведного царя, в противоположность нечестивым царям (3Цар.9:4; 11:4, 6; 15:3).

Сопоставление этих двух тенденций помогает нам принять правильную точку зрения для оценки жизни Давида, которая действительно была героической и трагической. В исторических повествованиях Ветхого Завета показаны многие достижения Давида и его отдельные неудачи, а в псалмах раскрываются глубокое понимание Давидом Божьего прощения и радость примирения с Ним (Пс.31). Поэтому, как ни парадоксально, личность Давида являет собой надежду для человечества: каким бы глубоким ни было падение и какими бы трагическими ни становились жизненные обстоятельства, жизнь не напрасна. Псалмопевца Давида, охваченного тревогами и чувством вины, можно считать критерием духовной веры в Бога. История Давида, уважаемого лидера, совершившего сексуальный грех и плохо воспитавшего своих детей, повторяется в каждом поколении. Тем не менее Давид выступает олицетворением Божьей благодати, ибо даже такой человек может быть назван «мужем по сердцу Божьему» (1Цар.13:14; Деян.13:22).

См. также: ВИРСАВИЯ; ГЕРОЙ, ГЕРОИНЯ; ИЕРУСАЛИМ; ИИСУС ХРИСТОС; КНИГИ ПАРАЛИПОМЕНОН; КНИГИ ЦАРСТВ, 1-Я И 2-Я; ЦАРЬ, ЦАРСТВОВАНИЕ, ЦАРСКОЕ ДОСТОИНСТВО.

Библиография:

W.Breueggemann, David's Truth in Israel's History and Imagination (Philadelphia: Fortress, 1985);

R-J.Frontain and J. Wojcik, eds., The David Myth in Western Literature (West Lafayette, IN: Purdue University Press, 1980);

D.M.Gunn, The Story of King David (JSOTSup 6; Sheffield: JSOT, 1978).