Отделение V. Слова на царские дни

Аще кто служить, яко от крепости, юже подает Бог. 1Петр. 4:11.

Ныне все сыны России радуются о Царе своем, начинающем новое лето благословенного царствования. Мы радуемся о Царе своем: потому что Вышний, владеющий царствами человеческими, даровал нам Его; радуемся, потому что Он любовью своею возвышает благо отечества нашего, предприемлет великие труды к улучшению благоденствия народного, изрекает постановления по духу закона евангельского.

Но радость наша не была бы вполне верноподданническою, если б оставалась бесплодною. Чтобы благому о нас попечению Помазанника Божия соответствовала наша радость о воцарении Его над нами, мы обязаны соответствовать Ему и в служении общему благу, и в сем так руководствует нас, христиан, святой апостол Петр: «Служите друг другу каждый тем даром, какой кто получил», и если «служит кто, служи по силе, какую дает Бог». Вот с каким тщанием, и в каком направлении обязаны мы действовать на общую пользу.

В первенствующей церкви апостольской были различные духовные дары. Одних Господь поставлял учить; другим вверял дары вспоможения, управления, врачевания. Подобно сему и в обществе гражданском установлены различные должности, существуют различные сословия. Как в церкви Божией различны служения, и тойжде Господь (1Кор. 12:5): так и разделение обязанностей гражданских совершается под управлением промысла Божия: ибо тойжде есть Бог, действуяй вся во всех (ст. 6).

Если же сущие власти и благотворные служения от Бога учинены суть (Римл. 13:1): то всякий, кто призван служить обществу, должен воодушевлять себя мыслью о помощи Божией. Ибо един Бог производит все во всех, и без Него не можете творити нечесоже доброго. Он каждому дает силы, просвещает разум, хранит телесное здоровье, и человека потребного воздвигает там, где более он нужен.

Но с мыслью о содействии Божием необходимо соединять готовность пользоваться им, – горящее усердие к делу. Слово Божие предостерегает нас, чтобы благодать Божия, и вообще всякая помощь Божия принимаема была нами не напрасно (2Кор. 6:1). Без надлежащего усердия, силы и дарования, от Бога нам данные, не принесут в нас и чрез нас плода. Тот раб ленивый, который скрыл серебро господина своего и за то подвергся ответственности (Матф. 25:18), изображает человека, не хотящего трудиться на пользу общую и во славу Божию. Трудно предположить, может ли составиться общество из людей, преданных самолюбию и лености; но то несомненно, что никакие учреждения полезные, никакие мудрые законы не достигнут вполне цели, если члены общества не будут им соответствовать своим усердным служением общему благу. Высшая степень пользы правительственных учреждений достигается тогда, когда дух их проникает во все труды и жизнь граждан. Не для того пишутся законы, чтобы они оставались только в свитках на суд книгочиям об их достоинстве и на память грядущим временам, а для того, чтобы споспешествовали благоустройству и процветанию государства, при содействии членов его. Но если исполнители законов вознерадят об их исполнении, желая избавить себя от забот и труда: можно ли ожидать, чтобы государство тогда стало процветать? Искреннее и неослабное усердие в прохождении гражданских должностей помогает законам быть более полезными для общества; а леность, уклончивость, своекорыстие у законов самых мудрых могут ослабить или даже похитить их благотворную силу. Итак, кому поручена часть общественного служения, тот тщательно да подвизается в служении, а если кто начальник, да начальствует рачительно, – заповедует апостол Павел (Римл. 12:7).

По той мере, как возрастает в членах общества усердие к тому служению, к какому кто призывается правительством, слабеют и пресекаются побуждения к недовольству, тунеядству и другим печальным явлениям в общественной жизни. По влечению самолюбия иные уклоняются от труда, завидуя тем, которые мало трудятся, а много имеют. Но если бы обеспеченные в средствах жизни не преставали усердно служить на пользу общую и своими трудами, и своими избытками: тогда и нерадивый, видя, как прочие вокруг него преданы своему долгу, скорее устыдился бы своей беспечности, и обратился бы к полезному труду. А кто привыкает к труду, для того даже нет времени завидовать другим. Трудами рук своих прилежно снискивая себе пропитание, всякий земледелец может заготовить некоторые избытки, чтобы хотя немногое уделять лишенным способности трудиться; а сладость труда совместного, в обществе сограждан, преданных своему долгу и своему делу, может располагать и закрытую своекорыстием душу к пожертвованиям на нужды общественные. Блаженно было общество апостольское, где все единодушно помогали друг другу, и каждый рачительно служил общей пользе. Если взаимное, благотворное содействие граждан в государстве бывает не повсеместно, если соревнование в трудах не всех оживляет: то не потому, что общество христиан многочисленно, а конечно потому, что иссякает любы многих, и благоденствие тех или других сословий в государстве является более предметом неспокойных прений, нежели целью усердия и труда, без которого малодействительна будет и самая заботливость об исправлении общественных нравов. Постоянство в полезных занятиях есть сильнейшее орудие в руках ревнителей доброго направления в обществе. Посему отцы и матери должны показывать пример скромного и безропотного труда; и тогда в детях меньше будет предрасположения к тому, чтобы предаваться мечтам и несбыточным желаниям. Особенно же те, которые призваны, или хотят быть впереди общества, обязаны показывать ревностное усердие в служении общему благу, чрез что и неопытные будут научаться, как проходить свои обязанности, и люди непостоянные восчувствуют скорее достоинство жизни не роскошной и трудолюбивой.

Итак, да разумеваем друг друга в поощрении любви и добрых дел (Евр. 10:24), ревнуя взаимно в служении на пользу общую, и если кто служит, должен служить по мере сил, какую дает Бог: да о всем славится Бог Иисус Христом, Ему же слава и держава во веки веков. Аминь.

Не буди не верен, но верен. Иоан. 20:27.

Такое наставление дал Господь Фоме, который не хотел верить воскресению Его, доколе не осязает ран Его.

В сем наставлении заключается урок и для тех, которые, именуясь верующими, не хотят ничему верить, а также и для тех, которые ищут осязательных доказательств, чтобы чему-нибудь поверить.

Мрак сомнений, дух отрицания не есть состояние, свойственное нашей природе. Не может ум жить безумием, или отсутствием всякой мысли; не может жить сердце, в состоянии неверия, холодности ко всему. Сила веры есть сила для души живительная; состояние неверия есть состояние болезненное. Хотя иные говорили, что сомнение есть путь к истине; но справедливо это только в том отношении, что ничему не должно верить легкомысленно и слепо, а по испытании и зрелом размышлении. Напротив, когда привычка во всем сомневаться переходит на степень подозрительности, недоверия, отрицания: тогда неизбежны разрушительные явления в умственной и духовной жизни человека. Были люди ученые, которые, наконец, не хотели верить не только тому, чего не видят, но и тому, что все видят. Стали говорить, что наши чувства нас обманывают, что предметы не таковы в действительности, какими нам кажутся, и что только движения мысли человеческой сами в себе не подлежат сомнению. В таком умственном ослеплении повторяется то же, что в состоянии острых болезней, когда и предметы, действительно существующие, кажутся призрачными. Итак, нужна вера в самой умственной деятельности, – вера в соответствие внешних предметов нашим чувствам, вера в достоверность того, что внушают нам другие, вера в некоторую таинственность, которая составляет внутреннюю связь всех сил и законов природы. Любознательность, стремящаяся исторгнуться из пределов веры, есть посягательство на всеведение. Но так как всеведение совершенно невозможно человеку, то стремление к нему легко превращается в опасность всеневедения, всеотрицания. Против сего и дано предостережение: не буди не верен, не оставайся в неверии.

Скажут: удобно было для Фомы уверовать во Христа, когда ему дано было осязать Христовы раны. Если б каждый мог видеть предметы веры: то всякий, неверующий, перестал бы не верить им. – Но разве такое уверение Фомы для того было устроено, чтобы показать, что вера каждого имеет право требовать видения, осязания, познания? Уверить Фому Господь мог легко, в течение четыредесяти дней являясь апостолам беседовать с ними о царствии Божием. Но потому для Фомы Он особенно явился в собрании учеников, что восхотел торжественно предостеречь всех от неверия, и возвестить блаженство веры. Он позволил неверующему коснуться ран Его; но в то же время произнес, что блажен не тот, кто видит, а тот, кто верит.

Но как верить тому, чего не видим? Не только можно верить, но предосудительно не верить, как скоро нам даны достаточные для веры основания. Возьмем в пример самое воскресение Христово, в сии дни и недели празднуемое в наших храмах. Когда Спаситель предрекал свое восстание из гроба, апостолы между собою рассуждали: что значит из мертвых воскреснуть (Марк. 9:10)? Но потом, когда Петр и другой ученик пришли ко гробу, и нашли там только одежды Христовы: они могли уже удобно усвоить себе мысль о воскресении Спасителя. И действительно, этот другой ученик, более внимательный к признакам великого события, виде, и верова. Он видел, что невозможно было умершему оставить свои одежды, отвалить камень, который очень был велик, пройти мимо стражи, которая, как римская, не должна была спать; все это ученик Христов принял во внимание, и в воскресение Христа уверовал, еще не видя Его воскресшего. Представим и другой случай. Ученикам, шедшим в Еммаус, явился Сам Спаситель. Но так как они хотели телесными очами видеть земного царя, и нужна была вера, чтобы в образе простого человека, видеть небесного Царя: то они Его не узнали, и не узнавали дотоле, пока не отверзлись очи их сердечные, чрез разъяснение священных сказаний. Ясно, что для человека на земле вера нужна и тогда, когда есть видение, познание; и наоборот, вера его может быть отчетлива, основательна и тогда, когда на ее предметах лежит покрывало таинственности, не допускающей доказательств очевидных, осязательных. Спаситель назвал медлительными сердцем н несмысленными тех, которые медлили веровать тому, что предсказывали о Нем пророки: так и ныне было бы признаком упорства – не верить тому, что повествуют апостолы, что при исследовании не подвергается подозрению во лжи, что содержит высокие уроки истины, внушает чистейшую нравственность, – вообще тому, чему учит христианство.

Та же сила доверия нужна нам и в гражданской нашей жизни. Мы празднуем ныне день рождения Императора. Каждый протекший год Его жизни оставляет неизгладимые следы Его благодеяний для России; каждый начинающийся год Его служит началом новых милостей к подданным. Но с полным ли доверием и довольством принимается то, что даруется Его милосердием? Объявлена свобода народу, находившемуся в крепостном состоянии. Что же освобожденные? Они говорят, что эта свобода первая, а за нею будет вторая, – и нужно усилие, чтобы разрушить недоверие к объявленной свободе. Говорят: здесь виновно невежество. Остается спросить просвещенных: полным ли доверием отвечают они сами благим и мудрым начинаниям нашего Царя? Так ли принимают они Его новые постановления, чтобы видеть в них постепенное движение к улучшению отечества, и оставить мечту, будто государство в немногие годы может прийти к совершенству? Так ли чтут терпеливую кротость нашего Царя, чтобы из уважения к ней, не простирать слово осуждения на все отечественное, не преследовать духом отрицания те благие учреждения, которых польза временем оправдана? На столько ли усвояют себе Его преданность отечеству, чтобы во всех Его действиях видеть семена благоденствия России, и чтобы не приносить дань хвалы тому легкомысленному народу, который уже больше полувека меняет свои правительства, ища и не обретая покоя себе?

Остережемся недоверия, и будем твердо веровать, что в распоряжениях нашего Царя – залог благоденствия нашего отечества, и что в истинном христианстве полное удовлетворение нашего духа, наша твердая опора, наше блаженство. Аминь.

Како может человек родитися стар сый? Иоан. 3:4.

В текущую неделю православная церковь, между лицами, послужившими Спасителю, воспоминает Никодима, с которым Он вел беседу о духовном рождении свыше, и который, еще не понимая глубокой тайны этого предмета, возразил Божественному Учителю: как может человек родиться, будучи старым?

В настоящий день, с воспоминанием евангельским, соединилось торжество рождения Государя нашего, которому определило Провидение увидеть этот свет, среди дней праздника Воскресения Христова и возрождения всего человечества, и который, царствуя, хочет и законодательствует, чтобы Россия возродилась к жизни новой.

Как может родиться русский народ, когда он стар?

Подобным образом могут спросить люди, которые не понимают, или не хотят понять сущности и способов народного возрождения. Они близки к мысли, что восстановлению неизбежно предшествует разрушение, и рождение нового порядка в обществе должно быть куплено ценою нескольких жертв смерти. Хотя и не скажут они с Никодимом: «ужели может человек вторично войти в утробу матери»; но стремясь к слепо задуманному народному возрождению, сами несчастно нисходят, и отвлекают других, многих и невинных, в утробу земли. Думают, будто нужно новое поколение, чтобы потекла новая жизнь с иным направлением!

Нет! Рождение нравственное, возрождение гражданское не требует от сынов отечественной страны болезней, или смерти матери своей. Сущность сего возрождения есть переход к лучшему гражданскому состоянию, который состоит не в уничтожении всего древнего, не в мечтательном изобретении только нового, но в укоренении и обширнейшем раскрытии основных христианских начал, и их приложении к жизни общественной. Спаситель, приближая к понятиям Никодима тайну возрождения благодатного, говорит, что Дух Святой дышит, как тихий ветер, который неизвестно откуда приходит, и куда идет. Так дух улучшений, постепенно и без резких проявлений, может проникать в народную жизнь, и своим освежающим дыханием водворять в народе чувство довольства и тишины. Возрождение свыше совершается водою и духом; нечто приспособительное и подражательное сему можем усматривать в способах, употребляемых Царем нашим к возрождению народному.

Вода была лоном для образования мира, как купель крещения есть лоно для воссоздания человека. Подобно сему, в чистом источнике правительственной деятельности нашего Царя обновляется благосостояние русского народа. Все обнародованные учреждения Государя нашего так же чисты, как слезы добрых очей его; а даруемые народу милости так же обильны, как повсюду вода.

В этом, окружающем нас обилии милостей и новых постановлений носится и дышит благой и кроткий дух нашего Царя. Тем же духом должны и мы одушевляться, если усвояем себе имя верных подданных и честных граждан, если благоразумно заботимся о своем перерождении к лучшему гражданскому состоянию.

Государь наш вливает в наше судоустройство дух любви и гласной правды. Чем же руководятся судьи: зоркостью ли правды, доступностью милости, или иными побуждениями, как прежде, тайной корысти?

Он клонит воспитание к успехам науки и к очищению нравов силой христианства. Перестают ли являться учители, которые надеются показаться более умными пред своими учениками, если будут говорить им что-либо несогласное с верою, или будто бы исправлять, по началам науки, открытое Библией, забывая, что тогда наука высока, когда служит вере, а не тогда, когда восстает против веры?

Он дал нам свободу слова, сам облекая им чистоту намерений и мыслей своих. Та же ли благонамеренность в слове многих пишущих? Не наполняются ли книги и листы тонким ядом вредных внушений, или насмешками, клеветами, язвительным охуждением нашей народности?

Он дал свободу путешествий в чужие края, сам любя и посещая свою страну. Наблюдали-ль эти путешественники за пчелою, которая хотя и далеко залетает, но, обремененная медом, старается прилететь в свой, полный сладости улей?

Он не скрыл от нас, что не любит между подданными взаимной вражды, личных неприятностей, сам желая всех соединить под миротворным величием своего единодержавия. В том же ли духе единства и согласия действуем мы среди общества? Помним ли, что издавна долг службы был поставляем выше дружбы, и тот, кто не способен быть другом, может быть добрым и честным сослуживцем?

Так, если мы отбросим предубеждения против всего старого, отечественного, будем побеждать в себе чувство недовольства и порывы самолюбия, последуем примеру и мановениям нашего Царя, истинного христианина: то мы чрез сие сами будем помогать общественному усовершенствованию, и путями легкими, нам указуемыми, достигать действительных улучшений гражданской жизни. Аминь.

Положил еси на главе его венец от камене честна; живота просил есть у тебе и дал еси ему. Псал. 29:4.

Что на главе нашего Царя положен венец из камней драгоценных – кто этого не знает? Бог благословил Россию богатством; и если все на земле сотворено на службу человеку, то не из обыкновенных: а из лучших веществ надлежало устроить украшения, которые служат знамением власти, величия и прав нашего Императора, не менее как и его личных доблестей.

Но в какой мере относятся к Нему дальнейшие из прочитанных слов псалма? Какой жизни просил он у Бога?

Лучшее изъяснение сего заключается в той молитве, которую произнес он в храме во всеуслышание, когда венчался на царство: «Владыко и Господи мой! буди сердце мое в руке Твоей, еже вся устроити в пользе врученных мне людей и к славе Твоей».

Так молясь, Благочестивейший Государь не только жизнь свою вверял Промыслу, но и просил помощи свыше, чтобы все дни ее были направлены ко благу подданных и к славе Божией. Что можно еще указать умилительнее такой молитвы и возвышеннее такой цели?

Протекшие годы Его царствования, по справедливости, должно назвать блистательным ответом на эту молитву, и подтверждением ее. Странно даже спрашивать: есть ли какое учреждение или постановление царское, которое бы не клонилось ко благу подданных? – Не всякое ли, напротив, сословие видит на себе следы царской милости, признаки новой жизни? Жаловались на рабство: оно уничтожено. – На тягость военной службы: она облегчена так, что, быть может, прежде тяжелее было военачальнику, нежели ныне простому воину. – На суровость наказаний: они заменены только позором преступников. – На некоторые стеснения в купле и продаже: и на этом пути открыто ныне более удобства честной промышленности и соревнованию. – Желали свободы слова: кажется, начинаем уже пресыщаться ею. – Говорили об изменении уставов, по распорядительной и судебной части: важнейшие и нужнейшие из них или усовершенствованы, или подвергнуты пересмотру. – Жаждали успехов просвещения: все просветители приглашены были дать отзыв, как распространить свет науки.

Так Государь желает обновления нашему отечеству и соединяет силу своей веры с неутомимой деятельностью своею, чтобы новая жизнь текла во все концы России. Желают этого и все россияне; но кто дерзнет, обращаясь к Богу жизнодавцу, гласом радости воскликнуть об них: живота просиша у тебе, и дал еси им?

Если, однако ж, блага усовершенствований медленно переходят в нашу действительность: не сами ли мы виновны в том? – Все в мире подчинено закону постепенности; хорошее не все достается вдруг. Не скоро делается ученик знаменитым ученым; иной живописец многие годы трудится над одной картиной, что бы приобресть славу великого художника; и тот, кто осторожно занимается торговлей, не с больших дел начинает, но от скромных предприятий переходит к более смелым. Тоже и в жизни гражданской. Образованные государства, на которые привык указывать русский человек, хвалясь знанием современности, веками достигали выгод жизни усовершенствованной. С некоторою терпеливостью, – хотя этой добродетели и не любят приверженцы нововведений, – надлежало бы и нам смотреть на движение нашего общественного устройства. Лучше малое, но верное, нежели великое, но мечтательное. Какая польза в том, чтобы отставать от прежнего, и вместе отвергать все, вновь предполагаемое? – Нам предлагают: скажите, что потребно к улучшению вашего состояния? Иной не хочет и подумать, что сам он сделал для общества, – с точностью ли исполнял то, к чему обязан; но сейчас же готов даже свои прихоти превратить в нужды и предъявить требования, совсем неудобоисполнимые.

Над борьбой мнений, над непостоянством желаний, над волнами недовольства, над самой бурей мятежа как величественно возвышается кроткий лик нашего Царя! Он живет для России, и в ее славе и спокойствии поставляет свое счастье. – Будем усердно желать и молиться, «да умножит Господь дни Его жизни, в нерушимом здравии и непременяемом благополучии». Аминь.

Не оставляюще собрания своею, якоже есть неким обычай. Евр. 10:25.

Кто именинник, тому обыкновенно желают здравия, что и означается словом «поздравление». Благочестивейшего Государя нашего, в день Его тезоименитства, обязана приветствовать вся Россия. Долг верноподданных не только мысленно воссылать Ему желание здравия, но в сей день с особенным усердием молиться о Его долгоденствии. Где же молиться?

Можно молиться везде. Но апостол, убеждавший христиан творить молитвы за царя (1Тим. 2:2), заповедал, чтобы они были совершаемы в местах церковных собраний, и произносимы не женщинами, а мужами, которые на то поставлены (ст. 9–11). Так от апостольских времен соблюдается и по ныне. Повсеместно православные приходят в свои ближайшие храмы, или в молитвенные дома, чтобы при богослужениях, церковным клиром совершаемых, молиться за Царя и царствующий дом.

Когда язычество пало, и вера православная сделалась господствующею, под скипетром царей христианских; тогда и молитва за них стала принимать более торжественный вид. Сему много способствовало устройство храмов соборных. Такое именование даваемо было храмам, при которых находились епископские кафедры. Как, по древнему изречению, «где епископ, там и церковь»; так и его кафедральный храм есть средоточие его паствы, главное место молитвенного общения для его пасомых. Соборы преимущественно отличались своею обширностью, а иные воздвигаемы были по повелению и на иждивение самих императоров. В древности, когда хотели совершить с большею торжественностью какое-либо священнодействие; предпочитали для сего храм соборный. Закон церковный даже указывал «хотящим удостоитися пречистаго просвещения», то есть возрастным, желающим принять крещение, «да приходят для сего к кафолическим церквам, и тамо сего дара да сподобляются»¹⁶². Крещение есть присоединение к церкви кафолической, а не к какой-нибудь общине; почему и избираем был для сего храм кафолический (соборный), где могло быть больше свидетелей сего присоединения. Очевидно, соборный храм служил предпочтительным местом многолюдных собраний и торжественных богослужений. Так и в нынешний день могли ли жители всех городов собраться в столицу, что бы торжественно праздновать тезоименитство Благочестивейшего Государя, у подножия Его царского престола? Конечно, это невозможно. Но в каждом городе есть храм соборный, в который и являются представители местного общества и управления, чтобы почтить своим присутствием торжество дня и вместе с народом принести молитву о Царе своем.

Апостол Павел нас увещевает: «не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай». Собрание он разумеет церковное, православное. Не похвально и ныне поступают те, которые уклоняются от наших торжественных, подобных нынешнему, собраний. Не говорим об отсутствующих по уважительной причине, или «благословною виною отшедших»¹⁶³. Церковь не только их не обвиняет, но даже и молится за них. Упреку подпадают люди в вере не твердые, или от нее отступившие, в жизни не устроенные, которые, не любя наших священных собраний, составляют свои сходбища. К ним должно отнести апостольское слово, что не на лучшее, а на худшее собираются они (1Кор. 11:17). Худо, если проводят они время в невоздержании и греховных увеселениях. Но еще более преступно, если, порицая православную церковь за ее обряды, они своими душевредными измышлениями сводят с доброго пути других, преданных православию и царскому престолу.

«Будем же держаться исповедания упования неуклонно» (Евр. 10:23). К общему нашему спокойствию, к процветанию нашего отечества направлена жизнь Государя нашего. Как же нам не молиться за того, кто живет для нас? Нет, это молитва нашего сердца, да приложит Господь дни на дни царевы, и лета его до дне рода и рода (Псал. 60:7). Аминь.

Повинитеся всякому человечу начальству Господа ради: аще царю, яко преобладающу. 1Петр. 2:13.

Так апостол Петр Господом умоляет христиан повиноваться Царю и начальству. Это заповедовал он, когда цари и начальники были язычники. Над нами же Господь оправдал царствовать возлюбленного раба Своего, Благочестивейшего Государя Императора Александра Александровича, и нужно ли теперь напомнить о повиновении, когда настоящее собрание наше, в честь его тезоименитства, служит ясным доказательством верноподданнической преданности ему, нашего сердечного благожелательства ему?

Повиноваться неизбежно; кто бы не захотел, тот был бы понужден; иначе не будет порядка, безопасности, спокойствия, благополучия. Но есть особенности в том, почему и какое требуется от нас повиновение.

Апостол Петр не просто заповедует повиновение, но Господа ради. Следовательно, кто искренно и вседушно повинуется земной власти, тот чрез это угождает и Царю небесному. Такова воля Божия: Царя чтите. Сердцеведец смотрит не на одно наружное отношение подданных к своему царю, но на степень и искренность в каждом преданности ему.

Апостол Павел, требуя от всех повиновения предержащей власти, говорит об ее носителе: Божий бо слуга есть тебе во благое (Римл. 13:4). Какие отсюда проистекают блага для народа, показывают действия Благочестивейшего Государя нашего. Благодетели человечества более бывают видны во время общественных бедствий и затруднений. По некоторым нашим областям оказался недостаток в хлебе. Кто первый возревновал о помощи нуждающимся? Питатель алчущих, наш Государь. В иные годы бывают большие пожары. Кто учреждает и умножает вспоможение местным жителям, лишающимся крова и состояния? Утешитель несчастных, Государь. Ныне в разных городах и селениях обнаруживается заразительная болезнь. От кого исходят успокоительные меры против нее? Он, отец своих верноподданных, посылает и врачей, и своих доверенных лиц, чтобы искусством одних и распорядительностью других пресекалась опасность заболеваний, и Сам, с своей Августейшей Супругой, посещает врачебные храмины. Так и в наше время сбывается, отчасти даже в буквальном смысле, древнее, данное Сиону предсказание: И будут царие кормители твои (Пс. 49:23).

Какое же должно быть наше повиновение? – Разумное: ибо приятен цареви слуга разумный (Притч. 14:35), такой, который основывает свои действия на точной силе закона, на верном его понимании, не допуская произвольных его толкований; который свои права и свои по службе требования соображает с намерениями Государя, из Его повелений уразумеваемыми. Повиновение должно быть добросовестное. Потреба, говорит апостол, повиноватися не токмо за гнев, но и за совесть (Римл. 13:5). Сие значит, что надобно исполнять повеления царевы, не по страху только ответственности за неисполнение, но с любовью, охотно, честно, самоотверженно, не щадя, когда нужно, живота своего. Наконец, повиновение от всякого ожидается беспрекословное. Цель, почему за Царя молимся, указана апостолом та, да тихое и безмолвное житие поживем (1Тим. 2:2). Житие безмолвное есть спокойное, безмятежное; для чего необходимо безусловное повиновение начальству. Это тем легче, что закон, Царями нашими данный, есть закон милостивый, человеколюбивый, на учении евангельском опирающийся. Святой Златоуст, побуждая каждого христианина к повиновению, поучает: «Начальник не препятствует тебе, а способствует в добродетели. Я советую тебе быть целомудренным; и он того же требует по законам. Я убеждаю тебя не быть любостяжательным, грабителем; и он над тем же поставлен судиею. Начальник – Божий слуга; потому что защищает добродетель, и гонит порок; он есть охранитель спокойствия и гражданского благоустройства»¹⁶⁴. Чтобы лучше приблизить к нашему положению это наставление святителя, возьмем во внимание нынешние предосторожности против губительной болезни. Понуждают обывателей соблюдать около себя и в своих жилищах опрятность. Это не новое установление: еще в ветхозаветное время от народа еврейского требовалась строгая внешняя чистота, которая не мало способствовала его житейскому благосостоянию. Не позволяют продавать и покупать незрелые плоды и овощи; советуется воздержание от некоторых яств, запрещается нетрезвость. И в Священном Писании находим предостережение, что «холера бывает у ненасытного» (Сир. 31:23), что от многих брашен недуг будет, и пресыщение приближает до холеры (37:33), и что «вино погубило многих» (31:29). Требуется полное доверие к врачам, и к назначаемым ими средствам. Хотя, по Писанию, «от Вышнего исцеление», но Он сам «создал врача», и «из земли производит врачевства», которыми «муж благоразумный не пренебрегает» (38:1,2,4), и ими пользует больных. Апостолы, творившие чудеса, обращались к врачебным пособиям: так один другому, по причине частых его недугов, советует принимать немного вина, в виде врачевства (1Тим. 5:23).

Царь премудр – утверждение людем (Прем. Сол. 6:26). В мудрых и благих повелениях нашего Благочестивейшего Государя наша опора, наша сила. Повинуясь им, будем молиться, «да живет Царь» наш многия лета, и да дарует Господь во дни его и нам мир, безмятежие и здравие. Аминь.

Славу и велелепие возложиши на него. Псал. 20:6.

Это слово псаломское выразительно исполнилось на нашем Богоизбранном Царе, когда Он короновался. Очевидцы говорили, что более великолепного зрелища нельзя видеть на земле.

При всем, однако же, величии, каким окружено было торжество коронования, оно отнюдь не должно быть называемо обрядом, который составлен, чтобы произвести впечатление на зрителей; нет, это есть действие таинственное, благодатное.

Венчанный Царь помазуется святым миром. Таинство миропомазания совершено было над Ним во младенчестве, по крещении, как и над всяким православным христианином. Но запечатлеваемому святым миром по крещении сообщается благодатная сила для возрастания в жизни духовной. Царю нужно еще нечто особенное, Ему нужен Дух владычный (Пс. 50:14), дар владычественной, господственной, правительственной мудрости. Ее и просил Он у Господа, молясь во всеуслышание: «Да будет со мною приседящая престолу Твоему премудрость… еже вся устроити к пользе врученных мне людей и к славе Твоей»¹⁶⁵. Для восполнения сей высокой потребности повторилось над ним таинство миропомазания; запечатлены были снова орудия его внешних чувств: его перси и чело, чтобы ум его озаряем был светом разумения в делах царского служения, и чтобы сердце его горело ярким пламенем любви к подданным; помазуются длани Царя, чтобы твердо и победительно держал бразды правления.

Но прежде миропомазания принимает коронуемый знаки царского достоинства, – порфиру, венец, скипетр и державу.

Цвет порфиры пурпуровый, как самый торжественный; она есть одеяние величия и славы (Сир. 6:30–32).

Венец или корона, от чего и самое торжество нынешнее носит название «коронования», по-гречески именуется «диадимою». Это слово указывает на то, что два соединены во едино. Согласно сему греческому именованию, царский венец служит знаком теснейшего единения Царя, как главы, с своим народом. Господь дает сокровища, из которых взяты украшения для короны, чистое злато и драгоценные камни; Он положил и на главе Давида венец от камене честна (Пс. 20:4). Эти украшения указывают на доблести и преимущества Боговенчанного Царя.

Скипетр имеет вид короткого жезла. Саул сказал некогда о себе: Не сын ли есмь аз меньшаго скиптра Израилева (1Цар. 9:21)? Посему быть под скипетром значит быть в зависимости, как ветвь от дерева; скипетром охраняется благосостояние верноподданных...

Государю, принявшему в десную руку скипетр, в левую подается «держава», круглая, как яблоко, вверху с крестом, «яже есть видимый образ данного ему над людьми самодержавия к управлению ими и к устроению всякого, желаемого ими, благополучия»¹⁶⁶.

Итак, священное венчание на царство и помазание нашего Даря святым миром совершено было не только ради укрепления его духа, но и к устроению желаемого нами благополучия. Царь для народа. Благодать правительственной мудрости и силы излилась на него, чтобы плоды ее вкушал народ. Постараемся же быть достойными того, что для нас предустроено. Будем верноподданными не по имени только, а по мыслям, чувствам и делам. Да благоговеет мысль наша пред величием Царя; да простирается преданность наша Ему до готовности положить за Него жизнь; да повинуемся искренно Ему, исполняя Его повеления не по страху ответственности, но по совести... (Римл. 13:5). Аминь.

Сейчас пред очами всех открывается памятник в честь Императора Александра II. Честь и гражданам, которые возревновали воздвигнуть этот памятник.

На вопрос, почему он поставлен здесь, а не на другом месте, ответ дают такой, что покойный Государь соизволил быть на сем месте саду и первое дерево для него посадил собственными руками. Великий Государь, снисходительно взяв на себя труд вертоградаря, хотел показать подданным один из многих своих примеров трудолюбия, а вместе с тем это Его действие указывает в нашей местности и на особенную нужду древонасаждения. Если бы, следуя примеру царскому, жители сего края насаждали каждый в своей жизни хотя по одному дереву, то не скудно бы оделись и украсились растительностью наши безлесные поля и селения.

Но незабвенны и другие важнейшие насаждения Великого Царя. Их помнит Одесса, ибо Он своим покровительством способствовал ее благоустройству и учредил в ней высшее святилище наук. Помнит Новороссийский край, где в Его царствование сделаны большие успехи по части народного образования, земледелия, промышленности и торговли. Помнит вся Россия, ибо в ней миллионы лиц получили свободу от крепостной зависимости, и все россияне призваны служить отечеству, кто чем может и чем должен; всем даны милостивые права и мудрые законы, на которых зиждется суд скорый и правдивый. По долгу совести и благодарности обязаны помнить сего Великого Государя и соседние с нами славянские народы, ибо отсюда и до Царяграда сколько было пролито за них крови; сколько принесено жертв для освобождения их от мусульманского ига!

Благоденствовали некогда Израильтяне в своих городах и кущах под виноградом и смоковницами. Но и грады их за грехи их рассыпаны, и смоковницы иссохли. Так от самих людей не мало зависит и пользоваться благами, и терять их. Если поставлены законы, надобно их исполнять. Если даны права, не должно ими злоупотреблять. Если кому вверено достояние общественное, надобно вверенное сберегать. Мы видим, как Благочестивейший наш Государь печется о развитии и усовершенствовании всего, что насаждено приснопамятным Его Родителем. Сам Он даст и нам твердое направление, которому обязаны мы неуклонно следовать. Воззовем же молитвенно ко Господу, да дарует царствующему над нами Венценосцу во всем благое поспешение и многие лета!