1880 г.

P.S. М. Н. Катков известил меня, что письма Владыки нашего из Ярославля²⁰⁰, уже окончены печатанием, и что это издание обращено в мою пользу. Я думаю, что бесполезно будет присылать в Тверь для продажи; там мало людей, знавших незабвенного автора писем».

На письмо это отвечал я от 8-го числа:

«Приветствую Вас с новым летом благости Господней и с добрым началом Вашего нового жития в иноческой обители. Да благословит Господь Своим пренебесным вседейственным благословением это благое начало Вашего жития и да благопоспешит Вам Своею благодатью на новом предприемлемом Вами поприще духовного делания! Я верю, что дух блаженно-почившего братца Вашего радуется о Вас и благословляет вашу мысль и Ваше благочестивое намерение посвятить себя иноческой жизни. И я уверен что Ваше пребывание в обители будет не только спасительно для Вас для Вашей души, но и благотворно для настоятельницы с сестрами. Пример вашей жизни будет назидателен, для многих».

В тот же день т. е. 1-го числа, писал я в Кострому преосвященному Игнатию:

«Примите мое братское усердное приветствие с наступлением нового лета Благости Господней. Да благословит Господь в грядущем лете новым успехом все благие намерения и предприятия ваши на пользу духовной паствы вашей.

Привыкши получать от Вашего Преосвященства частые известия и скорые отзывы на мои письма, между тем, не получая довольно долго от вас писем, я прихожу в недоумение и не знаю, чем объяснить ваше молчание. Здоровы ли и благополучны ли Вы? – Если можно, не замедлите известить меня о себе.

Что до меня, то я, по милости Господней, пока жив, хотя и начинаю уже чувствовать некоторое ослабление в зрении. Впрочем этого и нужно было ожидать судя по неумеренности в чтении особенно письменных хартий и бумаг как официальных, так и неофициальных. Вследствие сего, в настоящую пору, я по необходимости должен, по настойчивому требованию врача умерить свою ревность. Должен посему ограничить сими краткими строками и настоящее послание мое».

10-го ч. получено мною было два письма.

Из Москвы писали мне Директор Публичного и Румянцевского музеев Вас. Андр. Дашков²⁰¹ и Преосвящ. Алексий, еп. Можайский.

Вот что писал мне от 8-го ч. (№ 42) г. Дашков:

«На днях вышел в свет Отчет Московского Публичного и Румянцевского Музеев за истекшее трехлетие с 1876 по 1878 год.

Препровождая при сем к Вашему Преосвященству один экземпляр означенного издания, имею честь покорнейше просить Вас принять оный для собственной Вашей библиотеки. К сему считаю долгом присовокупить, что служащий приложением к настоящему отчету «Каталог христианских и русских древностей»; хранящихся во вверенных мне Музеях, я буду иметь честь препроводить к Вам немедленно по выходе его в свет.

Испрашивая Вашего Архипастырского благословения с глубочайшим почтением и совершенною преданностью имею честь быть»...

Преосвященный Алексий писал 10-го числа:

«Примите мое искреннейшее поздравление с наступившим новым годом. Да хранит Вас Господь Бог Своею милостью и в сие наступившее и во вся лета жития Вашего, которые да будут яко лета Мафусаилова!

Приветствие сие доставить Вашему Преосвященству учитель Московской Семинарии: священник Князе-Владимирской церкви Михаил Иванович Соболев²⁰², уже известный Вашему Преосвященству Одобренный милостью Вашего Преосвященства, он решается просить еще новой милости и меня просить ходатайствовать пред Вашим Преосвященством об оказании ему милости. Вняв его просьбе, я дерзаю повергнуть пред Вашим Преосвященством и мою покорнейшую за него просьбу, аще предмет его просьбы к Вашему Преосвященству не вне пределов возможного.

В нашей богоспасаемой Москве все идет обычным порядком. Много служений викариям и мне много – печальных – при погребении близких людей; сегодня, напр. хоронил Ив. Дм. Бердникова²⁰³, скончавшегося вследствие удара, случившегося с ним 1-го января. Глубоко печальна кончина сего самоотверженного и полезнейшего деятеля; для синодального хора она незаменима».

На это отвечал я от 13-го числа:

«Приношу Вам сердечную благодарность за приветствие с новым годом и за ваше благожелание, но не слишком ли далеко простирается Ваше желание относительно моего долголетия? – О летах Мафусаиловых страшно и подумать: в настоящее время и непродолжительна жизнь с избытком наполняется всякого рода скорбями, печалями и воздыханиями.

Однакож для И.Д. Бердникова нельзя было бы не пожелать 6олее продолжительной жизни, при его честности и добросовестном исполнении принимаемых им на себя обязанностей. Но судьбы Божии неисповедимы! Воли бо Его кто противитися может.

Ходатайство Вашего Преосвященства за о. Соболева или вернее за его брата, по возможности, будет удовлетворено».

13-го числа получено было мною два письма – от А. В. Викторова и Е. В. Ушаковой.

Вот что писал мне от 11-го ч. добрый товарищ мой Викторов:

«Преосвященнйший Владыко!

Словно в наказание за то, что я так долго не писал к Вашему Преосвященству, мне приходится писать теперь самое грустное письмо, которое я вот уже несколько дней откладывал со дня на день, чтобы, сколько возможно, придти в себя. Как я, так и Ваше Преосвященство на днях потеряли нашего общего товарища и друга, И.Д. Бердникова. Он скончался 7-го числа, а вчерашний день мы проводили его на вечный покой, в Даниловский монастырь. Иван Дмитриевич скончался от удара; в 1-й д. нового года вечером он был у Филимонова²⁰⁴, был весел, оживлен, много говорил, шутил и часов в 10 отправился домой. Но подойдя к дому упал, а потом когда городовой привел его в квартиру, и там раздели его и уложили в постель, он встал было, но упал снова, и после этого остался без языка, без движения и без сознания. Призвали врачей пустили кровь жильную и баночную, но это не помогло. Чрез сутки пригласили новых докторов, поставили пиявок, мушку, давали разные лекарства внутрь и пр., но все напрасно. Больной оставался без сознания по-прежнему. Так прошло до 7-го числа когда в 5 час. вечера последовал конец всему. Во все время болезни Ив. Дмитриевича его постоянно посещали друзья и знакомые; и из них многие дежурили по ночам. Раза по два и по три в день конечно бывал и я, и за все это время от начала болезни до похорон боялся сильно, чтобы не заболеть самому. В числе посетителей ежедневно был и преосв. Алексий, который потом ежедневно являлся на панихиды, совершал литургию и отпевание и проводил покойника до могилы.

Едва ли нужно упоминать, что на всех нас болезнь и смерть Ивана Дмитриевича произвели впечатление самое тяжелое потрясающее. Для меня эта неожиданная потеря была тем тяжелее и тем грустнее, что у нас с покойником были в последнее время разные служебные недоумения и неудовольствии. Нынешним летом покойный, во время вакации бывши в музее по своей обыкновенной рассеянности, оставил отделение незапертым, и в таком виде оно оставалось до 5-ти дней. Это, разумеется, повело к очень неприятным объяснениям, после которых мы друг у друга не бывали и почти друг с другом не говорили. Были и другие служебные неудовольствия. Пред святками огни неудовольствия стали было рассеиваться, но окончательно уладиться им было не суждено.

После покойника в музее остался запечатанный им пакет. Я вложил его в другой пакет и при официальной бумаге передал Потемкину²⁰⁵ для предъявления Судебному приставу. Но что в этом пакете, завещание ли, или банковые билеты, пока неизвестно. Когда приедет Судебный Пристав, пакет будет распечатан в моем присутствии. Покойный все хлопотал собрать малую толику на случай болезни и беспомощной старости. По всей вероятности в этом пакете денежные документы, которые увы, достанутся теперь таким лицам, о которых покойный и не думал.

Кроме тяжелого нравственного состояния у меня теперь по музею новая забота – отыскать себе помощника, и конечно такого который мог бы потом занять мое место. Вопрос чрезвычайно трудный!

Желаю Вашему Преосвященству быть здоровым».

На это грустное послание отвечал я от 22-го числа:

«Неожиданная кончина И.Д. Бердникова весьма неприятно поразила и меня. Вечная ему память! Утешительно, между тем, то, что он оставил по себе память честного и самоотверженного деятеля. С сердечным умилением читал я в Моск. Церк. Ведомостях описание его погребения. О его кончине и погребении писал мне и преосвященный Алексий.

Прискорбно слышать, что ваши взаимные отношения с покойным были в последнее время не совсем мирные. На Вас лежит долг примириться с ним чрез молитвенное о нем воспоминание.

Ваше продолжительное молчание немало удивляло меня, но я объяснял это вашим намерением вознаградить меня личною беседою: однакож и этого не последовало. Почему бы Вам, в самом деле, не приехать ко мне на рождественские праздники? Теперь я уже совсем устроился и вам было бы у меня покойно и удобно, и Вы отдохнули бы у меня от своих напряженных трудов, которые я советовал бы умерить, для сохранения своего здоровья.

Явилась наконец давно обещанная критика на мою книгу о преосвящ. Леониде. Читали ли Вы ее и как она Вам показалась? Что до меня то я ожидал, после столь долгих приготовлений, более громоносной статьи и более грубой брани. Между тем, поскольку автором помимо главного и существенного содержания книги обращено внимание лишь на мелочи, там и в ней разбрсанные, то и статья вышла, по моему мнению, слишком мелочною и недостойною такого журнала, каково Православное Обозрение. Не правда ли?»...

Е. В. Ушакова писала от 12-го числа, в ответ на мое письмо от 8-го числа:

«Примите глубочайшую благодарность признательного сердца за все ваши благожелания. Что они услышаны Господом, в том неть сомнения; но сомнительно то, достойна ли я сама вместить в себя блогодать Божию. Сердце мое – еще сосуд полный нечистоты неспособный к принятию драгоценного пития. Надеюсь, что Святый Владыка наш на небесах молится за меня, а Вы, друг его возлюбленный, помолитесь обо мне на земле. Я же не в силах помочь себе и оставить гибель души, – монашеское платье не есть для меня спасение, а осуждение."

Прочитавши письма Святого Владыки нашего где, как в зеркале отражается нежная душа его и заботливость о моем спасении, Вы скажете: какое же окаменелое сердце должно быть то, которое не умилилось такою ангельскою добротою и любовью. По приказанию Вашему препровождаю 10 экземпляров писем. В книжном магазине в Москве назначили по рублю, я же ничего не смею назначать, и если Вашему Преосвященству половина этой назначенной цены не покажется высокою, то я буду очень довольна. Мне до слез больно, что такую драгоценную книгу я должна сделать предметом торговли, когда я так желаю дарить и раздавать ее. Но Господь, пославши мне скудные средства к жизни, хочет научить меня смирению.

С глубочайшим и благоговейным уважением испрашиваю я святых молитв Ваших и Архипастырского благословения».

В ответ на это писал я от 17-го числа:

«Посланные Вами книжки я имел удовольствие получить и посылаю Вам за них вместе с сим, в особом конверте, деньги (10 р.).

Получивши книжки, я тотчас начал читать дорогие строки Вашего приснопамятного братца и моего незабвенного друга. Если бы не неотложные служебные дела, я не отрываясь прочитал бы эти строки: так он живы, картинны и назидательны. Да упокоить Господь в Своих обителях небесных душу столь великого земного подвижника и труженика!...

Изданием столь интересного дневника покойного Владыки Вы доставили, без сомнения, великое утешение всем почитателям его памяти. Желательно, чтобы и прочие записки, какие остались после него, были изданы в печати, как дорогие материалы для его биографии, которая рано или поздно должна же быть кем-либо составлены. Подумайте об этом и посоветуйтесь с своими.

Как хорошо Вы сделали, что напечатали стихи покойного: «Рождественская ночь»! Мне никогда не случалось читать его стихотворений.

Александр Васильевич²⁰⁶ хотел приехать ко мне и привести письма митрополита Филарета к преосвящ. Леониду²⁰⁷, для прочтения и изъяснения оных; но не приводить в исполнение своего намерения; напомните ему, при свидании, об этом.

Мир душе вашей и Божие благословение!»

В упоминаемых письмах как в волшебном фонаре, представляется ярославская жизнь моего доброго друга, преосвящ. Леонида; быстро и без строгой последовательности сменяются картины его ежедневной жизни, ни для какого дела, ни для какого занятия нет точного, определенного времени. Нет определенного часа ни для молитвы, ни для занятий епархиальными делами, ни для приемов и выездов, ни для принятия пищи, ни для отдыха. При таком порядке, или точнее, беспорядке жизни можно ли сохранить здоровье, как бы оно крепко ни было? Удивительно ли после сего, что мой возлюбленный брат, и прежде не отличавшийся регулярностью жизни, так скоро окончательно расстроил свое здоровье и преждевременно сошел в могилу!..

17-го числа получено мною письмо из Москвы от Настоятеля Единоверческого монастыря, архим. Павла (Прусского) след. содержания:

«Препровождая при сем к Вашему Преосвященству вышедшую в печати в двух частях книгу²⁰⁸ моих бесед и воспоминаний нижайше прошу Вас, милостивый Архипастырь, благосклонно принять и потрудившемуся преподать Ваше святительское благословение».

На это отвечал я от 21-го числа:

«Получив две книги ваших душеполезных трудов, приятным долгом поставляю принести Вам за этот интересный для меня, подарок мою искреннюю благодарность.

Когда, рано или поздно, предпримете путь в Петров град, не мините меня; мимоездом посетите меня на новоселье. Вы были у меня в Витебске, были в Харькове, почему не побывать и в Твери?

Призывая на Вас и на вверенную вам обитель Божие благословение, с братскою о Христе любовью пребываю»...

Священник Московской Спасской на Сретенке церкви, магистр Семен Григорьич Вишняков²⁰⁹ – мой питомец по Шуйскому училищу и затем совоспитанник по Московской академии, прислал мне в дар свой ученый труд при следующем письме от 19-го числа:

«Осмеливаюсь почтительнейше представить Вашему Архипастырскому вниманию свой труд – исторически-истолковательное изложение жизни, служения и учения великого Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна²¹⁰. Покорнейше прошу принять это приношение мое как выражение неизменной моей о Вас памяти, глубокого уважения и сердечного к Вам расположения.

Ваше Преосвященство! Если просвещенному Вашему воззрению мое произведение представится заслуживающим внимания, осмеливаюсь просить Вас содействовать его распространению; а могущие встретиться недостатки в нем покройте отечес

ю Вашею любовью и благословите Милостивейший Архипастырь, потрудившегося Вашего Преосвященства нижайшего послушника, сердечно Вам преданного»...

На письмо это отвечал я от 25-го числа:

«Приношу Вам искреннюю благодарность за Ваш приятный и интересный для меня дар. О вашем ученом произведении велел я сделать в Епарх. Ведомостях объявление, с целью ознакомить с Вашим трудом подведомое мне духовенство.

Давно не имел я с Вами ни личного свидания, ни письменных сношений. Письмо Ваше напомнило мне о наших прежних взаимных отношениях. Много протекло лет с тех пор, как началось наше с вами знакомство, и много произошло с тех пор перемен, особенно со мною. Но ваше положение более прочно и постоянно. Как же Вы здравствуете и благополучно ли Ваше семейство».

Из Владимира писал мне от 22-го числа преосвящ. Иаков:

«Из Харькова пишет мне один старец «Я живу среди белого духовенства и с горестью души вижу, что с ним деется. Страх берет за св. Церковь. Семинарии наши вот за что пора взяться. Св. отцы там заброшены; все по западн. богословам учат. Восточные негодны; византийство чуть не ругательное слово у бел духовенства, а того и не вспомнят, откуда воссиял наш луч веры. Выходят из семинарии молодые люди неверами. Мыслимо ли это? Посмотрите, сколько политич. преступников выступило из семинарий. Молодые священники уже дают себя знать. Посты не для них, ряса им в тягость. Теперь уже усиливаются ослабить власть архиерейскую, нападают на нее. Хвалил я Преосв. Савву за то, что молодых священников сдерживал.

Картина, как видите, поучительная.

Вот Лорис Меликов²¹¹ настаивает чтобы Воронежского владыку удалили²¹². На семинарию внимания не обращает!! – Армянину ни почем правосл. архиерей. А преосв. Серафим делал для него вечер! – Ректору сделал Л-с М.-в замечание, что его не встретил, учениками остался недоволен: держать себя не умеют. Один из них держал руку на столе, другой заложил ее в пазуху. Гражд. начальство сделало гостю встречу царскую».

28-го ч. писал я в Витебск новому Ректору Семинарии, протоиерею А. М. Добрадину, бывшему законоучителю Полоцкой военной гимназии:

«Узнавши на днях из официальной газеты о вашем назначении на должность Ректора Витебской Семинарии, спешу братски приветствовать Вас с новым почетным. хотя и не безотчетным, назначением. Да поможет вам Господь с таким же успехом и с такою же пользою проходить новое служение, с какими Вы всегда проходили свои прежние. Но при этом не могу не пожалеть, что Вы ранее не приняли ректорской должности: теперь вы были бы уже опьтттным ректором. Впрочем добрые дела никогда не поздно начинать.

Кто же Ваш преемник по Полоцкой гимназии и кто займет председательство в Совете основанного Вами церковного братства? И Гимназия и братство лишились в вас самого честного, трудолюбивого и полезного. деятеля. Полагаю, что и там, и здесь нелегко будет заменить Вас…

Призывая на Вас и на вверенный Вам духовный вертоград Божие благословение, с искреннею к Вам любовью и душевным уважением пребываю»...

Начальник Тверской губернин, А. Н. Сомов препроводил ко мне при письме Своем от 29-го января за №91 письмо на мое имя от содерягащегося в Вышневолоцкой (политической) тюрьме Акима Андреева Кожухова. Письмо это от 28-го ч след. содержания:

«Ваше Высокопреосвященство, Преосвященнейший Владыко!

Лишенный всякой возможности приобресть на собственные средства Библию, в чтении которой мог бы в тюрьме и ссылке находитЬ утешение в несчастии, постигшем меня хотя и по Божьему изволению, но силою неправды человеческой, беру на себя смелость обратиться к Вашему Высокопреосвященству с смиренною просьбою, не найдете ли, Преосвященнейший Владыко, возможным осчастливить меня подарком Библии?

Великое утешение доставите невинно-страждущему, уповающему лишь на помощь Божию, которая укажет мне путь ко спасению».

Исполняя доброе желание несчастного узника, я послал для него экземпляр Библии при следующем письме от 7-го февраля (№ 1114) на имя Его Превосходительства, начальника губернии:

«Вследствие почтенного письма Вашего от 29-го минувшего января (№ 91) имею честь препроводить к Вам, милостивый Государь, полный экземпляр Библии в русском переводе, для доставления содержащемуся в Вышневолоцкой тюрьме Акиму Кожухову. Желаю, чтобы внимательное и благоговейное чтение Слова Божия озарило и просветило ум несчастного узника светом истинного Боговедения и воспламенило сердце его желанием вечного спасения во Христе Иисусе.

С истинным почтением и преданностью имею честь быть»…

29-го же числа писал я в Харьков Кафедральному Ключарю протоиерею С. А. Иларионову:

«Не имея, к сожалению, возможности лично поздравить Вас с днем ангела, как это было в предшествовавшие годы посылаю Вам, вместо себя, священный лик Вашего небесного Патрона, да осенит Он Вас и ваших чад и да испросить вам удержимого им в своих старческих объятиях Богомладенца милость достигнуть в мире и благоденствии тех же лет, в каких он воспел песнь: ныне отпущаеши...

В письмах своих Вы за особое счастье считаете для Тверского духовенства находиться под моим управлением; но могу ли я, спросите вы, почитать себя, во всех отношениях, счастливым, управляя этим духовенством? – Нет! – Видно, такая уже моя судьба, что мне везде приходится начинать службу борьбою, сеять слезами. В Твери, так же как и в Витебске и Харькове, я должен почти снова водворять церковно-богослужебные порядки; не вполне знаком с добрым чином церковного Богослужения и кафедральныый клир; Ключарь – человек добрый, с академическим образованием, но в церковных порядках мало сведущ и вовсе нераспорядителен. О приходском духовенстве в этом отношении и говорить нечего. Вот какие нашел я здесь порядки в день Крещения Господня. Из 24-х приходских священниковь явилось в собор, для участия в крестном ходе на реку, только три, и потому некому было нести хоругвей. Можете вообразить при сем мое удовольствие!.. Я велел Консистории потребовать от небывших в крестном ходе объяснение и виновных думаю оштрафовать пенязями в пользу попечительства на том основании, что небывшие в крестном ходу собирали, без сомнения, в это время по домам гроши: имже кто согрешает, сим и наказуется».

Не могу похвалиться и Семинарией: там происходить большой разлад между Ректором и прочими членами ученой корпорации. Распрям не вижу и конца. Ждем ревизора; не примирит ли он враждующих?

Не случится ли по какой-либо надобности держать путь в Северную Столицу Харьковскому Кафедральному о. Ключарю? В Твери было бы для него очень удобное и покойное перепутье.

P.S. Какая неожиданность! Едва лишь окончил эти строки, как докладывают: из Харькова Генерал Грум-Гржимайло²¹³. Как родному обрадовался я Петру Моисеевичу, тем более, что он знаком был еще по Витебску. Немало побеседовали мы с ним о Харькове.

К сожалению, он спешил сегодня же оставить Тверь, иначе он был бы у меня почетным гостем за завтрашней трапезой. При свидании с ним, распросите его о моем житье-бытье».

30-е ч. – день трех вселенских Святителей – храмовой праздник с моей крестовой церкви. С вечера всенощная и затем – литургия совершены были мною с приличным торжеством. После литургии предложена была избранным гостям, в числе 48 лиц, праздничная трапеза.

31-го ч. получил я письмо от Ректора М. Д. академии прот С. К. Смирнова. От 30-го ч. писал он:

«В Академии, по милости Божией все благополучно. Хлопочем об устройстве нового помещения для новых 60-ти студентов.

Как кончилось у Вас дело о. Белюстина интересно знать. О силе Вашего представления слышал.

Милость, сделанная Вами для о. Рафаила, побуждает меня просить Вас о милости другому. Священник Калязинского уезда, села Квашенок, Георгий Крестников²¹⁴, 27 лет состоящий на службе, тесть бывшего нашего доцента, а теперь московского священника И.Д. Петропавловского²¹⁵, податель сего письма, обремененный семейством и бедностью, будет просить Вас дать священническое в селе место приисканному им к дочери жениху Колычеву, состоящему наставником, в сельской школе. Не откажите ему, Преосвященнейший, в вашей милости. Священник мне известен, как беспорочный по службе и достойный милосердия.

Лавра затевает сделать весиою кирпичные своды под полом Успенского Собора. Есть мысль просить Высочайшего соизволения на перенесение в Успенский Собор на летнее время мощей преп. Сергия. Эту мысль возбуждал еще М. П. Погодин. Дело доброе!»

От 3-го фев писал мне из Москвы пребывающий в Донском монастыре на покое преосвященный Хрисанф²¹⁶, бывший епископ нижегородский, уроженец Тверской епархии:

«Ваше Преосвященство, Преосвященнейший Владыко,

Милостивейщий Архипастырь!

Позвольте обратиться к Вам с моею покорнейшею просьбою.

Зять мой, Вышневолоцкого уезда, села Спас-Забережья Яков Калачев²¹⁷ просили уже Вас о перемещении и намерен просить еше. Место занимаемое им крайне плохо. Между тем прежде он занимал место очень хорошее в военном ведомстве, из которого вышел по обстоятельствам, едва ли от него зависяшим. Будьте добры, милостивейший Архипастырь, обратите на него внимание, и, если можно, не оставьте его просьбы втуне. Вы сделаете этим большое благодеяние.

С истинным уважением и преданностью имею честь быть»...

Просьбу болящего епископа я исполнил но не ранее апреля, – о чем и будет сказано в своем месте.

6-го ч. писал я в Москву супруге покойного историка Сергея Михайловича Соловьева, Поликсене Владимировне Соловьевой, приславшей мне в дар с собственноручною надписью последний (29-й) том Истории России ее умершего мужа:

«Получив присланный Вами посмертный (29-й) том знаменитого творения Вашего незабвенного супруга Сергея Михайловича спешу принести Вашему Превосходительству искреннейшую благодарность за столь неожиданное для меня внимание.

Прошу вместе с тем принять от меня выражение сердечного глубокого соболезнования о постигшей Вас скорби. Но кончина Севгея Михайловича составляет горестную невознаградимую утрату не только для Вас, но и для всех умеюших ценить и чтить ученые достоинства и заслуги».

7-го ч. Ректор Тверской семинарии протоиерей Александр Соколов обратился ко мне с письмом следующего содержания:

«Преосвянпеннейший Влалыко, Милостивейший Архипастырь и Отец!

Тяжкая болезнь принудила меня оставить на время мои служебные занятия по Семинарии. Но дела Семннарии, скорее же толки об них и разные доносы Вашему Преосвященству, присоединяя к физическим страданиям не менее тяжелые нравственные, вдвойне терзают меня, задерживая по уверению врача и физическое выздоровление.

Пользуясь утренним часом ослабления болезни осмеливаюсь представить благоснисходительному вниманию Вашего Преосвященства: 1) Не на гулянье я споткнулся, но упал на работе, и работе тяжелой; восьмой год я с своими сотрудниками сам создаю тот порядок и благоустройство, которые другие начальники уже принимают готовыми; 2) Все, что до сих пор устроилось и устроивается, благодарение Господу, успокоивает мою совесть, вызывает сочувствие всех людей благонамеренных и одобрение со стороны лиц, облеченных доверием Высшего Начальства; 3) В настоящее время, могу сказать, все мною сделано, что было в моей возможности и власти; говорю не голословно, но представляя факты: а) отчет о состоянии семинарии отдан мною для переписки еще в Октябре месяце, и я недавно прочитал его на одре болезни; б) отчет экономический мною подписан; в) дела по училищам: инструкции, отчеты по воспитательной части предложено рассмотреть членам Правления; г) о бедных учениках нужные распоряжения сделаны; д) сделано распоряжение о приведении в порядок хозяйственных документов; – вообще все, что казалось мне настоятельно необходимым для благоустройства семинарии я старался сделать заставить побудить других, настоять. 4) Замечающееся некоторое неустройство или застой в делах, особенно формального свойства, не есть вина делающих, но есть следствие обстоятельств, среди каких мы поставлены, – переходное состояние не может быть вполне нормальным. По уставу Педогогические собрания могут быть однажды в месяц, а рраспорядительные однажды в неделю; а мы собираемся по два, по три раза в неделю, и всего переделать, что нужно и что хотели бы, не можем. Более частые собрания я считаю положительно вредными для учебного дела, и чаще отвлекать преподавателей от их существенных обязанностей, по совести, считаю противозаконным, хотя бы и послужило это к ущербу в исполнении некоторых формальностей.

Владыко Святый, милостивейший Архипастырь! прости мне, если износимое от сердца покажется дерзновенным. Не оправдываться пред Вами хочу я, но только показать правду дела, насколько мне она ясна и насколько я сам понимаю. Во всем прочем повергаюсь пред Вашим Преосвященством со Всм моим семейством, предаю себя Вашему блсгоснисхожденпо, Вашему благоусмотрению, Вашим святым молитвам».

Вследствие этого письма, Ректор считался больным и исполнение его обязанностей возложено на инспектора Михаила Чередеева²¹⁸.

8-го ч. получено было мною письмо из Москвы от Н. П. Киревской, которая писала мне от 7-го числа:

«Слышала что здоровье Вам изменяет и что зрение Ваше слабеет.

Помилуй Вас милосердие Божие и исцели Царица Небесная! это моя, хотя и недостойная, но искренняя и постоянная молитва о Вас, Владыка Снятый.

Позвольте предложить Вам, для сбережения зрения, необходимое средство вместо света ламп и стеариновых свеч, употреблять свечи восковые чистого белого воска. Две или три свечи под абажуром будут достаточным светом при занятии. Покойный Митрополит Филарет, употреблением восковых свеч, сохранил зрение. Усердно прошу Вас, владыко святый, последовать его полезному примеру.

Свечи восковые всегда имеются в продаже по 4-е на фунт; покуда прикажите взять их хоть 10 фунтов и прикажите отлить для вас восковых свечей пуда два, по три на фунт. Они горят светлее, что, при занятии много облегчает зрение. Стеариновые свеи вредны в них для очищения кладется мышьяк. А керосин из комнат Ваших благоволите вовсе изгнать и заменить олеином, – невредным.

Простите, что утруждаю Вас чтением моего письма, которое бы Вы давно получили, если бы не моя болезнь лишила меня утешения писать к Вашему Преосвященству».

В ответ на это писал я от 12-го числа:

«Спешу принести Вам душевную благодарность за Ваше родственное попечение о сохранении моего зрения. Вашим добрым советом не замедлил я воспользоваться; приказал сделать, для опыта из лучшего воска несколько четвериковых свечей на своем епархиальном заводе, который устроен на земле моего архиерейского дома, и вот уже два дня употребляю эти свечи. Если справедливо, что в стеариновых свечах есть примесь мышьяка, то, очевидно, им надобно предпочесть свечи восковые. Что касается лампного освещения, я никогда им не пользовался.

Но что оказалось в моих глазах? – Оказалось, что один только правый глаз начал ослабевать вследствие, разумеется чрезмерного напряжения; левый же почти совершенно здоров. Между тем, для того и другого глаза стекла в моих очках были одного и того же номера, и только случайно я узнал что левый глаз у меня цел и вовсе не требовал оптического стекла. Когда по надлежащем испытании моих глаз для левого глаза оптическое стекло заменено было простым (консервом), я как будто бы прозрел и мое зрение значительно исправилось.

Утешения от Господа желаю Вам». –

8-го ч., в 2 часа пополудни совершал я в Кафедральном соборе со всем градским духовенством, в присутствии военных и гражданских властей, благодарственный молебен по случаю нового (5-го) избавления от угрожавшей 5-го числа Государю и почти всему августейшему Его семейству погибели, вследствие взрыва под Зимним дворцом.

11-го ч. получено было мною письмо из Харькова от Кафедрального Ключаря протоиерея С. А. Иларионова. От 6-го ч. он писал мне в ответ на мое письмо от 29-го января:

«С земным поклоном приношу мою сердечную благодарность за драгоценный дар, присланный Вами ко дню моего ангела, за ваши молитвы и благожелания дожить мне до таких лет, когда Св. старец воскликнул: «ныне отпущаеши раба Твоего!» О, кто бы не желал этого счастья но условия трудно доступны. Старец был праведен и благочестив и Дух б Свят в нем, а мы чем можем похвалиться, кроме немощей и грехов.

Книжечку, письма Преосвященнейшего Леонида, прочитал и простите, что позволю себе высказаться с тою откровенностью, с какою всегда являлся пред Вами. Приятное впечатление произвели на меня те места, где высказывалась пиитическая душа Владыки. Он увлекался красотами природы, удачно обрисовывал картины и не просто любовался ими, а умел переноситься мыслью и к Создателю их Богу. Энергичная дятельность Владыки с одной стороны, поучительна, а с другой, вызываем грусть, что он форсировал своим здоровьем, – обращал ночи в дни и отказывал себе в отдыхе тогда, когда была в том крайняя необходимость и представлялась возможность. Чрез такое безжалостное отношение к своему здоровью, он много унес в могилу доброго неисполненного им за преждевременною смертью. Вообще книжечка имеет интерес более для родных. Может быть по времени Владыка кратких заметок и произвел что-либо интересное и владея литературным пером дал бы систему этому труду; но в таком виде, это просто и не материалы, а указания. Если бы Владыке, Преосвящ. Леониду, пришлось прочитать Ваши воспоминания о нем, то он или положил бы перо, или же изменил план дневника. Все, кто только имел случай прочитать Вашу книгу, а ее читали сотни – кроме других различных отзывов, все сошлись в одной мысли: читая книгу, нельзя отозваться и многие прекращали чтение тогда, когда от усталости книга выпадала из рук. Нельзя сказать этого о письмах, – правда по поручению Вашему я прочитал ее в один раз, а другие послн меня, прочитавши несколько листиков, оставляли чтение и неохотно брались продолжать.

В день Богоявления, когда Ваше Преосвященство были смущены порядками Тверского духовенства, я благословлял Ваше имя и глубоко благодарил за уроки преподанные мне. В первый раз я услыхал от своего Владыки слова благодарности: «благодарю, и в церкви хорошо и в крестном ходу порядок». Августа 1-го я не учааствовал за болезнью в крестном ходу, и он постоянно напоминал о беспорядках, допущенных духовенством. Выслушав благодарность я сказал: по благословению Вашему, на это он отвечал: «при чем тут благословения – постарались похлопотали и вышло хорошо». – Семейство мое смиреннейше просить Вашего благословения и молитв».

14-го ч. служил я в городской Владимирской церкви литургию и после оной совершал отпевание над телом маститого поэта Феодора Николаевича Глинки, скончавшегося 11-го числа на 94-м году от рождения. При отпевании было произнесено духовником почившего, местным настоятелем протоиереем В. Ф. Владиславлевым назидательное поучение, начинающееся словами:

«При гробе твоем, досточтимый усопший раб Божий, нам не учить, а учиться надобно, – учиться и как жить и как умирать истинно по-христиански».

Поучение это, равно как и некролог усопшего поэта – ветерана напечатаны в № 6-м Тверскижь Епархиальных Ведомостей».

Тело Федора Николаевича погребено в Желтиковом монастыре рядом с прахом его покойной супруги Авдотьи Павловны – известной также писательницы.

От наследника Ф. Н. Глинки, Переславского Предводителя дворянства, Алексея Сергеевича Тихменева, получил я на память две книги: 1) Канун пред Св. причастием, Ф. Глинки, Тверь, 1878 г. и 2) Задушевные Думы Авд. Павл. Глинки, М. 1869 г.

16-го числа получено было мною из Витебска от преосвященного Викторина два письма – одно официальное, другое частное.

При официальном письме от 10-го февраля за № 845 препровождена была ко мне Его Преосвященством Копия журнального постановления Полоцкого Епархиального Съезда от 15 января 1880 г. по поводу статьи, помешенной в № 14-м газеты «Церковно-Общественный Вестник» за 1879-й год.

Постановление следующего содержания:

«Его Преосвященство, Епископ Тверский, бывший Полоцкий, Савва, состоя Епископом Полоцкой Епархии, с 1866 по 1874 г., был для духовенства Епархии действительно отцом – благодетелем: 1) Земных поклонений от духовенства он никогда себе не требовал: Священнику Викентию Забелину он приказывал, чтобы тот в ноги ему не кланялся, и при том священнике он вменял в обязанность покойному Кафедральному Протоиерею Копаевичу известить о таковом его требовании духовенство епархии. 2) Судебничества в епархии он никогда не заводил; а если предавал многие доносы на духовенство законному суждению, то именно с целью законно оправдать оклеветанных от несправедливых обвинений. Это можно доказать многими очевидными фактами. 3) Неудачный выбор Кафедрального Протоиерея²¹⁹ был замечен самим Епископом Саввою и он назначил таковым одного из уездных Епархиальных протоиереев, который вполне соответствует своему высокому посту, и доныне²²⁰ оправдывает свое избрание доверием к нему настоящего Преосвященнейшего Епископа Викторина и всего Епархиального духовенства. 4) Преосвященнейший Савва, особенно в последнее время когда он вполне ознакомился с Епархиальным духовенством, настолько сроднился с ним духовно, что даже в Харькове с любовью вспоминал о нем, и прислал оттуда для бедных вдов и сирот нашей Епархии 300 р. с. Посему постановлено: выразить от всего Епархиального духовенства, настоящим нашим постановлением, искреннейшую и глубочайшую благодарность Преосвященнейшему Савве, Епископу Тверскому и Кашинскому, и сожаление о гнусном оскорблении его, которое сделано в означенной статье Церковно-Обществен. Вестника. Преосвященнейшего Епископа нашего Викторина смиреннейше просим довести до сведения Преосвященнейшего Саввы о настоящем, нашем постановлении». Подлинный подписали: Председатель Съезда Священник Георгий Смирнов, и другие (22) члены съезда.

На официальное письмо преосвященного Полоцкого дан был мною официальный ответ от 23-го сего же февраля за № 1507. Вот что я писал Его Преосвященству:

«Преосвященнейший Владыко, Милостивый Архипастырь!

Получив препровожденную ко мне при отношении Вашего Преосвященства от 10-го сего февраля за № 845 копию журнального постановления Полоцкого Епархиального съезда духовенства, состоявшегося 13-го минувшего января и заключающего в себе опровержение напечатанной в № 14 Церковно-Общественного Вестника за 1879 г. и направленной, по мнению съезда, против меня статьи «Из воспоминаний о прошедшем», – долгом поставляю покорнейше просить Вас, милостивый архипастырь, изъявить почтенным О. о. членам Епархиального съезда, за их благородную ревность о защищении моего имени от газетного злоречия и клеветы, мою искреннюю благодарность.

Поручая себя Вашим братским молитвам, с истинным почтением и преданностью имею честь быть»...

В частном письме от 12-го февраля Преосвящ. Викторин изъяснял:

«Сегодня я имел честь препроводить к Вашему Преосвященству копию с журнального постановления здешнего епархиального съезда духовенства, в защиту доброго имени бывшего своего Архипастыря, против злоречий Цер.-Общ. Вестника.

Сам я этой газетки не получаю и не имел случая прочитать этой статьи, которую опровергают почтенные О. о. депутаты съезда; поэтому не могу судить довольно ли сильно они выразили свое, по поводу ее, негодование. Но для меня очень отрадно видеть в этом факте любовь их и уважение к моему предшественнику, бывшему их Архипастырю и руководителю, тем более, что сам я здесь пожинаю плоды стараний и забот его о благе церкви Полоцкой, и везде слышу только добрые, и одни добрые, воспоминания о нем.

Но сообщив Вашему Преосвященству вышеупомянутое постановление, покорнейше прошу Вас уведомить меня, согласны ли Вы на напечатание его в здешних Епарх. Ведомостях? Журналы съездов, обыкновенно, печатаются в сих ведомостях. Но журнала, касающегося Вашего доброго имени, без Вашего соизволения, я не смею предложить к напечатанию».

В ответ на это писал я от 23-го числа:

«Приношу Вашему Преосвященству искреннюю благодарность за сообщение мне списка с журнального постановления Полоцкого Епархиального съезда духовенства – постановления, заключающего в себе защиту моего доброго имени против злоречия и клеветы со стороны известной петербургской газеты, не пользующейся у честных и благонамеренных людей доброю славой. – Для меня весьма утешительна такая единодушная и публичная защита со стороны представителей целой епархии, я не могу не ценить ее; но предавать ее гласности я не желал бы, как потому что она уже не довольно своевременна, так и потому что чрез оглашение этой защиты можно подать повод к новому злоречию и к новым клеветам. – Мне известен характер автора²²¹ лживой и злонамеренной статьи, помещенной в № 14-м Церковно-Общ. Вестника. У меня не мало было с ним борьбы во время восмилетнего управления моего Полоцкою епархией. Поэтому я полагал бы ограничиться только изъявлением чрез посредство Вашего Преосвященства почтенным о. о. депутатам бывшим на епархиальном съезде, моей душевной признательности за их добрую о мне память».

19-го ч. день восшествия на престол Государя Императора Александра Николаевича. Так как в этот день исполнилось 25-ть лет со дня восшествия на престол Его Величества, то день этот на всем пространстве Русского царства праздновался с особенною торжественностью. Особенным указом из Св. Синода предписано было во всех духовно-учебных заведениях совершить в этот день молебствие.

20-го ч. получена была мною от Министра народного Просвещения Графа Д. А. Толстого официальная (циркулярная) бумага от 9-го ч. (№ 1886), при которой препровожден экземпляр извлечения из всеподданнейшего отчета по министерству народного просвещения за 1877 г. Случай небывалый и дар неожиданный!..

На другой же день я поспешил выразить Его Сиятельству за такой дар искреннюю благодарность.

22-го числа вечером был у меня мимоездом из СПб. на свою родину, в Муром, племянник мой, кандидат С.-Петербургской д. академии, Конст. Яковл. Силецкий²²²; он получил назначение на должность псаломщика при домовой церкви у Великой Княгини Марии Александровны, Герцогини Эдинбургской, в Оксфорде, надеждою быть впоследствии священником при церкви и вместе библиотекарем у Ее Высочества. Прощаясь со мною, Сиилецкий обещал писать мне из-за границы.

1-го марта получил я из Москвы от Высокопетровского казначея, игумена Иосифа письмо с печальною вестью, что скончался преосвящ. Алексий, бывший на покое в Моск. Донском монастыре.

Преосвященный Алексий (Новоселов), уроженец Тверской епархии, магистр X курса Киевской д. академии. Он известен мне с 1862 г., когда он быль Ректором Владимирской семинарии, которая мною тогда была ревизована. Затем в 1867 г. он был рукоположен в епископа Томского; в следующем году переведен был на Екатерино-славскую кафедру, откуда в 1871 г. был уволен и назначен членом Московской Синодальной конторы, с помещением на жительство в Донском монастыре.

2-го ч. – день памяти святителя Арсения епископа Тверского, почивающего в основанном им Успенском Желтиковом монастыре.

В этот день, в прежние годы, совершалось иногда в Желтиковом монастыре архиерейское служение; но в нынешнем году оказалось это неудобным, так как этот праздник совпал с сыропустным воскресеньем, когда с давних пор, в кафедральном соборе, совершается также архиереем вечерня по особому чину, а именно:

По начатии благовеста в два с половиною часа пополудни, архиерей приезжает в соборе и, по обычной встрече священнослужащими, входит на предалтарный амвон и сделавши три поклона, обращается к народу, и, осенивщи его, идет на облачальный амвон. По облачении во все, свяшенные одежды, благословляет начинать вечерню. Вечерня совершается по чину, изложенному в Уставе. По Ныне отпущаеши и после тропарей: Богородице, Дево, радуйся и пр., архиерей пред престолом глаголет молитву св. Ефрема Сирина: Господи и Владыко живота моего, и пр.

Затем певчие начинают петь стихиры: «Покаяния отверзи ми двери, и др, а архиерей и все священнослужащие, вышедши из алтаря начинают творить земные поклоны и прикладываться к местным иконам и св. мощам Благов, кн. Михаила.

После сего архиерей восходить на облачальный амвон, а протодиакон читает сугубую ектенью: помилуй нас Боже. На ектении прилагаются следующие прошения:

«О еже благоразумно внимати нам, яко пост истинный есть злых отчуждение и делание благих дел и сим благоугодным и душеспасительным постом нам освятитися, Господу помолимся.

О еже подати нам крепость и силу подвигом добрым подвизатися, течение поста совершити, победителем же греха явитися и неосужденно достигнути и поклонитися святому Христову воскресению, Господу помолимся.

Яко да отверзет нам дверь милосердия своего призываяй нас на покаяние и оправдивый мытаря, во смирении и умилении из глубины сердца зовуща: Боже, милостив буди мне грешному, Господу помолимся».

По возгласе: Услыши ны Боже..., протодиакон говорить: премудрость Архиерей: Пресв. Богородице спаси нас, – и: Слава Тебе Христе Боже… Затем, пришедши на предалтарный амвон и обратившись лицом к народу, читает молитву: «благословите мя братие и простите мя грешного». Посем, приняв от ключаря напрестольный крест, осеняет им народ глаголя: «Господь Бог благодатью Своею да простит и помилует всех нас», – и затем подает крест для целования священнослужащим и всем предстоящим в храме. Между тем певчие поют ирмосы Великого канона: Помощник и покровитель и пр.

Настоящее чинопоследование вечерни и сочинение означенных прошений приписываются преосвящ. Григорию²²³, бывшему архиепископу Тверскому, впоследствии митрополиту новгородскому.

Такого отправления вечерни в неделю сыропустную, сколько известно, нигде не бывает.

10-го числа вечером был у меня приехавший из СПб., для ревизии духовно-учебных заведений Тверской епархии, член-ревезор Духовно-учебного Комитета при Св. Синоде, Д. Ст. Сов. Игнатий Климентьевич Зинчинко²²⁴ – магистр XVIII курса (1857 г.) Киевской д. академии. Я был очень рад его приезду в Тверь; от его ревизии ожидал я добрых последствий для расстроенной во всех отношениях здешней семинарии, благодаря Ректору – протоиерею А. Соколову, не отличающемуся административным тактом. В беседе со мною г. Зинченко откровенно признавался, что он, при десятилетней практике своей в должности, Ревизора, пришел к решительному убеждению, что для блага духовных семинарий гораздо полезнее Ректоры – архимандриты²²⁵, нежели семейные протоиереи.

12-го ч. – годовщина смерти моего предшественника преосвящ. архиепископа Евсевия. По этомуу случаю я служил в Кафедральном соборе панихиду, в присутствии начальника губернии и некоторых других чтителей памяти усопшего иерарха.

Между молящимися в соборе приметил я приезжего из СПб. Директора полиции Исполнительной, тайного советника Павла Павловича Коссоговского²²⁶, бывшего Витебского губернатора. Он посетил меня вечером; я обрадовался ему как близкому родному. Недолго мы были вместе с ним в Витебске, но между нами сохранились навсегда самые добрые, искренние отношения.

От 28-го ч. обратимся ко мне из С-Петербурга Князь Семен Абамелек-Лазарев²²⁷ родной брат живущего в Твери Князя Арт. Дав. Абамелека²²⁸, с следующим, укоризненным письмом:

«Преосвященнейший Владыко, Милостивый Архипастырь!

Княгиня Екатерина Николаевна Абамелек, Православного исповедания, желая помянуть за литургиею имя болящего мужа, брата моего, обратилась с просьбою о том к приходскому священнику, который на это не получил разрешения от своего начальства, потому только, что болящий не принадлежит к Православной церкви.

Милосердно ли такое запрещение и согласно ли оно с учением Христа, Спасителя нашего, не считаю себя вправе о том здесь судить.

Дозволяю только себе обратить внимание Вашего Преосвященства на то, как поступаем здесь Православное духовенство в отношении к Лютеранам исповедание которых не только не сходно в чем либо с православным, но даже не имеет священства.

Три года тому назад как умер Статс-Секретарь Шторх²²⁹, Русское духовенство не только по два раза в день совершало при гробе покойного панихиды, но даже во время следования тела к Реформатской церкви шло впереди его по улицам столицы в облачении.

Недавно умер также в Петербурге Обер-Шталмейстер Барон Мейендорф²³⁰, над которым служило панихиды придворное конюшенной цееркви духовенство.

На сих днях еще скончался доктор Эриксон²³¹, и наш двоюродный брат Иван Давидович Делянов²³² хорошо знакомый Вашему Преосвященству, присутствовал у него на панихиде совершенной православным священником.

При погребении, в 1871 г., супруги принца Петра Георгиевича Ольденбургского в Сергиевской пустыни, все духовенство этой обители в полном облачении и с пением встретило у врат ее тело Августейшей покойницы-Лютеранки и совершило над нею, при опущении в могилу надлежащий обряд.

В Твери же, православной женщине, отказано в утешении услышать молитву за болящего христианина, принадлежащего к исповеданию древней автокефальной церкви, догматы которой совершенно сходны с Греческою.

Как Православная церковь, так и Армянская молятся о создателях храмов. Упоминая о сем, я имею в виду передать Вам, Милостивый Владыко, что в Пермском Лазаревском имении жены моей находятся 20 православных церквей, из которых 11-ть каменных, построенных покойным отцом и дядею моей жены, которые были армянского исповедания. Из сих 11-ти Лазаревских церквей, 4 заводские которые, по благолепию своему, не хуже столичных, содержатся, равно как и причты при них на иждивении жены моей. Кроме того в имениях у нас Князей Абамелек, в губерниях Подольской, Тульской и Владимирской тоже есть церкви; одна, построенная дядею, а прочие, возобновленные, можно сказать, с основания болящим моим братом и мною. Неужели производить каждый раз исследование о том, кем построены церкви? православными или иноверными? и в сем последнем случае воспретить молиться за строителей и ревнителей, потому только, что они не принадлежат к церкви Православной.

Неужели ей подражать старообоядцам-единоверцам, которые, в грубом своем заблуждении не дозволяют даже в Петербурге и Москве своим же единоверцам православным переходить за притвор церковный и воспрещают им творить крестное знамение и молиться в церквах своих допуская лишь одно благочестное их стояние в притворе.

Но есть однакож к счастию и ради мира Церквей и такие православные священники, которые не дозволяют себе сказать иноверцам: «я Павлов, вы Аполлосовы». Напротив, как мне случилось самому видеть, таковые священники приемлют прросьбы иноверцев и в случае крайней необходимости не отказывают им в религиозных утешениях по обряду Православной церкви. Русский священник при одной из заграничных Православных церквей не только дозволил пооставить в склеп церковный тело внезапно умершей женщины Армянского исповедания, но даже совершал по ней ежедневно в самой церкви панихиды до отправки тела в Россию.

Покорнейше прошу Ваше Преосвященство извинить меня, что я дозволил себе привести пред Вами примеры веротерпимости Православной церкви по отношению только к Высшим. Спаситель же наш призывал к Себе всех, труждающихся и обремененных не спрашивая: «како веруеши».

Дозволяю себе также приложить при этом газетную статью²³³, написанную по достоверным источникам, в том предположении, что Вашему Преосвященству, может быть, не вполне известны те причины, по которым состоялось отделение Армянской церкви от Греческой после Халкидонского собора.

Не дерзая испрашивать у Вас, Преосвященнейший Владыко, Архипастырского благословения, я тем не менее покорнейше прошу принять уверение в моем совершенном уважении, с коим имею честь пребыть»...

На письмо князя – армянина я не счел нужным отвечать.

2-го апр. послал я в Харьков Кафедральному Ключарю протоиерею Иларионову следующую приветственную телеграмму:

«Прочитавши сейчас известие о награждении Вас золотым с украшением крестом спешу сердечно поздравить».

На другой день получаю от него в ответ телеграмму следующего содержания:

«Глубоко чувствую Ваше Архипастырское внимание, высоко ценю отеческую милость, умиляюсь и душевно благодарю».

4-го ч., при отношении министра народного просвещения, графа Д. А. Толстого от 15-го марта за № 3472, получен был мною экземпляр изданной министерством народного просвещения «Сравнительной карты высших и средних учебных заведений сего Министерства за 1855 и 1880 г.г.

Из этой карты усматривается, что всех учебных заведений высших и средних в России было:

в 1855 г.–87

в 1880 г.–624

Разность – 537.

Огромная разность!...

За такой интересный дар я не замедлил выразить г. Министру свою искреннюю благодарность.

8-го ч. был у меня Ревизор И. Кл. Зинченко и между прочим рассказывал историю о наследстве 120,000 р., оставшихся по смерти Настоятеля Соловецкого монастыря, архимандрита Феофана (в сент. 1871 г.). Об этом наследстве был спор между монастырскою братиею и наследниками умершего. В этом – спорном деле принимали горячее, но не бескорыстное участие Товарищ Обер-прокурора Св. Синода Юрий Вас. Толстой, Прокурор Московской Синодальной Конторы Потемкин и Обер-Секретарь Синодский Крыжин.

15-го ч. писал я Ректору Московской д. академии, протоиерею С. К. Смирнову, в ответ на его письмо от 30-го января:

«Получив вторую книжку вашего ученого журнала, принялся прежде всего читать продолжение Евангельской истории покойного А. В-ча²³⁴. С душевным удовольствием повторяю по печатной книге то, что некогда слышал из уст приснопамятного наставника, но что, – признаться должен, – давно изгладилось из памяти. На досуге, которого имею впрочем очень мало, постараюсь прочитать и прочие ученые статьи, помещенные в книжке.

По газетам видно, что утвержден наконец Устав вашего академического общества вспомоществования бедным студентам. Поздравляю Вас и прошу иметь меня в виду, как одного из членов этого благодетельного общества.

Предположение Лавры о перенесении на летнее время в Успенский собор мощей преп. Сергия, кажется, не есть что-либо новое. Мне помнится, что и в прежнее время была подобная мысль, но почему не осуществилась, не знаю.

P.S. На днях получил я огромный том ученого труда Евг. Евсигнееев. Голубинского²³⁵ (Истории Русской церкви 1 я половина 1-го тома). Прочитав несколько страниц я почудился его отважной критике. Хотел бы сличить его воззрения на некоторые исторические факты с воззрениями его предшественников (Филарета и Макария) на этом поприще, но не знаю, удастся ли мне это».

19 го ч. Великая суббота. Во время литургии, которую я слушал в своей крестовой церкви, подают мне телеграмму из СПб., – раскрываю ее и читаю:

«Поздравляю Ваше Высокопреосвященство с наступающим, праздником и с Монаршею милостью. Статс-Секретарь Делянов».

Неожиданная телеграмма эта сколько порадовала, столько же и удивила меня. Каким образом, – думал я, – первый узнал и поздравил меня достопочтенный Иван Давидович, с которым я только лишь один раз встретился в Харькове? – Само собою разумеется, что я не замедлил поблагодарить Его Высокопревосходительство за такой приятный сюрприз.

20-го ч. – День Пасхи. По обычаю, утреню и позднюю литургию, а равно и вечерню, служил в Кафедральном соборе.

Когда после литургии заехал я в дом начальника губернии поздравить его с праздником, то он и все бывшие у него светские власти, приветствовали меня с Монаршим благоволением, т. е. с возведением в сан архиепископа, о чем было уже напечатано в Правительственном Вестнике. Вслед затем, очень многие явились ко мне в дом для поздравления меня как с праздником, так и с высочайшею наградою.

21-го ч. имел я честь получить от г. Обер-Прокурора Св. Синода, графа Д. А. Толстого официальную бумагу от 20-го ч. за № 1995 следующего содержания:

«Преосвященнейший Владыко, Милостивый Государь и Архипастырь!

Его Императорское Величество Всемилостивейшие соизволить в 20 день сего апреля возвести Ваше Преосвященство в сан Архиепископа, о чем в скором времени изволите получить указ Св. Синода.

Поспешая уведомить о сем Ваше Преосвященство, вменяю себе в приятный долг приветствовать Вас, милостивый Государь и Архипастырь, с сим новым Знаком Монаршего внимания к заслугам Вашим.

Поручая, себя молитвам Вашим, с совершенным почтением и преданностью имею честь быть»...

На другой же день я отвтствовал на это Его Сиятельству в следующих выражениях:

«Сиятельнейший граф, Милостивый Государь!

Получив почтеннейшее письмо Вашего Сиятельства 20-го сего апреля, № 1995 коим изволите уведомлять о Всемилостивейшем возведении меня в сан Архиепископа, долгом поставляю покорнейше просить Вас, Милостивый Государь, повергнуть пред Его Императорским Величеством благоговейные чувства моей глубочайшей благодарности за Монаршее благоволительное внимание к моему посильному служению св. церкви и престолу.

Принося вместе с тем Вашему Сиятельству усерднейшее поздравление с торжественнейшим праздником Христова Воскресения, с истинным почтением и совершенною преданностью имею честь быть»...

21-го же числа получено было мною две телеграммы и несколько писем.

Телеграммами приветствовали меня с новым саном Преосвященный Викторин из Витебска и П. П. Коссоговский из Петербурга.

От 18-го числа писал мне Ректор Моск. Дух. Академии С. К. Смирнов:

«Имею честь приветствовать Вас с великим праздником Воскресения Христова и от всего искренно преданного Вам сердца желаю Вам сретить и препроводить праздник в обилии радости и здравия.

Усердно благодарю Вас за послание Ваше. Ныне я получил утвержденный устав Братства преподобного Сергия и с благодарностью принимаю высказанное Вами желание вспомоществовать доброму делу.

Милости прошу пожаловать на докторский диспут Е. Е. Голубинского. Он состоится впрочем не ранее, как после вакации, потому что диспутант думает весной лечиться холодной водой.

В начале сырной недели меня посетили Преосвященные Сергий Казанский²³⁶ и Василий Тобольский²³⁷. Первый нисколько почти не изменился во внешнем виде. Не знаю, справедливо ли он говорил, будто он не был предупрежден относительно нового своего назначения. Заметно, что он неохотно принял это назначение».

Из Москвы Е. В. Ушакова писала:

«Прошу Вас принять усердное мое поздравление с светлым праздником Воскресения Христова. Молю Воскресшего Спасителя о Вашем здравии и спокойствии душевном. Да и как не молить нам за Вас. При жизни Владыки нашего²³⁸ много было любивших его и готовых все для него сделать, но три года времени охладили привязанность многих, но не Вашу, Вы не можете изменить своего сердца. Бог видит сердца наша, видит как мы дорожим добрым Вашим расположением к нам и как желаем пользоваться им во всю жизнь нашу.

Про нас скажу, что живем с заботами, у каждого свои. Брат и сестра заботятся об устройстве дома о правильном платеже процентов, очень тяжелых. А я забочусь о том, что не имею своего уголка в монастыре. Если Митрополит или один из Архиереев захочет поместить свою родственницу, то я непременно должна буду уступить свое помещение, в другом же мне будет отказано, и вот я должна идти и стучаться у всех дверей и у всех сердец, и, быть может, все найти запертым. Итак, вот наши противоположные заботы: одних беспокоит тяжесть собственности, а другую мучит неимение собственности.

Вам же желаю от всей преданной души, чтоб Вы не имели никакой заботы, слишком глубокой, возмущающей душу и сердце, и испросив Вашего Святительского благоговения и святых моолитв Ваших пребуду»...

На письмо это отвчал я от 26 числа:

«Взаимно приветствую Вас с светлым и всерадостным праздником Христова Воскресения. Воскресший из гроба Господь да воскресит Ваши надежды на лучшее будущее и да исполняет выну духовною радостью ваше, омраченное житейскими печалями, сердце!

Сказать ли Вам какой примечательный сон видел я ночью на 16-е число сего месяца; вижу лежащим в длинном узком гробе, преосвящ. Леонида; не знаю, кто-то подошел к гробу и открыл грудь у лежащего в нем святителя. Смотрю – тело неповрежденно тлением Проснувшись, помолился ко Господу словами Псалмопевца, чтобы Он преподобному Своему не дал во веки видети истления (Пс.16:10). – Не утешительный ли сон?

Простите, что не могу на сей раз много беседовать с Вами».

Из Москвы же от 19-го числа писал мне смотритель Куманинской Богадельни М. П. Соколов²³⁹:

«Поздравляю Вас с светлым праздник и от души желаю Вам всяких милостей Божиих.

Здоровы ли Вы? Совсем ли кончились Ваши постройки? Приеду весной – осмотрю, а главное поужу рыбы в прудах.

После святок я все недугую: болят глаза и руки».

Вслед затем от 23-го числа снова пишет:

«Паки и паки поздравляю Вас с светлым праздником принесшим Вам Монаршую милость. Конечно я поздравляю и с этою милостью; но паче желаю Вам милостей Божиих. Я от души порадовался назначению г. Победоносцева²⁴⁰ Обер-Прокурором Св. Синода. Это христианнейшая, премудрая и вообще великолепная личность. Верно сам Господь внушил такое назначение.

Но на сей раз довольно. Спешу только поздравить: не мог удержать чувства радости».

В ответ на это и другое письмо писал я от 24-го числа:

«Взаимно и Вас со всеми Вашими чадами и домочадцами от всей души приветствую с торжественным праздником.

С удовольствием буду ожидать Вас к себе в гости; запасайтесь орудиями для рыбной ловли; только прошу поспешить исполнением Вашего доброго намерения: а не откладывать его в далекий яшик, как это было два или три года тому назад. Между тем, извольте принять к сведению, что после 15-го мая я должен буду отправиться по епархии. Поэтому не угодно ли будет Вам пожаловать ко мне до моего выезда из Твери? – Кстати поздравите меня с новым чином».

22-го числа получено мною письмо из Владимира от Преосв. Иакова, который от 20-го числа писал мне:

«Поздравляю Ваше Преосвященство с праздником Светлого Христова воскрения и вместе желаю Вам всегда о Господе радоватися и здравствовати.

Вместо красного яичка представляю книжицу небольшую по объему, но замечательную по содержанию. Это описание жизни Як. Вас. Смирнова²⁴¹, подвижника нашего времени, известного латиниста. Наслышав о его высоком благочестии, я приобрел его дневник и поручил Гавриловского посада священнику Боброву²⁴², молодому вдовцу, заняться составлением очерка – и вот пред Вами, как на картине, олицетворяется Яков Васильич. Хоть молись ему…

Напечатал 3,000. Думается, найдутся читатели и почитатели.

13 апр. чрез наш город проехал преосв. Ефрем²⁴³. Побыв у меня часов семь, он в полдень отправился в Москву чтоб в 8 ч. вечера отправиться в Курск. Пред событием из Тобольска, он ездил в Томск для хиротонии Владимира²⁴⁴ Алтайского в епископа Бийского с 3 по 24 марта. Когда вернулся в Тобольск, нашел в нем своего преемника²⁴⁵, прибывшего 23 марта. Во Владимире пред обедней повидался с владыкой²⁴⁶, поклонился святыне собора постоял за литургией в крестовой до херувимской в 12-м ч. закусил у меня и со мной. Я проводил его на жел. дорогу. Мало пришлось поговорить. Весел и здоров».

От 23-го ч. писал мне из Москвы А. В. Краснопевков:

«Христос воскресе, Высокопреосвященный Владыко Савва!

Приветствуем Вас от всего нашего смею сказать родственного Вам по душе семейства нашего с велиликим праздником воскресения Христова и с возведением в сан Архиепископа. С чувством глубокой радости узнали мы вчера об этой награде. Да подаст Вам Господь на многие годы силы трудиться на пользу Его святой церкви.

В настоящее время, как Вы знаете из Московских Ведомостей, в Москве гостить Преосвященный Николай²⁴⁷. Я имею возможность часто видеться с ним и утешаться его истинно миссионерскою душою; сегодня вечером он обещал быть у нас. Живо в нашей церкви обетование Господне – не оставить верных своих рабов; вся история обращенных в христианство японцев есть цепь явлений ниспосланного на них Духа Божия; слушая слово Преосвященного видишь воспроизведение первых веков христианства. На днях Преосвященный беседовал у матушки игумении Страстного монастыря, после совершенной им литургии в храме обители; зашла речь о том, не преследуют ли новообращенных японские власти? Владыка ответил: о, как бы возрадовались наши христиане, если бы явилось хотя небольшое гонение; они жаждут страданий за Христа, но теперь правительство смотрит на них снисходительно. Они радуются и в тех случаях, когда хотя домашние преследуют их за обращение, но и это стало повторяться редко.

Прошу благословения для всех нас Вам душою преданных»....

В ответ на это писал я от 26-го числа:

«Приношу Вам и сестрицам Вашим искреннюю благодарность за приветствие с праздником и за сочувственное поздравление меня с Монаршею милостью. В искренности ваших чувств относительно меня я никогда не сомневался.

Прошу принять и от меня взаимное поздравление с светлым и всерадостным праздником. Душевно радуюсь что все вы в добром здоровье встретили праздник.

Благодарю за добрые и приятные вести об успехах Японской миссии. Все, что печатается об этой миссии в газетах, я с особенным вниманием читаю. К сожалению, я не имею удовольствия лично знать достойнейшего начальника миссии, преосвящ. Николая. Нельзя ли доставить мне, по крайней мере, его фотографическую карточку».

24-го ч. совершилось в Петербурге, в высшем бюрократическом мире, очень важное событие. Министр народного Просвещения и Обер-Прокурор Св. Синода (по выражению покойного А. Н. Муравьева, «Гог и Магот»), граф Димитрий Андреевич Толстой, согласно прошению, Всемилостивейше уволен от той и другой должности.

Событие это произвело сильное впечатление во всех общественных сферах, но не к чести особы, оставившей в раз оба столь высоких поста. По поводу этого события много было самых живых и горячих толков во всех русских газетах. За исключением Московских Ведомостей, всегда бывших на стороне графа Толстого, и отчасти Церковно-Общественного Вестника – органа бывшего Обер-Прокурора, все прочие газеты единодушно выразили радость по случаю выхода в отставку графа Толстого²⁴⁸. Светские газеты занимались критическим разбором его действий и распоряжений преимущество по Министерству народного просвещения; но некоторые из них, в особенности газета «Восток», касались его реформаторских действий и по званию Обер-Прокурора Св.Синода²⁴⁹.

Время покажет, да уже и показывает, какую память оставил по себе граф Толстой в сфере церковной. Его быстрые реформы и незрело обдуманные нововведения в быту духовенства и в духовно-учебных заведениях и теперь уже начинают приносить не совсем добрые плоды. Много уже об этом писали и продолжают писать в разных, преимущественно свтских газетах.

Преемника, графа Толстого по званию Обер-Прокурора Св. Синода, Член Государственного Совета, Сенатор, Тайный Советник Константин Петрович Победоносцев встретил во всех слоях общества самое живое горячее сочувствие; все, в один голос, превознесли его похвалами во всех отношениях и все ожидали от его просвещенной и вполне христианской деятельности на новом поприще служения самых благих плодов. Дай Бог!..

25 числа получена мною телеграмма из Одессы от преосв. Платона следующего содержания:

«От души поздравляю Вас с Божией и Монаршей милостью, в радости прошу перевесть моего брата, погорельского священника Михаила Городецкого к Тверской Симеоновской, если можно».

Это значит – одним выстрелом убить двух птиц...

25 ч. получено письмо от законоучителя Уфимской гимназии Еф. Н. Соловьева²⁵⁰, который от 14 ч. писал: «Приветствую с великим праздником Воскресения Христова и желаю долголетия на славу церкви святой.

В Уфе проживает со 2-й недели ревизор Керский²⁵¹. Семинарию находит, кажется, в удовлетворительном состоянии. Я был один раз у него; показывал мне сочинения уфимских учеников, – пигут по 15–16-и листов и недурно; удивлялся терпению и труду. Находить это, хотя и не педогогичным, но не бесполезным; видно, говорить, ученики не бывают в праздности. Рассказывал мне про ревизию свою в Томске; говорил о покойном Томском Преосвящ. Платоне (это был мой ректор по Владимирской семинарии)²⁵²; но мало отрадного рассказал об этом, в былое время, прекрасном человеке; будто он рассорился с ревизором расстался чуть не врагом и после отьезда Керского предался невоздержанию и к 8-му октября скончался.

Засвидетельствую пред Богом и людьми, что Владыка Платон был прекраснейший и гуманнейший человек, ума и знаний палата. Как, иногда, должно быть тяжело бывает расстаться с родиною и ехать в чуждую и дальнюю сторону. Причина, должно быть, в этом...

Да продлит Милосердый Господь драгоценные дни Ваши на многие лета!»

В тот же день (25 ч.) получено письмо от преосвящ. Алексия, еп. Можайского. Он писал от 24-го числа:

«Примите мое искреннейшее поздравление с светлым праздником Воскресения Христова Божественным светом Своим Воскресший Господь да озаряет Вас и да хранит Вас на лета множайшая!

Примите, Высокопреосвященнейший Владыко, и мое искреннейшее поздравление с возведением Вас на степень начальника епископов. Молю Господа, да продолжит Он Свою милость к Вашему Высокопреосвященству и в грядущие лета!

В Москве – сильные толки о перемене в Обер-Прокурорстве. Вероятно и Тверь теперь толкует о том-же».

На это, в свою очередь, отвечал я от 27-го числа:

«На сугубое поздравление Ваше спешу ответствовать Вам сугубым также приветствием с светлым праздником и Монаршею милостью.

Вы недоумеваете, как встретиться с Болгарскими архиереями – мнимыми схизматиками; а у меня недавно было столкновение с действительными отщепенцами от православной церкви – армянами. От меня требовали, чтоб я разрешил совершать церковную молитву, при литургии, о больном армянине; но я отказал в этом и чрез то навлек на себя гнев и укоризну от родственника болящего. Прошу вас, как истого канониста, сказать мне откровенно, правильно ли я поступил, или погрешил против церковных правил. В своем отзыве по этому вопросу извольте указать мне те или другие канонические и юридические основания.

P.S. Если еще пребывает у Вас преосв. Николай Еп. Ревельский (начальник Японской миссии), передайте Его Преосвященству мое усердное почтение и искреннее сочувствие к его апостольским подвигам. Если можно пришлите мне его фотографич. карточку».

От 24-го ч. Преосвящ. Иаков, еп. Муромский, приветствовал меня из Москвы в следующих кратких выражениях:

«Христос воскресе, Высокопреосвященнейший Владыко!

Поздравляю Вас, Владыко Святый с возведением в сан архиепископа. Радуюсь с Вами и мысленно пью Ваше здоровье.

Я в Москве для свидания с своими.

Сегодня обедаю у Владыки Дмитровского²⁵³.

Прошу Ваших св. молитв».

На это краткое приветствие я ответствовал более пространным посланием. Вот что писал я от 27-го ч. Его Преосвященству:

«Примите мою искреннейшую благодарность за все Ваши приветствия и поздравления, а меня простите за долговременное молчание. Я в таком же почти положении относительно зрения, как и преосвящ Феофан²⁵⁴. Мне также как и ему, велено чрез час занятий минут пять «баклуши бить», а вечером, при огне запрещено вовсе заниматься письменностью; поэтому я и задолжал пред многими своими корреспондентами. Теперь пользуясь продолжительным дневным светом и свободным праздничным временем, начинаю расплачиваться с долгами, которые, между тем, со дня на день увеличиваются.

За доставление мне брошюры о Я. В. Смирнове я весьма благодарен Вашему Преосвященству. Читая в Епарх. ведомости биографию Смирнова, я думал, не догадается ли редакция отпечатать эту назидательную биографию отдельными оттисками, – вот моя мысль осуществилась. Тем интереснее для меня эта биография, что я лично знал покойного Якова Васильевича; бывал у него в квартире, и он изредка посещал меня когда я был ризничным.

Спрашиваете, разрешается ли у меня третий брак причетникам? – Здесь не было еще подобных случаев, но в Харькове встречались и до меня и при мне. До меня там иногда разрешались такие браки, но я не разрешал, на том же основании, какое указано в вашем письме от 29-го ноября 1879 г.».

26 ч. получены были письма из Владимира от преосвящ. Феогноста и из Москвы от протиерея С.И. Зернова.

Вот что писал мне от 23-го преосвященный Феогност, епископ Владимирский:

«Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивейший Архипастырь,

Христос воскресе!

Вменяю себе в приятнейший долг поздравить Вас от себя и от владимирской епархии, в которой Вы родились, воспитались и приняли священство, с новою милостью Божиею и с новым знаком Монаршего благоволения, с званием архиепископа. Молю небесного пастыреначальника, да ниспослет Он всеблагий с новым саном новую крепость Вашим силам душевным и телесным, и да поможет Вам ознаменовать Ваше Архипастырское служение новыми заслугами во благо Св. церкви и Вашей паствы. Сердечно радуюсь за Тверскую Архипастырскую кафедру, что она не долго была епископскою, и теперь вновь стала Архиепископскою.

Давно я сердечно желал войти в письменное общение с Вашим Высокопреосвященством, но как то стеснялся, не имев удовольствия видеться с Вами. Звание Архиепископа, полученное Вами, воодушевило меня и дало мне смелость обратиться к Вам с письмом.

Простите, благословите и помяните в молитвах Ваших питающего глубочайшее почтение к Вам, преданнейшего и покорнейшего слугу Вашего Высокопреосвященства»…

Я не замедлил ответить на это братское послание. 28 ч. писал я Его Преосвященству:

«Воистину воскресе Христос!

С особенным утшением получил я приветствие от Вашего Преосвященства, как архипастыря моей родной страны. Шлю и Вам искреннее поздравление с свтлым праздником Христова Воскресения с Вашей дорогой родины.

Душевно буду рад, если продолжатся наши письменные сношения, в ожидании личного свидания. У меня на родине из ближайших родственников есть только три племянницы; но у Вашего Преосвященства, быть может, здравствуют еще родители, или имются братья и сестры, поэтому Вы можете иметь более побуждений посетить свою родину, чем я. Я сердечно был бы рад видеть Ваше Преосвященство у себя дорогим гостем.

Располагался ныншним летом посетить свою родину Ваш знаменитый земляк, высокопреосвящ. Херсонский (Платон), и обешался быть у меня; не знаю, исполнить ли свое обещание.

Поручая и себя Вашим св. молитвам, с братскою о Христе любовью и преданностью имею честь быть»...

О. Протоиерей Зернов писал от 25-го числа:

«Христос воскресе!

Принося Вашему Высокопреосвященству поздравление с светлым праздником воскресения Христова, имею утешение приветствовать Вас с возведением в сан Архиепископа. От всей души радуюсь сему новому знаку Высочайшего внимания к Вашим святительским заслугам. Да хранит Вас Господь в добром здоровье и да укрпляет непрестанно Ваши силы Своею благодатью к продолжению многотрудного и многозаслуженного служения Святительского. О чем молитва и в Николоявленском храме приносится усердная.

И наши владыки получили Высочайшие награды. Если нам позволительно рассуждать о наградах высшим сановникам Церкви, то мне кажется, что Преосвящ. Амвросий имеет право на высшее воздаяние, нежели какое получил он. И если об уравнении его с Преосвящ. Алексием приложил старание Владыка сам, то это жаль. В Москве есть множество преданных Преосвящ. Амвросию людей, а его талант известен всей России. Мне думается, что все прочтут известие о награждении его не с довольным чувством. Пожалуй еще случай этот послужит к подтверждению слухов о нерасположении Владыки к Преосвященному Амвросию. Слухи же эти, по-видимому, не лишены основания.

Самой важное событие для отечественной церкви, занимающее теперь в особенности мир духовный, есть назначение К. П. Победоносцева Обер-Прокурором Св. Синода. Можно думать, что всеми достойными пастырями и всеми преданными служителями и сынами Церкви назначение это будет принято с доверием и сочувствием. Искреннее благочестие, высокая честность, основательные и обширные познания и неутомимое трудолюбие Нового Обер-Прокурора подают несомненную надежду, что он будет добрым и благонадежным министром церкви Божией. Да поможет ему Господь исполнить благие чаяния Св. Церкви!

Перед праздником за последнее время рассматривалось у нас в Консистории прошение некоторых церковных Московских старость об освобождении их от обязательной покупки свеч с Епархиального Свечного завода. Не мало было в Москве шума по этому делу. Стоящий во главе прошения Н. В. Лепешкин сильно хлопочет и в Петербурге. По словам его, там обещали ему что-то в роде содействия. Будто и члены Св. Синода находили распоряжение нашего Владыки неудобным. Но как просители никаких веских доказательств по содержанию своей просьбы не представили, то Консистория положила им отказать, тем более, что нежелательное для старость решение Епарх. Начальства имеет основание в определениях Св. Синода. Упоминается в том же прошении церковных старост вот еще какое обстоятельство: в постановлении Московского Епарх. Съезда, бывшего в сентябре минувшего года, между прочим, по предмету устройства Епарх. Свечного завода, сказано, что в случае какой-либо утраты (по какому либо непредвиденному несчастью) в капитале училищного фонда, отданном по резолюции Его Высокопреосвященства свечному заводу в ссуду, утрата эта должна быть покрыта взносами от церквей: Старосты в своем прошении заявили, что они не могут принять такого обязательства Между тем определение Съезда утверждено Епархиальным Начальством! Имеет ли Епарх. Власть право изъять капитал училищного фонда, составившийся на определенное назначение под именем неприкосновенного, из хранилища и отдать в ссуду свечному заводу и затем обязать Церкви восполнить могущую произойти в этом капитале утрату, не берусь судить, да кажется и права не имею. Но думается, что если разрешено Высочайше утвержденным положением о Съездах духовенства устроять Епархиальные свечные заводы или склады на общие церковные средства, то сего рода обязательство означенному положению не было бы противно. Впрочем о каких либо по сему предмету недоразумениях Консистория рекомендовала просителям обращаться с своими заявлениями в Съезды.

Помните конечно Ваше Высокопреосвященство, Стефана Тимофеевича Протопопова, много лет послужившего Московской церкви и ее духовенству в звании члена Консистории. Скончался он 2 марта сего 1880 г. почти внезапно. Владыка приказал на его место представить кандидатов. Консисториею указаны три человека на сие дело – первым Д. Ив. Кастальский²⁵⁵, протоиерей Казанского собора, вторым – М. Д. Глаголев²⁵⁶, третьим – М. Д. Никольский²⁵⁷. Для меня лично, хорош бы был Дим. Иванович, да и для дела тож».

2-го мая писал я в Одессу преосвящ. архиепископу Платону, в ответ на его телеграмму от 25 апреля:

«Приношу Вашему Высокопреосвященству глубочайшую благодарность за Ваше милостивое архипастырское поздравление меня с Божиею и Монаршею милостью.

Но что могу сказать Вам, Высокопреосвященнейший Владыко, относительно брата Вашего, о. Михаила (Городецкого)? Так как Симеоновский приход считается одним из лучших приходов в Твери, то охотников на него оказалось много. Из числа 13-ти претендентов на эту вакансию один явился с академическим даже образованием. На него-то естественно и должен был пасть выбор. Итак покорнейше прошу, Владыко Святый, простить меня, если я не мог исполнить на сей раз Вашего желания.

Поручая себя Вашим святым молитвам, имею честь быть»...

8-го ч. получил я из СПб. от Директора Археологического Института, Сенатора Н. В. Калачова письмо от 5-го числа за № 59 следующ. содержания:

«Вашее Высокопреосвященство, Милостивейший Архипастырь!

Прежде всего, вменяю себе в приятную обязанность принести Вашему Высокопреосвященству мое сердечное поздравление с новою Монаршею милостью, которая меня, как старинного Вашего знакомого и почитателя, особенно радует.

Пользуясь настоящим случаем, имею честь препроводить Вам вышедшую в свет третью книгу «Сборника Археологического Института» и экземпляр «Речей и отчетов читанных в Институте в торжественном его собрании 24 февраля 1880 года».

Поручая себя молитвам Вашего Высокопреосвященства, с глубоким почтением и совершенною преданностью имею честь быть»...

На это любезное письмо отвечал я от 20 числа:

«Приношу Вашему Превосходительству сердечную благодарность за ваше искреннее, полное живого сочувствия, поздравление меня с Монаршею милостью.

Примите также усерднейшую от меня благодарность и за доставление мне издания вашего Археологического Института. Да растет и процветает насажденное Вами многополезное учреждение».

9-го ч., в день празднования Святителю Николаю, отправлялся я, для совершения литургии по случаю храмового праздника, в подгородний Николо-Малицкий монастырь. После литургии, чудотворный образ Свят. Николая препровожден был с крестным ходом в Тверь, где он обыкновенно остается до 21-го числа.

По возвращении из монастыря домой, я нашел письмо.

Из Ярославля от 7-го ч. писал мне профессор Богословия Демидовского Юридического лицея, протоиерей А. П. Лавров²⁵⁸:

Узнав о возведении Вас в сан Архиепископа, считаю приятным для себя долгом выразить Вам искреннее поздравление с этим, вполне заслуженным Вами возвышением.

Вместе с тем имею честь приветствовать Вас с наступившим и продолжающимся великим праздником Воскресения Христова. От всей души желаю, чтобы Воскресший Христос укрепил Ваши силы, душевные и телесные, для полезного служения св. церкви и отечеству.

Наш Владыка²⁵⁹ в нынешнем году также возведения его в сан Архиепископа. И мы все вполне желали ему этого возвышения. Но Богу угодно было отложить это до следующего времени.

Особенных новостей у нас, в Ярославле, кажется, нет».

В ответ на это писал я от 12-го числа: «Усердно благодарю вас за доброжелательное поздравление меня с праздником и монаршею милостью.

Если еще не поздно, прошу принять и от меня братское приветствие с продолжающимся торжественным праздником Христова Воскресения. Очень жаль, что ожидания вашего Владыки не оправдались. А известно-ли вам, что я был участником в его хиротонии²⁶⁰, когда в 1866 г. ехал чрез Петербург в Витебск? Впрочем мы и прежде сего были с ним знакомы, когда был Ректором²⁶¹ Вологодской Семинарии».

10-го ч. получено было мною письмо из Киева от профессора Д. академии А. Д. Воронова, который от 7-го числа писал мне:

«Долгом и высоким удовольствием поставляю прежде всего усерднейше приветствовать Ваше Высокопреосвященство с Монаршею милостью, с новым достойным Высочайшим признанием заслуг Вашей Архипастырской деятельности. Великий Пастыреначальник да даст Вам силы восходит и далее от силы в силу к радости всех искренно Вас почитающих.

Книги Ваши получил как дорогой подарок. Ценю в нем выражение доброго внимания и благорасположения Вашего Высокопреосвященства, ценю и их собственное значение, и свидетельствую Вам глубочайшую признательность за них. «Воспоминания о Высокопр. Леониде» прочел почти не отрываясь. Для москвича по образованию, интересны и личность воспоминаемого и окружавшие его лица и события, несколько знакомые. Но, сказать Вам правду, потому ли что Ваша личность стоит ко мне ближе, чем почивший достойный друг Ваш или это так и на самом деле, по свойству самой формы и содержания книги, только в книге Вашей особенный интерес для меня представляет Ваша собственная личность, так прекрасно, конечно бессознательно для Вас самих, выступающая с таким мягким светлым колоритом гуманности и любви. Книга Ваша имеет характер интимный не только по Вашим отношешям к преосвящ. Леониду, но и по отношению к Вам самим. Таково мое впечатление, и я высказываю его, конечно, не опасаясь что Вы увидите в нем выражение чего-ниб. льстивого. В благодарность за Ваш любезный подарок усерднейше прошу принять и от меня некое приношение книжное, не новое и не ценное, но составляющее труд мой (хотя не исключительно), а потому и желающее поучить место в Вашей библиотеке на добрую память об усердии приносящего. Чрез несколько дней Вы получите этот маленький подарок от трудов Вашего преданного ученика.

Испрашивая Архипастырского благословения Вашего Высокопреосвященства для сеебя и семьи своей и душевно желая Вам укрепления сил в наступающее лето, с чувствами глубочайшего почитания и искреннейшей преданности долг имею быть»...

13-го ч. получил я письмо из СПб. от почтенного земляка и совоспитанника по Шуйскому училищу и Владимирской семинарии, настоятеля Петерб. Владимирской церкви, протоиерея Александра Николаевича Соколова²⁶². От 12-го. числа он писал мне:

«Высокопреосвященнйший Владыко!

Примите, хотя позднее, поздравление с прибавлением в Вашем титуле. От души порадовался. Благодарю за книгу²⁶³. Была возможность прочитать ее, но хотелось получить от Вас, по старым воспоминаниям.

Ради этих воспоминаний и для свидания с родными задумал я побывать на родине. Завтра еду в 3 часа с пр. Аполлосом²⁶⁴, который совсем уезжает в свою епархию. Вызывается Литовский²⁶⁵. Был переговор о Вас.

На обратном пути с родины хочу остановиться на сутки в Твери. Тверь тоже мне близка по многим воспоминаниям.

Если не буду в тягость, примите странника. Обратно поеду чрез полторы или чрез две недели. При свидании поговорим о многом, и вспомним старое.

Прошу Вашего Архипастырского благословения».

В виду близкого выезда моего в епархию и нескорого возвращения в Тверь, я, получивши письмо, поспешил уведомить о. протоиерея телеграммою следующего содержания:

«Заезжайте теперь. На обратном пути не найдете меня дома».

К сожалению, телеграмма эта не застала уже его в Петербурге; он был уже в пути.

16-го ч. писал я в Уфу законоучителю женск. гимн. Евф. Ник. Соловьеву:

«Поздравляю вас с новым Министром²⁶⁶. С новым Начальством, без сомнения, начнутся у Вас, как и везде новые порядки. Novus rex, nova iex.

Слышно, что ваш брат²⁶⁷ надеется быть секретарем Витебской Консистории, где если верить отзыву преосвящ. Викторина, нечего почти и делать: все им уже переделано, все старые дела порешены, а новых не предвидится и не предполагается…

Сегодня я прочитал в № 1512 газеты «Новое Время» корреспонденцию из Уфимской губернии в которой, между прочим, сообщают рассказ, что будто бы в Верхо-Троицком заводе «учительница» раскольников, старая дева, поставила епископу вопрос: «Христос ходил по земле пешком, ночевал в горах, а почему же он (владыка) ездит в карете на четверне?» В какой мере это справедливо, и какой был ответ на этот вопрос?»

19-го числа, в 9-м часу утра, выехал я из Твери в епархию, для обычного обозрения церквей и, между прочим, для участия в празднестве Ниловой пустыни в день обретения мощей преп. Нила, Столобенского чудотворца, 27-го мая.

По пути в г. Торжок обозрены были мною церкви в селе Медном, в погосте Райском и в селе Спас-Низы.

В Медном не оказалось ничего особенного после того, что я видел там в прошедшем году.

В пог. Райском церковь каменная очень сырая. При церкви находится училище, в котором с большим усердием и безмездно занимается преподаванием закона Божия приходский священник Невский. Крестьяне большой деревни Марьиной, чрез которую я проезжал и которая от пог. Райского находится верстах в 3-х, просили меня о переведении Райского училища в их деревню, по причине затруднения их детям ходить в школу за три версты, особенно в зимнюю пору. Я обещал принять участие в этом деле, но успеха не имел.

Близ церкви находятся в полуразрушенном виде обширные каменные постройки с большим садом, принадлежавшие прежде знакомому мне по Моске помещику Феодору Петровичу Глебову-Стрешневу, и перешедшие затем в руки князя Гедройца.

В селе Спасском-Низах (название от положения села на берегу р. Тверцы ниже г. Торжка на 10 верст) церковь каменная очень благолепная с хорами, на красивом месте. Близ церкви погребен помещик этого села Алексндр Абрамович Воскресенский, бывший попечитель Харьковского учебного округа, скончавшийся в С.-Петербурге 21-го января 1880 года²⁶⁸. – Над его могилою я совершил краткое молитвословие. С могилы зашел в дом настоятеля священника В. Невского, где был предложен завтрак.

В 5 часу пополудни прибыл я в г. Торжок и остановился, по обыкновению в Борисоглебском монастыре. Вечер проведен был в приеме и собеседовании с разными, как духовными, так и светскими лицами. Отпустивши прочих посетителей, я остался вдвоем с настоятелем монастыря архим. Антонием, и продолжил с ним беседу. Между прочим, речь коснулась предшественника его по управлению монастырем, архимандрита Анастасия, которого портрет увидел я на стене передней комнаты.

Анастасий (в мире Алексей Лавров) магистр IV курса Московской д. академии (1824 г.); по окончании курса назначен наставником по классу философии и греческого языка в Ярославской семинарии. Пострижен в монашество в 1828 году; в 1829 г. определен Инспектором семинарии: в 1832 г. назначен ректором Екатеринославской семинарии, с возведением в сан архимандрита Григорьевского Бизюковаа монастыря; в 1836 г. переведен на ту же должность в Пензу, а отсюда в 1843 г. в Тулу, где и оставался до 1850 г. – В этом году, вследствие неодобрительного о нем отзыва со стороны Ревизора (архимандрита Иоанна²⁶⁹), профессора СПб. академии), уволен был от училищной службы и назначен настоятелем Борисоглебского монастыря в Торжке²⁷⁰.

Управляя монастырем, архимандрит Анастасий продолжал вести жизнь нетрезвую, и своим примером развратил братию до того, что однажды, в день празднования преп. Ефрему, нетленно почивающему в этой обители (11-го июня), некому было совершать литургию – все иеромонахи были нетрезвы; служил соборный свялценник. Вследствие сего Анастасий удален был в 1864 г. от настоятельства, и оставлен в том же монастыр на покое. В 1868 г. скончался.

20-го ч., выслушавши в монастыре раннюю литургию, я отправился, в сопровождении архимандрита Антония, для осмотра церквей в некоторых подгородних селах, а именно:

1)В сел Прутне, в 9-ти верстах от Торжка. Приезд мой был совершенно неожиданный. Подъехавши к церкви, я нашел ее отпертою, но из причта никого тут не было. В холодной церкви производились работы; ставился новый иконостас довольно искусной работы, устроенный на счет суммы, пожертвованной Статским Советником Собриевским – уроженцем этого села. В теплой церкви женщины мыли пол. Около церкви существует кладбище, украшенное дорогими памятками и высокими деревьями. Кладбище это устроено прежними помещиками – Львовым и Олениным. Имение это, прежде очень богатое, перешло ныне в руки внука Львова – Романова и приведено в расстройство. Пока я осматривал церковь, дали знать настоятелю, который явился ко мне разумеется, в смущенном, духе, но я успокоил его и посетил его дом, только лишь отстроенный.

2)В селе Новоспасском (Выставка). Здесь также не ожидали меня. Церковь каменная очень тесная и сырая, построенная в 1755 г. тщанием помещика, полковника Никифора С. Шишкова. В ней находится чтимая икона Божией Мастери Всех скорбящих Радости. Между священными утварями в этой церкви хранится старинная панагия с мощами. Панагия эта серебряная золоченая с изображением на ней Господа Вседержителя, украшена крупным жемчугом с четырьмя цветными камнями. На ней вязная надпись: «Сїѧ панагїѧ великаго Гдр꙼҇ѧ бл҃городнаго царевича ї великаго Кн҃зѧ Алеѯіѧ Петровича²⁷¹ всеѧ Россїи преосв҃ѧщенномꙋ Парѳенїю²⁷² митрополитꙋ Лаодикскомꙋ ҂зс҃н (1700)». Далее значатся имена святых, коих части мощей заключены в панагии. Откуда и как попала эта драгоценная утварь в Новоспасскую церковь, неизвестно.

Священник этой церкви И. Смирнов²⁷³ оказался исправным, но псаломщик-диакон Папков найден мною в нетрезвом виде, – за что и послан на сутки в Борисоглебский монастырь на епитимию.

Близ церкви расположена усадьба помещика Николая Петровича Оленина, председателя Тверской Губернской земской Управы. Его самого на этот раз не было дома, но его супруга Вера Аполлоновна пригласила меня в дом и предложила мне кофе. Здесь я встретил тетку Николая Петровича, дочь известного археолога и ученого Алекся Николаевича Оленина²⁷⁴. В кабинете, где я был принят, я приятно был удивлен довольно значительным собранием старинных вещей, из коих есть очень замечательные по ценности материала и изяществу отделки. Между прочим на стене висит современный портрет знамени того баснописца И. А. Крылова, который, как известно, был свой человек в доме покойного А. Н. Оленина.

3) В селе Семеновском. Здесь мой приезд не был уже неожиданным, и потому все было найдено мною в добромм порядке. Церковь довольно благовидная; но в ней я нашел нечто необычное и невиданное мною: по всему иконостасу протянута белая холстина. Оказалось, что здесь, равно как и в других окрестных селах, существует издавна обычай приносить по умершим в церковь холст и развешивать его по иконостасу. Холст этот уже остается в пользу церкви. Но какой в этом обычае заключается смысл, никто не мог объяснить мне этого. Беседовавшие со мною крестьяне очень одобрительно отзывались о своем приходском священнике А. Алексеве²⁷⁵.

21-го ч. слушал позднюю литургию в Борисоглебском монастыре; после литургии служил соборне молебен преп. Ефрему и читал пред его мощами акафист исправленный А. О. Ковалевским²⁷⁶.

Затем посетил Воскресенский женский монастырь. По осмотре церкви, был в детском приюте, существующем при монастыре с 1842 г. Приют содержится на средства Епархиального Попечительства. По Штату положено быть 15-ти воспитанницам-сиротам духовного ведомства, но допускаются к обучению дети и других сословий. Предметы обучения: Закон Божий, славянское чтение с переводом на русский язык и объяснением, русская грамматика, арифметика, всеобщая география, русская и всеобщая история, естественная история, чистописание и разные женские рукоделья. С 1876 г оканчивающие в приюте курс девицы допускаются до экзамена в Новоторжском педагогическом Совете и получают свидетельства на право народных учительниц. Науки в приюте преподаются двумя монастырскими священниками, одною монахинею и двумя послушницами.

22-го ч. в 8 ч утра оставил Торжок и, осмотревши на пути три церкви – кладбищенскую в Торжке и в селах Архангельском и Бараньей горе, в 6 часов пополудни прибыл в Могилевскую пустынь.

Пустынь эта окруженная со всех почти сторон лесом, основана в 1634 г. В ней две каменных церкви, из коих главная во имя Успения Б. Матери очень высокая и довольно просторная; иконостас покрыт белою, как бы серебристою, краскою. Между церковными утварями хранится древнее серебряное, местами золоченое, кадило, весом 2 ф. 60 зол. На нем следующая вязная надпись: 1) на верхней чашке: «Дух святый найдет на тя и сила Всевышнего осенит тя». – 2) На нижней: Лета 7189 (1681) года дал сие кадило в дом пресвятой Живоначальной Троицы и Пресвятой Богородицы в Могилевскую Пустынь Старыя Русы Спасского монастыря игумен Иосиф по своей души и по своих родителей».

Между письменными памятниками достоин примечания «Синодик», писанный уставом в лист. На обороте 1-го-листа-иь кругу написано киноварью:

«Бг҃ъ чл҃колюбивый и бл҃госердый, милꙋѧй раба своего ѧко всещедрый, в н҃нѣшнѧѧ оубо настоѧщаѧ лѣта, вроссїѡжителѧхъ сего свѣта. ввѣривъ себѣ бл҃гопослꙋшлива тщателѧ, новоизбранна въ догматехъ прилежателѧ, добрѣ пекꙋщагосѧ о исправленїи книжнаго любопытательства рѣченїи. ѡ҃ца игꙋмена Өлавїана добрѣйшаго, и во тщанїи добрѣйшаго, врꙋченной емꙋ отъ великаго архїереѧ всесильнаго Бг҃а, в той во ст҃ой ї общедительной люботрꙋдной его паствѣ, вмагилевской пꙋстынѣ. Снискасѧ сиѧ книга бг҃оснабд҃имаѧ синодикъ литийной многотрꙋднымъ его дꙋѯовымъ тщанїемъ и не отложнымъ къ Бг҃ꙋ прилежанїемъ. Писано осмотысещнаго вѣка настоѧщихъ годовъ, а писалъ чернецъ дїакон Өиларетъ аршаковъ: своею рꙋкою. Почитающїй познавай своею остротою. мц꙼҇а бо рꙋкотрꙋдствовано второго. Бг҃ꙋ же вконецъ произведшꙋ днѧ четыренесѧть шестаго. Влѣто ѿ созданїѧ мїра ҂зрпє-го: отъ воплощенїѧ же Бг҃а слова ҂ах҃оз ноемврїѧ кѳ день».

После предварительных статей Синодик начинается именами вселенских и российских патриархов, затем царей – греческого Константина и русских, начиная с Иоанна во ионоценах Ионы. Далее – митрополитов всероссийских (в том числе и святых), митрополитов новгородских, архиепископов тверских, настоятелей обителей и разных боярских родов…

Могилевской пустыне принадлежит более 13,000 десятин лесу и несколько других доходных статей. Не смотря однакож на такие, по-видимому, очень достаточные материальные средства, чмсло братии в обители очень скудно; кроме настоятеля только 8 человек: 2 иеромонаха, 2 диакона и 4 послушемка, и притом все почти с недостатками, частью физичискими, частью нравственными. Из числа послушников – один из артиллерийских поручиков, другой – коллежский регистратор, третий унтер-офицер из крещенных евреев. Последний просил у меня дозволения жить уединенно в лесу (вероятно, не без корыстных каких-либо расчетов), но ему дозволения этого не был дано.

23-го ч. день памяти препод. Евфросинии, княжны Полоцкой. Я слышал позднюю литургию, а после литургии велел отслужить молебен преп. Евфросинии.

Утром приехал в Пустынь, для встречи меня, Благочинный монастырей, архимандрит Ниловой пустыни Арсений. Я отпустил его вперед, а сам, вслед за ним, в час пополудни выехал из Пустыни.

По пути встретил церковь в селе Кукореве. Церковь каменная с двумя приделами довольно благовидная, но на главном престоле одежда оказалось раздранная и ветхая. За такую небрежность настоятелю сделано было строгое внушение.

Затем на пути моем лежал погост Рогожа.

Здесь до 1767-го года существовал женский Спасский монастырь, известный под именем Пелагииной пустыни. Основание этой обители относят к началу XVI ст. По упразднении в 1767 г. монастыря, монахини переведены были в Знаменский Осташковский монастырь, а монастырская церковь обращена в приходскую²⁷⁷. При обзоре церкви, мне показано было более десяти подлинных грамат патриарха Иоакима, данных на имя настоятельниц Пелагииной пустыни. К удивлению моему граматы эти не были записаны в описи церковного имущества. Я строго приказал местному Благочинному описать их и внести в опись, – что и было исполнено, как я удостоверился впослдствии. Сверх сего, я тут же узнал, что старинный воздух, шитый шелками и также не значившийся в церковной описи, передан в Тверской музей без всякой официальной бумаги, а по частному письму от члена Консистории, протоиерея Владиславлева.

В 6½ часов вечера прибыл я в г. Осташков.

Осташков один из отдаленнейших уездных гордов Тверской епархии; он отстоит от Епархиального г. Твери в 244 верстах. Расположен на полуострове, вдающемся в озеро Селигер и с трех сторон окружен водами. Жителей в городе до 10.000, и они как в прежнее время отличались, так и до ныне отличаются необыкновенным усердием к храмам Божиим, к церковным службам, к религиозным обрядам и особенным благоговением к преп. Нилу, Столобенскому Чудотворцу.

В Осташкове два монастыря – мужский и женский, и четыре церкви: а) Троицкая соборная б) Воскресенская в) Преобрраженская и г) Крестовоздвиженская кладбищенская.

При въезде в город, я прежде всего встретил, эту последнюю, т. е. Крестовоздвиженскую, церковь, и осмотревши ее, проехал мимо Знаменского женского монастыря, где у св. ворот встретили меня духовенство с крестом и игумения с сестрами, прямо в Собор, где сделана была мне всем градским духовенством обычная встреча при многочисленном стечении народа.

Из собора привезли меня на подворье Ниловой пустыни. Каменное двух этажное здание с обширным двором, простирающимся до озера, представляет для архиерея со свитою самое удобное и спокойное помещение.

В Осташкове встретила меня печальная весть о кончине Ее Величества, Государыни Императрицы Марии Александровны, последовавшей после продолжительной тяжкой болезни в 22-й день сего мая. Мир кроткой и благочестивой душе Венценосной страдалицы!

В подворье мне представлялись городское духовенство и гражднские власти.

24-го ч. В 8 ч. утра слушал в соборе литургии, которую совершал чередный священник. После литургии посетил оба монастыря, осмотреть две приходских церкви, был в училищах – духовном и городском. В первом прошел по всем классам и произвел краткое испытание ученикам по всем предметам, в последнем присутствовал на экзамене по Закону Божию.

О достопримечательностях по монастырям и церквам как городским, так и уездным, составлено подробное и обстоятельное описание помощником настоятеля градской Преображенской церкви, свящ. Владимиром Успенским.

В 6 часов вечеера совершена была в Троицком соборе всенощная, на которой я выходил на литию и величание. – В соборе, между прочим, замечена была мною следующая странность: во всех арках лепные рельефные фигуры ангелов поддерживают лепную также и раскрашенную драпировку. Соответственно ли это достоинству ангелов? На эту несообразность было мною указано настоятелю собора.

25-го ч., в воскресенье, совершал в том же соборе литургию, при многочисленном стечении народа. После обедни в доме соборного старосты купца И.Д. Демидова, предложен был затрак. От старосты заезжал в дом соборного протоиерея И. Салтыкова²⁷⁸, который вместе с тем и Смотритель духовного училища.

О. Салтыков – кандидат XVI курса (1848 г.) Московской д. академии – мой совоспитанник. Не отличаясь бойкими дарованиями и большою ученостью, он всегда отличался и теперь отличается кротким характером и примерною исправностью в исполнении служебных обязанностей.

В 3 часа пополудни я отправился с своею свитой из Осташкова на монастырском пароходе по озеру Селигеру в обитель Преподобного Нила, и чреез полчаса был уже там. Вид с озера на монастырь необыкновенно красив. На пристани встретила меня с крестным ходом братия и привела в главный монастырский храм, где почивают нетленные мощи Угодника Божия Нила. После краткой литии и многолетия, я вошел в алтарь и приложился к престолу, затем с благоговением повергся пред св. мощами Угодника Нила.

Из собора под сильным дождем с холодным ветром прошел я в устроенные для приездов архиерейских особые покои. Покои эти весьма просторны, удобны и прилично меблированы.

26-го ч. в 9 часов слушал я в монастырском соборе литургию, которую совершал настоятель с братиею; после литургии отправлен был, по древнему обычаю молебен пред Владимирскою иконою Б. Матери бывшею у преп. Нила келейною. При богослужении я приметил у архимандрита некоторую особенность, о которой прежде не имел сведения, он служил с панагиею на персях. Оказалось, что эта привиллегия принадлежит настоятелям Ниловой пустыни с 1824 года. Поводом к дарованию такой привиллегии послужило следующее обстоятельство. 12-го июля 1820 года Нилова пустынь осчастливлена была посещением блаженной памяти Государя Императора Александра Павловича. Государь слушал в тот день в пустыне литургию и по окончании ее обозрел весь монастырь, и затем был в кельях настоятеля, вкусил предложенной ему монастырской пищи и, выразив настоятелю, архимандриту Павлу († 1840 г.), удовольствие за благоустройство обители, отправился обратно в Осташков, откуда в тот же день пожаловал, в монастырскую ризницу золотую с такою же цепочкой панагию, украшенную бриллиантами. Впоследствии, именно в 1824 г., разрешено от Св. Синода, возлагать на себя панагию архимандриту пустыни при свяшеннослужении впрочем только в великие праздники и высокоторжественные царские дни.

Когда я возвратился из церкви в свои покои, мне подан был большой пакет, присланный из Твери с официальными бумагами и частными письмами.

Официальные бумаги, по рассмотрении, отосланы были мною, в свое время, обратно в Тверрь. Частные же письма остались при мне. Таких писем оказалось три. Они получены от следующих лиц:

1) От секретаря Тверской Консистории С. П. Славолюбова. Вот что писал мне:

«Вашему Высокопреосвященству вероятно уже известно о кончине Государыни Императрицы. Телеграмму о сем в Твери, за Начальника губернии, получил Авг. Казим. Жизневский и сообщил оную Кафедральному Протоиерею. 23 сего мая, в Кафедральном Соборе, совершена была панихида в 9 часов утра, пред литургиею, при собрании градского духовенства, с первостоянием Архимандрита Отроча монастыря. Желтиковского же Архимандрита известить не успели. От Св. Синода никаких распоряжений по сему предмету еще не последовало.

За сим, испрашивая святительских молитв и благословения, имею честь быть»...

2) От отца протоиерея Соколова. От 24-го ч. он писал:

«Пишу Вам, Высокопреосвященнейший Владыко, из Ваших Архиерейских покоев. Ваша телеграмма (от 12 ч.) в Петербурге меня не застала. На обратном пути надялся было видеть Вас и побеседовать с Вами, но, к сожалению, не застал Вас дома.

Прошу Вашего Архипастырского благословения и молитв».

3) От преосвяш Никанора Еп. Уфимского. Он приветствовал меня от 7-го ч. с саном архиепископа в следующих кратких выражениях:

«Ваше Высокопреосвященство, Милостивйший Архипастырь и Отец!

Узнав по газете, долгом считаю принести мое сердечно сочувственное, благожелательное и почтительное поздравление с Божиею и Монаршею милостью.

Бог хранит нас своею милостью святыми молитвами Вашими, каковых смиренно прошу и впредь.

Свидетельствуя Вашему Высокопреосвященству всегдашнее мое глубокое почтение, имею честь быть»...

Я отвечал от 13 июня на это краткое послание несколько пространнее. Вот мой ответ Его Преосвященству:

«Приношу Вам искреннюю благодарность за Ваше сочувственное благожелательное поздравление меня с Божиею и Монаршею милостью.

Да нисходят и на Вашу главу от Господа и Его Помазанника великие и богатые милости!

Братское послание Ваше получено было мною 26-го мая в обители преп. Нила Столобенского, где я был по случаю праздника обретения мощей Преподобного. Там я молитвенно помянул, как и всегда поминаю, в своих молитвах Вашу святыню, в уверенности, что и Вы не лишаете меня своих братских молитв.

Местоположение Ниловой пустыни на неболыпом острове среди обширного и по времени бурного озера Селигера весьма живописно. Пустынная и уединенная в обыкновенное время обитель, во время моего пребывания там, была оживлена бесчисленым множеством поклонников с разных сторон.

Ваша епархия не изобилует, кажется, иноческими обителями, но есть ли у Вас какая-либо особенно чтимая святыня?

Посылаемую вместе с сим книгу: «Воспоминания о преосвящ. Леониде», прошу принять от меня с братскою любовью».

Но возвратимся назад.

В 3 часа пополудни в тот день, т. е. 26 числа начинается благовест к малой вечерни; по окончании которой архиерей в малом облачении с старшею братиею подходить к раке мощей преп. Нила и, по окаждении оной со всех сторон и прочтении пред оной молитвы к Угоднику Божию, братия подъемлют раку и поставляют оную посреди собора на возвышенном катафалке. Затем совершается молебен Преподобному.

В 6 часов вечера благовест ко всенощной. Я выходил с братиею на литию; после 1-й кафизмы читал житие преп. Нила, а на полиелее, пред Евангелием, читан был мною акафист Преподобному²⁷⁹. – Богослужение окончилось в половине 11-го часа.

На слдуюнпй день 27-го числа, в день обретения мощей Преп. Нила, в 8 часов утра начался перезвон и затем благовест к литургии. Около 9½ часов прибыл из Осташковских церквей крестный ход на барже украшенной разноцветными флагами и буксируемой 9-ю небольшими лодками с гребцами в красивой однообразной одежде; кроме того, баржу сопровождала целая флотилия больших и малых лодок с богомольцами: прекрасная и необычайная картина!. На монастырской пристани встречен был мною с братиею городской крестный ход. Затем началась божественная литургия, по окончании коей поднята была священнослужителями находившаяся посреди собора рака с мощами Угодника Божия Нила и вынесена из храма. На площади пред собором совершено было мною водоосвящение; затем двинулся крестный ход с монастырскою ии городскою святынею вокруг монастырских стен, между тем тысячи богомольцев на всем протяжении крестного хода подходили под раку мощей препод. Нила. Умилительно было видть это благоговение и искреннее блгочестие многотысячной массы богомольцев, стекшихся с разных сторон, из разных весей и градов. Шествие святыни продожалось до 2 часов пополудни.

По окончании всего духовенство участвовавшее в богослужении и крестном ходе, а также некоторые из почетнейших светских лиц, приглашены былы, сначала в архиерейские покои на чай и закуску а затем в братскую трапезу, где был предложен праздничный стол, за которым однакож по древнему обычаю, кроме монастырского пива и меда, никаких других напитков не допускается.

После трапезы, в 4 часа пополудни, по совершении в соборном храме молебствия, городские иконы и духовенство тем же путем и в таком же порядке, в каком пришли возвратились обратно в Осташкове.

28-го ч., пред позднею литургиею, по прочтении часов, совершена была мною соборне Панихида по почившей в Бозе Государыне Императрице Марии Александровне. Затем слушал я литургию, которую совершал архимандрит.

Возвратившись из церкви в свои покои, я нашел пакет, привезенный с почты, с консисторскими делами и разными просьбами между коими оказалось письмо от моего внука Генн. Ф. Виноградова²⁸⁰.

Вот что он писал мне от 26-го числа из Москвы:

«Пребывание мое в родной земле Владимирской было непродолжительно: на 6-й день, по возвращении из Твери, телеграмма из Москвы от 22 мая принесла в Иваново приятную всть об опредлении меня на священническое место к Московской Петропавловской, что в Лефортове, церкви. Будущее теперь для меня определилось: я должен быть пастырем и руководителем вверенного мне Архипастырскою милостью прихода при Петропавловской церкви. Обязанности священника, как пастыря и руководитеоя пасомых, ответственны пред Богом и людьми: прошу Ваших Архипастырских молитв, да поможет мне Всевышний быть достойным служителем пред престолом Царя Небесного и точным выполнителем обязанностей пастыря церкви Христовой.

По приезде из Иванова-Вознесенска я являлся к Митрополиту Московскому с благодарностью за предоставление священнического места. Владыка принял меня ласково; благословил и преподал несколько замечаний, полезных для пастыря Московской церкви. «Вы – немосквич», сказал между прочим Владыка, «а потому, вероятно, и незнакомы с порядками и обычаями московской жизни. Москвичи требуют от священника соблюдения старинных обычаев. Москвичи не любят священников-академиков, как нарушителей порядков старины, и потому постоянно просят, чтобы о. о. диаконов я рукополагал им во священника». В ответ на наставления Архипастыря мною сказано было следующее: «я родом Иванова-Вознесенека – центра раскола Владимирской губернии Мой родитель – диакон единоверческой церкви, а потому с обычаями и порядками старины я достаточно знаком». – «Ну и хорошо», с улыбкою сказал Владыка, «старайтесь быть полезным пастырем».

Вчера ездил в Лефортово. Видел Петропавловскую церковь и дом священника (церковный). Церковь стоит почти на конце Лефортовской части, верстах в 6 от Кремля; по внешнему виду церковь обширна и благоустроена. Дом церковный для священника невелик и неказист; на первых порах следует быть довольным и малым».

После обеда отправился я со свитою на пароходе в город, для служения в Знаменском женском монастыре по случаю храмового праздника в честь Вознесения Господня. На всенощной выхощил на литию и величание.

29-го ч. совершена была мною в монастыре соборне литургия, пред начатием коей встречен был мною крестный ход из градского собора. Благоприятная погода и торжественное архиерейское служение привлекли в обитель множество богомольцев.

Настоятельница монастыря, игумений Агния²⁸¹ заслуживает особенного внимания. Происходя из дворянского рода Толстых, она получила приличное домашнее образование. В 1840 г. она поступила в Тверский Христорождественский монастырь, где и пострижена была в монашество. В марте 1849 г. она назначена была настоятельницею. Осташковского Знаменского монастыря и возведена в сан игумении. В 1868 г. Знаменский монастырь опустошен был страшным пожаром и едва не был упразднен; но, благодаря ревности и нравственному влиянию игумении Агнии, возник из пепла, возрожден. Теперь он приведен уже в довольно благоустроенный вид. – Восьмидесятивосьмилетняя старица, игумения Агния, по нравственной чистоте жизни и глубокому благочестию, всегда пользовалась и пользуется искреннею любовью и уважением, не только от своих сестер, но и от всех граждан г. Осташкова.

В 3 часа пополудни я отправился на пароходе, в сопровождении Ниловского Архимандрита Арсения в сельцо Бухвостово, для посещения знакомой мне по Витебску вдовы Действ. Ст. Сов. Александры Ивановны Толстой.

Селю Бухвостово расположено на берегу озера Селигера. Дом помещичий каменный двухэтажный очень поместительный и прилично меблированный: при доме небольшой сад, но довольно обширное хозяйство.

После вечернего чая и богатого десерта, приготовлен был ужин, за которым шла приятная, можно сказать, семейная беседа.

После ужина, на том же пароходе мы с архимандритом отправились при свете вечерней зари и мерцающих на небе звезд, в Нилову Пустынь, куда и прибыли около 12-ти часов ночи благополучно.

В 10 ч. слушал позднюю литургию, а после литургии обозревал монастырские церкви, ризницу, библиотеку, посетил некоторые братские кельи и пр...

Всех церквей в Ниловой пустыне 6, и 7-я вне стен монастырских, на полуострове называемом «Светлица» и отделяемом от пустыни небольшим проливом. Особенное внимание заслуживает как по обширности, так и по архитектуре, главный храм во имя Богоявления Господня. Он воздвигнут в 1825 г. тщанием настоятеля пустыни, архимандрита Павла. План и фасад храма составлены были архитектором Шарлеманом²⁸², а строение производилось под наблюдением архитектора-швейцарца Анжело Беттани. Внутреннее благолепие храма соответствует его архитектурным достоинствам. Напрестольная одежда, царские двери, лампады пред местными иконами – все эти предметы серебряные.

В монастырской ризнице хранится довольно много священных и церковных предметов примечательных как по древности, так и по своей ценности.

В библиотеке, кроме церковно-богослужебных книг, много сочинений не только духовно-нравственного содержания, но и по разным отраслям наук, и притом не только на русском, но и на иностранных языках. Есть также довольно древних рукописей разного содержания и некоторые из них с красивыми миниатюрами.

Способы для поддержания монастырских зданий и содержания братии весьма достаточны (до 50 т. рублей); но число братии не слишком велико – 55 человек и с настоятелем.

Настоятель Архимандрит Арсений, не имея высокого умственного образования (он уволен из училища), отличается искренним благочестием и строгою аскетическою жизнью²⁸³.

31-го ч., выслушавши раннюю литургию, в 10 час. утра, оставил я гостеприимную пустынь и, переправившись чрез озеро на пароходе в Осташков, отсюда в 12 часов выехал в экипаже по направленно к г. Ржеву.

Осмотревши на пути церковь в селе Котицах, в 6 ч. пополудни прибыл в село Селижарово и остановился, для ночлега, в находящемся здесь Троицком монастыре.

Монастырь расположен среди села на берегу р. Селижаровки, впадающей тут же в Волгу. О первоначальном основании монастыря нет точных сведений, но известно, что в начале XVI ст. он уже существовал. В нем две каменных церкви: главная – холодная, во имя Св. Троицы, а другая – теплая во имя Св. Апостолов Петра и Павла с приделом во имя Святителей Гурия, Варсонофия и Германа Казанских.

Между священными утварями и облачениями есть несколько предметов заслуживающих внимание частю по своей, хотя и не очень глубокой, древности, частью по именам вкладчиков.

В монастырской библиотеке, между прочим, имеются: 1) две рукописных месячных Минеи за март и апрель, XVI в.; 2) 12 книг месячных Миней, печ. в Москве в 1689–91 годах – вклад Евфимия²⁸⁴, митрополита Сарского и Подонского и 3) два рукописных синодика – один 1674 г., другой 1696 г

При моем посещении, братии в монастыре было, кроме настоятеля. 3 иеромонаха и 4 послушника. Сверх сего, в монастыре проживал на покое прежний настоятель архимандрит Арсений, отличающийся странным характером.

Монастырь так скуден средствами, что едва может содержать эту немногочисленную братию²⁸⁵.

1-го июня воскресенье. – Выслушавши с вечера в монастырской церкви всенощную, я расположился, по усердной просьбе жителей селижаровских, совершить здесь Божественную литургию. В служении участвовали сопровождавши меня Благочинный монастырей Ниловский архимандрит Арсений, настоятель монастыря архимандрит Нафанаил и два иеромонаха; но так как в монастыре не оказалось ни одного иеродиакона (был один, но за неделю до моего приезда помер), то к служению назначен был диакон приходской Селижаровской церкви Сперанский. Но диакон этот, не отличавшийся трезвостью, явился и к служению со мною в нетрезвом виде, – что однакож не было примечено мною ранее Великого входа. Когда же я заметил его нетрезвое состояние, то немедленно устранил от священнослужения, и затем, после литургии, сделавши ему допрос и строгое вразумление, оставил его на трое суток в монастыре на епитимию, под наблюдением настоятеля.

Вот до какого бесстрашия могут доходить нетрезвые священнослужители!

После обеда я оставить монастырь и, осмотревши на пути церкви в селах – Селижарове Дмитриевском – Тальцах и погосте Коше, остановился на ночлег в доме церковного старосты этого погоста, крестьянина Никифора Карп. Голубева.

2-го ч. – Узнавши, что в этот день мой гостеприимный хозяин именинник, я благословил его образом и, напившись у него чаю, отправился в дальнейший путь.

По пути встретилась первая церковь в селе Старых-Ельцах. Церковь очень благолепная.

Далее на пути неожиданно остановило меня целое семеийство помещика Александрова, пожелавшее принять от меня благословение. При этом супруга г Александрова, Варвара Яковлевна, урожденная Воейкова²⁸⁶ (ссылка поставлена произвольно) убедительно просила, меня посетить их дом. Я охотно исполнил столь усердную просьбу. В доме предложен мне был кофе. Проведши несколько минут в приятной беседе с добрым и гостеприимным семейством и полюбовавшись из дома живописными окрестностями, я поспешил в дальнейший путь.

На пути встретил я и осмотрел церкви в селах Сытькове, Кокоши и Спас-Митькове.

В последней церкви представился мн брат помянутой выше В. Я. Александровой, Ив. Яковл. Воейков – помещик и церковный староста этой церкви. Он также пригласил меня в свой дом, отстоящий от приходской церкви верстах в двух. В его доме я встретил еще двух, сестер-девиц пожилых уже лет. Из разговора с одною из его сестер узнал,что она с братом своим нередко приезжает, по железной дороге чрез Торжок, в Тверь к праздничным дням единственно затем, чтоб присутствовать при архиерейском священнослужении, которого торжественность им очень нравится. Поучительный пример усердия к благолепию церковного богослужения!...

Напившись чаю и немного подкрепившись предложенною закускою, я поблагодарил радушных хозяев и отправился снова в путь.

Последняя пред г. Ржевом церковь на моем пути была в селе Новоспасском. Церковь весьма тсная и убогая.

Пред Ржевом, версты за две или за три, встретили меня представители города в парадной форме, – чего я не встрчал в других городах.

В 6 часов ючера подъехал я к городскому собору, где встречен был всем городским духовенством, а настоятель собора протоиерей Н. Лавров приветствовал меня речью, в которой, между прочим, поздравлял с получением сана архиепископа.

Из собора меня привезли в ту же квартиру, в которой имел я помещение и в прошедшем году; но здесь я не нашел уже в живых старшего из братьев Берсеневых, Александра Алексеевича; он скончался 20 декабря 1879 г. – Между тем, с таким же радушием, как и в минувшем году, встретил меня младший брат Аким Алексеевич.

3-го слушал я раннюю литургию в приходской Спасо-Преображенской церкви, при которой хозяин мой купец Берсенев состоит церковным старостою.

В 10 часов посетил Мазуринское женское училище. Учредительница училища Н А. Булах, живя на даче не в далеком расстоянии от города, не почла нужным присутствовать при моем посещении училища; а может быть, ее удержал от сего стыд, естественно возбужденный резкою, изобличительною против нее статьею, напечатанною в №№ 41 и 46 «Московской Русской газеты» и в нескольких экземплярах распространенною в городе.

Из училища приглашен я был в дом Благочинного, священника И. Струженского²⁸⁷, где был предложен завтрак.

В 3 часа пополудни, облачившись в Спасо-Преображенской церкви, я встречал крестный ход из села Оковец, Осташковского уезда, с чудотворною иконою Божией Матери, именуемою Оковецкою, и проводивши эту святыню до Владимирской церкви, где она остается в продолжении целого месяца, совершил соборне молебен Божией Матери.

Икона Божией Матери, именуемая Оковецкою, явилась на дереве в 1539 году; в тоже время, вблизи сей иконы, и также на дереве, последовало явление Креста Господня²⁸⁸. Но крестный ход с этою святыней учрежден в г. Ржеве, по просьбе граждан, в недавнее время.

Возвратившись из церкви в квартиру, тотчас же отправился в путь и чрез два часа с половиною был уже в г. Зубцове: так близко этот город от Ржева. Квартира мне дана была в доме купца П. А. Куприанова.

Зубцов – город древний; он существовал уже в начале XIII ст. Раздлен на три части реками Волгою и Вазузою впадающею в Волгу в самом городе: местность очень красивая. По народонаселению своему город весьма незначителен; в нем жителей не боле 4.000, между тем церквей, кроме собора, приходских три.

4-го ч. – В 6½ ч. утра выслушал я в своей квартире вечернее и утреннее богослужение, а в 9 часу отправился в соборе для совершения литургии. За литургиею возложен был на соборного священника П. Куприянова²⁸⁹ набедренник. Собор довольно благолепен, но в алтаре на горнем месте картина Взятия на небо Божией Матери не в православном духе.

После литургии осмотрены были мною прочие городские церкви. Из них:

В Преображенской очень благолепной, церкви хранится древний «Синодик» Спасского монастыря строителя Варлаама.

В Троицкой церкви имется чтимый образ Свят. Николая и дорогая (около 2000 р.), изящной работы, дарохранительница, пожертвованная церковным старостою.

На пути из города видел церкви в селах:

1) Орехове. – Церковь не довольно благолепна. Священник А. Лопатинский²⁹⁰ потомок известного Феофилакта²⁹¹ Лопатинского, – болезнен. Старостою церковным состоит помещик Воейков, которого я посетил в его доме. Обширный дом и прилежащие к нему многочисленные хозяйственные постройки находятся в полуразрушенному состоянии.

2) Коледине. Церковь довольно благовидная; священник незадолго пред моим посщением определен, на место удаленного по причине умопомешательства Измайлова²⁹², который содержался некоторое время в доме умалишенных.

3) Бороздине. На царских дверях резное изображение града с башнями, но без всяких священных лиц.

В 7 часов приехал в г. Старицу и, посетивши собор, остановился на ночлег в Успенском монастыре. Здесь нашел я Благочинного монастырей, Новоторжского архимандрита Антония. Вечером имел разговор с смотрителем духовного училища Васильевым²⁹³ о постройке нового здания для училища.

5-го ч. в 8 часов утра я оставил Старицу и поспешил в Тверь, где ожидало меня очень важное дело по постройке нового Семинарского здания.

По пути от Старицы к Твери я осмотрел церкви в селах: 1) Иванишах. Здесь был мужский Успенский монастырь, упраздненный в 1758 году. Монастырские акты и документы, хранившееся в церковном архиве, взяты помещиком Ник. Гаврил. Головиным²⁹⁴ и не возвращены, а древние предметы взяты будто бы в архиерейский дом.

2) Емельянове: Здесь приезд мой был неожиданным: меня ожидали на другой день, тем не менее найдено было мною все в порядке. – Церковь благолепная, содержится в чистоте и опрятности; только некоторые церковные утвари оказались утраченными во время опустошительного пожара, случившегося в селе в ночь под светлый день Пасхи. Настоятель церкви и вместе Благочинный, свящепник И. Невский²⁹⁵ – человек умный и дельный. По осмотре церкви, я посетил, его дом, отстоящий в довольно далеком расстоянии от церкви.

3) Троицком малом. Церковь стоит среди низменной, болотистой местности; иконостас в церкви благолепный, с золочеными колоннами, но одна из местных икон поразила меня странным и необычным изображением. На иконе написаны четыре московских святителя; из них святитель Иона держит евангелие, раскрытое на словах: пастырьь добрый душу свою полагает за овцы, и как бы изъясняет эти слива святителям Петру и Алексию, а святитель Филипп стоит в стороне. Настоятель церкви, священник В. Приклонский²⁹⁶, почтенных лет пользуется в приходе общею любовью и уваением. Я посетил его дом.

В 7 часов вечера я благополучно возвратился в Тверь.

8-го ч. – Праздник Св. Троицы. Служил литургию в Кафедральном Соборе, а на другой день 9-го ч., в день сошествия Св. Духа – в приходской Троицкой, что за Волгою, церкви, по случаю храмового праздника. В церковь эту ежегодно, в этот день, совершается из собора крестный ход.

17-го ч. писал я в Петербург протоиерею А. Н. Соколову, в ответ на его письмо от 24 мая:

«Крайне сожалею, что не виделся с вами и не мог принять вас у себя лично, но вину этого возлагаю на вас; почему бы вам днем ранее не написать мне о своей поездке на родину? Тогда моя телеграмма застала бы вас в Петербурге, и я не был бы лишен удовольствия видеться с вами и побеседовать.

Впрочем беседовать можно не лично только, но и письменно. Поэтому, вместо епитимии, извольте изложить мне на бумаге хотя половину того, что вы обещали сообщить мне словесно из своей поездки, в особенности же из Петербурга».

В тот же день приехал ко мне из Москвы мой старый друг А. Е. Викторов, которого я приглашал к себе письмом от 7 числа. Главною целью его приезда было намерение посетить некоторые монастыри Тверской епархии для ознакомления с их библиотеками, – для чего я снабдил его «Открытым листом», коим разрешалось настоятелям и настоятельницам монастырей, а также настоятелям соборов и приходских церквей, допускать его до обозрения хранилищ древностей и библиотек.

20-го ч. получиил я письмо из-за границы от профессора Московского университета Феодора Ивановича Буслаева. Он писал мне:

«Радуюсь случаю, что первое мое письмо к Вам в Тверь – не из Москвы, а из Германии, потому что, кроме изъявления моего глубокого уважения и преданности, в которых Ваше Преосвященство не можете соминеваться, письмо мое должно получить некоторый интерес и по содержанию.

Дрезден издавна был любимым местопребыванием для русских. Со времени эмансипации в нем поселилась целая колония наших помещиков из экономии, при значительно сокрашенных доходах вследствие этого переворота. Дети их нарождались и успели вырости и воспитаться в Дрездене. Потом через этот город ежегодно проезжают густые толпы наших соотечественников на воды – в Теплице, Карлсбад Франценсбад, непременно останавливаются здесь, и чтобы отдохнуть от долгого пути, и чтобы запастись покупками.

Как ни велика и ни многолюдна Россия, но на основании сказанного можно предположить, что Дрезден своими нравами и обычаями должен иметь некоторое влияние на русскую интеллигенцию. Вот предмет, на который я позволяю себе обратить внимание Вашего Высокопреосвященства.

Дрезден как столица маленького государства, соединяет в себе удобства столичной жизни с простотою провинциальных нравов. В течение недели промышленная деятельность повсюду кипит; все встают рано, и уже в 8 часов утра повсюду магазины открыты; почтамт доступен уже с 7 часов утра. Что же касается воскресения и праздников, то в течение всего дня магазины заакрыты и даже на площадях нет обычных утренних рынков, куда доставляют провизию из деревен. Праздник посвящается церкви и для города, и для его окрестностей. Тогда по утрам, в 9-м часу, по праздничному разодетая публика идет с молитвенниками к церквам. Послеобеденное время остается для отдыха и удовольствия во множестве садов и аллей с ресторанами, где под музыку немцы любят распивать свое пиво. Впрочем это невинное (без вина) препровождение времени оканчивает каждый день в неделе.

Город не велик, меньше Московского Замоскворечья, – потому обыкновенно ходят пешком, а для дальних концов есть омнибусы; экипажи же все – крытые употребляются больше иностранцами. Есть целая полоса улиц соединенных одна с другой, (как наша Садовая), огибающих город полукругом, по которым вовсе нет проезда для лошадей: по ним только ходят под тенью высоких столетних дерев, насажденных по обе стороны этих улиц – аллей, образованных из домов с тенистыми садами. По аллеям рассеяны скамьи для отдохновения.

Как в аллеях, так и во всех публичных садах и на скверах в течение целого дня – обычный приют для необозримого множества малолетних детей, которых из окрестных домов в близ лежащий сад или аллею в тележках привозят няньки или матери, сестры и вообще родственницы детей, а 2-х и 3-х-летние дети приходят сами на своих ногах. Толпы нянек с детьми группируются в древесной тени на скамьях, и время от времени дают детям из своих корзинок чего-нибудь поесть, так как остаются на этой прогулке по несколько часов сряду. Много есть между няньками молоденьких, но им безопасно поручать детей, потому что целая община нянчащих разного возраста и положения охраняет доброе поведение всех и каждой.

В Париже на каждом шагу можно встретить повапленную прелестницу; здесь в течение десяти дней мы с женою не встретили ни одной непристойной женщины. Если и попадаются такие, то из иностранных, на так называемой Brühlsche Terrasse, предназначенной для приезжей публики.

У нас трактиры и рестораны посещаются только мущинами, за малым исключением таких привиллегированных мест, как Эрмитаж или Славянский Базар и некоторые иностранные рестораны на Петровке. В Дрездене – по вечерам в кофейни и рестораны семейные люди приходят непременно с женами, которые иногда берут с собою рукоделье. А жена и мать в Дрездене имеют полное право на разделение с мужем общественных удовольствий. С раннего утра она занята делом. Утром с своею сумкою ходит за провизиею, затем вывозить тележку с ребенком или выводить малолетних в аллею, пока нянька прибирает комнаты и заготовляет в кухне стряпню, за которою принимается хозяйка, воротившаяся с детьми домой. На рынках и в магазинах сидят больше продавицы, чем продавцы.

Семейные нравы не заперты здесь в четырех стенах, а постоянно проходят у всех на глазах, в жизни общественной, в садах и ресторанах, на рынке, и везде вместе с детьми и без магометанского отлучения женщин от мужчин.

Я и моя жена испрашиваем Вашего архипастырского благословения».

21-го ч. получил я письмо из Харькова от протоиерея А. Щелкунова²⁹⁷:

«С 25 мая гостить в Харьковской губернии член духовно-учебного Комитета при Св. Синоде и придворный протоиерей Иоанн Васильевич Толмачев. Он уроженец Изюмского уезда слободы Барвенковой и самый близкий и искренний мой приятель со 2 класса училища и до окончания курса Семинарии в 1851 г. Затем, по окончании курса в С.-Петербургской Академии со степенью магистра, он был священником при посольстве в Стокгольме, оттуда был в Карлсруэ, Баден-Баден… и уже лет 8 – придворным протоиереем. Чрез 29 лет пожелалось ему на родину и вот, взяв отпуск на 3 месяца, он прибыл в Харьков. По предварительному извещению мы – товарищи его протоиереи: Н.А. Лащенков²⁹⁸, А. Дюков²⁹⁹ и я встретил его на вокзале. Он особенно удивился, увидев меня в числе встречающих его в Харькове. В свое время я объяснил ему, кому я обязан моим переходом в Харьков. Теперь Толмачев живет на даче в извстном Вам Кочетне и проживет там до половины августа. В день Троицы он приехал в Харькове, был у нашего Архипастыря³⁰⁰ и испросил у него дозволения служить с ним в Духов день в Троицкой Харьковской церкви и чтобы сослужащими были только его товарищи. Владыка на сие согласился, и вот я имел счастие молитвенно преклонять колена в тот, самый день и в том самом храме, в котором год тому назад Ты, незабвенный наш Архипастырь, в последний уже раз воздевал свои святительские руки о прегршениях наших и всей паствы Харьковской. Впродолжении всей службы, твой незабвенный образ предносился глазам моим.... и пришла мне мысль, что последнее служение ваше в день Св. Духа в храме Св. Духа не было простою случайностью. Когда Спаситель готовился уже оставить учеников Своих, то в утешение их – опечаленных говорил: Аз иду... но к приидет ин Утешитель – Дух святый… и таким образом Он поручал их Духу Святому. Не знаменательно ли, в самом деле, то обстоятельство, что и Тебе, Архипастырю нашему, судилось (не говорю: «случилось», – случай – слово без смысла) священнодействовать в последний (у нас) раз – в день Св. Духа, в храме Духа Святого, где без сомнения, и Ты – преемник служения Христова – молитвенно поручал тому же Приснотекущему, Вседетельному Духу и паству твою и нас – учеников твоих, также ошчаленных разлукою с Тобою. О дал-бы Бог, чтобы Дух сей почил на нас выну по молитвам святым Твоим!

Нового у нас ничего, если не считать печальное событие, имевшее место близ Карачовской станции железной дороги – на сих днях. Ученик 4-го класса Харьковской прогимназии скромный, говорят, и трудолюбивый, не мог добиться удовлетворительного балла по математике и должен был (как пробывший уже 2 года в 4-м классе) увольняться Такому позору он предпочел смерть: бросился под поезд… Мне пришлось погребать его. Когда я провожал его в путь всея земли, то слышал позади себя кем то вполголоса произнесенные слова: «вот и еще цветок в венок графа Толстого». Не знаю какой «Толстой»³⁰¹ разумелся, но думается, что венок из таких цветов не составит неувядаемой славы бессмертия никому».

23-го ч. служил я, по случаю храмового праздника, в приходской Владимирской церкви. После обедни, по заведенному обычаю, приглашен был в дом настоятеля, протоиерея Владиславлева к обеденному столу. Здесь я встретился и познакомился с чиновником, особых поручений при Министерстве народного просвешения, Д. Ст. Сов. Александром Никитичем Тихомандрицким³⁰². А. Н-ч сын Тверского священника; высшее образование получил в Педогогическом Институте; был профессором, математики в Университете Св. Владимира, в Киеве; затем назначен был на должность Инспектора Педогогического Института при Директоре И. И. Давыдове³⁰³.

А. Н-ч, Посетивши меня, рассказывал мне, между прочим, историю об известном писателе Добролюбове³⁰⁴. Сын священника Нижегородской епархии, воспитанник Педогогического Института – весьма талантливый, едва не оставил он заведения прежде окончания полного в нем курса, вследствие смерти отца, оставившего после себя большое семейство. Остался продолжать науки в Институте лишь, потому что Институтское Начальство приняло живое участие в устройстве его семьи.

Еще в первых числах сего июня, Благочинный Псковских единоверческих церквей, известный редактор журнала «Истина», свящ. К. Голубев прислал мне при прошении несколько экземпляров изданных им противораскольнических книг для рассылки в библиотеки приходов Тверской епархии, зараженных расколом; причем препроводил четыре книги, а именно: 1) О Церкви Божией, Псков 1875 г.; 2) Малый катехизис, 1875 г.; 3) Книгу о Вере, 1877 г.; и еще какую-то, не помню, – лично для меня – 32 ч. я уведомил о. Голубева о получении присланных им книг и о сделанном мною распоряжении относительно рассылки этих книг по церковным библиотекам, и при этом послал ему в дар от себя две книги: «Прощание с Полоцкою паствою» и «Воспоминания о преосвящ Леониде архиеп. Ярославском».

Получиве мое письмо и эти книги он писал мне от 24 числа:

«Сердечно благодарю Вас за распоряжение относительно ослабления раскольнических лжеучений. Я по милости Божией, уже тринадцатый год сею слово примирения между враждующими на церковь православную, и сознаю вполне, что ни сеющий, ни поливающий ничего не успеют без возращающего Бога; местами созрело, местами зреет, а в иных местах и уничтожилось. Но всетаки больше произрасло, нежели завяло, – что и ободряет нас и поощряет к усерднейшей деятельности.

Помолитесь, Высокопреосвященнейший Владыко, об успехе примирения».

1-го июля был у меня приехавший из Москвы известный переводчик, с английского сочинений: 1., Фаррара Жизнь Иисуса Христа (М. 1876 г.), и 2., Дж. Робертсона История Христианской церкви (М. 1878 г), – Феодор Максим Матвеев³⁰⁵. В беседе со мною он, между прочим,» сообщить что новый Обев-Прокурор Св Синода не сочувствуете церковным и ™

£$ным реформам своего предшественника, Графа Д. А. Толстого.

2-го ч. утром прибыли в Тверь из Петербурга Их Императорские Высочества, Александра Иосифовна³⁰⁶, Великий Князь Константин Константинович и Ее Величество Королева Еллинов Ольга Константиновна. Целью их прибытия сюда было свидание с Великим Князем Николаем Константиновичем, имевшим пребывание в Самаре.

Около 11 часов Ее Величество Королева Ольга Константиновна и Его Высочество Константин Константинович посетили Кафедральный Собор, где приложились к св. мощам Благоверного Великого Князя Михаила Тверского и обозревали достоприимечательности Собора.

Около часу пополудни прибыли в собор Ее Высочество, Великая Княгиня Александра Иосифовна в сопровождении Королевы Ольги Константиновны и Великого Князя Константина Константиновича. Приложившись к мощам Благоверного Князя Михаила, они осматривали иконостас иконы и стенную живопись.

При посещении августейшими особами Кафедрального (Собора, в тот и другой раз находился настоятель собора, протоиерей Григорий Первухин.

В 4 часа пополудни благоволил посетил меня Великий Князь Константин Констаигтинович. В беседе со мною он высказался, что очень любит отечественные древности. Я обещал доставить Его Величеству описание Тверских древностей.

В тот же день, в 6-м часу вечера, во время вечернего Богослужения, прибыли в Желтиков монастырь Их Высочества, Великая княгиня Александра Иосифовна, Великий Князь Константин Константинович и Ее Величество Королева Ольга Константиновна. Приложившись в соборном храме к мощам Святителя Арсения, Епископа Тверского, и пробыв в храме около получаса, возвратились в город.

3-го ч. Его Высочество, Великий Князь Константин Константинович и Ее Величество Королева Ольга Константиновна, около 12-ти часов утра, снова посетили собор и прикладывались к мощам благоверного князя Михаила.

В тот же день, в 6-м часу пополудни, Ее Высочество Великая Княгиня Александра Иосифовнав сопровождении Великого Князя Константина Константиновича и Королевы Ольги Константиновны, изволила прибыть в Успенский Отроч монастырь. Но при этом произошел весьма прискорбный случай. Настоятель монастыря, архимандрит Серафим, на этот раз отлучился из монастыря; вместо его принимал Высоких Особ Казначей иеромонах Игнатий. Когда они вступили в соборную монастырскую церковь, вместе с братиею вошел туда и иеромонах Сергий, который в это время был в нетрезвом виде. Его начали было выводить из церкви, но он поднял шум и Великая Княгиня приказала оставить его в покое. Он, между тем, подошел к Царским Особам и начал вмешиваться в разговор Их с казначеем; при чем произнес несколько дерзких и оскорбительных слов Великому Князю.

О столь неожиданном и прискорбном происшествии на другой день донес мне архимандрит Серафим. Я предписал тотчас же Кафедральному протоиерею Первухиину произвесть дознание как об этом происшествии, так и о причине отлучки из монастыря настоятеля. По рассмотрении затем Консисториею произведенного дознания определено: 1., иеромонаха Сергия послать, с запрещением священнослужения, в Краснохолмский Антониев монастырь под особо строгий надзор настоятеля; 2., настоятелю Отроча монастыря архимандриту Серафиму поставить на вид, что он, во время пребывания в городе Высочайших Особ, решился оставить монастырь, притом во время богослужения, и уехал в город без особенной существенной надобности, и 3., об этом распоряжения Епархиального начальства, по важности случившегося происшествия, донести (и донесено) Св. Синоду.

Не смотря однакож на такой неприятный случай я приглашен был на другой день, 21 числа, Великою Княгинею во Дворец и был очень благосклонно принять. При этом представлении, я почел долгом поднести Ее Высочеству и Ее Величеству королеве иконы (Благоверного Князя Михаила и Свят. Арсения) и некоторые книги, а именно: житие Князя Михаила и Акафист Св. Арсению, а В. Кн. Константину Константиновичу вручил обещанные мною книги: Sacristie patriarcale. Указатель для обозрения Синодальной библиотеки и Описание Ниловой пустыни.

Великая Княгиня пригласила меня в свой кабинет и посадила с собою на диване. После нескольких слов о Москве и о моей там службе, я счел необходимым упомянуть, как это ни было для меня тяжело, о вчерашнем прискорбном происшествии в Отроче монастыре и просить извинения и прощения Ее Высочества. Великая Княгиня (благодушно и милостиво повела со мною об этом речь, выразивши только сожаление, что это случилось в храме. Эта беседа происходила в присутствии прочих Особ.

Когда я откланялся Ее Высочеству и вышел уже из Кабинета, В. Кн. Константин Константинович достиг меня в зале и от имени своей Августейшей Родительницы просил, чтобы я сам еще раз показал им собор. Я, разумеется, немедленно сделал распоряжение открыть собор. Вслед затем, Великая Княгиня, в сопровождении всех своих Августейших Детей, пожаловала в собор и подошедши к мошам Благоверного князя Михаила, поверглась пред ними и пребыла несколько минут в благоговейной молитве. Я находился тут же. Затем, отошедши от мощей, она пожелала видеть достопримечательности собора. Ей предложены были для рассмотрения некоторые рукописи соборной библиотеки которые конечно очень мало ее интересовали; между тем как прочие Особы рассматривали, под руководством Протоиерея и Ключаря, иконы и картины стенной живописи, я с Великою Княгинею остался наедине. Тут. она изливать предо мною скорбные чувства своей души; жаловалась на свои телесные недуги; скорбела о преждевременной кончине одного сына, Вячеслава Константиновича³⁰⁷, о тяжелой болзни другого – Димитрия Константиновича и жалком положении третьего; со слезами на глазах просила при этом о ней самой и о Ее детях. Я не мог равнодушно видеть этих слез Царственной Особы. Затем все они оставили собор и отправились в женский монастырь, а я возвратился домой.

Около этого времени мне случилось прочитать секретную брошюру, разосланную всем; губернаторам и начальникам жандармских управлений, под заглавием: «Свод указаний, данных некоторыми из арестованных по делам о государственных преступлениях мая 1880 г.» –

Я сделал из этой брошюры несколько извлечений. Вот они:

…Еще в сороковых годах под влиянием страстных и исполненных таланта поэм и мелких произведений Тараса Шевченко³⁰⁸, дух украинофильства, как противоположение политическим идеалам великорусского народа, стал развиваться среди молодежи в местностях; по среднему и нижнему течениям Днепра. Затем появилась довольно обширная малороссийская литература, с даровитыми представителями, и образовались обособленные литературные кружки во 2-й половине 50-х годов. Таковы: кружок Кулиша (издателя-редактора малороссийского журнала «Основа») в Петербурге и кружок Гатцука в Москве (стр 1).

…Убийство Харьковского Губернатора, Князя Крапоткина принадлежит по замыслу и исполнению всецело одному Григорию Гольденбергу³⁰⁹ (купеческому сыну из Киевских евреев). Эта преступная мысль созрела в нем под влиянием убеждения в том, что князь Крапоткин был главным виновником тяжелой участи политическик преступников, заключенных в центральных тювьмах Харьковской губернии (стр. 78)... 9 февраля 1879 г. Гольденберг решился привести в исолнение задуманное преступление. С этим намерением, пользуясь выездом князя Крапоткина вечером, 9 февраля, он вместе с Кобылянским стал ожидать возвращения губернатора, вблизи дома последнего. Когда, около полуночи; карета князя Крапоткина стала приближаться к дому, Гольденберг подбежал к ней и, схватившись за ручку двери с левой стороны, произвел выстрел внутрь кареты. В ту же ноч Гольденберг отправился в Киев, где сообщил об убийстве Самарской, Орлову, Дическулло и Игнату Ивичеву. Все дело по убийству князя Крапоткина обошлось в 520 р., которые даны были Зубковским (стр. 79:80).

...По словам Гольденберга, он первый вызвался совершить преступление 2-го апреля 1879 г., а за ним – Кобылянский, но их предложения не были приняты на том основании, что Гольденерг – еврей, а Кобылянский – поляк, тогда как признавалось безусловно необходимым, чтобы злоумышленник был непременно русский. Поэтому, когда после того предложил свои услуги Соловьев, его признали совершенно пригодным для задуманного дела (стр. 104).

В июле 1879 г. назначен был в г Липецке, Тамб. Губ., съезд социально-революционных деятелей партии террористов… На этом съезде впервые заговорили о применении к делу динамита, а также высказывалась необходимость направить убийство на Одесского, Киевского и С.-Петербургского генерал-губернаторов.. В тоже время предположено было устроить мину и на Одесской железной дороге (стр. 105 и сл.).

Всех лиц, упоминаемых в записке, около 670-ти. Из них:

3 профессора – Киевского университета: Антонович, Драгоманов и Казанского – Щапов.

2 священника, в том числе Николаевский в Харькове.

Лизогуб Д. – богатый дворянин Черниговской губернии. Несколько семинаристов и 1 студент Киевской Духовной Академии – Павел Подолка».

В то же время я прочитал в Московских Ведомостях (№ 183, от 4 июля) замечательный разговор бывшего Президента Соединенных Штатов, генерала Гранта с Германским; Имперским; Канцлером, князем; Бисмарком, в Берлине (в 1878 г.) по поводу покушения на жизнь Германского Императора Вильгельма I.

Вот сущность этого разговора:

«Я не вижу, – говорил генерал, – почему человек; совершающий такое дело, преступление, не только угрожающее жизни старца, государя, но и возбуждающее отвращение во всем мире, не должен; быть наказан; самым строгим; образом».

– «Да, – заметил; князь Бисмарк, – это совершенно и мое мнение; мое убждение в; этом вопросе так; непоколебимо, что я отказался от правительственной власти в Эльзасе, лишь бы не изрекать помилований при смертных приговорах. Мне был невозможно насиловать свою совесть.

…Я чувствую, как говорят французы, что мы в долгу пред справедливостью, и что, если существуют преступления подобные этому, их; надо строго наказывать.

Против; таких людей есть лишь одно средство – выразил генерал Грант спокойно, – их надо уничтожать.

Совершенно верно! отвечал; Бисмарк».

Здесь кстати указать на мнение покойного митрополита Филарета, выраженное им; в; 1861 году, в; статье, под; заглавием; «О телесных; наказаниях с христианской точки зрения», – напечатанной в; журнале: «Чтения в; Общ Истории и Древностей Российских» за 1867 г., кн. IV, стр. 11–15. Записка перепечатана в V т. Собр. мн. и отз. М. Филарета, стр. 130 и сл.

5-го ч. совершенно неожиданно посетил меня мой старый и добрый знакомый по Москве, Тайный Советник; Николай Васильевич Калачов.

Не видавшись с ним; более 20 лет, я встретил; его как близкого родного и пригласил; его к; себ обедать. Мы провели с ним, несколько часов в самой приятной беседе. Прежде всего с удовольствием; вспомянули мы о первоначальном; нашем знакомстве в Москве, когда я был Синодальным ризничим; Затем он вел со мною речь, между прочим, о своем путешествии за границу для лечения глаз, об устройстве в Москве здания для хранения дел архива Министерства Юстиции, о раскопках курганов в Новгородской губернии, о бывшем министре народного просвещения графе Д. А. Тодстом и его отношениях к предшественнику своему А. В. Головину³¹⁰.

Если посещение достопочтенного Николая Васильевича доставило истинное удовольствие мне, то и он, в свою очередь, остался доволен свиданием со мной, как он заявил об этом даже в печати. Вот как он начинает свой «Отчет о раскопках и занятиях в архивах членов, сотрудников и слушателей Археологического Института в 1880 г.» (СПб. 1881 г.):

«Пред началом наших экскурсий по раскопкам, которые, на основании сделанных нам предложений, решено было не только продолжить в местности, где мы уже отчасти занимались ими в прошедшем году; именно в Новгородской губ. но вместе с тем приступить и к новым в губерниях Тверской и Ярославской, я признал необходимым съездить в Тверь для получения надлежащих сведений и пособий для предположенных исследований. Эту поездку я предпринял тем охотнее, что почти с самого учреждения Археологич. Института меня влекло в Тверь желание повидаться здесь с моим сверстником, по первым моим архивным трудам с переведенным сюда в то время Харькова ученым святителем снискавшим себе уже самыми ранними своими изданиями честь трудолюбивого и сведущего палеографа – архиепископом Саввою, а частью посмотреть музей заведенный здесь неусынными заботами управляющего Тверскою Казенною Палатою А. К. Жизневского. После теплого радушного приема, сделанного мне архиепископом, – приема и беседы, которые навсегда останутся в моей памяти, я к сожалению, не застал г. Жизневского в городе»..:и проч. (стр. 1).

Обер-Прокурор Св. Синода, К. П. Победоносцев отношением от 24 мая за № 5079 просил меня составить, для освидетельствования всех произведенных до сего времени работ как по постройке нового семинарского корпуса, так и по капитальному исправлению старых семинарских зданий, особую комиссию из лиц местного духовно-учебного ведомства и епархиального духовенства, не участвовавших в деле об означенных постройках, с приглашением состав сей коммиссии техников из местного Строительного отделения.

Отношение это, полученное в Консистории, переслано было мне в г. Ржев, где я находился для ревизии церквей – при следующем письме члена Консистории, протоиерея В. Владиславлева от 31 мая:

«Ваше Высокопреосвященство, Милостивейший Архипастырь и Отец!

Сейчас был я приглашен г. Губернатором А. Н. Сомовым по делу об освидетельствовании нового и старого исправленная зданий Семинарии. Аф. Николаевич получил от г. Обер-Прокурора Св. Синода не только официальную бумагу сходную, по содержанию с той, которая при сем отправляется к Вашему Высокопреосвященству, но и собственноручное письмо его, г. Прокурора, с просьбою о том, чтобы Аф. Николаевич обратил лично особое свое внимание на эту постройку, столь ценную по сумме, и столь важную для Хозяйственного Управления. С своей стороны Аф. Николаевич желает послужить этому делу со всем усердием и добросовестностью, которые всегда ему свойственны в делах, касающихся интересов духовенства. Желая, чтобы приняты были все надлежащие меры и при том без всякого промедления времени, дабы не дать возможности многое замарать, он поручить мне уведомить Вас не найдете-ли Вы возможным ускорить Ваше возвращение в Тверь для личных переговоров с ним по этому предмету».

Получив это письмо 2 июля, я на другой же день 3-го ч., писал в ответ о. протоиерею:

«Передайте Его Превосходительству Афанасию Николаевичу, что я надеюсь возвратился в Тверь не позднее 7-го июня, и по возвращении не замедлю повидаться с ним».

Между тем, в тот же день я получил от К. П. Победоносцева особое письмо от 29 мая за № 5149 в котором он писал мне:

«Преосвященнейший Владыко»

В прошедшую субботу я имел честь адресовать к Вашему Преосвященству официальную бумагу по делу об освидетельствовании работ по постройке здания для Тверской семинарии.

Дело это, встретившее меня, так сказать, на пороге по вступлении моем в новую должность, весьма озабочивает меня и тревожить, в особенности потому еще, что до меня доходили и прежде слухи об нем, конечно преувеличенные, но тем не менее прискорбные; слухи эти передавались мне и некоторыми высокопоставленными лицами, вовсе не принадлежащими к духовному ведомству. Все это побуждает меня отнестись к этому делу с особым вниманием, и я желал бы обратить на него особливое внимание Вашего Преосвященства.

Позвольте усерднейше просить Вас ускорить, сколь возможно, учреждением комиссии, о коей я имел честь писать Вам, из лиц совершенно благонадежных и непричастных к прежним распоряжениям и принять зависящие меры, дабы акт освидетельствования мог быть получен здесь в скорейшем времени. Это существенно необходимо для устранения нареканий, которые всем нам угрожают, в случае дальнейшего продолжения дела.

Поручая себя святым Вашим молитвам, прошу принять уверение в совершенном почтении и преданности, с которыми имею честь быть».

Возвратившись из поездки по епархии 5 июня я немедленно сделал распоряжение образовании требуемой г. Обер-Прокурором Коммиссии. В состав этой комиссии; под председательством помянутого члена Консистории о. протоиерея Владиславлева назначены были мною следующие лица: священники Кафедрального собора Афанасий Рагузин и Покровской церкви Феодор Образцов; преподаватели семинарии священник Иоанн Орлов и Иван Александровский и смотритель Тверского духовного училища Петр Данаев. Сверх сего в эту комиссию, по назначению начальника губернии, вошли Губернский Инженер, Статский Советник Корсак и Губернский архитектор, Действ. Ст. Сов. Бадер.

16-го июня Комиссия эта приступила к исполнению возложенного на нее поручения и с полным усердием продолжала свое дело, хотя и не с быстрым успехом вследствие независящих от нея обстоятельств. По мере осмотра разных частей зданий Комиссия составляла каждый раз акты и представляла мне с них копии. В таком порядке шло дело до 8-го ч. июля.

В этот день я писал в Петербург Обер-Поокурору Св. Синода, К. П. Победоносцеву в ответ на его письмо от 29 мая:

«Ваше Превосходительство, Милостивый Государь, Константин Петрович!

Прежде всего позвольте принести Вашему Превосходительству всеусерднейшее поздравление с вступлением на новое многотрудиое поприще служения церкви и отечеству. Глава церкви и Царь царей да благословит Ваше начинающееся служение благим успехом! В залог моего искреннего благожелания, имею честь препроводить при сем к Вашему Превосходительству священное изображение св. Благоверного В. князя Михаила Тверского – небесного покровителя града Твери, нетленно почивающего в нашем первопрестольном храме.

Затем долгом поставляю сказать Вашему Превосходительству предварительно официального уведомления несколько слов по делу об освидетельствовании работ по постройке здания для Тверской семинарии.

Официальную бумагу Вашу по этому делу и вслед затем почтеннейшее письмо Ваше от 29 мая (№ 1549) я получил 3-го июня в г. Ржеве, где я был для обозрения церквей. По возвращении в Тверь, я немедленно распорядился составлением Комиссии из шести благонадежных лиц – троих от Епархиального ведомства и столько же от духовно-учебного. К ним присоединены два техника, по назначению начальника губернии.

Составленная таким образом Комиссия приступила к своим действиям с 16 июня и ведет дело основательно, хотя и не весьма поспешно. Причина медленности заключается в Семинарском Правлении, неисполняющем своевременно законных требовайй Коммисии, не смотря на побуждения с моей стороны.

Из доставленных мне до сего времени Комиссиею сведений, к прискорбию, усматривается; что при сооружении нового семинарского здания допущено строителями немало отступлений от проекта и сметы.

Скоро ли будут окончены занятия назначенной мною Комиссии, теперь определить еще нельзя.

Между тем, я завтра снова отправляюсь в поездку по епархии с целью обозрения церквей. По возвращении из путешествия, не замедлю уведомить Ваше Превосходительство о дальнейшем ходе занятий Комиссии, если к тому времени не будут окончены эти занятия.

Призывая на Вас и на семейство Ваше Божие благословение, с истинным почтением и совершенною преданностию имею честь быть»...

На следующий день, т. е. 9-го числа, я снова отправился в путь для обозрения церквей в уздах Корчевском, Калязинском, Кашинском, Бежецком и пр.

Путь мой сначала лежал по левому берегу р. Волги.

Потом я переправился на пароме на правый берег Волги и прибыл в г. Корчеву.

На месте нынешнего города стояло старинное экономическое село Корчева, которое в 1781 году переименовано в уездный город Тверского наместничества; при учреждении в 1796 году Тверской губернии, город оставлен за штатом, но в 1803 году опять восстановлен. В настоящее время народонаселение в г. Корчеве простирается до 2274 душ обоего пола; церквей кроме собора, 2: одна приходская, а другая кладбищенская приписная к собору.

Собор Воскресенский, где мне сделана была обычная встреча, не обширен, но благолепен.

Из собора отправился я в дом соборного старосты купца Мих. Иуст. Субботина, где мне приготовлена была квартира. Субботин – старик набожный усердный к храму словоохотливый и гостеприимный.

Выслушавши с вечера в своей квартире всенощную я на другой день, 10-го числа совершил в собор Божественную литургию с градским духовенством. Настоятель собора, протоиерей А. Хохлов³¹¹ – старец почтенный и очень скромный. При литургии собор наполнен был молящимися.

После литургии, напившись чаю, я обозрел прочие городские церкви: Преображенскую и Казанскую – кладбищенскую.

Настоятель Преображенской церкви и благочинный, священник Вас Болотов³¹² из студентов семинарии, – человек умный и деятельный, но характера строптивого.

Еще пред литургиею представился мне, в моей квартире, настоятель Ярославского Кафедрального собора, протоиерей I. Ив. Сперанский, приехавший в Корчеву для свидания с сыном – судебным следователем. Я пригласил его к обеденному столу и за столом мы вели с ним беседу о Ярославских Архипастырях: Ниле, Леониде и Ионафане.

Об архиепископе Ниле он, между прочим, сообщил мне, что, при погребении его (в июне 1874 г.), положены были с ним в гроб, по примеру Св. Димитрия, митрополита Ростовского, черновые тетради его Дневника (Путевые записки), изданного им незадолго до своей кончины (Ярославль 1874 г.).

Имя преосвященного Леонида († 15 дек. 1876 г.), по словам о. Сперанского, сохраняется в живой и признательной памяти Ярославских граждан.

Пользуется добрым расположением и уважением со стороны духовенства и граждан и преосвященный Ионафан³¹³.

После обеда я оставил Корчеву и, переправившись опять на левый берег Волги, направился к большому селу Кимры.

Село Кимры, расположенное на крутом и возвышенном берегу р. Волги, при впадении в нее речки Кимерки, есть одно из самых населешиых и промышленных сел в целой губернии. Население в нем простирается до 3000 душ (обоего пола). Главное занятие жителей – кожевенное производство, а именно: шитье сапогов, чемоданов и пр…

В Кимрах три церкви: соборная Покровская, Вознесенская приходская и недавно построенная Кладбищенская.

Собор очень высокий и обширный, но иконостас и стенная живопись значительно потемнели. При соборе есть другая теплая церковь – просторная и благолепная. При соборе положено быть: настоятелю, двум его помощникам, диакону и 3-м псаломщикам.

Настоятель собора и благочинный, протоиерей Н. Лебедев – из студентов семинарии, умный и честный, но, к сожалению, страдает глухотою, так что с ним очень трудно объясняться.

11-го ч. В 6½ ч. утра я велел начать в своей квартире вечернее и утреннее богослужение, а в 8 часов благовест к литургии, которую я совершал, при многочисленном стечении богомольцев в соборной церкви.

После литургии, напившись чаю, осмотрел приходскую Вознесенскую и Кладбищенскую церкви.

В Вознесенской Церкви, на западной стене в рамке, висит жалованная грамота Царей и Великих Князей Иоанна и Петра Алексевичей, от 1-го июня 7196 (1688) года, Боярину Феодору Петровичу Салтыкову³¹⁴, с дочерью коего Параскевою Феодоровною вступил в брак Иоанн Алексеевич. Этою граматою отдавалось Боярину Салтыкову в потомственное владение Дворцовое село Кимры с принадлежащими к нему 71-деревнею и с разными угодьями.

Кладбищенская церковь очень благолепна и содержится в большом порядке.

По пути от этой церкви я посетил сельскую богадельню.

В доме соборного старосты Шокина, где я имел квартиру, приготовлен был очень приличный обед, к которому приглашены были сопровождавшие меня полицейские чиновники и некоторые лица из духовенства.

Вечер провел я в кругу доброго и благочестивого семейства Шокиных, состоящего из вдовы-матери и двух братьев женатых. Особенною набожностью отличается мать Шокиных; она ежедневно, при всех богослужениях, бывает в церкви; и вмсто сына – соборного старосты, занятого в будни торговыми делами исполняет по церкви его обязанности.

12-го ч., выслушавши раннюю литургию и напившись чаю, я отправился далее в путь.

По пути обозрены были мною церкви в селах:

1) Абрамов. – Церковь каменная, не весьма благолепная внутри, по местоположению своему на высоком и крутом берету Волги очень красива издали. В царских вратах, вместо евангелистов, вставлены цветные стекла. Настоятель церкви священник Плетнев вдов, стар и глух.

Село Абрамово принадлежало некогда Тверскому Архиерейскому дому, но в царствование Алексея Михайловича променено было на другое поместье Думному дьяку Герасиму Дохтурову Нынешний владелец его генерал-лейтенант Михаил Николаевич Дохтуров.

2) Когоров. Церковь убогая.

За Кагоровым переезжал на пароме чрезе реку Усть-Медведицу, впадающею тут же ве Волгу.

3) Медведицком. Церковь каменная, приятно поражающая не только благолепием, но и изяществом. Причт этой церкви пользуется значительными выгодами от лугов, отдаваемых в аренду. Настоятель церкви и благочинный свящ. Ник. Александрровский³¹⁵, коего доме я посетил, живет очень прилично.

4) Белеутове. Иконостас в церкви новый очень хорошей резьбы; местные иконы, для защищения их от пыли, ограждены большими стеклами.

За Белеутовым я переехал на пароме на правый береге Волги и в 4½ часа пополудни прибыл в г. Калязин.

В соборе, при многочисленном стечении народа, я встречен, по обыкновенному чину, всем градским духовенством. При сем настоятель собора протоиерей Илья Морошкин обратился ко мне с следующею речью:

«Ваше Высокопреосвященство, Милостивейший Отец наш и Архипастырь!

Весть о предположенном Вашим Высокопреосвященством обозрении некоторых градских и сельских церквей, а в том числе и нашего града, принята была всеми нами с особенно-религиозным удовольствием и душевною радостью; а сердца наши горели нетерпеливым желанием, как можно скорее иметь возможность удостоиться лицезрения ожидаемого Архипастыря, который есть главный учитель и высший правитель своей церкви, и следовательно, можно сказать словами православных; патриархов: «он для паствы столько же необходим, сколько необходимо дыхание для человека, а солнце для видимой природы». Но благодарение Богу! Ныне исполнилось желание наше, и мы имеем счастье предстать лицом к лицу своему Архипастырю в смиренном; уповании от Его святительской десницы получив благословение, а с оным и благодать Божию.

Посему припадая к стопам Вашего Высокопреосвященства, просим всех, в храме сем предстоящих благословить, и, если, сверх нашего чаяния, могут встретиться какие-либо ненамеренные опущения, покрыть оные отеческим благоснисхождением.

Сам же Верховный Пастыреначальник Господь наш И. Христос, по молитвам Святителя и Чудотворца Николая, коему посвящен храм сей, и предстательству преподобного отца нашего Макария, Игумена Калязинского да дарует Вашему Высокопреосвященству силу и крепость к долговременному Архипастырскому служению к счастию и радости врученной Вам паствы и да продлить общеполезную, жизнь Вашу на многие и многие лета! Это искреннее желание всех нас предстоящих!

Что же касается меня, нижайшего послушника, приношу сыновнюю благодарность за Высочайше пожалованный мне, по представлению Вашего Высокопреосвященства знак отличия, по случаю совершившегося пятидесятилетнего служения моего в священном сане.

Из собора я опять переправился на левый берег Волги и поместился в Троицком Калязине монастыре.

Изложу здесь предварительно краткую историю монастыря и города Колязина.

Основателем Троицкого Калязина монастыря был преп. Макарий (в мире Матфей Кожин), постриженник Кашинского Николаевского Клобукова монастыря. Получив священный сан, он удалился с 7 иноками в пустыню за 18 верст от Кашина, и здесь на земле, принадлежащей некоему Иоанну Коляге (откуда и название Калязин), положил основание обители. Это было около 1450 года.

В 1483 г марта 17 дня, преп. Макарий почил от трудов своих. 1521 г. марта 26 дня обретены были его нетленные мощи, а в 1547 г., на Московском соборе, установлено ему повсеместное празднование. С 1861 г., по разрешению Св. Синода, мощи преп. Макария, 26-го мая, ежегодно обносятся, по примеру мощей Нила Столобенского, вокруг монастыря, при многочисленном, каждый раз, стечении богомольцев.

В 1619 г. Калязин монастырь посетил Царь Михаил Феодорович.

В 1654 г., во время свирепствовавшего в Москве морового поветрия Царица Мария Ильинична, супруга царя Алексия Михайловича, со всем своим двором, и Патриарх Никон со своею свитою, имели пребывание в Калязине монастыре. Посему братский корпус, в котором пребывала царица, доныне называется «царским», а настоятельская кельи, в память пребывания в них Никона, называются патриаршими.

В монастыре четыре храма. В главном из них, основанном в 1654 г., открыто почивают в сребропозлащеной раке нетленные мощи преп. Макария.

Город Калязин был прежде подмонастырскою слободою Троицкого монастыря; но с 1775 г. эта слобода переименована в уездный город Тверского наместничества. В 1796 г. город был упразднен, но в 1803 г. восстановлен. В настоящее время жителей в Калязине более 7,000 душ обоего пола; церквей в нем три: соборная и две приходских.

В день приезда моего в Троицкий монастырь, в 6 часов вечера, началась всенощная, на которой я выходил на литию и величание.

В тот же день получено было мною из Твери, между офицальными бумагами, частное письмо священника Кашинского Сретенского девичьего монастыря Павла Колтыпина. Вот что он писал мне от 7-го числа:

Высокопреосвяшеннейший Владыко, Милостивейший Архипастырь!

Преклоняясь к Святительским стопам Вашим, осмеливаюсь представить Вашему Высокопреосвященству брошюру мою о благоверной великой княгине Анне Кашинской в пяти экземплярах. Две небольших статьи этой брошюры были напечатаны в дух. журнале «Странник», в прошедшем 1872 г., за месяцы: май и ноябрь, а также и особыми брошюрами, по желанию покойной настоятельницы нашей обители игумении Антонии.

Крайне прискорбно каждому православному христианину особенно жителям Кашина, читать статью Н.И. Костомарова, в «Вестнике Европы», за месяц апрель 1870 г., под заглавием: «Церковно-историческая критика XVII века». Статья эта во многих поколебала чувство благоговения к великой княгине Анне, так как, по суду г. Костомарова, она вовсе не существовала.

К утешению почитающих память вел. княгини Анны в следующем 1871 г., явилась статья Александра Димитриева, напечатанная в «Чтениях Императорского Московского Общества Истории и Древностей Российских», в 4-й книге за октябрь, ноябрь и декабрь, под заглавием: «По поводу статьи г. Костомарова: Церковно-историческая критика XVII века». В этой статье г. Димитриев очень основательно отвергнул суждения г. Костомарова, и в заключение высказал, что причиною закрытия мощей великой княгини Анны было только разноречие рукописного жития с летописью о месте рождения и годе смерти ее, да еще употребление не монашеского имени ею, при явлении пономарю Герасиму и исцелении его.

Имея сведения о страдальческой и подвижнической жизни великой княгини Анны, равно и об обретении ее мощей, вслед за А. Димитриевым, и я почел священным долгом написать все, что мог, в защиту памяти великой княгини Анны, что благоговейно и представляю в моей брошюре, по сегодняшней почте, отеческому благорассмотрению Вашего Высокопреосвященства.

К написанному доселе обязанностью считаю присовокупить устные предания о великой княгине Анне.

1) Говорят что в последних годах прошедшего столетия, бывший в Кашине, деревянный Воскресенский собор сгорел, при чем огонь коснулся и мощей вел. княгини Анны, но это не ослабило благоговения к ней, так как по изволению Божию, сожигались и св. мощи мучеников.

2) При Высокопр Григории, Архиеписк. Тверском (1831–1848 г.), впоследствии Митрополите С.-Петербургском, граждане г. Кашина просили Св. Правит. Синод о разрешении молебных пений и празднеств вел. кн. Анне, но как в прошении не были обозначены противоречия летописей с рукописным житием вел. кн. Анны, потому прошение граждан не было исполнено. Вот предания, относящиеся к мощам вел. кн. Анны.

Приими, Владыко Святый, усердное, хотя и скудное, мое приношение, и воззри милостиво на слабое мое защищение памяти вел. кн. Анны, а также и святыни, икон, церквей, монастырей, против коих вооружился в упомянутой статье своей г. Костомаров.

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря нижайший послушник

Кашинского Сретенского девичьего монастыря священник Павел Колтыпин 1880 г. июля 7 дня».

Брошюра, о которой упоминается в письме, озаглавлена так:

«Сведения о жизни Благоверной Княгини Анны Кашинской супруги св. Великого Князя Михаила Тверского, с присовокуплением библиографии, по поводу статьи г. Костомарова: «Церковно-историческая критика XVII века», соч. П. Колтыпина. СПб. 1872 г.

Приложенная при письме статья Александра Димитриева по поводу статьи Костомарова напечатана в 4 книге журнала: «Чтения в Общ. Истории и Древностей Российских, 1871 г., стр. 39–44. – Здесь же далее, на стр. 45–62, напечатан «Московский собор о житии Благоверные Княгини Анны Кашинские».

13-го ч., воскресенье, служил я в монастыре литургию и после оной молебен преп. Макарию. Ни в литургии, ни накануне во всенощную, не участвовал со мною в служении, по болезненному состоянию, настоятель монастыря, архимандрит Макарий³¹⁶, которому от роду 73 года.

Архимандрит Макарий – личность в своем роде замечательная. Из дворян Черниговской губернии, образование получил в тамошней губернской гимназии. По пострижении в монашество и посвящении в сан иеромонаха, он в 1840 г. назначен был, по Высочайшему повелению, на Черноморскую береговую линию для совершения богослужения, и там находился в разных походах и делах против горцев, – за что, кроме других наград, удостоен был в 1847 г. сана архимандрита и пожизненной пенсии. В 1849 г., по распоряжению Св. Синода, определен был настоятелем Троицкого Селижарова Монастыря. Тверской епархии, а оттуда, также по распоряжению Синода, в июне 1865 г. переведен в первоклассный Троицкий Калязин монастырь. В настоящее время, по преклонности лет и по слабости как физических, так и душевных сил, с трудом может управлять ввренною ему обителью. От того немало происходит между братиею всякого рода беспорядков, хотя и приняты против сего Епархиальным начальством должные меры.

После литургии, в занимаемых мною покоях, приготовлен был обеденный стол, к которому, кроме старшей братии, приглашены были и некоторые из граждан и должностных лиц.

В 4 часа пополудни слушал я в монастыре вечерню; стихиры пели с канонархом довольно стройно.

После обедни осмотрел две ближайших к монастырю церкви: Христорождественскую и приписную к ней кладбищенскую. Затем, возвратившись в монастырь, обозрел здешние церкви, ризницу и библиотеку.

В монастырской ризнице хранится немало древних достопримечательных предметов. Таковы например:

1) Напрестольное евангелие в лист, писаное, по благословению игумена Евфимия (1530–1535), иподиаконом Афанасием Белозерцем в 1533 году.

2) Крест напрестольный, кипарисный, резной; по преданию, он находился в келии преп. Макария.

3) Священные деревянные сосуды, в которых священнодействовал преп. Макарий.

4) Две холщевых фелони, по преданию, также преп. Макария.

5) Панагия артосная серебряная золоченая, принесенная в 1624 г. в дар Чудотворцу Макарию стольником Иваном Ив. Гавреневым.

6)Панагия, вырезанная из кости; с лицевой стороны обложена золотом, а с другой – серебвом; обнизана жемчугом. На ней изображены 12 праздников. Панагия эта пожертвована в 1639 г. митрополитом Новгородским Афеонием († 1652 г.), для возложения на икону Спасителя.

В библиотеке до 1000 томов книг и рукописей разного содержания; немало между ними сочинений и на иностранных языках. Между печатными книгами много книг старопечатных XVII в., и одна, именно Триодь постная, XVI в.–1588 г.

Между рукописями достойны примечания:

1) Пролог, писанный на пергаменте; по преданию, он был настольною книгою преп. Макария.

2) Слова Григория Богослова писанные преподобным Паисием († 1504), племянником преп. Макария, впоследствии основатель Покровского близ г. Углича монастыря.

14-го ч., в 7 часов утра, слушал я в своих покоях утренею, а в 9 часов отправился в собор для совершения литургии. В служении участвовал и бывший под запрещением, а потом, по указу Св. Синода, разрешенный в священнослужении, соборный священник И. Беллюстин. Собор был наполнен молящимися до тесноты.

После литургии обозрены были мною церкви приходская Богоявленская и кладбищенская приписная к собору.

Затем, в доме градского головы, купца Д. В. Шишкина, предложен был обед, к которому немало приглашено было гостей.

После обеда, возвратившись в монастырь, я тотчас отправился в путь, по направлению к г. Кашину.

На пути встретил церковь в селе Постельникове. Между священными предметами оказалось евангелие апракос, изд. в СПб. в 1850 г. (для Болгарских церквей) – приношение помещика М. П. Тучкова. Священником Садиковым заведена с 1869 г. церковная летопись, но ведется не довольно искусно. В ней, между прочим, описано посещение церкви моим предшественником, преосвящ. архиеп. Евсевием, при чем сделана курьезная характеристика последнего.

В церкви встретил я владельца села Постельникова, полковника Новицкого и супругу помянутого помещика М. П. Тучкова. С ними вместе посетил я дом священника, где предложен, был чай.

Около 7 часов вечера, при ясной и тихой погоде, приехал я в свой вторый престольный град Кашин.

В соборе, при многолюдном стечении граждан, встречен я был всем градским духовенством. Настоятель собора, протоиерей Александр Петрашен³¹⁷ приветствовал меня речью.

Из собора проехал я в Николаевский Клобуков монастырь, где в новоустроенных настоятельских покоях мне приготовлено было помещение.

Город Кашин принадлежит к числу древнейших городов России. Он составлял некогда особое княжение. Впоследствии присоединен был к Тверскому княжеству. При Петр I, в 1718 г., при разделе России на губернии, Кашин причислен был Московской губернии к Угличской провинции, а в 1776, при открытии наместничеств, он наименован уездным городом и причислен к Тверскому наместничеству.

По обширности занимаемого им пространства и по местоположению своему, Кашин один из лучших городов Тверской губернии. Река Кашинка, протекая разными изгибами, омывает город со всех сторон.

Население Кашина весьма незначительно – не свыше 8000 душ обоего пола; но при таком сравнительно малом населении города, с преизбытком изобилует он храмами Божиими: в нем кроме собора, более 20 приходских церквей и три монастыря – два мужских и один женский.

Мужские монастыри – Клобуков Николаевский и Дмитровский, существующие тот и другой с конца XV или начала XVI в., – оба в настоящее время заштатные, и один из них, именно Николаевский – общежительный. В том и другом монастыре по указу Св. Синода 1869 г. учреждены, по вниманию к значительным денежным вкладам, сделанным благочестивою купеческою вдовою Вончаковою, архимандрии.

В Николаевском Клобукове монастыре историческую достопримечательность составляет деревянная келья, в которой подвизался преп. Макарий впоследствии игумен Калязинский.

Женский Сретенский монастырь существует с XV века; построен Великим князем Георгием Александровичем Тверским.

15-го ч. – все утро употреблено было мною на осмотре многочисленных городских церквей. Упомяну здесь только о тех из них, кои чем-либо особенно замечательны.

Прежде всего обращает на себя внимание, как по своей величественной архитектуре, так и по внутреннему благолепию, городский Воскресенский собор. Наружность стен собора покрыта вся масляною краскою; куполы, фронтоны, колонны и карнизы кругом всего собора украшены резными изображениями и фигурами лепной работы. Винутренние стены собора украшены живописью с позолотою; все карнизы и каймы для картин лепные с позолотой; богато вызолоченые иконостасы отличаются искусною резьбою; иконы в иконостасах покрыты серебряными вызочеными ризами; на главном престоле одежда серебряная с разными чеканными по ней священными изображениями; над престолом массивная деревянная, резная с позолотою, сень. Соборная ризница богата священными, дорогими и изящными по работе утварями. Украшению храма много содействовал кашинский купец; Н. В. Терликов.

Особенную святыню соборного храма составляют мощи Благоверной великой княгини Анны Кашинской.

Благоверная княгиня Анна, дочь Ростовского князя Димитрия Борисовича, супруга Великого Князя Михаила Ярославича Тверского. После мученической кончины в Орде (1318 г.) супруга своего, княгиня, приняв иночество с именем Евфросинии, недолго оставалась в Твери. По просьбе сына своего, Василия Михайловича Кашинского, она перешла к нему в Кашин и водворилась в основанном им, близ Успенской церкви, монастыре. Здесь она приняла схиму с прежним именем Анны. После многих и тяжких испытаний в жизни, схимонахиня-княгиня Анна скончалась 2 октября 1338 года, на 63 году от рождения. Труженническое тело ее было погребено в соборе помянутого Успенского девичьего монастыря.

Около 1650 г. открыты были нетленные мощи Благоверной княгини, схимонахини Анны, и ей составлена была ученым иеромонахом Епифанием Славинецким служба, и определено было праздновать память ее 2-го октября.

Так продолжалось до 1678 г. В это время, на Московском соборе³¹⁸, при патриархе Иоакиме, возбуждено было сомнение относительно мощей княгини Анны Кашинской, и назначено было о них следствие. По этому следственному делу, хранящемуся в Московской Синодальной библиотеке, мощи были закрыты в следующем 1679 г. и в таком положении они остаются, к великому прискорбию кашинцев, до настоящего времени.

Соборный причт немногочисленный: протоиерей его помощник, диакон и два псаломщика.

Настоятель собора, протоиерей Александр Петрашен, хотя получил высшее духовное образование (он кандидат XVI курса (1848 г) Моск. Д. Академии), но своим нравственным поведением не возвышается над подчиненною, ему братиею. Тогда как его помощник и диакон отмечены Благочинным в клировой ведомости поведения очень хорошего, он аттестован только хорошего наравне с псаломщиками. Главный его недостаток – нетрезвость, хотя и временная, но иногда совершенно неблаговременная. Так, в день Пасхи этого года он замечен был, во время утрени, нетрезвым, к великому соблазну народа, за что и получил строгий выговор и предостережение. К несчастью, и жена Петрашеня не отличается благоповедением; она аттестована Благочинным поведения нехудого!..

Рядом с Воскресенским Собором, в 20-ти саженях от него, находится другой собор Успенский. Первоначально он построены был Царем Алексеем Михайловичем, вследствие, обета при открытии мощей Благоверной Княгини Анны Кашинской; но в последствии не раз был возобновляем. В алтаре соборном находится, между прочим, древний запрестольный крест, а в ризнице хранятся древнее кадило.

Из приходских церквей заслуживают внимание:

Введенская, по своему благолепию, коим она обязана купцу Жданову.

Петропавловская. В ней замечательна по древности храмовая икона.

Вознесенская отличается красивою архитектурою; в ней три иконостаса очень искусной работы, но еще не вызолочены. Настоятель священник М. Малиновский³¹⁹ вдовый, одобряется в поведении и любим прихожанами.

Корсунская церковь, построенная в 1768 г. В ней у царских врат резные фигуры святых и два таких же ангела с ризницами.

Кресто-Знаменская – одна из самых скудных по внутреннему украшению церквей. – К ней приписана. –

Кресто-Вооздвиженская, построенная в 1646 году, деревянная. Это одна из древнейших церквей г. Кашина. Из ризничных вещей сохраняется здесь выбойчатая с кумачнным оплечьем риза.

Флоровская очень благолепная и снабжена, по усердию старосты купца Струнникова, весьма богатою ризницею.

Преображенская. В ней я видел старинное, резное на дереве изображение Положения во гробе Спасителя (униат-плащаница) и служебник 1655 года.

По обозрении церквей, посещено было мною духовное училище и Богадельня, устроенная купчихою Вончаковой.

В 6 часов вечера началась в Соборе Воскресенском всенощная, за которою я выходил на литию и величание.

16-го ч. в том же соборе совершена была мною соборне литургия, при многолюдном стечении молящихся. Затем в доме сооборного старосты был предложен обед с роскошным после него дессертом.

Вечером в тот же день получил я из Петербурга от помянутого выше помещика, свиты Его Величества Генерал-майора Мих. Павл. Тучкова, телеграмму следующего содержания:

«Душевно сожалеем, что лишены с женою счастья Вас принять в Троицком. Непредвиденные дела служебные задержали меня здесь. Надеемся в будущем быть счастливее: благодарим за желание нас почтить посещением. Желаю благополучного путешествия.

Прошу благословения».

17-го ч., в 7 часов утра слушал в своих покоях вечерню и утреню; затем в 9½ часов отправился в Сретенский женский монастырь для совершения литургии. Литургия совершена была в храме во имя Казанския Божией Матери, сооруженном в 1872 г. усердием Выборгской купчихи Анны Вас. Вончаковой. Храм обширный и весьма благолепный.

Кроме сего храма в монастыре существуют еще два: 1) во имя Сретения Господня, воздвигнутый в 1691 г. тщанием окольничего Феодора Тихоновича Зыкова, и 2) над св. вратами двухэтажный храм – верхний во имя Живоначальной Троицы, и нижний – во имя Святителя Митрофана, Еп. Воронежского, устроенные в 1844 г. игумениею Назаретою.

После литургии осмотрены были мною прочие монастырские храмы и посещены кельи двух схимниц и некоторых монахинь.

Затем предложена была трапеза в кельях игумении Иннокентии. К столу были приглашены некоторые из граждан, благотворителей обители.

Иннокентия, урожденная Ошанина, родная племянница покойного Витебского Вице-Губернатора Николая Павловича Мезенцова³²⁰, моего доброго и почтенного друга. Особа умная, честная и благородная.

После обеда я посетил купцов Ярославцева Манухина и градского голову Доманина; последнего впрочем не застал дома.

В 4 часа слушал вечерню в Дмитровском монастыре. В Богослужении замечены мною некоторые беспорядки и отступления от церковного устава, которого, как оказалось, не знает и сам настоятель, архимандрит Виктор. Виктор вообще человек необстоятельный, хотя и окончивших курс в Тульской семинарии, и притом болезненные.

Вечер употреблен был мною на осмотр Николаевского Клобукова монастыря, в котором я имел пребывание. Настоятель этого монастыря, архнмандрит Феодосий, из вдовых священников; 65-ти лет от роду; обладает здравым смыслом и практическою опытностью.

Под 18-е число, во всю ночь слышна была, в моей квартире, раздававшаяся в городском саду музыка, которою, как сказывали мне, потешал городскую публику молодой помещик Лихачев, обладающий будто-бы миллионным состоянием.

После проведенной под таким впечатлением ночи, я в 7½ часов утра отправился в дальнейший путь. По пути к Бежецку осмотрел церкви в слдующих селах.

Стражкове (название от военной стражи, некогда здесь находившейся). Церковь деревянная тесная и убогая.

Воробьеве (приписном к селу Архангельскому, что на Черном ручье). Церковь каменная довольно благовидная. У священника М. Ромодановского, встречавшего меня, на лице и на руках видны были следы сельских работ т. е. лицо зогорелое – и руки с мозолями; между тем о. Ромодановский показался мне довольно развитым.

Суходол. Церковь благолепна. Пред престолом, вместо ковра, постлана шерстяная полость с вытканными на ней именем и фамилиею священника И. Судницина; видно, что это домашнее изделие.

Рассудове (приселке к селу: Кесова гора). Иконостас в церкви очень высокий, сплошь золоченый, украшенный множеством резных изображений херувимов. Священник И. Аниханов³²¹ вял и неразвязен.

Кесовой горе (название от Кеса – разбойника). Церковь на возвышенном холме очень благолепная. На престоле антиминс 1780 г., освященный епископом Арсением III (Верещагиным), с приложением внизу именной его печати (это нечто необычное). При моем вступлении в церковь, пели крестьяне хором; довольно стройно. Священник; А Некрасова³²² пользуется любовию и расположением прихожан. Из церкви я зашел в его дом, где был мне предложен чай и завтрак.

Байков. О благоустройстве церкви немало заботится церковный староста, местный помещик Владимир Васильевич Штюрмер.

Болдеев Церковь тесная, но довольно благовидная.

Троицком-Юркине. – Церковь изрядная. Священник П. Морошкин, студент, вдовый; хотел сказать мне речь, но не успел, так как я, не ожидая этого сюрприза; поспешил войти в алтарь.

Сукромнах. При значительном количестве приходских душ (около 1400 д. муж пола), церковь поддерживается в благоприличном виде.

В 5 часов пополудни прибыл в г. Бежецк и при входе в собор встречен был, по обычаю, всем градским духовенством, при многочисленном стечении граждан. Настоятель собора, протоиерей И. Успенский приветствовал меня речью, которую не без запинок читал по тетрадке.

Квартира мне указана была в доме вдовой купчихи Праск. Ив. Сергеевой доброй и благочестивой христианки. Здесь граждане и соборяне встретили меня с хлебом-солью.

Город Бежецк, расположенный на правом берегу р. Мологи, при впадении в нее р. Астречины, принадлежит к числу древних русских городов. Название Бежецка, под именем Бежецкого ряда, встречается в летописях с 1137 года. Он был главным местом Бежецкой Пятины Великого Новгорода и в древности находился на 15 верст ниже нынешнего города на месте села Бежичи. С падением Новгорода присоединен к великому княжеству Московскому. В 1776 г., в качестве уездного города причислен к Тверскому Намстничеству.

В настоящее время в Бежецке до 7000 душ обоего пола Церквей 12, в том числ одна кладбищенская и одна при тюремном замке, и сверх сего монастырь женский. Из прриходских церквей две, а именно Введенская и Богородице-Рождественская, обращены из монастырей мужских, а третья – Крестовоздвиженская – из женского.

19-го ч., в 7 часов утра, я слушал в своей квартире вечерню и утреню, а в 9 часов отправился в собор для совершения литургии. Собор во имя Воскресения Христова не обширен, но благолепен Причт соборный не совсем удовлетворителен. Настоятель, помянутый протоиерей Успенский нераспорядителен; священник Е. Томилов стар и болезнен.

После литургии, напившись чаю, я обозвал, в сопровождении Благочинного, протоиерея В. Тяжелова³²³, некоторые приходские церкви, как-то:

Николаевскую. В ней антиминс в приделе 1733 г. освящен Феофаном (Прокоповичем), архиепископом Новгородским († 1736).

Пятницкую. Церковь очень тесная; престол огражден стеклянным покровом.

Богородпце-Рождественскую. – Здесь в старину существовал монастырь, называемый Макариевою пустынью. Основателем этой пустыни, по всей вероятности, Макарий, упоминаемый под 16-м числом июня 1538 года³²⁴. – В 1615 г. пустынь эта, по грамате царя Михаила Феодоровича, отписана к монастырю Троицкому (Сергиеву), для пребывания в ней монашествующим, посылаемым от монастыря для надзора за принадлежащими ему вотчинами и земельными владениями, находящимися около г. Бежецка. В 1764 г. пустынь Макариева упразднена и обращена в приходскую церковь. О существовании здесь иноческой обители свидетнльствуют: 1) надпись, высеченная на белом камне, которая гласит: «лета 7153 (1645) августа 8 дня преставился раб Божий инок священник Леванит (Леонид) Феодорович». 2) Книга служб на избранные дни, в которой по листам сделана следующая надпись: «Лета 7184 (1675) декабря 9 дал сию книгу праздников – службу в дом Пресвятой Богородицы в Макарьеву пустынь Сергиева монастыря соборный старец Филарет Казанец.., а подписал сию книгу, по приказу соборного старца Филарета Казанца Троицкой же вотчины села Присек Земский дьячек Тимошка Трофимов».

Введенскую. Здесь супцествовал Введенский или Нектариев монастырь, по преданию, основанный благочестивым иноком Нектарием, скончавшимся 3 апр. 1492 года³²⁵. В 1764 г. монастырь этот, так же как и Макарьева пустынь, обращен в приходскую церковь. Существующая доныне Введенская церковь с шатровою при ней колокольнею построена в 1680 г. тщанием и иждивением бояр Заборовских. В этой церкви сохраняется особенно чтимая народом древняя икона св. мученика Уара, пожертвованная в прежнюю обитель, как гласить предание, Великою старицею Марфою Иоанновною. В церковной библиотеке хранится старинный монастырский Синодик.

Крестовоздвиженскую. Здесь до 1780 г. существовал женский монастырь, основанный в 1683 г. Первою игуменьею была Ксанфиппа. Крестовоздвиженская церковь, ныне приходская, построена в 1670 г., как видно из следующей надписи, сохранившейся на южной стене алтаря: «создан храм сей Воздвижения честного и Животворящего Креста Господня 1670 г. при державе Великого Государя царя Алексия Михайловича, и при преосвященнейшем Новгородском Митрополите Корнилие»³²⁶.

Иоанно-Богословскую. Церковь двухэтажная очень благолепная. Между новыми священными утварями хранятся в ризнице два деревянных потира и пять таких же блюдцев. Археологи относят эти утвари к XV столетию.

При обозрении церквей посещено было мною и духовное училище, находящееся вблизи Преображенской церкви.

Около 2 часов пополудни в доме Градского головы, купца И. И. Ревякина, приготовлен был обед, к которому, кроме старшего духовенства, были приглашены городские чиновники и почетнейшие граждане.

В 6 часов прибыл я в Благовещенский женский монастырь и здесь слушал всенощную службу. Служба продолжалась около 2½ часов и совершалась чинно. После всенощной заходил в келии игумении Софии, где был предложен чай.

Вот краткая история новоустроенной Благовещенской обители.

Высочайше утвержденная января 18 дня 1869 года Бежецкая женская Благовещенская община при начале устроения ее и в течение десятилетнего существования видела над собою особенное благословение Божие и чудную помощь Царицы Небесной. По устроению всеблагого Промысла Божия, бывшая в Софийском Рыбинском женском монастыре пять лет настоятельницею, монахиня София положила основание для женской обители на своей родине близ г. Беженка. Несколько сестер, искренно преданных своей духовной матери, прибыли с нею из Рыбинска в Бежецк без всяких средств к жизни, сначала гостили у своих знакомых и родных в разных домах, потоми, некоторые из них перешли к матери Софии на наемную ее квартиру, весьма тесную, и в это время все он имели себе духовное пристанище в приходском храме Рождества Христова.

В этом храме первоначально для сестер отправляемо было Богослужение, и они здесь в первый раз торжественно стали прославлять Бога стройным пением и благоговейным чтением, к великому утешению православных христиан. Вскоре неожиданно послал Господь тайных благодетелей и при помощи их куплен для сестер деревянный двухэтажный дом, исправлен, к нему пристроена деревянная домовая церковь и освящена во имя Св. Митрофана Воронежского. В это время одною благодетельницею пожертвован капитал к обеспечению самостоятельного причта для общины, и община могла уже окончательно отделиться от приходской Христорождественской церкви. И вот малое, без всяких средсгв к жизни, общество сестер (не более 30) послужило рассадником все более и более быстро процветающей обители. Подобно упоминаемому в Евангелии зерну горчичному, брошенному в землю, обитель возрасла в великое дерево, дерево благосеннолиственное, под которым находят теперь покров и пристанище более ста семидесяти сестер, среди коих много круглых сирот, престарелых и убогих получающих пищу, одежду, жилище, услуги и содействие хрисанскому напутствованию в жизнь вечную. При общине с первого года ее учреждения открыто женское училище, в котором обучалось до 50 и более учениц и до 10 бедных сирот – учениц жили при училище на полном иждивении общины; а в последнее время, по недостаточности средств, в судьбе этого училища приняло участие Бежецке Земство. Января 13 дня 1879 года Община Высочайшие переименована в женский Благовещенский монастырь.

Когда я возвратился из монастыря в свою квартиру, меня встретил здесь молодой князь Путятин с одним из слушателей Археологического Института. Они возвращались с курганных раскопок, которые производили под предводительством Директора археологического института Н. В. Калачова в пределах Ярославской губернии.

20-го ч., воскресенье и праздник св. пророка Илии. Литургию совершал в приходской Христорождественской церкви по случаю придельного праздника в честь прор. Илии. Пред литургиею встрчен был мною крестный ход, ежегодно совершаемый сюда в этот день городского собора. Стечение молящихся было очень многочисленно.

После литургии обед в доме церковного старосты.

Возвратившись после обеда в квартиру, я нашел большой тюк с бумагами, присланными из Консистории по почте.

Между официальными бумагами оказалось письмо из Петербурга от К. П. Победоносцева.

Константин Петрович конфиденциально от 15-го числа писал мне:

«Высокопреосвященнейший Владыко!

Примите прежде всего искреннейнпую мою признательность за почтеннейшее письмо Ваше 8 июля и за драгоценный для меня дар, который приемлю в благословение от кафедры Тверской на трудный подвиг моего служения.

По крайне прискорбному делу Тверской Семинарии получены, вслед за письмом Вашего Высокопреосвященства, и сведения от Губернатора о первых результатах производимого Комиссиею, но еще неоконченного исследования.

Между тем и Ваше Высокопреосвященство главною причиною медленности исследования изволите полагать уклончивость семинарского Правления, неисполняющего законных требований коммиссии.

Нельзя не опасаться, что эта уклончивость, продолжающаяся не смотря на побуждение архипастырской власти, послужить к затяжке исследования на неопределенное время.

Между тем, по всему видно, что в самом правлении главнейшею причиною уклончивости служить о. Ректор, ибо от него, конечно, зависит энергическое поправление дела, как от него зависело и допущение беспорядков.

Но независимо от беспорядка хозяйственного, который сам по себе грозит немалым соблазном, в Тверской Семинарии допущены и усиливаются, как видно из имеющихся в Св. Синоде сведений, еще более важные и соблазнительные педогогические беспорядки, которые приписываются главнейше тому же о. Ректору. Сведения, полученные об них, столь важны, что могут послужить поводом к назначению строгой ревизии; а последствием ее может быть весьма суровая ответственность о. Ректора, – особенно теперь, когда вощюс о состоянии семинарии получить особое значение и Высшею властью предписано действовать в искоренении беспорядков без малейшего послабления.

Устав семинарий представляет самим Епархиальным Преосвященным власть устранять, в случае нужды начальственных лиц семинарии. Благоволите, Высокопреосвященнейший Владыко, судя по состоянию семинарии, которое должно быть близко Вам известно, войти в соображение о мерах, которые могли бы быть приняты благовременно и послужить к предотвращению как дальнейшего зла, так и более тяжкой ответственности лиц, доселе допускавших оное. Я почел бы себя счастливым, когда бы в Тверской Семинарии мог быть водворен порядок домашними, так сказать, средствами и при посредстве Епархиальной власти и в семинарском Правлении водворился бы мир, которого давно уже нет в нем; ибо, как видно, авторитет нравственный о. Ректора совсем уже рушился среди корпорации.

Примите Высокопреоосвященнейший Владыко, уверение в совершенном моем почтении и преданности с коими честь быть»...

21-го ч. – Все утро употреблено было мною на чтение и рассмотрение бумаг и консисторских дел, которые в тот же день и отправлены были по почте в Тверь.

После обеда у игумении Благовещенского монастыря, в 6 часов вечера отправился я по Рыбинско-Бологовской железной дороге, один без свиты, в Николаевскую Теребенскую пустынь.

Дорогою в одном вагоне со мною, сидел чиновник особых поручений при Министре Государственных имуществ князь Ливене – князь Куракин, молодой образованный человек. Он возвращался из своей поездки с Министром в Оренбург и Уфу, куда отправлялись для осмотра тамошних вековых и непроходимых лесов, и ехал в Москву для свидания с своею матерью-старушкой. Из разговора с ним я узнал, что перевод с французского на русский язык первых двух томов Истории церкви свящ. Вл. Геттэ³²⁷ сделан был его тестем, князем Волконским, а третий, за смертью тестя, им самим.

В 8 ч. прибыли мы на полустанцию «Малышево», и здесь распростились. На станции ожидал меня монастырский экипаж; меня встретил тут казначей и иеромонах Аркадий. От станции до пустыни 18 верст. Дорога проселочная, болотистая, в другую пору неудобная; но на этот раз, благодаря сухой погоде, оказалась довольно сносною. В конце 11-го часа ночи мы приехали в пустынь, где, в святых вратах, настоятель с братиею сделал мне подобающую встречу. При этом было несколько десятков крестьян из подмонастырской слободки.

Пришедши из церкви в настоятельские покои, где мне было приготовлено помещение, я, утомленный от дороги, поспешил лечь в постель.

Прежде чем описывать свое пребывание в Теребенской пустыни, я изложу в кратких чертах историю этой обители.

В конце XV столетия на том месте, где ныне стоит Пустынь, было село Теребени принадлежавшее помещику Обудкову. В 1492 г. благочестивый владелец села возъимел намерение построить в нем деревянную церковь во имя Свят. и чудотворца Николая, и, положив основание оной на избранном месте, поставил тут как бы в духовное основание храма имевшийся у него образ сего Святителя. Но образ сей невидимою силою неоднократно был переносим с места основания храма и являлся на другом месте, в некотором от него расстоянии, ближе к озеру и реке Мологе, где стояли пять берез и где был кладязь. Это необычайное явление побудило помещика Обудкова перенесть сюда начатое строение храма. Построенный храм был сначала приходскою церковью, а потом мало по малу образовалась здесь мужская обитель получившая название Теребенской пустыни.

Во время Литовского нашествия пустынь эта была раззорена и деревянная церковь сожжена; но, в развалинах сей церкви, под пеплом сохранился помянутый выше образ Свят. Николая. Прибывший в 1641 г. из-за Онежья инок Аврамий, вместе с другим иноком, по имени Артемием, из рода бояр Мозовских, вознамерился на развалинах прежней церкви поставить часовню, и, когда начали разрывать пепел, обрели образ Святителя целым и невредимым. Тогда, обрадованные столь драгоценною находкою, благочестивые иноки, вместо часовни, построили небольшую деревянную церковь и в ней подвили чудотворный образ. Распространившаяся в окрестностях молва об обретении чудной иконы стала привлекать к ней на поклонение множество богомольцев. Между тем мало по малу восстановлена была опустошенная обитель.

В 1654 г., когда посетила Москву и окрестные города смертоносная язва, икона Свят. Николая ознаменована была обильными чудесными исцелениями. В это бедственное время жители ближайшего к пустыни города Бежецка испросили у настоятеля чудотворную икону и с торжеством принесли ее 30 июня в свой город, где начали совершать пред нею молебствия, и вслед затем свирепствовавшая в городе язва прекратилась. В память сего благодеяния признательные жители г. Бежецка установили, с разрешения высшего духовного правительства, каждый год к 30 числу месяца июня принимать в г. Бежецк чудотворный образ Николая Чудотворца.

В 1831 г., во время губительной холеры, Теребенский образ Св. Николая просиял новою славою чудес³²⁸.

Как прежде, так особенно с этого времени, начали приглашать, по примеру Бежецка, многие селения не только Бежецкого, но Вышневолоцкого и Весьегонского уездов, монашествующих Теребенской пустыни с чудотворною иконою Святителя, для совершения пред нею молебна пений, так что ежегодно сия икона бывает в крестных ходах в продолжении 190 дней т. е. более 6 месяцев.

Само собою разумеется, что эти хождения с иконою доставляют обители и братии обильные средства к содержанию.

Благодаря этим средствам, Теребенская пустынь постепенно приводилась в более и более благоустроенный вид.

В настоящее время в ней три каменных храма: главный во имя Св. Николая с двумя в трапезе приделами; другой теплый в честь Благовещения Пресв. Богородицы и третий над вратами во имя Сретения Господня.

Монастырская ризница очень богата священными утварями и облачениями. Есть в ней нсколько и древних вещей каковы, например: 1., серебряное кадило, весом 2 ф., с вязною на нем надписью, вклад по боярине Сим. Ст. Заборовском, и 2., две митры архимандричьих: одна бархатная, украшенная жемчугом и драгоценными камнями, а другая с писанными по клееной бумаге образами, – та и другая опушены мехом.

Довольно значительная при обители и библиотека, состоящая почти исключительно из книг духовно-нравственного содержания.

На колокольне колокол с следующею надписью: «Лета 7175 (1667) Николаю Чудотворцу в Теребенскую пустынь казенный, весу в нем 30 пудов».

При моем посщении, братии на лицо состояло только: Настоятель, казначеей, 4 иеромонаха, 1 иеродиакон и 5 послушников – всего 12 человек. Между тем братских доходов поступило в 1879 году 7, 366 р. Из них настоятелю третья часть – 2478 р., казначею 779 р., четырем иеромонахам по 580 р. каждому иеродиакону (за полгода) 245 р. и пяти послушникам по 246 р. каждому.

Столь обильные средства не служат на пользу братии. Многие, если не большая часть из них, злоупотребляют этими средствами. С давнего времени между монашествуюшими Теребенской пустыни развит был порок нетрезвости с его известными последствиями. К несчастью, иные и настоятели подавали собою недобрый пример братии. Отсюда происходили разные бесчиния, буйства и даже, к великому ужасу, убийства³²⁹…

Не был утешан и я, при своем посещении, благоповедением Теребенской братии. Не далее как за две недели до моего приезда в пустынь, именно 6-го июля, иеромоиах Арсений в запальчивости толкнул настоятеля, архимандрита Нила, с лестницы, на что архимандрит принес мне письменную жалобу. Иеромонах Макарий при самом моем приезде, оказался нетрезвым, и на другой день подана была мне на него крестьянкою жалоба на причинение ей обиды в нетрезвом виде. И сам настоятель, не смотря на преклонность лет (ему 75 лет), нечужд порока нетрезвости. Посему ему, как за это, так и за слабый надзор за братиею, внушено подать прошение об увольнении от настоятельства, и он вскоре был уволен.

22-го ч., – день тезоименитства Государыни Наследницы Марии Феодоровны³³⁰. В 8 часов началась литургия которую совершал соборне настоятель, архим. Нил; после литургии отправлен, был по надлежащему царский молебен. Я присутствовал в храме; посторонних богомольцев было немного, так как это рабочая пора. Между молящимися оказались два соседних помещика генерал Игельштром³³¹ и полковник Соколов. Первый был с семейством. По окончании службы, все они зашли ко мне в покои, и им предложен был чай. В беседе со мною г. Игельштром жаловался между прочим, на нетрезвость своего приходского, села Топальского, священника Вас. Преображенского и просил, сделать ему пастырское внушение.

Отпустивши гостей, я занялся обозрением монастыря; осмотрел все церкви; был в братской кухне, присутствовал при их трапезе, посетил все монашеские кельи, рассмотрел описи церковного и монастырского имущества, а также и приходорасходные книги, по коим оказалось сумм, принадлежащих пустыни, более 70,000 рублей. В заключение, я собрал, всю, немногочисленную, правда, братию и преподал им должное архипастырское наставление.

После обеда, в 6 часов вечера отправился я, в сопровождении казначея, в село Топальское, где помянутый выше священник Преображенский, хотя и был предупрежден, о моем приезде встретил меня с болыпим смущением. Осмотревши церковь, которая оказалась очень благовидною, я сделал Преображенскому наедине, в алтаре, строгое внушение относительно его поведения. Сознавая себя виновным, он дал обещание исправиться, но исправился ли, это сомнительно.

Из церкви зашел я в дом помещика Игельштрома, где предложен был мне чай и дессерт. Часов в 10-ть возвратились мы в пустынь.

23-го ч. в 5-м часу утра оставил я Теребенскую пустынь с грустным настроением души и с тяжелою заботою в сердце о приведении в порядок этой, обильной миатериальными средствами, но скудной благочестием, обители.

В 7 часов я был уже на станции Малышево, а в 9½ часов возвратился в Бежецк.

Пробывши здесь до 12-ти часов, я отправился затем в обратный путь к Твери.

На этом пути я посетил церковь в с. Моркины Горы.

При входе в церковь, священник Глеб Ефремовский, почтенный старец, обратился ко мне с речью.

Из церкви зашел я в дом о. Ефремовского, где с восторгом встретила меня его болящая супруга и с радушием угощала меня чаем. Из разговора с нею я узнал, что она родная сестра преосвященного Софонии³³², епископа Туркестанского, и родная тетка преосвященного Хрисанфа³³³, бывшего епископа Нижегородского.

Местоположение Моркиных Гор очень живописное. Вид на окрестности обширный и приятный на глаз.

Далее, чрез село Заклннье, прибыл я в село Алексеевское. Село это равно как и некоторые другие смежные селения Бежецкого уезда, с давнего времени, именно со времен царя Грозного, заселены Карелами³³⁴. У них до сих пор сохраняется свой карельский язык, хотя большая часть из них, в особенности мужчины, очень хорошо говорят и по-русски. Священник Алексеевской церкви Вас. Михайловский³³⁵, как уроженец, этой местности, не только понимает карельский язык, но и свободно объясняется на нем: он и поучения нередко говорит на карельском языке. Притом он считает себя настолько сведущим в карельском языке, что позволяет себе критически относиться к переводу с славянского языка на карельский Евангелия от Матфея, изданному в 1820 году, и предпринял даже исправление недостатков этого перевода.

Я поручил о. Михайловскому составить историко-этнографическую записку о Карелах, живущих в Бежецком уезде, и он с усердием исполнил данное ему поручение. Составленную им и представленную мне записку я передал в редакцию Тверских Епархильных Ведомостей для напечатанная.

Из Алексеевского поспешил я на ночлег в село Рамешки. Здесь приготовлено было мне помещение в доме старшего священника Иовлева³³⁶. После длинного (до 135 верст) и утомительного, при сильной солнечной жаре, путешествия, я крайне нуждался в отдохновении; но, к сожалению, не нашел его здесь. Духота в комнате, стук ночного сторожа, удары колокола, наконец свет восходящего солнца не дали мне уснуть во всю ночь.

В Рамешках три священника: два штатных и один сверхштатный. И при таком числе священников, к удивлению моему, оказалось, что у них не ежедневно совершается богослужение. Я приказал распорядиться, чтобы на другой день была непременно служба.

24-го ч. – В 8 часов утра, после проведенной без сна ночи, пошел я в церковь к литургии, которую совершал сверхштатный священник В. Воскресенский³³⁷ с диаконом Кустовым. Служба шла нестройно и бестолково. По окончании оной, я сделал как служащим, так и настоятелю церкви, немало замечаний и наставлений. К обедне собралось довольно много простого народу, не смотря на будний день (четверг) и рабочую пору. Выходя из Церкви я с любовью побеседовал с народом, в котором и, на пути из дому в церковь, приметил одну добрую черту. Один крестьянин, пред входом в церковь, положил на моих глазах на церковную ограду свою шапку и там ее оставил. Подозвавши его к себе, я заметил ему, что его шапку может кто-нибудь похитить. «Нет, батюшка, – ответил он мне, – у нас нет обычая брать чужую вещь». Такой ответ весьма утешил меня.

После сего, тем прискорбнее было для меня видеть распрю между настоятелем священником Иовлевым, и его помощником, священником Вознесенским³³⁸. Последний сильно негодовали на первого за настоятельство, которое впрочем принадлежало ему (т. е. Иовлеву) по праву и по распоряжению епархиального начальства. При этой распре священника Вознесенского мучило сколько честолюбие, столько-же и корыстолюбие. Вот один из горьких плодов современной церковной реформы, произведенной графом Толстым. Не получивши успеха в примирении враждующих, я предложил Вознесенскому искать настоятельское место в другом приходе, но он вскоре затем помер, и таким образом священник Иовлев, человк кроткий и миролюбивый, остался в покое.

После завтрака в своей квартире, я отправился в дальнейший путь, и первая церковь, встретившаяся на сем пути, была в погосте Михайловском – Прудово тож. Здесь также население Карельское. Собравшихся в церковь прихожан я спросил «любят ли они своего священника?», – «Как свою Душу любим мы своего батюшку», – громко за всех отвечала пожилая карелка.

При осмотре церкви я обратил особенное внимание на образ, находящийся за правым клиросом, в резной вызолоченой киоте. Образ мерою в вышину 18½, а в ширину 11½ вершков. В средине образа вставлен сребро-позлащенный ковчежец с резным на нем изображением Нерукотворенного образа Спасова, а вокруг него в отдельных серебряных вместилищах, под общею серебряною же покрышкою, части мощей 12-ти разных святых; по сторонам ковчежца вставлены разные священные изображения небольших размеров.

На образе в разных местах, начертаны следующие достопримечательные надписи:

1) На задней стороне ковчежца: «в 1765 году построен сей ковчега в приход Живоначальной Троицы, что в Серебрениках, в новостроющийся храм Великого пророка Предтечи, Крестителя Господня Иоанна, вкладом благочестивых Христолюбцев, образ Спасителев и разных святых. Оных угодников мощи приложила вкладу госпожа Полуполковница Анисья Иванова жена Вескова».

2) Под изображена Смоленской иконы Б. Матери: «сей святый образ найден в Чудском озере 1781 году младенцем Гавриилом Григорьевым Тишиным».

3) Под изображением четырех святых преподобных Памвы и Иоанна многострадального и мучеников – Иоакинфа и Емелиана: «сей образ 4-х святых сооружен алтиллерии полковник Гаврилою Григорьевым Тишиным в память избавления от плена при нашествии двунадесяти языков на Россию и вторжения их в город Велиж Витебской губернии 1812 г. (июня) 18 дня».

4) Внизу под означенным ковчежцем: «Выше сего святые мощи во время нашествия двунадесяти языков в 1812 году, сентября во 2-й день, на столичный град Москву, похищены из храма Живоначальной Троицы, что в Серебрениках, и проданы в 1813 году герцгоства Варшавского в местечке Киргове еврею Гершелю за прусский талер, а от оного искуплены Российской службы, артеллерии подполковником Яковом Яковлевичем Переным и подписаны в дар, по благословению Всевышнего, в том же 1813 году, августа в 14-й день, артеллерии полковнику Гавриле Григорьеву Тишину».

В Михайловскую же церковь образ этот поступил, как значится в церковной описи, из дома Голенищевых-Кутузовых, и вот по какому случаю, как объяснил мне А. Гроздов³³⁹.

В 1844 г. преосвященный Григорий, бывший архиепископ Тверский (впоследствии митрополит новгородский), освящал в погосте Михайловском придельный храм во имя Св. Архистратига Михаила. Пребывание свое он имел на этот раз в доме помещицы Прасковьи Гавриловны Кутузовой-Голенищевой, рожденной Тишиной и здесь увидел означенный образ, полученный Прасковьею Гавриловною в блаогословение, при вступлении в замужество, от родителя ее, помянутего полковника артиллерии, Г. Г. Тишина. Преосвященный убедил владетельницу этой святыни передать оную в приходскую церковь, и святыня эта в том же году, с крестным ходом, при многочисленном стечении народа, перенесена была из дома Кутузовых в приходую Троицкую Церковь.

Погост Михайловский – Прудово в последнее время, принадлежал Авдотье Павловне Глинке³⁴⁰ (супруге Ф. Н. Глинки), рожденной Голенищевой-Кутузовой.

Из пог. Михайловского прибыл я в большое и знатное село Кушалино, находящееся в Тверском уже уезде.

В Кушалине две каменных церкви. Одна новая трех-престольная, построенная в 1842 году, весьма обширная и благоукрашенная; другая древняя, сооруженная в 1594 г.

Вот краткое описание этой последней церкви.

Церковь во имя Смоленской иконы Пресв. Богородицы Одигитрии, каменная, весьма малая, особой оригинальной аррхитектуры. Длина ее и с алтарем 6 саженей, ширина 4 сажени с полуаршином. Свод конический, восьмигранный с 4-мя окнами; глава на церкви в византийском стиле, увенчанная железным сквозным восьмиконечным крестом с короною. В этой, столь малой церкви, было три престола в ряд, и в этом первоначальном виде она оставалась до 1741 г., когда придельные престолы были упразднены.

Храм этот в первобытном своем виде сооружен был Симеоном Бек-Булатовичем³⁴¹.

В Смоленской церкви напрестольное евангелие 1627 г.

Кушалинскй приход состоит из 2000 душ муж. пола. При нем два причта.

Настоятель, священник А. Кустов, студент, честного и трезвого поведения, усердный проповедник слова Божия.

Не таков его помощник, священник С. Садиков. Вследствие ли вдовства, или по другим причинам, часто предается нетрезвости и потому неисправен по своей должности пред моим посещением дошел до такой степени, нетрезвости что впал в умопомешательство и был отвезен в градскую больницу, где вскоре и умер, оставив после себя 8 бесприютных детей. Между тем, до моего прибытия в село Кушалино я не имел официальных сведений от Благочинного ни о нетрезвости священника Садикова, ни о его тяжкой болезни. Такова добросовестность выборных Благочинных.

Из Кушалина чрез села Рождественское и Славное, где церковь деревянная, старинная 1698 года, я возвратился, наконец, в 5 часу пополудни в Тверь, крайне утомленный от продолжительного путешествия и при том в весьма жаркую, и душную погоду.

Меня ожидало здесь множество писем с разных сторон.

Из-за грраницы от 15–27 ч. писал профессор Московского Университета Ф. И. Буслаев:

«Ваше Высокопреосвященство!

Радуюсь, что наш общий друг³⁴² продолжает, давать мне счастливый случай писать к Вам из-за границы. Он уведомил меня, что Ваше Преосвященство намеревались отвечать мне на первое мое письмо. Это Ваше желание с благодарностью принимаю я в смысле его исполнения, потому позволяю себе опять писать к Вам.

Из Дрездена через Бамберг Нюрнберг Регенсбург и Мюнхен переселились мы в Тирольские Альпы, поместившись в одном замке, расположенном высоко над Иннсбруком.

Особенный интерес возбудили во мне Регенсбург и Бамберг³⁴³, занимающие такое первенствующее место в истории Христианской Церкви в Германиии с VIII по XII в., а вместе с тем и в истории письменности и искусства.

Еще со времен Св. Бонифация Регенсбург (Ratishona) стал епископскою столицею. Древний собор, во имя архидиакона Стефана, сохранившийся и доселе в задней ограде собора нового (XIII в.), восходит к первым временам христианского просвещения в Германии, в раннем византийско-романском стиле с маленькими и узенькими окошечками, расположенными на недосягаемой высоте под куполом, так что собор освещался только лампадами и свечами. Теперь он совсем пустой; но в нем остался на память векам один драгоценный останок маститой христианской древности, вполне напоминающий катакомбы времен первомученичества. Это жертвенник в виде древне-христианского саркофага, но так что соединяет в себе и св. трапезу и гробницу св. мучеников. Он из камня; верхняя доска ровная, как столь, а передняя стена его состоит из ряда вырезанных в камне окошечек с проделанными насквозь отверстиями внутрь самой трапезы, где, как в саркофаге, покоились св. мощи. Это заменяло наш антиминс.

С благоговением православного помолились мы с женою пред этой святынею.

Затем много сохранилось специально-немецкой старины в Бенедиктинском монастыре Св. Эммерама основанном в 652 г. и потом распространенном и украшенном от самого Карла Великого.

Что касается Бамберга эта первенствующая столица епископская, уступая Регенсбургу в памятниках ранних времен христианской церкви, на каждом шагу сохраняет следы своего процветания от X и XI в.в., т. е. от времени Императора Генриха II († 1024) и супруги его Кунигунды († 1038), причисленной западною церковью к лику святых и доселе чествуемой в Бамберге в качестве заступницы и покровительницы города, так что изваянные изображения ее встречаются по улищам на домах, а также на древнем мосту, где у ее ног постоянно в виде приношения полагается неувядаемый венок из зелени и цветов. Могу ли и я не чтить ее память, когда именно эта царица заказала написать и украсить 50-ю миниатюрами для одного монастыря тот самый лицевой Апокалипсис, для которого мы с женою и предприняли наше паломничество в Бамберг и который теперь стал краеугольным камнем моей работы о редакциях славяно-русского лицевого Апокалипсиса!

Теперь после моих работ над рукописями в разных библиотеках, мы засели высоко над городскою и всякою суетою, чтобы отдохнуть и от непрестанных перездов и от утомительной духоты в городах, чтобы успокоиться телесно и душевно и собраться с духом на новые подвиги.

А где же это возможно лучше, чем на Альпийских высотах, так близко к небесным облакам, которые по ту сторону долины насупротив нашего замка низехонько спускаются к горам, так что иной раз кажется, будто само небо сходит на средину горы, оставляя на виду ее утесистую вершину и где земная кора, будто еще продолжая повиноваться творческой деснице, вызывающей ее из небытия, стремится выспрь гигантскими побегами к небесным высотам? В этой выспренности горных подъемов, в минуты раздумья, чудится мне величавый образ возвышающей душу человеческой молитвы; за этими облаками застилающими вершину горы от низменного города, лучше чем во всякой картине рук человеческих – иной раз думается мне духовными очами узреть таинства Синайской и Фаворской горы.

Испрашивая Вашего Архипастырского благословения себе и жене, остаюсь глубоко Вас почитающий и искренно преданный»...

Из Ржева от 18 ч. писал мне Товарищ Государственного Контролера, Тайный Сов. Т. И. Филиппов:

«Как страждущий болезнью глаз, по естественному состраданю к слепым, решаюсь беспокоить Ваше Высокопреосвященство почтительнейшею просьбою о двух Ржевских иереях лишившихся зрения. Один из них, о. Маркиан бывший священник Рождественской церкви, будет ходатайствовать пред Вашим Высокопреосвященством о назначении ему увеличенной пенсии. Поддерживая его просьбу, считаю долгом объяснить, что если бы это зависело от Св. Синода, то я мог бы, по моим добрым отношениям к Константину Петровичу³⁴⁴, надеяться на благополучный его исход, лишь бы Вам было угодно дать ему движение.

Вторый слепец – весьма недавний – мой сосед, о. Василий священник кладбищенской Смоленской церкви. У него катаракт который не смотря на его возраст, может быть снят. Для сего ему нужно снарядиться в Москву; с своей стороны я постараюсь собрать что-либо для покрытия расходов на путь и лечение; но всей нужной на это суммы мне вероятно, не набрать. Нельзя ли что-нибудь отпустить ему из источников, в Вашем распоряжении находящихся? – Об этом мое к Вам моление, а также и о том, чтобы до времени не назначать на его место иного священника; о временном же его замещении забота будет наша. В виду есть один заштатный благоговейный иерей. Более не пишу, щадя глаза, которые успели уже утомиться.

Простите и благословите!»

На письмо это я отвечал от 27-го числа:

«Спешу ответствовать Вашему Превосходительству на Ваше ходатайство о слепцах.

Входить в Св. Синод с щредставлением об увеличенной пенсии для священника Маркиана Сретенского Епархиальное начальство не имеет законного основания. дело, Иное дело, если бы Св. Синод спросил меня, вследствие, разумеется, просьбы самого о. Маркиана, нет ли препятствий к назначению ему пенсии в увеличенном размере, я дал бы ответ без сомнения, утвердительный.

Что касается другого слепца, о. Василия, то ему, в случае поступления его в больницу, может быть оказана помощь из епархиальных средств, т. е. внесена будет за его лечение в больницу потребная сумма.

Как жаль, что, при двукратном посщеши Ржева, я не имел удовольствия встртить Вас там. Не найдете ли возможным посетить Тверь? Я душевно был бы рад Вашему посещению. Возвратившись 24-го числа из вторичного путешествия по епархии, я безвыездно уже буду сидеть дома.

Призывая на Вас и на семейство Ваше Божие благословение, с истинным уважением и преданностью имею честь быть»...

Из Киева от 20-го числа писал мне профессор Духовной академии А. Д. Воронов:

«Примите глубокую благодарность за любезное письмо Ваше от 12 июня. Приятно мне было слышать о Ваших путешествиях по епархии и о добрых внечатлениях, вынесенных из обзора Ниловой пустыни и епархиальных церквей. В Ниловой пустыни мне не привелось быть; но я с нею несколько знаком еще с детства. Не знаю есть ли этот обычай теперь, но прежние архимандриты этой пустыни имели обычай совершить по временам путешествия к особенно важным благотворителям пустыни, и путешествия эти они совершали со всею торжественностью, с большою свитою с хором певчих и пр. Несколько таких приездов я и помню из того времени, когда моя родина, село Грузины Новоторжского уезда был вотчиною генерала Полторацкого, женатого на Софье Борисовне, урожденной княжне Голициной, сестре некогда известной Татьяны Борисовны Потемкиной³⁴⁵. Архимандрит обыкновенно гостил у Полторацких два-три дня и непременно служил в Грузинской церкви; бывал и в доме моего отца. Такие приезды в деревенском мире были важными событиями, и торжественное соборное Богослужение, прекрасное пение хора и пр. надолго оставляли сильное впечатление.

Неудивительно, если после Полоцкой и Харьковской епархии, Вы с удовольствием останавливали внимание на благолепии и благоустройстве церквей Тверской епархии. Думаю, что и нравственные силы духовенства Тверского значительно выше сравнительно с многими южными и западными епархиями. Достойно сожаления, что дятельность этих сил более и более суживается и их намеренно оттирают даже от преподавания закона Божия в народных школах – в пользу каких-нибудь даже полуграмотных солдат...

Недавно я прочитал, что брат мой, священник села Грузин, награжден скуфьею. Видя в этом Ваше милостивое внимание, приношу Вашему Высокопреосвященству усерднейшую признательность. Если бы Вы извинили мне заботу о своих присных, то я позволил бы себе обратиться к Вашему Высокопреосвященству с серьезною и самою усердною просьбою относительно лушего устройства благосостояния брата. Недавно я слышал, что, согласно с новым уставом духовных училищ, смотритель Новоторжского духовного училища, священнник Новоторжской Благовещенской церкви, Михайловский оставляет свой приход. Ваше Высокопреосвященство оказали бы мне и моему брату великое благодеяние, если бы представили этот приход ему. Осмеливаясь просить Вас об этом, я стеснял Ваше чувство справедливости. Брат мой – из первых студентов, священствует безупречно в продолжение уже 16 слишком лет и по моему, думаю, беспристрастному убеждению, и на городском приходе не был бы ниже своего места. Возможно, что в случае вакансии этого прихода, изъявят желание поступить на него и более послужившие священники; но я надеюсь, что Ваше Высокопреосвященство соблаговолите принять во внимание и многосемейность моего брата, много лет притом потрудившегося в воспитании и устройств сирот, оставшихся после его тестя, приход коего он первоначально занял (при Пустынской Кладбищенской церкви в Торжке). Исполнив эту мою усерднейшую просьбу Ваше Высокопреосвященство обязали бы меня всегдашнею глубокою благодарности и этою существенною услугою оставили бы навсегда признательную память Вашего управления Тверскою епархиею.

В нашей академической жизни каникулярное затишье. Преосв. Михаил уехал в Москву и на родину в Нижний Новгород; о. Инспектор также в отпуске; Василий Феодорович Певницкий исправляет должность ректора, я – инспектора. По газетным слухам, Обер-Прокурор во второй половине августа предпринимает путешествие для обозрения академий и семинарий; так как в Москве и ближайших к ней поволжских семинариях он уже был, то думаем, что он направится на юг и быть может посетит и нашу академию. Говорят, во время своего пребывания в Москве, Обер-Прокурор высказывался против некоторых сторон семинарского и академического устава (особенно против четвертого курса в Академии, как совершенно бесполезного, – что вполне справедливо), за строгое богословское образование в духе свято-отеческом, а не в немецко-научном, говорил о предстоящей отмене стеснений для воспитанников семинарии при поступлении в университет и пр. Быть может, увидим некоторые реформы.

В настоящее время Ваше Высокопреосвященство обозреваете остальные, еще незнакомые Вам, части Тверской епархии. Душевно желаю Вам приятных впечатлений и пользы для здоровья от этого путешествия.

Р. S. Недавно был в Киеве Высокопр. Димитрий³⁴⁶. Жаловался, говорят, на здоровье и подведомое духовенство³⁴⁷ и просил будто бы у Высокопр. митрополита³⁴⁸ нашего – совета об увольнении на покой».

25-го числа, на другой день по возвращении моем из поездки по епархии, получено было мною два письма: одно из Петербурга, другое из Сергиева Посада.

Из Петербурга писал мне конфиденциально от 17 числа Обер-Прокурор Св. Синода, К. П. Победоносцев:

«Не могу скрыть от Вас, что прискорбный случай в Отроче монастыре, при посещении Великих Князей и Королевы Греческой, произвел здесь тяжелое впечатление, о чем я имею официальное извещение и из III отделения Собств. Е В. Канцелярии. Осуждают беспорядок монастырского управления, при коем возможно было настоятелю отлучиться в тот день, когда следовало ожидать вероятного посещения Высочайших Особ, находившихся в городе, а иеромонаху-ведомому пьянице, страдавшему запоем и в хмелю беспокойном, проникнуть в церковь и следовать за посетителями безвозбранно. Настоятелю и грешно и стыдно такое небрежение. Вот какие слышатся речи, и против них возразить нечего. Монастырь Отроч, сколько помню, всегда был не в порядке; замечено было это и при посещении его в 1866 году Великими Князьями Цесаревичем и Владимиром, когда и я при них находился. А место историческое и, конечно, помещается многими.

Примите, Высокопреосвященнейший Владыко уверение в совершенном уважении и преданности, с коими имею честь быть»...

В ответ на это писал я от 31-го числа:

«Прискорбный случай 3-го июля в Тверском Отроче монастыре, о котором Вы изволите писать, ни для кого, м. б., не был столь прискорбен как для меня, главного начальника епархии. Подробности этого случая конечно известны Вашему Превосходительству из рапорта секретаря Консистории и из моего донесения Св. Синоду. Посещения Ороча монастыря Высочайшими Особами, без сомнения надлежало ожидать, и об этом был предупрежден Настоятель; но что бы могла быть допущена, при этом посещении, такая неслыханная дерзость со стороны нетрезвого иеромонаха, этого и вообразить было нельзя.

Но огорченные этою дерзостью Высочайшие Особы, по своему христианскому великодушию, снисходительнее воззрели на безрассудный поступок иеромонаха, нежели как можно было ожидать. По крайней мере, так могу заключать из милостивого обращения со миною Ее Высочества, Великой Княгини Александры Иосифовны когда я, приглашенный во дворец, имел честь представляться Ее Высочеству и прочим Августейшим Особам; причем, конечно, почел я долгом просить извинения и прощения за встретившийся в Отроче монастыре прискорбный случай. Как бы в вознаграждение за причиненное Ее Высочеству и августейшим Ее детям огорчение, она пожелала, чтобы я лично показал Ей свой кафедральный собор, хотя она изволила уже быть там 2-го числа, накануне Отроческого происшествия. Воля Великой Княгини, без сомнения, была исполнена. Но я, с своей стороны, еще 2-го числа, в самый день прибытия в Тверь Высочайших Особ, предлагать В. Кн. Константину Константиновичу, почтившему меня в этот же день, в 4 ч. пополудни, своим посещением, и высказавшему намерение быть в подгороднем Успенском Желтикове монастыре, сопутствовать Высочеству в этот монастырь, но он отклонил мое предложение. Между тем, в тот же день, в 6-м часу вечера, Ее Высочество В. Кн. Александра Иосифовна с Королевою Елиннов и В. Кн. Константином Константиновичем, изволили посетить Желтиков монастырь инкогнито, во время вечернего Богослужения, и пробыли в храме около получаса, как донес мне настоятель монастыря. Если бы я заранее знал о времени посещения Их Высочествами Строча монастыря, я без сомнения поспешил бы туда для встречи Высоких посетителей, и в таком случае, вероятно, ничего неприятного не произошло-бы там. 4-го ч. вечером, Их Высочества неожиданно также посетили женский монастырь и удостоили своим посещением кельи Игумении, милостиво приняв от нее угощение дессертом.

О состоянии монастырей и монашества вообще я желал бы войти в более подробное рассуждение с Вашим Превосходительством, но отлагаю это до другого времени и всего бы лучше до личного с Вашим Превосходительством свидания».

Из Сергиева Посада от 18-го ч. писал Ректор Московской д. академии протоиерей С. К. Смирнов:

«Пользуюсь случаем, чтобы приветствовать Вас посланием и испросить прощение за мою косность в корреспонденции.

Учебный год мы кончили благополучно. В Троицын день был у нас вместе с Митрополитом³⁴⁹ новый Обер-Прокурор³⁵⁰, который на вснх нас произвел самое приятное внечатление. В академии он пробыл полтора часа; в актовой зале ему представлялись студенты, которых оставалось 50 человек, а в моих кельях все наставники кушали у меня чай – это было в пятом часу вечера. Константин Петровича обещал осенью быть у нас на лекциях, о чем тогда же сказал мне, а недавно и написал, благодаря меня за посланные ему от меня книги. Между прочим, он говорил мне и о Тверской Семинарии, будто ревизор нашел, что один ученик, исключенный три года тому назад, числился в списках до последнего времени.

Что Господь дарует впредь, неизвестно, но теперь наш начальник представляется именно явлением милости Божией к нашей многострадальной церкви. Говорил он между прочим о скудном числе ученого монашества и выражал желание, чтоб это число пополнялось. Из наук академических и семинарских не сочувствует педогогике и кажется, она будет исключена числа преподаваемых предметов.

Открытие Братства Преп. Сергия предназначено у нас 26 сентября. Ожидаем Хозяйственного Управления решения об устройстве купола над Академическою церковью, на что изъявил согласие Обер-Прокурор.

Прилагаю присем мою фигуру». –

На письмо это я отвечал от 2-го августа:

«Усердно благодарю Вас за братское послание и за доставление Вашей весьма почтенной и благообразной «фигуры». Да украшается более и более сия почтенная фигура и сединами мудрости и знамениями Монаршей милости!

О новом Обер-Прокурор со всех сторон слышатся самые одобрительные отзывы. Дай Бог, чтобы он хотя часть исправил ошибок в поспешных и радикальных реформах своего предшественника. Константина Петровича я знал по Москве, но, к сожалению, не был с ним в близких отношениях. Теперь идет у меня с ним деятельная и официальная и конфиденциальная переписка по делам семинарским. Тверская Семинария, благодаря болезненному состоянию Ректора и его властолюбивому и самомнительному характеру, приведена, во всех отношениях в самое расстроенное состояние. К этому еще присоединилось дело о постройке нового семинарского корпуса и о ремонте старого. По этому делу назначена мною, вследствие требования Обер-Прокурора, особенная Комиссия под председательством протоиерея Владиславлева. Ректору после сего едва ли усидеть на месте.

Нынешним летом совершнл я двукратное путешествие по епархии и посетил почти все уездные города за исключением Весьегонска, до которого впрочем немногие и из моих предшественников достигали; в такой они глуши! Много вынес я из обозрения своей епархии отрадных впечатлений, но немало встречал и прискорбного, что впрочем неизбежно в такой обширной епархии, какова Тверская. В Калязине видел и даже принимала к участию в Божественной трапезе пресловутого Белюстина. Вследствие раскаяния, разумеется, неискреннего, он прощен и разрешен Св. Синодом; но исправления ожидать от него конечно нельзя; так он закоренел в своем превратном умственно-нравственном направлении. Он всем и каждому твердит одно: несмь якоже прочии человецы... В калязинском обществе, и духовном, и светском, он стоит как древний Измаил, коего руце на всех и руце всех на него. Он всех презирает, и от него все отвращаются, как от опасного человека.

Прочитал я ваш устав предполагаемого к открытию Братства и порадовался, что между средствами оного не упоминается в § 9 ни о спектаклях, ни о маскарадах и т. п. увеселениях, что обыкновенно встречаешь в уставах современных благотворительных обществ и братств. Когда прикажете мне присылать свою лепту для Вашего Братства; теперь, или уже после 26 сентября?...»

26-го ч. был у меня мимоездом из СПб., преподаватель Казанской дух. семинарии, но уроженец Тверский, Александр Феод. Гусев³⁵¹, магистр Петербургской дух. академии и известный писатель. Он, между прочим, рассказывал мне: 1) о пресловутом проповеднике полковник Пашкове и о его высылке, по Высочайшему повелению, за границу, что произвело сильное воднение между его последователями; 2) об увольнении ректора Казанской семинарии, протоиерея Бережковского и о выборе нового ректора сопровождавшемся интригами со стороны преподавателя, архимандрита Сергия; 3) о домогательстве Казанского викария, епископа Павла, получить должность ректора в Казанской академии; 4) об укоризненном и угрожающем письме бывшего Обер-Прокурора Св. Синода графа Толстого, к преосв. архиепископу казанскому Антонию³⁵² по поводу протеста со стороны последнего против церковных и духовно-учебных реформ и 5) об исходатайствовании награды архиепископу Антонию (Св. Александра Невского) К. П. Победоносцевым чрез Государя Наследника.

1-го августа служил в Кафедральном соборе и совершал крестный ход на реку.

4-го ч. получил письмо из Уфы от преосвящ. Никанора. От 25-го июля он писал:

«Милостивое послание Вашего Высокопреосвященства и книгу Воспоминаний имел честь получить. Приношу мою сердечную благодарность. Книгу прочту, портрет в Бозе почившего святителя Леонида вставил в рамку. Я имел случай прочитать его письма, писанные из Ярославля. Если б я не знал о его кончине, то сказал-бы, что такому труженику-подвижнику в условиях епархиального архиерея, нельзя жить.

В Уфимской епархии есть три общечтимых святыни: 1) самая древняя икона Святителя Николая, Березовская, обносимая по значительной части трех губерний: Уфимской, Пермской и Вятской; 2) икона Пресв. Богородицы, Табынская, обносимая по значительной части трех же губерний: Уфимской Самарской и Оренбургской, и 3) Казанская, хранящаяся в Кафедральном соборе, почитаемая явленною, обносится по четырем уездам Уфимской губерний (а всех уездов в губернии пять).

Обителей же у нас мужских одна, но и та неспособна существовать по скудости и братии и средств. А женских три, основанных на памяти живых людей, так что основательницы всех трех обителей живы. Одну из них я застал еще общиною, но добился признания ее монастырем. Все три женских обители процветают умом настоятельниц и трудом сестер.

Смиренно кланяюсь, глубоко искренно прошу Ваших Святительских молитв и отеческого благословения.

С сердечным почтением, доброжелательством и преданностью имею честь быть».

В тот же день вечером посетил меня Товарищ Государственного Контролера, Тайный Сов. Тертий Ив. Филиппов, который незадолго пред тем писал мне из Ржева – места своего рождения. Не видавшись с ним с 1867 года, я очень был рад его посещению. Много и долго беседовали мы с ним о разных предметах и лицах. Прежде всего на этот раз занимала нас смена Обер-Прокурора Св. Синода тем более, что Т. И-ч и сам некогда служил в Синоде. Графа Толстого он порицал и за личный мелочный характер, и особенно за его реформы по духовному ведомству меежду тем как преемника его превозносил похвалами во всех отношениях. По этому поводу речь коснулась вообще об учреждении Синода и о нравственном характере Петра I-го³⁵³. – Затем перешли к назначению на Московскую митрополию преосвящ. Макария, в котором Т. И-ч постарался разрушить предубеждение против его викария, епископа Можайского Алексия (Лаврова), на которого он естественно мог питать неудовольствие по поводу проекта духовно-судебной реформы. Вспомянули о бывшем Обер-Прокуроре Св. Синода, граф А. П. Толстом, при котором Т. И-ч служил в должности чиновника особых поручений. О преемнике графа Д. А. Толстого по званию Мин. народн. просв. Сабуров Т. И-ч сообщил, что он это назначение получил по причине близкого знакомства его жены с известною княжною Д. ю Т. И-ч с любовью и сердечною признательностью вспоминал о бывшем некогда Попечителе Московского учебного округа, Граф Серг. Гр. Строганове³⁵⁴, который, при посещении Тверской гимназии, где Т. И-ч учился обратил на него особенное внимание, и который вообще лучших учеников замечал, записывая для памяти их фамилии, и потом следил за их судьбою. Об известном Ржевском протоиерее Матфее Константиновском³⁵⁵ отзывался, как о гениальном проповеднике и необыкновенном аскете.

5-го ч. получил я письмо из г. Павловска (С.-Петербургской губ.) от адютанта В. Кн. Константина Николаевича, полковника Павла Егоровича Кеппена сопровождавшего в минувшем июле месяце В. Княгиню Александру Иосифовну и Ее августейших детей в Тверь От 2 ч. он писал мне:

«Ваше Высокопреосвященство, Милостивеший Архипастырь!

По поручению Государыни Великой Княгини Александры Иосифовны имею честь препроводить Вам фотографии Ее Высочества и Ее Величества Королевы Ольги Константиновны с собственноручными подписями.

Другой экземпляр таких же фотографии Ее Высочеству угодно было назначить Матери Игумении, настоятельнице женского монастыря, который посетили августейшие гости Твери; усердно прошу Ваше Высокопреосвященство препроводить эти фотографии по принадлежности.

Возлагая на меня приятную обязанность доставить Вам фотографии, Государыня Великая Княгиня вместе с тем поручить мне изволила передать Вам, что сохранить теплое воспоминание о посещении вместе с Вами Тверской святыни и просит Вас вспоминать Ее Высочество в молитвах Господу.

Прося Вашего Архипастырского благословения и молитв с глубоким почтением преданный»...

Получив столь дорогой дар я поспешил выразить Ее Высочеству чувства Глубокой благодарности, и вот что я писал Великой Княгине от 7-го числа:

«Ваше Императорское Высочество!

Сего августа 5 дня имел я счастье получить, при письме г. Кеппена, фотографические изображения Особ Вашего Императорского Высочества и Ее Величества Королевы Ольги Константиновны.

На столь драгоценный и неожиданный для меня дар да будет мне позволено взирать как на знак высокого ко мне благоволения Вашего Императорского Высочества и Ее Величества.

На благоволительное ко мне внимание Царственных особ я, как служитель алтаря, ничем более ответствовать не могу, как возношением усердной о них молитвы к Царю Царей, хотя это всегда составляло священный мой долг. Но я не погрешу, против истины если скажу, что с того приснопамятного дня, когда я бьпл свидетелем благоговейной молитвы Вашего Императорского Высочества пред нетленными мощами св. Благоверного Великого Князя Михаила Тверского, почивающими в моем кафедральном храме, моя пастырская молитва пред престолом сего храма о Вас Благоверная Государыня, и о Ваашем августейшем семействе, стала еще живее, еще пламеннее.

Вашего Императорского Высочества смиренный и усерднейший богомолец».

Вместе с тем писал я и г Кеппену:

«Ваше Высокоблагородие, Милостивый Государь Павел Егорович!

Препровожденные Вами при ишсьме от 2-го сего августа фотографии Ее Высочества Государыни В. Кн. Александры Иосифовны и Ее Величества Королевы Ольги Константиновны (ту и другую в двух экземплярах) имел я утешение получить 5 числа.

Экземпляр фотографий, назначенный для Настоятельницы Тверского женского монастыря, игумении Палладии, мною доставлен ей немедленно.

Прилагаемое присем письмо покорнейше прошу (если признаете удобным и возможным) вручить Ее Высочеству.

Примите затем мою искреннюю благодарность за труд доставления мне столь дорогого дара».

Экземпляр портретов, назначенный для игумении Христо-рождественского монастыря, я нослал при письме от 6-го числа следующего содержания:

«Досточтимая о Господе, Матерь Игумения!

Состоящий при Ее Императорском Высочестве Государыне Великой Княгине Александр Иосифовне, полковник Кеппен препроводил ко мне при письме 2-го сего августа два экземпляра фотографических портретов Ее Высочества и Ее Величества Королевы Еллинов Ольги Константиновны. Из них один экземпляр того и другого портрета, по изволению Ее Высочества, назначен для Вас. Препровождая к Вам при сем назначенные для Вас портреты поздравляю Вас с таким драгоценным даром.

С пастырскою к Вам о Христе любовью пребываю»...

На другой день игумения отвечала мне на это в следующих выражениях:

«Ваше Высокопреосвященство, Милостивейший Архипастырь и

Отец!

Приношу мою наиусерднейшую благодарность за присланный дорогой дар Высочайших Особ и за собственноручное уведомление Ваше о сем.

Ценю вполне, и молю Господа продлить дни жизни Вашей для нас чтущих и глубокопреданных Вам, дорогой Владыко»!

9-го ч. получено письмо от А.Ф. Ковалевского, который от 4 числа писал мне:

«За священные дары Ваши – иконы от св. мощей препод. Макария и Нила приношу благодарение. В Вашей епархии, кажется, все монастыри штатные. Штатные монастыри – это несчастие монашества, ибо самый быт их идет в разрез с главными обетами инока, который вместо нестяжания получает там из кружки деньги на руки, делается уже не монахом, а наемником. Общежитие – вот св. образ жития иноческого, и было-бы благим воистину делом, если бы наша верховная церковная власть – Св. Синод, наконец, решил все монастыри сделать общежительными, о чем давно уже вопиет глас народный.

Очень и очень благодарю Вась за книжицу о благоверный Анне Кашинской; она очень меня заинтересовала, ибо впервые случается мне читать об этом необычайном факте церковном, что канонизованная святая лишена опять канонизации, и так доселе осталась под опалой. Будет ли она снята когда-нибудь? Вот вопрос, который невольно рождается после чтения этой книжки. В наш неверный век, кажется, трудно этого ждать, впрочем, аще воля Божия на то будеть, Богу все возможно. Но я с полною верою буду теперь призывать в своих молитвах преп. княгиню Анну, жизнь которой по многим ее скорбям действительно трогательна, и очень признателен Вам, что чрез Вас узнал о сей святой, сильной своим предстательством пред Богом, о которой доселе не знал, и теперь в этом себя зазреваю.

Испрашивая себе благословение Ваше Святительское с совершенных моим к Вамуважением имею честь пребыть».

В тот же день получено письмо от Преосвящ. Павла³⁵⁶ который от 5-го ч. писал:

«4-го сего августа скончался священник Весьегонского собора Николай Виноградов.

Уступая настоятельным просьбам своих родственников, обращаюсь к Вашему Высокопреосвященству с покорнейшею просьбою определить на место усопшего о. Николая, – если только это возможно без нарушения справедливости и права достойнейших кандидатов, – моего двоюродного брата священника села Никольского (Весьегонского или Вышневолоцкого уезда, верно не знаю), Иону Москвина. Уже 25 лет онь состоит на службе, и, обремененный большим семейством, живет на скудном приходе. Прошу покорнейше упокоить его старость предоставлением ему места более достаточного.

Покорнейше прося святительских молитв Ваших, с глубочашим почтением и совершенною преданностью имею честь быть».

Священник Москвин переведен мною 22-го августа к Весьегонскому собору, не столько однакож по ходатайству преосвященного, сколько по своим личным достоинствам.

Того же 9-го числа писал я в Харькове Кафедральному ключарю, протоиерею С. А Илларионову:

«С 9-го июля я обозревал епархию и возвратился в Тверь к 24 ч. крайне утомленным от жаров и от трудов. Во время своих поездок по епархии я почти каждый день вспоминал о почтенном и достолюбезном о. протоиерее С. А. Илларионове, особенно во время богослужений. Здесь я ни в ком еще не обрел такого радетеля о моем спокойствии во время путешествий по епархии, какого в Харькове всегда имел в Вас. Да воздаст Вам за это Господь сторицею!

Сравнивая Тверскую епархию с Харьковскою, могу сказать что храмы здесь как городские, так в особенности сельские благолепнее Харьковских; но духовенство здешнее, в нравственном отношении, ниже тамошнего; в особенности развито здесь между сельским духовенством пьянство. Редкая проходит неделя, чтоб я не получал жалоб и доносов на нетрезвость не только причетников, но и священников. К счастью, здесь много монастырей; есть куда посылать пъяниц для исправления. Но и обители святых, к сожалению, не все отличаются благоповедением своих обитателей. Недавно, у меня даже на глазах, в Отроче монастыре произошел очень неблаговидный казус в присутствии Царственных Особ – В. Кн. Александры Иосифовны, Королевы Греческой Ольги Константиновны и Константина Константиновича. Во время посещения Их Высочествами помянутого монастыря один пьяный до сумасбродства иеромонах, ворвавшись в церковь, вступил с ними в объяснение; можете себе представить положение Высоких посетителей!... Дело кончилось тем, что пьяного монаха немедленно удалил я в дальний монастырь, а настоятелю, который на этот раз, на беду отлучился из монастыря, сделано, разумеется, приличное внушение. Я полагал, что Высокие Особы сильно огорчатся этим происшествием; но они воззрели на дерзкую выходку безуумного монаха снисходительно, и как бы в доказательство забвения об этом неприятном случае, по возвращении в СПб., Великая Княгиня и Королева прислали мне свои фотографич. портреты с собственноручными подписями.

Призывая на Вас и на присных Вам Божие благословение, с искренним к Вам благорасположением и братскою о Христе любовью пребываю».

Но прежде, чем получено было о. Илларионовым это письмо, он сам писал мне от 10-го числа:

«В последних числах июня возвратился я из Крыма. Прекрасный крымский воздух и приветливость добрых людей дали возможность вздохнуть мне свободнее и несколько поправить расстроенное здоровье. Преосвящ. Гурий³⁵⁷ принял меня ласково и дал совет и благословение пожить сначала в Успенском Бахчисарайском ските, где цветущие сады и горный воздух имели благоприятное влияние на мое здоровье, а затем, когда согреется море до известных градусов, переехать в Балаклавский Геогиевский монастырь. Милостивым вниманием Владыки я воспользовался и имел прекрасные удобства во все время. Преосвященнейший вспоминал и о том, когда он возвращаясь из СПб., был в Харькове и пользовался Вашим радушным приемом. В Успенском ските сначала меня особенно поразила внешность: на страшной высоте, как гнезда ласточек, прикреплены к скале братские кельи, а когда вошел в церковь иссеченную в скале 3,000 лет назад, первее всего пришел к такой мысли: вот истинное место для молитвы, для созерцания Бога, тут действительно поклонишься Ему со страхом и трепетом. В ските есть чудотворная икона Б Матери; явилась она на скале в том месте где иссечена церковь. Успенский скит был религиозным центром Крымских греков и местопребыванием их митрополитов, до переселения их к Азовскому морю.

Георгиевский монастырь висит на карнизе скалы; от него чтобы опуститься к морю, надо пройти по скале 1300 ступеней, почему купанье там оказалось мне не под силу и я, проживши дней 20, купался раз пять а затем переехал в Балаклаву – верст 12 от Георгиевского, где купался в Бухте до выезда из Крыма. В Георгиевском монастыре настоятелем Архим. Антоний; он был с преосвящ. Гурием в Китае – человек очень разумный, много имеет сведений и хорошую библиотеку.

Здоровье мое значительно улучшилось.

Не смею скрыть от Вас, милостивейший Архипастырь и Отец, причины, от которой страдает мое здоровье. Вам известно, что все указания и замечания я принимал не только без ропота, но с любовью, и радовался, когда разъясняли недоразумения и исправляли ошибки. С 1843 г., начиная от Высокопреосвящ. Иннокентия, я имел счастие пользоваться вниманием всех Архипастырей Харьковских, имел немало поручений, при исполнении которых составляли мой девиз: честное отношение к делу и преданность Архипастырям. Если не хватало иногда сил и разумения исполнить что-либо в точности и приходилось выслушать наставления и замечания, это не только огорчало, а доставляло утешение душ, так как я убежден был, что все происходило из желания добра и стремления установить известный порядок. Теперь испытывается совершенно иное»...

13-го ч. получил письмо из Торжка от преосвященного Иакова Еп. Муромского, который был там у сына, Судебного следователя:

«С 9 августа я живу в Торжк, ежедневно молясь о Вас вместе с Вашей паствой; а 14 числа думаю выехать в самый полдень и в пятом часу дня лично поклониться Вашему Высокопреосвященству и воспользоваться Вашим любезным приглашением на перепутье.

Будьте милостивы, прикажите выслать экипаж к железной дороге в 4-е часа».

14-го числа в 4 часа пополудни отправлен был мною на станцию железной дороги экипаж для встречи гостя, преосвящ. Муромского Иакова. Этому почтенному гостю я тем более был рад, что с ним мы давно не видались. В последний раз я видел его в 1867 г. когда я приезжал в Москву из Витебска на юбилей покойного митрополита Филарета и когда преосвящ. Иаков был еще настоятелем Московского Данилова монастыря. После столь продолжительной разлуки, естественно, немало нашлось у нас предметов для взаимного собеседования. Много беседовали мы с ним и о незабвенной Москве, и о родном для меня Владимире, и о еще более родственном для меня Муроме. От него между прочим, узнал я и о первоначальном виновнике моего перемщения из Харькова в Тверь. Виновник этот – преосвященный Владимирский Феогност, присутствовавший тогда в Св. Синоде. Он указал на меня, конечно, с добрым намерением, преосвящ. митрополиту Исидору, когда этот, в частной с ним беседе, рассуждал о кандидатах на открывшуюся с кончиной архиепископа Евсеевия Тверскую кафедру. Но окончательно судьба моя была решена в общем собрании Синода голосом архиепископа Литовского³⁵⁸, в смысле для меня неблагоприятном, – о чем было уже говорено выше.

15-го ч. – день Успения Пресв. Богородицы. Выслушавши с вечера всенощную в своей крестовой церкви, я расположился служить в этот день лилургию в Успенском Отроче монастыре, по случаю храмового праздника. Пригласил к участию в служении и своего гостя, который охотно на это согласился. За литургиею я братски предложил преосвященному рукоположить ставленника в сан диакона. После литургии, по обычаю, предложена была в настоятельских покоях праздничная трапеза, к которой, кроме старшего духовенства, приглашены были и некоторые городские власти.

20-го ч. произошла в доме протоиерея Тверской Троицкой, за Тьмакою, церкви Александра Ив. Пешехонова весьма трогательная сцена. В этот день назначен был брак дочери о. протоиерея Ольги с учителем Тургиновского сельского училища Модестовым. Между тем родители невесты – отец и мать – оба лежали на болезненном одре. В 7 часов утра этого дня, досточтимый протоиерей в полном сознании, но уже ослабевшею рукою, благословил дочь свою на брак, при отправлении ее в храме Божий; через час после того еще раз благословил ее уже вместе с молодым ее супругом, возблагодарил от всего сердца Господа за великую к нему милость, принял приветствие от родных и знакомых, и в 6 часов пополудни в тот же день мирно отошел к Господу. Его супруга Ольга Васильевна, лет уже пять страдавшая неизлечимою болезнью, также близилась к смерти. В день свадьбы дочери и своею, почти коченеющею, рукою благословила дочь свою на брак при отправлении ее в храм Божий, и потом, по возвращении из храма, взглянув на новобрачных, не могла вынести чувства охватившего ее материнское сердце, и впала в продолжительный обморок, а на другой день 21-го числа, в 8 часов вечера, она, вслед за своим супругом, также мирно, как и он, переселилась в страну вечности. —22—го ч. совершен был над обоими ими вместе обряд погребения; оба тела вместе вынесены были из храма и отнесены на Предтеченское кладбище, и оба рядом поставлены в одной могиле. Многочисленная толпа прихожан и постороннего народа с умилением провожала усопших³⁵⁹.

Кончина о. протоиерея Нешехонова последовала на 68 году его жизни (он родился 29 авг. 1812 г.). На его место, к Троицкой церкви, я определил и рукоположил во священника его молодого зятя, учителя В. Модестова³⁶⁰.

22-го ч. конфиденциально писал я Обер-Прокурору Св. Синода, К. П. Победоносцеву, в ответ на его письмо от 15-го июля:

«Ваше Превосходительство, Милостивый Государь!

В письме своем от 15-го минувшего июля Вы изволите, между прочим, изявлять желание, чтобы в Тверской семинарии водворен был порядок домашними средствами и, при посредстве епархиальной власти, водворился мир в Семинарском Правлении.

Ничего не может быть желательнее сего и для меня, как начальника епархии; но я с прискорбием должен признаться Вашему Превосходительству, что, при настоящих обстоятельствах и при настоящем личном составе Семинарского Правления, трудно ожидать водворения в Семинарии добрых порядков и правильного течения дел.

Главною причиною беспорядков по Семинарии во всех отношениях, должно почитать с одной стороны, болезненное состояние Ректора и его раздражительный характер, а с другой – не совсем мирные отношения к нему Инспектора. Посему пока не будут устранены эти причины, водворения порядков ожидать нельзя.

На скорое выздоровление Ректора рассчитывать, по-видимому, трудно. Для восстановления расстроенного здоровья, ему следовало-бы, по крайней мере, на время, если не на всегда, оставить службу при семинарии. С 11 февраля по 1-е апреля он устранился было, по моему настоятельному убеждению, от исполнения своих многосложных и нелегких обязанностей; но, не укрепившись достаточно в силах, он поспешил снова вступить в должность. Ревизовавший в марте и апреле Тверскую семинарию г. Зинченко был свидетелем болезненного состояния о. Ректора и спрашивал моего согласия на представление Высшему Начальству об устранении его от Семинарской службы. Я, с своей стороны, изъявил на это согласие, в интересах учебного заведения и ради прекращения беспорядков в оном. В этих же видах я, по получении письма Вашего Превосходительства от 15 июля, решился предложить о. Ректору, не согласится ли он сам подать прошение об увольнении его от семинарской службы, в надежде получить настоятельское место при какой-либо соборной или приходской церкви; но он до сих пор не дал мне на это предложеше решительного ответа, хотя, по-видимому, и не прочь оставить духовно-училищную службу.

Сообщая о всем этом на благоусмотрение Вашего Превосходительства, с глубоким почтением и совершенною преданностью имею честь быть»...

Отправивши это письмо в Петербург, я сам отправился в путь, верст за 70 от Твери, в село Стоянец, Корчевского уезда, для освящения храма.

23 числа в 1-м часу пополудни прибыл я в село Стоянец, где и остановился в доме церковного старосты Еф. Варфоломеева Белякова. Беляков очень зажиточный торговец и весьма усерден к церкви.

В 5½ часов начался благовест ко всенощной. Большой колокол в 500 пудов пожертвован перковным старостою Беляковым. За всенощной я выходил на литию и величание.

24-го ч., воскресенье. В 8½ часов начался перезвон к водоосвящению. Затем последовало освящение храма во имя Воскресения Христова, и вслед затем началась литургия. Стечение богомольцев было весьма значительно.

Новоосвященный храм не довольно правильной архитектуры, но украшен благолепно. Местная храмовая икона Обновления храма Воскресения Христова довольно древняя и оригинальная по содержанию: на ней представлен архиерей с дискосом на голове, окруженный клиром и народом.

После обедни окончившейся в 12 часов, предложен был в Волостном Правлении, на счет церковного старосты, очень приличный стол, к которому приглашены были соседние помещики и неоторые уездные власти.

Часа в три пополудни оставил я Стоянец и на другой день (25-го) в 4-м часу пополудни возвратился в Тверь, где нашел у себя гостя А. Е. Викторова, который, в продолжении лета в третий уже раз посещал меня. На этот раз он возвращался из Петербурга в Москву и остановился у меня на перепутье.

В этот же день получено было из Петербурга от протоиерея А. Н. Соколова письмо, в котором он от 22-го числа пишет:

«Пишу к Вам, не зная Ваших желаний и не слыша от Вас ничего. Узнал я, что Св. Синод не отказывает Епископам в настоятельстве того или другого монастыря, ежели на то у епископа есть уважительные причины, и получении следующих доходов на поддержание архиерейского дома и др. расходы. Указали только, что к Вашему Архиерейскому дому уже приписан какой-то монастырь, но и это не помеха. Что касается нужд на ремонтные исправления (у Вас певческого флигеля), то представление должно быть сделано своевременно не позже октября, с достаточными соображениями и сметою. Может быть все это известно Вам хорошо, но я счел нелишним написать Вам.

С Иваном Васильевичем³⁶¹ виделся. Жил он в Царском Селе, а теперь переехал в Петербург. Буду видеться с ним чаще. Передал ему от почтение. Он благодарит и кланяется Вам. Ездил на родину, и во Владимире устроил некоторые семейные дела. Иван Вас. пользуется в здешнем духовенстве особенною любовью, за свою общительность и готовность быть полезным каждому. К землякам относится всегда с любовью, вниманием и добрым расположением.

В духовном ведомстве теперь затишье. О новостях пока не слышно. О некоторых переменах, конечно, знаете. С о. Наместником Симеоном³⁶² вижусь нередко. Слышал от него о разговорах с пр. Митрополитом³⁶³ относительно Вашего перемещения. Настоящую причину Вы знаете. Ежели будут какие-либо дела по Хозяйственному Управлению уведомьте меня. Вице-Директор Управления наш земляк Петр Ив. Остроумов³⁶⁴ близок ко мне.

Во время поездки на родину пробыл несколько часов в Шуе. Из поездки вынес только одно неприятное – это последствия сокращения причтов, новый раздел доходов и приписные церкви. Во Владимирской епархии до 500 заштатных причетников. Преосв. Феогност не знает, что и делать. Что-то у Вас? Худшего нельзя было и придумать Задумали улучшить положение духовенства без средства; Обер-Прокурора озабочивает это.

Весьма сожалею, что не имел удовольствия видеть Вас. Поездка моя состоялась неожиданно. Может быть увижусь с Вами в Петербурге.

Прошу Вашего Архипастырского благословения и молитв».

26-го ч. получил я письмо из Владимира от Преосвящ. Иакова. От 23-го ч. он писал мне:

«Примите мою глубокую благодарность за любезное гостеприимство, братское общение в церковных молитвах. За все время пребывания моего у Вас я видел в Вас олицетворение архиерея, каким пододобает ему быть в сношениях с подобными себе и с подчиненным духовенством. Блажен еси Ты и иже с Тобою.

Будь между нами взаимное общение возможно чаше, мы были бы гораздо ближе к идеалу того архиерея, какой ищется в обществе. Покойный Митр. Филарет, быть может, в виду сего часто говорил со скорбью о недостатке общения между архиереями. Тогда меж нами не было бы инвалидов, или гораздо реже встречались бы таковые. Спаси Вас, Господи!

Поезд, в котором ехал я из Твери 17 авг., опоздал прибытием в Москву, задерживаясь под Москвою прицепкой вагонов для дачников; я прибыл к преосв. Амвросию чуть не в 12 часов.

Закуска и беседа у нас продлилась за час ночи. На утро я сделал несколько визитов попусту. Кого хотелось видеть, не застал или не был принят, как у Мих. Сим. Боголюбского³⁶⁵. Жена у него в оспе, сам немоществует на новоселье у Зачатия в углу.

По приезде во Владимир 20 или 21 являлся я ко Владыке³⁶⁶, потом ко мне явился из Витебска иером. Амвросий, некогда Лаврский благочинный, после настоятель одного из Полоцких монастырей, вызванный Вами на службу теперь ищущий места в нашей епархии. Оказывается товарищем по семинарии, в то время весьма скромный. Владыка готов его принять, но желал бы знать, как он держал себя в Полоцкой еп. и почему он не удержался на месте. В Лавре его, говорят, не любили, был тяжел. В ожидании от вас точных сведений о нем, он отпущен в Полоцк. Мне понравился. Говорит хорошо и смотрит серьезно. Прошу уведомить.

В Москве открылась, как пишет ко мне от 21 авг. Ив. Ник. Рождественский, злокачественная эпидемия на о.о. архимандритов. Пимена Угрешского сегодня, 21-го ч., хоронят, Сретенский (Виктор) просится в Донской на горький покой, на место его назначен Серпуховский Мелетий (из Вильно); Чудовский наместник прододжительный отпуск, никому неизвестно куда; симптом этой эпидемии замечается и на др. некоторых однородных личностях, но исход его еще неизвстен. При всем том и кандидатов на архиерейство у нас остается немало; но о вакансиях нет ни слуху, ни духу Дозде о. Иоанн.

Вчера некто И. С. Стромилов шепнул владыке, что А. Николаевич женился 16 авг... Сплетня не замечает, как сама себя обличает. 16-е было в субботу... Вот и слушайте, что говорят в обществе.

Завтра еду в Борковскую пустынь посмотреть на тамошнего настоятеля и его общину. Пьянствует сам и его К°. и пр. Мировой Судья лично говорил мне о беспорядках в братстве. Не раз разбирал ссоры между послушниками по жалобам со стороны.

Да, Пр. Феогност отрицает участие М. Макария³⁶⁷ в переводе Вас из Харькова в Тверь. При рассуждении членов Синода о кандидатах со стороны М. Макария голоса не было ни в чью сторону. Теперь впрочем разрешение вопроса, кому Вы обязаны перемещением, ни к чему не ведет. Сами себя и друг друга Христу Богу предадим.

26 авг. А.Ф. Кирьяков празднуем 50-летие своей служебной деятельности. Вы с ним, пожалуй, и незнакомы, а я слушал уроки по церковной истории, но ничего не вынес из его преподавания».

Александр Феодорович Кирьяков³⁶⁸, о юбилее которого упоминает преосвященный, – старший сиравщик Моск. Синод.Тииографии. Магистр VII курса (1830 г.) Московской д. академии, – по окончании курса пoстyпил на должность профессора семинарии в Калугу, откуда он и родом; в 1833 г. переведен в Московскую семинарию, где преподавал церковную историю и др предметы и где с 1842 по 1850 г. был Инсректором. Оттуда перешел на службу в Синодальную Типографию, С почтенным юбиляром я был много лет знаком, и получил от него в дар брошюру, где описан им самим его 50-летний юбилей.

В ответ на письмо преосвященного Иакова я писал от 1-го сентября:

«Душевно благодарю Вас за братское посещение. Если Вам не было у меня скучно, то и впредь прошу жаловать к нам в удобное и свободное время. Се что добро, или что красно, но еже, если не житии вкупе братии – Епископам, по крайней мере, сколько можно, чаще, взаимно видеться...

Игумен Амвросий, настоятель Невельского монастыря Полоцкой епархии, отличался при мне трезвым поведением и ревностью о благоустройстве вверенной ему обители. За какие вины он удален от управления монастырем, мне с достоверностью неизвестно. Сам он, бывши у меня в Твери, сказывал, что он будто бы по собственному желанию, оставил начальство над монастырем, обижаясь на преосв. Викторина за унижение его игуменского сана пред соборным протоиереем. Предлог едва ли заслуживающий вероятия».

27-го ч. получил я письмо из СПБ. от Т. И. Филиппова. Он писал мне от 26 числа:

«Сообразно с личными нашими объяснениями, я подал записочку о беспорядках поддерживаемых в Ржевском девичьем училище учредительницею оного Константину Петровичу, который, как я надеюсь, не замедлить снестись с Вашим Высокопреосвященством, дабы дать Вам твердую точку опоры в борьбе с преступною хиппнинею, посягающею на участь бедной достойной труженицы и на будущность самого заведения. Темное дело Мазуриной, по самой природе его, независимо от связи ее с учрежденным ею училищем, есть одно из таких дел которые исследовать и раскрывать свойственно Епископу. Да подаст Вам Господь повод, а затем и силу вскрыть его и обличить искусно и плотно закутанное злодеяние!»

30-го ч. получил я из СПб. от председателя Комитета Общества Любителей Древней Письменности Князя Павла Петровича Вяземского³⁶⁹ письмо от 21-го числа следующего содержания:

«Ваше Высокопреосвященство, Милостивый Государь!

Комитет Общества Любителей Древней Письменности, в заседании своем от 15-го сего августа, вследствие заявления А. Е. Викторова, постановил: продолжать Вам высылку изданий Общества, в знак признательности к тому сочувствию, с которым Вы постоянно относились к Обществу со времени учреждения его.

Уведомляя Ваше Высокопреосвященство о вышеозначенном постановлении Комитета и испрашивая Ваших Святительских молитв, имею честь быть с истинным почтением и преданности.

Вашего Высокопреосвященства покорнейшим слугой»...

На это дан быль мною ответ 3-го сентября в следующих выражениях:

«Ваше Сиятельство, Милостивый Государь!

Почтеннейшее письмо Ваше от 21-го минувшего августа и вслед затем препровожденные ко мне от имени Комитета Общества Любителей Древней Письменности издания сего общества в 6-ти томах я имел честь получить.

Посему долгом поставляю принести Вашему Сиятельству и в лице Вашем почтенному Комитету Общества мою искреннейшую благодарность за столь дорогой и интересный для меня дар.

Призывая на Вас и дальнейшие труды Общества Божие благословение, с истинным почтением и преданностью имею честь быть»...

31-го ч. из СПб. же получено было мною письмо от Обер-Прокурора Св. Синода, К. П. Победоносцева. От 28-го ч. он писал мне:

«Высокопреосвященнейший Владыко!

Почтеннейшее письмо Вашего Высокопреосвященства имел честь получить. В нем вижу новое подтверждение предположения моего о непригодности для Семинарии нынешнего о. Ректора. Соображение нынешнего положения семинарии, обнаруженного ревизией, приводить даже к мысли о том, что дальнейшее оставление Ректора в должности было бы вредно для заведения. Отчет по ревизии в скором времени предложен будет на рассмотрение Св. Синода, и я не сомневаюсь, что тогда признана будет необходимость устранить Ректора, В виду этой необходимости, а равно и участия принимаемого Вами в личном положении о. Ректора, не сочтете ли благовременным ныне же посоветовать ему, чтобы не замедлил добровольно уволиться, что для него будет во всех отношениях благоприятно. Можно, кажется, надеяться, что без него более будет ладу и согласного действия и во всей корпорации Семинарской; а затем крайне необходимо будет совокупными усилиями приступить к собиранию этой рассыпающейся храмины, чтобы поправить дело пока есть еще время.

Относительно строительного дела многое разъясняется полученными недавно актами Комиссии, но для окончательного разъяснения и поправления я думаю командировать в Тверь доверенное лицо из Хозяйственного Управления.

Кроме сего предмета позволяю себе обратить еще внимание Вашего Высокопреосвященства на следующее обстоятельство.

В ведении Вашем находится училище для девиц духовного звания, устроенное г-жею Мазуринной во Ржеве. До сведения моего доводят, что в этом заведении происходят беспорядки, виновницею коих называют одну из наставниц, некую Михайлову³⁷⁰. Уверяют, что особу эту Совет училища решил уже удалить из заведения, однако она, вопреки сему постановлению, остается в нем и продолжает свои действия будто бы совсем несообразные с нравственным порядком. Вашему Высокопреосвященству без сомнения небеъзызвестно, на сколько верны сообщенные мне сведения.

С глубочайшим почтением и цреданностью имею честь быть»...

1-го сент. получено было мною письмо из СПб от Т. И. Филиппова. Вот что он писал мне от 31-го августа:

«Передан мне отзыв Благочинного Ржевского девичьего училища о. Иоанна³⁷¹ о г-же Вансловой, представленный, или по кр. мере такой, который он думал представить Вашему Высокопреосвященству вследствие требования Вашего по письму Булах. Поразило меня двоедушие этого человека, который сам же располагал меня к защите г-жи Вансловой! Меня впрочем предупреждали, что когда дойдет до дела, он будет вести себя уклончиво, ибо учит детей у сына Булах. Но мне казалось невозможным, чтобы в деле столь священном, как воспитание девочек духовного звания, вверенном его охране, он мог предпочесть свои гнусные гроши голосу долга и священнической совести. Константин Петрович сам намеревается, хотя еще окончательно не решил, побывать в Вашей области и заехать во Ржев, куда его влекут разного рода стремления. Вот случай приступить к делу Мазуриной и Булах.

Р. S. Когда Булах избирала Ванслову в начальницы, она знала степень ее педагогической подготовки. Ссылаться теперь на недостаточность этой подготовки в высшей степени странно. В ней оценили при избрании ее, высокие нравственные свойства: честность прямоту, трудолюбие и в особенности безграничную любовь к детям, которая и успела уже ей приобрести их сердца. Отнять у детей ее, значила бы отнять родную мать и ввергнуть их вновь этой мерзостной твари, которой влияние на училище и даже простое там присутствие еесть горе и позор».

Между тем Булах, о которой г. Филиппов делает столь нелестный отзыв, на другой день, т. е. 2 сентября, явилась ко мне для личного объяснения о начальнице Ржевского училища, девице Вансловой. О Вансловой Булах сообщила что у ней будто бы часто бывают пирушки, что она посылает воспитанниц за пивом, что в заведении бывает нередко сын Попечителя и играет на гармонике, что о всем этом знает Благочинный Струженский, и молчит и пр. Когда я, не доверяя вполне словам Булах, сказал ей, что я распоряжусь произвести следствие о действиях Вансловой, она оскорбившись этим недоверием поспешно удалилась меня не принявши даже благословения.

4-го ч. получен был циркулярный секретный указ Св. Синода от 20 авг. (№ 6) «о мерах к предотвращению случаев посвяшения в духовный сан лиц, признаваемых гражданскою властью неблагонадежными в политическом отношении».

Вот содержание этого интересного указа:

«По указу Его Императорского Величества, Св. Правит. Синод слушали пpeдлoжeниe Г. Cинoдaльнaгo Oбep-Пpoкурора, oт 28 июня 1880 гoдa зa № 97, следующего coдepжания: Министр Внyтpeнниx Дел, в апреле тeкyщегo года, сообщил Обер-Прокурору Св. Синода, что Киевский, Подольский и Волынский Генерал-Губернатор, в предупреждение случаев посвящения в сан священника лиц, запоздзренных в политической неблагонадежности, находил полезным установить правило рукоположения известного лица во священника, сведомлялось чрез Начальников губерний, на сколько такое лицо благонадежно в политическом отношении. Поводом к такой мере послужил доведенный до сведения Генерал-Губернатора Подольским Губернатором факт рукополождения Преосвященным Подольским во священника трех бывших воспитанников духовной семинарии (Т……..а, Д……..о и Л……о), состоящих доселе под надзором полдиции. Вследствие сего Г. Обер-Прокурор Св. Синода в отзыве своем Министру Внутренних Дел изъяснил, что неудобно вменять Епархиальным Преосвященным в обязанность, каждый раз, при рукоположении того или другого лица в сан священника, входить предварительно в сношение с гражданским начальством для собрания сведений, благонадежно ли таковое лицо в политическом отношении. Кроме того, что подобная мера стесняла бы Епископов в свободном избрании кандидатов священства и таким образом ставила бы их в зависимость от гражданской власти в самом существенном отправлении их обязанностей, – Епархиальные Начальства сами по себе, без всякого постороннего побуждения, прямо заинтересованы в полной безукоризненности лиц, ищущих священного сана, и потому всегда образают строгое внимание на их поведение и направление, получая о том и официальные и конфиденциальные сведения от учебных начальств, а также от благочинных и настоятелей церквей, в ведении которых состоят кандидаты священства, проходящие должности псаломщиков или учителей сельских училищ. Так, между прочим, и Преосвященный Подольский (с которым сделано было сношение по поводу означенного случая рукоположения в священнический сан Т…..а, Д……о и Л……о) не имевший сведений собственно об учреждении за ними полицейского надзора, удостоил их рукоположения в священный сан не прежде, как по получении сведений, что поведение их, по выходе из семинарии и во время исправления ими псаломщических должностей, представляло надежное ручательство в их нравственном направлении. К сему г. Обер-Прокурор присовокупил, что установление предположенного Генерал-Губернатором правила набрасывало бы тень незаслуженнного сомнения в политической благонадежности всего состава кандидатов свяшенства, в среде коих лица неблаагонадежные в политическом отношении составляют только редкое исключение, и потому было бы мерою несправедливою и произвело бы крайне тяжелое впечатление. По мнению Г. Обер-Прокурора, в предотвращение случаев посвящения в духовный сан лиц, признаваемых гражданскою властию неблагонадежными в политическом отношении, было бы более удобным принять за правило, чтобы в случае учреждения полицейского надзора над кем-либо из лиц, которые могут считаться кандидатами священства, т. е. над окончившими курс в духовных академиях или семинариях и состоящими на должностях преподавателей духовно-учебных заведений или учителей народных школ, а также на должностях псаломщиков при церквах, – начальники губерний конфиденциально сообщали о сем каждый раз местным Епархиальным Архиереям для соображений, на случай поступления от таких лиц прошений об определении на священнические места. Впоследствие сего от Министра Внутренних Дел получено уведомление, что, в видах устранения рукоположения во священники лиц находящихся под надзором полиции по подозрению в политической неблагонадежности, по соглашению с исправляющим должность Главного Начальника III отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии и согласно выше-изложенному отзыву г. Обер-Прокурора, признано необходимым, чтобы при учреждении полицейского надзора за лицами, которые могут считаться кандидатами священства, начальники губерний сообщали о сем каждый раз, Епархиальным Архиереям для соображений, на случай поступления от таких лиц прошений о предоставлении им священнического места; о чем и предложено пиркулярно начальникам губерний. О вышеизложенном г.Обер-Прокурор предлагает Св. Синоду, для зависящего распоряжения о Поставлении Епархиальных Архиереев в известность относительно вышеизъясненной меры. Приказали: секретным циркулярным указом поставить в известность Епархиальных Архиереев, что в видах устранения случаев рукоположения во священный сан лиц, признаваемых гражданскою властью неблагонадежными в политическом отношении, принято на будущее время за правило, чтобы при учреждении полицейского надзора за липцами, которые могут считаться кандидатами священства, начальники губерний сообщали о сем, каждый раз, Епархиальным Архиереям, для соображения на случай поступления от таких лиц прошений о предоставлении им священнослужительских мест, о чем дать знать таковыми же указами, для сведения, и Главным Священникам Гвардии и Гренадер и Армии и Флотов. Августа 20 дня 1880 года».

В тот же день получил я письмо из Казани от преподавателя Семинарии А.Ф. Гусева, который был у меня, как выше было говорено, 26 июля: от 30-го авг. писал мне:

«Позвольте еще раз, и притом письменно, от всего сердца поблагодарить Ваше Высокопреосвященство за то внимание и радушие, какими я пользовался, бывая у Вашего Высокопреосвященства: дни, когда я имел счастие видеть Вас и беседовать с Вами никогда не изгладятся из моей памяти…

Нынче получил книги из переплета и спешу отправить Вашему Высокопреосвященству. К сожалению, ни в московских книжных магазинах, ни в казанских не нашел я в продаже своего магистерского сочинения: «Нравственный идеал буддизма в его отношении к христианству»³⁷². Нет уже в продаже и еще двух моих трудов: «Разбор философско-исторической теории Бокля»³⁷³ и «Церковь и государство в их взаимных отношениях»³⁷⁴. Поэтому пришлось ограничиться отправлением лишь двух вещей: «Натуралист Уоллэс»³⁷⁵ и «Речь в день 25-летия царствования Государя Императора»³⁷⁶.

Всепочтительнейше прошу Ваше Высокопреосвященство благоволить благосклонно принять от меня почтительно подносимые мною книги.

Вместе с вышеуказанными книгами посылаю и некролог моего покойного незабвенного брата.

Из этого некролога Ваше Высокопреосвященство усмотрите, какое значение в истории и моего покойного брата имеет старший брат мой, у которого нынче гостил я в Твери о. диакон³⁷⁷ девичьего монастыря, этот великодушный благодетель и многих других из круга наших близких и дальних родных.

В последнее свидание с Вашим Высокопреосвященством я хотел было осмелиться попросить Вас об этом дорогом для меня брате, но я пришел неблаговременно, когда десятки просителей ожидали Вашего Высокопреосвященства. Чувства глубочайшей признательности и высокого уважения к моему старшему брату заставляют меня хоть письменно, ходатайствовать за него у Вас, благостный Владыка.

Брат мой диаконствует уже более 30 лет. И прежде задушевным желанием его было желание получить сан священства, но и обстоятельства и годы не вынуждали его столь горячо ждать осуществления этого желания, как в настоящее время… Как бы порадовался и я, узнав, что старший и дорогой брат мой – уже священник Даровнием брату сана священства Ваше Высокопреосвященство сделали бы много добра и для всех чтителей его, а в особенности для родных. Я же всю мою жизнь не престал бы благодарить Ваше Высокопреосвященство. Конечно, я не осмелился бы писать об, этом, если бы по совести не предвидел в брате доброго пастыря...

В мое пребывание в Твери почтенный брат мой высказывал мысль, что в крайнем случае он был бы рад быть священником хотя в селе. Вполне понимая, что обстоятельства вообще тяжелой службы при женских монастырях и при нескольких священниках в состоянии создать решимость броситься хотя в село, тем не менее глубока поскорбели бы и все многочисленные мои тверские родные, для которых брат всегда был и есть отец попечительный и самоотверженный, если бы не нашлось священнического места в самой Твери для о. диакона Николая Феодоровича.

Простите мне, Владыко смелость моей просьбы, доверяя тому, что она вылилась из самых благородных чувств.

От полноты души пожелав Вашему Высокопреосвященству всех благ свыше, имею счастие пребыть».

5-го ч. писал я в СПб. Обер-Прокурору Св. Синода К. П. Победоносцеву:

«Чрез пять дней после того, как я имел честь в последний раз писать Вашему Превосходительству,Ректор подведомой мне Семинарии протоиерей Соколов представил мне, вместо прошения об увольнении его от семинарской службы, пространную записку, в которой, излагая в свое оправдание разные обстоятельства, в заключение просит меня 1) дать ему возможность упорядочить дела семинарии и 2) не требовать удаления его от семинарии прежде, чем он будет иметь возможность занять какое-либо соответственное его настоящему положению место.

Препровождая при сем на благовнимание Вашего Превосходительства подлинную записку о. Ректора, долгом поставляю присовокупить, что состояние его здоровья, в настоящее время, по-видимому, улучшается.

С истинным почтением и совершенною преданностью имею честь быть».

Между тем, в тот же день получено было мною от г. Обер-Прокурора Св. Синода отношение от 30-го ч. за № 7890, в коем он, уведомляя меня о командировании в Тверь Вице-Директора Хозяйственного Управления при Св. Синоде, Д. Ст. Сов. Остроумова, для участия, совместно с назначенною мною комиссию, в освидетельствовании разных отступлений от проекта сооружения нового семинарского здания и пр., просил меня оказать ему содействие к успешному исполнению возложенного на него поручения. Вследствие сего, мною сделаны были надлежащие распоряжения.

На другой день, 6-го ч., явился ко мне помянутый Вице-Директор Остроумов. Я принял его с тем большим удовольствием, что он сказался моим земляком.

Петр Иванович Остроумов сын покойного Ректора Владимирских духовных училищ, протоиерея Ивана Петровича Остроумова.

По окончании курса в Киевской д. академии в 1863 г. с званием магистра, Петр Иванович приглашен был в Московскую академию на должность Бакалавра, но назначение это почему-то не состоялось. Вслед затем он поступил на службу, по приглашению князя Черкасского³⁷⁸, в царство Польское; оттуда перешел в Министерство финансов, в Петербург, а из Министерства поступил, по приглашению Обер-Прокурора Св. Синода, графа Д. А. Толстого, на настоящую должность Вице-Директора Хозяйственного Управления при Св. Синоде.

II. И-ч пробыл в Твери недель семь и очень часто посещал меня. Я принимал его каждый раз с полным радушием, как доброго, умного и образованного земляка. Много было у меня с ним самых искренних и откровенных разговоров о разных предметах.

7-го ч. получено было мною письмо из Динабурга от прот. Вл. Щербова³⁷⁹:

«Священным долгом считаю принести Вам мою беспредельную благодарность за Вашу невыразимо – дорогую для мення память о моем недостоинстве, в залог которой Вы милостиво соизволили благословить меня с семьею моей Святою иконою Чудотворца – Святителя Арсения.

С верою надеждою и искренне-горячею любовию принял я, паче всех грешный и недостойный, этот святой дар и сейчас же по принятии его сказал жене моей, что я твердо верю и надеюсь что Святитель Божий Арсений, св. иконою которого благословил меня горячо – любимый мною Архипастырь и Отец несоменно принесет нам счастие и радость.

С умилением и сокрушением духа и сердца и слезами любви я читал и буду читать присланный Вами акафист святителя Арсения, умоляя Его быть моим руководителем, помощником и заступником во временной и вечной жизни и не покинуть меня беспомощным при нередко посещающих меня тяжких бедствиях и страданиях; но дать мне силу и мощь нести посылаемый мне крест безропотно, благодушно, с терпением и любовию. Крепко, горячо верю и надеюсь, что Чудотворец Арсений не оставить меня Своею благодатною помощью и сподобит призреть и на меня недостойного с высоты небесной Своим милосердным оком и благословит меня многогрешного.

Мне действительно тяжело жилось в последнее время: зрение мое значительно ослабело как от значительной письменной работы, так и от сквознаго ветра на котором приходилось по неделе сидеть в комнате при открытых окнах и дверях, во время собеседований с раскольниками. Теперь уже без очков я не могу ни читать, ни писать. Жить становится все тяжелее и труднее. Вторым священником назначен уже 3-й год о. Феодор Румянцев, ближайший родственник нашего Владыки, с определением коего к собору средства мои к жизни уменшились, а труд увеличился. Уменьшились, потому что прежде я получал больше из доходов, чем 2-й священник, а теперь равную с ним часть. Труда прибавилось, потому что Румянцев уже другой год состоит законоучителем в приготовительном и трех первых классах женской прогимназии, где бывает от 4 до 5 часов ежедневно, а в его отсутствие я должен совершать все таинства, требы и приводить к присяге лиц, посылаемых 3-мя судебными следователями и бывать в съезде Мировых Судей, также для привода свидетелей к присяге. Он получает 400 р. из прогимназии, а я за мой труд ничего. В последнее время больше месяца тяжко болел единственный сын мой, воспитывающийся в Петербурге в Институте Путей Сообщения и только теперь начавший оправляться; содержание его стоить мне в год более 400 р. Жизнь в Динабурге ежегодно становится дороже, а средства к ней не увеличиваются. Да, часто бывает больно, горько и тяжело. В трудные минуты жизни прибегаю с любовию и слезами к Царице Небесной и после плача и молитвы пред Ее Св. иконою на душе становится легче, покойнее и водворяется внутренний мир. Хотелось бы мне поступить на службу в военное ведомство; там, говорят, можно получить порядочное место при меньшем труде, а главное можно быть, служа там, покойным за будущее, там можно заслужить пенсию и эмеритуру; но для сего необходимы или сильная протекция, или деньги, а у меня нет ни того, ни другого. Одна надежда моя после Господа на Ваш Отеческо-Святительский совет, в котором умоляю со слезами не отказать мне, а в нем я видеть буду призвание и волю Божию. Пред Вами, моим благодетельным Отцом, изливаю мою душу и сердце».

В ответ на это писал я от 16-го числа:

«Вы просите моего совета относительно поступления на службу в военное ведомство; затрудняюсь дать Вам решительный совет.

Священническая служба в военном вдомстве, как известно двоякого рода: постоянная, т. е. на одном месте, и переходная – подвижная. Получите место первого рода, в роде, напр. настоятеля в каком-нибудь крепостном собооре, хотя-бы Динабургском, прямо из епархиального ведомства невозможно: такие места, на основании существующие постановлений, даются только заслуженным уже священникам военного ведомства. Получить же место полкового священника, может быть, и не особенно трудно, но приятно ли целую жизнь переходить с полком с одного места на другое и не иметь постоянного пристанища? У меня между родными были и теперь есть полковые священники, но они не очень одобряли и одобряют кочевую жизнь.

Ваше настоящее положение, если менее прежнего обеспечено материальными средствами, имеет другие несомненные выгоды. Вы ознакомились уже, мало сего – Вы сроднились духом с своею паствою; в свою очередь, и паства Вас полюбила искренно и оценила. Легко ли естественно ли, из-за материальных расчетов, расторгать этот духовный союз? – С другой стороны можно ли быть уверенным, что те добрые качества ваши, которые так хорошо и так справедливо оценены здесь столько же ценимы в другом месте, в другом, особенно военном обществе?

Итак не лучше ли оставить мысль о переходе в военное ведомство? И если бы уже Вам непременно надобно было оставить настоящее место, не лучше ли, не безопаснее ли искать лучшего места в своей же епархии?

Вот Вам мой искренней совет. Паче же советую Вам предать себя и свою дальнейшую судьбу в волю Премудрого Строителя судеб человеческих».

9-го ч. прочитал я в журнале: «Русская Старина» за 1880 г. (т. XXIX, стр. 97–98) два письма патриарха Иерусалимского Кирилла к Наместнику Кавказскому, князю А. И. Барятинскому³⁸⁰ – то и другое письмо от 17 января 1859 года. В первом из них Блаженнейший Патриарх благодарит Князя Барятинского за присланную ему в дар табакерку, осыпанную бриллиантами, а при втором письме препровождает Его Сительству, в благодарность «за его набожное усердие и заботы о святых палестинских местах», святый крест, украшенный кусками животворящего креста Господня.

Итак с одной стороны табакерка – предмет прихоти и суетности, а с другой – столь великая святыня – крест с частицами Креста Господня; не странно ли сопоставление таких предметов!...

10-го ч., в 8 ч вечера скончался после продолжительной болезни, иеромонах моей крестовой церкви Иоанникий. Умерший был родом из Владимирской епархии; был принят мною в число братства Харьковского Покровского монастыря, а оттуда вместе со мною перешел в Тверь. Старец рассудительный, добрый и честный. Так как он был духовником сестер Тверского Христорождественского монастыря, тело его погребено на кладбище сего монастыря. 13-го ч. я совершил над ним в монастырской церкви обряд отпевания, а его духовный отец, эконом архиерейского дома, священник Михаил Драницин почтил его приличным надгробным словом.

13 числа писал я в СПб. К. П. Победоносцеву и Т. И. Филиппову.

Вот что писал я Константину Петровичу, в ответ на его письмо от 28 августа:

«В письме своем от 28 минувшего августа Ваше Превосходительство изволите, между прочим, писать мне что до сведения Вашего доведено о некоторых беспорядках по духовному женскому училищу, устроенному во Ржеве г-жею Мазуриной и виновницею этих беспорядков называете одну из наставниц, некую Михайлову.

Позвольте изложить Вам дело в настоящем его виде.

Наставницы Михайловой в Ржевском училище не было и нет, а была экономка Юлия Мих. Травина – девица, дочь сверхштатного причетника соседней с училищем церкви – Преображенской. Эта-то Травина и была виновницею происходящих, в настоящее время, в училище распрей между одною из учредительниц училища, именно вдовою Булах и Училищным Правлением.

Травина избрана была Г-жею Булах на должность экономки в училище; но как она начала вести жизнь неприличную для девицы и несообразную с нравственным порядком женского училища, то, по представлению начальницы училища, девицы Вансловой, она была удалена от должности Училищным Правлением. Это подало повод учредительнице Булах преследовать Начальницу училища. 10-го августа она написала мне письмо, в котором унижает и чернит девицу Ванслову между тем, как сама же участвовала в избрании ее в начале текущего года, в начальницы училища. По сделанном мною, вследствие сего письма, дознании оказалось, что Ванслова не заслуживает тех упреков, какие делает ей Булах, и потому я решил оставить письмо это без последствий. Между тем, я убежден, что Булах, по своему нравственному характеру, не прекратить своих неприязненных действий в отношении к Вансловой, ко вреду училища и к соблазну воспитанниц. Посему я полагал бы ограничить влияние Г-жи Булах на дела училища; но сего не могу сделать без участия Вашего Превосходительства, так как отношения Булах, как одной из учредительниц училища, определены Уставом, утвержденым Св. Синодом.

Представляя вышеизложенное вниманию Вашего Превосходительства, с истинным почтением и совершенною преданностью имею честь быть»...

Т. И. Филиппову писал я в ответ на два его письма от 26-го августа и 1 сентября:

«Простите великодушно, что нескоро отвечаю на два почтеннейших Ваших письма: ожидал из Ржева разъяснения по училищному делу. Теперь имею возможность дать Вашему Превосходительству более или менее удовлетворительный ответ по содержанию Ваших писем.

По письму Булах, в котором она описывает разные недостатки Начальницы училища Вансловой, я требовал о последней сведений и заключения Училищного Правления. Члены Правления, Благочинный и Попечитель училища сделали о Вансловой вполне одобрительный отзыв. Узнав об этом, Булах явилась ко мне в Тверь 2-го сентября и при личном со мною объяснении высказала на Ванслову новые обвинения. Для разъяснения дела я вызвал к себе Благочинного, но он не подтвердил обвинений Булах; между тем Ванслова и Попечитель Патрикеев сами просили у меня дозволения явиться в Тверь для личных со мною объяснений. Я дозволил им это, и они вчера были у меня. Из всех этих объяснений, как личных, так и письменных, оказывается, что начальница Ванслова ни в чем почти не виновата и что она на своем месте пригодна. Я думаю окончить это спорное дело тем, что письмо Булах оставлю без последствий, но нет сомнения, что Булах не оставит без преследования Ванслову. И мне кажется, что пока Булах будет оставаться при училище, никогда не будет там мира и спокойствия, какая бы ни была тут начальница; поэтому крайне было бы желательно, чтобы влияние Булах на училищные дела было устранено. Но этого достигнуть можно не иначе, как пересмотром училищного устава, утвержденного Св. Синодом. Для блага училища нельзя не пожелать, чтобы оное посетил Константин Петрович».

14-го ч. получено было мною письмо из Харькова от диакона Кафедрального собора Николая Сокольского, зятя недавно умершего иеромонаха Иоанникия, о котором выше была речь.

Содержание письма диакона Сокольского³⁸¹ (от 11-го ч.) следующее:

«Уведомление о кончине дорогого родителя нашего о. Иоанникия глубоко опечалило все семейство наше, опечалило тем более, что в трудные минуты последней жизни искренно любящего всех нас и любимого нами всем сердцем нашим никто из нас не мог присутствовать при нем, да и теперь не представляется возможности ехать в Тверь – отдать последний долг нашему сокровищу. С грустью должны сказать, что при всем желании нашем быть в Твери у гроба радельника нашего и облить слезами бренные останки его в последний раз, нам нет возможности за дальностью расстояния и по другим уважительным причинам, и поэтому поневоле остается мириться с своим положением и воспользоваться одним последним врачеством: упование свое возложить на десницу Всевышнего. В настоящее время грусть нашу облегчить только одно: это – всегдашнее внимание Вашего Высокопреосвященства к нашему родителю, которое для него, в последнее время, заменило всех нас. Отеческая Ваша внимательность и заботы о нем и Ваш благосклонный отеческий прием семейства моего побуждают нас выразить Вам, Милостивейший Архипастырь, нашу благодарность: молим Бога да продлит Он, Многомилостивый, дорогую жизнь Вашего Высокопреосвященства на поприще Архипастырской деятельности Вашей на много, много лет!.»

16-го ч., в 3½ часа пополудни, выехал по железной дороге из Твери в Вышний Волочек, для освящения храма устроенного усердием купеческой дочери А. А. Пономаревой из часовни, принадлежащей городскому собору и находящейся верстах в двух от города, рядом с Казанской женской общиной, которая, при посредстве князя Путятина, долго оспаривала у города эту часовню с находящеюся в ней чтимою иконою Б. Матери, именуемою Казанскою.

В 7½ часов прибыл в город и остановился в доме соборного старосты купца Проскурякова.

17-го ч. в 8 ч. утра слушал литургию в соборе. Пели городские певчие очень изрядно.

В 6 ч. пополудни слушал я всеношную в своей квартире. Служил соборный священник Флеров с диаконом Успенским; пели мои певчие и своим пением доставили немалое утешение присутствовавшим при службе семейным и родным моего хозяина.

После всеношной часов в 11-ть ночи произвел в городе большую тревогу пожар, случившийся в доме, находящемся недалеко от моей квартиры. К счастью, сырая с мелким дождем погода не допустила усилиться пожару, и огонь действием пожарной команды скоро был потушен.

18-го ч., в 9½ ч. утра начался обряд освящения храма, и затем совершена была Божественная литургия. Стечение из города богомольцев было так велико, что далеко не все могли вместиться в храме. Для участия в этом духовном торжестве прибыль из Твери начальник губернии А. Н. Сомов, отличающийся благочестием и набожностью. В 1 час пополудни окончилось богослужение, и я возвратился в свою квартиру.

Затем обед в доме храмоздательницы Пономаревой, за которым присутствовали, кроме духовенства, начальник губернии и многие из чиновников и почетнейших граждан.

После обеда я посетил А. Н. Сомова в доме градского головы купца Н. М. Ванчакова. Дом сохраняет следы бывшего когда-то великолепия и во всем изобилия.

В 7 ч вечера, опять в своей квартире, слушал я всенощную службу, готовясь на следующий день служить и совершать обновление храма в Николо-Столпенской пустыни.

19-го ч., в 8½ ч. утра, отправился в Николо-Столпенскую пустынь, отстоящую в 10-ти верстах от города. Ночью выпал небольшой снег, а утром подморозило; поэтому ехать по грунтовой дороге было и легко, и приятно.

Приехавши в половине 10-го часа в Пустынь, я взошел в настоятельские покои, откуда потом с обычною процессиею отправился в церковь. Церковь теплая не большая, но прилично украшенная усердием Вышневолоцкой купчихи Анны Яковлевны Жабинской. По совершении обычного обряда малого водоосвящения и окропления св. водою храма и всех принадлежностей, начата была литургия. Богомольцев, кроме крестьян-прихожан Пустыни, немало было и из города. После литургии, в настоятельских покоях на счет благотворительницы предложена была праздничная трапеза.

На обратном пути из Пустыни, я заезжал в Казанскую женскую общину, где встретил покровителя ее Князя Путятина. В общине продолжались и начинались вновь обширные каменные постройки, как-то: соборный храм и гостиница.

Вечер провел я после утомительных дневных трудов, в мирной беседе с семейством моего гостеприимного хозяина.

20-го ч., в 2 часа пополуночи, оставил я Вышний Волочек и в 5 часов утра был уже в Твери.

23-го ч. осмтривал, в сопровождении Вице-Директора Хоз. Упр. при Св. Синоде, П. И. Остроумова, новое здание Семинарии и затем посетил некоторые классы.

29-го ч. получено было мною письмо из Кишинева от преосвященного Павла.

Преосвященный от 24 ч. писал мне:

«Сейчас только получил я уведомление от своиих родных, что двоюродный брат мой – священник Иона Москвин перемещен Вашим Высокопреосвященством на священническое место к Весьегонскому собору.

Приношу Вашему Высокопреосвященству мою искреннейшую благодарности за милость оказанную бедному священнику, обремененному громадным семейством и изнемогавшему под бременем нужды в бедном приходе. Вся семья его от искреннего сердца будет молить Господа Бога за Вас, как своего благодетеля: для нее отныне настанут лучшие дни.

Прося святиительских молитв Ваших, с истинным почтением и братскою во Христе любовию, имею честь быть»…

30-го ч. вечером приехал ко мне из Москвы добрый товарищ мой по академии А. В. Викторов, и – это уже четвертое посещение его в течении года. С ним я встретил и день своего Ангела.

1-го октября праздник Покрова Пресв. Богородицы и память Преп. Саввы, Вишерского чудотворца, моего небесного патрона.

Желая избежать поздравлений в этот день, я решился на этот раз удалиться из города и провести утреннее время в подгородной Николо-Малицкой обители где кстати совершался храмовый праздник в честь Покрова Пресв. Богородицы. Там я отстоял литургию и выслушал молебен Б. Матери и преп. Савве.

В Малицкий монастырь сопутствовали мне – приехавший накануне из Москвы А. Е. Викторов и пребывавший еще в Твери Вице-Директор Хоз. УпР.П. И. Остроумов.

После обедни, в покоях настоятеля, иеромонаха Даниила, все мы пообедали, затем погуляли в монастырской сосновой роще, и в 3 часа пополудни возвратились домой.

Здесь нашел я 36 поздравительных телеграмм и более 20-ти такого же содержания писем.

Из числа 36-ти телеграмм 13 получено было из Харькова, 7 из Москвы, 6 из разных городов Тверской губернии, 5 из Витебска и Полоцка и столько же из разных других мест.

Из полученных мною писем некоторые, более или менее интересного содержания, будут изложены здесь в последовательном порядке. – Так

От 27 числа писал мне из села Высочиновки, Змиевского уезда А.Ф. Ковалевский:

«Имею честь принести Вам душевное поздравление мое со днем Ангела Вашего и усердно желаю Вам при этом доброго здравия, долгоденствя и душевного спасения. Да укрепит Господь ослабевающее зрение Ваше – о сем усердная моя к Нему молитва – и да поможет Вам в многотрудных, и многоскорбных в наш век Архипастырских подвигах. Бывши в Киеве, в прошлом августе, я не раз удостоился свидания и беседы с митрополитом Филофеем, с которым и о Вас вспоминали. До Высокопр. Филофея тоже дошли слухи о недуге Вашем, и он объяснял это усидчивыми занятиями Вашими духовною, литературою. «Высокопреосвященнейший много читает и не бережет своих глаз», сказал о Вас Владыка Киевский. С видимым участием к Вам рассказывал и историю Теребенской пустыни, и вообще видно было особое его к Вам расположение. Сам Высокопр. Филофей вторую половину июня и весь июль хворал. Я видел его 14, 15, 17 и 19 августа, и следы болезни еще очень были в нем приметны, впрочем 14 15 и 17 сам литургисал а под 15-е и бдение сам служил. Однако, прощаясь со мною 19 августа, намекнул, что, кажется, в последний раз со мною видится, чем очень меня опечалил.

Недавно был я в Святогорской пустыни, именно праздновал там праздник Воздвижения Креста. Известный турист Вас. Ив. Немирович-Данченко, в свое время едким пером своим описавший Соловки³⁸², теперь тем же почтил и Святогорье³⁸³. В Русской Речи помещена эта нерусская речь о Русском Афоне, цель которой понятна:это глумление над всем тем, что чтить и чем дорожить русский народ. Старцы святогорские впрочем очень мирно и по евангельски отнеслись к этой новой на них клевете, и даже защищаться отнюдь не желают. О. Архимандрит Герман³⁸⁴, тоже выведенный в этой статье в очень непривлекательном виде какого-то дурачка-идиота, удивляется только тому, что, не видя в глаза Немировича-Данченко, не имея с ним никогда никаких разговоров, печатно удостоился этой чести. И это значит гласность нашего времени. А вот если совсем снимут с писателей узду всякой цензуры, о чем так громко теперь заговорили газеты, еще больше народится разных подобных пасквилей.

Простите Владыко Святый, за письменное многословие и празднословие!

Испрашивая себе Архипастырское благословение Ваше и Святительские молитвы Ваши, с совершенным моим к Вам уважением и высокопочитанием имею честь пребыть»...

От 27-го также числа писал из Пензы племянник, преподаватель семинарии, А. И. Успенский:

«Я слышал, что Вам во время ревизии г. Зинченко пришлось невольно испытать много разных тревог; хотя Вы были и в стороне от всех этих волнений, тем не менее Вам приходилось волею-неволей являться то Иринеем, вносящим всюду мир и спокойствие то водворяющим порядок и рациональный строй семинарской жизни. Удивительная Ваша судьба, Владыко! – куда Вы не посылаемы были, всюду должны были созидать здание с самого основания, созидать не на песке, а на твердом основании. Каковый жребий выпал Вам и на Тверской кафедре. В нашей семинарии пока все покойно, выдающегося в ней ничего не произошло. Только наш Владыка стал частенько прихварывать. Благодаря Владыке Григорию, в настоящее время, наше Епарх. женское училище, где я также состою преподавателем, помещено в самом лучшем и видном здании в городе, в доме г-жи Пингулидзевой, которая продала его духовенству в начале нынешней весны. Что же касается вообще Пензенской жизни, то она становится крайне дорогою весьма тяжелою для нашего брата-учителя семинарии. Здесь на все поднялись неимоверно-дорогие цены, благодаря посредственным, даже менее, урожаям в течение двух лет. Против дороговизны на все принимаются со стороны светского начальства и меры, но пока все еще крайнее дорого».

Из Пензы же писали мне от 28-го сентября, родственник, Кафедральный протоиерей Ф. М. Пантелеевский:

«Пять месяцев прошло уже незаметно, как я имел счастие получить от Вашего Высокопреосвященства письмо с книгою мнений Консисторских о духовно-судебной реформе³⁸⁵. Давно бы следовало книгу отослать обратно – и не просто, но, по желанию Вашего Высокопреосвященства высказать об ней свое мнение. Но вот беда: книгу эту я читал медленно, с большими промежутками времени, многое перезабыл и не могу теперь приурочить к тому или другому консисторскому мнению. Осталось одно общее впечатление, что мнения Консисторские и архиерейские мнения (первая книга) не выражают заметного диссонанса относительно непригодности проекта, по крайней мере, в большинстве. Это, по моему мнению, достойный внимания факт, требующий со стороны будущих составителей проекта более серьезного отношения к делу. Хотелось бы прочитать и следующую книгу архиерейских мнений³⁸⁶, которую, надеюсь, Ваше Высокопреосвященство благоволите мне выслать; а за прочитанную и пересылаемую обратно приношу Вашему Высоокопреосвященству искреннюю благодарность.

На вопрос В. Высокопреосвященства о назначении нового Г. Обер-Прокурора имею честь ответствовать: назначение это, как ожиданное, не произвело большой сенсации. О новом мало говорят и о старом не жалеют. Из Петербурга впрочем слышатся вести, что новый – человек благочестивый и высказывался в том смысле, что не будет допускать противоцерковных реформ. Но будут ли церковные реформы, какие и скоро ли, Господь весть; а, кажется, время к тому уже идет.

Мое личное дело о консисторском жалованье, благодарение Господу, окончилось благополучно. С июня месяца я стал получать совместно и членское жалованье по Консистории и за службу по министерству народного просвещения. Государю Императору благоугодно было 31 мая удостоить меня этого права по докладу Г. Обер-Прокурора Св. Синода в виде исключения, для настоящего только случая. Так выражено в бумаге, высланной в здешнюю Каз. Палату из Министерства Финансов. Дело шло чрез Коммиссию прошений, помимо Св. Синода, который, как В. Высокопреосвященству, думаю, известно, в прошлом году циркулярно объявил по епархиям о неудобстве ходатайства о всех членах пансионерах, кроме западных. Теперь мое материальное положение, по милости Божией, обеспечено, на душе стало спокойнее; к тому же подоспела и Высочайшая награда – орден Св. Владимира 3 ст., пожалованный мне 20 апреля, но возложенный только 5 сентября по непонятному замедлению высылки его из Петербурга.

С спокойным уже настроением в душе и давнишним желанием, нынешним летом я совершил путешествие в Киев; на возвратном пути был в Москве и у Троицы. Путешествие это продолжалось с 9 по 23 июля. Киев стал неузнаваем. В мое время он был, можно сказать, не приглядным по постройкам и грязным городом, неисключая и Крещатика, а теперь поразительно вытрос обстроился великолепно и разукрасился до изящества. По благословению Митрополита Филофея, которому представлялся, я удостоился отслужить в Киеве две литургии – одну над ближними пещерами и другую в Десятинной церкви 15 июля при соборном архиерйском служении, но в крестном ходу на Крещатинский колодезь не участвовал по случаю усталости и дождливой погоды. Alma mater так же много измнилась по внешнему устройству, особенно могилянский корпус. То местечко, где я привитал бывши старшим студентом, насилу отпыскал в восточном конце музея, и с грустным чувством простился с ним, как с своею колыбелью. Лаврское богослужение с строгим чином и древним пением оставило во мне отрадное впечатление, чего, признаюсь, я не ощущал, когда был студентом. Господь сподобил меня здсь поговеть и быть на духу у почтенного о. иеромонаха Антония. Об одном только сожалею, что не удалось мне видеться с Высокопр. Димитрием³⁸⁷, который до моего приезда в Киев дня за четыре уехал обратно в епархию, пробывши в Киеве около недели. В Москве на обратном пути 22 июля виделся я в Успенском соборе только с Михаилом Измайловичем³⁸⁸. А близость Твери от Москвы напомнила мне тот радушный прием и искренно – родственные беседы, которыми я был осчастливлен Вашим Высокопреосвященством в январ. Не знаю, повторится ли когда это счастие...

У нас в Пензе все тихо и спокойно, только цена на хлеб либеральничает – возрасла на ржаной до 1 р. 40 к. Преосвященный наш все лето жаловался и теперь жалуется на нездоровье, впрочем делами занимается. С Александром Ивановичем виделся я не один раз. 15 августа он был у меня на праздничном завтраке с соборною братиею и добрым нашим Архипастырем. После того мне не удавалось видеть его, но слышу, что он с семейством в добром здоровье».

От 28-го числа писал мне из Витебска протоиерей В. Волков:

«Я всё лето не писал, потому что был совершенно расстроен. Столько перенес неприятностей и огорчений, что едва не заболел; а голова совершенно одурела. Из-за Епархиальных Ведомостей К. так взъелся, что чуть ли не шесть пакостей написал на меня; я их и печатал, но достаточно было, что другие читали и мне передавали, иные со скорбью, а другие с улыбкою. Против статьи, в которой он скостил меня и мою речь, произнесенную при выпуске воспитанниц, я хотел писать и выставить его самым бессовестным, наглым лжецом и клеветником; но преосвященный сказал: «успокойтесь оставьте, не связывайтесь с таким грязным человеком. В отчете к Обер-Прокурору донесено, что речь Ваша была прекрасная и произвела весьма сильное впечатление на воспитаннице». Поэтому я ничего не писал; но успокоиться не мог, потому что за этою статьею следовало еще несколько статей, содержания которых настояще не знаю, ибо не читал, но мне говорили, что направленных против меня. Но эти пакости не прошли ему даром. Он занимался корреспонденциями в Церковно-Общ. Вестник, а дела не делал, и потому из 27 учеников Витебского училища принято было всего три ученика, о чем была корреспонденция в Голосе и учебный Комитет требовал от него объяснения и, кажется, пригрозил отставкою. Вслед затем, Губернатор, посещая тюрьму, узнал от арестантов, что в тюремной церкви редко совершается Богослужение и арестанты не наставляются. Узнавши об этом, губернатор собрал комитет с участием Преосвященного, и предложил удалить К. от тюремной церкви и просить другого священника. Искренно, или притворно, но Преосвященный отстаивал и просил губернатора дать. К-кому время на покаяние, но губернатор не согласился. Тогда же составлен, был журнал и дело решилось… К-кий отставлен, и лишился дармовых 600 р. Вследствие этого он подал Преосвященному не прошение, а записку, которою просить дать ему, соответственное его учености, положению и заслугам, место, так как из получаемого им по училищу содержания он не может жить... Преосвященный дал резолюцию: «священника М. К-кого приписать к Семинарской церкви. Когда откроется в Витебске настоятельское место, он может в то время просить о назначении его настоятелем. Объявить К-кому об этом указом из Консистории». Эта резолюция дала ему почувствовать, что он надоел уже всем.

9-го сентября внезапно по окончании литургии умер Слонимский. Преоосвященный предлагал К-кого мне, но я не согласился принять, доказав, что в то время в соборе не будет службы, а вечная ссора и грех тяжкий. Предложил Покровскому, тот неосторожно, как думал, так и сказал: на ч…ъ он нам. Преосвященный сделал ему за такое выражение замечание. Теперь К-кий ходит потупя голову и, говорят, что хочет писать в Синод… но не поздоровится ему, если напишет.... 24 авг. было освящение церкви в здании мужской гимназии. Был попечитель и парадный обед. Все было хорошо. К-ого не приглашали под тем предлогом, чтобы не послал корреспонденции в Церковно-Общ. Вестник и не налгал бы.

30 авг. был обед у Губернатора; всего было 22 человека. Преосвященный живет с губернатором очень согласно; но последнего в городе не любят, как не слишком поспешного. Еще писал бы, но отлагаю до следующего письма»...

От 30 сентября писал мне из Москвы преосвящ. Можайский Алексий:

«Примите мое искреннейшее поздравление с днем Ангела Вашего. Пресв. Богородица да осеняет Вас всегда честным Своим покровом, а тезоименитый Вам угодник Божий Преп. Савва да охраняет Вас выну своими молитвами!

В знаменательный день тезоименитства Вашего Высокопреосвященства мне предстоит по обычаю прежних лет быть и служить в родной нам Академии. О. Ректор³⁸⁹ меня уже выпросил у Владыки³⁹⁰, и Владыка мне уже приказывал быть и служить в Академии. И я всегда с особенным утешением исполняю это приказание. В настояшем году в Академии были большие переделки, вследствие которых она значительно изменилась к лучшему. Столовая устроена на месте прежней библиотеки; кухня выведена и вместо ее устроены спальни. Об открытии при Академии Братства преп. Сергия, бывшем 26 сентября, Ваше Высокопреосвященство без сомнения изволили читать в газетах. Жертва Владыки весьма щедрая – 3000 р.

В настоящем году мне назначено обозрение Богородского уезда. Какие прекрасные и богатые церкви! И какое редкое усердие к церкви со стороны прихожан! С великим утешением я выезжал для обозрения три раза. Но надлежит нужда отправиться и еще раз. Только около Гуслиц неприятно, потому что много раскола. Служил в Спасо-Преображенском Гуслицком монастыре в Павловском посаде и в городе Богородске.

С утешением слышал о том, что зрение Вашего Высокопреосвященства в настоящее время совершенно удовлетворительно. Слава Богу!

На сих днях собирается из Москвы в Тверь Министр Просвещения. В Москве он осмотрел много, но не все. Посетил даже наше Филаретовское училище. Речей в Москве не говорил совершенно никаких, так как опасался перетолкований».

От того же числа А. П. Ушакова писала мне:

…«8 сентября – день престольного праздника нашего Рождественского монастыря был в полном смысле торжественно у нас отпразднован: у нас служил Митрополит. Погода, дотоле дождливая, была в этот день чудная; солнце залило дивными лучами своими блестевший золотом и чистотою храм наш; оно, кажется, заглянуло в каждое окошечко смиренных иноческих келлий, обрамливающих всю обитель; пестрые толпы молящихся и гуляющих – до 6 часов вечера волновались среди зелени наших садиков. Владыка праздновал у нас и 500-летие Куликовской битвы. Он, Архимандриты, Игуменьи всех М. монастырей, множество духовенства и гостей пошли потом к игумении Серафиме. Владыка был бодр, хотя страшно бледен, очень был приветлив ко всем, но, по принятому им теперь обычаю, после чая и самой легкой закуски, вскоре уехал; остальные же все и аз многогрешная парадно обедали».

Из Киева писал мне от 29 сентября почтенный старец, Фаддей Семенович Виноградов³⁹¹:

…«Первосвятитель Киевский Высокопр. Митрополит Филофей во 2-й половине июля был нездоров и, несколько дней, в такой степени, что почти никого не принимал и ни одного из врачей. Затем, благодарение Господу, дорогое здоровье его восстановилось. По-видимому, он очень доволен ближайшими сотрудниками своими преосвящ. Иоанном³⁹² и Михаилом³⁹³, а также наметником Св. Лавры Архим. Иларионом».

Р. S. Вчера, по случаю годового акта в Киевской Д. Академии, владыка – Митрополит совершал Богослужение в Братском монастыре. Погода была очень неблагоприятная. Более двух недель каждый почти день дождь и дождь».

От 30 сент. писал Ректор Моск. Д. Академ Прот. С. К. Смирнов:

«Имею честь принести Вам усерднейшее поздравление со днем Вашего Ангела и от всей, преданной Вам, души пожелать Вам обильной милости Божией на новый год Вашей жизни, которая да будет долголетня и благополучна!

У нас продолжаются праздники. Сентября 26 было открыие Братства Препод. Сергия в присутствии Митрополита, о чем прочитаете в газетах. Ныне служение в Филаретовской церкви и потом обед у Великих Князей Сергия Александровича и Константина Константиновича, затем вечерня и всенощная в Академической церкви, а завтра служение там с Преосвященным Алексием. В заключение акт и обед.

Дело Братства началось благополучно. Собрано до 9500 рублей. Покорнейше прошу Вас принять участие в этом добром деле и быть Братчиком.

В Октябре надеемся видеть у себя Обер-Прокурора, которого мы избрали почетным членом. От него имею письмо недавно».

О. протоиерей С. И. Зернов от 1-го октября писал мне из Москвы:

«Со всею искренностью и усердием преданной Вам души поздравляю Ваше Высокопреосвященство со днем Вашего Ангела. Подаждь Вам Господи благоденственное и мирное житие, здравие же и спасение и во всем благопоспешение, на враги же (если есть они) победу и одоление, и многая лета! Молюся о сем тем с большим усердием, чем более благопотребны нам Святители не только право, но и мудро правящие слово истины, каков и есть Божиею милостью Тверской Архипастырь.

О наших Епарх. делах ничего особенного сообщить не нахожу. Все идет кажется порядком. Наш Владыка заявляет себя хорошим архитектором – отделал весьма хорошо Троицкое подворье, а теперь производится работа в Чудове монастыре, где тоже отделывается Архиерейское обширное помещение. Не дешево, говорят, все это будет стоить.

Самая светлая у нас, и уже конечно известная Вам новость – есть открытие Братства Преп. Сергия в Академии. Бог привел и мне быть на этом торжестве. Подробности его напечатаны уже. Дай Бог сему учреждению полного успеха! Как то отзовется на него Московское духовенство? На открытии было очень мало наших Московских собратов.

У нас в Консистории все кажется тихо и спокойно. О свечном заводе, после того, как духовенство на Обще-Епарх. съезде отвергло попытку своего председателя протоиерея С. Владимирского³⁹⁴ – отменить обязательную покупку свеч с Епарх. Завода, пока ничего не слышно. В последнее время хозяйственное управление Св. Синода потребовало от Консистории сведения о капиталах Свечного Завода, и об источниках, откуда они заимствованы, т. е. о долгах завода».

3-го ч. получено было мною письмо из Уфы от законоучителя Е. Н. Соловьева:

«Честь имею приветствовать Вас с днем Вашего Ангела.

Молю Господа И. Христа – да продлить Ваши драгоценные дни на пользу Святые Православные Церкви и дорогого нашего отечества!

С 7 августа я на подвигах 17-го сент. служил в нашей Софийской гимназической церкви Владыка Никанор; церковь убрана была роскошно, путь преосвященному от парадного входа до церкви устлан был живыми цветами, ученики стояли шпалерами; я с животворящим крестом встретил его в храме. Сослужащими были Ректор семинарии, кафедр. протоиерей, я и ключарь. После обедни Владыка говорил слово об истинной христианской мудрости, о вере наадежде и любви христианских. Слово направлено против современной программы гимназий по классическим наукам. Ученый оратор изобразил, как воспитанники переводят из Гомера, как они знакомятся с языческою мифологиею. В проповеди немалое место занимает, как бегали, дрались и ухищрялись друг против друга герои троянской войны из-за прекрасной Елены, как участвовали в интригах их языческие боги и богини. «Не лучше ли, говорил Преосвященный, было бы заняться переводом Бл. Августина – о граде Божием – перевесть некоторые творения св. Отцов Церкви, заняться переводом св. Евангелия с греческого на русский язык?» – Проповедь вообще очень хороша; но что это такое? Два года тому назад была отпечатана его проповедь в Ц. Общ. Вестнике за классицизм, тоже современный – гимназический, сказанная им в одной из гимназий, около Ростова на Дону. В той проповеди он восхвалял систему настоящего классического образования гимназий, прославлял его деятелей. Вероятно Вы читали, Высокопреосвященнейший Владыко, и помните ту длиннейшую проповедь? Последняя проповедь Владыки будет, как я слышал, отпечатана в ближайшем номере Уфимских Еп. Ведомостей³⁹⁵.

В нашей окраине все обстоит благополучно. Наша семейная жизнь течет, Божиею милостью и Вашими святыми молитвами, мирно. Дети двое мои растут; старшего сына (с 1 октября) начну учить.

Владыка не бывал у меня от Пасхи; на дачу звал его в конце каникул, но не поехал что-то. Слышал я стороной, что некоторые люди расстраивают его против меня, боясь, чтобы я не сделал кому-либо зла, но наверное не знаю. Веду я себя к Его Преосвященству всевозможно почтительно, с полным сознанием долга священника к Епископу. Зимою действительно был случай: Владыка ко мне с визитом ключаря с женою, ключарь выразил желание познакомиться со мной домами, чтобы мы с женою были у него по вечерам и они у нас. Я с полным удовольствием изъявил свое согласие; но на деле вышло иначе. Побывали мы с женою у него однажды утром в праздник и больше не были. Жене моей не по нраву пришлась ключарша. Может быть мы и не в праве!

Но простите меня Святитель Божий за мирское мое разглагольствование!

Припадаю к стопам моего рукоположителя и прошу его Архипастырского благословения и молитв святых себе и всему моему семейству.

Р. S. Биография³⁹⁶ всетаки не сработана. Прошу прощения! Материалов официальных нет. Выходит что-то похожее на послужной список. Как бы не оскорбить такой биографией память достойнейшего иерарха.

Прошу удостоить меня Вашего портрета в сане Архиепископа».

От 29 Сентября писал мне из Харькова протоиерей С. Илларионов:

«Наступает праздник Покрова Б. Матери, и воспоминание о прошедщем радостью наполняет душу. Ваше торжественное служение и приветливость, растворенная отеческою любовью неизгладимо напечатлены в сердце и налагают обязанность всегда, особенно же в сей знаменательный день, усердно молиться Царице Небесной и преп. Савве Вишерскому о ниспослании Вам здравия, долгоденствия и всего потребного для временной и вечной жизни. О, да услышана будет и моя молитва недостойного, но всецело преданного Вам!

Письмо Вашего Высокопреосвященства и преподанное благословение мне и моему семейству привело нас в восторженное состояние. Приимите, Высокопреосвященнейший Владыко, и от нас всех приветствие с днем Вашего ангела и уверение в чувствах глубокой преданности и благоговейного уважения.

Дела и отношения идут попрежнему и изменятся ли к лучшему – Бог знает. Чем более вдумываюсь в настоящее мое положение, тем сильнее крепнет во мне вера во Всеблагий промысл Божий. Если суждено мне испытывать нравственное давление и борьбу при виде явного разрушения всего, что созидалось истинными и великими тружениками; то какое высокое благодеяние явлено мне в том, что я имел счастие служить при особе Вашего Высокопреосвященства. В Вашем светлом и правдивом взгляде на дело, в образе Вашей жизни и твердом характере, я всегда нахожу себе утешение и крепкую опору, а иногда при состязаниях открыто ссылаюсь и Ваше Преосвященство. Когда-то рассматривалось дело по отношению какого-то санитара-католика и полячка, который написал немало нелепых требований; один из членов, у которого и внутреннее око также криво, как и внешнее, проектировал в пользу полячка, другие члены по непривычке вникать в существо дела согласились с первым, но я грешный не мог завладеть собою и высказался так: Высокопр. Савва, сотрудник великого иерарха Высокопр. Митрополита Филарета, умел бы отличить священные права Церкви от правил санитарных и не позволил бы и мыслить о том, чтобы подчинять первые последним. Выслушали это несовсем покойно, но проект отклонили. В настоящее время идет распределение благочиннических округов; в Харьковском уезде вместо 3 предполагается 5 округов, также и в других уездах. Оно бы и ничего, да дело в том, что распоряжение вытекло не из существа дела, а из того, что так было при преосвященном, Макарии³⁹⁷. Патрону производится каждение при всяком удобном случае. На отношения эти пролил свет рассказ одного офицера, которого полк был расположен в Кременце Волынской епархии, года за два до назначения Преосвящ. в Харькове. От офицера преосв. узнал, что полковой священник у них из Харьк. Епархии, и просил его пригласить к нему священника. Священник уроженец Изюмского уезда, где много у него родни, приезжал в отпуск в то время, когда Ваше Преосвященство изволили обозревать Изюмский и Старобельский уезды. По возвращении из отпуска, по словам рассказчика, священник бывал почти каждый день у Преосвящ. и сначала без всякого умысла сообщал ему о Харьковцах, что знал и что только когда слыхал, а в последнее время вел переписку с родными с единственною целью добывать от них харьковские новости. Преосв. всегда встречал его вопросом: ну что пишут из Харькова? В числе лиц, о которых сообщались сведения, именовался будто бы и Зверинский, и до приезда в Харьков был список о многих священниках Харьк. еп. Рассказ этот правдоподобен, потому что Преосв. о некоторых фамилиях из Изюмского уезда, без всякого повода, отзывался невыгодно, а некоторым, делал незаслужднные замечания. При наблюдения оказывается, что посягательство на Харьк. паству велось издавна и систематически, а дело конечно предрешалось при посредстве известного патрона. К этой мысли приводят меня и другие соображения, которым я прежде не придавал значения, но теперь убеждаюсь, что слышанное мною и что приходится видеть-имееть связь с делом, о котором идет речь.

Крупная Харьковская новость – это крах банка 1 взаимного общества. Известный Вам строитель и церковный староста Журавлевской церкви Л. произвел растрату в 300,000 сам да другим допустил сделать на полмиллиона, так что в банке оказались наличными десятки тысяч, а по счетам значится более миллиона. Подробности печатаются в Харьк. Губ. Ведомостях, а здесь я хочу сообщить Вам о положении нашего миссионерского Комитета Л. был назначен казначеем, и ему вверялись миссионерские суммы для хранения в банке и билеты на 6,000 восточного займа. Ни денег, ни билетов не оказалось. О билетах следователь сообщил такие сведения: по принятии билетов от членов Комитета, Л. отдал их в уплату какому-то жиду, а сей заложил их в банк, и, так как №№ билетов имеются при делах, есть надежда, что билеты будут возвращены нам, а 3,000 рублей едва ли скоро выручатся; может быть членам Комитета, к числу коих и я имею честь принадлежать, придется поплатиться. Когда члены Комитета были приглашены в квартиру Председателя Комитета для избрания казначея, вместо Л., и суждений вообще по сему делу, то оказалось, что дело по миссионерству ограничивалось тем, что члены однажды в год собирались для прочтения отчета и затем члены Комитета только считались, но собраний никогда не было и делать никто ничего не делал».

В ночь на 3-е число приехал в Тверь новый Министр Народного Просвещения (преемник графа Д. А. Толстого), Статс-Секретарь Андрей Александр. Сабуров. 3-го ч в 6 час вечера устроен был для него в доме Городского Головы Нечаева обеденный стол, к которому был приглашен и я; но я уклонился от этой чести, так как мне показалось неприличным знакомиться с Министром в чужом доме. Я ожидал его посещения; но он не был у меня по той будто бы причине, как объяснил мн начальник губернии, что ему сказали, что я в тот же день выезжаю из Твери.

Я действительно выехал из Твери, но не 3-го, а 4-го числа.

Целью моей поездки было – освящение храма в селе Сучках Корч. уезда. Я отправился туда в 9 часов утра на пароходе по Волге; меня сопровождал эконом мооего архиерейского дома, вдовый священник Михаил Драницин. Вместе с нами ехала в Корчеву, по своим семейным делам, супруга нашего консула в Трапезунде (а пред тем – в Белграде) Никол. Ник. Ладыженского Алекс. Ивановна. В беседе с нами она много сообщила нам любопытного о своем пребывании с мужем во время последней Турецкой войны в Белграде. Так, она рассказывала о Князе Милане³⁹⁸, что он ленивого и беспечного характера, что Сербы к нему не расположены; о митрополите Михале³⁹⁹, что он отличается светскостью в обращении и любит заниматься политикой; о духовенстве, что оно мало образовано и не расположено к Митрополиту; о Министрах, что они в особенности Ристич, крайне злоупотребляют своею властью и доверием князя; о народе сербском вообще, что он недостаточно религиозен и бесчинствует в церквах во время богослужения, и пр…

Проезжая мимо села Шоши Москов. губ., расположенного на правом берегу р. Волги, я слышал не в урочный час колокольный звон, мне говорят, что этот звон ради моего проезда. Подъезжаем к другому селу, Моск. то же губернии, Новому; слышу такой же звон, а на берегу вижу множество народа. Так как здсь пароход на несколько минут останавливается для принятия пассажиров, то я вышел на палубу и, благословивши народ, побеседовал с ним. Народ радостно встретил меня, как бывшего помощника их незабвенного святителя, митрополита Филарета. Утешен был и я таким искренним приветом со стороны добрых поселян сосдней паствы.

В 3 часа пополудни пароход остановился у пристани за селом Сучки. Здесь подан быль мне экипаж помещика этого села, князя Гагарина, и я чрез село проехал в дом князя, находящийся села не далее версты полторы, но уже в пределах Моск. губернии. Здесь для меня приготовлено было помещение.

В доме встретили меня родители молодого помещика – князя, князь Григорий Гр. Гагарин и его супруга Софья Андреевна, урожденная Дашкова; тот и другая – особы примечательные.

Князь Гр. Гр. Гагарин с четырехлетнего возраста воспитывался за границею, частью в Риме, а частью в Париже, где отец его состоял на службе при посольствах. Возвратившись в Россию 22-х лет, он не без затруднения мог объясняться на русском языке; в разговоре с ним и теперь в нем виден больше иностранец, чем русский. Обладая от природы художественным талантом, он развил его, состоя долгое время на службе за Кавказом, где он оставил по себе громкую славу, произведши стенную живопись в Тифлисском Сионском соборе. Во время пребывания своего в Тифлисе, он обозрел все почти древние монастыри и церкви, рассеянные по Кавказу, и сделал снимки с священных изображений, украшающих стены древних церквей, и с миниатюр, находящихся в старинных греческих и грузинских манускриптах хранящихся в монастырских и церковных ризницах. Из этих снимков князь – художник составил и издал в 1847 г. в Париже, с французским текстом, огромный фолиант, под заглавием: «Живописный Кавказ», посвятив это великолепное Государю Императору Николаю Павловичу. Впоследствии, он определен был на должность Вице-Президента Императорской Академии Художеств. В настоящее время Князь Гр. Григорьевич состоит почетным членом этой Академии и носит звание Обер-Гофмейстера Двора Его Величества.

Княгиня Софья Андреевна занимала должность помощницы Попечительницы (Цесаревны Марии Феодоровны) в приюте, основанном в память Государя Цесаревича, Вел. Князя Николая Александровича, и состояла при Государыне Императрице Марии Александровне в качестве лектрисы; на ее почти руках и почила сном смерти многострадальная Государыня. В настоящее время Княгиня числится наравне с своим супругом почетным членом Академии Художеств. Княгине Софья Андреевна – особа, бесспорно умная, образованная и религиозная; одно мне в ней не очень понравилось – это горячая приверженность к известному сектанту Пашкову.

К моему приезду приготовлен был обед.

После обеда в 6½ часов вечера я слушал в своей квартире всенощную, которую совершал приходский священник. Во время богослужения неприятно поражали меня своими шалостями малолетние дети молодого князя – хозяина. Видно, что не довольно строго их воспитывают в религиозном отношении, следуя вероятно современным теориям воспитания.

5-е ч. – воскресенье. В 9 часов утра отправился я в село Сучки, для освящения храма.

К освящению в этот день приготовлены были два престола в теплой церкви. Иконостасы в том и друтом приделе устроены были вновь, а также иконы и стенная живопись принадлежать кисти художника-князя Гр. Гр. Гагарина. Те и другая представляют образцы древнего византийского стиля: это ничто иное как воспроизведение художественных миниатюр греческих и грузинских рукописей VII–IX века. Вообще внутреннее украшение этого храма производить какое-то особенное виечатление в особенности на человека любящего и понимающего церковную старину.

Из двух приделов левый придел во имя Великомученицы Екатерины освящен был пред раннею литургией местным Благочинным, а правый – в честь Покрова Пресвятой Богородицы освящен был с подобающею торжественностью пред позднею литеругиею мною, при участии, между прочим, члена Консистории В. Ф. Владиславлева и эконома архиерейского дома священника Драницина – родственников приходского священника В. Никольского⁴⁰⁰. По совершении чина освящения храма началась божеств. литургия, за которою, на малом входе, возложен был мною на священника Никольского набедренник, а в конце литургии о. Никольский произнес приличное случаю слово, в котором, между прочим, восхвалил труды князя-художника по украшению храма св. иконами и стенною живописью. Стечение богомольцев было так велико, что храм далеко не мог их вместить, от чего немало происходило, шуму и крику.

По окончании службы, зашел я из церкви в дом священника, где предложен был мне и прочим соучастникам в служении чай и закуска, а в доме князя приготовлена была праздничная трапеза, за которой впрочем, кроме духовенства и семейных, посторонних никого не было.

После обеда, по приглашению молодого хозяина-князя, я с любопытством осмотрел его довольно обширное хозяйство, а вечер провел в кругу княжеского семейства. Много было у меня разговоров с князем-художником об археологии и церковных древностях.

На другой день, 6-го числа, около 10 часов утра оставил я Карачарово – имение князя Гагарина и на лошадях отправился до станции Николаевской жел. дороги – Завидово. Проезжая мимо церкви села Нового Клинского уезда, я был остановлен толпою народа и упрошен церковным старостою посетить их приходскую церковь. С особенным удовольствием исполнил я эту усердную просьбу. Церковь оказалась довольно обширною и благолепною; иконостас в холодной церкви высокий, сплошь золоченый; священные утвари очень богатые и ценные. Церковный староста, главный виновник церковного благолепия, видимо остался очень доволен моим посещением.

Севши на Завидовской станции в вагон вместе с протоиереем Владиславлевым и священником Дранициным, в 4 часа пополудни прибыли благополучно в Тверь.

Дома нашел я три письма: два из СПБ и одно из Харькова.

Из СПБ. писали мне Обер-Прокурор Св. Синода К. П. Победоносцев и Товарищ Государственного Контролера Т. И. Филиппов.

Вот что писал мне от 1-го окт. К. П. Победоносцев в ответ на мое письмо от 13 сентября:

«Я имел честь получить письмо Вашего Преосвященства с приложенным к оному заявлением о. Ректора Тверской Семинарии.

Он заявляет ныне намерение свое и желание вступить в семинарские дела с полным усердием и привесть оную в порядок. Но возможно ли довериться этому обещанию, в виду того расстройства, в которое приведена семинария под управлением о. Ректора? Не думаю, ибо беспорядки обнаружены немалые, как в хозяйственном, так в нравственном и в учебном отношениях; обнаружено и такое отчуждение преподавателей от лица долженствовавшего служить им главою и руководителем, что невозможно надеяться на восстановление в среде их того дружного взаимодействия, которое существенно необходимо для приведения семинарии в порядок.

Итак, вопрос ставится следующий: или пожертвовать семинарией для Ректора или пожертвовать Ректором для семинарии. Первое очевидно невозможно; приходится остановиться на последнем, ибо семинария, и такая еще обширная, какова Тверская, должна быть приведена в порядок непременно.

Притом обязываюсь еще раз представить следующее. В интерес самого о. Ректора – устранить себя от семинарии благовременно. В противном случае легко может случиться, что при ближайшем исследовании дел, особливо по денежной и хозяйственной части, дело кончится и хуже, чем простым устранением.

Несмотря на все мое желание быть в Твери нынешнею осенью, я не мог отъехать до сих пор, а теперь настоятельная нужда требует моей поездки в другую сторону – на юг России – надеюсь, на непродолжительное время».

Т. И. Филиппов от 3-го сентября писал:

«Известия полученные мною из Ржева изображают своеволие Булах в едва вероятном виде; а между тем сомневаться в истине этого изображения невозможно. Конечно, сопротивление воле Вашего Высокопреосвященства, оказанное учредительницею, может быть устранено, и при действии настоящего Устава, прямыми распоряжениями Вашими, в крайнем случае Св. Синода. Но едва ли следуее упускать столь благоприятный случай для пополнения пробелов Устава и всестороннего его пересмотра. Пока этого не будет сделано и пока злой воле учредительницы, имя которой запятнано гибелью А. В. Мазуриной, не будет поставлено твердых преград, до тех пор училищу не видать покоя и благоденствия. Если Ваше Высокопреосвященство изволите остановиться на этой мере, то я мог бы сообщить Вам свои соображения по сему предмету. Все духовенство Ржева и его уезда, успокоенное за участь своих дочерей добрым управлением О. Ф. Вансловой, с тревогою ожидает исхода настоящего дела и уповает на мудрость и силу Вашего Архипастырского решения».

И Харькова писал мне от 1-го ч. Инспектор Института благородных девиц Гр. Сем. Рындовский:

«Я виноват пред Вами, что долго не писал Вам; причина медленности – в моих недугах. Болезненное состояние мое было так сильно, что я должен был просить Начальство об увольнении меня в отпуск сверх вакационного времени на 28 дней для отдыха и для поправления здоровья: По окончании экзаменов, я немедленно выехал с женою за границу. На этот раз мы избрали местом лечения – Штирию, обитаемую австрийскими немцами и католическими славянами – Вендами или Венедами. Мы жили недалеко от Граца, в Рогиче, а после в Глейхенберге: местность прекрасная, лесистая воздух сельский, отличный. Жена пила местные минеральные воды; я же не пил никаких вод, но отдыхал и воздерживался от всяких умственных занятий; большую часть дня проводил на открытом воздухе, делая ежедневно путешествия пешком. Это лечение мне очень помогло; я отдохнул, поправился в здоровье, но невполне воспользовался полученным отпуском. Узнав, что Его Величество при проезде чрез Харьков будет в Институте, я возвратился домой, оставив жену продолжать лечение. 21 августа Его Величество осчастливив наш Институт своим посещением, был необыкновенно милостив. По возвращении из за границы я хотел не раз писать Вашему Высокопреосвященству и просить милостиво извинить меня; но 2 сентября заболел так, что жена, возвратившаяся 5 сентября, нашла меня больным в постели.

Что еще сказать Вам о себе? Все так же занять службою, в этом году, кажется, более нежели когда. Читаю мало: некогда; кроме политических газет читаю Русскую Старину и Исторический Вестник. Не нравятся мне в Русской Старине статьи, писанные духовными лицами, напр. Записки бывшего профессора Дух. Академии Д. Н. Ростиславова. Что за глумление над саном Архиерея (рассказ об архиерее Иерониме). Ведь это напоминает поступок Хама. В записках сельского священника села Б. Н-ча проявляется желание сделаться сатириком в роде Щедрина; это ли назначение и призвание сельского священника? может быть я и ошибаюсь, но мне кажется это не совсем приличным.

Харьковские новости вероятно Вам известны из письменных сообщений многих душевно Вас любящих, всегда любезно Вас вспоминающих».

На любезное письмо это отвечал я от 13-го числа: «Премилосердый Господь благодатию Своею да простить и помилует и вас и нас!

С прискорбием слышу о Ваших немощах и недугах; но поберегите же свое здоровье, умеряя, по возможности, вашу ревность по службе.

Вы путешествовали за границу, а я все почти лето странствовал в пределах своей новой епархии. Пять раз выезжал я из Твери частью для обычного обозрения церквей, а частью для освящения храмов. Вы познакомились в Штирии с Вендами-католиками, а я немало встречал на своемм пути православных Карел, когда-то переселенных сюда Петербурга.

Ваш взгляд на статьи, в Русской Старине, Ростиславова я вполне разделяю, но в записках сельского священника есть, по моему мнению, нечто достойное внимания; напр. в последней октябрьской книжке взгляд на сокращение приходов; о прочем не говорю.

С назначением к нам нового Обер-Прокурора, без сомнения, начнутся в нашей церковной сфере новые реформы, или по крайней мере последует исправление прежних.

От всей души призывая Вам Божие благословение, с глубоким почтением и совершенною преданностью имею честь быть»...

Благочинный г. Корчевы, священник В. Болотов⁴⁰¹ представил мне рукопись под заглавием «Трефолой, напечатанный в 1637 г.», при рапорте от 7-го октября за № 106, следующ. содержания:

«Ведомства моего Корчевск. уезда села Архангельского, что в деревнях, священник Димитрий Кузнецов, отличаясь хорошим дарованием и образованием, в свободное время занимается то чтением книг, то составлением катехизических поучений, то какими-либо историческими и даже археологическими сочинениями. Такая деятельность сельского священника выходит из ряда обыкновенной. В 1876 г. им, священником Кузнецовым, представлена была Его Высокопреосвященству Алексию церковная летопись, составленная им для напечатания, и сдана обратно уже Высокопр. Евсевием и одобрена к напечатанию. В настоящее время свящ. Кузнецов, за недостатком других предметов для занятия, просмотрел старинную книгу «Трефолой» и разобрал ее критически. Оную его рукопись я представляю Вашему Высокопреосвященству с тою целью, чтобы засвидетельствовать, что свящ. Кузнецов, будучи из хороших студентов семинарии человек с дарованием, хорошо владеет пером во всех отношениях служебных очень деятелен и, отличаясь сверх сего отличным поведением и около 20 лет служа священником, способен и достоен был бы занять лучшее место в епархии, нежели какое он теперь занимает в непроглядной глуши, где для него нет простора для его деятельности. И самое его многосемейное положение, при самом посредственном приходе, должно бы свящ. Кузнецова побуждать переменить место, где он трудится, как крестьянин, и терпит много недостатков, но по смирению своему оне все выносить великодушно. Я считаю себя обязанным долгом и справедливостью, не в виде ходатайства за священника Кузнецова, донести Вашему Высокопреосвященству о его преимущественной деятельности и способности еще к более широкой деятельности, если бы ему дана была к тому возможность. Такие священники, как Кузнецов, выходящие из ряда обыкновенных священников, по всей справедливости должны быть представляемы вниманию Вашего Высокопреосвященства».

Присланная при рапорте Благочинного Болотова рукопись озаглавлена так: «Трефолой напечатанный в 1637 году при всероссийском патриархе Иоасафе». –

Книга эта, принадлежащая церкви села Архангельского, что в деревнях, пожертвована в церковь Лейб-Гвардии капитаном Иваном Лукиным сыном Владычиным, как видно из подписи по листкам книги.

Критический разбор этой книги, сделанный свящ. Кузнецовым, занимает пять листов мелкого письма. Вот что составляет содержание этого разбора: 1) ошибка в буквах и слогах; 2) неправильно поставленные ударения; 3) слова без ударения; 4) перенос слов с одной строки на другую; 5) неразличение подобозвучных букв; 6) титла, поставленные без надобности; 7) нет титл, где нужны; 8) написано слитно, что следует написать врознь; 9) написано врознь, что должно стоять слитно; 10) знаки препинания; 11) неправильное сочетание слов; 12) неудобопонятные слова и выражения; 13) неприличные выражения; 14) несогласно с священною историею; 15) слова употребляемые в просторечии; 16) сходство с исправленными богослужебными книгами; 17) несходство одних и тех же песнопений в Трефоле, и пр.

Из этого перечня усматривается, что труд немалый совершен о. Кузнецовым, но, к сожалению, этот труд оказался напрасным. Я отдавал его рукопись на рассмотрение Редактора Епарх. Ведомостей; но рукопись оказалась неудобною к напечатанию⁴⁰².

8-го ч. получено было мною печатное, совершенно конфиденциальное, отношение Обер-Прокурора Св. Синода, К. П. Победоносцева, от 2 окт. за № 150, при коем приложен печатный также экземпляр записки, неизвестно кем составленной, по содержанию коей требовалось от меня (а равно и от других епархиальных архиереев) заключение.

Вот содержание этой записки:

«Важный вопрос об устройстве приходов и духовенства сам по себе крайне сложный и затруднительный к разрешению, стал в последнее время еще сложнее и представляет ныне новые затруднения: его запутали бесконечные рассуждения печати об улучшении быта духовенства и правительственные распоряжения последнего времени. Печать указала духовенству такие потребности, о которых бедная часть его прежде и не помышляла, и возбудила в нем преувеличенные надежды. Новые уставы духовно-учебных зааведений возложили на духовенство содержание училищ, дали право съездам духовенства облагать причты и церкви денежными взносами, стеснили штатами прием воспитанников в училища и заставили духовенство искать для детей других путей воспитания помимо своих школ. Оно в большинстве всегда было бедно и терпело бедность, находя помощь Правительства в воспитании детей (что должно быть признано первейшею и самою рациональною мерою улучшения быта духовенства), а теперь, поманивши его улучшением положения, но мало улучшивши его на самом деле, только жизнь его сделали нравственно-тягостною. Для него закрыли множество церквей, сделали его чрез это народу ненавистным, так что народ мстить ему уменьшением доходов, от чего и в удвоенных приходах положение духовенства не улучшилось вдвое, а труда прибыло столько, что при уверении расстояний священник и поспевать всюду не может во-время, куда его требуют. Поэтому, само духовенство скорбит о закрытии церквей; попеременное богослужение то в главной, то в приписной церкви сделалось для него источником бесконечных неприятностей со стороны прихожан, а из-за диаконов составляющих ныне редкость происходят чуть не драки, между тем как закрытие дьяконских вакансий не прибавило дохода священникам. Доход этот остается в руках прихожан, раздраженных отнятием дьяконов и оставляющих у себя прежнюю дьяконскую долю для найма дьяконов.

По всему этому нет возможности определить наименьшую сумму дохода для церковных причтов так, чтобы большинство духовенства само признало ее достаточною в виду возбужденных надежд и ожиданий. Остается определить эту сумму сторонним взглядом, предлагая, так сказать, духовенству подвиг борьбы с нуждою для пользы церкви. Нам случалось беседовать об этом с сельскими священниками. Один из них сказал: «я получаю дохода 200 р. в год. При занятии земледелием, пока не было детей, можно было жить на этот доход, а теперь при детях очень трудно». Другой не получает и 200 р. с пятыо детьми, но он и терпит ужасающую нищету: дом развалился, жена и дети в лохмотьях, а между гвм надо платить за мальчиков в школе, да и девочек нежелательно оставлять без образования. На вопрос: какой доход был бы для священников сносным? – многие отвечали точною цифрою: если бы при маленьком доходе от прихода (рублей на сто) можно было получать священнику 200, а причетнику 100 р., в виде процентов, или руги, но только не по мелочи, а, как говорится, гуртовою денежкою, можно бы жить. Итак, наименьший доход священнику – 300, а причетнику – 150 р. Он может быть и не одинаковым, т. е. по местам даже и меныпим – от рода лиц, занимающих места в бедных приходах. При этом, всеми способами надо поддерживать в сельском духовенстве занятия земледелием, садоводством и пчеловодством. Молодые священники, сбитые с толку нашими писателями об улучшении их быта, побросали занятая сельским хозяйством и от того, не имея собственных сельских пводуктов, а покупая все с рынка, естественно увеличили свою бедность. Этим вопросом об увеличении земледелия в сельском духовенстве, бывшего прежде главнейшим источником его содержания, стоит особенно заняться. Но не нужно налегать на мысль (оказавшуюся мало полезною при прежних опытах) о преподавании в училищах науки сельского хозяйства, а искать способов увеличения количества земли, снабжения сельских причтов современными, недорогими, улучшенными орудиями, вспомоществования ссудами, именно для этой цели, т. д.

Но при определении наименьшей цифры дохода, для содержания причтов при бедных церквах, надобно озаботиться и приисканием к этим церквам, для служения, лиц, имеющих наименьший круг потребностей. Определяя в бедные приходы без разбора бессемейных и многосемейных священнинков, можно поставить последних в крайне бедственное положение.

Где найти священников и причетников, которые бы могли довольствоваться наименьшими средствами содержания в бедных приходах?

Для этой цели полезно:

1) в бедные приходы определять (как это делали мудрые пастыри старого времени) молодых священников, еще не имеющих при себе никого, кроме жены, на известный срок, напр. на 5 лет, наперед заявив им и подтвердив формальным удостверением в самом делопроизводстве по посвящению, что по окончании срока им будет дан лучший приход, что это служение в приходе, как нравственный подвиг, будет вменено им в особую заслугу и не останется впредь без должного внимания начальства. Молодой священник, поступающий в бедный приход с таким предупреждением и руководимый епископом, скоро найдет средства улучшить свое положение вниманием к прихожанам, неопустительным богослужением и проповедью. Мы знаем по опытам, как к подобным священникам притекают средства со стороны, т.-е. от достаточных людей чужих приходов, так как у нас высоко ценят достойного священника. Начальное служение в бедных приходах было бы лучшею практическою школою для приучения молодых священников к надлежащему исполнению их обязанностей.

2) В недавнее время разрешено посвящение в священники лиц, желающих остаться в безбрачном состоянии. Такое распоряжение должно же иметь какое-нибудь применение к практическому служению церкви, со стороны лиц, приемлющих священство в бессемейном состоянии. Ближайшее приложение и должно бы быть в служении бедным приходам, разумеется, с рассмотрением, чтобы от назначения таких священнослужителей в сельские приходы, по новости не происходило соблазна и толков. Но нет сомнения, что вдовые дьяконы, посвящаемые в священники будут принимаемы без затруднения, так как в Москве напр. доселе невидно ни малйшего смущения в приходах, куда определяемы были, в последнее время священники из вдовых дьяконов.

3) Заштатные священники, сохранившие достаточные силы, могут быть, по соглашению с прихожанами, назначаемы в бедные приходы для временного служения, как пристраиваются они ныне, во множестве, помощниками к приходским священникам, под названием ранних. Если они не будут постоянными, или долговечными, то все же нужда в богослужении на известное время будет удовлетворена и при том, по выбытии одного, может быть назначаем другой.

4) Дьяконы, неокончившие курс в семинариях, но, по доброй жизни и служению, сознающие себя достойными священства, весьма охотно шступают сначала в бедные приходы, где доход не превышает их прежнего дьяконского. Этим обстоятельством также можно пользоваться для замешения священнических мест в бедных приходах. Нужно только определять в священники дьяконов в такие прриходы с непременным условием прослужить в них известный срок, так как есть опыты, что бедные приходы для дьяконов служат лазейками для получения священства, после чего начинаются вскоре жалобы на бедность и неотступные просьбы о переводе в лучшие приходы. Послужить известный срок в бедном приходе не составить для них особой тягости, ради получения священства.

5) В жизни церковной нет ничего хуже, как общие меры, принимаемые на рациональных началах, вопреки давним обычаям, которые, в свое время, были однако поддерживаемы и правительственными распоржениями. Таков был обычай сдачи мест священнических сыновьям и зятьям, существовавший у нас из древности. Он был бы безусловно дурень, если бы эта сдача мест и выбор преемников зависили собственно от священников, но то и другое было под контролем епископов. Преемники выбирались из того же контингента, как и определяемые со стороны, то-есть из воспитанников духовно-учебных заведений. Чем хуже вольного просителя на место сын сдающего место священника, или избираемый им в зятья, если он имеет не худший (аттестат), а иногда и лучший других аттестат? Блаженные памяти Митрополит Филарет премудро пользовался этим обычаем для устройства сирот и для награждения достойных священнослужителей. Когда просил священник позволения сдать место сыну, Филарет часто сам испытывал последнего; когда просили позволения на место умершего священника приискать жениха к оставшейся сироте-дочери, или священник по недостаточному состоянию, просил милости устроить дочь с предоставлением жениху свободного места, он говорил: «ищите достойного», и, если такого кандидата не находилось, сиротство оставалось в стороне. Я не с тем говорю, чтобы защищать этот обычай, как безусловно полезный, но с тем, чтобы указать, какое кроется в нем верное средство для снабжения бедных приходов священниками и причетниками. Весьма часты случаи, что священник, или причетник, приближаясь к старости и имея совершеннолетнюю дочь, просят разрешения сдать место зятю. На вопрос: почему вы желаете сдать место? ответ обыкновенный: «дочь на возрасте устроить на сторону нет средств, а есть жених-сирота, которому негде жить; он берет дочь из-за места, а в приданое даю дом и хозяйство». – «Куда-же вы пойдете сами?» – «В ранние или в трапезники по найму». Подобным просителям стоит только сказать: не хотите ли, по сдаче своего места, поступить в такой-то бедный приход опять штатным священником, вместо того, чтобы бродить по чужим домам в качестве заштатного? Ответ будет несомненный: «пойдем с удовольствием; нам на старости немного нужно». Когда это будет дозволено, заранее будут направляться готовые кандидаты в бедные приходы и станут служить в них с благодарностью, утешаясь тем, что свалили гору с плеч – дочь устроили.

6) У нас школа с своими уставами (имеющими только гражданское или государственное значение) внедрилась в жизнь церковную так, что лишила силы каноны церковные. По этим канонам священного сана должны быть удостоиваемы мужи испытанные в учении веры, т.-е правоверующие и исповедующие догматы веры по Символу и писаниям отцов церкви и известные своим благочестием, а по правилами нашей школы – воспитанники (непременно с ним обоазованием) такого-то училища, класса, разряда и пр. Эти законоположения заградили путь к священству людям из народа, даже имеющее духовное просвещение и отличающимся при благочестии ревностью о благе церкви. Новый устав выразил сознание этой неправды и допустил к священству начетчиков, но под условием пройти хоть мимоходом чрез семинарию. Это последнее условие дико для человека почтенного возраста и неисполнимо для человека средних лет, неуспевшего заявить себя начетчиком. Вышла полумера, доселе не принесшая никакого плода. Отчего не действовать прямо, принимая в священство достойных людей без школьного образования, даже – без ничего не обещающего имени начетчиков по канонам церковным? Заговорит печать, что мы возвращаемся ко временам невежества, но ее голос можно оставить без внимания, как большею частью бесплодный, а иногда и вредный в церковном деле. Между тем возвращение к древнему порядку церкви вызываемое нуждою, принесет для бедных сельских приходов неисчислимые добрые плоды. Священники из народа будут с радостью приняты народом, как свои родные, приобретут сразу его доврие, какого никогда не будут иметь семинаристы. Они не будут уметь писать наших бесплодных схоластических проповедей, но будут учительны в домашних собеседованиях. Раскол не скроется от них, и совращения будут у них на виду, чего мы не можем добиться. Вместо бесплодного пересыпания религиозных понятий, стремления следить за современными идеями и развитием богословствующей мысли, они будут отличаться практическими подвигами благочестия под руководством отеческих писаний и патериков, что особенно и важно и нужно для народа. Неохлажденные рационализмом школы, они будут ревнителями церковных уставов и блюстителями дорогой для народа церковной обрядности. Они будут для народа образцами тррудолюбия в земледелии, в ремеслах и ведении сельского хозяйства. Они не будут жаловаться на бедность, но еще и принесут на новое служение свое собственное состояние, которого нет у семинаристов. Что они будут достаточны для служения в сельских приходах, это доказывается всею нашею историею. Эти именно простецы-священнослужители, до возникновения у нас учебных заведений, и воспитали наш народ путем церковности в том духе благочестия, которого плоды мы и доселе видим и который только подрывают семинаристы, насылаемые из школ без дарований, без призвания хвостов семинарских списков. Где таких людей для священства из народа взять? Этот вопрос можно считать решенным, когда мы видим, что ими ныне наполнены наши монастыри, из них выходят благочестивые и учительные монахи, из них множество умных и деятельных настоятелей монастырей, ныне щедро награжденных митрами и орденами. Если они хороший монашестве, то почему же им не быть хорошими и в мирском священстве? Попробуйте нашему народу только издали показать эту меру сохранения бедных церквей, и вы увидите его радость; вы изумитесь, где он отыщет надежных людей и как скоро священник бедных приходов и храмы их перестанут быть бедными».

Требуемое означенным отношением г. Обер-Прокурора Св. Синода заключение по содержанию изложенной пред сим записки представлено было мною 11 ноября за № 5108. Вот что я писаал по сему поводу Его Превосходительству:

«Конфиденциальным отношением от 2-го минувшего октябре за № 150, при коем препровожден ко мне печатный экземпляр записки неизвстного автора с изложением некоторых соображений по вопросу об устройстве приходов и духовенства, Ваше Превосходительство изволите требовать от меня, по содержанию этой записки, заключения.

Вследствие сего, долгом поставляю изложить, по поводу означенной записки, следующие мысли.

Разделяя мысли автора, изложенные им в вступительной части записки, я не могу во всем безусловно согласиться с ним в дальнейших его соображениях. Так:

1) Автор записки рекомендует определять в бедные приходы молодых священников и притом на известный срок. Но определение на то или иное место того или другого лица не всегда зависит от непосредственного усмотрения и распоряжения епархиального архиерея. Может быть, как иногда и бывает, что на бедное место не оказывается желающих поступить никого, даже и из заштатных священников; определять же кого бы то ни было на такое место вопреки желанию, не весьма удобно и благонадежно. Можно разве посылать на бедные места только в наказание неисправных по службе и поведению священников; но справедливо ли это будет по отношению к прихожанам, коих вина только в том, что их мало в приходе, или что они очень бедны, между тем как их религиозно-нравственные потребности одинаковы с прихожанами прочих церквей в епархии Что же остается делать с бедными приходами? Надлежит, по моему мнению, Правительству обратить на эти прихода особенное внимание. В настоящее время, в некоторых епархиях, между прочим, и в Тверской, существует для духовенства казенное жалованье. Но это жалование распределено между причтами без точного соображения с количеством приходских душ, с пропорциею земельного надела и с, прочими материальными условиями сельского быта. Поэтому справедливо желать, что-бы причты бедных приходов пользовались большим от казны пособием сравнительно с причтами многолюдных приходов. Там же, где нет казенного жалованья, следовало бы обеспечивать причты бедных приходов или большим наделом земли, или какими-либо арендными статьями, в роде мельниц, рыбных ловлей, торговых лавок и т. под.

2) Относительно посвящения в священники лиц неженатых и вдовых диаконов требуется крайняя осторожность. Пример покойного протоиерея Горского (Ректора Моск. дух. Академии) не для многих удобоподражаем. Что касается также вдовых диаконов, почивший в Бозе московский митрополит Филарет допускал иногда до священства таких диаконов, но опыты не были удачны, и потому впоследствии он вовсе прекратил такое производство во священники. Скажу далее на основании собственных, наблюдений. На диаконов вдовых прихожане меньше обращают внимания, чем на вдовых священников; и если бы, паче чаяния, впал в искушение вдовый диакон, его падение не произвело бы в приходе такого соблазна, какое произвело бы оно, если бы тот же диакон был уже облечен саном священства. Бывают примеры, что прихожане, при одном лишь подозрении относительно чистоты жизни вдового священника, начинают его чуждаться и даже перестают принимать от него таинства.

3) Допущение сдачи священнических мест сыновьям и зятьям, если эти обладают потребными для священства качествами, не может быть признано противным каноническим правилам. Но тут могут быть немаловажные затруднения в том случае, если молодой и неопытный, хотя и достойный священного сана, воспитанник семинарии, ради получения священнического места, вступить в брак с девицею не по взаимному расположению. Последствия такого необдуманного брака естественно могут быть, как и бывали, очень гибельны для той или другой стороны. Наконец

4) Открывать доступ к священству начетчикам из простого народа т.-е. возвращаться к практике веков минувших, в настоящее время едва ли удобно и благовременно. Было время, когда такие начетчики могли иметь нравственное влияние на безграмотную массу народа. В настоящее время, при распространении в народе грамотности и даже в некоторой мере научных познаний, приходскому священнику недостаточно иметь начитанность в одностороннем, хотя бы то и духовном направлении; ему неизбежно могут встречаться теперь в служебной практике такие вопросы, на которые он не в состоянии будет давать удовлетворительные ответы, если сам не будет более или менее знаком с научным образованием.

Из немногих примеров умных и деятельных настоятелей монаетырских вышедших из простого народа нельзя заключать, что много найдется лиц с такими же качествами для занятия священнических мест в бедных сельских приходах.

Нет, не к повторению прожитых опытов надлежит возвращаться нам, а нужно надлежащим образом пользоваться существующими средствами и способами к приготовлению достойных кандидатов священства. Естественными питомниками для приготовления таких кандидатов должны служить духовные школы. Таковыми они и были в прежнее время. Нынешние духовные школы, особенно семинарии служат более внешним, нежели внутренним целям т.-е. более и успешнее подготовляют своих питомцев для высших светских учебных заведений, чем для служения церкви. В последнее время все почти более способные и даровитые воспитанники оставляют семинарию еще до окончания в ней полного курса (так было, по крайней мере до 1879 г.); окончания же семинарского курса достигают, только слабые по способностям ученики, и они-то составляют контингент кандидатов-священства. Нельзя не скорбеть о таком порядке вещей.

Вот все, что мог я сказать по поводу записки неизвестного автора».

Вследствие угрозы со стороны Обер-Прокурора Св. Синода, изъясненной в его письме ко мне от 1 октября, Ректор Тверской семинарии протоиерей Александр Соколов 8-го того же октября представил мне прошение, в котором изложил следующее:

«Труды понесенные мною в продолжение почти 30 лет на духовно-училищной, 18-ти епархиальной службе, особенно же напряженная деятельность по должности Ректора, в течении почти 8 лет, в самое трудное для семинарии время преобразования и построек, постоянныеи неусыпные заботы о благоустройстве учебных заведений Тверской епархии и другие условия моей семинарской службы были причинною той тяжкой болезни, которую перенес я в продолжении предшествующего года моей служебной деятельности. Врач семинарии и другие меня пользовавшие в болезни признали необходимым условием для восстановления моего расстроенного здоровья – избрать другой род жизни и оставить службу, сделавшуюся для меня, по настоящему состоянию здоровья, тяжелою и непосильною. Посему прошу Ваше Высокопреосвященство ходатайствовать пред Св. Синодом об увольнении меня от духовно-училищной службы, приняв во внимание расстроенное состояние моего здоровья.

Но так как единственнным средством содержания меня с женою и 8-ю детьми служить получаемое мною, по должности Ректора жалованье с прекращением которого положение мое будет слишком тяжелое и безвыходное, я должен буду оставаться с семьею без крова и куска насущного хлеба, то вместе с тем покорнейше прошу Ваше Высокопреосвященство, не соблаговолите ли, Милостивейший Отеп и Архипастырь, ходатайствовать пред г. Обер-Прокурором Св. Синода о назначении мне заслуженной мною пенсии, приняв во внимание, как мою почти 30-летнюю службу, а равно и то, что в продолжение ее безвозмездно я исправлял и очень часто обязанности лиц и начальствующих и служащих, нередко в течении целых месяцев, а иногда и в продолжении года и более, как видно из моего послужного списка».

Об увольнении протоиерея Соколова от должности Ректора семинарии я прадсгавил Св. Синоду 14-го числа (за № 714) , и указом от 12-го ноября, за № 4439, он был уволен. Ходатайство же о назначении ему пенсии было отложено до другого времени⁴⁰³.

10-го ч. я препроводил в новооткрытое при Московской духовной академии Братство преп. Сергия для вспомоществования нуждающимся студентам этой академии, триста рублей при следующем письме:

«Вполне сочувствуя благой цели учреждения Братства, почитаю священным долгом принести оному, с своей стороны посильную жертву. Прилагаемые присем триста рублей прошу принять от меня на вспомоществование нуждающимся студентам Академии, где я сам был и воспитанником, и начальником».

Совет означенного Братства, получив сделанный мною взнос, выслал мне от 15-го числа за подписью Председателя своего, преосвященного Алексия, Еп. Можайского, квитанцию за № 168, в которой назвал меня пожизненным членом Братства.

10-го же числа писал я Ректору Московской академии, протоиерею С. К. Смирнову, в ответ на его письмо от 30-го сентября:

«Усерднейше благодарю Вас за приветствие и благожелания; взаимно и Вас поздравляю с прошедшим днем Вашего ангела, с получением премии за ученое сочинение⁴⁰⁴, с благополучным наачалом открытия Братства и пр.

Благодарю Вас за приглашение меня в число Братчиков новоооткрытого Братства. Вместе с сим я посылаю в Ваше Братство посильную жертву (300 р.).

Где то я видел в газетах, что Вы открываете при академии церковно-археологический музей; дело доброе и полезное. Есть и у меня мысль устроить, в свое время, при семинарии нечто в роде музея, куда бы можно было собрать сохраняющиеся пока в целости при монастырях и некоторых церквах древности, но не знаю, придется ли осуществить эту затею.

Постройка нашей семинарии приостановилась по случаю смут в среде семинарской корпорации. Назначенная мною, по требованию Обер-Прокурора, Ревизионная Комиссия под председательством протоиерея Владиславлева, открыла немало беспорядков и злоупотреблений со стороны архитектора и подрядчика; а новый ревизор, приехавший из СПб., нашел в Семинарском правлении по части экономии совершенный хаос. Ожидаем из Петербурга еще ревизора-архитектора для решения некоторых технических вопросов по постройкам семинарским. По ревизии Остроумова оказалось недочету до 3,000 рублей Ректор вынужден подать, и подал уже прошение об отставке. Его положение, при многочисленном семействе, очень печальное; дай мне с ним немалая забота. Надобно будет дать ему какое-либо место в епархиальном ведомстве, но скоро-ли может открыться приличное для него место?

Простите и помолитесь о мне пред угодником Божиим Сергием».

Лишь только отправлено было это письмо на почту, как является ко мне упомянутый в сем письме архитектор накануне прибывший из СПб., Эрнест Ив. Жибер (француз). Важная особа – придворный архитектор, член техническо-строительного Комитета при Министерстве Внутрен. Дел, член Академии Художеств и, наконец Тайный Советник. Так как г. Жибер с православными архиереями никогда не встречался, то он шел ко мне, как я после узнал, не без опасений за прием, какой будет ему сделан православным архиереем. Но когда я не только ласково принял его, но одарил его книгою (я вручил ему экземпляр французского Указателя Патриаршей ризницы), то он остался от моего приема в восторге. Жибер своим осмотром неисправностей по постройке семинарского здания и своими опытными советами успокоил напиих техников и членов Ревизионной Комиссии.

11-го ч. писал я в Киев профессору духовной академии А. Д. Воронову:

«Призываю Вам благодать Божию, врачующую и исцеляющую недуги душевные и телесные. Что это вздумалось Вам, молодому человеку, болеть и в бездействии возлежать на одре? Освободились ли теперь от своей болезни и продолжаете ли заниматься своими учеными делами?

Недавно прочитал я с живым сочувствием и сердечным умилением составленный Вами в 1878 г. некролог земляка и сотрудника вашего по академии О. О. Гусева⁴⁰⁵. Отдельный оттиск этого некролога доставил мне брат, покойного преподаватель Казанской семинарии, бывший у меня в августе. Какой талантливый ученый был покойный Гусев и как, по-видимому, рано смерть пресекла его ученое поприще!

Что нового у вас? Пишите мне, но на мне, пожалуйста, строго не взыскивайте, если не скоро буду отвечать на Ваши письма: до крайности обременен частною корреспонденциею, не говоря уже об официальной переписке и ежедневных служебных делах».

13-го ч. писал я в Пензу родственнику своему Кафедральному Протоиерею, Ф. М. Пантелеевскому:

«Поздравляю Вас с Монаршею наградой⁴⁰⁶ и благоуспешным окончанием дела о пенсии. Теперь Вы беспечально и благодушно можете продолжать труды на пользу общую.

Мысленно я сопутствовал Вам в святый град Киев и порадовался за Вас, что Вы, чрез столько лет, посетили незабвенный для Вас град и свою дорогую Alma Mater. – Но жаль, в самом деле, что Вы не застали там своего доброго товарища, преосв. Димитрия⁴⁰⁷: свидание с ним усугубило бы Вашу радость. А правда ли, что преосв. Димитрий приезжал в Киев будто бы для совета с преосв. Митрополитом⁴⁰⁸ об увольнении на покой по причине нездоровья и по недовольству подведомым ему духовенством? Да и можно ли быть довольным таким духовенством, которое дозволило себе такую неслыханную дерзость против его Викария⁴⁰⁹ на епархиальном съезде в Кременце, – о чем заявлено в газетах и, между прочим, в газете «Восток», № 58 стр. 259.

Не могу не посетовать на Вас возлюбленнейший о. протоиерей, за то, что Вы, бывши в Москве, не заглянули еще раз в нашу Тверь; но ведь летом она лучше, чем зимой. А сколь бы еще нашлось новых предметов для взаимной нашей беседы! Кто знает, представится ли для Вас другой столь благоприятный случай для свидания со мною; разве когда-нибудь вздумаете опять слетать в северную столицу.

Что скажу Вам нового о себе? Я очень много путешествовал нынешним летом по своей новой епархии частию для обычного обозрения церквей, а частию для освящения храмов; был во всех уездных городах, за исключением одного; посетил все почти иноческие обители, а их около 20-ти; много видел на пути утешительного, но немало и неприятного, разумеется, в нравственном отношении.

Не все обстоит благополучно и у меня дома. В семинарии, по строительной и экономической частям, оказались при ревизии, такие беспорядки и такой хаос, что Ректор должен был подать в отставку Новому Ректору, кого бы ни избрали, предстоит понести много трудов по исправлению беспорядков и водворению новых добрых порядков в такой огромной Семинарии, какова Тверская, в которой до 800 воспитанников.

Довольно».

16-го ч. писал я в Москву Преосвященному Алексию, Епископу Можайскому, в ответ на его письмо от 30 сентября:

«Приношу Вам искреннюю благодарность за любезное приветствие меня со днем ангела и за Ваши братские молитвенные благожелания.

Благодарю Вас также и за сообщение мне новостей московских и академических, хотя некоторые из них мне были уже известны.

Очень приятно слышать, что Вы избраны председателем Братства. Позвольте мне рекомендовать себя Вам в качестве члена этого благодетельного Братства.

Вы пишете, что, в продолжении минувшего лета, Вы четыре раза предпринимали путешествие по епархии, а я пять раз выезжал из Твери, частью для обычной ревизии церквей, а частью для освящения храмов, – и я должен Вам доложить, что сельские церкви Тверской епархии не менее, если не более, благолепны сравнительно с церквами Московской епархии. В некоторых церквах я восхищался не только богатством, но и изяществом украшений. А в последней церкви, которую я освящал 5-го сего октября, я приятно удивлен, был оригинальною и необычайною для нынешнего времени иконописью и живописью на стенах. Иконы в иконостасе и изображения святых на стенах храма писаны в самом древнем, византийском стиле. Над этими работами целое лето трудился сам помещик этого села, Князь Гагарин, бывший Вице-Президент Академии Художеств, который некогда расписывал Кафедр. Сионский собор в Тифлисе. Подобную живопись я видел только в Киево-Софийском соборе и в Греческой церкви в Петербурге.

А сказать ли Вам, кстати, нечто по секрету? Когда я ехал для освящения этой последней церкви на пароходе по Волге мимо некоторых церквей Моск. епархии, меня сопровождали звоном на колокольнях этих церквей; а когда, на обратном пути, я ехал уже в экипаже мимо одной из этих церквей; меня опять встретили звоном и упросили зайти в церковь; я конечно не отказал в этой просьбе и с любовию, как бывший Московский Викарий, благословил усердных и почтительных к сану архиерейскому поселян.

Позвольте затем обратиться к Вашему Преосвященству как истому канонисту, за разрешением следующего казуистического вопроса: «можно ли и должно ли возводить в священный сан монаха, пришедшего в монастырь из военной службы, бывшего в сражениях и поражавшего врагов?» – Вопрос этот занимает мою Консисторию по поводу ходатайства одного настоятеля о возведении в священный сан монаха, именно, из таких военных. Благоволите, Преосвященнейший, указать нам определенные правила или примеры для решения этого вопроса в том или другом смысле, и, если можно, не замедлите исполнением нашей просьбы».

20-го ч. получил я письмо из Москвы от Преосв. Алексия, еп. Можайского. Он писал мне от 18-го ч., в ответ на мое письмо от 16-го числа:

«Приношу Вашему Высокопреосвященству глубочайшую благодарность за любвеобильное отеческое послание от 16 октября. Да помилует Вас Господь за Вашу к моему недостоинству милость!

Приношу искреннейшую благодарность за приветствие меня с председательством Братства преп. Сергия: и недостоин и бесполезен, но не мог противиться и поставить свою волю выше воли множайших. Вместе с сим и от себя и от всего Братства приношу Вашему Высокопреосвященству глубочайшую благодарность за Ваш щедрый дар на пользу бедствующих. Форменное удостоверение о получении Братством сего дара при семь прилагаю.

Соутешаюсь Вашим утешением от благолепия. Тверских сельских церквей; при обозрении церквей Богородского уезда я имел тоже утешение: церкви в этом уезде прекраснейшие.

За посещение наших Московских церквей Вашему Высокопреосвященству благодарение чрез земное поклонение. Вы утешили и благословили нашу паству вместо нас, косно к утешению ее шествующих. И я благословлял в одной деревне Владим. епархии просивших благословения поселян.

На вопрос Вашего Высокопреосвященства о том: «можно ли возводить в священный сан монаха, пришедшего в монастырь из военной службы и поражавшего врагов?» – я ответствую утвердительно, имея основанием к такому ответу следующее:

1) В 83 пр. Свв. Апостол читаем: «Епископ, или пресвитер или диакон, в воинском деле упражняющийся и хотящий удержати обое, т.-е. римское начальство и священническую, должность: да будет извержен из священного сана». След. хотящий удержать одно, т.-е. священническую должность, не будет извержен. И след. и оставивший воинское дело может получить священническую должность.

2) В 7 пр. IV Всел. собора: «вчиненным единожды в клире и монахам определили мы не вступати нив воинскую службу, ни в мирский чин, иначе дерзнувших на сие и невозвращающихся с раскаянием к тому, что прежде избрали для Бога, предавати анафеме». И отсюда выводится та же мысль. В толкованиях Вальсамона, Зонары и Аристина на сказанные правила представляется несколько разъяснений, приводящих к той же мысли.

3) В пространном христианском катехизисе, в учении о 6-й заповеди, вторый вопрос следующий: В. Всякое ли отнятие жизни есть законопреступное убийство? О. Не есть беззаконное убийство, когда отнимают, жизнь по должности как то: когда убивают неприятеля на войне за Государя и отечество.

4) Примеров допущения людей военных до священства и даже до Архиерйства мне известно несколько. Преосвящ. Леонид⁴¹⁰ был в военной службе и мог застрелить неприятеля. Соловецкий Архимандрит Александр⁴¹¹ в 1854 г. и действительно стрелял в Англичанина и может быть и действительно застрелил хотя одного человека, и однакоже получил архиерейство. В лавре был иеромонах Никон Голохвастов, прежде бывший полковником и, может-быть, убивавший неприятеля, напр., в Венгерскую компанию. Может-быть, этот иеромонах известен и Вашему Высокопреосвященству. Настоящий Задонский Архимандр. Димитрий также из офицеров⁴¹².

Из сих оснований и примеров вывожу заключение, что военные люди могут получать священный сан.

Смиреннейше испрашивая Архипастырского благословения и святительских молитв Вашего Высокопреосвященства с глубочайшим почитанием и преданностью имею честь пребыть».

21-го ч. писал я в Москву Графине А.Г. Толстой:

«Присланные мне Вами с Ржевским священником⁴¹³ гостинцы⁴¹⁴ свидетельствуют о продолжении Вашего доброго ко мне расположения и внимания. Примите же от меня досточтимая Графиня за Вашу добрую о мне память искреннейшую благодарность.

Давно не напоминал я о себе Вашему Сиятельству письменно; но никогда не перестаю воспоминать о Вас пред престолом Божиим молитвенно, сохраняя притом в живой памяти Ваши великие благодеяния моей прежней Полоцкой пастве⁴¹⁵ и щедрые дары лично мне.

Что скажу Вашему Сиятельству о себе и о своем настоящем положении? Привыкаю мало-по-малу к здешнему положению и достаточно уже ознакомился с своею новою паствой. Нынешним летом я много путешествовал по епархии; был во всех почти уездных городах и посетил все почти иноческие обители; а их здесь очень довольно.

Приношу Вашему Сиятельству глубокую благодарность за Ваше милостивое истинно христианское участие в положении бедного старца – Ржевского священника. Он с горячими слезами на своих прозревших глазах передавал мне о Вашем милостивом к нему внимании.

Горяча будет молитва его о Вас, благодетельная Графиня пред святым престолом, к которому он теперь может снова приступать».

В тот же день, мимоздом в СПб., был у меня знакомый мне чиновник А. К. Высоцкий, близкий родственник известной Княжны Ек. Ник. Долгорукой (впоследствии Светлейшей Княгини Юрьевской). Он рассказывал, что Княжна Долгорукая в детстве своем нередко бывала в доме его отца – помещика Полтавской губернии – и что отец его отвозил Княжну – сироту в Петербурге, для помещения в Смоленском монастыре, где она и получила свое образование. Высоцкий рассказывал мне, между прочим, о своей службе по винным откупам в Воронеже, о подарках, какие он делал к новому году, по поручению откупщика, губернским и уездным властям (одному полагалось в год 36,000 рублей, другому 6,000 р., третьему 3,000 р. и т. далее)...

22-го ч., в день празднования Казанской иконе Б. Матери, после литургии в Крестовой церкви, я отправился для совершения водосвятного молебна в новом здании Ремесленного училища, устроенном купцом Добринским. При молебне присутствовали Начальник губернии, Управляющий Казенною Палатой и другие почетные лица. По окончании молебствия я осматривал заведение. Добринский обещал мне устроить токарный станок, но не исполнил своего обещания.

При письме Секретаря в Бозе почившей Государыни Императрицы Марии Александровны – Морица от 9-го ч., за № 1801, прислано было мне 21-го числа для Николо-Столпенской Пустыни священническое и диаконское облачение из пестрого бархата. На письме этом дана была мною 23-го ч. следующая резолюция:

1) Консистория поручит кому-либо из благонадежных чиновников принять по приложенной при сем квитанции ризницу и затем препроводить оную в Николо-Столпенскую Пустынь с предписанием Настоятелю оной: а) о получении ризницы немедленно донесть б) ризницу сию внесть в опись монастырского церковного имущества с объяснением, откуда и по какому случаю оная получена в дар обителию; в) имя в Бозе преставльшейся Благочестивейшей Государыни Императрицы Марии Александровны записать в монастырский Синодик для вечнаго поминовения; г) полученную ризницу употреблять, кроме других праздничных дней, в нарочитые дни рождения (27 июля), тезоимениства (22 того же месяца) и кончины (22 мая) Ее величества.

2) О получении ризницы и вышеизложенных распоряжениях донесть от моего имени Св. Синоду и уведомить г. Морица.

В тот же день т.-е. 23 ч. посетил меня, в первый раз, живущий в Твери князь Артемий Давидович Абамелик, о котором писал мне от 28 марта из СПб. брат его Семен Абамелик-Лазарев укоризненное письмо⁴¹⁶. Посетивший меня князь Абамелик опасался, чтобы я не упрекнул его этим безрассудным письмом брата, но у меня ив мыслях этого не было. С этого дня у меня началось с князем знакомство, которое долгое время не прекращалось.

24-го ч. получиля письмо из СПб. от Вице-Директора Хозяйственного при Св. Синоде Управления, П. И. Остроумова, который во время продолжительного своего пребывания в Твери, по случаю ревизии семинарских построек, пользовался меня радушным приемом. Вот что он писал мне от 22 числа:

«Ваше Высокопреосвященство, Душевно-уважаемый Архипастырь! Считаю моим сердечным долгом принести Вашему Высокопреосвященству искреннейшую мою благодарность за Ваше гостеприимство и истинное ко мне радушие во все время моего пребывания в Твери. Никогда не могу забыть, что единственное успокоение и облегчение в моих тревожных заботах в Твери я имел удовольствие находить только в беседах с Вами, Владыко. Простите меня, если я своими частыми посещениями или вообще чем-либо причинил Вам какое бы то ни было неудовольствие.

В СПб. я возвратился не совсем здоровым и все еще не вполне поправился. Дома я застал двоих детей больными плевритом, а самого маленького моего сына только-что поправляющимся после вынесенного тифа. Жена не писала мне о болезнях детей, чтобы не расстраивать меня во время занятий.

На другой день, по прибытии сюда, я должен был приступить к составлению отчета по командировке, с которым очень торопят меня. Теперь вот уже несколько дней как я исключительно занят отчетом, а все еще и конца не вижу этому делу.

Петербург совершенно заносить снегом. Санная дорога отличная. Холода стоят умеренные.

Испрашивая святых молитв Ваших, с чувством глубочайшего почтения и душевной преданности, имею честь быть»…

25-го ч. писал я в Уфу законоучителю гимназии, священнику Евф. Никол. Соловьеву, в ответ на его письмо 25 сентября:

«Усердно благодарю вас за молитвенную о мне память в день моего ангела.

Последнюю речь вашего владыки читал я в Церковном Вестнике (№ 42) и немало подивился его решимости произносить ее с церковной кафедры. Для такой речи место в стенах гимназической актовой залы, а не в храме Божием. Оставайся в живых покойный Владыка Московский Филарет, такая речь не могла бы безнаказанно или, по крайней мере, безупречно появиться страницах церковной газеты с именем церковной речи. О tempora! o mores!...»

В тот же день писал я в СПб. Т. И. Филиппову, в ответ на его письмо от 3-го октября:

«Что сказать Вам о делах Мазуринского училища? Довольно давно уже я поручил соборному протоиерею произвесть исследование о своеволии Булах, но до сих пор не имею сведений о результате этого исследования, да, правду сказать, нелегко думаю и достигнуть его. Очень жаль, что не посетил нас Константин Петрович (Победоносцев): при личном с ним свидании удобнее было бы разъяснить это вопиющее дело. Но и не одно это дело побуждает меня желать свиданя с Его Превосходительством; в епархии у меня немало и других дел, еще более, чем Ржевское, озабочивающих меня».

30-го ч. писал я в Москву профессору университета Ф. И. Буслаеву:

«Даря меня дорогими и интересными письмами из-за границы, Вы в праве были ожидать от меня и ответа на них там же, за пределами отечества. Но простите, если мой ответ, и при том запоздалый, найдет Вас в первопрестольном отечественном граде.

С истинным удовольствием читал и перечитывал я Ваши письма, преисполненные палеографических и археологических новостей. Приношу Вам за них искреннейшую сердечную благодарность.

Вы странствовали за границей, а я все почти лето путешествовал в пределах своей епархии. В продолжении минувшего лета пять раз оставлял я свою резиденцию; был во всех уездных городах, за исключением одного, и посетил все почти иноческие обители. Везде обращал внимание на сохранившееся памятники церковных древностей, как вещественные, так и письменные. Оказывается, что таких более или менее примечательных, памятников сохранилось здесь довольно еще много. Возникает у меня мысль собрать эти памятники церковной старины, пока они целы, в одно место, как для безопаснейшего хранегтя их, так и для более удобного изучения желающим, но буду ли в состоянии осуществить эту мысль, не знаю.

По указанию Алексея Егоровича (Викторова), я выписал из библиотеки Ниловой пустыни одну рукопись XVI в. украшенную очень хорошими миниатюрами; правда, эти миниатюры не могут, конечно, равняться с миниатюрами лицевого Апокалипсиса, какой видели Вы в Бамберге; тем не менее и они заслуживают Вашего просвщенного внимания. Не рассудите ли посему, достопочтеннейший Феодор Иванович, постить меня, чтоб взглянуть на наши миниатюры? Ваше посещение доставило бы мн истинное удовольствие».

31-го ч. получил я, на ряду с прочими архиереями, печатное письмо из Симбирска от Н. Анучина, следующего содержания:

«Препровождая при сем Месяцеслов Православной Кафолической Церкви, вторым изданием печатанный и дополненный покорнейше прошу принять оный от издателя с Архипастырскою милостью. При этом имею честь объяснить Вашему Преосвященству, что в сем Месяцеслове помещены и те подвижники и подвижницы благочестия и ревнители Православной веры, кои не упоминаются ни в Богослужебных книгах, ни в Четьих-Минеях, ни в прологах, ни в патериках; даже имена многих святых Греческих, Грузинских, Русских и других славянских подвижников и подвижниц Востока и Запада (до отпадения Западной Церкви от союза с Восточною) известны немногим Православным сынам Церкви. С этою целью составлен г. Косолаповым Месяцеслов⁴¹⁷, а мною оный напечатан, который, думаю не бесполезен будет для Православных Христиан и в частности для сельского духовенства. Вследствие этого я обращаюсь к Вам Милостивый Архипастырь и Отец с покорнейшею просьбою о содействии к распространению между приходским духовенством».

По получении с почты Месяцеслова, мною сделано было надлежащее распоряжение о приглашении чрез Епархиальные Ведомости подведомого мне духовенства к приобретению этой интересной и полезной книги.

1-го ноября получил я письмо из Москвы от А. Е. Викторова. От 30-го октября он писал мне:

«Преосвященнейший Владыко!

После подведения счетов, я был очень доволен, что нужные Музею книги, в Ваших осмотренных мною монастырях, оказались все почти принадлежащими к после-Иосифовской эпохе; а потому в офииц. бумаге Музей имел полное право сказать, что эти книги не имеют особой материальной ценности. Вот что особенно пугает меня, это – опасение, как бы Ваша консистория не поставила препятствием к передаче нам книг то обстоятельство, что в некоторых монастырях эти книги записаны в главную опись. Но по монастырям постоянно же переносят книги из главной описи в дополнительную. Отчего же, мне казалось бы, и эти книги не перенести точно так же, с отметкою: заменена такою-то книгою (т.-е. полученною от нас новою Богослужебною) и перенесена в дополнительную опись. Пугает меня и то, как бы консистория не решила отнестись за разрешением в Синод. Конечно, в Синоде может пройти это дело, как прежде у нас были случаи. Но лучше бы обойтись без Синода, как было с Ярославским архиер. домом. Но я уверен, что Ваше Преосвященство поведете дело так, что оно наверно кончится во благо нам.

Вы предполагали основать в Тверской епархии Музей церковно-археологический, для которого конечно потребуются старопечатн. книги древние и редкие, каких в Тветских монастырях нет. Нельзя ли так повернуть вопрос, чтобы взамен этих книг Вы потребовали от нас книг редких, которые годились бы для выставки в Музее. Мы могли бы из наших дублетов послужить Вам очень редкими и дорогими книгами.

Мы собираемся праздновать 50-летний юбилей Румянцовского Музея; поэтому я занят теперь вопросом о юбилейном издании. Все это время, равно как и прошлую зиму и весну, я возился с нашими московскими рукописями, каталог которых думал выдать к юбилею. Но оказывается, что по недостатку книг этого дела я не начну к юбилею. Поэтому теперь порешил напечатать каталог Севастьяновских рукописей, который у меня готов давно уже».

4-го ноября – 18-я годовщина моей архиерейской хиротонии. Служил я в Крестовой церкви.

После литургии эконом архиерейского дома с братиею поднесли мне икону Божией Матери при следующем адресе

«Владыко Преосвященный!

В день ниспослания на Тебя Святительских Даров Христовых, мы нижайшие послушники осмеиваемся поднеси Архиерейству Твоему икону Богородицы в ознаменование нашей любви и преданности к Тебе, Святый Владыко; причем смиреннейше просим Святительских Твоих молитв о нашем недостоинстве.

Вашего Высокопреосвященства, нижайшие послушники»...

4-го же числа получено было мною из СПБ письмо от Т. И. Филиппова; вот что писал мне от 25-го ч. Тертий Иванович:

«Позволяю себе поручить милосердию Вашему подателя моего письма, диакона Ржевской церкви Рождества Богородицы, Алексея Яковлевича Успенского, который, по малоприходности настоящего своего места, желал бы переменить его на лучшее, побуждаемый к тому не корыстью, а действительною нуждою. У него на руках девять человек, коих он должен питать и греть. Простите меня великодушно, Ваше Высокопреосвященство, что я Вас беспокою; но мои земляки до того привыкли ко мне обращаться, что мне невозможно бывает отклонять их разумные просьбы. Диакон Успенский человек очень хороший во всех отношениях.

Думаю начать на днях дело о погребении заживо Анны Васильевны Мазуриной в стенах Ржевского училища; совесть не дает мне покою! Копию с записки, которую я составляю для министра юстиции, сообщу и Вашему Высоко-преосвященству».

5-го ч. получил я письмо из Владимира от Преосвящ. Иакова, который от 3-го ч. писал мне:

«Книги говорят, что 4 Ноября исполнится Вам 18 лет в сане Епископском. День хиротонии Владыки местным духовенством встарь праздновался как светлый день епархии. Ныне это вывелось. Позволяю себе придти к Вам с словом приветствия: «Архиерейство Твое да помянет Господь Бог во царствии Своем!» Будь это не за горами, можно бы лично сказать Вам мои благожелания и обнять Вас по-братски. Милость Божия да будет со всеми нами.

Вы, конечно, получили курьезную записку о пользах духовенству. Наш Владыка уже написал отзыв. Сказанное в начале записки преувеличено. Предлагаемые меры не новы; они практикуются, но вводить их как правило не удобно, не следует. Что касается простецов, их посвящать в иереи опасно. Не справиться им с паствой в случае какой беды. Неграмотное духовенство признало Разина за подлинного царя. Допусти выбор их в бедные приходы, станут просить и хороших… Записка изделия, кажется, московского. Написана очень легко. Подписали бы в прежнее время: сига melius. Напрасно давали ей движение. Это впрочем отзыв: обходим.

К. П. сколько мне известно не в пользу обогащения духовенства. Посади его, говорить, на жалованье, к бедному за какой-нибудь грощ не пойдет богатый священник. Петербургское духовенство таксу завело. Поминанья без гривенника не принимает. Так говорил он мне в 1869 г.

Села Васильевского Шуйского у., заштатный псаломщик, из окончивших семинарский курс, Ив. Петр. Лавров⁴¹⁸ 27 лет служил при церкви холостяком, придумывая в то же время облегчить дело звонаря, и наконец устроил машину (для всего звона) и приспособил, ее для большого колокола на тамошней кладбищенской церкви; звонил, одобрили, но старший свящ. Вишняков не дозволил поставить машину для всего звона. Что же, говорить, будут делать сверхштатные псаломщики (их там 4)? Лавров явился ко мне, а я пошел ко Владыке, объяснил все дело. Нельзя говорить, нужно разрещение Св. Синода и пр. Я послал Лаврова в Москву с письмом к преосвящ. Амвросию – и Лавров воротился ко мне 1-го ноября с лицом сияющим. Получил заказ модели для Спасского собора. Машина подобно часам будет заводиться и звонить неделю или месяц. Один должен управлять ею, не лазая на колокольню. Поздравьте нас с изобретением.

Открылось, что наши семинаристы получили приглашение из других семинарий выразить свое согласие на прошение к Министру об отмене экзамена зрелости; но не успели дать согласия, как инспектор узнал о затеях и прекратил стачку. Наблюдите (секрет), нет ли чего у Вас.

23 ноября собираемся праздновать 1-ю годовщину Александро-Невского Братства. Отчет доставлю Вам, когда отпечатается.

Чтения начались, но похвалиться не можем. Охотников читать нет. Впрочем расписание на октябрь и ноябрь сделал я по заявлениям лекторов. Для любопытства прилагаю экземпляр. Чтение идет по книгам.

Пока довольно. Здравствовать Вам и радоваться о Господе желаю».

В ответ на это писал я от 25-го числа:

«На братское приветствие с 18-ю годовщиной моей архиерейской хиротонии ответствую взаимным усердным и поздравлением Вашего Преосвященства с годовщиною (если не ошибаюсь 42-ю)⁴¹⁹ Вашего пострижения в монашество. Да продлит Подвигоположник Господь И. Христос Ваши иноческие подвиги в святительском сане до последних пределов человеческой жизни, ко благу владимирско-муромской паствы, с которою Вы не желаете расстаться. Паства эта не может не быть признательна Вашему Преосвященству за Ваше деятельное попечение о ее нуждах – телесных и душевных.

Учрежденному Вами благотворительному обществу желаю прочного утверждения, а поощряемым Вами публичным чтениям благословенного успеха.

А моя семинарская интеллигенция ведет только публичные споры и распри. Теперь занята она выбором себе нового ректора; прежний получил на днях чистую отставку.

Не слышу я, чтобы здешние школьники получили подобное вашим приглашение к участию в коллективной просьбе к Министру.

На записку, которую Вы называете «курьезною», дал и я ответ не в ее пользу, хотя при этом и не могу не одобрить автора ее за то, что подал повод к вызову нашей братии на выражение своих мыслей и воззрений на изложенные в записке предметы. Но еще больше было-бы пользы для церковных дел, если бы взаимный обмен наших архиерейских мыслей происходил в общих личных собраниях, хотя бы не вполне официальных».

8-го ч. имел я честь получить собственноручное письмо⁴²⁰ из Стрельны от Его Имперраторского Высочества, Великого Князя Константина Константиновича. Вот что изволил писать мне от 5-го числа Великий Князь:

«Преосвященнейший Владыка!

В память пребывания нашего в Твери в первых числах июля ныншнего года сестра моя Королева Эллинов и я посылаем лампаду к мощам Св. Благоверного Князя Михаила Тверского. Мы просим Ваше Преосвященство, что-бы наша лампада была раз навсегда повешена над ракой Князя-Мученика. Желая, чтобы пожертвованная нами лампада была неугасимою, Великая Княгиня моя матушка и брат Дмитрий вносят вклад триста рублей, которые вскоре будут препровождены Вашему Преосвященству.

Несколько дней проведенных в Твери оставили нам самое приятное впечатление. Нам тем более отрадно знать, что, под видом неугасимого огня, наши молитвы присоединятся к молениям многих православных с верою припадающих к мощам Св. Князя Михаила.

Прошу благословения Вашего Совершенно преданный Вашему Преосвященству

Константин».

Помещаю здесь краткое описание препровожденной ко мне лампады.

Лампада серебряная (без позолоты) крестообразной формы, на такой же цепочке; весу в ней 2 ф. 57 зол., оценена в 350 рублей.

На четырех сторонах следующая вязная надпись:

«Усердное приношение Королевы Эллинов Ольги Константиновны и Великого Князя Константина Константиновича к мощам Св. Благоверного Князя Михаила Тверского».

Получив этот дорогой дар, я поспешил отвтствовать Его Высочеству, и вот что писал от 12 числа:

«Ваше Императорское Высочество!

Осьмого числа сего ноября имел я утешение получить милостивое письмо Вашего Высочества и вслед затем лампаду, предназначенную к раке мощей Св. Благоверного Князя Михаила Тверского, а также и денежный вклады (триста рублей) на неугасимый елей для сей лампады.

Изъясненная в письме воля Вашего Высочества и Ее Величества Королевы Ольги Константиновны в рассуждении лампады, а равно и изволение Ее Высочества, Августейшей Родительницы Вашей, В. Княгини Александры Иосифовны и Его Высочества, Великого Князя Дмитрия Константиновича, относительно употребления пожалованной Их Высочествами суммы, будут исполнены в точности.

В 22-й день сего же месяца ежегодно совершается в Твери священная память мученической кончины в Орде Благоверного Князя Михаила. В этот день с особенным усердием притекают в храм, где нетленно почивают мощи Страстотерпца – князя, наши православные граждане, и с этим священно-торжественным днем желательно навсегда соединить в сердцах тверитян утешительное воспоминание о благочестивом приношении Царственных особ к мощам Благоверного Князя – небесного покровителя града Твери. Посему я почитаю благословным, в этот именно день, внести в соборный храм дорогий дар Вашего Высочества и Ее Величества – лампаду, как благоприятную жертву чествуемому нами Угоднику Божию, и тогда же возжечь пред его нетленными мощами неугасимый елей, в знамение непрестанной молитвы Верующих в его благодатное заступление душе.

Благоверный Государь!

Клир Тверского соборного храма и все православные обитатели града, вместе со мною, душевно и несказанно обрадованы благочестивым приношением Вашим, и нет сомнения, что каждый из нас, повергаясь с благоговением пред святынею мощей благоверного князя-мученика и взирая на горящую пред ними лампаду, с любовию и усердием будет возносить к Дивному во святых своих Богу и Его святому Угоднику мольбы о здравии и долгоденствии Августейших Виновников сего дара, и усердная молитва Тверитян не угаснет и не прекратится, доколе в этой драгоценной лампаде будет гореть вещественный елей.

С чувствами глубочайшего высокопочитания и совершеннейшей преданности имею счастие пребыть Вашего Императорского Высочества, всеусерднейший слуга и Богомолец, Савва Архиепископ Тверский».

8-го также числа получено было мною письмо из Москвы от сына моей доброй знакомой Н. П. Киреевской, Николая Ив. Киреевского. От 5-го ч. он писал мне:

«Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивейший Архипастырь и Отец!

Вы удостоили Святительским Вашим благословением начало моей самостоятельной жизни. Вы вручили мне св. икону Николая Чудотворца, писанную Вашим родителем. Поэтому не было дня, чтобы я не молился о Вас и всегда поминал Вас как моего духовного Благодетеля. С тех пор прошло довольно времени – и я уже десять лет, по окончании курса в университете, служил и Судебным Следователем и Мировым Судьею и Предводителем дворянства. В этом году, 17 января Господь устроил мою судьбу, – я имел счастие жениться на дочери Белевского Предводителя дворянства – Марии Семеновне Андреевской и теперь, оставив службу в уезде переехал на жительство в Москву, надеясь и здесь получить назначение по судебному округу.

В конце ноября супруга моя должна сделаться матерью. Позвольте мне, Высокопреосвященнейший Владыко, усердно ходатайствовать пред Вами: не откажите быть восприемником этого моего первого младенца. Ваше святое благословение и Ваши святительские молитвы оградят всю жизнь его от всего вредного и дурного. Не огорчите, Владыко, отказом – это мое глубокое душевное желание.

Не вмените мне, Владыко, в вину мое смелое ходатайство, – только Ваше всегда милостивое, отеческое внимание дало мне право высказать откровенно эту мою почтительную просьбу.

Испрашивая Святительского Вашего благословения себе и жене моей, с чувством глубочайшего душевного уважения имею высокую честь быть Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и отца, сердечно-преданным слугою»...

Неожиданная просьба, выраженная в письме, поставила меня в немалое затруднение. Сначала я недоумевал, что мне на нее отвечать; наконец, я дал от 13-го числа такой ответ:

«Любезное письмо Ваше было для меня сколько приятным, столько же неожиданным сюпризом. Но еще неожиданнее для меня выраженное в этом письме Ваше желание относительно восприемничества. Желание Ваше доброе и благонамеренное; но, простите, если я скажу Вам, что оно не согласуется с церковными правилами. По 84-му правилу номоканона, монах не может быть восприемником детища (темь более, если это детище женского пола). Извольте же рассудить сами, могу ли я, вопреки церковному правилу, исполнить Ваше желание, как бы оно глубоко и искренне не было.

Итак, мне остается только сердечно поздравить Вас с вступлением в законный брак и призвать на Вас и на молодую супругу Вашу Божие благословение.

При свидании с матушкою Вашею и прочими присными, прошу передать им мое усердное почтение.

С душевным и искренним к Вам благорасположением пребываю»...

Но неотступный проситель не удовлетворился моим ответом. Он снова обратился ко мне с просьбою, и вот что писал от 14-го числа:

«Благосклонное письмо Ваше, которое я сейчас удостоился получить, дает мне смелость снова утруждать Вас моим ходатайством, – и вот в силу каких соображений (если, конечно детище будет не женского пола): покойный Святитель Филарет, Моск. Митрополит, при рождении моем прислал мне в тот же день Святый крест, и я всегда имел счастье считать себя его крестником: затем второй мой крестный отец (также записанный в метрике) был иеромонах Оптиной пустыни о. Макарий⁴²¹. Правда, я родился 29 ноября 1849 г., – но, смею, Владыко, полагать, что 84 пр. номоканона было и тогда не безизвестно. Кроме того, в моем присутствии, покойный Алексий⁴²², бывший Архиепископ Рязанский, удостоил быть восприемником в двух семействах в г. Рязани. Наконец, восприемницей будущего ребенка у жены моей будет родная бабка ее – Игумения Новодевичьего монастыря мать Евпраксия⁴²³, которую Вы, вероятно, изволите отчасти помнить, так как она была игуменьей и в бытность Вашу в Москве. Поэтому не погневайтесь, Владыко, я снова прошу Вас удостоить меня получить Ваше милостивое соизволение на мое усердное ходатайство.

Маменька и жена моя свидетельствуют Вам, Владыко, глубокое душевное почтение просят Вас помянуть их в Святительских молитвах Ваших и сердечно благодарят за Ваше любезное приветствие.

Не оставьте и меня Всемилостивейший Владыко, столь докучающего Вам неотступной просьбой, Вашим святительским благословением.

Не желая продолжать полемику с сыном, я обратился с просьбою о защите к его почтенной и доброрассудной матери; 20-го ч. я писал Н. П. Киреевской:

«Научите меня, что мне делать с неотступною просьбой Вашего любезного детища, Николая Ивановича, относительно восприемничества. Принять на себя звание восприемника дело, конечно, не трудное, хотя в моем положении и не совсем каноническое; но какая может-быть духовно-нравственная польза от заочного восприемничества для восприемлемого? У меня немало восприемных детей при крещении коих меня нарекали восприемником без моего даже ведома; но многие, из них я во всю жизнь ни разу не видел. Поэтому мне не хотелось бы облекать себя праздным титулом восприемника и в настоящем случае. Мои отношения к Николаю Ивановичу, и без того духовного родства, останутся навсегда самыми искренними и неизменными. Что Вы на это изволите сказать мне?

В ожидании Вашего ответа, остаюсь с душевным к Вам почтением»...

В ответ на это Наталия Петровна писала мне:

«Относительно вопроса о восприемничестве по неотступной просьбе отвечать трудно, но и не сказать Вам моего убеждения – прямо и искренно – для меня еще труднее.

Почему, прежде всего, сообщу Вам, Владыко святый, совет данный мне покойным Митрополитом Филаретом, на вопрос мой: не грех ли отказываться от восприемничества? Владыка отвечал: «Ответ за восприемлемого гораздо строже, чем за родное дитя Ваше, и потому, если Вы не можете следить за воспитанием Вами восприемлемого, то не должно и принимать на себя этой важной ответственности пред Богом. Погрешите, если будете восприемницею, а отказавшись не погрешите. Я никогда не дерзнул быть восприемником, именно по важной ответственности пред Богом, не имея возможности иметь влияния на восприемлемого, почему и Вам предлагаю мой совет – не погрешите». А я приняла этот совет как завещание, ограждающее меня от произвольного греха. И всегда отказываюсь быть восприемницей не только у чужих, но и у родных.

Детей моих – из семи – пятерых крестил протоиерей Вельмянинов; он был моим духовным отцом с 7-ми-летнего моего возраста и, по вере моей в его святые молитвы, приносимые им ежедневно у престола Божия, где конечно он поминал и крестных детей своих, не могла я предпочесть его как Восприемника детей моих, против всех родных и вельмож.

Знаю, что монашествующим канон воспрещает быть восприемниками младенцев, разве когда непредвидимый или крайний случай вынуждает изменение закона, что почти и не случается. Почему полагаю, по всей справедливости, не лучше ли предложить добрым Вашим словом обратиться с этою просьбою к отцу жены его, результатом, будет очень приятное от Коли – уважение тестю, а Вы, Владыко Святый, извольте сказать Коле, что не оставите Вашими святыми молитвами его чадо, имеющее родиться, это будет для него весьма утешительно, а Восприемником быть не можете.

Кажется, это и для Вас спокойнее, тем более, что действительно нет возможности следить за воспитанием, и религиозным направлением крестника.

Простите, Владыко святый, что так просто и прямо объясняю Вам то, что, по преданности моей Вам, считаю истинным и нелишним».

После сего г. Киреевский оставил меня в покое.

9-го ч. был у меня приехавший из Москвы Губернский Секретарь Феод. Максим. Матвеев, который приглашен мною к принятию на себя обязанностей поверенного по делу о Тверском Архиерейском подворье в Москве.

В беседе со мною г. Матвеев, между прочим, сообщил мне следующие сведения.

Он сын секретаря Киевской дух. Консистории получил образование в Киевском университете; бывши студентом, он около полугода жил у преосвящ. Иннокентия (Борисова) в Михайловском монастыре и помогал ему в корреспонденции с иностранными учеными на иностранных языках.

О Евгении (Болховитинов), митрополите Киевском, при котором отец Матвеева был секретарем Консистории, он передавал, что Евгений занимался составлением алфавитного указателя церковных законов; что он, при всей учености своей, не чужд был мздоимства. Так, он принял в дар от генеральши Удом карету с шестернею лошадей, и за это обещал ей решить, в угодность ее, дело о признании ее дочери незаконнорожденною. Но решению в таком смысле дела воспротивился секретарь Матвеев. Митрополит так был раздражен сопротивлением секретаря по этому делу, что поражен был апоплексическим ударом и тотчас умер. Это было 23 февраля 1887 года.

14-го ч. получено было мною два письма: одно из Уфы, другое из Москвы.

Из Уфы писал мне от 4-го числа законоучитель гимназии, священник Евф. Ник. Соловьев:

«Приношу Вам глубокую и сыновнюю мою благодарность за присланный Вами фотографический портрет.

Относительно корреспонденции Высотой Агафангела ничего не знаю, – вероятно истреблена им самим; он сожег и свою автобиографию! У меня, родителя и братьев находятся в целости письма его, обращенный к нам, но из них немного можно выбрать для его биографии. Но современем как-нибудь будет приведена его биография к концу. Детство и семинарская жизнь его описана достаточна полно; академическая жизнь скудно служебная более формально. Последний год его жизни может быть изображен достаточно.

Шуйский протоиерей о Мих. Вас. Миловский⁴²⁴, ученик Владыки по академии, бывало говорил многое о его бакалаврской жизни и инспекторстве в академии, разводил целые истории о переводе Павского и о писмах покойного Высокопр. Агафангела к 3-м митрополитам, но теперь ничего не говорить, несмотря на то что я убедительно просил его сообшить мне все, что он знает о жизни Владыки в Троицкой Лавре, и обещал, если ему нужно, не цитовать его имени в биографии.

Преосвященный⁴²⁵ наш, как видно из его обстановки, пообжился и богатенько пообставился. Дурненьки речи про него, но, ведь, языки человческие злы, а потому злоречия людские нельзя или опасно принимать за истину. Я с своей стороны заметил в нем только одно несвойственное философу – богослову, что умнее его нет, разве «автор⁴²⁶ древних религий» может поравняться с ним».

Из Москвы от 11-го ч. писал Товарищ, Предсдателя Окружного Суда, Е. Р. Р,...ъ:

«Присоединяя к письму, согласно приказанию Вашего Высокопреосвященства, краткую программу отражения дальнейшего посягательства на благосостояние Тверского Архиерейского Дома, имею честь почтительнейше доложить, что данный момент, при невозможности предугадать образ действия г. Б., не зная, так сказать, в какой форме или в каком виде ему угодно будет сделать вылазку, нельзя создать подробный план защиты.

Инициатива должна исходить от Тверского Архиерейского ДомА.Г. Б., надо думать, поспешить ответом и на ответ, если Вашему Высокопреосвященству угодно будет дать мне приказание в свое время, получить возражение, которое в конце концов оставить его без подворья.

Искал я по всей Москве карточку Победоносцева, и увы, не нашел! У Аванцо (магазин картин и эстампов) мне сказали, что «Обер-Прокуроры не продаются», и что будь Победоносцев Министром, «тогда» «о!о!о!о!», «совсем другое дело!» Буду искать случая получить карточку из С.-Петербурга.

У московских Владык, по обилию дел вообще и в виду предстоящего мне в декабре месяце дела «Золотой ручки» в частности, которым теперь себя начиняю, еще не был и, сказать по правде, быть остерегаюсь. Невольно вспомнишь Высокопреосвященнейшего Тверского и Кашинского, станешь делать сравнения и непременно оставишь сердце, ум, душу и мысли при Владыке Тверском, которому, без лести говорю, нет равного.

Мой спутник (Алекс. Андр. Глинка) в полном от Вас восхищении и, являясь ко мне всегда заводит разговор о Вас. Сему я очень радуюсь, так как подобная беседа, едва ли не самая для меня приятная, действует на меня самым благотворным образом, отгоняя прочь охоту «позоильствовать».

Когда же Вы к нам в гости?

Повергая себя Архипастырскому благословению и святой молитве Вашей, с глубочайшим почтением и совершенною преданности имею честь быть»…

Приложенная к письму записка следующего содержания;

1) Относительно договорра с Б. в настоящее время предпринять нельзя ничего; за месяц до окончания срока означенному договору, в декабрь 1881 г., следует лишь объявить всем жильцам подворья⁴²⁷, чтобы они деньги, за занимаемые ими помещения, вносили в Правление Тверского Архиерейского Дома, а не Б.

2) Б. вероятно предъявить иск о понуждении к заключению нового договора. Главным основанием к признанию дополнительного договора, от 10-го октября 1875 г., недействительным послужить 1692 ст. X т. ч. I в виду того, что срок по дополнительному договору на аренду подворья, вместе с временем, оставшимся от прежнего договора, т.-е. 1869 г., составить, в общей сложности срок больше того, на который законом разрешается отдавать в наем недвижимые имущества.

3) Б., легко может быть, заявить требование об уплате ему убытков в количестве 12,317 р. 80 к. Выждать предъявления иска, ибо Суд вряд ли удовлетворить подобную претензию истца.

4) Дело, по месту нахождения имущества, будет производиться в Моск. Окр. Суд. В Суде бывали подобные дела и вот взгляд Суда, высказанный во многих его решениях: «договор о найме недвижимого имущества», говорит Суд, «заключенный при существовании уже такого же договора между теми же лицами, не действителен, если срок, на который этот новый договор заключен, вместе с временем, остающимся от прежнего договора, составить срок больше того, на который законом дозволяется отдавать в наем недвижимые имущества».

6) С Б., если будет надобность, рекомендую сноситься чрез нотариуса.

Положение о нотариальной части 14 апр. 1866 г. статья 141-я: «нотариусу дозволяется принимать на себя поручение об учинении от одного лица другому какого-либо заявления, например: от домовладельца жильцу об отказе квартиры, от кредитора должнику по обязательству о требуемой уплате долга и т. п. если подобное заявление должно служить к достижению непротивной закону цели».

На письмо это я отвечал от 17-го числа:

«Тверский Архиерейский Дом приносит Вашему Высокородию всеусерднейшую благодарность за доставление программы отражения посягательства на его интересы со стороны известной особы. Программа эта будет служить для нас надежным руководством в случае возникновения спорного процесса.

До зде – архиерейский дом. Отселе поведет речь смиренный архиерей..

До Вашего сведения, вероятно, уже доведено о наших взаиимных визитациях с Вашим почтенным другом Авг. Казимировичем (Жизневским). Он был у меня, вместе с некоторыми другими высокопоставленными особами, вечером 4-го числа, а я у него вечерял 9-го. Вечер этот был для меня, можно сказать, археологический. А. К-ч показал мне все свои письменные и фотографические сокровища по части археологии.

По Вашему любезному приглашению, душою бы рад летать в Москву, как в рай, да грехи не пускают».

15-го ч. был у меня помещик Вышневолоцкого уезда Аракчеев, родной племянник известного графа Аракчеева, и с большою похвалою отзывался о иеромонахе Теребенской пустыни Арсении, бывшем в его имении с чудотворною иконою Святит. Николая. По словам г. Аракчеева, в тех деревнях, где принимают икону, не бывает ни скотского падежа, ни других народных бедствий. Это плоды веры в благодатную помощь Угодника Христова.

17-го ч. получил я письмо из Харькова от Инспектора Института благородных девиц Гр. Сем. Рындовского. От 13-го ч. он писал мне:

«Благодарю Вас за Вашу добрую память о мне.

Слава Богу, здоровье мое поправилось, я на ногах, занимаюсь по должности: болеть некогда.

Софья Петровна Ницкевич⁴²⁸, в начале мая, уехала по совету доктора, в Крым, на южный берег; там прожила только несколько дней на даче г-жи Сомовой; ей сделалось лучше, и она поспешила уехать к дочери, в ее имение, Екатеринослав. губ., Александровского у., где на другой день по приезде скончалась 28 мая. Царство ей небесное! Предостойная была женщина! Много трудилась на пользу воспитывающегося юношества.

Новая начальница института – некто Мария Егоровна Эртель, бывшая главная надзирательница в отделении малолетних С-Петербургского Николаевского Сиротского Института, вдова присяжного поверенного, урожденная Щербакова, православная 36 лет, очень деятельная; с нею две дочери 10 и 7 лет.

Занятия мои идут своим чередом: целый день на должности, вечером читаю газеты и немногие журналы; пропущенного во время бытности за границею еще не догнал; на днях читал «Русскую Старину» за июнь. Интересны были для меня статьи – «Г. П. Павский» и «Записки селского священника»; в последней есть весьма дельные замечания, но есть много и лишнего; напр., в июньской книжке вычисление требований общества от священника. Чего тут только нет? Требуют, чтобы священник был и мужиком и барином, и псарем, и салопницей, и модисткой, и чиновником, и картежником, и торгашом, и нарушителем устава Церкви и пр.; как все это натянуто! Никто ничего подобного от свяпцшника не требует; общество желает одного только, чтобы священник был проникнуть сознанием святости своего сана, оно требует от него по преимуществу искренней любви к Богу и нелицемерной любви к ближнему; и если общество не замечает в священнике этого, тогда оно выражает свои другие требования, может быть, неосновательные. Не слышно, чтобы от лютеранских пасторов общество требовало, чтобы они были и модистками и салопницами и псарями, и картежниками и пр. Отношения пастыря и пасомых – те же. Каков поп, таков и приход.

Как здоровье Вашего Высокопреосвященства? Весьма интересуюсь знать, как и всем Вас касающимся. Привыкли ли Вы на новом месте служения?»

18-го ч. дано было мною Тверской Дух. Консистории предложение за № 5187 следующего содержания:

«Его Императорское Высочество, Великий Князь Константин Константинович письмом от 5-го сего ноября изволил уведомить меня, что в память пребывания в Твери, в первых числах июля нынешнего года, Ее Величество Королева Эллинов Ольга Константиновна и Его Высочество посылают лампаду к мощам Св. Благоверного Князя Михаила Тверского с тем, чтобы эта лампада была раз навсегда повешена над ракою Князя-мученика, и что Ее Высочество Великая Княгиня Александра Иосифовна и Его Высочество Великий Князь Дмитрий Константинович вносят вклад триста рублей на елей с тем, чтобы лампада была неугасимою.

Серебряная лампада и деньги триста рублей, мною полученные 9 числа, препровождаются вместе с сим в Консисторию, которой предлагаю учинить следующее:

1) Лампаду передать настоятелю Кафедрального Собора под росписку с тем, чтобы оная внесена была в опись соборного имущества с объяснением, от кого и по какому случаю получена в дар.

2) На сумму триста рублей приобресть на имя Тверского Кафедрального Собора процентные бумаги Государственного Банка с тем, чтобы сумма навсегда оставалась неприкосновенною, а проценты оной употребляемы были на покупку деревянного масла для неугасимой лампады пред ракою св. Благоверного Великого Князя Михаила Тверского.

3) Имена Августейших жертвователей и жертвовательниц внесть в соборный Синодик для вечного поминовения.

4) Прилагаемый при сем мною засвидетельствованный список с письма Его Высочества на мое имя передать, для всегдашнего хранения, в Кафедральный Собор.

5) О вышеизложенном донесть от моего имени Святейшему Синоду для сведения».

21-го ч., в навечерие празднования св. Благоверному Вел. Князю Михаилу Тверскому, совершено было мною освящение лампады, принесенной к мощам сего угодника Божия от Ее Величества, Королевы Эллинов, Ольги Константиновны и Его Высочества, В. Князя Константина Константиновича, и по освящении оная повешена была над ракою Князя-мученика, и в ней возжен был мною неугасаемый елей⁴²⁹.

22-го ч. По случаю праздника, совершена была мною с подобающею торжественностью в Кафедральном Соборе Божественная литургия. В конце литургии произнесено Кафедральным Ключарем приличное празднеству слово, в котором, между прочим, упомянуто было и о пожертвованной Царскими Особами лампаде⁴³⁰.

После литургии предложен был в доме нового соборного старосты купца Никиты Николаевича Лебедевского обеденный стол.

22-го числа мною получено было письмо из СПБ. от Т. И. Филиппова. От 20-го ч. он писал мне в ответ на мое письмо от 25-го октября:

«Благодарю от всей души за защиту напрасно обижаемой О. Ф. Вансловой. Теперь очередь за Анной Васильевной Мазуриной, которую нельзя оставлять в таком положении, в каком она находится. Посвящаю Ваше Высокопреосвященство в мои намерения и прошу вас войти со мною в твердый союз, на обличение какого-то скрытого злодеяния и на освобождение заживо погребенной благодетельницы г. Ржева и Ржевского духовенства.

Я переговорил с статс-секретарем Кохановым об этом деле, и он обещал мне написать об этом губернатору и поручить ему приступить к раскрытию смущающей весь Ржев тайны этого непостижимого затвора. Таким образом дело восприимет свое начало; Вы же можете воспользоваться этим случаем, чтобы, по обязанности Начальника учебного заведения, в стенах коего заключена жертва, присоединить и свои меры, в случае надобности. Вашему благоусмотрению предлежит – говорить ли об этом с губернатором заранее, или ждать его к Вам обращения, это зависит от искренности Ваших отношений. Если Вы хороши, то лучше переговорить заранее и его приготовить к получению отношения или вернее сообщения статс-секретаря Иванова.

Н.А. Булах у нас в Петербурге; говорят, что она приехала жаловаться на Ваше распоряжние относительно Вансловой. Завтра увижу Константина Петровича и узнаю, так ли это. Надобно бы ее вовсе устранить от училища. Но об этом возникнет сам собою вопрос, когда расследование дела обнаружить ее нравственные свойства, с должностью начальницы заведения несовместимые».

23-го ч. в 7 часов утра имел я утешение получить из СПБ. от Его Высочества В. Князя Константина Константиновича телеграмму следующего содержания:

«Приветствую Вас, Преосвященнейший Владыко, с сослужащими Вам и усердных православных Тверитян совершающих память Св. Благоверного Князя Михаила, перед уходом в долгое плавание, расставаясь с родиною, прошу молитв и напутственного благословения Вашего Преосвященства Константин».

Получив такую лестную телеграмму я немедленно распорядился совершением в Кафедральном Соборе, пред мощами Благоверного Князя Михаила, молебна «в путь шествующим», и вслед затем поспешил отправить в СПБ. Его Высочеству телеграмму, в которой изъяснил:

«Извещенный милостивою телеграммою о предприемлемом Вашим Высочеством плавании по морю, я поспешил в соборный храм вознести, вместе с паствою, молитву к Царю царей и Его св. Угоднику – Князю Михаилу, о благополучном плавании Вашем.

Всепреданный Архиепископ Савва».

К сожалению, телеграмма эта не застала уже Великого Князя в Петербурге.

1-го декабря получил я письмо из Владимира от преосвященного Иакова. От 29-го ноября он писал мне:

«Приношу Вам мою душевную благодарность за поздравление меня со днем ангела и за добрые пожелания и честь имею препроводить два экземпляра Акафиста Муромским Чудотворцам.

Преосв. Амвросий⁴³¹ трусить из-за своего слова о союзе государства с церковью⁴³², а мы не видим из-за чего беспокоиться. Вопрос разрешается не очень глубоко, но спокойно и сдержанно.

В Москве получено разрешение об учреждении эмеритальной кассы для духовенства. Тоже и для Петербургской епархии.

Вы верно считаете время моего пострижения. Меня постригал ректор Моск. семинарии Иосиф⁴³³, впоследствии Воронежский архиепископ, 27 ноября 1838 г. в Заиконо-спасском монастыре а восприемником был инспектор Алексий⁴³⁴, умерший Тверским архиепископом. Посвящение же меня во диакона было 6 авг. 1836 года в Новоспасском монастыре – покойным Митр. Филаретом»

2-го ч. писал я своему товарищу по академии, Настоятелю Плошанской пустыни (Орловской епархии) Архимандриту Моисею:

«На сих днях получил я с почты книгу⁴³⁵, а незадолго пред тем три брошюры⁴³⁶, с вашим именем, но не знаю по вашему ли распоряжению посланы они: на них нет никакой надписи: Во всяком случае, я должен смотреть на них, с одной стороны, как на дар вашей братской любви ко мне, а с другой – как на укор моего продолжительного молчания пред Вами.

За дар примите мою искреннюю благодарность, а за долговременное молчание даруйте мне Ваше милостивое прощение.

Скажите однакож, возлюбленнейший о. архимандрит, настоящие издания Ваши – произведения ли прежней духовно-учебной деятельности вашей, или плоды настоящих уединенных занятий Ваших?

Воспоминая о Вас, я каждый раз припоминаю церковную песнь: Пустынным живот блажен есть...

А мы обитатели градов обительных, ежедневно зрим житейское море, воздвизаемое напастей бурею.

У меня пред очами, действительно, то и дело происходят волнения то в школах, то в иноческих обителях, то наконец и в среде благо духовенства.

В семинарии моей до сих щр еще не прекратились разного рода беспорядки. Может быть, с назначением нового ректора водворится там мир и спокойствие. На днях Ректор протоиерей Соколов уволен от должности. Производятся выборы нового ректора.

В иноческих обителях моих ощутительный недостаток в добрых иноках. Мне помнится, Вы обещали мне отпустить из своей многолюдной обители несколько добрых старцев; нет ли у вас, в самом деле, достойных иеромонашеского или иеродиаконского сана иноков и не пожелают ли они переселиться в наши северные обители? Только при этом желательно, чтобы они, кроме трезвой и честной жизни, были сколько-нибудь подготовлены к пониманию священнодействий, чтобы изучили по крайней мере, Ваше объяснение богослужения православной церкви.

В ожидании на сие Вашего милостивого ответа, с братскою о Христе любовью остаюсь»...

В тот; же день не без удивления прочитал я в № 48 «Церковного Вестника» (стр. 15) письмо в редакцию, из г. Гатчины, под заглавием: «Новый вид проповедничества». Вот что, между прочим, сообщается в этом письме:

«Священнику собора (Гатчинского) о. А. Вознесенскому пришла счастливая мысль почтить праздники Крестителя Господня (12 и 22 окт.) повествованием о его жизни и служении... Время для священных рассказов избрано было самое удобное, а именно за всенощными бдениями вместо чтения кафизм (?) По этому случаю ежедневно за всенощными бдениями собор наш буквально был переполнен народом. Преобладал народ простой, – различные рабочие и мастеровые... Рабочий люд покидал обычные свои занятия и к урочному часу спешил в храм послушать священные рассказы. Лишь только оканчивалась проповедь, народ этот снова оставлял храм и спешил к прерванной работе».

Как бы ни были красноречивы и трогательны рассказы о. Вознесенского, но заменять ими чтение священных и богодухновенных псалмов – это более чем реформатство. И простой народ, увлеченный рассказами священника, чуждается и пренебрегает богослужением, установленным православной церковью! Это ли не прогресс XIX столетия?

Мимоходом замечу здесь, что священник Александр Вознесенский – мой ученик по академии. Он окончил курс академии в 1862 г. с званием действительного студента, и при том последним из студентов. Откуда убо премудрость таковая!...

3-го ч. получено было мною два письма: одно из Владимира, другое из Харькова.

Из Владимира писал от 1-го декабря преподаватель семинарии Ксеноф. Феодор. Надеждин⁴³⁷:

«Исполняя Ваше желание, переданное мне Преосвящ. Иаковом, имею честь препроводить Вашему Высокопрвосвященству две книги «Истории Владимирской духовной семинарии»⁴³⁸.

При сем имею честь представить благосклонному вниманию Вашего Высокопреоевяященства и другой мой посильный труд «Споры раскольников о браке»⁴³⁹, издание 2-е. Сие мое сочинение удостоилось весьма лестных отзывов многих журналов и газет, – и даже особенного внимания покойного Митрополита Моск. Филарета, который сделал добавления к сему моему труду (стр. 106, 107 и 114).

Поэтому я осмеливаюсь покорнейше просить Ваше Высокопреосвященство о содействии к распространению сего сочинения по вверенной Вам епархии. Смею надеется, что оно принесет пользу не только в тех приходах, где уже имеются раскольники, но и в тех, где нужно предохранить крестьян от раскола. Федосеевцы, – противники брака – обличенные мною, скупили и уничтожили 1-е издание сего моего сочинения.

Для церквей епархии Вашего Высокопреосвященства я назначаю цену самую умеренную: вместо 85 к. только 50 к. и с пересылкою».

За присланные мне книги, хотя и непрошенные мною, я поблагодарил автора и взаимно послал ему в дар свою книгу: «Воспоминания о преосвящ. Леониде». О книжке же «Споры безпоповцев о браке» распорядился сделать в Епарх. Ведомостях публикацию.

Из Харькова от 29-го ч. ноября писал мне протоиерей И. Чижевский:

«Смиреннейше обращаюсь к Вам с следующею просьбою: 20 января будущего 1881 г. нашему Кафедральному о. протоиерею Кустову исполнится ровно 50 лет служения в сан священника. Преосвященный предполагает день этот достойно отпраздновать мне же по этому поводу, придется печатать в Ведомостях; а так как о. протоиерей Кустов родился в управляемой Вами епархии, покорнейше прошу Ваше Высокопреосвященство приказать, кому следует, навести справки по метрическим книгам и, если окажется записанным его рождение, сообщить мне. Вполне уверен, что эта моя покорнейшая просьба будет удовлетворена.

Из ставленного дла хранящегося в архиве Харьк. Дух. Консистории, видно, что о. протоиерей Кустов, при рукоположении во священника в 1831 г., имел от роду 34 года, след. родился в 1797 г.⁴⁴⁰, а, может быть, года на два или на три позже или раньше; из того же дела видно, что он родился в Тверской губернии, Бежецкого уезда, в селе Беловом, от тамошней Николаевской церкви священника Георгия и жены его Марии Кустовых.

Указы собирать я продолжаю, но издавать их в свет не думаю, во 1-х потому что Пермский Кафедр. протоиерей⁴⁴¹ печатает в виде приложения в Епарх. Ведомостях все указы; жаль только, что в самом кратком извлечении; во 2-х потому что приготовляю более подробные законоположения по духовному ведомству, куда войдут и все указы, доныне неотмененные и действующие, но еще много нужно трудиться, чтобы не вышло Леухинское издание».

На следующий день (4-го ч.) получаю от о. Чижевского другое письмо. От 1-го декабря пишет:

«Вчера вечером, бывши на именинах у о. протоиерея Щелкунова, встретил там и о. протоиерея Кустова, который сообщил мне, что у его родителей было подряд два сына Александра и что по этому трудно будет узнать его рождение, разве по восприемникам. Поэтому спешу смиреннейшие просить Ваше Высокопреосвященство повелеть, кому следует, сделать выписи из метрических книг о рождении обоих Александров Кустовых, если только они найдутся и притом выписать подробно, дабы мы по приметам могли понять, кто из них наш кафедральный».

В ответ на это писал я от 10-го числа:

«Спешу исполнить Вашу просьбу: посылаю Вам при сем две консисторских справки о почтенном юбиляре Вашем, с желанием, чтобы юбилей его был отпразднован, сколько можно торжественнее».

Управляющий Николо-Теребенскою пустынью казначей иеромонах Аркадий с братиею пожертвовал в пользу архиерейского дома 1500 р. на приобретение священных утварей и на устройство парчевой ризницы для соборного архиерейского служения в Крестовой церкви. На репорте о сем мною дана была 5 декабря следующая резолюция:

«В виду скудости нашей Крестовой церкви в священных утварях и облачениях принять усердное приношение о. казначея с братиею объявив им за сие искреннюю признательность, и поручить о. эконому архиерейского дома приобресть на жертвуемую сумму означенные в репорте предметы».

В тот же день писал я в СПБ Т. И. Филиппову:

«Я имел разговор 27 ноября с начальником губернии по известному делу; оказалось, что он из СПБ. не получал по этому делу никакой еще бумаги; но при этом он обещал мне, что, как скоро получить какую-либо бумагу, немедленно со мною переговорить. До сих пор ничего не слышу от него.

Между тем, я получил из СПБ. от г-жи Булах прошение от 18-го ноября об удалении от должности девицы Вансловой. Прошение это, как неосновательное, будет оставлено, конечно, без уважения.

А вслед затем, от 2-го сего декабря, она обратилась ко мне с другим прошением об уяснении ей, в чем именно состояли ее требования, стесняющие Правление Училища в его действиях и распоряжениях, согласных с Уставом, – о чем мною дано было ей знать чрез градского Благочинного.

Для меня крайне нежелательно продолжать с г. Булах такого рода переписку. Как я был бы благодарен Вашему Превосходительству; если бы Вы поскорее оказали мне содействие к прекращению такой переписки, отнимающей у меня время, нужное для других дел, не менее важных.

Призывая на Вас и на семейство Ваше Божие благословение, с душевным почтением и преданностью имею честь быть»...

13-го ч. писать я в Харьков Гр. Сем. Рындовскому, в ответ на его письмо от 13-го ноября:

«Душевно радуюсь, что ваше здоровье поправилось и Вы беспрепятственно можете заниматься исполнением своих обязанностей педагогических.

Двадцатого января исполняется! 50-тие со времени посвящения в иерейский сан Кафедрального о. протоиерея А.Г. Кустова. Так как он уроженец Тверской епархии, то для составления его краткой биографии ко дню его юбилея требовалась из здешней Консистории справка о времени его рождения. По справке оказалось, что он родился 1 авг. 1797 г.: почтенные лета!.. Помнится, о. Кустов имел некогда отношение и к Вашему Институту... поэтому, вероятно и Вы сделаете привет маститому юбиляру.

Ваши дорогие письма, почтенный Гр. Сем., имеют для меня двойной интерес – и как свидетельства вашей доброй памяти о мне, и как продолжение взаимных наших бесед о предметах большей или меньшей важности. Ваши указания на страницы июльской книжки «Русской Старины» дали мне повод снова перечитать эти страницы, который мною в свое время также были отмечены. Впрочем, если в нынешних журналах и газетах отмечать все места, заслуживающие порицание, и потом собрать их вместе, то из них могут составиться целые томы. Видели ли Вы в газете «Новое Время» фельетонную статью известного кощунника Лескова⁴⁴², под заглавием: «Неуловимый многоженец». В этой статье он повествует о каком-то выходце чехе, по фамилии Малина, который из католического кзендза сделался лютеранином; женился сначала в своей отчизне, а потом, оставивши там жену, приехал в Россию и здесь женился вторично, приняв предварительно православие. И вот как г. Лесков повествует о его присоединении к Правосл. Церкви: «его (Малину) к православию примазывал не какой-ниб. просто поп или протопоп, а митропоп Иван Леонтьевич Янышев. Он смазал Малину русским миром и запечатлел его печатью Духа Святого»... Можно ли грубее и кощунственнее выражаться о христианском таинстве? – И эта пишет член ученого Комитета Мин. Нар. Просвещения! И такие кощунные выражения оставляет без преследования высшая цензура! И еще жалуются на стеснения русской прессы!... O témpora!..

А читаете ли Вы газеты «Восток» и «Русь» Аксакова? – Посмотрите, как там трактуют о нашем современном церковном управлении и как издеваются, преимущественно в «Востоке», над нашим духовенством, в особенности Московским! Неутешительная знамения времени!

Привык ли я, спрашиваете еще, на новом месте служения? – Привыкнуть-то привык, да мало утешительного около себя вижу: везде почти неурядица, особенно в семинарии. На днях, вследствие разных беспорядков, особенно по экономической части, удалился от должности Ректор; теперь ищут нового и неизвестно скоро ли найдут.

В среде здешнего интеллигентного общества я не обрел еще по сердцу себе такого доброго собеседника, какого в Харькове имел в лице достопочтеннейшего Григория Семеновича, да и впереди не вижу. Приходится поневоле ограничиваться собеседованием с безмолвными книгами, хотя против этого собеседования, особенно продолжительного, сильно подчас протестуют мои изнемогающие очи».

16-го ч. писал я в СПБ. Вице-Директору Хозяйств. Управления при Св. Синоде, П. И. Остроумову, в ответ на его письма от 22-го октября:

«За любезное письмо Ваше сердечно Вас благодарю; только позвольте сделать Вам маленький реприманд⁴⁴³ за одну фразу в письме, а именно: «простите меня, – пишете Вы, – если я своими частыми посещениями или вообще чем либо причинил вам какое бы то ни было неудовольствие». – И у Вас поднялась рука писать эти строки? – Напротив: если я за что недоволен. Вами то именно за редкое посещение меня. Ужели Вы не могли понять, как приятна была для меня откровенная и искренняя беседа с Вами, при Моем уединенном замкнутом положении в Твери? Верьте, что я с особенным удовольствием каждый раз вспоминаю о Ваших посщениях и о наших взаимных собеседованиях; желал бы даже еще раз (а пожалуй и не один) видеть Вас у себя, только уже конечно не по такому неприятному и скучному делу, по какому Вы были здесь.

Скоро ли увидим мы результаты Вашей ревизии?

Моя семинарская корпорация занята в настоящее время выбором себе главы; не знаю, откуда и кого пошлет ей небо начальника. Лучше и полезнее было бы для семинарии, если бы высшее начальство само назначило Ректора.

Отставному Ректору я дал настоятельское место при кладбищенской церкви, где был родственник его, протоиерей Изотов. О. Изотов, как вдовый и одинокий, изъявил желание принять монашество⁴⁴⁴; к празднику он будет пострижен, и затем я имею в виду определить его на первый раз настоятелем в пресловутую Теребенскую пустынь.

У меня в доме, по милости Божией, пока все благополучно. На днях, получивши из Осташкова невод в 350 саж. длины, сделали опыт рыбной ловли в своем озере. Первый опыт был очень удачен: в четыре тони поймали до 160 пудов рыбы, из коих впрочем на нашу долю досталось не более третьей части; прочее пошло на удовлетворение участников в ловле. Итак, милости просим к нам на свежую уху»...

17-го ч. получена было мною из Москвы от А. П. Ушаковой⁴⁴⁵, проживающей в Рождественском женском монастыре, краткая записка, в которой она от 15-го числа извещала меня:

«Сегодня, Владыка, облеклась я в иноческую одежду: благословите меня и помолитесь: я так нуждаюсь в молитвах и духовной поддержке. 22 ноября в день Св. Михаила Тверского, после молебна ему, я решила с собою, т. е. заявила М. Игумении о своем желании поступить в число сестер обители. Сегодня начала говеть и меня одели.

Простите благословите и помолитесь за грешную».

На другой же день, 18-го ч., поспешил я ответствовать ей, и вот что писал:

«Спешу от всей души приветствовать Вас, возлюбленная о Господе, с предначатием добрых иноческих подвигов. Небесный Подвигоположник Господь Иисус Христос да благословит Ваш новый духовный путь своею всесильною благодатью!

Не далее как 11-го числа получил я весть о таком же утешительном событии с сестрою покойного Пресвящ. Леонида, Ек. Васильевною – вашею однофамилицею, живущею в Алексеевском монастыре; она 6-го числа, подобно Вам, облечена в рясофор.

Приближается веский праздник Р. Христова, который желаю Вам встретить и провести в здравии и духовном веселии».

Еще 12-го ч. Эконом моего архиерейского дома, священник Михаил Драницин отправился вместе с архитектором Вас. Ильичем Кузминым в Москву, для осмотра подворья, принадлежащего Тверскому архиерейскому дому. Время от времени он извещал меня о своих занятиях; наконец от 17-го числа писал мне:

«Считаю долгом почтительнейше доложить Вашему Высокопреосвященству, что осмотр Тверского подворья – зданий, как прежде существовавших, так и новых – нами приведен к окончанию. В настоящее время Василий Ильич составляет беловой план, а мною составляется опись местности и всех зданий. Старшшые здания описываются кратко, а новые более пространно».

Получив это письмо 18-го ч., я в тот же день писал о. эконому:

«Душевно благодарю вас за частые добрые вести. Да поможет Вам Господь поскорее привести к концу поручение Вам дело и благополучно возвратиться домой.

У нас в доме по милости Божией, все благополучно. Вчера Гавриил⁴⁴⁶ ездил на озеро чтоб взять оттуда из садка остальную рыбу, и нашел там нечто необычайное. Между тем, как наша рыба оказалась вся живою, рыба соучастников наших в ловле вся заснула, и это явление произвело на них сильное впечатление. Извольте об этом рассуждать, как хотите».

Девятнадцатого числа вечером посетил меня помещик Корчевского уезда Андрей Никол. Ладыженский – доцент международного права в Ярославском Демидовском Лицее, получивший образование в Московском Университете. Он принес мне поклон от доброго товарища моего по академии, протоиерея А. П. Лаврова, профессора Богословия в том же Лице. В беседе нашей коснулась речь Ректора Моск. Университета Н. С. Тихонравова⁴⁴⁷. О нем я узналл от Ладыженского, что он из трактирных мальчиков взят студентом Моск. Университета графом Остерманом и отдан, для образования в гимназию, откуда затем поступил в Университет.

20-ч., после литургии в Кафедральном соборе служил я молебен, пред приведением к присяге дворян по случаю выборов, Христу Спасителю; причем сказана была мною краткая речь.

В должность Губернского Предводителя избран был Князь Путятин⁴⁴⁸, а кандидатом к нему князь Борис Васильевич Мещерский⁴⁴⁹; но, за преклонностью лет и слабостью здоровья первого в должности Предводителя дворянства угвержден последний.

В тот же день писал я во Владимир преосвящ. Иакову, в ответ на его письмо от 9-го ноября:

«Благодарю Вас за Акафист Муромским Чудотворцам.

По Вашей милости я получил еще две книжки из Владимира. Преподаватель К. Ф. Надеждин, в первых числах этого месяца, прислал мне свое сочинение – «Историю Владимирской семинарии», в 2-х экземпл. и при этом пишет, что он посылая книгу, исполняет де мое желание, переданное ему будто-бы Вашим Преосвященством. Между тем, я не помню, чтобы я просил об этом Вас, да и не имел к тому повода, так как эта книга у меня давно уже имеется в библиотеке. Тем не менее, за дар конечно я поблагодарил автора, но забыл написать ему, чтобы он, если он рано или поздно будет печатать свою любопытную и полезную книжку вторым изданием тщательнее пересмотрел список воспитанников Владим. семинарии, поступивших в высшие учебные заведения. По сличению этого списка с списками студентов Москов. Дух. академии, напечатанными в истории академии С. К. Смирнова, в оных не оказывается очень многих учеников, поступивших в разные курсы из Владимирской семинарии в Московскую академию.

Если г. Надеждин когда-нибудь у Вас будет, потрудитесь передать ему мою, конечно, необидную для него, заметку.

Да кстати: мне хотелось бы иметь под руками список моих товарищей по Владим. семинарии, окончивших в 1840 г. курс по всем трем богословским отделениям. Не может ли оказать мне эту услугу К. Ф-ч или кто-нибудь другой.

Мне пришло на мысль попросить Ваше Преосвященство, не можете ли мне сообщить, по сохранившимися у Вас документам или по памяти, хотя самые краткие, но точные сведения о скандальной истории в Харьковском Хорошеве монастыре с графом Девиером⁴⁵⁰ и о ее последствиях. Я имею повод упомянуть об этой истории в своей хронике.

Приветствуя Вас с приближающимся великим праздником Христова Рождества, с братскою о Христе любовью имею честь быть»...

20-го также числа получил я письмо из Москвы от А. Е. Викторова, который писал мне от 18-го числа:

«В последние два месяца, когда я бывал у Феодора Ивановича⁴⁵¹, не раз заходила речь о нашей поездке к Вам. Вопрос этот преимупцественно возбуждала супруга Феодора Ивановича Людмила Яковлевна, которая вчерашний вечер устроила поэтому предмету заседание решительное, о результатах которого я и взял на себя обязанность сообщить Вам. После долгих рассуждений мы решили приехать к Вам в промежутке между праздником и новым годом, именно выехать из Москвы после праздника в субботу, или в воскресенье, и именно выехать с почтовым поездом, переночевать у Вас ночь, а потом после обеда отправится во-свояси. Как Вы найдете наше решение и удобно ли Вам будет в это время встретить Московских гостей? Сделайте Вашу милость, объявите нам это без церемонии, потому что для нас совершенно все равно, прихать ли в тот или другой день. Мы сначала думали выехать из Москвы на другой день праздника, но потом порешили, что это будет неудобно для Вас. Разумеется, если для Вас неудобно, чтобы мы приехали в назначенный нами срок, мы можем отложить свою поездку и приехать на другой или третий день нового года. Еще одно условие уже со стороны Феодора Ивановича; если на святках будут сильные морозы, напр. в 20 градусов, то он не решится ехать в назначенные нами дни, а подождет более теплой погоды Феодор Ив. очень извиняется, что доселе не отвечал Вам. Но это потому, что он решил давно уже ответить личным визитом.

Как Вы знаете из газет, третьего дня в Академии был диспут Голубинского⁴⁵². Я ездил на этот диспут и остаался очень доволен своей поездкой, тем более, что успел в это время рассмотреть Троицкий список издаваемого мною Стефанита и Ихнилата⁴⁵³. На диспуте возражали Субботин⁴⁵⁴ и Ключевский⁴⁵⁵. Первый – против неособенно благосклонных отзывов докторанта о древней Руси; второй делал придирки по поводу Устава Ярослава, Несторовой летописи и пр. Но в конце выступил с возражениями В. П. Н...ъ. Голубинский в одном месте своей книги с похвалой отзывается об Архиереях в древней Русской церкви из монашествующих. Н…ъ и привязался к этому и спрашивает докторанта: так по Вашему мнению лучше, чтообы Архиереии и были из монахов. Но ведь они отреклись от мира и т. д. и т. д.⁴⁵⁶. – Недалеко от Н…а сидел Лаврский наместник Леонид. Тот и к нему привязался, спрашивает его ни с того ни с сего: почему в Лавре из 60-ти иеромонахов дано право исповедывать только шестерым и т. д. Но подробности надеюсь рассказать при свидании».

22-го ч. писал я в ответ на это письмо:

«Душевно буду рад Вашему посещению в назначенный Вами срок; только, если уже Вам неугодно будет погостить у меня более одних суток, я просил бы Вас пожаловать ко мне не под праздник, т.е. не в субботу на воскресенье, а в воскресенье на понедельник, чтобы мне иметь более свободы и удобства с Вами побеседовать. Об одном еще прошу: при выезде из Москвы дайте мне знать телеграммою, чтобы я мог распорядиться подобающею встречею таких почетных и вожделенных гостей.

У меня уже давно лежит вытребованная из Ниловой пустыни рукопись с минатюрами, и я, столько времени тщетно ожидая Вас с Ф. И-чем, едва не возвратил ее назад.

Дело о старопечатных книгах, для Вашего музея, по моей Консистории приводится к концу, но, в каком смысле оно решено, теперь Вам, не могу сказать положительно, так как оно не представлено мне на утверждение. Приедете – узнаете.

От души поздравляю Вас с приближающимся праздником. Принесите мое усердное поздравление и досточтимому Ф. И-чу с его супругою; но Людмиле Яковлевне изъявите мою особенную признательность за предрасположение Ф. И-ча к поездке в Тверь.

В ожидании приятного с Вами свидания, остаюсь»...

Из СПБ. от 19-го ч. писал мне Т. Ив. Филиппов:

«Достойно и праведно было бы положить конец дерзостям н…й т…и, которая, и заточив свою благодетельницу и присвоив себе плоды ее благотворительиости, осмеливается еще делать вызов Епископу, кротко вразумившему ее и только предотвратившему своим распоряжением ее дальнейшие бесчинства. Товарищ Министра Внутренних Дел сказал мне, что он уже писал о Мазуриной к Афанасию Николаевичу⁴⁵⁷; след. это дело теперь у вас обоих в руках, на мое же содействие вы оба во всех фазах дела можете рассчитывать без всякой опасности лишиться моих услуг в мииуту нужды. Я человек верный и стойкий, в особенности, когда дело касается защиты страждущего лица и когда, следов. в нравственной стороне дела не существует никакого сомнения.

К. П. мне как-то писал, что Булах приезжала к Высокопреосв. Филофею⁴⁵⁸ жаловаться на Ваши распоряжения. Тот же час я полетел к Владыке, который меия успокоил, сказав, что ои никогда не позволить себе вмешательством в дела ииой епархии оскорбить своего брата и сослужителя и что он решительно отклонил все наветы жалобщицы.

Прошу Ваше Преосвящеиство потрудиться через несколько времени написать мне, получеио ли в Твери распоряжение Статс-Секретаря Коханова. А теперь пока извииите больного; устал, насилу коичил письмо».

На другой же день, по получении этого письма, я отвечал Тертию Ивановичу:

«Аф. Ник. Сомов получил от Директора Департамента по Ржевскому делу бумагу и мне ее показывал, но, как бумага эта написана не довольно в определенном смысле, он затруднился привесть ее в исполнение. Он рассудил, собравши предварительно на месте, по возможности, подробные и обстоятельные сведения, просить разьяснения смысла некоторых выражений в бумаге и точного указания, как приступить к делу. Впрочем, среди праздников, он располагается опять ехать в СПБ., и там с Вами увидится и обо всем переговорить.

Между тем лукавая Г-жа Булах, получивши от меня решительный отказ в своем домогательстве отиосительно удаления девицы Вансловой, обратилась ко мне с новою просьбою о допущении ее самой к должности Начальницы училища. Просьбу эту я послал на заключение Благочинного и Попечителя, так как, по силе § 38 положения об училище, им предоставлен выбор, а след. и увольнение Начальницы. Заключение их мною еще не получено. Но во всяком случае, я думаю, что и эта просьба Булах будет оставлена без уважения.

Скажите Бога ради, долго ли же будет продолжаться у нас эта странная комедия?

К жалобам на себя я так уже привык, что они мало устрашают и озабочивают меня. Я не помню, чтобы из бесчисленного множества жалоб на меня, в продолжении 18-ти летнего архиерейства моего, хоть бы одна оказалась вполне справедливою и основательною. Я привык бояться жалоб и протестов только со стороны моей архиерейской совести.

С преддверием великого и торжесгвенного праздника Христа от всей души приветствую Вас».

24-го ч. приветствовал я с праздником Христова Рождества графиню Анну Георгиевну Толстую в следующ. выражениям:

«По воле Божией, немало уже прошло лет, как я лишился возможности лично приветствовать Ваше Сиятельство с настоящим великим и торжественным праздником явления во плоти Единородного сына Божия, ради нашего спасения. По крайней мере примите с любоью выражение в этих строках моего всеусерднейшего поздравления с этим радостным праздником вместе с искренним желанием, чтобы духовный свет всемирного торжества озарил Ваш дух и преисполнил Ваше благочестивое сердце благотворными чувствами.

От настоящего обращаюсь к минувшему. Мне помнится, Тверь издавна знакома Вашему Сиятельству; здесь покойный граф Александр Петрович был, если не ошибаюсь, Начальником губернии. Но это было уже так давно, что едва ли многие из теперешних граждан помнят это; между тем как имя Вашего Сиятельства до сих пор живет здесь, и я часто с утешением слышу оное от членов здешнего благотворительного общества. Много везде бедности и нищеты, требующих благотворительной помощи. Но я ни в одной из епархий, где мне суждено было служить, не встречал столько вдов и сирот между духовенством, как здесь; не проходит почти дня, чтобы я не получал нескольких просьб о назначении пособия из средств Духовного Еп. попечительства. Какие же пособия назначает попечительство? Десять, много пятнадцать рублей в год, и больше не может назначать при своих ограниченных средствах.

Простите, что я праздничную радость Вашу омрачаю представлением такой неутешительной картины».

Вместе с сим писал также в Москву Н. П. Киреевской, между прочим, в ответ на ее письмо от 24-го ноября:

«Приношу Вам и присным вашим всеусердное поздравление с великим и всерадостным торжеством о явлении в мир Единородного Сына Божия. Принесенная им на землю всемирная радость да проникнет всецело и в ваши благочестивые сердца!..

За ваш добрый и основательный совет, изложенный в письме от 24 ноября, сердечно благодарю Вас: он успокоил мою совесть в рассуждении уклонения от восприемничества.

Я до сих пор не отвечал на последнее письмо (от 14 ноября) Николая Ивановича, частью потому что, при множестве служебных дел, при обширной частной корреспонденции, при ослабевающем наконец зрении, решительно не имею возможности своевременно отвечать на все письма, какие получаю с разных сторон, частью же потому что не знаю, что отвечать ему. Так как он входит со мною в этом письме в спор и пререкание относительно церковного правила возбраняющего монахам восприемничество, то я мог бы на это отвечать ему только словами Ап. Павла: аще ли кто мнится спорлив бытии, мы такового обычая не имамы (1Кор. XI, 16). Итак пусть он не гневается на меня, если я на его пререкания отвечу красноречивым молчанием».

25-го ч. в день праздника Р. Христова пред литургиею приветствовали меня представители городского общества, а после литургии, совершенной мною в Кафедральном соборе, поздравляли меня по обычаю гражданские власти, у коих затем и я не остался в долгу.

Между тем, получены были мною в тот же день, с разных сторон, и письменные поздравления. Так:

Из Сергеева посада писал мне 23-го числа Ректор Московской духовной академии протоиерей С. К. Смирнов:

«Имею честь приветствавать Вас с великим праздником Р. Христова и с наступающим новым годом и душевно желаю Вам сретить праздник и препровождать новое лето жизни Вашей в полном здравии и благополучии.

На диспуте Голубинского было много публики. Кроме официальных оппонентов Субботина и Ключевского, возражал В. П. Н..,.. но не совсем осторожно вел дело. Теперь у нас будет пятый доктор; недостает еще четверых для звания ординарного профессора.

Весьма сожалею о судьбе Вашего о. Ректора. В Моск. Церк. Ведомостях я читал, что он не заслужил своей печальной участи. Призрите его милосердием Вашим.

Мне пришла мысль, не пригодится ли Вам в ректоры Буткевич⁴⁵⁹, который в настоящем году выдержал у наас экзамен на кандидата, и скоро может быть магистром, если захочет представить свое сочинение; несколько дополнив его. Как Вы на это смотрите»?

В ответ на это писал я от 29-го числа:

«Взаимно приветствую Вас и все Ваше семейство с преходящим праздником и с наступающим новым летом Благости Господней, которая да изливается на Вас во все дни жизни Вашей?

Поздравляю Вас с новым доктором. Почтенному оппоненту г. Голубинского Н…у не желательно, как слышно, видеть на епископских кафедрах монахов. Не пожелает ли он занять мою, напр. кафедру? Охотно уступил бы ему. Странно от такого серьезного мужа, как В. П., слышать такие странные возражения.

Отставного ректора семинарии я опредлил к бесприходной кладбищенской церкви; для него, при его болезненности и раздражительном характере, это место. как нельзя более подходящее: с покойниками он лучше уживется чем с живыми. Возбудившаяся по поводу его отставки полемика для меня весьма неприятна: но что прикажете нам, архиереям, делать с ныншнею вольницей?»

От 24-го ч. писал мне из Москвы протоиерей Платон Ив. Капустин:

«При наступлении праздника Р. Христова по долгу сердца приношу Вам нижайшее приветствие с ним и вместе глубочайшую благодарность за дорогую для меня память о моем недостоинстве, ознаменованную доставленным мне печатным трудом Вашим, чрез священника Г. Ф. Виноградова, содерржащим воспоминания о низабвенном Архипастыре, Преосвящ. Леониде. Никогда не забуду, как он однажды, утомленный экзаменом в Межевом Институте в моем соседстве, узнав о безнадежном положении моего больного сына, зашел ко мне благословить умирающего.

Истекающий год как для всей России, так и для значительной части Московского духовенства оказался тяжелым. Думаю уже известно Вашему Высокопреосвященству, что весною нынешнего года обширнейшее здание Островской богадельни для сирот Московского духовенства сгорело дотла. И вот преддверие наступающего праздника ознаменовалось благоприятным событием, богадельня снова возникла из пепла и устроилась не хуже прежнего, и прежняя обитательницы ее, ютившаяся кое-где, снова собрались в количестве 300 человек и 19-го сего декабря Преосвящ. Алексием, в сослужении членов попечительства, здания освящены».

От 24-го же числа писал мне из СПБ. наместник Александро-Невской Лавры архим. Симеон:

«Нижайше приветствую с высокоторжественным праздником и грядущим новолетием да оградит и укрепит Рождшийся нашего ради спасения миром Своим Святительство Ваше на многая лета во здравии.

Мое служение в лице и милости у Первенствующего Святителя⁴⁶⁰.

Преосвящ. Кирилл⁴⁶¹ ныне уже в Воронеже, и верно служил.

В Знаменский монастырь назначен настоятель Спасо-Голнского (Орлов. епархии) монастыря Архим. Макарий, ныне у нас на чреде состоящий.

Ожидаются реформы в духе сдержанности и осторожности, в ограничение свободолюбия в поддержание монашества в сокращение рвения к классицизму, в несочувствии к выборному началу.

Обер-Прокурор с нашим Владыкою пребывают во взаимной любви и уважении друг к другу, а это для блага церкви не мало…

Положительных новостей пока нет».

На приветственное письмо это я отвечал 27 числа:

«Искренно благодарю Вас за благожелательные приветствия с праздником и приближающимся новолетием, а равно и за сообщение кратких, но интересных вестей.

Весть об отмене выборного начала весьма радует меня. Много зла внесло это начало и в наши учебные заведения, и в Епархиальную область. Здесь светские лица выборных благочинных не иначе называют как ширмами, за которыми укрываются от взоров архиереев всякие бесчиния и пороки благо духовенства. И это совершенная правда. А сколько бесчиния и всяких безобразий происходить при самом выборе благочинных – и при том где же? – В храме Божием! Подобные бесчиния при выборах дворянских и земских совершаются, по крайней мере, вне храма. Тверь, на сих днях, была свидетельницею этих безобразий и низких интриг, происходивших в дворянском собрании.

Нельзя не пожелать от души, чтобы и прочие благия преднамерения г. Обер-Прокурора были с Божиею помощью, осуществлены».

П. И. Остроумов писал мне от 23-го числа:

«Истинно обрадовали меня, Владыко, Вашим душевнейшим письмом (от 16-го ч.). Я читал его с тем же чувством, с каким читаются письма самых близких родных и с каким я всегда уходил от Вас в Тверь. Желалось бы чаще и чаще возобновлять эти чувства. Глубоко благодарю Вас за Вашу обо мне память и приношу Вам мое и всей моей семьи радушнейшее поздравление с наступающими праздниками Р. Христова и новым годом, от всей души желая Вам здоровья и радостей.

Слава Богу, что Вам представилась возможность так скоро устранить Ректора. Здесь он принят был Обер-Прокурором крайне недружелюбно. Но, при известной доброте К. П., едва ли можно опасаться каких-либо тяжких для прот. Соколова последствий. Вообще же о результатах моего отчета по Твери могу сообщить, что все мои представления уважены; но дело только в январе будущего года будет рассматриваться в Синоде, и тогда можно будет ожидать окончательного решения. Мне очень совестно пред сочленами-техниками нашей Тверской комиссии, г.г. Бадером и Корсаком, которым я пред отъездом из Твери сделал намек, что их особенный труд по составлению актов осмотра зданий, пояснительных чертежей, заключений и пр. может быть вознагражден вещественным способом, о чем я и имел честь говорить с Вами Владыко, и с Губернатором. К. П. вполне уважил мое ходатайство, предложив выдать им каждому по 400 р.; но до рассмотрения дела в Синоде нельзя ни с чем двинуться с места.

Ваше ходатайство о пособиях прошло чрез Хозяйств, управление без малейших изменений в числе лиц и размере суммы.

Какая жалость, что проба невода совершилась не при мне; а нужно было бы спрыснуть его ухой!...»

27-го ч. получено было мною письмо из Уфы от Преосв. Никанора, который от 18-го ч. писал мне:

«Долгом считаю принести Вашему Высокопреосвященству почтительное приветствие с приближающимися праздниками Р. Христова и нового года? Молю Господа, сохранит он Вас, Милостивейший Отец, во здравии и благодушии на многая лета ко славе и благу св. Божией церкви.

О. Законоучитель нашей гимназии Евфимий Соловьев похвалился, что получил от Вас портрет Вашего лица. У меня имеется еще Витебский портрет, полученный из рук Вашего Высокопреосвященства при прощании⁴⁶². Вот у меня над моим столом в кабинете висят портреты Святителя Антония Казанского, Феоктиста Симбирского, Платона Херсонского, Димитрия Волынского, Палладия Тамбовского, праведного святителя Леонида Ярославского, Ионафана Ярославского, Владимира Ковенского. Кроме того у меня в библиотеке, гостиной и зале висят портреты Святителя Московского Филарета, Ваш, Антония Казанского, Святителя Арсения Киевского Иосифа Литовского, Василия Лужинского, Митрополита Никанора Иннокентия Херсонского, Митрополита Исидора, Павла Кишиневского. – Филарета Московского, Василия, Платона, Антония и Иоанна Смоленского у мена имеются большие портреты живописные. Кроме того у меня имеются, сам устроил, 14 портретов, больших живописных, всех епископов Уфимских. Кроме того у меня имеется 20 прекрасных портретов старинных дома Романовых Всего не исчислишь. В этом отношении моя квартира представляет оригинальный вид. Благословите, святый Владыко, прислать мне и Вашу фотографию позднейшего времени.

Засим смиренно прося св. Владыко, и отеческого благословения, с глубоким почтением и преданностью о Господе имею честь быть».

На братское послание это я отвечал:

«Принося Вашему Преосвященству искреннюю благодарность за благожелательное поздравление с праздником и новым годом, взаимно и Вас братски приветствую с тем же, призывая вам на грядущее лето от Верховного Владыки времен и лет здравие благоденствие и во всем благом преспеяние.

Исполняя Ваше желание, посылаю при сем последний экземпляр моего портрета, но с условием, чтобы и Вы воздали мне тем же.

У Вас как пишете, целая портретная галлерея русских иерархов: есть и у меня немало таких портретов, но большею частью фотографических. За то у меня изобилие книг и разных иллюстрированных изданий. После Витебска моя библиотека удвоилась, если не утроилась, особенно много выписывал я книг и дорогих изданий в Харькове, где у меня был избыток в денежных срествах. Здесь я не имею таких средств, и потому меньше приобретаю книг.

У Вас, между прочим, есть портрет покойного преосвящ. Леонида, моего друга, но я не помню, посылал ли я Вам изданную мною в Харькове книгу – Воспоминаний моих о нем. Если Вы не имеете и, если желаете иметь ее, потрудитесь написать, я не замедлю выслать ее Вам».

27-го ч. вечером снова посетил меня помянутый выше Адъюнкт Ярославского Демидовского Лицея А. Н. Ладыженский и подарил мне «нотную литургию» соч. П. Чайковского, обещал выслать несколько своих сочинений юридического содержания из Ярославля, но не исполнил своего обещания. – В свою очередь, я подарил ему экземпляр Указателя Синодальной библиотеки, книгу о прощании моем с Полоцкою паствою и еще некоторые брошюры. Между прочим с прискорбием он рассказывал о распущенности Ярославского монашества; с любовью и уважением воспоминал о преосвящ. Леониде, когда он был Викарием в Москве.

28-го числа вечером, с почтовым поездом приехали ко мне из Москвы профессор Университета Феодор Ив. Буслаев и А. Е. Викторов (последний пятый уже раз в течении года является ко мне). Таким почтенным гостям я был весьма рад. В продолжении двух суток, которые они провели у меня, много было у меня с разговоров, много приятных воспоминаний о старине – о том времени, когда я был Синодальным Ризничным и когда Ф. И-ч занимался в моих кельях изучением рукописей Синод. Библиотеки; много беседовали мы о науках, о литературе, археологии, палеографии, отчасти о политике и современных социальных вопросах. Вместо дессерта, предложил я Ф. И-чу, для рассмотрения, славянскую, принадлежащую Ниловой пустыни, рукопись XV в. с красивыми миниатюрами, содержащую в себе собрание свято-отеческих слов на разные праздники; показывал также рукописное евангелие XVI в. с изображениями евангелистов, в сребро-позлащенном окладе, принадлежащее моей библиотеке и предназначенное мною в дар Обществу любителей древней письменности⁴⁶³, коего я состоял членом-учредителем.