Беседа на слова: В начале бе Слово (Ин. 1:1). Святого Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской¹

Всякое Евангельское изречение возвышеннее прочих наставлений Духа (Святого), пoелику в последних глаголал нам чрез рабов-пророков, а в Евангелиях – самолично, беседовал с нами Владыка. Наиболее же велегласный в самой Евангельской проповеди, вещавший то, что невместимо всякому слуху и выше всякого разумения, есть Иоанн, сын громов. Мы слышали чтенное начало его Евангельской книги: В начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово.

Дивились словам сим многие и из тех, которые не причастны слову истины и кичатся мирской мудростью. А если и плотская мудрость столько дивилась силе слов сих, – что будем делать мы, ученики Духа (Святого)? Мимоходом ли выслушаем и сделаем только такое заключение, что есть в них некоторая небольшая сила? Но кто столько страждет бесчувственностью, чтобы не поразиться такою красотою мысли, столь непостижимою глубиною догматов, и не пожелать истинного уразумения их? Однако, удивляться прекрасному не трудно; приобрести же точное понятие о том, что приводит в удивление, сие трудно и неудободостижимо. В самом деле, нет человека, который не превозносил бы похвалами и сего чувственного солнца, с услаждением смотря на его величину, красоту, соразмерность его лучей и яркий блеск; впрочем, если поупорствует с большим усилием устремить свои взоры на солнечный круг, – не только не увидит желаемого, но повредит, наконец, и верность зрения. Чему-то подобному подвергнется мысль, усиливающаяся произвести подробное исследование сих речений: В начале бе Слово. Кто составит соответственное предмету понятие о начале? Какая сила речений окажется способной равносильно выразить представляемое в уме?

Намеревающийся передать нам богословие о Сыне Божием положил слову своему не другое какое начало, как начало всяческих. Дух Святой знал восстающих на славу Единородного, предуведал тех, которые будут предлагать нам лжеумствования, изобретаемые ими к погибели слушателей, а именно: «если Сын рожден, то не был, – и прежде, нежели рожден, Его не было»; и: «из небытия пришел в самостоятельность». Подобное сему произносят языки, изощренные словопрением, паче всякого меча обоюдоострого. Поэтому, чтобы никто не мог сказать подобного этому, Дух Святой, предварив Евангелием, сказал: В начале бе Слово. Если удержишь сие изречение, не потерпишь ничего опасного от людей злохудожных. Ибо, если кто скажет: «ежели Сын рожден, то не был», – ты отвечай: в начале бе. Но, скажет, «как же был, прежде нежели рожден»? Ты не отступайся от этого: бе; не оставляй сего: в начале. У начала не возможно представить какой-либо крайний предел; ничего не найдется, что́ было бы вне начала...

Итак, в начале бе Слово. О, чудо! Как все речения равносильно сопряжены между собою! Слово: бе, равнозначительно со словом: в начале. Где хулитель? Где язык христоборный, говорящий: «было некогда, когда Он не был»? – Слушай, что говорит Евангелие: в начале бе. А если был в начале, то когда же не был? Нечестие ли их оплакивать мне, или с отвращением смотреть на их невежество? Но «прежде нежели рожден, Его не было»? – А знаешь ли, когда (Он) рожден, чтобы это «прежде» относить ко времени? Прежде – речение времени, предполагающее давность одного сравнительно с другим; а есть ли сообразность, чтобы Творец времени имел рождение, подлежащее именованиям, употребляемым о времени? Итак: в начале бе. Ежели не отступишь от сего: бе, то лукавой хуле не дашь никакого доступа. Находящиеся на море, когда держатся, качаясь на двух якорях, презирают бурю: так и ты, если душа твоя будет укрыта под защитою сих речений, посмеешься этому лукавому смятению, какое духи злобы производят в мире, приводя в колебание веру многих.

Но мысль наша доискивается: кто бе в начале? Сказано: Слово. Какое Слово? Человеческое ли слово? или слово ангельское?.. Не человеческое слово бе в начале, но и не ангельское, потому что всякая тварь позднее веков от Творца получила начало бытия... Напротив того, боголепно понимай Слово. Ибо беседующий с тобою об Единородном наименовал Его Словом, как несколько после называет Его светом, и жизнию, и воскресением. И ты, слыша речение: свет, не обращаешься к этому чувственному и глазам видимому свету, – и, слыша речение: жизнь, не разумеешь этой общей жизни, какой живут и бессловесные: – так, слыша и речение: Слово, остерегайся, чтобы, по немощи своей мысли, не увлечься в мысли, пресмыкающиеся по земле и низкие, но исследуй смысл речения. Почему Слово? Чтобы показано было, что (Сын) произошел из Ума. Почему Слово? Потому что рожден бесстрастно. Почему Слово? Потому что Сын – образ Родившегося, всецело показывающей в Себе Родившего, ничего не отделивший от Него, и Сам в Себе совершенный. Итак, (Евангелист) наименовал (Сына Божия) Словом, чтобы изобразить тебе бесстрастное рождение Отца, изложить богословское учение о совершенном существовании Сына, а чрез сие показать довременное единение Сына с Отцом.

И Слово бе к Богу. Опять – бе, ради говорящих хульно, что Сына не было. Где было Слово? Не в месте, потому что не объемлется местом беспредельное. Где же было? У Бога. Отец не в месте, и Сын не в каком-либо объеме и не в известном очертании заключен; но, как бесконечен Отец, так бесконечен и Сын. Что ни представишь умом, куда ни пойдешь духом своим: найдешь, что все исполнено Богом, – найдешь, что повсюду сораспростерта Ипостась Сына. И Слово было у Бога. Подивись точности каждого речения. (Евангелист) не сказал: «в Боге» было Слово, но у Бога, чтобы изобразить отличительное свойство Ипостаси, – не сказал: «в Боге», чтобы не подать повода к слиянию Ипостаси. Ибо лукава и эта хула, когда стараются все смешать, – когда говорят, что одно подлежащее – Отец и Сын и Святой Дух, но одному предмету даны различные наименования. Лукаво это нечестие: его не мене должно бегать, как и тех, которые хульно утверждают, что Сын Божий по сущности не подобен Богу и Отцу.

Сей бе искони у Бога. Евангелист опять в немногих речениях сокращенно излагает все свое богословие, какое передал нам об Единородном. Кто Сей? Сей Слово–Бог. Ибо когда довел в тебе до правильности понятие о Нем, посредством учения как бы напечатлел в душе твоей неведомое, и вселил в сердце твоем Слово–Христа, – тогда говорит: Сей. Какой Сей? Не обращай взоров вовне, теряя из виду Того, Кто показан тебе этим указательным речением; но войди в таибницу своей души, и о Ком научен, что Он – Бог Сущий в начале, происшедший как Слово и Сущий у Бога, – Того познав, Тому почудившись, и поклонившись Владыке своему, утвердившемуся в тебе посредством учения, познай, что Сей бе искони, т. е. всегда у Бога Отца Своего.

Храните сии немногие речения, как печать назнаменовав в своей памяти. Они будут нерушимою стеною при устремлениях наветующих; они – спасительное ограждение для душ от нападающих. Придет ли кто к тебе и скажет: «не сущий рожден, ибо если был, то как рожден»? – Ты, как демонского голоса, бегай этой хулы на славу Единородного, а сам возвратись и прибегни к Евангельским речениям: В начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово. Сей бе искони у Бога. Четырекратно скажи: бе и отразишь это их: не был...

Сии основания веры да будут незыблемы! Аминь.²