I. ОБЕТЫ В СУЩЕСТВЕ СВОЕМ. ОСНОВАНИЕ ОБЕТОВ
Обеты в существе своем.
Обет, вообще, есть действие Богопочтения, в котором дается добровольное обещание пред Богом посвятить Ему лицо или вещь, или сделать какое-либо доброе дело, к которому человек не обязан законом, или воздержаться от чего-либо, не запрещенного законом.
В частности, обет девства, нестяжательности и послушания в существе своем есть обещание постоянной, всецелой «преданности себя Богу, с таким расположением духа, по которому христианин всего себя, все, что ему принадлежит, все, что может с ним сретиться, предоставляет воле и Провидению Божию, так что сам остается только стражем своей души и тела, как стяжания Божия» (Слово на Благовещ. Высокопреосвященного Филарета митрополита Московского. – Авт.), только орудием в собственных действиях, только свидетелем происходящего с ним. На языке Св. Писания это есть жизнь распятая, смерть для греха и жизнь для Бога, жизнь сокровенная со Христом в Боге (Каллист. и Игнат. Гл.97, с.99. Ч.2. Доброт. – Авт.), как выражается Ап. Павел: Христова сораспяхся, живу же не ктому аз, но живет во мне Христос (Гал.2:19.20). Умросте, и живот ваш сокровен есть со Христом в Бозе (Кол.3:3).
Обет монашества по цели своей есть деятельное всецелое стремление духа, путем самоотвержения достигать высшего нравственного совершенства – возможно большего уподобления Богу и теснейшего единения с Ним и высшего блаженства.
Основание обетов
Такое выспреннее стремление духа, выражающееся в монашеских обетах, не есть дело чистого произвола человеческого и фанатизма, но есть необходимое обнаружение свойственной духу человеческому жажды высшего нравственного совершенства, возбуждаемой Богом7, – имеет основание в существенных свойствах и потребностях человеческого духа, и в Св. Писании.
Существенное свойство духа есть постоянное стремление к высшему умственному и нравственному усовершенствованию; остановиться в сем стремлении для духа всегда деятельного не естественно и есть смерть для него. Дух человеческий, созданный по образу Божию, естественно стремится к Богу, – к возможно большему уподоблению своему Первообразу, к теснейшему единению с Ним, как последней целью своих стремлений и источником высшей жизни и блаженства. А для развития и укрепления выспренних стремлений духа нужны и высшие подвиги самоотвержения, каковы, например, подвиги девства, нестяжательности и послушания; нужны сии подвиги самоотвержения, потому что самоотвержение для падшего человечества есть необходимый, единственный возвратный путь из области сатанины к Богу; необходимы сии усильные подвиги нравственного самоумерщвления по причине неизбежной борьбы высших, чистых потребностей духа с противоположными им, грубыми, чувственными наклонностями растленной природы человеческой (Мф.6:24;Гал.5:17), потому что одни из них всегда раскрываются и усиливаются только с ослаблением других.
Хотя закон Божий обязательно и не требует от всех и каждого высших подвигов самоотвержения (монашества) – по снисхождению к немощам людей (Деян.15:28–29); однако же и не возбраняет, но предоставляет оные усердию каждого, тем паче, что и никого не освобождает от обязанности постепенно, по мере своих сил, стремиться к высшему Богоподобному совершенству (Лев.11:44;19:2; Мф.5:48; 1Пет.1:15–16). Выспреннее стремление духа к высшему совершенству, выражающееся в монашеских обетах, имеет основание и в ясных наставлениях Священного Писания, как вообще об обетах, так и в частности – о девстве, нестяжательности и послушании, восприемлемых по обету. Основание для обетов вообще, без определения их предмета, есть в наставлениях Ветхого Завета (Втор.23:21,22;Пс.75:12): положите обеты и воздадите Господеви Богу вашему, – говорит Псалмопевец. Предмет же обетов избирать предоставлялось произволу каждого. Так в Ветхом Завете давали обеты назореи. А в Новом Завете основанием для монашеских обетов служит совет Спасителя касательно девства, нестяжательности и послушания, предлагаемых в предмет обетов8, именно: обет девства основанием своим имеет пример Иисуса Христа, обет девства Пресвятой Девы Богородицы9, и слова Спасителя: суть скопцы, иже от чрева материя родишася тако: и суть скопцы, иже скопишася от человек: и суть скопцы, иже исказиша сами себе Царствия ради Небеснаго, Могий вместити да вместит. Ибо не ecu вмещают словесе сего, но имже дано есть (Мф.19:11–12). Св. Епифаний принимал это за основание обета девства (Haeres.58. Artic.4).
Основанием обета девства служит также пример и учение Апостолов. Ап. Павел советует: хощу бо, да ecu человецы будут, якоже и аз. Но кийждо свое дарование имат от Бога: ов убо сице, ов же сице. Глаголю же безбрачным и вдовицам: добро им есть, аще пребудут, якоже и аз. О девах же повеления Господня не имам: совет же даю, яко помилован от Господа верен быти. Блаженнейша же есть, аще тако пребудет по моему совету: мнюся бо и аз Духа Божия имети (1Кор.7:7,8,25,40).
Обет добровольной нищеты или нестяжательности основывается на примере и учении Иисуса Христа, Который, будучи богат, обнищал для нас (2Кор.8:9), так что не имел даже где и главу приклонить (Мф.8:20), – Который и своим последователям давал совет нищеты: аще хощеши совершен быти, иди и продажд имение, и дажд нищим, и имети имаши сокровище на небеси, и гряди в след Мене (Мф.19:21). Сии слова Спасителя принимали за основание монашеского обета отречения от мира и добровольной нищеты св. Ефрем Сириянин (Слов.15. С.371 в слав.изд.), Авва Дорофей (Слово о самоотвержении лист.15,16. в слав.изд.). На основании сих слов Иисуса Христа Антоний Великий дал обет отречения от мира10.
Наконец, основанием для монашеского обета послушания служит и пример и учение Иисуса Христа, Который в образе Божий сый, не восхищением непщева бытпи равен Богу: но себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестпем быв, и образом обрегпеся, яко человек, смирил себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя (Флп.2:6–8), и Который посему и последователям своим завещал: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой и по Мне грядет (Мф.16:24). За основание монашеского обета послушания принимал это и Василий Великий (Письмо к Григорию Богосл. о пустынножительстве).
* * *
Расположение к подвижничеству и вступление в монашество не есть дело одного только произвола человеческого, но есть призвание Божие. Так понимали и вполне были убеждены в сей истине св. отцы. Св. Иоанн Лествичник говорит, что сам Бог призывает нас на подвижничество (Леств.1:2,5;2:7;3:11). Так же думал и св. Григорий Богослов (в стих, о самом себе. Твор. св.отц. в русс, перев. кн.IV, с.295. 1844 г.) и другие св. отцы. А звание Божие, по словам аввы Пафнутия, бывает троякое: 1) от Бога непосредственно, когда таинственным действием благодати, даже иногда во время сна, дух наш приходит в умиление и печаль по Боге, и сердце разгорается желанием спасения и Богоугодной жизни; 2) через человека, т.е. когда кто примерами св. угодников Божиих располагается к подражанию им, или от спасительных наставлений благочестивого христианина умиляется и воспламеняется ревностью жить Богоугодно и получить спасение; 3) от нужды, т.е. когда Господь на кого посылает несчастия и сильные скорби, например, лишение всего имущества, смерть родственников, или какие-нибудь опасности, угрожающие смертью, и человек с сокрушенным сердцем обращается к Богу, и дает обет служить Ему одному благочестивой жизнью, чтобы получить от Него избавление от скорбей, бедствий, опасностей смерти и вечной погибели. (Cassian. collat.III.с.4). Еще говорит авва Пафнутий: «Как начало нашего обращения на путь спасения бывает от звания Божия, а не от нашего усилия, так и преспеяние в духовной жизни и совершенство зависит от нашего тщания не иначе, как только при содействии и помощи благодати Божией». (Cassian. collat. III. С.19).
Поскольку в человеческом духе есть существенная потребность и стремление к постоянной усовершаемости, для раскрытия же сих высших потребностей духа нужны и высшие подвиги; то, чтобы от предоставления сих подвигов произволу каждого не получили они ложного направления, Священное Писание показывает высший предмет подвижничества и верный путь, которым подвижники скорее могут достигать высшего совершенства. Поскольку же не все в одинаковой мере способны к возвышенному стремлению духа, и не всякому по силам высшие подвиги самоотвержения, то законом и не обязываются все к этому, а предоставляется трудный путь иноческой жизни усердию каждого, желающего высшего совершенства. Но как высшие подвиги иночества предпринимаются с особенным усердием и для благоугождения Богу, то они и приносятся Богу в дар, как благоприятная жертва духовная, – посвящаются Ему обетами. Да и самая трудность подвижничества требует предварительной обдуманности, пламенной ревности и постоянства от желающего вступить на сей путь. Посему для большей твердости и постоянства в иноческих подвигах совершение их нужно соединять с обетами, которые возбуждают и поддерживают ревность, и без которых жар этой ревности скоро может охладеть.
Об обете девства Пресвятой Богородицы свидетельствует св. Григорий Нисский (Чет.Мин.25 марта). Это можно видеть и из Ее слов: како будет сие идеже мужа не знаю (Лк.1:34). Ибо причиной сомнения в возможности родить благовествованного Архангелом Сына был, конечно, обет девства. А если бы Пресвятая Дева не давала обета хранить девство на всю жизнь, – то не было бы причины сомневаться в возможности родить Сына, тем более, что была обручена с мужем – Иосифом.
Афанасий Великий о св. Антонии (в жизнеописании его) говорит, что он однажды, пришедши в церковь, при чтении Евангелия услышал: аще хощеши совершен быти, иди и продаждь имение и пр., сии слова отнес к себе, по выходе из церкви раздал все свое имение, удалился в пустыню и сделался монахом.