Первый отдел. Очерк позитивизма и краткий разбор основных начал его

Позитивизм, как философское направление, имеет своею основною задачей следить за развитием всех отдельных положительных наук, ¹² приводить их в систему, делать общие выводы и, на основании этих выводов, уяснять происхождение, потребности и цели как всего творения вообще, так и человека в частности. Происхождение и усиление позитивизма определяется усовершенствованием естественнонаучных исследований. Естествознание имеет своею основною задачей подмечать законы сходства и последовательности явлений, сводить их, по возможности, к наименьшему числу самых общих и простейших законов, предполагая при этом, что все сложное и совершеннейшее не может быть первоначальным, а является вследствие постепенного развития и усовершенствования мировой жизни. При таком направлении естествознания понятно, что оно могло дать основание попыткам, усиливающимся особенно в наше время, уяснять все сложное, находящееся на высшей ступени развития, из простого и элементарного. Это стремление, сложное и совершенное возводить к простейшему, применяется к уяснению развития и усовершенствования животной жизни. Исследования Дарвина – «Происхождение видов помощью натурального подбора», Миварта «Уроки от природы» (Lesson from Nature), Спенсера «Основания биологии» и др. имеют в виду уяснять если не самое происхождение жизни, то, по крайней мере, постепенное развитие и усовершенствование ее в течение веков. При объяснении психологических явлений употребляется тот же самый способ. Психологические теории Гербарта и Бенеке в Германии, и особенно современная английская школа психологии (Бэн, Спенсер и др.) имеют в виду объяснить весь сложный механизм развития душевной жизни из первоначальных простейших основ психической жизни, развивающихся постепенно в силу присущего всему творению закона развития и усовершенствования. Если к этому присоединить то сочувствие, с которым общество относится к указанному научному направлению, с каким увлечением оно принимает всякие новые научные попытки объяснять более сложное и совершенное путем естественного развития из простого и элементарного; то становится понятным, почему мы в настоящее время замечаем с одной стороны недоверие к чистой мысли, скептическое отношение к философскому направлению, стремившемуся а-рrіоrі уяснять вопросы о сущности вещей, о первой причине и т. д., а с другой – стремление с точки зрения положительной науки дать ответы на все существенные вопросы, касающиеся человеческой жизни и деятельности.

Начало позитивному направлению можно находить в философии Бакона (ХVI в.). Он признавал, что естественная наука есть великая мать всех наук, что на ней должны основываться не только физические учения, напр., астрономия, оптика, механика, медицина и пр., но также гуманистические науки: мораль, политика, логика и др. ¹³ Если же на естественных науках должно обосновываться все знание человека, или если те приемы, которые употребляются при объяснении мировых явлений, должны применяться ко всякому знанию, то отсюда недалек вывод до признания, что ощущения, или впечатления от предметов природы могут служить единственным источником познания, действительно, ученик Бакона, первый известный английский материалист Томас Гоббс (XVII в.), ¹⁴ ощущение признавал единственным источником познания, а вещество единственным реальным началом. ¹⁵ Правда подобный вывод был крайним выводом из философии Бакона, но, тем не менее, скептическое направление усиливалось и подвергало сомнению прирожденные идеи о Боге, бессмертии и т. д. и склонялось к признанию того, что всякие познания приобретаются благодаря общению с окружающим под известными внешними влияниями. Таким образом, вопрос о прирожденных идеях требовал разрешения и разрешения в смысле отрицания их. Это сделал Дж. Локк. ¹⁶ По его мнению врожденных идей нет. Все идеи, которые мы имеем, получаются отвне, или воспринимаются. Воспринимаем мы или то, что происходит внутри нас, или внешние явления. Таким образом, восприятие бывает или внешнее или внутреннее. Первое Локк называет ощущением, второе – вниканием. ¹⁷ При этом все, что воспринимается, ни в каком случае не есть сущность вещей, а только обнаружения или свойства. ¹⁸ Таким образом, Локк первый признал, что сущности вещей непостижимы. Следовательно, сущность, единственное реальное начало Томаса Гоббса, по Локку, неизвестно; мы познаем только явления. Можно ли далее увериться и в том, что явления действительно существуют помимо нас воспринимающих? К этому отнесся скептически Берклей (1684–1754), последователь Локка. Он признавал, что существуют только чувственные восприятия. Существует дух, который воспринимает представления или идеи. Материя или природа помимо человеческих восприятий есть – ничто. Напр., я вижу вишню, отнимите смешанные ощущения мягкости, влажности, кислоты, сладости и красноты и вы отнимите вишню. Таким образом, вишня есть ничто иное, как совокупность чувственных впечатлений или идей. ¹⁹ Юм ²⁰ подводит отрицательный итог английской философии со времен Бакона. Вместе с Баконом он убежден, что всякое познание должно быть опытом; вместе с Локком признает, что всякий опыт есть чувственное восприятие; вместе с Берклеем, – что чувственные восприятия служат единственными объектами нашего знания. Все наши представления, по Юму, суть чувственные впечатления, или оставшиеся от них отражения. Отличаются они между собою степенями, т. е. бывают сильнее или слабее. Самые сильные представления, это чувственные восприятия, а самые слабые – это мысли или идеи. Чувственные впечатления суть первоначальные; а идеи – производные, и относятся к впечатлениям, как копии к оригиналу. Таким образом, все познание состоит в том, что мы воспринимаем в нас известные впечатления, а объективного знания никакого не может быть, ни естественного, ни сверхъестественного. ²¹

Далее этого скептицизм не мог идти. Им подвергнуты сомнению все основные вопросы познания. А так как на сомнениях, отрицаниях не может остановиться человеческая мысль, которая требует положительного знания, как человека, так и окружающей природы, то является необходимым, так или иначе, решить вопросы о человеческом познании. Идеальная философия сделала все, что могла сделать для уяснения, на основании рассудочных соображений, вопросов о душе, как сущности, отдельной от тела, о первой причине бытия и т. д. Скептицизм подверг сомнению эти рассудочные соображения и дал основание новому материалистическому философскому направлению. Материалистическая школа философии поставила своею целью объяснить естественным путем, благодаря известному сочетанию материальных частиц (напр. атомов), происхождение всего существующего и таким образом на фактах опыта дать ответы на все вопросы человеческого ума о первой причине, о происхождении души и т. д., но не достигла цели. Она не могла объяснить происхождения жизни от безжизненного; человека от низших животных и душевных явлений из телесных. Словом материализм в уяснении конечных причин оказался недостаточным. Тогда выступает на сцену позитивизм, который поставил своей целью удалить эти конечные вопросы и обобщить только то, чему дают основание естественные науки. ²²

Представителями позитивной философской школы XIX в. служат Огюст Конт, Д. Ст. Милль и Спенсер. В некоторой степени к этому же направлению могут быть отнесены: Грот, Льюис, Бэн, Гексли и др. Огюст Конт ²³ считается отцом позитивизма. Первыми слушателями его курса позитивной философии были в 1829 г. Пуансо, Блэнвиль, Бруссе и Гумбольдт. В 1838 г. слушал Конта известный физик Брюстер в Англии. В 1844 г. слушал позитивную философию Литтре во Франции. В конце шестидесятых годов настоящего столетия позитивизм вступает в период полной известности; о нем много пишут во французских, английских, итальянских, немецких и русских журналах. ²⁴ Огюст Конт на основании беспристрастного философского изучения истории признавал следующий основной закон человеческого развития: существуют три фазиса, чрез которые должно проходить развитие, как индивидуума, так и массы, теологический, метафизический и положительный. ²⁵ Вопросы о сущности вещей, первой причине мира и т. д., по мнению Конта, считаются достойными размышления в эпоху детства разума, когда люди мало занимались изучением окружающего мира явлений, а самонадеянно стремились к уяснению неразрешимых вопросов. ²⁶ Теперь наступает позитивная эра, когда вопросы о конечных причинах признаны неразрешимыми, и бесплодные занятия ими следует предоставить воображению супранатуралистов и тонкостям метафизиков. ²⁷ Положение Бакона. что естественная наука есть мать всех наук, становится более и более убеждением образованных людей. В позитивном состоянии ум человеческий, прошедший фазисы: теологический и метафизический, приходит к убеждению, что только те знания достоверны, которые зиждутся на наблюдении ²⁸ и поставляет единственною целью открывать действительные законы явлений, т. е. их неизменяемые отношения последовательности и сходства. ²⁹ Ha обобщении всех позитивных наук основывается положительная философия, как основание новой социальной религии. ³⁰ Положительная философия должна быть такою доктриною, которая обнимала бы собою все, что может регулировать человечество и объединить общественный строй. Это не трактат о физической или социальной науке, но система, обнимающая всю интеллектуальную деятельность человека. ³¹

Смелое философское обобщение науки, на которое указывает Конт, делает Спенсер. По его мнению, все совершенное происходит от несовершенного по необходимому закону развития. Этот закон всеобщ и необходим. Касается ли дело развития земли, или развития жизни на ее поверхности, развития общества, государственного управления, промышленности и т. д., везде происходит одно и тоже развитие от простого к сложному, путем естественных дифференцирований. ³² Все возвышенные идеи, которые имеют теперь люди, образовывались постепенно в течение долгих веков из простейших чувств, которыми владеют животные, благодаря указанному необходимому закону развития. ³³ Проявление как чувств в животных, так и идей в человеке совершается благодаря известной физической силе, израсходованной на произведение их. ³⁴ Таким образом два позитивиста Огюст Конт и Спенсер ясно определили задачу и цели позитивной философии. Теперь вопрос в том, может ли позитивная философия действительно регулировать жизнь человечества? Может ли она правильно разрешить вопросы о человеческом познании?

В вопросе о познании позитивисты (Конт, Милль и др.) признают чувства первоначальным источником познания. Подробнее всех касается вопроса о чувстве, как первоначальном источнике познания, Милль. Он, как последователь Гоббса, Гартлея, ³⁵ Давида Юма и Дж. Милля, не допускал чего-либо враждебного в уме. Убежденный, что наступила положительная эра, он не старался даже оценивать глубокие мысли древних философов, думая, что они принадлежат к теологическому или метафизическому векам, которые сходят со сцены в пользу позитивной школы, которая должна приобрести всеобщее влияние. Разлагая сложные психические явления на простейшие, Милль останавливается на чувствах, как первичном способе познания, и с чувств начинает построение своей позитивно-философской теории. Все познания человек приобретает помощью чувств. В чувство входит все то, что сознается человеческим духом все, что он чувствует, или другими словами, что составляет часть его чувственного бытия. ³⁶ Такой взгляд на чувства, как источник познания, заимствован от Юма и французской сенсациональной школы. ³⁷ Кондильяк и последователи его все состояния ума обозначали словами: sentir и sensibilite, под которыми разумелись такие различные понятия, как чувства, возбуждаемые внешними предметами, так и душевные движения. Джемс Милль, поэтому полагает, что в слове чувство включено все то, что заключается в слове сознание. ³⁸ Ст. Милль говорит, что чувства и состояния сознания суть равносильные понятия. Чувство в собственном смысле есть род, в который входят как виды: ощущение, душевное движение и мысль.³⁹ При этом душевное движение и мысль отличаются от телесных ощущений только производящею их причиною: когда же они произведены, то, как телесные ощущения, так и душевные движения одинаково суть состояния духа и все они чувства. ⁴⁰

Какое понятие об уме предлагают позитивисты? Огюст Конт, как френологист, полагает, что умственные явления возможно уяснять чрез физиологическое изучение мозга. Психология, по его мнению, должна показать, вследствие каких изменений нервной системы происходят различные умственные движения. ⁴¹ Таким образом при объяснении происхождения умственных явлений, Конт склоняется к материалистической гипотезе Фохта, Молешота, Бюхнера, ⁴² Маудсли и др., которые согласно признают, что духовные явления зарождаются, развиваются и действуют, благодаря известным сочетаниям материальных частиц, по не могут доказать этого научным путем.

Аналистом ума и, так сказать, метафизиком школы Конта является Милль. Признавши чувства первичным источником познания, он старается из них вывести психологическим путем образования всех более сложных умственных явлений. Об уме, говорит он, мы не можем составить другого понятия, кроме того, что он есть следствие умноженных чувств. ⁴³ Это последовательно, но не верно. По всеобщему сознанию чувства постоянно изменяются, а ум остается неизменным и, следовательно, должен быть отличным от изменяющихся чувств. Утверждать же противное всеобщему сознанию невозможно, поэтому Милль далее говорит, что истинное понятие об уме, так же как и о материи, есть понятие о том, что постоянно существует в противоположность постоянному течению чувств. ⁴⁴ Вот два объяснения, предлагаемые Миллем об уме, которые он сам же признает недостаточными при дальнейшем анализе умственных явлений. Человек, говорит он, не только имеет представление о настоящих чувствах, но воспоминает прошедшее (память) и ожидает будущего. Что такое память и ожидание? Сами в себе они настоящие чувства или положения настоящего сознания. Но кроме того они предполагают веру в большее, чем свое собственное существование. Чувство говорит только о настоящем, воспоминание о чувстве предполагает веру, что чувство существовало действительно в прошедшем; ожидание также предполагает веру, что чувство будет существовать в будущем. Если теперь допустить, что ум есть ничто иное, как ряд умноженных чувств, то, говорит Милль, мы должны допустить парадокс, что ряд чувств известен сам по себе, как прошедшее и будущее, или признать, что ум есть нечто отличное от ряда чувств. ⁴⁵ После таких неудачных попыток объяснить происхождение ума из чувств, Милль признает, наконец, что происхождение ума представляет неразрешимые трудности, удалить которые выше силы метафизического анализа. ⁴⁶ Будучи не в силах объяснить происхождение ума, Милль не может представить и точного определения его. Ум, говорит он, есть нечто таинственное, что чувствует, думает ⁴⁷ и постоянно воспринимает впечатления. ⁴⁸ Истинное понятие об уме то, что он постоянно существует в противоположность изменяющимся чувствам. ⁴⁹ Вера, что ум существует, когда он нe есть ни чувство, ни мысль, ни сознание собственного своего существования, разрешается в веру, что ум есть постоянная возможность этих чувств. ⁵⁰ Таким образом, аналист ума и метафизик школы Конта предлагает следующее понятие об уме: ум есть нечто неизвестное. Объяснить происхождение ума выше сил метафизического анализа. Гексли ⁵¹ признает, что ум есть название неизвестной гипотетической причины или условия положений сознания. ⁵² Существование себя и не себя – гипотезы, которыми мы объясняем факты сознания? ⁵³

Удовлетвориться указанными соображениями о происхождении ума невозможно. Оставить же вопрос неразрешенным неудобно. Поэтому, не повторяя материалистической гипотезы, как недоказанной, позитивисты однакоже склоняются к ней. Они допускают, что существует ум, что деятельность ума отлична от свойств материи; признать же его сущностью, отдельною от тела, не могут, потому что это не согласно с основными началами позитивизма. Поэтому приходят к такому заключению, что возможно в некоторой степени отожествлять умственные явления с материальными силами. Бэн после исторического обзора мнений о происхождении ума приходит к такому заключению: доказательство, что душа и тело составляют две отдельные сущности, потеряло свою силу. Различия же душевных явлений от телесных объясняются тем, что они составляют две стороны одной и той же сущности. ⁵⁴ А если они две стороны одной сущности, то и должны производиться одною и тою же физическою силою. Действительно Спенсер, согласно со своим всеобщим органическим развитием, признает образование ума из чувств, и умственные явления проявляются, по его мнению, как результат физической силы, израсходованной на произведение их. ⁵⁵ Тиндаль полагает вероятным гипотезу, что для каждого факта сознания, для каждой мысли, эмоции, чувства существует известное условие в мозгу и это отношение физических частей к сознанию неизменно; так что при известном положении мозга бывают известные мысли, чувства; и наоборот, данная мысль или чувство находится в соответствии с положением мозга. ⁵⁶

Какая область человеческого познания? Человек, помощью внешних чувств приобретает познания об окружающем мире явлений. Что такое окружающий внешний мир, или тело, из которого он состоит? Тело, пo Миллю, есть неизвестная внешняя причина, которой мы приписываем наши ощущения. ⁵⁷ Наше понятие о теле состоит из некоторого числа ощущений, которые мы испытываем. Напр., представление о столе составляет его видимая форма и величина, т. е. сложные ощущения зрения; его осязаемая форма и величина, которые суть сложные ощущения органов осязания и мускулов, его цвет, т. е. ощущение зрения, его твердость, т. е. ощущение мускулов и т. д. ⁵⁸ Следовательно, о внешнем мире мы не можем знать ничего, кроме получаемых ощущений. ⁵⁹ Понятие о сходстве, качестве и количестве внешних предметов, основывается не на знании самих тел, а на сходстве, качестве и количестве ощущений, которые бывают в нас от неизвестной внешней причины. ⁶⁰ Таким образом, по философии Милля, следует, что тело есть неизвестная возбуждающая причина ощущений, а дух – неизвестный восприниматель ощущений· вещество есть таинственное нечто, что возбуждает в духе чувства, а дух есть нечто таинственное, что чувствует и думает. ⁶¹ О самой природе души и тела согласно лучшим из существующих учений, мы ничего не знаем. ⁶² Гексли признает, что о материи мы ничего не можем знать, кроме того, что она есть название неизвестной и гипотетической причины положений нашего сознания. ⁶³ Эту неизвестную внешнюю причину наших ощущений Спенсер объясняет как силу вне нас существующую. Мы мыслим о теле, говорит он, как о чем-то ограниченном поверхностями и оказывающем сопротивление. Идея о материи образуется в нас из идеи силы. ⁶⁴ Так как материя, сопротивляясь нашим мускульным усилиям, непосредственно представляется сознанию в определенных выражениях силы, то мы заключаем, что силы, стоящие между собою в известных соотношениях, составляют все содержание нашей идеи о материи. ⁶⁵

Мы имеем теперь понятие об уме и материи согласно с положительною философиею. Ум есть нечто неизвестное; материя также есть нечто неизвестное. Познание ограничивается изучением внешних явлений, неизвестных сами в себе. Как далеко простирается наше познание об этих явлениях, причинах, вызвавших их и законах сочетания, Спенсер объясняет следующим примером: «Если, идя полями в сентябрьский день, вы услышите на расстоянии нескольких ярдов шорох, вы подходите и видите, что куропатка бьется в канаве и ваше любопытство удовлетворено, вы нашли объяснение явления. Предположим далее, что вы поймали куропатку; рассматриваете ее и находите в одном месте незначительные следы крови на ее перьях, вы понимаете теперь, что обессилило куропатку» и т. д. ⁶⁶ Таким образом, частые явления, с которых мы начали, постепенно входят в более и более широкие группы явлений, из которых предшествующие называются причиною. ⁶⁷ Под причиною, говорит Милль, должно разуметь неизменно предшествующий факт, а под следствием неизменно последующий. ⁶⁸ Это единственное понятие о причине, которое можно вывести из опыта.⁶⁹ Здесь Милль повторяет скептическое положение Юма, что причина сводится на ожидание: мы ожидаем, что за А будет следовать В, потому что до сих пор постоянно следовало за ним. ⁷⁰ Впрочем, Милль признавал, что смешивать причину с единообразием и обобщать эту причину во всеобщий закон причинности невозможно; поэтому прибавляет, что единообразие последовательности явлений, иначе называемый закон причинности, может быть признан не законом вселенной, а только той части, которая входит в область нашего наблюдения. ⁷¹ Что же касается конечной причины, то она не может быть найдена в пределах опыта, она, по мнению Милля, стоит выше области логического исследования. ⁷² Спенсер полагает, что конечную причину мы не можем понять, и объяснение мировых явлений должно нас привести когда-либо к необъяснимому. ⁷³ Таким образом, первую причину – бесконечное, абсолютное, мы должны признать непознаваемым. ⁷⁴

На знании первой мировой причины основывается знание законов природы. Если же причина неизвестна, то и знание законов природы невозможно. Смешение причины с единообразием и законы природы сведет к тому же, т. е. к ожидаемому единообразию. Наблюдая явления в известной связи и последовательности, мы ожидаем или надеемся, что и в будущем они будут повторяться в той же связи и последовательности. Эти единообразия Конт, ⁷⁵ Милль, ⁷⁶ Спенсер и др. называют законами природы. Явления природы, говорит Милль, находятся между собою в двух различных отношениях: в отношении одновременности и в отношении последовательности. Каждое явление находится в связи с другими явлениями, существующими с ним одновременно и с другими, которые ему предшествовали, или последуют за ним. Изучение одновременности и последовательности и будет изучением законов природы. ⁷⁷

Выше области окружающих явлений знание человека простираться не может, потому что сверхъестественное превышает область чувственного познания. По ту сторону опыта нет знания, говорил еще Юм. ⁷⁸ О божестве, как первой нравственной причине всего существующего, не может быть и речи. Все, что может сказать позитивизм по вопросу о первой причине, будет состоять в гипотетическом признании какой-то неопределенной и неизвестной силы, существующей и действующей в мировом механизме (Милль, ⁷⁹ Спенсер ⁸⁰). Находиться в каких-либо разумных отношениях к неопределенной и неизвестной силе невозможно, поэтому позитивизм вместо веры в гипотетическое сверхъестественное предлагает религию человечества. Забота об общественном благе, любовь к согражданам – вот чем должен воспламеняться каждый человек. Эту новую религию человечества проповедуют Огюст Конт и Милль. ⁸¹ Огюст Конт понятие о Боге заменяет новым «великим бытием» (Grand Etre) человечеством (Humanity). Между людьми, по его мнению, заслуживают почтения лица, достойные его, живые или умершие; во всяком случае, женщины. Женщины представляют лучшие свойства человечности и должны, поэтому управлять всею человеческою жизнью. Предметами частного почитания должны быть: мать, жена и дочь, представляющие последовательно прошедшее, настоящее и будущее и содействующие возвышению трех социальных добродетелей: почтения, привязанности и кротости (kindness ⁸²).

Нравственности, как особой духовной силы в природе человека, позитивизм не признает. Конт мало или совсем не дает понятия о наших нравственных идеях всесовершенной истины, красоты и правды. ⁸³ Милль выводит нравственность из ассоциации чувств, придавая ассоциациям очень большое значение. ⁸⁴ Спенсер приписывает происхождение нравственности обыкновенному закону развития. ⁸⁵ Нравственные требования человека должны сводиться к тому, чтобы так устроить жизнь на земле, чтобы она давала более благ, удовольствий, как отдельному лицу, так и обществу, и менее страданий. Это нравственное учение пoзитивизма известно под именем утилитаризма. ⁸⁶

Этим мы закончим краткое обозрение позитивной философии. Что же она теперь дает нам, может ли она удовлетворить всем потребностям человеческого духа? Огюст Конт полагает, что приложимость позитивной теории к практической жизни может быть тогда, когда люди достигнут высокой степени культуры. Пока этого нет, то мистико-метафизические химеры могут представляться более способными дать удовлетворение самым пылким желаниям, проявляющимся в людях, когда они пo развитию находятся еще в детском состоянии. ⁸⁷ Посмотрим, действительно ли это так? Источником познания, по учению позитивистов, служит чувство; из него образуются все сложные душевные явления. Как они образуются, – неизвестно. Что такое ум, из чего и как он образовался, – неизвестно. Ум есть нечто неизвестное; неизвестный восприниматель впечатлений. Внешняя природа также неизвестна. Таким образом, неизвестный ум приобретает познания (?) о неизвестном. Причина явлений неизвестна; законы природы также неизвестны. Что же теперь остается человеку? Мы имеем чувства, ассоциации чувств. Откуда приходят эти чувства, мы не знаем; находятся ли они в соответствии с действительными предметами, не знаем. Существуют ли действительно внешние предметы, мы не знаем. Мы познаем предметы в их связи и последовательности, a действительно ли предметы находятся в такой связи и последовательности, мы не знаем. Милль определяет истину, как согласие наших идей с чувствами, с законами ассоциации чувств; но где критерий этой истины, когда неизвестно, как и откуда приходят впечатления чувств? Может быть все ложно. Таким образом, положительная философия приводит своих последователей к положительному незнанию. ⁸⁸ Даже тот, по-видимому, простой факт, что 2+2=4 и что две параллельные линии не могут соединиться, не может быть строго доказан; в другом месте, при других условиях, или при ином устройстве душевных способностей 2+2=5, и две параллельные линии могут заключить пространство. ⁸⁹ Если же 2+2=5 и если две параллельные линии могут соединиться, то, следовательно, нет математических аксиом. Аксиомы, признаваемые в Петербурге, могут не быть аксиомами, например, на планете Юпитер. Ложь, требующая наказания на земле, может быть похвальною добродетелью в других мирах. Бог может одобрять обман на одной планете, а на другой – порицать обман и одобрять истину и т. д. Спенсер утверждает, что явления не могут возникать без причины, основания. Высшее основание неизвестно; ⁹⁰ если же высшее основание неизвестно, тогда невозможно знание законов природы; а так как знанием законов природы ограничивается человеческое познание, то, следовательно, знание в строгом смысле невозможно. Льюис, определяя истину, как порядок идей, соответствующих порядку явлений, уверяет, что мы знаем только явления и должны, поэтому изучать их законы; закон же есть только неизменная последовательность явлений. Существует ли при этом внешний или внутренний мир, мы не знаем. ⁹¹ Бэн утверждает, что как относительно реальности материи, так и относительно реальности духа, я не способен к верному знанию, поэтому и не делаю различия между познаваемым и непознаваемым. ⁹² Гексли, при обозрении философии Декарта, говорит: строго говоря, знание себя и не себя (внешний мир) суть предположения, гипотезы, которыми мы объясняем факты сознания. ⁹³ Вот к каким жалким последствиям приходит школа позитивизма в своих конечных выводах. Понятно, что если воспитаться в такой школе, то невозможно придти к другому заключению, кроме того, до которого дошел Милль, именно, что жизнь человеческая непонятна и самоуничтожение – высшее счастье человека.

При разборе основных положений позитивизма мы будем руководствоваться тем всеобщим критерием истинности, которым руководствуются все люди вообще и все мыслители в частности, именно всеобщим сознанием. Сознание обнимает собою сумму всех человеческих исследований и знаний. Все научные исследования построяются и развиваются на том, что заключается в сознании. Факты сознания служат основанием физиологии и психологии. Индуктивный путь исследования состоит в наблюдении и обобщении фактов, входящих в сознание. Что должно разуметь под сознанием? Одни мыслители, обращая внимание на процесс деятельности сознания, определяют его, как различающую деятельность в человеческой природе, ⁹⁴ другие, имея в виду более результат деятельности сознания, определяют его, как свет или светоч в душе, освещающий ее состояния. ⁹⁵ Если обратим внимание на этимологию слова сознание, то определение его будет следующее: сознание (conscientia, consciousness, conscience) есть знание чрез самого себя, или иначе есть непосредственная личная уверенность в своем собственном знании. Свидетельство сознания, как непосредственную личную уверенность в своем знании, признают все даже скептические мыслители. Милль признает свидетельства сознания решительными. ⁹⁶ Если сознание говорит, что я имею известную мысль или чувство, то я имею эту мысль или чувство. ⁹⁷ Это утверждение сознания, или наше внутреннее непосредственное убеждение, допускается всеми без апелляции. ⁹⁸ Истинность сознания основывается на его собственном свидетельстве: чувствовать и не знать, что мы чувствуем, или думать, что мы не чувствуем, невозможно. ⁹⁹ Поэтому никто никогда не сомневался в фактах сознания. ¹⁰⁰ Свидетельства сознания вместе с тем, что мы выводим из него, составляют всю сумму человеческого знания. ¹⁰¹ Наше знание о каком-либо предмете, говорит Гексли, есть знание положений сознания. ¹⁰² Спенсер утверждает, что ум познается самосознанием. ¹⁰³ Руководствуясь сознанием, как единственным критерием истинности наших познаний, мы перейдем к разбору основных начал позитивизма.

В вопросе о познании позитивисты, как видели, останавливаются на чувстве, как первичном источнике познания, потому что нет ничего проще, во что чувство могло бы разрешиться. Из чувств они предполагают возможным объяснить происхождение ума и вообще всех сложных душевных состояний. Возможно ли это? Самое первое понятие, какое мы имеем о себе, состоит в том, что мы мыслим и чувствуем, и чувство, пo всеобщему сознанию, есть свойство мыслящего человеческого духа. Оно рождается, если можно так сказать, вместе с духом человеческим и служит средством для приобретения познания о внешнем мире. Само в себе чувство не может предшествовать уму, не есть оно и отдельный предмет подобно камню, дереву в проч. В каждом чувстве мы необходимо сознаем себя, как чувствующих, и в тоже время сознаем тот предмет, от которого получаем впечатления. Милль намекает на это, когда говорит, что чувства суть состояния чувствующего ума. ¹⁰⁴ Поэтому утверждать, что чувство предшествует уму невозможно. В каждом чувстве мы имеем понятие о себе как о чувствующих. С другой стороны и сознание себя не может предшествовать чувству. Мы не можем представлять себя иначе, как существами чувствующими. Таким образом, человеческий дух и чувство неотделимы один от другого; в тоже время они первоначальны; разложить их на простейшие элементы невозможно. Эта истина, что человеческий дух помощью чувств приобретает познание о предметах, безапелляционно признается всеми людьми и подтверждается всеобщим сознанием; а если на свидетельствах сознания основывается все знание человека, то, следовательно, положительная истина будет та, что чувство есть свойство человеческого духа и служит средством для приобретения познаний.

Могут возразить, что основываться на всеобщем сознании и не входить в подробное исследование предмета недостаточно. Чтобы не признавать чувства первичными в деле познания и развития душевных явлений необходимо разобрать подробно систему, выводящую все познания из чувств.

Что такое чувство? Говорить, что чувство есть чувство недостаточно. С другой стороны всеми признается, что чувство не может быть точно определено. Уяснения же некоторые возможно сделать. Чувство не есть предмет, занимающий пространство, и не есть само пространство. Чувство, являясь моментально в сознании, не тожественно со временем, которое имеет прошедшее и будущее. Чувство не есть тело, которое занимает определенное место. В себе самих мы сознаем такие способности, которые не тожественны с чувствами и не могут быть из них выведены. Чувство не тожественно с памятью, чувство не есть ожидание; я ожидаю, что истина восторжествует над ложью. Чувство не воображение, когда я рисую идеалы истины, красоты и правды. Чувство не есть суждение, хотя бы это суждение было о чувстве. Чувство не есть воля. Чувство, наконец, гораздо ниже тех душевных состояний, когда, напр., мы любим Бога, ближних и т. д.

Может ли быть чувство причиною чего-либо другого? Чувство само в себе не может быть причиною чего-либо другого. Оно может быть только условием или поводом к приобретению познания и производит следствие в соединении с другими силами. Напр., если говорим о сильной болезни в какой-либо части тела, то эта болезнь не чувство, и при уяснении причины болезни должно обращать внимание не только на чувство, но главным образом на болезнь тела. Чувство может быть поводом возникновения мысли, но мысль нельзя смешивать с чувством. Чувство не может быть причиною мысли. В животных чувства не создают мысли. Чувство может производить мысль только в существах, имеющих способность мыслить. Эта-то умственная (мыслящая) способность, или дух человека, владеющий чувствами, как средствами для приобретения познаний, и есть основная центральная духовная сила, которая не может быть разрешена на что-либо простейшее. Нет таких предшествующих, из которых бы, как следствие, выходил дух человека, который владеет чувствами, памятью, воображением, верою, суждениями и т. д. Эта центральная сила – дух человека – не есть неизвестная сила, как думают позитивисты, а известная, имеющая свои определенные законы, которые познаются самосознанием. И прежде всего известная, потому что мы иначе·не можем представлять себя, как разумным духом.

Человеческий дух – первая реальность, о которой мы имеем ясное и точное понятие – помощью внешних чувств приобретает познания об окружающем мире явлений. Что такое окружающий мир явлений? Точно неизвестно, говорят позитивисты. Сущность явлений, вещь в себе непостижима, предполагал еще Локк. Милль признает материю просто неизвестным чем-то, производящим впечатления. Спснсер говорит, что наше представление о материи есть представление о силе. Вот какие метафизические понятия о материи дает нам положительная философия. Свидетельствует ли сознание об этих: вещи в себе, субстрате, неизвестном, о материи, как силе и т. д.? Нет. Вещи мы познаем, а что такое вещь в себе, не знаем и знать не можем, и не видно цели, зачем выдумываются подобные термины. Говорят, что мы познаем явления, вещь неизвестна. Но явления без вещи немыслимы. Если есть явление, то должно быть и то, что является. Явление без сущности невозможно, и сущность без явлений невозможна. По свидетельству всеобщего сознания положительная истина будет та, что человек вполне убежден, что существует внешний мир, что он приобретает понятие о нем помощью внешних чувств. Он знает, что предметы имеют измерения в длину, ширину, высоту или глубину. Правда, человек не может знать всей природы; в ней много есть тайного, непонятного, но ограниченное знание он имеет, верное, положительное, так свидетельствует сознание. Что же касается вещей в себе, неизвестных, сил и проч., то все это такие отвлеченные выдуманные понятия, о которых человек не имел и не имеет никакого понятия и которые не подтверждаются ни опытом, ни сознанием.

Таким образом, на основании всеобщего сознания мы приходим к тому заключению, что существует внешний мир, о котором человек приобретает верное, хотя ограниченное знание. Способность, которою человек приобретает познания о явлениях мира физического, называют рассудком. (Understanding, Intelligence, Verstand). Областью деятельности рассудка служит окружающая природа; средствами для приобретения познаний о природе – внешние чувства; законом соединения и обобщения явлений – логика. Порядок деятельности рассудка следующий: 1) внимание, 2) отвлечение, и в 3) обобщение. Добытые выводы выражаются в процессе суждения; метод эмпирический. Этою способностью позитивная философия думает ограничить область человеческого познания. Но опыт человеческой жизни не соглашается с этим. На знании явлений не может остановиться человеческая мысль, она стремится к высшему сверхопытному знанию.

Если бы деятельностью рассудка ограничивалось знание человека, тогда невозможно было бы делать такие смелые обобщения, которые превышают опыт. Напр., помощью внешних чувств мы познаем, что окружающие предметы занимают известное пространство. При этом разум человеческий не только утверждает, что существует это пространство, но имеет представление о бесконечном пространстве, которое никогда не может быть познано помощью внешних чувств. Показания чувств относительно отдельных материальных предметов иногда могут быть не верны, но пространство выше всякого сомнения. ¹⁰⁵ Тоже следует сказать и о времени. Помощью чувств мы познаем явления в их преемственном порядке; между тем разум имеет понятие о бесконечном времени – вечности. Благодаря внешним чувствам, мы познаем только явления природы в их связи и последовательности; до знания же причины и законов природы, опыт, как видели, довести не может. Между тем разум человеческий не может успокоиться на этом незнании причины. Он стремится в сверхъестественную область и там думает найти ответы на вопросы о первой разумной причине, все сотворившей и всему даровавшей определенный закон; там ищет осуществления всех своих высоких стремлений к истине, любви и правде. Это стремление к сверхъестественному есть стремление всех людей, и составляет существенное условие для правильного нравственного развития человека.

Из этого всеобщего стремления к сверхъестественному необходимо следует, что человек имеет высшую способность познавать то, что выше окружающего мира явлений. Эту способность называют разумом (Reason, Raison, Vernunft), который утверждает деятельность рассудка и в то же время имеет собственные духовные чувства, которыми познает предметы мира невидимого, духовного. Как в природе растений, говорит преосвящ. Никанор, и в мире животных существуют прирожденные творческие идеи или законы, так равным образом и человеку прирождены определенные законы. Существование в человеческом духе идеи бесконечного и стремление к этому бесконечному подтверждается невольным парением мысли даже детской далеко, высоко; – доказывается безграничною гуманностью мифов всех, даже детских народов; – туманностью упирающеюся о беспредельные идеи Хаоса, Кроноса, Судьбы, Нирвана, Будды, Китайского неба и проч. ¹⁰⁶

Если в человеческой природе заключается стремление к сверхъопытному знанию, то и позитивисты не могут совершенно не касаться этой области. Тиндаль признает, что все явления имеют свою причину в потенции материи, нo при этом не объясняет, что такое материя, где заключается и как понимать ее потенцию. ¹⁰⁷ Спенсер в основание всех явлений полагает реальную силу, находящуюся выше видимого мира, и хотя утверждает, что она непостижима, ¹⁰⁸ тем не менее, побуждаемый законом мысли, старается, хотя несколько охарактеризовать ее. Все виды сознания, говорит он, могут быть выведены из опыта силы. ¹⁰⁹ Сила, которою мы сами производим разные перемены и которая является для нас символом причины перемен вообще, представляет собою последнее слово анализа. ¹¹⁰ Сила, насколько мы знаем ее, может быть рассматриваема как известное обусловленное действие безусловной причины, как относительная реальность, указывающая нам на абсолютную реальность, которою она непосредственно производится. ¹¹¹ В самом утверждении относительности нашего знания заключается признание того, что существует безотносительное, абсолютное. Нам невозможно освободиться от действительности, лежащей за явлениями. Мы вынуждены считать каждое явление обнаружением некоторой силы, действующей в нас; а так как явления, сколько мы можем знать их, простираются беспредельно, то эту силу должно считать везде присутствующею. В этом-то сознании неисповедимой, вездеприсутствующей силы имеем мы тоже самое основание, на котором покоится религия. ¹¹² Выше признания этой неисповедимой силы позитивизм не мог подняться.

Замечательное явление, что все великие философы древних и новых времен старались показать, что их системы благоприятствуют религии. Ионийские физиологи признавали божественное существо и божественное действие. Анаксагор, величайший между ними, отдавал весьма важное место в своей системе божественному уму. Основатель элеатской школы Ксенофан, осмеяв народную мифологию, представлял Бога высочайшим и самобытным существом. Сократ признавал две великие истины: 1) промышление Божие о мире и 2) что добродетель получит награду. Платон имел представление о Боге, созерцающем вечные идеи и сообразно с ними образующем все творение. В стоических системах также было представление о божестве. Средневековая схоластика состояла в применении логики к теологии. В реакции 16 и 17 в. философские мыслители старались показать, что их системы подтверждают истинную религию. Бакон исключил первую причину от физики, но дает ей место в метафизике. Декарт признавал, что ум человека имеет идею бесконечного и всесовершенного, которая указывает на существование бесконечного и всесовершенного Бога. Локк много писал о религиозных вопросах, и в четвертой книге своих опытов (Essays) старался показать, что его система ведет к разумной вере в существование духовного бытия. Основатели германской школы Лейбниц и Кант существование Бога включали как существенную часть своей философии. Им следовали идеальные пантеисты: Фихте, Шеллинг и Гегель. Шотландская школа философии от Гутчесона до Гамильтона много трудилась, чтобы защитить великие истины натуральной религии. В XIX веке явилась философская система, которая в противоположность всем предшествующим векам утверждает, что нет и не может быть доказательств в пользу бытия Божия и сверхъестественной религии. Пантеистические, атеистические и теистические гипотезы содержат один и тот же элемент – абсолютную тайну. ¹¹³

Вместо веры в проблематическое сверхъестественное, позитивизм предлагает на земле находить такие возвышенные предметы, которые вдохновляли бы человека, и, вместо религии сверхъестественной, проповедует религию человечества. Действительно ли положительная наука не может подтверждать и доказывать истин веры, и действительно ли может общество процветать без сверхъестественной религии; об этом будем подробно говорить при разборе религиозных воззрений Милля. Здесь же приведем краткие характеристики современного позитивного направления в его отношении к религии. Позитивизм наших дней, замечает один английский ученый, представляет религию без Бога и предлагает новое высшее бытие – человечество (collective Humanity); с установлением этой религии Иегова должен уступить место иным божествам, христианский календарь должен быть заменен научным календарем. Христианскую веру и почитание истинного Бога представители современной позитивной мысли хотят заменить или обожанием смертных (Конт), или обожанием неизвестного (Спенсер), или чистым материализмом, исключающим всякую религию. Они нашли нового бога, помещают фетиша на алтарь науки и преклоняют свои колена пред силою слепою, бессознательною, неразумною и неизвестною. ¹¹⁴ Более подробную характеристику современного позитивного направления в его отношении к религии находим в «Эдинбургском Обозрении». «В настоящее время вопроса о божестве касаются люди, славные в научных исследованиях, которые выражаются таким языком, который невольно привлекает к себе общее внимание. Чрез печать они производят сильное влияние на страну смелостью своих взглядов и живостью стиля. Такое влияние их в высшей степени гибельно для самых дорогих убеждений и веры человечества. Можно безошибочно сказать, что не только религиозная вера, но и самый общественный строй был бы извращен, если бы люди действительно приняли их воззрение на творение, нравственное управление миром, на свободу воли человека и бессмертие души... Все ужасные положения их составляют неизбежные логические выводы из тех философских школ, которые так сильны в новой Англии. Системы метафизики и психологии основаны совершенно на восприятии чувств. Спенсер, Бэн, Дарвин, Милль (старший) – вот естественные ростки ложной и мелкой философии, которая исключает из сферы своего ведения даже понятие о том, что в природе действует сила сверхъестественная, божественная; отрицает доказательства бытия духовного, разумного начала и бессмертие человеческой души. Что касается рассудка (understanding), или способности судить согласно с показаниями внешних чувств, то эти люди могут служить прекрасными образцами и руководителями; но разума, или способности понимать вечные истины, они не имеют. Мы смотрим на них с сожалением, как на учителей испорченной и лишенной достоинства школы, учителей, правда, замечательных большими умственными дарованиями, сильных в естественных науках, способных наблюдать и точно анализировать материальные предметы, но, вероятно, незнакомых с самыми, даже предварительными, понятиями об истинной философии человеческого разума. Все поименованные писатели отвергают значение веры и церкви, и ищут истины в свободе человеческого исследования. Но до чего они дошли? какие истины открыли? Неужели мы опять обратимся к язычеству, уму Анаксагора, или атомам Демокрита? или мы будем заимствовать нравственность от Эпикура и наших богов от Лукреция? А это несомненный факт, что с отвержением закона и предания христианского представители современной мысли будут находиться точно в таком же состоянии, в котором находился цивилизованный мир за 300 лет до пришествия на землю И. Христа. Если они признают какой-либо прогресс в социальной жизни, то обязаны ему своим положением, как члены христианского общества и благодаря успехам естественных наук. Но как философы, они живут точно прежде сократовского века, так как слава Сократа состояла в том, что он порицал софистические мечтания Афинян, проповедовал философию достойную Бога и человека и утверждал, что явления природы и ум не были следствием соединения атомов, разбросанных какою-то силою или судьбою. Мы не можем представить ничего более унижающего нашу страну, как то, что многие из руководителей (проводников) мысли отвергают великие предания английской философии, которая соединяла истинно-религиозный дух Бакана, Ньютона и Локка с безграничным мужеством и независимостью в исследовании истины. Теперь мы видим, что наши сограждане обратились к нигилизму обширной школы германских материалистов. Глубоко истинные слова Бакона, что поверхностная философия побуждает ум человека к атеизму, а глубина философии ведет к религии, отражаются весьма сильно на наших представителях мысли».¹¹⁵