Сочинения Н. Д. Тальберга. Святая Русь.

«Приложи ухо к родной земле, русский человек, – что она говорит тебе? От праведной княгини Ольги, от равноапостольного князя Владимира и до дней Серафима Саровского, и до дня настоящего и на будущие века – все мудрые вожди народа думают и говорят одно... Они учили своих современников и их потомков одинаково: и князья, и цари, и святители, сидевшие на церковных кафедрах, и отшельники, скрывавшиеся среди лесов и островов морских, и военачальники, и воины, и бояре, и простецы. Все они учили взирать на жизнь эту, как на проходной двор к жизни будущей; охранять неповрежденною апостольскую веру; блюсти чистоту нравов и правдивость слова; чтить царей и ими поставленных... не перенимать развратного обычая иноземцев, но хранить чин отеческий, исполненный смиренномудрия, простоты и любви евангельской; стоять безбоязненно за родную землю». Митрополит Антоний (Храповицкий).

Неведомы те пути, по которым Промысл Божий ведет нас, грешных людей, и целые народы. Особенно жестоким и наиболее продолжительным было десятое гонение против христиан во время совместного правления римских императоров Диоклетиана и Максимилиана. В 306 г. импер. становится Константин I. В 321 г. он двинулся из Галлии освобождать Италию, стонавшую под гнетом злого и корыстолюбивого Максентия. Последний противоставил Константину огромныя силы. Когда освободительная рать приблизилась к Риму, вдруг среди белого дня, Константин и его воины ясно увидели на небе сияющий крест, изображенный звездами, с надписью «сим побеждай». Все устрашились. Крест употреблялся у римлян, как самое безчестное орудие казни. Видение креста признано было дурным предзнаменованием. В ту же ночь Константину явился Христос и велел сделать знамя на подобие креста, изобразив таковой на оружии, щитах и шлемах воинов. Константин уверовал и дал соответствующее распоряжение. Войско Максентия было разбито: сам он, спасаясь бегством, утонул в Тибре. Когда, позднее, в Риме была воздвигнута статуя в честь Константина, то он велел утвердить в руке стоявшего длинное копье, кончавшееся крестом, и сделал надпись «Сим спасительным знамением истинного мужества я освободил град ваш от власти тиранов, возвратил сенату и народу римскому свободу, честь и великолепие». Крест был прославлен. Волею Господнею именно Константину определено было начать новую эру в истории человечества. Началось свободное исповедание христианами их спасительной веры. Создался христианский мир.

Протекло более шестисот лет. Во мраке грубого язычества находилась еще земля Русская, имевшая всего только столетнюю государственную давность. На Киевском престоле возседал ревностный язычник – князь Владимир Святославич. При нем, в угоду идолам, после удачного похода на Ятвягов, в 983 г. убиты были в Киеве варяги христиане – Феодор и сын его Иоанн. Но у этого князя – и по убеждению и по образу жизни язычника, – где-то, в глубине души, теплился огонек, зажженый в его детские годы великой бабкой, святой княгиней Ольгой. И в определенный Промыслом Божиим срок огонек этот разжегся. Душа и ум Владимира охвачены были желанием просветить русскую землю. Новому Савлу определено было крестить русский народ, положив начало Святой Руси, существующей скоро тысячелетие.

Божественная Литургия совершается на Антиминсе. В каждом из них имеются частицы мощей святых мучеников. Да и вся Вселенская Церковь создалась на крови мучеников, прославленный сонм которых начинается св. архидиаконом Стефаном и святыми Апостолами. Русской Церкви определено было воздвигнуться на крови святых варягов Феодора и Иоанна. Просветленный князь Владимир, во крещении Василий, построил первый в Киеве – по принятии христианства – великолепный храм во имя Пресвятой Богородицы, названный Десятинным, на том именно месте, где были убиты эти ревностные христиане. В Западной Руси, по трагическому ходу исторического процесса, временно оторвавшаяся от единого церковного возглавления, Церковь тоже воздвигнута была на мученической крови – святых Виленских исповедников Антония, Иоанна и Евстафия, погибших при вел. князе Ольгерде. Князь Владимир, крестившись в Крыму, возвращался из Херсонеса в мать городов русских с частицей мощей замученного в Крыму, сосланного туда при Траяне, святителя Климента папы Римского. В Днепре в 988 г. крестился русский народ. Тучная славянская почва приняла зерна христианства. Скоро появились первые плоды.

Русь Киевская. – Там началось наше духовное и умственное просвещение. Там впервые выявилась та «русская душа», соприкосновение и знакомство с которой, в ея многогранном преломлении, до наших дней вызывает удивление и часто преклонение. Проявление ея мы видим и в «похвале кагану Владимиру» митрополита Илариона, восторженном творении ученика первых еще школ крестителя Руси; и в знаменательном наставлении детям правнука Владимирова, Владимира Мономаха; и в, издревле начавшемся, почитании народом Святителя Николая, являющегося образцом действенной любви и кротости. Святые иноки, подвизавшиеся в пещерах киевских, начавшие сонм свой Преподобными Антонием и Феодосием, впервые выявили огромное, всестороннее значение русских обителей. С гор киевских спускались подвижники Печерские и уходили в открывавшиеся перед ними широкие просторы земель, насаждая и утверждая Православие, принимая, порою, – как преп. Кукша, святитель Леонтий Ростовский, – мученическую кончину от инородных языческих племен.

Русь Суздальско-Ростовско-Владимирская. – Славна она такими князьями ревнителями отеческой веры, как истый Боголюбец святой Андрей Юрьевич, с именем которого связана история величайшей нашей святыни – чудотворной иконы Владимирской Божией Матери; как святой Александр Невский, борец и радетель за Православную Русь в особо тяжкия для нея времена; как храмоздатель, мужественный воин святой Василько Константинович, за верность свою христианству замученный татарами. Сподвижник и вдохновитель Александров, митрополит Кирилл, 31 год стоявший во главе Церкви, залечивая раны народныя после Батыева нашествия, сумел мудро закрепить положение Церкви в языческой Орде, положив тем основание возстановлению Руси.

Русь Московская началась правлением младшего сына героя Невского, святого князя Даниила, последний потомок которого, кроткий и благочестивый царь Феодор Иоаннович, завершил славное державное служение России дома вел. князя Иоанна Даниловича Калиты. Москва, освященная Святителем Петром митрополитом, стала, во исполнение его пророчества, средоточием русского государства. В ея стенах великая церковно-государственная работа творилась такими выдающимися первоиерархами, как святые Феогност, Алексий, Киприан, Иона, Филипп, мудрый митрополит Макарий, выпрямивший на время жизненный путь венчанного им на царство Иоанна IV Васильевича Грозного, благословивший его на брак с Анастасией Романовой, – родоначальницей того Дома, который, в лице первых государей, так ярко выявил в XVII в. бытовую сторону Святой Руси. Из Москвы, получая наказ о любовном отношении к иноверным инородцам, отправлялись в новыя земли – пермскую, казанскую, сибирскую – выдающиеся иерархи-миссионеры: святители Стефан, умученный Питирим, Иона, Гурий, Варсонофий, Герман, Гермоген и многие другие. Из подземелий московского Чудова монастыря прозвучало пламенное слово великого отечестволюбца святого патриарха Гермогена, пробудившего патриотическое чувство народа в смуту XVII в., дело которого продолжали иноки Троице-Сергиевой обители святой архимандрит Дионисий и келарь Авраамий Палицын.

От основателя сей знаменитой обители, преп. Сергия Радонежского, могучего дуба, раскинулись широкия ветви. Молился он однажды и услышан был им голос, зовущий его по имени. Сотворив молитву, открыл он окно и увидел необыкновенный свет с неба. «Сергий», раздался голос, «Господь услышал молитву твою о чадах твоих». Старец узрел вокруг келлии множество красивых птиц. «Так», продолжал небесный голос, «умножится число учеников и после тебя не оскудеют последующие стопам твоим». Действительно, всю Русь обошли сподвижники, ученики и продолжатели святого дела преподобного Сергия, и их ученики, утверждая, часто среди грубых племен, веру и особую русскую государственность. Смиренным иноком водружался в дремучем лесу крест, воздвигалось убежище, строилась постепено обитель. Туда подходили люди, искавшие истинной правды, и вокруг монастыря закипала мирская жизнь, создавались поселения, ширилось русское государство. В этот четырехвековый период Руси мы видим праведных супругов вел. кн. Димитрия Иоанновича Донского и св. Евфросинию; святого вел. кн. Михаила Ярославича Тверского, замученного в Орде; царя Феодора Иоанновича и супругу его Ирину; царя Алексея Михаиловича, напоминавшего Мономаха. Ярко сияли тогда обители: Кирилло-Белоозерская, Валаамская, Соловецкая. Духовными кормчими были – святые Пафнутий Боровский, Иосиф Волоколамский, Нил Сорский, Зосима Соловецкий и сонм других.

Веками вырабатывались и слагались положительныя качества русских людей старого времени, качества, одухотворенныя религиозным чувством. Русскому человеку свойственны были прежде всего тихая покорность воле Божией и смирение. – Преподобный Нестор, – заключая свое повествование о мученических кончинах св. князей Бориса и Глеба, покорно ожидавших выполнения над ними распоряжения их брата, кн. Святополка, так пишет о чудесах, источаемых мощами сих страстотерпцев: «Видите ли, как важна покорность старшему брату. Если бы они воспротивились ему, то едва ли удостоились бы такого дара от Бога». В покаянном смирении вел. кн. Святополк II Изяславич говорил обиженному им однажды Преп. Прохору Печерскому: «Если я прежде тебя умру, положи меня в гроб своими руками, чтобы видно было на мне твое незлобие; если сам преставишься прежде меня, я возьму тебя на плечи и сам отнесу в пещеру, чтобы Господь простил мне грех мой перед тобою». Князю довелось хоронить святого инока.

Томился в 1319 г. в татарской неволе вел. кн. Михаил Ярославич Тверской. Окован он цепями; на него возложены железныя колодки. Князь знал, что его ждет смерть, но духом не падал, укрепляясь молитвой. Верный отрок перевертывает листы псалтири, так как руки князя забиты. Разделявшие с ним плен бояре грустят об его участи. Князь ответствует им: «Друзья! Вы долго видели меня в чести и славе; будем ли неблагодарны? Выя моя скоро освободится от сего древа, гнетущего оную». Приближаются убийцы. Князь, дочитывая псалтирь, произносит последния слова: «Кто даст мне криле, яко голубине, и полечу и почию» и, молясь, падает от руки татар. «И причтен был», говорит летописец, «к лику святых со сродники своими: Борисом и Глебом и Михаилом Черниговским». Пример великого смирения показал нам преподобный Сергий Радонежский. Когда в созданную им Троицкую обитель вернулся старший брат его, Стефан, и стал заявлять свои права на управление монастырем, то святой в ту же ночь покинул свое дорогое детище. И только повинуясь велению св. митрополита Алексия, вернулся он в обитель, смиренно понимая, что всем руководит Промысл Божий.

С упованием на помощь Господню начинали наши предки свои ратные подвиги и Вседержителю воздавали благодарность за победы. Князь Изяслав, отправляясь в походы, надевал крест и власяницу святого князя Николы Святоши, инока Печерского. «Не бегал я для сохранения живота своего, не щадил головы своей ...Дети! не бойтесь ни рати, ни зверя, делайте мужское дело, ничто не может вам вредить, если Бог не позволит; а от Бога будет смерть, так ни отец, ни братья не отнимут, Божье блюдение лучше человеческого». Так поучал потомков вел. кн. Владимир Мономах. Святой князь Андрей Боголюбский брал с собою в походы чудотворную икону Владимирской Божией Матери и Честной Крест. От преподобного Сергия получил благословение вел. кн. Димитрий Иоаннович, отправляясь на бой с Мамаем, и победу свою над татарами на Куликовском поле приписывал помощи Господней. С верою в помощь Божию вел свои полки в казанский поход юный царь Иоанн IV. В сентябрьские дни 1552 года в стоявшем под Казанью войске наступил упадок духа и поползли слухи о чародействе татарских колдунов; доставлен был из Москвы Животворящий Крест с частицей древа Господня. После осенения воинов крестом вновь возродилось мужество, и вскоре одержана была победа. С именем Божиим, требуя от казаков соблюдения постов и целомудрия, шел в 1581 г. Ермак Тимофеевич завоевывать для России Сибирское царство. Предаваясь спокойно молитве, твердо веря в помощь Божию, ожидал в 1591 г. царь Феодор Иоаннович отражения крымских татар, прорвавшихся к Москве.

Сколь показательно для старой Руси то, что победы и счастливыя события ознаменовывались не сооружением памятников земной славы, а строением храмов и обителей! Владимир святой выстроил в имении Василеве храм Преображения в память чудесного спасения своего в августе 995 года от печенегов. Знаменитый Софийский собор в Киеве заложен был Ярославом Мудрым на том месте, где он в 1036 году окончательно разбил печенегов. Сын Ярослава, святой князь Владимир, воздвиг Софийский собор в Новгороде в память чудесного спасения своего во время неудачного похода против Византии. Святой вел. кн. Андрей Боголюбский соорудил во Владимире церковь во имя святого Феодора Стратилата в память своего чудесного спасения в 1149 г. под Луцком, когда он просил святого о помощи. Николо-Угрешский монастырь под Москвой основан в 1381 г. по обету данному Димитрием Донским перед Куликовской битвой. В память того же события Преподобный Сергий, по просьбе Димитрия, основал Дубенский Успенский монастырь. Чудов монастырь в Москве воздвигнут был святым митрополитом Алексием в память чудесного спасения своего во время поездки в Царьград, на земле, подаренной ему исцеленной им ханшей Тайдулой. Сретенский монастырь в Москве сооружен Василием I в память встречи в 1395 г. Владимирской Божией Матери, спасшей столицу от Тамерлана. Великий князь Василий III воздвиг в Москве в 1515 году Вознесенский девичий монастырь по случаю отвоевания Смоленска. Собор Покрова Божией Матери в Москве, именуемый обыкновенно храмом святого Василия Блаженного, воздвигнут Иоанном Грозным в память взятия Казани. Донской монастырь был основан в 1592 г. царем Феодором Иоанновичем в память отражения крымского хана Казы-Гирея. Царь в решительные часы молился перед иконой Божией Матери, принесенной ему Донскими казаками. Казанский собор в Москве создан иждивением князя Димитрия Пожарского по случаю освобождения 22 октября 1612 г. Москвы от поляков. В 1530 г. в Москве руками народа, во главе с вел. кн. Василием III, выстроен был на Ваганьковом поле, в один день, т. н. «обыденный» храм, во имя Иоанна Предтечи по случаю рождения 25 августа будущего царя Иоанна IV. В 1557 г. царь Иоанн, в свою очередь, соорудил в Феодоровском женском монастыре, в предместьи Переяславля Владимирского, храм во имя святого Феодора Стратилата, в виду получения там известия о рождении сына Феодора. «Домом Пресвятой Богородицы» звался Великий Новгород. Москва в старых летописях именовалась «необоримое Богородицы состояние». Шли в бой новгородцы за «Святую Софию», псковичи за «Святую Троицу», в честь которой был воздвинуть во Пскове храм.

Историю нашей Родины лучше всего изучать по ея церквам и монастырям. Святыни Киева, Суздали, Ростова, Ярославля, Владимира, Новгорода, Смоленска, Чернигова, Твери, Нижнего Новгорода, Костромы, Москвы, Волыни – сама история Русского государства. Особое почитание чудотворных икон Божией Матери – Знаменско-Новгородской, Владимирской, Смоленской, Казанской, Тихвинской, Псково-Печерской, Костромской – вызвано проявлением милости Божией к нашей Родине.

Покорность русских людей проявлялась и в сознательном сыновнем отношении их к своим государям. «Граждане стремились к Даниилу, как пчелы к матке или как жаждущие к источнику водному», писал летописец о знаменитом Галицком князе. И. Е. Забелин, отмечая, что смута XV века являлась испытанием для «сложившейся уже крепко вокруг Москвы народной тверди», пишет: «Шемякина смута, упавшая на землю великими крамолами, разорениями и убийствами, как причина великого земского безпорядка, перенесла народные умы к желанию установить порядок строгою и грозною властью, вследствие чего личность великого князя Василия II, униженная, оскорбленная и даже ослепленная во время смуты, тотчас после нея возстанавливает свой государственный облик, и в еще большей силе и величии». Особенно эта черта народная проявилась в отношении к царю Иоанну IV, получившему наименование не «жестокого», а именно «грозного», являющегося таковым в особенности к татарам, освободившего тысячи русских христиан, томившихся в Казани в неволе. Показательны в этом отношении свидетельства иностранцев. Рюсов, ярый противник вторжения «московитов» в Ливонию, писал: «Русские в крепостях являются сильными боевыми людьми. Происходит это от следующих причин. Во-первых, русские – работящий народ: русский, в случае надобности, неутомим во всякой опасности и тяжелой работе, днем и ночью, и молится Богу, чтобы праведно умереть за своего Государя. Во-вторых, русский с юности привык поститься и обходится скудною пищею; если только у него есть вода, мука, соль и водка, то он может прожить ими, а немец не может. У русских считалось не только позором, но и смертным грехом сдать крепость». А француз де-Ту, в своей всеобщей истории, говоря о величии Иоанна IV, писал: «Нет государя, которого бы более любили, которому служили бы более ревностно и верно. Добрые государи, которые обращаются со своими народами мягко и человечно, не встречают болие чистой привязанности, чем он». О том же говорят англичанин Дженкинсон и Венецианский посол Фаскарини. Гейденштейн, польский шляхтич, сторонник боровшегося с Иоанном Батория, писал о нем в 1578 году: «Тому, кто занимается историей его царствования, тем более должно казаться удивительным, что при такой жестокости могла существовать такая сильная к нему любовь народа, любовь с трудом обретаемая прочими государями только посредством снисходительности и ласки, и как могла сохраниться необычайная верность его к своим государям. При чем должно заметить, что народ не только не возбуждал против него никаких возмущений, но даже выказывал во время войны невероятную твердость при защите и охранении крепостей, а перебежчиков было вообще мало. Много, напротив, нашлось и во время этой самой войны таких, которые предпочли верность князю, даже с опасностью для себя, величайшим наградам».

Из свойственого русскому человеку чувства смирения, проистек, заимствованный из Византии, ярко выявившийся на Руси, подвиг юродства Христа ради. Людской жажде всевозможных земных благ, пышности – юродивые противополагали полное к ней безразличие, нищенскими рубищами покрывая свое, изможденное трудами и подвигами поста, тело. Торжествующей на земле лжи, страшному притворству, выражающемуся во внешнем проявлении людьми постоянно несуществующего чувства приязни, – юродивые противополагали истинную любовь, сочувствие к людям, чистую правду, объявляемую ими всем, не считаясь ни с чьим положением. Юродивые, будучи истинно мудрыми людьми, приносили величайшую жертву – отказывались – отрешались от ума, – когда деятельность их переходила во внешнюю жизнь. Спасение ближних от погибели, жертва для этого всем, являлось важнейшею целью для юродивых. Основой же подвигов этих настоящих «законников Христа», исполнителей Его заветов – было смирение. Упреки в безумии, презрение и поношение толпы принималось ими радостно. «Совершенство смирения», поучал святой Исаак Сирин, «в том состоит, чтобы с радостью сносить ложныя обвинения. Кто истинно смиренномудр, тот, будучи обижен, не возмущается и не говорит ничего в защиту о том, в чем он обвинен, но принимает клеветы, как истину, и не старается уверять людей, что он оклеветан, но просит прощения». Особенно почитались русскими людьми святые юродивые Московские: Василий Блаженный, Максим, Иоанн; Прокопий Устюжский; Новгородские: Николай Кочанов, Михаил Клопский; Псковский Никола Салос; Ростовские: Исидор Твердислов, Иоанн Власатый; Калужский – Лаврентий чудотворец. Среди юродивых были и люди княжеского рода, как Михаил Клопский, и бояре, как Лаврентий, и купцы, как Исаакий Печерский.

Стояние за правду было также свойственно русским людям того времени. Преподобные Антоний и Феодосий обличали современных им князей – Изяслава и Святослава Ярославичей. Митрополит Никифор поучал даже такого благочестивого князя как Владимир Мономах: «Пишу на напоминание тебе: ибо великия власти великого напоминания требуют». «Княже, мы есмы приставлены к Русской земле от Бога востягивати вас от кровопролития», говорил митрополит Никифор II Киевскому князю Рюрику Ростиславичу. «Стыдись, враждуя с братьями и единоверцами», взывал Феоктист, епископ Черниговский. При вел. кн. Андрее Александровиче (1294–1304) епископы Симеон Владимирский и Измаил Сарский мирили князей в Орде. Св. митрополит Максим всячески старался образумить московского князя Георгия Даниловича, враждовавшего с вел. кн. Михаилом Ярославичем. Святой Игнатий, еп. Ростовский, именуемый летописцами «великим чудотворцем», примирил князей Димитрия и Константина Борисовичей. Преподобный Кирилл Белозерский писал вел. кн. Василию I: «Чем большей удостоен ты власти, тем более строгому подлежишь ответу. Воздай Благодетелю долг твой, храня святыя Его заповеди и уклоняясь от путей, ведущих к погибели. Как на корабле, если ошибается наемный гребец, вред от того бывает неважный; если же ошибается кормчий, то губит весь корабль: так, государь, бывает и с князьями. Если согрешит боярин, наносит пакость себе, а не всем, но, если согрешит сам князь, причиняет вред всему народу. Слышал я, что у тебя, великий князь, великое несогласие с твоими сродниками, князьями Суздальскими. Ты выставляешь свою правду, а они свою; кровь христианская льется. Осмотрись, государь. Если они правы в чем-либо, уступи им смиренно, если в чем правда на твоей стороне, стой за правду. Если они будут кланяться тебе, Бога ради, государь, окажи им милость сколько можно, покажи к ним любовь и сострадание, дабы не погибли, блуждая в татарских странах. – Никакая власть, ни царская, ни княжеская, не может избавить нас от нелицемерного суда Божия; если будешь любить ближнего как себя, если утешишь души скорбныя и огорченныя – это много поможет тебе, государь, на страшном и праведном суде Христовом». Твердый и благочестивый митрополит Варлаам строго корил вел. кн. Василия III за его приемы в борьбе с удельными князьями. Отдав, наконец, свой святительский посох, он в 1522 году оставил митрополию и сослан был потом в Спасокаменный монастырь.

Троицкий игумен Порфирий укорял Василия III за пленение кн. Василия Шемякина Путивльского, вопреки данному государем обещанию. «Если ты приехал в храм Безначальныя Троицы с тем, чтобы испросить себе прощение грехов, то будь наперед милосерд к гонимым без правды», – сказал Василию Порфирий, за что подвергнут был изгнанию. Когда Василий III особенно опалился на брата своего Юрия, то последний обратился к заступничеству святого Иосифа Волоколамского, дав слово не строить ков против государя. Иосиф отправил в Москву двух старцев. Василий, догадываясь о цели их посещения, не здороваясь с иноками, сказал им сердито: «Зачем пришли, какое вам до меня дело?» На это один из старцев наставительно указал ему, что государю не подобает так выходить из себя, не разузнав наперед в чем дело, а следует разспросить хорошенько и выслушать с кротостью и смирением. Василий смутился, встал и сказал: «Ну простите, старцы, я пошутил». Сняв шапку, он поклонился им, спросил о здоровье игумена и, выслушав ходатайство их, простил брата. За развод с великой княгиней Соломонией (Сабуровой) и насильственный ея постриг обличали Василия III инок Вассиан (в мире кн. Василий Патрикеев Косой) и преп. Максим Грек, подвергшийся за это ссылке в Волоколамскую и Симонову обитель. «Ты мне, недостойному, даешь такое вопрошение, какого я нигде в Священном Писании не встречал, кроме вопрошения Иродиады о главе Иоанна Крестителя», – ответил Василию в 1525 г. инок Вассиан на его вопрос о возможности развода. Евангельскими и апостольскими правилами доказывал Вассиан неправильность намерения великого князя. За прямоту свою в обличении зла, творившегося Иоанном IV, погиб святой митрополит Филипп. «Лучше умрети невинным мучеником, нежели в сане митрополита безмолвно терпеть ужасы и беззакония сего нечестивого века» – говорил святитель. Безбоязненными ходатаями за народ были юродивые. Блаженный Михаил Клопский, обличая кн. Димитрия Шемяку, надолго взбаламутившего государство, требовал от него подчинения ослепленному им вел. кн. Василию II. Блаженный Никола Салос, укоряя Иоанна IV, спас Псков от страшной расправы царя. Словам Василия Блаженного особенно внимал царь Иоанн IV. Блаженный Иоанн Московский обличал Бориса Годунова.

Русские люди, начиная с государей и кончая простолюдинами, преисполнены были ревностью о вере, стоянием за православие, небоязненным его исповеданием. За отказ в поклонении огню и войлочным идолам, за верность Христу погибли от руки татар: святые князья Михаил Черниговский, Василько Ростовский, Роман Рязанский. За то же гибнут князья – Феодор Юрьевич и Юрий Игоревич. «С врагом Христовым не могу быть в приязни», восклицает последний. «Я христианин и мне не прдобает кланяться твари. Я поклоняюсь Отцу и Сыну и Св. Духу, Богу единому, в Троице славимому, создавшему небо и землю и вся иже в них суть», – заявил в 1249 г. в Орде св. кн. Александр Невский, отказываясь поклониться «кусту, огневи и идолам» и пройти сквозь огонь. Святой князь Константин Святославич (умер в 1129 г.), сына коего, св. кн. Михаила, убили язычники муромцы, один, с иконой Богоматери, вышел к ним и небоязненною верою своею обратил их в христианство. Василий II не допустил митрополита Исидора установить в России униатство, принятое тем на Флорентийском соборе 1439 г. Иоанн III и Василий III проявили твердую настойчивость в требовании сохранения православия их дочерью и сестрой Еленой, супругой литовского вел. кн. Александра. «И хотя бы тебе пришлось за веру и до крови пострадать, и ты бы пострадала», – писал Иоанн дочери, именовавшей себя в письмах к нему «служебница и девка твоя, королева польская и вел. княгиня литовская Олена».

В страшную смуту 17 века крепкое стояние за православие спасло Русь. За отчую правую веру боролся св. Патриарх Гермоген, погибший от голода узником в подземелье Чудова монастыря. Призывом отстаивать православие проникнуты были граматы, как его, так и продолжателя его отечестволюбивого дела, архимандрита Троицкого св. Дионисия. «Всею землею обще стать за православную христианскую веру» – призывалось в граматах, которыми обменивались между собою северные и восточные города. Эту пламенную ревность русские люди умели внушить и инородцам: «И Романовские господа, мурзы и татарове крест нам по своей вере дали стояти с нами за православную крестьянскую веру и за святыя Божии церкви» – писали в 1612 г. Ярославцы вологжанам. Конечно грешил русский человек и порою часто грешил. Но умел и искренно и горячо каяться. Вспомним, как покаяние – плод воздействия пр. Сергия – приводит в конце жизни коварного, строптивого кн. Олега Рязанского, изменившего Руси во время Мамаева нашествия, к принятию схимы и строгой подвижнической жизни в основанном им Солочинском монастыре. Кн. Василько Романович Волынский, брат Даниила Галицкого, друг сербского короля Стефана Драгутина, храбрый и неутомимый воин, жизнь свою закончил в 1276 г. монахом в дикой пещере, под Львовом, замаливая грехи своего прежнего участия в междоусобных распрях. Святцы наши повествуют о корыстолюбивом угнетателе бедных – Никите, внезапно покаявшемся, всенародно исповедавшем свои грехи, отдавшем себя на истязание комарам в болоте, заключившемся потом в тесный столп. Совершив великие подвиги, он принял насильственную смерть. Источались от мощей его чудеса, и он, Никита, столпник Переяславский, причислен был к лику святых.

Огромное влияние на выработку истинного русского миросозерцания оказывали монастыри. «За стенами монастыря», писал историк С. Соловьев, «грубым страстям давался полный разгул при первом удобном случае; в стенах монастыря один ест через день просвиру, носит власяницу, никогда не ляжет спать, но вздремлет иногда сидя, не выходит на свет из пещеры; другой не ест, по целым неделям, надел вериги и закопался по плечи в землю... Не удивительно, что монастырь привлекал к себе многих и лучших людей». В обители вступали князья и княгини: святые Евфросиния Полоцкая, Никола Святоша Черниговский, Игорь Черниговско-Киевский, Евфросиния (в миру Евдокия, супруга Донского) Московская, Петр и Феврония Муромские, а также Василько Волынский, Олег Рязанский, потомки бояр: святые митрополиты Алексий, Филипп, архиепископы Казанские: Гурий и Герман; преподобные – Сергий Радонежский, Савва Вишерский, Нил Сорский, Кирилл Новоазерский, Галактион Новгородский, Григорий Пельшемский, Корнилий Комельский, Арсений Комельский, Иаков Железноборовский, Адриан Андрусовский, Блаженный Лаврентий Калужский, Николай Кочалов Псковекий, Иоанн Власатый Ростовский и другие. Преп. Варлаам Шенкурский был ранее Новгородским посадником. В обители окончил свою отечестволюбивую деятельность знаменитый государственный деятель, сподвижник царя Алексея Михайловича, Ордын-Нащокин. Монастыри оказывали не только церковное влияние. Они являлись благотворительными учреждениями, принимая под кров свой страждущих и бездомных. Обители разносили просвещение, музыку духовную, архитектуру, выдвигали замечательных иконописцев. Монастыри являлись так же крупными двигателями мирной колонизации. Около обителей, создавшихся в самых диких лесах, появлялись посады, обрабатывались поля, прокладывались пути сообщения. «Монастырь», писал П. М. Ярцев, «воспитал лучшее свойство русского характера: недоверие ко всему преувеличенному, так называемую нашу «простоту». Монастырь прививал то прозрачное чувство мира и себя в мире, которое стало достояние аскетики «художества из художеств». И которое стало достоянием русского искусства...Это «Русь монашествующая» заложила основы русской правды и русской в мире красоты. Это она выносила «Русскую идею» – идею святости земли под нашими ногами, покрываемой высоким Божьим небом. Это она взрыхлила художество прозрачное, такое, в котором, сквозь образы земляные и темные, просвечивает небо. Художество, избирающее своим предметом обычное, будничное и освещающее их нездешним светом, ни с чем несравнимый «русский реализм»...

Сострадание к бедным, заключенным было также свойственно русскому народу. С широкого благотворения начал свою деятельность крестившийся св. князь Владимир. «Главное же не забывайте убогих, и по силе, как можете, кормите их. Больного посетите, покойника проводите и не оставляйте никого без привета, скажите всякому доброе слово...» – поучал своих детей Владимир Мономах. В Московской Руси государи под большие праздники посещали тюрьмы, богадельни и щедро благотворили. Широкое милосердие проявляли патриархи и прочие иерархи. Призревали бедных обители. Особое значение этому придавал преп. Иосиф Волоколамский. При храмах устраивались братския трапезы. Яркими представителями милосердного русского народа является св. Иулиания Лазаревская, все свое состояние потратившая на помощь ближним во время сильного голода в самом начале XVII в. и, образованнейший человек того времени, сподвижник царя Алексея Михайловича, Феодор Ртищев. «Бедный был для нея какой-то бездонной сберегательной кружкой, куда она с ненасытным скопидомством все прятала – все свои сбережения», пишет Ключевский о пр. Иулиании. «Порой у нея в дому не оставалось ни копейки от милостыни и она занимала у сыновей деньги, на которыя шила зимнюю одежду для нищих, а сама, имея уже под 60 лет, ходила всю зиму без шубы». «Из всего запаса, почерпнутого древней Русью из христианства», пишет Ключевский, «Ртищев воспитал в себе наиболее сродную древнерусскому человеку доблесть – смиренномудрие». Своим влиянием царского любимца Ртищев пользовался, чтобы быть миротворцем при дворе, устранять вражды и столкновения. Он же, по словам Ключевского, избрал самоотверженное поприще – служить страждущему и нуждающемуся человечеству. Сопровождая царя в 1654 г. в польском походе, он по дороге подбирал в свой экипаж нищих, больных и увечных, так что сам должен был пересаживаться на коня, несмотря на многолетнюю болезнь ног. В попутных городах и селах Ртищев устраивал для этих людей временные госпитали, где содержал и лечил их на свой счет и на деньги, данныя ему на это дело царем. На свои средства создал он в Москве приюты и богадельни, тратил большия деньги на выкуп русских пленных у крымских татар, помогал, где только мог, бедным. Особую заботу проявлял он в отношении крестьян и дворовых людей. В XVII столетии по деревням Пермской губернии ходил неизвестный человек шить шубы. Ласковая улыбка, светлые, ясные глаза, в которых насквозь видна душа – детски чистая. Выбирает он всегда избу победней. Шьет на других, получаемыя деньги отдает бедным хозяевам. Тут же даром обшивает бедняков. Вечером няньчится с детишками; кто постарше, тех учит грамоте. Благостный портной происходит из дворян, но перешел совсем в среду крестьянскую. Кругом еще много язычников вогуличей. Чтут и они доброго шубника. Бросят по язычески больного – пусть умирает. Найдет его ласковый портной. Ходит за больным, как мать, не спит по ночам, говорит ему о Распятом. Скончался он в 1642 г. в погосте Меркушах, вблизи Верхотурья. У могилы его стали совершаться чудеса. Веоующий народ потребовал его прославления. Но забыли, как именовался этот святой человек. Воистину не для прославления именй своего трудился он на ниве Господней. Узнали, наконец, имя – звался он Симеоном. В 1694 г. были открыты мощи праведного Симеона Верхотурского, которого особенно чтили в Приуралье. Свойственное русским людям чувство сострадания заставило их еще на заре христианства горячо полюбить великого милостивца Святителя Николая Мирликийского. В России наибольшее число храмов посвящено было ему.

Весь строй старой Руси, начиная с царских палат и кончая хижиной простолюдина, пропитан был церковностью. Русский человек тех времен терпеливо переносил выпадавшия на его долю испытания, понимал, дорожил милостью Божией и стремился весь быт свой строить в полном согласии с установлениями Церкви, все события жизни освящать благословением архипастырей и пастырей. Былая Русь строго соблюдала посты, в чем подавали пример государи и святители. Первые два дня первой недели великого поста патриарх и царь вовсе не вкушали пищи, только в среду подавалось легкое кушание – например компот. В строжайшем воздержании проходила и страстная неделя. Когда наступала эта седьмица, примолкали кремлевские колокола до радостной Пасхальной ночи. Царь и народ облекались в темныя одежды. Государь почти все время проводил в храме; под покровом же ночи тайно обходил тюрьмы, выкупая должников, помогая несчастным словом и делом. Вся жизнь обывательская связана была с церковными правилами и обычаями. Все совершавшееся в сельском хозяйстве исчислялось по церковному календарю, что видно и из народных поговорок. Благочестием держалась Святая Русь. Историк Карамзин, подводя итоги русской истории до воцарения Иоанна III, пишет: «Если мы в два столетия, ознаменованныя духом рабства, еще не лишились своей нравственности, любви к добродетели, к отечеству, то прославим действие веры; она удержала нас на степени людей и граждан, не дала окаменеть сердцам, ни умолкнуть совести; в унижении имени русского мы возвышали себя именем христиан и любили отечество наше, как страну православия». Через сто лет историк Платонов писал в свою очередь: «Все пережила она (Русь), все вынесла, потому что держалась за крест Христов, потому что искала помощи в непобедимой силе этого креста, у алтарей Божиих храмов, у гробниц святых угодников страдальцев и молитвенников за землю Рускую, потому что помнила и хранила заветы своего равноапостольного князя-просветителя: любить и до последней капли крови защищать святую веру, жить так, чтобы в жизни святилось имя Божие, чтобы был народ не на словах только, но и на деле народом православным, «Святою Русью»...

С начала 18 века меняется тот уклад, который являлся основой старой Руси. Великий преобразователь, но и великий разрушитель – царь Петр I строил свою империю наново. Увлекаемый порывами – умственными и волевыми своей исключительной личности, Петр Великий преклонился перед обольстившим его западом и начал крушить свое родное, мешавшее выполнению его планов. Лично религиозный и по своему церковный, он, по политическим соображениям, отменил патриаршество, отстранил духовенство от участия в государственной жизни, замкнув его в исключительно церковныя рамки... Сломан был им многовековый русский быт. Образованные круги все сильнее стали удаляться от родных живых истоков и, на ряду с полезным, даваемым западом, подпали и под его тлетворныя влияния. На западе же все более подтачивались нравственныя устои, подрывались авторитеты, усиливалось безбожие. В толще народной, отрываемой духовно от верхних слоев, продолжало еще на Руси жить благочестие.

В 18 веке подвизались на Русской земле такие выдающиеся святители, как Тихон Задонский, Иннокентий Иркутский, Иоасаф Белгородский. Оживала возстановленная Валаамская пустынь, появлялись первые ростки старчества, пересаживавшегося из Молдавии архимандритом Паисием Величковским, начинал в Саровской обители свою подвижническую деятельность Пр. Серафим Саровский; верующий люд в юной столице Империи искал наставление у юродивой Ксении. На закате 18 века вырисовался еще ярко облик истинного воина Святой Руси – гениального Суворова. Глубоко верующий и церковный, на закате дней своих помышлявший о принятии иноческого чина, он наставлял в своей «капральской тетради»: «Молись Богу: от Него победа, Пресвятая Богородица, спаси нас! Святителю отче Николае чудотворче, моли Бога за нас. Без сей молитвы оружия не обнажай, ружья не заряжай, ничего не начинай». «Все начинай с благословения Божия и до издыхания будь верен государю и отечеству». «Святой храм – твердыня доблестями неодолимая. Что дерево без корня, то почитание к власти земной без почитания к власти Божией: воздай честь Небу, потом земле». «Дух укрепляй в вере отеческой православной; безверное войско учить, что железо перегрелое точить».

Девятнадцатый век вызвал еще сильнейший надлом истинной русской жизни. Из революционной Франции проник растлевающий дух сомнений. Твердокаменная философия немцев всполошила умы и души и заглушила учение православного духа у недостаточно стойких людей. Различныя вредныя мистическия, масонския движения проникали особыми тропами и дополняли разложение. Верхи все больше отрывались от народной массы, менее поддавшейся заразе. В образованной среде только исключительныя личности понимали значение для самого бытия России религиозных начал. Таковыми были: Державин, прозревший духовно Фонвизин, Грибоедов, Карамзин, Жуковский, Тютчев, братья Киреевские, Хомяков, Самарин, Аксаков и прочие славянофилы, Погодин, гр. Алексей Толстой, К. Леонтьев. Гоголь написал замечательное по силе «Размышление о Божественной Литургии» и находил отраду в паломничестве в Святую Землю и в беседах со старцами-иноками. Сколько религиозного горения в ряде стихов Лермонтова! Весь проникнут был тем же святорусским духом великий пророк Достоевский. Крупный мыслитель этого века Константин Леонтьев спасался в Оптиной пустыни и жизнь свою окончил иноком Троицко-Сергиевой лавры. Гениальный Пушкин понимал значение религиозных начал в русской жизни. Полон глубокого смысла обмен его стихами с великим иерархом того времени, митрополитом Московским Филаретом. В часы уныния Пушкин написал следующее стихотворение:

«Дар напрасный, дар случайный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайной

Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью

Из ничтожества воззвал,

Душу мне наполнил страстью,

Ум сомненьем взволновал?

Цели нет передо мною,

Сердце пусто, празднен ум,

И томит меня тоскою

Однозвучный жизни шум».

Митрополит Филарет, ценивший поэта, так ответил ему:

«Не напрасно, не случайно

Жизнь от Бога мне дана:

Не без воли Бога тайной

И на казнь осуждена.

Сам я своенравно властью

Зло из темных бездн воззвал,

Сам наполнил душу страстью,

Ум сомненьем взволновал.

Вспомнись мне, забвенный мною!

Просияй сквозь сумрак дум –

И созиждется Тобою

Сердце чисто, светел ум».

Пушкин свое преклонение перед святителем выразил такими строками своего стихотворения «Стансы»:

«В часы забав иль праздной скуки,

Бывало, лире я моей

Вверял изнеженные звуки

Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой

Невольно звон я прерывал,

Когда твой голос величавый

Меня внезадно поражал.

Я лил потоки слез нежданных,

И ранам совести моей

Твоих речей благоуханных

Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной

Мне руку простираешь ты,

И силой кроткой и любовной

Смиряешь буйныя мечты.

Таким огнем душа согрета,

Отвергла мрак земных сует,

И внемлет арфе Филарета

В священном ужасе поэт».

Духом Святой Руси проникнуты были наши государи. До сих пор загадочна смерть императора Александра I. Но сколько силы и красоты в народной легенде о старце Феодоре Кузьмиче! Монарх-Самодержец, спаситель России и Европы, от равнодушия к вере, через ложный мистицизм, пришедший искренно к Церкви, мучимый угрызениями совести за свое участие в заговоре против зверски умерщвленного отца, – тайно покидает престол, как простой странник посещает Святую Землю, возвратившись на родину переносит унижения и старцем умирает в далекой Сибири.

«Да будет воля Твоя» – при всех обстоятельствах жизни говорил подлинно церковный император Николай I. В 1850 г., в день 25-тилетия его царствования, Государю представлен был юбилейный отчет по всем министерствам. Император Николай Павлович был тронут. Заметив его умиление, одна из дочерей подошла тихо сзади к сидевшему отцу, обняла его шею рукой, «Ты счастлив теперь, ты доволен собою?», спросила она. – «Собою?», ответил ей государь и, показав рукой на небо, прибавил: «Я былинка». Таковым был и внук его, имп. Александр III Миротворец. Заканчивая первый год царствования по наследованию престола, после мученической кончины царя Освободителя, – совершившего крестный путь служения России, он 31-го декабря 1881 года писал своему другу К. П. Победоносцеву: «Так отчаянно тяжело бывает по временам, что, если не верить в Бога и в Его неограниченную милость, конечно, не оставалось бы ничего другого, как пустить себе пулю в лоб. Но я не малодушен, а главное верю в Бога и верю, что настанут, наконец, счастливые дни для нашей дорогой России... Часто, очень часто вспоминаю я слова святого Евангелия: «Да не смущается сердце ваше, веруйте в Бога и в Мя веруйте». Эти могучия слова действуют на меня благотворно. С полным упованием на милость Божию кончаю письмо. Да будет воля Твоя, Господи». «Неисповедимыми путями Божественного Промысла совершилось над нами чудо милости Божией. Там, где не было никакой надежды на спасение человеческое, Господу Богу угодно было дивным образом сохранить жизнь, мне, Императрице, Наследнику Цесаревичу, всем детям моим. В трепетном благоговении перед дивными судьбами Божьими мы веруем, что явленная нам и народу нашему милость Божия ответствует горячим молитвам, которыя ежедневно возносят за нас тысячи верных сынов России всюду где стоит святая Церковь и славится имя Христово. Промысл Божий, сохранив нам жизнь, посвященную благу возлюбленного Отечества, да ниспошлет нам и сыну совершить до конца великое служение» – объявил Император Александр III в манифесте своем по случаю спасения 17 октября 1888 г. во время страшного крушения царского поезда под Борками.

Глубоковерующим и церковным был Император Николай II. В его царствование храмоздательство, иконопись, церковное пение и, в особенности, прославление угодников Божиих возвращали Русь к ея древним живоносным источникам. Покорность воле Божией при ниспосланных тягчайших испытаниях – воскресила образы св. кн. Михаила Тверского и других благоверных князей той эпохи.

Проникновенно понял Государя владыка Антоний (Храповицкий), епископ волынский, будущий первый возглавитель Русской Зарубежной Церкви. Приводим выдержки из слова его, произнесенного в житомирском кафедральном соборе 21 октября 1905 г., через четыре дня после манифеста 17 окт., установившего народное представительство.

«Сегодня окончился одиннадцатый год царствования нашего монарха и настает двенадцатый год с несколько изменившимися условиями, обозначенными в последнем манифесте. Оглянитесь же, русские люди, на сей закончившийся первый период царствования нашего Государя, оглянитесь на себя, насколько вы за это время оправдали данную вами перед Крестом и Евангелием присягу, и ныне, когда густая тьма безсовестной лжи и разнузданного себялюбия обложила небосклон нашей жизни, воззрите мысленно на Того, Кому так мало вы подражаете в добродетели и Кому столь неблагодарными оказались многие. Наш государь вступил на отеческий престол в юном возрасте, но оказался мудр пред искушениями власти. Большею частью цари и другие высокие начальники, достигая власти, стараются о том, чтобы сразу выдвинуть пред глазами всех свою личность в противовес личности предшественника, чтобы показать ожидаемыя преимущества своего управления сравнительно с предшественником... Подобные приемы действий особенно свойственны государям молодым, как это было при первых царствованиях в народе библейском. Не так, совсем не так постуигал наш, тогда еще юный государь, сделавшись властителем величайшего в мире царства. Он обещал следовать во всем примеру и указаниям своего в Бозе почившего родителя, и постоянно ссылался на его авторитет. Он сохранил при себе его советников и не только не старался о том, чтобы выдвигать самолюбиво свою личность, но, напротив, постоянно смирялся пред своим Отечеством, исповедывал свою сердечную привязанность к старинной Москве и первый из русских императоров не усрамился распростанять свои изображения в старинной русской одежде.

«Смирение это первая заповедь Евангелия, это первая ступень из девяти блаженств, чрез которыя открывается нам Господень рай, – сколь редкая, сколь ценная эта добродетель в наш горделивый, изолгавшийся век. И, если мы справедливо ценим ее так высоко среди простых смертных, то как она вожделенна в могущественном Императоре. Учись же, русский народ, у своего Царя этой великой мудрости быть смиренным...Как же сохранить в себе дух смиренномудрия? Как сохранил его в себе наш Государь? Хранить такой дух может лишь тот, кто боится Бога, кто всем сердцем верит во Христа, кто благоговеет пред святыми угодниками. И сему учитесь у своего Царя, русские люди».

«Наш Государь начал царствовать в сегодняшний день 21 октября, причастившись в храме Св. Таинств Тела и Крови Христовых. Вторично причастился Он Божественных Таинств чрез три недели, в день своего бракосочетания. Сие необычно земным царям, которые, хотя и стараются всегда показать, что они не чужды веры, весьма опасаются прослыть слишком благочестивыми... Такая раздвоенность совершенно чужда нашему Монарху: Слава Божия являлась главным направляющим началом Его деятельности. Ревнуя о прославлении святых угодников с тем же безкорыстным упованием с каким относится к ним народное сердце, Он с радостью разрешил открытие мощей св. Феодосия Черниговского в год своей коронации, а затем приложил старания к тому, чтобы провозглашена была Церковью святость другого угодника Божия – преп. Серафима Саровского. Но и на сем не упокоилось сердце Царево: оно повлекло Его с Царицей Супругой и Царицей Матерью в далекую Саровскую пустынь и побудило Его собственными руками поднять священный гроб Чудотворца и, вместе со своим народом, собравшимся сюда в количестве трехсот тысяч, проливать слезы умиления, открывать свою совесть духовнику монаху и причащаться Святых Таинств у одной чаши с простолюдинами».

«Слышал ли ты что-либо подобное, о русский народ, за последнее столетие и более? Часто ли встречал такую силу веры среди людей знатных и богатых и укажешь ли мне во всей вселенной нечто подобное в жизни царей, именующих себя христианскими? Учись же у своего Царя вере, умилению и молитве. Искреннее благочестие остается неполным, если не украшается любовию и состраданием к ближним. И сию любовь наш Государь проявил в первые же месяцы по своем вопарении, когда, по примеру всероссийского праведника отца Иоанна Кронштадтского, начал повсюду учреждать дома трудолюбия для бедных, ибо именно в этом нуждается городская беднота».

Наряду с прославлением свят. Феодосия Черниговского и преп. Серафима Саровского, в царствование Государя последовали причисления к лику Святых: в 1897 – пресвитера юрьевского Исидора и 72 им пасомых, утопленных в 1472 году в р. Омовже латинянами за стойкое исповедание Православия; в 1909 году – окончательное прославление св. мощей преп. Анны Кашинской, супруги св. вел. кн. Михаила Тверского; в 1910 году – перенесение мощей преп. Евфросинии, княжны Полоцкой из Киева в Полоцк; прославления: в 1911 г. – св. Иоасафа епископа Белгородского; в 1913 г. – святейшего патриарха Гермогена; в 1914 г. – свят. Питирима, епископа Тамбовского; в 1916 году – свят. Иоанна, митрополита Тобольского. Тысячи народа стекались на эти торжества.

Через девять лет после пламенного слова владыки Антония звучал душевно и выразительно в Екатеринбургском соборе голос замечательного проповедника о. Иоанна Сторожева. Прославлял он память «избранного и дивного Сибирския страны Чудотворца», Праведного Симеона Верхотурского. «Какое, братие, великое, какое неизъяснимое утешение знать и видеть», говорил он, «что Державный Бождь народа Русского, коему вверены Богом судьбы отечества нашего, в основу всего в своем царстве полагает не иное что, как благочестие, Сам лично подавая пример глубокого, чисто древле-русского благочестия, любви к благолепию служб церковных, почитания святынь русских, заботы и усердия к прославлению памяти великих подвижников святой благоугодной жизни». Государь пожертвовал сень над ракою преп. Симеона.

Замечательно, что о. Иоанн Сторожев, с юных лет росший вблизи Сарова и Дивеева, совершил 1/14 июля 1918 года в Екатеринбурге, в доме Ипатьева, обедницу и давал последнее пастырское благословение так верно понятому им Помазаннику Божию.

Из года в год тысячи паломников шли на богомолье в Киев, в Москву, в Саров, в Дивеево, на Валаам, в Верхотурье, в Соловки, на Афон и в Святую Землю. Вспоминается Киев до и после Успения Богоматери, – храмового праздника Лавры, – когда пароход за пароходом везли богомольцев. Писатель Шмелев ярко описывает благочестие современной ему Москвы. Народ у старцев Оптиной и других обителей искал ответа на свои Душевные запросы, получая назидания. Французский писатель Лоти писал, что он только тогда получил представление об истинной вере, когда наблюдал русских богомольцев, молившихся в Иерусалиме.

Ярким выявлением духа Святой Руси было то исключительное почитание, которое все слои народа проявили, в последния десятилетия 19 столетия и в начале 20-го, в отношении великого праведника и молитвенника, ныне прославленного, Св. Отца Иоанна Кронштадтского (1829–1908).

20 октября 1894 г., в последние часы жизни незабвенного православнейшего Царя-Миротворца Александра III, около него в Ливадии находился Отец Иоанн. «Вы – святой человек. Вы – праведник. Вот почему Вас любит русский народ» – произнес Государь. «Да», ответил он: «Ваш народ любит меня». По принятии Св. Таин, Царь просил его возложить руки на голову, произнеся: «Когда вы держите руки на моей голове, я чувствую большое облегчение, а когда отнимаете, очень страдаю – не отнимайте их». С руками о. Иоанна на главе и предал Государь душу свою Богу.

Из уст св. Иоанна прозвучали наставительныя и грозныя слова, когда в смуту 1905–6 годов темныя силы всех видов ополчились против Святой Руси. «Научись, Россия, веровать в правящего судьбами мира Бога-Вседержителя и учись у твоих святых предков вере, мудрости и мужеству... Господь вверил нам, русским, великий спасительный талант православной веры... Возстань же, русский человек!.. Кто вас научил непокорности и мятежам безсмысленным, коих не было прежде в России... Перестаньте безумствовать! Довольно! Довольно пить горькую, полную яда, чашу – и вам и России».

Грозно прорекал он: «Царство Русское колеблется, шатается, близко к падению... Если в России так пойдут дела и безбожники и анархисты-безумцы не будут подвержены праведной каре закона, и если Россия не очистится от множества плевел, то она опустеет как древние царства и города, стертые правосудием Божиим с лица земли за свое безбожие и за свои беззакония». – «Бедное отечество, когда-то ты будешь благоденствовать? Только тогда, когда будешь держаться всем сердцем Бога, Церкви, любви к Царю и Отечеству и чистоты нравов».

Святая Русь, во всей ея духовной силе и красоте, выявляется в замечательных строках Той, которая подвергалась такой клевете и поношению, даже некоторыми членами императорского дома, пренебрегшими нарочитой присягой, ими даваемой. Пламенной верой, силой древнего христианства, величием благороднейшей души преисполнены письма узницы революционеров, Царицы Александры Феодоровны, писавшияся в Тобольске. «Чем больше здесь страдания, тем ярче будет на том светлом берегу, где так много дорогих нас ждут» (21 окт. 1917 г.). «Дух у всех семи бодр. Господь так близок, чувствуешь Его поддержку, удивляешься часто, что переносишь вещи и разлуки, которыя раньше убили бы. Мирно на душе, хотя страдаешь сильно за Родину» (9 дек.). «Не надо так мрачно смотреть – голову на верх – бодрее всем в глаза смотреть. – Никогда надежду не терять – непоколебимо верить, что пройдет этот кошмар» – «Какая я старая, но чувствую себя матерью этой страны и страдаю, как за своего ребенка и люблю мою родину, несмотря на все ужасы и согрешения. Ты знаешь, что нельзя вырвать любовь из моего сердца и Россию тоже, несмотря на черную неблагодарность к Государю, которая разрывает мое сердце, – но ведь это не вся страна. Болезнь, после которой она окрепнет. Господь смилуйся и спаси Россию» (10 дек.).

«Ведь очень согрешили мы все, что так Отец Небесный наказывает своих детей. Но я твердо, непоколебимо верю, что Он все спасет, Он один это может. Странность в русском характере – человек скоро делается гадким, плохим, жестоким, безразсудным, но и одинаково быстро он может стать другим; это называется – безхарактерность» (9 янв. 1918 г). «...Но что время. Ничего, жизнь – суета, все готовимся в царство небесное. Тогда ничего страшного нет. Все можно у человека отнять, но душу никто не может, хотя диавол человека стережет на каждом шагу, хитрый он, но мы должны крепко бороться против него: он лучше нас знает наши слабости и пользуется этим. Но наше дело быть на страже, не спать, а воевать. Вся жизнь – борьба, а то не было бы подвига и награды. Ведь все испытания, Им посланныя, попущение – все к лучшему; везде видишь Его руку. Делают люди тебе зло. А ты принимай без ропота: Он и пошлет ангела хранителя, утешителя своего. Никогда мы не одни, Он – Вездесущий, Всезнающий, Сама любовь. Как Ему не верить» (2/15 марта 1918 г.). «Отбросим старого Адама, облечемся в ризу света, отряхнем мирскую пыль и приготовимся к встрече небесного жениха. Он вечно страдает за нас и с нами и через нас: как Он и нам подает руку помощи, то и мы поделим с Ним, перенося без ропота все страдания, Богом нам ниспосланныя. Зачем нам не страдать, раз Он, невинный, безгрешный вольно страдал. Искупаем мы все наши столетние грехи, отмываем в крови все пятна, загрязнившия наши души» (13/26). «Когда совсем затоптаны ногами, тогда Он Родину подымет. Не знаю как, но горячо этому верю. И будем непрестанно за Родину молиться. Господь Иисус Христос, помилуй меня, грешную, и спаси Россию» (19 марта). «Атмосфера электрическая кругом, чувствуется гроза, но Господь милостив и охранит от всякого зла». «Хотя гроза приближается – на душе мирно – все по воле Божией. Он все к лучшему делает. Только на Него уповать. Слава Ему, что маленькому (Наследнику) легче» (8/21 апр. 1918 г.).

После революции владыки Андронник, архиепископ пермский и Вениамин, митрополит петербургский, протоиерей Иоанн Восторгов, воскресили образы Святителей Филиппа и Гермогена, Святых князей Михаила Черниговского и Василька Ростовского.

Архиепископ Андроник так обратился в соборе 26 авг. 1918 г., незадолго до своей кончины, к участникам многотысячного крестного хода. «Стойте за веру Христову, не будьте отступниками, если изгонят нас насильники из храмов, будем молиться в домах или устроим храмы в тайных подземельях, но неустанно будем молиться». Обращаясь тогда же к находящимся в соборе советским властям, Владыка сказал: «Теперь к вам, насилующим совесть русского народа, мое слово: я обратился к вам со словом увещания, я просил вас прекратить насилие. Вы ответили бранью и кощунством, вы извратили мои слова и надругались над ними. Я еще раз говорю вам – не отымайте веру у народа, не троньте его храмы, алтари и ризницы. Иначе я, данной мне от Бога преемственной чрез апостолов силой «вязать и решать» всех посягающих на веру Христову, буду анафематствовать, доколе не исправитесь. К дверям храмов вы пройдете лишь через мой труп». После сильных мучений владыка Андроник был закопан живым.

Протоиерей Иоанн Восторгов, убежденный и действенный монархист, мужественно бичевавший все революционное, начиная с 1905 г., говорил 21 янв. 1918 г. в Москве в Покровском храме Василия Блаженного, в коем настоятельствовал: «Да сгинет то неделание и непротивление злу, которым теперь охвачено русское образованное общество под ударами обрушившихся на него несчастий – правда, им же самим и подготовленных. Такая борьба не только совместна с христианством, но и составляет обязанность христианина. Такая борьба приобщает нас к подвигу исповедничества».

В Москве 23 авг. 1919 г. он напутствовал, на месте разстрела, верных до конца сподвижников Царя-Мученика, И. Г. Щегловитова и Н. А. Маклакова. Праведный пастырь перекрестился, осенил крестным знаменем палачей и ушел в мир горний вслед горячо им любимому митрополиту киевскому Владимиру, замученному ранее.

О митрополите Вениамине, архиепископ Анастасий; будущий первоиерарх Русской Зарубежной Церкви, писал: «Среди этой доблестной дружины зрим и тебя священная главо, славный Первостоятель града Святого Петра, возлюбленный твоею паствою так же, как тезоименитый тебе древний Патриарх своим отцем Иаковом. Младший многих из твоих собратий, ты предупредил, однако, их твоим апостольским дерзновением и духовным разумом. Еще в юности ты лобызал пламенеющим сердцем раны первых мучеников и скорбел, что не можешь приобщиться к их славному подвигу. Господь узрел твою святую ревность и, по исполнении времен, послал тебе тот же искус. По Его изволению, преемники Ирода и на тебя наложили руки, чтобы сделать тебе зло и, задержав, ввергли в темницу (Деян. 12, 4). Напрасно преданная тебе паства волновалась, как море, вздымающее гневныя волны. Ни ея мольбы и угрозы, ни твое незлобие и смирение – ничто не могло исторгнуть тебя из рук нечестивых, повлекших на свое беззаконное судилище. Исполненный веры и силы, кроткий и дерзновенный, как первый мученик Стефан, предстал ты перед новым синедрионом. Враги не могли противостоять мудрости и Духу, вещавшему твоими устами, Тогда ты изобличил их клеветы и выражал радостное желание умереть, как христианин, стражда без правды (1Петр. 2, 19; 4, 16)».

Красотой истинного христианства, чуждого духу непротивленчества, приспособляемости, захватившего многих, – полно предсмертное письмо владыки Вениамина, написанное им, обреченным к смерти.

«В детстве и отрочестве», писал владыка одному из своих сподвижников пастырей, – «я зачитывался житиями святых и восхищался их героизмом, их святым воодушевлением, жалел, что времена не те и не придется переживать то, что они переживали. Времена переменились, открывается возможность терпеть ради Христа от своих и чужих. Трудно, тяжело страдать, но по мере наших страданий избыточествует и утешение от Бога. Трудно переступить этот рубикон, границу и всецело предаться воле Божией. Когда это совершится, тогда человек избыточествует утешением, не чувствует самых тяжких страданий, полный среди страданий радости и внутреннего покоя, он других влечет на страдания, чтобы они переняли то состояние, в котором находится счастливый страдалец. Об этом я ранее говорил другим, но мои страдания не достигали полной меры. Теперь, кажется, пришлось пережить все: тюрьму, суд, общественное заплевание, обречение и требование самой смерти под якобы народные аплодисменты, людскую неблагодарность, продажность, непостоянство и т. п., безпокойство и ответственность за судьбы других людей и даже за самую Церковь».

«Страдания достигли своего апогея, но увеличилось и утешение. Я радостен и покоен, как всегда. Христос наша жизнь, свет и покой. С Ним всегда и везде хорошо. За судьбу Церкви Божией я не боюсь. Веры надо больше, больше ее надо иметь нам, пастырям. Забыть свою самонадеянность, ум, ученость и дать место благодати Божией».

«Странны разсуждения некоторых, может быть и верующих пастырей (разумею Платонова) – надо хранить живыя силы, т. е. их ради поступиться всем. Тогда Христос на что? Не Платоновы, Вениамины и т. п. спасают Церковь, а Христос. Та точка, на которую они пытаются встать, погибель для Церкви. Надо себя не жалеть для Церкви, а не Церковью жертвовать ради себя. Теперь время суда. Люди и ради политических убеждений жертвуют всем. Посмотрите, как держат себя эс-эры и другие. Нам ли, христианам, да еще иереям, не проявить подобного мужества даже до смерти, если есть сколько-нибудь веры во Христа, в жизнь будущего века?»

Примеру Помазанника Божия, благочестивой Царицы, архипастырей Андроника и Вениамина, протоиерея Иоанна Восторгова, предававших себя воле Божией, Веры не угасивших, Церкви не изменивших, следовали многие русские люди. Верим, что, по вере и страданиям их, невидимо воздвигнется камень за камнем Святая Русь.

Н. Тальберг.

День памяти Святителя Тихона, епископа Воронежского, Задонского и всея России чудотворца.