Заключение

Нам остается предложить несколько заключительных соображений и данных...

На страницах нашего очерка нами названо большое число произведений, так или иначе соприкасающихся с наукою Нравственного Богословия: игнорировались нами только те, которые, по нашему мнению, или слишком мало соприкасались с областью последней, или были для нее во всяком случае бесполезны и пр.; из названных характеризовались нами более или менее подробно только наиболее главные и существенные по тому или иному своему значению, – другие характеризовались у нас слишком кратко, иные только назывались или в тексте, или под строкой: все зависело от степени того значения, какое мы им в каждом случае усвояли, а также и от небольшого сравнительно объема, какой нами предположено было придать своему очерку. В виду последнего обстоятельства мы не всегда целиком называли даже и заглавия, напр., журнальных статей, не указывали №-ов журналов, где они помещались, ограничиваясь отметкою лишь года или «книги»... При этом мы более подробно говорили в своем очерке о произведениях более раннего времени (по большей части) и менее подробно о новейших потому, что эти гораздо известнее читателям, нежели те; о семинарских учебниках пространная (сравнительно) речь наша объясняется значением этих произведена в деле образования нашего духовного юношества. А нравственное мировоззрение представителей святоотеческой письменности, переведенных на русский язык, характеризовалось нами более или менее подробно каждый раз по той причине, что святоотеческая этика, как нами уже говорилось, имеет огромное значение в деле выяснения христианских нравственных принципов и отсюда в деле построения христианской системы этики, – между тем обследована она в нашей отечественной литературе лишь отчасти: значительно большая часть её еще не подлежала изучению со стороны наших исследователей. Так как исследования и статьи из области нравственной философии иногда помогают разъяснений тех или иных вопросов христианской этики и вообще содействуют уяснению нравственных начал, – или: так как они, иногда становясь в антагонизм с христианским пониманием сущности нравственности, уже по этой причине не могут быть игнорированы богословами-моралистами, осо¬бенно если авторы их пользуются большою известностью и авторитетом...; то естественно, что мы в своем очерке обращали известное внимание и на сочинения этого рода, не считая возможным для себя пройти их молчанием...

И так, что-же мы видели на своем длинном и тяжелом пути?

Матераил для рассматриваемой нами богословской научной отрасли дан в Слове Божием, что ясно само собою и не нуждается в разъяснениях и обоснованиях. С этим материалом богословы-моралисты и должны были иметь дело и в действительности обыкновенно имели, – раскрывая, смотря по обстоятельствам, то одни стороны откровенного нравственного учения, то другие, то в одном отношении, то в другом, и, – смотря по успехам, достигнутым богословскою этикою и другими с ней соприкосновенными науками, а также – по научной подготовке самих исследователей и проч., – то глубже, то поверхностнее, то односторонне, то возможно разносторонне и т. д. В частности, 1) богословы-моралисты должны были раскрыть откровенное нравственное учение на основании непосредственно Слова Божия; 2) чтоб достигнуть только-что указанной цели, необходимо было, не полагаясь на свои слабые силы, обратиться за помощью к обильной святоотеческой письменности и, изучив ее, придерживаться её руководства и указаний; 3) далее, необходимо было богословам-моралистам XIX-го века, о котором в нашем очерке собственно и идет речь, более или менее достаточно познакомиться с результатами, добытыми в данном случае в течение предшествовавших веков, начиная с конца святоотеческого периода; 4) нужно было строго обособить данную науку от всех сродных с нею научных отраслей, точно установить её название, задачи, методы и проч. и с тем вместе определить её отношение к тем отраслям, пользуясь указаниями и опытами всего прежнего времени и запросами современными; 5) необходимо было строго обособить «православно-христианское» учение о нравственности от инославных, указав все характерные их отличия и выяснив, что правда – только на стороне первого; 6) что касается упомянутых современных запросов жизни и науки, то в этом случае богословам-моралистам в истекшем столетии приходилось, – по крайней мере, должно было считаться со многими, заставлявшими придавать исследованиям в области Нравственного Богословия характер но – преимуществу апологетический: необходимо было, в частности, считаться с лицами, посягавшими на самобытность христианского учения о нравственности и полагавшими, что последнее можно без остатка растворить в учениях буддизма, Платона, стоиков, Филона – александрийца, ессеев, еерапевтов и пр., – затем с лицами, отрицавшими состоятельность христианской морали, каковы: автономисты, упрекающее и упрекавшие последнюю за её гетерономический характер,– особенно эволюционисты, учащие о случайном происхождении нравственности, о возникновении альтруизма, как будто-бы вторичного начала, из яко-бы первичного эгоизма...,– Нитцше с его «Uebermensch’oм» и проч. и проч.,– наконец, с лицами, каковы, напр., Толстой, В. С. Соловьев, г. В. Розанов и друг., предлагающие своеобразное, несогласное с истиной, освещение смысла христианского нравственного учения и утверждающие, однако, более или менее настойчиво, что православно-христианское церковное понимание дела будто-бы несогласно со Словом Божиим и проч.; не говорим уже о таких лицах, в роде представителей, напр., нравственной статистики, которые пытаются пробить брешь в каком-либо отдельном, хотя-бы и важном, пункте здания морали вообще, а не только христианской (напр., названные лица отвергают наличность в человеке нравственной свободы в том смысле, в каком мы ее обыкновенно понимаем)... Помимо апологетических целей, богословы- моралисты истекшего столетия, в виду тех же запросов жизни и научных, должны были особенно заботиться о создании науки, какую еще преосв. Феофан в своем «Начертании христианского нравоучения» назвал «христианскою психологией» и печальное отсутствие какой у нас он там констатировал...

Как же отнеслись, – мы видели, – богословы – моралисты ко всем этим и подобным им задачам, какие настоятельно требовали от них своего решения? Обозрение многочисленных произведений, сделанное нами и потребовавшее от нас значительных трудов (хотя для нас дело несколько облегчалось нашим пребыванием в таком центре, где скорее всего мы могли отыскивать требовавшиеся нам даже и весьма редкие издания), показало нам, что в течение рассмотренного нами времени до некоторой, более или менее достаточной, степени выполнены уже требования, oтмеченные нами под пунктами: 1 -м и 4-м (в последнем случае следовало бы устранить из систем христианской этики отчасти все еще в них проглядывающий элемент догматический, а также литургический...). По 2-му пункту сделано слишком мало. Здесь предстоит впереди еще громадная и продолжительная работа, выполнив которую богословы- моралисты текущего -&nnbsp;ХХ-го века совершили бы первостепенной важности подвиг. Дальнейший – 3-й – пункт, значительно менее важный, нежели 2-й, в свою очередь, слишком мало освещен в нашей богословской – нравоучительной литературе и также ожидает работников, которым придется и здесь приложить гигантский труд. Впрочем, результаты здесь не будут столь плодотворны, как в предшествовавшем случай. Пункт 5-й выяснен сравнительно мало и по большей части элементарно. Освещение дела – полное и научное – будет, надеемся, дано в настоящем столетии.

По 6-му пункту сделано уже весьма много и хорошо. Желательно, чтоб тоже, что сделано уже относительно буддизма, стоицизма, эволюционизма (и утилитаризма), автономизма..., Толстого, Соловьева..., – было сделано и относительно Платона, ессеев, еерапевтов, Филона..., – лиц в роде Нитцше и и проч. Будем надеяться, что хоть ХХ-й век увидит, наконец, столь справедливо желаемую покойным еп. Феофаном «христианскую психологию»¹⁰⁷¹. A вместе с тем желательно, чтоб наши богословы – моралисты больше обращали внимания и на вопросы нравственной философии, правильное уяснение которых, в свою очередь, немало помогло бы им как в деле положительного освещения христианских нравственных начал, так и особенно в деле их борьбы со всякими сектантскими и иными фальшивыми нравственными учениями... Во всех случаях много помогут нашим исследователям западные образцы, но слишком полагаться на последние опасно, а вместо того лучше изучать дело самим по первоисточникам и самостоятельно...

И так, как видим, впереди у богословов – моралистов – много, очень много дела... Но ожидая от них многого еще в будущем только, мы были бы несправедливы к ученым богословам уже истекшего столетия, если б не отметили того бесспорного, уже раскрытого нами на страницах нашего очерка, обстоятельства, что и ими сделано немало, что и они исполнили свой долг благородно. Они сделали то, что были в силах совершить; винить их за то, что они не могли совершить необыкновенных, сверхъестественных, можно сказать, подвигов, было бы в высшей степени несправедливо. Многие существенные вопросы ими, – мы видели, – разъяснены, – предложены недурные попытки построения системы данной науки и пр. Словом, сделан огромный шаг вперед, каких не приходилось делать и западным богословам-моралистам, достигнувшим уровня нынешнего их научного положения лишь в течение гораздо длиннейшего периода времени, нежели в течение какого соответствующие успехи достигнуты нашими отечественными моралистами. Особенно большой успех достигнут последними по части собирания материала, необходимого в данном случае, – по части подготовления почвы для будущих здесь сооружений. Кому удалось прочитать то количество трудов, какое прочитали мы, тот увидит, что мы правы. Недостатки многих учебных книг по данной науке происходят от того, что многое из существующего на русском языке их авторам неизвестно. Отсюда и их обычные в данном случае жалобы на печальное состояние рассматриваемой науки в нашем отечестве под собой не имеют надлежащей почвы и нередко несправедливы. Дело обстоит далеко не так плохо, хотя, конечно, как мы видели, ему еще дальше и до идеального совершенства... Словом, в виду всего сказанного, мы настроены не пессимистически, а скорее оптимистически, обращая внимание как на достигнутые уже богословами – моралистами истекшего столетия успехи, так и еще более надеясь на успехи богословов текущего – нового – века, тем более, что их труды, какие уже успели появиться в течение первого, еще не окончившегося, года ХХ-го столетия (о них естественно в нашем очерке не могло быть речи), обладают такими иногда серьезными качествами, которые обещают в будущем еще большие и которые, во всяком случае, свидетельствуют о том, что богословы- моралисты в нашем отечестве уже вступили и идут по верной дороге, обезпечивающей им в дальнейшем несомненный успех... Fiat!¹⁰⁷²...