235. Народные дома и народные святыни
(Из записки по поводу предположения построить народный дом в Сергиевом Посаде)
По своей идее народные дома должны отвлекать простонародье от пьянства посредством так называемых “разумных развлечений», публичных общедоступных чтений, зрелищ и т. п. Может быть, в этих видах закон относится к ним снисходительнее, чем к театрам, в вопросе о расстоянии от храмов Божиих: постройка народных домов допускается почти в соседстве с храмами. К глубокому сожалению, практика этих домов по всей России, не исключая и столиц, неопровержимо доказала, что совмещение “полезного с приятным», – просветительных начинаний с развлечениями, повело только к отстранению всего полезного на второй план и к преобладанию, якобы на законном основании, развлечений над просветительными начинаниями. Народ своим здравым умом и нравственным чувством хорошо понял это и отождествил народные дома с театрами. Близость народного дома к храму Божию уже блазнит его. Народный дом – театр – место развлечений: вот понятия, в уме простолюдина тождественные. Это отмечено в печати, и люди вдумчивые в вопросе о пользе народных домов становятся на сторону простонародного взгляда на это дело. Так теперь, например, думает г. Меньшиков в своих письмах к ближним. “Признано необходимым, говорит он, на казенный счет доставлять народу разные развлечения и увеселения – игры, народные спектакли, гулянья. Возникли при казенной поддержке народные театры, “народные дома» – целые учреждения, заботящиеся о том, чтобы народу в праздное время было весело. Будь я крестьянином, я сходил бы один раз в народный дом и во второй не пошел бы. Не жаль гривенника за вход, хотя гривенник – это три часа работы. Жаль было бы потерянного времени. У рабочего человека время дороже, чем у нас. Раз у труженика праздный день, надо, чтобы он был днем отдыха, восстановления сил. А можно ли отдохнуть в народном доме? Огромная толпа, толкотня, шум, рев духовой музыки, пенье хором, пыль, галденье. Надо стоять на ногах, вытягивать шею, чтобы что-нибудь разглядеть, расслышать. Если, с большими усилиями, разглядишь и расслышишь – узнаешь не Бог весть что: отрывок из какой-то песни чудной или увидишь, как голый человек глотает шпагу. Не то, что отдохнуть, а в полчаса тут устаешь до головной боли. Чтобы домой вернуться, то есть идти версты три-четыре, нужно непременно зайти в портерную, отдохнуть. А всего, конечно, лучше отдыхается дома, у кого конура есть, на своей кровати, за своим столом, среди своей семьи: когда ее, семью эту, видишь в будни? Потратить единственный свободный вечер в неделю на то, чтобы послушать какой-то вздор, это плохое увеселение. Насколько толпа утомляет и душит, настолько и маленький кружок своих людей дает каждому простор, каждому свою роль и ту настоящую жизнь, для которой все живут. Приучать народ к нашим тяжеловесным вечерним сборищам, к дорогим платным местам, к длинным безжизненным представлениям, к потере целых вечеров стоя или сидя на одном месте – мне кажется – труд напрасный. Следует остеречься, чтобы не заразить рабочий, свежий класс нашей мертвечиной, и, может быть, лучше всего предоставить народу самому выработать свои развлечения».
Не будем приводить мнения по сему вопросу пастырей Церкви и лиц глубоковерующих из образованного общества. Не будем указывать тех злоупотреблений, какие уже вкрались в дело развлечений и народных домов, как последствие устройства в этих домах развлечений. Заметим только, что и от многих из простых людей слышится мнение, что если Правительство находит возможным тратить крупные суммы на борьбу с пьянством, то желательно, чтобы, по крайней мере, развлечения, особенно в форме зрелищ, были исключены из средств этой правительственной борьбы с народным пороком. Надобно знать, что наш простой народ, в массе, еще смотрит на зрелища с церковной точки зрения: он считает их лицедейством, в сущности, недостойным христианина и потому греховным. Позволительно думать, что идти Правительству против такого народного взгляда на театры, хотя бы, с точки зрения современности и несколько риторического, путем устройства на казенный счет домов для развлечений и зрелищ, по меньшей мере – дело неосторожное. Зачем как бы насильственно разрушать народное воззрение на зрелища, если оно не только безвредно, но по своей вековой древности лежит в ряду других вековых народных воззрений, воспитанных церковностью и составляющих заветное сокровище и характеристический облик русской народной души? Пусть народ смотрит на зрелище, как на забаву: пока эта забава предлагается ему частными лицами, дотоле он смотрит на нее снисходительно, как на дело житейское: надо же чем-нибудь и забавникам кормиться; но как скоро эту же забаву предлагает ему само Правительство, является уже соблазном для строго православного простеца: за дело ли взялось Правительство? Для православного это тем более соблазнительно, что устройство зрелищ на казенный счет идет в разрез с его исторически сложившимся взглядом на зрелища: это более опасно, чем крик римской черни: panem et circenses! Слава Богу: наш народ смотрит с должным уважением, почти с благоговением на Богом поставленную Власть. Он видит в ней благопопечительного отца, который в отношении к зрелищам, позволяет шаловливым детям забавляться играми, но не станет тратить трудом и потом добытых денег на игрушки, когда нет насущного хлеба у детей. Не говорим уже о религиозном воззрении на театр как на греховную потеху. Народ желал бы, напротив, чтобы его оберегали от такой потехи, а не приучали к ней. Он ищет и жаждет развлечений иного рода. Там, где ведутся религиозные или патриотические чтения, беседы, всегда тесно от толпы. Надо видеть благодарность народной массы к опытным проповедникам, чтецам и руководителям таких бесед и чтений. Он еще не дорос до эстетической оценки так называемого “сценического искусства». Он доволен будет тем хлебом насущным, какой дают ему в виде чтений упомянутого характера. Для большего впечатления на его душу желательны, – конечно, не в храме Божием, – и теневые картины. Издание возможно лучших по изложению книг для таких чтений, распространение хороших бесплатных библиотек по селам и посадам, живое слово о “божественном» – вот чего жаждет народная душа.
Обычно говорят, что зрелища желательны самые нравственные, патриотические и т. п. К несчастию, все подобные желания остаются на бумаге и служат только ширмою для других зрелищ, крайне нежелательных. Раз устроена сцена – никто не поручится, что она всегда будет давать исключительно высоконравственные зрелища. Да если бы это и было достижимо, то и тогда еще останется сомнительным: возможно ли посредством забав и развлечений насаждать в народе добрые нравы? Слово Божие говорит, что только страхом Господним уклоняется всякий от зла. Следует ли к массе простонародья искусственно прививать утонченный вкус к восприятию посредством сценического искусства таких истин, которые он привык воспринимать непосредственно сердцем под впечатлением церковного воспитания, истового Богослужения, чтения книг, называемых им “божественными», и доброго, властного, теплого живого слова своего пастыря или инока-старца? Если образованные слои общества стали малоспособными к такому непосредственному восприятию, то не есть ли это последствие как бы некоего пресыщения художественными впечатлениями с детства? и позволительно еще спросить: кто в отношении восприятия истины ближе к идеалу: простец ли, непосредственно сердцем воспринимающий ее и проводящий немедленно, по мере этого восприятия, в жизнь, или интеллигент, воспринимающий ту же истину при посредстве сценического искусства, подвергающий ее критике холодного ума и затем, как большею частью бывает в жизни – охладевающий к истине до безразличия?..
Мысль бороться с народным пьянством посредством развлечений на казенный счет
нельзя признать счастливою. Можно надеяться, что Правительство скоро поймет это и не будет отпускать денег на эти развлечения. Опыт показывает, что этими развлечениями пользуется, большею частью, так называемая интеллигенция, особенно в селах и посадах. Если и приходят туда люди из простого народа, то народные дома все же не отвлекают их от пьянства: и по выходе из народного дома они успевают напиться. Дело в том, что впечатления, выносимые из этих домов, не обладают сдерживающею силою, не действуют непосредственно на совесть слабых людей и потому остаются бесплодными. Если же обратим внимание на то, что не находится в потребном количестве средств на сельские школы, на исправление проселочных дорог и под. неотложные нужды народные, то было бы великим благодеянием для народа, когда Правительство нашло бы возможным отпускать те же средства именно на такие нужды; а для сокращения пьянства придти на помощь просветительной деятельности церковных братств, обществ трезвости и под. учреждений, запретить воскресные базары, по крайней мере в зимнее время, устроить рабочие дома для принудительного труда неисправимых пьяниц, открывать, где только есть возможность, лечебницы и амбулатории для алкоголиков и издать законы, обуздывающие уличное пьянство, столь развившееся в последнее время вследствие нового порядка продажи спиртных напитков.
Таково наше монашеское мнение по вопросу о полезности так называемых народных домов вообще. Но есть места, где эти дома могут приносить народу неисчислимый вред, вместо ожидаемой от них пользы. Это так называемые самим народом – “святые места», куда стекаются сотни тысяч православных русских людей, чтобы отдохнуть душой, чтобы сложить бремя жизни у подножия священных рак, в коих почивают мощи великих угодников Божиих. Таков – Сергиев Посад, среди коего красуется великая Лавра Сергиева.
Не только обитель, но и все ее окрестности говорят сердцу народному о его великом заступнике и святом подвижнике: ведь он, Преподобный Сергий, жил тут, в этих местах, слишком 50 лет, ведь он исходил все эти места своими святыми стопами, он оросил их своими молитвенными слезами. Не покажется ли благочестивому богомольцу святотатством появление близ Св. обители народного дома, который он иначе не мыслит, как местом развлечений и зрелищ? Не осудит ли он, оскорбленный в святейших чувствах своего сердца, тех, кто допустил это святотатство? А зная, что на эти дома отпускаются средства из казны, не попрекнет ли он в душе своей имущих власть, как духовную, так и гражданскую? И ради чего, ради какой нужды будет внесен этот соблазн в душу простеца? Только не русский, а если русский человек, то разве в насмешку над разумным и благочестивым русским народом мог бы сказать то, что говорит корреспондент “Русского Листка» о богомольцах, будто они, “видя наглядно благотворную деятельность народного дома, его полезность, разнесут о нем весть по всей России и, несомненно, это вызовет учреждение таких домов в различных уголках далекой провинции».
Что “разнесут весть» – это несомненно, но какую весть? С болью сердца будут говорить, что вот и близ заветных стен святой обители Преподобного Сергия, у этого ковчега святыни всероссийской, построили театр, да еще и построили-то на казенные деньги! И какою горечью отзовется эта весть в православных русских сердцах! И не придут ли им на мысль грозные слова Евангелия: егда узрите мерзость запустения на месте святе, и тогда приидет кончина...
Нельзя допустить и мысли, чтобы настоящие богомольцы пошли в народный дом. Они не находят времени бывать даже на внебогослужебных собеседованиях в академии и в приходских посадских церквах. Они сочтут за грех пойти в дом, который считают театром. Они жаждут святых впечатлений у святыни и с этими впечатлениями спешат восвояси. Но уже одна мысль о возможности посещения ими зрелищ, на что рассчитывают те, кому желательно устройство народного дома в Посаде, уже эта мысль представляется великою духовною опасностью для народа. Допустим на минуту, что богомолец “впал в искушение», зашел посмотреть на зрелище в дом, построенный на казенные средства, – что произойдет в его молитвенно настроенной душе? Не повторится ли то, что говорит Господь в Евангелии об исцеленном бесноватом: и будут последняя человеку тому горша первых! Ничего не могло бы быть изобретено худшего, вреднейшего в смысле соблазна, чтобы парализовать благотворное влияние святой Лавры на сотни тысяч ее богомольцев, как зрелища, привлекающие этих богомольцев, можно сказать, у самых стен Лавры! Пощадите же народную душу! Пощадите народную совесть! Оставьте на святой Руси хотя такие места всенародного паломничества свободными от соблазна! Не мутите светлого родника, из коего черпает народ благодатные силы. Пусть хотя места, освященные подвигами великих печальников родной земли, будут исключением, куда не допущены зрелища, как не соответствующие народным воззрениям на святые места.
В заключение уместно привести историческую справку по вопросу о театре в Сергиевом Посаде. В 1866 году некто купец Вичурин или Чичулин пытался устроить в Посаде театр. Уже было дано разрешение местной городской управой. Узнает о сем в Бозе почивший святитель Филарет Митрополит Московский, и вот что пишет он тогдашнему генерал-губернатору в отношении от 2 апреля за № 147.
“В светлые дни Пасхи опечален был я известием из Свято-Троицкия Сергиевы Лавры, что купец Вичурин предпринял устроить в Сергиевом Посаде театральные представления и что они должны начаться 29 марта, то есть во вторник на неделе Пасхи.
Посадский Глава и значительнейшие граждане, которым сказано было, что сим наносится духовное оскорбление Преподобному Сергию, отозвались, что они не знали о сем и сожалеют о сем.
Сергиевский Посад получил существование по милости Преподобного Сергия. Приходящим к нему богомольцам нужно было пристанище и удовлетворение некоторых потребностей. Соответственно сему образовалось селение, которое нашло свои выгоды.
Сергиевский Посад и ныне благоденствует по милости Преподобного Сергия. Значительнейшие выгоды жителей Посада происходят от богомольцев.
Какая неблагодарность, какое неблагоговение к Святому, если облагодетельствованное и непрерывно благодетельствуемое им селение близ его обители, так недалеко от святых мощей его, будет представлять столь противоположные духу его театральные зрелища, особенно в настоящее время, известное противорелигиозным и противонравственным направлением, и таким образом соблазнять и богомольцев и обывателей Посада.
Вредно и то, если богомольцы, услышав о театре близ Лавры, будут осуждать допустившее оный начальство и роптать на него: и еще вреднее, если некоторые из них увлекутся соблазном и благоговейное чувство, с которым пришли к Преподобному, погубят в чувственных, нечистых, порочных впечатлениях театрального зрелища.
Уповаю, что Преподобный Сергий не не одобрит, если скажу, что Его именем прошу Ваше Сиятельство не допустить соблазна и возбранить учреждение театра в Сергиевом Посаде.
Покорнейше прошу не оставить меня без уведомления о последующем».
На это отношение на другой же день последовал ответ генерал-губернатора кн. Оболенского, что им предписано полицеймейстеру Сергиевского Посада воспретить открытие театра в Посаде (Дело Духовн. Собора Серг. Лавры № 180 за 1866 год).
Желательно, чтобы такой же результат получился ныне.