Теория отменения – насх

Изложенные в гл. 3 и 4 сведения, касающиеся обнародования отдельных вдохновений Мухаммеда и собрания их в одну книгу, с неопровержимою очевидностью говорят за то, что в Коране нет ни внешнего, ни внутреннего порядка, вследствие чего чтение этой книги для не мусульманина становится столь утомительным, что даже любознательный читатель с трудом может довести чтение ее до конца, только по побуждению научного долга, как архивный материал, в надежде найти в ней какие-либо данные, проливающие свет на замечательного человека, как высказал Т. Карлейль¹⁵⁶. В этом именно отношении Коран представляет собою своеобразный религиозно-законодательный кодекс, в котором на ряду с многочисленными повторениями насчитывается двести двадцать пять (225) стихов, противоречащих один другому. Для примирения всех этих противоречий в мусульманском богословии существует «теория отменения» («насх»), при помощи которой мусульмане еще первых веков пытались примирить замеченные в Коране противоречия¹⁵⁷, основываясь на буквальном смысле слов Корана: «Когда Мы (Бог) отменяем какой-либо стих, или повелеваем забыть его, тогда Мы даем другой, лучший того, или равный ему»¹⁵⁸.

В этом отношении первое место по важности занимает учение о значении той или другой религии в деле спасения людей.

Во второй главе Корана, появившейся в 622 г., по вступлении Мухаммеда в Медину (историки Корана признают эту главу первой «меданскою» главой), обнародовано учение о зависимости спасения человека от исповедания основных догматов, имеющих место в каждой более или менее развитой религии, и от добрых дел, одобряемых также всякою религией. В 59 ст. этой главы говорится: «Истинно: верующим, христианам, иудеям и сабеям, – тем, которые веруют в Бога, в последний день и делают доброе, – награда у Господа их: им не будет страха, и они не останутся в печали». Последние слова этого стиха объявлены были Мухаммедом в первый раз еще в Мекке, незадолго до бегства его в Медину. Именно, в 6-й главе Корана, принадлежащей к последнему (третьему) периоду Мухаммедовой деятельности в Мекке, в ст. 48 сказано: «Кто веровал им (посланникам) и делал добрые дела, – тем не было никакого страха, тем не было никакой печали».

Мысль о том, что вера в Бога и в последний день, а так же – что добрые дела составляют условие спасения человека, повторяется в Коране очень часто, особенно в меккских главах, и стоит в явном противоречии с другим учением Корана о зависимости спасения человека исключительно «от исповедания ислама». Но в 3-й главе, относимой историками Корана к 3-му году Мухаммедовой жизни в Медине, в 17 стихе положительно сказано, что религия Аллаха есть «ислам», а в стихе 79-м той же главы подтверждено: «кто следует другому какому-либо вероуставу, «а не исламу», в том нет ничего угодного Богу: в будущей жизни он будет в числе несчастных». В 5-й главе, относимой к последнему году Мухаммедовой жизни на земле, в стихе 5-м, от имени Бога объявлено: «сегодня Я завершил для вас вероустав ваш, в полноте проявил мое благодеяние вам: Я благоизволил поставить вероуставом для вас ислам». Очевидно, 73-й стих этой же главы. в котором говорится, что верующим, иудействующим, сабеям и назарянам не будет ни страха, ни печали, – вставлен редакторами Корана в пятую главу по недосмотру, потому что он находится в полном противоречии не только с выше приведенным 5-м стихом, но и со многими другими стихами пятой главы, направленными против иудеев и христиан. Пятая глава Корана, как последняя по времени обнародования, проникнута «нетерпимостью» к иудеям и христианам¹⁵⁹.

В связи с учением об исламе стоит учение о посланниках (пророках), взгляд на которых подвергался также колебаниям и привел Мухаммеда к противоречию. Исходя из той мысли, что религия Божия всегда была одна и та же, Мухаммед учил, что в разное время Бог посылал к разным народам избранных из их же среды мужей (пророков), которые и возвещали соотечественникам божественный закон и истинный путь ко спасению: «Прежде тебя (Мухаммеда) Мы посылали посланников... На каждое определенное время было свое писание¹⁶⁰. Не было ни одного народа, у которого не было бы проповедника¹⁶¹, и каждый посланник говорил на языке своего народа для того, чтобы говорить понятно им¹⁶². Главная задача посланников Божиих состояла в том, чтобы верно передать соотечественникам закон Божий – вероучение ислама¹⁶³. Так были посылаемы: Ной, Гуд, Салих, Лот, Авраам, Моисей, Аарон, Шуаиб, Исмаил, Исаак, Иаков, Иона, Давид, Соломон, Иисус и наконец Мухаммед¹⁶⁴. Все эти посланники проповедовали одну и ту же религию: у них было одно и то же писание. «Скажи: мы веруем в Бога и в то, что свыше ниспослано нам; в то, что было ниспослано Аврааму, Исмаилу, Исааку, Иакову и коленам его; в то, что дано было Моисею, Иисусу и пророкам от Господа их: мы не делаем различия между ними¹⁶⁵.

При таком взгляде на единство и преемство откровений Божиих не могло быть места в Коране для «теории отменения»: многочисленные¹⁶⁶ посланники, которых Бог в разное время воздвигал среди разных народов, только напоминали своим соотечественникам и разъясняли единую волю Божию – истинное богопочитание, единый ислам¹⁶⁷. Не было ни одного народа, у которого не было бы своего проповедника веры (гл. 35, ст. 22); и в последний день суда эти проповедники будут свидетельствовать против своих неверовавших соотечественников (гл. 16, стр. 91). И Мухаммед, хотя и мало осведомленный относительно древних еврейских пророков, старался подражать им в своей жизни и проповеднической деятельности, а в постигавших его неудачах и огорчениях утешал себя примерами из жизни своих предшественников, которых так же оскорбляли, преследовали и даже убивали¹⁶⁸.

Проповедуя такое учение, Мухаммед надеялся, что его без труда признают истинным пророком Божиим не только арабы, но иудеи и христиане; однако он ошибся в своих предположениях. Тогда, чтобы выйти из затруднительного положения, он объявил от имени Божия, что христиане и иудеи забыли некоторые откровения Божия, а некоторые умышленно исказили¹⁶⁹ и потому он считал себя обязанным поучать истинной вере не только арабов, но и христиан, и иудеев, говоря: «Знающие писание! К вам пришел посланник Наш; он ясно укажет вам многое из того, что скрыли вы из писания, и «отменит» многое»¹⁷⁰.

Таким образом, Мухаммед из «посланника арабов, постепенно превратился во «всемирного» проповедника и притом в «последнего» и совершеннейшего пророка. В этом смысле он называется в Коране «печатью пророков»¹⁷¹. Вот в каких выражениях новейший апологет ислама¹⁷² высказывает свою мысль о превосходстве Мухаммеда пред другими пророками и о законченности его миссии: «Преимущество Мухаммеда над другими пророками, мудрецами и философами других стран состоит в неоспоримом факте, что труд его увенчался успехом при его жизни. Иисус, Моисей. Зороастр. Сакьямуни, Платон – все имели свои понятия о царстве Божием, о республиках, свои идеи, долженствовавшие возвысить униженное человечество к нравственной жизни. Все они оставили этот мир, не увидев исполнения своих светлых стремлений, или поручили обязанность возвышения своих собратий кровожадным ученикам, или царственным ученикам¹⁷³. Мухаммеду было назначено исполнить как свою миссию, так и миссию своих предшественников. Ему одному было дано увидеть исполнение своего преобразовательного труда: никакой царственный ученик не пришел к нему на помощь (с) указом о насильственном навязывании нового учения»... «Когда народы Аравии собрались для присоединения к его вере, Мухаммед почувствовал, что задача его исполнена». (Коран, гл. 110)... «Смиренный проповедник возвысился до управления Аравией, сравнялся с Хозревом и Кесарем и сделался распорядителем судьбы народов»... (Стр. 245, 247 и 254).

Нет нужды опровергать все эти ходульные фразы, показывающие только, что каждый последователь религии старается защитить ее от возражений противников. Из истории известно, во-первых, что халифы и их полководцы не стеснялись в средствах распространения и насаждения ислама среди иноверцев не только Европы, но и Азии, по буквальной заповеди Корана – воевать с кяфирами (см. историю ислама). Для нас пока достаточно сказать, что Мухаммед еще при жизни своей поставить свою скромную личность народного (неученого) проповедника рядом с именем Аллаха¹⁷⁴, и тем не менее мусульманам предписывается соблюдать веру не только в Коран, но и в те писания, которые Бог послал прежде (гл. 4, ст. 135). Иудеев, к которым Мухаммед сначала относился с терпимостью, потому что хотел привлечь их на свою сторону, и христиан, которых прежде даже одобрял за кротость и любовь к ближним, он стал теперь считать опасными людьми, с которыми не следовало дружить¹⁷⁵.

Одновременно с новым взглядом на себя, как на всемирного и последнего пророка, Мухаммед изменил взгляд и на способ распространения веры-ислама среди народов, признававших древние религии. в первые годы проповеднической деятельности Мухаммеда в Мекке, у него не было еще значительного числа приверженцев, и он чувствовал себя бессильным против своих врагов; поэтому он говорил, что послан только проповедовать и предостерегать. Так в 17 гл. (ст. 106), относимой к меккским главам 2-го периода. Бог говорит Мухаммеду: «Мы послали тебя проповедовать и предостерегать». В 28 стихе 18-й (меккской) главы Бог говорит Мухаммеду: «Скажи: истина от Господа вашего; кто хочет, уверует; кто хочет, будете неверным». В согласии с таким взглядом на распространение ислама, в 88-й главе Корана Мухаммеду заповедано: «Учи их» (ст. 21–22). В гл. 50 заповедуется не принуждать неверных (ст. 44). В гл. 10-й, появившейся в последние годы жизни Мухаммеда в Мекке, Бог спрашиваете (ст. 99–100) Мухаммеда: «Принудишь ли ты людей силою быть мусульманами? И отвечает: «ни одна душа не может уверовать без соизволения Божия». В 16-й главе, относимой также к последнему меккскому периоду, Бог повелевает Мухаммеду: «Призывай на путь Господа твоего мудрыми, добрыми наставлениями и веди с ними споры о том, что добро. Будь терпелив» (ст. 126). В 29-й главе (также меккской) Мухаммеду было предписано Богом вступать с иудеями и христианами в споры только о том, что есть лучшего и говорит: «мы веруем в то, что свыше ниспослано нам и что ниспослано вам; Бог ваш и Бог наш – един» (ст. 45).

Так, действительно, Мухаммед и поступал, пока жил в Мекке, где не чувствовал себя достаточно сильным. Многие стихи Корана этого времени дышат кротостью и терпимостью. Даже в Медине, в первое время он высказывал тот же взгляд, что ислам нужно распространять силою убеждения, а не принуждением: в религии не должно быть принуждения (гл. 2, ст. 257). Столкнувшись здесь с иудеями и христианами, Мухаммед, чтобы склонить их на свою сторону, соглашался на уступки, подобно тому, как уступал раньше арабам язычникам¹⁷⁶. Но все такие уступки не приводили к желательным результатам, а время шло и требовало решительных мер, особенно после Оходской битвы; поэтому он объявил от имени Божия открытую войну за веру, пока остаются на земле другие веры, кроме ислама. Возбуждение к войне сначала с неверующими арабами, а затем уже с иудеями и христианами постоянно, в продолжение всего мединского периода его жизни (622–632), озабочивало Мухаммеда и было естественно в его положении: новому вероучению (исламу) угрожала серьезная опасность со стороны его врагов; необходимо было уничтожить этих врагов, чтобы всех арабов сделать верующими в ислам и последователями Корана. В средствах выбора не было: кротких увещаний арабы не слушали, угроз и обличений не страшились: оставалось прибегнуть к вооруженной силе, чтобы самому избежать насилия со стороны врагов. Особенно были опасны для Мухаммеда некоторые арабские племена и иудеи, занимавшие в разных местностях Аравии целые города и селения: арабские христиане были не страшны для ислама вследствие своей малочисленности и кротости. В тоже время у Мухаммеда начало развиваться и чувство личного властолюбия, искусно прикрываемое высоким призванием национального арабского пророка... Таким образом появились в Коране совершенно новые предписания о войне с неверными, стоящие в явном противоречии с первоначальным взглядом Мухаммеда на способ распространения ислама. Эти новые предписания, касающиеся открытой войны с неверными, обнародованы Мухаммедом во 2-й, 8, 9 и др. главах Корана.

На войну с неверными («джигит, газават») последователи Корана всегда смотрели и до сих пор смотрят, как на «священную войну». Правила ведения этой войны подробно изложены в мусульманском законоведении (шариат, агкаид) и изучаются в мусульманских школах; к этому учению последователи ислама обращаются каждый раз, когда им предстоит вооруженное столкновение с иноверцами. История Турции, Кавказа, Туркестана. Афганистана, Египта, Алжира, Индии полна примерами, доказывающими высказанную мысль¹⁷⁷. При этом особенное внимание обращает на себя тот факт, что не только самостоятельные мусульманские государства пользовались этим учением, но и те последователи ислама, которые утратили свою политическую независимость и находятся в подчинении у христианских народов¹⁷⁸. Но новейшие защитники Корана усиленно стараются доказывать, что проповеданная в Коране война за веру имела «оборонительный» характер, а не наступательный. «Ислам взялся за меч для самозащиты и всегда будет держать его для этой цели, но «никогда» (!) не вмешивался в догматы какой-либо нравственной религии, никогда не преследовал и никогда не устанавливал инквизиции. Он никогда не прибегал к костру, или колесу, чтобы заглушить различие мнений, или подавить человеческую совесть, или уничтожить ересь», говорит Мир-Али¹⁷⁹, очевидно, упустил из вида главную задачу своей апологии: дело не в инквизиции и не в Крестовых походах, а в принципах Евангелия и Корана. Сравнение судьбы учредителя христианства и законодателя ислама, изложенное на стр. 345–348 книги Мир-Али, отличается искусственными натяжками, в чем не было надобности, так как И. Христос проповедовал царство небесное и совсем не стремился к земной власти, а Мухаммед ставил свою земную власть условием спасения людей (Коран, 24, 26).

Противодействие иудеев и христиан вероучению Мухаммеда, которое он считал тождественным с вероучением древних пророков, привело основателя ислама к новой мысли – об искажении иудеями и христианами своих священных книг, Мухаммед, как будто, рассуждал таким образом: проповедуемое им учение должно быть сходно с учением св. книг иудеев и христиан, которые должны найти указания на него в своих св. книгах и признать его (Мухаммеда) истинным пророком: но так как иудеи, а потом и христиане не признали его обещанным им Утешителем, то Мухаммед объявил, что в св. книгах иудеев и христиан есть искажения, или они забыли часть Божиих откровений (ср. гл. 2. ст. 72–73; гл. 3, ст. 72). В 5-й главе Корана сам Бог представляется обличающим иудеев и христиан за искажение св. книг: «Знающие писания! К вам пришел посланник Наш (т. е. Мухаммед); он ясно укажет вам многое из того, что скрыли вы из писания, и «отменит» многое» (ст. 18).

Изложенные и другие противоречия Корана подрывали веру в авторитет Корана, как слова Божия не только по мысли, но и по букве, как вероустава, происшедшего всецело от Бога. В самом Коране (4 гл., 84 ст.) говорится: «Не рассматривали ли они внимательно Корана? Если бы он был не от Бога, то наверное нашли бы в нем множество противоречий». Стих этот, по надписанию главы, относится к мединским; но, вероятно, он происхождения меккского, потому что противоречия в Коране стали появляться уже в Медине, когда Мухаммед начал изменять свои первоначальные взгляды на религиозные и общественные порядки. Но где бы не явился этот стих, в данном случае важно то, что Мухаммед, считая отсутствие противоречий одним из доказательств божественного происхождения Корана, оказался еще на первых порах своей жизни в Медине в неловком положении от сознания, что в Коране начали замечаться противоречия, на которые уже стали обращать внимание неверующие в Мухаммеда иудеи и старались подрывать веру в авторитет Корана. Тогда-то Мухаммед и нашелся вынужденным объявить в Коране, что видимые противоречия Корана в некоторых стихах не суть противоречия в собственном смысле, а только замена одних стихов другими, лучшими. В 16 гл. 103 ст. говорится: «Когда Мы «заменяем» один стих Корана другим (Бог лучше знает, что Он открыл), то неверующие говорят: это ты выдумываешь сам... Нет! Большая часть их не знают этого». Во 2 гл. 100 ст. говорится также: «Мы «не отменим» ни одного стиха этой книги и ни одному стиху не позволим уничтожиться в твоей памяти, «не заменив» его другим лучшим, или равным ему». «Бог, что захочет», то уничтожает или сохраняет. Мать книг (т. е. небесный первотекст Корана) находится в Его руках», – говорится в 13 гл. 39 стихе.

Так защищал себя Мухаммед от высказываемых его врагами укоризн и от подозрения в обмане: «Не может быть, чтобы пророк обманывал»... говорится в 3-й гл. 155 ст. Корана.

Но, очевидно, такая защита Мухаммеда не убеждала его врагов. Особенно по смерти его, в исламе выступили враждебные одна другой религиозные партии, которые старались не только укорять и обличать одна другую в неправоте мнений, но и подрывать авторитет самого ислама. Одним из поводов к такому возражению против ислама служили противоречивые места в Коране. Тогда правоверная партия озаботилась не только утвердить главные положения ислама, но и защитить недостатки Мухаммеда и Корана.

На основании приведенных стихов Корана, в которых говорится, что сам Бог «заменяет» один стих Корана другим, мухаммеданские правоверные богословы составили особую теорию о так называемом «насхе», т. е. об «отменении» одних стихов Корана и замене их другими. Этой теорией мусульманские ученые старались убедить если не своих противников, то по крайней мере самих себя в том, что в Коране нет противоречий, которые бы оставались неустранимыми. Теория эта имеет целью прикрыть недостатки Корана, примирить противоречия в его учении каким бы то ни было образом и успокоить религиозное сознание верующих мусульман. Чтобы должным образом объяснять Коран, необходимо, по этой теории, знать стихи отменяющие («насых») и стихи отмененные («мансух»), как указал на это еще Алий, осудивший в свое время Абдуррахмана, ученика Абу-Мусы-Аш’ари, за то, что при объяснении Корана Абдуррахман не принимал в соображение «насыха и мансуха». Мнение свое мусульманские богословы подкрепляют уже известным нам стихом Корана (2:100) и на основании этого стиха заключают, что некоторые положения Корана отменены другими, что в замен одних религиозных установлений в религиозной практике ислама получили силу другие порядки. Так, например, во время Адама было позволено его сыновьям жениться на своих родных сестрах, но после, при Моисее, это разрешение было отменено и при Мухаммеде подтверждено.

По «теории отменения», изложенной в кратком виде в трактате Джалаледдина Ас-Суюти¹⁸⁰, отменяются: 1) одна св. книга другою; 2) одно предание другим преданием; 3) отменение предания св. книгой и 4) отменение св. книги преданием.

Отменяемое же бывает трех родов.

1) Когда легкое предписание заменяется более трудным, например: сначала за прелюбодеяние назначалось тюремное заключение, пожизненное или временное, а потом за это преступление было назначено телесное наказание плетью и даже побиение камнями.

2) Когда тяжелое постановление заменялось более легким, например: во время первых воин ислама каждый мусульманин не должен был бежать с поля сражения от десяти врагов, нападавших на него, а впоследствии мусульманам запрещалось бежать уже не от десяти, а от двух только врагов.

3) Когда одно постановление отменялось другим, равным по значению, например: в первые годы мединской жизни Мухаммед, чтобы угодить иудеям, предписал своим последователям обращаться лицом во время молитвы к Иерусалимскому храму, а потом вместо Иерусалимского храма было указано мусульманам обращаться во время молитвы к языческому храму арабов – Меккской Каабе (Коран, 2:136–145).

В 43 главах Корана нет отменяющих и отмененных стихов, в шести главах есть только отменяющие стихи, в 40 главах встречаются только отмененные стихи и в 25 главах содержатся отменяющие и отмененные стихи¹⁸¹.

При отменении стихов Корана отменяются: 1) текст, чтение и смысл стихов Корана; 2) отменяются текст и чтение стиха, но остается его смысл; 3) отменяется смысл, но остаются текст и чтение стиха.

Примером полного отменения служит отменение целой главы Корана, из которой предание сохранило только один стих, читавшийся так: «Если бы сын человеческий имел две долины золота, то непременно пожелал бы третьей, а если бы имел три долины золота, то пожелал бы четвертой». Точно также известно из предания, что Ибн-Мас’уд заучил со слов Мухаммеда главу Корана и, пришедши домой, записал ее. Но на утро Ибн- Мас’уд не мог припомнить этой главы, хотя с вечера и знал ее наизусть. Поэтому он обратился к своей записи, на которой была записана названная глава, и к своему удивлению заметил, что написанное вчера было совершенно изглажено. Тогда он обратился к Мухаммеду и рассказал ему о случившемся. Мухаммед отвечал, что эта глава вчера же была взята обратно на небо. Так. обр., глава эта отменена и по чтению и по букве, и по смыслу.

Примером отменения текста и чтения, но не смысла служит стих, не находящийся теперь в Коране, но читавшийся так: «Если мужчина и женщина впадут в прелюбодеяние, то побивайте их обоих камнями. Таково наказание от Бога, потому что Бог всесилен и премудр». Этот стих был известен при Омаре, который ввел его в закон, но не внес в Коран¹⁸².

Наконец, примером отменения смысла, но не текста служит гл. 9, стих 5: «По окончании священных месяцев, убивайте многобожников везде, где найдете их, берите их в плен, подкарауливайте их во всякой засаде. Но если они обратятся, если станут совершать молитву и подавать милостыню, то оставьте их в покое, потому что Бог терпелив и милосерд». Этот стих имеет у мусульман особое значение, как отменивший многие стихи Корана, и носит даже особе название «Стих меча», подобно тому, как 256 стих 2-й главы известен под именем «Стих Престола Божия». «Стих меча» отменяет: а) 2 гл. 186–187 ст.. в которых заповедуется Мухаммеду сдержанность во время войны: б) 257 ст. той же главы, где говорится, что в религии нет принуждения; в) гл. 6, ст. 108, где запрещается Мухаммеду раздражать язычников поношением их богов; г) гл. 18, ст. 28, где вера и неверие предоставлены на волю каждого человека и д) наконец все те стихи, в которых заповедуется Мухаммеду только предлагать свое учение (42:47). терпеливо переносить возражения и насмешки неверующих (20:130), опровергать их с кротостью (41:34; 16:126; 23:98; 29:45), приглашать к принятию ислама ласкою и вообще держать себя, как прилично проповеднику (35:21–23), а не как полицейскому чиновнику (42:4; 6:104–107, и предоставлять все дела неверующих суду Божию (95:8; 22:67–68).

Теория отменения прилагается и к учению Корана о свешенных книгах иудеев и христиан, в таком смысле: каждый последующий пророк данным ему от Бога законом отменяет закон предшественника. А так как Мухаммед есть последний пророк, «печать пророков», то и данная ему книга «Коран» отменяет собою все священные книги бывших прежде него пророков. Это отменение простирается не только на текст и чтение, но и на сам смысл, и таким образом осуждает священные книги евреев и христиан на совершенное забвение. Между тем в гл. 5, ст. 47–48 сказано, что в Законе Моисея заключается суд Бога, что в нем правота и свет. Подобно этому, в ст. 50–51 сказано, что в Евангелии – правота и свет, подтверждающие то, что было в Законе Моисея –руководство и учение для богобоязливых. Которые не судят по Закону и Евангелию, в Коране названы нечестивыми (ст. 49–51). Если же признать, что в Коране ничего не опушено (6:38 и 59), и что Коран – истолкование всем вещам (12:111; 16:91), то как согласить с этим заявление о невозможности записать все, что о некоторых пророках не рассказано в Коране (4:162; 40:78; 18:109; 31:26).

Слабая сторона теории отменения состоит в том, что вопреки ее положению о замене одного стиха другим лучшим, оказывается иногда, что отменяющий стих хуже отменяемого. Сначала Мухаммед распространял свое учение только убеждением с кротостью и утверждал в Коране, что этот именно способ и есть лучший, заповеданный Богом, а потом стал утверждать, что Бог, открыл ему новый способ распространения своей веры посредством войны; но между тем сам же Мухаммед объявлял ранее, что насильно никого не должно принуждать к вере: «Если бы было угодно Господу твоему – говорится в Коране, – то все вообще обитатели земли уверовали бы в тебя, и принудишь ли ты людей насильно веровать? Никто не может веровать без соизволения Божия. (10:99–100). По смыслу приведенных стихов Корана, насильственные средства не могут служить к распространению веры (50:44). Значит, они не надежны:

Иногда из теории отменения получаются странные заключения. Из положения о более высоком достоинстве отменяющего стиха не следует, очевидно, того, чтобы отмененный стих не имел никакого достоинства. Как откровение Божие, и отмененный стих должен быть, по крайней мере, для известного времени хорош, как думают об этом и мусульмане. Прилагая же эти соображения к вопросу о спасении человека верою и добрыми делами, как об этом говорится в Коране, мы получим несообразное заключение, именно, что откровение Божие не имеет приличествующего ему достоинства. В некоторых местах Корана, как было упомянуто, высказывается взгляд Мухаммеда на другие религии – взгляд, отличающийся веротерпимостью: все спасутся – и христиане, и иудеи, и сабейцы, и последовали Мухаммеда, словом все, кто верует в Бога и последний день и творит добрые дела (2:59; 5:73). Но этот стих отменен по смыслу другим стихом, в котором говорится, что последователи иных религий, кроме ислама, не угодны Богу и в будущей жизни будут в числе несчастных (3:79), между тем в 78 стихе той же главы сам Бог предлагает Мухаммеду признать откровения, данные прежде него бывшим пророкам, и не делать различия между всеми ними.

По той же теории отменения, некоторые отменяющие стихи («насых») появились прежде отмененных ими стихов («мансух»). Примером такого странного отменения служит 234 ст. 2 гл., который был ниспослан Мухаммеду прежде 241 ст. той же главы, отмененного ранним стихом. В 234 ст. говорится: «Если кто из вас умирает, оставляя жен, то жены должны ждать четыре месяца и десять дней. По окончании этого срока, они могут располагать собою добровольно, и вы не будете отвечать за них: Бог ведает ваши поступки». Этот стих, явившийся ранее 241, отменил его, а в 241 ст. говорится: «Кто из вас умирает, оставляя после себя жен, должен назначить им содержание достаточное «на год», без выхода их из дома. Если же они сами оставят дом в течение этого времени (и выйдут замуж), то вы не отвечаете за то, что они сделают добровольно». Дело здесь в том, что сначала Мухаммед назначил 4 мес. и 10 дней для иддата¹⁸³ вдов, каковой срок вошел в закон, а после сказал, что срок этот продолжится год.

Другой пример такого отменения представляет 49-й стих 33 главы, где сказано: «Пророк! тебе позволено жениться на женах, которых ты одаришь, на пленницах, которые по изволению Божию попадут в твои руки, на дочерях твоих дядей и теток по матери и по отцу, которые переселились с тобою в Медину, и на всякой верующей, которая отдастся в руки пророка, если пророк захочет жениться на ней. Это – твое особенное право, а не всех верующих». После этого в 52 ст. было открыто ему: «Вперед тебе не позволено брать других жен, менять их одну на другую, даже когда тебя обворожит их красота, кроме невольниц, которых ты можешь приобретать».

Кроме приведенных противоречий, в Коране есть и такие противоречия, на которые мусульманские ученые не обращали своего внимания и потому не позаботились примирить их своею теорией о насхе. Таково (3:127; 57:21) предоставление Корана о рае, занимающем пространство, равное небу и земле, и потому исключающее возможность существования земли и ада, не говоря уже о том, что оно противоречит другому представлению, по которому рай весь помещается на небе (34:36). Такое же противоречие заключается в представлении, что престол Божий обширнее неба и земли (2:256), а между тем некоторые богословы думают, что у Бога на небе два престола. В одном месте Корана говорится, что идолы не живые существа, а только имена (53:23), а в другом месте говорится, что в день суда Бог соберет ложных богов и заставит их отвечать (25:13–20), а потом ввергнет их в ад, где они будут топливом геенны, в которой будет только один визг... (21:98–100).

Особенно много противоречий в учении Корана о предопределении и добрых делах: в одних стихах Корана добрые дела признаются условием спасения человека, а в других стихах говорится, что Бог спасает, кого захочет, и осуждает на вечные муки, кого захочет¹⁸⁴.

Не легко высказать заключительное слово об изложенной «теории отменения». Без сомнения, Коран, как религиозная доктрина, как истина, исходящая от Бога», не должен бы заключать в себе противоречий, как об этом и заявлено в Коране (4:84); но религиозное сознание Мухаммеда развивалось постепенно, под влиянием различных исторических обстоятельств, и он неизбежно менял свои убеждения, а увлеченные им последователи его, жившие непосредственным чувством обаяния его личностью, как посланника Божия, благоговейно запоминали и записывались его изречения прежние и последующие и переживали сладостные минуты религиозного восторга; они в каждый данный момент не замечали противоречий, которые были заметны для упорных врагов Корана, имевших возможность относиться к словам Мухаммеда спокойно и критически обсуждать его проповеди. При том же сам Мухаммед не заботился придать Корану вид систематически изложенного кодекса, а собиратели Корана не решались свободно распоряжаться «словом Божиим» и старались внести в сборник все, что находили записанным и подтвержденным свидетелями¹⁸⁵. Так получилась беспорядочная книга, для оправдания которой и была придумана «теория отменения», не только не улучшившая дела, а еще более запутавшая его. Можно с уверенностью сказать, что в действительности все отменяющие стихи были обнародованы «после» отмененных, а не наоборот, как учит иногда «теория насха». При таком взгляде на дело, многие недостатки Корана должны быть отнесены на долю собирателей и редакторов его, не умевших разместить стихов Корана в строгом хронологическом порядке.