Раздел I. Второй период истории христианской Церкви (313–1054 годы)

IV–V столетия вошли в историю мировой литературы и просвещения как классическое время и «золотой век» христианского богословия. Литературное богословское наследие того времени сопряжено с титанической работой мысли великих отцов христианской Церкви, по праву причисленных к лику святых. Может ли затмить золотое слово святителя Иоанна Златоуста какой-нибудь оратор или поэт? То же самое нужно сказать о святителе Григории Богослове и других церковных писателях. Где та сила, откуда черпали истину принявшие христианство в зрелом возрасте маститые писатели раннего средневековья? Эта сила заключается в их убежденности в истинности христианства как мировой религии. Вот почему творения святых отцов отличаются глубиной мысли, тонкостью богословского анализа, логикой веры, высокой художественностью мудрого церковного слова.

В это время в творениях святых отцов и вероучительных символах Вселенских Соборов вырабатывается богословская терминология, определяются основные догматические формулировки. Магистральное направление развития богословской мысли формируется в этот период на греческом Востоке, издревле более склонном к философскому умозрению, нежели римский Запад, скорее практичный, чем философствующий. Если наследием Востока были древнегреческие философские школы и, прежде всего, Платоновская Академия и Аристотелевский лицей, еще доживавшие в это время свой век в Афинах, то собственное наследие Запада по существу ограничивалось римским правом. Однако в IV–V веках немалый вклад в общецерковную сокровищницу богословской мысли внесли и святые отцы латинского Запада – блаженный Августин (христианская историософия, проблемы свободы воли и благодати), святитель Амвросий Медиоланский (Миланский) (проповедничество), блаженный Иероним (библейская текстология).

Давая характеристику богословским школам, как центрам духовного просвещения, выделяют три ведущие школы: Александрийскую, Антиохийскую и Восточно-Сирийскую или Эдесско-Низибийскую ².

В Александрийской школе господствовало умозрительное направление с доминированием аллегорического метода в толковании Священного Писания, нацеленного на прояснение его высшего таинственного смысла.

Антиохийская школа держалась рассудочного направления, и ее экзегеты преимущественно выясняли буквальный, исторический смысл священного текста и невысоко ценили аллегорию, а в догматике особое внимание уделяли божественной, таинственной стороне Священного Писания с выяснением её человеческой природы.

К Антиохийской школе по принципиальным вопросам богословия примыкала, органично её дополняя, Восточно-Сирийская, или Эдесско-Низибийская школа.

Однако взаимообогащение названных школ допускало возможность перехода их в такую крайность, которая из поборников веры превращала богословов этих школ в разряд еретиков.

Умозрительное направление Александрийской школы могло перейти в мистицизм, что и выразилось в монофизитстве; рассудочное же направление Антиохийской школы могло разрешиться рационализмом, что и обнаруживалось в арианской и несторианской ересях.

Как особые течения богословской мысли Александрийская и Антиохийская школы существовали до Халкидонского Собора (451 г.), в догматическом определении которого были осуждены крайности того и другого направления. После Халкидона эти направления слились, и богословская наука в Христианской Церкви вошла в одно русло.

В лучшую пору своего существования эти школы дали выдающихся богословов и поборников православной веры.

Святитель Афанасий Великий родился в Александрии. При богатых природных дарованиях он получил прекрасное и всестороннее образование. Особенно он отличался глубокими богословскими познаниями. По свидетельству Григория Богослова, он изучил все книги Священного Писания, как никто другой. Кроме того, он отличался необыкновенным даром слова, силой мысли и увлекательным красноречием.

Эти высокие качества Афанасия замечены были Александрийским епископом Александром, он посвятил его во диакона и сделал своим домашним секретарем. В качестве секретаря Афанасий сопровождал своего епископа на Никейский Собор. Став в 328 году преемником епископа Александра по кафедре, святитель Афанасий всю свою жизнь провел в борьбе с арианами. Из 47 лет епископства 20 лет он находился в изгнании.

Церковно-практическая деятельность Афанасия тесно связана с богословскими спорами и волнениями, возникшими в Александрийской богословской школе.

В своих богословских сочинениях Афанасий является непобедимым противником современных ему еретиков – ариан и духоборцев. Сочинения Афанасия разделяются на отделы: догматический, историко-полемический, нравоучительный и экзегетический. Из догматических сочинений Афанасия следует отметить:

•  «Четыре слова против ариан» представляют собой цельный догматический трактат с опровержением всех доводов арианского учения и изложением православного учения о единосущии Сына Божия с Отцом;

•  «Четыре послания к Серапиону, епископу Тмуисскому»;

•  «Книга о Святой Троице» (в латинском переводе), где частью излагается учение о втором лице Святой Троицы, но, главным образом, раскрывается православное учение о Святом Духе;

•  «О воплощении» – две книги;

•  «Послание к Эпиктету, епископу Коринфскому»;

•  «Послание к Адельфию Исповеднику»;

•  «Послание к Максиму Философу».

В основу содержания последних трех посланий положено изложение православного учения о соединении в Иисусе Христе двух естеств – божеского и человеческого.

С этими сочинениями сходно по содержанию и «Пространнейшее изложение веры».

•  Перу святителя принадлежит также произведение «Жизнь преподобного Антония Египетского».

•  Пасхальные письма – важный источник по истории арианства.

Творения святителя Афанасия высоко ценились в древности. Один из древних подвижников высказался о них так: «Если найдешь что-нибудь из творений Афанасия и не будешь иметь бумаги, спиши их на одежду». В историю Церкви Афанасий вошел как отец Православия.

К Александрийской школе также примыкали выдающиеся Каппадокийские богословы: святители       Василий Великий, Григорий Богослов и Григорий Нисский.

Святитель Василий Великий родился в Кесарии, главном городе Каппадокии. Его родители Василий и Еммелия отличались высоким христианским благочестием. Первые годы своей жизни Василий Великий провел у благочестивой своей бабки Макрины. Христианские уроки и наставления, полученные им в семье, глубоко запали в юную душу Василия и определили всю последующую его деятельность. Первоначальное образование он получил под руководством своего отца, который был знаменитым ритором и адвокатом, затем учился в Кесарийской школе. Для завершения образования в Константинополе молодой Василий слушал знаменитого языческого ритора Ливания и, наконец, отправился в Афины. Здесь он провел около пяти лет, занимаясь разными науками и особенно философией и красноречием. В Афинах Василий встретился с Григорием Богословом, что положило начало неразрывной дружбе на все последующие времена.

По окончании образования Василий возвратился в Кесарию и стал адвокатом. Но религиозная настроенность влекла его к другой жизни. Приняв крещение, он отправился путешествовать по Сирии, Палестине и Египту. В это путешествие он познакомился с жизнью отшельников и увлекся их образом жизни. По возвращении из путешествия он удалился в одно живописное уединенное место на берегу реки Ирисы и здесь в тишине занимался изучением Священного Писания и сочинений церковных писателей, особенно Оригена. Около Василия стали селиться и другие подвижники, там и возникла обитель. Но он недолго прожил в этом уединении. В борьбе с арианами Кесарийские епископы нуждались в помощниках, поэтому Василий вызван был на родину.

Посвященный в сан пресвитера он проявил свои способности проповедника. Духовные потребности своей паствы он удовлетворял своими увлекательными проповедями. Каждый день, а иногда два раза в день, проповедовал он слово Божие, привлекая к себе широкие массы народа. Заботливость о бедных и любовь ко всем страждущим были отличительными чертами Василия. В 368 г. Кесарию постиг голод, цены на хлеб поднялись. Под воздействием замечательного проповедника богачи открыли свои житницы для бедняков. Духовный отец сам подал пример благотворительности, продав свое имущество для того, чтобы на эти деньги кормить голодающих.

По сравнению со своими великими современниками Василий Великий отличался необычайными организаторскими способностями. Во всей полноте они развернулись, когда он с 371 года стал Кесарийским епископом, и его благотворительная деятельность развернулась еще шире. В Кесарии и ее окрестностях были устроены приюты, странноприимные дома и больницы.

Но еще большее значение имела его борьба с арианством, где организаторский талант святителя проявился с особой силой. Он сумел объединить православных епископов Востока, а частью и Запада для борьбы с общим врагом. Утомленный чрезмерными трудами и заботами, он преждевременно сошел в могилу, скончавшись в 379 году в возрасте 49 лет.

Творения Василия Великого можно разделить на догматико-полемические, нравственно-наставительные, проповеднические и экзегетические, где Василий Великий показал себя замечательным и многосторонним писателем.

К догматико-полемическим сочинениям относятся трактат «Против Евномия» и книга «О Святом Духе к Амфилохию, епископу Иконийскому».

•  В сочинении «Против Евномия» (в трех книгах) подробно разбираются апологии арианского епископа в защиту ариан и опровергаются все их доводы и софизмы, указываются внутренние противоречия арианского учения.

•  В книге "О Святом Духе к Амфилохию, епископу Иконийскому» доказывается божество и равенство Духа Святого с Отцом и Сыном.

Из нравственно-наставительных сочинений следует выделить его произведение «К юношам. О том, как пользоваться классическими сочинениями». Наставления, преподанные в этой работе юношам настолько глубоки и целесообразны для христианского воспитания, что оно по праву считалось классическим произведением для христианских училищ. Не отвергая светского образования, считая его необходимым для познания божественных истин, святой отец советует юношам при изучении светских писателей соблюдать осторожность и разборчивость, извлекать из них то, что может служить пользой духовного развития.

Видное место занимает Василий Великий и как толкователь Священного Писания. Из его экзегетических трудов замечательны девять бесед на шесть дней творения, известные под общим названием «Шестоднев», и беседы на некоторые псалмы. «Шестоднев» Василия Великого содержит в себе всю космологию того времени. Параллельно с изъяснением священного текста здесь приводятся глубокие философские и естественнонаучные сведения о природе. Широкое место занимает здесь и нравственно-дидактический элемент. Из образа жизни, свойств и привычек животных, птиц, рыб и пресмыкающихся Василий Великий постоянно выводит для человека различные нравственно-практические уроки.

В толкованиях на псалмы особенно высокими достоинствами отличается «Предисловие» к псалмам. В нем красноречиво указываются достоинства и польза книги псалмов, совмещающей в себе, как в сокровищнице, все, что есть полезного в других книгах: «и пророчество, и историю, и назидание». В толкованиях Василия Великого, особенно на псалтирь, видно сильное влияние на него александрийской экзегетики: каждый псалом изъясняется им в трояком смысле: буквальном, нравственном и таинственном.

Василий Великий внес вклад в литургическое наследие святой Церкви, введя антифонное пение. Им составлен чин литургии, написаны молитвы, «Великие и малые правила» для иноков.

С жизнью Василия Великого тесно связана жизнь его друга Григория Богослова, который был несколько старше его по возрасту. Святитель Григорий родился около 330 года в Каппадокийской области в местечке Арианзе, близ Назианза, где отец его был сначала градоначальником, а потом епископом.

Первоначальные наставления в истинах христианской веры Григорий получил от своей матери Ноны, отличавшейся высоким благочестием. Дальнейшее образование получил в школах Кесарии Каппадокийской и Кесарии Палестинской, где после Оригена была основана богатая библиотека. 24-х лет от роду он отправился для довершения образования в Афины. На пути туда его застигла страшная буря, продолжавшаяся 24 дня. Григорий еще не был крещен, и его ужасала мысль, что он может умереть, не получив крещения. Он горячо молился, чтобы Бог спас его, и дал обет посвятить Ему свою жизнь. Буря утихла, и опасность миновала.

Здесь же он познакомился с Юлианом Отступником и с горечью сказал: «Какое зло воспитывает Римская империи!» По окончании образования он некоторое время был учителем красноречия в Афинах. Возвратившись домой, Григорий принял Крещение. По приглашению своего друга Василия поселился с ним в его Понтийской пустыне.

Пустынное уединение было по душе Григорию, но отец вызвал его из уединения и посвятил против его воли в сан пресвитера (361 г.). Высота этого сана настолько смутила Григория, что он бежал в знакомое пристанище – Понтийскую пустыню, но скоро вернулся к отцу и помогал ему в пастырском служении. Василий Великий через десять лет возвел его в сан епископа (371 г.).

При своей склонности к уединенной жизни Григорий неохотно принимал этот сан, обязанности которого ставили его лицом к лицу с мирской жизнью, со всей её суетностью и невзгодами. При том же город Сасима, куда был назначен епископом Григорий, был захолустным городом Каппадокийской области. Богатые дарования Григория не могли развернуться там во всей полноте, и он уклонился от этого назначения. Оставшись в Назианзе, он помогал отцу в управления церковью.

Григорий не избежал и борьбы с арианами, когда жил в Константинополе. Эта борьба имела блестящие результаты. Ариане были посрамлены. Православные жители столицы пожелали видеть Григория своим епископом, и их желание было удовлетворено императором Феодосием. Законность избрания Григория подтверждена была и Вторым Вселенским Собором. Но на том же Соборе возникли и пререкания по поводу его избрания. Григорий был вынужден отказаться от кафедры Константинопольской и остаток своих дней провел в своем имении Арианзе в аскетических подвигах и литературных трудах. Скончался он в 389 или 390 году.

Литературное наследие Григория Богослова касается самых различных сторон богословской науки. Во всей полноте богословский и ораторский талант святителя раскрылся в его 45 «Словах» или проповедях.

По внутреннему содержанию его «Слова» отличаются такой глубиной богословских созерцаний в выяснении божественных тайн, что Григорию по праву Церковь дала к собственному имени новое – «Богослов». «Слова» отличаются увлекательным изложением, чистотой и точностью выражений, неподражаемым подбором слов, обилием образов, тонкой иронией по отношению к оппонентам.

Все эти качества проповеднического таланта Григория с особенной полнотой выражены в его пяти классических словах «О богословии», произнесенных в Константинополе против евномиан и духоборцев.

Из других произведений Григория Богослова особое значение имеют:

1)  «Защитительное слово» по поводу бегства в Понт после посвящения в пресвитеры, где он говорит о высоком подвиге пастырского служения. Этот трактат послужил источником и образцом для шести слов Златоуста о священстве;

2)  «Два обличительных слова против Юлиана». Кроме полемического значения эти «Слова» представляют исторический интерес, поскольку в них отражена жизнь императора Юлиана и его борьба с христианством.

К лучшим произведениям Григория относятся и его 243 письма. При краткости изложения они отличаются разнообразием содержания, блещут остроумием, силой мысли и обработанностью языка.

Замечателен был Григорий Богослов и как религиозный поэт. Его стихотворения носят догматический, нравственный и исторический характер. Многие из его стихотворений по справедливости могут занять первое место среди произведений художественного творчества. Стихотворения Григория писались в противовес еретикам, которые облекали свои заблуждения в стихотворную форму и распространяли в народе. Особенно интересно автобиографическое стихотворение «О своей жизни».

Брат Василия Великого святитель Григорий Нисский родился в конце 335 года, и домашнее воспитание его прошло в той же благочестивой атмосфере, в какой воспитывался и его старший брат.

Дальнейшее образование он получил в школах своего родного города. Вследствие изменившихся домашних условий Григорий не мог завершить своего образования в Афинах. Но, наделенный от природы богатыми дарованиями, он самостоятельно овладел богословием. Особенно сильное влияние на него имел Ориген, сочинения которого он изучал с особым усердием.

Наклонностей к аскетической жизни у него не было, его влекло к светским наукам, и в них он находил полное удовлетворение. Но один случай, произошедший с ним в ранние годы, оказал на него сильное влияние и предрешил направление его будущей деятельности. Григорий уклонился от домашнего праздника, устроенного в честь сорока мучеников, заснул в беседке в саду. Во сне ему было грозное видение: явившиеся ему мученики с жезлами готовы были наказать его. Григорий близко к сердцу принял сновидение.

Он перестал увлекаться светскими науками и стал церковным чтецом. Но вскоре его опять потянуло к светским занятиям, и он занял должность учителя красноречия, променяв имя христианина на имя ритора.

Однако под влиянием своей аскетически настроенной семьи и друзей он окончательно и бесповоротно отдался служению Богу, вступив в монашескую общину Василия Великого в лесистых холмах Ирисы, где он пробыл десять лет. Василий Великий вызвал его из монашеского уединения и посвятил в сан епископа в Ниссу, городок Каппадокии, который стал известен в истории благодаря тому, что это была кафедра Григория. Как и Григорий Богослов, он не избежал борьбы с арианами. Обвиненный в растрате доходов своей кафедры, он был вынужден странствовать два года в большой бедности, поносимый врагами. При императоре Грациане, при восторженном настроении своей паствы он вернулся на свою кафедру. Как деятель Церкви Григорий Нисский малоизвестен. Известно, что по поручению Антиохийского Собора он посетил церкви в Аравии, а в 381 году участвовал во Втором Вселенском Соборе. В 396 году святитель Григорий скончался.

Как писатель Григорий Нисский известен своими творениями в области богословия. К числу его догматических трудов относятся:

•  13 слов «Против Евномия»;

•  «Против Аполлинария» (несколько сочинений);

•  "О вере»;

•  «О Божестве Сына и Духа Святого»;

•  «Великое Огласительное Слово»;

•  «О душе и воскресении»;

Особое значение для богословия имеют его сочинения «Против Евномия» и «Великое Огласительное Слово». Первое представляет обширнейший трактат против ариан с опровержением всех доводов их учения. Второе – богословско-философскую защиту христианского учения о Троице, искуплении, крещении, причащении, против еретиков, язычников и иудеев.

В своих богословских воззрениях Григорий находился под более сильным влиянием Оригена, чем другие отцы Церкви. У него тот же оригеновский идеализм, то же мнение относительно вечности мучений и их свойства, та же вера в окончательное восстановление всех вещей. Но он не был слепым подражателем Оригена: в его суждениях было много самостоятельного и самобытного. Он не допускал, например, оригеновского учения о предсуществовании душ. Каждая душа, по его мнению, развивается вместе с телом из семени.

Кроме догматических сочинений Григорию Нисскому принадлежит много толкований, бесед и писем.

Его толкования (апологетическое дополнение к Шестодневу, трактат о творении человека, о надписаниях псалмов и аэндорской волшебнице, о блаженствах, о молитве Господней, на книгу Экклезиаст, Песнь Песней и о жизни Моисея) менее самобытны.

По приемам толкования он значительно больше, чем другие экзегеты, руководствуется аллегорическим методом Александрийской школы.

Преподобный Исидор Пелусиот родился в Александрии, в богатой и благородной семье, получил прекрасное образование, но в молодых летах оставил мир и удалился на одну пустынную гору близ города Пелусии. Молитва и подвиги сочетались у него с занятиями богословскими науками. Для пополнения своих знаний он совершил путешествие в Константинополь и слушал там св. Иоанна Златоуста. Оттуда Исидор опять возвратился в свою пустыню и собрал около себя общество подвижников.

Исидор отличался необыкновенной строгостью. Он проводил жизнь подобно Иоанну Крестителю: одевался в одежду из жесткого волоса и питался только кореньями и травами. Скончался Исидор около 440 года.

Исидор был очень плодовитым писателем. По своему богословию он больше примыкает к писателям Антиохийской школы. Его богословское наследие имеет эпистолярный характер, он написал до 10 тысяч писем, из которых только пятая часть дошла до нашего времени. Его письма отличались разнообразным содержанием. В одних он выступает толкователем Священного Писания, в других – учителем нравственности и обличителем современных ему недостатков, наконец, есть у него и письма догматического характера. Его толкования наиболее трудных мест Писания отличаются ясностью, простотой и здравомыслием.

Как учитель нравственности Исидор смело обличает недостатки современного ему общества. Он не стесняется, как и его современник Златоуст, выступать обличителем сильных мира сего, не боясь их гнева. Так, Кирилла Александрийского он порицает за недостаток сдержанности и меры в борьбе с Несторием. Он советует ему действовать спокойно и хладнокровно, потому что «пристрастие недальновидно, а ненависть и вовсе ничего не видит»! На таком же смелом языке обращается он и к императору Феодосию Младшему, и к придворному евнуху Форисмании, обличая последнего в любостяжательстве и присвоении чужого добра. Начальника Пелусии Кириния он обличает за лишение христианских храмов в Пелусии права убежища.

Но особенно строго он бичует недостатки монашества того времени. Будучи сам строгим подвижником, он не мог снисходительно смотреть на уклонения от правил монашеской жизни. С беспощадной суровостью и откровенностью рисует он в своих письмах праздность, скупость и бродячую жизнь иноков того времени ³.

В письмах догматического содержания (по спорному в его время вопросу о двух естествах в Иисусе Христе) он выступал поборником православного церковного учения.

О раннем возрасте святителя Кирилла сведений не сохранилось. Известно, что он был племянником архиепископа Александрийского Феофила – врага Златоуста, и под его руководством получил свое образование. По своим познаниям он был выдающимся человеком своего времени: знаком был с церковными и классическими писателями, Священное Писание почти все знал на память. Причисленный к клиру Александрийской Церкви, Кирилл по поручению своего дяди часто занимался проповеданием слова Божия и приобрел общее уважение православных.

Будучи в 412 году по общему желанию клира и народа избранным преемником Феофила, святитель Кирилл отличался сильным характером, непреклонной волей и особенной ревностью в вере.

С появлением ереси Нестория вся энергия святителя сосредоточилась на борьбе с ней и защите Православия.

Кирилл был замечательным и плодовитым писателем Александрийской школы. Основой раздел сочинений выдающегося богослова составляют его догматико-полемические трактаты. Главным образом они направлены против Нестория, но во многих из них он обличает и еретиков прежнего времени. К его догматическим произведениям относятся:

•  три трактата о Святой Троице,

•  три книги о правой вере,

•  пять книг против Нестория,

•  двенадцать глав или анафематизмов против него же,

•  схолии о воплощении Единородного,

•  сочинение против аполлинаристов, о вочеловечении Господа.

Раскрытие и объяснение догмата о единстве лица в Иисусе Христе и сохранении в Нем двух естеств составляют главное содержание догматических трудов св. Кирилла. Кроме этого, ему принадлежит много посланий догматического содержания. В их числе послание к Несторию и третье послание к Иоанну, епископу Антиохийскому, которое Ефесским и Халкидонским Соборами признано «правилом веры для всех времен».

Но в христологии св. Кирилла, по существу православной, его противники (богословы несторианского лагеря) усматривали монофизитство. Поводом к этому явилось неточное употребление Кириллом понятий «естество» и «лицо» – "ипостась». Так, у него встречалось выражение: «едино естество Бога Слова воплощенное», вместо «едина ипостась Бога Слова воплощенная». Такое выражение, действительно, заключало в себе мысль об одном естестве во Христе. Но все подобные выражения Кириллом выяснены в православном духе с такой силой, что его православная репутация не подвергалась сомнению.

Не менее замечателен был св. Кирилл и как толкователь Священного Писания. Он составил толкования на Пятикнижие Моисея, на книгу «Песнь песней», псалмы, на книги пророков Исайи, Иезекииля и 12-ти малых пророков. Из новозаветных толкований известны его толкования на Евангелия Луки, Иоанна и Матфея, из которых сохранились лишь отрывки, а также толкования на послания апостола Павла к Коринфинам и Евреям.

Лучшими из его толкований считаются толкования на книгу «Песнь песней» и на Евангелие от Луки. В своих толкованиях Кирилл не был слепым сторонником экзегетов Александрийской школы. В некоторых толкованиях он преимущественно раскрывал буквальный исторический смысл священного текста, в других отдавал преимущественно таинственному смыслу. Аллегорический метод толкования особенно широко применялся им при объяснении обрядовых постановлений закона Моисея с целью показать, что Иисус Христос, возвещая поклонение Богу в духе и истине, не разорял этим ветхозаветного закона, но исполнял его.

Кроме того, св. Кириллу принадлежит много бесед нравоучительного характера на разные праздничные дни, которые греческие епископы обязывались заучивать наизусть для произнесения в церкви.

В лучшую пору своего существования Антиохийская богословская школа дала христианской Церкви таких замечательнейших богословов и поборников веры как святители Кирилл Иерусалимский, Иоанн Златоуст и блаженный Феодорит, епископ Киррский.

О месте рождения святителя Кирилла сведений нет, но известно, что детство он провел в Иерусалиме. Около 345 года он был посвящен во пресвитера Иерусалимской Церкви и в этом сане произнес свои катехизические поучения к просвещаемым и новокрещенным. В 356 году Кирилл был хиротонисан во епископа Иерусалимской Церкви.

По проискам ариан Кирилл три раза лишался кафедры, а третье его изгнание продолжалось целых 11 лет (367–378). После этого в 381 году он принимал участие во Втором Вселенском Соборе.

Как богослов Кирилл замечателен своими двадцатью тремя катехизическими поучениями. Из них 18 называются огласительными, потому что они предназначены для готовящихся к Крещению, и пять, обращенных к новокрещенным, – тайноводственными.

Содержание огласительных поучений Кирилла составляет в одних краткое, в других – подробное изъяснение христианских догматов в порядке символа, с предварительным изложением учения о грехе и покаянии, с целью вызвать в слушателях покаянное настроение.

Название тайноводческих слов заимствовано Кириллом из терминологии мистерий и означает введение в таинства, сообщение тайны. Они названы так потому, что в них содержится изъяснение обрядов Таинств Крещения, Миропомазания и Причащения, которые были тайной для оглашаемых.

Поучения святителя Кирилла важны:

1)  как опыт систематического изложения догматов веры и объяснения обрядов, соединенных с Таинством Крещения, Миропомазания и Причащения;

2)  как лучшее свидетельство о том, что Таинства эти совершаются и в настоящее время в Греко-Восточной Церкви с теми же обрядами, с какими они совершались во времена Кирилла;

3)  наконец, в его поучениях сохранился символ древнейшей из всех христианских Церквей – Иерусалимской Церкви.

Святитель Иоанн Златоуст был одним из лучших и выдающихся представителей Антиохийской школы, чуждый ее крайностей. Родившись в Антиохии, первоначальное воспитание он получил под руководством своей благочестивой матери Анфусы. Светские науки, особенно красноречие, Иоанн изучил под руководством знаменитого ритора Ливания, а изъяснение Священного Писания – у учителя Антиохийской школы Диодора, епископа Тарсийского. Почувствовав призвание к иноческой жизни, будущий святитель удалился к пустынникам и проводил с ними подвижническую жизнь. В 386 году он был поставлен пресвитером Антиохийской Церкви и в этом сане ревностно проповедовал слово Божие, не оставляя в то же время аскетической жизни. Его простые, общедоступные беседы стяжали ему славу великого проповедника.

В 397 году по желанию императора Аркадия за святость жизни и красноречие он был избран архиепископом Константинопольским. В новом сане Иоанн всего себя посвятил служению Церкви и своей пастве: исправлял нравы клира, постоянно учил народ, заботился о бедных, больных и всех вообще страждущих и притесняемых. Своей деятельностью, полной апостольской любви и ревности по вере и благочестию, святитель завоевал в Константинополе всеобщее расположение и обрел много почитателей. Однако своими заботами об исправлении нравов константинопольского клира, привыкшего к богатству и роскоши, он создал себе оппозицию среди духовенства, куда входило несколько епископов Константинопольского округа. К ней примыкала константинопольская знать, недовольная его проповедями против роскоши и зрелищ. Наконец, против него была сама императрица Евдоксия, которой враги Златоуста донесли, будто бы в проповедях против роскоши он обличал именно ее.

Ситуацию обострило дело монахов Нитрийской пустыни, в котором активное участие приняли святитель Иоанн Златоуст и Александрийский епископ Феофил. Однако подход к нему последних участников был разный. Еще бы! Святой Иоанн Златоуст представлял собой образ благочестивого миролюба, Феофил – образ гордыни и властолюбия. Преследуя монахов Нитрийской пустыни за оригеновское направление, Феофил разорил их кельи и изгнал из Египта, забыв, вероятно, о том, что когда-то сам был почитателем Оригена.

Нитрийские монахи прибыли в Константинополь под покровительство Иоанна Златоуста, который принял их, как требует христианская любовь. В этом проявилось его искусство дипломата. Не допуская монахов в церковное общество, он занял гибкую позицию «ни за, ни против», ходатайствуя перед Феофилом об их прощении.

Феофил пришел в ярость, узнав о «новом крове» нитрийских монахов. Гнев епископа усилил слух, что нитрийские монахи находятся в церковном общении со Златоустом. Тем временем гонимые судьбой монахи добились аудиенции у императора Аркадия и просили санкционировать рассмотрение их дела столичным епископом. Таким образом, Феофил превращался в ответчика, монахи – в истцов, а Златоуст становился судьей. Феофил развернул конфликт в ином направлении.

В 403 году в Халкидоне (под Дубом) собрался собор, который представлял собой оппозицию из знати и епископов Константинопольского округа, где главенствующее положение занял на нем Феофил. Обвинение в адрес Златоуста представляло стряпню из жалоб недовольных и разжалованных им клириков, которая в итоге сводилась к обвинению в оригенизме и оскорблении царского величества.

Оппозиция ликовала. Император Аркадий под влиянием Евдоксии и придворной партии утвердил решение собора, а Иоанна отправил в ссылку. Резюме этого судилища дал современник Златоуста епископ Епифаний Кипрский, который уехал с «суда нечестивых» до его окончания, сказав: «Оставляю вам столицу, двор и лицемерие».

Но Златоусту предстояло новое испытание. Возмущенный народ потребовал его возвращения. Случившееся землетрясение усугубило тревожную обстановку. Евдоксия решила, что Златоуста следует оставить в Константинополе. Но это был маневр. Создалась новая ситуация в положении религиозного деятеля. Собор в Халкидоне не разъехался, Феофил уехал на свою кафедру. Златоуст торжественно въехал в Константинополь и по просьбе императора и народа занял также свою кафедру. В столице восстановилось равновесие политических сил. Однако следует учитывать, что равнодействующей этих сил был не сам Златоуст, а собор в Халкидоне, что сыграло свою роль в финале его судьбы. Очевидно, оппозиция ждала удобного случая, чтобы довести свое дело до логического конца, и он представился.

На площади, недалеко от кафедральной церкви, поставлена была серебряная статуя императрицы. Шумные гуляния и восклицания народа вокруг статуи заглушали богослужение. Святитель без успеха просил префекта прекратить шум.

Тогда он произнес пламенную проповедь против бесчинств. Евдоксии донесли, что святитель назвал ее беснующейся Иродиадой. Она настояла на том, чтобы епископы – противники Златоуста – осудили его вновь. И те осудили его за то, что низложенный собором, он занял кафедру по распоряжению гражданской власти. Это был 404 год.

Слабохарактерный Аркадий приказал солдатам схватить св. Иоанна. Его отправили в Кукуз на границе Армении. В 407 году, когда обнаружилось, какую всеобщую любовь приобрел там святитель, враги добились перевода Златоуста в Питиунт (Пицунду). По пути туда святитель Иоанн, истомленный страданиями, скончался в 407 году в Понте, недалеко от селения Коман, у склепа св. Василиска. Последними его словами были: «Слава Богу за все». При Константинопольском Патриархе Прокле мощи Златоуста были в 438 году торжественно перенесены в Константинополь.

Святитель Иоанн Златоуст обладал необыкновенным проповедническим даром. Ни один из церковных писателей с такой ясностью и простотой и в то же время с такой силой слова не изъяснял христианских истин, как это делал Златоуст. Сила его ораторского таланта наложила свой отпечаток на все творения Златоуста, но особенно она выразилась в его беседах.

До нашего времени сохранилось более 800 его бесед и слов. Ритора Ливания приводили в удивление беседы Златоуста, он изумлялся красоте языка, силе его мыслей и обилию доводов. Действительно, изобретательность и плодовитость Златоуста были изумительны.

Об одном и том же предмете он мог говорить шесть, восемь бесед и каждый раз находил в нем новые стороны. Его беседы блещут новыми описаниями, меткими сравнениями и неожиданными противопоставлениями. При этом Златоуст с необыкновенным умением приспособлялся к состоянию своих слушателей, бичевал порок во всей его глубине. В образах и типах порочности его слушатели легко узнавали себя самих, и у них нередко возникало отвращение к той или другой страсти.

Но при всей строгости и смелости обличений в его словах постоянно слышался голос любви к пастве, звавший их к покаянию, исправлению и спасению. С властным тоном проповедника у него соединялось чувство любящего отца к падшему сыну, с отвращением к греху – любовь к грешнику. «Не грешника преследую, – говорил он, – а грех. Сколько бы ни бранил меня, от чистого сердца говорю тебе: мир, ибо любовь Отца во мне. Тем более буду любить вас, чем менее буду любим вами».

Отражая в своих проповедях жизнь современного ему общества во всей полноте, бичуя порочность в разнообразных формах ее проявлениях, Златоуст в то же время излагал сущность христианского вероучения.

Его проповеди составляют цельную систему нравственного богословия, сюда входят рассуждения об отношениях людей в духе христианских требований, о христианской семье, о воспитании детей, о молитве домашней и общественной, о значении храма, о труде, как основе общественного благосостояния, о христианской взаимопомощи и благотворительности, об отмене цирковых кровавых забав, об улучшении положения бедняков. Эти проповеди представляют собой классические страницы христианской литературы. Кроме вероучительного и нравоучительного смысла проповеди Златоуста имеют громадное общеисторическое значение. Они дают богатый материал для характеристики общественного и частного быта и нравов того времени.

Кроме бесед, раскрытию нравственного христианского учения Златоуст посвятил целые трактаты в форме слов и увещеваний к разным лицам. Самым лучшим из таких произведений Златоуста считается его трактат «Шесть слов о священстве», имеющий специальное назначение для пастырей Церкви.

В этом сочинении развиты мысли о высоком назначении священника в христианской Церкви, показан идеал истинного пастыря, указываются интеллектуальные способности и нравственные качества, какими должен обладать пастырь, а равно и те трудности, с которыми он должен бороться в своем служении. По силе и глубине мыслей и изяществу языка это сочинение не имеет себе равного в церковной древности.

Приступая к изъяснению какой-либо священной книги, Златоуст дает сведения об ее авторе, времени, месте и цели написания.

В раскрытии смысла Священного Писания он пользуется историческими и археологическими данными, стремится восстановить ту историческую обстановку, при которой эта книга была написана.

Святитель Иоанн Златоуст был всегда верен духу церковного Предания, и те места Священного Писания, буквальное понимание которых противоречило общему смыслу Священного Писания, он истолковывал аллегорически.

Константинопольский архиепископ оставил толкования на книги Ветхого и Нового Заветов. Книге Бытия посвящены 67 бесед, 60 бесед раскрывают содержание 36-ти псалмов, есть изъяснения восьми глав книги пророка Исаии, книг пророков Даниила, Иезекииля и Иова.

Среди новозаветных книг Иоанн Златоуст комментировал евангелистов Матфея, Иоанна, книгу Деяний Апостолов и 14 посланий апостола Павла. По своей структуре каждая из его истолковательных бесед обыкновенно состоит из двух частей:

1)  объяснения слов Писания;

2)  нравственные выводы применительно к состоянию слушателей.

В своих толкованиях святитель Иоанн Златоуст был чужд крайностей экзегезы современных ему богословских школ. Он избегал как грубо-чувственного буквализма в понимании текста Писания, так и произвольного аллегоризма.

Основательное знание греческого языка, как по его форме, так и духу, глубокое проникновение в сам характер новозаветного откровения сделали Златоуста образцовым толкователем Нового Завета на все времена.

Святитель Исидор Пелусиот так оценил беседы Златоуста на послание к Римлянам: «Если бы богомудрый Павел избрал аттический язык для объяснения самого себя, то не иначе протолковал бы, как и сей достославный муж».

Догматических сочинений полемического характера у Златоуста немного. Сюда относятся его сочинения против еретиков – гностиков, манихеев, монтанистов, аномеев и других, а также «Рассуждение против иудеев и язычников о том, что Христос есть истинный Бог», «Двенадцать слов против аномеев (ариан), или о непостижимом». По глубине мыслей, по силе красноречия и одушевления эти слова принадлежат к лучшим произведениям Златоуста.

Наконец, Златоусту принадлежит литургия, носящая его имя. Нужно также отметить значительное количество писем Златоуста (240), большая часть которых написана в изгнании. В них святитель проявляет трогательную заботу и попечение о тех, кто поддерживал с ним духовную связь.

Блаженный Феодорит родился в Антиохии, как полагают, в 393 году, в христианской семье и получил прекрасное образование в Антиохийском богословском училище.

Став в 423 году епископом Кира, главного города Евфратской области, Феодорит весь отдался заботам о своей пастве. Раздав еще в Антиохии часть своего имения бедным, он остальную его часть использовал на благоустройство города Кира: построил мост, создал форум, украшенный портиками, выстроил собор. В личных своих средствах он настолько был скромен, что кроме одежды у него ничего не было.

Кроме дел по благоустройству, главной заботой Феодорита было укрепление Православия в своей епархии и обращение еретиков к Церкви.

Но с появлением несторианства Феодорит некоторое время сам колебался в Православии. Усвоив методологию Антиохийской богословской школы, он придерживался взглядов Нестория, в защиту которого писал сочинения. На Халкидонском Соборе (451 г.) он отказался от Нестория и осудил свои сочинения, написанные в его защиту.

Феодорит был образованнейшим человеком своего времени. Кроме сочинений, написанных против монофизитов (Эранист), и «церковной истории» в пяти книгах, ему принадлежат еще два исторических сочинения: «История боголюбцев», содержание которой составляет повествование о тридцати подвижниках, и «Свод еретических басней». Последнее состоит из пяти книг, излагающих лжеучения древних и современных ему еретиков. Это сочинение написано спокойным тоном, без полемического задора, и чуждо нетерпимости.

Из апологетических сочинений Феодорита интересно «Врачевание эллинских недугов».

Как толкователь Священного Писания Феодорит строго держался приемов толкования, принятых Антиохийской школой. Главное значение он придавал историко-грамматическому разбору текстов. Он не любил аллегорию, хотя и допускал ее в отдельных случаях. Его объяснения при всей своей научной глубине и художественной отделке отличаются простотой и ясностью. От него остались толкования на псалмы, «Песнь Песней», на пророков и послания апостола Павла. Ветхий Завет он объясняет в свете новозаветного откровения и находит в нем прообразы новозаветных событий.

Восточно-Сирийская или Эдесско-Низибийская школа по своему богословскому направлению примыкала к Антиохийской школе. Основателем ее был преподобный Ефрем Сирин.

Преподобный Ефрем Сирин родился на рубеже III и IV столетий в столице Месопотамии Низибии или в ее окрестностях в семье земледельца. Ефрем получил христианское воспитание, но в юношеском возрасте не был свободен от некоторых недостатков: он был раздражителен, склонен к чувственным удовольствиям и колебался сомнениями относительно Промысла Божия. Но одно обстоятельство в жизни произвело в нем решительный переворот. Его обвинили в краже овец и посадили в тюрьму. В заключении он дал обет посвятить жизнь свою Богу, если получит свободу.

Вскоре он оставил мир и удалился в окрестные горы к отшельникам. Здесь он довершил свое духовное воспитание под руководством знаменитого подвижника Иакова Низибийского, ставшего позже Низибийским епископом. В Низибии он основал школу, в которой был учителем сирийского языка. С переходом Низибии под власть персов (363 г.) Ефрем со многими христианами переселился в Эдессу, где продолжал заниматься преподавательской деятельностью.

Ефрем был ревностным поборником Православия. В Эдесской епархии было много еретиков. Чтобы привлечь на свою сторону православное население, еретики облекали свое учение в поэтическую форму и распевали на своих собраниях гимны по особым напевам. В противовес им святой Ефрем излагал в стихотворных гимнах православное учение и вместе с верующими пел их в собраниях. В 370 году Ефрем совершил путешествие в Египет, чтобы познакомиться с жизнью египетских подвижников. В Кесарии Каппадокийской он встречался с Василием Великим, который рукоположил его во диакона. Василий Великий приглашал его и на епископскую кафедру, но Ефрем притворным юродством отклонил от себя эту честь, считая себя по смирению недостойным епископского сана. Скончался преподобный Ефрем в 372 году.

Как писатель святой Ефрем Сирин замечателен не столько как догматист, сколько как толкователь Священного Писания и учитель сердечной веры и благочестия. Его богословские сочинения полемико-догматического характера (20 слов против ариан, 56 слов против гностиков, манихеев, 7 слов о двух естествах во Христе, 3 – о вере против иудеев, о покаянии против новатиан) представляют собой не столько научные трактаты, сколько благочестивые размышления об истинах веры или простое их изложение.

В толковании Священного Писания святой Ефрем выступает замечательным экзегетом. По свидетельству Григория Нисского, он истолковал все Священное Писание Ветхого и Нового Заветов. Его толкования, особенно на книги Ветхого Завета (Пятикнижие, Иисуса Навина, Судей, Царств, Паралипоменон, Иова, 4 великих пророков и из малых Осии, Иоиля, Амоса, Закхея, Захарии и Малахии) отличаются высокими достоинствами.

Для истолкования Священного Писания он владел такими средствами, каких недоставало другим толкователям. Благодаря отличному знанию еврейского языка, он прекрасно знаком был с Востоком, где происходили библейские события с нравами и обычаями евреев, с устными преданиями, которые на Востоке отличаются особенной устойчивостью и передаются из поколения в поколение. Преподобный Ефрем осуждал как исключительный буквализм в толковании, так и излишнюю наклонность к аллегории, в то же время буквальное толкование не исключало у него попыток проникнуть в глубокие тайны созерцания.

Неподражаемым Ефрем Сирин остается и в своих беседах духовно-нравственного характера. В них он по преимуществу выступал проповедником живой веры и сердечного сокрушения, соединенного с радостью, истекавшей из любви к Богу и надежды на спасение.

Кроме этого, Ефрему Сирину принадлежит много церковных молитв и песнопений.

Епископ Иларий Пиктавийский был великим поборником Православия на Западе. По ревности к Православию и стойкости в защите никейского исповедания его по праву называют Афанасием Галлии.

Иларий родился в городе Пиктавии, в Аквитании, около 315 года, в богатой и знатной языческой семье, получил образование в школах своего родного города.

Христианство он принял в зрелых летах, убедившись в суетности той жизни, которой удовлетворялись его современники. Чтение священных книг произвело переворот в его душе, и он вместе с женой и дочерью принял христианство.

В 353 году он был избран на епископскую кафедру своего родного города Пиктавии. Однако занимать её ему пришлось недолго. За смелую и решительную защиту Православия арианские епископы при Константине низложили его с кафедры, и Иларий был отправлен в ссылку во Фригию, на Восток.

Во время четырехлетнего изгнания он основательно изучил греческий язык и греческую литературу. Здесь им были написаны замечательные трактаты «О Святой Троице» и "О соборах». Появление этих трактатов смутило арианских епископов: они решили, что Иларий будет безопаснее для них, находясь на Западе, и добились его возвращения из ссылки (360 г.). Иларий с радостью был принят своей паствой и до самой своей смерти в 367 году вел борьбу с арианством на Западе.

Среди церковных писателей Запада Иларий занимает очень видное место. Его богословский трактат «О Святой Троице» по самостоятельности и красноречию может назваться образцовым богословским произведением. В нем обстоятельно изложены основы православного учения о Троице, раскрыт догмат воплощения, разобраны все возражения еретиков и приведена подавляющая масса библейских свидетельств в пользу Православия.

Кроме того, Иларию принадлежат комментарии на Евангелие от Матфея и на псалмы, в чем проявилось сильное влияние аллегорического метода Александрийской богословской школы.

Иларий писал также много гимнов и считается древнейшим песнописцем на Западе.

Святитель Амвросий, епископ Медиоланский, происходил из знатного рода: его отец занимал высокую должность префекта Галлии. Образование Амвросий получил в Риме. Благодаря своим дарованиям и связям, он быстро выдвинулся по службе и занял должность правителя Лигурии.

К духовному званию Амвросий не готовился, но Промысл Божий указал ему именно на это служение. В главном городе лигурийской области Медиолане (ныне Милан) в 374 году происходили выборы епископа. На соборе были две партии – арианская и православная, той и другой хотелось избрать своего кандидата. Собрание приняло бурный характер. Амвросий явился на собор со словом умиротворения. Едва он окончил свою речь, как явственно послышался детский голос: «Амвросий епископ!» Все приняли это за указание свыше и предложили настойчиво Амвросию сан епископа. Амвросий согласился.

Амвросий не готовился к этому сану и потому не получил богословского образования, а в момент избирания он не был даже крещен и проходил только степени оглашения. Но, став епископом, он основательно занялся изучением Священного Писания и сочинений церковных писателей.

Особенно он прославился своим ораторским талантом. Светское красноречие, которым он прежде блистал на форуме, оказалось полезным ему и на церковной кафедре, и Амвросий считался одним из лучших проповедников Западной Церкви.

Своей пастырской деятельностью Амвросий напоминает Василия Великого. Он отличался такой же сострадательностью к бедным, раздав им свое имущество, не пощадив даже церковных сосудов. Он с такой же твердостью, как и восточный святитель, боролся против еретиков и их сильных покровителей.

Особенно высокий пример архипастырской твердости показал Амвросий, не допустив в храм императора Феодосия за жестокое избиение им восставших жителей Фессалоник, когда в течение трех часов было убито более 4000 человек всякого пола и возраста. «Человек, проливший столько крови, – сказал ему Амвросий, – не может быть в храме мира». Император понес епитимию, наложенную на него епископом.

Амвросий Медиоланский был плодовитым писателем, но его нельзя назвать выдающимся богословом. У него не было широкой богословской эрудиции, и как следствие этого, его богословским сочинениям недостает самостоятельности.

Догматические трактаты: «О вере», «Изъяснение Символа веры» и «О Святом Духе» содержат мысли, почти исключительно заимствованные из творений отцов Восточной Церкви.

Но как проповедник и моралист Амвросий занимает видное место среди писателей Запада. Его проповеди, при всем разнообразии их содержания, отличаются жизненным, практическим характером. Их прямота и искренность вместе с личной привлекательностью и властным тоном оратора оказывали сильное психологическое воздействие на аудиторию. Своими проповедями он обратил в Православие многих ариан, своим красноречием он заставил трепетать самого Феодосия, а также содействовал обращению Августина. Красноречие его было так могущественно, что матери удерживали своих дочерей от посещения церкви из опасения, чтобы он не убедил их вступить в монашество.

Как моралист Амвросий особенно сильным выступает в сочинении «De officiis ministrorum» – »О должностях служителей Церкви». Это сочинение написано по аналогии с сочинением Цицерона «О должностях». Оно содержит в себе высокие нравственные наставления и представляет попытку систематического изложения нравственного христианского учения, с указанием его превосходства над языческой моралью.

Кроме того, Амвросий был церковным поэтом. Ему принадлежит много гимнов и молитв, в том числе «Тебе Бога хвалим».

Блаженный Иероним Стридонский родился около 330 года в городе Стридоне в Далмации; он был одним из ученейших писателей Западной Церкви. Общее образование Иероним получил в Риме, а богословское – на Востоке, где прожил большую часть своей жизни. В молодости он увлекался мирскими удовольствиями, но несколько лет пустынного жительства окончательно уничтожили в нем влечения к миру.

В 373 году Иероним вместе с друзьями отправился в Палестину для поклонения святым местам, но в связи с болезнью задержался в Антиохии более двух лет. В 374 году он перешел в Халкидскую пустыню, где вместе с сирийскими подвижниками провел пять лет. В 379 году епископ Антиохийский Павлин рукоположил его в сан пресвитера. Из Антиохии блаженный Иероним ездил в Константинополь, где встречался с Григорием Богословом и Григорием Нисским. Благодаря им Иероним познакомился с трудами Оригена.

В 381 году по приглашению папы Дамаса блаженный Иероним прибыл в Рим. По поручению папы он занялся исправлением латинского перевода Библии, имевшего много ошибок. Как очень образованный человек он занимал влиятельное положение при папском дворе. Но своими суровыми обличениями нравов духовенства, а равно и неумеренной ревностью привлечь к монашеству сыновей и дочерей из знатных римских фамилий, он нажил себе много врагов в Риме и вследствие этого оставил Рим и уехал на Восток, где около Вифлеема основал два монастыря: мужской и женский. В мужском монастыре он был настоятелем в течение тридцати трех лет до самой своей смерти, проводя время в подвигах и ученых трудах.

В Вифлеемском монастыре началась кипучая, неутомимая ученая деятельность Иеронима. Пещера его, близ пещеры Рождества Христова, стала его научным кабинетом, где он собрал себе большую библиотеку классиков и церковных писателей. Прекрасно владея греческим языком, он под руководством ученых раввинов изучил и еврейский язык. В подвигах и ученых трудах Иероним провел жизнь до глубокой старости. Он умер в 420 году.

Иероним был плодовитым писателем. Особенно замечательны его труды экзегетического характера. От него остались комментарии на книгу Екклесиаст, псалмы, больших и малых пророков, на Евангелие от Матфея и некоторые послания апостола Павла.

В толкованиях особенно заметно влияние на него Александрийской школы. От буквального смысла он постоянно уклонялся в аллегорию и мистический символизм. С другой стороны, его толкования отличаются и высокими достоинствами: научным подходом, филологической точностью и массой любопытных подробностей.

Колоссальной работой Иеронима над священным текстом является его перевод Библии на латинский язык, известный под именем "Вульгата». Этот перевод принят в церковное употребление равно как в Западной, так и Восточной Церкви. Труд Иеронима как переводчика остался непревзойденным.

Из исторических трудов Иерониму принадлежит сочинение «О знаменитых мужах», «De viris illustribus» весьма ценный по массе сообщаемых в нем церковно-исторических сведений, и много жизнеописаний святых. Его жизнеописания сделались образцами для агиологии средних веков.

Из догматических и догматико-полемических трудов Иеронима известны его сочинения против современных ему еретиков и переводы некоторых бесед Оригена и книги Дидима о Святом Духе.

Но как богослов Иероним не имел большого влияния на последующее время. Он не был самобытным мыслителем. В своих богословских трудах он твердо держался церковной линии и всегда старался обосновывать свои взгляды на Священном Писании и церковном Предании. По красноречию и выразительности, по разнообразию стилистических форм Иеронима по праву называют «христианским Цицероном».

Блаженный Августин, епископ Иппонский, родился в 354 году в Нумидийском городе Тагасте. Отец его Патриций был язычником, мать Моника – христианкой. Он получил хорошее образование сначала в родном городе, а затем в Карфагене.

В самом раннем возрасте Августин от своей матери получил наставления в христианской вере. Но наставления эти не глубоко запали в его душу. В школе он стал с 16-летнего возраста вести порочную греховную жизнь. Благочестивая Моника приходила в ужас, видя гибель своего сына, и молила Бога о возвращении его на путь истины. Да и сам Августин среди удовольствий и пороков чувствовал упреки совести, и у него проявились порывы к духовным поискам, стремление найти истину.

В ее поисках переходил он от одной философской школы к другой, но нигде не находил себе удовлетворения. Некоторое время увлекался ересью манихеев, находя в ней объяснение того дуализма, какой он переживал в собственной душе. В 383 году Августин покинул Карфаген и направился в Рим, откуда вскоре переехал в Медиолан (Милан). Став учителем красноречия в Медиолане, он из любопытства стал слушать проповеди Амвросия Медиоланского и увлекся ими. Благочестивая Моника воспользовалась таким настроением своего сына и стала убеждать его принять учение Христа.

Однажды Августин услышал голос: «Возьми и читай». В руках Августина был Новый Завет, он открыл книгу и прочел первые попавшиеся слова: «...будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти» (Рим. 13:13), которые озарили его как упрек своему поведению. Так началось его перерождение. Приняв крещение в Медиолане, он вернулся на родину в Нумидию, где сначала был выбран пресвитером, а потом, в 395 году – епископом Иппонским.

В сане епископа он все свои богатые дарования, всю пылкость своего темперамента отдал на служение Церкви, неустанно занимаясь проповедничеством, обличением еретиков ариан, манихеев, раскольников донатистов. Но больше всего Августин боролся с современной ему ересью Пелагия.

Последние годы жизни Августина были тяжелым для него испытанием. Он был свидетелем падения Рима, разграбленного в 410 году Аларихом, а также свидетелем разгрома и опустошения вандалами цветущей Африканской Церкви и своей пасомой Иппонской епархии. Скончался блаженный Августин в 430 году.

Как писатель Августин занимает исключительное положение среди своих современников на Западе. По своему глубокомыслию, самостоятельности и оригинальности своих богословских воззрений он как бы повторяет собой лучших писателей Восточной Церкви. Его сочинения автобиографичны, отражают события его времени. По характеру содержания они разделяются на философские (против академиков, о счастливой жизни, о бессмертии души); догматические (о христианском учении, об истинной религии и Святой Троице, о наставнике); полемические (против манихеев, донатистов, пелагиан, ариан, язычников, против последователей Маркиона), апологетические («О граде Божьем»).

Громадный отдел составляют его нравоучительные творения, экзегетические проповеди и сочинения автобиографического характера. Классическими произведениями Августина, получившими всемирную известность, после его философско-богословских трудов, считаются автобиографическое сочинение «Исповедь» в 13 книгах и апологетическое – «О граде Божием» в 22-х книгах.

В «Исповеди» он пишет о состоянии его души и объясняет причины своего обращения к Богу. Сочинение «О граде Божием», которое Августин писал 12 лет, связано со взятием Рима в 410 году. Здесь им развивается мысль, что исторический процесс имеет два направления. Он пишет: «Те народы и отдельные люди, которых Бог предопределил ко спасению, составляют вместе с ангелами одно общество, один «град Божий»; а те, которые обречены на гибель, вместе с злыми духами образуют «град земной». История человечества, начиная от Каина и Авеля, всегда представляла и будет представлять неизменно эту двойственность. Град земной может испытывать потрясения и падать, но град Божий постепенно развивается. Результатом этого развития будет полное торжество Царства Божия. Кроме того, это сочинение заключает в себе много полемического элемента, направленного к опровержению политеизма.

Августин известен и как проповедник. Его проповеди, общим числом около 400, слабее проповедей отцов Восточной Церкви, но они отличаются живым содержанием, краткостью, ясностью и назидательностью, представляя из себя прекрасные образцы проповедей, обращенных к простому народу.

В области Нового Завета Августин не обладал достаточной эрудицией, ввиду слабого знания греческого и древнееврейского языков.

Блаженный Августин оказал значительное влияние на Западное богословие. Такие известные западные церковные писатели, как папа Григорий Великий († 604 г.), Исидор, епископ Севильский († 636 г.), Беда Достопочтенный († 735 г.), Алкуин († 804 г.) использовали его сочинения или развивали те положения, которые в сочинениях Августина были сформулированы в общих чертах. Блаженный Августин своим учением об оправдывающей вере и о безусловном предопределении оказал влияние и на учение таких реформаторов, как Лютер, Цвингли и Кальвин.

Пятым веком, даже несколько ранее, заканчивается период блестящего состояния церковной письменности. В конце IV – начале V века, как на Востоке, так и на Западе, начинается эпоха упадка духовного просвещения, что одновременно ознаменовало и кризис церковной литературы.

Это обстоятельство зависело от многих неблагоприятных условий того времени, которые были сложны и разнообразны. К ним, прежде всего, нужно отнести вмешательство византийских императоров в чисто догматическую область Церкви, что стало обычным явлением после Халкидонского Собора и возникновения иконоборчества. Своими вероисповедными указами императоры безапелляционно предрешали богословские вопросы и принудительно навязывали свою точку зрения. Сопротивление им на этой почве сопровождалось тяжелыми последствиями, до пыток и увечий включительно, поэтому большинство православного населения предпочитало молчать.

Император Юстиниан I (527–565 гг.) доброжелательно относившийся к христианству, закрыл языческие классические школы, в которых многие христиане получали философское и литературное образование, однако им не было замены, соответствующих христианских школ не открывалось.

Императоры-иконоборцы закрывали христианские храмы, уничтожали библиотеки, закрывали монастыри, превращая их в казармы для своих гвардейцев.

Уничтожение библиотек приводило к сокращению обилия источников, что отражалось на состоянии богословской мысли. Вследствие этого богословы того времени работали в тех рамках, которые были определены великими авторитетами отцов Церкви и особенно догматическими определениями Вселенских Соборов. Измученная борьбой и ересью богословская мысль этого времени боязливо относилась к новым исследованиям, опасаясь заблуждений. В этих условиях способные люди чуждались религиозной литературы, в области богословия установился индифферентизм. Громкий и блестящий век Юстиниана, богатый знаменитыми юристами, полководцами, архитекторами и вообще образованными и талантливыми людьми, не знает ни одного знаменитого церковного писателя.

Международная обстановка также не благоприятствовала духовному просвещению. Нападения персов, их погромы в Палестине и других областях империи, их десятилетняя стоянка около Константинополя вызывали тревожное настроение в трудовом и образованном населении империи. Но особенно непоправимый вред духовному просвещению на Востоке нанесли арабы-мусульмане. На пути арабских завоеваний оставались одни развалины. Три восточных Патриархата: Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский были разорены до основания и уже никогда не смогли оправиться от этих потрясений. Развитие богословской мысли, центром которого были эти Патриархаты, погасло, что отразилось и в далеком будущем.

Некоторое оживление в просвещении, начавшееся в половине IX века на Востоке, где частично было восстановлено классическое образование, не стабилизировало общее состояние просвещения.

Что касается Запада, то там просвещение находилось еще на более низкой ступени. Решительный удар просвещению на Западе был нанесен разгромом Римской империи варварами. С падением Рима под его развалинами надолго было погребено классическое образование. Для Запада наступил долгий период невежества, доходившего до варварства. Упадок просвещения настолько был велик, что в некоторых регионах Римской империи исчезла грамотность, школы пустовали, латинский язык частично был забыт, а частично подвергся искажению, а высшее западное духовенство часто не обладало элементарным образованием.

В литературной традиции не стало преемственности. Епископ Григорий Турский (538–594 гг.) сознается, что не получил основательного образования по грамматике и риторике. Тем не менее, он составил хронологию по церковной истории франков.

Папа Григорий I Великий (ок. 540–604 гг.) с молодых лет отрицательно относился к светским наукам и литературе, увлекаясь изучением святых отцов Церкви, особенно блаженного Августина, блаженного Иеронима и святителя Амвросия.

Он считал, что изучение светских наук не приемлемо не только для духовенства, но и для мирян.

В VIII веке концепция о вреде всякого учения стала доминирующей. Епископы и аббаты запрещали даже писать и рассуждать о священных предметах. По их понятию, ничто не должно было смущать простосердечной простоты веры. В свое время, говорили они, были святые отцы и церковные учители, объяснившие смысл писаний по вдохновению свыше и обличавшие еретиков; так же было и с апостолами, пророками и евангелистами, которыми было все сказано и объяснено, и теперь разум должен отрешиться от всяких усилий и пребывать в покое до скончания века.

Некоторое оживление в духовном просвещении замечается на Западе в IX веке при Карле Великом. Он основал много школ при монастырях и кафедральных соборах, при своем дворе он завёл так называемую Палатинскую школу. Но обучение в этих школах не было разностороним, оно держалось в тесных рамках элементарных познаний. После Карла Великого образование даже в таких минимальных пределах стало постепенно сокращаться. Политическая нестабильность, сопровождавшаяся распадом Карловой империи, была весьма неблагоприятна для развития просвещения. Вторжения венгров и норманнов, нападения сарацин довершили скопление неблагоприятных условий для просвещения на Западе. Внимание общества было больше обращено на средства самозащиты, на постройку замков и неприступных башен, чем на научное образование. Упадок просвещения прогрессировал с такой силой, что X век характеризуется термином «темный, железный век» даже по отношению к Франции, которая в эпоху Карла Великого и в течение всего IX века в научном отношении занимала сравнительно передовое положение на Западе.

Поэтому церковная литература на Западе не представляла ничего выдающегося, за единственным исключением сочинений Иоанна Скотта Эриугены (ок. 810–877) – философа, мыслителя и придворного ученого Карла Великого.

Богословская мысль занималась главным образом толкованием Священного Писания в духе рабского подражания прежним толковникам и в механическом соединении сведений, заимствованных целиком у разных церковных писателей. Такое компилятивное направление церковной литературы продолжалось на Западе до половины XI века. Кроме того, многие трактаты этой эпохи поражают необыкновенной грубостью языка и такими выражениями, которые переходят в цинизм.

Но при всех этих неблагоприятных условиях как на Востоке, так и на Западе, были писатели, заслужившие своей эрудицией право на место в церковной истории.

Преподобный Максим Исповедник родился в 580 году в Константинополе. Получил хорошее образование, обстоятельно был знаком не только с церковной, но и со светской литературой.

В юности Максим служил при царском дворе, однако суетная обстановка придворной жизни не могла удовлетворить его духовных запросов. Он оставил мир и удалился в Хризопольскую обитель, где своими подвигами приобрел уважение братии и был избран в игумены. В 30-х годах VII века Максим оставляет обитель и посвящает свою жизнь борьбе с монофелитством. Когда Константинополь был охвачен ересью, преподобный Максим удалился на Запад. В 649 году он участвует в работе Латеранского Собора в Риме, созванного по его совету папой Мартином (649–655). На этом Соборе присутствовали греческие епископы. Собор осудил монофелитство. Однако защитников Православия постигла императорская кара. Папа Мартин был отправлен в ссылку в Херсонес Таврический, где скончался в 655 г., а преподобный Максим Исповедник после нескольких ссылок был подвергнут истязаниям в Константинополе, после чего был сослан на Кавказ, в землю Лазов (в Мингрелии), где он скончался в 662 г.

Преподобный Максим был самым глубокомысленным богословом и оригинальным диалектиком своего времени. По глубине и полноте своих богословских созерцаний он может быть поставлен в одном ряду с выдающимися писателями IV века. Многочисленные сочинения Максима по своему содержанию различаются на догматические, экзегетические, морально-аскетические и литургические.

Главнейшие из них:

«Диалоги о Святой Троице»;

«Недоуменные вопросы о Священном Писании»;

«Спор с Пирром»;

«Главы о любви»;

«Мистагогия».

Перу преп. Максима принадлежат также несколько сочинений о двух естествах и волях во Христе.

В богословских сочинениях преподобного Максима Исповедника обнаруживается сильное влияние святителя Григория Нисского и творений, известных под именем Дионисия Ареопагита. Но как самобытный богослов, знакомый с философской и патрологической литературой прежнего времени, он показал себя оригинальным мыслителем.

В спорном вопросе о волях во Христе Максим Исповедник являлся твердым поборником церковного учения. В своих сочинениях он отстаивал мысль, что во Иисусе Христе, при двух естествах, две самостоятельных воли. Воля составляет непременный атрибут каждого естества и, при отсутствии ее в том или другом естестве, последнее было бы неполным и несовершенным. Единство же лица Богочеловека, при существовании в Нем двух естеств и двух соответствующих им хотений, поддерживается нравственным соединением или гармоничным сочетанием Его воли Божественной и человеческой без их слияния. Божественная воля и человеческая в лице Иисуса Христа всегда совпадают.

От Максима Исповедника остались и толкования на Священное Писание. Исходя из того, что Священное Писание есть отражение Логоса, и в каждой его букве, в каждом факте скрыты внешне непреложные истины. Святой Максим преимущественное значение придает таинственному смыслу. В своих толкованиях он стоит на почве аллегорической экзегезы Александрийской школы.

Преподобный Иоанн Дамаскин родился в столице Сирии – Дамаске, его родители были известны древностью рода и обладали высоким христианским благочестием. Отец Иоанна занимал должность министра при дамасском халифе.

Его учителем был Косьма-инок, которого Сергий Мансур нашел на дамасском рынке. Под руководством этого инока, знавшего философию и богословие, физику и астрономию, Иоанн и получил свое образование. Благочестивый наставник передал своему воспитаннику сильное религиозное чувство, что сказалось позже, когда сын занял место своего отца Сергия на должности градоначальника Дамаска и первого министра при халифе. Иоанн поддерживал Православную Церковь, много сделал, чтобы облегчить положение православного населения в Сирии, угнетаемого арабами-мусульманами, писал сочинения против еретиков-монофизитов, защищал иконопочитание.

История преподносит нам многочисленные примеры того, что происходит тогда, когда энергичный государственный деятель проявляет способности гибкого политика, способствует оздоровлению атмосферы в истинно христианском духе. Силы зла тогда сколачивают оппозицию и стремятся отменить новый курс или ликвидируют лидера. Так было со святителем Иоанном Златоустом, так произошло и с преподобным Иоанном Дамаскиным.

Преподобный Иоанн Дамаскин поплатился своей правой рукой за свою политику. Император Лев Исаврянин (717–741 гг.) составил от имени Иоанна Дамаскина подложное письмо, где сообщалось о заговоре против халифа с передачей Дамаска в юрисдикцию византийского императора.

Житие преподобного повествует, что клевета все же бессильна перед правдой. Рука после его усердной молитвы срослась с суставом. Из своей государственной деятельности Иоанн Дамаскин извлек урок суеты мирской жизни. Он раздал все свое имущество бедным, отпустил на волю рабов и удалился в монастырь Саввы Освященного, где прожил до своей смерти, занимаясь учеными трудами на пользу Церкви. Иоанн Дамаскин умер в глубокой старости в 754 году.

Наиболее важными сочинениями Дамаскина считаются вероучительные, апологетические и полемические сочинения. Из вероучительных трудов следует указать на «Точное изложение православной веры», которое составляет главнейшую часть трактата Дамаскина под названием «Источник знания».

Первые части этого трактата: одна – философского содержания – «Диалектика, или философские главы», другая – исторического – «О ересях» – служат введением к «Точному изложению». В «Диалектике» Дамаскин дает понятие о философии и выясняет ее основные категории. В применении к христианскому вероучению философия здесь рассматривается Дамаскиным как служанка богословия. В отделе о ересях он рассматривает 103 ереси: двадцать ересей дохристианской и 83 – христианской эпохи. Сведения о них часто буквально заимствуются из творений Епифания, епископа Кипрского, Феодорита, епископa Киррского и других греческих церковных историков. Самостоятельную часть этого отдела составляют только сведения о магометанстве, иконоборчестве и других современных Дамаскину ересях.

Третью и самую важную часть «Источника знания» составляет «Точное изложение православной веры» – первая полная система православного богословия, составленная на основании Священного Писания, определений Соборов и творений отцов Церкви, которая по стройности и полноте изложения представляет эпоху в истории догматической науки. Это творение по праву пользовалось уважением как на Востоке, так и на Западе, и, в частности, у нас в России: его изучали, переводили и полагали в основу догматических исследований.

Из других вероучительных сочинений Дамаскина интересно сочинение «О правом мышлении», излагающее подробное исповедание веры, о Святой Троице в вопросах и ответах, с кратким изложением учения о Святой Троице и о Трисвятой песни, с доказательствами неправильности прибавки к ней слов «распныйся за ны».

К числу вероучительных творений Дамаскина полемического характера относятся его «Три защитительных слова против порицающих святые иконы». Эти «слова» Дамаскина всегда считалось лучшими из всего, что когда-либо было написано в защиту иконопочитания. Правильное и всестороннее решение вопроса, широко обоснованное на Священном Писании, является великим вкладом Дамаскина в святоотеческое богословие.

Видное место занимают полемические сочинения Дамаскина. К ним относятся «Диалог против манихеев», «Диспут православного Иоанна с манихеем», с обстоятельным опровержением дуалистическо-манихейской системы, «Диспут сарацина и христианина», направленный против магометан, два сочинения против несторианства, против монофизитов и монофелитов.

Из нравоучительных творений Дамаскина следует отметить сочинения «О постах», где говорится о продолжительности времени церковных постов, и «Священные параллели» – обширное сочинение, представляющее свод параллельных мест Священного Писания и творений отцов Церкви, касающихся разных вопросов христианской веры и нравственности.

Менее значительны экзегетические труды Дамаскина. Его «Комментарий на послание апостола Павла» составлен по толкованиям святителей Иоанна Златоуста, Феодорита Кирского и Кирилла Александрийского, а иногда последние воспроизводятся полностью.

Кроме богословских творений Иоанн Дамаскин замечателен и как церковный поэт. Своими дивными песнопениями он обессмертил свое имя. Его перу принадлежат лучшие песнопения в нашей Церкви: каноны на Пасху, Рождество Христово, на Богоявление и Вознесение, догматики и многие другие песнопения. Он же ввел церковное пение на восемь гласов. За этот дивный поэтический талант Дамаскина в древности называли «Златоструйным», и это имя по праву принадлежит ему.

Константинопольский Патриарх Фотий по праву принадлежит к числу замечательных людей. Его отец происходил из знатного рода и находился в родстве с Патриархом Тарасием (ум. в 806 г.). В начале IX века, в связи с новой волной преследований со стороны иконоборцев, он подвергся репрессиям, потеряв должность и имущество.

Фотий получил блестящее образование и удивлял современников широтой своих познаний в богословских, философских и других науках, однако враги Фотия объясняли его образованность действием темных сил.

Начав свою службу в рядах императорской гвардии, он достиг высших государственных должностей. В 858 году государственный сановник становится Константинопольским Патриархом. Патриарший престол он занимал с перерывами в течение 17 лет (858–867 и с 878 по 886 годы). Здесь и проявился его талант энергичного церковного деятеля. При нем иерархия Константинопольской Православной Церкви обновилась, в ее состав вошли новые достойные архиереи, улучшился состав монашества. Своими мерами по отношению к еретикам он способствовал умиротворению партийной борьбы, которая отрицательно сказывалась на положении Церкви.

Фотий содействовал пробуждению в обществе интереса к образованию. Сам страстно любя науку, он любил делиться своими познаниями с окружающими. Еще до Патриаршества его дом стал своего рода академией, у него постоянно собирались любознательные люди. Беседы на филологические и философские темы сменялись беседами богословского характера. Располагая богатейшей собственной библиотекой, он прочитывал со своими учениками избранные места из различных сочинений византийских и античных авторов. В круг чтения античных авторов входили Платон, Аристотель, Демосфен, Гиппократ. И впоследствии, когда он находился на Патриаршем престоле, его дом продолжал оставаться средоточием интеллектуальной деятельности.

Но самой важной заслугой Фотия перед православным Востоком была его борьба за канонический строй Православной Церкви, за ее автокефалию от имперских притязаний Римского папы. В этой борьбе он не сделал ни одной уступки Риму, став жертвой и скончавшись в монастыре (891 г.).

Из сочинений Фотия особое значение имеет догматический трактат «Об исхождении Святого Духа». Этот труд представляет всестороннее раскрытие православного учения на основании Священного Писания, сочинений восточных и западных писателей и свидетельств самих Римских пап. Сочинению присуща диалектика и страстный тон. Позже этот трактат имел громадное влияние на развитие богословской науки и использовался в качестве орудия в борьбе с Римом. Сборник церковных правил, расположенный в определенной системе, включен в «Номоканон», который имел большое значение для развития церковного права. Включенные Фотием в собрание канонов постановления Константинопольских Соборов 861 и 879 гг. получили общецерковное значение ⁴.

Весьма важным сочинением Фотия считается его труд «Библиотека». Это сборник отзывов и извлечений в количестве 280 статей, составленный из сочинений самого разнообразного характера и содержания. Особенно ценны извлечения из исторических сочинений, так как у Фотия были под руками такие сочинения, которые впоследствии были утеряны. Большой интерес представляют и письма Фотия (их больше 260), отличающиеся самым разнообразным содержанием, где ярко выступают индивидуальные особенности Патриарха как глубокого ученого, остроумного собеседника и тонкого специалиста, не уступающего своими риторическими способностями писателям прошлого. Кроме того, Патриарху Фотию принадлежит собрание 214 поговорок.

Преподобный Симеон Новый Богослов родился в Пафлагонском селении Галате (Малая Азия) и происходил от знатных и богатых родителей. Воспитание он получил при Константинопольском дворе и был приближенным императоров Василия II Болгаробойца (976–1025 гг.) и Константина VIII (1025–1038 гг.). Очень рано у Симеона появилось стремление к внутренней духовной жизни, а во время молитвы он удостоился особого духовного озарения явлением внутреннего света. В 20 лет он поступил в Студийскую обитель, где вел строгий аскетический образ жизни. Затем перешел в обитель преподобного Мамонта, где стал настоятелем. Свою жизнь Симеон закончил в основанном им монастыре в 1032 году.

Преподобный Симеон известен как богослов-проповедник. Отличительная черта его богословской мысли – приложение теоретического христианского учения к практической жизни. Его слова отличаются простотой и сердечностью. Современники, привыкшие к искусственному красноречию, находили слова его ненаучными и нериторичными. Церковь назвала его Новым Богословом, находя в его поучениях сходство по глубине созерцаний истин христианского благочестия с творениями Григория Богослова, а также за его сочинения о духовной жизни, где раскрываются тайны внутреннего подвижничества, о которых было мало известно. Сочинения Симеона сохранились большей частью в рукописях. Из них заслуживают внимания сочинения о вере, созерцании, нравственности мирян и иноков, а также по богословию. В «Добротолюбии» напечатаны «Главы деятельные и богословские» (числом 152). К творениям преподобного Симеона относятся его слова и Божественные гимны.

О жизни Льва Великого до вступления его на Римскую кафедру в 440 году мало имеется сведений. Он родился в Риме и, судя по его сочинениям, был очень образован, прекрасно владел ораторским искусством, что видно из обширного знакомства со светской и церковной литературой. До вступления на папский престол он принимал деятельное участие в борьбе с разного рода еретиками – несторианами, пелагианами, манихеями, а особенно – с монофизитами. Еще энергичнее он повел борьбу с ними в период своего понтификата. После 20-летнего управления Римской Церковью Лев скончался (461 г.).

Лев был выдающимся церковным писателем Запада. Его сочинения состоят главным образом из слов и посланий. Его слова отличаются краткостью, простотой, силой выражения и богатыми психологическими наблюдениями. Из его посланий классическое значение имеет «Послание к святому Флавиану» о соединении двух естеств в Иисусе Христе против монофизитства, которое было прочитано и одобрено на Халкидонском Соборе в 451 году. Высокие достоинства этого произведения заключаются в ораторском изложении догмата, умелом подборе наиболее точных слов для выражения православного вероучения.

Римский папа святой Григорий Двоеслов происходил из знатной римской фамилии, отличавшейся высоким благочестием. Его отец Гордиан был сенатором, но это положение сменил на духовное звание. Его мать Сильвия также посвятила себя на служение Богу и причислена Римской Церковью к лику святых. Григорий получил по тому времени прекрасное, хотя и не всестороннее образование, и занимал высокую должность префекта Рима. Но мирская жизнь его не привлекала, и он решился оставить мир. На 35-м году жизни он удалился в монастырь, предварительно продав все свое имущество. На свои деньги он организовал благотворительную деятельность и основал 6 монашеских общин в Сицилии и одну в Риме. Высокое образование и строгая жизнь выдвинули Григория на самый высокий пост иерархического служения.

В 590 году он избран был на папский престол и занимал его до 604 года. Деятельность Григория для Церкви была весьма плодотворна. Он заботился о распространении христианства в Британии среди англосаксов, куда отправлял своих учеников, мерами любви и убеждения обращал в православие еретиков и раскольников, мирил знатных лиц во время распрей, боролся против развившейся в то время на Западе симонии. Не оставлял он и благотворительности. Спасавшихся от жестокости лангобардов он снабжал деньгами из доходов своей церкви, а бедным в каждое первое число месяца по его приказанию выдавались хлеб, вино, сыр, овощи и рыба.

Григорий Двоеслов много проповедовал и писал. Как писатель Григорий Двоеслов в бедное литературными силами время представлял довольно солидную величину. От него осталось много толкований на книги Священного Писания, но в них мало самостоятельного творчества. Он написал 35 книг, толкование на книгу Иова, 22 проповеди на пророка Иезекииля, 40 проповедей на Евангелия.

В своих толковательных трудах он главным образом подражает Августину Блаженному. Его самостоятельность проявлялась только в мистико-аллегорических, часто искусственных и натянутых апологиях и выводах.

Более ценными могут считаться нравоучительные сочинения Григория. К ним относится «Пастырское правило», где дается характеристика истинного пастыря и наставления ему по образу жизни и долгу учительства. Это сочинение было сразу же переведено на греческий язык, а на Западе соборами признано настольной книгой для духовенства, как руководство в пастырской деятельности.

Источником для другого нравоучительного сочинения «Разговор или диалог о жизни италийских отцов и о бессмертии души» послужили отчасти личные беседы Григория с италийскими отцами, отсюда он стал именоваться Диалогом ⁵.

Много сделал Григорий и для совершенствования богослужения. От него остались «Сакраментарий» (текст мессы) или «Служебник», содержащий полный круг служб на весь год; «Антифонарий» (сборник хоровых песнопений), заключающий в себе годичный круг кратких песнопений, и Литургия Преждеосвященных Даров.

Григорий написал около 900 писем, содержащих много сведений относительно личности и деятельности самого Григория, а также церковной и политической жизни того времени.

Алкуин происходил из знатного англо-саксонского рода. Воспитание получал в Йоркской школе, которой потом руководил в сане диакона.

Во время путешествия в Рим (781 г.), на обратном пути, он встретился в Италии с Карлом Великим, и последний пригласил ученого диакона к своему дворцу для заведывания дворцовой школой, где воспитывались сыновья высшей франкской власти. Здесь Алкуин стал ближайшим советником Карла Великого и его помощником по насаждению во Франкском государстве культуры и организации школьного дела. В нескольких монастырях, отданных в его руки, он заботился о распространении христианского просвещения. Большинство школ обязано своим основанием Алкуину. На новую ступень были подняты существовавшие до него школы. Карл дал ему в управление аббатство святого Мартина в Туре, где он провел конец своей жизни (804 г.).

Труды Алкуина касаются разных областей знания. Владея греческим, латинским и еврейским языками, он имел возможность пользоваться разнообразными источниками. Из его богословских сочинений известны «О Святой Троице», "Об исхождении Святого Духа» и комментарии на разные книги Священного Писания. Не все эти сочинения отличаются оригинальностью. Его богословские трактаты в основе своей содержат учение отцов Церкви. В толкованиях Священного Писания он пользовался в качестве источников трудами Августина, Григория Великого и Беды Достопочтенного. В экзегетике Алкуина доминирует мистико-аллегорический метод. Нет самостоятельности и в сочинениях Алкуина по философии, грамматике и математике. Алкуин написал много стихов и писем, характеризующих нравы франкского общества того времени. В заключение следует сказать, что имя Алкуина связано с так называемым «Каролингским возрождением» (VIII–IX вв.), после которого происходит упадок просвещения, а X век входит в историю под названием «темного».

В IV столетии на Западе появилась ересь, касающаяся учения Церкви о взаимоотношении благодати Божией и свободы человека. Если на Востоке богословские споры велись преимущественно относительно Божества Иисуса Христа, то на Западе возникло учение, имевшее своим предметом природу человека и отношение последнего к Богу. Отцы Восточной Церкви учили, что спасение человека совершается самим человеком, свободно, при содействии Божественной благодати, которая, однако, не стесняет свободной воли человека. Если в Восточной Церкви только подчеркивалось значение благодати, то в Западной Церкви существовали иные взгляды на соотношение человеческой свободы и благодати в деле спасения. По мнению западных богословов, греховная воля человека настолько бессильна в делании добра, что все дело спасения человека совершается исключительно одной Божественной благодатью.

Выразителем такого крайнего взгляда был знаменитый богослов блаженный Августин. «Вера, – говорил он, – зависит от человека, хотя дела исходят от благодати Божией». Однако впоследствии Августин и веру стал считать также плодом божественной благодати. Из личной своей жизни Августин сделал вывод, что естественные силы человека ничто не значат в деле спасения и что только одна Божественная благодать, которая дается каждому человеку, наводит его на путь истинный и спасает. Человек, по понятию Августина, до грехопадения обладал истинной свободой делать добро и не грешить. После грехопадения прародителей человек навсегда потерял свободу воли – свободу не грешить, и теперь обладает неотвратимым влечением только ко греху. Это следствие греха перешло на все потомство, потому что все люди способны только грешить, и никто не в состоянии сделать что-нибудь доброе, чтобы спастись. На помощь человеку приходит Бог Своей благодатью, которая одна лишь может спасти человека от рабства греховного и сделать его истинно свободным. В жизни каждого человека благодать действует трояким образом:

1)  сначала пробуждает в человеке сознание греха и побуждает к добру (благодать предваряющая);

2)  затем внушает веру во Христа и производит свободную волю к добру (благодать действующая);

3)  и, наконец, чтобы человек достиг нравственного совершенства, она помогает ему бороться с ветхим человеком и поддерживает его волю к доброделанию (благодать содействующая).

Человек не свободен делать выбор между добром и злом, но он управляется благодатью или грехом. Таким образом, по учению Августина, сам человек не устраивает спасение, а вместо него спасает его благодать Божия. Но тогда возникает вопрос: почему не все люди спасаются, если вместо них действует благодать? Блаженный Августин отвечает: «Все люди от вечности безусловно предопределены Богом: одни ко спасению, другие к погибели». Бог от вечности определил избавить некоторых из рода человеческого от греховной бедственности. Число их определено так, что не может ни увеличиваться, ни уменьшаться, ибо еще до их рождения они (т. е. предопределенные люди) являются сынами Божиими. Если они уклоняются с правого пути, то приводятся на него обратно и не могут погибнуть. Избранные снабжаются всеми дарами, и благодать действует в них непреодолимо.

Причина их избрания неизвестна и заключается в тайном совете Божием. Но Бог, как вечное благо, не предопределяет никого к разрушению, ибо Он знает, кто не избран и не спасется. Эти последние погибают или вследствие не прощенного первобытного греха, или вследствие собственных прегрешений, т. к. не имеют части во Христе. Но это не должно быть основанием для нареканий на несправедливость Божию, потому что если Бог не дает благодати всем, то Он не обязан давать ее никому, подобно тому, как между людьми кредитор может одним прощать долги, а другим нет. Таким образом, благодать действует только на предопределенных ко спасению, поэтому они если даже грешат, то всё же должны спастись. А те, которые не предопределены ко спасению, если и ищут спасения, то не получат его, т. к. им уготована вечная гибель. Такое крайнее и превратное суждение Августина о безусловном предопределении, о непреодолимой благодати вызвало теорию, известную под именем пелагианства.

Основоположником этой ереси был Пелагий, родом британец, мирянин, строгий аскет. Он был ученым мужем, хорошо изучившим творения восточных отцов Церкви, от которых заимствовал взгляды на отношение свободной человеческой воли к благодати аналогичные Августину. В 409 году, во время путешествия на Восток, Пелагий познакомился с учением Августина о благодати и свободе и выступил со своим учением, совершенно противоположным августиновскому. По учению Пелания, первозданный человек Адам в своем невинном состоянии обладал полной свободой делать добро и зло, грешить и не грешить. После грехопадения эта свобода не изменилась – человек может грешить и не грешить.

Первородный грех только коснулся природы человечества, не помрачив ее духовные силы: разум, волю и чувство, и если первый человек умер, то не вследствие греха, а потому что он по своей природе был создан смертным. Все потомки первого человека Адама свободны от греха первородного. Первородный грех повредил только одному Адаму и не перешел на других людей. Поэтому люди и рождаются такими, каким был создан первый человек, ни добрыми, ни злыми, имея формальную нравственную свободу. В их воле грешить или не грешить, быть праведниками или грешниками. Но людям теперь трудно быть безгрешными ввиду многочисленного количества соблазнов, которые одолевают их.

Благодать Божия, замечает Пелагий, является для человека только неким внешним облегчающим средством, указующим человеку путь ко спасению, не имеющим внутренней возрождающей и освящающей силы на человека. Более того, утверждает Пелагий, непосредственное действие благодати на силы человека было бы насилием над его свободной волей и все дело спасения зависит от самого человека, от его естественной природной силы. Таким образом, учение Пелагия свело к нулю искупление человечества Спасителем.

И это не случайно. В этом есть определенная логика, так как Христа Пелагий рассматривал как Учителя нравственности, отрицал благодетельное значение Его Крестной смерти для тех, кто не имел греха. В 418 году на Карфагенском Соборе Пелагианская ересь была осуждена и утвержден догмат, что благодать помогает человеку в деле спасения, действуя не только внешним образом на его природу, но и внутренне, и возрождает его силы к деланию добра, не насилуя его свободной воли. По указанию императора Гонория (395–423 гг.) Пелагий и его последователи изгонялись из Рима.

Заключение Карфагенского Собора было направлено папе Зосиме (417–418), который в свою очередь решительно осудил Пелагия и его единомышленника Целестия в своем окружном послании, которое подписали почти все итальянские епископы, за исключением епископа Юлиана, за что тот был изгнан также из Италии и нашел убежище у Константинопольского Патриарха Нестория. В 431 году на Третьем Вселенском Соборе ересь Пелагия была осуждена всей христианской Церковью. В V веке, как остаточное явление пелагианскай ереси, появилось полупелагианское учение.

В монастыре преп. Иоанна Кассиана в южной Галлии, в Марселе, образовалось особое богословское направление, во главе которого был Иоанн Кассиан, бывший ученик св. Иоанна Златоуста. В вопросе о благодати и свободной воле человека он разделял взгляды восточных богословов и отрицал учение блаженного Августина. Иоанн Кассиан учил, что первородный грех не повредил настолько природу человека, что он лишился способности делать добро. Но в то же время человек, по его мысли, не может спасаться без благодати. Однако благодать, хотя и дается для всех, но принимают ее не все, от чего не все спасаются. Отсюда божественное предопределение одних ко спасению, других к осуждению основывается не на безусловной воле Божией, а на божественном предведении того, примут или не примут люди благодать. В сущности, учение Иоанна Кассиана было православным, но в средние века с точки зрения сторонников Августина оно представлялось еретическим и было названо полупелагианским.

С IV века в Римской империи отношения между Церковью и государством существенно изменились. Христианская религия из гонимой превратилась в государственную. Православная Церковь, как хранительница этой религии, стала пользоваться неограниченным монаршим покровительством и охранялась законом. Государство и Церковь, прежде представлявшие два противоположных лагеря, теперь вступают в тесный союз между собой.

Союз Церкви с государством имел громадное значение для организации церковной жизни. Находя себе поддержку в государстве, Церковь легко проводила в жизнь свои порядки. Ее основные каноны (постановления Вселенских Соборов) санкционировались государственной властью и таким образом получали силу государственных законов, за нарушение которых виновные строго наказывались. Кроме того, благодаря союзу с государством, Церкви были предоставлены многие права и привилегии. За Церковью было признано право приобретать недвижимую собственность: земельные участки, поместья, поля, леса, дома и т. п., в том числе и по духовным завещаниям. Это право обеспечило содержание главным образом епископских кафедр и монастырей.

В целях улучшения материального положения Церкви ее имущество освобождалось от всех налогов и пошлин в пользу государства. Иногда такой привилегией духовенство пользовалось и в части своего личного имущества. Епископам православных Церквей императорами были предоставлены широкие судебные и административные полномочия государственного характера. Так, назначение опекунов и попечителей к малолетним и несовершеннолетним детям сиротам должно было совершаться гражданскими властями при участии епископа.

Епископы участвовали в выборе должностных лиц городской администрации, вплоть до рекомендации кандидата на должность начальника провинции. Они вместе с почетными гражданами имели право контроля городских доходов и налогов, а также повинностей. Епископам было предоставлено право надзирать за тюрьмами, по средам и пятницам посещать их, расспрашивать заключенных о причине их заключения и наблюдать за их содержанием и за своевременным рассмотрением их дел надлежащими судебными властями. Епископы осуществляли контроль за действием провинциальных наместников, судей и чиновников с правом доклада императору.

Духовенство и церковный аппарат были освобождены от военной службы, податей и повинностей. Государство санкционировало церковный суд, которому были подведомственны дела и споры духовенства и церковных работников, а также те гражданские дела, которые по усмотрению сторон рассматривались в церковном суде.

Существенным правом, гарантирующим неприкосновенность граждан, было предоставление права политического убежища в христианском храме, хотя оно и подвергалось ограничениям. Император Феодосий Великий законом 392 года установил, чтобы общественные должники, находившие убежище в храмах, подлежали выдаче властям, в противном случае бремя уплаты их долгов относилось на счет епископа.

Духовенство не имело право занимать общественные должности, не совместимые с их саном, а также должности, связанные с распоряжением материальными ценностями.

С другой стороны, и государство имело большое влияние на Церковь, что выражалось в активном участии византийских императоров в делах Церкви. Это вытекало и из традиционной религиозной политики Рима. В доникейский период римский император осуществлял право pontifex maximus, и, стало быть, покровителя своей языческой государственной религии. Аналогичной была и политика христианских императоров по отношению к христианской Церкви.

В отличие от указанного «верховенства в религии», первый христианский император Константин (ок. 285–337), император в 306–337 гг. называл себя епископом внешних дел Церкви, таким образом определив отношение государственной власти к церковным делам. Действительно, его участие в церковных делах главным образом выражалось в охранении внешних интересов Церкви. Он заботился о распространении христианства, о преодолении разногласий в Церкви, связанных с партийной борьбой.

Константин указал радикальные пути устроения взаимоотношений Церкви и государства, созвав Первый Вселенский Собор, приняв на счет государственной казны все расходы по организации его работы. Личное участие императора в работе Собора не оказывало влияния ни на одну из соборных партий.

Но с другой стороны, и этот государь в некоторых случаях выходил за им же установленные пределы своей церковной политики. Так, по своей личной инициативе он возвратил из ссылки главных вождей арианства и отправил в ссылку св. Афанасия Великого. Но если такие факты вторжения в церковную жизнь со стороны первого христианского императора были редкими исключительными явлениями, то преемники Константина перешли все границы своего статуса «епископов внешних дел Церкви».

Сын императора Константина Констанций (337–340) без особых церемоний вмешивался в дела Церкви, оказывая постоянное давление на иерархов и вынуждая их принимать несоответствующие делу решения ⁶. Доминирование императорской власти над церковной – характерная черта византийской истории. Одним из проявлений этого явилось указание императоров на то, как исповедовать тот или иной догмат, что выразилось в форме так называемых особых вероисповедных указов.

Поэтому появление некоторых ересей в христианской Церкви было следствием вмешательства византийских императоров в область канонического права и догматики. Монофелитская и иконоборческая ереси были обязаны своим происхождением церковной политике византийских государей. Вторжение государственной власти в церковные дела проявилось и в порядке занятия должностей высшей церковной иерархии, что регламентировалось такими законодательными документами, как «Энотикон», «Изложение», «Типос» и др.

Христианский клир в эпоху Вселенских Соборов оставался без изменений. Его составляли три степени священства, установленные апостолами. Клир по-прежнему был чужд генеалогической наследственности, характерной для титулованной знати. В него могли вступать люди разных классов и положений, если они по своим способностям и нравственным качествам удовлетворяли тем требованиям, какие указаны были в апостольских посланиях и выработаны практикой Церкви. Но так как духовенство представлялось в гражданском отношении сословием, с соответствующими вышеуказанными привилегиями, то некоторые лица вступали в него из корыстных побуждений. Не случайно закон 383 г. предусматривал при вступлении в клир отказ от своего имущества, а обязанные нести общественные повинности должны были найти себе замену. Обращалось особое внимание и на образовательный ценз. Церковь вступила в полосу духовного подъема. В ней шла оживленная и напряженная работа по внутренней организации. Эта работа всей своей тяжестью ложилась на иерархию, и поставленные задачи могли быть плодотворно выполнены только при условии соблюдения требований образовательного ценза. И действительно, христианский клир этого времени, особенно в высшем иерархическом эшелоне, по своему образованию может назваться образцовым для всех времен церковной жизни.

История знает целую плеяду лиц с таким всесторонним образованием, с таким широким кругозором, с такой проникновенностью и глубиной мысли, что их по праву называют светилами христианской древности.

Стремление Церкви иметь клир из людей, отличавшихся зрелостью мыслей и опытом жизни, побудило ее установить для духовенства возрастной ценз. Решением Трулльского Собора 691 года было установлено возводить в иподиакона не ранее 20 лет, в диакона – не ранее 25 лет и во пресвитера – не ранее 30 лет. Относительно возраста епископа постановлений не имеется, но судя по тому, что поставляемый во епископа должен пройти предварительно все низшие степени в клире, начиная с чтеца, его возраст должен быть не менее 30 лет. Но по особым обстоятельствам и во внимание к особым способностям и нравственной зрелости кандидатов в священство допускались отступления от этих канонов. Святитель Афанасий Александрийский в 30 лет был избран в сан архиепископа, допускалось и прохождение низших степеней клира в течение нескольких дней. Например, святитель Амвросий, епископ Медиоланский, а также Константинопольские Патриархи Нектарий, Никифор и Фотий лишь несколько дней пробыли в низших степенях клира.

Постепенно порядок назначения и выборов в духовное сословие изменялся, что было в первую очередь связано с изменением его электората. Участие мирян в электорате духовенства было возможно, когда христианские общины состояли из небольшого числа своих членов. Когда же число их членов возросло, то их участие стало сопровождаться разного рода беспорядками, образованием партий и борьбы между ними.

Кроме того, избирательным правом стали злоупотреблять состоятельные и влиятельные лица, не подготовленные к служению Церкви, могли на свою сторону различными незаконными средствами склонить большинство избирателей.

Ввиду этого Лаодикийский Собор 381 года запретил «сборищу народа» избирать кандидатов священства. Поэтому установился следующий порядок их избрания. Епископа Церкви избирали все епископы области, с дозволения главного епископа или митрополита, причем принималось во внимание и желание мирян, если оно было законным. Избрание епископа на главнейшие кафедры стало прерогативой императорской власти. Избрание же лиц низших степеней клира постепенно перешло в руки епископов. Относительно посвящения духовных лиц сложился такой порядок: епископов посвящали с участием других епископов и митрополитов, а митрополитов – Патриархи. В Александрийском же округе все епископы посвящались Патриархом. Низшие члены клира получали посвящение от епископов.

В Западной Церкви после падения в 476 году Западной Римской империи и утверждения там феодальной системы Церковь была также включена в эту систему. Епископы и аббаты монастырей, наравне с людьми гражданского ведомства, стали получать от сеньоров-феодалов земельные участки, становясь в зависимое положение от последних. Они обязывались давать своему сюзерену присягу в верности, в военное время выделяли людей в его ополчение и несли другие феодальные повинности. Так постепенно феодалы стали вмешиваться в церковные дела. Заинтересованные в том, чтобы высшая иерархия состояла из лиц, преданных феодальному режиму, знать присвоила себе право избирать в своих владениях епископов и настоятелей монастырей. Избранному кандидату вручались атрибуты власти: кольцо и посох, а сама процедура называлась инвеститурой. Только после получения этих знаков инвеституры совершалось их посвящение на церковные должности.

Такой порядок избрания порождал вредные последствия для церковной жизни. Иерархия образовывалась из таких лиц, для которых служение Церкви было часто на втором плане, оно заслонялось житейскими и мирскими интересами. Зависимые в своем избрании от светской власти, часто совсем не подготовленные к церковному служению иерархи Западной Церкви не могли оказывать должного влияния на общественную и государственную жизнь Запада.

Весьма важным вопросом, касающимся духовенства, был вопрос их семейной жизни. В первые три века к этому вопросу Церковь относилась безразлично. На все церковные должности допускались лица как состоявшие, так и не состоящие в браке.

Постепенно все сильнее давала о себе знать тенденция безбрачия духовенства, как сословия, которое по исключительной специфике своего появления в обществе должно было отличаться святостью жизни. Брачная жизнь, ставившая духовенство в житейском отношении на один уровень с мирянами, казалась не соответствующей духовному сану.

Этой тенденции не избежал и Запад, где монтанистические идеи были более живучими, чем на Востоке. Там уже в начале IV века появились законы, направленные против брака для духовенства. Эльвирский Собор в Испании 305 года решил эту проблему в пользу безбрачия. Вопрос об обязательном безбрачии духовенства был поднят на Первом Вселенском Соборе в 325 году, где также вынашивались идеи безбрачия.

Энергичным защитником семейной жизни духовенства выступил епископ Пафнутий из Фиваиды. Он указал на святость христианского брака и тяжесть безбрачия духовенства, которое может привести только к греху и вредным последствиям для Церкви. Достаточно, говорил он, держаться закона, по которому брак запрещаем был после рукоположения. Довод его как человека, особенно авторитетного и уважаемого имел особенную силу.

Он был сам строгий девственник и отшельник, в результате гонения был лишен правого глаза, искалечен в левом бедре и пользовался высокой славой за свою святость. Под его влиянием Собор отверг целибат, и на Востоке до VI века сохранялся прежний порядок брачной жизни для всех ступеней духовенства.

И действительно, на Востоке в IV–V веках были епископы, состоявшие в браке (отец Григория Богослова, Григорий Нисский, Синезий Птолемаидский). Но большинство епископов в браке не состояли, т. к. кандидаты в архиереи главным образом выходили из монастырей.

Император Юстиниан I своим законом 528 года запретил избирать на епископские кафедры лиц, состоявших в браке, а Трулльский Собор 692 года окончательно определил тот порядок относительно семейной жизни духовенства, которого Православная Церковь придерживается и до настоящего времени. По правилам этого Собора епископы должны вести жизнь безбрачную, а лица низших степеней клира могли состоять в браке, но только брачный союз должен заключаться ими до посвящения в духовный сан (правила 6 и 13).

В Западной Церкви установился целибат для духовенства. Сильный толчок к введению безбрачия дал папа Сириций своим декретальным посланием 385 года. Он прямо требовал низложения тех, кто не будет подчиняться порядку.

Восточная Церковь на Трулльском Соборе осудила целибат. Но чтобы окончательно уничтожить брак западного духовенства, потребовалось время. В XI веке целибат западного духовенства прочно утвердился в жизни. Результаты его были очень печальными: среди западного духовенства развивалась крайняя безнравственность: незаконные связи с женщинами становилась всеобщим достоянием, что в дальнейшем получило название конкубината, не встречавшего порицания в обществе.

Для поддержания нравственности западного духовенства была сделана попытка установить для него особый строй жизни, сходный с монашеским. Так были выработаны особые правила (canon), которым должны были подчиняться клирики. По этим правилам клирики известного прихода должны жить вместе в одном помещении, иметь общее содержание, собираться в определенные часы на молитву, организовывать собрания для чтения отделов (саріtuluт) Священного Писания. Такой образ жизни получил название канонического (vita сапопіса), а собрания клириков стали называться капитулами. Но этот строй не дал желаемых результатов. Каноническая форма жизни не соответствовала ее содержанию. Это было связано не только с общением с мирянами во время богослужения и исполнения треб, но и с самым главным – нереальностью исполнения канонов вне монастырских стен.

В первые три века формы церковного управления отличались своей простотой и несложностью. На первых порах каждая христианская община составляла самостоятельную церковную единицу, носившую название парикии. Единство веры и церковных порядков в них поддерживалось апостолами, а после них некоторое время особо уполномоченными от них лицами, которые в древнейшем памятнике «Учении 12-ти апостолов» назывались странствующими апостолами. С прекращением же апостольского служения связующим звеном парикий служили частью переписка их предстоятелей между собой, а, главным образом, соборы. Церковная жизнь в парикиях в обычном порядке шла под руководством епископов.

Епископская форма правления была, таким образом, основной в первые три века. В пределах своей епархии епископ был высшим блюстителем веры и церковных порядков. Его высшему руководству подчинены были клир и миряне. В качестве помощников и исполнителей его распоряжений при нем по-прежнему были пресвитеры и диаконы. Но с увеличением числа верующих, особенно в селах, епископу было невозможно непосредственно наблюдать за церковной жизнью во всей парикии и руководить ею. Вследствие этого управление приходами стало поручаться пресвитерам, под наблюдением епископа. Такой порядок стал слагаться значительно ранее, как на это указывают сохранившиеся свидетельства III века. Вместе с предоставлением этого права пресвитерам, естественно, последовало расширение их пастырских и административных полномочий по отношению к приходам.

В некоторых селах по-прежнему оставались хорепископы на правах самостоятельных епископов. Но с подчинением сельских церквей ближайшим к ним городским церквам институт хорепископов утратил свое значение. Между хорепископами и епархиальными епископами стали часто возникать разного рода недоразумения и пререкания на почве превышения своей власти хорепископами. Поэтому вместо хорепископов по определению Лаодикийского Собора 381 года учреждены были периодевты. По своему значению они были пресвитерами, не имели своих приходов и состояли при кафедре епископов. Время от времени они следили за церковной жизнью в сельских приходах, отчего и получили свое название периодевтов, т. е. странствующих. Но традиция хорепископства давала долго о себе знать. О них упоминается на Востоке в V и даже в VIII веках. Институт хорепископства на сегодняшний день сохранился лишь в Кипрской Церкви.

Для заведования церковным имуществом, особенно недвижимым, и вообще церковным хозяйством, в IV веке была учреждена должность экономов. К IV же веку относится учреждение должности экдиков – церковных защитников или адвокатов, в обязанность которых входили сношения по делам Церкви с разными лицами и ведомствами и защита церковных интересов в правительственных учреждениях.

Позднее, в VI веке, учреждены были должности сакеллариев, сакеллиев и скевофилаксов. Сакелларии и сакеллии первоначально заведовали денежными суммами и драгоценностями храма. Скевофилаксы были хранителями церковной утвари. Для заведования делопроизводством при епископах были хартофилаксы (с греческого – хранители бумаг) и при них помощники – нотарии (писцы). Все эти должностные лица состояли при кафедре епископа и входили в состав его кафедрального клира.

К церковному ведомству причислялись все служители при этих заведениях, называвшиеся параваланами, и общество копиатов, возникшее для погребения умерших, особенно бедных христиан. Параваланы и копиаты пользовались привилегиями христианского клира, пользовались льготами в части разного рода податей и повинностей. Но так как многие состоятельные лица вступали в эти общества с целью освобождения от повинностей и получения различного рода льгот христианского клира, то это привело к ликвидации института параваланов и копиатов.

В условиях укрепления союза Церкви и государства возникла необходимость совмещения границ административно-территориальных единиц и церковных округов. Образцом для образования последних послужило государственно-территориальное устройство Римской империи, которая делилась на большие и малые округа, префектуры, диоцезы, провинции и парикии. Начальники меньших округов находились в подчиненном отношении к начальникам больших округов. Такой порядок принят был и при устройстве церковного управления. Епархии, находившиеся в пределах гражданского округа и представлявшие прежде самостоятельные единицы, теперь стали в зависимость от епископа, кафедра которого находилась в главном городе округа. Главные города римских провинций в Греции носили название митрополий, которое было применено к большим церковным округам, и они также стали называться митрополиями, а главные епископы их получили титул митрополитов. Впервые титул «митрополит» упоминается уже на Первом Вселенском Соборе. Права митрополита определялись соборными правилами.

На этом пирамида церковной организации не закончилась, ее вершину увенчал первоиерарх Церкви – Патриарх, который возглавил еще больший церковный округ, получивший название Патриархата. Большинство митрополий, как на Востоке, так и на Западе были поделены между этими округами, вошли в их состав, и митрополиты стали в подчиненное отношение к Патриархам, что исторически сложилось еще в недрах первых веков церковной жизни.

Некоторые из митрополитов в силу особого церковного значения их кафедр и особого политического значения городов, в которых находились их кафедры, и раньше пользовались особым преимуществом власти сравнительно с другими митрополитами. В Египте таким преимуществом пользовался митрополит Александрийский, на Востоке – Антиохийский, на Западе – Римский.

Александрийскому митрополиту в силу древних обычаев Никейским Собором подчинены были церкви всего Египта, Ливии и Пентаполя с такой же властью, какую имел также, по древнему обычаю, в церквах Римского округа епископ Римский.

Относительно Антиохийского митрополита было вынесено постановление об особой юрисдикции Антиохийской Церкви. К области его ведения относились Антиохия, Сирия, Киликия, Иверия, Месопотамия и ряд других стран Востока.

Из других епископов Востока в IV веке стали возвышаться Константинопольский и Иерусалимский епископы. Возвышение Константинопольского епископа зависело исключительно от политического значения Константинополя как столицы Восточной империи. Второй Вселенский Собор 381 года, предоставляя преимущество чести Константинопольскому епископу непосредственно после Римского епископа, мотивировал это тем, что Константинополь стал вторым Римом.

Иерусалимский же епископ возвысился вследствие славных церковных традиций своей кафедры, как матери всех христианских Церквей. На Первом Вселенском Соборе ему дан был почетный титул митрополита.

Эти четыре митрополита Востока по определению Четвертого Вселенского Собора 451 года получили титул Патриархов и встали во главе крупнейших церковных округов – Патриархатов.

На Западе выделилась Римская кафедра как кафедра апостольского происхождения, и потому Римский епископ стал Патриархом всего Запада.

Таким образом, вся христианская Церковь в пределах Римской империи была разделена на пять Патриархатов. Объем власти Патриархов и территория Патриархатов определялись отчасти соборными постановлениями, отчасти императорскими указами. Но некоторые Церкви не вошли в состав Патриархатов. Они управлялись своими митрополитами. Эти Церкви назывались автокефальными. К ним принадлежали: на Востоке – Кипрская, на Западе – Медиоланская, Аквилейская, Равенская и Карфагенская. Права и преимущества митрополитов и Патриархов были одинаковы и различались только широтой своих границ.

Митрополит был главным блюстителем порядков церковной жизни в пределах митрополии, Патриарху принадлежал верховный надзор за церковной жизнью во всем Патриархате. Митрополиту подчинены были все епископы его митрополии, Патриарху подчинены были все митрополиты его Патриархата. Митрополиту принадлежало право утверждения и посвящения избранных кандидатов в епископы, Патриархам такое же право принадлежало по отношению к избранным кандидатам на митрополию, а Александрийский Патриарх, по установившемуся издавна обычаю, посвящал и всех епископов своего Патриархата.

Митрополит с ведома Патриарха имел право собирать провинциальные Соборы в пределах своей митрополии, председательствовал на Соборах и руководил ими, Патриарху принадлежало право созывать Соборы областные в пределах Патриархата. Постановления митрополичьих соборов имели обязательное значение для митрополичьих округов; постановления Патриарших Соборов имели такое же значение для всего Патриархата. Кроме того, Соборы митрополичьи – провинциальные, и областные – Патриаршие, служили высшей судебной инстанцией: суду митрополичьих Соборов подлежали епископы, Патриарших – митрополиты.

К исключительной прерогативе Патриарха нужно отнести его право представительства на Вселенских Соборах и у императора от своей Церкви. Участие на Вселенских Соборах епископов того или другого Патриархата тогда только считалось законным, когда во главе их стояли или сам Патриарх, или уполномоченный им заместитель его личности. Представители Патриархов, которые сносились с императорами, у Константинопольского Патриарха назывались референдариями (с латинского – докладчики), у других патриархов апокрисиариями (с греческого – ответчики).

Кроме митрополитов и Патриархов в эпоху Вселенских Соборов упоминается еще иерархическая должность экзархов (с греческого – руководитель, начинатель).

При организации митрополичьих округов этот титул давался тем митрополитам, которые по гражданскому значению своих кафедр возвышались над другими митрополитами. Но когда все митрополии вошли в состав Патриархатов и митрополиты были подчинены Патриархам, необходимость давать митрополитам титул экзарха отпала. Экзархом называлось лицо, получившее от Патриарха особые полномочия по обозрению церковной жизни в разных частях Патриархата.

Иногда этот титул давался иерархам в отдаленных странах от Патриархата. В этом случае они являлись представителями Патриаршей власти в этой стране. Такое значение экзарха в принципе сохранилось и до нашего времени.

До VII столетия все восточные Патриархаты находились в состоянии расцвета. Церковная жизнь в них достигла всестороннего развития, они стали центрами просвещения и богословской науки. В этом отношении выделялись Патриархаты Александрийский и Антиохийский, где было много различного рода церковных учреждений, великолепных храмов, благотворительных заведений и монастырей с книжными сокровищами.

Но в VII веке нашествие арабов превратило три восточных Патриархата – Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский в развалины. От них остались одни только названия. Церковная жизнь в них практически прекратила существование, православное население в количественном отношении сократилось. Эти Патриархаты в эпоху арабского владычества изредка заявляли о своем существовании на Соборах этого времени.

В условиях арабского владычества центр церковной жизни Православия на Востоке переместился в Константинополь, в связи с чем Константинопольский Патриарх занял первенствующее положение. Другие восточные Патриархи в силу сложившихся исторических условий прислушивались к голосу Константинопольского предстоятеля, у которого часто проживали и получали от него посвящение на свои поместные кафедры.

При таком положении голос Константинопольского Патриарха был авторитетнее в церковных кругах, и к нему прислушивались восточные Патриархи. Влияние Патриарха было также достаточно сильным, благодаря чему число епископских кафедр в Византии было гораздо больше, чем во всех остальных Патриархатах.

Для управления Патриархатом и Патриаршей епархией в качестве вспомогательных органов при дворе Константинопольского Патриарха организованы были особые учреждения с целым штатом из 45 должностных лиц, которые в свою очередь делились на 9 пятериц. Патриаршую власть представляли великий эконом, великий сакелларий, великий скевофилакс, хартофилакс и сакеллий. Они были представителями или начальниками особых присутственных мест, называвшихся советами, в ведении которых находились разные стороны Патриаршего управления.

Великий эконом заведовал всем имуществом и всем хозяйством в Патриаршей епархии.

В ведении великого сакеллария находились константинопольские монастыри. Он наблюдал за монастырским хозяйством и монастырской дисциплиной.

Сакеллий и его совет руководили приходскими церквями и их хозяйством. Они же наблюдали за поведением клириков и при необходимости принимали дисциплинарные меры воздействия на священников.

Великий скевофилакс заведовал церковной утварью в Патриаршей епархии и наблюдал за благочинием в храме.

У великого хартофилакса не было специальных обязанностей. Круг его деятельности как управляющего делами касался практически всех вопросов Патриаршего управления. Ему подчинялась канцелярия Патриархата. Поэтому должность хартофилакса была самой влиятельной и почетной при Патриархе. Не случайно хартофилакс назывался «устами и оком» Патриарха.

Весь чиновничий аппарат Патриаршего двора был диаконским, но посвящался с совершением особых обрядов, причем хартофилаксу вручались особые символические знаки его достоинства, кольцо и ключи, а на грудь возлагалась хартия. При богослужении он имел право носить золотые венцы с крестами.

Высшим административным и судебным учреждением при Патриархе был Патриарший Собор, или Синод, в состав которого входили все проживавшие в данный момент в Константинополе епископы, без различия диоцеза или Патриархата, к которому они принадлежали. Обязательными его членами были также и высшие духовные чиновники Патриаршего двора. Особенное значение в Синоде имел хартофилакс. Патриарх являлся председателем Синода, но когда он отсутствовал, то председательствовал хартофилакс. Постановления Синода тогда только получали силу, когда скреплены были подписью и печатью хартофилакса.

В других восточных Патриархатах организация центрального аппарата принципиально не отличалась от Константинопольского, хотя во время арабского владычества он сократился. Но, несмотря на это, никто не посягал на автокефалию Восточных Церквей. Церковные писатели и на Соборах того времени со всей ясностью и определенностью проводили мысль, что полноту церковной власти составляют в совокупности все пять Патриархов.

Высшим органом власти в христианской Церкви являлись Соборы. Их постановлениям были обязаны подчиняться и Патриархи. Благодаря благоприятным условиям, наступившим для Церкви со времени Константина Великого, соборная деятельность Церкви достигла большого размаха.

По своему значению Соборы этой эпохи делились на Поместные и Вселенские.

Поместные Соборы созывались или в пределах митрополий, или в пределах Патриархатов. В первом случае их постановления имели обязательное значение для митрополичьего округа, во втором – для Патриархата. Однако постановления десяти Поместных Соборов получили основополагающее значение для всех христианских Церквей. К ним относятся Анкирский в Галатии (314 г.), Неокесарийский в Каппадокии (315 г.), Гангрский в Пафлагонии (ок. 340 г.), Антиохийский (341 г.), Сардикийский (344 г.), Лаодикийский (381 г.), Константинопольский (394 г.), Карфагенский (419 г.), Константинопольские Соборы 861 и 879 годов.

Но неизмеримо выше по своему значению были Вселенские Соборы. Они оправдывали свое название в силу своей вселенской власти, как последней безапелляционной инстанции. На них были представители от церковных округов всей Римской империи, в т. ч. и епископы Церквей, не входивших в состав империи. Таким образом, на этих соборах был слышен голос всей христианской Церкви, а постановления и определения Собора носили характер вселенской воли. Вот почему определения Вселенских Соборов относительно догматического учения, богослужебных, канонических и дисциплинарных порядков имеют обязательное значение для всей христианской Церкви. Их историческое значение состоит в том, что они явились выражением вселенского христианского единства на все времена. Вселенские Соборы созывались императорами по согласованию с высшей церковной властью. Представителем государственной власти на них был особый чиновник, назначаемый государем. Он открывал заседание собора чтением императорских грамот. Деятельность Соборов, а также расходы, связанные с поездкой их участников на Собор, финансировались государством, где проходил Собор. В соборных совещаниях могли принимать участие члены низших ступеней клира и миряне, но решающее значение имел голос епископов. История Церкви знает семь Вселенских Соборов: Никейский (325 г.) осудил арианскую ересь, Константинопольский (381 г.) осудил духоборческую ересь, Ефесский (431 г.) – несторианскую ересь, Халкидонский (451 г.) – евтихианскую (монофизитскую), Константинопольский (553 г.) – ересь о трех главах, Константинопольский (680 г.) – монофелитскую ересь, Никейский (787 г.) – иконоборческую ересь.

Кроме правил, постановлений и определений Вселенских и Поместных Соборов в каноническое право были включены апостольские правила (85), правила святых отцов: Дионисия Александрийского, Григория Неокесарийского, Афанасия Великого, Василия Великого, Григория Нисского и др., которые постепенно Патриархами Иоанном Схоластиком (VI в.), Фотием (IX в.), римским аббатом Дионисием Малым (VI в.) ⁷, и другими были приведены в систему.

Благодаря заботе государства, для христианского клира определились более устойчивые источники материальных средств, к чему в первую очередь относилось недвижимое имущество. Недвижимое имущество находилось во владении епископских кафедр, монастырей и приходских церквей. Знать, строя церкви, обеспечила их одновременно землей. Такой порядок император Юстиниан I Великий (527–565 гг.) закрепил законом. Он установил, чтобы при устройстве новых храмов указывался и источник содержания при нем клира.

Другую статью содержания клира составляли добровольные приношения верующих деньгами и натурой. Из денежных приношений часть отделялась на содержание храма, часть на содержание клира и часть на благотворительность бедным. Но со времени Юстиниана I большая часть приношений стала идти на содержание клира. Приношения натурой по-прежнему состояли из хлеба и вина, разных плодов, но размер их постепенно сокращался. На Западе в провинциях не с римским населением (в Галлии) этот обычай еще сохранялся, но на Востоке уже в IV веке для его поддержания епископы и священники прибегали к решительной мере – церковному отлучению.

Наконец, третью статью содержания духовенства составляла плата за требы и совершение Таинств. Этот источник содержания не одобрялся Церковью, но оказался наиболее устойчивым, потому что другие источники с течением времени стали сокращаться.

Была попытка ввести в пользу содержания клира, по примеру Церкви Ветхозаветной, десятину, т. е. отчисление 10-й части всех доходов вообще и продуктов земледелия. За нее высказывались такие авторитетные голоса, как св. Иоанн Златоуст и Блаженный Августин. Но десятина не привилась на Востоке, а на Западе привилась в странах со смешанным, преимущественно с варварским населением.

Что касается высшей иерархии, то у нее были свои источники содержания. Кроме недвижимого имущества и приношений верующих в пользу епископских кафедр поступали значительные суммы по духовным завещаниям. Немаловажную статью доходов епископов составляли суммы, которые взимались ими при посвящении на церковные должности. Против этой практики выступал святитель Василий Великий, а Халкидонский Собор 451 года категорически запретил брать деньги при поставлении в церковные должности. И, тем не менее, этот обычай оставался в силе на протяжении всей истории христианства и был узаконен правительством. При императоре Юстиниане I определена была даже конкретная такса за посвящение, а епархии по степени доходов были ранжированы на пять классов. Доходом епархии и определялось количество денежной суммы, которую обязан был вносить новопоставляемый епископ своему митрополиту, а митрополиты – Патриарху. Плата епископам при посвящении ими духовных лиц определена была Юстинианом с таким расчетом, чтобы она не превышала годового дохода посвящаемого.

В эпоху Вселенских Соборов с большей полнотой и точностью определился круг богослужебных времен, а вместе с тем, при постоянном общении Церквей в нем было установлено и большее однообразие.

К богослужебным часам в течение дня – третьему, шестому и девятому – присоединились теперь еще полунощница, первый час и повечерие. Но для удобства все эти самостоятельные прежде части богослужения сводились к трем моментам – утреннему времени после полуночи, дневному перед полуднем и вечернему. В противовес еретикам, которые для совершения богослужения собирались ночью, были установлены всенощные бдения.

В течение недели круг праздничных дней оставался тот же, установленный прежде. Священными днями считались воскресенье, среда и пятница. Последние два были днями поста. В Западной же Церкви, вместо среды, окончательно вошел в общее употребление пост в субботу.

Но особенно в эту эпоху увеличился круг годичных праздников. К праздничным дням, установленным в первые три века, в IV веке присоединились праздники: Обрезания Господня, Сретения Господня, Воздвижения Креста Господня, Входа Господня в Иерусалим и Преображения Господня. Чествование Богоматери особенно усилилось после победы Церкви над несторианской ересью, унижавшей достоинство Богоматери. В честь Ее установлены были праздники: Благовещения, Рождества Богородицы (V в.), Успения Богородицы (VI в.), Введения во храм (VIII в.).

Много праздников было установлено в память святых мучеников и исповедников, к памяти которых христиане относились с особенным благоговением. В них они чтили страстотерпцев, засвидетельствовавших истину Евангелия своей кровью. На гробах мучеников воздвигались алтари и храмы, их мощи переносились в храмы. Новые храмы посвящались их именам. Дни кончины мучеников стали праздничными днями, в которые на местах их погребения отправлялось всенощное бдение. Устраивались вечери любви и совершалась Евхаристия. Церковные проповедники восхваляли их в одушевленных речах, поэты – в восторженных гимнах. С необычайной ревностью отыскивали их реликвии. Каждый город, каждая провинция имели своего особенного святого заступника.

В эту эпоху определилась продолжительность постов Четыредесятницы, Рождественского, Успенского и в честь святых апостолов. Однако уставные требования касательно этого вопроса касались лишь халкидонских Церквей. В нехалкидонских Церквях были приняты свои уставы.

Богослужебные здания христиан в эту эпоху получили вполне благоустроенный вид и сложились в один определенный архитектурный тип. В первые три века, при стесненном положении, места богослужебных собраний христиан отличались разнообразием своего внешнего вида. Ими были и простые жилые помещения, и катакомбы, и специально устроенные здания. Но последних было мало: строить их было небезопасно, потому что во время гонений они или конфисковывались или разрушались. Теперь эта опасность миновала, и религиозное чувство христиан прежде всего выразилось в церковном строительстве. Везде, где были христианские общины, возникли здания со специальным назначением для богослужебных собраний. Императоры и епископы, отдельные лица из мирян, располагавшие средствами, и целые приходские общины состязались друг с другом в возведении христианских храмов. Особенной красотой и благолепием отличались храмы, построенные христианскими государями. Таковы были храмы, построенные императором Константином и матерью его Еленой в Палестине на месте Гроба Господня, на горе Елеонской, в Вифлееме и Хевроне, церкви во имя апостолов Петра и Павла, в Константинополе, церкви латеранская и ватиканская в Риме.

Но истинным чудом архитектурного искусства той эпохи была церковь во имя святой Софии в Константинополе, восстановленная Юстинианом I. Две предыдущие постройки этого храма были уничтожены пожарами: одна – во времена святителя Иоанна Златоуста, вторая – в ходе восстания «Ника».

Главную центральную часть храма, возведенного Юстинианом, составлял громадный купол 36 саженей в окружности. При освящении этого храма император воскликнул с гордостью: «Я победил тебя, Соломон!».

Внешний вид христианских храмов стал определяться еще в первые века христианской Церкви. Они представляли собой продолговатые здания наподобие корабля. Тип этот в настоящую эпоху упрочился, благодаря тому, что в собственность Церкви передано было, по распоряжению императоров, много общественных зданий, известных под названием базилик. Базилики представляли из себя продолговатые четвероугольные здания, в которых раньше происходило судопроизводство или торговля. Они то и были приспособлены к христианским храмам. Плоская кровля базилик сменилась куполами. Такая форма построек, получившая название византийского стиля, особенно распространилась со времени Юстиниана I (VI век).

Сохраняя форму креста, храмы строились как круглые, так и продолговатые, последние в свою очередь стали строить в стиле «корабля».

С введением колоколов при храмах стали устраиваться особые здания – колокольни. Они пристраивались или к самой церкви или отдельно, вписываясь в общий архитектурный ансамбль. Впервые об употреблении колоколов упоминается на Западе в VII веке. На рубеже VIII – IX столетий при Карле Великом колокольный звон сопровождал богослужения уже повсеместно. На Востоке впервые колокола появились в середине IX века, когда по просьбе Василия Македонянина (867–886 гг.) венецианец дож Орсо прислал в Константинополь 12 колоколов для вновь сооруженной церкви. Но это нововведение не сразу привилось на Востоке. И только в эпоху крестовых походов колокола стали входить там в общее употребление. Название колоколов «кампанами» произошло от кампанской руды, из которой они отливались.

К главному зданию храма примыкало часто еще несколько построек, соединенных с ним и обнесенных оградой. Таковы были крестильни – баптистерии. Они имели круглую форму, с бассейном в середине, окруженным рядами колонн. Перед входом в крестильную часть находилась особая большая комната для поучения оглашенных.

Для хранения церковных драгоценностей: сосудов, одежд, книг, архива при больших церквях строились особые здания. Кроме того, при храмах строились благотворительные заведения: дома для кормления бедных, приюты для сирот и престарелых, воспитательные дома, лечебницы и т. п. Кладбища также большей частью находились в церковной ограде.

В своем внутреннем устройстве храмы сохраняли прежний вид. Они делились на притвор, помещение верующих и алтарь. Существенная перемена коснулась притвора: с уменьшением числа кающихся и оглашенных он уменьшался и в размерах.

Место для алтаря было уже на несколько ступеней выше сравнительно со средней частью храма. Часть этого возвышения пред алтарем, назначавшаяся для клира, чтецов и певцов, называлась солеей.

Существенными принадлежностями христианских храмов были престол, жертвенник, кресты, свитки Священного Писания и книг, кадильницы. Без престола не позволялось совершать литургии. Но для миссионерских и военных целей стали употребляться переносные престолы. Однако ввиду неудобства их со временем они стали заменяться священными напрестольными пеленами, получившими название антиминсов. У латинян же для этого стали употребляться священные каменные плиты. Антиминс считали существенно необходимым, и удалять его с престола не допускалось. Над престолом устраивался на четырех колоннах балдахин, называвшийся киворием. К колоннам, посредством золотых цепочек, привешивался сосуд в форме голубя с освященными дарами. Впоследствии место его заменил ковчег в виде башенки. Все эти принадлежности христианских храмов, где позволяли средства, изготавливались из ценных материалов: золота, серебра и украшались драгоценными камнями.

Но лучшим украшением христианских храмов служили иконы, ими главным образом и стали украшаться христианские храмы. С развитием иконописного искусства и увеличением числа икон в VIII в. на востоке появились иконостасы, т. к. иконами стала заменяться та решетка, которой отделялся алтарь от средней части храма.

Христианские богослужение во втором периоде церковной истории (313–1054 годы) достигло полного своего расцвета, развив в себе необыкновенное богатство формы и содержания.

Первым богослужебным актом, с которого начиналась христианская жизнь верующего, было, как и прежде, Таинство Крещения. В его совершении произошли некоторые изменения, но они касались не сущности Таинства, а порядка оглашения. Когда происходили массовые обращения, оглашение совершалось в том порядке, как оно сложилось раньше. Но с V века, когда в общую практику вошло крещение детей, институт оглашенных прекратил свое существование.

Начиная с IV столетия начинается постепенная унификация основного богослужебного чина – литургии. До этого времени в каждой поместной Церкви совершались свои литургии: в Иерусалимской – апостола Иакова, в Александрийской – Марка, в Римской – мужа апостольского Климента. В IV веке чин литургии был пересмотрен святителями Василием Великим и Иоанном Златоустом. Их литургийные чины, одобренные Церковью, вошли в практику на Востоке с именем этих выдающихся богословов.

На Западе для совершенствования богослужения много сделали Амвросий Медиоланский и папа Григорий Великий Двоеслов, с именем которого связана Литургия Преждеосвященных Даров. С прекращением института оглашенных последовало исключение из литургии обряда удаления оглашенных из храма.

Как существенную особенность в богослужении этого времени нужно отметить увеличение церковных чинопоследований. Оно стоит в тесной связи, с одной стороны, с развитием догматического учения Церкви, с другой – с введением новых праздников Господних, Богородичных и праздников в честь святых. Догматические идеи находили свое выражение не только в отвлеченных определениях, но и в религиозной лирике – гимнах, молитвах и славословиях, отвечавших потребностям сердца. Установление новых праздников потребовало составления новых богослужебных чинопоследований.

Расцвет богослужебного творчества в эту эпоху связан с именами ряда замечательных церковных поэтов, обогативших богослужение своими высокохудожественными по форме, глубокими по содержанию и силе религиозного чувства песнопениями и молитвами. Знаменитые богословы IV века Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст и Ефрем Сирин на Востоке, Амвросий Медиоланский на Западе были в то же время замечательными церковными поэтами. В V столетии замечательными церковными песнотворцами были Анатолий, Патриарх Константинопольский († 458 г.); Роман Сладкопевец († 510 г.); Никита Ремизианский († 510 г.); в VII веке – Софроний, Патриарх Иерусалимский († 641 г.) и Андрей, архиепископ Критский († ок. 712 г.); в VIII веке – Герман, Патриарх Константинопольский, Иоанн Дамаскин и современник его Косьма Маюмский, в IX веке – Иосиф Песнописец, Феодор Студит, инокиня Кассия и другие. Первое место среди церковных поэтов, несомненно, принадлежит Иоанну Дамаскину. По силе поэтического вдохновения среди церковных поэтов ему нет равного. Наиболее выдающимися произведениями церковной литургики этой эпохи можно считать гимн Никиты Ремизианского «Тебе Бога хвалим»; «Покаянные каноны» Романа Сладкопевца, а также каноны на Пасху, Рождество, Богоявление и догматики Иоанна Дамаскина.

На поприще богослужебного творчества подвизались не одни духовные лица. В составе богослужебных песнопений встречаются гимны, принадлежащие самим императорам. Император Юстиниан составил и ввел в церковное употребление гимн «Единородный Сыне и Слове Божий». Императору-иконоборцу Феофилу принадлежат песнопения: «Благословите строцы» 4-го гласа, «Слыши дщи Сионя» 8-го гласа и стихиры в неделю Ваий «Приидите язы́цы».

По сравнению с Восточной Церковью богослужение на Западе имело свои особенности. На Западе богослужебным языком была признана исключительно латынь. И это понятно: на латинском языке говорило не только коренное римское население империи, но и жители всех западных провинций. После падения Западной Римской империи (476 г.) и создания варварских королевств латинский язык оставался по-прежнему языком интеллигенции, особенно духовенства, и, следовательно, занимал привилегированное положение. Он был официальным языком и в сношениях между народами Запада, как язык наиболее устойчивый среди подвергавшихся быстрым изменениям наречий варваров.

Этими обстоятельствами объяснялась и продолжительная устойчивость латинского языка в богослужении на Западе. Но что вызывалось и поддерживалось особыми обстоятельствами, стало потом считаться необходимым и единственно законным. Не считаясь с тем, что латинский язык уже был непонятен среди новых германских народов, а с образованием новых языков он стал забываться даже в странах с римским населением, западная иерархия упорно везде вводила в богослужение латынь. В средневековье господствовало мнение, что прославлять Господа можно только на трех языках, на которых Пилатом написано было титло на кресте Спасителя – греческом, римском, еврейском. В связи с этим апологеты Западной Церкви настаивали на отправлении богослужения на латинском языке. Несмотря на то, что против такой исключительности в употреблении богослужебного языка высказывались и некоторые папы (Иоанн VIII) и государи (Карл Великий), латинский язык утвердился в богослужении Западной Церкви.

Другой особенностью в богослужении Западной Церкви было введение органов. В 757 году император Константин Копроним прислал этот инструмент в подарок франкскому королю Пипину. С этого времени органы стали входить в богослужебное употребление. Само по себе введение музыки в богослужебное употребление не представляло существенного нарушения христианских порядков. В ветхозаветной Церкви музыка допускалась в богослужении. Но музыка суживала влияние богослужения на душу верующих, действуя лишь на их чувство, тогда как вокальное пение, принятое в Восточной Церкви, возбуждает не только чувство, но и питает ум, внедряя в сознание верующих те религиозные идеи, которые выражены в церковных песнопениях.

Третью особенность богослужения в Западной Церкви составляло введение опресноков в таинстве евхаристии ⁸, которое в XI веке прочно вошло в практику. Опресноки, которые были круглыми по форме и с печатью сверху, приготавливались из лучшей муки без закваски. При освящении даров была исключена молитва с призыванием Духа Святого на претворение их в Тело и Кровь Христову.

Как на особенность западного богослужения нужно указать на тайные литургии, или мессы. Литургии совершались тайно, шепотом, одновременно с литургией, совершаемой вслух. Эти литургии, без участия в них верующих, получили название частных месс.

Наконец, особенностью Римской Церкви являлось то, что лишь епископы имели исключительное право совершать конфирмацию – миропомазание. Поэтому дети получали это таинство, когда епископу возможно было совершить его, вследствие этого многие дети умирали, не получив благодати, сообщаемой в этом таинстве.

В тесной связи с богослужебным порядком стояла церковная дисциплина. Церковь, как и прежде, строго следила за тем, чтобы поведение верующих соответствовало христианским нормам. Только благочестивые христиане могли быть участниками богослужебных собраний.

Средством для очищения совести согрешивших было Таинство Покаяния. Но по отношению к тяжким грешникам оно применялось после предварительного дисциплинарного испытания их покаянного настроения. В характере дисциплинарных мер в эту эпоху произошла перемена. Суровая дисциплинарная система первых трех веков стала значительно смягчаться. Вместо долговременного покаяния установилось покаяние краткосрочное, например, вместо десяти лет покаяния назначался один год, но с усиленными молитвами, постами, милостынями, с определенной регламентацией, в какие дни нужно ограничиваться сухоядением, сколько делать в день поклонов, сколько раз говорить «Господи помилуй» и т. д. Вместе со смягчением дисциплинарных требований сделано смягчение и в самом Покаянии. Тайная исповедь сменила публичную, особые специальные духовники были отменены, и каждому представлено было по своему усмотрению выбирать себе духовника и каяться пред ним в своих тайных и явных грехах. Торжественное отлучение от Церкви применялось только к еретикам и раскольникам, и то после того, когда выяснялось их упорное нежелание подчиниться требованиям Церкви.

До вторжения новых германских племен церковная дисциплина на Западе отличалась таким же суровым характером, как и на Востоке. Однако здесь произошло ее смягчение. Публичное покаяние со времен папы Льва Великого (около половины V века) вышло из употребления и заменено тайной исповедью. Грешникам вместо продолжительных постов назначалось прочитывание известного числа псалмов.

Просвещение новых германских племен практически не коснулось, безнравственность проявлялась в крайне грубых формах. Сами феодалы допускали такие насилия, что для их сдерживания нужны были суровые дисциплинарные меры.

С VIII века вновь начинает применяться суровая покаянная дисциплина первых трех веков. В широких размерах стали практиковаться так называемые экскоммуникации, или отлучения от Церкви по отношению к тяжким грешникам. Они были двух родов: малое отлучение и великое, или анафема.

Малое отлучение состояло в лишении грешника на тот или другой срок церковного общения с назначением ему разного рода благочестивых упражнений. По окончании покаянного срока после публичной исповеди он опять принимался в церковное общение.

Великое отлучение, или анафема, соединялось для грешника, кроме церковных, с тяжелыми гражданскими последствиями. Он лишался права занимать какую-нибудь государственную и общественную должность. Он не мог заявлять права на иск в церковном судопроизводстве, совершать и утверждать духовные завещания, вести судебные процессы, где требовалась клятва. Ни один священник не мог благословить его брак. Ему в случае болезни отказывалось в последних Таинствах, а в случае смерти – в христианском погребении. Такой мерой чаще всего достигалась покорность Церкви строптивого грешника, но покорность эта имела и негативный характер: под ней скрывалось часто ожесточение против той Церкви, которая так беспощадно его карала.

Вместе с тем в руках католической иерархии было еще более грозное дисциплинарное средство, которого не знала Восточная Церковь – это интердикт. Он налагался на целый округ и даже на целое государство, когда нужно было смирить к покорности Церкви правителя этого округа или государя целой страны. Великое отлучение, или анафема для таких лиц было слабым средством: религиозные обязанности для них исполнялись капелланами, а гражданскими правами они пользовались в силу своего положения. Поэтому Церковь нашла новый тотальный способ покорности. Когда постигало страну это несчастье, в ней замирала церковная жизнь: закрывались храмы, замолкали колокола, прекращались религиозные процессии, церкви лишались своих украшений, браки не совершались, умершие лишались церковного погребения, за исключением священников, монахов, странников, нищих и младенцев. Вся страна погружалась в траур. Находившаяся под интердиктом страна оказывалась в беззащитном отношении к завоевателям, которые могли ее грабить и разорять. Интердикт почти всегда достигал цели. Виновники такого несчастья для страны вызывали против себя взрыв общественного негодования и подданные готовы были отказаться от своего государя. И могущественный грешник невольно смирялся перед церковным судом, приносил публичное покаяние и подвергался церковному наказанию.

Состояние христианской жизни в эпоху со времен Константина Великого и до разделения Церквей представляет в высшей степени разнообразную картину.

Христианство, как государственная религия, господствовала не только в Римской империи, но и за ее пределами, распространяясь между народами и способствуя высокому культурному развитию их.

Однако влияние христианства не было равномерным. В странах, где просвещение стояло на более высокой ступени развития, влияние христианства на нравы было сильнее. В других странах христианству приходилось преодолевать препятствия грубых нравов и невежество населения. Таким образом, эти страны должны были быть подготовлены для миссионерской проповеди. При таких условиях люди принимали христианство, убеждаясь в его истинности, одновременно воспринимая его как спасительную силу духовного возрождения.

Не случайно жизнь христиан того времени рисуется в светлых тонах. К этому были основания, так как античный мир отличался как демократией, так и одновременно ее отсутствием в семейной и личной жизни, где власть отца над детьми была сурова и безгранична. В доме своего отца всякий член семьи составлял вещь, принадлежавшую к тому же разряду движимостей, как скот и рабы. Иное дело – христианство, которое утвердило лейтмотивом жизни тезис, что все люди – братья.

Поэтому семейный гнет и произвол уступают место христианской любви, женщины выходят из того рабского положения, в котором они находились в языческом мире и, как жены и матери, занимают в семье почетное место. Также отношения отцов к детям и детей к отцам становятся гуманнее.

Женщины-христианки той эпохи явили собой типичные образы, которые навсегда остались идеальными для женщин-христианок последующих веков. Такими были, например, Нонна, мать Григория Богослова, Эмилия, мать Василия Великого, Анфуса, мать Иоанна Златоуста, Моника, мать блаженного Августина и др.

Но, с другой стороны, недостатки в религиозно-нравственной жизни замечаются в западном христианском обществе уже до падения Римской империи. С ними подробно знакомят нас сочинения Илария Пуатьесского, пресвитера Сальвиана, Амвросия Медиоланского и особенно Блаженного Иеронима (письмо к Евстохии).

С падением Западной Римской империи и с возникновением новых германских государств на Западе уровень христианской жизни там понизился еще больше, и это закономерно. Во время принятия христианства новые германские народы Запада находились на самой низшей ступени культурного развития. Христианство принималось ими только с внешней обрядовой стороны, которая была доступной их непросвещенному разуму. Германец-варвар легко усвоил обрядовую сторону христианства, но не больше. Внутренняя сторона христианства надолго оставалась для него за закрытой дверью, христианские моральные требования слабо проникали в его жизнь, а поэтому тонкие стороны христианства не могли подействовать на грубые нравы недавних язычников.

Для благотворного и глубокого влияния христианства на нравственность нужны были два условия – просвещение и стоящее на высоте своих пастырских обязанностей духовенство. Между тем, этих условий именно и недоставало. Просвещение погибло под развалинами разрушенного римского мира, и на Западе воцарился темный век невежества, а духовенство по своему развитию и особенно нравственному складу ничем не отличалось от массы. Так, в судебную практику Церкви, ссылаясь на суд Божий, были введены испытание огнем, горячей и холодной водой и др.

Еще в первые века существовали предпосылки монашеской жизни христианской Церкви. Ее предтечами были те подвижники-одиночки, которые, не находя в мире благоприятных условий для подвигов, удалялись из него в пустынные места и здесь, вдали от житейской суеты, предавались благочестивым упражнениям в молитве, посте и богомыслии.

Но в IV веке, когда в Церкви возникла потребность в строгой организации ее структуры, монашество также не избежало регламентации своей духовной жизни, выработав в ней два направления: отшельническое и общежительное. Сущность отшельнического строя заключалась в том, что иноки, находясь под руководством своего аввы (с еврейского – отец), по-своему усмотрению организовывали свою частную жизнь. Каждый из них сам добывал средства к существованию и распоряжался ими, каждый по своему усмотрению распределял и свои келейные занятия. Другая форма монашеской жизни – общежительная – отличалась более строгими порядками. Здесь жизнь иноков, равно как общественно-монастырская, так и келейная до мельчайших подробностей определялась уставом. Права личной собственности не существовало. Все, что добывалось трудами иноков, шло в общий котел, из которого каждый инок получал свое содержание. Наличие у инока какой-либо собственности расценивалось как преступление.

Родиной восточного монашества был Египет. Здесь, в пустынях Фиваиды, 60 лет подвизался первый представитель монашества преподобный Павел Фивейский. Египет был родиной и знаменитых устроителей монашеской жизни, как правильно организованного учреждения – преподобных Антония и Пахомия. Первый положил начало отшельническому строю в монашестве, последний – общежительному.

Преподобный Антоний Великий происходил от благородных и богатых родителей из египетского селения Комы. Он получил строгое христианское воспитание. В 18 лет после смерти родителей он остался сиротой. Благочестивая настроенность, вынесенная им из домашнего воспитания, определила его отношение к миру. Мирские удовольствия, которыми он мог пользоваться при своих средствах, не могли увлечь его. Ему представлялись картины иной жизни, посвященной Богу, вдали от суетного мира. Пример апостолов, оставивших все, чтобы идти вслед за Господом, особенно занимал его мысль. И Промысл Божий указал ему другой жизненный путь. Во время богослужения в душу его особенно глубоко запали слова Господа, сказанные богатому юноше: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твоё и раздай нищим и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи и следуй за Мною» (Мф. 19:21), и он решился исполнить это. Он раздал своё имение нищим, а сам поселился неподалеку от города и под руководством одного старца-подвижника и стал вести уединенную жизнь.

Почувствовав себя достаточно укрепленным для дальнейших подвигов, он поселился в одной пещере, служившей гробницей, и провел в ней много лет, питаясь хлебом и водой. Великому подвижнику пришлось вести борьбу с разного рода искушениями. С одной стороны, его соблазняли картины мирской жизни, полной разных наслаждений и развлечений, а с другой – перед ним была жизнь, полная всякого рода лишений. Но только молитвами и постом он победил эти соблазны. Чувствуя себя полностью подготовленным для серьезных подвигов, он удалился совсем из обитаемых мест и поселился на развалинах одной крепости, где подвизался 20 лет. Слава о святом подвижнике распространилась между христианами, многие пожелали вести под его руководством подвижническую жизнь. Так около Антония собралось целое общество подвижников, поселившихся в соседних пещерах. Это была первая монашеская община.

Великий подвижник сподобился дара чудотворения и прозрения. За советом и утешением к нему приходили люди разных классов и состояний. Сам император Константин Великий находился с ним в переписке. Но совершенно уединенная жизнь была идеалом подвижника, она манила его. Последние годы он проводил большей частью в так называемой внутренней пустыне, на расстоянии трех дней пути к востоку от основанного им монастыря, и только по временам приходил к своей братии для ее руководства и назидания. Он только дважды появлялся в миру: в 311 году, когда он прибыл в Александрию в самый разгар гонения христиан при Максимине, чтобы ободрить и утешить страдальцев за веру и во второй раз он, уже ста лет от роду, появился в том же городе, когда тон в Православии задавали ариане. В обоих случаях его появление было весьма благотворно для верующих, так как в его словах и наставлениях они почерпнули новые силы для борьбы со своими врагами. Многие еретики и язычники под влиянием его бесед обращались к Церкви.

Незадолго до своей смерти Антоний встретился с Павлом Фивейским. Трогательна была беседа двух великих старцев. Находясь более 80 лет в пустыне, Павел решительно не имел никаких сведений о мире. Он спрашивал Антония: «В каком положении находится род человеческий? Какое в мире правление? Остаются ли еще идолопоклонники?» В скором времени Павел скончался, и Антоний похоронил его, причем явившиеся два льва сами выкопали своими когтями глубокую могилу для святого подвижника. Преподобный Антоний скончался в глубокой старости 106 лет от роду.

Преподобный Пахомий Великий был уроженцем Фиваиды, родился в языческой семье. Богато одаренный от природы, он получил в молодости хорошее воспитание. В 312 году Пахомий служил в войске кесаря Максимина, который воевал против императоров Константина и Ликиния. Среди трудов и лишений похода он имел случай узнать христиан, как они, по заповеди Своего Учителя, милосердно и любовно относились к своим врагам. Жизнь египетских подвижников увлекала Пахомия, и он, возвратясь с войны, крестился и удалился в египетские пустыни. Здесь он подвизался под руководством одного старца, по имени Паламон. Так же, как и около Антония, около него стали собираться многие любители уединенной жизни. Привыкший на военной службе к строгому порядку и дисциплине, Пахомий решился дать обществу подвижников строго определенную организацию и ввести в их жизнь однообразный порядок. На реке Нил, в местечке Тавенна, он стал устраивать свой монастырь. Но так как в одном монастыре не могли вместиться все желающие подвизаться под его руководством, он основал на берегах Нила несколько монастырей.

Жизнь в этих монастырях была строго определена уставом: два раза в сутки – днем и ночью – монахи по звуку трубы или била собирались в церковь на молитву. В воскресенье из соседнего села являлся пресвитер, совершал литургию и причащал иноков. Из опасения проявления духа самомнения среди иноков Пахомий никому из них не позволял принимать пресвитерского сана, и сам не имел его.

Из монашеских подвигов особенно высокую цену имели подвиги созерцательного характера: длинные молитвы, усиленные посты, размышления о Боге и мире духовном. Физический труд рассматривался как необходимость для материального существования и для вспомоществования бедным. Физические работы исполнялись всеми: от них не был свободен и сам настоятель. Наряду с простыми иноками он охотно исполнял грубые монастырские работы. Все, что добывалось трудами иноков, шло в общие монастырские средства.

Полное отречение от своей воли и безусловное подчинение воле настоятеля были основанием монастырской дисциплины. Всякое дело начиналось и кончалось с благословения настоятеля. Порядки в монастырях были самые строгие. Пища была скудная: состояла главным образом из хлеба, сыра и овощей, и то давалась только однажды в сутки. Только в субботу и воскресенье полагалась вечерняя трапеза. В монастыре не допускалось никакой личной собственности. Пахомий не сразу принимал в монастырь всякого, кто изъявлял желание, установив предварительное годичное испытание. Несмотря на такие строгие порядки, число монахов в восьми основанных им монастырях при жизни Пахомия доходило до 7000 человек.

Из подвижников Востока в IV веке особенно известен Макарий Египетский. Он родился около 300 года в Нижнем Египте от одного благочестивого пресвитера туземной национальности. Против своего желания он, по воле родителей, вступил в брак, но хранил в нем целомудрие. По смерти родителей и жены, около 30 лет от роду, Макарий удалился в скитскую пустыню. Строгостью своих аскетических подвигов приобрел себе всеобщее уважение и получил за кротость и смирение название «отрок-старец». В 40 лет он был посвящен в сан пресвитера, и с этого времени в течение 50 лет стоял во главе скитского монашества. Во времена Валента за исповедание никейской веры подвергся кратковременному изгнанию. Еще при жизни он был удостоен дара чудотворений и пророчества.

Преподобный Макарий известен и как писатель. От него осталось 50 бесед нравоучительного характера. Тесное единение души с Богом, как высшее благо и цель человеческой жизни, составляет главную мысль творений Макария. Ему же принадлежит несколько молитв вечерних и утренних, принятых в церковное употребление. Макарий скончался в 391 году.

В Малой Азии, в пределах Понта и Каппадокии, распространением монашества занимался святитель Василий Великий, чему также содействовали написанные им монашеские правила. Близ Газы в Палестинской пустыне подвизался более 50 лет ученик и подражатель первоначальников монашества преподобный Иларион, Савва Освященный, соединивший с иночеством сан священника. Подвижническую жизнь начал с 8-летнего возраста. Около Иерусалима, у потока Кедронского, он основал монастырь и ввел в нем строго определенный богослужебный устав.

Преподобный Евфимий Великий (376–473 гг.), начавший подвижническую жизнь также с ранних лет, имел громадное влияние на развитие восточной монашеской жизни. В разных местах, где он подвизался, около него собиралась любители уединенной жизни. Так возникали монастыри. Его влияние было настолько велико, что многие еретики обращались в православие. В V веке инок Александр устроил монастырь «неусыпающих», который был назван так потому, что в нем круглосуточно совершались богослужения.

Рано появилось монашество на Синае и в Сирии. Из подвижников Синая в V веке известен преподобный Нил Синаит († 450), а в VII веке – преподобный Иоанн Лествичник († 649), игумен одного Синайского монастыря, который получил такое имя от сочинения "Лествица», где указаны степени восхождения к духовному совершенству.

Из подвижников сирийского монашества следует отметить преподобного Исаака Сирина. Он родился в Ниневии, в молодые годы принял монашество и для подвигов уединения удалился в пустыню. Жители Ниневии избрали его своим епископом, но он только пять месяцев управлял своей епархией и снова ушел в монастырь. Незадолго до смерти Исаак Сирин потерял зрение от подвигов и поста. Большой интерес среди его многочисленных сочинений представляют слова и поучения. Они полны самых глубоких психологических наблюдений, в них затрагивается жизнь человеческого духа в самых неуловимых его состояниях.

В середине V века монашество стало распространяться в Константинополе. Римский патриций Студий основал здесь монастырь, получивший впоследствии известность. В этот монастырь была приглашена община неусыпающих иноков. Значение этого монастыря в конце VIII и первой четверти IX века поднял знаменитый его игумен в Константинополе преподобный Феодор Студит († 826), известный защитник иконопочитания. Число братии в Студийском монастыре под его управлением возросло с двенадцати до тысячи человек, а по строгости дисциплины монастырь превосходил остальные греческие монастыри. Из этого монастыря выходило много подвижников благочестия, как, например, Николай, подверженный истязанию за иконопочитание, и Иоанникий.

Кроме обычных подвигов аскетизма, которые определялись и предусматривались монашескими уставами, существовали особые чрезвычайные формы подвижничества. К ним относится столпничество – подвиги на столпе под открытым небом. Представителем этого рода подвижничества был в V веке Симеон Столпник, подвизавшийся в 60 верстах от Антиохии на столпе, имевшем около аршина с четвертью в диаметре. В течение 37 лет он предавался этому подвигу. Шея его отягчена была железной цепью. Скудную пищу он принимал только один раз в неделю и постился в течение всего Великого поста. Он удостоен был дара чудес и пророчества. Скончался в 460 году в возрасте 72 лет.

Наиболее видным представителем этого рода подвига был Симеон Юродивый († ок. 590 г.). 30 лет он подвизался в пустыне около Мертвого моря. Симеон Юродивый положил начало юродству во Христе. В VII веке мы видим другого замечательного представителя этого подвига – Алиппия Столпника, который нес молитвенный подвиг на столпе в течение 50 лет.

В VIII–X веках становятся известными христианскому миру и многие подвижники святой горы Афонской: преподобный Петр Афонский († 734), подвизавшийся на святой горе более 50 лет в полном одиночестве, и святой Афанасий († 1000), устроивший на Афоне монастырь, который в X веке стал рассадником монашеского подвижничества.

Западное монашество возникло под влиянием восточного, которое довольно быстро укрепилось и развилось. Восточный строй монашеской жизни, перенесенный на Запад, был основательно переработан в духе и направлении Западной Церкви. В первую очередь монашество стало на Западе громадной культурной силой как в церковной, так и в светской жизни. Но «золотой век» западного монашества приходится главным образом на средние века.

Блаженный Иероним свидетельствует, что святой Афанасий Александрийский во время второго своего изгнания в Рим (341–343 гг.) принес в Италию сведения об отшельнике Антонии и монастырях святого Пахомия. Кроме того, Палладий говорит, что один монах из Египта – Исидор около 350 г. был в Риме.

Первые монастыри возникли на Западе в 70-х годах IV века. Святой Мартин († 397 г.) основал несколько монастырей в Галлии. Во внутреннем устройстве монастырской жизни на Западе подражали сначала египетским и палестинским образцам.

Первый, кто предпринял на Западе кодификацию постановлений относительно монашеской жизни, был Иоанн Кассиан (ок. 360–431 гг.). По национальности скиф, он родился в стране, расположенной по нижнему течению Дуная. Подобно Иерониму, Иоанн служил связующим звеном между Западом и Востоком. Родившись в пограничной полосе между Востоком и Западом, он сначала испытывал влечение к Востоку. Около 15–20 лет он провел вместе со своим другом Германом в монастыре в Вифлееме среди анахоретов нижнего Египта. Около 400 года он попал в Константинополь, где был поражен обаятельной личностью святителя Иоанна Златоуста, и стал при нем диаконом и его учеником. После ссылки Иоанна Златоуста Иоанн Кассиан удалился на Запад к папе Иннокентию I. Последнюю треть своей жизни он провел на Западе, став там пресвитером и основав 2 монастыря в Массилии. Его сочинение, написанное около 426 года, представляет собой правила и узаконения относительно монашеской жизни, составленные на основе трудов восточных отцов и своего практического опыта. Наряду с ними пользовались успехом и правила Василия Великого, в переводе Руфина, и постановления святого Пахомия в переводе блаженного Иеронима. Иероним и Амвросий своими похвалами безбрачию и девственной жизни до такой степени увлекающе действовали на своих слушателей, что многие из них принимали монашество.

Среди отцов и матерей такая пропаганда монашества стала вызывать раздражение. Матери удерживали своих дочерей от слушания бесед Амвросия Медиоланского, а блаженный Иероним вынужден был удалиться из Рима. На Востоке его деятельность становилась все активнее. Из Вифлеемского монастыря он писал на Запад письма, в которых в самых светлых и идеальных чертах рисовал монашескую жизнь.

К концу IV века на Западе было уже большое количество монастырей. Они возникли на островах около берегов Италии, Далмации и в Галлии. Блаженный Августин положил начало монашеству в Африке.

Но если восточное монашество отличалось созерцательным характером, большое значение имели там продолжительные молитвы и бдения, усиленные посты, то западное монашество не отличалось строгостью.

Восточные подвижники не знали другой пищи, кроме хлеба и овощей. Вследствие такого направления монастыри на Востоке возникали в местах пустынных, вдали от мира, и чуждались сношения с миром, на Западе на монастыри смотрели как на одну из единиц феодальной системы.

Преподобный Бенедикт Нурсийский родился в знатной семье в итальянской провинции Нурсии. Воспитывался он в Риме и, видя там распущенность нравов, в 14 лет удалился в пустыню, где старец Роман указал ему уединенное место для подвигов. Здесь его обнаружили пастухи, тут о нем узнали монахи соседнего монастыря, которые выбрали его своим игуменом. Строгость его правил вызвала гнев братии, и он должен был бежать во Флоренцию, где основал 12 монастырей, но зависть флорентийского духовенства заставила его покинуть город.

На уединенной горе, названной Монтекассийской, Бенедикт основал монастырь. На горе Кассино, с высоты которой открывался чудный вид на Кампанию, окруженную с одной стороны горами, а с другой омываемую Средиземным морем, вначале возникла часовня. На острове было еще много следов язычества: тут стоял храм в честь Аполлона, а около него тянулась священная роща в честь Венеры. Окрестное население посещало эти места для совершения языческих обрядов. Преподобный разрушил капища и вырубил священную рощу. Построенная им часовня послужила основанием для знаменитого Монте-Кассийского монастыря, откуда пошли все монашеские общины Запада. Устав Монте-Кассийского монастыря был сходен с уставами восточных монастырей. Как и там, в основу монастырской дисциплины здесь полагалось отречение от собственной воли и подчинение воле настоятеля.

Как на Востоке, поступающий в монастырь (новициат) проходил в течение года предварительное испытание на твердость в подчинении всем требованиям монашеского устава, причем ему трижды прочитывали устав. Кроме того, от него требовалось письменное обязательство, что он никогда не оставит монастыря. Особенности устава Бенедикта состояли в том, что в нем получил широкую постановку практический элемент. Монастырский день, по уставу, начинался с двух часов до полуночи. В течение дня в разное время совершалось богослужение, но семь часов назначалось для различного вида практических работ: обработки земли, переписывания книг, обучения детей, а позже папа Григорий Великий предоставил им право миссионерской деятельности.

В основу монашеской жизни положено было строгое общежитие. Лично монаху не должно принадлежать никакой, даже ничтожной собственности. Все содержание они получали из общих монастырских средств. Относительно пищи устав не предписывал лишений и ограничений, предусмотренных восточными уставами. Требовалось соблюдать только умеренность. За обедом предлагалось два рода кушаний, чтобы те, которые не могли есть одного, могли подкрепиться другим. Кроме растительной пищи, продуктами монашеского стола были яйца, сыр, рыба и даже птица и плоды. Категорически запрещалось употребление мяса четвероногих животных.

Каждому монаху давалось, кроме того, небольшое количество вина. Впрочем, правила относительно пищи не были строго регламентированы уставом. Аббатам монастырей в этом отношении предоставлялась свобода по своему усмотрению устанавливать правила сообразно с климатом и временем года, возрастом, здоровьем и занятием монахов.

Такая реорганизация монашеской жизни настолько соответствовала условиям западной жизни, что еще при жизни Бенедикта его устав распространился в Галлии, Испании и Сицилии, а вскоре после его смерти и все западное монашество переустроилось по его уставу. Оно представляло собой первый пример великой общины, распространенной в различных странах и подчинявшейся одному уставу. Благодаря практическому направлению западное монашество имело большое влияние на общественную жизнь Запада, и не только в деле подъема западной культуры. Монахи прочищали леса, пролагали дороги и превращали пустыри в плодородные поля, насаждали виноградники. Благодаря развитию монастырей варвары узнали земледелие. Монастыри способствовали искоренению остатков язычества, невежественных племен коснулась современная цивилизация. В «темный век» книжное дело нашло убежище в бенедиктинских монастырях. Монахи переписывали сочинения классической и христианской древности, вели летописи, способствуя таким образом просвещению.

Строгая жизнь в бенедиктинских монастырях стала с течением времени изменяться. Монастыри, благодаря пожертвованиям, стали богатеть, и в жизнь монахов стала вторгаться роскошь. Этому способствовала, как отмечалось выше, феодальная система, в которую попали и западные монастыри. В результате монастыри стали владельцами крупных поместий, которые давались им на льготных условиях. А вместе с тем и назначение настоятелей монастырей перешло в руки светских властей.

Богатство потянуло к себе лиц, далеких от христианской религии. Аббаты в монастырях продолжали светский образ жизни, устраивали банкеты, занимались охотой, ходили на войну. Поведение монастырской верхушки деморализующе действовало на братию. Такой упадок монастырской жизни вызывал попытки истинных христиан поднять ее на должную высоту. Основывая монастыри со строгими уставами, они стремились привить эти порядки и в других, уже существовавших, монастырях.

Таким образом, возникали конгрегации монастырей, объединенные одним уставом, одними общими стремлениями и порядками. Наиболее удачной и жизнеспособной явилась в X веке Клюнийская конгрегация, центром которой был монастырь Клюньи, в южной Франции, основанный в 910 году бургундским графом Берноном. В этом монастыре был полностью восстановлен устав Бенедикта. Благодаря энергии и высоким моральным качествам его основателя и особенно его преемников аббатов Одона (927–942 гг.), Одилло (994–1049 гг.), Гуго (1049–1109 гг.) Клюнийский монастырь приобрел громадное значение на Западе. По образцу этого монастыря стали наводиться порядки и в других монастырях.

Часть монастырей становилась в зависимость от Клюнийского монастыря, другие монастыри признавали за ним только высший дисциплинарный надзор. К концу XI века Клюнийская конгрегация включала уже более двух тысяч монастырей с 10 тысячами монахов.

Первый женский монастырь основал святой Пахомий для своей сестры Марии, положив начало другим женским монастырям. Богатая римлянка – Мелания Старшая, приятельница Руфина, основала монастырь на масличной горе, а римлянка Павла († 404 г.) учредила монастырь для нонн. Позже Мелания Младшая († 439 г.) прославилась основанием многих монастырей. Западные монахини (инокини) жили в Палестине, подражая египетским подвижникам. Блаженный Иероним перевел для Павлы расширенные правила святого Пахомия. Сириец Афраат упоминает о женских союзах, дававших обет проводить безбрачную жизнь.

Монашество в христианской Церкви имело огромное церковное и общественное значение. Подвижники монастырей явились светильниками веры и благочестия. Слава о жизни и подвигах святых пустынников привлекала к ним многих людей, искавших наставления и утешения. Посетители монастырей не только учились сами у них благочестию, но рассказывали о них и другим, записывали их слова и деяния и старались подражать их примерам в жизни. При монастырях устраивались больницы, приюты. Из монастырей направлялась милостыня в места, где жителей постигло какое-нибудь бедствие.

Большую услугу Церкви оказало монашество и в ее борьбе с остатками язычества, и с разного рода ересями. Поселяясь в глухих местах, на границах с языческими странами, святые подвижники изумляли своими подвигами язычников, убеждая их в силе христианского Бога. В борьбе Церкви с ересями монашество часто выступало в защиту Православия как несокрушимая сила. Так, в борьбе с несторианством монахи воздействовали на колебавшегося императора Феодосия, чтобы он решительно стал на сторону православного населения. В борьбе за иконопочитание они мужественно отстояли почитание икон от натиска иконоборцев.

Наконец, монастыри были центрами духовного просвещения и церковно-богослужебного творчества. Богословская литература, богослужебные чинопоследования, церковные молитвы и песнопения, летописные труды, главным образом, обязаны своим происхождением христианским подвижникам.

О причинах разделения Церквей можно писать много и неоднозначно, но в одном, независимо от концепций, сходятся гражданские и церковные историки, когда говорят о двух краеугольных камнях этого процесса, выливавшегося в драму, свидетелем которой является человечество на протяжении почти целого тысячелетия.

К ним следует отнести:

•  борьбу римских пап за Вселенское руководство Церковью;

•  догматико-литургические различия христианской жизни Востока и Запада.

Причем, говоря о двух этих краеугольных камнях, как о причинах разделения, следует указать, что они тесно переплетаются между собой.

Исторические предпосылки разделения складывались под угрозой вот-вот готовой рухнуть Византийской империи, с одной стороны, под военными ударами турок-османов, а с другой – под политическими ударами политики римских пап, так как идея верховенства буквально вскружила им голову, и это было связано с организацией церковного управления Западной Церковью единоличным епископом. Папа, как епископ, был признан главой Церкви и единственным ее верховным правителем. Такая система управления, получившая название папства, развивалась постепенно.

Этому способствовал целый ряд субъективных обстоятельств. Рим по своему политическому значению стоял вне всякого сравнения со всеми другими городами. Он был столицей всей империи, неся генетическую наследственность политического центра античного мира. Такое значение Рима, естественно, ставило и епископа этого города в особенно почетное положение среди иерархов всего христианского мира, поэтому все епископы христианской Церкви признавали за римским епископом преимущество чести.

Но политическое преимущество Рима было ненадежной опорой для папских притязаний на главенство, и не на нем опирались эти притязания. Для них была подведена юридическая основа, одним из краеугольных камней которой были слова Спасителя, сказанные апостолу Петру: «Ты – Петр, и на этом камне созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи от Царствия Небесного». Эти слова были истолкованы как особые иерархические права, данные апостолу Петру, сравнительно с другими апостолами, в смысле его главенства над ними. Так на апостола Петра на Западе стал устанавливаться взгляд как на князя апостолов. Соответственно, его права над другими апостолами стали сопрягаться с правами Римского епископа, как преемника той кафедры, которая была основана апостолом Петром и занималась им, по преданию Римской Церкви, в течение 25 лет.

Опираясь на эту концепцию, папы неуклонно шли к своей цели стать во главе Церкви Вселенской для осуществления верховной власти. Даже перенесение столицы из Рима на Восток было истолковано как проявление нежелания императора Константина, считавшего себя недостойным жить в одном городе с наместником Христа. Был сфабрикован документ, известный как «Вено Константина». Этой грамотой Константин якобы передавал папе Сильвестру в полное владение не только Рим и Италию, но и все западные страны, и таким образом утверждалось главенство римского епископа над всеми иерархами христианской Церкви.

Следует отметить, что Римская кафедра на Западе была единственной кафедрой апостольского происхождения, и поэтому Римский епископ среди иерархов с самого его начала занимал первое место. Ни у одного епископа не могло возникнуть мысли стать по чести в равное положение с римским епископом. По вопросам особой важности западные епископы обращались всегда к Римской Церкви, как к Церкви апостольского происхождения и хранительнице апостольского предания. Эти обращения понимались папами, как и обращения с Востока, как обращения к высшей церковной инстанции. Эта практика вылилась в дело Вселенского руководства Церкви Римским престолом.

В укреплении главенства папы и его власти большое значение имел союз со светской властью. Папа Захария благословил Франкского короля Пипина на низложение последнего меровингского короля и помог ему получить королевское достоинство, а папа Стефан совершил коронацию Пипина. Франкские короли не остались в долгу. Когда лангобарды завладели Равенским экзархатом, областью в северной Италии, принадлежавшей византийскому императору, и угрожали Риму, папа попросил Пипина помочь ему. Преемник Пипина Карл Великий еще больше увеличил владения папского престола и положил на гробнице святого Петра дарственную грамоту на эти владения. Таким образом, папа превратился в светского владетеля: у него была теперь своя собственная церковная область. Приобретение этих владений имело громадное значение для последующей истории папства. Благодаря им в руках пап сосредоточились огромные материальные средства, которые не только облегчали им укрепление своего церковного и светского главенства над Западом, но и способствовали осуществлению дальнейших честолюбивых планов стать верховными владыками над всеми государствами католического мира. Но эта тенденция уже чисто политического характера была осуществлена в следующий период церковной жизни.

Благодаря всем указанным обстоятельствам к IX веку главенство пап на Западе было признано повсеместно. Но обетование Спасителя апостолу Петру казалось папам недостаточным для того, чтобы обеспечить каноническую основу своей власти, поскольку и на Западе, и на Востоке оно истолковывалось не в том смысле, в котором это хотелось апологетам папства.

Чтобы прочно утвердить здание папства, нужно было подыскать такое основание, из которого с очевидностью вытекало бы, что Церковь с самых начальных времен своего существования признавала в папе верховного главу, высший решающий авторитет в своих делах. Защитниками папского главенства подысканы были и сфабрикованы так называемые лжеисидоровы декреталии.

В середине IX века на Западе появился сборник канонического характера, приписывавшийся одному испанскому канонисту епископу Севильскому Исидору. Но так как этот сборник оказался подложным, то он получил название лжеисидоровских декреталий.

В древних церковных сборниках папские декреталии имеют своим генезисом конец IV века. Однако в сборнике лжеисидора, вместе с деяниями некоторых неизвестных соборов, помещено до ста декреталий и посланий пап более раннего времени, начиная с современников апостолов – епископов Анаклета и Климента.

Подложность этих документов ясно доказывается грубыми анахронизмами и другими погрешностями. Лица, жившие в разные столетия, ведут между собой переписку, а древнейшие епископы Рима приводят Священное Писание по переводу блаженного Иеронима, который относился к IV веку.

В этих декреталиях власть папы представляется как единственная верховная власть в христианской Церкви. Папа выступает как верховный глава, законодатель и судья Церкви, как единственный епископ всего христианского мира. По всем вопросам можно было обращаться к нему с апелляцией, и он один только присвоил себе право решать все важнейшие дела; в том числе созывы Соборов, постановления которых не могут иметь канонического значения без утверждения папы. Достоверность этого сборника долгое время не подвергалась сомнению, и им был проведен прочный фундамент под здание папства.

Властолюбивый папа Николай I (858–867 гг.), чье восшествие на престол почти совпало с появлением сборника, решил воспользоваться им, чтобы открыто заявить перед Вселенской Церковью о правах, якобы веками принадлежавших Римской кафедре. В 864 году к папе обратился с жалобой епископ Суасонский Ротад (Франция). Тогда Николай заявил его сопернику, Гинкмару, архиепископу Реймскому, что ни один Поместный Собор не может быть созван без согласия на то папы, ибо, согласно «Декреталиям», папа стоит выше Соборов.

Гинкмар, видя усилия Николая I подчинить себе французский епископат, ответил ему, что Декреталии не могут быть признаны обязательными во Франции, так как они не входят и никогда не входили в «Канонический сборник», принятый Галликанской Церковью.

Догматически важен не столько исторический процесс разделения, но и то, что разделяет и по сей день Церкви по существу, то есть утверждение Римской Церкви о себе самой (догмат папской непогрешимости), а затем о вере Церкви (учение о Святом Духе, учение о непорочности зачатия Богородицы), которые для Православия идут в разрез с основной истиной христианства.

В догматике Римская Церковь допустила учение об исхождении Святого Духа и от Сына (filioque). Восточная Церковь в учении о Святом Духе ссылалась на слова Спасителя: «Егда же приидет Утешитель, Его же Аз послю вам от Отца, Дух истины, Иже от Отца исходит» (Ин. 15:26). Это учение она внесла и в 8-й член Никео-Цареградского Символа.

С легкой руки Блаженного Августина в Западной Церкви высказывалась мысль, что Дух Святой исходит от Отца и Сына, хотя на первых порах исхождение Духа Святого от Отца и Сына понималось там неоднозначно. Под исхождением от Отца разумелось Его предвечное происхождение, а с исхождением от Сына связывалась мысль, что Он временно исходит и посылается в мир и от Сына. Так объяснил это грекам и восточный отец Церкви святой Максим Исповедник, когда они пришли в смущение по поводу этого новшества. Но и такое различие между вечным и временным исхождением Святого Духа стало забываться на Западе, и возникло новое учение о вечном исхождении Духа Святого и от Сына и от Отца.

Как мнение отдельных лиц оно не имело бы особенного значения и могло бы не вызвать разногласий между Востоком и Западом. Но Западная Церковь возвела это мнение в догмат и внесла его в Символ. Впервые прибавление к Символу «и от Сына» (filioque) было сделано на Толедском Соборе в Испании (589 г.), где происходило присоединение к Православию вестготов-ариан. Чтобы полнее представить вопреки арианскому учению равенство Сына Божия с Отцом, испанские богословы поставили Сына Божия в такое же отношение к Духу Святому, в каком находился к Нему и Бог Отец, утверждая, что Дух Святой исходит от Отца и Сына.

Но сразу это учение на Западе не привилось. Его сторонник Карл Великий, лично руководивший работой Ахенского Собора (809 г.), не смог добиться нового утверждения Символа. Поэтому он обратился к папе Льву с просьбой утвердить это учение и внести его в восьмой член Символа. Принципиально соглашаясь с Карлом Великим, папа отказался утвердить новое учение. Он даже приказал выгравировать на двух досках Никео-Цареградский Символ на греческом и латинском языках, без прибавления «и от Сына» и положить их в соборе святого Петра.

Но сторонников нового учения среди римского духовенства становилось все больше. Солунские братья святые Кирилл и Мефодий в Риме вели ожесточенные споры с римским духовенством по этому вопросу. Латинские миссионеры с настойчивостью старались распространить это учение среди болгар уже после того, как они приняли христианство от православных греков. Восточная Церковь на Соборах в 867 и 879 гг. решительно высказалась против этого учения как такого нововведения, которого не знала Вселенская Церковь.

Но новая римская тенденция все усиливалась, и папа Бенедикт VIII в 1014 году внес filioque в символ Римской Церкви, присвоив ей право определять догматическое учение, принадлежавшее только Вселенской Церкви, и таким образом нарушив определение Церкви Вселенской, выразившееся в запрещении Третьего Вселенского Собора вносить какие-либо изменения в Символ веры . Такого произвола было достаточно для разрыва союза между Церковью Восточной и Западной.

В Западной Церкви произошли изменения и в обрядах. К ним относились пост в субботу, совершение Евхаристии на опресноках, совершение Миропомазания одними епископами, безбрачие духовенства. Сами по себе эти особенности не имели большого значения, но в них ясно выражалась тенденция Римской Церкви не считаться с порядками Восточной Церкви, а устраивать свою церковную жизнь по собственному усмотрению.

К таким притязаниям Рима Восточная Церковь, строго хранившая заветы вселенского Православия и церковного устройства, не могла отнестись одобрительно. Но, указывая на ее отступления, она в интересах церковного мира не возбуждала по этим вопросам особых споров, пока произвол Римской Церкви не перешел все границы и не стал грозить чистоте и свободе Церкви Вселенской, что случилось на почве папских притязаний на свое в ней верховенство, и попыток заменить соборный строй ее управления своей единоличной властью.

С 846 года Патриаршую кафедру в Константинополе занимал Патриарх Игнатий. Это был человек высоких моральных качеств, но в своих пастырских требованиях отличался такой суровостью, которая иногда выходила за пределы благоразумия. Не случайно на первых же порах у него оказалось много врагов. Из них более опасным для него был опекун молодого императора кесарь Варда, брат императрицы Феодоры, которого подозревали в любовных связях с женой своего умершего сына. Игнатий увещевал Варду разорвать незаконную связь, но когда это не подействовало, Патриарх решился на смелый шаг: в праздник Богоявления он не допустил Варду до Святого Причащения. Варда не мог простить такого оскорбления Патриарху. Таким поступком предстоятеля был возмущен и сам император Михаил. Кроме того, он озлобился на Игнатия за то, что тот отказался поддержать предложенный ему Вардой план удаления своей матери от управления государством с пострижением ее в монашество. Осуществив свой план без участия Игнатия, Варда сумел последнего обвинить в государственной измене и отправил в ссылку на остров Тенервинф.

Вместо Игнатия на Патриаршую кафедру 25 декабря 858 года был возведен сенатор Фотий, составлявший по своим достоинствам исключительную личность среди своих недальновидных современников. Это был человек сильной воли и твердого характера, широкого житейского и административного опыта, глубокий и всесторонний ученый.

Фотий неохотно под сильным давлением принял Патриарший престол, предварительно убедившись, что Игнатий примирился с низложением. Пройдя в течение шести дней все ступени священства до Патриаршества, Собором епископов Фотий единодушно был избран на первосвятительский престол.

Но это было началом тяжелой драмы, с которой связано его Патриаршество, и результатом которого был разрыв между Церковью Восточной и Западной.

Потеря Патриаршего престола не сломила Игнатия, и он оказался в полосе острой политической борьбы, которая образовала два непримиримых лагеря – Фотия и Игнатия. Так в Константинопольском Патриархате образовался раскол.

Несмотря на свою малочисленность, партия Игнатия вступила в ожесточенную борьбу со сторонниками Фотия. Сторонники Игнатия собрали в 859 году Собор и отлучили Фотия от Церкви. Фотий ответил на это своим Собором и отлучил Игнатия.

Начавшиеся волнения в Константинопольском Патриархате дали повод папе Николаю I вмешаться в церковные дела на Востоке. Этот папа был фанатичным поборником идеи главенства Римского епископа во Вселенской Церкви. Ближайшим поводом для его вмешательства в дела Константинопольской Церкви было окружное послание Фотия к Церкви Римской, вместе с такими же посланиями к другим Патриархам, с извещением о своем вступлении на престол. Вместе с посланием Фотия император со своей стороны отправил письмо папе с богатыми подарками апостольской кафедре. Однако Николай принял это за обращение к римскому престолу как за поддержкой.

Высокомерный Николай I отправил в Константинополь двух легатов с письмами к Фотию и императору. Тоном верховного судьи папа заявлял императору и Фотию, что все, случившееся в Константинополе, он не может признать законным, пока его легаты не исследуют дела, потому что все это совершилось без ведома папы. Папа не признавал Фотия законным Патриархом в силу того, что избрание его на этот престол прямо из мирян было неканоничным. В доказательство этого он ссылался на многие постановления Западной Церкви, в том числе на постановления его предшественников. Письма папы произвели неблагоприятное впечатление в Константинополе. Иерархи поняли, какая опасность грозит от Рима. Этот момент сыграл на руку Фотию. Константинопольская иерархия увидела, что только Фотий может отстоять автокефалию всей Церкви. В таких условиях легаты папы не почувствовали к себе особого почета на Востоке, и на Константинопольском двукратном Соборе 861 года их участие было чисто символическим.

Собор из 318 епископов признал Фотия законным Патриархом. Папским легатам оставалось выразить полное согласие этому постановлению. Определения собора были отправлены к папе Николаю. Вместе с тем император и Патриарх отправили папе письма. В своем послании, отличавшемся высоким достоинством и силой доводов, Фотий объяснял папе, что Патриархом он стал в силу определенного стечения обстоятельств и решительно заявил, что таких канонов, в нарушение которых он избран Патриархом, Константинопольская Церковь не знает. Постановления же поместных Церквей, пояснял он папе, если они не утверждены Вселенским Собором, не могут быть для нее обязательны. Свое быстрое возведение в сан Патриарха Фотий защищал историческими примерами. Он указывал, что прямо из мирян были возведены на Патриаршую кафедру на Востоке Патриархи Тарасий, Никифор и Нектарий и на Западе епископ Амвросий, причем последние два были избраны на епископию даже до принятия крещения.

Получив письмо Фотия, папа понял, что он имеет дело с твердым и умным противником. Однако неудача не смутила Николая I. В ответных письмах своих к императору и Фотию он продолжил традицию пап играть роль верховных вершителей церковных вопросов. Он заявлял, что апостолу Петру, сравнительно с другими апостолами, даны большие полномочия, и папа, как его наместник, является преемником этих полномочий. Ссылаясь на эти полномочия, папа решительно не признал Фотия законным Патриархом, считая таковым Игнатия. Папские письма со стороны императора и Патриарха остались без внимания. Но, казалось бы, закончившийся спор, разгорелся вновь.

Низложенный патриарх Игнатий подал апелляцию к папе Николаю с просьбой расследовать его дело. Таким обращением к папе партия Игнатия фактически признавала высшую церковную юрисдикцию Рима. Папа ликовал, так как видел, что торжество партии Игнатия будет его торжеством. Собор 863 г. в Риме лишил Фотия не только Патриаршества, но и сана церковного клирика. Собор указал, что в случае невыполнения его постановления Фотий отлучается от Таинства Евхаристии за исключением только смертного случая. Эти последствия касались и всех духовных лиц, посвященных Фотием, в случае, если они не прервут с ним общения. Игнатий восстанавливался в правах Патриарха вместе с его сторонниками, включая тех, которые обвинялись в каких-либо преступлениях.

Болгарская Церковь образовалась под влиянием и при содействии Константинопольской Церкви. Первым ее руководителем в делах веры был Патриарх Фотий. После крещения царя Бориса (864 г.) он направил ему пространное послание о христианском учении и жизни, а также об обязанностях новокрещенного князя. Но по неизвестным причинам Борис обратился с просьбой к папе Николаю об оказании содействия в христианизации болгарского населения и о разъяснении некоторых вопросов. Возможно, он опасался политической зависимости от Византии.

Папа ответил на это обращение посланием, пронизанным тоном высокомерных притязаний Рима и обидными суждениями о восточных Патриархах. Болгарам он внушал держаться только Римской Церкви, всегда пребывающей без пятна и порока. Послание папы нашло отклик у царя. Сразу вслед за двумя епископами, которые привезли папское послание, прибыли латинские священники, и Греческая Церковь в Болгарии стала ориентироваться на Запад. Греческая иерархия была изгнана из Болгарии. Латинские епископы и священники стали вводить в новоустрояющейся Церкви свои обряды.

Латинизация Болгарской Церкви послужила искрой, брошенной в кучу горючего материала, так как Фотий не мог безразлично относиться к новым нападкам Римского папы.

В 867 году Фотий собрал в Константинополе Поместный Собор, где обличил незаконные притязания Рима на господство в Болгарской Церкви и осудил все заблуждения Римской Церкви. Особым посланием к Патриархам Востока он известил их о случившемся в Болгарии. В том же 867 году с участием представителей Восточных Церквей состоялся новый Собор, осудивший все уклонения Римской Церкви в догматах и обрядах, а равно и притязания папы Николая I на главенство в Церкви. На анафемы, произнесенные папой против Фотия, Собор ответил анафемой в адрес папы Николая. Однако в работе Собора присутствовал и политический элемент. Чтобы заручиться содействием германского императора Людовика, на Соборе по инициативе Фотия к возгласам в честь византийских правителей примешивались и возгласы в честь Людовика, а также его супруги Ингильберги.

После Соборов развитие событий приняло совершенно другой оборот. Сторонник Фотия Варда оказался в немилости своего племянника императора Михаила и по его распоряжению был убит. Его место занял новый фаворит императора, возведенный им в достоинство кесаря, Василий Македонянин. Это был человек грубый, без всякого образования. Единственное его достоинство заключалось в необыкновенной физической силе и умении править лошадьми и обуздывать их. Так Михаил простого конюха вознес к вершине государственной власти.

Но непостоянный в своих привязанностях император решился отделаться и от этого кесаря. Василий предупредил ожидавшую его судьбу Варды, убил императора и занял византийский престол. Это сказалось и на судьбе Фотия. Василий Македонянин низложил Фотия и возвратил к кормилу Церкви Игнатия. В Церкви утверждалась прозападная ориентация с признанием главенства папы в ее делах. Но к чести Константинопольской Церкви нужно сказать, что признание папского главенства было только делом императора и малочисленной партии Игнатия. Лучшая часть Византийского общества и большая часть константинопольской иерархии были против такого поворота в отношениях к Риму. Тем временем в Рим прибыло посольство от новой власти. Пока оно находилось в пути, Николай I умер, а его преемнику Адриану II и не снилось такое пресмыкательство перед Римским престолом.

В 868 году в Риме созван был Собор, где относительно Фотия и его сторонников получили подтверждения постановления папы Николая I. Соборные акты 867 года было решено уничтожить. Под угрозой отлучения от Церкви и лишения церковного сана то же самое должны были сделать те, у кого они имелись. Сила указанных постановлений распространялась на все восточные Патриархаты. Таким образом, на этом Соборе папа заявил о своих вселенских правах. По желанию Василия Македонянина папа отправил послов в Константинополь.

В 869 году в Константинополе состоялся Собор. Но это был не Собор, а незначительное собрание, открывшееся в составе только двенадцати членов, если не считать руководителей Собора и представителей светской власти. Только на последнем заседании Собора число его членов с трудом перевалило за сотню. Представители восточных Патриархов на этом Соборе, как было доказано позже, оказались самозванцами. Таким образом, Собор представлял заседание правительственной партии, поэтому и все его определения, до признания главенства папы включительно, были антикаконичными.

Фотий, вызванный на Собор, отвечал на поставленные вопросы мужественным гражданским молчанием. Зато сторонники Фотия энергично защищались, из чего становилось ясным, что привлечь их на сторону Игнатия – нереальная задача. Умиротворение Церкви, таким образом, не было достигнуто. На седьмом заседании был произнесен приговор Фотию и его сторонникам. Этот приговор для большей торжественности скрепили евхаристической кровью. Акты Соборов 861 и 867 годов сожгли.

Папа ликовал, хотя и был недоволен нежеланием Собора пойти ему навстречу в вопросе о подчинении римскому престолу Болгарской Церкви. Теперь Фотий испытал горечь поражения. Бывший Патриарх содержался под стражей и был лишен всякого общения с родственниками, монахами и духовенством. Ему отказывали даже в лекарствах. Собственность конфисковали, в том числе книги. Гонения обрушились также и на сторонников Фотия, которые мужественно выносили все невзгоды, отказываясь от компромисса с партией, унизившей Константинопольскую Церковь. Так в Константинопольской Церкви усиливался раскол, который приводил к тому, что в некоторых городах появилось по два епископа.

В отношениях Игнатия и Римского папы камнем преткновения продолжал быть вопрос о Болгарской Церкви. Преемник Адриана II Иоанн VIII категорически требовал от Игнатия, чтобы он в 30-дневный срок очистил Болгарию от греческого духовенства и передал Церковь этой страны в юрисдикцию папы, грозя ему лишением Патриаршеского престола. Но Игнатий умер Патриархом (877 г.), а с его смертью рухнули и те фальшивые основы, которые заложило папство для своего главенства на Востоке.

После смерти Игнатия к управлению Церковью вторично был призван Фотий. Василий Македонянин видел, что Фотий был единственным человеком, который способен был положить конец церковной смуте. Но император понимал, что для устойчивого положения Фотия необходимо было отменить тяготевшее над ним отлучение Собора 869 года. Только тогда партия Игнатия могла войти в общение с Фотием, и раскол в Константинопольской Церкви мог прекратиться.

В 879–880 годах в Константинополе состоялся великий Собор, получивший по месту своего прохождения наименование Свято-Софийского. В нем участвовало 380 епископов, три папских легата, а также представители восточных Патриархов. Собор реабилитировал Фотия, чем был нанесен тяжелый удар папскому авторитету. Иоанн VIII пытался представить восстановление Фотия делом его милости, рассчитывая на подчинение ему Болгарской Церкви. Свое неудовольствие результатами Собора папа выразил в письмах императору и Фотию. Неудачной была попытка и нового папского легата Марина вырвать Болгарскую Церковь из канонического подчинения Константинополя.

После Собора 879–880 гг. Патриарх Фотий продолжал твердую и независимую от Рима политику. В 886 году по неизвестным причинам Фотия низложил с первосвятительского престола новый император Лев Мудрый и его жизнь закончилась 6 февраля 891 года на покое в монастыре.

В первой половине XI века Константинопольскую кафедру занимал Патриарх Михаил Керулларий (1043–1058 гг.) – человек, по твердости своего характера повторивший Фотия. Римскую кафедру в это время занимал папа Лев IX, церковная политика которого направлялась поборником папского главенства Григорием Гильдебрандтом. Столкновение между папой и Патриархом произошло в связи со следующими обстоятельствами.

В южной Италии, Калабрии, Апулии и на о. Сицилии находились владения, принадлежащие византийскому императору. В них проживали колонисты греки, церкви находились в юрисдикции Константинопольского Патриархата. Михаил Керулларий зорко следил за охранением чистоты Православия в италийских колониях.

По инициативе латинян распространялись их обряды, особенно совершение Евхаристии на опресноках, что происходило и в самом Константинополе. Возмущенный этим Патриарх закрыл латинские монастыри в Константинополе, а в Италию на имя подвластного ему епископа Иоанна Транийского (в Апулии) направил послание с обличением некоторых отступлений Римской Церкви от Восточной. Особенное внимание в послании обращено было на употребление в Западной Церкви в Евхаристии опресноков и соблюдение поста в субботу. Это послание вызвало оживленный спор между Востоком и Западом, как по поводу опресноков, так и по поводу других разногласий. Литература того времени содержит много полемических сочинений на эту тему.

Папа Лев крайне был возмущен посланием Патриарха и высокомерно ответил Михаилу, упрекая его в «несказанной дерзости» учить Римскую Церковь. Опираясь на подложную грамоту Константина Великого, папа авторитет римского первосвященника ставит на такую высоту, о которой не мечтали даже его предшественники. С его точки зрения папы не только верховные первосвященники, но и земные владыки. Но с таким тоном и сентенциями папских посланий православный Восток был знаком, это не было для него сенсацией. Однако постоянная угроза греческим колониям в Италии со стороны норманнов вынудила византийского императора искать союза с папой, который сам страдал от их нашествий. Казалось было, общий враг должен был объединить стороны, но гордыня Рима помешала этому. Для личных переговоров от папы в Константинополь прибыло посольство, которое также преследовало цель примирить Патриарха и папу. Тон писем был обычный, лейтмотив требований тот же: абсолютная власть папы.

Однако поведение послов было вызывающим, они держались как хозяева в Константинопольской Церкви. Во главе посольства стоял кардинал Гумберт – интриган, фанатик папского всевластия. Он с подчеркнутым высокомерием относился во время встречи к Патриарху Керулларию, обращался с ним как с подчиненным себе епископом. Бестактность и высокомерие папских легатов обнаружились при первом представлении Патриарху. Патриарх принял легатов, окруженный митрополитами и епископами. Он рассчитывал, что представители папы займут место в ряду епископов и отдадут должную честь Патриарху. Но легаты вошли в собрание с величественной гордостью представителей вселенского повелителя, не сочтя нужным даже поклониться Патриарху. Они рассчитывали, что им будет предоставлено председательство на соборе. Когда же Патриарх указал им место в ряду епископов, то они высокомерно вручили ему папское письмо и, не сказав ни слова, вышли из собрания.

Оскорбленный таким поведением легатов и, не желая делать никаких уступок притязаниям Рима, Михаил Керулларий отказался в дальнейшем вести переговоры с послами папы. Император, преследуя политические цели, пытался сгладить остроту отношений между легатами и Патриархом. Он относился к ним с необычайной любезностью и предупредительностью, конфисковал полемические сочинения, направленные против Римской Церкви. Но им было мало внимания императора, так как они желали видеть склоненную голову Патриарха.

Раздраженные его твердостью, легаты пошли на акцию беспрецедентного характера. 16 июля 1054 года они положили во время богослужения на престоле Софийского собора в Константинополе отлучительную грамоту на Константинопольскую Церковь. При выходе из храма легаты отрясли пыль со своей обуви и громко сказали: «Господь да судит вас». По прямому смыслу грамоты отлучение касалось Патриарха и его сообщников, но косвенно касалось всей Восточной Церкви. Составленный на латинском языке документ, положенный на святое место в храме, вызвал бурю негодования в Константинопольской Церкви.

20 июля 1054 года Михаил Керулларий собрал Собор в Софии и произнес осуждение на Римскую Церковь и анафему на папских легатов. Определение Собора было доведено до сведения всех восточных Патриархов, которые и приняли решение о полном разрыве в каноническом и евхаристическом общении с Римско-Католической Церковью.

Факт разделения свершился. Имя папы Римского было изъято из константинопольских диптихов. После ухода в том же году Михаила Керуллария на покой, при его преемнике Иоанне I Комнине не произошло никаких изменений между Римом и Константинополем.

После нашествия в 1204 году крестоносцев на Константинополь и совершенный ими погром православных святынь еще больше углубило разделение 1054 года и с новой силой обострило взаимоотношения Церквей.

Прошли века и в XX столетии 7 декабря 1965 года в соборе святого апостола Петра в Риме и Патриаршем Свято-Георгиевском соборе в Константинополе Патриарх Афинагор и папа Павел VI объявили о снятии анафем 1054 года, которые в конечном итоге привели к т. н. «великой схизме». Однако в этом обмене заявлений главы Церквей все же подчеркнули, что этот акт взаимного примирения не может положить конец исторически сложившимся традиционным различиям между Римско-Католической и Православной Церквями.