Преподобные

Родился в погосте Рожке Тверской епархии Осташковского уезда. Окончил Тверскую духовную семинарию и Петербургскую духовную академию (1829). В ноябре 1829 г. пострижен в монахи и отправлен в составе Пекинской духовной миссии в Китай. В Пекине получил назначение для служения в Успенской церкви, прихожанами которой были потомки пленных албазинцев, составлявшие русскую роту маньчжурской гвардии богдыхана. Преподавал на китайском языке элементарные предметы в школе при церкви. С 1836 г. проповедовал на китайском языке и раздавал прихожанам евангельские тексты, написанные тоже на китайском языке. Перевел на китайский язык некоторые молитвы, церковные песнопения, поучения и сочинение Мансветова «Черты деятельного учения веры». Изучил маньчжурский, монгольский, тибетский языки. К концу 1840 г. при помощи своего учителя, тибетского ламы, перевел на тибетский Евангелие от Луки. Собирал исторические материалы, касающиеся древней истории Маньчжурии, Кореи и Китая и распространения в них христианства. В 1844 г., по возвращении в Россию, произведен в архимандриты и назначен членом духовной консистории и духовно-цензурного комитета. Составил для министерства иностранных дел «Каталог книг, рукописей и карт на китайском, маньчжурском, монгольском, тибетском и санскритском языках, находящихся в библиотеке азиатского департамента министерства», изданный в 1843 г. в Петербурге. В 1832 г. прикомандирован в качестве переводчика китайского языка и корабельного иеромонаха к экспедиции адмирала Путятина, имевшей задачи установить взаимоотношения с Японией и совершил путешествие на известном фрегате «Паллада». Неоднократно сопровождал морские восточные экспедиции и был переводчиком в дипломатических переговорах с китайцами и японцами. Награжден орденом Владимира 2-й степени. С 1860 г. жил постоянно в Петербурге, в Александро-Невской лавре, где и погребен у церкви Св. Духа. На его могиле поставлен памятник с надписью на русском и китайском языках.

Опубликовал несколько заметок в «Записках сибирского отдела императорского русского географического общества». Оставил труды «Любомудрие китайцев» и «Нравственная философия китайцев».

Литература

История Российской духовной миссии в Китае. М» 1997.

Николай (Адоратский), епископ Оренбургский. Положение миссионерства в Китае. Казань, 1885.

Николай (Адоратский), иеромонах. Православная миссия в Китае за 200 лет ея существования Ц Православный собеседник, 1887, № 2–11.

ПозднеевДМ. Православие в Китае. М., 1998.

Православие на Дальнем Востоке. СПб., 1993.

Прп. Авраамий Городецкий, Галичский и Чухломской – один из наиболее почитаемых православным народом святых древней Костромской земли, ученик знаменитых подвижников XIV в. – свт. Дионисия Суздальского и Нижегородского и прп. Сергия, игумена Радонежского. Он основал четыре обители среди дикого полуязыческого населения и почитается просветителем Галичско-Чухломского края. Он оставил глубокий след в духовной истории Костромского края.

Исторических сведений о его детстве и юности не сохранилось. Известно, что р о дился он в первой четверти XIV в. и, по преданию, происходил из Ростова Великого, как и его наставник – прп. Сергий Радонежский. Был сподвижником прп. Сергия и одним из первых пострижеников его обители. Прп. Авраамий принял на время подвиг молчания, после чего пожелал уединения и углубленной молитвы. Прп. Сергий благословил его на этот подвиг и сказал: «Если придут к тебе братия, принимай их с любовью и наставляй их ко спасению, и не себе угождай, но ближнему своему, и носи немощи немощных». Прп. Авраамий покинул Сергиев монастырь весной 1350 г.

Простившись с братией и получив напутственное благословение прп. Сергия, он направился в Костромскую землю – тогда Галичское княжество. Поселился на северном берегу озера, напротив города Галича, построив себе келью на одной из возвышенностей над озером. Подвижник проводил жизнь в молитве и труде.

Когда у Преподобного оскудели запасы хлеба, Господь послал ему человека, по имени

Иоанн, который тайно приносил хлеб подвижнику. Вскоре после его прибытия на

Галичское озеро совершилось чудесное обретение им иконы Божией Матери «Умиление». Согласно житию, когда Преподобный находился на берегу озера у подножия горы, он услышал глас с вершины: «Авраамие! Взойди на гору, там стоит икона Матери Господней». Он посмотрел на гору и заметил чудный сияющий свет, с молитвой и благоговением пошел на него и увидел стоявший на дереве образ Божией Матери «Умиление».

Через некоторое время слух об отшельнике и чудесно явившейся иконе дошел до

Галичского князя Димитрия Федоровича, который пригласил Авраамия посетить Галич.

После этого князь прислал в его монастырь мастеров и помог возвести церковь Успения

Пресвятой Богородицы. Рядом с храмом выросли иноческие келии, и таким образом возник

Новозаозерский Авраамиев монастырь. Сюда пришли иноки из других обителей, в том числе и Сергиевой. Миряне принимали здесь постриг. Вокруг проживали чудские племена, многие из которых, будучи крещены, держались языческих обычаев и занимались волхвованием. Прп. Авраамий явился для Чудского края просветителем и добрым пастырем.

Покровский монастырь «на Городке» над Чухломским озером сделался одним из важнейших центров духовной жизни Костромского края. Как повествует житие, еще при жизни Авраамия число братии обители достигло 100 человек. Личность основателя монастыря и благоустроенность его обители привлекали и других подвижников благочестия: сюда приходил его собеседник прп. Александр Вочский, вблизи Покровской обители поселился ученик прп. Сергия – прп. Павел Обнорский, который потом ушел в вологодские пределы, где основал Павло-Обнорский Троицкий монастырь. Тогда же Авраамия посещал и новый галичский князь Юрий Дмитриевич, сын св. благоверного великого Московского князя Димитрия Иоанновича Донского.

До глубокой старости прп. Авраамий не оставлял богослужения и не ослаблял молитвенного правила. За год до своей кончины он поручил игуменство ученику Иннокентию, а сам удалился для безмолвия и молитвы. Преподобный мирно отошел ко Господу 20 июля 1375 г., в день памяти пророка Божия Илии.

У места его погребения в Ильинском приделе более двух веков молилась православная Русь – московские бояре и местные дворяне, купцы и посадские люди, мужики и бабы, старики и дети. К мощам угодника Божия везли «недугующих» из ближних и дальних деревень, сел и городов, из Чухломы и Судая, из Солигалича и Великого Устюга, из Галича и Костромы, хотя чудесные исцеления больных при мощах св. Авраамия стали фиксироваться только со второй половины XVI в. В его житии приводится такой случай. Один человек по имени Леонтий, сын богатых родителей из Великого Устюга, за некое прегрешение, по попущению Божию, был обладаем бесом. Бесноватый хулил Бога и святых, бросался на людей, грыз свое тело, ел насекомых и непрестанно бился, так что пришлось связать его железными цепями, но и те он порой разрывал и убегал. Родители возили его по многим церквам, приводили ко гробу блаж Прокопия Устюжского, но ничего не помогало. Услышав о чудесах от его гроба, родные с большим трудом привезли Леонтия в Городецкий монастырь, и тогда бес в болящем стал вопить: «О горе мне! Зачем везете меня к тому неядцу? Не выношу его имени! Мне было так хорошо в этом человеке, а теперь этот калугер (монах) выгонит меня!» Болящего подвели ко гробу Преподобного и начали петь молебен Пресвятой Богородице и св. Авраамию, и во время чтения Евангелия бес поверг Леонтия на землю, тот испустил пену и затих, словно мертвый. Его окропили святой водой, он пошевелился и пришел в себя. Поднявшись, стал плакать, исповедуя свои грехи и благодаря Господа, Божию Матерь и угодника их прп. Авраамия за совершенное исцеление.

Обитель на Чухломском озере имела и большое хозяйственное значение.

С первой половины XV в. в монастырь делали богатые вклады вначале галичские князья, а затем и великие московские князья. Местные дворяне жертвовали обители «на помин души» свои вотчины и угодья. Уже к середине XV в. монастырю принадлежали соляная варница и несколько четвертей других варниц в Соли Галичской (Солигаличе), которые в 1450 г. были освобождены от всех пошлин великой княгиней Марией Ярославной, супругой великого московского князя Василия Васильевича Темного. Во второй половине XV в. великий московский князь Иоанн Васильевич выдал обители жалованную грамоту на исключительное право рыбной ловли в реках, «которые (...) исстари к тому монастырю тянут», – Вексе, Святице, Соне и Мокше. К 1622 г. на территории современных Чухломского, Солигаличского и Галичского районов Костромской области монастырю принадлежали 1 погост, 2 сельца, 29 деревень, 3 починка и 7 пустошей. В Галиче, на посаде, монастырь имел свое подворье.

Житие прп. Авраамия было составлено иноком Покровского Чухломского монастыря Протасием, который обнаружил в обители обрывки древней рукописи об Авраамии. Протасий также описал чудеса от его мощей – и те, которые наблюдал сам, и те, которые хранились в иноческом предании.

Литература

Акафисты русским святым. Ч.1-Ш. СПб., 1995.

Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского, с доп., объяснит, прим, и изображениями святых. М., 1903–1916.12 кн., 2 кн. доп. Репр.: М., 1991–1994.

Избранные жития русских святых: Х -Х У вв. М., 1992.

Кудрявцев М. История православного монашества в Северо-Восточной России со времен преподобного Сергия. М., 1881.

Православные русские обители. СПб., 1910.

Словарь исторический о святых. 2-е изд. СПб., 1862.

Смолин И К русское монашество, 988–1917. М., 1997.

В одном из древнейших житий прп. Аврамия Ростовского сообщается, что родился он в пределах Галицких, в г. Чухломе. Родители его были язычники. Мирское имя его – Иве- рик, до 18 лет он находился в расслаблении и не мог ходить. Новгородские захожие купцы познакомили его с христианским учением. После глубокого размышления Иверик уверовал во Христа, внезапно исцелился, отправился в Новгородские пределы и на Валааме принял крещение с именем Аверкий, а потом и пострижение в иноки с именем Аврамий.

Позднее переселился в Ростов, называвшийся Великим, и начал здесь богоугодную жизнь.

Многие жители Ростова были еще язычниками и поклонялись каменному идолу Велесу, бывшему покровителем скота. Обитавший в идоле нечистый дух наводил на людей страх, и христиане боялись проходить близ него. Преподобный Аврамий, желая искоренить в Ростове остатки язычества, молил Господа Бога о даровании ему силы и благодати сокрушить идола, но его молитва долго оставалась безответной. Но однажды повстречался ему благолепный старец, которому он поведал о своей печали, и тот научил его: «Иди в Царьград, разыщи дом Иоанна Богослова, войди в него, помолись образу святого апостола и получишь желаемое». На пути Аврамий повстречался с незнакомцем, внушившим ему благоговейный трепет. В руке у незнакомца была трость и после недолгих распросов он сказал Аврамию: «Возьми эту трость, возвратись в свой город и, приступив к идолу Велесу, ударь его тростью во имя Иоанна Богослова, – и окаянный обратится в прах». С этими словами незнакомец стал невидим, и Авраамий понял, что это был сам св. ап. Иоанн Богослов. Объятый страхом и радостью, он вернулся в Ростов и сокрушил идола, а на месте встречи со святым старцем поставил церковь во имя Иоанна Богослова, которая еще в XIX в. оставалась целой. На месте же стояния идола он с благословения епископа соорудил церковь во имя Богоявления Господня, поставил при ней кельи, собрал иноков и учредил общежитие.

Убежденные св. Аврамием, многие язычники крестились. Особенно велико было его влияние на детей: он обучал их грамоте, наставлял в законе Божием, крестил, постригал в иноки. Всех приходящих в обитель св. Авраамий принимал с любовью. Жизнь его была повседневным подвигом молитвы и труда на пользу братии: он колол дрова для пекарни, стирал одежды иноков, носил воду для кухни.

Язычники неоднократно пытались разорить и сжечь обитель, но Бог не попустил этого ради молитв и терпения Преподобного, которыми тот в непродолжительное время многих неверующих обратил в веру: люди крестились от мала до велика и начали посещать богослужения. Многие принимали монашество, и братия обители умножалась. Князья Ростовские, относясь с великим уважением к прп. Аврамию, обильно жертвовали на монастырские постройки и на содержание иноков. Видя возрастание и процветание монастыря, Ростовский епископ возвел Аврамиев монастырь на степень архимандрии, а его основателя поставил в архимандриты. С того времени Аврамий стал еще усерднее предаваться посту и молитве; он был образцом для всех, отличаясь смирением и показывая нелицемерную любовь ко всякому приходящему.

Известен случай, когда бес вошел в умывальницу, желая причинить св. Авраамию неприятность. Тот же, уразумев присутствие нечистого духа, положил поверх сосуда деревянный крест, осенил сосуд крестным знамением и так оставил, выйдя из кельи. Бес, палимый крестной силой, мучился и не мог выйти из сосуда. Только когда один из вошедших в келью князей в отсутствие Преподобного снял с сосуда крест, бес вышел из него, как дым, черный и смрадный, так что устрашил всех присутствовавших.

В другой раз, приняв образ воина, бес явился к великому князю во Владимир и оклеветал Аврамия в порочности и сокрытии драгоценностей. Но когда этот мнимый воин, доставив Преподобного во Владимир к князю, повторил свое обвинение, – Аврамий запретил ему клеветать именем Господа Иисуса Христа, и бес мгновенно исчез. Великий князь, объятый страхом, раскаялся, просил прощения у старца и пожаловал на устроение монастыря много домов, сел и рабов. Он сделал Аврамиев монастырь своим монастырем, поставил его выше всех прочих монастырей Ростовских и утвердил это жалованными грамотами.

Прп. Аврамий жил в великом смирении, с миром отошел ко Господу. Святые мощи его почивали в серебряной раке, а медный крест, служивший рукоятью жезла, которым он сокрушил идола, хранился в отдельном киоте в храме Богоявления Господня. Обретены они были при великом князе Всеволоде (1176–1212). В 1551 г. царь Иоанн Грозный перед походом на Казань обходил святые места. В Богоявленском – Аврамиевом монастыре ему показали тот жезл, которым прп. Аврамий сокрушил идола Велеса. Посох царь взял с собой в поход, а крест оставил в обители. Возвратившись после покорения Казанского ханства, Иоанн Грозный приказал построить в Аврамиевой обители новый каменный храм в честь Богоявления с четырьмя приделами и прислал туда книги и иконы.

Литература

История русской святости. М., 2003.

СамбикинДимитрий. Месяцеслов святых, всею Русскою Церковию или местночтимых, и указатель празднеств в честь икон Божией Матери и святых угодников Божиих в нашем отечестве. Вып. 1 – 4 (сентябрь-декабрь). Каменец-Подольск, 1892–1895 (Прибавление к Подольским епархиальным ведомостям). Вып. 5 –1 2 (январь-август). Тверь, 1897–1902 (Прибавление к Тверским епархиальным ведомостям).

СмаличИК Русское монашество, 988–1917. М., 1997.

Федотов Г. Святые Древней Руси. Изд. 4. Париж, 1989.

Филарет (Гумилевский), архиепископ. Жития святых, чтимых Православною Церковью, со сведениями о праздниках и чудотворных иконах. Чернигов, 1861–1865. В 12 т. Изд. 2. СПб., 1885. Изд. 3, доп. СПб., 1900.

Родился 15 июня 1448 г., в день памяти пророка Амоса, и при крещении был назван в честь его. Родители его, Стефан и Васса (Василиса), были крестьяне приладожского села Мандеры, на берегу реки Ояти, притока реки Свири. Двое их старших детей уже выросли и жили отдельно от родителей. Амос рос особенным отроком. Он был всегда послушен и кроток, избегал игр, смеха и сквернословия, носил скудную одежду и так изнурял себя постом, что вызывал беспокойство матери. По исполнении совершеннолетия он однажды встретился с валаамскими монахами, пришедшими на Оять по хозяйственным нуждам. Валаам к этому времени уже слыл монастырем высокого благочестия и строгой подвижнической жизни. Разговорившись с ними, юноша заинтересовался их рассказом о скитской и отшельнической жизни иноков. Зная, что родители хотели женить его, он в 19 лет тайно ушел на Валаам. Семь лет жил Амос в монастыре как послушник. Дни проводил в трудах, а ночи – в бдении и молитве. Иногда обнаженный до пояса, весь покрытый комарами и мошками, молился в лесу до утреннего пения птиц. В 1474 г. Амос принял постриг с именем Александр. Через несколько лет родители случайно узнали от пришедших в Мандеру карелов, куда пропал их сын. По примеру сына родители ушли в монастырь и приняли постриг с именами Сергий и Варвара. После их смерти прп. Александр по благословению игумена монастыря поселился на уединенном монастырском острове, где в расщелине скалы устроил келью и продолжил свои духовные подвиги.

Слава о его подвигах разнеслась далеко, и в 1485 г. он вынужден был удалиться с Валаама.

Водимый Духом Святым, прп. Александр избрал место в лесу на берегу прекрасного озера, которое стало впоследствии именоваться Святым. Здесь, у Святого озера, в 36 верстах от города Олонца и в 6 верстах от реки Свири, прп. Александр основал монастырь Живоначальной Троицы, а рядом, у озера Рощинского, устроил себе «отходную пустынь», на месте которой позднее возник Александро-

Свирский монастырь. В полном одиночестве прожил он семь лет, питаясь лишь тем, что собирал в лесу, испытывая страдания от голода, стужи, болезней и козней диавольских. Но Господь постоянно поддерживал духовные и телесные силы Своего угодника. Однажды, страдая от тяжкого недуга, Преподобный не мог встать с земли, и, приподняв голову, лежа пел псалмы. В этот момент ему предстал преславный муж и, положив руку на больное место, крестным знамением исцелил его.

В 1493 г., охотясь на оленя, на жилище Преподобного случайно набрел владелец соседних земель Андрей Завалишин. Пораженный видом подвижника, Андрей поведал ему о свете, который он видел ранее над этим местом, и умолил Преподобного рассказать ему о своей жизни. С тех пор Андрей стал часто посещать прп. Александра и, наконец, по его наставлению, сам удалился на

Валаам, где принял постриг с именем Адриана. Впоследствии он основал Ондрусовский монастырь и прославился святой жизнью. Андрей Завалишин не смог умолчать о подвижнике, несмотря на данное обещание, и к прп. Александру стали собираться иноки.

В 1508 г. на 23 году подвижничества прп. Александру было явление Живоначальной

Троицы. Во время ночной молитвы в его келии воссиял ослепительный свет и он увидел вошедших к нему Трех Мужей, облаченных в светлые, белые одежды. Вид Их был ярче солнца, и каждый из Них держал в Своей руке жезл. Преподобный пал в страхе, а придя в себя, поклонился до земли. Подняв его за руку, Мужи сказали: «Уповай, блаженне, и не бойся». Они повелели ему построить церковь и обитель во имя Святой Троицы.

После этого явления Александр стал думать, где строить церковь, и однажды во время молитвы услышал голос, исходящий от ангела, который, стоя в воздухе с простертыми крылами и воздетыми руками, произнес: «Един Свят, Един Господь Иисус Христос, в славу Бога Отца, аминь». Потом Ангел обратился к Преподобному со словами: «Александр, на этом месте да созиждется церковь во Имя явльшегося тебе в Т]эех Лицах Господа, Отца и Сына и Святого Духа, Нераздельной Троицы». Трижды перекрестив место, Ангел стал невидим.

В том же году была построена деревянная церковь во имя Живоначальной Троицы.

Сразу по построении церкви братия стала упрашивать св. Александра принять священство. Он отказался, считая себя недостойным. Тогда братия стала молить свт. Серапиона, архиеп. Новгородского, чтобы он убедил Преподобного принять сан. Вскоре после этого св. Александр ездил в Новгород и получил посвящение от Святителя и сан игумена.

Став игуменом, св. Александр сделался еще смиреннее, чем прежде. Одежда его была вся в заплатах, спал он на голом полу. Сам готовил пищу, месил тесто, пек хлеб. Однажды не хватило дров и эконом просил игумена послать из иноков тех, кто празден, за дровами.

«Я празден», – сказал Преподобный и стал рубить дрова. По ночам он обходил келии и, если слышал где разговоры, легонько стучал в дверь и уходил, а утром наставлял братию, налагая епитимию на виновных.

Под конец жизни прп. Александр задумал построить каменный храм Покрова Пресвятой Богородицы. Было заложено основание храма. Однажды вечером, после совершения акафиста Пресвятой Богородице, Преподобный сел отдохнуть в келии и вдруг сказал келейнику Афанасию: «Чадо, трезвись и бодрствуй, потому что в этот час будет чудное и ужасное посещение». Послышался голос, подобный грому: «Се Господь грядет и Рождшая Его». Келию осиял великий свет, распространившийся над всем монастырем ярче солнечных лучей, и Преподобный увидел над Покровской церковью сидящую на алтарном месте Пречистую Богородицу. Она держала Младенца-Христа на Своих руках, а множество ангельских чинов, блистающих неизреченной светлостью, предстояло Ей. Преподобный упал, не стерпев великого света. Богородица сказала: «Восстань, избранник Сына и Бога Моего! Ибо вот пришла посетить тебя, возлюбленный Мой, и посмотреть основание Моей церкви. А за то, что молился о б учениках и обители твоей, вот отныне всем она будет изобиловать; и не только при жизни твоей, но и по отшествии твоем неотступно буду от обители твоей, подавая неоскудно все потребное. Смотри же и наблюдай тщательно, сколько иноков сошлось в твою паству, которые тобою должны быть наставлены на путь спасения о имени Святой Троицы». Преподобный встал и увидел множество иноков. Матерь Божия снова сказала: «Возлюбленный Мой, если кто и один кирпич принесет на построение церкви Моей, во Имя Иисуса Христа, Сына и Бога Моего, не погубит мзды своей». После этого Она стала невидима.

Прожив 85 лет, прп. Александр 30 августа 1533 г. отошел ко Господу.

Литература

Илъюнина Л А Письма к святому Александру Свирскому. М., 2003.

История русской святости. М., 1996.

Никодим, иеромонах. Русские святые и подвижники благочестия, подвизавшиеся и чтимые в пределах С-Петербургской Епархии ХГУ-ХУН вв. СПб., 1901.

Святой преподобный Александр Свирский. М., 2003.

Смолин ИК Русское монашество, 988–1917. М., 1997.

Один из выдающихся синологов Российской духовной миссии в Пекине иеромонах

Алексий родился 5 ноября 1845 г. в селе Чамерово Весьегонского уезда Тверской губ. в семье священника. В 1865 г. успешно окончил Санкт-Петербургскую духовную семинарию и был оставлен в качестве помощника наблюдателя иконографии. В 1867 г. поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, но вскоре был назначен в Ярославскую духовную семинарию преподавателем живописи и рисования. Здесь им был разработан курс церковной археологии. В 1871 г. АН. Виноградов окончил Демидовский юридический лицей в Ярославле со степенью кандидата юридических наук В 1875–1876 гг. работал аудитором в пятом Киевском гренадерском полку, откуда вскоре уволился, поскольку уже тогда у него проявился интерес к научным занятиям археологией, иконографией, палеографией и этнографией.

В 1876–1880 гг. Виноградов выступил как ученый-русист широкого профиля. За свою первую статью «О деревянных старинных храмах Весьегонского уезда и некоторых при них достопримечательностях, также курганах и насыпях по Весьегонскому уезду Тверской губернии» он удостоился звания члена-сотрудника Императорского российского археологического общества. В то же время он опубликовал и свою первую работу по иконографии – «Сравнительное описание и краткое объяснение иконы Приснодевы

Богородицы «Неопалимая Купина» (в другой редакции – «Опыт сравнительного описания и объяснения некоторых символических икон древнерусского искусства»), в которой дал тщательное описание восьми икон собрания Академии художеств в Санкт-Петербурге в их иконографическом и символическом сопоставлении с иконой Приснодевы Богородицы «Неопалимая Купина». В 1879 г. вышел еще один его труд по иконографии – «Родословное древо» по памятникам христианской иконографии» – итог изучения росписей храма св. пророка Илии в Ярославле. В 1878 г. Виноградов познакомился с рукописной коллекцией частного музейного собрания княжеского имения в селе Бологом и по результатам проделанной им работы выпустил свое единственное исследование подобного профиля – «Палеографическая коллекция князя ПА Путятина». Привлекала внимание Виноградова и этнография. За рукописный сборник русских и карельских песен Весьегонского уезда Тверской губернии, содержащий 60 песен, в 1877 г. он был избран членом Императорского российского географического общества. Научные занятия этого периода Виноградов сочетал с учебой в Археологическом институте (1876–1880). К этому времени он сформулировал свое научное кредо: «Археология для меня... немыслима без истории искусства, религии, литературы, нравов и обычаев не одного народа Русского, но в связи и сравнении с культурою и цивилизацией других народов». В 1879–1880 гг. Виноградов познакомился с работами по китайской и иранской уранографии; результатом было решение» заняться ориенталистикой (востоковедением), прежде всего для понимания «культурного развития русского народа в связи с восточными».

Виноградов занимался и общественной деятельностью. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. он являлся секретарем Общества Красного Креста и участвовал в создании и подготовке номеров журналов «Вестник народной помощи» и «Русь». В 1879 г. он перенес первый приступ тяжелой неизлечимой болезни. В мае 1880 г. принял монашество с именем Алексий, тогда же состоялось его рукоположение в иеромонаха, после чего он в составе Российской православной миссии отправился в Пекин, куда прибыл в 1881 г. В течение двух лет с помощью православных китайцев, переводчиков и учеников Миссии он изучал китайский язык и добился такого его знания, что принимал самое деятельное участие (под именем А Шэн-фуин) в переводе православных церковно-служебных книг на китайский язык. За эти заслуги Св. Синод преподал ему благословение и определил старшим лицом после начальника Миссии.

Первый период пребывания в столице Китая (1881–1887) был самым плодотворным для Алексия и в плане научной работы. Им была собрана большая коллекция буддийских изображений, скульптур, рукописей, книг, предметов искусства. По возвращении в Петербург он преподнес Императорской Академии художеств часть своей коллекции, в том числе рисунки, таблицы и фотоальбом с видами Пекина.

В 1886 г. Алексий опубликовал в «Православном собеседнике» свою первую синологическую работу – «Труды западных христианских миссий в Китае» (другое название работы, вышедшей отдельным изданием – «Исторический очерк западных христианских миссий в Китае»). Ее цель – подготовка русских миссионеров с учетом опыта католических веропроповедников в Китае. По мнению автора, миссионер, чтобы быть успешным в своем высоком служении, должен в совершенстве владеть разговорным и литературным китайским языком (включая диалекты), быть сведущим в европейских языках, а также в маньчжурском, монгольском и тибетском. Особое внимание иером. Алексий уделял иероглифике, изумляясь

«живучести китайского языка». В 1887 г., надорвав свои силы непомерной работой, Алексий возвратился в Россию, в Киево-Печерскую Лавру. Вероятно, ему быстро удалось восстановиться физически: находясь проездом в Урге (Улан-Баторе), он рисовал картины для местного русского консульства, в Сибири собирал сведения о церковном деревянном зодчестве. В 1888 г. он прибыл в Киев, но здесь не оказалось необходимых для его работы материалов, поэтому он обратился за помощью к митрополиту Киевскому и Галицкому Платону (Городецкому), который направлялся в Петербург. Владыка зачислил его в свою свиту, и в ноябре 1888 г. Алексий поселился на подворье Киево-Печерской Лавры на 15-й линии Васильевского острова.

В 1888–1895 гг. он издал крупнейшие востоковедческие исследования, среди которых особое место занимает миссионерский отчет «История Библии на Востоке» (т. I) – настоящая синологическая энциклопедия, которую иеромонах Алексий издал на собственные средства. Этот том состоит из двух отдельных частей, связанных общей сюжетной линией – изучением Китая. Первая часть – «Вступление к истории Библии на

Востоке» – посвящена таким вопросам, как географическое положение и политикоадминистративное деление стран Дальнего Востока, их отношения с европейскими странами и Америкой; в работе приведены периодические научные и миссионерские издания, относящиеся к данному региону, рассматриваются труды известных западных и русских китаистов, переводы восточной религиозно-философской литературы на европейские языки, основные вероучения народов Востока, история деятельности католических орденов и их конкретных представителей в этой части земного шара. Большое место уделено русской ориенталистике и миссионерству, а также сравнению типов культур на Востоке и Западе, включая теорию права. Автор поднимает очень сложный вопрос об отношении Церкви к нехристианской литературе. Во второй части, которая представляет собой собственно миссионерский отчет под названием «История Библии на Востоке», рассказывается о евреях на Востоке вообще и в Китае в частности, о несторианах и проникновении несторианства в Китай, о мусульманстве и китайских мусульманах, буддизме и его основных школах, даосизме и даосских сектах, конфуцианстве и влиянии конфуцианства на жизнь Китая. Каждое из отделений отчета, состоящее из сотен страниц блестяще фундированного (оснащенного) текста и приложений, содержащих переводы источников или словарный (лексикографический) материал, располагается по разделам и параграфам. Такая структура произведения, несмотря на его колоссальный объем (1194 с.), придает стройность излагаемому материалу. Говоря о различных этико-философских и религиозных учениях, характерных для Китая, Алексий создал многогранную панораму общественной и государственной жизни Чжунго (Срединного государства). Его интересует все: семейное и гражданское право, положение женщины, государственные экзамены, награды, наказания, литература, архитектура и т. д. Нет, пожалуй, ни одного произведения – от

«Цюаныиивэнь» («Нравственная энциклопедия») до «Сяоцзина» («Книга о сыновьем благочестии»), – которое бы он не прорецензировал самым тщательным образом.

Кроме того, в книге были помещены таблицы со схемами календаря, жертвоприношений к определенным праздникам, триграмм и гексограмм из «Ицзина» («Книги перемен»), конфуцианского учения по книге «Дасюэ» («Великое учение»). К «Истории Библии на

Востоке», феноменальной по объему и насыщенности фактическим материалом, примыкают отдельные работы, названные самим иером. Алексием приложениями. Это «Китайская библиотека и ученые труды членов Императорской Российской духовной и дипломатической миссии в г. Пекине или Бэй-Цзине (Китае)» – сборник статей по истории русского китаеведения, китайскому языку, музыке, а также отдельные переводы и каталог книг, многие из которых были безвозвратно утрачены во время восстания ихэтуаней 1900 г. в Пекине. В сборнике анализируется также статья английского протестантского миссионера Г. Джейна, посвященная синологическим трудам членов Пекинской духовной миссии, ее библиотеке, русским путешествиям в Китай. Обо всех достижениях русской науки, высоко оцененных Г. Джейном, иером. Алексий пишет очень подробно, перечисляет опубликованные и неизданные труды русских миссионеров, ученых и путешественников, дает анализ и перевод на русский язык текста адреса пекинских христиан архимандриту Палладию (Кафарову), а также названия (приведены в иероглифическом написании, русской транскрипции и переводе) и краткую аннотацию 741 ксилографа, хранившегося в библиотеке миссии.

Второе приложение – «Миссионерские диалоги М. Риччи с китайским ученым о христианстве и язычестве с обзором китайско-церковной, римско-католической литературы с XVI по XVII ст.» (ценное богословское исследование и библиографический справочник) – посвящено знаменитому итальянскому иезуиту Маттео Риччи (1552–1609). Давая перевод и анализ одной из его работ катехизаторского профиля, иером. Алексий подчеркивает ее значение как образца использования китайских конфуцианских текстов с целью распространения христианского вероучения. Он отмечал, что М. Риччи в своей проповеднической деятельности умело обращался к «гению китайского языка и духа народного».

Поэтому Алексий рекомендовал познакомить русских миссионеров и учащихся духовных учебных заведений с этим опытом.

Говоря о католической литературе, иеромонах Алексий обращал внимание на тонкость, разборчивость и осторожность римско-католических богословов в выборе и переводе китайских сочинений на латинский язык и теологических трудов – на китайский. В сборнике приводится перечень опубликованных католическими миссионерами работ в Китае в ХVI-ХVIIIвв.

Третье приложение – «Древнепатриархальные династии царей Ассиро-Вавилонии и Персии, Китая, а также у евреев и магометан». Работу над ним Алексий начал в Пекине в 1887 г. Это исследование интересно этнографическими наблюдениями, в первую очередь относящимися к особенностям патриархальной семьи и рода у китайцев, и сравнением их с семейными отношениями вавилонян, евреев и римлян. Автор знакомит читателя также с китайской системой летосчисления и помещает сравнительные хронологические таблицы китайцев и народов Ближнего Востока.

В это же время Алексий опубликовал и свою трехтомную «Историю английско-американской Библии». Произведение это (1456 с.), почти не уступающее по объему «Истории

Библии на Востоке», посвящено «истории английско-американской Библии, ее алфавита, переводов, текстов, изданий, литературы, толкований (экзегезы), обзору библейских обществ, их географии, финансов и т. д.». В первом (подготовительном) томе этой работы рассказывается о переводах Св. Писания на английский, греческий и некоторые восточные языки (китайский, иранский, турецкий и др.), а также о распространении его в странах Востока. Во втором и третьем томах дается очерк особенностей английской системы письма в связи с переводом Библии, а также излагается история ее переводов на немецкий, французский, итальянский, испанский и португальский языки, говорится об отношении к переводам текстов Св. Писания Римско-католической и протестантской Церквей. Рассматриваются вопросы взаимоотношений этих двух конфессий, характеризуются взгляды и деятельность американских протестантских сект. Большое место в этой работе Алексий уделяет проблеме миссионерства и организации библейских обществ, в связи с чем в его исследовании содержится масса сведений справочного характера о миссионерских и библейских организациях, их численности, бюджете и т. д.

Два других труда иером. Алексия – «Китайско-русские разговоры на северном пекинском наречии» и «Очерки китайских памятников архитектуры» – не вышли в свет из-за отсутствия денег, хотя за научные труды по представлению обер-прокурора Св. Синода К.П. Победоносцева в августе 1893 г. автор удостоился императорской благодарности, а 25 ноября 1893 г. император Александр III в ознаменование ученых и миссионерских заслуг иером. Алексия наградил его наперсным Кабинетским крестом Его Императорского Величества. В декабре 1895 г. ученого монаха приняла в Гатчинском дворце вдовствующая императрица Мария Федоровна и поблагодарила его за исследования «История Библии на Востоке» и «Древнепатриархальные династии», которые она изучила, по ее словам, с большим удовольствием. Труды о. Алексия были также благосклонно встречены целым рядом отечественных и иностранных научных учреждений, в том числе Санкт-Петербургскими духовной академией и семинарией, различными комитетами библейского общества и др., и высоко аттестованы министром просвещения И.Д. Деляновым, английским епископом Дургемским Б.Ф. Весткотом, членом американского комитета библейского общества Д. Принцем. 12 мая 1895 г. о. Алексий произнес напутственное слово перед уходящими в плавание гардемаринами, кадетами и офицерами, ставшее его последним опубликованным в печати произведением.

11 октября 1895 г. иеромонах Алексий подал прошение о вторичной поездке в Китай, мысль о которой у него зрела еще с 1889 г. Ему хотелось собрать как можно больше материалов и источников для завершения миссионерского отчета. Получив на дорогу и устройство 2435 руб. 14 коп., иеромонах Алексий выехал в Пекин, куда благополучно прибыл в феврале 1896 г. Пробыв здесь до 1897 г., он значительно расширил свою коллекцию, приобретая многочисленные буддийские и даосские сочинения, хрестоматии, юридические тексты, предметы искусства и т. д. Заслуживает внимания его предложение об ознакомлении с китайским искусством русских художников. В этот свой приезд иеромонах Алексий исполнял и свои прямые обязанности священнослужителя в Тяньцзине для моряков русских военных кораблей.

В 1897 г. у него произошел тяжелейший психологический срыв, положивший конец его карьере ученого миссионера. Возможно, что обострение дремавшей в нем болезни вызвал конфликт с начальником миссии архим. Иннокентием (Фигуровским). 15 мая 1898 г. Синод определил отправить иером. Алексия на покой в Оптинскую Введенскую Козельскую Пустынь с сохранением права на ношение золотого наперсного креста. Решение высшей церковной инстанции подтверждалось императорским указом от 24 января 1900 г. Так начался новый и последний в жизни иером. Алексия оптинский период, завершившийся в марте 1919 г. или в 1920 г. Св. Синод определил ему не полную (в 600 руб.) пенсию, положенную после 10 лет работы в миссии, а 433 руб. 33 коп., ибо он пробыл там девять лет, один месяц и три дня.

Ученый монах работал в Оптиной Пустыни в одиночку, не имея никаких связей с научным миром. В мае 1904 г. о. Алексий решает покинуть монастырь и жениться на 16-летней девушке, дочери местной помещицы. Он обращается с неоднократными просьбами в местную консисторию и Св. Синод о низложении сана, расстрижении и уходе из Оптиной Пустыни. Свои прошения он подписывает: «Александр Николаевич Виноградов, бывший иеромонах Алексий». Однако ни одна из этих инстанций его прошений не поддержала. Вероятно, на их позицию оказала влияние характеристика, данная иеромонаху Алексию (Виноградову) настоятелем Оптиной Пустыни архимандритом Ксенофонтом и епископом Калужским и Боровским Вениамином (Муратовским).

Последний вообще считал его «маниаком, вообразившим себя важным ученым и первоклассным художником», а теперь еще и «маниаком матримониальным». Несмотря на болезненное состояние и в целом неблагоприятные условия жизни, о. Алексий продолжал активно заниматься в Оптиной

Пустыни синологией, русской историей, византийским церковным зодчеством, писал проповеди и поучения ко дням святых, пытался заниматься просветительством. В 1907 г. им была переведена с французского языка работа Кушо, посвященная византийской церковной архитектуре, и скопированы приложенные к ней чертежи. Он продолжал заниматься археологией и собрал интересный материал у «Бойни», т. е. в том месте, где в 1238 г. жители г. Козельска сражались с войсками Бату-хана (Батыя). В Оптиной Пустыни иеромонах Алексий много рисовал. Своими иконами и картинами он расписал и украсил монастырскую трапезную и один из храмов монастыря. К 300-летию царствования дома Романовых оформил две галереи: первая состояла из портретов великих князей и царей российских, а также митрополитов Русской Православной Церкви и других духовных особ (30 копий), вторая была посвящена «разным восточным памятникам» (10 копий).

Опасаясь, что эти и другие ценные материалы, приобретенные и вывезенные им из многих уголков России и Китая, могут пропасть для науки и искусства, иеромонах Алексий еще в 1911 г. просил обер-прокурора Св. Синода В.К. Саблера приобрести эту коллекцию, весившую 200 пудов, умещавшуюся на 17 телегах. В аналогичном обращении в 1913 г. в Московский университет он писал о 12 ящиках книг и 5 ящиках картин, для транспортировки которых потребовалось бы 7 –8 подвод, а стоимость перевозки составила 360 рублей. Ни Св. Синод, ни университет на эти предложения не откликнулись. Значительное число работ этого периода осталось в научном наследии иеромонаха Алексия. Во-первых, он продолжал трудиться над своим миссионерским отчетом «История Библии на Востоке», во-вторых, занимался переводами, в-третьих, создавал учебные пособия, словари, писал статьи по вопросам лексикографии, грамматики, фонетики, в-четвертых, вновь обратился к проблемам уранографии и подготовил оригинальные исследования в этой области.

По мнению хорошо знакомого с научным наследием иером. Алексия Н.И. Конрада, оптинский синолог, во многом опиравшийся на публикации своих западноевропейских предшественников и творчески их перерабатывая, сумел создать оригинальные произведения.

Одинокий и всеми забытый ученый умер от голода. Могила его не сохранилась. Ныне все рукописи, а возможно и картины иером. Алексия, оставшиеся после ликвидации в 1926 г. музея Оптиной Пустыни, находятся в Рукописном отделе Российской государственной библиотеки.

Труды

Древнепатриархальные династии царей Ассиро-Вавилонии и Персии, Китая, а также у евреев и магометан, или патриархально-династическая хронология и теория, основанная на исторических памятниках по новейшим открытиям и выводам науки. СПб., 1895.

История английско-американской Библии. Т. 1–3. СПб., 1889–1891.

История Библии на Востоке. Т. I. СПб., 1889–1895.

Китайская библиотека и ученые труды членов Императорской российской духовной и дипломатической миссии в г. Пекине или Бэй-Цзине (Китае). СПб., 1889.

Труды западных христианских миссий в Китае // Православный собеседник, издаваемый при Казанской духовной академии. 1886. Сентябрь. С. 43–64. Октябрь. С. 189–206.

Литература

Чигринский М.Ф. Забытый энциклопедист // Наука и религия. 1991– № 8. С. 5.

Родился 12 сентября 1877 г. в карпато-русской деревне Ясенье в семье лесоруба.

В детстве поступил послушником в грекокатолический монастырь Кишь-Баранья, где разочаровался в унии. Перешел в Православие и бежал на Афон, в русский Свято-Пантелеимонов монастырь, откуда его направили в Россию. После прохождения послушаний в Яблочинском монастыре на Холмщине он был рукоположен во иеромонаха для служения на родине, в Закарпатье, куда приехал весной 1910 г. по приглашению местных жителей втайне, чтобы не привлекать к себе внимания властей. И не желая жить на средства прихожан, о. Алексий работал простым точильщиком. Посещал села, где имелись православные общины. В селе Иза он в один день крестил 200 детей и причастил более 1000 верующих. В следующие два дня он крестил 400 крестьян из соседних сел. По данным венгерской газеты «Оз ешт» («Вечер»), за это время только в одном округе в Православие перешло более 14 тыс. человек. Католические власти ответили на это усилением гонений на православных. Жандармы окружали церкви, обыскивали дома, отбирали книги, иконы, крестики и молитвенники. На крестьян налагали непосильные денежные штрафы, закрывались молитвенные дома. На самого о. Алексия началась настоящая охота, и он был вынужден бежать в Америку, где находилась большая карпато-русская эмигрантская колония. Вместе с выдающимся православным миссионером, священномучеником, протопресвитером Александром Хотовицким о. Алексий участвовал в проповеди среди сотен тысяч карпатороссов, многие из которых вернулись к вере отцов – Православию.

Св. Алексий вел обширную переписку со своей карпато-русской паствой, на что австровенгерские власти отвечали арестами каждого, кто получал письма с американской маркой. В тюрьме оказалось несколько сот человек, в том числе все родственники о. Алексия.

В 1914 г. о. Алексий вернулся на родину и сразу был арестован и осужден на 4 года и

6 месяцев тюрьмы и оштрафован на 100 крон. После суда император Николай II демонстративно даровал о. Алексию золотой наперсный крест, а в православных храмах России были проведены молебны о его здравии и укреплении сил.

Вернувшись из заключения, о. Алексий до конца жизни оставался в основанном им

Свято-Никольском монастыре села Иза, где продолжил свою миссионерскую деятельность.

К 1920 г. в Марморошском округе в селах Иза, Быстрое, Горинчево, Уйбарово, Липча, Селище, Теребля, Кошелево в Православие перешло все население.

Будучи строгим монахом-аскетом, о. Алексий одновременно был общественным деятелем, национально-политическим лидером карпато-русского народа. Он был убежденным сторонником национального единства закарпатских русинов с русским народом и присоединения Подкарпатской Руси к России. В 1944 г. он стал инициатором и вдохновителем Православного съезда, который состоялся в г. Мукачево.

В 1949 г. архим. Алексий, приняв схиму, скончался. Его мощи были обретены в начале 1999 г. в Свято-Никольском монастыре в селе Иза. В 2000 г. за подвиг исповедничества и миссионерского служения он был прославлен в лике святых.

Литература

Станканинец Г., прот. Некролог // ЖМП, 1948, № 2. С. 69.

Савва (Бабинец), еп. Алексий (Кабалюк), схиархимандрит (1877–1949) //ЖМП, 1979, № 1. С. 18–20.

Родился в селе Большая Липовица Тамбовской губ., в семье многодетного пономаря

6 декабря (23 ноября) 1812 г., в день памяти св. блгв. кн. Александра Невского. В тот год этот праздник отмечался в России особо – началось отступление наполеоновских полчищ, и новорожденного нарекли Александром.

Александр Гренков вырос очень жизнерадостным и открытым человеком. Способности его были исключительны. По окончании духовного училища он поступил в Липецкую семинарию. Преподавал на дому в семье помещика и в Липецком духовном училище. Тяжело больной, находясь уже при смерти, он дал обет в случае выздоровления постричься в монахи. После выздоровления он еще долго не решался выполнить обет и продолжал по-прежнему посещать знакомых и весело общаться с ними. «Придешь домой – на душе не спокойно, и подумаешь: ну теперь уже все кончено навсегда, совсем перестану болтать. Смотришь, опять позвали в гости, и опять наболтаешь. И так я мучился целых четыре года». Внутренний разлад Александр сумел победить благодаря духовной поддержке известного затворника о. Иллариона. «Иди в Оптину, ты там нужен», – сказал ему затворник. В 1839 г. он бежал в Оптину. Здесь он приобщился к традиции старчества, тому служению, которое отличает духоносных старцев-монахов особыми от Бога дарами учительства и прозорливости. Старчество было древней духовной практикой христианских подвижников, но к X в. она совершенно угасла из-за тяжелого положения Православия. Возвратил ее к жизни Церкви прп. Паисий Величковский (1721–794). Через учеников прп. Паисия старчество достигло Оптиной Пустыни.

Оказавшись в Свято-Введенском монастыре, Александр застал первого Оптинского старца Льва, который стал его духовным наставником. В 1842 г. послушник Александр был пострижен в мантию с именем Амвросий. Тридцати трех лет он был рукоположен в сан священника и получил благословение помогать старцу Макарию, который сменил прп. Льва. Болезнь не позволяла ему исполнять тяжелые физические послушания, поэтому ему поручили перевод святоотеческой литературы. Он пребывал в полном послушании у старца Макария, испрашивая у него разрешение на всякое дело. Когда учитель отошел ко Господу (1860), прп. Амвросий стал его преемником.

Тридцать лет святой старец каждый день принимал сотни посетителей. Получив от Бога дар исцеления, он помогал всем приходившим к нему страждущим, хотя сам со смирением нес крест мучительных болезней, так что бывало совсем не мог подняться с постели. Но «сила Божия в немощи совершается». «Бог не требует от больного подвигов телесных, а только терпения со смирением и благодарения», – говорил прп. Амвросий духовным чадам. И даже изнемогающий телесно, едва в состоянии говорить, он никому не отказывал, никто не уходил от него неутешенным, без помощи и без надежды. Другим даром от Бога – прозорливостью – старец помогал людям по вере их избавляться от страшных тайных грехов. Старец был одинаково внимателен и к простой крестьянке, советуя, как нужно кормить индюшек, и к промышленникам, внося очень важные поправки в их планы. Однажды, бредя с палочкой по дороге в скит, он натолкнулся на крестьянина, рыдавшего о павшей лошади – единственной кормилице всей его семьи. Старец трижды медленно обошел мертвое животное, а потом, стегнув хворостиною, сказал: «Вставай, лентяйка!» – и лошадь послушно поднялась. В другой раз прп. Амвросий явился простолюдинке, которая шла к нему в скит и заблудилась на занесенной снегом дороге. У паломницы были больные ноги, и небольшое приключение повергло ее в настоящее отчаянье, от чего и поспешил уберечь ее душу заботливый старец.

Будучи простым и доступным, прп. Амвросий был духовником практически всех сословий православного русского народа. В одной толпе с простым людом стояли у его крыльца Н.В. Гоголь, братья Киреевские, Ф.М. Достоевский, К. Леонтьев и многие известные всей России люди. Не раз повторял Старец, что Бог хранит и будет хранить Россию до тех пор, пока она останется верной Православию, и если его чистота померкнет, то настанет конец времен. Прп. Амвросий учил народ в доступной для него форме, как хранить веру и как спасаться: «Как жить? –

Жить не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать. И всем – мое почтение».

Большое попечение имел Старец о Шамординской обители, где находили дом и спасение сестры – монахини, старые, убогие и сироты. Она была устроена в богатом имении Шамордино, полученном монастырем в дар от двух девочек-сироток, крестниц прп. Амвросия, которые умерли от дифтерита. Сюда батюшка посылал больных и беспомощных женщин, оставшихся беспризорными сиротами детей. Вскоре в Шамординском монастыре, освященном во имя Казанской иконы Божией Матери, число сестер превысило 500, также разросся и детский приют. Несмотря на свои немощи, Старец часто ездил в устроенную им обитель.

«Целый век свой я все на народе – так и помру», – предсказывал он свою кончину. Так и случилось. Он благочестиво отошел ко Господу 10 (23) октября 1891 г. в Шамордине, окруженный монахинями. После прп. Амвросия старческое служение в Оптиной Пустыни продолжил прп. Анатолий Старший (1824–1894). Последним оптинским старцем был прп. Нектарий (1858–1928), который начал свои монастырские послушания в хибарке прп. Амвросия.

После разорения Оптиной Пустыни и уничтожения монастырского кладбища на месте, где была могилка старца Амвросия, всегда можно было найти крестик из цветов, веточек или камушков, которые оставляли верующие, приходящие и просящие у всеми любимого Старца духовной помощи и утешения. По возвращении монастыря Православной Церкви в ноябре 1987 г. св. мощи прп. старца Амвросия были перенесены во Введенский собор, где и почивают ныне вместе с мощами других оптинских старцев.

Труды

Душеполезные поучения преподобного Амвросия Оптинского. Изд. Введенской Оптиной Пустыни. М., 2002.

Сборник писем и статей оптинского старца иеросхимонаха Амвросия. М., 1894.

Собрание писем к монашествующим. Сергиев Посад. В 2 т. 1908–1909.

Собрание писем оптинского старца иеросхимонаха Амвросия к мирянам. Ч. 1–3. Сергиев Посад, 1908.

Литература

Агапит ( Беловидов), схиархимандрит. Жизнеописание в Бозе почившего оптинского старца иеросхимонаха

Амвросия. 4.1 – 2. Репр.: Изд. Свято-Т]роицкой Сергиевой Лавры. М.,1992.

Григорий (Борисоглебский), архимандрит. Сказание о жизни оптинского старца иеросхимонаха Амвросия. М, 1893.

Преподобные старцы Оптиной Пустыни. Жития. Чудеса. Поучения. М., 2000.

Сергей Четвериков, протоиерей. Описание жизни блаженной памяти оптинского старца иеросхимонаха Амвросия. Изд. Козельской Оптиной Пустыни, 1912.

Сведения о жизни прп. Андрея крайне скудны. Прозвище «Рублев» – это фамилия, которые носили только представители высших слоев общества. Биографические источники отмечают необыкновенную мудрость при. Андрея. Предполагают, что он родился около 1360 г. Мог учиться и работать в Византии и Болгарии. Так, Афанасий Высоцкий, ученик прп. Сергия, провел в Константинополе 20 лет, трудясь вместе с группой других монахов над переводами и переписыванием творений отцов Церкви. Учиться иконописанию Андрей начал, видимо, с детства. В юности он пришел в монастырь прп. Сергия Радонежского и стал его учеником. Под влиянием Преподобного сформировалось рублевское «богословие в красках», ставшее выражением молитвенной практики исихазма. Все монастыри, в которых он работал (Троице-Сергиев, Спасо-Андроников и Саввино-Сторожевский) принадлежали к духовной традиции прп. Сергия. После кончины наставника Андрей стал духовным сыном прп. Никона Радонежского, а потом – прп. Андроника Московского, в монастыре которого он подвизался до последних дней своей жизни и был похоронен.

В наследии св. Андрея имеется изображение греческого морского судна (во фреске

«Земля и море отдают мертвых», Владимирский Успенский собор, 1408 г.). Мачты, реи, корпус корабля, флаг на корме – все написано с таким живым знанием конструкции корабля, какое трудно представить в сухопутной Руси. Можно предположить, что св. Андрей видел сам такие корабли либо перенял сведения от своего наставника – художника греческого происхождения. Св. Андрей, как полагают, был учеником знаменитого Феофана Грека. В записи 1405 г. их имена упоминаются совместно, причем первым идет Феофан.

Св. Андрей был участником значительных исторических событий, таких как битва на Куликовом поле, нашествие Тохтамыша и сожжение Москвы. В 1395 г. на Русь двинулись полчища Тамерлана. Несмотря на готовность вел. кн. Василия Дмитриевича дать отпор врагу, шансов на победу было мало. Оставалась одна надежда на заступничество Божией Матери. В Москву из Владимира была принесена Чудотворная икона Владимирской Божией Матери. Весь народ во главе с митр. Киприаном вышел встречать святую икону на место, где впоследствии в память этого события был основан Сретенский монастырь. Произошло чудо: Матерь Божия явилась Тамерлану (Темир-Акса-ку) во сне и грозно запретила ему идти на Москву. Дойдя до Ельца, Тамерлан повернул обратно и исчез так же внезапно, как и появился. Вскоре после этого св. Андрей написал копию с образа Божией Матери Владимирской по благословению митр. Киприана.

Вся жизнь прп. Андрея связана с двумя монастырями – Троице-Сергиевым и Спасо-

Андрониковым в Москве. Согласно преданию, он был духовником прп. Никона Радонежского.

Однако постриг он принял скорее всего в Спасо-Андрониковом монастыре, где и проживал, постоянно выполняя заказы митрополита и великого князя. Кроме прп. Никона, он знал св. Савву Сторожевского, поскольку работал в Звенигороде. Учеником прп. Сергия был прп. Андроник, основатель и первый игумен монастыря. Св. Андрей знал также прп. Епифания Премудрого, свт. Киприана, митр. Московского. Прп. Иосиф Волоцкий отмечает приверженность прп. Андрея исихастской традиции. Несомненно, что прп. Андрей хорошо знал и св. митр. Фотия, сменившего митрополита Киприана в 1409 г. Вместе с Даниилом они расписывали в 1408 г. кафедральный собор во Владимире к приезду Фотия.

Творческий подвиг прп. Андрея, имевший основание в его личном богообщении, стал частью церковного предания. Уже Стоглавый собор 1551г. указал на его творчество как на образец, к которому должны стремиться все православные иконописцы.

Прп. Андрей всегда относился к местночтимым святым в Троице-Сергиевом монастыре. Современники свидетельствовали о нем как о подвижнике святой жизни, обильно проявлявшем христианскую любовь к ближним. Прп. Иосиф Волоцкий свидетельствует, что прп. Андрей сподобился видения и созерцания невещественного, божественного света, а по смерти явился облаченным в сияющие ризы своему сподвижнику по иконописанию Даниилу.

Согласно традиции, в Троице-Сергиевом монастыре память прп. Андрея совершалась 4 июля, в день памяти св. Андрея Критского. Он был причислен к лику святых в год празднования 1000-летия Крещения Руси в 1988 г. на основании его святости жизни, подвига иконописания, в котором он, подобно евангелисту, свидетельствовал о Боге в Троице, а также на основании свидетельства о святости его жизни прп. Иосифа Волоцкого.

Свою известность творчество св. Андрея приобрело в начале XX в., когда вновь пробудился интерес к традициям православного иконописания. Именно в XX в. «Святая

Троица» прп. Андрея, а также и другие его произведения засвидетельствовали истину

Православия перед лицом всего мира. Через многие иконы прп. Андрея, особенно через образ «Святой Троицы», который стал совершенным выражением догмата о Триедином

Боге в православной иконографии, христианское благовестие в наши дни распространяется по всему миру.

Литература

Андрей Рублев и его эпоха. М., 1971 (приведена библиография работ, касающихся жизни и творчества иконописца).

Житие преподобного Андрея Рублева // Канонизация святых; Поместный Собор Русской Православной Церкви, посвящ. юбилею 1000-летия Крещения Руси // Троице-Сергиева Лавра, 6 –9 июня 1988.

Патерик ново канонизированных святых //Альфа и Омега, 1998, № 1–2.

Прибытков В. Андрей Рублев. М., 1994.

Сергеев ВН. Рублев. М., 1986.

Особое место в развитии отношений между Русской Православной Церковью и индийскими христианами принадлежит архимандриту Андронику (Елпидинскому), который провел в Индии 18 лет и установил тесные отношения с индийскими христианами разных конфессий. Его отец – Яков Семенович Елпидинский – окончил Санкт-Петербургскую духовную академию и более 30 лет преподавал церковную историю в Олонецкой духовной семинарии. В 1894 г. у него родился сын – седьмой из 12 детей его семьи. Как и другие его братья, он пошел по стопам своего отца и учился в Олонецкой духовной семинарии. В 1916 г. он закончил в ней курс обучения.

Уже тогда у будущего пастыря появилась мысль о поездке в Индию – в учебнике церковной истории Евграфа Смирнова говорилось, что на юге Индии живут христиане, близкие к православным и желающие соединения с ними. «Почему никто не съездит туда, – думал он, – если они хотят единения?»

В это время уже в разгаре была Первая мировая война и выпускник Олонецкой семинарии был призван в армию. Но и на фронте он не оставлял надежды продолжить богословское образование и к своей радости узнал, что зачислен студентом на первый курс Петербургской (Петроградской) духовной академии. Однако революционные события в стране помешали ему продолжить учебу и вынудили его эмигрировать. В Финляндии и Германии он испытал многочисленные лишения, пока в 1923 г. не переехал в Париж. Здесь 2 ноября 1925 г. в Сергиевском подворье он был пострижен в монашество и через две недели рукоположен во иеромонаха. Вскоре после этого митр. Евлогий (Георгиевский) отправил о. Андроника в Бельфор – большой промышленный центр в Вогезах, почти на границе с Германией, где он организовал православный приход и устроил церковь. Будучи священником в Бельфоре, Андроник подал прошение о переводе его в Индию для духовного окормления рассеянных по этой стране русских православных христиан. Митр. Евлогий благословил его на поездку в Индию в качестве монаха-миссионера. На накопленные деньги о. Андроник приобрел все, что нужно для церковного обустройства, и в июле 1931 г. прибыл в Марсель. На борту парохода «Женераль Мессанжер» он отплыл на Цейлон. В пути о. Андроник познакомился с индийцами: один из них – брахман-индус, окончил университет в Англии; другой был мусульманином, бенгальским купцом.

Из Коломбо о. Андроник переехал на Индийский субконтинент и обосновался в

Бангалоре, работая на сельскохозяйственной ферме, которую содержал выходец из

России – русский инженер С.Ф. Кириченко. В одной из комнат фермы о. Андроник устроил небольшую церковь. Помимо духовного окормления русской православной колонии, которая насчитывала 300 человек, его основным занятием стало садоводство.

В октябре 1931 г. о. Андроник отправился в трехнедельное путешествие в Тфаванкор, где имел встречу с христианами Сирийской Ортодоксальной Церкви (Южной) Индии, посетил резиденцию католикоса Василия-Григория и имел с ним беседу. В местной семинарии разделил трапезу со священниками-преподавателями и студентами, после чего беседовал с ними на богословские темы. Впоследствии, бывая в Коттаяме, в центре

Траванкора, о. Андроник обычно останавливался в резиденции католикоса вне зависимости от того, был ли тот дома или в отъезде, и всегда пользовался самым радушным гостеприимством. С иерархами и духовенством Сирийской церкви Южной Индии у о. Андроника установились тесные отношения. В Коттаяме он имел возможность встретиться и с яковитским патриархом Илией, приехавшим из Сирии, что для местных христиан было редким событием. В беседе с о. Андроником патриарх Илия упомянул о том, что знает русских христиан по Иерусалиму, и хвалил их религиозность. Отец Андроник встретился также с сиро-яковитским митрополитом Афанасием на севере Траванкора, в Альве, побывал и у архиереев Церкви Мар Тома (Фомы). В Тирувалля он посетил митрополита Тита и епископа Абраама, в селении Куннам-кулам встречался с митрополитом Дионисием. «Таким образом, – отмечал о. Андроник, – в первый же приезд я познакомился с главными частями Сирийской Церкви на юге Индии, представляющими для нас интерес».

В марте 1932 г. по благословению католикоса о. Андроник обосновался в монастыре Бетани-ашрам (близ Вадассерикара, Траванкор) и, пользуясь гостеприимством настоятеля о. Алексия (впоследствии митрополит Феодосий), приступил к изучению религиозного быта христиан Индии. В своих записках он уделяет большое внимание истории христианства в Южной Индии: его древнейшему периоду, связанному с миссионерской деятельностью св. апостола Фомы, движению несториан и т. д.

Особое место в этом исследовании уделено истории индийского римо-католичества. Он писал о том, что за последние десятилетия римо-католики проявляли большую активность не только в южной, но и в других частях Индии. Ему приходилось видеть их громадные храмы в Мадрасе, Бангалоре, Калькутте, Дели, на Голубых горах, особенно в Гоа и на всем Малабарском побережье. «Приобретая земли и сооружая постройки, католики имеют от них местный источник доходов, но широкая помощь все время идет и извне. Им нельзя отказать в хозяйственности, в практическом расчете. В языческой стране они ведут большое культурное дело».

В течение года о. Андроник жил в монастыре Бетани-ашрам. Настоятель о. Алексий разрешил ему совершать православную литургию в монастырском храме. Покинув монастырь, о. Андроник поселился в Пата-напураме, в английской школе св. апостола и первомученика Стефана. Это позволило ему как пастырю посещать окрестности Патана-пурама и Траванкора.

В 1933 г. о. Андроник получил право на владение акром земли около селения Патали, в пяти милях от Патанаггурама. Здесь к 1939 г. он выстроил хижину и церковь, где совершал богослужения. Прилегавшие к его участку земли принадлежали индуистской общине храма богини Бадра Гали. «Орудуя заступом и топором, наш русский подвижник стал строить себе келью и церковку, – писал митр. Евлогий. – Индусы на работу косились... Гора посвящена языческой богине Бадра Гали – заповедная. Посыпались петиции местным правительственным властям, но решительных мер не последовало: церковь о. Андронику разрешено иметь, но на правах домовой, т. е. без права создать приход. Вокруг скита о. Андроник развел сад и огород».

Иногда о. Андронику доводилось встречаться и беседовать с главным настоятелем храма Бадра Гали; такие же добрые отношения установились у него и с местным мусульманским духовенством. В 1948 г. русский миссионер даже прослушал курс лекций об индуизме, которые в Мадрасе читал адвокат-индуист Самосундарам Айер. В Патали жили и христиане-яковиты, и о. Андроник часто посещал их церковь, иногда проповедовал там, навещал больных прихожан. Некоторые из них приходили в храм к русскому священнику и на Страстной Неделе исповедовались у него.

В 1937 г. иеромонах Андроник указом митрополита Евлогия (Парижская митрополия) был возведен в сан архимандрита.

С 1944 г. он стал чаще разъезжать по стране для духовного окормления русских христиан. В Калькутте было около 80 русских, и местные армяне предоставляли им для праздничных богослужений свою кладбищенскую церковь. В Бомбее русских было меньше.

Исполняя свой пастырский долг, о. Андроник бывал и в Дели, где познакомился с секретарем Рериха Шибаевым и услышал от него много интересного о деятельности русского писателя, художника и востоковеда в Гималаях – на далеком севере Индии.

В 1947 г. о. Андроник был приглашен преподавать русский язык в русском отделении университета в Дели. Ранее, во время поездок по стране, оАндронику хотелось узнать, есть ли у индусов интерес к России и Православию. По его словам, «интерес у них несомненно есть, но больше к ее политической и экономической жизни; есть интерес и к религии, но о ее сущности их представления очень смутные, и их удовлетворяют официальные заявления, что в России свобода Церкви и что она живет там нормальной жизнью. При разговоре о религии особенно образованные индусы говорят о своем убеждении, что все религии одинаковы и хороши».

В 1947 г. Индия получила независимость. В том же году были установлены дипломатические отношения с Советским Союзом. Это повлекло за собой расширение русского отделения университета, поскольку многие студенты надеялись получить работу в советском посольстве. Архим. Андроник преподавал в Дели более года, познакомив своих студентов с основами Православия. В одной из двух занимаемых им комнат о. Андроник устроил церковь и регулярно совершал там богослужения. По окончании учебного года ему удалось побывать в расположенных недалеко от Траванкора, на юге Индии, Голубых горах (Нилгерис Хиллс), где он предполагал основать скит и продолжить свои монашеские послушания. В течение четырех месяцев он знакомился с племенами годов и их хозяйственной деятельностью, рассчитывая надолго обосноваться поблизости от их селений. Но дальнейшая его судьба сложилась иначе. В августе 1948 г. он получил приглашение от еп. Иоанна (Шаховского) приехать в США для пастырской деятельности на Американском континенте. Так завершилось 18-летнее пребывание о. Андроника в Индии. Последние два месяца перед выездом в Америку он провел в Мадрасе в ожидании паспорта и визы и посетил места, связанные с жизнью св. апостола Фомы.

В июле 1949 г. о. Андроник прибыл в Нью-Йорк, где начался новый период его пастырской деятельности и была завершена книга воспоминаний о жизни в Индии.

Архим. Андроник скончался в 1958 г., а через год в Аргентине вышла в свет на русском языке его книга под названием «Восемнадцать лет в Индии». В том же 1959 г. в журнале «Вестник русского студенческого христианского движения» появился отзыв на эту книгу. Автор рецензии, известный православный публицист, профессор Оксфордского университета Н. Зернов писал: «Русская Церковь знает ряд выдающихся миссионеров, но их работа всегда была вне главного русла нашей церковной жизни. Книга о. Андроника, вышедшая после преждевременной кончины ее автора, занимает особое место в эмигрантской литературе, так как она рассказывает об одиноком подвиге русского священника, отдавшего себя мало понятной большинству миссионерской работе».

В 1954 г. Н. Зернов побывал в Траванкоре и посетил место подвигов о. Андроника. Здесь, на вершине холма, где о. Андроник воздвиг маленькую церковь, профессор познакомился с индийцем-монахом, который продолжал дело, начатое о. Андроником. Окружающее население с благодарностью вспоминает необычного русского подвижника, надеясь, что он вернется к ним, но этому не суждено свершиться. Н. Зернов писал: «Индия находится сейчас на распутье. Ее многомиллионное население ищет новых путей жизни.

Православные Траванкора могли бы много дать своей стране, но она нуждается в дружбе и поддержке других православных Церквей. О. Андроник горько переживал безразличие как русских, так и греков к судьбам христианства в Индии. Его призывы о помощи оставались неуслышанными при его жизни. Какова же будет судьба его книги? Найдет ли его посмертный голос отзвук среди членов нашей Церкви?»

Труды

Андроник (Елпидинсгсий), архимандрит. Восемнадцать лет в Индии. Буэнос-Айрес, 1959.

Литература

Евлогий,митрополит. Путь моей жизни. Париж, 1947. С. 509.

Панкратова В.А. Христиане Кералы: роль в социально-политической жизни штата. М., 1982. С. 40.

УржумцевП. Христианская церковь в Индии // Журнал Московской Патриархии, 1960, № 3. С. 51.

Родился в Риме в богатой семье и воспитан был в традициях православного благочестия. Лишивших родителей в 17 лет, принялся за изучение писаний отцов на греческом языке. Затем раздал часть наследства нищим, а другую вложил в деревянную бочку и пустил ее в море. Сам же принял пострижение в одном из пустынных скитов, где прожил 20 лет.

Гонение со стороны латинян на православных принудило братию разойтись. Прп. Антоний вынужден был скитаться, переходя с места на место, пока не нашел на пустынном берегу моря большой камень, на котором в посте и молитве прожил целый год. Страшная буря, разыгравшаяся 5 сентября 1105 г., сорвала этот камень и понесла его в море. Под праздник Рождества Пресвятой Богородицы камень остановился в трех верстах от Новгорода на берегу реки Волхов при селе Волховском. Событие это засвидетельствовано в новгородских летописях. На этом месте Преподобный с благословения Новгородского свт. Никиты основал монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы.

Через три дня Антоний встретил греческого купца, знавшего латинский язык и с изумлением услышал, что камень его не на водах Тибра, а на Волхове и что перед ним

Великий Новгород. Через некоторое время, когда Антоний обрел дар понимания русского языка, он смог рассказать новгородскому Владыке свою чудную повесть, попросив сохранить ее втайне. Епископ Никита ужаснулся, внимая словам пришельца, и простерся к ногам Преподобного, прося его молитв. Святитель сам испросил у новгородских бояр место, которое избрал Антоний в трех верстах от города по течению Волхова, и благословил строительство обители. На другой год рыболовы выловили здесь бочку. Оказалась, что это та самая бочка с наследством прп. Антония, которую он бросил. На эти деньги он купил землю для обители.

Духовное подвижничество сочеталось в обители с напряженным трудом. Из монастырских доходов оказывалась помощь нищим, сиротам и вдовам. В 1117 г. Преподобный начал каменное строительство в монастыре. До наших дней сохранился собор в честь Рождества Пресвятой Богородицы, построенный им в 1117–1119 гг.

Через 14 лет прп. Антоний принял священный сан и был поставлен игуменом. 16 лет подвизался он на этом поприще, заботясь о пропитании не только братии, но нищих и поселян, живших на монастырской земле, которых называли сиротами. Сохранившиеся монастырские рукописи, писанные четко и красиво на пергаменте, свидетельствуют

0 духовно-просветительской деятельности прп. Антония.

Скончался он 3 августа 1147 г. в возрасте 79 лет. Его нетленные мощи были обретены 1 июля 1597 г.

Литература

Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.-Л., 1949. С. 102–103, 159–161.

Димитрий (Самбикин), архиепископ. Месяцеслов святых, всею Русскою Церковью или местночтимых. Вып. 12, ч. 1. Тверь, 1902. С. 33–40.

Жизнь преподобного Антония Римлянина, Новгородского чудотворца. Изд. 4. Новгород, 1913.

Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения. Средневековый Новгород. М., 1977. С. 58–59.

Будущий архимандрит Антонин родился в семье священника Ивана Леонтьевича

Капустина в селе Батурине Шадринского уезда Пермской губ. Дед, прадед и прапрадед его были священниками. Мать, Мария Григорьевна Варлакова, также происходила из семьи местного священника. Природная впечатлительность и любознательность мальчика помогали ему преуспевать не только в религиозной жизни, но и формировали интерес к познанию мира. Грамоте его обучил отец. В 1826 г. Андрей поступил в

Далматовское духовное училище, потом продолжил образование в Пермской и Екатеринославской семинариях. В 1843 г. он закончил Киевскую духовную академию магистром и определен был бакалавром академии. Два года он преподавал студентам академии сначала немецкий, а затем греческий языки. 7 ноября 1843 г. был пострижен в монашество с именем Антонин, 18 ноября рукоположен во иеродиакона, а 21 ноября – во священника. Иером. Антонин оставался в Академии и преподавал обличительное богословие и библейскую герменевтику.

К 1850 г. о. Антонин стал хлопотать о месте для служения на Ближнем Востоке. Еще в детские годы он мечтал побывать в Византии. Св. Синод назначил его настоятелем при Афинской миссии, и 17 июня 1850 г. о. Антонин отправился в Афины. Здесь он начал свою научную работу: в это время в Афинах открылся университет, где он в течение трех лет занимался древними христианскими надписями, изучал Парфенон и предпринимал дальние поездки, знакомясь с другими культурами. Неизгладимое впечатление произвело на него путешествие в Иерусалим. В 1859 г. свт. Филарет Московский, ценивший ум и знания о. Антонина, рекомендовал Синоду перевести его в Константинополь, и в апреле 1860 г. архимандрит Антонин получил указ о переводе в Царьград. Здесь у него сложились добрые отношения со Вселенским патриархатом, греческим духовенством и русскими дипломатами. Как и в Афинах, он занялся научной работой: изучал рукописи, памятники археологии и искусства, организовывал научные экспедиции. Вскоре его имя становится одним из самых известных среди византологов.

11 сентября 1865 г. о. Антонин получил назначение начальника Иерусалимской миссии. В Иерусалиме в полной мере проявился его талант дипломата. Он смог добиться расположения Иерусалимского патриарха и возобновить деятельность Миссии, которая после окончания Крымской войны еще при архим. Порфирии была распущена. В лице патриарха Кирилла он нашел помощника и друга. При его участии Антонин смог хорошо изучить греческое богослужение и написать ряд статей. В 1869 г. по ходатайству патриарха Кирилла архим. Антонин был утвержден в должности начальника Миссии.

Однако между Миссией и Патриархией сохранялись довольно сложные отношения.

Тем временем о. Антонин начал осуществлять план по благоустройству зданий Миссии в Иерусалиме, а также строительству церквей и дома для паломников на горе

Елеонской при дубе Мамврийском. Ему помогали приезжающие из России паломники.

Под его руководством было организовано несколько археологических раскопок В Иерусалиме по проекту о. Антонина был основан музей христианских древностей.

По просьбе о. Антонина в церковь Горненской обители Иерусалимский патриарх назначил священника из арабов, которому Миссия должна предоставить квартиру.

Для распространения Православия среди местного арабского населения и противодействия латинской пропаганде о. Антонин решил строить в Горненской обители «русско-арабский храм». Многие святыни ко времени назначения о. Антонина начальником

Миссии находились под контролем католиков, протестантов и мусульман. Русским в XII в. принадлежал монастырь Богородицы. Архим. Антонин понимал, что этим нельзя ограничиваться. Но бюджет Миссии был очень мал. Поэтому, чтобы заниматься расширением ее владений, нужна была помощь паломников и собственные скудные средства. Немалую трудность представляло для о. Антонина и турецкое законодательство, разрешавшее приобретать земли только частным лицам и только подданным Порты. Но эту трудность помог преодолеть верный помощник начальника и драгоман Миссии Я. Е. Халеби, на имя которого и приобретались все земли. В 60-х годах Палестинская комиссия купила небольшой участок на месте, где, по преданию, находился дом праведных Захарии и Елисаветы, чтобы построить приют для паломников.

На Яффском участке о. Антонином был раскопан некрополь и найдено немало исторических ценностей, обогативших музей Миссии. О. Антонин любил отдыхать в Яффе, имение в которой получило название «Золотой жемчужины Миссии» за красоту и изящество построек и садов.

Борьба против латинской пропаганды вынудила начальника Миссии приобрести два участка в селении Бет-Джала, где лжепатриарх Иерусалимский Иосиф Валерга устроил семинарию и многих успел обратить в католичество.

Для местного православного населения о. Антонин в 1865 г. открыл женскую школу (позднее она была подарена Палестинскому обществу и преобразована в женскую учительскую семинарию, давшую Палестине много поколений учительниц-арабок, воспитанных в истинно православном духе). Приобретая земельные участки в Палестине, среди которых были Иерихонское подворье, Тивериадский дом и др., о. Антонин думал о будущем Православия в Палестине. Естественно, что у начальника Миссии было много завистников и недоброжелателей, которые старались обвинить его при каждом удобном случае.

В 1870 г., идя навстречу нуждам соотечественников, о. Антонин купил в деревне Иерихон у председателя городского совета Омара-эфенди Абед эс-селям участок земли площадью 15 128 кв. метров. Над найденной там древней мозаикой был выстроен дом для начальника Миссии, паломнический приют и насажен тропический сад. Имение это стало местом отдыха паломников на пути к Иордану.

В Тивериаде, на самом берегу Галилейского моря, был приобретен участок земли, застроенный уже после смерти о. Антонина и служивший местом остановки на пути паломников. В Гефсимании он купил имение, где была построена церковь во имя Марии Магдалины. В селении Силоам он купил участок земли вместе с пещерами (Силоамский монолит), где предполагалось устроить русский Силоамский скит. Помимо этих земель архим. Антонин купил еще несколько участков, ценных в археологическом отношении: пещеру «Румание» в долине Суахири по дороге в Лавру святого Саввы, почитаемые у евреев «Гробы Пророческие» на склоне Елеонской Горы и

«место Каллистрата» неподалеку от них, а также участки при селении Анате (Анафак – место рождения пророка Иеремии), в Кане Галилейской, смежный с домом ап. Симона Канонита, и в Магдале, родине Марии Магдалины, где намечено было построить приют для паломников. В общей сложности было куплено 13 участков площадью около 425 000 кв. метров и стоимостью до миллиона рублей золотом. Несмотря на очевидную пользу деятельности о. Антонина, его упрекали в недостойном монаха занятии и советовали перевести земли на имя Св. Синода, на что тот ответил отказом, опасаясь бюрократического вмешательства и контроля.

Архим. Антонин известен своими сочинениями по церковной археологии и истории, которые печатались в «Трудах Киевской духовной академии», «Воскресном Чтении», «Духовной Беседе», «Душеполезном Чтении», «Церковном Вестнике», «Христианском Чтении». Им были созданы научная библиотека и музей. Как ученый и богослов о. Антонин был представителем не только русского богословия, но и русской науки, особенно в области византологии и археологии. В жизни он был доброжелателен, учтив и приветлив. Многие обращались к нему за помощью, советом или утешением. Умер 24 марта 1894 г., в канун праздника Благовещения Божией Матери. Место для погребения было устроено им самим в церкви на вершине горы

Елеонской, в правой нише крестообразного храма.

Труды

Заметки поклонника Святой Горы. Киев. 1864.

Пять дней на св. Земле и в Иерусалиме. М., 1866.

Поездка по Румелии. СПб., 1879.

От Босфора до Яффы // Труды Киевской духовной академии, 1869, № 3–5.

Христианские древности в Греции. СПб., 1854.

Раскопки на русском месте близ храма Воскресения в Иерусалиме. СПб., 1884.

Перенесение мощей святителя и чудотворца Николая из Ликии в Италию // Труды Киевской духовной академии,

1870, № 5.

О древних христианских надписях в Афинах СПб, 1874.

ЦГИАСПб. Ф. 796. 1877–1883. Оп. 205. Д 519.

ЦГИА СПб. Ф. 796. 1892. Оп. 205. Д. 607.

ЦГИА СПб. Ф. 797. 1841–1890. Оп. 11, 32–34, 39–41, 43, 45, 47–49, 58, 59, 63, 64, 94. Д 27, 29, 32, 34, 39, 45, 47–49, 55–59,98, 103,108, 128, 182,194, 232,452.

ЦГИА СПб. Ф. 834. 1817–1894. Оп. 1118–1131. Д. 4.

Литература

Дмитриевский А А Начальник русской духовной миссии в Иерусалиме архимандрит Антонин (Капустин). СПб, 1904.

Киприан, архимандрит. Отец Антонин (Капустин), архимандрит и начальник русской духовной миссии в Иерусалиме. Белград, 1934.

Савва, архимандрит. Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по делам Православной церкви на Востоке. М, 1886.

Родился в новгородской земле. Благочестивые родители отдали его обучаться ремеслу медника. После этого он стал послушником монастыря на Лисьей горе под Новгородом и в 1379 г. принял монашеский постриг с именем Арсений. Его мечтой было посещение св. Горы Афонской, и в 1384 г. с одним афонским монахом он отправился на Афон. Здесь его с любовью принял игумен Иоанн. Днем прп. Арсений нес послушание медника, а ночью – в храме на молитве. Через три года он возвратился на Родину и основал монастырь в честь Пресвятой Богородицы. В благословение иг. Иоанн передал Арсению афонский общежительный устав и образ Божией Матери. Позже икона приобрела известность как Коневская и прославилась многими чудотворениями. С нею прп. Арсений пришел к новгородскому Владыке Иоанну и испросил благословения на создание обители.

Некоторое время он жил среди братии Валаамского монастыря. В поисках подходящего места для монастыря он в 1393 г. отправился на ладье по Ладожскому озеру, и ветер прибил его к берегам необитаемого скалистого острова Коневец. Высадившись на берег, он сотворил молитву и, водрузив крест, начал строить келию. На этом острове летом прибрежные жители пасли скот и приносили в жертву духам зла коня перед гигантским валуном под названием Конь-камень. К нему и провел Арсения местный рыбак по имени Филипп. Преподобный совершил молебен и окропил идола святой водой. На этом месте он выстроил часовню Бесы, обернувшись стаей черных воронов, улетели от камня на западный берег озера, в бухту, которая с той поры упоминалась как «чертова лахта». Позднее здесь собралась братия и на месте часовни была построена церковь в честь Божией Матери ( в 1398 г. здесь была построена каменная церковь).

Через четверть века прп. Арсений решил еще раз побывать на Афоне, чтобы испросить молитв святогорцев для устроения новой обители. Во время его отсутствия в монастыре случился голод и старец Иоаким, ученик Преподобного, стал молиться Божией Матери, Которая, явившись ему во сне, сказала утешительные слова: «Не скорби... Арсений со множеством потребных вскоре грядет к вам». И действительно, наутро на двух больших судах к Коневцу приплыл прп. Арсений и доставил нужные припасы. Не только простые богомольцы добирались до островной обители. Однажды сюда прибыл новгородский Владыка Евфимий и провел здесь несколько дней, а перед отъездом подарил игумену свой святительский белый клобук, который символизировал особое достоинство новгородских святителей.

В 1421 г. случилось большое наводнение, и игумен вынужден был искать другое место – повыше, чтобы строить новую обитель, где и почил от земных трудов 12 июня 1447 г.

Полвека подвизался прп. Арсений на скалистом Коневце, острове в западной части

Ладожского озера. Здесь он основал монастырь со строгим монашеским уставом. Отсюда свет Православной веры распространился среди финских племен – карел и чуди. В своем служении прп. Арсений соединил подвиг отшельника, миссионера и строителя. Коневский монастырь наряду с Валаамским стал центром духовной жизни и просвещения в этом северном крае.

С ноября 1991 г. мощи прп. Арсения открыто почивают в Сретенской церкви восстановленного недавно монастыря, который входит ныне в состав Санкт-Петербургской епархии.

Литература

Великие Минеи Четьи, собр. Всероссийским митрополитом Макарием // Иэд. Археографической комиссии. Июнь (12 июня.) СПб., 1893.

Концевич ИМ. Стяжание Духа Свята го в путях Древней Руси. М., 1993.

Минеи. Изд. Московской Патриархии. М., 1981–1987.

Муравьев АН. Русская Фиваида на Севере. СПб., 1894.

Никодим, иеромонах. Русские святые и подвижники благочестия, подвизавшиеся и чтимые в пределах С.-Петерб. Епархии 14–17 вв. СПб., 1901.

Смолин И К Русское монашество, 988–1917. М., 1997.

Покровитель русских и норвежских мореходов был родом из села Кереть (Кемская волость), служил священником в Коле (Кольский острог) в церкви Николая Чудотворца.

Однажды с ним случилось несчастье: поддавшись вражьему навету, он заподозрил свою горячо любимую жену в измене и ударил ее, в чем сразу и раскаялся, но удар оказался смертельным. Осознав весь ужас произошедшего, он перенес в баркас остывающее тело жены и отплыл в открытое море. На берег он больше не вернулся, скитаясь по Баренцеву и Белому морям, предав себя воле Божьей. Русские и норвежские мореходы часто встречали загадочного скитальца, не выпускающего из рук весел в любую погоду, возившего останки жены – свидетельство его смертного греха. Рассказывают, что с тех пор рыбаки Норвегии, как пойдет с моря туман, говорят: «Русский поп жену привез!» Так прошло несколько лет, и многие, встречая эту одинокую лодку, уже считали ее видением. Трудно было поверить, что может быть такая сила покаяния. Но это действительно был Варлаам. Не оставляющий ни весел, ни пения покаянных псалмов Давидовых, ни надежды на милость Божью. Так продолжалось, пока тело жены не истлело в прах.

В то время на побережье, в районе Святого Носа, было одно гиблое место, которое обходили стороной все рыбаки: в этой бухте обитали страшные морские черви-древоточцы. И если к днищу чьей-нибудь деревянной лодки прицеплялись такие черви, они очень быстро превращали эту лодку в труху. Проходя как-то мимо этих страшных мест,

Варлаам решил: «Стану я в этой бухте, и если не «застрадал» я свой грех и не простил меня Господь, пусть прогрызут мою лодку черви, и погибну я, недостойный прощения, в студеных водах». И даровал Господь ему прощение. И в знамение этого исчезли навсегда из этой бухты страшные черви. И стали безбоязненно укрываться здесь рыбаки, вспоминая Варлаама.

Варлаам же принял монашеский постриг на Соловках и долгие годы подвизался в подвигах поста и молитвы сначала в пустынном месте, недалеко от родной Керети, а затем ушел еще дальше от людей на Терский берег Белого моря, на реку Чаваньгу, где, по преданию, построил часовенку и крестил в ней лопарей, просвещая их светом веры Христовой, а сам жил в пещере со зверями в подвигах поста и молитвы. По кончине тело Преподобного было перевезено в Кереть и захоронено с восточной стороны алтаря церкви св. Георгия Победоносца.

Известны случаи чудесной помощи прп. Варлаама попадавшим в беду мореходам, когда он, являясь им, укреплял их и помогал справиться со штормом. При этом он всегда называл себя и заповедовал ехать в Кереть и там помолиться в благодарность о спасении.

Постепенно среди поморов сложилось предание, что прп. Варлаам, хорошо зная по собственному опыту, что такое северные моря и как страшно бывает мореходам в море, не оставляет без помощи призывающих, помогает и спасает.

Об этом свидетельствовали многие рыбаки, промышленники и купцы, приезжавшие в Кереть помолиться о чудесном спасении, а также многочисленные поклонные кресты, разбросанные по всему Северу, большая часть которых связана с чудесной помощью прп. Варлаама Керетского. Один из таких крестов хранится в Благовещенской церкви г. Колы. Этот поклонный крест в 1635 г. поставил

Кольский воевода Гурий Иванович

Волынцев в память о Варлааме с Керети, который явился воеводе в болезни и исцелил от тяжкого недуга.

Литература

Муравьев АН. Русская Фиваида на Севере. СПб., 1894.

Никодим, иеромонах. Русские святые и подвижники благочестия, подвизавшиеся и чтимые в пределах С.-Петербургской епархии Х1У-ХУП вв. СПб., 1901.

Смолин И К Русское монашество, 988–1917. М., 1997.

Прп. Варлаам подвизался на берегу реки Волхов. Он был сыном богатых и именитых граждан великого Новгорода, благочестивых Михаила и Анны. Усвоив добродетели своих родителей, Алексей с ранних лет почувствовал особенное расположение к уединенной жизни. Сторонясь игр и общества товарищей, он любил читать священные книги, часто посещал храм Божий, а дома проводил время в молитве и посте. По смерти родителей Алексей раздал все свое имущество бедным и удалился в пустыню к подвижнику Порфирию, который позже постриг его в монашество с именем Варлаам.

В поисках уединения прп. Варлаам поселился в 10 верстах от Новгорода в глухом месте, которое называлось Хутынь (от слова «худынь» – худое место) по той причине, что здесь обитала нечистая сила, оно пользовалось дурною славой и люди старались обходить его. Подходя к Хутыни, Преподобный увидел светлый луч, который сиял из густой чащи леса. Это было знамением и указанием, где поселиться. Совершив молитву, он соорудил себе келью среди глухого леса. День проводил в трудах, а ночь – в молитве, строго постился, носил грубую одежду и вериги. Устрашая пустынника, бесы принимали вид разных зверей и змей, чтобы изгнать его. Они же возбуждали против него злых людей, которые оскорблениями и угрозами побуждали его покинуть избранное им место. Но Преподобный кротко переносил» все нападения от злых духов и недобрых людей, вооружившись усердной молитвой и строгим постом.

Слухи о подвижнической жизни прп. Варлаама разнеслись по всей округе, и к нему стали приходить знатные и простые люди за советом и благословением. Многие просили позволения поселиться рядом. Помня заповедь Господню о любви к ближним, Преподобный, несмотря на свою любовь к уединению, более заботился о пользе других. Нестяжательность и любовь, снисходительность к кающимся, кроткое и вместе с тем строгое слово назидания производили сильное воздействие. Всем, кто приходил к нему, он напоминал заповеди Спасителя: не воздавать злом за зло, не обижать друг друга, удаляться от всякой неправды и нечистоты и помнить о своих грехах. Так на этом месте возник Хутынский монастырь.Согласно его Уставу братия должна была трудиться и молиться соответственно назначенным им послушаниям. Число иноков постоянно увеличивалось. Была построена деревянная церковь в честь Преображения Господня в память о чудесном свете, который открылся прп. Варлааму в глухом лесу. Преподобный примером своей жизни и наставлениями указывал инокам путь к духовному совершенству, сам обрабатывал землю. До сих пор сохранился колодец, который он ископал.

За свою добродетельную жизнь св. Варлаам еще при жизни был прославлен от Господа даром прозорливости и чудотворения. Отправившись однажды к Новгородскому архиепископу, Варлаам увидел на мосту через Волхов большую толпу народа и палача, который готовился сбросить в реку осужденного преступника (так приводилась в исполнение смертная казнь в древнем Новгороде). Преподобный остановил палача и просил народ отдать ему осужденного, сказав: «Он загладит вины свои в Хутыне». Все тотчас же единодушно закричали: «Отдайте, отдайте осужденного Преподобному отцу нашему Варлааму». Освободив осужденного от уз, прп. Варлаам послал его в свою обитель. Через некоторое время спасенный от казни принял иночество и, пожив благочестиво в обители, скончался. Но в другом подобном же случае прп. Варлаам поступил иначе. Пришлось ему снова проезжать тот же мост, когда готовились сбросить осужденного. Родственники и многие из народа, увидев Преподобного, умоляли его спасти осужденного, но он, не обращая внимания на просьбы, велел вознице своему скорее ехать, и казнь совершилась. Такой поступок святого изумил народ.

«Что это значит? – говорили все между собой. – Одного Преподобный спас от казни, хотя его и не просили об этом, а другого не захотел, несмотря на все мольбы». Ученики св. Варлаама по возвращении в обитель попросили его объяснить этот поступок. «Судьбы Господни, – отвечал он, – бездна многа. Господь всем хочет спасения и не хочет смерти грешника. Первый был осужден справедливо, но после осуждения сознал свои грехи и Господь избавил его от смерти через мое недостоинство, чтобы дать ему время раскаяться и загладить свои грехи, что он и исполнил в обители. Второй же был осужден невинно, но Господь попустил ему умереть, чтобы впоследствии он не сделался дурным человеком; теперь же, умерев невинно, он получил от Господа венец мученический».

Однажды к Преподобному прибыл князь Ярослав. Св. Варлаам, благославляя его, сказал: «Будь здоров, князь, и с благородным сыном твоим». Это приветствие изумило князя, не знавшего еще о рождении младенца. Получив вскоре радостную весть о рождении сына, он просил Преподобного быть восприемником новорожденного, на что тот охотно согласился. Произошло это в 1190 г. Обладая даром прозорливости, Преподобный старался предостеречь братию от греховных падений. Как-то монастырские рыбаки в числе множества мелкой рыбы поймали большого осетра и скрыли его, желая продать, а Преподобному принесли только мелкую рыбу. Посмотрев на них с улыбкою, прп. Варлаам сказал: «Вы принесли ко мне детей, куда же скрыли их мать?» Смущенные этим кротким обличением, рыбаки пали к ногам Преподобного, прося прощения.

Научая других удерживаться от искушений, Преподобный строго следил за своим внутренним состоянием, молитвой и постом удаляя из души всякий дурной помысел. Однажды принесли свежую рыбу и ему захотелось вкусить ее, но вместо этого он велел приготовить рыбу и положить ее в сосуд. Три дня он провел в строгом посте и молитве. На четвертый день Святой открыл сосуд с рыбой и увидел там множество червей. Помысл о сладкой пище с тех пор более не смущал его.

Замечательный случай прозорливости прп. Варлаама навсегда остался в памяти жителей Новгорода. Будучи однажды в Новгороде, он посетил перед отъездом Архиепископа, который при прощании велел ему приехать через неделю. Прп. Варлаам отвечал: «Если Бог благословит, я приеду к твоей святыне на санях в пяток первой недели поста свв. Апостолов Петра и Павла» (12 июля по нов. стилю). Архиепископ немало удивился такому ответу. Действительно, накануне указанного дня в ночь выпал глубокий снег, и в пятницу целый день был сильный мороз. Преподобный приехал в Новгород к Архипастырю на санях. Видя печаль Архиепископа по поводу такого мороза в летнюю пору, вследствие чего мог вымерзнуть урожай хлеба, прп. Варлаам сказал ему: «Не печалься, Владыко, не скорбеть, а благодарить Господа нужно. Если бы Господь не послал этого снега и мороза, то был бы голод во всей стране, которым Господь хотел наказать нас за грехи наши, но по молитвам Богородицы и Святых умилосердился над нами и послал мороз, чтобы перемерли черви, подтачивавшие корни хлебов. Наутро же наступит опять тепло, снег этот растает и напоит землю. По милости Господа будет плодородие».

На другой день, как предсказывал св. Варлаам, наступило тепло. Архиепископу принесли с поля ржаных колосьев с корнями, на которых оказалось множество вымерших червей.

И был в тот год невиданный урожай.

Кроме дара прозорливости, Господь прославил святого угодника даром удотворения. Близ обители св. Варлаама жил один поселянин, имевший сына. Он особенно чтил Преподобного, часто приходил в монастырь слушать беседу его и присылал на монастырские нужды, сколько мог по своим средствам. Сын этого поселянина заболел и не было надежды на его выздоровление. Тогда отец, взяв больного сына, понес его в Хутынскую обитель. Но по пути мальчик умер. С горьким плачем подошел огорченный отец к келье Преподобного и сказал: «Я надеялся, что по твоим молитвам сын мой выздоровеет, но получил большую скорбь. Лучше было бы для меня, если бы он умер дома, нежели на дороге». Св. Варлаам сказал ему: «Напрасно ты плачешь и сокрушаешься. Разве ты не знаешь, что всех ожидает смерть и общий суд, и как восхотел Господь, так и сотворил? Посему, возлюбленный, не скорби об этом, а поди приготовь все нужное к погребению». Между тем прп. Варлаам, тронутый его горем, преклонив колена, стал усердно молить Господа воскресить отрока, и Господь услышал молитву Своего угодника – умерший ожил. Отец с изумлением увидел сына своего сидящим на постели Преподобного совершенно здоровым. С радостными слезами припал он к ногам святого угодника Божия, благодаря его и прославляя Бога, чудодействующего во святых Своих. Не желая славы человеческой, прп. Варлаам старался скрыть совершившееся чудо.

Незадолго до своей кончины Преподобный завершил построение каменного храма в честь Преображения Господня вместо прежнего деревянного. Собрав братию, он сказал:

«Вверяю вас, прежде всего, в руки Божии, блюстителем же душ и телес ваших оставляю игумена Антония, который сейчас находится в Иерусалиме».

В этот момент он духовными очами увидел приближавшегося к обители Антония.

Встретив его и преподав свое благословение, прп. Варлаам мирно скончался 6 ноября 1192 г. День этот остался памятным для народа, и в монастыре Преподобного до сих пор сохраняется обычай в день кончины его раздавать милостыню всем убогим, сколько бы их ни приходило, по заповеди прп. Варлаама, повелевшего принимать всех странных, кормить их и покоить.

Литература

Великие Минеи Четьи, собранные Всероссийским митрополитом Макарием / Изд. Археографической комиссии (6 ноября). СПб., 1893.

Концевич ИМ. Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси. М., 1993.

Минеи. М., 1981–1987.

Муравьев А.Н. Русская Фиваида на Севере. СПб., 1894.

Смолин И.К. Русское монашество, 988–1917. М., 1997.

Родился в семье священника Онежского уезда. По окончании курса в Архангельской духовной семинарии остался в ней учителем. В 1811 г. принял монашество с именем Вениамин и был назначен префектом семинарии. В 1813 г. был возведен в сан игумена и назначен настоятелем Николаевского Карельского монастыря. В 1814 г. направлен смотрителем уездных и приходских училищ в Архангельске. В 1817 г. о. Вениамин возведен в сан архимандрита.

В 1824 г. была образована Миссия для обращения в христианство самоедов с центром в г. Мезень и архим. Вениамин назначен ее начальником. За пять лет было обращено в православную веру 3300 человек.

В 1830 г. он был назначен настоятелем Сийского монастыря, а затем возглавил Онежский Крестный и Архангельский Михаило-Архангельский монастыри. В 1847 г. переведен настоятелем в Глуховский Петропавловский монастырь Черниговской епархии, где и скончался. Погребен в склепе под Соборной Петропавловской церковью монастыря.

Плодами миссионерской деятельности о. Вениамина являются его сочинения:

«Грамматика самоедского языка»; «Лексикон самоедского языка»; «Катихизис разных молитв и правил».

Труды

Об обращении в христианство мезенских самоедов в 1825–1830 гг. СПб., 1851;

Записки об обращении мезенских самоедов //Христианское чтение, 1850;

Самоеды мезенские // Архангельские губернские ведомости, 1849–1850;

О быте мезенских самоедов // Вестник географического общества, 1851, кн. 3.

Литература

Архангельские епархиальные ведомости, 1895, №21, 23, 24); 1896, №23.

Христианское чтение, 1851.

Будучи иеромонахом одного из киевских монастырей, он отправился проповедовать

Евангелие в пределах Вологодских, где христианство еще не утвердилось. В 1147 г.

Вологда была еще небольшим селом, где имелась только церковь. Преподобному было в то время чуть более тридцати лет. Он поселился в лесу и начал вести подвижническую жизнь, полную лишений. О монашестве в тех краях еще не знали, поэтому жители относились к Герасиму недоверчиво и враждебно, но, видя его терпение, искренние молитвы и доброту, полюбили его. К нему стали приходить братия с просьбой принять их в духовное общение. Св. Герасим основал церковь, а затем и обитель во имя Пресвятой

Троицы. После кончины Преподобного у могилы его совершалось много исцелений, что и стало основанием для его прославления в лике святых. В народе его называли Грачевником, поскольку в день его памяти на север прилетают первые весенние птицы – грачи. В этот день – 4/17 марта – пекли грачей из теста.

Литература

Кудрявцев М. История православного монашества в Северо-Восточной России со времен преподобного Сергия. М., 1881.

Муравьев А.Н. Русская Фиваида на Севере. СПб., 1894.

Православные русские обители. СПб.,1910.

Северная Фиваида. Иноки Комельского леса // История русской святости. М., 1996.

Прп. Герман происходил из г. Тотьмы Вологодской губ. от простых родителей. Не имея возможности обучиться здесь грамоте, он в 1428 г. вместе с рыболовами отправился на пустынный Соловецкий остров в Белом море, прожил там год и переселился на материк на реку Выг в поисках монашеских подвигов, где его нашел прп. Савватий, постриженик Валаамской обители, и вместе они переселились на Соловецкий остров. По кончине прп. Савватия в 1435 г. прп. Герман вместе с прп. Зосимой продолжил подвиг монашеской жизни на Соловецком острове. Не умея писать, для назидания людей он диктовал одному из иноков свой рассказ о жизни на острове своих сподвижников по пустынножительству – Савватия и Зосимы. Этими записями воспользовался инок Досифей для составления жития прп. Зосимы Соловецкого. Около 50 лет подвизался Герман на Соловецком острове, оставляя его лишь на время по делам монастырским. Скончался он в Новгороде в 1479 г., тело его было перенесено в Соловецкий монастырь. Мощи прп. Германа покоятся в Соловецком монастыре.

Литература

Досифей, архимандрит. Географическое, историческое и статистическое описание Соловецкого монастыря.

Ч. 1 –3 . М., 1836.

Краткая история ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. СПб., 1899.

Мелетий, архимандрит. Историческое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. М., 1881.

Преподобный Герман, Соловецкий чудотворец // Соловецкий патерик. М., 1991.

Король Венгрии Стефан вступил в родственные связи с западными князьями и, находясь под влиянием папы Римского, позволил католическим монахам преследовать православных христиан. Эти насилия заставили православных, в числе которых были Ефрем с двумя братьями, Георгием и Моисеем, бежать на Русь, где они поступили на службу к св. князю и страстотерпцу Борису. После мученической кончины в 1015 г. св. князя Бориса, вместе с которым был убит и его брат Георгий, Ефрем пришел из Ростова, где он тогда жил, на берег реки Альты, чтобы отыскать тело любимого брата и достойно похоронить его. В результате он обрел лишь его честную главу, которую отсекли убийцы, чтобы снять золотую гривну – подарок св. кн. Бориса. После этого Ефрем принял иночество и ушел в Новгородские земли, взяв с собой главу брата.

Неподалеку от Торжка он построил на свои средства странноприимный дом, а в 1038 г. – каменную церковь во имя князей-страстотерпцев Бориса и Глеба. Тогда же был основан и монастырь. При церкви (уже после обретения их мощей) он поставил монастырские келии. Подвизаясь день и ночь в молитве и посте, прп. Ефрем собрал иноков и утвердил их в правилах монашеской жизни. Из его учеников особой ревностью в подражании своему учителю отличался блаж. Аркадий, родом из Вязьмы. Он уже имел опыт монашеской жизни, когда Преподобный встретил его по дороге из Киева в Торжок Сначала Аркадий наведывался в обитель, а потом остался здесь, принял постриг и жил в строгом аскетизме. Так, наставляя братию и молясь о любимом брате, прп. Ефрем достиг духовного совершенства и 28 января 1053 г. мирно почил в глубокой старости. В своем завещании он велел похоронить с собой и главу брата, мч. Георгия, о которой дотоле никто не знал.

Мощи прп. Ефрема были обретены в 1572 г. нетленными и поставлены в соборном храме Борисоглебского монастыря. Тогда же было положено праздновать память святого в день его преставления.

Литература

Великие Минеи Четьи, собранные Всероссийским митрополитом Макарием / Изд. Археографической комиссии (28 января). СПб., 1893.

Минеи. М., 1981–1987.

Муравьев А.Н. Русская Фиваида на Севере. СПб., 1894.

Смолин И.К. Русское монашество, 988–1917. М., 1997.

Выдающийся церковный полемист и мыслитель XVI в. был учеником прп. Максима Грека, вследствие чего, быть может, и подвергся опале и ссылке. С 1520-х гг. он постоянно жил в глухой Отенской Пустыни Новгородской области. Главное его сочинение – «Истины показание к вопросившим о новом учении» – написано в форме беседы с «крылошанами» соседнего монастыря, смущенными еретическим учением Косого. Прп. Зиновий последовательно раскрывает православное учение о Боге, Святой Троице, о Сыне Божием (Его воплощении, страданиях и искупительной миссии), о почитании икон, святых, мощей, о церковной обрядности, иерархии. Наряду с «Просветителем» прп. Иосифа Волоцкого «Истины показание» – один из первых оригинальных российских богословских трактатов. Зиновий проявляет здесь большое знание Св. Писания и святоотеческой литературы. Он прибегает к аргументам, заимствованным, например, из области естествознания, космологии и историко-этнографических исследований. Прп. Зиновий, несомненно, испытал влияние взглядов прп. Максима Грека, но в решении двух важнейших вопросов русской церковной жизни XVI в. (монастырские имения и отношение к еретикам) он не разделял взглядов своего учителя, будучи близок к сторонникам прп. Иосифа Волоцкого. Он выступал за сохранение монастырских вотчин, а также за преследование еретиков.

Труды

Истины показание к вопросившим о новом учении. Казань, 1863.

Многословное послание на зломудрие Косого. М., 1880 (а также в Чтениях Московского общества истории и древностей», 1880, № 2).

Литература

Калугин Ф. Зиновий, инок Отенский. СПб., 1894.

Евгений (Болховитинов),.митрополит. Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина

Греко-Российской Церкви. М., 1995. С.111.

Будучи одним из основателей Соловецкого монастыря, прп. Зосима после смерти прп. Савватия стал продолжателем его подвигов на пустынном Соловецком острове. Зосима был родом из новгородской обл., села Толвуя, близ озера Онеги. Родители его, Гавриил и Варвара, воспитали сына в благочестии и добрых нравах. С детства он отличался смирением, был тих и кроток, рано научился грамоте и полюбил чтение божественных книг. Достигнув совершеннолетия, ушел из родительского дома и поселился вдали от людей в пустынном месте, где предавался молитве, посту и богомыслию. Однажды он встретился с иноком Германом, от которого узнал о прп. Савватии, вместе с которым они положили начало монашеской жизни на Соловецком острове, удаленном от берегов Белого моря. Узнал он, что остров этот необитаем, но леса и многочисленные озера изобилуют всем необходимым для уединенной жизни. После смерти родителей молодой подвижник отдал свое имение нищим и попросил о. Германа проводить его на Соловки.

Они пристали к острову неподалеку от пресноводного озера, поставили шалаш из ветвей и молили Бога, чтобы Он благословил их жизнь на острове. Утром Зосима увидел необыкновенный свет, сияющий на востоке и прекрасную и величественную церковь, парящую в воздухе. Удивленный, он рассказал о. Герману о чудесном видении церкви. А о. Герман вспомнил, как во время его жительства на острове с прп. Савватием им было предсказано об иноческой жизни здесь, а также о чудесном изгнании отсюда мирян. На месте, где Зосима видел церковь, пустынники начали рубить лес для построек, поставили ограду и кельи. Своими руками возделывая и засевая землю, они добывали себе пропитание.

Через некоторое время Герман отправился по делам на материк, но вернуться обратно не смог из-за сильного волнения моря и образовавшегося льда, которые отрезали сообщение с Соловецким островом. Зосима зимовал один на острове, претерпев много искушений, крестом и молитвою ограждаясь от диавольских нападений. Зима была продолжительная и суровая. Припасы, заготовленные летом, истощились, и неизбежность голодной смерти становилась очевидной. Однако Господь не оставил Своего избранника: к нему пришли два незнакомца с запасами хлеба, муки и масла, говоря: «Возьми, отец, и употребляй, а мы, если Господь повелит, придем к тебе». Преподобный изумился этому посещению, но не успел даже спросить, откуда они, как незнакомцы исчезли.

По окончании зимы на остров вернулся прп. Герман вместе с рыбаком Марком, который захотел остаться на острове. Они привезли достаточное количество пищи и сети для рыбной ловли. Вскоре Марк принял монашеский постриг и стал первым учеником

Зосимы и Германа. Его примеру последовали и другие прибрежные жители, которые приплывали на остров, чтобы построить себе кельи рядом с преподобными отцами. Деревянная церковь Преображения Господня с приделом в честь свт. Николая была поставлена на том месте, где было чудесное видение небесной церкви прп. Зосиме.

Устроив монастырь, прп. Зосима послал одного инока в Новгород, к архиеп. Ионе с просьбой о назначении игумена и за благословением на освящение храма. Архиепископ послал игуменом на Соловецкий остров иеромонаха Павла, который освятил церковь

Преображения Господня, но не вынеся трудностей пустынной жизни, скоро возвратился в Новгород. То же случилось и с его преемником – игуменом Феодосием. Тогда братия

Соловецкого монастыря на общем совете решила не брать себе игуменов из других монастырей, а избирать из своей среды. Они обратились к архиепископу с просьбой, чтобы он рукоположил прп. Зосиму и назначил его игуменом. После хиротонии в Новгороде он вернулся на остров, привезя с собой богатые пожертвования новгородцев – деньги, одежды, сосуды, съестные припасы для своей обители.

С умножением братии монастыря прежняя деревянная церковь оказалась тесной, и прп. Зосима построил новую, больших размеров, в честь Успения Божией Матери. Было построено также много новых келий. Как благословение для численно возрастающей обители, он решил перенести мощи прп. Савватия, который почил и был похоронен на реке Выге, в Соловецкую обитель.

Однако умножение братии и строительство возбудили зависть и злобу у местного населения, которые запрещали монахам ловить в озерах рыбу. Тогда прп. Зосима отправился к новгородскому архиеп. Феофилу и боярам просить помощи. Бояре обещали помочь. Лишь одна наиболее влиятельная боярыня Марфа Борецкая, люди которой особенно выступали против монастыря, была предубеждена против него. Узнав о том, что к ней в дом прибыл Соловецкий игумен, она повелела с бесчестием выгнать его. «Настанет время, – пророчески сказал прп. Зосима своим ученикам, – когда жители этого дома не будут ходить по своему двору; двери дома затворятся и уже не отворятся; этот двор опустеет». Скоро Марфа раскаялась, что оскорбила Преподобного и, желая загладить причиненную ему обиду, пригласила его к себе на обед. Зосима по своему незлобию принял это приглашение и, когда вошел в дом боярыни, то был встречен самой хозяйкой и всем семейством и посажен на почетном месте. Все собравшиеся ели и пили за боярской трапезой, а Преподобный сидел молча и по обыкновению мало вкушал от предлагаемой пищи. Взглянув на гостей, он в изумлении опустил глаза; взглянув в другой и третий раз, он увидел, что шесть главнейших бояр среди приглашенных сидят без голов. Поняв, что означает это видение, Преподобный, вздохнул, прослезился и уже не мог вкушать ничего. После обеда Марфа, испросив у прп. Зосимы прощение за прежнее оскорбление, дала монастырю во владение землю, утвердив это пожертвование грамотой. Вскоре после этого Новгород был захвачен войском вел. кн. Иоанна III. Князь повелел казнить тех бояр, которых прп. Зосима видел обезглавленными, а Марфу Борецкую отправить в ссылку. Имение ее было разграблено, дом и двор запустели.

Прп. Зосима преставился в 1478 г. и был погребен за алтарем монастырской соборной церкви Преображения Господня в могиле, ископанной им при жизни.

Литература

Досифей, архимандрит. Географическое, историческое и статистическое описание Соловецкого монастыря.

Ч. 1 –3 . М, 1836.

История ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. СПб., 1899.

Мелетий, архимандрит. Историческое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря.

М., 1881.

Преподобный Зосима, Соловецкий игумен и чудотворец // Соловецкий патерик. М., 1991.

Руководитель для паломников по Соловецкому острову. Архангельск, 1884.

Соловецкий летописец. Под ред. архимандрита Паисия. М., 1821.

Соловецкий патерик. М., 1914.

Сын дьячка с. Бичурина Чебоксарского уезда, Казанской епархии. Образование получил в Казанской духовной семинарии, где остался учителем после преобразования ее в академию. В 1800 г. постригся в монашество и через два года был определен ректором

Иркутской семинарии с назначением настоятелем Вознесенского монастыря и возведением в сан архимандрита. Однако своим поведением он вызвал в Иркутске неудовольствие и был перемещен в Тобольскую семинарию учителем риторики с запрещением священнослужения. В 1805 г. назначен начальником Пекинской духовной миссии, где прожил более 14 лет. За «нежелательные явления, внесенные им в жизнь Миссии», был судим, лишен сана и сослан в Валаамский монастырь. В 1826 г. был освобожден из заточения и жил в Александро-Невской Лавре, служил переводчиком в Министерстве иностранных дел. Академия Наук в 1828 г. избрала его в члены-корреспонденты и наградила премиями за опубликованные труды по востоковедению.

Он был избран членом Парижского Азиатского общества. В 1829–1830 гг. по поручению Азиатского департамента путешествовал в Забайкалье вместе с бароном Шиллингом. В 1835 г. совершил путешествие в Кяхту для открытия и устройства училища китайского языка. Известен как автор многочисленных сочинений, посвященных описанию нравов, обычаев и образа жизни народов Китая, Тибета, Монголии, Туркестана, Средней Азии. В виде рукописей остались созданные им китайские словари, географическое описание Китая в 18 томах и многое другое. «Словарь русско-китайский» и сегодня представляет значительный интерес для специалистов.

Труды

Записки о Монголии. Описание Чжунгарии, Восточного Туркестана и Пекина, с картою. СПб., 1828.

История Тибета и Хухумора, с картой на разные периоды истории. В 2 т. СПб., 1833.

Историческое обозрение ойратов, или калмыков, с XV столетия до нашего времени. СПб., 1834.

Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение. СПб., 1840.

Китай в гражданском и нравственном отношении. В 4 ч. СПб., 1847.

Китайская грамматика. Пекин, 1838, 1908.

Описание Тибета в нынешнем его состоянии. СПб., 1828.

Описание Пекина. СПб., 1829.

Описание первых четырех ханов из дома Чингисова. СПб, 1829.

Описание Чжунгарии и Восточного Туркестана в древнем и нынешнем состоянии Пер. с кит. монахом Иакинфом. В 2 ч. СПб, 1829.

Очерк истории сношения Китая с Тибетом. СПб, 1853.

Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. В 3 ч, с картами. Маньчжурия,

Корея и Япония. СПб, 1851; М.-Л, 1950.

Статистическое описание Китая с географич. картой. СПб, 1842.

Литература

Алексий, иеромонах, член Российской духовной миссии в Китае. Отец Иакинф Бичурин: исторический этюд.

Казань, 1886.

Денисов П. В. Никита Яковлевич Бичурин: Очерк жизни и творческой деятельности ученого-востоковеда.

Чебоксары, 1977.

Православная Богословская энциклопедия. Под ред. проф. А.П. Лопухина. Пг, 1904. Т. 6. Стб. 11–12.

Скачкова П.Е. Иакинф Бичурин – основоположник русского китаеведения // Архив востоковедов СПб. ФИВ

РАН, ф. 130, оп. 1, ед. хр. 21.

Тихвинский С. Л, Пескова Г. Н. Выдающийся русский китаевед НЛ. Бичурин // Новая и новейшая история, 1977, № 5.

Хохлов А.Л. Об источниковедческой базе работ НЯ. Бичурина о Цинском Китае // Народы Азии и Африки. 1978, № 1.

История Православной Церкви в Китае начинается с конца XVII в., когда в Пекине появились русские военнопленные из Албазина после его осады в 1685 г. Священник Максим Леонтьев, прибывший вместе с албазинцами, был первым православным священнослужителем в Поднебесной, где плененным русским казакам и перебежчикам, поступившим на службу к китайскому императору, было разрешено исповедовать свою веру Как свидетельствуют источники, албазинцы довольно быстро отошли от религиозных канонов. Исследователь истории Российской духовной миссии в Китае В.П. Петров писал, что «очевидно сильно было влияние огромного китайского человеческого моря... Казалось бы то, что албазинцам было разрешено иметь свою часовню в одном из районов Пекина, а также и свое кладбище за стенами города, – должно было удерживать их в вере отцов и предков. Но влияние китайской жизни, а главное, что им всем были даны жены из разбойничьего приказа, привело к тому, что, несмотря на все усилия о. Максима, албазинцы стали постепенно «окитаизироваться». Как отмечал иером. Николай (Адоратский), «языческие жены албазинцев, хотя и крещеные, внесли в дом своих мужей суеверия и китайских истуканов, перед которыми совершали поклонения. В ближайшем их потомстве явилось открытое равнодушие к вере отцов».

Для духовного окормления православных албазинцев свт. Иоанн Тобольский (Максимович) в 1715 г. сформировал первую Православную миссию из семи причетников

(Иосифа Дьяконова, Никанора Клюсова, Петра Якутова, Григория Смагина, Феодора

Колесникова, Андрея Попова, Иосифа Афанасьева), иеродиакона Филимона, иеромонаха

Лаврентия. Начальником Миссии был назначен архим. Иларион (Лежайский).

Он родился в Чернигове, учился в Киевской духовной семинарии. Был настоятелем

Спасского монастыря в Якутске, откуда и был призван, чтобы возглавить первую Православную миссию в Китае. Как сообщает иером. Николай (Адоратский), Миссия была обеспечена всем необходимым для проведения служб. Насколько можно судить по документам, сначала дела Миссии шли довольно успешно. К ее членам ежемесячно приезжал посланник китайского императора. Архим. Иларион устроил «правильное и стройное богослужение, чем привлекал в православную церковь не только албазинцев, но и других язычествующих жителей Пекина». Однако вскоре выяснилось, что жизнь в Китае для членов Миссии довольно сурова: начались материальные трудности в силу нерегулярно поступавших денежных средств из России, не хватало богослужебных книг и других необходимых вещей.

В 1717 г. в Россию были отправлены три члена Миссии – Андрей Попов, Феодор

Колесников и Иосиф Афанасьев. Обратно ни один из них не вернулся.

Деятельность членов Миссии не ограничивалась работой в русской общине. Одной из задач, которую поставил перед Миссией император Петр I, был сбор материалов о

Китае и поддержание на должном уровне межгосударственных отношений. Для этого необходимо было активно заняться изучением китайского и маньчжурского языков.

Иосиф (Осип) Дьяков был первым, кто выучил маньчжурский язык и служил в китайском

Трибунале иностранных дел (Лифаньюане) переводчиком российских грамот, присылаемых в Пекин. Он стал первым русским учителем в школе русского языка при Дворцовой канцелярии, открытой в 1725 г. В материалах посланника папы Римского в Пекине Маттео Рипы в итальянском и английском изданиях приводится следующее описание состояния Пекинской миссии:

«В Пекине был настоятель и двенадцать священников (sic!), которые были посланы

Петром Великим для духовной поддержки русских военнопленных. Поскольку ходило много странных слухов об этих священнослужителях, то я решил лично познакомиться с ними с намерением в дальнейшем написать полный отчет в «Пропаганду Веры». Следуя традициям страны, в которой мы находились, я сначала послал настоятелю подарок, а затем стал ждать его самого. Я нашел его манеры благородными и учтивыми, он был исключительно опрятен в одежде и вещах. Всякий раз, когда он выходил из церкви, на груди его было распятие, а в руках он держал пастораль. Он был схизматик, но при мне он притворялся католиком. Он говорил на латинском достаточно, чтобы его можно было понять. Настоятель сказал, что количество христиан его общины с трудом достигает пятидесяти, и они являлись потомками военнопленных, один из которых еще жив, но очень стар. Я спросил, правда ли, что он крестил большое количество китайцев. На что он ответил, что крещение ограничилось членами семей военнопленных, и что он не общался с китайцами из-за незнания их языка, и что плачевное состояние его общины требовало все его внимание... Хотя настоятель был элегантен в одежде, у его подчиненных священнослужителей был потрепанный и жалкий вид. Я даже видел некоторых из них играющими на улице перед церковью, что для Китая особенно недопустимо и невозможно для хоть немного приличных людей».

Отсутствие должной дисциплины и пьянство расстроили здоровье архим. Илариона, особенно после того как три его подчиненных уехали в Россию. Он страдал ревматизмом и ездил на горячие источники в 22 верстах от Пекина. Во время такой поездки с ним случился приступ, и он скончался в пути предположительно 14 октября 1717 г. или 26 апреля 1718 г. По свидетельствам католических миссионеров, Лежайского похоронили на русском кладбище к северу от Татарской городской стены, недалеко от могилы о. Максима Леонтьева. Китайское правительство отослало иеродиакона Филимона и Григория Смагина в Россию сообщить Сибирскому генерал-губернатору М.П. Гагарину о кончине главы Миссии. Оставшимся четырем членам Миссии пришлось испытать на себе все тяготы китайской жизни вплоть до приезда в 1729 г. второй Духовной миссии. Выдержка и героизм членов первой Духовной миссии в Пекине во главе с ее начальником архим. Иларионом послужили основой более чем 200-летней деятельности Духовной миссии в Китае.

Литература

Бантыш-Каменский Н. Дипломатическое собрание дел между Российским и Китайским государствами. Казань, 1882.

Материалы для истории Российской духовной миссии в Китае. Под ред. Н.И. Веселовского. Вып.1. СПб., 1905.

Николай (Адоратский), епископ Оренбургский. Положение миссионерства в Китае. Казань, 1885.

Николай (Адоратский), иеромонах. История Пекинской духовной миссии в первый период ее деятельности

(1685–1745) // История Российской духовной миссии в Китае. М., 1997. С. 56–57.

ПозднеевДМ. Православие в Китае. М., 1998.

Скачков П.Е. Очерки истории русского китаеведения. М., 1977. С. 358.

Widmer E. The Russian Ecclesiastic mission in Peking during the eighteenth century. Cambridge (Mass.); London, 1976. Р. 23–33.

Архим. Иннокентия хорошо знали в самых широких кругах образованного русского общества в различных уголках России. Знали о его миссионерском и просветительском служении и том, что под его духовным и научным руководством осуществлялись десятки научно-просветительских проектов.

Родился он 5 мая 1940 г. в православной семье. Его мать незадолго до смерти приняла схиму. До поступления в семинарию Анатолий был алтарником и иподиаконом у владыки Вениамина в Омске. После поступления в Московскую семинарию владыка Питирим, тогда председатель Издательского отдела Московской Патриархии, в 1963 г. пригласил его работать в редакцию. Этой работе о. Иннокентий посвятил 30 лет жизни.

Научные интересы о. Иннокентия сложились еще во время учебы в Московской духовной академии. Свою первую научную работу он посвятил Оптиной Введенской Пустыни и был удостоен за нее степени кандидата богословия. Помимо истории русского монашества и старчества его интересовали проблемы миссионерства, церковных архивов и духовного просвещения. По окончании Академии он был оставлен в ней преподавателем истории Русской Церкви. В 1977 г. Анатолий был пострижен в Троице-Сергиевой Лавре в монашество с именем Иннокентий. В 1978 г. возведен в сан игумена, а в 1981 – в сан архимандрита.

Он умел не только общаться с людьми, но и приобщать их к совместной творческой работе, часто и много ездил по стране и за рубеж в поисках редких книг, архивных материалов и документов, что составило его богатый личный архив. Церковным архивам он придавал особое значение, считая их первоисточником. Его перу принадлежит много статей, библиографических исследований, публицистики (некоторые статьи под псевдонимом А. Волгин). Начиная с 1990 г. на о. Иннокентия одно за другим обрушились бедствия: его отстранили от преподавания, выписали из братства Троице-Сергиевой Лавры, был закрыт Издательский отдел. Последнее случилось в Великий пост 1993 г., когда он подвергся нападению и был жестоко избит. Испытывая физические и моральные страдания, о. Иннокентий не сетовал, а считал, что это путь всех истинных христиан

– путь Христа Спасителя на Голгофу.

В последний год жизни он нашел приют в Ново-Спасском монастыре. Чувствуя близкую кончину, он принял схиму. Схиархимандрит

Иннокентий скончался 12 июля 1994 г., в день памяти апостолов Петра и Павла.

Труды

История РПЦ в документах федеральных архивов России. М., 1995.

История РПЦ в документах региональных архивов России. М., 1993.

Литература

Архимандрит Иннокентий в воспоминаниях духовных детей и учеников. Сергиев Посад, 1998.

Миссионерское служение прп. Иова Почаевского отличалось подвигом духовного просвещения народа и борьбой с унией, экспансией католичества и протестанских исповеданий. Он родился в Галиции. В возрасте 10 лет пришел в Преображенский Угорниц- кий монастырь, а в 12 – принял монашество. С юности отличался благочестием, строгой подвижнической жизнью, за что рано был удостоен священнического сана.

Около 1580 г., зная о высокой духовной жизни Преподобного, его пригласил к себе кн.

Константин Острожский, ревностный защитник Православия в Западном крае. В 1588 г. прп. Иов возглавил Крестовоздвиженский монастырь близ г. Дубно и управлял монастырем более 20 лет в обстановке нараставших гонений на Православие со стороны католиков и униатов.

Главной заслугой Просветителя Западного края, кн. Константина Острожского было основание типографии, которая отпечатала первую Библию на церковнославянском языке. Иов, будучи игуменом монастыря, помогал князю в духовном просвещении и занимался «писанием книг Божественных противу унии», с помощью которой польские иезуиты хотели заставить местных жителей изменить православной вере.

Много притеснений пришлось испытать Дубенскому настоятелю от сторонников унии и польских властей, особенно после смерти кн. Константина. В начале XVII в. Преподобный удалился на Почаевскую гору и поселился в пещере неподалеку от древней Успенской обители, которая прославилась своей чудотворной Почаевской иконой Божией Матери. В 1420 г. на Почаевской горе Пресвятая Богородица явилась пастухам, оставив на память о Своем посещении след Своей стопы. С той поры на горе стали обитать монахи. Около 1610 г. прп. Иов был избран игуменом этой прославленной обители за свою высокую духовную жизнь. Ревностно исполняя должность настоятеля, он был кроток и ласков с братьями, много работал, сажал в саду деревья, укреплял плотины близ монастыря.

Придя как-то раз ночью на монастырское гумно, он увидел вора, готового взвалить на плечи куль с зерном. Прп. Иов не только не укорил его, но и помог поднять этот куль, хотя тут же напомнил вору об ответе перед Богом на Страшном суде. Потрясенный кротким словом игумена, грешник упал ему в ноги с мольбой о прощении. Ученик прп. Иова, игумен Досифей рассказывал: «Когда Преподобный молился в той пещере, вдруг его осиял благодатный свет, сиявший по всей церкви в течение двух часов непрестанно. Я же, увидев это, в великом ужасе пал на землю, побежденный таким чудным видением. Это был Фаворский Свет».

Прп. Иов был активным защитником Православия и русской народности, участвовал в работе Киевского Собора 1628 г., созванного специально для организации противодействия унии. Чтобы противостоять униатской пропаганде, прп. Иов основал в Почаевском монастыре типографию, где выпускались книги и листки против униатов и латинян. При нем монастырь стал оплотом Православия во всем Западном крае, оставаясь таковым и доныне. Немало скорбей принесли Преподобному и проникшие в край протестанты. Один из них, пан Фирлей, был наследником православной помещицы Анны Гойской, подарившей обители чудотворную икону Божьей Матери. Этот лютеранин самочинно изъял образ, прихватив вместе с ним из ризницы дорогие сосуды и облачения. Когда жена Фирлея надела эти облачения и принялась хулить Православие, в нее вошел злой дух, который пребывал до тех пор, пока они не вернули Почаевский образ Божией Матери обратно в монастырь.

После 1642 г. прп. Иов принял великую схиму с именем Иоанн. Иногда он полностью затворялся в пещере на три дня или на целую неделю. Скончался он в 1651 г. после 50-летнего управления Почаевской обителью, прожив более 100 лет.

28 августа 1659 г. совершилось прославление прп. Иова в лике святых.

Литература

Настольная книга священнослужителя. Т. 2 –3 : Месяцеслов. М., 1978–1979.

Полное собрание житий святых, празднуемых Православной Греко-Российской Церковью. Сергиев Посад, 1908.

ПротопоповДИ. Жития святых, чтимых Православною Российскою Церковью, а также чтимых Греческою Церковью, южнославянских, грузинских и местночтимых в России. В 10 кн. М., 1884–1885.

Филарет (Гумилевский), архиепископ Черниговский. Жития святых, чтимых Православною Церковию, со сведениями о праздниках Господских и Богородичных, и о явленных чудотворных иконах. С изображениями святых и праздников акад. Ф.Г. Солнцева. Иэд. 1. СПб., 1885. Изд. 2, доп. СПб., 1892; Изд. 3. СПб., 1900.

Хойнацкий А.Ф., протоиерей. Патерик Волыно-Почаевский. М., 1888.

Просветитель Камчатки, архим. Иоасаф в 1742 г. был избран начальником Камчатской миссии. Результатами Миссии стало крещение около 2000 туземцев, строительство нескольких церквей, устроение школы для обучения детей. Со временем почти все население Камчатского полуострова приняло христианство. Однако за те 18 лет, которые действовала Миссия, новообращенные камчадалы не утвердились в христианской вере. Священники, которые пришли на смену миссионерам, не имели необходимой подготовки для их воцерковления и обучения. Поэтому большинство крещенных камчадалов мало чем отличались от язычников. Среди них были распространены суеверие и шаманство, местное население опасалось с их стороны жестокости и насилия. Бессовестные купцы грабили несчастных, не только отбирая добытую ими пушнину, но и снимая с них меховую одежду. Для введения хлебопашества с реки Лены на Камчатку специально посылали крестьянские семьи. На реке Милькове была устроена первая водяная мельница. Верхне-Камчатский острог – первое русское селение на Камчатке – основано казачьим пятидесятником Владимиром Атласовым. Перевалив через Срединный хребет, казачий отряд по реке Кчанутчш (Белая) попал в долину реки Камчатки. Поднявшись по реке, достиг левого притока Кали-кыг, получившей от русских название Андриановка. Здесь казаки срубили первое зимовье – Верхне-Камчатское, названное так по своему месторасположению в верховьях реки Камчатки.

В декабре 1746 г. архим. Иоасаф освятил здесь первый храм в честь Богоявления

Господня. Однако во время половодья 1754 г. храм был смыт. По решению Синода Богоявленская церковь была перенесена в Мильково, на что было выделено 1250 рублей.

Мореплаватель В. Головнин, в начале XIX в. побывавший в Верхне-Камчатском, записал:

«В нем есть одна небольшая деревянная церковь, казенные амбары, домик для начальника, около десятка домишек. Церковный приют, несколько мещан и отставных унтер-офицеров, солдат и казаков с их семействами составляют непременных жителей сего местечка, а временные состоят из небольшого отряда камчатского гарнизонного батальона».

Окончившие Санкт-Петербургскую академию геодезии и картографии И. Евреинов и Ф. Лужин в 1721 г. совершили путешествие на Курильские острова, после чего Евреинов лично Петру I вручил отчет об этом плавании и карту.

В 1739 г. русские мореплаватели первыми из европейцев открыли путь к восточным берегам Японии, побывали на японских островах Хондо (Хонсю) и Матсмае (Хоккайдо), описали Курильскую гряду и нанесли на карту все Курильские острова и восточный берег Сахалина. Экспедиция установила, что под властью японского императора находится только один остров Хоккайдо, остальные острова ему неподвластны. С 60-х гг. заметно возрастает интерес к Курилам, все чаще к их берегам пристают русские промысловые суда, и вскоре местное население (айны) на островах Уруп и Итуруп было приведено в русское подданство. Купцу Д. Шебалину канцелярией Охотского порта был дан наказ «обратить в подданство России жителей южных островов и заводить с ними торг». Приведя айнов в русское подданство, русские основали на островах зимовья, стоянки, научили айнов пользоваться огнестрельным оружием, разводить скот и выращивать некоторые овощи. Многие из айнов благодаря миссионерской деятельности архим. Иоасафа приняли Православие и обучились грамоте.

Россия была заинтересована в приобретении продовольствия в Японии для русских промысловых экспедиций и поселений на Аляске и островах Тихого океана, но завязать здесь торговлю не удавалось, так как закон 1639 г. об изоляции Японии гласил: «На будущее время, доколе солнце освещает мир, никто не имеет права приставать к берегам

Японии, хотя бы он даже и был посланником, и этот закон никогда не может быть никем отменен под страхом смерти».

В 1750 г. архим. Иоасаф выехал из Сибири. Позднее он был ректором Московской академии. Умер в 1758 г. и погребен в Юрьевском монастыре.

Известна катехизическая книга архим. Иоасафа «Сила Божественного учения».

Литература

Вахрин С.И. Предыстория камчатской епархии // Краеведческие записки. Вып. 8. Петропавловск-Камчатский,

1993. С. 162–169.

Громов П.В. Историко-статистическое описание Камчатских церквей // Труды Киевской духовной академии. Б.м., б.г.

Нестор (Анисимов), иеромонах. Православие в Сибири: Исторический очерк. В память основания Камчатского

Православного братства во имя Нерукотворного Образа Всемилостивого Спаса. СПб., 1910.

Подвижник и Просветитель, учитель русского монашества родился 14 ноября 1440 г. (по другим данным – 1439 г.) в селе Язвище-Покровское, недалеко от Волоколамска, в семье благочестивых родителей. Некоторое время спустя после монашеского пострига прп. Иосиф убедил своих родителей последовать его примеру: его отец, Иоанн, больной и недвижимый, принял постриг в Пафнутиевом монастыре с именем Иоанникий и поселился в одной келье с сыном, а мать, Марина, постриглась под именем Марии в волоколамской женской обители св. Власия и прожила еще 30 лет в строгом подвижничестве. За родителями в Пафнутиев монастырь поступили и братья прп. Иосифа – Вассиан и Акакий, первый из которых был впоследствии архиепископом

Ростовским, а второй – епископом Тверским. Прадед его, Александр, или Саня, вышел из Литвы при вел. кн. Димитрии Ивановиче Донском и получил от него во владение село Язвище. На восьмом году его отдали на воспитание старцу Арсению в волоколамский Крестовоздвиженский монастырь. Отличаясь редкими способностями и чрезвычайным прилежанием к молитве и церковной службе, даровитый отрок за один год изучил Псалтирь, а на следующий год – вес Св. Писание. Он стал чтецом и певцом в монастырской церкви. Современники поражались его необыкновенной памяти. Часто, не имея в келии ни одной книги, он совершал монашеское правило, читая на память

Псалтирь, Евангелие, Апостол, положенные по Уставу.

Через несколько лет он поступил в другую волоколамскую обитель – в честь

Пречистой Богородицы на Возмище и прожил в ней до 20-летнего возраста, проходя различные послушания. Чтобы найти духовного руководителя, он отправился к известному старцу Варсонофию, жившему в пустыне близ Саввина тверского монастыря.

Тот дал юноше совет – идти в Боровск к прп. Пафнутию.

Прозорливый Боровский игумен с любовью принял прибывшего юношу и 13 февраля

1460 г. постриг его с именем Иосиф.

Молодой инок с ревностью брался за трудные послушания – в поварне, хлебопекарне, при больнице. После прохождения иноческого искуса прп. Пафнутий взял его к себе в келью под непосредственное руководство, а в церкви сделал екклесиархом. Перед своей блаженной кончиной прп. Пафнутий прямо указал монастырской братии на Иосифа, который уже 17 лет трудился в обители и превосходил всех своим разумом и добродетелями, как на своего преемника.

В 1477 г. митр. Геронтий рукоположил прп. Иосифа в пресвитера и возвел в сан игумена. Для улучшения духовной жизни в своей обители прп. Иосиф предложил ввести строгий общежительный Устав. Когда же братия высказала свое несогласие, прп. Иосиф покинул свой монастырь. В нищенской одежде он как простой послушник отправился в паломничество по российским обителям для того, чтобы изучить устройство жизни в других общежительных монастырях. Около года он провел в странствии. Особое впечатление произвел на него Кирилло-Белозерский монастырь, который отличался своим строгим уставом. Возвратившись в Боровский монастырь, прп. Иосиф снова предложил ввести общежитие, однако братия и на этот раз отказалась принять его предложение.

Только после этого он решился навсегда оставить Пафнутиев монастырь и удалился с семью иноками (в их числе были и два его брата) на свою родину, в пределы Волоколамска. В 1479 г. в 20 верстах от Волоколамска в безлюдной лесной глуши прп. Иосиф основал скит. При постройке церкви Волоколамский князь Борис Васильевич и его бояре предложили Преподобному свою помощь в строительстве.

Игумен был для братии примером высокой духовной жизни. Он был и образцом рачительного хозяина, и благотворителя для нищих и обездоленных. В годы голода

Волоколамский монастырь ежедневно кормил до 700 человек, не считая детей. Когда в обители истощились собственные средства, игумен брал деньги в долг и на них продолжал кормить бедных. Узнав об этом, сам вел. кн. Василий Иоаннович, а также удельные князья и другие благотворители обители поспешили ему на помощь. Со временем широкое социальное служение монастыря и его игумена приобрело общенародный характер. В 1485 г. прп. Иосиф соорудил каменный храм в честь Успения Божией

Матери и поручил расписать его лучшим иконописцам. Когда число братии достигло ста человек, Преподобный решил, наконец, осуществить свою давнюю мысль и ввел в монастыре строгий общежительный устав по примеру Кирилло-Белозерского монастыря.

По своему смирению игумен носил ветхую одежду, так что его не могли отличить от простых иноков. Пищу он вкушал только через день, а ночи проводил в молитве. К богослужению он первым приходил в церковь, где обычно читал и пел на клиросе. Обращаясь к инокам и молившемуся в церкви народу, он часто говорил поучения. Первым выходил на монастырские работы и участвовал в них наравне с другими. Игумен внимательно следил за духовным преуспеянием насельников монастыря, иных строго вразумлял, других утешал и подкреплял словом и советом. Для братии он был отцом, учителем и защитником. Высокое благочестие сочеталось в нем с силой разума и книжной мудростью. Он имел от Бога редкий дар слова и привлекал народ и братию назидательными беседами. Воины и воеводы, бояре и вельможи, сановники и князья – все искали возможности видеть его, послушать его поучения, воспользоваться наставлениями и советами. Для многих он был духовником. И слово святого старца приносило чудесные плоды. Он убеждал господ и писал им, чтобы они не отягощали и не обижали своих слуг и крестьян, обходились с ними по-человечески, согласно с внушениями нашей святой веры. Епархиальный владыка Геннадий весьма любил и уважал Иосифа, спрашивал его совета. Владыка сделал его своим наместником над церквами Волоколамской области и поручил ему церковный суд в ней и сбор церковных доходов, часть из которых шла на строительство и благотворительную деятельность обители.

Хорошо известен вклад, который принадлежит прп. Иосифу в защиту и укрепление

Православной веры от ересей и смут. Особенно много он потрудился, защищая чистоту православного вероучения от ереси жидовствующих, которая пришла в Новгород с Запада через учение «Схария жидовина». Очень скоро ересь перекинулась в Москву, поразив многих видных людей, включая митрополита Зосиму и сноху великого князя Елену. Еретики не верили ни в Пресвятую Троицу, ни в божественность Христа, не почитали икон, отрицали церковные Таинства. Стараниями прп. Иосифа и Новгородского архиеп. Геннадия в 1490 и 1504 г. были созваны Соборы для обличения и осуждения ереси жидовствующих. Прп. Иосиф написал 16 слов против жидовствующих, собранных в книге «Просветитель». Будучи сторонником сильного централизованного Московского государства, он принимал активное участие в политической и общественной жизни. Его идеи получили развитие в последующей истории и идеологии Российского государства, в частности они лежали в основе учения старца Псковского Спасо-Елеазарова монастыря Филофея о Москве как о Третьем Риме: «Два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти».

Главное внимание прп. Иосиф уделял внутреннему устроению жизни иноков в соответствии со строгим общежительным «Уставом», который был им самим написан и которому были подчинены служение и послушания иноков «и в хождении, и в словесех, и в делех». Основой Устава было полное нестяжание, отсечение своей воли и непрестанный труд. У братии все было общее: одежда, обувь, пища и прочее. Никто из иноков без благословения настоятеля не мог принести в свою келию что-либо, даже из книг и икон. Часть трапезы иноки по общему согласию оставляли бедным. Тфуд, молитва и аскетический подвиг заполняли всю жизнь братии. Молитва Иисусова не сходила с их уст. Праздность рассматривалась как главное орудие диавольского прельщения. Сам прп. Иосиф возлагал на себя наиболее тяжкие послушания. Переписка Богослужебных и святоотеческих книг была основой так называемого умного делания иноков монастыря. Библиотека Волоколамского монастыря была одной из лучших среди русских монастырей.

С каждым годом обитель прп. Иосифа все более благоустраивалась. В 1484–1485 гг. на месте деревянного был сооружен каменный храм Успения Богоматери. Летом 1485 г. его расписывали «хитрые живописцы русской земли» Дионисий Иконник с сыновьями

Владимиром и Феодосием. В 1504 г. была заложена теплая трапезная церковь в честь святого Богоявления, затем сооружена колокольня и под нею – храм во Имя Пресвятой

Богородицы Одигитрии.

Прп. Иосиф воспитал целую школу знаменитых иноков. Одни из них прославили себя на поприще церковно-исторической деятельности, другие – на ниве просвещения, иные оставили по себе благоговейную память и были достойным примером для подражания своими аскетическими подвигами. Среди них – митрополиты Московские и всея Руси Даниил и Макарий, архиеп. Вассиан Ростовский, епископы Симеон Суздальский, Досифей Крутицкий, Савва Крутицкий, по прозванию Черный, Акакий Тверской, Вассиан Коломенский и др. Пострижениками Иосифо-Волоколамского монастыря были святителй

Казанские Гурий и Герман, свт. Варсонофий, епископ Тверской. Известна полемика последователей прп. Иосифа – «иосифлян» и сторонников прп. Нила Сорского – «нестяжателей» о значении монастырских земель и имущества для церковного строительства и участия Церкви в общественной жизни. В действительности оба направления представляли различные традиции в истории русского монашества, которые дополняли друг друга. Как видно из «Устава» прп. Иосифа, полное нестяжание, отказ от самих понятий «твое – мое» было положено в его основу. Прп. Иосиф преставился 9 сентября 1515г., 76-ти лет от рождения, причастившись Святых

Таин и приняв схиму. Московским собором 1579 г. он был причислен к лику святых.

Труды

Послания //Древняя российская вивлиофика. Т. 14. Чтения. 1847.

Просветитель. Изд. 2. Казань, 1882.

Литература

Булгаков Н.А. Преподобный Иосиф Волоколамский. СПб, 1865.

Волоколамский патерик. Предисл. Архиепископа Питирима (Нечаева) //Богословские труды. Сб. 10. М, 1973.

Георгий (Флоровский), протоиерей. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991. Репр.: Париж, 1937 (С. 18–19).

Евгений (Болховитинов), митрополит. Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина Греко-Российской Церкви. М , 1995 (Иосиф Санин).

Концевич И.М. Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси. М , 1993.

Кудрявцев М. История православного монашества в Северо-Восточной России со времен преподобного Сергия. М, 1881.

Хрущов И.Л. Исследование о сочинениях преподобного Иосифа Санина, преподобного игумена Волоцкого. СПб, 1868.

Просветитель чуди, родился в г. Белоозерске. В возрасте 20 лет пришел в Новгородский монастырь, основанный прп. Антонием Римлянином, где принял монашеский постриг с именем Кирилл, прожил шесть лет и отправился ходить по другим монастырям, проведя в странствиях три года. По указанию свыше он избрал для постоянного пребывания гору Челму в Каргопольской стороне. В это время ему исполнилось 30 лет. Православных храмов и монастырей в тех краях не было. А жители принадлежали к финскому племени чудь, в большинстве своем были язычниками, молились идолам и приносили им жертвы. Лишь немногие были крещены. Среди этого языческого народа и поселился прп. Кирилл, построив себе небольшую келью в лесной чаще. В полном одиночестве, в непрестанных молитвах, трудах и посте он прожил три года. Много скорбей пришлось ему испытать от чуди. Однако видя пример его подвижнической жизни и слушая его кроткие наставления, местные жители склонялись к принятию святого крещения. Прп. Кирилл наставлял их соблюдать Христовы заповеди, ценить целомудрие. Однажды он отказался взять рыбы от местных жителей, которые его уважали и всегда относили ему часть улова. Человек, который принес рыбу, перед тем впал в блуд. Когда же принес другой, старец принял подношение. Язычники, пораженные этим, стали размышлять и догадались о причине. Так они получили урок не преступать заповеди о целомудрии. Слава о подвижнике распространилась среди окрестных жителей. К Преподобному стали приходить христиане ради назидания и духовной пользы. Новокрещеные чудины приходили к Преподобному и слушали его наставления о вере, о святом крещении и о заповедях Божиих. Усердием Бри л ла христианство среди них стало успешно распространяться. В конце жизни он устроил обитель и храм в честь Богоявления Господня.

Так, в посте, молитвах и трудах по обращению местных жителей в Православную веру, прп. Кирилл прожил в уединении на горе Челме 52 года из 82 лет своего земного жития. Блаженная кончина прп. Кирилла Челмогорского последовала 8 декабря 1368 г.

Литература

Кудрявцев М. История православного монашества в Северо-Восточной России со времен преподобного Сергия. М., 1881.

Самбикин Димитрий. Месяцеслов святых, всею Русскою Церковию или местночтимых, и указатель празднеств в честь икон Божией Матери и святых угодников Божиих в нашем отечестве. Вып. 1 –4 (сентябрь-декабрь).

Каменец-Подольск, 1892–1895 (Прибавления к Подольским епархиальным ведомостям).

Смолин И.К. Русское монашество, 988–1917. М., 1997.

Филарет (Гумилевский), архиепископ. Русские святые, чтимые всею Церковью или местно. В 12 кн. СПб., 1885.

Родился в Москве в семье благородных родителей, получил в крещении имя Косьма. С юных лет остался сиротой и жил у своего родственника, боярина Тимофея Васильевича Вельяминова, окольничего при дворе вел. кн. Димитрия Донского. Светская жизнь тяготила юношу. По просьбе прп. Стефана Махрищского боярин отпустил Косьму в Симонов монастырь, где он и принял постриг от св. Феодора с именем Кирилл. Иноческие послушания прп. Кирилл исполнял под руководством старца Михаила, впоследствии еп. Смоленского. Ночью старец читал Псалтирь, а прп. Кирилл клал поклоны, но по первому удару колокола шел к утрени. Послушание он нес в хлебопекарне: носил воду, колол дрова, раздавал хлеб. Когда прп. Сергий

Радонежский приходил в Симоновскую обитель, то прежде всего посещал прп. Брилла и беседовал с ним. Из хлебопекарни прп. Кирилла перевели в поварню, и святой говорил себе, глядя на пылающий огонь: «Смотри, Кирилл, не попасть бы тебе в вечный огонь». Девять лет трудился он в поварне.

Как ни старался Преподобный скрыть свою духовную жизнь, опытные старцы против его воли заставили его принять сан иеромонаха. В свободное от служения время прп. Кирилл добровольно выполнял тяжелые работы. Когда св. Феодор был посвящен в архиепископа Ростовского, братия в 1390 г. избрала прп. Кирилла архимандритом обители. Богатые и знатные люди стали посещать Преподобного, что смущало смиренную душу святого, и, как ни упрашивала братия, он оставил правление монастырем и затворился в своей келии. Однако и здесь частые посетители беспокоили его. Тогда он удалился в село Старое Симоново и здесь молил Матерь Божию указать ему место для спасения. Однажды ночью, читая акафист перед иконой Божией Матери Одигитрии, он услышал голос: «Иди на Белоозеро, там тебе место».

Взяв с собою чудотворную икону, Кирилл тайно оставил обитель и прибыл вместе с иноком Ферапонтом на Белоозеро. Они долго искали место, которое было показано в видении прп. Кириллу, а найдя, соорудили церковь во имя Успения Божией Матери и поставили несколько келий. Так было положено основание одному из самых знаменитых российских монастырей – Белоезерскому, который стал центром духовного просвещения и хозяйственной жизни Русского Севера. Прп. Ферапонт удалился с Белоозера и в 1398 г. на возвышенном берегу озера Бородавского, в 14 верстах от нынешнего города Кириллова, основал общежительный монастырь

Белоезерский Ферапонтов. В течение нескольких лет прп. Кирилл подвизался один в своей подземной келии. Затем из Симонова монастыря к Преподобному пришли иноки

Зеведей, Дионисий и Нафанаил. Время уединения и безмолвия закончилось, и в 1397 г. прп. Кирилл построил храм в честь Успения Пресвятой Богородицы. Когда число братии умножилось, Преподобный написал особый общежительный устав, по которому в церкви все должны были хранить молчание, никто не должен был выходить из нее прежде окончания службы. За трапезу садились каждый на своем месте, и в трапезной была тишина. Из трапезной каждый молча шел в свою келию. Никто не мог получать ни писем, ни подарков, не показав их настоятелю. Деньги хранились в монастырской казне, и ни у кого не было никакой собственности. Даже пить воду ходили в трапезную. Келии не запирались, и в них, кроме икон и книг, ничего не держали. В последние годы жизни прп. Кирилла боярин Роман решил подарить обители село и прислал дарственную грамоту. Прп. Кирилл отказался от этого дара, потому что земельные владения будут привлекать поселенцев, а заботы о них нарушат иноческое безмолвие.

Господь наградил Своего угодника даром прозорливости и исцелений. Некто Феодор, поступив в обитель из любви к Преподобному, потом так возненавидел его, что не мог смотреть на святого и порывался уйти из обители. Однажды он пришел в келию старца и, взглянув на его седины, не мог от стыда выговорить ни слова. Преподобный сказал ему: «Не скорби, брат мой, все ошибаются во мне, ты один знаешь правду и все мое недостоинство; я действительно непотребный грешник». Затем он благословил Феодора и прибавил, что более не будет смущаться помыслом. С тех пор Феодор спокойно жил в обители.

Как-то недостало вина для Божественной литургии, и пономарь сказал об этом святому. Кирилл велел принести к нему пустой сосуд, который оказался полным вина. Во время голода прп. Кирилл раздавал хлеб всем нуждавшимся, и он не кончался, несмотря на то, что обычно запасов едва хватало для братии. Преподобный укротил бурю на озере, которая угрожала рыбакам, и предсказал, что никто из братии не умрет до его кончины, хотя свирепствовал мор, а после его кончины многие пойдут вслед за ним.

Свое последнее Богослужение Преподобный совершил в день Святой Троицы. Завещав братии хранить любовь между собой, он блаженно почил на 90-м году своей жизни 9 июня 1427 г.

Прп. Кирилл любил духовное просвещение и привил эту любовь своим ученикам. По описи 1635 г. в монастыре числилось более 2 тысяч книг, переписанных братией. Среди них 16 были переписаны прп. Кириллом. Замечательными образцами духовного наставничества и руководства, любви, миролюбия и утешения являются дошедшие до нас три послания Преподобного русским князьям.

Литература

Евгений ( Болховитинов),митрополит. Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина Греко-Российской Церкви. М., 1995.

Муравьев А.Н. Русская Фиваида на Севере. СПб., 1894.

Никольский Н.К. Общинная и келейная жизнь в Кирилло-Белозерском монастыре в ХV-ХVI и начале XVII в. // Христианское чтение, 1907, август.

Похвальное слово преподобному Кириллу Белозерскому// Журнал Московской Патриархии, 1977, № 12.

Северная Фиваида: прп. Кирилл Белозерский // История русской святости. М., 2003.

Игумен Палеостровский, Олонецкий родился в Пскове. Монашеский постриг принял уже в зрелом возрасте в Валаамском монастыре. Отсюда через Финляндию прошел к

Белому морю, где просвещал язычников, часто подвергая свою жизнь опасности. Затем странствовал по монастырям и пустыням, знакомясь с духовной жизнью отшельников и подвижников. В конце XIV в. он пришел на Онежское озеро в поисках уединения и безмолвия. Красота и безлюдность Онежского острова Палей (Вспалье) привлекли отшельника. Здесь он построил себе небольшую келию. Молва о благочестивой жизни прп. Корнилия распространилась по окрестностям, и к нему стали приходить многочисленные посетители, искавшие у него духовной помощи и наставлений. Некоторые из них просили подвижника разрешить им поселиться на острове для отшельнической жизни. Прп. Корнилий с радостью принял собратий, помог им построить келии, а затем вместе они построили храм в честь Пречистой Девы Марии. Так было положено начало Палеостровскому монастырю. Не оставляя своих обязанностей по управлению созданной им обители, Корнилий часто удалялся для уединенной молитвы в пещеру, расположенную на том же острове у подножия горы. Здесь он усилил свой подвиг ношением тяжелых железных вериг и строгим постом. Однажды во время ночной молитвы святой игумен удостоился видения Господа Иисуса Христа, Который явился ему с крестом в руках и благословил его и обитель. Утешенный этим видением, прп. Корнилий поставил настоятелем обители своего любимого ученика прп. Авраамия и удалился в затвор в пещеру, где пребывал до самой смерти.

Скончался он в преклонном возрасте и был погребен на месте своего затворнического подвига.

Литература

Жития святых, прославленных в Российской Церкви. СПб., 1862.

Никодим, иеромонах. Русские святые и подвижники благочестия, подвизавшиеся и чтимые в пределах С.-Петербургской епархии ХIV-ХVII вв. СПб., 1901.

Протопопов Д.М. Жития святых, чтимых Православною Российскою Церковью, а также чтимых Греческою Церковью, южнославянских, грузинских и местночтимых в России. В 10 кн. М., 1884–1885.

Смолин И.К. Русское монашество, 988–1917. М., 1997.

Таисия (Карцова), монахиня. Жития святых: 1000 лет русской святости. В 2 т. Изд. 2. Джорданвилль, 1983. Репр.:

Сергиев Посад (М.), 1991.

Филарет (Гумилевский), архиепископ. Русские святые, чтимые всею Церковью или местно. В 12 кн. СПб., 1885.

Прп. Лазарь, основатель Мурманского Успенского Онежского монастыря на острове

Мурманском в Онежском озере, грек по национальности, был родом из Константинополя.

Принял иночество в Высокогорском монастыре от старца Афанасия Дискота – строителя многих обителей. В течение 8 лет прп. Лазарь находился под духовным руководством Кесарийского епископа Василия, который в 1343 г. направил его как знатока иконописи с иконами и дарами к новгородскому свт. Василию, желая укрепить духовные связи с Русской Церковью. Прп. Лазарь должен был сделать для Кесарийской епархии список с великой Новгородской святыни – иконы Софии, Премудрости Божией, и составить описание новгородских церквей и монастырей. Встретив Преподобного, новгородский Святитель до земли поклонился гостю и благословил его остаться в устроенном им монастыре. Десять лет прожил прп. Лазарь под духовным руководством новгородского владыки до его блаженной кончины в 1332 г., своими руками облачив тело его для погребения. Оставшись один без обоих своих наставников (о кончине Кесарийского епископа Василия он узнал ранее), Лазарь думал возвратиться на родину, но во сне ему явился новгородский Святитель и повелел «идти в северную сторону к морю, к острову Муч, на озере Онега». А потом, тоже во сне, и его первый наставник – епископ Кесарийский – указал ему идти на то же место и основать обитель. В ответ на отказ отдать землю под обитель Новгородский святитель явился во сне посаднику и укорил за это. Испуганный этим видением, посадник призвал прп. Лазаря и дал ему во владение остров, но, по настоянию своих родителей, взял с него плату в сто гривен серебром.

В это время, согласно летописям, новгородцы только еще пытались обратить в христианство народы Поморья. Прп. Лазарь прибыл на благословленный остров. Здесь он первым делом поставил крест, соорудил хижину и «малую храмину» – часовню. Узнав о жизни святого подвижника, на остров стали приезжать местные жители – лопари и чудь, от которых он потерпел много страданий. Однажды толпа разъяренных язычников окружила хижину Преподобного и подожгла ее, он же успел укрыться в заранее ископанной пещере. Более всего он скорбел об оставленной в хижине иконе Успения Божией Матери, которой его благословили при постриге. В этот момент его осиял луч света и, подняв глаза, он увидел святую икону на дереве и услышал от Божией Матери повеление устроить на этом месте церковь в честь Успения Пресвятой Богородицы! Святая икона опустилась, так что Преподобный мог взять ее в руки и отнести в пещеру.

Наконец, смирение и терпение святого, его незлобие и кротость тронули сердца язычников. Они стали приходить к нему и просить его помощи и молитв. По его молитвам был исцелен от слепоты сын старейшины племени. Тот рассказал старцу о необычных видениях, которые наблюдали жители-лопари из окрестных поселений. По воздуху ходили грозные юноши, которые наказывали язычников, их жен и детей и повелевали им уйти с острова. Порою слышался звон. Впоследствии старейшина племени не только сам крестился со всеми своими домочадцами, но и поселился в обители Преподобного и принял монашество. Большая часть племени, не пожелавшая принять христианство, ушла на север, а оставшиеся обратились в Православие. Так прп. Лазарь стал Просветителем лопарей. Слава о его подвигах широко распространилась в Заонежье и сюда стали приходить ищущие иноческой жизни. Обитель возрастала и на острове была построена церковь в честь Воскрешения праведного Лазаря, друга Господня.

Пришли к нему и его соотечественники из Константинополя – св. иноки Елеазар,

Евмений и Назарий – будущие основатели Предтеченского монастыря в Олонецком крае. Побывав в Новгороде, св. Лазарь получил от еп. Моисея благословение на устроение монастыря, антиминс и священные сосуды. Трудами Преподобного в обители были построены церковь в честь Успения Пресвятой Богородицы – первая во всем Поморье; церковь Воскрешения Лазаря, а также деревянная церковь св. Иоанна Предтечи с трапезной.

До глубокой старости прп. Лазарь возводил и укреплял Мурманский Успенский монастырь. Время кончины было открыто ему в видении его верным покровителем – свт. Василием Новгородским. Выбрав себе достойного преемника – афонского старца Феодосия и причастившись Святых Животворящих Тайн, он благословил всех и 8 марта 1391 г. в возрасте 105 лет отошел ко Господу. Похоронили его в часовне, рядом с церковью Успения Пресвятой Богородицы.

Дело прп. Лазаря по просвещению лопарей и местного русского населения продолжил его преемник прп. Афанасий, который был строгим подвижником и молитвенником. После его смерти он был прославлен от Господа даром чудотворения. Память свв. Лазаря и Афанасия совершается в один день.

Литература

Никодим, иеромонах. Русские святые и подвижники благочестия, подвизавшиеся и чтимые в пределах С.-Петербургской епархии ХIV-ХVII вв. СПб., 1901.

Полное собрание житий святых, празднуемых Православной Греко-Российской Церковью. Сергиев Посад, 1908.

Смолин И.К. Русское монашество, 988–1917. М., 1997.

Филарет (Гумилевский), архиепископ. Русские святые, чтимые всею Церковью или местно. В 12 кн. СПб., 1885.

Духовный писатель и ученый, начальник Духовной миссии в Иерусалиме. Образование получил в первом московском кадетском корпусе, затем служил в гвардии. В 1852 г. поступил в число послушников Оптиной Пустыни и в 1857 г. был пострижен в монашество. В 1863 г. назначен начальником Российской духовной миссии в Иерусалиме с возведением в архимандриты. Позднее был настоятелем русской константинопольской посольской церкви, а по возвращении в Россию – настоятелем Воскресенского монастыря Новый Иерусалим и наместником Троице-Сергиевой Лавры. В литературе о. Леонид дебютировал в 1839 г. стихотворением по поводу бородинских маневров, напечатанным в «Журнале для чтения воспитанников военно-учебных заведений» (кн. 9). По выходе из кадетского корпуса сотрудничал с издателем журнала «Маяк», напечатав в нем свои повести и стихи. Живя в Оптиной Пустыни, составил: «Каталог старопечатных и редких книг библиотеки Козельской Оптиной Пустыни», «Обозрение Козельского Оптина монастыря и бывших в нем до начала XVIII века храмов», «Обозрение рукописей и старопечатных книг в книгохранилищах монастырей, городских и сельских церквей Калужской губернии».

Незадолго до смерти Леонид вел с И.И. Малышевским полемику по вопросу о происхождении княгини Ольги и закончил обширную работу «Систематическое описание славянороссийских рукописей собрания графа А.С. Уварова».

Литература

Строев ПМ. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской Церкви. СПб., 1877.

Субботина Н. Воспоминание об отце архимандрите Леониде // Историческая записка о деятельности московского археологического общества за первые 25 лет существования. М., 1890 и 1893.

Троицкий В. Влияние Оптиной Пустыни на русскую интеллигенцию и литературу. Рукопись богословской диссертации. МДА (подробная рецензия в: Богословский Вестник, 1913, № 4. С. 415).

Троицкий патерик, или Сказание о святых угодниках Божиих, под благодатным водительством Преподобного

Сергия в его Троицкой и других обителях подвигом просиявших. [Под ред. и с предисл. Архимандрита Никона]. Сергиев Посад, 1896 (Троицкая библиотека. Кн. 2). [Репринт: СТСЛ, 1992].

Родился в Благовещенском приходе Пошехонского уезда (нынешней Ярославской обл.) в семье крестьян Филиппа и Екатерины, которые воспитали его в страхе Божием. До 50 лет жил и трудился на селе. В 1603 г. во сне ему явилась Божия Матерь и повелела идти на реку Двину в Моржевскую Миколаевскую пустынь, взять там икону Одигитрии и перенести на реку Луизу к Туриной горе, построить там храм и оставаться при нем до кончины. Леонид не сразу исполнил волю Пречистой. Считая себя слишком грешным, он решил отнестись к видению как к обычному сну и никуда не пошел. Но через некоторое время он все же оставил мирские занятия и ушел в Кожеезерский монастырь. Пройдя иноческое послушание, принял там монашеский постриг. Наставником его стал основатель обители старец Серапион (в миру Сергий, бывший казанский царевич Турсас Ксангарович), а спостником – прп. Никодим (впоследствии Хозъюгский отшельник). Здесь сновидение вновь повторилось, но и на этот раз Леонид не дерзнул исполнить повеления. Из Кожеезерской обители прп. Леонид перешел в Соловецкий монастырь, где три года терпеливо трудился в пекарне и уже начал забывать о видении, как вдруг оно предстало в третий раз, и так ясно, что он убоялся не исполнить волю Божией Матери. Он поведал об этом соловецкому игумену Антонию, и тот с молитвой отпустил Леонида в Моржевскую обитель. Придя туда, он не сразу открыл настоятелю причину своего прибытия, но еще целый год провел на тяжелых послушаниях. В ответ на его мольбы Матерь Божия в четвертый раз явилась ему и показала образ и место, где он стоял в церкви. Пробудившись, Леонид рассказал обо всем настоятелю и братии. Те, отслужив после Божественной литургии молебен, передали святой образ прп. Леониду.

С великой радостью взял он заповеданный образ и отправился к реке Лузе, в двух верстах от Туринской горы, и здесь построил небольшую хижину. Местные жители, узнав о намерении старца создать храм и обитель, не уступили ему своей земли и прогнали.

Со святой иконой в руках пошел прп. Леонид лесным берегом реки Лузы. Отойдя версты две, он неожиданно встретил крестьянина Никиту Назарова – одного из самых богатых в окрестности. Благочестивый крестьянин предложил Леониду строить храм на месте их встречи и помог поставить келию. Потом он часто приходил к нему для духовной беседы. Местные жители тоже начали приходить к пустыннику и построили здесь часовню для святой иконы.

В 1608 г. прп. Леонид отправился в Ростов Великий испросить благословение на строительство храма и обители. Митр. Филарет рукоположил его во иеромонаха и назначил начальником обители, выдав антиминс и все необходимое для богослужения. Вскоре после этого Ростов был захвачен отрядами изменников-переяславцев, которые перешли на сторону польско-литовских войск Ворвавшись в соборный храм, где закрылись горожане вместе с митрополитом, изменники перебили ростовчан, а митрополита увели в плен. На далекой Лузе тем временем была построена церковь в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы и после освящения 17 февраля 1608 г. сюда была перенесена икона Одигитрии. Чудеса и исцеления от святой иконы, а также подвижническая жизнь прп. Леонида привлекли в этот глухой лесной край множество богомольцев, а сам старец стал почитаться как «просветитель диких пермяков».

Чтобы осушить место, на котором расположился монастырь, старец своими руками ископал канал длиной около двух километров. Во время работ его укусила ядовитая змея, так что он воззвал к Пречистой Богородице и впал в забытье. Во сне Преподобный услышал голос: «Не скорби, старче, и не думай бежати, но паки возвратися на дело, уповая на милость Божию. Помогает тебе Пресвятая Богородица, и от змия не будет тебе вреда». Пробудившись, старец продолжил начатое дело, оставаясь без вреда от укуса, а канал назвал Недумой-рекой, откуда и обитель стала именоваться Усть-недумской. Позднее с помощью окрестных жителей монастырь перенесли на мыс у Черного озера, где построили церковь в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы с приделом во имя великомученицы Параскевы, которую освятили 23 мая 1652 г. Сюда же перенесли чудотворную икону. После этого радостного события прп. Леонид большую часть времени проводил в уединенной молитве и безмолвии. Прожив более века, блаженный старец почил о Господе 17 июля 1654 г.

Литература

Великие Минеи Четьи, собранные Всероссийским митрополитом Макарием / Изд. Археографической комиссии (6 ноября). СПб., 1893.

Кудрявцев М. История православного монашества в Северо-Восточной России со времен преподобного Сергия. М., 1881.

Полное собрание житий святых, празднуемых Православной Греко-Российской Церковью. Сергиев Посад, 1908.

Православные русские обители. СПб., 1910.

Филарет (Гумилевский), архиепископ. Жития святых, чтимых Православною Церковью, со сведениями о праздниках и чудотворных иконах. В 12 кн. Чернигов, 1861–1865. Изд. 2. СПб., 1885; Изд.3, доп. СПб., 1900.

Родился в 1349 г. в Нижнем-Новгороде в семье благочестивых родителей. В двенадцать лет он тайно ушел от родителей и принял иноческий постриг в Нижегородской Печерской обители от святого Дионисия (впоследствии архиепископа Суздальского). Только три года спустя родители узнали, где он скрывается. С отцом, который приехал в монастырь, чтобы повидать сына, подвижник беседовал через стену. После этого Макарий удалился из Печерской обители на берег Волги и поселился в пещере в пустынном месте близ озера Желтые воды. Здесь он мужественно претерпевал бесовские нападения и соблазны.

К прп. Макарию собрались любители безмолвия, и в 1435 г. он устроил для них обитель во имя Пресвятой Троицы, называемую Желтоводской. Здесь он начал проповедовать христианство окрестным черемисам и чувашам, и крестил магометан и язычников в озере, получившем название святого. В 1439 г. казанские татары разорили обитель, преподобного Макария взяли в плен. Из почтения к его благочестию и благотворительной любви хан отпустил его из плена и вместе с ним освободил до 400 христиан, но взял с него слово не селиться при Желтом озере. Прп. Макарий с честью похоронил убиенных в его обители и отправился за 240 верст в галичские края. Дойдя до г. Унжа, он поставил в 15 верстах от города на берегу озера Унжа крест и построил келию. Здесь он основал новую обитель. На пятом году своей жизни в Унже прп. Макарий заболел и преставился в возрасте 95 лет.

Литература

Иванов П. К истории христианства на севере России // Архангельские губ. ведомости, 1875, № 32.

Малов Е.А. Миссионерство среди мухаммедан и крещеных татар: Сб. статей. Казань, 1892.

Никольский Н.В. Конспект по истории христианского просвещения чуваш. Казань, 1909.

Из первого Рима в Россию прибыли два подвижника – прп. Антоний и прп. Макарий, которые основали обители на земле Великого Новгорода.

Прп. Макарий родился в конце XV в. в Риме в благочестивой семье, где получил научное и религиозное образование. Юноше открывалась успешная государственная карьера, но его сердце устремилось к созерцательной духовной жизни. Он решил посвятить себя служению Богу и с этой целью начал изучать Св. Писание и святоотеческие труды. Западная церковь в то время не отличалась примерами высокой духовной жизни, и ее уставы и обрядность не вызвали в душе юного подвижника расположения. Среди высших иерархов и их духовных чад Рима царил раскол. Авторитет Церкви был подорван и папство утратило свое прежнее господствующее положение, так что фактически делами Церкви руководила светская власть. Тогда юный подвижник, достигший совершенных лет, обратил свой взор на Северо-Восток. Раздав свое имение, он тайно покинул Рим, и с посохом пилигрима в ветхой одежде отправился в свою «обетованную землю» – Святую Русь. Путь его был опасен и труден, но с Божией помощью он преодолел все препятствия. Достигнув Новгорода, странник увидел множество храмов и монастырей – и этот город ему полюбился. Он обошел все святыни и наконец достиг берегов р. Свири, где прп. Александр основал Троицкий монастырь. Тот ласково принял пришельца, присоединил его к Православию и постриг с именем Макарий. Но все мысли нового инока были устремлены к отшельничеству и он избрал себе для безмолвия небольшой островок на болотистых берегах р. Лезны, в 65 верстах от Новгорода. Здесь он прожил несколько лет в подвиге поста и молитвы, испытывая нападения диких зверей и злых духов.

Однажды глубокой ночью, когда Преподобный стоял на молитве, в дверь его келии постучали заблудившиеся охотники. Испросив благословения, изумленные путники поклонились ему и сказали: «Только твоими молитвами Господь помог нам найти твою келию и не погибнуть среди болотных дебрей». Дав приют утомленным путникам, Преподобный после краткой беседы и совершения молитвы проводил их, указав путь из болот. Охотники очень удивились житию и учености смиренного отшельника. От них пошла молва о святом подвижнике среди непроходимых болот. С этого времени к нему стали приходить иноки и миряне за духовной помощью и советом. Прп. Макарий никому не отказывал. Но известность стала тяготить его и он решил покинуть это место и вновь начать пустынное жительство. Уйдя еще дальше, вглубь болот, Преподобный поставил келию среди высокого леса на левом берегу Лезны. Однако и это убежище Господь открыл людям, которые стали приходить в пустыню, желая поселиться вблизи его жилища. Увидев в этом волю Божию, святой подвижник согласился и разрешил собратиям-инокам ставить келии. Этим было положено начало обители. Скоро была построена церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы. Около 1540 г. прп. Макарий был посвящен в сан иеромонаха Новгородским свт. Макарием, будущим первоиерархом Русской Церкви. Многие годы он возглавлял монастырь, являя для братии пример высокой духовной жизни. За свою самоотверженную подвижническую жизнь он получил от Бога дары прозорливости и чудотворения. Незадолго до своей кончины он передал управление монастырем одному из своих учеников, а сам вернулся на излюбленный им островок своего подвижничества и здесь мирно почил о Господе.

По воле Божией обитель прп. Макария и после его кончины не только росла, но в конце XIX в. стала оплотом Православия против распространившегося сектанства.

17 октября 1894 г. настоятелем нового монастыря стал ревнитель Православия, синодальный миссионер о. Арсений, прошедший суровую школу иночества на Афоне, изъездивший всю Россию и Святую Землю. Он обратил в истинную веру многих последователей лжехристианских учений и раскольников.

Литература

Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. М., 1855. Переизд.: Париж, 1965.

С этого издания репринт: Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1993.

Поселянин Е. Русские подвижники X века. Изд. 2. СПб., 1901; Изд. 3. СПб., 1910.

Самбикин Димитрий. Месяцеслов святых, всею Русскою Церковию или местночтимых, и указатель празднеств в честь икон Божией Матери и святых угодников Божиих в нашем отечестве. Вып. 1–4 (сентябрь-декабрь).

Каменец-Подольск, 1892–1895 (Прибавление к Подольским епархиальным ведомостям); Вып. 5–12 (январь-август). Тверь, 1897–1902 (Прибавление к Тверским епархиальным ведомостям).

Иеромонах Макарий, родом из крепостных крестьян Орловской губ., прибыл в распоряжение старца, иг. Назария в Валаамский монастырь и сразу был определен им в состав Кадъякской миссии в Северной Америке.

К тому времени влияние монастыря достигло далеких тихоокеанских пределов. В середине XVIII в. русские мореходы В. Беринг и А Чириков открыли Алеутские острова. Русские промышленники, общаясь с местными жителями, располагали их к принятию православной веры. Умный и набожный рыльский купец Григорий Иванович Шелехов (Шели- хов), создавший в 1775 г. компанию для пушного и зверобойного промысла на Северных островах Тихого океана и Аляске (с 1779 г. – Российско-Американская компания), был человеком незаурядным, обладал государственным мышлением; он заботился не только о собственном деле, но и о том, чтобы упрочить за Россией новооткрытые земли. Григорий Иванович просил высшее начальство отправить на Алеутские острова православную духовную миссию и выразил готовность взять на себя ее финансирование. Св. Синод поручил организацию миссии Валаамскому монастырю. Выбор настоятеля иг. Назария пал на иером. Иоасафа Болотова, в котором были «замечены нрав светлый и приятный, кротость и твердость духа, увлекательный дар слова с силою убеждения и строгая обдуманность в исполнении предприятий». Всего в духовную экспедицию вошли 10 человек: 6 валаамских монахов, 2 монаха из Коневского монастыря и 2 церковнослужителя. Назовем известные нам имена: иером. Иоасаф, отбывший на Алеутские острова в сане архимандрита, иером. Ювеналий (из горных офицеров), иером. Макарий, иеромонах Афанасий, иеродьякон Стефан (из офицеров), иеродьякон

Нектарий, монах Иоасаф, монах Герман. Именным повелением императрицы Екатерины II иеромонах Иоасаф был назначен начальником миссии, произведен в архимандриты, ему были пожалованы митра и наперсный крест, миссия была снабжена всем необходимым для священнослужения и проповеди христианства. В январе 1794 г. тронулись в путь, сначала в Москву. Впоследствии прп. Герман писал: «Я из Москвы отправился 1794 года января 22 дня. Святую Пасху праздновали в Иркутске. Тут был с месяц. Из Иркутска Леною рекою более 2000 верст плыли покойно во всяком довольстве. От Якутска до Охотска более 1000 верст ехали верхами с братиею, а все имущество наше везли 100 лошадей». Архим. Иоасаф дополняет: «Дорогою, начиная с Якутска, усердно желающих якутов всюду, всюду крестили; где река пришла, тут и останавливаемся крестить». Только через 9 месяцев экспедиция достигла места своего назначения: 24 сентября 1794 г. прибыли на самый северный из Алеутских островов – Кадьяк Миссионеры начали новую страницу в жизни местного населения: они строили церкви и открывали при них церковноприходские школы, обучали русскому языку и грамоте алеутов и их детей, прививали элементарные медицинские знания, развивали огородничество, приучали к неведомым в тех краях картофелю, моркови и другим овощам. Монахи завезли на острова лошадей, русские поселенцы – рогатый скот. До этого местные жители не знали никаких домашних животных, кроме собак Монахи были молоды и умели делать практически все.

Архим. Иоасаф, будучи очень одарен от природы, быстро освоил местный язык и смог обратить в христианство несколько тысяч язычников, в чем ему особенно помогали иеромонахи Макарий и Ювеналий. Он писал настоятелю Валаамского монастыря иг. Назарию: «На Кадьяке зимою более 6000 окрестили, и так усердно приемлют крещение, что все свои шаманские наряды изломали и сожгли». Он находил время и для научных занятий, составив топографическое, климатическое, статистическое и нравственное описание острова Кадьяк, в котором обобщил свои наблюдения за местной природой, бытом и нравами жителей ( это сочинение было напечатано в 1805 г. в октябрьском номере журнала «Друг просвещения»).

Первые месяцы пребывания миссии на Аляске были плодотворны. «Американцы к крещению идут весьма охотно, – пишет о. Герман игумену Назарию. – На Уналашке, во время проезда сквозь Алеутские острова, неволею в одну бухту противным ветром нас загнанных, алеуты своею ловкостию и желанием крещения весьма нас удивили».

Архим. Иоасаф, руководитель Миссии, испытывает глубокую духовную радость при виде плодов своей деятельности: «За наши святые молитвы мне Бог создал братство доброе и любовное; впредь не знаю, как Бог укрепит, а теперь все хорошо».

Но недолго продолжался этот радостный период, вскоре для Миссии настали тяжелые, трагические времена. 20 июля 1795 г. скончался Григорий Иванович Шелехов, всего лишь 47 лет от роду, а его преемник А. А. Баранов, ставший самовластным правителем всех Алеутских островов и побережья Охотского моря, видел в прибывших монахах помехи и ограничения своей власти. Он стал притеснять иноков, даже лишал продовольствия, и немало способствовал тому, что валаамская Миссия начала таять. Первым обрел мученическую кончину иером. Ювеналий. Иеромонахи Макарий и Ювеналий горели наибольшей ревностью в деле крещения местного населения, так что даже выходили между ними споры, о чем с умилением писал о. Назарию монах ГЬрман: «Отец Макарий начал говорить: «Я, по намерению своему, если Бог изволит, когда буду на Алеутских островах, по пристойности же должен быть и на Аляске, куда меня аляскинцы уже и звали, и как в той стороне ближе те русские, то буду искать способов как бы проведать достоверно о них». А отец Ювеналий, услышавши про Аляску и не давши от ревности более тому говорить, с торопливостью духа тому сказал: «Аляска по всему моей части подлежит, то прошу покорно меня тем не обижать; как судно ныне отпускается в Якутан, то я и проповедь должен начинать от юга, и проходя вдоль по океану и обшед Кенайскую губу, непременно в здешнюю гавань нужно идти по Аляске». Слушая то, отец Макарий покрывался унынием и, приняв печальный вид, говорил умиленно: «Нет, батюшка, ты меня тем не тесни; сам ты знаешь: цепь Алеутских островов совокупилась с Аляской, то непременно моей части подлежит, а оттуда весь северный берег; тебе же, если изволишь, довольно на весь твой живот южная часть Америки». Я же, нижайше слушая таковое прение, приходил от радости в восторг. Ах! Жаль мне, батюшка, что не могу за краткостию времени больше говорить...»

В 1796 г., проповедуя возле озера Илямны (озера Шелехова), иеромонах Ювеналий был убит местными жителями. Через три года, в 1799 г., погиб и о. Макарий.

Литература

История Русской Америки (1732–1867) Под ред. Н.Н. Болховитинова. М., 1999. Т. 1. Основание Русской

Америки (1732–1799).

Петров В. Русские в истории Америки. М., 1991.

Русская Америка: по личным впечатлениям миссионеров, землепроходцев, моряков, исследователей и др. очевидцев. Отв. ред. АД. Дриздо. М., 1994.

Широков Сергий, священник. Валаамский монастырь и Американская православная миссия: история и духовные связи. 200 лет Православия в Америке. М., 1996.

Знаменитый деятель русского просвещения, публицист, писатель, переводчик, родился в зажиточной семье греческого военачальника. В 1492 г. для получения образования он отправился в Италию, куда после падения Константинополя переселилось множество греков. В Венеции он работал у знаменитого типографа и издателя Альда Мануция, был знаком с гуманистами. Во Флоренции слушал проповеди Савонаролы, оказавшие на него сильное влияние. В 1502 г., будучи уже известным в ученых кругах знатоком греческого и латыни, дал монашеские обеты в католическом монастыре св. Марка во Флоренции. Посещая разные города Италии, слушал знаменитых учителей, изучал древнюю греческую литературу, латинский язык и философию, преимущественно учение Платона и Аристотеля. Философия и модные тогда в Италии астрология, вольномыслие и безверие увлекли юношу, но ненадолго.

Из своей жизни в Италии он вынес одно заветное воспоминание – о смелом доминиканском монахе Иерониме Савонароле, который в своих пламенных проповедях обличал пороки своего века, призывал ко Христовой любви, состраданию к униженным народным слоям. Но обличения Иеронима вооружили против него сильных мира сего: его обвинили в ереси и в 1498 г. сожгли по повелению папы Александра VI.

В 1504 г. Максим отказался от монашеской жизни в католической Италии, вернулся в Грецию, где принял монашеский постриг в православном Ватопедском монастыре на Афоне.

В 1518 г. прп. Максим Грек прибыл в Москву в качестве «переводчика книжного» по приглашению митрополита Московского Варлаама и вел. князя Василия III Ивановича.

Сличая тексты греческих подлинников с их переводами на церковно-славянский язык при помощи толмачей, Максим Грек находил неточности и вносил исправления. Поскольку вел. князь был лично заинтересован в результатах его работы, он скоро приобрел видное положение при дворе Василия III и среди духовенства.

Сблизившись с церковной оппозицией, прп. Максим Грек в своих проповедях, публицистических статьях, богословских рассуждениях активно поддерживал «нестяжателей», выступая против накопления церковью богатств за счет крестьянства и земельных владений монастырей. Вместе с тем он обличал обрядовое благочестие, грубое распутство и лихоимство, невежество и суеверие, чем настроил против себя высшее духовенство. За неприятие развода Василия III с Соломонией Сабуровой и женитьбы на Елене Глинской прп. Максим был осужден на соборах 1525и1531гг. и почти 20 лет находился в заключении, где «обращения ради и покаяния и исправления» ему строго запретили сочинять и с кем-либо переписываться. Только после смерти Елены Глинской он смог публично заявить о своей невиновности. В 1551 г. был освобожден и переехал на жительство в Троице-Сергиев монастырь. В 1554 г. его приглашали на собор по делу о ереси Башкина, но он отказался, боясь, что и его примешают к этому делу.

Из его кельи вышло немало учеников, среди которых князь Курбский, прп. Зиновий

Отенский, свт. Герман, архиеп. Казанский. Многие мысли прп. Максима легли в основу постановлений Стоглавого собора.

Труды

Сочинения преподобного М. Грека, изданы при Казанской духовной академии в 1859–1862 гг.

Литература

Громов М.П. Максим Грек М.,1983.

Дунаев Б. Преподобный Максим Грек и греческая идея на Руси в X в. М., 1916.

Иконников В. Максим Грек Изд. 2. Киев, 1915.

Флоровский Георгий, протоиерей. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991.

Шикман А.Л. Деятели отечественной истории. Биографический справочник М., 1997.

Решающую роль в духовном становлении прп. Германа сыграл старец Назарий, который был приглашен строителем в Валаамский монастырь из Саровской пустыни.

Сын причетника села Аносова Тамбовской губ., Кондрата и жены его Мавры с юных лет отличался своим благочестием. В 1752 г. он пришел в Саровскую пустынь. Через восемь лет в Астрахани принял постриг и рукоположение от еп. Мефодия. В 1765 г. Назарий снова возвратился в Саровскую обитель, где через 11 лет был рукоположен во иеромонаха.

В конце XVIII – начале XIX в. Саровская пустынь стала рассадником монашества. Из ее стен вышли строители множества русских монастырей, закрытых вследствие антимонашеской политики в XVIII в. По желанию Санкт-Петербургского митрополита Гавриила, иером. Назарий указом Св. Синода был направлен в Валаамский монастырь для устройства там общежития и приведения в порядок монашеской жизни по примеру Саровской пустыни.

Выборгская губерния, в составе которой находился Валаамский монастырь, занимала особое положение в Российской империи. Население губернии, в большинстве своем лютеранско-финское, в XVIII в. жило по законам, оставшимся со времен шведского владычества. Стремясь преодолеть такое положение, российское правительство в 70–80-х гг. провело ряд административных реформ. Валаамский монастырь, находившийся в плачевном состоянии, привлек особое внимание церковного руководства. В этот период рассматривался вопрос об издании в качестве школьного учебника лютеранского катехизиса, переведенного на карельский язык Церковное руководство готово было даже согласиться на такой шаг, но прихожане отвергли лютеранский учебник

Решено было укрепить Валаамский монастырь, назначить туда опытного игумена, который смог бы восстановить былой авторитет обители и превратить ее в центр православной культуры в приладожской Карелии. Внимание к Валаамскому монастырю объяснялось и политическими причинами: в 90-х гг. император Павел I значительно расширил земельные угодья монастыря, а его покровителем стал влиятельный при императорском дворе митрополит Санкт-Петербургский Гавриил.

В 1782 г. после смерти иг. Ефрема строителем Валаамского монастыря был назначен о. Назарий. Он слыл опытным хозяйственником, ему митрополит Гавриил и поручил перестройку монастыря – деревянные строения предполагалось заменить каменными.

Возведенный в 1785 г. в сан игумена, прп. Назарий ввел на Валааме строгий устав для трех форм монашеской жизни: общежительной, скитской и пустынной. Через несколько лет состояние монастыря настолько улучшилось, что слава о подвижническом служении его насельников и о его духовном старце-строителе распространилась в России и за ее пределами. К концу 80-х гг. XVIII в. численность монашеской братии на Валааме превышала 50 человек Новый устав вводил общность молитвы, трапезы, имущества для всей братии и строго регламентировал поведение монахов, даже ограничивал свободу передвижения по монастырской территории.

В таких условиях возрастала власть настоятеля монастыря, который не только выполнял хозяйственные и распорядительные функции, но и становился духовным наставником каждого члена братства. В данном случае особая власть игумена – единоначальника в хозяйственной и духовной жизни – отвечала задаче выведения монастыря из кризисного состояния.

К концу XVIII в. под руководством старца Назария на месте деревянной церкви был возведен каменный Спасо-Преображенский собор, первый каменный храм на Валааме.

К нему примыкали келейные корпуса, составившие внутренний четырехугольник монастырских зданий. За пределами монастыря строился скит, часовни, странноприимный дом – гостиница для богомольцев.

Одним из признаков процветания высокой монашеской жизни на Валааме стало избрание из числа насельников монастыря членов для Кадьякской духовной миссии, которые получили благословение старца Назария на проповедь среди американских алеутов. «Светочами православия в Америке, – писал Алексий, епископ Алеутский и Аляскинский, – явились два святых места благочестия в России: Саров и Валаам.

В течение двадцатилетнего управления отец Назарий совершенно устроил вновь монастырь. При о. Назарии возник внутренний четырехугольник обители (построены братские корпуса, окружающие внутренний монастырский двор), состоящий из каменных собора, двух церквей, ризницы, трапезы и келий. Монастырь включен в число штатных монастырей, и штат определен в тридцать человек; строитель возведен в сан игумена; императором Павлом пожалованы монастырю Кюменские рыбные ловли, главный источник его содержания. Старец Назарий пользовался таким уважением, что мог свободно говорить людям сильным».

Есть предание, что во время морского сражения со шведами, бывшего близ Петербурга в царствование Императрицы Екатерины II, когда в большой страх приведены были жители Петербурга и преосвященный митрополит Гавриил заключился в уединении, внезапно пришел старец Назарий и потребовал, чтобы о нем доложили преосвященному.

Келейный отвечал, что владыка никого не велел принимать к себе: «Это дело иное, – отвечал Назарий, – меня не нужно ему принимать, я просто пойду к нему, и хотя, может быть, ему и не до меня, да мне теперь есть дело до него». Быв, наконец, допущен, о. Назарий убеждал владыку, чтобы он утешился от скорби надеждою победы и безопасности, и даже, указав ему на небо в сторону моря, показал на светлые облака и восходящие на небо души воинов, положивших живот свой за Церковь, Царицу и Отечество. Предание прибавляет, что митрополит Гавриил немедленно, лично или письменно, обратился к Императрице с утешительным и обнадеживающим словом и что впоследствии, когда слово оправдалось событием, она милостиво приняла вместе с митрополитом и старца Назария.

В 1801 г. старец Назарий, которому было 66 лет, согласно его прошению, был уволен на покой. В 1804 г. он оставил свою пустынную келью на Валаамском острове и возвратился в Саровскую пустынь.

Прибыв в Саров, он устроил себе в лесу келию при речке Саровке, недалеко от обители. В ночное время он любил ходить по лесу и на память петь молитвы и псалмы, к восходу солнца возвращаясь в свою келию. Во время ночных молитв в дремучем лесу ему не раз случалось встречаться с медведями, но никогда они не нападали на него. Многие отшельники приходили к нему за духовным советом. Наставления опытного в духовной жизни старца они принимали как глагол Божий. В Тамбовской и Нижегородской епархиях образовалось под его руководством много женских обителей. Он наставлял своих духовных чад не только собственным примером и поучительным словом, но и мудрыми посланиями.

Старец Назарий скончался 23 февраля 1809 г.

Литература

Валаамский монастырь и его подвижники. Изд. 3. СПб., 1903.

Валаамский монастырь и его святыни в период расцвета и благосостояния обители. Л., 1990.

Общежительная Саровская пустынь и достопамятные иноки, в ней подвизавшиеся. М., 1996.

Об «отце русской истории», летописце и монахе Киево-Печерского монастыря, не сохранилось точных сведений, где и когда он родился. Известный русский историк В.Н. Татищев считает, что его отечеством было Белоозеро. 17-летним он пришел к прп. Феодосию, как сам пишет о себе в «Летописи временных лет», и был пострижен в монахи в Киево-Печерском монастыре игуменом Стефаном. Нестор упоминает 1091 год, когда он участвовал в открытии св. мощей прп. Феодосия. Он умер, как предполагают, около 1114 г. Мощи его доселе почивают в Киево-Печерской Лавре.

Прп. Нестор был человеком выдающихся дарований и обладал обширными богословскими и историческими познаниями, которые приобрел благодаря чтению книг и бесед с богомудрыми старцами Лавры. Он знал греческий язык, выписывал и переводил целые страницы из византийских историков. Его перу принадлежат «Повесть временных лет», житие свв. мучеников Бориса и Глеба, житие прп. Феодосия Печерского.

«Повесть временных лет» (ПВЛ) – один из древнейший летописных сводов, название которому было дано по первым словам Лаврентьевского списка летописи: «Се повести времянных лет, откуду есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть». Перерабатывая Начальный свод, прп. Нестор углубил историографическую основу русского летописания: история славян и Руси рассмотрена им на фоне всемирной истории. Он внес в летопись извлечения из «Сказания о начале славянской письменности», чтобы подчеркнуть древность и авторитетность славянской грамоты и славянской книжной культуры.

Важным документальным свидетельством русско-византийских отношений в X в. явились вставленные Нестором в текст ПВЛ договоры с Византией 907 (911) и 945 гг. Рассказывая о войнах с греками, прп. Нестор широко пользуется византийскими источниками. Здесь обстоятельно рассказывается о крещении Руси при Владимире. Повествуя о княжении Ярослава Владимировича, летопись сообщает о развернувшейся при этом князе книгописной и переводческой деятельности, о создании на Руси монастырей, об интенсивном церковном строительстве. ПВЛ содержит изложение древнейшей истории славян, а затем и Руси от первых киевских князей до нач. XII в. Древнейшие списки ПВЛ находятся в составе Лаврентьевской летописи (1377 г.),

Ипатьевской летописи (1-я четв. XV в.), Радзивиловской летописи (XV в.).

Труды

Повесть временных лет по Лаврентьевскому списку. Изд. Археографической комиссии. СПб., 1872 (фототипическое воспроизведение рукописи).

Повесть временных лет. М., 1978.

Литература

Евгений (Болховитинов),митрополит. Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина Греко-Российской Церкви. М., 1995.

Лихачев Д.С. русские летописи и их культурно-историческое значение. М ,– Л., 1947.

Сухомлинов М.И. О древней русской летописи как памятнике литературном. СПб., 1856.

Родом из Польши. Поступил в Киево-Печерский монастырь, в 1715 г. был пострижен в монашество с именем Никодим. В 1725 г. вместе с пятью студентами был направлен в междуречье Волги и Дона для просвещения калмыков.

Калмыки, которые кочевали в Нижнем Поволжье и прикаспийских степях, исповедовали ламаизм. Христианская проповедь среди них началась в конце XVII в. В 1700 г. из новокрещеных калмыков образовалось большое селение на р. Терешке. Однако хан

Аюка, недовольный этими действиями со стороны России, разорил это православное селение. Тогда русское правительство распорядилось отсылать крещеных калмыков на жительство в Киев и к казакам в Чугуев. После смерти Аюки в 1722 г. и крещения его внука Тайшина Св. Синод в 1725 г. распорядился создать особую миссию для калмыков под начальством иеромонаха Никодима. За 10 лет существования Миссии было крещено до 1700 человек. В 1730-х гг. правительство выделило для крещеных калмыков земли по берегу Волги к югу от Самары, где был основан г. Ставрополь.

В своей миссионерской деятельности о. Никодим ставил две главные цели: изучить язык кочевников-калмыков и начать обучение их детей. Миссионеры занимались подготовкой кочевников к принятию крещения. В 1731 г. о. Никодим перенес центр Миссии в Астрахань, где в следующем году основал школу для детей калмыков. После этого связи миссионеров и кочевых калмыков прекратились и Миссия постепенно начала ослабевать. В 1734 г. о. Никодим подал прошение об уходе на покой и в 1739 г., уже будучи больным, возвратился в Киево-Печерский монастырь, где в 1740 г. мирно отошел ко Господу.

Трудами его преемника протоиерея Андрея Чубовского было обращено в христианство еще около 6000 человек из калмыков, которые кочевали в астраханских степях, в том числе вдова хана Дундука – Омбо с детьми. В 1740-х гг. в Ставрополе была основана русско-калмыцкая школа и появились первые переводы на калмыцкий язык Нового Завета и молитв. При Екатерине II дело христианской миссии ослабело. Многие крещеные калмыки из-за притеснений чиновников ушли за Куму и Урал и вернулись в старую веру. Так, в 1771 г. 30 000 кибиток ушло к границам Китая. После этого миссионерская деятельность среди калмыков фактически прекратилась.

Литература

Гурий (Степанов), архимандрит. Донские калмыки и история их христианского просвещения по трудам

Казанского миссионерского съезда. СПб., 1911.

Гурий (Степанов), архимандрит. Очерки по истории распространения христианства среди монгольских племен. СПб., 1915.

Киево-Печерский патерик Джорданвилль, Нью- Йорк, 1967.

Миссионерский сборник статей и заметок о калмыках и киргизах, кочующих в Астраханской губернии. Ч. 1–2.

Астрахань, 1910.

Для истории миссионерства в России примечательно и очень интересно житие прп. Никона, игумена Киево-Печерского, просветителя Тмутараканского (Таманского).

При жизни прп. Антония Никон, будучи иеромонахом, совершал монашеский постриг. Среди других иноков монастыря им были пострижены Варлаам и Ефрем, любимцы вел. князя Изяслава Ярославича. Это вызвало гнев Киевского князя и изгнание прп. Никона, который удалился на остров Тмутаракань. Там он построил монастырь и церковь во имя Пресвятой Богородицы (1059–1060).

Положение Тмутараканского княжества в середине и второй половине XI в. было довольно устойчивым. Сам город, располагавшийся у Керченского пролива, являлся крупным портом. Здесь проживало многоязычное население. Тмутаракань сохраняла прочные связи с Черниговским княжеством, где до 1036 г. княжил Мстислав Владимирович. Устроив монастырь и положив начало проповеди христианства в Тмутаракани, Никон вернулся в Киев. Однако начавшиеся здесь междоусобные княжеские смуты и недовольство князя Святослава деятельностью братии Киево-Печерского монастыря побудили прп. Никона в 1073 г. вновь удалиться в Тмутаракань. На этот раз он пробыл здесь до 1077 г. По возвращении в Киев он был избран игуменом Киево-Печерского монастыря, где и закончил свой жизненный путь.

В общей сложности в Тмутаракани прп. Никон пробыл около 10 лет, распространяя свет Христовой веры. Историк В. Сысоев пишет, что «дикий народ объят был изумлением, когда увидел иноческие подвиги Никона, толпами он сходился смотреть на дивного человека и скоро подчинился его влиянию». Благодаря трудам прп. Никона на Таманском полуострове не только был основан первый монастырь, но и учреждена в 1088 г. Тмутараканская епархия, во главе которой поставлен еп. Николай.

Литература

Берпифдсищи И. Христианские древности за Кубанью // Журнал Министерства внутренних дел. СПб., 1830.

Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского, с доп., объяснит, прим, и изображениями святых. В 12 кн. и доп. 2 кн. М., 1903–1916. Репр.: М., 1991–1994.

Киево-Печерский патерик Джорданвилль, Нью-Йорк, 1967.

Филарет (Гумилевский), архиепископ. Русские святые, чтимые всею Церковью или местно. В 12 кн. СПб., 1885.

Великий подвижник Русской Церкви родился в Москве, происходил из рода бояр Майковых. Он много путешествовал по Востоку, изучал монашескую жизнь в Палестине и на Афоне. Возвратившись на Русь, удалился на реку Сору близ Белоезерского монастыря, где поставил келию и часовню. Здесь возникла обитель с новым скитским уставом, заимствованным прп. Нилом на Афоне. Иноки должны были питаться трудом рук своих, милостыню принимать только в крайней нужде, избегать вещелюбия и роскоши даже в церкви. Женщины в скит не допускались. Монахам не разрешалось выходить из скита ни под каким предлогом. За монастырем отрицалось владение вотчинами. Расселившись вокруг небольшой церкви в честь Сретения Господня в келиях по одному, по два и не более трех человек, скитники собирались сюда накануне воскресных и праздничных дней к богослужению. Всенощная продолжалась всю ночь. В прочие дни каждый молился и трудился в своей келии. Главным подвигом иноков была борьба со своими помыслами и страстями, в результате чего в душе рождается мир, в уме – ясность, в сердце – сокрушение и любовь. В своих письменных трудах – «Предание учеником своим, хотящим житие в пустыне» и «Устав» – прп. Нил описывает ступени умного делания. Первая ступень – отречение от мира, в частности от всяких мирских развлечений; вторая – непрестанная молитва, сопровождаемая памятью о смерти. В своей жизни св. подвижник отличался крайней нестяжательностью и трудолюбием. Он сам выкопал пруд и колодезь, вода которого имела целительную силу. За святость жизни прп. Нила глубоко почитали современные ему русские иерархи. Он участвовал в Соборах 1490 и 1503 гг.

Прп. Нил и другие белоезерские пустынники высказались против того, что монастыри владеют землями и селами. В числе этих белоезерских пустынников находился и князь-старец Вассиан, который жил в пустыни на Белоозере и считался учеником прп. Нила. Он специально приехал в Москву, чтобы убедить великого князя Иоанна отнять у монастырей имения. Тот же передал этот вопрос на рассмотрение Собора, на котором и обнаружились два совершенно противоположные мнения. Одно отстаивали Нил Сорский и белоезерские пустынники. Они утверждали, что монахам неприлично владеть имениями: монахи дают обет нестяжательности и отрекаются от мира, чтобы помышлять только о спасении своей души, а имения опять влекут их в мир, заставляют сноситься с мирскими людьми, вести с ними тяжбы и вообще обременяют иноков мирскими попечениями. Монахам следует жить по пустыням и питаться не от имений, а от своих трудов, своим рукоделием. Другое мнение выражали настоятели двух знаменитых общежительных и богатых имениями (отчинами) монастырей – игумены

Серапион из Троицко-Сергиева и Иосиф из Волоколамского, особенно последний. Имения, по их мнению, необходимы для существования монастырей. В монастырях нужно не только устроить храмы, но и постоянно поддерживать их; в храмах должны совершаться церковные службы, для которых требуются хлебы, ладан и свечи. Для совершения служб нужны иноки – священнослужители, чтецы и певцы, которые должны быть обеспечены в пище и одежде. Именно поэтому благочестивые епископы и князья наделяли свои монастыри вкладами, землями, селами, чтобы и по их смерти эти обители не имели недостатка средств для существования. Монастырские имения не препятствуют монахам достигать вечного спасения. Те же, кто злоупотребляют монастырскими имуществами, должны подлежать суду. Монастыри существуют не только для себя и не для одних монахов, а для всей Церкви: в них готовятся будущие иерархи. Как тогда «честному и благородному человеку постричься? И если не будет честных старцев, откуда взять на митрополию, или архиепископа, или епископа и на всякие честные власти? А когда не будет честных старцев и благородных, тогда будет колебание вере». Монастыри также должны принимать у себя странников, питать нищих, помогать больным и всякого рода несчастным. Лишившись же своих имений, они уже будут не в состоянии делать это.

Мнение, которое отстаивал прп. Иосиф, восторжествовало на Соборе. И митр. Симон от лица всего Собора послал к вел. кн. Иоанну письменный ответ через дьяка своего Леваша.

Избегая почестей и славы мира сего, прп. Нил перед своей кончиной завещал ученикам бросить тело его на съедение зверям и птицам или похоронить без всяких почестей на месте его подвига. Скончался он на 7б-м году жизни 7 мая 1508 г. Мощи его, погребенные в основанной им обители, прославились множеством чудотворений. Русская

Церковь причислила его к лику святых.

Труды

О спасении души. М., Лествица, 2003.

Преподобный Нил Сорский, первооснователь скитского жития в России, и устав его о жительстве скитском, в переводе на русский язык. С приложением всех других писаний его, извлеченных из рукописей. СПб., 1864.

Литература

Архангельский А.С. Преподобный Нил Сорский. СПб, 1882.

Греков Б. Нил Сорский и заволжские старцы-публицисты // БВ, 1908, Май-сентябрь.

Жизнь и труды преподобного Нила Сорского. М, 1889.

Муравьев А.Н. Русская Фиваида на Севере. СПб, 1894.

Преподобный Нил Сорский // Концевич И.М. Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси. М, 1993.

Преподобный Нил Сорский и Иосиф Волоколамский и их школы // История русской святости. М , 1996.

Выдающийся отшельник среди сонма преподобных отцов XIV в., ученик прп. Сергия

Радонежского, родился в Москве. С юных лет отличался благочестием и милосердием к бедным и страждущим. Богатые родители готовили его к мирской жизни, но сын в 22 года тайно покинул родительский дом и принял постриг в Рождественском монастыре на Волге (в Ярославской епархии). Оттуда перешел в Свято-Троицкий монастырь к прп. Сергию Радонежскому. В Сергиевом монастыре он провел 15 лет, после чего, получив благословение Троицкого игумена, двинулся на север в непроходимые Вологодские леса.

Он обошел много пустыней, был у прп. Авраамия Чухломского и, наконец, остановился в Комельском лесу. Над речкой Грязовицей, в дупле старой липы Преподобный устроил себе маленькую келию и прожил там три года в полном безмолвии, «не дая покоя телу, за еже получити будущий покой». Затем он перешел на реку Нурму, где построил себе хижину и выкопал колодец. Дни его проходили в бдении и молитве. Пять дней в неделю он пребывал без пищи и только в субботу и воскресенье вкушал немного хлеба и воды. В народе широко распространилась молва о св. отшельнике, и к нему стали приходить желавшие его духовного руководства. Несмотря на любовь к уединенной жизни, Преподобный никогда и никому не отказывал в духовном утешении и наставлении. Здесь его посетил прп. Сергий Нуромский, который, также ища уединения, по благословению своего наставника прп. Сергия Радонежского, проводил свою подвижническую жизнь в тех местах.

По благословению прп. Сергия и с согласия митр. Фотия, в 1414 г. прп. Павел построил Свято-Троицкий храм, вокруг которого вырос монастырь, получивший название Павло-Обнорского. Написав для братии строгий устав монастырской жизни, он поручил управление новой обителью своему ученику Алексию, а сам по-прежнему продолжал жить в уединенной келии на горе, оставаясь при этом чутким и добрым наставником для всех, кто нуждался в его духовной помощи. «Блаженная жизнь Павла, – повествует его житие, – была подобна жизни первого человека в раю: птицы и звери, даже хищные, паслись возле его жилища, утешая его незлобием. К нему приходил заяц вместе с лисицею, принимая пищу из рук св. старца. Вились птицы, являлся медведь и смирно ждал себе пищи».

Молитва, богомыслие и изучение святоотеческих писаний открыли в нем такие духовные дары, как рассуждение и прозорливость. Он мог знать тайные помыслы собеседников и исцелять их недуги. В 1389 г. прп. Павел основал монастырь в честь

Живоначальной Троицы. В нем сохранилось письменное руководство для молодых монахов, дающее представление о монастырском быте и старчестве.

Древние списки жития прп. Павла рисуют нам образ великого исихаста. Насельники девственных лесов Заволжья не уступали отцам первых веков христианства. О прп. Павле рассказывают, что он пребывал, «поя и моляся присно и ума зрительное очища». Преставился прп. Павел 112 лет от роду. Последние слова его были: «Братья, имейте любовь между собою и храните правила монашеского общежития».

Житие Святого написано около 1546 г., а прославление состоялось в 1547 г.

Литература

Верюжский Иоанн. Исторические сказания о жизни святых, подвизавшихся в Вологодской епархии, прославляемых всею церковию или местночтимых. Вологда, 1880. Репринт: М., 1994.

Коноплев В. Святые Вологодского края. М., 1894.

Муравьев А.Н. Русская Фиваида на Севере. СПб., 1894.

Православные русские обители. СПб., 1910.

Преподобный Павел Обнорский // Концевич И.М. Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси. М., 1993.

Северная Фиваида. Иноки Комельского леса // История русской святости. М., 1996.

Смолин И К Русское монашество, 988–1917. М., 1997.

Родился 21 декабря 1722 г. в Полтаве, в семье священника Иоанна Величковского.

Четырех лет от роду младенец лишился отца, а в отрочестве лишился и брата. Попечителем и воспитателем Петра стала его мать Ирина. Грамоте отрок был обучен по Псалтири и после этого по желанию матери и прихода Успенской церкви на 13-м году был отдан на учение в Киевскую духовную академию, где впервые соприкоснулся с монашеской жизнью. Его духовным наставником в эти годы был иеросхимонах Братского Богоявленского монастыря Пахомий, который открыл в душе своего воспитанника чувство благоговения перед Словом Божиим.

После неудачной попытки принять монашество в Китаевской пустыни близ Киева Петр продолжил академические занятия. Однако летом, по благословению духовника, он вновь оставил академию и отправился в Любечский монастырь, основанный прп. Антонием Печерским. Игумен монастыря Никифор (Коханский) отечески принял юношу. Первым послушанием Паисия было переписывание книг, в частности книги прп. Иоанна

Лествичника «Лествицы». Вскоре сюда был назначен новый игумен, который однажды разгневался на молодого послушника за то, что тот подал ему не ту пищу. В гневе настоятель выгнал его из келии. Петр рассудил, что если за малый грех такое ему наказание, то каково будет за больший? Решив оставить обитель, он ночью тайно вышел к Днепру, и, помолившись Богу, по льду перешел на другую сторону реки.

Между тем во все время пребывания Петра в монастыре его мать скорбела об уходе сына. Дабы вернуть его домой, она, наложив на себя пост, стала ежедневно читать акафист Божией Матери. Вскоре ей было открыто, что сын ее Петр непременно будет монахом. Ирина приняла монашество с именем Иулиании в Старопокровском монастыре близ Полтавы. Это освобождало Петра от обязанностей пред родительницей и открывало ему путь к монашеству.

Выйдя из Любеча, Петр по воле Божией достиг обители свт. Николая – это был Медведовский монастырь на реке Тясмин. Здесь в день Преображения Господня в 1741 г. он был пострижен в рясофор с именем Платон. Вскоре, однако, униаты начали гонение на православных. Монахам предложили принять унию. После отказа сделать это власти закрыли монастырский храм, а братия разошлась. Платон вместе с некоторыми из братии ушел в Киевскую лавру. Здесь прозорливый старец Ковальский предрек ему новое странничество. На этот раз инок отправился в Валахию. Путь его странствия пролегал через келии и пещеры подвижников Матроненского монастыря, скитов в Кодрице, Долгоуце, Трейстены. Все эти обители находились под духовным руководством старца Василия Поляномерульского (или Мерлополянского). Видя ревность и смиренномудрие инока, старец Василий предложил ему принять священный сан, на что тот ответил отказом. Послушанием Платона было стеречь монастырский виноград. Однажды молодой инок проспал и не услышал монастырское било. Когда же проснулся, то служба уже совершалась, так что он, укоряемый совестью, не решился войти в храм. Не явился он и к трапезе. Тогда игумен повелел отыскать его и укорил перед братиею. Платон упал перед игуменом «на землю, плача горько, и рыдая неустанно, и прося прощения». После этого события инок, чтобы более не проспать, решил совсем не ложиться на одре, а отдыхать только сидя на лавке.

Следующим местом, куда Господь направил путь своего избранника, был горный скит Кырнул во имя св. архистратига Михаила. Здесь с благословения старца Михаила и начальника скита, иеромонаха Феодосия, началось пустынножительство Платона. К этому времени плодом его странствования по обителям и пустыням Малороссии и Молдо-

Влахии явилось опытное знание различных послушаний, смирение и умная сердечная молитва, которую старец непрестанно совершал до самой своей кончины.

Новое странствие привело его на Святой Афон, где в поисках духовных старцев и руководителей в молитве и знании святоотеческих писаний он обошел многие монастыри и, не найдя таковых, поселился один в пустынном месте, где прожил сорок месяцев. В это время на Афон пришел старец Василий Поляномерульский из Молдавии. Он разыскал юного подвижника в его пустыни и несколько дней и ночей провел в беседах с ним, после чего по просьбам пустынника, которому к тому времени исполнилось 28 лет, постриг его в монашество с именем Паисий.

Первым, кто пришел попросить духовного руководства у еще молодого подвижника, стяжавшего дар духовного рассуждения, был монах Виссарион. Прп. Паисий учил, что истинным наставником может быть только тот, кто сам понуждает себя творить волю Божию: «Иже сотворит и научит, сей велий наречется». Соблюдение заповедей Господних и научение других – таков, по мнению старца Паисия, путь к святости. Он не считал себя достойным учительствовать, поэтому согласился принять Виссариона только в качестве друга, но не ученика, чтобы обоим вместо отца и наставника иметь учение святых отцов Церкви. С таким условием принимал святой Паисий и других братьев. Общим для братии было собирание писаний св. отцов и их переводы на русский язык. Однажды Паисий увидел у монаха-каппадокийца на столе книгу св. Петра Дамаскина, которую тот переписывал. «Не могу сказать, – вспоминал он о своих чувствах, – какой неизъяснимой духовной радости я исполнился, когда увидел ее. Я думал, что на земле вижу небесное сокровище».

Вскоре на месте подвига прп. Паисия со бралось до 12 братий и назрела необх одимость в священнике и духовнике. Афонские подвижники стали пр о сить прп. Паисия принять священный сан. В 1758 г. в возрасте 36 лет состоялась его иерейская хиротония.

С благословения патриарха цареградского Серафима братия переселилась в Ильинский скит монастыря Пантократор. Здесь находили упокоение выходцы из Запорожской Сечи и других мест Украины. Прп. Паисий подвизался на Афоне 17 лет. Начавшиеся со стороны мусульман гонения побудили старца оставить Св. Гору и возвратиться в Молдавию.

С позволения господаря Григория и благословения митрополита Ясского Гавриила он вместе с братией поселяется в Драгомирнский монастырь Св. Духа. Молдо-Влахия стала приютом для монашествующих, которые приезжали из России, где в это время монастыри закрывали, а также из Южной Европы вследствие насильственного насаждения унии. За три года число братии Драгомирнской обители утроилось.

Прп. Паисий сам написал монастырский устав по чину Афонской горы. Обязательным для насельников были нестяжательность, отсечение воли и послушание, умная молитва и чтение книг, рукоделие и доброделание (больница, дом для странников, церковные промыслы и др.). Одним из основных послушаний были переводы и переписка книг. Переводы на славянский язык святоотеческих творений составили свод книг Добротолюбия.

После русско-турецкой войны (1774) территория, на которой располагался Драго- мирнский монастырь, отошла к католической Австрии. Вместе с братией (всего 350 человек) о. Паисий решил уйти в Валахию, в уединенный в горах бедный Секульский монастырь

Усекновения Главы Иоанна Предтечи, который им предоставил Господарь Григорий Гика с благословения митрополита Гавриила. Число братии продолжало умножаться, келии и строения были переполнены. Прп. Паисий обратился к господарю Константину Мурузу с просьбой о помощи в строительстве келий, но тот повелел им переселиться в богатый Нямецкий монастырь. В Секуле осталась часть братии, а другая вместе с прп. Паисием в 1779 г. переселилась в Нямец. Здесь также было введено общежитие, умная молитва, переписка и чтение святоотеческих книг, ежедневное (утром и вечером) исповедание помыслов духовникам. К 1790 г. число братии возросло до тысячи человек, среди которых были представители б о л е е 10 национальностей. В том же году во время посещения монастыря архиепископом Екатеринославским Амвросием прп. Паисий был возведен в сан архимандрита. Особое внимание старец уделял насаждению среди иноков исихастской традиции умн о го делания молитвы

Иисусовой. «Умно-сердечная молитва – для преуспевающих, для средних – пение, т.е. обычные церковные песнопения, и для новоначальных послушание и труд», – говорил он.

Преставился прп. Паисий 15 ноября 1794 г., прожив 72 года. Погребен в Нямецком м онастыре, в соборном храме Вознесения Господня у южной стены. М ногие ученики прп. Паисия по его благословению вернулись в Россию. Сами они и их ученики насадили в российских монастырях практику умного делания и молитвы Иисусовой, что во многом определило духовное возрождение российского монашества в конце XVII в. О со б ой известностью пользуются пустыни Софрониевская и Глинская, Белобережская и Оптина. Оптинские старцы – Моисей, Леонид, Макарий и Амвросий – продолжили и умножили дело, начатое на Афоне, в Нямце и Секуле прп. Паисием Величковским.

За святую, подвижническую жизнь, а также за подвиг возрождения в русском монашестве традиции старчества прп. Паисий был канонизован в лике святых и почитается как молитвенник и учитель умной Иисусовой молитвы. Большую р о ль и по сей день играют собранные им и его учениками древние святоотеческие книги и рукописи, их переводы и издания, главное среди них – «Добротолюбие».

Труды

Восторгнутые класы в пищу души, то есть несколько переводов из святых отцов старца Паисия Величков- ского. М., 1849. Репр: М., 2000.

Крины сельные или Цветы прекрасные, собранные вкратце от Божественнаго писания. О заповедях Божиих и о святых добродетелях архимандрита Паисия Величковского. Одесса, 1910.

Литература

Жизнеописание и подвиг преподобного Паисия Величковского // Жизнеописания достопамятных людей земли Русской. Х -ХХ вв. М., 1992.

Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского. М., 1847.

Житие преподобного Паисия Величковского // Канонизация святых: Поместный Собор Русской Православной Церкви, посвященный юбилею 1000-летия крещения Руси. Троице-Сергиева Лавра, 6 –9 июня 1988. С. 97–105.

Паисий Величковский и начало духовного обновления // История русской святости. М., 1996.

Старцы отец Паисий Величковский и отец Макарий Оптинский и их литературно-аскетическая деятельность. М., 1909.

Известный русский востоковед. Провел в Китае в общей сложности около 30 лет. Происходил из духовного сословия. Окончил духовное училище, затем Казанскую семинарию и Петербургскую духовную академию. В 1839 г. был включен в состав 12-й Пекинской миссии и пробыл в Пекине с 1840 по 1847 г. Затем по рекомендации начальника Миссии архим. Поликарпа (Тугаринова) был отозван в Петербург как кандидат на должность начальника следующей Миссии. В 1848 г. возведен в сан архимандрита и назначен начальником 13-й Миссии (1830–1838). Позднее был назначен настоятелем церкви русского посольства в Риме. В 1865–1878 гг. возглавил 15-ю Миссию. По предложению Географического общества совершил экспедицию в Уссурийский край для этнографических и археологических исследований (1870–1871). В 1878 г. в Пекине серьезно заболел и по совету врачей срочно выехал в Россию морским путем через Европу. Не доехав до России,

6 декабря 1878 г. в Марселе скончался от разрыва сердца. Похоронен в Ницце.

Среди трудов архим. Палладия Кафарова:

Жизнеописание Будды.

Исторический очерк древнего буддизма.

Старинное монгольское сказание о Чингисхане.

Путешествие даосского монаха Чан-чуня на Запад.

Две недели в китайской кумирне.

Старинное китайское сказание о Чингисхане.

Старинные следы христианства в Китае.

Дорожные заметки из Пекина до Благовещенска.

Исторический очерк Уссурийского края // Западное Императорское Русское географическое общество, 1879, т. VIII.

Главный труд архимандрита Палладия – китайско-русский словарь (Пекин, 1889) – окончен старшим драгоманом П.С. Поповым.

Литература

Российская духовная миссия. Пекин. Т. 1–4. СПб., 1852–1866.

Самойлов Н.А. Пекинская духовная миссия во 2-й половине XIX века// Православие на Дальнем Востоке. СПб., 1993.

(См.:http://chinese.orthodoxy.ru/RUSSIAN/book1/mission20.html)

Внук татарина-баскака (баскаками назывались представители ханов Золотой орды в завоеванных землях), принявшего крещение с именем Мартин в г. Боровске. Сын Мартина Иоанн женился на благочестивой девице Фотинии, которая в 1394/5 г. родила мальчика, в св. крещении названного Парфением. Он рано научился читать и преуспел в изучении Св. Писания. От сверстников отличался кротостью и незлобием. На 20-м году жизни принял монашеский постриг с именем Пафнутий в Боровском Покровском монастыре от настоятеля обители Маркелла. Молодой инок был отдан под духовное руководство старцу священноиноку Никите, ученику прп. Сергия Радонежского. Семь лет, до перехода старца в другую обитель, прп. Пафнутий был под его началом, старательно исполнял все монастырские послушания и этим приобрел любовь и уважение братии. После смерти игумена Маркелла в 1431 г. братия и князь Боровский Симеон Владимирович просили прп. Пафнутия принять настоятельство над обителью. Митрополит Фотий возвел его в сан игумена.

Жизнь Преподобный проводил в строгом воздержании, богомыслии и сосредоточенной молитве. Два дня в неделю, в понедельник и пятницу, он ничего не вкушал, по средам разрешал себе только сухоядение, в прочие дни разделял трапезу с братией. Днем он трудился наравне с братией: рубил и носил дрова, копал землю в огороде, плел рыболовные сети, корзины, а ночи проводил в молитве.

Пробыв игуменом обители около 13 лет, при. Пафнутий на 51-м году жизни тяжело заболел и принял великую схиму, и после выздоровления отказался от игуменства, ушел из монастыря и поселился с одним иноком недалеко от Боровска, в густом лесу на берегу реки Протвы, при впадении в нее реки Истерьмы (Истремы). Вскоре к нему стали приходить иноки, которые по благословению Преподобного поселялись в этом уединенном месте. Среди пришедших был 20-летний юноша Иоанн Санин, который принял от него постриг с именем Иосиф и впоследствии стал основателем Волоколамской обители. Среди известных других учеников прп. Пафнутия были старцы Иннокентий, Исаия, Вассиан (впоследствии архиепископ Ростовский) и прозорливый старец Евфимий. Когда число учеников умножилось, был построен деревянный храм в честь Пресвятой Богородицы, освященный по благословению свт. Ионы, Митрополита Московского. Храм был расписан лучшими иконописцами того времени Митрофаном и Дионисием и освящен 26 октября 1466 г. В монастыре имелись иконы письма прп. Андрея Рублева.

За подвижническую и богоугодную жизнь прп. Пафнутий удостоился от Бога дара прозорливости, узнавал мысли и внутреннее душевное состояние человека. Так, в одном неизвестном иноке он прозрел убийцу князя Димитрия Шемяки (это был боярин Иоанн

Котов, который в Великом Новгороде отравил Димитрия Шемяку, а после раскаяния принял монашество). Нередко в видениях ему открывались тайные поступки братии. Имел он и дар духовной рассудительности. Он был духовным наставником не только иноков, но и многих мирян. Святой подвижник хорошо знал церковные правила и давал приходившим к нему спасительные советы. Приняв великую схиму, прп. Пафнутий не совершал Божественной литургии. Только один раз, перед своей кончиной, в день Светлого

Христова Воскресения, когда не было другого священника, он отслужил литургию с духовным трепетом. Его отличала крайняя нестяжательность, он был милостив и нищелюбив. Во время сильного голода при его монастыре ежедневно питалось до тысячи человек, пока не кончились все монастырские запасы. Несмотря на свое высокое благочестие и большой духовный авторитет, прп. Пафнутий претерпел много скорбей от сильных мира сего и особенно от удельных князей.

Еще при земной жизни он прославился чудесным исцелением болящих. За неделю до кончины ему открылся день его исхода в жизнь вечную. Последние дни жизни Преподобного описаны его учеником Иннокентием, воспоминания которого считаются одним из лучших памятников древнерусской духовной письменности.

Прп. Пафнутий скончался 1 мая 1477 г. в 83-летнем возрасте и был погребен по его желанию у дверей храма.

Обитель прп. Пафнутия и после его кончины была одним из духовных центров русского монашества наравне с другими знаменитыми монастырями. Из нее вышли святители Русской Церкви – Нифонт, епископ Суздальский (известный защитник Православия в борьбе с ересью жидовствующих); Вассиан (Топорков), епископ Коломенский;

Макарий, митрополит Московский, а также прп. Давид Серпуховской, основатель Давидовой Вознесенской обители, и Даниил Переславский чудотворец, основатель Переславского Данилова монастыря, прп. Левкий Волоколамский и др.

Причисление к лику святых Русской Церкви прп. Пафнутия совершено на Московском Соборе 1547 г.

Литература

Пимен, архимандрит. Преподобный Пафнутий, Боровский чудотворец. Житие. М., 1899.

Житие преподобного Пафнутия Боровского, писанное Вассианом Саниным. Изд. А. Кадлубовского. Нежин, 1898.

История русской святости. М., 1996.

Полное собрание житий святых, празднуемых Православной Греко-Российской Церковью. Сергиев Посад, 1908.

Филарет (Гумилевский), архиепископ. Русские святые, чтимые всею Церковью или местно. В 12 кн. СПб., 1885.

Родился в семье священника. В 1787 г. окончил духовную семинарию в Нижнем

Новгороде, где обучался латинскому и древнегреческому языкам (знал их в совершенстве), поэзии, риторике, философии, богословию, географии и математике. В течение трех лет работал учителем в Балахнинском уездном училище. В 1791 г. поступил в Императорский

Московский университет, в котором изучал логику, математику, всеобщую историю и естественное право. Спустя год был определен помощником надзирателя в Санкт-

Петербургский воспитательный дом. В феврале 1793 г. по указу Св. Синода был включен в состав 8-й Православной миссии в Пекине, которую возглавлял архим. Софроний (Гри- бовский), в качестве ученика китайского и маньчжурского языков. Находясь в Пекине, помимо работы в Лифаньюане (китайской Коллегии иностранных дел), активно занимался переводческой деятельностью (в основном с маньчжурского языка). Им были переведены (в ряде случаев начаты переводы и завершены уже позднее): «Цзычжи тунц-зянь ганму» (доминский период), раздел «Бэньцзи» из «Юаныпи», «Журнал, веденный в Пекине по случаю прибытия из Российского государства посланника Николая Гавриловича

Спафария», «Описание дел Джунгарии», «Падение Минской, а начало Маньчжурской, в Китае царских династий, или «Жизнь изменника Лидзычина» и некоторые другие работы. Именно в этот период своего пребывания в Пекине П.И. Каменский вынес впечатление о том, что «Пекин для ученых миссионеров есть прекрасная школа, рай, а для невежд учительнейшая неволя». Значительное место в научном наследии Каменского этого периода отведено рецензированию синологической продукции отечественных и зарубежных исследователей. Особенно интересны его заметки, посвященные работам известного французского миссионера-иезуита ЖМ. Амьё (1718–1793).

Познания в китайском и маньчжурском языках Каменского, как и других учеников

Миссии, при возвращении в Россию были высоко аттестованы ургинским ваном, который имел с ними беседу специально на этот предмет. Именно Каменского предполагал оставить переводчиком в своем ведомстве тогдашний иркутский генерал-губернатор

И.Б. Пестель. Однако центральное правительство, испытывая недостаток в квалифицированных переводчиках, в апреле 1809 г. определило его вместе с С.В. Липовцовым в штат чиновников Азиатского департамента Коллегии иностранных дел. В 1816 г. он производится в чин коллежского асессора и возводится в дворянское достоинство. Тогда же Высочайшим именным указом он был определен в состав попечительного комитета Императорского человеколюбивого общества и как член его являлся попечителем Галерного селения. В 1818 г. он был избран на должность директора комитета Российского Библейского общества. Находясь на гражданской службе, Каменский продолжал активно заниматься научной деятельностью. Большой международный резонанс получила его идея, связанная с попытками издания пятиязычного (маньчжурско-монгольско-китайско-русско-латинского) словаря, пробный оттиск первых листов которого был выпущен в типографии Н. Греча.

Приблизительно в те же годы ученый-синолог осуществил перевод книги «Тайшан» (опубликована в «Журнале министерства народного просвещения» в 1821 г.). Параллельно в Санкт-Петербургской духовной академии он читал курс по современной истории

Китая.

Наглядным проявлением признания заслуг П.И. Каменского в научной сфере явилось его избрание в 1819 г. членом-корреспондентом Санкт-Петербургской Императорской академии наук по разряду литературы и древностей Востока. Он также являлся членом

Вольного экономического общества, Вольного общества любителей науки и художеств,

Парижского Азиатского общества и Копенгагенского общества северных антиквариев.

Именно Каменский явился автором проекта той инструкции (с небольшими добавлениями иркутского генерал-губернатора Н.И. Трескина), которая и стала основой деятельности Православной миссии в Китае. Главными среди ее пунктов были следующие: забота о сохранении и приумножении православной паствы в Китае, правильная постановка учебных занятий и сбор материалов всеми без исключения членами Миссии по интересующим русское общество и правительство отраслям знания, «сохранение в

Миссии отменного порядка, столь уважаемого в Китае», соответственно через это

«снискание благорасположения начальствующих чинов и доверенных лиц» китайского правительства. Скорее всего, данное обстоятельство, свидетельствующее об очень глубоком и всестороннем знании дела, а также личные качества составителя инструкции дали повод его непосредственному начальству предложить Каменскому возглавить новую Миссию. Учитывая, что руководителем Миссии должно быть лицо непременно духовного звания, Павел Каменский избрал монашество (этому способствовало также и то, что он был холостым), и 3 мая 1819г. принял постриг с именем Петр от митрополита Санкт-Петербургского Михаила, 8 мая был рукоположен в иеродиакона, затем в иеромонаха, а 15 мая произведен в архимандрита. Тогда же ему был пожалован бриллиантовый наперсный крест.

Перед отъездом Миссии члены ее удостоились Высочайшей аудиенции. Во время приема архим. Петр сказал, что будет просить на предлежащий ему подвиг помощи у Господа, на что Государь Александр Павлович ответствовал псаломски: «Гласом моим ко Господу воззвах, и услыша мя от горы святыя Своея» и добавил: «часто так взывал я ко Господу, и Той всегда выслушивал меня».

Из Санкт-Петербурга члены Миссии выехали 28 декабря 1819 г., причем часть из них поехала попрощаться с родными. Все вместе они собрались уже в Казани и прибыли в Иркутск 20 февраля 1820 г., где тепло и любезно были встречены генерал-губернатором

Сибири М.М. Сперанским. 31 августа 1820 г. Миссия пересекла границу Российской

Империи. 1 декабря того же года прибыла в китайскую столицу. В пути Миссию сопровождали чиновник 8 класса Азиатского департамента Министерства иностранных дел Е.Ф. Тимковский в качестве ее пристава и отряд сибирских казаков из 29 человек во главе с офицером 14 класса Е.И. Разгильдеевым. В распоряжение Миссии были предоставлены 10 крытых повозок, 6 одноколок, 85 верблюдов, 150 лошадей и 28 быков, часть из которых была подарена бурятами.

На редкость удачным оказался подбор участников миссии. В нее вошли: иеромонах

Вениамин (Морачевич), иером. Даниил (Сивиллов), причетники Н.И. Вознесенский и А.И. Сосницкий, врач И.П. Войцеховский, студенты К.Г. Крымский и З.Ф. Леонтьевский.

Исключением были двое: иеродиакон Израиль, который, будучи лишен, по всей видимости, тех качеств бескорыстия и подвижничества, которыми в полной мере обладал сам архимандрит, получил крайне нелестную оценку своего начальника, и студент В.К Абрамович. Правда, вскоре оба вернулись в Россию. С первых же шагов деятельности новой Российской православной миссии особенно остро встала проблема взаимоотношений с членами предшествующей Миссии, связанной с разбирательством ее дел, весьма запущенных по церковной и административно-хозяйственной части. Достаточно упомянуть, что за 15 лет работы 9-й Миссии было обращено в Православие только 23 человека. Всю ответственность за раздоры и развал Миссии Каменский полностью возложил на архимандрита Иакинфа

(Бичурина).

Самое пристальное внимание в деятельности 10-й Российской православной миссии уделялось проповеди христианства среди вновь окрещенных албазинцев, общее число которых в 1831 г. составляло 94 человека. О положении дел Миссии архимандрит Петр

(Каменский) писал 2 февраля 1823 г. в Св. Синод: «Миссия наша находится в самом цветущем состоянии... Успенская обитель внутри возобновлена и вне прочно устроена, при ней для воззвания албазинцев из идолопоклонства открыто училище... албазинцы довольно с нами уже сблизились знакомством, и в вере предвидится оживление. Обучающиеся дети со временем могут лучшими быть отцов своих учителями».

Учет местных особенностей обусловил внесение ряда изменений в совершение служб и таинств. Таинство крещения совершалось через обливание святой водой. Был снят запрет на потребление некоторых видов пищевых продуктов во время поста (молока и масла), исключая Великий пост. Изменился внешний облик священника: обязательным условием стало бритье головы и бороды, ношение в повседневной жизни китайского платья. И, главное, именно при архимандрите Петре литургия стала совершаться на китайском языке.

Среди ценных пополнений библиотеки Миссии нужно считать работы ее самих членов. Учитывая недостаток христианской литературы на китайском и маньчжурском языках, члены Миссии во главе с архимандритом активно занялись переводческой деятельностью. По пути на родину архим. Петр переводил китайско-маньчжурский фразеологический словарь «Цинвэнь дяньяо» (1793), который завершил 31 декабря 1831 г. уже в

Иркутске. Видимо, в это же время им был завершен перевод и окончательная редактура китайской и маньчжурской частей трехъязычного словаря «Саньхэ бяньлань», над которым он работал совместно с В. Новоселовым, осуществившим перевод монгольской части. Скорее всего во второй «пекинский» период Каменский подготовил к печати «Большой русско-китайский словарь» в трех томах с образцами перевода на китайский язык отдельных фраз преимущественно богословского характера. Среди работ остальных членов Миссии нужно также назвать перевод трех первых частей «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина, выполненный З.Ф. Леонтьевским.

Во время 10-й миссии архим. Петр на свои собственные средства активно закупал книги на китайском, маньчжурском и монгольском языках, свыше ста экземпляров которых он впоследствии подарил различным учреждениям России (Санкт-Петербургской духовной академии, Азиатскому департаменту МИД, Санкт-Петербургской публичной библиотеке, Московскому университету, духовной семинарии и гимназии г. Иркутска, Нерчинскому училищу монгольского языка и др.). Только в октябре 1825 г. он переслал в Св. Синод целый ящик книг Ветхого Завета на китайском языке.

Важной областью в деятельности 10-й миссии, как и предшествующих, оставалась проблема установления правильных и нормальных отношений с цинскими властями.

Немалую роль в этом сыграли авторитет и обаяние самого архимандрита. Большую популярность Миссии придала самоотверженная работа врача И.П. Войцеховского во время эпидемии чумы, которая свирепствовала в Пекине в 1820–1821 гг., а также успешное излечение им одного из родственников богдыхана. На почетной доске, поднесенной врачу по этому случаю 14 ноября 1829 г., была написана памятная надпись. Нужно отметить и систематическую, грамотно, но вместе с тем строго и жестко организованную (из-за нерадивости местных учеников) преподавательскую деятельность иером. Вениамина (Морачевича) в школе русского языка при Лифаньюане. Другой насущной проблемой оставались взаимоотношения с представителями остальных христианских конфессий и орденов в Пекине. У членов Миссии сложились добрые отношения с представителями католической миссии. Как видно из письма Н.И. Вознесенского протоиерею Петропавловского собора Ф.С. Песоцкому, после кончины 2 октября 1826 г. суприора южной соборной коллегии нанкинский епископ КП. Перейра подарил нашей Миссии его библиотеку. О большой заинтересованности католических миссионеров в дружественных контактах с членами нашей Миссии свидетельствуют также З.Ф. Леонтьевский и иеромонах Вениамин (Морачевич).

Члены 10-й миссии после возвращения ее из Китая 3 сентября 1831 г. были награждены и получили продвижение по службе. Архим. Петр за беспорочную и самоотверженную службу в качестве начальника 10-й Российской православной миссии в Пекине был награжден орденом Св. Анны 1-й степени (первым среди духовных лиц подобного сана). Орден Св. Владимира 3-й степени он получил, еще находясь в составе миссии. Его прочили на архиепископскую кафедру в Астраханскую губернию. Однако он предпочел удалиться на покой в Феодоровскую обитель г. Городца (Нижегородская губ., Балахнинский уезд), где по преданию умер вел. кн. Александр Ярославич Невский после возвращения из своей поездки в Золотую Орду к Берке-хану, приняв монашеский обет под именем Алексия 14 ноября 1263 г.

Последние годы своей жизни П.И. Каменский провел в деятельных заботах по восстановлению этого монастыря; на реализацию своего замысла он тратил значительную часть пенсии и имущества, в том числе подаренный ему императором Николаем I бриллиантовый перстень.

Православный пастырь Китая закончил свой земной путь 17 мая 1845 г.

Литература

Китайский благовестник. 1685–1935: Юбилейный сборник, посвященный 250-летию со дня основания Российской православной миссии в Китае. Пекин, 1935.

Материалы для истории Российской духовной миссии в Пекине / Под ред. Н.И. Веселовского. Вып. 1. СПб., 1905. С. 48.

Можаровский А К истории нашей духовной миссии в Китае (архимандрит Петр Каменский) // Русский архив,

1886, № 7. С. 412.

Скачков К.А. Потомки албазинцев в Пекине // Русский художественный листок, 1859, № 2. С. 9.

Прп. Савва происходил из Тверского княжества, из Кашина и был вторым из восьми сыновей боярина Ивана Васильевича Борозды, из рода славного и всеми уважаемого. С юных лет Савва был добродетелен, подражал иноческим подвигам и, приняв постриг в одном из тверских монастырей, безропотно нес различные монастырские послушания. Он отличался необыкновенным смирением и вызывал глубокое почтение и у мирских жителей, и у монахов. Монахи почитали его за ангела и избрали игуменом. Но Савву тяготила слава человеческая, и, покинув родные места, он долгое время жил в совершенной безвестности, а позже, ревнуя о высших подвигах, отправился на Афон.

По возвращении с Афона под видом бедного неизвестного странника он, руководимый Богом, пришел на реку Вишеру, водрузил крест, устроил небольшой шалаш и стал вести отшельническую жизнь. Однажды проходивший мимо житель Новгорода увидел Преподобного погрузившимся в глубокую молитву и как бы не чувствующим, что все лицо его покрыто комарами. Изумленный прохожий поведал другим о случившемся, и все поняли, что отшельник – истинно Божий человек. Но Савва удалился в еще более уединенное место, продолжая упражняться в посте и молитве, проводя жизнь, исполненную лишений. Молва же о святой жизни Преподобного распространилась по окрестностям, и соседние жители стали приходить к нему с посильными приношениями.

Слух о святом угоднике Божием дошел до архиеп. Иоанна, бывшего тогда на Новгородской кафедре, и он послал разузнать о прп. Савве, кто и каков он. Уразумев в Савве человека духовного, сам отправился на встречу с ним. Смирение и нестяжательность Саввы покорили Святителя, он полюбил Блаженного и оказывал ему помощь всем необходимым.

Задумав основать обитель, Савва своими руками строил кельи для приходивших иноков. Однажды по внушению дьявола пришли к нему разбойники с коварным намерением. Он же, прозрев их замысел, попросил их помочь ему поднять дерево, при этом велел им взяться за тонкий конец, а сам взялся за толстый. Разбойники так и не смогли сдвинуть с места свой конец, а Савва один поднял дерево, чем и поразил их, и они со стыдом и страхом поспешили удалиться.

Позже Савва с братией поселились у реки Вишеры и соорудили и освятили церковь в честь Вознесения Господня. По устроении обители прп. Савва поставил себе столп и, взойдя на него, всю седмицу до субботы проводил на нем в посте и молитве; в субботу же сходил со столпа к братии, причащался с ними Святых Тайн, выстаивал воскресную службу, разделял трапезу и после душеполезного поучения вновь всходил на столп до следующей субботы. Живя на столпе, Савва хранил обитель своими молитвами. Однажды к монастырю подошли разбойники, чтобы разграбить его, но святой, поняв их злой умысел, стал стучать жезлом по стене, обратив их в бегство. К прп. Савве продолжали отовсюду стекаться иноки и миряне ради пользы духовной. Перенося суровые лишения и скорби, прп. Савва сильно заболел. Призвав к себе всю братию, он обратился к ним с наставлением. «В чем вы видели меня подвизающимся, то и сами творите», – сказал им старец. Преемником своим он назначил своего ученика Андрея, известного строгой, подвижнической жизнью.

Скончался Преподобный 1 октября 1461 г. в глубокой старости, в возрасте 80 лет.

Литература

Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. М., 1855. Переизд.: Париж, 1965.

Кудрявцев М. История православного монашества в Северо-Восточной России со времен преподобного Сергия. М., 1881.

Муравьев А.Н. Русская Фиваида на Севере. СПб., 1894.

Смолин И.К. Русское монашество, 988–1917. М., 1997.

Северная Фиваида // История русской святости. М., 2003.

Точно не известно, откуда был родом Савва Крыпецкий, Псковский чудотворец.

В Россию он прибыл в середине XV в., как полагают, из Сербии или с Афонской горы. Сначала поселился близ Пскова, в монастыре Пресвятой Богородицы, а оттуда отправился в славившийся тогда монастырь на Толву, к прп. Евфросину, где стал его ревностным учеником. Приняв благословение своего духовника, прп. Савва удалился в место, называемое Крыпцы, в пустынное безмолвие при небольшом озере на холме, окруженном мхами и лесами, где несколько лет подвизался в посте и молитве. По мере того как в нему стали собираться искатели духовной жизни, он по их просьбе основал обитель. В ее центре была создана деревянная церковь во имя ап. Иоанна Богослова с приделом во имя св. Саввы, архиепископа Сербского. От игуменства прп. Савва отказался.

В обители был введен общежительный устав, по которому никому из братии не дозволялось что-либо иметь у себя в келии.

Бояре и богатые горожане Пскова делали вклады для устройства Крыпецкой обители. Сам князь Ярослав Васильевич Оболенский много жертвовал в пользу обители и еженедельно приезжал туда ко всенощному бдению. В знак благодарности за исцеление своей супруги от недуга по молитвам прп. Саввы, в 1478 г. князь даровал землю, на которой был построен монастырь, и приказал построить мост через болота и мхи до обители Святого, который получил название «мост Ярославля».

28 августа 1478 г. прп. Савва скончался и был погребен близ монастырской церкви.

В 1547 г. обретены были его нетленные мощи. Вскоре после этого прп. Савва был канонизирован Московским Собором, на котором было засвидетельствовано множество чудес от его мощей. Св. мощи его почивают под спудом в Крыпецком монастыре. Многие притекающие с верою к святым мощам старца получали исцеление не только от душевных, но и от телесных недугов: беснования, глубокой язвы, горячки, скорченных конечностей, головной и зубной боли.

Литература

Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского, с доп., объяснит, прим, и изображениями святых. В 12 кн., 2 кн. доп. М , 1903–1916. Репр.: М., 1991–1994.

Кудрявцев М. История православного монашества в Северо-Восточной России со времен преподобного Сергия. М., 1881.

Муравьев А.Н. Русская Фиваида на Севере. СПб., 1894.

Самбикин Димитрий. Месяцеслов святых, всею Русскою Церковию или местночтимых, и указатель празднеств в честь икон Божией Матери и святых угодников Божиих в нашем отечестве. Вып. 1 –4 (сентябрь-декабрь). Каменец-Подольск, 1892–1895 (П ри бавление к Подольским епархиальным ведомостям). Вып. 5 –12 (январь-август). Тверь, 1897–1902 (Прибавление к Тверским епархиальным ведомостям).

Смошч И.К. Русское монашество, 988–1917. М., 1997.

Первым местом иноческих подвигов прп. Савватия был Кирилло-Белоезерский монастырь. Проводя жизнь свою в посте, бдении и молитвах, он служил назидательным примером для всех иноков. Послушание игумену и братии и прилежное исполнение монастырских служб приобрело ему уважение и любовь со стороны знавших его. Но, не терпя славы человеческой, смиренный инок замыслил удалиться из монастыря в уединенное место. Дошел до него слух, что на озере Нево (ныне Ладожское), на острове

Валааме есть пустынный монастырь Преображения Господня, в котором иноки, приобретая нужное для жизни трудами рук своих, отличаются особенною строгостию своих подвигов. Савватий просил игумена и братию отпустить его туда, куда влекло его желание сердца, и получив благословение их, переместился в Валаамский монастырь. Но смиренная душа его и здесь не обрела покоя: скоро он своими подвигами превзошел всех и опять слава и удивление со стороны сподвижников его были уделом добродетельного инока.

Савватий начал искать еще более уединенное место. Возвеселилась пустыннолюбивая душа его, когда он узнал, что на далеком Севере, в море, есть необитаемый Соловецкий остров, отстоящий от берега на значительное пространство. Настоятель и братия, любя Преподобного, не хотели лишиться сожительства его и усердно просили не оставлять их. Савватий же не смог преодолеть тайного влечения своего духа и, помолившись Богу, ночью ушел из монастыря и направился к Соловецкому острову. Достигнув морского берега, он получил от местных жителей подробные сведения о цели своего путешествия. Остров, говорили ему, отстоит от берега далеко, и путь к нему по бурному морю весьма опасен; в окружности около ста верст и имеет рыбные озера, пресную воду, горы, леса, но необитаем именно по причине неудобства сообщения с берегом; изредка посещают его рыбаки и, кончив свое дело, опять оставляют. Такие рассказы воспламеняли дух Савватия: Преподобный видел, что именно там, на Соловецком острове, он достигнет желаемого безмолвия и уединения. Поняв намерение инока, прибрежные жители представляли ему неудобства жизни на пустынном острове:

«Чем ты будешь там питаться и одеваться! Как ты будешь жить в таком отдалении от людей?» Но старец всю надежду полагал на Господа. Скоро Промысл Божий указал ему и будущего сожителя на Соловецком острове. Пришедши к реке Выге, Савватий нашел инока Германа, проживавшего при часовне, который подтвердил все слышанное старцем от прибрежных жителей. Тогда они оба уговорились плыть на остров и для этого заготовили лодку, съестные припасы и орудия, необходимые для жизни в пустом месте.

Плавание их было спокойное: Господь, видимо, благословлял намерение иноков. С какою радостию они увидели необитаемый остров, с каким восторгом вышли на берег! Недалеко от берега они нашли озеро и место, которое показалось им удобным для жительства.

Здесь они водрузили крест, поставили келию и поселились. Приобретая себе скудное пропитание трудами рук своих, они пребывали в постоянной молитве и славословии

Господа.

К утешению пустынников, Господь особенным знамением показал будущее предназначение Соловецкого острова. Прибрежные жители стали завидовать Преподобным, считая себя наследственными владельцами всего прибрежья и островов Белого моря. И вот по общему совету один рыбак с женою и со всем домом приплыл на остров и поселился недалеко от кельи иноков. Савватий и Герман не прерывали порядка своей жизни. Раз, в воскресный день, рано утром, окончив келейное правило, Савватий с кадильницею вышел из кельи покадить крест, водруженный по прибытии на остров, и услышал громкий плач как бы от лица, подвергаемого биению. В ужасе, думая, что ему это показалось, Преподобный возвратился в келью и рассказал своему сожителю о слышанном вопле. Герман, выйдя из кельи, также услышал стоны и крики и пошел туда, откуда они раздавались, увидел женщину в слезах, которая рассказала ему, что шла на озеро к своему мужу и встретила двух светлых юношей; они схватили ее, стали бить прутьями, говоря: «Уходите с этого места; вам нельзя здесь жить, потому что по воле Божией оно предназначено для проживания иноков». После этого юноши сделались невидимы. Герман передал Савватию все слышанное от женщины, и оба прославили Бога. Рыбак, устрашенный видением, взяв жену и имущество, отплыл обратно в село, где прежде жил. С этого времени никто из мирских людей не дерзал селиться на острове.

Протекло несколько лет уединенной жизни преподобных на пустынном острове. Душа прп. Савватия нашла себе здесь покой и безмолвие, к которым стремилась с такою твердостью и постоянством. Когда Герман отплыл на реку Онегу для приобретения жизненных потребностей, Савватий остался на острове совершенно один – пред лицом всевидящего Бога, Который зрел его терпение, молитвенные труды, духовные подвиги. Утешаемый посещением св. ангелов, Преподобный упражнялся в непрестанном богомыслии и с каждым днем все более созревал для вечности.

Предчувствуя приближение своей кончины, прп. Савватий пожелал причаститься

Св. Таин. Он сел в небольшую лодку и поплыл к берегу. После двухдневного плавания вышел на сушу и направился к часовне на реке Выге, где в то время находился иг. Нафанаил, прибывший для посещения православных христиан. По устроению Божию игумен, идучи к одному больному для Причащения, встретил Соловецкого пустынника на пути к

Выге – и эта встреча много обрадовала того и другого: Савватий утешался, что нашел искомое, а Нафанаил с веселием смотрел на седины и постническое лицо Преподобного, о котором так много слышал. «Прошу тебя, отец, – говорил прп. Савватий, – отьими грехи, которые исповедую тебе, властию, данною тебе от Бога, и сподоби меня причащения св. Таин – давно я уже желаю усладить свою душу этою Божественною пищею. Напитай меня ею теперь. Христос Бог указал мне тебя для очищения согрешений, сделанных мною во всю жизнь мою – словом, делом и помышлением». Нафанаил отвечал: «Бог простит тебе, брат». И, помолчав, в удивлении, со слезами произнес: «О, если бы я имел грехи твои, Преподобный!» Савватий продолжал: «Конец жизни моей приблизился, прошу тебя, немедля сподоби меня Божественного причащения ». Игумен предлагал Преподобному идти к часовне и подождать там до утра, пока он возвратится от больного. «Отец,– говорил Савватий,– не откладывай до завтра, мы не знаем, будем ли еще живы сегодня, а что будет дальше, как нам знать?» Нафанаил, исполняя желание Преподобного, причастил его и, братски облобызав, просил подождать в часовне своего возвращения. Долго и усердно Преподобный молился, благодаря Бога за причащение и все милости Его, и потом, войдя в келью, стал приготовляться к отшествию из этой жизни.

В то время пристал к берегу, близ часовни, плывший с товаром новгородский купец Иоанн. Он нашел в келье прп. Савватия, который, вступив в беседу с купцом, поучал его нищелюбию, милосердию и другим добрым делам. Иоанн предлагал старцу на нужды от своего имения, но тот ничего не хотел взять и сказал ему: «Сын мой, останься здесь до утра, – увидишь милость Божию и благополучно отправишься в путь». Иоанн не хотел ждать другого дня, стал собираться в дорогу; но вдруг поднялась буря, которая развела сильное волнение в реке и море; купец, хотя против воли, заночевал. На другой день ветер стих и

Иоанн пришел в келью принять от прп. Савватия напутственное благословение. Толкнув несколько раз с молитвою в дверь, он не получил ответа, а когда вошел в келью, то увидел Преподобного сидящим в монашеском одеянии и кадильницу, стоящую близ него. Иоанн сказал: «Прости меня, раб Божий, что я вошел к тебе; прошу, дай мне благословение, чтобы мне благополучно идти в свой путь». Но ответа не было. Думая, что Преподобный спит, Иоанн подошел к нему, коснулся рукою, и только тогда понял, что святая душа его уже воспарила к Отцу Небесному. В то время возвратился от больного игумен Нафанаил и, увидев Преподобного скончавшимся, со слезами лобызал честное тело его. Оба они, Нафанаил и Иоанн, с удивлением припоминали, как один причастил его Св. Тайн на пути, по указанию Промысла Божия, и как другой – тем же Промыслом Божиим – был удостоен слышать предсмертные наставления прп. Савватия.

Кончина его произошла 27 сентября 1433 г. Те же – игумен Нафанаил и купец Иоанн, совершив по чину церковному отпевание Преподобного, предали честное тело его погребению. Мощи прп. Савватия были перенесены в Соловецкий монастырь при прп. игумене Зосиме и положены в землю за алтарем Успенского собора, где и почивали до 1566 г., когда 8 августа они вместе с мощами прп. Зосимы были перенесены в придел, устроенный во имя сих чудотворцев. На Московском соборе, бывшем при митр. Макарии, в 1547 г., установлено наряду с другими отечественными святыми совершать память прп. Савватия 27 сентября. В настоящее время св. мощи его покоятся в Зосимо-Савватиевской церкви, в богато украшенной раке.

Литература

Досифей, архимандрит. Географическое, историческое и статистическое описание Соловецкого монастыря. Ч. 1 –3 . М, 1836.

Житие и подвиги преподобного Савватия Соловецкого // Жизнеописания достопамятных людей земли Русской. Х -Х Х вв. М., 1992.

История ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. СПб., 1899.

Мелетий, архимандрит. Историческое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. М., 1881.

Преподобный Савватий, Соловецкий первоначальник и чудотворец // Соловецкий патерик. М., 1991.

Миссионерскими монастырями называли общежительные монашеские братства, которые создавались на территориях с языческим населением, как правило, в трудных для выживания условиях и при малочисленной братии. «Смиренные иноки силой своей веры сделали то, что до них никто не мог сделать, – писал профессор Казанской духовной академии И.М. Покровский, известный исследователь истории распространения христианства в Поволжье. – Дикие черемисы, не смирявшиеся пред силой русского оружия, смирялись пред силой христианского Бога и пред кроткими отшельниками, уступая им свои земли». Эти слова раскрывают секрет успехов евангельской проповеди в Йошкар-Олинской епархии в Марийском крае.

Просвещение Поволжья началось сразу же после присоединения Казани к Московскому государству в 1555 г. Первыми просветителями марийцев можно назвать двух преподобных иноков – Евфимия, основателя Седмиезерной пустыни (1613), и Филарета, основателя Раифской пустыни (1613). К XVII в. относится и основание Спасо-Юнгинского монастыря, где, по преданию, жил праведный монах, предсказавший Ивану Грозному взятие Казани.

Большое значение в деле просвещения язычников-марийцев, живших на луговой стороне, с самого начала своего существования имела и Мироносицкая пустынь. Она была основана в 1674 г. на месте явления чудотворной иконы св. Жен Мироносиц. Эта главная святыня монастыря была первым утверждением и укреплением в вере обратившихся к Богу местных жителей-язычников. Игумен Пантелеймон, настоятель

Мироносицкой пустыни, в 1899 г. писал: «Благодаря чудесам, происходившим от чудотворной иконы, местные жители, жившие недалеко от монастыря, обратились в христианство и продолжают обращать других из оставшихся идолопоклонниками».

Чудотворную икону носили во многие города соседних губерний: Яранск и некоторые села Вятской губ.; Ардатов, Алатырь, Курмыш – Симбирской губ., входившей до 1832 г. в состав Казанской.

Главная роль монастыря в первые два века его существования – формирование новой культуры у местных жителей, научение их основным принципам оседлой жизни. Даже на примере Мироносицкой пустыни мы можем это видеть: местные жители, встретившие основание монастыря агрессивно, постепенно стали уважительно и доверительно относиться к монахам, брать с них пример. Все это подготовило почву для успеха православной миссии в XIX – начале XX в. в Марийском крае, когда трудами и заботой православных просветителей и миссионеров марийцы и соседние им племена смогли, наконец, узнать о вере, к которой они формально принадлежали.

Наибольший расцвет миссионерской деятельности в Поволжье связан с именем иг. Серафима (Бакланова), который был родом из крестьян Царевококшайского уезда. С 1895 г. он находился при монастыре. В эти годы уже стало традицией паломничество школьников в обитель. Перед тем как отправиться в монастырь, заведующие городскими училищами, начальными школами заранее извещали об этом игумена. Сохранилось множество свидетельств того, как благотворно влияли такие паломнические путешествия на детей. К игумену обращались с просьбами о помощи новооткрывающимся школам при миссионерских монастырях. Верующие сел и деревень, где не было священника, просили присылать к ним в село на праздник одного из иеромонахов пустыни для совершения службы. Присылались также рекомендации заведующих училищами хорошим ученикам-сиротам с просьбой к игумену устроить таковых при монастыре в качестве послушников. Некоторые священники, настоятели приходов, желая у себя в селах праздновать день обретения иконы св. Жен Мироносиц, просили игумена, чтобы кто-либо из братии написал для них копию чудотворной иконы. Настоятеля монастыря приглашали также быть попечителем городских и деревенских начальных школ. И по мере возможности монастырь помогал всем.

Игумен Серафим часто совершал миссионерские поездки по уезду, беседовал с язычниками, с новокрещеными, раздавал им брошюрки религиозного содержания, принимал экзамены в земских школах. При Мироносицкой пустыни также была земская школа, однако это было неудобно для монастыря и архиеп. Никанор, в частности, еще будучи викарным архиереем, выступал за то, чтобы передать эту школу в ведение монастыря.

Игумен Серафим был и казначеем Царевококшайского братства свт. Гурия. Оно было открыто в 1910 г. Главной задачей отделения Братства была забота о русском населении (чтобы оно являло пример христианской жизни язычникам), а также открытие школ и кружков «Ревнителей Православия». В правление отделения входила также и настоятельница Богородице-Сергиевского монастыря (основан в 1886 г.) в Царевококшайске монахиня Серафима. При этом монастыре была двуклассная школа для девочек; там также постоянно собирался Царевококшайский миссионерский кружок В 1910 г. в Седмиезерной пустыни Казанского уезда состоялся съезд духовенства марийских приходов, на котором рассматривались вопросы организации миссионерского дела в Марийском крае. На съезде присутствовал и архиеп. Никанор, всегда принимавший деятельное участие в миссионерском деле. По его благословению было постановлено открыть при Мироносицкой пустыни миссионерский приют. В этом же году приют был открыт. Сразу же в него поступило 10 мальчиков: они жили в монастыре, обучались сначала в земской школе, а потом, после ее преобразования в церковно-приходскую школу, продолжили обучение в ней.

Игумен Серафим отваживался даже на такие миссионерские подвиги, на которые мало кто решался. В 1912 г. они со священником села Сурт Адрианом Троицким и священником села Пуялки Даниилом Федоровым совершили поход в языческую рощу на место жертвоприношений. С целью увещания заблуждающихся язычников они отслужили молебен перед чудотворной иконой и произнесли проповедь, которая, однако, не вразумила собравшихся, так что миссионеры чудом остались в живых. Несмотря на это, дело о. Серафима и его сподвижников принесло свои плоды: намеченное язычниками многодневное мольбище не состоялось.

28 мая 1914 г. советом Братства свт. Гурия во внимание к усердным миссионерским трудам игумену Серафиму было присвоено звание почетного миссионера по Царево-кокшайскому уезду. Продолжил его дело последний настоятель Мироносицкой пустыни игумен Сергий Мытиков, впоследствии вместе с братией обители принявший мученический венец.

В епархиальном архиве хранятся материалы о судьбе монахов Мироносицкой пустыни, Богородице-Сергиевского монастыря, Куженерского монастыря, который находился раньше на территории Вятской губ.

Литература

Малов Е.А., протоиерей. Мироносицкая пустынь Казанской епархии. История пустыни и современное ее состояние. Казань, 1896.

Отчет Братства святителя Гурия за 1914 г. С. 25–26.

Покровский И.М. К истории Казанских монастырей до 1764 года. Казань, 1902. С. 13.

Попов Н.С. Православие в Марийском крае. Йошкар-Ола, 1987. С. 38.

Ястребов И. Миссионер высокопреосвященнейший

Владимир, архиепископ Казанский и Свияжский. Казань, 1898.

Родился 19 июля 1759 г. в Курске в благочестивой купеческой семье Исидора и Агафии Мошниных. Исидор Мошнин брал подряды на строительство каменных зданий; в последние годы жизни начал постройку церкви во имя прп. Сергия Радонежского в Курске, но умер, не завершив работ. Т^ех лет Прохор лишился отца, завещавшего своей супруге завершить строительство храма. С младенчества Прохор был под особенным покровительством Промысла Божия. Однажды Агафия взяла с собой сына на строительство храма и он, оступившись, упал с колокольни, но Господь сохранил жизнь будущему светильнику Церкви: испуганная мать, спустившись вниз, нашла сына невредимым. Прохор с детских лет любил посещать церковные службы и читать Св. Писание и Четьи Минеи, но больше всего любил молиться в уединении.

На 10-м году Прохор тяжело заболел; во сне ему явилась Божия Матерь, обещав исцелить его от болезни. Вскоре через двор усадьбы Мошниных прошел крестный ход с иконой Знамения Пресвятой Богородицы; мать вынесла Прохора приложиться к святой иконе, после чего он быстро поправился.

Еще в отрочестве Прохор решил посвятить свою жизнь служению Богу и уйти в монастырь. Мать благословила его на иноческий путь медным распятием, которое преподобный всю жизнь носил на груди. Незадолго до того Прохор с паломниками отправился пешком из Курска в Киев на поклонение Печерским угодникам. Схимонах старец Досифей, которого посетил Прохор, благословил его идти в Саровскую пустынь и спасаться там. Вернувшись ненадолго в родительский дом, Прохор навсегда простился с матерью и родными.

20 ноября 1778 г. он пришел в Саров, где настоятелем был мудрый старец о. Пахомий. Определив юношу в послушники, он назначил ему в духовники старца Иосифа. Под его руководством Прохор проходил многие монастырские послушания: был келейником, трудился в хлебне, просфорне и столярне, нес обязанности пономаря, и все исполнял с ревностью и усердием. Постоянной работой он ограждал себя от скуки. По примеру других монахов, удалявшихся в лес для молитвы, Прохор испросил благословения старца в свободное время тоже уходить в лес, где в полном одиночестве творил Иисусову молитву.

Через два года он заболел водянкой, от которой все тело его распухло, и он испытывал тяжкие страдания. Так продолжалось более трех лет, после чего Святому было видение. В несказанном свете ему явилась Матерь Божия в сопровождении свв. апостолов Петра и Иоанна Богослова. Указав на больного, Пресвятая Дева сказала Иоанну: «Сей – от рода нашего». Затем Она коснулась жезлом бока больного, и тотчас жидкость, наполнявшая тело, стала вытекать через образовавшееся отверстие, и он быстро поправился. Вскоре на месте явления Божией Матери была построена больничная церковь, один из приделов которой был освящен во имя преподобных Зосимы и Савватия, Соловецких чудотворцев.

Пробыв 8 лет послушником в Саровской обители, он принял иноческий постриг с именем Серафим. Через год Преподобный был посвящен в сан иеродиакона, горя духом и ежедневно совершая службы в храме. Господь сподобил Своего избранника благодатных видений: он неоднократно видел свв. Ангелов, сослужащих братии. Особенного благодатного видения Преподобный сподобился во время Божественной литургии в Великий Четверг, которую совершали настоятель о. Пахомий и старец Иосиф. Когда после пения тропарей Преподобный произнес:

«Господи, спаси благочестивыя» и, стоя в Царских вратах, навел орарь на молящихся с возгласом «и во веки веков», внезапно его осенил светлый луч. Подняв глаза, прп. Серафим увидел Господа Иисуса Христа, идущего по воздуху от западных дверей храма, в окружении небесных бесплотных сил. Дойдя до амвона, Господь благословил всех молящихся и вступил в местный образ справа от Царских врат. Прп. Серафим в духовном восторге не мог ни слова проговорить, ни сойти с места.

Его увели под руки в алтарь, где он простоял еще три часа, меняясь в лице от озарившей его великой благодати. После видения Преподобный усилил подвиги: днем трудился в обители, а ночи проводил в молитве в лесной пустынной келии.

В 1793 г., в возрасте 39 лет, прп. Серафим был рукоположен в сан иеромонаха. После кончины настоятеля о. Пахомия он взял благословение на подвиг пустынножительства у нового настоятеля о. Исайи и ушел за несколько километров от монастыря в пустынную келию в глухом лесу. Здесь он предавался уединенным молитвам, приходя в обитель лишь в субботу, перед всенощной и возвращаясь в лес после литургии, за которой причащался Св. Таин. Свое келейное молитвенное правило прп. Серафим совершал по уставу древних пустынножителей. Никогда не расставался со Св. Евангелием, прочитывая в течение недели весь Новый Завет. Читал святоотеческие и богослужебные книги. Около келии развел огород и устроил пчельник Сам себе добывая пропитание, Преподобный держал очень строгий пост, ел один раз в сутки, а в среду и пятницу воздерживался от пищи. В первую неделю Св. Четыредесятницы он не принимал пищи до субботы, когда причащался Св. Таин.

Дикие звери – медведи, зайцы, волки, лисицы приходили к хижине подвижника. Старица Дивеевской обители, Матрона Плещеева лично видела, как св. Серафим из своих рук кормил пришедшего к нему медведя. «Особенно чудным показалось мне тогда лицо великого старца. Оно было радостно и светло, как у ангела», – рассказывала она.

Святой старец в уединении иногда настолько погружался во внутреннюю сердечную молитву, что подолгу оставался неподвижным, ничего не слыша и не видя вокруг. Изредка навещавшие его пустынники – схимонах Марк Молчальник и иеродиакон Александр, застав Святого в такой молитве, с благоговением удалялись. Около трех лет Преподобный питался только одной травой снытью, которая росла вокруг его келии. К нему все чаще стали приходить, кроме братии, миряне – за советом и благословением. Это нарушало его уединение. Испросив благословение настоятеля, Преподобный прекратил к себе доступ мирянам, а затем и всем остальным, получив знамение, что Господь одобряет его мысль о полном безмолвии. По молитве Преподобного дорогу в его пустынную келию преградили огромные сучья вековых сосен. Теперь только птицы, слетавшиеся во множестве к Преподобному, и дикие звери посещали его. С этого времени прп. Серафим взял на себя подвиг столпничества. Каждую ночь он поднимался на огромный камень в лесу и молился с воздетыми руками, взывая: «Боже, милостив буди мне грешному». Днем же он молился в келии на другом камне, который принес из леса. Так молился Преподобный 1 000 дней и ночей.

Однажды в его пустыню по научению диавольскому явились разбойники, которые в поисках богатств решили убить святого подвижника. У Преподобного, работавшего на огороде, был в руках топор, но он не стал обороняться, вспомнив слова Господа: «Взявшие меч, мечом погибнут» (Мф. 26, 52). Разбойники нещадно избили его, проломили ему голову, сломали несколько ребер. Все сокрушив в келии и ничего не найдя в ней, кроме иконы и нескольких картофелин, они устыдились своего злодеяния и ушли. Преподобный, придя в сознание, дополз до келии и, мучительно страдая, пролежал всю ночь. Наутро с великим трудом он добрел до обители. Братия ужаснулась, увидев израненного подвижника. Восемь суток пролежал Преподобный, страдая от ран. Царица Небесная явилась ему в тонком сне с апостолами Петром и Иоанном. Коснувшись головы Преподобного, Пресвятая Дева даровала ему исцеление. После этого прп. Серафим провел около пяти месяцев в обители, а затем вновь ушел в пустынную келию. Оставшись согбенным, Преподобный ходил, опираясь на посох или топорик, однако своих обидчиков простил и просил не наказывать. После смерти настоятеля о. Исайи, бывшего с юности его другом, он взял на себя подвиг молчальничества. Если ему в лесу встречался человек, он падал ниц и не вставал, пока прохожий не удалялся. В таком безмолвии старец провел около трех лет, перестал посещать обитель и в воскресные дни.

Подвиги, которые совершил прп. Серафим, принесли свой духовный плод – мир и радость о Святом Духе. Выйдя из затвора, он встречал всех приходящих к нему словами:

«Радость моя, молю тебя, стяжи дух мирен, и тогда тысячи душ спасутся около тебя».

Весной 1810 г. прп. Серафим возвратился в обитель после 15-летнего пребывания в пустыни. Сохраняя подвиг молчания, он к этому прибавил еще и затвор и, никуда не выходя и никого у себя не принимая, непрестанно находился в молитве и богомыслии. В затворе он сподобился от Бога особых благодатных даров – прозорливости и чудотворения. 25 ноября 1825 г. Матерь Божия вместе с празднуемыми в этот день двумя святителями – Климентом Римским и Петром Александрийским – явилась в сонном видении старцу и повелела ему выйти из затвора.

Прп. Серафим открыл двери своей келии для всех. Старец видел сердца людей и как духовный врач исцелял душевные и телесные болезни молитвой к Богу и благодатным словом. Приходившие к нему за назиданием чувствовали его великую любовь и с умилением слушали ласковые слова, с которыми он обращался к людям: «радость моя, сокровище мое». Старец стал посещать свою пустынную {селию и родник, называемый Богословским, около которого ему выстроили маленькую келию. Старец всегда нес за плечами котомку, в которой лежали Евангелие и груз из камней и песка. На вопросы, зачем он это делает, Святой смиренно отвечал: «Томлю томящего меня».

В последний период своей жизни прп. Серафим особенно заботился о своем любимом детище – Дивеевской женской обители. Еще в сане иеродиакона он сопровождал покойного настоятеля о. Пахомия в Дивеевскую общину к настоятельнице монахине Александре, великой подвижнице, и тогда о. Пахомий благословил Преподобного заботиться о «дивеевских сиротах». Ученики и духовные дети помогали святому окормлять дивеевскую общину: Михаил Васильевич Мантуров, исцеленный Преподобным от тяжкой болезни и по совету старца принявший на себя подвиг добровольной нищеты; Елена Васильевна Мантурова, одна из сестер дивеевских; Николай Александрович Мотовилов, также исцеленный Преподобным. Мотовилов записал замечательное поучение прп. Серафима о цели христианской жизни: «Надо, чтобы Дух Святой вошел в сердце. Все то хорошее, что мы делаем ради Христа, дает нам Духа Святого, но всего более молитва, которая всегда в наших руках».

Все знали и чтили прп. Серафима как великого подвижника и чудотворца. С 1831 г.

Преподобный многим предвозвещал о предстоящем голоде, и по его совету в Саровской обители сделали запас хлеба на шесть лет, вследствие чего и спаслись. За год и девять месяцев до своей кончины, в праздник Благовещения, прп. Серафим еще раз сподобился явления Царицы Небесной в сопровождении Крестителя Господня Иоанна, апостола Иоанна Богослова и 12 дев, святых мучениц и преподобных. Пресвятая Дева долго беседовала с Преподобным, поручая ему дивеевских сестер, и закончила словами: «Скоро, любимче Мой, будешь с нами».

Прп. Серафим стал заметно слабеть и говорил многим о близкой кончине. Его часто видели у гроба, стоявшего в сенях его келии и приготовленного им для себя. Преподобный сам указал место, где следовало похоронить его, – близ алтаря Успенского собора. 1 января 1833 г. он в последний раз пришел в больничную Зосимо-Савватиевскую церковь к литургии и причастился Св. Таин, после чего благословил братию и простился, сказав: «Спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте, днесь нам венцы готовятся». 2 января келейник Преподобного, о. Павел, в шестом часу утра вышел из своей келии, направляясь в церковь, и почувствовал запах гари из келии Преподобного. Там всегда горели свечи, и он говорил: «Пока я жив, пожара не будет, а когда я умру, кончина моя откроется пожаром». Когда двери открыли, оказалось, что книги и другие вещи тлели, а сам Преподобный стоял на коленях перед иконой Божией Матери в молитвенном положении, но уже бездыханный.

Желая дать возможность почитателям попрощаться со старцем, лежащим уже во гробе, целые 8 суток оставляли почившего непогребенным. Он лежал в Успенском соборе, и ко гробу его стекались тысячи жителей из окрестных мест и соседних губерний.

В 1891 г. над гробницей прп. Серафима была выстроена часовня. У раки с его святыми мощами совершались многочисленные знамения и исцеления. 19 июля 1903 г. совершилось торжественное прославление великого угодника Божия прп. Серафима

Саровского в лике святых.

Литература

Агапов А.А. Преподобный Серафим, Саровский чудотворец – русский святой. Саранск, 2000.

Денисов Л.И. Житие, подвиги и чудеса, духовные наставления и открытие святых мощей преподобного и богоносного отца нашего Серафима Саровского Чудотворца. М., 1904.

Иоасаф, иеромонах. Сказание о подвигах и событиях жизни старца Серафима, иеромонаха, затворника и пустынника Саровской пустыни, с присовокуплением очерка жизни первоначальницы Дивеевской обители

Агафьи Семеновны Мельгуновой. СПб., 1849.

Митрополит Вениамин (Федченков). Всемирный светильник преподобный Серафим Саровский. М., 2003.

Рожко В. Преподобный Серафим Саровский: Саров и Дивеево. М., 1994.

Серафим (Чичагов), архимандрит. Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря. М., 1903.

Серафим Саровский: Житие. Пророчества. Беседы. Задушевное слово. Сост. А.Н. Стрижев и др. М., 2003.

Стрижев А. Серафимо-Дивеевские предания. М., 2001.

Тютчева А. Святой Серафим Саровский в царской семье // Четвертый Удел Богородицы. М., 1992.

Родился 1/14 августа 1894 г. в благочестивой дворянской семье. Младенец был наречен Димитрием и был последним ребенком в большой и дружной семье Тяпочкиных. В семь лет был досрочно принят в духовное училище. С юного возраста чувствовал зов Божий и свое священническое призвание. В 1911 г., испросив благословения родителей, поступил в духовную семинарию. В 1917 г., окончив семинарию, продолжил учебу в Московской духовной академии. После закрытия Академии в 1919 г. переехал в Екатеринослав, где познакомился со своей будущей супругой Антониной. Они обвенчались в 1920 г., и в том же году Димитрий был рукоположен во диакона, затем и во пресвитера. Это были годы самой жестокой борьбы безбожной советской власти с Церковью. Повсеместно происходили осквернение святынь, разрушение храмов и обителей, гонения на священнослужителей.

В 1933 г. от туберкулеза скончалась любимая супруга Антонина Викторовна, и на попечении о. Димитрия остались три дочери-подростка. В 1941 г. батюшка был арестован и осужден на 10 лет. Крестный путь о. Димитрия начался в одном из казахстанских лагерей. О своей лагерной жизни он рассказывать не любил, но от его родственников известно, что, будучи в лагере, он продолжал свое служение как верный пастырь Христовой Церкви: вел беседы с заключенными, крестил новообращенных, исповедовал, отпевал умерших. Все это строго запрещалось лагерным начальством, и за нарушение полагался карцер, из которого можно было и не выйти. Поэтому богослужения совершались в строжайшей тайне от начальства. Певчими были сами заключенные. Они же изготовили о. Димитрию епитрахиль и поручи из полотенец, вышили на них кресты. В эти лагерные годы о. Димитрий чувствовал, что он, как чаша, постепенно, по каплям, наполняется благодатной любовью к Богу и ближним, а сердце его напитывалось простотой и детской незлобивостью. Это чувствовали в общении с ним заключенные, даже уголовники, и проникались к нему доверием. После 10 лет лагерей, перед освобождением, следователь спросил батюшку: «Что собираетесь делать на воле?» Отец Димитрий ответил: «Буду служить священником, как и служил». «Ну, коль так, – рассудил следователь, – посиди еще». И о. Димитрию добавили 5 лет, отправив в ссылку в Красноярский край. По освобождении из лагеря в 1955 г. батюшку взял в Куйбышевскую епархию епископ Иероним.

В 1956 г. в Куйбышеве (ныне Самара) случилось то, что потрясло весь православный мир – знаменитое «Зоино стояние». Работница трубного завода, некая Зоя, решила с друзьями встретить Новый год. Ее верующая мать была против веселья в Рождественский пост, но Зоя не послушалась. Все собрались, а Зоин жених Николай задерживался. Играла музыка, молодежь танцевала, только у Зои не было пары. Обиженная на жениха, она сняла икону свт. Николая и сказала: «Если нет моего Николая, потанцую со святым Николой». На увещевания подруги не делать этого она дерзко ответила: «Если Бог есть, пусть Он меня накажет!» С этими словами она пошла по кругу. На третьем круге комнату вдруг наполнил сильный шум, поднялся вихрь, молнией сверкнул ослепительный свет, все в страхе выбежали, а Зоя застыла с прижатой к груди иконой Святителя, окаменевшая, холодная, как мрамор.

Ее не могли сдвинуть с места, ноги ее как бы приросли к полу. При отсутствии внешних признаков жизни Зоя была жива: сердце ее билось. С этого времени она не могла ни пить, ни есть. Врачи прилагали всевозможные усилия и старания, но не могли привести ее в чувство. Весть о чуде быстро разнеслась по городу, многие приходили посмотреть Зоино стояние. Но спустя какое-то время городские власти опомнились: подходы к дому перекрыли и его стал охранять наряд дежурных милиционеров, а приезжим и любопытным отвечали, что никакого чуда здесь нет и не было. Дежурившие на Зоином посту по ночам слышали, как Зоя кричала: «Мама! Молись! В грехах погибаем! Молись!» Медицинское обследование подтвердило, что сердцебиение у девушки не прекратилось, несмотря на окаменелость тканей (не могли даже сделать укол – иглы ломались). Приглашенные священники после совершения молитв не могли взять икону из ее застывших рук Но в праздник Рождества Христова пришел о. Серафим (тогда еще о. Димитрий), отслужил молебен и освятил всю комнату. После этого он взял из рук Зои икону и сказал: «Теперь надо ждать знамения в Великий день (т. е. на Пасху)».

Перед праздником Благовещения некий благообразный старец просил охрану пропустить его. Ему отказали. Появлялся он и на следующий день, но и другая смена его не пропустила. В третий раз, в самый день Благовещения, охрана его не задержала. Дежурные слышали, как старичок говорил Зое: «Ну что, устала стоять?» Прошло какое-то время, старец все не выходил. Когда заглянули в комнату, его там не обнаружили (все свидетели происшедшего убеждены, что являлся сам свт. Николай).

Зоя простояла 4 месяца (128 дней), до самой Пасхи. В ночь на Светлое Христово

Воскресение она громко взывала: «Молитесь! Страшно, земля горит! Весь мир в грехах гибнет! Молитесь!» С этого времени она стала оживать, в мускулах появилась мягкость, жизненность. Ее уложили в постель, но она продолжала взывать и просить всех молиться о мире, гибнущем во грехах, о земле, горящей в беззакониях.

«Как ты жила? – спрашивали ее. – Кто тебя кормил?»

«Голуби, голуби меня кормили», – отвечала Зоя.

Молитвами свт. Николая Господь помиловал ее, принял ее покаяние и простил ее грехи... Все случившееся настолько поразило жителей Куйбышева и его окрестностей, что множество людей обратилось к вере. Спешили в церковь с покаянием, некрещеные крестились, не носившие креста стали его носить. А батюшка был арестован и отсидел в тюрьме два года. Ему запретили рассказывать о взятии иконы у Зои и после отбытия срока направили служить в отдаленное село. Когда спустя годы архимандриту Серафиму задавали вопросы о его встрече с Зоей, он всегда уклонялся от ответа. Батюшка скрывал это по смирению. Да и власти могли вновь начать на него гонения из-за большого притока паломников, желавших приложиться к чудотворной иконе свт. Николая, которая всегда была в храме, где служил о. Серафим. Со временем власти потребовали убрать икону, скрыть от народа, и она была перенесена в алтарь.

26 октября 1960 г. в селе Соколовка епископ Курский и Белгородский Леонид совершил постриг протоиерея Димитрия в монашество с именем Серафим. На следующий год иеромонах Серафим был возведен в сан игумена. На первых порах в его храме в селе Ракитном на богослужении никого не было, иногда приходили две-три старушки. Стены алтаря были покрыты инеем, а сверху падал снег. Казалось, нужно бы, не мешкая, браться за ремонт, искать людей, средства, материалы. Но батюшка не прикладывал никаких видимых усилий для восстановительных работ. Только каждодневная молитва. И постепенно пришла помощь. Господь послал благотворителей, помощников, строителей – все необходимое.

Старцу Серафиму была присуща любовь к богослужению, благоговейная строгость в исполнении церковного устава. В алтаре он пребывал в трепетном страхе, литургию совершал в неизменно благоговейном состоянии. Богослужение было для него поистине священнодействием. Он готовился к нему часа за два, настраивался, сосредоточивался.

Чувствовалось, что с таким страхом и трепетом он готовится к встрече с Самим Господом. Перед воскресным богослужением, наверное, это длилось всю ночь. Спал он тогда совсем немного.

Келия его была переполнена желающими разделить молитвенное общение со старцем. Одна духовная дочь старца рассказывает: «Я была у батюшки на вечерней молитве в келии. Он стоял на коленях, мы читали кто как, запинаясь, с ошибками. Батюшка никого не исправлял, тихо так стоял, склонив голову. Все продолжалось до часа ночи. Часто и ночью он молился до утра. Часа в четыре-пять – подъем и на общую молитву, и мы с ним». Те, которые по милости Божией удостаивались исповеди у старца, ощущали, как его любящий взгляд проникал глубоко в их сердце и помогал им чистосердечно, по-детски открыть свою душу. Отец Серафим из опыта знал, что человек без помощи свыше не может принести должного покаяния Богу, поэтому сам, часто со слезами, безмолвно умолял Бога о том, чтобы Он послал благодать покаяния согрешившим. Исповедуя, батюшка не делал строгих выговоров, не накладывал епитимий, не назначал особых молитвенных правил или постов, но умел дать почувствовать человеку, что необходимо изменить жизнь, возненавидеть грех и следовать воле Божией, призывающей грешников ко спасению.

Неотъемлемой частью богослужения о. Серафим считал проповедь и постоянно проповедовал в храме. Говорил он проникновенно и убедительно. Каждому открывалось свое, необходимое именно в эту минуту. Батюшка как-то сказал, что хотел бы принять высший ангельский образ – схиму, но тут же прослезился и добавил, что ради своих духовных чад и страждущего в духовных болезнях народа он не может себе это позволить, потому что схима требует уединения ради непрестанной молитвы.

Господь сподобил о. Серафима мирной, блаженной христианской кончины 19 апреля

1982 г., на второй день Светлого Христова Воскресения.

Литература

Дамаскин (Орловский), иеромонах. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Т. 1. Тверь, 1992; Т. 2. Тверь, 1996; Т. 3. Тверь, 1999.

К канонизации новомучеников российских // Комиссия Священного Синода Русской Православной Церкви по канонизации святых. М., 1991.

Православный подвижник из США родился 12 августа 1934 г. в г. Сан-Диего (Калифорния). Рос в типичной американской протестантской семье. Еще в детстве Юджин обращал на себя внимание учителей особой одаренностью.

Его поиски истины начались в раннем возрасте. Однажды мать, видя, как старательно он занимается в школе, сказала: «Когда-нибудь ты станешь толковым человеком». Юджин ответил: «Я не хочу быть толковым. Я хочу быть мудрым». Не принимая идеалов своих сверстников, развлекавшихся на вечеринках, разъезжавших на спортивных машинах, он бродил в одиночестве по заросшему лесом каньону неподалеку от дома, терзаясь вопросами: что есть жизнь и где его место в ней? Ощущение своей неадекватности миру причиняло ему страдания. И чем старше он становился, тем напряженнее исследовал саму природу своего существа.

Окончив школу с отличием, в 1952 г. он поступил в колледж в Помоне, недалеко от

Лос-Анджелеса. Его перестает удовлетворять прагматичный мир протестантизма, в котором он вырос, ему хочется «найти мир непреходящий, лежащий глубже повседневных забот». В поисках истины он изучает западную философию (Ницше, Рене Генона) и, не найдя там ответа на мучившие его вопросы, обращается к философии Востока.

По окончании колледжа в 1956 г. Юджин поступил в Академию по изучению Азии в

Сан-Франциско, а еще через полтора года – в Калифорнийский университет в Беркли. Курс сравнительной религии при академии давал возможность попробовать себя в различных духовных школах: индуизме, буддизме, иудаизме, суфизме и др. Юджин изучил их все, причем каждую религию изучал на ее родном языке. Например, конфуцианские тексты он читал на древнекитайском языке. В университете за работу о древних наречиях китайского языка он получил степень магистра.

Один из академических друзей Юджина, специализировавшийся на восточном христианстве, однажды посоветовал ему посетить православное богослужение. Это произошло в Великую Пятницу на Страстной неделе в православном соборе Сан-Франциско. Спустя много лет Юджин вспоминал: «Когда я впервые переступил порог православного храма, я ощутил то, чего не ощущал ни в одном буддистском или западном храме. Мое сердце говорило мне, что это мой дом и что мои искания закончены». Он начал посещать православные богослужения, учить русский язык, читать книги о Православии. Он ощутил внутреннюю необходимость давать выход переполнявшим его чувствам и начал писать. В 1961 г. он решил оставить учебу на время, необходимое для написания книги-исследования духовного состояния современного человека. Задуманная вещь требовала отдачи всех его душевных сил и энергии. Отказавшись от преподавания в университете, он выбрал для заработка самую грязную, неквалифицированную работу уборщика, дворника, предпочитая любой физический труд умственному, чтобы не мешать ходу своих мыслей.

В том же 1961 г. Юджин серьезно заболел. Врачи нашли его болезнь неизлечимой и предсказывали близкую смерть. Физические страдания усугублялись мыслью о том, что он не успел свершить своего предназначения. Он горячо молился Богородице и выздоровел. У него появились русские православные друзья, от которых он узнал о святых местах русской Америки: Новом Валааме Германа Аляскинского, русских скитах в Канадской пустыне, монастыре Святой Троицы, женском монастыре в Ново-Дивеево в Нью-Йорке и др. Для Юджина это было открытием, как и то, что рассказывали ему о России, о русских новомучениках. Он окончательно осознал, что хочет стать православным, и 12 (25) февраля 1962 г. был принят в лоно Православной Церкви.

После первого причастия Св. Таин Юджин в течение недели ощущал во рту удивительно приятный вкус. Ему даже не хотелось есть. Исполненный смирения, он думал, что все новокрещеные ощущают то же самое, и лишь позже узнал, что получил особый благодатный дар. Он много времени проводил в храме, посещая все утренние и вечерние службы, с особенным благоговением взирая на архиеп. Иоанна (Максимовича), о котором было известно, что он ведет аскетическую жизнь и имеет дар чудотворения. Владыка

Иоанн приметил молодого человека, не пропускавшего ни одной службы, и предложил ему читать на клиросе. Юджин быстро освоился со сложными церковнославянскими текстами. Когда же Владыка Иоанн учредил в Сан-Франциско теологическую школу, Юджин поступил в нее и через три года закончил курс с отличием, несмотря на то, что лекции читались на русском языке. По благословению архиеп. Иоанна Юджин пишет статьи в местный «Православный вестник».

Ближайший друг Юджина, выпускник Джорданвилльской духовной семинарии

Глеб Подмошенский (будущий игумен Герман), понимая, каким редким даром обладает

Юджин, предложил ему организовать братство, которое продолжило бы дело Православной миссии в Америке, начатой еще монахом Валаамского монастыря прп. Германом Аляскинским.

28 августа (10 сентября) 1963 г. архиеп. Иоанн благословил Братство прп. Германа

Аляскинского.

Вскоре рядом с собором в Сан-Франциско открылась книжная лавка «Православные книги и иконы», ставшая настоящим центром православия в Америке. Через Братство многие американцы пришли к вере. Всех посетителей встречали здесь с любовью. Братья взяли за правило мысленно благословлять каждого входящего и осенять крестным знамением каждого выходящего.

В феврале 1965 г. началось издание журнала «Православное слово». Название журналу предложил владыка Иоанн. Братьям все чаще приходила мысль о монашестве. Особенно привлекал их подвиг пустынножительства. В июле 1967 г. начали искать место для устройства скита и вскоре нашли участок земли в нескольких милях от небольшого городка Платина в Северной Калифорнии. В 1969 г., в праздник Успения Божией Матери, братья переехали в свою пустыньку, где в течение года работали в тишине и молчании, продолжая выпускать «Православное слово» и другие издания.

В октябре 1970 г. они были пострижены в монашество, Юджин – с именем Серафима, в честь Серафима Саровского, а Глеб – с именем Германа, в честь новопрославленного Германа Аляскинского. «Как я рад умереть для мира», – сказал в тот день о. Серафим своему другу. Он радовался каждому дню, проведенному в маленькой келье, которую сам выстроил для себя на склоне горы, поросшей лесом.

Он ценил каждое мгновение жизни, повторяя: «Сейчас позднее, чем ты думаешь.

Спеши поэтому делать дела Божии». Изучая святоотеческие писания, он успешно передавал дух их в своих работах, делая их доступными тысячам читателей.

В 1977 г. отцы Серафим и Герман были рукоположены во священники, и в последующие пять лет были организованы небольшие приходы в Северной Калифорнии и

Орегоне, куда о. Серафиму приходилось часто выезжать. В скиту о. Герман взял на себя настоятельство, а о. Серафим стал духовником братии. Поздно ночью, когда уже все спали, его можно было видеть на коленях перед алтарем в монастырской церкви в молитве за тех, кого вверили его руководству.

Набираясь духовного опыта, он все яснее понимал, что мешает современному христианину в деле стяжания Святого Духа. В своих обращениях к американцам, принявшим Православие, он увещевал их не поддаваться соблазнам телевидения, рок-музыки, обличал современный американский образ жизни, который мешает сосредоточиться на серьезных духовных вопросах. В 1982 г., накануне праздника Преображения Господня, о. Серафим произнес свою последнюю проповедь. По смирению он никогда не жаловался на состояние здоровья и, заболев, молча удалился в келью для молитвы. Тем не менее братья скоро поняли, что он серьезно болен, и поместили его в ближайшую больницу. После операции врачи предупредили о возможном летальном исходе. 20 августа (2 сентября) 1982 г. о. Серафим отошел ко Господу. Ему было 48 лет. Книги, написанные им за годы подвижнической жизни, оказали огромное влияние на развитие Православия в Америке. Они стали духовной классикой XX в.

Труды

Как сегодня быть православным. Свято-Успенская Почаевская Лавра, б/г.

Православие и религия будущего. Киев, 2002.

Душа после смерти: Современные «посмертные» опыты в свете учения Православной Церкви. Киев, 2003.

Литература

Не от мира сего: жизнь и труды отца Серафима (Роуза) Платинского. Пер. с англ. М., 2001.

Постриженник св. Афонской горы, пришел в Россию, чтобы стать учеником прп. Сергия Радонежского. Друг, собеседник и духовный отец прп. Павла Обнорского.

Некоторое время жил в обители своего наставника – прп. Сергия, а потом, из любви к безмолвию удалился в обнорские леса, на реку Нурму, и поселился здесь, терпеливо перенося нападения разбойников и бесов. Когда молва об отшельнике, распространившись по окрестностям, привлекла к нему любителей безмолвия и собралась братия,

Преподобный основал монастырь, в котором и подвизался до своей кончины, последовавшей 7 октября 1412 г.

Литература

Верюжский Иоанн. Исторические сказания о жизни святых, подвизавшихся в Вологодской епархии, прославляемых всею церковию или местночтимых. Вологда, 1880. Репринт: М., 1994.

Коноплев В. Святые Вологодского края. М., 1894.

Муравьев А.Н. Русская Фиваида на Севере. СПб., 1894.

Северная Фиваида. Иноки Комельского леса Ц История русской святости. М., 1996.

Родился в селе Варницы, под Ростовом, 3 мая 1314 г. в семье благочестивых и знатных бояр Кирилла и Марии, переселившихся ближе к Москве, в селение Радонеж, и наречен был Варфоломеем. В семилетием возрасте его отдали учиться грамоте. Он всей душой жаждал учения, но грамота не давалась ему. Скорбя об этом, он днем и ночью молил Господа открыть ему дверь книжного разумения. Однажды в поисках пропавших лошадей он шел по полю и увидел под дубом незнакомого старца-черноризца, который творил молитву. Отрок подошел к нему и поведал свою скорбь. Сочувственно выслушав мальчика, он лишь помолился о его просвещении. Затем, достав ковчежец, вынул малую частицу просфоры, благословил ею Варфоломея и сказал: «Возьми, чадо, и съешь: сие дается тебе в знамение благодати Божией и разумения Священного Писания». Благодать сошла на отрока, Господь дал ему память и разумение, и отрок стал легко усваивать книжную мудрость.

После этого чуда в юном Варфоломее еще более окрепло желание служить только Богу. Ему хотелось уединиться по примеру древних подвижников, но любовь к родителям удерживала его в родной семье. Он был скромен, тих и молчалив, со всеми кроток и ласков, никогда не раздражался и обнаруживал совершенное повиновение родителям. Обыкновенно он вкушал только хлеб и воду, а в постные дни воздерживался от пищи. После смерти родителей он предоставил наследство своему младшему брату Петру и вместе со старшим братом Стефаном поселился в 12 верстах от Радонежа, в глухом лесу около речки Кончюры. Братья своими руками рубили лес и построили келью и малую церковь. Эту церковь священник, посланный митрополитом Феогностом, освятил в честь Святой Троицы. 7 октября 1337 г. Варфоломей принял пострижение в монашество от игумена Митрофана с именем святого мученика Сергия.

Мимо кельи прп. Сергия стаями пробегали волки, приходили и медведи, но ни один из них не причинял ему вреда. Однажды пустынник дал хлеба пришедшему к его келье медведю и с тех пор зверь стал постоянно навещать прп. Сергия, который делил с ним свой последний кусок Как ни старался св. Сергий скрывать свои подвиги, слава о них распространилась и привлекла к нему других иноков, желавших спасаться под его руководством. Они стали просить Сергия принять сан священника и игумена.

Постепенно он стал известен другим инокам, искавшим его руководства. Прп. Сергий всех принимал с любовью, и вскоре в маленькой обители составилось братство из 12 иноков. Их опытный духовный наставник отличался редким трудолюбием. Своими руками он построил несколько келий, носил воду, рубил дрова, выпекал хлеб, шил одежду, готовил пищу для братии и смиренно выполнял другие работы. Тяжелый труд он соединял с молитвой, бдением и постом. Братия удивлялась, что при таком суровом подвиге здоровье их наставника не только не ухудшалось, но еще более укреплялось.

По-прежнему в обители строго выполнялись иноческие послушания. С увеличением монастыря росли и его нужды. Нередко иноки питались скудно, но по молитвам прп. Сергия неизвестные приносили все необходимое. Не без труда иноки умолили его принять игуменство над обителью. В 1334 г. епископ Волынский Афанасий посвятил Преподобного во иеромонаха и возвел в сан игумена. Долго он не соглашался, но, видя в их неотступной просьбе призвание свыше, сказал: «Желал бы лучше повиноваться, чем начальствовать, но страшусь суда Божия и предаю себя в волю Господню». Это произошло в 1354 г., когда свт. Алексей вступил на кафедру московского митрополита.

О подвигах прп. Сергия стало известно в Константинополе, и патриарх Филофей прислал Преподобному крест, параман и схиму в благословение на новые подвиги. В патриаршей грамоте был совет ввести в монастыре общежительный устав. Преподобный отправился с этой грамотой к свт. Алексию и получил от него благословение ввести строгое общежитие. Иноки стали роптать на строгость нового устава и Преподобный вынужден был покинуть обитель. На реке Киржач он основал обитель в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. Тем временем порядок в Троицкой обители стал быстро приходить в упадок и оставшиеся иноки обратились к свт. Алексию, чтобы он возвратил Святого. Сергий беспрекословно повиновался Святителю, оставив игуменом Киржачского монастыря своего ученика, прп. Романа.

Обитель Св. Троицы терпела крайнюю скудость: священнические ризы были из простой ткани, священные сосуды были деревянные, в храме вместо свечей светила лучина, но подвижники горели духом. Св. Сергий подавал братии пример строжайшего воздержания, глубочайшего смирения и упования на помощь Божию. Чтобы заработать несколько кусков хлеба, игумен собственноручно построил сени в келье одного собрата. Однажды в обители совсем истощился запас хлеба и в час крайней нужды, по молитвам братии, подавалась щедрая помощь.

Через несколько лет после основания обители, около нее стали селиться крестьяне. Невдалеке проходила большая дорога к Москве, благодаря чему обитель стала получать доходы, которые позволили раздавать милостыню и принимать на свое попечение больных и странников.

Еще при жизни прп. Сергий удостоился благодатного дара чудотворений. Он воскресил отрока, когда отчаявшийся отец считал единственного сына навсегда потерянным. Слава о чудесах Троицкого игумена стала быстро распространяться, и к нему начали приводить больных из отдаленных мест. За свою святую жизнь прп. Сергий удостаивался особого откровения. Ему явилась Матерь Божия в дивном сиянии вместе с апостолами Петром и Иоанном и обещала покровительство его обители. Во время ночной молитвы он увидел необыкновенный свет и множество птиц, которые разлетались окрест, символизируя множество иноков, которые распространят благую весть далеко за пределами Троицкой обители.

Однажды свт. Стефан, епископ Пермский, почитавший Преподобного, направлялся из своей епархии в Москву. Дорога пролегала в восьми верстах от Сергиева монастыря. Предполагая посетить монастырь на обратном пути, Святитель остановился и, прочитав молитву, поклонился прп. Сергию со словами:

«Мир тебе, духовный брат». В это время Преподобный сидел вместе с братией за трапезой. В ответ на благословение Святителя прп. Сергий встал, прочитал молитву и послал ответное благословение Святителю. Некоторые из учеников, удивленные необычайным поступком Преподобного, поспешили к указанному месту и, догнав Святителя, убедились в истинности видения. Однажды во время Литургии Преподобному сослужил Ангел Господень, но по смирению своему прп. Сергий запретил кому-либо рассказывать об этом до конца его жизни на земле.

Митр. Алексей любил прп. Сергия как друга, поручал ему примирять враждовавших князей, возлагал на него важные полномочия и готовил его себе в преемники. Но прп. Сергий уклонился от святительского служения. Однажды митрополит Алексей хотел возложить на него золотой крест в награду за труды, но прп. Сергий сказал: «От юности своей я не носил на себе золото, в старости же тем более хочу пребыть в нищете», – и решительно уклонился от этой почести.

Вел. князь Димитрий Иванович Донской чтил при. Сергия как отца и просил у него благословения на битву с татарским ханом Мамаем. «Иди, иди смело, князь, и надейся на помощь Божию», – сказал ему святой старец и дал ему в сподвижники двух своих иноков – Пересвета (Александра) и Ослябю (Андрея), которые пали героями в Куликовской битве.

Достигнув глубокой старости, Преподобный, прозрев свою кончину, призвал к себе братию и благословил на игуменство своего ученика, прп. Никона. В безмолвном уединении

Преподобный преставился к Богу 25 сентября 1392 г. Накануне он в последний раз обратился к братии со словами завещания: «Внимайте себе, братие. Прежде имейте страх Божий, чистоту душевную и любовь нелицемерную».

Через 30 лет после его блаженной кончины были открыты его святые мощи.

Троице-Сергиева Лавра положила начало множеству новых обителей, которыми она охватила весь Русский Север, который получил название Северной Фиваиды, создавая духовное единение Российской земли вокруг Москвы как церковного и государственного центра России. При жизни прп. Сергий основал 8 монастырей: Киржачский (близ реки

Киржача, во Владимирской губ.), Голутвин (в Коломне), Симонов (в Москве), Высоцкий (близ Серпухова), Борисоглебский (близ Ростова), Дубенский (в память Куликовской битвы), Покровский (близ Боровска), Авраамиев (б ли з Чухломы). После кончины прп. Сергия его учениками был основано более 150 монастырей, среди них – Саввин Сторожевский (близ Звенигорода), Железноборский (близ Галича), Воскресенский (на реке Обноре, север Ярославской губ.), Ферапонтов, Кириллов-Белоозерский. Его ученики несли свет духовного просвещения чуди, карелам, саамам, пермским племенам и другим народам северных и восточных областей бурно развивающегося государства российского.

Литература

Азаръин Симон. Книга о чудесах Преподобного Сергия / Сообщ. С.Ф. Платонова. СПб., 1888 (Памятники древней письменности. Вып. 70). На слав. яз.

Голубинский ЕЕ. Преподобный Сергий Радонежский и созданная им Свято-Троицкая Сергиева Лавра. Жизнь и житие Сергия Радонежского. М., 1991.

Житие преподобного и богоносного отца нашего Сергия, игумена Радонежского, чудотворца, и Похвальное ему Слово, написанное учеником его, Епифанием Премудрым. Сергиев Посад, 1903.

Никон (Рождественский), архимандрит. Житие и подвиги преподобного Сергия, игумена Радонежского и всея России чудотворца. М., 1885.

Филарет, митрополит Московский. Житие преподобного и богоносного отца нашего Сергия, почерпнутое из достоверных источников. М., 1822.

Родился в семье крестьян Тамбовской губ., Лебединского уезда, Шовской волости.

В детстве испытал все тяготы крестьянской жизни. Учиться ему довелось лишь два года в церковно-приходской школе, поэтому чтение давалось с трудом. Но пытливый ум

Семена с детства вникал в каждое слово, если речь шла о Боге и спасении души. Как-то в отрочестве он слушал книгоношу-вольнодумца, пришедшего к ним в дом. Тот уверял, что никакого Бога нет, что все это выдумки попов. «Где Он, Бог-то?», – спрашивал книгоноша отца мальчика. Тот молчал, а маленький Семен подумал про себя: «В самом деле, где Бог? Вырасту – пойду искать Бога...» Так встреча с атеистом оказалась важной для всей дальнейшей судьбы Семена. Бога он искал до конца жизни, стремился только к Нему, оставляя все прочее как прах, как преходящую тень вечных сокровищ Царства Небесного.

Старец был очень кротким и смиренным человеком. Эти черты передались ему от отца, о котором он не раз говорил, что меры его не достиг «Он “Отче наш» читал с ошибкой – произносил “днесь» как “днесть», но был кроткий и мудрый человек». Вот один из его рассказов о семейной атмосфере отцовского дома. Как-то летом в пятницу Семен, забыв о посте, наварил свинины, отнес в поле, где шла жатва. Семья была большая, жили дружно и трудились вместе. Отец перекрестился, стал есть, и все ели. Только через полгода, когда уже настала зима, как-то к случаю отец сказал с мягкой улыбкой: «Сынок, помнишь, как ты накормил меня в поле свининой? А ведь была пятница. Знаешь, я ел мясо, как стерву». Семен ахнул: «Что же ты не сказал мне?» – «Не хотел тебя смутить», – ответил отец.

«Вот такого старца я хотел бы иметь, – говорил Преподобный уже много лет спустя.

– Он никогда не раздражался, был ровный и кроткий. Подумайте, полгода терпел, чтобы поправить меня, не смутив при этом!»

От рождения Семен обладал большой физической силой. Вел обычную для юноши жизнь. Любил погулять и пошуметь, поднимал большие тяжести, мог долго и много работать. Но и аппетит имел под стать: однажды на Пасху после обычного разговенья он съел яичницу из 50 яиц, которую ему приготовила мать. Мог взять чугунок с огня голыми руками и поставить на обеденный стол. Кулаком мог перебить толстую доску.

Однажды на престольный праздник во время гуляния вынужден был продемонстрировать свою силу сапожнику из соседнего села – парню огромного роста. Тот был навеселе и стал задирать Семена. Сначала он решил уступить ему, но досада, что девки и все вокруг станут над ним смеяться, взяла свое. Он что было силы ударил сапожника в грудь так, что тот отлетел далеко в сторону и ударился о землю. Изо рта у него потекла кровь. После этого отлеживался два месяца и никто не знал, выживет ли он. Случай этот произвел на Семена сильное впечатление. Хотя внешне жизнь его протекала по-прежнему, но сознание греха не давало покоя. В какой-то праздник, когда на селе водили хороводы, он подошел к мужику, который только освободился из заключения, и спросил: «Как же ты пляшешь? Ты же человека убил!» А тот отвел его в сторону и сказал: «Я в остроге много

Бога молил за свой грех, и Бог меня простил. И вот теперь я пляшу». Семен понял, что грех можно у Бога отмолить. И это открытие сильно утешило его, поскольку он сам чуть не стал убийцей. С тех пор он всем сердцем устремился к мысли о монашестве. Будучи уже в армии солдатом лейб-гвардии саперного батальона, он не раз поражал своих товарищей духовными рассуждениями. «Вот мы едим, пьем и слушаем песни, а на Афоне всю ночь молитва идет. Кто на Страшном Суде лучший ответ Богу даст: мы или они?» – спрашивал он оторопевших от таких мыслей товарищей.

Перед окончанием военной службы Семен поехал к о. Иоанну Кронштадтскому, чтобы испросить благословение на принятие монашества. Не найдя его в Кронштадте, он оставил ему записку, в которой просил его благословения на путь монашества и молитв.

Семен написал лишь несколько слов: «Батюшка, хочу пойти в монахи; помолитесь, чтобы мир меня не задержал». Далее, пишет архим. Софроний, возвратились они в Петербург в казармы, и, по словам Старца, уже на следующий день он почувствовал, что кругом его

«гудит адское пламя». Ненадолго заехав домой и собрав все необходимое, он уехал на Афон.

Но с того дня, как помолился о нем отец Иоанн, «адское пламя гудело» вокруг него не переставая, где бы он ни был – и по дороге, и на самом Афоне.

Несколько дней после прибытия на Св. Гору послушник оставался в затворе, чтобы вспомнить все свои грехи, записать их, а потом рассказать духовнику на исповеди. После этого духовник сказал ему: «Радуйся, что все грехи твои прощены Богом. Отныне ты в пристани спасения, положи начало новой жизни». Услышав о прощении, Семен стал готовиться к монашеской жизни. Однако образы мирской жизни вставали в его воображении как наяву. Особенно досаждал ему блудный помысл. «Женись, – нашептывал ему внутренний помысл, – и живи, как все. Ты еще молод, у тебя многое впереди». Семен исповедал этот помысел своему духовнику, и тот запретил ему вступать в беседу с помыслами. Так послушник осознал, какие опасности подстерегают его в монастыре. По своей неопытности он считал, что здесь, в гавани спасения, можно безмятежно проводить духовную жизнь. На деле оказалось, что враг рода человеческого действует и здесь, в монастыре, на Св. Горе, и что он не застрахован от страшного падения. Другой помысл побуждал его уйти в затвор, чтобы в полном уединении достичь спасения. Но Семен твердо решил: «Помысл гнал меня сначала в мир, теперь гонит в пустыню. Не буду его слушать. Лучше умру здесь за грехи мои». И остался в монастыре...

Семен полюбил Иисусову молитву. Зная о своей немощи, он горячо молился и уже вскоре обрел дар непрестанной молитвы. Это был редкий дар, которым Господь укреплял

Своего избранника. Прошло еще некоторое время и молодой послушник сподобился особого откровения, когда ему явилась Сама Богородица. С тех пор молитва сама непрерывно творилась в его сердце. Однако за благодатью всегда как тень следует искушение. По ночам в келье Семена стали появляться бесы, и борьба с этим наваждением доводила его до полного изнеможения. Демоны то льстили ему, говоря, что он святой и ему не нужны более молитвенные подвиги и труды, то повергали в уныние, нашептывая, что он не сможет спастись. Спать приходилось урывками, сидя на стуле, по полтора-два часа. А днем его ждал тяжелый физический труд на различных послушаниях, например переносить мешки с мукой на мельнице. С каждым днем возрастало напряжение духовной борьбы. И вот однажды, сидя вечером в келье, после тяжелого дня Семен в отчаянии подумал: «Бога умолить невозможно». В это время душа его была объята муками томления и отчаяния. В таком состоянии он пошел на вечернее богослужение в церковь св. пророка Илии на мельнице. Он стоял напротив образа Спасителя, когда ему явился Сам Господь, наполнив его душу Божественным огнем благодати. «Когда Господь является душе, – вспоминал позже старец Силуан, – то она не может не узнать в Нем своего Творца и Бога».

«В книге о своей жизни, – говорил в проповеди о житии старца Силуана митр. Антоний (Блум), он рассказывает нам, как на протяжении 14 лет он молился, молился отчаянно о том, чтобы Бог дал ему почувствовать Свое присутствие. В одном из своих писем он говорит, что наступил момент, когда его отчаяние пересилило его веру и, проведя много часов в молитве о том, чтобы встретить Бога лицом к Лицу или хотя бы ощутить Его присутствие, он воскликнул: Ты неумолим!..» И в это мгновение, когда последняя струна оборвалась в его сердце, когда он больше не верил ни в свою молитву, ни во что бы то ни было свое, он вдруг увидел перед собой Христа. И старец Силуан говорит, что в глазах Христа была такая любовь, такое сострадание, что он понял: можно прожить всю жизнь ради Него, будь то перед Его Лицом, будь то с чувством Его отсутствия». В душе прекратилось гудение адского пламени и открылось видение чудесного Света. В этот момент Силуан ясно сознавал, что грехи его прощены, и его сердце наполнилось великой любовию к людям. Душа молилась за весь мир. Но уже вскоре он почувствовал, что действие благодати Божией стало ослабевать, явления благодати становились все реже и непродолжительнее, и Силуан стал испытывать ощущение богооставленности. Пришлось снова вступать в духовную брань с бесами.

Так продолжалось целых 13 лет. Всеми силами своей души Силуан устремлялся к утерянному раю. Однажды, стоя на ночной молитве, он хотел сделать земной поклон перед иконой Спасителя, как вдруг увидел перед собою огромную темную фигуру беса, который ждал, что тот поклонится ему. «Господи, что делать?» – возопил Силуан. И услышал в своем сердце ответ: «Гордые всегда страдают от бесов. Держи ум свой во аде и не отчаивайся». С тех пор он часто повторял: «Скоро я умру, и окаянная моя душа снидет в тесный черный ад, и я один буду томиться там в мрачном пламени и плакать по Господе: где Ты, Свет души моей? Зачем Ты оставил меня? Я не могу жить без Тебя». И еще 15 лет плакал он, когда действие благодати умалялось, и , только на исходе земной жизни обрел силу мысленно отражать нападения невидимого врага.

Лишь немногие при жизни видели в нем святого. Да и сам он следовал обычаю Св. Горы, согласно которому подвижник внешне не должен выражать свои духовные дары. Проходя различные монастырские послушания – на мельнице, в должности эконома и др. – Старец был со всеми прост и доступен. Но те, кто имел общение с ним из числа монастырской братии или приезжих паломников, вспоминали о благодатной силе его слова и духовного облика, о его подвижнической жизни. Митрополит Вениамин (Федченков) свидетельствует: «В общении с ним совершенно явно ощущалась мною, грешным, такая сила, какой не испытывал я ни от кого. Небесный Божественный Дух...»

Силуан скорбел о мире, не знающем Бога. И главным для него стала молитва о людях. «Молиться за людей – это кровь проливать», – повторял он. До последних дней он говорил всем: «Молитесь за народ Божий, любите народ Божий».

Старец Силуан был молитвенником за мир, и своею молитвою подобно святым апостолам проповедовал народам мира покаяние и веру в Господа Иисуса Христа Духом Святым: «О, народы всей земли, на коленях припадаю пред вами и умоляю со слезами: придите ко Христу. Я знаю Его любовь к вам. Я знаю и потому кричу всей земле... сердце мое болит за весь мир, и молюсь, и слезы проливаю за весь мир, чтобы все покаялись и познали Бога, и жили в любви, и наслаждались свободою в Боге.

О, все люди на земле, молитесь и плачьте о грехах своих, чтобы Господь простил их. Где прощение грехов, там свобода совести и любовь хотя бы и малая».

Старец Силуан скончался 11 /24 сентября 1938 г.

Труды

Писания. Об основах православного подвижничества // Старец Силуан Афонский. Ч. 2, 3. М., 1996.

Псалмы. Молитвы. Сост. и предисл. архим. Виктора (Мамонтова). М., 2000.

Литература

Вениамин (Федченков), митрополит. На рубеже двух эпох. М., 1994.

Зайцев Б.К. Афон. М.; СПб., 1998.

Иоанн (Шаховской), архиепископ. Избранное. Петрозаводск, 1992.

Силуан Афонский: Житие. Акафист. М., 2003.

Старец Силуан Афонский. М., 1996.

Софроний, иеромонах. Старец Силуан. Париж, 1952.

Прп. Трифон почитался наряду со свт. Стефаном Пермским как «наставник и просветитель» коми и пермяков.

Родился в архангельском селе Малая Немнюжка, что между Пинегой и Мезенью, в семье зажиточных крестьян Димитрия и Пелагии Подвизаевых. Трофим рано почувствовал влечение к иноческой жизни и отказался от женитьбы.

Покинув родительский дом, дошел до Великого Устюга, где обрел духовного отца – священника Иоанна. Местные жители, полюбив смиренного и трудолюбивого юношу, тоже стали склонять его к женитьбе. Тогда Трофим перешел в городок Орлов на реке

Каме (ныне село Орловское) и почти год юродствовал, ночуя на церковной паперти.

Как-то зимой, когда Блаженный шел по отвесному берегу реки, его увидели люди богатых солепромышленников Строгановых. Забавляясь, они столкнули беззащитного вниз, при этом на него обрушился огромный снежный сугроб. Шутники пожалели и откопали из-под снега Трофима. Вытряхивая из его сапог снег, они дивились такому терпению и незлобию. Когда об этом случае узнал Иаков Строганов, то попросил Блаженного помолиться о единственном оставшемся в живых болящем сыне его. После молитвы о нем сын выздоровел. А потом в селе Никольском на реке Виляди Трофим воскресил умиравшего младенца. Святой говорил, что Господь спасает детей ради веры их родителей.

В 22 года Трофим пришел в Пыскорский монастырь под Соликамском и принял монашество с именем Трифон. От суровых послушаний и добровольных подвигов Преподобный тяжко заболел. Более 40 дней не мог он подняться, не спал и не ел, проводя дни и ночи в покаянии. Когда болящий был в забытьи, ему явился ангел Господень. Преподобный последовал за ним по воздуху, не видя ни неба, ни земли, а только чудный свет, как вдруг великий глас остановил ангела: «Ты поспешил взять его, верни туда, где он был». Ангел вернул инока в келию и стал невидим. Очнувшись, Трифон начал горячо молиться. Вдруг он заметил у одра старца в светлой одежде, с крестом в руках: то был святитель Николай Чудотворец. «Встань и ходи», – повелел он болящему, поднял его за руки и благословил крестом.

Выздоровев, Преподобный усилил подвиги. Исцеления, совершаемые им, привлекали к нему многих окрестных жителей, среди братии же порождали зависть и злословие.

Поэтому он смиренно оставил обитель и, спустившись вниз по Каме, остановился на месте, указанном ему свыше, – на берегу реки Мулянки, рядом с остяцким языческим капищем, и устроил здесь себе небольшую хижину. Когда к нему явились 70 вооруженных остяков во главе со старейшиной Зевендуком, прп. Трифон смело проповедовал им Слово Божие. Вскоре отшельник узнал, что неподалеку растет огромная ель, у которой остяки совершали жертвоприношения. И если кто-либо из маловерных христиан смеялся над этим обрядом или ломал ветви, он заболевал и даже умирал – такова была сила демонских наваждений. Четыре недели постом и молитвой готовился прп. Трифон к подвигу, следуя примеру прп. Авраамия Ростовского. Призвав имя Иисуса, он срубил ритуальную ель и сжег. Видя, что старец не потерпел вреда, остяки восклицали: «Велик Бог христианский!» – и не решились тогда причинить Тфифону зла, однако пожаловались на него начальнику близлежащего городка. Тот пытался убедить остяков, что Преподобный – святой муж, которого нужно слушаться, но те все-таки не смогли простить ему уничтожение священного древа. В 1572 г., когда черемисы шли войной на Пермь, остяки, испугавшись, что Трифон укажет их жилища, решили убить его, но, по милости Божией, не смогли найти келию, которая стала невидима. С той поры они начали почитать блаженного Трифона и обращаться в христианство. Одними из первых приняли св. крещение дочери остяцкого князя Амбала и вогульского князя Бебяка.

Братия Пыскорской обители раскаялась в жестокосердии и упросила Трифона вернуться.

Соляной раствор к этому времени на монастырских соляных промыслах иссяк, и обитель быстро беднела, но по молитвам прп. Трифона оскудение миновало.

Однако слава человеческая тяготила подвижника и побудила его искать безлюдное место. Испросив у Иакова и Григория Строгановых дозволения жить в их землях, прп. Трифон пошел на реку Чусовую и там, в 70 верстах от нынешней Перми, поселился на высокой горе, поучая стекавшийся к нему отовсюду народ и исцеляя болящих. Но прожил он здесь недолго. Когда он расчищал и сжигал лес, поднялась буря. Огонь перешел на соседний лес и уничтожил дрова, заготовленные поселянами для солеварен Строгановых. Забыв все его благодеяния, жители сбросили Трифона с высокой горы на камни. Но он не разбился до смерти и, заметив поблизости лодку без весел, из последних сил забрался в нее и оттолкнулся от берега. Узнав обо всем этом, Григорий Строганов приказал догнать инока, заковать «в железы» и привести к себе. «Вскоре и сам ты перенесешь то же!» – предрек тогда ему святой. И действительно, через четыре дня прибыли посланники Царя Иоанна Васильевича и, объявив Строганову опалу, оковали ему руки и ноги.

Григорий едва откупился от них многими дарами и, вспомнив предсказание, велел освободить

Трифона. Он просил помолиться о прекращении царской немилости, но все же потребовал уйти из его владений.

Прп. Трифону было откровение держать путь в Вятскую землю. Он прибыл в Иоанно-

Богословский монастырь г. Чердыни, где жил его духовный отец иеромонах Варлаам. Духовник благословил намерение Трифона. Поднявшись по реке Каме до Кай-городка, Преподобный встретил там человека, который рассказал ему, что вятчане уже давно хотят создать обитель, да Бог пока не послал основателя. Достигнув верховьев Вятки, он с молитвой вкусил вятской воды, которая показалась ему сладка, как мед. В начале 1580 г. Трифон пришел в Хлынов (Вятку). Здесь он усердно молился перед Великорецким чудотворным образом свт. Николая, помня о его помощи в начале иноческого пути. На благочестивого странника обратил внимание дьякон Никольской церкви, где стояла чтимая икона, Максим Мальцев и с любовью принял Божьего человека в свой дом. Обходя город в поисках земли для обители, Трифон пришел на то самое место, которое прежде предстало ему в сонном видении. Он испросил у земского собрания дозволение на строительство монастыря за рекой Засорой, где стояли две ветхих церкви во имя Успения Богоматери и Афанасия и Кирилла Александрийских. Получив от горожан челобитную, прп. Трифон направился в Москву, где митр. Антоний рукоположил его в иеромонаха и благословил строительство, а Царь Иоанн Васильевич повелел выделить монастырю землю, а также снабдить колоколами и богослужебными книгами. Вернувшись, Преподобный хотел сразу приступить к трудам, однако вятчане вскоре охладели к делу созидания обители.

Одному из жителей Вятки Никите Кучкову было видение: Божия Матерь с небесными силами и св. Иоанном Предтечей передала жителям Хлынова: «Вы обещались построить монастырь во имя Мое, почему же ныне забыли свое обещание? Строитель, данный вам Богом, скорбит и в молитвах непрестанно просит об этом Господа, а вы презираете его. Если же ныне не исполните Моего повеления, постигнет вас гнев Божий». Утром Никита рассказал о повелении Пречистой и в тот же день после праздничной литургии горожане с крестным ходом пришли на место будущей обители, где заложили церковь во имя Благовещения Богородицы.

Новый воевода Василий Овцын полюбил прп. Трифона и часто обращался к нему за духовным советом. По просьбе Преподобного он призвал богатых горожан пожертвовать на строительство просторного храма во имя Успения Божией Матери. Царь Федор Иоаннович сделал богатый вклад в монастырь, когда св. Трифон прибыл в Москву, отписав на нужды монастыря вотчины, рыбные ловли и другие угодья. Святейший патриарх Иов возвел Преподобного в сан архимандрита. Богатые москвичи пожертвовали монастырю иконы, книги, утварь, так что при. фифон привез из Москвы 12 подвод с пожертвованиями.

Однажды, находясь в Казани, фифон предсказал митрополиту Ермогену, что он станет патриархом Московским и примет мученическую кончину за Веру и Отечество.

Став настоятелем многолюдной обители, прп. фифон оставался строгим постником и молитвенником, носил вериги и власяницу.

Начиналась эпоха Смутного времени. Некоторые из братии оставили иноческие правила и жили, пристрастившись винопитию и иным порокам. В ответ на увещания настоятеля они злословили и требовали послаблений. В довершение к этому старца предал его любимый ученик Иона Мамин, родом из московских дворян. Будучи назначен преемником прп. фифона, он интригами и ходатайством именитых родственников получил в Москве сан архимандрита и захватил власть в обители. После этого Святого стали преследовать, бить его, запирать в темницу и, в конце концов, изгнали из монастыря.

Прп. Тоифон поселился в городе Слободской, где основал Богоявленский монастырь.

Надвратная церковь во имя архистратига Михаила, по преданию, возведенная руками самого Преподобного, сохранилась до наших дней и является одним из самых древних памятников русского деревянного храмостроительства.

Построив монастырь, Преподобный вместе с учеником Досифеем отправился в Сольвычегодск, где на него прогневался Никита Строганов за то, что все полученные от него средства он якобы «хитростью» передал на нужды Вятского монастыря. На другой день Никита, однако, попросил прощения у Преподобного и снова пожертвовал иконы, книги, ризы, соль и железо для обители.

Некоторое время Преподобный прожил в Коряжемском Николаевском монастыре под Сольвычегодском, где по его святым молитвам произошло множество чудотворений от образа свт. Николая. Затем прп. фифон со святыми иконами побывал в Вычегодских и Двинских землях, неся свет Христовой веры местным племенам, совершая исцеления и собирая пожертвования для нового монастыря.

Вернувшись в Слободской монастырь, прп. фиф он предпринял последнее путешествие в своей многотрудной жизни, чтобы помолиться у св. мощей Зосимы и Савватия Соловецких. Проходя Пинегу, Преподобный поклонился мощам св. прав, отрока Артемия Веркольского и получил исцеление руки. Соловецкие иноки, много слышавшие о смиренном подвижнике, приняли его с великой честью и не хотели отпускать. Но прп. ф и фон вернулся в Вятскую землю, в Успенский монастырь, где после многих ходатайств архим. Иона согласился принять его. Вместе со всей братией он встретил Святого во вратах обители и, припав к его ногам, произнес: «Отче святый! Я виновник твоих страданий и жестоко оскорбил тебя. Прости меня, ибо враг омрачил мое сердце гневом и ввел меня в грех». – «Господь да простит тебя, ибо это дело старого врага нашего, диавола» – отвечал Преподобный.

Через несколько дней, 8 октября 1612 г. он мирно предал Богу свою душу.

Литература

Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. М., 1885. Переизд.: Париж, 1965. С этого издания репринт: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, М., 1993.

Кудрявцев М. История православного монашества в Северо-Восточной России со времен преподобного Сергия. М., 1881.

Муравьев А.Н. Русская Фиваида на Севере. СПб., 1894.

Православные русские обители. СПб., 1910.

Родился в Новгородской губ. близ Торжка в семье священника. Сведений о его семье и детских годах не сохранилось. Житие повествует, что с раннего возраста он был склонен к уединению и молитве, что отличало его от сверстников, любил церковные службы и усердно молился в церкви, был «изряден постник, кроток, милостив», от природы одарен богатыми способностями, рано научился читать и писать. Особенно любил читать Св. Писание и жития святых и подвижников. Однажды в лесу во время молитвы услышал голос: «Я, Милующий вас, вспомнил о тебе: ступай в землю пустынную, жаждущую, где не ходил еще никто и не обитал ни один человек».

Митрофан решил покинуть родительский дом и идти с проповедью о Христе к язычникам – лопарям, о жизни которых знал из рассказов рыбопромышленников.

Послушный воле Божией, он покинул родные места и направился на Север. Путь его лежал на Кольский полуостров, к реке Печенге, где жили непросвещенные язычники, занятием которых были рыбная ловля и охота на зверей. Придя к поселениям лопарей, Митрофан сначала изучил их язык, обычаи и верования и только после этого приступил к проповеди среди них. Невежественный народ с трудом воспринимал веру Христову. Многие открыто восставали против проповедника Православия. Однако Митрофан перенес гонения и побои, не убоялся и страха мученической смерти. Постепенно его мудрое слово и кротость снискали ему доверие среди грубых, но простых сердцем лопарей, и многие из них уверовали во

Христа. Однако это вызвало ярость языческих жрецов, которые подстрекали соплеменников вооружиться против святого проповедника и умертвить его. Но Господь хранил Своего избранника, не раз избавляя его от напастей и гибели. При виде ангельского лица Митрофана и его кроткого поведения смягчались даже самые жестокие сердца лопарей. Они слушали его, и слово евангельской проповеди проникало в их души, умиротворяя и зажигая в них Свет Христов. Так, не будучи иереем, ни даже иноком, он огласил многих лопарей словом евангельской проповеди, не дерзая еще приступить к Святому Крещению.

Чтобы испросить благословенную грамоту на построение храма, Митрофан отправился к архиеп. Макарию в Новгород. Оттуда он привел с собой плотников и вместе с ними неутомимо трудился, таская бревна более чем за три версты. Возведенный храм три года стоял без освящения, так как из Новгорода не присылали иерея. Тогда Митрофан нашел в Коле иеромонаха Илию, который освятил храм во имя Святой Живоначальной Троицы, крестил оглашенных им местных лопарей, а самого проповедника постриг в монахи с именем Трифон. Случилось это в 1532 г.

1 февраля 1533 г. ддя просвещения местных племен лопарей произошло знаменательное событие. Господь послал сюда другого подвижника, иеродиакона Феодорита, родом из

Ростова, который 15 лет до этого подвизался в Соловецком монастыре, где ему приходилось общаться с лопарями, поэтому он знал их язык, и который затем 20 лет совершал подвижническое служение вместе с прп. Трифоном, будучи монахом-миссионером. После крещения лопарей прп. Трифон принялся за устроение обители, которая бы стала центром просвещения лопарей на Кольском полуострове. Но где было взять братию в этом безлюдном крае? Лопари же, просвещенные светом Евангелия, до того полюбили святую веру, что отдавали в пользу обители деньги, земли, угодья, озера.

Прп. Трифон стяжал мир не только с местными племенами, но и с самой дикой природой этого заполярного края. Даже звери повиновались ему. Однажды, когда в его келию забрался медведь, он повелел ему удалиться. И «хозяин тайги» послушался. Позже, когда монастырь уже был основан, около него паслись пугливые олени и не боялись медведей и волков, которые по молитвам прп. Трифона не приносили им вреда на монастырских землях.

Жизнь подвижника привлекала к нему ищущих монашества и духовного совершенства.

Так и образовалась иноческая община и обитель. Отказавшись быть игуменом этой обители, прп. Трифон просил своего собрата, прп. Гурия, возглавить созданную им обитель.

В 1556 г. вместе с прп. Феодоритом прп. Трифон милостыни ради поехал в царствующий град Москву. За день до их приезда в столицу царю во время сна было чудесное видение: когда царь шествовал в сопровождении бояр в Успенский собор к литургии, ему предстали прекрасные иноки. На вопрос самодержца, кто они и откуда, иноки назвались. А на следующий день Трифон и Феодорит пришли во дворец, чтобы подать свои прошения в тот момент, когда царь шел в храм вместе с сыном Феодором. Узнав их, государь взял их прошения. Царевич Феодор Иоаннович, зайдя в особый придел, переоделся и послал свои верхние одежды прп. Трифону, предваряя государеву милостыню. Царь, удивленный рассказами о просвещении язычников далекого заполярного края, щедро одарил обитель прп. Трифона церковной утварью и колоколами. Вместе с богатыми дарами он принес в монастырь и грамоту на владение окрестными землями, реками, озерами и морскими берегами. Все это было пожаловано царем по просьбе смиренного подвижника на имя игумена Гурия. Сам же прп. Трифон старался всячески умалить свой великий вклад в устроение монастыря. Среди дарованных по «Жалованной грамоте» Иоанна IV от 1 ноября 1556 г. числились «морские губы Матоцкая, Илицкая и Урская, и Печенгская, и Позренская, и Навденская губы в море, всякие рыбные ловли и морской вымет (коли из моря выкинет кита, или моржа, или иного какого зверя), и морской берег, и его острова, и реки, и малые ручейки, верховья и топи, и горные места, и пожни, леса и лесные озера, и звериные ловли, и лопари...» На собранные в Москве пожертвования прп. Трифон построил в устье реки Паз для новопросвещенных чад, местных лопарей, церковь во имя первых русских святых и страстотерпцев князей Бориса и Глеба.

В 1557 г. на Кольском полуострове начался сильный и продолжительный голод. Все посевы хлеба несколько лет подряд погибали от морозов. В эти годы обитель прп. Трифона питала и давала приют местным жителям. Он сам вместе с несколькими монахами ходил по городам и весям Новгорода, собирая пожертвования и подаяния, которые отсылались в монастырь для помощи голодающим. Эта акция милосердия длилась 8 лет. Проходя новгородские пределы, прп. Трифон силою своей молитвы исцелял телесные и душевные недуги, кто с верою просил об этом.

Когда он возвратился в монастырь, игумен с братией и весь народ встречали его словами благодарности.

Примером своей жизни прп. Трифон учил братию и лопарей. Купив однажды в Коле ручные каменные жернова, он положил их себе на плечи и 158 верст нес их до монастыря.

Ученики умоляли его отдать им ношу, но старец ответил: «Братия, тяжелое бремя лежит на потомках Адама от рождения и до смерти. Лучше я повешу камень себе на шею, чем соблазню вас праздностью». Подвиги духовные соединялись в жизни прп. Трифона с земными трудами, в которых он, подобно другим русским святым, немало преуспевал. Здесь, на Кольском полуострове и на Северо-Западе России, его помнили и почитали как просветителя лопарей и как покровителя рыбного промысла и мореплавателей.

Незадолго до своей блаженной кончины, прощаясь с игуменом Гурием и братией, прп. Трифон говорил, прозревая будущее: «На сию святую обитель будет искушение, и от острия меча многие примут мучение. Но не ослабевайте, братия моя, и уповайте на Бога ... ибо Он силен, и паки обновит обитель свою».

Почти 60 лет совершал свое апостольское служение прп. Трифон в основанном им на реке Печенге монастыре. Перед кончиной он завещал своим собратиям: «Егда по воле Божией душа моя разлучится от тела моего, погребите мя у церкви Успения Пресвятыя Богородицы, в пустыни, идеже часто отхождах на Богомыслие и молчание».

Преставился прп. Трифон Печенгский 15 декабря 1583 г. в возрасте 88 лет и погребен согласно завещанию у храма Успения Пресвятой Богородицы (ныне поселок Луостари).

Местное празднование святому было установлено вскоре после его кончины. Как повествует предание, был он небольшого роста, крепок, несколько сгорблен, с длинной седой бородой. Стяжав при жизни великие духовные дарования, он и после кончины помогал всем призывающим его, не раз спасал терпевших бедствие мореплавателей.

Первое явление прп. Трифона было самому благочестивому царю Феодору Иоанновичу при осаде Нарвы, в феврале 1590 г. Немцы на рассвете направили пушки свои на шатер, где спал царь. Некий старец в иноческой одежде предупредил его об опасности:

– Встань, государь, выйди из шатра, иначе будешь убит.

– Кто ты такой?

– Я тот Трифон, которому ты подал свою одежду, чтобы твоя милостыня опередила другие. Господь Бог мой послал меня к тебе.

Царь только вышел из шатра, как ядро ударило прямо в царскую постель.

Неоднократно подданные шведского короля пытались завоевать Русский Север, грабя и убивая мирных людей. В 1590 г. за неделю до праздника Рождества Христова они сожгли храм Успения, где под спудом почивали мощи святого; здесь замучили инока Иону. В самый праздник, во время литургии, ворвались грабители в монастырь и зверски умертвили иноков и послушников, Гурия же с келарем терзали, допытываясь, где казна. Разграбив все, завоеватели сожгли монастырь. Мученическую смерть приняли 51 инок и 65 послушников вместе с работниками. Возвратившиеся в монастырь из различных мест, где имелись ловли и другие владения, иноки увидели разорение и гибель собратий. С плачем собрали они их останки и совершили чин христианского погребения. Узнав об этой трагедии, царь Феодор велел для безопасности перенести обитель в Кольский острог, приписав ее к храму Благовещения Богородицы. Когда же в 1619 г. город и монастырь сгорели, царь Михаил Феодорович велел построить новую обитель за рекой Колой.

Литература

Калугин В.В. Андрей Курбский и Иван Грозный. М., 1998.

Карташов АВ. Очерки по истории церкви. Т. 1. М., 1993. С. 511.

Козмин Н. Распространение христианства среди лопарей: Исторический очерк // Архангельские епархиальные ведомости. 1900.

Макарий,митрополит. История русской церкви. В 9 т. Кн. IV. Ч. I. М., 1994–1997. С. 504.

Никодим, иеромонах. Архангельский патерик. 1901. С. 183.

РейнекеМ.Ф. Описание города Колы. СПб., 1830. С. 2.

Русские в Лапландии в XVI веке // Литературный вестник. Т. 1. Кн. 3– СПб., 1901.

Ушаков И. Ф. Феодорит, креститель лопи // Север. Петрозаводск, 1993. № 1. С. 153.

Шестаков ПД. Просветители лопарей архимандрит Феодорит и святой Трифон Печенгский. СПб., 1868.

Яхонтов И. Жития святых севернорусских подвижников Поморского края как исторический источник. Казань, 1881. С. 123–124.

Русская Лапландия (Кольский полуостров) с XIII в. находилась во владении Новгорода. Издревле здесь жили саамы, или лопари, как называли их новгородцы. Первые русские поселения возникли на юго-восточном побережье полуострова (Терский берег) лишь в середине XV в. Миссионерами среди язычников-лопарей были монахи. На реке Печенге проповедовал прп. Трифон, пришедший из пределов Новгородской земли. Просветителем

Кольских лопарей принято считать монаха Соловецкого монастыря прп. Феодорита.

Единственное свидетельство о миссионерском служении и жизни прп. Феодорита – воспоминания его «духовного сына» князя Курбского, политического противника царя

Ивана Грозного.

Родился он предположительно в 1481 г. в Ростове, родине прп. Сергия Радонежского.

В возрасте 13 лет отправился в Соловецкий монастырь, где через год принял монашеский постриг. Его духовным отцом был старец Зосима, в послушании которому он провел в монастыре 15 лет, после чего был рукоположен в сан иеродиакона. Год спустя он испросил благословение посетить великого подвижника, прп. Александра Свирского. Тот принял его с любовью. Отсюда Феодорит двинулся далее на юг по монастырям Северной Фиваиды в поисках доблестных «воинов Христовых». Обойдя все обители, он поселился в Кирилло-Белозерском монастыре, так как именно здесь нашел «святых мужей». Прожив здесь два года, предположительно до 1521 г., перешел в Порфирьеву пустынь, где подвизался опытный в духовной жизни, но опальный старец Порфирий, отстраненный от игуменства в Троице-Сергиевом монастыре. В пустыни он прожил четыре года, пользуясь духовными поучениями иг. Порфирия. Получив письмо от своего духовного отца, старца Зосимы, в котором тот просил его вернуться, Тюскольку немощи и болезни приближали его смерть, он возвратился в Соловецкий монастырь, где через год и похоронил Зосиму.

Вслед за этим прп. Трифон пожелал уединиться для безмолвного жительства и на небольшом судне отправился по реке Коле в страну варваров, диких лопарей, которые жили в непроходимых пустынях. Здесь Феодорит встретил пустынника, старца Митрофана, пришедшего сюда лет за пять до него, и прожил, пользуясь его духовным руководством, около 20 лет. Затем они отправились в Новгород, где архиеп. Макарий возвел Феодорита в сан пресвитера и назначил его своим духовником. Через два года, собрав богатые пожертвования, прп. Феодорит вместе с другими монахами возвратился в устье Колы и основал монастырь с церковью во имя св. Троицы.

Прп. Феодорит проповедовал в центральной части Лапландии, в Усть-Коле, и вдоль побережья рек Колы и Туломы. Здесь его ожидало много испытаний и трудностей. Разбросанность поселений лопарей и суровый климат, особенно зимой, затрудняли дело просвещения кочевых племен Лапландии. Но главным препятствием был языковой барьер: саамские племена говорили на столь отличительных диалектах, что одна из групп их зачастую не понимала другую. Первым делом его было строительство жилья и добывание пропитания в стране вечной мерзлоты. Приспособившись к быту коренного населения, он сблизился с лопарями. Однако потребовалось еще несколько лет для того, чтобы освоиться с их языком. Только после этого он начал проповедовать им о православной вере и спасении, которое пришло для всех через смерть и воскресение Христа Спасителя. Успех миссии среди племен, населяющих Лапландию, стал возможен благодаря примеру высокой духовной жизни преподобных Трифона и Феодорита, их долготерпения и бескорыстия, деятельного участия в жизни и судьбе жителей Лапландии. После нескольких лет проповеди среди лопарей около двух тысяч их с женами и детьми приняли крещение. Однако враг человеческого спасения посеял возмущение среди тех лопарей, которые приняли монашество, но оказались не способными к аскетической жизни в монастыре. Все они покинули монастырь в Усть-Коле и отправились на Печенгу, где подвизался прп. Трифон.

Эта неудача миссионерской деятельности побудила прп. Феодорита в 1551 г. отправиться в Москву, столицу Руси, где тогда бушевали споры между защитниками церковного землевладения и сторонниками прп. старца Нила Сорского, «нестяжателями». Прп. Феодорит принял сторону последних.

Припомнив неудачу прп. Феодорита с монастырем в Коле, его обвинили в ереси, в подрыве основ государства и отправили в ссылку в Кирилло-Белозерский монастырь.

Монахи Белозерские, по свидетельству кн. Ивана Курбского, почитали его за «святого мужа». Узнав об этом, кн. Курбский явился к «духовному сыну» опального священника – бывшему Новгородскому архиеп. Макарию, а ныне митрополиту Московскому, с ходатайством об отмене наказания. Свт. Макарий повелел освободить прп. Феодорита и предоставить ему выбор места жительства на его усмотрение.

Вскоре после этого опального священника призвал царь Иван Грозный. Он был нужен царю как посланник к вселенским патриархам, чтобы получить от них грамоты, благословляющие его венчание на царство с титулом царя всея Руси взамен прежнего титула великого князя. Прп. Феодорит с честью выполнил поручение и привез грамоту, подписанную 36 восточными митрополитами и епископами. За это царь предложил возвести его в сан епископа, но прп. Феодорит смиренно отказался как от богатых даров, так и от епископской власти.

Местом жительства себе он избрал Вологодский монастырь. Путь его земной жизни закончился в Соловецком монастыре 17 августа 1571г. Перед своей блаженной кончиной он дважды успел посетить Печенгскую обитель своего сподвижника по просвещению лопарей – прп. Трифона.

Литература

Калугин В.Б. Андрей Курбский и Иван Грозный. М., 1998.

Карташов А.В. Очерки по истории церкви. Т. 1. М., 1993. С. 511.

Козмин Н. Распространение христианства среди лопарей: Исторический очерк //Архангельские епархиальные ведомости. 1900.

Никодим, иеромонах. Архангельский патерик. 1901. С. 183.

Русские в Лапландии в XVI веке // Литературный вестник. Т. 1. Кн. 3. СПб., 1901.

Ушаков И. Ф. Феодорит, креститель лопи // Север. Петрозаводск, 1993. № 1. С. 153.

Шестаков П.Д. Просветители лопарей архимандрит Феодорит и святой Трифон Печенгский. СПб., 1868.

Яхонтов И. Жития святых севернорусских подвижников Поморского края как исторический источник.

Казань, 1881. С. 123–124.

Основатель общежительного монастырского устава и родоначальник монашества в Русской земле, родился в селе Василеве, неподалеку от Киева, затем переехал в Курск. С юных лет обнаружил непреодолимое влечение к монашеской жизни: не любил детских игр и увлечений, ежедневно ходил в церковь. По его просьбе родители отдали его для обучения чтению священных книг. В 14 лет он лишился отца и остался под надзором матери – женщины строгой и властной.

Однажды через Курск проходили странники, блаженный юноша стал расспрашивать, откуда они и куда идут. Узнав, что они идут во святой град Иерусалим, просил их взять его с собою. Ночью тайком он покинул дом и в одной худой одежде пошел вместе с ними. Через три дня мать узнала, что он ушел со странниками, и погналась вслед за ними. Догнав их, она в великом гневе и ярости схватила сына за волосы, повалила на землю и топтала ногами. Юноша принимал это покорно и за все благодарил Бога.

По возращении домой он, как и прежде, целыми днями молился Богу и ходил в церковь. Начальник Курска, узнав, что отрок любит дело церковное, поручил ему смотреть за своею церковью. Он подарил ему богатую одежду, но блаженный, походив в ней несколько дней, снял ее и отдал нищим, сам же облекся в худую одежду. Начальник же, увидев это, дал ему другую, лучшую первой, одежду, прося его, чтоб он ходил в ней, но он и ее снял и отдал. И так делал много раз.

Как-то раз блаженный зашел в кузницу и попросил сковать себе вериги из железа и обвил их вокруг пояса. Железо вгрызалось в тело, а Феодосий терпел причиняемую им боль. В один из праздничных дней мать стала принуждать его одеться в хорошую одежду, чтобы идти к начальнику города. Когда же он начал одевать праздничное платье, мать увидела на его рубашке кровь, которая источается от того, что железо врезается в тело. В ярости она растерзала на нем хитон и с побоями сняла с его пояса железо. А блаженный отрок, как будто никем не обиженный, оделся и пошел с кротостью прислуживать пирующим.

Через некоторое время он был в церкви и услышал слова Господни в Евангелии: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, недостоин Меня» (Мф. 10,37). И еще: «Матерь моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его» (Лук 8, 21). Эти слова вошли в душу Феодосия, и он решился скрыться от матери в монастырь и принять там иноческий образ. Юноша помолился и тайно покинул дом. Спустя три недели дошел он до стольного города Киева и стал обходить все монастыри, прося принять его. Но, видя убогого юношу, одетого в худое платье, никто не хотел принимать его. Тогда он услышал о прп. Антонии, который жил в пещере. Старец, увидев его, сказал ему: «Чадо, видишь, что пещера эта скорбна и тесна, и не вынесешь ты всех трудностей этого места». Говорил же он так, не столько искушая его, сколько пророчески провидя, что он распространит место то и создаст славный монастырь, где соберется множество иноков. После того как юноша изъявил твердое намерение избрать путь монашеской жизни, прп. Антоний благословил его и повелел постричь его блаженному Никону, который был иереем и опытным монахом. Через четыре года мать отыскала его здесь и со слезами просила возвратиться домой, но Святой сам убедил ее остаться в Киеве и принять иночество в обители свт. Николая на Аскольдовой могиле.

Прп. Феодосий более других трудился в обители и нередко брал на себя часть трудов братии: носил воду, рубил дрова, молол рожь и относил каждому иноку муку. В знойные ночи он обнажал свое тело и отдавал его в пищу комарам и мошкам, кровь текла по нему, а Святой терпеливо занимался рукоделием и пел псалмы. В храм он являлся прежде других и, став на месте, не сходил с него до окончания богослужения. В 1034 г. прп. Феодосий был рукоположен в сан иеромонаха, а в 1057 г. избран игуменом. Слава о его подвигах привлекла множество иноков в обитель, в которой он построил новую церковь и келии.

Так как число братии быстро возрастало и достигло ста человек, прп. Феодосий послал одного инока в Царьград, чтобы он привез список устава Студийского монастыря. Получив полный список всего Студийского устава, он повелел прочитать его перед братнею и ввел его в своей обители. Позднее этот устав был введен в большинстве русских обителей, почему прп. Феодосия называют начальником общежительных монастырей. Сам он никого не отвергал из приходящих и просивших пострижения, только постригал не вдруг, а приказывал поступившему в обитель сначала ходить в мирской одежде, пока он не привыкал ко всему монастырскому строю, а потом облекал его в монашескую одежду и искушал во всех монастырских службах. Лишь после этого постригал и облачал в мантию.

Все в обители совершалось не иначе как с благословения игумена и освящалось молитвою.

Когда наступало время для служб церковных, один из пономарей приходил в келью прп. Феодосия и испрашивал его благословения созывать братию. Точно так же повар, намереваясь варить пищу или печь хлебы, прежде всего брал благословение у отца игумена, потом клал три земных поклона пред алтарем, зажигал от алтаря свечу, разводил ею огонь и начинал свое дело. Если же какой брат совершал что-либо без благословения, то получал за это от игумена епитимию. А пищу, приготовленную без благословения, прп. Феодосий приказывал обыкновенно бросать в огонь или в реку.

В церкви, куда собиралась братия ежедневно на все службы, прп. Феодосий имел обычай предлагать им духовные поучения. Так же прп. Никон, который к 1066 г. возвратился из Тмутаракани, как духовник и старейший из всех в обители, по просьбе прп. Феодосия, читал поучения из книг и руководил братиею, если сам игумен куда-либо отлучался.

В кельях братии не позволялось держать ничего своего: ни пищи, ни одежды сверх положенной, ни другого какого-либо имущества. И если прп. Феодосий, обходя кельи, находил что-либо подобное, то приказывал бросать в огонь, а сам давал провинившемуся брату наставление в нестяжательности. Келейными занятиями братии были молитва, чтение, пение псалмов и рукоделия. После повечерия инокам запрещалось ходить друг к другу и беседовать вместе. Для наблюдения за всем этим прп. Феодосий имел обычай каждую ночь обходить все кельи и, если слышал в келье молитву инока, то благодарил Бога, а если слышал беседу двух или трех, то ударял рукою в двери кельи и отходил. Наутро призывал виновных и обличал, раскаивающихся прощал, а на других налагал епитимии.

В сане игумена прп. Феодосий продолжал исполнять самые трудные послушания в обители. Вкушал только сухой хлеб и вареную зелень без масла. Ночи проходили у него без сна в молитве. Никто не видел, чтобы он спал лежа, обычно он отдыхал сидя. Во время Великого поста святой удалялся в пещеру, расположенную недалеко от обители, где подвизался, никем не зримый. Одеждою его была жесткая власяница, надетая прямо на тело, так что в этом нищем старце нельзя было узнать знаменитого игумена, которого почитали все знавшие его. Однажды прп. Феодосий возвращался от великого князя Изяслава. Возница, не знавший его, сказал грубо: «Ты, монах, всегда празден, а я постоянно в трудах. Ступай на мое место, а меня пусти в колесницу». Старец кротко послушался и повез слугу. Увидев же, как Преподобному кланялись, сходя с коней, встречные бояре, слуга испугался, но Святой успокоил его и по приезде накормил в монастыре. Надеясь на помощь Божию, Преподобный не хранил больших запасов для обители, поэтому братия иногда терпела нужду в насущном хлебе. Но по его молитвам неизвестные благотворители доставляли в обитель необходимое.

Великие князья, особенно Изяслав, любили наслаждаться духовной беседой прп. Феодосия.

Часто он становился заступником тех, кто подвергался несправедливым обидам и нападкам от сильных мира сего. Незаконно осужденные всегда находили в нем заступника, а судьи пересматривали дела по просьбе чтимого всеми игумена. Особенно заботился Преподобный о бедных: он построил для них в монастыре двор, где любой нуждающийся мог получить пищу и кров.

Прп. Феодосий мирно отошел ко Господу в 1074 г. и был погребен в выкопанной им пещере, в которой уединялся во время поста. Мощи подвижника были обретены нетленными в 1091 г., и уже в 1108 г. он был причислен к лику святых. Из произведений прп. Феодосия до нас дошли 6 поучений, 2 послания к великому князю Изяславу и молитва за всех христиан. Вот отрывок из его «Завещания о Православной вере князю Изяславу»: «Если кто и спасет свою душу, то только живя в

Православной вере, ибо нет иной веры лучшей, чем наша чистая, Святая, Православная. Живя в этой вере, не только избавишься от грехов и вечныя муки, но и сделаешься причастником вечной жизни и без конца будешь радоваться со Святыми. А живущие в иной вере не увидят жизни вечной...

Твори милостыню не своим только по вере, но и чужеверным. Если увидишь нагого, или голодного, или в беду попавшего, будь то жид, или другой какой иноверец, или латинянин, – ко всякому будь милосерд, избавь его от беды, как можешь, и не лишен будешь награды у Бога, ибо и Сам Бог в нынешнем веке изливает милости Свои не на христиан только, но и на неверных. О язычниках и иноверцах Бог в этом веке печется. Но в будущем они будут чужды вечных благ. Мы же, живущие в Православной вере, и здесь получаем все блага от Бога, и в будущем веке спасет нас Господь наш Иисус Христос.

Чадо! Если тебе надо будет умереть за Святую свою веру, со дерзновением иди на смерть. Так и святые умирали за веру, а ныне живут во Христе. Если увидишь, чадо, иноверцев, спорящих с православным и хотящих оторвать его от Православной Церкви – помоги православному. Этим ты избавишь овча от пасти льва. Если же смолчишь и оставишь без помощи, то это все равно, как если бы ты отнял искупленную душу у Христа и продал ее сатане».

Литература

Житие преподобного Феодосия Печерского //Жизнеописания достопамятных людей земли русской. Х-ХХ вв. М., 1992.

Жития и подвиги святых Киево-Печерской Лавры. С приложением акафистов. Минск, 2003–

Киево-Печерский патерик. Джорданвилль, Нью-Йорк, 1967.

Преподобный Феодосий Печерский // Концевич И.М. Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси. М., 1993.

Преподобный Феодосий Печерский и его лавра // История русской святости. М., 1996.

Филарет (Гумилевский), архиепископ. Жития святых, чтимых Православною Церковью, со сведениями о праздниках и чудотворных иконах. В 12 т. Чернигов, 1861–1865; Изд. 2. СПб., 1885; Изд. 3, доп. СПб., 1900.