митрополит Вениамин (Федченков)

В миру Федченков Иван Афанасьевич, родился 2(14) сентября 1880 года в селе Ильинка (Вяжли) Кирсановского уезда Тамбовской губернии. Отец – Афанасий Иванович – был крепостным крестьянином И. И. Баратынского, затем служил там же конторщиком.

В детстве Ваня часто болел. По причине слабого здоровья его даже крестили в самый день от рождения. В возрасте полутора лет он опасно заболел воспалением легких, и мать дала обет Богу: в случае, если сын останется жив, сходить с ним вместе на поклонение мощам святителя Митрофана Воронежского. Младенец выздоровел, и мать отправилась вместе с ним в путь.

О том, что произошло дальше, Владыка узнал через много лет от своей сестры. “Мать стояла в храме св. Митрофана. Мимо нее проходил какой-то сторож-монах. Я, младенец, вертелся (а может быть, и чинно стоял) возле матери. Он, должно быть, благословил нас, а обо мне сказал: “Он будет святитель!” И мать мне никогда об этом не говорила”.

Начальное образование получил в земской школе в селе Сергиевка Кирсановского уезда, затем два года проучился в Кирсановском уездном училище (1891–1893).

Обучался в Тамбовском духовном училище и в Тамбовской Духовной семинарии.

Затем поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, окончив её со степенью кандидата богословия. В академии встретил духовного наставника архимандрита (впоследствии архиепископа Феофана (Быстрова), связь с которым сохранил и в дальнейшем, когда оба они, учитель и ученик, оказались в вынужденном изгнанничестве за пределами Отечества.

Архимандрит Феофан был духовником и “аввой” Ивана Федченкова. Он же совершил его пострижение в монашество 26 ноября 1907 года, в канун празднования в честь иконы Божией Матери “Знамение”.

Будучи студентом первого курса, будущий митрополит Вениамин тяжело заболел и попал в больницу, где по совету архимандрита Феофана стал прилежно читать аскетические творения святых отцов (аввы Дорофея, преподобных Варсонофия и Иоанна, преподобного Иоанна Лествичника и преподобного Макария Великого, которых до этого времени не знал или читал поверхностно. “Чтение этих аскетических творений, – писал впоследствии митрополит Вениамин, – так сильно подействовало на меня, что очень скоро я почувствовал влечение к иночеству, никому о том не говоря…

И постепенно стало нарастать стремление к Богу. Начал сознавать недостаточность прочих идеалов, хотя бы и хороших, вроде служения ближним; и во всяком случае мне стало совершенно понятно, что человека ничто не может удовлетворить, кроме любви к Богу”.

Летом 1905 года Иван вместе с двумя сокурсниками побывал на Валааме, где студенты, знакомившиеся с жизнью “Северного Афона”, посетили насельника Иоанно-Предтеченского скита схимонаха Никиту-старца, почитавшегося братией монастыря и приезжими богомольцами.

Подвижник долго беседовал с юношей, пророчески назвал его “владыкой” и благословил вступить на иноческий путь. Другой подвижник – старец Гефсиманского скита при Троице-Сергиевой Лавре иеромонах Исидор (Козин) – также предсказал будущему митрополиту его жизненную дорогу.

В академические годы в жизни И.А. Федченкова – иеромонаха Вениамина произошла еще одна знаменательная встреча. В ноябре 1904 года будущий святитель вместе с двумя товарищами по академии впервые побывал в Кронштадте у отца Иоанна.

После своего рукоположения, иеромонах Вениамин вновь посетил Кронштадтского праведника и сослужил ему в Божественной литургии. Последний раз отец Вениамин был у батюшки за полгода до его кончины, последовавшей 20 декабря 1908 года.

В дальнейшем он на протяжении всей своей долгой жизни обращался к творениям святого праведного Иоанна Кронштадтского и хранил в сердце образ этого пламеного молитвенника.

В условиях эмиграции (сам Владыка называл свою жизнь за границей беженством, подчеркивая тем самым вынужденный характер отрыва от Родины) епископ Вениамин осеняет именем отца Иоанна просветительскую деятельность русских беженцев, сохранивших верность Московской Патриархии. При основанном им в Париже Трехсвятительском подворье действовали Православное издательство и Типография имени отца Иоанна Кронштадтского.

В числе книг, выпущенных в свет этим издательством, была и его книга, составленная по творениям кронштадтского подвижника – “Небо на земле. Учение о. Иоанна Кронштадтского о Божественной литургии”. В состав книги “Божьи люди” вошел очерк “Отец Иоанн” – небольшое по объему произведение, составленное Владыкой в период его служения в Америке (1933–1948). Отцу Иоанну посвящен и труд митрополита Вениамина “Подвиг преподобничества”. В 1950-х годах Владыка завершил свое фундаментальное исследование “Отец Иоанн Кронштадтский”.

3 декабря 1907 года монах Вениамин, нареченный при постриге в честь святого мученика диакона Вениамина (память 12 октября и 31 марта), был рукоположен ректором академии епископом Ямбургским Сергием (Тихомировым) во иеродиакона, а 10 декабря в Троицком соборе Александро-Невской Лавры состоялось его рукоположение в сан иеромонаха. Хиротонию совершил митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский).

Окончив в 1907 году Санкт-Петербургскую духовную академию, был оставлен при ней профессорским стипендиатом по кафедре Библейской Истории у профессора архимандрита Феофана (Быстрова). По окончании стипендиатского года был назначен личным секретарем архиепископа Финляндского и Выборгского Сергия (Страгородского).

В 1910–1911 годах отец Вениамин исполнял должность доцента Санкт-Петербургской духовной академии по кафедре Пастырского богословия, Гомилетики и Аскетики.

В октябре 1911 года по желанию митрополита Антония (Вадковского) он был назначен инспектором Санкт-Петербургской духовной семинарии, но эту должность занимал недолго, около трех месяцев.

21 декабря 1911 года получил назначение на должность ректора Таврической духовной семинарии, а 26 декабря в Выборге он был возведен архиепископом Сергием (Страгородским) в сан архимандрита.

26 августа 1913 года архимандрит Вениамин получил новое назначение, заняв пост ректора Тверской духовной семинарии.

События февраля 1917 года застали архимандрита Вениамина в Твери. События эти, как видно из книги воспоминаний Владыки Вениамина, далеко не бескровные, вызвали у него чувство сердечной скорби по поводу разгоравшегося братоубийства. Монархист по убеждениям, он тяжело переживал падение православной монархии, как патриот-государственник скорбел о военных поражениях России и о “параличе власти”, который грозил привести страну к хаосу.

Октябрь 1917 года застал отца Вениамина уже в Москве. Дело в том, что летом 1917 года на Епархиальном съезде в Твери он был избран от церковнослужителей епархии членом Поместного Собора Православной Российской Церкви и принимал деятельное участие в его работе. Архимандрит Вениамин был сторонником восстановления патриаршества, участвовал в избрании на Патриарший престол святителя Тихона, которого глубоко чтил.

Осенью 1917 года он был избран ректором Таврической духовной семинарии. В качестве представителя духовно-учебных заведений и заместителя епархиального архиерея, архимандрит Вениамин участвовал в работеУкраинского Верховного собора в Киеве (с декабря 1917 по декабрь 1918 года), где ему пришлось вместе с митрополитом Платоном (Рождественским), другими иерархами, клириками и мирянами отстаивать единство церкви от посягательств украинских церковных “самостийников”, группировавшихся вокруг т.н. “Верховной Рады”, требовавшей немедленного разрыва с законной Высшей Церковной властью и действовавшей под лозунгом: “Прочь от Москвы!” Твердость, а порой и личное мужество, проявленное сторонниками законной канонической власти в Церкви, разрушило планы “самостийников”. Печальным следствием деятельности Церковной Рады стал “липковский” или “самосвятский” раскол, с последователями которого Владыке Вениамину приходилось сталкиваться в дальнейшем во время его служения в Америке.

По постановлению Священного Синода Украинской Автономной Церкви, действовавшего под председательством митрополита Платона (Рождественского) в Одессе архимандрит Вениамин 10 февраля 1919 года был хиротонисан во епископа Севастопольского, викария Таврической епархии, и определен на должность настоятеля Херсонесского монастыря в Одессе.

Хиротония состоялась в Покровском соборе Севастополя, ее возглавил архиепископ Димитрий (Абашидзе) в сослужении других иерархов. В то время Севастополь занимали Вооруженные Силы Юга России. Летом город заняли красные, и епископ Вениамин был арестован местной “чрезвычайкой”, но под давлением паствы властям пришлось вскоре его освободить.

Весна 1920 года ознаменовалась для него вступлением в белое движение. По приглашению генерала П. Н. Врангеля он возглавил военное и морское духовенство Русской Армии, образованной в мае 1920 года из реорганизованных Вооруженных сил Юга России, эвакуировавшихся в Крым в январе-феврале 1920 года. Как епископ Армии и Флота (таков был новый титул Владыки) он координировал деятельность военных священников, выезжал на фронт, под его руководством осуществлялось издание газеты “Святая Русь”.

Большая работа проводилась епископом Вениамином по оказанию помощи клирикам-беженцам и членам их семей. У епископа Вениамина сложились достаточно близкие отношения с главнокомандующим Русской Армией, и Врангель пригласил его, как представителя Церкви, в образованный в Крыму Совет министров.

Епископ Вениамин принимал участие в организации дней всенародного покаяния, в организации крестных ходов, прилагал усилия к тому, чтобы поднять духовно-нравственный уровень своей паствы, но очень скоро столкнулся с теплохладностью и даже безрелигиозностью многих белых вождей и воинов. Но ради той, пусть незначительной количественно, но бесконечно дорогой для него части белого воинства, воевавшей “за Бога и Родину”, он прошел вместе с белыми до конца и оставил пределы России в ноябре 1920 года.

В Константинополе епископ Вениамин вошел в состав Высшего Церковного Управления за границей, а также стал членом образованного при генерале Врангеле Русского Совета. Проживая в 1920–1921 годах в Болгарии, он, как епископ Армии и Флота, посещал храмы и приходы, учрежденные беженскими и воинскими организациями в Турции, Греции, Болгарии и Сербии.

В этот же период Владыка Вениамин возглавил комиссию по организации церковной жизни русского Зарубежья. Под его председательством в Константинополе прошел “епархиальный съезд”, подготовивший Карловацкий Собор 1921, состоявшийся в ноябре 1921 года под председательством митрополита Антония (Храповицкого). От имени Собора епископу Вениамину, как инициатору всезарубежного церковного форума, была выражена благодарность и возглашено многолетие.

Предпринимая усилия по организации самостоятельного церковного управления для русского Зарубежья Владыка Вениамин, как и большинство русских беженцев в те дни, полагал, что пребывание за рубежом будет носить временный характер. Прежде всего он стремился к тому, чтобы зарубежная церковная власть действовала под омофором святителя Тихона, патриарха Всероссийского.

Когда в Сремские Карловцы поступил Указ Святейшего Патриарха Тихона и соединенного присутствия Священного Синода и Высшего Церковного Совета об упразднении Карловацкого Всезаграничного Высшего церковного управления (№ 347 от 5 мая 1922 года), епископ Вениамин (единственный из состава ВЦУ) принял указ к исполнению и решил удалиться в монастырь Петковица (св. Параскевы) близ города Шабаца в Сербии, где собрал более 20 человек братии из числа русских беженцев. При этом до 1923 года он продолжал исполнять обязанности епископа Армии и Флота.

Осенью 1923 года по приглашению архиепископа Савватия (Врабец), находившегося в юрисдикции Константинопольского Патриарха, епископ Вениамин стал его викарием в Карпатской Руси, входившей в то время в состав Чехословакии. За восемь месяцев своей деятельности там Владыка Вениамин присоединил к Православию 21 униатский приход, но в мае 1924 года под давлением правительства Югославии власти Чехословакии выслали епископа Вениамина из страны.

Это было связано с тем, что на территории Чехословакии действовали православные приходы Сербской юрисдикции, возглавлявшиеся епископом Гораздом (Павликом), и деятельность епископа Вениамина могла привести к осложнениям в отношениях между странами.

Летом 1924 года епископ Вениамин жил в Петковице, но монастырем не управлял, посвятив себя монашескому деланию и работе над богословскими сочинениями, а осенью того же года он стал законоучителем Донского Кадетского корпуса в городе Билеча. Летом 1925 года епископ Вениамин был приглашен митрополитом Евлогием (Георгиевским) в Париж в качестве инспектора и преподавателя Православного Богословского Института имени преподобного Сергия.

В 1926 году епископ Вениамин принял от митрополита Антония (Храповицкого) назначение на должность начальника Богословско-пастырских курсов и законоучителя Русского Кадетского Корпуса, а также настоятеля русского прихода в городе Бела Црква на северо-востоке Югославии, но летом 1927 года снова удалился в Петковицу. Здесь его застала известная ”Декларация” митрополита Сергия (Страгородского).

В решении непростого для нас вопроса о принятии или отказе от “Декларации”, Владыка руководствовался не только соображениями церковной пользы, он стремился разрешить этот вопрос духовно, совершая “сорокоуст” служения Божественной литургии, обращаясь за советом и благословением к насельникам Святой Горы Афон схиархимандриту Кирику – духовнику Пантелеимонова монастыря, и архимандриту Мисаилу (Сопегину).

Служение “сорокоустов” в трудные моменты жизни – неотъемлемая черта духовного облика Владыки Вениамина. Оставленные Владыкой записи его переживаний во время “сорокоустов” чрезвычайно полезны и поучительны для православных христиан, особенно для клириков.

Присоединившись к “Декларации”, епископ Вениамин одновременно передал через митрополита Евлогия прошение об увольнении на покой и, получив из Москвы соответствующий указ, удалился в пустынный скит св. Саввы Сербского, где жил вдвоем с сербским монахом-подвижником. Этот скит находился близ знаменитого сербского монастыря Студеница. В скиту Владыка подвизался в 1927–1928 годах, а в 1929 году по благословению епископа Шабацкого Михаила принял настоятельство в Петковице, но уже осенью того же года был снова вызван в Париж митрополитом Евлогием и вновь занял прежний пост инспектора и преподавателя Сергиевского Богословского Института.

В 1930 году после разрыва митрополита Евлогия (Георгиевского) с Московской Патриархией и его ухода под омофор Константинопольского патриарха, Владыка Вениамин, сохранивший верность Матери Церкви, должен был оставить институт, а вместе с тем и утратить то, чем дорожил каждый русский изгнанник на чужбине – кров над головой и скромные средства к существованию.

По инициативе епископа Вениамина, вокруг которого собралась небольшая, но очень сплоченная группа прихожан, в Париже было организовано Патриаршее подворье с храмом во имя Святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Посвящение главного престола Владыка Вениамин объяснял своей надеждой на то, что “как три партии православных христиан, оспаривавшие каждая преимущество своего главы – Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого, в конце концов соединились вместе, воздав одинаковую честь святителям (30 января), так молитвами этих святителей и нынешнее заграничное разделение, имеющее в отколах от матери церкви чисто земные цели, оставит греховные начала и воссоединится с Единою патриаршею нашею церковью”.

В мае 1933 года Владыка Вениамин выехал в Америку, где он должен был прочитать цикл лекций о Русской Православной Церкви. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский), разрешивший эту поездку, дал Владыке поручение выяснить позицию митрополита Платона (Рождественского) по отношению к Московской Патриархии.

Митрополит Платон, самочинно провозгласивший свой Митрополичий округ автономным, от контактов с Владыкой Вениамином уклонился, и тогда вступило в действие имевшее первоначально условный характер распоряжение митрополита Сергия о назначении Владыки Вениамина управляющим епархией в звании архиепископа и временного экзарха Северо-Американской епархии.

Вскоре последовал и соответствующий указ за № 319 от 27 марта 1933 года. Митрополит Платон этому распоряжению не подчинился и был смещен за учинение раскола и провозглашение автономии. Тогда определением Временного Патриаршего Синода от 22 ноября 1933 года Владыка Вениамин был назначен архиепископом Алеутским и Северо-Американским с оставлением экзархом Московской Патриархии в Америке.

При этом архиепископ Вениамин оказался в крайне тяжелом положении. С одной стороны он осознавал себя представителем законной канонической власти, но с другой стороны – он был экзархом без экзархата, архипастырем без паствы. У митрополита Платона и продолжателя его линии митрополита Феофила (Пашковского) были свои, пусть и не обоснованные канонически, но весьма веские причины, которые и определяли их деятельность.

Эти причины были связаны как со спецификой церковной жизни в Америке того времени, так и с настроениями паствы. Их поддерживало подавляющее большинство клира и мирян, и Владыке Вениамину пришлось положить немало сил, чтобы приобрести тот высокий авторитет, которым он обладал к концу своего служения в Америке. А в первое время ему приходилось спать на полу, подметать улицы, терпеть оскорбления за верность Матери-Церкви.

Как-то после одного собрания для безопасности ему предложили выйти через запасной выход. Но Владыка решил идти, как и входил, через главный вход. Кто-то бросил в него окурок, послышались оскорбительные выкрики раскольников. Но архиепископ Вениамин невозмутимо и мужественно сохранил свое достоинство.

Но при всех скорбях и лишениях, выпавших на долю его самого и его сотрудников, Владыка неизменно благодарил Бога и молился за своих гонителей и всех, кто ему чем-либо “досаждал”. Свидетельство тому – страницы его дневников и “сорокоустов”. Они же свидетельствуют о том, как глубоко и сокрушенно переживал Владыка любой конфликт с ближним, как умел просить прощение, как оберегал свой душевный мир, гармонию духа. Поношения Владыка сносил с христианской кротостью и смирением.

Неутомимая работа по устроению церковных дел требовала от Владыки колоссального напряжения душевных и физических сил. Он часто посещал американские и канадские приходы, совершал богослужения и проповедовал. После богослужений за трапезой любил вести духовные беседы. Он вообще был замечательным проповедником, и его проповеди надолго запоминались слушателям.

В годы Великой Отечественной войны митрополит Вениамин стал одним из вдохновителей мощного патриотического движения, охватившего все слои русской эмиграции. В это движение влились люди самых разных политических и религиозных взглядов, православные разных юрисдикций. Последнее во многом способствовало объединению православных людей в Америке, тенденции к которому наметились именно в военные годы.

22 июня 1941 года, в день начала войны, митрополит Вениамин произнес вдохновенную проповедь в церкви Серафимовского подворья Русской Патриаршей Церкви, в которой выразил свое твердое упование на то, что предстоящие тяжелые испытания попущены Промыслом Божиим “ко благу нашей Православной церкви и Родины”, а затем отслужил первый молебен Всем святым Земли Русской о даровании победы православному народу русскому.

В первый же день войны он заявил: “Все кончится добром!” И с этого дня Владыка неустанно трудился на патриотическом поприще, соединяя свое церковное служение с общественным. Он выступал с лекциями в аудиториях, где производился сбор денежных средств в пользу России, выступал с речами на митингах в разных городах Америки.

Особенное впечатление на присутствующих произвела его речь, произнесенная 2 июля 1941 года на грандиозном митинге в Нью-Йоркском Мэдисон-Сквер-Гарден. “Всякий знает, – сказал тогда Владыка, – что момент наступил самый страшный и ответственный для всего мира. Можно и должно сказать, что от конца событий в России зависят судьбы мира… Вся Русь встала! Не продадим совесть и Родину!”

Митрополит Вениамин был председателем Медицинского Комитета помощи России, членом Национального Комитета Славянского Конгресса САСШ; членом Международного Комитета помощи России.

В декабре 1944 года митрополит Вениамин получил из Москвы приглашение прибыть на Поместный Собор и со своей стороны предпринял все усилия для того, чтобы в Москву были приглашены также представители митрополита Феофила (Пашковского).

Пребывание делегации Митрополичьего округа в Москве привело в дальнейшем к примирению отколовшихся с Матерью Церковью. Правда, единение продлилось сравнительно недолго.

В начале 1945 года после 25 лет изгнанничества митрополит Вениамин вновь вступил на родную землю. Он участвовал в работе Поместного собора (31 января–2 февраля 1945 года), в избрании и интронизации патриарха Алексия I (Симанского), совершал богослужения в Московских храмах, общался с церковным народом, с духовенством и иерархами.

Главное впечатление, которое он увозил с собой в Америку – уверенность в том, что народ сохранил живую веру в Бога, несмотря на годы жесточайших гонений, и в значительной своей части остался верен Православной Церкви.

18 февраля 1948 года Владыка окончательно возвратился на Родину и был назначен на Рижскую кафедру. “Радуйтесь, всегда радуйтесь, и в скорбях радуйтесь”, – такими словами он приветствовал свою новую паству. Служение Владыки в Латвии продолжалось сравнительно недолго, до марта 1951 года, но за это время он успел много сделать: добился от властей разрешения на издание бюллетеня Рижской епархии “Вести”, на страницах которого помещались и его богословские статьи и проповеди, подготовить к открытию двухлетние пастырские курсы, устроить в Дубултах под Ригой скит (под видом архиерейской дачи) с храмом во имя святого равноапостольного князя Владимира.

В марте 1951 года митрополит Вениамин был переведен на Ростовскую кафедру, где пробыл до конца 1955 года. В эти годы он особенно сблизился со святителем Лукой, архиепископом Симферопольским и Крымским.

Указом патриарха Московского и всея Руси Алексия I от 30 ноября 1955 года (№ 2030) митрополиту Вениамину (Федченкову) определено было быть митрополитом Саратовским и Балашовским. Новое назначение было связано с тем, что в Саратове в то время действовала духовная семинария, и поэтому там требовался архиерей с высшим богословским образованием и опытом педагогической деятельности.

К этому времени состояние здоровья Владыки сильно ухудшилось, он перенес инсульт, часто болел, но в период новых гонений на Церковь, развернутых властями в конце 50-х годов, призывал свою паству к твердому стоянию за веру и Церковь.

В феврале 1958 года Владыка ушел на покой и 27 февраля 1958 года поселился в Свято-Успенском Псково-Печерском монастыре. Когда позволяло состояние здоровья, служил в монастырских храмах и проповедовал, приводил в порядок свое богатое духовно-литературное наследие. В эти последние годы он пережил самое тяжелое испытание – лишился дара речи.

4 октября 1961 года Владыка Вениамин скончался и был погребен в пещерах монастыря. Место его погребения окружено почитанием братии и благочестивых паломников.