БЕСЕДА ДЕВЯТАЯ. О верном жительстве во Христе

Отцы и братия, кто восприял на свои плечи иго Господне и понес это легкое бремя, тот не замедлит почувствовать, насколько сладок и кроток Бог, потому что, воистину, «позна Господь сущия Своя» (2Тим. 2, 19). Тогда, воспомянув «вся воздаяния Его» (ср. Пс. 102, 2), человек этот будет воспевать с Давидом: «Се, устнам моим не возбраню; Господи, Ты разумел еси. Правду Твою не скрых в сердцы моем, истину Твою и спасение Твое рех, не скрых милость Твою и истину Твою от сонма многа» (Пс. 39,10–11).

Воздержание, пост и всякого рода злострадание есть первое и важнейшее средство для умерщвления членов «яже на земли» (Кол. 3, 5) – животного самолюбия и взыграния плоти. Для тех, кто подъял на свои плечи многотрудное иго злострадания, в котором и состоит смысл креста, это есть первейший долг. Подвиг поста и злострадания имеет целью исцелить наши душевные болезни – страсти, беспокоящие наше расстроенное сердце. Этот подвиг облегчается чтением божественного Писания и отеческих творений, а также усердной молитвой.

Монахи, живущие в общежитии, достигают исцеления от своих страстей посредством добрых отношений друг с другом, законно подвизаясь (ср. 2Тим. 2, 5). «Кийждо же нас ближнему да угождает во благое к созиданию» (Рим. 15, 2) и «никтоже своего си да ищет, но еже ближняго кийждо» (1Кор. 10, 24). Наш первый долг состоит в том, что «мы должни есмы по братии души полагати» (1Ин. 3, 16). Но что такое наши малые труды в сравнении с теми вечными благами, которые нам дарует Бог?

Для практического духовного делания требуется подходящий метод ведения брани – как по причине нашего неведения и неопытности, так и из-за коварства диавола. Кто хочет подвизаться законно и быть увенчанным от Бога, пусть не отчаивается, если совершит ошибку, или потерпит неудачу в попытке противостоять какой-либо страсти, или если не соблюдет то правило, которого он, по благословению духовника, положил держаться. Падая, он не должен пребывать в бездействии, но снова и снова подвизаться, обращаясь за помощью к Благодати как к своей матери, даже если эта борьба продлится всю жизнь.

Очень часто бывает так, что когда какой-либо монах терпит большую скорбь, Благодать Божия хочет этим возвести его в будущем к более высокому достоинству, поскольку видит в нем исповедническую готовность. Успехи в посте, бдении и других телесных подвигах, стенания сердца, постоянная скорбь о своих грехах и слезы являются наградой за преуспеяние. Такой подвижник заслуженно услышит от Бога благословенные слова: «Добре, рабе благий и верный», хотя ты был притесняем и, в каком-то смысле, презрен Благодатью, но ты не перестал верить и надеяться. Поэтому «вниди в радость Господа твоего» (Мф. 25, 21), вниди туда, где ты почувствуешь духовное родство». Там, отцы и братия, мы увидим ясно, что Господь – истинный Отец для всех, неусыпно труждающихся и обремененных скорбями (ср. Мф. 11, 28).

Не будем расслабляться, братия мои, но каждый из вас пусть позаботится о том, что зависит от его служения и способностей, потому что конец и предел радостям здешней жизни не замедлит наступить. Тогда каждый будет вознагражден согласно своему приношению и труду.

О, как полезны терпимость и снисходительность, особенно к немощным и изменчивым людям, которые легко увлекаются и, вместо покаяния и исправления, ищут «листвие смоковное» (Быт. 3, 7), чтобы можно было прикрыть свою собственную наготу и своенравие!

Человеческая воля – это самое главное оружие. Воля – это важнейший элемент человеческой свободы. Она, естественно, не может сама по себе чего-то достигнуть. Однако она выбирает и решает. Она призывает Самого Бога. Но Он не будет снисходить к нам, если этому не будет предшествовать свободный выбор личности. Господь сохранил свободу и главенство человека над самим собой даже после отпадения и отступления человека от Бога.

Кто хочет вернуться в лоно божественной любви, которую даровал нам Своим явлением Христос, тот должен на деле доказать свое желание. Через послушание и подчинение воле Божией приходит Благодать, которую мы призывали, и тогда «немощная врачует и оскудевающая восполняет»²³.

Человеку, который действительно хочет спастись, не помешает ни время, ни место, ни профессия. Достаточно, если он отдаст свою собственную волю в послушание божественной воле. Но желающие следовать путем покаяния должны знать, что вначале им надлежит много потрудиться. Потрудиться не столько против лукавых духов, всегда расположенных к нам враждебно, сколько против лукавых и злых привычек, пленивших нас и господствующих над нами, которые становятся деспотичными, главным образом, в самодовольных личностях и людях, порабощенных эгоистичным высокомерием, что в наше время особенно ярко выражено.

Апостол Павел наставляет нас: «Да пожерто будет мертвенное животом» (2Кор. 5, 4). Говоря так, он имеет в виду, что в нас должен быть упразднен плотской помысел. Отвергнув этот помысел, человек становится духовным, и Благодать беспрепятственно посещает его и пребывает с ним. Такой человек не хочет больше исполнять своей воли и всего, что угождает его своенравному характеру, но хочет исполнять только волю Божию. Все его старание, прилежание и все его устремления сосредоточены на том, чтобы быть внимательным и исполнять заповеди Божии.

Как мы уже отмечали, добросовестное соблюдение заповедей является настоящим исповедничеством, а в исповедничестве – смысл нашей здешней временной жизни. Когда человек соблюдает заповеди, этим доказывается, что он умер для себя самого и живет только для Бога, то есть ради исполнения Его воли. Уже как верный раб или, лучше, друг удостаивается он божественных дарований. Особым даром является возвращение ума из летаргического сна бесчувствия и позорного рабства несмысленному началу²⁴, в котором он прежде пребывал.

Когда ум получит духовное зрение, он увидит прежде всего ближайшее, то есть самого себя. Он увидит, кем он был по творении и кем является теперь. Это вызовет в нем смирение, что является первым моментом начавшегося исцеления. Ум, ощущая стыд за столь плачевное состояние разумного и боговидного начала своей души, избегает всякого надмения и предпочитает смирение во всем²⁵. Он стремится ко всему, что связано с трудом и неприметностью, и вообще в нем просыпается жажда делать добро и утешать других, тогда как своего собственного желания он гнушается и полностью отвращается. Тогда в нем укореняется постоянство в выполнении правил духовной жизни, и он уже никогда не растрачивает бесцельно своего времени и тех средств, которые имеет для совершения своего служения. Смирение, происходящее от самопознания, возрастая, извещает, что оно есть порождение ведения, а ведение, в свою очередь, извещает, что оно – результат перенесенных искушений, которые претерпел подвижник, обучаемый различными способами «за словеса устен» (Пс. 16, 4) Господа нашего, то есть ради исполнения Его всесвятой воли. Потом приходит действие сердечной молитвы, которая становится нераздельной с человеком, познавшим свою немощь. Молитва, таким образом, есть необходимый образ полноты: как всякий человек ощущает настоятельную потребность в пище и воде, чтобы поддерживать свое существование, так подвижник чувствует необходимость молитвы.

Дорогие мои братия, с большим переживанием за вас я описал сейчас в качестве введения те состояния, которые свойственны делателям покаяния. Все эти состояния, будучи наградой, не даются ленивым и беспечным, как не даны и моему убожеству; они даются трудолюбивым и послушным монахам, которые безропотно берут на себя крест исповедничества и несут его без прекословия, без пытливости, без каких-либо рассуждений или самовольных решений, принимаемых без разрешения и благословения своего духовного руководителя.

Я со скорбью напоминаю вам, что многие наши ошибки совершаются под благовидными предлогами. Это очень опасно, потому что их покрывает темная «вуаль» самоуверенности, то есть будто бы они совершаются благодаря благочестию и подвижнической настроенности. Наши Отцы сурово осуждают таковое безначалие. В одном из святоотеческих поучений говорится: «Если юноша поднимается на небо по собственной воле, удержи его за ногу»²⁶. Писание говорит: «Горе, иже мудри в себе самих и пред собою разумни» (Ис. 5, 21). Беспорядочный строй всей жизни таковых «подвижников» не является ли признаком отсутствия страха Божия и жизни без каких бы то ни было принципов?

"Вся же у вас благообразно и по чину да бывают» (1Кор. 14, 40), потому что, как говорителикий Отец Церкви преподобный Ефрем Сирин, «те, над кем нет управления, падают, как листья»²⁷. Сама чистота характера, которая появляется у монахов в общежитии, убеждает нас, что воистину с нами в Обители пребывает Благодать Божия. Монахи, проводящие беспорядочный образ жизни в общежитии, пусть не ссылаются на поступки и учения отдельных строгих отшельников, которые, проживая в уединенных местах и исполняя свой личный подвиг, бывали иногда суровыми, неряшливыми и нелюдимыми. Но каждый из вас, как и где бы он ни был призван ко Христу, «в том да пребывает» (1Кор. 7, 20), потому что он воздаст ответ только за себя и за свое место. И как, согласно апостолу Павлу, «брашно нас не поставляет пред Богом» (1Кор. 8, 8), так и мы говорим, что монашеский образ сам по себе «не поставляет» пред Богом, а только смиренный помысел и готовность к послушанию, согласно живому примеру Господа нашего.

Будем вникать, братия мои, в смысл нашего отеческого образа жития, в котором мы ежедневно обильно поучаемся, потому что «Бог поругаем не бывает» (Гал. 6, 7). Образы без содержания – это пустые образы, даже если это монашеская схима, которая сама по себе не является добродетелью. Настоящий монах только тот, кто имеет послушание, согласно со всеми отеческими указаниями.

Будем терпимы и благожелательны. Будем покрывать, вместо того чтобы осуждать, нашего брата. Мы все подвластны искушениям – один так, другой иначе, по всемудрому промышлению Господню о нас. Когда Благодать скрывается от нас, все мы можем поскользнуться либо по причине наших собственных ошибок, либо по причинам, сокрытым в ее премудрости, – и тогда здесь бывает необходимо взаимное сочувствие между братией, а не осуждение.

Отцы, подвизавшиеся в уединении в разные периоды церковной истории, хранили строгое злострадание, что со временем становилось их постоянным правилом и обычаем. Действительно, их биографии часто внешне выглядят просто «ужасными» от того самоотречения, которое они проявляли. С крепкой верой в Бога, Которому они поклонялись и Которому по-настоящему служили, они претерпевали все.

Однако большинство Отцов, преуспевших в подвиге и сделавших монашескую жизнь простой и доступной для всех желающих подвизаться ради Христа, были теми, кто жил в общежительной системе. Эта система более проста, и живущие по ее правилам легче достигают успеха из-за ее более полноценной организации и той свободы от великих искушений и соблазнов пустынного жительства, которую она дает. И устройство киновии и сама ее действительность таковы, что они отдаляют членов общежития от забот о самом необходимом, что особенно помогает болезненным людям, которых в наше время так много.

В этом я лично убедился, так как испробовал почти все виды монашеской жизни. Я не принижаю высший образ монашеского жития – абсолютного самоотречения и всецелого посвящения себя Богу, как, например, мы жили с преподобнейшим нашим Старцем в пустыне. Помимо трудностей прохождения высокого духовного поприща с необходимым трезвением ума, а также сопутствующей яростью лукавых духов, существовала и некоторая необходимость самосохранения, то есть забота о «хлебе насущном», что обязывало нас нарушать свой строгий порядок самоуглубления. Кто-то должен был прислуживать, и им, конечно, оказывался тот же, кто жил по этому уставу. Все это вызывало постоянное смущение, которое отображалось на выполнении устава.

В общежитии таковые заботы отсутствуют. Обо всем беспокоится само устройство жизни на началах общего взаимного послушания и доверия. Никто из братии, помимо своего послушания, не заботится даже о самых простых вещах для поддержания жизни. Поэтому главным делом монаха в общежительном монастыре остается противоборство своим страстям и похотям, и ничто другое его от этого не отвлекает, В киновии, в отличие от отшельничества, монах имеет не только веру в Бога, но и живого духовного отца и руководителя – игумена монастыря. Этим он подражает нашему главному Прообразу – Христу, Который всегда указывает на Своего собственного Отца как на Своего Главу.

Я еще раз вкратце привожу вам на память вехи того пути, которым шествует общежительное монашество. Поскольку мы боимся Суда и, следовательно, Ада, мы соблюдаем заповеди. Кто соблюдает заповеди, тот претерпевает скорби. Кто претерпевает скорби, приобретает надежду на Бога, которая избавляет от многозаботливости. Избавиться от многозаботливости ради более удобного прохождения поприща покаяния очень важно, потому что под благовидной личиной материальной озабоченности лукавый часто посылает свои многообразные стрелы, которые сопровождаются постыдными отговорками и страхом мнимых опасностей. А дальше, через беспопечительность, которая достигается по Благодати Божией, как мы это описали, к нам приближается любовь Божия, извещающая нас об освобождении от страстей.