IV. Въезд и венчание Бориса на царство

26-го февраля, в прощёное воскресенье на масленице, царь Борис Феодорович совершил торжественный въезд в Москву. Народ встретил его пред стенами города и поднёс ему хлеб, кубки, соболя, жемчуг и иные царские дары. Но новый царь принял только хлеб, „сказав, что богатство в руках народа ему приятнее, нежели в казне». У врат Успенского собора царя встретил святейший патриарх Иов с духовенством со крестами и иконами. Отпев молебен, патриарх вторично благословил на царство „Богом избранного государя, царя и великого князя Бориса Феодоровича», осенив его крестом животворящего Древа, и по благословении пели царское многолетие „государю, Богом избранному, и Богом возлюбленному, и Богом предпочтённому царю и великому князю Борису Феодоровичу, всея Руси самодержцу, и его благоверной и христолюбивой царице и великой княгине Марии, и их благородным чадам, благоверному царевичу Феодору Борисовичу и благоверной царевне Ксении». В это время патриарх, духовенство, бояре и всенародное множество радостно поздравляли царя, а патриарх, благодаря Бога, воскликнул: „Благословен Бог, ибо не презрел нашего моления, услышал вопль и рыдание христиан, преложил их скорбь на веселие, и даровал нам царя, которого мы денно и нощно просили со слезами!» Отслушав обедню в Успенском соборе, царь Борис пошёл „прощаться» сначала в Архангельский собор, где, поклоняясь гробницам великих князей и царей московских, говорил со слезами:

– Великие государи! Хотя телом от своих великих государств вы и отошли, но духом всегда пребываете неотступно и, предстоя пред Богом, молитву творите: помолитесь и обо мне и помогите мне!

Из Архангельского собора пошёл в Благовещенский и потом к патриарху Иову. Долго побеседовав с ним наедине, царь испросил у него прощение, простился с духовенством и боярами и, совершив сей трогательный обряд прощения, возвратился снова в Новодевичий монастырь, предупредив, что в монастыре он пробудет у вдовствующей государыни царицы инокини Александры до Светлого Христова Воскресения, так как царица ещё была больна от перенесённой печали.

9-го марта, в четверг на второй неделе Великого поста, патриарх снова созвал знатное духовенство, бояр, дворян и весь собор и сказал им:

– Уже время нам молить Бога, чтобы благочестивого великого государя царя нашего Бориса Феодоровича сподобил облечься в порфиру царскую; да установить бы нам светлое празднество преславному чуду Богородицы в тот день, когда Бог показал на нас неизреченное своё милосердие, даровал нам благочестивого государя Бориса Феодоровича, учредить крестный ход в Новодевичий монастырь каждый год непременно.

И всем собором ответили единодушно и обещали молиться Богу за царя и царское семейство беспрестанно, день и ночь. Приговорили и празднество совершать ежегодно и разослали грамоты по областям с приказанием петь молебны по три дня со звоном.

Однако царь Борис по-прежнему оставался в Новодевичьем монастыре. И был ему, великому государю, великий подвиг и великие труды постоянно пребывать у сестры своей, царицы, и часто являться в „вотчину свою, царствующий град Москву“, и о всей земле промышлять и заботиться. А царица Александра видимо страдала и от неутолимого плача и скорби истерзалась до изнурения сил. Видя и этот подвиг, и эту печаль, патриарх и бояре тщетно убеждали царя оставить обитель и переселиться с супругою и детьми в кремлёвские палаты. Борис не хотел оставить сестру свою в горе и смертельном недуге. Лишь участие самой царицы заставило, наконец, Бориса отказаться от своего намерения и переехать в царский дворец в Кремле.

30-го апреля, в неделю жен Мироносиц, царь Борис торжественно переехал на житие во дворец кремлёвский. Патриарх, духовенство, бояре и всенародное множество, со крестами и иконами, вышли навстречу царю из Кремля за Неглинную реку и ожидали царя у Каменного моста. И опять в Успенском соборе пели молебен, и опять, уже в третий раз, патриарх благословил Бориса на царство и в этот раз возложил ему на грудь животворящий крест святителя Петра, что было уже началом царского венчания. После литургии Борис со всей семьёй своей, в сопровождении духовенства и бояр, обошёл соборы кремлёвские и, наконец, вступил в царские палаты и сел на царском престоле.

Оставалось теперь венчаться на царство и сим священнодействием окончательно упрочить себя и свой род на престоле московском. Но Годунов медлил и с этим важнейшим делом.

1-го августа патриарх снова созвал у себя собор и держал к нему такую речь:

– Мы били челом соборно и молили со слезами много дней государыню царицу Александру Феодоровну и государя царя Бориса Феодоровича, который нас пожаловал, сел на государстве: так я вас, бояр и весь царский синклит, дворян, приказных людей и гостей, и все христолюбивое воинство благословляю на то, что вам великому государю царю Борису Феодоровичу, его благоверной царице и их благородным чадам служить верой и правдой, зла на них не думать и не изменять ни в чём, как вы им, государям, души свои дали у чудотворного образа Богородицы и у целбоносных¹ гробов великих чудотворцев.

Бояре и все присутствовавшие отвечали:

– Мы целовали крест и обет дали Богу и всем святым, тебя, великого господина, и весь освященный собор в свидетельство представляем, что за великого государя, благоверную царицу и детей их души и головы положить и служить им верой и правдой, и никого, мимо их, на престол не искать и не хотеть; а кто похочет мимо их иного государя искать или какое лихо учинить, и нам на того изменника известить тебе, святейшему патриарху, и стоять на него всей землёй заодно. Также нам ни по отечеству и ни по своему достоинству, свыше своего отечества и службы, мимо царского повеления, чести никак не хотеть и быть в государевых делах без прекословия, а кто станет сопротивляться царской власти и повелению, на того положить клятву святительскую; а нам беречь то: как кому государь на своей службе и у всякого дела быть велит, так тому и быть. Также нам смотреть накрепко, чтобы государю царю в разрядных и земских делах кручины не приносить никакой.

Святейший патриарх сказал:

– Если вы такой обет пред Богом полагаете, то надобно нам грамоту утверждённую написать и руки свои к ней приложить и печати свои привесить, чтобы было впредь крепко, и неподвижно, и стоятельно навеки.

Весь собор отвечал усердным согласием: составили соборную грамоту об избрании Бориса Годунова в цари, скрепили её подписями и один список её положили в сокровищницу царскую, а другой в патриаршую ризницу в Успенском соборе. Но и тогда ещё не дождались царского венчания.

Царь Борис венчался, наконец, на царство 1-го сентября, в праздник Нового года. Во время сего священнодействия, в порыве радостного чувства, получив благословение от патриарха Иова, он воскликнул:

– Отче, великий патриарх Иов! Бог свидетель, что в моём царстве не будет бедного человека!

И, тряся ворот рубашки своей, продолжал:

– И эту последнюю рубашку разделю со всеми!

Общий восторг был ответом на радостные порывы нового венценосца. Говорят, что, тронутый знаками общей к нему любви, он произнёс и другой важный обет: в течение пяти лет никого из преступников не казнить смертью, а только ссылать.

Осыпанный в дверях церковных золотом из рук князя Мстиславского, Борис в короне, с державой и скипетром, возвратился во дворец занять место природных царей на троне России, чтобы милостями и благодеяниями праздновать этот великий день.

В этот день Борис пожаловал разных лиц, особенно родственников своих Годуновых, в разные высшие чины: в конюшие, дворецкие, бояре, окольничие, стольники и другие чины. Всем служилым людям он приказал выдать двойное жалование, торговым людям торговать беспошлинно два года, крестьян и инородцев освободить на год от податей и ясака, вдовам и сиротам раздать деньги и съестные припасы, заключённых освободить из темниц. К этим милостям прибавил новую для крестьян, определив, сколько они должны были работать на господ и платить им. Облегчил участь и опальным прошлого царствования и явил много ещё других милостей. Обнародовав с престола эти милости, Борис двенадцать дней угощал народ роскошными пирами.