ΧΧΙV. Общецерковное пение, как могучее средство в борьбе с сектантством.

Ни на что теперь сектанты не обращают такого огромного внимания, ничему не придают они такого серьёзного значения в борьбе с православием, как общенародному пению.

Это их идеал, который они во чтобы то ни стало решили осуществить. Это та приманка, которую они при всяком удобном и неудобном случае пускают в ход для завлечения в свои сети простодушных наших крестьян. Это, можно сказать, единственное могучее орудие в их руках, с которым они серьёзно могут угрожать нам, и которым будут приводить нас в страх и трепет до тех пор, пока мы сами, по их примеру, не организуем в самих приходах и церквах общенародного пения.

И ввиду того, что для многих сектантских общин вопрос этот перестал быть вопросом, так как получил уже практическое решение, то и нам, православным христианам, нужно как можно скорее подумать о восстановлении этого доброго старого перво-христианского обычая. Иначе борьба будет не по силам. Сектанты станут завоёвывать симпатии наших прихожан, и последние толпами будут переходить на их сторону.

Послушайте, например, что говорят опытные и знающие миссионеры.

„Общенародная молитва сектантов, их обычай молиться всякому верующему своими устами, своим сердцем”, – пишет священник П. Смирнов, – большой соблазн для православных и главная причина увлечения сектантскими бреднями. Поэтому, в тех приходах, где появилось сектантство, общенародное пение за богослужением является необходимым, и на развитие его до́лжно обратить серьёзное внимание” ²⁸³.

Таврический епархиальный миссионер, священник В. Бортовский пишет то же самое. Вот его слова:

„Надо отдать справедливость сектантам в этом отношении. У них в пении на молитвенных собраниях принимают участие все те, кто чувствует расположение петь. Надо сознаться, что эта забота сектантов попадает прямо в цель. Известная истина, что пение, особенно хорошее, (а у штундистов всегда поют с чувством) способно привлекать сердца людей и даже покорять их. Если же принять во внимание, что не в каждом сектантском приходе при церкви есть, хотя бы терпимо поставленный, хор, а с другой стороны – малопонятность богослужебного языка, то становится жутко за православных. Кто знает, не соблазнятся ли они этими „временными преимуществами” штундистских молений пред православным богослужением ²⁸⁴.

А соблазн есть действительно.

Наше клиросное пение, обыкновенно дьячковское или даже среднего сельского и городского хора, не сообщает богослужению красоты и лепоты, не объединяет молящихся, не захватывает их настолько, чтобы всё время поддерживать неослабевающий подъём молитвенного настроения и интереса к богослужению. Даже в тех церквах, столичных, например, где содержатся прекрасные хоры певчих, церковное пение вызывает у молящихся интерес скорее эстетический, чем религиозное настроение. Здесь идут в церковь как в театр, чтобы послушать, как споют концерт, „херувимскую” или „милость мира”. Только этих песнопений и ждут. Остальное время стоят рассеянно. Между тем бывают действительно моменты в человеческой жизни, всё равно – длительные или кратковременные, когда люди, в будничном обиходе обыкновенно расползающиеся врозь, занятые каждый своею неотложной заботою, сливаются вдруг в едином чувстве, в едином порыве, в едином движении. Чем чаще эти моменты в человеческой жизни, тем сильнее чувствуется возвышающее душу их действие. Подобное действие производит всеобщее церковное пение.

Быстро исчезает дремотное настроение молящихся, все вдруг оживляются, каждый поющий, кажется, сознаёт, что он вливает часть чувства в тот поток, который неудержимо несётся ввысь. Самые простые слова молитвословий глубоко трогают сердце и получают особую поучительность. „Они переносили меня мысленно, – делится впечатлениями один участник всеобщего пения, – когда верующие были действительно одним тесно спаянным и нераздельным телом, когда все простыми, умилёнными сердцами пели хваление и благодарение Подателю жизни. Они, эти звуки, воспроизвели предо мною ликующий весенний день, когда вся живая тварь: люди, птица, насекомые и земноводные поют разнообразными голосами хвалу Подателю света и жизни” ²⁸⁵.

В первом томе книги В. В. Розанова: „Около церковных стен”, СПб. 1906 г. мы находим прекрасную иллюстрацию, показывающую превосходство общественного пения пред клиросным.

Автор рассказывает, как накануне Нового года зашёл он в церковь-барак на Выборгской стороне. Церковь страшно не акустична, и священник очень напрягал голос, и видно, что это ему очень трудно, потому что здоровья он слабого. Но вот кончилось „слово” начался молебен Василию Великому – и вся церковь, все сотни, может быть и тысяча человек, запели наше прекраснейшее: „Царю небесный”. Первый раз услышал я „общее пение”, и насколько оно лучше клиросного! Толпа – всегда могуча. И пение – могучее какое-то, народное. И я запел. Захотелось петь. С народом – хорошо вместе, и я подумал: „как силен был бы народ, если бы он всегда и всё делал вместе” ²⁸⁶.

Если такое громадное значение для молящихся имеет общецерковное пение, то становится вполне понятным, почему народ так любит посещать молитвенные собрания сектантов, почему так редко бывает он теперь в наших храмах и почему сами сектанты обращают на пение главное преимущественное внимание и развитию его посвящают все свои силы и труды.

Вот, исходя из этих соображений, мы приходим к такому заключению. Если думаем состязаться с сектантами, если хотим ослабить его влияние и соблазн, то должны прежде всего обратиться к организации общецерковного пения и с помощью его добиться того, чтобы православное богослужение захватывало молящихся, а не томило их, не вызывало скуки и рассеянности.

Таким путём мы добьёмся не только того, что народ наш перестанет ходить к сектантам на собрания, ибо то, ради чего он ходит туда, будет и у нас; но добьёмся также сознательного отношения верующих к богослужению, а так как последнее имеет громадное воспитательное значение, то чрез него добьёмся и нравственного обновления прихода, что также необходимо в борьбе с сектантством.

Мы сейчас поясним, почему возлагаем такую большую надежду на общее пение.

1) Общецерковное пение, по возможности всех богомольцев, это – молитвенное их единение. Но не в этом ли и идеал христианской жизни – единение всех людей, единение, прежде всего в молитве, в таинствах, а потом и в жизни? Не об этом ли возносится в храме усердная молитва: „и даждь нам, Владыко, едиными усты и единым сердцем славити и воспевати пречестное и великолепное имя Твое, Отца, и Сына и св. Духа ныне и присно и во веки веков”? Земные интересы, человеческие страсти, людская злоба, своекорыстие, самолюбие – разделили людей на разные классы и группы, часто враждебные между собою; при общем же пении все богомольцы сливаются в одну родную семью, составляют действительно одно тело христово.

2) Объединяя между собою прихожан, общее пение возвышает и общественное значение приходского храма. При пении партесном, когда в храме исполняют богослужебные песнопения люди, посторонние к приходу, наёмные, и сам храм является для прихожан не родным, а как бы посторонним. С ним нет у них тесной связи, нет душ и забот. При общем же пении, когда прихожанам приходится чаще бывать в храме для бесед и спевок, он сразу становится чем-то родным и близким.

3) При общем пении каждому богомольцу предоставляется возможность принимать деятельное участие в богослужении и своё религиозное вдохновение передавать другим. Бывают часто такие примеры, что иногда в храм, где введено общенародное пение, приходят некоторые лица с целью только критиковать пение и замечать его недостатки, но вместо критики сами, незаметно для себя, принимают участие в пении и увлекаются в общий молитвенный поток.

4) При существовании отдельных хоров наёмных певчих, богомольцы остаются безучастными слушателями и зрителями богослужения. Но, ведь, внимание богомольца, не занятого общим делом, скоро утомляется, мысль рассеивается, переносится на посторонние предметы, и такой человек часто не замечает, как совершается пред его глазами богослужение. Кроме того, в произношении певчими слов церковных молитв и песнопений встречается такая запутанность и неразборчивость, что понять их трудно бывает и сведущему человеку. Но сделайте вы всех богомольцев деятельными участниками богослужения, введите общенародное церковное пение, особенно дайте в руки прихожан текст богослужебных песнопений, и вы увидите, как всё переродится. Живое, непосредственное участие в богослужении всех богомольцев вызовет общее внимание к нему, слова молитвы будут произноситься всеми правильно и с пониманием их смысла, легко всеми запомнятся и усвоятся.

5) С общим развитием духовной жизни прихода при общенародном пении развивается и церковная и общественная благотворительность. Один священник г. Костромы, у которого введено общенародное церковное пение уже четыре года, пишет ²⁸⁷ о своём приходе: „с особенною радостью и восторгом готовились певцы к празднику Св. Пасхи. Люди уже пожилые испытывали почти детскую или юношескую восторженность при наступлении Светлого дня, заботились о чистоте храма, своими руками его вымыли, вычистили, украсили цветами, принесли или привлекли жертвы на его освещение” ²⁸⁸.

6) Для борьбы же с сектантской пропагандой общенародное пение является прямо-таки незаменимым.

Что общецерковное пение действительно является могучим средством в борьбе с врагами православной Церкви, в этом не может быть никакого сомнения. Ибо справедливость сего тезиса прекрасно подтверждается как древне-историческими церковными данными, так и современными явлениями.

Из истории Церкви мы, например, узнаем, что общенародное пение практиковалось и в старину, и что им с большим успехом пользовались св. Отцы, ведя непрестанную борьбу с врагами христианской веры. Так, по свидетельству историка Созомена, св. Иоанн Златоуст, во время господства арианской ереси, устраивал в Константинополе крестные ходы с общим пением и „православные сделались замечательнее приверженцев противной ереси (которые также устраивали религиозные процессии с церковным пением), так, что превзошли их и многочисленностью и благолепием”.

Даже сердца врагов Церкви покорялись благодатному воздействию единодушной церковной молитвы и отвлекались от злых своих намерений.

Вот что повествуется в актах священномученика Елевферия, епископа Аквилеи († 138 г.). Начальник воинов Феликс, посланный взять святителя, пришёл во время богослужения в собрание христиан, и так был поражён благоговейным, умилительным пением всех верующих, что боялся нарушить общую молитвенную тишину, но затем и сам увлёкся общим настроением, пал на колени и сладостно молился истинному Богу, а после проповеди Елевферия пред всеми исповедовал веру в христианского Бога и затем принял крещение со всеми своими воинами.

Подобное же повествуется и о св. Афанасии Великом. Солдаты, посланные арианским начальником привести в суд св. Афанасия, нашли его в церкви. Св. Афанасий сказал дьякону, чтобы он пригласил народ к молитве (ектения) и потом к припевам: „яко благ, яко в век милость Его”, когда клир будет петь псалом. Величественное пение многочисленного народа, огласившее храм, возбудило в воинах такое священное благоговение к богослужению, что они положительно не могли исполнить своего дела, т. е. взять святителя, – и хор церкви спас св. Афанасия.

Так сильно действовало общенародное пение на врагов Церкви, так властно влекло оно их в лоно православия. Так мгновенно обезоруживало их, подчиняло себе и глубоко перерождало.

Почему же, спрашивается, к этому могучему средству религиозного оживотворения и объединения так редко прибегают в наших приходских церквах? Разве завести всеобщее церковное пение в сельской церкви так уже непосильно трудно? Сказать этого нельзя. Разумеется, никакое большое дело не делается само собою. Нужно года два работы, чтобы привить прихожанам всеобщее пение. Но сделать это не трудно, раз в приходе есть школа. Но в каком же приходе нет теперь даже двух-трёх школ? Школьники, приученные петь обычные песнопения воскресного богослужения – вот настоящая основа народного хора. Будут петь они, за ними потянут и другие.

Мы приведём сейчас интересное письмо одного псаломщика, устроившего в своём приходе общенародное пение, к голосу которого необходимо прислушаться и на голос которого нужно откликнуться всем, ревнующим о Божьем деле.

„Не могу не поделиться с вами, дорогие собратья, – пишет он, – тем, каким образом я вот уже во втором приходе завожу общее пение.

Хочу сказать об этом не для самохвальства, а для показания, какую радость доставляет пение молящимся христианам. Нет слов для выражения того глубоко религиозного настроения, которое испытываю не только я, когда от благоговейного избытка сердца в храме уста мои глаголют, но и те, их же дал мне Господь (певцов). Правда, достигнуть этого очень трудно, требуется много усилий, но на то мы и призваны.

При поступлении моём на приход, а это было около трёх лет тому назад, я постарался ознакомиться с учениками и их умением петь. Первое время было безотрадно: оказалось, что ученики не умеют петь не только на клиросе, но и молитв.

Родители учеников не проявляли желания, чтобы их дети участвовали в чтении и пении при богослужении. От основания села не было здесь такого обычая, и вокруг тоже не слышно ничего подобного.

Я возложил свою надежду на Бога и после годовых усилий достиг своей цели: родители учеников совершенно иначе стали относиться к начатому делу. Дети беспрепятственно стали посещать спевки и, благодарение Богу! в доме Господнем на иерейский возглас: „Твоя от Твоих Тебе приносяще”... „Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим. Господи, и молимтися, Боже наш”... стали сперва отвечать детские стройные голоса, а ещё, через некоторое время, в пении при богослужении стали участвовать все молящиеся.

Приятно становится на душе, когда вся церковь стала славить Господа при стройном общем пении. Невольно влечёт душу горе! Могу уверить всякого, что ни едина душа, участвующая в пении, не тяготится продолжительностью богослужения. Так эти минуты приятны бывают всякому. При общем пении молящиеся не представляют собой безучастных слушателей, а являются действительными участниками богослужения. В первые времена христианства, когда священник или диакон возглашал: „миром Господу помолимся”, все стоящие в храме отвечали: „Господи помилуй!”.

Дорогие собратья! Ведь и мы же, христиане, имеем те же таинства и то же богослужение. Так почему же в наше время молящийся так безучастно относится к богослужению? И кто же виноват в этом? Мы – псаломщики – мы относимся к делу, как говорят: „спустя рукава” для нас только бы скорее отправить церковную службу, а как она пропета, нас это мало беспокоит.

Немало упрекали, что псаломщики ничего не делают. Архиепископ новгородский Арсений выразился даже так, „что в деле упорядочения церковного пения я не могу рассчитывать на нынешних псаломщиков”. Да и много таких замечаний приходится встречать в газетах и журналах, и пора бы подумать и нам, псаломщикам, чтобы больше этого не приходилось читать.

Мало где слышно, чтобы псаломщик устроил хоровое или общее пение, как будто бы это не его дело. Я знаю, – есть такие приходы, в которых по два псаломщика, и оба знающие пение, но не желающие потрудиться для общего блага и устроить церковный хор, хотя для простого пения.

Дорогие собратья! Положите начало к устройству общего пения.

Народ желает хорошего, простого пения, сознав значение его, как высокого наслаждения и утешения духовного.

На первых порах общее пение может быть не стройным, не согласным, но смущаться этим не следует. Усердие поющих и умение лиц, руководящих общим пением, вскоре может избежать этих недостатков. Теперь остаётся только то, чтобы было желание у гг. псаломщиков потрудиться для общего блага по пению.

Пусть будет нам на помощь Бог. Простите меня, дорогие мои собратья, что я смею напомнить вам о нашем долге по устройству общего пения”.

Псаломщик села Утьнинского, Тарского уезда, Тобольской губ. И. Черемшанов.

Были примеры, когда общецерковное пение было организовано без помощи школы, самым простым примитивным путём. Именно: на зов местного священника являлись местные любители пения, и вот с ними в школьном помещении устраивались предварительные спевки, которые с каждым днём посещались всё бо́льшим и бо́льшим числом лиц. Когда же всё было налажено, тогда стали петь и в церкви. Псаломщик всходил на солею, давал тон, делал знак рукою – и все в один голос начинали петь. Остальные прислушивались к мотиву, увлекались примером соседей, стали понемногу и по местам подпевать и, наконец, незаметно для себя, поддавшись общему молитвенному настроению, изучали мелодию, начинали петь так же смело, правильно и хорошо, как и пионеры этого дела.

Да, так можно подготовить к общему пению не только школьников, детей, но и взрослых. Потому что и те и другие одинаково любят пение и жаждут принять то или иное участие в общественном богослужении.

Мы же лично рекомендовали бы начинать это дело именно со школы. Ибо пение, по прекрасному выражению П. Мироносицкого ²⁸⁹, может сделаться привычкою и любимой речью человека лишь в том случае, если он начнёт ему учиться в самом раннем возрасте. В зрелом возрасте певческие привычки устанавливаются с великим трудом и требуют большего напряжения внимания и большей траты времени. Вот почему школьная организация обучения пению является, в сущности, главным средством для осуществления церковного идеала богослужебного пения, и вот почему, между прочим, для церкви важно иметь в своём распоряжении народную школу, послушную её голосу.

Разумеется, почин и пример в этом должна показать церковная школа.

Прекрасные советы по данному вопросу даёт знаток этого дела П. Мироносицкий, к голосу которого надо прислушаться всем, кто только от слова думает перейти к делу.

Первою ступенью участия школы в церковном пении, пишет он, будет служить пение таких важных и необходимых в составе богослужения песнопений, как: „Святый Боже”, „Верую”, „Достойно есть”, тропари, „Взбранной Воеводе”, „Отче наш” – на литургии: „Свете Тихий”, „Богородице Дево” – на всенощном бдении. По мере опыта школы, этот начальный круг пения расширяется. На второй ступени могут быть исполняемы школой все вообще песнопения литургии, а также такие песнопения из всенощного бдения, как „Благослови душе моя”, „Блажен муж”, „Хвалите имя Господне”, тропари на „Благословен еси, Господи”, Великое славословие. На следующей ступени изучается пение осмогласья, т. е. стихир, тропарей, ирмосов и прокимнов.

Простейшим, незаменимым и всякому учителю доступным способом изучения пения в школе является пение по слуху или с голоса. Пению мы учимся так же, как ребёнок учится речи; новые слова, выражения и обороты речи, – благодаря постоянной практике слышания и речи взрослых и постоянному подражательному говорению. И петь дети научаются тем скорее, чем чаще они слышат пение и чем чаще они имеют случаи петь. Поэтому дети в школе должны быть, так сказать, окружены атмосферой пения: чаще слышать пение и чаще петь. Учитель должен пользоваться всяким удобным моментом, чтобы петь. Таким образом, пение, например, молитвы пред уроком и после урока следует предпочитать чтению их. Если дети ещё не умеют петь, например, „Царю небесный”, учитель поёт сам, – один или со старшими учениками, и постепенно достигает общешкольного пения молитв. На уроках Закона Божия изучение наизусть текстов главнейших молитв, тропарей и кондаков должно сопровождаться пением их на показанный глас. Умение пропеть изученный тропарь, во всяком случае, заслуживает ученику большую похвалу, чем умение только прочесть его наизусть, ибо и в богослужебном чине тропари редко читаются, главным же образом поются. На уроках славянского языка ученики также должны быть приучаемы не только к чтению, но и к пению по книге. Изучение наизусть псалмов не имеет такой цены, как умение петь их по книге на какой-нибудь глас. Много и других случаев найдётся у учителя и законоучителя для того, чтобы обогащать память учащихся церковными мелодиями. Так, можно упомянуть ещё о прекрасном обычае некоторых школ – посвящать субботу главным образом на приготовление учащихся к богослужению. Разумеется, большая часть этих субботних часов должна быть посвящена пению. Заслуживает полного поощрения также внушённый высокою христианскою любовью к детям обычай некоторых законоучителей – совершать в школьных помещениях отдельные всенощные бдения для учащихся. Особенно трогательно влияние этого обычая в школах деревенских, удалённых от приходского храма. Здесь вся деревня собирается к школьной всенощной или к молебну, и школа становится домом молитвы.

Если школою достигается до известной степени указанная задача, то дальнейшим делом её руководителей будет наблюдение за молодым поколением, окончившим школу. Было бы крайне печально, если бы дети, выходя из школы, прекращали своё участие в богослужебном пении. Вся трудная работа школы при таком положении дела совершенно оказывалась бы тщетною и бесплодной для главной цели достижения общенародного пения. Связь школы с бывшими питомцами считается, как известно, желательною и во многих других отношениях. Но, кажется, проще и жизненнее она может осуществиться на почве пения. Дети в торжественный момент окончания курса могут вступать в школьное певческое братство или содружество, а затем участвовать в школьных спевках, певческих собраниях, вечерах, беседах и так далее. Главное же, члены подобных братств ради любви к церкви и к воспитавшей их школе дают обещание всеми мерами поддерживать общенародное, а также и хоровое пение в своём храме ²⁹⁰.

Словом, ещё с малых лёт нужно приучать православных детей к мысли о богоугодности пения и уже в школе полагать начало любительским хоровым обществам или братствам с целью содействия общенародному пению в приходе.

Так или иначе, а общественное пение надо организовать в наших приходах. Частое посещение храма то для участия в богослужении, то для спевок и бесед, так сроднит наших прихожан с храмом, что он воистину станет для них родным домом, который полюбят они всем сердцем, и о благоукрашении которого возымеют столь много забот и попечений. Тогда и к сектантам не захотят они идти. Их и калачом не заманишь на их молитвенные собрания. Да и чего собственно они пойдут туда, когда всё, что было привлекательного у них, появилось и у нас. Раньше влекло к сектантам общенародное пение, теперь же, с введением его у нас, оно потеряет характер новизны, и потому лишится своей заманчивости и интереса.

Напротив, если мы будем нерадивы к запросам современной паствы, по-прежнему будем служить при плохо организованном хоре в городе, а в деревне – при дьячковском пении, то, в виду полного отсутствия какого бы то ни было удовлетворения от православного богослужения, наши пасомые охладеют к храму, реже будут заглядывать в него, реже молиться в нём и мало-помалу перейдут в сектантскую общину, где найдут всё, по чём тоскует их душа и чего требует их вера.

Ещё раз повторяем, общецерковное пение – наша главная забота.

Важно и необходимо организовать общее пение не только в церквах, но и вне их.

Сектанты, например, в воскресные и праздничные дни после общественной молитвы собираются ещё на особые „вечера”, где читают, поют и проповедуют. Пение на первом плане. Поют простые, всем понятные и доступные духовные стихи, которые захватывают, увлекают, настраивают на молитвенный лад и даже вызывают у некоторых религиозный экстаз.

Не мешало бы и нам, по примеру сектантов, организовать у себя что-нибудь подобное, что заполняло бы праздничное время наших пасомых, вполне удовлетворяло их скромные потребности и, главное, что отвлекало бы их от сектантских радений.

Правда, в некоторых приходах и теперь уже устраиваются чтения, собеседования, которые играют довольно видную, культурную роль и способствуют религиозно-нравственному просвещению пасомых. Но нет самого главного, нет общего пения. Нет того, что разнообразило бы программу вечерних собраний, что захватывало и увлекало бы лиц всякого возраста, пола, положения и состояния.

Посмотрите, например, на сектантские собрания. Помещения прямо-таки ломятся от напора посетителей. И кого, кого тут нет! Тут и православные, и сектанты. Тут мужчины, и женщины, и дети. Все они толпятся здесь, все желают принять участие в общем чтении и пении.

Такой бы подъём духа, такую жажду общего пения, такой интерес к подобного рода вечерним молитвенным собраниям проявили бы, несомненно, и наши пасомые. Нужно только пойти к ним навстречу. Нужно дать им то, что давным-давно их трогает, увлекает и соблазняет.

Что же петь на этих собраниях?

– Гимны и псалмы. В древнехристианской церкви их пели, и они производили чарующее впечатление на всех верующих.

Блаженный Августин так говорит об этом:

„О, сколько я пролил слёз умиления, когда слушал гимны и песни, воспеваемые во славу Твою (Боже). Как глубоко потрясали меня голоса Твоей сладкозвучной церкви. В то время как эти сладкозвучные голоса пленяли мой слух, истина чистой струёй проникала в моё сердце, огонь благочестия воспалял мою душу, слёзы лились обильно, и мне сладко было от них. При необыкновенном единодушном усердии верующих введено в употребление – медиоланское церковное пение утешительных, назидательных гимнов и псалмов по примеру восточных церквей, чтобы народ не падал духом среди скорбей и тягостных испытаний, и с того времени доселе сохраняется этот обычай, и почти все церкви Твои на земном шаре последовали этому примеру”.

Вот эти-то гимны и псалмы, которые раньше пелись, а теперь только читаются, и надо положить на ноты, и приспособить их для простого народного пения.

Кое-что в этом направлении уже сделано. Так, Петербургский Епархиальный Миссионерский Совет издал маленькую десятикопеечную брошюрку, под названием „Слово жизни в духовных стихах, избранных и положенных на ноты для простого народа”, которою вполне можно воспользоваться для рекомендуемых целей. Кроме того, весьма часто гимны и духовные стихи встречаются ещё в „Приходском чтении” и в отрывном миссионерском календаре В. М. Скворцова. А также см. В. Лебедева: „Общее церковное пение. Народно-певческие хоры”. 1906 г. Ц. 40 коп.

Будем же приучать народ к хорошему, приятному пению. За границей, даже у нас в России, только не у нас, русских, а у финляндцев, латышей и эстонцев, существуют многочисленные хоровые общества. Значительная часть взрослых мужчин и женщин занята прекрасным делом. Досуг идёт не на пьянство, а на спевки и на самое пение. Кто сам не поёт и не способен научиться, слушает других, испытывает чистое удовольствие.

Народ наш любит петь и поёт много и охотно, только без толку, часто нелепо, противно. Кабацкая фабричная грубо-солдатская песня всё более и более распространяются в народе. Надо упорядочить песню, вообще самое пение.

В Петербурге, в Москве и в Одессе (Епархиальный Дом) уже делаются опыты всенародного пения не только в храме, за богослужением, но и вне храма, на вечерних собраниях. Впечатление тысячеголосого пения получается трогательное, возвышающее душу. Народ поёт с воодушевлением, вкладывает всю душу.

Пусть же такие хоры организуются не при одной-двух церквах больших городов, а по всей России, при всех храмах, школах, читальнях, и пусть чрез эти хоры наш народ лучше ознакомится с могучим славным церковным пением, которое так возвышает, облагораживает человеческую душу, наполняет её глубоким религиозным чувством и вызывает радость веры и потребность молиться.

Повторяем и заключаем, что без общего пения наша полемика с сектантами медленно пойдёт вперёд. Ибо до тех пор, пока только одни сектанты будут обладать этой могучею и заманчивою мерою, народ неудержимо будет рваться к ним на собрания и там увлекаться и заражаться „ветром богопротивных учений”.

Напротив, с организацией общего пения в наших приходах, крестьяне даже не заглянут на сектантские собрания. Они будут дорожить своими собраниями, своим пением, своими чтениями. Если же и будет подыматься вопрос о соблазне, то, во всяком случае, не православных, а самих сектантов.

Существенное примечание. Надо стараться, чтобы вне-богослужебное пение носило народный характер, чтобы народ понимал его, любил его, рвался к нему. Сектанты давным-давно заметили, что все их напевы, пересаженные с немецкой земли на русскую, не подходят к русскому народу, мало прививаются среди него, и потому озабочены теперь приисканием композитора, который бы переложил все их молитвенные гимны и псалмы на мотив народной, родной песни.

Пока они будут искать, мы не будем дремать, и сами возьмёмся за дело. Приблизим существующие напевы кантов, гимнов и колядок к народной русской песне и чрез это дадим им мощь, ширь и простор среди наших сёл и деревень.

Уже работают над этим делом наши пастыри. Уже кое-что издали. Например, священник О. Николай Матвеевич, Законоучитель Одесской 2-й Женской гимназии, выпустил в свет „Сборник хоров”. Канты, гимны, колядки, притчи и др. Выпуск 1. Киев. 1913 г. ²⁹¹.

Надо приветствовать такие издания, пойти навстречу автору в его плодотворном деле, помочь ему в издании дальнейших выпусков, ибо они необходимы в настоящее время и весьма полезны.