11. Признаки, по коим узнается Божественное происхождение Библии, как истинного слова Божия

Таковых признаков можно находить восемь. Вот они:

I. Высота Богооткровенного учения. Главнейшее содержание этого учения состоит в том, что Бог, по безграничному милосердию Своему, послал в мир, для совершения спасения согрешивших человеков, Сына Своего Единородного, и что Сей Сын Божий, для спасения грешников, воплотился, пострадал, умер, воскрес, вознесся на небо, воссел одесную Бога Отца и ниспослал Духа Святого; что Дух Святой освящает верующих, действуя в святых таинствах, и приготовляет их для вечной блаженной жизни на небе. Разум человеческий сам собою не мог дойти и никогда не дошел бы до того, чтобы ему изобрести столь высокое учение. Эта тайна превышает его силы и не может быть ему известна без Божественного откровения. «Мы проповедуем, – говорит св. ап. Павел, – Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, и Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость... проповедуем премудрость Божию втайне сокровенную... которой никто из властей века сего не познал» (1Кор. 1:23, 24, 2:7, 8), и которую Отец небесный утаил от премудрых и разумных» (Мф. 11:25). Такова в главных и общих своих понятиях эта великая тайна Божественного откровения. Но и частные понятия, входящие в состав ее, опять превышают силы разума человеческого и не могли быть изобретены им. Бог есть един по существу, но троичен в лицах: Бог – Отец, Бог – Сын, Бог – Дух Святой, – это опять премудрость Божия, втайне сокровенная, которой никто из людей, не озаренных светом откровения Божественного, не знал. Воплощение Сына Божия, при чем Божество не переменилось в человечество и само не поглотило человеческого естества, Его страдание, крестная смерть и проч., – это опять тайна Божия, превышающая разум человеческий. Освящение и обновление падшего человека благодатию Духа Святого, действующего в св. таинствах Церкви, – это опять премудрость Божия, превышающая разум человеческий.

II. Чистота Богооткровенного учения. Истины веры и правила жизни, содержащиеся в учении Божественного откровения, истекают из чистейшего ума Божия и потому носят на себе характер безусловной верности и непогрешимости, и чужды всякого обмана, лжи и неправды. Тогда как в учениях человеческих понятие о едином истинном Боге затемнилось до того, что люди называли Богом солнце, луну и звезды, даже и животных, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и гадам; тогда как лучшие умы философов, доходя до понятия о едином Боге, не могли вовсе отрешиться от языческого многобожия и к истинным свойствам Божиим примешивали ложные и не достойные Бога качества; – Божественное откровение проповедует нам, что Бог единый по существу, но троичный в лицах, по бытию Своему, есть Дух вечный и всесовершенный; по отношению к миру видимому и невидимому есть всемогущий Творец и Промыслитель; по отношению к роду человеческому в частности есть Отец, преисполненный безграничной любви и милосердия. А такое понятие о Боге и есть единственное, истинное, чистое и верное, вполне соответствующее своему беспредельно-высокому предмету, Здесь нет ни нелепых басен и сказок о богах многих, и их похождениях, как это встречается в ложных верованиях язычников, нет грубого материализма и пантеизма, как у многих других и новых философов; нет ничего, чтобы противоречило истинному понятию о Боге. Тогда как в учении о человеке разум человеческий, предоставленный собственным своим силам, во все времена, и древние, и новые, то беспримерно возвышал человека и обоготворял его, то низводил до ряда несмысленных животных, производя его от обезьяны и сравнивая с лягушками – но и в том и в другом случае уклонялся от истины, – Божественное откровение ясно учит, что человек сотворен от Бога лучшим существом на земле, украшен образом и подобием Божиим, имеет разумно-свободную душу; но что своевольно нарушил заповедь Божию, впал в грех, навлек правосудный гнев Божий на себя, а в таком состоянии греховном мог уподобиться и действительно уподоблялся в нравственной жизни своей скотам несмысленным; но что Отец небесный не забыл грешника, дал ему средство к спасению в единородном Сыне Своем и когда грешник обращается к Нему с покаянием и верою, Он с безграничною любовию приемлет его и дарует ему сокровища благодатные, возвращая первобытное достоинство и славу, и даже больше, чем он имел. А такое учение о человеке и есть единственно истинное, чистое и вполне соответствующее понятию о человеке. В законах нравственности нет ни одного закона, который бы не охранял и не возвышал достоинства существа нравственно-свободного. Самые тонкие оттенки грехов обозначены, указаны; и самые высшие стремления бессмертного духа нашего к нравственному совершенству не только указаны, но и объяснены в живом примере и образце. Не только запрещено дело дурное, но и слово, и чувство, и желание, и сокровеннейший помысл. Чистота нраственного совершенства требуется такая, что человек должен уподобляться Самому Богу: «Будите... совершенни, якоже Отец небесный совершен есть» (Мф. 5:48).

III. Пророчества. О важности пророчеств, как признаков истинного откровения, особенно много мест находится у прор. Исаи; так, например, обличая язычество, пророк прямо доказывает его несостоятельность из отсутствия в нем истинных пророчеств. "Приведите (говорит он, обращаясь к язычникам) ваши доказательства... Пусть ваши боги представят и скажут нам, что произойдет; пусть возвестят что-либо прежде, нежели оно произошло, и мы вникнем умом своим и узнаем, как оно кончилось, или пусть предвозвестят нам о будущем. Скажите, что произойдет в будущем, и мы будем знать, что вы боги... Но вы ничто, и дело ваше ничтожно» (Ис. 41:21, 24). «Где твои мудрецы? пусть они... скажут тебе; пусть узнают, что Господь Саваоф определил о Египте» (Ис. 19:12).

«Я Господь, это – Мое имя, и не дам славы Моей иному и хвалы Моей истуканам. Вот, предсказанное прежде сбылось, и новое Я возвещу; прежде нежели оно произойдет, Я возвещу вам» (Ис. 42:8, 9). В Новом Завете мы находим такой же взгляд на значение пророчеств. Сам Иисус Христос указывал на Свои предсказания будущего, как на признак, по которому ученики Его могли убедиться в Его божественном достоинстве. Так, напр., свое предсказание о предании Его одним из учеников, Христос сопровождал следующими словами: «Теперь сказываю вам, прежде нежели сбылось то, дабы, когда сбудется, вы поверили, что это Я» (Ин. 13:19). Равным образом, говоря о Своем отшествии к Отцу и будущем Своем пришествии, Иисус Христос присовокупил: «вот, Я сказал вам о том, прежде нежели сбылось, дабы вы поверили, когда сбудется» (Ин. 14:29). Какое важное вообще значение Иисус Христос приписывал пророчествам и их исполнению, это видно также из неоднократных указаний Его на ветхозаветные пророчества, как на доказательства истины Его учения и божественного Его достоинства: «И начен от Моисея и от всех пророк, сказаше има от всех Писаний яже о Нем» (Лк. 24:27). По примеру Спасителя и Апостолы в ветхозаветных пророчествах о Мессии и в исполнении этих пророчеств на лице Иисуса Христа видели самое сильное доказательство той же истины.

Не трудно понять, почему пророчествам всегда усвоялось такое важное значение в числе других признаков сверхъестественного откровения. Когда пророчество берется и рассматривается, как сверх естественный признак откровения, то под ним разумеется не вообще вдохновенное слово, исходившее из уст пророков, но частнее – чудесное предсказание чрез них будущего. В этом последнем смысле пророчество, по точному значению его, есть определенное предведение и предсказание будущих совершенно случайных событий, которые ни сами в себе, ни в своих сокровенных причинах, не могли быть предусмотрены из настоящего и с несомненною достоверностью предсказаны никаким ограниченным существом, а только по откровению всеведущего Существа могли быть сообщены кому-либо из людей.

В данном определении пророчества указаны все главнейшие черты, по которым оно есть явление в строгом смысле сверхъестественное. Мы определяем пророчество а) как предведение в отличие от предчувствий, которые случайно исполняются; мы называем б) далее пророчеством предсказание таких событий, которые не могли быть узнаны из настоящего, т. е. предсказание такого будущего, которое имеет свою причину не в физической необходимости, а – в свободе божественной или человеческой; предсказание будущего, которое необходимо происходить из известной причины и как бы в зародыше существует уже вместе с своею причиною в настоящем, не относится к пророчествам. Мы усвояем, наконец, в) значение пророчества только определенному предсказанию будущего в противоположность темным, особенно же двусмысленным и неопределенным намекам на него¹⁸. Относительная неясность может быть присуща в известной степени и истинному пророчеству; это имеет свою причину в том, что в пророческом видении пророку открывается иногда не целостный образ будущего, но только отдельные части целого. Поэтому и говорит ап. Павел: «отчасти пророчествуем» (1Кор. 13:9). Кроме того, будущее, которое пророк созерцает в своем видении как настоящее, он изображает для своих современников под видом образов, заимствованных из настоящего и прошедшего. Отсюда большая часть пророчеств имеет прикровенный, символический, таинственный характер. Однако же, при относительной неясности в частных и второстепенных вопросах, никакое истинное пророчество не может быть неопределенным и двусмысленных в главном и существенном своем содержании¹⁹. (Сост. по книге проф. Н. Рождественского – «Христ. апол.» т. II, стр. 109–172).

IV. Чудеса. Важное значение чуда для убеждения в истине и достоверности Божественного откровения явствует: а) из самого понятия чуда, как действия, могущего произойти только от одного Бога; б) из понятия о божественной премудрости, с которой несовместимо употребление чудесной силы для подтверждения заблуждения; наконец в) из общечеловеческого сознания, которое в чуде признает сверхъестественное знамение во свидетельство истины.

В чуде, как самом очевидном и доступном доказательстве, Иисус Христос прежде всего искал свидетельства божественности Своего посланничества (Мф. 11:4, 5, 12:28; Ин. 5:36, 10:25, 38, 11:42 и т. д.); в нем также искали опоры для себя и для своей проповеди и св. апостолы (2Кор. 12:11, 12; 1Кор. 9:1; Гал. 1:15–17, 3:1–5; Деян. 11:17 и др.). Ап. Павел говорит: «ибо не осмелюсь сказать что-нибудь такое, чего не совершил Христос чрез меня, в покорении язычников вере, словом и делом, силою знамений и чудес, силою Духа Божия, так что благовествование Христово распространено мною от Иерусалима и окрестности до Иллирика» (Рим. 15:18, 19). «Ибо у меня ни в чем нет недостатка против высших Апостолов, хотя я и ничто. Признаки апостольства оказались пред вами всяким терпением, знамениями, чудесами и силами» (2Кор. 12:12).

Что же такое чудо?

Для точнейшего определения понятия чуда приведем главнейшие наименования, которыми оно обозначается в Св. Писании. Чудеса называются в Св. Писании иногда силами («du'namei_s») для означения несомненного обнаружения в них высших божественных сил, божественного могущества: «Род роду будет восхвалять дела (du'namei_s) Твои и возвещать о могуществе Твоем» (Пс. 144:4), «Иисус разуме в себе силу исшедшую от Него» – (при исцелении кровоточивой жены) (Ср. Мф. 14:2; Мк. 5:30); иногда – дивными делами («Ta'rata fauma'sia») как явления поразительные, чрезвычайные, невольно возбуждающие наше удивление и изумление: «дивна дела Твоя, Господи» (Пс. 138:14): «это – от Господа, и есть дивно в очах наших» (ср. Пс. 117:23); – иногда наконец – знамениями («shmei~a»), как факты многовыразительные, полные значения для уразумения сверхъестественной божественной силы и помощи, являемой в них. Этот троякий способ наименования чуда, употребляемый в разных местах Св. Писания для означения разных сторон чуда, совмещается в некоторых местах Св. Писания например: «как мы избежим (наказания), вознерадев о толиком спасении, которое, быв сначала проповедано Господом, в нас утвердилось слышавшими от Него, при засвидетельствовании от Бога знамениями и чудесами, и различными силами» (Деян. 2:22; 2Кор. 12:12 и Евр. 2:3, 4).

В виду всего вышесказанного точное определение чуда будет следующее: чудо есть внешнее поразительное явление, имеющее истинную причину свою вне естественных сил и законов природы – в сверхъестественном действии божественного всемогущества, и по своей цели, в отношении к людям, способствующее достижению их религиозно-нравственных интересов²⁰.

Многие спрашивают: отчего ныне редки чудесные знамения? Чудеса вочеловечившегося Бога составляли собою величайшие вещественные благодеяния, какие только может представить себе человечество. Однако, не смотря на благотворность, святость, духовное значение чудес Христовых, – эти чудеса были только дарами временными. Видимые дары были раздаваемы человекам, порабощенным чувственности, чтоб они уверовали в существовании даров невидимых, и приняли их. Чудесные знамения извлекали из пропасти неведения и чувственности, приводили к вере: вера сообщила познание о благах вечных и внушала желание приобрести их. При споспешестве дивных знамений апостолы быстро распространили христианство по вселенной: знамения были ясным и сильным доказательством христианства и для образованных народов, и для народов, погруженных в невежество и варварство. Когда же насаждена была повсеместно вера, насаждено было слово: тогда отъяты знамения, как окончившие свое служение. Они перестали действовать в обширном размере, и повсюду совершали их редко избранные святые Божии. С течением времени знаменосные мужи постоянно умалялись. «Отчего, говорят некоторые, ныне нет знамений? Ответ мой, – говорит св. Иоанн Златоуст, – на это выслушайте с особенным вниманием, потому что предложенный мне здесь вопрос я слышу от многих, и часто, и всегда. Почему тогда все, принимавшие Крещение, начинали говорит на иностранных языках, а ныне этого не бывает?.. Почему ныне отнята и взята у человеков благодать чудес? Совершает это Бог, не подвергая нас бесчестию, но даже предоставляя нам большую честь. Каким же образом? Я объясню: люди тех времен были скудоумнее, как только что отвлеченные от идолов, ум у них был дебелый и тупой, они были погружены в вещественное и преданы ему, не могли представить себе существования даров невещественных, ниже знали значение духовной благодати, что все приемлется одною верою: по этой причине были знамения. Из даров духовных одни невидимы, и приемлются лишь верою, другие же соединены с некоторым знамением, подверженным чувствам, для возбуждения веры в неверующих. Например: прощение грехов – дар духовный и невидимый: мы не видим телесными очами нашими, каким образом очищаются наши грехи. Очищается душа, но душа невидима для очей тела. И так очищение грехов есть духовный дар, немогущий быть открытым для очей тела; способность же говорить на иностранных языках, хотя и принадлежит к духовным действиям Духа, но вместе служить и знамением, подверженным чувствам, почему легко может быть усмотрено неверующими: невидимое действие, совершаемое внутри души, делается явным и показывается посредством наружного языка, который слышим. По этой также причине говорит Павел: «Коемуждо же дается явление Духа на пользу» (1Кор. 12:7). – Итак я в знамениях не нуждаюсь: почему это? Потому что научился веровать благодати Божией и без знамений. Неверующий нуждается в доказательстве, но я, верующий, нисколько не нуждаюсь ни в доказательстве, ни в знамении; хотя не говорю на иностранных языках, но знаю, что я очищен от греха. Прежние не верили, доколе не получали знамения. Знамения давались им, как доказательство веры, которую они принимали. Итак давались знамения не верующим, но неверующим, чтоб они соделывались верующими; так говорит и Павел: «знамения суть не верующим, но неверным»²¹ (1Кор. 14:22)» (1-я Беседа св. Иоанна Златоустого на Пятидесятницу).

Возможность в откровении чудес. Чудеса – это события в природе или естестве (_fu'su_s) сверхъестественные, т. е. такие, которые превышают силы и законы самой природы, а могут быть совершаемы в ней только силою высочайшею, божественною.

Сомневаться в возможности чудес нет ни малейшего разумного основания. Чудеса были бы невозможными только в трех случаях: когда бы существовали неодолимые препятствия к этой возможности или со стороны самих чудес (т. е. в самом понятии об них), или со стороны природы, в которой должны совершаться они, или, наконец, со стороны единственного Виновника их – Бога. Но со стороны самих чудес такого препятствия нет: в понятии о чудесах, нами составленном, нельзя указать ни малейшего внутреннего противоречия, несообразности. Мы не говорим, что чудеса суть действия сверхъестественные, превышающие силы и законы природы, и однакож совершаемые этими самыми силами и по этим самым законам: тогда было бы очевидное противоречие в понятии, и чудо было бы по существу своему невозможно. Но говорим, что это суть события сверхъестественные, совершаемые силою сверхъестественною же; значит, в действиях допускаем не более, как сколько есть в причине, и следовательно утверждаем совершенно возможное и физически и логически. Со стороны природы препятствия также быть не может: природа находится в безусловной зависимости от своего Творца. От него она получила известные силы, известные законы; но могла получить и другие, если бы Творцу угодно было даровать их ей; от Него она получила известное направление и течение всей своей жизни, известный образ деятельности своих сил и законов; по Его же воле может допустить в себе и всякую перемену: в этом отношении, можно сказать, она совершенно безразлична. Теперь, например, солнце и все тела небесные, по данным им от Бога силам и законам, движутся в небесных пространствах; но все эти тела могут и остановиться, если Бог захочет остановить их Своею высочайшею силою, как подчиненные Ему безусловно, а это будет чудо. Пример подобного, хотя в меньшем размере, часто случается пред нашими глазами: мы часто видим, что машина, находящаяся в полном распоряжении машиниста, движется с известною быстротою, по силе паров и законам механики; но эта машина может и остановиться, как только машинист захочет ее остановить, а потом, по воле его, она может снова начать свое движение, и так далее... Напрасно указывают на то, что законы природы неизменны и непреложны, а чудеса будто бы изменяют их и нарушают: это несправедливо. Чудеса не изменяют и не нарушают законов природы, а только на время, останавливают их течение, и притом останавливают в каком-либо частном случае и месте, привнося здесь нечто сверхъестественное; а временная остановка машины рукою машиниста ужели как-нибудь изменяет и нарушает законы механики, по которым машина двигалась дотоле? Как прежде, так и после какого-либо чудесного случая, законы природы остаются те же, и совершают свой естественный ход; даже в то самое время, когда они останавливаются в одном каком-либо случае и месте, во всех других местах они безостановочно продолжают свое обычное действие: когда, например, в одном месте, по воле Божией, огонь не жжет, вода не топит и т. п. – во всей остальной, обширнейшей области бытия эти стихии действуют согласно с своими естественными свойствами.

Напрасно также утверждают, что чудеса в природе несообразны с совершенством природы, когда они заставляют допускать, будто ее естественные силы и законы не достаточны для ее целей и нуждаются в пособии сверхъестественном: чудеса предлагаются нужными совсем не для целей природы, которая, действительно, всегда может достигать их своими естественными средствами, данными от Бога, а собственно, для целей человека, и притом самых высоких и даже сверхъестественных: именно для того, чтобы теперь, когда человек, нарушив первобытный союз с Богом, находится в неестественном состоянии, и крайне нуждается в сверхъестественном откровении, мог он, по этим чудесам, всегда узнать истинное откровение и убедиться, что здесь неоспоримо действует Бог. Наконец, нельзя указать никаких препятствий к возможности чудес и со стороны Бога: действовать в природе Он всегда может, хотя и даровал ей отдельное бытие, – как и действует Своим постоянным Промыслом; действовать именно сверхъестественно, т. е. производить в ней дела, превышающие силы и законы самой природы, также может, потому что всемогущ. Премудрость Его этого не возбраняет: ибо чудеса оказываются нужными для высочайших целей религии; благость бесконечная – тоже не возбраняет: ибо чудеса оказываются нужными для бедствующего человека, падшего и немогущего восстать. Словом: чудеса или сверхъестественные действия Божии в мире точно так же возможны вообще, как в частности возможно сверхъестественное откровение²².

V. Могущественное действие слова Божия на сердца людей.

Слово Божие столь мощно влияет на сердца человеческие, что многие, многие миллионы людей пробудились чрез него от греховного и беспечного сна своего и обратились ко Христу. Когда, например, Предтеча Господень Иоанн воззвал к народу на берегах Иордана – «покайтеся! приблизилось бо царствие небесное...» (Мф. 3:2), то многие, говорится, исповедовали грехи Свои и крестились от него в Иордане. Или когда однажды блаж. Августин, проведший молодость свою в порочных удовольствиях, услышал во храме чтение из Апостола, призывающее оставить козлогласование и пьянство, прелюбодеяние и студодеяние, и облечься Господом нашим Иисусом Христом (Рим. 13:13, 14), то эти слова так глубоко запали в душу его, что с этих пор он переменил свою порочную жизнь и сделался великим и блаженным учителем (для всех последующих времен) гибельных последствий греха и спасительных последствий божественной благодати. Или когда однажды Антоний Великий услышал во храме слова Евангелия: если хочешь быть совершенным, продай имущество свое, раздай деньги бедным и будешь иметь сокровище на небеси (Мф. 19:21), то немедленно так и поступил, удалился потом в пустыню, и сделался величайшим подвижником.

Но если мы обратим внимание на первые опыты апостольской проповеди, то будем даже поражены чудесным действием слова Божия: в день пятидесятницы, тотчас по сошествии Св. Духа на апостолов, ап. Петр произнес свою вдохновенную речь пред многочисленным народом, привлеченным великим событием дня, и вследствие его проповеди, три тысячи человек явились уверовавшими в Иисуса Христа (Деян. 2:41).

VI. Чудесное распространение христианской веры. – «Дело сие, т. е. распространение веры христианские, – богословствует святитель Тихон, – подлинно велико и чудно, и непрестанно во всех концах земли, на востоке и западе, на севере и полудни, всем вопиет безгласно: есть Бог, Который все может; есть Бог, Который из тьмы свет творит; есть Бог, Который хощет всем человекам спастися и в разум истины приити; есть Бог, Который послал Христа Своего в мир обратить заблудших и привесть к Себе удалившихся человеков. Сие великое и чудное дело, как перстом – указует на Бога всесильного, преблагого, премудрого. Ибо –

во 1, кто были те, кои обратились к вере во Христа? – язычники, хитростию, мечтаниями и привидениями диавольскими прельщенные, закосневшие и утвержденные в нечестии идолопоклонническом. Надобно быть здесь свету вышеестественному, который душевные их очи просветил и тьму и прелесть показал.

Во 2, к кому обратились язычники от своей прелести? – ко Христу, от них никогда неслыханному, от иудей отверженному, на кресте распятому, между двумя разбойниками повешенному и умерщему; признали единого истинного и триипостасного Бога те, которые в многобожии закоснели и состарились; поверили небесным и вышеестественным тайнам, оставили плотоугодное и беззаконнное житие, суеты и пышности мира сего и возлюбили смиренное и добродетельное житие Христово.

В 3, чрез кого толикие народы, яко дикие звери, в веру христианскую обращены? – чрез дванадесять апостолов. Чем обращены? – не оружием, но словом. Кто они были? – невежи и люди препростые. Уму человеческому непонятное дело сие.

В 4, сколько и какие препятствия поставлял враг растущей вере Христовой, каких не изобретал мучений для ее благовестников и для верующих! но ничего не успел он: рассыпался весь совет злый... Божие то дело было; сила Божия так действовала!.. видим, – заключает святитель Тихон, – сколько свидетелей о Боге и Его всемогуществе! – сими мыслями воспользуйся при размышлении об истине и небесном происхождении христианского учения» (Из «Сокр. духовного»).

Да, поразителен факт распространения основанной Иисусом Христом религии. Вопреки всякой человеческой вероятности, наперекор мудрости языческих философов и могуществу языческих властей, христианство, распространяемое вначале немногими Галилейскими рыбарями, разрушило в самых могущественных и образованных центрах древнего мира языческие храмы до их основания, ниспровергло нечистые алтари, вытеснило из каждого двора и каждой хижины поклонение ложным богам. Весь образованный мир признает в настоящее время власть Евангелия. Как предмет истории – успех христианства по меньшей мере поразителен, а как исполнение предсказания Его Основателя – он очевидно чудесен. Евангелие теперь переведено на сто пятьдесят наречий, существующих от одного конца земли до другого: какая другая книга с самого сотворения мира была когда-либо читаема или даже известна хотя бы то в пятой части этого пространства? Каковы бы ни были мнения людей относительно этих причин: торжество Христовой веры подтверждает, что учение, столь изумительно распространившееся из самого тесного уголка мира и одержавшее такую изумительную победу и притом совершенно согласно ясному предсказанию об этом его Основателя, имеет началом своим божественное вдохновение, ниспосланное Тем, Кто есть первая великая Причина²³

VII. Благотворное влияние слова Божия на человечество. Господь наш Иисус Христос сказал: "всякое древо доброе приносит и плоды добрые, а худое древо приносит и плоды худые» (Мф. 7:17). Прилагая этот признак к Библии, мы замечаем, что оно, как истинное слово Божие, принесло неисчислимые благотворные плоды человеческому миру. Не будем говорить о том, что ветхозаветное откровение было светом и жизнию для еврейского народа и поставило его на недосягаемую высоту в религиозно-нравственном отношении среди язычества, погрязшего во мраке грубого идолопоклонства и безнравственности. Скажем только несколько слов о благотворном влиянии христианства на жизнь государственную, семейную и личную.

Прошло уже почти девятнадцать столетий с тех пор, как исполнилось время, когда Иисус Христос явился на земле, воплотившись от Св. Духа и Девы Марии, родившись в маленьком Иудейском городке Вифлееме, чтобы спасти падший человеческий род от греха и смерти, и чтобы открыть неиссякаемый источник праведности и жизни. Тысячелетия с нетерпением ожидали Его пришествия на землю, как исполнения надежды всех народов, и тысячелетия уже возвещают Его славу и распространяют могущественное Его владычество. Для благороднейших и лучших людей всего мира и всех народов Он составляет не только предмет чистейшей любви и искреннейшей благодарности, но и предмет божественного поклонения и обожания. Тысячи мучеников с радостию отдали за Него в страшных мучениях жизнь свою, чтобы иметь участие в вечноблаженной жизни с Ним за гробом. Его имя стоит выше всякого имени, которое только может быть названо на небе и на земле – Он есть единственное имя, в котором грешник может найти блаженство. Он есть виновник нового творения, путь, истина и жизнь. Он пророк, первосвященник и царь обновленного человечества.

Лишь только Евангелие стало распространяться в мире, оно принесло этому миру, его не понявшему и в начале со всем ожесточением его преследовавшему, неисчислимые благодеяния.

Влияние христианства на государственную жизнь. Когда при Константине Великом христианство утвердилось в римской империи, то государственными законами запрещены были гладиаторские битвы, эти убийства, совершавшиеся для удовольствия потерявшей человеческое достоинство публики, равно как и исполнение в театрах безнравственных представлений; до известной степени ограничены были брачные разводы, которые прежде совершались по самым незначительным поводам; уменьшена была также прежде неограниченная власть отцов над своими детьми (по которой они могли подвергать их смерти и продавать в рабство); стали по человечески обращаться с пленными; отменены были ужасные роды смертной казни; всем известные, до тех пор открыто терпимые ужасы, как-то: принесение в жертву людей, кровавая месть, убийство, публичная безнравственность и бесстыдства, повсеместно теперь запрещены были законом под страхом казни; образование – эта высшая потребность человеческого духа, это благороднейшее его стремление к духовному свету в древнем греко-римском мире было преимуществом высших, богатых классов. Только в редких и счастливых случаях его получали немногие отдельные лица из низших классов. Христианство, имевшее в виду всего человека без различия его происхождения и положения, проповедавшее и проповедующее возможность и необходимость бесконечного усовершенствования человеческого духа во всех доступных ему областях, в особенности же в области духовно-нравственной, открыло всем широкую дверь к умственному свету и истинному просвещению.

Влияние евангельского учения на семейную жизнь. Учение евангельское положило для нашей домашней и семейной жизни истинное основание и распространило на нее самый благотворный свет. Христианство освятило брак: союз между мужем и женою получил свое истинное значение только тогда, когда сделался образом союза между Христом и Его церковью. Тогда как у язычников господствовало многоженство, также как оно и теперь существует у магометан, христианство осудило его навсегда. Этой мерой оно освятило неразрывность брака, потому что союз между Христом и Его церковью неразрывен. Муж и жена составляют одну плоть, и «что Бог сочетал, то человек да не разлучает» (Мф. 19:6). Нападение на неразрывность брака есть вместе с тем, как это в наше время всем известно, нападение на христианскую церковь. Христианину обязана женщина тем положением, которое она теперь занимает по праву. Жены даже самых образованных язычников жили в состоянии рабства и угнетения; сидя взаперти среди своего дома-тюрьмы, они влачили бедственную жизнь одичалости и отупения. Только Иисус Христос разорвал тяготевшие на женщинах оковы и снял лежащее на них проклятие. Не стыдясь называть одну из них Своею Матерью, Он возвысил весь род их. Как мужчинам, так равно и женщинам Он возвестил спасение и избавление от грехов. Он допускал их в Свое общение, и равно оказывал им Свою любвеобильную и чудодейственную помощь. Женщины провожали Его тело, когда Его ученики разбежались. Женщины до самого конца стояли у Его креста, и потом первые услышали у гроба весть о Его воскресении. С христианством женщина стала радостию и украшением своего мужа, верною матерью его детей, перлом и сокровищем всего дома. С христианством девицы стали слугами обществу, сестрами милосердия во всех несчастиях, так что язычник даже в удивлении должен был воскликнуть: «Что за жены у этих христиан!» (Слова Ливания, наставника св. Иоанна Златоуста).

В какие же отношения поставило христианство мужа и жену друг к другу? Муж глава своей жены, ее повелитель, но не в смысле тирана, а в смысле терпеливой, кроткой любви, как Христос возлюбил Свою церковь и предал Себя за нее. Жена подвластна своему мужу, но не со страхом и трепетом, а по добровольной и радостной любви, также точно, как церковь Иисуса Христа ищет чести и радости в том, что она может служить и повиноваться своему любимому Жениху! В какие отношения друг к другу поставило христианство родителей и детей? Древние язычники воспитывали своих детей, как будущих граждан и государственных людей; христиане же воспитывают их, как людей Божиих и как граждан неба. Основанием всего христианского воспитания служит и останется навсегда слово великого Друга детей: «пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное» (Мф. 19:14), и вся христианская педагогика заключается именно в послушании этому слову, чтобы и словом и делом, примером и увещанием воспитывать детей в наказании и учении Господнем. К семейству принадлежат и слуги дома: язычество знало только рабов. С рабами обращались не как с людьми, а как с какою-либо вещью, которою можно было располагать по своему произволу. Языческий господин имел неограниченную власть над жизнью и смертью своего раба. Один расточительный римлянин, Лукулл, велел их откармливать для того, чтобы кормить ими морских рыб. Не было жестокости, которая не позволялась бы над ними; в старости или в тяжкой болезни их или изгоняли, или даже убивали. Христианству принадлежит честь уничтожения рабства миллионов наших братьев без войны и восстания, И если ему до сих пор не удалось окончить это дело, то придет время, когда Богочеловек, делающий нас истинно свободными, разрывающий все цепи греха, и в Своей церкви окончательно разобьет все оковы рабства.

Таким образом христианство поставило на истинное основание государственную и семейную жизнь.

Влияние евангельской проповеди на личную жизнь человека. Евангелие есть источник умственного и нравственного света для каждого христианина; оно есть тайна довольства нынешнею жизнию при всех ее бедствиях, указывая всем и каждому на вечное блаженство. За Крестом всюду следуют плуг, торговля и ремесла, искусства и науки. Если взять в руки карту и обозреть все страны света, то нельзя не сознаться, что самые образованные народы – народы христианские. Когда один негритянский король желал узнать тайну величия Англии, королева Виктория не показала ему своих гордых кораблей, своей богатой казны, своих храбрых воинов, своих нагруженных пристаней. Она переслала ему Библию с словами: «Слово Божие составляет тайну величия Англии». Не христианская ли вера возвестила и осуществила учение о благороднейшей любви человека к человеку? Христианство напоминает богатым всю их бедность перед Богом и увещевает их к смиренной любви и к милосердию. Вся языческая древность отличается грубо животным эгоизмом и бессердечною холодностию в отношении к бедным и слабым. Даже великий греческий философ Платон советует не кормить больных, так как они уже не могут быть ни к чему полезными. Евреи ограничивали закон любви к ближнему, как показывает притча о милосердом самарянине, лишь своими соотечественниками и единоверцами. Под Крестом христиане братски простирали друг к другу руки. Под Крестом Христа забыли они различие званий, состояний и образования. Дела милосердии и самоотверженной любви – лучшее и драгоценнейшее украшение христианской веры. Богадельни и больницы, сиротские, вдовьи и странноприимные дома были основаны христианами. Ведь это был никто другой, как Сам Иисус Христос, Которого они кормили в голодном, поили в жаждущем, одевали в нагом, посещали в бедном и заключенном. С удивлением замечали язычники: «Смотрите, как любят друг друга христиане!» – и даже самый ненавистный враг христиан, император Юлиан – Богоотступник, должен был сознаться, что эти галилеяне кормят не только своих больных, но и наших. И эта милосердая любовь оставляет свои благие плоды во всей истории христианской церкви. Эта любовь озаряет своим светом жизнь многих угодников Божиих. Эта любовь встречается нами и теперь в домах и приютах, призревающих бедного и больного, беспомощного и заблудшего, покинутого и бесприютного, эта любовь и теперь побуждает вестников евангельского мира оставлять отечество и родительский кров и странствовать по сушам и морям, презирая все труды и опасности, для того, чтоб и беднейшим из бедных, несчастным язычникам, погибающим во мраке невежества и греха, принести луч евангельского света.

Но все исчисленные блага, дарованные человеку вследствие воплощения Сына Божия, ничто в сравнении с величайшим, безмерно великим благом, которое состоит в отпущении грехов и вечной блаженной жизни за гробом под условием веры, добрых дел и повиновения церкви. Все земные блага меркнут пред этим безмерным сокровищем, как меркнут свечи днем в комнате пред ярким солнцем. Да во Христе Иисусе мы имеем прощение грехов, спасение, жизнь и вечное блаженство. Не должны мы забывать при этом, что закваска, проникающая весь мир, еще свежа и действует только несколько столетий в жизни и истории народов. Не должны мы забывать также, что благодатная сила христианства задерживается грехами его друзей и врагов, невежеством и злобой, упрямством и глупостью. Все это облака, облегающие солнце и заграждающие его свет. Пусть это солнце по временам омрачается тучами и бурями; пусть лучи его скрываются по временам густыми затмениями и зимними ночами: но будет ли оно заслонено мглою или ночью, свет его не погаснет во веки и, прорвавшись вновь, с отдаленнейшего края небес достигнет до другого, так что никто не скроется от теплоты Его (Пс. 18:7).

VIIІ. Чудесные действия христианства в людях. Ознаменовавши бесчисленным рядом чудес самое появление свое в мире, христианство с тех пор уже никогда не переставало свидетельствовать о себе подобными же чудесами. То, что представляет нам история Христа Спасителя в доказательство божественности Его религии, что представляет потом история св. апостолов, то же самое находим мы и во всей истории Его церкви.

1) Господь Иисус, как Богочеловек, и св. апостолы, как облеченные от Него силою свыше, отличались высочайшею мудростию, которой они не приобретали никакими человеческими средствами: были в церкви Христовой и впоследствии мужи, которые без всякого мирского образования посрамляли и удивляли своею мудростию самых великих мудрецов языческих, имели дар сердцеведения, могли видеть пришествия, отделенные от них великими пространствами и под.²⁴.

2) Господь Иисус и, последуя примеру Его, св. апостолы отличались высочайшею святостию, необыкновенным самоотверженным из любви к Богу и ближним: многие христианские девственники и всех последующих веков, бесчисленные христианские мученики и мученицы, христианские подвижники, аскеты, столпники, юродивые, молчальники и другие также представили образцы изумительного, почти невероятного самоотвержения и совершеннейшей любви к Богу и ближним.

3) Господь Иисус и св. апостолы совершили многочисленные чудеса: в церкви Христовой дар чудотворений не прекращался никогда; вся история ее и в особенности история бесчисленных подвижников ее преисполнены чудесами²⁵. Чудотворные мощи и останки святых, чудотворные иконы и чудесные действия самой воды, освященной церковию, какие мы видим и в наши времена, служат очевиднейшим доказательством той же непреложной истины.

4) Господь Иисус и св. апостолы пророчествовали; дар предвидения находим в церкви и во все последующие времена. В числе святых известен даже особый класс людей, именуемый церковию прозорливыми за их многоразличные предсказания и прозрения во глубину души человеческой...

Словом: и в настоящее время, рассматривая внимательнее судьбу христианства, мы можем находить в ней те же неоспоримые свидетельства его Божественного происхождения, какие представлял на это Сам Христос Спаситель. И каждый христианин, в особенности, если только решится быть и действительно соделается истинно верующим, может на самом себе дознать, подобно другим истинным христианам, всю силу этих свидетельств, т. е. может стяжать от Господа и высочайшую мудрость, и дар чудотворений и предведения, и совершать великие подвиги самоотвержения из любви к Богу и ближним (Мф. 7:20; Ин. 7:17; 1Ин. 2:27). (Составл. по сочин. «Истина и величие христианства» Ците, «Апологетике» Эбрарда и «Введению в прав. богословие» митрополита Макария и др. источникам).