Г. О некоторых церковных чтениях

С греческого языка паримиа собственно значит: притча, пословица, т.е. такое изречение, которое, заключая в себе или наблюдения над нравами и поведением людей или правило нравственности, общежития, благочестия и богопочитания, высказывается в самых коротких, резких, а иногда загадочных словах. У нас таких притчей или пословиц много в ходу, например «век живи, – век учись» и т.п. В древности такой образ речи был самый обыкновенный. За глубокую мудрость притчей их собирали, записывали и таким образом составлялись целые книги их. Несколько таких книг вошло в состав Библии, именно: «Притчи (паримии) Соломоновы», т.е. составленные и собранные еврейским царем Соломоном²¹, книга Премудрости Соломоновой и книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова. В церковном употреблении под словом парамиа разумеется чтение, выбранное из той или другой книги ветхого завета, в котором или вообще раcсказывается, что было от начала мира, или в частности заключается пророчество о том или другом событии, или есть какое-либо сходство между тем, что было в древней – еврейской истории и что совершилось в церкви Христовой; или указываются какие-либо общие черты у подвижников веры и благочестия ветхозаветных и новозаветных; или, наконец, которое может благотворно и сильно действовать на дух и нравственное настроение православного христианина.

Но почему, при таком разнообразии выбора, все эти чтения усвоили себе одно общее название паримий?

Можно думать, что первые христиане, которых встретили такие жестокие и ничем незаслуженные гонения, такая ожесточенная злоба от врагов креста Христова, нередко обращались за советами и поучениями к древним изречениям мудрости, т.е. к паримиам Соломоновым, и читали их в собрании верных. Провожать на вечный покой истерзанные останки братьев во Христе, готовиться самим к тому же, – это было для них дело чуть не каждого дня. А при этом сколько в воспоминание уже отшедших ко Христу, столько и в собственное утешение и подкрепление, как близко и естественно было вспомнить и читать: «души праведных в руке Божией и не коснется их мука. В глазах безумных они кажутся умершими и смерть их кажется позором. Даже для нас их отшествие – скорбь, а они в мире. Потому что если в глазах человеческих они и принимают муки, но их надежды полны бессмертия. Выстрадав непродолжительное время, они получают чудные награды, потому что Бог испытал их и нашел достойными Себе. Как золото в горниле Он испытал их, и как чистейшее благовоние жертвы, принял их²². Праведные живут вечно и у Господа награда им. Они получат царство блаженства и венец славы из рук Господа»²³ и т.п. Конечно, эти чтения не ограничивались одними паримиями Соломона, а читались и другие книги подобного содержания; но как паримии могли идти прежде или читаться чаще, то за всеми такими чтениями и могло сохраниться одно общее название паримий. Впрочем, это одна догадка, а ясных и точных указаний, почему все чтения из ветхого завета называются паримиями (или паремиями, как называются они в богослужебных книгах), нет нигде.

Чтение паримий – принадлежность собственно вечерних богослужений. Нет ни одного праздника бденного или полиелейного, на вечерне которого не читались бы паримии. Обыкновенное число их три; но в три величайшие праздника: Пасхи, Рождества и Богоявления Господня, число их увеличивается. Именно, в навечериях: Пасхи – 15 паримий; Рождества Христова – 8; Богоявления – 13. Великим постом для чтения паримий, как и для всего, свой особенный распорядок. Именно: на шестом часе паримиа, на вечерне по две, из которых первая всегда из книги «Бытия»; вторая из книги «Притчей». В Великий четверг, вместо шестого, паримиа на первом часе; в Великую субботу – на утрени после славословия.

Чтобы иметь более ясное понятие о значении и содержании паримий, укажу здесь на некоторые. Так, например, в навечерии Пятидесятницы читаются паримии: первая из книги Чисел²⁴. В ней описывается древнейшее явление Духа Божия на семидесяти мужах, избранных на помощь Моисею, – явление, в котором видно сходство, в явлениях Духа на апостолах, богоизбранных причастниках благодатных сил великого пророка, прообразованного Моисеем (Господа Иисуса Христа). Вторая из пророчества Иоилева²⁵. В ней слышим те самые слова божественного пророчества, которыми апостол Петр, в день сошествия Святого Духа, объяснял удивленному народу таинство настоящего великого события: это – обетование об излиянии Духа на всяку плоть, на сынов и дщерей, на старцев и юношей²⁶. Третья из пророчества Иезекиилева²⁷. В ней предвозвещаются верующим очистительные духовные воды, дарование духа нового вместо ветхого, и сердца плотяного, вместо каменного, и обещается Дух Божий, чтобы мы ходили во оправданиях Господа, сохраняли судьбы Его и были избранным Его народом. Так и во все двунадесятые праздники читаются такие места из книг ветхого завета, которые имеют какое-либо отношение к празднуемому событию.

А чтобы иметь понятие о паримиах, собственно так называемых, т.е. о притчах, собранных Соломоном, то выпишу несколько мест из его книги «Притчей».

«Поди, ленивец, к муравью, посмотри на поведение его и будь умен. Нет у него ни судьи, ни надзирателя, ни владетеля, но он летом заготовляет себе хлеб; во время жатвы собирает себе корм. Долго ль ты, ленивец, будешь спать? Когда ты пробудишься от сна своего? Не много поспишь, не много подремлешь, не много, сложив руки, полежишь. А тут и не увидишь, придет к тебе бедность, как наездник, и нищета, как вооруженный разбойник» (Притч. 6:6–11).

«Заповедь (Божия) – светильник; ученье – свет; уроки образования – путь жизни» (ст. 23-й. Так говорит и наша пословица: «ученье – свет, неученье – тьма»).

«Мудрость лучше жемчуга, и все драгоценности не сравняются с нею» (Притч.8:11).

«Держащийся учения идет к жизни, а небрегущий об образовании себя заблудится» (Притч.10:17).

«Во множестве слов не миновать греха; а кто удерживает уста свои, тот умен. Язык праведника – отборное серебро; а сердце беззаконных ничего не стоит» (Притч.10:19, 20).

«Придет гордость, придет и срам; со смиренными мудрость» (Притч.11:2).

«Кто срамит другого, тот не умен; разумный человек молчалив».

«Кто запирает хлеб, того клянут люди; а на главу раздающего сыплется благословение» (Притч.11:26).

«Кто презирает учение, тот в нищете и в бесславии, а кто любит образование, тот будет в чести» (Притч.13:18).

«Праведность возвышает народ, а беззаконие – уничтожение народа».

«Лучше поданная на стол зелень, и при ней дружба, нежели откормленный бык и при нем неприязнь» (Притч.13:15, 20, 34).

«Лучше немногое с правдою, нежели множество доходов беззаконных» (Притч.16:8).

«Укрощающий гнев лучше храброго, и владеющий духом своим лучше завоевателя городов» (Притч.16:32).

«Лучше сухой кусок хлеба и при нем согласие, нежели дом, полный богатства – с раздором».

«Разумного сильнее трогает выговор, нежели когда глупого сто раз побьешь».

«Кто дает ответ, не выслушав, у того выйдет нелепость – к стыду его».

«Дух человека может подкрепить его и в болезни, а когда упадет дух сам, кто возставит eгo?» (Притч.18:8, 13, 14).

«Вино строптиво, сикера шумлива; кто с ними водится, не будет умен».

«Честь человеку отстать от ссоры; а глупец всегда задорен».

«Прогони насмешника, – и уйдет раздор, и умолкнут ссора и брань» (Притч.20:10).

«У кого вой? У кого стон? У кого ссора? У кого горе? У кого напрасные побои? У кого багровые глаза? У тех, кои поздно сидят за вином, любят отведывать растворенного. Не смотри на вино, как оно искрится в чаше. Под конец оно укусит как змея и ужалит как аспид. Глаза твои заглядятся на чужих жен, а сердце твое заговорит развратное. И будешь, как спящий средь моря и как дремлющий на краю кормы. Вьют меня (говорит пьяница), и мне не больно; толкают, я не чувствую. Когда проснусь, опять пойду, опять стану искать его (вина)» (Притч.23:29–35).

Но довольно этих выписок, чтобы составить себе понятие, сколько глубокой, опытной мудрости в паримиях (притчах) Соломоновых. Никаких мудрований, никаких хитросплетений ума, – одни жизненные уроки, которые у всех перед глазами, которые всякий, не лишенный наблюдательности, может подмечать на каждом шагу. И эти уроки, не в отрывках, как я представил сейчас, а вполне, т.е. вся книга «Притчей», читается в продолжение Великого поста. Сколько, должно быть, получают пользы православные, слушая такие превосходные уроки, так близкие к жизни каждого?! (Из кн. «О церковн. Богослужении», И. И. Беллюстина).

Ни один псалм из всей Псалтири не читается так часто в церковных богослужениях, как пятидесятый, который начинается словами: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей» и т.д. Вот почему нужно поговорить о нем особенно и сколько можно подробно.

Прежде всего, выпишу его в русском переводе.

«Псалом Давида, когда приходил к нему пророк Нафан, после того, как он вошел к Вирсавии.

(Ст. 3) Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей и по великому благоутробию Твоему изгладь преступления мои. (4) Многократно омой меня от беззакония моего и от греха моего очисти меня. (5) Ибо преступления мои я знаю, и грех мой непрестанно предо мною. (6) Перед Тобою, перед единым Тобою я согрешил, и перед Твоими очами я сделал зло, так что Ты праведен в слове Твоем и чист в суде Твоем. (7) Вот, в беззаконии я рожден, и во грехе зачала меня мать моя. (8) Вот Ты любил истину в сердце, и внутренно открываешь мне мудрость. (9) Окропи меня иссопом, и буду чист; омой меня, и буду белее снега. (10) Дай мне услышать радость и веселие, и воспрянут кости, Тобою пораженные. (11) Отврати лицо Твое от грехов моих, изгладь все беззакония мои. (12) Сотвори мне, Боже, чистое сердце и дух правый обнови внутри меня. (13) Не отринь меня от лица Твоего, и Духа Твоего Святого не отними от меня. (14) Возврати мне радость спасения Твоего, и Дух владычественный да подкрепит меня. (15) Научу беззаконных путям Твоим, и грешники к Тебе обратятся. (16) Освободи меня от крови, Боже, Боже Спаситель мой, и язык мой возгласит правду Твою. (17) Господи! отверзи уста мои и они возвестят хвалу Твою. (18) Ибо жертвы Ты не хочешь; я принес бы ее: всесожжением не услаждаешься. (19) Жертва Богу – сокрушенный дух; сердца сокрушенного и удрученного не отвергаешь Ты, Боже. По благоволению Твоему благодетельствуй Сиону, воздвигни стены Иерусалима. (20) Тогда возлюбишь жертвы правды, возношение и всесожжение; тогда возложат на жертвенник Твой тельцов.»

По какому случаю Давид написал этот псалом?

Это был самый страшный, самый мрачный случай из всей жизни царя-пророка. У евреев была война с сынами Аммона. Давид отправил против них своего военачальника Иоава, а сам, против обыкновения, остался в своей столице Иерусалиме. В один вечер, прохаживаясь по кровле своего дома²⁸, он увидел, что в соседнем саду моется женщина – красавица собой. Возгорелось в нем нечистое желание, и – чего не сделает власть? – женщину привели к нему. То была Вирсавия, жена Урии, находившегося на войне. Она сделалась беременною. Давид, чтобы по возможности скрыть преступление, вызвал Урию домой. Но он, возвратившись в столицу, провел ночь вне своего дома и так объяснил Давиду причину этого: «как! кивот Божий (на войну носили кивот) и все евреи теперь пребывают в палатках; и начальник мой Иоав, и все находящиеся с ним на войне, – все под открытом небом; а я взойду в свой дом – есть и пить и спать с женой. Ни за что!» Давид отослал его обратно на войну, а вместе с тем написал к военачальнику Иоаву, чтобы Урия был убит. Иоав исполнил царское приказание, распорядившись так, что Урия был поставлен в самом опасном месте и погиб. По смерти его Давид взял Вирсавию к себе в жены. Плод его беззакония умер младенцем. Впоследствии Давид имел от Вирсавии – сына Соломона.

Обличителем страшного двойного преступления Давида явился пророк Нафан. Угрозой небесной казни он пробудил совесть преступника, и Давид сказал: «я согрешил перед Господом». Этого мало, – в глубоком сознании своего преступления написал псалом: «Помилуй мя, Боже, и пр. (Рассказ об этом событии в XI и XII главах второй книги Царств).

Что ж такое особенное в этом псалме, что из него сделано такое обширное употребление в наших церковных богослужениях?

То, что ни в одном псалме нет такого искреннего, глубокого, поразительного сознания своей греховности, как в этом. Было уже говорено, что главная цель церковных богослужений –пробуждение грешников от сна греховного, испрошение им прощения и помилования, примирения с Господом Богом и таким образом – вечное спасение. А кто из нас дерзнет сказать о себе, что он не грешник? «Аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем и истины несть в нас»²⁹. Какое же условие выйти из этой тьмы греховной? «Аще исповедаем грехи наши, верен есть и праведен, да оставит нам грехи наши и очистит нас от всякия неправды»³⁰. Но чтобы исповедать грехи свои, нужно прежде всего сознать их. И вот церковь представляет нам, так сказать, на каждом шагу пример: и сознание греховности, и исповедание ее. Непрестанно, неумолкно, в будни и в праздник, лишь кроме Пасхи, она напоминает и указывает нам и то, до чего может человек пасть, и то, каким путем может восстать. И мало того, – напоминает и указывает, в наши уста влагает те самые слова, которыми великий грешник преклонил Господа на милость, за которые тот же Нафан пророк сказал ему: «и Господь отъя согрешение твое, не умреши»³¹.

Да, стоит только поглубже вникнуть в смысл этого псалма, чтобы видеть, сколько благодатной силы в нем.

«Помилуй мя, Боже». О, милосердный Господи! Сжалься над несчастным грешником, которого грех лишил всех благодатных даров Твоих, который весь погряз в бездне преступлений, и давно пришел бы в отчаяние, если бы не знал, если бы не надеялся, что многое у Тебя избавление. Помилуй! Даруй мне прощение, как Ты даровал его Давиду, – Ты, мой Бог и Судия. У меня нет оправданий перед Тобою; я заслужил гнев, отвержение и казни. Одна и последняя надежда моя в жизни – на Твое милосердие. Помилуй по велицей милости Твоей.

«И по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое». Но помилуй не человеческим помилованием, а божеским. Мало, если только простится вина; мало, если грехи останутся лишь ненаказанными, – нет нужно, чтобы они были очищенными, изглаженными из души и совести. Иначе, что пользы, если я не понесу внешнего наказания, а внутри останутся все муки ада, и совесть будет во всю жизнь мучить и терзать меня? Так прощать вины, так отпускать грехи могут и люди, но Ты, мой Боже, изгладь их, очисти эту страшную язву из души моей! Да будет она вся чиста и свята! Знаю, что не скоро может это сделаться: слишком много накопилось на ней грязи; слишком глубоко погрязла она в болоте чувственности, но я уже готов на все, – на все испытания, на все жертвы, лишь бы они были средством очистительным. Омывай меня столько раз и такими горькими водами, сколько и как это найдется нужным, лишь бы отмылись, наконец, мои беззакония и очистились мои грехи.

«Яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну». И все, что бы Ты ни сделал для очищения моего, все это не будет, не может быть тяжко, как сознание моей греховности; никакие испытания не могут быть так страшными, как грехи мои, которые всегда, неотступно, таким грозным, всеподавляющим призраком стоят передо мною и ни на минуту, ни на мгновение не дают душевного покоя.

«Тебе единому согреших, и лукавое перед Тобою сотворих: яко да оправдишися во словесех Твоих, и победиши внегда судити Ти». И что особенно горько до невыносимой сердечной боли, – Тебя оскорбил я своими грехами, Тебя, милосердого Отца небесного, Которому и обязан всем, что только есть у меня в жизни, как и самой жизнью. Да, что у меня есть своего от дыхания и до возможности жить и действовать, и до средств жизни? Все Твой дар. «Даешь мне все нужное для жизни – принимаю, отверзаешь Твою руку – насыщаюсь всяким благом. Сокроешь лице Твое, – я в страшном смятении; возьмешь от меня дух, – умру и в прах свой возвращусь»³². Личное мое приобретение, полная моя собственность – грех и беззаконие! И вот когда сравню, с одной стороны, Твои чудные, неизреченные, в каждую минуту ниспосылаемые мне милости, с другой – все мои противления Твоей воле, все мои дерзкие, возмутительные попрания Твоих заповедей, то какой суд будет достаточно строгим, какой приговор вполне достойным над таким злым, неблагодарным, отчаянным существом! Господи! На какие бы муки Ты ни осудил меня, к каким бы казням ни приговорил, – все «Ты праведен в слове Твоем и чист в суде Твоем», потому что все это я заслужил, вполне, безусловно заслужил.

«Се бо в беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя». Ведь вот еще, кроме личных моих приобретений, на мне тяготеет прародительский грех; с самым зачатием моим легло на меня то осуждение, которое постигло первых грешников на земле и передано ими всему их несчастному потомству. Какая непроходимая бездна греха!

«Се бо истину возлюбил еси, безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси». А Ты, Господи, любишь истину; правда – основа судов Твоих, не скрыл Ты от меня этого. Не могу я сказать, что согрешил по неведению, по незнанию. Нет, внутри меня Ты поставил судию неусыпного, неподкупного и настолько мудрого, что он вполне умеет различить между добром и злом. Совесть моя положительно, не обинуясь, высказывает мне, что грех, и всячески предостерегает от него. Но что пользы? Напрасны все ее указания, предостережения, угрозы, – все было напрасно для меня! Я грешил и грешил, не обращая ни на кого и ни на что никакого внимания. Теперь что же мне остается? Одно и единственное: надежда на Твое неизреченное милосердие. Как в ветхозаветной церкви прокаженные окончательно очищались седмикратным окроплением жертвенной водой, так и теперь Ты таинственно окропи меня, и я буду чист; омой меня – и буду белее снега.

«Слуху моему даси радость и веселие, возрадуются кости смиренные; отврати лице Твое от грех моих, и вся беззакония моя очисти». И как скоро совершится надо мною недостойным чудо Твоего милосердия, отвратишь лице Твое от грехов моих, изгладишь все беззакония, то какой будет это радостною вестью для меня! Воспрянет, оживет все существо мое, доселе страдавшее, изможденное, сокрушенное лежащей на нем тяжестью! Но и затем, что еще ждет меня в будущем? Раз помилованный, сумею ль я воспользоваться чудною милостью? как мало надежды! Зная свое прошлое, как страшусь за будущее! О нет, мой Боже! Не на себя, на Тебя единого все надежды мои!

«Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей. Не отвержи мене от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отыми от Мене. Воздаждь ми радость спасения Твоего, и Духом владычним утверди мя». Обветшало, растлилось все существо мое. Из злого моего сокровища – сердца только и выходит, что одно зло³³ только и могут выходить «помышления злая, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихомство, злоба, коварство, непотребство, зависть, гордость, безумство, словом, – все, что оскверняет человека»³⁴. Значит, кроме прощения и помилования еще нужно стереть, уничтожить всю эту ветошь во мне; все нужно во мне переделать, пересоздать, чтобы все было новое во внутреннем существе моем. А кто ж это может, кроме Тебя, мой Боже? Но и этого еще все мало. И при этом, с собственными силами только, я еще на каждом шагу могу пасть, могу ринуться снова на прежний путь погибельный. Вот почему мне нужна безусловно поддержка высшая; совершенно необходимо, чтобы внутри меня господствовала и управляла Твоя сила божественная, или точнее, Ты Сам, Господи! Вот почему молю – не отнять от меня Духа Твоего Святого: да подкрепит меня на всех путях моих, во всю мою последующую жизнь этот Дух силы и разума, Дух Твой владычественный!

«Научу беззаконные путем Твоим, и нечестивии к Тебе обратятся. Избави мя от кровей, Боже, Боже спасения моего, возрадуется язык мой правде Твоей. Господи, устне мои отверзеши и уста моя возвестят хвалу Твою». Давид, на котором лежала кровь Урии, за пламенность раскаяния помилованный Тобой, сделался вековечным образцом для всех грешников. Его пример неотразимо действует на каждого, кто только не дошел до той крайней степени зла, на которой грешник уже нерадит, т.е. не думает и не помышляет о своей будущности, или бессмысленно отрицая все загробное, или просто находясь в состоянии окаменелого бесчувствия. И слово Давида: «научу беззаконные путем Твоим и нечестивии к Тебе обратятся», – не праздное слово. Сколько грешников, тяжких грешников не впало в отчаяние и не погибло вечно, именно представляя себе пример Давида! Сколькие научились силе раскаяния из этого примера! О да, не напрасно страшная повесть о нем взошла в священные книги: ей суждено спасти от вечной погибели миллионы погибавших. Но и я, кто б я ни был, разве не могу делать нечто подобное по мере своих сил и средств? Разве мало кругом меня и даже близких мне – заблуждающих, нечестивых и даже беззаконных? И буду же я за чудо милосердия Божия, явленное на мне, стараться всячески о научении и вразумлении заблуждающих моих братьев. Примером своей жизни, словом любви, совета, ободрения, а где нужно и можно, благоразумного обличения (возвестит, не обинуясь, язык мой правду Твою), буду я действовать на тех, которые идут в жизни не Божиим путем.

Господи! Только помоги Ты мне в этом, – без Твоей всемощной помощи не только сделать, но и помыслить что-либо истинно доброе я не в состоянии, – «отверзи уста моя» – и не останутся бесполезными мои труды и усилия и за все, что я успею сделать истинно-доброе, Тебе единому воздам славу. «Господи! Устне мои отверзеши, и уста моя возвестят хвалу Твою». И чем иначе воздам я Тебе за Твое чудное неизреченное милосердие?

«Яко аще бы восхотел еси жертвы, дал бых убо; всесожжения не благоволиши». Принес бы я Тебе всякую жертву, – да что в этом? Разве не все, что я имею, – от жизни и дыхания до средств моего существования, – не все Твое? Разве слишком дорого для Тебя все, что бы я ни жег перед Тобою? Одно, что я могу принести в жертву достойную и угодную Тебе, это моя воля. Она только и есть моя полная и безусловная собственность. Ее-то и должен я пленить в послушание Твоей воле; т.е. все, что только есть во мне, все, чем заправляет воля, я должен подчинить Тебе: и силы ума, так горделивого, так самовозносящегося, и стремления сердца, так легко увлекающегося предметами сотворенными. Должен подчинить Тебе, если б для этого пришлось выдержать самую тяжкую, самую кровавую борьбу с самим собою; во что бы то ни стало (на что ж и сила воли?) я должен смирить перед Тобой и гордость ума, и возношения, и стремления сердца, потому что только такая жертва и имеет цену перед Тобою.

«Жертва Богу – дух сокрушен; сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит».

Какой псалом с такой глубиной и полнотой представляет весь ход обращения человека-грешника к Богу с той светлой минуты, когда он, в себе пришед, скажет: возстану³⁵ и до того благодатного времени, когда сделается новою тварью? Какой псалом, может быть лучшим руководителем на этом поистине тяжком пути: от первого слова раскаяния и до последнего конечного слова примирения: с Господом Богом? Все в этом псалме – и побуждение, и пример, и ободрение – все что только может сильно и благотворно влиять на душу грешника. Вот причина его непрерывного употребления в Божией церкви. И мало того, что он так часто читается весь, – отдельно стихи из него употребляются также непрестанно. Так третий стих («Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей и по множеству щедрот Твоих, очисти беззаконие мое») поется во все бденные и полиелейные службы на утрени после евангелия. Лишь от Пасхи до Вознесения оставляется он, потому что несовместно в одно и то же время воспевать воскресшего Господа и плакать перед Ним плачем Давидовым. Так в «покаянных и умилительных стихирах и седальнах» будничных служб непрестанно вспоминаются падение и восстание Давидово, и, вместе с тем, приводятся слова и целые стихи из пятидесятого псалма. Например, «Помилуй меня», сказал Давид, – и я к Тебе взываю: «Спаситель! Согрешил я, очисти мои грехи за раскаяние, помилуй меня» (Седален по 2-й кафизме, во вторник, глас 2-й). Так перед каждым стихом великого канона, который поется на повечериях первой недели Великого поста, поется: «помилуй мя, Боже, помилуй мя». Так, хотя в древних греческих служебниках и не положено, но благочестивая ревность наших отечественных иерархов постановила на литургии, во время призывания Святого Духа на святые дары, прочитывать 12 и 13 стихи этого псалма. Словом, нет ни одной церковной службы, кроме, повторяю, пасхальных, в которой бы не был употреблен пятидесятый псалом – весь или в отрывках.

Если же таково употребление его в Божией церкви, то как не употреблять его непрестанно в домашней молитве? О, братия, прилагайте его ко всем вашим молитвам – утренним, вечерним, как только Господь вложит желание молиться. Лишь соображаясь с уставом церковным, оставляйте его в светлые дни Пасхи; да не омрачается радость чудного воскресения стонами раскаивающейся души. Понятно, что когда я советую вам непрестанно читать этот псалом, то не разумею бессмысленное болтание его одним языком, – такой способ чтения ровно ничего не значит и не стоит. Нет, читайте его душой, сердцем, т.е. чтобы понятно было каждое слово псалма, чтобы принята и усвоена была мысль каждого стиха; чтобы весь псалом заставил тебя оглянуться на свою прошлую жизнь, – рассмотреть ее строго и беспристрастно, всю до мельчайших подробностей, до сокровеннейших твоих дел, слов и даже помыслов. Вот это будет чтение, при котором разве у каменного не польются слезы – горькие, но вместе с тем и спасительные слезы раскаяния. (Сост. по кн. О церк. богослуж. И.И. Беллюстина).