В. Обьяснение некоторых наиболее употребительных церковных песнопений

«Богородице Дево, радуйся, благодатная Марие, Господь с Тобою. Благословена Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших.»

В состав этого молитвословия вошли слова, какими приветствовали пресвятую Деву архангел Гавриил и праведная Елисавета. Когда архангел предстал перед Девой Марией с благовестием о воплощении от Нее Сына Божия, то первые его слова были: радуйся, благодатная, Господь с Тобою, благословена Ты в женах (Лук. 1:28). А праведная Елисавета, обрадованная пришествием к ней будущей Матери Господа, между прочим приветствовала Ее словами: «благословен плод чрева Твоего»(Лук. 1:42). Остальные слова молитвы: «Богородице Дево», и: «яко Спаса родила еси душ наших», дополнены к словам архангела и Елисаветы святой церковью. Судя по употребленному здесь выражению: «Богородице», предполагают, что эта молитва, в настоящем ее составе, введена во всеобщее употребление со времени третьего Вселенского собора, на котором, вопреки Несторию, называвшему пресвятую Деву Христородицею, утверждено за Нею наименование Богородицы, и что составителем сей молитвы был св. Кирилл Александрийский, обличитель нечестивого Нестория.

«Богородице». Пресвятая Дева Мария именуется Богородицею в том смысле, что Родившийся от Нее в самом зачатии и рождении от Нее был, как и всегда есть, истинный Бог (Православный катихизис., гл.3). Иначе, Она родила Того, Который, будучи истинным Богом, в самое мгновение зачатия в утробе Ее воспринял в единство Своей ипостаси естество человеческое, так что и в воплощении от Нее был и по воплощении неизменно остается единым Божеским лицом, каким от века существовал до воплощения. Еще иначе: Она родила Господа Иисуса не по Божеству Его, а по человечеству, которое, однако ж, с самой минуты воплощения стало нераздельно и ипостасно соединено в Нем с Божеством Его, с самой минуты Его воплощения было обожено Им и соделалось собственным Божескому лицу Его, так что и зачатие, и пребывание в утробе Девы в продолжение определенного времени чревоношения, и рождение от Нее принадлежали собственно Божескому лицу Его (Преосвещенный Макарий Догматическое Богословие, ч.3). Посему святая церковь достойно и праведно именует Матерь Господа Иисуса Богородицею, а не Христородицею, как называл ее Несторий, учивший, будто Она родила простого человека, с которым уже по рождении Его соединился Бог Слово – и соединился только нравственно, а не ипостасно, т.е. не приняв в единство Своей Божеской ипостаси естество человеческое.

«Богородице Дево». Пресвятая Богородица именуется Девою, потому что сохранила девственную чистоту и непорочность прежде рождения, во время рождения, рождшееся бо в Ней от Духа Свята есть (Мф. 1:20), и после рождения Спасителя. Иначе, по сей причине, она именуется Приснодевою⁹).

«Радуйся, Благодатная». По первоначальному употреблению приветствие: «радуйся» принадлежит общежитию (Мф. 27: 29. Ин. 19:3) и употребляется доселе у греков в тех случаях, где мы говорим – здравствуй. Сие приветствие употребляли апостолы. Например, апостол Иаков в начале своего послания желает тем лицам, к которым пишет, радоваться, т.е. здравствовать. Апостол Иоанн во втором послании, предлагая наставления как вести себя в отношении к некоторым еретикам, советует вовсе не вступать с ними даже в частные сношения, не принимать их в дом и не говорить им – радоваться, т.е. здравствуй (2Ин. 1:10). Радость, составляющая предмет приветственных благожеланий, есть одно из вожделеннейших благ: чем была бы жизнь человеческая при всех ее внешних удобствах, или благополучных обстоятельствах, если бы недоставало радости, – такого блага, обладающие которым признают себя покойными и счастливыми даже среди внешних лишений? Посему неудивительно, если желание этого блага, столь согласное с любовью к ближнему, обратилось в приветствие. С подобным приветствием архангел обратился к Марии, впрочем, в устах небожителя приветствие – «радуйся» есть не одно только выражение благожелания, подобного многим желаниям без исполнения, но вместе и поздравление Марии с действительной радостью, Ей посланной с неба. Что же это за радость? Радость свойственная Ей, как благодатной: Радуйся, Благодатная. «Благодатною» нарек Ее архангел в том смысле, что Она, как видно из дальнейшей речи его, обрела благодать у Бога (Лук. 1:30), т.е. сподобилась особенной, чрезвычайной милости у Господа, избравшего Ее послужить тайне вочеловечения Сына Божия. Через это избрание Она явилась поистине благодатною, т.е. преисполненною благодати или милостей Божиих.

«Господь с Тобою, благословена Ты в женах». Приветствие архангела: Господь с Тобою, подобно его же приветствию: «радуйся», принадлежит также к числу обычных житейских приветствий. Некто Вооз, богатый израильский землевладелец, приходит на свое поле во время жатвы и обращается к жнущим с приветствием: Господь с вами (Руф. 2:4), т.е. да пребудет над вами благословение Божие, или: и Бог помощь вам, как у нас обыкновенно выражаются в подобных случаях. Впрочем, в устах архангела, приветствующего Преблагословенную, эти слова, подобно предшествующему – «радуйся», означают не столько желание благоволения Божия к Ней, сколько удостоверение Ее в том, что это благоволение на самом деле почивает на Ней. В чем оно состоит, показывается в остальных словах приветствия: «благословена Ты в женах», которые в связи с дальнейшей речью архангела могут быть изложены так (Лук. 1:30–33): «благословение Божие женам, открывающееся в чадородии их, принадлежит Тебе в такой степени, в какой не может принадлежать ни одной жене в мире, ибо будешь Матерью Того, Который по самому существу есть Сын Вышнего, сядет на престоле Давида, как его потомок, как духовный Царь духовного царства, будет царствовать вечно. Итак, Ты счастливее всех жен на свете, как удостоившаяся чрезвычайного благословения Божия. Но вместе с сим Ты соделалась достойной благословений и славословий от всех людей,отныне ублажат Тебя, как Матерь Бога Слова, вси роди». Таким образом, приветственные слова архангела Пресвятой Деве (Лук. 1:30) заключают исповедание Ее величия и славы.

Слова архангела:«благословена Ты в женах», повторила и праведная Елисавета, приветствуя Марию, но к ним она прибавила: «и благословен плод чрева Твоего». Сим приветствием, внушенным от Духа Святого, она исповедала, что Сын Девы Марии есть вместе возлюбленный Сын Бога Отца, что на Нем почивает вся полнота Отчего благоволения, и что вместе с тем Он есть то обетованное семя, о котором благословятся все племена земные (Быт. 22, 18), и которое посему будет предметом вечных благословений от всех племен земных.

«Яко Спаса родила еси душ наших». Архангел Гавриил и праведная Елисавета приветствовали Деву Марию, как Матерь зачатого в утробе Ее Спасителя мира; но мы, повторяя их слова, приветствуем Ее, как Матерь уже рожденного от Нее Спаса душ наших.

Таков смысл приветственного молитвословия к Богоматери, столь часто повторяемого нами. Впрочем, дело не в том только, что означают сами в себе эти слова, но и в том, что они выражают в нас самих, когда мы их произносим. Выражают ли они любовь и благоговение нaшe к Богоматери, произносятся ли от сердца, чувствующего глубокую потребность восхвалить Честнейшую херувим, или это одни холодные приветствия, подобные мирским изявлениям вежливости, дело долга, обычая, принятого церковью и поддерживаемого одним приличием? Не хорошо, если кто, безо всякого сердечного сочувствия к славе Богоматери, произносит или слышит произносимые восклицания в честь Ее. И в житейском быту начальники не всегда дорожат внешними выражениями почтения к ним подчиненных, различными поздравлениями с той или другой радостью, если с этими выражениями или поздравлениями не соединяются доказательства искренней преданности и любви. Итак, если в земных отношениях выражения почтительности к высшим имеют цену только при сердечном сочувствии к ним, – тем паче приветственные славословия в честь Богоматери должны быть одушевлены сердечной любовью и глубоким благоговением к Ней. В земных отношениях часто, впрочем, случается, что или тщеславие, довольствующееся одними внешними знаками уважения, или неведение не различают искренней почтительности от простой учтивости и лести. Но на небе сего не может быть: не может быть, чтобы небожители, осиянные истинною славою, дорожили изявлениями одной внешней почтительности, чтобы те, которые – отчасти по отрешению от плоти, отчасти по особому действию просвещающей благодати, – озарены высшим, обширнейшим ведением,– обманывались в различении искренних и неискренних приветствий. Итак, доколе наши приветствия в честь Богоматери произносятся устами без участия сердца, пусть никто не надеется угодить Ей ими.

Впрочем, кроме искренности, требуются и другия условия, чтобы эти приветствия были угодны Богоматери. Отец семейства может ли быть доволен выражениями любви и почтительности сына своего, хотя бы они исходили от искреннего сердца, если сын этот ведет жизнь порочную и худыми делами причиняет скорбь родительскому сердцу? И Богоматерь не может быть довольна нашим приветственным славословием, хотя бы оно казалось искренним, если это славословие исходит от души, погрязшей во грехах и не раскаивающейся. Не красна похвала в устах грешника. Доколе он не покажет исправления, славословия его только огорчат Богоматерь. Итак, если не хотим огорчать Богоматерь нашими хвалами, будем ревновать об исполнении заповедей Божиих и подражать Ее совершенствам. Подражание Ее непорочности, Ее смирению, Ее безграничной преданности в волю Божию, вот что паче всего Ей приятно. (См. «Обозрение употребительнейших церковных молитв», прот. В. Нечаева, ныне Виссариона, епископа Костромского).

«Правило веры и образ кротости, воздержания учителя, яви тя стаду твоему яже вещей истина: сего ради стяжал еси смирением высокая, нищетою богатая, отче священноначальниче (или святителю) (имя рек), моли Христа Бога спастися душам нашим.»

Этот церковный стих, поемый в честь святителя Николая, относится также ко всем святителям в общей службе им и воспевается также в честь некоторых, которым празднуется по особой службе. Столь обширное употребление этот стих (тропарь) имеет потому, что заключает в себе черты, свойственные всем прославляемым церковью святителям.

Вот русский перевод этого стиха, не всякому, может быть, удобопонятного в церковно-славянском выражении:

«Истина вещей явила в тебе перед стадом твоим правило веры, образ кротости, учителя воздержания. Посему достиг ты высоты смирением, богатства – нищетою. Отче священноначальниче! Моли Христа Бога о спасении душ наших».

Первая часть стиха имеет в своей основе слова св. апостола Павла в послании к галатам. Апостол, противополагая в сем послании делам плоти плоды духовной жизни, говорит о последних: «плод духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5:22, 23). Итак, в числе плодов духовной жизни апостол поставляет «веру, кротость, воздержание». Эти добродетели, без сомнения, свойственны всем истинным христианам, тем паче пастырям церкви. Посему святая церковь, прославляя память святителей Христовых, угодивших Богу ревностью к стяжанию сих плодов духовной жизни и к утверждению их в других, именует их правилом «веры», образом «кротости», учителями «воздержания» и присовокупляет, что таковыми явила их «истина вещей». Это значит, что восписуемые им похвалы отнюдь не преувеличены: самое дело, самая истина вещей подтверждает их. Как Христос Спаситель, в доказательство того, что пришел от Бога, неоднократно ссылался на Свои дела, так и дела святителей Христовых, каждому давали видеть в них то, чем должны быть истинные пастыри.

Так святители Христовы были для пасомых «правилом веры». Под верою, о которой идет речь у апостола при исчислении плодов Духа, разумеется собственно верность долгу в отношении к Богу и ближним, противоположная неверности, вероломству, нарушению долга (Мф. 23:23. Рим. 3:3). Она требует, чтобы человек свято исполнял принятые на себя обязательства и обещания не только при благоприятных к тому условиях, но и не благоприятных. Подобно Богу, верному в Своих обетованиях несмотря на человеческую неверность (Рим. 3:3), человек, верный своему долгу и слову, правдивый, необманчивый, остается таковым всегда, невзирая на многочисленные искушения и соблазны и на примеры безнаказанности неверности. За истину Божию, в которую однажды уверовал, он готов скорее пострадать и умереть, чем изменить ей. Отношения его к ближним вполне добросовестны. Данное им слово крепче всех формальных ручательств и клятвенных заверений. Он не любит навязываться со своими услугами, он не честолюбив, не искателен, не любит набирать разных почетных должностей, но если примет на себя какое-либо обязательство и поручение, то употребит все усилия, пожертвует личным спокойствием и выгодами, чтобы честно и добросовестно исполнить то, за что взялся. Руководством ему в сношениях с ближними служит единственно закон Божий и просвещаемая им совесть. Следуя сему руководству, он недоступны внушениям самолюбия и своекорыстия, которое думает оправдать себя такими рассуждениями: «другие лгут, почему же и нам не солгать? Другие обманывают и от обмана наживаются, зачем нам отставать от них? Другие входят в большие долги, чтобы не платить их, –почему и нам не испытать этот легкий способ обогащения? Иные получают большое жалованье за должность, большую плату за работу, а сами ничего не делают, предоставляя это скучное занятие другим, – почему и нам не следовать их примеру? Иные не стесняются даже семейными обязанностями, – мало ли, например, есть матерей, уклоняющихся ради удовольствий светской жизни, от личного участия в воспитании детей, – мало ли мужей и жен, бесстрашно нарушающих супружескую верность: почему и нам не позволить себе подобные льготы?» Но пусть так рассуждают иные, человек, верный своему долгу, сообразует свое поведение не с мнениями людскими и принятыми обычаями, а только с волей Божией. Опасение поступить несогласно с ней удерживает его не только от бесчестных дел, но и от своекорыстных помыслов и желаний, недоступных взору и суду людей, но открытых перед Богом – Сердцеведцем. Правилом или образцом такой неизменной верности долгу в отношении к Богу и людям являлись и прославленные Богом святители Христовы. На свое служение они взирали как на служение домостроителей, от которых требуется, чтобы каждый оказался верным (1Кор. 4:2). Посему во время гонений они большей частью первые запечатлевали кровью верность свою Христу. Равно и верность свою в служении спасению ближних они простирали до самоотвержения; они не знали покоя при исполнении пастырских обязанностей, с неусыпною бдительностию часовых охраняли пасомых от лжеучений и обольщения духом времени и своим примером поощряли их к верности в исполнении свойственных каждому обязанностей.

«И образ кротости». В обхождении с людьми верными и неверными святители Христовы следовали кроткому и приветливому пастыреначальнику Христу. Призывая к Себе труждающихся и обремененных, т.е. измученных и подавленных Фарисейскими предписаниями, безчисленными, строгими и мелочными, и смущаемых Фарисейскими попреками во грехах, Он говорил им: «возмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим» (Мф. 11:29), т.е. доверьтесь Моему руководству и не бойтесь быть Моими учениками: вы найдете во Мне Учителя не беспощадно строгого и сурового, как Фарисеи, а кроткого и снисходительного к вашим недостаткам, могущего спострадать вашим немощам и Своим человеколюбивым участием ободрить, утешить и укрепить вас для борьбы со грехом. В духе подражания примеру кротости Христовой в обращении с людьми должны действовать и все пастыри Христова стада. «Рабу Господню, пишет ап. Павел епископу Тимофею, – не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым, с кротостию наставлять противников, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины» (2Тим. 2:24, 25). Согласно с примером Христовым и наставлением апостольским поступали все прославленные Богом святители Христовы. Ревность о славе имени Христова и спасении ближних побуждала их иногда возвышать обличительный и грозный голос против заблуждающих, лжемыслящих и нечестивых, подвергать их церковному осуждению; но это уже после того, как оказывались безуспешными меры кроткого вразумления, и строго обличенные и осужденные, если раскаивались, никогда не были отталкиваемы святителями Христовыми, но с прежнею кротостию и любовию принимаемы были в общение с ними. Святители Христовы не только сами никого не раздражали суровым обращением, но кротко и благодушно переносили озлобления от других, взирая на Пастыреначальника и вместе Агнца Христа, Который, «будучи злословим, не злословил взаимно, страдая не угрожал, но предавал это Судии праведному» (1Петр. 2:23). Поистине они были образом кротости, т.е. поведение их было живым олицетворением кротости.

«Воздержания учителя». Святители Христовы, Богом прославленные, учили воздержанию не только словом, но вместе примером. Относительно их нельзя было сказать, что Иисус Христос сказал о Фарисеях: «связывают бремена тяжелые и неудобоносимые, и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их» (Мф. 23:4). И памятуя слова Христовы: кто сотворит и научит, тот великим наречется в царствии небесном (Мф. 5:19), святители Божии, уча других воздержанию, сами, являлись воздержными во всем. Они воздержаны были на пищу и питие, были великие постники, не любили изысканных яств и напитков; они воздержаны были на язык, не осуждали и не празднословили; они воздержны были духом, не давали воли мечтам воображения, бдели над помыслами, вели безпощадную брань с помыслами самолюбия и суеты земной. Словом, они были великие подвижники и потому избираемы были на святительство большею частию из монашеского чина. И подвижникам – учителям не было нужды пространными речами убеждать других в потребности и пользе воздержания: их немногоречивые слова, подкрепляемые их примером, имели великую силу убеждения. Всякий, взирая на жизнь таких учителей воздержания, легко мог рассудить: если они, имея такую же немощную природу, как и я, могли успешно бороться с плотоугодием, с невоздержанием языка, с греховными помыслами, – почему и мне не испытать своих сил в той же борьбе, с надеждой на подобный успех? Если они подкрепляемы были в подвиге благодатью Божией, – можно ли думать, что я оставлен буду без ее помощи, если вступлю в тот же подвиг? Так святители Христовы, как опытные подвижники, были благонадежными учителями воздержания.

«Сего ради стяжал еси смирением высокая, нищетою богатая». Эта часть рассматриваемого нами церковного стиха имеет своим основанием изречение Спасителя о блаженстве нищим духом. Нищие духом, т.е. смиренномудрые, поистине блаженны, ибо, по обетованию Христову, их есть царство небесное (Мф. 5, 3) со всеми его благами «богатыми», со всеми дарами «высокими». Сего богатства и сей высоты блаженства достигли и прославленные Богом святители путем нищеты духовной, или смирения; но сей путь потому привел их к цели, что они шли им с верою, кротостью, воздержанием. Посему не просто сказано: стяжал еси смирением высокая, нищетою богатая, но «сего ради» (т.е. ради веры, кротости, воздержания) «стяжал еси» и т.д. Смирение само по себе никого не может сделать блаженным, если не соединяется с другими добродетелями. Без смирения никакая добродетель неугодна Богу, но и само оно, без преспеяния в жизни духовной, тоже не имеет цены и значения. Без этого преспеяния оно было бы ложным смирением. Истинное смирение не ограничивается одним признанием недостатков и грехов в себе, но соединяется с искренним желанием освободиться от них и деятельным стремлением к возможному совершенству. Так бывает во всяком роде деятельности: успехи в науках, в искусствах, в жизни общественной всегда бывают плодом смиренного сознания, что мы далеки от совершенства в усвоении истинного, прекрасного, полезного, что достигнутые нами успехи в сем весьма незначительны в сравнении с тем, что еще может быть сделано впереди. Подобно сему и в нравственном отношении – истинное смирение служит побуждением к преспеянию в жизни духовной. Это можно видеть на примере апостола Павла. Известно, что по смирению он называл себя первым из грешников. Кто знает, что сей апостол совершил великие и многочисленные подвиги самоотвержения и любви к Богу и ближним, что он больше прочих апостолов потрудился в распространении евангелия, тот, пожалуй, не сразу поймет, как такой великий праведник и труженик называет себя первым из грешников. Но потому-то апостол и был великим праведником, потому-то столь много и столь успешно потрудился для славы Божией, что обладал великим смирением. Смиренное сознание своих недостатков, смиренное воспоминание о своих заблуждениях до обращения ко Христу, смиренное сравнение своего недостоинства с великими дарами благодати, ему данной, – возбуждали в апостоле ревность к исправлению себя, к борьбе с ветхим человеком, с греховными склонностями и привычками, к делам самоотвержения и любви к Богу и ближним. Таково же должно быть Смирение в каждом христианине, – иначе оно будет ложным, притворным смирением. К сожалению, во многих христианах смирение не только не сопровождается борьбою с теми недостатками и грехами, в которых смиренно признаются, но еще соединяется с отрицанием или оправданием их. Иной охотно называет себя великим грешником и на исповеди со вздохом говорит: что ни ступил, согрешил, – но когда услышит от духовника вопрос: не виновен ли в том или другом грехе? – то или совсем не признает себя виновным, или начинает смягчать свою виновность немощью, обстоятельствами, примерами других и т.п. Не ясно ли, что смирение таких людей – только на словах, а на самом деле в них кроется гордость и самомнение?

Христианин! Если хочешь, подобно святителям Христовым, смирением достигнуть высоты небесного блаженства, стяжи смирение истинное; помни, что оно состоит в искреннем самоосуждении и соединяется с твердым желанием исправления, с деятельным стремлением к преспеянию в верности, кротости, воздержании и других добродетелях. (См. «Сборник для любителей духовного чтения», прот. В. Нечаева, ныне Виссариона, епископа Костромского).

«И нравом причастник, и престолом наместник апостолом быв, деяние обрел еси, Богодухновенне, в видения восход: сего ради слово истины исправляя, и веры ради пострадал еси даже до крове, священномучениче (имя рек), моли Христа Бога спастися душам нашим.»

В означенной церковной песни – тропаре священномученикам в немногих выражениях обрисовывается во всем величии своем и красоте образ святого священномученика, то есть того мученика Христова, который приял мученическую кончину в священном сане епископа или пресвитера; таковы, например, священномученики: Киприан, епископ Карфагенский (августа 31), Василий, пресвитер Анкирский (марта 22) и другие.

«И нравом причастник». Выражение: «нравом причастник» то же значит, что нравоподобный, единонравный, – кому? Апостолам, как видно, из следующих слов. Какими же чертами нрава священномученики были сходны со св. апостолами? Святым апостолам была свойственна постоянная, самоотверженная, происходящая из пламенной любви к Господу и заблуждающему человечеству, ревность к пронесению света учения Христова во мрак идолопоклонствующего язычества и неверующего иудейства, а также происходящая из той же любви постоянная, незнающая покоя ни днем ни ночью, отеческая заботливость о возрожденных чадах церкви Христовой, – заботливость, не успокоивавшаяся до тех пор, пока учение Христово твердо и безопасно от разных ересей, лжеучений и соблазнов не утвердится в них, пока на самом деле не вообразится в них Христос (Деян. 20:18–21, 29–30; 1Сол. 2:3–8; Гал. 4:19). Таковое же точно свойство находим и в священномучениках Христовых. Каждый из них пламенел любовию к Господу и к своим ближним и, вследствие того, каждый жил собственно не для себя, а единственно и всецело для вечного спасения ближнего. Просветить неведущих светом истины, охранить познавших эту истину от измены ей, изменивших же возвратить обратно в ограду церкви Христовой – вот что было постоянным делом, постоянною, не знавшею никогда покоя, заботою священномучеников Христовых!

«И престолом наместник апостолом быв». Единонравные св. апостолам священномученики Христовы называются наместниками или, все то же, преемниками апостольских престолов, т.е. апостольской власти учить, священнодействовать и пасти стадо Христово. И что они были достойным орудием благодати Святаго Духа, видно из того, что они, будучи причастниками власти апостольской, были, как сказано выше, единонравными апостолам и что подобно им, как видно будет из последующего, страдали за Христа.

«Деяние обрел еси, Богодухновенне, в видения восход» говорится далее в церковной песни. Какое это святой священномученик Христов обрел деяние, возвысившее его до видения? Под таким «деянием», как видно из учения св. отцов церкви, надобно разуметь в человеке подвижничество его, как воина Христова. В истинных христианах оно достигает до такой высокой степени духовного преспеяния, до какой только может восходить бренный человек. Душа человека, достигшего высшей степени духовного преуспеяния, по учению одной церковной песни, бывает так светла, чиста и прозрачна, что в ней, как в чистом зеркале, отражается свет трех лиц Святые Троицы, Отца и Сына и Святого Духа (см. в Октоихе антифон 4 гласа). В сем состоянии душа христианина, непостижимо для него самого (Ин. 3:8; 1Кор. 2:14; 2Кор. 12:2–4), в награду за свои подвиги, удостоивается по временам чудных и неизреченных видений. По учению подвижников христианских, «человек восхищается тогда на третье небо, слышит неизреченные глаголы, ихже не леть есть (то есть невозможно) человеку, под чувством сущу, услышати, вкушает неизреченные блага, ихже око не виде и ухо не слыша, делается служителем таин Божиих и блаженным покоем почивает совершен в совершенном Бозе: тогда совокупляется он превысочайшим силам херувимов и серафимов и приемлет их слово, премудрость и разум». (См. Добротолюбие ч. 4, стр. 67).

«Сего ради слово истины исправляя, и веры ради пострадал еси даже до крове», т.е. ты пострадал до крови за ревность в исправлении или проповедании слова истины (2Тим. 2:15) и за веру – «веры ради». Ради какой веры? Ради веры, конечно, христианской; но точнее и ближе к связи речи под верой здесь надобно разуметь верность исправляемому священномучеником слову истины, свойственную всем истинным служителям Христовым и строителям таин Божиих, по слову апостола: «а от домостроителей требуется, чтобы каждый оказывал себя верным» (1Кор. 4:1–2). В священном писании слово вера неоднократно употребляется в смысле верности (См. например, Мф. 24:23. Рим. 3:3). Что каждый из святых священномучеников Христовых был верен исправляемому им слову истины, этому ручательством служит то, что ради сей-то верности он, как говорится далее в песни, «пострадал даже до крове».

«Пострадал еси даже до крове». Здесь разумеются преимущественно мученические страдания и мученическая смерть, претерпенные священномучеником Христовым за верность слову истины, но также и вообще вся подвижнически-страдальческая пастырская его деятельность. Священномученики Христовы, будучи верными служителями вверенного им для возвещения учения истины (2Тим. 2:2; 4:2), истинными пастырями церкви Божией, а не наемниками (Ин. 10:11–12), добрыми воинами Господа Иисуса Христа (2Тим. 2:3), – как много должны они были употребить усилий, сколько должны были претерпеть скорбей и борьбы в течение пастырской своей деятельности! С одной стороны должны они были из пасомых ими овец слабых в вере поддержать и уязвленных грехом врачевать, с другой – угнанных возвратить и затерявшихся сыскать, дабы как те, так и другие не погибли навеки. Не уклонялись они от своей тяжелой и трудной обязанности ни перед какими угрозами врагов истинной веры, ни перед какими мучениями, ни перед самою мученическою смертию, – решались на все, дабы только не изменить истине, в которой должны были дать отчет на страшном суде Божием.

Действительно, какого священномученика Христова мы ни возьмем, каждый из них, как пастырь церкви Христовой, и словом и самым делом был вождем для паствы своей к св. мученичеству.

Они первые шли на мучения, и как во плоти ангели и небеснии человецы, шли на эти мучения с необыкновенною радостию, как бы на некое высокое торжество. Чтобы яснее видеть это, стоит прочесть предмученическое послание Игнатия, епископа Антиохийского, к римлянам, – это умилительное излияние чувствований высокой его души. «О если бы не лишиться мне», пишет он между прочим, «приготовленных для меня зверей! Молюсь, чтоб они с жадностию бросились на меня. Я заманю их, чтобы они тотчас же пожрали меня, а не так, как они некоторых побоялись и не тронули. Если добровольно не захотят, я их принужу. Простите мне: я знаю, что мне полезно. Теперь только начинаю быть учеником. Ни видимое, ни невидимое – ничто не удержит меня прийти к Иисусу Христу... Лучше мне умереть за Иисуса Христа, нежели царствовать над всею землею. Его ищу, за нас умершего, Его желаю, за нас воскресшего» (гл. 5–8)... Так всецело были погружены в Бога, так духом своим парили на небе и все прочие святые священномученики Христовы и этим одушевлялись к перенесению страданий.

«Священномучениче (такой-то), моли Христа Бога спастися душам нашим». Всю жизнь свою земную провели священномученики Христовы в заботе о душевном спасении своих ближних. Могут ли они не заботиться о них по преселении своем на небо, в вечное блаженство? Нет, – «любы николиже отпадает» (1Кор. 13:8). Если на земле, в бренном теле, из пламенной любви к своим ближним, они неустанно заботились о душевном их спасении, то можно ли предполагать, чтобы на небе – в вечном блаженстве, по отрешении от тягостей немощного тела, они оставили эту заботу? Нет, – они умерли с этой заботой (см. предсмертную молитву священном. Власия), эта забота перешла с ними и на небо. Та только разница теперешней небесной их заботы от земной прежней: прежде на земле в немощном их теле эта забота сопровождалась для них скорбями и страданиями, теперь же составляет для них радость и блаженство; прежде забота их стеснялась разными земными препятствиями, теперь же «смерти не будет» для них более (Апок. 21:4), – теперь, находясь перед лицем Божиим (1Кор. 13:12), перед самым престолом благодати Божией, они легко и удобно дарами исполняющей их в преизбытке благодати Божией могут споспешествовать вечному спасению всех, с верою прибегающих к их помощи и молитвам. (Сост. по кн.: «Сборник изъяснений некоторых церковных песнопений» свящ. Н. Воинова).

«В тебе, отче (или мати), известно спасеся еже по образу: приим (или приимши) бо крест, последовал (или последовала) еси Христу и дея (или деющи) учил (или учила) еси презирати убо плоть, преходит бо, прилежати же о души, вещи безсмертней; темже и со ангелы срадует ся, преподобне (или преподобная), (имя рек) дух Твой.»

Преподобными, в честь которых составлена сия церковная песнь (тропарь)¹⁰, называются угодившие Богу в жизни монашеской. В сей песни указывается как эти святии Божии человецы, «подобострастные нам» (Иак. 5:17), мужи и жены, до вступления на путь монашеской жизни, принадлежавшие к разным званиям и состояниям, умели найти «единое на потребу» (Лук. 10:41–42) – сокровище царствия небесного (Мф. 13:44) и своим подвижничеством сохранить и возрастить в себе это сокровище до возможной для ограниченного человека праведности и преподобия, то есть святости (Лук. 1:75. Ефес. 4:24).

Предлагаем посильное изяснение тропаря в честь преподобных, некоторыми выражениями своими недовольно удобопонятного вниманию благомыслящего христианина.

«В тебе, отче, (или мати) известно спасеся еже по образу». По-русски: в тебе тщательно сохранилось то, что (сотворено) по образу. Созданное по образу Божию – это душа, ибо только душа, а не тело, одарена природою, силой и свойствами, способными проявлять правду и святость Божию. О душе, как увидим ниже, и говорит церковный песнопевец, применяя к ней мысль, выраженную в начальных словах церковной песни. Таким образом, эти слова могут быть для ясности изложены так: «ты – поистине преподобный отец; ты – поистине преподобная мать, ибо в тебе, соответственно твоему имени, сохранилось истинное преподобие, истинная святость; твоя душа, созданная по образу Божию для этого преподобия, не дала себя опутать обольстительными похотями ветхого человека и, очищенная подвигами, возвысилась до возможного на земле духовного совершенства, – до уподобления Богу в преподобии или святости».

Каким образом в преподобных мужах и женах душа достигла сего высокого состояния, это далее раскрывается в песни.

«Приим (или приимши) бо крест, последовал (или последовала) еси Христу». Вняв изречению Господа: «иже не приимет креста своего и в след Мене грядет, несть Мене достоин» (Мф. 10:38), преподобные мужи и жены, вожделев идти в след Господа, последовали за Ним с крестом. Какой крест взяли они? Крест великодушного перенесения, ради царствия небесного, лишений, скорбей, озлоблений (Евр. 11:37),крест борьбы с многоразличными искушениями не только от мира или людей недоброжелательствующих, но и от плоти или собственного самолюбия, и от диавола. Крест во всех этих видах неизбежен для каждого истинного христианина. Сбросив с себя все, привязывающее их к тленному и суетному миру, и решившись идти на встречу всяких скорбей, неизбежных для истинного христианина, они тотчас же последовали за Христом.

Как преподобные последовали за Христом? Последование за Христом здесь, очевидно, надо понимать не в буквальном смысле, что было возможно только во дни плоти Господа Иисуса Христа, а в смысле духовно-нравственном, именно – в смысле шествия путем чистой и святой жизни Богочеловека и спасительного Его учения (1Ин. 2:6; Фил. 2:5). Это шествие преподобных было твердое и решительное. Как во время земной жизни Господа Иисуса Христа святые апостолы, услыша призывательный Его голос следовать за Ним, тотчас откликнулись готовностью на этот зов и последовали за Господом (Мф. 4:20,22), так и преподобные мужи и жены, ощутив в сердце своем призывающий их ко спасению голос благодати Божией (Апок. 3, 20), тотчас послушались этого голоса и пошли в след жизни и учения Господа. И поистине чудно и непостижимо для душевного человека, выше и далее земных своих чувств ничего не разумеющего (1Кор. 2:14), шествие к царствию небесному избранных Божиих! Восчувствовав в себе призывающий ко спасению голос благодати Божией, они, чтобы не заглушить сего голоса в обаяниях суетного мира, самоотверженно оставляют все его обаяния и укрываются, по большей части, «в пустынях, горах, пещерах и пропастях земных», где и стали содевать свое спасение в произвольных «лишениях и скорбях» подвижничества и в постоянных «озлоблениях» от исконного человекоубийцы (Евр. 11:37–38). До неисчислимости разнообразны труженически-духовные подвиги спасения святых преподобных мужей и жен, но общий характер всех этих разнообразных подвигов, как далее говорится в песни, составляло «презрение плоти и прилежание о душе».

«И дея (или деющи) учил (или учила) еси презирати убо плоть». Дея (деющи), то есть деянием, примером подвижнической жизни. Слово «плоть» в священном писании имеет различные значения: то означает оно в целом составе природу человека, состоящую из души и тела (Ин. 1:14; 17:2; Мф. 24:22; Быт. 6:12), то преимущественно только тело его (Лук. 24:39; 1Ин. 4:2; Фил. 3:4), то происходящие от греховного тела страсти и похоти (Быт. 6:3; Гал. 5:17, 24). В изъясняемой нами церковной песни «плоть» (σάρξ) противополагается душе (ψυχὴ) и потому должна быть принята в значении тела человека, во втором из показанных нами смыслов. Так св.преподобные мужи и жены без слов, одним примером, одними делами своей подвижнической жизни учили людей «имевших очи видети и уши слышати» (Мф. 13:13, 16), учили презирать плоть. В чем же обнаруживалось это презрение? Если вещь какую-либо презирают, это значит, что оставляют ее в пренебрежении, без всякой о ней заботы; мало того, стараются такую вещь или уничтожить, или отдалить от себя: так точно и святые преподобные мужи и жены во время земной своей жизни оставляли в полном пренебрежении свое тело, не только не заботились нисколько о его украшении и крепости, но продолжительными бдениями и пощениями, частыми молитвами и различными, взятыми ими на себя или произвольно, или по послушанию, физическими трудами старались еще умертвить свое тело (1Кор. 9:27). Для примера достаточно указать на преподобных: Алексия, человека Божия (пам. его 17 марта), и Марию египетскую (пам. ее 1 апреля). Первый в течение семнадцати лет так измождил и истощил свое тело подвигами благочестия, что не был узнан даже своими родителями. Вторая же сорок семь лет провела в бесплодной пустыне, не заботясь ни об одежде, ни о пище, и тело ее вследствие того так было истощено, что преподобный Зосима, по изволению Божию увидевший ее, почел ее за дух.

Что побуждало преподобных презирать свое тело? Ответ: «преходит бо». Тело человека преходит, то есть тленно, не вечно (1Ин. 2:17). Вот причина, побуждавшая преподобных презрительно относиться к своему телу! Они не враждебно относились к своему телу подобно некоторым из древних еретиков (каковы были гностики и манихеи), которые признавали тело произведением демона и причиной зла в мире; они намеренно не искажали свое тело, как в настоящее время бессмысленно поступают скопцы, почитая тело главным источником греха, напротив, презрение ими тела внушаемо было им мыслию, что оно преходит. Вожделев прежде и паче всего царствия Божия и правды его (Мф. 6, 33), постоянно занятые мыслию о том, что они «страннии и пришельцы суть на земли» (Евр. 11, 13), что истинное их «житие на небесех есть» (Фил. 3:20), естественно, пренебрежительно должны они были относиться к своему телу, которое не вечно, которое, как вещественное, как взятое от земли, должно рано ли, поздно ли, согласно праведно изреченному за грех человека приговору Божию, пойти обратно в землю и истлеть (Быт. 3:19). Все внимание, вся забота преподобных были обращены на душу, как существо бессмертное.

Они учили своим примером,«прилежати о души, вещи безсмертней». Душа по своей природе, в противоположность телу есть вещь, т.е. тварь, бессмертная, но вместе по самой природе, поврежденной грехом, она склонна ко злу. Потому прилежание или забота о душе должна состоять не в том только, чтобы более и более усовершать ее силы согласно с их назначением к жизни в общении с Существом совершеннейшим, по образу Которого она сотворена, – но вместе в том, чтобы очищать ее более и более от прирожденного зла, противоборствовать ее неправильным стремлениям и склонностям, отвращать ее от заблуждений ума, от пристрастия к суете и греху сердца, от искушений и соблазнов, обессиливающих даже добрую волю. Такую заботу о душе, очевидно, нельзя совместить с попечением об удовлетворении телу во всех его требованиях. Требования тела, например, сон, покой, пища, платье, половые влечения и т.п. не всегда могут быть удовлетворяемы без вреда для души, и удовлетворение им иногда может сопровождаться порабощением души телу, унижением ее перед ним. Что удивительного, если преподобные мужи и жены больше заботились о душе, чем о теле, старались доставить перевес душе бессмертной перед телом тленным? Нельзя было относиться к душе и телу с одинаковой заботливостию, как и «двема господинома никтоже может работати» в равной степени (Мф. 6:24), и потому преподобным оставалось одно из двух: или особенно заботиться о своем тленном теле и тем подчинить ему свою бессмертную душу и погрузить ее в «истление», или же, напротив, доставить перевес душе над телом, смирить свое тело перед нею, соделать его покорным ее рабом, верным и послушным орудием в достижении ею жизни вечной блаженной (Гал. 6:8). Святые преподобные избрали это последнее.

«Темже и со ангелы срадуется преподобне (или преподобная – имя-рек) дух твой».

Трудно было для преподобных подчинить тело душе, возвести душу до возможного нравственного богоуподобления! Но как после бури обыкновенно наступает тишина, так и для преподобных после нескольких лет духовной их борьбы наступало, еще здесь в земной жизни, как выразилась преподобная Мария египетская, «время покоя», – это время душевной тишины, душевного мира, душевного бесстрастия, душевного предначатия вечного блаженства. Так еще на земле Господь награждал небесными радостями, небесным покоем избранных Своих; тем более это надо сказать о них по преселении их на небо. По преселении на небо душа святых преподобных или дух их срадуется вместе с ангелами, то есть, как достигшие земным своим подвижничеством до равноангельского совершенства, они по преселении духом своим на небо входят в радостное общение с ангелами, вместе с ними окружают престол Вседержителя и блаженствуют, непрестанно славословя Искупителя, силою Которого прешли они «от скорби» земного подвижничества в небесную нескончаемую радость и блаженство (Апок. 7:9–14). (Сост. по кн. «Сборник изъяснений некоторых церковных песнопений» свящ. Н. Воинова).

«Слез твоих теченьми пустыни безплодное возделал еси и иже из глубины воздыханьми во сто трудов уплодоносил еси, и был еси светильник вселенней, сияя чудесы (имя-рек), отче наш, моли Христа Бога спастися душам нашим».

Отчасти церковно-славянское расположение слов, отчасти сжатость и образность некоторых выражений делают эту священную песнь, полную глубоких мыслей и назидания, далеко не для всех понятною. Песнь сия есть тропарь, составленный в честь некоторых преподобных. В ней они прославляются за то, что, для обретения спасения водворившись в диких, невозделанных пустынях, обратили их в места возделанные и плодоносные, и сами сделались известными вселенной. Таковы, например, были преподобные мужи: Савва Освященный (декабря 5 дня), Иоанн Лествичник (марта 30 дня), Пахомий Великий (мая 15 дня) и другие. В каком смысле должно понимать это превращение святыми подвижниками в плодоноснейшую долину дикой пустыни? Чем они ее возделывали и довели до чудного плодоношения? Это прекрасно раскрывает взятая нами для изъяснения церковная песнь¹¹.

«Слез твоих теченьми (токами) пустыни безплодное (бесплодную пустыню) возделал еси». Поселившись в диких бесплодных пустынных «горах, вертепах и пропастех земных» (Евр. 11, 38), преподобные мужи стали вести и соответственную пустыне жизнь, – в произвольных «лишениях и скорбях, уединенного подвижничества и в постоянных «озлоблениях» от исконного человекоубийцы (Евр. 11, 37); но вскоре, под осенением всемощной благодати Божией, явились «добрым прозябением пустыни» (см. тропарь Савве Звенигородскому, память декабря 3), «преподобными» своими «добродетелями красно процвели, в ней (см. кондак преп. Феодосию, память января 11), «яко древо маслинная в мысленнем раи» (см. тропарь Савве, архиепископу Сербскому, память января 12), «пощением, бдением и верою возращаемые» (см.тропарь на пренесение мощей благов. князей Феодора, Давида и Константина, память сентября 19). Так бесплодные, дикие пустыни, никем из людей не населенные, с водворением в них подвижников Божиих, превратились вместо мысленного духовного рая, где возделывались и усовершались все более и более «прекрасные» и разнообразные «крины добродетели» (см. в службе препод. Сергию по полиелеи седален). Но не в одном только духовно-нравственном смысле надобно понимать возделание пустынь св. отшельниками, но и в смысле буквальном. По учению св. апостола Павла, «благочестие на все полезно есть, обетование имеюще живота нынешнего и грядущего» (1Тим. 4:8). «Ищите прежде царствия Божия и правды его», сказал Господь Иисус Христос, «и сия вся», т.е. все необходимо нужное для земной жизни, «приложатся вам» (Мф. 6:33). Это самым очевидным образом и исполнилось над святыми обитателями диких пустынь. Сильное и неудержимое желание достигнуть вечно-блаженного утешения в царствии небесном (Мф. 5:4) увлекло их в глушь необитаемых бесплодных пустынь, где невозможно было найти им ни пищи, ни питья, ни одежды, где могли неизбежно умереть они или от невыносимого зноя и жара солнечного, или от нестерпимой стужи, где сообщниками им были одни только птицы небесные, да земные лютые звери и смертоносные гады. Но о земных потребностях и опасностях они нисколько не заботились. Эти заботы они возложили на Господа, твердо веря, что Он, питающий птиц небесных (Мф. 6:26), одевающий роскошнее самого царя Соломона полевые лилии (Мф. 6:28–29), что Он Единый может спасти их от малодушия и от всяких земных опасностей и бед. И живая вера их во всеблагий промысл Господа вполне оправдалась. Бесплодные пустыни превращались для них как бы в Едемский рай, где силою благодати Божией в отношении земных необходимых потребностей они были вполне обеспечены. Так, то птицы небесные или ангелы приносили им пищу, то вдруг близ их жилища появлялись ветвистые и плодоносные деревья, с одной стороны питающие, с другой – укрывающие их от палящих лучей солнца, то источник воды вдруг пробивался в утоление их жажды. К сему присовокупим, что святое житие пустынников привлекало многих из дальних мест для водворения в окрестностях пустынных обителей, и страна дотоле необитаемая и бесплодная покрывалась селениями и городами, цветущими пажитями, рощами, садами и плодоносными хорошо возделанными полями. Итак пустынножители поистине возделали бесплодные пустыни и в духовном смысле и в физическом.

Успех духовной и физической деятельности пустынножителей зависел от благословения Божия на их труды, но сие благословение привлекаемо было их слезами, так что поистине слез теченьми они безплодную пустыню возделали.

Выражение: «слез твоих теченьми» указывает на обилие и постоянство слез в пустынниках Христовых. Действительно, не день, не два, но все время земной жизни своей они проводили в плаче или сердечном сокрушении. А у некоторых из них это сердечное сокрушение выражалось в обильных слезах телесных. Так известно о препод. Арсении, что во все время жизни своей, сидя за рукоделием, он имел в пазухе плат для утирания слез, падающих из очей его (см. в древнем Патерике, издание Афонского Пантелеимова монастыря, гл.3, ст. 2). И чем более святые пустынножители очищали греховное свое сердце слезами от грехов, тем более примечали в нем греховных примесей, достойных плача. Так авва Пимен разсказывал об авве Диоскоре, что он в келье плакал о себе, а ученик его жил в другой келье. Когда ученик приходил к старцу и заставал его плачущим, то спрашивал его: «отец! о чем ты плачешь?» Он отвечал ему: «плачу о грехах своих, чадо». Ученик говорил ему: «ты не имеешь грехов, отец!» Но старец отвеча ему: «уверяю тебя, сын мой, если бы можно было мне видеть свои грехи, то мало было бы еще четырех человек, чтобы вместе со мною оплакать их». При этом сказал авва Пимен: «тот поистине человек, кто познал самого себя» (тот же Патер. гл. 3, ст. 22). Но, изливая духовную скорбь свою в непрерывных слезах, пустынные подвижники рано или поздно начинали ощущать очистительное от грехов их действие: такое спасительное ощущение делало для них слезы не тягостью, а услаждением и наконец превращало их в необходимую для них потребность. «Кто не удивится и кто не прославит, кто не благословит многое милосердие Твоея благостыни, Спасе душ наших? Яко благоволиши прияти слезы вместо воздаяния за Твои исцеления. О сила слез! до чего достизаеши! В самое небо с многим дерзновением входиши невозбранно»: так восклицает в благодарности духа к Богу один, вкусивший силу и сладость слез, пустынник (см. «Цветы из сада св. ЕФрема Сирина», гл. 11).

«И иже из глубины воздыханьми во сто трудов уплодоносил еси».

Это образное выражение взято из евангельской притчи о семени слова Божия. «А сеянное на добрей земли, се есть слышай слово и разумевая: иже убо плод приносит и творит ово сто, ово же шестьдесят, ово тридесять» (Мф. 13:23). Под «трудами», в отношении к св. пустынножителям, надобно разуметь труды для приобретения спасения или, вообще, подвиги спасения, – труды и подвиги, в которых и проявляется именно плод «живого и действенного» семени «слова Божия» (Евр. 4:12. Гал. 5:22, 24). Чистая и святая жизнь человека есть порождение «неистленного семени слова живого Бога и пребывающего во веки» (1Петр. 1:23); потому, подобно своему началу, всегда «живому и действенному» (Евр. 4, 12), никогда не остается бесплодною (Ис. 55:10–11), всегда приносит большие или меньшие плоды: «ово сто, ово же шестьдесят, ово тридесять» (Мф. 13:23), смотря по степени усвоения нивою сердца человеческого семени слова Божия. Нива сердец св. пустынножителей была во всем совершенстве возделана и удобрена семенем слова Божия¹²; потому и чистая и святая жизнь их принесла самый обильный, сторичный плод. По изволению Всепромыслительного Бога, хотящего всем человеком спастися, плод этот обнаруживался не в них только лично, но и в других. По достижении духовного совершенства, подвижники пустыни, как «град, стоящий на верху горы» (Мф. 5:14), не смотря на глубокое свое уединение, не могли укрыться от взоров мира; к ним вскоре со всех концов мира стали стекаться и около их селиться лица разных званий и сословий, желавшие, под руководством их, как людей опытных в духовной жизни, идти по пути к вечному спасению. При всей любви своей к уединению, не отклоняли их от себя св. подвижники, дабы не быть виною их вечной погибели; своими подвигами покаяния, соединявшимися со слезами и сердечными воздыханиями, и также мудрыми наставлениями были образом для своих учеников (см. тропарь препод. Сергию на гл. 4) и деятельно «возращали» их, «яко жизни древеса райская» (см. тропарь на пренесение мощей благ. велик. кн. Феодора, Давида и Константина; память сентября 19). Но от этого духовного уплодоношения бесплодных пустынь, естественно, изменился и внешний вид их. От множества поселившихся под сенью их тружеников благочестия, связанных между собою одинаковыми правилами иноческой жизни, от воздвигнутых среди их монастырских зданий и св. храмов, от прибывающих к ним с разных концов мира поклонников святыни, они во внешнем виде, так сказать, обновились, оживились, украсились, стали не дикими, необитаемыми пустынями, а местами населенными, многоплодными, благоустроенными, как бы некими градами. «И пустыню яко град соделав, в ней множества монахов собрал еси», поет св. церковь преподобному и богоносному отцу Сергию (см. в службе ему на стиховне стих. на гл. 6). И все это от «воздыханий иже из глубины» или вообще от чистой и святой жизни первых обитателей бесплодных пустынь! В сем отношении на них буквально исполнились слова обетования Божия за благочестие: «и созиждутся пустыни твоя вечные, и будут основания твоя вечная родом родов, и прозовешися здатель оград» (Ис. 58:12).

«И был еси светильник вселенней, сияя чудесы».

Так, по словам церковной песни, святые отшельники диких, бесплодных пустынь были светильниками, испускавшими не на свое только место земного обитания, а вместе и на весь мир, то есть на всех живущих в мире, лучи чудес. Что это были за чудеса? Во-первых, самая пустынническая жизнь их была чудесна, выше обыкновенных человеческих понятий. Так в диких необитаемых пустынях, то слишком знойных (каковы на востоке), то слишком суровых (на севере), в пустынях, наполненных лютыми зверями и смертоносными гадами, они в совершенном одиночестве могли жить и часто проживали весьма много лет, не быв обеспечены ни одеждой, ни пропитанием, ни оружием. Так преподобный Павел Фивейский девяносто один год прожил в знойной, каменистой пустыне, не видя лица человеческого (память его января 15). А что сказать о духовной жизни св. пустынножителей, о их подвигах спасения? Кого не удивляли и не поражали они своею «жестокостью образа жизни»? Во-вторых, чудесны были в св. пустынножителях те благодатные дарования, которые являлись в них, как плод живой их веры и как награда за достигнутую ими равноангельскую высоту. Так, весьма многие из них были совсем не просвещены никакими науками и между тем дошли до изумительной мудрости как в уразумении слова Божия и в обличении ложных толкований его, так и в разрешении различных недоумений и сомнений в деле спасения. Слава о сей мудрости влекла к ним не только из разных монастырей иноков, но и самых царей и князей. Даже языческие философы поражались необыкновенной мудростью простых отшельников пустынь и иногда сей мудростью уловлялись в ловитву христианской веры (см. жизнь Антония Великого, память 17 января, и Феодосия Киево-Печерского, память 3 мая). Далее, святые пустынножители были украшены даром творить различные чудеса в прямом значении сего слова. Так, по их молитве, пустые житницы наполнялись вдруг хлебом в количестве, достаточном не только для прокормления подвизавшихся в их обителях, но и для пособия бедным и нищим; так, по их молитве, открывались в безводных местах обильные источники воды, без всяких земных средств воздвигались святые храмы, исцелялись страдавшие различными недугами, воскрешались мертвые. Наконец, чудесны были в св. пустынножителях дар прозорливости духовной и дар пророчества. Так, по дару прозорливости, они предузнавали в других сокровенные мысли, желания и намерения, движение какой-либо сильной страсти; по дару же пророчества предрекали грядущия события, а также и день своей кончины. Как чудная жизнь св. пустынножителей, так и благодатные дарования, украшавшие их, соделывали их «звездами всесветлыми, светившими на весь мир и одержимых мраком страстей облистававшими» (см. кондак препод. Иоанникию Великому, память ноября 4).

«Отче наш, моли Христа Бога спастися душам нашим».

Будучи в земной своей жизни рассадниками святой иноческой жизни, «отцами рождающими» сынов царствия небесного (1Кор. 4, 15), св. пустынножители и по смерти своей продолжают быть теми же отцами для всех, тщащихся подражать им в святой жизни, для всех ищущих от них в различных скорбях и озлоблениях сей жизни благодатной помощи. Если еще на земле, будучи отягчены немощным телом, они, из любви к вечному спасению ближних, не отклоняли от себя никого из ищущих вечного спасения, жертвовали для них своим уединением, с отеческой любовью «удобряли» души их и вели «к преподобию» и святости (см. тропарь препод. Савватию, Соловецкому чудотворцу, память сентября 27); тем более, по своей смерти, находясь перед лицем Божиим (1Кор. 13, 12), осияваемые дарами осеняющей их в преизбытке благодати Божией, они не преминут предстательствовать перед Христом Богом за всех, обращающихся к ним за благодатной помощью на многоскорбном пути ко спасению.

Итак, приступите к ним с верой и смиренной молитвой все, труждающиеся в подвигах спасения и обремененные страстьми и различными скорбями сей жизни, в твердой надежде на благое услышание! И надежда ваша не будет напрасна. Как заботливые о чадах отцы, они с любовью помянут вас перед престолом Всевышнего и не «забудут духовно посетить вас и просветить» (см. оба тропаря преп. Сергию). Любовь их к вечному спасению своих ближних, по смерти их, расширилась; средства к содействию сему спасению приумножились; дело теперь за вашей к ним молитвой. Только «просяй приемлет, и ищай обретает, и толкущему отверзется» (Мф. 7, 8). (Сост. по кн. «Сборник изъяснений некоторых церковных песнопений» свящ. Н. Воинова, изд. 1893 г.)

«Агница Твоя, Иисусе (имя рек), зовет велиим гласом: Тебе, Женише мой, люблю, и Тебе ищущи страдальчествую и сраспинаюся и спогребаюся крещению Твоему, и стражду Тебе ради, яко да царствую в Тебе, и умираю за Тя, да и живу с Тобою: но яко жертву непорочную, приими мя с любовию пожершуюся Тебе. Тоя молитвами, яко Милостив, спаси души наша».

В первые века христианства святая церковь, как «багряницею и виссоном, украсилась кровьми» (см. тропарь всем святым) бесчисленных мучеников и, во славу неизреченно премудрого Бога, в сонме этих мучеников находятся не одни лица мужеского пола, но и весьма многие разных званий и состояний девы и жены, по выражению слова Божия, – «немощнейшие сосуды» (1Петр. 3:7). При всей слабости своего естества, они нисколько не уступали мужам ни в неудержимом рвении пострадать за Христа, ни в твердом – адамантовом перенесении за Него различных невообразимо-жестоких мучений – и тем оправдывали на себе во всей очевидности ту истину, что во Христе Иисусе нет различия между полами мужеским и женским, но все составляют одно (Гал. 3:28), что сила Божия в немощи совершается (2Кор. 12:9).

Как эти слабые существа могли решиться на смелое исповедание перед нечестивыми владыками – царями (Мф. 10:18) веры Христовой? Как могли они вынести самые жестокие мучения за Господа? Что их одушевляло, что давало им силы в мученичестве за Христа, этом высшем из всех подвигов христианских? Ответы на это можно видеть в приведенном нами общем для святых мучениц тропаре.

«Агница Твоя, Иисусе». Святая мученица именуется «агницею». В каком смысле? В том же, в каком именуются агнцами все вообще мученики Христовы: они именуются агнцами, потому что за Христа, Агнца Божия, закланы были, как агнцы (см. 2-й тропарь из поемых на непорочных в субботу, гл. 5). На них вполне оправдались слова св. апостола Павла, взятые из псалтири: «яко Тебе ради (т.е. для Господа) умерщвляеми есмы весь день, вменихомся, якоже овцы заколения (Рим. 8:36. Пс. 43:23. Мф. 10:16).

Еще мученицы Христовы именуются «агницами» потому, что были большей частью из девственного состояния, – из нехотевших, по любви к Господу Иисусу, небесному своему Жениху, связывать себя узами брака земного.

«Агница Твоя, Иисусе, зовет велиим гласом», т.е. взывает громко (Мф. 25:30. Ин. 11:43. Апок. 5:12; 7:10), от избытка полного чувств сердца (Лук. 6:45). Что взывает? «Тебе, Женише мой, люблю». Выражение тропаря: «люблю», точнее с греческого (ποθῶ), значит – люблю сильно, тоскую, томлюсь по ком. Любовь мучениц ко Христу чужда была того спокойствия, которое свойственно удовлетворенной любви. Их томило, мучило нетерпеливое желание соединиться со Христом. Их любовь ко Христу тем паче была неспокойна, нетерпелива, что соединена была с ревностью о славе Его имени. Святые мученицы, горевшие пламенной любовью ко Господу, не могли равнодушно видеть публичного поругания святого имени Его; при виде гонений за Господа, любящее сердце их, так сказать, рвалось ко Господу, святая ревность за славу Его снедала их, – за Господа, за имя Его готовы они были отказаться от всего и претерпеть все. Этот характер любви к Иисусу Христу с неменьшей ясностью выражен в следующих словах:

«И Тебе ищущи страдальчествую». В книге «Песнь Песней» таинственная невеста – святая церковь представляется с страданием сердца ищущей возлюбленного своего Жениха – Господа. Подобное страдание сердца, известное для любящих друг друга существ и находящихся вдали друг от друга, испытывали и святые, мученицы Христовы. Возлюбив Господа паче всего на свете, но еще не видя лица Его (1Кор. 13:12), не переселившись еще через святое мученичество в славное Его царство, в божественный брачный Его чертог, они сердцем своим искали Его, домогались теснейшего соединения с Ним. «Боже! Ты Бог наш», взывали они к Нему; «Тебя от ранней зари ищем, Тебя жаждет душа наша, по Тебе томится плоть наша, – яви нам свет лица Твоего, Господи... услышь молитву нашу, внемли» (Псал. 62:2, 4, 7; 83:9). Поэтому мученицы с радостью устремлялись на страдальчество за имя Христа, видя в этом страдальчестве счастливый исход своему нетерпеливому исканию Христа, ближайшую стезю к вечному соединению с Ним.

«И сраспинаюся и спогребаюся крещению Твоему». Какому это крещению Господа сраспялись и спогреблись святые мученицы? Тому крещению, которым, за вечное спасение людей, нетерпеливо хотел креститься Сам Господь Иисус Христос во дни земной Своей жизни (Лук. 12:50) и которым крестились святые Его апостолы (Мк. 10:39). Это – крещение крестных страданий и смерти Господа, это – погружение в них как бы в водах (Рим. 6:3–4; Кол. 2:11–12). Сему-то спасительному для всех людей крещению Господа и святые мученицы, также как и святые апостолы, сраспялись и спогреблись.

«И стражду Тебе ради, яко да царствую в Тебе». Выражение это взято из слов св. апостола Павла: «аще терпим» с Господом или для Господа, – «с Ним и воцаримся» (2Тим. 2:12). «Воцарение» разумеется здесь в смысле прославления в вечном царстве Господа: «понеже с Ним страждем», говорит св. апостол в другом месте, – «да и с Ним прославимся» (Рим. 8:17). Твердая уверенность св. мучениц, что они терпят мученические страдания за Господа, за святое имя Его, за веру в Него, за любовь к Нему, рождала в них твердое упование вечного царства, вечного прославления с Господом, а это упование вдохновляло их, давало им силы и крепость в жестоких мучениях за имя Христово.

«И умираю за Тя, да и живу с Тобою». Выражение это взято из слов св. апостола Павла: «верно слово, аще с Ним (Господом) умрохом, то с Ним и оживем» (2Тим. 2:11. Рим. 6:7–9). Без смущения, без страха, даже с радостью и благодарностью ко Господу святые мученицы выслушивали себе от нечестивых судей смертные приговоры. Они были твердо уверены, что как Христос, восставший из мертвых, «ктому уже не умирает, смерть Им ктому не обладает» (Рим. 6:9), так и они, умирая за Господа, за святое имя Его, в сообразность со смертью Его (Фил. 3:10), силой славного воскресения Его оживут в самых телесах своих и будут вечно жить с Ним в прославленном теле, по непреложному Его обетованию: «веруяй в Мя, аще и умрет, оживет» (Ин. 11:25).

«Но яко жертву непорочную, приими мя, с любовию пожершуюся Тебе». «Ты, Господи», как бы так говорит мученица, «благоволительно принял жертву Авеля, обонял воню жертвы Ноевой, не отвергал жертв вообще всех ветхозаветных праведников; но я воспылав к Тебе горячей любовью, Тебе Единому уневестившись, не бессловесных животных, не «кровь козлюю и тельчую» (Евр. 9:12), а самую жизнь свою, собственную свою кровь приношу в жертву Тебе, «Духом Святым Себе принесшему непорочна Богу» (Евр. 9:14), а потому приими меня, с любовью пожершуюся Тебе, так же благоволительно, как благоволительно в ветхом завете принимаемы были Богом жертвы от непорочных, чуждых телесных недостатков животных, каких приносили Ему люди благочестивые в жертву».

«Тоя молитвами, яко Милостив, спаси души наша». Преселившиеся в вечность святые мученицы, как достойные невесты Божественного Агнца – Господа Иисуса Христа, как девы мудрые, удостоились блаженной брачной Его вечери (Мф. 25:10. Апок. 19:7–9). Но пока эта святая вечеря не наполнилась еще предопределенным от Господа числом возлежащих (Мф. 22:10), они молят Господа о тех духовных сестрах и братьях своих, живущих на земле, которые желают так же, как и они, удостоиться брака Божественного Агнца и просят их в сем благодатного содействия и помощи. Св. мученицы и при жизни молились за ближних. По преселении же своем на небо, по отрешении от немощного тела, с приближением к престолу Божественного Жениха своего, они еще большее стали иметь перед Ним молитвенное дерзновение о душевном спасении своих ближних. Итак, слабые и немощные в деле спасения, обращайтесь к молитвам о себе святых мучениц Господних. И Господь, их молитвами, преклонится на милость к вам и спасет души ваша. (Сост. покн. «Сборник изъяснений некоторых церковных песнопений» свящ. Н. Воинова).

Православное богослужение в своих священных песнях, есть церковное богословие, в котором святая церковь общенародно раскрывает своим чадам учение веры и христианской нравственности. Богослужебные песни православной церкви, заключающиеся в октоихе и других богослужебных книгах и расположенные по известному порядку, своим содержанием и порядком размещения обнаруживают глубокий духовный смысл и значение. Желая содействовать к познанию значения священных песней в составе богослужебного чина, мы представляем разбор некоторых песней и служб церковного октоиха, и в числе их Богородичных догматиков.

Богородичными догматиками называются восемь (по числу гласов) церковных песней, поемых в честь Богородицы на воскресных вечернях, после стихир на Господи воззвах, при выходе с кадилом из алтаря служащих и входе их опять в алтарь. В Богородичных догматиках воспевается воплощение Сына Божия, и этот догмат раскрывается в них вполне и последовательно через все восемь гласов, и именно показывается: 1) кто воплотился? 2) от кого? 3) как и 4) для чего воплотился?

Кто воплотился? Владыка Господь (глас 1-й) Христос, спасение душ наших (глас 2-й), предвечный Сын, рожденный прежде век от Отца (глас 3-й), Бог, благоволивый вочеловечиться (глас 4-й), Еммануил, Богочеловек (гл. 5-й), Единородный Сын, безлетно от Отца возсиявый (гл. 6-й), Царь небесный, Христос Бог наш, по человеколюбию явившийся на земле и поживший с людьми (гл. 8-й).

От кого воплотился? От Девы Марии, Которая потому явилась небом и храмом Божества, разрушила враждебную греховную преграду между Богом и людьми, ввела мир и отверзла царствие (гл. 1-й). Она родила Девою и Девою осталась (гл. 2-й), потому что не приняла искушения мужнего и родила Сына без отца (гл. 3-й). Она – Царица, Матерь, Ходатаица жизни (гл. 4-й), неискусобрачная (незнающая брака) Невеста, безсеменно родившая Христа и по рождении Его пребывшая нетленной (гл. 5-й), Она чиста, всеблаженна (гл. 6-й), Богородица-Дева, выше изречений слова и познания разума (гл. 7-й), одним словом безневестная Матерь (гл. 8-й).

Как воплотился? Без мужа, без отца от Пречестной Девы, Матери-Владычицы; родился плотью, без изменения, смешения и разделения естеств Божеского и человеческого; но два естества, соединившись между собой, сохранили в целости и свои свойства (гл. 3-й). Он воплотился безсеменно (гл. 5-й) и неизреченно, потому что, будучи по естеству Богом, сделался по естеству человеком и познавается не в двух лицах, но в двух естествах неслитно (гл. 6-й). Господь воплотился непостижимо по образу рождения (гл. 7-й) и есть Сын один по ипостаси, но в двух естествах, совершенный Бог и совершенный человек (гл. 8-й).

Для чего воплотился? Для того, чтобы, по Своему Божественному всемогуществу, победить наших врагов (гл. 1-й). Христос, наше праведное Солнце, более просветит и наставит нас во тьме греховной, чем просвещал и наставлял некогда израильтян в пустыне столп огненный. Господь спасет от плена греховного души наши, как некогда Моисей спас израильтян от египетского рабства (гл. 2-й); Бог для того благоволил вочеловечиться, чтобы обновить в человеках Свой образ, поврежденный страстями. Нашедши Свою овцу (человека грешного), которая заблудилась и была похищена (диаволом) на горах (среди греховных страстей), Он взял ее на рамена Свои (через воплощение), принес к Отцу Своему посредством совершенного им дела – искупления, Своим воскресением и вознесением на небо, и, совокупивши с небесными силами, спас таким образом мир (гл. 4-й).

Вникая в содержание каждого догматика, как они следуют один за другим по порядку гласов, можно удостовериться, что догмат о воплощении Сына Божия, о двух Его естествах, о приснодевстве Богоматери и о цели воплощения раскрывается в них постепенно. Раскрытие это следует в догматиках семи гласов, а догматик восьмого гласа составляет заключение всего, прежде изложенного.

Так в догматике первого гласа раскрытие догмата начинается указанием всемирной славы Пресвятой Девы. Этим как бы воспоминается обетование, о семени жены, данное прародителям в раю и исполнившееся на Пресв. Деве, родившей Христа Спасителя. Гл. 1-й: «Воспоем Марию Деву, бесплотных песнь и верных похвалу (удобрение). Она от человек произошла, но Владыку родила, соделалась небом и храмом Божества, разрушила преграждение вражды (которое грех постановил между нами и Богом), ввела мир (родивши Примирителя нашего с Богом) и царство отверзла».

В догматике второго гласа показывается отношение ветхозаветных прообразований к новозаветным событиям. Гл. 2-й:      «Прошла ветхозаветная, прообразовательная сень, когда явилась благодать – Спаситель мира. Вместо купины, горевшей и несгоравшей, явилась Дева, в рождестве и по рождестве (Иисуса Христа) пребывшая Девою. Вместо столпа огненного (путеводившего израильтян ночью в пустыне аравийской) воссияло нам праведное солнце (путеводящее и просвещающее нас во тьме греховной – в пустыне мира сего). Вместо Моисея (изведшего израильтян из Египта и давшего им закон от Бога) явился Христос (спасший нас от порабощения мысленных египтян – врагов нашего спасения, и давший нам новый закон благодати)».

За сим в догматике гласа третьего показывается самое рождение по плоти Господа нашего Иисуса Христа, образ сего рождения и образ соединения в Нем двух естеств. Гл. 3-й: «Рождение Господа нашего Иисуса Христа от Пресвятой Девы Марии поистине достойно удивления. Всенепорочная Матерь Божия не прияла мужеского искушения между тем, без отца родила плотью Сына, от Отца прежде век без матере рожденного. Сын Божий, родившись от Нее, не претерпел ни малейшего изменения (ибо в Нем ни естество Божеское не изменилось в человеческое, ни человеческое – в Божеское) или смешения (по которому бы из двух естеств вышло что-то среднее), или разделения (по которому бы в Нем было два лица, два Сына, два Христа), но оба естества в целости сохранили свои свойства в лице Иисуса Христа».

Так как необходимо знать цель воплощения Сына Божия, то это раскрывается в догматике четвертого гласа. Гл. 4-й: «Цель рождения по плоти Христа Спасителя состоит в том, чтобы опять обновить в нас образ Божий, истлевший страстями и (подобно доброму пастырю, ищущему своей похищенной овцы) обрести нас, увлеченных в сети вражии и в горы вечной погибели, в Своем лице принесть наше естество ко Отцу и всех совокупить с небесными силами».

Далее, нам непостижимо, как Матерь Божия, будучи Девою, родила Христа и как по рождестве пребыла Девою: это несколько приближается к разумению нашему через содержание догматика пятаго гласа. Гл. 5-й: «Ветхозаветными прообразами безсеменного рождения Иисуса Христа и приснодевства Богоматери были Чермное море, Моисей, израильтяне. Море разделилось, когда Моисей ударил его жезлом: Христос воплотился во утробе Пресвятой Девы, когда Гавриил благовестил Ей таинство воплощения Бога Слова. Как некогда Израиль прошел через море посуху: так и Христос воплотился от Девы безсеменно (наитием Духа Святого), море по переходе через него израильтян осталось непроходным: так и непорочная Дева по рождестве Еммануила пребыла нетленною».

Так как мы еще не знаем, каким образом в лице Иисуса Христа соединяются два естества Божеское и человеческое, то об этом говорится в догматике шестого гласа, то есть, что два естества неслитно и нераздельно соединены в одном лице Богочеловека. Гл. 6-й: «Кто не ублажит Пресвятой Девы, кто не воспоет пречистого Ее рождества! Единородный Сын Божий, прежде век воссиявший от Отца, неизреченно родился от Нее и, будучи по естеству Богом, сделался по естеству человеком нас ради; но через это не разделился Он на два лица, но неслитно в двух естествах пребыл одним лицом».

Впрочем, при всех обстоятельствах воплощение Бога Слова есть тайна, уразумеваемая более верою, нежели испытующим умом». Посему в догматике седьмого гласа говорится, что воплощение совершилось сверхестественным образом. Гл. 7-й: «Таким образом Пресвятая Дева сделалась Матерью паче естества и пребыла Девою паче слова и разума. Какой язык может объяснить чудное Ее рождество! И зачатие Ее преславно, и образ рождения от Нее Бога Слова непостижим. Но... идеже хощет Бог, побеждается естества чин (совершаются дела выше законов природы)».

В догматике восьмого гласа догмат о воплощении Бога Слова излагается положительным и кратким образом. Гл. 8-й: «Итак Царь небесный, по Своему человеколюбию, явился на земле (во плоти) и пожил с людьми (как человек). Воплотившись от чистой Девы и воспринявши на Себя естество человеческое, Он сделался одним Сыном в двух естествах, но не в двух (лицах), а в одной (Божеской) ипостаси. А потому, проповедуя, что Он поистине есть совершенный Бог и совершенный человек, мы исповедуем Его Христом Богом нашим». (См. «Черниговские Епархиальные Ведомости» 1867 г. №1).

Так мудро преподобный Иоанн Дамаскин, для противодействия ересям несторианской, монофизитской и монофелитской, изложил в Богородичных догматиках православное учение о воплощении Сына Божия и о приснодевстве Богоматери! (Сост. по указ. источн.).

Приложение к беседе № 7¹³

А. О догматике первого гласа

«Всемирную славу, от человек прозябшую, и Владыку рождшую, небесную дверь, воспоим Марию Деву, бесплотных песнь и верных удобрение. Сея бо явися небо и храм божества. Сея прегрождение вражды разрушивши, мир введе и царствие отверзе. Сию убо имуще веры утверждение, поборника имамы из Нее рождшагося Господа. Дерзайте убо, дерзайте людие Божии: ибо Той победит враги яко всесилен».

Эта церковная песнь составляет последнюю воскресную стихиру на «Господи воззвах» 1-го гласа. Песнь эта, как и все последние стихиры прочих гласов на воскресные дни, называется: «Богородичен», потому что содержит прославление Богородицы, и «Догматик», потому что с прославлением Богородицы в ней соединяется раскрытие догмата или учения о лице Богоматери и вочеловечении от Нее Сына Божия. Творец догматиков и вообще стихир на «Господи воззвах» есть св. Иоанн Дамаскин, живший в VIII веке. Прославляя в догматике 1-го гласа Божию Матерь различными наименованиями, свойственными Ее величию, и ублажая Ее за благодеяния к роду человеческому, песнописец побуждает находящихся под Ее защитою и имеющих себе поборника в лице Ее Божественного Сына стяжать спасительное дерзновение в борьбе с врагами и твердую уверенность в победе над ними¹⁴. Приникнем благоговейным вниманием к отдельным выражениям этого догматика.

«Всемирную славу (воспоим)». С того времени, как Пресвятая Дева Мария услышала и приняла от архангела Гавриила «весть благую» для всего мира, – Она сделалась достойной всемирного почтения и прославления. Еще при жизни Ее уже начало исполняться Ее пророческое слово о Самой Себе: «се бо отныне ублажат Мя вси роди» (Лук. 1:48); с распространением повсюду веры в Иисуса Христа, Спасителя человеков, все концы вселенной начали оглашаться и славою Его Матери (Четьи-Минеи 15 число августа). И до сих пор мы видим исполнение этого предсказания Пресвятой Марии о Ее ублажении от всех родов. «Глас Ее, говорит один богомудрый учитель церкви (Филарет, митрополит московский, см. Слова и речи его, изд. 1-е, т.1, стр. 494), слышат все народы, века, концы вселенной и – народы, века, концы вселенной ответствуют Ей: се исполняем слово Твое, блажим Тя вси роди, Богородице Дево» (полунощница по вся дни)! Цари и подданные, богатые и бедные, – все воздают Ей славу и поклонение; молят Ее о предстательстве и помощи. В христианской церкви нет ни одного богослужения, в котором бы не славословилось имя Пресвятой Девы Марии. Молитвословия Ей краткие или продолжительные слышатся непрестанно. Кроме того в честь Ее святая церковь установила особенные торжества в воспоминание различных событий Ее жизни. Так она празднует Зачатие Пресвятой Девы, Рождество, Введение во храм, Благовещение и Успение. Знаменитые отцы и учители церкви говорили множество слов в честь Пресвятой Марии, слагали акафисты, каноны, хвалебные песни к Ее прославлению. И это прославление Божией Матери в церкви христианской не прекратится и не умалится никогда, пока будут существовать уста, благодарные за Ее бесчисленные благодеяния к роду человеческому. «Не умолчим никогда, Богородице, силы Твоя глаголати недостойнии» (канон молебный ко Пресвятой Богородице тр. 2). Но слава Пресвятой Девы Марии не ограничивается только землей. Она составляет предмет благоговейного взирания и удивления и небожителей: «радуйся ангелов многословущее чудо!» (Акафист Пресвятой Богородице ик. 2). Они преисполнены такими чувствами благоговения и благодарности к Пресвятой Марии, что сознают себя немощными и слабыми к достойному прославлению Ее! «Изумевает же ум и премирный пети Тя, Богородице» (Канон 1 на Богоявление 9 Ирм.)! Церковное предание указывает нам даже на самые выражения этого ангельского прославления. Так, в Минуту преставления Божией Матери предстоящими слышаны были часто повторяемые ангелами слова Гавриилова приветствия: «радуйся, Благодатная, Господь с Тобою, благословенна Ты в женах» (Лук. 1:28) (Четьи-Минеи 15-е число августа). Так и небо и земля «согласно славят» Пресвятую Деву Марию! «Память Твою, чистая Дево, начала же и власти и силы, ангели, архангели, престоли, господства, херувими славят и страшнии серафими, человеческий же род поем и превозносим во вся веки» (Канон 2 на Успение п. 8, тр. 1). «На небесех благословенная и на земли славословимая, радуйся Невесто неневестная» (Ирмол. кан. гл. 2, п. 9. Ирм. 16)! Так велика слава Пресвятой Девы Марии! Слава ее заставляет благоговеть перед Ней и удивляться Ей не только человеков, но и ангелов! Она в полном смысле – всемирная!

«От человек прозябшую». Пресвятая Мария, стяжавшая Себе «всемирную славу», была земного происхождения, – «от человек прозябшая», что еще более возбуждает удивление к Ее славе. Не так было бы удивительно, если бы ее приобрело себе существо, поставленное Богом на высшей лествице творений, обладающее всеми совершенствами ума и воли; но что Пресвятая Мария, «от человек прозябшая», происходившая из среды рода человеческого, грехом утратившего и дарованные ему первоначально силы и совершенства, – что Она взошла на такую степень величия и славы, каких не имел и не будет иметь никто из тварей, – это усиливает наше удивление к славе Ее. Слово «прозябшую» невольно напоминает нам жезл Аарона, чудесно «прозябший» (Числ. 17:8). Кто бы мог подумать, что этот жезл, давно лишенный растительных сил, даст отростки, процветет и принесет плоды? Кто бы мог подумать, что и из среды рода человеческого, грехопадением лишившегося прежнего тесного общения с Богом, – «прозябнет Лоза истинная», которая «возрастит нам плод живота» (Богород. 3 час. ), произойдет такая «жена» (Быт. 3:15), которая соделается «всемирным чудом и слышанием» (Канон Одиг. п. 9, слав.), «ублажаемою от всех родов» (Лук. 1:48), «честнейшею херувим и славнейшею без сравнения серафим»? Но удивление наше к «всемирной славе» Марии, «от человек прозябшей», да сопровождается еще и чувством благодарности к Пресвятой Марии и прославлением Ее, потому что Ее слава составляет и нашу славу. Происходя от одного с нами естества, «яко дщи Адамова по роду» (Триод. Постн. нед. сыроп. утр. кан. п. 1 Богор.), и возвысившись на такую беспримерную степень величия и славы, Пресвятая Дева Мария украсила, возвысила Собою и все человеческое естество, также как особенный, невиданный нигде цвет или плод сделался бы украшением всего вертограда, который произрастил его. «О лилия, восклицает вдохновенный составитель догматика в похвальном слове своем на Рождество Богородицы, о лилия, среди изсохших стеблей возросшая! О роза, от терний процветшая и своим божественным благоуханием все наполнившая! Достойно ублажают Тебя все роды, как избранное украшение человечества» (Избран. слов. св. отд. в чест. и слав. Пресв. Богор. изд. Афон. Пантелейм. мон., стр. 19).

«И Владыку рождшую». Чем же Пресвятая Дева Мария, «от человек прозябшая», стяжала Себе «всемирную славу?» – Что поставило Ее превыше всех тварей, соделало удивлением для ангелов и человеков, всемирным «чудом и слышанием?» Рождение Ею Творца земли и неба, Владыки ангелов и человеков. Мария носила во чреве Своем Существо Божие! Ее утроба вмещала в себе Невместимого! Посему если мы величаем и ублажаем святых людей, своими подвигами приблизившихся более нас к Богу, можно ли ангелам и человекам не ублажать и не величать Марию, Которая не только приблизилась более всех к Богу, но и Сама в Себе вмещала Его телесно, Которая через рождение Царя всех и «Владыки» и Сама сделалась Царицею неба и земли, Госпожею и Владычицею и ангелов и человеков? «Песнь Ти по достоянию приносити, Владычице, недоумеем вси: слава бо паче всех Твоя» (Окт. гл.5, субб. на повеч. кан. Богом. п.1, тр.1).

«Небесную Дверь». Пресвятая Дева Мария называется «дверью» потому, что через Нее Бог-Слово явился в мире во плоти. Пресвятая Мария была земного происхождения, но дверью называется «небесной», потому что Родившийся от Нее есть не человек только, но и Бог, присутствие Которого открывается преимущественно на небе. В некоторых церковных песнях Пресвятая Мария называется еще «дверию единою» (Кан. благодарн. Пресв. Бог. п.3, тр.4, служ.8 сент. стих. на Хвалит.4), потому что только через Нее одну Бог-Слово воплотился. Почему же именно от Марии воплотился? Потому что только Она одна была достойна этого,– по Своим добродетелям и чистоте, которых никто из земнородных не имел в таком обилии и совокупности, и которыми Она превзошла самих ангелов. «Может кто-нибудь удивится, говорит св. Димитрий Ростовский, что по преступлении Адама Слово Божие нескоро пришло на землю для воплощения и спасения падшего рода человеческого, – даже до половины шестой тысячи лет. Но на земле ни одной не находилось такой девы, которая была бы чиста не только телом, но и духом. Она одна – первая и последняя обрелась такою» (Избран. слов. св. отц., стр. 130). «Радуйся, Едина непорочная в женах и добрая! Радуйся дверь едина, ею же Слово пройде едино». (Из благод. канона Пресвятой Богородице)! Но наименование Пресвятой Марии Дверью преимущественно указывает на одно из Ее достоинств, именно девственную чистоту. Это видно из того места в книге прор. Иезекииля, откуда заимствовано песнописцем самое слово дверь (именно 44 гл., 1 и 2 ст. ). Пророк говорит здесь о виденных им в видении «святых вратах», обращенных к востоку, которые были «затворены», и – передает, что Господь сказал ему об этих вратах. «И рече Господь ко мне: сия врата заключенна будут и не отверзутся и никтоже пройдет ими: яко Господь Бог Израилев внидет ими, и будут заключенна» (ст. 2). В этом пророчестве под образом врат святых затворенных – оставшихся заключенными и после того, как прошел ими Господь, – предвозвещается всегдашнее заключение врат, или дверей девства Пресвятой Марии, как до чудесного прохождения ими Господа, так и во время и после сего прохождения. «Тебе виденную дверь Иезекиилем пророком, еюже никтоже пройде, токмо Бог един, Богородице Дево, песньми почитаем» (Ирмол. кан. гл. 1, п. 9. Ирм. 18). «Радуйся, верных наставнице целомудрия» (Акафист Пресвятой Богородице Ик. 5)!

«Марию Деву». Согласно с пророчеством, содержащимся в книге прор. Иезекииля, которое мы сейчас видели, «врата» девства Пресвятой Марии пребыли «заключенными» и во время прохождения через них Господа. Она осталась «Девою» и после того, как соделалась «Материю!» Рождение Ею Сына Божия нисколько не повредило Ее девственной чистоте, потому что Она зачала Божественного младенца «неискусомужно и безсеменно, наитием Святаго Духа» (Лук. 1, 35). Единая и беспримерная по Своему рождению «Владыки» всех, Пресвятая Мария, вследствие безсеменного зачатия Бoга – Слова едина и беспримерна между матерями по Своему «приснодевству». «Ты обрела благодать, взывает св. Андрей Критский к Пресвятой Марии, благодать, которой не получила Сарра, которой не испытала Ревекка, которой не познала Рахиль; Ты обрела благодать, которой не удостоилась ни славная Анна, ни Фенанна, ее соперница. Ибо хотя они из бесчадных сделались матерями, но вместе с бесчадием потеряли девство, а Ты, став Матерью, сохранила и девство Свое невредимым». (Избран. слов. св. отц. стр. 109). «Пещь горящая», поет святая церковь, «не обретеся орошающая, токмо Вавилонская: безмужная иная мати и дева не явися» (Ирмол. кан. гл.3, п.7, Ирм.3). Понятие о «приснодевстве» Марии имеет большую важность в учении о воплощении Сына Божия. «Если бы Матерь не пребыла Девою, говорит св. Прокл, то Рожденный был бы простой человек и неудивительно рождение» (Patrolog. tom. XXV, col. 684). Приснодевство есть такая неотъемлемая черта достоинства Богоматери, что, по учению св. Епифания, имя «Девы» неотделимо от имени Марии. «Возможно ли, говорит он, чтобы кто-либо, когда-либо и в каком народе, дерзнул произнести имя Святой Марии, не произнеся в то же время слово: «Дева» (Ibid. tom. XXII, col. 705)? «Чуждо матерем девство и странно девам деторождение: на Тебе, Богородице, обоя устроишася» (служ. 8 сент. кан. п.9. Ирм.). «Радуйся противная в тожде собравшая! Радуйся девство и рождество сочетавшая» (Акафист Пресвятой Богородице Ик. 8)!

«Бесплотных песнь». Пресвятая Дева Мария служит предметом почитания не только на земле, но и на небе. Ее прославляют и воспевают не только человеки, но и ангелы. Как велико почитание и благоговение бесплотных перед Марией, можно видеть в лице св. Гавриила, «великого воеводы невещественных ангел» (Служба Благовещения на утр. по 2 каф. седал.). Еще только возвещая Марии тайну зачатия Ею Бога-Слова, он уже «честно благоговел» перед Нею (Кан. Благов. по 3, тр. 4). Святая церковь влагает следующие слова в уста св. Гавриила благовестника: «со страхом Тебе, яко раб Госпоже предстою, с боязнию Отроковице ныне смотрити стыждуся Тебе: яко бо дождь на руно, снидет на Тя Слово Отчее» (Кан. Благов. п.4. тр.4). Благоговение ангелов перед Марией, их почитание и прославление Ее понятны. Она, Матерь Божия, через рождение Царя всех и Владыки и Сама соделалась Царицей не только земли, но и неба, Госпожей и Владычицей не одних человеков, но и ангелов. Как же рабам, хотя бы то были и «бесплотные», не благоговеть, не почитать, не прославлять Матерь Бога, свою Госпожу, Царицу и Владычицу? «Радуйся, яко Тебе небесная невидимая воинства славословят всегда и величают яко Матерь Божию бывшую» (Кан. Одиг. п.8, тр.2). «Радуйся, Нескверная, взывает к Пресвятой Марии св. Иоанн Дамаскин, – по рождению Своему имеющая Божественное достоинство; посему кланяются Тебе и все небесные силы!» (Избранн. слов. св. отц. стр. 41). Но, составляя для ангелов предмет благоговейного почитания и прославления своим превосходством перед ними, как Матерь Божия, как Царица неба и земли, Пресвятая Мария служит для них преимущественно предметом радостного и благодарного прославления, как споспешница в деле спасения людей. Если ангелы так богаты любовью к нам, что у них бывает радость и об одном кающемся грешнике (Лук. 15:10), понятно, какова была их радость о всеобщем спасении людей, – как велика была их радость, когда Премудрость Божественная изобрела высочайшее средство к избавлению нас от погибели, к возвращению нас на прежнее достоинство и славу, потерянные нами в лице Адама. Это средство состояло в воплощения Сына Божия. Тайна воплощения была давно открыта ангелам, но они не знали, кто из людей послужит ближайшим образом этой тайне, – кто из них найдется столько чист, чтобы вместить в себя «святейшее Слово»; долго недоумевали небесные слуги Иеговы, «кто будет сия проницающая аки утро» (Песнь песн. 6, 9. Сказан. о земн. жизни. Пресв. Богор. Изд. Афон. Пант. мон., стр. 67). И вот, наконец, является на темном небосклоне мира «денница» незаходимого света, – это Мария, добродетели, чистота Которой заставляют Бога преклонить небеса и снизойти в Ее целомудренную утробу для спасения людей! Понятно после этого, что одно взирание на Пресвятую Деву Марию исполняет ангелов глубокою радостью и извлекает из их чистых сердец песнь, полную хвалы и благодарности к Ней за чудействие в деле нашего спасения. Так! «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь», – не только «человеческий род», но и «ангельский собор» (за достойн. на литургии Василия Великого). «Радуйся, ангелов радосте» (Канон благод. Пресвятой Богородице п.5, тр.2)!

«И верных удобрение». «Удобрение» с греческого значит, собственно, украшение. Пресвятая Дева Мария, «прозябшая от человек» и стяжавшая Себе, воплощением от Нее Сына Божия, беспримерную и единственную славу, есть «украшение» всего вообще человечества, о чем уже говорено было нами выше (см. «от человек прозябшую»). Но, к несчастию, не все люди веруют в Иисуса Христа, Сына Божия, не все чтут и знают Его Матерь, следовательно не все могут понять и оценить той чести, той славы, какие прияло себе человечество в лице Пресвятой Девы Марии. Посему Пресвятая Мария есть украшение преимущественно верующих, – «верных удобрение». Для верных она служит не только украшением, но вместе предметом хвалы, ибо они только могут ценить честь иметь Ее своим украшением, своею славою. Но между верными Она составляет украшение и славу особенно для близких к Ней по плоти. Она произошла собственно от народа еврейского, – народа, который один из всех народов в то время был «верующий». Своими родителями Пресвятая Мария имела, как известно, людей благочестивых, верующих, за веру, благочестие которых Она и дана была им. Так! Среда, в которой образовалась, выросла, воспиталась Пресвятая Мария, были «верующие»! Вертоград, который произрастил этот «цвет неувядаемый» (Канон благод. Пресвятой Богородице п.1, тр.3), был вертоград верующих! Понятно, что и отблеск славы, какая сделалась достоянием Пресвятой Марии, падает преимущественно на ту среду, от которой произошла Она.

«Сия бо явися небо и храм Божества». Пресвятая Мария составляет украшение – «удобрение верных» потому, что не только сделалась достойной неба и ближайшего благодатного общения с Богом, что составляет главнейший предмет и цель желаний истинно верующих и в чем состоит блаженство ангелов, но и Сама сделалась «небом и храмом Божества». В каком смысле и почему Пресвятая Мария называется «небом и храмом Божества»?

«Сия бо явися небо». Слово «небо» имеет несколько значений в святом писании. Оно означает, во-первых, видимое нами небо или «твердь» (Быт. 1, 8). Пресвятая Мария уподобилась видимому небу в том отношении, что, подобно ему, сияющему ночью многочисленными светилами, и Она «сияла светом добродетелей, как звездами» (св. Иоанна Дамаск., см. Избран. слов. св. отц., стр. 38). Подобно небу, на котором воссеевает днем великое светило – солнце, прогоняющее мрак и темноту ночи и освещающее все предметы на земле, и Пресвятая Мария явила миру из Своих чистейших недр «Солнце правды» – Христа, «воссиявшего свет, просветившего утро и показавшего день (Ирмол. кан. гл.4, п.5, ирм.18) седящим во тьме» (Матф.4, 16). «Что Тя наречем, о Благодатная? – небо, яко возсияла еси солнце правды» (Богор. на 1 час. ).

Во-вторых, «небо» означает на языке святого писания мир духов, мир ангельский (Быт.1, 1). Пресвятая Мария уподобилась и этому небу своей чистотой и святостью жизни. «Радуйся, ангельское житие являющая» (Акафист Пресвятой Богородице Ик.7)!

Наконец, небо в святом писании, как место особенного присутствия Божия, называется «престолом Божиим» (Мф. 5, 34). Преимущественно в этом смысле и Пресвятая Мария в церковных песнях именуется «небом», «небом» новым¹⁵ (Ирмол. кан. гл. 6, п. ирм. 9), «земным» (кан.1 на Усп. п.4, тр. 1), «одушевленным» (кан.2 на Усп. п.1, тр.2), «словесным», т.е. духовным (окт. гл.2, кан. Богор., тр.1), – потому что и в Ней было особенное¹⁶ присутствие Божие, и в Нее непостижимо для ангелов и человеков «вселися плотски исполнение Божества» (Ирмол. кан. гл.8, п.9, ирм.15), «един от Троицы» (Богор. во втор. утр., гл.6), – и Она «явилась престолом Божиим, на немже плотию седе Христос» (окт. гл.6 втор. утр. кан.2, п.3 Богород.). И как Пресвятая Мария вмещала в Своей утробе Того, Кому и «небо небесе не довлеют» (3Цар.8,27), Кого «не вместиша» и «горе небесная величествия» (Ирмол. гл.1 п.9. Ирм.25), то Она и называется в некоторых церковных песнях «вышшею» (канон молебный Пресвятой Богородице по дост. ест. Богород.) и «ширшею небес» (Ирмол. гл.8, п.9, ирм.23), а «чрево Ея – пространнейшим» их (Там же, ирм.1) – «Тебе небес вышшую и на земли небо и престол бывшую, Матерь Божию, вси роди ублажаем» (Ирмол. кан. гл.1, п.9, ирм.23).

«И храм Божества». В храмах, так же как и на небе, есть особенное присутствие Божие, благодатно ощущаемое верующими. Особенное присутствие «Божества» было и во чреве Пресвятой Девы Марии, а потому и наименование «храмом Божества» усвояется Пресвятой Марии в том же смысле, как и наименование «небом», в высшем значении этого слова. «Троицы явилася еси честный храм, в немже Отец любовию, Сын плотию, Дух Святый нашествием обитель Себе сотвори» (Канон Пресвятой Троице п.1 и нын. Богород.). «Радуйся, Одигитрие, Христа Бога нашего жилище, и дом неизреченные и пребожественные, Дево, славы Его» (Канон Одиг. п.5, слав. тр.). Кроме такого общего сходства между рукотворенными храмами, посвященными Богу, и Пресвятой Марией – «храмом Божества» одушевленным, можно находить еще и некоторые частные черты этого сходства. В храмах обыкновенно нет такого явного обнаружения славы Божией, как на небе; но верующие благодатно могут и в них ощущать славу присутствия Божия по мере своей приемлемости. И Пресвятая Дева Мария – одушевленный «храм Спасов» – во время Своей земной жизни хотя и не обнаруживала Своей внешностью того величия и благолепия, с каким Она «предстала» перед изумленными взорами небожителей, «одесную царя в ризах позлащенных одеянна и преиспещренна» (Пс.44,10), – «вся слава» Ея на земле была «внутрь» (Пс.44,14), сокровенна, закрыта от телесных очей; но те, которые благодатным действием веры умели проникать и видеть далее внешнего, узнавали в Ней «храм Божества». «Откуду мне сие, да прииде Мати Господа моего ко мне» (Лук.1, 43), воскликнула праведная Елисавета, услышавши только приветствие Марии и ничего еще не слышавше от Ней Самой о «сотворенном Ей величии Сильным»(Лук.1, 49). Впрочем, подобно тому, как иногда «облак славы Господней» так исполнял скинию Моисееву и храм Иерусалимский, что присутствующие не могли выносить этого обнаружения славы (Исх.40, 33–35; 3Цар.8, 6, 10, 11), – и Пресвятая Мария – храм Божества – иногда давала верующим видеть и ощущать проявление Своей «внутренней» славы и вовне. Св. Дионисий Ареопагит, через три года после своего обращения в христианство сподобившийся видеть в Иерусалиме лицом к лицу Пресвятую Деву Марию, так описывает это свидание: «когда я введен был перед лице Богообразной, светлейшей Девы, – меня облистал извне и внутри столь великий и безмерный свет Божественный и разлилось окрест меня такое дивное благоухание различных ароматов, что ни немощное тело мое, ни самый дух не в силах были вынести столь великих и обильных знамений и начатков вечного блаженства и славы. Изнемогло сердце мое, изнемог дух во мне от Ее славы и Божественной благодати» (Сказ. о земн. жиз. Бож. Мат., Афон. изд., стр. 263). «Радуйся, Пречистая, места освящения славы» (Канон благод. Пресвятой Богородице п.5, тр.2)! Храмы, как место особенного присутствия Божия, составляют предмет благоговейного поклонения и почтения верующих: и Пресвятая Мария – «храм Божества» – есть предмет всемирного почтения и прославления (см. «всемирную славу»). Наконец, христианские храмы представляют ту чрезвычайную черту сходства с Пресвятой Марией –«храмом Божества», – что как в них во время литургии Иисус Христос, «яко приношение Отцу Своему, присно закалается» (канон ко причащению, п.9, тр.1) и приемлется верующими под видом хлеба и вина, так и во чреве Марии Он был жертвою, уничижив Себя до приятия человеческого естества: Посему св. Андрей Критский так взывает к Пресвятой Деве Марии: «радуйся, Жертвенник, на котором таинственно приносится живое всесожжение – Агнец, Христос! –Боготаинственная трапеза превышающего ум священнодействия, на которой небесный хлеб –Христос, всемирный Агнец, принесся, как благовонная и живая жертва, животворящая причащающихся» (Избранн. слов. отц., стр. 67)! «Радуйся одушевленная трапезо, хлеб животный вмещающая» (Канон благод. Пресвятой Богородице п.3, тр.1).

«Сия преграждение вражды разрушивши, мир введе и царствие отверзе». Праотцы наши грехопадением поставили себя во «враждебные отношения к Богу и через то подвергли себя и своих потомков – весь род человеческий безчисленным и ужасным несчастьям во времени и вечности. «Преграждение», или, точнее, с греч. «средостение вражды», какое грех соорудил между Богом и человеком, было бы навсегда «неразрушимым», если бы Сам Господь, оскорбленный грехом человека, «богат сый в милости» (Еф.2, 4), не предопределил примирить его с Собою, приняв за Heгo удовлетворение в лице Своего Единородного Сына. И в предопределенное время Единородный Сын Божий, Господь славы явился во плоти на землю и Своим уничижением страданиями и крестной смертью, которые понес за грехи людей, «разрушил средостение вражды», водворил «мир» между Богом и людьми и «отверз» человеку потерянное им «дарствие рая, паки жителя его сотворяя». Но в деле спасения человека, в совершении Иисусом Христом великого дела – разрушения вражды и водворения мира – принимало участие еще одно лицо из среды даже самих людей, – это Пресвятая Дева Мария. Участие Ее в деле нашего спасения было так велико, что после Иисуса Христа и о Ней – и только о Ней одной – можно сказать с песнописцем: «Сия преграждение вражды разрушивши, мир введе и царствие отверзе», потому что Она послужила делу нашего спасения ближайшим и особенным образом, послужила так, как никто еще ни из людей, ни из ангелов. В самом деле, вникни, благочестивый христианин, в дело искупления. Чтобы спасти людей, примирить их с Богом принесением правосудию Божию высочайшей жертвы, Единому от Троицы, Единородному Сыну Божию нужно было воплотиться, нужно было низойти в утробу человеческую и родиться человеком, подобно всем нам. Но чья утроба могла вместить в себе Невместимого? Чистейшие духи и те предстоят престолу Божию со страхом и трепетом, а здесь человеку нужно было соделаться самым этим престолом! Какая чистота, какая святость требовалась от человека для того, чтобы соделаться «храмом» – вместилищем «Божества!» Что, если бы в роде человеческом не нашлось такого чистого существа, чтобы вместить в себя Чистейшего? Как тогда совершилось бы дело нашего спасения¹⁷? Но Бог, предопределив от века послать на землю Единородного Сына Своего, от века же предвидел и – кто будет «дверью» явления Его на земле, – кто соделается «лествицей», досягающею до неба, по которой снидет Сын Божий? Этой «дверью», этой «лествицей» оказалась Пресвятая Дева Мария. Своими добродетелями, Своей чистотой Она низвела в Свою утробу Бога-Слово, Который, «убив вражду» (Еф.2, 16), соделался «миром нашим» (Еф.2, 14) и «рай» нам «отверз» (Стихир. воскресн. на Господи воззвах гл.5). Так! После Иисуса Христа, споспешницею нашего спасения мы должны почитать Пресвятую Марию, потому что «Ее ради отрасте нам Спас всех Христос» (В нед. вечер. Богородицы гл.6). Посему мы научены взывать к Ней: «радуйся Неискусобрачная, мирови спасение» (Канон благодар. Пресвятой Богородице п.1, тр.3)! «Радуйся, всечудное всех к Богу Примирение» (Там же п.5, тр.5)! «Радуйся, Ключу царствия Христова!» «Радуйся, Ею же отверзеся рай» (Акафист Пресвятой Богородице Ик.8)!

Сию убо имуще веры утверждение, поборника имамы из Нее рождшагося Господа. Величие Пресвятой Марии, как Богоматери, Ее заслуги, Ее участие в нашем спасении, соделали Ее, по выражению песнописца, «утверждением» – твердынею, или с греч. (άγχύρα) «якорем» нашей веры, т.е. уверенности в Ее непрестающей заботливости о нашем благе и спасении, уверенности в том, что, как Матерь Божия, Она «может, елика и хощет» (Триод. постн. понед.2 седм. утр. по 2 стихосл. Богородице), – имеет полную возможность помогать нам во всякой нужде, беде и скорби. «Крепка Владычица наша, говорит св. Димитрий Ростовский, ибо Царица есть всея видимые твари, владущая горним и дольним созданием, и все стихии повинуются Ей, и небо, и земля, воздух и море послушают Ее, и вси противные дуси, страхом одержимые, трепещут, боящеся имени Ее святого, ведуще ю Матерь Божию» (Сочин. св. Димитрия Ростовского изд.7-е, ч. III. стр. 117). Уверенность наша в помощи и заступлении Пресвятой Марии должна усиливаться в нас при мысли о Ней, как «от человек прозябшей». Пресвятая Мария происходила от одного с нами естества. Она также носила наше стихийное тело, Она на Себе переиспытала и перечувствовала различного рода скорби и печали, а потому Она вполне может понять и оценить наши скорби, наши печали и знает, как нас утешить. Так сильнейшую скорбь Пресвятая Мария испытала при виде крестных страданий и смерти Сына Своего, Иисуса Христа, когда, по предречению праведного Симеона, и Ее «душу прошло оружие» (Лук.2, 35) тягчайших мук и туги сердца! Она вполне поймет и нашу скорбь, когда сердце наше готово разорваться на части при виде страданий или смерти близкого или любимого нами лица, и найдет отраду для нашего взволнованного сердца! Она и Сама по Себе, как Владычица, может оказать нам утешение и помощь. Но Она сильна еще и Своим «ходатайством» перед Богом за нас. Как Матерь Господа нашего Иисуса Христа, – чего Она не может выпросить, исходатайствовать нам перед Своим Сыном и Богом? Ее «Матернее моление много может ко благосердию Владыки» (Богор. на 6 час. ). Тридцать лет Господь Иисус Христос, оказывал Ей сыновнее повиновение на земле (Лук.2, 51), исполнял Ее желания (Иоан.2, 3) – и в смертных на кресте муках позаботился назначить Ей, вместо Себя, благопотребного попечителя (Иоан.19, 27), от которого, как от сына, Она могла бы ожидать исполнения желаний сердца Своего. Может ли же быть, чтобы на небе, где все святое и Божественное получает полное свое развитие и силу, Господь презрел Ее моление и ходатайство за нас, за которых Он Сам положил душу Свою? Нет! Он и на престоле славы Свой возседает с тем же человеческим сердцем, которое восприял от чистых кровей Ее и, следовательно, – с тем же сыновним чувством, которое питал к Ней в земной жизни.

Так! «Сию убо», Пресвятую Деву Марию, «имуще веры утверждение», – мы, по Ее ходатайству, поборника себе в бедах и опасностях имамы из Нее родшагося Господа!

«Дерзайте убо, дерзайте, людие Божии», охраняемые столь сильным Поборником. И как не иметь сего дерзновения «людям Божиим», т.е. христианам, которые с тех пор как искуплены «честною кровию» от Марии «рождшагося Господа», соделались членами Его таинственного тела – церкви (Ефес. 1:22, 23), принадлежат Ему (Рим. 8:9), находятся в числе Его «избранного стада» и имеют Его себе «добрым пастырем» (Ин. 10:11)?

«Той победит враги, яко всесилен». Так! Поборник твой «всесилен, крепок и силен в брани» (Пс. 23:8)! Вспомни то безвыходное положение, в каком находились израильтяне, впереди себя видевшие море, а сзади теснимые «всевоинством фараонитским», но вспомни и то, как, «победительная десница» Божия, «боголепно в крепости прославися» тогда: «та бо, яко всемогущая, противные сотре, израильтяном путь глубины новосоделавшая» (Кан. воскр.1 гл. п.1, ирм.1). Спасый Израиля при море, спасет и тебя в опасности; только прибегни, воззови с верой к Нему!

«Дерзайте убо, дерзайте людие Божии: ибо Той победит враги, яко всесилен!» (Сост. по кн. «Объяснение догматиков восьми гласов» Д.С. Борзецовского).

Б. О догматике второго гласа

«Прейде сень законная, благодати пришедши. Якоже бо купина не сгараше опаляема: тако Дева родила еси, и Дева пребыла еси: вместо столпа огненного праведное возсия солнце: вместо Моисея, Христос, спасение душ наших».

В настоящем догматике песнописец, св. Иоанн Дамаскин, указывая ветхозаветные прообразования, относившиеся к новому завету, показывает вместе, какие великие преимущества перед ветхозаветными мы приобрели себе Ходатаем завета нового (Евр.12:24), Иисусом Христом, и с сим в то же время дает видеть высоту величия Пресвятой Девы Марии, как Его Матери и как Споспешницы в деле приобретения нами новозаветных благ.

Рассмотрим с Божией помощью отдельные изречения этого догматика.

«Прейде сень законная, благодати пришедши». Под законом, сень которого прошла, разумеется закон, данный через Моисея ветхозаветным верующим. Правила сего закона обнимали собою жизнь человека со всех ее сторон – нравственной, обрядовой и гражданской, касались его быта и домашнего и общественного и, следовательно, налагали свою печать на все действия человека и на самый образ мыслей его. Закону, сень которого прошла, в догматике противополагается благодать пришедшая. Под нею разумеется вообще совокупность всех даров искупления посвящения, – совокупность, всего, что сделано и делается для нашего спасения со времени пришествия Искупителя, Основателя нового завета, нового порядка отношений между Богом и человеком, Господа нашего Иисуса Христа. Что означает сень законная, прешедшая благодати пришедши? Означает прообразования, предизображения новозаветной благодати, бывшей во времена подзаконные, или, точнее, означает те лица, события и действия, в которых для ветхозаветных верующих, живших под законом Моисеевым, заключено было предизображение, предуказание всего, что относится к лицу Иисуса Христа, основателя новозаветной церкви, к событиям Его жизни, к Его действиям и ко всей новозаветной церкви. Слово сень, или тень, в смысле предизображения новозаветных благ в ветхом завете, употребляется ап. Павлом. Так он требования обрядового закона называет сенью грядущих благ (Евр.10:1), сенью небесных (Евр.8:1), сенью грядущих, т. е. вообще того, что будет (Кол.2:17), и противополагает эту сень телу Христову (Кол.2:17), т. е. явлению Христа в действительном теле, и образу вещей, т.е. сущности, истине вещей. Ветхозаветные прообразования в отношении к новому завету называются в рассматриваемом нами догматике и у апостола сенью или тенью, во-первых, по сходству с тенью, отбрасываемой освещенным телом. Как эта тень не есть действительный предмет, а только видимое отражение его, так, в ветхозаветных событиях, лицах и действиях, служащих прообразованием по отношению к новому завету, заключается только намек на будущее и через них только возбуждается ожидание будущего, иногда весьма отдаленного. Но как по тени от освещенного тела можно определить очертание и величину самого тела и отличить его от других тел, так и по ветхозаветным предизображениям, относящимся к новому завету, можно было судить, по крайней мере в общих чертах, о том, что должно было совершиться во времена новозаветные. Во-вторых, по сходству с живописными очертаниями, какие набрасывает на полотно или доску живописец, приготовляясь по этим очертаниям написать какую-нибудь картину. Как ни бледны, и ни неопределенны эти черты и облики, но все же они дают понять, какая будет фигура тех предметов, какие будут красоваться на картине по окончании ее, какой будет общий характер ее. Подобно сему под ветхозаветными образами созерцанию верующих предуказано было в общих чертах, и даже с некоторыми подробностями, то, что должно было открыться во всей полноте и живости в новом завете. Итак, первые слова догматика: «прейде сень законная, благодати пришедши» дают такой смысл: прошло, миновало время подзаконное, когда верующим людям показаны были блага новозаветной церкви в тенях, прообразовательно, гадательно, и наступило время, когда они явились действительно, когда с пришествием Христа Спасителя, источника благодати, совершилось все, на что указывали ветхозаветные прообразования с пророчествами.

В дальнейших словах рассматриваемого песнопения указываются частные черты соответствия между ветхозаветными прообразованиями и новозаветными событиями и лицами.

«Якоже бо купина не сгараше опаляема: тако Дева родила еси и Дева пребыла еси». Пресвятая Дева Мария зачала во чреве Сына Божия, Господа Иисуса Христа, неискусомужно, наитием на Нее Святого Духа. Потому Сын Божий восприял от Ее кровей человеческое естество не причастное греховной скверны, наследственно, путем естественного рождения, переходящей от родителей к детям: Он родился от Нее безгрешным по самому человечеству. Сему надлежало быть потому, что только Безгрешный мог спасти грешников, мог освятить грешное человеческое естество. Но как Мария могла остаться Девою при зачатии и рождении Богочеловека и пребыть Девою по рождении? «Ветия многовещанные», говорится о сем непостижимом деле в акафисте Пресвятой Богородице, «яко рыбы безгласные, видим о Тебе (Богородице): недоумевают бо глаголати: еже како, и Дева пребываеши, и родити возмогла еси» (Икос. 9). Но если не к объяснению сего непостижимого догмата, то к укреплению нашей веры в него могут служить ветхозаветные прообразования. Одним из этих прообразований «нового чуда и боголепного» (Ирмол. кан. гл.3, п.9, ирм.1), непорочного зачатия и рождения Пресвятой Марией Своего Божественного Сына, была, по указанию рассматриваемого догматика, чудесная купина, виденная Моисеем. Составитель догматика показывает нам, в чем именно состояло сходство между купиной и Пресвятой Марией. Как огонь купины не сожигал купину, потому что это был не простой огонь, возженный человеческой рукой, или происшедший из каких-либо условий физических, потому что купина на этот раз была местом особенного присутствия Всемогущего Бога, Который, как Верховный Владыка природы, может по Своей воле нарушать и изменять ее обычные законы, – так зачатие и рождение Пресвятой Марией Господа Иисуса не повредило Ее девству, потому что это зачатие и рождение совершилось не по обычным законам природы, а силой и наитием Святого Духа, и потому что Зачатый и Рожденный от Марии есть Бог Всемогущий, Который чудесно мог сохранить неповрежденной огнем Своего Божества утробу Ее. Так, «купина в горе неопальная, яве предписа Тя, Богоневесто: Божественный бо невещественный в вещественнем чреве огнь неопально прияла еси» (канон на Рождество Богородицы п.7, ирм.)! Что Моисей видел в неопалимой купине не одно только чудо, но вместе понимал и его значение и притом не только по отношению к современному состоянию евреев¹⁸, но главным образом по отношению к приснодевству Богоматери, что он видел в этой купине «Девы чудо» (Ирмол. кан., 9 п., ир.), на это есть прямое указание в церковных песнопениях; например, в благодарственном каноне Пресвятой Богородице говорится: «Моисей, уразумев в купине великое таинство рождества Твоего, Нетленная Святая Дево» (п. 7, тропарь 2), и во многих других. На основании этого прообразовательного сходства с купиной, виденной Моисеем, Пресвятая Мария в церковных песнопениях и в писаниях св. отцов сама именуется Купиной неопалимой. То же наименование имеют и те Ее иконы, на которых Она изображена, окруженной огненным сиянием. «Радуйся, Купино неопалимая» (стих. на вечер. Благовещения)!

«Вместо столпа огненного, праведное возсия Солнце». Как в столпе огненном присутствовал Бог, глаголавший Моисею из купины горящей и несгараемой, так и Иисус Христос, в образе человека, в зраке раба, был в то же время и Сын Божий, истинный Бог наш, воплотившийся от Пресвятыя Девы Марии и не опаливший, не повредивший Ее девства.

Далее: столп огненный светил израильтянам среди ночной темноты и мрака; при его свете они могли ясно видеть и различать друг друга и окружающие предметы, – могли свободно и беспрепятственно продолжать свой путь в землю обетованную (Исх.13:21; 14:20). Иисус Христос есть, как Он Сам Себя называл, свет миру. Его учение прогоняет всякую темноту и мрак греховных страстей и заблуждений; оно духовному оку людей дает возможность ясно видеть и правильно понимать как самих себя, так и окружающие предметы. «Аз свет в мир приидох» , учил Господь, «да всяк, веруяй в Мя, во тьме не пребудет» (Ин. 12, 46). Аз есмь свет миру, ходяй по Мне, не имать ходити во тьме, но имать свет животный (Ин. 8,12). «Что такое столп огненный, говорит блаж. Августин, как не Господь Христос, который разгоняет мрак неверия и изливает свет истины в сердца людей»? (De Cantico Exodi). Но светя израильтянам перед переходом их через Чермное море, столп огненный обратной облачной стороной на гонителей их, египтян, производил противоположное действие: ночная темнота и соединенные с ней затруднения к продолжению пути еще более для них увеличивались (Исх.14:24, 25). Иисус Христос, просвещая светом Своего учения Своих последователей, истинно верующих в Него, производит обратное действие на неверующих Ему, служа для них «камнем преткновения». Оно еще более ослепляет их ум и производит безпорядочность в их намерениях и действиях, ускоряя их погибель. По выражению, заимствованному составителем догматика у прор. Малахии (Мал.4,2), Иисус Христос еще «солнце праведное», т.е. в отличие от видимого нами в природе солнца, которое освещает своими лучами всех без различия – и «злых и благих» (Мф. 5:45), Иисус Христос, «свет миру», в Своих отношениях к людям сообразуется со степенью приемлемости их, на основании Своего высочайшего всеведения и совершенного знания сердец людских. «На суд Аз в мир сей приидох», так учил Господь, «да не видящие», седящие во тьме и сени греховной, но желающие просвещения – «видят, и видящие» всю правоту, всю истинность Моего учения, но не желающие последовать ему, – «слепи будут» (Ин. 9:39). Поистине, Он «препоясан правдою о чреслах своих и истиною обвит по ребрам своим»(Ис. 11:5).

Столп огненный не только освещал израильтянам путь в землю обетованную, но и руководил их, показывал им время и самое направление этого пути, и, конечно, только те, которые следовали этому руководству, могли надеяться войти в землю обетованную (Втор.1:33). Иисус Христос, свет миру, не только просвещает Своим учением ум человека, но и волю его силою Своей благодати и примером Своей жизни направляет к тому, чтобы мы неуклонно шли путем, ведущим к жизни вечной. И напрасно человек стал бы искать иного руководителя, иного пути, кроме Христа Спасителя. Он есть единственный руководитель к горнему отечеству. «Аз есмь путь и истина и живот, Сам Он рек о Себе; никтоже приидет к Отцу, токмо Мною» (Ин.14:6). «Аще кто Мне служит, учил Иисус Христос, Мне да последствует, и идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будет» (Ин.12:26).

Таковы прообразовательные черты сходства между столпом огненным и светом миру – Иисусом Христом. Но какое при этом сходстве и великое различие между образом и истиною! Какое великое преимущество благ, дарованных нам Иисусом Христом, как Светом миру, в сравнении с теми благами, какие евреи получали от присутствия среди их столпа огненного. Это преимущество усматривается еще в следующих чертах.

Столп огненный светил только одной малой, избранной части людей, именно – евреям. Иисус Христос, подобно солнцу, светом Своего учения озаряет все концы вселенной, «просвещает всякого человека, грядущаго в мир» (Ин.1: 9). «Иудей и еллин, варвар и скиф, раб и свободный» (Кол.3:11) – все без различия народности, звания и состояния пользуются светом этого учения, – конечно, если сами только произвольно не закрывают своих глаз от света.

Столп огненный светил и показывал евреям путь, но он не согревал и не оживлял. Иисус Христос не только светом Своего учения просвещает и руководит человека, но, подобно солнцу, и согревает Своей благодатью его хладное сердце, вливает в него живительную силу, так что и мертвый прегрешеньми, озаренный этим светом, восстает к новой жизни – к жизни света и блаженства.

Столп огненный светил и руководил израильтян только до пришествия их в землю обетованную, после же сего он не показывался, и о нем осталось одно лишь воспоминание. Господь же Иисус не только подобно солнцу, которое и покрытое облаками светит на землю, продолжает просвещать нас Своим учением в этой жизни, ибо Его духовное общение и пребывание с нами продолжится, по Его обетованию, во вся дни, до скончания века (Мф.28, 20), но также, подобно солнцу, удаляющемуся от нас ночью, с наступлением же дня снова восходящему над нами с прежним блеском и сиянием, вознесшись от нас Своей плотью на небо, с наступлением некогда «дня великого» и единственного, «паки второе приидет» к нам. Блеск, сияние Его славы будут тогда так велики, что и самые праведники, озаренные этим сиянием, «просветятся яко солнце в царствии Отца Его (Мф.13:43), и Он будет для них вечным светильником там, где уже не будет солнца и луны» (Апок.21:23).

«Вместо Моисея, Христос спасение душ наших!» Моисей, предвидевший пришествие Иисуса Христа, как пророка подобного ему (Втор.18:18), был вместе прообразом Его. Моисей был пророк необыкновенный, потому что со званием пророка соединял звание законодателя и вождя своего народа. Подобно ему и Господь Иисус, исполненный даров Святого Духа паче всех пророков, явился законодателем нового завета и вождем ко спасению верующих в Него. Моисей, говорит блаженный Августин, освободил народ иудейский от египетского рабства: так и Христос освободил весь род человеческий от власти сатаны (De cantico Exodi). Это прообразовательное значение Моисея, как избавителя евреев, в отношении к Христу, «Спасителю душ наших», выразилось особенно ясно в переходе евреев через Чермное море. Воды морские расступились, разделились, опустели, чтобы дать дорогу евреям, как известно, после того момента, когда Моисей простер руку свою на море и ударил по водам его жезлом своим (Исх.14:21). Этот чудодейственный удар жезла его, по мысли церковных песнопений, был крестообразный, чем весьма ясно прообразовал собою чудодейственный крест Христа Спасителя. «Божественный прообрази древле Моисей, в Чермнем мори провед израиля крестом Твоим», поет святая церковь (Ирм. кан. гл.1, п.1, ирм.5). Ударение жезла Моисеева по водам моря для евреев сделало удобным и доступным к переходу путь морской глубины и через то избавило их от великой опасности, какая предстояла им со стороны гнавшихся за ними египтян: так и крестная смерть Христа Спасителя сделала для верующих в Него удобной и преходной ту стезю на небо, которая, казалось, навсегда была закрыта для людей вследствие грехов их; она избавила их от греха, проклятия и смерти, которые делали неминуемою погибель людей, – избавила, наконец, от власти диавола, какую он имел над людьми вследствие грехопадения. Она разрушила до основания царство диавола и аггелов его, которые в кресте думали было искать погибели делу нашего спасения. Она станет некогда осуждением и причиной вечной погибели также и для всех единомыслящих им врагов креста Христова. Христос есть «спасение душ наших», – Он спас души наши от вечной погибели, тогда как Моисей избавил народ еврейский только от внешней пοгибели. Следственно, насколько душа выше и превосходнее тела, насколько вечность дороже времени, настолько и дело Христово выше, дороже и превосходнее подвигов Моисея. И если евреи, чудесно избавленные через посредничество Моисея от египтян, воспели из глубины чувств своих песнь Богу, песнь торжества и радости (Исх.14:32; 15:1–21), – какая сердечная песнь хвалы, торжества и благодарности должна изливаться из наших сердец к Иисусу Христу за вечное спасение наших душ! «Моисейскую песнь восприимши, возопий, душе: помощник и покровитель бысть во спасение; сей мой Бог и прославлю Его» (Ирмол. кан. гл.2, п.1, ирм. 9). Но прославляя благодарственно Господа, даровавшего нам во Христе источник духовного просвещения и спасения, возвеличим в своих благодарных песнях «Матерь Света» и Спасителя нашего, Богородицу, от Которой возсиял Он и Которая через то сделалась споспешницею нашего спасения и честнейшею всех ангелов. «Радуйся, Осиянная, через Которую прогнана тьма и введен свет! Радуйся, Благодатная, через Которую упразднен закон и возсияла благодать! Радуйся, начало радости и конец проклятия» (св. Андрей Критский). Тебе, неопалимую Купину и святую Деву, Матерь Света и Богородицу, надежду всех нас величаем (Ирмол. кан. гл. 3, п. 9, ирм. 8). (Сост. по «Душеполезное чтение» 1872 г., январь).

В. Объяснение догматика третьего гласа

«Како не дивимся Богомужному рождеству Твоему, Пречестная? Искушения бо мужеского не приемши, Всенепорочная, родила еси без отца Сына плотию, прежде век от Отца рожденного без матере, никакоже претерпевшаго изменения, или смешения, или разделения: но обою существу свойство цело сохраншаго. Темже, Мати Дево, Владычице, Того моли спастися душам Богородицу православно исповедающих Тя».

Предлагаемый вниманию благочестивых читателей догматик третьего гласа содержит в себе две догматические истины: первую – о неискусомужном рождении Пречестной и Всенепорочной Марией Богочеловека, вследствие чего Она, и соделавшись Материю, осталась, как и была, Девой; вторую – о неизменном, неслиянном и нераздельном соединении в Рожденном от Марии Сыне двух естеств: Божеского и человеческого, – о всецелом сохранении в Нем свойств той и другой, Божественной и человеческой природы, вследствие чего Пресвятая Мария, как Матерь Его, Бога и человека, есть владычица и потому сильная споспешница спасению молящихся Ей о спасении.

Теперь приступим, с Божией помощью, к посильному уяснению себе отдельных выражений сего догматика.

«Како не дивимся Богомужному рождеству Твоему, Пречестная?» Богомуж – то же, что Богочеловек; следственно Богомужному рождеству – значит рождению Богочеловека. Како не дивимся – как не удивляться нам таковому рождению, когда оно столь вышеестественно и чудесно? Что именно вышеестественного и чудесного заключало в себе рождение Пресвятой Марией Богочеловека, чем именно Мария и рожденный от Нее Сын достойны нашего удивления, – песнописец покажет нам в дальнейших словах догматика.

«Искушения бо мужеского не приемши, Всенепорочная». В Пресвятой Марии уже одно то достойно нашего глубокого внимания и удивления, что Она не прияла искушения мужеского, т.е. Она не изменила во всю Свою жизнь тому высокому обету девства, который Она еще с юных лет дала по Своей чистейшей любви к Богу. Она не познала сладостей брачной жизни, чтобы свободнее и лучше служить всецело одному Богу. Подобная любовь к Богу, отвергающая все, даже и позволительные и законные удовольствия и радости земной жизни, всегда и во всех заслуживает нашего удивления, но в лице Марии она преимущественно высока и изумительна. Народ, из среды которого должен был произойти обещанный Мессия, – народ сей высоко ценил брачную жизнь не только потому, что дорожил благословением многочадия, но еще по надежде найти в ком-либо, если не из детей своих, то хотя в одном из своих потомков, обещанного Мессию. Потому те супруги, которые лишены были чадородия, считались находящимися под гневом Божиим¹⁹ и терпели укоризны от людей. Не достойна ли же теперь нашего изумления Пресвятая Мария? Она происходила из того поколения Своего народа, из которого именно, по обетованиям, и должен был произойти Мессия – из колена Иудова, от племени Давидова по прямой линии (Быт. 49:10; 2Цар. 7:12–16). Она родилась от благочестивых, благоугодивших Богу людей, которым и дана была по обещанию и откровению ангела. Сама Она, наконец, с младенчества провела жизнь угодную Богу в святом храме Его и не лишена была откровений и явлений ангельских. Не могло ли все это сильно расположить Марию вступить в брак в надежде встретить в непосредственном продолжении рода Своего обещанного Мессию, Который, судя по пророчествам и по всем признакам Его пришествия, должен был родиться на земле в то именно время, в какое Она жила? Но чистейшая любовь к Богу, святое желание служить Ему одному беспрепятственно во всю Свою жизнь – в Марии были выше всегда и на уме, и на сердце. Сидя однажды уединенно в своей комнате, в доме своего глаголемого только мужа, попечителя своего, Иосифа, Она увидела архангела Гавриила, явившегося к Ней с благовестием о рождении Ею Сына. Изумилась Мария и высказала Свое недоумение архангелу: како будет сие, идеже мужа не знаю (Лук. 1:34)? Т.е. как Я могу быть матерью, когда дала обет Богу не знать мужа и не желаю изменять этому обету? Как не удивляться нам такой любви к Богу в лице Марии? Подлинно, как именует Ее составитель догматика, Она есть Пречестная и Всенепорочная.

«Родила еси без отца Сына плотию». Если Пресвятая Мария, по Своей величайшей любви к Богу, не приявшая искушения мужеского, достойна нашего глубокого удивления, то как же должно усилиться и возрасти в нас это удивление при мысли о том дивном событии, что Она, не познавшая мужа, родила? Примеры девственной чистоты и целомудрия еще можно видеть в лице искренних дев, приводимых вслед Её Царю в веселии и радовании и живших при храме (Пс. 44:15, 16); но чтобы какая-либо дева, не познавшая мужа, родила – это неслыханно и беспримерно! Было несколько случаев необычайного рождения детей от родителей престарелых, уже совсем потерявших надежду иметь их когда-либо; таково, например, было рождение Исаака от престарелой Сарры, но не без содействия Авраама она родила его; чудесно было и рождение Иоанна Предтечи от неплодных ложесн Елисаветы, заматоревшей во днех своих (Лук. 1:7); но и сего, по выражению церковной песни, «священнику Елисавет роди не без семени» (кан. Предт., икос. ). «О чудесе новаго», восклицает составитель догматика в другом месте, «о чудесе новаго всех древних чудес! Кто бо позна матерь без мужа рождшую?» (Богор. воскр. на стих. 3 гл.) «Радуйся противная в тожде собравшая! Радуйся девство и рождество сочетавшая!» (Акафист Пресвятой Богородице, ик. 8).

«Прежде век от Отца рожденного без матере». Рождение Богочеловека Девою, не приявшею искушения мужеского, есть событие неслыханное, беспримерное, единственное. Не находя себе здесь, на земле, среди рода человеческого, ничего подобного и равного, оно приближается по своей таинственности и чудесности к предвечному рождению Богом Отцем Своего Единородного Сына: Пресвятая Мария родила без отца, как Бог Отец рождает без матери. Не только ум человеческий, но и премирный, т.е. ангельский, изумевает (Ирмол. кан. гл.2, п.9, ирм. 2) при мысли, что сей рожденный от Бога Отца без матери прежде век, прежде всякого начала и времени, Единородный Сын Божий и Бог, – является вместе Сыном Девы, рожденным от Ней без участия земного отца.

«Никакоже претерпевшего изменения, или смешения, или разделения: но обою существу свойство цело сохраншего». Рождение Единородного Сына Божия от Пресвятой Девы Марии – рождение Вечного во времени, Невидимого и Духовного в зраке раба, во плоти – есть непостижимое чудо премудрости и благости Божией, есть, как говорит апостол, велия благочестия тайна (1Тим.3:16). Как Бог мог сделаться человеком, как Божеское, неограниченное естество могло войти в тесную, непрерывную связь с естеством человеческим – ограниченным, восприять его в ипостасное, т.е. личное соединение с собою, – это великая тайна, перед которою немеет слово, как о сем говорится в акафисте Сладчайшему Иисусу: «ветия многовещанные, якоже рыбы безгласные видим о Тебе, Иисусе, Спасе наш: недоумевают бо глаголати, еже како Бог непреложный и человек совершенный пребываеши» (Икос 9). Но нам дано православно разуметь то, как мы должны веровать в эту непостижимую тайну, не впадая в заблуждение. Учение о ней точно определено на 3-м и 4-м вселенских соборах, осудивших еретическое учение о лице Богочеловека, и в писаниях отцов и учителей церкви.

«Никакоже претерпевшаго изменения или смешения». Эти слова догматика содержат в себе учение о лице Богочеловека, как оно определено православной церковью вопреки нечестивой ереси Евтихия, осужденной на 4-м вселенском соборе, и его последователей, известных под именем монофизитов или одноестественников. Одни из них учили, что в Иисусе Христе не два естества, Божеское и человеческое, а одно – Божеское. Человеческое естество, в котором родился Иисус Христос, по учению их, совсем изменилось от соединения с Божеством Его и перестало быть единосущным с ним. Другие из монофизитов, не признавая совершенного изменения в Иисусе Христе человеческого естества в Божеское, допускали в Нем слияние, смешение этих двух естеств, так что, по их учению, Иисус Христос был ни Бог, ни человек, но нечто третье, смесь того и другого. Вопреки этим двум равно ложным и противным православной вере заблуждениям, песнописец, следуя учению православной церкви, говорит об Иисусе Христе, что Он нисколько не потерпел ни изменения, ни смешения.

«Никакоже претерпевшаго изменения». В Иисусе Христе как Божеское естество не изменилось в человеческое, так человеческое не изменилось в Божеское, но оба сохраняют свои отличительные свойства. Это видно из евангельского учения о лице Иисуса Христа. В святом евангелии Иисусу Христу равно усвояются и Божеские свойства, и человеческие. Как Бог, Он Своею силою творил различного рода бесчисленные чудеса: исцелял больных, воскрешал мертвых, изгонял бесов, укрощал бурю, ходил по воде, несколькими хлебами насыщал тысячи людей; как Бог, Он знал сокровенные мысли и намерения других; как Бог, наконец, Он собственною силою возстал из гроба и воскрес. Как человек – Иисус Христос алкал, жаждал, отдыхал от трудов, предавался сну, изнемогал в молитве, укрывался от лукавых намерений Своих врагов, и наконец, как человек, Он был во власти Своих врагов, был влачим ими из судилища в судилище, биен был, поруган, осмеян, осужден на крестные страдания и смерть. Итак, «через двоякое действование», скажем словами св. Ипполита, – «действование Божеское и человеческое, Он явил Себя и тем и другим – и беспредельным Богом, и ограниченным человеком, вполне сохраняющим в Себе то и другое естество, с принадлежащим каждому естеству действованием, или, что то же, с существенным каждому свойством» (De theolog. et incarn. contr. BЕгоn. et Helic. n. 11, IV). Самый разум наш не может допустить изменения в Иисусе Христе ни Божеского естества в человеческое, потому что Божество не ограничено и не изменяемо (Мал.3:6), – ни человеческого естества в Божеское, потому что человеческое естество хотя и изменяемо, но по своей ограниченности и изменяться может только ограниченно и не иначе как с сохранением своих существенных свойств. Монофизиты, признавая утрату человеческого естества в Иисусе Христе вследствие его соединения с Божеским естеством, сравнивали первое с воском, второе – с огнем. Но гораздо правильнее следующее сравнение: если железо положить в огонь, то оно всецело проникается огнем, однако ж не делаясь само огнем – и, наоборот, огонь не делается железом; так точно в Иисусе Христе каждое из естеств удержало свои свойства, осталось тем, чем было. Самый догмат искупления искажается вследствие ложного учения монофизитов об изменении естеств в Иисусе Христе, потому что если Божеское естество в Нем изменилось в человеческое, тогда страдания Его, как человека только, не могли бы иметь той цены в очах Божиих, какую они имеют как страдания Богочеловека; если же человеческое естество в Иисусе Христе изменилось в Божеское, тогда Его страдания были бы одним только призраком, а не действительными страданиями, потому что Божество не может страдать.

«Или смешения». Два естества в Иисусе Христе, соединенные в Нем непостижимым образом связью тесной, неразрывной, не слиялись, однако ж при сем соединении, не смешались так, чтобы, потеряв свои отличительные свойства, составили из себя нечто третье – ни Божеское естество, ни человеческое, но смесь того и другого. Мыслить так, как мыслили монофизиты, противно и несогласно с евангельским учением о лице Иисуса Христа. В святом евангелии Иисусу Христу приписываются или чисто Божеские, или чисто человеческие свойства, но какого-либо слияния их, смешения мы не находим в евангелии. Итак, «если в различных свойствах» (по евангельскому учению), скажем словами св. Григория Нисского, «обнаруживается естество плоти и естество Божества, то как же считать два естества за одно?» (прот. Аполлин., гл.40). И разум не может допустить ни того, чтобы Божеская сущность, неограниченная, неизменяемая сама по себе, могла ограничиться, потерять, утратить что-либо из себя, – ни того, чтобы грубая, ограниченная плоть человеческая могла слияться с простейшим Божеством. «Нет ничего нелепого в том, говорит блаженный Феодорит, что сродные естества, соединившись, претерпевают смешение и поглощаются одно другим, но между естеством Божественным и человеческим разность бесконечная и смешение их представляет сущую невозможность» (Разгов. 11 между Геранист. и правосл., в «Хр. Чтении» 1846 г., 1, 376). Наконец, смешение двух естеств в Иисусе Христе ниспровергало бы самый догмат искупления, который мыслим только при совершенном сохранении и целости того и другого, потому что пострадать и умереть за грехи людей Иисус Христос мог только как совершенный человек, а сообщить цену Своим страданиям и смерти –только как совершенный Бог.

«Или разделения». Учение о неразделимости двух естеств в Иисусе Христе – Божеского и человеческого, направлено против ереси Нестория. Несторий не признавал в Иисусе Христе одно лицо, как Бога и человека вместе, но разделял в Нем Божество и человечество на два различные лица. Он учил, что Иисус Христос родился и жил как простой человек, и что Божество Сына Божия было только присуще Ему, только нравственно соединилось с Ним во время Его крещения за святость Его жизни, так что, по учению Нестория, выходило два Христа – Христос человек и Христос Бог. Такая ересь явно противоречила и шла в совершенный разлад с учением святого писания о едином лице Иисуса Христа, ибо в святом писании Божескому естеству Иисуса Христа приписываются свойства естества человеческого (1Кор.2:8; Деян.3:15 и др.) и, наоборот, человеческому естеству приписываются свойства естества Божеского (Ин.3:13; 8:58 и др.). Не ясно ли этим дается видеть внимательному, что Иисус Христос был одно лицо, – вместе и Бог и человек. Лжеучение Нестория, разделявшего Бога и человека в Иисусе Христе на два лица, извращает смысл догматов воплощения и искупления. Какой, например, смысл имело бы изречение святого евангелиста Иоанна, что Слово плоть бысть (1, 12), если бы по учению Нестория Слово Божие, Единородный Сын Божий, не воплощался, не зачинался во чреве Пресвятой Марии, а только обитал в рожденном от Неё, как Он обитал, например, в Моисее и других святых людях? Могли ли бы иметь какую-либо цену в очах Божиих страдания и смерть Иисуса Христа, если Он только простой человек, по учению Нестория, а не и Бог вместе? Посему несогласная с учением святого писания, ниспровергающая собою главные догматы нашей веры, ересь Нестория достойно и праведно была торжественно осуждена на третьем вселенском соборе, бывшем в Ефесе в 431 г., и предана анафеме. Так! «Не раздирай, подобно Несторию, православный христианин, заключим словами св. Прокла, – не раздирай одежды домостроительства спасения, свыше истканной; не раздирай соединения двух естеств, чтобы и тебе не быть отлучену от Бога» (Истор. трех всел. соб. еп. Иоанна, стр. 157).

«Но обою существу свойство цело сохраншаго». Два естества или, как выражается составитель догматика, два существа в Иисусе Христе, соединившиеся между собою в утробе Девы Марии в момент воплощения Слова Божия от Пресвятой Марии, сохранили при сем соединении свойства свои вполне целыми и неповрежденными. Божество Единородного Сына Божия, до воплощения всесильное, неограниченное, равное во всем Богу Отцу, пребыло таковым и по воплощении. Равно и человеческая природа, которую благоволил Единородный Сын Божий принять в единство существа Своего из любви к людям, осталась в Нем неизменною, удержала во всей целости, кроме греха, все те свойства и составные части (души и тела), какие она имеет в других людях. Св. писание ясно учит о сем, когда приписывает Иисусу Христу и Божеские свойства, и человеческие, что мы уже видели выше (см. никакоже претерпевшаго изменения). Учение о целости природы человеческой в лице Богочеловека отвергаемо было еретиком IV-го века Аполлинарием. Он учил, что Иисус Христос имел одно только тело человеческое, а душа, главная и составная часть естества человеческого, заменялась в нем Божеством. Но, вопреки сему учению, евангелие приписывает Иисусу Христу, как человеку, не только тело, но и душу (Мф.26:38; Лук.23:46), – душу с разумом, который постепенно усовершался в Нем, по мере Его телесного возрастания (Лук.2:52), с волею, отличной от воли Божественной (Лук.22:42), со способностью чувствований, например, радости, скорби и прочих ощущений души человеческой. Самый догмат искупления немыслим, если Иисус Христос не принял души человеческой. «Если бы Христос», говорит св. Иоанн Дамаскин в своем изложении веры, «если бы Христос, приняв тело, не принял души человеческой, то и не исцелил бы того, чего не принял» (кн.3, гл.VI).

«Темже Мати, Дево, Владычице, Того моли спастися душам православно Богородицу исповедающих Тя». Пречестная и всенепорочная Мария родила, как выше мы видели, Сына плотию; посему Она есть Матерь. Родила без отца, не приемши искушения мужеского; посему Она есть вместе и Дева. Родила не простого сына плотию, но прежде век рожденного от Отца без матере, – родила Владыку неба и земли, ангелов и человеков; посему Она и Сама соделалась Владычицей – темже Мати, Дево, Владычице.

По материнским отношениям Своим к рожденному Сыну, Владыке всяческих, Пресвятая Мария ближе всех существ находится к Нему и сильнее всех может ходатайствовать перед Ним в Своих молитвах за нас. «Много бо может моление Матернее ко благосердию Владыки» (Богор. на шест. час). Посему желающие себе самого первого и лучшего блага – спасения души, должны прибегать к Ней и просить Ее материнского молитвенного ходатайства за них перед Своим Сыном. Темже Мати, Дево, Владычице, Того моли спастися душам христиан, православно Богородицу исповедающих Тя. Православно исповедывать Деву Марию Богородицей – значит признавать, что Она родила не простого человека, как учил Несторий и потому называл Ее Христородицей, но истинного Бога. И только те могут надеяться на Ее молитвы, которые исповедуют Ее в этом именно православном смысле. Но горе тем, которые следуют неправославному учению о Ней Нестория, преданного церковью анафеме: вместе с ним они должны разделить его осуждение. (Сост. на «Душеполезное чтение» 1872 г., февраль).

Г. О догматике четвертого гласа

Догматик четвертого гласа читается так: Иже Тебе ради Богоотец пророк Давид песненно о Тебе провозгласи, величия Тебе сотворшему: предста царица одесную Тебе; Тя бо матерь ходатаицу живота показа, без отца из Тебе вочеловечитися благоволивый Бог; да Свой паки обновит образ, истлевший страстьми, и заблудшее горохищное обрет овча, на рамо восприим, ко Отцу принесет, и Своему хотению, с небесными совокупит силами, и спасет, Богородице, мир, Христос, имеяй велию и богатую милость.

В этой церковной песни, воспеваемой святой церковью в честь Богородицы и родшегося от Нее Христа Спасителя, заключается возвышенное и не сразу понятное учение христианское. Это учение мы яснее поймем тогда, если со вниманием остановимся на каждом слове вышеприведенной церковной песни. Итак, начнем постепенно, слово за словом, уразумевать это учение.

«Иже Тебе ради Богоотец пророк Давид песненно о Тебе провозгласи, величия Тебе сотворшему». О чем говорится здесь? О том, что Богоотец пророк Давид еще задолго до рождения и прославления Богоматери в своих песнопениях или псалмах провозглашал о Ней перед Тем, Который даровал ей величие и славу, т.е. перед Богом. Значит, не нам только, просвещенным светом христианской веры, известны слава и величие Богоматери. Имели о ней хотя некоторое понятие и люди, жившие до пришествия Христова. Бог, восхотевший спасти род человеческий и задолго до рождения Спасителя избравший особое племя, из которого Он должен был произойти, открывал людям, сколько могли они понимать, и о чудесном рождении Спасителя, и о Той, Которая должна родить Его. Более ясного откровения об этом удостоился св. пророк Давид, называемый в священной песни Богоотцом, потому что от потомства его произошла Богоматерь, родившая Христа – Бога. Этот-то Богоотец пророк Давид песненно провозгласил о Богородице перед Богом, сотворившим Ей величие. Что же он провозгласил в своей песни?

«Предста Царица одесную Тебе». Когда озарила пророка благодать Божия, он узрел Спасителя Христа Бога в такой славе, в какой Он возседает на небе, как Царь царствующих и Господь господствующих. Созерцая славу этого великого Царя, он вместе с тем увидел перед престолом Его и царицу; поэтому, когда он воспевал в своем псалме могущество и благость этого сильного Царя, в то же время восклицал: предста царица одесную Тебе в ризах позлащенных одеяна, преиспещрена (Пс. 44:10). Какую же мысль выразил Богоотец пророк Давид в этом восклицании? Это увидим мы из дальнейших слов церковной песни.

«Тя бо Матерь ходатаицу живота показа, без отца из Тебе вочеловечитися благоволивый Бог». Вот что хотел сказать своим восклицанием пророк Божий. Эта царица, представшая одесную престола великого Царя и украшенная такою славой, есть первая и самая сильная ходатаица перед Ним за всех, ищущих милости у Него. В самом деле, кому же удобнее всего быть ходатаицей перед Царем, как не царице, стоящей одесную престола Его и удостоенной от Heгo великой чести? Если земные царицы своим ходатайством перед царями нередко спасали многих осужденных, нередко испрашивали милости целым народам, то тем более можно ожидать от ходатайства той Царицы небесной, Которую видел пророк Давид. Но своя ли это была мысль у пророка, что царица, стоящая одесную престола великого Царя, есть ходатаица перед Ним за всех ищущих милости? Нет! Пророк, объятый божественным духом, когда писал псалом свой, вносил в него не свои мысли. Он сам при этом называет себя тростию книжника-скорописца, т.е. он при этом случае был не более как только орудие в руках Божиих. Его язык, движимый Духом Божиим, невольно изрек: предста царица одесную Тебе. Стало быть, мысль, заключающаяся в этих словах, есть мысль Божия. Прислушайтесь внимательнее к словам церковной песни, и вы увидите, что откровение миру о ходатайстве Царицы небесной произошло от Самого Бога через пророка Давида. Тя бо Матерь ходатаицу живота показа, без отца из Тебе вочеловечитися благоволивый Бог. Проще эти слова церковной песни можно выразить так: «Матерь живота! Бог благоволивший от Тебя без отца вочеловечитися, показал Тебя ходатаицею».

Итак, когда еще не было Богородицы, т.е. когда Она eщe не родилась, Бог через пророка Давида указал на Нее людям, как на ходатаицу; тем более мы теперь должны веровать и прибегать к Богородице, как ходатаице нашей, когда Она превознесена превыше всех и действительно стоит перед престолом Царя небесного.

В дальнейших словах церковной песни мы еще более убеждаемся в том, что Сам Бог указал на Богородицу, как на нашу ходатаицу. Здесь раскрывается перед нами учение о том, для чего Бог благоволил без отца вочеловечиться от Марии Девы Богородицы: да Свой паки обновит образ истлевший страстьми. Бог создал нас по образу Своему, создал для того, чтобы мы более уподоблялись Ему, совершенствуясь в наших добродетелях. Но мы, забывши заповеди Божии, предались греховным страстям и сделались злыми; поэтому и образ Божий в нас помрачился, как бы истлев от страстей наших. Чтобы обновить в нас этот образ, Бог благоволил принять на Себя человеческое естество от Девы Богоматери и, сделавшись человеком, показал нам, каков должен быть человек, созданный по образу и по подобию Божию. Но этого мало: Он сделал для нас еще более. Послушайте, что дальше еще поется в той же церковной песни:

«И заблудшее горохищное обрет овча, на рамо восприим, ко Отцу принесет, и Своему хотению, с небесными совокупит силами». Как пастырь овец ищет в горах заблудившуюся овцу и, нашедши ее, на своих раменах приносит в стадо: так и Сын Божий, приняв на Себя естество человеческое и показав в нем, каков должен быть человек, созданный по образу и по подобию Божию, не стал ожидать, пока люди всмотрятся в возобновленный образ Божий и постараются уподобиться ему. Он Сам стал искать заблудших людей, призывал их к Себе кротким гласом, входил в дома грешников и доселе зовет к Себе и ищет всякого согрешающего, чтобы поднять его на рамена Свои и принести к Отцу, соединить с небесными силами, всегда прославляющими Бога и всегда блаженствующими с Ним. Это Он делает не для многих только грешников, но и для всего рода человеческого, чтобы всех сделать святыми и блаженными, спасти весь мир, как далее и говорится в церковной песни.

«И спасет, Богородице, мир». Эти немногие слова соединяют в себе те великие и благие цели вочеловечения Сына Божия, о которых говорилось перед сим в догматике. Ибо и обновление образа Божия в человеке, и приведение заблудшего человека к Отцу, и совокупление его с небесными силами – все это составляет то, что называется спасением мира, то есть всех людей, живущих в мире, всех народов, под условием их истинной веры во Христа Спасителя.

«Христос имеяй велию и богатую милость».

Эти заключительные слова рассматриваемого нами догматика, показывают нам побуждение, по которому Иисус Христос, Единородный Сын Божий, благоволил вочеловечитися на земле для совершения великого дела – спасения мира. Таким побуждением была для Него великая и богатая милость, или милосердие к нам. Милость сия поистине велика и богата – как по тяжести уничижения и страданий восприятых Им за спасение человека, недостойного милости по тяжести его грехов против Бога – Благодетеля, так по тем дарам, какими обогатился человек вследствие этого уничижения и страданий, каковы – обновление в нас образа Божия и другие блага, уже рассмотренные нами по руководству догматика. Подивимся, возблагоговеем и возблагодарим нашего Спасителя за такую Его великую и богатую милость к нам, грешным, и из благодарности потщимся благоугодить Ему доброй жизнью, чтобы вечно быть соединенными с Ним и Его небесными силами. Возлюбим Его, яко Тои первее возлюбил есть нас (1Ин. 4:19)! Возблагодарим и Пресвятую Деву Марию, Которая, соделавшись достойною, чтобы принять в Свои недра Бога-Слово, соделалась через то виновницей, споспешницей и Ходатаицей нашего живота и приобретенных нами через Нее Божественного Сына благ! (Сост. по «В. Чт». 1889 г.).

Д. О догматике пятого гласа

«В Чермнем мори, неискусобрачныя Невесты образ написася иногда: тамо Моисей, разделитель воды, зде же Гавриил, служитель чудесе. Тогда глубину шествова немокренно Израиль: ныне же Христа роди безсеменно Дева. Море по прошествии Израилеве пребысть непроходно; Непорочная по рождестве Еммануилеве пребысть нетленна. Сый и прежде Сый, явлейся яко человек, Боже, помилуй нас».

В этой песни в честь Богоматери святая церковь свидетельствует нам, что великая слава Богоматери известна была и людям ветхозаветным, т.е. жившим прежде пришествия в мир Христа Спасителя. Мы знаем уже, что тогда изображала Богородицу купина, в которой явился Бог Моисею; знаем, что Богоотец пророк Давид также воспевал славу Богородицы, изображая Ее представшею одесную Царя – Христа, в ризах позлащенных одеянную и преиспещренную. Настоящая церковная песнь указывает нам еще один образ, дававший ветхозаветным людям некоторое понятие о лице Богоматери.

«В Чермнем мори неискусобрачные Невесты образ написася иногда». Это было тогда, когда народ еврейский, которому Бог поручил хранить Свое обетование об Избавителе, освободившись от рабства египетского шел в обетованную Богом землю по бесплодной и знойной пустыне. На этом пути постигла евреев страшная беда. Когда они подошли к Чермному морю, переправиться через которое не было никаких средств, вдруг видят за собою египетского царя фараона с сильным войском на конях и колесницах. Эта вооруженная сила быстро неслась, чтобы нагнать безоружных евреев и возвратить их опять в неволю. Погибель была неминуема: евреям оставалось одно из двух – или отдаться в руки своих мучителей и снова под игом их начать тяжкую работу, или броситься в море и потонуть. Вот в эти-то скорбные минуты Бог открыл им спасение там, где они вовсе его не ожидали. Он возвестил им, что Чермное море сделается их прибежищем и защитой от врагов. Вот это-то неожиданное спасение, которое нашли евреи в Чермном море, и служит прообразом Пресвятой Девы Богородицы. И перед пришествием в мир Спасителя, весь род человеческий находился в таком же бедственном состоянии, как и евреи перед переходом через Чермное море. Грех до того овладел людьми и развратил их, что даже в еврейском народе, который один хранил откровенное слово Божие, истина начала затмеваться. Все мудрецы мира, которые брались было научить людей добру, сознали свое бессилие и отказались исправлять грешный род человеческий. Погибель его была неминуема! Но в это бедственное время Бог послал людям спасение там, где они вовсе не ожидали его. Бедной, никому неизвестной, Деве Марии возвещено было Богом, что от Нее родится Избавитель мира, Который победит грех и соединит людей с Богом. Понятно теперь, что значат слова церковной песни: в Чермнем мори неискусобрачные Невесты образ написася иногда. Как древнему израилю неожиданно пришло спасение от моря, так всему роду человеческому явлено было спасение от Девы. Но это только одна черта прообраза Богоматери, явленного в Чермном море. Другие черты этого прообраза открываются нам в дальнейших словах церковной песни.

«Тамо Моисей, разделитель воды: зде же Гавриил, служитель чудесе». Пророк Моисей, вождь и законодатель еврейского народа, вместе с израильтянами стоял перед Чермным морем, когда постигла их великая опасность со стороны фараонитского воинства. Он не знал в эти страшные минуты, что море сделается прибежищем и защитою израильтян. Но как муж, крепко верующий в Бога, он не разделял с ними страха, но говорил им: «не бойтесь, Господь явит вам спасение». И вот через этого-то великого мужа Господь объявил народу израильскому о чудном спасении, какое готовил ему. «Скажи сынам израилевым: пусть идут, а чтоб они не сомневались, ударь и своим чудодейственным жезлом по морю». Подобным образом было сообщено и откровение Божие об искуплении Сыном Божиим грешного рода человеческого. Бог избрал для этого архангела Гавриила – одного из седьми высших духов, предстоящих престолу Божию. Архангел, пока не открыто ему было Богом, не знал откуда будет явлено спасение погибающему роду человеческому. Но он так же, как некогда Моисей, крепко веровал, что Господь спасет людей. И вот этого-то архангела Бог послал возвестить Пресвятой Деве Марии о том, что от Нее родится Избавитель мира. Небесный вестник, чуждый земных опасений, должен был рассеять недоумение Марии, когда Она вопрошала: «како будет сие, идеже мужа не знаю»? – вестию о том, что это рождение совершится действием всемогущества Божия. Кто не видит, что в том и другом случае избранные Богом служители чуда сходны между собою? Тамо Моисей, разделитель воды: зде же Гавриил, служитель чудесе. Далее церковная песнь показывает нам новое сходство между чудом над Чермным морем и чудом над Пресвятой Девой Марией.

«Тогда глубину шествова немокренно Израиль: ныне же Христа роди безсеменно Дева». Когда Моисей ударил по Чермному морю жезлом своим, оно расступилось и открыло сухое дно свое для прохождения израильского народа. Совершилось это действием всемогущества Божия. Посланный Богом сильный ветер в несколько минут разогнал волны моря и иссушил его дно, так что израильтяне могли идти по дну, не омочив ног своих – немокренно. Подобным образом, когда архангел Гавриил возвестил Пресвятой Деве Марии, что она зачнет и родит Сына, который будет Спасителем всего рода человеческого, Она в ту же минуту приняла в утробу Свою невместимого Бога, Который благоволил воспринять от Нее плоть человеческую. Это чудное, бессеменное зачатие Богочеловека совершилось в Деве Марии всемогущим действием Святого Духа, о котором сказал Деве Марии архангел: «Дух Святый найдет на Тя и сила Вышняго осенит Тя». Этот-то Дух Божий – Источник жизни, Который еще при начале мира носился над водами и вдыхал жизнь во все твари, и теперь совершил тο, что неискусобрачная Дева Мария бессеменно родила Сына. Всякий теперь может видеть, что Чермное море, отображавшее в себе благовестие Деве Марии, послужило ясным образом и чудесного рождения от Нее Сына. Но не эти только черты Пресвятой Девы Марии, неискусобрачной Невесты, отразило в себе Чермное море. В церковной песни далее говорится:

«Море, по прошествии Израилеве, пребысть непроходно. Непорочная, по рождестве Еммануилеве, пребысть нетленна». Только для одного народа израильского совершилось такое чудо, что он мог пройти через море, как по суше. Египетское воинство, гнавшееся за израильтянами, вступило было вслед за ними в открывшееся морское дно, но оно успело дойти только до середины этого дна. Моисей, по повелению Божию, на другом берегу снова ударил своим жезлом по морю – и его волны снова соединились, покрыв собою египетское воинство. С того времени и доселе дно Чермного моря уже никогда более не открывалось. Эта-то непроходимость Чермного моря, немокренно пройденного израильтянами, и служит образом Пресвятой Девы Марии, неискусобрачной Невесты. Дева Мария как до рождения Христа Спасителя была Девою, так и по рождении Его осталась Девою; Ее девство и по рождении Сына не нарушилось, точно так же, как Чермное море, непроходимое никем прежде израильтян, осталось непроходимым и после их чудесного перехода. И древние израильтяне, смотря на непроходимость Чермного моря, по прошествии через него их отцов, могли усматривать здесь образ всегдашнего девства Богоматери, хотя Ее и не было еще на свете. Были израильтяне, которые внимали слову Божию и всею душою ожидали явления в мир Спасителя; ибо им открыто было через пророков, что Христос родится от Девы. Се Дева во чреве приимет, возвестил пророк Исаия, и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, еже есть сказаемо: с нами Бог. Имея такое пророчество, ветхозаветные люди могли видеть образ Пресвятой Девы, написавшийся в Чермном море, точно так же, как они видели его в купине горевшей и не сгоравшей. Видите, сколь многому научает нас хвалебная песнь в честь Богоматери! Она напоминает нам о благовещении Пресвятой Деве Марии архангелом Гавриилом, о чудесном рождении от Нее Христа Спасителя без мужа, силою Святого Духа, о всегдашнем Ее девстве и до рождения Спасителя и по рождении Его. Но вместе с тем она ясно говорит нам, что это православное учение о Богоматери известно было, хотя не так ясно, как нам, людям, жившим в древности, еще до пришествия в мир Спасителя, – что, когда еще не было на свете Богоматери, Ее образ написан был для них в Чермном море.

Но подобно другим хвалебным песням в честь Богоматери, эта церковная песнь предлагает нам высокое учение и о рождшемся от Нее Спасителе. В конце песни прибавлено: «Сый и прежде Сый, явлейся яко человек, Боже, помилуй нас». Вот еще новое имя Христа Спасителя, какого мы не слыхали в прежних хвалебных песнях в честь Богоматери. Сый и прежде Сый, т.е. сущий, всегда живущий, который был, есть и будет. Это-то имя, которым Бог Сам Себя называл, когда являлся древним праотцам и пророкам, и которым повелел называть Себя всегда. Это-то святое имя Божие, которое в ветхом завете, т.е. до пришествия Спасителя, произносилось людьми, как рабами отверженными, со страхом и трепетом и только в важных случаях, потому что Божество было недоступно для людей. Но теперь это святое имя Божие мы всегда и везде можем дерзновенно произносить. Теперь к Сущему и прежде Сущему мы можем, как дети к Отцу, взывать о помиловании. Почему? Потому что это Сущий и прежде Сущий явился яко человек; Он так приблизился к нам, что принял нашу человеческую плоть, и Сам кротким, милосердным гласом призывает к Себе всех людей. Потому-то мы теперь всегда взываем к Нему в церковных песнях: Сый и прежде Сый, явлейся яко человек, Боже, помилуй нас. Но кому мы обязаны таким счастьем, что можем всегда обращаться к Богу и называть Его именем, которое прежде люди произносили со страхом и трепетом, как рабы, а не как дети? – Пресвятой Деве Марии Богородице, от Которой Сущий восприял плоть и явился яко человек. Возблагодарим же ублажаемую нами Пресвятую Деву Марию Богородицу за столь неизреченное благо! Будем усердно и непрестанно в честь Ее воспевать хвалебные песни, которым научает нас святая церковь. (Сост. по «Воскр. чтен.» за 1889 г.).

Е. О догматике шестого гласа

«Кто Тебе не ублажит, Пресвятая Дево? Кто ли не воспоет Твоего пречистаго рождества? Безлетно бо от Отца возсиявый Сын Единородный: Той же от Тебе чистыя пройде, неизреченно воплощся. Естеством Бог сый, и естеством быв человек нас ради, не во двою лицу разделяемый, но во двою естеству не слитно познаваемый. Того моли, чистая, всеблаженная, помиловатися душам нашим».

Пять хвалебных песней в честь Богоматери, о которых мы прежде беседовали, дают нам ясное понятие о лице Ее. В этих песнях раскрыто и неизреченное чудо, орудием которого Она сделалась, и неизреченное благо, полученное через Нее всеми земнородными, и божественная слава, которой преукрашена память о Ней во всей вселенной во все века. Конечно, во всей полноте учение о Богоматери эти песни не передают, ибо это такое учение, которого ум разуметь и язык сказать не может. Но тем не менее и из рассмотренных нами пяти хвалебных песней в честь Богоматери получается достаточное понятие о Ней, так что ничего более не остается, как только изливать перед Ней свои чувства благоговения и хваления.

Шестая церковная песть в честь Богоматери, совокупляя в одно целое понятие, раскрытое о Ней в пяти песнях, дает нам слова для выражения этих сердечных чувств благоговения и хваления.

«Кто Тебе не ублажит, Пресвятая Дево? Кто ли не воспоет Твоего пречистаго рождества?» Найдется ли такой, который бы не воспел песнь в честь Богородиды? Ее славят все бесплотные чины ангельские, как честнейшую херувимов и славнейшую без сравнения серафимов. Ее величают все люди, верующие во Христа Спасителя, от восток солнца до запада. Ее слава, блистающая теперь во все концы земли, простирала свои лучи и во время давно прошедшее, – во времена ветхозаветные, к людям, сидевшим во стране и сени смертной, и возбуждала сих последних взирать на Нее с верой и любовью, – когда Она еще не явилась на свет, – и во все будущие веки доколе мир будет стоять, слава Ее никогда не померкнет и хвала в честь Ее не умолкнет. Среди такого многочисленного хора прославляющих, кто Тебе не ублажит Пресвятая Дево, кто ли не воспоет Твоего пречистго рождества? Разве те только, до которых не достигла евангельская проповедь, или – которые так подавлены лжеверием, что и слыша ее не разумеют. Так, кто верует во Христа Спасителя, тот должен ублажать, тот не может не ублажать Пресвятую Деву Богородицу и не может не воспеть Ее пречистого рождества. Для верующего во Христа невозможно удержаться от хвалы в честь Богоматери, ибо, познав Ее величие, мы вместе с тем научаемся достойно познавать Самого Бога и достойно чтить Его.

«Безлетно бо от Отца возсиявый Сын Единородный: Той же от Тебе чистые пройде неизреченно воплощся». Вот к какому неслыханному ведению о Божестве привела нас Богоматерь! Мы знаем теперь о Сыне Божием, Который от Отца возсиял прежде всех веков –безлетно и есть единородный Сын Божий, рожденный из самого существа Бога Отца. Мы знаем также, что предвечный Сын Божий, чудесно и непостижимо рожденный Богом Отцем и во всем Ему равный, как истинный Бог, во времени чудесно и непостижимо родился, принявши на Себя человеческую плоть, от Пресвятой Девы Марии. Безлетно от Отца возсиявый Сын Единородный: Той же от Тебе чистые пройде, неизреченно воплощся. Возможно ли было когда-либо подумать, чтобы Бог, недосягаемый не только для нас смертных, но и для горних сил ангельских, принял на Себя нашу плоть человеческую! Но для нас, знающих православное учение о Пресвятой Деве Марии Богородице, это есть несомненная и непререкаемая истина.

«Естеством Бог сый, и естеством быв человек нас ради, не во двою лицу разделяемый, но во двою естеству неслитно познаваемый». Чудесно предвечное рождение Сына Божия от Отца без Матери! Чудесно также рождение Его во времени от Матери без Отца! Но кроме того, воплощение Сына Божия есть само по себе дивное чудо, для разума нашего непостижимое; будучи по естеству Бог – одной природы с Богом Отцем, Он для нашего спасения соделался человеком, принявши на Себя такую же природу или естество, какое у каждого из нас, т.е. состоящую из души и тела. Итак Он есть истинный Бог и в то же время истинный человек: естеством Бог сый, и естеством быв человек нас ради. Как Бог, Он бессмертен, как человек, Он умирал. Как Бог, Он везде – на небе и на земле – находится, – как человек, Он жил некогда на земле и потом вознесся на небо. Как Бог, Он не терпит никакой скорби и печали и вечно блаженствует, – как человек, Он скорбел и терпел страдания. И однако ж Он есть один и тот же, одно и то же лице, а не два лица; в Нем только два естества – божеское и человеческое. Его единое лицо при двух естествах не разделяется на два, так чтобы одно принадлежало божескому естеству, а другое человеческому, и Его два естества – божеское и человеческое при едином лице не сливаются в одно. Естеством Бо сый, и естеством быв человек нас ради, не во двою лицу разделяемый, но во двою естеству неслитно познаваемый. Как совершенный Бог и совершенный человек, Иисус Христос составляет одно лице, – этого никто понять не может, никто усиливаться не должен понять непостижимое. Это есть высочайшая тайна для разума человеческого. Довольно для нас и того, если знаем, что Христос Спаситель наш есть истинный Бог и истинный человек. Зная это, мы всегда можем утешаться, что Он, как человек, близок к нам, как наш родной брат, – а как Бог – Он все может сделать для нас. А в таких скорбях и великих нуждах, которые мы испытываем в своей жизни, что может быть утешительнее этого? И как не радоваться нам, что мы удостоены такого знания о Боге Спасителе нашем! Было время, и очень долго продолжавшееся, когда люди не имели такого знания и, стало быть, не могли пользоваться таким утешением, каким пользуемся мы. Но кому мы обязаны таким утешительным знанием? Пресвятой Деве Марии, о Которой знаем, что Она, родив Христа, родила не простого человека, а Бога, и потому называется Богородицею. Видите, как благотворно для нас знание Богоматери, какое дает нам православная церковь в своих священных песнях! Вместе с этим знанием, у нас раскрывается и уясняется познание о Боге Спасителе нашем, ибо учение о Богоматери и учение о Боге Спасителе нашем тесно связаны между собой. И чем более мы одно из них узнаем, тем более проясняется другое. Кто будет всегда внимать этим священным песням в честь Богоматери и размышлять о всем, что в них говорится, тот яснее и яснее будет представлять лице Спасителя нашего, Который есть истинный Бог и истинный человек.И чем более будет уясняться понятие о лице Спасителя, тем более будет возрастать благоговение к родившей Его Пресвятой Деве Марии, тем более будет раскрываться перед нами Ее величие. Если родившийся от Нее совершенный Бог и совершенный человек не разделяется на два лица, а есть единое лице, то Пресвятая Дева Мария поистине должна называться Богородицей, и достойно и праведно превознесена превыше всех не только людей, но и ангелов. А находясь в такой близости к Богу, как Матерь Его, Она все может испросить у Него, что нужно для нашего спасения. Потому-то святая церковь, воспевая славу и величие Богоматери, научает нас, чтобы мы всегда обращались к Ней с молитвой и просили Ее быть Ходатаидей за нас перед Сыном Ее Богочеловеком.

«Того моли, чистая, всеблаженная, помиловатися душам нашим». Итак, святая церковь своей хвалебной песней, научая нас изливать благоговейные чувствования перед Богоматерью, в то же время научает нас возносить к Ней и молитву. Но не забудем, что молитва к Богоматери должна быть проникнута таким же благоговением, как и хвала в честь Ее. Ибо Она, хотя произошла из среды рода человеческого и доступна всякому молению нашему, далеко превосходит всех людей Своими совершенствами, Ее украшающими. Она есть чистая и всеблаженная! Как чистая и всеблаженная, Она может внимать только молитве чистой, – такой молитве, в которой будет испрашивать у Ней помощи в добрых делах и очищения от всякой греховной нечистоты, чтобы угодить Богу и получить помилование от Него. Но Она отвратит Свой слух от нашей молитвы, если будем просить чего-либо для угождения своим страстям и ко вреду ближних. Будем помнить это и, заботясь о чистоте сердца своего, будем взывать к прославляемой нами Матери Спасителя нашего: Того моли, чистая, всеблаженная, помиловатися душам нашим. (Сост. по «Воскр. чтен.» за 1889 г.).

Ж. О догматике седьмого гласа

«Мати убо позналася еси, паче естества, Богородице. Пребыла же еси Дева, паче слова и разума. И чудесе рождества Твоего сказати язык не может. Преславну бо сущу зачатию чистая, непостижен есть образ рождения. Идеже бо хощет Бог, побеждается естества чин. Тем же Тя вси, Матерь Божию ведуще, молимтися прилежно: моли спастися душам нашим».

Недосягаемо величие Богоматери, Которая не только выше всех земнородных, но и выше небесных чинов ангельских, Которая приближена к престолу Вышнего более, чем кто-либо из сотворенных существ! Неизреченна Ее слава, воспеваемая на небе всеми бесплотными силами и на земле – всеми народами и племенами! Чем более будем останавливать внимание на лице Богоматери, чем более будем углубляться в православное учение церкви о Ней, тем более будем иметь побуждений воспевать и славословить Ее. Но к кому должны относиться все эти хвалы и чествования? Сама Матерь Божия, когда в первый раз узнала о Своем величии, которое сотворил Ей Господь сильный, прославила святое имя Его, и когда провидела, что Ее ублажат вси роди, воспела милость Божию в роды родов боящимся Бога (Лук. 1:49, 50). Стало быть, все дарованное Ей величие и всю славу, осиявшую Ее, обратила к прославлению Самого Бога, а этим самым Она ясно дала знать всем нам, что все песни и все славословия, какие бы ни составлялись в честь Ее, всегда будут относиться к прославлению Самого Бога. В самом деле, во всем чудном величии и славе Богоматери, что является перед нами, как не величие и слава Самого Бога? Бог, дивный во святых Своих, ни в ком из святых не явил столько великих чудес, как в Пресвятой Деве Марии Богородице. Седьмая хвалебная песнь в честь Богоматери, воспоминая эти чудеса, руководит нас к тому, чтобы мы, прославляя Богоматерь, тем самым прославляли Самого Бога.

«Мати убо позналася еси, паче естества, Богородице». Вот первое чудо, явившееся на Богоматери! Она была Девою и изрекла перед Богом обет девства на всю жизнь. Старец Иосиф, которому она была обручена, был только хранителем или попечителем Ея, так как, по еврейским обычаям, деве, лишившейся родителей, нельзя было оставаться в одиночестве; но он не был Ее мужем. И однако ж, не зная мужа, эта пренепорочная Дева соделалась матерью – мати убо позналася еси. Каким образом? Паче естества, т.е. выше всяких законов естественных, или чудесным образом. Ибо слыханное ли дело, чтобы дева соделалась матерью? «Странно девам деторождение!» Это могло совершиться только силой чудодейственной, как прозрение слепорожденного или воскрешение мертвого. Но те чудеса совершались над многими людьми, а чудесно соделалась матерью только одна Пресвятая Дева Мария Богородица. Мати убо позналася еси, паче естества, Богородице.

«Пребыла же еси Дева паче слова и разума». Эта единственная в мире Мать, чудесно родившая Сына, и по рождении Его осталась девой. Воплотившийся через Марию Деву Сын Божий восприял в утробе Ее истинную плоть человеческую, носим был во чреве, как и каждый человек, девять месяцев и родился от Нее, но и после этого рождения Дева Мария пребыла Девой. Каким образом? Паче слова и разума, говорится в церковной песни, т.е. так чудесно, что ни словом изъяснить, ни разумом постигнуть этого невозможно. Рождение Иисуса Христа от Пресвятой Девы неизъяснимо и неизобразимо. Оно есть великое чудо, перед которым должен умолкнуть язык человеческий и смириться разум в глубоком благоговении.

«И чудесе рождества Твоего сказати язык не может. Преславну бо сущу зачатию чистая, непостижен есть образ рождения». Поистине, в том случае, когда устраняются обыкновенные законы природы и когда дело совершается новым, невиданным образом – в том случае нет места для разглагольствования языка человеческого. Он может выражать и изъяснять только свое бессилие перед неизглаголанной и неизъяснимой тайной. Он может высказывать только одни недоумения разума. Вот это-то бессилие человеческого языка, эти-то недоумения разума и выражает церковная песнь при воспоминании об образе рождения Сына Божия от Пресвятой Девы Богородицы. В чудece рождества Твоего сказати язык не может: преславну бо сущу зачатию чистая, непостижен есть образ рождения. Об образе рождения Иисуса Христа от Пресвятой Девы Марии ничего более нельзя сказать, кроме того, что мы этого не знаем и знать не можем: непостижен есть образ рождения. Впрочем, смиренная вера может найти решение сей тайны в той истине, что невозможное у человек возможно у Бога. Эта истина раскрывается в священных словах церковной песни в честь Богоматери.

«Идеже бо хощет Бог, побеждается естества чин». Удивилась и недоумевала Пресвятая Дева Мария, когда архангел Гавриил возвестил Ей о рождении от Нее Сына. Како будет сие, вопрошала Она его, идеже мужа не знаю? Но Она тотчас успокоилась, когда архангел указал Ей на опыты всемогущества Божия и напомнил Ей, что не изнеможет у Бога всяк глагол. Недоумеваем мы, когда взираем на чудесное рождение Девы Марии Богородицы, и вопрошаем в недоумении: «как совершилось это чудное рождение?» Но мы тотчас должны успокоиться, когда вспомним о всемогущей силе Божией, которая сотворила все законы природы и сама всегда стоит выше этих законов, так что, когда ей угодно, может и изменить их. Как совершилось рождение Сына от Пресвятой Девы Марии? Так же, как совершилось преславное зачатие, так же, как купина горела и не сгорала, так же, как Чермное море, ни для кого непроходное, некогда открыло сухое дно свое для прошествия Израиля. Да и сколько было таких случаев, когда сила Божия препобеждала обыкновенные законы природы и производила явления новые и чудные! Идеже бо хощет Бог, побеждается естества чин. Вот сколько чудес совершилось над Пресвятой Девой Богородицей! Она, будучи Девой, соделалась Матерью. Она, соделавшись Матерью, пребывает Девой. Рождение от Нее Сына совершилось столь чудесно, что и язык человеческий изъяснить его не может, Кто совершил все эти великие чудеса? Их совершила всемогущая сила Божия! И есть ли кто-нибудь еще из сотворенных существ, не только из людей, но из ангелов, над которым сила Божия проявила бы столько действий, побеждающих естества чин, как Пресвятая Дева Мария Богородица? Есть ли кто-нибудь еще такой, в котором бы слава всемогущества Божия ярче просияла, чем в Богоматери? Понятно после сего, что все хвалы, которые возносятся к Пресвятой Деве Марии от мира не только дольнего, но и горнего,– все они относятся к славе Божией, которая так ярко просияла в Пресвятой Деве Марии Богородице. У всех существ сотворенных, на какой бы высоте они ни стояли, нет собственного величия, но все величие их – от Бога. Господь мертвит и живит, низводит во ад и возводит; Господь убожит и богатит, смиряет и высит. Возставляет от земли убогаго и от гноища возбвизает нища, посадити его с могущими людей и престол славы дая в наследие им (1Цар. 2, 7, 8). Но если Господь призрел на смирение Пресвятой Девы Марии и нашел Ее более, чем кого-либо, достойною для того, чтобы всесовершенно проявить над Ней Свою славу; если Он возвысил Ее не только над миром дольним, но и горним, ближе всех поставил к престолу Своему и удостоил неслыханной чести быть и именоваться Богородицею: то мы, конечно, к Ней должны возносить более прилежные моления, чем к кому-либо из святых. Величие чудес, совершившихся над Ней, служит для нас верным ручательством, что, по Ее ходатайству, Бог соделает все для нашего спасения, хотя бы мы стояли на краю гибели. А Ее близость к престолу Вышнего есть твердая опора для нашей надежды, что Она всякое моление наше принесет Сыну Своему и Богу нашему. Нужно только, повторяем, чтобы предметом наших прилежных молений было спасение душ наших. Вознесем же это прилежное моление к Пресвятой Деве Марии Богородице, как научает тому нас святая церковь в своей хвалебной песни в честь Ее. Тем же Тя вси Матерь Божию ведуще, молимтися прилежно: моли спастися душам нашим. (Сост. по «Воскр. чтен.» 1889 г.).

З. О догматике восьмого гласа

«Царь небесный за человеколюбие на земли явися и с человеки поживе. От Девы бо чистые плоть преемый, и из Нея прошедый с восприятием. Един есть Сын, сугуб естеством, но не ипостасию. Тем же совершенна Того Бога, и совершенна человека воистину проповедующе, исповедуем Христа, Бога нашего. Его же моли, Мати безневестная, помиловатися душам нашим».

Из семи песней церковных в честь Богоматери, или «догматиков», о которых мы прежде беседовали, знаем теперь, как должно воспевать славу и величие Богоматери. В этих священных песнях ясно раскрыто, как превознесена пресвятая Дева Мария, всемирно прославленная и прославляемая, – сколько Ей и через Нее явлено нам благодеяний и как достойно и праведно величать Ее и чтить. Но откуда эта слава и величие Богоматери? Отчего Богоматерь является перед нами в таком светозарном сиянии? Из тех же хвалебных песней в честь Богоматери понятно нам, что эта слава, это величие не Ее собственное, а от Бога. Сильный, т.е. Бог, как Сама Она говорила, сотворил величие Ей. На ней, как существе чистейшем из всех сотворенных и ближайших к Богу, ярче отразилось сияние Божества, подобно тому как естественный свет ярче отражается в чистой воде и сильнее освещает предметы ближайшие к нему. Созерцая славу и величие Богоматери, воспетые в семи хвалебных церковных песнях, мы в то же время созерцали славу и величие Самого Бога, ибо то и другое неразлучны. В самом деле, прославляя нашу Владычицу Богородицу, возможно ли в то же время не прославить Христа – Бога нашего, через Нее воплотившегося? И восхваляя Христа Бога, явившего нам столько милостей, возможно ли в то же время не прославить Богоматерь, через Которую излились на нас эти милости? В последней хвалебной песни в честь Богоматери святая церковь сосредоточивает наше внимание на воплотившемся от Нее Сыне Божием – Царе небесном, для того, чтобы, изобразив славу Его, тем самым возвеличить честь Богоматери.

«Царь небесный за человеколюбие на земли явися и с человеки поживе». Кто этот Царь небесный? Это Сын Божий – второе лицо пресвятой Троицы, сияние славы Отца небесного и образ ипостаси Его. Это предвечное Слово Бога Отца, через Которое сотворено все видимое и невидимое, – Владыка всего сотворенного на небе и на земле. Это есть Царь небесный! Велика слава этого Царя! Его всемогущество, премудрость и благость ясно выразились в бесчисленных творениях, наполняющих мир горний и мир дольний. Все ангелы, все силы небесные воспевают хвалу Ему, приносят честь и поклонение; все твари земные свидетельствуют о славе Его. И вот Он, великий Царь небесный, являет перед целым миром горним и дольним новое доказательство Своего величия, новое божественное свойство, неведомое доселе по крайней мере на земле, это – неизреченное человеколюбие. Из всех творений небесных и земных, преклоняющихся перед великим Царем небесным, исполняющих волю и возносящих хвалу Ему, только диавол да человек дерзнули явить свою непокорность и не воздали должной хвалы своему Творцу и Благодетелю. Кажется, нужно было бы ожидать грозного гнева Царя небесного и на человека, как на диавола, и неминуемого низвержения человека в бездну вечной погибели. Но Царь небесный не сделал сего. И в то время, когда нужно было явить во всей силе правосудие над отступником, явил неизреченное к нему человеколюбие. Что Он сделал? Царь небесный за человеколюбие «на земли явися и с человеки поживе». Но как явился Он среди людей? Он явился древним патриархам, утешал их, когда они скорбели о своем падении, и возвещал им путь к соединению с Богом. Он явился Моисею в купине горевшей и не сгоравшей и объявил о скором избавлении народа израильского от ига египетского. Его тень зрели израильтяне в столпе огненном, руководившем их по пустыне. Его видел Иисус Навин перед стенами Иерихона, когда получил наставление, как победить врагов. Его видели Гедеон и Маное и обрадованы были от Него вестью об избавлении от иноплеменников. Его видел Аввакум выходящим к бедствующему человечеству из приосененной чащи. И многие праведники, ожидавшие милости от Бога, удостоились видеть Его. Но во всех этих явлениях была только мгновенная отрада для бедствующего человечества; в них проявлялось только отчасти человеколюбие Царя небесного; они были отблеском того богатства благости, какое, наконец, раскрыл Царь небесный для людей. После пяти тысяч с лишним лет удостоились люди такого явления среди их Царя небесного, о котором прежде никто и помыслить не мог. Он явился среди людей и жил между ними не как Царь небесный –окруженный величием и славою – и не как ангел, возвышающийся над бренным естеством человеческим. Нет! Он жил между ними как человек, как их родной брат, с таким телом и душой, какие у каждого из нас. Каким же образом произошло это неизреченное чудо милосердия Царя небесного?

«От Девы бо чистые плоть приемый, и из Нее прошедый с восприятием». Руководя людей в продолжение пяти тысяч лет Своими временными явлениями, Он воспитывал в них одно избранное праведное поколение, из которого, наконец, произошла пречистая и пренепорочная Дева, как совершенный плод всего ветхозаветного домостроительства Божия о спасении человека. И вот от этой-то пречистой и пренепорочной Девы Царь небесный благоволил принять наше естество человеческое: душу и тело. Она соделалась лествицею для нисхождения Царя небесного на землю. Но Он прошел по этой лествице с восприятием, т.е. в утробе Пресвятой Девы воспринял на Себя наше человеческое естество и родился от Нее. От Девы бо чистые плоть приемый, и из Нея прошедый с восприятием. Что может быть более того чуда милосердия и благости Царя небесного, когда Он для спасения погибающих человеков сокрыл Свое божественное величие под смиренным образом человеческим и, будучи Сыном Бога Отца, соделался Сыном человеческим, сыном Девы Марии!

«Един есть Сын, сугуб естеством, но не ипостасию», воспевает святая церковь. Что значат эти слова? То, что Сын Божий, соделавшись Сыном человеческим, всегда пребывает единым Сыном или единым вторым лицом святой Троицы. Вы слышите в этой песни непонятное слово ипостась. Оно непонятно потому, что есть слово не русское, а греческое. Ипостась по-русски значит лицо или особа. Итак, по воплощении Своем, или по принятии на Себя естества человеческого, состоящего из души и тела, Сын Божий – Царь небесный остался по-прежнему единым лицом, у Которого теперь стало два естества – одно Божеское, а другое человеческое. Или иначе, как говорится в церковной песни, Он сделался сугуб естеством, т.е. стал иметь два естества – божеское и человеческое. По Божеству Он есть одно с Богом Отцем, а по Своему человечеству Он есть одно с нами. Каким образом единое лице – Царь небесный – есть Бог и человек, об этом не должен и допытываться ум человеческий, ибо это есть непостижимая тайна. Довольно для нас веровать, чему мы научены, и твердо исповедывать свою веру. Поэтому-то и святая церковь, в своей хвалебной песни изображая перед нами великое чудо благости Царя небесного в Его воплощении, не старается приподнять завесу, скрывающую от нас тайну, а призывает нас веровать и исповедывать свою веру.

«Тем же совершенна Того Бога, и совершенна человека воистину проповедующе, исповедуем Христа, Бога нашего». Более отрадной для нас истины и желать не следует! В самом деле, что может быть утешительнее той истины, что Христос, Спаситель наш, есть совершенный Бог, единого естества с Богом Отцем, и совершенный человек – единого естества с нами? Ибо если во Христе соединились непреложно и неизменно естество Божеское и наша человеческая природа, то мы через Иисуса Христа, соединившись с Ним, как ветви с лозой, живой сердечной верой в Него, можем войти в теснейший союз с Самим Богом. Если мы так соединимся с Ним, то Он никогда не бросит нас, но возьмет нас к Себе и снодобит вместе с Собою в вечной славе царствовать. И уже никакая злая сила, никакие ухищрения лукавого не оторвут нас от Heгo и не лишат того света и блаженства, той чести и величия, которые окружают Царя небесного, Христа, Бога нашего. В чем же должна состоять наша живая сердечная вера, которая должна связывать нас со Христом? Урок такой связующей веры святая церковь кратко, но весьма ясно предлагает нам в своей, нами разъясняемой, хвалебной песни. Здесь она учит нас, чтобы мы смотрели на Христа, Спасителя нашего, как на совершенного Бога и совершенного человека; но, вместе с тем, – чтобы и проповедывали об этом, чтобы смело говорили об этом всякому неверующему, не боясь никаких опасностей, никаких нападений, – чтобы не словом только одним проповедывали об этом, но и самым делом – всей жизнью своей, – чтобы во всей жизни нашей видно было, что мы ученики Христовы и исполняем Его святые заповеди. Только такая вера может крепко связать нас со Христом. Через такую живую веру соединились с Ним все святые, которые теперь приближены к престолу Царя небесного и у которых мы просим ходатайства о себе перед Ним. Такой именно вере научает нас святая церковь, когда воспевает в своей хвалебной песни: тем же совершенна Того Бог, и совершенна человека воистину проповедующе, исповедуем Христа, Бога нашего. Много представляется нам в жизни трудностей и препятствий, чтобы соединиться со Христом такой верой, какой требует от нас святая церковь. Мы от всей души веруем, что Христос, Спаситель наш, есть истинный Бог и истинный человек, но не можем похвалиться, чтобы жизнь наша оправдывала нашу веру, и чтобы по делам нашим сразу всякий мог узнать в нас учеников Христовых. Наши греховные привычки и окружающие нас мирские соблазны делают нас нарушителями заповедей Христовых и удаляют нас от Христа, Бога нашего. Наша земная жизнь есть путь непрерывной борьбы с препятствиями ко спасению и – путь непрерывных падений. Но не будем отчаиваться, что и мы можем достигнуть соединения со Христом, Богом нашим. Есть у нас сильная помощница на этом скорбном пути и усердная ходатаица – Пресвятая Дева Богородица. Она вышла из среды нас, знает все наши нужды, наши слабости и скорби; но Она превознесена превыше всех святых и ближе всех находится к престолу Царя небесного. К Ней-то святая церковь научает нас обращаться за помощью в деле нашего спасения.

«Его же моли, Мати безневестная, помиловатися душам нашим». В этих кратких словах святая церковь напоминает нам о той божественной славе, которая отразилась на Богоматери. Как воплотившийся через нее Царь небесный явил великое чудо, ибо, не преставая быть Богом, соделался человеком и в едином лице Своем соединил два естества – божеское и человеческое, так и в родшей Его Он явил неизреченное чудо, ибо Она соделалась Матерью, не переставая быть Девой, и, будучи единым лицем, есть и Матерь, и Дева. Вот что хотела нам сказать святая церковь, назвав Богородицу Матерью безневестною. Так-то отразилась слава Царя небесного на преблагословенной Его Матери! Будем же помнить об этой божественной славе нашей заступницы и ходатаицы и, укрепляя такими мыслями нашу надежду на Нее, будем возносить к Ней теплую молитву во все дни земного странствования нашего к чертогу Царя небесного, Христа Бога нашего, да молит она, Матерь безневестная, Христа Бога нашего помиловатися душам нашим. (Сост. по «Воскр. чтен.» 1889 г.).

«о Тебе радуется». Эта песнь на наш язык может быть переложена так: «Благодатная! о Тебе радуются все создания: сонмы ангелов и поколения человеков; из Тебя – храм освященный, рай таинственный, похвала девству, – из Тебя Бог воплотился, и младенец был Тот, Кто был и есть прежде всех веков, кто Бог наш. Он сотворил ложесна Твои престолом и чрево Твое соделал пространнее небес. О Тебе радуются все создания, Благодатная: слава Тебе!» Главные мысли в этой песни следующие: Преблагословенная Дева Мария даровала радость всем созданиям: и небу и земле, и ангелам и человекам, потому что из Нее воплотился и вочеловечился Бог.

Чтобы вам еще лучше понять смысл этой песни, я объясню некоторые выражения ее.

В песни пресвятая Дева Мария называется освященным храмом. Если храмами мы обыкновенно называем здания, посвященные Богу и освящаемые присутствием Божиим, то тем более это наименование приличествует преблагословенной Деве Марии; Она вполне посвятила Себя Богу; на Нее снизшел Дух Святый и сила Вышнего осенила Ее; в Нее вселился и от Нее родился по плоти Единородный Сын Божий; в Ней и доселе пребывает полнота благодати Божией.

Пресвятая Дева Мария называется раем словесным (мысленным, духовным). Рай земной был местом блаженного жилища невинных прародителей наших, Пресвятая Дева Мария есть источник бесконечного блаженства для всех христиан. Рай земной имел посреди себя древо жизни; преблагословенная Дева родила нам самосущную жизнь – Господа нашего Иисуса Христа, разрушившего смерть и даровавшего нам жизнь вечную.

Пресвятая Дева называется девственною похвалою. И точно, не от семени супружеского родился на земле Спаситель наш, но от Пречистой, Пренепорочной Девы, – самая высшая похвала девству!

Из Неяже Бог воплотися и младенец бысть прежде век сый, Бог наш; ложесна бо Твоя престол сотвори и чрево Твое пространнее небес содела:в этих выражениях раскрывается, сколько возможно и доступно нам, таинство воплощения Единородного Сына Божия от Девы Марии. Дева Мария, хотя не названа здесь Богородицею, тем не менее – если не более, выражения: «из Неяже Бог воплотися и младенец бысть прежде век сый, Бог наш», могут относиться непосредственно только к Той, Которая достойно должна быть наречена Богородицею; эти выражения – не что иное, как изъяснение понятия: «Богородица».

Когда поют в храме эту песнь в честь Божией Матери, невольно представляешь себе мысленно: вот все чины ангельские: херувимы и серафимы, престолы, господства, начала, силы, власти, ангелы и архангелы, – составляют один великий собор небесный и, созерцая преблагословенную Деву Богородицу, радуются и благоговейно воспевают Ей хвалебную песнь. С другой стороны: вот все люди, всех веков и времен веровавшие и ныне верующие в Искупителя нашего Господа Иисуса Христа: праотцы, патриархи, пророки, апостолы, святители, мученики, преподобные и все живущие на земле истинные христиане, составляют другой хор, радуются, благоговейно взирая на Пресвятую Деву Богородицу, и немолчно вместе с нами возсылают Ей хвалебную песнь.

Нельзя, братия мои, внимать этим трогательным песнопениям в честь Божией Матери без сердечного умиления, без благоговейного поклонения перед Матерью Божией. Колена невольно преклоняются, когда уста и сердце наше произносят вслед за клиром, благохвалебные слова песней церковных. Об одном только заботишься, чтобы твоя молитва и благохваления были благоугодны Ей – нашей царице и заступнице, – чтобы твой голос не нарушал общего всемирного хора ангелов и человеков, восхваляющих Ее. Аминь. (См. Объяснение богослужения, прот. В. Владиславлева).

Ныне беседа наша будет о так называемых антифонах. Антифон – слово греческое, по-русски – противозвучащий, противопоющий, отвечающий голосом другому.

В древней христианской церкви, когда еще состав богослужений не был приведен в такую полноту и определенность, как теперь, псалмы составляли главную и существенную часть их. При различных богослужениях они пелись различно. Иногда они были петы всем собранием вместе; иногда их пели попеременно, разделяясь на два хора; иногда, наконец, одна сторона собравшихся на богослужение пела первую часть стиха, другая – отвечала ей, доканчивая стих, или один возглашал начальные слова, а все прочие пели дальше. Способ псалмопения, когда два хора попеременно возглашали один стих после другого, или когда одна сторона начинала, а другая доканчивала стих, назывался антифонным. Отсюда псалмы, так петые, получили название антифонов.

Потом, собственно для антифонного пения, начали составлять особенные стихи, или выбирая их из псалмов, или составляя новые, по духу и образцу псалмов. И эти стихи также получили название антифонов. Впоследствии антифоны того и другого рода вошли в состав богослужений и неизменными сохранились доселе, – по крайней мере, по названию, потому что некоторые из них не поются ни на два, ни на один хор, а просто читаются. Антифоны – принадлежность собственно праздничных богослужений.

Антифоны на вечерне. В прежние времена на воскресной вечерне пелась антифонным пением вся первая кафизма. Она разделялась на три антифона; за каждым из них следовала малая ектенья. В праздничные вечерни пелся только один первый антифон (три первые псалма). Впоследствии начали петь – и в воскресные и в праздничные вечерни – лишь некоторые стихи из этих псалмов, а все прочее – читать. Так как эти стихи слышатся непрестанно, то считаю не бесполезным привести их здесь в русском переводе.

Первый хор. Блажен муж (аллилуиа), который не ходит на совет нечестивых. Аллилуиа (пс. I, начало первого стиха).

Второй хор. А путь нечестивых погибнет. Аллилуиа (пс. I, конец 6-го стиха).

1-й. Служите Господу со страхом и радуйтесь перед Ним с трепетом. Аллилуиа (пс. II, 11).

2-й. Блаженны все уповающие на Heгo. Аллилуиа (пс. II, кон. 12-го стиха).

1-й. Востань, Господи! Спаси меня, Боже мой! Аллилуиа (пс. III, ст. 8).

2-й. И над народом Твоим благословение Твое. Аллилуиа (кон. 3-го стиха).

Настолько сократился в пении первый антифон. Впрочем, есть места, где эти антифоны поются все, как, например, на Афоне.

Антифоны на утрене. Они все составлены св. Иоанном Дамаскиным. Утренние воскресные антифоны, как и вся служба воскресная, разделяются на восемь гласов и вообще все называются степенными, потому что содержание их главным образом заимствовано из псалмов, надписанных: песни степеней, или песни степенные (Пс. СХIХ–CXXXVIII). В них изображаются мысли и чувствования сынов израилевых, возвращавшихся из плена вавилонского в родную землю и основавшихся опять в Иерусалиме. В духовном смысле они выражают состояние души, жаждущей спасения, желающей освободиться от плена греховного, от рабства диаволу и возвратиться в первобытное состояние чистоты и невинности, вступить в селение Божие, в жилище райского блаженства, откуда она низринута врагом-человекоубийцей. Этот, последний смысл их явно раскрывается в антифонах. В них каждые первые два стиха составлены из главных мыслей псалмов; только третий стих всегда имеет особенное содержание, заключая в себе хвалу Пресвятому Духу, исповедание Его единосущия и равночестия вместе с Богом Отцем и Сыном или изображение Его животворящего действия на наши души.

Во все праздники поется первый антифон четвертого гласа. «От юности моея мнози борют мя страсти» и пр. Считаю не бесполезным привести здесь несколько антифонов и передать их, по возможности, русской речью, начавши с этого, всем известного. Он заимствован из псалма СХХVIII.

«Много страстей нападает на меня от юности моей; но, Спаситель мой, Сам заступи и спаси меня.

«Ненавистники Сиона! вы посрамитесь от Господа: вы изсохнете, как трава от огня».

«Святым Духом животворится всякая душа, возвышается чистотою, священнотаинственно просвещается троичным единством».

Степенны первого гласа,

Первый антифон из СХIХ псалма:

«Господи! к Тебе взываю я в скорби моей; услышь мои стенания».

«У пустынников всегда божественные стремления; они чужды суетного мира».

«Святому Духу принадлежат честь и слава, как Отцу, а вместе и Сыну. Поэтому будем петь единодержавие Троицы».

Антифон второй из СХХ псалма:

«Боже! Ты вознес меня на горы Своих законов; просвети меня добрыми делами, чтобы я воспевал Тебя».

«Слове! Ты, взяв меня правой Своей рукою, сохрани меня, соблюди, чтобы не опалил меня огонь грехов».

«Святым Духом обновляется всякая тварь, стремясь к первобытному (к состоянию невинности). Он равносилен Отцу и Сыну».

Третий антифон из СХХI псалма.

«Когда сказали мне: пойдем в дом Господень, – возвеселился мой дух, возрадовалось сердце».

«В дому Давидовом – великий страх: там стоят престолы суда и судятся все земные племена и народы».

«Святому Духу должно воздавать честь, поклонение и славу, как Отцу и Сыну, потому что Троица, по естеству, единосущна.

Степенны, кроме восьмого гласа, все состоят из трех антифонов. В восьмом – четыре антифона.

Антифоны на литургии. В двунадесятые господские праздники, в начале литургии, вместо псалмов: «Благослови душе моя Господа»... «Хвали душе моя Господа» и блаженных, поются антифоны из псалмов, ближайшим образом относящихся к празднуемому событию. К стихам первого антифона прибавляется: молитвами Богородицы, Спасе, спаси нас; второго: Спаси ны, Сыне Божий (воскресый из мертвых или родивыйся от Девы, – сообразно с тем, чему празднуется), поющия Ти: аллилуиа; третьего: тропарь праздника. Вот, для примера, антифоны в день Крещения Господня.

Антифон первый из СХIII псалма:

«Когда вышел Израиль из Египта, дом Иаковлев из народа иноплеменного –(Спаситель! за молитвы Богородицы спаси нас!)»

Иудея соделалась святилищем Его (Божиим), Израиль – владычеством Его (Спаситель! и пр.).

«Море увидело и побежало, Иордан обратился назад (Спаситель! и пр.)».

«Что тебе сталось, море, что ты побежало, и тебе, Иордан, что ты обратился назад (Спаситель! и пp.)?»

Антифон второй из СХIѴ псалма:

«Рад я, что услышал Господь молитвенный глас мой (Сыне Божий, крестившийся во Иордане! спаси нас, поющих Тебе: аллилуиа)...»

«Что приклонил ко мне ухо Свое, потому я во все дни буду призывать Его (Сыне Божий, и пp.)».

«Окружили меня болезни смерти, и беды адские постигли меня; сретил я скорбь и муку; но призвал имя Господне (Сыне Божий, и проч. )».

«Господь благ и праведен, и Бог наш милосерд (Сыне Божий. и пр.)».

Антифон третий составлен из стихов 1–4 псалма СХѴII, после которых тропарь: «во Иордане крещающуся Тебе, Господи» и пр. (См. кн. «О церк. богослужении» И.И. Беллюстина).

Сообразно с самым содержанием своим, стихи антифонов кратки, как кратко воздыхание наше, и поются таким напевом, который выражает хотя сильное, но тихое чувствование души, устремляющей очи свои горе, и мирное желание сердца, ищущего любви и блаженства в Господе Боге.

Такое сочетание ветхозаветных песней с новозаветными, показывая единство веры, церкви и служения обоих заветов, возбуждает в душе христианина, истинно и разумно празднующего Богу, живое и светлое чувство духовной радости. Здесь глас пророческий сливается со гласом церкви, торжествующей исполнение пророчеств, – и благоговейный восторг души верующей усугубляется. Посему самое пение антифонов литургийных имеет всегда характер торжественный. (Воскр. чт. 1851 г. № 30).

Вот, братия, самое краткое понятие об антифонах православной церкви, которые и по способу своего исполнения на двух клиросах и по своему глубокому содержанию и назиданию так пленяют наш слух и трогают наш ум и сердце. (Сост. по указ. источн. свящ. Г. Дьяченко).

«Святым Духом всяка душа живится и чистотою возвышается, светлеется тройческим единством священнотайне».

Эти слова весьма часто поются на всенощном бдении, перед чтением евангелия. Несмотря на частое употребление этого стиха, многие слова его, особенно во второй половине его, весьма непонятны для большинства православных. Вот почему мы считаем необходимым дать истолкование этого церковного стиха.

«Святым Духом всяка душа живится». Какую это жизнь подает душе человека Дух Святый? Можно разуметь здесь и жизнь естественную, какую получают от того же Святаго Духа – все вообще существа земные. В творении мира и его обитателей, в том числе и человека, как видно из слова Божия, вместе со Отцем и Сыном участвовало и третье Лице Святой Троицы – Дух Святый. Так в слове Божием Он представляется носящимся в начале творения верху воды (Быт. 1:2. Пс. 147:7); по сотворении мира все три Лица Святой Троицы держат совет о сотворении человека (Быт. 1:26); в книге же Иова Дух Святый прямо именуется Духом Божиим, сотворивым человека (Иов. 33:4). Равно и словами церковной песни: Святым Духом всяка душа живится, выражается то, что Святому Духу душа каждого человека, как и все прочие существа земные, обязана своею жизнью, деятельностью своих сил и способностей.

Но кроме жизни естественной есть еще другая жизнь, жизнь благодатная. Сей-то особенной жизни Источником и Подателем именуется Дух Святый в отношении к душе человека в изъясняемых нами словах церковной песни.

Душа человека создана по образу Божию (Быт. 1:27); потому жизнь ее должна проявляться в уподоблении Первообразу, в отражении на себе Его совершенств. Сей жизнью действительно жили первозданные люди, но через грехопадение они ее утратили. Образ Божий, находящийся в высших силах души и способностях – уме, сердце и воле, исказился и потому она стала уже неспособной проявлять должную ей деятельность – восходить к богоуподоблению. С умножением рода человеческого, чем далее люди шли путем греха и духовного разъединения с Богом, тем более овладевались духовной смертью. Она возобладала ими, наконец, с такой силой, что не было между ними ни одного разумевающего и взыскающего Бога, не было ни одного, творящего благостыню (Рим. 3:11–12). В сем отношении человечество подлинно уподоблялось полю, исполненному сухих костей, в которые надлежало ввести дух жизни, который надлежало дать жилы и плоть, чтобы они ожили (Иез. 37:6). Собственными, естественными силами, как мертвое, оно не могло духовно ожить. Нужна была высшая, Божественная помощь, чтобы возвратить его в первобытное совершенство. И вот по воле и благоволению Бога Отца, не хотящего смерти грешника, но еже обратитися нечестивому от пути своего и живу быти ему (Иез. 33:11), для спасения погибающего человека является во плоти Единородный Сын Божий –Господь Иисус Христос. Крестные страдания и смерть Спасителя, вполне удовлетворив прогневанному за грехи человечества правосудию Божию (Рим. 5:10), духовно соединяют человека с Богом (Ин. 17:20, 21, 26), а тем пролагают ему путь от смерти духовной к жизни. Но крестные заслуги Спасителя тогда только могут служить человеку во благо, когда он добровольно усвоит их себе, то есть когда, познав в них свое спасение, он с радостью восприимет божественное Его учение, напитает им свое сердце и оплодотворит в своей деятельности – и через то соединится со Спасителем, как дикая ветвь с благоплодною лозою (Ин. 15:1–6. Рим. 11:17). Но как дикая ветвь сама собою, без помощи садовника, не может срастись с корнем благоплодного древа, чтобы питаться его соками и приносить свойственные ему плоды, так и естественный человек сам собою не может привиться к своему Спасителю, чтобы питаться соками Его божественного учения и приносить плод во святыню; для сего нужно ему возродиться, обновиться и освятиться всем существом своим (Ин. 3:3). Без такого возрождения, обновления и освящения он и слухом услышить Божественные истины спасения – и не имать разумети: и зря узрит, и не имать видети (Мф. 13:14). Кто же возродит его в духовную жизнь, обновит и освятит его? Кто разгонит мрак его ума, в котором он блуждает, как в тенетах птица, и даст ему просвещенна очеса сердца (Еф. 1:18)? Кто оживит духовные силы его? Из трех Лиц Святой Троицы это дело принадлежит собственно Святому Духу, как Господу Животворящему и как Святому²⁰). Он собственно есть Усвоитель людям искупительных заслуг Господа Иисуса Христа, Продолжитель и Довершитель начатого Им дела спасения человека (Ин. 14:16, 26; 15:26; 16:7–14).

По возрождении Духом Святым в новую благодатную жизнь душа человека чистотой возвышается; т.е. она является в первобытном состоянии чистоты и непорочности и в сем состоянии, еще пребывая в бренном теле, возвышается, становится превыше всего земного и временного. Птица, крылья которой не обременены никакою тяжестью, свободно, легко возвышается от земли и возлетает к небу; так и душа человека, высшие силы и способности которой не обременены тяжестью земных и чувственных пристрастий, свободно и легко, яко на крылех орлих (Исх. 19:4), своими помышлениями и расположениями возвышается от земли и возлетает вверх к своему небесному Отцу, Источнику чистой, духовной радости и блаженства (Мф. 5:8).

Когда душа чистотой своей станет превыше всего земного и чувственного, тогда, по выражению церковной песни, она Духом Святым светлеется тройческим единством, то есть благодатью Святого Духа достигает такого состояния, что в трех главных ее силах – уме, сердце и воле, при всем различии своем составляющих одно существо ее, отражается, как в чистом зеркале, свет трех Лиц Святой Троицы – Отца и Сына и Святого Духа, составляющих, по своему единосущию и нераздельности, одно существо Божие (Ин. 14:23. Еф. 3:17. 1Кор. 3:16). В сем состоянии божественного просветления душа человека еще на земле достигает ангельского бесстрастия, так что наследственная наклонность ко греху хотя в ней и остается (1Ин. 1:8), но уже теряет свою смертоносную силу, и опасные враги ее свободного стремления к Богу – плоть, мир и диавол для Нее уже более ничего не значат. Посему и сказано: всяк рожденный от Бога греха не творит, яко семя Его в нем пребывает: и не может согрешати, яко от Бога рожден есть (1Ин. 3:9). Таким образом благодатью Святого Духа возрожденный человек еще на земле предвкушает и предначинает откровение царства славы – то состояние света, жизни и блаженства, когда Триединый Бог будет, по словам апостола, всяческая во всех (1Кор. 15:28).

Священнотайне. Такое состояние облагодатствованного человека священно-таинственно. Оно покрыто покровом тайны для людей сторонних, особенно не возрожденных в духовную жизнь, погруженных в плоть или чувственность (Быт. 6:3), мудрствующих одно только земное (Кол. 3:2), плотское, греховное; но и для него самого это состояние неудопостижимо: он чувствует его, но не может дать отчета, как он вступил в него. Мир Божий, разливающийся во всем его существе, превосходит всякое разумение (Фил. 4:7). (Сост. по «Душепол. чтен.» за 1863 г., май).