Глава восьмая. Об отношении нервной и других систем к душевной жизни

Изложив в предыдущей главе сущность отношения между душой и телом вообще, приступим теперь к исследованию отношения к душе отдельных органических систем. Но прежде всего надобно заметить, что одни из органических систем имеют отношение исключительно к познавательным способностям души и назначены к тому, чтобы душа могла через них мыслить, – такова нервная система и особенно черепной мозг, а другие системы имеют влияние более на пожелательные дли деятельные способности, чем на познавательные, и способствуют к образованию так называемого темперамента. Сообразно с этим мы в настоящей главе рассмотрим несколько подробнее: каким образом нервная система становился орудием мышления, а также какое влияние имеют на мышление и другие системы?

В первой главе мы уже описали центр нервной системы и действия нервов чувствования и движения, но это описание было неполное: ибо оно было направлено к известной частной цели и в нем говорилось об этом предмете на столько, сколько было нужно для достижения этой цели. Теперь же мы должны определить подробнее: какое имеет влияние на душевные действия нервная система.

Чтобы ни говорили физиологи – теоретики, подобные Кленке, желающие все факты подчинить заранее составленной теории, но существенное назначение нервной системы есть то, чтобы впечатления внешних предметов на органы перенести к чувственному центру, где их воспринимает душа. Это есть факт, постоянно подтверждаемый опытной физиологией, которая удостоверяет, что без нервов нет чувствования, и человек чувствует и сознает только те из телесных перемен и раздражений, которые нервы доносят до мозга. Предположение, что периферии или внешние органы способны сами ощущать без всяких нервов, и что душа даже мыслит в них, но только бессознательно, всегда останется странною гипотезою. Потому то сам Кленке, приводя слова естествоиспытателя Окена: «каждая часть тела имеет раздражительность и чувствительность сама по себе, не заимствуя от нервов: ибо каждая часть есть ничто иное, как грубая нервная оболочка

нервов, достигших своего совершенства» продолжает далее: «однако ж, нет сомнения, что чувствование свойственно одной нервной массе, и все чувствующие получает эту способность потому и в той степени, в какой оно представляет преобразование нервной массы. Поэтому все формации или ткани имеют различную степень чувствительности, смотря по степени преобразования основной ткани, а не по количеству нервов, к ним приходящих».28 След., прибавим мы от себя, без нервов все таки нет и не может быть чувствования.

Г-н Кленке способ действия нервов, т.е. как нервы переносят впечатления от периферии к центру, объясняет след. сравнением: «Кто желает получить верное представление о первичных нервных волокнах и их действиях, пусть посмотрит на гальванический телеграф, как ближайший аналог с нервною деятельностью. Проволока гальванического телеграфа образует замкнутую цепь с двумя полюсами, представляющими между собою такое единство, что самое легкое изменение в одном полюсе действует и в другом полюсе, отстоящем от первого на несколько миль; но как только цепь будет прервана, то мгновенно полярность обоих полюсов теряется. Нервное волокно имеет такую же форму: оно периферическим концом своим заворачивается и, нигде не прерываясь, возвращается в центр к своему началу. В нем вращается эфирное вещество, деятельность подобная гальванизму, и только от различия линии, по которой происходит центрифугальное и центропетальное действие, зависит чувствующая или двигающая деятельность замкнутой цепи нервных волокон».

«Этим вещественно заметным способом центр нервной системы воспринимает впечатления из всех органических сфер и действует на них обратно».

«Первоначальные формы, как центральной, так и других нервов, суть сферические тела и цилиндрические трубки. Первые, известные под разными именами – нервных шариков, нервных пузырьков, или покрывочной массы, у Г. Валентина находятся повсюду при нервных трубках или первичных волокнах. Последние, имеющие вид волокон, служат проводниками между этими шариками покрывочной массы и прочими частями организма; они как тонкие нити проходят ко всем оконечностям тела, потом заворачиваются и сходятся в центр со своим началом. Итак в черепном мозге находится центральный пункт бесчисленных нитей, выходящих со всех органов, сближающихся в спинном мозгу и доходящих до него. В нем находится их центр и заворот, куда они приходят и откуда выходят обратно'29.

Здесь, в центральном органе, около этих бесчисленных заворотов нервных нитей, собирается шаровидная масса, нервные пузырьки, от изменения коих динамического или материального, зависит вся жизнь нервов, их действие, их проводимость. Все, что нервы проводят от органов, все впечатления внешних предметов на органы производят перемену покрывочной массы, и чем чаще и свободнее происходят эти изменения, чем лучше они развиты, и чем большее число пузырьков находится в соприкосновении с нервами, тем лучше и чище бывают чувствования души и её противодействия. При каждом новом впечатлении и при каждом новом чувствовании бывает новое состояние пузырочной массы. При воспоминании прежде бывших состояний и представлений, надобно, чтобы эта масса пришла в прежнее состояние. Притом же, факт замечательный, открытый в новейшее время, что чем длиннейший путь проходят нервные нити сквозь эту покрывочную массу и чем изолированнее и короче путь волокна от периферии к центру – мозгу, тем сильнее бывает жизненная энергия. Это именно и происходит в мозгу более развитых животных, особенно у человека.

Не могу решить на сколько согласятся опытные, сведущие физиологи с тем мнением Кленке, что нервы чувствования и движения не суть две отдельные нити, а одна и та же нить, завороченная и замкнутая подобно цепи гальванического тока, и –перенесение впечатлений от органов к центру и противодействие от центра к перифериям суть ничто иное как гальванический, животный ток. Многие опытные физиологи отвергают однородность гальванизма с тем началом, который действует в нервах. Впрочем для познания души почти все равно как бы не решился этот спор. Для психологии достаточно и того, что положительно известно в этом отношении.

Здесь мы должны обратить особенное внимание на один физиологический факт, приводимый самим Кленке и имеющий интерес в том отношении, что он объясняет весьма просто то, что Кленке назвал бессознательным мышлением души. Мы сказали в предыдущем параграфе, что чем нервная нить, долженствующая пронести впечатление изолированнее, короче, тем она лучше проводит это нервное начало или нервный ток к мозгу и, след., тем отчетливее бывают чувствования: таковы нервы от органов пяти чувств; но не все нервы имеют это преимущество. Послушаем лучше самого Кленке. «Все ганглиозные нервы, хотя вопреки прежнему мнению ученых, имеют центральный заворот полюса в черепном мозге, однако же не идут непосредственно к этой центральной точке, но прежде встречают на пути особенные части, ганглии, которые состоят из так называемой центральной покрывочной массы и в разных местах прилегают к первичным волокнам нервов образовательной жизни. Цель их состоит в изменении происходящего здесь центрального, иннервационного действия. Но мы знаем, что нервный ток, относится ли он к чувствованию, или противодействию, бывает тем чище, изолированнее и яснее, чем изолированнее и короче путь волокна от периферии к центру: отсюда, чем отдельнее и далее проходит он в покрывочной массе черепного мозга, тем скорее впечатление становится чувствованием, а реакция возвышается в действие воли.

«Нервы образовательной, бессознательной жизни, т.е. пищеварительные, кровеносные, лимфатические и пр. не имеют этих преимуществ; и потому впечатления, проводимые ими в черепной мозг, остаются темными ощущениями, и только моменты сильного раздражения достигают сферы сознания под видом предчувствия и желания, темного ощущения органических состояний, безотчетного противодействия. Эти моменты известны под именем месмеризма, сомнамбулизма, рабдомантизма и пр."30

Из всего этого можно видеть, что не все перемены нашего организма одинаково отражаются в черепном мозге, а потому не все производят одинаково отчетливые ощущения. В организме бывают и такие перемены, от которых впечатления редко доходят до мозга черепного, да и то в виде темных, бессознательных ощущений; – но эти самые темные ощущения, или, лучше, те самые перемены организма, кои не отражаются в душе и названы у Кленке бессознательным мышлением. Но мышление есть то, что душа сознала отчетливо; в него входят, как основания, лишь те впечатления и перемены организма, которые отчетливо отразились в душе. Напротив того, те из перемен и впечатлений, которые в душе не возбудили внимания, которые душа не внесла в формы своего мышления, остаются чужды душе совершенно, также как и те из явлений внешнего мира, кои не произвели впечатления на чувства, или если и произвели, но душа не обратила внимания на них. И так нет никакого основания называть сии органические перемены бессознательным мышлением души: ибо душа их не чувствует, и не мыслит о них. Самое выражение: «бессознательное мышление» заключает в себе противоречие в терминах.

Содержание §22 органической Психологии Г. Кленке в высшей степени глубокомысленно и важно по своим следствиям. Сказавши, что пропорция нервных нитей чрезвычайно многочисленна, что весь организм со всеми своими частями сообщается бесчисленными нитями с черепным мозгом, что, след., по этим нервам идут бесконечные иннервационные токи до мозга и от мозга, Кленке прибавляет «Все нервные нити беспрерывно проводят бессознательные, или достигающие сознания внешние впечатления в центральный орган; все нервные волокна центрифугальной иннервации непрестанно проводят сознательно, или бес сознания, произвол души, волю жизненной идеи ко всем областям индивидуальной жизни, и из этой внутренней деятельности, из этой среды всей идеальной и реальной жизни необходимо должно произойти общее состояние индивидуума, которое в физиологии называется общим чувством».

Это общее чувство служит объяснением, каким образом происшествия всех сфер организма, их внешние влияния, наконец мышление, желания и реализация жизненной идеи, при известных обстоятельствах, становятся господствующим моментом сознательно основного строя души; как та бессознательная жизнь, которая течет по нервным нитям бессознательной ганглиозной массы к черепному мозгу и обратно, может возвыситься до степени сознательного момента, потому что так называемое общее чувство бывает возвышено до не нормального состояния.

Мы сказали выше, что все точки организма посредством первичных волокон имеют связь с черепным мозгом, от чего всякое состояние, или всякая перемена периферии, тотчас повторяется в мозгу. След., в мозгу сосредоточивается вся жизнь всего организма, в нем только душа и может сознавать и ощущать все свое тело. Посему, чем большее число первичных и лучше изолированных волокон приходят в него от каких-либо органических сфер, чем более центральных точек в мозгу, чем наконец более покрывочная масса волокон в мозгу, тем сильнее и яснее должно быть ощущение души. След., по строению, масс и прочим признакам черепного мозга можно уже некоторым образом судить и об умственном развитии человека; но, впрочем, не так решительно и непогрешимо, как многие думают.

Все высшие способности души имеют свой орган местопребывания и так сказать орудие в черепном мозгу, и каждое изменение, каждое действие души прежде всего обнаруживается в головном мозгу. Эта сила живая и деятельная, находящаяся в эфирных нервных пузырьках, гораздо подвижнее, чем гальванический ток. Довольно сказать, что каждое представление души (а сколько есть в душе представлений!), сопровождается особым состоянием известных частей покрывочной массы, которое снова возобновляется при повторении того же представления, так что мы не можем припомнить ни одного представления без того, чтоб не повторилось тоже состояние черепных частей. Такое повторение должно происходить также и тогда, когда душа желает долее и лучше помнить свои представления. В книге Кленке приводится превосходное сравнение Каруса, объясняющее способ действия души посредством черепного мозга. Нельзя отказаться от удовольствия выписать его: «Представьте себе комнату магика, которой стены покрыты многими зеркалами. Эти зеркала имеют свойство, – всякое изображение, проведенное к ним магнитным способом извне, отражать к магику, сидящему на средине комнаты, который, взглянувши на него однажды, как бы берет его и хранит у себя на всегда, как свою собственность. Таким способом магик получает и хранит множество изображений, которыми всегда может располагать по своему произволу, при следующем впрочем условии: припоминая какое-либо из этих изображений, если захочет вновь его видеть, должен взглянуть на то зеркало, посредством которого он в первый раз получил его, и тогда, подобно молнии, оно мгновенно является перед ним чистым и ясным, если зеркало чисто и цело; темным – если зеркало тускло; не полным – если зеркало запачкано или разбито, и может совершенно не явиться, или остается не видимым – если зеркало совершенно разбито, или совсем тускло. Все эти зеркала остаются чистыми и целыми только при частом употреблении оных, т.е. необходимо частое провождение подобных изображений извне, или повторительное смотрение на них изнутри, чтобы зеркало сохранило свое действие. Но мало по малу легко может случиться, что от недостаточного употребления, или внешнего повреждения и пр., все зеркала тускнеют и делаются для магика негодными к употреблению; они могут потерять способность магнитным способом привлекать новые для магика изображения, а он не будет в состоянии вызывать изнутри на старых зеркалах те изображения, которые сделались его собственностью. Несмотря на это, изображение, прежде доставшееся ему посредством зеркал, остаются на всегда; кто может сомневаться в том, что они хранятся у него в продолжение всей его жизни, хотя бы он никогда не мог устроить новой панорамы зеркал свыше данною ему силою?"31. В подтверждение того, что каждое почти представление должно иметь свой соответствующей орган в мозгу, или соответствующую перемену его частей, Кленке приводит пример больного, который вдруг потерял от местного поражения мозга одно представление – пить из стакана, между тем, как орудия представления остались без перемены, и во время питья ему нужно было только поддерживать стакан. Другой пример представлял один солдат, который, потеряв через трепанацию част мозга, вдруг забыл числа 5 и 7 и едва после долгого времени мог снова выучить оные.

Но никто не в состоянии указать в мозгу органов сих частных представлений; ибо органы мозга, его пузырьки столь нежны, столь недоступны анализу, что невозможно их изучать даже и посредством лучших микроскопов.

Воспользуемся предыдущими фактами, чтобы снова подтвердить то, что мы старались доказать в первой главе на основании устройства мозга, именно – нематериальность и неделимость того существа, которое воспринимает все впечатления мозга. В самом деле, те самые факты, которые указывают на тесную зависимость отправлений души от мозга, вместо того, чтобы служить опорою материализму, составляют сильнейший, непоколебимый и ничем неоспоримый довод в пользу неделимости и духовности души человеческой.

Если бы кроме мозга не было в человеке единого, неделимого существа: то выходило бы, что способности человека суть отдельные субстанции, что ум принадлежит особым частям, воля – другим, желания третьим и т. д. Этого мало, предыдущие примеры показали, что для каждого представления есть свой особый орган, как напр., в предыдущем примере для представления 7 и 5 у солдата; но кто будет так прост, чтоб не видеть, что все эти мозговые пузырьки, весь мозг, есть только орудие одной неделимой субстанции, душевной монады, которая совмещает в себе все мысли и способности, которая пользуется мозгом как музыкант струнами инструмента, из которых при известных действиях извлекает желаемые звуки. Смешно думать, чтобы представления 7 и 5 заключались именно в тех атомах мозга, которых упомянутый солдат лишился, или которые повредились при операции: очевидно, напротив, что известные пузырьки были только органами для этих представлений. Когда же душа лишилась этих орудий, то позабыла на время самые представления; но после снова приучилась к ним т.е. по всей вероятности сделала орудиями этих представлений другие атомы, или пузырьки мозга. Посему, все приведенные до сих пор примеры влияний органических явлений на душевные представления, все эти факты, показывающие, в какой зависимости находится мышление от органических систем, не только не должны никого привести к той мысли, что душа есть нечто телесное, есть как бы субстрат, эссенция организма, как можно подумать при чтении книги Кленке и подобных систем; но еще сильнее убеждают нас в невещественности души.

Представим себе, для большей наглядности, какую либо часть мозга, состоящую из 18 атомов, из которых каждый есть орган 18 разных представлений. Если в мозгу нет одной монады – души, одного нематериального существа, которое совмещает и сравнивает между собою все эти представления, то спрашивается: каким образом из этих 18 отдельных пузырьков или органов представлений могут составиться суждения? Не забудем, что суждение есть сравнение двух представлений; но положим, что для известного суждения нужно сравнить представления, заключенные в 1-м и 18-м пузырьках: кто же производит это сравнение? Сами ли 1-ый и 18-ый пузырьки? Но думать так было бы нелепо, ибо тогда в нас было бы столько же сравнивающих субстанций, сколько есть суждений. След., невозможно здравомыслящему человеку не видеть, не убеждаться, так сказать, осязательно, что в человеке есть какое то особое, непостижимое существо, которое соединяет в себе состояния всех этих атомов, которое сравнивает все эти бесконечные изменения мозговых пузырьков, отражающиеся в нем в виде ощущений.

Но внимательное рассмотрение этого вопроса может повести еще к дальнейшим соображениям. Мы говорили доселе о нервных токах, которые доводя до мозга впечатления, изменяют черепной пузырчатый покров; говорили, что без этого изменения, без этого напряжения частиц мозга, нет ни чувствований, ни представлений. Но спросим себя: в чем может заключаться сущность этого впечатления нервного тока на мозг? Какую именно перемену производят эти впечатления в микроскопических пузырьках мозга? Или иначе, в чем состоит сущность того отпечатка, того впечатления (impressio), которое нервные токи производят на мозг для возбуждения представлений, и которые снова должны повториться в мозгу, когда мы воспоминаем те же представления?

В ответ на эти вопросы и заключается разность нашего воззрения с воззрением Кленке и всех новейших психологов. Мы глубоко убеждены в истинности нашего мнения: потому что в нем утверждает нас беспристрастный разбор всех физиологических фактов.

Кленке и все новейшие физиологи и философы думают, что эти самые впечатления, эти самые перемены пузырьков и суть ощущения или чувствования. Так что из этого следует, что в нас все видит, слышит, чувствует и пр. самый мозг. Этого мало, Кленке даже органы, или системы тела, почитает способными чувствовать, и – даже думает, что ёще страннее, что душа мыслит во всех органах; отсюда его бессознательное мышление. Но очевидно, что это мнение произошло от смешения впечатлений с ощущениями. Чувствует не мозг, тем более не глаз, не ухо или нос, а чувствует душа. В органах и даже в мозгу, в пузырьках мозга, происходит одна химико-механическая перемена, которая не есть еще ощущение.

Кто силою мышления и анализа успел понять это различие и достаточно отделит в уме впечатления от самих ощущений, тому все физиологические факты представляются в новом свете. Для него многое, что прежде казалось непонятным, становится ясным. Но если бы даже это мое мнение оказалось неверным, т.е. если бы дальнейшие физиологические опыты и исследования доказали, что ощущения принадлежат именно самим органам или мозговым пузырькам, если бы, говорю, мнение Кленке и других об ощущающей материи, как основании организма, оказалось справедливым, чего по всем соображениям никак нельзя ожидать: то и тогда сказанного вначале сего §и также в первой главе совершенно достаточно для доказательства нематериальности души: ибо, предположивши также, что ощущения принадлежат мозговым пузырькам, никакой здравомыслящий человек не может сказать, чтоб сами эти пузырьки и сравнивали ощущения и делали суждения, потому что один пузырек или одна мозговая часть не может знать того, что происходит в других отделениях мозга.

В первой главе мы кратко упомянули о значении разных частей мозга: представим здесь еще некоторые подробности.

Припомним сначала опять то, что было сказано о способе прохождения нервов из периферии к центру черепа: из некоторых органов нервы не прямо идут к головному мозгу, а соединяются и перепутываются на пути прохождения со многими другими частями организма, (напр., с ганглиями), и потому они не могут вполне доносить до сознания нервного тока: таковы – нервы дыхания, кровообращения, легких и пр. Вот почему душа не чувствует, не сознает вполне некоторых телесных отправлений: напротив, когда нерв какого либо органа идет изолированно и по короткому пути к мозгу, и когда он более погружается в мозговые шарики: тогда все происшествия помянутого органа яснее отражаются в душе.

Черепной мозг разделяется по своему строению на три части: на малый мозг, четверохолмие, или продолговатый мозг, и большой мозг. Наблюдения и опыты многих физиологов показали, что поражения малого мозга расстраивают движения мышц и конечностей: след., малый мозг с мостом (pons) есть орган, коим душа производит движения. В нем проявляются желания, ясные или темные, влечения к внешним предметам и пр.

Большие полушария малого мозга содержат наибольшее число нервных волокон, кои прошедши длинный путь, становятся орудием высших способностей души, воли и сознательных стремлений. Здесь оканчиваются и большие нити зрительного нерва. – Что же касается до нервов слуховых, то и они без сомнения имеют свои завороты в малом же мозге.

Но главнейшее орудие для душевных способностей есть большой мозг. Наблюдения показали, что все нервные волокна, идущие от поверхности покровов, бесчисленные нервы туловища, особенно лица, имеют в нем свой центральный заворот. В большом мозгу душа устроила для себя орган сознания внешнего мира, умственных отправлений. Кленке представляет, след. распределение пребывания душевных способностей в мозгу.

А. Малый мозг. – Место побуждений, вожделений, движения, инстинкта, полового вожделения, чувствования звука.

В. Четверохолмие.– Место образовательной деятельности и бессознательных её впечатлений и противодействий, центральный пункт симпатической нервной системы, место чувствования света.

С. Передней большой мозг. – Место умственного познания, рассудка, сознания, чувствования запаха.

D. Большие полушария над четверохолмием. – Место сознательного чувствования и противодействия, происходящих из образовательной жизнедеятельности, высшей потенции общего чувства душерасположения.

Е. Большие полушария над малым мозгом. Место сознательного желания, произвола и высшего познания.

Что сказанное распределение верно, то, по словам Кленке, подтверждено множеством опытов, часть которых мы представили в первой главе и подобное описание коих находится во многих физиологиях.32

Из подробного изучения частей мозга и их соотношения между собою и к органам всего тела выходит, что нервная система, особенно нервный центр, имеет непосредственную связь и влияние на душу человека, и что по развитию мозговых частей можно судить о душевных его свойствах. Но это лишь отчасти. Вполне же безошибочно угадывать о всех способностях и состоящих душевных по знакомству с мозгом нет возможности: ибо вещество мозга столь утонченно, что не допускает никаких исследований. Преимущественное развитие той или другой части мозга дает нам право заключать о некоторых, особенных душевных состояниях. Вот, почему мозг и самая голова разных поколений людей устроены не в одной пропорции. Напр., у эфиопов гораздо значительнее развиты задние части мозга; и мы знаем, что у них умственные способности гораздо ниже, чем у прочих племен, за то страсти, стремления сильны и неукротимы.

Но, замечая это близкое отношение между развитием мозга и умственными способностями, не надобно смешивать причину и действие, или не надобно думать, что такой человек потому только был умен и даровит, что у него лучше развился мозг, а глупость другого была следствием того, что мозг его не был хорошо развит. Думать так было бы ошибочно. Здесь, как и везде, истина находится в средине между двумя крайностями. Не соглашаясь ни с мнением Кленке, которого главная мысль есть та, будто душа сама бессознательно образует себе органы, а след. и мозг, что не подтверждается опытом, – нельзя признать за истину и систему краниоскопов и других последователей Галля, полагавших, будто все развитие души, все ее состояния, все, страсти и стремления происходят в следствии явления в мозгу известных органов.

Кажется, что здесь эти два явления, т.е. развитие органов и душевны свойства, нельзя ставить в строгом смысле в отношение причины и действия. Думаю, что опытные физиологи согласятся с тем, что каждое из них может быт в одно и тоже время и причиною и следствием. Душа и тело развиваются параллельно и под взаимным влиянием. Иное в организме условливается чисто психологическими свойствами, и на оборот – многие душевные явления суть следствия органических влияний. Возьмите, напр., того же самого Эфиопа, у которого всегда развивается задняя часть мозга; начните с малых лет образовывать его душу; упражняйте, как можно более, его умственные способности и, без сомнения, через несколько поколений у Эфиопа получится иначе развитый мозг. Это очень естественно. У всякого человека более всего развивается именно тот орган, который он упражняет чаще всего. Так, напр., у работников мускулы рук развиты сильнее всего, а у человека ученого более развиты мозговые части.

Болезненные состояния нервной системы производят непроизвольные нервные токи, которые часто возбуждают, в свою очередь, неправильные чувствования и представления. Душа некоторыми ненормальными напряжениями органов приводится к обману, теряет ясное сознание внешнего мира, теряет волю и пр.; это значит – душа теряет правильный способ мышления через расстройство органа; она, по выражению Кленке, играет на расстроенном инструменте.

Умопомешательство, по мнению Кленке, бывает всегда следствием лишь расстройства нервов или организма. Но не все физиологи и психологи согласны в том. Что касается до нас, то и мы со своей стороны думаем, что душа сама независимо от расстройства органов может впасть в расстройство в своих мыслях и представлениях и, кажется что если сличить все наблюдения над помешанными, то мнение это будет справедливее. В 5-ой главе этой Психологии было сказано, что некоторые душевные состояния, при высшем своем напряжении, могут переходить в помешательство, и это, кажется, независимо от нервных токов.

Физиологически, т.е. фактически, это разногласие ученых на счет главной причины душевных болезней можно было бы решить в двух случаях: 1-ое, если бы несомненно можно было доказать, что в некоторых случаях умопомешательства не было замечено решительно никаких следов расстройства органов. В таком случае ясно открылось бы, что душевная болезнь может произойти иногда от чисто психологических причин и независимо от расстройства органов. Или же, 2-ое, если бы можно было доказать, что во всех случаях помешательству предшествовало расстройство нервного тока. Тогда бы открылось, что душевная болезнь всегда зависит от одного расстройства органов. Но как двух этих наблюдений нельзя произвести своевременно и в достаточной степени: то вопрос этот навсегда останется нерешенным.

Какие ощущения получает душа от впечатлений глаза – это было достаточно объяснено прежде; здесь мы рассмотрим обратное значение глаз, т.е., как душа выражает себя посредством этого органа.

Ни в каком органе душа не выражает себя и не обнаруживает так ясно своих чувств, мыслей и воли, как в глазах. Каждый человек и даже каждое высшее животное имеет свой особенный взгляд. Во взгляде выражаются различно не только разные состояния души, но одинаковые состояния у разных людей выражаются различно. Нервный ток, или иннервация, распространяется по всей поверхности глазной, сетчатой оболочки и даже, как показывают опыты, переходит за пределы глаза и достигает до других лиц и предметов. Этим только и можно объяснить влияние взгляда на некоторых зверей и людей. Многие животные не могут сопротивляться влиянию взгляда других животных. Взгляд змей и некоторых других хищных животных оцепеняет маленьких птичек. Некоторые люди взглядом своим укрощают диких зверей. Собаки часто понимают взгляд своих господ. Некоторые люди, вообще, имеют особую способность выражать энергию воли во взгляде.

Эти и многие другие примеры на самом деле подтверждают, что из глаз человека должна истекать какая-то тончайшая эфирная материя, быть может, тоже нервное начало, или нервный ток, и этим также можно объяснить влияние так называемого дурного глаза. Разумеется, что большая часть рассказов о дурном глазе бывает преувеличена; но нет сомнения, что основание их справедливо: ибо есть случаи, когда взгляд некоторых людей на самом деле действует дурно, особенно на детей. Состояния душевные, каковы: любовь, радость, гнев и пр., без сомнения, должны существенно изменить и нервный ток; и потому не удивительно, что глаза человека со злою душой испускают из себя дурной, вредный ток, который может произвести вредное влияние на тех, к кому они обращены.

Но чтоб понять, от чего во взгляде так хорошо выражается душа, надобно помнить, что во взгляде человека участвуют не одни глаза, а все части лица, все черты физиономии. Лицевые мускулы способны выразить все состояния души разными линейными изменениями. Известно, что хороший физиономист живописец двумя, тремя линиями умеет выразить радость, страх печаль, зависть и пр. След., все сии чувства изменяют не только вид глаза, но и все черты лица; и взгляд зависти, или любви, выражается кроме глаз и всеми лицевыми мускулами.

Остается сделать здесь одно замечание. Зрительные нервы имеют свой заворот в четверохолмии там, где заворачивается много симпатических нервов, выходящих из разных систем, как-то: пищеварительной, кровеносной и проч., хотя сии последние нервы не провождают нервного начала до мозга, так что душа не ощущает состояния сих систем. Но случается в некоторых особенных обстоятельствах, когда бывает изменено состояние деятельности сих систем, что сии изменения посредством усиленного нервного тока достигают до сознания, от чего и зрительные первичные нервы, окруженные сими нервами, могут участвовать в этом измененном состоянии систем и сами приходят в особые состояния. Это служит объяснением многих случаев, когда человеку в болезни представляются разные субъективные цвета́. Может быть, многие замечали, что иногда горящее пламя свечи кажется нам окруженным ореолом разных цветов: это бывает особенно после сытного стола. Этим же замечанием объясняются и те видения, какие представляются человеку во время различных болезней, напр., бред горячки, желтизна в золотухе и пр.

Значение звуков имеет ту важность, что посредством их душа выражает свои состояния; с другой же стороны, звуки и в ней самой возбуждают известные состояния. Особенно сильно действуют на душу музыкальные звуки, возбуждая в ней чувство приятного. Даже животные обнаруживают сочувствие к музыкальным тонам. Вообще высокие тона, следующие в быстром ритме, оказывают на душу увеселительное влияние; напротив глухие, низкие и медленные тоны производят в ней уныние. Но здесь много зависит от внутреннего состояния и настроения разных людей, что видно из того, что одна и та же музыка оказывает различное действие на разных особ. Музыка, располагающая одних к радости, к воодушевлению, других делает изнеженными, мечтательными. Звучность материала, употребленного для произведения тонов, также имеет свое влияние на различных лиц. Все эти влияния музыки находят свое оправдание в физиологических наблюдениях. Центральная, покрывочная масса первичных волокон слуховых нервов находится там, где сошлись все первичные волокна побуждений, воли, движений и пр. Вот, от чего происходит сильное влияние на волю и на движение ощущения звуков трубы, или воинственных криков, кои мгновенно возбуждают человека и вливают бодрость в душу. Сильный неожиданный звук, напр., внезапный выстрел, с такою силою устремляет нервный ток по слуховому нерву, что производит реакцию, именно потрясение всех членов, биение сердца и пр. Монотонный, часто повторяющийся звук для слуха несносен, и от продолжительного возбуждения покрывочной массы нервный ток приходит в расстройство. Известно, как странно действуют на некоторых людей особые звуки, как то писк, скрип, звук от смычка, водимого по струнам фальшиво. Такие звуки возбуждают даже судороги на коже человека.

Замечательно также в физиологическом отношении что первичные волокна слухового органа имеют тесную связь с такими же волокнами органов голоса. Волокна этих нервов имеют свой центральный заворот в одной и той же части черепного мозга, и покрывочная масса их так же должна находиться в теснейшей связи. Отсюда и происходить, что голос человека есть реакция, ответ на все впечатления слуха, и все, что ухо сообщает душе, выражается голосом.

Физиологические опыты и глубокие изыскания новейших ученых, трудом которых мы пользуемся в этих главах с чувством благодарности, определили с большой точностью и подробностью отношение к душе органических систем, каковы: мышечная, кровеносная, пищеварительная, лимфатическая. Укажем здесь главнейшие пункты сего соотношения в общих и кратких чертах; и при этом постараемся определить: какие взаимные перемены производят друг в друге душа и разные органические системы.

Рассматривая разные классы животных, можно заметить интересное явление, что они всегда обнаруживают свой особый характер души, смотря по преимущественному развитию какой-либо органической системы; именно, что основной характер их телосложения выражает и характер души.

У моллюсков, и вообще тех животных, которые имеют малое развитие дыхательных органов, обнаруживается робкий ленивый характер; напротив того, животные, имеющие высшее развитие легких, обладают характером живым, бодрым, подвижным; таковы: птицы, насекомые и проч.

Наблюдая над душерасположением, т.е. над беспрерывным переходом от радости к печали и наоборот, можно заметить, что такое душерасположение находится только у тех животных, коих кровеносная деятельность достигла высшей степени развития. Напротив того, его вовсе незаметно у животных, кои лишены обширного развития кровеносной системы.

Эти и подобные наблюдения над царством животных не суть что-либо случайное, но основной закон жизни. Но в человеке сосредоточены и поставлены в равновесие все те органические системы, которые как бы рассеяны по многим классам животных. Человек тем отличается от всех животных, что в нем развиты в равной степени все системы, так что ни одна не преобладает над другой в такой степени, как в других животных. Посему в человеке каждая органическая сфера имеет свое равномерное отношении к душе и ест как бы телесное выражение души; каждая сфера должна быть выражением особого направления души. След., в каждой органической сфере человека находится какая-либо основная идея, и в тоже время каждая сфера, посредством своих нервных волокон, доводит до сознания известные впечатления. Первое можно узнать из наблюдений над основным значением органических систем и их нормальным и ненормальным состоянием. Что же касается до второго, т.е. до впечатлений, которые системы доводят до сознания, это также увидим далее. Мы удостоверимся, как всякое состояние органической системы приводит к сознанию не только свойства жизненной её идеи, но даже происшедшие от влияния внешнего мира перемены сфер органических.

Врачи давно уже заметили, что страдания легких, кишечного канала, половых органов, печени и пр. имеют и в нравственном отношении свой особенный отпечаток и производят особые душевные состояния. Состояние крови здоровое, или расстроенное, отражается в душе точно также, как душа и свои состояния сообщает крови. Здоровое отправление или расстроенное состояние желудка, как всякому известно, также отражается в душе. Кленке прекрасно объясняет общее отношение крови к душе человека, а слова его о некоторых частных, исключительных явлениях так замечательны, что мы не можем не выписать их здесь, не смотря на то, что уже слишком много пользуемся этим правом. «Известное в суеверии открывание кладов посредством волшебного прутика есть так называемая рабдомантия индивидуума. Объяснение здесь очень просто. Каждый организм находится и развивается среди жизни природы, и потому находится в связи со всеми членами земной планеты: ибо каждая вещь, которую можно себе представить, зависит от совершенного сочленения всех бесконечных противоположностей и проходит в бесконечно-разнообразное внешнее притяжение и отторжение. Посему каждый организм получает впечатление от целой цепи планетных предметов: ибо существование оных зависит от взаимной противоположности и полярности. Каждое особое: существование изменяется всеми внешними предметами в большей или меньшей силе, вблизи или в отдаленности находящимися, и всегда противодействует оным, поскольку без этого противодействия оно вовсе не могло бы существовать. Каждое внешнее тело должно, поэтому находиться в таинственном взаимном отношении с организмом, и органические сферы, как способные принимать впечатления всех форм, существующих в природе, должны постоянно изменяться и возбуждаться к противодействию. Организмы, которые возвысились до известной степени самостоятельности своею особенною, идеальною независимостью жизни, т.е. самосознанием, должны также освободиться и выйти из под влияния цепи планетной: ибо самостоятельность в индивидууме приобретается всевозможным обладанием над внешней природой. Поэтому идеи внешних существ и самые внешние предметы могут производить слабые только изменения в самостоятельном организме, и то большей частью в бессознательных жизненных сферах. Но с теми организмами, которые достигли меньшей самостоятельности, бывает совсем иначе. Животные большей частью находятся в такой тесной связи с теллурическим состоянием, что их всегда считали предвестниками будущих внешних изменений; они ощущают отдаленное действие тысячи внешних предметов, коих действие в нашем собственном организме ускользает от нашего ощущения».

«Есть такие организмы, которые по своему особенному образованию и основному строю постоянно находятся в живейшем отношении с членами теллурического организма, – организмы, коих подчиненность общей жизни гораздо очевиднее, нежели у многих других; или нервная система у таких неделимых бывает слишком восприимчива, и она, при малейших ощущениях и изменениях нервных частей, получает особенный строй и посредством сильной иннервации проводит оный к мозгу; или же болезненные состояния обыкновенных организмов причиняют иногда усиленное взаимное отношение к земной жизни, по которому впечатления становятся ощутительнее и передаются противодействующим органам те, которые в прежнем нормальном состоянии индивидуума были для него незаметны. Таким образом, некоторые вдруг получают конвульсии при нечаянном приближении к угольным копям; другие в совершенной темноте узнают по чувству известные виды деревьев, падают в обморок при случайном прикосновении к липе, а иные, напротив, успокаиваются, прикасаясь к драгоценным камням, или чувствуют тоску при приближении к известным металлам. Посредниками всех этих ощущений и состояний душевных служат органические системы, и перемены их строя передаются сознанию посредством изменяющейся нервной деятельности'33.

Не менее замечательно то, что говорится у Кленке для объяснения магнетизма или сомнамбулизма. Надобно признаться, что если сомнамбулизм существует как факт, то для него лучшего объяснения и придумать нельзя. Мы не осмеливаемся, однако ж, утверждать здесь, чтоб сомнамбулизм мог существовать в таких размерах, в каких его хотят выставить многие; но с другой стороны – отвергать вовсе его бытие, есть крайность. Впрочем, из объяснения Кленке видно, что магнетизм и сомнамбулизм вещи, не невозможные.

Представления души беспрестанно движутся, круго-вращаются; человек не может долго остановиться на одном представлении, но беспрестанно переходит от одних представлений к другим. Беспрестанно возникают в душе, по неразгаданным законам, ряды новых мыслей и представлений. Но известно, что возбуждение представлений всегда соединено с нервным током; а поскольку сей последний находится в зависимости от кровообращения, то естественно заключить, что кровообращение имеет влияние на течение наших представлений. И так, чтоб решить, какое есть отношение между возникновением представлений деятельностью крови, надобно объяснить: во 1-х, какое имеет влияние на мышление состояние черепного мозга; во 2-х, какое имеет отношение нервный ток на самый черепной мозг, а через него на представления.

Мышление всегда находится в необходимой связи с деятельностью и устройством мозга: душа мыслит посредством мозга, который есть орган души, и орган самый необходимый, без которого человек, по крайней мере в земной жизни, также не может представлять и мыслить, как без глаз видеть, или без ног ходить. Черепной мозг, как орган для обширной сферы представлений, всегда совмещает особенные, сообразные с этим назначением явления и особое устройство. Большое пространство, большие размеры покрывочной массы представляют и большее поле для проявления душевной силы. Жизненное проявление души, её мышление, всегда происходит пропорционально устройству и утонченности мозга. Но все получаемое центральным органом, все внешние представления приходят в душу посредством нервного тока, устремляющегося от внешних органов к мозгу, и который не может не изменять пузырчатой массы мозга. Сия последняя должна напрягаться, располагаться сообразно впечатлению и при каждом возобновлении представления, снова должна придти в положение, в котором была прежде.

Но если, при всяком чувственном представлении, изменяются пузырьки мозга: то тоже самое должно происходить и в той покрывочной массе, которая окружена нервными волокнами, исходящими из всех органических сфер, напр., из кровеносной. Это доказывается присутствием в человеке общего жизненного чувства, которое есть соединение всех частных ощущений, приходящих из всех сфер организма. Это общее чувство принимает свои оттенки, когда какие либо обстоятельства вывели из равновесия частные притоки. Произошедшие в следствие того перемены в частных группах пузырчатой массы проявляются тем же способом, каким и все другие.

Теперь скажем о явлении крови на нервные центростремительные токи.

Известно, что кровь беспрестанно притекает к центральным органам нервной системы, и притекает сравнительно в большом количестве: след. между кровью и нервным веществом беспрестанно происходит взаимный процесс, т.е., кровь беспрестанно образует и возобновляет нервное начало точно также, как и все прочие части организма. Потом, при быстром, свободном движении крови, нервный ток стремится сильнее, а при замедлении кровообращения соответственно замедляется и нервный ток. Сие отношение крови с нервным током можно подтвердить многими фактами. Напр., как скоро кровь раздражением от пищеварения устремляется более к пищеварительным органам, оставляя мозг, тотчас обнаруживается упадок и истощение нервного тока, и голова ослабевает. Когда питательный сок наполняет кровь и последняя тяжелеет, замедляет движение, в голове опять чувствуется тяжесть, вялость, наклонность ко сну; когда от усиления дыхания, напр., при восходе на гору, мы чувствуем себя сначала живыми и бодрыми, то это происходит опять от усиления нервного тока. Вообще много есть примеров, которые доказывают, что кровообращение содействует или ослабляет нервный ток.

И так, если нельзя не признать, что перемены и напряжения малейших мозговых пузырьков имеют ближайшее отношение с деятельностью мозга, а кровообращение, со своей стороны, имеет сильное влияние на эти напряжения: то понятно и очевидно влияние крови на деятельность душевных представлений.

Тончайшие частицы крови окружают, проникают и химически соединяются с тончайшими пузырьками покрывочной массы: след., кровь возбуждает, увеличивает, а иногда препятствует напряжениям и вообще отправлению этих мозговых частиц; почему состояние крови должно иметь влияние и на отправление представлений. От сего близкого влияния крови на представления происходит, что в человеке ряд представлений движется и волнуется подобно крови. Мы не в состоянии оставить представлений, возникающих невольно одно за другим, производящих полет мысли, в котором одни представления органически связаны с другими, что было нами объяснено прежде в статье об ассоциации идей.

Много есть физиологических фактов и примеров, доказывающих предыдущее. Весьма замечательно, напр., что сильно возбужденное кровообращение в лихорадке производит полет представлений, и так называемые субъективные ощущения. С другой стороны, если кровеносная деятельность замедлилась от сидячей жизни, и кровь делается тихою, венозною: то происходит и медленность представлений, так что каждое частное представление сильно укореняется в мозгу. Это задерживание особенного напряжения частиц мозга происходит от нервного тока, возбужденного однообразием жизни, и обнаруживается тем, что, при сидячей жизни, происходит часто преследование одной и той же идеи и одностороннее углубление в нее, от чего в человеке иногда рождается даже так называемая idе́e fixe.

Большая часть сновидений, бывающих вскоре после засыпания и не за долго до пробуждения, совершенно зависит от течения крови и прежних, наяву бывших, ощущений. Перед наступлением, или при неполном пробуждении, когда наши чувства иногда бывают в полубодрственном состоянии, ряды видений возникают перед нами: мы видим, чувствуем, обоняем и пр. совершенно субъективно. Если все эти явления сличим с состояниями крови, то увидим параллель между ними. Сильные и многочисленные сновидения всегда бывают следствиями измененной кровеносной деятельности: они бывают у людей, страдающих геморроем; – у женщины, которая расстроила месячные очищения и проч.

Не меньшее влияние имеет и пищеварительная система на умственную деятельность. Известно всякому из ежедневного опыта, что слишком сильное и деятельное пищеварение мешает и ослабляет умственные занятия. Всякий мог заметить над собою, что при слишком сытом желудке он уже не в состоянии легко размышлять. Отсюда пословица древних: plenus venter non studet libenter. Самое близкое объяснение сего явления находим в том, что принятые во время пищеварения и входящие вскоре после того в кровь частицы пищи еще слишком грубы, не уподоблены и неспособны к легкому возбуждению тонкого нервного тока, нужного для умственной деятельности, от чего происходит тупость, вялость и медленность соображений. Но человек обжорливый всего чаще подвергается этому физиологическому явлению, и след. оно не есть случайное. Но, сверх того, преобладание пищеварительной системы заключает и другие препятствия к умственной работе. Человек, преданный удовольствию стола, бывает всегда удовлетворен одним ощущением желудка, и не может выказать бескорыстной любви к науке и умственному труду. Самолюбие, которое, как увидим далее, имеет неразрывную связь с сильным развитием пищеварения, есть низшее стремление, есть желание, обратить в свою пользу все постороннее; но занятие наукой требует самоотвержения, требует способности находить удовлетворение не в себе, а в другой вещи. Вот от чего ни один эгоист не был истинно гениальным ученым, ни один обжора не достиг до какого-либо отличия в науках. Этим же объясняется и противоположное явление, именно, что все великие люди, гении, всегда отличались слабым пищеварением, а иногда и расстройством желудка. Но перемены и расстройства пищеварительной системы могут иметь влияние на душевные отправления и на более продолжительное время. Всякий и на себе и на других мог заметить, что испорченность желудка, дурное пищеварение, портит характер человека, делает его раздражительным. При продолжительном и более глубоком повреждении желудка, может приключиться и помешательство. Именно, как в желудке отражается самолюбие, эгоизм: то, во всех случаях, когда у помешанного преобладает идея о самолюбии, гордости, когда обнаруживается явное преобладание эгоизма, можно признать, что помешательство произошло от расстройства желудка. Многие примеры сумасшествия подтверждают эту мысль. Если мы глубже станем наблюдать характер человека, который сделался раздражителен, зол от расстроенного пищеварения: то заметим особенность, которая ясно покажет нам связь этой раздражительности с его пищеварительной системой. Расстроенное пищеварение – есть угнетение, ослабление чувства самосохранения: отсюда человеку кажется, что все его гонят, все задирают его самолюбие. Эгоизм его, угнетенный в телесном своем проявлении, старается вознаградить себя мысленно, в проявлении душевном.

Подобно описанному в двух предшествующих параграфах влиянию кровеносной деятельности на умственные отправления, такое же влияние на них производят и другие органические сферы, как то: дыхательная, лимфатическая и отделительная. Многочисленные факты и соображения, доказывающие эту мысль, можно найти в той же самой книге Кленке, из которой мы заимствовали все нужные опытные наблюдения для этого отдела нашей психологии. Особенно же замечательные и резкие явления, указывающие на частное соотношение между душой и отдельными органическими системами, легко может наблюдать решительно всякий над самим собою. Кому, напр., неизвестно, какое сильное влияние имеет на свободу и ясность течения наших мыслей легкий и чистый воздух, во время теплой, летней погоды; как напротив душа наша бывает угнетена, во время дурной, сырой погоды, или как неприятно действует на душу затхлый воздух в комнате, наполненной народом и пр. Особенно ярко выказывается влияние органических систем на душу в болезнях, в патологическом состоянии этих систем, прекрасно описанных у Кленке. Всякому известно, что больной не так мыслит и представляет, как здоровый; но притом состояние представлений больного бывает различно, по различию самих болезней, и смотря потому, какая именно система более расстроена.