Глава вторая. Анализ душевных способностей

В предыдущей главе мы доказали бытие духовного начала или души в человеке, а в этой постараемся объяснить: какими одарил ее Творец способностями и силами. Для этого мы также будем пользоваться указаниями опыта; но опыт, которым мы здесь станем руководствоваться, несколько отличен от того опыта, который служил основанием первой главы. Желая узнать, какими душа обладает способностями, мы постараемся наблюдать ее в то время, когда она обнаруживает свои силы, именно когда она старается приобретать познания, или исполнить какое либо намерение.

Действия души бывают двоякого рода: она или обращает свои усилия к приобретению каких либо познаний, или же к удовлетворению своих потребностей. Поэтому душа обнаруживает двоякого рода способности: познавательные и желательные или, иначе, деятельные. Такое разделение душевных способностей основывается и на предыдущей главе: ибо те два признака, которые послужили вернейшим доказательством бытия в человеке нематериального начала, именно ощущение и движение, – суть два основания душевных способностей: первое – познавательных, второе – деятельных.

Исследования предыдущей главы показали нам также и то, что основная сила души, коренная способность её, есть способность ощущения: ибо мы потому и доказали бытие человека, нематериального существа, что это существо обнаруживало себя в своих ощущениях. – Хотя способность свободного движения также есть первоначальная её сила, но очевидно, что она есть уже следствие чувствительности: ибо душа не приводила бы в движение своих членов, если бы не была к тому побуждаема ощущениями. И так чувствительность, или способность ощущать, есть основание и зародыш всех сил и способностей души. Во 1-х, по времени, ибо всякий знает, что по рождении младенца, в первые дни его жизни, в нем не заметно никаких других способностей, кроме чувствительности, и в следствии уже чувствительности – движений членов. Bсе прочие силы и способности появляются в последствии и мало-по малу. Во 2-х, сила ощущений есть основная способность потому, что из неё, как из своего источника, истекают все прочие способности души человеческой.

Когда я смотрю на множество предметов разом: то можно сказать, что ни один из них не вижу по надлежащему. Но если я хочу изучить их как следует: то на каждом из сих предметов, хотя на несколько мгновений, я должен остановить глаза так, чтобы в эти мгновения я ничего более не видел и ни о чем более не думал, кроме рассматриваемого предмета. Другой пример: если я слышу множество голосов разом, то ощущение слуха бывает смешанное, неопределенное. Но если я хочу разобрать голоса, узнать кому или чему они принадлежат, то я должен к каждому из доходящих до меня звуков прислушиваться отдельно. Еще один пример: положим, что я вхожу в оранжерею, наполненную пахучими цветами; обоняние мое ощущает разом множество запахов, и это ощущение бывает смешанное, неопределенное. Но если я хочу разобрать какой запах принадлежит каждому цветку, то я должен каждый цветок обнюхивать отдельно. Эта остановка глаз на предметах, или всматривание, это прислушивание, это обнюхивание, есть действие души, или та её способность, которая называется вниманием. И так внимание есть то действие души, когда она, из множества возникающих в ней ощущений, останавливается на каком-нибудь одном, или на каждом поочередно. По отношению же органа, внимание есть направление его к тому, чтобы получить то самое впечатление, которое душа избирает предметом своего внимания.

Очевидно, что вниманием начинается всякое познание: ибо нельзя знать того, на что мы не обратили внимания. Сила внимания свидетельствует о силе самой души, и не даром говорится, что гений есть глубина и сила внимания. Но величайшая важность сей способности для Психолога заключается в том, что она есть первое свободное действие души. Душа в своих ощущениях не вольна: ибо она поневоле чувствует то, что представляют впечатления органов. Она не может не видеть, когда открыты глаза; не может не слышать, когда близко раздаются звуки; и притом она не может иначе ощущать, как только пятью своими органами, но внимание есть свободное её проявление.

Когда она видит много предметов: то от неё зависит остановить глаза на том или другом предмете, и остановить на такое или другое время. Когда она слышит много звуков: то от неё зависит прислушиваться к тому или другому из них. И притом чем с большею энергией, чем с большим напряжением она пользуется этой силою, т. е. чем пристальнее обращает внимание на что-нибудь, тем бо́льшую обнаруживает свободу; ибо для сего требуется значительное усилие воли. Бывает, что человек, засмотревшись на один какой либо предмет, ничего более не видит и не слышит; погрузившись в какую либо мысль, бывает, как говорят, слеп и глух ко всему.

Но не все способны к такому напряженно внимания, некоторые не умеют ни на чем долго остановиться: такие люди называются рассеянными – и это название прекрасно выражаешь их недостаток: ибо они как бы блуждают чувствами и вниманием с одного предмета на другой.

Если же эта способность так важна, что без неё невозможно никакое познание, а напряжение её свидетельствует о даровании и силе самой души: то не удивительно ли, что во многих Психологиях, изданных и издаваемых в нашем столетии, об ней не упоминается ни слова. Очевидно, что изучение душевных способностей должно начинаться с внимания: ибо сама душа всякую познавательную деятельность начинает обращением внимания на предмет познаний.

Когда внимание души остановилось на каком-либо предмете: то она тотчас замечает его свойства и отличительные признаки, или, иначе, находит в нем известные принадлежности. Если предмет бывает видимый, чувственный: то душа замечает в нем цвет, фигуру, величину, положение между другими предметами, а потом, при более внимательном наблюдении, замечает и все его физические свойства. Если же душа обращает внимание на какое-либо отвлеченное представление, собственно в нас пребывающее, не имеющее чувственных свойств: то она замечает, из каких признаков составлено это представление, какое имеет отношение к другим представлениям и пр.; словом, на видимый ли предмет устремляется внимание, или на отвлеченное представление, душа всегда отыскивает в нем какие либо признаки. Если же она обращает внимание на два предмета разом: то замечает их сходство или различие и вообще их взаимное отношение. Следовательно, обратить внимание на один или два видимые или умственные предмета значит уже сравнить их между собою; следовательно, судить о них. И так сравнение есть внимание, обращенное на два предмета разом, или, что тоже, на один предмет и его качество. Эта самая сила души называется рассудком, а действие или обнаружение её – суждением.

И так лучше судить тот, кто скорее находишь свойства предмета и его сходство и отличие от других предметов. Поэтому очевидно, что достоинства и недостатки сей способности отчасти заключаются в качествах внимания, т. е. кто вернее умеет почувствовать отличительные свойства предметов, тот и судит вернее. У некоторых бывает острый рассудок, т. е. способность скорее и вернее находить сходство и различие предметов, а у других, напротив того, тупой, т.е. неумение отыскивать черты сходства между вещами. Рассудок глубокий и сильный видит в предметах такие свойства и отношения, которые неприметны для рассудка поверхностного. Свобода суждения и его самостоятельность открывается из того, что оно исправляет часто впечатления чувств, напр. иногда звуки нам слышатся не с той стороны, откуда они приходят; иногда предметы далекие представляются близкими и наоборот; иногда болезненное состояние изменяет цвет, вкус предметов и пр. Во всех сих случаях рассудок не слепо приемлет впечатления, а исправляет их.

Душа может постепенно переходить своим вниманием от предмета к предмету, от представления к представлению и по мере перехождения, сравнивать многие предметы, или части предметов, многие качества и явления и, сравнивая, может судить об них. Когда душа делает таким образом ряд суждений, она как бы отражается вниманием своим от одной вещи к другой, а потому это действие души названо размышлением (reflexio). Посему размышление есть ничто иное, как внимание от одних представлений переходящее к другим и их сравнивающее. Следовательно, эта последняя способность души вытекает из внимания как сие последнее, в свою очередь, из способности ощущения. Но в этой новой способности еще более проявляется свобода и самостоятельность души, чем во внимании: ибо душа еще более и легче можете управлять своим размышлением, давая ему известное течение, останавливаясь на одних предметах и понятиях более, на других менее, по мере надобности.

Когда укрепившееся внимание запечатлело в душе множество образов и чувственных свойств предметов; когда душа уже получила и запомнила достаточное число ощущений, заметила многие качества предметов и отношение их между собой; в особенности же, когда человек научился значению и правильному употреблению слов: тогда можно сказать, что о каждом предмете он составил уже представление, тогда всякое слово рождает в нем представление того предмета, которое оно означает. Это первая ступень воображения, и она очевидно, имеет предметом своим образы мира действительного. Посему, собственно говоря, представления можно иметь только о чувственных предметах. Но слово представление прилагается и к отвлеченным предметам, а также и невидимым существам, напр. представление об Ангелах и пр. Человек все старается облечь в чувственные формы, и потому самые отвлеченные и невидимые предметы он представляет в формах видимых предметов.

Но внимание наше может вдруг устремиться на такие предметы и образы, кои хотя находятся в природе, но отдельно. И в таком случае душа соединяет в один образ такие представления, соответственные предметы коих существуют в природе отдельно. Напр., оно может отобрать от всех людей самые лучшие их качества: мудрость, геройство, милосердие, красоту, любовь и пр. и соединить все в одном лице, что составит так называемый идеал человека. Это действие души зависит от способности воображения. Его называют творческой способностью, и в самом деле, оно как бы творит предметы: ибо соединяет такие качества и свойства, кои в природе существуют раздельно.

Высшая степень сей способности называется фантазией, и ей преимущественно принадлежит творчество. В фантазии сильнее всего проявляется свобода души: ибо, при всех других действиях, она стесняется и ограничивается уже тем, что предмет познания есть не что данное, и познание вполне должно с ним согласиться, а фантазия сама творит для себя новый мир и новые предметы. Вот почему произведения поэтов и художников называются плодами свободного творчества.

Некоторые из суждений, выраженных словами, заключают в себе скрытно другие суждения. Напр., когда я говорю: Петр есть человек, то в этом суждении заключаются еще другие суждения: – Петр смертен, Петр имеет душу и тело и пр. Ибо если я Петра назвал человеком, то тем самым приписал ему и все то, что прилично человеку. Или если я сказал: камень тяжел: то этим самым сказал и то, что он будет падать вниз, потому что в понятии тяжесть заключается понятие о падении. Последние суждения суть следствия первых, и сто́ит только вывести из них эти следствия, как явится новое суждение. Такое нахождение новых суждений, скрывающихся в других суждениях, и вывод их, называется умствованием, или умозаключением. Действие умозаключения можно еще определить так: умозаключение есть способность поверять или, так сказать, измерять два предложения третьим, связующим их между собою. Так в первом примере два предложения: Петр есть человек – следовательно, Петр смертен, поверяются и измеряются третьим предложением, истинность которого очевидна, именно, человек смертен. Петру приписывается смертность от того, что ему приписывается понятие человека, которому в свою очередь, принадлежит смертность. Таким образом очевидно, что умозаключение есть дальнейшее развитие внимания, и оно имеет зародыш свой в том общем источнике, из которого истекают все наши способности.

Случается очень часто, что хотя одно суждение и заключается в другом, но не так ясно, чтобы это можно было видеть с первого раза; так что иногда, для открытия связи двух предложений, надобно пробираться через целый ряд посредствующих предложений, переходя всегда от известного к неизвестному. Чтобы употребить близкий пример, возьмем следующее предложение: человек имеет душу нематериальную. Оно заключается скрытно в другом: человек имеет способность ощущать. Или другое: ртуть стоит на известной высоте в барометре, заключается в следующем: воздух тяжел. Но поскольку связь между сими предложениями не тотчас видна: то надобно употребить много посредствующих суждений, чтобы открыть её. Так в предыдущей главе мы привели целый ряд посредствующих предложений, т. е. целый разбор всех пяти чувств, чтоб открыть связь между двумя предыдущими предложениями. В этом и состоит все искусство доказательству искусство столь великое и необходимое в науке. Способность умозаключения, или умствования, у других Психологов называется умом или разумом. Она есть высшее проявление познавательной деятельности души.

Сила её делает человека глубокомысленным и проницательным: ибо что такое проницательность, как не умение видеть прямо и непосредственно связь таких предложений, которые для ума обыкновенного не имеют никакого отношения между собою. Глубокомысленный ум прямо видит все следствия, какие заключаются во всяком суждении, все отношения, какие оно может иметь к другим суждениям. Словом, он прямо понимает то, на что другому надобны объяснения и упорный труд.

Когда душа напрягает внимание к тому, чтобы возобновить в себе всё бывшее в ней прежде, т. е. все ощущения, представления, умствования, суждения, словом, все приобретенное способностями: то действие её называется памятью. Память составляется из следующих трех частей: 1-е восприятия, 2-е удержания, или собственно памяти, и 3-е воспоминания.

Чтобы память могла удержать все переданное ей на сохранение, для этого надобно, чтобы душа употребила надлежащую силу внимания. Только то и сохраняется в памяти твердо, на что было устремлено твердое и, так сказать, пристальное внимание души, а что только скользнуло по ней, что было предметом мгновенного внимания: то никогда не может поступить в область памяти.

Собственно память есть та сила, которая сохраняет все бывшее в душе для того, чтобы при первом требовании обнаружить свой запас. Эту способность души, кажется, труднее всего понять. В самом деле, где и как душа хранит такое множество имен, вещей, суждений, чисел, событий, образов, словом всего, что она видела и знала в продолжении многих лет? В каком вид сохраняется в памяти все это, т. е. фактически ли, или только в возможности возобновить снова все, что было в душе. Решение этого вопроса много занимало ученых, которые делали тысячи предположений для объяснения сущности сей способности.

Наверное известно только одно, что здоровое состояние организма, в особенности мозга, имеет величайшее влияние на память. Сильные болезни ослабляют ее, а малейшее расстройство мозга на долго ее уничтожает. В особенности замечательно, что человек после болезни иногда забывает часть своих представлений и часто однородных; напр., представление чисел, или собственные имена, или какой либо чужестранный язык и пр. В старости и от беспорядочной жизни память также ослабляется. Все это дает повод заключать, что мозг принимает сильное участие в деятельности сей способности; а потому физическая причина памяти, по мнению некоторых, мнению более заслуживающему вероятия, есть навык мозга, или те впечатления, те следы, какие идеи и мысли оставляют в мозгу, и которые легко могут возобновляться при всяком удобном случае. Более подробный разбор этого мнения будет представлен в следующей главе.

Самое действие памяти называется воспоминанием. Качества и достоинства его зависит от первых частей памяти.

Чтоб объяснить значение понятия, как способности, разберем происхождение самого слова понятие. Оно произошло от славянского слова понять, которое первоначально означало, да и теперь на славянском языке означает, – взять с собою, присвоить, усвоить. Когда же это название усвоили душевной способности: то, без сомнения, разумели нечто подобное этому действию. И на самом деле понятие означает ту способность души, которою она усваивает себе все познания: следовательно, оно есть как бы общее название всех способностей. Все, что мы приобрели посредством внимания, суждений, умозаключений, воображения и что передали на хранение памяти, все это есть понятие. Точно такое же употребление делаем мы из этого слова, когда спрашиваем: понял ли ты это? Составил ли ты об этом себе понятие? Посему понятие не есть какое-либо особенное действие души, а совмещает в себе все другие её действия и способности.

Человек рождается и живет с известными нуждами и потребностями, удовлетворение которых и составляет предмет его земной деятельности. Посему первоначальное побуждение к обнаружению деятельных сил в человеке есть нужда. Чтоб вернее понимать слово нужда, надобно помнить, что не только удовлетворение естественным потребностям, но, даже отсутствие какого-либо привычного удовольствия становится для него нуждою, потребности. Слово страдать обыкновенно принимают за чувствование чего-нибудь неприятного, но и отсутствие удовольствия, к которому мы привыкли, рождает в нас такое же неудовольствие. Не иметь чего либо и быть лишенным чего либо – две различные вещи. Если мы не имеем того, чем никогда и не пользовались и к чему не привыкли: то это для нас не есть еще нужда. Но если мы лишились того, к чему привыкли, то здесь является лишение, нужда.

Всякое лишение производит в человеке неприятное чувство, тяжесть. Это состояние беспокойно, ибо заставляет нас делать известные движения, лишает нас тишины душевной. Чем более представляется преград к освобождению себя от беспокойства, т. е. к удовлетворению нужды, тем оно делается сильнее и иногда переходит даже в мучение.

В состоянии беспокойства, происходящем от какой-либо нужды, человек устремляет свое внимание и все способности к получению удовлетворения. Рассудок говорит ему сколько необходимо получить требуемое; воображение рисует то удовольствие, какое он мог бы получить от удовлетворения нужд; размышление указывает средства к его удовлетворению; словом, все силы души заняты этой нуждой, и такое состояние души называется желанием. Следовательно, желание есть произведение представлений.

Желания наши имеют свои степени. Сильные желания, непрерывные стремления к чему либо, носят название страстей.

Если с желанием соединяется та мысль, что мы можем получить желаемое, то происходит надежда. Итак, надежда есть мысль, суждение, что мы можем получить желаемое, что нет непреодолимых препятствий к получению его.

Воля есть самая уже решимость души, самое определение её употребить свои силы к удовлетворению желания. Она является вследствие нашего суждения, что мы в состоянии сделать то, что желаем, к чему устремляет нужда. Я хочу, значит, я желаю, и ни что мне не помешает достигнуть желаемого. Следующий пример заключает в себе все описанные действия желательных способностей. Когда человек долго не ел, то является нужда в пище. Эта нужда производит беспокойство, которое называется голодом. В этом состоянии, т.е. в голоде, человек начинает устремлять душевные силы к удовлетворению сей нужды, т. е. рассудок говорит ему, как необходима пища; воображение представляет то удовольствие, какое принесет ему пища, – это состояние души есть желание. Наконец, человек видит хлеб и решается взять его. Это решение, которое, разумеется, соединено с мыслей, что он может взять хлеб, что нет к тому препятствий, есть воля, хотение.

Наконец вследствие всех сих процессов душевных, а в особенности вследствие решимости воли, – является самое дело, поступок. Очевидно, что этот последний акт, этот поступок, стоит во всегдашней, необходимой связи с волей: ибо воля, повторяем, является лишь тогда, когда в нас есть убеждение в возможности совершить известное действие. Вследствие решения воли, мы начинаем действовать, непременно, хотя иногда и не достигаем исполнения желаемого, по независящим от нас причинам.

Слово мысль, мышление, есть общее наименование всех душевных действий, всех сил как познавательных, так и желательных. Следовательно, оно имеет значение еще более общее, чем понятие, которое означает только познавательную деятельность души. Мыслить значит обращать внимание на что-либо, судить, размышлять, делать умозаключение, иметь понятия, желания, надежды, волю, словом, мыслить значит обнаруживать все душевные способности.

Душа может устремить свое внимание, и действительно устремляет его, на собственные свои действия. Она может делать себя и свое бытие предметом своего суждения, своих умозаключений, и это действие её есть сознание или самосознание. Естественно, что всякое наше внутреннее душевное явление, начиная с простых ощущений до самого высшего действия ума – умозаключения, напоминает нам о себе самих, внушает нам чувство своего бытия. Ибо когда я что-нибудь ощущаю, то это ощущение приписываю себе; когда я размышляю, то имею мысль о себе. Еще более напоминают нам о себе наши пожелательные способности: ибо нужда, беспокойство, желания, страсти, суть такие явления, которых предмет и поприще – собственное наше бытие, наше я; а потому очевидно, что при всех сих явлениях, мы более всего думаем о себе, о своем бытии, о своих нуждах и потребностях. Следовательно, сознание есть способность, сопровождающая все душевные действия: она входит как составная часть во всех других способностях. Если нужно и можно различать сознание от самосознания: то можно сказать, что сознание есть чистое ощущение, чувствование чего-либо; а самосознание есть чувствование или, вернее, раздельное представление или мысль о себе, о своем бытии. Дитя имеет сознание, ибо оно имеет ощущения но не имеет самосознания; ибо не умея еще рассуждать, оно не составило еще понятия о своем бытии, у него не укрепилось еще внимание. Точно также животные имеют сознание, ибо чувствуют себя, понимают свои нужды, отличают себя от других предметов, но они не имеют самосознания, ибо не могут о себе мыслить или представлять себе свое я.

Самосознание получает новый оттенок, когда обращено к обсуждению достоинства наших действий и поступков. Оно называется тогда совестно и есть одобрение или осуждение своих собственных поступков, и происходящее от того чувство удовольствия или неудовольствия.

Таков основанный на опыте разбор самосознания. Оно есть чувствование, мысль, о своем бытии; следовательно, это не есть какая либо новая способность; – это тоже внимание, только предмет его сам человек.

Анализ душевных способностей, предложенный нами, очень прост. Он до такой степени прост и удобопонятен, что может показаться даже подозрительным для тех, кои о достоинстве философских исследований привыкли судить по их темноте, длинноте и едва проницаемой для простого смертного глубине. Признаемся, что мы сами, сравнивая длинные, с бесконечными дроблениями, со странными терминами, описания душевных способностей, с тем анализом их, который здесь предложен, часто падали в сомнение на счет достоинства сего последнего, а потому решились разобрать объяснение хотя одной какой либо способности, предложенное в какой либо другой Психологии. И так раскроем хоть Психологию Г. Новицкого7 и посмотрим, как в ней анализируется, напр., самосознание.

«Предмет или, правильнее говоря, содержание самосознания есть внутренняя действительность, а именно самая душа с её свойствами и способностями, с её действиями и состояниями». Это определение действия или предмета самосознания совершенно согласно с нашим взглядом. Если самосознание имеет предметом наблюдение самого себя, своих сил и действий: то проще говоря, это есть внимание души, обращенное на самую себя, размышление её о себе. Но послушаем далее.

«Что душа наблюдает себя, в своей непосредственной деятельности, это открывается во 1-х из того, что если бы она знала себя через размышление: то должно бы предполагать в ней посредственную мысль, или естественное представление о себе, но такой мысли и такого представления нет о душе; есть только слово душа, но и оно имеет живое значение, только при самонаблюдении».

Невозможно найти столько явных противоречий, так смело поставленных друг возле друга. С одной стороны утверждается, что душа наблюдает саму себя в своей деятельности; а с другой говорится, что душа знает себя не через размышление. Но что такое наблюдение души над собою, как не тоже размышление её о себе? Возможно ли, что-либо наблюдать, не размышляя однако же о наблюдаемом? Наблюдать над чем либо значит отыскивать в наблюдаемом предмете признаки, свойства, действия; так когда душа наблюдает над собою, то она хочет открыть свои силы и способности, хочет изучить себя, составить о себе понятие. Но представьте себе, что душа наблюдает себя, но ничего этого не открывает: тогда это наблюдение будет тупое, бессмысленное и бесполезное. Далее, что такое естественное представление или посредственная мысль, и чем она отличается от всяких других представлений и мыслей, – это трудно понять. Мы имеем мысль или понятие о себе, иначе мы и не могли бы рассуждать о своей душе. Душа составляет о себе мысль и представление, наблюдая свои собственные действия и вместе с сим составляя о себе суждения. Далее говорится следующее: «Внутреннее наблюдение собственно не есть ни знание, ни чувствование: для первого не достает у него предметности в его содержании; для второго противоположения, – приятного и неприятного ощущения, так как содержание этого наблюдения и не ограничивается одними только состояниями».

Невозможно что-либо наблюдать и в то же время не познавать наблюдаемого; а потому знание содержится в наблюдении как следствие. Слово: наблюдать, замечать, именно и значит – узнавать что-либо, составлять о чем-либо понятие. То еще не есть наблюдение, когда я смотрю глазами на что-либо и не замечаю в нем ни каких свойств, или когда верчу в голове какое-либо представление и ничего в нем не открываю. Мы уже сказали, что когда душа внутренне наблюдает себя, то это делает она с той целью, чтобы познать себя. Итак сказать: внутреннее наблюдение не есть знание – противоречиво. Гораздо вернее сказать: что наблюдение есть знание. Но если вы ищете строгой точности в выражениях, то надобно говорить: наблюдение есть причина знания8.

Еще одно обстоятельство кажется нам чрезвычайно странным во всех психологических исследованиях о способностях души, это – разделение способностей на низшие и высшие. Такое разделение не только не имеет никакого основания, но оно обнаруживает недостаток знания души и её способностей.

Во 1-х, все способности души имеют такую тесную связь, заключаются друг в друге и действуют так нераздельно и единовременно, что отнимите у души хотя одну из них, даже ту, которую называют низшею, душа не будет в состоянии вовсе мыслить. Напр.: внимание есть первое проявление познавательной силы вообще, но отнимите его у души, – она не научится ни чему.

Во 2-х, хотя и замечается некоторое разъединение способностей познавательных от деятельных, напр.: человек отлично может мыслить и познавать, также сильно желать, но не иметь воли: но разъединение это не дает нам права рассматривать саму волю отдельно от целости других способностей, ибо воля все- -таки бывает следствием других способностей и отдельно от них не существует.

В 3-х, способности души суть проявления самой души. Где душа действует одной из своих сил, там непременно есть уже и другие силы и способности, там есть вся душа, и трудно себе представить или найти случай, где бы душа действовала исключительно одной способностью, без всякого участия других её сил.

И так, для правильного мышления способности души равно необходимы, а потому они не должны быть различаемы как низшие и высшие. Но если неосновательно даже простое разделение душевных способностей на низшие и высшие: то что же сказать о том, как в некоторых рукописных Психологиях самую душу, или мыслящее существо, разделяют на две части: на низшую и высшую, и приписывают низшие способности первой, а высшие – второй? Очевидно, что тут обнаруживается странная и не основательнейшая замена действительности теорией, происходящей от любви к гипотезам.