470. Слово в день Благовещения Пресвятой Богородицы

Она же видевши, смутися о словеси его, и помышляше, каково будет целование сие. (Лк.1:29).

Она, сия Дева, в столь глубокое погруженная уединение, столь удаленная от всякого сообщества, что присутствие Ангела, который и сам есть дева, привело Ее в смятение: «видевши, смутися»; Она теперь отверзает чертог Свой, допускает в него и девствующих и живущих в супружестве; приемлет бесчисленные целования, то есть благоговейные приветствия, не только от бесплотных, или бесплотным в чистоте подобных, но и от человек, нечистые устне имущих; и не только не смущается, но еще успокоивает смущенных, не только не чуждается радости, но и наполняет ею приближающихся, не только не трепещет пред благодатию, но и со дерзновением подает ее требующим. Какая перемена! Никому недоступная тогда, когда Она была только «раба Господня» (Лк. 1:38), всем доступная теперь, когда Она есть «Мати Господа» (Лк. 1:43). Воспользуемся удобностию доступа, приближимся, приступим, не только для того, чтобы видеть славу безвестной некогда Девы и насладиться сим видением, но и для того, чтобы по возможности узнать, каким образом из такой глубокой безвестности возрасла столь высокая слава, и чтоб от плодов «заключенного вертограда невесты» (Песн.4:12) Святого Духа взять нечто на семена для духовного вертограда собственных душ наших.

Приидите девствующие и от Девы Марии приимите утверждение вашего подвига, созерцая в Ней беспрекословно высокое достоинство – девство, пoелику оно Бога в себе носит.

Приидите живущие в супружестве, и от обрученные, но не сочетанные приимите благословение ваших супружеств: пoелику все человеческие супружества рождали бы только чад гнева и наследников ада, если бы Матерь-Дева не родила Сына, Который перерождает их в сынов и наследников Божиих.

Приидите любящие уединение, и от размышляющей Марии вразумитесь, что зерно уединения есть смиренное богомыслие; а без сего уединение часто есть пустое упрямство или жестокое человеконенавидение, гнездо лукавых помыслов и виталище духа безумия.

Приидите пристрастные к сообществу и возмите себе на замечание, что не в суете мирских дел, не в развлечении многолюдства, не в шуме праздных бесед посещают душу небесные силы, и слово Божие сеется в сердце.

Но как не можно в краткое время показать вам все плоды вертограда Мариина, то есть, изобразить к наставлению вашему все Ее совершенства и добродетели: то придержимся на сей раз одной, взятой нами, малой, повидимому, ветви Евангельского об оных повествования, на которой однако можем увидеть, как некий, полнотою силы преклоненный долу, грозд, смиренную мудрость и мудрое смирение.

«Она же видевши, смутися о словеси его». Присутствие небесного посланника, который приносит с собою Деве Марии присутствие Господа, благодать, благословение, радость, «радуйся, – говорит, – благодатная, Господь с Тобою: благословенна Ты в женах» (Лк. 1:28), присутствие такого посетителя, вместо того, чтоб произвести в Ней подлинно радость, приводит Ее в смятение. «Видевши, смутися». От чего так? От того ли, что не узнала Она небесного вестника и приняла его в начале за незнакомого человека? Но если вид незнакомого, внезапно пришедшего, привел Ее в смятение: то должны были тотчас успокоить Ее кроткие и благочестивые слова его; напротив того, Евангельское повествование самые сии слова полагает причиною смятения: «смутися о словеси его». Или Ее потрясло явление вышнего духовного существа, неудобно переносимое немощным и бренным естеством человеческим, как то показывают примеры Даниила и Иоанна? Но Ее чистота, беспримерная между рожденными от Адама, соделывала Ее беспримерно способною к небесным общениям; и предание сказует, что не первым уже для Нея опытом таковых общений было явление Гавриила. От чего же сия, хотя юная, но уже опытная Собеседница Божества, «смутися о словеси» Ангела?

Помедлим ответом на сие и приведем еще на память предание, что Дева Мария, также прежде благовещения Архангелова, читала и уразумела пророчество Исаии: «се Дева во чреве зачнет, и родит Сына, и наречеши имя Ему Еммануил» (Ис.7:14). Сей пример определительно дает знать о Пресвятой Деве то, что и Евангельския о Ней сказания дают угадывать, то есть, что дух Ея благовременно напитан был чтением Божественного Писания, и не только млеком, но и крепкою пищею Божественной мудрости. А когда так: то трудно ли было Ей уразуметь и то, что сих новых и величественных наименований, – «благодатная, ...благословенная... в женах», – язык Ангельский, никогда нельстивый, не мог дать никому, разве Матери Еммануила? Когда же сие так: то не было ли удобно Ангельскому приветствию привести Ее не только в радость, но и в восторг? И как же, напротив, оно привело Ее в смятение: «смутися о словеси его». Теперь время разрешить сей вопрос. По всему видно, что он разрешиться должен не иначе, как глубоким смирением превознесенной Девы. Мудрость и вера духовно показали Ей образ Матери Еммануиловой, то есть Христовой, в пророчестве Исаии, а любовь и смирение тогда же вдохнули желание и телесно увидеть сию владычественную Матерь и быть Ее рабынею: но то же самое смирение не позволило Марии увидеть оный образ в Себе Самой даже тогда, как «в словеси» Архангела, так сказать, зеркало пред Нею поставлено было. Она слышала целование, которое должно было вознести Ее паче всех: но постоянное стремление души Ее как всегда, так и в сию минуту, было смиряться и унижать Себя паче всех. Таким образом, как чистая вода колеблется и струится от дыхания тихого ветра, не теряя впрочем чистоты своей, но еще оживляясь движением: так чистая душа Марии восколебалась от слова небесного духа, не изменяя впрочем чистоте своих чувствований, но еще возбуждаясь к дальнейшему преспеянию в жизни по Богу.

Что душевное волнение Марии не имело в себе ничего бренного, и Ее смущение ничего нечистого; что то не была малодушная робость, ни маловерное сомнение о Божием хранении в нечаянностях, ни самолюбивое трепетание сердца от похвалы, ни борьба с увлекающею прелестию похвалы, или старание скрыть прельщение, в сем удостоверяют последствия оного смущения. Малодушие и маловерие не размышляют; прельщаемые похвалою не умеют молчать, но или отвечают на ласку ласкательством, или притворно скромными словами отражают от себя похвалу, чтобы сильнее привлечь ее. Ничего такового не видно в Марии. Ее смущение не лишает Ее присутствия духа, и не выводит из свойственного Ей состояния, не исторгает у Нее ни одного необдуманного слова, не препятствует Ей безмолвно размышлять о слышанном: «смутися о словеси его, и помышляше, каково будет целование сие». При постигшей нечаянности, и нечаянности приводящей в смущение, не увлечься сим смущением, и не допустить себя поколебаться до основания духа, не предаться ни робости, ни торопливости, ни отважности, не превознестись, когда превозносят, закрываться от предстоящей славы покровом смирения, и в то же время уметь самое смирение закрывать от других и от себя молчанием, дабы в смиренном слове не выдыхался дух смирения, противу внезапного смущения иметь в готовности врачевство спокойного размышления, – к какому началу отнесете вы сии расположения и действия духа Мариина, – разве к непобедимой силе благоразумия и зрелой мудрости духовной?

Итак, мы видим, что в духовном вертограде Богоневесты одним из величественных прозябений была мудрость; а землею, в которой хранился корень мудрости и сила сего духовного прозябения было смирение; и что орудием к возделыванию земли смирения и к охранению ее от диких зелий была паки мудрость. Та, Которой надлежало соделаться Материю смирившей Себя премудрости Божией, в совершенстве имела мудрость смиренную и смирение мудрое. Смирением охранялась Ее высокая мудрость от высокоумия и дерзости, мудростию обрабатывалось Ее смирение так, чтоб не было в нем ничего низкого, и чтобы оно было беспритворно, чисто и просто.

Заключим же из сего примера и для самих себя, что, если желаем, чтобы вертоград душ наших процвел неувядающими цветами и принес плод жизни вечной, то должно подвизаться нам, чтобы иметь мудрость смиренную и смирение мудрое. Кто думает возрастать в мудрости без смирения: тот хочет, чтобы сад его рос без земли. Кто думает довольствоваться смирением без мудрости: тот хочет иметь землю необработанную, хотя может быть и тучную.

Что произвело столько разнообразных мнений о истине, которая есть одна, столько споров за мнения, столько заблуждений? Что произвело в философии секты, в Церкви ереси, в гражданских обществах возмутительных умствователей о преобразованиях, в царстве Божием безбожников, между ангелами диавола? Что? Мнимая мудрость, мнимая, а не истинная, именно потому, что сей недоставало смирения. Мнимые мудрецы земные вместо земли насаждали вертоград свой в воздухе , а диавол насадил его в огне, то есть легкомыслие и гордость вздумали сделать грунтом мудрости. Но если мнимая мудрость без смирения приближает к диаволу: то, напротив, удаляясь от мудрости, куда приближается человечество, разве к бессловесной природе?

Если, христианская душа, ты услышишь голос приветствующий тебя каким либо успехом в делах духа, и каким либо совершенством, хотя бы то было даже благодатию: не спеши предаваться радости; желаю тебе лучше «смущение» Марии, то есть Ее смирение, чтобы дух лести не похитил тебя на высоту, под которою нет ничего, кроме бездны.

Если и напротив скажут тебе, что стремление к совершенству есть мечтательство, что любовь к мудрости есть дерзкое мудрование, что размышление о вере, поучение в законе Божием, чтение слова Божия, или ненужно или опасно: вслушайся внимательно, походит ли сие на глас Ангельский, на учение духовное, на проповедь небесную? Сличите с сим истинный и чистый глас Пророческий: «блажен муж,.. его же воля в законе Господни, и в законе Его поучится день и нощь» (Пс.1:1–2). Сличите с сим учение Божественного Учителя: «испытайте писания» (Ин.5:39). Сличите с сим проповедь Апостола: «слово Христово да вселяется в вас богатно, во всякой премудрости, учаще и вразумляюще себе самех» (Кол.3:16). Сличите с сим пример Марии: никто не запретил юной Деве Израилевой читать книгу Исаии Пророка и над нею размышлять о Еммануиле.

Нет! Христианство не есть юродство или невежество, но «премудрость Божия в тайне сокровеная, юже предустави Бог прежде век в славу нашу» (1Кор.2:7), и в которой наше преспеяние да будет во славу Бога Отца и Сына и Святого Духа, во веки. Аминь.