469. Слово в день, иже во святых Отца нашего Алексия Митрополита Московского и всея России Чудотворца

Не мнози учители бывайте, братия моя, ведящи, яко большее осуждение приимем, много бо согрешаем вси. (Иак.3:1–2).

В сей день умолк на земли Богомудрый и Богодейственный учитель Церкви Российской; и уже более четырех веков, как он безмолвствует: но еще в сей самый день, после столь многих лет, сонмы учеников собираются здесь, окрест безмолвного ложа его. Или он, и безмолвствуя, еще учит, и покоясь, еще действует. По истине, и теперь он учит той мудрости, тем добродетелям, той тайне благодати, по действию которых он «восхваляется» ныне с прочими «преподобными во славе и радуется на ложе своем» (Пс.149:5). И теперь действует он для нас, пред Богом, силою своих молитв, подкрепляющих и возносящих наши немощные и не окрыленные молитвы, а пред нами, силою жизни и нетления, которою дух святыни, «напоивший» (1Кор.12:13), по выражению Апостола, все существо его, напоил и тленное тело его, так что в сем теле, вместо обыкновенных от греха произшедших немощей, имеем мы открытые святые мощи, – могущественные, чистые и возвышенные силы, которые подобно, как вещественное благоухание чрез телесное приближение и прикосновение, сообщаются чрез прикосновение веры, и чрез то производят возвышение и мир наших собственных сил и целебные действия.

Итак, не напрасно, братия и соученики, собрались мы почтить учителя. Пoелику же истинное почтение истинного достоинства должно быть не случайное и только наружное, но неизменное и внутреннее: то, чтя сего истинного учителя ныне, мы не должны изменять сему почтению и ни в каком другом случае; чтя достойного Евангельского учителя по установленному чину и обряду, мы должны также чтить достоинство Евангельского учителя по духу и сердцу.

По наставлению Апостола, предлагаю вам один из способов чтить достоинство Евангельского учителя. Если ты священным почитаешь царское достоинство: то не дерзнешь возложить царский венец на себя, или подобного тебе подданного. Если уважаешь власть: то не отважишься, не призванный, вмешиваться в дела ее, напротив того со всякою готовностию исполнять будешь обязанности подчиненного. Подобно сему, если ты чтишь достоинство учителя, установленное в Церкви Христовой: то не должен ты своевольно вторгаться на место учительское, или легкомысленно бегать за учителями, которых никто не поставил, и за Пророками, которых Бог не посылал, но должен в кротости и послушании проходить звание ученика Евангельского, под руководством поставленных от Бога и Церкви учителей, страшась быть учителем и сам для себя, а тем более, без высшего призывания, руководствовать других, или переучивать учителей, от Бога и Церкви поставленных. «Не мнози учители бывайте, братие моя». Наставление, может быть, более для всех нас нужное, нежели как с первого взгляда кажется.

Страсть быть и слыть учителями была господствующая в Иудейских книжниках и фарисеях. Они, как замечает нам Божественный Учитель, «любят ...зватися от человек: учителю, учителю» (Мф.23:6–7). Против сей страсти «Иисус глагола к народом и учеником Своим» (Мф.23:1), то есть, ко всем Своим последователям, не исключая и Апостолов: «вы же не нарицайтеся учители; един бо есть ваш Учитель Христос, ...вы же братия есте» (Мф.23:8). Как же, – скажут, может быть, – и в Христианской Церкви некоторые называются Учителями? Как и Апостол Павел называет себя «учителем языков?» (1Тим.2:7) Как еще говорит он, что «положи Бог в Церкви первее Апостолов, второе Пророков, третие учителей» (1Кор.12:28)? Как все сие согласить? Не трудно согласить все сие. Божественный Апостол, без сомнения, не погрешает, когда свидетельствует, что «Бог положил в Церкви... учителей»; а потому не погрешаем и мы, чтя учителей Церкви, которых Бог в сие звание поставил; и паки Апостол не иное что делает, как свидетельствует о истине, когда говорит: «поставлен бых аз проповедник и Апостол, истину глаголю о Христе, не лгу, учитель языков в вере и истине» (1Тим.2:7). Господь же не служение учительское в Церкви уничтожает, не говорит: да не будет учителей. Сие невозможно, ибо когда есть ученики, – а все Христиане суть ученики, и в начале не иначе назывались как учениками, – то по необходимости должны быть и учители, особенно после того, как «единый ...Учитель» вознесся на небо; и не о имени ревнует тот, Который превыше всякого имени, но наше мудрование смиряет, превозношение низлагает, дерзость обуздывает, своеволие отсекает, осуждает и запрещает, так сказать, самозванство в учительстве: «не нарицайтеся», говорит, «учители», не восхищайте сего звания сами себе, не вызывайтесь учить, когда вы не призываетесь к сему; а если и будете к сему призваны, если Бог поставит, если священный закон наречет вас учителями, и тогда не возноситесь званием, которое только по дару и по причастию вам принадлежит, пoелику первоначально и по праву «един... есть ваш Учитель Христос»; почитайте себя не более, как «братиями тех», которые называют вас учителями; будьте слуги, а не властители учения и учеников: «болий ...в вас да будет вам слуга» (Мф.23:11).

Видно, что, несмотря на сие благовременное предостережение, фарисейская страсть к учительству, чрез принятых в Христианство из Иудейства, вскоре прокралась и в Христианскую Церковь, когда Апостол Иаков возобновляет против нее увещание к христианам своего времени. «Не мнози учители бывайте, братие моя».

Нет сомнения, что не собственно множество учителей отвергает Апостол, ибо в каком бы то ни было обществе, а кольми паче в Церкви, которая есть училище «премудрости Божией, в тайне сокровенной» (1Кор.2:7) множество людей просвещенных и способных преподавать другим спасительные наставления не может составить обременительного излишества. Нет сомнения, что Апостол, увидя множество таковых, не запретил бы им учить, подобно как Моисей не запретил Елдаду и Модаду пророчествовать, и еще сказал бы вместе с ним: «кто даст всем людем Господним быти Пророки» – или учители, – «егда даст Господь Духа Своего на них» (Числ.11:29)? Но должно взять в рассуждение то, что истинно духовные люди и достойные учители почти не могут являться в виде избыточествующего множества: ибо как первый степень их достоинства есть познание своего недостоинства, и высший степень их мудрости есть смирение, то, доколе можно, скрываются в числе учеников и никогда по своей воле не умножают собою числа учителей. Так Моисей и Иеремия даже тогда, как сам Бог посылает их проповедывать, еще уклоняются от сего: «избери могуща иного, егоже послеши», говорит один (Исх.4:13); «не вем глаголати», восклицает другой (Иер.1:6). Исаия по воззванию Божию соглашается быть послан, и то не прежде, как чудесно будучи очищен и воспламенен пламенем Серафима. В Апостолах видим готовность быть ловцами человеков и проповедовать царствие небесное: но ни в одном из них не видим того, чтобы он сам себя представил к званию Апостола, не говорю, поставил себя в оное. Таким образом, если не искать и даже убегать учительства есть отличительная черта достойных оного: то искать и домогаться оного есть признак недостойных. Следственно, увидев множество людей, толпящихся около седалища учительского, и наперерыв старающихся занять оное, мы могли бы сказать всем им: удалитесь; ваше множество доказывает, что между вами нет ни одного достойного, ваше своевольство и усильное искание достоинства учительского обличает ваше недостоинство. Сие самое обличение, только покрытое кротостию, произнес Апостол, когда сказал: «не мнози учители бывайте, братие моя». Люди, которые предприемлют учить, не быв призваны к тому, обыкновенно думают оправдаться тем, что хотя дерзновенно их предприятие, но дело их спасительно. Апостол разрушает сию мечту, вводя их в познание самих себя, и представляя им последствия их неуместной деятельности. «Ведяще, – говорит, – яко большее осуждение приимем: много бо согрешаем вси».

Примечайте и здесь кротость и смирение истинного учителя: и тогда, как он творит дело учителя, он поставляет себя между учениками; и будучи обязан обличать их грехи, произнесть на них осуждение, сии чужие грехи, чужое осуждение он приемлет на себя самого. Не говорит – «осуждение приимите», но – «приимем». Не говорит: «вы согрешаете», но «согрешаем вси». Но чем более смягчает он обличение для жестоковыйных: тем большую силу получает его увещание для разумевающих. Если Апостол по делу учительства поставляет себя под страхом осуждения, в общем числе с людьми, много согрешающими: то как должно быть страшно дело сие для всякого другого! Что сотворю, о единый Учителю? «Горе... мне, ...аще не благовествую» (1Кор.9:16), пoелику на то поставлен: горе мне, аще и благовествую, пoелику недостоин. О судие, праведно строгий для учителей более, нежели для учеников! Егда приидеши осудить мое недостоинство: пощади по крайней мере Твое постановление. А те, которых владычественная судьба Божия не поставила учить, которых власть Церковная не послала проповедовать, – как они отваживаются учить и проповедовать, и какое думают найти оправдание в том пред верховным Учителем и Судиею? Как не подумают они о своих собственных грехах, думая очищать чужие? «Много... согрешаем вси»: следственно, если желаешь подвизаться противу греха, у каждого из нас много дела для себя самого: благоразумно ли, оставя собственную хижину разрушающуюся, идти созидать чужой дом, когда должность от нас сего не требует? Что, если много согрешая сами, и, – пoелику грех есть тьма и творящий грех во тьме есть, – не чисто видя истину сами, будем и в других только перестраивать по своему ветхое здание греха и неправды, а не созидать новое здание правды и святыни! Что, если вместо плодоносного и питательного семени учения посеем в сердцах ближних бесплодные плевелы или колючее терние? Что, если, действуя сами по своемудрию и своеволию, мудрствующих о Господе и правимых волею Божиею найдем себе не по мысли, не по сердцу, а потому, заблуждая сами, будем их почитать заблуждающими, станем разделять, вместо того, чтобы приводить в соединение веры, распространять соблазны вместо назидания, нарушать единомыслие, возмущать мир Церкви? Какому осуждению подвергаем себя, какому других, нами совращаемых или соблазняемых, и опять какому себя за них?

Сколь основательны сии опасения, Церковь дознала многочисленными и многообразными печальными опытами. Для краткости приведу один только пример, который впрочем много скажет внимательному.

В послании святого Апостола и Евангелиста Иоанна читаем следующее: «писах Церкви, но первенстволюбец их Диотреф не приемлет нас. Сего ради аще прииду, воспомяну его дела, яже творит, словесы лукавыми укоряя нас; и не доволен бывая о сих, ни сам приемлет братию, и хотящим возбраняет, и от Церкве изгонит» (3Ин. 1:9–10). Слышите ли? Диотреф, о котором неизвестно, была ли в нем какая искра здравого понятия о вере и Церкви, – Диотреф, которого имя дошло до нас только по милости отверженного им человека, – Диотреф не приемлет Иоанна, избранного между Апостолами, Богослова по преимуществу, тайновидца и главу Пророков нового завета, не уважает его послания, злословит его, не приемлет приемлемых Апостолом, и следственно приемлемых Богом не приемлет, запрещает другим принимать их, и из Церкви изгоняет их! Кто бы сему поверил, если бы не сам Апостол повествовал о сем? Смотрите, какие нелепые и Богопротивные дела, какие разрушительные беспорядки производит в Церкви желание быть первым по собственному счету, и похищенная независимость от поставленных учителей, мнящаяся быть довольною для себя и других; смотрите, и будьте осторожны. «Не мнози учители бывайте, братие моя».

На кого сие слово? думают, вероятно, некоторые из слушающих, – мы не учители и не ищем сего звания. – На вас, если угодно; и точно на вас сие слово, когда вы так думаете. Ученику свойственно принимать для себя всякое слово учения, как земля принимает всякую каплю дождя, или всякое зерно сеющего, а не стараться отводить от себя обличительные слова, как громовые удары, и не осматриваться вокруг себя, на кого падут оные. Если в слове учащего, какое бы оно ни было, менее искали вы для себя, а более для других: то вы слушали оное менее, как ученики, а более, как учители других, или как судии учащего. В таком случае именно на вас сие слово: «не мнози учители бывайте, братие моя». Слушайте учение, как ученики для вашего сердечного назидания, а не как учители для мысленного разбирательства, как учение предлагается, или до кого кроме вас относится.

Как вам не найти многих учителей между собою, или лучше в самих себе. Когда, например, Церковь учит вас посту по преданию отцов, по примеру Апостолов и самого Спасителя нашего; но некоторые из вас говорят, или делом показывают свое мнение, что заповедь поста не очень важна и почти может быть оставлена без исполнения; другие вместо четыредесятницы по произволу назначают себе некоторое краткое время поста; иные учреждают себе пост роскошнее мясоястия, – что сие значит? Не то ли, что единое истинное и чистое учение Церкви оставлено в небрежении, а всяк сам себя поставил учителем и составил собственное учение воздержания, как можно менее противоречащее привычке невоздержания? И здесь место совету Апостола, если хощете принять оный: «не мнози учители бывайте, братие моя»; не пренебрегайте древних, общих, освященных постановлений, не учитесь и не учите друг друга вместо того новым, разнообразным, от мирского и плотского мудрования происходящим обычаям, последуйте матернему руководству Церкви с детским послушанием и простотою.

Что сказать о тех, к болезнованию Церкви, многих учителях, которые, оставя любовь от чиста сердца, и совести благой и веры нелицемерной «уклоняются, – как обличает их Апостол, – в суетствия, хотяще быти законоучители, не разумеюще ни яже глаголют, ни о нихже утверждают» (1Тим.1:6–7), которые из всякого слова писания хотят составить особый толк, из всякого обряда церковного особую веру? Да даст им Господь разум, чтобы они сами себе воспомянули дела Диотрефа, размыслили о них беспристрастно и благовременно избежали его участи. Аминь.