Введение

1. Никакой вопрос для человека не представляет такой важности, как следующий: в чем состоит истинное назначение человека, от Бога ему определенное? – потому что его назначением должно определяться каждое свободное его действие, и от достижения последней цели зависит как внутреннее достоинство человека, так и его блаженство. Кто счастливо достигает последней цели своего земного бытия, тот все имеет, а кто от нее уклоняется, тот все теряет.

2. Впрочем, не место здесь обширно разрешать этот вопрос. Для нас довольно вывода, который ясно изрекает Божественное Откровение и которого здравый разум никогда не мог отвергать, потому что он неизгладимо положен в духе человеческом. Этот вывод – следующий:

а) Последняя цель всего сотворенного есть Сам Бог. Один Он есть Существо всесовершенное, Альфа и Омега, начаток и конец всего (Откр. 3:8). Разумные создания должны добровольно предаваться Ему, соединяться с Ним любовию и чрез это единение достигать высочайшего блаженства; а неразумным творениям назначено служить к тому средством.

б) Наша земная жизнь есть время испытания и приготовления к вечности. Мы не имеем здесь пребывающего града (Евр. 13:14), но все на этой земле – пришельцы и странники, которые прежде всего должны искать своего отечества. Здесь время сеяния, а там мы будем пожинать. Посему какая польза человеку, если он и целый мир приобретет, бессмертной же душе своей повредит? (См. Мф. 16:26, 2Кор. 5, Гал. 6:8. Евр. 13:14, 1Пет. 2:11).

в) Итак, последнее назначение наше есть теснейшее единение с Богом в вечности, а главное назначение земной нашей жизни состоит в том, чтобы более и более приближаться к Богу чрез исполнение Его святейшей воли: Бойся Бога и заповеди Его храни: яко сие всяк человек (Еккл. 12:13).

1. Бог сотворил человека для Себя. Поэтому человек должен всегда помнить о Боге и стремиться всеми силами своего существа к единению с Ним. Это главная цель его земной жизни. При этом каждый должен смотреть на себя не как на что-либо отдельное, но как на часть целого: все человечество составляет одно целое и каждый человек принадлежит к сему целому как часть его. Все мы одно семейство, которого общий отец – Бог, и должны тесно соединяться между собою, как члены одного тела, которого глава– Христос.

2. Поэтому каждый должен заботиться о достижении сей высокой цели не только для себя, но в стремлении к ней мы обязаны также подкреплять и друг друга взаимною братскою помощию. Как члены одного тела, мы должны жить одним духом, духом святой любви, или любовию Святаго Духа. (1Кор. 12:12, след.).

3. Но чтобы из человечества составлялось согласное целое, для сего, по различию занятий, должны быть различные состояния, и все они обязаны содействовать ко благу целого, каждый на своем месте, какое кому Промысл назначил. Не в том дело, какое ты занимаешь место; но необходимо, чтобы ты стоял там, где угодно было поставить тебя великому Отцу семейства, и чтобы ты хорошо пользовался вверенными тебе талантами.

4. Итак, если мы все – дети одного Отца, а Сам Бог – главная наша цель и вечное соединение с Ним есть последнее наше назначение, то не иная заповедь может быть для нас первою и главнейшею, как первая и большая всех заповедь: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею мыслию твоею и возлюбиши искренняго твоего, яко сам себе (Мф. 22:37 и сл.). В этой заповеди содержится сущность Закона и Пророков, и если бы все совершенно исполняли ее, то все человечество достигало бы своего последнего назначения.

1. Каждый ваятель прежде всего начертывает себе образец предполагаемого произведения. Так должен поступать и каждый достойный своего имени воспитатель. Сперва ему надобно иметь истинное понятие о том, каким должен быть совершенный человек, а потом уже пусть он рассматривает, каким человек является на опыте. Если мы рассматриваем человека в его идее – какое он превосходное создание вечной премудрости и любви Божией! Быв сотворен по образу Божию, он носит в себе два мира, то есть невидимую душу и видимое тело, и тем показывает, что ему определено в себе и чрез себя возводить все окружающие его творения к Богу, как последней цели всего. Хотя тело человека образовано из земли, но какое превосходное устройство его! какая соразмерность в членах! какая нежность и вместе крепость в его мускулах! какая способность к самым разнообразным занятиям! какое достоинство в его прямом, как бы стремящемся к небу стане! и какая выразительность в его воодушевленном взоре!

В бренный состав Творец вдохнул разумную душу. Она познает не только явления мира чувственного, но и истину, и нравственное добро, и красоту. Человек познает и Самого Бога как верховную причину всего сотворенного. В распростертом пред ним творении везде встречаются взору его следы Божества, и его духовный слух оглашается дивною гармониею вселенной; Он в себе самом носит образ Божий, – и его главная обязанность в настоящей жизни – всегда более уподобляться Богу. Без сомнения, человек и прежде своего падения для этого имеет нужду в высшей помощи благодати. Для возвышения человека, как существа конечного, над природою и над самим собою нужно было, чтобы благодать милосердо нисходила к нему. Посему и для первых человеков, когда они, еще невинные, жили в раю, необходимо было как Божественное научение от вне, так и внутреннее просвещение, укрепление и освящение. Тем более все это нужно человеку падшему. Для спасения падшего человечества Единородный Сын Божий, по определениям Вечной Правды, соделался человеком. Внутренно соединяясь с Богочеловеком и ходя в свете веры, истинный христианин всегда последует влечению святой любви и силою Духа Христова преображается от славы в славу (2Кор. 3:18), пока наконец осмелится к самому себе отнести слова Апостола Павла: живу же не к тому аз, но живет во мне Христос (Гал. 2:20).

Высочайший образец совершенного человечества есть Богочеловек Иисус Христос. Чем подобнее бываем мы сему Первообразу, чем более вселяется в нас Христос Своею благодатию, тем совершеннее мы становимся. Светло, хотя и меньшим блеском, отражаются пред взорами нашими добродетели Богочеловека в жизни Святых, которых Православная Церковь представляет нам для подражания и для общественного почитания. Поистине восхитительное зрелище, когда видим, как люди того и другого пола, в различных возрастах, в различных состояниях и отношениях, сами по себе слабые, подобно нам, но возвысившиеся и укрепившиеся Божественною благодатию, исполненные живой веры и детской преданности, всецело и нераздельно принесли себя в жертву Богу, Источнику любви и всякого блага.

2. Если бы каждый человек своею жизнию соответствовал сей идее, то чем было бы все человечество? – Не совокупностию только однородных неделимых, но одним семейством Божиим, которое одушевлялось бы духом святой любви и стремилось сoeдиненными силами к своему общему назначению. Чрез посредство человеков, как своих жрецов, и неразумные творения всегда прославляли бы Бога, дабы Он был все во всем.

1. Адам, согрешив, утратил праведность и святость, коими Бог украсил его; он подвергся повреждению по телу и душе, и на него произнесен суд: земля еси и в землю отыдеши (Быт. 3:19).

2. Грех Адамов и вредные его последствия преемственно переходят на всех людей; как потомки Адама, мы по природе все чада гнева, подверженные многим трудам и скорбям, а наконец, и смерти. Хотя человек и теперь еще имеет многие и отличные способности, но их первоначальное согласие разрушено: плоть бо похотствует на духа, дух же на плоть (Гал. 5:16). По духу мы ощущаем в себе стремление к высшему; но чувственность сильно влечет нас к земле. Поэтому мы часто сознаем и одобряем лучшее, а делаем худшее. Человек, оставленный самому себе, подобен растению, которое очень скоро увядает, если не будет согреваемо солнцем и освежаемо росою и дождем. По удалении от Бога, беспорядок господствует как в сердце каждого человека, так и в жизни целых обществ; даже и неодушевленная природа как бы невольно служит поврежденному роду человеческому: она производит терния и волчцы, и с трудом можно получить от нее благороднейшие произведения. И она, как бы находясь в болезнях рождения, с сильным желанием ожидает дня своего обновления (Рим. 8:22, ср. Быт. 3, Сир. 40:1–8). История мира подтверждает сказанное поразительными опытами. Она показывает нам в человечестве, оставленном самому себе, всегда и везде:

а) самые жалкие заблуждения в понятиях о Боге, о бессмертии, о достоинстве и назначении человека и т. п.;

б) опустошительные взрывы человеческих страстей, скотских похотей, алчного корыстолюбия и разрушительной гордости;

в) беспрестанно волнующийся прилив всякого рода скорбей и бедствий;

г) наконец, всеобщее, всеми древними мудрецами признанное бессилие человека уничтожить зло, повсюду распространившееся.

Были и теперь есть воспитатели, которые в дитяти не хотят ничего видеть, кроме ростков добродетели. Но против них говорят ясные изречения Божественного Откровения, и они явно обличают в самих себе недостаток основательного познания о человеке. Кто строго наблюдает над детьми, тот согласится, что уже с ранних лет обнаруживаются в детях не только слабость и легкомыслие, но и беспорядочное желание удовольствий, склонность к тщеславию, к зависти и другие худые наклонности, которые, как ростки пороков очень скоро и страшно размножаются, если их обильному распложению не будет противопоставляемо постоянное и твердое противодействие. Впрочем, эта наклонность ко злу различно видоизменяется. Есть дети, в которых наследственное повреждение оставило только слабые признаки, между тем как в других они показывают открытые раны и струпья. В сих последних скоро обнаруживается склонность то к жестокости, то к наглому своеволию, то к воровству, то к суетной заботе нравиться и т. п. Ближайшее основание такого различия, без сомнения, находится в организации и темпераменте дитяти, во влиянии климата, в прежнем обращении с ним и воспитании, в примерах других, и вообще как в физическом, так и нравственном влиянии на него родителей, кормилиц и т. д. Но сколь бы хорошим ни казалось дитя по природным свойствам, горе ему, если оно не получит благодетельного воспитания и будет оставлено только своим, постепенно раскрывающимся способностям! Худые плоды скоро изобличат худое дерево.

1. Из предложенных доселе понятий о назначении человека и его настоящем состоянии можно составить правильное понятие о воспитании. Воспитание есть руководство человека к тому, чем он должен быть согласно своему назначению. Человек сотворен по образу Божию, и его назначение состоит в том, чтобы в продолжение настоящей жизни искал он всегда большего уподобления Богу, чрез подражание Его Божественным совершенствам, а в будущей навеки соединился с Ним, как с источником жизни и блаженства. Эта цель всегда должна быть в виду при воспитании. Сообразно с нею детские способности должны быть возбуждаемы и направляемы, а ростки зла, как печальные следствия нашего отпадения от Бога, всеми мерами подавляемы и постепенно уничтожаемы.

2. Поэтому в обширном смысле к воспитанию относится все то, посредством чего или пробуждаются еще дремлющие способности, или уже возбужденные силы направляются согласно с целию; а прежде принявшие ошибочное направление исправляются. Сюда относятся различные положения и обстоятельства жизни, скорби и неблагоприятные приключения и вся жизнь человека со всеми ее обстоятельствами. Но в тесном смысле под воспитанием разумеем намеренное влияние на образование и облагорожение воспитанника, посредством которого надобно доводить его до такого нравственного состояния, в котором он мог бы без постороннего руководства располагать собою согласно своему временному и вечному назначению.

3. Отселе видно, что воспитание состоит:

а) не в сообщении новых способностей, но только в возбуждении и руководствовании данных.

Впрочем, если дело идет о способностях, какие имеет тот или другой воспитанник, то воспитатель не должен терять надежды, когда у воспитанника по- видимому не достает некоторых способностей, нужных для достижения предполагаемых целей воспитания. Искусство, постоянное терпение в труде и особенно святая любовь (1Кор. 13:4 и след.) могут много сделать.

б) Воспитание не состоит только в возбуждении духа человеческого; но как вся природа человеческая повреждена и находится под законом греха, то и воспитание должно быть также врачевством от сих болезней. Каждый воспитатель может прилагать к себе повеление, данное Пророку: се поставих тя..., да искорениши, и разориши, и расточиши, и разрушиши, и паки созиждиши, и насадиши (Иер. 1: 10).

в) Воспитание не состоит только в предостережении от некоторых погрешностей. Хотя это важно и необходимо, однако составляет только часть воспитания. Воспитанника должно не только предохранять от погрешностей, но и образовать, постепенно более и более усовершая его в продолжение всего воспитания.

г) Воспитание не состоит и в сообщении одних только познаний или в одном приучении к приличному внешнему поведению; напротив, особенный долг воспитателя – так возбуждать и направлять внутренние силы воспитанника, чтобы он постепенно укреплялся во всех отношениях и после того сам собою мог продолжать свое дальнейшее образование, которое в этой жизни никогда не должно прекращаться.

Касательно сего предмета на опыте нередко погрешают. Иногда самыми усильными мерами влекут детей к цели знания, и все внимание обращают на то, чтобы дети верно исполняли правила внешнего приличия, а между тем истинная мудрость и добродетель остаются в стороне как вещи маловажные. От этого часто простолюдин имеет более правильности и последовательности в своем мышлении, более свободы и твердости, нежели тот, чье воспитание стоило тысяч и занимало многих людей. Множество выученного делает воспитанника нетвердым и нерешительным; а беспрестанные упреки, поправления и насмешки препятствуют ему образовать собственный характер.

Воспитывать должно в духе христианского благочестия.

1. Воспитывать – не значит только пробуждать в дитяти дремлющие способности и произвольно давать им то или другое направление; но значит выводить воспитанника из состояния повреждения и доводить его до того, чтобы он сам собою мог достигать своего истинного назначения, временного и вечного. Как член гражданского общества, он должен возрастать для круга общественной деятельности, к которой Бог призывает его; а как предназначенный к небесной жизни, он должен созреть ко дню жатвы и принести неувядаемые плоды.

Кто думает, что невозможно воспитывать детей вместе для отечества земного и небесного, тот показывает в себе совершенное незнание дела. Сам Бог дал нам эту землю как приготовительное училище, как место испытания и Ему угодно, чтобы каждый в своем звании, сколько может, содействовал ко благу целого. Для этого каждому Он дал известные таланты и от каждого некогда потребует отчета в употреблении сих талантов (Мф. 23:5, след.). Потому главного и последнего нашего назначения мы можем достигнуть только верным исполнением повседневных наших обязанностей в настоящей жизни по мере дарованных нам сил: еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет (Гал. 6:7). Так, воспитание для земли и воспитание для неба нераздельны между собою. Только тогда встретилось бы противоречие, когда под воспитанием для общества стали бы мы разуметь воспитание для одних земных целей, как будто земное благосостояние составляет последнюю цель человека и после этой жизни не должно ему ничего ни надеяться, ни бояться. К сожалению, такой взгляд не редок, – и горе дитяти, которое таким образом удаляют от его истинного назначения.

2. Но поскольку каждый человек имеет нужду в Божественном наставлении, внутреннем укреплении и освящении, чтобы возвыситься к духовному общению с Богом и поскольку он, поработившись греху, стал предметом Божественного неблаговоления и подвергся повреждению по душе и по телу, то Спаситель наш, Богочеловек Иисус, по беспредельной любви Своей к человеку принесши умилостивительную жертву за грехи людей, просвещает душу человека светом истины, сообщает ей новые силы, и волю его, погруженную в греховное самолюбие, опять направляет к горнему. Он, по воле Отца Небесного, совершил искупление рода человеческого, предав Самого Себя в жертву за наши грехи, и тем утвердил в Своей Церкви новый порядок спасения на все времена, до скончания мира. Поэтому для человека нет иного пути ко спасению, как только чрез Иисуса Христа (Деян. 4:12).

3. Итак, чтобы воспитание соответствовало своей цели и возрастающих детей приводило в состояние достигать главного своего назначения, оно необходимо должно совершаться в духе христианского благочестия. Этого мало, если воспитание сообщает воспитаннику только познание учения христианского; оно должно быть всецело проникнуто животворным дыханием Божественного учения. Мы вводим детей в гибельные заблуждения, если не приводим их ко Христу, их и нашему Спасителю.

4. Воспитание без духа благочестия никогда не будет в полной мере споспешествовать и земному благосостоянию. Без истинного благочестия нет ни истинной любви к себе и ближним, ни постоянной верности властям и отечеству, ни истинного стремления к общей пользе. Только христианское благочестие соединяет нас как с Богом, так и к нашими братиями и плоды его: любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5:33). Напротив, чем менее оно имеет влиянии на человека, тем разрушительнее становятся дела плоти, в том же месте исчисляемые Апостолом (ср. Иак. 4:1, след.). И кто не знает, что чрез это разрушается благополучие человека не только вечное, но и временное?

1. Воспитывать может собственно только святая любовь, возбуждаемая и питаемая тем Духом, который вначале носился над водами (Быт. 1:2) и который там, где приготовляет Себе благопотребные орудия, вся во всех действует, разделяя властию коемуждо, якоже хощет (1Кор. 12:11). Хотя и человеческого искусства достаточно для того, чтобы пробудить в дитяти как телесные, так и духовные силы сообразно с природою, и сообщить им определенное – только естественное направление, и мы знаем, как много сделано в этом отношении не только в новейшее время, но и в древности. Однако ж, если говорить об истинном воспитании, то сами по себе мы можем только садить и поливать, а возращает один Бог (1Кор. 3:6).

2. Впрочем, чрез это не исключается ни собственная деятельность воспитываемого лица, ни содействие других. Дух Божий, носящийся над творением, действует на каждое существо соразмерно его природе и назначению; равно и на существа свободные действует Он соразмерно нравственной приемлемости, не делая насилия их свободе. Для этого Он избирает особенные орудия. Счастливо дитя, если его воспитатели, взирая на себя только как на орудия Божественного Духа, благоговейно последуют тихому Его влечению и стараются действовать единственно в Нем и чрез Него.

3. Поэтому воспитатель всегда должен помнить СВОЮ великую, столь важную для дитяти обязанность: он должен быть орудием, чрез которое Отец Небесный привлекает детей с самых ранних лет к высокому их назначению. Кроме того, что сам он должен быть хорошо воспитан и уже в зрелом возрасте, для сего важного дела нужны особенно следующие свойства:

а) Не скоропреходящая, но обратившаяся в навык склонность к образованию детей, соединенная с таким талантом, который, и без ученого руководства, умеет попадать на прямой путь, руководствуясь здравым рассудком и истинно благочестивым христианским сердцем. Этот талант иногда встречается в самых обыкновенных людях, особенно в матерях, которые, следуя стремлению своего благочестивого, чувствительного сердца, бывают нередко удивительно счастливы в своих приемах.

б) Впрочем, такие люди, действуя более безотчетно и как бы по инстинкту, нежели по дознанным началам, часто подвергаются таким ошибкам, которых, при надлежащем образовании, легко могли бы избежать. Но если воспитатель хочет соответствовать своему званию, – он необходимо должен обладать известными познаниями и руководственными правилами. Он хорошо должен знать, что такое человек и для чего он здесь, на земле; как и чем может он достигнуть своего назначения; что при этом делает природа, что – благодать и что может и должна сделать человеческая попечительность; какие препятствия должно отстранять и какие средства надобно употреблять; какой наилучший путь к легчайшему и вернейшему достижению цели воспитания и т. п.

в) Со стороны характера требуется, как необходимое основание, – истинное, нелицемерное благочестие воспитателя. Отселе сама собою проистекает сердечная любовь к детям, приятное провождение времени в кругу их и снисходительное детское чувство в обращении с ними, неутомимое терпение в отношении к их слабостям и погрешностям, ласковая важность, которая умеет обуздывать их резвость, укрощать детское упрямство и снискивать себе у них любовь и искреннее уважение. Отселе также постоянная бдительность над самим собою, чтобы не увлекаться ни своенравием, ни страстями или сердечными возмущениями, но всегда быть себе равным и таким образом идти своим путем всегда со спокойным, любвеобильным благоразумием.

г) И внешности не должно оставлять без внимания: тело, не имеющее, по крайней мере, значительных недостатков; известное приличие в держании и движениях тела; открытое, дружелюбное лице, хороший выговор и т. д. – тем более заслуживают внимания, чем более юный возраст зависит от внешних впечатлений.

Учитель в обхождении со своими воспитанниками должен показывать истинное радушие, которое, конечно, приходит не от вне, но глубоко утверждается в духе и есть плод святой любви и искренней благожелательности к детям. Кто этого расположения не ощущает в себе, тому не надобно желать наставнической должности, он может быть полезен отечеству в другом отношении. Наемник мало принесет пользы для училища; здесь должен управлять верный, добрый друг и отец, с любовию и ласковостию, с надеждою и радостным упованием на Бога. Жатва иногда поздно приходит, но верно придет, если добрый учитель усердно трудится с надеждою на Бога. Счастлив, кто сеял верно и правильно!

4. Особенно важен пример воспитателя не только в нравственном, но и во всяком другом отношении. Посему часто будем мы обращаться к этой истине: иже аще соблазнит единого малых сих верующих в Мя, уне есть ему, да обесится жернов осельский (мельничный) на выи его, и потонет в пучине морстей (Мф. 18:6). Блюдите да не презрите единого (от) малых сих: глаголю бо вам, яко Ангелы их на небесех выну видят лице Отца Моего небесного (ст. 10).

5. А чтобы воспитателям полнее и совершеннее усвоить себе эти свойства, он чаще должен размышлять о высоком достоинстве и назначении человека, особенно дитяти, сохраняющего еще свежий цвет невинности, дарованной ему в Крещении, и всегда помнить пример Господа Спасителя, который так любвеобильно допускал к Себе малых детей и говорил: иже аще приемлет отроча таково во имя Мое, Мене приемлет (Мф. 18:5). Воспитатель должен с надеждою на Бога представлять благословенные плоды, добрым воспитанием произращаемые, и очами веры взирать на обильную жатву, которую благочестивый воспитатель встретит в стране вечности, хотя бы здесь, на земле, его труды и очень мало были вознаграждаемы. Дети составляют будущий мир, посему кто содействует их усовершенствованию, тот не только им доставляет пользу, но и будущему поколению: семя, которое он сеет на доброй земле, будет расти, может быть, в продолжение веков, и Отец Небесный, видящий тайное, вознаградит доброго сеятеля в день великой жатвы.

Один благочестивый писатель так рассуждает: «Что такое христианский воспитатель? – Человек, которому Иисус Христос вверил несколько детей, на коих Он взирает, как на искупленных ценою пролитой за них крови Его, как на обители Святаго Духа, как на Своих братьев и сонаследников, которые, как цари и священники, с Ним и чрез Него предопределены вечно царствовать и прославлять Бога. И для какой цели Он вверил их воспитателю? Ужели для того, чтобы сделать из них стихотворцев, ораторов, философов и светских мудрецов? Но кто осмелится утверждать или даже думать что-нибудь подобное? Иисус Христос вверил их воспитателю для того, чтобы он сберегал для них драгоценное, ничем не вознаградимое сокровище невинности, полученной в Крещении, и образовал из них истинных христиан. Это – первое и самое необходимое дело; все прочее имеет свою цену только в правильном подчинении сему. Если станем смотреть с этой точки зрения, то какую важность приобретает воспитание! какой оно требует заботливости, какой внимательности и какого бдительного ока! как глубоко воспитатель всегда должен сознавать свою зависимость от Иисуса Христа! От этого же взгляда зависит и истинная заслуга воспитателей, равно как и наилучшее их утешение. Чтобы хорошо руководствовать своих воспитанников, воспитатели должны иметь достаточный запас сведений, благоразумие, терпение, кротость и твердый характер, внушающий воспитанникам уважение к ним. Как много утешения доставляет воспитателю внутреннее убеждение, что Иисус Христос Сам подает все сии дары смиренно и постоянно молящимся Ему! Он может взывать ко Господу: Ты, Господи, мое терпение и крепость! Ты мой свет и мой наставник! Ты вверил мне этих детей! Не оставляй же меня никогда мне самому! Дай мне как для руководствования других, так и для собственного моего спасения Духа премудрости и разума, Духа совета и крепости, Духа ведения и благочестия и Духа спасительного страха Божия! Если воспитатель получил сего Духа, то этот внутренний наставник не только всегда будет научать его и указывать, что ему делать, но Он будет сообщать и хотение, и исполнение. Доказательством, что наставник получил Духа, может служить то, если он имеет сильную ревность ко благу детей; если их опасности, равно как и недостатки, много занимают его сердце; если он часто размышляет о том, сколь драгоценна благодать св. Крещения и как трудно, потеряв однажды, возвратить ее себе, сколь строгого отчета потребует от нас некогда Иисус Христос, если мы, поставленные от Него стражами, засыпаем, тогда как враг похищает у детей драгоценное сокровище. Добрый воспитатель должен прилагать к себе слова, сказанные Господом Моисею, вождю избранного народа Божия: Возми их в недра твоя, якоже доилица носит доимыя (Числ. 11:12). Он должен чувствовать ту же нежность и беспокойство, какое ощущал Павел, когда болезновал о галатах, ожидая воображения Христа в них (Гал. 4:19). Не могу удержаться, чтоб не сообщить здесь воспитателям некоторых правил поведения, заимствуемых из письма к одной особе: «Первое средство сохранить и усовершить вверенный вам залог (любезных детей) есть то, чтобы вы всегда с живою ревностию старались освящать самих себя. Вы орудие и посредник, которого Богу угодно употребить для устроения счастия детей, потому будьте исполнены Его Духа. Вы должны на других низводить благословение Божие, потому не удаляйте его от себя. Второе средство состоит в том, чтобы вы не ожидали никаких плодов для себя, кроме того, чтобы вам трудиться во имя Иисуса, то есть как Он трудился для освящения человека. Он прежде Сам совершал те добродетели, которым учил. Его снисхождение и кротость были удивительны. Даже Он предал Свою жизнь и кровь за Своих овец. Взирайте же на Него как на образец для пастырей и для вас. О, если бы вы никогда не отвращали от Него вашего взора! Старайтесь и заботьтесь таким образом о ваших воспитанниках, которые теперь ваши дети. Старайтесь, чтобы они вас более любили, нежели боялись и воспользуйтесь их любовию к вам для того, чтобы все их сердце было предано Иисусу Христу. В-третьих, вы не должны приписывать ничего доброго ни вашей попечительности, ни вашему благоразумию, ни вашему искусству и труду, но все приписывайте только Божественной благодати. Господь не благословляет того, у кого нет смирения, и наши слова тщетно оглашают слух, если сам Господь не говорит сердцу. Напрасно мы насаждаем и поливаем, если Бог не возращает. Иные думают, что творят чудеса, если говорят много, или мечтают, что можно умягчать сердца суровыми выговорами, унижением и наказаниями. Это может быть полезно, когда свыше содействует благодать. Но если ожидают всего от сих только средств, то противопоставляют благодати тайную преграду, и благодать верно будет отнята у гордого самонадеяния. Если Бог благословляет ваши наставления попечения, то не приписывайте себе успеха; вас не должно вводить в заблуждение ни тайное внушение вашего сердца, довольного самим собою, ни одобрение других людей. Равно не должны вы ослабевать, если ваше старание оказывается тщетным. Не отчаивайтесь ни в себе, ни в других и не оставляйте начатого вами дела. Только один Бог знает то время, которое Он избирает для Себя. Ночь, проведенная в безуспешном труде, часто вознаграждается поутру (Лк. 5:5). Наш труд казался нам бесполезным, но он не был таким. Бог требует от вас усердия, а не успеха».

1. Как последнее назначение людей, так и способности их, по крайней мере в главном, одинаковы, а потому подлежат и одинаковым законам образования. Если представим мы себе общие правила воспитания и приведем их в порядок, так что все частные правила выведены будут из одного начала и приведены в стройное и связное в частях своих целое, то составится наука воспитания.

Родители, которые не без внимания, а с рассуждением воспитывают детей своих, всегда соображаются с каким-либо главным началом, всегда имеют в виду какую-нибудь главную цель, хотя не ясно представляемую, к которой они постоянно стремятся и которой подчиняют все прочее. Конечно, это начало всегда соответствует господствующему образу их мыслей и чувствований. Если родители увлекаются заблуждениями и предрассудками, если сердце их удаляется от Бога и во всем предается земному, то у таких родителей или воспитателей обыкновенно и главное начало воспитания бывает ложное и приводит к новым заблуждениям. Очень не редко случается, что, воспитывая детей, имеют в виду только земные цели и в них направляют все действия воспитания; о них каждый день и толкуют детям, а о главном, об их назначении для небесной жизни, или только изредка и мимоходом упоминают, или и совсем не говорят. Не грех ли это, вопиющий на небо, – скрывать от невинного дитяти его последнее назначение и единый истинный путь, ведущий к небу, и оставлять его на распутиях без руководства к вечному его отечеству!

2. Нет сомнения, что учение о воспитании, изложенное в форме науки, приносит очень много выгоды; ибо наш созерцающий разум дотоле не успокоивается, пока не приведет всего к единству и не составит правильного и связного целого. Главное начало, или правило, воспитания должно указывать на ту цель, к которой мы обязаны приводить детей, и от которой образование каждой их способности должно получать свою меру и направление. Какое же это главное начало, или правило, воспитания?

3. Наше последнее назначение – единение с Богом в будущей вечной жизни, посему на земле главная для нас обязанность состоит в том, чтобы постоянно приближаться к Богу, исполняя святейшую волю Его. Но каждый не для себя только должен достигать сей цели, а по силам обязывается помогать в этом и своим собратиям, то есть всем ближним; ибо общая обязанность всех людей – любить Бога всем сердцем и ближнего своего, как самого себя. Если бы это правило всегда и всеми было выполняемо, то как возвысилось бы состояние человечества! Но в настоящем состоянии нравственного повреждения и отпадения от Бога спасение возможно для нас только чрез Божественного Ходатая – Иисуса Христа, и это ходатайство можем мы получать, только пребывая в Его святой церкви, потому что здесь только слово жизни и источники благодати открываются нам в неповрежденной чистоте и всегда оплодотворяются Духом, нисшедшим на св. Апостолов в день Пятидесятницы (Деян. 2:1, след.).

Посему главное начало воспитания можно выразить следующим образом: старайся образовать воспитанника так, чтобы он, как живой член Христовой Церкви, любил Бога всем сердцем, а ближних, как самого себя; или: старайся, чтобы твой воспитанник был свят и совершен, как свят и совершен Отец наш Небесный (Мф. 5:48, 1Пет. 15:16).

Воспитатель должен помнить эту обязанность во все время воспитания и каждую способность воспитанника усовершать так, как это нужно для достижения главного и последнего назначения его, или по крайней мере так, чтобы достижение последней цели не было затрудняемо. Ближайшее приложение сего начала будет показано впоследствии.

Уменье пользоваться правилами воспитания согласно с целию называется искусством воспитания. Посему искусство воспитания предполагает знание верных правил и притом еще требует частию природной, частию упражнением снисканной способности прилагать правила к делу.

1. Воспитание необходимо, чтобы человек мог удобнее достигать доступного ему совершенства. В этом убеждает нас не только всеобщее наблюдение как над каждым человеком, так и над целыми народами, но и самое существо дела. Если оставить способности дитяти без надлежащего возбуждения и руководства, они или останутся в состоянии бездействия, или подвергнутся повреждению; а если будут воспитывать, руководствуясь ложными началами, то дети получат превратное образование и вред от сего часто бывает неисцелимый. Что, например, выйдет из бедного воспитанника, если посредством ложных правил с ранних лет станут удалять его от Бога и Искупителя, ввергнут в пучину суетной жизни по духу мира, как будто для него ничего нет выше настоящей жизни? Если от этого настоящее поколение получит превратное направление, то что станется с будущим? Юношество – это рассадник, откуда через несколько лет выйдут отцы, матери, начальники и подчиненные, и они данное им образование, ложное или истинное, наследственно передадут дальнейшему потомству, с тем только различием, что худые впечатления чем более будут продолжаться, тем далее распространятся, а добрые, если не будут постоянно поддерживаемы, скоро опять изгладятся.

2. Поэтому в деле воспитания очень важно, если родители и все имеющие участие в воспитании детей хорошо и основательно знают, к какой главной цели и каким образом они всегда должны стремиться, воспитывая детей, от Бога им вверенных. Особенно же Пастырю должны быть хорошо известны начала истинно христианского воспитания. Как он станет возводить к высшей христианской нравственности вверенную ему паству, если не будет полагать к сему основания в расцветающем юношестве? Его высокое звание непременно требует, чтобы он: а) как в общественных своих поучениях, так и в частном собеседовании поучал родителей их обязанностям, обращал их внимание на их ошибки и умел им всегда подавать добрые советы; б) чтобы он, как учитель благочестия и как друг детей, действовал на них сильно и благотворно.

3. Спрашивают иногда: если дело воспитания сопровождается такою великою пользою, то почему нередко бывает так, что при всем по-видимому старании о воспитании детей, святая вера и нравственность, вместо того чтобы цвести, едва не совсем погасают в них? На это можно отвечать, что: 1) Не всегда начинают воспитание с начал истинно христианских; или если и положены добрые начала, то очень нередко бывает недостаток в применении их к главной цели. 2) И наилучшее воспитание не будет иметь успеха, если ему не содействуют родители, домашние и все имеющие влияние на дитя. А как редко это бывает! И кому не известно, что разрушение гораздо легче, чем созидание? 3) При этом, если мы без всякого предубеждения сравним одно общество, один народ с другим, один век с другим; то ясно откроется, что посредством воспитания, несмотря на частые препятствия, сделано и всегда делается очень много и доброго.

1. Наставнику нужно не только возбуждать способности дитяти и приводить их в согласие с временным и вечным назначением человека, но он должен и самый ум воспитанника обогащать различными познаниями. Ему надобно быть вместе и воспитателем, и учителем. Поэтому наука воспитания разделяется на две части, из коих первую мы назовем наукою воспитания, а другую – наукою обучения.

2. Хотя науку воспитания и науку обучения на самом деле нельзя разделить, да и в теории они часто были смешиваемы, однако это разделение оправдывается выгодою для систематического изложения и тою ясностию, какую получает от этого каждая часть науки.