14 Июня. Среда. По Афону.

Утром Преосвященный вместе с о. архим. Гавриилом и старшими из братии служил Божественную литургию в Ильинском скиту. За богослужением кроме его спутников присутствовали все иноки скита, на долю которых редко выпадает счастье видеть торжественное богослужение, совершаемое русским Владыкой. Многие присутствовали за таким богослужением впервые, и оно производило на них сильное впечатление. Литургия совершалась в соборном храме во имя св. пророка Илия. Во время литургии Преосвященным, по просьбе о. архимандрита и с согласия епитропов Пантократора, совершена была хиротония во иеромонаха и иеродиакона.

Собор не особенно большой, однокупольный; основание его крестообразное, алтарь и клиросы – полукруглые. Купол, алтарь и средняя часть церкви покрыты листовым оловом, притвор же – каменными плитками, выделываемыми из местного камня. Прямо против церковных дверей, к западу от храма, ворота, а над ними красивая, трехъярусная колоколенка. Главной святыней собора является часть животворящего древа, из которого сделан крест. Эту святыню купил начальник скита хаджи¹⁵ Афанасий за 10 тысяч турецких левов (лев или чирек по курсу равняется 40 копейкам) у разорившегося греческого монастыря Варетяда, находившегося в епархии Артисской, куда она была подарена императором Никифором Фокой в 964-ом году. Есть части мощей в соборе: святого ап. Андрея Первозванного, Иоанна Предтечи, Иакова, брата Господня, и много других, и две чудотворные иконы: Божией Матери Млекопитательницы, прославившейся чудотворениями в России, и особенно чтимая Тихвинская Слезоточивая, названная так потому, что в 1876 году, перед нашествием на св. гору Турок, проливала слезы.

По окончании богослужения, Преосвященный со своими спутниками, под руководством настоятеля о. Гавриила, осмотрел весь скит, год от году все расширяющийся. В настоящее время в нем идут работы. Скит имеет форму продолговатого четырехугольника (25 с. – в длину и 19 – в ширину). В средине – собор. С правой стороны собора – две церкви: во имя Благовещения. Пресвятой Богородицы и во имя святителя Митрофана Воронежского. К этим церквам пристроен двухэтажный дом, где помещаются кельи. Этот дом тянется во всю длину скита, параллельно противоположному такому же корпусу, в котором помещаются: трапеза, кухня, кладовые, комнаты для гостей, и т. и. Вне скита, в саженях десяти от колокольни, построен 2-хэтажный корпус с двумя церквами: во имя архистратига Михаила и св. Николая; кроме того, в нем помещается больница и некоторые из братий. Рядом с этим есть еще три двухэтажных каменных корпуса, где помещаются кладовые, столярная мастерская, маслобойня, и т. д., и живут рабочие.

После обеда, в виду сильной жары, до 3-х часов отдыхали. Пользуясь свободным временем, студенты, бывшие вместе с Преосвященным в Ильинском скиту, посетили монастырь, находящийся недалеко от скита, Пантократор. Не скоро допросились отпереть храм, но за то долго любовались чудной живописью, приписываемой кисти Панселина, именно: сохранившимися изображениями Спасителя, Божией Матери и Предтечи Господня. Здесь же прикладывались к чудотворной иконе Божией Матери, называемой Геронтисой, т. е. Старицей, потому что она написана в старческом возрасте, без Богомладенца, и являет свою особенную попечительность об умирающих старцах.

В четвертом часу, когда жара начала понемногу спадать, Преосвященный вместе со своими спутниками оставил Ильинский скит, обещаясь вернуться туда на другой день из Андреевского скита на торжество закладки нового храма, которое предполагалось на следующий день. Путь лежал к Иверскому монастырю, отстоящему от Ильинского скита на расстоянии 1¹/₂ часа. В 5-ть часов Преосвященный со своими спутниками приехал в Ивер, где встретился с остальной частью студентов, путешествовавших вместе со Анастасием по южной стороне горы.

Последняя компания начала свой день со знакомства с Лаврой св. Афанасия, куда прибыла она накануне и где провела ночь. Так как в этот день предположено было сделать громадный конец от Лавры св. Афанасия до Андреевского скита с остановками по пути у источника св. Афанасия, в келье св. Артемия, у патриарха Иоакима, пребывающего на Афоне (в собственной келье), и в монастыре Ивере, то мы встали очень рано. О. Ивистион разбудил нас в четыре часа и, не смотря на горячие протесты, заставил подняться. Сначала осмотрели двор Лавры. Он занимает громадную площадь (более 3 тысяч сажен) и весь застроен церквами (около 20) и жилыми строениями. На дворе, недалеко от того корпуса, в котором мы ночевали, о. Ивистион обратил наше внимание на икону Божией Матери в киоте, пред которым теплится лампада. На этом месте, по преданию, явилась св. Афанасию Пресвятая Богородица, утешавшая его в скорбях, особенно тяжелых в то время, когда на него, за введение в своем монастыре киновиального устава, восстали все святогорские монахи, обвинявшие его в разрушении древних традиций монастыря. На другой стороне монастыря, недалеко от собора, о. Ивистион показал нам громадный фиал, высеченный из одного куска драгоценного мрамора; в нем совершается освящение воды в праздник Богоявления и первого числа каждого месяца. Чаша помещается под куполом, утвержденным на 8-ми мраморных столбах и осеняемым двумя кипарисами, посаженными, по преданию, рукой св. Афанасия. Девятисотлетние старцы, действительно, имеют древний, хотя еще и бодрый вид. Когда мы вошли в Лаврский собор, там совершалось еще богослужение; молящихся иноков было немного; они поражали своим изможденным видом и казались замершими в своих стасидиях. Едва лишь мы вошли в церковь, монах начал выносить на средину церкви в ящиках мощи святых; таких ящиков он вынес 11-ть, по числу месяцев, – нет ящика только на август; к ним мы приложились. Здесь есть: главы Василия Великого, Михаила Синадского, св. Александра, св. Иоанна Кукузеля, локоть левой руки св. I. Златоуста, и много других частиц мощей. Собор посвящен Благовещению Пресвятой Богородицы самим Афанасием, хотя несколько раз потом возобновлялся. Это один из самых больших соборов на святой горе (26 саж. в длину и 30 в ширину). Внутренность храма крестообразная, клиросы расположены полукругами по стене; с западной стороны – две галереи, обе расписаны; но живопись подновленная. Большой купол собора утверждается на 4-х сводах, опирающихся на каменные устои, и украшается красивым трехъярусным хоросом и несколькими бронзовыми крестами, висящими в виде кадил на сводах храма. Стены храма обложены плитами голубого фаянса, пол – мраморный. Слева, к притвору храма, примыкает церковь во имя 40 мучеников, в которой находится гробница св. Афанасия, умершего под развалинами храма. О кончине св. Афанасия в монастыре существует такое предание. Св. Афанасий предсказал свою кончину, объявив братии монастыря, чтобы они не печалились о бедствии, которое должно с ними произойти. Однажды он вышел на постройку соборной церкви и с шестью монахами поднялся наверх храма. В это время обрушились своды купола, и св. Афанасий и его спутники были заживо погребены под его развалинами. Пятеро умерли немедленно, а св. Афанасий и один каменщик жили около 3-х часов, и из-под развалин были слышны песнопения Святого. Гроб находится на том месте, где прежде были похоронены останки Святого, потерянные во время разорения Лавры латинянами, в 13-м веке. Тут показали нам вериги Святого, имеющие форму деревянного креста в железном окладе с железным обручем сверху, весу не менее 10 фунтов, а также – железный жезл с крестом вверху, которым, по преданию, св. Афанасий бил искушавших его демонов, и картину, изображающую это событие. Отсюда мы прошли в церковь Введения Божией Матери, где находится чудотворная икона Ея, называемая «Кукузелисса». Осмотрев церковь, зашли в библиотеку. Библиотека довольно благоустроенная. По словам Барского, в прежнее время в Лавре было бесчисленное множество книг древних, рукописных, и очень редких, но «или от нужды, или от не рассуждения» книги были иноками проданы, и находятся в библиотеке Марка в Венеции и других городах Европы. Но и в настоящее время библиотека Лавры очень ценна. В ней хранится более 300 рукописей, в том числе до 60-ти евангелий, писанных уставом, большими круглыми буквами и мелкой скорописью. Есть рукописи, относящиеся к V-му я XI-му векам.

В 7 часов мы расстались с Лаврой св. Афанасия. За воротами, около большого мраморного водоема, нас уже поджидали мулы. Усевшись на мулов и бросив прощальный взгляд на монастырь, живописно расположившийся у подножия громадной горы, мы направились к источнику св. Афанасия, отстоящему на 2 часа от Лавры. Дорога от Лавры св. Афанасия – сравнительно прекрасная, идет постоянно под навесом чудных вековых деревьев, и время за разговорами у нас прошло очень скоро. Незаметно подъехали мы к источнику св. Афанасия, широкой струей бьющему из расщелины горной скалы, над которой устроена галерея для отдыха путешественников, осеняемая со всех сторон вековыми деревьями. Источник убегает в море, светлеющееся сквозь густую чащу деревьев. Место совершенно пустынное; за источником начинается крутая гора, поросшая густым лесом. Направо от галереи небольшая церковь с иконой Божией Матери, пред которой постоянно теплится лампада. Мы приложились к этой иконе и пропели величание Богородице. Предание, связанное с происхождением источника, следующее. В годину голода братия разошлась из обители, отыскивая пищу. Пришлось оставить обитель и св. Афанасию. На дороге встретил Божию Матерь, которая убеждала его вернуться назад, обещая быть экономиссой Лавры, а для убеждения в действительности своего явления велела ему ударить жезлом по скале. Афанасий ударил и из рассеченного камня побежал поток воды, текущий и до настоящего времени. Вода источника считается целебной. Скала, из которой он вытекает, находится на высоте 3–4 аршин от земли, так что образует прекрасный душ. Мы все раздевались и становились под него на несколько секунд. Больше простоять нельзя. Струя воды падает с значительной силой, вода необыкновенно холодная, а из-под ног скользят уносимые потоком камни. Пока мы купались, о. Ивистион развел костер и готовил чай. Пили чай и закусывали, расположившись под тенью громадного комарневого дерева. Закусывали прекрасным афонским получерным хлебом, так как октоподы, на которых о. Ивистион возлагал большие надежды, мы забраковали, хотя они и считаются у монахов лакомым блюдом. О. Ивистион особенно советовал подкрепляться афонским кваском, так как предстоит 2-х часовой переезд до кельи св. Артемия, и довольно трудный. Вообще монахи, путешествуя по св. горе, запасаются красным вином, в виду того, что пить одну воду во время сильной жары считают небезопасным для здоровья. У живоносного источника мы пробыли около часа. Затем снова сели на мулов и тронулись далее. По бокам бегут мальчишки – погонщики мулов, большей частью, болгары, а впереди, в красивом болгарском костюме, важно выступает, указывая дорогу, старший над ними. Солнце печет. Дорога постоянно извивается и уходит почему-то довольно далеко от берега в густой лес, где нелегко пройти даже пешком. Но мулы умело, хотя и лениво, протискиваются среди густых, царапающих лицо и рвущих одежду зарослей, отдыхают, вопреки желанию седоков, у источников и мало-помалу подвигаются все-таки вперед. Дорога – неровная, то подымается в гору, то так круто спускается вниз, что того и гляди перепрыгнешь через голову мула, в полной власти которого находишься все время. Заставить упрямого мула идти скорее, тише, или перегнать другого – вещь мудреная. Он все равно поставит на своем и, перегнав товарища под влиянием хлыста, чрез несколько минут, снова отстает от него.

В 12-ть часов приехали в келью св. Артемия. Она видна издали, так как расположена на значительной возвышенности, в расстоянии минут 20 от моря. Она очень напоминает келью св. Георгия: так же походит, как и та, на небольшое помещичье хозяйство, только несколько богаче кельи св. Георгия и благоустроеннее. Около неё – огород, виноградники, сад, возделанный с большим тщанием. При кельи церковь – небольшая, но очень уютная, в алтаре престол стоит мраморный. Келиотов более 20 человек. Находятся они под управлением отца Парфения, еще не старого, бодрого инока, с угрюмым выражением лица, но очень доброго. Принял нас он гостеприимно и угостил прекрасным обедом. В кельи св. Артемия, пользуясь гостеприимством о. Парфения, мы пробыли часа два, отдыхая и любуясь чудными видами, открывающимися отсюда во все стороны. На восток от неё красуется море во всем своем величии, из бездны вод Архипелага встают величественные острова Тассо и Самофраки; к югу высится величественный Афон; к северу открывается вид на ряд других живописно раскинувшихся по св. горе келий и скитов.

Часа в два, простившись с о. Парфением, мы отправились в Иверский монастырь, собираясь по дороге навестить бывшего Константинопольского патриарха Иоакима III, живущего уже 12 лет на Афоне, недалеко от Ивера. Дорога от кельи св. Артемия до Ивера идет по надморью, так что справа все время синеется море. Дорога по прежнему страшно неровна: все время то поднимаешься, то спускаешься с горы, и часто висишь над бездной. К этому присоединяется жара, делающая путешествие крайне затруднительным и утомительным.

Поэтому мы сильно обрадовались, когда показалось недалеко от морского берега жилище патриарха. Патриарх живет здесь в заточении: он не имеет права никуда выезжать с Афона, где он живет уже 12 лет, пользуясь глубоким уважением иноков за свою строго-подвижническую жизнь и открытый благородный характер. 16 лет уже прошло с тех пор, как он оставил патриарший престол, на котором сидел только шесть лет (с 4 октября 1878 г. по 30 марта 1884 г.), сделав за это немногое время много хорошего для Великой Церкви. Он родом из богатой греческой (Константинопольской) семьи и получил прекрасное образование. До вступления на патриаршую кафедру он, по пострижении в монашество, занимал должности диакона при храме св. Георгия в Вене, диакона при патриархе Иоакиме 2-м, великого протосинкела митрополита Варнского, затем Солунского. Избранию на патриарший престол он обязан, главным образом, народу, который любил его за благолепное служение и высоконравственную жизнь. Сделавшись патриархом, он оправдал надежды, возлагавшиеся на него народом, хотя и возбудил против себя греческий Синод. В короткое время своего патриаршества он благоукрасил патриархию, поправил ее запущенные финансовые дела, возобновил при ней типографию, библиотеку, завел при патриархии журнал: «Церковная правда», устроил духовную школу, поручил ученому, Мануилу Гедеону, составить исторический каталог Константинопольских патриархов, и пр. В то же время он строго преследовал злоупотребления среди духовенства и требовал во всем законности, чем и возбудил против себя неудовольствие Синода, заставившего его подать в отставку, когда возник вопрос о привилегиях духовенства. По словам Μανουηλ-α Γεδεον-α, из книги которого (Πατριαρχικοί πίνακες стр. 707–709) мы заимствовали краткие биографические сведения о патриархе Иоакиме, последний лишился патриаршего престола, потому что «захотел исправить непоправимые дела греческой церкви».

Жилище патриарха над самым морем и выглядит, благодаря окружающему его цветнику, очень уютно. Помещение он занимает небольшое, но из окон открывается такой чудный вид на расстилающееся вдали безбрежное светло-синее море, что он один может искупить все другие неудобства. Патриарх встретил нас очень ласково. Благословил, облобызал всех, усадил, угостил глико и кофе. Ему теперь 66 лет; он очень высокого роста, седой, с строгим, благообразным лицом; немного говорит по-русски. Он интересовался тем, в каких греческих монастырях мы были и как нас там принимали. Сказал, что скоро сам собирается поехать в Ильинский скит, куда его приглашают на закладку нового храма, а оттуда проедет в Андреевский скит освящать новый собор во имя Андрея Первозванного. Жизнью на Афоне, здешним уединением, располагающим к созерцанию и Богомыслию, чудной природой и прекрасным климатом, Его Блаженство очень доволен. Вообще патриарх – отшельник произвел на нас неотразимое впечатление: своей представительной наружностью, великой силой духа, благодаря которой он, со всецелой покорностью воле Божией, переносит свое невольное заточение вдали от суеты мирской. Образ его никогда не изгладится из нашей памяти, вызывая в ней сравнение с древними великими подвижниками...

Лишь только мы выехали от Патриарха, показался Иверский монастырь, широко раскинувшийся по берегу моря. Сзади он окружен горами, покрытыми лесом и изрезанными ущельями. Над монастырем господствует высокая башня. Иверский монастырь – штатный. В порядке афонских монастырей он занимает третье место; его братство состоит из греков, которых более ста. Название же свое он полупил от первых насельников, пришедших сюда из земли Иверской, то есть, грузин. Основание его приписывают знаменитому Иверскому полководцу Иоанну и сыну его Евфимию Варасваче, построившим при содействии грузинского царя, Давида Куропалата, монастырь и при нем сначала небольшой храм во имя Предтечи Господня Иоанна, а затем великолепный собор, существующий и теперь, посвященный во имя Успения Божией Матери. Это было в конце X века. После этого монастырь был несколько раз разоряем, пока не поселились в нем греки, оспаривающие теперь у грузин право на владение монастырем. Последние же в настоящее время поселились в скиту Иоанна Предтечи, отстоящем от Ивера на расстоянии ¹/₂ часа.

Преосвященного Иверские монахи встретили с почетом, свойственным его сану. В соборе был отслужен краткий молебен, после чего Владыка обратился к инокам с речью, в которой благодарил за прием, оказанный ему и, между прочим, сказал, что Иверская обитель имеет особенное значение и дорога для Русских, потому что копия с здешней чудотворной иконы Божией Матери Вратарницы является наиболее почитаемой святыней в России и особенно в Москве, где она находится в Иверской часовне. Затем, приложившись к вынесенным на средину частицам мощей, которых здесь очень много, осмотрели самый собор. Форму он имеет крестообразную, большой и темный. Весь храм, два притвора, поддерживаемые 13-ю мраморными столбами расписаны новой живописью, среди которой по местам уцелели остатки и прежней живописи. Из других многочисленных церквей монастыря заслуживает внимания церковь над вратами монастыря, где находится местная чудотворная икона, известная под именем «Вратарницы», потому что, по преданию, сама выразила желание находиться над вратами обители, сказав: «что меня стужаете? не приидох, да меня стяжете, но да стрегу вы» (Барский, 1 пут. 19 стр.)¹⁶. Икона – очень темная; она в великолепной ризе, усыпанной драгоценными камнями. Барский, видевший эту икону еще в XVIII столетии, так ее описывает: «икона, проименованная от древних иноков Вратарница, зело ужасно зрачна, с великими очесами, держащая на левой руке Христа Спасителя, очернелая же на лице множества ради лет, обаче совершенно всю являющая тварь, покровенна же вся кроме лица среброкованной одеждой и кроме того упещрена многоценными каменьями и монетами златыми».

Из Ивера Преосвященный вместе с профессорами отправился с визитом к патриарху Иоакиму; мы же поджидали возвращения их в Ивере. В это время искупались и слушали вечерню. Вечерня совершалась в соборном храме. Кроме служащего и двух-трех певчих иноков в храме никого не было. Вечерня совершалась обычным порядком. Нас поразила здесь только та простота, с какой держал себя служащий в храме иеромонах: он то снимал епитрахиль и вешал ее около царских дверей, то снова надевал, то подходил к нам и обращал наше внимание на ту или другую картину на стене или какую-нибудь особенность в храме. Во время каждения он, держа за ручку кадильницу, имеющую вид небольшой чашки, подходил к каждому из стоящих в храме и осенял ею крестообразно. Патриарха, между тем, Владыка встретил на дороге. При этом оба слезли с мулов и братски облобызались. Затем Преосвященный представил Его Блаженству профессоров. После краткой беседы, снова сели на мулов и возвратились обратно для следования в Андреевский скит. Патриарх предложил Преосвященному ехать в скит вперед, обещаясь вскоре за ним прибыть.

Отказавшись от угощения, которое приготовили было нам монахи, мы присоединились к первой компании и все вместе отправились далее в Андреевский скит. Ехать пришлось около часу по сравнительно хорошей дороге. Образовалась большая кавалькада. Жара начинала спадать. Кругом ложились длинные тени. Последние лучи заходящего солнца догорали на темени гор и верхушках высоких кипарисов, каштанов, комарневых и других деревьев, под тенью которых мы ехали.

Андреевцы издалека завидели приближающийся к скиту кортеж и на колокольне раздался торжественный звон, разносившийся далеко по окрестности. По прибытии в скит, Преосвященный был встречен в святых вратах с подобающей ему честью и с крестным ходом проследовал в монастырский храм, где, после обычной при встречах Архипастырей краткой литии с многолетием, обратился к инокам с приветственно-назидательной речью. Высказав благодарность за радушную встречу и обратив внимание на цветущее состояние скита в настоящее время, сравнительно с тем, что он был в 1883 году, когда Владыка посетил его в первый раз, будучи еще студентом Академии, Преосвященный высказал, что особенно приятное впечатление произвел на него величественный вид новосозданного соборного храма. Такое процветание обители Владыка признал знаком Божия благоволения к обители. Уже чувство благодарности к Богу за такую милость Его, поучал Владыка, должно побуждать братию стараться более всего об украшении душ христианскими добродетелями. «Ваш скит за свое прекрасное местоположение прозывается «Серай» (красивый дворец, – турецкое слово), и вполне справедливо. Я не знаю места на всей Афонской горе более красивого. Но инока должна украшать красота не внешняя, а, главным образом, внутренняя, красота духовная; поэтому старайтесь вполне оправдать название вашего скита; благоукрашайтесь внутренно верой и добрыми делами, и Бог мира и любви пребудет с вами и благословит вашу обитель дальнейшим процветанием». На эту речь настоятель скита архим. Иосиф ответил кратким словом благодарения Преосвященному за его назидательное наставление. Из собора прошли в архондарикт, большой и изящный зал, увешанный портретами, видами, и украшенный громадными, искусственно выращенными лимонами в вазах и графинах. Здесь мы были представлены настоятелю скита архим. Иосифу. Настоятелем состоит о. Иосиф 9 лет: он – четвертый по времени игумен скита; живет в нем с юношеских лет; родом из крестьян Ярославской губернии, Углич. у. Он замечательный строитель и скит немало обязан ему своим внутренним и внешним благоустройством и благоукрашением.

Вскоре прибыл в скит и патриарх Иоаким III-й, которому тоже оказана была торжественная встреча.