VII. Умовение ног в великий четверг в Иерусалиме и на острове Патмос
В службе великого четверга страстной седмицы „чин умовения ног“, совершаемый у нас в России архиереями почти во всех кафедральных соборах, привлекает всегда множество богомольцев и производит на них глубокое и умилительное впечатление. Гораздо более сильное впечатление этот обряд производит на тысячи разноплеменных паломников в самом Иерусалиме, так сказать, на месте своего установления104, чему в значительной степени содействуют и те любопытные подробности этого чина, которыми обставлено здесь совершение его и которые у нас неизвестны.
К совершению „чина умовения ног“ в Иерусалиме, в виду сложности его обрядов и положенных в нем многочисленных монологов, участвующие иеромонахи начинают готовиться заранее, чтобы незнанием своих ответов не производить безпорядка и замешательства в стройном течении самого чина. Каждый из участников обряда получает имя одного из апостолов.
Сион
Так называемая гробница Тайной вечери на Сионе
Местом совершения чина умовения ног служит открытая площадь105 предъ южными дверями храма Воскресения, против входа в Авраамиевский монастырь. На этой площади с вечера страстной среды устрояется довольно высокий помост τό άνώ-,-εον, окруженный барьером и имеющий со стороны восточной входную дверцу с лестницею в пять ступенек. Весь помост устилается роскошными коврами. Посредине помоста ставится высокий стол, покрытый пеленою и окруженный двенадцатью свечами, расположенными в круге около большой свечи, стоящей на столе. На стол полагается свернутое шелковое полотенце, а под стол помещается серебряная лахань с умывальником. Против входной двери за столом ставится золоченое кресло для патриарха, а по сторонам его скамьи или табуреты с подушками, в количестве шести на каждой стороне, для участников обряда – иеромонахов. За патриаршим седалищем водружается большой запрестольный крестъ, а по сторонам его располагаются рипиды. У стены Авраамиевского монастыря, на значительной высоте от полу, устрояется амвон для чтеца евангелия, убранный масличными ветвями.
Площадь перед храмом Воскресния в Иерусалиме, на которой совершается чин умовения ног
С раннего утра кровли храма Воскресения, Авраамиевского монастыря, Гефсиманского монастырского подворья, минарет соседней мечети, карнизы прилегающих зданий и подставные лестницы и вся площадь перед храмом переполняются до неимоверной тесноты несметными толпами разноплеменных богомольцев и иноверцев-туристов, желающих издали и хотя что-нибудь видеть из происходящего на упомянутой площади. Места, удобные для созерцания, состоятельными богомольцами берутся прямо с бою и за большие деньги. Почетные посетители и консулы русский и греческий с своими свитами, присутствующие за литургиею и на этой церемонии, имеют нарочито для них устроенные удобные помещения на террасе Гефсиманского подворья. Удвоенные наряды турецкого войска едва могут сдерживать натиски многочисленной толпы пилигримов, очищать путь для участников религиозной церемонии и с большими усилиями устанавливать необходимый порядок.
Литургию патриарх совершает в этот день в храме апостола Иакова, брата Господня, в сослужении двенадцати иеромонахов106, назначенных к участию в чине умовения ног, причем все священнослужители имеют на себе красные облачения. По окончании литургии, около 9 часов утра, после возгласа „Благословение Господне на вас“, певцы начинают петь 50 псалом, и процессия выходит из храма на площадь, где устроен возвышенный помост. Пред началом шествия из храма, по обеим сторонам царских дверей, ставится по два подсвечника с зажженными свечами, сюда же выходят из алтаря иеромонахи, участники обряда умовения ног, и располагаются по шести на каждой стороне. Патриарх, взявши с престола св. Евангелие, вручает его наиболее голосистому иеродиакону, назначенному для чтения евангелия во время совершения обряда.
Выходит из храма процессия в таком порядке: впереди расчищают дорогу процессии патриаршие кавасы, с своими обычными булавами, за ними идут певчие, далее – мальчики в стихарях с подсвечниками, на которых горят свечи, затем – послушники в стихирях с крестом, хоругвями и репидами, потом диаконы с дикирием и трикирием и кадильницами, затем священники – участники обряда по-парно и, наконец, сам патриарх с крестом в руках. Вся процессия останавливается на время близ дверей храма Воскресения, а екклисиарх или диакон, имея в руках кувшин с розовою водою, которою омываются ноги участников обряда, подходит к устроенному возвышению и останавлнвается близ лестницы его.
Назначенный чтец евангелия восходит на амвон и оттуда громогласно (γεγωνοία ττ| φων^) возглашает:
И о сподобитися нам слашанию святаго евангелия…
Патриарх: Мир всем.
Чтец: От Матфея святого евангелия чтение. Вонмем. Во время оно, призвав Иисус двенадесяти ученики своя, рече им.
Патриарх, обращаясь: к пресвитерам, участникам обряда умовения, продолжаетъ:
Вместе, яко по двою дню пасха будет, и Сын человеческий предан будет на пропятие (Матф. 26:2).
Архидиакон читает: Прииде же день, опресноков, в ониже подобаше жрети пасху: и посла Петра и Иоанна рек.
Патриарх, обращаясь к иеромонахам, носящим имена этих апостолов, продолжает: Шедша уготовайте нам пасху, да ямы.
Чтец: Она же рекоста ему (Лук. 22:7–8).
Иеромонахи, представляющие апостолов Петра и Иоанна продолжают: Господи где хочеши уготоваем ти ясти пасху (Матф 26:17).
Чтец: Она же рекоста ему (Лук 22:10)
Патриарх продолжает, обращаясь в Петру и Иоанну: Идита во град: и срячет вас человек в скудильнице воду нося: по нем идита: И идиже аще внидет рцыта господину дому, яко учитель глаголет: где есть виталиица, идиже пасху со учениками моими снем. И той вама покажет горницу велию послану готову: ту уготовайта нам (марк 14:13–15).
Иеромонахи, изображающие Петра и иоанна идут к екклисиарху, стоящему у помоста с кувшином воды, и говорят: Учитель глаголет: где есть виталница, идеже пасху снем со ученики моими (ст. 14).
Екклисиарх, указывая на возвышение, отвечает: „Сице етсь“107.
Посланные возвращаются к патриарху и говорят: „Господи, уже готова есть вся“.
После этого патриарх и все, участвующие в чине умовения ног, шествуют уже на возвышение: впереди идут послушник с большим патриаршим крестом и четыре послушника с репидами, которые становятся внизу по обеим схоронам лестницы, ведущей на возвышение, далее диаконы с дикирием и трикирием и кадильницами в руках, совершая каждение перед патриархом, благословляющим народ, и, наконец, иеромонахи по два в ряд. Участвующие в обряде восходят на возвышение, при пении пятой песни канона с ее тропарями, а все прочие священнослужители остаются внизу, окружая со всех сторон помост. Пред тем, как патриарх и двенадцать иеромонахов займут свои места за столом и начнут садиться,
чтец евангелия возглашает: И егда бысть, час возлеже, и обанадесяте апостоли с ним. И рече к ним.
Патриарх продолжает: Желанием возжелах сию пасху ясти с вами, прежде даже не прииму мук: глаголю ко вам, яко отселе не имам ясти от нея, дóндеже скончаются во царствии Божии (Лук 12:14–16).
Непосредственно после этихъ слов патриарха певцы начинают петь стихиры самогласные умовения: „Лентием препоясавыйся и омывый ноги учеников, Христе Боже“ и проч., положенные в обычном чине умовения. Один из дьяконов произносит великую ектенью на освящение воды умовения с прибавкою прошений о благочестивых и православных христианах, о пахриархе и о св. граде. По возгласе: „Яко ты еси освящение“, пахриарх читает положенные в обычном чине умовения ног молитвы: „Боже преблагий, неприступный Божеством“ и главопреклонения „Господи Боже наш, показавый нам меры смирения“. Пахриарх и участники обряда во все это время стоят, а, по окончании молитв, снова садятся на свои места.
Архидиакон с амвона возглашет: И о сподобитися нам.
Патриарх: Мир всем.
Архидиакон: От Иоанна святого евангелия чтение, и по возглашении: Воимем, читает: Во время оно, ведый Иисус, яко вся даде ему Отец в руце, и яко от Бога изыде, и к Богу грядет: востав от вечери, и положи ризы, и прием лентион, препоясася. Потом велия коду во умыкальницу, и начать умывать ного учеником, и отирати лентием, имже бе препоясан (Ииоан. 8:3–5).
При словах архидиакона: „Востав от вечери“, патриарх поднимается с своего седалища и, при помощи диаконов, начинает снимать с себя облачение, оставаясь только в подризнике и поручах, а затем, подпоясавшись шелковым белым лентием, берет из-под стола серебряный таз с кувшином в левую руку, а в правую другой лентион или полотенце и начинает умывать ноги пресвитеров. Диакон ставит на стол в вазе букет живых цветов для патриарха. Умовение начинается с младшего иеромонаха, занимающего место по правую сторону патриаршего седалища. Омывается каждому из иеромонахов лишь одна нога, которую патриарх после того, как отрет ее лентионом, целует (άσπάζδταί). Омываемый целует руку патриарха. Во все это время чтец евангелия медленно и нараспев повторяет указанные слова евангелия от Иоанна. Когда патриарх приблизится к последнему из иеромонахов, изображающему Симона Петра (честь эта большею частию предоставляется нашему архимандриту и начальнику иерусалимской миссии), чтец евангелия читает: Прииде же к Симону Петру: и глагола ему той.
Данный момент в обряде производит на зрителей наиболее сильное и даже потрясающее впечатление. Любопытствующая толпа зрителей, утомленная напряженным ожиданием, удовлетворив свое любопытство первыми моментами этой сложной религиозной церемонии, мало-по-малу делается рассеянною, безпокойною и, теряя благоговение, начинает шуметь, волноваться и вести себя рассеянно. Но лишь только чтец – диакон подойдет к монологу Христа с апостолом Петром, как в толпе снова водворяется тишина, и все со вниманием прислушиваются к читаемому и устремляют свои взоры на помост, следя за подробностями обряда.
Умовение ног в великий четверг в Иерусалиме
Архимандрит, изображающий Симона Петра, встав продолжает: Господи, ты ли мои умывешь нози108.
Чтец евангелия: Отвеча Иисус и рече ему.
Патриарх: еже аз творю, ты не веси ныне, уразумееши же по сих.
Чтец: глагола ему Петр.
Архимандрит, изображающий апостола Петра: Господи, не нози мои токмо, но и реце глаку.
Чтец: глагола ему Иисус.
Патриарх: измовенный не требует, токмо нози умыти, есть бо весь чист: и вы чисти ести, но не все.
Чтец: ведаще бо предающего его: сего ради рече, яко не все чисти есте (ст.6–11).
Архимандрит, изображающий Симона Петра, садится на свое место, а патриарх, омыв его ногу, целует ее.
По окончании умовения ног, патриарх ставит таз с рукомойником на прежнее место, кладет полотенце на стол и начинает облачаться в священные одежды, причем
Архидиакон на амвоне возглашает: От Иоанны святаго евангелия чтение
и читает: Во время оно, егда умы ноги их, приять ризы своя, возлег пачи, рече им (ст. 12).
Патриарх, облачившись, садится на свое место и, обращаясь к пресвитерам, говорит: Вместе ли, что сотворих вам; Вы глашаете мя Учителя и Господа: и добре глаголете, есмь бо. Аще убо аз умых ваши низе, Господь и Учитель, и вы должни есте друг другу умывати нозе. Образ бо дах вам, да яко же аз сотворих вам, и вы творите. Аминь, аминь глаголю вам: несть раб воли господа своего, ни посланний волий пославшего его. Еще сия вместе, блажени есте, аще творите я. Не о всех вас глаголю: аз бо вам, ихже избрах: но да писание сбудется: ядый со мною хлеб, воздвиже на мя пяту свою (ст. 13–18).
Чтец на амвоне воглашает: Сия рек Иисус возмутися духом, и свидетельства, и рече:
Патриарх продолжает: Аминь, аминь глаголю вам, яко един от вас предаст мя.
Архидиакон: Сзирахуся убо между собою ученицы недоумеющеся, о ком глаголет. Бе же един от ученик его, возлежа на лоне иисусове, его же любляше иисус. Поману же сему Симон Петр вопросити, кто бы был, о немже глаголет. Нанад же той на перси иисусовы, глагола ему (ст. 21–25).
Иеромонах, изображающий апостола Иоанна, обратившись к патриарху и поднявшись с места, вопрошает: Господи, кто есть предаяй109 Тя (ст. 25).
Чтец евангелия: Глагола ему Иисус.
Патриарх продолжает: Омочивый со мною в солило руку. Сын убо человеческий идет, яко же есть писано о нем: горе же человеку тому, имже Сын человеческий предастся (Марк 14:20–21).
Архидиакон на амвоне читает: „Рече же им Иисус паки“.
Патриарх продолжает: Чадца, еще с вами мало есмь. Взыщете мене, и якоже рех Иудеом, яко аможе аз иду, вы не можете приити: и вам глаголю ныне. Заповедь новую даю вам, да любите друг друга: якоже возлюбих вы, да и вы любите себе. О сем разумеют вси, яко мои ученицы есте, аще любовь имате между собою.
Архидиакон читает: глагола ему Симон Петр.
Архимандрит, изображающий апостола Петра: Господи, камо идеши.
Архидиакон читает: Отвеща ему иисус.
Патриарх: Яможе аз иду, не можеши ныне по мне ити: последи же по мне идеши.
Архидиакон: Глагола ему Петр.
Архимандрит: изображающий апостола Петра, продолжает: Господи, почто не могу ныне по тебе ити; (ныне) душу мою за Тя положу.
Архидиакон: Отвеша ему Иисус.
Патриарх: Душу ли твою за Мя положиши: аминь глаголю тебе, не возгласит алектор, дóндеже ответжешися мне триши (Иоан 13:33–38)
Чтец евангелия: „Рече же им Иисус пaки“.
Патриарх: Да не смущается сердце ваше: веруйте в Бога, и в мя веруйте. В дому Отца моего обители много суть: аще ли же ни, рекл бых вам: иду уготовати место вам. И аще уготовлю место вам, паки прииду и плиму вы к себе: да идеже есмь аз, и вы будете. И аможе аз иду, вместе, и путь весте.
Архидиакон: Глагола ему Фома.
Иеромонах, изображающий апостола Фому: Господи, не вемы, камо идеши: и како можем путь ведети.
Чтец евангелия: Глагола ему Иисус.
Патриарх продолжает: Аз есмь путь и истина и живот: никтоже приидет ко Отцу, токмо мною. Аще мя бысте знали, и Отца моего знали бысте убо: и отселе познаете его, видесте его.
Чтец евангелия: Глагола ему Филипп.
Иеромонах, изображающий апостола Филиппа: Господи, покажи нам Отца, и довлеет нам.
Чтец евангелия: Глагола ему Иисус.
Патриарх: Толико время с вами есмь, и не познал еси мене, Филиппе; видевый мене, виде Отца: и како ты глаголеши: покажи нам Отца (14:1–9).
Чтец с амвона читает: „Рече же им Иисус пaки“.
Патриарх: Аще любите мя, заповеди моя соблюдите (ст.15) Еще мало, и мир ктому не увидит мене, вы же увидите мя: яко аз живу, и вы живи будите (ст.19). имеяй заповеди моя и соблюдаяй их, той есть любяй мя: а любяй мя, возлюблен будет Отцем моим: и аз возлюблю его, и явлюся ему сам.
Чтец евангелия: Глагола ему Иуда не Искариотский.
Иеромонах, изображающий апостола Иуду: Господи, и что бысть, яко нам хочеши явитися, а не мирови.
Чтец евангелия: Отвеша Иисус и рече ему.
Патриарх: Аще кто любит мя, слово мое соблюдет: и Отец мой возлюбит его, и к нему приидем, и обитель у него сотворим. Не любяй мя, словес моих не соблюдает (ст. 21–24).
Чтец евангелия: „паки же Иисус рече учеником своим“.
Патриарх: Вси вы соблазнитеся о мне в ночь сию. Писано бо есть: поражу пастыря, и разыдутся овцы стада (Матф. 26:31). Вмале, и ктому не видите мене, и паки вмале, и узрите мя, яко Аз иду ко Отцу моему (Иоан. 16:16).
Чтец евангелия: „Отвеща Матфеи и глаголю ко учеником“110.
Иеромонах, изображающий апостола Матфея: Что есть сие, еже глаголет нам: вмале, и не видите мене: паки вмале, и узрите мя: и яко аз иду ко Отцу моему.
Чтец: „Тогда глагола Варфоломей“111.
Иеромонах, изображающий апостола Варфоломея, продолжает: что сие есть, еже глаголет нам, вмале; (ст.17–18)
Чтец: „Глагола им Симон Кананитский“112.
Иеромонах, изображающий апостола Симона Кананита: Не вемы, что глаголем.
Чтец: Разуме же Иисус, яко хотяху его вопрошати, и рече им.
Патриарх продолжает: О сем ли стязаетеся между собою, яко рех: вмале, и не видите мене: и паки вмале и узрите мя; Аминь, аминь глаголю вам, яко восплачетеся и возрыдаете вы, а мир возрадуется: вы же печальни будите, но печаль ваша в радость будет. Жена егда раждает, скорбь имать, яко прииде год ея: егда же родитт отроча, ктому не помнит скорби за радость, яко родися человек в кмир. И вы же печаль имате убо ныне: паки же узрю вы, и возрадуется серце ваше, и радости вашея никто же возмет от вас. И в той день мене не воспросите ничесоже (Иоанн 16:18–23). Сия в притчах глаголах вам: но приидет час, егда ктому в притчах не глаголю вам, но яве о Отце возвещу вам (ст.25).
Чтец евангелия: „Глагола ему Иаков Алфеев“113.
Иеромонах, изображающий апостола Иакова Алфеева, продолжает: Се ныне не обинуяся глаголеши, а притчи ни коея же не глаголеши.
Чтец евангелия: „Глагола ему Иаков Заведеев“114.
Иеромонах, изображающий апостола Иакова Заведеева: ныне вем, яко веси вся, и не требуеши, да кто тя вопрошает.
Чтец: „Глагола ему Андрей“115.
Иеромонах, изображающий апостола Андрея: О сем веруем, и вемы истинно, яко от Бога изшел еси.
Чтец: „Глагола ему Иисус“116.
Патриарх: Ныне ли веруете; се грядет час, и ныне приде, да разыдетеся кийждо во своя, и мне единаго оставите: и несмь един, яко Отец со мною есть. Сия глаголах вам, да во мне мир имате. В мир скорби будите, но дерзайте, яко аз победих мир (ст 29–33).
Чтец евангелия: сия глагола Иисус, и возведе очи свои на небо и рече.
Патриарх117, возводя очи и руки горе, произносит: Отче, прииде час: прослави Сына твоего, да и Сын твой прославит тя (17:1). Аз прославих тя на земли, дело соверших, еже дал еси мне да сотворю. И ныне прослави мя ты, Отче, у тебя самого славою, юже имех у тебя прежде мир не бысть. Явих имя твое человеком, ихже дал еси мне от мира: твои беша, и мне их дал еси: и слово твое сохраниша (стр. 4–6). Отче святый, соблюдах их во имя твое, ихже дал еси мне, да будут едино, якоже и мы. Егда бех с ними в мире, аз соблюдах их во имя твое: ихже дал еси мне, сохраних, и никтоже от них погибе, токмо сын погибельный, да сбудется писание (ст. 11–12). Не о сих же молю токмо, но и о верующих словесе их ради в мя (ст. 20). Отче, ихже дал еси мне, хощу, да идеже есмь аз, и тии будут со мною: да видят слаку мою, юже дал еси мне, яко возлюбил мя еси прежде сложения мира. Отче праведный, и мир тебе не позна, аз же тя познах, и сии познаша, яко ты мя послал еси. И сказах им имятвое, и скажу: да любы, еюже мя еси возлюбил, в них будет, и аз в них (ст.24–26).
Чтец на амвоне после этого заключает евангельское чтение: И сия рек Иисус, изыде со ученики своими на он поле потока Кедрска, идеже в вертоград, в ониже вниде сам и ученицы его (18:1).
Диакон на помосте возглашает: „Господу помолимся“, патриарх читает последнюю молитву чина умовения ног: „Господи Боже наш, иже по мнозей милости твоей истощивый себе и зрак раба приемый“. После этой молитвы произносит иерокирикс на турецком языке с возвышенного амвона слово, и патриарх и все участники обряда поднимаются тотчас же с своих седалищ. Патриарх трикирием благословляет на все стороны народ, при пении „EU πολλά Ιτη, оеэто-а“, и окропляет его розовою водою умовения118, при помощи букета живых цветов, который он держит в правой руке и который во время умовения ног стоял на столе.
Спустившись с возвышения, патриарх с площади храма Воскресения, ъ полном облачении, в сопровождении всего духовенства, при пении антифонов 4 гласа, под звон колоколов, торжественно шествует по улицам города до патриархии и там, при пении многолетия в честь православных царствующих династий, султана и главы Сионской церкви, снимает с себя священные облачения. Все участники торжества угощаются патриархом в патриархии. Народ, сопровождавший процессию до патриархии, остается долго у ворот ее, причем туземцы выражают свою радость и восторг криками и хлопаньем в ладоши, проделыванием разнообразных фантазий и т. п.
Кроме Иерусалима, на Востоке ныне совершается чин умовения ног еще только на острове Патмос игуменом знаменитой Иоанно-Богословской обители. Чин этот во многом сходен с иерусалимским, но имеет и свои любопытные особенности, объясняющиеся тем, что чин этот, как увидим ниже, принятый из Иерусалима, сохранил в себе здесь традиционные, древние черты, выброшенные редакторами иерусалимского чина в 1885 году.
И на Патмосе чин омовения ног совершается вне храма, на одной из двух городских площадей. Кроме подражания Иерусалиму, объяснение этого явления здесь нужно искать и в местных причинах: в крайне небольших размерах соборного монастырского храма и в громадном стечении сюда богомольцев к этому дню с соседних островов. Для церемонии умовения и здесь устрояется также возвышенный помост, устилаемый коврами. Легкий деревянный барьер его убирается гирляндами зелени из мерсины и нарда. На четырех углах помоста водружаются фонари со свечами, убранные живыми и искусственными цветами и устанавливаются кресты и репиды. По средине возвышается столик для ниптира (умывальницы), за ним ставится кресло для игумена, а по сторонам его – седалища для участвующих в совершении обряда умовения ног. Здесь же на возвышении, в одном из углов его, приготовляется аналой для чтеца евангелия. На помост ведет в несколько ступенек лестница. В одном из углов площади помещается икона Спасителя, молящагося в саду Гефсиманском.
Умовение ног в великий четверг на острове Патмос
По окончании литургии в соборе, все участвующие в обряде иеромонахи, в священном одеянии, в камилавках, покрытых флеровою наметкою, в преднесении креста и лампад, выходят из храма попарно в таком порядке:
Изображающие апостолов Андрея и Иакова Алфеева,
Симона Кананита и Фаддея,
Матфея и Варфоломея,
Филиппа и Фому,
Иакова и Иоанна, сынов Заведеевых,
Петра и Иуду.
Апостола Иуду изображает мирянин.
За участниками в обряде следуют иеродиаконы с кадильницами в руках, совершая на пути каждение игумена. Игумен идет рядом с иеродиаконом, назначенным читать Евангелие, которое он и несет в своих руках.
Чин начинается возгласом игумена: „ Благословен Бог наш“, после которого читается псалом: „Господи, услыши молитву мою“, и поется певцами пятая песнь канона великого четверга во все время пути на площадь, где имеет происходит обряд умовения ног. По приходе на устроенное возвышение, игумен прочитывает первую молитву: „Господи Боже наш, показавый нам меры смирения“, занимающую в обычном чине умовения ног второе место – на главопреклонение. Затем чтец евангелия возглашает: „И о сподобитися нам слышанию святаго евангелия“ и читает составное евангелие, начиная с евангелия Марка X главы, ст. 32–45, в которых описывается беседа Господа с учениками Иаковом и Иоанном, сынами Заведеевыми, далее из евангелия Матфея XX глава, ст. 22–29, из евангелия Иоанна гл. XIII, 2–18, в которых излагаются диалоги Христа с апостолом Петром и беседа Христа после умовения ног.
Игумен омывает ноги участниковъ обряда розовою водою и, при помощи двух диаконов, потом отирает их лентием. По умовении ног, прочитывается из евангелия Иоанна XIV гл., ст. 1–11, и вслед затем из евангелия Матфея 26:36–46. Сказав: „Седите ту, дóндеже шед помолюся тамо“ (ст. 36), игумен берет трех иеромонахов, изображающих апостола Петра, Иакова и Иоанна, спускается с ними с возвышенного помоста и, сажая их на ступеньках его, говорит: „Прискорбна есть душа моя до смерти: пождите здесь и бдите со мною“ (ст. 38). Затем игумен отходит на то место площади, где помещается икона Спасителя и молится: „Отче мой, аще возможно есть, да мимо идет от мене чаша сия: обаче не якоже аз хощу, но якоже Ты“ (ст. 39), возвращается к ступенькам помоста и, найдя оставленных учеников спящими, говорит к ним: „Тако ли не возмогосте единаго часа побдети со мною. Бдите и молитеся, да не внидете в напасть: дух убо бодр, плоть же немощна“ (ст. 40–41). Потом снова игумен отходит к иконе и произносит: „ Отче мой, аще не может сия чаша мимо ити от мене, аще не пию ее, буди воля твоя“ (ст. 42). После молитвы возвращается во второй раз к спящим иеромонахам и, удалившись, молится в третий раз. По окончании молитвы, игумен подходит к помосту и произноситъ: „Спите прочее и почивайте: се приближися час, и Сын человеческий предастся в руки грешников. Востаните, идем: се приближися предаяй мя“ (45–46). При этих словах игумен поднимается с тремя названными иеромонахами на помост и читает молитву: „Господи Боже наш, иже по мнозей милости истощивый себе“, после которой делается отпуст великого четверга: „Иже за превосходящую благость путь добрейший смирения показавый внегда умыти ноги учеником“. При пении затем стихиры: „Господи, иже во мпогия грехи впадшая жена“, игумен кропит народ водою умовения, и процессия в вышеописанном порядке возвращается в монастырь.
Чины умовения ног, совершаемые ныне в Иерусалиме и на Патмосе, имеют довольно значительные особенности сравнительно с чином, практикуемым в нашей церкви. Местом их происхождения, однако же, нужно считать Иерусалим, практику позднейшего времени Сионской церкви. За это говорят нам и доселе еще сохраняющиеся в обоих чинах многочисленные черты сходства: место совершения чина умовения ног, украшения его, название участников обряда именами апостолов, даже порядоъ чтений из евангелистов с диалогами между Христом и всеми апостолами, помимо диалогов между Спасителем и апостолом Петром, которые имеются и в нашем современном чине и в древнейших чинах византийского происхождения119. Если мы примем во внимание выше отмеченные нами в подстрочных примечаниях указания паломников русских и греческих начала второй половины истекшего столетия до 1885 года и более позднего времени, говорящих об устройстве близ стены Авраамиевского монастыря особенной часовни, убранной иконами, и о произнесении в ней патриархом гефсиманской молитвы Спасителя, с троекратным приходом его к ступенькам помоста, на которых почивают иеромонахи, изображающие Петра, Иакова и Иоанна, и сопоставим тот же момент в патмосском чине умовения ног, то черт, сходных между обоими чинами, получится у нас гораздо более. Вполне возможно предположить, что, если бы мы имели возможность сопоставить подлинный список чина умовения ног, практиковавшийся в Иерусалиме до 1885 года, с ныне совершаемым чином на Патмосе, который известен нам и по рукописям и даже в описании, не отличающимся, к глубокому сожалению, полнотою и обстоятельностью120, то черт, сходных в обоих чинах, получилось бы еще больше, и, быть может, представилась бы даже полная возможность установить между обоими чинами генетическую связь. К сожалению, кроме неточных описаний иерусалимского чина у прежних паломников, для такого сопоставления обоих чинов у нас сейчас нет твердых данных.
Практикуемый ныне в Иерусалиме чин умовения ног составлен и отпечатан в 1885 году, по повелению блаженнейшего патриарха Никодима I. Исправление чина умовения ног в это время было предпринято, как говорится в предисловии к печатному изданию его121, с целью уничтожить многочисленные „тавтологии и повторения“, от которых происходили в совершении чина умовения ног „замешательства, безпорядок и разногласие“, выработать „лучший и более упорядоченный чин“, точное выполпение (απαρέγκλιτα) коего вменялось в обязанность клиру Сионской церкви. Предписание патриарха Никодима I и синода его осуществляется ныне в Иерусалиме в точности, но выработанный в это время чин умовения ног едва ли приобрел те совершенства и положительные качества, какие от него ожидал патриарх Никодим I.
Замеченные в чине повторения одних и тех же чтений по разным евангелистам, без нужды удлинявшие самое последование чина, уничтожены – это несомненно122. Верно также и то, что чин, благодаря опущению в евангельском чтении рассказа о гефсиманской молитве Спасителя, сделался короче. Но этим и исчерпываются положительные качества исправленного чина. Если мы обратим внимание на внутренние стороны данного чина, то едва ли возможно говорить о них в положительном смысле. Прежде всего в евангельском чтении видна громоздкая и утомительная мозаичность: все оно состоит из мелких отрывков, позаимствованных из различных евангелистов. В изложении евангельских событий не соблюдено последовательности и цельности рассказа123. Переходы искусственны, однообразны и состоят из повторяющейся стереотипной фразы; „Рече же им Иисус пакии, и однажды: „Паки же Иисус рече ученикам своим“, которая принадлежит редакторам чина, а не евангелистам.
В чтение евангелия, для увеличения драматического элемента и с целью дать возможность быть действующими лицами каждому из участников чина умовения ног, введены произвольные и неоправдываемые евангельским текстом монологи апостолов Матфея, Иакова Алфеева, Симона Кананитскаго, Иакова Заведеева и Андрея. Самые монологи, правда, заимствованы из евангельского текста, но кто из апостолов произносил их, – этого из Евангелия не видно. Евангелисты выражаются так: „Реша же от ученик его к себе“, или „Глаголаху бо“, или „Глаголаша ему ученицы ero“, а поэтому влагать в уста указанных апостолов евангельские тексты, произносимые по нынешнему чину умовения ног, значит брать на себя тяжелую ответственность – толковать тексты Евангелия по своему усмотрению.
К каким неожиданностям может приводить подобное свободное обращение с текстом евангелистов, наглядным примером этого может служить другой известный нам, по рукописи Афоно-Пантелеймоновской библиотеки чин умовения ног 1728 года, практиковавшийся несомненно в Иерусалиме и писанный некиим иереем Алевизом124. Здесь, напр., в уста апостола Симона Петра влагаются те самые слова, которые, по современному чину, произносят три апостола: Иаков Алфеев, Иаков Заведеев и Андрей, а именно: „Се ныне не обинуяся глаголеши, и притчи никоеяже не глаголеши. Ныне вемы, яко веси вся, и не требуеши, да кто тя вопрошает: о сем веруем, яко от Бога изшел еси“ (Иоанн. 16:29–30) и, кроме того, слова: „Не вем, что глаголет“ (ст. 18). Из уст апостола Варфоломея слышим слова: „Ныне вемы, яко веси вся“, с прибавкою несуществующего в Евангелии обращенія: „Господи“, которые в нынешнем чине положены для произнесения апостолу Иакову Заведееву с продолжением: „и не требуеши, да кто тя вопрошает“ (там же). Апостол Андрей говорит слова: „Господи, се ножа зде два“ (Лук. 22:38), которые в нынешнем чине совершенно опущены, а вместо них тому же апостолу положено произносить: „О сем веруем и вемы истинно, яко от Бога пришел еси“.
Встречаются и прямые вставки в евангельский текст, хотя и немногочисленные, как, напр., ответ екклисиарха, изображающего владельца дома, в котором должно происходить умовение ног: „Сице есть“, и слова иеромонахов, изображающих Петра и Иоанна, обращенные к патриарху: „Господи, уже готова есть вся“. К словам: „О сем веруем“ (Иоанн. 16:30) прибавлено: „и вемы истинно“, и к словамъ: „Иду ко Отцу“ (ст. 17) прибавлено: „Моему“.
Наконец, не выдержан вполне и евангельский рассказ о Тайной вечери. Так как в этом рассказе значительная роль отводится апостолу Иуде, предателю Спасителя, а изображение его лицом священным было бы несовместимо с достоинством того сана, которым оно облечено, то Иуда Искариотский совершенно не упоминается ныне в иерусалимском чине умовения ног и заменяется Иудою не Искариотским, которому указывается в чине произнести слова: „Господи, и что бысть, яко нам хощеши явитися, а не мирови“ (Иоанн. 14:22). Все диалоги с Иудою Искариотским в этом чине опущены125. Патмосский чин умовения ног, допускающий к исполнению этой неблагодарной роли мирянина, поэтому заслуживает большего внимания и симпатии, потому что в обряде сохраняется историческая правда.
Итак, чин умовения ног, совершаемый ныне в Иерусалиме, при всех своих внешних достоинствах, как наглядно в лицах воспроизводящий перед многотысячною толпою пилигримов, сошедшихся сюда с разных концов света, один из важнейших моментов в последних днях жизни нашего Спасителя и производящий глубокое на них впечатление, нельзя, однако же, отнести к обрядам строго литургическим. Здесь не мало принесено в жертву драматическому эффекту со стороны составителей его, отступивших от текста евангелистов. Чин иерусалимский умовения ног ближе стоит к древней мистерии, чем к подобному чину, практикуемому у нас. И поэтому нельзя не одобрить мудрого распоряжения Сионской церкви совершать его на подмостках вне храма, а не внутри его, как он совершался в древности в церкви византийской и доселе совершается в наших кафедральных соборах.
* * *
В практике древней Иерусалимской церкви чин умовения ног совершался патриархом, действительно, на месте его установления, т.е. на Cиoне в горнице, именуемой то uTrepwov.
В случае дождливой погоды чин умовения ног совершается в храме Воскресения.
Достойно замечания, что в число сослужащих священнослужителей и участников чина умовения ног назначаются в этот день и два женатых священника из арабов, из коих один – эконом питриархии, а другой – обязанный изображать лицо апостола Иуды не Искариотского. Последний пользуется за свою роль правом первенства, при получении священного огня, из рук патриарха в великую субботу принять пук в 33 свечи, вожженных им на Гробе Господнем, для раздачи оных всем богомольцам (Appovii, ecpr^spl; luopvYj; 1896, № 3511)
Этого ответа и следующего за ним у евангелистов нет. В евангелии Матфея говорится: „И сотвориша ученицы, якоже повели им Иисус, и уготоваше пacxy"(26:19). В евангелии Марка: „И изыдоста ученика его, и приидоста во град, и обретоста, якоже рече има: и уготоваста пасху (14:16). И вечеру бывшу прииде со обаманадесяте» (ст. 17).
Замечание Арсения Суханова: „с Петром никаких речей не говорил (т.е. патриарх), якоже у нас“ (Проскинитарий. Казань 1870, стр. 87), нужно отнести к числу недоразумений или неточностей нашего путешественника.
В евангелии нет слов «предаяй Тя»
В евангелии Иоанна: «реша же от учеников его к себе» (ст.7).
Там же: „Глаголаху убо“ (ст. 18).
В евангелии нет соответствующих слов.
В евангелии: „Глаголаша ему ученицы его» (ст. 29).
В евангелии нет этих слов
То же самое.
В евангелии: „Отвеща им Иисус“ (ст.31).
В чине прежней редакции положено было изображать патриарху и молящегося Спасителя в саду Гефсиманском, который обыкновенно представляла беседка, обставленная иконами умовений ног и тайной вечери и устроявшаяся под амвоном архидиакона. „Apxиepeй, совершавший обряд умовения ног вместо отсутствовавшего патриарха, по словам одного русскаго инока-паломника в 1858 году, сошел вниз (с помоста) и молился в упомянутой пещере, а в это время трое, носившие имена апостолов Петра, Иакова и Иоанна, сидели на нижних ступенях помоста“ (Душеп. Чтен. 1863, Март., стр. 281), изображая, очевидно, спящих апостолов в селении Гефсиманском. Об этом моменте в чине умовения ног в Иерусалиме упоминает и позднейший 1881 г. паломник о. А. Анисимов в своих „Путевых записках русского пастыря о священном Востоке». Изюм 1886, стр. 297. Исключен был этот момент из чина только в 1885 году, по распоряжению Иерусалимского патриарха Никодима I, но в практике он, повидимому, иногда удерживается и до настоящего времени (Nsa Suov, 1904 ет. т. а, аеХ. 167; 'Appovta 1896 1т. № 3511).
В воде этой народ мочит платки с семенами одного местного растения, которые потом хранит в течение целого года в своих домах, веруя, что окуривание этими семенами имеетъ отгнательную силу от нечистых духов.
В чине умовения ног, практиковавшемся у нас в XVI столетии и перенесенном несомненно из Византии, диалоги ведутся только между Христом и ап. Петром, или, точнее, между изображающими их епископом и иеромонахом, но о последнем в этом чине делаются такое любопытное замечание: «Тогда, встав Верховный, мало яко пристрашен, и руки вздвиг под фелонем, показует роукою правою к ногам, глаголя гласом тихим в услышание всем: „Господи не нозе токмо“. Таж показуя роукы, глаголет: „Но и руце“. И обратив роукы, показует на главу, тоую мало преклон, глаголет: „И главу“. Святитель: „Измовенный не требует, токмо нозе умыти, есть бо весь чист“ п т. д. Ркп. Соловец. библ. (Каз. дух. Акад.) № 1086 л. 463 об.; № 1090, л. 43 об. 50; ркп. М. Синод. библ. № 371 (675) л. 13 об.).
Описание этого чина сделано патмосским уроженцем М. Маландраки в журнале «^(от^р», 1890 It. tojx. 17', тго/. (3\ ае/.. 61–63.
Чин этот носит такое заглавие: «ΆκολουίΚα τοΰ ίεροΰ νι-τΐ,ρο;, γι·νορ.ένη έν τω πατριαργίχω βρόνω Ιεροσολύμων», έν Ίεροσολύμ. 1885 in fol. pag. 1–15.
Исключение составляет лишь повторение стиха 14 из XIV главы евангелиста Марка: «Учитель глаголет: где есть витальница, идеже пасху снем со ученики Моими». Стих этот произносится, по Евангелию, патриархом и потом повторяется иepoмонахами, изображающими Петра и Иоанна, пред екклисиархом, который представляет владельца горницы, необходимой для Тайной вечери.
В извъстном нам, по рукописи Афоно-Пантелеймоновского монастыря 1728 года, „Последовании божественного умовения ног» составное первое евангелие изложено в таком порядке: Марк. 10:32–34; Иоанн. 11:16; Марк. 10:35–45; Матф. 19:29, 27–28; Иоанн. 14:1–10, 11:7–10, 16:19–30; 14:21–24; 8:33–38; Лук. 22:35–36, 38; Матф. 26:21–22; Иоанн. 13:22–25; Матф. 26:23–25; Иоанн. 16:29–32, а ко второму обычному в чине умовения ног евангелию прибавлена прощальная беседа Спасителя. Искусственных переходов в этом последовании нет.
Имеются на чине 1728 года вставки, но весьма незначительные: 6 'hjaou;, Корее, Хрютб;, осбтф, ffiXtv 6 Xpioro;, 6 Trapaoioou; as, но зато здесь есть две переделки евангельского текста: 6 Хрстгб; вм. 'Iyjsou; (Иоанн. 14:3) и о i & u> о е х а вм. о i о ё % а (Марк. 10:41).
В чине 1728 года Иуда Искариотский участвует в чине умовения ног вместе с Иудою не Искариотским и произносит слова Евангелия: „Еда аз есмь, равви“, получая в ответ: „Ты рекл еси“ (Матф. 26:25). Иуда Искариотский в нынешнем чине заменяется апостолом Фаддеем, о котором чин 1728 г. совершенно не упоминает.