III. Недочёт нашей полемики.

Отчего так не в меру много среди сектантов так называемых „совопросников века сего”, которые только и делают, что обличают православие и показывают его неосновательность и несостоятельность? Откуда они берутся? Почему чуть ли не всякий сектант берётся рассуждать с любым православным миссионером, а из простого народа ни один не осмелится поговорить не только с сектантским вожаком, а даже с простым рядовым сектантом?

И другой вопрос: почему наши собеседования с сектантами достигают таких сравнительно малых результатов и таких, можно сказать, ничтожных успехов?

Нам думается, и не без оснований, что одною из главных причин столь печального положения миссионерского дела является современная постановка нашей полемики, ведь мы поставили собеседование с сектантами таким образом, как будто мы виноваты, мы погрешаем, мы отступили от истины, почему только и делаем, что защищаемся, да защищаемся. И что всего досаднее: мы никогда не выходили из этих рамок установившихся традиций, никогда не нападали, не критиковали сектантского вероучения. Если же и делали это когда-нибудь, то только к слову, между прочим, иногда. А ведь такая постановка миссионерских бесед в высшей степени не выгодна для нас.

Прежде всего потому, что она создаёт огромную рать сектантских начётчиков или, по-нашему, „миссионеров”. Теперь ведь, благодаря этому, настало такое время, что чуть ли не всякий сектант выступает на беседах в качестве оппонента, а среди простых крестьян в роли просветителя и руководителя. Теперь никто из них не стесняется. Всякий считает себя способным сделать более или менее удачное нападение на своего противника. Да оно и понятно. Ведь для этого не требуется ни обстоятельного знания Св. Писания, ни особых полемических приёмов, ничего другого. Требуется только одно, именно: затронуть спорный вопрос, найти слабое место у своего собеседника. Вот это они и делают. С этого постоянно и начинают. Они, как это удалось нам узнать из достоверных источников, а после лично убедиться, прежде всего, сосредоточивают в своих руках все те ходячие возражения против истин православия, какими исстари оперируют сектанты в борьбе с христианскою Церковью. И тогда обрушиваются на нас со всей силой своего убеждения, с сознанием собственного своего превосходства, с видом человека, нашедшего истину. Кроме этих возражений, они ничего не знают. И кроме вечного совопросничества, ничего не умеют. Ни защищаться, ни оправдываться. Не знают даже толком Св. Писания.

Вот прекрасный пример, сообщённый нам на днях одним довольно опытным и известным в наших краях миссионером.

Приехал священник в новый приход. И узнав, что здесь немало есть сектантов, в первую же службу объявляет, что в воскресенье вечером будет беседа с сектантами. К означенному времени те и другие, и православные и сектанты, собрались в сборной и стали поджидать прихода местного священника. Последний не заставил себя долго ждать. Он скоро явился, неся под руками маленькое евангелие. Как только пропели молитву, он обратился к сектантам с такими приблизительно словами:

„Братие! Нас здесь очень много. И всем нам говорить друг с другом невозможно. Будет большой беспорядок. Посему, для упорядочения беседы я предлагаю вам избрать из своей среды человека, знающего, толкового, способного от вашего лица вести со мною беседу. Когда он запнётся, вы можете ему подсказать, когда что пропустит, вы можете напомнить ему и т. д. Но делайте всё это, пожалуйста, ровно, спокойно, не нарушая порядка”.

Сектанты одобрили такое предложение батюшки и единогласно указали на своего заправилу Петрова. Тот охотно согласился „поспорить с попом” и для удобства пересел на первую скамью. Как человек прыткий, он хотел было и разговор завязать, но священник перебил его, подал ему Новый Завет и велел читать из послания ап. Павла к Римлянам 3 главу, 17–29 стихи Петров бойко и внятно прочитал. Тогда священник обращается к нему и говорит: „ну вот, теперь скажи нам, какую мысль выразил ап. Павел в этих прочитанных тобою словах? Что он ими хотел сказать?” Тот подумал немного и ответил: „апостол говорить об иудеях”. „Знаю, что об иудеях”, допрашивал священник: „но что именно?” – Сектант ещё раз перечитал это место, не раз пытался, как говорится, попасть в цель, но ничего не выходило. Сконфуженный он сидел на месте и молчал. Тогда священник обращается к сектантам и говорит: „Господа, если ваш прославленный руководитель и ваш представитель не знает и не понимает Св. Писания, то что же тогда сказать о вас, о пасомых? Может ли кто из вас рассказать мне прочитанную главу и объяснить её?” Желающих не находилось. Священник закрыл Евангелие, произнёс подобающее данному случаю слово и ушёл, сказав на прощание: „если вы, господа, хотите беседовать с нами, то изучите раньше Св. Писание. Если хотите обличать нас, то научитесь прежде понимать Слово Божие. Если задумали жить по евангелию, то изучите его. Беседовать с вами не буду. Я думал, что вы серьёзные, знающие люди. Оказалось же, что вы простые совопросники, с которыми Слово Божие запрещает нам вступать в прю”.

Мы охотно верим такому рассказу. Ни на одну минуту не сомневаемся в справедливости его. Мы сами раза два-три были свидетелями подобного рода явлений, и сообщённый случай для нас не новость. Если же мы и остановились на нём, то только потому, что он довольно ярко и характерно рисует современное положение сектантства, говорит о невежестве сектантов в Св. Писании, о полной неподготовленности их к той роли, какую они играют.

Если так, если простые, рядовые сектанты (не начётчики), постоянно забрасывающие священника и всякого православного христианина спорными вопросами, совершенно неспособны к роли народных просветителей, в какой они любят выступать, то ясное дело, что их репертуар возражений и обличительных слов заимствован где-нибудь на стороне, на время, чтобы только „лаять на слона”. Дальше же этого они обыкновенно не идут, да и идти не могут.

Правда, бывают исключения. Бывают Ратушные, Воронины, Павловы, Фетлеры, Мазаевы, Родионовы и др. Но имя им десяток, а всем прочим – легион. Первых очень редко видишь, а последних везде и всегда.

Теперь отчасти понятно, почему любой сектант, считается разбитным, и может говорить с кем попало, а наш православный мужичок обыкновенно слушает да молчит, никогда в защиту себя и своей веры ни одного слова не скажет. Не потому ли, что гораздо легче нападать, чем защищаться? – Конечно, да. Для нападения, как мы говорили, достаточно только громких фраз и избитых возражений. А чтобы защищаться, оправдываться, для этого необходимо знать Библию и умение шевелить мозгами, что далеко не у всякого простолюдина-сектанта найдётся.

В виду этого становится понятным и очевидным, что мы сами виновны в том, что любой неуч ввязывается в споры и рассуждения с нами, вносит соблазн в нашу паству. Мы всё топтались на одном месте, все защищались, ни одного шага не сделали вперёд, ни одного раза не завязали боя. И, быть может, нашу вековую неподвижность сектанты приняли за время наступившего одряхления Церкви. За время её постепенного умирания, и вот, пользуясь случаем, явились ярыми обличителями нашей косности и неподвижности.

Во всяком случае, пора оставить традиционную систему ведения собеседований. Пора перейти в наступление. Время самим идти в атаку, время „обличать, умолять со всяким долготерпением и учением”, а не топтаться на месте. Это в высшей степени вредно и невыгодно для нас. Прежде всего, нравственный перевес, несомненно, на стороне сектантов. Всякий это видит и сознаёт. Да иначе и быть не может. Постоянная самозащита и вечные нападки на нас со стороны сектантов всякого приводят к мысли, что у нас что-нибудь да неладно. Это, во-первых. Во-вторых, положение защищающегося нисколько не завидно. Чуть что прозевал, так и сдавайся, либо отступай. Затем, от постоянно напряжённого внимания за собой, от непрерывного ожидания нападений со стороны своих врагов, от вечного опасения проиграть битву – от всего этого устают силы, энергия притупляется, воля ослабевает. Сильные, здоровые, передовые бойцы – и те выбиваются из сил и под конец оказываются совершенно непригодными к борьбе. Слабые же телом и духом и того не выдерживают. Они ещё раньше слагают оружие и уходят с поля битвы домой.

Нет, пора бросить практиковавшуюся систему собеседований. Пора немедленно же перейти в наступление. Тогда вся эта огромная стая самозваных просветителей в руководителей народа приумолкнет. Все стушуются. Замолкнут. А, кроме того, путём не самозащиты, а путём критики сектантского лжеучения мы скорее раскроем пред сознанием народа всю ложь сектантского вероучения и подорвём к нему всякое уважение, всякое внимание со стороны наших простецов-слушателей.

Мы не рекомендуем совершенно оставить и забросить оправдание своего вероучения. Боже, упаси! Мы далеки от этой мысли. Мы говорим только о том, что защищаться до́лжно попутно, как теперь попутно защищаются сектанты.

Для иллюстрации нашей мысли мы приведём наглядный пример. Прошлым летом в одном из сел Черниговской губернии происходила беседа с сектантами о Св. Предании, на которой и мы присутствовали, только не в качестве собеседника или участника, а в качестве простого слушателя.

После вступительного слова уездного миссионера выступил руководитель местной баптистской общины и от лица всех своих такую речь повёл:

„Мои братья наперёд вас уведомляют, что, кроме Священного Писания, никаких свидетельств предания об истинах христианской веры они не принимают. Потому, что в Слове Божьем есть всё, что требуется для нашего спасения. Читайте 2Тим. 3:16–17; Ин. 5:39., Ин. 20:31 и др. Господь затем и велел составить Священное Писание, чтобы мы ни к каким руководствам в своей жизни не обращались. Да и как обращаться нам к вашему Преданию, когда оно за тысячу девятьсот слишком лет совершенно исказилось, в нём появились всевозможного рода подлоги, анахронизмы, извращения, противоречия и т. п. Мы приведём вам несколько десятков таких примеров, против которых трудно что-нибудь сказать, и пред которыми вы безответны. Так”...

– Постойте! – перебил миссионер. – Вы говорите, что не можете руководствоваться Св. Преданием, потому, дескать, что оно искажено, полно всяких противоречий, анахронизмов, подлогов и т. д. Хорошо. Но зачем же вы сами пользуетесь им? Осуждая Предание, зачем же вы сами руководствуетесь им? Или вам это можно, а нам нельзя?

– Нет, мы никаких преданий не содержим. Признаём истинным одно только Писание. Сами исповедуем и другим благовествуем только то, что записано в Евангелиях да Апостольских посланиях, – ответил сектантский вожак.

– О нет, – наступал миссионер. – Вы тут и себя и других обманываете. Смотрите:

Вы, например, празднуете воскресенье. А разве в Св. Писании есть на это повеление? Нет ¹⁸. Напротив, там говорится о праздновании субботы, а не воскресенья. – „Помни день субботний, чтобы святить его”. Вы, может быть, сошлётесь на Новый Завет; но и там не найдёте повеления о праздновании воскресного дня. Это уже видно из того, что св. апостолы Матфей, Марк и Лука, писавшие свои евангелия после распятия Господа и после Его воскресения, упоминают о субботе, как хорошо им ведомом Законе, бывшем тогда ещё в силе. Если хотите, читайте Мф. 24:20; Мф. 28:1; Мк. 16:1; Лк. 23:56 и др. Таким образом, вы, признающие единственным источником вероучения Библию, празднуете не седьмой день недели – субботу, как того требует четвёртая Заповедь Закона Божия, а первый – воскресный день, на что не имеется никаких прямых указаний в Библии. Как же после этого вы говорите, что руководитесь одним только Писанием? Ведь празднование воскресного дня основано на Св. Предании. Значит, вы и Преданием пользуетесь. Это очевидно, а вы хотите отрицать.

Пойдём дальше. Вы, как я знаю, празднуете ещё Пасху, Рождество, Крещение, Вознесение Господне. А скажите, где в Новом Завете вы нашли заповедь об этих праздниках?

– Заповеди на то нет, ответил баптист.

– А если нет, то вы, значит, руководитесь в своей жизни не одним только Св. Писанием, а и Преданием, потому что на нём главным образом основан обычай прославления перечисленных событий из жизни Христа Спасителя.

– Ещё не все. Слушайте дальше, я приведу вам ещё один пример.

– Вы женщин причащаете? спросил миссионер.

– Конечно, причащаем, – хором ответили баптисты.

– А где на это Заповедь Божия?

– Да ясной Заповеди нигде нет. Мы так думаем, потому что „жены во Христе равны мужчинам” (Гал. 3:28).

– Но почему же вы тогда не избираете их в пресвитеры?

– Ну, нет, этого нельзя. Такой заповеди нет.

– А причащать можно? Без Заповеди?

– Значит, заключил миссионер, причащая жён, вы руководитесь Преданием. В Св. Писании о причащении жён ни одного слова не найдёте.

– Теперь скажите ещё вот что. Сколько раз вы погружаете крещаемых в воду? Один раз. Да. А почему так?

– Крещение ап. Павел сравнивает с погребением Христовым (Рим. 6:4–6), а погребение было однажды, авторитетным тоном заявил сектантский вожак.

– Это верно, – ответил миссионер. – Христос умер однажды. Но он ведь три дня находился в гробу. Почему же ради этого вы не три раза погружаете?

Вот, значит, ещё лишний пример того, что вы пользуетесь не одним Писанием, но и Преданием ¹⁹.

Наконец, и самое главное притом. Канон священных книг определён Св. Писанием? Нет? А зачем вы его принимаете, ведь он выработан путём Предания? Затем, откуда вы знаете, что книги Св. Писания не повреждены, как повреждено, по вашему мнению, наше Предание? Не на Предание ли и тут вы опираетесь? Конечно, да.

Чем более говорил миссионер, тем всё яснее, полнее и убедительнее раскрывалась неведомая для сектантов истина, что и они пользуются Св. Преданием, что и у них, вопреки их воле и сознанию, два источника вероучения – Св. Предание и Св. Писание.

Тут сектанты устыдились и наперерыв друг перед другом бросились спасать и защищать основной член своего символа веры. Они уже не критиковали нашего вероучения. Не нападали на нас. Нет. Они хотели только выгородить себя, оправдать свою веру, защитить своё учение.

А поведи миссионер беседу в другом духе и направлении, стань он защищаться, оправдываться, впечатление и результаты собеседования получились бы совершенно иные.

Приведём ещё один пример, взятый нами из собственной практики ²⁰.

Всем известно, что как только речь заходит о пастырях церкви, сектанты вооружаются Новым Заветом, раскрывают 23 главу евангелия Матфея, прочитывают обличительную речь Христа Спасителя, направленную против книжников и фарисеев, и начинают убеждать и горячо доказывать ту мысль, что всё, что сказано в означенной главе, всё относится к православным священникам.

Конечно, всё это ложь, самообман. Но какое сильное впечатление производит эта ложь на слушателей! Сколько сомнений вызывает в слушателях эта случайная и натянутая аналогия между священниками и фарисеями! Как сильно она подрывает авторитет пастырей! Как волнует православных, и какое торжество доставляет она сектантам! Недаром же они так часто заводят об этом речь. Недаром к слову и не к слову называют они нас, священников, книжниками и фарисеями. Недаром 23 глава стала излюбленной темой для препирательств с православными миссионерами.

Посему, приступая к беседе на эту тему, мы рассуждали таким образом:

Если поведём собеседование в традиционном направлении, т. е., если будем защищаться да оправдываться, то результаты будут очень плачевны. Сектанты станут голословно чернить и порочить в глазах собравшихся слушателей православное духовенство. И соблазн от этого будет всё увеличиваться да разрастаться. Поэтому, думали мы, не лучше ли избежать этого соблазна. Не лучше ли оставить излюбленный приём самозащиты и перейти в наступление? Не лучше ли самих сектантов привлечь к ответственности и их заставить защищаться и оправдываться?

Это показалось нам лучшим, и мы перешли в наступление.

– Вы, – говорили мы сектантам, – 23 гл. евангелия Матфея относите к нам, православным священникам. Это глубокая с вашей стороны ошибка. Христос вовсе не имел в виду нас. Он говорил против современных Ему книжников и фарисеев. Только.

– Э, нет, – послышалось в толпе, – Христос обличал не только книжников и фарисеев, но в их лице и всех им подобных духовных руководителей народа настоящего, прошедшего и будущего времени. А, значит, в том числе и вас.

– Хорошо. Пусть так. На время согласимся, что Христос Спаситель имел в виду и настоящий момент. Тогда удобнее всего отнести разбираемую нами 23 главу Евангелия Матфея не к нам, а к вам и ни к кому больше. Слышите?

– Это почему так? – хором заговорили сектанты.

– А потому, – ответили мы, – что у нас ничего общего нет с фарисеями. Мы их осуждаем. Не симпатизируем им. Не разделяем их точек зрения. Совсем другое дело – вы. Вы во многом соприкасаетесь с книжниками и фарисеями. Вот только слушайте. И уговор – до конца не перебивать.

Начнём с того, что вы, баптисты, чувствуете некоторую симпатию к ветхозаветным фарисеям. По крайней мере, ваш журнал „Баптист” (№ 30, 1911 г.) предлагает своим читателям статью – „как образовались партии фарисеев, саддукеев и ессеев”, подписанную псевдонимом „Друг”, где находится очень сочувственный отзыв о фарисеях. Это сочувствие простирается так далеко, что автор осмеливается утверждать, будто бы Христос Спаситель обличал фарисеев по личным побуждениям. „Известно, – пишет автор, – что фарисеи относились с презрением к простолюдину, вследствие его косности. Это раздражало и возмущало Иисуса и Его учеников, так как сами они вышли из этого класса”. Подобная кощунственная фраза свидетельствует о большой солидарности автора (и, конечно, редакции журнала „Баптист”, потому что она поместила эту статью без всяких оговорок) с фарисеями, чем со Христом Иисусом.

Теперь перейдём к уяснению сходных черт между теми и другими, между вами и фарисеями.

Фарисеи были чрезвычайно горды. На их гордость указывал ещё Христос Спаситель своею притчей о Мытаре и Фарисее. Они, как известно, гордились своею праведностью, гордились чистою, богоугодною, законною жизнью. Гордились своими добрыми делами, гордились постничеством, продолжительными молитвами, аккуратным посещением храма, богатыми пожертвованиями, обильной милостынею и т. д. и т. д.

Не то же ли самое мы видим теперь у вас? Разве вы не гордитесь своею праведностью? Разве не считаете себя „святыми”? Конечно, да. В этом не может быть никакого сомнения. Этого не отрицаете даже вы сами. Напротив, свою святость вы провозгласили одним из главных догматов своего катехизиса. Вы считаете, что ваша община состоит только из „святых”, что между вами нет ни одного порочного человека, что все вы во Христе „нова тварь”.

Таким образом, в своём духовном ослеплении вы пошли гораздо дальше фарисеев. Те считали себя праведными. Вы же самовольно причислили себя к лику святых.

Не поразительно ли это сходство с фарисеями?

– Других не судите, на себя поглядите, – послышалось в толпе. „Насчёт праведности и за вами грешок водится”, – раздался голос из другого конца.

– Хорошо, посмотрим и на себя, ответили мы. Только у нас вы не найдёте фарисейского духа гордости. Православные не считают себя людьми праведными и святыми. Напротив, все они признают себя грешными, недостойными членами Церкви. О святости они и не помышляют. Даже самую мысль о ней они старательно отгоняют от себя, как греховную, нечистую в очах Божиих.

Точка зрения православных по данному вопросу прекрасно выражена в следующих словах преподобного отца нашего Иоанна Кассиана:

„Чем более нравственно будет преуспевать дух человеческий и достигнет высшей чистоты созерцания, тем более нечистым увидит себя; потому что более чистый взгляд большее и заметит, неукоризненная жизнь порождает бо́льшую скорбь самоукорения, исправление нравов и заботливая ревность к добродетелям умножают печаль и воздыхания. Ибо никто не может быть доволен тою степенью совершенства, до какой преуспеял; и кто чище будет духом, тот скорее увидит себя нечистым,– тот более найдёт побуждений к смирению, нежели к возвышению. И чем ревностней такой подвижник стремится к совершенству, тем более видит, что ему бесконечно далеко остаётся, куда стремиться. Отличный из апостолов, которого любил Христос, который возлежал на персях Его, как бы от Господнего сердца произнёс это изречение: „если мы говорим, что не имеем греха, то обманываем самих себя, и истины нет в нас” (1Ин. 1:8) ²¹.

Вот мысли православных о праведности и святости. Как далеки они от фарисейских! Какую полную противоположность представляют они фарисейским понятиям и представлениям!

Неужели после этого православных можно отождествлять с фарисеями? Неужели к ним можно применить обличительную 23 главу ев. Матфея? Неужели после такого резкого контраста православных с фарисеями можно утверждать, что Христос, обличая последних, в то же время обличал и христианских пастырей?

Нет, никогда, ни в каком случае.

– И о нас нельзя этого сказать, хором заговорили сектанты.

– Не только можно, но даже и до́лжно, ответили мы, потому что вы не превзошли своею праведностью книжников и фарисеев.

Пойдём дальше. Этим одним ваше сходство с фарисеями ещё не исчерпывается. Оно простирается гораздо далее, что можно видеть из следующего.

Будучи высокого мнения о своей праведности, фарисеи с пренебрежением относились к грешным и порочным людям и благодарили Бога за то, что Он возвысил их над толпою мытарей и соделал их чистыми, праведными и добродетельными как пред Богом, так и пред людьми. „Боже, благодарю Тебя, – молился приточный фарисей в храме, – что я не таков, как прочие люди, обидчики, грабители, прелюбодеи, или как этот мытарь”...

Но в этом же самом повинны и вы, баптисты, и вам сходные сектанты. Вы тоже с пренебрежением и даже с презрением относитесь к тем, кто, по вашему мнению, заблуждается, кто стоит ниже вас, кто не принадлежит к вашему обществу святых.

Вот, например, что писали в своём приговоре крестьяне посёлка Мало-Водяной, Ново-Стародубской волости, Александрийского уезда:

„... Эти-то, „честные” и „духовные евангелики”, как именуют себя сектанты, не стыдятся и не совестятся, для привлечения в свою секту православных, употреблять самые гнусные клеветы, злохуления на православную веру, Церковь и самих священнослужителей. Св. храмы называют бочками, наполненными серебряными и золотыми идолами, православных – шалопутами, куркулями ²², идолопоклонниками” ²³.

Другие уполномоченные писали Херсонскому Губернатору то же самое. Именно:

„Сектанты, желая превратить в штундистскую веру и остальные семейства нашей деревни, употребляют все силы и средства, даже угрожая опасностью до такой степени нашим детям, что нет никакой возможности выходить из домов, обзывая как старых, так и малых неприличными словами, укоряя нас идолопоклонниками” и т. д.) ²⁴.

А вот по данному вопросу прекрасная иллюстрация, сообщённая нам недавно одним Одесским дантистом И. Лузерсом:

– Пришла ко мне, – рассказывает Лузерс, – одна довольно прилично одетая женщина, Анастасия Набокова. Пришла лечить зубы. Я провозился с нею дней 8–10. Накануне пломбировки последнего зуба я и говорю ей: „Завтра всё закончу. Потрудитесь, пожалуйста, принести причитающийся мне гонорар”. Она пообещалась и ушла. На следующий день приходит. Я запломбировал ей последний зуб, снял со всех остальных винный камень и жду следуемой платы. Она немного смутилась и говорит: „простите, я забыла деньги. Не беспокойтесь, пожалуйста. Принесу обязательно. Если не в субботу, то в понедельник непременно. Вы не думайте, что я какая-нибудь. Я, ведь, не православная.

– А кто же вы? – спрашиваю я.

– Я баптистка.

(Как это напоминает слова фарисея: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, или как сей вот мытарь). И что ж вы думаете? Не принесла. Не было её ни в субботу, ни в понедельник. Вот уже две недели жду её и, кажись, напрасно. Сегодня пишу мировому.

Мы не думаем осуждать А. Набокову за то, что она не принесла денег. Может быть, забыла, может быть, заболела, может быть, денег не было или некого было послать. Мало ли что может случиться с человеком! Но мы обращаем внимание на её высокомерие, на пренебрежение к православным. Так сильно оно напоминает фарисейский тон, фарисейскую манеру, фарисейскую гордость.

Неужели и после этого вы будете утверждать, что между вами и фарисеями никакого сходства, ни в малом, ни в большом, ни в существенном, ни в маловажном? Если будете, то, конечно, вопреки всякой правде и действительности.

– Да что вы всё валите на нас? – заговорили со всех концов сектанты. Вы посмотрите лучше на себя. Не чище то нас. С нами как обращались и обращаетесь. Съесть готовы. Чуть не задушили. Волком всё смотрите”. Мы продолжали свою речь.

– А о себе, что мы можем сказать?

Мы, православные, сознаём, что вера наша чище, совершеннее, но мы никогда так пренебрежительно не относимся к религиозным отщепенцам, как, например, вы по отношению к нам. Напротив, мы всегда снисходительны к вам. Мы внимательны, предупредительны в обращении с вами. Мы скорбим по поводу разномыслия. Мы болеем сердцем по поводу ваших заблуждений. Мы „умоляем” со всяким долготерпением и назиданием. Что это так, можно видеть из тех наставлений и правил, какими руководится каждый священник и миссионер при сношениях с вами. Вот, например, что пишет Епископ Алексий, и какие „правила” выработало духовенство Херсонской епархии для борьбы с врагами христианской Церкви: „Священник всячески должен облегчать желающим переход из «штунды» в лоно Церкви и располагать своих прихожан к тому, чтобы они любовно открыли свои объятья кающемуся брату ²⁵. С особенною настойчивостью правила предписывают священникам „не возбуждать в своих прихожанах ненависти и злонамеренности против сектантов, а внушать им тихую скорбь о заблудших сынах родной Церкви” ²⁶. Можно ли после этого упрекать православных священников в фарисейской высокомерности? Конечно, нет. А укажите теперь вы на подобного рода правила и советы у себя. Никогда не укажете, потому что вы, баптисты, исполнены духа фарисейского, горды, высокомерны, самовлюблены. Ваши Ратушные, Рябошапки, Воронины, Павловы, Родионовы, Фетлеры и др. то и дело, что твердят: „Будьте смелее, настойчивее, энергичнее”. А что означает собою эта смелость, это видно из истории сектантского движения.

Тут баптисты стали защищаться и оправдываться. Но мы остановили их, попросили выслушать нас до конца и потом уже говорить, что нужно, в своё оправдание. Они послушали, – хотя не все – и мы продолжали.

– Пойдём далее. Фарисеи времён Христа Спасителя возлагали на иудеев бремена тяжёлые и неудобоносимые. Моисеев Закон они осложнили массой таких мелких, скрупулёзных требований, пожеланий, советов, наставлений, толкований, что евреи прямо-таки изнывали под бременем талмуда и масоры.

То же делаете в настоящее время и вы. Вы, по примеру фарисеев, тоже осложнили свою „простую” веру массой всевозможного рода мелочей, ни к чему не нужных, никакой цели не достигающих, и ни к чему доброму не ведущих.

Для иллюстрации мы приведём несколько примеров.

На конференции баптистов в городе Владикавказе обсуждался вопрос о езде на пароходах в день воскресный.

Брат Скороходов говорил, что, езда на пароходах в день воскресный позволительна лишь в случае крайней необходимости; например, если пароход отходит из известного места лишь один раз в неделю и то по воскресеньям, или же в том случае, когда воскресный день застигает едущего на пароходе в пути, во время плавания.

Брат Богданов говорит, что, по его мнению, четвёртою Заповедью запрещена всякая езда на чём бы то ни было, и если позволительна езда на пароходах, то позволительна езда и по железным дорогам, так как там и тут движущая сила одна и та же.

Брат И. Скороходов доказывает, что есть разница между ездой на суше и на море; на суше есть возможность всегда и везде остановиться, а на море часто невозможно бывает сделать это, как, например, при переезде чрез океан в Америку.

Брат П. Демакин подтверждает эту мысль.

Другой пример. Брат Сарона предлагает обсудить вопрос: позволительно ли больным сочленам ездить для посещения богослужебных собраний в воскресный день?

Брат Богданов говорит, что если мы нашли позволительным ездить в известных случаях на пароходах по земным делам, не тем ли более позволительно ездить для посещения богослужения.

Ещё пример. Брат Феодор Трухнин просит конференцию решить вопрос: грешат ли те братья, кои нарушают постановление правительства о запрещении ловли рыбы в определённое время и в определённом месте?

На конференции баптистов в селении Ново-Васильевке ²⁷ решались те же курьёзные вопросы.

Именно: „с каким отлучённым членом нельзя есть за одним столом? По этому вопросу брат И. Виллер прочитал из 1 послания Коринфянам 5 главу, где такие отлучённые имеются в 11 стихе, – с прибавлением, что в общинах верующего меннонитского братства с таковыми не едят за одним столом. Исключение бывает только с членами семейства. Если хозяин или хозяйка дома отлучаются, тогда другие, т. е. дети, должны подчиняться главам дома и дозволяется им всем вместе есть за одним столом. После возражений со стороны некоторых делегатов, а именно И. Рябошапки, как на это смотрят баптисты и что последние понимают слова: „с таковыми и не есть вместе”, как отлучение от Вечери Господней, брат Виллер привёл стих 10 прочитанной главы, из которой видно, что грешники мира сего и так не сообщаются в Вечери Господней и что, следовательно, подразумевается отлучение от обыкновенного стола.

Этой же конференцией решался вопрос и о том, можно ли вообще давать деньги под проценты. И если можно, то, под какие ²⁸.

Дальше всех по пути скрупулёзности пошла Тифлисская община. Вот один из вопросов, осаждавшихся на её конференции.

Павлов предлагает учредить воскресные собрания для пения. На это брат Воронин возражает, что учиться петь он считает погрешительным на том основании, что воскресный день учреждён для покоя, а для изучения новой песни необходимо напрягать свои умственные способности, посему в воскресенье можно прославлять Бога изученными наперёд песнями, а учредить библейское собрание он согласен.

Начинаются прения.

Затем конференция решает вопросы: „позволительно ли в день воскресный ездить на животных?” „можно ли давать так называемые денежные векселя для учёта в банках?” „можно ли брать проценты с богатого, берущего деньги на расширение своего занятия?”.

Вот какими вопросами занимаетесь вы. Вот какими мелочами осложняют сектанты своё вероучение.

Когда нам приходится перечитывать протоколы сектантских конференций, то всякий раз невольно вспоминаются „постановления о праздновании субботнего дня”. О том, сколько шагов можно сделать в этот день; как нужно принимать деньги, чтобы не нарушить субботнего покоя; как следует употреблять пищу, чтобы не походить на работающих; когда нужно умывать руки, вставать, ложиться спать, становиться на молитву; когда нужно есть, пить и т. д.

Посему, кто более походит на фарисеев? Кто пошёл по их стопам? Кто усвоил их склад мышления, их привычки, их мелочность? Православные или сектанты?

Укажем и ещё одно довольно существенное сходство между вами и фарисеями.

Фарисеи, как известно, не усвоили духа Моисеева закона. Всё своё внимание они обратили только на форму, на внешность, на обрядность, а „важнейшее в законе” оставили.

То же самое сделали и вы, баптисты. Вы не усвоили духа евангельского учения и углубились в обсуждение вопросов второстепенного свойства и значения, что прекрасно подтверждают только что цитированные протоколы конференций. Вы оставили важнейшее в законе: „суд, милость и истину”.

Правда, вы называете себя „духовными”, как бы постигшими и уразумевшими дух евангельского учения.

Но являетесь ли вы в действительности таковыми? Думаем, что нет. Ведь духовные христиане не те, что отверглись от церковно-богослужебных обрядов, от всех вообще внешних проявлений религиозного чувства, оставаясь в то же время язычниками. А те, которые усвоили дух христианского учения, дух любви, мира, всеобъемлющего доброжелательства; те которые углубились в самих себя, раскрывают в размышлении душу свою и, пугаясь греха и лжи своей жизни, молят Бога дать силу для новой жизни. А разве о вас, о баптистах, и обо всех современных сектантах можно сказать, что вы уразумели дух евангельского учения, что вы живёте, как брат, любящий брата, и в жизни своей воплощаете заветы христианской любви? Совсем нет. В вашей жизни слишком много зла, ненависти, вражды, кощунства, тех недобрых чувств, которые говорят о том, что вы не поняли сущности христианства, не усвоили его духа, не уразумели его основы. Поэтому, вы не имеете никакого права называться „духовными” христианами.

Возьмём, например, наши взаимные отношения. По духу христианского учения, мы, православные, считаемся вашими ближними. Следовательно, с вашей стороны мы вправе рассчитывать на добрые, искренние чувства и отношения. Между тем ничего подобного не видим на деле. Вместо любви вы ненавидите нас, презираете, издеваетесь и глумитесь над нашей святынею, над всем, что дорого и священно для нас.

Вот несколько ярких примеров, иллюстрирующих нашу мысль.

Св. иконы вы, да и молокане тоже, называете не иначе, как глухими и немыми идолами, образами зверя, болванами ²⁹, деревяшками и разными другими хульными именами, весьма оскорбительными для религиозного чувства каждого православного христианина. Некоторые из вас в своём духовном ослеплении пошли ещё дальше. Они, например, сожигали св. иконы, делали из них скамьи для сидения, покрышки для горшков, салазки для детей, ставили в огородах вместо пугал, выкалывали глаза изображённым на них ликам, вообще, старались так или иначе унизить и оскорбить христианскую святыню ³⁰.

К нашим храмам отношение у вас такое же, как и к св. иконам. Наши храмы вы называете разными хульными именами: языческими капищами, еврейскими синагогами, хлевами, свиною берлогою, бочками, наполненными всякою мерзостью, меняльными конторами, мельницами священнослужителей ³¹, созданными „попами” для своей корысти и наживы, и, вообще, высказываете такое неуважение и презрение к нашим св. храмам, как публичным домам, стяжавшим плохую репутацию.

С таким грубым издевательством вы относитесь и к другим священным для христиан предметам. Так, св. антиминс вы называете тряпкой ³², св. крест – шибеницей (виселицей) ³³, плахой, св. мощи – идолами ³⁴, купель для крещения младенцев – кадушкой ³⁵, св. иконостас – стеной языческого капища, деревянной перегородкой ³⁶ и так далее и так далее.

К св. угодникам вы также относитесь с кощунственным ожесточением. Особенно резко ваша братия отзывается о св. Николае. Вы говорите, что он будто бы „попрал Заповеди Божии”, ввёл моление иконам и после него всё пошло против евангелия ³⁷.

Вот как вы, „духовные” христиане, относитесь к нашей святыне, к нашим убеждениям, к нашим авторитетам, к нашему „святая святых”.

Что ж, спрашивается, в этом постоянном оскорблении христианской святыни, в этом грубом издевательстве над религиозным чувством ближнего, в этой ожесточённой ненависти к своему духовному брату, к своему ближнему есть ли дух евангельской любви, дух христианства? Нет, нет и нет. Не от духа любви, не от христиански любящего сердца исходит подобное отношение к нам с вашей стороны, а от духа самовлюблённого, от духа самообольщённого, которому вовсе нет места в христианстве. Как показывают вышеприведённые факты, вы совсем не имеете духа любви. Вы потеряли способность болеть сердцем по поводу того, что, по вашему мнению, нехорошо. Вы не умеете жалеть тех, кого осмеиваете. К чему это злорадство, это ничем не объяснимое удовольствие, с каким вы издеваетесь над нашею святынею? Оно, ведь, с христианским духом не согласуется. Христианский дух не одобряет зла, вражды, ненависти.

Пусть вы не соглашаетесь с нами в оценке обрядовой стороны христианского богослужения, но вы не делайте нам больно. Наших ран, если это, по-вашему, раны, касайтесь осторожно, бережно, любовно, а не с видом человека, нашедшего истину.

Итак, вне всякого сомнения, вы не уразумели, не постигли духа евангельского учения. Между тем кичитесь, что вы „духовные, „евангельские”, „библейские” христиане.

Не напоминаете ли вы фарисеев, которые превратно понимали Моисеев Закон, а всё время твердили, что они „законники”?

Да, очень напоминаете, параллель поразительно верная, удачная, правдивая. Итак, не мы, а вы – фарисеи. И 23 глава евангелия Матфея относится не к нам, а к вам.

Мы кончили. Как и следовало ожидать, сектанты оставили в покое православное духовенство. Они не порочили, не бесчестили его, не возводили на него всевозможного рода небылиц и тем не смущали православных христиан и не подрывали авторитета их духовных руководителей. Они остановились в своём наступлении и заняли оборонительное положение. Они стали сами защищаться и оправдываться. А этого только и хотелось нам. Это только и нужно было для нас.

Тут мы воочию убедились, как неизмеримо выше стоит система осады над практиковавшейся доселе системой самообороны. Мы заметили, что в первом случае, при нападении на своих противников, совершенно отсутствует критика нашего вероучения. А это ведь очень и очень много значит. Народ прислушивается к сектантским возражениям и критическим замечаниям, слагает их в своём сердце и потом мало-помалу начинает привыкать к критическому отношению к основным истинам своей религии. Правда, мы разбираем и критикуем сектантские рассуждения. Без опровержения не оставляем ни одного. Но кто знает, для всех ли убедительны наши аргументы? Может быть, для нас они кажутся и вескими, а для других могут показаться слабыми, малоубедительными. Посему, лучше не допускать сектантство к критике нашего „верую”. Это, бесспорно, великий соблазн вносит в среду нашего тёмного, непросвещённого люда. Во многих колеблет веру. Многих толкает на широкий путь, ведущий в погибель, многих соблазняет, охлаждает, разочаровывает, портит. А чтоб избавиться от этого, надо научиться вести правильную систематическую осаду. При осаде же не нас будут критиковать, а мы сами будем критиковать сектантов, подрывать среди слушателей веру в их миросозерцание, сеять между адептами их сомнение в истинности и святости сектантского символа веры. А то при постоянной самозащите некогда и показывать народу всю ложь вероучения религиозных отщепенцев.

Не лишне ко всему добавить ещё и то, что нравственный перевес при осаде сектантов всегда будет на нашей стороне, как бывает он почти всегда на стороне нападающей, а не защищающейся. А в борьбе как много всё-таки значит сочувствие, ободрение и одобрение, хотя бы и со стороны посторонних!