ΙV. Летучие отряды.

Одним из существеннейших недочётов нашей противо-сектантской полемики является то, что мы до самых крайних размеров сузили район нашей деятельности. Мы боремся с сектантами только в сёлах, городах и местечках. Мы устраиваем миссионерские беседы и чтения только там, где появились религиозные отщепенцы. Мы оберегаем своих пасомых от „хищных волков в овечьей одежде” только около себя.

Но разве это всё? Разве сектанты действуют и совращают наших прихожан только на наших глазах, в наших приходах, около нас?

О, нет. Сектанты слишком широко раздвинули рамки своей агитаторской деятельности. Они не ограничиваются только сёлами и городами. Они пошли гораздо дальше. Они проникли туда, где нас нет, и где мы никогда не бываем. Так, они пропагандируют на фабриках, на заводах, на железной дороге, на пароходах, во флоте, в шахтах, в рудниках, даже в кабаках, в публичных местах и так далее, и так далее. Нет ни одного места, более или менее благоприятного для пропаганды, где бы не было сектантов. Нет ни одного подходящего случая, которого бы они не использовали в своих целях и интересах. Словом, нет ничего такого вне поля нашего внимания и нашей деятельности, чего бы не захватили и не утилизировали сектанты.

Чтобы наши читатели не подумали, что мы намеренно сгущаем краски и преувеличиваем размеры надвигающейся со стороны сектантов опасности, мы приведём соответствующие справки.

Вот, например, что пишет бывший херсонский уездный миссионер, священник Феодосий Кирика:

„Почти в каждом портовом городе существуют особые „портовые” миссионеры, на обязанности которых лежит распространение сектантской литературы среди портовых рабочих и пропаганда сектантского лжеучения. Они же, под видом книгонош, совершают постоянные поездки на пароходах, совершающих постоянные рейсы между приморскими и приречными городами, ведя в пути на пароходах усиленную открытую пропаганду между пассажирами и пароходной прислугой, едущие по торговым делам на волжских пароходах и многочисленные паломники, отправляющиеся на богомолье в Киев и Чернигов по Днепру, всю дорогу, буквально осаждаются сектантскими проповедниками” ³⁸.

Мы сами были свидетелями сектантской пропаганды на пароходах. Помню, ехали мы из Новгород-Северска в Чернигов по реке Десне. Пассажиров набралось видимо-невидимо. Всё больше простой народ, ехавший то на богомолье к св. Феодосию, то куда-то на заработки. Свободных мест совсем не было, и потому многие из крестьян уселись на полу и от нечего делать стали вести „тары-бары”. На одной из промежуточных станций к ним подсел книгоноша. Узнав, что его спутники „коротают время”, книгоноша предложил им почитать что-нибудь из Божественного. Те, конечно, согласились, даже обрадовались сему. И книгоноша, недолго думая, вытащил из своей сумки какую-то книжонку и стал читать. Читал он долго, с воодушевлением и не об одном, а о разном. Как-то так удачно была составлена брошюрка, что затрагивала почти все сектантские заблуждения в один приём и притом так, что нельзя сказать, будто автор порицал православие и открыто тянул на сторону сектантства. Автор только „сожалеет”, что христианская Церковь „по вине попов” допустила у себя многие ошибки в заблуждения. Так, вместо служения Богу „духом и истиною”, она служит только своею плотью, обрядами, которые совершенно излишни. Вместо одного источника веры, Св. Писания, допустила другой – Предание, которое не нужно и, притом, крайне сомнительно. Вместо немногих обрядов, существовавших в апостольские времена, Церковь приняла массу новых, о которых в Слове Божием не сказано ни слова и т. д. Причину такой богатой обрядности православной Церкви автор видит в корыстолюбии духовенства.

„Посудите сами, – читал книгоноша, – разве не выгодно попам защищать свою веру, когда за всё им деньги дают, – и за крещение, и за причащение, и за исповедь, и за венчание, и за похороны, и за молитву, и за водоосвящение, и за благословение и за всё, за всё, что только ими выдумано”.

В заключение автор призывает всех своих читателей, помимо заинтересованного в сём деле духовенства, начать устраивать свою жизнь по учению Христа Спасителя. Для примера два-три слова сказано о „духовных христианах”.

Крестьяне, конечно, с разинутыми ртами сидели и слушали повествование книгоноши. Они были ошеломлены, озадачены. По своей простоте они ничего не могли возразить. И так молча, „в глубоком, тяжком размышлении” сидели. А книгоноша тем временем объявил себя „ищущим Бога”. Сказал, что он ходил к этим „духовным” христианам, видел, как они живут, знает, во что они веруют и т. д. Слушатели книгоноши, конечно, заинтересовались жизнью и учением новых людей и попросили рассказать о них что-нибудь поподробнее. А ему только этого и надо было.

На обратном пути та же самая история, только просветителем скучающих пассажиров было уже новое лицо.

На пароходах Добровольного флота пропаганда сектантства идёт ещё успешнее. Тут служащими являются сами сектанты, которые, во время продолжительного плавания, любого пассажира, любого новичка так „образуют”, что тот поневоле станет „ихним”. Да и думать иначе нельзя, потому что тут нет никакого противодействия им. Полная свобода. Полный простор. Тут есть только одна сила, одно влияние, одно направление, которому невольно подчиняешься и которым невольно проникаешься. Посему нет ничего удивительного в том, что вся команда сплошь да рядом состоит из сектантов.

Пропаганда сектантов идёт не только на пароходах, но и на железной дороге. Тот же самый миссионер, которого мы только что цитировали, т. е. священник Ф. Кирика пишет:

„То же самое происходит по железным дорогам, особенно на юго-западной, где среди пассажиров распространяют штундизм, пашковщину и адвентизм их специальные „железнодорожные” миссионеры, путём бесед в вагонах и распространением сектантской литературы. Между низшими служащими и кондукторами, сопровождающими поезда, теперь уже немало сектантских миссионеров, очень тонко и искусно работающих среди скучающих от безделья пассажиров. Работать железнодорожным сектантским миссионерам очень выгодно, ибо они одновременно получают жалованье за службу от казны и вознаграждение за пропаганду из миссионерского сектантского фонда ³⁹.

Эта пропаганда, нужно заметить, идёт преимущественно в вагонах 3 и 4 класса, в поездах товаро-пассажирской скорости, которые идут очень медленно, имеют почти на каждой станции продолжительные остановки, вследствие чего пассажиры томятся, скучают, ищут оживления, новых знакомств и бесед со словоохотливыми людьми. Как бы в ответ на эту вечную потребность долго едущих и всегда скучающих пассажиров, сектанты и завели на железных дорогах штат служащих-миссионеров.

Далее. Сектанты проповедуют на фабриках, на заводах, на всевозможных приисках, словом, всюду, где есть многочисленная аудитория из простых деревенских обывателей, легко поддающихся всякому стороннему влиянию и скоро воспринимающих основные пункты сектантского заблуждения. Этот пункт нам нечего иллюстрировать, потому что каждый пастырь, каждый миссионер и даже любой сельский обыватель скажет, что религиозное брожение в деревнях начинается от „городских”, от „фабричных”, от „служащих”.

Но не это удивительно. А удивительно то, что сектанты пропагандируют свои заблуждения в местах, совсем не подходящих для проповеди сектантского вероучения. Вот, например, что пишет священник В. Васютин в газете „Колокол”.

„На днях один крестьянин рассказал мне такой случай.

– Зашёл я в Белгороде в трактир – попить чайку. Садясь за стол, я перекрестился на икону.

– Что это ты делаешь? – насмешливо спросил меня один из присутствующих.

– Разве ты не видишь? Икона висит, на неё я и перекрестился.

– Ты бы лучше туда помолился, – при этом он указал на картину довольно похабную и улыбнулся.

– Может быть, то для тебя икона, так ты и молись, а я только св. иконам кланяюсь.

– Никакому изображению нельзя кланяться, – разве не слыхал: „не сотвори себе кумира”?

– Слышал, да не кумиру я кланяюсь, а св. иконе.

– А что такое икона?

– По учёному не знаю, как сказать, а слышал в церкви, что икона есть изображение Господа, Божией Матери, св. угодников и св. ангелов и кланяемся не древу или металлу, а тому, кто изображён на иконе.

– А почему же этот кусок дерева ты величаешь святым?

– Ты корчишь из себя пана и умного, – сказал я, – а того не понимаешь, что святую икону мы почитаем потому, что она освящена Церковью. А ты что пришёл сюда проповедовать? Нашёл место – трактир.

Собеседнику, видимо, стыдно стало, и он прекратил разговор” ⁴⁰.

Что касается других сектантов, например, иоаннитов, так они сплошь да рядом „работают” в трактирах. См. об этом А. Панкратова: „Ищущие Бога”, кн. 2, 1911 года, статья: „Во имя Бога”, стр. 166–173. Да и среди сектантов вообще, приведённый случай – не единичное явление. См. первую книгу Панкратова; „Ищущие Бога”, очерк „Яма”, стр. 10–46.

Итак, не ошибаясь можно сказать, что сектанты развивают свою пропаганду не только в сёлах и городах, а везде: на пароходах, на железной дороге, на фабриках, на заводах, даже в трактирах, в ночлежных приютах и так далее, и так далее. Здесь им лучше. Здесь с большим успехом работают они.

Почему?

Очень просто. Здесь полный для них простор. Здесь никто не противодействует их пропаганде. Здесь нет пастыря, который бы своевременно пришёл на помощь к своим овцам и уберёг их от „хищных волков в овечьей одежде”. Здесь нет храмов Божиих, в которых верующая душа находила бы себе поддержку и подкрепление. Здесь нет тех благочестивых, преданных Церкви и умудрённых опытом и сединами старцев, которые бы облагоразумили неустойчивую молодёжь в минуты её душевного разлада и пробуждённых сектантами сомнений.

Это, во-первых. Во-вторых, здесь больше досуга. Где там, в сёлах и городах, говорить о религиозных и церковных вопросах, когда у каждого работы по горло, когда совсем некогда выслушивать не в меру расходившегося доморощенного богослова. А тут, на железной дороге, на пароходах, в трактирах, в ночлежных приютах, а в праздничные дни ⁴¹ на фабриках и заводах, – совсем иное дело. Тут досуга хоть отбавляй. От нечего делать, для коротания медленно ползущего времени даже хочется поговорить и отвести с кем-нибудь свою душу. Как же не идти сектантам сюда? Как им не проповедовать здесь? Как не учесть благоприятных для себя обстоятельств?

Так вот в чём весь успех сектантской пропаганды. В том, что они действуют в местах наименьшего сопротивления. В том, что они орудуют на позициях, нами заброшенных и оставленных без всякого внимания и присмотра. В том, что они работают там, где нас и не было, и нет.

Напротив, наши слабости и наши неудачи кроются, главным образом, в том, что мы оберегаем свою паству только у себя пред глазами, т. е. в сёлах, городах и деревнях. А что происходит за их пределами, что выходит из рамок наших непосредственных наблюдений, то мы своим делом не считаем и проявляем к нему непростительную с нашей стороны небрежность, а вернее – полное равнодушие.

В самом деле, есть ли где-нибудь на пароходах, на железной дороге, на фабриках и заводах постоянные служащие, которые бы обслуживали интересы православной миссии?

– Нет.

Посылаются ли когда-нибудь, где-нибудь если не помощники миссионеров, то хотя бы члены приходской миссии для бесед со скучающими и томящимися от безделья пассажирами? Другими словами; оперируют ли у нас „летучие” миссионерские отряды, которые бы по примеру сектантской организации проповедовали „временне и безвременне” и появлялись бы всегда там, где „два или три собраны во имя Христа”?

– Опять нет.

Наконец, сами пастыри, находящиеся в постоянных разъездах по делам своей службы и семьи, разве беседуют когда-нибудь в дороге со своими спутниками о вопросах христианской веры? Разве учитывают они благоприятный для проповеди момент? Разве оберегают они в пути от сектантской пропаганды православных христиан чужих приходов и других пастырей?

– Тоже нет.

Ещё одно слово. Туда, где всё спокойно, где и сектантов нет, где и опасностей никаких пока не предвидится, разве заглядывают наши пастыри и миссионеры?

– Никогда.

Всё нет, нет и нет, а у сектантов, наоборот, всё да, да и да.

Что же в таком случае делать нам? Как противодействовать такой дружной повсеместной сектантской пропаганде? Как ослабить силу и влияние наших религиозных врагов? Вот вопрос.

Нам кажется, что в интересах православной миссии необходимо, прежде всего, организовать летучие отряды, которые обслуживали бы те самые нужды и интересы, какие обслуживают они и в сектантстве. А без летучих отрядов мы ничего не можем поделать. И это потому, что сами сектанты действуют главным образом при помощи этих отрядов, и весь их успех, вся сила и влияние, какими они пользуются среди простого народа, приобретены деятельностью мелких миссионерских отрядов.

Что это за отряды, мы сейчас покажем.

Вся Россия разделена сектантами на несколько округов. И в каждом таком округе, в распоряжении местного миссионерского комитета имеется несколько довольно опытных, способных и знающих лиц, которые не обременены работой, не связаны службой, не отягчены житейскими думами и заботами, и при всяком удобном случае, по первому требованию они срываются со своих мест и летят туда, куда их посылают, где они необходимы, где предвидится благоприятная для них жатва. Идут и пропагандируют там. Когда же кончится их миссия, они возвращаются к себе домой. И так до следующего раза.

Вот несколько примеров.

Прослышат, например, сектанты, что в том или другом приходе нет священника ⁴²: уехал ли куда, или перевёлся в другое село, они сейчас же отправляют туда несколько бойких братчиков, которые, никем не сдерживаемые, никем не обличаемые, начинают там проповедовать и завлекать в свои сети новых последователей и сторонников. Как только же приедет священник, они сразу улетучиваются, якобы для проповеди в новых местах и селениях. Правда, они немного пробыли здесь, но и в этот сравнительно короткий промежуток времени они многое сделали, во многих поколебали веру в чистоту и святость православия.

Или разузнают, что где-нибудь базар, куда массами съезжаются крестьяне из соседних сёл и деревень, и сразу посылают туда полный летучий отряд, члены которого выходят обыкновенно на ярмарочную площадь и с евангелием в руках начинают обличать православных в беспутной, нехристианской жизни. Почти всегда завязывается в таких случаях горячий спор, оканчивающийся обычно, одним и тем же припевом: „пойдём к нам на собрание, и сами убедитесь, какова проповедуемая нами евангельская вера” ⁴³. Многие идут. Идут из простого любопытства. И что же? В какие-нибудь два-три дня они становятся такими заядлыми сектантами, которых трудно поколебать, переубедить и возвратить на прежний истинный путь.

Ещё пример. Если дойдёт до сведения сектантов, что в каком-нибудь городке объявилось человека два-три, сочувствующих им, они сейчас же запасаются разрешением губернатора и открывают там религиозные собрания. Православные обыкновенно весьма удивляются, что четыре-пять поселившихся в городе сектантов снимают для своих религиозных собраний большой зал, устраивают человек на 100–150 скамей и т. п.

– „Зачем это вам? Где вы наберёте столько братьев? – Обыкновенно спрашивают православные сектантов.

– Обождите немного, отвечают последние, лукаво улыбаясь: сами увидите, что ещё тесно будет”.

И действительно, не проходить трёх-четырёх месяцев, смотришь, на сектантских собраниях, особенно по воскресеньям, и действительно становится тесно ⁴⁴. Тогда приезжие братчики, передав дело местным обывателям, отправляются к себе домой, восвояси.

Иногда летучие отряды посылаются в качестве паломников к святым местам. Такого рода экскурсии бывают особенно вредны и опасны.

Таврический епархиальный миссионер В. Бортовский в своём замечательно-интересном очерке „Штундо-баптизм” по поводу этого „паломничества” пишет следующее:

„Известно, с какою любовью православный сельский люд принимает в свой дом „странников”, и с какой охотою и благоговейным любопытством, иногда далеко за полночь, заслушивается их интересными, подчас фантастическими рассказами. Теперь представьте, что странником является сектантский агитатор, который тонко и незаметно начинает вливать в души простых слушателей яд сомнений, рассказывая всевозможные вымыслы об эксплуатации монахами религиозного чувства, о ложных чудесах, о поддельных мощах и т. п. При этом ложь бывает так тонко и так искусно перепутана с действительностью, что даже культурный человек не всегда сумеет разобраться в этой смеси, не говоря уже о простодушных и малограмотных крестьянах. Естественно, что высказываемое при этом странником негодование передаётся и его слушателям. А сектанту только этого и нужно. Увидев сочувственное к себе отношение слушателей, он перестаёт стесняться и начинает рисовать пред простодушными крестьянами столько соблазнительных картин, что даже у искренне и горячо преданных православию появляется возмущение, и яд сомнений отравляет их душу” ⁴⁵. Переночевав и отдохнув, сектантский агитатор отправляется обыкновенно в другое селение, а там в третье и так без конца.

Чаще же всего практикуется ими такой приём.

Летучий отряд, более или менее полный, во главе с опытными и знающими миссионерами и в сопровождении прекрасно организованного хора появляется в городах, а также в больших местечках и устраивает так называемые „миссионерские наезды”. Обычно за неделю, а то и больше в назначенном пункте появляются огромных размеров разноцветные афиши, а также в сотнях и тысячах экземпляров „летучки” приблизительно следующего содержания: „Такого-то года, месяца, дня, в таком-то часу, известные проповедники N. N. истинного евангельского вероучения прочтут лекции по следующим вопросам веры и нравственности (перечисление). В начале, во время перерыва и в конце лекции хор евангельских христиан, под управлением Ν. Ν., исполнит несколько чудных гимнов и псалмов. Вход бесплатный. Возражения и прения не допускаются. В перерыв гостям будет предложен бесплатный чай” ⁴⁶.

Собрания, благодаря новизне, оригинальности и рекламе, посещаются массой народа, без различия пола, возраста, религиозных убеждений и общественного положения. Бывает много и учащихся. Искусные речи проповедников, стройное пение трогательных напевов, экзальтированно произносимые молитвы производят на присутствующих сильное, прямо потрясающее впечатление.

Из помещённого в № 2 за 1908 г. „Братского Листка” описания путешествия по Волге Я. Я. Винса, до Сызрани и обратно в Самару, видно, что всё время в пути сектанты в числе 16 певчих и двух проповедников беспрепятственно вели пропаганду штундизма на пароходе, распевая гимны и псалмы, произнося проповеди и ведя собеседования с пассажирами.

Поездка, совершённая в целях пропаганды, была настолько удачна и так понравилась, что Винс решил:

1) Молить Господина жатвы назначить на время Нижегородской ярмарки летучие отряды разъезжать по Волге с проповедью евангелия.

2) Просить Господа подействовать на сердца тех детей Божиих, которые имеют материальный достаток, чтобы они поощрили осуществление этого плана.

3) Просить Правления пароходных обществ сделать 50% скидки для поездки с целью евангелизации.

Словом, сектантские летучие отряды действуют везде. И действуют дружно, сплочённо, энергично, с большим успехом для себя и с огромным уроном для нас.

Ну что мы можем противопоставить такой сплочённой дружине? Двух противо-сектантских миссионеров? И их несколько помощников? Но ведь это ничто. Это нуль в сравнении со всем тем, что есть у сектантов.

Нам, может быть, скажут, что мы упустили из виду целую рать уездных миссионеров. Нет, мы знаем их, только не придаём им большого значения. Разве можно чего-нибудь ждать от людей, которые по горло завалены приходскою работою, школою, церковною отчётностью, семьёй и другими делами? Разве обладают они тою лёгкостью, тем проворством и подвижностью, тою массою досуга, чем отличаются обыкновенно наши религиозные противники? Наконец, разве можно требовать от них того, что требуется общиной от религиозных благовестников, т. е. можно ли их посылать в качестве проповедников по всем тем местам, в которых живут и действуют сектанты?

Конечно, нет. В этом не может быть никакого сомнения. Даже и вопросом таким задаваться смешно.

А если так, то значит, наша действующая против сектантов армия состоит всего-навсего из одного-двух епархиальных миссионеров.

Но с такими силами нечего и думать о борьбе с сектантами. Один в поле не воин. Это каждый знает. Но предположим на время, что в епархии несколько миссионеров, что их штат удвоят, утроят, даже учетверят. То и в таком случае, без содействия летучих отрядов они ничего не могут сделать, потому что фактически они не смогут преследовать сектантов по пятам, не управятся везде там побывать, где побывали наши враги и, конечно, не станут ходить по трактирам, ночлежным приютам и другим публичным местам, где тоже процветает сектантская пропаганда.

Следовательно, чтобы выйти из затруднительного положения и создать могучую миссию, необходимо и нам, по примеру сектантов, организовать везде, где только можно, так называемые „летучие отряды”, которые работали бы и на железной дороге, и на пароходах, и на фабриках, и на заводах, и в шахтах, и в рудниках, и в качестве странников по святым местам, и в качестве служащих и простых любителей, которые выполняли бы то назначение, какое имеют они и у сектантов, и о котором мы говорили в начале и в середине этого очерка.

И только тогда, когда появятся у нас столь желанные отряды, только тогда и возможна будет рациональная и продуктивная борьба с религиозными отщепенцами. Тогда рассеются они по всем местам, с энергией возьмутся за дело, будут преследовать сектантов, как говорится, по пятам, станут противодействовать им и дружно, сообща будут вырывать и уничтожать те плевелы, что посеяли сектанты.

Уже одно появление наших летучих отрядов заметным образом отразится на миссии сектантов. Сознание того, что за ними следят, что их сейчас же станут обличать, что им будут противодействовать на каждом шагу – всё это будет понижать их энергию, умерять их пыл и заставит их быть сдержанными, осторожными, а иногда и молчаливыми.

Теперь же, когда никто им не противодействует, они работают вовсю. И будут так работать, пока мы не создадим многочисленные и повсеместные кадры летучих миссионерских отрядов.

Да, только в них сила, только в них спасение. Пусть же вся Русь покроется ими – и покроется возможно скорее, чем скорее, тем лучше. В противном случае – будет большая беда.

Ну, хорошо. А до тех пор, пока будут организованы летучие отряды, что делать? Неужели оставаться безучастными зрителями сектантской пропаганды? Неужели позволить им спокойно, беспрепятственно проповедовать везде, где только им пожелается?

О, нет. Насколько возможно, мы должны бороться с сектантами везде, где только они есть, и не только у нас, в наших приходах, но и за их пределами, если только представится к сему удобный случай.

Мы, например, говорили, что сектанты проповедуют на железной дороге и на пароходах. Почему бы, в самом деле, здесь не ополчиться против них и тут бы не обуздать не в меру расходившихся доморощенных богословов? Ведь нашей братии едет всегда сколько угодно. Почти в каждом поезде и на каждом пароходе можно встретить чуть ли не с полдесятка духовных лиц, а интеллигентных лиц, горячо верующих и искренно расположенных к нашей Церкви и того больше. Почему бы им, например, не пройтись и не осведомиться, нет ли где сектантского агитатора, не соблазняют ли простодушных крестьян „хищные волки в овечьей одежде”? И при случае, почему бы не выступить в роли православного апологета. Ведь тут нет ничего предосудительного. Напротив, это долг наш, наша прямая обязанность. История говорит, что это только мы уклонились от этого долга, а в первые века проповедь Слова Божия слышалась везде.

Первые христиане, например, проповедовали и в темницах, и в ареопаге, и в синагогах, и на распутье больших торговых дорог и везде, везде, где только были люди. А апостолы и их ученики? Они предпринимали отдалённые путешествия, и в пути, на море, случалось, проповедовали Христа распятого. Сам Спаситель наш большею частью учил людей в пути. То на горе, то в лодке, у озера, то по дороге в какое-нибудь селение, то выйдя из города, то в пустынной местности и т. д. А мы почему-то сосредоточили свою проповедь только в церкви. И больше нигде. Пример Спасителя, Апостолов и первых христиан ничему нас не научил. Мы не пошли по их стопам. И потому так мало достигаем, так много теряем. Сектанты же, которые последовали в данном случае примеру апостолов и их учеников, сразу завоевали общественное внимание, пробились в сёла, в города, в деревни, в столицы, в Сибирь, и везде пользуются большим успехом и огромным влиянием.

Пора, давно пора обратить внимание на сектантскую пропаганду в пути. И не сидеть сложа руки, как доселе сидели мы, едучи в вагоне или в каюте, а благовествовать „временне и безвременне”, как заповедал нам апостол Павел.

Что же касается сектантов, служащих на товаро-пассажирских поездах, то на них надо обратить особенное внимание. Надо постараться, чтобы их удалили со службы и заменили православными братчиками. При помощи епископов это всегда можно сделать, тем более что и светская и духовная власть одинаково убеждены в том, что сектантство – зло. Зло для Церкви, для государства, для общества, для семьи, для народного образования. При таком убеждении и при таком взгляде на сектантов, железнодорожное начальство всегда откликнется на просьбу наших архиереев и сделает всё, зависящее от него. В крайнем случае, можно, не делая этого, в противовес сектантам, постараться определить на службу православного братчика, который бы обуздывал рвение своего религиозного противника и не давал бы ему сеять плевелы там, где не нужно.

Теперь несколько слов о другом.

Мы писали, что в базарные дни сектанты любят выступать в качестве наших обличителей. Почему же мы молчим и не предпринимаем против этого ничего решительного? Обыкновенно на каждую ярмарку съезжаются священники почти всех окрестных сел. Собравшись и сплотившись вместе, они и пикнуть не дали бы сектантам, не то, что устраивать ещё религиозные собрания. Между тем, несмотря на свою силу, на свой авторитет, на свои знания, пастыри церкви молчат и не противодействуют сектантской пропаганде на ярмарках. Просто не обращают тут на сектантов никакого внимания, думая, что ничего дурного они не смогут причинить в течение нескольких часов. Между тем это большая ошибка. Проповедь сектантов, да ещё обличительная, произнесённая с энтузиазмом, производит большое впечатление на слушателей. И это впечатление, закравшись в души крестьянских простецов, начинает вместе с ними блуждать по соседним сёлам и деревням, передаваться от одного к другому и создавать благоприятную почву для развития и укрепления сектантских идей. Нет, если где, то на ярмарках нужно в особенности следить за сектантами, потому что пропагандируют они здесь пред целой волостью, пред десятками сел, пред тысячной аудиторией, а не перед сотней деревенских слушателей. Что же пастырям делать в таких случаях? Неужели замешаться в самую гущу приезжих крестьян и там завязать ожесточённую полемику с религиозными врагами православных христиан?

Нет, несколько не то. Мы лично рекомендовали бы вот что. Пред каждой ярмаркой, приблизительно недели за две – за три нужно предупредить своих пасомых относительно сектантских проповедников, указать те признаки, по которым они могли бы их узнать, охарактеризовать вкратце то учение, которое они могут услышать и убедить их не слушать их, не ходить к ним на собрания. Думаем, и даже уверены, что такого рода предостережения не будут излишни и не окажутся совсем бесплодными. Главное, нужно показать своим пасомым, что посещение сектантских молитвенных собраний дело далеко не совсем безразличное, а, напротив, пагубное, греховное, противное евангельским заповедям, от которого и Спаситель предостерегал, и апостолы, и все святые.

„Берегитесь лжепророков, – говорил Христос, – которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные” (Мф. 7:15). „Смотрите, – пишет евангелист Иоанн, кто приходит к вам и не приносит сего учения (т. е. православного), того не принимайте в дом и не приветствуйте его, ибо приветствующий его участвует в злых делах его” (2Ин. 1:10–11). И апостол Павел пишет то же самое: „Умоляю вас, братия, остерегайтесь производящих разорения и соблазны, вопреки учению, которому вы научились, и уклоняйтесь от них. Ибо такие люди служат не Господу нашему Иисусу Христу, а своему чреву и ласкательством и красноречием обольщают сердца простодушных” (Рим. 16:17–18).

Когда православные услышат от своих приходских батюшек, что посещать собрания сектантов грешно и непозволительно христианину, что это запретил и Христос в апостолы, то они ни за что не пойдут туда. А если и пойдут, то очень немногие, и притом те, потерей которых православная Церковь не слишком будет огорчена.

Но это ещё не всё. Это то, что может сделать пастырь накануне ярмарочных дней. В самый же разгар ярмарки он должен зорко следить за поведением сектантов и не допускать их общественных выступлений. Конечно, одному это трудно сделать, даже невозможно. Нельзя же, в самом деле, быть ему сразу во всех концах обширной ярмарочной площади, где в любом месте и в любую минуту может появиться сектантский проповедник с евангелием в руках и с обличением на устах. Поэтому, он должен заблаговременно постараться и о том, чтобы все священники окрестных сёл пришли к нему на помощь и помогли бы ему то словом, то делом, то советом, то участием. Правду говоря, соседи-пастыри должны без всяких приглашений явиться на ярмарку, чтобы помочь своему собрату ослабить силу и влияние сектантских проповедников, ведь и их чада есть на ярмарке, и они подвергаются опасности, и их, следовательно, нужно поддержать, вразумить и спасти от хищных волков. А одному это не под силу. Когда же орудует целая рать духовных лиц, тогда совсем другое дело. Тогда и сектанты чувствуют себя иначе. Тогда и православные находятся в большей безопасности.

Да оно и понятно.

Что же касается противодействия сектантам в остальных пунктах их проповеднической деятельности, то нужно прямо сказать, что без приходской миссии и без летучих отрядов пастырь при всем своём усердии и желании ничего не может поделать.

Посему, нужно, как можно скорее, организовать летучие отряды и пустить их по белу свету. Пусть они вещают глаголы вечной жизни и своей энергией, своею жизнью, своею проповедью поражают вражью силу и оберегают православных христиан от скользкого и тернистого пути, прямо ведущего в погибель.