Литургия и образование

В первые дни Церкви, когда «христианами не рождались, а становились» (Тертуллиан), оглашаемый до присоединения к Церкви должен был пройти длительный период катехизации, то есть приготовления к таинству Крещения. В начале II века в Риме, например, такой подготовительный период длился два года. В то время казалось очевидным, что человек может стать членом Церкви только тогда, когда узнает и усвоит Ее учение, вполне поймет Ее Законы и жизнь. Во времена миссионерской проповеди христианства крещение взрослых было общим правилом, но по окончании этой эпохи нормой стало крещение младенцев; тогда катехизация естественно становится формой послекрещальной подготовки членов Церкви.

В Западных церквях катехизация остается необходимым условием для «конфирмации», то есть для таинства Миропомазания, совершаемого в раннем отрочестве. Православная Церковь сохранила традиционную связь между Крещением и Миропомазанием, рассматривая их как двуединое таинство, в котором верующий становится членом Церкви. Хотя различные Православные церкви не выработали обязательной формы катехизации после крещения, везде принято, что дети должны получить христианское воспитание и образование. Это всеобщее убеждение показывает, что преподавание правил христианской веры и жизни членам Церкви – органическая и существенная часть церковной традиции.

Хотя необходимость христианского воспитания признана повсеместно, в отношении форм и методов христианского образования этого нельзя сказать. Мы должны откровенно признать, что здесь царит путаница. Положение тем более неясно, что трудности его не вполне осознаны и поэтому не делается усилий их преодолеть. Это относится не только к отдельным деталям, но и к основным проблемам. Хороший пример – всеобщее признание воскресных школ в Православной Церкви в Америке. Воскресные школы, конечно, пришли к нам из протестантской системы образования, и прежде чем вводить их в практику Православной Церкви, следовало бы их критически оценить в свете православной концепции христианского образования, ее целей и принципов. Тем не менее такой вопрос никогда не поднимался, и «воскресная школа», где занятия часто проходят во время Божественной литургии, стала общепринятой формой нашего церковного образования. Можно привести и другие подобные примеры. Я полагаю, что вопрос прежде всего должен быть сформулирован следующим образом: указывает ли нам наша собственная православная традиция пути и методы христианского воспитания? Мы, конечно, имеем в виду не механическое восстановление методов обучения, употреблявшихся в иную историческую эпоху, а попытку духовно чтить церковную традицию, открывая ее дух, ее вечное значение. Православный путь жизни состоит в такой творческой актуализации церковной традиции; отказываясь следовать по этому пути, мы, сознательно или бессознательно, отходим от Православия.

В начале этой статьи я упомянул о катехизации перед крещением, потому что это самое раннее свидетельство в церковном предании о том, как Церковь обучала своих членов христианским догматам и христианскому закону жизни. Конечно, для нас важно, что эта катехизация имела литургический характер. Объяснение Священного Писания, раскрытие смысла Символа веры (то есть догматов Церкви) и научение христианской морали – иными словами, все христианское обучение совершалось в непосредственной связи с литургическим богослужением, даже частично во время этих служб. Мы и сейчас находим следы такого «литургического катехизиса» в наших службах. Так, первая часть Божественной литургии все еще называется Литургией оглашенных, и не только потому, что оглашенным было разрешено на ней присутствовать, но главным образом потому, что это была (и продолжает быть) учительная служба, она дидактична по своему характеру и назначению.

Другой пример – построение и содержание наших великопостных служб; они не могут быть по-настоящему поняты, если мы не знаем, что их назначение главным образом поучительное. В ранней христианской Церкви крещение оглашенных совершалось во время вечерней службы накануне Пасхи; пост, таким образом, был временем интенсивного приготовления к таинству просвещения, как тогда часто называлось крещение. Лучше всего мы можем это увидеть в порядке чтений постом паремий. Полностью прочитываются книги Бытия, Исайи, Притчей Соломона. Почему? Потому что они содержат верный ключ к пониманию Священного Писания в целом, потому что они верно очерчивают все здание Откровения, исполненного в Иисусе Христе: в книге Бытия – темы творения, падения и завета, в Исайе – тема обетования о Мессии и образ Мессии, Который берет на себя все наши грехи, в книге Притчей венчается человеческая мудрость, опыт, знание, содержится откровение о Божественной Мудрости – Воплощенном Логосе.

На Страстной седмице вместо книги Бытия читается Исход, вместо книги Притчей – книга Иова. Исход читается потому, что в нем описывается путь избранного народа в Землю Обетованную. «Песах», который исполняется, когда Христос – Мессия совершает Свой «исход» к Отцу (Ин. 13:1) и становится нашей Пасхой (1Кор. 5:7), вводя нас в Царство обетованное. Книга Иова – это вершина откровения Ветхого Завета о страждущем слуге, который побеждает зло своим совершенным смирением, любовью и послушанием Богу. Таким образом, все основные темы христианской веры и содержание церковной догматики раскрываются в своем внутреннем единстве. Ветхий Завет является здесь в его полной духовной реальности не только как отвлеченная истина, но как основа Нового Завета, как путь, ведущий ко Христу, как обещание и пророчество, в Нем исполненное. Однако, и это очень важно, истина раскрывается не только чтением и толкованием текстов, она литургична: чтения входят в самый контекст служб, которые и раскрывают их истинный смысл.

Глубокий вздох покаяния, который постоянно звучит в великопостных службах, призыв к раскаянию, к осознанию своей крайней слабости и глубокой греховности утверждает в нас состояние, помогающее правильно услышать Священное Писание, понять его смысл. С другой стороны, порядок служб, согласованность чтений, обрядов и молитв, все «движение» служб дает жизнь текстам, тот «тон», который заставляет их правильно звучать. Чтение Евангелия и объяснение его в проповеди – не просто «вставки» в Литургию оглашенных: мы подготовлены уже тем, что «собрались в Церковь» (1Кор. 11:18), торжественным благословением Царства, с которого начинается евхаристическая служба, псалмами, входом в алтарь, пением Трисвятого и восхождением к Горнему месту. Это не просто «символы», но священнодействия, которыми Церковь готовится к таинству Слова Божьего. Во время литургии Преждеосвященных Даров священник после чтения книги Бытия берет свечу с Престола и, благословляя ею верующих, говорит: «Свет Христов просвещает всех». Это означает дар разумения того, что верующие услышат, и в то же время указывает на высший смысл всего Писания – на Иисуса Христа. И, наконец, кульминационным моментом в литургической жизни Церкви является служба Страстной субботы с погребением Христа, чтением пятнадцати пророчеств и светлыми облачениями, заменяющими черные при провозглашении Воскресения. Эта служба, правильно понятая, есть полный катехизис Пасхи.

Мы могли бы привести много таких примеров, но и уже сказанного достаточно, чтобы стало ясным, что оглашение во время богослужения, так называемая литургическая катехизация, – не просто интересный обычай древней Церкви, но традиционный метод религиозного обучения, органическая часть природы Церкви и ее понимания духовного «просвещения».

Литургическая катехизация в первую очередь указывает нам на главное назначение, цель религиозного обучения, как его понимает Церковь, – ввести человека в жизнь Церкви. Я подчеркиваю: это не просто передача религиозного знания, не только воспитание «хорошего человека», но «наставление» – «устроение» члена Тела Христова, члена нового «рода избранного» и «народа святого» (1Пет. 2:9), чья мистическая жизнь в этом мире началась в день Пятидесятницы. «И сотвори его (или ее) овча словесное святаго стада Христа Твоего, уд честен Церкви Твоея», – говорится в чине Крещения. Религиозное обучение есть не что иное, как раскрытие всего того, что произошло с человеком, когда он вновь родился от воды и духа и соделался членом Церкви.

Понятие Церкви как народа Божьего и Тела Христова для современных христиан стало абстрактным, отвлеченным. С одной стороны, Церковь отождествляется с «приходом», зарегистрированной организацией с деловыми встречами, выборами, голосованием, имущественными и финансовыми делами. С другой стороны, мы приходим в храм, чтобы помолиться, «исполнить свою религиозную обязанность», послушать хорошее пение и испытать успокоение и утешение. Церковный приход понимается как средство обеспечения материального благосостояния церковного здания и всего содержимого в нем; назначение храма – дать духовное удовлетворение, которое прихожане получают от красивого богослужения, от сознания исполненного христианского долга. Но современный христианин забыл или, возможно, никогда не знал, что эти цели – второстепенные по сравнению с главной целью: создание Церкви Христовой, возрастание всех в новую общность во Христе, что однажды было получено при Крещении и всегда получается нами в таинстве Евхаристии. «Нас же всех, от единаго Хлеба и Чаши причащающихся, соедини друг ко другу во единаго Духа Святаго причастие» (литургия св. Василия Великого), «ибо все мы одним духом крестились в одно Тело» (1Кор. 12:13). «Ибо где Церковь, там и Дух Божий, и где Дух Божий, там и Церковь и полнота благодати» (св. Ириней Лионский, Против ересей III, 24,1).

Христианство – это не философия и не моральная теория, не обрядность, но дар новой жизни во Христе, и эта новая жизнь и есть Церковь. В ней мы, «ныне помилованные» (1Пет. 2:10), образуем народ Божий, который приносит Господу благодарение и приношение, творит дело Божье на земле, свидетельствует о спасении и растет в познании Истины и Благодати. Отсюда особое место и действие литургии в жизни этого народа. Богослужения не являются одним из «аспектов» церковной жизни – они выражают самую сущность Церкви, они – ее дыхание и биение ее сердца, ее постоянное само-откровение. В таинствах, и особенно в таинстве Евхаристии, Церковь, по словам одного богослова, «всегда становится тем, что Она есть», то есть Телом Христовым, новой общностью в Нем. Богослужение главным образом осуществляет собрание верующих, хотя и самое слово Церковь именно и означает собрание, «где двое или трое собраны». В этом собрании и благодаря ему мы, «хотя нас много – мы одно тело» (ср. 1Кор. 12:12). Литургией мы входим в общение со Словом Божиим, учимся познавать Его волю, вспоминаем смерть и воскресение Христа и получаем дары Святого Духа, необходимые для нашей христианской жизни в этом мире.

Действительно, можно сказать, что в богослужении Церковь становится «союзом веры и любви», как ее определил св. Игнатий Антиохийский. Таинства Крещения и Миропомазания вводят в жизнь Церкви; в Крещении мы рождаемся в новую жизнь; Миропомазание посвящает нас на служение Богу вместе со всеми членами Церкви; в таинстве Святой Евхаристии мы восстанавливаем дар единения приношением единой Жертвы и причащением от единого Хлеба и единой Чаши. В суточном, недельном и годовом циклах Церковь наполняет время памятованием о Христе. Его присутствие и благодать Святого Духа проникают во всю нашу жизнь. Итак, посредством богослужения человеческое сообщество (приход) являет себя как Церковь, то есть как новая общность, как знание о Боге и соединение с Ним.

Чем же иным должно быть христианское обучение, как не введением в жизнь Церкви, раскрытием ее смысла, ее содержания и ее назначения? И как можно ввести в жизнь Церкви иначе, если неучастием в ее богослужениях и объяснением их? «Вкусите и видите, яко благ Господь» – сначала вкусить, потом увидеть, то есть понять. Метод литургической катехизации поистине православный метод религиозного обучения, потому что он исходит из Церкви и обращен, направлен к ней и имеет Церковь своей целью. В древности оглашенных сначала приводили в церковное собрание и только тогда им объясняли смысл, радость и назначение этого собрания. И как бы мы преподавали наше христианство теперь, если бы объяснение не предварялось опытом, всем тем, что мы бессознательно воспринимали и усваивали даже раньше, чем начали понимать?

Все вышесказанное может показаться утопией в наших современных условиях. Как эти теории применить на практике, как они могут действовать? На эти вопросы легкого и простого ответа нет. Хотим мы того или нет, сегодня мы стоим перед невероятно трудной задачей переосмысления церковной традиции в целом, применения ее к обстоятельствам, резко отличающимся от прошлых. Одному поколению этих проблем не решить, но мы должны, по крайней мере, видеть их и понимать их смысл. Компромиссы, временные решения, приспособления допустимы только при условии, что мы твердо отказываемся сознательно изменять церковные традиции, снижать их уровень для того, чтобы «приспособить» их к нашим нуждам.

Прежде всего мы должны признать, что мы не можем искусственно отделить религиозное воспитание детей от общего возрождения православной общины в целом. Мы не можем учить тому, чего сами не исполняем. Наши церкви будут иметь те школы, какие они заслуживают. Очевидно, что для обновления литургической катехизации сначала требуется возрождение литургической жизни Церкви, от верующих требуется лучшее понимание этой жизни, более ответственное отношение к ней и живое в ней участие. Пока у нас сохраняются «частные» литургии на Страстной седмице, пока наши церкви почти пустуют в день нашей самой прекрасной (и в духовном, и в богословском смысле) службы Страстной субботы, пока священники в этот день заняты благословением куличей и пасок в частных домах, пока крестины остаются чисто семейным торжеством, а свадьба – светским событием, где фотограф более на виду, чем священник, и пока причастие Тела и Крови Христовых остается церковной «обязанностью», которую следует исполнять один раз в год, – пока все это остается в силе, трудно научить наших детей видеть в богослужениях самую сущность Церкви, ее учения и жизни. Нам нужна литургическая катехизация для взрослых и для самого духовенства. Нам необходимы возрождение самого понятия Церкви, одухотворение прихода, обновление нашей молитвенной жизни. Все это – необходимые условия для правильного христианского воспитания наших детей. А до тех пор, пока мы не осознаем этого, все наши рассуждения о «методах» и «принципах» работы в церковных школах будут бесполезны.

Поэтому, говоря о месте, которое должно занимать литургическое богослужение в системе нашего религиозного образования, я выскажу лишь несколько общих соображений. Как уже было сказано, я считаю, что время для подробных практических предписаний еще не пришло: сейчас перед нами стоит трудная и важная задача – согласовать традиционные принципы церковного религиозного образования с ценными и полезными современными методами. Верность традиции ни в коем случае не означает отрицания и осуждения всего нового и современного только потому, что оно ново и современно. От нас требуется лишь усилие: «Испытайте духов, от Бога ли они» (1Ин. 4:1). Действительно, перед нами открывается возможность употреблять во славу Божью все достижения человеческого разума, творчества и знания.

Как правило, дети любят находиться в церкви, и это инстинктивное тяготение и интерес к церковным службам есть то основание, на котором мы должны строить наше религиозное образование. Когда родители боятся, что дети устанут от долгих служб, они бессознательно беспокоятся о себе. Дети легче взрослых проникают в мир обрядов и символов Церкви. Они чувствуют и ценят молитвенную атмосферу. Детям более доступно ощущение «святости», того трепета таинственного (mysterium tremendum), который находится в основании всякой религии, чувства встречи с Кем-то, Кто вне повседневной жизни. «Если не обратитесь и не будете как дети» (Мф. 18:3) – эти слова применимы к восприимчивости, открытости, естественности – свойствам детства, которые мы, взрослые, теряем. Сколько людей посвятили свою жизнь служению Богу, посвятили себя Церкви, потому что с самого детства они имели сокровище любви к дому Божьему и счастливый церковный опыт! Итак, первый долг родителей и воспитателей – это «пустите детей и не препятствуйте им» (Мф. 19:14) посетить Церковь. В первый раз слово «Бог» они должны слышать в Церкви. В классе его трудно понять, оно остается абстрактным, но в Церкви оно в своей стихии. В детстве мы способны понять не разумом, но всем своим существом, что нет большей радости на земле, чем быть в Церкви, участвовать в церковных службах, дышать благоуханием Царства Небесного, которое есть «радость и мир о Духе Святом» (Рим. 14:17).

Посещение церковных служб должно быть с самого раннего детства дополнено домашней атмосферой, которая предваряет и поддерживает церковное настроение. Возьмем, например, воскресное утро. Как ребенок может ощутить святость этого утра и всего того, что увидит в церкви, если дом наполнен шумом радио и телевидения, если родители курят и читают газеты, если царит чисто житейская атмосфера? Перед церковной службой должно быть состояние «собранности», некая тихая серьезность в доме. Лампады зажжены перед иконами, надеты чистые праздничные одежды, комнаты прибраны – так часто родители не дают себе отчета в том, что такая обстановка формирует религиозное сознание детей, накладывает отпечаток, который никакие будущие треволнения не изгладят. Накануне и в день церковного праздника, во время поста, когда мы готовимся к исповеди и причастию, – дом должен быть отражением Церкви, должен освещаться тем светом, который мы выносим со службы.

Теперь о школе. Мне кажется очевидным, что организовывать так называемые воскресные школы во время Божественной литургии глубоко противоречит духу православия. Воскресная литургия – радостное собрание церковной общины, и ребенок должен знать и испытать это гораздо раньше, чем он способен понять значение литургического собрания. Мне кажется, что выбор воскресенья для церковной школы не очень удачен. Воскресенье прежде всего – литургический день, церковь и литургия должны быть его центром. Гораздо лучше было бы проводить занятия в церковной школе по субботам перед вечерней службой. Возражение, что родители не могут и не будут приводить детей в церковь два раза в неделю, есть не что иное, как признание в лености и греховной небрежности. Вечер субботы – это начало воскресенья, и он должен быть литургически освящен, как и воскресное утро. В субботний вечер православные церкви во всем мире справляют службы вечерни или всенощной. И нет никаких оснований, чтобы по одному этому вопросу православные в Америке нарушали бы эту древнюю церковную традицию. Церковная школа должна быть для детей естественным началом воскресного цикла: школа – всенощная – литургия. Школа была бы тогда введением их в день Господень, приготовляла бы их к более сознательному участию в нем.

Теперь рассмотрим литургическую катехизацию как таковую, не вдаваясь в проблему распределения программы по возрастным группам. Мы можем указать на следующие общие принципы.

(1) Связь изучения Библии с литургическими службами. Обычно Ветхий и Новый Заветы преподается у нас без всякой связи с церковной жизнью, как ряд интересных рассказов (потоп, Ноев ковчег, бегство в Египет и т. д.), которые должны произвести впечатление на детское воображение как сказки, но которые часто так и остаются «рассказами». Вырастая, дети не знают, что делать с этим материалом. Между тем, как уже было сказано, Библия – книга Церкви не только потому, что Церковь подтверждает ее боговдохновенность, но потому, что самая жизнь Церкви, и прежде всего литургическая жизнь, состоит в возобновлении понимания Священного Писания. Язык Церкви, богослужебный язык – это язык Библии не только буквально (больше половины литургических текстов – библейские), но также в том смысле, что вся структура служб, обрядов, символов и образов, весь дух служб тесно связаны со Священным Писанием и глубоко укоренены в нем.

Мы не можем понимать наших служб, если не знаем Священного Писания. Верно и обратное: смысл Писания раскрывается в службах, Они дают нам ключ к толкованию Писания. Например, значение воды в Крещении, святого мира в Миропомазании или связь между сошествием Святого Духа и Пятидесятницей (то есть пятидесяти дней по Воскресении) нельзя понять, если не проследить темы воды, елея и Духа Святого в Ветхом и Новом Заветах. И в обратном порядке: воды потопа, переход через Чермное море в Исходе вполне осмыслены только тогда, когда мы находим их отклики и ответы в водах Крещения, которые становятся для нас «гробом и матерью» (св. Кирилл Иерусалимский). Так же и в созерцании тайны Страстной седмицы. То же самое можно сказать и о всех литургических действиях: благословении, благодарении, покаянии, прощении, освящении, входе и других. Их смысл, их духовное значение даны нам в Писании, но только в богослужении они для нас оживают в своем новом, единственном и реальном значении.

Все это указывает на то, что преподавание Священного Писания должно быть тесно связано с богослужением, чтобы они взаимно объясняли, дополняли и «раскрывали» друг друга. Материал, который следует проработать в этой области, весьма обширен, и потребуются громадные усилия для того, чтобы метод древней Церкви стал нашим методом и вернул бы нам истинное значение и Священного Писания, и богослужения.

(2) О жизни и учении Христа также всегда нужно рассказывать в связи с богослужением. Хороший пример – изучение праздников и календаря. Наш церковный год построен на воспоминании о Христе. Церковный календарь наполняет время этой памятью, и таким образом само время становится образом спасения и новой жизни. Для человека, у которого богослужение – живой опыт, частое употребление слов «днесь, сегодня» (например, в Страстную субботу: «днесь Он возлежит во гробе») – не просто фигура речи. В действительности богослужение состоит в том, что в нем и через него всегда оживает все, сотворенное однажды Иисусом Христом, становится настоящим, действительным для нас и нашего спасения. Таким образом, праздник – это вхождение и приобщение к вечному значению этого события в прошлом, благодаря чему мы ощущаем Царство Божие. И мы должны признать, что этот удивительный церковный календарь со своим гармоничным крещендо праздников, их постепенным раскрытием и внутренним единством – другими словами, истинная радость церковной жизни едва ощущается в нашей школьной программе. Недостаточно заставлять детей запоминать числа праздников и время постов, мы должны помочь им вникнуть в дух и атмосферу праздников так, чтобы библейский текст, литургические песнопения и подробности обрядов стали живым целым в их религиозном опыте.

Вот один из многочисленных примеров. В Новом Завете очень мало сказано о Вознесении Господнем. Однако вечное значение этих немногих слов, невыразимое удивление и радость Вознесения на небо Сына Человеческого ясно выражены в службе праздника Вознесения. Как мало людей, знающих ее тексты, как мало тех, кто ждет их, и поэтому так немногочисленны те, кто воспринимает духовные плоды этого праздника. Нельзя говорить: «Дети не могут этого понять». Дети воспринимают не понимая, чувствуют не анализируя. Разве богослужения Страстной седмицы, радость пасхальной ночи, ясность богородичных праздников не ввели нас в православие гораздо раньше, чем мы научились понимать их значение? Итак, церковная школа сама должна быть глубоко укоренена в ритме церковной жизни, и те, кто учат, должны сознавать этот ритм и жить им.

(3) Особенное внимание надо обратить на таинства, но прежде всего на Божественную литургию. Обычно детей в школе учат определению таинств, хотя нужно помочь детям понять их значение, раскрывающееся в их литургической структуре и текстах. Изучение Крещения, например, дает обширный материал для изучения Писания, христианской этики и догматов.

а) Крещение начинается с экзорцизмов, то есть изгнания нечистой силы, вводя христианское понятие о зле и дьяволе, победе Христа над ним (изгнание бесов Христом, воинствующая Церковь, которой Христос дал власть бороться с «князем мира сего» и т. д.). Эта сторона христианской веры просто игнорируется современными христианами.

б) Затем следует отречение от дьявола и соединение со Христом – основное состояние христианина и источник всей христианской этики: «без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15:5).

в) Символ Веры: включение себя в веру Церкви и ответственное восприятие ее.

г) Освящение воды: приготовление новой «материи» для новой жизни, крещение нашего Господа во Иордане, место «материи» в жизни, космическое «измерение» Церкви.

д) Помазание: образ елея в Писании, исцеления (добрый самарянин), символ мира (оливковая ветвь после Потопа), власти, радости.

е) Погружение: суд, смерть, очищение, возрождение, воскресение и т. д.

И, наконец, облачение в белую одежду.

Этот очерк – только «намек», но он помогает нам увидеть большое количество возможностей для катехизации в связи с изучением литургики.

Что касается Евхаристии, она должна быть центром всей системы нашего преподавания Закона Божьего, так как она – центр, сердце жизни Церкви. Обычно ее изучение сводится к поверхностному объяснению символов: свеча изображает то-то, кадило – то-то и т. д. Этого недостаточно. Божественная литургия – не символ, а действие Церкви, в котором Церковь реализуется. Евхаристия – всеобъемлющее таинство спасения, единения, любви, освящения, жертвы, обожествления. Все это заставляет нас жить по-христиански. Поэтому все наше религиозное образование должно быть основано на Святой Евхаристии и в ней должно находить свое исполнение.

В опыте Православной Церкви богослужение – всегда выражение веры, жизни, учения Церкви, и потому верный путь к их познанию: Lex orandi lex est credendi (лат.: «Правило молитвы есть правило веры»). Лишь возвращаясь к этому правилу, мы можем вновь обрести истинное основание христианского преподавания.