Воспоминания об удивительном старце Александре из Минска, рассказанные Татьяной Дашкевич.
«Бегать будет!»
С Александром Васильевичем я познакомилась в трудных для себя обстоятельствах. Напуганная, подавленная, на ватных ногах вышла из центра дородовой диагностики… Было настолько плохо, что свет стал не мил. Выход был один, самый страшный. Мне нужна была помощь здесь и сейчас, безотлагательно. И тогда друзья отвели меня к старцу. У него не было повсеместной известности и славы. Но я его уже видела раньше и в момент своего горя вспомнила: да, я знаю, кто это. Словно в старом забытом фильме, увидела внутренним зрением несколько эпизодов…
Я только что воцерковилась. Ходила на все службы! Смотрела в пол и наизусть знала все полы храмов Минска. Это был мой первый Великий пост. А когда осмелилась смотреть по сторонам, в кафедральном Свято-Духовом соборе приметила такую особенность: батюшки меняются, а один — все время в храме, на каждой службе. Притом он старше всех, но точно не главнее: что-то подавал, подносил, убирал, подхватывал, одним словом, помогал, а точнее — прислуживал. Большого креста на нем не было, одежда — церковная. Высокий, скромный, тихий, но энергичный человек в преклонном возрасте, с длинной седой бородой. По виду можно было бы сказать: настоящий батюшка, к такому можно прийти, как к отцу. Но Александр Васильевич не был священником, служил иподиаконом. Так что исповедоваться у него не приходилось, но хотелось! Весь его облик вызывал доверие. А взгляд, цепкий, проникновенный, родной заглядывал в душу. Потом я уехала в Москву на долгих шесть лет и проникалась глубиной и красотой православия там. А время пришло — вернулась…
Итак, друзья привели меня к Александру Васильевичу. На тот момент он в кафедральном соборе уже не служил: перенес инсульт и слег. Его иногда привозили туда помолиться. Дома он в основном лежал, но мог сидеть, читать, говорил плохо и с трудом передвигался. Иногда, правда, на короткое время речь его становилась ясной и четкой. Тамары, его верной келейницы, не было дома — ушла на работу. И мы просидели с ним целый час рядышком. Он молился, отеческим жестом вытирал мои слезы, и, как мог, говорил: расспрашивал о семье, о моих писательских планах, о муже. Что-то советовал.
Разговор был простой, но в нем слышалось столько любви, что я постепенно успокоилась, и все мои проблемы были решены. «Бегать будет!» — сказал старец о будущем ребенке. Я ушла успокоенной и больше о плохом не думала. А в положенный срок родился здоровый ребенок. Когда пришла пора доченьке ходить, не было у нее первых робких шажков. Сразу побежала! Николай, муж мой дорогой, заметил: «Вот тебе и слова старца — она же не ходит — бегает!»
«Наш пришел!»
Интересно встретил Александр Васильевич моего мужа. Впервые вошел Николай в его дом. Было нас много — кажется, заявились поздравить его с каким-то праздником. К нему можно было запросто прийти, без церемоний и стеснения. И даже без предупреждения. Никаких очередей у его подъезда не было, никакого ажиотажа. Жил он в квартире келейницы, крошечной, в полторы комнатки. Большую комнату Тамара с дочкой Юлей предоставили Александру Васильевичу. Эти две истинные христианки принимали всех, у кого была необходимость, угощали, выслушивали, помогали, «переводили» то, что говорил старец — после инсульта, как я уже упоминала, часто речь его была затруднена.
Поздоровались, вошли в комнатку… С огромной радостью поднял старец руку, указывая на Николая, и несколько раз повторил, улыбаясь:
— Наш пришел! Наш пришел!
Николай был в восторге. С удивлением потом говорил:
— Откуда он мог это знать? Меня же так друзья Новосибирские называют: НАШ — Николай Александрович Шипилов…
О попугае-хвастунишке и другие истории
О прозорливости Александра Васильевича можно рассказать немало. О случаях молитвенной помощи — также, притом все они какие-то необычные, как сейчас принято говорить, креативные. У каждого, кто с ним сталкивался, есть своя история. У меня самой не одна такая. Например, эта… Он не знал, что я попала в больницу и мне предстоит операция. Было это экстренно, никому не успела сказать. Но все прошло благополучно и вскоре я вышла из больницы здоровой. После я узнала, как беспокоился Александр Васильевич в эти дни. Потребовал у Тамары найти диск с моими песнями. Диск у них был, но в тот момент найти его не могли — видно, дали кому-то послушать и забыли, кому. Старец настаивал: быстрее, срочно, поставь мне песни Тани! Тамара с большим трудом, обзванивая знакомых, нашла такой же. В те дни, когда я лежала в больнице, Александр Васильевич просил ставить мои песни и молился. Тамара знала, что просто так он ничего не делает. Когда же поинтересовалась, в чем дело, старец ответил: «Таня в больнице, ей плохо». Таким образом, он наладил молитвенную связь.
Повторяю, этот случай в моей жизни далеко не единственный, и каждый — потрясает.
К сожалению, многие из нас поздно оценили подлинную богоизбранность и святость этого человека. В наших гордых глазах умаляло его достоинство то, что он не был «иереем по чину Мелхиседекову», а всего лишь алтарником, иподиаконом. Из-за этого я однажды и попала впросак, да еще и едва не погибла. Было это так. Взяла я путевку в Египет и позвонила Тамаре: «Скажите Александру Васильевичу, чтобы помолился. Я еду в Египет». Еще ответа от келейницы не получила, но слышу в трубке ясный и четкий отдаленный крик старца:
— В Египет ехать нельзя!
Тамара обескуражена.
— Ты слышишь, что говорит? — бормочет растерянно.
Я объясняю, что поеду, потому что уже путевку выкупила, чемодан собрала, давно о поездке мечтала и завтра вылет…
— В Египет ехать нельзя! — просто кричит…
Я еще что-то говорю — ответ тот же. В конце концов, «победила я». Старец помолчал и сказал:
— Если хочет, пусть едет, — давая мне тем самым понять, что Божией воли нет. Есть воля — моя.
Но это уже было лучше, чем «нельзя». И я поехала. Никакой радости поездка мне не доставила. В первый же день я увидела акулу. На второй день со мной случился какой-то жестокий приступ, который не отпускал весь срок «отдыха», не позволял выйти ни в ресторан отеля, ни на пляж. Я только лежала в номере и молилась, чтобы не умереть на чужой земле. А когда вернулась — увидела по телевизору нашествие акул на пляжи Шарм-эль-Шейха, где я и была. А потом в Египте началась война. До сих пор воспринимаю слова старца как епитимью и в Египет не собираюсь!
А это было не со мной. Одна наша знакомая отправилась в путешествие и претерпела в нем немало испытаний. Сломался автобус, долго стояли на жаре, количество неудач просто зашкаливало. Вернувшись в Минск, она поспешила к Александру Васильевичу с претензиями: «Почему не помог, почему не молился?» На упреки горе-путешественница услышала такой ответ: «А ты молилась?» — «Не особенно… Больше переживала, проблемы решала». — «Вот потому и я не мог тебе помочь. Если бы молилась — и мне было бы легче».
Он мог обличить совсем не обидно. Пришел к старцу один мой друг. И стал рассказывать, как он живет: и дома у него все хорошо, и жена аккуратная, и дети отличники, но главное — недавно он невероятно преуспел в работе! Все у него хорошо получилось, заключил отличную сделку, прекрасно провел переговоры… И далее в том же духе. Нередко Александр Васильевич просил приходящих к нему что-то прочесть вслух, сам много читал, пользуясь огромной лупой. Его окружали иконы, стопочки со святоотеческой литературой и та скромная бедность, которая в наше время вразумляет и воспитывает больше слов. Приходящим — давал акафист или духовную книгу, а то и художественную, просил читать и сам останавливал. Своему гостю Александр Васильевич подал на этот раз детскую книжку. Тот удивленно открыл ее и, краснея, недоумевая, стал читать.
— Вслух читай, — попросил старец.
Книга была про волнистого попугайчика. Подозревая, что с пожилым человеком что-то не так, мой знакомый все же стал читать вслух и дошел до места, где попугайчик невероятно хвастался своими попугайными успехами. Старец заставил его дочитать книгу до конца. После этого привычка хвастаться якобы «своими» достижениями навсегда оставила моего доброго знакомого, очень хорошего человека.
От него же я знаю о чуде, которое не стало явным и было «решено дистанционно».
Во время разговора о чем-то интересном старец вдруг прервался, посмотрел на большую икону Богородицы — он лежал всегда к ней лицом, к Богородице в полный рост… Посмотрел и так искренне, просительно, с почти детским доверием произнес: «Царица Небесная! Разреши Марию!»… Мой друг понял: в этот момент, возможно, появился на земле новый человек.
Помню еще и случай исцеления девочки, у которой отказала рука и стала сохнуть. Собиралась она поступать в музучилище. Тут надо заметить, что больная проходила и лечение, но это было лечение «вслепую», наугад, потому что диагноз поставить не смогли. Похоже было на то, что характер болезни… мистический. Врач-невролог после того, как рука заработала, признал, что это — чудо. За его почти 50-летнюю практику такие случаи были, но выздоровление ни разу не наступало.
А эта история произошла еще когда иподиакон Александр был здоров и служил в соборе. Увидел он у Минской иконы Божией Матери молодую плачущую женщину, подошел к ней, стал утешать, расспрашивать: молится ли она, соблюдает ли посты, как часто ходит в храм и почему так горько плачет. Выяснилось: да, молится, в храм ходит и посты соблюдает, да вот беда — неверующий у нее муж. Высмеивает церковь и священство, нередко в храм не пускает, над постами издевается… А самое большое горе — отправляет ее на аборт. У них четверо детей, и она беременна пятым. А так как она верующая, понимает, что аборт— это убийство. Вот и пришла у Божией Матери просить помощи. Потому что больше идти ей некуда…
Александр Васильевич выслушал женщину и посоветовал, на первый взгляд, совершенно неправильные вещи. Сказал прекратить молиться перед иконами, в храм не ходить, посты не соблюдать, делать все, что потребует муж, кроме аборта. Восприняв слова старенького иподиакона как волю Богородицы, эта Божия раба с верой и страхом перед мужем приступила к выполнению. Через некоторое время супруг стал спрашивать: «А что это ты в храм не идешь? Воскресенье сегодня!.. А почему ты не молишься? Ты здорова?» Постепенно тема аборта ушла из семейных споров и разговоров. Родился здоровый малыш, муж пришел к Богу и ходили они уже в храм вместе. А когда решили поблагодарить старца, сказать ему добрые слова, он не стал их слушать: притворился пьяненьким и, что-то напевая, покачиваясь, ушел в алтарь…
Связь с блаженной Валентиной Минской
Вскоре после нашего знакомства мне довелось работать над книгой о святой блаженной Валентине, и я узнала, что Александр Васильевич был ее духовным чадом. Связь с матушкой Валентиной была очевидной. Даже судьбу ее повторил и в какой-то мере продолжил. Жил святой жизнью, пролежал десять лет на одре болезни, видел души людей и предвидел обстоятельства, четко указывал, как надо поступить, вымаливал, любил, давал людям почувствовать в мире Бога и в каждом человека видел образ Творца.
В Минском Свято-Духовом соборе свято чтят память матушки Валентины. Там трудилось, да и еще трудятся несколько ее духовных чад — благочестивые женщины, которые начинали к ней ездить еще девушками. Они мне очень помогли в написании книги. Преемственность очевидна, все они в своей душе несут частичку её души.
Александр Васильевич прослужил в соборе иподиаконом пятьдесят лет. Все минчане, хоть раз побывавшие в Свято-Духовом кафедральном соборе, не могли его не приметить. За время своего служения не пропустил он ни одной службы. Все пастыри Беларуси, проходящие сорокадневное послушание в соборе до 2000 года, пользовались помощью пожилого иподиакона и молились вместе с ним, и был он всем слугою. Это он носил в алтарь все записки, иконы и крестики для освящения, помогал на службах. А еще — содержал алтарь в порядке, мыл там пол, чистил подсвечники, выполнял разные поручения. Ключи от храма символически всегда носил с собой, приходил раньше всех, готовил церковь к службе. А уходил Александр Васильевич последним, прощаясь с ночным сторожем, и быстрым своим шагом спешил на последний троллейбус. С тем, чтобы на первом — снова вернуться в собор. Спал он очень мало, подолгу молился ночами. А нередко и ночевал в храме.
За годы служения Александра Васильевича собор посетили многие известные люди. Известно, что он пребывал в молитвенном общении с митрополитом Сурожским Антонием, который дважды посещал Минск и по благословению митрополита Филарета служил в Свято-Духовом соборе. В те годы Александр Васильевич был главным иподиаконом владыки Филарета. Они были друг другу под стать. Под духовную стать.
Краткая биография. Или житие?..
Приходя в храм, человек глубоко сосредоточен на своем общении с Богом, собственных переживаниях, радостях и скорбях. Мы мало задумываемся о судьбе тех людей, которые находятся в церкви и служат Богу и нам, людям, почему именно они оказываются рядом.
Приходя к старцу домой, обычно мы думали только о своих проблемах. Поэтому, простившись с ним 14 апреля 2010 года, осознали, что он так мало говорил о себе, и о его жизни осталось сведений совсем немного. Молился, трудился в храме, жил жизнью Церкви и дышал ее духом, светился от радости и какой-то чудесной любви…Божественной любви.
Фактов биографии Александра Васильевича не так много, но что-то из них — известно.
Александр Васильевич Сницер родился 15 мая 1931 года в белорусской деревне Лисовщина Узденского района. Отец его, Василий Александрович, умер, когда мальчику было три года. Мать София уехала в Москву и там пропала без вести. Вырастила сироту бабушка, тоже Александра, воспитала его в любви человеческой и страхе Божием, в православном духе. Бабушка Александра жила верой. В три часа ночи вставала и молилась, знала наизусть всю Псалтирь. Мальчик вырос в вере и выучился на шофера. Женился, родились сын и дочь. Рассказывают, что свою молодую жену он очень любил, часто носил на руках. Но позже случился развод из-за неприятия супругой Церкви.
Потом был второй брак с верующей Марией — духовный брак, в котором жили муж и жена как брат и сестра. Келейница старца Тамара рассказывала, что Мария знала наизусть каноны и молитвы подготовки к причастию, а также несколько акафистов. Жили своей малой церковью Сницеры до ухода Марии в вечность. Неоднократно правящие архиереи заводили разговор о рукоположении иподиакона, ведь священников при советской власти было мало. Но он не считал себя достойным из-за развода.
Известно, что молодой Александр Васильевич какое-то время трудился епархиальным водителем. Именно он привозил к блаженной матушке Валентине игуменью Евгению (Волощук). Было это в 1960 году.
Александр Васильевич был ближайшим духовным чадом старицы. До последнего дня вспоминал о ней с нежностью и благодарностью, называл великой молитвенницей.
Его жизнь оставила на земле и в душах людей солнечный след, превратилась в бесконечное стояние перед Богом за людей и отозвалась благодарными молитвами просящих о помощи и навещающих его. Все, кто к нему приходил как к больному, получали в ответ любовь, доброту и участие. Мой 9-летний сын горько плакал, узнав, что Александр Васильевич умер. «Так меня никто не любил», — сказал мальчик о человеке, который с ним почти не разговаривал. Он просто крепко обнимал ребенка при каждой встрече и прижимал к своему сердцу. Мальчик чувствовал Божию любовь, святость.
Великим постом 2010 года Александр Васильевич с радостью сказал своим друзьям:
— Скоро у нас будет большой-большой праздник! Благовещенье Пресвятой Богородицы!
Причастившись Святых Даров на дому, к вечеру 7 апреля он впал в кому. А через неделю мучений в реанимации Господь забрал Своего преданного служителя в Небесные обители. Все, кто прощался со старцем в соборе, видели: на его правой ладони проступил крест.
По завещанию самого Александра Васильевича, похоронили его рядом с бабушкой, которая воспитала его в вере.
Ежегодно на могиле старца близ деревни Лисовщина собираются духовные чада в день его ангела, в день ухода в вечность и на Радоницу. Служит священник панихиду, люди молятся. Среди духовных чад Александра Васильевича были Александр Тиханович — солист группы «Верасы» и Владимир Казбанов — руководитель ансамбля «Тимпан», певица и музыкант Ольга Казбанова, писатели, люди искусства, рабочие, врачи, юристы…
У каждого есть история о том, как помог им старец. А у некоторых их несколько. И хотя этот старец жил в безвестности и не было у его дверей столпотворения, известно, что отец Николай Гурьянов отправлял минчан к нему приезжавших к некому отцу Александру. Адреса не указывал, фамилии тоже. Но теперь понятно, кого имел в виду великий старец.
Да, не был он священником, но отцом духовным стал многим. Любящим отцом, молящимся и поддерживающим мятущиеся, растерянные души. Многие уже сегодня, собираясь посетить могилку блаженной Валентины Минской, заезжают за молитвенной поддержкой и на кладбище деревни Лисовщина к приснопоминаемому иподиакону Александру, человеку святой жизни и несомненных духовных даров.
А закончу я свое повествование об одном из любимейших мною людей на этой земле словами своего доброго друга, актера Евгения Пименова:
«В Свято-Духовом кафедральном соборе я бывал довольно редко, так как ходил в свой храм недалеко от дома. Рассказы об Александре Васильевиче слышал от друзей, но не проявлял к ним особого интереса… Был светлый, яркий, очень солнечный весенний день, я шел по улице недалеко от собора. Мимо меня проходило множество людей. Обычно не вглядываешься в лица, рассеянным взглядом скользишь по людскому потоку… Вдруг передо мной возник высокий человек с довольно длинной седой бородой.
Я не поверил глазам: он светился! Бывает, люди светятся от радости, но тут была ослепительная белизна лица, и вокруг — видимое сияние. При ярком свете солнца этот — был ярче! Длилось это несколько секунд, он прошел мимо, но наша мимолетная встреча до сих пор стоит перед моими глазами, несмотря на прошедшие двадцать пять лет. К сожалению, мне не удалось с ним познакомиться, но именно от Александра Васильевича я увидел осязаемый свет святости».
Татьяна Дашкевич
Комментировать