Сергей Калайда
24.11.1959 - 03.02.2022
- Православный христианин
19-9 16 условий «староверов» и «Правила единоверия». В том же 1799г. группа московских «староверов» подала на имя Московского митрополита Платона (Левшина) прошение, состоявшее из 16 пунктов. Это были условия, на которых они были согласны присоединиться к уже существующим согласникам. Главное условие было изложено в первом пункте: «Переходящих в единоверие Синод разрешает от клятв, наложенных на приверженцев старых обрядов». Митрополит Платон переписал эти пункты с незначительными замечаниями, назвал этот документ «Пункты, или правила, единоверия» и подал на утверждение императору. Таким образом мановением пера Московского митрополита Платона (Левшина) 200 лет тому назад были отменены «клятвы 1667г.», во всяком случае, в отношении согласников, которые с тех пор стали называться единоверцами. 27 октября 1800 г. император Павел утвердил эти «Правила», то есть фактически условия раскольников, и «этот день стал считаться днем рождения единоверия в России», пишет И.К. Смолич.
День подписания этого указа считается датой начала единоверия, и 27 октября 2000 года исполнится 200 лет этому не совсем понятному учреждению. Что же произошло 200 лет тому назад? В конце XVIII в. раскольники решили с помощью гражданской власти, благоволившей любому инаковерию, «поиметь законную церковь» и были согласны получить ее даже от царя, лишь бы не подчиняться «еретикам-никонианам». Церковь была озабочена одним — пусть ценою канонических уступок, но спасти хотя бы часть погибающих вне Церкви. На такую уступку, как поставление единоверцам «своего хорепископа» Св.Синод не пошел, а царствующие особы не решились. Таким образом, основная задача раскольников не была достигнута, а Церкви удалось спасти лишь малую толику из заблудших.
Итак, насколько можно понять из предистории вопроса, Церковь вообще ничего не задумывала. Св. Синод был вынужден вести борьбу на два фронта: приходилось отражать назойливые требования раскольников дать им автономного епископа и одновременно сдерживать нажим власти, раскольникам потворствующей. В некоторых епархиях появились «согласники», просившие местных епископов дать им «законных священников» на условиях совершения богослужения по «старым книгам» и по «старым обрядам». Некоторые епископы без разрешения Св.Синода таковых священников рукополагали. Так стихийно и без санкции высшей церковной власти в 1780-е годы появились первые приходы «согласников». В то же время противники получения священников от «никониан» продолжали хлопотать о том, чтобы получить себе епископа не от Церкви, а от гражданской власти. Но из этого ничего не вышло, а вышло то, чего никто заранее не задумывал.
Единоверцы желали, чтобы Церковь поставила им своего единоверческого епископа, который мог бы сам поставлять единоверческих священников. Вопрос этот в 1850-е годы обсуждался в Синоде, и в связи с этим многим архиереям были разосланы вопросы с просьбой выразить свое мнение. Большая часть из них ответили отрицательно. Святитель Иннокентий, который хорошо знал старообрядцев по Сибири, говорил, что единоверцы «те же раскольники-поповцы, только менее враждебные Православной Церкви. — И то не с целью присоединиться к Ней, но чтобы иметь у себя священников правильно рукоположенных, т. е. по необходимости. Иначе зачем бы им своим священником, принимаемым от нас, не дозволять подходить под благословение даже рукоположившего их епископа. Зачем бы им делать что-то вроде «исправы» своим священникам! И зачем они сами подходят под благословение к своим священникам, даже минуя архиерея! Не значит ли это, что они в этом поступают также как и раскольники! Так, например, я спрашиваю однажды раскольников истых: чем они считают меня? – Правильным архиереем, — отвечали они. — Примете ли от меня священников? – Примем с радостию; только чтобы он после того уже не был под вашим началом и проч. Т.е. чтобы, между прочим, никогда не подходить под благословение ко мне. Следовательно, у тех и других одна мысль, одна цель в этом случае… Впрочем с каким бы намерением и с какими бы «исправами» они не делали это; это есть уже важный и верный шаг с их стороны к сближению с Православною Церковию; и этому нельзя не радоваться и не благодарить Спасителя и с тем вместе — нельзя не указать как на плод учреждения единоверия. Не будь этого единоверия;— конечно, не было и того сближения раскольников с нами, как теперь с единоверцами. И можно надеется, что рано или поздно единоверцы будут вполне православными и, может быть, даже более религиозными и твердыми, например, в соблюдении постов, чем мы; особенно, если дети их будут учиться и при том у священников, а священники будут иметь целью хотя отдаленною полное соединение своих пасомых с Православной Церковью, и к этой цели стремиться постоянно, но с благоразумием и терпением — с осторожностью — о Господе» («Ответ одного правослпавного архиерея на вопросы предложенные в секретном Указе в апреле по раскольническому вопросу». Рукопись. Стр. 4-5. )
Подобным образом характеризовал единоверие и св. Игнатий (Брянчанинов). Он пишет так: «Расколом называется нарушение полного единства со Святою Церковию, с точным сохранением, однако, истинного учения о догматах и таинствах. Нарушение единения в догматах и таинствах — уже ересь. Собственно раскольническими церквами могут быть названы в России только единоверческие церкви и церкви, находящиеся в ведомстве главных священников (бывших обер-священников). Первые отличаются в некоторых обрядах, что не имеет никакого влияния на сущность христианства, а вторые не имеют над собою епископа, вопреки церковным правилам. К образованию первых послужило отчасти невежество, приписывающее некоторым обрядам и обычаям более важности, нежели сколько эти обряды имеют; а к образованию вторых послужило протестантское направление некоторых частных лиц. В первых церквах заметен избыток набожности, доходящий до суеверия и лицемерства, а во вторых избыток вольности, доходящий до крайнего небрежения и холодности… Прочие раскольники в России должны быть признаны вместе и еретиками; они отвергли Таинства Церкви, заменив их своими чудовищными изобретениями; они отклонились во многом от существенного христианского вероучения и нравоучения; они совершенно отреклись от Церкви» (Архимандрит Игнатий (Брянчанинов). Понятие о ереси и расколе.// БТ.№ 32.М.1996. стр.292-293). Надо заметить, что определение раскола приведенное здесь отличается от канонического, сформулированного в 1 правило св. Василия Великого.
Епископа единоверцам в то время не поставили, и тогда они стали требовать отмены пресловутых “клятв”, мотивируя требование тем, что “клятвы” оскорбляют “старые обряды”, а в церковных сочинениях, направленных против старообрядцев, допущены оскорбляющие их чувства выражения. Хотелось бы заострить внимание читателя на том, что требование об отмене “клятв” исходило не из среды самих раскольников, а от единоверцев, и Церковь согласилась обсуждать возможность такой отмены только ради тех же единоверцев, которых считала и считает верными своими чадами.
Так, в своей статье “Свобода совести имеет свои границы” архиепископ Никон (Рождественский), говоря о готовящемся в 1905 г. законе о старообрядческих общинах, писал: “Сторонникам раскола очень хотелось бы, чтобы закон называл их духовных (какие они “духовные”? Ведь в расколе благодати нет) — “священнослужителями”. Ссылаются на римско-католиков и армян, указывая, что вот-де не боятся же называть их митрополитов, епископов и других духовных лиц присвоенными ими именами. Да, не боимся, ибо и у католиков, и у армян Православная Церковь признает иерархию и приемлет от них в сущем сане. А раскольничьих лжеархиереев и попов она признает простыми мирянами и принимает как мирян… довольно с них и того, что закон усвоил им вовсе на деле им не принадлежащее наименование якобы “старообрядцев”: ведь если уж прилагать сей термин, то позволительно было бы не к раскольникам, а только к единоверцам”.
1) переходящих в единоверие раскольников Св.Синод разрешает от клятв, наложенных Собором 1667г. на приверженцев старых обрядов.
По этому пункту следует заметить, что, с одной стороны, нет упоминания о совершении чиноприема, а значит об осуждении раскола и покаянии за него; с другой стороны, каждый человек разрешается от реально наложенных в 1667г. клятв и речь не идет об отмене мифических «клятв на обряды».
2) архиерей может рукополагать священников в единоверческие приходы, но Таинство хиротонии должен совершать по старопечатным книгам;
3) архиерей снабжает единоверческие приходы освященным в Церкви миром; он освящает для единоверцев храмы, но на престолы должен класть особые антиминсы: или освященные до Патриарха Никона, или освященные по старопечатным книгам;
4) архиерей должен благословлять единоверцев по чину старообрядческому;
По словам Святителя Филарета, «никто из единоверцев не берет от архиерея благословения» (т.III, c.180, 1846),.
5) единоверческим священникам позволено: служить по «старым обрядам» и «старым книгам»; не участвовать в соборных молениях, крестных ходах и т.п; не исповедываться у священников православных;
6) сила таинств, совершенных единоверческими священниками признается, но и единоверцы должны Таинства, совершенные в Грео-российской Церкви, принимать без так называемой «исправы».
Правило это соблюдалось далеко не всеми единоверцами. Так, например, Святитель Филарет в одном из своих отзывов за 1848г. писал, что «в саратовской епархии неискренне присоединившиеся к единоверию тайно употребляли над своим священником обряд исправы».
7) православным людям запрещено упрекать единоверцев в содержании «старых обрядов», но и единоверцы не должны были хулить обряды Православной Церкви;
8) единоверцам разрешено принимать таинства от православного священника; но православным дозволено принимать таинство от единоверческого священника только «в смертном случае» (в 1881г. добавлено: «с тем однако, чтобы это не служило поводом к перечислению православного в единоверие»).
Таким образом, православным было запрещено причащаться вместе с единоверцами. Можно ли это назвать, как это сделано в книге протоиерея П.Смирнова, «несущественною обособленностью»? Вопрос риторический, если, конечно, евхаристическое общение почитать самым существенном признаком единения в вере.
Вышеперечисленные пункты можно отнести к тем «условиям», которые были выгодны «согласникам». Чего же добилась Церковь? Главное, на чем настаивала Церковь было обязательное моление за Царя и его Семью «по данной от Святейшего Синода форме». Но и это правило не соблюдалось — «неискренне присоединившиеся» не желали молиться «за Государя императора», тем более за членов Царствующего дома, а исполнение правила было трудно проверить. Вторым достижением было то, что в единоверческих приходах священники должны были вести «метрические книги». Смешанные браки дозволено было венчать и в единоверческих и в православных храмах (в 1881г. дозволено было там и там крестить детей от смешанных браков). Вот, пожалуй, и все, если, конечно, не принять во внимание, что были среди единоверцев и «искренно присоединишиеся».
День подписания этого указа считается датой начала единоверия, и 27 октября 2000 года исполнится 200 лет этому не совсем понятному учреждению. Что же произошло 200 лет тому назад? В конце XVIII в. раскольники решили с помощью гражданской власти, благоволившей любому инаковерию, «поиметь законную церковь» и были согласны получить ее даже от царя, лишь бы не подчиняться «еретикам-никонианам». Церковь была озабочена одним — пусть ценою канонических уступок, но спасти хотя бы часть погибающих вне Церкви. На такую уступку, как поставление единоверцам «своего хорепископа» Св.Синод не пошел, а царствующие особы не решились. Таким образом, основная задача раскольников не была достигнута, а Церкви удалось спасти лишь малую толику из заблудших.
Итак, насколько можно понять из предистории вопроса, Церковь вообще ничего не задумывала. Св. Синод был вынужден вести борьбу на два фронта: приходилось отражать назойливые требования раскольников дать им автономного епископа и одновременно сдерживать нажим власти, раскольникам потворствующей. В некоторых епархиях появились «согласники», просившие местных епископов дать им «законных священников» на условиях совершения богослужения по «старым книгам» и по «старым обрядам». Некоторые епископы без разрешения Св.Синода таковых священников рукополагали. Так стихийно и без санкции высшей церковной власти в 1780-е годы появились первые приходы «согласников». В то же время противники получения священников от «никониан» продолжали хлопотать о том, чтобы получить себе епископа не от Церкви, а от гражданской власти. Но из этого ничего не вышло, а вышло то, чего никто заранее не задумывал.
Единоверцы желали, чтобы Церковь поставила им своего единоверческого епископа, который мог бы сам поставлять единоверческих священников. Вопрос этот в 1850-е годы обсуждался в Синоде, и в связи с этим многим архиереям были разосланы вопросы с просьбой выразить свое мнение. Большая часть из них ответили отрицательно. Святитель Иннокентий, который хорошо знал старообрядцев по Сибири, говорил, что единоверцы «те же раскольники-поповцы, только менее враждебные Православной Церкви. — И то не с целью присоединиться к Ней, но чтобы иметь у себя священников правильно рукоположенных, т. е. по необходимости. Иначе зачем бы им своим священником, принимаемым от нас, не дозволять подходить под благословение даже рукоположившего их епископа. Зачем бы им делать что-то вроде «исправы» своим священникам! И зачем они сами подходят под благословение к своим священникам, даже минуя архиерея! Не значит ли это, что они в этом поступают также как и раскольники! Так, например, я спрашиваю однажды раскольников истых: чем они считают меня? – Правильным архиереем, — отвечали они. — Примете ли от меня священников? – Примем с радостию; только чтобы он после того уже не был под вашим началом и проч. Т.е. чтобы, между прочим, никогда не подходить под благословение ко мне. Следовательно, у тех и других одна мысль, одна цель в этом случае… Впрочем с каким бы намерением и с какими бы «исправами» они не делали это; это есть уже важный и верный шаг с их стороны к сближению с Православною Церковию; и этому нельзя не радоваться и не благодарить Спасителя и с тем вместе — нельзя не указать как на плод учреждения единоверия. Не будь этого единоверия;— конечно, не было и того сближения раскольников с нами, как теперь с единоверцами. И можно надеется, что рано или поздно единоверцы будут вполне православными и, может быть, даже более религиозными и твердыми, например, в соблюдении постов, чем мы; особенно, если дети их будут учиться и при том у священников, а священники будут иметь целью хотя отдаленною полное соединение своих пасомых с Православной Церковью, и к этой цели стремиться постоянно, но с благоразумием и терпением — с осторожностью — о Господе» («Ответ одного правослпавного архиерея на вопросы предложенные в секретном Указе в апреле по раскольническому вопросу». Рукопись. Стр. 4-5. )
Подобным образом характеризовал единоверие и св. Игнатий (Брянчанинов). Он пишет так: «Расколом называется нарушение полного единства со Святою Церковию, с точным сохранением, однако, истинного учения о догматах и таинствах. Нарушение единения в догматах и таинствах — уже ересь. Собственно раскольническими церквами могут быть названы в России только единоверческие церкви и церкви, находящиеся в ведомстве главных священников (бывших обер-священников). Первые отличаются в некоторых обрядах, что не имеет никакого влияния на сущность христианства, а вторые не имеют над собою епископа, вопреки церковным правилам. К образованию первых послужило отчасти невежество, приписывающее некоторым обрядам и обычаям более важности, нежели сколько эти обряды имеют; а к образованию вторых послужило протестантское направление некоторых частных лиц. В первых церквах заметен избыток набожности, доходящий до суеверия и лицемерства, а во вторых избыток вольности, доходящий до крайнего небрежения и холодности… Прочие раскольники в России должны быть признаны вместе и еретиками; они отвергли Таинства Церкви, заменив их своими чудовищными изобретениями; они отклонились во многом от существенного христианского вероучения и нравоучения; они совершенно отреклись от Церкви» (Архимандрит Игнатий (Брянчанинов). Понятие о ереси и расколе.// БТ.№ 32.М.1996. стр.292-293). Надо заметить, что определение раскола приведенное здесь отличается от канонического, сформулированного в 1 правило св. Василия Великого.
Епископа единоверцам в то время не поставили, и тогда они стали требовать отмены пресловутых “клятв”, мотивируя требование тем, что “клятвы” оскорбляют “старые обряды”, а в церковных сочинениях, направленных против старообрядцев, допущены оскорбляющие их чувства выражения. Хотелось бы заострить внимание читателя на том, что требование об отмене “клятв” исходило не из среды самих раскольников, а от единоверцев, и Церковь согласилась обсуждать возможность такой отмены только ради тех же единоверцев, которых считала и считает верными своими чадами.
Так, в своей статье “Свобода совести имеет свои границы” архиепископ Никон (Рождественский), говоря о готовящемся в 1905 г. законе о старообрядческих общинах, писал: “Сторонникам раскола очень хотелось бы, чтобы закон называл их духовных (какие они “духовные”? Ведь в расколе благодати нет) — “священнослужителями”. Ссылаются на римско-католиков и армян, указывая, что вот-де не боятся же называть их митрополитов, епископов и других духовных лиц присвоенными ими именами. Да, не боимся, ибо и у католиков, и у армян Православная Церковь признает иерархию и приемлет от них в сущем сане. А раскольничьих лжеархиереев и попов она признает простыми мирянами и принимает как мирян… довольно с них и того, что закон усвоил им вовсе на деле им не принадлежащее наименование якобы “старообрядцев”: ведь если уж прилагать сей термин, то позволительно было бы не к раскольникам, а только к единоверцам”.
1) переходящих в единоверие раскольников Св.Синод разрешает от клятв, наложенных Собором 1667г. на приверженцев старых обрядов.
По этому пункту следует заметить, что, с одной стороны, нет упоминания о совершении чиноприема, а значит об осуждении раскола и покаянии за него; с другой стороны, каждый человек разрешается от реально наложенных в 1667г. клятв и речь не идет об отмене мифических «клятв на обряды».
2) архиерей может рукополагать священников в единоверческие приходы, но Таинство хиротонии должен совершать по старопечатным книгам;
3) архиерей снабжает единоверческие приходы освященным в Церкви миром; он освящает для единоверцев храмы, но на престолы должен класть особые антиминсы: или освященные до Патриарха Никона, или освященные по старопечатным книгам;
4) архиерей должен благословлять единоверцев по чину старообрядческому;
По словам Святителя Филарета, «никто из единоверцев не берет от архиерея благословения» (т.III, c.180, 1846),.
5) единоверческим священникам позволено: служить по «старым обрядам» и «старым книгам»; не участвовать в соборных молениях, крестных ходах и т.п; не исповедываться у священников православных;
6) сила таинств, совершенных единоверческими священниками признается, но и единоверцы должны Таинства, совершенные в Грео-российской Церкви, принимать без так называемой «исправы».
Правило это соблюдалось далеко не всеми единоверцами. Так, например, Святитель Филарет в одном из своих отзывов за 1848г. писал, что «в саратовской епархии неискренне присоединившиеся к единоверию тайно употребляли над своим священником обряд исправы».
7) православным людям запрещено упрекать единоверцев в содержании «старых обрядов», но и единоверцы не должны были хулить обряды Православной Церкви;
8) единоверцам разрешено принимать таинства от православного священника; но православным дозволено принимать таинство от единоверческого священника только «в смертном случае» (в 1881г. добавлено: «с тем однако, чтобы это не служило поводом к перечислению православного в единоверие»).
Таким образом, православным было запрещено причащаться вместе с единоверцами. Можно ли это назвать, как это сделано в книге протоиерея П.Смирнова, «несущественною обособленностью»? Вопрос риторический, если, конечно, евхаристическое общение почитать самым существенном признаком единения в вере.
Вышеперечисленные пункты можно отнести к тем «условиям», которые были выгодны «согласникам». Чего же добилась Церковь? Главное, на чем настаивала Церковь было обязательное моление за Царя и его Семью «по данной от Святейшего Синода форме». Но и это правило не соблюдалось — «неискренне присоединившиеся» не желали молиться «за Государя императора», тем более за членов Царствующего дома, а исполнение правила было трудно проверить. Вторым достижением было то, что в единоверческих приходах священники должны были вести «метрические книги». Смешанные браки дозволено было венчать и в единоверческих и в православных храмах (в 1881г. дозволено было там и там крестить детей от смешанных браков). Вот, пожалуй, и все, если, конечно, не принять во внимание, что были среди единоверцев и «искренно присоединишиеся».