Оглавление
Предисловие
Представляли ли вы себе когда-нибудь такую картину? Христос, вознесшийся с земли на небо после совершения Своего спасительного подвига, вновь сходит на землю.
Он сходит еще не в той славе Божества, в которой Он явится людям в час второго и последнего Своего пришествия на землю; Он сходит и не в том уничижении, в каком приняла Его земля, предложивши Ему пещеру, ясли и потом крест. Он сходит таким, каким больше всего видели Его апостолы. В красном хитоне и синем плаще, с непокрытой головой, со всевидящим взором, с устами, готовыми открыться, чтобы излить на людей слова благодати.
И вот, сойдя к нам, к нашему быту и к нашей жизни, Христос ходит, видит и слушает…
И, спросим тут себя: та жизнь, которая Его будет окружать, те речи, которые Он будет слышать, те стремления, которые узрит в сердцах людей это всевидящее око, прозревающее все тайны — будет ли все это согласно с Его заветами, будет ли все это согласно сливаться в то одно общее явление, которое бы могло называться Царствием Божиим?.. Разве не придется сказать, что это Царствие Божие от нас не то, что даже далеко, а еле мыслимо, хотя и открыто для нас еще здесь на земле Христовой рукой!
Тут Христос бы увидал жизнь языческую, еле тронутую легким наслоением христианства. Он увидал бы людей, погрузившихся в одно земное и забывших даже о том, как «горняя мудрствовати». Если бы Христос стал искать в людских сердцах то, что Ему так дорого — отражения в них Своего образа, то какою бы печалью подернулись Божественные очи, ибо в ком из нас отразился образ Христов!
И грустен был бы ход Христа между людьми при виде всех людских безумных страшных поисков временного счастья, за которым люди забывают то, что одно только важно, значительно и ценно: заботу о душе, искание Царствия Божия.
Христос искал бы по миру волн любви и благоволения, идущих от души к душе человека, от народа к народу, от страны к стране. И увидел бы Он взоры ненависти, разжение лютой вражды. Вместо отголосков ангельских гимнов, Христос услыхал бы буйные крики нечистой песни, соблазнительные призывы. Вместо братства и равенства Он увидел бы страшную разницу в быте — безумную роскошь одних, невероятную нищету других, от которых отвертываются торжествующие богачи. И при всем том сколько бы Он увидел людей и достаточно зорких, задыхающихся от несчастья, людей, не находящих радости в самом напряженном бешенстве страстей.
И Христос стоял бы так среди нас, и слезы текли бы из Божественных глаз, как некогда текли по ланитам из-под терния капли крови Его, которая должна была нас возродить, и которую мы невольно отвергаем.
Он стоял бы и плакал, а жизнь кипела бы вокруг равнодушная к ее Подателю, жизнь, идущая вне Его законов и Ему непокорная.
И пусть встает пред нами часто и часто этот образ Христа-Бога, Который вопрошает нас о том, как мы живем и скорбит о том, что мы живем далекие от Его заветов.
И неужели мы не сжалимся горячей жалостью над слезами Искупителя, Который видит, что люди страдают вдали от Него и не идут к Единственному источнику утешения и счастья.
Если бы только поднять к Нему взор, полный мольбы, если бы только безмолвно сказать Ему, чтобы Он взял нас, заблудившихся овец, на пастырские руки и отогрел бы нас, замерзших в холоде жизни, у теплой пастырской груди; если бы только сознать, что без него нет ни жизни, ни истины, ни красоты, ни счастья; если бы только с решимостью себе сказать: пойду к Нему стоять при Нем, и в Нем поищу радости, и жизни, и смысла своему существованию!..
Так вот: уставши ли от жизни на склоне бесплодного существования, в пору ли юности, с ее грезами, так жестоко разбиваемыми потом действительностью, в зрелые ли годы, когда можно надеяться сделать то добро, какого не успели сделать раньше: всею душою обратимся ко Христу, чтобы найти у Него, от Него счастье и вдумаемся в тот строй мира чувств и дел, какие бы можно назвать идеалами христианской жизни.
Идеалы христианской жизни — это идеалы христианского счастья.
Кто живет по Христу: тот уже овладел тем возвышенным, полным счастьем, которое принес с Собою на землю Христос.
Это счастье тем исключительно, что оно совершенно не зависит от тех внешних обстоятельств, из которых складывается счастье мирское.
Тот, кто по мирски несчастен и ничтожен, может внутри себя носить величайшее духовное счастье. И человек, переобремененный житейскими благами, может страдать неизлечимою и неудовлетворимою духовною жаждою, и бывает, что, чем жизнь человека со вне складывается лучше, тем сильнее он тоскует какою-то необъяснимою тоскою.
Это признак природы богатой и сильной. Признак души, способной на всеобъемлющую привязанность, на безграничное восхищение, но не отыскавшей предмета такой привязанности и такого восхищения. И вот — эти, именно, природы особенно склонны по складу своему к христианству, особенно способны к глубоким религиозным переживаниям.
И часто-часто что-то необъяснимое удерживает их от религии. Она кажется им сплетением предрассудков. И всю жизнь свою они, неудовлетворенные и страдающие, бродят о бок со своим счастьем, не видя, не слыша и не понимая того, что бы их могло спасти.
Как все в жизни — религию надо понять, чтобы оценить. И надо вжиться в нее, последовать ее советам, провести ее в свою жизнь и ощутить ее на себе, чтоб ее понять.
А все это надо сделать потому, что мы все жаждем счастья. И религия — и только она одна — дает верное, не гибнущее, от всех случайностей застрахованное счастье.
Да, мы жаждем счастья. И, быть может, одним из самых правильных ответов на вопрос:
— Что такое человек? был бы ответ:
— Разумное существо, жаждущее счастья.
Эта жажда счастья заложена в душе нашей, как наше законное и первобытное право. Первый человек был создан для блаженства, и душа его так настроилась, чтобы постоянно это блаженство воспринимать. И, это свое настроение первый человек передал нам, как основное чувство, в своем духовном наследстве.
И ошибка не в том, что мы на земле этого счастья ищем. А ошибка в том, что ищем его не там, где надо.
В этой книге, носящей заглавие «Идеалы христианской жизни» будут показаны те тихие картины ничем не разрушимого христианского счастья, которое нисходит на человека, внявшего заветам Христа и воплотившего их в своей жизни.
Е. Поселянин
Комментировать