Мамы знают: в четырех стенах медучреждения дети быстрее не выздоравливают – хандрят от неподвижности и дефицита любви близких. В больнице ребенок оторван от семьи, привычного круга общения, образа жизни. Грустно, но переносимо. Но есть вещи, которые опасно терпеть – например, когда больничная хандра переходит в госпитальный синдром.
Заберите меня отсюда!
Каждый второй родитель, пожалуй, бывал в такой стрессовой ситуации. Представьте, что ваше болящее чадо печально машет ладошкой из закрытого больничного окна, другой пятерней размазывая по лицу крупные слезы: отделение закрыто, в здании карантин, в палату не пускают, – а вы стоите за стеклом в полном бессилии и болью в сердце от этого зрелища. Правда, вы как разумные мама с папой прекрасно понимаете: нельзя прерывать лечение, поэтому забрать свое дитя домой нельзя, попасть к нему – тоже, остается стиснуть зубы и ждать выписки.
Правда, взрослые аргументы не действуют на малышей, запертых в душном больничном пространстве. Ведь в больнице, невзирая на недомогание, от них требуют чересчур много – строго соблюдать режим дня и гигиены, не плакать во время процедур, терпеливо переносить все врачебные манипуляции и покорно принимать далекую от домашней прелести больничную еду… Одним словом, быть душевно сильными, когда душевных сил не хватает, а одиночество и уязвимость переживаются очень остро.
Больничный стресс для ребенка, особенно домашнего – это вполне нормально, тем более, если его основное заболевание серьезное, и он вынужден провести в палате без родителей не неделю и не две, а несколько месяцев. Важно не упустить опасный момент, когда стресс может перейти в синдром, а он, в свою очередь, стать сопутствующим диагнозом.
Опасная «безмамность»
Как появляется больничный (госпитальный) синдром, в чем его причина и чем он опасен? Специалисты определяют детский госпитализм как целый спектр психологических и физических нарушений, главная причина которых не так очевидна.
Оказывается, что это вовсе не страх перед злой медсестрой и уколами или боязнь дисциплины. Это оторванность ребенка от мамы. Эту связь в отношении состояния маленьких пациентов, длительно находящихся в больнице, установил психоаналитик Рене Шпиц еще в 1945 году, он же ввел понятие госпитального синдрома.
Особенно серьезно он проявляется у малышей до трех лет, у которых «пуповина с мамой» еще очень крепкая – малыш и мать тесно связаны и душевно, и физически, а вот своих адаптационных ресурсов у ребенка пока маловато.
Чем меньше ребенок, тем чаще в его взрослении происходят возрастные кризисы, которые в обычных условиях развития (дома с родителями) он благополучно перерастает. Но если такой кризис – трех, семи лет, подросткового пубертатного возраста – (или напротив, сензитивный период – благоприятное время для развития умений и навыков) приходится на время в больнице, то ребенок может переживать сильные психологические перегрузки. А значит, так и жди «подарков» на фоне неустойчивых эмоций: капризов и слез, нервных срывов, плохих сюрпризов в поведении и даже торможения в развитии.
Все эти проявления – яркие признаки депривации (большой неудовлетворенности в общении, родительской ласке и дружеском тепле). Без любви, заботы, понимания и ежедневных эмоциональных контактов с мамой малыш не чувствует себя в безопасности и теряет почву под ногами.
«Оторвали от груди»
У состояния есть и крайние проявления (изоляция и сепарация). Страдание без мамы на профессиональном языке называется сепарацией и наступает при длительном нахождении дитя без матери. А когда ребенок лежит один в палате из-за неустановленного инфекционного диагноза почти в полной изоляции, изредка видя не очень-то разговорчивых медработников, он может замкнуться и иногда даже перестает говорить, теряет аппетит и интерес к жизни. Оказывается, что синдром Маугли (полное отсутствие коммуникации у детей) имеет схожую природу.
Научно доказано и обосновано, что тесный контакт с матерью очень многое дает для правильного психического развития малыша. И что больничный синдром у детей младенческого возраста по своим проявлениям очень сильно напоминает то, что переживают малыши в детском доме – синдром сиротства.
И вот наглядный пример. До полугода младенцы без попечения родителей развиваются обычно. Но потом происходит нечто, с медицинской точки зрения необъяснимое: развитие приостанавливается, навыки малыша словно бы угасают. Дети перестают гулить и ползать, сидеть и улыбаться, они часто в плохом настроении – вялые или наоборот гиперактивные, брыкаются, сучат ручками и ножками, теряют сон и аппетит и стремительно теряют хорошо набранный вес.
Младенцы без мам позже своих домашних сверстников начинают стоять и ходить, произносить слоги и первые слова. Они агрессивно реагируют на предложение пообщаться, долго не справляются со своей гигиеной, не знают, что делать с игрушками, а вместо первого слова «мама» произносят междометия или слова-требования. Высшие эмоции на всю жизнь остаются у них недоразвитыми – дети без мамы испытывают проблемы в общении, затрудняются, когда нужно кому-то сопереживать и сочувствовать.
Надолго оставленные без матери дети грудного возраста в больнице имеют схожие проблемы. Их развитие начинает давать сбои. Но, что удивительно, как только мама появляется рядом, всё постепенно приходит в норму.
Не мешайте привыкать
Проявления стресса при отрыве от мамы в больничных условиях у всех детей разные. Это зависит от многих вещей: возраста, пола, особенностей характера, психологического склада, темперамента. Но основные моменты все-таки схожи.
Первое, что происходит, когда ребенка без родителей кладут в больницу – это протест и соответствующее протестное поведение. Новый маленький пациент может замкнуться, обидеться на маму, что «не защитила», не настояла, чтобы и ее положили в палату вместе с ним, «надуться» на врачей, резко и надолго замолчать. А может, наоборот, бурно выражать негативные эмоции, кричать и плакать.
В самые первые часы в своей палате малыш или лежит носом в стену, или ходит из стороны в сторону в замкнутом пространстве, либо наоборот порывается уйти ото всех, отказывается от обеда, ломает чужие игрушки и далеко забрасывает свои.
Дальше (и это второй этап) наступает небольшое естественное нервное истощение (у каждого ребенка проявляется в разной степени). Малыш обессилен и разочарован, устал и апатичен, со сверстниками не желает знакомиться, не играет. Он сидит или лежит на месте и пытается понять, что с ним произошло – его все забыли, предали или все-таки все идет как надо? В этот момент не мешайте ему привыкать, не расстраивайте своими эмоциями по поводу его здоровья и лишними звонками.
Затем маленький пациент начинает привыкать и адаптироваться к новому положению вещей (и это третий этап), втягивается в распорядок дня. Иногда размеренность больничных будней не только угнетает его, но словно бы и утешает, успокаивает. Она выстраивает его время и отвлекает от печальных раздумий.
Вы удивитесь, если, придя в выходной день, увидите, что часами ждавший вас у окна малыш не бежит и не бросается на шею, а вскоре поворачивается к вам спиной, спокойно берет ложку и вместе с остальными идет в столовую. Не думайте, что он обижен и не считайте его поведение неадекватным. Просто теперь, когда его жизнь только вошла в спокойное русло, чересчур сильные эмоции могут его ранить.
Включился защитный адаптационный механизм, и он по инерции совершает привычные действия: час дня, его позвали на обед, и даже если будет извержение вулкана, все равно надо идти. Ведь он хороший мальчик, дисциплинированный, волевой. Сколько он тут всего пережил и не сломался. Смотрите, родители, восхищайтесь, он заслужил! И это – вполне обычный сценарий нормального протекания больничной жизни. И даже не госпитальный синдром, а просто привыкание.
«Страшный» и плюшевый
Но есть и другой вариант, когда адаптация затягивается и проходит с трудом: ребенок плачет и постоянно мешает другим детям, проявляет агрессию, ведет себя вызывающе, не выполняет требования врачей, не отходит от окна, продолжает тосковать. У него снова возникают давным-давно истребленные дома плохие привычки – держать палец во рту, грызть ногти, раскачиваться на стуле, запускать пятерню в волосы и постоянно теребить края одежды. Эти депрессивные проявления, казалось бы, немного снимают его тревожность, но сами по себе они – нехороший признак.
Другие косвенные признаки начинающегося депрессивного состояния – это больничные страхи: страшно перед процедурами, перед походом в душ и туалет. Отчего-то страшно смотреть на виденные сто раз в жизни стетоскоп и аппарат УЗИ, пробирки лаборанта, очки доктора, ведро санитарки. Страшно, когда прикасаются к повязке, хотя и не больно, но жутковато – вдруг что-то нарушат, кровь пойдет. «Страшными персонажами» становятся даже привычные игрушки. Теперь даже плюшевые мишки напоминают лечение, уколы, обходы, физиопроцедуры. Иногда именно такие неявные для нас визуальные и тактильные страхи в больнице душевно изматывают ребенка.
При таком негативном сценарии общение с товарищами по палате никак не ладится. Вроде бы и перекинулись словами, но все не так, везде видится подвох, обман, все раздражает. Вот этого мальчика сегодня выписывают, он ходит довольный, скоро пойдет домой, и поэтому он враг номер один и во всем виноват.
Усугубляет состояние малыша и то, что в больнице нельзя бегать и шуметь, подвижные игры под запретом, его естественная динамика угнетена и энергия не находит выхода.
Когда стресс первых дней в больнице проходит, протест сменяется вялостью. Самые маленькие пациенты больше не плачут. Они бесцельно расхаживают по коридору, не отвечают на шутки санитарок и поварих, не выражают радости, когда впереди замаячит отмена капельниц или выписка.
Их старшие приятели по несчастью тоже не похожи на себя прежних: они молчат, покорно переносят все манипуляции и процедуры, ко всему одинаково равнодушны. У большинства маленьких пациентов – осовевшие сонные лица с полуопущенными веками.
Внимательно наблюдайте за ребенком, старайтесь понять его душевное состояние и настроение, особенно если вас все-таки пускают в палату. Вашу обоснованную тревогу должно вызвать так называемое «депрессивное трио»: постоянно плохое настроение, скудность движений и «замороженность» поз, очень скупая и отрывистая невыразительная речь любимого чада.
Если ребенок слишком сильно «экономит» шаги и жесты, отгораживается ото всех, отказывается рассказывать о себе и совсем не оживляется, когда вы говорите с ним о домашних делах, бабушке, друзьях и любимой собаке, то, значит, вы нашли признаки психосоматического расстройства, вызванного пребыванием своего малыша в больнице. Пора рассказать об этом доктору.
И бациллы «липнут»
Мудрый доктор понимает, что развитие госпитального синдрома не способствует ни хорошему лечению, ни скорейшему выздоровлению. Он знает, что больничный синдром – это не каприз, возведенный в степень. Это серьезно.
Поэтому хороший врач нормально отнесется к вашим переживаниям и внимательнее приглядится к пациенту. В его власти и компетенции – назначить мягкое успокоительное, разрешить вам более частые посещения или прогулки в больничном парке, и, может быть, даже отпустить ребенка домой под расписку на выходные.
Когда госпитальный синдром становится диагнозом?
Чаще всего это случается, конечно, не у семейных детишек, а у детей из сиротских учреждений, но сиротство – далеко не главное условие развития синдрома.
Долгое по времени, изматывающее и болезненное лечение (детский онкологический центр или ожоговый центр, инфекционное или гематологическое отделение) также способствует его развитию.
Если проявлений больничного синдрома просто не замечать, неизбежны осложнения. Развитие ребенка замедляется, он хуже растет и меньше поправляется, его иммунитет снижен, от чего к нему быстро «липнут» все «пролетающие мимо» бациллы. Нервная система становится как расстроенное пианино – появляются неврозы и странные проявления в поведении, которые можно принять за признаки аутизма. Общаться с залежавшимся в больнице маленьким пациентом все труднее – он все агрессивнее, тревожнее, любая мелочь способна вывести его из себя.
И все-таки, госпитализм – это не диагноз всех залежавшихся в палатах ребят. Диагноз – серьезная вещь, и ставится он, конечно, не на основании предположений мамы, а по решению врачебной комиссии, в которую входят не менее четырех профильных специалистов. И только если диагноз установлен, пациенту назначают лечение.
Лечат больничный синдром долго, внимательно, подбирают терапию индивидуально и в комплексе. Чтобы устранить поведенческие нарушения, психологи работают с ребенком лично, а также включают его в групповые занятия, в том числе с членами его семьи.
Врачи иногда назначают и препараты – общеукрепляющие (витаминные комплексы), успокоительные, улучшающие метаболизм и процессы в головном мозге (в том числе ноотропные лекарства), физиопроцедуры, лечебную физкультуру и так далее.
По методу Карлсона
Как же не допустить развития синдрома? Врачам – разрешить маленькому ребенку лечиться вместе с мамой, а если это не возможно – бдительно наблюдать за пациентом.
А как быть родителям малышей? Мамам и папам взрослых детей?
Готовый ответ, возможно, содержится в знакомой нам с пеленок детской литературе. Итак, обратимся к лучшему детскому психологу и семейному врачу – Карлсону.
Интересно, что этот обаятельный шведский сказочный персонаж, любимый не только на своей родине в Дании, а затем в Швеции и Норвегии и у нас в России, стал одним из первых популяризаторов философии хьюгге в нашей стране.
Принципы тихой, уютной и благополучной жизни, радости в мелочах, приятного времяпровождения в кругу близких и дружелюбных людей и красивых предметов в Европе давно популярны. Возможно, в холодных странах, где эмоциональный фон у жителей снижен, ей придают даже слишком большое значение. Между тем, и нам неплохо почерпнуть из хьюгге некоторые важные вещи, вполне применимые ради душевного равновесия залежавшихся в больнице маленьких пациентов.
Например, придать уют тому месту, где ребенок находится – привнести в больничную палату немного домашнего тепла (маленькую икону-складень, симпатичную салфетку на прикроватную тумбочку, картинку на стену над кроватью малыша). Привести в гости друга или даже весь его класс (даже если детей не пустят в палату – помашут в окошко, но сколько положительных эмоций!) Принести любимую комфортную одежду, ну и пусть это будет старая растянутая майка. Ну, и конечно, неплохо бы сделать то, что любая мама понимает и без посторонних советов – передать чаду в больнице полезную и вкусную еду. Придумайте маленькие совместные радости во время посещений ребенка – необычные подарки, занимательные игрушки. Если вы оказались в палате, где много других детей, и они по здоровью в состоянии чем-то заняться, не упустите возможность их немного расшевелить, поиграйте во что-то спокойное: в колечко, в игры-ходилки с фишками. Покажите всем новые смешные фотографии кошки с котятами, расскажите веселую историю, узнайте, как кого зовут и кому сколько лет. Словом, в отношении больного ребенка лечение от хандры по методу Карлсона с элементами хьюгге – это самое то.
Обратимся к крылатым фразам и диалогам из небезызвестного мультфильма:
«Я самый больной в мире человек!»
«Ты знаешь, моя бабушка – чемпион мира по обниманиям! Как налетит, как обнимет!»
«Знаешь что? Ты мне должен стать родной матерью!»
– Слушай, а ты, по-моему, не болен!
– Нет, болен!
– Не-а!
– Какой ты противный! Что ж, я уже и заболеть не могу, как все нормальные люди?
– А ты хочешь заболеть?
– А ты вот не хочешь!
– Нет…
– Нет, по-моему, ты не болен.
– Ух, какой ты гадкий! – закричал Карлсон и топнул ногой. – Что, я уж и захворать не могу, как все люди?
– Ты хочешь заболеть?! – изумился Малыш.
– Конечно. Все люди этого хотят! Я хочу лежать в постели с высокой-превысокой температурой. Ты придешь узнать, как я себя чувствую, и я тебе скажу, что я самый тяжелый больной в мире. И ты меня спросишь, не хочу ли я чего-нибудь, и я тебе отвечу, что мне ничего не нужно. Ничего, кроме огромного торта, нескольких коробок печенья, горы шоколада и большого-пребольшого куля конфет!»
Или еще: «Я не согласен скучать, лёжа в постели. Там тоже есть чем заняться. Можно есть бутерброды с жирной колбасой, можно играть в «мешок», можно устроить подушечную битву. Мы начнём с бутербродов».
Словом, учитесь позитивному восприятию мира у Карлсона и передавайте такое настроение детям. И не вздумайте жалеть свое чадо, причитать над его загипсованной ногой и говорить, какой он (она) бедный и несчастный – слезки в больничной жизни у него и так находятся близко, чуть что, и он готов зареветь у вас на плече.
Немного родительских усилий – и вот, как в мультике: «Свершилось чудо! Наш дорогой Карлсон теперь с нормальной температурой, и ему полагается пошалить…»
Лучик в больничных буднях
Сейчас в больницы приходит много волонтеров, способных развлечь и отвлечь болеющих деток, не сильно заботясь при этом о нравственном содержании своих шоу и о том, что будут чувствовать дети, когда клоуны уйдут.
Но хотелось бы рассказать совсем о другом, интересном и успешном опыте преодоления больничных стрессов и фобий от сотрудников детской библиотеки №11 из Тулы, священника и прихожан одного из храмов Тульской епархии.
Библиотекари со своим кукольным детским театром «Лучик» не первый год путешествуют по разным социальным учреждениям. Иногда они приходят в гости и к маленьким пациентам отделения детской травмы Ваныкинской городской больницы скорой медицинской помощи. Стараются поднять настроение болящим, поговорив с ними о церковных праздниках и героях сказок, а заодно показав кукольный спектакль. На встречу с ними приходят не только маленькие пациенты, но и их родители, и медперсонал больницы.
В размеренной жизни травматологического отделения, где каждый третий, а то и второй ребенок из-за своего диагноза вынужден строго соблюдать постельный режим, приезд театра кукол – всегда праздник. Первым к детям обращается батюшка. Он всегда находит простые и необходимые слова, чтобы поддержать юных пациентов в их болезни, понимая, насколько тяжело приходится им, от природы подвижным, долго находиться в замкнутом пространстве и быть ограниченными в движениях.
Творческим сотрудникам библиотеки привычно легко собрать переносную раешную ширму, превратив помещение столовой отделения травмы в загадочное театральное пространство. Своих зрителей актеры удивляют выразительными персонажами, необычной световой партитурой и спецэффектами.
Нельзя не удивиться и их дару в бутафории, костюме и музыкальной аранжировке, например, искусно вплетенной в канву действия музыке Эннио Морриконе. Трогательный финал «Снегурочки» в исполнении «Лучика» отличается от традиционного – по версии актеров, ее душа превратилась в майский цветок – ландыш. И такой финал всегда сопровождается продолжительными детскими аплодисментами.
Кстати, маленькие пациенты детской травмы оказываются очень благодарными зрителями. Несмотря на то, что очередная сказочная история по сюжету всем знакома, а среди зрителей есть не только маленькие дети, но и подростки, никто не встает и не шумит, не уходит из зала, не выражает недовольство.
Пик положительных эмоций приходится на интерактивную часть представления, в которой могут участвовать сами юные зрители. Поначалу желающих выйти на сцену оказывается не так много, что и понятно – долго находясь в больнице, не похвастаешься хорошим настроением. Но благодаря умению организаторов праздника находить общий язык с детьми вскоре самые стеснительные раскрепощаются, а самые артистичные с удовольствием включаются в процесс репетиции и игры.
Пока одни из них репетируют, другие тоже не скучают – они участвуют в викторине на знание детских сказок. Старые русские сказки и сказки советских авторов хорошо знают все, поэтому все дети по итогам игры получают небольшие интересные призы. Среди них и особенно полезные в долго тянущиеся больничные дни подарки для творчества – фломастеры, яркие линейки, цветные карандаши.
Забудем костыли!
Во время интерактивной части порой случается то, чего и не представишь в стенах больницы, тем более, отделения детской травматологии. Бывшие зрители, сами участники спектакля под голос чтеца сказки берут в руки и оживляют разноцветных перчаточных кукол, позабыв на время недуги и их нерадостные атрибуты – костыли, лангеты, загипсованные руки и ноги, корсеты и повязки. Забывают об этом и в зрительном зале. Ребята-актеры смело импровизируют – не стесняются придумывать движения и реплики в дополнение к тексту, чем вызывают настоящий шквал эмоций от своих ровесников, их радостный смех и овации.
Успокоить расшумевшихся ребят, которые так соскучились по подвижным играм, призвана заключительная часть представления – теневой спектакль о близком по времени церковном празднике. Лица маленьких зрителей становятся задумчивыми: происходящее их трогает. После сказки священник и актеры желают детям здоровья и раздают сладкие подарки и каждому на память дарят белого ангела из бумаги.
Затем они обходят в палатах тех маленьких пациентов, которым нельзя нарушать постельный режим. С каждым из них они сердечно общаются и передают подарок. Перчаточные куклы, оживающие в руках взрослых, особенно способствуют тому, что на лицах болящих мальчишек и девчонок появляются улыбки.
Родители, лежащие вместе с малышами, тоже рады и благодарны – они могут узнать от священника важную для них информацию, что на территории больницы есть храм, поэтому, находясь в отделении, можно побеседовать с батюшкой, помолиться о здравии ребенка, получить святую воду. Сами маленькие пациенты могут принять церковные таинства, не покидая своих палат.
Так что лечение по методу «нашего дорогого Карлсона» вполне можно сочетать с духовным просвещением, целебным для детской души.
Марья Солунь
Фото автора
Комментировать