Почему нам кажется, что отличники лучше устроят свою жизнь? Что такое оценка? Как ребёнок воспринимает оценки учителя? Обо всем этом с психологом Юрием Пожидаевым.
Ведущие: Эльвира Чипенко, Юрий Пожидаев
Передача: Формула семьи
Э. Чипенко:
– «Формула семьи» в прямом эфире, с вами сегодня Эльвира Чипенко и психолог Юрий Пожидаев. Сегодня тема эфира звучит так: «Папа хочет ребёнка-отличника, сына отличника, а ребёнок против. Что делать?» Будем разбираться, почему кто чего хочет, кто чего ожидает, и как наладить контакт в, казалось бы, непримиримых таких обстоятельствах.
Ю. Пожидаев:
– Когда у меня родился первый ребёнок, я как отец мечтал, что мой ребёнок должен быть самым лучшим, самым умным, самым показательным, самым воспитательным, и учиться он должен хорошо и так далее… Друзья мои, вы даже не представляете, какой у него почерк!.. И мы уже оставили эту затею – изменить его почерк. Но я хотел – и я думаю, что любой отец, который более-менее участвует в процессе воспитания, в процессе ожидания, если ребёнок ожидаем отцом, то естественно, что у отца есть такой потенциал, есть такое желание, чтобы его ребёнок был лучшим.
Э. Чипенко:
– Но, по сути, вы сейчас сказали фразу, что если родителям не всё равно за своего ребёнка, потому что во всех остальных случаях они за него переживают, то есть родители хотят, чтобы дети были самыми лучшими.
Ю. Пожидаев:
– Конечно, естественно, что они их одевают, они их приобщают к миру техники, к миру искусства, к миру математики, и вообще к какому-то другому миру. Если отец погружён в мир футбола, например, то у отца мечта, чтобы его сын был болельщиком таким же, как он, за какую-то спортивную команду, и он его, конечно, приобщает к этому. Но мы сегодня говорим о школе, мы говорим о том, что есть такие папы, которые хотят, чтобы их чадо было отличником. Но вопрос уже не только в школе, вопрос касается того, что быть отличником – это значит быть первым в тех или иных областях, которые папа считает приоритетными. Например, если ребёнок занимается спортом, фехтованием, шашками, ещё чем-то – чтобы он занимал первые места. Хорошо или это плохо?
Э. Чипенко:
– Я считаю, что занятия для ребёнка разные, и фокус направленности на учёбе, всё это нужно подбирать, исходя из интересов ребёнка. Я скептически к этому отношусь. Я отличница, я дочь родителей, которые хотели, чтобы их ребёнок был отличником. Они любили меня, они хотели для меня действительно только лучшего, и всегда мне говорили: «Учись, учись!» Но был этот страх, понимаете, домой принести четвёрку – и я знаю, что меня не будут ругать, но вот это чувство, что я огорчила родителей. Поэтому я против того, чтобы родители желали, чтобы их дети были исключительно отличниками. Во-первых, система оценивания, давайте с неё начнём – она необъективна, и это понятно: два-три года проучившись на одни пятёрки, потом я, собственно, выезжала на том, что ну я же отличница. А двоечники, заработав себе репутацию двоечников, оставались двоечниками, несмотря на все свои старания. Поэтому я вообще считаю, что это всё необъективное дело, давно уж пора систему оценивания переформатировать. Стремиться быть отличником – ну зачем? Мне кажется, нужно стремиться быть человеком хорошим и оттачивать определённые навыки, которые в жизни тебе пригодятся.
Ю. Пожидаев:
– На мой вкус я бы вовсе оценку отменил, потому что оценка настолько субъективная вещь. Вообще я думаю, что оценка должна быть следующая: сделал/ не сделал. Даже если ребёнок решает уравнение и более или менее находит правильный ответ, он же всё равно прилагает какие-то способности, он прилагает какие-то силы, усилия. Так или иначе он вкладывает, но у всех способности разные, трудно всё это подбить к единому показателю.
Э. Чипенко:
– Потому что эта оценка переходит на тебя как человека, на тебя как сына, как дочь, как ученика, как личность, как всего. Вот тебе поставили «два» по русскому, а для ребёнка это ощущение, что тебе поставили «два» за то, что ты на «два» целиком, и это жутко.
Ю. Пожидаев:
– Дорогие мои родители, дорогие мои папы, хотелось бы, чтобы вы к оценкам относились достаточно прохладно. Потому что чтобы вы не калечили своих собственных детей. Почему отцы хотят сделать из детей отличников? Я думаю, что первый момент, почему они хотят это сделать – потому что есть такое убеждение, что если ребёнок хорошо учится – значит, у ребёнка сложится жизнь, значит, он получит хорошую профессию, значит, он успешно женится (или она выйдет замуж), жизнь сложится. Это стереотип, который присутствует в обществе. Дорогие папы и мамы, когда мы помещаем ребёнка в учебный процесс любой – это школа, это спортивная секция и так далее, то ребёнок перестаёт существовать. То есть для нас процесс, которому обучается ребёнок, важнее, чем сам ребёнок, и вот это вот сдвиг парадигмы – ну никуда ты от него не денешься! Я вот смотрю за всем этим, наблюдаю, и я понимаю, что сменка, что крючок, что парта, вот этот пенал, который должен состоять из двадцати карандашей цветных или что-то ещё, он становится важнее, чем сам ребёнок и его состояние, с которым он приходит. Когда у нас есть ожидание вот это по поводу отличности, по поводу успеха определённого, мы должны понять вообще, что для ребёнка должно быть его отличительной особенностью, в чём он должен развиваться. Вот это очень важно. И вот это смещение парадигмы, о которой я сказал, что процесс является важнее, чем сам ребёнок – вот мы этим нещадно больны. Потому что мы теряем ребёнка, и мы нарабатываем этот процесс, и нам не важно вообще, что ребёнок чувствует, нам не важно вообще, о чём он думает, нам не важно, на какие сайты он лезет, нам это не важно. Нам важен дневник. Нам важна та система оценок.
Всё начинается с родителей, всё начинается с отца. Если в моей собственной жизни как у отца, который хочет, чтобы его ребёнок был отличником, нет вот этой диалоговой формы, если в моей жизни нет принятия другой личности, если я, например, потребительски или функционально отношусь к своей жене, функционально отношусь к своим собственным родителям – ну, конечно же, у меня будет такой же функциональный подход к своему чаду. Потому что я хочу из него сделать личность, потому что я хочу, чтобы мой ребёнок добился определённых высот, добился определённой карьеры, добился определённого результата в этой жизни.
Э. Чипенко:
– Но если он не хочет? Вот почему мы решаем за ребёнка, что он хочет?
Ю. Пожидаев:
– Я готовился к передаче и прочитал одну статейку. Там описывается очередь, в которой стояли люди за чем-то в магазине, и один папа наблюдал за папочкой другим. Ребёнок подошёл к этому папе –лет девять ребёнку было, – и попросил у него мороженого, тот на него наорал и сказал: «Терпи, молчи!» – и так далее. Ребёнок отошёл. Ребёнок долго стоял, он подошёл второй раз, напомнил ему про мороженое. Папа взял его за плечи, очень сильно сдавил. Это было молча, но видно было по лицу ребёнка, что это было больно, и потом ребёнок вообще практически не подавал никаких признаков жизнедеятельности в какой-то степени. То есть ребёнок был сломлен. Дело в том, что в определённый момент ребёнок хочет, ребёнок даёт определённые позывы. Но для того, чтобы ребёнок перестал хотеть, что мы делаем? Мы надламливаем ребёнка, то есть мы его затыкаем, мы его ставим на то место, на которое мы его хотим видеть. «У меня больше опыта, я всё знаю!» – вот эта классическая формула, и ребёнок делает то, что мы хотим. И естественно, что с ребёнком, который делает то, что мы хотим, им легче управлять, он становится более податливый и более управляемый. Но ведь это внешнее…
Э. Чипенко:
– Но ведь родители делают это не со зла, они искренне считают, что они делают всё правильно, они искренне считают, что раз ребёнок начал выполнять то, что родители хотят, он это делает потому, что он понял, что так правильно. Но разве не так?
Ю. Пожидаев:
– Естественно. Почему? А потому что не ведётся диалог, потому что родитель надавил, продавил, и он добился того, чего хотел. А потом, когда начинается пубертат, тогда начинается всё самое интересное, потому что происходит большой взрыв, и родители перестают быть авторитетом и так далее.
Э. Чипенко:
– Владимир пишет: «Главное не жить ребёнком и за ребёнка. Мои родители очень хотели, чтобы я был отличником, я стал, потом в лицей поступил, в вуз на бюджет, а потом они пожалели об этом. Они реализовали свою советскую мечту. Я был не слишком умным, а банально лишился частички детства». Хорошее замечание, что когда мы детей перегружаем и требуем от них всего такого, по сути, мы забираем у них детство.
Ю. Пожидаев:
– Абсолютно согласен. Но дело в том, что все дети, конечно, разные, но большая часть (ну это мой, наверное, субъективный взгляд) отличников всё-таки больше зубрилы. Потому что родители помогают им мобилизовать память, очень сильно, потому что многократное повторение – тут страх, тут лишение каких-то удовольствий маленьких, которые у них есть, и вот эта «тень отца Гамлета» в виде мамы или папы, который висит над ребёнком, она всегда присутствует, и естественно, что ребёнок зубрит, он пытается, он повторяет. Я работал преподавателем в колледже, и я помню девчонок, которые выпрашивали у меня оценки. Я понимаю, откуда это всё пришло, потому что уже они приехали в город, они уже учатся в колледже, но вот эта «тень отца Гамлета» осталась, она будет присутствовать всю жизнь. И человек идёт на унижение, человек идёт на то, чтобы любой ценой ему поставили эту оценку. Она в принципе ничего не значит, относиться к ней, будут, наверное, нормально, никто же на зачётку не смотрит, кроме неё самой и кроме преподавателя. Но человек не может это переступить и пережить. Поэтому, дорогие папы, дорогие мамы, вы должны задать себе вопрос прежде всего: а зачем вы хотите, чтобы ваш ребятёнок был отличником? Зачем вам это надо?
Э. Чипенко:
– Вы ответили в начале эфира: потому что если мой ребёнок будет отличником, у него сложится жизнь, вот такой ответ обычно.
Ю. Пожидаев:
– Вот такой ответ. Но есть ещё один ответ. Он тоже очень распространённый, хрестоматийный, я бы так сказал: потому что родители хотят реализовать свою жизнь. Потому что ребёнок – это же моё продолжение, у меня не получилось – у меня не получилось удачно выйти замуж, но уж моя девочка – она себе генерала отхватит, она себя отхватит нормального мужика, и я ей найду, и я-то помогу ей! Вот уж в супружестве, вот уж в замужестве она будет отличницей…
Вы должны предлагать ребёнку. Вы должны ему объяснять. Вообще что делает родитель – родитель готовит ребёнка к его будущей жизни. Он занимается просвещением, он ему объясняет. Помните русскую народную сказку, уже хрестоматийную: пойдёшь туда – и вот это будет; пойдёшь сюда – вот это будет; пойдёшь сюда –по башке получишь. И вы объясняете ребёнку, вы садитесь с ним, и абсолютно в дружелюбной форме, манере вы объясняете ему, что будет. Выбор он делает сам, но вы ему объясняете, чтобы он был просвещён, чтобы он знал, чем это закончится. И, конечно же, ребёнок – особенно в подростковом возрасте, будет пробовать вот эти пути. А если вы будете ему навязывать, особенно в подростковом возрасте: «назло маме ноги отморожу», если вы ему говорите вот это – он сделает наоборот. У нас сейчас моему скоро будет четырнадцать, мы это как раз вот пожинаем.
По сути, когда родитель выходит с ребёнком на улицу, каждый день родитель сдаёт некоторый экзамен на родительство. И получается, родитель в этом случае, когда он позволяет какую-нибудь дурацкую вещь надеть ребёнку, стоит между выбором: сдаст ли он сегодня экзамен для публики, то есть для окружающих людей, или сохранит отношения между собой и ребёнком. В нашем обществе сегодня скорее предпочтут первый вариант. Потому что сохранить имидж хочется, или показать себя лучше, чем мы есть, или может быть утвердиться, может быть самооценка, там может быть много причин, но тем не менее большинство выбирает первый вариант. Почему, как это сдвинуть? Потому что отношения не приоритетны. Мы очень часто, практически всегда, говорим о том, самое главное в семье, в формуле семьи – это построение взаимоотношений, как между супругами, так и с ребёнком. Да какая разница, в каких башмаках он пойдёт, какая разница, в каких он будет штанах? Самое-то главное, чтобы наш ребёнок был здоров и счастлив. Сам главное, чтобы у нас были хорошие отношения. Какая разница, в чём он будет? И мы должны это понимать. Потому что когда вы делаете домашнее задание, когда вы собираете ребёнка в школу, когда он что-то себе выбирает –я понимаю, что понятно, если ребёнок хочет что-то такое особо дорогое, которое неподъёмно, – понятно, и вы говорите ,что мы не можем это купить, это немножко другой вопрос. Но вы должны понимать, что самое-то главное – это отношения, которые нам нужно поддерживать с нашим собственным ребёнком. Потому что ребёнок-то в любом случае он вырастет, а что останется?
Это реализация своих собственных амбиций, когда мы пытаемся реализовать самих себя. Когда вы задаётесь вопросом, что я хочу, что я хочу от своего собственного сына, что я хочу – вот что я хочу? Воспитать человека? Я хочу чего из него слепить, что для меня приоритетно в воспитании ребёнка? И вот когда вы начинаете задавать себе вопросы, когда вы обращаетесь к самому себе, то тогда вы начинаете понимать, как вы относитесь к ребёнку, и вообще, что вами движет в отношениях с вашим собственным ребёнком.
Понятно, что оценки в какой-то степени помогают, но меня больше волнуют не оценки, а отношение. Отношение к тому, что делает мой сын, например.
Э. Чипенко:
– Получается, у вас был определённый опыт, и исходя из него, вы понимаете, что может быть, ваш ребёнок его повторит, поэтому особого не ждёте, но в любом случае очень рады всем его достижениям и всё равно стремитесь, чтобы у него всё было хорошо. А есть родители, которые исходят от обратного и почему-то думают, что если у меня был вот такой опыт, то я должен сделать всё, чтобы у моего ребёнка такого опыта не было.
Ю. Пожидаев:
– Жизнь познаётся путём пробы. Постепенно ребёнок сталкивается с жизнью. Ребёнок, когда взрослеет, он сталкивается с матом, он сталкивается с порнографией, он сталкивается с дракой, он сталкивается с оскорблением, он сталкивается с унижением и так далее. Ребёнок в любом случае сталкивается с тем или иным. Будет потом он этот опыт проецировать, не будет – уже другой вопрос, но он с этим сталкивается. Поэтому как бы мы ни хотели его защитить, он в любом случае с этим столкнётся. Но когда мы говорим про взаимоотношения, и когда мы говорим о том, что мы хотим из него сделать отличника – поймите, в какой-то степени делая из своего собственного ребёнка отличника и работая только лишь на эту стезю, мы обрубаем взаимоотношения с ребёнком, и он становится абсолютно незащищённым. Понятно, есть способные дети, для которых некоторые науки, предметы даются очень легко, и я встречал таких детей, и я встречал таких людей. А есть другие дети, с которым мы сидим, математику делаем, час ночи, и мы вот долбим, и уже и отжался ребёнок, и уже приседал, и уже поплакал, и мы продолжаем делать математику, потому что «надо подготовиться к контрольной работе, должна быть пятёрка!»
Э. Чипенко:
– А как быть с неаттестацией, если прямо совсем запустить процесс? Что – теперь вообще в школу, что ли, не ходить? Двойки двойками, но система образования устроена так, что если в конце года двойка, то на второй год могут оставить, и из-за какого-то предмета не аттестовать ребёнка, могут не перевести. Как с этим-то быть? Нельзя же просто взять и вычеркнуть математику из жизни.
Ю. Пожидаев:
– Я же не говорю о том, что математику нужно вычеркнуть. Нужно помогать ребёнку. Ведь когда ребёнок осваивает ту или иную область, какая-то область ему даётся легко, какая-то область дается тяжело, математика, может быть, тяжело, а русский, литература – хорошо. Мы не говорим о том, что это нужно оставлять, но мы говорим о том, что процесс освоения чего-то будет быстрее, а чего-то будет медленнее. Если мы получаем тройку, но мы знаем, сколько мы вкладываем, мы помогаем ребёнку, не надрываем ребёнка, мы на него не надавливаем, мы не ломаем его об колено – мы помогаем ребёнку преодолевать это. Потому что есть какие-то вещи, которые ему тяжело даются, но мы сидим вместе с ним, мы не нагнетаем обстановку– мы проходим это вместе с ним, мы учим его преодолевать трудности, которые будут в его жизни. Я хочу подчеркнуть, что важен вот этот эмоциональный компонент, в каком фоне находится ребёнок, как он преодолевает всё это – или когда мы его гнобим, или когда мы его поддерживаем.
Редко, когда родители бывают на «одной волне». Вот например, папа хочет, чтобы он был отличником, а у мамы всё-таки как-то по-другому жизнь складывается, по-другому она видит в жизни. Поэтому один из родителей разговаривает с другим родителем, потому что я считаю, что очень правильно, когда папа с мамой взаимодействуют и в отношении воспитания ребёнка, и в отношении вот этого такого «формирования отличника», когда вы подходите к своему супругу и начинаете с ним разговаривать и задавать ему вопросы: ты реально этого хочешь, что ты хочешь добиться от ребёнка, вот эта цена, которую ты ставишь, она высока или невысока? То есть задавайте правильный вопрос, чтобы один из родителей отвечал на эти вопросы, чтобы осознание пришло – в процессе образования, в процессе жизни.
Я считаю, что очень многие дети переживают из-за оценок. И дело в том, что многие дети скрывают это от своих собственных родителей, и мы знаем, эти все на слуху случаи такие, особенно у старшеклассников – когда они в пубертате находятся, они же даже жизнь самоубийством заканчивают из-за того, что они не могут сдать какой-то предмет, или что-то ещё. Можно этот вопрос решить, в конце концов, жизнь-то не остановится, в любом случае. Ну, со справкой он закончит – он же может освоить программирование, заниматься программированием и не иметь аттестат зрелости.
Э. Чипенко:
– Жанна пишет: «Родители стараются для своих детей, и ни один из родителей не желает плохого своему ребёнку, просто мы порой не всегда правильно себя ведём, мы тоже институтов не кончали по воспитанию детей, мы учимся быть родителями».
Ю. Пожидаев:
– Знаете какой маркер: идёт к вам ребёнок для того, чтобы с вами поговорить, поделиться своим сокровенным, или нет. Это маркер того, есть ли отношения или нет. Вот если это есть, то тогда это очень здорово. А если ребёнок, например, сидит в телефоне, и если вы его о чём-то спрашиваете, он отвечает односложно – значит, отношений нет.
Источник: Теос Медиа
Комментировать