Что самое главное в духовно-нравственном воспитании детей? Какие трудности чаще всего возникают у родителей в его процессе? Как верующим родителям не отвратить ребёнка от веры в переходном возрасте? Размышляет священник Никита Заболотнов.
– Большинство родителей тревожит вопрос, как не воспитать в детях атеистов. Мы хотим, чтобы они были людьми, близкими к Богу, и эта проблема очень насущна.
Если вы посмотрите вокруг, на своих знакомых, а кто-то, к сожалению, на своих детей, то часто можно наблюдать, что, несмотря на всю веру и религиозность родителей, дети вырастают, в лучшем случае, мягко религиозными, то есть в храм они иногда заходят, но полноценной духовной жизни у них нет.
Они не причащаются регулярно, не исповедуются. Надо – иногда свечку поставили, помолились, но регулярной религиозной жизни у них нет. Это лучший вариант. Худший вариант, когда дети становятся просто атеистами и говорят: Бога нет, этого нет, это все ерунда, это всё не нужно, это ваши сказки.
Почему так происходит именно в семьях, которые верующие, религиозные, где пытались жить правильно, по канонам церковным?
Первая проблема, которая может привести к подобному результату – это проблема фарисейства, когда мы говорим одно, а делаем и думаем другое. То есть, когда мы разговариваем с детьми, нужно всегда быть предельно искренними в плане духовно-нравственной жизни. Если вы с чем-то не согласны, внутренне не готовы это принять, не нужно это постулировать детям.
Если вы не готовы что-то в жизни так реализовать, можно сказать: «Ты знаешь, я считаю, что правильно вот так, но у меня не получается». Это будет искренне, и ребенок будет понимать: вот мама и папа сказали, это правильно, но – да, он будет видеть, что они пытаются, хотят, не получается, но они признают, что они этим не живут, или не живут до конца.
У нас получается какая ошибка – мы говорим одно: нужно делать так, нужно любить ближних, нужно прощать, уважать старших, и так далее, но сами этого не делаем. И ребенок, видя это лицемерие, видя это фарисейство, переносит это понимание нравственности на всё.
Если родители в этом так поступают, значит, они, наверное, также поступают и в другом, просто я этого не вижу. И вот это очень страшно, когда мы это фарисейство передаём нашим детям.
Бывает, что родители подобное фарисейство воспитывают в детях маленьких. Потому что маленькие дети, старшие дошкольники и младшие школьники очень легки и покладисты в обращении, с ними просто, им сказал, как надо, научил, поддержал, и они делают.
И нам кажется, как это здорово! Вот ребенок молится утром-вечером, умильно рассказывают: «Мой второклассник молится с молитвословом каждый день, лампадку возжигает, и в храм ходит каждое воскресенье, и службу стоит в отличие вот от этих, которые тут бегают, и мне ещё говорит: что это они бегают, надо ведь службу стоять!» Мы немножко на это умиляемся, но так мы воспитываем фарисеев. Потому что каждому возрасту нужна своя мера: мера духовной жизни, мера взаимодействия с Богом и с Церковью.
Для маленького ребенка, дошкольника выстоять даже полслужбы – это очень сложно, это почти нереально. Он мало что понимает, для него это некий подвиг, который, к сожалению, иногда бывает пустым, ему непонятно, зачем этот подвиг, ради чего, какой у него результат. Подвиг ведь нужен не просто так, а для чего-то.
И из вот этих маленьких детей потом вырастают сначала маленькие фарисеи, а потом большие революционеры, которые это все ниспровергают, потому что это настолько им становится мерзко и противно, и внутренне они этого не принимают, и бегут прочь. Поэтому в религиозной жизни должна быть естественность, простота, понимание того, что по возрасту, что нет, что ребенку сейчас можно давать.
Апостол Павел говорит о том, что для детей есть пища мягкая, молоко, а уже для взрослых, у кого есть зубы, пища более твёрдая. Вот здесь то же самое. Детям мы должны давать духовно мягкую пищу.
Второй момент в тех ошибках, которые часто приводят нас к очень плачевным последствиям – это отношения в семье. Ребенок видит наши отношения: с супругом, с супругой, к другим детям, к нашим родителям, к нашим родным, братьям, сестрам, именно к родным, кто часто бывает в доме, кого он видит. К нашим начальникам – ну, мы же приносим с работы домой всё то, что у нас накопилось, делимся этим, и он это видит, чувствует и осознает.
Если в наших отношениях нет религиозного чувства, нет Христа, если мы не пытаемся это также осмыслить через Евангелие, то ребенок приходит к страшному выводу о том, что жизнь родителей делится на две неравные части.
Это жизнь религиозная (она проходит в субботу-воскресенье и утром и вечером перед иконой, и тогда его чему-то учат) и жизнь обычная, когда этого всего нет. И он воспринимает Бога, Евангелие, заповеди как некую маску, которую иногда нужно надевать, чтобы быть или казаться хорошим.
Третий момент – это наше отношение и наше общение с самим ребенком. Ребенок с самого раннего возраста, когда он начинает разговаривать, когда мы начинаем с ним нормально общаться – уже не как с лялькой, а нормально, адекватно, – он ждет от нас искренности – и в вопросах религиозной жизни в том числе.
Многие, кто воспитывает маленьких детей, сталкивались с неудобными, странными, а иногда страшными вопросами детей о Боге: а почему Бог сделал это или не сделал это; а почему Бог такой или не такой, а может быть, Бога нет; а может быть, нам не надо молиться, и так далее.
Подобных вопросов очень много, маленькие дети любопытны и задают вопросы просто, без обиняков, не стесняясь, не боясь, что кто-то их осудит.
От того, как мы отвечаем на эти вопросы, зависит очень многое в последующем духовном устроении жизни ребенка. Почему? Потому что очень часто эти вопросы повергают нас в шок, и мы не готовы на них дать ответ.
Здесь есть два важных момента. Во-первых, мы не знаем, как просто объяснить ребенку, когда он задает сложный вопрос. А во-вторых, к сожалению, зачастую мы сами не знаем ответа. То есть мы либо не задавались этим вопросом, либо задавались им когда-то давно, и вот в подсознании своем давно решили, что этот вопрос – вредный, неправильный, он вредит нашей вере, нашей духовности или чему-нибудь еще, и мы его загнали на глубину, мы его боимся.
И вдруг этот вопрос ребенок задает нам. Какая наша реакция? В худшем случае родитель начинает кричать на ребенка, давить на него, и это самое простое: «Да как ты можешь такое спрашивать, Бог на тебя смотрит, а ты говоришь такие вещи!» То есть мы на ребенка давим авторитетом и заставляем его об этом не думать, навязывая ему еще и чувство вины, как будто своим вопросом он как-то обидел Бога, нас, и так далее.
В лучшем случае мы отговариваемся, говоря – как-нибудь потом, уходим от ответа. И вот, к сожалению, это мешает полноценному и правильному развитию духовной жизни ребенка. Мы должны быть искренними. Если вы не знаете, что сказать, так и скажите: «Ты знаешь, я никогда об этом не думал, ты такой вопрос задал необычный, я подумаю, и мы с тобой обязательно поговорим».
Но нужно обязательно вернуться к разговору, и желательно в течение этого дня, не откладывать на потом. Если вы действительно не знаете, что сказать, посоветуйтесь с людьми, которые могли бы вам в этом помочь. Это могут быть просто люди мудрые, начитанные, или те, кто умеет просто объяснять сложные вещи.
На самом деле это искусство – просто объяснить сложные вещи, наверное, не все это могут. Но у нас у всех есть в окружении люди, близкие нам духовно, к которым мы так или иначе прислушиваемся и их уважаем. Напишите им, спросите, как бы ты ответил на такой вопрос, помоги мне, я не знаю, как ребенку объяснить.
Но если вы не нашли такого человека или не нашли ответ – попытайтесь просто искренне с ним на эту тему порассуждать. Высказать ваши мысли – потому что ребенку не нужен иногда ответ, ему нужно ваше мнение, ваши мысли. Если они будут искренние, с любовью – этого вполне хватит.
Поверьте, когда он вырастет, он сам узнает ответ – если вас волнует именно ответ. А его волнует ваша искренность в плане его религиозных исканий.
Когда мы ребенка бьем по рукам в этих вопросах, что потом происходит? Ребенок понимает: спрашивать об этом нельзя, это табу, и не спрашивает никогда. И когда мы потом ему говорим в 15 лет: «А что же ты не спрашиваешь, не хочешь знать?» – «Да мне неинтересно, мне это не надо!» Мы сами его этому научили. Поэтому очень важно научиться с ребенком взаимодействовать и отвечать ему на эти порой непростые вопросы, стараясь объяснить какие-то моменты.
А иногда можно сказать: «Ты знаешь, я тоже об этом думаю, меня тоже это смущает, у меня вот такие мысли, давай мы с тобой подойдем к кому-то, спросим у батюшки, подойдем к крестному, к крестной, подойдем еще с кем-то поговорим…» Ребенок будет понимать: вы с ним вместе, вы не против него, вы не осуждаете его за то, что он задает эти вопросы, вы с ним вместе хотите это найти.
И уже это будет частью ответа на вопрос – то, что вы за него, и вы вместе с ним в этом разбираетесь. Это очень важный момент.
Что касается подростковых вопросов, мы как-то уже с вами об этом говорили – это сложнее. Потому что маленькому ребенку нужна душевность, ему фактическая достоверность не важна. А вот с подростком так не пройдет. С подростком сложнее. Если вы ему начнете «душевненько» рассказывать, он скажет: «Что ты мне ерунду говоришь, ты мне скажи по сути!»
Но и с подростком от вопросов уходить нельзя. Нужно с ним искренне об этом говорить. В данном случае вполне будет разумно, если вы не находите каких-то слов, как ему объяснить, просто сказать ваше мнение или показать вашу веру: «Я верю, что так правильно, я чувствую или думаю, что так должно быть» – вполне будет ответом вашим, то есть как вы это видите и чувствуете. А потом можете сказать: «Знаешь, если тебя это волнует, давай мы подойдем к батюшке, поговорим, у него спросим, давай мы поищем ответ!»
В принципе на все подобные вопросы (их не так много) есть ответы, это можно найти при желании в интернете в разных вариантах, и об этом с ребенком поговорить. На самом деле наилучший вариант, если, конечно, поговорите вы. Но если подойдете к священнику, или крестному, или к человеку, которого уважаете, педагогу – в принципе тоже будет неплохо. Отвечать на вопросы подростков нужно обязательно. В противном случае у них сложится впечатление, что вы сами не знаете, что делаете.
У подростка в определенном возрасте авторитет взрослых падает, и он очень критически относится к взрослым, считает, что это какая-то особая категория людей, которая живет бестолково и придумывает всякую ерунду, его зажимает и мучает.
И только он, его окружение, знают, как нужно жить. Поэтому, если мы еще не будем с ним искренне разговаривать на подобные темы, будет совсем сложно.
Не бойтесь говорить с детьми на тему «я перестал верить в Бога, а я Его не вижу, а где Он, а зачем молиться и ходить в храм, если Бог мне не помогает, я вот молился о чем-то, а Господь мне не помог, я вот просил, а Господь не выполнил мою просьбу…» Как ответить на эти вопросы? Можно открыть святых отцов, почитать, процитировать… Но для ребенка это не будет авторитетным, поверьте – хоть богословский доклад на эту тему приведете с цитатами на пяти языках.
Ребенку нужен ваш духовный опыт: как вы понимаете проблему взаимоотношений с Богом – вы, лично. Ведь у всех нас есть этот опыт: когда мы просим и не получаем, когда мы пытаемся Богу довериться, и у нас не получается, и мы унываем, и мы обижаемся на Бога. Есть этот опыт.
Так поделитесь им с ребенком, скажите: «Да, и вот у меня также было, но я считаю так, я сейчас живу так» – вы покажете, что у вас был этот кризис, но вы его преодолели, и сейчас вы остались с Богом, несмотря на кризис и на какие-то подобные вопросы. Потому что, когда у ребенка впервые возникает мысль «А может быть, Бога нет?» – это шок, это предательство себя, родителей, всего…
Так вот, преодолеть это, помочь ему, показать, что – да, все сомневаются, и я сомневаюсь, но все это преодолимо, и сейчас-то я с Богом – это значит показать путь выхода из тяжелой ситуации. Представьте, что ребенок заблудился, и мы ему на расстоянии можем сказать: «Да, я вот тоже когда-то в лесу ходил, потом пошел направо, направо, на солнышко, и – раз! Вышел на тропинку, смотрю, уже и вышел из леса».
Мы показали ему путь выхода. И вот здесь нужно тоже показывать путь.
Ни в коем случае нельзя на подростка реагировать болезненно, с экспрессией: «Да как ты можешь так говорить! Постыдись! Бог тебе столько помог, Бог тебе столько дал!..» Вот это будет совершенно неправильно, вы будете пытаться на него давить, но у любого подростка сработает закон: сила действия будет равна силе противодействия. Более того, через некоторое время сила противодействия будет выше, чем сила действия.
Поэтому, чем больше вы на него будете давить, тем больше он будет уверен в том, что он прав, и искать подтверждение своей правоты, и даже там, где его нет. Поэтому нужно обязательно говорить.
Это всегда очень трудный разговор, боль в сердце, наши задетые чувства, наши эмоции и переживания. Но это нужно собрать в комок и помнить, что сейчас мы стоим с ребенком на распутье и от нас во многом зависит, куда он дальше пойдет.
Мы можем его оттолкнуть и сказать: «Ах, ты, такой-рассякой, мы всегда шли с тобой по этой дороге, а ты не хочешь со мной идти, да вообще ты такой!..» Но вряд ли он пойдет дальше.
Скорее всего, он свернет на другую дорожку, где его хотя бы не ругают и ему не навязывают чувство вины. А если мы как-то попытаемся с ним поговорить и позвать его с собой, сказать: «Да, я тоже шел, и у меня тоже были распутья, но я выбрал, я сейчас здесь, пойдем со мной!» – есть вероятность того, что ребенок пойдет вместе с нами.
Ещё один важный момент – это формализация духовной жизни. То есть когда мы в духовной жизни ведем себя формально и соблюдаем исключительно формальные правила. Пост соблюдаем, не объясняя ребенку, зачем. Молимся утром-вечером, потому что надо. Я с детьми иногда разговариваю, с подростками: «Как ты думаешь, зачем утром и вечером молиться?» Почти никто не говорит. «А вы с родителями не говорили об этом?» – «Нет, мне сказали, что надо молиться, и я молюсь, все».
Маленькому ребенку иногда не надо объяснить, зачем мама молится: она сказала – надо, значит, он будет молиться. Подростку нужно объяснять. Но чтобы объяснить, нужно самим понять, для себя объяснить: мне зачем это надо? Иногда взрослые христиане, кто в церкви десять и больше лет, не понимают, зачем они молятся. Потому что надо, потому что так сказали святые отцы…
Я аккуратно спрашиваю: «Какие отцы-то, подскажите, может быть, конкретно вот эти пять отцов сказали, что надо утром-вечером эти молитвы читать?» – «Не знаем, сказали так читать, мы читаем». Молодцы, замечательно! Чаще всего взрослый человек, особенно воспитанный в некой формально-советской системе, делает просто то, что должен: вот я должен это делать, и делаю, и я молодец.
А зачем ты это делаешь, самое главное – что ты от этого получаешь? Он часто не думает. При этом молитва сводится к вычитанию определенного молитвенного правила – когда мы берём книгу, читаем, закрываем, уходим, мы себе галочку поставили, мы сделали все правильно, мы молодцы, Бог нас должен любить и не должен наказывать.
Но зачем это нужно, и что в это время происходит? Очень важно после молитвы себе задать простой вопрос: я сейчас разговаривал с Богом или нет? Если нет – значит, возвращаемся обратно, мы не молились еще, мы разогревались, учились молиться, читали чужие молитвы (какие они замечательные и хорошие – Иоанна Златоуста, Василия Великого, и других великих учителей!). Почитал, как они молились, а теперь молись сам.
Если ответить на простой вопрос: что же делать, чтобы наши дети не выросли атеистами, то, наверное, самый простой и действенный во всём ответ: надо научить их молиться.
Научить детей искренне лично молиться. Если мы ребенку передали опыт личной молитвы, то в какой-то трудной ситуации он знает, что делать, и у него есть опыт личного взаимодействия с Богом.
Опыт личного Бога – это очень важно. Не всегда он бывает, к сожалению, этот опыт. Пришел в храм, трижды перекрестился, там икону поцеловал, здесь свечку поставил, столько-то постоял. Молодец, ты вроде всё выполнил – но что ты получил? Вроде бы спокойнее на душе стало. А ты что сделал лично для Бога?
И вот этот опыт личной молитвы, личной встречи с Богом очень важен, и этим опытом важно поделиться с ребенком. Как? А вот это каждый решает сам. Это может быть личный разговор за чашечкой чая.
Это может быть вечерний разговор, когда ребенок уже лег спать, и вы пришли с ним посидеть. Это может быть разговор в экстремальных ситуациях: вот, что-то случилось из ряда вон, и ребенок паникует, что делать, и вы ему говорите: «Ты знаешь, мы ничего не можем сделать, я понимаю, что мы можем только молиться и уповать на волю Божию».
И если вы это искренне скажете и будете так делать впредь, ребенок всё поймет, увидит и будет применять к себе.
Это очень важный момент, который для нас не всегда очевиден: научить ребенка молиться – не правило читать, а помнить о Боге. У нас бывает так, что мы детей научили правило читать: утром пять минут, вечером семь минут – или наоборот.
Днём о Боге они не помнят, ну, нет Его днём для них! Ребёнок вечером прочитал молитвы – и на этом всё. Поэтому нам нужно научить детей лично общаться с Богом, научить их молиться. Здесь никто нам не поможет.
Очень часто родители, особенно церковные, пытаются с семи лет переложить ответственность за духовно-нравственное воспитание детей на батюшку, на воскресную школу, на крестных… Всё – выдохнули, в воскресную школу отдали – там его всему научат, на исповедь отвели – батюшка всё расскажет. И мы счастливы, не надо больше трудиться.
Разговариваешь с детьми на исповеди и понимаешь, что родители дома с ними об этом не говорят, их к этому не готовят, у них нет разговоров на эту тему. Я иногда спрашиваю ребенка: «Вы с мамой, с папой об этом не говорите?» – «Нет, никогда».
Потому что считают – ну, батюшка же лучше расскажет… Расскажет-то, может, батюшка и лучше, слова-то лучше подберет, но опыт передать можете только вы. Только родители могут зажечь ребенка огнем, которым они горят сами, показать им пример духовной жизни.
А еще пример духовной жизни мы показываем во взаимоотношениях между собой. Как у нас складываются взаимоотношения между родителями, между папой и мамой: это конфликты, ссоры, недоумения, или наоборот, радостные события, какие-то такие праздники. Как мы это разрешаем? Вот этому мы и учим детей. По сути, так мы учим их жизни, правильному, как бы сказали психологи, эмоциональному реагированию на ту или иную ситуацию.
Например, папа с мамой спорят. Ну, это нормальная ситуация, нет такого дома, где папа с мамой не спорят. Они либо не общаются, либо у них абсолютно «никакие» отношения, и они не спорят, а так везде бывает эта нормальная семейная бытовая ситуация.
Как должна разрешиться ссора, чтобы для ребенка это не было травмой, а наоборот, пользой? Она должна разрешиться благополучно.
То есть конец всегда должен быть таким – мама с папой мирно и спокойно сидят, общаются, улыбаются друг другу, любят друг друга, причем это показывают детям всем, чем только можно: сидят рядом, обнимают друг друга, как-то хорошо друг на друга смотрят. Дети понимают: можно поссориться, потом помириться и жить спокойно.
Наихудший вариант – это когда папа с мамой поссорились, мама целый день с папой не разговаривает, на него дуется, обижается, слова ему не скажет. Папа где-нибудь закрылся и тихонечко себе коньячок подливает. Ребенок во всем этом ощущает себя крайне некомфортно и учится неправильно реагировать на подобные ситуации.
Более того, потом отношения восстанавливаются, бывает, с криками, со скандалами, и еще в течение какого-то времени они вот такие ненормальные, когда какие-то уколы в сторону друг друга идут.
Как мы воспитаем детей в духовной жизни, если мы сами показываем им пример нелюбви? Духовная жизнь – это любовь. И показывать пример любви в семейной жизни нам обязательно нужно, как бы это трудно ни было. Между прочим, это первая возможность в супружеской жизни немножечко поменять отношения ради детей. Потому что ради себя никто не будет это делать, а вот ради детей, ради их счастья мы это сделать можем.
Если спросить взрослого, чего бы он хотел пожелать своему ребенку – и мы уберем всю внешнюю шелуху, – то каждый хочет, чтобы его ребенок был счастлив. Как он будет счастлив, в каком плане, чем он будет заниматься, где, с кем будет жить – это его дело, но, если он будет действительно счастлив в этом, то и мы тоже будем счастливы, для нас это важнейшая вещь.
Как научить ребенка счастью? Личным примером показать его, это счастье. У нас с детьми, с подростками в нашем приходе есть тема занятия «счастье». Мои выводы очень горькие.
Дети не знают, что такое счастье. Они могут порассуждать на эту тему, но знаете, какие они примеры приводят? Из кино, из мультиков, из сериалов, но не из примеров своих семей.
Я иногда их спрашиваю – тихонечко, аккуратно, чтобы не травмировать: «Как вы думаете, ваши родители счастливы, вы видели примеры живого счастья?» Они либо говорят «не знаю», либо говорят «нет», но редко говорят «да».
Показать пример счастья ребенку – это великое благо в воспитании духовной жизни. Показать, что – да, родители могут быть счастливыми, могут разрешать свои конфликты, противоречия, споры – причём разрешать по любви.
Ну, и в остальном в жизни: то, как папа относится к маме – это пример отношения мужчины к женщине. То, как мама относится к папе – пример отношения женщины к мужчине. И в том, и в другом случае ребенок это впитывает и потом будет этого искать. То есть он видел этот пример, и потом будет в жизни искать подобного. Потому что для него, даже если этот пример был травматичный, это будет определенный идеал, который у него запечатлён.
Ну, и, конечно, нужно больше с ребенком говорить. Когда ребенок маленький вплоть до средней школы он всегда очень рад, когда родители приходят перед сном с ним поговорить. Иногда он просит: придите, поговорите, почитайте мне сказки, книжку – что угодно! Ребенку это нужно как воздух. У нас, к сожалению, на это времени не находится.
Нам хочется помыть посуду, постирать, убрать, о чём-то своём поговорить, посмотреть свой сериал, посидеть в соцсети, что-то приятное поделать – это же моё время, не забирай его у меня, ребенок! Но вот это – самое благоприятное время, когда мы можем с детьми поговорить о нравственных ценностях – перед сном.
Ребенок уже разделся, почистил зубы, умылся, лег в кровать, и вы к нему пришли. Для него это радость: ко мне пришли. Сидите с ним, разговариваете. И вот в этом разговоре можно затронуть те самые больные темы, на которые иногда днем поговорить не удавалось – страшно, больно, не знаете, как. Просто поговорить. Начать с того – «ты знаешь, меня волнует вот этот вопрос».
Не «ты плохой или плохая», а меня волнует этот вопрос, я не знаю даже, как об этом начать с тобой говорить, у меня болит вот это…
И ребенок поймет, что вы не хотите его ругать, не хотите его в очередной раз в чем-то ограничить, а вы действительно за него переживаете. И вот здесь возникнет возможность диалога, где мы сможем с нашим ребенком поговорить по душам, искренне и какие-то моменты прояснить.
Здесь же, конечно, важно слушать ребенка. Есть дети, которых не переслушаешь, они бесконечно говорят. Есть дети, кто говорит мало. Но и тех, и других нужно уметь слушать, причём слушать с интересом, слушать с желанием и понимать, что они хотят нам донести.
При этом умение слушать подразумевает, естественно, и умение слышать, когда мы не просто послушали: «А, этот плохой, эта плохая, этому скажи, что он дурак» – все, и нам кажется, что мы все проблемы ребенка решили. Да нет же, он к нам пришел не для того, чтобы мы решили его проблемы. Ему хочется поделиться, поэтому нужно уметь ребенку не давать советы.
Вот он рассказывает: «Вот, учительница сказала то, а она со мной несправедливо поступила, а вот эти девочки мне так сказали и так меня обидели!» Мы сразу вмешиваемся: «Ага, она несправедливая, я завтра ей позвоню, выясню! Ага, девочки – вообще не дружи с ними, зачем дружить с такими девочками?» Все, мы решили все проблемы ребенка. Но ему этого не нужно. Он сам хочет их решить.
Нам нужно его послушать, понять, принять, пожалеть, приободрить, поддержать. И вот это самое главное. Ребенок будет нам за это очень и очень благодарен, будет с нами делиться.
Иногда родители жалуются, что ребенок не делится своими переживаниями, эмоциями. Скорее всего, когда-то в детстве, когда ребенок хотел этого, нам было либо неинтересно, мы от него отмахивались, либо мы начинали давать ему советы. Он понял, что поддержки он не получит, что он получит только совет, ему не нужный. Все. Значит, мы потеряли контакт с нашим ребенком.
Иногда ребенок прямо просит совета: как мне поступить, что мне делать? Когда спросил, конечно, ответьте, помогите ему, но лезть везде и всегда со своими советами лучше не стоит, ребенку этого не нужно.
Это – классический момент, но об этом стоит поговорить, и в том числе в духовной жизни, когда мы говорим о духовно-нравственных ценностях. Потому что этот разговор тоже должен быть правильным. Мы должны научиться слушать ребенка, его проблемы, и научиться ему что-то говорить, чтобы он это слышал, понимал, воспринимал это не в его окружении, и чтобы у него не возникало отторжения.
Еще одна проблема духовно-нравственном плане тоже связана с подростками – когда мы ругаем все, что вокруг ребенка. Ребенок подрос, и у него начинается всё свое: свои интересы, свои друзья, он слушает свою музыку, которая нам непонятна, смотрит свои фильмы, сериалы.
И мы можем так говорить: это всё твой дурацкий сериал, или твоя музыка ужасная, которую слушать не надо, или твои друзья – как ты с ними вообще дружишь, посмотри на них! Может быть, фактически так оно и есть.
Но, говоря так, мы ребенка от себя отталкиваем. Мы ребенку говорим: я тебя не понимаю, я тебя не принимаю и не хочу ни понять, ни принять. Поэтому подобные рассуждения надо ограничить.
Это касается и духовной жизни. Когда мы говорим: «Смотри, твои друзья, вот они так делают, они плохие, не дружи больше никогда с ними!» – нужно очень аккуратно это говорить.
Мы противопоставляем себя и наши нравственные ценности друзьям, и мы не знаем, что выберет ребенок. Он может выбрать друзей и их нравственные ценности. И тогда все, что мы ставили на кон, ушло вместе с этим.
Поэтому нужно очень аккуратно говорить, объясняя, что не друзья плохие, а в некоторых случаях они плохо поступают, обсуждая это с ребенком, как он сам считает, почему это плохо, почему это неправильно. Только так мы можем зародить в нём семя духовно-нравственных ценностей.
Вообще с ребенком нужно всё обсуждать, даже банальные, простые вещи. Допустим, почему плохо обманывать? Есть заповедь Божия – хорошо. А еще почему? Ведь всё очень просто: если ты не хочешь, чтобы тебя обманывали, сам не обманывай. Тебе приятно, что тебя обманывают?
Нет, неприятно. Ну, вот видишь, и не делай неприятно другим. Обсуждать это с ребенком нужно. Иногда мы ставим ему некие правила. В детском возрасте он их воспринимает как нормы, законы, а потом он уже не может их так воспринимать. И получается, что он сомневается, и поговорить об этом боится, поэтому нам нужно самим обязательно стараться об этом говорить.
Итак, как нам не воспитать в ребенке атеиста? Показывать собственный пример искренней честной веры в Бога. Но искренняя, честная вера в Бога, кроме всего, что мы знаем, подразумевает самое главное: поступать по своей вере.
Не только декларировать её и жить по каким-то канонам и правилам: ходить в храм, читать молитвы, соблюдать посты – но жить по вере в обыденной жизни. Прощать своих обидчиков, стараться поступать с другими по любви, поступать так, как мы хотим, чтобы поступали с нами.
Представляете, как важно жить по вере и учить этому наших детей! Если мы их этому сможем научить – жить по вере, тогда у нас будет возможность, что они, преодолев свой подростковый кризис, который есть у всех, вернутся и будут христианами.
Не такими, как мы – мы будем надеяться, что лучше нас, но вернутся туда, действительно, откуда они вышли.
Чтобы не унывали те, кто уже видит примеры своего воспитания, кто видит детей своих ушедшими от Бога, от Церкви, помните, что мы с вами – сеятели, как в притче – которые сеют слово Божье. Оно попадает на разную почву. Но почва меняется, и то, что мы с вами сеяли в детстве, потом рано или поздно взойдет. Если это не взошло сейчас, это не значит, что это не взойдет потом.
Поэтому унывать не нужно. Бывает так, что ребенок в позднем подростковом возрасте, в юности, уходит иногда из Церкви с каким-то надрывом – мне ничего не надо, это все плохо, я не буду ничего делать! И всё – мы думаем, что мы потеряли его для Бога, для Царства Небесного. А потом ребенок возвращается – возвращается другим, с другим опытом, но возвращается.
Этот опыт у него становится настоящим, своим, а не тем, который мы ему передали. Поэтому не стоит унывать, особенно когда мы видим такие примеры. Будем помнить, что искренняя молитва за такого ребенка и христианское достойное к нему отношение может сделать очень и очень многое.
Соб. инф.
Комментировать