Южный Урал стал активно заселяться славянами только в XVIII веке. Население было преимущественно сельским и неоднородным в социальном плане: были и крестьяне, и казаки, и жители горных заводов. Переселенцы прибывали из различных регионов огромной Российской Империи, принося с собой традиции мест исхода.
По словам свят. Димитрия Ростовского, «отрока можно уподобить доске, приготовленной для изображения картины: что живописец изобразит – доброе или худое, святое или грешное, ангела или беса, – то и останется на ней. Так и дитя: какое родители дадут ему первоначальное воспитание, к каким нравам – богоугодным или богоненавистным, ангельским или бесовским – приучат его, с такими оно и будет жить».
Религиозное воспитание в сельской семье происходило естественно, спонтанно и носило характер имитации. Ребенок воспринимал опыт родителей, не всегда положительный, в той или иной мере воспроизводя его в дальнейшем. Священник В. Покровский, заботясь о нравственности своих прихожан, писал: «Крестьянская семья живет вместе и все то, что делается или говорится взрослыми, совершается в присутствии детей. Вот почему, с одной стороны, деревенский ребенок развивается рано, а с другой – рано усваивает всякого рода пороки: деревенские дети начинают пить водку, ругаться скверными словами, грубо обращаться со старшими и даже с собственными родителями, легко смотреть на чужую собственность и проч.»
Роль матери в первоначальном научении истинам веры велика: грамотная, верующая мать способна была научить ребенка и правильному крестному знамению, и простым молитвам, и основным христианским заповедям. Так, например, мать С.И. Гусева-Оренбургского, оренбургская казачка, по словам писателя, имела «горячую, искреннюю веру». По вечерам она часто усаживала сына рядом с собой и вслух, нараспев читала ему жития святых и другую духовную литературу. Эти вечерние чтения оказали большое влияние на духовное развитие писателя.
Поэтому так важно было заниматься воспитанием девочек как будущих матерей. Осмысленно подходили к образованию девочек в казачьих селениях. Так, например, в Уральском казачьем войске обучение грамоте было уделом в первую очередь девочек. Плохой считалась невеста, не умевшая читать по-церковнославянски, не знавшая Псалтырь: именно женщине предстояло замаливать грехи мужа, а затем и сыновей, следить за соблюдением в семье основ исповедуемой членами семьи веры.
Результат церковно-приходского образования девочек сказывался в семейной жизни: «где в семью вступает воспитанница моей школы, – писал священник г. Златоуста В. Гуменский, – там направление жизни заметно сглаживается в хорошую сторону, семья как будто оздоравливает и духовно оживает». «Где грамотная мать, там в доме во всем проглядывает порядок, опрятность, чистота и вообще видна умелая рука разумно заботливой хозяйки».
Однако воспитанию и образованию девочек как не всегда уделялось должное внимание. Во всех слоях сельского населения было распространено представление, что девочек обучать в школе не надо: «насчет девок и говорить не стоит, родят и без грамоты». Результат такого отношения был налицо: например, в таком крупном селе как Губернское на границе Оренбургской и Екатеринбургской епархий, с населением несколько тысяч человек, в начале XX века грамотных женщин было не более десяти.
Оренбургские епископы в своих отчетах о состоянии вверенной им епархии отмечали, что православное население любого социального слоя не отличается знанием молитв, особенно это относилось к людям старшего поколения.
Приобретению детьми первоначальных понятий о мире способствовала поэзия пестования, представленная потешками, загадками, закличками играми, песнями и другими видами народного творчества. Детские потешки в доступной для ребенка форме несли религиозные знания. Один из примеров благодарности Богу за долгожданный для крестьян дождь в летний зной – закличка, произносившаяся ребятишками, бегавшими под дождём:
«Дождик, дождик, припустись!
Мы поедем во пустынь
Богу молиться,
Христу поклониться…»
В подростковом возрасте воспитание мальчиков переходило в ведение отца. Представление об отцовском воспитании дают воспоминания оренбургского казака Е.С. Смирнова, записанные в 1888 г.: «… как стали подрастать, повадки нам не давали: отцы строго держали и сызмала ко всему приучали. Поедет, бывало, отец на водопой, погонит скотину, и тебя верхом посадит впереди себя, а обратно-то на смирную лошадь посадит уже одного, даст гриву в руки, буркнет «держись крепче», а лошадь то хлестнет. Она прямо ко двору и пустится. Беда, коли упадешь или заорешь: не миновать дома взбучки, и мать родная не защитит. Да они, бабы то, значит, и не касались до парнишек: все отец, а мать обязана была дочерьми руководить, и домашнему обиходу учить их».
Отец оптинского старца Варсонофия (Плеханкова) происходил из оренбургских казаков. Сына своего, Павла, он воспитывал в вере. «Отец обыкновенно по праздникам до обеда читал житие какого-нибудь святого. Помню, мне не было и семи лет, но я с увлечением слушал отца», – вспоминал Старец. Кроме того, отец учил Павла молиться. «Возьмет, бывало, меня, поставит с собой и велит прочесть «Богородицу», «Царю Небесный» и ещё что-либо. Учил меня читать 90-й псалом, и я его тогда выучил наизусть за один день».
Благодаря открытию сети школ в конце XIX в. священники и учителя стали подмечать основные принципы крестьянского воспитания. Учитель и священник В. Покровский писал, что главным принципом крестьянского воспитания был «страх Господень», который чаще всего выражался словом строгость. «Под строгостью крестьяне разумеют серьезное, внимательное отношение к делу, которое всецело овладевало бы детской душой и направило бы дитя на путь вдумчивого, мысленного отношения, во-первых, к самой грамоте, а во-вторых, ко всякому делу в жизни».
Многие селяне также признавали необходимость воспитания и образования именно на основе названного принципа. Так, образованный крестьянин в 1885 г. писал: «Цель образования должна быть та, чтобы простые люди были истинные христиане, хорошие отцы семейств и преданные своему государю верные сыны отечества. Для достижения её нужны такие народные школы, в которых простые люди могли бы приобретать начало премудрости – страх Божий, поучаться вере Христовой, благочестию и христианской нравственности». Если авторство приведённых строк вызывает сомнение (уж очень это письмо походит на правительственную программу в области образования), то ниже приведенное сообщение несомненно указывает на приоритет в крестьянских воззрениях на образование детей именно церковного обучения. Учитель передвижных церковных школ Лука Первушин рассказывал, как однажды в одной из деревень села Семакина Оренбургского уезда к нему подошла вдова с просьбой принять в школу её сына: «очень мне желательно, чтобы он научился молитвам, а учителю я заплачу курами».
Воспитание детей во всех слоях сельского населения Оренбургского края в целом строилось на православной традиции. Однако не всегда ему уделялось должное внимание. А дети впитывали примеры образа жизни и перенимали нравы своих родителей и родственников. Как и во все времена, процент подвижников среди массы православного по форме населения был не велик, потому и встречались различные нравственные пороки, о которых часто сообщали священники в отчетах, сохранившихся до наших дней.
Автор: Ольга Никифорова
miass-hram.ru
Комментировать