Благосостояние часто берётся за основу семейной этики. Но, стремясь обеспечить себе и ребёнку должный уровень достатка, мы находимся в постоянном стрессе и несчастливы. Как понимать Христову заповедь счастья «Блаженны нищие духом» и правильно ей следовать?
Об этом вероучительном факте, на первый взгляд, парадоксальном, шла речь в беседе с проректором по учебной работе Санкт-Петербургской Духовной Академии протоиереем Владимиром Хулапом в эфире передачи «Слово» православного телеканала «Союз».
– Отец Владимир, в Нагорной проповеди Господь произнес заповеди, которые можно считать сутью христианства, но их текст с точки зрения обычного человека очень странный. С одной стороны, они зовут к высоте духовной и нравственной жизни. С другой, канонизируют качества, прямо противоположные представлениям о нормальном человеке. Вот, например, «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф.5:3) – как это понимать? В некоторых рукописях Нового Завета эта заповедь звучит так: «блаженны нищие». Получается, христианство призывает к нищете?
– Действительно, такие рукописи есть, их, может быть, меньшинство, но, тем не менее, было бы интересным начать именно с такого прочтения этой заповеди
В таком варианте заповедь ставит перед нами очень глубокий вопрос. Это вопрос о том, чем же я по-настоящему обладаю, что есть моя жизнь.
Или она – просто арифметическая сумма моего дохода, моего имения, неких моих отношений с ближним, или качество моего здоровья и так далее – или это нечто большее.
И действительно, нередко мы сводим всю нашу жизнь именно к экономической составляющей: к богатству и к нищете. И, конечно, если бы какой-то проповедник – и две тысячи лет назад, и сейчас, – хотел бы провозгласить некое популярное учение, наверное, он эту заповедь сформулировал бы совершенно иначе.
Он бы сказал: блаженны – счастливы богатые, успешные, молодые, спортивные, активные и так далее.
Но мы видим, что Христос начинает Свою Нагорную проповедь именно таким образом.
С одной стороны, поразительным образом, ведь с общечеловеческой точки зрения едва ли можно было бы найти более неудачное начало.
Но, с другой стороны, оно интригует, поскольку Христос тем самым предлагает нам задуматься о качестве того, чем мы обладаем. И эта заповедь говорит нам на самом первом этапе о нашей ограниченности.
Нередко мы живем так, как будто наша земная жизнь не имеет никаких границ, как будто мы будем жить сто-двести лет, совершенно не осознавая, что еще позавчера мы были двадцатилетними, сегодня тридцатилетними, завтра сорокалетними и так далее.
Мы оглядываемся и видим: то, что мы считали богатством двадцать, десять, пять лет назад, на самом деле очень часто оказывается прахом. А настоящее богатство, к которому у нас была возможность стремиться и достигать это богатство, оказывается уплывшим у нас из рук.
Поэтому «блаженны нищие» – я бы прочитал эту заповедь таким образом, как счастливы те, кто умеет правильно расставить приоритеты. Кто умеет понять, что на самом деле в жизни человека деньги, богатство, имения – это не средство приобрести все, что угодно.
Человек может быть абсолютно богатым, уделив огромное время своей работе и продвижению по карьерной лестнице. Но ни за какие деньги он не может купить радость общения со своим ребенком, который за это время вырос, и он так и ни разу и не услышал, как он произнёс своё первое слово, он не был на первом звонке в школе, и так далее.
Поэтому на элементарном уровне это призыв к тому, чтобы не делать идола из богатства. Хотя богатство вместе с тем может быть и инструментом помощи ближнему, благотворительности, в том числе и организации семьи и общества.
Вместе с тем большинство рукописей говорит всё-таки о нищете духовной, то есть о некоем другом уровне восприятия текста. Многие святые отцы толкуют нищету духовную как смирение.
– Но если духовная нищета – это смирение, то тем самым подразумевается, что христианин должен занимать пассивную жизненную позицию и терпеть все выпадающие на его долю лишения?
– Действительно, нередко окружающий мир именно так и прочитывает христианство, хотя на самом деле речь идёт о совершенно других реалиях.
Смирение – это антоним гордыни. И поэтому смирение, по сути дела, это вопрос о том, как себя рассматривает человек. Гордыня, гордость, эгоизм подразумевает, что в центре системы координат нахожусь я, моё эго.
Я представляю собой чёрную дыру, которая как пылесос втягивает в себя, притягивает всё окружающее, не отдавая ничего взамен. Это и есть гордость: все вращается только вокруг меня.
И такие люди нам прекрасно известны, я думаю, в окружении каждого из нас они есть.
Смирение говорит нам совершенно о другом. О том, что я живу во многополярном мире. Я – один из полюсов этого мира, но далеко не единственный.
И поэтому как бы разъяснением этой заповеди, мне кажется, являются слова Христа о том, что на вопрос, как исполнить закон, Он отвечает: нужно возлюбить Бога и возлюбить ближнего как самого себя. Поэтому в этой заповеди указываются как раз вот эти три полюса: Бог, ближний и я.
И, если я выхожу за свои пределы, если я выхожу за свои границы к Богу и к ближнему, то вот это и есть смирение как отказ от удобной скорлупы, как выход из ограниченного пространства чеховского «человека в футляре» и других подобных персонажей.
А ведь это страшно. Нам намного удобнее, намного приятнее жить в своем маленьком мире, где мы сами определяем все законы, и мы можем пускать или не пускать туда других людей, где мы живём, ни перед кем не отчитываясь.
Эта заповедь напоминает нам о том, что мы связаны, что наша свобода не абсолютна. Мы связаны с Богом и мы связаны с ближними.
Поэтому смирение толкуется именно в качестве честной изначальной позиции. Нищета духовная призывает нас к тому, чтобы честно посмотреть в зеркало нашей жизни и увидеть, насколько мы действительно богаты в нашем духовном плане, и насколько мы действительно бедны.
И если мы считаем, что у нас все замечательно и все прекрасно, то никакого движения вперед нет. А если мы понимаем, что у нас есть лакуны, у нас есть вот эти пустые места, которые мы нашими человеческими силами заполнить не можем, то мы предоставляем пространство для действия Богу.
И поэтому смирение становится как раз не слабостью, а силой, источником силы. Силой, которая начинается не в нас самих. Силой, которая является внешней, но которую Бог всегда готов дать нам, если мы в молитве обращаемся к Нему за вот этой силой.
Говоря о смирении, мы нередко используем библейский термин «терпение» – υπομονή. Вот это греческое слово означает как раз непассивное терпение.
Если мы посмотрим на язык той эпохи, оно означает движение ростка, который пробивается сквозь сухую почву. Дуют ветры, его бьет дождь, град и так далее, но он, тем не менее, он растет наверх. Вот это и есть терпение.
Терпение и смирение не есть какие-то пассивные категории нашего бытия, но, наоборот, призыв к тому, чтобы мы честно и реально смотрели на нашу жизнь и понимали, что всё не закончено, что всё только начинается, что каждый день нашей жизни может стать источником вот этого нового духовного роста.
– Насколько понятие смирения актуально для современного общества, которое стремится к достижению все новых и новых результатов?
– Первая заповедь блаженства – прекрасное лекарство против стресса в современной жизни.
Я не должен знать все. У меня не должны быть ответы на все вопросы. Я не могу и не должен решить все проблемы в моей жизни. Вот это и есть смирение, это и есть нищета духовная.
Это не значит, что я должен опустить руки и спокойно сидеть на печи. Но это означает, что я могу и должен установить некий стопор на все проблемы окружающей жизни.
Верующий человек понимает, что его по жизни ведет Бог. Поэтому его поставляет Бог вот в эту ситуацию, и на самом деле он должен понимать, что из любой ситуации он должен сделать нечто максимально лучшее, но максимально лучшее именно в духовном плане.
А нередко происходит коллизия, столкновение наших интересов, конфликт между мирскими обязанностями и некой духовным перспективой и духовным видением.
И эта заповедь говорит нам о том, она не просто является каким-то парафразом американского выражения «don’t worry, be happy», но говорит о том, что на самом деле то, к чему мы стремимся, нередко оказывается на поверку некой пустышкой.
Мы достигаем тех целей, которые ставит перед нами окружающий мир – не мы сами, и когда мы открываем этот фантик, в нём ничего нет.
Ещё один момент, мне кажется, очень важный для современного человека: смирение, правильно понятое, поможет улучшить наши отношения с окружающими, поскольку гордых никто не любит.
Никто не любит человека, который в обществе, в компании всячески показывает себя в качестве её единственного центра, который стремится самоутвердиться за счет того, что другие люди хуже него, не настолько образованы, не настолько, может быть, красивы, не настолько спортивны, не настолько много зарабатывают, и так далее.
Смиренный, или скромный человек, говоря светским языком, в общении намного приятнее. Это человек более честный, более открытый, он не пытается никем манипулировать. Смирение, понятое таким образом, в христианской перспективе означает, что мы ставим себя на один уровень с остальными людьми.
Ведь в самом корне мы видим в смирении «мир», то есть мы стремимся достичь мира с окружающими. И это на самом деле не будет уменьшением наших достижений. Наоборот, это будет самым большим нашим достижением.
Воцарится мир в нашей душе, и тогда очень многое будет меняться и в нашем здоровье, и в окружающем нас мире, и так далее.
Именно поэтому первая заповедь блаженства имеет обетование, то есть обещание Царства Небесного. Это приглашение вступить в новую форму, в новый порядок бытия, или, как говорит одна западная пословица, «целься в небо – попадешь и на землю, целься в землю – не попадешь никуда».
Видео-версия передачи «Слово» православного телеканала «Союз».
Соб. инф.
Комментировать