Номинация святых в русской православной традиции

В последнее время изучение лексики современного русского языка развивается в разных направлениях, в частности, внимание исследователей привлекает описание микросистем различных номинаций^[*]. Микросистема номинаций святых (агионимы) в русском языке сформировалась на основе византийской традиции, но практически не изучалась отечественными учеными. Есть несколько определений агионима, например, Н. В. Подольской и Н. Н. Зубова^[1]. Н. В. Подольская в «Словаре русской ономастической терминологии» указывает, что «агионим – имя святого»^[2]. Никаких других комментариев нет.

В данной работе под агионимом понимается апеллятивно-антропонимический комплекс, служащий для номинации святых. Многокомпонентный состав агионима включает в себя как обязательные, так и факультативные элементы.

Канонические имена появились на Руси с принятием христианства, т. к. по церковной традиции при крещении давали имена святых. Считалось, что при этом человек получает Божью защиту и покровительство тезоименитого святого.

Полный первоначальный состав церковных имен неизвестен. В середине XIX века академик И. И. Срезневский составил наиболее полный список церковных имен по минеям XI–XIII веков, который содержит 181 мужское и 11 женских имен^[3]. Этапы христианизации русского именника описаны В. И. Супруном^[4]. В 1988 году зафиксировано 885 мужских и 245 женских имен. После массового прославления новомучеников на Архиерейском Соборе в 2000 году этот список увеличился. Канонические имена вызывают интерес у ученых^[5] и у широкой публики^[6].

В нашем исследовании пересекаются несколько проблем: теория антропонимии в применении к агионимам, история бытования канонических имен в России в контексте культуры, пополнения списка канонических имен и условия для их пополнения, структура агионимов.

В науке спорным остается вопрос о лексическом значении собственных имен. М. Э. Рут считает, что «вопрос о наличии/отсутствии и характере лексического значения собственных имен решаем только по отношению к конкретным классам онома», и рассматривает эту проблему на материале антропонимов. Автор полагает, что при определении лексического значения антропонима по обычной схеме: сигнификат – денотат – коннотат, – очевидно отсутствие ярко выраженного сигнификата^[7]. Есть и другие точки зрения. В частности, М. В. Голомидова предложила интересный вариант моделирования семантики онима, обозначенный ею как разработка концепта имени собственного^[8].

«Антропоним, – считает М. Э. Рут, – сам по себе не имеет реального значения (…) Сигнификативная бессодержательность и денотативная насыщенность определяют природу имени – обозначать только того, кого оно обозначает, и больше никого»^[9].

Верно ли утверждение о «сигнификативной бессодержательности» антропонима, предлагаемое М. Э. Рут? Возможно, в секулярном обществе, это, возможно, так. При изучении православного социума приходим к иным выводам. Современный исследователь О. В. Чевела считает, что «толкование имени собственного может быть основано на параллелизме между жизнью лица, носящим то или иное имя, и святым или историческим лицом с тем же именем»^[10]. В позапрошлом веке Н. К. Фокков писал о том, что в тропарях, кондаках и других песнопениях часто встречаются поучительные разъяснения имени того святого, «которого житие было по имени»^[11]. В акафистах и службах часто даются объяснения имени святого, соотносимые с его жизнью. Отец Павел Флоренский подчеркивал: «Святой ублажается за соответствие жизни своей – своему имени»^[12]. Канонический антропоним утратил внутреннюю форму, хотя в языке-источнике семантика была ясна, и сейчас в церковных календарях приводится значение-перевод имен: Матфей – Божий дар, Нестор – возвратившийся домой, Матрона – знатная и т. д. Для верующих каноническое имя всегда имеет внутреннюю форму и является «говорящим», поскольку соотносится с житием тезоименитого святого.

Таким образом, в семантическом аспекте имя, житие святого и его образ в представлениях верующих и является тем понятийным содержанием, которое представляет сигнификат, делают имя семантически мотивированным. Наименование конкретного человека с именем-агионимом – это денотат в привычной триаде: сигнификат – денотат – коннотат. Деминутивы и гипокористические антропонимы представляют собой коннотаты.

Более сложные отношения возникают в религиозной сфере. В качестве денотата могут выступать не только имена людей, названных в честь того или иного святого, но и другие онимы: хрононимы, храмонимы, иконимы. Поясним. Например, сигнификат – святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских, чудотворец. Денотаты: живший свт. Николай, другие прославленные святые с этим именем, мужчины, носящие это имя; храм Николая Мир Ликийского в Кузнецах (храмоним); на Николу зимнего (хрононим); икона Николая Угодника (иконим). Примеры: Передайте свечу к Николаю Угоднику; А он где будет служить, в Никола в Кадашах? Мальчик родился на Николу зимнего. Коннотат – Никола, Николаша, Николенька, Коля, Коленька и т.п., встречающиеся в жизнеописании святых до момента их прославления.

Агионимы при обозначении одного и того же святого образуют синонимические ряды, начиная с официальных наименований, зафиксированных в Минеях и святцах, и заканчивая просторечно-обиходными: святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских, чудотворец – святитель Николай – Николай Мирликийский – Николай Угодник – Никола-угодник. Данный синонимический ряд не полон. В отличие от обычных антропонимов, агионимы никогда не включают в свой состав отчества (кроме единственного случая, о котором ниже). Поэтому традиционная модель русского антропонима имя – отчество, имя – отчество – фамилия до XIX века практически не встречается. Фамилия в списках прославленных святых утверждается как обычная практика на рубеже тысячелетий, когда на архиерейском соборе 2000 года было прославлено более тысячи новомучеников. Безусловно, многие имена повторялись (мы помним, что список крестильных имен ограничен), поэтому для дифференциации использовали написание фамилии новомучеников, взятые в скобки и с обязательным указанием Новомуч. Например, Онисим (Пылаев). еп. Тульский, сщмч.: † 1937//Новомуч.^[13]. Фамилия в структуре агионима появилась по аналогии с употреблением фамилии в наименовании священнослужителей в Русской Православной Церкви.

Поскольку реестр имен ограничен, имена личные повторяются, это заставляет привлекать дополнительные наименования. Образуются апеллятивно-антропонимические комплексы агионимов разной структуры. Основная модель агионима как минимум двухкомпонентна: чин святости + имя: пророк Иеремия, апостол Фома, мученик Серапион, мученица Ирина. Таких примеров немного. В основном они относятся к ветхо- и новозаветным лицам и святым, прославленным в первые века христианства. Чаще встречается трехчленная структура агионима: чин святости (идентификатор) + имя (квалификатор) + дифференциатор. Термины квалификатор, идентификатор, дифференциатор принадлежат И. С. Просвириной, которая использовала их при описании составных топонимов^[14]. В нашем случае квалификаторами являются списочные канонические имена. В качестве дифференциатора могут выступать номинаторы, локализаторы, агномены (прозвища), когномены (фамилии), титулы. Поскольку имена повторяются, а идентификаторы часто редуцируются, основная роль принадлежит дифференциаторам, употребление некоторых из них также носит факультативный характер, например, титулы и церковные должности. Перечислим модели апеллятивно-антропонимических составных агионимов:

1. чин святости + имя + номинатор: священномученик Зотик пресвитер, преподобный Косма отшельник, преподобный Марк гробокопатель; мученик Феон волхв; мученик Конон градарь (огородник), преподобный Пимен постник, преподобный Иоанн безмолвник, мученик Клавдий трибун, мученик Марианн диакон; преподобный Иосиф песнописец. Номинатор может представлять собой устойчивое словосочетание: преподобный Алексий, человек Божий.

2. чин святости + имя + дескриптор. Дескриптор может быть представлен именем прилагательным в полной или краткой форме: святой Василий Великий, святитель Вонифатий Милостивый, святой Иоанн Златоуст.

3. чин святости + имя + локализатор: праведный Иоанн Кронштадтский, преподобная Феодора Цареградская, преподобная Мария Египетская, преподобный Нил Сорский. Встречается двойной локализатор с уточнением, например: преподобный Еразм Печерский, в Ближних пещерах; преподобный Тит Печерский, в Дальних пещерах. Часто локализатор оказывается неразрывным с именем, становится частью имени, знаком обозначения конкретного святого, образуя устойчивое словосочетание. Например: Даниил Московский, Иоанн Кронштадтский, Ксения Петербургская и др. Локализаторы могут иметь адъективную форму (примеры выше) и форму имени существительного, образованного от имени прилагательного с суффиксами –ец и -янин: преподобный Илия Муромец, священномученик ; праведный Евдоким Каппадокиянин;

4. чин святости + имя + агномен: священномученик Игнатий Богоносец, великомученица Анастасия Узорешительница, праведный Иосиф Обручник.

5. чин святости + имя + когномен (фамилия): Александр Пересвет, воин; святитель Игнатий Брянчанинов, священномученик Серафим (Чичагов).

6. чин святости + имя + этноним: прп. Максим Грек, св. Максим Перс, св. Иоанн Русский^[15]. На первый взгляд, употребление этнонима в номинации святых противоестественно, так как «для Бога нет ни эллина, ни иудея». Но этнонимы употреблялись при жизни этих людей как обычные дифференциаторы, выполняя функцию прозвища. После прославления агномен стал составной частью агионима, утратив, по сути, значение национальной принадлежности.

Частотны четырехкомпонентные и более модели агионимов, когда усиливается дифференцирующее значение:

1) чин святости + имя + государственный титул или церковная должность + локализатор. Третий компонент этой структуры, как факультативный, может занимать место перед или после имени: благоверный князь Даниил Московский; праведная София, княгиня Слуцкая; святитель Макарий, митрополит Московский; благоверная Тамара, царица Грузинская.

2) чин святости + имя + агномен + титул/должность + локатив: святитель Григорий Двоеслов, папа Римский.

3) Следующая многокомпонентная структура, встречающаяся при прославлении людей, вошедших в историю под славянскими, грузинскими и т.д. именами, включает в себя указание на каноническое крестильное имя: равноапостольный великий князь Владимир; благоверные князья Российские Борис и Глеб, во Святом Крещении Роман и Давид. Именно так попали и попадают в список канонических славянские имена, обогащая именник.

Структура агионима будет различаться в зависимости от времени его появления. Более ранние агионимы имеют двух-, трехчленную структуру, поздние – многочленную.

Функции дифференциаторов хорошо видны при сравнении наименований тезоименитых святых:

– святитель и чудотворец Николай, епископ Мир Ликийских

– равноапостольный Николай, архиепископ Японский;

– страстотерпец Николай Александрович, император Российский (единственный случай употребления отчества в составе агионимов по отношению к святым Царственным мученикам);

– блаженный Николай, Христа ради юродивый, Псковский (1576);

– святой Николай исповедник, пресвитер;

– священномученик Николай (Восторгов), иерей.

В обиходе наблюдается редукция формул агионимов. Например, четырехкомпонентная формула святитель Феофан, Затворник Вышенский сократилась до двухкомпонентной Феофан Затворник; преподобный Иринарх, затворник Ростовский – до преподобный Иринарх.

В церковной среде не принято употреблять деминутивы (уменьшительные формы имени). П. А. Флоренский, называя уменьшительные формы субъективными, пишет по этому поводу: «Церковь, давая имена без субъективных суффиксов, требует тем, как многие думают, … отношений деловитых и, на салонный вкус, слишком определенных, чтобы не казаться грубоватыми. (…) Уменьшительность имени, по самому смыслу своему, имеет задачей выразить исключительный характер некоторых личных отношений … некоторую субъективность. (…) В этом распространении уменьшительных имен есть свидетельство самого языка о приниженности современной культуры сравнительно с высоким онтологическим строем культуры церковной»^[16]. Тем не менее, уменьшительные имена в религиозном дискурсе встречаются не только по отношению к детям, близким родственникам и друзьям, но и при назывании некоторых прославленных святых.

Уменьшительные имена как явление гипокористики (в значении ласкательности) встречаются в наименовании святых только в обиходно-просторечных ситуациях общения и в адрес всего нескольких святых. Нами зафиксированы следующие случаи: Ксенюшка (блаженная Ксения Петербургская, Христа ради юродивая), Матронушка (блаженная Матрона Московская), Серафимушка (преподобный Серафим, Саровский чудотворец). Как видим, первые два женских имени в уменьшительной форме относятся к блаженным, одно мужское имя свидетельствует об огромной любви и особом почитании народом преподобного Серафима Саровского. Например: Помолись блаженной Ксенюшке, поможет; Читайте правильце преподобного Серафимушки; С твоей болезнью надо идти молиться и просить помощи у матушки Матронушки (Записано в 2005 г.).

Агионимы, как имена святых, закреплены в социуме. Прославленные за свои подвиги и часто мученическую кончину святые ввели в религиозный и общекультурный христианский социум свое имя, закрепив за данным звуко- и графокомплексом свой собственный образ. Так агионим приобретает прецедентный характер. Не все агионимы будут иметь прецедентный характер, а только наиболее известные и почитаемые в данном социуме и в определенное время.

Агионим представляет собой составной апеллятивно-антропонимический комплекс, каждый компонент которого семантически значим, но в обиходе редуцируется, образуя устойчивые фразеологизированные словосочетания, часто становящиеся прецедентными именами. Чаще всего редуцируется компонент, обозначающий чин святости, и другие дифференциаторы, кроме локализатора. Встречаются в обиходном употреблении агионимы без имени собственного, тогда можно говорить о переходной ступени апеллятива в антропоним, например: Царь-мученик. Для всех православных понятно, что речь идет о последнем российском императоре Николае II Александровиче Романове. Еще один пример: Федор Стратилат. Многими нашими современниками Стратилат расценивается как фамилия, в том время как в переводе с греческого это слово значит военачальник. В отличие от других номинаторов типа отшельник, воин, и под., которые сохранили внутреннюю форму и как обычные нарицательные имена пишутся со строчной буквы, Стратилат, будучи заимствованием, утратил внутреннюю форму, стало писаться с прописной буквы и восприниматься как агномен, постепенно переходящий в когномен.

Наличие канонически закрепленной структуры агионима в религиозной традиции не значит, что никаких изменений не происходит и вообще не может быть. Список имен пусть медленно, но пополняется за счет новопрославленных святых, структура агионима видоизменяется, начиная включать в себя фамилии и даже отчества, компоненты синонимических рядов номинации одного и того же святого дополняются или исчезают из активного употребления в зависимости от культурно-исторических изменений.

И.В. Бугаева

Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет,
Московский государственный педагогический университет, Москва

Примечания

^[*] Доклад воспроизводится по публикации в сборнике: Библия и европейская литературная традиция. Выпуск II. Материалы XXXV международной филологической конференции. Секция «Библия и христианская письменность» (13–18 марта 2006 г.). СПб., 2007. С. 85–92.

^[1] Зубов Н. Н. Агионим // Русская энциклопедия. Русская ономастика и ономастика России. Словарь / Под ред. О.Н. Трубачева. М., 1994. С. 12–13.

^[2] Подольская Н. В. Словарь русской ономастической терминологии / Отв. ред. А.В. Суперанская. М., 1978. С. 26.

^[3] Срезневский И. И. Древний русский календарь. По месячным минеям XI–XIII вв. СПб., 1863.

^[4] Супрун В. И. Этапы христианизации русского именника // Ономастика Поволжья. – М., 1997.

^[5] Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Выбор имени у русских князей в X–XVI вв. Династическая история сквозь призму антропонимики. – М., 2006; Успенский Б. А. Из истории канонических имен. М., 1969 и др.

^[6] Толкователь имен святых угодников Божиих, чтимых Русскою Православною Церковью. М., 1990; Тороп Ф. Популярная энциклопедия русских православных имен. М., 1999.

^[7] Рут М. Э. Антропонимы: размышления о семантике // Известия Уральского государственного университета. 2001. № 20.
http://proceedings.usu.ru/proceedings/base=mag/0020(01_04–2001)/

^[8] Голомидова М. В. Искусственная номинация в ономастике. Екатеринбург, 1998.

^[9] Рут М. Э. Там же.

^[10] Чевела О. В. http://www/ksb/ru/f10/bibl/resource/chevela.pdf

^[11] Фокков Н. К. К чтению церковно-греческого текста. Киев, 1886. С.2.

^[12] Флоренский П. А. У водорозделов мысли. – М., 1990. С. 423.

^[13] Православный календарь. 2003. – М., 2002.

^[14] Просвирина И.С. Особенности семантики русских составных топонимов// Известия Уральского государственного университета. – 2001. – № 20.
http://proceedings.usu.ru/proceedings/base=mag/0020(01_04-2001)/

^[15] На этот факт нам любезно указал Юрий Рубан, которому мы очень признательны.

^[16] Флоренский П. А. Имена. М. – Харьков, 2000. С. 441.