Многие считают, что в суррогатном материнстве нет ничего дурного – это необходимая помощь людям, желающим завести собственного ребенка. Говорят и о материальной составляющей: неимущие женщины, таким образом смогут поправить свое материальное положение. Чем чревато суррогатное материнство, мы попросили рассказать акушера-гинеколога и перинатального психолога Елизавету Новоселову.
Прогестерон и другие неожиданности
«Надо понять сразу, что этап, на котором люди решают прибегнуть к суррогатному материнству, это уже своего рода «точка невозврата» в вопросе планирования семьи, — рассказывает она. — Этому решению предшествуют годы попыток изменить что-то в своем здоровье, и люди, которые решили прибегнуть к такому методу, уже маниакально зациклены на идее родить генетически своего ребенка». Моральная сторона вопроса остается предметом спора только для тех, кто с трепетом относиться к идее материнства, однако не для супружеской пары, одержимой желанием во что бы то ни стало стать родителями. Начнем с самой суррогатной матери. Ее участие в рождении ребенка мыслится защитниками суррогатного материнства как «помощь» бесплодным родителям. На одном сайте так и написано: «Если Вы хотите стать суррогатной матерью и готовы помочь нашим пациентам стать родителями…» Однако существует и вполне реальный психологический вред от такого рода «помощи». О нем можно было бы догадаться, уже прочитав на тех же сайтах, что в программу суррогатного материнства, как правило, включены консультации психолога, более того, персонал сайтов обещает от лица клиента взаимодействовать с суррогатной матерью и решать все текущие вопросы «в интересах генетических родителей». Сайты гарантируют согласие суррогатной матери на регистрацию ребенка на имя генетических родителей, как будто женщины-суррогаты только и делают, что отказываются от своих договорных обязательств. «Материнство с психологической точки зрения не может быть ложным. Ребенок — это не просто цветок, который посадили в клумбу, полили, добавили удобрения и он питается ее соками, вырастает, а потом его можно сорвать и с клумбой от этого ничего не случится», — у Елизаветы Георгиевны есть свои аргументы.
За девять месяцев беременности женщина по-разному осознает свое состояние. В перинатальной психологии (pere – вокруг, около; natos – рождение) принято выделять несколько периодов, в которых отношение беременной женщины к своему «интересному положению» и к окружающему миру претерпевает значительные изменения. Все они входят в так называемую психологическую доминанту беременности, то есть в ряд различных эмоциональных состояний, которые властвуют (доминируют) над всеми остальными житейскими переживаниями. Главным «действующим лицом», обеспечивающим особое эмоциональное и психологическое состояние женщины в период вынашивания, является ПРОГЕСТЕРОН – так называемый «гормон беременности». Под его воздействием с самого начала беременности, с момента прикрепления зародыша и начала его развития (не зависимо от того — свой это ребенок или подсаженная оплодотворенная яйцеклетка от других генетических родителей) организм женщины начинает работать в режиме «все для фронта, все для победы». Задача прогестерона — освободить все вакантные энергетические ресурсы для вынашивания и развития плода. Под влиянием гормональной перестройки обычные гормональные процессы уходят на второй план, перестраивается работа нервной системы. Неумалимый прогестерон обеспечивает защиту плода, усыпляя на время беременности иммунитет — «дракона», защищающего человеческий организм от любого чужеродного вторжения. Не стоит забывать, что, с точки зрения иммунологии, беременность — это чудо, потому что для материнского организма плод является чужеродным существом, и нормальным иммунным ответом материнского организма на его развитие была бы реакция отторжения. Борьба прогестерона с иммунитетом часто выражается в виде раннего токсикоза беременности: и тут суррогатная мать оказывается в худшем положении, чем если бы она была беременна генетически своим ребенком.
«В развитии токсикоза, являющегося по сути иммунной реакцией отторжения, положительную роль играет то, что плод генетически чужероден матери лишь на половину, а суррогатная мать вынашивает полностью генетически чужеродный плод, — говорит Елизавета Новоселова. – Реакции отторжения, которые выражаются слабостью, потерей аппетита, рвотой, снижением веса, апатией, тревогой, мнительностью, раздражительностью у суррогатной матери могут быть физиологически выражены сильнее. На этот период приходится адаптационная фаза доминанты беременности: эйфория, связанная с повышенным выделением прогестерона, быстро сменяется апатией, тревогой и раздражительностью. Будущая мама нередко начинает рефлексировать, бояться за свое здоровье; она сомневается в собственных силах и правильности принятого решения. Сначала беременная «суррогатным» ребенком женщина думает: «Ура, у меня получилось! Первая часть бизнес- плана осуществлена!» Но потом приходит токсикоз, а вместе с ним – страх и первые сомнения: «из-за чего я страдаю?»
Грань стирается
Быть беременной «понарошку» не получится — физиологический механизм этого процесса неизменен и весьма масштабен. Последующие периоды доминанты беременности будут все больше и больше погружать женщину в ощущения собственного материнства, собственной беременности, в заботу именно о своем ребенке, которого ей в будущем придется отдать. Когда токсикоз заканчивается, наступает период доминанты погружения. Под действием этой доминанты многие женщины начинают совершать поступки, подчеркивающие факт беременности в собственных глазах и в глазах всех окружающих. Именно в это время женщина может попросить достать ей подснежники в январе: «мало ли что взбредет в голову беременной женщине?» Материнство в это время выдает себя как свет, который нельзя скрыть в темном углу. Женщина расцветает, полностью раскрывая свою женственность. Увеличивается грудь, округляется живот. Волосы становятся гуще, кожа выравнивается. Она начинает активно увлекаться всем, что связано с темой беременности, и сама того не замечая, полностью погружается в тематику материнства. Тем временем у генетических родителей обычно складываются свои представления о том, как и где их суррогатной матери лучше рожать, когда ей гулять и что ей есть «в интересах ребенка». «Если в таких вопросах у молодых мам и при нормальной беременности порой бывают серьезные разногласия с родственниками, — говорит Елизавета Георгиевна. —- то что уж говорить о конфликтах, которые возникают с генетическими родителями при суррогатной беременности!» Материальный стимул, который по плану должен был помочь перенести все невзгоды, в этот период просто не работает, так как у женщины пропадает интерес ко всему, кроме беременности. Надо помнить, что ребенок к этому времени уже явно напоминает о себе – он начинает шевелиться. Гормоны делают свое дело. Женщина хорошо себя чувствует и хорошо выглядит. Постепенно она начинает ощущать себя по настоящему беременной, грань «чужой-свой» ребенок окончательно стирается.
Мама для чужого
Затем наступает стадия доминанты, которую называют «синдром перемен». Если вы видите беременную женщину, с увлечением клеящую обои в два часа ночи, будьте уверены — она находится именно на этой стадии. Все нормальные родители в это время разъезжают по строительным рынкам, временно переквалифицировавшись в доморощенных дизайнеров и маркетологов. Но суррогатная мать на все это не имеет права. Вмешиваясь в планирование интерьера для будущей детской, теперь уже она вызывает генетических родителей на конфликты. «В это время очень хочется устаивать детскую, выбирать «приданное» для малыша, вязать чепчики и пинетки, и даже если суррогатная мать пытается подавить в себе «синдром гнездования», до конца сделать это она все равно не в состоянии»— утверждает Елизавета Новоселова.
К концу второго триместра беременности будущая мама начинает подробно расспрашивать подруг и близких, читать в Интернете дневники беременности и рассказы о родах, — так вступает в силу «информационная» доминанта. «Именно в этот период суррогатная мать начинает оценивать двойственность своего положения, — считает Елизавета. — Помимо обычного страха перед родами, у беременной женщины может появиться и особый, мистический страх, связанный с фактом суррогатного материнства. Иногда под воздействием «информационной» доминанты женщина видит тревожные «вещие» сны, она говорит себе: зачем я рожаю этого чужого ребенка? А вдруг это не правильно? А вдруг за это меня накажет Бог?». И, наконец, в «предродовой» доминанте начинается самый печальный период суррогатной беременности. «Я носила этого ребенка, страдала из-за него; я заботилась о нем больше, чем его биологические родители. Неужели это не мой ребенок, разьве я не имею на него права?! Вот я рожу — и все, конец?», — говорит себе женщина. Елизавета Новоселова сравнивает это состояние с положением человека, который успешно прошел испытательный срок на очень важную для него должность, но на работу его так и не взяли.
Несчастная семья
При суррогатном материнстве ни одна из естественных потребностей беременной матери не реализуется. «Изъян со стороны психологического статуса у женщины, которая носит ребенка и знает, что он никогда не будет ей принадлежать, безусловен. — Елизавета Георгиевна говорит об основной психологической проблеме суррогатных матерей: у них происходит как бы «раздвоение личности»: одна часть планирует некоторую медицинскую операцию с целью поправить свои финансовые дела, а вторая не зависимо от первой оказывается по настоящему беременной; эта часть любит еще не родившегося ребенка и, естественно, считает его своим. Такой диссонанс находится на грани между нормой и патологией психического здоровья женщины; раздвоение личности вкупе с мощной гормональной перестройкой может спровацировать развитие серьезного психического расстройства. Бесспорно, такое психоэмоциональное состояние вредно не только для самой суррогатной матери, но и для плода, который она носит.
Известно, что беременным нельзя нервничать, психологический стресс для них противопоказан. Но что именно происходит с ребенком, когда суррогатная мать испытывает страх или депрессию? отрицательнее эмоции, такие, как страх, обида, тревога, раздражение и огорчение, приводят к повышению в крови адреналина. Это вещество, именуемое в популярной литературе «гормоном страха», опасно состояния беременности: избыток адреналина в крови может привести к тахикардии (учащению сердцебиения), повышению артериального давления и тонуса матки. Перечисленные изменения в самочувствии будущей мамы, возникающие на фоне отрицательных эмоций, нередко становятся причиной развития фетоплацентарной недостаточности — ухудшения питания и дыхания плода в связи со снижением плацентарного кровотока. Гипертонус матки, возникающий на фоне раздражения или страха беременной, является основным фактором угрозы прерывания беременности и преждевременных родов. Так что ограждать женщину «в интересном положении» от всего, что может ее огорчить или напугать, действительно важно: от состояния нервной системы матери во многом зависит течение беременности, а, следовательно, и здоровье плода.
«Если женщина находится в подавленном состоянии ее гипофиз выделяет меньше эндорфинов. В популярной литературе их еще называет «гормоны счастья», — говорит Елизавета Новоселова. – Это основные гормоны нашего организма, от количества эндорфинов зависит скорость обменных процессов и работа всех систем человеческого тела. Если это организм беременной женщины, то количество эндорфинов сказываются соответственно и на развитии ребенка, непосредственно зависящего от материнского обмена веществ: ведь плод живет за счет организма матери, он питается от этой системы, развивается и дышит за ее счет. Стресс во время беременности увеличивает риск не только психологической ущербности ребенка в будущем, но и представляет опасность для его элементарного физического здоровья. У ребенка, чья мать во время беременности подвергается постоянному стрессу, резко повышается риск формирования патологий развития», — считает Елизавета Георгиевна.
Но и генетическим родителям приходится не сладко – перинатальные психологи считают, что у них есть причины нервничать: «На западе в 60% случаев суррогатные матери пытаются расторгнуть договор, или скрыться с глаз своих нанимателей. Не редки попытки выкрасть ребенка. Если мы боимся, оставляя ребенка с няней, то какой же страх должна испытывать женщина, если ее ребенка носит другая женщина. Тут уж волей-неволей начнешь думать: а как она себя ведет, когда я ее не вижу? не вредит ли она малышу неправильным образом жизни? не захочет ли она украсть у меня ребенка, не полюбила ли она его больше чем люблю его я?»
Чужой лучше своего
Существует мнение, что бездетность — это указание на то, что, возможно, в качестве родителя тебя ждут другие дети — сироты, лишенные родительской любви, которых можно усыновить из детского дома. Но, как уже было сказано выше, люди, решившиеся на суррогатное вынашивание, непременно хотят генетически «своего» ребенка. Впрочем, бывают случаи, когда родителей разочаровывают и собственные, абсолютно родные «генетические» дети. Иногда, со временем становится ясно, что в семье растет совсем не тот человек, каким родителям хотелось бы видеть свое чадо. Матери и отцу приемного ребенка бывает легче с этим смириться. Они могут себя утешить тем, что не их генетика стала причиной проблем, тем что они могут изменить последствия этой генетики известными педагогическими приемами, и наконец, что они в любом случае сделали доброе дело, забрав малыша из детского дома в семью. А вот родителей «суррогатного» ребенка, когда этот ребенок подрастет, все равно невольно будут мучить мрачные мысли: а правда ли это мой ребенок? Может быть все-таки он немножечко не мой, потому что носила его не я?» Суррогатное будущее по мнению Елизаветы Новоселовой не предвещает ничего хорошего: «Если практика суррогатного материнства станет повсеместной, сам аспект материнства претерпит серьезные изменения в сторону деградации. Если привести на консультацию к психологу своего подростка, то первое что психолог спросит как носили беременность и как долго кормили грудью. Если настолько важно грудное вскармливание, которое сегодня прекрасно можно заменить кормлением из бутылки, то что говорить о вынашивании, о генетической целостности организма, о преемственности поколений и формировании во время беременности родовой доминанты, которая по сути является увертюрой к дальнейшему сознательному материнству?»
Автор: Ирина Сечина
Источник: www.nsad.ru
