«Мировоззренческий сдвиг» – детонатор наркотического «бума»

Религиозный взгляд на зависимость от психоактивного вещества (ПАВ)

Какова причина наркотизации планеты? Желающий ответить на этот вопрос столкнется с различными теориями, которые предлагают различные ответы. Чтобы провести анализ этих теорий нужно время и определенный навык. Но многое станет понятным буквально сразу, как только мы поставим перед ними роковой вопрос: а почему принимать наркотики — это плохо?

Пытаясь ответить на этот вопрос, Вы крайне удивитесь тем, что ответить на него не так-то и просто. Ответить на него можно только через апелляцию к религии. «Слово Божье предупреждает нас, что пьянство относится к делам плоти, а посему люди, пристрастившиеся к алкоголю, Царства Божия не наследуют»[1] (Гал.5:19-21). Алкоголь – это наркотический яд. И отец Анатолий (Берестов) отмечал, что человек, регулярно употребляющий алкоголь, «является наркоманом»[2].

Алкоголь и наркотик искажают личность человека. Это искажение будет являться источником муки по отделении души от тела. Патриарх Сергий Страгородский объяснет, что страсти, которые питает в себе человек, «так искажают его духовную природу, что в будущем веке она неминуемо должна терпеть мучения». По учению святых отцов, настроение, которое человек создал себе во время земной жизни, станет содержанием его жизни за гробом. «Бог, по мысли св. Иринея, не наказывает грешников непосредственно Сам». Наказанием для них станет, та «жизненная стихия», которую они добровольно избрали[3].

Чтобы понять слова о добровольно избранной жизненной стихии, представьте человека, который воспитал в себе сильное чувство ненависти. У каждого из, наверное, были приступы сильной ненависти к кому-то. В такие минуты человек становится не рад сам себе. Постоянный впрыск адреналина в кровь лишает возможности засунуть. Человек только задремлет и тут же просыпается от того, что забурлила кровь. И, если человек умирает, исполненный ненависти, то это состояние он забирает с собой в вечную жизнь. Там «страсти, которыми жила здесь душа, — пишет святитель Феофан Затворник, — будут жечь и точить ее, как огонь и червь, и терзать ее непрерывными и неотвратимыми мучениями»[4].

Страсти, оставаясь в душе человека, будут продолжать требовать себе удовлетворения. Но удовлетворить их будет уже нечем. Поэтому в душе человека начнет расти чувство жажды. И «непрекращаемая мука эта все будет расти и расти, и конца не будет этому возрастанию и усилению. Вот и ад!»[5]

Чувство жажды, приближающуюся после отказа от героина, главный герой фильма «На игле» не знал с чем и сравнить. Эту мысль Рентон («Рыжий») высказал перед наступающей ломкой, когда родители заперли его в комнате. Кошмар, в который погрузился Рентон, воссоздан кинематографом довольно реалистично. Представьте, что это состояние в нем «фиксируется» навечно.

Даже, если и привлекать к рассмотрению вопроса такие экстремальные кадры, то картина все равно получается безотрадная. Чтобы страдать вечно, наркозависимому человеку достаточно зафиксироваться в своем обычном состоянии, пусть даже и после пережитой абстиненции. Какое оно, это обычное состояние. «Когда я трезв, меня тошнит от самого себя», — под этими словами одного потребителя первитина, наверняка, подпишутся многие.

Но ведь состояние трезвости – это то состояние, в котором им придется пробыть вечность. Когда они сбросят с себя свое тело, то у них не будет возможности «подкрасить» свое состояние наркотиками. Так как не будет ни вен для того, чтобы произвести инъекцию; ни легких для того, чтобы покурить; не ноздрей для того, чтобы вдохнуть.

Суть дела отражает в своих размышлениях архиепископ Иоанн (Шаховской). Для того, что применить его слова к участи наркозависимого человека, не нужно быть семи пядей во лбу. Сказано предельно понятно. «Пьяница будет невероятно терзаться, не имея тела, которое можно удовлетворить, залив алкоголем, и тем немного успокоить на время мучающуюся душу. <…> Курильщик – тоже»[6].

Иными словами, депрессия и весь спектр негативных эмоций, характерных для потребителей психоактивных веществ (ПАВ), потребители унесут с собой в жизнь вечную. Там, лишенные тела, они не смогут продолжить употребление. Они будут испытывать вечную «тягу» без возможности ее удовлетворить. Не будет ни стакана, ни шприца, ни рук, ни ног. Будет только вечная жажда, усиливающая и усиливающаяся без конца. Такое положение дел сделает зависимых людей неспособными к блаженной жизни в Царствии Божием. Чтобы избежать вечного страдания, человеку следует еще во время земной жизни озаботиться о преодолении своих страстей.

Религиозный взгляд смотрит на зависимость от ПАВ, как на нечто плохое. Здесь позиция определена. И эта определенность призывает к отказу от ПАВ. А выводится мысль о отказе от ПАВ из современных наркологических концепций?

Потеря ориентиров и зависимость

На слуху у всех находится три концепции. Первая считает, что во всем виноват социум. Вторая концепция считает, что нарушение внутрисемейных отношений является главным фактором вхождения в наркотизацию. Третья говорит, что нарушение некоторых биохимических процессов, переданное по наследству, является главным фактором вхождения в наркотизацию.

И посмотрим на эти концепции вне религиозного контекста.

Схем вхождения в наркотизацию вследствие нарушение внутрисемейных отношений, существует масса. Перечислять их здесь нет никакого смысла. Взять можно только один штрих к рассмотрению. Человек, находясь в дисфункциональной семье, получает различные «душевные травмы», от которых он пытается «закрыться» с помощью наркотиков. Давайте, поставим вопрос: что плохого происходит в том, что ребенок «закрывается» от травмы с помощью наркотиков? Искомый результат достигнут. В чем же проблема? И почему такой способ ухода от травмы не достоин подражания?

Вторая концепция. Она говорит о том, что некоторые люди рождаются с нарушенным синтезом веществ, помогающих человеку ощутить эмоцию радости. Не имея возможности насладиться этой эмоцией в естественном порядке, люди и начинают употреблять психоактивные вещества. А кто объяснит, почему нельзя с помощью наркотиков устранять дисбаланс, возникший вследствие нарушения синтеза эндогенных опиатов? Что неправильного в этом стремлении? Можно ли наркоманов приравнять к людям, которые вследствие заболевания сахарным диабетом, употребляют сахарозаменители? Почему наркоманы должны прекращать употреблять наркотики?

Третья концепция. Нестабильная социальная атмосфера, неудовлетворенность социумом различными путям приводит человека к зависимости. Но и здесь не говорится внятно, что наркотики – это плохо.

Для чего ставятся эти вопросы? Чтобы не «замести под ковер» саму проблему. Профессор Кара-Мурза советует «делать усилия, чтобы найти зацепку для вопроса даже в самом «круглом» утверждении, и помнить, что свойство нашего ума – уходить от трудных вопросов, «заметать их под ковер»». Если человек научится говорить с собой, то его мышление «наверняка выйдет из колеи, предусмотренной манипуляторами»[7].

Одним из главных приемов манипуляции сознанием является втискивание проблемы «в искусственно построенный контекст». Часто этот контекст является ложным. И защита в этом случает будет состоять в неприятии «предложенной постановки вопроса». Следует заменить навязываемый контекст другим контекстом, «выстроенными независимо от потенциального манипулятора».

Когда человеком пытаются манипулировать, что ему предлагают такую трактовку проблемы, «которая уводит от сути». В такой ситуации следует поступать согласно высказыванию Достоевского, который говорил, что надо доходить до «последних вопросов». То есть следует, отвергнув предложенную трактовку, самому начать ставить вопросы. Углублясь в проблему шаг за шагом, человек быстро приводит к сути, от которой его отводят[8].

Чтобы дойти до сути, давайте, попробуем ответить на два вопроса. Что плохого совершает человек, принимающий наркотики? И что плохого совершает человек, продающий наркотики?

Не будем спешить «перепрыгнуть» чрез эти вопросы; «они, — мол, — очевидны». Одна женщина нарколог сказала, что ответ на вопрос, почему нельзя принимать наркотики, очевиден. Наркотики разрушают здоровье и ведут человека к смерти. Так отвечают многие. Но такой ответ приемлем лишь для тех, кто признает жизнь человека ценностью. Такое ответ базируется на признании того, что человеческая жизнь является ценностью.

Но ведь жизнь человека является ценностью не везде. Один российский турист, вернувшийся из Кении, рассказал о том, что человека стоит там не дороже, чем пачка сигарет. Да, что там Кения! Для многих современных подростков мысль о ценности человеческой жизни вовсе не очевидна. Они не имею четкого мотива хранить свою жизнь от саморазрушения.

«Я похож на протекающую раковину, на пустую кучу», — так начинает свою песню «Истомок» группа «Многоточие». Эти слова взяты из кинофильма «Пьянь» (1987). В этом фильме актер Микки Рурк пытается осмыслить образ Генри «Хэнка» Чинаски. Предполагается, что жизнь Генри отражает жизнь писателя Чарльза Буковски. Который, кстати, собственноручно и написал сценарий к фильму «Пьянь».

Его стихотворение «Невозможность быть человеком» очень образно и сильно описывает такое явлением как равнозначность образов. Такое явление возникает тогда, когда все в жизни человека имеет одинаковое значение. Все то, что есть в его жизни, сливается в одну линию, состоящую из равно-ничтожных для человека точек. Для него все является ничтожным потому, что у него нет «главного» относительного которого он мог бы определить, что в его жизни является значимым, а что – нет. Отсутствует ось восприятия, которая бы позволила ему отличить важное от неважного.

«Люди хватают наугад все, что ни попадя: — пишет Буковски, — коммунизм,

здоровая пища, серфинг, балет, гипноз, групповая психотерапия, оргии, мотоциклетная езда, травы, католицизм, тяжелая атлетика, путешествия, здоровый образ жизни, вегетарианство, Индия, рисование, писание, ваяние, музицирование, дирижирование, туризм, йога, секс, азартные игры, пьянство, тусовки, замороженный йогурт, Бетховен, Бах, Будда, Иисус, машина времени, героин, морковный сок, самоубийство, костюмы индпошива, самолетные прогулки, Нью-Йорк Сити»[9].

Здесь в один ряд поставлены музицирование и гипноз, здоровая пища и героин. Иисус для автора имеет такое же значение как Бетховен и Бах. А те, в свою очередь, важны для него лишь настолько, насколько важен для него морковный сок.

Такая установка, претендующая на мудрость, на самом деле является симптомом распада личности. О распаде личности и равнозначности образов писал в свое время А.Г. Данилин. Он объяснял, что, если ценности равнозначны, то человек не может «ощутить иерархию идей и объектов этого мира»[10]. Стол для него имеет такое же значение, что и другой человек. А сама жизнь «несет такую же символическую нагрузку, как и смерть». Утрачивают смысл сами понятия, с помощью которых совершается отбор предметов в категории «хорошо», «плохо», «люблю», «не люблю». Пребывание в потоке равнозначных образов превращает в ненужное бремя память и предшествующий опыт человека. Ведь человек, лишенный возможности оценить иерархию идей этого мира, может «переварить только сиюминутное»[11]. Вследствие того, что человек не видит главного, все объекты воспринимаются им как объекты имеющие одинаковую значимость. При таком положении дел «кажущийся избыток возможностей выбора оборачивается невозможностью» выбора[12].

Когда выбор между объектами становится невозможен, человек выбирает то единственное, что может «переварить», то есть свое сиюминутное состояние. К этой мысли и приходит автор стихотворения «Невозможность быть человеком». «Хорошо, наверное, когда есть выбор, — пишет он в заключении. Я свой выбор сделал. Я взял четверть галлона водки и врезал, не разбавляя».

К такой мировоззренческой позиции человек приходит иногда вследствие крушения идеалов. И.А. Жмуров, пишет, что «употребление опьяняющих субстанций может быть обусловлено тяжелыми, невосполнимыми потерями, утратой или дискредитацией важнейших ценностей»[13]. «Может, мне спиться?» — спрашивала своего знакомого женщина, которая потеряла своих детей. Когда они были живы, у нее был весомый мотив вести трезвую жизнь. Но их не стало, — и мотивация стала рассыпаться.

Комментируя слова Жмурова, игумен Анатолий Берестов делает поправку. Он указывает на, что современным подросткам «терять было нечего — у них духовно-религиозные ценности отсутствовали изначально, они не были сформированы, они были лишены их». Здесь «следует говорить не о потере, а об изначальном отсутствии смысла жизни»[14].

Обдумать эти слова поможет историю, которую рассказал один мужчина о днях своей молодости. Они жил еще во времена Советского Союза. Заработная плата тогда, в среднем, равнялась 120 рублям. И при такой зарплате мужчину стал звать к себе мясник, который получал от 20 до 70 рублей в день. Из этих денег мясник отдавал 10 рублей заведующей магазина. Да, клал на весы 50 рублей для одного работника ОБХСС (отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности). Тот тихо вставал в очередь, брал с весов банкноты и исчезал на некоторое время. Все что, оставалось сверх этих взяток – все то было «чистой» прибылью мясника, который виртуозно обвешивал покупателей.

«Давай ко мне», — звал он рассказчика. Рассказчик в то время очень смутился. Терзаемый сомнениями он подошел к своей маме и спросил: «Мама, а почему мы должны на заводе за 120 работать в то время, как он получает от 20 до 50 рублей за день?» «Ну, понимаешь сынок, — начала свой ответ мама. Дело в том…» И осеклась. Сказать-то и нечего!

Только в последствие, придя к Богу, пытливый сын сумел самому себе дать вразумительным ответ на свой образ. «Если жить без религии, — говорил он, — если человек не имеет внутреннего стержня, то я и не знаю, как он сможет удержаться. Обязательно, в какую-нибудь яму съедет».

В этом смысле характерны слова из письма одного заключенного: «Как быстро и нехорошо при грехопадении меняются интересы человека. Когда я стал слабеть духом, то те люди, которых я вчера сторонился из-за их непристойного поведения, вдруг стали мне самыми близкими друзьями. Женщины с неприличным поведением стали очень уважаемы, а то и более того… Это говорит о том, насколько я все-таки слабый человек. Перевоплощение произошло не за годы и месяцы, а за несколько дней. Мой ребенок, по которому у меня болела душа, вдруг мне стал безразличен. Я, не боявшийся вероятного противника в бою, стал капризным, мнительным, брюзгливым по любым мелочам… Мои однополчане, с которыми я прослужил много лет, пытались спасти меня, но я стал только сторониться их. Как уязвим человек, как непрочны наши устои, если они безбожные»[15].

В подростковой среде такое «сползание» может произойти в течение одного дня. Один юноша познакомился возле Эрмитажа (город Санкт-Петербург) с группой подростков, которые «жили сами по себе». Некоторые из них ушли из дома. Жили на чердаках. Если им хотелось покурить, то они вывали содержимое мусорных урн на асфальт и искали в куче хлама окурки. Глядя на этот процесс, юноша думал, что он никогда не смог бы так себя вести.

Но уже вечером этого же дня он с удивлением обнаружил, что полулежа на тротуаре он попыхивает окурком, найденным в урне. Допить пиво из выкинутой кем-то бутылки, — это казалось уже делом не страшным. Естественным, привычным. Будто всегда так и жил. Метаморфоза произошла мгновенно, потому что у юноши не было четкого мотива не вести себя так. Относительно какого критерия он мог бы определить, хорошо или плохо он поступает?

Отсутствие критериев оценки делает вхождение человека в наркотизацию легким и естественным. Он не имеет четкого мотива для того, чтобы не принимать наркотики. Ситуация, при которой человеку «непонятно, что хорошо, а что плохо», по мнению Наталии Марковой[16], нагнетается искусственно. Человек теряет ориентацию в жизни, если попадает в оболочку из информации «о возможности постижения мистики и сверхчувственного: об астрологии, ужасах, пришельцах, НЛО». Потеря ориентации подталкивает его «к безответственному входу в мир наркотиков»[17].

Да, и не только в качестве потребителя. Но и в качестве торговца. «Как ты мог додуматься до того, чтобы торговать наркотиками? – спрашивала мама своего сына наркомана. Ты что не понимаешь, что ты губишь чужие жизни?» Аргумент мамы понятен. Но как она его обоснует.

Люди по инерции говорят о ценности человеческой жизни, но, спроси их в лоб, — не все смогут ответить, почему они так говорят. Такое мировоззрение досталось им от родителей. А тем – от их родителей. С каждым поколением сила убежденности в ценности жизни слабеет.

Действительно, а почему нельзя губить чужие жизни? Вопрос для современного общества тупиковый. Можно, конечно, попытаться обосновать тезис о ценности человеческой жизни путем ссылки на социально-экономические данные. Не будем, мол, заботиться о людях, — увеличится рост преступности. Кто-то скажет о корпоративном бизнесе. Фирма, мол, будет достигать более высоких результатов, если работники будет общаться друг с другом по-семейному. Некоторые фирмы не скупятся на организацию мероприятий, во время которых работники могли бы общаться друг с другом в неформальной обстановке. И экономические показатели важны, и корпоративные встречи несут много позитива. Но все-таки. Это – слабые аргументы для простого гражданина.

«Надо быть честным», — так говорили родители одному мальчику, который в последствие стал матерым рецидивистом. Промышлял, кстати, помимо прочего тем, что возил анашу из Казахстана. Он рассказывал, что в детстве он начал сомневаться в справедливости родительских слов. «Смотрю, — говорил он, — он, кругом все воруют, — и ничего. Мама у меня мясом торговала. Воровала, — и ничего. Где это написано, подумал я, что нельзя воровать?» В 13 лет была совершена первая кража. Мальчик и его подельник украли велосипед, в бардачке которого была почти, что месячная зарплата. Когда ребят привели в милицию, то они «пошли в отказ». Через некоторое время их отпустили. И тринадцатилетний подросток, увидев, что преступление сошло ему с рук, понял: можно жить и так. А что его могло удержать? Один раз украл и целым месяц ел печенье (он тогда еще не кололся).

Подобным образом происходит и в случае с наркотиками. Одного подростка родители уличили в курении гашиша. Состоялось семейное собрание, на котором подростка пытались пристыдить. «То, что ты делал – это очень плохо!» А он возьми, да и скажи: «А я попробовал и ничего плохого не заметил. Мне гашиш показался хорошей вещью». Родители стали нервничать от такого ответа, но оспорить его не могли. Действительно, а что сказать-то?

Вне религиозной оси координат доказать, что употреблять наркотики это плохо – невозможно. Все аргументы взрослых строятся на признании того, что человеческая жизнь является ценностью. Но откуда эта убежденность?

Ее следы читались в истории человечества и до пришествия Христа. Но во всей полноте учение о ценности человеческой жизни сформировалось лишь после его проповеди. А.Г. Данилин писал, что «представление о человеке как отдельной личности, свободной в своих поступках и несущей ответственность перед Богом <…> появилось 2000 лет назад, после проповеди Христа»[18].

На основе учения Христа сформировалось понимание того, какими качествами должен область нормальный человек. Если попросить людей написать 10 свойств, которыми должен нормальный человек, то ответы укажут на следующее.

Он должен быть «внимательным, добрым, отзывчивым, чутким, понимающим…по отношению к другим людям; <…> хороший человек должен быть уверенным, имеющим внутренний стержень, имеющим яркую индивидуальность, чувство собственного достоинства, способность постоять за себя, быть интересным и ответственным. <…> «хороший человек» должен с любовью и ответственностью относиться к другому и, вместе с тем, сохранять самостоятельность – иметь собственную индивидуальность».

Мы не задумываемся, откуда к нам пришло понимание того, каким должен быть «хороший» человек. Данилин справедливо отмечает, что не во все времена люди ощущали указанные принципы, как свойства «хорошего» человека. Именно христианство стало нормой «создавшей наши души»[19].

Соответственно, если люди отказываются от христианства, то они уже не могут объяснить себе, почему именно нужно быть добрым. Отказываясь от христианства, люди отказываются и от тех понятий, которое оно сформировало. Вне религиозного контекста эти понятия теряют смысл. Люди по инерции еще говорят о взаимном уважении. Но они уже не ответят на вопрос подростка: «почему я должен кого-то уважать?»

Если молодых людей попросить описать 10 свойств, которыми должен обладать «хороший» человек, то ответы молодых будет выглядеть иначе. «Из них постепенно уходит доброта и любовь к другому человеку. Они больше не верят в необходимость любви…»[20]

Вот каким видит «хорошего» человека тот самый Генри «Хэнк» Чинаски, для которого Христос имел такое же значение как и «замороженный йогурт»: «Меня всегда восхищали подлецы, разбойники, сукины сыны. Мне не нравятся гладковыбритые мальчики при галстуке и приличной работе. Я люблю людей отчаянных, с перебитыми челюстями, раздолбанной башкой и сломанной жизнью»[21].

Вне религиозного контекста позиция наркомана неуязвима

Остается открытым актуальнейший вопрос: почему наркоман должен менять свою жизнь? Да, ему объясняют, что он должен ее менять. Но, почему наркотики – это плохо, — не объясняют. Как это ни странно все аргументы, которые общество направляет в сторону наркомана, могут быть направлены в сторону любого члена общества. Трагизм заключается состоит в том, что секулярное общество не может внятно объяснить человеку причину, в связи с которой он не должен употреблять наркотики.

Потеря здоровья и ранняя смерть

Говорят, что наркомания ведет к потере здоровья и к смерти. Но есть же борцы Сумо, которые умирают в 40 лет от ожирения. Они знают, какой конец их ожидает, но все равно продолжают тренироваться. В Японии они считаются героями. Военные идут служить по контракту, а война, как известно, опасная штука; от нее умирают. Недолговечны хирурги, психиаторы тоже рано сходят с дистанции жизни. Иными словами в мире полно людей, которые, так или иначе, вредят своему здоровью. Взять хотя бы городских жителей во всей их многомиллионной массе. Почему они не уедут в деревню, где воздух чище и стресса меньше? Они же знают, что губят себя, работая в условиях большого города. Почему не бросят спорт спортсмены, которых последствия перегрузок и травм, делают преждевременными стариками?

«Трудно найти атлета, — пишет медицинский психолог К.В. Зорин, — не испытавшего последствий какой-либо профессиональной травмы». Болезни, особенно ярко проявляющиеся после завершения спортивной карьеры, нередко приводят «к инвалидности и полной потере трудоспособности»[22].

Или что то же самое – подробней.

Наркомания приводит к потери здоровья и ранней смерти?

А сколько людей покалечилось, занимаясь альпинизмом и горными лыжами? Говорил один спортсмен, показывая распухшие локти и коленные суставы с разбитыми менисками: «Я понял, что физкультура делает человека здоровым, а спорт калечит».

А девушки, которые занимаются легкой атлетикой? Неужели они не знают, что он продержатся какое-то время на пике спортивной формы, а потом могут стать инвалидами? А сколько людей разбилось на мотоциклах?

А разве не приводит к смерти автоспорт? Вспомним гибель Айртона Сенна – легендарного гонщика «Формулы – 1», который погиб на трассе в 1994 году.

Можно вспомнить еще одну легендарную личность — Масутацу Ояма – основателя стиля киокушинкай – карате. Масутацу Ояма, популяризируя карате, вступал в поединки со знаменитыми боксерами-тяжеловесами. Их удары были смертельными, «и их сила достаточна, чтобы разбить мне голову или сломать шею»[23], — писал мастер. Эти матчи могли принести ему «сильные телесные повреждения или даже смерть»[24].

Но он сознательно шел на риск. Ведь его идеалом был человек, который «бросает вызов смерти и после каждой победы делает это снова». В философии Оямы «желание рисковать жизнью» являлось дорогой к победе. Это желание порождало чувство тревоги, мобилизировавшее «все силы»[25]. И он полагал, что любой человек, избравший путь воинского искусства, «должен пройти через такого рода испытания»[26]. Стоит отметить, что членами Международной организации Кёкусинкай (IKO), которую основал Ояма, стали миллионы людей.

Раз уж начали о боксе говорить, то приведем немного статистических данных. «С 1943 по 1988 год на ринге погибли около 300 профессиональных боксеров. А всего в XX веке смертельные травмы в боксерских поединках получили свыше тысячи спортсменов»[27].

Поиск наслаждений

Наркоманов обвиняют в «наслажденчестве»? Но к этому стремятся и «здоровые» члены общества. Целью жизненной активности многих из них являются не деньги, а эмоции. Они работают для того, чтобы на деньги получить какую-либо эмоцию. Просмотр кино, шикарное платье подаренное невесте, ощущение всемогущества – это и прочее приобретается деньгами. Чтобы получить возможность их заработать, человек учится. Потеет, корпит над книгами, многие годы работает аспирантом, чтобы на склоне лет пройтись по коридору клиники профессорской походкой. Профессор ощущает себя уважаемый членом общества. И все это приносит ему чувство самоудовлетворения. Эмоция лежит в основе многих действия. Зачем человеку тратить деньги на ресторан, если свой кусок мяса он может съесть и дома? За что заплачено при покупке кожаного салона автомобиля? Заплачено за положительную эмоцию. Сесть в дорогую машину, погладить руль, откинуться назад в шикарное кресло – такие вещи гладят сердце. В стремлении к эмоциям «здоровые» люди ощущают предел, за который нельзя переступать. Наркоман же его не ощущает. Но идет он тем же путем. Просто он его сокращает. Он не учится полтора десятка лет, чтобы получить удовлетворение. Он получает эмоцию в концентрированном виде, инъекционно. Он довел до логического завершения и зеркального блеска те идеи, которые находятся в ходу у секулярного общества.

Или что то же самое – подробней.

Есть люди, которые трудятся исключительно ради блага человечества. Но чаще всего люди идут по пути прогресса, чтобы почувствовать внутреннее самоудовлетворение. Тонко подмечает преподобный Иустин (Попович), что «все человеческое стремление к прогрессу, к знанию, все его поиски чего-либо превышающего человека показывают, что человек, оставаясь собой только со своей природой, недостаточен для самого себя и недоувлетворен»[28].

Спросите себя: ради чего бизнесмен открывает свою фирму? Он делает это вовсе не для того, чтобы увеличилось благосостояние общества. Он открывает фирму для того, чтобы почувствовать радость жизни. Он — кормилец семьи, он обеспечивает жену и детей, он — уважаемый член общества. Все это приносит ему внутреннее самоудовлетворение.

Все ли ученые пишут свои статьи ради того, чтобы помочь вымирающему человечеству? Далеко, не все. Некоторыми из них движет тщеславие, а кого-то – простое банальное желание обогатиться. Но и деньги ценны для человека не сами по себе. Он ищет их, потому, что они дают ему чувство самоуверенности, стабильности и пусть и мнимой, но – свободы.

Все нити прогресса сводятся туда – в человеческое сердце. Ради того, чтобы оно забилось радостно, некоторые люди идут на чудовищные преступления.

«И преданный чувственным удовольствиям, и ищущий богатства и почестей, и опутавшийся всякими пороками — все ищут блаженства»[29]. Святитель Феофан считавший так, уверен, что «блаженства все желают и ищут; блаженство есть двигатель всех деяний и предприятий человеческих, и больших, и малых»[30].

И здесь – вопрос? Когда человек уходит от неприятных мыслей и достигает самоудовлетворения и блаженства за несколько минут с помощью наркотика, то это прогресс или деградация? Он получили необходимую ему эмоцию. Не к этому ли стремится мир?

Что дает посещение ресторана? Эмоцию, а не еду. Кусок мяса можно было съесть и дома. Зачем богатые люди выбирают красивых жен? А те тратят деньги на роскошные платья? Мужья, не все, но многие, хотят поднять свой статус сообществом с прекрасной дамой, а дама, одевая платье, ищет взглядов и внимания. И мужьям, и женам нужна эмоция.

Тебе оказали знак уважения, на тебя обернулись? Что ты с этого получил? Внутреннюю эмоцию.

Один человек сел к другому в машину БМВ 5 модели. «В такую машину можно и влюбиться», — сказал гость. «Я к самой машине отношусь спокойно, — ответил хозяин. Мне нравятся эмоции, которая она мне приносит» (реальная история).

В конечном счете, блага цивилизации в момент их потребления обращаются в то или иное ощущение, в эмоцию. И ради получения ее люди готовы потратить значительные средства.

Что получает человек, который летит в самолете салоном VIP? За исключение вкусной котлеты он получает то, что относится к сфере эмоций. Перед ним расшаркиваются стюардессы. И все видят, что он не такой, как все. Тайну салона VIP открыл одному юноше маленький мальчик из детского сада. Он, выставляя ногу вперед, сказал: «Посмотри, какие у меня туфли». Туфли блестели.

Спустя некоторое время юноша оказался в салоне самолета. Там он вспомнил малыша и то, как малыш выставлял ножку. Туфли мальчика напоминали кожаные кресла салона VIP, на которых часто сидят сорокалетние дети.

Как описать суть их поступков? Директор магазина заходит в зал и на виду у всех закуривает сигарету. От охраны не последовало замечаний. И в связи с этим все поняли, что в зал пришел «начальник». Он показал себя. Он получил эмоцию, которую искал.

На эту тему в документальном фильме «Gameover. Игра окончена» («Интересное кино», 2008 г.) прозвучали глубокомысленные слова. Сказано грубовато, но по-существу. С точки зрения одного из героев фильма суть клубов состоит в «понтах». Вот человек подходит к барной стойке и берет бутылку. Она не так уж дорого и стоит, возьми ее он в магазине. Но в клубе он берет ее за «полторашку». И все это видят и произносят: «Вау!»

За сотни лет до съемок этого фильма мыслитель Блез Паскаль задал вопрос: каков интерес играть в бильярд человеку? И ответил сам: «А интерес тот, чтобы завтра похвалиться в кругу друзей, что он играл лучше другого».

Сложно не согласиться со следующим высказыванием французского ученого. Если игроку давать деньги с условием, чтоб он не играл, то он сделается несчастным. Ведь ему «ему необходимо возбуждение, самообман от мысли, что он будет счастлив, выиграв» Игроку «непременно нужен предмет страсти, который бы возбуждал его желания, его гнев, его страх»[31]. Пока забава продолжается, человек счастлив. Даже — если в момент забавы его сердце переполнено горечью. И в этом – благополучие лиц высшего света.

Все что сделал зависимый – это довел идеологию общества до логического завершения. Общество ищет эмоции, забавы, страсти. Но страсть, самообман, забава — все это в компактном виде дает наркотик. Если он дает то, к чему стремятся люди, то почему его нельзя употреблять?

Ответить без опоры на религию непросто. В чем лично убедился А.Г. Данилин. Перед началом работы над книгой «LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости» он задавал простой вопрос ведущим специалистам по наркологии и психиатрии – профессорам и руководителям клиник. «Скажите, пожалуйста, – спрашивал автор, – почему LSD – это плохо!»

О том, что LSD – это плохо, никто Данилину так и не сказал. «Для того, чтобы спорить с «психоделией», — сказал на этот счет он, — профессионалам не хватает той мировоззренческой базы, которая на сегодняшний день имеется у них в наличии»[32].

И трагизм ситуации состоит в том, что мировоззренческая база современного человека скорее оправдает наркотики, чем будет порицать их. Современный человек, по мнению профессора Артема Кобзева[33], живет уже не в мире христианских ценностей, а китайских. «Современный западный человек, он пристрастен к культу еды, культу тела, секса и насилия, то есть он живет витальными, телесными ценностями – это китайский мир». Китайские ценности распостраняются в постхристианском секуляризованном западном мире. Поэтому можно сказать, что китайцы уже овладели миром.

Китаец «свою жизнь посвящает хорошему питанию». И его отличительной чертой является то, что он не ориентирован на идеальные ценности, которые нельзя пощупать и понюхать. Чем бы не являлись идеальные ценности: Божественными сущностями, философскими формами, научными законами, — они для китайца не существуют. «Китайский мир моментен, поэтому он должен жить здесь и сейчас»[34].

Чем является наркомания: деградацией или прогрессом?

Говорят, что наркоман, привыкший получать удовольствия без труда, деградирует. Но, если мы настаиваем на этом аргументе, то мы по необходимости должны обосновать феномен существования «цивилизационных благ»: лифтов, кухонных комбайнов, доставки пиццы на дом и прочего и прочего.

Или что то же самое – подробней.

К деградации наркомания ведет человека – так мыслит, к примеру, Олег Зыков. Свою мысль он объясняет следующим образом. Люди имеют различные проблемы. Различен и уровень трагичности того, что происходит вокруг нас и, самое главное, внутри нас. Для того, чтобы каким-то образом компенсировать эти трагедии, «нужно использовать нечто». Нужно получать удовольствия, позитивные радости. И один человек бегает по стадиону кругами, получая удовольствия. Второй читает сонеты Овидия. А кто-то находит простой способ – химический. Берет человек шприц, набирает в него «радость» и «загоняет себе по вене». Не надо бегать по стадиону, не надо эмоционально реагировать на прочитанное. Ничего не надо. Такой способ получения удовольствия очень легко запоминается организмом. И самое страшное, что запоминается человеком как сознательным существом. И человек, как сознательное существо начинает деградировать[35].

К данной концепции есть несколько вопросов?

Во-первых почему, путь избавления от трагедий представлен так однобоко? Если человек испытывает трагедию вследствие собственного одиночества, то почему ее непременно нужно гасить удовольствием? Может нужно осмыслить причины собственного одиночества? Не живет ли во мне страсть командования? Не устали ли люди от того, что я хочу все переделать по-своему? Может, стоит начать прислушиваться к мнениям и желаниям другим?

Во-вторых, хотелось бы посмотреть на человека, который испытывает радость от бега. Все предали его, он оказался банкротом, у него нашли рак, — а ему все нипочем! 10 кругов вокруг стадиона – и дело с концом! Но ведь так в жизни не бывает.

И третье. Каковы доказательства, того, что наркоман деградирует, а не прогрессирует?

Зависимый не бегает по стадиону? А что тогда мы скажем про миллионы тех, кто ездит в лифтах? Зачем нужны транспортные ленты в аэропорту «Шереметьево»? Достаточно встать на ленту и она везет человека. А эскалатор в метро? И почему мы не ходим пешком? Ведь знаем же, что гиподинамия приносит много болезней?

Зависимый не читает сонеты Овидия? Что тогда скажем о грядущем подключении людей к глобальным информационным сетям через вживляемую в мозг микросхему? Людям не нужно будет тратить время на чтение. Они и так все будут знать. Но такое новшество нам преподносится как прогресс.

Вспомним о рекламных роликах, которые обещают здоровье без труда. «Вы можете выполнять упражнения во время просмотра телевизора», — такая инструкция дается ко многим тренажерам. Среди них есть и такие: контакты подсоединяются к коже человека, на человеческое тело поступает электрический импульс, мысли сокращаются, и, соответственно, растут. Человеку не нужно потеть, бегая по стадиону.

Когда такой тренажер используется для поддержания мышечного тонуса тяжелобольного, парализованного человека, то такой тренажер можно вполне рассматривать как явление прогресса. Но если таким тренажером пользуется человек физически здоровый, то, как можно оценить такую ситуацию?

Как оценить лежание на диване среднестатистического человека, окруженного различной бытовой техникой, максимально сокращающей трудовые затраты. Лишь изредка человек отвлекается от просмотра телевизора, чтобы лениво ответить на телефонные звонки.

Чтобы утром добраться до работы, ему не нужно садиться на велосипед и идти пешком через весь город. Он заказывает такси, берет пакет с мусором и по пути к лифту выбрасывает мусор в мусоропровод. Спускается на лифте, выходит из подъезда, садится в машину и едет на работу. Такой образ жизни привычен для многих из нас. Честно спросим себя: такой образ жизни свидетельствует о прогрессе или о деградации? Если это — прогресс, тогда почему считается, что наркоман, не бегающий по стадиону, деградирует?

Человеческий прогресс стремится сделать так, чтобы человеку не нужно было трудиться. Деятельность человека заменяется деятельностью машин. Почему же считается, что деградирует тот, кто не трудится ради получения счастья? Он пустил себе счастье по вене и получил его. Где доказательства того, что это плохо?

К концепции Зыкова есть контраргумент. Он принадлежит Августину блаженному. Если кого и можно назвать прогрессивной личность, то это – его. Он был ученейшим мужем, образованнейший человеком. И не смотря на это признался, что пьяный нищий «обогнал» его. На момент этой истории Августин еще не обратился ко Христу, а жил еще пока греховной жизнью.

Однажды он собирался произнести похвальное слово императору. В слове было много лжи, но это слово настроило бы многих людей благосклонно к оратору. Он шел к месту назначения, и изнурительные мысли душили его. На улице он заметил нищего, который, видимо, «подвыпил». Блаженный Августин вздохнул и обратившись к друзьям следующее. Страдая «от собственного безумия; уязвляемые желаниями, волоча за собою ношу собственного несчастья <…> хотим мы достичь только одного: спокойного счастья. Этот нищий опередил нас; мы, может быть, никогда до нашей цели и не дойдем. Он получил за несколько выклянченных монет то, к чему я добирался таким мучительным, кривым, извилистым путем». У нищего, по мнению Августина, не было настоящей радости, но та, которую искал оратор на путях тщеславия, «была много лживее». Нищий веселился, а Августин был в тоске и его глодали заботы. Нищий был счастливее еще и потому, что раздобыл вина, осыпая людей добрыми пожеланиями». «А, я, — признался знатный муж, — ложью искал утолить свою спесь»[36].

Мысль блаженного Августина можно прокомментировать с помощью анекдота. Новый русский приезжает на Гаваи. Покупает бутылку виски, ложится отдыхать под пальмой. Рядом валяется пьяный человек. Новый русский спрашивает: «Ты почему не работаешь?» «А зачем?» — отвечает пьяный. «Ну, как? Будешь работать, будешь зарабатывать деньги. Вот посмотри на меня. Работаю, раз в год езжу в отпуск. В этом году прилетел на Гаваи, лежу, понимаешь, под пальмой». «Так ведь, я и так уже здесь лежу», — отвечает ему гаваец.

Ирония ситуации состоит в том, что вне религиозного контекста позиция гавайца неузявима. Общество ничего не сможет доказать ему, если не будет опираться на религиозную традицию. Священное Писание расскажет, что жить так, как живет пьяный гаваец – это плохо.

«Горе тем, которые с раннего утра ищут сикеры и до позднего вечера разгорячают себя вином» (Ис.5:11). «Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими» (Лк.21:34). «Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют» (1 Кор.6:9-10).

На основе традиционной религии в течении столетий сформировались нормы поведения. Здесь имеется в виду хорошие, правильные нормы. Принимая эти нормы, человек понимает, что прийти на работу в пьяном виде – это плохо. Нравственные нормы поведения опираются на Божественный авторитет. Если человек отказывается от Божественного авторитета, если человек отказывается от религиозных норм, то у него выбивается почва под ногами.

«Если мы с вами задумаемся, — пишет Александр Данил, — то поймем, что вся оценочная шкала «хорошо – плохо» задается в культуре ее традиционной религией. <…> Традиционная культура терпит провал своей регулирующей деятельности по отношению к психоактивному веществу там, где терпит провал многовековая религиозная традиция»^[37].

То есть без опоры на религию общество не сможет объяснить человеку того, что он поступает плохо. Да и сам человек не сможет объяснить себе причину, по которой пить нельзя. Если же такой причины не найти, то почему бы и не выпить? Почему бы нет?

Если кто-то и попытается ответить на сии вопросы, то ответ покажется туманным и неубедительным. Мысль будет размытой, так как ее не к чему будет привязать. Нет ориентиров. Эта «размытость нравственных ориентиров»[38], как заявлено в социальной концепции РПЦ, и является одной из причин алкоголизации и наркотизации.

Отсутствие у общества и человека нравственных ориентиров и создает «синдром гавайца». Этот синдром состоит в том, что подвыпивший гаваец может переспорить десятки профессоров. Отсутствие системы нравственной оценки поведения позволит ему настаивать на том, что прав все-таки он.

И пусть общество попробует доказать ему, что это не так. В дискуссии он непобедим. Конечно, у общества всегда в запасе есть аргумент силы: «Мы посадим тебя в тюрьму». Но есть ли какой другой аргумент? Вот в чем состоит роковой вопрос нашего времени.

Кто докажет наркоману, что он совершает преступление? На аргументы обвинения он ответит, что «Все аргументы — это условности». Единственно, что можно противопоставить суждению наркомана — это авторитет Священного Писания. Но авторитет Священного Писания отвергнут и признан условностью. Наркоману поэтому можно противопоставить только Уголовный кодекс.

Но ведь есть же состоятельные люди, которые и не совершают грабежей с целью добычи средств на наркотики. Звонят они по телефону дилерам и те привозят им все, что угодно. И состоятельные люди «тихо, мирно» живут в свое удовольствие.

В чем обвинить наркомана, который, следуя логике общества, все делает правильно? Наркоман реализует идею прогресса в полной мере с минимальными, можно сказать, затратами для себя. Почему же считается, что он поступает неправильно?

Некоторые сознательно идут на многие неудобства для того, что осесть в собственном доме. Чтобы им хорошо жилось вторую половину жизни, они учатся, например. Некоторые работают в них только ради того, чтобы через несколько им открылся доступ в ту фирму, в которой они бы почувствовали себя комфортно и их заработок был бы высоким.

Наркоман же переступает, для собственного удовлетворения, все эти десятилетия. Прогресс – здесь и сейчас! Большинство идей современного общества, выражающих его идеалы, в наркомане доведены до зеркального блеска. В его душе эти идеи получили полное развитие. В чем мы обвиняем наркомана? Мы убеждали его в том, что жить надо так, чтобы было комфортно? – пожалуйста, он делает все для комфорта. Ранее всех других он понял лживую суть прогресса, которая для многих людей заключается во внутреннем самоудовлетворении. Итак, он к самоудовлетворению пришел одним рывком. Мы убеждали молодое поколение в том, что все относительно, что нравственные ограничения не имеют большого значения? Вот, пожалуйста! Он принял наш урок. Но мы говорим ему: послушай, ведь ради собственного самоудовлетворения ты не можешь воровать, ты не можешь убивать! Но он задает нам совершенно справедливый вопрос: «а кто это сказал?». И перед этим вопросом мы сникаем. Потому что, действительно: кто сказал, что нельзя воровать для того, чтобы тебе было хорошо?

Отказавшись от религиозной нормы, общество спилило сук, на котором сидело. Многим казалось, что дышать полной грудью можно будет только тогда, когда религия и совесть будут объявлены частным делом.

И европейские мыслители, провозглашавшие свободу, равенство и братство, настаивали на безусловном отходе от «религиозного мракобесия». Отход от религиозной нормы поведения должен был совершится ради «благополучия всего человечества». Результатом работы нескольких поколений стало построение общества, идеологией которого стал всеобщий прогресс для всего человечества, который осуществляется в ущерб «духовным ценностям»[39] человечества.

С нормами разделались, но спокойно зажить спокойно так и не получилось. «Благополучие всего человечества» так и не настало. Разрушение религиозного сознания повлекло за собой то, на что общество не рассчитывало и то, чего оно не предвидело. «Таков закон последовательности фактов»[40].

У философов появились дети-наркоманы, которые расставили все на свои места. Вчера отцы отвергали нормы христианские, а сегодня дети отвергают нормы своих отцов. Детям объясняли с детства, что человек должен быть свободен от всех ограничений и предрассудков. Вот они и освободились от предрассудков. Вначале от религиозных, а потом и от культурных. Чтить отца и быть честным гражданином – это предрассудки или нет? Если нет, то почему? Где это написано?

Так гуманисты, мечтавшие о обществе счастливых людей, в итоге получили наркозависимых людей. Идея свободы вне религиозного контекста приводит человека к бепределу.

Такие вопросы ставит Владимир Мединский: «Если свободная и автономная личность желает пьянствовать, то кто смеет этой личности мешать. Если человек захочет покупать спиртное в любое время суток, орать и размахивать руками, кто смеет ограничивать эти священные права?»[41]

Свободный от всего человек приходит к естественному выводу: принимать наркотики – это его гражданское право. Это его способ самовыражения. Его этому учили с детства. И он понял, что раз он свободен, то для него нет ограничений. Он отбрасывает их, как предрассудки. Он довел до логического завершения идею прогресса.

Он показал обществу, к чему ведет прогресс, отрицающий Бога и Христа. Такой прогресс, писал И.С. Аксаков, «в конце концов становится регрессом; цивилизация завершается одичанием; свобода — деспотизмом и рабством»[42].

И здесь, в прогрессе без Бога, – суть наркомании. Ее отец Анатолий охарактеризовал, как «результат греховного образа жизни, жизни без Бога и вопреки Богу»[43]. И здесь само собой складывается определение. «Наркозависимый – это тот человек, который стремясь к чувствам полноты бытия и самоудовлетворения, руководствуется идеей прогресса, сформированной в отрыве от норм христианской нравственности».

Идея прогресса, усвоенная людьми в таком ключе, логически приводит к насилию. И наркозависимый человек начинает «захватывать» пространство, наподобие того, как развитая страна «захватывает» жизненное пространство страны слабой.

По мысли священномученика Илариона Троицкого история показала, что развитые страны часто осуществляли свой культурный прогресс за счет угнетения стран слабых. Угнетенные государства стали досками, по которым «не марая ног»[44] культурный завоеватель шел к прогрессу. Для священномученика Илариона связь между войной и прогрессом была очевидна. И он писал, что эта связь заставляет до конца додумать теорию прогресса. «Война представляется самообличением прогресса и даже его самопроклятием»[45].

Эти слова в какой-то степени применимы и к наркомании. Она – самообличение прогресса и даже его самопроклятие. О чем красноречивейшим образом свидетельствует история «Опиумной войны» (1840—1842). Развитая страна Англия проявило насилие по отношению к Китаю. И все для того, — чтобы беспрепятственно продавать опиум китайскому народу.

В результате этой войны был «силовым» образом открыт рынок Китая. Китай в те времена стремился к изоляции. Для иностранных судов был открыт только один порт. Другой проблемой для европейских торговцев было то, что китайцы практически не нуждались в импортной продукции.

Такая пассивность была невыгодна англичанам, совершавшим в Китае большие закупки. В виду того, что Китай ничего не импортировал, англичанам приходилось расплачиваться драгоценными металлами. Чтобы достигнуть положительного торгового баланса, купцы искали товар, который бы нравился китайцам. Этим товаром оказался опиум. Так как наркотик находился в Китае под запретом, то торговля опиумом носила нелегальный характер. Но, несмотря на контрабандный характер торговли, Британское правительство поддержало ее.

Распостранение опиума обернулось кризисом для китайского народа. Он был деморализован. В армии курение опиума стало повальным. Чтобы уберечь страну от катастрофы, император Китая стал предпринимать меры. Были уничтожены склады с опиумом, принадлежащие иностранным купцам. Рынок для торговцев из Англии и Индии был закрыт. К торговле допускались лишь те предприниматели, которые давали подписку о неучастии в контрабанде опиума. «Закрытие» китайского рынка было признано подходящим поводом для войны. И в 1840 Британское правительство (!) объявило Китаю войну.

В этой войне империя Цин потерпела поражение. Она выплатила контрибуцию, равную в пересчете на доллары 21 миллиону. Помимо этого империя открыла порты для английских торговцев. И торговля опиумом была возобновлена. Она принесла англичанам гигантские доходы, а китайцам – неисчислимые бедствия.

Начался период упадка китайского государства. Ослабление страны привело к закабалению Китая европейскими державами. О последствиях насильной наркоманизации населения свидетельствую цифры. На момент 1881 года в империи проживало чуть более 369 миллионов человек. 120 миллионов из них были наркоманами. То есть почти каждый третий китаец был наркоманом.

Глядя на окружающую жизнь через призму этой войны, мы узнаем знакомые черты. Император Китая предстает перед нами как директор школы. Победоносная армия Великобритании напоминает нам бригаду «ребят» на иномарках. Рождаются вопросы: Почему культурной стране можно так себя вести, а им – нет?

Стоя на позициях прогресса, общество не сможет по-честному ответить на этот вопрос. Оно позиционирует себя как правильное, а дилеров и потребителей – как отсталых людей. Но, общество само произвело на свет продавцов и покупателей нарко-вещества.

Философия рыночной экономики как катализатор развития наркомании

Общество, основанное на идее рынка, бессильно ответить на этот вопрос. В самом деле, почему в обществе, ориентированном на философию максимальной прибыли, должна угаснуть наркомания, которая приносит максимальную прибыль? «Основным критерием и мерой общественного признания общественной полезности деятельности является прибыль» — это строка из проекта закона о предпринимательстве 1990 года. По поводу нее, профессор Кара-Мурза, анализировавший проект, сделал такое замечание: «тогда да здравствует наркобизнес, норма прибыли у него наивысшая»[46].

Если отложить на время пафос антинаркотических эмоций и посмотреть на наркоманию трезво, то можно сказать, что она выгодна всем. Бедные страны выращивают и продают, богатые – синтезируют и продают. Везде работники силовых ведомств заняты поимкой «наркобаронов». Вовсю грохочут станки фармацевтических компаний, производящие препараты, из которых каждый желающий может приготовить наркотик. Опять же и медицинская отрасль не чахнет. Хирурги не покладая рук оперируют дезоморфиновых наркоманов, у которых заживо гниет все тело. Одна женщина – челюстно-лицевой-хирург говорила о дезоморфиновых наркоманах с гниющими челюстями следующее: «Они все у нас». «Все при деле, — продолжала она, — аптеки продают, милиция ловит, а мы лечим». С чего бы это вдруг наркомании взять и угаснуть? Ведь вместе с ней угаснет и наркология – «динамично, — как ее назвали, — развивающаяся отрасль»[47].

Знаменательные слова на этот счет произнес один из главных героев фильма «Гангстер» (2007). Этот герой — полицейский Ричи Робертс, назначенный главой бюро по наркотикам. Перед ним и его подчиненными стояла следующая задача: крупные дела, большие аресты. Заниматься бюро должно было только поставщиками и оптовиками. Время тратилось лишь на те партии наркотиков, вес которых превышал 40 киллограмм. Так вот, Ричи Робертс во время разговора по душам с коллегой признался как-то: «Мне кажется, никто не хочет, чтобы мы это сделали. Это многим дает работу. Судьи, юристы, копы, политики, надзиратели, медперсонал больниц. Не пусти дурь в страну – многим нечем будет зарабатывать на хлеб».

Наркомания выгодна всем. Молодежь вот только погибает. Но давайте зададим себе да ужаса прагматичный вопрос. Нужна ли обществу молодежь в больших количествах? Предприниматели, стремясь к максимальной прибыли, переносят свои производства в Китай. Рабочие места, соответственно, уходят туда. Был, например, в Петрозаводске завод по производству тренажеров, но его перенесли в Китай. А работа этого предприятия вносила немалый вклад в развитие города.

И с каждым годом все больше и больше предприятий будут переноситься в Китай. Оттуда предприниматели будут привозить дешевую продукцию, с себестоимостью которой отечественные производители конкурировать не смогут. Что делать последним? Закрываться? Тоже переводится в Китай? «Китай как мастерская мира, — говорит госпожа Нарочницкая, — может просто вытеснить всех производителей везде. Вот какой-нибудь немецкий крючок для ванной стоит 5 тысяч рублей, а китайский, на вид точно такой же, – 700р. Ну, где же тут конкурировать? И в Европе то же самое»[48].

Философия максимальной прибыли подталкивает к уничтожению рабочих мест. А ценность человеческой жизни в этом вопросе отходит на второй план.