Как правильно общаться с инвалидами — мнения психологов

Вы удивитесь, если встретите ребёнка-инвалида в обычной школе, в обычном классе или взрослого человека с инвалидностью в театре, бассейне, кафе? Скорее всего, нет. Сегодня они ведут вполне активную жизнь — участвуют в Паралимпиаде, поступают в престижные вузы, пишут стихи, ходят в воскресную школу, учатся иконописи. Радуются и огорчаются, как все.

Тем не менее, мы встречаем инвалида, и, скорее всего, первые ощущения — жалость, сочувствие… Обижает ли это человека, нужно ли бросаться ему на помощь? Есть ли специфика в общении со взрослыми и детьми-инвалидами? И от самого слова «инвалид» нужно ли отказаться, как на Западе, или в нём нет ничего плохого? С этими и другими вопросами мы обратились к православному психологу при храме Казанской-Песчанской иконы Божией Матери в Измайлово Александру Поспелову, специалистам Центра поддержки семьи и детства САО города Москвы логопеду-дефектологу Екатерине Спиридоновой и психологу Елене Ходяковой.

Православный психолог Александр Поспелов

Какой термин правильнее?

Как правильно называть, «инвалид» или человек с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) — субъективный момент. В современном обществе продавлен негативный контекст. Может, стоит в каком-то случае и ограничивать термин «инвалид». А с другой стороны, само по себе это слово не означает ничего плохого, не несет в себе негатива или оскорбления. Оно обозначает определенный статус – да, такое положение у человека. Это примерно, как нельзя говорить «негр», а лучше использовать «афро-американец». Из этой серии. Я бы лучше отменил термин «сексуальный партнер», как сказал один батюшка «это к людям вообще не относится».

Поставь себя на его место

Если бы ко мне пришел на консультацию человек и сказал, что его раздражают инвалиды. Например, сосед инвалид. Что бы я посоветовал? Поставить себя на место человека с ОВЗ, представить, что у нас инвалидность. Знаем же, что от тюрьмы и от сумы никто не застрахован. Инвалид и живет, и держится вполне спокойно, и пусть даже и не так держится. Неважно, все равно надо исполнять заповеди – любить ближнего. А вот он ближний. Да, такой, с инвалидностью, есть своя специфика. Ну и что?
Есть разные инвалиды: кто-то смиряется, а есть – в напряженном состоянии, даже могут иметь повышенную реактивность и агрессивность. Допустим, что вы встретили такого человека, который из отрицательной части, который имеет негативное видимое отношение. А почему бы вам не задуматься: а я на его месте хотя бы до такого уровня выдержал это положение? Хотя бы настолько? Честный человек, скорее всего, скажет, что не знает. Поэтому уважать надо любого инвалида! За одно только несение такого положения, потому что неизвестно, как бы мы на его месте себя повели, какими мы были бы.

Конечно, не делай того, чего не желаешь себе. Я же не хочу, чтобы на меня раздражались, косо смотрели или смотрели как на мешающий фактор. Соответственно и мы так должны относиться к инвалидам.
Учитывать их ранимость стараться не задеть их, но есть и другая сторона, это не должно быть показательным, иначе может обидеть. Жалость, сочувствие, грустные вздохи и взгляды – в этом тоже нельзя переусердствовать.
Самое лучшее общение – это обычное общение, как просто с человеком.

«Не молитесь о моем выздоровлении»

Возможно, примеры из жизни помогут сделать вывод, как понять инвалидов и как общаться с ними. Познакомился с мужчиной-колясочником в Псково-Печерском монастыре, сразу было видно, что человек верующий. Удивило меня его лицо – светлое, достойное, спокойное. И настолько он мне понравился, что я к нему подошел и стал разговаривать. Подружились мгновенно, и какие-то годы, пока я там жил, общались, причем дружили семьями (он тоже был женатым).

Он рассказывал свою чудовищную историю. Очень показательна. Он говорил: «Вы только не молитесь за мое выздоровление, исцеление. Все, что угодно, только не это!» Поразительно? А у него есть объяснение. Мой друг, будучи подростком, состоял в железнодорожной банде. Банда грабила поезда, и хотя в советские времена такое явление было редким, тем не менее. Парень, в основном, был на шухере. Повзрослев, переехал в Москву и организовал притон. Девицы определенного рода занятий, наркотики… И вот однажды попадает в аварию с серьезными переломами, травмами; полгода лежал в больнице. Но его восстановили.

Выздоровев, возвращается в свой притон и продолжает криминальную жизнь. Через какое-то время с «коллегами» что-то выпил и «употребил», и почувствовал себя птичкой. Полез на строительные леса и вспорхнул. Опять серьезные травмы и переломы, и врачам снова удалось его залатать, привести в полный порядок. И ничего не вразумляет его: продолжается прежняя жизнь. И вот однажды на строительной площадке на него упала бетонная плита. И все, после этого – инвалидная коляска. «И тут до меня дошло! Я пересмотрел свою жизнь. Начал церковную жизнь, а с прежней, криминальной, завязал. И это такое счастье – духовная жизнь! Сразу проникся нашей верой», делился мой знакомый. Он стал учиться иконописи. И удивительно: от бандита в лице не осталось ничего. Потрясающий человек.

Возможно, что за каждым инвалидом какая-то история. Я встречал инвалидов, которые с благодарностью приняли свою судьбу.
Я видел девушку-колясочницу, она из интерната, с 15 лет в инвалидном кресле. И искренне прощала своих родителей, которые ее бросили, говорила, что любит их и ей ничего не надо, только знать, что с ними все в порядке.

Или вспомнилась одна телепередача. Первый парень на деревне, главный жених. Невесты за ним ходят, ждут, кто же станет избранницей. И вдруг красавец женится…на девушке-инвалиде! И когда показали эту девушку, показали ее лицо, мне сразу стало ясно, что это правильный выбор. Они жили счастливо, воспитывали троих детишек. А девушки, здоровые, красивые и стройные, не понимали, в чем дело, злились и готовы были чуть ли не растерзать молодую пару…

Снять скафандр

Я в 24 года по делам зашел в интернат для умственно отсталых, и пока я ждал администратора, меня больные окружили. Как новый человек, я у них вызвал большой интерес, меня рассматривали. Я стал с ними общаться. А потом вышел и почувствовал, что мне хочется с ними остаться. Я даже пошел туда устраиваться на работу и меня стали брать. Но позже перебила другая работа.

Меня заинтересовало это чувство: почему я захотел остаться с этими людьми. Потом понял: у них нет личностной защиты, какая есть у нас, как будто некий скафандр. Общение с теми людьми из интерната непосредственное, спокойное. И непроизвольно сам эту защиту снимаешь, оставляешь скафандр.
Я бы советовал при общении с инвалидами, любыми, оставлять скафандр. Зачем он? Какая бы не была инвалидность у собеседника, и пусть даже у него агрессивность — скафандр ни к чему, не поможет.
Кроме того, инвалиды благодатны, они очень отзывчивые — есть интерес к глубоким вопросам, будут обсуждать, разговаривать, пытаться понять. Они обладают многими качествами, которых у обычного человека может и не быть, или развиты слабее. Обычный человек может иметь более поверхностный интерес к глубоким вопросам.

Каждый на своем месте

Прежде чем говорить о том, что инвалиду с рождения легче, чем тому, у кого приобретенный недуг, вспомним Евангелие о чудесном исцелении слепорожденного. Один мудрый толкователь Евангелия говорит по поводу этого слепого: «Кто был слеп и никогда не знал пользы зрения, ощущает несравненно меньшую печаль, чем тот, кто сперва видел, а затем зрения лишился. Сей человек был слеп, но затем принял и награду за свою малую и почти неощутимую печаль. Ибо он получил две пары очей: телесные, коими видел мир вокруг себя, и духовные, коими познавал Создателя мира» (Никифор).

Все зависит от более глубокого, от Бога: одному – так, а другому — так. Мы знаем молитвы Василия Великого. Известна история: святой спрашивал и спрашивал Бога, почему все так ужасно? Переживал, почему столько несправедливости, ужасов и страданий? Где просвет? И, в конце концов, Бог дал ему это понимание. Василий Великий увидел, что все на своем месте, каждый человек ведется филигранно, настолько сложно и добровольно, и перед каждым открытая дверь. Вот удержание открытой двери — громадная работа, которая учитывает все и вся и во всем. Насколько все это многогранно, объемно и сложно, что человеку представить невозможно. И Бог это состояние убрал у Василия Великого, но в памяти у святого осталось, что все на своем месте. Он сказал: «Господи, но человеку это понять невозможно. Все на своем месте, все правильно» «А человеку это понимать не надо», — сказал Господь.

А когда Антоний Великий с тем же вопросом к Богу обращался, Господь сказал «не твое дело». Так что, одному с рождения, а другому – в течение жизни.

Надежда и вера, а не магия

Надежда на выздоровление и исцеление должна быть у всех, но ни в коем случае нельзя давать иллюзий. Бывает, что действительно происходит чудо, и человек раз и поднялся на ноги. Вера, собственные усилия помогают если не полностью, то частично восстановиться. Такие возможности есть. И такие истории есть. Но давать пустую надежду, говорить, ты давай-давай больше проси — есть опасность направить человека по магическому пути. Чем отличается магия от веры? Если это «сим-сим, и двери открываются» — это явная магия. И переключиться на магию достаточно легко. Мы верим, молимся, подходим к иконе, просим, получаем. Еще раз подходим, просим, опять получаем. А позже уже уверены, что все произойдет, как мы хотим. А ничего не происходит! В формуле исповедования все просто: если мы говорим «Да будет воля Твоя» — это вера, а если просим и забываем «Да будет воля Твоя» — это магия. Поэтому накачать инвалида в эту сторону совершенно неправильно.

Это интересно!

Американский психолог из Висконсинского университета Райен Войт предлагает несколько советов, как близким и друзьям поддержать человека с инвалидностью.
Акцентируйте внимание на возможности своего друга или близкого, а не на его ограничениях. Например, плохо слышит, но хорошо рисует. Больше говорите о художественном таланте.
Не забывайте принцип «не сравнивать яблоко с апельсином». У любого есть преимущества и ограничения. Человек с нарушениями опорно-двигательного аппарата не сможет играть в хоккей с шайбой, но сможет участвовать в следж-хоккее (как на Паралимпиаде).
Говорите с человеком с ОВЗ только о реальных целях и планах. Если ваш близкий — слабовидящий, убедите его не ставить перед собой задачу прочитать документы, тексты по работе за такое же время, какое понадобится коллеге с нормальным зрением.
Уберегайте человека с ОВЗ от обобщений. Если из-за инвалидности ваш друг не может что-то сделать конкретное, это совсем не значит, что он ни на что не способен. Это примерно такая же ситуация: если кто-то плохо поёт или готовит, это не значит, что он во всём плох.
Помогите вашему другу не стать заложником слова «должен». Когда человеку, страдающему дефицитом внимания, говорят, что он должен написать тест за 30 минут, как и все студенты, это неправильно. Учитывая его недуг, администрация школы или вуза обязана пересмотреть время на сдачу им экзамена таким образом, чтобы у всех были равные возможности.

Логопед-дефектолог Екатерина Спиридонова и психолог Елена Ходякова

Обычные дети

К сожалению, до сих пор и не только в разговорном обиходе используется обидное слово инвалид. Корректно — дети с ограниченными возможностями здоровья. Ведь инвалидность — не медицинское, а в большей степени социальное понятие, говорящее об отношении к таким людям нас, общества.
Особенные дети — это такие же малыши — любознательные, обожающие праздники, весёлые игры, ценящие доброту… У них такие же потребности, желания и стремления. В детском сообществе они, как правило, чувствуют себя на равных с другими ребятами. А те нередко помогают им, заботятся о них. И делают это искренне, без превосходства или жалости. Что очень важно.
Специалисты, которые работают в отделении реабилитации нашего Центра, не разделяют для себя: интеллектуально сохранён ребёнок, или у него есть умственная отсталость. Мы не выказываем жалость, мы окружаем их радушием. И детки к нам тянутся. Им комфортно, спокойно, они понимают — их ждут, с ними будут заниматься.

Пример взрослых

Отношение человека к особенным детям зависит от воспитания, примера взрослых. Если учитель в школе проявляет к детям с ОВЗ чувства уважения, такта, то и ученики будут вести себя соответствующе. Авторитет педагога никто не отменял.

Да и в быту отнюдь не дети сторонятся особенных ребят. Порою можно услышать, как родители, видя, что на площадке или в парке их чадо собирается играть с ровесником с ОВЗ, упреждают такой контакт словами: «Не подходи к нему, не общайся, не давай игрушку, быстрее пошли отсюда». Казалось бы, так не должно быть. Но факты — вещь упрямая.

Чтобы социум изменил отношение к нашим детям, надо и дома, и в школе объяснять, они — полноправные члены общества. Всё, что нужно особенным детям — это забота и время. Чуть дольше подумать, чтобы ответить. Чуть больше сосредоточиться, чтобы решить задачку. Чуть крепче обнять, чтобы выразить любовь. А родителям вместо того, чтобы запрещать своему сыну или дочери общаться с ребёнком с ОВЗ, надо, не стесняясь, почаще говорить на эту тему: «Дорогой мой сын, чтобы быть человеком, мало овладевать знаниями, надо воспитывать душу. Если рядом тот, кому необходима твоя помощь, не отворачивайся. Откликнись. Он такой же, как ты. Просто ему нужна поддержка».

Без сюсюканья

Бывает, что взрослые, желая показать доброе отношение, начинают сюсюкать с особенными детьми. Но как раз в общении с ними речь должна быть правильной, чёткой. В отдельных случаях не будет лишним несколько раз повторить фразу, так как у ребят, возможно, страдает когнитивная сфера, память, мышление. А при сюсюканье дети, копируя речь взрослого, запоминают неправильную дикцию и произношение.
Кроме того, они быстро подхватывают интонационно выраженное умиление и стараются стать центром вселенной, начинают манипулировать окружающими. Это одна из разновидностей гиперопеки, и она недопустима.

Хвалить, а не захваливать

Хвалить детей надо, но адекватно ситуации. Например, на занятии дети рассказывают стихи. Ученик с ОВЗ тоже хорошо справился с заданием и выразительно прочитал стихотворение. Не надо его перехваливать, переигрывать, выказывать какие-то особенные эмоции. Ребёнок заметит излишнее внимание и будет волноваться, почему его выделяют. То есть, во всём должна быть мера.
К слову сказать, именно детки с ОВЗ являются сегодня самыми начитанными. Увы, уже не только подростки, но и младшие школьники проводят много времени с гаджетами, оставляя книги на потом. Порой и в рамках школьной программы знакомство с произведениями происходит не через живое общение с печатным словом, а через интернет.
У детей с ОВЗ любовь к книгам присутствует с рождения, они читают с удовольствием, расширяя свой кругозор. Ведь зачастую книга — их лучший друг и помощник в учёбе.

Общение на равных

Конечно, в зависимости от диагноза, есть своя специфика общения. Так, мальчики и девочки с расстройством аутистического спектра на контакт идут осторожно. Важно руководствоваться их желаниями, помнить, что они сторонятся всего нового, долго привыкают. Хорошо, если ребёнок с таким недугом идёт в первый класс со своей группой детского сада. Тогда ему намного комфортней, он знает ровесников, привык к ним, и процесс адаптации будет намного легче. Отделять от коллектива таких ребят нежелательно.
Дети с ДЦП интеллектуально сохранённые. Хотя они и выглядят физически по-другому, но от них жалоб практически нет. Они добрые, отзывчивые, идут на контакт с другими детьми.
А есть ребята, например, с диабетом. Им нужно чуть не каждый час мерить уровень сахара в крови. Проблем с дружбой, с общением у них не наблюдается. А по успехам в учёбе, общим знаниям, кругозору они дадут фору многим.
В любом случае, главное — общение на равных, с любовью, уважением. От этого зависит, замкнётся ребёнок с ОВЗ в себе или будет чувствовать себя полноценно.

Индивидуальный подход

Центр поддержки семьи и детства САО посещают дети от 3 до 18 лет. Наша задача правильно организовать процесс социализации ребёнка, его интеграции в общественную среду, помочь на этапе подготовки к детскому саду, школе. После первичной диагностики и диалога с родителями предлагается индивидуальная программа занятий. Результаты её прохождения показывают, насколько успешным и эффективным был курс, и нужен ли повторный.

Для каждого ребёнка индивидуальный подход — не требование, а правило. И ему мы следуем безоговорочно. Запомнился один из визитов в Центр четырёхлетней девочки Л. Несмотря на все наши старания она рыдала во всех кабинетах, отказывалась общаться с кем бы то ни было. Что делать? Как мы уже говорили, нужно было время. Ребёнок осмотрелся, почувствовал тепло, расположение к себе, оттаял, начал играть. В итоге — вместе с родителями нам удалось сделать многое. Неуверенный в себе ребёнок, которого когда-то ранили неосторожные слова окружающих, отчего сформировался сложнейший комплекс, сегодня ходит в обычный садик, участвует в различных мероприятиях, конкурсах, дружит со сверстниками, открыт для общения.
Или другой пример. Женщина привела в отделение неслышащего сына. До обращения к нам мальчик практически не выходил из дома, а главным его «собеседником» была мама. Мы использовали технику невербального общения. Трудились над проблемой все вместе — специалисты Центра, мама и сам герой. Теперь улыбчивый и общительный подросток выходит на улицу, приходит к нам, находит общий язык и с ровесниками, и со взрослыми.

Безнадёжных не бывает

Всегда говорим родителям, вера — это главное. И хотя дети с тяжёлыми отклонениями, слава Богу, редкость, но среди наших воспитанников есть и с органическим нарушением мозга, сенсомоторной алалией. Это когда моторика не развита, темп и ритм отсутствуют, обращённую к ним речь не принимают. Ни в коем случае мы не относимся к ним, как к безнадёжным. Живём верой и надеждой. И стараемся профессионально выполнять свою работу. Которую, в общем, и работой называть неправильно. Как говорит директор нашего Центра Ирина Пономарёва, это — участие в судьбе. Так оно и есть.

Не быть равнодушным

Если на улице или в магазине, где угодно, вы услышали, что кто-то в адрес ребёнка сказал жестокое слово или грубо пошутил по поводу его физического или умственного состояния, не игнорируйте такой выпад. Самое плохое чувство — равнодушие. Вступитесь за ребёнка, защитите его. И неважно, это собственный малыш или нет. Только разговаривать с обидчиком нужно не в присутствии ребёнка, это исключено. Заблуждение думать: «А он всё равно ничего не понимает». Отведите взрослого в сторону, объясните ему, что он не прав. Любое слово может глубоко ранить и остаться надолго в душе, породив тысячу комплексов.

Нормальные родители нормальных детей

Ребёнка с ОВЗ нельзя наказывать физически, нельзя повышать на него голос, срываться на крик. Только убеждение, внушение и терпение. Великое терпение. Иначе – никак. И ещё важная деталь: общение с родителями деток с ОВЗ также не терпит ни проявлений жалости, ни выказывания превосходства. Мы всегда говорим папам и мамам: вы не особенные родители особенных детей, вы нормальные родители нормальных детей. Только с таким мироощущением можно прийти к желаемому результату.

Текст: Александра Грипас