Неподвижный годовой праздничный круг

Рождество Пресвятой Богородицы

(Лк., 54 зач., X, 38-42; XI, 27-28)

В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё.

Когда же Он говорил это, одна женщина, возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие! А Он сказал: блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его.

Отчего праведным людям посылаются скорби?

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы празднуем Рождество Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии. Церковный год — хотя не сразу сложилась эта традиция — построен святыми отцами таким образом, что тесно связан с жизнью Божией Матери: начинается двунадесятым праздником Рождества Богородицы, а заканчивается другим великим праздником — Ее Успением, воспоминанием об отшествии Пресвятой Девы от нас. Итак, сегодняшним праздником открываются годовые великие праздники.

Родители Божией Матери Иоаким и Анна, которых мы очень часто поминаем за богослужением, были людьми праведными, но, по Промыслу Божию, бездетными, бесплодными. В ветхозаветные времена бесплодие считалось наказанием Божиим, а многочадие, наоборот, — великим Божиим благословением. В Книге Иисуса сына Сирахова есть даже предупреждение тем, кто относится к чадородию чрезвычайно просто, примитивно: «Не радуйтесь множеству чад, если они нечестивы» (см. Сир.16:1). Отсюда можно сделать вывод о том, что многочадие в то время всегда вызывало — и теперь должно было бы вызывать — у семейных людей радость. Однако мы слишком далеко ушли от велений своей совести. Сейчас многие пытаются искусственно сделать себя бесплодными, тогда же бесплодие воспринималось как наказание Божие за грехи. Иоаким и Анна, может быть, и имели некоторые малые прегрешения, как и все люди, живущие на земле, однако у них не было таких грехов, которые можно было бы счесть причиной их бездетности. Несмотря на это, те самые люди, радовавшиеся множеству детей, даже когда они нечестивы, упрекали Иоакима и Анну, осуждали их, относились к ним с презрением. Иоаким, пришедший принести положенную жертву Богу, даже был прилюдно отвергнут: священник за бесчадие Иоакима не принял эту жертву, как бы упрекая его в каких-то тайных грехах.

Мы знаем, что не всегда скорби являются признаком греховности человека — так бывает чаще всего, но не всегда. Священное Писание повествует о многострадальном Иове. Этому праведному, можно сказать — безупречно праведному, человеку Бог попустил подвергнуться самым тяжким скорбям, какие только возможны на земле, ради того чтобы он пришел в большее богопознание, чтобы была проверена его бескорыстная преданность Богу. Он лишился не только всего своего имущества, власти, почета, но и десятерых детей. Этого мало: он потерял и здоровье, и не просто тяжело болел, а страдал самой в то время ужасной, неизлечимой болезнью, к тому же еще и позорной в глазах других людей, — проказой. Заживо изгнивая, Иов сидел за городом, выражаясь современным языком, — на свалке, и никто не смел к нему приблизиться. Только мальчишки издалека кидали в него камни и смеялись над тем, кто недавно был царем в этом городе. Но после тяжких испытаний Господь вернул ему здоровье, дал новых детей и, самое главное, даровал более полное и глубокое богопознание. Иов, узрев в видении Бога, говорившего с ним из бури, ответил Ему: «Я полагаю руку свою на уста мои, ибо раньше я слышал о Тебе слухом уха, а теперь вижу Тебя лицом к лицу» (см. Иов, 39, 34; 42, 5). И это говорил Иов, который до видения неложно утверждал, что чувствует, слышит дыхание Вседержителя в ноздрях своих. Значит, в нем была благодать Духа, но среди тяжких испытаний он познал Бога так, как не знал прежде.

Итак, скорби иногда посылаются праведным людям для их испытания, чтобы они, сокрушив свое сердце, свой дух, еще ближе стали к Богу и приняли Его в свое сердце. Подобное испытание постигло Иоакима и Анну: будучи совершенно безупречными, праведными людьми, они не имели детей. Надо сказать, что, происходившие из рода царя Давида, они, хотя и были обеспеченными, но по сравнению с царями жили скромно и были лишены власти. В этом уже выражалось их смирение. Они ничего не домогались, полагались только на волю Божию, тогда как, например, идумеянин Ирод, живший примерно в то же время, не имея никаких прав на престол, стремился к власти над Иудеей. И он добился своего беззаконнейшим образом, решившись даже на преступление против Божественного закона: он тайно от своих соотечественников принес в Риме жертву языческому богу Юпитеру. Иоаким же и Анна не искали власти, а стремились только к угождению Богу. И они стали родителями не просто царя, а Царя Небесного, Божественного Царя, как и называем мы их за богослужением — богоотцами, то есть предками Бога. Действительно, по плоти они являются дедом и бабкой Господа Иисуса Христа. Это звучит странно, но так оно и есть. Поэтому мы и прославляем Иоакима и Анну. Они возвеличены, как никто из людей, кроме, конечно, Преблагословенной Девы Богородицы.

Итак, после позора и изгнания из храма Иоаким, не возвращаясь домой, отправился в пустынные места, где пастухи пасли его стада, и, уединившись, стал молиться о том, чтобы с него было снято поношение. Святая Анна также молилась в своем саду. Вспомним, как Иов, униженный до последней степени и упрекаемый своими близкими друзьями, не выдержал и взмолился Богу, чтобы Господь открыл ему, за что он так страдает. Хотя Бог и упрекнул Иова, но исполнил его просьбу, и все, что Иов ранее имел, было ему возвращено. И главное, как я уже говорил, он познал Бога. Так же и здесь: дойдя до отчаяния, Иоаким и Анна взмолились из самой глубины своего существа. Видимо, посланное им испытание было необходимо, чтобы они поняли, что ребенок, который от них родится, Пресвятая Дева, — это скорее плод молитвы, чем человеческого естества. Иоакиму и Анне было откровение о том, что они должны соединиться и у них родится ребенок. В своей молитве они пообещали, что посвятят его Богу. И у этих людей, очищенных как собственным подвигом, так и нравственным подвигом их предков, родилась Преблагословенная Дева Богородица. Хотя Она родилась так, как рождаются все люди, но в то же самое время — от супругов преклонного возраста, когда женщина обычно уже теряет способность к деторождению. Рождение Пресвятой Девы было чудом. О нем не повествуется в Священном Писании, но хранит память о нем Православное Священное Предание.

В Святом Граде Иерусалиме показывают место, где когда-то стоял храм в честь Иоакима и Анны, в честь Рождества Богородицы, воздвигнутый там, где в древности находился дом этих праведных людей. Из некоторых исторических фактов можно сделать вывод о том, что в то время обеспеченные люди иудейского государства, где бы они постоянно ни проживали на территории Палестины, старались еще иметь и дом в Иерусалиме. Ведь в Иерусалим нужно было приходить весьма часто, для того чтобы приносить жертвы Богу, молиться в определенные праздники. Был там дом и у Иоакима и Анны.

Храмы на месте священных событий были воздвигнуты, в основном, в IV столетии святой равноапостольной Еленой или несколько позже. Иные постройки были только начаты ею, а закончены спустя некоторое время после ее кончины. Впоследствии, как вы знаете, Палестина пережила много страшных общественных бедствий: бунты самарян, сопровождавшиеся разрушением христианских святынь; иудейские восстания; кровопролитное нашествие персов, в ходе которого было убито несколько сотен тысяч христиан. Во время этого нашествия иудеи восстали, присоединившись к персам, и тоже уничтожали христиан. Потом было страшное и продолжительное нашествие магометан-арабов, они захватили власть над Палестиной и удерживают ее по сей день или, по крайней мере, составляют основную часть населения той местности. Во время этого нашествия, видимо, также были уничтожены многие святыни. Затем последовало турецкое владычество. Уничтожен был и храм Иоакима и Анны, но церковная память сохранила предание о месте, где находилась эта святыня. И уже спустя столетия, в XVIII или XIX веке, руководствуясь этими сведениями, стали вести раскопки. Нашли лишь остатки мозаичного пола, стены же и все остальное было уничтожено. Многие святые места в Палестине обнаруживают и опознают именно благодаря такому мозаичному полу: его никто не трогает, не выскабливает, он так и остается, усыпанный землей. На мозаичных полах часто выкладывались какие-либо имена или символы, обозначающие то или иное событие священной истории. Именно на полу обнаружили надписи, свидетельствующие о том, что это тот самый дом, где некогда жили Иоаким и Анна. Более того, крестом было отмечено место, где произошло Рождество Божией Матери. И мы, грешные, сподобились быть там и поклониться этой святыне. Она находится в напоминающем подвал помещении, высеченном в скале. Удивляться этому не нужно: Палестина страна гористая, поэтому когда строят дом, то нижние этажи высекают в скалах, а верхние выстраивают над землей. В древности это было очень распространено. Были и тогда, и теперь существуют целые города и монастыри, высеченные в скалах. Даже обеспеченные, богатые люди использовали для постройки жилищ естественные свойства своей местности.

Итак, это событие — Рождество Богородицы — послужило началом нашего спасения. Божия Матерь имела в себе наклонность ко греху, в чем и состоит первородный грех, но никогда не согрешила. Католики неправильно учат, что Ее зачатие якобы было беспорочным. Оно не может быть таковым, если в нем участвуют мужчина и женщина. Порок обязательно передается. Беспорочным было лишь чудесное зачатие Господа нашего Иисуса Христа, совершившееся без участия мужа. Конечно же, и в Пресвятой Деве был первородный грех как некая наклонность, которую, благодаря Своему подвигу, постоянному понуждению Себя к добру, непрестанному стремлению к Богу, Она никогда не привела в действие, то есть никогда не согрешила даже мыслью. Однажды наш знаменитый русский подвижник, живший недавно, преподобный старец Силуан Афонский во время молитвы подумал: «Неужели Божия Матерь никогда не согрешила?» Ему, как человеку, уже сподоблявшемуся откровений от Бога, Святым Духом дан был ответ в душе: «Божия Матерь никогда не согрешила даже мыслью». Безгрешные ошибки у Нее были: она могла, как человек, не знать, где находится Отрок Иисус Христос, когда они с Иосифом думали, что Он идет с родственниками впереди, а Он остался в храме. Но это ошибка, а не грех, греха же Она никогда не сотворила. Начиная, как говорят святые отцы, от мягких ногтей, с самого детского возраста, Пресвятая Дева была той Избранницей Божией, Которая всегда, каждое мгновение стремилась только к доброму. Таким подвигом постепенно, даже без постороннего научения, только прислушиваясь к велениям Своей совести и, конечно же, читая Священное Писание, Она достигла такого смирения и чистоты, что единственная из всех людей стала способна воспринять в Себя Слово Божие, Сына Божия, желавшего прийти в мир, чтобы всех нас спасти. Вот какое событие, какой праздник мы сегодня отмечаем — начало праздников, начало нашего спасения. Аминь.

21 сентября 1997 года

О духовном плодоношении

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем празднество в честь преславного Рождества Божией Матери. Православная вера, в отличие от различных протестантских вероисповеданий, основана не только на Священном Писании, но и, может быть, в еще большей степени на Священном Предании. Многое из того, что не содержится в Священном Писании (причину этого, наверное, можно объяснить), имеет своим источником Священное Предание. Само Священное Писание основывается на Предании. Иначе откуда мы узнали бы, что, например, евангелистов только четыре, а не больше или меньше? Откуда мы знали бы, что посланий апостола Павла именно четырнадцать и что Откровение Иоанна Богослова — подлинная пророческая книга? Все это известно нам из Священного Предания, поэтому без него и Священное Писание было бы недействительно.

В Священном Писании о Божией Матери говорится очень мало, только самое важное и существенное. Дело в том, что из-за чрезвычайного смирения и молчаливости Божия Матерь почти ничего о Себе не рассказывала. Тем не менее Предание сохранило некоторые сведения о Ее жизни. Повествование о Рождестве Божией Матери как раз и является одной из частей Священного Предания Православной Церкви.

Из Библии, святоотеческих и вероучительных книг вы, братья и сестры, знаете, что наши прародители пали, нарушив заповедь о посте, то есть заповедь не вкушать от древа познания добра и зла. Они лишились Божественной благодати и были изгнаны из рая. Следствием грехопадения явились смерть и рабство греху. Однако сразу после падения прародителей, еще в раю, Господь возвестил им о том, что придет Избавитель, что семя жены сотрет главу змия (см. Быт.3:15). Если понимать эти слова буквально, то можно усмотреть в них нечто необыкновенное, ведь семени жены не бывает. Но вот именно Пресвятая Дева Богородица и стала такой женой: Ее семя, Господь наш Иисус Христос, стерло главу змия, то есть победило диавола.

Прежде рождения Преблагословенной Девы, через Которую в мир явился воспринявший от Нее человеческое естество Сын Божий, нужно было пройти многим столетиям, чтобы человечество подготовилось к этому событию во всех отношениях. В том числе должны были создаться особые условия для рождения такого необыкновенного человека, каким являлась Пресвятая Дева Богородица.

Родители Божией Матери, праведные Иоаким и Анна, были людьми богатыми и благочестивыми. Вся их жизнь протекала в добрых делах и молитве, но им промыслительно не было даровано детей. В то время бесплодие в израильском народе воспринималось как признак греховности и отверженности, и потому, несмотря на то что молитвы этих праведников были угодны Богу, жертвоприношения Иоакима и Анны считались презренными. Однажды, во время одного из иудейских праздников, Иоаким отправился в храм, чтобы принести положенные по закону жертвы, но священник не принял их, сказав: «Видимо, ты великий грешник, если Господь не дарует тебе детей. Жертва твоя неугодна Богу». Какой-то находившийся рядом, по-видимому, благочестивый иудей сказал с таким же презрением: «Как ты смеешь приносить жертву прежде меня? Ты бесплоден, и потому ясно, что Бог твою жертву не принимает».

Так люди, судя по каким-то внешним обстоятельствам, делают выводы о внутренней жизни человека, не понимая того, что она глубоко таинственна. Скорби и лишения человека часто свидетельствуют совсем не о том, что его молитвы Богом не принимаются или что его духовная жизнь предосудительна. Наоборот, они служат признаком того, что человек особенно угождает Богу, подвергается испытаниям и закалке, совершенствуясь в преданности воле Божией. Так было и с Иоакимом и Анной.

Это оскорбление и унижение стало для Иоакима, как говорят, последней каплей. Супругам и так было очень скорбно: они терпели бесчадие вплоть до преклонного возраста, когда уже невозможно надеяться на рождение детей. В особенности это касалось праведной Анны, которая уже вышла из того возраста, когда можно зачинать и рожать детей. Удрученный скорбью, Иоаким не возвратился в свой дом, а пошел в пустыню к стадам, которые пасли его слуги. Уединившись там, он молился и сорок дней держал очень строгий пост, не вкушая даже хлеба, для того чтобы Господь услышал его молитвы. Анна, узнав от пришедших из Иерусалима людей об унижении своего праведного супруга, весьма скорбела, думая, будто это она повинна в том, что у них нет детей. Она тоже, уединившись в саду у своего дома, усердно молилась о ниспослании им чада. Молилась вопреки всякому здравому смыслу, ведь, если рассуждать по-человечески, детей у них быть уже не могло.

По прошествии сорока дней праведной Анне явился Ангел и сказал, что у них родится Дочь, Которая будет благословенна среди женщин. Он повелел назвать Ее Марией. И было сказано Анне: «Иди в Иерусалим, там принесите жертву Богу, и Господь услышит вашу молитву». Иоакиму в пустыне тоже явился Ангел, который и ему повелел: «Иди в Иерусалим, там ты и Анна встретитесь у Золотых ворот. Господь услышал вашу просьбу, и с вами произойдет чудо». (Золотые ворота были главными воротами города и вели непосредственно в храм.) Супруги с радостью поспешили в Иерусалим, встретились там, и по прошествии некоторого времени произошло великое событие: зачатие праведными Иоакимом и Анной Пресвятой Девы Богородицы.

Апостол Павел говорит: «Брак свят, и ложе нескверно» (см. Евр.13:4). Даже великие подвижники, аскеты и девственники происходят от брака, и потому никто не имеет права уничижать брак, превратно глядя на то, что чисто, ведь «для чистого все чисто, а для нечистого все нечисто», как сказал тот же апостол Павел (см. Тит.1:15). В Православной Церкви даже празднуются дни зачатия Богородицы и Иоанна Крестителя. В день Благовещения Божией Матери также празднуется непорочное зачатие Ею Господа Иисуса Христа.

Итак, Иоаким и Анна зачали преблагословенный плод. Мы не знаем точно, в тот ли именно день, в который мы празднуем, родилась Богородица или в какой-то другой, — это не так существенно. За многими праздниками закреплены условные даты, ведь большее значение имеет смысл праздника, чем точная дата. Например, Воскресение Христово мы празднуем каждый год в разные дни, хотя точно известна дата, когда совершилось Воскресение из мертвых Господа нашего Иисуса Христа. Однако в этом случае имеет значение то, что празднование православной Пасхи не должно совпадать с празднованием Пасхи иудейской, и поэтому его дата подвижна. Так и празднуя Рождество Пресвятой Богородицы, мы должны понимать, что не столько важна его дата, сколько его смысл, его действительность и значение для всех нас. В зачатии и рождении Пресвятой Богородицы свойства человеческого естества уступили место действию благодати, ведь для того, чтобы младенец зачался, он должен был как бы преодолеть свойства естества. Само рождение совершилось по благодати, однако не совсем без участия естества. Ведь хотя и можно сказать, что Божия Матерь была плодом молитвы, но все же Она зачалась от обычных супружеских отношений, пусть даже и в старческом возрасте, то есть тогда, когда зачатия произойти уже не может.

Мы должны из этого извлечь для себя урок: молясь Богу и ожидая чуда, не следует думать, что уже не нужно прилагать собственных усилий. Конечно, в первую очередь нужно молиться, но надо и понуждать себя к добродетелям. Если же мы будем только уповать на молитву, а сами — бездействовать, ни к чему доброму себя не понуждая (пусть даже и к земным делам), то, конечно, мы ничего не получим. Нельзя думать, что нечто исключительное, произошедшее в мире один раз, как, например, непорочное зачатие Господа нашего Иисуса Христа от Пресвятой Девы Богородицы наитием Духа Святого или что-то подобное, может повториться. В жизни обычного человека, не выделяющегося особенным предназначением, чудесное в какой-то степени сочетается с естественным. Мы должны это понимать и учитывать.

Скорбь Иоакима и Анны, которую они терпели на протяжении многих лет, — это образ той скорби, которую тысячелетиями испытывало все человечество, ожидая избавления. Это образ и той скорби, какую испытывает всякий, кто не получает помощи ни от кого и ни от чего и осознает, что ничто земное или человеческое помочь ему уже не может. Но вдруг он получает эту помощь от Самого Бога. Иоаким и Анна должны были испытать эту скорбь на себе для того, чтобы почувствовать, что испытывают люди, и чтобы иметь сострадание ко всему человеческому роду, к каждому человеку. Почему же у Иоакима и Анны до глубокой старости не было детей? Конечно, это случилось по Промыслу Божию: во-первых, для того чтобы было ясно, что Пресвятая Дева родилась по действию Божией благодати, ведь в старческом возрасте человеческое естество уже не способно к рождению. Во-вторых, если бы праведные Иоаким и Анна имели других детей, то можно было бы предположить, что они равны Божией Матери: почему именно Она такая избранница, а не кто-нибудь из них? Если же эти дети были бы обыкновенными людьми, то это стало бы уничижением для родителей такого необыкновенного человека, избранного от всех родов.

Мы также иногда на протяжении долгого, как нам кажется, времени (а часто мы преувеличиваем) боремся с собой, для того чтобы наша душа принесла какой-то духовный плод, но не получаем искомого. Мы должны, подобно Иоакиму и Анне, с одной стороны, иметь терпение, а с другой — нести молитвенный подвиг. И только тогда, когда мы смиримся, убедившись, что от нас почти ничего не зависит и помочь нам может только один Бог, когда мы возопим из самой глубины своего существа, тогда мы сможем принести духовный плод. Тогда с нами произойдет подобное тому, что произошло с праведными богоотцами.

Некоторые вероисповедания, например католичество и под его влиянием униатские деноминации, считают, что Божия Матерь не имела первородного греха, что Ее зачатие было непорочным. Это не так. Только Господь Иисус Христос был зачат непорочно. Зачатие Божией Матери произошло от мужчины и женщины, и потому оно не могло быть безгрешным. Первородный грех, унаследованный от наших прародителей Адама и Евы всеми их потомками, передался и Божией Матери. Когда некоторые вероисповедания пытаются восхвалить Божию Матерь, утверждая, что Она была зачата непорочно и от самого зачатия имела чистую природу, то этим они Ее не возвеличивают, а умаляют. Об этом говорит один выдающийся русский богослов. Ведь хотя Божия Матерь и имела первородный грех как наклонность ко греху, но Она ни разу этой наклонности не последовала, никогда не согрешила даже мыслью. Это говорит о Ее необыкновенной преданности воле Божией и необыкновенном понуждении Себя. Таким подвигом Она, насколько это возможно для человеческого естества, преодолела наклонность ко греху. Тем самым Она подготовила, предочистила Себя для того, чтобы Святой Дух сошел на Нее в день Благовещения и, очистив Ее совершенно, сверхъестественным образом соделал неподверженной власти греха и уже неспособной грешить. Таким образом, когда Православное Предание утверждает, что Божия Матерь, как и все люди, была подвержена власти первородного греха, то оно не умаляет Ее, но еще более возвеличивает, показывая Ее необыкновенную любовь к Богу и силу самопонуждения.

Мы прославляем разных знаменитых людей, многие народы гордятся своими великими полководцами, правителями, писателями, философами, которые иногда фактически являются даже преступниками. Обратимся, например, к истории русского народа. Вы помните из уроков истории, как возвеличиваются военные таланты князя Святослава, отца равноапостольного князя Владимира. А ведь он был язычником, довольно жестоким варваром, который сознательно отказался от Крещения: его мать, равноапостольная Ольга, уговаривала его принять Крещение, но он отказался. С небольшой дружиной Святослав ходил в грабительские военные походы. Воевал он и против православного христианского государства — Византии. Однако этот человек считается народным героем. И многие другие, даже и недостойные, личности прославляются лишь за то, что они как будто бы имеют значение для судьбы своего народа.

Насколько же больше мы должны прославлять Пресвятую Деву Богородицу! Того человека, через которого пришел в мир Сын Божий и совершилось спасение всего человеческого рода. Того единственного человека, которого, так сказать, ждало время и, если выразиться дерзновенно, без которого Господь не мог явиться в мир. Ибо не было подобного Ей, такого, кто был бы способен стать некоей лествицей, позволившей Богу спуститься на землю. И потому, сколько бы мы ни прославляли Божию Матерь, как бы ни были искусны в Ее воспевании, сколь бы много ни размышляли об этом, всего этого будет мало в сравнении с той славой, которой удостоил Ее Бог. Аминь.

21 сентября 1998 года

О правильном распоряжении свободой воли

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы вспоминаем Рождество Пресвятой Богородицы. Всем известно повествование об этом чудесном событии, и потому я не буду вновь на нем останавливаться. Постараемся лучше вникнуть в смысл и значение сегодняшнего праздника.

В наше время широко распространилось такое мнение, будто бы все в мире подчинено каким-то неумолимым законам. В России это мнение получило распространение в связи с недавним господством марксистской идеологии, доктрина которой состоит в том, что человеческое общество подчинено неким законам, неуклонно ведущим его к определенным результатам, вне зависимости от деятельности отдельного человека. Различные философы и ученые (неважно, как они сами себя называют) приписывают некое неумолимое движение и природе. Например, знаменитый английский ученый XIX века Чарльз Дарвин развил теорию эволюционизма. Он полагал, будто господствовавший в природе стихийный, можно сказать зверский, закон борьбы за существование неуклонно вел к возникновению столь развитых существ, как люди. Утверждают также, будто неумолимые законы действуют не только в неодушевленной природе, но и в самой психике человека. Об этом говорят так называемые психоаналитики, последователи выдающегося ученого нашего времени Зигмунда Фрейда. Они считают, что внутренним миром человека руководят некие законы, которым человек волей-неволей вынужден подчиняться. В своих рассуждениях они употребляют слово «психика», непонятное для большинства людей, которое происходит от греческого «психэ», что значит «душа». Эти люди подменяют истинное понятие о человеческой душе ложным.

Итак, мы видим, что в наше время древнее языческое учение о неумолимой судьбе, которую греки называли роком, а римляне — фатумом, под новым видом завоевало умы почти всех людей. И мы, православные христиане, имеющие совсем иную веру и убеждения, тем не менее, поневоле также попадаем под влияние окружающей нас умственной атмосферы. Мы воспринимаем общепринятые понятия как подлинные, как некий здравый смысл, и тоже начинаем приписывать все события человеческой истории действию неких неумолимых законов, понятных или непонятных, раскрытых или нераскрытых, которые, однако, делают из человека песчинку, носимую какими-то стихиями.

Но не этому учит нас Божественное Откровение. Если мы посмотрим на событие Рождества Пресвятой Богородицы, то увидим, что вопреки распространенному ныне мнению, умаляющему значимость отдельного человека, рождение Пресвятой Девы и вся ее жизнь имели важнейшее значение для спасения человеческого рода, для судьбы всего человечества. По крайней мере, для спасения тех людей, которые захотят с верой обратиться к Господу Иисусу Христу, рожденному Пресвятой Девой Марией. Вспомним теперь учение Святой Церкви о сотворении мира. Рассуждая об этом, мы должны будем направить свой ум в такие глубины, которые непостижимы для человеческого разума, а потому и употребляемые нами слова будут весьма условны. Однако, говоря о Боге, мы вынуждены употреблять наиболее подходящие слова и прилагать их к Тому, Кто безграничен и непостижим, чтобы нам можно было хотя бы приблизиться к тому, что превосходит наш разум.

Некогда было такое время, когда существовал единственно Бог. Слова «существовал» и «время» здесь не совсем уместны, ибо и самого времени (представляющего собой условие существования видимого творения) не было, и «существование» относится скорее к тому, что сотворено, чем к тому, что безначально и вечно. Правильнее даже было бы сказать не «вечно», а «предвечно», каковым является бытие Божие. Когда Пресвятая Троица, Непостижимый, Неисследимый, Бесконечный, Всемогущий и Благий Бог пребывал в таком блаженном, непонятном для нас, существ ограниченных, состоянии и наслаждался безграничной благостью Своего бытия, тогда, будучи Всеблагим, Он измыслил сотворить существа, которые могли бы наслаждаться Его благостью. Слово «измыслил» тоже не вполне уместно, ибо в Божественном уме это желание пребывало предвечно, в Боге не может быть никакого изменения. Существам, для которых характерно неведение, которые ограничены в своем знании, свойственно от незнания через размышление приходить к решению. Бог же, как Существо всеведущее, всегда обладал совершенным знанием, или, правильнее сказать, всеведением. Все рассуждения о том, давно ли Бог сотворил мир и почему именно тогда, а не раньше, неприложимы к бытию Божию, как и сами слова «давно» и «раньше». Постичь это невозможно человеческому разуму.

Когда Бог размышлял о сотворении мира, о сотворении тех существ, которые могли бы наслаждаться Его бесконечной благостью, Он уже предвидел, что многие из сотворенных Им существ отпадут от этой благости, воспротивятся всеблагому о них Промыслу Божию. Поэтому нужно было, говоря человеческим языком, предусмотреть и выход из этого страшного положения, то есть сотворить существа, которые, если и падут, то будут восстановлены в своем прежнем состоянии, — сотворить людей. И Божественное Предведение еще прежде сотворения всего мира знало того, через кого свершится возвращение человеческого рода после его падения к его прежнему блаженному состоянию, — Пресвятую Деву Марию. Ограниченному человеческому уму, наверное, даже и небезопасно рассуждать о таких вещах, как Божественное Предведение, ибо напряжение человека, когда он пытается постичь столь великие тайны, может превзойти его силы.

Рассмотрев факты истории, мы можем убедиться в том, что кроме Пресвятой Девы Марии не было другого человека, который был бы способен осуществить волю Божию о спасении человечества. Отсюда мы должны сделать вывод о ложности современного здравого смысла, утверждающего, что мир и даже внутренняя жизнь человека движимы какими-то неумолимыми законами. Иногда и великие вещи зависят от самих людей. Не говоря о государственных деятелях и вождях народов, которые совершали необыкновенные завоевания, изменявшие судьбы мира, мы скажем о самом важном, о том, что является единственно важным для всякого человека, — о деле спасения человечества. Мы знаем, что святые пророки Израиля, хотя они возвещали волю Божию в каком-то малом, может быть, неизвестном до времени месте земли, были избранниками Божиими и без них не могло совершиться постепенное возвращение человека к Богу. Пресвятая Дева Мария стала как бы венцом этого постепенного созревания человечества в лице богоизбранного народа. Если бы Ее не было, то не явился бы в мир Христос Спаситель и не совершилось бы наше спасение.

Поэтому мы должны отбросить современное мнение о том, что некие бездушные законы (рок, судьба или фатум) управляют всем миром, человечеством и отдельными людьми. Каждый из нас свободен, и от него самого зависит весьма многое, а от некоторых людей зависят даже судьбы человечества, как от Божией Матери — спасение человеческого рода. Мы не должны оправдываться обстоятельствами, но должны всегда помнить о своей свободе и распоряжаться ею так, чтобы спасти свою душу, а по возможности хотя бы немного посодействовать и спасению других людей.

В сегодняшнем евангельском чтении говорится о женщине, которая обратилась к Господу и, «возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!» (ст. 27). Она, может быть, до конца не понимая, что перед ней Сын Божий, прославила Ту, Которая родила столь необыкновенного Человека. Господь же ответил ей: «Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его» (ст. 28). Мы должны воспользоваться своей свободой так, чтобы до некоторой степени уподобиться Божией Матери, то есть воспринять Слово Божие — Божественную проповедь, подобно тому как Она носила в Себе ипостасное Слово Божие, бесконечное и бессмертное. Как Пресвятая Дева послужила спасению всего человечества, так и мы должны послужить хотя бы своему собственному спасению. Спасаясь сами, мы в то же время естественным образом не можем не спасать и тех людей, которые нас окружают. Преподобный Серафим Саровский сказал: «Стяжи мирный дух — и вокруг тебя спасутся тысячи». Если мы, как будто бы эгоистично заботясь о спасении только своей души, подвизаясь, как кажется, лишь ради себя, приобретем душевный мир, то поневоле распространим вокруг себя атмосферу, которая привлечет к нашему образу жизни многих людей, и таким образом мы послужим и их спасению.

Человеческая душа бесконечно свободна. Пренебрежем же распространенными представлениями о неумолимых и непреодолимых обстоятельствах. Воспользуемся своей свободой так, чтобы подражать Божией Матери и сделать все для своего спасения, и никогда не будем оправдываться тем, будто что-то от нас не зависит. Аминь.

21 сентября 2002 года

День памяти праведного Симеона Верхотурского

(Лк., 24 зач., VI, 17-23)

И, сойдя с ними, стал Он на ровном месте, и множество учеников Его, и много народа из всей Иудеи и Иерусалима и приморских мест Тирских и Сидонских, которые пришли послушать Его и исцелиться от болезней своих, также и страждущие от нечистых духов; и исцелялись. И весь народ искал прикасаться к Нему, потому что от Него исходила сила и исцеляла всех. И Он, возведя очи Свои на учеников Своих, говорил: Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие. Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь. Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за СыЙ& Человеческого. Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах.

Ученик Спасителя

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня, в день памяти святого праведного Симеона Верхотурского, мы слушали зачало из Евангелия от Луки, которое обычно читается именно в праздники преподобных угодников Божиих. Эти слова, не раз нами слышанные, многократно повторяемые, стали для нас привычными, отчего мы зачастую воспринимаем их не сердцем, а только внешне — слухом, рассудком. Но как раз в этом многократном повторении и заключается их великая сила. Господь наш Иисус Христос, «возведя очи Свои на учеников Своих, говорил: Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие» (ст. 20). Учениками, на которых Он возвел очи, были Его современники, по национальности в большинстве своем иудеи, придерживавшиеся определенных обычаев и имевшие свои представления о праведности. Именно к этим людям Он в первую очередь обращался. Но мы знаем верующим сердцем, что Господь наш Иисус Христос не только Человек, но и Сын Божий. Обратив человеческий взгляд на учеников, Он устремил Свой Божественный взор на всех Своих последователей, которые должны были услышать Его слова в грядущие столетия и даже тысячелетия. Взор Его был устремлен на тех угодников Божиих, которые подвизались в первом, и во втором, и в десятом столетиях, и в семнадцатом веке, когда жил святой праведный Симеон Верхотурский. Мы знаем из церковной истории, из агиографической (житийной) литературы, что многие святые, прочитав Евангелие или услышав в церкви какое-либо евангельское чтение, были поражены словами Господа нашего Иисуса Христа — слова эти совершали переворот в их душе. Так было, например, с преподобным Антонием Великим, который услышал в храме изречение: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Мф.19:21).

В тот раз оно оказалось для него не простыми словами, в нем звучал голос Божий. Поразившись изречению, преподобный Антоний все оставил и ушел в пустыню, став родоначальником отшельнического образа жизни. Можно привести многие другие примеры — даже из нашей собственной жизни, когда мы, читая Евангелие, вдруг бываем поражены давно знакомыми нам выражениями. Хорошо известные слова неожиданно приобретают новый оттенок, и нам кажется, будто они сказаны специально для нас. Это свидетельствует о том, что через человеческие слова на самом деле действует благодать Божия, на каком бы языке они ни звучали — на арамейском ли наречии, на котором говорил Спаситель, или на греческом языке, на котором было написано и распространилось Евангелие, или на понятных нам славянском и русском языках, на которые ради нас были переведены эти Божественные словеса.

Святой праведный Симеон Верхотурский последовал в первую очередь поучению Спасителя о том, что «блаженны нищие духом». Он действительно обнищал духовно, от всего отрекся ради Царства Божия, не имел пристрастия ни к чему земному вплоть до того, что избегал не только человеческой славы, но даже и одобрения за обычные человеческие труды. Все мы ищем какого-то одобрения, находя в этом для себя утешение. Он же не имел утешения ни в чем. И это было не случайностью, но нарочито избранным образом жизни ради угождения Богу и исполнения Его заповеди. Праведный Симеон был нищ духом в полном смысле слова — не имел пристрастия ни к чему земному, о себе не составлял никакого мнения. Если нищий человек не владеет никаким имуществом, то нищий духом не имеет даже и пристрастия к чему-либо земному. Если у нищего человека нет никакого богатства, то нищий духом не имеет о себе никакого мнения, самого малого, почитая себя совершенно ничего не значащим. Он пребывает в блаженной простоте, как бы не умеет видеть своих достоинств. Конечно же, это великий подвиг, но здесь действует и благодать Божия. Совершить столь великую добродетель, как, впрочем, и исполнить евангельские заповеди, невозможно без помышления о том, ради чего совершается этот тяжкий подвиг. Легко рассуждать о нищете духовной, легко поучать на эту тему, но необыкновенно трудно исполнить слова Спасителя на деле.

В самом евангельском изречении есть указание на то, ради чего необходимо исполнить заповедь Господа: «Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие». Не ради человеческой славы, не ради земного счастья и покоя, но ради Царства Божия. Для нас эти слова Спасителя лишь достойное уважения изречение, они не действуют на наше сердце и стали привычными. Но если бы мы, братья и сестры, осознавали, что есть Царствие Божие, то, услышав эти слова, мы бы ужаснулись, опомнились и устрашились, может быть, даже заплакали и зарыдали. Теперь же они для нас мало что значат.

Представьте себе человека, живущего в глухой деревне и никогда не пробовавшего никаких изысканных блюд. Когда он очень хочет есть, то представляет в уме самую простую пищу, например хлеб с молоком, поскольку больше ничего не знает. Гурман же, пробовавший великое разнообразие блюд, понимает, что вкус человека может услаждаться почти безгранично. Так и в отношении Царствия Божия. Когда нам говорят о нем в каких-то простых словах, это вызывает у нас едва ли не скуку: «Что же делать в Царствии Божием? Благодать Божия будет на нас действовать — и всё?» Рассуждения о рае кажутся нам однообразным, убогим детским рассказом о том, как люди наслаждаются тем, что живут безмятежно в хорошем климате и вкушают плоды райского сада. Мы думаем: «Неужели все это продлится бесконечно?» Думаем так потому, что подобны тому самому деревенскому человеку, который не знает никакой пищи, кроме самой грубой и простой. Мы не постигаем великого разнообразия в общении с Богом и того, что, общаясь с Ним, человек каждый раз утешается все новыми по разнообразию и силе действиями благодати, так что никогда не может окончательно этим удовлетвориться, успокоиться и сказать: «Всё, достаточно». Даже в настоящее время для тех из нас, грешных, которые сподобились вкусить благодать Божию, это разнообразие духовной жизни бывает столь великим, столь сладостным, что ради него люди оставляют мир, удаляются в непроходимые места или пещеры, чтобы никто не препятствовал их общению с Богом. Ради чего люди затворяются на многие десятки лет и живут, как, например, Киево-Печерские подвижники, в пещерах без дневного света, не видя лица человеческого? Неужели они столь безумны? Нет, они поступают так именно для того, чтобы вкушать бесконечно разнообразную духовную пищу, услаждаться общением с Богом.

Так было и со святым праведным Симеоном Верхотурским. Ради беспрепятственного служения Богу он отказался от брака, всю жизнь проведя в одиночестве. Хотя он не был в монастыре, но жил как монах: ни о чем не заботился, полностью предавшись воле Божией. Питался от своих трудов: шил одежду и, как вы все знаете из его жития, по смирению желая избегать благодарности заказчиков, имел обычай немного не заканчивать свою работу, за что часто не получал вознаграждения вовсе. Праведный Симеон служил только Единому Богу и ради этого искал уединения. По преданию, он любил заниматься рыбной ловлей. Само это занятие весьма располагало его к молитве и богомыслию. Он созерцал чистую, еще не оскверненную человеком, девственную природу, которая вся, как говорит Священное Писание, возвещает славу Божию: «Небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь» (Пс.18:2). Находясь среди этой природы, уединяясь от людей — не избегая их, но внутренне уединяясь, никого не посвящая в тайники своей души, — пребывая в общении с Богом, храня разумное и незаметное молчание, он стяжал Царство Божие внутри себя. Свидетельством этого впоследствии стало совершенное нетление его мощей. Когда сами собой открылись мощи праведного Симеона, чудесным образом явившись на поверхности земли, то оказалось, что вся его плоть осталась нетронутой тлением. Эти места*, как вы знаете, совсем к тому не располагают, поскольку почва здесь влажная, со многими источниками и подземными водами. Погребенная в ней человеческая плоть должна была быстро истлеть, но тело осталось совершенно нетленным спустя несколько десятков лет после погребения праведника.

По своей простоте и неосведомленности многие представляют нетление каким-то искусственным, извне дарованным Богом свойством. Но в действительности нетление есть признак того, что не только в сердце и душу человека, но и на саму его плоть излилась великая благодать Божия. Представим себе человеческое сердце в виде некоего сосуда: он может оказаться совсем пустым, а может быть и полным, если в человеке есть благодать Божия. Этот сосуд может так переполниться благодатью, что, изливаясь, она наполнит душу. Но бывает и столь великое излияние, столь обильное Божественное действие, что из души благодать распространяется по всему телу и так, что все тело, каждый член и даже волосы, чуть ли не одежда, освящаются действием Божественной благодати. Вот откуда происходит нетление. Об этом прекрасно рассуждает преподобный Силуан Афонский, память которого мы вчера праздновали. Он говорит, что человек, пребывающий в обилии благодати, может выдержать даже мучения. Именно такую благодать имели мученики, ибо не своей силой они терпели и выносили великие страдания, выпавшие на их долю. Потому нетление мощей свидетельствует о том, что святой праведный Симеон Верхотурский Царство Божие приобрел еще в этой жизни.

Спаситель также сказал: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17:21). Неопытные в духовной жизни люди видят в этом аллегорию и толкуют в том смысле, что от нас самих зависит приобретение Царства Божия. Такое мнение, может быть, отчасти и правильно. Но главный смысл этого изречения Спасителя в том, что Царство Божие действительно, в буквальном значении является в душе, сердце человека, во всем его существе. Когда оно открывается внутри человека, он становится сосудом Святого Духа.

В той мере, в какой доступно живущему на земле человеку, этот подвижник предвкушает Царство Божие, которое во всей полноте откроется ему и в будущей жизни. Такой человек избегает мнимого житейского разнообразия ради, опять же, мнимого однообразия духовной жизни. Ведь все наше «разнообразие» на самом деле пустота, нелепость и суета. Оттого что нам уныло и скучно, мы изобретаем все новые и новые занятия, чтобы, подобно пьянице, забыться в суете, затмить свой разум и не помнить, как пусто и скверно у нас в душе. Само это разнообразие подтверждает то, что мы ничем не можем удовлетвориться. Но подвижник, стяжавший Царство Божие внутри себя, пренебрегает всем этим как ничего не значащим, как уже почти не существующим для него. Он ищет лишь «единого на потребу» (см. Лк.10:42), того, что единственно и нужно человеку. И в этом едином он находит настолько великое разнообразие духовных чувств, что даже и не думает, будто он от чего-то отрекся и сделал нечто значительное. Наоборот, такой человек считает себя мудрым и даже хитрым, всех обманувшим и приобретшим евангельскую жемчужину, которая стоит более всех земных сокровищ (см. Мф.13:45-46). Вот образ жизни святого праведного Симеона. Внешне он был таким, как все, хотя, как сейчас бы сказали, «со странностями»: когда шил одежду, не заканчивал работу, не получал плату, не имел своего жилища, не имел семьи. А ведь как человек, владеющий ремеслом, он мог бы жить лучше, чем многие его заказчики, на которых он работал. В деревнях те, кто имеет ремесло, живут более зажиточно, чем занимающиеся обычным крестьянским трудом. Кроме того, по преданию, праведный Симеон был из дворянского рода, но скрывал свое происхождение. Может быть, такое предание о нем сложилось потому, что он был чрезвычайно благороден нравом и для того времени достаточно образован. Единственное, ради чего он нарушал свое уединение, была беседа с людьми, желавшими услышать слово Божие, и в особенности с детьми. Может быть, эти неиспорченные дети были ему ближе и понятнее, чем их родители, увлекшиеся земным и забывшие о Царствии Божием, которого одного он только и искал.

Итак, вот в чем тайна святого праведного Симеона, вот чем объясняются и та благодать, и та слава, которых он сподобился после смерти. Он действительно был одним из тех учеников, к кому были обращены слова Господа нашего Иисуса Христа. Многие современники Спасителя не вняли этим словам, но праведный Симеон, живший более полутора тысяч лет после того, как они были сказаны человеческими устами Спасителя, услышал их из уст Божественных. Евангелие проникло в его сердце, и он устремился к исполнению евангельских заповедей, став великим угодником Божиим, великим покровителем уральских мест, и все мы взираем на него как на образец для подражания. Аминь.

25 сентября 1999 года

Слава человеческая и слава Божия

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы вспоминаем прославление святого праведного Симеона, Верхотурского и всея Сибири чудотворца, покровителя Уральских и Сибирских земель. 25 сентября мы отмечали перенесение его мощей, а сегодня вспоминаем, как Сам Господь возвеличил Своего угодника прежде, чем люди познали его святость и прославили в лике святых.

Гроб праведного Симеона вышел из земли. Доски от времени истлели, и сквозь щели гроба стало видно нетленное тело неизвестного человека, даже имени которого никто не помнил. Как гроб вышел из земли? Наверное, это можно объяснить естественной причиной — движениями в почве. Однако подобные явления бывают настолько редко, что мы не ошибемся, назвав происшедшее чудом. Не только нетление мощей, но и само восхождение его тела из глубины земли на поверхность есть нечто чудесное и непостижимое для здравого человеческого разума. У открывшихся мощей уже происходили чудеса, а потому начали разузнавать, кто же этот угодник Божий, но никто не мог назвать даже его имени. Один старец из села Меркушино, где подвизался и был похоронен праведный Симеон, вспомнил о том, как этот человек жил и чем занимался. Конечно, не мог старец поведать о подвигах праведника, о его молитве, а рассказал только о внешней стороне жизни Симеона—что он был портным и отличался некоторыми странностями в поведении: когда, по обычаю того времени, селился в чьем-нибудь доме и обшивал семью хозяев, часто не дошивал до конца одежду и за это лишался платы. Он любил говорить с детьми о вещах духовных, что свидетельствует о его душевной простоте. Любил, уединившись, удить рыбу — и по сей день известно место, где он этим занимался. Отсюда можно сделать вывод, что он стремился к уединению, а созерцание прекрасной сибирской природы приводило его к Божественным мыслям. Также старец вспомнил, что этот человек умер от болезни живота, которой страдал, — и можно догадываться, что Симеон строго постился. Кто были его родственники — неизвестно, он пришел издалека и в этом месте был, как говорят в народе, чужаком. Вот и все то немногое, что известно об этом угоднике Божием. Имя его было вскоре открыто в сновидении некоему священнику, а потом и епископу, и только тогда все узнали, что его звали Симеоном. Так Господь прославил его перед людьми.

В сегодняшнем евангельском чтении есть следующие слова Господа Иисуса Христа: «Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие» (ст. 20). Согласно одному толкованию святых отцов, нищий духом — это человек, не имеющий пристрастия ни к чему земному, не ищущий ничего человеческого. По другому толкованию, нищ духом тот, кто не имеет о себе никакого мнения, то есть нищий гордостью, самомнением. Между этими толкованиями нет никакого противоречия: они говорят о двух сторонах одного и того же явления. Ведь нищий духом нищ по отношению к страстям телесным и духовным. Телесные страсти — это сребролюбие, чревоугодие, похоть, гнев; духовные — гордость, тщеславие, уныние и подобные. Нищий духом не связан телесными страстями, поскольку не имеет привязанности ни к чему земному; нет у него пристрастия и к тому, что возносило бы человека внутренне, духовно, то есть гордости, тщеславия и происходящих от них прочих страстей. Праведный Симеон своей жизнью и даже смертью показал, что он был совершенно чужд всех этих страстей, был истинно нищ духом. Он был нищим и в материальном отношении, не имея никакого имущества. Его даже считали юродивым, безумным, ибо он не дошивал заказа и потому не получал заслуженной платы за свою работу, хотя закончить ее не составляло особенного труда. Каждый из его заказчиков сам легко доделывал неоконченное, вместе с тем порицая Симеона как нерадивого и ленивого, не давая ему денежной платы и не испытывая никакой душевной благодарности. Ловля рыбы показывает, что он нуждался в пище и добывал ее себе именно этим занятием, а не трудами портного. О его искреннем, совершенно неподдельном смирении свидетельствует и его безвестность, скорое забвение у односельчан его имени. Праведник самим образом своей жизни показал, что исполнил евангельскую заповедь о смирении. Признаемся себе честно: мы чрезвычайно редко видим людей, стяжавших во всей полноте ту благодать, которая подает способность исполнить эту заповедь.

Господь прославил праведного Симеона перед людьми — подчеркиваю, перед людьми — явлением его святых мощей и чудесами. Но в этом ли только состоит слава праведного Симеона? Спаситель некогда сказал: «Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете?» (Ин.5:44). Праведный же Симеон искал славы именно от Единого Бога. Он не стремился, чтобы люди о нем узнали, прославляли, любили, почитали его выдающимся, особенным человеком. Ныне многие желают прославиться политической, государственной деятельностью, своими литературными или художественными творениями. Человек, обладающий весьма скромными способностями, ищет одобрения от сотрудников по работе, соседей или членов семьи. Он хочет казаться лучшим, чем он есть, стремится к славе. «На миру и смерть красна» — в этой пословице заключена народная мудрость, многолетний опыт множества людей, и она ясно выражает ту истину, что ради похвалы человек готов пойти даже на смерть. Без похвалы же трудно совершить и самое ничтожное, малое дело. Но мы должны искать славы от Единого Бога, славы внутренней, благодатной — не того, чтобы впоследствии нас прославляли как праведников или при жизни ценили как людей добродетельных, а того, чтобы благодать Божия присутствием своим в нас показала Бо-жие к нам благоволение. Благодать Божия сделает нас причастниками Божественного естества, сынами Божиими. Кратко сказать, мы стремимся к одобрению от людей, а должны искать одобрения от Бога. Если Он одобрит наше поведение — будет же это тогда, когда мы станем жить по Евангелию, — то в нас и явится Божественная благодать.

Господь Иисус Христос о самых великих добродетелях — милостыне, молитве, посте — сказал, что мы должны творить их втайне. Отсюда можно сделать вывод, что совершение любой добродетели и вообще вся жизнь человека должны проходить втайне. Втайне от людей мы должны жить по Евангелию, втайне от своего тщеславия совершать добродетели. Хотя, конечно, иногда о наших добрых делах нельзя не узнать, но в любом случае мы должны совершать их втайне от самих себя. Господь Иисус Христос сказал: «Пусть левая рука твоя не знает, что делает правая» (Мф.6:3). Втайне от себя — значит постоянно предавая забвению все доброе, что мы совершаем по велению совести или просвещенного Евангельским учением разума, и обращая внимание только на свою греховность, на все преткновения и нарушения Евангелия, которые, к сожалению, всегда нас преследуют. Даже при искреннем старании творить чистое добро, без примеси какого-либо зла, бывает практически невозможно. Человек, внимательный к себе, видит свои погрешности и от этого все более смиряется, а совершаемое им при помощи Божией добро забывает и приписывает его Богу, почитая себя ничтожным и ничего не значащим. В таком именно состоянии пребывал праведный Симеон, искавший славы только от Единого Бога.

Да, Господь прославил Своего угодника нетлением мощей, необыкновенным их явлением и чудесами от них. Но нуждался ли в этом праведный Симеон, в особенности после своей смерти? Конечно же, нет. Нуждаемся в этом мы для укрепления своей веры, как нуждались в этом и люди, жившие прежде нас. Если бы Господь не прославил Своего угодника перед людьми явлением его святых мощей из недр земли, то неужели он был бы менее возвеличен пред Ним или даже вообще не имел бы славы? Нет, еще при жизни он стяжал Божественную славу внутри самого себя, которая и сделала его плоть нетленной. Нетление человеческого тела — это признак присутствия в душе человека столь обильной благодати Божией, что она, словно из переполненной чаши, изливается из человеческого сердца, наполняя всю его душу, ум и тело. Само тело становится носителем Божественной благодати, напояясь ею, подобно губке, пропитывающейся влагой. Когда душа разлучается с телом, благодать Божия, освятившая его, пребывает с ним, и тело остается нетленным. Праведный Симеон не был единственным в своем роде, и в других местах России подвизались многие угодники Божий, подобные ему, которые остались неизвестными. Про этих людей никто ничего не знает, но они жили согласно своей христианской совести и думали лишь о вечности, не помышляя ни о каком человеческом одобрении. Да и праведный Симеон, почитавший себя самым ничтожным и обыкновенным человеком, презираемый и своими односельчанами (ведь даже имени его никто не помнил!), мог ли думать, что через несколько десятков лет будет прославлен как великий угодник Божий и покровитель Уральской и Сибирской земли? Конечно же, у него не было и не могло быть таких мыслей. Поэтому слава Божия состоит не в том, что в конечном счете люди узнают о нашей праведности, а в присутствии в душе человека Божественного действия, пребывании в ней Самого Господа Бога Его Божественными энергиями. К этой славе каждый из нас и обязан стремиться. Не к тому, чтобы нас за добродетельную жизнь хвалили люди, а к тому, чтобы нас одобрил Сам Всеведущий Господь Бог.

К сожалению, сейчас мало осталось по-настоящему верующего, церковного народа в нашей стране, бывшей когда-то Святой Русью. Но в старину было множество таких людей, которые ничего о себе не мнили и как будто бы не стремились ни к чему особенному. Они имели одну мысль — жить по Евангелию и всячески стараться исполнять свой христианский долг. (Строго соблюдать все евангельские заповеди — это наш долг, а не какое-то добровольное делание, зависящее только от нашего желания.) Эти люди, следовавшие велениям своей совести, жили и умирали в безвестности, но ими наполнены райские обители. Святитель Димитрий Ростовский рассказывает, что когда он причащал обыкновенных крестьян, то видел духовными очами, как у многих из них лица после причащения Святых Христовых Тайн светились благодатным светом.

Один афонский подвижник, находясь на послушании на подворье своей обители в Молдавии, проповедовал и учил Иисусовой молитве молдавских крестьян (а они отличаются особенной простотой, это простые трудовые люди). Окончив свою череду служения, он вновь попал на это послушание только через год. И к нему подошел один молодой крестьянин, обыкновенный человек, и рассказал о том, как он начал следовать советам афонского монаха и стяжал благодать непрестанной сердечной Иисусовой молитвы. Эту благодать едва-едва приобретают некоторые монахи — подчеркиваю, некоторые — через многие годы трудов. Этот же молдаванин приобрел ее за свою простоту, смирение и послушание слову Божию.

Приведу еще два подобных примера, когда люди разных сословий — простого звания, не исполняющие особого служения в Церкви, крестьяне, помещики, купцы — приобретали необыкновенную праведность. Некий купец, занимавшийся торговлей, который по самому своему положению как будто бы не мог не быть корыстолюбивым, имел необыкновенную благодать непрестанной молитвы, что изумляло даже знаменитого Оптинского старца Макария. Этот купец со временем так преуспел в молитве, что уже не мог заниматься обычными делами, затворился у себя в доме и там услаждался общением с Господом Иисусом Христом. Причислен ли он нами к лику святых? Нет, мы даже не знаем его имени. Если бы преподобный Макарий не упомянул о нем в своих письмах, то подвиг этого праведного человека вообще был бы предан забвению.

Знаменитый русский философ Алексей Степанович Хомяков, славянофил, защитник русской народности и церковности, выдающийся интеллектуал и философ своего времени, также вел праведный образ жизни. Он был женат на девице, которую чрезвычайно любил. Но Господь посетил его скорбью, так что он одновременно лишился и жены, и троих детей. Еще в годы его юности, в то самое время, когда дворянство и офицерство в своей основной массе было неверующим или поддавалось вольнодумству, Хомяков, по обычаю многих дворян служа в армии и будучи офицером, в любых походах — где бы ни оказался — соблюдал все посты, хотя это бывало чрезвычайно затруднительно. Когда сослуживцы над ним посмеивались, он не обижался, но лишь улыбался, молчал и никогда не оправдывался. Когда же его начинали хвалить, он это немедленно пресекал. Умер Алексей Степанович, заразившись холерой от крестьян, которым он помогал во время эпидемии. Один из его друзей рассказывал о таком случае. Как-то к Хомякову в поместье наехало много гостей, все комнаты были заняты, и Алексей Степанович вынужден был спать вместе с ним в одной комнате. Они весело проговорили допоздна, потом легли спать; друг нечаянно ночью проснулся и увидел, что Алексей Степанович стоит на коленях, опершись руками о стул, и со слезами молится. Он долго прислушивался и заснул, так и не дождавшись окончания молитвы. И вот этот человек также не причислен к лику святых. Правда, его имя нам известно, но не за его добродетельную жизнь, а за философские писания.

Итак, множество людей, живших по-евангельски, по-христиански, втайне стяжали в своей душе славу Божию. Они втайне жили, втайне совершали свои добродетели и втайне отошли из этого мира в мир иной — к Богу. И Господь прославил их явно, но явно не для окружающих, а для самих праведников, посылая к ним в сердце Божественную благодать, давая им Себя Самого как Величайшее Сокровище, Которое они содержали в своих сердцах, в своей душе. Вот какое различие между славой человеческой и славой Божией. Посмотрите: многие люди были прославлены как великие полководцы, государственные деятели, писатели, ученые, художники. Но велики ли они пред Богом?

Или перед Богом славны все же те, кто жил и умер в безвестности, а сейчас пребывает с Ним на небесах? Если мы ищем человеческой славы и одобрения от людей, значит, мало, нетвердо еще верим в вечную жизнь и вечную славу, которую Бог дарует любящим Его и возлюбленным Им Самим за их труды. Мы маловерны и потому желаем укрепления, утверждения, одобрения со стороны окружающих людей. Если бы мы имели непоколебимую веру в будущую жизнь, то пренебрегли бы любым человеческим одобрением, лишь бы только наша христианская совесть была чиста и ни в чем нас не упрекала.

Вспомните о величайшем из русских писателей, отце русской литературы и современного русского языка — Александре Сергеевиче Пушкине. Знаменитый оптинский старец, преподобный Варсонофий, будучи дворянином и человеком образованным, интеллигентным, с большим уважением относился к этому великому писателю и молился за его упокоение. Преподобный Варсонофий рассказывал, что у него было однажды видение во сне: он оказался в какой-то сумрачной местности, погода стояла пасмурная, и вся природа была наполнена грустью и тоской. Среди этой плачущей природы шел Александр Пушкин. И преподобный Варсонофий, как ему представилось во сне, догоняет его и говорит: «Александр Сергеевич, а вы знаете, как вас сейчас все прославляют?» А тот ему отвечает с невыразимой грустью: «Слава? На что мне она теперь?» Вот что значит слава человеческая: в свете Божественной истины, в свете Евангелия она — ничто. Так не лучше ли приобрести славу Божию, совершенно не думая ни о чем земном, пустом, временном и суетном? Пусть даже нас будут помнить многие поколения людей, но в конце концов и это пройдет и предастся забвению, потому что наступит вечность, где по совсем иным критериям будет избрано то, что достойно уважения, одобрения, прославления и похвалы.

Вот чему учит нас жизнь святого праведного Симеона Верхотурского: совершать свой подвиг в безвестности, втайне, ища славы лишь от Единого Бога, и совершать этот подвиг искренне — не перед людьми только, но прежде всего перед самим собой, перед своей собственной совестью, перед Богом. И Господь прославит нас присутствием Своей Божественной благодати, дарованием возможности и способности вести добродетельную жизнь, миром и благодатным утешением в нашей душе. Он прославит нас таким блаженством, о котором сказано в Нагорной проповеди: «Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие». Аминь.

31 декабря 2001 года

Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня

(Ин., 60 зач., XIX, 6-11, 13-20, 25-28, 30-35)

В то время первосвященники и старейшины имели совещание об Иисусе, чтобы предать Его смерти, и привели Его к Пилату и говорили: возьми, возьми, распни Его! Пилат говорит им: возьмите Его вы, и распните; ибо я не нахожу в Нем вины. Иудеи отвечали ему: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим. Пилат, услышав это слово, больше убоялся. И опять вошел в преторию и сказал Иисусу: откуда Ты? Но Иисус не дал ему ответа.. Пилат говорит Ему: мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя? Иисус отвечал: ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше. Пилат, услышав это слово, вывел вон Иисуса и сел на судилище, на месте, называемом Лифбстротон, а по-еврейски Гаввафа. Тогда была пятница перед Пасхою, и час шестый. И сказал Пилат Иудеям: се, Царь ваш! Но они закричали: возьми, возьми, распни Его! Пилат говорит им: Царя ли вашего распну? Первосвященники отвечали: нет у нас царя, кроме кесаря. Тогда наконец он предал Его им на распятие. И взяли Иисуса и повели. И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа; там распяли Его и с Ним двух других, по ту и по другую сторону, а посреди Иисуса. Пилат же написал и надпись, и поставил на кресте. Написано было: Иисус Назорей, Царь Иудейский. Эту надпись читали многие из Иудеев, потому что место, где был распят Иисус, было недалеко от города, и написано было по-еврейски, по-гречески, по-римски. При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жёно! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе. После того Иисус, зная, что уже все совершилось, и, преклонив главу, предал дух. Но так как тогда была пятница, то Иудеи, дабы не оставить тел на кресте в субботу, — ибо та суббота была день великий, — просили Пилата, чтобы перебить у них голени и снять их. Итак пришли воины, и у первого перебили голени, и у другого, распятого с Ним. Но, придя к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней, но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода. И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили.

О величии Крестного подвига Господа нашего Иисуса Христа

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В сегодняшнем евангельском чтении повествовалось о Крестных страданиях Спасителя. Мы привыкли, как я уже говорил, почитать Крест Христов, поклоняться ему, накладывать на себя крестное знамение. С одной стороны, это и хорошо, с другой — привычка приносит в наше сердце безразличие, теплохладность. Мы забываем о том, какой ценой, как выражается апостол Павел, мы куплены (см. 1 Кор.6:20; 7, 23). Для того чтобы это понять, необходимо разобраться в том, что же произошло на Кресте. Некоторые люди легкомысленно утверждают, что Господу нашему Иисусу Христу было легко вытерпеть распятие, потому что Он был Бог. При этом они не понимают того, что не исповедуют Православие, а впадают в некую ересь. Однако подобные безосновательные высказывания приходится слышать довольно часто. Иногда мы и стесняемся это произнести вслух, но в душе думаем именно так. Это утверждение напоминает монофизитскую ересь, последователи которой учили, что во Христе человеческая природа так соединилась, слилась с Божественной, что приобрела новые свойства, перестала быть собственно человеческим естеством. Был еще еретик Апполинарий, который учил, что человеческое естество Господа сошло с неба. Еретики докеты утверждали, что воплощение Спасителя было призрачным и Его человеческая плоть — ненастоящей. Разнообразные мнения еретиков разных времен так или иначе умаляют страдания Христовы. Получается, будто бы Спаситель не страдал так, как страдают собственно люди. Но это неверно. Если бы Господь не претерпел в самой полной мере все страдания и скорби, какие только может вынести человек, наше искупление не совершилось бы. Конечно, Господь Иисус Христос — Сын Божий, но Он и Сын Человеческий. Как Божеское, так и человеческое естество в Нем имеют свойственные им волю и действие. Его человеческое естество противилось смерти: всем людям свойственно ненавидеть смерть и противиться ей. Господь Иисус Христос, человеческий ум Которого был непостижимым образом соединен с Божеством, как Бог, обладал всеведением и знал до последней йоты все, что Его ждет. Как человек, Он страшился Своей участи тем сильнее, чем более она приближалась. Его человеческое естество — дух, душа и тело — свободно действовало и испытывало все, что свойственно людям. Приблизилось время страданий. Спаситель, зная, что Иуда пошел за воинами и народом, чтобы те схватили Господа, уединился в Гефсиманском саду. Он до того скорбел и томился душевно, что даже просил трех Своих ближайших учеников помолиться, побыть вместе с Ним и таким образом укрепить Его. Он так и говорил: «Душа Моя скорбит смертельно» (Мф.26:38; Мк.14:34). Но апостолы были немощные люди, подобные нам. Отчасти от скорби, отчасти от недопонимания того, что должно произойти, они заснули. В самую тяжелую минуту Спаситель остался без человеческой поддержки, в которой мы все нуждаемся, когда нам тяжело. Это еще одна страшная скорбь. Те, кто испытывал какие-либо страдания, понимают, насколько мы все нуждаемся друг в друге — иногда человеку нужно, чтобы с ним просто хотя бы посидели рядом, выслушали его.

Господь Иисус Христос испытывал страшное борение. Он трижды молился. Это значит, что борьба после первого моления не прекратилась. Хотя Его Божественная воля всегда стремилась к спасению людей, но Его человеческая воля не то чтобы колебалась, но смущалась тем невыносимым будущим, которое Спаситель, будучи всеведущим Богом, лицезрел как настоящее. Он видел все до мельчайших подробностей, и, конечно же, это знание приводило Его в глубочайшее смятение. Он трижды молился и, как мы знаем, просил, чтобы эта чаша Его миновала, потому что Богу все возможно. Спаситель знал, что чаша Его не минует, однако Его томление было таково, что Он не мог удержаться от этих слов. Но, смирив Себя, Господь наконец сказал: «Если не может эта чаша мимоити от Мене, да будет воля Твоя» (см. Мф.26:42) — воля Бога Отца, единая с Его волей как Сына Божия, но отличающаяся от Его человеческой воли.

В это время пришел Иуда с предательским поцелуем. И хотя Господь обладал всемогущей Божественной силой и от одних Его слов: «Это Я» все воины и Иуда отступили назад и упали на землю (см. Ин.18:6), но Он отдал Себя добровольно в руки предателей и богоубийц, чтобы искупить весь человеческий род, в том числе и Своих убийц и богоотступников, если бы они захотели покаяться. Однако это было лишь начатом Его страданий.

В Гефсиманском саду Господь молился до кровавого пота. Сколь страшное напряжение было в Его молитве! Представьте себе: человек так напрягает свои душевные силы и нервы, что лопаются мельчайшие сосуды и через поры в коже вместе с потом выступает кровь. Как же можно говорить, что Господу было легко? Но еще раз повторю, это только начало.

Люди, которые не испытали настоящих скорбей, не знают, что человек в самый последний момент может испугаться страданий и вообще отступиться от того дела, на которое решился, может переменить свое решение. Они не понимают, что человек — существо очень непостоянное в волевом и нравственном отношениях. Как мне кажется, именно такие люди недооценивают дальнейших страданий Спасителя. Один знаменитый богослов нашего времени, имя которого я не хочу называть, говорил, что наше искупление произошло в Гефсиманском саду, а последовавшие страдания на Кресте уже не так важны. (Другие богословы, конечно, посчитали его мнение ошибочным и опровергли его.) Не приводя никаких богословских доводов, скажу, что подобное заблуждение, как мне кажется, могло происходить от недопонимания того, что человек может в самый последний момент вдруг переменить свое решение. С нами так часто и бывает, мы это знаем но себе. Мы уже готовы, уже приступили к делу и вдруг ускользаем от него, потому что испугались. Пока человек не завершил дело, всегда можно сомневаться, закончит ли он его. Те, кто имеют некоторый жизненный опыт, это знают.

Итак, Господь Иисус Христос предал Себя в руки богоубийц, не понимавших или не желавших понимать, что они делают. После ареста Он был заключен в смрадном тесном подземелье. (Те, кто бывал в Иерусалиме, могли видеть это место. Там просто страшно находиться, потому что нет никакого притока воздуха, никакого естественного света. Подземелье высечено в скале, и в нем — отдельные маленькие камеры, очень тесные, в которых сидели узники, закованные в каменные колодки.) Здесь Спаситель пробыл долгое время. Конечно, как к человеку, уже обреченному на смерть, к Нему относились совершенно пренебрежительно. С того момента, как Его вели из Гефси-манского сада к дому Каиафы, Он не имел возможности выпить хоть каплю воды. В Иерусалимской Церкви существует предание, что, когда Господа вели через Кедронский поток по небольшому мостику, воины, издеваясь, столкнули Его в этот большой и широкий ручей. Упав в воду, Спаситель напился в последний раз, и так сбылось пророчество, переданное псалмопевцем: «От потока на пути пиет» (Пс.109:7).

Сначала Спасителя привели в дом Каиафы. Когда некий раб, человекоугодник, желавший угодить своему господину, ударил Христа по лицу, Господь ответил ему: «Если Я сказал что-либо злое, засвидетельствуй о зле, а если нет, то за что Меня бьешь?» (см. Ин.18:23). Мы видим, что человеческие чувства, обида и скорбь от несправедливого унижения, опять проявляются в Нем. Как можно после этого говорить, что самое главное произошло только в Гефсиманском саду?

Спасителя оплевали, накрыли Его лицо одеждой, били по лицу и говорили, кощунствуя: «Прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?» (см. Мф.26:67-68). Мы недопонимаем, с какой высоты сошел Спаситель, чтобы вытерпеть все это. Безмерная высота Божества — и унижение, которое едва ли кто-нибудь из людей сможет выдержать. Господь исчерпал всю бездну унижения.

Затем Христа предали Пилату, и простой римский чиновник обращался с Царем Вселенной как с человеком, пусть и невиновным, но ничтожным. Видимо, Пилат очень дорожил своей должностью и боялся, как бы его не обвинили в чем-нибудь, пусть и несправедливо, перед императором. Поэтому иудеи подстроили убийство Спасителя очень хитро, сказав Пилату: «Если ты не распнешь Его, то ты не друг кесарю» (см. Ин.19:12). Он же, в чрезвычайной степени дорожа своим местом, из-за этой пустой фразы предал невинного человека на смерть, пусть даже в его глазах этот человек был ничтожным. А перед этим он подверг Того, Кто был Царем мира, еще одному страшному унижению. В отличие от тех ничтожных выскочек, которые на суде окружали Спасителя и которые желали сохранить свою жалкую власть, Спаситель был истинным Царем, происходил из дома царя Давида и достоин был и на земле занять царский престол. Он был благородным человеком в буквальном смысле слова. Воины Пилата, издеваясь, одели Его в багряницу, одежду римских императоров (по законам Римской империи, только император мог носить багряную одежду). Вместо настоящего царского венца надели венец терновый (а терн, растущий в Палестине, имеет шипы огромной длины, твердые и острые, как гвозди). Эта шапка, надетая на голову Спасителя, — именно шапка, а не обруч, как иногда на иконах неправильно изображают терновый венец, — вонзилась в Его кожу. Его били палкой, перебив Ему нос, как свидетельствует об этом Туринская плащаница, в которую было обернуто тело Спасителя и которая сохранила следы Его страданий. Сбылось пророчество великого древнего пророка Исайи: «Мы видели Его, и Он не имел ни вида, ни доброты, умаленный паче всех сынов человеческих» (см. Ис.53:2-3). Но и это еще не было дном чаши страданий, о которой молился Спаситель, прося, чтобы, если возможно, она его миновала.

Спасителя повели на Голгофу уже очень обессилевшего от всех мучений и унижений, от напряженной, до кровавого пота молитвы, от жажды, от пребывания в темнице, где он был закован в каменные колодки. (Колодки эти сохранились, они находятся в храме Гроба Господня.) А унизительное предстояние перед Иродом, потом перед Пилатом? Это вождение по городу в разных направлениях? Господь уже не мог Сам нести Крест, и воины принудили к этому первого встречного человека. Может быть, этот человек, Симон Киринеянин, проявил некоторое сочувствие, и за это сострадание на него возложили Крест: ты сочувствуешь, вот и неси.

По Преданию Иерусалимской Церкви, Христа вели на Голгофу через Судные врата. Если кто-нибудь из взрослых мужчин (по иудейскому закону совершеннолетними считались достигшие тридцати лет) говорил здесь, что имеет доказательства невиновности осужденного человека, то дело, выражаясь юридическим языком, направлялось на доследование и казнь отлагалась. Но так получилось, что все ученики Господа от страха спрятались. В долине Иосафатовой известно место на знаменитом древнем кладбище, где они скрывались в пустой гробнице. С Господом были только женщины, которые, по иудейскому закону, не обладали правом голоса, и юноша Иоанн Богослов, еще не имевший никаких гражданских прав. Никто не мог ничего сказать в защиту Спасителя. Господь переступил порог Судных врат, и возврата уже не было. Конечно же, как Бог, Он знал все, повторюсь, до мельчайших подробностей, но, думаю, как человек, Он надеялся и не мог не надеяться на избавление от казни даже тогда, когда уже и надежды никакой не было. Ведь и с нами так тоже бывает, мы, люди, все одинаковые. Да, Спаситель был безгрешен, но в этих чувствах и нет греха, таково человеческое естество.

При распятии Господа вновь уничижили и оскорбили. Представьте себе: Господь Иисус Христос в глазах всех людей в то время был самым известным Человеком во всей Палестине. Даже иностранцы о Нем слышали и приезжали на Него посмотреть, как мы знаем из Евангелия от Иоанна (см. Ин.12:20-22). Вдруг этого Человека совершенно унизительно обнажили (на иконах мы изображаем Спасителя покрытым из чувства благоговения) — Он должен был умереть, а остальное не волновало никого, тем более римских воинов, грубых и циничных, привыкших к жестокости и сделавших ее своей профессией. Вместо воды Христу с усмешкой предложили уксус с желчью. Евангелист Марк говорит, что Ему предлагали «есмирнисмено вино» (Мк.15:23), вино со смирной. Оно имело наркотическое свойство и на некоторое время облегчало страдания распинаемого. Но Господь отказался, желая вытерпеть всю меру страданий, выпить всю чашу до последней капли.

По преданию, некоторые из огромных гвоздей, пронзивших руки и ноги Спасителя, хранились у католиков. Их размеры известны отчасти по отпечаткам на Плащанице. Крест положили на землю, Господа растянули на Кресте, прибили и подняли. Страдания достигли своего апогея.

Человек, висящий на кресте, испытывает постоянное удушье. Он не может нормально вдохнуть воздух, потому что для этого ему нужно встать на ноги, опереться на те самые гвозди, которые вонзены в его ноги, чтобы подняться и сделать вдох. И чтобы поддерживать в Себе жизнь, потому что это вложено в наше естество Самим Богом, Господь на Кресте, испытывая страшную муку, несколько часов то опускался в бессилии, то поднимался на этих гвоздях для того, чтобы вдохнуть. Раны от гвоздей на Его руках и ногах все время увеличивались. На иконах обычно изображают, что гвоздями были пронзены ладони Спасителя. Но икона — это символическое изображение, хотя оно и претендует на натуралистическую точность. На самом деле при распятии гвозди вбивали не в ладони (потому что связки не выдержали бы тяжести тела), а в запястья, в самые нервные узлы.

Господь же еще претерпевал насмешки: «Если Ты Сын Божий, сойди с Креста, Ты других спасал, спаси и Себя». Даже один из распятых с Ним разбойников хулил Его: «Если Ты Христос, спаси Себя и нас» (см. Л к. 23, 35-39). Страдал на Кресте человек, потому что Бог, конечно же, не может страдать, Божество Спасителя пребывало бесстрастным. Эти телесные и душевные страдания дошли до того, что Он, оставленный Своими учениками и всеми близкими, кроме Матери и жен-мироносиц, совершенно беспомощный, осмеянный, опозоренный, измученный, из глубины души возопил к Богу: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф.27:46; Мк.15:34). Как же можно говорить, что на Кресте произошло не самое главное? Что главное якобы совершилось в Гефсиманском саду?

Конечно, нужно правильно понимать эти слова: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» Речь идет не о том, что Божество оставило человеческую природу, человеческое естество Господа Иисуса Христа, а о том, что Бог покинул Его как человека, оставил на поругание богоубийцам. Спаситель возопил: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой» (Лк.23:46) и с этими словами «испустил дух», то есть Свою человеческую душу. Так совершилось распятие Господа.

Конечно, об этом событии можно было бы говорить и рассуждать бесконечно много. Я хотел сказать только о его человеческой стороне, о которой мы часто забываем и к которой привыкли. Мы должны знать, какой ценой мы куплены. Действительно, подвиг Господа Иисуса Христа как Человека был необыкновенно велик. От Адама, нашего прародителя, требовалось только самое легкое послушание: не вкушать от древа познания добра и зла. Но праотец Адам и праматерь Ева протянули руки к древу, и поэтому Господь позволил пронзить Свои руки. Они подошли к древу, и Господь дал пригвоздить Свои ноги. Они вкусили этот плод, а Он — уксус с желчью. Они совлеклись одежды Божественной благодати, и Господь позволил Себя обнажить и опозорить перед всеми людьми. Адам не смог исполнить заповедь о послушании Богу при самых легких условиях. Господь благоволил исполнить это в обстоятельствах самых трудных, невероятно трудных, — и исполнил. Поэтому действительно Крест является орудием, средоточием и основой нашего спасения. И поскольку на Кресте совершилось наше спасение, мы не можем Его не почитать.

Будем, братья и сестры, хотя бы в те дни, когда Православная Церковь вспоминает Крест Господень: в Крестопоклонную седмицу Великого поста, на Крестовоздвижение, в Страстные дни, — напоминать себе о том, что мы куплены дорогой ценой, что Господь наш Иисус Христос как Человек поистине совершил подвиг. Не станем легкомысленно и кощунственно себя оправдывать, что Христу было легко, потому что Он — Бог, а мы — люди и нам трудно. С нами Божественная благодать. Если мы будем молиться, когда нам трудно, то благодать нам поможет настолько, насколько не хватает наших сил, и еще больше. Мы сможем совершить то, что требует от нас Промысл Божий и что необходимо для нашего спасения. Не станем себя оправдывать, а будем молиться и, как сказано в апостольских посланиях, будем взирать на Начальника, то есть положившего начало нашей вере, и Подвигоположника, то есть положившего начало христианским подвигам, Господа Иисуса Христа (см. Евр.12:1-2). С такими мыслями будем совершать свой христианский путь, и Господь не лишит нас Своей помощи. Если же мы так и пребудем в теплохладности и равнодушии, в как бы уже привычной вере, которая на самом деле уже не живая, впадем в безразличие, в сердечное окаменение, тогда мы ничего от Бога не получим. Нет ничего удивительного в том, что мы оказываемся совершенно беспомощными и ничего из заповеданного Евангелием не можем исполнить. Более того, в таком состоянии мы не способны даже и к покаянию. Будем помнить о той цене, которой мы куплены. Начнем понуждать себя, а где не хватило у нас понуждения — там будем каяться. Аминь.

27 сентября 1997 года

Крест Господень как символ Божественного смирения и источник благодати

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Во время Божественной литургии Иоанна Златоустого, читая тайные молитвы Евхаристического канона, священник произносит следующие слова, обращенные к Богу Отцу: «Великолепна слава Твоя, Иже мир Твой тако возлюбил еси, якоже Сына Твоего Единороднаго дати, да всяк веруяй в Него не погибнет, но имать живот вечный». Сегодня мы вспоминаем событие первой половины IV века по Рождестве Христовом — обретение и прославление Креста Господня, на котором Господь Иисус Христос, принеся Себя в жертву, совершил наше спасение. Вот что далее говорит эта евхаристическая молитва: «Иже пришед и все еже о нас смотрение исполнив, в нощь, в нюже предаяшеся, паче же Сам Себе предаяше за мирский живот». Господь Иисус Христос предал Свою человеческую жизнь на страдания и муки «за мирский живот», то есть за жизнь всего мира — не за абстрактное «все человечество», но за каждого отдельного человека, «дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин.3:15). И теперь только от нас зависит, осуществим ли мы через деятельную веру эту возможность спастись или не воспользуемся ею по своему нерадению. Все, даже самую страшную страсть — гордость, можно преодолеть, лишь бы человек понуждал себя.

В сегодняшнем евангельском чтении описываются те события, ради которых мы и почитаем Крестное Древо. Иудеи желали не просто избавиться от человека, имевшего на народ большое влияние, которое, как им справедливо казалось, должно было все более распространяться, но избавиться так, чтобы не осталось никаких следов Его учения. Иудеи желали через позорную казнь на кресте лишить Спасителя славы, вызвать презрение к Его учению и показать всему народу, что Спаситель совершенно бессилен, беспомощен и ничтожен.

Пророк Исайя, провидя уничижение Сына Божия, Мессии, сказал: «Видехом Его, и не имяше вида, ни доброты… умален паче всех сынов человеческих» (Ис.53:2-3). Пророк Давид, движимый Святым Духом, говорит как будто бы о действительных событиях собственной жизни. Но эти слова пророка относятся и к тому, что должен был претерпеть грядущий Мессия: «Аз же есмь червь, а не человек, поношение человеков и уничижение людий» (Пс.21:7). Для того чтобы понять эти слова, нужно представлять, что такое распятие. Иудеи, конечно, ожидали, что под давлением унижений, пыток, предваряющих казнь, страха смерти Иисус сломается, Сам Себя опорочит Своим поведением или словами. Но этого не произошло. Господь был тверд, как камень, о чем даже сказано в пророчествах: «Сделалось лицо Его как камень» (см. Ис.50:7). Действительно, Спаситель был поруган, унижен, оплеван, но, тем не менее, Он ни в чем не отступил от истины.

Тогда иудеи добились для Спасителя самого страшного и унизительного, как им казалось, — казни через распятие, которая возмущала даже лучших из язычников. Уже некоторые римские политические деятели и философы порицали эту смертную казнь, предназначенную притом не для граждан Римской империи, а для людей, не имевших римского гражданства, которое считалось в то время весьма значимой привилегией. Однако отменена эта казнь была только в христианскую эпоху, при Константине Великом. Приговоренного к такой ужасной смерти сначала бичевали. У бичей было несколько языков, к концам которых прикреплялись свинцовые наконечники, больно ранившие тело человека. Потом на осужденного возлагали крест, и он сам нес его к месту казни. Однако Спаситель, как вы знаете из евангельского повествования, обессилев, падал под тяжестью Креста (Предание сохранило память о тех местах, где это происходило) и не смог его донести. Тогда Крест возложили на Симона Киринеянина, случайно проходившего мимо.

После того как человек сам приносил свой крест к месту своей казни, его привязывали или пригвождали ко кресту, прибивая ноги одним гвоздем или, как при распятии Спасителя, двумя. Распятый человек несколько дней умирал в муках, испытывая постоянное удушье. Он был вынужден делать нечеловеческие усилия для того, чтобы просто вдохнуть воздух. Для того чтобы сделать любое движение, нужно было опираться на ноги и руки, пронзенные гвоздями, что вызывало невыносимую боль в ранах. Можно сказать, что человек, умирающий на кресте и в муках извивающийся вдоль этого орудия казни, почти в буквальном смысле слова уподоблялся червю: «Аз есмь червь, а не человек, поношение человеков и уничижение людей». Когда Господь умер всего через несколько часов после того, как Его пригвоздили ко Кресту, и Иосиф пришел к римлянам просить тело Спасителя для погребения, Пилат удивился (об этом, как вы помните, повествует Евангелие от Марка): неужели Он так быстро умер? И только уверившись в смерти Господа, позволил Иосифу Аримафейскому взять Его тело.

Спаситель был распят на Голгофе — Лобном месте. К этому выражению — «лобное место» — мы привыкли. Например, в Средние века место, где публично казнили преступников, обычно называлось лобным. Это название очень древнее. Святые отцы, истолковывая его происхождение, говорят, что название места казни Спасителя основывается на иудейском предании. Когда перед всемирным потопом Ной вошел в ковчег, он взял с собой великую святыню — кости Адама. После потопа сыновья Ноя должны были расселиться по земле, и каждому из них он передал часть костей этого великого древнего праведника. Симу достался лоб Адама, самая честная часть его святых мощей, погребенная потом именно на Голгофе. И там, где был погребен первый человек, и должно было совершиться искупление и самого этого человека, и всех его потомков.

Тела казненных и орудия казни бросали в находившуюся рядом с Голгофой яму для нечистот (это место, где и был обретен Крест Господень, известно — теперь оно находится в храме Воскресения Христова). Поскольку считалось, что бесчестно казненный преступник уже не может быть предан настоящему погребению, то его предавали земле таким образом — слово «погребение», наверное, здесь не уместно. Но вдруг пришли Иосиф с Никодимом, Пилат уступил просьбам таких знатных людей и отдал им тело Спасителя, а в яму был брошен только Крест.

В 70 году по Рождестве Христовом после очередного неудачного восстания иудеев против римлян Иерусалим был окончательно разрушен, а земля, на которой он стоял, вспахана и засеяна солью. Впоследствии места всех былых святынь, и христианских, и иудейских, были застроены, иногда даже языческими храмами. Город стали называть Элия Капитолина, а место распятия Спасителя оказалось забытым.

Прошло несколько столетий. Христианская вера вопреки всем ожиданиям наконец восторжествовала после продолжительных гонений и преследований. Сбылись слова, которые вы слышали сегодня в апостольском чтении: «Крест для иудеев соблазн, а для эллинов безумие, для самих же призванных иудеев и эллинов Божия сила и Божия премудрость» (см. 1 Кор.1:23-24). И призванные эллины (под которыми, конечно, подразумевается языческий мир вообще, не только греки) восторжествовали, и власть над империей была передана христианскому государю, императору Константину Великому.

Его мать — царица Елена, благочестивая христианка, благодаря воспитанию и влиянию которой, может быть, он и сам стал христианином, — захотела построить храмы на всех местах Святой Земли, которые были освящены воспоминанием о событиях земной жизни Спасителя. Отправившись в Иерусалим, она стала искать и Крест Господень. Сейчас, когда мы взираем на события уже совершившиеся, нам кажется, что иначе и не могло быть. Но представьте себе то время — неизвестно даже место казни Спасителя, ведь после окончания Его земной жизни прошло уже почти три столетия. С точки зрения здравого смысла, надежды узнать, где находится не только место казни, но и сам Крест Господень, почти не было. Тем не менее, начав поиски, царица Елена встретила одного иудея, который от своих предков знал, что Голгофа находится под языческим храмом Венеры. Предание об этом передавалось из уст в уста (конечно, сведения от этого человека были получены методами того времени, под уфозой пытки). Храм разрушили, стали проводить раскопки и увидели, что сказанное этим иудеем подтверждается. Нашли и место, куда в древности сбрасывались трупы и орудия казни.

Предание говорит, что когда раскапывали это место, там стоял необыкновенный смрад, потому что в яму рядом с Голгофой сбрасывались трупы не только преступников, но даже и животных. Землекопы неоднократно порывались прекратить эту тяжелую работу, но царица Елена, находившаяся на возвышении тут же неподалеку и сама наблюдавшая за ними, видя, что они начинают роптать, бросала им золотые монеты, и они вновь начинали трудиться. Наконец, нашли три креста и отдельно лежавшую табличку, надписи на которой были сделаны на еврейском, греческом и римском языках (см. Л к. 23, 38; Ин.19:20). На еврейском говорили покоренные римлянами местные жители. Греческий — язык наиболее распространенный по всей Римской империи, своего рода международный литературный язык того времени. Римский, то есть латинский, — язык государственный. Однако табличка с надписями лежала отдельно, и достоверно определить, какой из трех крестов — Господень, было невозможно, а приблизительно решать такие вопросы нельзя. Здесь необходима абсолютная точность. В наши дни, наверное, призвали бы экспертов, но тогда науки как таковой не существовало. Оставалось только уповать на Бога. И мимо случайно проходила похоронная процессия, иерусалимский епископ стал поочередно прикладывать кресты к усопшему, и, когда был приложен Крест Господень, усопший воскрес.

Сейчас мы смотрим на происшедшее тогда как на какую-то сказку. Все эти события кажутся нам далекими, невозможными, почти мифическими. Но обретение Креста произошло на глазах людей, которые считали себя, как и мы, людьми цивилизованными и просвещенными. Это были римские граждане, по национальности — большей частью греки, перевезенные в Иерусалим римлянами после того, как оттуда была выселена большая часть иудеев. Взгляды людей того времени были очень схожи со взглядами современного человека. Наша самоуверенность, происходящая якобы от обилия знаний, была свойственна и древним людям. И на глазах таких мнимосведущих людей вдруг происходит необыкновенное чудо — воскресение из мертвых, является, как сказал апостол Павел, «Божия сила и Божия премудрость».

В то время среди народа было сравнительно мало христиан. Они приобрели необыкновенное влияние в империи, но произошло это, скорее, потому, что они являлись наиболее благонадежными и одновременно активными людьми, а не потому, что их было большинство. По мнению некоторых историков, в то время, когда император Константин пришел к власти, христиане составляли лишь около десяти процентов населения Римской империи.

Все люди, присутствовавшие при обретении Креста Господня, — и правоверующие, и заблуждающиеся, и иудеи, и мнимо просвещенные язычники — пожелали увидеть Крест Спасителя (может быть, некоторые только из любопытства) и стали просить об этом иерусалимского епископа. Тогда он при помощи своих клириков высоко воздвиг Крест, и народ воззвал: «Господи, помилуй!» С тех пор мы вспоминаем это событие, которое впоследствии получило название праздника Крестовоздвижения.

Почему мы почитаем Крест Господень, я сказал в начале проповеди: на нем совершилось наше искупление. На Кресте претерпел необыкновенное уничижение не просто великий человек или даже пророк, а Сам Сын Божий — безграничный, вездесущий, всесовершенный. В евхаристической молитве (она обращена прежде всего к Богу Отцу, но относится и к двум другим Лицам Пресвятой Троицы) говорится: «Ты бо еси Бог неизречен, недоведомь, невидимь, непостижимь, присно сый, такожде сый, Ты, и Единородный Твой Сын, и Дух Твой Святый». Все эти свойства — «неизречен, недоведомь, невидимь, непостижимь, присно сый, такожде сый» — относятся равно и к Отцу, и к Сыну, и к Святому Духу. Вездесущий и всесовершенный Сын Божий воплотился, воспринял на Себя человеческое естество и пострадал на Кресте, конечно же, именно Своим человеческим естеством. Пострадал по человечеству Тот, Кто был Богом, и потому эти страдания приписываются Сыну Божию, хотя Божество не страдало на Кресте и Сын Божий пребывал бесстрастным. Крестные страдания Спасителя имеют безграничную цену. Мы не способны понять бездну Божественного смирения, его непостижимую глубину.

Преподобный Исаак Сирин премудро сказал, что смирение есть одеяние Божества. И потому, зная безграничную любовь Бога Отца, не пощадившего Своего Едино-роднаго Сына, мы должны для самих себя оценить эту жертву, для самих себя пережить ее. Она стала для нас привычной, само собой разумеющейся. Мы постоянно окружены христианскими символами и образами и потому воспринимаем то, о чем они говорят, как нечто изначально данное. Но нужно понять, что совершенное ради нашего искупления не является долгом Божиим по отношению к нам, а, наоборот, превосходит всякую обязанность, всякий долг, всякий закон. Оно показывает нам безграничную Божественную любовь и всепобеждающую Божественную свободу, которая не имеет никаких границ и препятствий.

Евхаристическая молитва говорит: «Свят еси и Пресвят, и великолепна слава Твоя, Иже мир Твой тако возлюбил еси, якоже Сына Твоего Единороднаго дати». Хочу обратить ваше внимание на последние слова: «Якоже Сына Твоего Единороднаго дати». Господь Иисус Христос есть Единородный Сын Божий. Но слово Единородный мы воспринимаем в сугубо догматическом смысле, не рассматривая его в значении, я бы сказал, психологическом, человеческом. Единородный Сын—значит единственный. Для того чтобы понять цену этой Жертвы, давайте представим: отец отдает на смерть своего единственного сына ради искупления людей, которые против него восстали. Они его предали, а он платит им такой безграничной любовью. Притом нужно понимать то, о чем сказал преподобный Иоанн Лествичник: вся кровь раба не может стоить одной капли крови царя. Конечно, этот святой отец привел образ из современной ему жизни, когда все прекрасно понимали, что такое государь, владыка вселенной, как тогда называли Римскую империю, и этот образ всем был ясен. Для нас он, может быть, не так понятен, но смысл его мы должны усвоить, пусть даже этот образ не является для нас уже столь живым. Если бы мы пролили и всю свою кровь, она не стоила бы даже малой капли страданий, понесенных за весь мир Спасителем нашим, Господом Иисусом Христом. На Кресте страдал не просто сын человеческий, но Сын Человеческий, одновременно являющийся Сыном Божиим, — страдал Своим человеческим естеством Бог. Его страдания получили такую цену, что всякий, кто своей верой приобщается к ним, уже получает прощение грехов. Конечно, я имею в виду веру деятельную, о которой сейчас не буду говорить подробно, — веру, выражающуюся в добрых делах, в исполнении заповедей. А наивысшее и наиважнейшее для нашего спасения дело — участие в Таинствах, оставленных нам Самим Господом.

Крест стал символом смирения и источником благодати, потому что безграничное смирение Божие и любовь к нам более всего проявились во время страданий Спасителя на Кресте. Даже начертанное в воздухе крестное знамение имеет огромную силу ради нашей веры в то, что мы изображаем именно Крест Христов. Поэтому, когда мы оказываем почитание Кресту, мы должны понимать, ради чего мы его почитаем и какою силой освящен Крест, некогда бывший орудием казни. Нужно почитать его своими поступками, своим смирением, своим посильным, насколько это возможно для ограниченного человека, подражанием подвигу Спасителя. В чинопоследовании монашеского пострига сказано, что монах всегда должен иметь перед глазами страдания Христовы, — ничто так не заставляет человека собраться, ничто так ясно не показывает необходимость смирения, как это спасительное воспоминание. Вот так мы должны почитать Крест Христов. И тогда в нас через изображение крестного знамения на самом деле будет действовать благодать Божия. Если мы будем совершать его с верой, то воистину почувствуем Божию силу и познаем Божию премудрость.

Крестным знамением совершались многие великие чудеса, я уже не говорю о том, что им совершается самое великое из Таинств — Евхаристия. Мария Египетская, осенив воду крестным знамением, перешла через Иордан. Крестным знамением святые отцы исцеляли больных и бесноватых, превращали змею в золото, как Спиридон Тримифунтский. Но вот самое главное чудо: крестное знамение, наложенное с верой, благодатью ограждает нас от власти сатанинской. Однако для этого нужно глубокое осознание того, что мы совершаем, в чем, собственно, и состоит истинная вера. Во время литургии, перед преложением Святых Даров, мы вспоминаем Крест, Гроб, трехдневное Воскресение и прочие события жизни Спасителя. Воспоминание о Кресте Господнем, которое соединено с твердой уверенностью в действительности того, что на нем произошло, с осознанием значения этих событий, — и является верой, придающей силу крестному знамению и нашему почитанию Креста. Аминь.

27 сентября 2002 года

День памяти святых мучениц Веры, Надежды, Любви и матери их Софии. Побуждение к мужеству в повседневных духовных бранях

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы празднуем память святых, которые очень почитаются в Русской Православной Церкви, хотя в богослужебном обиходе они и не отмечены никакой особой службой. Мы вспоминаем святых мучениц: отроковиц Веру, Надежду, Любовь и их мать Софию. Почему на Руси сложилась традиция особого почитания этих святых мучениц? Я думаю, что причина заключается в том необыкновенном подвиге мученичества, который они совершили в столь юном возрасте, когда человек, казалось бы, даже не способен вполне отвечать за себя, управлять собой и до конца осознавать, что он делает. Таким детям даже делалось снисхождение в отношении исповеди: в старину ребенку можно было не исповедоваться до десяти лет. Сейчас, в связи с тем что у нас существует традиция отдавать детей в школу с семи лет, мы, как правило, начинаем исповедовать детей с этого возраста или даже чуть раньше.

Представьте себе: дети, да притом девочки, совершили такой неимоверно тяжелый подвиг. Нужно понимать, что в жизни все происходит не так романтично и возвышенно, не так гладко и беспрепятственно, как нам представляется, когда мы читаем жития святых. Ведь в житиях не рассказывается о многих тысячах людей, которые под угрозами пыток или под пытками не выдержали и отреклись от Христа, хотя некоторые из них впоследствии каялись. Нам известно это не только из древней церковной истории, но и из недавней истории нашей страны. Во времена безбожной советской власти очень многие не вытерпели скорби гонений, и в сравнении с этим общим числом лишь малая часть людей остались мужественными до конца и во всем безупречными: не отреклись от Бога и не предали своих ближних на страдания и мучения. Конечно, так было и в древности, потому что люди всегда одни и те же. Но поскольку с того времени, как пострадали святые отроковицы (а это произошло в сто тридцать седьмом году), минуло почти тысяча девятьсот лет, то для нас их мученический подвиг как бы скрылся за дымкой времен, в глубине веков, и мы не осознаем, насколько он был тяжел и страшен.

Даже люди, вполне осознававшие, что такое вечная жизнь, имевшие глубокую веру и горячую ревность, подчас проявляли малодушие. Почему? Потому что человеческие силы ограниченны. Каким бы ни был человек, могучим или, как говорят, сильным духом, обладай он даже железной волей, но мера страданий может превзойти крепость самого выдающегося в этом отношении человека. И кто, подобно апостолу Петру, готов поднять меч на врагов Христовых, тот, когда нужно проявить терпение, отрекается, также подобно апостолу Петру, который трижды отрекся, совсем забыв о своем недавнем намерении пойти ради Господа в темницу или на смерть. И вдруг мы видим, что не просто женщины, даже не девушки, а отроковицы, которые, казалось бы, не могли иметь полного осознания и понимания того, на что они идут, совершили такой под- виг! Почему? Потому что сила Божия совершается в человеческой немощи, как Сам; Господь наш Иисус Христос открыл это апостолу Павлу: «Сила Моя совершается в немощи» (2 Кор.12:9). Когда человек осознает свою глубочайшую немощь и беспомощность, но в то же самое время имеет усердие к исполнению заповедей, тогда благодать Божия, вопреки всякой логике, даруется ему ради одного только его смирения и желания угодить Богу. Ради сочетания этих двух добродетелей человек сподобляется получить неизреченную помощь Божию, превосходящую человеческий разум. Мы видим это на примере мучениц Веры, Надежды и Любови.

Женский пол, как мы знаем, обладает меньшим мужеством по сравнению с мужским, но эти еще совсем незрелые, юные девицы, девочки, как мы сейчас говорим, смогли совершить великий подвиг, потому что в них действовала сила Христова. Если мы хотим яснее осознать и прочувствовать, что, собственно, совершили эти святые, если хотим понять, почему так почитает их народ, который сердцем своим, своим народным чутьем ощущает величие их подвига, посмотрим на детей, окружающих нас. Посмотрим на детей их возраста: Вере было двенадцать, Надежде — десять, Любови — девять лет. Не будем забывать и о подвиге их матери Софии, она также была сравнительно молодой: если старшей дочери было двенадцать, то ей — приблизительно тридцать или чуть больше. Она также совершила необыкновенно мужественный подвиг: укрепляла на мученичество своих дочерей, в которых лишалась надежды на земное счастье, и так страдала об их кончине, что от горя умерла на их телах. Посмотрим же на сегодняшних детей, на девочек возраста этих юных мучениц, посмотрим на молодых женщин возраста мученицы Софии. Если мы представим себе их в подобной ситуации, то сможем хоть несколько осознать, какова была сила их веры. Сможем понять, что именно неизъяснимая благодать Божия укрепила их на подвиг, не только превосходящий человеческие силы, но даже не вмещающийся в человеческий разум. Невозможно и представить себе, чтобы отроковица девяти лет вытерпела столь нечеловеческие страдания с таким благодушием, верой и твердостью!

Пример святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии должен укреплять нас в нашем повседневном подвиге. Нам нужно понимать, что если бы они в своей предыдущей мирной жизни не были благочестивыми христианками, то оказались бы неготовыми вытерпеть такие нечеловеческие страдания. Мы обычно оправдываем себя тем, что на нашу долю не выпало никаких особенных испытаний, и потому снисходим к себе, все себе позволяем — ведь тяжких грехов мы не совершаем, а в мелочах Господь простит нам наши прегрешения, Господь милостив. Чрезмерно уповая на милосердие Божие, мы на самом деле постоянно пребываем в нерадении, ничуть не понуждая себя к жизни по Евангелию. Мы так нерадивы, что не имеем сил понудить себя даже к чему-то малому. И потому, если мы вдруг подвергнемся действительно страшному искушению, каковое пришлось вытерпеть этим мученицам, то, безусловно, окажемся совершенно неготовыми. Доказательство этого мы имеем в недавней истории нашей страны. Именно такое положение дел было тогда, когда в России грянула революция, — многие как будто бы благочестивые люди оказались неготовыми к этим страшным испытаниям, потому что думали, что у них все хорошо. Они жили в христианской стране, в которой при всеобщем охлаждении веры, никто, тем не менее, не препятствовал человеку жить благочестиво, если он того желал. По сравнению с сегодняшней жизнью тогда и соблазнов, конечно, было гораздо меньше. Многие оказались неготовыми к этой общественной катастрофе: вчерашние прихожане вдруг стали гонителями Церкви, совершали нечеловеческие, дикие зверства по отношению к своим недавним пастырям и духовникам, по отношению к тем, кто пытался их защищать, пытался охранять церковное имущество от разграбления.

Вы знаете, что у нас на Урале был Григорианский раскол, учредителем которого был архиепископ Григорий, потом самочинно объявивший себя митрополитом. Когда только грянула революция, этот человек произносил пламенные речи о том, что Россия восходит на Голгофу, что православные должны проявить мужество и так далее. Но побывав в застенках ЧК, он вышел оттуда совсем другим человеком. Стал идти на компромиссы с властью, преследовать людей, преданных Святейшему Патриарху Тихону, а впоследствии его местоблюстителю, митрополиту Сергию, — и таким образом явился врагом Церкви. Многие верующие люди, которые проявляли необыкновенные административные и организаторские способности в церковной жизни, как будто бы показывали ревность в заботе о процветании Церкви Божией, оказались неспособными выдержать испытания гонений от безбожной власти. Они предавали самих себя, предавали и своих близких. Мы же хотя и снисходим к ним и не осуждаем, потому что, как правило, все это происходило под пытками, однако же извлекаем для себя урок. Если мы не будем подвизаться, то не будем в состоянии выдержать ни одного испытания. Если мы будем примиряться со всяким, как выразился Ф.М. Достоевский, «мелким бесом», думая, что мы должны готовить себя только на великие дела, то не будем готовы вообще ни к каким искушениям.

Мы можем увидеть это на примере своей собственной жизни. Когда у нас все хорошо и спокойно, то мы ведем себя кротко, но, как только произойдет что-то, выходящее из ряда обычных событий, какая-то неожиданная неприятность, мы забываем даже вспомнить о добродетели кротости, всякое знание о ней как бы исчезает из нашего ума и на нас находит, как выразились святые отцы, самая злейшая из страстей — забвение. Можно привести примеры подобного действия любых наших страстей, которые вытесняют из нашего ума даже память о добродетели. Поэтому, взирая на пример святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, проявим твердость и мужество в своих повседневных мелких и ничтожных, как нам кажется, бранях. Проявим усердие и ревность в нашей обычной жизни. И тогда Господь пошлет нам Свою благодать, чтобы мы смогли беспрепятственно совершить свой христианский подвиг. Даже если жизнь наша будет совершенно благополучной, легкой и беспечальной, каждого из нас ждет испытание при отшествии из этой жизни и после смерти. Это столь важное, столь ответственное, серьезное и страшное испытание бывает неожиданным как раз для тех, кому кажется, что у него все хорошо. И потому будем вести брань без всякого снисхождения к себе, чтобы подготовиться к встрече с этой неминуемой для всех нас скорбью. Аминь.

30 сентября 2003 года

День памяти Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова

(Ин., 61 зач., XIX, 25-27; XXI, 24-25)

При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жёно! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе. Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его. Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг. Аминь.

О преданности

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Его часто называют «апостолом любви», говоря, что он является проповедником преимущественно этой добродетели. Но, я думаю, несправедливо лишать этого имени других апостолов, ибо все двенадцать апостолов Христовых, безусловно, были такими же проповедниками любви. Все они имели избыток Божественной благодати, которая преисполняет человека любовью к Богу и ближним. Это видно из самой их жизни. Апостол Иоанн Богослов в Православной Церкви особенно почитается, может быть, по той причине, что он провел долгую жизнь и пережил всех апостолов (по Преданию, он умер в начале II века) и поэтому для всех христиан того времени был живым свидетелем истинности евангельской проповеди, был в особенности близок к христианам последнего времени. В древности день его преставления праздновался столь же торжественно, как и день святых апостолов Петра и Павла.

В день памяти святого апостола Иоанна на литургии читается отрывок из Евангелия, повествующий о том, как Иоанн, когда все ученики, оставив своего Учителя, бежали, вместе с немногими женщинами-мироносицами и Божией Матерью пребывал с Ним до последнего момента и стоял у Креста Господня.

В ближних все мы ценим преданность. Даже в разбойничьей шайке среди людей злой, безнравственной жизни ценится преданность. Это такое человеческое качество, в котором нуждаются все. И, надо сказать, оно встречается очень редко. Когда у нас самих все хорошо, то нам кажется, что мы любим наших ближних и все для них сделаем. Когда же возникают те или иные скорби, мы тотчас забываем о любви и все в наших отношениях, так сказать, рассыпается. Мы находим множество причин отступить от того человека, которому чем-то обязаны, который многое для нас сделал или, напротив, который в нас нуждается, показывая тем самым, что наши чувства перед испытаниями не устояли.

В наших краях пострадала преподобномученица Елизавета, с которой добровольно отправилась в заключение, а потом и на муки, ее келейница, преподобномученица инокиня Варвара. Никто не заставлял ее следовать за Елизаветой. Ведь преподобномученицу Елизавету казнили как Великую Княгиню дома Романовых, а простую по происхождению инокиню Варвару могли отпустить и даже предлагали ей это, но она последовала за своей наставницей. Вот другой пример преданности. Когда были арестованы император Николай II и его Семья, их прислуге предлагали покинуть Царскую Семью, чтобы самим остаться в живых. Но они исполнили свой долг, явили преданность, остались с Царем и были расстреляны вместе с Царской Семьей, хотя даже большевистские власти этого совершенно не хотели. Можно было бы привести и другие примеры, связанные с подвигом новомучеников Российских.

Для чего я говорю об этом сейчас? Для того чтобы мы на примерах, близких нам по времени, живее представили, что такое преданность, живее представили, как вел себя апостол Иоанн Богослов. Сейчас мы смотрим на евангельские события глазами людей верующих, знающих и о конце этих событий. Когда же все это происходило, никто не знал, каков будет конец, наоборот, ожидали лишь самого мрачного и худшего. Ведь все ученики бежали. Из мужчин за Господом следовал и при Нем остался только один юноша — апостол Иоанн. И если мы скажем, что юношу все равно бы не тронули только потому, что он юноша, то вспомним эпизод, описанный евангелистом Марком: как воины схватили некого юношу, одетого в плащ по нагому телу, и он оставил плащ и бежал нагим. Значит, вполне могли арестовать и юношу. Тем удивительнее должно быть для нас бесстрашие апостола Иоанна. Он следовал за Господом, не отступая от Него ни на шаг. И даже там, где не имели возможности присутствовать жены-мироносицы, — их не могли, например, пустить во двор первосвященника — там был апостол Иоанн. Он ничем не мог помочь Учителю, ибо такова была воля Божия. Как сказал Спаситель апостолу Петру, вздумавшему силой оружия избавить Его от ареста: «Если угодно Моему Отцу, чтобы Я выпил эту чашу, то зачем ты так делаешь? Неужели ты думаешь, что Он не мог бы защитить Меня более чем двенадцатью легионами Ангелов?» (см. Мф.26:52-53; Ин.18:11).

Следуя за Господом, апостол Иоанн проявил самое трудноосуществимое мужество, так как был совершенно беззащитен, ничем не мог помочь и лишь терпеливо шел за Господом. Апостол Петр тоже проявил мужество: выхватил меч и один с мечом бросился на целую толпу людей (однако Спаситель остановил его). Но когда от него впоследствии потребовалось не это человеческое мужество, а мужество духовное, то он проявил малодушие — трижды отрекся. Ведь одно дело — имея оружие в руках, с гневом и страстью бороться со своими врагами, и совсем другое — безоружным бороться с врагами кротостью, смирением и терпением. И последнего в тот момент не было ни у кого из учеников. Только один апостол Иоанн молча следовал за Господом, не отступая от Него по возможности ни на шаг: во двор Каиафы, к Пилату, потом на место казни вместе с Божией Матерью и женами-мироносицами, стоял у Креста (Божия Матерь и Иоанн часто изображаются стоящими у Креста). И, видя эту преданность, это истинно христианское мужество, Господь и вручил Иоанну Свою Матерь — Пресвятую Деву Богородицу. Доверил ему самое драгоценное. А ведь такое мужественное поведение апостола Иоанна в любой момент могло окончиться для него смертью или, по меньшей мере, скорбями. Он не знал еще замысла иудеев, прочие же апостолы прятались и сидели при запертых дверях в тайном месте. Есть предание о том, что они прятались от преследований иудеев в пустой гробнице. Может быть, только потому никакого преследования в тот момент не было ни по отношению к апостолу Иоанну, ни по отношению к другим апостолам, что фарисеи предполагали: незачем сейчас преследовать этих ничтожных, ничего не значащих людей, если мы убьем Иисуса, то все Его ученики сами собой рассеются, без своего Учителя они ничего не смогут сделать. Когда же после Пятидесятницы апостолы начали проповедовать и показали, что они и без телесного присутствия Учителя силою Святого Духа творят чудеса и проповедуют истину о Господе Иисусе Христе, тогда и начали их преследовать, гнать и убивать.

Для лучшего понимания необходимо окунуться в гущу тех событий, представить себе, что мог чувствовать человек в то время. Кто знает, какие чувства, какая борьба были в душе апостола Иоанна? Видимо, он решился уже на все, следуя за Господом, и потому Спаситель вручил ему Свою Матерь: «Се Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе». Апостолу Иоанну Богослову, единственному из всех учеников, было поручено самое драгоценное и важное — как в духовном, так и в человеческом отношениии: прислуживать Божией Матери, что он и делал до самой Ее кончины. По Преданию, апостол Иоанн не выходил из Иерусалима на проповедь, как прочие апостолы, до тех пор, пока не произошло Успение Божией Матери. Он всегда был с Ней. Этот ученик, как говорит Евангелие, «свидетельствует о сем», то есть обо всех описанных в Евангелии событиях: предвечном бытии Сына Божия, Его воплощении, Его исполненной чудесами жизни, необыкновенной проповеди, проникающей в самые глубины человеческого сердца и имеющей основание в совести человеческой, Его смерти, страданиях и Воскресении. И поэтому мы не имеем никакого основания не доверять такому человеку, каким был апостол и евангелист Иоанн. Человек, проявивший столь великое мужество, не мог даже и в малом что-либо опустить или исказить в своем Евангелии. Празднуя сегодня его память, будем не только называть его «апостолом любви», но и учиться у него этой добродетели. Мы можем также поучиться у него преданности нашему Божественному Учителю в самые трудные, самые скорбные моменты нашей жизни, когда, казалось бы, уже и веры в нас нет. Ибо если мы проявим преданность Господу Иисусу Христу в скорбных духовных обстоятельствах, то сподобимся необыкновенных духовных даров, подобно тому как сподобился их апостол Иоанн, который один из всех учеников был удостоен прислуживать Божией Матери и стал особенно близок к Ней. В нашей жизни бывают порой такие скорби, такая душевная борьба, такая брань с диаволом или внешними скорбями, что ум наш от страдания словно замутняется. Но если мы сохраним веру и твердость, то Господь нас не оставит и сподобит великих дарований за нашу Ему преданность, за наше уподобление Его возлюбленному ученику, апостолу Иоанну Богослову. Аминь.

21 мая 1996 года

О признаках истинной любви

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память одного из величайших людей, когда-либо живших на земле, — возлюбленного ученика Господа нашего Иисуса Христа, святого апостола Иоанна Богослова. Его называют «апостолом любви», потому что никто столь прекрасно и так много не говорил об этом великом даре Божественной благодати. Он является автором одного из Евангелий, трех посланий, в которых очень возвышенно рассуждает о любви, в особенности в первом послании, и автором Апокалипсиса — пророческой книги, представляющей собой обширное повествование об истории человечества от сотворения мира и до его кончины в символических пророческих образах.

Из апостолов только Иоанн получил имя Богослова, что свидетельствует о необычайной высоте его духа. В похвалу апостолу Церковь читает евангельское зачало, рассказывающее о том, как Господь Иисус Христос, в страданиях умирая на Кресте, усыновил Иоанна Своей Матери. Похвалы, большей этой, быть не может.

«При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (ст. 25-27). Любимейший ученик Спасителя, который даже возлежал на персях Его во время Тайной вечери и дерзнул спросить о том, о чем никто не дерзал спрашивать: «Господи, кто предаст Тебя?» (см. Ин.13:23-25), стал теперь сыном Божией Матери. Так Господь утешил и Матерь, оставив Ей вместо Себя ближайшего Ему по духу апостола Иоанна, так утешил и своего любимейшего ученика, ибо он с тех пор до самого Успения Богородицы пребывал с Ней, наслаждаясь общением с этим избранным сосудом Божиим. Божия Матерь была самой верной, самой последовательной ученицей Своего Божественного Сына, исполнившей все заповеди и приявшей всю полноту благодати, и от Нее апостол учился всему прекрасному и возвышенному, что и сам потом исполнил в своей жизни и что проповедал нам.

Любовь есть самая высокая христианская добродетель. Может быть, поэтому мы и почитаем апостола Иоанна Богослова, как проповедника любви, более других апостолов, хотя только один Бог знает, кто больший и кто меньший среди них. Мы принимаем его как проповедника любви, внимаем его писаниям, но, к сожалению, не всегда понимаем, что есть любовь, и спекулируем этим понятием. Мы якобы пытаемся исполнить эту добродетель, а на самом деле лишь напускаем на себя ее вид.

Апостол Иоанн говорит: «Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас» (1 Ин.4:12). Святитель Григорий Палама рассуждает, что любовь — это некая единая энергия (то есть действие), которая проявляется тем или иным образом в зависимости от того, к какому предмету она направлена. Одна и та же любовь действует и по отношению к Богу, и по отношению к ближнему. Потому, если в нас действительно есть любовь к Богу, тогда, как говорит апостол Иоанн, мы будем любить и друг друга. Ибо как мы можем любить Бога, Которого не видим, если не любим находящегося перед нами ближнего, который есть образ Божий (см. 1 Ин.4:20). Если мы не видим, не чувствуем в ближнем образа, иначе говоря изображения, Божия, не видим на этом человеке печати Божественной, значит, нет в нас и любви к Богу.

Признаком любви, по словам святителя Григория Паламы, является внимательная молитва. Те из вас, кто читал творения святителя Игнатия (Брянчанинова), помнят, наверное, его высказывание, согласное с мнением святителя Григория: «Внимательная молитва является признаком любви». А признаком любви к ближнему является, следовательно, молитва за него, вне зависимости от того, друг он тебе или враг, добрый он человек или злой. Когда мы равно, с одинаковым чувством молимся о самых разных людях, значит, в нас действительно есть любовь к ближним. Итак, самый первый признак любви — внимательная молитва и молитва о ближних. Но для того, чтобы по-настоящему молиться, необходимо прежде деятельно исполнить добродетель любви. Некоторые по неразумию своему дерзают брать на себя великий подвиг молитвы о других людях, о врагах, а некоторые дерзают даже чуть ли не за весь мир молиться. На первый взгляд, в этом есть что-то доброе. Однако они забывают или вовсе не думают о том, что, сталкиваясь в своей повседневной жизни с ближними, они постоянно раздражаются, злопамятствуют, если кто-то нечаянно, а может быть и сознательно, их обидит; иногда доходит и до мести ближнему, и неприязнь надолго остается в их сердце. Отсюда они могут увидеть, что никакой любви в них нет, и в этом они должны себе откровенно признаться. Нужно не напускать на себя фарисейский вид любви, а поистине искать ее, поистине понуждать себя к приобретению этой добродетели. Если мы умеем себя вежливо вести и знаем, когда сказать «пожалуйста», когда — «извините», то это не означает, что в нас есть любовь к ближнему. Я не против вежливости, но, к сожалению, так происходит, что в нашем современном мире вежливость является той личиной, той маской, за которой скрывается отсутствие любви. Часто человек ведет себя вежливо совсем не потому, что имеет любовь к ближнему, просто так удобнее жить. Можно очень вежливо делать даже страшное зло.

Апостол Иоанн Богослов учит: «Что мы пребываем в Нем и Он в нас, узнаём из того, что Он дал нам от Духа Своего. И мы видели и свидетельствуем, что Отец послал Сына Спасителем миру. Кто исповедует, что Иисус есть Сын Божий, в том пребывает Бог, и он в Боге» (1 Ин.4:13-15). Иначе говоря, мы узнаём, пребываем мы в Боге или нет, из того, имеем ли благодать Божию в себе, имеем ли часть от Духа Его. Ведь то, что содержится в нашем сердце, что принесено в него Духом Святым, должно, безусловно, проявляться в любви к ближнему — в любви искренней, а не лицемерной, не показной. Мы должны исповедовать, что Иисус есть Сын Божий. Но исповедовать не так, чтобы говорить об этом вслух, а так, чтобы искреннейшим образом быть убежденными в этой истине своим сердцем.

Признаемся себе откровенно: мы не имеем той любви, какую иметь должны, ибо невозможно говорить о любви к Богу, если мы раздражаемся на своих ближних. Мы не имеем полноты благодати, необходимой для любви, не являемся в сердце своем исповедниками Сына Божия, поскольку часто в нас возникают сомнения в вере, колебания, мучения от этих сомнений. Исповедание Спасителя не укоренилось в нас глубоко и прочно.

«И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Ин.4:16). «Бог есть любовь», но это не означает, что ею исчерпывается существо Божие. Любовь есть лишь одно из величайших проявлений Божества, однако Бог превыше всех Своих свойств, даже самых прекрасных, в том числе и любви, и сущность Его непостижима. Как говорят богословы, пучина Божества сокрыта от сотворенных существ. Но мы познаем Бога прежде всего по Его любви. Тот, кто имеет любовь — что действительно является признаком благодати, — пребывает в Боге. Еще раз говорю — не вежливость, не показную любовь, а любовь сердечную. Любовь в нас должна дойти до такого совершенства, чтобы мы могли иметь «дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он» (1 Ин.4:17). Любовь делает нас подобными Господу Иисусу Христу. Не будем делать вид праведников и откровенно признаемся себе, братья, что мы, конечно же, этой любви не имеем. И потому, взирая на идеал, изображенный перед нами апостолом Иоанном Богословом, будем всячески себя понуждать если не к сердечной любви, то, по крайней мере, к тому, чтобы из чувства долга поступать так, как поступал бы человек любящий. Если мы станем понуждать себя к добру, хотя бы наше сердце в тот момент было каменным, тогда от этого постоянного понуждения сердце постепенно начнет в нас смягчаться, благодать Божия начнет действовать и мы хотя бы несколько познаем любовь, являющуюся признаком истинного христианина. И это будет не лицемерием, но делом искренним: пусть нет у меня любви, но я все равно буду делать то, что сделал бы человек любящий. Господь же, видя наше понуждение, умилосердится над нами.

«В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви» (1 Ин.4:18). Некоторые легкомысленные люди делают из этого такой вывод: если в нас не будет страха, значит, появится любовь. Но это не так. Если в нашей душе нет страха, то это не означает, что там уже есть любовь, — скорее всего, там нет ни любви, ни страха, а одно совершенное окаменение. Такой человек чужд покаяния, ему нужно опомниться, как говорится, истрезвиться, подумать о том, спасается он или погибает. Следовательно, мы, не стяжавшие еще совершенной любви, должны иметь в себе страх, если хотим оказаться в числе спасающихся.

Совершенная любовь, о которой и учит апостол Иоанн, действительно изгоняет страх. Так, преподобный Антоний Великий говорил о себе: «Я уже не боюсь Бога, но люблю Его». Но святой Антоний был воистину Великим в духовном отношении. Наставник многих и многих монахов, основатель пустынножительства и отшельничества. Его называли отцом отцов. Свидетельством его почитания даже среди его современников служит, например, такой факт, что он завещал после своей кончины одну свою мантию отдать святителю Афанасию Великому — защитнику и ревнителю Православия, знаменитейшему богослову, патриарху Александрийскому, а другую мантию велел отдать преподобному Пахомию — основателю общежительных монастырей. И те считали этот дар за благословение Божие. Можно было бы еще многое сказать в похвалу преподобному Антонию. Такой человек поистине мог сказать, что он уже не боится Бога, но любит Его.

«Совершенная любовь изгоняет страх» — здесь говорится о страхе перед Богом как перед Праведным Судией. Но есть и другой страх. Если мы кого-то любим, то боимся любимого человека оскорбить, боимся расстроить наши отношения и всячески стараемся вести себя так, чтобы сохранить их. Чем больше мы любим, тем больше бываем одержимы страхом, как бы любовь эта не прекратилась. Желаем, чтобы тот, кого мы любим, так же нас любил. Однако этот второй страх никак не противоречит Божественной любви. Страх оскорбить любимого был и у тех, кто уже достиг совершенства.

Читая в Священном Писании столь возвышенное поучение о Божественной любви, мы должны понимать его не произвольно, а так, как понимали исполнившие заповедь об этой добродетели святые отцы. И не нужно впадать в уныние от того, что мы не имеем той совершенной любви, какую описывает апостол Иоанн Богослов. Но не следует впадать и в эйфорию, думая, что немного нам еще осталось до приобретения этой добродетели, ибо она — удел немногих христиан. Имея покаяние, смирение, понуждая себя совершать добрые дела, мы, хотя бы в малой степени, ощутим Божественную благодать, потому что любовь, как говорит преподобный старец Силуан Афонский, это не человеческое усилие, а действие благодати. Будем же прилагать все усилия к совершению дел любви, и тогда Божественное действие коснется нашего сердца и мы увидим в своем сердце след этой великой добродетели как некое ее отражение. Аминь.

9 октября 1997 года

День памяти праздного Авраама праотца и племянника его Лота. Похвала праведнику

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В сегодняшнем евангельском чтении о праведном Аврааме упоминается весьма кратко. Надо сказать, что родословия, приводимые в Новом Завете, некоторым людям кажутся скучными. По неопытности им хочется даже пропустить эти места Писания, побыстрее пробежать глазами. Но человеку, который, скажем так, вошел во вкус чтения Священного Писания, не только каждое слово, пусть непонятное, но и каждая его буква доставляет необыкновенное наслаждение. Пророк Давид говорит об этом: «Словеса твоя слаждша паче меда и сота» (см. Пс.18:11), то есть слаще, чем сотовый мед. Потому не пренебрегать нужно непонятными и от этого кажущимися скучными эпизодами Священного Писания, а вникать в них, искать в них смысл. Уверяю вас, что само чтение Писания очищает нашу душу, даже если мы и не понимаем читаемого. Кроме того, мы просто мало с ним знакомы, а потому не видим, что стоит за этими кратко перечисляемыми именами. За каждым именем скрывается целый пласт не только исторических событий, но и назидательных примеров духовного опыта.

Родословие Иисуса Христа начинается такими словами: «Книга родства Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамля. Авраам роди Исаака. Исаак же роди Иакова» (Мф.1:1-2). Сегодня мы не будем говорить о великом царе Давиде, но обратимся сразу к толкованию слов «сына Авраамля». Казалось бы, это простое упоминание, но вспомним Книгу Бытия, где повествуется о жизни и духовных подвигах этого великого праведника.

Авраам был бездетным до ста лет. Ему было обещано, что от Сарры у него родится сын, в котором благословятся все народы, то есть было предсказано, что в потомстве его сына явится Мессия, Христос (см. Быт.22:18). За словами: «Авраам роди Исаака. Исаак же роди Иакова» открывается другое великое чудо — добродетель преданности и веры Богу, непостижимая для людей, решимость принести в жертву Богу своего единственного сына. Быть может, именно ради этой заслуги Авраама перед Богом и произошел от него Мессия, Спаситель мира. Если бы эта жертва действительно была совершена, то, конечно, Исаак бы не родил Иакова. Велика была вера этого древнего праведника, который был испытан в том, совершенно ли он предан Богу. Исааку было около двадцати пяти лет, а Аврааму более ста двадцати, когда он получил это повеление Божие. Он пошел на гору Мориа, возложил Исаака на жертвенник и занес нож. Оставалось только опустить руку, но явившийся Ангел остановил Авраама. Была принесена другая жертва, символизирующая принесение Христом в жертву за искупление людей Самого Себя. Вот что скрывается за этими немногими словами, с которых начинается Евангелие.

Заметьте, что именно эти два имени, Давида и Авраама, упоминаются на первом месте как наиболее славные и почетные в родословии Господа нашего Иисуса Христа.

Большей похвалы, чем эта, быть не может, ибо устами евангелиста Матфея праотца Авраама восславил Дух Святой.

Читая повествования Библии о праведных людях, мы подчас смущаемся некоторыми их поступками и начинаем рассуждать: как же так, праведный человек, а поступает таким странным образом? Пророк Илия убивает, праведный Авраам боится… Откуда такие черты у праведников? Почему в них это есть? Такие недоуменные вопросы возникают у нас потому, что мы требуем от них безупречной святости, идеализируем их, судим об их жизни на основе каких-то отвлеченных понятий, а не сообразно жизненному опыту. Мы должны представлять, как человек мог поступить в тех конкретных жизненных обстоятельствах, в которых он оказывался. Пытаясь понять сказанное в Писании, мы должны подходить к ситуации с точки зрения психологии, представляя, как бы сами себя повели. Вероятно, гораздо хуже. С этой точки зрения можно понять, что праведный Авраам в тяжелых, неблагоприятных обстоятельствах проявил необыкновенное мужество. Например, его осуждают за то, что он из страха перед египтянами назвал свою жену Сарру сестрой (а Сарра была необыкновенной красавицей, несмотря на свой преклонный возраст). Но для того, чтобы понять этот поступок, нужно вспомнить историю его жизни: он жил на своей родине, в Месопотамии, в совершенной безопасности и благополучии, когда Господь сказал ему идти в Землю обетованную. Авраам послушался Бога, претерпел много скорбей, был беззащитен, ему даже пришлось спасаться в Египте от голода. Как будто бы обещано было одно, а на деле совершилось другое, но Авраам не потерял веру, он имел упование на Бога и думал, что обетование все равно исполнится — если не на нем, то на его потомках. Кроме того, в Писании многое не досказывается. Можно предположить, что Авраам, отдав Сарру фараону, пламенно молился, надеясь только на Бога, ведь от человека нельзя было ожидать помощи. Господь не посрамил его упования: защитил его, сохранил Сарру, а фараон его даже обогатил. То, что нам подчас кажется неприглядным, на самом деле, если подумать беспристрастно, является признаком сильнейшей веры, пламенного упования на Бога.

Вся жизнь Авраама была необыкновенным подвигом веры. Своими нравственными подвигами, своей непостижимой верой этот праведник стяжал великую благодать. Апостол Павел называет его отцом всех верующих, то есть ставит веру ветхозаветного праведника в пример христианам всех времен (см. Гал.3:6-7).

В то время весь мир погружался во мрак, утопал в неведении, в заблуждении, люди предавались страшному распутству, более того, страшные грехи убийства и разврата возводились в религиозную норму. В жертву идолам приносили даже собственных детей, существовала ритуальная проституция. Человек, приходящий в чужой город, был совершенно беззащитен, с ним могли сделать все что угодно. Это было время сугубого беззакония, когда господствовали только сила и грубые страсти… Именно в это время праведный Авраам верил в то, что придет Мессия, Который спасет род человеческий от рабства греху.

Вот таким образцом веры праведный Авраам остается для всех верующих, будь это древние иудеи, христиане апостольского времени или двадцатого столетия. И дай нам Бог по молитвам этого великого праведника стяжать хотя бы малую толику той твердой веры, которую он имел, которой спасся и благодаря которой именно от него произошел Спаситель мира, Господь наш Иисус Христос. Аминь.

22 октября 1996 года

Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных

(Лк., 51 зач., Х, 16-21)

Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня. Семьдесят учеников возвратились с радостью и говорили: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем. Он же сказал им: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию; се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам; однакож тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах. В тот час возрадовался духом Иисус и сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволение.

О том, что ангелы помогают людям

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня, в день памяти святого Архистратига Божия Михаила и всех Небесных Сил бесплотных, читается отрывок из Евангелия от Луки. Господь Иисус Христос говорит о той власти над нечистой силой — демонами, которую получили Его ученики. «Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня. Семьдесят учеников возвратились с радостью и говорили: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем» (ст. 16-17), то есть ученики именем Господа Иисуса Христа изгоняли демонов из беснующихся. Возможно и другое толкование этих евангельских слов: во все времена существования христианства каждый подвижник, любой христианин, желающий очистить свою душу, именем Господа Иисуса Христа изгоняет из себя бесов — не их самих непосредственно, но те греховные помыслы, которые демоны нам внушают. Если мы ревнуем о своем спасении и имеем некоторый духовный опыт, то знаем, что действительно только именем Господа Иисуса Христа мы можем отогнать самые отвратительные и навязчивые помыслы, иначе с ними справиться невозможно. Мне приходилось сталкиваться со случаями, когда люди, не умевшие бороться со своими помыслами, поддавались им и помыслы овладевали ими до такой степени, что они обращались к врачам-психиатрам, чувствуя как бы некоторое умопомешательство. Однако лечение, как правило, им не помогало, потому что оно состоит только в том, что человеку дают успокоительные средства, и он пребывает связанным химическим действием вещества, словно некими невидимыми путами. Но таблетки не могут избавить от помыслов, которые продолжают действовать в человеке, хотя и ослабевают и не имеют уже силы заставить его поступить согласно их внушениям. Кроме того, человек, принимающий эти, обычно сильнодействующие, лекарства, часто становится калекой, потому что они влияют на другие органы, и человек уже не вполне владеет собой и не способен ни к нормальному труду, ни к обычной деятельности. Бывали и такие случаи, когда эти люди, испытав бесполезность лечения в психиатрической больнице, обращались к вере и начинали понимать, что владеющие ими мысли — это не какие-то так называемые нарушения психики (по-гречески «психэ» значит «душа», слово «психика» можно было бы перевести как «душевная жизнь»; употребляя в качестве терминов заимствованные слова, мы сами для себя затемняем смысл многих явлений). И для того чтобы привести свою душевную жизнь в норму, человеку необходимо отбросить эти навязчивые помыслы, действующие в нем иногда чрезвычайно сильно, как будто посторонний голос звучит в его уме. На самом же деле именно неумение бороться с помыслами, чрезвычайное внимание к ним дают им возможность так смело, могущественно и гибельно действовать на душу человека. Если бы мы с искренней верой, с духовным искусством и смирением боролись при помощи имени Иисуса Христа со своими помыслами, то действительно почувствовали бы, что бесы повинуются «о имени» Спасителя всякому христианину — любому человеку, даже как будто бы самому незначительному и малоспособному во всех остальных отношениях. Каждый из нас способен ко спасению и поэтому может победить грех. Один прозорливый подвижник видел, как демон сидел вдали от келий отшельника, который в то время занимался умным деланием, то есть Иисусовой молитвой. Когда же отшельник прекратил молиться, демон смог войти к нему. Значит, бесам тяжело даже находиться в помещении, где люди истово, внимательно читают Иисусову молитву, и демоны вынуждены удаляться.

«Семьдесят учеников возвратились с радостью и говорили: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем. Он же сказал им: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию; се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам» (ст. 17-19). Конечно же, Господь говорит не о змеях и скорпионах и под «силой вражьей» подразумевает не каких-то ядовитых или хищных животных, а демонов — нечистых духов, которые столь же злобны и вредоносны для нас, как и отвратительные, страшные хищники. Бесы недаром называются нечистыми духами: они оскверняются грехом. Обычно под нечистотой мы подразумеваем нечистоту тела, говорим, например, про руки — чистые или нечистые. Но есть и нечистота душевная, нравственная, потому что как грязь оскверняет тело, так грех — дух и душу человека.

«Однакож тому не радуйтесь, — говорит Спаситель, — что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах» (ст. 20). Как мне кажется, слова «духи вам повинуются» относятся не только к демонам, но они косвенно указывают и на Ангельские Силы и миры, на небеса в духовном смысле слова. «Но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах», то есть радуйтесь, что о вас молятся Ангелы Божий. В буквальном смысле изречение Спасителя понимать невозможно, потому что человеческие имена не могут быть написаны на небе — ни на физическом, окружающем землю, ни на духовных небесах. Можно толковать эти слова Господа Иисуса Христа, обращенные к Его ученикам, и в том смысле, что апостолы предназначены ко спасению, но это не противоречит и такому пониманию, о котором я сказал: ваши имена поминаются небесами, Ангельскими Силами на небесах. Действительно, все Ангельские Силы, начиная от Серафимов (к ним и относятся Архистратиг Михаил и семь других Архистратигов), которые первыми получают откровение от Бога и передают его остальному Ангельскому миру и людям, и заканчивая самой низшей иерархией, — все они, будучи преисполнены благодати Божией, одновременно полны и Божественной любви к нам. Благодать — может быть, некоторые из вас это испытали — проявляется прежде всего как любовь к ближнему. Иными словами, любовь — это признак присутствия благодати. (Например, старец Силуан Афонский говорит, что признаком благодати является любовь к врагам.)

Итак, Ангелы преисполнены любви к нам, они молятся о нас. Мы всех вообще духов небесных называем Ангелами, и, кроме того, имя «Ангел» принадлежит низшему чину ближайшей к нам иерархии Небесных Сил. Все небесные духи делятся на три иерархии, в каждой по три чина: Серафимы, Херувимы, Престолы; Господства, Силы и Власти; затем — Начала, Архангелы и Ангелы. До пришествия Христова каждый народ имел только одного Ангела Хранителя. Например, народ израильский, как народ богоизбранный, составлявший в то время Церковь Божию, находился под покровительством Архангела Михаила. Теперь же из ближайшего к нам чина Ангелов Господь при Крещении поставляет каждому из людей Ангела Хранителя, однако и демоны также поставляют каждому человеку искусителя. Если мы живем по-христиански, прислушиваемся к голосу своей совести, то Ангел пребывает с нами и охраняет нас. Если же мы поступаем вопреки своей христианской совести, в особенности если дерзко и смело грешим в тех случаях, когда осознаем, что следовало бы делать, то есть согрешаем в ведении, тогда Ангел от нас отступает.

А что такое голос совести? Существует выражение, что совесть в человеке — это голос Божий. Можно сказать, что это также и голос Ангела Хранителя, потому что он через благие внушения открывает нам волю Божию и предохраняет от встречающихся опасностей. Расскажу о событии, описание которого даже в шестидесятые годы — время борьбы государства с Церковью, усиленной атеистической пропаганды — попало в один журнал. Там этот эпизод объясняли по-своему, но все православные христиане сразу увидели в нем чудо явления Ангела Божия. Где-то в горах, кажется на Кавказе, туристы шли горной тропой. Одна Девушка немного отстала и, поскользнувшись, сорвалась вниз с обрыва, но успела за что-то схватиться — за край обрыва, может быть за какие-то кусты. Сама она выбраться не смогла, звала на помощь, но отряд, с которым девушка шла, оказался уже далеко. Вдруг появился юноша в длинной одежде, взял ее за руку, с легкостью вытащил и поставил на тропу и потом показал, как ей идти, чтобы догнать своих спутников. На вопрос девушки, как его зовут, он отвечал: «На вашем языке это будет странно звучать, точнее всего мое имя можно перевести как «Огонь»». Мы знаем, что в Священном Писании сказано: «Творяй Ангелы Своя духи, и слуги Своя пламень огненный» (Пс.103:4). Природа Ангелов наиболее близка именно к этим стихиям — к огню и воздуху. Дух — значит дуновение, дыхание. Образы огня и воздуха — самого тонкого, наименее, так сказать, материального из того, что мы знаем на земле, — употреблены в Священном Писании для изображения ангельской природы. Поэтому неожиданно явившийся юноша, который, конечно же, был Ангелом, и сказал, что его имя — Огонь.

Еще одно явление Ангела в наши дни. Обычный пассажирский поезд следовал в своем направлении. Вдруг машинист увидел, что на рельсах стоит монах и машет руками, и потому был вынужден остановить поезд. Когда вышли посмотреть, то никакого монаха не обнаружили, но увидели, что рельсы были разобраны. И если бы поезд не остановили, то произошло бы крушение и погибли многие люди. Стали искать этого монаха по всем вагонам и в одном из них увидели инока, который сидел и молился по четкам. Он никуда не выходил, но именно в нем узнали стоявшего на рельсах. Видимо, он просто молился и даже не понимал, что происходит. Как правило, такие люди не интересуются ничем внешним. Но Ангел Хранитель явился в образе этого монаха, показав, что ради его молитв спасает не только самого этого человека, но и всех, ехавших с ним.

От своего духовника я слышал следующую историю из его жизни — правда, ему не являлись Ангелы, но он испытал совершенно ясное внушение свыше. Он был с детства верующим человеком, потому что вырос в религиозной семье. Этот случай произошел с ним во время службы в армии. Он с другими солдатами ехал на машине, и их остановила женщина — попросила подвезти. Ее посадили, и она стала вести себя совершенно бесчинно: ругаться, кощунствовать и так далее. Он (в то время еще мирянин) от природы был человеком пылким, горячим и так рассердился на нее, что за кощунство хотел выбросить из машины. (Надо сказать, что в то время — после Великой Отечественной войны — не было возможности совершить новый армейский набор, поскольку многие мужчины были убиты на войне. Оставшиеся в живых служили сверхсрочно еще несколько лет, и мой духовник отслужил семь лет как сверхсрочник.) И вдруг такая ясная мысль прозвучала у него в голове: «Ты семь лет прослужил, еще семь лет отсидишь». Он сразу успокоился, пришел в себя. Часто бывает, что в какой-нибудь сложной ситуации мы уповаем на Бога и просим у Него вразумления или помощи — и неожиданно все устраивается или нам как будто кто-то подсказывает, что нужно делать. Это, несомненно, внушение Ангела Хранителя, который приставлен к нам, чтобы оберегать нас на всех жизненных путях — прежде всего, от греха, но, по возможности, и от различных житейских скорбей.

Обратимся к известным случаям из житий святых. Великий угодник Божий, святой Василий Блаженный иногда вел себя чрезвычайно странно, как и все юродивые. Например, проходя мимо храма, он пинал его стены ногами и кого-то ругал, а стены корчмы или дома, где происходило застолье, обнимал и целовал. Любопытным, просившим объяснения, святой Василий отвечал, что снаружи храма стоят демоны, искушающие людей, и ждут, пока те выйдут из храма; а возле корчмы, наоборот, стоят Ангелы Хранители тех людей, которые там находятся, и он их обнимает и целует. Это было не просто нарочитой игрой для нашего вразумления. Нет, такие великие угодники Божий действительно видят Ангелов. Мы же, отчасти из-за своей греховности, отчасти от того, что такие видения нам неполезны, имеем духовные очи как бы закрытыми пеленой плоти. У настоящих же подвижников благочестия они открываются. Например, блаженный Феофил Киевский во время Божественной литургии видел сослужащих Ангелов и приходил от этого в такой благоговейный ужас, такой святой страх, что терялся и не мог правильно совершать богослужение. На него даже сердились, потому что его необходимо было водить за руку и подсказывать, что надо делать. Хотя он, конечно, прекрасно знал службу, потому что монахи, живущие в монастыре зачастую с юношеских лет, усваивают богослужение, как сейчас говорят, автоматически. Если человек на протяжении многих лет ежедневно присутствует на богослужении, он не может его не знать. Но святой Феофил терялся, и его за это даже наказывали, отстраняли от службы. Только одному монаху он признался, что не может служить совершенно спокойно и, например, не может встать боком к престолу по той причине, что рядом стоят Ангелы и он вынужден поворачиваться к ним лицом. Вот что испытывают люди, у которых открылись духовные очи.

Из жития Сергия Радонежского известно, что он служил вместе с Ангелами, и, я думаю, он их видел. Некоторые угодники Божий служат, не ощущая присутствия рядом Небесных Сил, но другим оно открывается. Вообще, по учению Церкви, Ангелы во время Божественной литургии сослужат и помогают священникам. Конечно, мы, священнослужители, часто забываем об этом и даже впадаем в окаменение и охлаждение. Тем не менее в служебнике есть слова, на которые хочу обратить ваше внимание. Во время малого входа, входа с Евангелием, священник читает молитву: «Владыко Господи Боже наш, уставивый на небесех чины и воинства Ангел и Архангел, в служение Твоея славы, сотвори со входом нашим входу святых Ангелов быти, сослужащих нам и сославословящих Твою благость». Итак, на каждой литургии священник — ревностен он или теплохладен, в молитвенном он настроении или рассеян — обязан прочитать эту молитву. Осознает ли он и чувствует ли или не ощущает по своей греховности, но это происходит — Ангелы Божий вместе со священником входят в алтарь, и сослужат ему, и сославословят вместе с ним Божественную благость.

Итак, Ангелы всегда и везде с нами. И нечистое место для них — не то, где неприятный запах и скверна, но то, где совершается грех. Некий монах имел благодать видеть Ангелов, один из которых как-то сопровождал его в путешествии. Монах увидел разлагающийся труп убитого человека и заткнул нос, то же сделал и Ангел. Когда монах спросил его: «Неужели вы тоже чувствуете запах?» — он ответил: «Нет, но мы чувствуем зловоние грехов». Видимо, этот умерший человек был грешник. Если мы живем благочестиво, если наши мысли чисты, а в сердце присутствует Божественная благодать, то мы источаем духовное благоухание, привлекающее к нам Ангелов Божиих. Когда же грешим, даже в том случае, если не совершаем греховных поступков на деле, но имеем нечистые помыслы, то от нас исходит духовный смрад, отгоняющий от нас как благодать, так и Ангелов Божиих. Ведь и они испытывают определенные духовные чувства и могут отвратиться от нас.

«В тот час возрадовался духом Иисус и сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволение» (ст. 21). Мне кажется, правильно было бы понимать слова «Отче, Господи неба и земли» как «Отче, Господи Ангелов и человеков». Истина утаена от премудрых — тех, кто пытается познать ее при помощи собственного рассуждения, надеется на свой ограниченный ум, пусть даже и превосходящий ум других людей. Такие люди ищут истины и не находят. Младенцы же — те, кто принимает истины христианства открытым сердцем, — познают, что существует не только земля и жизнь земная, но и небеса, небесная жизнь и мириады Ангелов, желающих нашего спасения, молящихся о нас, нас защищающих и всегда с нами присутствующих. Духовный мир скрыт от нас, но молящийся человек иногда ощущает как присутствие и действие темной, злой силы, так и действие благодати, как будто бы ничем не обоснованное и непонятное. Например, некоторые люди чувствуют неожиданные изменения в своей душе: человек борется с греховными помыслами или, напротив, ведет себя нерадиво, поддается им — и вдруг чувствует перемену в душе. Он думает, что за него, наверное, кто-то помолился, хотя никто из людей этого не делал. Но, может быть, именно по молитвам Ангела Хранителя в душе человека произошло изменение, он пришел в себя и вновь возвратился к христианскому образу мыслей и по-христиански стал вести себя.

Если мы будем без испытания с младенческой, детской верой принимать истины христианства и следовать им, то Ангел Хранитель будет всегда нам помогать и вразумлять нас, не только в вопросах нравственности, но даже в постижении земных вещей, в наших житейских делах. Он просветит наш разум, очистит нас и сделает способными и к обычной человеческой деятельности. Если же будем проявлять нерадение, окажемся ленивыми или начнем чересчур испытывать судьбы Божий своим ограниченным умом, то истина убежит от нас. Есть много вещей, которые мы не понимаем, но воспринимаем совершенно просто. Не всякий из нас, например, знает ботанику, хотя все мы пользуемся благами, которые нам дает земля: питаемся хлебом, овощами, фруктами. Мы наслаждаемся видением мира, но не знаем (ведь это знание не всем необходимо), какова природа света, как он исходит и распространяется в пространстве. Так же и истины духовные: они открываются в душе человека, перед его духовными очами, хотя бы он их не понимал и не мог объяснить. Но он ощущает и видит эти истины, живет ими, они для него так же ясны и реальны, как и материальная действительность, воспринимавмая телесными чувствами. Важно не понять, а ощутить. Вот к чему нужно стремиться, вот для чего нужен младенческий ум — для того, чтобы постигнуть истину. Если бы, допустим, слепому объясняли, как выглядят люди или что такое зеленый цвет, может быть, он как-нибудь и догадался бы и приблизительно представил себе, что это такое, но разве можно сравнить его представление с настоящим зрением? Так же отличается рассуждение о вещах духовных от их непосредственного ощущения, к которому и нужно стремиться. И дай Бог, чтобы мы чувствовали как присутствие демонов, искушающих нас, осознавая, что наши греховные мысли — это сатанинские внушения, так и пребывание рядом с нами Ангела Хранителя, возбуждающего нашу совесть и охраняющего нас от греха. Аминь.

21 ноября 1998 года

О самонадеянности

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Священное Писание и Божественное Евангелие, как самая значимая часть Священного Писания, сообщают нам лишь то, что необходимо для нашего спасения. Можно даже сказать, что Писание сообщает не все, а лишь самое главное, потому что кроме него существует еще и Священное Предание, без которого правильно понять и тем паче в полноте уразуметь учение Церкви невозможно. Предание содержит в себе Священное Писание, которое находится в нем, как в некоем ковчеге. Однако даже самые малые изречения Священного Писания, как бы намеки, несут в себе великий смысл по причине того, что оно является Откровением свыше, то есть имеет небесное, Божественное происхождение. Эти изречения необходимы для нашего спасения и, кроме того, удовлетворяют даже нашей любознательности, открывая для нас тайны духовного мира.

Отправляя своих учеников на проповедь, Господь сказал им: «Слушаяй вас, Мене слушает: и отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя» (ст. 16). «Тот, кто проповедует Меня, проповедует Бога, и кто не принимает Меня как Сына Божия, считая лишь человеком, тот отметается и Родившего Меня, Пославшего Меня» — так говорит Господь наш Иисус Христос по смирению. Слушающий апостолов и всех истинных последователей Христовых слушает Самого Господа Иисуса Христа. Потому нужно и слухом, и мыслью с особенным вниманием обратиться к тому, что говорится далее, ведь Сам Господь наш Иисус Христос открывает духовные тайны и объясняет то, что происходило, может быть, даже до сотворения видимого мира.

«Возвратишася же седмьдесят с радостию, глаголюще: Господи, и беси повинуются нам о имени Твоем» (ст. 17). Ученики изумлялись той силе, которая через них и в них действовала: они призывали имя Господа Иисуса Христа — и демоны выходили из бесноватых. Действительно, это имя подразумевает не только человеческое, но и Божественное естество облекшегося в плоть Сына Божия. «Беси повинуются нам о имени Твоем». Кто же такие эти «беси», демоны? Спаситель открывает эту тайну в кратком, но многозначительном изречении: «Рече же им: видех сатану яко молнию с небесе спадша» (ст. 18). Вот откуда произошли демоны: ниспадший с неба сатана увлек за собою часть Ангелов. Из Херувима он превратился в диавола, а последовавшие за ним Ангелы из-за внушенной им диаволом гордости сделались бесами и демонами. Никто из людей видеть этого не мог, потому что было это либо вообще до сотворения видимого мира, либо до сотворения человека. Господь Иисус Христос, как Бог, видел сатану, спадшего с неба подобно молнии. Под небом нужно понимать, конечно же, не то видимое телесными глазами пространство, которое находится над нами и которое мы называем словом «небо» или «небеса». Речь идет о небе не в таком узком житейском смысле и даже не в философском или научном, возникающем тогда, когда мы рассуждаем о том, что находится вне того мира, который мы видим, но в то же самое время в пределах мира вещественного.

Под «небесами» нужно понимать Ангельские миры: «Видех сатану яко молнию с небесе спадша». Точнее не «спадша», а отошедшего от Ангелов, от того мира, который назван единым словом — небеса. Таким образом, в этих словах нам уже не только открыто о бытии демонов (присутствие их все так или иначе ощущают, наблюдая либо бесноватых, либо действие страстей в людях как будто бы здравых в душевном отношении), но и дан намек на существование Ангельского мира, названного словом «небеса».

«Се, даю вам власть наступати на змию и на скорпию и на всю силу вражию: и ниче-соже вас вредит» (ст. 19). Под этими словами имеются в виду не сами по себе змеи и скорпионы, ведь само выражение: «Вся сила вражия» подразумевает нечто большее. Продолжая, Спаситель поясняет: «Обаче о сем не радуйтеся, яко дуси вам повинуются» (ст. 20), то есть под змеями и скорпионами нужно понимать злых духов, которых можно сравнить только с этими вредоносными, отвратительными и страшными существами.

«Радуйтеся же, яко имена ваша написана суть на небесех» (ст. 20). Что здесь подразумевается? В буквальном ли смысле имена написаны на небесах, словно на скрижали, или это образное выражение? Я думаю, что слова Господа следует понимать так: имена апостолов записаны в некоем удаленном от них месте, как бы в далекой стране, где-то в вышних сферах, то есть они известны Ангелам. И в молитве мы обращаемся к Богу Отцу: «Отче наш, Иже еси на небесех». Таким образом, Спаситель говорит ученикам, чтобы они радовались не тому, что им повинуются падшие духи, а тому, что о них знают Ангелы, а следовательно — заботятся, молятся, защищают. Эти слова можно понимать и в другом смысле. «Превратившиеся в демонов падшие Ангелы вместе с диаво-лом, как молния, спали с неба, а вы, — говорит Спаситель, — заполните их места, имена ваши уже там записаны, вас там ожидают».

«В той час возрадовася духом Иисус и рече: исповедаютися, Отче, Господи небесе и земли, яко утаил еси сия от премудрых и разумных и открыл еси та младенцем» (ст. 21). Спаситель, как Всеведущий Бог, знает о том, что люди, победившие демонов, будут вместе с Ангельскими воинствами ликовать и славить Бога. Это знание вызвало в Нем сильнейшую радость, и Он в некоем духовном восторге воскликнул: «Исповедаютися, Отче, Господи небесе и земли». Он называет Отца Господом людей, находящихся на земле, и Ангелов небесных, и потому святые Ангелы и святые люди составляют единое воинство.

«Яко утаил еси сия от премудрых и разумных» — так Спаситель называет тех, кто рассчитывает найти истину собственными усилиями. Такие люди думают, что способны самостоятельно познать истину, однако ищут ее не там, где должно, и потому не могут ее найти, она от них скрывается. Это происходит не потому, что Господь утаивает истину от них, но потому, что они ведут себя самонадеянно и сами от нее удаляются. Священное Писание образно говорит, что истина открывается «младенцам», то есть тем, кто не надеется на свой разум, кто видит, что сам по себе, без Божия вразумления, он младенец. Среди таких «младенцев» были очень мудрые люди, великие мужи и богословы, например Иоанн Златоуст и Василий Великий, а в апостольские времена — апостол Павел и апостол Лука, люди весьма образованные, и многие другие. Поэтому под младенчеством нужно понимать не ограниченность умственных способностей, а смирение. Человек сознает свое убожество и потому ищет вразумления свыше. Под «премудрыми и разумными» нужно понимать не тех, кто превосходит других людей умственными способностями, образованием и знаниями, но, скорее, тех, кто надеется на свой разум. Самонадеянным может быть и человек весьма скудоумный (и таких, к сожалению, очень много), что бывает особенно смешно.

Господь открывает нам истину — истину о будущей жизни. Эта истина познается теми людьми, которые воспринимают ее с младенческой верой и смирением, выражающемся в том, что человек считает свой разум равным разуму младенца, вообще не способного ни к какому размышлению. Когда человек так смиряется, так думает о себе, так смиренномудрствует (прекрасно это святоотеческое выражение — «смиренномудрие», то есть смиренное о себе мудрование), тогда ему открывается истина и о падших демонах, и об их вожде, сатане. Тогда ему дается сила попирать их и он познает истину о том, что человеческая душа, а впоследствии и воскрешенное тело, будут сопричислены к лику Ангельскому. Человеку открывается, что Ангелы участвуют в человеческой деятельности и защищают истинных рабов Божиих, служащих Богу. Если же мы холодны, если сердце наше очерствело, то мы едва-едва, с сомнением, только умом принимаем это учение. Мы как бы не верим до конца в истинность откровения о мире Ангельском и о будущей жизни. Значит, в нас есть качество, которое мешает нам увидеть действительность как она есть, и она остается для нас тайной. Это качество — самонадеянность, это качество — мнение о себе.

Мы думаем, что мы премудры и разумны, и самонадеянно пытаемся познать истины, открывающиеся только смиренным людям. В нашей душе возникают сомнения, мы колеблемся, забываем о вечности и начинаем суетливо заботиться о земном, впадая или в нерадение, или, еще хуже, в неверие. Наша душа терзается, и мы не находим этому причины. А причина проста. Ее открыл Господь Иисус Христос, ясно сказав, что Божественная истина открывается младенцам. «Ей, Отче, — говорит Он, — яко тако бысть благоволение пред Тобою» (ст. 21). Как бы в восторге Он обращается к Отцу, говоря, что в том и состоит благая Божия воля, чтобы смиряющиеся познавали истину, а горделивые пребывали во тьме.

Если мы хотим с верой совершать свое спасение, то мы должны быть воистину как младенцы. Конечно, нам далеко до того, чтобы ясно ощущать невидимый мир — мир демонов, враждующих против нас, и мир Ангелов, которые нас защищают, способствуют нашему спасению, помогают нам исполнять волю Божию, покрывают нас от всякого зла. Однако из церковной истории мы знаем, что такого «младенческого» состояния человек достигнуть способен. Вы помните повествования из патериков о том, как святые видели Ангелов, открывавших им Божественные истины, видели они и козни демонов. Эти люди смирились умом, то есть смиренно о себе мыслили.

Зачем нам нужно знание, удаляющее нас от истины? Лучше быть невеждами, которые познали истину, видят и созерцают вечность, общаются с Ангелами и попирают демонов, чем мудрецами, пребывающими во тьме. Конечно, из святоотеческих книг, излагающих учение Православной Церкви об Ангелах и падших духах, можно почерпнуть много теоретических сведений. Но будет гораздо полезнее, если мы, не зная каких-то подробностей, познаем истину опытно, познаем ее так, что она станет для нас некоей спасительной силой, а не отвлеченным знанием, не приносящим никакой пользы. К сожалению, и святоотеческие книги, и Священное Писание из-за нашей гордости могут послужить поводом для надмения, затмить наш разум, и мы будем искать истину только умом, не прилагая усилия к тому, чтобы исполнить читаемое.

Для своего спасения мы должны познать самое главное: нужно стать младенцем, смириться и увидеть себя беспомощным и по телесным возможностям, и по умственным способностям. В этом случае нам откроется истина и мы сможем уподобиться древним святым. Не нужно думать, что раньше, например в IV или V столетии, все было возможно, а сейчас духовный мир от нас как бы удалился. Это не так. Но мы сами удалились от Бога из-за нашего нерадения, происходящего от гордости и лукавства. Аминь.

21 ноября 2000 года

Введение во Храм Пресвятой Владычицы нашей Богородицы

(Лк., 54 зач., X, 38-42; XI, 27-28)

Подвиг Пресвятой Богородицы

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В Православной Церкви кроме Священного Писания, которое занимает важнейшее место в ее учении и сознании каждого истинного христианина, существует еще и Священное Предание. Богословски более точно сказать, что Священное Писание является его частью. По предположениям церковных историков, только через полтора десятка лет после основания Христианской Церкви была написана первая книга Священного Писания Нового Завета — Евангелие от Матфея. Все книги, вошедшие впоследствии в новозаветный канон, были составлены во второй половине и в конце I столетия, когда появилась его последняя по времени книга — Евангелие от Иоанна. Возможно, писания Нового Завета были впервые пересмотрены, отделены от писаний недостоверных и собраны воедино именно апостолом Иоанном Богословом или учеником апостола Петра — святым Климентом Римским.

Таким образом, Церковь около половины столетия существовала без Священного Писания. Чем же руководствовались христиане первых времен? Именно Священным Преданием. Конечно, книги Нового Завета по своему значению являются основной частью христианского Священного Предания, но существует и другая его часть, которая постепенно оформлялась в церковные догматы и правила. Это все то, что жило в христианском сознании и передавалось верующими изустно из поколения в поколение как нечто дорогое, важное, составляющее сущность Православной веры. Святые отцы не изобретали ничего нового, защищая догматы, представляющие собой именно древнее Предание, которое передано от апостолов и первых христиан, тщательно хранится и оберегается, потому что в нем заключается жизнь Церкви. Обратимся ко временам ветхозаветных праведников, живших до появления первой книги Моисеева закона. Чем они руководствовались в своей духовной жизни? Конечно, Священным Преданием, которое хранилось от Адама до Моисея и которое Моисей изложил в книге Бытия. Однако мы не должны думать, что эта библейская книга — просто записанные по памяти рассказы старцев. Нет, Дух Святой удостоверял Моисея, что в дошедшем до него предании человеческое и потому недостоверное, а что истинное, что нужно сохранить для потомков.

Введение во храм Пресвятой Богородицы не описано в Священных книгах Нового Завета — ни в Евангелиях, ни в Деяниях апостолов или их посланиях. Но православные христиане празднуют это событие с древнейших времен. И если даже было время, когда этот праздник еще не отмечался (не знаю точно, когда он был установлен, возможно, во времена Византийской империи), то само великое событие — Введение во храм Пресвятой Богородицы — и все то необыкновенное, что ему сопутствовало, безусловно, сохранялось в памяти христиан.

Как вы знаете, Пресвятая Богородица родилась по чудесному благовестию Архангела Гавриила, когда Ее родители Иоаким и Анна уже потеряли надежду иметь детей. И поныне известно то место в Иерусалиме, где стоял их дом. Известно даже и то, где в нем находилась комната, в которой, по Преданию, произошло Рождество Пресвятой Богородицы. Иоаким и Анна обещали посвятить свою Дочь Богу. Они были уже в преклонном возрасте и, возможно опасаясь, что скоро отойдут ко Господу, решили не откладывать надолго исполнение своего обета. Как только Отроковица Мария, воспитывавшаяся в родительском доме, немного подросла, они стали готовиться исполнить обещанное. Иоаким и Анна собрали своих родственников и чистых дев и с горящими свечами повели Ее в храм Господень.

Храм в то время был единственным местом, где можно было приносить Богу истинные жертвы. Он состоял из нескольких дворов. В одном дворе молились принявшие истинное вероисповедание язычники, которых не пускали в храм Соломона, потому что они сохраняли некоторые языческие обычаи и брезговали отдельными иудейскими обрядами, например обрезанием. Далее, под открытым небом, был расположен двор, в котором молились женщины. Потом — двор, где молились мужчины, затем двор, где молились и приносили жертвы священники, и наконец — собственно святилище. Оно представляло собой прямоугольное здание, сложенное (как предписывал Моисеев закон) из нетесаных камней, обшитое деревом и украшенное золотом и резьбой по камню. Хотя его двери всегда были отверсты, но входили туда только священники с жертвой. И один раз в году только первосвященник входил во вторую часть святилища, которая имела кубическую форму и была огорожена завесой, — Святая Святых. В древности там находились ковчег завета, Моисеевы скрижали, жезл Аарона и манна. Все эти священные предметы, которые были уничтожены во время штурма Иерусалима вавилонянами или утеряны после вавилонского пленения иудеев, символизировали воплощение Сына Божия и Саму Богородицу. Как вы знаете, в псалме говорится: «Воскресни, Господи, в покой Твой, Ты и кивот святыни Твоея» (см. Пс.131:8). Ковчег завета, или кивот, что одно и то же, был прообразом Божией Матери. Он представлял собой деревянный ящик, обложенный золотыми досками и украшенный изображениями Херувимов, но до времени введения Пресвятой Богородицы во храм он не сохранился в знамение того, что в храме должен находиться истинный ковчег завета — Сама Пресвятая Дева Богородица. И как в кивоте завета лежала манна, так и Божия Матерь родила Манну, сшедшую с небес, — Сына Божия.

Отроковице было тогда всего три года, и, конечно же, Она не могла поступать совершенно осознанно, как поступают люди взрослые: сначала обдумывают свое намерение, потом исполняют его. Произошло нечто невиданное — Дева Богородица прошла через все дворы храма: через двор язычников, двор женщин, двор, где молились мужчины. Движимая благодатью Святого Духа, как бы мы сейчас сказали — бессознательно, вступила в тот двор, куда имели право входить только священники для молитвы и жертвоприношений. Навстречу Ей, видимо, удивленный этим необыкновенным зрелищем, вышел сам первосвященник. И вдруг Она начинает подниматься по ступеням, ведущим в святилище. Ступени были так круты, что даже мужчина поднимался по ним с трудом. Восходить по ним имел право только священник, причем на каждой ступени он должен был воспевать определенные псалмы.

В таких необыкновенных случаях, когда человеческий разум оказывается бессильным и можно было ожидать только внушения свыше, первосвященник должен был вопрошать Бога о том, что нужно делать. Известно, что ветхозаветные первосвященники носили на груди так называемый наперсник с двенадцатью драгоценными камнями по числу колен Израилевых. Когда нужно было узнать волю Божию относительно какого-либо события, Господь давал ответ через этот наперсник, или иначе — урим и туммим (иудейский историк Иосиф Флавий отождествляет камни, пришитые к наперснику, с уримом и туммимом). Он представлял собой золотую дощечку с драгоценными камнями, и через него первосвященнику подавался особый знак. О том, каков был этот знак, существуют разные предположения. Например, тот же Иосиф Флавий говорит, что драгоценные камни на наперснике уже двести лет до того времени, как он начал писать историю иудеев, не сияли. Отсюда можно сделать вывод, что когда священник вопрошал об угодном Богу, то камни начинали сверкать. Есть и другое мнение, что они издавали некий звук. Однако дословно «урим и туммим» переводится как «свет и совершенство», поэтому нужно думать, что и ответ, скорее всего, выражался в сиянии. Причем Господь отвечал первосвященнику (а через него и всем израильтянам) не ради его собственного достоинства, но ради его сана и завета, заключенного Богом с еврейским народом. Известно также, что у первосвященника на плече была пряжка с камнем, которая придерживала одежду. Во время богослужения этот камень тоже светился. Происходило это не потому, что были подобраны специальные камни, а потому, что действовала Божественная благодать.

Итак, вопросив Бога, нужно ли пустить Отроковицу в храм, первосвященник увидел, что его наперсник засиял. Тогда, не колеблясь более ни мгновения, он ввел Ее во святилище. Но Она не остановилась и здесь: объявший Деву Марию Святой Дух повлек Ее дальше. Пресвятая Дева направилась во Святая Святых. Первосвященник вновь вопросил Бога, нужно ли допускать Ее туда. И камни наперсника засияли ослепительным блеском. Тогда первосвященник ввел Ее и во Святая Святых.

Надо полагать, что Отроковица погрузилась в глубокую, пламенную молитву. Ожидая окончания молитвы, первосвященник думал, что Она вскоре выйдет, но Она сделать этого не захотела. Первосвященник изумился и снова вопросил Бога, позволить ли Ей остаться там? И наперсник засверкал еще ярче… Здравый смысл подсказывает нам, что все происходило именно так, иначе израильское общество во главе с первосвященником, священниками и законниками не допустило бы, чтобы Отроковица пребывала во Святая Святых. По закону не только женщина, но и непосвященный мужчина никогда не входил во двор священников, а тем более во Святая Святых. Первосвященник ввел Пресвятую Богородицу туда, куда сам входил только раз в год. Представьте себе: один человек, избранный из многих людей, притом не по достоинству, а по происхождению (он должен был происходить из рода Ааронова), мог туда войти лишь раз в год. Поскольку в то время было несколько первосвященников, которые чередовались, то за всю свою жизнь каждый из них, может быть, только несколько раз входил во Святая Святых. И вдруг по этому необыкновенному знамению, явленному через урим и туммим, то есть по сверканию, которого не бывало, может быть, столетия за недостоинство евреев, первосвященник взял Деву и ввел Ее во Святая Святых.

С тех пор Пресвятая Дева находилась там на протяжении всего пребывания в храме Господнем. Только на ночлег Она удалялась в здания, которые находились при храме и в которых обычно проводили свои дни люди, посвятившие себя Богу. Это были отдельные здания для девиц и для назореев (мужчин, давших Богу на определенное время обет целомудрия и воздержания). То, что люди давали на некоторое время обет воздержания, было привычным для израильтян, в особенности если такой обет давали мужчины. Но то, что дала обет безбрачия Дева, причем не на время, а навсегда, было событием новым и изумительным, потому что многочадие считалось у израильтян великим благословением. Еврейские женщины почитали за счастье вступить в брак.

Весь день Богородица проводила в молитве, чтении Священного Писания и рукоделии. Это была первая Безмолвница, первая Монахиня. Она пребывала в воздержании и лишь один раз в день вкушала небесную пищу, которую, как изображено в символической форме на одной иконе, приносил Ей Ангел Господень. Эта пища необыкновенным образом Ее укрепляла. Пребывая в самом святом месте, какое тогда только было на земле, движимая Божией благодатью, Она искала способ помочь не только богоизбранному израильскому народу (в то время составлявшему истинную Церковь), но и всему страждущему, плененному всевозможными заблуждениями и суевериями человечеству. Дева Мария стала изобретательницей, или, точнее, возродительницей, непрестанной молитвы — той самой молитвы, которую потеряли наши прародители Адам и Ева после грехопадения. Пребывание в непрестанном богообщении было естественным состоянием человека, но, послушав совета лукавого змия, прародители прельстились и потеряли Божию благодать, а вместе с ней и непрестанную молитву. Но мало того, что Божия Матерь вновь изобрела это великое делание, — Она не нашла ничего лучшего, как только непрестанно молиться о том, чтобы ускорить время пришествия Христа — Мессии. Своим смиренным сердцем Она понимала, что сам человек никакими великими делами не в силах помочь этому и тут нужна только молитва к Богу. А чтобы упросить Его, нужно молиться непрестанно, не останавливаясь ни на мгновение. И Пресвятая Богородица стала просить. Может быть, сначала это была молитва только о Своем спасении, потом, поскольку благодать (а законы ее действия для всех одинаковы) все больше и больше действовала в Пресвятой Деве, Она стала испытывать и любовь к людям. И эта сердечная, действующая в душе любовь требовала того, чтобы молиться об израильском народе и потом обо всем человеческом роде. Божия Матерь постоянно упражнялась в молитве обо всем человечестве. Этим подвигом непрестанной молитвы, все более очищаясь и приобретая Божественную благодать, Она сделала Себя достойной того, чтобы в Нее вошел Сын Божий и через Нее явился в мир. Но Пресвятая Дева Богородица совершенно не думала о том, что Она станет такой избранницей Божией. Она не могла и представить Себе, что от Девы может родиться Сын Божий, Господь Иисус Христос. Ведь Она обрекла Себя на молитвенный подвиг, дала обет девства, отказавшись тем самым от брака и деторождения. Во время молитвенного подвига Пресвятая Богородица приобрела совершенное и полное смирение. И эти чистота и смирение сделали Ее неожиданно для Нее Самой Матерью Божией.

Да, Пресвятая Дева имела первородный грех — наклонность ко греху, присущую всем людям, но Своим подвигом Она Себя предочистила и никогда не согрешила даже мыслью. Грех, который присутствовал в Ней как некая возможность, никогда не стал действительностью. Она победила его Своим произволением, каждое мгновение выбирая добро и отвергая зло.

По существовавшему тогда закону, когда девице исполнялось четырнадцать лет, ее выводили из храма и выдавали замуж. Но Пресвятая Дева сказала, что не хочет вступать в брак. Старцы-священники знали о Ее святости (это ясно из того, что они позволяли Ей на протяжении более чем десяти лет находиться во Святая Святых) и, посовещавшись, как выйти из этого положения, пришли к выводу о том, что нужно выбрать Ей, как бы мы сейчас сказали, опекуна — вдовца из Ее рода, который под видом брака охранял бы Ее девство. Другой возможности не было, так как в то время монашества в современном его понимании не существовало. Известно, что были отдельные общины, в которых подвизались, воздерживаясь от супружеской жизни, мужчины, но для женщин это было нечто небывалое: девиц или вдовиц, обещавших вести целомудренную жизнь, не было.

Священники сочли намерение Отроковицы богоугодным и призвали двенадцать вдовцов из рода царя Давида. Для избрания такого мнимого супруга жезлы всех старцев (жезл был символом начальника рода) отнесли в храм. После молитвы жезл Иосифа, которого мы теперь называем Иосифом Обручником, расцвел так же, как некогда расцвел жезл Аарона. Иосиф жил в городе Назарете, куда он и привел Деву Марию. Именно в этом городе через некоторое время произошло великое чудо Боговошющения. Ангел Господень, явившийся Богородице в день Благовещения, возвестил, что через Нее воплотится Сын Божий, Вторая Ипостась Пресвятой Троицы. Господь наш Иисус Христос заимствовал у Богородицы человеческую природу, явился в мир как Человек и спас всех нас Своей проповедью, Крестными страданиями и Воскресением из мертвых.

Когда мы говорим об особом избранничестве Божией Матери, то часто забываем о Ее личном подвиге, подъятом ради того, чтобы приблизилось великое событие — воплощение Сына Божия, пришествие в мир Мессии (об этом мечтали, прежде всего, истинные израильтяне и этого, может быть, смутно, но ожидали и многие языческие народы, по крайней мере, лучшие из язычников). Мы забываем о том, что Божия Матерь не просто была избрана Богом, но Сама Себя соделала достойной этого. Апостол Павел говорит, что есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные, и одни в почетном, а другие в низком употреблении (см. 2 Тим.2:20); и тут же добавляет, что каждый из нас может сделать себя избранным сосудом. Мы видим, что избранничество зависит не только от того, предуготовлен ли к нему человек своим воспитанием, происходит ли он от благочестивых предков, но еще и от личного его подвига. Как деревянный сосуд может самоочищением превратиться в золотой, так и золотой стать сосудом для низкого употребления. И Божия Матерь молитвенным подвигом предочистила Себя и сделалась достойной принять Сына Божия.

Сегодня мы вспоминаем не только само Введение во храм, но и то, ради чего Пресвятая Богородица вошла туда и ради чего Она подвизалась. Она заняла место, которое когда-то предназначалось Ее прообразу, ковчегу завета, и теперь Она Сама сделалась живым Ковчегом, предочистилась, подготовилась и вышла на новый подвиг — Дева стала Божией Матерью. Вот какое событие предлагает нам сегодня для богомыслия Предание Православной Церкви.

Мы почитаем великих людей и восхищаемся своими знаменитыми соотечественниками — полководцами, царями, князьями, а иногда прославляем даже людей, не достойных этого за свои злые и страшные дела, людей, противящихся Христу. Но гораздо более велик Человек, о Котором мы говорили сегодня. Мир по-настоящему не осознает этого, но слава Пресвятой Девы Богородицы не исчезнет в сем веке, как бы ни хотели того противники Церкви и Божией Матери, а в будущей жизни превзойдет славу всех людей и Ангелов. И если Бог нас помилует, то и мы увидим славу величайшей из всех сотворенных существ — Божией Матери. Аминь.

4 декабря 1996 года

О блаженстве богообщения

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы вспоминаем великое событие, произошедшее более двух тысяч лет назад.

Праведные родители Пресвятой Девы Марии посвятили свою дочь Богу. Когда Ей исполнилось три года и Она хотя бы в некоторой степени способна была к самостоятельной жизни без родителей, они повели Ее в храм Господень.

При иудейском храме находились здания, в которых жили люди, посвятившие себя Богу, как те, которые проводили там многие годы, так и те, кто давал какой-либо обет на некоторое время. Храм по периметру был окружен трехэтажными зданиями, кроме восточной стороны, где был вход. В этих зданиях жили девы, посвященные Богу.

Родственники, сопровождавшие Пресвятую Деву в храм, облачились в праздничные одежды, собралось торжественное шествие. Как известно, храм находился на краю Иерусалима, и вход в город, можно сказать, пролегал через храм, поэтому шествие, подходя к Иерусалиму со стороны Елеонской горы, одновременно приблизилось и к храму.

Древний иудейский храм отличался от храмов нашего времени. Он состоял из нескольких дворов, где молились верующие люди. Святилище, разделявшееся на Святая Святых и Святое, было недоступно для обыкновенных богомольцев, которые стояли во дворах. Отдельный двор был для язычников по происхождению, которые не приняли всех обрядов Моисеева закона, но в то же время имели веру в истинного Бога. Другой двор, располагавшийся ближе к Святилищу, предназначался для женщин. Далее, с восточной, северной и южной сторон, Святилище окружал двор, где молились мужчины. Само Святилище находилось в середине и ближе к западу. Наконец, ближайший к храму двор священников был отделен низкой оградой, и люди, молившиеся во дворах, могли видеть, что происходило перед Святилищем. Священники входили в Него только иногда, а во Святая Святых, по уставу богослужения древнего храма, мог входить только первосвященник один раз в год.

Незадолго перед этим храм был перестроен и украшен Иродом Великим, хотя царь этот был, скорее, узурпатором, чем законным царем, и власть его в Иудее основывалась на покровительстве могущественной в то время Римской республики, в дальнейшем империи.

Однако, желая угодить иудейскому народу, зная, что для них богослужение является самым главным, самым дорогим (поэтому добрые дела, совершенные ради храма и богослужения, почитались народом чем-то великим), Ирод украсил храм необыкновенным образом, так что великолепие Иродова храма, может быть, в какой-то степени соперничало с великолепием храма Соломонова.

Вы знаете из Священного Писания, что второй храм, построенный Зоровавелем, был весьма бедным по сравнению с храмом Соломоновым. Старики, видевшие богослужения в храме, разрушенном Навуходоносором, при виде восстановленного храма радовались, что возобновилось богослужение, и одновременно плакали о том, что храм весьма убог и беден. Но Ирод украсил его, желая таким образом польстить народу.

Итак, храм, построенный Иродом, выглядел весьма впечатляюще, о чем говорит само Евангелие. Ученики некогда спрашивали Спасителя: «Господи, видишь этот храм и все эти камни?» (см. Мк.13:1). Внешний вид здания был великолепен, оно было построено из мрамора, ценных пород дерева и покрыто большим количеством золота, во дворе находилось множество драгоценных сосудов.

Когда Пресвятая Дева приблизилась к храму, против всякого ожидания, по внушению Духа Святого (у трехлетней Отроковицы еще не могло быть самостоятельного и осознанного решения, принятого путем рассуждения), Она прошла двор язычников, двор женщин, где, казалось бы, должна была остановиться, вошла во двор мужчин и через двор священников направилась к Святилищу.

На ступенях Ее ждал первосвященник, облаченный во все драгоценные одежды, которые полагались ветхозаветным служителям. На голове его был кидар — нечто вроде чалмы, с передней стороны к нему прикреплялась золотая дощечка с надписью: «Святыня Господу». Первосвященник был также облачен в подир, подобный подризнику, в который сейчас облачаются священники и архиереи Православной Церкви. Подир был обязательно небесно-голубого цвета в знак чистоты и возвышенности священнического служения, а снизу вышит узорами в виде золотых яблок. Кроме этого первосвященники носили ефод, сшитый из двух кусков дорогой материи золотыми и красными нитями. Поверх ефода надевался наперсник — золотая дощечка, в которую были вправлены двенадцать драгоценных камней, на каждом было написано имя одного из колен Израилевых. Наперсник как бы прилегал к сердцу первосвященника, для того чтобы он молился о богоизбранном народе.

Кроме того, наперсник для первосвященника имел еще и особое, таинственное значение. По заповеди Моисеевой, когда у народа были какие-либо затруднительные случаи, то помимо пророческого откровения, которое давалось тем или иным избранникам Божиим, был установлен особый способ принятия решения. В ответственных случаях, когда дело касалось войны или чего-либо иного, связанного с судьбами всего народа, первосвященник вопрошал Господа об этом. Если Господь утверждал, что решение, принятое народом, царями или первосвященником, — истинное, что именно так и нужно поступать, камни на золотой дощечке (наперснике) начинали светиться.

Сейчас нам это кажется странным, но такова была особенность ветхозаветного богослужения. Историк Иосиф Флавий, живший в апостольскую эпоху, говорит, что свечение наперсника прекратилось приблизительно за двести лет до его времени. Прекратилось оно, может быть, потому, что иудеи потеряли эту благодать, впали в маловерие, возможно, не было необходимости принимать действительно важные, судьбоносные решения, от которых бы зависело будущее народа, и потому Господь молчал.

Итак, с дерзновением, против всякого ожидания, минуя все дворы и войдя даже во двор священников, Пресвятая Дева приблизилась к ступеням, которые вели к Святилищу, куда никто кроме священников не имел права войти. Увидев это, первосвященник не мог не вопросить, угодно ли это необыкновенное шествие Богу. Тем более изумился он, когда Пресвятая Дева начала подниматься по ступеням, потому что в Святилище имели право входить только священники в определенные моменты богослужения. Можно предположить, как утверждает дееписатель этого события, что первосвященнику было тайное внушение свыше от Бога о том, чтобы ввести Пресвятую Деву в Святая Святых. Но мне кажется, что для того, чтобы никто не посмел возмущаться таким дерзновением первосвященника, нарушавшим всякие законы, Господь подтвердил его поступок знамением, которое было убедительным для всех иудеев. Безусловно, первосвященник и внутренне почувствовал, что происходит нечто необыкновенное, что именно так нужно было поступить. Но и камни наперсника засветились, и тем самым все присутствовавшие получили подтверждение, что происходит нечто великое и что вхождение Пресвятой Девы в храм угодно Богу. Ведь для иудеев богослужение и все связанное с храмом было наивысшим подтверждением истинности, наивысшим утверждением правильности или неправильности того или иного события.

На глазах у всех первосвященник взял Отроковицу за руку и ввел Ее в Святилище, где царил полумрак (там стоял один светильник, и свет туда проникал также через открытые двери) и где, надо полагать, свечение камней наперсника усилилось. Видя это необыкновенное сияние и исполняясь дерзновения, первосвященник вошел с Пресвятой Девой и в Святая Святых. Непроглядный мрак этого таинственного места, куда по закону мог входить только первосвященник один раз в год, озарился блеском драгоценных камней, излучающих благодатный свет.

В древности там находился ковчег завета, в котором хранились скрижали с заповедями, чаша с манной и жезл Ааронов, но после вавилонского пленения святыни исчезли, и это было знаком того, что здесь должен находиться новый, живой, ковчег завета — Сама Пресвятая Дева Богородица.

С тех пор Пресвятая Дева каждый день проводила в Святая Святых и только отдых своему телу давала в прилегавшем к храму здании, где жили девы, посвященные Богу. Конечно, вспоминая строгие указания, которые давал закон Моисеев относительно того, кто имел право входить в храм и как следовало проводить богослужения, сейчас с трудом в это верится. Однако Священное Предание Православной Церкви и все святые отцы, которые касались этого вопроса, единодушно говорят о том, что Пресвятая Дева находилась в Святая Святых на протяжении всего пребывания при храме Господнем. Там Она подвизалась в чтении, богомыслии и особенно молитве.

Поскольку Пресвятая Дева дала обет девства, а никакого института вроде нашего современного монашества тогда не существовало, то ради приличия Она была выдана замуж за старца Иосифа Обручника. Словом «Обручник» подчеркивается то, что брак этот был только средством, сохранявшим тайну целомудренной жизни Пресвятой Богородицы.

Мы знаем, что Дева была выдана замуж в четырнадцать лет, — значит Она находилась при храме более десяти лет, каждый день подвизаясь в Святая Святых. В чем же состоял Ее подвиг? Конечно, и в чтении Священного Писания, и в богомыслии, то есть в размышлении о Божественных вещах, потому что при чтении Священного Писания невозможно не думать о его содержании. Занималась Пресвятая Дева и рукоделием, так как девиц, которые воспитывались при храме, старались приспособить к жизни, давали им определенное ремесло. Мы знаем, что Дева Мария была необыкновенной рукодельницей. Хитон Господа Иисуса Христа, который воины не хотели раздирать, а бросили о нем жребий, чтобы он достался кому-то одному, был не сшит, а соткан особым искусным образом — сверху (см. Ин.19:23-24), что говорит о большом мастерстве Пресвятой Девы.

Пребывая каждый день в Святая Святых, находясь в глубине храма, в этом необыкновенном уединении, Пресвятая Дева слушала богослужение — пение, слова, которые доносились со двора, где оно совершалось. Узнав из богослужения о грехопадении, о печальной участи не только израильского народа, но и всего человечества, Она стала думать о том, как умилостивить Бога, чтобы род человеческий был прощен и возвращен в свое первоначальное, блаженное состояние, в котором находились наши прародители до грехопадения.

Пресвятая Дева заново изобретает, как рассуждает об этом святитель Григорий Палама, непрестанную молитву, молитву не только за себя и о своем спасении, но и о спасении всего человеческого рода. Почему я говорю «заново изобретает»? Потому что этим даром до своего падения обладали наши прародители — Адам и Ева. Мы знаем также, что и некоторые праведники обладали этим дарованием. Например, о Енохе, праведнике, жившем еще до потопа, известно, что он «ходил пред Богом» (см. Быт.5:22). В этих кратких словах также содержится указание на то, что Енох знал непрестанную молитву и до такой степени преуспел в ней, что постоянно как бы предстоял пред лицом Божиим. Но Пресвятую Деву, пребывавшую с юных лет в Святилище, никто этому учить не мог. Она, подобно Иоанну Крестителю, который оказался в пустыне с младенческих лет и был обучаем и назидаем только внушением Святого Духа, также находилась в уединении. Выражаясь языком современной монашеской аскетики, можно сказать, что Иоанн был отшельником, а Дева — затворницей.

Пребывая в этом необыкновенном затворе, Она изобретает непрестанную молитву, совершенствуется в ней, и вся душа Ее объемлется пламенем любви к Богу и ко всему миру. Пресвятая Дева пребывает в этом необыкновенном месте и этом состоянии более десяти лет, умоляя Бога о помиловании всего человеческого рода. Таким образом, помимо богослужения, которое совершали люди немощные, хотя и посвященные Богу и предназначенные для этого, из Святая Святых непрестанно возносилась к Богу молитва о прощении всех людей.

Для того и был опустошен храм (во время вавилонского пленения), чтобы показать, что ничего уже здесь нет и что нужно ожидать появления нового, живого, Кивота. Наконец Этот Кивот вошел туда и находился там, источая духовное благоухание, низводя милость на весь человеческий род. Именно этим подвигом непрестанной молитвы Пресвятая Дева очистилась до такой степени, что стала способной воспринять в Себя Слово Божие — Сына Божия.

Сегодняшнее евангельское чтение, которое всегда читается в праздники Пресвятой Богородицы, также содержит некоторый намек на то состояние, в котором пребывала Пресвятая Дева. Оно объясняет ту духовную логику, по которой живут люди, подобные Ей, и по которой жила Она Сама.

Когда Господь вошел в некое селение, «здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё» (ст. 38-42). «Когда же Он говорил это, одна женщина, возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие! А Он сказал: блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его» (ст. 27-28).

Что же здесь относится к Божией Матери? Несомненно, Мария, сестра Марфы, севшая у ног Иисуса и слушавшая Его проповедь, напоминает нам о том образе жизни, который вела Пресвятая Дева, оставившая все ради того, чтобы пребывать как бы у ног Божиих, чтобы слушать слово Божие и молиться Богу. Когда человек избирает такую участь, он отказывается от всякого здравого смысла. Особая внутренняя логика духовной жизни ведет к тому, что человек отрекается от, казалось бы, очевидных ценностей.

Все израильские женщины мечтали о том, что они каким-то образом послужат делу спасения человеческого рода и что, может быть, от них непосредственно или от их потомков родится Мессия. Поэтому деторождение считалось одной из величайших добродетелей, а бесплодие — позором.

Вспомним, например, жизнеописание родителей Пресвятой Богородицы, Иоакима и Анны: бесплодие делало их в глазах народа людьми грешными. По своей простоте и невежеству многие считали, что, если люди не имеют детей, значит, у них есть какой-то тайный грех, за который они наказаны.

Пресвятая Дева ради того, чтобы пребывать в пламенной непрестанной молитве и чтобы ничто Ее не отвлекало, избирает девство, отказывается от надежды послужить делу спасения человеческого рода через воплощение Сына Божия. Она и предположить не могла, что Дева может родить, как это видно из повествования о Благовещении: «Мария же сказала Ангелу: как будет это, когда Я мужа не знаю?» (Лк.1:34). Кроме того, Она была готова принять позор, потому что в глазах всех людей, от которых был скрыт Ее подвиг девства, Она казалась бы бесплодной и потому самой грешной, отвергнутой Богом.

Вот логика духовной жизни: человек готов переносить позор, унижение, презрение со стороны всех людей только ради того, чтобы быть с Богом, чтобы ничто не препятствовало ему пребывать в этом блаженном состоянии богообщения.

Спаситель сказал Марии, упрекнув прежде Марфу: «Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё». В еще большей степени эти слова можно отнести к Пресвятой Деве. «Благая часть» у Нее не могла быть отнята, Она пребывала в этом состоянии вплоть до Своего блаженного Успения, и великое чудо Боговоплощения (против всякого здравого смысла) совершилось именно благодаря Той, Которая из любви к Господу обрекла себя на самое униженное состояние.

Но Спаситель сказал: «Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его», после того как некая женщина восхвалила Пресвятую Деву, родившую Его. Каждый из тех, кто избирает эту участь — присидение у ног Иисуса, — должен избирать ее сознательно, ради своего спасения, а не делая эту духовную как бы праздность поводом к тому, чтобы устраниться от обычных служений. Присидение у ног Иисусовых совсем не обязательно выражается в отшельничестве или затворничестве. Можно пребывать в этом состоянии и во время своих обычных занятий. Если человек сознательно это выбрал и сделал это не ради того, чтобы иметь более легкую участь, а единственно ради спасения, то эта «благая часть» у него никогда не отнимется. Аминь.

4 декабря 1999 года

День памяти святителя Николая Чудотворца

(Лк., 24 зач., VI, 17-23)

И, сойдя с ними, стал Он на ровном месте, и множество учеников Его, и много народа из всей Иудеи и Иерусалима и приморских мест Тирских и Си донских, которые пришли послушать Его и исцелиться от болезней своих, также и страждущие от нечистых духов; и исцелялись. И весь народ искал прикасаться к Нему, потому что от Него исходила сила и исцеляла всех. И Он, возведя очи Свои на учеников Своих, говорил: Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие. Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь. Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого. Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах.

Об исполнении заповедей блаженств

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы празднуем память Святителя Николая Мирликийского, Чудотворца. Этот святой жил в IV веке, однако приобрел такую славу, которая, может быть, превосходит славу более древних великих святых и даже апостолов. В любые времена человек имеет возможность стяжать благодать не меньшую, чем та, какую приобрели великие святые, потому что одно дело — это избранничество на служение, например пророческое или апостольское, а иное — благодать, которая может быть дарована каждому христианину. Святитель Николаи стяжал благодать, возможно, такую же, какую имели величайшие святые — апостолы и пророки. Конечно, мы вправе только догадываться об этом, поскольку и сам апостол Павел сказал, что о духовном никто не может судить (см. 1 Кор.2:15), и, как люди малодуховные, мы не имеем подлинного разума, чтобы рассуждать, что составляло внутреннюю жизнь людей, духовно преуспевших, чем они жили.

Евангелие, которое читается в день памяти Святителя Николая, — это отрывок из Нагорной проповеди в изложении апостола Луки. «Стал Он на ровном месте, и множество учеников Его, и много народа из всей Иудеи и Иерусалима и приморских мест Тир-ских и Сидонских, которые пришли послушать Его и исцелиться от болезней своих, также и страждущие от нечистых духов; и исцелялись» (ст. 17-18). Множество людей следовало за Спасителем, желая послушать Его проповедь или получить от Него исцеление. Были там и жители приморских — Тирских и Сидонских — мест, населенных в основном язычниками. И люди, как коротко говорится в Евангелии, «исцелялись», то есть получали желаемое. Господь явил им Свою силу — силу Всемогущего Бога, всегда пребывающего в полноте Своего могущества. Но Его Божеское совершенство, конечно, никогда не умалялось и не могло увеличиваться — в противном случае пришлось бы сделать вывод о том, что полнота совершенства не всегда присутствовала в Господе, ведь если совершенство увеличивается, значит, раньше оно не было совершенством. Являя перед народом Свою Божественную силу, Господь желал именно таким образом, чудесами, привлечь людей к самому важному — к исполнению Своих заповедей, жизни по закону духовному, а не по правилам человеческого здравого смысла.

«И весь народ искал прикасаться к Нему, потому что от Него исходила сила и исцеляла всех. И Он, возведя очи Свои на учеников Своих, говорил: Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие» (ст. 19-20). Блаженны нищие, однако нищие не телом, а духом — то есть не просто не имеющие никакого имущества, но не связанные пристрастием ни к чему земному — вот что значит «блаженны нищие духом». Блаженны и те, которые не имеют о себе никакого мнения, не таят в себе гордости, не надмеваются своими знаниями или умственными способностями, почитают себя худшими всех, — и они также нищие духом. И эти люди, намеренно обнищавшие духом, приобретают Царствие Божие не только в будущей жизни — хотя там они наследуют его в полноте, — но уже и здесь ощущают Царствие Божие внутри самих себя. И если для нас слова Спасителя «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17:21) — лишь туманное и общее выражение, то для людей, стяжавших в себе это Царствие Божие, ощущающих его в своем сердце, оно чуть ли не более действительно, чем окружающий материальный мир. У духовных людей бывает такое состояние, когда они столь углубляются в себя, постигая внутри себя сущее Царствие Божие, что подчас забывают о земном. Апостол Павел, по его словам, не знал, был ли он восхищен на небеса вне тела или в теле (см. 2 Кор.12:2). Такие люди живут, думая только о Царствии Божием и забывая обо всем остальном. Приобретение или потеря чего-либо земного для них ничего не значит, потому что они заботятся только о том, как бы не потерять Царствие Божие и увеличить полноту дарованной им благодати, — вот о чем попечение человека, нищего духом. Столь велика драгоценность — приобрести Царствие Божие внутри себя, что ради нее люди жаждут внутренне обнищать и с радостью стремятся исполнить заповеди, несмотря на то что это доставляет им скорби или какие-то ограничения, несмотря даже на угрозу для жизни. Мы же, не вкусив такого состояния, должны стремиться к нему всеми силами и доверять словам подвижников, которые испытали эту великую благодать, являющуюся внутри человека. Но прежде всего мы должны верить Тому, Кто является, по выражению святых отцов, Самоистиной, — Господу нашему Иисусу Христу, ибо в Его словах нет ни тени неправды или даже неточности. Если для нас они туманны, то только потому, что мы не имеем соответствующего духовного опыта. Для человека же, вкусившего благодать, приобретшего духовный опыт, поучения Спасителя являются чрезвычайно точными и гораздо более ясными, чем слова любого человека, — потому что это слова Бога, слова Самоистины.

«Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие. Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь» (ст. 20-21). Под алчущими, конечно же, понимаются не только постящиеся ради Бога (хотя, наверное, здесь говорится и о них), но прежде всего алчущие жить по закону Божию — по Евангелию. Алчущие духовно люди, подобно голодному, который желает вдоволь наесться, стремятся насытиться исполнением воли Божией — совершение какой-либо заповеди является для них духовной пищей, насыщающей и укрепляющей сердце и душу.

«Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь» (ст. 21). И здесь речь идет не о тех людях, которые плачут от горя, — они-то, может быть, не получат утешения в своих скорбях, ведь не все скорби прекращаются, не все неприятности, к сожалению, разрешаются благополучно. Блаженны плачущие — о своих грехах. Кающийся человек, действительно, когда придет время, воссмеется — не только в будущей, но еще и в этой жизни возрадуется, почувствовав в своей душе прощение грехов. И мы отчасти, в малой степени это ощущаем — когда приходим на исповедь, может быть, и без слез, потому что не имеем еще такого покаяния, но с неподдельным сердечным сокрушением и искренним желанием исправиться рассказываем о своих малых и великих согрешениях и, после того как священник прочитает над нами разрешительную молитву, чувствуем в своей душе радость, тишину, облегчение. Иногда человек уходит с исповеди с улыбкой, а некоторым даже становится неловко: как же так, я, грешник, покаялся в таких грехах, а мне легко и радостно? Но это естественно, так и должно быть, потому что человек, правильно кающийся, всегда получает радость от прощения грехов — это является частичным исполнением слов Спасителя: «Блаженны плачущие ныне», то есть плачущие в этом веке, на земле. Многие радуются о тленных вещах, о земных наслаждениях, но истинно может возрадоваться только человек, плачущий ныне, думающий не о земном, но о духовном утешении. Преподобный Григорий Синаит, рассказывая о подвигах пустынников, отшельников, говорит о радостотворном плаче, то есть о плаче, творящем радость. Действительно, зачем бы подвижники так горько плакали, в буквальном смысле слова потоками проливали слезы, если бы этот плач не приносил великое утешение в их душу, не очищал бы их сердце? В противном случае кто желал бы так плакать? Ведь люди обычно мечтают о радости, подвижники же стремились к плачу, потому что знали ту великую пользу, которую он приносит. Известны необыкновенные слова преподобного Исаака Сирина о том, что если бы удалось слезами омыть все тело человека, то оно стало бы нетленным. У Арсения Великого, когда он трудился над своим рукоделием — плел корзины, циновки, — всегда на коленях лежал платок, на который он проливал потоки слез, молясь за работой. И многие другие подвижники тайно, а иногда и явно плакали. Авва Филимон, молясь во время Божественной литургии, проливал обильные слезы. В наше время в Одессе жил один Христа ради юродивый — Иван Петрович. Он скончался, если я не ошибаюсь, в шестидесятых годах двадцатого столетия. Всегда, зимой и летом, он ходил босиком, плохо одетый, в самом неприглядном виде, но, стоя на литургии, проливал потоки слез и никогда их не отирал, только вытирал пол перед собою (как юродивый, он нарочно допускал некоторые странности). Чем большую благодать имеет человек, тем больше он плачет. Плач, по учению святых отцов, — это граница между телесными и духовными добродетелями. И когда человек проходит эту границу — двигаясь к Богу или возвращаясь от Бога на землю, — он обязательно начинает плакать. Святые отцы через плач духовно восхищались к Богу. Слезы прекращались лишь тогда, когда подвижник находился в состоянии восхищения, Божественного созерцания — исступления ума. Но так как человек не может долго пребывать в таком состоянии, то, вновь возвращаясь к обычной жизни, он начинал вновь плакать о том, что благодать его оставила, плакать о собственном ничтожестве, недостоинстве и греховности, мешающей ему всегда быть с Богом, и желал, как говорит апостол Павел, умереть и быть со Христом (см. Фил.1:23). Вот что такое плач, о котором говорит Спаситель: «Блаженны плачущие ныне (то есть на земле. — Игум. А), ибо они утешатся» (см. Мф.5:4), или, в изложении апостола Луки, «воссмеются».

«Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого. Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах. Так поступали с пророками отцы их» (ст. 22-23). Мы всегда жаждем, чтобы люди нас любили и относились к нам хорошо, тяжело переносим, если узнаем, что кто-то нас осуждает за глаза, тем более, когда осуждение высказывают нам в лицо. Едва ли кто-нибудь может перенести подобное отношение спокойно, таких почти нет. Спаситель же говорит: «Блаженны вы, когда возненавидят вас люди». Только через нищету духовную, через духовный голод — алкание воли Божией, через радостотворный покаянный плач человек может приобрести такую необыкновенную кротость, взойти на такую ступень, чтобы радоваться, когда его поносят. Если человек радуется, что его ненавидят за то, что он христианин, что он исповедует имя Христа и живет по Его заповедям, это говорит о величайшей благодати, дарованной человеку, о его удивительной кротости и любви к людям. И мы должны, по словам Спасителя, не только возвеселиться, как переведено на русский язык, но, как более емко сказано по-славянски, «взыграть», то есть чрезвычайно возрадоваться, выражаясь просто, — чуть ли не плясать от радости, когда нас поносят. Какая же должна быть великая благодать в душе подвижника, какая пламенная, всеобъемлющая любовь к Господу Иисусу Христу, чтобы человек так ликовал, когда его поносят ради Христа! Вот каков идеал христианина, и, конечно, мы вынуждены со скорбью признать, что очень далеки от него. Но признание и покаяние в том, что мы не соответствуем этому идеалу, что мы далеки от исполнения заповедей, уже делает нас христианами, потому что смиряет и вводит внутрь Церкви, — человек, сознающий свою греховность и кающийся в своем отступлении, имеет надежду на спасение.

«Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого. Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах. Так поступали с пророками отцы их». Я начал свою проповедь с того, что сравнил Святителя Николая с пророками и апостолами: он жил позже них, однако же ради дарованной ему благодати стяжал не меньшую славу, и славу ненапрасную. Как говорится в кондаке, посвященном святому Николаю, — ради исполнения Евангелия Христова ему были даны дары чудотворения, пророчества и другие. Исполнив евангельские заповеди во всей их полноте, Святитель Николай действительно стал подобен пророку. И каждый из нас мог бы, если бы захотел, достигнуть такого же состояния и уподобиться и пророкам, и Святителю Николаю (по крайней мере, теоретически мы должны допустить такую возможность, а не ставить на себе крест). Но если мы ничего не делаем, не исполняем заповеди, то должны честно признаться, что в этом только наша вина. Если сейчас, при сравнительно терпимом отношении общества к Церкви, мы не можем исполнять необходимые обязанности христианина, то это происходит просто от нашего нежелания. Ведь что было бы, если бы современное общество ненавидело христиан, как это было во времена молодости Святителя Николая, пережившего и гонения? Или если бы на Церковь восстали еретики, как во времена Первого Вселенского Собора? Тогда, конечно, мы вели бы себя еще хуже, чем теперь, поэтому не будем оправдываться, будто обстоятельства не благоприятствуют нам стяжать благодать и очистить свое сердце, будто время Святителя Николая было подходящим для духовной жизни, а наши дни стали, так сказать, неудобными для святости.

В близкое к нам время жил великий праведник — отец Иоанн Кронштадтский, знаменитый чудотворец, которого вполне можно, как мне кажется, сравнить со Святителем Николаем по обилию совершенных ими чудес и необыкновенной любви к ближнему. Отец Иоанн проходил свой подвиг пастырского служения приблизительно с середины XIX до начала XX века — во времена скептицизма и постепенного отпадения русского народа от веры, но это не помешало ему стать чудотворцем, подобным Святителю Николаю. Поэтому не будем оправдывать свое нерадение, леность, лукавство якобы неблагоприятными обстоятельствами, но лучше признаемся сами себе, что мы нерадивы. Именно из-за нерадения мы не только не достигли высокого уровня святости, но не приобрели даже и чего-то малого, не почувствовали в своей душе хотя бы тени, отблеска Царства Божия. Покаемся же в этом, смиримся и понудим себя отныне более ревновать о своем спасении, о приобретении благодати и Царствия Божия, а не оправдывать себя тем, что мы, мол, не святые. Никто из истинных святых, уверяю вас, не думал о себе, что он необыкновенный или праведный человек. Просто люди изо всех сил старались угодить Богу и иногда достигали неожиданных для себя высот святости. Я полагаю, что и Святитель Николай, который избегал даже должности настоятеля монастыря, не думал, что он станет Святителем или Чудотворцем. Он просто хотел угождать Богу и помогать людям. Мы можем только догадываться о том, как происходило его, так сказать, духовное развитие, но можно сравнить Святителя Николая с праведным Иоанном Кронштадтским, потому что в их подвиге есть нечто общее. Отец Иоанн, когда его впервые попросили помолиться об исцелении умирающего ребенка, удивился: «Неужели я должен молиться?» — у него это вызвало недоумение. Тогда одна раба Божия, старушка, по благословению духовного старца пребывавшая возле него, стала упрашивать его помолиться о мальчике. Несколько раз он ходил к этому ребенку домой, когда тому вновь и вновь становилось плохо, и молился. После последней пламенной молитвы мальчик исцелился — это было первое чудо. Но отец Иоанн и не думал, что это произойдет, для него было неожиданностью, что к нему обращаются с просьбой о такой необыкновенной помощи. Святые не думали о своей праведности и избранничестве, а считали себя обыкновенными людьми, потому и мы не будем ставить на себе крест, хотя это, конечно, не значит, что все мы должны пытаться творить чудеса. Начнем подвизаться изо всех сил, пусть даже мы и не удостоимся таких духовных даров, какие приобрел Святитель Николай, — если чудеса дано творить весьма немногим людям, то стяжать в своем сердце благодать, начатки Царствия Божия есть обязанность каждого христианина. Если стать чудотворцем почти невозможно, то ощутить свое убожество, скудоумие, бессилие, отказаться от всего земного, когда встает выбор между тленным и небесным, — это долг каждого из нас. По крайней мере, первую заповедь — о смирении и нищете духовной — все обязаны исполнить. И тогда мы ощутим в душе своей Царствие Божие как тихое веяние благодати, как мир душевный и надежду на вечную жизнь, как живую веру, которая окрыляет человека и дает ему силы жить по-евангельски. Аминь.

19 декабря 1996 года

О правильном почитании святых

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Святитель Николай Мирликийский, Чудотворец, — древний чтимый святой, живший еще в четвертом столетии. Он прославляется не только всем православным миром, но и народами, к сожалению, отпавшими от Православия и принадлежащими сейчас к иным христианским вероисповеданиям. Ныне его святые мощи, источающие благоуханное миро, почивают под престолом католического храма в городе Бари, куда они были перенесены в XI столетии.

Посмотрите, сколько времени прошло со времени его кончины: почти полторы тысячи лет! А его тело и поныне является источником исцелений. Вот доказательство как истины Воскресения, так и близости Бога к человеку. Кости современников Святителя Николая рассыпались в прах, могилы их никому не известны, даже память о них стерлась, а Святитель своей праведной, истинно христианской, евангельской жизнью стяжал такую великую благодать, такое обилие Божественной энергии, так приблизился к Богу, что и тело его сохранилось, и сам он сияет миру и по сей день. О чем это говорит? Конечно же, о том, что этот угодник Божий действительно достоин именоваться угодником, потому что необыкновенным образом угодил Богу. Потому мы прибегаем к нему и получаем от него помощь. Если бы мы не молились ему с таким дерзновением и упованием и не получали от него помощи, то не имели бы повода считать его великим Божиим угодником.

Много разных людей — завоеватели, писатели, художники — прославились своими необыкновенными делами, но разве можно сравнить их славу со славой Святителя Николая или других угодников Божиих?! Святитель Николай прославился своей необыкновенной праведной жизнью даже среди неверующих людей — его почитают и православные, и католики, и протестанты, которые вообще не признают святых, даже магометане прибегают к нему с молитвами и получают помощь. Вот что может сделать искренняя, ревностная жизнь по Евангелию!

По словам преподобного Серафима Саровского, всякий из нас, почитая память святых, должен в меру своих сил подражать их жизни. Ибо если в земной жизни мы, может быть, и получим помощь от Святителя Николая, когда с верой будем к нему прибегать, то для жизни будущей это ничего не принесет нам, если мы не будем жить по-евангельски. Можно привести в пример магометан: по своей вере в Святителя Николая они получают от него помощь, но это ничего не дает им для спасения в будущей жизни, потому что они не признают Христа Сыном Божиим, не веруют в Него как должно. Чтобы не уподобиться этим заблуждающимся неверным, будем не только призывать угодника Божия на помощь, не только просить его о том, чтобы он помог нам в наших житейских нуждах, но будем также и подражать его жизни. И тогда, пусть мы и не удостоимся столь великой славы, какую имеет Святитель Николай в Царствии Небесном, но хотя бы отчасти сподобимся той участи, какой сподобился он. С праздником, братья и сестры! Аминь.

19 декабря 1998 года

О твердом произволении святых угодников

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы празднуем память Святителя Николая Мирликийского — архиерея, который жил в конце III — начале IV столетия и, по Преданию, участвовал в Первом Вселенском Соборе. Сейчас мы смотрим на то время как на золотой век богословия и монашества, когда благодаря жизни и подвигам святого Антония Великого, который прославился сначала в Египте, а затем и по всей вселенной, распространилось учение о православном подвижничестве. Тогда же в Греции, Малой Азии и вообще во всей Римской империи становится известным учение великих богословов четвертого столетия: Афанасия Великого и трех великих каппадокийцев — Василия Великого, его брата Григория Нисского и Григория Богослова. В то время было и много других выдающихся ученых, защитников Православия, знаменитых подвижников благочестия. Однако мы оцениваем эту эпоху, так сказать, уже задним числом. Это время не было столь радужным, как кажется нам сейчас, потому что подвиги угодников Божиих 111-1У веков, подъятые ими ради собственного спасения и духовного совершенства и ради защиты Православия, которое является истинным богословствованием, — были совершены ими по необходимости.

Когда первохристианская ревность уже охладела, то истинные ревнители Православия стали удаляться из городов и теплохладного христианского общества в пустыни и непроходимые места — и там, не развлекаемые общением с людьми, не имевшими истинной евангельской ревности, подвизались о своем спасении. Также и святые отцы, учители Церкви, выступали на поприще защиты православных истин по необходимости — не оттого, что желали показать свои знания и мудрость, но оттого, что еретики вооружались на Православное Предание, искажали его основы, колебали его. Из Священного Писания, исторических преданий мы знаем, что в первом столетии христианства, в век апостольский, было множество людей, имевших благодатные дарования. Первые христиане обращались к Господу со столь пламенной ревностью, что сподоблялись обильного действия благодати, которая часто сходила на них в той же мере, как на святых апостолов. Первые христиане говорили на человеческих и Ангельских языках, получали дар чудотворений. Они твердо хранили веру и готовы были за ее исповедание с радостью пойти на смерть. Но постепенно, как это часто бывает в нашем лукавом человеческом роде, эта пламенная вера стала охладевать и наконец уже теплилась только в отдельных людях. И как раз во время всеобщего охлаждения и явился такой подвижник благочестия и праведник, каким был Святитель Николай Мирликийский, Чудотворец.

Сейчас, вспоминая его житие, например особенные знамения, бывшие при его Крещении, мы говорим, что он был избранником Божиим. Я не буду подробно пересказывать житие Святителя Николая, поскольку оно общеизвестно. К тому же об этом мы рассуждаем задним числом, когда все уже совершилось. Знамения, являемые на угодниках Божиих в их младенчестве и отрочестве, еще не делают их святыми поневоле, но только предсказывают их будущее произволение и подвиги. Может быть, знамения эти совершаются в утешение родителям, которые не смогут увидеть будущее благочестие своего чада, может быть, еще для какой-либо иной цели, но такие предсказания не являются предопределением. Нет, угодники Божий подвизаются по собственному произволению.

В те времена, когда наступает всеобщее охлаждение и безразличие, как, например, было после того, как император Константин Великий прекратил гонения на Церковь и многие люди, видя, что государственная власть покровительствует христианству, стали приходить в Церковь из расчета, ради карьеры и каких-то земных выгод, — тогда особенно, может быть даже больше, чем в дни гонений, ценится христианская ревность, которую проявил и Святитель Николай. Он не извинял себя так, как это делаем мы, ссылаясь на то, что время для духовной жизни сейчас неблагоприятное, нет истинных учителей, некому подражать, не найти больше таких угодников Божиих, какими были святые апостолы или преподобные подвижники, скажем, девятнадцатого века. Таким образом мы оправдываем себя и находим различные извинения, для того чтобы пребывать в нерадении и не понуждать себя возлюбить Господа всею крепостию своею, как требует от нас Евангелие (см. Мк.12:30; Лк.10:27). И не будет никаких угодников Божиих и никаких подвижников, потому что те, кто должны были бы ими стать, оправдывают себя обстоятельствами, будто бы неблагоприятными для спасения, угождения Богу, жизни по Евангелию.

Однако есть люди бескомпромиссные, которые не взирают ни на какие внешние препятствия и обстоятельства, будто бы совершенно лишающие нас возможности достигнуть духовного совершенства. Таких людей не смущает и пророчество о том, что в последние времена во многих охладеет любовь, — в них она не охладевает. Они всеми силами подвизаются в исполнении Евангелия, не думая, конечно, приобрести этим какие-то сверхъестественные дарования, потому что истинным духовным дарованием является помощь Божия для исполнения евангельских заповедей и жизни по Евангелию.

Примером такого поведения для нас должен стать Святитель Николай Мирликийский, Чудотворец, который в дни охлаждения и оскудения той ревности, что была в веке апостольском, подвизался в исполнении Евангелия так бескомпромиссно, что достиг сначала глубокого смирения, а потом приобрел и величайший дар, свидетельствующий об угождении Богу, — дар чудотворения. Слава его настолько велика, что, как сказано в только что прочитанной нами молитве, в России он считается вторым нашим заступником после Божией Матери. Хотя, по логике вещей, было много угодников более высокой жизни — апостолы, которые, наверное, творили не меньшие чудеса, Иоанн Креститель и другие, — но народное почитание Святителя Николая столь велико, что по традиции его ставят вторым после Божией Матери. О чем это говорит? Будучи как будто бы обыкновенным человеком, простым христианином, не избранным для особенного служения так, как, например, были избраны апостолы, он своим подвигом — скорее даже не телесным, а духовным, заключавшимся в точном следовании заповедям Божиим, — приобрел ту же благодать, какую имели святые апостолы и другие известные всему миру избранники Божий. Потому и мы не должны себя извинять тем, что мы — люди обыкновенные. Конечно же, не нужно мечтать о каких-то высоких дарованиях, чтобы не впасть в высокоумие, — мы трудимся для того, чтобы приобрести дарование высочайшее и необходимейшее для нашего спасения — жизнь по Евангелию. Исполнять Евангелие необходимо всякому христианину, для каждого из нас это является долгом, а не чем-то желательным и возможным. А наградит ли нас Господь каким-либо дарованием за труды — это уже не так важно.

Если же мы не исполняем Евангелие, тогда мы действительно вынуждены искать себе серьезное оправдание — не перед людьми, а перед Богом. Нам действительно придется оправдьтаться, почему мы не исполнили даже малейшую даже заповедь. Как сказал Спаситель, «кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном» (Мф.5:19). Быть малейшим в Царствии Небесном — не значит пребывать в нем, надо думать, что такой человек и не попадет туда. Как же тяжело будет тогда изобрести оправдание своему нерадению! Поэтому понудим себя изо всех сил подражать угодникам Божиим, будем стараться, подобно Святителю Николаю Мирликийскому, Чудотворцу, служить Господу Богу, не ставя себя в зависимость от всеобщего мнения и расположения. Хотя и трудно идти против течения, с помощью Божией это возможно — во все времена, даже в самые неблагоприятные, несмотря на царившее нерадение и пустоту, всегда находились люди, которые угождали Богу, сподоблялись благодатных дарований и достигали высшего христианского совершенства. Аминь.

22 мая 2000 года

Неделя святых праотец

Он же сказал ему: один человек сделал большой ужин и звал многих, и когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: идите, ибо уже всё готово. И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня. Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня. Третий сказал: я женился и потому не могу придти. И, возвратившись, раб тот донес о сем господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему: пойди скорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых. И сказал раб: господин! исполнено, как приказал ты, и еще есть место. Господин сказал рабу: пойди по дорогам и изгородям и убеди придти, чтобы наполнился дом мой. Ибо сказываю вам, что никто из тех званых не вкусит моего ужина, ибо много званых, но мало избранных.

О том, как должно откликаться на зов Божий

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня совершается память святых праотец, то есть всех праведников, живших от сотворения мира до пришествия Христова, в особенности же тех, от которых по плоти произошел Христос. Об этих святых людях в Священном Писании говорится иногда очень кратко, например о великом праведнике Енохе сказано: «И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его» (Быт.5:24). По этим немногим словам святые отцы догадываются о том, что он был человеком необыкновенно праведной жизни, всегда помнил Бога и непрестанно Ему молился, и потому был взят живым на небо. Так же кратко Библия упоминает и о других святых, в особенности о тех, которые жили до Авраама (как, скажем, об Авеле), потому что о праведниках самых древних времен известно очень мало. Например, святитель Димитрий Ростовский называет Евера (см. Быт. 10, ст. 21, 24, 25; 11, 14-17) праведным человеком. Из чего он делает такой вывод? Из того, что от Евера впоследствии произошел еврейский народ — тот самый, среди которого по плоти родился Христос. Еврейский же народ был избран Богом именно потому, что Евер отказался участвовать в построении Вавилонской башни. Об этом нет упоминания в Библии, но святые отцы как бы расшифровывают весьма краткие слова Священного Писания. О других же древних праведниках говорится весьма много — целая книга посвящена великому праведнику Иову и испытанию, которое он претерпел ради того, чтобы доказать свою веру в Бога и любовь к Нему.

Евангельское чтение в день памяти святых праотец передает нам притчу Спасителя, кратко изображающую духовную историю всего мира. «Один человек сделал большой ужин и звал многих, и когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: идите, ибо уже всё готово» (ст. 16-17). Под ужином — вечерним пиршеством — имеется в виду благо жизни вечной, которое человек обычно воспринимает как нечто такое, что ждет его только после телесной смерти. Это естественно для подавляющего большинства людей. (В истории человечества было всего два случая, когда люди живыми перешли от земли в блаженные небесные обители — имею в виду Еноха и Илию.) Поэтому и назван этот пир по-славянски вечерей, по-русски — ужином. «И когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: идите, ибо уже всё готово». Господь по Своей бесконечной благости уготовал людям блага вечной жизни еще до сотворения мира; и эти блага — Он Сам, Его Божественная слава и Божественное действие, которые с преизбытком, как из переполненной чащи, изливаются на все творение.

«И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня. Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня. Третий сказал: я женился и потому не могу придти» (ст. 18-20). Здесь под видом обычных житейских занятий изображено, как люди ради земного и плотского пренебрегают небесным и вечным. Мы можем пытаться разгадать, что конкретно обозначает «купил землю», или «купил пять пар волов», или «женился», а можем просто в общем назвать это житейскими занятиями. Человек, увлекаясь ими, пренебрегает духовным — бессмертием души, вечностью. Когда мы рассуждаем теоретически, кажется, что это вещи будто бы несравнимые и невозможно пренебречь вечным ради временного, мимолетного. Но если мы вспомним, как ведем себя на деле, то увидим, что даже самые ревностные христиане подчас пренебрегают духовным, небесным, вечным ради чего-то временного и даже не считают это за грех, за какую-то потерю — так мы к этому привыкли. Поэтому не будем торопливо осуждать людей, изображенных в сегодняшней евангельской притче. К древним людям посылались пророки и те самые праведники, о которых я упоминал: Авель, Иов, Енох, Ной, Авраам, Исаак, Иаков, Иосиф и многие другие. В особенности после дарования Моисею закона из среды еврейского народа восставало множество пророков. Однако и среди язычников бывали, хотя и редко, люди духовные, которые почитали Единого Бога и которым открывалась истина, — как, например, Мелхиседек и Иов. Возможно, были и другие, неизвестные нам, праведники, не упомянутые в Священном Писании. Господь посылал Своих угодников, и они проповедовали — иногда словом, иногда просто своими делами и праведной жизнью. Но люди их не принимали и отвергали, предпочитали духовному земное, то, что видимо и конкретно, что можно было приобрести и ясно ощутить; то, что они считали благом и к чему стремились всеми силами своей души, иногда даже проливая ради того кровь, чужую и свою. А тем, что казалось им далеким, непонятным, туманным, они пренебрегали. Точно так же, собственно, делаем и мы. Поэтому нам должно быть понятно, что и мы пренебрегаем духовным именно потому, что оно не кажется нам таким реальным и конкретным, как земное. Сколько бы мы ни рассуждали о духовных благах, слушая ли проповедь или читая книги святых отцов и Священное Писание, — все это кажется нам чем-то далеким и весьма расплывчатым. Мы не знаем, к чему стремимся, что нам нужно и чем ради этого стоит пожертвовать. Духовные занятия иногда кажутся нам чем-то таким, к чему даже не стоит прилагать какие-то усилия. Часто мы пренебрегаем разными, как нам кажется, «мелочами», а иногда и важными вещами — молитвой, соблюдением постов, даже сохранением мира душевного. А что уж говорить о вечности? Мы о ней совсем не думаем, хотя формально признаем, что верим в вечную жизнь, в бессмертие души и в основном, как нам кажется, заботимся об этом. Но не до такой степени, чтобы постоянно, каждое мгновение предпочитать вечное временному. Так же жили и все поколения людей — пренебрегая духовным под разными предлогами, которые казались им весьма уважительными, как и нам представляются очень важными и основательными причины, по которым мы оставляем духовные занятия и заботу о своей бессмертной душе.

«И, возвратившись, раб тот донес о сем господину своему» (ст. 21). Конечно же, притча — это образное изображение происходящего в нашей жизни, и Бог не нуждается в том, чтобы Его раб, то есть пророк или праведник, доносил, что люди Его не приняли. Бог Сам об этом знает. «Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему: пойди скорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых» (ст. 21). Когда люди, как будто бы достойные быть призванными, по видимости ведущие жизнь добродетельную и праведную, однако же пренебрегающие истинной верой и покаянием, отвергают этот призыв Божий, тогда Господь призывает людей отверженных, которые изображены в притче под видом нищих, увечных, хромых, слепых. Так и произошло в истории еврейского народа. Многие праведники призывали евреев к покаянию, и наконец к ним пришел Сам Господь Иисус Христос — величайший Посланник Божий, потому что Он Сам был Богом и был послан в мир от Бога Отца. Однако же когда пренебрегли и Им, тогда апостолы были посланы к язычникам в отдаленные места земли, которые изображены здесь под видом далеких улиц. «Пойди скорее по улицам и переулкам города», то есть «ищи в тех местах, где обычно не бывает порядочных людей». И апостолы пошли по всему миру, стали обращать многие языческие народы к вере во Христа, и люди, никогда не ведавшие истины богопочитания, познали ее. Те, кто были духовно совершенно нищими и не имели никакой благодати, те, кто в нравственном отношении были увечными и хромыми, то есть не способными ни к какой нравственной деятельности, те, кто были слепыми, не знали истины и не могли верить право, — тех призвал Бог, и поскольку они отозвались, постольку сделали себя избранными.

«И сказал раб: господин! исполнено, как приказал ты, и еще есть место. Господин сказал рабу: пойди по дорогам и изгородям и убеди придти, чтобы наполнился дом мой» (ст. 22-23). В Царстве Божием, конечно, бесконечно много места. Спаситель сказал: «В дому Отца Моего обители многи суть: аще ли же ни, рекл бых вам: иду уготовати место вам» (Ин.14:2). Иными словами: «Если бы и не хватило места, то Я приготовил бы его». Столько места в Царствии Божием, что туда может войти любой человек, лишь бы только он отозвался на призыв Божий. Господь вновь и вновь посылает Своих слуг, и они призывают людей, как будто бы забытых, совершенно негодных и опустившихся. Обратимся к истории: проповедь Евангелия в первом столетии совершалась непосредственно самими апостолами. Но и по завершении апостольского века (по окончании земной жизни апостолов) проповедь не прекратилась. Их ученики проповедовали и далее, несмотря на страшные гонения, пока, наконец, через три столетия самая культурная часть человечества того времени, то есть большая часть Римской империи, не обратилась ко Христу. Но и спустя столетия к истинной вере обращались многие народы, например варвары, воевавшие с Римской империей, такие как франки, которые стремились захватить ее западную часть — современные Италию, Францию, Германию, — а также предки теперешних болгар, сербов. Завоевав пределы Римской империи, они обращались в христианство и сами были покорены истиной Христовой. Время шло, и многие из верующих уже ожидали кончины мира. Однако Господь долго терпит, и в X столетии, спустя десять веков после проповеди Самого Спасителя и Его апостолов, еще один народ — русский — обращается к вере. Но и это еще не все. Уже от русских в более поздние времена христианство принимают многие языческие народы, населявшие пределы России, а также некоторые граничившие с нею страны. Даже в XIX столетии русские проповедуют христианство в Японии, Китае и среди северных инородцев, возникают Японская и Американская Церкви. Евангельская проповедь звучала в тех местах, которые в апостольские времена, может быть, еще не были населены людьми.

Итак, еще есть место — входите все люди, те, кто желает отозваться на призыв Божий. Не думайте, что для вас нет места по вашим грехам и Господь отверг вас, потому что вы увечные, хромые, нищие и слепые. Господь никого не может отвергнуть и никогда нас не отринет, если мы сами не откажемся от призыва Божия. Но отзываемся мы на этот призыв не буквально, как в притче, — берем и приходим на пир. Исполнение всего, что нам самим приносит благо и утешение, — вот наш ответ. Это соблюдение постов, это общественные и частные (домашние) молитвы, утренние и вечерние молитвословия, акафисты — то, к чему человек имеет наклонность и что ему больше приносит пользы. Это действительно огромный пир, где много разнообразных блюд, самых вкусных. И каждый может выбрать духовную пищу по своему вкусу, лишь бы только он молился. Главное же — это внутреннее желание, понуждение себя исполнять заповеди Божий. Такой ответ действительно является не формальным только, но истинным и искренним согласием. Ведь если я говорю: «Да, я Тебя, Господи, люблю и верю в Тебя», но остаюсь при своих земных занятиях и вся моя душа погружена в житейские, человеческие заботы, то ясно, что положительного ответа на Божий призыв я не дал и не согласился прийти, хотя формально считаю себя верующим.

Вспомните библейскую историю: многие люди, к которым обращались пророки, в особенности уже во времена Моисеева закона, считали себя верующими и даже праведными, поскольку исполняли многочисленные требования закона. Фарисеи во времена земной жизни Господа Иисуса Христа мнили себя даже не нуждающимися в покаянии. И вот эти как будто бы верующие люди оказались отвергнутыми Богом. Пережив период отечественной истории, когда люди делились на верующих и неверующих, мы привыкли думать, что достаточно просто верить в Бога и верующие спасутся, а неверующие погибнут. Но мы знаем, что люди могут веровать и правильно, и неправильно, и даже верующие право могут жить неправедно, пренебрегая тем, что требует от них их собственная вера. Не думаю, чтобы, например, древние люди, которых погубил всемирный потоп, или содомляне были совершенно ни во что не верующими, какая-то вера у них все же была. И, конечно же, иудеи считали себя правоверующими, избранным народом Божиим, но поскольку они не дали деятельного согласия на служение Богу, на совершение своего собственного спасения, то оказались отвергнутыми, и к ним были отнесены слова: «Много званых, но мало избранных».

Господь зовет всех людей ко спасению не только непосредственно проповедью, но и самим существованием человечества, самим бытием мира, в котором мы видим проявление необыкновенной силы Божией, Его необычайного могущества и величия, бесконечной благости и премудрости. Самое же великое чудо — это человек; взирая на самих себя, мы больше всего дивимся величию и благости Божиим. Но мы пренебрегаем этим призывом Божиим так же, как пренебрегали им люди в течение всей истории человечества, и находим различные житейские причины для того, чтобы или вовсе не исполнять заповеди, или соблюдать их только отчасти — в той мере, в какой это нам не мешает жить легко и свободно и не причиняет скорби. Поэтому и мы можем оказаться в числе званых, но не избранных, а мы действительно званые: слушаем Священное Писание, читаем творения святых отцов, с интересом внимаем проповеди, молимся. Но если не будет согласия на этот зов Божий, проявляющегося деятельно, то он не принесет нам пользы сам по себе. Мы должны помнить, что нечем гордиться, если мы только услышали зов Божий, — сам по себе он не дает никакого преимущества и не означает, что мы уже спасены. Радоваться и хвалиться им можно тогда, когда мы на этот призыв отвечаем деятельно, не просто словами, а своими поступками. Тогда мы окажемся в числе тех званых и избранных, которые до этого были нищими, увечными, хромыми и слепыми, казались весьма далекими от Бога. Притча сравнивает Господа с богатым человеком, а обеспеченные люди обычно живут в самых почетных, центральных кварталах города, бедняки же — на окраинах, в переулках, заброшенных местах. Мы далеки от Бога и находимся как бы на закоулках духовной жизни. Но если отзовемся, то, несмотря на свою хромоту, увечность и слепоту, преодолеем все препятствия, которые отделяют нас от Бога. Найдутся рабы Божий, посланные Господом, которые приведут нас к Нему. И тогда мы окажемся среди избранных, среди тех людей, которые наполняют дом этого богатого Человека — Святую Православную Церковь. Аминь.

29 декабря 1996 года

О Божественном пире

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня за литургией мы слышали евангельскую притчу, в которой Господь наш Иисус Христос изображает Царствие Божие в виде вечернего пира, ужина. Почему Господь использовал именно такой образ? Это объясняет предыдущий евангельский стих, который сегодня не читался. Некий человек, возлежавший с Господом за обедом, сказал Ему: «Блажен, кто вкусит хлеба в Царствии Божием!» (Лк.14:15). Очевидно, что сказавший эти слова не понимал, что такое Царствие Божие. Как и многие другие израильтяне того времени, под Царствием Божиим он имел в виду царство Божией правды на земле, торжество Божественного закона. Иудеи думали, что некогда возникнет государство, царствовать в котором будет Мессия, посланник Божий, и тогда исполнится все, что было обещано евреям через Моисея. Это обетование было выражено в образной форме, но евреи понимали его буквально, приземленно. Потому и этот человек сказал так просто и наивно, не понимая того, что Царство Божие — это наслаждение богообщением, познанием Бога.

Можно вспомнить, как апостолы Петр, Иаков и Иоанн, увидев на Фаворе Господа преобразившимся, явившим славу Своего Божества, вкусили необыкновенное наслаждение, почувствовали неземное утешение. Апостол Петр сказал тогда от лица всех: «Господи, хорошо нам здесь быть! Давай построим три кущи (то есть три шатра. — Игум. А.) — для Тебя, Моисея и Илии» (см. Мф.17:4). Эти слова показывают, что духовная сладость, ощущавшаяся апостолами, была настолько велика, что они забыли о крове и пище, забыли о всяком человеческом здравом смысле и только желали бесконечно вместе со святыми наслаждаться лицезрением славы Божией. Той Божественной славы Господа Иисуса Христа, которая явилась на Фаворе и в которую облекутся святые во Царствии Небесном.

Вот что такое на самом деле Царство Божие. Но ради того наивного человека и ради нас — людей, считающих благом только земное, то есть только то, что услаждает и насыщает нашу плоть, — Господь использует в притчах земные образы, понятные людям, не имеющим никакого духовного опыта и не вкусившим действия Божественной благодати, почти не знающим, что это такое.

На странное, наивное замечание: «Блажен, кто вкусит хлеба в Царствии Божием!» Господь ответил: «Один человек сделал большой ужин и звал многих (по-славянски: «Человек некий сотвори вечерю велию и зва многи» — Игум. А.), и когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: идите, ибо уже всё готово» (ст. 16-17). Конечно, под этим человеком подразумевается Бог. Ужин, вечеря символизирует кончину времен — вечер земной жизни человечества. Эту «вечерю велию», или большой ужин (русский перевод звучит невыразительно, правильнее было бы сказать — «вечерний пир»), Господь Бог подготавливал постепенно, на протяжении тысячелетий начиная с сотворения мира. После грехопадения человека Он промыслительно устраивал так, чтобы все люди имели возможность покаяться, вернуться в прежнее состояние богообщения и участвовать в этом пире, ибо отпавшие от общения с Господом люди не только не насыщались, но и голодали и умирали от голода. Пророк говорит, что на земле будет страшное бедствие: голод слова Божия. Люди не будут голодать, не будут умирать от болезней или погибать от землетрясений и прочих бедствий, но прекрасные юноши и девушки пойдут от моря и до моря и не найдут этого слова (см. Ам.8:11-13).

По словам пророков, людей, просвещенных Святым Духом, голод слова Божия — самое страшное бедствие. Потому что если человек умирает от этого бедствия, то он умирает вечной смертью. Голодая от недостатка пищи или даже погибая от голода, человек, живущий праведно, надеется в жизни будущей получить воздаяние за те скорби, которые он терпит на земле. Испытывающий же голод слова Божия и не нашедший в земной жизни этого слова — умирает для вечности. Священное Писание под вечной смертью подразумевает вечные муки, которые столь страшны, что люди, оказавшиеся в этом состоянии, будут мечтать о смерти, считая ее чем-то вожделенным. Как мы сейчас боимся смерти и самое вожделенное для нас — жизнь, так для осужденных на вечные муки станет вожделенной, несбыточной мечтой смерть, исчезновение. Поэтому иное название этого страшного состояния души после смерти — вечная смерть.

Итак, на протяжении тысячелетий готовился этот необыкновенный пир, пир благодати Божией, явленной истинным христианам в Таинствах Святой Православной Церкви и другими многообразными способами. Когда пришло время ужина, человек, сотворивший вечерю (под Ним, как мы сказали, нужно подразумевать Бога), «послал раба своего». Действительно, Господь наш Иисус Христос явился перед кончиной времен. Пусть со времени пришествия Христова прошло уже две тысячи лет, но если принять во внимание общую протяженность истории по Библии, то до Его пришествия прошло пять с половиной тысяч лет — таким образом, мы совершенно справедливо можем считать, что Христос пришел при кончине времен.

Историю человечества нужно понимать не так, как нас учили в школе — неправильно, извращая действительное положение вещей. Мы привыкли к мысли, будто мир существует какие-то миллиарды или миллионы лет и будто каким-то странным образом из мертвой материи постепенно появилась жизнь, а из этой биологической массы появился человек. На самом деле никаких миллионов лет после сотворения мира не было, с того момента прошло менее восьми тысяч лет. Если мы будем верить в это, то и Второе пришествие станет для нас близким событием, а не какой-то притчей или почти сказкой.

На протяжении нескольких тысячелетий Промысл Божий подготавливал пришествие в мир Христа. В притче Он изображен под видом раба, который зовет многих людей прийти на этот пир: «Идите, ибо уже всё готово. И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня. Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня. Третий сказал: я женился и потому не могу придти» (ст. 17-20). Представьте себе обычную для нас ситуацию: долгое время человек готовился, например, к дню своего рождения. Многие люди очень любят этот праздник, приглашают в этот день своих друзей и родственников. Иногда заранее, за месяц или за два, закупают продукты, размышляют о том, как и какие приготовить блюда, напитки для того, чтобы угодить своим близким и друзьям, доставить им удовольствие по случаю дорогого почти для всякого человека события — собственного дня рождения. И когда он приглашает своих любимых, дорогих друзей и родственников, они вдруг, как сговорившись, начинают отказываться: «Понимаешь, у меня такая причина и такая, не могу прийти». А ведь они заранее знали, что наступит этот день. Они могли бы устроить свои дела так, чтобы найти возможность прийти на обед, который человек устраивает, скорее, из любви к ним, чем к себе. Как будет оскорбителен для человека такой отказ! Как мы сами обиделись бы на этих людей! Тем паче что такое поведение неожиданно со стороны тех, кто нам дорог.

Поэтому Господь и приводит такой образ — чтобы показать людям, которых обижает подобное поведение их друзей и близких, как они сами оскорбляют Бога своим отказом. Ибо Бог на протяжении тысячелетий самыми разнообразными способами призывает на Свой пир все человечество: через праотцов, пророков, праведников, книжников, законников (таким законником был, например, Ездра). Он призывает и нас — через Священное Писание, наш голос совести, красоту природы, с восхищением созерцая которую мы приходим к мысли о нашем Творце… Однако мы оскорбляем Бога, отказываясь прийти на Его пир, мы безразличны к Его приглашению и свои земные, никчемные дела предпочитаем Божественному наслаждению.

«И, возвратившись, раб тот донес о сем господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему: пойди скорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых» (ст. 21). Чтобы лучше понять эту притчу, давайте вновь вспомним нашу повседневную жизнь. Представьте себе: кто-то из нас пригласил своих родственников, друзей, а они отказались прийти и этим его унизили. Что человек сделает в ответ? Как он сможет показать своим близким, до какой степени его оскорбило их презрение? Он может пригласить людей самых низких вместо тех, кто был ему близок, кто был достоин его уважения и любви. Он пригласит нищих и бомжей и тем самым покажет, кто занял место отказавшихся. Как бы скажет, что эти опустившиеся люди теперь для него лучше них. И тогда те начнут понимать, что они сделали. Вот как нужно понимать эту притчу: так и мы оскорбляем Бога своим отказом.

«И сказал раб: господин! исполнено, как приказал ты, и еще есть место» (ст. 22). На самом деле места хватило бы для всех, но званые отказались, и поэтому Господь призывает самых опустившихся людей, таких, которых, может быть, даже трудно найти, об их существовании почти никто не знает. «Господин сказал рабу: пойди по дорогам и изгородям и убеди придти, чтобы наполнился дом мой» (ст. 23). Некоторые нищие просят милостыню в многолюдных местах, а иные убогие люди живут в каких-то закоулках, у пустынных дорог, чуть ли не под изгородями.

«Ибо сказываю вам, что никто из тех званых не вкусит моего ужина, ибо много званых, но мало избранных» (ст. 24). Итак, оказывается, что те люди, которые были предназначены ко спасению, к общению с Богом, Им отвергнуты потому, что сами они не захотели прийти. Господь не отлагает пира. Не нужно думать, что если мы не придем на зов Господа сразу, то Он подождет еще, и что мы можем прийти завтра, или послезавтра, или через несколько лет, или когда окончим какие-то земные (на самом деле ненужные!) дела. Господь ждать не будет, Он призовет вместо нас других — убогих, грешных, опустившихся, но внимающих голосу Божию. Эти люди с радостью придут и займут наше место, а мы — званые — окажемся хуже тех, кто как будто бы оказался забыт Богом. Поэтому будем торопиться, чтобы не оказаться подобными, например, древним иудеям, которые, будучи верующими, не отозвались, не откликнулись на голос Божий, презрели его и остались вне Царствия.

«Много званых, но мало избранных». Под словом «много» не обязательно понимать ограниченное количество, это слово подразумевает и такое понятие, как «все». Можно сказать, что «много» — это понятие более общее, а «все» — частное. «Все» в ином случае означает два или три человека, например все, находящиеся в комнате, а «много» может обозначать даже больше, чем некоторое ограниченное количество, иногда больше, чем «все». Поэтому не нужно думать, что Господь призвал хотя и «многих», но только некоторых. Нет, Он призывает всех, хотя и по-разному: иных через пророчества, как иудеев, иных — через голос совести, через здравый смысл, как, например, язычников, эллинов, многие из которых благодаря философским размышлениям пришли к мысли о том, что есть Единый Бог Творец. Поэтому никто, ни один человек, где бы он ни жил, не может сказать, что он не был «званым». Некоторые наивно полагают, что люди, живущие в каких-нибудь африканских или южноамериканских джунглях, никогда не слышали слова Божия. Но слово Божие — это не только то, что написано в Евангелии и других книгах, оно звучит в сердце каждого человека, ибо Господь «просвещает всякого человека, грядущего в мир» (см. Ин.1:9). Если бы сам человек отозвался на этот голос совести, голос разума, то Бог, как говорится в молитве, «имиже веси судьбами», то есть одному Ему известными судьбами, обязательно привел бы его к истинной вере, привел бы в Православную Церковь. И потому «званыхмного», то есть все мы званые, но «избранных мало», потому что не все из званых откликаются на Божий призыв. Они остаются, таким образом, вне Царствия Божия, не вкушают Божественного вечернего пира, который, если понимать широко, есть сама Православная Церковь.

Однако может быть и так: человек приходит на праздничный ужин, но, вместо того чтобы сесть за стол и радоваться вместе со всеми, стоит в стороне. Вроде бы он и находится в доме, но не пирует: то ли стесняется, то ли боится. Что-то его удерживает. Подобное происходит с нами. Да, мы пришли в дом Божий, находимся в лоне Православной Церкви, но почему же мы не идем до конца? Почему не наслаждаемся теми благами, которые готовились нам на протяжении тысячелетий? Что нам мешает? Нет у нас решимости, нет у нас последовательности в действиях. Тем, что мы ослабляем пост, редко исповедуемся и причащаемся, пропускаем утренние и вечерние молитвы, нерадим о непрестанной Иисусовой молитве, мало читаем святых отцов, мы думаем что-то выгадать для себя. Как будто бы таким образом мы приобретаем свободное время для своих необходимых, как нам кажется, житейских дел. Но нет, мы ничего не выгадываем, ведь мы отказываемся от участия в Божественном пире, отказываемся наслаждаться благостью Божией: пришли, а за стол не сели. Как глупо выглядел бы человек, поступивший так в обычной житейской ситуации!

Итак, отзовемся на зов Божий. И когда мы придем на Божественный пир, то будем последовательны, не остановимся на половине пути. Будем трудиться, и этот труд принесет нам утешение, очищение совести и мир еще в этой жизни, а кроме того, он исполнит нас надежды на то, что в будущей жизни мы в неизмеримо большей степени насладимся этим Божественным пиром со всеми святыми, от века угодившими Богу. Аминь.

27 декабря 1998 года

О том, что Бог призывает всех

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня, в неделю празднования памяти святых праотец, то есть всех праведников, живших от сотворения мира до пришествия Спасителя, читается Евангелие о вечернем пире.

«Человек сделал большой ужин и звал многих» (ст. 16). Конечно же, в этой притче под человеком подразумевается Сам Бог, Который приуготовил большой ужин. Почему употреблен именно образ ужина? Ужином можно называть пир, совершаемый вечером. И действительно, Царство Божие будет даровано в конце времен, когда наступит вечер века сего. Под большим ужином понимается обилие благодати, славы Божией, утешения Божественного. Кроме того, пусть даже человек был призван к Божественному утешению за тысячу, за две тысячи лет до кончины мира или же в самом начале существования мира, тем не менее этот зов можно условно назвать ужином. Именно в конце жизни, переходя от временной жизни в жизнь вечную, человек получает от Бога награду за все свои труды.

«И звал многих». Многих — это значит всех, так как «все» и «многие» — понятия, не исключающие друг друга. Но здесь говорится именно не обо всех, а о многих, дабы подчеркнуть, что пусть и мало человек вошло в Царство Божие, но званы были многие. И нет вины Божественного Промысла в том, что большинство из нас отвергает этот призыв.

И как же Господь призывает людей на этот Божественный пир? «Послал раба своего сказать званым: идите, ибо уже всё готово. И начали все, как бы сговорившись, извиняться» (ст. 17-18). Господь призывает нас и все человечество через Своих праведников, начиная от Адама, который учил своих потомков истинному благочестию и покаянию. Во все времена Бог воздвигал праведников, учивших истине. Через этих немногих многие были званы на брачный пир, пир вечерний, бывающий, когда человек оканчивает свою земную жизнь или когда оканчивается жизнь всего мира.

«Идите, ибо уже всё готово». Все вечные блага с самого начала, от сотворения мира, уже были уготованы для человека, и нельзя думать, что еще не настало время, что нужно еще подождать. Все, что Божественное человеколюбие может предоставить нам, уже готово. Мы сами должны откликнуться на этот зов. Мы — это те, которые сейчас слушают Божественное Евангелие, и те, которые жили во все времена и будут жить до кончины мира. Пусть сейчас нет пророков, но само чтение Священного Писания — пророческих книг, книг Нового Завета — и есть тот самый зов для нас. И поэтому мы не вправе оправдывать свое нерадение тем, что уже нет призывающих: святые отцы времен Нового Завета, подобно ветхозаветным праведникам, призывают своих современников и духовных чад, духовных потомков, к покаянию, к этому обильному благодатному пиру.

«И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня» (ст. 18). Что подразумевается под землей? Может быть, какой-то особенный смысл вложен в этот приточный образ? А может быть, Господь Иисус Христос пользуется теми образами, которые были понятны Его слушателям, поскольку иудеи во времена Спасителя в основном были земледельцами. Он перечисляет те причины, которые кажутся убедительными и которые обычно выставляют люди в качестве оправдания, желая от чего-либо отказаться, под каким-либо предлогом остаться в стороне. «Я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня». Для слушателей Спасителя было понятно, что это не та уважительная причина, по которой действительно нужно было отклонить приглашение, а всего лишь отговорка и что своим отказом приглашенный оскорбил человека, приготовившего большой ужин. Мы по своему опыту знаем, что всегда бывает обидно, когда мы хотим как-то особенно угодить человеку, предлагая ему какое-либо угощение, а он отказывается и тем показывает, что все наше внимание и вся наша любовь ему не нужны и были напрасны. И потому этот образ весьма убедителен, и он должен был подействовать на сердца слушавших Спасителя, призвать их к покаянию, равно как и нас в настоящее время.

Эта притча понятна и для нас: мы знаем, как часто хозяйки дома очень обижаются, если кто-то не похвалит хорошо, по их мнению, приготовленное блюдо или откажется от него. Тем паче обижаются люди, когда приглашают, скажем, на день рождения гостя, к которому они относятся с особенной любовью, а тот отказывается по какой-то формальной причине: «Я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее» (ст. 18). Разве нельзя было эту землю посмотреть в другое время, на следующий день? Конечно же, земля осталась бы на своем месте, и совершенно не нужно было делать это срочно. «Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня» (ст. 19). Разве нельзя было этих волов испытать на следующий день, после ужина? Понятно, что и это можно было беспрепятственно сделать в другое время. «Третий сказал: я женился и потому не могу придти» (ст. 20). А эта причина совсем нелепая, потому что человек женится не на один день, а на всю жизнь. Почему же он не может прийти? Что мешает ему?

В притче использованы образы, показывающие всю нелепость наших отговорок, к которым мы прибегаем, отказываясь прийти к Богу, покаяться и ради своего собственного спасения и блага вкусить Божественной благодати. Сейчас нам кажется понятным, как нелепо с точки зрения здравого смысла выглядят эти причины, перечисленные в притче. Но так же очевидна нелепость тех причин, которые мы приводим сами для себя, внутренне оправдывая свое нежелание повиноваться Богу и Его слугам — пророкам, апостолам, святым отцам, призывающим нас к покаянию.

«И, возвратившись, раб тот донес о сем господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему: пойди скорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых» (ст. 21). И когда званые по каким-то своим «уважительным», «важным» земным причинам отказываются от приглашения, тогда призываются нищие, увечные, слепые и хромые — люди, не имеющие ни земли, ни волов и живущие едва ли не на улице. Трудно предположить, что эти люди состоят в браке, то есть у них нет никаких земных привязанностей. И неважно, что они грешные (образ нищеты, увечности показывает их греховность). И эти нищие люди, в отличие от имеющих землю, волов и живущих благополучной семейной жизнью, скоро отзываются на приглашение, потому что их ничто не удерживает. Таков основной смысл этой притчи. Конечно же, все мы в нравственном и духовном отношении нищие, увечные, слепые и хромые и нет среди нас богатых. Праведник, почитающий себя праведником, ошибается и обольщается, но кто осознает свою нищету, тот не имеет пристрастия ни к чему земному, чувствует себя бездомным странником и охотно идет на этот вечерний пир благодати.

«И сказал раб: господин! исполнено, как приказал ты, и еще есть место. Господин сказал рабу: пойди по дорогам и изгородям и убеди придти, чтобы наполнился дом мой. Ибо сказываю вам, что никто из тех званых не вкусит моего ужина» (ст. 22-24). Господь не удовлетворился тем, что пришли гости, которые заменили приглашенных. Он, преисполненный любви, желает пригласить всех, кого только возможно, никого не упуская, всех, кто только захочет, пусть это будет самый ничтожный, самый потерянный человек, — каждого Господь призывает. Так изображена Божественная любовь, чтобы мы не думали, что вошли только те, кто знал о пире, а многие как будто не знали. Не всегда призвание совершается таким очевидным образом: является какой-либо пророк, как было во времена пророка Исайи или Иеремии, и призывает людей к покаянию. Было время (до Моисея), когда господствовал естественный закон и люди руководствовались голосом совести. Некоторые святые отцы придерживаются мнения о том, что праведный Авраам пришел к истинной вере, к познанию истинного Бога, размышляя о явлениях природы, путем богомыслия. Существует и другой взгляд: праведный Авраам знал самого Ноя или его ближайших потомков (потому что праведники того времени жили чрезвычайно долго), и они передали ему знание об истинном Боге. Но мы признаем возможность и первого пути. Например, святая великомученица Варвара познала Бога через размышления о природе. И только потом, когда она уже уверовала в истинного Бога и пожелала точнее узнать путь ко спасению, встретила священника, и тот все ей разъяснил. И размышления о природе, и внимание голосу собственной совести, и беседы с обыкновенными людьми, открывающими нам, однако, истину, а иногда даже и общение с неверующими, от которых мы слышим какие-то слова о покаянии, об истинной вере, и чтение книг Священного Писания и творений святых отцов — вот те многочисленные, разнообразные пути, которыми Господь ведет нас к покаянию, познанию истинной веры, где бы мы ни находились. Даже если бы мы совершенно опустились и уподобились нищим или пьяницам, лежащим под забором… И таких призывает Господь!

«Господин сказал рабу: пойди по дорогам и изгородям и убеди придти, чтобы наполнился дом мой». Все, кто желают отозваться на это приглашение, на этот Божественный призыв, могут участвовать в этом великом ужине, который готовится всякому человеку в конце его жизни, тогда, когда он переходит из жизни временной в вечную, и который будет приготовлен всем верующим в конце мира.

Я говорил о том, что Господь призывает нас к покаянию даже через неверующих людей. Совсем недавно, лет пятнадцать-двадцать назад, когда религия находилась, можно сказать, под запретом и подвергалась негласному гонению, религиозной литературы практически не было. С большим трудом можно было достать Священное Писание или молитвослов, и, если удавалось их заполучить, верующий человек принимал это за великое счастье. В то время многие думающие люди, которые искали истину, прислушивались к голосу совести и разума, — узнавали цитаты из Священного Писания при чтении атеистических книг. И читали они их для того, чтобы найти там эти крупицы. Находя истину среди хулы, они обращались к вере, становились действительно верующими людьми и по сей день пребывают в Церкви и служат Богу. Таких было много, по крайней мере, среди людей моего поколения.

И потому пусть никто не хулит Бога, говоря, что Он не призывает людей, не слышавших проповеди Евангелия. Если бы сердца их были расположены к истине, то Промысл Божий указал бы им, как прийти в Церковь. Например, мне рассказывали, что в храм митрополита Антония (Блюма) в Лондоне приходят и молятся Богу и негры, и индусы, и люди самых разных национальностей, обратившиеся в Православие. Изумляет то, что все они слушают службу на церковнославянском или на английском языке. Значит, Промысл Божий нашел, как привести их к покаянию. Нам может показаться, что они случайно оказались в Англии, случайно узнали митрополита Антония, но, я думаю, никакой случайности в этом нет. Так премудро Господь устроил, что по какой-то, может быть житейской, причине человек изменил свое место жительства и именно здесь, в Англии, истина была ему открыта.

Притча о званых на пир относится не только к праотцам, ко всем праведникам, жившим от сотворения мира, но и ко всем нам. Господь призывает нас к тому, чтобы мы наслаждались Его благодатью: «Идите, ибо уже всё готово», как сказано в притче. Готов большой ужин, но мы пренебрегаем им под разными удобными для нас предлогами. Невозможно перечислить — и нет нужды в этом — все доводы, которые мы приводим, чтобы оправдать свое нежелание приблизиться к Богу. Каждый сам, исследуя свою душу при помощи совести, может увидеть тот предлог, какой он добровольно избрал, чтобы отложить свое пришествие к Богу, свое покаяние и наслаждение благодатью. И не нужно думать, что это выражается только в том, что мы приходим в Церковь или отвергаем ее, приходим в монастырь или отвергаем монашеский образ жизни, избирая суетный, мирской. Нет, не только. Ежедневно, а может быть ежечасно, каждый из нас призывается к тому, чтобы пребывать с Богом и участвовать в пире, который совершается внутри нашего сердца, вернее, совершался бы, если бы мы приложили к этому некоторые усилия. Благодаря церковным Таинствам — Крещению, Миропомазанию, Покаянию и Причащению Тела и Крови Христовых — благодать Божия, Царство Божие уже находятся внутри нас. Пир Божественный уже готов, нам нужно только прийти и принять в нем участие. Но мы под разными предлогами отвлекаемся на земное, суетное. Оно кажется нам невинным, однако же отвлекает нас от Бога и потому становится не просто суетным, а явно греховным и губительным.

Нам необходимо, подобно изображенным в притче нищим, не привязываться ни к чему, отречься от всего, смириться и счесть себя ничего не имеющими, ничтожными и ни к чему не годными. Но нужно и обрадоваться тому, что нас, увечных, слепых и хромых, приглашают на богатый ужин, и с радостью туда устремиться. И тогда мы в душе своей, в сердце своем уже сейчас, не только в будущей жизни, вкусим нечто от тех духовных яств, которые Господь уготовил любящим Его. Не будем осуждать людей, отвергших в свое время этот Божественный зов, призывавший их через пророков и праведников. Посмотрим с осуждением на самих себя, посмотрим непредвзято, беспристрастно и заметим, что мы ничем не лучше их. Но не будем унывать, не будем отчаиваться от того, что мы увидим в себе такое необыкновенное нерадение, выражающееся в том, что мы под самыми нелепыми, глупыми и смешными предлогами отвлекаемся от молитвы, от покаяния, забываем о Евангелии, как будто речь идет не о спасении души, а просто о том, чтобы на какое-то время оставить одно из добрых, но, в общем-то, частных занятий. А ведь молитва — это спасение души, молитва — это введение человека в Царство Божие, молитва — это соединение с Богом и обилие Божественных благ, молитва — это и есть тот большой ужин, который уже готов в нашем сердце и к которому призывает нас Господь, как призывал и во все времена. Аминь.

26 декабря 1999 года

Неделя перед Рождеством, святых отец

(Мф., 1 зач., 1, 1-25)

Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова. Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его; Иуда родил Фареса и Зару от Фамари; Фарес родил Есрома; Есром родил Арама; Арам родил Аминадава; Аминадав родил Наассона; Наассон родил Салмона; Салмон родил Вооза от Рахавы; Вооз родил Овида от Руфи; Овид родил Иессея; Иессей родил Давида царя; Давид царь родил Соломона от бывшей за Уриею; Соломон родил Ровоама; Ровоам родил Авию; Авия родил Асу; Аса родил Иосафата; Иосафат родил Иорама; Иорам родил Озию; Озия родил Иоафама; Иоафам родил Ахаза; Ахаз родил Езекию; Езекия родил Манассию; Манассия родил Амона; Амон родил Иосию; Иосия родил Иоакима; Иоаким родил Иехонию и братьев его, перед переселением в Вавилон. По переселении же в Вавилон, Иехония родил Салафииля; Салафииль родил Зоровавеля; Зоровавель родил Авиуда; Авиуд родил Елиакима; Елиаким родил Азора; Азор родил Садока; Садок родил Ахима; Ахим родил Елиуда; Елиуд родил Елеазара; Елеазар родил Матфана; Матфан родил Иакова; Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от Которой родился Иисус, назьшаемый Христос. Итак всех родов от Авраама до Давида четырнадцать родов; и от Давида до переселения в Вавилон четырнадцать родов; и от переселения в Вавилон до Христа четырнадцать родов.

Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святаго. Иосиф же муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее. Но когда он помыслил это, — се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго; родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их. А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Емману-ил, что значит: с нами Бог. Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень, и принял жену свою, и не знал Ее. Как наконец Она родила Сына Своего Первенца, и он нарек Ему имя: Иисус.

Евангельские заповеди нужно принимать с детской простотой

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

«Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова. Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его; Иуда родил Фареса и Зару от Фамари; Фарес родил Есрома; Есром родил Арама; Арам родил Аминадава; Амина-дав родил Наассона; Наассон родил Салмона; Салмон родил Вооза от Рахавы; Вооз родил Овида от Руфи; Овид родил Иессея; Иессей родил Давида царя; Давид царь родил Соломона от бывшей за Уриею; Соломон родил Ровоама; Ровоам родил Авию; Авия родил Асу; Аса родил Иосафата; Иосафат родил Иорама; Иорам родил Озию; Озия родил Иоафама; Иоафам родил Ахаза; Ахаз родил Езекию; Езекия родил Манассию; Манассия родил Амона; Амон родил Иосию; Иосия родил Иоакима; Иоаким родил Иехонию и братьев его, перед переселением в Вавилон. По переселении же в Вавилон, Иехония родил Салафииля; Салафииль родил Зоровавеля; Зоровавель родил Авиуда; Авиуд родил Елиакима; Елиаким родил Азора; Азор родил Садока; Садок родил Ахима; Ахим родил Елиуда; Елиуд родил Елеазара; Елеазар родил Матфана; Матфан родил Иакова; Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от Которой родился Иисус, называемый Христос. Итак, всех родов от Авраама до Давида четырнадцать родов; и от Давида до переселения в Вавилон четырнадцать родов; и от переселения в Вавилон до Христа четырнадцать родов» (ст. 1-17).

Так Евангелие от Матфея перечисляет предков по плоти Господа нашего Иисуса Христа, Который по Своему происхождению был евреем. Некоторые безумцы до такой степени ненавидят еврейскую национальность, что не хотят признавать Иисуса Христа иудеем по плоти. Как будто бы ревнуя о христианстве и осуждая евреев за то, что они предали и распяли Христа, эти люди доходят до абсурда. Одно дело — грехи еврейского народа, а другое — его слава, которую никто никогда не отнимет. И эта слава — происхождение по плоти Господа нашего Иисуса Христа именно от иудеев — не заслужена ими, потому что воплощение Сына Божия — это великое чудо и благодеяние, о котором никто не вправе думать, что он его заслужил. Но все же можно сказать, что еврейский народ в лице именно ветхозаветных праведников, которые упоминаются в родословии Господа Иисуса Христа, отчасти это благодеяние выстрадал.

Прежде всего в Евангелии назван Авраам, потому что этому прародителю, отцу еврейского народа, первому было обещано, что от него произойдет Мессия — Спаситель. Обещание это было дано ради веры Авраама, его готовности принести в жертву Господу даже своего возлюбленного сына Исаака (о нем также упоминает родословие). Исаак родился по обетованию, когда Аврааму было уже сто лет, и именно этого единственного сына, через которого Авраам надеялся стяжать духовную славу, Господь повелел принести в жертву. Авраам, несмотря на всю неожиданность этого приказания, проявил совершенную готовность его исполнить. Он уже занес нож над Исааком и только тогда был остановлен Ангелом. Сам Исаак в этом случае показал необыкновенное смирение и кротость. Хотя, как предполагают толкователи Священного Писания, ему было около двадцати пяти лет и он был уже совершенно самостоятельный и крепкий юноша, который мог бы воспротивиться насильственной смерти, однако же он полностью подчинился своему отцу и дал связать себя. Конечно, Исаак не хотел быть принесенным в жертву, но знал, что раз его отец так поступает, значит, это необходимо — настолько он был послушен и верен отцу. Аврааму ради этого его подвига было обещано, что от него по плоти произойдет Господь наш Иисус Христос, Мессия, Спаситель не только еврейского народа, но и всего человечества. Не нужно считать (как некоторые думают по своей простоте и наивности), что случившееся было предначертано и все равно должно было исполниться, а Авраам — избранник Божий, который иначе и поступить не мог. Это не соответствует действительности. Как многие скорби великих праведников, так и это испытание праведного Авраама было необходимо, чтобы выявилось до конца, на самом ли деле человек готов сделать все, что потребует от него Господь. Действительно ли Авраам верен Богу даже до готовности исполнить столь страшное приказание? Ведь для него лишить жизни своего возлюбленного сына, через которого, как он надеялся, должно было исполниться обетование Божие, было больше, чем отдать собственную жизнь. Ради этого подвига, испытания, в котором Авраам показал себя достойным, ему и было дано стать родоначальником великого еврейского народа, из которого родился по плоти Господь наш Иисус Христос.

Другие праведники, которые перечислены в родословии Спасителя, своими подвигами, добродетельной жизнью и перенесением тяжких испытаний заслужили то, что Иисус Христос по плоти произошел именно из еврейского народа. Хотя большинство людей во времена Моисея, и даже недалекие потомки самого Авраама, дети Иакова, тяжко грешили и преступали заповеди Божий — и законы Моисея, и законы совести, — но ради великих подвигов, которые совершали люди, в нравственном отношении выдающиеся, все эти беззакония покрывались. Таково значение нравственного поступка, не думайте, что добродетель имеет отношение только к одному человеку — совершающему ее. Есть нравственные подвиги, которые оправдывают многих людей, окружающих подвижника, иногда даже целые народы. Подвиги праведного Авраама, Исаака, Иакова, царя Давида, Соломона, Иосифа, Зоровавеля, Езекии — может быть, всего около десяти человек среди предков Спасителя определенно можно назвать праведниками — оправдывали всех их современников и все остальные поколения. Своими подвигами эти люди выстрадали явление в мир Господа нашего Иисуса Христа, и пришел Спаситель, ожидаемый всем человечеством уже тысячи лет. Ранее людям не от кого было ожидать спасения и помощи. Всякий здравомыслящий человек видел, что в конечном счете жизнь его оказывается полностью безысходной, а нравственность на земле ничем не вознаграждается. Обычно человек, живущий нравственно, по совести, страдает более других и его добродетельностью и совестливостью почти всегда злоупотребляют. Только тогда, когда явился Господь Иисус Христос, стало понятно, что ни одна слеза покаяния, ни одно доброе дело не останутся невознагражденными.

Внесенные в родословие Спасителя Его предки по плоти, как и их современники — и праведники, и обыкновенные люди, — ожидали избавления и уходили из этого мира, не дождавшись его. И когда Господь наш Иисус Христос родился от Девы Марии, самой великой подвижницы, которая увенчала Собой нравственный подвиг не только еврейского народа, но и всего человечества на протяжении нескольких тысяч лет, тогда все отцы и праотцы — жившие от сотворения мира и до Спасителя, от Авраама, предка Господа по плоти, и до времени Девы Марии, — возрадовались и возликовали. Они узнали, что родился в мир Тот, Кого они чаяли, может быть, каждое мгновение, ибо не всегда пророкам открывалось время исполнения пророчеств. Им было явлено, что придет Мессия, Христос, Помазанник и Спаситель, но когда — сказано не было. Может быть, они ожидали увидеть Его в своем поколении. Такое предположение можно сделать из следующего повествования Священного Писания. Когда Ева родила своего первенца и на земле появился первый рожденный человек, она назвала его Каином, что значило «человек от Бога». Ева уже ожидала, что первый рожденный ею сын и есть тот самый обещанный избавитель, но, к сожалению, она горько разочаровалась, когда Каин совершил страшное преступление — первое в мире убийство. И, наверное, многие праведники ожидали, что вот-вот явится Христос, но этого не происходило. Мы можем только догадываться, каким образом праведникам, пребывавшим уже в потустороннем мире, стало известно о явлении в мир Христа: открыл ли это им неизъяснимым образом Дух Святой или возвестил кто-то из пророков, отошедших в иной мир. Симеону Богоприимцу, по преданию, было более трехсот лет, когда он принял в свои объятия Богомладенца Христа и сказал: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко» (Лк.2:29). Конечно же, после этого он прожил недолго, из самих его слов уже ясно, что за этим событием последовала скорая смерть. И, может быть, он, спустившись в преисподнюю — ибо все праведники пребывали в преисподних земли (см. Иез.26:20; Еф.4:9), хотя и были избавлены от мучений, и только Спаситель открыл рай для людей, — возвестил всем ожидавшим избавления, что родился Помазанник.

Братья и сестры, мы живем уже спустя две тысячи лет после того, как произошло это великое, таинственное, непостижимое, однако же действительное событие. Мы должны ликовать и радоваться более, чем те люди, которые тысячи лет ожидали пришествия Христа. Можно сказать, что нынешнее время в каком-то отношении противоположно времени до Рождества Христова. Тогда человечество ожидало рождения в мир Христа, а теперь Христос ожидает, когда все люди родятся, чтобы исполнилось число праведников, которые войдут в Царствие Небесное. Нам гораздо проще и легче. Если бы мы только имели живую, ясную, простую, детскую веру в то, что Христос действительно явился, что Он на самом деле есть наш Спаситель, что Он недалек от нас и пришел ради нас! Если мы такую веру приобретем, то ясно почувствуем, что Господь пришел ради каждого из нас. Всякий ощутит в своей душе: «Господь пришел ради меня» — и соответственно будет строить свою жизнь так, чтобы угодить Спасителю и чтобы Его пришествие в мир и Его Крестная Жертва за каждого человека не оказались напрасны. Теперь уже все зависит от нас. Легче быть праведными, когда Христос явился, чем совершать тяжкие нравственные подвиги до Его пришествия, подобно предкам Спасителя по плоти. От нас требуется немногое: деятельное согласие, детская живая вера в то, что действительно две тысячи лет назад Бог, Второе Лицо Пресвятой Троицы, неизъяснимым образом воплотился во чреве Девы Марии и принял на Себя человеческое естество. Он родился как человек, не переставая быть Богом, прожил до тридцати лет в безвестности, потом вышел на проповедь и проповедовал три с половиной года. Наконец Он добровольно предал Себя на распятие ради того, чтобы Своими страданиями искупить грехи всего человечества, всех людей — и живших в Его время, и уже умерших, и всех нас, в то время еще не родившихся, вообще всех, которые будут рождаться вплоть до кончины мира. Мы должны все это принять простой детской верой, как мы принимаем вещи житейские: не задумываясь, а просто пользуясь ими ради своих потребностей и поступая согласно с тем, что нам говорят наши знакомые, друзья или воспитавшие нас родители. Если так же просто мы примем евангельскую проповедь, то почувствуем в себе и благодатное евангельское действие. И, наоборот, насколько проявляем маловерие, настолько мало чувствуем и силу Евангелия.

Что значит принимать Евангелие живо и самоотверженно или же не принимать его? Когда мы читаем в Евангелии о заповедях, например: «Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду» (Мф.5:22), мы можем просто пробежать это место глазами, не обратив на него внимания. Но можно прочитать его и задуматься, исполняем ли мы эту заповедь, не гневаемся ли на своих братьев напрасно. Почему мы не хотим принять слова Евангелия как жизненное руководство, подобно тому как мы принимаем самые простые вещи — например, что шнурки нужно завязывать определенным образом, чтобы туфли не спадали? Извините за такое сравнение. Если мы не застегнем пуговицы на пальто, то будем выглядеть некрасиво или замерзнем. В этих случаях мы не задумываемся над тем, почему нужно делать именно так, а не иначе. Когда же дело касается нравственности, простых по форме и потому понятных евангельских заповедей, мы начинаем мудрить, изворачиваться и не хотим применять их к себе. Это служит обличением нашего лукавства и означает, что мы не принимаем Евангелие с детской простотой. Когда же мы хотим исполнить какую-либо евангельскую заповедь, например о том, чтобы не гневаться или не смотреть с вожделением, и чувствуем, что это нам не по силам и мы увлекаемся греховными привычками и против воли преступаем заповедь, здесь на помощь нам приходят молитва и покаяние. Если даже мы и погрешили, то тут же должны искренне покаяться. Если же мы не будем с детской простотой и непосредственностью применять к себе Евангелие, то мы и не почувствуем, что нам вообще нужно в чем-либо каяться, и будем считать себя в общем-то неплохими людьми. Вот что значит принимать Евангелие просто и, наоборот, совсем не принимать его.

Итак, вспоминая это великое событие — пришествие в мир Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа, — постараемся возбудить в себе веру, чтобы она из формального вероисповедания превратилась в живое чувство, которое заставило бы нас всей душой принять Евангелие — так, чтобы оно стало нашим практическим жизненным руководством на каждом шагу. Если мы ошибаемся и поступаем вопреки усвоенным привычкам, иногда самым мелочным, может быть, даже вопреки предрассудкам, нам иногда становится очень стыдно. Так пусть нам будет хотя бы в той же мере стыдно, когда мы будем нарушать евангельские заповеди. Аминь.

5 января 1997 года

В чем состоит праведность?

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы празднуем память святых отец — тех, которые являются предками по плоти Господа нашего Иисуса Христа. «Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова» (ст. 1). В Евангелии от Матфея поминаются вначале самые великие и самые знаменитые своей святостью предки Спасителя — царь Давид и праведник Авраам. Далее упоминаются все остальные, как праведной жизни, так и самой заурядной, и даже греховной. Господь Иисус Христос родился от святейшей Девы Марии, своей праведностью превосходившей всех людей, которые жили когда-либо на земле и которые должны были родиться после. Но в родословии Спасителя упоминаются самые разные люди. Господь Иисус Христос так смирился, что воспринял на себя грехи всех людей и, можно сказать, не побрезговал родиться от тех, которые часто противились Его воле и даже совершали тяжкие грехи. Например, упоминаемый в Евангелии Манассия осквернил богослужение идолопоклонством. Рахав, по мнению некоторых толкователей, была той самой блудницей Раав, принявшей и скрывшей во времена Моисея израильских разведчиков, которые узнавали о том, как войти в Землю обетованную. За то, что она послужила Промыслу Божию и поняла, что израильский народ — это народ избранный, Рахав была принята в число израильтян и даже сподобилась войти в число предков Спасителя. Вот каково смирение Господа и Его снисхождение к нам: Он не пренебрегает никем, даже самым опустившимся, падшим человеком. Если Он позволил стать Его предками людям с тяжкими грехами, то тем паче снизойдет ко всем праведникам или грешникам, которые только захотят покаяться.

После перечисления предков Спасителя Евангелие говорит: «Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святаго. Иосиф же муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее» (ст. 18-19). По Преданию, которое не содержится в Евангелии, Иосиф был не супругом, а опекуном Божией Матери, Девы Марии. Божия Матерь дала обет девства, но по тогдашнему закону девиц, воспитывавшихся при храме Господнем, нужно было впоследствии выдавать замуж. Когда она сообщила о своем обете первосвященнику и священникам, все были изумлены и думали, какой же найти выход из положения. Ничего подобного монастырям в то время не существовало. Если люди по обету воздерживались от брачной жизни, то лишь на краткое время и обычно только мужчины, которые давали обет назорей-ства. Обет девства со стороны особы женского пола был чем-то изумительным, новым. Для Девы Марии решили найти какого-нибудь вдовца из рода Давидова. По закону Моисееву жениться можно было только в своем родстве в широком смысле, то есть внутри своего рода. Пригласили нескольких вдовцов из дома Давидова, которые хотя и были знатны, но в то время особого положения в израильском обществе не занимали. Чтобы узнать волю Божию о том, кому же из них быть опекуном Божией Матери, священники не положились на рассуждение человеческое, а взяли у каждого из них жезл — символ знатности рода и княжеского происхождения. Эти жезлы положили в Святилище и утром после молитвы взяли их. Жезл Иосифа оказался проросшим и расцветшим — это было знаком того, что он достоин принять Деву. Но никто, в том числе и Сама Божия Матерь, не понимали того, что именно от Нее должен родиться Христос. И Иосиф также этого не понимал, думая, что он будет просто оберегать жизнь этой праведницы, этой молитвенницы. Ведь Божия Матерь обрекла себя на девство ради того, чтобы беспрепятственно молиться Богу о всем роде человеческом, о скорейшем пришествии в мир Христа Спасителя. Вдруг Иосиф обнаруживает, что Мария «непраздна». Он смутился и подумал, как говорится в богослужебных текстах, что Дева Мария «бракоокрадована», — вы понимаете, что это значит. Но праведность его была так велика, что он не захотел допускать позора и пожелал тайно Ее отпустить, чтобы никто ничего не узнал.

«Но когда он помыслил это, — се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго; родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (ст. 20-21). Случившееся было для Иосифа совершенно неожиданно и непостижимо. Нужно войти в его положение. Когда он в таком смущении уже принял решение тайно отпустить Деву Марию, не желая ее опорочить, предоставить ей развод так, чтобы этого никто не знал, — в это время ему во сне явился Ангел. Иосиф доказал свою праведность не только всей своей предыдущей жизнью, но и этим благородством, смирением, нежеланием никого осудить, даже за такой грех, который был бы очень тяжким грехом, если бы случился на самом деле.

После этого явления Ангела Иосиф принял Пресвятую Деву Марию (конечно, скорее, как отец) и продолжал свой подвиг, защищая ее от всех внешних искушений. Он служил Деве Марии, чтобы Она могла беспрепятственно служить Богу как молитвой Своей, так и необыкновенным чревоношением и рождением в мир Сына Божия. Таким образом, череда предков Спасителя завершилась двумя великими праведниками. Во-первых, Пресвятой Девой Марией, Которая праведностью превосходила самого великого по святости человека. Во-вторых, праведником Иосифом, о котором мы знаем из Священного Писания немногое, но самое главное — его нежелание осудить, необыкновенную чистоту, смирение, снисхождение. Вот признаки истинной праведности. Когда человек уже никого не осуждает, не желает зла даже тому, кто его заслужил, это говорит о его необыкновенном смирении. А где смирение — там полнота благодати Божией.

Истинная праведность состоит не в том, чтобы делать все по видимости правильно и осуждать других за те или иные недостатки. Авва Дорофей говорит, что, только-только отстав от какого-нибудь греха, мы тут же начинаем осуждать человека, пребывающего еще в нем, забывая то, что мы совсем недавно так же, как он, грешили. Посмотрим на себя внимательно и увидим, что так бывает очень часто. Когда мы были вне Церкви, сколько самых разных, тяжких грехов мы совершали! Теперь Господь призывает нас к покаянию. Не по заслугам своим, а только по одной милости Божией оказались мы в лоне Православной Церкви, имеем возможность очистить свои грехи покаянием и надеемся получить жизнь вечную. Нам кажется, что мы всегда были такими хорошими. Мы забываем о том, как безобразно мы жили в неверии своем. Мы рьяно осуждаем людей, с которыми вчера были вместе. Не таков был праведный Иосиф Обручник, как видно из Священного Писания. Нет в нас ни его снисхождения, ни его благородства, ни его смирения, являющегося признаком того, что человек находится в числе спасаемых. Когда мы аккуратно ходим в церковь, соблюдаем посты, читаем утренние и вечерние молитвы, не совершаем каких-нибудь самых отвратительных и страшных грехов вроде блуда, пьянства, воровства—это всего лишь исполнение внешних, довольно легких предписаний. Но когда человек действительно очищается от грехов, когда он действительно близок к Богу, то он никого ни при каких обстоятельствах не смеет осудить. Вот это и есть истинная праведность.

Человек знает опытно, что за осуждение благодать Божественная его покинет. Он знает, какими трудами, какими усилиями стяжевается близость к Богу. И поэтому он не будет рисковать, чтобы через осуждение так легко не потерять это трудное приобретение. Он знает, что если благодать Божия оставит его, то он в мгновение ока превратится в такого же грешника, как и тот, кого он осуждал. Это знание приобретается духовным опытом. Кто этого знания не имеет, тот живет только внешней жизнью, приобрел праведность только видимую, а не внутреннюю. Признаком внутренней праведности является совершенное неосуждение, прощение, снисхождение к людям, совершившим даже самые, как нам кажется, отвратительные грехи. Кроме того, часто в жизни случается нечто подобное тому, что произошло с Иосифом Обручником. Мы осуждаем человека за явный, как нам кажется, грех, а потом оказывается, что этот человек совершенно ни в чем не согрешил, что он свят. Иосиф, хотя и не посмел осудить Деву, но думал, что грех совершен. А потом обнаружилось, что Дева Мария ни в чем не повинна. Тогда он вынужден был признать вопреки здравому смыслу, что на самом деле греха не было. Так и мы, как будто бы видя ясно, что человек виноват, можем ошибиться. И если мы будем вести себя так, как Иосиф, и не осудим человека, будем снисходить к нему, тогда мы никогда не окажемся в страшном и дурном положении людей, осудивших праведника. Поэтому будем осторожны: мы не знаем, что на самом деле происходит с людьми. Это тайна. Почему на самом деле человек так поступил? Есть ли в этом грех или нет? В какой степени он виноват? Все это знает только всеведущий Промысл Божий. Мы же, не зная всех обстоятельств, не имеем права выносить о людях никакого суждения. Вот, братья и сестры, пример истинной праведности, к которой мы все должны стремиться. По выражению преподобного Серафима Саровского, нужно не только почитать праведников, но и подражать им. Из сегодняшнего евангельского чтения извлечем урок: праведность состоит не в том, чтобы отличаться от всех внешним поведением, а в том, чтобы никого никогда не судить и ко всем снисходить. Аминь.

4 января 1998 года

Нет ничтожных людей, нет ничтожных событий

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память святых отцов, предков Спасителя по плоти. И начинается сегодняшнее евангельское чтение такими словами: «Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова» (ст. 1).

Давид жил спустя многие поколения после Авраама и был вторым израильским царем, а Авраам жил в то время, когда и самого народа израильского не существовало, ибо израильтяне, как всем известно, произошли от праведного Авраама. Тем не менее евангелист Матфей начинает повествование о рождении и родословии Господа Иисуса Христа именно с этих двух праведников: «Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова».

Если мы вспомним библейское повествование о событиях из жизни этих двух великих угодников Божиих, то при всем внешнем различии найдем в них много общего. И не нужно думать, что имена этих святых вынесены в самое начало родословия Господа Иисуса Христа только потому, что это были наиболее примечательные люди. Если Давид действительно был знаменитым царем, который прославился не только своей святостью и преданностью воле Божией, но и земными делами, прежде всего воинскими подвигами, то про Авраама ничего такого сказать нельзя. Он был человеком, который как странник жил в чужой земле. Иногда от страха он даже вынужден был скрывать, что Сарра является его женой, чтобы люди, видя ее красоту, из зависти не убили его. Евангельское повествование начинается с прославления имен этих двух угодников Божиих не только по причине их знаменитости, не по причине того, что Авраам — родоначальник еврейского народа, а Давид — один из знаменитейших царей и основатель династии, из которой произошел по плоти Господь наш Иисус Христос. О них здесь говорится главным образом потому, что они были людьми, обладавшими высочайшими добродетелями. Они и стали знаменитыми и прославленными именно благодаря своим добродетелям, прежде всего — необыкновенной, непостижимой для нас вере и терпению. Праведный Авраам по повелению Божию ушел в Землю обетованную. Но обетованной она сделалась лишь для его потомков. Для него же это была чужбина, где он странствовал, где жил в страхе. Постоянно боясь за свою жизнь, он жил среди людей, для которых нравственные принципы не имели почти никакого значения. Люди эти погружены были в глубочайшее язычество и заблуждение, они приносили людей в жертву своим мнимым богам. Гостеприимство считалось среди них чем-то невероятным и невозможным. Странника, нуждавшегося в помощи, каждый мог обидеть, унизить самым страшным образом или даже убить. И Авраам, значительную часть своей жизни находившийся в такой опасности, все же уповал на Бога, молился Ему и знал, что обетование Божие обязательно на нем исполнится. В столетнем возрасте он родил сына Исаака. И, когда Господь потребовал от него принести в жертву этого долгожданного, любимого, единственного законного сына, от которого притом, согласно обетованию, должен был по плоти произойти Мессия, Авраам не поколебался и исполнил повеление. Ведь хотя Господь и удержал его руку, но в намерении своем он все уже совершил. Вдруг он увидел запутавшегося рогами среди ветвей овна, который и был принесен в жертву вместо Исаака. Господь Иисус Христос тем самым прообразовал Свое жертвоприношение, показал то, что он отдаст Себя в жертву вместо всякого человека.

Но и царь Давид не уступал в уповании и надежде на Бога своему прародителю — праведному Аврааму. Он был гоним царем Саулом и даже у себя на родине среди соплеменников, составлявших тогда единую истинную Церковь, не находил безопасного места, где мог бы сохранить свою жизнь, так что вынужден был бежать и скрываться среди врагов Божиих. Но он не соблазнился, не стал роптать на Бога, не возмутился тем, что его гонит (как это ни странно звучит) Церковь Божия. А ведь подобные обстоятельства — великий соблазн для всякого истинно верующего человека. Но царь Давид не поддался этому соблазну, преодолел его и вышел победителем из столь страшной духовной брани. Он уповал на Бога. Знал, что обещанное царство все же будет ему дано. И добился он царства не силой оружия.

Хотя он неоднократно имел возможность убить врага своего Саула, но не дерзал поднять руки на помазанника Божия. И только тогда, когда Сам Господь предал ему в руки Израильское царство, после гибели Саула в битве с иноплеменниками-язычниками, он дерзнул воспринять на себя иго самодержавного управления израильским народом.

Вот почему прежде всего эти два человека — Авраам и Давид — явились духовными прародителями Господа нашего Иисуса Христа. Наш Спаситель произошел по плоти от Авраама через Давида ради их личного достоинства. И пусть никто по своей ложной мудрости не умаляет значения того или иного человека и его личного подвига, его личных качеств и добродетелей. Потому что благодаря великим людям, благодаря их великим добродетелям происходят значительные события и положительные изменения в истории человечества. Напротив, из-за преступлений некоторых прославившихся злодеев течение человеческой жизни меняется в худшую сторону.

Но и последний по плоти прародитель Господа нашего Иисуса Христа также был велик своей праведностью. Я говорю об Иосифе Обручнике. Конечно, в точном смысле слова он не являлся родителем Господа, так как Господь был зачат во чреве Девы Марии чудесным образом, но духовно он также является предком Спасителя и ближайшим к Нему праведником. Ибо и он обнаружил необыкновенную веру, великое смирение и великую праведность, когда Духом Святым совершилось чудо зачатия Господа Иисуса Христа от Девы Марии. Вот как Евангелие повествует об этом: «Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святаго. Иосиф же муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее» (ст. 18-19). Посмотрите: Иосиф не желал Ее обесславить. Хотя по закону он должен был дать Ей разводное письмо, указав в нем причину развода, однако он предпочел сам потерпеть некоторое бесславие и позор, чем досадить какому-либо человеку, пусть даже, как ему казалось, виновному. И он решил тайно отпустить Деву Марию. Таким образом, Иосиф показал себя чуждым всякого осуждения и презрения к ближним даже в таком случае, когда, казалось бы, преступление было весьма страшное. Это говорит о великой душевной чистоте и смирении праведного Иосифа. «Но когда он помыслил это, — се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго; родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (ст. 20-21). Обратите внимание: Ангел называет Иосифа сыном Давидовым. И это несмотря на то, что множество поколений сменилось со времени жизни далекого предка, основателя царской династии, славного царя Давида, до появления обыкновенного, никому не известного плотника. Однако же плотника этого Ангел назвал сыном Давидовым, то есть самым законным и достойным потомком великого царя и праведника. И Иосиф не усомнился в откровении Ангела. Он вспомнил, что сказали пророки: «А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог» (ст. 22-23).

«Пробудившись от сна, Иосиф поступил, как велел ему Ангел Господень, и принял жену свою, и не знал Ее, доколе не родила Она Сына, и он нарек имя Ему: Иисус» (см. ст. 24-25). Праведность Иосифа состояла в смирении, вере, преданности воле Божией. Он показал себя действительно достойным потомком и царя Давида, и родоначальника израильского народа праведного праотца Авраама. И поэтому в духовном смысле он также по праву может называться отцом (сегодня мы и совершаем память святых отцов) или предком Господа нашего Иисуса Христа.

И Давид, и Авраам, и те, кто стали знамениты лишь впоследствии, а при жизни были гонимы и безвестны, подобно Иосифу, который прославился только после апостольской проповеди о Господе Иисусе Христе по всему миру, а при жизни был человеком весьма скромным, никому не известным, хотя и царского рода, — все эти люди своей личной праведностью и личным подвигом показали, что своей добродетелью каждый человек может кардинальным образом изменить не только собственную жизнь, но и жизнь целого народа и вообще всего человечества. Лишь сейчас мы взираем на этих людей как на великих и прославляем их. Но посмотрим, как воспринимали их современники. Я уже говорил, что Авраам был презренным странником среди совершенно чужих ему людей и не имел ни клочка земли. Даже для того, чтобы похоронить свою супругу, он вынужден был купить землю. Давида же преследовали как изменника. Ему пришлось бежать и служить язычнику — царю, враждовавшему с Израилем. Хотя Давид оставался преданным народу израильскому и продолжал бороться с врагами Божиими, его, однако, все считали изменником, бунтовщиком. А Иосиф был известен всем как обыкновенный плотник, и лишь немногие первосвященники и знатные люди знали, что он царского происхождения. Но он никогда не дерзал претендовать на царский престол, который по закону мог бы ему принадлежать. Мы не видим борьбы или проявлений неудовольствия со стороны Иосифа и его близких из-за того, что узурпатор Ирод захватил престол царя Давида. Именно эти люди, при жизни презираемые или гонимые, своей святостью изменили судьбу мира.

И потому пусть никто не думает, что от его личного поведения и внутренней жизни (как будто бы никому не известной) ничего не изменяется и что безразлично, грешит ли он или ведет себя праведно, помышляет о чем-либо злом или думает о добром и богоугодном. Потому что даже мысль человека, казалось бы совсем не заметная и не имеющая никакого значения, на самом деле может многое перевернуть в его жизни и повлиять на жизнь тех людей, которые его окружают. Посмотрите: Иосиф, принявший сначала неправильную мысль, разве не был потом вразумлен и не стал думать правильно? Не будем же себя оправдывать тем, будто тот или иной поступок, даже то или иное движение нашей души или помысел не имеют никакого значения. Не будем считать себя такими заурядными людьми, от поведения которых — доброго или злого — ничего не меняется. Каждый злой поступок, каждая злая мысль влияет на окружающих и сокращает жизнь мира. Совершаемое же нами добро, напротив, ее продлевает и, таким образом, дает возможность иным людям увеличить время покаяния, а иным — приступить к покаянию и исправить свою жизнь.

Нет ничтожных людей и нет ничтожных событий. Я не говорю о величии человека и не призываю вас к гордости. Речь идет о значении внутренней жизни, о значении собственной праведности, собственного трезвения каждого человека по отношению к спасению не только его самого, но и многих окружающих его людей. Проводя незаметную жизнь, подобную жизни Иосифа Обручника, живя праведно, не совершая никаких выдающихся внешних поступков, а заботясь лишь о собственной внутренней чистоте, мы становимся способными создать вокруг себя такую атмосферу, которая поможет многим и многим людям опомниться, оглянуться на себя и прийти к покаянию. Итак, личная праведность и личный подвиг человека имеют великое значение. И совершенно не правы те, кто говорит о неких исторических процессах, ищет какие-то глобальные объяснения тому, что происходит с человечеством, утверждает, будто что-то неумолимое и от нас не зависящее владеет нами и мы, подобно неким песчинкам или капелькам, движемся в потоке и ничего не можем изменить. Это, конечно, не так. Ведь и праведный Авраам, и царь Давид, и Иосиф, в свое время будучи людьми обыкновенными, благодаря своей праведности изменили жизнь мира и стали великими. Аминь.

6 января 2000 года

Рождество Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа

Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему. Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним. И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу? Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка: и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет Вождь, Который упасет народ Мой, Израиля. Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему. Они, выслушав царя, пошли. И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец. Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну. И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою.

«Нас во ради родися Отроча Младо, Превечный Бог»

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня, братья и сестры, мы празднуем Рождество по плоти Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, событие, которое произошло две тысячи лет назад — очень давно по меркам человеческой жизни. А если мерить его существованием видимого мира, в котором мы живем, то произошло оно «под конец времен» (см. Гал.4:4). Сын Божий Господь Иисус Христос воплотился приблизительно по прошествии пяти с половиной тысяч лет от сотворения мира.

Что значит это событие — Рождество Христово? Эти привычные для нас слова сейчас употребляют маловерующие и даже неверующие люди. Поздравляя друг друга с праздником, они говорят: «С Рождеством вас!» или: «С Рождеством Христовым!» Однако многие не понимают, что значат эти слова. И мы часто, к сожалению, тоже привыкаем к праздникам, даже к самым великим: Рождеству, Пасхе — и не задумываемся об их смысле. А Церковь ежегодно заставляет нас вспоминать те или иные события из жизни Спасителя и вообще важнейшие события мировой истории, для того чтобы укрепить в нас веру. Существует суточный круг богослужения, в котором в течение суток напоминаются важнейшие для человека духовные истины, есть недельный и годовой круги богослужения. И вот в годовом круге богослужения постоянно, подобно некоему вращению звезд и светил, повторяются одни и те же воспоминания — воспоминания величайших, важнейших для нас событий.

Рождество Христово… Господь наш Иисус Христос родился, как мы говорим, по плоти. По Своему Божеству Он, как сказано в церковных песнопениях, «сый прежде всех век», то есть существовал прежде всех времен. Что это значит? Когда-то был только Бог, если только можно употреблять слово «когда-то» по отношению к Божеству. Ведь Бог выше всех человеческих понятий, в том числе и понятия времени. Он выше всех человеческих наименований, как положительных, так и отрицательных, которые употребляются ради того, чтобы подняться умом и представить себе, насколько возможно, высочайшее, непостижимое Существо — Бога. Он выше не только времени, но и вечности, выше всякого наименования и всякого совершенства. Но чтобы хоть сколько-то уяснить себе, что такое сотворение мира и воплощение Христово, мы вынуждены употреблять человеческие слова. И вот, когда (еще раз повторяю: если можно так выразиться) был только Бог, Который как Существо совершенное наслаждался Своей благостью, Он как бы не потерпел (вновь употребляем человеческое понятие), чтобы благость Его существовала только для Него, чтобы она изливалась только на Лица Пресвятой Троицы. Он захотел сотворить мир. Не нужно думать, что когда-то Он этого не хотел, — в таком случае мы приписываем Богу несовершенство. Он как Всеблагой и Всепремудрый всегда содержал в Себе замысел существования мира, всего творения. И Он привел его в исполнение. Сначала Он сотворил невидимых, бестелесных Ангелов, которых богословы называют еще «вторыми светами», потому что первый свет — это Сам Бог. Таким образом, Он сотворил существа чисто духовные, по природе своей подобные Богу настолько, насколько это возможно. Потом Бог сотворил существа, совершенно противоположные Ему по природе, — мир видимый, материальный: землю, небо (или, как мы сейчас говорим, космос, вселенную), растения, животных. И затем создал из видимого и невидимого существо сложное — человека, существо и духовное, и материальное. Всему, что Господь захотел призвать к бытию, Он дал существование.

Уже тогда, когда замысел сотворения мира содержался в Его Божественном уме, Бог знал, что и Ангелы, и люди падут. Уже тогда Он предвидел, что Сыну Божию, Второму Лицу Пресвятой Троицы, Второй Ее Ипостаси — Слову Божию, необходимо будет воплотиться, чтобы спасти человеческий род. Это было определено на так называемом Предвечном Совете. И эти слова — «Предвечный Совет» — также образные, человеческие, пытающиеся весьма смутно изобразить то, что на самом деле невозможно понять. Однако мы пользуемся ими ради того, чтобы хоть немного приблизиться к истине и почувствовать, что есть Любовь Божия. Это не значит, что Божественные истины вообще нельзя познать. Правильнее сказать, их нельзя описать человеческими словами, но можно понять на опыте. Апостолы, пророки, святые отцы познали их опытно и изобразили, насколько это возможно, для нас, не испытавших и не познавших этих истин. Они сделали это для того, чтобы вызвать в нас стремление к Богу, вожделение и ответную любовь к Нему.

Наступило время, когда все то, что должно было произойти, произошло. И воплотился от Девы Марии Сын Божий — неизъяснимым образом, ибо как неизъяснимо бытие Божие, так неизъяснимо и домостроительство человеческого спасения. Сын Божий, Второе Лицо Пресвятой Троицы, воспринял на Себя человеческое естество. Таким образом, люди, удалившиеся от Бога из-за своей греховности, своего самолюбия и гордости, смогли познать Божественную истину не через духовный опыт (которого они и не имели из-за своего недостоинства), а через откровение от Самого Бога, Который жил среди них, говорил и общался с ними, как Человек.

Но Рождество Христово не просто приближало к человеку некие отвлеченные истины, пусть самые возвышенные и прекрасные. Рождество Христово было необходимостью, началом спасительного жизненного пути Господа Иисуса Христа — спасительного для нас. Бог восхотел принести Себя в жертву за все человечество, за всех людей. Необходимо было вернуть людям то, что они потеряли по своей вине и чего сами вернуть не могли. Необходимо было искупить их. Но какую жертву можно было принести за человеческие грехи? Какая жертва могла бы покрыть все грехи человеческого рода, которые были совершены от грехопадения первого человека и будут совершаться до последнего дня существования этого мира? Господь изобрел, если так можно выразиться, такую жертву: Он принес в жертву Сам Себя, Богу Отцу — Бога Сына. И хотя страдал на Кресте и умер Человек, но поскольку Человек Иисус был Сыном Божиим, то страдание Его приобрело необыкновенную цену — оно стало страданием Бога. Конечно, Бог не страдал Своим Божеским естеством. Но Одно из Лиц Его одновременно было и страдавшим Человеком Иисусом, и Богом, поэтому получилось, что страдал Бог. Эта жертва была столь бесконечно бесценной, что покрыла все тяжкие грехи, которые только можно было совершить, — покрыла бесконечную бесконечность грехов. Вот для чего Сын Божий воплотился от Девы Марии и воспринял на Себя человеческое естество. Вот для чего Бог явился в мир именно таким образом — чтобы всех нас искупить.

Я говорю сейчас об этом в простой, насколько это возможно, форме, пытаясь объяснить догматическую сторону Рождества Христова. При этом нужно понимать, что это событие, происшедшее две тысячи лет назад, было вполне конкретным и жизненным. Действительно, далекий, бесконечный, совершенный, непостижимый Бог приблизился к нам, жил среди людей и общался с людьми. Это настолько достоверно, что человек, читая Евангелие непредвзято, не может в это не поверить, не может этого не принять. В этом и состоит необыкновенность праздника Рождества Христова: соединилось как будто несоединимое — бесконечное и конечное, Божество и человечество. Прекрасно воспевается в тропаре праздника: «Нас бо ради родися Отроча младо, Превечный Бог», то есть по-русски: «Ради нас родился Младенец, малый Отрок, который есть Превечный Бог». Вот это мы должны постараться в сердце своем вместить — несовместимое, но действительно произошедшее: Бог и Человек одновременно! Бог, Который был Младенцем. Бог, Который был закутан пеленами, как ребенок. Хотя это кажется совершенно невероятным — и действительно невероятно! — но это было. Мы должны иметь именно такое христианское изумление перед великой истиной — перед явлением в мир Бога, Который был одновременно и Человеком. Таков смысл праздника Рождества Христова.

Если бы это не было столь значимо, если бы это был просто какой-то обычай, ради чего собирались бы мы сейчас в храме, кому бы молились? Что обозначало бы тогда Причащение? Присутствуя сейчас в храме, мы должны помнить, ради Кого мы собрались и Кто нас собрал, чего мы желаем, ради чего молимся, каемся и причащаемся Тела и Крови Христовой. Все это потому, что мы знаем о действительности Рождества Христова, потому, что мы верим в вечную жизнь и признаем действительно ценной эту Великую Жертву Бога, пришедшего в мир и распятого за каждого из нас. Вот что нас собрало, вот чем мы все живем. Ради этого многие тысячи, сотни тысяч, миллионы людей отрекались от благ земных, а иногда даже от самой жизни. Не ради какой-то мечты, а ради вечности. Многие поколения ушли уже из этой жизни с того времени, когда явился в мир Господь наш Иисус Христос. Конечно, среди них были люди, чуждые Христа. Но было и много людей, которые жили только ради Христа, только Христом, только во Христе. Где же эти люди, неужели напрасен их подвиг? Неужели напрасно их терпение? Нет, они получили свою награду. И мы прославляем их, мы молимся им. Пусть не все праведники, не все люди, которые угодили Богу, известны нам по именам. Но мы составляем с ними единое целое — Православную Церковь, которая на земле является воинствующей, а на небесах торжествующей. И дай нам Бог приобрести такую веру в Господа Иисуса Христа, Воплощенного Сына Божия, чтобы эта вера заставила нас думать о том, о чем только и нужно думать, — о вечности. О том, что неминуемо, и о том, к чему мы приближаемся каждое мгновение, даже когда этого не хотим. Ибо действительно нас ради родился малый Отрок, Превечный Бог. Аминь.

7 января 1997 года

О поклонении волхвов

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

«Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни Ирода царя, вот, волхвы с востока прибыли в Иерусалим и сказали: где родившийся Царь Иудейский?»* (ст. 1-2). Волхвы — это мудрецы или, может быть, даже чародеи. В богослужебных текстах они называются царями, поэтому можно предположить, что они были царского происхождения. Эти люди знали пророчество о рождении в израильском народе Мессии. Может быть, это было пророчество древнего Валаама, а может быть, пророка Даниила, поставленного начальником над всеми мудрецами халдейскими. Волхвы ожидали, что с рождением Царя, Который должен избавить человеческий род от страданий и открыть вечное царство в мире, загорится звезда. Конечно же, это ошибочное мнение, но Господь, зная искреннее стремление волхвов к познанию истины, воспользовался их заблуждением и привел их к новорожденному Богомладенцу Христу.

«Ибо мы видели восход Его звезды и пришли поклониться Ему. Услышав это, царь Ирод смутился, и весь Иерусалим с ним» (ст. 2-3). Казалось бы, царю Ироду и жителям Иерусалима следовало обрадоваться рождению Избавителя иудейского народа, но совесть их обличала в том, что они живут неправедно, против закона Божия. Ирод боялся лишиться своего царства, а народ понимал, что его такая приземленно-радостная, беспечальная жизнь должна окончиться и смениться покаянием, и потому все смутились— и царь, и простой народ.

«И собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где родится Христос? Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка: «И ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше правителей Иудиных; ибо из тебя выйдет Вождь, Который будет пасти народ Мой, Израиля»» (ст. 4-6). Смотрите, что удивительно: книжникам было известно, где должен родиться Мессия, Вождь израильского народа, но при этом они проявляли совершенное безразличие. Они как будто бы знали истину, но пренебрегали ею. А заблуждавшиеся волхвы, обоготворявшие небесные светила, стремились к познанию истины и пришли поклониться Господу. Используя их заблуждения, Господь явил им на небе подобие звезды, которая двигалась в направлении, противоположном обыкновенному направлению движения небесных светил, и была видна даже днем. Над Иерусалимом она исчезла, но не для того, чтобы смутить волхвов, а для того, чтобы они обратились к жителям Иерусалима и самому царю Ироду и, таким образом, проповедали рождение Мессии тем, кто сам должен был стать проповедником истины.

«Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, точно выведал от них время, в продолжение которого являлась звезда. И послав их в Вифлеем, сказал: пойдите и всё точно узнайте о Младенце и, как только найдете Его, возвестите мне, дабы и я пришел и поклонился Ему» (ст. 7-8). Сделал он это, конечно, с лукавством, из желания погубить Богомладенца. В своем неверии и гордости Ирод зашел так далеко, что мнил о себе, будто он может воспрепятствовать действию Промысла Божия.

«Они же, послушавшись царя, пошли. И вот, звезда, восход которой они видели, шла перед ними, доколе не пришла и не стала над местом, где был Младенец» (ст. 9). Звезда эта, которая представляла собой, конечно, Ангельскую силу или какое-то сверхъестественное Божественное явление, двигалась перед волхвами и стала не просто над городом Вифлеемом, но даже над тем домом, где был Младенец. После Рождества Спасителя у Пресвятой Девы Марии и Иосифа Обручника, видимо, появилась возможность перейти в какое-либо жилище, потому что многие люди, приходившие на перепись, уже покинули Вифлеем. Итак, звезда не только встала над городом Вифлеемом, но и опустилась так, что точно указывала на дом, где был Младенец.

«Увидев звезду, они возрадовались радостью весьма великою. И войдя в дом, увидели Младенца с Марией, Матерью Его, и павши поклонились Ему» (ст. 10-11). Поклонившись Ему, волхвы вместе с тем поклонились и Божией Матери и, таким образом, первыми преподали нам урок о том, что почитать нужно не только воплотившегося Сына Божия, но и Ту, Которая справедливо называется Матерью Божией.

«И открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну» (ст. 11). Как толкуют святые отцы, эти дары не столько представляли собой что-либо драгоценное, сколько являлись символами: золото было принесено Господу как Царю, ладан — как Богу, потому что ладан употребляется во время богослужения, для воскурения фимиама перед лицем Божиим, а смирна в древности использовалась при бальзамировании тел усопших перед погребением. Таким образом, смирна была принесена Спасителю как смертному Человеку. Сами не понимая всего этого, а может быть, и догадываясь о чем-то или зная тайное пророчество, не дошедшее до нас, волхвы принесли именно эти дары: золото, ладан и смирну. Как Царю, Богу и Человеку.

«И получив откровение в сновидении не возвращаться к Ироду, иным путем удалились в страну свою» (ст. 12). Получив откровение, они уже не нуждались в путеводстве звезды. Видимо, им было указано, как возвращаться обратно. И волхвы, минуя Ирода, для того чтобы сокрыть от него тайну, которую тот, как мы знаем, хотел использовать с целью погубить Богомладенца Христа, возвратились к себе на родину, «в страну свою».

В жизни часто бывает так, что люди привлекаются к истинному богопочитанию какими-то таинственными, непостижимыми путями, подобно волхвам, которые поклонялись звездам и были спасены через свое заблуждение. Так премудро Промысл Божий использует даже наши немощи, страсти и грехи, чтобы привести нас ко спасению. А когда мы уже приходим к Богу, тогда получаем явные откровения. Конечно, мало кто из нас получает их сверхъестественным образом, но само учение Церкви, Священное Писание, святоотеческое Предание — это и есть то самое откровение, приобщаясь к которому, мы узнаём, каким путем нам следовать, и получаем возможность жить богоугодно.

Напряжем свое воображение, представим себе, что происходило в то время. Несколько человек совершали путешествие на протяжении, вероятно, нескольких лет (потому что волхвы не могли прийти в Вифлеем быстро). Наверное, они шли в сопровождении каравана, поскольку нуждались как во вьючных животных (чтобы везти некоторый груз, пищу), так и в верховых. Звезда явилась им, безусловно, заранее. Не могла она явиться в тот самый момент, когда родился Богомладенец Христос, потому что для путешествия в те времена нужно было потратить много времени. И вот эти люди шли на поклонение Ему, преодолевая опасности и скорби длинного пути, рискуя, может быть, и своей жизнью, потому что они оказались в той стране, которая по традиции относилась к ним враждебно. В рождественском каноне сказано, что они были «цари Персии». А Персия постоянно враждовала сначала с греческим миром, а затем и с Римским государством. Иудея же в то время находилась практически под властью римлян. Но жажда истины заставила волхвов пренебречь этими обстоятельствами и они, совершив дальнее путешествие, пришли в Иерусалим. Странные, необычные люди в восточных одеждах, люди, с одной стороны, знатного происхождения, с другой — явившиеся довольно скромно, в сопровождении немногих слуг, — они стали проповедовать тем, кто должен был знать истину, и спрашивать их: «Где родившийся Царь Иудейский? Ибо мы видели восход Его звезды и пришли поклониться Ему». Смотрите, иудеи не удивились их словам. Во-первых, они не удивились тому, что родился Царь Иудейский, так как понимали, что времена Его пришествия приближаются, а во-вторых, они обнаружили суеверие, не усомнившись в том, что с рождением человека появляется звезда. Это значит, что и они были людьми, по крайней мере, колеблющимися в истинном богопочитании и в истинном знании. Смутился и царь Ирод, и все население Иерусалима. Иудеи точно знали, что и где должно было происходить, однако же проявили полное равнодушие. Они только сказали о том, что Христос должен родиться в Вифлееме, как бы исполнив свой долг, а потом забыли об этом. И в дальнейшем, как становится ясно из евангельского повествования, никто из них не выразил желания прийти и увидеть это необыкновенное явление и даже не полюбопытствовал о нем.

Беспокоился один только Ирод. Тайно призвав волхвов, он замыслил прибегнуть к хитрости (думал оказаться мудрее Божия Промысла) и заставить их по неведению совершить предательство, воспользовавшись которым, он уничтожил бы Того, Кого почитал своим соперником. Но Господь не допустил этого. И получилось, что Ирод, гордый, безумный и, можно сказать, неверующий человек, также послужил волхвам в деле познания истины. Ибо он, дыша убийством, проповедовал им, что Спаситель должен родиться в Вифлееме. Посмотрите: сначала заблуждение — поклонение звездам — промыслительно становится средством для познания истины, потом невольно способствует тому же преступник, убийца.

И волхвы пошли, нашли Вифлеем. Днем и ночью над ними двигалась звезда, и вот она неожиданно, странным образом спустилась и стала почти над самой кровлей дома. Когда они увидели звезду, они возрадовались великой радостью, потому что поняли, что это не просто звезда, не астрономическое явление, а некая Божественная сила, указывающая им, как перстом, на то место, где находится Богомладенец Христос, указывающая на Того, Кому нужно поклоняться. Принеся дары, поклонившись Богомладенцу и Его Матери, волхвы, получив откровение, с радостью и великим утешением вернулись в далекую Персию и там стали первыми проповедниками истины. Вместе с неграмотными пастухами эти люди, хотя и имевшие, может быть, глубокие знания, но чуждые истинного богооткровенного ведения, посрамили тех, кто изучает Божественное учение по книгам, но жизнью, сердцем своим далек от Бога.

Пусть это будет для нас уроком, для того чтобы богооткровенное учение, которое мы познаем из книг Священного Писания, из святоотеческого Предания, не стало для нас лишь чем-то отвлеченным, умственным. Пусть оно будет нашим жизненным руководством, путеводной звездой в познании истины, чтобы мы в своей жизни обрели Христа, соединились с Ним и на самом деле сердцем, умом и всем своим существом познали истину Боговоплощения, суть Рождества по плоти Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Аминь.

7 января 2000 года

О значении Боговоплощения

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Поздравляю всех с радостным праздником Рождества по плоти Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Хочу сказать несколько слов о догматическом, или, иначе, вероучительном, смысле события, которое мы сегодня вспоминаем. Мы вспоминаем явление в мир Сына Божия — великое, неповторимое событие, изменившее ход жизни всего человечества и затрагивающее каждого человека (конечно, если он верует и желает приобщиться к этому Божественному событию). Сегодня мы собрались в храме и молились, слушая праздничные песнопения и молитвословия, и даже если мы поняли и усвоили не все (из-за нашей ли невнимательности или по другой причине, например из-за невнятности чтения), а только некоторую часть слышанного, то уже должны были проникнуться таинственностью и значимостью этого великого события.

Что обозначают слова «Господь Иисус Христос»? Многие верующие читают Иисусову молитву и повторяют эти слова в течение дня многократно. Господь — одно из имен Божиих, переведенное на русский язык. Точный перевод этого еврейского слова, содержащегося в оригинале Ветхого Завета, звучал бы так: «Господь мой». Иисус — это человеческое имя, которое носил не только Иисус Христос, но и праведники, известные своей святостью и упоминаемые в Священном Писании, например Иисус Навин и автор одной из библейских книг (Премудрости Иисуса, сына Сирахова), а может быть, и другие обыкновенные люди. В нем также сокрыта великая истина нашего спасения: в переводе с еврейского это имя буквально обозначает «Господь — спасение». И, наконец, третье слово, может быть, самое главное, ключевое в понимании того, о чем мы сегодня молитвенно размышляем и что молитвенно переживаем, — Христос, которое в точности значит «Помазанник». Иудеи называли так пророков, первосвященников, царей (в израильском народе царская власть появилась со времен Саула). По отношению к Спасителю слово «Христос» приобретает особенное, более глубокое значение. Иисус был помазан благодатью Божией. Обычно (и так бывает до сих пор) люди помазывались благодатью Божией при излиянии на них благовонного мира как символа действия благодати. Человечество же Спасителя было помазано на вечное царство Его Собственным Божеством, второй Ипостасью Пресвятой Троицы, соединившейся с человеческим естеством неслитно и одновременно нераздельно, чудесным, сверхъестественным, непостижимым для нас образом. Это кажется невозможным, но «невозможное у людей возможно у Бога» (см. Лк.18:27). Мы исповедуем, что подобного до сих пор никогда не было и не будет, изумляемся этому событию более, чем даже неверующие люди, но принимаем истину Боговоплощения всем сердцем. Вторая Ипостась Пресвятой Троицы в Свое Божественное естество восприняла естество человеческое. Отныне Сын Божий кроме того, что Он превечно был Богом, стал еще и Человеком — «непреложно вочеловечился», восприняв Свое человеческое естество от Девы Марии. Православные богословы, святые отцы говорят, что человеческое естество в Иисусе Христе воипостазировалось, то есть как бы включилось в Божественную ипостась Сына Божия. Не имея собственной ипостаси, или — как бы мы выразились не совсем, может быть, точно в догматическом отношении, но более привычно и понятно для нас — собственной личности, оно получило личность от превечного Слова Божия, от превечного Сына Божия и Бога. И поэтому Господь Иисус Христос обладал чистой, непадшей человеческой природой, так же как и первый человек Адам — до грехопадения. Адам некогда был единственным человеком, и в нем, можно сказать, заключалась вся человеческая природа, поэтому когда он пал, то через него и в нем пало все человечество, то есть все мы — его потомки. Господь Иисус Христос воспринял на Себя человеческую природу, не имеющую своей отдельной ипостаси, или личности, поэтому была искуплена вся человеческая природа. Таким образом, жизненный путь Господа Иисуса Христа, в особенности Его Крестный подвиг, страдания, смерть и Воскресение, распространяются на тех, кто, имея ту же самую человеческую природу, но испорченную грехопадением, приобщается к природе, искупленной Спасителем, и приобщается к ней верою, — верою не только теоретической, умственной, пусть даже искренней, но и действенной. Действенность веры более всего выражается в Таинствах, где мы непостижимым для человеческого ума (о чем свидетельствует и само слово «Таинство»), но самым реальным, действительным образом соединяемся с Господом Иисусом Христом, через Его человеческую природу воспринимая в себя Его Божественную славу, Божественное действие. Так происходит освящение всех нас — грешных, немощных и, откровенно сказать, совершенно ничтожных и никчемных людей, однако же становящихся великими постольку, поскольку в нас действует слава великого Бога и Спасителя Иисуса Христа, как сказано в богослужении.

Таким таинственным образом совершается спасение человеческого рода. Участие в Таинствах — это самое великое доброе дело, в котором проявляется настоящая, искренняя вера человека и которое выше самых обширных дел милосердия и сострадания к людям. Без этого дела человек, даже искренне верующий, не может наследовать вечную жизнь, ибо наследует ее человек только потому, что приобщается к Божественному естеству. Спасение он приобретает не своими силами, а сверх своих естественных возможностей.

Таинство нашего спасения совершилось в древнейшие времена, две тысячи лет назад. Однако для тех из нас, кто имеет настоящую, живую веру (которая, по сути, является опытным знанием, сопереживанием того, что когда-то произошло), непостижимое великое событие Рождества Христова является столь же действительным и реальным, каким оно было для его непосредственных участников и свидетелей. И потому, вспоминая его сегодня, мы чувствуем себя так, как будто сами жили в то время и видели все это собственными глазами.

В самых кратких, общих чертах я описал значение Рождества Христова для всех нас. Но каждый человек является особенным существом — неповторимым образом и подобием Божиим. И потому каждый из нас так же лично и неповторимо переживает это событие, которое становится для него, может быть, более важным, чем самые радостные или, наоборот, скорбные минуты его жизни. Так действуют истинная вера и благодать Божия в душе каждого искреннего христианина. Само именование «христианин», полученное от имени Господа Иисуса Христа, показывает, что мы произошли от Него. Люди разных национальностей и разных культур, живущие в разные времена и в разных местах, являются чадами Христа и должны носить это звание христианина с честью, достоинством, осознанием того, к чему мы приобщились и кем должны быть в этом мире. Аминь.

7 января 2002 года

Тайна Боговоплощения

Сегодняшняя беседа будет посвящена Рождеству Христову. Сейчас, когда мы уже отпраздновали Богоявление Господне, тема эта как будто неактуальна. Но в Москве в настоящий момент должны проходить так называемые Рождественские чтения, на которых обсуждаются различные богословские, педагогические вопросы, вопросы церковной эстетики и так далее. Проводятся они по прошествии относительно долгого времени после праздника Рождества, но приурочены к этому дню. И я думаю, что мы тоже не слишком погрешим, если спустя уже столь долгое время вспомним Рождество Христово и связанные с ним события, описанные в Евангелии. Тем паче что в глубокой древности Восточная Церковь праздновала Рождество и Богоявление в один и тот же день. Свидетельства об этом сохранились, например, в «Слове на Рождество Христово» святителя Григория Богослова. Только спустя века приняли западную традицию разделять эти праздники, и Рождество стало праздноваться раньше. Сделали так для того, чтобы еретики, пользуясь тем, что эти два события вспоминаются в один день, не утверждались в своем мнении, будто Господь соединился Своим Божеством с человеческим естеством в день Богоявления.

Нужно понимать, что дата празднования Рождества условна. Конечно, она выпадает приблизительно на то время года, когда происходили события, связанные с рождением Спасителя. Но точных сведений у нас нет. Подсчитана дата празднования Рождества, после него на восьмой день празднуется Обрезание (по иудейским законам было положено обрезывать младенца именно на восьмой день). В свою очередь, за определенное время до Рождества празднуется Благовещение и так далее. Дата не имеет никакого принципиального значения. В течение многих столетий святые отцы устанавливали праздники в те или иные дни года для того, чтобы воспитывать паству. Целью отцов было не сохранение исторической достоверности, а воспитание паствы при помощи воспоминания самых значительных событий из жизни Господа Иисуса Христа, Божией Матери и святых угодников. Поэтому они иногда даже пренебрегали исторической точностью. Например, точно известно, в какие дни страдал и воскрес Господь Иисус Христос. Но ради того, чтобы православные христиане не соблазнились совпадением даты этого праздника с датой иудейской Пасхи, празднование Пасхи в Православной Церкви, если происходит такое совпадение, всегда переносится на неделю позже. Иудейская Пасха вычисляется по лунному календарю, а христианская Пасха — и по лунному, и по солнечному. Итак, некоторая условность не должна приводить нас в замешательство, нужно понимать, что дело не в точности. Конечно, Евангелие — это точная историческая правда, потому что все события описаны в нем так, как они и происходили. Никакой фантазии нет. Но в чем может быть неточность? Один евангелист запомнил так, другой — несколько иначе. Один сообщил одни подробности, казавшиеся ему наиболее важными, другой — иные, более значимые, с его точки зрения. А может быть, каждый из евангелистов, понимая, что другой евангелист что-то сообщил, а что-то опустил, восполнял опущенное в своем описании. Эта человеческая ограниченность, проявившаяся в некоторых неточностях, не должна нас смущать. Наоборот, это свидетельство беспристрастности евангелистов, рассказывающих нам, например, о Рождестве Христовом.

Нужно еще сказать о той исторической неточности, которая существует из-за ошибки одного западного историка, Дионисия Малого. Он составил так называемую хронологию от Рождества Христова, которой мы сейчас пользуемся. На самом деле она неточно отражает подлинное течение событий. Дело в том, что Рождество произошло на несколько лет раньше того времени, которое мы официально считаем годом Рождества Христова. Поэтому сейчас, может быть, не 2002, а 2003, или 2008, или 2007 год от Рождества Христова, если говорить о подлинной дате. Но это опять же не должно иметь для нас принципиального значения. Мы понимаем, что это условность. Хронологическая сторона событий, которые мы вспоминаем в дни праздников, является той или иной условностью (имею в виду даты и тому подобное). Безусловна вечная истина. Я не хочу сказать, что только нечто духовное, бесплотное имеет подлинность, а реальные события не подлинны. Но одно дело само событие, а другое — его конкретная хронологическая отнесенность к определенному году или дню года. Здесь присутствуют и человеческие ошибки. Разница между подлинным летосчислением и условным, которым мы сейчас пользуемся, состоит не в том, что первое подтверждает, а второе отрицает рождение Господа Иисуса Христа, но в том, что, по данным одного, Он родился 2003 года назад, а по данным другого — 2008 лет назад. Я думаю, для человека верующего это непринципиально и не вызывает у него серьезного недоумения. В той книге, которой я хочу воспользоваться для беседы, Евангельском синопсисе*, дата рождения Спасителя означена 5 годом до нашей эры, то есть пятым годом до той даты, которая неправильно установлена как дата Рождества Христова. По мнению составителя этого синопсиса, на самом деле Рождество было на пять лет раньше. Но сказать точно, на пять лет или на четыре года раньше, мы не можем. Знаем только, что на несколько лет ранее общепринятой условной даты.

Вот как начинается в Евангелии повествование о Рождестве Христовом (текст, который я сейчас буду читать, взят из Евангелия от Матфея): «Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святаго. Иосиф же муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее. Но когда он помыслил это, — се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго» (Мф.1:18-20). Намереваясь провести эту беседу, я колебался, с Благовещения ли начинать или непосредственно с повествования о Рождестве Христовом, и все-таки для краткости рассказ о Благовещении решил опустить. Может быть, стоит лишь немного вернуться, чтобы понять, что чудесное бессеменное зачатие произошло задолго до описываемого события. Сначала Иосиф принял Марию, некоторое время жил с Ней как опекун, как всего лишь обручившийся с Нею и вдруг обнаружил, что Она имеет во чреве. Конечно, обнаружил тогда, когда спустя определенное время это проявилось во внешности Божией Матери, как всегда бывает у женщин, носящих во чреве. Евангелист говорит здесь: «По обручении», то есть, по предположению многих толкователей, законного брака еще не было, потому что в древности обручение и вступление в брак отстояли друг от друга по времени. Собственно, и сейчас по Церковному Уставу они также должны быть разделены временем. Конечно, не нужно думать, что Иосиф намеревался взять Марию себе в жены в полном смысле слова. Из Священного Предания мы знаем, что он был старцем, происходил из рода царя Давида, то есть имел то же происхождение, что и Пресвятая Дева. Он был чудесным образом избран из нескольких мужчин (о чем я сейчас не буду подробно говорить), для того чтобы стать фактически опекуном Божией Матери, давшей обет девства. Так как института монашества еще не существовало, рассудили, что Ее воздержание нужно прикрыть видом супружества. Для мужчин существовал, по крайней мере, обет назорейства, то есть обет безбрачия и воздержания, который давался на определенное время, хотя некоторые ветхозаветные подвижники соблюдали его постоянно (например, пророк Илия или ближайший предшественник Господа, которого мы называем Предтечей, Иоанн Креститель). Но для женщин ничего подобного не было, и потому не представлялось возможным найти иной выход, кроме как прикрыть подвиг Пресвятой Девы обычным, привычным для всех образом жизни.

Евангелист говорит: «Прежде нежели сочетались они…» Это не значит, что они впоследствии сочетались. Он говорит так, чтобы лишний раз нас удостоверить в том, что зачатие Господа Иисуса Христа было сверхъестественным. Ведь евангелист Матфей не повествует нам о Благовещении и чудесном непорочном зачатии. О том, как обнаружилось чудесное зачатие, он рассказывает с точки зрения Иосифа.

«Прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святаго». Конечно же, то, что произошло с Пресвятой Девой, нельзя назвать зачатием в полном смысле слова. Хотя мы говорим о непорочном зачатии, это не совсем подходящее слово. Правильнее сказать, Всетворческий Дух Святой, заимствовав от Божией Матери начатки человеческой плоти, сотворил из человеческого естества некий храм, в котором вместилось безначальное Божество, Божество Второй Ипостаси Пресвятой Троицы. Евангелист Матфей говорит об этом очень кратко: «Оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святаго». В тот момент Иосифу было непонятно, что произошло на самом деле, но Евангелие, предупреждая наши сомнения и недоумения, говорит о случившемся прямо.

«Иосиф же муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее». Иосиф хотел отпустить Божию Матерь потому, что предполагал, будто совершилось нечто предосудительное. И Евангелие говорит о его подозрениях честно и откровенно, для того чтобы вся эта правда, переданная такой, какая она есть, убедила нас в действительности события. Ничто так не может убедить человека, как высказывание оппонента, предупреждающее его возражения. Поскольку у любого человека, привыкшего наблюдать естественный ход вещей, могло возникнуть сомнение в том, что действительно произошло чудо непорочного зачатия, постольку Евангелист и говорит, что не только все вы сомневаетесь, но и сам праведный Иосиф сомневался. Более того, как любой обыкновенный человек, он был совершенно уверен в своем предположении. К тому же Иосиф был уже человеком преклонного возраста, обремененным многолетним жизненным опытом. Он и не мог представить себе ничего иного. И он не желал, будучи праведным, подвергать Пресвятую Деву какому-либо осмеянию, осуждению или тем паче наказанию. А наказания за прелюбодеяние были страшными, вплоть до побиения камнями.

У нас может возникнуть вопрос: почему Пресвятая Дева не объяснила Иосифу, что с Ней произошло? Нужно понимать, что Ее объяснение не могло быть принято обычным человеком и не могло быть преподано обычным способом. Как доказать то, чего еще никогда нигде не было? Как убедить человека в том, с чем он никогда не сталкивался, о чем никогда ни от кого не слышал? Возьмите любого пожилого человека и попробуйте убедить его в том, что его многолетнему жизненному опыту в чем-то нельзя доверять. Сделать это почти невозможно даже тогда, когда речь идет о каких-то обычных вещах. Тем более — когда речь идет о чем-то сверхъестественном. Пресвятая Дева понимала, что тот, кто возвестил Ей о бессеменном зачатии, Архангел Гавриил, должен каким-то образом открыть это чудо и Иосифу. Почему Ангел не открыл его прежде, чем обнаружилось, что Пресвятая Дева непраздна? Потому что Иосиф не поверил бы. Потому что, пока человек не увидит, он не сможет убедиться в том, чего доселе никогда не испытывал. Но в то же время Иосиф желает избежать позора, и в этом состояла его праведность. Евангелие не упрекает его в том, что он не мог вместить чудо непорочного зачатия и поверить в него, а, наоборот, говорит о праведности Иосифа, выразившейся в нежелании кого-либо осуждать, даже такого человека, который, по его мнению, совершил тяжкий грех. Может быть, Иосиф сподобился откровения еще и благодаря тому, что с человеческой точки зрения вел себя безупречно. Он постигал все настолько, насколько может постигнуть обычный человек такие необыкновенные события.

«Но когда он помыслил это, — се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго». Пресвятая Дева, понимая, конечно, что Иосиф хочет Ее отпустить, не могла ничего ему сказать и, наверное, только молилась о том, чтобы Господь как-то все устроил. И Ангел явился Иосифу во сне, потому что он, может быть, не способен был воспринять обычное явление Ангела, какое было Пресвятой Деве. Ей Ангел явился воочию, как и Захарии. И мы помним, что Захария онемел после этого явления. Иосифу же Ангел явился во сне и сказал: «Иосиф, сын Давидов», то есть «потомок Давида», или, правильнее сказать, «достойный потомок царя Давида», потому и названный сыном Давида. «Не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго». Что значит «принять»? Это не значит сделать Ее женой в подлинном смысле слова. Иосиф должен принять Пресвятую Деву как святыню и как человека, нуждающегося в покровительстве, в опекунстве, в том, чтобы столь необыкновенное дело было укрыто не только от людей, но и от диавола. Представьте себе, что Пресвятая Дева не была бы прикрыта браком. Как бы восприняли люди совершившееся с Нею непорочное зачатие? Кто мог бы вместить известие о нем, если сам праведный Иосиф не сразу смог поверить в то, что это от Бога? И потому Иосиф должен был принять Марию как жену, чтобы создать видимость привычного для всех образа жизни, чтобы заботиться о Ней и о Богомладенце Христе. Но никак нельзя понимать это в том смысле, что Иосифу следовало вступить в обычный брак. Так, некоторые протестанты кощунственно говорят о том, будто бы Пресвятая Дева Мария, после того как родила Богомладенца Христа, еще имела детей, потому что в Евангелии упоминается о братьях и сестрах Господа Иисуса Христа. Святая Церковь толкует эти упоминания просто: Иосиф был старцем, вдовцом, и от первого брака он имел сыновей и дочерей. Это были, как бы мы сейчас сказали, сводные братья и сестры Господа Иисуса Христа. Но все иудеи, не знавшие о Божественном происхождении Спасителя, считали их Его братьями и сестрами в собственном смысле слова. Нигде не говорится, что они были младше Его. Существует даже такое мнение, что апостолы Иаков и Иоанн Зеведеевы были племянниками Спасителя, то есть происходили от Его названой сестры. И потому она, считая, что, как родственница, имеет право просить за них, с дерзновением приступила к Господу с просьбой о том, чтобы ее сыновья воссели от Него справа и слева в Царствии Его (см. Мф.20:20-21). В таком случае ее поведение становится для нас понятным.

Еще нужно обратить внимание на следующие слова: «Ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго». Появившееся в Ней обладало полнотой человеческого естества. На этот счет есть мнение (мне не совсем понятное), что Богомладенец Христос сразу получил полноту естества и что в Нем не было постепенного развития от зародыша до младенческого состояния. Другое мнение состоит в том, что с Богомладенцем Христом происходило все то же, что обычно происходит при развитии человеческого плода во чреве матери. Но несомненно, что Его человеческая душа сразу была соединена с Божественной Ипостасью. Не отвлекаясь от евангельского повествования, немного объясним, как произошло Боговоплощение, насколько это может вместить человеческий разум. Чудесным образом, как выражается Андрей Критский, во чреве Богоматери была соткана багряница, то есть царская одежда. Как царь одевался в Риме в особую одежду, так и Господь Иисус Христос облекся в человеческое естество, безгрешное, не имевшее в себе никаких последствий грехопадения. Если Божия Матерь, по учению Православной Церкви, имела первородный грех, но очистилась от него Своим подвигом, молитвою и, в особенности, наитием на Нее Святого Духа в день Боговоплощения, то в Господе Иисусе Христе никогда не было этой наклонности ко греху, которую мы называем первородным грехом. Он был совершенно безгрешным человеком, таким, каким был Адам до падения. Для того чтобы искупить человека, нужно было совершить тот подвиг, который не смог понести Адам: нужно было претерпеть искушение и остаться при этом преданным Богу. Адаму предстояло испытание очень легкое: воздержаться от вкушения плодов с древа познания добра и зла. Спасителю — наиболее тяжелое, какое только можно себе представить, но цель его была та же: остаться послушным Богу Отцу. Спаситель должен был стать новым Адамом, имевшим то же самое безгрешное естество. Адам является всечеловеком по той причине, что от него произошли все люди, включая даже и супругу его Еву, взятую из ребра Адамова, из его плоти сотворенную Богом. Господь Иисус Христос — Всечеловек по той причине, что Он не имеет, как бы мы сейчас выразились, человеческой личности (хотя это очень неточное слово, но общепринятое). Его личность — Божественная Ипостась Пресвятой Троицы. Но в то же время Он обладает всей полнотой человеческого естества. Если бы какой-либо части этого естества в Нем не было, то Он ее не искупил бы. Если бы у Него была призрачная плоть, как говорили древние еретики докеты, то Он не искупил бы человеческую плоть. Если бы в Нем не было души, как рассуждали другие ересиархи, и ее замещало бы Божество, то Он искупил бы только тело, но не искупил бы душу, являющуюся, по сути, источником греха и вообще грехопадения. Если бы в Нем были душа и тело, но не было ума человеческого, как говорил Аполлинарий и его последователи, то остался бы неискупленным ум, высшая, но, к сожалению, наиболее отравленная грехом часть нашего естества. Именно через ум человек воспринял искушение диавола и поддался ему. Мы же говорим, что Господь обладал всей полнотой человеческого естества.

«Но почему же, — спросите вы, — Он не имел человеческой личности и почему получилось так, что в Нем только одна личность, Божественная? Ведь Он полноценный, совершенный человек». Потому, что Господь Иисус Христос Своим человеческим естеством ни одного мгновения не существовал самостоятельно (слово терминологически не совсем правильное). Своим человеческим естеством Он возник сразу в соединении с Божественной Ипостасью. Он не был создан из земли, но вместо первозданной земли была плоть Пресвятой Девы. Требовалось согласие человеческого рода на то, чтобы явился в мир Сын Божий. И согласие получено от Пресвятой Девы: «Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему» (Лк.1:38). Эти великие слова, сказанные Ангелу, позволили Сыну Божию войти в мир, позволили Богу начать дело человеческого спасения. Господь Иисус Христос не был сотворен подобно Адаму, Он родился в обычной человеческой среде, но необычным способом. Если бы Он родился обычным способом, то Ему было бы сообщено и страшное последствие грехопадения — первородный грех. Вот что заключается в этих кратких словах: «Ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго». Евангелист уже не может подробно объяснить произошедшее, по той причине что это неудобопонятно. Краткое же изъяснение таково: «от Духа Святаго». Иначе говоря, все это чудесно, сверхъестественно, непостижимо, но в то же время реально. Все это духовно и превосходит всякий человеческий разум, но вместе с тем вполне достоверно. Достоверно по той причине, что событие это произошло не в какие-то непостижимо далекие времена в неизвестном месте, но в определенном месте, с определенным человеком, и были тому свидетели. Самый первый из них — Иосиф, который тогда еще сомневался, но вскоре был вразумлен самим Ангелом, явившимся ему во сне.

«Родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (Мф.1:21). Сейчас при помощи медицинских приборов можно установить, сына или дочь должна родить женщина. В то время это было совершенно невозможно, и потому узнать, кто родится, можно было только через особое Откровение. «Родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус». «Иисус» означает «Спаситель», как мы обычно переводим с еврейского, а более точный перевод — «Бог спасает». «Он спасет людей Своих от грехов их» — это тоже очень важный момент. Кто они, люди Его? Это все те, кто к Нему прибегает. Он знает их от века (см. Рим.8:29-30; Деян.15:18). Мы, конечно, не имеем никакой возможности сказать, кто из нас принадлежит к Его людям, а кто чужой Ему. Мы должны думать только о себе самих, страшась за собственную участь, и прилагать все старание к тому, чтобы нам действительно оказаться среди Его людей. Это зависит от нас. Будем мы вести себя правильно — будем вписаны в книгу жизни, как говорит апостол Иоанн Богослов в Апокалипсисе (см. Откр.21:27). Будем вести себя неправильно, значит, будем вычеркнуты из нее. Не нужно думать, будто все заранее предопределено в том смысле, что от нас ничего не зависит. Мы можем вписать себя в книгу жизни, а можем и исключить себя из нее собственными делами. Но Бог, как Всеведущий, конечно, знает нашу будущую участь, хотя и скрывает ее от нас ради того, чтобы мы были более усердны, чтобы тот, кто сейчас является рабом Божиим, не предавался нерадению, а, устрашаясь мысли, что он может отпасть от Господа, трудился и подвизался изо всех своих сил и даже сверх своих сил.

«Спасет людей Своих от грехов их». От чего мы должны быть спасены? От диаво-ла, от соблазнов мира, как мы часто думаем? Нет, мы должны быть спасены от наших собственных грехов. Это единственное, что нас губит. Диавол не мог бы причинить нам никакого вреда и мир не мог бы обольстить нас никакими соблазнами, если бы в нас не было дурных наклонностей, назовем ли их страстями, пороками, грехами, дурными привычками или как-то иначе. В данном случае Евангелие именует их грехами. И Господь должен спасти нас от наших собственных грехов. В древности невозможно было отделить человека от его грехов, они как бы срастались с ним, а иногда, для того чтобы истребить грех, необходимо было физически уничтожать грешников, что и делали, например, израильтяне, входя в Землю обетованную, или пророк Давид, захватывая языческие города. Но с тех пор, как явился Господь, и самого страшного грешника можно отделить от его собственных грехов, спасти от его грехов, в которых он утопает, словно в каком-то бурном море. А в спасении нуждаются, по словам святителя Игнатия, погибающие. Итак, эта беда, гибель, смерть находится внутри нас самих, и Господь Иисус Христос пришел спасти нас от наших собственных грехов.

«А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог (Ис.7:14)» (Мф.1:22-23). Непонятно, сказал ли это Ангел во сне Иосифу или евангелист от себя приводит доказательство для читателей. Евангелие от Матфея было адресовано прежде всего евреям, которые знали пророческие книги. Поэтому для них величайшим доказательством было не какое-то убедительное логическое рассуждение, а свидетельство из пророков. Вот апостол Матфей и приводит одно из самых убедительных и вместе с тем непостижимых свидетельств. Однако для иудеев слова эти настолько удивительны и даже неприемлемы, что сейчас они стараются понимать их иначе. Как объяснить выражение: «Се, Дева во чреве приимет»? Это совершенно невозможно, и если бы иудеи признали точность приведенного текста, то им пришлось бы признать и правильность христианского учения о воплощении Сына Божия, иначе говоря Евангелия. Поэтому они всячески стараются перетолковать это точное пророческое выражение, говоря, что здесь имеется в виду не Дева, а молодая женщина, что не надо воспринимать это в буквальном смысле и так далее.

«Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог». Еммануил в переводе и означает «с нами Бог». Не нужно понимать эти евангельские слова примитивно, в том смысле, что Господь должен был получить имя не Иисус, «Бог спасает», а Еммануил, «с нами Бог». Имя Еммануил в кратчайшей форме говорит о таинстве Боговоплощения, о том, что родился Бог, а не просто какой-то необыкновенный пророк, праведник, спаситель еврейского народа, или судия, или реформатор нравственности и религии. Оно говорит о том, что в этом человеческом естестве, словно в некотором храме, или, как выражается о плоти Спасителя Андрей Критский, под прикрытием этой таинственной багряницы, находится Само Божество. Когда Господь Иисус Христос пребывает с нами, то с нами пребывает Бог. Вот что означает имя Еммануил, вот для чего оно было предсказано еще пророком. Тем самым он прикровенно говорил об очевидном для нас, христиан, ныне уже совершившемся Бо-говоплощении. Боговоплощении в точнейшем смысле слова.

Прочитанная нами главка составителем синопсиса названа «Благовестие Иосифу о Боговоплощении», и происходили все эти события в Назарете. Следующая главка называется «Рождество Иисуса Христа», и события, которые там описаны, происходили уже в Вифлееме. Матфей говорит об этом так: «Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень, и принял жену свою, и не знал Ее. Как наконец Она родила Сына Своего Первенца, и он нарек Ему имя: Иисус» (Мф.1:24-25). Здесь не рассказывается о странствовании в Вифлеем по той причине, что евангелист Матфей вообще повествует о рождении Спасителя кратко, даже не упоминая, где это происходило. Впоследствии он будет говорить о пришествии волхвов и тогда скажет о Вифлееме, месте Рождества. Евангелист не называет место, где произошло явление Иосифу во сне Ангела, благовестившего ему о Боговоплощении, однако, обратившись к евангелисту Луке, мы узнаем, что это происходило в Назарете и только потом Иосиф ради переписи вынужден был пойти в Вифлеем. Но сначала мы попробуем кратко объяснить прочитанные два стиха. «Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень, и принял жену свою». Я уже говорил, в каком смысле Мария была женой Иосифа. Скорее, Она была ему как дочь, о которой он заботился. Другого способа оградить Богомладенца и Саму Деву от опасности в то время не нашлось. Конечно, можно возразить, что Господь был силен оградить Христа Своего каким-то чудесным образом (впоследствии эта мысль понадобится нам для объяснения некоторых событий). Например, зачем нужно было бежать в Египет, когда Ирод захотел убить новорожденного Богомладенца Христа? Чудесным образом Ангелы могли бы сохранить Богомладенца и истребить всех Его врагов. Но тогда Его Божество обнаружилось бы прежде времени и, для того чтобы уверовать в Спасителя, не требовалось бы свободного человеческого произволения. Итак, чтобы тайну Боговоплощения до времени оставить тайной, необходимо было прибегнуть к таким человеческим средствам: сначала к видимости брака, потом к бегству. Спаситель никогда не пользовался Своим могуществом с целью поразить Своих врагов какой-то сверхъестественной силой. Был только один случай, когда Он сделал это, но сделал не для того, чтобы наказать врагов, а, скорее, для того, чтобы вразумить Своих учеников, дать им понять, что Он добровольно предает Себя на смерть. В Гефсиманском саду, когда пришли Его арестовывать, Он спросил: «Кого вы ищете?» Толпа ответила: «Иисуса Назорея». Он сказал: «Это Я» — и тогда вся толпа отступила назад и упала на землю. Во второй раз этого уже не произошло. Ясно, что здесь нам явилось сверхъестественное могущество Господа Иисуса Христа, до времени скрываемое. Может быть, ученики поняли это лишь впоследствии, когда они вспоминали и рассуждали об этом случае, недаром евангелист Иоанн подробно рассказывает нам о нем (см. Ин.18:1-12). Собственно, Господь никогда не пользовался Своим могуществом для того, чтобы нанести вред Своим врагам. Помните, когда Господь Иисус Христос входил в самарянскую весь, то есть селение, самаряне не хотели Его принимать, и апостолы Иаков и Иоанн, возгоревшись человеческой ревностью, желанием защитить своего великого Учителя, сказали: «Господи, хочешь, мы, подобно Илии, скажем, чтобы огонь сошел на них и попалил их?» Тогда Спаситель ответил: «Вы не знаете, какого вы духа. Сын Человеческий пришел не губить людей, а спасать» (см. Лк.9:52-56). В таком духе Господь и действовал на протяжении всей Своей земной жизни, в особенности во время проповеди. Так и сейчас, по Рождестве Своем, Он не мог губить даже тех, кто враждебно к Нему относился, и потому ограждал Себя обычными человеческими средствами, в частности бегством. Для того чтобы защитить Богомладенца Христа и Пречистую Его Матерь, Бог не употреблял сверхъестественных средств, потому что это не входило в планы спасения человеческого рода.

«Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень, и принял жену свою, и не знал Ее. Как наконец Она родила Сына Своего Первенца, и он нарек Ему имя: Иисус». Из этих слов Евангелия некоторые делают вывод о том, что Иосиф «не знал Ее» до тех пор, пока Она не «родила Сына Своего Первенца». Но толкователи дают этому простое объяснение: не знать до какого-то момента не значит, что после может произойти перемена. Например, Спаситель говорит после Воскресения Своим ученикам: «Я буду с вами во все дни до скончания века» (см. Мф.28:20). Это не означает, что после скончания века Он расстанется с ними. Почему евангелист передает слова Спасителя так? Потому что в будущем веке ученики уже не будут нуждаться в таком утверждении, но обретут твердую уверенность в том, что Спаситель с ними. Во время суетной и многострадальной жизни можно сомневаться, что Господь всегда будет с ними, при всех опасностях, трудностях, скорбях, переменчивых обстоятельствах, поэтому в данный момент ученики нуждаются в уверении, в том, чтобы иметь надежду на всегдашнее пребывание с Господом. И в тех евангельских словах, которые мы рассматриваем, употребляется подобный оборот речи. Тот же евангелист Матфей, передающий слова Спасителя по Воскресении, и здесь говорит, что Иосиф «не знал Ее, пока Она не родила Сына». Очень важно, чтобы мы не сомневались, что Пресвятая Дева родила сверхъестественно. И евангелист еще и еще раз подчеркивает: «Не знал Ее, пока не родила Сына Своего Первенца», чтобы у нас не возникло предположение, что все произошло обычным порядком; чтобы мы не думали, что после этого у Нее могли быть дети. Если родившийся назван первенцем, это еще не значит, что после него были другие дети, сыновья или дочери, но это значит, что до него их точно не было. Вот в каком смысле нужно понимать слова евангелиста, подтверждающие целомудрие Божией Матери, сверхъестественное зачатие и все чудесное, что было связано с Рождеством.

Для того чтобы был понятен ход событий, необходимо совмещать повествования евангелистов Матфея и Луки. Евангелист Марк вообще опускает повествование о Рождестве, а евангелист Иоанн говорит о нем исключительно с богословской точки зрения: «Слово плоть бысть» (Ин.1:14), умалчивая о конкретных обстоятельствах. Поэтому совмещение повествований именно Матфея и Луки и создает общую картину того, как происходило Рождество, в какой последовательности развивались события. Евангелист Лука говорит о Рождестве Спасителя так: «В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле» (Лк.2:1). Здесь о кесаре Августе сказано кратко. Но, чтобы те, кто не знает истории, имели о нем представление, я поясню. После смерти Юлия Цезаря была длительная гражданская война. Республиканцы, противники монархии, которую фактически установил Юлий Цезарь, и прочие заговорщики убили его и подняли мятеж с целью восстановить республиканский строй правления. Сторонники монархии, как всегда бывает в таких случаях, сначала объединились, победили своих противников, республиканцев, а потом стали выяснять между собой, кто из них более привержен к Юлию Цезарю. Но кесарь Август, или Гай Октавиан Август, в каком-то отношении оказался, может быть, даже наиболее благородным и ответственным государственным деятелем. Все беспрестанно воевали друг с другом, пока не остались Антоний и Август. В конце концов Август победил Антония, и после продолжительного периода гражданских войн между разными диктаторами, между сторонниками и противниками монархической власти в империи водворился мир. У римлян было особое капище, двери которого открывали, когда шла война, а закрывали в мирное время. Прежде эти двери никогда не закрывались, и только Август их закрыл — в ознаменование того, что империи дан мир. Вспомните слова апостола Павла: «Когда ре-кут вам: мир и утверждение, тогда внезапно постигнет их пагуба» (см. 1 Фес.5:3). Это как раз связано с политикой римского государства. Римляне, с тех пор как у них утвердились империя и монархия, всегда говорили, что они за мир. Как у нас при советской власти, так и у них все время была борьба за мир. Но при этом постоянно проходили какие-то войны, которые были как будто не агрессивные. И когда воцарился мир, государство стало нуждаться в деньгах. Понятно, что на войны ушло очень много денег. Страны, где люди занимались сельским хозяйством, составлявшим в то время основу экономики, естественно, были разорены. С кого-то нужно было брать деньги. Значит, возникала необходимость провести перепись. У римлян существовал обычай брать подать с каждого гражданина, или, точнее, с каждого подданного (в то время жители покоренных провинций еще не имели гражданства, но тем не менее подать с них тоже брали). С этой простой целью и нужно было всех сосчитать. Если у евреев подать взималась только с мужчин, то у римлян — и с мужчин, и с женщин. Так как было трудно переписать всех, перепись длилась десятки лет, и притом проводилась не раз.

Итак, при кесаре Августе были разосланы приказания, и начали переписывать. Но как это делалось? В то время люди носили только имена, фамилий не было. Поэтому, для того чтобы записаться, каждый вынужден был вернуться на свою родину, на то место, где знали, что этот человек оттуда происходит. По крайней мере, так сделали в Иудее, где были стойкие родовые обычаи. Иосифу пришлось вернуться в Вифлеем, потому что, по свидетельству Евангелия, «он был из дома и рода Давидова» (Лк.2:4), а Давид, как известно, происходил из Вифлеема. Таким образом, кесарь Август, сам того не ведая, создал все условия для исполнения пророчества. Иосиф же, подчинившись приказанию императора, который был совершенно чужд истинного боговедения, исполнил пророчество о том, что Мессия, Христос, должен родиться в Вифлееме.

В наше время многие неразумные ревнители Православия имеют прямо противоположное отношение к переписи и вообще ко всем проявлениям лояльности по отношению к государству. Между прочим, можно предположить, что во время этой переписи был записан и Богомладенец Христос, хотя мы не знаем, была ли произведена перепись до того, как Он родился, или после. Я все-таки думаю, что после. Когда Божия Матерь и Иосиф пришли в Вифлеем, они не имели пристанища и сразу должны были пойти в пещеру. Ясно, что они еще не переписывались. Когда женщине нужно рожать, уже не до переписи. Если им пришлось срочно искать убежище, значит, все это происходило очень быстро. А потом, когда все уже миновало, можно было совершить этот акт гражданской лояльности.

Впоследствии, спустя несколько десятилетий, проводились переписи и при других государях. Именно тогда появился Иуда Галилеянин, имя которого упоминает в Деяниях апостольских евангелист Лука. Он поднял восстание против переписи: созвал последователей, его воины нападали на римские отряды. Но, конечно, могущество римского государства было так велико, что Иуду и его сторонников уничтожили. Однако его последователи, так называемые зилоты, или кинжальщики, в последующие времена постоянно делали попытки противостоять римской власти. Они всегда носили под плащом кинжал и считали своим долгом при каждом удобном случае вонзить его в римского солдата, если это могло обойтись без всяких последствий для них. В конечном счете такое отношение иудеев к римской власти привело к восстанию, окончившемуся разрушением Иерусалима в 70 году. К тому восстанию, которое предсказывал Спаситель, говоря, что «камня на камне не останется» (см. Мф.24:2; Мк.13:2; Лк.19:44; Лк.21:6). Спустя пятьдесят лет, приблизительно в 120 году, восстание повторилось, и тогда уже от Иерусалима не осталось вообще ничего. После первого восстания был разрушен только храм. Но после второго Иерусалим был вспахан и засеян солью, а на местах христианских и иудейских святынь построены языческие здания. Иерусалим превратился в типичный небольшой античный город, который получил название Элия Капитолина. Наиболее благоразумные из иудеев, но не принимавшие Христа, считали сопротивление римской власти бесполезным. Они рассказывали про одного знаменитого раввина. Он хотел выйти из Иерусалима во время осады. Но восставшие никого не выпускали, тем самым сделав людей, нейтрально относившихся к римской власти, заложниками. В конечном счете многие были истреблены или погибли от голода. А этот раввин пошел на такую хитрость (конечно, мы отвлеклись, но ради того, что случай любопытен, расскажу): он притворился умершим, его положили на носилки, окутали, как положено, и вынесли за городские ворота «хоронить». Таким образом он и его ученики вышли из Иерусалима. Вот на какие хитрости приходилось идти, чтобы избавиться от фанатичности безумцев, которые погубили свой город, государство и были рассеяны по всему миру. Только спустя почти две тысячи лет, в конце XIX — начале XX веков, их потомки вернулись на исконные земли и смогли возродить свое государство, хотя совсем в другом виде.

Не дай Бог и нам проявить такое неразумие! Тогда мы уподобимся отнюдь не ревнителям христианства, не Иосифу Обручнику, а, скорее, этим безумным фанатичным иудеям, которые совершенно безосновательно уповали на то, что Бог им поможет. А закончилось все ужасным кровопролитием.

«В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле» (Лк.2:1). Здесь подразумеваются территории, подвластные римскому императору. В их число входили Египет, Северная Африка, Италия, территории современных Франции, Испании, Великобритании, Южной Германии, Австрии, Румынии, Крым, Греция, Малая Азия. Территории огромные. Поэтому евангелист и употребляет такое выражение: «перепись по всей земле». Надо иметь в виду, что апостол Лука был человеком образованным, по происхождению язычником, и потому он ощущал себя римским гражданином. А римские граждане свою империю, может быть горделиво, называли вселенной. Все остальные, кто жил за пределами империи, для них были варварами, людьми чуждых культур. Значит, такое выражение, которое мы находим у евангелиста Луки, естественно для человека эллинской культуры. Перепись была сделана «по всей земле», хотя ее не было в Аравии, Индии, Персии.

«Эта перепись была первая в правление Квириния Сириею. И пошли все записываться, каждый в свой город». (Лк.2:2-3). Здесь упоминаются конкретные исторические лица. У историков до определенного времени было сомнение в подлинности этого евангельского повествования, пока не обнаружили разные документы и надписи на памятниках, подтверждавшие его верность. Кто хочет подробно ознакомиться с доказательством того, что переписи было две (одна из них та самая, о которой пишет евангелист Лука, а другая была гораздо позже) и что сам Квириний управлял Сирией два раза (а Палестина входила в эту провинцию, Сирию), тот пусть почитает книгу АП. Лопухина «Библейская история». В конце третьего ее тома есть приложение, где очень убедительно объясняется и доказывается подлинность этого евангельского исторического указания.

«И пошли все записываться, каждый в свой город». По какой причине, я уже объяснил. Другого способа идентификации, как бы сейчас сказали, в то время просто не существовало. Сейчас у нас есть имена, фамилии, адреса, налоговые номера, а в то время человека отличали лишь по имени и в лучшем случае по городу, из которого он происходил. Я думаю, что и названия улиц тогда едва ли существовали. Может быть, только знаменитые улицы называли примерно так: улица, которая прилегает к храму, или улица, которая далеко от храма.

«Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома и рода Давидова, записаться с Мариею, обрученною ему женою, которая была беременна. Когда же они были там, наступило время родить Ей; и родила Сына Своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице» (Лк.2:4-7). Хотя зачатие и было сверхъестественным, но время родить наступило тогда, когда оно обычно и наступает у женщин. Итак, когда пришло «время родить Ей», им не нашлось места в гостинице. Видимо, они пришли ночью. А может быть, по причине множества народа и срочности дела они вынуждены были приютиться в пещере. Это также совершилось промыслительно, для того чтобы не было свидетелей сверхъестественного рождения Спасителя. Здесь есть краткое указание, заметное для внимательного читателя, которое показывает, что и само Рождество было чудесным: «И родила Сына Своего Первенца, и спеленала Его». Конечно, женщина, только что испытавшая муки родов, едва ли способна спеленать ребенка. Кроме того, она нуждается в посторонней помощи. Ничего подобного мы здесь не видим, и отсюда становится ясно, что само Рождество было чудесным. Как говорит Иоанн Дамаскин, Господь прошел через врата, не нарушив печать, и Дева как до Рождества, так и по Рождестве сохранилась Девой. Поэтому мы называем Ее Приснодевой, что означает «всегда Дева». И евангелист Лука говорит: «Родила Сына Своего Первенца», показывая тем самым, что Пресвятая Дева была целомудренна, воистину была Девой всегда.

«Спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице». Ясли — это кормушка для скота. Здесь можно усмотреть символическое указание на то, что ныне совершается в Церкви Христовой. Господь возлег в ясли для скота, чтобы стать пищей для словесных овец, причащающихся Тела и Крови Христовых.

Следующая глава составителем синопсиса названа «Благовестие пастухам. Окрестности Вифлеема». «В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего» (Лк.2:8). Может быть, речь идет о тех самых пастухах, которые невольно предоставили пещеру Пресвятой Богородице, Иосифу и новорожденному Богомладенцу Христу. Эта пещера служила укрытием для скота, что видно из того, что там были ясли. Поэтому пастухи, наверное, и сподобились первыми узнать о Рождении Мессии.

«Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим» (Лк.2:9). Ангел предстал им в сиянии Божественного света, в величии и славе, так что они не только увидели сияние славы глазами, но и в души их проник благоговейный страх.

«И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь» (Лк.2:10-11). В древности было распространено такое поверие: кто увидит Ангела, тот обязательно вскоре умрет, потому что человек не может видеть сверхъестественную славу. Возможно, поэтому Ангел должен был сказать пастухам некоторые успокоительные слова: «Не бойтесь!» Весть о рождении Спасителя была, конечно же, великой радостью для всякого человека, осознавшего, что без сверхъестественной помощи он не может жить праведно, согласно воле Божией. К тому времени, как свидетельствуют некоторые историки, и иудейский народ, и многие народы античного мира, Римской империи, осознали свою несостоятельность, беспомощность в поисках истины. Ибо без Бога невозможно ни познать истину, ни даже следовать каким-то принципам праведной жизни, если они известны. Это всеобщее разочарование в себе являлось господствующим настроением человечества, которое таким образом было подготовлено к принятию Мессии. Человечество смирилось, познав собственную немощь, в лице, конечно, лучших своих представителей. Лучших не потому, что они занимали почетные должности или были прославляемы окружающими, а потому, что были людьми искренними, хотя чаще всего безвестными. И когда наступило такое время, что не только отдельные люди, но и целые народы стали способны принять нечто новое, тогда и была возвещена великая радость, «которая будет всем людям». Мы знаем, что не все люди приняли Христа, но эта радость была возвещена всем. И даже те, кто не принял Христа или принял Его лицемерно, тем не менее, под действием евангельской проповеди стали жить гораздо более нравственно, потому что распространялась проповедь о любви к ближним, о равноправии всех перед Богом. Христианские принципы распространялись на все институты человеческого общества, и, таким образом, даже не принявшие истинной веры оказались все же под ее влиянием, человеческое общество преобразилось, и жить на земле стало гораздо легче. Сейчас нам трудно это понять, но, для того чтобы внести большую ясность, необходимо представить себе, какова была в то время мораль народов нехристианских. Жестокость их ничем не удерживалась, доходила до совершенной бесчеловечности, как, например, у мусульманских народов или у японцев, китайцев. Их взаимоотношения, их понятия о человеколюбии и ненависти не могут нас не поразить. Опишу случай, бывший с Конфуцием, которого считают великим реформатором всех сторон внутренней и общественной жизни китайцев. Китай тогда был раздроблен на многие княжества. Номинально они признавали власть над собой общего китайского правителя, но в действительности являлись маленькими самостоятельными государствами, так что император фактической полной власти над ними не имел. Конфуций некоторое время был чиновником у одного князя. Случилось, что между князем, которому служил Конфуций, и князем соседнего княжества велись переговоры. Князья, а вместе с ними и Конфуций, сидели вместе в беседке, ели и пили, музыканты их развлекали. И музыканты позволили себе некую вольность в отношении того правителя, которому служил Конфуций, и последний, будучи ревнителем правил и ритуалов, настоял, чтобы их всех немедленно казнили. Между тем тот самый Конфуций в своем учении говорил о некотором принципе, который в переводе на русский язык звучит как человеколюбие: правители должны иметь человеколюбие и тому подобное. Так что человеколюбие, проповедуемое Конфуцием, совсем не то, о каком проповедует Евангелие. И нужно это понимать.

Когда мы читаем книги восточных писателей, то свой образ мыслей, свои представления о тех или иных предметах невольно переносим на их учение, придавая ему привычный нам смысл. Необходимо иметь в виду, что мы читаем переводы (из нас мало кто знает китайский язык и имеет возможность читать тексты в оригинале). Переводчик подбирает те или иные слова, хотя на самом деле в языке оригинала вообще нет соответствующих понятий. Например, как рассказывала одна переводчица, на китайский язык невозможно перевести богословский термин «Троица», и поэтому приходится использовать совершенно нелепое словосочетание, которое я даже не хочу произносить: для нас это прозвучит кощунственно.

Так происходит, что культуре нехристианских народов мы придаем христианский смысл. Нам кажется, что везде говорят о любви, но что эти народы понимают под любовью? Не нужно обольщаться тем, будто есть общечеловеческие нравственные принципы. Никаких общечеловеческих принципов нет. Есть принципы, присущие культуре или религии индийской, китайской, христианской и так далее.

Мы сказали, что языческий мир, приобщившийся к христианству, даже если и не глубоко принял его, тем не менее почувствовал пользу от проповеди Евангелия. Разные народы, соприкоснувшись с христианством, начинали приспосабливать свою религию к его возвышенным понятиям. Многие не хотят осознать и признать того, что такие древние, ведущие свое происхождение из мифической древности религии, как йога или буддизм, ради того чтобы выдерживать конкуренцию с христианством, были вынуждены изменять некоторые свои воззрения, подгоняя их под возвышенные нравственные христианские принципы. Например, учение о милосердии подгонялось к христианскому представлению о нем. И в этом смысле христианство благотворно повлияло даже на те народы, которые не приняли его. Потому можно сказать, что слова Ангелов о «радости, которая будет всем людям» действительно сбылись в полном смысле.

«И вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях» (Лк.2:12). Действительно, знак совершенно необыкновенный. Ведь женщина всегда заботится о том, чтобы рождение ребенка происходило в благоприятных условиях: в чистом месте, в присутствии повивальных бабок, или, как их теперь называют, акушерок. И вдруг такой необычный признак: увидеть Младенца, лежащего в яслях. Благодаря этому признаку перепутать Богомладенца Христа с кем-либо было невозможно, потому что ничего подобного, конечно, никогда, и в особенности в тот момент, в Вифлееме не происходило. Из этого можно сделать следующий вывод: все происходило настолько быстро, что нельзя было ничего предпринять и как-то приготовиться, святое семейство успело лишь зайти в пещеру.

Это, между прочим, свидетельствует и о законопослушании Иосифа. Иосиф не сказал: «Моя жена должна рожать, неужели я сейчас пойду на перепись?» Конечно, можно сказать, что он боялся ослушаться властей. Но в том, что он пошел на перепись из страха, выразилось его благоразумие — в отличие от некоторых наших современных «ревнителей» Православия, готовых подвергнуть разным ненужным бедам не только себя и своих близких, но еще и многих и многих совершенно беззащитных людей, например беспомощных пенсионеров, которых они лишают пенсии, возможности продать или купить имущество, запрещая им принимать идентификационный номер, и так далее.

Вернемся к словам Ангела: «Ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь». Христос — слово греческое и означает то же самое, что по-еврейски Мессия (или, в еврейском произношении, Машиах), то есть «Помазанник». До сих пор евреи в основной своей массе считают, что Мессия еще не пришел. Мы же верим, что Он и есть Тот Самый родившийся в Вифлееме Иисус. Евреи слово «Мессия» понимают в узком смысле: это тот, кто помазан царствовать над Израилем. Преподобный Иоанн Дамаскин говорит гораздо более возвышенно: истинный Мессия есть Тот, Чье человечество помазано Его собственным Божеством; все же остальные помазанники были лишь провозвестниками подлинного мессианства. Как на тех, кто помазывался на царство или на священство, изливался елей, так на человеческое естество Господа Иисуса Христа излилось Его Божество и помазало Его неотъемлемым Божественным помазанием, которое никто никогда отнять у Него не может.

«И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога» (Лк.2:13). Пастухи вдруг вместо одного Ангела увидели множество воинов, названных здесь «воинством небесным», облеченных, видимо, в какую-то воинскую одежду, так что для созерцателя этого видения было ясно, что родился Царь, Которого прославляют Его воины, как это обычно бывает у земных царей, хотя родившийся Царь в уничиженном виде пребывал в убогой пещере и спеленутым лежал в кормушке для скота. «Славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» (Лк.2:13-14). Здесь пунктуация обычная. Святитель же Григорий Палама говорит, что эти слова правильно произносятся так: «Слава в вышних Богу и на земле, мир в человеках благоволения!» Как бы то ни было, смысл примерно одинаковый.

«Слава в вышних Богу» — Ангелы прославляют Бога в «вышних», в областях, недоступных человеческому разуму. Но и когда люди славят Бога, их молитвы также возносятся к Престолу Божию.

«И на земле мир» — говорится не о том, что между народами прекратились войны и водворилось спокойствие, а о том, что проповедан Божественный сверхъестественный мир и отныне всякий может его воспринять. Думаю, многие христиане, и вы в том числе, в какие-то моменты, например во время молитвы, после причащения Святых Христовых Тайн, ощущаете в душе необыкновенное, ни с чем не сравнимое чувство Божественного мира. Человек, испытавший этот мир, никогда ни на что его не променяет.

Если же мы примем толкование святителя Григория Паламы, то для нас более полно раскроется содержание Ангельского славословия. «Слава в вышних Богу и на земле, мир в человеках благоволения!» Таким образом, те люди, которые имеют благоволение, испытывают в себе этот сверхъестественный, неописуемый, непостижимый Божественный мир. Непостижимый разумом и неописуемый словами, но опытно переживаемый и в этом смысле, безусловно, постигаемый.

Поклонение пастухов. Вифлеем. «Когда Ангелы отошли от них на небо, пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь» (Лк.2:15). Неизвестно, сколько длилось это видение. Можно предположить, что некоторое время после него пастухи приходили в себя. В то же время они не могли медлить, поскольку нетерпение заставляло их быстрее увидеть то, о чем возвестили им Ангелы. Пастухи понимали, что Ангелы сказали не сами от себя, но по повелению Божию. И они, оставив свое стадо, поспешили в эту пещеру. Мы не знаем, хорошо ли она была им знакома и сразу ли они ее нашли или же им пришлось осмотреть несколько пещер.

«И, поспешив, пришли и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях. Увидев же, рассказали о том, что было возвещено им о Младенце Сем» (Лк.2:16-17). А возвещено им было то, что Младенец — это Христос Господь, Спаситель. Возвещено было, что отныне на земле — мир, в людях — благоволение. В человеке пробуждается добрая воля, и он становится способным к деланию добрых дел, каких раньше, без помощи свыше, не мог делать по своей немощи. Обо всем этом пастухи возвестили Иосифу и Марии.

«И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи» (Лк.2:18) — вероятно, кроме Марии и Иосифа в пещере были уже и еще какие-то люди. Ведь едва ли можно сказать о Марии и Иосифе «все слышавшие». Значит, следует предположить, что был еще кто-то. Возможно, как говорит Предание, к тому времени пришли повивальные бабки, хотя участия в родах они принять не успели.

Далее следует некоторая оговорка: «А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем» (Лк.2:19). Все слышавшие дивились словам, а Мария их сохраняла. Отсюда можно сделать вывод, что Она духом Своим постигала все величие таинства Боговоплощения, Рождества Христова и потому не дивилась. Однако Мария слагала все слова в сердце Своем как дорогие для Нее, как подтверждающие то, что Она переживала. Она никому не могла возвестить об открытой для Нее истине, потому что понимала, что объяснить ее обычному человеку невозможно. Мария не знала, кто из людей способен эту истину воспринять. Поэтому Она с радостью слагала слова пастухов в Своем сердце как некое утешение. Утешительно было для Нее, что хоть что-то люди понимают, что хоть о чем-то им возвещено и хоть что-то они приняли из этого необыкновенного Божественного действа. «И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи. А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем. И возвратились пастухи, славя и хваля Бога за всё то, что слышали и видели, как им сказано было» (Лк.2:18-20). После явления Ангелов пастухи, увидев это необыкновенное, странное знамение — Младенца, лежащего в яслях, удостоверились в подлинности бывшего им откровения.

Обрезание Господне и наречение имени Иисус. Вифлеем. «По прошествии восьми дней, когда надлежало обрезать Младенца, дали Ему имя Иисус, нареченное Ангелом прежде зачатия Его во чреве» (Лк.2:21). Вы знаете, что существует праздник Обрезания Господня. Событие это мы вспоминаем особо для того, чтобы глубже осознать, что Господь имел подлинную плоть. Такую плоть, которая претерпела и обряд обрезания. Родившийся Спаситель был такой же Младенец, как и все еврейские младенцы, которых обрезывали в восьмой день. И, по обычаю, именно в это время Ему дано было имя Иисус, что, может быть, имеет какое-то таинственное значение. Когда мы отрекаемся от собственной плоти, подобно тому как обрезывается плоть младенца, тогда мы получаем свое подлинное имя, то есть становимся самими собой. А пока мы живем по плоти, для нас это невозможно.

«По прошествии восьми дней, когда надлежало обрезать Младенца, дали Ему имя Иисус, нареченное Ангелом прежде зачатия Его во чреве». Здесь евангелист Лука напоминает о Благовещении, о том, что Архангел Гавриил возвестил об имени Иисус Пресвятой Деве еще до зачатия. Но Она не смела об этом имени сказать, пока Ангел не открыл его во сне Иосифу.

Сретение Господне. Пророчества Симеона и Анны. Иерусалим. «А когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа, как предписано в законе Господнем, чтобы всякий младенец мужеского пола, разверзающий ложесна, был посвящен Господу, и чтобы принести в жертву, по реченному в законе Господнем, две горлицы или двух птенцов голубиных» (Лк.2:22-24). Здесь сказано: «Как предписано в законе Господнем, чтобы всякий младенец мужеского пола, разверзающий ложесна, был посвящен Господу». Простите за возможную неделикатность, но толкования вы читаете, и потому вам должно быть известно, что, как говорят толкователи, слова эти в точном смысле относятся лишь к Господу Иисусу Христу, потому что ложесна женщине разверзает муж. И только Господь Иисус Христос разверз ложесна Пресвятой Деве. Он — Тот подлинный и единственный Первенец, Который должен быть посвящен Господу. Ради Него и был установлен этот обряд. Все предписанное в нем исполнилось тогда, когда пришел Спаситель. Тот, Кто родился от Бога, Кто является новым Адамом, воплотившимся Сыном Божиим, конечно же, должен быть посвящен Богу.

«Тогда был в Иерусалиме человек, именем Симеон. Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем» (Лк.2:25). Мы знаем из Предания, что Симеон жил очень много лет. Он был одним из семидесяти участников перевода Библии на греческий язык. Когда Симеон усомнился в том, что Дева может родить, тогда ему было сказано, что он не умрет, пока не увидит родившегося Мессию. Есть мнение, что он был священником, но по причине старости уже не мог совершать свои обычные священнодействия. Но однажды по откровению он пришел в храм. «Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем». Симеон не просто отличался каким-то внешним благочестием, но на нем был Святой Дух, то есть он был человек благодатный, человек, обладавший пророческим даром, как мы далее увидим. «Ему было предсказано Духом Святым…» (Лк.2:26). Это значит, что он был пророком, потому что истинный пророк не своей силою и не благодаря какой-то способности, развитой до сверхъестественного уровня, созерцает будущее, но через откровение от Бога.

«Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня. И пришел он по вдохновению в храм» (Лк.2:26-27). Симеон пришел не случайно, но ему было внушено, что нужно идти в храм. Может быть, в тот момент он не знал, для чего, но все же последовал этому вдохновению, или внутреннему чувству, влечению.

«И, когда родители принесли Младенца Иисуса, чтобы совершить над Ним законный обряд, он взял Его на руки, благословил Бога и сказал…» (Лк.2:27-28). В этом Младенце, не прельстившись Его немощью, Его человеческой ограниченностью, Симеон увидел безграничного, всемогущего и всеблагого Бога.

«Он взял Его на руки, благословил Бога и сказал: Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко» (Лк.2:28-29). К кому Симеон обращался? На первый взгляд кажется, что он обращался к Богу, благодаря Его за то, что держит на руках Мессию. Но я думаю, что человек, который обладал даром духовного прозрения, о котором в Евангелии сказано, что на нем был Дух Святой, безусловно, видел в этом Младенце Сына Божия и Бога и потому обращался именно к Нему.

«Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля» (Лк.2:29-32). Из самого содержания речи Симеона, называемой теперь «Песнью праведного Симеона Богоприимца», видно, что он осознавал, что обращается именно к Богу, прикрытому младенческой плотью. «Ибо видели очи мои спасение Твое». Как это понимать? Неужели он обращается к Богу, благодаря Его за то, что пришел Мессия как человек, и только? Понятно, что прославление, выражающееся в словах: «Ты уготовал спасение пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля», относится к Самому Богомладенцу, Господу Иисусу Христу, потому что впоследствии Он все это и совершил.

«Иосиф же и Матерь Его дивились сказанному о Нем» (Лк.2:33). Я думаю, что здесь слово «дивились» обобщает поведение Иосифа и Богоматери. Она дивилась, может быть, потому, что, как выяснялось, не Она одна знает, Кто Такой Богомладенец Христос. А Иосиф удивлялся потому, что, как человек, он не до конца понимал славу своего названого Сына. Из других евангельских повествований мы видим, что иногда Божией Матери приписывалось негативное поведение постольку, поскольку Она находилась с некоторыми людьми. Однажды вместе с Ней пришли к Спасителю Его братья и стали просить, чтобы Он вышел к ним (см. Мф.12:46-50; Мк.3:31-35; Лк.8:19-21). Получается, будто и Божия Матерь просила об этом. Но Она опять же не могла им объяснить, не могла сказать: Господу Иисусу Христу подобает отнюдь не такое отношение, какое вы к Нему проявляете. Он не тот, за кого вы Его принимаете, Он не просто ваш названый или сводный брат, а Сын Божий. И поэтому Она, как и во многих других случаях, вынуждена была молчать. Здесь также Ей приписывается удивление постольку, поскольку Она была с Иосифом. Если даже Божия Матерь и удивлялась, то удивлялась тому, что и Симеону Богоприимцу, как мы его называем, было нечто открыто. Но услышанное Ею о Богомладенце Христе отнюдь не являлось для Нее чем-то новым.

«Иосиф же и Матерь Его дивились сказанному о Нем. И благословил их Симеон и сказал Марии, Матери Его: се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, — и Тебе Самой оружие пройдет душу, — да откроются помышления многих сердец» (Лк.2:33-35). Здесь содержится пророчество о том, что произойдет в ближайшее время в израильском народе, и, как говорят некоторые толкователи, о том, что должна претерпеть Сама Божия Матерь: «И Тебе Самой оружие пройдет душу». Считается, что страдания, изображенные здесь в символической форме, Она испытала тогда, когда стояла у Креста Христова. Пророческий дар нужно отличать от других духовных дарований. Апостол Павел говорит о весьма многих духовных дарованиях, и пророческий, по его мнению, один из высших, но наивысшим считается любовь (см. 1 Кор.13:1-8, 13). Поэтому мы можем сказать о Божией Матери, что Она имела возвышеннейшие духовные дарования, но будущее не было Ей полностью открыто. Она понимала, Кто Такой Богомладенец Христос. Она понимала, что это действительно Богомладенец, воплотившийся Сын Божий. Когда Пресвятую Деву осенил Святой Дух, Она стала обладать полнотой ведения относительно Боговоплощения. Но отсюда не следует, что Она знала, что ждет Ее Саму в будущем и как будет проходить проповедь Спасителя. Ей могло быть и неизвестно, что израильский народ Его не примет и прочее подобное. А Симеону это было открыто, и он возвестил о том Божией Матери, как говорит Евангелие. Между прочим, можно вспомнить и Благовещение. Мы видим, что тогда Пресвятая Дева также пребывала в некотором недоумении. Ангел хотя говорил с Ней как с человеком, знающим некоторые духовные тайны, истины духовной жизни, однако же должен был объяснять вещи, в тот момент Ей непонятные. Но это не значит, что Ангел, поскольку он знал об имеющем совершиться непорочном зачатии, выше Пресвятой Девы. И если Симеон Богоприимец знал будущее, тогда как Она, не обладая пророческим даром, не знала, то это не значит, что он выше Пресвятой Девы.

«Тут была также Анна пророчица, дочь Фануилова, от колена Асирова, достигшая глубокой старости, прожив с мужем от девства своего семь лет, вдова лет восьмидесяти четырех, которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь. И она в то время, подойдя, славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме» (Лк.2:36-38). Анне пророчице ставится в заслугу то, что она была с мужем всего «от девства своего семь лет». Она, конечно же, могла выйти замуж, как в то время старались делать все женщины, но она решила посвятить себя Богу. Анна не просто сохраняла целомудрие, но и «не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь», то есть, как бы мы сейчас сказали, непрестанно молилась. Какими словами она молилась, мы не знаем. Видимо, днем она находилась в храме, а когда не было богослужений, возможно, молилась в каком-то другом месте. Таким образом, служа Богу день и ночь не только своим воздержанием, целомудрием, но и постом, молитвою, Анна сподобилась пророческого дара.

«И она в то время, подойдя, славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме». Анне, как достойной, тоже было открыто, Кого Пресвятая Дева и Иосиф Обручник принесли в храм Господень.

Поклонение волхвов. Вифлеем. «Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему» (Мф.2:1-2). Кто такие волхвы? По-гречески они называются «маги». Это восточные мудрецы, занятия которых, с христианской точки зрения, безусловно, предосудительны. Они занимались магией, а именно астрологией, как сейчас говорят, или какими-то другими видами гаданий. Конечно же, волхвы были язычниками и, возможно, имели лишь смутное представление о правильном почитании Бога. Есть мнение, что они были потомками тех мудрецов, которые некогда находились под руководством Даниила (Навуходоносор поставил Даниила руководителем всех халдейских мудрецов (см. Дан.2:48)). И волхвы, как будто унаследовавшие от него Предание о том, что должен родиться Христос, Царь Израилев, Который спасет весь мир, ожидали Его. При этом они, как люди, не знавшие истины, путавшие подлинное Предание со своим ложным учением, считали, что с появлением человека появится звезда. Сейчас мы знаем из астрономии, что, во-первых, в бесконечном пространстве движутся звезды гигантского размера и что, конечно же, с рождением человека не может появиться такое огромное светило. Иначе небо превратилось бы в одно сплошное сияние и ночью было бы светлее, чем днем. Во-вторых, нам известно, прежде всего из Откровения, из Книги Бытия, что все светила были сотворены сразу. Волхвы же, имевшие скудное представление о строении вселенной, я думаю даже фантастическое, и вдобавок не знавшие учения о сотворении мира, придерживались такого мнения, что с рождением человека появляется звезда. И вот Господь, снисходя к их заблуждению и желая через ту истину, если так можно выразиться, которую они исповедовали, их просветить, явил мнимую звезду. Она очень быстро в противоположном направлении двигалась по небосклону, в конце концов пришла к Иерусалиму и над ним где-то пропала, так что волхвы стали спрашивать: «Где рождается Царь Иудейский?» Все это было промыслительно. Правда, некоторые астрономы считают, что в то время было такое астрономическое явление: несколько планет при наблюдении за ними сливались воедино и потому могли давать усиленное сияние, принятое волхвами за звезду. Но в то же время Евангелие, и я склоняюсь к этой точке зрения, говорит нам о движении звезды, о ее исчезновении и новом появлении. Она двигалась перед волхвами, вела их к Вифлеему и, более того, остановилась над домом, где находился Богомладенец Иисус. Представьте себе, что звезда светит над городом. Если бы даже она была самая яркая, например комета, неужели она укажет нам на конкретное жилище? Понятно, что это было некоторое сверхъестественное явление, принявшее вид звезды ради немощи и заблуждения волхвов, имевших, однако, искреннее намерение. И эта мнимая звезда, Ангельская сила, как говорит Иоанн Златоуст, привела их к Иерусалиму.

«Пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему». Чтобы не забыть, забегая вперед, скажу о том, что звезда явилась им заблаговременно, видимо, до Рождества Христова. А может быть, волхвы пришли спустя некоторое время после Рождества, когда Иосиф и Дева Мария с Богомладенцем Христом еще пребывали в Вифлееме (возможно, они прожили там год или два). Таким образом, существует два варианта толкования: либо звезда явилась заблаговременно и волхвы пришли собственно к моменту Рождества, либо святое семейство пребывало некоторое время в Вифлееме, о чем свидетельствует то обстоятельство, что Ирод решил убить всех младенцев от двух лет и ниже.

«Услышав это, Ирод царь встревожился» (Мф.2:3). Тревога его объяснима. Он не только не имел никаких прав на престол, так как не был потомком царя Давида, но даже и не был евреем. Ирод был идумеянином, принявшим обрезание в недавнее время, когда цари Асмонейской династии, потомки Маккавеев, захватили Идумею и насильственным образом заставили весь народ принять истинную религию. Впоследствии эти идумеи оказались такими ревнителями благочестия, что в значительной степени из-за них был разорен Иерусалим, поскольку они упорно сопротивлялись Риму. Ирод очень смутился, понимая, что если родился Мессия, подлинный Царь израильский, значит, он должен уступить Ему, престо л. Ирод был бесчеловечным правителем, готовым для сохранения за собой престола на любые поступки: он убивал собственных детей, не пощадил жены. Смерть человека для него ничего не значила. Даже кесарь Август, узнав, что он убил своего сына из боязни посягательства на царский престол, сказал: «У Ирода лучше быть свиньей, чем сыном». Сказано так было потому, что иудеи не закалывали свиней, боясь прикоснуться к ним как к нечистым животным. Жестокость его даже в то время была всем известна и поражала многих. Бесцеремонный и беспринципный, он, с одной стороны, угождал иудеям, украшая храм и фактически заново его перестраивая, а с другой — по особому распоряжению римского сената приносил жертву Юпитеру Капитолийскому, высшему божеству Римского пантеона. Он был единственный из иностранцев, кому позволили принести эту жертву в знак верноподданничества римскому императору. Мне этот человек вообще непонятен, потому что в пророчество о рождении Христа в Вифлееме он поверил, но поступить хотел вопреки пророчеству. Он был хорошо знаком с иудейской религией и знал, что пророчество не может быть нарушено, им нельзя пренебречь. Судя по тому, что он поклонялся Юпитеру Капитолийскому и хотел быть, как бы мы сейчас сказали, современным, цивилизованным, культурным человеком, он, наверное, знал и античные мифы, многие из которых говорят о неизбежности велений судьбы. Известно сказание об Эдипе, совершившем страшное преступление по воле рока, и другие подобные мифы. Однако ничто не убедило Ирода в невозможности пренебречь пророчеством. Если ты поверил пророчеству, ты должен понимать, что оно непременно сбудется. Если ты ему не веришь, зачем тогда посылаешь туда воинов? Такая непоследовательность была свойственна Ироду. Ее же мы часто видим и в себе, и в других людях. Человек употребляет логику только для достижения какой-то определенной цели. Когда же цель меняется, возникают другие мотивы, то человек колеблется и зачастую не может остаться беспристрастным и честным даже перед собственным разумом.

«И весь Иерусалим с ним» (Мф.2:3). Почему встревожился Иерусалим — об этом прекрасно пишет святитель Игнатий (Брянчанинов). Город встревожился потому, что его население жило не так, как положено жить людям благочестивым. Столичные жители предавались всем утехам городской жизни, пользуясь храмом скорее для обогащения, чем для молитвы. Все горожане жили от него: продавали животных для жертвоприношения, меняли монеты, принимали постояльцев, предоставляли прочие услуги. Представьте себе, как сейчас живут некоторые люди от паломничества или туризма. То же самое было и там. Зачем нужно было менять деньги, спросит кто-нибудь? Для того чтобы внести храмовую жертву, нужны были именно еврейские монеты, а потому иерусалимляне совершали обмен иностранных монет.

Они встревожились оттого, что их благополучная, безбедная жизнь вдруг подверглась опасности, поскольку теперь им придется каяться и менять образ жизни, так как придет Царь, который не будет их жалеть. Ирод устраивал иерусалимлян по двум причинам: во-первых, благодаря ему храм был благолепно устроен, во-вторых, он не взыскивал с них за недостаточное благочестие. Они понимали, что истинный Царь этого не потерпит, и потому встревожился не только Ирод, но и «весь Иерусалим с ним».

«И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу?» (Мф.2:4). Вот что удивительно: эти книжники, дотошно изучавшие книги Священного Писания, знали о Рождении Христа, но, тем не менее, как мы видим из евангельского повествования, поклониться Мессии не пошли.

«Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка: и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет Вождь, Который упасет народ Мой, Израиля» (Мф.2:5-6). Здесь несколько свободно пересказано древнее пророчество пророка Михея. В самой же его книге с удивительной точностью предсказано рождение Мессии: «И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных» (Мих.5:2). Удивительно ясное, точное пророчество, указывающее не только на место рождения Христа, но и на Его предвечное происхождение. Однако иудеи остались безразличными и, зная об этом пророчестве, рассказав о нем Ироду, не поспешили в Вифлеем подобно тому, как спешили туда язычники-волхвы. И поведение иудеев тоже, наверное, не сможет понять тот, кто последовал за Христом.

«Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему. Они, выслушав царя, пошли. И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец» (Мф.2:7-9). Предполагаю, что звезда появилась за два года до появления волхвов в Иерусалиме, а потом в Вифлееме. Этот город расположен недалеко от Иерусалима, на расстоянии около шестнадцати километров. Когда-то в праздники Рождества даже отправлялся крестный ход из Святого Града в Вифлеем. Сейчас этот крестный ход совершается на автобусах и автомобилях.

Волхвы шли из дальних восточных стран с караваном, вьючными животными, путь этот должен был занять у них довольно продолжительное время. Были у них в пути и какие-то остановки, не могли же они идти два года непрерывно. Следовательно, останавливалась и звезда. Потом они шли дальше — и опять звезда двигалась перед ними. Шли, я думаю, ночью, потому что днем в тех странах нестерпимая жара. «И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними» — здесь ясно сказано о ее движении. Когда волхвы пришли в Иерусалим, они рассказывали всем: «Мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему», ожидая, что царь Иудейский, естественно, должен быть в Иерусалиме. Но когда они отправились в Вифлеем, звезда уже «шла перед ними».

Если о путешествии волхвов из своих стран в Иерусалим мы можем только догадываться, то о пути в Вифлеем Евангелие говорит совершенно определенно: звезда двигалась перед ними и «наконец пришла и остановилась». Если бы это была комета, как предполагают некоторые, то почему бы ей не двигаться дальше? Однако она пришла и остановилась, причем даже не над городом, а над местом, где был Младенец. Евангелие повествует, что святое семейство в то время жило уже не в пещере, а в доме.

«Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну» (Мф.2:10-11). Эти слова содержат в себе опровержение сектантского учения о том, что поклоняться Божией Матери нельзя. Простые слова: «Увидели Младенца с Мариею, Матерью Его», по всей видимости, означают то, что Божия Матерь держала Богомладенца Христа на Своих руках либо находилась в непосредственной близости от Него, как всегда поступают матери, имеющие маленьких детей. И волхвы, поклоняясь Ему, не могли не поклониться и Ей. Более того, «открыв сокровища свои, принесли Ему дары». Но как они могли принести дары Младенцу? Неужели Младенец взял эти дары? Конечно же, их взяла Пресвятая Дева. Значит, и поклонение относилось не только к Младенцу, но и к Его Матери. Невозможно, почитая Царя, не почитать его Матери. А они считали Его Царем.

Волхвы принесли те драгоценности, которые считались наиболее ценными. Ладан и смирна, видимо, были произведениями тех стран, откуда пришли волхвы, и потому особенно ценились в землях иудейских. Но кроме того этими дарами, осознанно или неосознанно, они пророчествовали о том, Кто есть Христос, и о Его дальнейшей судьбе. Золото принесли Ему как Царю, ладан — как Богу, поскольку только Богу воскуряют благовония, а смирну, употреблявшуюся при погребении, — как Человеку, Который в определенное время должен умереть. Так толкуют святые отцы.

«И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою» (Мф.2:12). Несколько слов о волхвах. Существует Предание о них, но я не стану его подробно пересказывать, так как вы можете прочитать его в житиях. Скажу лишь о том, что говорит о них Евангелие. Эти чужестранцы-язычники, заблуждаясь во многом, верили, однако же, в явление Мессии. И поскольку они были людьми искренними, Господь их не презрел, но, воспользовавшись даже их заблуждением, привел к поклонению Господу. И когда они поклонились Христу и познали истину, тогда Бог уже не через их заблуждение или ошибку указал им дальнейший путь, но через Свое откровение, преподанное волхвам во сне. В какой форме оно было явлено, мы не знаем, но все же это было откровение, а не какое-то видение, подобное тому, которое они принимали за подлинную звезду, пока не пришли к Богомладенцу Христу. Если мы осознаём, что то была не звезда, а некое сверхъестественное явление, то волхвы, наверное, к тому моменту тем паче это осознали.

Так и мы часто приходим к Богу, руководствуясь чем-то неправильным. Господь приводит нас к Себе такими судьбами, которые Он Сам знает. Но это не означает, что нам следует сохранять свои ошибки и далее. Напротив, познав полноту истины, мы должны отказаться от всех своих прежних заблуждений и даже от общения с теми порочными людьми, которые невольно содействовали нашему приходу к истине, подобно тому как обращению волхвов содействовали, сами того не желая, Ирод, первосвященники и книжники иудейские.

Бегство в Египет. Из Вифлеема. «Когда же они отошли, — се, Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его» (Мф.2:13). Мы приблизились к описанию того, как Господь обычным человеческим способом избегает смерти, потому что не пришло еще время. Из этого и нам следует научиться прислушиваться к здравому смыслу, к советам людей более благоразумных и рассудительных, а не слишком надеяться на себя, не быть самонадеянными и гордыми (в житейских ли ситуациях или в нашей внутренней жизни) и не претендовать на то, что мы являемся исключительными личностями, о которых Господь должен заботиться особенным образом, не так, как обо всех других.

Посмотрите на праведность Иосифа, на его послушание и веру. «Он встал, взял Младенца и Матерь Его ночью и пошел в Египет» (Мф.2:14). Отправился немедленно, понимая, что нужно повиноваться внушению свыше. В деле переписи он проявил лояльность к римским властям, а здесь не покорился им, поскольку они желали совершить преступление, посягали на то, что уже не относилось к их власти.

Вот рассудительность, достойная похвалы: мы должны повиноваться нашему начальству, каким бы оно ни было, но не во всем, а лишь в том, что не оскверняет нашей христианской совести, не грозит нам отступлением от ее велений. Но если в действиях начальства возникает нечто богопротивное, тогда мы должны проявить непокорность, как это сделал праведный Иосиф.

«И там был до смерти Ирода, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего (Ос.11:1)» (Мф.2:15). Ирод умер через несколько лет, забрав с собой в могилу сыновей, жену и многих других. Даже в предсмертной агонии он все боялся захвата престола, так что, когда его заключенный в темнице сын попытался освободиться, Ирод велел его казнить.

Избиение младенцев. Вифлеем. «Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался, и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов» (Мф.2:16). Избиение было страшное. Из Предания мы знаем, что погибло не только четырнадцать тысяч вифлеемских младенцев, но и их матери. Сейчас в Вифлееме есть такое место, где отдельно лежат кости этих младенцев и отдельно кости их матерей. Я думаю, отцы также защищали своих детей. Это было страшное избиение, страшное кровопролитие. Убивали детей и защищавших их родителей. Возможно, весь Вифлеем был опустошен.

«Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо ихнет (Иер.31:15)» (Мф.2:17-18). Рама — это местечко на середине пути между Вифлеемом и Иерусалимом, где находится могила праведной Рахили. Слова пророчества можно понимать двояко. Первое толкование следующее. Рахиль — образ еврейских матерей, плач которых доносился до половины пути к Иерусалиму — столь страшный стоял вопль. Пророчество в точности изображает происшедшее в Вифлееме спустя столетия. Второе толкование таково: Рахиль, погребенная в Раме, оплакивает гибель своих многочисленных потомков.

Возвращение из Египта и поселение в Назарете. Египет, земля Израилева, пределы Галилейские, Назарет. «По смерти же Ирода, — се, Ангел Господень во сне является Иосифу в Египте и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и иди в землю Израилеву, ибо умерли искавшие души Младенца» (Мф.2:19-20). Прочтем параллельный стих из Евангелия от Луки: «И когда они совершили всё по закону Господню, возвратились в Галилею, в город свой Назарет» (Лк.2:39). Этим стихом оканчивается повествование Луки о том, как в Иерусалимском храме было совершено жертвоприношение за Богомладенца и как пророчествовал Симеон Богоприимец. Может быть, евангелист Лука умалчивает об избиении младенцев, о поклонении волхвов, о бегстве в Египет и возвращении. Но можно предположить (мы точно не знаем, как происходили события), что было два путешествия из Назарета в Вифлеем. Сначала Иосиф пошел из Назарета в Вифлеем для переписи, потом из Вифлеема в Иерусалим для принесения жертвы. Затем из Иерусалима в Назарет для того, чтобы переселиться в Вифлеем, поскольку Иосиф полагал, что уже сбылись пророчества и отныне ему нужно жить в этом городе. Затем — вынужденное бегство из Вифлеема в Египет, потом возвращение в землю Израилеву. Возвращаясь, Иосиф думал пойти в Вифлеем, но ему было сказано, чтобы он шел в Назарет.

Если же евангелист Лука действительно опустил многое для краткости, то события разворачивались так: из Назарета пришли в Вифлеем, из Вифлеема — в Иерусалим, потом вернулись обратно в Вифлеем, здесь совершилось поклонение волхвов. Затем Иосиф был предупрежден о злом умысле Ирода и получил приказание бежать в Египет. Святое семейство бежало из Вифлеема в Египет, потом возвратилось в землю Израилеву и по откровению поселилось в Назарете.

«Он встал, взял Младенца и Матерь Его и пришел в землю Израилеву. Услышав же, что Архелай царствует в Иудее вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти» (Мф.2:21-22). Убоялся потому, что Архелай также славился своей жестокостью, и впоследствии иудеи добились отстранения его от власти. «Но, получив во сне откровение (опять Иосиф поступил не по своей воле. — Игум. А), пошел в пределы Галилейские» (Мф.2:22). Он, возможно, хотел поселиться в Вифлееме, думая, что Мессии, как потомку царя Давида, и жить нужно в городе Давида — Вифлееме. Но идти туда убоялся, поскольку был, в отличие от современных наших неумеренных ревнителей Православия, человеком здравомыслящим. Он понимал, что идти в Иудею опасно, и боялся не за себя, так как был уже глубоким стариком, а за свою семью. Кто знает, что задумает Архелай, может, он помнит еще пророчества о Богомладенце и захочет посягнуть на Его жизнь? И когда Иосиф пребывал в такой нерешительности, во сне ему явился Ангел. В самом Евангелии не уточняется, как получено откровение, но надо думать, что ему было явление Ангела, подобное тому, какое было ему раньше.

«Но, получив во сне откровение, пошел в пределы Галилейские», хотя считалось, что в этих пределах живут люди невежественные и малорелигиозные. Может быть, и сам Иосиф думал, что не следовало бы жить в такой местности, и тем не менее она была наиболее безопасна и до времени сохранила Господа Иисуса Христа в безвестности.

«И, придя, поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется реченное через пророков, что Он Назореем наречется (Суд.13:5; Ис.11:1-2)» (Мф.2:23). Спаситель нарекся Назореем не только потому, что происходил из города Назарета, но и потому, что Он был посвященным Богу назореем. (Например, как вы знаете, Он носил длинные волосы — признак посвящения Богу.) В данном случае имена совпали, конечно же, промыслительно. Много жителей было в Назарете, и всех их можно было назвать назореями, но не в том смысле, в каком мы именуем так Господа. Тогда его называли «Иисусом Назореем» презрительно, но вместе с тем поневоле исповедовали Его назореем, то есть Человеком, поистине посвященным Богу, может быть, единственным таким Человеком.

На этом заканчивается повествование о Рождестве Христовом, принятое Церковью для чтения в дни рождественских праздников, а вместе с ним оканчивается и наша беседа.

***

Вопрос. Как Иосиф смог избежать наказания за непраздность Девы Марии? Ведь Богородица была обручена ему для хранения Ее девства? Мы теперь знаем, что произошло с Девой Марией, но в глазах людей, окружавших святое семейство, Ее непраздность выглядела тогда нарушением обета.

Ответ. Существует предание, которое содержится в Первоевангелии апостола Иакова, о том, что священникам было откровение, подтверждавшее Ее девство. Но я думаю, что о Ее непраздности никому не было известно: Деву отдали Иосифу, и больше Ее судьба уже никого не касалась. Она находится у Иосифа, он за Нее отвечает, если никаких претензий по закону у него к Ней нет, значит, никто не имеет права что-либо говорить. Когда муж подозревал жену в измене, то по закону должен был прийти священник, он писал на свитке особые заклинания, потом написанное смывал в воде, которую жене предстояло выпить. Если она действительно являлась преступницей, то тяготевшее над ней проклятие выражалось в той или иной болезни. Предание о том, что священникам было откровение о Пресвятой Деве, также находится в Первоевангелии от Иакова, которое полностью опубликовано в книге «Иисус Христос в документах истории». Считалось, что святые отцы относились к Первоевангелию от Иакова с уважением, хотя, конечно, на самом деле написал его не Иаков и это не подлинное Евангелие, а апокриф. В нем, тем не менее, собраны некоторые предания, признаваемые Церковью. Иконописцы знают, что сюжеты из него часто изображаются на иконах и фресках в храмах. Отражены они также и в богослужебных текстах, хотя вполне возможно и обратное — само это сочинение составлено на основе богослужения.

Вопрос. Анна пророчица и Симеон Богоприимец, несомненно, должны были знать Марию, ведь они столько лет находились при храме! Божия Матерь воспитывалась в нем, была в центре внимания, и потому они не могли Ее не узнать, когда Она пришла туда с Иосифом…

Ответ. Знали они Ее или нет — для них это не имело значения, поскольку они были людьми духовными и все происшедшее с Девой на самом деле было им открыто Духом Святым. Их современникам это все было вообще безразлично.

Вопрос. Но ведь Анна потом рассказывала о Мессии по всему Иерусалиму?

Ответ. Почему по всему Иерусалиму? Она рассказывала тем, кто чаял Спасителя, а много ли было таких? Когда пришли волхвы, «весь Иерусалим встревожился», говорит Евангелие. Если сравнить два эти выражения: «всем, кто чаял» и «весь Иерусалим встревожился», то можно сделать вывод, что «тех, кто чаял» было не так уж много по сравнению со «всем Иерусалимом».

Вопрос. Зачем нужны были повивальные бабки, если рождение Господа было для Богоматери безболезненным? В момент родов Богородица оставалась Девою, значит, не было всего того, что бывает при родах обычной женщины.

Ответ. По Преданию, повивальные бабки пришли несколько позже Рождества и увидели, что все уже совершилось. Во время же самого рождения Спасителя в пещере не было никого: ни повивальных бабок, ни, может быть, даже Иосифа, который, согласно Преданию, как раз ушел за ними. Если бы это было обычное рождение, Божия Матерь не смогла бы самостоятельно спеленать Богомладенца. Да и вообще родить без посторонней помощи было бы крайне затруднительно.

Вопрос. Была ли Пресвятая Богородица крещена?

Ответ. Существует Предание о том, что после Воскресения Спасителя Ее крестили апостолы Петр и Иоанн. Господь крестил Петра, Петр — Иоанна, а они вместе — Божию Матерь с прочими апостолами. Это сообщает святитель Епифаний Кипрский. Однако некоторые отцы считают, что Божией Матери Крещение было не нужно, ибо Она была очищена наитием Святого Духа.

Вопрос. Действительно ли к Божией Матери не мог приразиться никакой грех?

Ответ. Нет, теоретически грех к Ней приразиться мог, поскольку врожденная наклонность ко греху у Божией Матери, как и у всякого человека, была. Ведь под первородным грехом имеется в виду не то, что человек грешен уже от рождения, а то, что он имеет наклонность ко греху, которой, как правило, всякий из нас следует. Богородица же, хотя такую наклонность и имела, никогда ей не последовала. И в этом смысле Она Себя предочистила. Когда же во время Благовещения на Нее сошел Святой Дух, тогда Она стала уже и неудобопреклонной ко греху.

Вопрос. Волхвы поклонялись Младенцу как Младенцу-Богу или как Младенцу-Царю? Понимали ли они, Кто перед ними?

Ответ. Из самого евангельского текста трудно сделать вывод, насколько они это понимали. На мысль о необыкновенности Младенца их могло навести хотя бы явление звезды. Особенное благоговение они должны были испытывать в то время, когда она вела их из Иерусалима в Вифлеем. Сказано, что волхвы исполнились тогда радостью. Какой радостью? Не только человеческой, но и духовной. Они были предрасположены к тому, чтобы осознать тайну Боговоплощения. Но в какой степени они ее осознавали, мы можем только догадываться.

Неделя по Рождестве

(Мф., 4 зач., II, 13-23)

Когда же они отошли, — се, Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его. Он встал, взял Младенца и Матерь Его ночью и пошел в Египет, и там был до смерти Ирода, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего.

Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался, и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов. Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет. По смерти же Ирода, — се, Ангел Господень во сне является Иосифу в Египте и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и иди в землю Израилеву, ибо умерли искавшие души Младенца. Он встал, взял Младенца и Матерь Его и пришел в землю Израилеву. Услышав же, что Архелай царствует в Иудее вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти; но, получив во сне откровение, пошел в пределы Галилейские и, придя, поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется реченное через пророков, что Он Назоре-ем наречется.

О благоразумии, необходимом христианину

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В сегодняшнем евангельском чтении содержится повествование о том, как окончились события, связанные с Рождеством Христовым, которое мы недавно праздновали. Рождество Спасителя — действительное историческое событие, бывшее две тысячи лет назад. Для того чтобы иметь о нем ясное, полное, обстоятельное понятие, надо было бы прочитать всю вторую главу из евангелиста Матфея и вторую главу Евангелия от Луки. Совместив эти два повествования, мы получили бы полное представление о событиях Рождества Христова. Но это, конечно, отняло бы много времени и было бы не совсем уместным во время богослужения, поэтому мы только своими словами кратко обрисуем ход событий.

Началась перепись — явление новое еще даже для Римской империи. Она проводилась исключительно с целью налогообложения, потому что после длительной гражданской войны империя нуждалась в огромных средствах для восстановления своих государственных институтов. Механизмы переписи были еще несовершенны: всем жителям Иудеи, подлежащим переписи, пришлось прийти в тот город, откуда они были родом. Например, в России с ее огромными территориями это было бы невозможно, но в маленькой Иудее (учитывая, что в то время люди переселялись сравнительно недалеко от своих родных мест) это было реально. Иосиф с Девой Марией, Которая, как сказано в Писании, «была непраздной» (см. Лк.2:5), то есть вот-вот должна была родить, несмотря на это обстоятельство, вынужден был подчиниться римской власти. В этом сказалось его благоразумие, которого сейчас, к сожалению, многим людям так не хватает. Они не хотят подчиняться государству в делах, безразличных для спасения (например, в вопросах, касающихся налогообложения, принятия идентификационного номера или даже паспорта, который почему-то некоторых не устраивает), и тем самым навлекают на себя ненужные скорби. Все это, как мы видим из Священного Писания, совершенно неуместно. Праведный Иосиф Обручник (ведь нигде в Евангелии не сказано, что он согрешил, подчинившись в данном случае государственной власти) показал нам, как принято сейчас говорить, пример законопослушания и пошел с Девой в Вифлеем. Но, видимо, в городе собралось очень много людей, которые должны были пройти там перепись, и он был переполнен. Надо думать, что Иосиф с непраздной Девой Марией двигался весьма медленно и поэтому не успел найти себе место в чьем-то доме или в гостинице. Поскольку необходимость — Дева вот-вот должна была родить — заставляла его быстрее искать убежище, Иосиф был вынужден остановиться с Ней в вертепе, то есть в пещере, где пастухи укрывали скот на время непогоды и где поэтому были ясли, кормушки для скота. Пещера была несколько приспособлена для того, чтобы служить укрытием.

Все это случилось промыслительно для того, чтобы не было свидетелей этого необыкновенного, величайшего чуда — безболезненного рождения, не свойственного падшему человеку. В Писании говорится о предсказании после падения наших прародителей Адама и Евы: «Женщина будет рождать в муках» (см. Быт.3:16). Поскольку человек зачинается в грехах, то рождается в муках. Но здесь зачатие было непорочным, и вследствие этого рождение — безболезненным. Это чудесное рождение совершилось в отсутствие Иосифа. Как сказано в Евангелии, Пресвятая Дева Сама спеленала Господа, из чего можно сделать вывод, что рождение Спасителя для нее было совершенно безболезненным и нетрудным. Мы верим, как учат святые отцы, что Пресвятая Дева до Рождества и по Рождестве Дева, то есть Приснодева. Это чудесно, необыкновенно. Это предмет нашей веры.

После Рождества Христова приблизительно одновременно произошли два события. Может быть, одно из них было несколько раньше (сразу после Рождества Спасителя), другое несколько позже. Эти события многим указали на то, что родился Мессия, Христос, Помазанник Божий, Царь царствующих и Господь господствующих. Первое событие — явление пастырям, то есть пастухам, Ангелов, которые возвестили о Рождестве Христовом и сказали: «Вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях» (Лк.2:12). Действительно, это нечто необыкновенное. Хотя и можно представить себе подобное стечение обстоятельств, но такого события никогда не было. Всякий человек, когда находящейся рядом с ним женщине приближается время родить, заботится о том, чтобы она имела для этого удобное место, и ищет людей, которые помогли бы ей совершить этот, можно сказать, подвиг. Здесь же ничего подобного не было, более того — Младенец был положен в ясли для скота. Пастыри пришли и действительно все это увидели. Вот в чем и состояло первое чудесное событие — в явлении Ангелов и таком необыкновенном знаке. Присутствующие здесь Иосиф и другие люди из благовествования пастухов убедились в том, что событие Рождества необыкновенно, хотя, может быть, еще не совсем понимали его значение. Только Пресвятая Дева «сохраняла все», как говорится в Писании, «в сердце Своем» (см. Лк.2:19). Она понимала всю значимость происходящего, но не могла никому объяснить, поскольку человеческий разум не мог этого вместить.

Второе событие произошло несколько позже, видимо, спустя несколько дней, когда Иосиф уже нашел жилище. Может быть, это событие случилось даже после того, как Младенец Иисус был отнесен в Иерусалимский храм, где за Него как за Первенца Пресвятая Дева и Иосиф принесли положенную жертву, а потом вернулись вместе с Ним обратно в Вифлеем и уже жили в доме. Именно тогда в Иерусалим пришли так называемые волхвы, или маги. Они не были чародеями в том смысле, в каком мы понимаем это слово сейчас. Древняя восточная мудрость состояла в изучении многих наук — математики, астрологии и других; в их число входила и магия, то есть искусство гадания. Волхвы из Предания знали о том, что в Иудее должен родиться Царь мира. Это было известно от пророка Даниила, жившего приблизительно за пятьсот лет до Рождества Христова. Когда Даниил оказался в Халдее, вавилонским царем Навуходоносором он был назначен главой всех вавилонских мудрецов. И, естественно, он передал им какую-то часть духовного, истинного знания, которая и сохранялась, как это принято в таких обществах, неприкосновенной вплоть до времени Рождества Христова. Среди халдейских магов существовало ложное верование в то, что с появлением в мир человека появляется новая звезда. Конечно же, судьба человека не может предопределяться, предсказываться или открываться звездами, но Господь использовал это заблуждение для того, чтобы привести волхвов поклониться Господу Иисусу Христу — ради их искренности, доброго намерения. Они пришли в Иерусалим и возвестили всем его жителям и царю Ироду о рождении Христа. Звезда привела их в Вифлеем, они поклонились Богомладенцу Христу и с радостью, «получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою» (Мф.2:12). Волхвы обманули Ирода, потому что это откровение было для того, чтобы он не имел возможности прежде времени совершить грех богоубийства. Время исполнения пророчеств об этом страшном событии пока еще не пришло, оно настанет спустя тридцать три с половиной года после Рождества Христова.

Сегодняшнее евангельское чтение повествует о событиях, бывших после поклонения волхвов: «Когда же они отошли, — се, Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его» (ст. 13). Ангел уже являлся Иосифу во сне, когда он усомнился в том, что Дева Мария зачала Господа Иисуса Христа непорочно, и сейчас является вновь, наставляя, как спасти жизнь Богомладенца. Почему поведено было спасти Его именно бегством? Почему Господь не мог Своей всемогущей силой защитить Единородного Своего Сына, явившегося в мир в виде Младенца? Потому что тогда была бы скована человеческая свобода и, таким образом, никто бы не дерзнул совершить в отношении Спасителя то, на что впоследствии решились иудеи, предав Его на поносную Крестную смерть. Не совершился бы и Промысл Божий о нашем спасении. Господь явился в мир как человек и должен был жить по человеческим законам. Поэтому здесь и действует чудесное промышление о воплотившемся Господе Иисусе Христе и одновременно проявляется одно из обычных свойств человеческого естества, воспринятого Им, — стремление избежать опасности. Еще раз обнаруживается величайшее благоразумие и глубокая мудрость праведного Иосифа Обручника. Зная, что Иисус есть Мессия, Сын Божий, зная о Его чудесном зачатии, он мог бы сказать: «Господи, защити Его Сам» или: «Зачем я с Пресвятой Девой буду переписываться у безбожных римлян?» Но в вопросах, безразличных для спасения, праведный Иосиф подчиняется государственной власти — и таким образом совершается Промысл Божий и исполняется пророчество о том, что Мессия должен родиться в Вифлееме. Когда же власть действует тиранически, нарушает все нравственные законы и пытается вершить судьбы Божий таким чудовищным образом, как убийство Богомладенца Христа, то Иосиф ей не повинуется. Но он не поднимает бунт, не претендует на то, чтобы Бог чудесным образом избавил Богомладенца, Пресвятую Деву и его самого от опасности. Нет, праведный Иосиф внимает внушению свыше и поступает как человек практичный, показывая, что действительно он заслужил быть помощником, покровителем Божией Матери в таком необыкновенном деле, как воплощение Сына Божия. Он исполнил свой долг благодаря благоразумию и научил нас, что нам необходимо надеяться на Бога, но в то же самое время эта надежда не должна переходить границ здравого смысла. В поступках Иосифа мы видим урок того, когда и кому можно или нельзя подчиняться, и самое главное — урок настоящего благоразумия, истинного следования воле Божией. У нас же, напротив, бывает, что мы искушаем Бога, требуя от Него совершенно неуместного, и как бы предъявляем Ему претензии, чтобы Он проявил Свое всемогущество там, где мы должны были бы показать всего лишь свое человеческое рассуждение.

«Он встал, взял Младенца и Матерь Его ночью и пошел в Египет, и там был до смерти Ирода, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего» (ст. 14-15). Один раз Иосиф подчинился повелению римской власти, и таким образом исполнилось пророчество о том, что Мессия должен родиться в Вифлееме. В другой же раз он не повиновался власти тирана Ирода, и опять благодаря этому благоразумному ослушанию исполнилось пророчество о том, что Мессия должен быть призван из Египта.

«Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами (конечно, Ирод не знал об откровении, бывшем волхвам, он только догадался, что они ушли из пределов его царства и он уже ничего не может сделать, и, таким образом, считал себя осмеянным. — Игум. А.), весьма разгневался, и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов» (ст. 16). Явление звезды (а на самом деле чудесной силы, принявшей вид звезды) было заблаговременным, чтобы волхвы успели прийти приблизительно ко времени Рождества Христова. Иосиф благоразумно подчиняется Промыслу Божию — Ирод в безумии своем противится Божией воле. Он должен бы понимать, что если родившийся Младенец — Мессия и исполняется пророчество о Нем, то он бессилен что-либо сделать. Но Ирод в своем безумном страхе потерять царскую власть, можно сказать, восстал против Бога и совершил дикое, ужасное, чудовищное преступление. Имя Ирода стало нарицательным, сделалось символом жестокости, так же как имена Иуда или Искариот стали символом предательства. Предполагая, что среди вифлеемских детей есть и Тот, Кого он считал претендентом на свой престол, Ирод велел убить всех младенцев в Вифлееме — по Преданию, в этот день их было уничтожено четырнадцать тысяч. Понятно, что их родители, в особенности матери, не могли добровольно отдать своих детей на заклание. В Вифлееме, в храме Рождества Христова, есть место, где лежат две огромные груды костей: в одной святые мощи убиенных младенцев, а в другой — кости их матерей. Конечно, здесь было убито и множество взрослых людей, в особенности женщин, пытавшихся защитить своих детей. На иконах, изображающих это страшное бедствие, воины преследуют женщин, бегущих со своими детьми, пронзают их, поднимают на копья, убивают мечами. Становятся понятны слова Священного Писания — пророчество, которое приведено евангелистом Матфеем: «Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» (ст. 17-18). Не знаю, существует ли местечко Рама сейчас, но могила Рахили известна. Она находится приблизительно между Иерусалимом и Вифлеемом, которые расположены друг от друга на расстоянии получаса езды на автомобиле. Пророк живописно изображает, как Рахиль оплакивает своих детей. На самом деле он говорит это обо всех еврейских женщинах, которые, потеряв своих детей, в неистовстве кричали и плакали. Видимо, рыдание их было столь велико, что доносилось до Рамы, где находилась могила Рахили — прародительницы еврейского народа.

Невольно возникает вопрос: почему Господь допустил такое страшное преступление? Почему Сам Он спасся, а четырнадцати тысячам невинных младенцев позволил погибнуть? Например, Достоевский рассуждает так: да, все мы грешны, все заслуживаем наказания Божия, но в чем виноваты дети, невинные дети? Кажется, что ответа на этот вопрос нет. А здесь мы видим, что было убито, как говорит Предание, четырнадцать тысяч младенцев! Почему же Господь допускает страдания, в особенности страдания совершенно невинных, как нам кажется, детей? Не будем говорить о первородном грехе и о том, что все люди виноваты. Но давайте поймем, что зло и страдание — это не одно и то же, хотя в нашем сознании они отождествляются. Для нас само собой разумеется, что болезни, всевозможные телесные лишения, скорби — это проявления зла. Если говорить о смерти, это его торжество. Но — повторим — между злом и страданием не всегда можно поставить знак равенства. Зло, по учению Священного Писания, — это грех. Страдание же — невольное следствие греха и вообще человеческой греховности. Но иногда человек воспринимает на себя это следствие, то есть физическое страдание, мучение, смерть, хотя греха и не совершил. Тогда это страдание является для него своего рода подвигом, и благодаря терпеливому перенесению страданий человек получает особенную заслугу перед Богом. В этом смысле вифлеемские младенцы и их матери, которые тоже были убиты невинно (хотя, конечно, они были небезгрешными), стали первыми мучениками, пострадавшими за Христа. Таким образом, мы видим, что ничего злого не произошло. Ирод не смог совершить зла: ему не удалось убить Богомладен-ца Христа, а то, что Ирод принимал за зло (то есть убийство в Вифлееме), стало величайшим благом. Сразу после рождения эти младенцы приблизились к Господу Иисусу Христу. Они Его защитили своей страдальческой смертью. Это позволило Ему до времени скрываться в Египте, чтобы потом выйти на проповедь, совершить Свою Крестную Жертву и искупить всех: и этих младенцев, и всех людей, уже родившихся, и тех, кто должен был родиться в последующие века.

«По смерти же Ирода, — се, Ангел Господень во сне является Иосифу в Египте и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и иди в землю Израилеву, ибо умерли искавшие души Младенца» (ст. 19-20). Опять Иосиф показывает преданность воле Божией. В Египте в то время жило множество евреев, причем жили они весьма благополучно и, наверное, даже лучше, чем их единоплеменники у себя на родине, но Иосиф предпочитает исполнить волю Божию, не вдаваясь в рассуждения о том, что с человеческой точки зрения кажется удобнее. «Он встал, взял Младенца и Матерь Его и пришел в землю Израилеву» (ст. 21). Но здесь, уже не имея особенного повеления от Бога, где ему поселиться, он действует согласно человеческому рассуждению и еще раз показывает нам пример необыкновенного благоразумия, пример того, как и в чем мы должны повиноваться Богу слепо, а в чем — проявить человеческое рассуждение, где следует подчиниться власти, а где — нет, чтобы избежать ее посягательств на нашу жизнь.

«Услышав же, что Архелай царствует в Иудее вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти» (ст. 22). Про Архелая говорили, что он очень жестокий человек и этим походит на своего отца. «Но, получив во сне откровение, пошел в пределы Галилейские и, придя, поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется реченное через пророков, что Он Назореем наречется» (ст. 22-23). Иосиф понял, что ему нельзя идти в Иудею. Может быть, по-человечески ему казалось, что надо жить в Вифлееме, откуда сам Давид был позван на царство. Но Иосиф начинает сомневаться, и Господь вновь открывает ему Свою волю. Иосиф явился достойным заступником Пресвятой Девы и Богомладенца Христа и исполнил свое служение, свое предназначение. Потому весьма заслуженно в следующее воскресенье после Рождества Христова Церковью празднуется память трех величайших праведников, которые являются, как бы мы сказали, родственниками Спасителя по плоти: Иосифа Обручника, царя Давида и Иакова, брата Господня.

Иосиф охранял Пресвятую Деву и Богомладенца вплоть до времени своего исхода из этой жизни. Отрок Иисус постепенно становился зрелым мужем, достиг совершеннолетия и вышел на проповедь. Из Евангелия от Луки мы знаем, что, когда Спасителю было двенадцать лет, Иосиф был еще жив (см. Лк.2:42-43). Неизвестно точно, когда он отошел из этого мира, но, видимо, незадолго до того, как Господь Иисус Христос вышел на Свою проповедь.

Вот насколько поучительно сегодняшнее евангельское повествование. Можно было бы бесконечно рассуждать о Рождестве Спасителя, вникая в различные его подробности, потому что для верующего человека рассуждение об этом событии весьма приятно, умилительно и поучительно. Но нельзя в одной проповеди охватить всю глубину этого необыкновенного, великого события — Рождества Христова. А значение его непостижимо не только для человеческого разума, но и для святых Ангелов. Потому с благоговением и верой взирая на то, что нам рассказывают евангелисты о Рождестве Христовом, исполнимся этой верой и сохраним ее, удержим благодать, дающую нам возможность и силу взирать на это событие так, будто бы мы являемся живыми его свидетелями, подобно ученым вавилонским мудрецам и простым пастухам. Примем все евангельское повествование с верой и поклонимся мысленно Господу Иисусу Христу, моля Его, чтобы вера помогла нам пройти жизненный путь и с надеждой на спасение перейти в жизнь вечную. Аминь.

13 января 2002 года

О благочестии и благоразумии

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Мы продолжаем вспоминать события, связанные с Рождеством по плоти Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. С Рождеством по плоти — ибо, родившись в последние времена от Матери без отца, Господь еще прежде всех веков родился, или, правильнее сказать, всегда рождается от Бога Отца без матери. Потому мы и вспоминаем Рождество Господа именно по плоти, когда Он воспринял на Себя человеческое естество со всеми его немощами, являющимися следствием греха, вплоть до возможности умереть. Воспринял все, кроме самого греха. Сегодня, говоря о событиях, связанных с Рождеством, мы вспоминаем бегство Иосифа в Египет с Матерью Господа, Пресвятой Девой Марией, и Богомладенцем Христом.

Волхвы — персидские или, по мнению некоторых толкователей, халдейские мудрецы, — получив откровение вернуться домой другим путем, ушли, не рассказав Ироду, где находится Богомладенец Христос. Тогда, как повествует Евангелие, «Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его» (ст. 13).

Странным образом в этом страшном человеке, Ироде, смешивались вера и неверие. Он верил в пророчества, но не верил в их непререкаемость, в их неминуемое исполнение. Узнав о рождении Богомладенца Христа, он захотел Его уничтожить, поскольку счел Его — как истинного потомка царя Давида, основателя династии, — претендентом на престол. Ирод понимал, что сам занимает престол незаконно, будучи, во-первых, не из царского рода и, во-вторых, даже не евреем, а идумеянином, хотя и принявшим истинную религию (может быть, неискренне, по нужде, но, тем не менее, принявшим). Он боялся потерять царскую власть и из-за этого был маниакально подозрительным человеком. Он уничтожал даже своих ближайших родственников, убил своих сыновей и жену, поскольку опасался, что все они могли претендовать на престол. Ирод, как это ни странно, доверял пророчеству в том, что Христос должен родиться в Вифлееме, но не верил в то, что оно обязательно должно исполниться, и предпринял безумный шаг. Иосиф с Матерью и Богомладенцем Христом ночью тайно покинул Вифлеем, так что никто и при желании не мог сказать, в какую сторону он пошел, и двинулся в Египет, по Преданию, взяв и своего старшего сына Иакова, названного впоследствии братом Господним. Иосиф «встал, взял младенца и Матерь Его ночью и пошел в Египет, и там был до смерти Ирода, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего. Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался, и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов» (ст. 14-16).

Предание говорит, что этих младенцев было четырнадцать тысяч — необыкновенно страшное убийство. Ирода действительно можно назвать в своем роде великим — великим по жестокости. Немного было таких царей и государственных деятелей, которые решились бы на столь бесчеловечные дела. Убиваемых младенцев, естественно, защищали их матери и отцы. Нужно иметь в виду и то, что семьи были многодетными и женщины рожали детей вплоть до старости, до такого преклонного возраста, в котором деторождение уже физически становится невозможным. Старшие дети могли быть уже женаты, а младшие — еще пребывать в младенчестве. И если учесть все это, можно сделать вывод, что население Вифлеема было уничтожено практически полностью, поскольку все, так или иначе, участвовали в защите или младших братьев, или своих детей. Кровопролитие было ужасное.

«Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» (ст. 17-18). Можно понимать это так, будто праматерь Рахиль плачет о своих потомках, столь безжалостно уничтоженных, а можно думать, что пророк таким образом описывает плач еврейских женщин о своих детях. Кроме того, в этих словах можно найти еще один смысл, почти буквальный. Рама, где по Преданию и по сей день находится могила праматери Рахили, расположена приблизительно посередине между Иерусалимом и Вифлеемом. Можно истолковать слова пророка в том смысле, что плач и вопль, вызванные этим бесконечно жестоким злодеянием Ирода, были столь сильны, что доносились до половины пути между Вифлеемом и Иерусалимом, а расстояние между этими городами — восемнадцать километров!

«По смерти же Ирода, — се, Ангел Господень во сне является Иосифу в Египте и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и иди в землю Израилеву, ибо умерли искавшие души Младенца» (ст. 19-20). Смерть Ирода после тяжелой болезни была ужасна. Его сын, находившийся в это время в заключении по подозрению в государственной измене, услышав, что отец его умирает, стал кричать, чтобы его освободили. Тогда Ирод велел его казнить. Ирод знал: никто не будет сожалеть о его смерти, люди будут лишь радоваться тому, что такой жестокий правитель ушел из этого мира. Для того чтобы о нем все же плакали, он велел своим телохранителям (а это были наемники — варвары-германцы, жестокие и грубые воины, служившие за плату, преданные своему господину, не знавшие каких-либо нравственных ограничений) убить самых знатных людей в еврейском народе. И когда народ оплакивал этих уважаемых людей, то этот плач поневоле был связан со смертью Ирода. Вот так он справил по себе страшную, кровавую тризну.

Когда же Ирод умер, Иосифу явился Ангел и повелел, чтобы Богомладенец Христос был возвращен в ту землю, где Он впоследствии должен был проповедовать, ту землю, которую населял единственный в мире народ, исповедовавший истинного Бога (хотя и этот народ поддался многим слабостям и заблуждениям), и в которой только и была в то время истинная Церковь. И все, о чем мы сейчас читали, учит нас тому, как нужно мудро избегать опасности и не надеяться на себя, не ожидать чудесной помощи Божи-ей и чрезмерной милости, которой мы недостойны. Если Богомладенец Христос, как обыкновенный человек, спасался бегством, то и мы должны также избегать опасностей и скорбей (если, конечно, это не противоречит нашей христианской совести) и не надеяться чрезмерно на то, что Господь нас всегда защитит. Ведь часто Он защищает нас, вразумляя нас и внушая нам мысль о тех или иных благоразумных поступках.

«Он встал, — говорится про Иосифа, — взял Младенца и Матерь Его и пришел в землю Израилеву. Услышав же, что Архелай царствует в Иудее вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти; но, получив во сне откровение, пошел в пределы Галилейские» (ст. 21-22). Архелай, сын Ирода, также славился своей жестокостью. У Иосифа, возможно, были мысли о том, что нужно поселиться в земле царя Давида: в Вифлееме, или в Святом Граде Иерусалиме (чтобы Мессия явился именно в таком знаменитом и святом для верующих людей месте, как Иерусалим), или, по крайней мере, в Иудее (земле, которая по праву принадлежала потомкам царя Давида, ибо Мессия был Царем от колена Иудова). Но он узнал о том, что отправиться туда невозможно, и получил откровение пойти в Галилею, где царствовал также потомок Ирода, но где было более безопасно. Там Господь Иисус Христос мог бы пребывать до того возраста, в котором Он уже сможет явиться миру и начать Свою проповедь.

«И, придя, поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется реченное через пророков, что Он Назореем наречется» (ст. 23). Мы знаем из Евангелия от Луки, что до Рождества Христова Иосиф жил в Назарете со своею мнимою супругой, Которая являлась ему всего лишь обручницей и над Которой он был только опекуном. Для переписи они пошли в Вифлеем и затем по откровению вновь вернулись в Назарет, в этот никому не известный, невзрачный город, пользовавшийся даже дурной славой, о чем мы узнаём из вопроса апостола Нафанаила: «Из Назарета может ли быть что доброе?» (Ин.1:46). Несмотря на это, святое семейство пребывало в Назарете до того времени, когда Господь Иисус Христос возрос, возмужал и в тридцатилетнем возрасте, как дозволял закон, мог выйти на проповедь. Тогда Он смог объявить Себя Христом — объявить не столько собственно словами, сколько Своими великими чудесными делами.

Так Евангелие от Матфея повествует о событиях, связанных с Рождеством Христовым. А далее о возрастании Господа Иисуса Христа ни апостол Матфей, ни евангелист Лука ничего подробно не говорят по той причине, что Господь жил как обыкновенный человек, ничем особенно не выделяясь. Все апокрифические сказания, в которых описывается детство Христа, по сути своей являются в лучшем случае благочестивой выдумкой, а в худшем — еретическими измышлениями, служащими для того, чтобы этот таинственный период Его жизни сделать основанием каких-либо лжеучений. Мы не знаем о детстве Спасителя ничего, кроме того, что говорит нам Евангелие. Один только евангелист Лука описывает случай, когда Господь в двенадцатилетнем возрасте, беседуя с книжниками в храме, показал Свою нечеловеческую, сверхъестественную мудрость (см. Лк.2:42-51).

Если Господь Иисус Христос, Всемогущий Бог, подчинялся человеческим законам, для того чтобы никого прежде времени не ввести в соблазн и показать, что Он такой же человек, как и все, и обладает совершенным человеческим естеством (совершенным в том смысле, что Он усвоил Себе все человеческое, кроме греха), то мы, будучи немощными и грешными людьми, тем паче должны вести себя так, чтобы среди прочих людей не выделяться ничем, кроме своей чистой совести и благочестия. Разумеется, не нужно выставлять это благочестие напоказ, но нужно делать его неким естественным спутником своего благоразумного христианского поведения. Только в таком случае мы станем, в возможной для нас степени, подражателями Господа Иисуса Христа.

Господь не только сказал: «Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем» (Мф. И, 29), но и Сам показал пример кротости и смирения. Будучи младенцем, Он бежал от преследования, внушив, как Всемогущий Бог, через Ангела Иосифу, что нужно предпринять. В младенчестве и отрочестве Он скрьшал Свои Божественные свойства и жил как обыкновенный человек, обыкновенный отрок, обыкновенный юноша — до тех пор, пока не возмужал и не выступил на Свое служение. Подчас смирение выражается в том, чтобы человек ничем не выделялся среди прочих, был таким же, как и все, за исключением дел благочестия. Если наше благочестие может пострадать, тогда нужно иметь дерзновение отличаться от других людей. В противном случае необходимо смиряться: выглядеть, как все, вести себя, как все, придерживаться тех обычаев, которых придерживаются все люди в наше время. Но внутренне мы не должны быть похожими на них, но должны питать свою душу учением Христовым, учением евангельским. Таким образом мы будем подражать Господу Иисусу Христу — жизнью как внутренней, тайной, духовной, так и внешней, поскольку и Он был подобен всем для того, чтобы всех приобрести, по слову апостола Павла (см. 1 Кор.9:19-22). Аминь.

12 января 2003 года

Неделя перед Богоявлением

(Мк., 1 зач., 1, 1-8)

Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия, как написано у пророков: вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою. Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему. Явился Иоанн, крестя в пустыне и проповедуя крещение покаяния для прощения грехов. И выходили к нему вся страна Иудейская и Иерусалимляне, и крестились от него все в реке Иордане, исповедуя грехи свои. Иоанн же носил одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, и ел акриды и дикий мед. И проповедывал, говоря: идет за мною Сильнейший меня, у Которого я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его; я крестил вас водою, а Он будет крестить вас Духом Святым.

Об истинной любви Иоанна Крестителя к людям

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Приближается праздник Крещения Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Сегодняшнее евангельское чтение, подготавливая нас к этому, рассказывает о событиях, предшествовавших Крещению Господню. «Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Бо-жия, как написано у пророков: вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою. Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему» (ст. 1-3). Здесь приведено пророчество двух древних пророков — Малахии и Исайи, и под Ангелом Божиим, который посылается пред лицом Мессии, Христа, подразумевается, конечно, величайший из пророков — Предтеча и Креститель Господень Иоанн. Он назван также голосом вопиющего в пустыне, а Вопиющий — Сам Бог. Иоанн Креститель был настолько близок Богу, настолько прямо и непосредственно возвещал Божественные истины и волю Божию, что даже назван голосом Божиим. Действительно, он последний по времени и величайший из всех великих пророков, подготовивших путь Господу. Он в гораздо большей степени, чем все пророки, потрудился в этом.

«Явился Иоанн, крестя в пустыне и проповедуя крещение покаяния для прощения грехов» (ст. 4). Он обличил и вразумил тех людей, которые по грехам своим, по немощи и нерадению уклонились от пути Божия, от исполнения заповедей и закона Моисеева, но в душе своей сохранили искреннюю веру. Через крещение в реке Иордан он заставил их вернуться к прежней благочестивой жизни и таким образом подготовил их к слышанию слова Божия, очистил их совесть, сделал ее чуткой к проповеди Господа Иисуса Христа. Иоанн Креститель совершал свой подвиг проповеди крещения вдали от городов и избегал людных мест, но люди шли к нему, оставляя города. Сам образ жизни Крестителя, его подвижничество, пост, внешний вид и даже происхождение его (ибо он был из первосвященнического рода) — все привлекало к нему людей. Проповедь его была прямой, безыскусной, неподкупной и искренней. Он проповедовал самой своей необыкновенной жизнью. К нему приходили как бедные, так и богатые люди, занимавшие высокое положение в обществе. Приходили даже книжники и фарисеи, считавшиеся праведниками, но в душе чувствовавшие свою греховность и сознававшие, что они так же, как и люди невежественные в законе, погрешили против Бога, против совести.

Иоанн Предтеча крестил в реке Иордан, и место, где крестился Господь наш Иисус Христос, показывают и сейчас. Погружение в воду символизировало призыв к покаянию, гибель человека для греха и восстание для новой жизни, возвращение от жизни нечестивой к благочестивой. Такое символическое и подготовительное крещение было, конечно, установлено от Бога, но все-таки в нем было больше человеческого, чем Божественного. Оно являлось как бы тем порогом, который человек переступает, возвращаясь к жизни добродетельной. Но благодать, совершенно очищающая человека от греха, делающая его способньм жить не только по несовершенному закону Моисееву, но и по тончайшим велениям совести, явилась в мир только с Господом Иисусом Христом после того, как Святой Дух сошел на апостолов и на всех учеников Христовых. Крещение Иоанна не было троекратным, как Крещение христианское, которое совершается во имя Пресвятой Троицы, — это было единократное погружение.

«И выходили к нему вся страна Иудейская и Иерусалимляне, и крестились от него все в реке Иордане, исповедуя грехи свои» (ст. 5). Крещение Иоанново, скорее, напоминало нашу сегодняшнюю исповедь. Люди, исповедуя свои грехи против законоположения Моисеева, погружались в воду и выходили из нее с полной решимостью жить по-новому.

«Иоанн же носил одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, и ел акриды и дикий мед» (ст. 6). Самый внешний облик Иоанна Крестителя говорил о его необыкновенно строгой жизни. Я думаю, что он подвергал себя ограничениям гораздо более жестоким, чем самые строгие подвижники христианского времени, ибо он был родоначальником подвижничества, можно сказать, образцом монашества. «И ел акриды и дикий мед». Пища эта была самая грубая. По одному толкованию, акриды — это колосья диких злаков, растущих в пустыне; по другому, более раннему, это саранча. Конечно же, человек едва ли будет есть насекомых и горький дикий мед, если не испытывает сильнейшего голода. Это пища, которой невозможно много съесть, но именно ее избрал себе Иоанн Креститель.

«И проповедывал, говоря: идет за мною Сильнейший меня, у Которого я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его» (ст. 7). Иоанн Креститель, в отличие от многих людей, не искал своей собственной славы, но прославлял Того, ради Которого пришел, — Господа Иисуса Христа. В этом была и пророческая проповедь, и необыкновенное смирение. Все люди смотрели на Иоанна как на некое непостижимое чудо, как на совершенно необыкновенного во всех отношениях человека: постника, пустынника, беспристрастного обличителя равно и бедных, и богатых, и власть имущих. Он даже посмел, как мы знаем из евангельского повествования, обличить самого царя Ирода, за что и был казнен (см. Мф.14:3-12; Мк.6:17-29; Лк.3:19-20). И этот человек говорит: «Не прославляйте меня, потому что я никто, за мной грядет настолько Сильнейший меня, что я не достоин даже развязать ремень обуви Его».

«Я крестил вас водою, а Он будет крестить вас Духом Святым» (ст. 8). Здесь Иоанн открывает тайну будущего Крещения. «Я крещу вас только образно, — как бы говорит он, — символически, помогаю вам найти рубеж, после которого вы можете начать новую жизнь». Это похоже на то, как мы сейчас говорим: «Все, с завтрашнего дня я этого делать не буду». Зная человеческую немощь, Господь установил такой обряд крещения Иоаннова, чтобы оно служило внешним знаком того, что человек, живший в грехах, ныне омылся и будет жить по-новому. Но Господь Иисус Христос «будет крестить вас Духом Святым». Это не значит, как об этом превратно думают сектанты, что при Таинстве Крещения не должна употребляться вода, а крещаемый должен сподобиться лишь наития Святого Духа. Это прелесть. Православные не разделяют крещения водой и крещения Духом, но исповедуют, что во время внешнего обрядового действия — троекратного погружения человека в воду — на него сходит Дух Святой. А если мы этого внешнего условия не исполним, то есть не примем от православного священника крещения во имя Пресвятой Троицы, то Дух Святой на нас не сойдет. По учению святых отцов, после того как человек третий раз поднимается из воды, Дух Святой очищает его не только от личных грехов, но и от первородного греха, который все мы унаследовали от наших прародителей и с которым мы рождаемся, — это наклонность ко греху, удобопреклонность человека к совершению зла. Крещение во имя Пресвятой Троицы, установленное Господом Иисусом Христом, чистым во всех отношениях сохранилось ныне только в Православной Церкви. Мы вспоминаем крещение Иоанна Крестителя сегодня и готовимся к воспоминанию Крещения Господа Иисуса Христа также и для того, чтобы глубже понять значение этого Таинства.

В древности был обычай крестить христиан в канун Крещения. К сожалению, сейчас он не действует (хотя не отменен), может быть, по нерадению нашему — и мирян, и, в особенности, священнослужителей. На завтрашнем богослужении — вечерне, соединенной с литургией, — будут читаться тринадцать пророчеств из Ветхого Завета, так называемых паремий. Неспешное и внимательное чтение паремий занимает около часа. В это время люди, готовящиеся к Крещению, выходили из храма, шли в крещальню, принимали святое Крещение и возвращались уже омытыми «банею пакибытия», то есть, по-русски, омовением будущей жизни. Таким образом, воспоминание о Крещении Господнем соединялось с принятием Таинства Крещения. Именно во время Крещения Господа Иисуса Христа явилась тайна Пресвятой Троицы, этот праздник потому и называется Богоявлением. Когда Господь Иисус Христос, Сын Божий, погрузился в воду Иордана, Дух Святой сошел на Него в виде голубя и голос Небесного Бога Отца произнес: «Сей есть Сын Мой возлюбленный».

Тайна Пресвятой Троицы в наибольшей степени была открыта величайшему из пророков, святому Иоанну Крестителю, который таким образом достиг высшей степени богопознания. Еще до проповеди апостольской, откровенно учившей о Божественных тайнах, о тайне бытия Божия, Иоанн Креститель познал эту истину. Это было для него величайшим утешением и исполнением его упования, и потому он без страха, с еще большим мужеством обличал всех заблуждающихся людей. Не потому, что он их ненавидел и презирал, даже самого царя Ирода, но потому, что он пламенел необыкновенной любовью к ближним, настолько сильной, что он не боялся людских обид и негодования. Зная, что ждет людей в будущей жизни, если они не покаются, он дерзал говорить им в глаза об их грехах — ради того, чтобы они устрашились, чтобы опомнились и покаялись прежде отшествия из этого мира.

Поэтому пусть Иоанн Креститель не кажется нам жестоким человеком, который как будто бы грубо относился к людям. Не будем противопоставлять его как жестокого обличителя любвеобильному Господу Иисусу Христу. Любовь выражается по-разному. Иногда в виде снисхождения, а иногда — в виде обличения. Истинная любовь думает не о том, чтобы завоевать хорошее отношение, но о том, чтобы принести пользу любимому. Иоанн любил весь израильский народ и всех людей, которые к нему притекали. Вот каков смысл обличительной проповеди Иоанна Крестителя.

Мы должны помнить, чего мы сподобились в Таинстве Крещения. Мы должны помнить, что прежде отшествия нашего из жизни нужно совершить покаяние, ибо вся жизнь христианина, в монастыре или в миру, аскетическая или семейная, является покаянием. Чем больше мы будем стараться об этом забыть и не думать, тем страшнее, тем неожиданнее будет для нас переход из временной жизни в вечную. Поэтому будем готовиться к вечности заранее, не станем думать, что если нам сейчас двадцать, тридцать, сорок лет, то у нас впереди много времени. Годы пронесутся, как мгновение. Вчера мы хотели чего-то достичь — сегодня то, чего мы достигли, кажется ничтожным и ненужным. И мы стремимся к новым призракам, к новым миражам, а достигнув их, опять увидим, что в них нет ничего. Потому не будем обманывать самих себя, не будем терять времени. Как говорят святые отцы, если мы потеряем деньги или имущество, мы, может быть, еще отыщем его, но если мы потеряем время, то больше никогда не найдем ни одной минуты из нашей короткой, почти мгновенной жизни. Аминь.

17 января 1999 года

О величии подвига Иоанна Крестителя

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

«Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия. Как написано у Исайи пророка…»* (ст. 1-2). Евангелист Марк начинает свое повествование с рассказа об Иоанне Крестителе и прежде всего приводит пророчество о том, что этому великому пророку воистину надлежало явиться и стать Предтечей Господа нашего Иисуса Христа, ибо основным служением и подвигом Иоанна Крестителя была проповедь о пришествии Мессии. Слово «подвиг» в данном случае употребляется неслучайно. Если принять во внимание обмирщение тогдашних иудеев, их безразличие к вере, лицемерие, если вспомнить слова Спасителя: «Люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня» (Мк.7:6), то становится понятным, что в то время это действительно был подвиг — указать на Господа Иисуса Христа, Который по внешнему виду был обыкновенным человеком, и сказать: «Се, Агнец Божий» (Ин.1:29; 36).

Что же говорит об этом пророк Исайя? «Вот, Я посылаю ангела Моего пред лицом Твоим, который приготовит путь Твой; голос вопиющего в пустыне: «приготовьте дорогу Господу, прямыми делайте пути Его»» (ст. 2-3). Ангел, который послан пред лицом Господа Иисуса Христа, Мессии, приготовит путь для того, чтобы Он пришел. Речь идет о пути в человеческие сердца. Общественное мнение, выражаясь современным языком, Иоанну Крестителю преломить не удалось. Большая часть израильского народа во главе с лицемерными, себялюбивыми и завистливыми архиереями, фарисеями и книжниками осталась враждебна Господу Иисусу Христу, враждебна истинной религии вообще. Они хотели принимать эту религию настолько, насколько она не мешала им жить, наслаждаясь своими страстями, в особенности страстями властолюбия и тщеславия. Простой народ шел на компромисс с совестью для того, чтобы беспрепятственно предаваться своим низменным, грубым, плотским страстям. Иоанн Креститель, который назван здесь Ангелом, должен был приготовить путь именно внутри человеческой души — в сердцах людей, в сердцах избранников Божиих, которые приходили к нему креститься, каялись, исповедовали пред Богом нарушения Моисеева закона, обещали вновь вернуться к исполнению своего долга и таким образом приготовляли свое сердце к принятию Спасителя.

«Голос вопиющего в пустыне» — так Исайя пророк называет Иоанна Крестителя. Эти слова можно понимать в прямом смысле: Иоанн проповедовал в пустыне, а можно и в духовном, таинственном: Иоанн — голос, а Вопиющий — это Сам Господь Иисус Христос. Иоанн был Его голосом, голосом Божиим, который вопиял в пустыне, то есть учил в такое время, когда в людях господствовала внутренняя пустота. «Приготовьте дорогу Господу, прямыми делайте пути Его». Приготовьте дорогу Господу в сердце, чтобы Он не затруднялся проникнуть в вашу душу, чтобы Он не шел по извилистым и ухабистым ее «дорогам». Путник с большим трудом идет по дороге разбитой и непригодной для передвижения. Так и Господь с трудом проникает в наше сердце, если мы не сделали прямым путь в нашу душу, то есть если не исправили себя, не стали жить по совести, не изгладили ухабы страстей, не очистили себя покаянием.

И далее евангелист Марк, оставив пророчество, прямо говорит (хотя и кратко, но очень впечатляюще) о том, кто был этот Ангел, посланный пред лицом Божиим. «Был Иоанн Креститель в пустыне, проповедуя крещение покаяния для отпущения грехов» (ст. 4). Он сразу назван здесь Крестителем по той причине, что имя его было весьма известно не только в Палестине, но и среди иудеев рассеяния, то есть живших в разных странах, как мы знаем из Деяний апостольских. Слово «крещение» происходит не от слова «крест», хотя и созвучно с ним; в переводе с греческого «крещение» означает «погружение». Иоанн Креститель проповедовал крещение покаяния для отпущения грехов, но он не прощал грехи, включая первородный грех, а только возвращал человека к исполнению заповедей Моисеева закона. Строгий закон Моисея предписывал грешникам страшные кары, иногда даже смерть или изгнание из израильского общества. Иоанн Креститель, при всей своей видимой строгости, на самом деле проповедовал учение милосердия и был чрезвычайно милостивым, так что все эти страшные казни, которые заслуженно должны были понести приходившие к нему тяжкие грешники, он заменял погружением, некоей символической смертью. Человек погружался с головой в воды Иордана и на мгновение как бы умирал, а потом восставал уже для новой жизни. Грехи человека не изглаживались полностью, ибо дать это могло только Крещение во имя Пресвятой Троицы, учрежденное Господом Иисусом Христом. Но крещение Иоанново подготавливало человека к принятию истинной веры, к настоящему, глубокому и полному покаянию, к прощению грехов. Сами слова: «Проповедуя крещение покаяния для отпущения грехов» — означают то, что крещение Иоанна не было крещением прощения грехов, но оно было необходимо для того, чтобы в дальнейшем приступить к Таинствам, установленным Господом Иисусом Христом, и тогда уже получить истинное отпущение грехов.

«И выходила к нему вся Иудейская страна и все Иерусалимляне; и крестились у него в Иордане реке, исповедуя грехи свои» (ст. 5). Иоанн Креститель проповедовал в пустынном месте, он не шел по городам и селениям, как это делал Спаситель. Люди, желавшие очистить свою совесть, узнав, что появилась возможность исправить свою жизнь, стекались к нему со всей страны, даже из самого Иерусалима. Никто не презирал Иоанна—ни простые люди, ни образованные, ни книжники, ни фарисеи. Все, у кого еще жива была совесть, шли к нему и крестились у него в Иордане, перед этим «исповедуя грехи свои». Люди не просто признавали свою греховность, а перечисляли конкретные грехи. Называя свой грех, сознавая, что тот или иной поступок, мысль или слово является греховным, человек таким образом от него отрекался. Крещение Иоанна Предтечи было прообразом Исповеди, существующей ныне в Православной Церкви.

«И был Иоанн одет в шерсть верблюжью и пояс кожаный на бедрах его, и ел саранчу и дикий мед» (ст. 6). Одной фразой сказано необыкновенно много, дана целая характеристика Иоанна Крестителя. Он вел чрезвычайно строгий аскетический образ жизни: носил одежду, которая не защищала тело от действия стихий, но, наоборот, причиняла дополнительные мучения, поскольку грубая верблюжья шерсть постоянно ранила кожу. Впоследствии в подражание Иоанну Крестителю многие подвижники благочестия Православной Церкви носили на теле так называемую власяницу (грубую одежду из шерсти), удручая таким образом свою плоть. «И пояс кожаный на бедрах его», который стягивал чрево Иоанна для того, чтобы он даже нечаянно не смог вкусить пищи более, чем положено. Впоследствии, также в подражание ему, многие подвижники носили такой пояс. Пища, которой он подкреплял свое немощное, удрученное подвигом тело, была такой, что мы, наверное, и не решились бы ее есть, разве что в случае опасности умереть от голода. Естественно, что подобную пищу можно было употреблять лишь для поддержания жизни, потому что усладиться или насытиться ею было нельзя. «Ел саранчу и дикий мед». Сейчас нам кажется странным, что Иоанн Креститель питался саранчой, но Моисеев закон разрешал употреблять ее в пищу (см. Лев.11:22). Мед диких пчел горек, он совсем не такой, как тот, который мы привыкли вкушать, и никакого удовольствия этот мед не доставлял. Вот каков был подвиг Иоанна Крестителя. На иконах его изображают чрезвычайно изможденным, с всклокоченными волосами. Можно догадаться, что и одежда, и весь его вид вызывали у людей потрясение, и они, глядя на то, как этот праведный человек угождает Богу, испытывали величайший стыд. Люди понимали, что сами они живут в нерадении, не исполняют обязательных предписаний Моисеева закона, тогда как он добровольно приносит Богу особенные дары.

Иоанн Креститель «проповедовал, говоря: идет Сильнейший меня за мною, у Которого я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его» (ст. 7). Иоанн, который потрясал своим видом всех к нему приходивших, слухи о подвигах которого распространялись по всей Иудее, так что многие просто из любопытства приходили посмотреть на него, произнес такие необыкновенные слова. Казалось бы, кто может превзойти праведность этого подвижника? Но он говорил: «Идет Сильнейший меня за мною, у Которого я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви». Так он предсказывал о явлении в мир Христа и вместе с тем показывал глубочайшее свое смирение. Несмотря на все свои подвиги, несмотря на то, что от самых младенческих лет он воспитывался в пустыне непосредственным действием благодати и был водим Духом Святым, Иоанн, однако же, почитал себя недостойным развязать ремень обуви Христа. Конечно, вы можете справедливо сказать, что ему было велено так говорить, для того чтобы проповедовать о Спасителе. Однако это не мешало ему испытывать искреннее чувство глубочайшего смирения, которое для нас непостижимо. Мы, нерадивые, часто даже и вовсе забывающие о Боге, считаем себя достойными милости Божией, милости Христовой, этот же пребывавший в Духе Святом человек считал себя недостойным развязать ремень обуви Господа.

«Я крестил вас водою, а Он будет крестить вас Духом Святым» (ст. 8). Этим Предтеча показывал, что его крещение было только преобразовательным, подготовительным. «Я омываю вас только водою», ибо Дух Святой еще не явился, но Он будет явлен через Мессию. «А Он, Мессия, будет крестить вас Духом Святым», то есть не этим символическим погружением в воду, а действием Святого Духа. Возможно, под этими словами следует понимать не только Крещение, но и вообще все Таинства Православной Церкви: Миропомазание, Исповедь, Рукоположение, Бракосочетание, Елеособороваиие и выше всех стоящее Таинство Причащения Тела и Крови Христовых. Ибо во всех этих Таинствах Господь нас омывает, очищает Духом Святым. Хотя сейчас для Крещения по-прежнему употребляется вода, но она теперь имеет лишь символическое значение, а само Таинство совершается невидимым действием Святого Духа. Бывали случаи (конечно, нельзя принимать их за правило), что по необходимости человека крестили песком, прахом, однако же такое крещение было действительным. Во время Таинства Исповеди, к которому мы часто прибегаем, мы также чувствуем, как с нами происходит нечто подобное Крещению, омовению. Когда священник накрывает нас епитрахилью, читая разрешительную молитву, мы ощущаем, будто некая невидимая сила снимает груз с нашей души и сердца, так что иногда даже невольно вырывается вздох облегчения. Это опять же доказывает то, что омовение совершается Духом Святым не только в Таинстве Крещения, но и во всех Таинствах нашей Церкви.

Вот так Предтеча пророчествовал об учреждении Церкви Христовой и многообразных действиях Святого Духа, которые очищают нас в Таинствах Церковных, а также в нашей внутренней покаянной молитве, в борьбе с помыслами, в смирении, послушании, делании всевозможных добродетелей. И в то время, когда мы просим у Бога помощи и укрепления сил в борьбе со страстями, и во всем многообразии духовной жизни мы также чувствуем, как Дух Святой нисходит на нас именно через Господа Иисуса Христа и крестит нас самым разнообразным Крещением: и буквальным, и символическим, и, если так можно выразиться, аскетическим, то есть крещением наших собственных слез. Вот о чем пророчествовал Иоанн Креститель, этот великий праведник, последний пророк Ветхого и первый пророк Нового Завета. Аминь.

16 января 2000 года

Обрезание Господне

(Лк., 6 зач., II, 20-21, 40-52)

И возвратились пастухи, славя и хваля Бога за всё то, что слышали и видели, как им сказано было. По прошествии восьми дней, когда надлежало обрезать Младенца, дали Ему имя Иисус, нареченное Ангелом прежде зачатия Его во чреве. Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем. Каждый год родители Его ходили в Иерусалим на праздник Пасхи. И когда Он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю в Иерусалим на праздник. Когда же, по окончании дней праздника, возвращались, остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его, но думали, что Он идет с другими. Пройдя же дневной путь, стали искать Его между родственниками и знакомыми и, не найдя Его, возвратились в Иерусалим, ища Его. Через три дня нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их; все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его. И, увидев Его, удивились; и Матерь Его сказала Ему: Чадо! что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя. Он сказал им: зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? Но они не поняли сказанных Им слов. И Он пошел с ними и пришел в Назарет; и был в повиновении у них. И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем. Иисус же преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков.

Сладчайшее имя Спасителя

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы празднуем событие, которое в Церковном Уставе называется Обрезанием Господним. Обряд обрезания появился еще до Моисея: он был установлен святым праведным праотцем Авраамом по откровению. Обрезание служило знамением (то есть знаком) заключения Завета между Богом и людьми и символически обозначало, что человек отвергается собственной плоти и служит уже не своему телу, но Богу. Может быть, многие исполнявшие этот обряд над собой или своими детьми не понимали его смысла, нам же открыл его в своих писаниях апостол Павел. Над Господом Иисусом Христом как над членом израильского общества, Ветхозаветной Церкви также был совершен этот обряд.

Святитель Василий Великий установил обычай праздновать этот день как особенный праздник. Смысл его вот в чем: многие люди, жившие во времена Василия Великого и еще до него, искажали учение Церкви и говорили о Господе Иисусе Христе, что Он воспринял человеческую плоть призрачно и не был совершенным человеком, то есть таким, который подобен нам во всем, конечно, кроме греха, и, таким образом, и страдания Его не были действительными. Но именно для того, чтобы подчеркнуть, что Господь Иисус Христос на самом деле был таким же человеком, как мы, святитель Василий Великий и установил праздновать этот день — Обрезание Господне. Кто претерпевает обрезание — у кого обрезывается крайняя плоть, тот, конечно же, облечен в человеческое тело, как и все прочие люди.

Но этот праздник имеет и другое значение. Мы читаем в Евангелии: «И возвратились пастухи, славя и хваля Бога за всё то, что слышали и видели, как им сказано было. По прошествии восьми дней, когда надлежало обрезать Младенца, дали Ему имя Иисус, нареченное Ангелом прежде зачатия Его во чреве» (ст. 20-21). И до воплощения Спасителя многие люди в Израиле носили имя Иисус. Сведения о некоторых из них, особенно знаменитых, дошли до нас. Мы знаем, например, об Иисусе Навине, о первосвященнике Иисусе (о нем говорится в исторических книгах), об авторе знаменитой библейской Книги Премудрости Иисуса, сына Сирахова. Но особенное значение это имя получило, когда им нарекли воплотившегося Сына Божия. Может быть, даже Моисей, когда переименовывал своего верного служителя, заменив его прежнее имя именем Иисус, уже провидел, что именно Иисус будет совершенным и полным Избавителем Израиля (как и всех прочих народов) — и не только от власти иноплеменников, но прежде всего от власти греха. Поэтому он пророчески нарек своему служителю имя Иисус. Хотя, конечно, это только моя догадка: возможно, Моисей, назвав признаки пришествия Мессии на землю, просто не мог сказать всем людям о том, как Его будут звать, а только косвенно указал на это, дав имя Иисус своему служителю. Сейчас имя Иисус — имя Сына Божия — приобрело необыкновенную силу, потому что, произнося его, мы призываем не просто человека, но Богочеловека. Благодаря соединению в Иисусе Христе Божества с человечеством имя Спасителя имеет такую необыкновенную мощь, что иногда даже невнимательное, но хоть сколько-то искреннее призывание имени Иисуса Христа устрашает демонов. Святые отцы говорят, что если тебя сильно смущают помыслы — до такой степени, что твой разум мутится и ты уже не можешь молиться внимательно, то призывай вслух в Иисусовой молитве имя Господа Иисуса Христа, и демоны, попаляемые Его именем, отойдут от тебя. Да и само это имя, звучащее в твоих ушах, также заставит тебя одуматься, вспомнить, Кому ты служишь, собраться с духом и вновь мужественно вступить в брань с греховными помыслами.

Некоторый подвижник рассказывал о себе, что просто читал устами вслух Иисусову молитву на протяжении многих лет, стараясь делать это более или менее внимательно, по совершенно не думая ни о каком духовном преуспеянии, и в конце концов молитва стала (правда, кажется, только через одиннадцать лет) действовать в его сердце. Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит, что и для новоначальных монахов, и тем более для мирян достаточно призывать имя Иисуса Христа устно, вмещая ум в слова молитвы, то есть просто стараясь молиться как можно более внимательно, не имея посторонних мыслей. И такое призывание Иисуса Христа уже спасительно. Даже если мы не достигнем никакого духовного преуспеяния и не испытаем таких благодатных ощущений, которые испытывали преуспевшие подвижники, святые отцы, тем не менее это призывание имени Иисуса Христа будет для нас спасительным. Преподобный Григорий Синаит говорит, что если даже в этой жизни мы не преуспели, но лишь терпеливо призывали имя Иисуса Христа, то познаем свое приобретение по смерти. Если мы не преуспели по собственному нерадению или по каким-либо другим причинам, зависящим именно от нас, — даже и такое нерадивое призывание имени Спасителя принесет нам пользу в день нашей кончины. Благодатный покров окружит нас и не даст демонам такого дерзновения, какое они имеют над людьми, совершенно чуждыми Бога. Преподобный Григорий Синаит, конечно же, имеет в виду то, что при занятии Иисусовой молитвой мы не имеем смертных грехов. Ведь и другой подвижник говорит, что если человек занимается умным деланием, иначе говоря молится Иисусовой молитвой, и при этом имеет нераскаянные смертные грехи, то есть пребывает в них именно одновременно с молитвой — речь идет не о том, что было когда-то в прошлом, — то этот человек навлекает на себя гнев Божий. Такие люди часто терпят ужасное наказание — безумие, иначе говоря сумасшествие, а может быть, правильнее было бы назвать это беснованием.

Именно в день Обрезания, вспоминаемый нами сегодня, Господь и получил Свое, вожделенное для нас, имя, которое совершенно справедливо называется Сладчайшим. Есть акафист и канон Иисусу Сладчайшему. Человек, который составил этот канон, безусловно, был молитвенником и наделе испытал, какая неизъяснимая сладость истекает от иревожделенного имени Господа Иисуса Христа. Действительно, нет ничего слаще этого имени — имеется в виду внутреннее наслаждение, упоение. Можно назвать это состояние и опьянением, и насыщением, и прохладой, и огнем. Духовные писатели, испытавшие эти ощущения, прилагают к сладчайшему имени Спасителя множество эпитетов и образов, и, безусловно, заслуженно. Для того чтобы это почувствовать, хорошо бы внимательно перечитать — может быть, даже не ради молитвы, а с размышлением, вникая в читаемое, — канон и акафист Иисусу Сладчайшему. Но кто может понять, например, такие слова из акафиста, как «Иисусе Претихий»? Лишь тот, кто вкусил это имя, только не теми устами, которыми мы вкушаем пищу, а устами сердца.

«И возвратились пастухи, славя и хваля Бога за всё то, что слышали и видели, как им сказано было. По прошествии восьми дней, когда надлежало обрезать Младенца, дали Ему имя Иисус, нареченное Ангелом прежде зачатия Его во чреве. Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем» (ст. 20-21, 40). Слова «возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости» надо понимать не в том смысле, что Спаситель, подобно всем обыкновенным людям, просто развивался. Хотя, конечно, возрастали и Его телесные способности, и умственные, связанные с развитием души, — потому что душа, хотя и бессмертна, но также до определенной степени развивается с взрослением человека. Но, главное, обнаруживалась Его Божественная премудрость. Конечно же, младенцу несвойственно произносить поучения, но как только Спаситель по Своему телесному развитию пришел в отроческий возраст и смог свободно изъясняться, то Его необыкновенная Божественная премудрость обнаружилась удивительным для всех образом. Это доказывает нам, что Иисус Христос был воплощенным Богом, а не просто необыкновенным человеком, который, как утверждали иные еретики, путем духовного преуспеяния достиг соединения с Божеством. Например, Несторий и некоторые бывшие до него считали, что это произошло во время Крещения от Иоанна Крестителя на Иордане. Если еретики доке-ты учили, что плоть Иисуса была призрачна (я говорил уже, что Обрезание, напротив, доказывает истинность воплощения Господа), то последователи Нестория утверждали в каком-то смысле противоположное: что Иисус Христос — это только человек, достигший духовного преуспеяния и ставший Сыном Божиим не по природе, а по восприятию, то есть якобы Божество до определенного момента восприняло в Себя человека. Они говорили, что во время Крещения Божество с человечеством Христа соединилось, а на Кресте, когда Господь возопил: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф.27:46; Мк.15:34), Божество Его тело покинуло.

В сегодняшнем евангельском чтении говорится именно о том, как Своею необыкновенной мудростью Иисус обнаружил, что Он не просто человек, но именно Сын Божий, потому что Он проявил эту мудрость в отроческом возрасте, притом не получив какого-то особенного образования, ибо обучала Его только Мать, Которая была научена чтению, и, может быть, также Иосиф Обручник. Но Спаситель не имел такого образования, какое было у книжников — наиболее мудрых людей в израильском народе, которые день и ночь упражнялись в изучении и истолковании Священного Писания.

«Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем». Здесь — повторяю — говорится о том, как люди смотрели на Иисуса с внешней стороны. «Каждый год родители Его ходили в Иерусалим на праздник Пасхи. И когда Он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю в Иерусалим на праздник. Когда же, по окончании дней праздника, возвращались, остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его» (ст. 41-43). Здесь проявляется человечество Спасителя: как мальчик, как отрок, Он мог заблудиться. Своему человеческому естеству Он давал свободу действовать так, как оно действует у всех людей. Отсюда и мы должны научиться некоторому смирению, мы, желающие откровений по самым пустяковым случаям: уволиться нам с работы или остаться на прежнем месте, поехать ли в Троице-Сергиеву Лавру, в Серафимо-Дивееву пустынь или к родственникам. Но мы видим, что Иисус заблудился, и это говорит только о том, что был Он точно такой же человек, как и все мы. В этом происшествии нет ничего ни плохого, ни хорошего: просто проявилась человеческая ограниченность, которая проявлялась и в Божией Матери. Будучи необыкновенной Праведницей, «Честнейшей Херувим», как мы Ее воспеваем, Она, тем не менее, не могла найти Отрока Иисуса на протяжении нескольких дней. «Когда же, по окончании дней праздника, возвращались, остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его, но думали, что Он идет с другими. Пройдя же дневной путь, стали искать Его между родственниками и знакомыми и, не найдя Его, возвратились в Иерусалим, ища Его» (ст. 43-45). В этом выразилась человеческая ограниченность Божией Матери. Как говорил преподобный старец Силуан, грехов у Нее не было, Она никогда не согрешила даже в помыслах, но у Нее были безгрешные человеческие ошибки, связанные просто с ограниченностью человека. И это — одна из таких ошибок.

«И, не найдя Его, возвратились в Иерусалим, ища Его. Через три дня нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их; все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его» (ст. 45-47). Здесь в Отроке Иисусе и обнаружилась та самая Божественная премудрость, о которой я говорил. Заметьте, что Он сидел посреди учителей, слушал и вопрошал их, и они, как сказано по-русски, «дивились разуму», а по-славянски употреблено более точное слово (славянский перевод выполнен более точно с греческого оригинала): «Ужасахуся же вси послушающии Его». Ужасались — до того удивительные вещи Он говорил учителям израильского народа, то есть наиболее мудрым людям среди него. Видимо, Иисус задавал вопросы, на которые они не имели ответа, и Сам отвечал совершенно неожиданным для них образом, но в то же время Его ответы своей убедительностью заставляли учителей Израиля прислушаться к Его словам и, может быть, принять их.

«И, увидев Его (родители. — Игум.А.), удивились; и Матерь Его сказала Ему: Чадо! что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя» (ст. 48). Пресвятая Дева Богородица называет Иосифа Обручника отцом Иисуса ради приличия, потому что в то время никто, конечно же, не смог бы понести такой необыкновенной истины, что Иисус родился «прежде веков», как сказано, «от Отца без матери, а в последние времена — от Матери без отца». От Отца без матери — имеется в виду от Небесного Бога Отца, а в последние века — чудесным образом от Девы Марии.

«Он сказал им: зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» (ст. 49). Эти слова совершенно ясно обнаруживают, что еще в отроческих годах Он осознает Себя Сыном Божиим. И это вновь опровергает тех еретиков, которые учили о постепенном духовном преуспеянии человека Р1исуса, приведшем к тому, что впоследствии Он соединился с Божеством. Нет, уже в отроческом возрасте, когда обычно люди не умеют из себя еще ничего изображать, а ведут себя искренне и просто, Он говорит такие необыкновенные вещи. Мало того, что Отрок Иисус произносит мудрые поучения, задает необыкновенные вопросы израильским учителям, но Он также вполне осознанно называет Себя Сыном Небесного Бога Отца, говоря, что этот храм принадлежит Его Отцу и что Самому Иисусу надлежит быть там.

«Но они не поняли сказанных Им слов» (ст. 50), по-славянски: «И та не разуместа глагола, егоже глагола има». Может быть, Пресвятая Дева Богородица и поняла слова Иисуса, поскольку вместе с наитием на Нее Святого Духа и чревоношением Сына Божия Она приобрела и духовное ведение. Но кому Она могла сказать? Она только, как говорится в Писании, «сохраняла все слова сии в сердце Своем» (ст. 51), и, скорее всего, апостол Лука именно от Нее слышал об этом событии, повествование о котором впоследствии и передал нам. Все же остальные — и, наверное, также Иосиф Обручник — не могли вполне понять, что это все обозначает, а тем более не поняли этого книжники и невольные свидетели приведенного в Евангелии разговора.

«И Он пошел с ними и пришел в Назарет; и был в повиновении у них. И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем. Иисус же преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков» (ст. 51-52). И эти слова надо также понимать правильно. Возраст по-славянски значит «рост», то есть Он развивался естественно, подобно всем прочим людям. А премудрость Его обнаруживалась постепенно, по мере того как люди начинали к Нему прислушиваться. И по большей части Спаситель утаивал Свою премудрость до тех пор, пока не вышел на проповедь, так что даже люди, жившие с Ним в одном городе, удивлялись Его словам и говорили: «Откуда у Него такая премудрость, не сын ли это плотника?» (см. Мф.13:54-55; Мк.6:2-3). Обычно мудрыми становятся те, которые постоянно упражняются в чтении книг, а Иисуса считали сыном плотника, откуда же у Него премудрость? Вот еще одно доказательство того, что эта премудрость не человеческая, не от научения, но от пребывания в человеческой плоти Иисуса Самого Божества.

«Преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков». По некоторым внешним признакам обнаруживалась любовь Бога Отца к Иисусу. Будучи Человеком совершенным, безгрешным, Который ни на кого не обижался, всех прощал, всегда всем помогал, может быть, утешал людей, сочувствовал им в самых обыкновенных мелких нуждах, Спаситель, конечно же, и у людей пользовался любовью, вероятно, пока еще не привлекая их внимания Своей исключительностью. До тридцати лет Иисус ни чудесами, ни проповедью не обнаруживал всей полноты Своего совершенства. Его Божественность и Его совершенство проявлялись скрытым, неприметным образом, так что только Божия Матерь донесла некоторые подробности Его жизни до первых учеников Иисуса — апостолов, а они — до нас.

«И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем». Вот пример настоящей духовной преданности. И всякий человек, имеющий духовного наставника, если относится к нему искренне, сохраняет все его слова в своем сердце. Бывает, что в тот момент, когда наставник тебе что-то говорит, ты не понимаешь его слов, может быть, потому, что они были сказаны преждевременно или помешала какая-нибудь твоя страсть, ослепив тебя в тот момент. Но если ты будешь тщательно сохранять все его наставления, то придет время, когда ты их поймешь: эти слова, посеянные в твоем сердце, как семя, расцветут — и в них откроется тот смысл, который тебе необходим. Поэтому всякое духовное наставление надо тщательно сохранять в своем сердце, подобно тому как это делала Божия Матерь. Не сегодня — так, может быть, завтра или через годы они принесут свой плод, подобно тому как и все то, что сохранила Божия Матерь, сейчас приносит плод. Приносит пользу нам, современным слушателям слова Божия, живущим уже почти через две тысячи лет после евангельских событий. Аминь.

14 января 1996 года

О действительности воплощения Сына Божия

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня, братья и сестры, мы вспоминаем событие, называемое в Церковном Предании Обрезанием Господним. В древности, в первые столетия христианства, существовала секта так называемых докетов, которые утверждали, что воплощение Господа Иисуса Христа было не действительным, но призрачным и что Господь Иисус Христос не воплотился в самом точном смысле слова (то есть облекся в человеческую плоть со всеми ее естественными свойствами, приобрел человеческие душу и тело), но что это было воплощение только по видимости. Докетам казалось унизительным и невозможным, чтобы Бог страдал и вообще испытывал все чувства и ощущения, свойственные людям, живущим на земле во плоти: не только страдания, но и все остальное — потребность в пище, сне и прочее. Я думаю, именно по этой причине святитель Василий Великий пожелал подчеркнуть в евангельском повествовании то событие, которое неоспоримо говорит об истинном воплощении Второго Лица, или Ипостаси, Пресвятой Троицы — Слова Божия, Сына Божия. Обрезание, описанное в Евангелии, он посчитал событием, наиболее доказывающим, что воплощение Господа Иисуса Христа было не призрачным. Если мы будем предвзято подходить к евангельскому повествованию о страданиях Спасителя, то можем предположить, хоть это лукавство и хитрость, что Господь терпел страдания только по видимости, что на самом деле Он делал вид, что страдает. Действительно, человек взрослый, сознательный может изображать какие-то чувства, на самом деле их не испытывая. Но такого никак нельзя сказать о младенце. Младенец, поскольку ум его еще неразвит, не способен ничего из себя изображать.

Вот как повествует об Обрезании Господнем Божественное Евангелие: «И возвратились пастухи, славя и хваля Бога за всё то, что слышали и видели, как им сказано было. По прошествии восьми дней, когда надлежало обрезать Младенца, дали Ему имя Иисус, нареченное Ангелом прежде зачатия Его во чреве» (ст. 20-21). Это краткое упоминание много говорит читателям Евангелия, в особенности знакомым с предписаниями Моисеева закона. Обряд обрезания совершался с тех времен, когда Бог заключил завет по плоти с родоначальником израильского народа Авраамом. Знаком этого завета, или договора, если выражаться современным языком, стало обрезание, то есть отсечение крайней плоти у мужчин (см. Быт.17:11). Ив один день обрезались Авраам и сын его Исаак, который в то время был уже в отроческом возрасте. Но тогда же Аврааму было заповедано, что совершать этот обряд нужно в восьмой день после рождения. С тех пор он совершался над всеми иудеями.

Из сегодняшнего евангельского повествования можно сделать вывод, что воплощение Сына Божия было истинным, потому что Он терпел то, что терпели все люди. Он испытывал необходимость в отдыхе и пище. Испытывал ощущения, свойственные людям, например холод, жар, утомление. Это страдания в широком смысле. Но Он терпел страдания и в узком смысле слова, и душевные, и телесные, когда был гоним, оклеветан, когда Его оплевывали, унижали, наконец унизительным, страшным, мучительным образом казнили через распятие на Кресте. Все эти страдания были свойственны Господу Иисусу Христу по человеческой плоти. Но как Бог Он, конечно же, пребывал бесстрастным, и Божество Его не претерпело никакого изменения.

Однако в естественном телесном образе жизни Господа Иисуса Христа не все было так, как у нас. Господь Иисус Христос был существом безгрешным и только принял вид «раба» (см. Флп.2:7), как говорит апостол Павел. На самом же деле Он был свободен от тех последствий грехопадения, которые свойственны всем людям, живущим на земле. Не совсем приятно говорить об этом в храме Божием, но у многих из нас возникают вопросы. По крайней мере, у меня такие недоумения были. Когда я размышлял о величии того или иного человека, мне всегда казалось странным то, что он имеет естественные отправления, которые свойственны людям так же, как и животным. Думать об этом было неприятно, казалось, что это унижает того, о ком думаешь. У людей, живших в раю до падения, как справедливо рассуждает отец Серафим (Роуз), естественных отправлений не было. Пища усваивалась человеком полностью, и никаких ее излишков из тела не выбрасывалось. Отправления — это следствие нарушения естественного состояния, если понимать под естественным состоянием то, какое даровал человеку Бог при сотворении. Господь Иисус Христос был выше униженного, падшего состояния. Он был человек в полной мере, но не имел на себе печати греха и, естественно, всех последствий падения не испытывал. Потому образ Господа Иисуса Христа предстает перед нами как единственно чистый во всех отношениях, единственно возвышенный, воистину образ великого Человека. Мы можем думать о Господе Иисусе Христе и как о Сыне Божием, и как о Богочеловеке и можем отдельно рассмотреть человеческую сторону Его жизни, хотя это, конечно, условное разделение. Но для того, чтобы уяснить себе Его святость, Его возвышенность, мы можем допустить такую смелость. Вот для чего установлен этот праздник: для того, чтобы мы на примере обрезания поняли истинность Боговоплощения, действительность воплощения Сына Божия.

Далее Евангелие так говорит о младенчестве Господа нашего Иисуса Христа: «Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем» (ст. 40). Исполнялся премудрости Он, конечно, как человек. Умственные способности человека проявляются через его телесные органы. Например, способность размышлять обнаруживается тогда, когда до определенного состояния развивается мозг, а также дар речи. Когда говорится, что Господь Иисус Христос исполнялся премудрости, имеется в виду, что в Нем развивалась человеческая мудрость, из младенчества Он переходил в отроческий возраст, и благодаря этому постепенно обнаруживалась и Божеская безграничная премудрость. Ибо у Младенца, не обладающего даром речи, премудрость никак обнаружиться не может. «И благодать Божия была на Нем». Здесь также говорится не о том, что Он по человечеству нуждался в благодати как в чем-то постороннем, приходящем от Бога. Имеется в виду, что благодать на Нем была видна людям.

«Каждый год родители Его ходили в Иерусалим на праздник Пасхи. И когда Он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю в Иерусалим на праздник. Когда же, по окончании дней праздника, возвращались, остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его, но думали, что Он идет с другими. Пройдя же дневной путь, стали искать Его между родственниками и знакомыми и, не найдя Его, возвратились в Иерусалим, ища Его» (ст. 41-45). Из этого недоразумения, о котором повествует Евангелие, ясно, что Господь Иисус Христос был такой же человек, как все. Как отрок, Он заблудился. Исполненный всяческого благоразумия, Он счел неуместным разыскивать Своих родителей и вернулся в храм. Представьте, что кто-то из нас потерял в толпе в незнакомом городе своих друзей. Что бы он сделал? Остался бы на том месте, где с ними разлучился, и это, действительно, самое благоразумное решение. Родители же Отрока Иисуса (не потому, что они были грешники, а по человеческой ограниченности) ошиблись и не поняли этого и стали искать Его среди своих родственников. Описанный случай вновь говорит о человеческом естестве Господа Иисуса Христа. Он не захотел проявлять до времени Свои сверхъестественные способности и во всем покорялся обычным законам человеческого общежития.

«Через три дня нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их; все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его» (ст. 46-47). Господь Иисус Христос вступил в беседу со старцами-книжниками и здесь проявил Свою премудрость. Его Божеская премудрость через человеческую речь, при помощи обычного человеческого общения явилась пред всеми. В таком возрасте, в особенности в то время, едва ли мог отрок обладать какими-то знаниями, приобретенными через образование. Господь Иисус Христос обучался разве что у Своих родителей, может быть, читал Священное Писание вместе с Матерью, Богородицей Девой Марией. Но специально, как это делали евреи того времени, желавшие получить образование, ни в каких школах, ни у каких учителей не обучался. Тем более удивительна была Его мудрость, этот разум, которому удивлялись слушавшие Его.

«И, увидев Его, удивились; и Матерь Его сказала Ему: Чадо! что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя. Он сказал им: зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» (ст. 48-49). Пресвятая Дева Мария хотя и понимала, что Он воплотившийся Сын Божий, но, по некоторой человеческой ограниченности, действительно огорчилась и очень переживала в эти три дня, недопонимая, что Промысл Божий не может подвергнуть Его какой-либо скорби до времени Его страданий. Поэтому Она задала такой вопрос: «Чадо, что Ты сделал с нами?» Но Он ответил им так, что они не могли возразить. Он сказал: нужно было искать Меня в храме. Действительно, это было самое благоразумное решение, но они почему-то сразу не поняли, что следовало начать поиск с храма. Видимо, скорбь и страх внесли смятение в их души.

«Но они не поняли сказанных Им слов. И Он пошел с ними и пришел в Назарет; и был в повиновении у них. И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем» (ст. 50-51). Из окончания повествования видно, что слова «они не поняли сказанных Им слов» относятся не к Божией Матери, а к остальным присутствовавшим там. Если бы Она не поняла этих слов, то не говорилось бы, что Она «сохраняла все слова сии в сердце Своем». Она поняла необыкновенное значение и смысл их, но никому тогда нельзя было это объяснить. И потому Пресвятая Дева сохраняла их в сердце Своем до времени. И, видимо, тогда уже, когда апостол Лука писал свое Евангелие, Она рассказала ему об этом удивительном случае, подтверждавшем, что уже в отроческие годы Иисус вполне осознавал Себя Сыном Божиим. Это опровергает мнение некоторых еретиков, учивших, что Иисус только впоследствии соединился с Божеством. На самом деле не существовало отдельно Иисуса и Сына Божия, а был единый Господь Иисус Христос, Сын Божий.

«Иисус же преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков» (ст. 52). Снова говорится не о том, что Он становился все более мудрым, но о том, что Его Божеская мудрость обнаруживалась при Его общении с людьми по мере Его возрастания, по мере развития способности проявлять естественным образом сверхъестественную Божескую премудрость. Это с одной стороны. С другой стороны — эта премудрость становилась очевидной для других людей. Потому и говорится здесь, что Он «преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков», то есть пред глазами людей.

Сегодняшнее евангельское повествование при внимательном его рассмотрении и размышлении над ним позволяет нам увидеть как истинное Божество Иисуса Христа, обнаруживавшееся тогда, когда только ему возможно было обнаружиться, так и Его истинное человечество, которое претерпело обрезание, естественное возрастание и возмужание. Пусть же никто не смеет утверждать ни то, что воплощение Его было якобы призрачным, ни то, что Он обучился Божеской премудрости от кого-то из людей. В III столетии некоторые язычники распространяли такой миф о Господе Иисусе Христе. Они действовали более хитро, чем иудеи или современные атеисты. Они не хулили Иисуса и не отрицали Его существование, но придумали лукавое объяснение Его сверхъестественным способностям. Они утверждали, что Иисус обучился неким тайным духовным наукам в Индии (где якобы путешествовал) у тамошних мудрецов, тех, кого мы сейчас называем йогинами и кого в древности называли гимнософистами, или у подобных им. Таким образом язычники клеветали на Него, говорили, будто Он был обыкновенный человек, может быть, выдающийся в каком-то отношении, но отнюдь не Сын Божий. Сегодняшнее евангельское повествование опровергает этот вымысел, нелепый, однако очень популярный, дошедший даже до наших дней. Им пользуются современные атеисты, пытаясь унизить Божественную личность Господа Иисуса Христа, ниспровергнуть христианство, оспорить богооткровенное происхождение христианской религии. Но в Евангелии говорится, что Иисус и в отроческом возрасте, ни у кого не обучаясь, обнаружил Свою сверхъестественную Божественную премудрость и полное сознание того, что Он истинный Сын Божий, ибо Он говорил: «Разве вы не знаете, что Мне надлежит быть в доме Отца Моего?»

Итак, Господь Иисус Христос есть истинный Бог и истинный Человек. Две природы, Божеская и человеческая, каждая из которых обладала всеми своими свойствами, в одной Ипостаси Господа Иисуса Христа, Сына и Слова Божия. Аминь.

14 января 1999 года

Святое Богоявление

(Мф., 6 зач., III, 13-17)

Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него. Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его. И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, — и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение.

О послушании воле Божией

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня, братья и сестры, мы вспоминаем Крещение Господне. Вот как повествует об этом Божественное Евангелие: «Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него» (ст. 13). Из евангельских чтений, которые читаются в дни предпразнства Богоявления, мы знаем, что Иоанн Креститель крестил всех, кто к нему приходил: и людей самого низкого звания, и знатных, занимавших высокое положение в обществе, и даже книжников и фарисеев, которые считались учителями и праведниками, но чувствовали, что на самом деле они грешники. Господь наш Иисус Христос, до конца желая исполнить закон и испытать все, что испытьшал каждый израильтянин, тоже прошел через Крещение. Конечно, как единственный безгрешный Человек, Новый Адам, родившийся от непорочного зачатия и чуждый первородного греха, совершенный, чистый и безгрешный по Своему человечеству, Он не нуждался в очищении грехов. Однако Он пришел к Иоанну Крестителю на Иордан.

Иордан, вероятно, представляется вам величественной, прекрасной рекой. Но на самом деле это обыкновенная узкая и извилистая река с зеленоватой водой. В самых широких местах ее может переплыть даже неопытный пловец. Недаром Нееман Сирианин сказал такие слова, которые мы читали в навечерие Богоявления: «Разве Авана и Фарфар, реки Дамасские, не лучше всех вод Израильских?» (4 Цар.5:12), — то есть «Неужели Иордан лучше, чем реки сирийские? Ведь реки сирийские прекраснее, чем Иордан и вообще все израильские реки». А если мы сравним с Иорданом величественные русские реки, то он и вовсе покажется нам не представляющим ничего особенного. Однако это только внешнее впечатление. Израиль тоже в то время был незначительной провинцией Римской империи, но именно в этой провинции произошло великое событие, имевшее значение для всего мира и человечества: как для людей, живших в то время, так и для нас и для многих последующих поколений.

Итак, Господь наш Иисус Христос приходит на Иордан и видит там необыкновенного пророка и подвижника — Иоанна Крестителя, одетого в одежду из верблюжьего волоса и изможденного постом до такой степени, что от слабости он качался на ветру, как тростинка. Сам Спаситель говорил про него: «Что смотреть ходили вы в пустыню? трость ли, ветром колеблемую?» (Мф.11:7). И этот изможденный человек, почитаемый всеми за великого святого, говорит Господу, удерживая Его: «Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?» (ст. 14). Как видно из этих слов, Иоанн Креститель осознавал себя грешником и считал, что сам он так же, как и все люди, нуждается в очищении. Он не мнил себя праведником, хотя многие современники признавали его образцом святости и он был словно живая легенда. Каждый, кто видел его, испытывал стыд за свою нерадивую жизнь. Я думаю, что в то время Иоанн Креститель еще не знал, что перед ним Тот Самый обетованный Мессия, Сын Божий, пришедший спасти мир и все человечество. Однако он почувствовал, что к нему пришел Необыкновенный Праведник, не имевший никакого греха, потому что святые люди, исполненные благодати Святого Духа, узнают душу другого человека. Так и Иоанн понял, что перед ним — Единственный Человек, Который не нуждается в Крещении, но, напротив, столь чистый, что, скорее, Он может очистить от грехов его самого.

«Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду» (ст. 15). Эти слова Господа можно расширить так: «Праведность, — говорит Он, — состоит в том, чтобы и Мне смириться и креститься, подобно грешникам. Я должен исполнить весь закон, а ты должен смириться и возложить свою руку на главу Сына Божия, ибо через это ты проявишь послушание тому откровению, которое ты получил в пустыне, и тогда узнаешь истину Пресвятой Троицы». Иоанн Креститель, хотя и осознавал себя грешником, но, по откровению, бывшему ему в пустыне, должен был проповедовать покаяние и крестить всякого, кто к нему обращался. В этом послушании состояло его истинное смирение. Иисус как бы напомнил ему об откровении в пустыне, и Иоанн, по совести сознавая, что он не должен ни для кого делать исключения, дерзнул допустить Господа ко Крещению. Господь вошел в Иордан, Креститель возложил на Него руку и погрузил Его в воду.

«И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, — и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него» (ст. 16). Что значит «отверзлись небеса»? Конечно, не нужно думать, будто разверзлось физическое небо и стало видно пространство, находящееся за атмосферой, окружающей нашу планету. Слова «отверзлись небеса» означают, что духовному взору Иоанна Крестителя открылся сверхъестественный мир, явилась слава Божия в полном, откровенном виде, как она является только святым существам — Ангелам на небесах. Мы говорим в молитве: «Отче наш, Который на небесах» — не потому, что Бог пребывает только на небесах, ибо Он Вездесущ, но потому, что на небесах Он являет Себя Ангелам в полной мере, а нам, грешникам, из-за наших грехов Он является только в малой степени, да и то лишь тем из нас, кто стремится к этому всей душой. Небеса «отверзлись» именно в том смысле, что отверзся духовный взор Иоанна Крестителя, и он увидел Духа Божия, Который сошел в виде голубя. Дух Святой не имеет никакого вида, как и Бог Отец, и Бог Сын по Своему Божеству, но Он принял вид кроткой, мирной птицы, для того чтобы показать, что наступило время примирения Бога и людей.

«И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (ст. 17). Голубь сошел и почил на Господе, явившись, в первую очередь, для Иоанна Крестителя как бы указующим перстом, чтобы было понятно, что слова, раздавшиеся с неба, относятся именно к Иисусу Христу.

Мы не знаем, что видели и слышали остальные люди, находившиеся в то время при Иордане. Однако, если мы вспомним другие примеры Божественных откровений, описанных в Священном Писании, то поймем, что человек воспринимает их по мере своего достоинства и своей готовности. Это видно, например, из следующего евангельского повествования — когда Господь наш Иисус Христос, входя в Иерусалим, обратился с молитвой к Богу Отцу: «Отче! прославь имя Твое. Тогда пришел с неба глас: и прославил и еще прославлю. Народ, стоявший и слышавший то, говорил: это гром; а другие говорили: Ангел говорил Ему» (Ин.12:28-29). Из этого описания ясно, что собравшиеся люди не поняли раздавшихся слов, а слышали только какой-то звук, поразивший их. Этот звук, конечно, не являлся голосом Бога Отца, потому что Он не имеет голоса и вообще органов речи, подобных человеческим. Но всемогущий Бог может облекать Свои откровения в образы, доступные как для зрения, так и для слуха, тогда последние принимают определенную звуковую форму. И одни люди слышали глас Бога как гром, другие — как некие не до конца понятные слова, которые они приписали Ангелу.

Когда апостолу Павлу во время его путешествия в Дамаск явился Господь и обратил его к покаянию, то свидетели этого события видели свет и слышали некий голос. Но они не понимали, Кто явился и что было сказано. Сам же апостол Павел видел все ясно, и это видение было до такой степени блистательно, что он на некоторое время, вплоть до того как крестился, ослеп.

Поэтому едва ли люди, присутствовавшие на реке Иордан при Крещении Господа, видели и понимали все происходящее в полной мере. Может быть, они действительно слышали звук грома и видели какой-то необыкновенный свет, потому что отверзлись небеса, и свет Божественной благодати явился, наверное, не только Иоанну Крестителю, но и всем присутствовавшим там. Но из-за своего недостоинства не все люди понимали это явление, и только Иоанн Креститель вкусил это откровение в полной мере: только он понял, Кто явился перед ним. Впоследствии, как повествует Евангелие от Иоанна, Предтеча Господень, проповедуя Господа Иисуса Христа, говорил так: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира. Я не знал Его; но Пославший меня крестить в воде сказал мне: на Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым» (Ин.1:29, 33). Значит, это откровение было, прежде всего, для Иоанна, для того чтобы он узнал во Христе Мессию, Сына Божия. Наконец, и для того чтобы Иоанн Креститель первым из людей, живущих на земле, познал тайну Пресвятой Троицы и был утешен этим откровением, которое было, надо полагать, самим великим из его духовных переживаний. После этого он уже не боялся ничего и смело обличал всякого, дерзнул обличить даже Ирода Четвертовластника, за что и был казнен (см. Мф.14:3-12; Мк.6:17-29; Лк.3:19-20).

Вот какая великая добродетель — послушание! Иоанн Креститель исполнил волю Божию, невзирая ни на что, и через это послушание познал тайну Пресвятой Троицы, познал Бога, познал истину. К этому стремятся многие люди: ищут, ошибаются, признают свои ошибки, вновь заблуждаются… Даже самый, казалось бы, неприметный человек, не стремящийся к каким-либо знаниям, — и тот думает, что познал истину, когда, например, предается удовольствиям, в которых, как он полагает, заключается его счастье. Значит, и такой человек по-своему стремится к истине, хотя и не находит ее. Во всех вложено это стремление, однако большинство из нас не находит истины. Лучшие, а правильнее сказать наиболее искренние, получают ответ от других людей: от таких, как Иоанн Креститель, святые апостолы, святые отцы. Предтеча же познал истину непосредственно, благодаря своему послушанию в исполнении воли Божией.

Мы также должны понуждать себя к послушанию Божественной воле, в чем бы оно ни выражалось. Для монашествующих — это послушание настоятелю, духовнику. Для мирян — послушание духовнику, смирение друг перед другом, наконец, повиновение начальству, если только это не противоречит христианской совести. И, конечно же, для всех прежде всего — это послушание евангельским заповедям. Мы должны все поверять евангельскими заповедями, потому что не должно быть послушания бездумного. Истинное послушание — это то, которое через повиновение тому или иному человеку является на самом деле повиновением Богу. Послушание духовнику, настоятелю, начальству тогда становится полезным, тогда приводит нас к познанию истины, когда оно соответствует евангельским заповедям и является послушанием, повиновением Самому Богу. Всеми силами будем заставлять себя каждый день, каждое мгновение следить за собой, не уклоняемся ли мы от воли Божией не только в великом, но и в малом (а познать волю Божию нам помогут наши духовные руководители). Тогда и мы, в конечном счете, познаем истину, хотя это и кажется трудным и даже странным и невозможным нам, обыкновенным, ничем не примечательным людям.

Мы познаем, что Бог есть Троица, не только с чужих слов, но и самой своей душой. Мы уверуем так, что будем жить безмятежно и спокойно, надеясь на милость Божию и каясь, и перейдем в вечную жизнь с благой надеждой на свое спасение. Вера в Бога, вера в Пресвятую Троицу, сопровождаемая делами, которые являются естественным проявлением веры, дарует человеку надежду на спасение и на прощение его грехов, каким бы грешным он ни был. При этом мы не должны думать, будто представляем из себя нечто. Если даже Иоанн Креститель считал, что он нуждается в крещении, то есть в очищении, то мы тем более должны понимать, что совершенно безгрешного человека быть не может, каким бы праведным ни казался он сам себе или своим друзьям и близким.

Но в то же время мы видим, что Иоанн Креститель, хотя и считал себя грешником, однако исполнял свой долг. И мы, почитая себя грешниками и всегда помня об этом, тем не менее, должны помогать спасаться другим людям, должны делиться духовным хлебом со своими близкими во Христе и, если возможно, привлекать людей, далеких от веры, в Церковь. Осознание своей греховности и послушание воле Божией делает нас истинными христианами, делает нас достойными имени христиан и дарует нам надежду на вечную жизнь. Аминь.

19 января 1999 года

Смирение Иоанна Крестителя

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Иоанн Креститель говорил: «Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его» (Мф.3:11). Однако произошло так, что смиренный Иоанн Креститель, искренне считавший себя недостойным даже развязать ремень обуви Спасителя или понести эту обувь, должен был крестить Господа и возвестить о Нем миру, узнав истину Боговоплощения — явления в мир Христа, именно через обряд крещения.

«Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него. Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?» (ст. 13-14). Я думаю, что Иоанн Креститель еще не знал, Кто такой Иисус, но, безусловно, как человек благодатный, он понимал, что перед ним стоит Великий Праведник — столь Великий, что, пожалуй, ему самому нужно бы креститься от Него. Будучи безгрешным, Спаситель, конечно же, не говорил о Своих грехах, как это делали все кающиеся, приходившие креститься от Иоанна Предтечи. Господь, по выражению святых отцов, есть Самоистина и Сама Праведность, и потому Он не мог напоказ принимать на Себя вид грешника, но и Иоанн Креститель понимал, что такое Его молчание совершенно обоснованно, и говорил искренне, от всей души: «Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?» «Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду» (ст. 15). Иоанн Креститель получил от Бога повеление крестить всех, приходящих к нему, и Господь Иисус Христос теперь лишь напомнил ему об этом откровении, данном ему в пустыне. Иоанн не посмел противиться голосу Божию — как тому, который был ему в пустыне, так и услышанному здесь, хотя на Иордане, может быть, он еще не совсем понимал, что с ним говорит Сам Бог. Ведь мы знаем из Евангелия, что Иоанну Крестителю было сказано: «На Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым» (Ин.1:33).

«Тогда Иоанн допускает Его. И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, — и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него» (ст. 15-16). Когда Господь Иисус Христос крестился, отверзлись небеса, и это не было каким-то непонятным нам атмосферным явлением. Во время Крещения Господа среди белого дня явилось и стало видным духовное небо, то есть это было необычное откровение. Сами небеса отверзлись, и великая благодать, изливающаяся как бы потоком, сошла, конечно же, не на Господа Иисуса Христа, потому что Он Сам есть источник благодати, но на Иоанна Крестителя. Мы не знаем, видел ли, понимал ли кто-то еще, что происходит, но Иоанн не мог не понимать и не чувствовать этого, иначе он не мог бы впоследствии с полной уверенностью указать на Спасителя и сказать: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин.1:29). Но для того, чтобы не оставалось никакого сомнения в том, что именно Господь Иисус Христос есть истинный Мессия и ради Него ниспослана эта благодать, — Дух Святой в виде голубя сошел на Него, словно некий указующий перст, и почил на Нем. Конечно же, Бог есть Дух и не имеет никакого вида и образа, но Он принял вид голубя, чтобы показать, что Спаситель пришел в духе кротости, пришел примирить грешников с Богом. Кроме того, явление Святого Духа в образе голубя можно сравнить с извещением об окончании Всемирного Потопа. Когда голубь принес Ною в ковчег масличную ветвь, Ной понял, что Потоп окончился и гнев Божий утолен и иссяк. Так и сейчас явление Духа в виде голубя, сошедшего на Господа Иисуса Христа, возвещало о том, что гнев Божий прекратился и наступило время милосердия.

«И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (ст. 17). Как я уже упоминал, святые отцы учат, что Бог есть Дух, то есть Он не имеет никакого вида и образа и потому, конечно же, не обладает голосом и не может говорить подобно тому, как говорят люди. Однако ради того, чтобы откровение было совершенно определенным и его нельзя было истолковать никак иначе, оно было преподано через сошествие Святого Духа, по очень точному выражению апостола Луки, «в телесном виде» (Лк.3:22), в виде голубя и через громогласный человеческий голос, пронизывающий всю душу человека, достойного воспринять это откровение. Только об Иоанне Крестителе мы знаем точно и достоверно, что он принял это откровение, но может быть, что и другие достойные люди, находившиеся там в это время, что-то видели и чувствовали. Для сравнения можно привести такой известный пример: когда почил великий подвижник благочестия преподобный Серафим Саровский, то игумену Глинской пустыни Филарету было откровение. В час кончины преподобного он видел его душу, возносящуюся на небо в сонме Ангелов, в сопровождении Архангела Михаила, и слышал ангельское пение. Из числа других монахов, которые возвращались вместе с ним с полунощницы, некоторые слышали пение, иные видели какой-то свет, но лицезреть полностью все откровение они не сподобились. Это был удел только достойного и подготовленного к этому игумена Филарета. Так же могло быть и здесь: Иоанн Креститель видел и чувствовал все, а присутствовавшие рядом могли видеть и ощущать лишь некую часть этого явления, в меру своего достоинства.

Это великое событие Крещения Господа традиционно называется Богоявлением, так как оно имело смысл Богоявления — явления тайны Пресвятой Троицы. Прежде всего, мы должны иметь правую веру и помнить этот смысл праздника Крещения. Сын Божий как Человек, принимающий Крещение от Иоанна, голос Небесного Бога Отца и Дух Святой в виде голубя — так открылась тайна Пресвятой Троицы, хотя она еще не была проповедана Самим Господом Иисусом Христом. Однако из этого евангельского повествования мы можем извлечь и нравственный урок, частный, подходящий именно нам. Иоанн Креститель считал себя недостойным понести обувь Спасителя, а Промысл Божий устроил так, что он, вопреки своему смирению, вынужден был и руку возложить на Его главу. Тот, кто считал себя недостойным развязать ремень обуви, тот возложил руку на главу Мессии. Конечно же, от этого прикосновения к Сыну Божию Иоанн Креститель освятился, наполнился почти безграничной благодатью и сподобился величайшего откровения. Но и мы если будем искренне, от всей души смиряться, то против своего ожидания, даже против своей воли и собственного желания (потому что искреннее смирение не желает ничего высокого и великого), удостоимся Божественного просвещения и богообщения, сподобимся того, что духом своим в молитве, словно рукой, неизъяснимым образом прикоснемся к Самому Господу Иисусу Христу, Сыну Божию. Аминь.

19 января 2000 года

Явление тайны Пресвятой Троицы

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Этими словами, уже привычными для нас, начинается каждая проповедь в храме Божием. В них содержится истина о тайне Пресвятой Троицы, истина, которая вплоть до пришествия в мир Господа Иисуса Христа была сокрыта от человечества. Впервые эта тайна приоткрылась (хотя все еще не полностью) во время Крещения Господня, которое мы вспоминаем сегодня. Этот праздник справедливо и премудро называют еще Святым Богоявлением, потому что во время Крещения Бог явил людям образ Своего бытия.

Вот как говорит об этом евангелист Матфей: «Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него. Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?» (ст. 13-14). Иоанн Креститель чувствовал святость и чистоту Пришедшего к нему, хотя, может быть, до полученного во время Крещения откровения не до конца понимал, что перед ним стоит Сам Сын Божий.

«Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его» (ст. 15). Что значит — «допускает»? Все те люди, которые считали себя грешными, преступившими Моисеев закон, приходили к Иоанну, чтобы креститься от него, то есть погружаться в воды Иордана. Через это они получали помощь свыше для того, чтобы начать праведную жизнь, вернуться к исполнению Моисеевых заповедей. Но Господь не нуждался в этом, он пришел креститься для того, чтобы освятить всех нас явлением славы Своего Божества. Действительно, почему мы освящаем в этот день воду? Потому, что не вода омыла Господа от грехов, а Он Сам, сошедши в воду, освятил ее Своим Божественным действием.

«И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, — и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него» (ст. 16). «Сходил, как голубь» — из этого сравнения ясно, что Дух Святой не имеет никакого образа и вида, Он только уподобился голубю — самой кроткой и безобидной, чистой птице. Евангелист Лука говорит об этом событии более точно: «И Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как голубь» (Лк.3:22). Действительно, голубь имеет тело, а у Духа нет ни тела, ни вида, ни образа. Конечно же, нет их ни у Отца, от Которого Дух исходит, ни у Сына, через Которого Дух посылается в мир, с Которым пребывает и с Которым, как и с Отцом, единосущен.

«И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (ст. 17). Как Дух, на самом деле не имеющий никакого вида и образа, нисшел в виде голубя, так и голос был лишь образом Божественного откровения. Бог как Дух, то есть совершенно бестелесное Существо, конечно, не может иметь голоса.

Бог не подобен ничему из того, что мы знаем по своему опыту, Его нельзя сравнить ни с чем из того, что мы можем вообразить. Он превыше всякого человеческого представления, превыше всяких образов.

Из этих кратких слов божественного Евангелия мы познаем истину о бытии Божи-ем: Бог — это Отец, Сын и Святой Дух. Бог — Существо совершенно бестелесное, духовное. Только Сын Божий, воплотившийся от Пресвятой Девы, заимствовал от Нее человеческое естество и как бы включил Его в Свою Божественную Ипостась. Божество бестелесно, а Сын Божий по человеческому естеству телесен. Об этом кратко и возвышенно говорит Григорий Синаит: «Предел Православия — это знать Троицу и Двоицу». Троицу — Неизменного, прежде всех веков Существующего Бога, и Двоицу — то есть Сына Божия, в Котором соединены два естества (человеческое и Божественное) и присутствует одна Божественная Ипостась — Ипостась Сына Божия.

Итак, братья и сестры, будем твердо хранить эту истину, будем исповедовать ее самой своей жизнью, и тогда мы сможем по-настоящему именоваться истинно православными людьми. Аминь.

19 января 2002 года

Неделя по Богоявлении

(Мф., 8 зач., IV, 12-17)

Услышав же Иисус, что Иоанн отдан под стражу, удалился в Галилею и, оставив Назарет, пришел и поселился в Капернауме приморском, в пределах Завулоновых и Неффалимовых, да сбудется реченное через пророка Исайю, который говорит: земля Завулонова и земля Неффалимова, на пути приморском, за Иорданом, Галилея языческая, народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет. С того времени Иисус начал проповедывать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное.

О приобщении к Божественному свету

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В сегодняшнем евангельском чтении рассказывается о начале проповеди Господа нашего Иисуса Христа. Господь, услышав, «что Иоанн отдан под стражу, удалился в Галилею» (ст. 12). Спаситель начал Свою проповедь не там, где, казалось бы, были более благодарные и подготовленные слушатели, например в Иерусалиме, но отправился в места, которые считались почти языческими, то есть туда, где среди иудеев жило множество язычников. Галилею в то время населяли в основном люди простые, занимавшиеся незамысловатыми ремеслами — крестьянским или рыбацким трудом.

«И, оставив Назарет, пришел и поселился в Капернауме приморском, в пределах Завулоновых и Неффалимовых» (ст. 13). Евангелие говорит, что Спаситель оставил город, где воспитывался до тридцати лет, оставил потому, что там все знали Его как самого обыкновенного, простого человека, сына плотника, который продолжал заниматься тем же ремеслом, и поэтому не могли отнестись к Нему с особенным доверием. Например, после проповеди Спасителя жители Назарета говорили: «Кто это такой, не Сын ли это плотника и Марии, не братья ли Его и сестры среди нас, откуда же у Него такие силы?» (см. Мф.13:54-56; Мк.6:2-3), на что Спаситель ответил: «Нет пророка в своем отечестве» (см. Мф.13:57; Мк.6:4). Вот почему Господь наш Иисус Христос начал Свою проповедь в Капернауме.

«Да сбудется реченное через пророка Исайю, который говорит: земля Завулонова и земля Неффалимова, на пути приморском, за Иорданом, Галилея языческая, народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет» (ст. 14-16). Пророк Исайя называет эту страну «Галилеей языческой» (см. Ис.9:1 -2), потому что там было значительным влияние языческого населения. А народ, живущий в Галилее, назван народом, «сидящим во тьме, в стране и тени смертной», то есть в стороне, где тень смертная. Эти люди были настолько невежественны и далеки от истинного богопознания, что как будто бы уже сидели в тени смертной. И вот им воссиял свет; как сказал пророк, они «увидели свет великий». Когда мы читаем в Священном Писании слова «воссиял свет», «увидели свет великий», нам по духовной неопытности кажется, что это аллегорические выражения, изображающие евангельскую проповедь. И действительно, ее справедливо можно назвать великим светом, но это не единственный и, как мне кажется, даже не главный смысл выражения: «Воссиял свет великий». Если мы вспомним повествование Евангелия о том, как Господь наш Иисус Христос преобразился пред Своими тремя учениками и лицо Его сияло, как солнце, одежды были белы, как снег или свет, отчего ученики Спасителя — апостолы Иаков, Иоанн и Петр — от страха пали ниц (см. Мф.17:1-8; Мк.9:2-8; Лк.9:28-36), то увидим, что слова пророка Исайи можно понимать и совершенно буквально. И не нужно думать, что только один раз — на горе Фавор — Господь наш Иисус Христос преобразился пред Своими ближайшими учениками для того, чтобы показать им, что Он и есть Истинный Сын Божий, а больше такого никогда не происходило и не может произойти. Если мы сами по своему нерадению, духовной лени, неопытности не имеем опыта познания Господа Иисуса Христа как истинного света, то это не значит, что подобное невозможно вообще. Этой славы сподоблялись многие подвижники. Конечно, не все, но сравнительно многие, если иметь в виду, сколь велики слава познания Бога и видение Его как неизреченного, непостижимого, сверхъестественного света. Иногда они удостаивались зреть Самого Господа Иисуса Христа преобразившимся и источающим из Себя великий благодатный свет, действующий не столько на человеческие глаза, сколько на душу и дух. Этот свет неизреченным образом соединяет дух человека с Божественной славой, наполняет его необыкновенными, сладостнейшими духовными утешениями. По словам апостола Павла, человек не только никогда не сможет услышать или увидеть их, но не сможет даже о них и подумать и представить, что это такое, если не испытает сам (см. 1 Кор.2:9).

Действительно, проповедь Евангелия — это проповедь о Божественном свете, о том, что нужно делать всем людям для того, чтобы войти в этот Божественный свет и просветиться неизреченной Божественной славой. Если взять самых обыкновенных православных христиан, простых прихожан того или иного храма, то может показаться, будто бы эти люди не имеют богатого, глубокого духовного опыта и знают, что такое Божественный свет, только теоретически. Но те утешение и сладость, которые они чувствуют прежде всего от Причащения Святых Христовых Тайн, от внимательной молитвы, от участия в богослужениях, — все эти чувства не напрасны, это не воображение и не мечта.

Человек не может чувствовать то, чего нет. И утешение, ощущаемое нами в душе во время молитвы или принятия Таинств, и есть действие того самого неизреченного Божественного света, названного пророком Исайей «светом великим». Поэтому упомянутые слова Священного Писания можно не только истолковывать как аллегорическое изображение проповеди Евангелия, но и понимать в самом буквальном смысле, хотя бы это и казалось странным. Более того, даже сами слова проповеди — будь то проповедь Самого Господа нашего Иисуса Христа, или Его учеников, или последователей апостолов, святых отцов, или вообще всех епископов и священников, если только они проповедуют православно, — также есть действие этого великого Божественного света. Если бы в словах проповеди не было неизреченного Божественного действия, этого непостижимого великого света, то никто никогда не смог бы принять Евангелие близко к сердцу и в него поверить, никто бы не устремился к необыкновенной высоте учения Спасителя.

Посмотрим на нас с вами — все мы понимаем, что евангельские заповеди во всей их полноте для нас почти что недостижимы. Однако же какая-то сила влечет и понуждает нас хотя бы своим произволением несколько прикоснуться к их исполнению. Кто бы уверовал в возвышенное учение Евангелия, если бы из его священных слов не источался Божественный свет, можно сказать, если бы сами эти слова не были Божественным действием, этим великим истинным светом, то есть действием благодати? Когда мы читаем или слушаем Евангелие (конечно, хотя бы с некоторым вниманием), то при всей простоте его выражений чувствуем необыкновенную силу, из него исходящую. Многие писатели, пытаясь доказать какие-либо идеи или навязать читателям свои чувства, прибегают к необыкновенно изощренным формам, чтобы обольстить и как бы загипнотизировать читателей своими словами, и если им это и удается, то с трудом. Евангелие же при всей своей простоте и безыскусное™ производит на человека, хотя бы несколько внимательного и искреннего, необыкновенное впечатление именно по той причине, что эта книга — сам Божественный свет, облекшийся в форму человеческих слов. Вот в чем сила Евангелия и сила проповеди. И мы должны стремиться соединиться с Богом и просветиться той Божественной энергией, тем многообразным действием, какое исходит от Него к нам через евангельскую проповедь, Таинства или нашу молитву.

«С того времени Иисус начал проповедывать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (ст. 17). В этих кратких словах, которые, несомненно, также являются действием Божественного света, заключено многое. Они говорят, что необходимо делать, чтобы этот великий свет — Царство Небесное — воссиял в наших сердцах, и не в переносном смысле, а действительно, истинно. Для этого необходимо покаяние. Само Царство Небесное, сам свет приблизился к нам, пришел в сень смертную, в эту тьму, где мы находимся. И теперь для того, чтобы он воссиял в нас, необходимо только одно — наше покаяние. Покаяние — это как бы окно, через которое свет проникает внутрь нашей души, и от нас зависит, откроем мы это окно или оставим затворенным. Если не откроем, Царство Небесное останется для нас чуждым. Как человек, сидящий в запертом доме с закрытыми ставнями, не видит всей красоты природы и дневного света, так и мы сами себя добровольно погружаем во тьму. Раньше, до пришествия Спасителя, была ночь и если бы мы даже и открыли окна своей души, то в них не проник бы почти никакой свет, разве только малый свет учения святых пророков, которых можно уподобить луне и звездам. Но пришел день — явился Господь Иисус Христос, а мы продолжаем сидеть с закрытыми ставнями, то есть не отверзаем душевные овна покаяния, и уже только наша вина в том, что мы остаемся во тьме и сени смертной. Итак, чтобы Божественный свет воссиял в нашем сердце, необходимо понуждать себя к покаянию, прежде всего через непрестанную покаянную молитву Иисусову, через Таинства Исповеди и Причащения, через исправление своей жизни. Мы должны сделать нашу жизнь сугубо церковной, так сказать, жит Церковью, во всем — и в великом, и в малом — руководствоваться Ее учением, а| не своим умом или советами людей, ей чуждых. И когда мы исправим свою жизнь < таким образом, то увидим, как мало-помалу в нашем сердце начнет восходить заря Божественного света. Аминь.

25 января 1998 года

О понуждении себя ради стяжания Царства Небесного

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Когда Господь наш Иисус Христос услышал, что «Иоанн предан (то есть арестован Иродом Четвертовластником и заключен в темницу. — Игум. А), Он удалился в Галилею. И оставив Назарет, пришел и поселился в Капернауме приморском, в области Завулоновой и Неффалимовой, чтобы исполнилось сказанное через Исайю пророка…»* (ст. 12-14). Вспомним: Иоанн Креститель показал необыкновенное смирение — будучи величайшим из пророков, он говорил о себе, что недостоин развязать ремень обуви Спасителя, недостоин понести Его обувь. Он говорил: «Я крещу вас только водою, Он же крестит, омоет вас Духом Святым» (см. Мк.1:8). Но и Господь Иисус Христос также показал необыкновенное смирение. Он преклонил Свою голову под руку Крестителя и так же, как и все прочие люди, грешники, захотел креститься от Иоанна, хотя Сам был безгрешным, святым и по Своему человечеству. Он крестился не только для того, чтобы явилось откровение о том, что Он есть Сын Божий, но и для того, чтобы исполнить все, что должны были исполнить иудеи в то время, и чтобы никто не мог Его упрекнуть, Он чем-то пренебрег. Затем Господь Иисус Христос вновь проявил смирение: после Своего подвига в пустыне, когда Он победил многодневным постом и Божественной Своей мудростью искушения диавольские, — Он все же не начинал открытую проповедь. Может быть, с некоторыми людьми, так сказать, частным образом Он и беседовал, но служение проповедью не начинал до тех пор, пока проповедовал Иоанн Креститель. Он поступал так, чтобы не было никакого соперничества между ними. Только когда Иоанн был арестован и проповедь его поневоле прекратилась, тогда начал проповедовать Господь Иисус Христос.

«Чтобы исполнилось сказанное чрез Исайю пророка: Земля Завулонова и земля Неффалимова на пути морском, за Иорданом, Галилея язычников, народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смерти, свет воссиял им. С того времени начал Иисус проповедовать и говорить: кайтесь, ибо близко Царство Небесное» (ст. 14-17). Проповедь Свою Спаситель начал с тех людей, которые были наиболее далеки от Бога, о которых сказано у Исайи пророка, что они «народ, ходящий во тьме» (Ис.9:2). Эти люди были далеки от истинного богопочитания в том смысле, что они пребывали в земной суете, в нерадении, в безразличии к служению Богу, исполнению заповедей. Вот к таким людям, «сидящим во тьме», Господь прежде всего и пришел и начал им проповедовать.

«С того времени начал Иисус проповедовать и говорить: кайтесь, ибо близко Царство Небесное». Спаситель начал свою проповедь с тех же слов, что и Иоанн Креститель, чтобы показать, что учение Иоанна Крестителя и учение Спасителя не имеют между собой никакой принципиальной разницы. Иоанн был строгим учителем, а Господь Иисус Христос — снисходительным и милосердным, но это всего лишь два разных способа привлечь людей к истине. Основное содержание проповеди Иоанна Крестителя и Спасителя одинаково: «Кайтесь, ибо близко Царство Небесное». Что значит — «кайтесь»? Не только осознавайте свои грехи и признавайтесь в них, не только сожалейте о них, но и изменяйте свою жизнь. Можно сказать так: изменяйтесь, меняйтесь, ибо близко Царство Небесное. Конечно, это изменение возможно только через сокрушение сердечное, через сожаление о своих нравственных преступлениях, через плач о своем падшем состоянии. Благодаря такому подвигу происходит изменение внутреннего состояния человека, а может быть, даже и телесного. И тогда Царство Небесное, которое приближается, действительно становится доступным для кающегося грешника.

Покаяться необходимо всем: и тем, у кого тяжкие, великие, очевидные грехи, и тем, которые думают о себе, что у них нет особенных грехов, но которые на самом деле всем своим существом, всеми мыслями, бесчисленными движениями души многократно уклоняются от заповедей евангельских, от велений собственной совести. Всем необходимо покаяние, всем нужно через изменение своего существа, души, ума, сердца и даже самой плоти приближать к себе Царство Небесное. Да, в Евангелии сказано, что Царство Небесное уже приблизилось. Но оно может, так сказать, пройти мимо нас. Оно близко, но мы можем его не ощутить и не познать. Спаситель сказал еще: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17:21). Если совместить эти два изречения Господа Иисуса Христа, то можно было бы сказать: «Царствие Божие приблизилось, и оно уже внутри вас, но вы должны покаяться, чтобы обрести его». Царство Небесное не нужно искать в каких-то внешних проявлениях, в обстоятельствах, благоприятствующих, как нам по наивности кажется, нашему спасению.

Спаситель сказал также: «Царствие Небесное нудится, и нуждницы восхищают е» (Мф.11:12). Близость к нам Царствия Божия, Царства Небесного не означает, что мы не должны каяться, не должны понуждать себя, чтобы обрести его. Если мы откажемся от этого понуждения, то может случиться так, что мы не познаем и не приобретем то, что, казалось бы, уже наше и что в действительности уже внутри нас. И мы по собственной лености или унынию (что, можно сказать, одно и то же) останемся вне этого Царствия и будем плакать и скрежетать зубами, но вернуть его уже будет нельзя. Кто не приобрел, не вкусил хотя бы отчасти блага Царства Небесного на земле, внутри себя, тот едва ли познает и приобретет его в будущей жизни. Тот, кто спасается, — приближается к нему, приобретает его уже сейчас, ощущает его внутри себя. А если этого нет, то из чего же можно понять, что в будущей жизни человек будет иметь эти блага? Ведь он в сей жизни не исполнил того, что сказал Спаситель, и не ощутил того, что должен был ощутить. Если он не каялся, не понуждал себя, если он не почувствовал, что Царство Небесное приблизилось, значит, он ничего не сделал для приобретения его в вечности.

Что же такое Царство Небесное, или Царствие Божие? Спаситель многократно описывает его в разных образах и притчах, чтобы мы, не имеющие или почти не имеющие духовного опыта и не знающие о благах будущей жизни и небесном блаженстве, могли представить себе все это, сравнив с какими-то понятными нам земными явлениями. Но в Евангелии есть одно повествование, где прямо описывается Царство Небесное. Это не притча Спасителя, а само явление Царствия Божия — это Преображение Господа Иисуса Христа на горе Фавор перед Его учениками, апостолами Петром, Иаковом и Иоанном. Он Сам сказал перед тем, как показать им славу Своего Божества: «Есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе, и увидят Меня грядущим в Царствии Своем» (см. Мф.16:28; Мк.9:1). Ученики поднялись с Господом на Фавор, и Он преобразился пред ними, и они увидели сияние Божественной славы не столько телесными глазами, сколько своей душой. Они ощутили неизъяснимое блаженство, под действием которого, потеряв всякий человеческий здравый смысл, апостол Петр сказал странные слова (действительно, в таком состоянии всякие человеческие понятия, казалось бы, само собой разумеющиеся, упраздняются и становятся неуместными): «Господи! Хорошо нам здесь быть; давай сделаем три кущи (т. е. три шатра. — Игум. А.): Тебе, Моисею и Илии» (см. Мк.9:5). Апостол Петр забыл обо всем земном и хотел вечно пребывать в созерцании славы Божией. Вот признаки Царства Небесного, вот Царствие Божие, явившееся в силе. Оно описано в Евангелии кратко, но весьма впечатляюще для внимательного человека, читающего с верой и благоговением.

Святые апостолы видели Славу Божию настолько, насколько они могли вместить — как сказано в тропаре, «якоже можаху». Если бы им было явлено более, человеческое естество не вынесло бы этого и души их разрешились бы от уз плоти. Также и мы вмещаем в себя славу Божию и чувствуем Царство Небесное, только если подвизаемся для его приобретения, если каемся и понуждаем себя (а это почти одно и то же, просто разные стороны одного явления). Тогда и мы ощущаем то же, что ощущали апостолы, но лишь до некоторэй степени: настолько, насколько мы при своем преуспеянии можем в себя вместить. Покаяние — это не только сокрушение сердечное, понуждение себя к внешним добродетелям. Но это и погружение внутрь себя, понуждение к тому, чтобы обрести Царствие Божие, внутри нас сущее. Следование заповедям — это, возможно, лишь средство, чгобы опытно, или, как сказал Спаситель, умом, сердцем, душой и всей крепостью нашей, возлюбить Господа Бога, познать, что Господь наш Иисус Христос есть истинный Сын Божий. Чтобы увидеть Его Божественную славу внутри себя, просветиться, очиститься, утешиться ею и стать истинно верующими людьми — людьми, имеющими живую веру, веру не от чтения, не от слышания, а от непосредственного опыта. Аминь.

23 января 2000 года

Сретение Господа нашего Иисуса Христа

(Лк., 7 зач., II, 22-40)

В то время принесли родители Младенца Иисуса в Иерусалим, чтобы представить пред Господа, как предписано в законе Господнем, чтобы всякий младенец мужеского пола, разверзающий ложесна, был посвящен Господу, и чтобы принести в жертву, по реченному в законе Господнем, две горлицы или двух птенцов голубиных. Тогда был в Иерусалиме человек, именем Симеон. Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем. Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня. И пришел он по вдохновению в храм. И, когда родители принесли Младенца Иисуса, чтобы совершить над Ним законный обряд, он взял Его на руки, благословил Бога и сказал: Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля. Иосиф же и Матерь Его дивились сказанному о Нем. И благословил их Симеон и сказал Марии, Матери Его: се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, — и Тебе Самой оружие пройдет душу, — да откроются помышления многих сердец. Тут была также Анна пророчица, дочь Фануилова, от колена Асирова, достигшая глубокой старости, прожив с мужем от девства своего семь лет, вдова лет восьмидесяти четырех, которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь. И она в то время, подойдя, славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме.

И когда они совершили всё по закону Господню, возвратились в Галилею, в город свой Назарет. Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем.

О добродетелях, ведущих к истинной вере

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Зачем в Православной Церкви установлены праздники, и в частности праздник Сретения? Ради чего вспоминаются события, хотя и подлинные, как верим мы, православные христиане, однако давно минувшие? Святые отцы, помимо всех великих добродетелей, которыми они приобретали благодать Божию — молитвы, поста, бдения и прочих, — упражнялись и в добродетели богомыслия. Это особенное делание заключается в том, что подвижник углубляется в размышления о тайне Божия домостроительства, то есть явления в мир Христа Спасителя, образе бытия Пресвятой Троицы и других, подобных этим, великих вещах. Один монах провел с другим иноком целый день в молчании и молении и увидел, что тот имеет дар непрестанной молитвы и находится в особом духовном состоянии, которое святые отцы называют созерцанием. Пришедший подвижник спросил другого монаха: «Меня научили созерцанию мои отцы, а ты как научился?» Он же отвечал: «Я научился этому при помощи молитвы и богомыслия».

Святые отцы — наши духовные предки, учителя и наставники — непрестанно размышляли об истинах нашего спасения. Живший сравнительно недавно (в конце XVIII — первой половине XIX века) преподобный Серафим Саровский, всеми нами почитаемый великий русский святой, занимался богомыслием следующим образом: каждый день он прочитывал одного из четырех евангелистов в разных частях той пустынной местности, где подвизался. Одно место называлось у него — «он пол Иордана» (Заиорданье), другие — иначе, по названиям мест Святой Земли, где проходила земная жизнь Спасителя. Читая там Евангелие, он погружался в размышление о воплощении Сына Божия. Другой подвижник, живший также сравнительно недавно (в XVIII столетии), святитель Тихон Задонский, углублялся в богомыслие перед большой картиной, изображающей распятие Господне. Взирая на нее, он настолько погружался в созерцание, что переставал не только видеть, но даже и слышать, что вокруг него происходит. Когда у келейника появлялось к нему какое-то дело или святителю Тихону нужно было заняться чем-то другим, келейник обычно заходил к нему и слегка покашливал, как бы давая сигнал, чтобы святитель отвлекся от своего занятия. Однажды келейник зашел к нему, кашлянул, но святитель никак не откликнулся. Келейник кашлянул еще раз и увидел, что тот настолько погружен в размышления, что ни на что не реагирует. Тогда он был вынужден подойти и притронуться к плечу святителя Тихона, погрузившегося в созерцание Крестной Жертвы Спасителя. Это было для него так неожиданно, что он встрепенулся и сказал: «Братец, что ж ты делаешь? Мы же договаривались, что ты будешь кашлем меня предупреждать, а теперь у меня от неожиданности сердце, как у голубя, трепещет» (как бывает у человека, который испугался). Тогда келейник вынужден был объяснить, что он предупреждал, но святитель не откликнулся. Угодник Божий вплоть до своей кончины запретил келейнику рассказывать об этом случае.

Святые отцы, как могучие, сильные духом, могли каждый день предаваться размышлению о страданиях Спасителя, пробегать, так сказать, умом всю Его жизнь или даже, подобно Григорию Богослову, размышлять о тайнах Пресвятой Троицы. Однако они не только заботились о себе, но и предвидели немощь христиан последующих времен. Осуетившись необходимыми или, может быть, иногда и напрасными заботами (в миру их бывает трудно различить), мы можем совершенно потерять из виду цель нашей жизни и нуждаемся в том, чтобы нам о ней напоминали. При помощи такого несколько вынужденного богомыслия мы можем вновь оживлять свою веру. Поэтому наши учителя — неважно, кто именно: апостолы или их ученики, то есть святые отцы, — учредили праздники, отмечая которые, мы могли бы размышлять об особенно важных для нашего спасения событиях. Иные из праздников, например Пасха Христова, берут свое начало еще со времен апостолов. И сегодня мы вспоминаем Сретение Господне для того, чтобы, размышляя над этим событием, очами веры увидеть явившегося в мир Богомладенца Христа.

«Когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его (Господа Иисуса Христа. — Игум. А.) в Иерусалим, чтобы представить пред Господа, как предписано в законе Господнем, чтобы всякий младенец мужеского пола, разверзающий ложесна, был посвящен Господу» (ст. 22-23). Действительно, в Книге Исход (см. Исх.13:2) содержится такое предписание, но, как говорит один из святых отцов, в собственном смысле эти слова — «разверзающий ложесна» — относятся лишь к Богомладенцу Иисусу Христу. Потому что у всех замужних женщин ложесна разверзает супруг, но только у Пресвятой Богородицы разверз ложесна Сам родившийся Богомладенец Христос, чудесным образом сохранив при этом Ее приснодевство. «И чтобы принести в жертву, по реченному в законе Господнем, две горлицы или двух птенцов голубиных» (ст. 24). Предписание принести в жертву две горлицы или двух голубиных птенцов напоминает о двух природах в Господе Иисусе Христе — Божественной и человеческой. Сами же эти кроткие птицы, являющиеся символом чистоты, означают безгрешность человеческого естества Господа нашего Иисуса Христа.

«Тогда был в Иерусалиме человек, именем Симеон. Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем» (ст. 25). Часто мы Евангелие пробегаем глазами лишь по привычке, не замечая его ключевых моментов, важных для понимания Евангелия. Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева, — перечислены очень важные человеческие качества. Праведный — ибо святой Симеон вел себя внимательно, не допуская преступлений нравственного закона. Был он благочестивым: любил богослужение, храм, молитву, благоговейно относился ко всем предписаниям Божественного закона и исполнял свой долг верующего человека. И, наконец, он чаял утешения Израилева, иначе говоря, он не был человеком холодным, который вроде бы верит, исполняет свой долг, но в душе безразличен к тому, что происходит в Церкви, в обществе истинно верующих. Праведный Симеон чаял утешения Израилева, то есть пришествия в мир Христа, и это внутреннее ожидание, нетерпение, было признаком человека ревностного. Благодаря этим трем качествам, которыми праведный Симеон Богопри-мец обладал в полной мере, в его душе изобильно пребывал Дух Святой. Праведник сподобился видеть пришедшего в мир Мессию и открыть, что этот Младенец, Которого принесли в храм, и есть Христос.

«Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня» (ст. 26). Мы не будем сейчас углубляться в предысторию Сретения Господня, — скорее всего, это всем известно, — но обратим свое внимание на евангельское повествование и постараемся оттуда извлечь для себя нравственный урок. «Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня». Как именно было предсказано Духом Святым, здесь не говорится. Благодать Божия, действующая в человеке святой жизни, иногда дает ему почувствовать в сердце, кик должно быть, а иногда и прямо открывает истину, подсказывая внутренне те или иные вещи. Без всяких объяснений и доказательств человек понимает, что это голос Божий. Такое состояние испытывал преподобный Силуан Афонский, подвижник благочестия, живший совсем недавно. Иногда, вопрошая Бога, он слышал в душе краткий, но ясный ответ, выражавшийся в конкретных словах, и знал, что таким образом ему открывает истину Дух Святой. Видимо, нечто подобное, может быть даже в большей степени, происходило в душе праведного Симеона, и он знал, что не умрет, пока не увидит Мессию. По Преданию, ему было сверхъестественно много лет — около трехсот, то есть он был глубоким стариком. Старость, немощи тяготят человека. Про Иова сказано, что он умер, «насыщенный днями» (Иов 42, 17). Значит, возможно такое состояние, когда человек уже пресытился жизнью. Как досыта поевший не хочет больше даже самой вкусной пищи, так и достигшие насыщения жизнью уже не хотят более жить, они как бы устают от пребывания среди людей, суеты и греха.

«И пришел он по вдохновению в храм. И, когда родители принесли Младенца Иисуса, чтобы совершить над Ним законный обряд, он взял Его на руки, благословил Бога и сказал…» (ст. 27-28). Праведный Симеон пришел в храм «по вдохновению», имея откровение, что сейчас должно произойти то, чего он ожидал очень много лет. И когда «принесли Младенца Иисуса, Он взял Его на руки, благословил Бога и сказал» слова, всем нам хорошо знакомые, потому что они читаются или поются на каждом вечернем богослужении. Эти слова получили название «Песнь праведного Симеона», потому что по своему возвышенному поэтическому слогу и, главное, по своему содержанию они действительно стали песней. «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром: яко видесте очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людий, свет во откровение языком, и славу людий Твоих Израиля». По-русски: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля» (ст. 29-32). Эти необыкновенные слова, которые сами по себе требуют углубленного толкования, вызывают у нас вопрос: к Кому они обращены — к невидимому Богу, присутствующему везде, и в первую очередь в храме Господнем, или непосредственно к Самому Богомладенцу Христу? Праведный Симеон говорит: «Ибо видели очи мои спасение Твое». Понятно, что это выражение относится именно к Богомладенцу, потому что в Нем явлено наше спасение, «которое Ты уготовал пред лицем всех народов». Духом святой прозревает, что этот Младенец спасет все народы, и называет Его «светом к просвещению язычников и славой народа Твоего Израиля». Святой Симеон, постигая эти великие истины и созерцая события, которые должны были происходить через столетия и даже тысячелетия после его смерти, мог ли не понимать, что Младенец, Которого он держит в своих объятиях, есть Истинный Бог, воплотившийся и принявший на Себя человеческое естество? Итак, к Самому Младенцу обращался праведник с этими необыкновенными возвышенными словами, с этой песней сердца, исполненного Духом Святым, и именно Богомладенцу Христу он говорил: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко». Святой Дух не мог не открыть ему того, что Младенец есть Сам Бог. И мы созерцаем таинство веры: в немощном младенческом теле (ведь младенец — это символ совершенной беспомощности) этот блаженный старец увидел Сына Божия. Почему же он смог увидеть Его? Потому что на праведном Симеоне был Дух Святой. Праведник увидел и познал Сына Божия, потому что Дух Святой открыл ему нечто сокрытое под слабостью младенческого тела, то, что нельзя было увидеть глазами или ощутить руками. И глаза, и руки, и все существо этого человека были сверхъестественно пронизаны Духом Святым. Действием благодати подвижник созерцает неизреченные тайны и видит их так же ясно и, может быть, даже более ясно, чем мы, немощные люди, своими телесными чувствами воспринимаем окружающую нас материальную действительность. Для святых людей духовный мир реальнее, чем для нас мир вещественный, в который мы погружены. И когда мы стремимся приобрести такую основополагающую добродетель, как вера, без которой невозможно спасение и через которую нам даруются и потом развиваются в нас все прочие добродетели (а без веры ни одна добродетель не может иметь никакой цены), мы должны понимать, что она ниспосылается нам Духом Святым, а не приобретается нашими собственными усилиями. Вера — это высочайший дар Божий, состоящий в том, что Божия благодать прививает нам то, чего нет в нашей природе. Как дикая яблонька может приносить плоды только тогда, когда к ней привита яблоня культурная, так и мы становимся способными к чему-либо духовному только в том случае, когда нам «прививается» благодать Божия. Но для этого нам необходимы добродетели, как у святого Симеона: праведность, то есть стремление к сохранению своей совести в чистоте, и благочестие, то есть правая вера, благоговейное отношение к Божественным истинам, богослужению. Наконец, ревность, желание соединиться с Богом, как и у праведного Симеона было желание увидеть утешение Израилево — явившегося Христа.

«Да откроются помышления многих сердец». Действительно, многие люди кажутся хорошими, но помышления их сердец открываются, когда они созерцают тайну Креста Христова и делают для себя выбор. Вдруг обнаруживается, что тот, кто по видимости был неплохим человеком, имеет в себе нечто злое, порочное, мешающее ему поверить. И, наоборот, человек грешный имеет доброе сердце, и доброго в нем больше или, по крайней мере, добро в нем сильнее, чем зло.

«Тут была также Анна пророчица, дочь Фануилова, от колена Асирова, достигшая глубокой старости, прожив с мужем от девства своего семь лет, вдова лет восьмидесяти четырех, которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь» (ст. 36-37). Обратите внимание: Евангелие говорит, что в то время, когда большинство израильтянок оставались безразличными к явившемуся в мир Христу, одна из них познала в Этом Младенце Христа и Сына Божия. Анна достигла глубокой старости и жила в целомудрии. С мужем она прожила всего семь лет от своего девства, потом, как надо думать, овдовела. В то время выходили замуж очень рано — в пятнадцать лет и даже раньше. Представьте себе: после смерти мужа Анне, вероятно, было немногим более двадцати, и эта юная женщина, которая, естественно, по закону могла второй раз выйти замуж, осталась вдовой и всю свою жизнь посвятила Богу, жила в целомудрии. И не только в целомудрии, но и «не отходила от храма», то есть бывала там на всех богослужениях, «постом и молитвою служа Богу день и ночь». Итак, кроме любви к богослужению она еще стремилась соблюдать пост — и, действительно, как без поста можно сохранить целомудрие? Анна постоянно молилась — не только в храме, но и в то время, когда она была вынуждена оставлять богослужение или оно прекращалось. И это также признаки человека, который приобрел пламенную, истинную, глубокую веру.

«И она в то время, подойдя, славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме. И когда они совершили всё по закону Господню, возвратились в Галилею, в город свой Назарет» (ст. 38-39). Рассказ о добродетелях праведной Анны дополняет то, чего недостает в предыдущем повествовании — о святом Симеоне. Понятно, что раз Анна увидела в Младенце Иисусе Сына Божия, значит, она также имела на себе Духа Святого. И если праведный Симеон имел на себе Духа Святого, значит, он имел те же самые добродетели, какие были и у праведной Анны: целомудрие, пост, молитву, благочестие, выражавшееся в любви к богослужению. Вот как кратко и просто сказано в Священном Евангелии о том, что необходимо нам для приобретения истинной веры, такой, чтобы увидеть таинственные Божественные истины там, где обычные человеческие чувства безмолвствуют и ничего не могут нам открыть, — увидеть там, где другие ничего не видят! Если в нашей душе есть некоторая вера, то именно потому, что в нас, может быть, в некоторой степени присутствуют упомянутые добродетели. Но для того, чтобы приобрести веру, подобную той ясной вере, какую имели праведный Симеон и Анна пророчица, взиравшие на немощного Младенца и в Нем видевшие Бога, Творца и Спасителя мира, — для этого необходимо наши добродетели усугублять, развивать, сохранять, можно сказать, лелеять. В особенности просто сделать вывод о том, что нам нужно делать, из жизни праведной Анны: целомудрие, любовь к храму и богослужению, пост и молитва — все свое время она отдавала такому богоугождению. Казалось бы, кто она такая? Обыкновенная женщина, ничем не примечательная, незнатного рода. Как женщина, она, конечно, не могла принадлежать и к священническому сословию. Но все это не умалило ее любви к Богу, ревности к храму Божию, к истинному, деятельному благочестию. В отличие от нее мы имеем лишь теоретическое представление о благочестии, содержащееся только в нашем уме. Все мы говорим, что любим Бога, а в храм пойти — лень или сил нет, постимся — с ропотом, если внешне живем целомудренно, то увлекаемся нечистыми помыслами, бываем не-целомудрелны в мыслях. Что же говорить о молитве? Неужели мы служим Богу молитвой день и ночь? Разве мы не находим много разных поводов для того, чтобы оставить молитву и заняться чем-то более приятным и легким? Да, молиться трудно. Но тот, кто любит Бога, преодолевает эту трудность и в конце концов получает от молитвы великое утешение. Если бы мы заботились об этих немногих основных добродетелях — целомудрии, участии в богослужении, посте, молитве, — то через них приобрели бы все прочие. Вот о чем нам нужно думать и помнить и чему следовать. И если будем ревностно упражняться в этих добродетелях, то в нас появится вера, подобная вере праведного Симеона и Анны пророчицы. Тогда мы будем не только созерцать внешнюю сторону богослужения, но за его символами увидим и Того, Кого они обозначают и изображают. Мы почувствуем, что происходит служение Богу, присутствующему на этом святом месте — в православном храме. Более того, мы увидим Бога и в своем сердце — Он всегда с нами, если мы заботимся о том, чтобы самим всегда пребывать с Ним. Тогда мы станем людьми по-настоящему верующими. Дух Святой, пребывающий на нас, откроет нам то, что сокрыто от тех людей, которые заботятся только о временном, земном и вещественном или надеются, что вера — это нечто простое, доступное, приобретаемое без труда. Конечно, даже наш собственный опыт, хотя и отрицательный, убеждает нас, что это не так. Истинная благодатная вера такова, что мы не стыдимся увидеть Бога, присутствующего в том, что выглядит немощным и непонятным для других людей, и исповедать Его, подобно тому как праведный Симеон, взирая на Младенца Иисуса, сказал: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром». Аминь.

Вера есть действие Духа Святого

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Каждый год мы вспоминаем Сретение Господне — встречу Господню, если перевести на современный язык. Вот и сегодня мы празднуем это многозначительное событие. Главное в нем то, что Спаситель, еще будучи младенцем, был перед народом назван Христом, хотя, как мы видим из евангельского повествования, почти никто не отреагировал на это как должно.

Как происходили эти события? Иосиф Обручник должен был отправиться в Вифлеем, для того чтобы участвовать в переписи кесаря Августа, или, как называет его история, Гая Октавиана Августа. Он был фактически первым римским императором. Царствовавший до него Юлий Цезарь не имел такого титула, а был просто единовластным правителем, и официально империя началась с кесаря Августа. Кесарь — это, как бы мы сейчас сказали, царь. Кроме того, этот титул, присвоенный себе Гаем Октавианом Августом, происходит от имени Юлия Цезаря («цезарь» по-славянски произносится «кесарь»). Август не был родным сыном Юлия Цезаря (тот не имел детей), но был им усыновлен, а потому имел право претендовать на престол. После длительной гражданской войны между претендентами на престол Римской империи, вернее, сначала между сторонниками императорской власти и республиканцами, потом уже между самими сторонниками империи, — наконец воцарился Гай Октавиан. Империя нуждалась в средствах: истощенная войнами государственная казна была пуста, нужно было собрать налоги. Для этого и была учреждена перепись, и Иосиф, будучи мужем праведным и мудрым, покорился этому установлению безбожного императора, потому что не видел в его распоряжении ничего, что могло бы противоречить совести верующего человека.

Он пришел в Вифлеем со Святой Девой, которая была непраздной, то есть должна была скоро родить. Даже это обстоятельство не удержало его от того, чтобы исполнить свой, как бы мы сейчас сказали, гражданский долг. Иосиф смирился перед властью императора, подчинился его повелению о переписи — и благодаря этому исполнилось пророчество: Дева родила в Вифлееме Богомладенца Христа. На восьмой день после Рождества, как мы знаем из Евангелия от Луки, было совершено обрезание, а потом нужно было принести жертву Богу за первенца. По закону Моисееву первенца следовало посвятить Богу, а поскольку родители оставляли детей у себя для воспитания, то они приносили за первенца выкуп. С этой целью родители Христа пришли в Иерусалим, о чем и повествуется в сегодняшнем чтении Евангелия.

Забегая вперед, скажу о дальнейшем ходе событий, чтобы подчеркнуть главную мысль, которую я хотел бы выразить: исповедание Симеона Богоприимца, публично признавшего Богомладенца Христом, спасением для всех народов, и даже проповедь пророчицы Анны по всему Иерусалиму не возымели должного действия. Вскоре после Рождества Христова, ведомые звездой, пришли волхвы — Иосиф с Марией уже переселились из пещеры в дом в Вифлееме. Иудейские книжники, сказавшие Ироду о том, что Христу надлежит родиться в Вифлееме, сами, однако, не проявили никакого желания пойти поклониться ему. Все жители Иерусалима встревожились. Как говорит об этом святитель Игнатий (я считаю, что его догадка верна), они понимали, что после проповеди Мессии, после явления Богоданного Истинного Царя, Помазанника Божия, они не смогут жить так, как жили раньше, — в свое удовольствие.

Богомладенцу Христу пришли поклониться только волхвы, пришедшие из другой страны, а верующие иудеи остались безразличными как к словам Симеона Богоприимца и пророчицы Анны, так и к рассказу волхвов о том, что появилась звезда, возвещавшая о рождении Спасителя мира. На Востоке верили, что с рождением человека в мир, в особенности человека великого, должна появиться звезда. Конечно, это верование неправильное, но оно привело к правильному выводу — действительно родился Христос. Иудеи же остались безразличны и глухи не только к проповеди волхвов-язычников, но и к проповеди пророка. Так и мы часто считаем себя людьми верующими, но в своей вере мы не последовательны до конца. Мы не делаем всего для своего собственного спасения, не показываем делами, что мы поклоняемся Господу Иисусу Христу, как это сделали волхвы, и не исповедуем Его открыто всей своей жизнью, как это сделали Симеон Богоприимец и пророчица Анна.

«Когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа, как предписано в законе Господнем, чтобы всякий младенец мужеского пола, разверзающий ложесна, был посвящен Господу, и чтобы принести в жертву, по реченному в законе Господнем, две горлицы или двух птенцов голубиных. Тогда был в Иерусалиме человек, именем Симеон. Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем. Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня» (ст. 22-26). Евангелие многократно упоминает о Духе, Который пребывал на праведном Симеоне. Во-первых, сказано, что Симеон был муж праведный и благочестивый и Дух Святой был на нем. Во-вторых, ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня. Далее в русском переводе сказано: «И пришел он по вдохновению в храм» (ст. 27), но славянский перевод мне кажется более правильным и точным, более соответствующим сути повествования: «И прииде Духом в церковь». Значит, Дух Святой и в церковь привел Симеона. Ведь он был уже, как говорит Предание, в глубокой старости, которую можно назвать даже сверхъестественной. Без нужды он, наверно, просто не имел возможности выходить из дому. Но по действию Святого Духа, может быть укрепляемый Им, Симеон пришел в храм.

«И, когда родители принесли Младенца Иисуса, чтобы совершить над Ним законный обряд, он взял Его на руки, благословил Бога и сказал: Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля» (ст. 27-32). Эти всем известные слова повторяют каждый день во время вечернего богослужения. Каким образом праведный Симеон смог увидеть Бога, своего Владыку в том Младенце, Которого дала ему на руки Мать Господа, Пресвятая Дева? Мы знаем, что евреи остались безразличными не только к проповеди Симеона, Анны пророчицы, язычников-волхвов, но и ко многим непостижимым для человеческого разума чудесам, которые впоследствии сотворил Спаситель. После величайшего чуда воскрешения из мертвых Лазаря начальники иудейские искали повода убить Спасителя и устроил и заговор, чтобы уничтожить своего соперника. Они пренебрегли этим великим чудом. Почему же Симеон увидел в Младенце Бога, Владыку и почему евреи не видели в Иисусе своего Спасителя, Христа, Сына Божия? Это объясняет само Евангелие. Дух Святой был на Симеоне. Духом Святым ему было обещано, что он не увидит смерти, пока не увидит Христа. Дух Святой привел его в храм. Нетрудно догадаться, что Дух Святой открыл Симеону и то, что невидимо для человеческих глаз. Иначе как можно было бы увидеть сокрывшегося под немощной младенческой плотью Творца и Вседержителя?

Отсюда мы можем понять, как у нас появляется вера, почему она оскудевает и почему люди вообще не веруют. Вера — это действие Духа Святого в человеке. Это не наша заслуга, не наше усилие. Искреннее душевное стремление к познанию истины, жизни по совести делает человека только предрасположенным к тому, чтобы Дух Святой вошел в него и просветил его внутреннее существо, открыл ему истину, сделал его в этом смысле подобным Симеону Богоприимцу. Многие из нас часто оправдываются тем, что у нас нет такой веры, какая была у древних христиан, а тем паче у апостолов или пророков, про которых написано в Священном Писании. Мы говорим, что если бы в наше время совершались подобные чудеса, то и мы верили бы так, как они. Но какое чудо доказало праведному Симеону, что Младенец, взятый на руки, есть его Владыка и что от этого Младенца зависят его жизнь и смерть? Симеон уже устал жить, терпеть немощи, свойственные старости (а старость его была необыкновенно долгой — как говорит Предание, он жил около трехсот лет). Он желал разрешиться от ветхого тела, потому и обратился к Младенцу так: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко».

Дух Святой открывает нам истины Царствия Небесного, которые сокрыты завесой вещей, кажущихся на первый взгляд обыкновенными. Так происходит, когда мы причащаемся, принимая по виду частичку хлеба, смоченную в вине. Однако, если в нас действует благодать Божия, мы чувствуем в себе внутреннее изменение и осознаем, что приняли Самого Христа. Взирая на иконы Спасителя, Божией Матери, угодников Божиих, мы за этими изображениями видим тех, к кому мы обращаем свою молитву, тех, кто сейчас взирает на нас. Храм для нас не просто строение, пусть отличающееся по своей архитектуре от обычных жилых домов, но место явления славы Божией. Мы чувствуем себя в храме совершенно иначе, чем в каких-либо других местах, даже если мы и там пытаемся молиться. Читая Священное Писание, за повествованием мы видим нечто большее, чем обыкновенную книгу. То же можно сказать о многих других вещах, наполняющих жизнь христианина. Соприкасаясь с этими священными символами и предметами, имеющими вид обыкновенных вещей, мы ощущаем нечто подобное тому, что ощущал Симеон, когда на его руках возлежал под видом Младенца Сын Божий. Например, Евангелие, которое мы держим в руках, не просто книга, а Благая Весть, речение Духа Святого, речение Господа Иисуса Христа. Это живой голос Живого Бога, который откликается в нашем сердце, в нашем уме и какой-то неизъяснимой силой заставляет нас каяться, когда мы увлекаемся своими немощами и греховными наклонностями, и менять свою жизнь.

Поэтому всякий из нас, кто желает иметь истинную веру, хотя бы в некоторой степени подобную вере праведного Симеона Богоприимца, должен всячески стараться приобрести и сохранить благодать Божию — Божественную силу, Божественное действие, действие Духа Святого. Только благодаря ему мы сможем за видимым увидеть (конечно, не телесными глазами, но духовным чувством) невидимое, вечное, священное, Божественное. Это действие заставит нас, как кажется, даже против нашей воли переменить свою жизнь и стать теми, кем мы должны быть, — христианами, живущими согласно Евангелию, а не только людьми, которые верят в Бога одним разумом. Аминь.

15 февраля 2003 года

Обретение главы Иоанна Предтечи

(Мф., 40 зач., ХI, 2-15)

Иоанн же, услышав в темнице о делах Христовых, послал двоих из учеников своих сказать Ему: Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого? И сказал им Иисус в ответ: пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите: слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют; и блажен, кто не соблазнится о Мне. Когда же они пошли, Иисус начал говорить народу об Иоанне: что смотреть ходили вы в пустыню? трость ли, ветром колеблемую? Что же смотреть ходили вы? человека ли, одетого в мягкие одежды? Носящие мягкие одежды находятся в чертогах царских. Что же смотреть ходили вы? пророка? Да, говорю вам, и больше пророка. Ибо он тот, о котором написано: се, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою. Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве Небесном больше его. От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его, ибо все пророки и закон прорекли до Иоанна. И если хотите принять, он есть Илия, которому должно придти. Кто имеет уши слышать, да слышит!

Покаяние есть непрестанное понуждение себя

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Братья и сестры, сегодня день памяти святого пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна в честь обретения его честной главы. В евангельском чтении приводятся слова Самого Господа Иисуса Христа об Иоанне Крестителе: «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (ст. 12). По-славянски это звучит более емко: «От дний же Иоанна Крестителя доселе Царствие Небесное нудится, и нуждницы восхищают е». В Евангелии эти слова занимают всего лишь один стих, но как много в них смысла, как они для нас важны! Кто не понимает значения этих слов, тот едва ли поймет, как нужно спасаться и как должен жить христианин.

«От дний же Иоанна Крестителя доселе». Что это значит? Иоанн Креститель, выйдя из пустыни по Божию повелению, проповедовал покаяние. Он говорил: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф.3:2). Его казавшаяся строгой проповедь, больше похожая на обличение, на самом деле открывала путь ко спасению падшим и заблудшим людям — тем, которые уже и не помышляли о том, что милость Божия может их коснуться. Проповедь Самого Господа начиналась такими же словами: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф.4:17). Со времен Иоанна Крестителя до дней Господа Иисуса Христа и доныне человек через покаяние понуждает себя к спасению. Понуждение нужно именно грешнику, можно даже сказать, закоренелому грешнику. Не привыкший ко греху или не совершавший греха легко творит противоположную ему добродетель: целомудренному нетрудно и дальше жить целомудренно, кроткому проще сдерживаться и вести себя смиренно, чем тому, кто привык на протяжении многих лет давать волю своему гневу. Чтобы сохранить имеющуюся добродетель, не требуется большой осторожности и великих усилий, а вот восстановить то, что утеряно, гораздо труднее.

Усилие, понуждение необходимо закоренелым грешникам, для которых грех стал вторым естеством (а я думаю, никто не осмелится сказать, что это к нему не относится). Если мы говорим, что нам трудно воздерживаться от греха, не хочется делать добро, то никто нас за это не упрекнет, но упрекать, обличать и даже осуждать нас нужно за то, что мы не понуждаем себя, не желаем преодолеть свои дурные наклонности, пребывая в нерадении. Не будем оправдывать себя нежеланием делать добро, потому что там, где нет желания, необходимо понуждение. «Царство Небесное нудится, и нуждницы восхищают е». В жизни христианина, как и любого человека, стремящегося к добру, бывает так, что он долго со скорбью понуждает себя к деланию добра, но как будто бы не получает никакого утешения. Мы даже иногда унываем и утомляемся от делания добра, потому что не видим ни отдохновения, ни какого-нибудь результата. Но если все же не впадаем в нерадение, если не оставляем это спасительное евангельское понуждение, тогда внезапно, неожиданно для нас самих, когда мы уже, может быть, и не ждем ничего, мы обретаем Царствие Небесное. Так сказано и в Евангелии: «восхищаем», то есть обретаем внезапно именно потому, что трудимся смиренно и терпеливо.

Мы надеемся, что, если Богу будет угодно, Он утешит нас Своей благодатью в этой жизни. А если нет, то в будущей жизни после многих трудов и покаяния, со смиренной мыслью о том, что мы ни на что не годны и ничего из себя не представляем, мы вдруг обретем Царство Небесное. Вот какой великий смысл имеет это краткое изречение Евангелия: оно содержит учение о покаянии. От дней Иоанна Крестителя, когда было открыто проповедано покаяние, человек спасается через понуждение себя. Покаяние, собственно, и состоит в понуждении. Тот, кто понуждает себя без покаяния, никогда не приобретет Царства Небесного. Некоторые восточные мистики и аскеты стремятся к великим добродетелям, но при этом не осознают своих грехов, и потому они никогда не спасутся. Но и тот, кто вроде бы кается, признает свои грехи, но не понуждает себя к добродетели, на самом деле не имеет истинного покаяния. Одинаково необходимы и признание своей греховности, и понуждение себя перейти от греховной жизни к добродетельной, от греха — к противоположной ему добродетели. Истинное покаяние состоит в борьбе с грехом, а не в унылом плаче и простом признании своей греховности, бездуховности и пустоты. Последнее — удел вообще всех здравомыслящих людей, потому что всякий разумный, пусть даже и неверующий человек в конечном счете приходит к осознанию своего ничтожества. А переход от дурной жизни к добродетельной — это удел православных христиан, дарованный нам Господом нашим Иисусом Христом и впервые открытый и проповеданный святым Предтечей, Крестителем Господним Иоанном, память которого мы празднуем ныне. Аминь.

9 марта 1999 года

День памяти сорока мучеников, в Севастийском озере мучившихся. Пренебрегая исполнением заповедей, мы отрекаемся от Христа

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня, братья и сестры, мы все собрались, чтобы почтить память сорока мучеников Севастийских. Они пострадали в те времена, когда христианская вера, казалось бы, уже начала торжествовать во всей Римской империи, когда император Константин Великий, победив многих своих противников, стал покровительствовать христианству. В это самое время один из бывших союзников Константина, Ликиний, воспротивился его власти и захотел править самостоятельно, хотя ему следовало быть только соправителем. Зная, что император Константин оказывает покровительство христианству, Ликиний, видимо, боясь, как бы среди его воинов не появились сочувствующие Константину, стал требовать у них отречения от Христа. И в то самое время, когда христианский мир готов был ликовать о прекращении гонений, неожиданно сорок воинов, которые известны нам как мученики Севастийские, должны были пострадать за Христа. Одно это, надо полагать, было для них особенно мучительно, потому что, когда все уже ожидали покоя, их внезапно постигли гонения и муки. Сначала ласками, а потом и угрозами от них стали требовать отречься от Христа, но они, показав свое мужество в военных сражениях, вели себя мужественно и в брани против диавола — остались непреклонными, несмотря ни на какие угрозы.

Их было довольно много — сорок человек, почти половина так называемой римской центурии, подразделения римского войска, которое состояло из ста человек. Их подвергли страшному истязанию: загнали в озеро, покрытое льдом, и не давали выйти на берег. Здесь необходимо было не просто вытерпеть, но долгое время пребывать в состоянии, противном человеческому естеству, проявляя стойкость и долготерпение. Раздетые, они стояли так всю ночь, а для того чтобы и соблазнить их, и усугубить их и без того превосходящую человеческие силы муку — потому что человек не может долго терпеть холода, тем паче находясь в ледяной, студеной воде, и наконец перестает даже контролировать себя, — мучители поставили на берегу озера растопленную баню, чтобы каждый воин представлял, что он может в любой момент выйти из озера и тут же согреть свое замерзшее тело, если только отречется от Христа. Но все они оказались твердыми, кроме одного. Один не выдержал, отрекся от Христа и пошел к бане, но на пороге ее упал замертво, как его и изображают иногда на иконах.

Спустя некоторое время один из стражей увидел, как Божественный свет осиял небо над страдающими в Севастийском озере воинами и на них стали спускаться сорок венцов. Один венец, предназначавшийся отрекшемуся воину, начал подниматься обратно на небо — тогда страж, имя которого было Аглай, объявил себя христианином, разделся и сошел в озеро, чтобы пострадать вместе с мучениками. Воины благодатью Божией оставались невредимыми. Когда же наступило утро, их убили страшным, ужасным образом: раздробили им молотами кости. Так они погибли. Тела мучеников были сожжены, а кости брошены в воду. На следующий день кости их собрали христиане. С тех пор по всему миру стала почитаться память этих мужественных воинов Христовых. Вы знаете, что это один из немногих праздников, который особо выделяется в Великом посту, потому что мы преклоняемся перед долготерпением этих людей.

В Православной Церкви существуют разнообразные традиции. Например, в России иных святых называют мучениками, иных — преподобными, иных — святителями, а в Греческой Церкви всех их именуют просто святыми. Тех, кто пострадал за Христа, мы обычно называем мучениками или страстотерпцами, греки же, по древнейшей традиции, называют их свидетелями, потому что считают, что человек, который вытерпел такие мучения, показав необыкновенное, сверхчеловеческое мужество, является свидетелем истинности православного вероучения, Православной Церкви. Чем еще, как не своей жизнью, мы можем доказать свою правоту? Если бы мы пустились в какие-то исследования, споры и диспуты, оказались бы в них победителями, превзойдя всех своим умом, но проявили бы малодушие на деле, то тем самым показали бы, что мы сами не убеждены или что наши убеждения — обычные, человеческие, которыми от страха пли от каких-либо скорбей мы можем поступиться из чувства самосохранения. Потому-то мучеников и называли свидетелями: они самой своей жизнью и подвигом доказали убедительнее любых апологетов и богословов, что истина в христианстве.

Что же помогло им это сделать? Что было в них такого, чего нет в нас? Сама история дает нам объяснение, в особенности история страданий сорока мучеников Севастийских. Мы видим, что, после того как они показали свое долготерпение, вдруг появился сверхъестественный Божественный свет, осиявший их и даже согревший воздух. Но главное — не то, что согрелись воздух и вода, в которой находились мученики, но то, что благодать Божия, этот Божественный свет, проникла в их души, в их сердца и как бы воссияла внутри них самих, тем самым сделав их способными к сверхчеловеческому мужеству. Благодать Божия дала им силы вытерпеть то, что превышает возможности не только обыкновенного, но даже и какого-нибудь особенно твердого духом и, как бы мы сейчас сказали, сильного волей человека. Именно благодать Божия делает нас способными совершить нечто сверхъестественное. Она помогает нам вытерпеть все скорби, которые враг наш, диавол, уготавливает нам, чтобы заставить свернуть с истинного пути. Иногда это действительно страшные скорби, какие постигли, например, мучеников Севастийских или новомучеников и исповедников Российских, пострадавших в недавнее время. Но иногда диавол незаметно мелкими скорбями и неприятностями, не требуя от нас явного отречения от Христа, тем не менее, заставляет нас вести себя не по-христиански. Мы же, недооценивая значения этих как будто бы незначительных происшествий, много и часто погрешаем — и на деле, как это ни прискорбно, как это ни страшно звучит, являемся отступниками.

Мы постоянно предаем евангельские заповеди, вменяя их ни во что, однако почему-то думаем, что если бы на нашу долю выпало какое-нибудь особенное испытание, вроде того, какое пришлось вытерпеть сорока мученикам Севастийским, то мы проявили бы твердость, потому что сознавали бы, что здесь речь явно идет о спасении или погибели, об исповедании Христа или отречении от Него. Но многих диавол искушает именно мелочами — мелкими, ничтожными, незначительными происшествиями, легкими скорбями, маленькими соблазнами. Мы же не заботимся о том, чтобы в нас всегда была благодать Божия, не приобретаем ее усиленной молитвой, покаянием и тщательным исполнением своего христианского долга, то есть участием в богослужениях, постами и так далее. Мы пренебрегаем понуждением себя к исполнению заповедей, пребываем в нерадении, небрежении и беспечности. Таким образом, мы теряем ту благодать, которую получили в Таинстве Крещения, которую получаем в Таинствах Исповеди и Причащения, и потому оказываемся бессильными перед бесчисленными кознями диавольскими. Сейчас они мелкие, но кто знает, что будет завтра?

Вспомним хотя бы сравнительно недавнее, с точки зрения истории, время. До семнадцатого года Россия была благополучной и богатой великой страной, в которой люди жили безбедно, в том числе духовенство и монашество. Россия процветала и через какие-нибудь полтора десятка лет, по прогнозам Петра Аркадьевича Столыпина, обещала стать великой державой, в экономическом отношении, может быть, такой же, как сейчас Соединенные Штаты Америки. Однако люди впали в беспечность, стали в мелочах пренебрегать евангельскими заповедями и лишились благодати Божией. Господь попустил страшному общественному бедствию охватить нашу страну. И те самые люди, которым казалось, что они живут в христианской стране, которые считали себя христианами уже потому, что вроде бы не совершали никаких тяжких грехов, а если в чем и согрешали, то каялись, — проявили малодушие и немощь, предали своего Государя, свою Родину, предали Православную Церковь. Многие и многие повели себя предательски по отношению к своим близким. Многие во время гонений отступили от Церкви, иные отреклись от священного сана — не только священники, но и монашествующие, и епископы. Конечно, было много мужественных людей, исповедников и мучеников, но еще больше было людей малодушных. Они не смогли вытерпеть испытаний по той причине, что не имели благодати Божией, в стяжании которой, по словам преподобного Серафима Саровского, состоит цель христианской жизни.

Действительно, мы заботимся о приобретении имущества, о благополучии своем и своих близких — считаем это своим долгом. Но почему же мы с небрежением относимся к стяжанию благодати Божией? Почему сами делаем себя беззащитными и пустыми? Своими собственными немощными и ограниченными человеческими силами мы, естественно, не можем противостоять всем тем соблазнам и скорбям, которые диавол воздвигает на Православную Церковь. А Церковь — это мы с вами, это не стены храма, не иерархия, не церковная администрация. Православная Церковь — это каждый православный человек, кем бы он ни был — мирянином ли, монахом ли, священником или епископом. И если диавол воздвигает на Церковь такие гонения, которые Сам Спаситель сравнил с вратами адовыми (см. Мф.16:18), то как же мы должны бодрствовать и трезвиться! Как должны заботиться о стяжании сверхъестественной Божественной помощи, чтобы устоять против всего, что воздвигает на нас диавол, желая отторгнуть от Церкви и погубить! Ведь пока мы в единстве с Церковью, ничто не может нас победить.

Вот чем отличаются мученики от всех прочих людей. И мученики IV века, пострадавшие в Севастийском озере воины, и мученики XX века, страдавшие в лагерях и ссылках, и те, кому дробили кости молотами, и те, кого расстреливали из револьверов и наганов, — все они имели одинаковое преимущество перед нами: они имели благодать Божию. Вот что ставит человека выше его собственного естества.

Не будем же проявлять нерадение и успокаивать себя тем, что сейчас у нас все хорошо. Мы не знаем, какое испытание ждет каждого из нас. Может быть, нас будут искушать такие соблазны, что мы предпочтем лучше заболеть какой-нибудь неизлечимой болезнью, пострадать телом, лишь бы только наша душа не поддалась тому греховному влечению, которому мы не имеем сил противостоять. Итак, не будем беспечны, будем молиться день и ночь, будем стараться изо всех сил и все время понуждать себя, чтобы нам быть с Богом, с благодатью Божией. Господь видит наше произволение, видит наше сердце. За наше смирение, покаяние и понуждение себя Он сохранит нас от всех скорбей духовных и телесных. Это не значит, что мы будем жить безбедно и благополучно, — Господь подаст нам твердость, мужество и веру, чтобы во время искушений мы смогли вести себя как истинные христиане. Аминь.

22 марта 2003 года

Благовещение Пресвятой Богородицы

(Лк., 3 зач., 1, 24-38)

После сих дней зачала Елисавета, жена его, и таилась пять месяцев и говорила: так сотворил мне Господь во дни сии, в которые призрел на меня, чтобы снять с меня поношение между людьми. В шестой же месяц послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария. Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами. Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие. И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца. Мария же сказала Ангелу: как будет это, когда Я мужа не знаю? Ангел сказал Ей в ответ: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим. Вот и Елисавета, родственница Твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей, и ей уже шестой месяц, ибо у Бога не останется бессильным никакое слово. Тогда Мария сказала: се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему. И отошел от Нее Ангел.

Великий дар свободы

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы вспоминаем великое событие, послужившее началом спасения человеческого рода. Наше сердце и ум недостаточно глубоко проникают в смысл Благовещения. Для нас это просто радостный праздник, в который мы по обычаю приходим в церковь. Однако даже такое поверхностное восприятие не умаляет значимости того события, какое произошло в этот день почти две тысячи лет назад.

О Благовещении нам повествует евангелист Лука. Некоторые дополнительные подробности этого события мы можем почерпнуть также из Церковного Предания.

«Послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария» (ст. 26-27). Пресвятая Дева с самых малых лет пребывала во Святая Святых Храма Господня и, насыщаясь Божественной благодатью, духовно преуспевала. Она достигла высочайшего духовного состояния, какого не достигал никто из людей, стремившихся угодить Богу своим служением и молитвой. Дева избрала для Себя самое скромное положение: захотела, ничем не выделяясь из среды людей и сохраняя свое девство, пребывать в непрестанной молитве за весь мир, совершать служение Богу втайне, просить Его о том, чтобы обетованный Мессия — Христос пришел для спасения человеческого рода. В те времена девице было невозможно оставаться незамужней, поэтому Деву Марию под видом брака отдали на попечение праведному Иосифу, который в действительности являлся лишь Ее опекуном. Святой Иосиф был уже старцем и вдовцом, когда по откровению его избрали стать обручником Пресвятой Девы. Они жили очень скромно в городе Назарете, который не был примечателен ничем, кроме дурной славы, ходившей о его жителях как о людях невежественных в религиозном отношении. Праведный Иосиф, хотя и был из царского рода, но об этом мало кто знал, поскольку он по бедности своей имел ремесло плотника. Сама Пресвятая Богородица оставалась в неведении об уготованной Ей судьбе и вовсе не помышляла о том, что именно Она должна послужить воплощению Сына Божия, пришествию в мир Христа.

Предание Иерусалимской Церкви рассказывает, что в Назарете было два источника воды. Один находился в самом городе, и туда ходило большинство жителей, а другой — за его пределами, куда ходить было неудобно. Пресвятая Дева, любя уединение и не желая лишний раз общаться с людьми, отвлекавшими Ее от молитвы, избрала этот отдаленный источник и приходила на него за водой. Сейчас на этом месте расположен древний греческий храм. Сохранились даже ступени, по которым ступала Пресвятая Дева. Но по благочестивому обычаю Святой Земли вход к источнику заложен, ибо места, которых касались ноги Спасителя или Божией Матери, стараются огородить, чтобы нога обыкновенного человека там не ступала. По Преданию, когда Пресвятая Дева была на этом источнике, Ей явился Архангел Гавриил и сказал: «Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами» (ст. 28). Архангел Гавриил — это один из архистратигов Божиих, вождей Небесного воинства, и по чину своему является Серафимом. Для чего же был послан именно Серафим, всегда предстоящий пред Престолом Вседержителя, созерцающий Его славу и получающий от Него Божественное откровение? По учению священномученика Дионисия Ареопагита, откровение передается постепенно: от высших Ангелов — к низшим, а от низших — людям. Но Пресвятой Деве оно было преподано не через цепочку ангельских чинов, а тем, кто являлся непосредственным созерцателем славы Господней, кто получил великое и непостижимое откровение от Самого Бога. Это нужно было для того, чтобы уверить Ее, придать столь необычному, невозможному Благовещению большую убедительность в Ее глазах.

Явление Архангела на источнике было первой частью Благовещения. Божия Матерь, пораженная сказанными Ей словами, недоумевала, что же означает такое к Ней обращение. Ведь смиренный человек, когда его начинают хвалить, искренне не понимает этого и удивляется, потому что не видит, не замечает в себе ничего доброго, хотя бы и имел великие добродетели. Он видит лучшее в других людях, а свои добрые дела считает чем-то малозначащим или само собой разумеющимся. И Пресвятая Дева Богородица, преуспевая в духовной жизни более всех людей, конечно, и смирение должна была иметь самое глубокое. Вот почему от слов Архангела Гавриила Она преисполнилась недоумения. Видимо, ничего подобного Дева Мария никогда прежде не слышала, хотя до Ее мнимого замужества во время пребывания в Храме Господнем Ей часто являлись Ангелы. Итак, услышав такие необычные слова, Пресвятая Дева набрала воды и пошла в Свой дом. По дороге у Нее было время поразмышлять над услышанным, чтобы потом лучше понять и вторую часть Благовещения. Вернувшись домой, Пресвятая Дева вновь видит явившегося Архангела Гавриила. Сейчас на месте второго явления Ангела воздвигнут католический храм, под огромным куполом которого находятся сохранившаяся часть комнат дома праведного Иосифа и та горница, где произошло явление Архангела Гавриила.

«И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего» (ст. 30-32). Это необыкновенные слова, которые мы с трудом понимаем и вмещаем в свое сознание. Но православные христиане и не пытаются доказать, что чудесные события, описанные в Святом Евангелии и известные из Церковного Предания, являются чем-то обыкновенным, а потому и достойным доверия. Наг против, мы еще сильнее, чем неверующие люди, изумляемся именно необыкновенности и чудесности всего происшедшего, признавая при этом его действительность. Для того чтобы еще больше возблагодарить Бога, мы постоянно подчеркиваем необычайность описанного в Евангелии. Неверие же происходит совсем не из-за отсутствия каких-либо разумных доводов к принятию евангельского учения, но из чувства неблагодарности, из нежелания славить Бога за те многочисленные благодеяния, которые Он вливает на нас каждое мгновение нашей жизни. ,

Святые отцы, стремясь правильно постигнуть зачатие Девой во чреве, разработали подробное учение, чтобы никакой немощный разумом или лукавый человек не смог нечаянно или сознательно исказить догмат о воплощении Сына Божия. Невместимый, бег предельный, бесконечный и вездесущий Бог не мог в буквальном смысле слова уместиться во чреве Девы Марии. Мы употребляем образное выражение, говоря, что чрево Божией Матери стало «пространнее небес». Правильнее говорить, что Сын Божий, Второе Лида Пресвятой Троицы воспринял на Себя человеческое естество, заимствовав его от Пресвятой Девы Богородицы. Он как бы оделся в человеческое естество, в плоть, соединенную с разумной душой. И отныне уже непреложно, неизменно, на все веки Сын Божий познается не только как Бог, но и как человек и общается с нами через Свое человечество.

Имя Иисус означает «Спаситель», а точнее «Спасение Божие». В истории человечества это имя встречалось и раньше, например, его носили некоторые праведники, такие как Иисус Навин и Иисус сын Сирахов, да и просто обыкновенные люди. Поэтому для тех, кто был чужд благодати Божией и не понимал происходящего, это было самое обычное человеческое имя, которое Иосиф и Мария дали своему сыну. Но для ищущих спасения оно явилось великим символом, в нем открывался смысл служения Этого необыкновенного Человека и Чудотворца (каким они воспринимали Христа): спасение всех людей.

«И даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова во веки» (ст. 32-33). Под «домом Иакова» имеется в виду не только израильский народ, но и все духовные израильтяне, то есть потомки Иакова по духу. Патриарх Иаков имел чудное видение: он видел Бога и боролся с Ним, за что был прозван Израилем — «зрящим Бога». И потому вся Церковь отныне называется Новым Израилем или, как сказано в Евангелии, домом Иакова, над которым воцарился Господь Иисус Христос.

«И Царству Его не будет конца» (ст. 33). Мы живем вне Царствия Божия только потому, что сами удалились от него по своим грехам и нерадению. Царство Божие уже наступило — Господь Иисус Христос царствует над наследием Божиим. Нет более высшего состояния, чем то, в котором Христос пребывает сейчас, ибо Он не только Своим Божеством, всегда неразлучным с Божеством Отца и Святого Духа, но и Своим человечеством, сподобившимся непостижимой славы, восседает одесную Бога Отца.

«Мария же сказала Ангелу: как будет это, когда Я мужа не знаю?» (ст. 34). Естественно, Пресвятая Дева знала, что дети рождаются от близости с мужем, и недоумевала, как это может произойти с Ней, давшей обет девства. Это доказывает Ее необыкновенное смирение: вступив в подвиг молитвы за весь мир, Она совершенно ничего не ожидала для Себя.

«Ангел сказал ей в ответ: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя» (ст. 35). То есть это произойдет не обыкновенным порядком, но Бог, Который может все, сотворит с Тобой необыкновенное чудо. Для людей, опытно не испытавших действия Божественной благодати и знающих о всемогуществе Божием с чужих слов, благовестие Архангела Гавриила ничего не значит. Однако для Пресвятой Девы Богородицы, познавшей полноту богообщения, слова Ангела были достаточным убеждением. Она понимала значение выражений «сила Всевышнего» и «действие Святого Духа» и сознавала, что с Ней говорит не человек, а Ангел, который не может ошибаться или преувеличивать.

«Посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим» (ст. 35), то есть не только действительно будет Сыном Божиим, но и получит такое имя у людей, желающих познать истину. Сын Божий действительно воплотился, но большая часть человечества отрицает это. Так что чудо состоит не только в самом воплощении, но и в том, что есть люди, которые, как мы, в это верят и искренне называют Христа Сыном Божиим.

«Вот и Елисавета, родственница твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей, и ей уже шестой месяц» (ст. 36). Для людей самым лучшим доказательством и убеждением всегда является какой-либо пример из реальной жизни. Чтобы укрепить в Деве Марии веру в возможность необыкновенного и неповторимого чуда воплощения Сына Божия, Архангел Гавриил воспользовался таким примером, упомянув о менее значимом, но также чудесном событии — зачатии Иоанна Крестителя, Предтечи Господня. «Ибо у Бога не останется бессильным никакое слово» (ст. 37). Люди часто ошибаются, преувеличивают свои возможности или лгут, говоря о таких вещах, которые не в состоянии исполнить. Но Бог не может ни солгать, ни передумать, подобно человеку. Всемогущий Господь может совершить даже то, что человеческому рассудку представляется совершенно невозможным. И значит, если Бог о чем-то сказал, это обязательно произойдет.

Пресвятая Дева Мария, уверившись в необыкновенном Благовещении, уверившись в Своей богоизбранности, произнесла краткие, исполненные глубокого смирения и самоотверженной веры слова: «Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему» (ст. 38). В это мгновение, когда Ангел еще не отошел от Нее, произошло великое, непостижимое чудо Боговоплощения: на Пресвятую Деву нисшел Святой Дух, и Господь, как сказано в церковных песнопениях, исткал для Себя во чреве Девы Марии багряницу, то есть царскую одежду. Этой одеждой была человеческая плоть, человеческое естество Господа Иисуса Христа.

Произошло то, что выше человеческого понимания, выше всякого объяснения. С Боговоплощения началось спасение человеческого рода. Без него не было бы возможно ни существование Церкви, ни вся евангельская история, ни освобождение человека от власти греха. Это был единственный способ, изобретенный, если так можно выразиться, Богом для того, чтобы и человеческую свободу сохранить, и желающим спастись дать возможность восстать из прародительского грехопадения, переменить свою жиз?№ и соединиться с Богом.

Когда находишься на святых местах описываемых евангельских событий, действительно чувствуешь, что здесь произошло нечто непостижимо великое. От самих камней исходит великая Божественная благодать. Когда Спаситель входил в Иерусалим для Своих Крестных страданий и еврейские отроки восхваляли Его, восклицая: «Осанна сыну Давидову!», а фарисеи пытались заставить их молчать, Иисус сказал: «Если они умолкнут, то камни возопиют» (Лк.19:40). Обычно эти слова справедливо понимают в том смысле, что когда еврейский народ отпадет от веры, тогда язычники, до той поры пребывавшие в состоянии окаменения, начнут восхвалять Бога. И это действительно произошло. Но ничто не мешает нам увидеть здесь и самый буквальный смысл. Сначала о Христе свидетельствовали евреи как первые Божий избранники, а также апостолы и первые мученики, бывшие очевидцами Его земной жизни, славы, чудес и Воскресения. Из Священного Писания мы знаем, что с момента Воскресения Христова до Вознесения около шестисот человек видели Христа воскресшим. Но после того, как все эти люди ушли из жизни, свидетелями Божественной славы Христа остаются сами камни, среди которых происходили евангельские события. Это и тот источник, около которого в первый раз явился Архангел Гавриил. Это и стены комнат, где происходила вторая часть Благовещения и чудо Боговоплощения. Все эти древние святыни Иерусалимская Церковь, не* смотря на свою бедность, старается сохранить в неприкосновенности. При всей видимой бедности и даже некоторой убогости святых мест верующие люди чувствуют, что камни Святой Земли действительно вопиют и подтверждают истинность повествования Священного Писания. Благодать Святого Града Иерусалима и других мест — Вифлеема, Назарета — столь велика, что, кажется, она распространяется на все вокруг — на дома, улицы, людей, пусть и неверующих. Там все пронизано благодатью. Даже иноверующие и вовсе неверующие люди чувствуют присутствие святыни в этих местах.

Один человек, бывший свидетелем схождения благодатного огня на Гроб Господень в Великую Субботу, сказал, что для него теперь самым великим и непостижимым «чудом» является то, как люди после таких дивных Божиих дел, которые и руками можно осязать, не верят. Не верят в то, что очевидно, чему есть многочисленные свидетельства и свидетели. В этом состоит страшное «чудо» человеческой свободы.

Событие Благовещения имеет такую сторону, которая, как правило, проходит мимо нашего внимания. Однако рассмотреть ее будет для нас полезно. Мария — Раба Господня, как Она Сама о Себе говорит, и поэтому Она, казалось бы, должна была исполнить любое повеление Божие (что Она и сделала). Зачем же Архангелу Гавриилу нужно было приходить к Ней, объяснять, что должно произойти, и ждать Ее согласия, выразившегося в словах: «Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему»? Потому Архангел ждал от Нее согласия, что Бог охраняет человеческую свободу, дарованную нам при сотворении и представляющую собой одну из черт образа Божия в человеке. Ведь если нет свободы, значит, не нужен человеку и разум. Если нет свободы, то нет и бессмертия. Если нет свободы, то как в человеке проявится любовь? Ибо в таком случае любовь будет уже не свободным чувством, каким она должна быть, а вынужденным. Итак, по отношению к этой величайшей из всех людей Праведнице Господь являет Свое необыкновенное, непостижимое для нас человеколюбие. Он спрашивает Ее через Архангела Гавриила, убеждает. Убеждает прежде всего самим явлением пламенного Серафима, а также его многими удивительными словами. Напоминает Ей о той благодати, какую Она до сих пор испытывала, рассказывает о происшедшем шесть месяцев назад с Елисаветой великом чуде, подобном тем, какие совершались с древними праведными женами. Убеждает Ее и ждет, чтобы Она дала Свое согласие, без которого не совершает того, что должно было послужить нашему спасению, — Боговоплощения. И Пресвятая Дева дает это согласие. Но что было бы, если бы Она по какой-нибудь причине не сказала так, как сказала? Если бы Она не поняла произнесенного Архангелом благовестия или по смирению отказалась от предназначенного Ей подвига? Конечно, говорить об этом сейчас, когда все уже произошло и мы знаем, что так должно было быть, возможно, даже дерзко. Но мы рассуждаем таким образом, стремясь понять значение подвига Пресвятой Девы. Если бы Она не сказала: «Се, Раба Господня…», то не совершилось бы наше спасение, не произошло воплощение Сына Божия. И потому Ее свободное послушание, свободная любовь к Господу стали необходимым звеном в этом великом деле. Если бы Пресвятая Дева проявила обычное человеческое чувство, человеческую немощь: страх, непонимание, малодушие, пусть даже и смирение, в данном случае неуместное, — тогда бы не произошло то, что произошло. А если кто-либо возразит, что Господь нашел бы другого человека и через него совершил спасение, то спорящему мы зададим следующий вопрос: «Почему же Господь не обрел другого такого человека до рождения Пресвятой Девы?» Нет, мы не должны думать, что, как говорится, «незаменимых людей нет». В деле Промысла Божия, в деле спасения человеческого рода незаменимые люди есть. И без этих воистину великих людей — великих не в глазах человеческих, но перед Богом — Господь не может исполнить того, что Он намеревается сделать. В этом выражается великая любовь Божия к людям: Он не нарушает их свободы даже из любви к ним.

Размышляя о великом событии Благовещения, происшедшем две тысячи лет назад, мы должны сделать для себя правильные выводы и разумно пользоваться великим даром — свободой, которую Господь даровал нам вместе с бытием. Аминь.

7 апреля 1998 года

Начало нашего искупления

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Повествование о Благовещении Евангелие начинает с упоминания о том, что праведная Елисавета чудесным образом в старости зачала пророка Иоанна Крестителя. Пошел уже шестой месяц с тех пор, как совершилось это необыкновенное событие, подобное тому чуду, которое в древности произошло с праведными Авраамом и Саррой. «В шестой же месяц послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария» (ст. 26-27). Предание Иерусалимской Церкви указывает два места Благовещения — первого и второго явления Ангела Деве Марии. Первое место — источник, на который Она обычно ходила. Он был расположен в отдалении, и Богородица посещала именно этот источник, чтобы не сталкиваться и не общаться с другими женщинами и, таким образом, не предаваться пустословию и не рассеиваться. И вот Архангел Гавриил сначала явился Ей у этого источника (в Евангелии эта подробность опущена, возможно, ради краткости) и сказал: «Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами» (ст. 28). Божия Матерь была поражена этим видением — не явлением Ангела, потому что во время Ее пребывания в храме Господнем в Иерусалиме они являлись Ей, как повествуют святые отцы, ежедневно и приносили небесную пищу, но его обращению: «Радуйся, Благодатная!» Как совершенно смиренный человек, Божия Матерь не понимала, почему Она должна выделяться среди других людей и почему Она, давшая обет девства, благословенна среди жен. Может быть, Она догадывалась, что выражение «благословенна между женами» должно относиться к женщинам, благословленным плодом чрева — детьми, и сочла слова: «Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою» — чересчур многозначительными. Конечно, Господь пребывает со всяким угождающим Ему человеком, но здесь вместе со словами: «Благословенна Ты между женами» — приветствие: «Господь с Тобою» звучало как-то особенно. Смущенная этим, как Ей казалось, неподходящим для Нее приветствием — ибо смирение не принимает никакой похвалы, — Она пребывала в некотором раздумий.

Набрав воду в источнике, Дева вернулась в дом праведного Иосифа. Этот дом сохранился до наших дней — он находится под кровлей огромного католического храма, выстроенного в современном стиле (в древности все святыни Палестины принадлежали православным грекам, но после различных исторических бедствий некоторые святые места стали принадлежать другим конфессиям). В доме Ангел вновь явился Пресвятой Деве и объяснил, почему Она благословенна среди жен и что означает это необыкновенное выражение: «Господь с Тобою». «И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца» (ст. 30-33). Божия Матерь не усомнилась в том, что в мир должен прийти Мессия, что Он сын Давида и будет царствовать над домом Иакова вовеки, но Ее смутило только одно: что матерью Христа должна стать Она. Она не предполагала, что в Ее судьбе должно произойти какое-то изменение, и не желала отказываться от того обета, какой дала Богу, пребывая во Святая Святых: служить только Ему Единому молитвой и не помышлять ни о чем земном, ни о каком величии, славе или чести. Она желала в безызвестности и уединении непрестанно молиться о спасении израильского народа и всего человечества, о пришествии в мир Спасителя, ибо Она понимала, что только Христос может спасти «людей Своих от грехов их» (Мф.1:21). И потому высказанное Ею сомнение выражало недоумение лишь в отношении этого. «Мария же сказала Ангелу: как будет это, когда Я мужа не знаю?» (ст. 34).

«Ангел сказал Ей в ответ: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим. Вот и Елисавета, родственница Твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей, и ей уже шестой месяц, ибо у Бога не останется бессильным никакое слово» (ст. 35-37). Что означают слова: «Рождаемое Святое наречется Сыном Божиим»? «Наречется» — не значит, что просто назовется, как мы иногда называем вещь или человека тем или иным произвольным именем. Например, родители желают дать ребенку имя, и одни члены семьи хотят назвать его Сергеем, другие — Александром. Но ни одно из этих имен не имеет существенного отношения к тому, что человек собой представляет, от присвоения имени в нем ничего не изменится, и оно дается, скорее, для удобства или для утешения родителям. Здесь же имя соответствует сущности Рождаемого. «Наречется Сыном Божиим» — значит истинно наречется, ибо Он воистину будет Сыном Божиим, родившимся чудесным образом по наитию Святого Духа, силой Вышнего.

Второе Лицо Пресвятой Троицы — Сын Божий, согласно Предвечному Совету, бывшему еще прежде сотворения мира и человека, должен был в определенное время сойти с небес, облечься в человеческую природу, явиться как человек. Преподобный Иоанн Дамаскин дерзновенно и возвышенно говорит, что в зачатии Божественного Младенца Девой Ипостась Сына Божия была вместо мужеского семени. Таким образом, в одной Ипостаси соединились две природы: человеческая, которая была взята от Пресвятой Богородицы, и Божественная, естественно соединенная с Ипостасью Сына Божия. Благодаря этому священному зачатию, подобного которому никогда не было и не будет, в Господе Иисусе Христе не было никакого греха, передающегося через обыкновенное человеческое зачатие. Человеческая природа в Господе Иисусе Христе была совершенной в том смысле, что имела всю полноту человеческого естества: ум, душу, тело, обычные человеческие свойства, действие, волю — все, кроме греха. Однако при этом она не обладала собственной человеческой ипостасью, или, говоря современным языком, не имела своей личности. В Иисусе Христе было две природы со всеми их свойствами, но личность одна — Личность предвечного Сына Божия.

Божественная природа в Господе Иисусе Христе по Его воплощении не могла потерять ни одного из своих свойств. Говоря, что Бог сошел на землю, мы лишь снисходим к нашему человеческому ограниченному разуму, ибо Бог вездесущ. Говоря «сошел на землю», мы выражаем то, что Он был невидим для нас, пребывая в неких далеких духовных пространствах, ныне же явился как человек. Он сохранил все Свои Божеские свойства: всеведение, бессмертие, вездесущие, благость и прочие, ведомые и неведомые нам. Сын Божий воспринял на Себя наше человеческое естество, подобно тому как берут на плечи раненого или больного человека, желая спасти его от неминуемой гибели, и несут в дом, чтобы там исцелить. Соединившись с нами, Господь Иисус Христос поднял на Божественные рамена заимствованную Им от Девы Марии человеческую природу и вознес ее к Богу Отцу. Он освятил все, что было осквернено грехопадением: и ум, и душу, и тело, и все человеческие свойства, — потому что если бы осталось в человеке что-то вне этого Божественного восприятия, то оно и не было бы очищено и искуплено.

С события Благовещения началось дело нашего спасения. То, что было обещано Еве в утешение после того, как наши прародители согрешили преслушанием, потеряли благодать и лишились общения с Богом, совершилось в воспоминаемый нами сегодня день. Некогда Еве были сказаны необыкновенные, непонятные, даже странные слова: «Семя жены сотрет главу змия» (см. Быт.3:15). Как понять «семя жены», если семя может быть только у мужа и в древних библейских родословиях происхождение людей всегда указывалось именно по мужской линии? Но это необыкновенное событие, предсказанное в глубочайшей древности, действительно произошло. «Семя жены» должно было попрать «главу змия» — диавола. «Семя жены» — потому что не было семени мужа, ибо Дева Мария зачала без мужа. Она зачала чудесным образом, что и зачатием нельзя назвать в том смысле слова, в каком все мы его понимаем.

Господь наш Иисус Христос Своим преславным Рождеством, а затем всей Своей жизнью, в особенности проповедью и страданиями на Кресте, искупил человеческое естество. Поскольку оно было безыпостасным, воипостазированным в Ипостась Сына Божия, то таким образом был искуплен не какой-то отдельный человек Иисус, но вся человеческая природа. Каждый из нас обладает природой, выделенной, если можно так выразиться, собственно ему, и вообще наша природа существует в конкретных ипостасях, или личностях. Поэтому нельзя сказать, что есть «человек вообще». Человеческая же природа Господа Иисуса Христа не имела своей человеческой ипостаси. И потому Его можно назвать всечеловеком, тем самым «человеком вообще», а не только отдельным человеческим существом. Так Спаситель искупил от грехопадения и осквернения все человечество.

Уже близки дни Страстной седмицы, когда мы будем вспоминать страдания Господа и совершение Им дела нашего искупления через Его необыкновенное, непостижимое, даже невозможное для нас послушание. Наши прародители, нарушив легчайшую заповедь, дерзновенно протянули руку к древу познания добра и зла, вкусили запрещенный плод и через это деятельное преслушание, совершенное не только в уме, но и на деле, лишились общения с Богом и подверглись наказанию — изгнанию из рая и всему прочему, что последовало за грехопадением. Господь же наш Иисус Христос до конца исполнил заповедь послушания, «даже до смерти» (Фил.2:8). Он был послушен Богу Отцу до такой степени, что позволил пригвоздить ко Кресту Свою руку, чтобы исцелить руку человека, некогда дерзновенно простершуюся к древу познания. Он отдал на страдание Свои ноги, потому что в раю ноги человека устремились на исполнение преступного желания. Будучи безгрешным, Спаситель в Самом Себе наказал на Кресте все человеческое. Вместо запрещенного плода Он вкусил уксус с желчью и, невиновный, испил до дна чашу наказания, добровольно сделав Себя виновным за нашу вину. Он исполнил то, что должны были бы исполнить мы, притом избрал для этого способ самый трудный, невозможный для любого человека. Своим Божеством, соединенным с человечеством, Он очистил человеческое естество и принес его как непорочную жертву Богу Отцу. Справедливое наказание, которому все люди без исключения были подвергнуты за преслушание, вдруг в одном случае — по отношению к Богочеловеку Иисусу — оказалось незаслуженным, и неоспоримый закон, по которому мы подлежали этому наказанию, был упразднен, потому что и он в данном случае также оказался несправедливым. Но обо всем этом мы будем размышлять через несколько дней, на Страстной седмице. Сейчас же мы вспоминаем о том, с чего началось наше искупление: о воплощении Сына Божия, о восприятии Им на Себя человеческого естества, о явлении Его в мир как человека.

Услышав слова Архангела Гавриила: «У Бога не останется бессильным никакое слово», Пресвятая Дева сказала: «Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему» (ст. 38). Невозможное и непостижимое для человека осуществляется по действию Того, Кто сотворил мир из ничего и ныне дает бытие всему сущему. Как изъясняют нам богослужебные песнопения, божественные гимны Православной Церкви, Архангел Гавриил в это время с благоговейным ужасом созерцал наитие Святого Духа на Деву Марию и образование в Ее чреве тела Богомладенца Христа. «И отошел от Нее Ангел» (ст. 38). Так совершилась тайна воплощения Сына Божия, воспоминание о которой в православном богослужебном обиходе называется праздником Благовещения.

Никогда не было события, подобного сему, и не будет. Один есть Богочеловек Христос, в Котором человечество соединилось с Божественной Ипостасью, и других не будет никогда. Потому мы изумляемся и ужасаемся этому чуду. В людях, чуждых действия благодати, это изумление бывает поводом для неверия, потому что вера — от благодати, а не от наших собственных усилий. А мы от изумления перед этим чудом приходим в чувство глубочайшей, неизреченной благодарности нашему Творцу и Спасителю. Каждая Божественная литургия — это прежде всего выражение нашей благодарности Богу, насколько ее можно передать в человеческих словах, мыслях и чувствах. Литургию, что в переводе значит «общественное служение», мы часто называем Евхаристией, что означает по-гречески «благодарение». Мы должны, братья и сестры, день и ночь, каждое мгновение благодарить Бога и с умилением, со слезами радоваться о том, что Он призвал нас к спасению, даровал веру в Господа Иисуса Христа, воплотившегося от Пресвятой Девы. Даже когда мы каемся, испытываем чувство глубокого сокрушения и печали о грехах, то и в этой печали есть благодарение Богу. Ведь если бы человек только печалился и не имел в душе своей некоего таинственного утешения, то, пожалуй, о содеянных грехах невозможно было бы вспоминать без страха. И когда мы испытываем те или иные житейские трудности, неминуемые и, казалось бы, безысходные скорби, то и тогда мы также должны благодарить Господа. В отличие от людей, чуждых Церкви, не имеющих никакой надежды в своих скорбях, нам всегда есть на что надеяться и чем утешаться. Поэтому, отмечая сегодняшний праздник, исполнимся чувства величайшего благодарения и будем славить Бога не столько словами, сколько своими поступками и терпением душевных и телесных скорбей. Преданным служением Господу до конца наших дней будем прославлять Его за неизреченную милость к нам. Аминь.

7 апреля 2001 года

День памяти святителя Игнатия (Брянчанинова)

(Ин., 36 зач., Х, 9-16)

Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет. Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком. Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их. А наемник бежит, потому что наемник, и нерадит об овцах. Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня. Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца; и жизнь Мою полагаю за овец. Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь.

Поздравляю вас, братья и сестры, с днем памяти святителя Игнатия (Брянчанинова), столь ныне почитаемого, в особенности людьми, ищущими духовной жизни. Чтение его сочинений в наше время так необходимо, и в первую очередь монашествующим, что по тому, любит ли монах читать творения святителя, можно узнать, живет он духовной жизнью или нет. Это не означает, что чтение других святых отцов таким образом упраздняется, но нужные для себя советы человек научится извлекать у них лишь постепенно, со временем, с опытом. Святитель Игнатий дает советы, как читать древних святых отцов, как к ним относиться. Это тоже очень важно. В наше время, когда живое наставническое слово либо вовсе оскудело, либо не вполне доставляет нам то, чего мы от него ожидаем, чтение творений святых отцов, начиная с сочинений святителя Игнатия, приобретает в монашеской духовной жизни первостепенное значение. От этого зависит все: спасется человек или погибнет, наследует он вечное блаженство или вечные муки. Поэтому всякий ищущий спасения вынужден в наше время обращаться по большей части к книгам, а из них ему необходимо в первую очередь прочесть святителя Игнатия.

Миряне также пусть не избегают его сочинений, потому что они столь осторожны и столь детально разработаны, что запутаться в этих книгах, пожалуй, невозможно. Люди, увлекающиеся туманными рассуждениями, мечтательностью или наклонные к прелести, как правило, не любят читать святителя Игнатия. Ведь его творения — чистое зеркало, в котором всякий человек может видеть себя таким, какой он есть, а гордые именно этого и не желают. Этот угодник Божий жил и писал свои труды в XIX столетии, когда была очень распространена духовная прелесть. В то время русской интеллигенцией, настроенной как будто бы религиозно, но отчасти находившейся под влиянием масонского движения, переводились многие книги западных писателей, имевшие уклон мистический, но отнюдь не православный, книги мистиков протестантского и католического толка, написанные из духа прелести. А если русские интеллигенты издавали святых отцов, то подборка их творений также была весьма характерной: избирались писатели наиболее возвышенные, восторженные, а не те, которые отрезвляют человека. Святитель Игнатий, борясь с этой наклонностью своих современников к прелести, восторженности, легкомысленности в духовном отношении, наполнил свои сочинения духом трезвости, осторожности, ясности, конкретности. Говоря о сочинениях других святых отцов, он употреблял выражение, которое очень удачно можно применить к его собственным творениям, — «определительность». Это свойство является существенным признаком трудов святителя Игнатия, и его книги — это ключ к другим святым отцам: и древним, и его современникам, и даже к духовным писателям, жившим позже него и не изложившим своего учения так систематически, как это сделал он.

Поэтому всякому христианину — и мирянину, и тем паче монаху — весьма полезно читать святителя Игнатия. Он получит от этого большую пользу и научится правильному отношению к своему общественному положению, другим людям, научится вести духовную жизнь в различных обстоятелствах и даже — правильно относиться к христианским догматам. Хотя святитель Игнатий почти не писал на догматические темы, однако указывал на то, что правильное, точное исповедание Православия является важнейшим признаком настоящей духовной жизни, признаком человека, действительно ищущего спасения. Без правильной веры спасение невозможно.

Итак, творения святителя Игнатия весьма актуальны, несмотря на то что со дня сто кончины прошло уже более ста лет. Празднуя память этого угодника Божия, вспомним укор преподобного Серафима Саровского: мы святых почитаем, а подражать им не хотим. Ценность же их учения — будь то святитель Игнатий, или преподобный старец Силуан Афонский, или Амвросий Оптинский, или Иоанн Лествичник — состоит в том, что они учили исключительно из собственного опыта, учили тому, что исполнили сами. Поэтому, читая святых отцов, мы сможем получить от них пользу только тогда, когда будем этим угодникам подражать и исполняться той ревностью, которой они сами дышали. Дай нам Бог приобрести ту ревность ко спасению, какая была у святителя Игнатия и которою наполнены все его сочинения! Аминь.

13 мая 1996 года

Истинный сын Восточной Церкви

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В сегодняшнем евангельском чтении приводится речь Спасителя, в которой Он сравнивает Себя с добрым пастырем. Святые отцы, установившие читать это евангельское зачало в день памяти святителей, в том числе и в день памяти святителя Игнатия, сравнивают таким образом того или иного архиерея с Самим Господом Иисусом Христом. Ибо архиерей, подобно Спасителю, должен быть добрым пастырем, добрым пастухом, полагающим свою душу, то есть жизнь, за словесных овец — за всех православных христиан, за вверенные ему Промыслом Божиим души.

«Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет. Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком. Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их» (ст. 9-12). Не нужно разделять всех людей только на разбойников и служителей Божиих, поскольку и среди последних есть добрые пастыри и есть наемники. Вор думает единственно о том, чтобы соблюсти собственную выгоду, чтобы ради личной корысти украсть ту или иную овцу. Наемник также служит из корысти и, если ему угрожает опасность, забывает о том обещании, которое давал, о том намерении, какое имел при вступлении в свое служение, оставляет овец и бежит, потому что думает только о себе. Это бегство от своего служения, от борьбы за спасение каждой словесной овцы выражается по-разному. Иные от страха делают вид, что смиряются, уступают, и таким образом дают возможность мысленным волкам расхищать стадо Христово. Другие совершают свое бегство в более прикрытой форме: человек оправдьшается сам перед собой, что он должен заботиться только о своем спасении, о своей душе и потому необходимо оставить заботу о людях. Обособлением в уединении или проведением безмятежной жизни среди людей такой наемник совершает бегство от своего служения ближнему. Бегство это для окружающих как будто невидимо, но на самом деле для людей рассудительных, духовных оно совершенно очевидно.

Святитель Игнатий, конечно, таким наемником не был. Испытав скорби борьбы за спасение своей души и на опыте познав все препятствия, недоразумения, опасности, подстерегающие на этом пути человека, святитель Игнатий не бежал, не стал заботиться только о себе, не уединился, но послужил ближним. И в этом своем учительном служении, в своих книгах, трудах показал, что он действительно есть добрый пастырь, подобный единому истинному Пастырю — Господу Иисусу Христу. Святитель Игнатий готов был душу положить за своих овец, и вся его жизнь была служением ближним. Это не помешало ему, однако, достигнуть высот духовного совершенства, о которых мы можем догадываться по его творениям. Не мог бы человек написать о том, о чем написал святитель, если бы не испытал этого опытно. И когда мы читаем в его творениях о возвышенных молитвенных состояниях (вспомним, например, его «Слово о молитве умной, сердечной и душевной» или сочинение «Странник», где описано самое возвышенное благодатное состояние), то должны знать: все это он испытал сам.

Святитель Игнатий очень почитал святого Тихона Задонского и любил его творения. Между ними было много общего, и поэтому святитель Игнатий, озираясь на его жизненный пример, извлекал для себя душеспасительные уроки. Святителю Тихону Задонскому за несколько лет до смерти было следующее видение. Он увидел, что некоторые люди подсаживают его на лестницу и с их помощью он восходит по ней все выше и выше. Когда он проснулся и рассказал о сонном видении своему духовнику, иеромонаху Задонской обители, где святитель проводил на покое свои дни, тот ответил: «Это означает, что благодаря молитвам наставляемых тобою людей, и в особенности благодаря той пользе, какую ты принес им своими наставлениями, ты восходишь на все большую и большую высоту». Я думаю, эти слова могут быть обращены и к святителю Игнатию.

Старцы Оптиной пустыни, где вначале жил и откуда ушел будущий святитель, говорили, что если бы Игнатий не покинул своего старца Льва Оптинского, то стал бы как Арсений Великий. По-видимому, они унаследовали такое отношение к святителю от самого преподобного Льва. Конечно, Арсений Великий, один из величайших угодников Божиих, являет собой образец глубочайшего безмолвия, но безмолвие в уединении — это не единственное служение, какое мы должны приносить Богу. У каждого свой путь. Когда святитель Игнатий почил, то его духовной дочери было видение: она слышала, как его воспевали и прославляли Ангелы. Тропарь святителю, который Церковь сейчас имеет, составлен не людьми, он воспет Ангелами, нами же в него добавлены единственно слова «святителю Игнатие». Сначала та женщина слышала пение неясно, во второй раз — более отчетливо, а в третий раз совершенно ясно услышала все слова тропаря, который пел прекрасный хор; и в этом тропаре святитель назван новым Златоустом. Если Ангелы назвали его новым Златоустом, то кто может сказать, что служение святителя Игнатия меньше того, которого ожидали от него оптинские старцы? Кто может сказать, что святитель Иоанн Златоуст меньше, чем преподобный Арсений Великий? Едва ли кто дерзнет сделать такое утверждение.

Спаситель говорит: «Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется». Странные, необыкновенные слова. Господь наш Иисус Христос часто сравнивал Себя — то называя Себя лозой: «Я есмь истинная виноградная лоза» (Ин.15:1), то говоря: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин.14:6). А сейчас Он именует Себя дверью. Почему? Потому что мы должны не только верить в Спасителя, но и войти именно в эту дверь, то есть Господом Иисусом Христом войти в Церковь, в ограду словесного стада Христова. Представьте себе, что мы находимся в опасном месте, на нас могут напасть дикие звери или разбойники и мы совершенно беззащитны. Единственная возможность для нас спастись — это зайти за ограду, где мы будем в безопасности. Зайти за эту ограду и оказаться в безопасности от мысленных волков, мысленных татей, можно только через дверь, которая есть Христос.

«И войдет, и выйдет, и пажить найдет». Сначала мы входим в ограду Церкви Христовой — через веру, исповедание, через соединение своей души, насколько это в наших силах, с Господом Иисусом Христом; потом же, ища духовной жизни, возвышаясь духом, стремясь к духовному совершенству и нравственному очищению, мы опять выходим. Выходим снова через эту дверь, которая есть как дверь для новоначальных, вводящая нас в ограду Церкви, так и дверь для совершенствующихся, восходящих через нее на необыкновенную, непостижимую для не испытавшего того человека духовную пажить.

Святитель Игнатий нашел эту дверь и вошел в Церковь не только в том смысле, что формально был православным христианином, каковыми в то время являлись почти все жители Российской империи, но, главное, и в том, что постиг все святоотеческое учение и стал истинным сыном Восточной Церкви, как он сам говорил в своих наставлениях. Он увидел удивительное согласие в учении святых отцов, живших в разные века, и до того проникся этим учением, что сам стал как бы трубой, устами святых отцов. Святитель вошел в эту дверь, потом вышел, нашел великую пажить и повел за собой многих словесных овец, насыщая их духовной пищей.

Даже оптинские старцы, вынужденные признать необыкновенное значение литературных трудов святителя Игнатия, сказали, что без него они в свое время даже и не могли бы понять, что такое монашество. Сказано это было в конце XIX — начале XX века. Что же говорить о нашем времени! Учение святителя Игнатия — это единственный способ, единственная возможность, воистину единственная дверь, через которую мы можем «войти» и проникнуться истинным христианством. Не показным, не видимым, не таким, про которое апостол Павел сказал, что в последние времена люди будут иметь вид благочестия, а «силы его отрекутся» (см. 2 Тим.3:5), а истинным, спасительным. И мы не должны умалять значения этого привычного для нас слова — «спасительный», потому как и сам святитель Игнатий говорит: «В спасении нуждаются те, кто погибает». Поэтому именно тот, кто стремится к спасению, войдет через дверь, которая есть Христос и которую в разные времена нам открывали такие учителя Церкви, как Иоанн Златоуст, Иоанн Лествичник, Григорий Богослов, Симеон Новый Богослов, Максим Исповедник, святитель Игнатий и многие-многие другие. Потому что истинное христианство состоит не в изучении его по книгам, а, по словам святителя Игнатия, в изучении его по заповедям. Аминь.

13 мая 1999 года

День памяти славных и всехвальных апостолов Петра и Павла

(Мф., 67 зач., XVI, 13-19)

Придя же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты — Христос, Сын Бога Живаго. Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах; и Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах.

Истинное богословие — в молитве Иисусовой

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В день памяти святых первоверховных апостолов Петра и Павла читается Евангелие о том, как Господь наш Иисус Христос спросил Своих учеников, за кого Его почитают люди, желая, таким образом, чтобы ученики откровенно, явно исповедовали Его Сыном Божиим. «Придя же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты — Христос, Сын Бога Живаго. Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах» (ст. 13-17). Апостол Петр исповедовал Господа Иисуса Христом, Сыном Бога Живого. Для нас слово «Христос» стало привычным, и мы как нечто само собой разумеющееся, произносим: «Господь Иисус Христос» или «Иисус Христос», но в те времена это имя для всех иудеев обозначало нечто чрезвычайно важное — оно указывало на Того Человека, Помазанника, Посланника Божия, Который должен был прийти для спасения еврейского народа и всего человечества. Много было людей, которые именовали себя Христами и до, и после Господа Иисуса, и, наверное, много будет лжехристов и в последние времена. Например, в начале II столетия один еврейский военачальник, назвав себя Христом, поднял восстание против римлян. И один из знаменитых тогда учителей, раввинов, проповедовал всюду, что этот человек является тем самым посланником Божиим, который должен спасти еврейский народ от римского владычества. Интересно, что имя этого человека имело двойной смысл. Его звали по-еврейски Бар-Кохба, что л одном переводе обозначает «Сын звезды», и, наверное, его сторонники предпочитали такое толкование, а в другом — «Сын лжи», что уже содержит намек на то, что на самом деле он был лжемессией. Восстание Бар-Кохбы потерпело сокрушительное поражение, погибло более полумиллиона евреев.

Итак, имя Христос в глазах евреев имело чрезвычайно важный смысл. Ради человека, которого они приняли бы за Христа, они были готовы на самые исключительные поступки и необыкновенное самопожертвование. В позднее время, в XVII столетии, на территории Турции появилась некая еврейская секта — саббатиане. Ее основатель, которого звали Саббатай, возомнил о себе, что он Христос (несомненно, он впал в прелесть), у него появились сторонники, и таким образом Саббатай увлек за собой множество людей. Но когда турецкое правительство узнало об этом и пригрозило ему смертной казнью, то он, дабы избежать смерти, принял магометанство. После этого многие люди от него отошли, другие же в своем фанатизме считали, что Саббатай по воле Божией притворно отрекся от иудейской веры и что в этом состоит как бы уничижение Мессии. Так евреи проявляли фанатизм в самых разнообразных формах по отношению к тому, кого они именовали Христом: то они были готовы видеть Христа в воине Бар-Кохбе, едва ли не разбойнике, совершенно неблагоразумном человеке, ради своих честолюбивых желаний решавшемся на страшные жертвы, то даже в прельщенном шарлатане, отрекшемся от той веры, которую евреи считали истинной.

Поэтому исповедание Иисуса — Христом, которое произнес апостол Петр, обозначало признание того, что этого Человека, этого Посланника Божия нужно слушаться совершенно беспрекословно и следовать Ему во всем с готовностью ради Него и умереть. Такая вера в Христа-Мессию сохранилась у религиозных иудеев даже и при нынешнем их отступничестве, хотя, конечно, она неправильна, как говорит апостол Павел: «Свидетельствую им, что имеют ревность по Боге, но не по рассуждению» (Рим.10:2). Но обратим свой взор на то время, когда в израильском народе еще действовала благодать Божия, еще обитал Дух Святой, когда это общество было Церковью, — тогда, конечно же, исповедание Иисуса Христом обозначало беспрекословное Ему послушание, и эта истина действительно была открыта апостолу Петру свыше. «Ты — Христос, Сын Бога Живаго», — сказал апостол Петр, так как понимал, что Христос должен обладать всей полнотой Божественной славы и что Он не может быть просто человеком. Осознавал ли он в то время до конца смысл сказанного им или нет? Нужно думать, что осознавал, потому что Господь Иисус Христос сказал ему в ответ: «Блажен ты, Симон, сын Ионии, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах». Итак, эта великая истина была открыта апостолу Петру Богом Отцом действием благодати Божией, Божественной силой, подействовавшей в душе и уме апостола, и потому истина эта не могла оставаться неполной. Апостол Петр на самом деле в тот момент вполне осознавал, что Господь Иисус есть Посланник и Помазанник Божий, истинный Сын Бога Живого — не в переносном смысле, то есть не какой-то великий пророк, усвоивший себе особенную благодать, но в полном смысле слова Сын Бога Живого, единосущный Небесному Богу Отцу. Эти слова апостола Петра являются тем самым краеугольным камнем христианской веры и православного богословия, на котором основана вся наша жизнь во Христе, жизнь евангельская.

Богословы представляются нам учеными людьми, которые изучили множество книг и владеют многими сведениями, почерпнутыми из них. Однако истинное богословие, откуда, собственно, и черпают книжники свое учение, ничем не опосредовано — оно переживается сердцем и душой человека. Это то богословие, которым богословствовал апостол Петр, говоря: «Ты — Христос, Сын Бога Живаго». В богослужебных текстах так и говорится, что это исповедание есть истинное богословие. И всякий христианин обязан быть богословом в том смысле, в каком был им святой апостол Петр. Человек должен, если так можно выразиться, позволить Богу действовать Своей благодатью в его душе таким образом, чтобы он опытно осознал, сердцем понял, что Христос есть Сын Бога Живого, что Иисус есть Спаситель мира. Чтобы он не только знал это с чужих слов (со слов ли Священного Писания, или духовных писателей), но и сам непосредственно переживал. Тогда человек станет таким богословом, богословие которого спасительно. Он не будет книжником в плохом смысле слова, а истину будет знать не только из книг, но опытно — и неважно, что человек этот, может быть, окажется неспособным изложить свою веру или защитить ее перед людьми, главное, чтобы он сам обладал живой, сердечной, истинной верой.

Иисусова молитва — это то самое богословие, которое всякий христианин обязан и может содержать в своем сердце. По мнению святителя Игнатия (Брянчанинова), основанном на изучении древних источников и описаний житий святых первых христианских времен, и апостолы, и первые христиане непрестанно повторяли имя Господа Иисуса Христа. Даже и не могли не повторять, потому что тот, кто любит Господа, не может не содержать Его постоянно и в своем уме, и на устах. Тот, кто надеется только на Господа и смиренно осознает свою полную немощь, не может не призывать всегда Господа Иисуса Христа на помощь. Испытания, которым подверглись первые христиане, неописуемы и непостижимы—это было время непрестанных гонений. Жизнь апостолов и всех христиан была жизнью «овец среди волков», как говорит Сам Спаситель (см. Мф.10:16), потому они и не могли не содержать всегда в устах, уме и сердце благословенное имя Господа Иисуса Христа, Сына Божия. Может быть, их молитва немного отличалась от известной нам Иисусовой молитвы, но, тем не менее, смысл ее был тот же самый. Известно, что некогда в Палестине нашли могилу приблизительно сороковых-пятидесятых годов I столетия, в которой были похоронены, как выяснили археологи, отец и дочь и на которой была надпись: «Иисус, помогай нам». Имя Иисуса Христа сопровождало людей, верующих в Него, и во время жизни, и даже по смерти — они желали, чтобы и на их гробницах было написано это святое, вожделенное и любимое имя.

Исповедание Господа Иисуса Христа Сыном Божиим, носимое нами в сердце, очищает нас от грехов, усиливает веру, приобщает нас к истине, которую мы начинаем переживать именно своим сердцем. Это исповедание делает для нас доступным и понятным Священное Писание, которое написано из непосредственного духовного опыта — хотя это, может быть, прозвучит странно, — а также открывает нам смысл святоотеческих книг, написанных также под воздействием Святого Духа, хотя и не в такой мере, как Священное Писание, и содержащих в себе в основном истины, опытно пережитые святыми отцами. Для того чтобы понять чужой опыт, нужно иметь родственный опыт, нужно самому быть богословом и богословствовать святым именем Господа Иисуса Христа, наслаждаться им, погружаться в него и просвещать им свой разум.

Это исповедание, эту молитву повторял, конечно же, не только святой апостол Петр. Носили в своих сердцах Господа Иисуса и прочие апостолы, в том числе и вспоминаемый ныне святой апостол Павел. Он так же, как и апостол Петр, сподобился Божественного откровения, хотя уже после Воскресения Спасителя. Он также не мог не стремиться к Иисусу всем сердцем, потому что благодать Божия действовала в нем, равно как и в подобных ему ревностных людях, таким образом, что даже среди суеты и скорбей он духом устремлялся к Господу Иисусу и соединялся с Ним всей душой. В этом убеждают следующие слова апостола Павла: «Для меня умереть — приобретение, чтобы не разлучаться со Христом, а жить — это полезнее для вас» (см. Флп.1:23-24). Апостол Павел так любил Господа Иисуса Христа, что желал бы умереть, чтобы никогда с Ним не разлучаться. Видимо, земные заботы в какой-то степени отвлекали его от созерцания Господа Иисуса Христа, Который пребывал в его сердце.

Все православные христиане — и миряне, и монашествующие — обязаны быть такими богословами, какими были святой апостол Петр и прочие апостолы. Иначе наша вера останется только умственной, и мы, к несчастью своему, можем уподобиться тем ветхозаветным книжникам времен земной жизни Спасителя, которые все знали, но живой веры не имели. Они знали, например, что Мессия должен родиться в Вифлееме, однако же никто из них не устремился на поклонение Ему. Отвлеченное знание — это совсем не то же самое, что знание сердечное. Так, апостол Петр был, напротив, человеком невежественным, даже неграмотным, почти не знал Священного Писания, разве что слышал его в церковных собраниях, но зато обладал опытным знанием Божественной истины. Лучше нам иметь опытное познание Божественной истины и ограниченные теоретические познания, чем насыщать свой ум сведениями, которые остаются для нас холодными и неживыми и ложатся в нашем уме мертвым грузом. Конечно же, прекрасно было бы иметь и то, и другое, как апостол Павел, который был человеком образованным и одновременно преисполненным благодати Божией, духовно совершенным. Но давайте устремимся к самому главному — живому исповеданию Господа Иисуса Христа в своей душе, тогда и остальное приложится, если это будет нам необходимо. Иисусова молитва — это то самое произнесенное апостолом Петром исповедание Господа Иисуса Христа Сыном Божиим, и мы должны всегда его сохранять, непрестанно вращая в своем уме. Таким образом мы будем подражать святым апостолам и тоже сподобимся похвалы от Господа нашего Иисуса Христа. Конечно, Он не выскажет нам явно Своего одобрения, как апостолу Петру, но зато мы почувствуем Его в своей душе, как бы услышим эти слова, но уже обращенные к нам: «Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах». Аминь.

12 июля 1999 года

О твердости в вере

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня, в день памяти святых первоверховных апостолов Петра и Павла, мы читали отрывок из Послания апостола Павла к Коринфянам, в котором он рассказывает о себе, а также евангельское повествование о том, как апостол Петр исповедал Иисуса Христом, Сыном Бога Живого и за это услышал похвалу от Господа: «Ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (ст. 18). Однако не стоит думать, что слова Господа, обращенные к апостолу Петру, относятся только к нему. Подвиги апостола Павла и те необыкновенные откровения, которых он сподобился, и те лишения и скорби, которые испытал, были также не только у него. Конечно же, в тех местах Нового Завета, которые мы сегодня читали, речь шла о совершенно конкретных событиях и явлениях, но нечто подобное переживали и прочие апостолы.

Церковь вспоминает сегодня святых первоверховных апостолов Петра и Павла не потому, что они превосходят других апостолов своей святостью и мудростью или считаются более совершенными — первоверховными в духовном отношении. Причина этого, скорее, в том, что, по Преданию, апостолы Петр и Павел погибли в один и тот же день: апостол Петр был распят в Риме, а спустя год, в тот же самый день, император Нерон казнил апостола Павла. Апостол Петр почитал себя недостойным быть распятым таким же образом, как Господь наш Иисус Христос, и потому упросил, чтобы его распяли вниз головой. Вообще же, распятие считалось самой позорной казнью, которой подвергались только иноплеменники, не имевшие римского гражданства. Потому апостол Павел, как римский гражданин, был казнен более, если так можно выразиться, человеколюбиво: ему отсекли голову.

Апостол Петр в числе прочих апостолов был призван Самим Господом Иисусом Христом еще во время Его земной жизни, а апостол Павел — после Вознесения Господня и начала апостольской проповеди. Как мы знаем, апостол Павел прежде был даже гонителем Церкви, о чем он всегда с сокрушением вспоминал, почитая себя недостойным апостольского звания. Вменяя ни во что свои собственные заслуги, он говорил: «Благодатию Божиею есмь то, что есмь» (1 Кор.15:10). Его призвание на апостольское служение произошло чудесным образом, когда Господь Иисус Христос явился ему Сам в сиянии Своей славы. Это сияние ослепило глаза апостола, открыв его душевные очи. Мы помним, что и апостол Петр имел на своей совести тяжкий грех: он трижды отрекся от Господа Иисуса Христа. Воспоминание об этом было для него самым страшным наказанием, оно мучило и смиряло его на протяжении всей его жизни, хотя Сам Господь уже простил его. Как человек чрезвычайно ревностный и имевший особенно сильную любовь к Спасителю, Петр и не нуждался в ином наказании, кроме мук совести.

Священное Предание говорит, что он начинал горько плакать всякий раз, когда пел петух, даже после того, как Спаситель троекратно вопросил его: «Любить ли ты Меня?» (см. Ин.21:15-17) и тем самым как бы омыл его, зачеркнув троекратное отречение. Даже на иконах апостола Петра изображают с бороздами от слез на щеках.

И вот эти два человека, столь тяжко согрешившие — один как гонитель Церкви Христовой, другой как предатель, отрекшийся от своего возлюбленного Учителя и Господа, — были восставлены Спасителем и возведены на апостольское служение. Святая Православная Церковь почитает их как первоверховных апостолов, ибо апостол Петр возглавлял проповедь христианства среди иудеев, а Павел — среди язычников. Мы должны всегда иметь перед глазами примеры этих апостолов и помнить, что Господь не только восставил их от тяжких согрешений, но и сподобил величайшей благодати. Потому и мы не вправе отчаиваться или унывать. Нам нужно помнить, сколь ревностными людьми были апостолы Петр и Павел. Несмотря на то что апостол Павел гнал христианскую Церковь, он был при этом чрезвычайно ревностным верующим иудеем. Может быть, именно из-за такой своей чрезмерной, ложной ревности он и не принимал учения Спасителя, считая своей священной обязанностью служить отеческому преданию, то есть фарисейскому вероисповеданию, в котором он был воспитан и которое почитал истинным до тех пор, пока ему не явился Спаситель и не обличил его противление воли Божией.

Хотя в Священном Писании не говорится подробно о том, какие откровения были апостолу Петру и какие духовные ощущения он испытывал, однако мы не должны легкомысленно предполагать, что он обладал меньшими духовными дарованиями или верил как-то иначе, чем апостол Павел, об откровениях которого нам хорошо известно из Писания. Но вот как повествует Евангелие об исповедании Петра: «Придя же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты — Христос, Сын Бога Живаго» (ст. 13-16). В этих нескольких словах — краткое, но всеобъемлющее богословие. Вот истина, которую искали многие философы и мудрецы. Целые народы мучились оттого, что, будучи погруженными во тьму неведения, смутно жаждали откровения этой истины, но не могли найти ее. И от лица всех апостолов Петр, как наиболее порывистый и простой человек, всегда без обиняков выражающий свое мнение, открыл нам всем Истину: «Ты — Христос, Сын Бога Живаго». И Спаситель не сказал, что слова апостола неуместны, Он не прервал его, как некогда прервал богатого юношу, назвавшего Его Учителем благим: «Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог» (Мф.19:17). Спаситель действительно есть Благой Бог, но Он желал научить юношу не льстить, поэтому объяснил ему: «Если твои слова искренние, то и почитай Меня как Бога, а если ты хочешь польстить Мне, то не делай этого, потому что никто из людей не достоин называться благим». Но вот апостола Петра Спаситель, напротив, похвалил: «Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах» (ст. 17). Исповедание Петра не было ни плодом его собственных размышлений (ведь человеческий разум — это та же плоть), ни результатом движения каких-то человеческих, пусть даже возвышенных, чувств (то есть результатом движения крови). Нет, это было откровение Божие, внушение свыше, несомненное действие Духа Святого.

К возвышенным истинам, собственно — к Истине, невозможно прийти одними человеческими усилиями, ибо только Бог может открыть человеку Истину, утвердить его в ней и сохранить в ней до конца его дней. «И Я говорю тебе (продолжает Спаситель. — Игум. А): ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (ст. 18). В этих словах речь идет о вере апостола Петра. Самого Петра нельзя назвать камнем, ведь мы помним о его троекратном отречении, знаем, что почти сразу после этой похвалы, когда апостол захочет проявить неуместное милосердие по отношению к Господу, Он скажет ему: «Отойди от Меня, сатана!» (Мф.16:23). Итак, камнем назван не сам Петр как немощный человек, а его вера, дарованная ему Богом. А поскольку его краткое, но искреннее исповедание веры — «Ты — Христос, Сын Бога Живаго» — будет сохраняться и каждым верующим человеком, в первую же очередь сохранялось апостолами и святыми отцами, подвизавшимися во все времена, постольку и «врата ада не одолеют» ни какого-то отдельного христианина, ни всю Церковь, составляющую народ Божий.

Можно привести интересный пример, основанный на сравнительно недавних событиях гонений на Церковь 1930-х годов. Тогда после официального закрытия монастырей некоторые ревнители благочестия по своей инициативе организовывали так называемые подпольные монастыри. Время от времени их раскрывали, верующих арестовывали, допрашивали и пытали. Те христиане, которые с самого начала вели себя твердо, остались до конца преданными Христу и сохранили в чистоте свою совесть. А те, которые шли на какие-либо компромиссы, впоследствии, желая оправдаться, как правило, предавали своих друзей и собратьев по вере и вели себя довольно низко. Конечно, о них можно сожалеть и не нужно их осуждать, потому что все это обычно совершалось под невероятным давлением, даже под пытками. Но вот другой пример. Иеромонах Игнатий, в схиме Иоанн (Кевролетин), был постриженником Верхотурского Николаевского монастыря и подвижником благочестия времен советской власти. На допросе после ареста он сразу же сказал: «Для меня монашество выше советской власти, и потому, если стоит выбор между советской властью и монашеством, я предпочитаю монашество и не признаю советскую власть». На втором допросе он еще более категорично заявил: «Я к советской власти отношусь враждебно, раскаиваться в этом не хочу и больше никаких показаний давать не буду». Следователи, видимо, поняли, что больше ничего от него не добьются, и дали ему всего лишь три года. По милости Божией он выжил и окормлял многих людей вплоть до самой своей смерти, до начала 1960-х годов. Хотя иеромонах Игнатий вытерпел много скорбей и унижений даже после заключения, он, что самое главное, сохранил свою совесть чистой. Те же, кто под нажимом со стороны следователей, людей совершенно бесчеловечных и вероломных, пытались как-то оправдаться в их глазах, в конечном счете становились предателями и оговаривали многих невинных людей. Но что самое интересное, сами они как раз и получали наибольшие сроки, потому что признавали себя виновными. Можно сказать, что они были наказаны еще в этой жизни. Но еще раз хочу подчеркнуть, что мы, наверное, еще более немощные люди, чем они, и не имеем права никого осуждать. Я хотел бы только сказать о твердости тех простых людей, которые не шли ни на какие компромиссы, которые говорили ясно и просто, исповедуя себя христианами и не боясь сказать о своем отрицательном отношении к советской власти. Они не желали раскаиваться перед ней, потому что это совершенно неуместно — раскаиваться мы должны только перед Богом.

Приведу еще такой пример. Один простой мирянин проповедовал в советское время, распространяя слово Божие. Когда его арестовали и потребовали признать свою вину, то он ответил: «Я проповедовал Христа и буду проповедовать» — и отказался давать другие показания. Его отпустили со следующей характеристикой: «Для следствия не представляет никакого интереса, религиозный фанатик». Вот что значит твердость. Такие люди имели в себе ясную, простую, живую веру — не подробное, точное знание христианского учения (хотя это тоже важно), но живую сердечную веру. Они в своем сердце действительно верили, что Христос есть Сын Бога Живого. Про них можно сказать не только то, что они являются истинными членами Церкви и как бы стоят на камне, но и то, что они сами стали неким несокрушимым камнем. Поэтому слова Спасителя: «И Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» — относятся не только к святому апостолу Петру, но и ко всем апостолам, ко всем святым отцам и всем их ученикам, то есть верующим людям всех времен, от первого до двадцать первого столетия.

Некогда ученики апостола Павла стали терять к нему доверие и даже была опасность, что они могут пренебречь учением, которое он им преподал. Ведь люди часто проводят такую связь между человеком и его учением: если учитель оказался в каком-то отношении недостойным или просто заурядным человеком, то и его учение они склонны считать неправильным. Потому апостол Павел был вынужден, как он сам говорит, в безумии хвалиться, ради того чтобы утвердить своих учеников в вере, чтобы они не потеряли богооткровенное учение и не пренебрегли им: «А если кто смеет хвалиться чем-либо, то (скажу по неразумию) смею и я. Они Евреи? и я. Израильтяне? и я. Семя Авраамово? и я» (2 Кор. И, 21-22). Сейчас многие относятся к евреям с презрением, потому что они отреклись от Христа, но мы знаем, что первыми проповедниками Евангелия были почти исключительно евреи и лишь немногие происходили из язычников. Известно, что апостол Лука был эллином, подавляющее же большинство апостолов и вообще первых христиан были евреями. И поскольку многие лжеучителя, используя то уважение, которое первые христиане испытывали к евреям как к носителям истины, похвалялись своим происхождением, то апостол Павел был вынужден говорить о себе: «Они Евреи? и я. Израильтяне? и я. Семя Авраамово? и я. Христовы служители? (в безумии говорю:) я больше» (2 Кор.11:22-23). Конечно, апостол Павел не мог сказать, что он больше апостолов. Он говорил о тех проповедниках, которые пусть и проповедовали в какой-то степени истинное учение, но в то же время преследовали личные цели, может быть, обогащения или славы.

«Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти. От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного» (2 Кор.11:23-24). Тридцать девять ударов палкой — это, конечно, страшное наказание. Иудейский закон не разрешал давать более сорока ударов. «Три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников» (2 Кор.11:25-26). Обратите внимание: мы обычно молимся о том, чтобы у нас не было никаких неприятностей, чтобы нам избежать скорбей, не подвергнуться насилию со стороны других людей, например разбойников или воров. А святой апостол Павел — избранный сосуд Духа Святого — терпел необыкновенные скорби: он тонул, на него нападали и, наверное, грабили разбойники, его жизнь подвергалась всяческим опасностям. Почему же Господь не хранил его от этого? Он хотел закалить его, как металл в горниле, чтобы его ревность стала видна всем. «В опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников (апостолу нигде не было покоя: ни среди своих соплеменников, ни среди чужих. — Игум. А.), в опасностях в городе, в опасностях в пустыне (он не был в безопасности ни среди людей, где все, казалось бы, чувствуют себя спокойно, ни в пустыне. — Игум. А.), в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями (даже и от тех, которых почитал братьями-христианами, он терпел скорби. — Игум. А), в труде и в изнурении, часто в бдении (не в смысле молитвенного бдения, а в том смысле, что он не имел возможности дать своему телу отдыха. — Игум. А.), в голоде и жажде, часто в посте (здесь имеется в виду не только подвиг поста, но и вынужденный пост. — Игум. А.), на стуже и в наготе» (2 Кор.11:26-27).

«Кроме посторонних приключений, у меня ежедневно стечение людей, забота о всех церквах» (2 Кор.11:28). Кроме всех этих скорбей, к апостолу ежедневно приходили толпы людей со всей вселенной с разными вопросами. Тот, кто вынужден постоянно общаться, знает, как это необыкновенно утомительно. Бывает тяжело принять за день даже десять человек и побеседовать с ними по разным вопросам. А у апостола Павла было ежедневное «стечение людей», которые приходили спросить о вере или получить указания, как им поступать в тех или иных обстоятельствах в уже основанных им церквах. На апостоле лежала забота не об одной какой-нибудь церкви, допустим коринфской, а обо всех церквах, основанных им во многих городах вселенной. При всем том и время тогда было небеспечальное: отовсюду гонения и скорби. И люди приходили к апостолу и спрашивали, что им делать в каких-либо затруднительных ситуациях. Он один носил тяготы всех этих людей, заботясь о том, чтобы во всех церквах было благополучие, укреплялась духовная жизнь и сохранялся мир между братьями.

«Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся? (конечно же, молитвой, духом. — Игум. А.) Если должно мне хвалиться, то буду хвалиться немощью моею. Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословенный во веки, знает, что я не лгу. В Дамаске областной правитель царя Аретьг стерег город Дамаск, чтобы схватить меня; и я в корзине был спущен из окна по стене и избежал его рук» (2 Кор.11:29-32). Апостол Павел, говоря о своих немощах, описывает такой смешной в человеческих глазах эпизод: его посадили в корзину и спустили из окна. Однако же это была та самая немощь, которая прославляет истинного христианина. «Не полезно хвалиться мне, ибо я приду к видениям и откровениям Господним. Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке (только не знаю — в теле, или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать. Таким человеком могу хвалиться; :обою же не похвалюсь, разве только немощами моими» (2 Кор.12:1-5). Конечно же, здесь апостол Павел в прикровенной форме рассказывает о себе. Но повторю еще раз, что все то, что он говорил о себе, безусловно, можно отнести и к апостолу Петру, и ко всем святым апостолам. Они также сподобились получить те или иные откровения и видения, действительно духом восхищались на небеса, но вместе с тем, подобно апостолу Павлу, терпели в своей жизни неисчислимые и самые страшные скорби.

«Впрочем, если захочу хвалиться, не буду неразумен, потому что скажу истину; но я удерживаюсь, чтобы кто не подумал о мне более, нежели сколько во мне видит или слышит от меня» (2 Кор.12:6). Здесь проявляется смирение апостола Павла. Он не хотел, чтобы кто-то подумал о нем нечто большее, чем увидит своими глазами: каким вы меня видите, так обо мне и думайте, я не хочу рассказывать о своей внутренней жизни, чтобы вы не подумали больше, чем можете видеть снаружи. А видели они его чудеса, его бесстрастие, конечно же, и телесные немощи. Однако то, что апостол скрывал о своей внутренней жизни, видимо, было неизмеримо больше, чем все те чудеса, великие дела и подвиги, которые он совершил ради проповеди Евангелия и ради спасения людей. Далее он уже говорит о своих болезнях и телесных страданиях: «И чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился» (2 Кор.12:7). Настолько тяжким и невыносимым было это страдание, что апостол называет его жалом плоти, понимая, что это от сатаны. Некоторые толкователи говорят, что это были те скорби, которые апостол испытывал во время своей проповеди. Другие, с которыми согласен и я, так как их мнение кажется мне более убедительным и соответствующим тексту, считали, что речь идет о какой-то невыносимой телесной болезни. По предположениям некоторых толкователей, а также судя по тому, как апостол Павел изображается на иконах (а его иконописное изображение имеет портретное сходство, потому что впервые апостолов Петра и Павла изобразил апостол Лука), видимо, это была болезнь глаз. Болезнь, столь нестерпимая, что в одном из посланий апостол говорит своим ученикам галатам: «Если бы возможно было, вы исторгли бы очи свои и отдали мне» (Гал.4:15). Апостол так страдал, что ученики были готовы, если бы только это было возможно, отдать ему свои здоровые глаза. Кто испытал это на себе, тот знает, что глазная боль доставляет невыносимые страдания. Впрочем, болезнь глаз — это только предположение, но важна сама суть. Несомненно, апостол испытывал такие тяжкие страдания, что был не в состоянии описать их никак иначе: «Дано мне жало в плоть, ангел сатаны». Характеристика, наверное, исчерпывающая. «Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня. Но Господь сказал мне: «довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи». И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова» (2 Кор.12:8-9).

Итак, апостол Павел рассказывает о скорбях, которые он претерпел из-за гонений, и о каких-то своих таинственных страданиях, по всей видимости, о невыносимой телесной болезни. И все эти немощи были присущи, конечно же, и остальным апостолам, которые также были гонимы, терпели и голод, и жажду, и нападения от разбойников, и прочее. Можно сказать, что на долю каждого из апостолов выпали все скорби, какие только можно себе вообразить, об избавлении от которых любой человек молится изо всех сил. Да и оканчивалась их жизнь страшными мучениями: кроме апостола Иоанна Богослова, все они погибли насильственной смертью. Поэтому как вера апостола Петра относится ко всем христианам, и в первую очередь к апостолу Павлу, так и страдания, скорби и откровения апостола Павла также относятся ко всем истинным христианам, и в первую очередь, конечно же, к апостолу Петру.

Мы видим, что сами по себе апостолы Петр и Павел были весьма немощными людьми. Один из них по ложной ревности и из-за своих заблуждений гнал Церковь, а другой из-за самонадеянности не смог сохранить преданность своему возлюбленному Учителю и трижды отрекся от Него. Но Господь восставил их и сподобил необыкновенно возвышенного духовного состояния. Апостол Павел дерзновенно на всю вселенную хвалился своими немощами — его безграничное смирение было столь велико, что он считал себя ничтожнейшим человеком. Из аскетических писаний святых отцов мы, конечно же, знаем, что в человеке, в котором обильно действует благодать Божия, в первую очередь откровенно и ясно проявляется смирение. Кто велик по обилию Божественных дарований, тот все более смиренно думает о себе и считает себя наихудшим из людей.

По сей день мы всегда перед Причащением молимся словами апостолов Петра и Павла: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога Живаго, иришедый в мир грешныя спасти, от нихже первый семь аз». Заметьте, что вначале мы произносим исповедание апостола Петра, а затем слова апостола Павла, который называет себя самым первым грешником из всех людей. Таким образом, в одной молитве соединяются вера Петра и смирение Павла, дерзновение и самоуничижение. И мы, взирая на пример этих великих апостолов, этих великих подвижников духа, будем подражать им. Будем молиться, трудиться, ревновать о своем спасении, чтобы нам стать истинными христианами, несмотря на все наши падения и унижения, которым мы по собственной вине подвергаемся от диавола, чтобы нам соединить в себе веру Петра и смирение Павла — верить, что Иисус есть Христос, Сын Бога Живого, и одновременно считать себя первыми из грешников. Аминь.

12 июля 2000 года

О вере апостола Петра и смирении апостола Павла

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Святые первоверховные апостолы Петр и Павел, память которых мы сегодня совершаем, были избраны Самим Господом. Один из них, Петр, был призван в апостолы еще до страданий Спасителя, другой, Павел, чудесным образом уже после Воскресения. Вообще, о святых апостолах мы знаем сравнительно немного, но некоторые черты их характера и факты из их жизни Предание все же сохранило. Мы знаем, что апостол Петр возглавлял проповедь среди иудеев, а апостол Павел — среди язычников. Нам непонятно и кажется странным, как эти люди, имея обыкновенные человеческие свойства, явились основателями Христовой Церкви — той, о которой Господь наш Иисус Христос сказал, что «врата ада не одолеют ее» (Мф.16:18). Наша жизнь современных немощных христиан делится на две части: с одной стороны, у нас есть наша религия, вера и связанное с ней внутреннее душевное состояние, а с другой — повседневная суетная жизнь со всеми ее скорбями и радостями. Можно сказать, что мы странным образом живем в двух почти не соприкасающихся сферах. Конечно, это признак того, что христианство не является для нас всей нашей жизнью, как это должно быть.

Но не так верили в Бога апостолы Петр и Павел. Для них религия, то есть вера в Господа Иисуса Христа, составляла всю их жизнь, она пронизывала само их существо, у них не было ничего второстепенного, такого, что не имело бы значения для их веры в Господа и было бы по отношению к ней как бы посторонним. Апостол Павел сказал такие удивительные слова: «Уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал.2:20). Нам это непонятно, потому что мы сами ничего подобного не пережили; мы не имеем духовного опыта и можем только смутно догадываться, о чем говорит апостол. Мы пытаемся хотя бы до какой-то степени отождествить его опыт, на основании которого он произнес эти слова, со своим весьма скромным, если не сказать убогим, духовным опытом. В апостоле Павле уже не действовало ничто человеческое в том смысле, что он уже не жил для себя или для чего-либо земного, но действовал в нем Христос, сделав его своим сознательным орудием, орудием Промысла Божия в обращении ко спасению многих людей, доселе Христа не знавших. И даже по сей день учение апостола Павла звучит через его воистину Божественные послания, то есть не только в те далекие времена, когда он жил, но и сейчас он является орудием Промысла Божия. Это же можно сказать и об апостоле Петре, и о прочих апостолах.

Нельзя говорить, будто кто-то из апостолов больше или меньше остальных, как учат, например, западные христиане, римо-католики, которые утверждают, что апостол Петр является «князем» апостолов. Из этого они делают вывод о том, что наследник апостола Петра, папа Римский, является главой всех епископов. Ведь мы не можем знать всех тайников человеческой души, как и весьма мудрая русская пословица говорит: «Чужая душа — потемки», поэтому никто из нас не вправе утверждать, будто тот или иной святой выше других. Нельзя утверждать и того, что после апостольской проповеди уже невозможно получить ту благодать, какая была у апостолов. Что неповторимо в их жизни? То, что они были живыми свидетелями славы Христовой и преподали истинное, законченное учение, которое не может быть подвергнуто никаким дополнениям, тем паче изменениям. Но если бы в последующие времена появился человек, который бы проповедовал истины христианства с такой же силой духа, какая была у апостолов, то мы были бы вынуждены признать, что и он имеет апостольскую благодать. Доказательством тому и служит пример апостола Павла, ведь он был призван уже после Вознесения Господа Иисуса Христа на небо, после Пятидесятницы и основания Христовой Церкви. Самой своей жизнью, чудом своего обращения он свидетельствует о том, что любой человек, искренне стремящийся служить Богу, способен достигнуть самых высоких духовных состояний. Поэтому мы не говорим о том, кто выше — Петр или Павел, Иоанн Богослов или кто-либо другой из апостолов. Когда мы называем Иоанна Богослова апостолом любви или говорим об исповедании Петровом, то это не значит, что любви не было у прочих апостолов или что они имели меньшую веру, мы лишь замечаем некоторые особенные черты характера каждого из них, но в то же самое время видим и некую общность, единство, потому что во всех апостолах действовал Христос. Один и тот же Святой Дух обожил и одухотворил всех апостолов.

Всем вам известна молитва, составленная великим учителем Церкви святителем Иоанном Златоустом, которая читается перед Причащением: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога Живаго, пришедый в мир грешныя спасти, от нихже первый есмь аз». Дальнейшие слова молитвы уже не относятся к предмету нашего рассуждения, а приведенные мною являются, собственно, самыми замечательными словами апостола Петра и самыми удивительными словами апостола Павла. Так считал Иоанн Златоуст, и с ним нельзя не согласиться. В сегодняшнем евангельском чтении как раз и говорится об исповедании Петровом. Когда Господь спросил Своих учеников: «А вы за кого почитаете Меня?», то апостол Петр, «отвечая, сказал: Ты — Христос, Сын Бога Живаго» (ст. 15-16). Эти слова и составляют начало молитвы: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога Живаго». Вторая же ее часть взята из Послания апостола Павла к Тимофею: «Верно и всякого принятия достойно слово, что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый» (1 Тим.1:15). По-славянски последние слова звучат так: «От нихже первый есмь аз». В исповедании Петра проявилась его пламенная вера в то, что Иисус есть Посланник Божий, и не просто посланник, как, скажем, какой-нибудь пророк, царь или первосвященник, но «Сын Бога Живаго», что подчеркивает величие Божие и указывает на то, что апостол Петр осознавал близость Божию. В отличие от некоторых философов или восточных мистиков, которые считают Бога некоей высшей безличной духовной субстанцией, апостол понимал, что Бог есть Бог Живой, то есть живущий, действующий и потому являющий Себя людям, вступающий с ними в подлинное общение.

Великий учитель и оратор Православной Церкви Иоанн Златоуст премудро присоединил к исповеданию Петра слова апостола Павла, выражающие его глубочайшее смирение: «Пришедый в мир грешныя спасти, от нихже первый есмь аз». Апостол Павел, чья вера и пламенное служение Богу являются образцом для всех верующих, считал себя первым из грешников. Он не думал о том, что Христос пришел спасти других людей, Он пришел спасти всех, но его самого первого, потому что он нуждается в помощи Божией, в спасении более других. Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит, что в спасении нуждаются именно погибающие, и мы должны осознавать себя таковыми.

В Таинстве Причащения Тела и Крови Христовой происходит самое полное, какое только возможно, единение человека с Господом. И словами этой молитвы Святая Церковь научает нас тем чувствам, которые мы должны испытывать перед этим великим Таинством, — вере и смирению. В смирении проявляется наша вера, потому что мы именно веруем, что Христос пришел спасти грешных. Одновременно мы должны понуждать себя, хотя это очень трудно, даже, как нам кажется, невозможно, считать себя первыми из грешников. Один простой верующий человек, не понимавший этого, говорил мне: «Как я могу считать себя хуже какого-нибудь убийцы, изувера?!» Если мы посмотрим на себя трезво, то поймем, что у нас, конечно же, нет не только той веры, какая была у апостола Петра, но и того смирения, какое было у апостола Павла. Нам необходимо понимать, что за верой Петра должно следовать смирение Павла. И благодать Божия научит нас тому, что с точки зрения здравого смысла кажется абсурдным и не вмещается в ограниченный человеческий разум.

Когда человек постигает самого себя, то он искренне начинает считать себя самым худшим из людей, и вовсе не обязательно, чтобы в прошлом он действительно совершил какие-то тяжкие грехи, ведь последними грешниками считали себя люди совершенно чистые, Божий избранники, служившие Богу с детства. Именно благодаря своему смирению они достигали таких духовных высот. Можно привести в пример преподобного Серафима Саровского. Вам, наверное, известно из его жития, что он три года, стоя на коленях на камне (один такой камень был в лесу, а другой в келий), непрестанно повторял, воздевая руки к небу: «Боже, милостив буди мне грешному». И это при том, что он был избран Богом еще от чрева матери! Если мы не знаем многих подробностей из жизни более древних подвижников, то житие преподобного Серафима Саровского нам хорошо известно. Так, в его житии описывается, что, будучи семилетним отроком, он упал с колокольни на землю и остался совершенно невредимым, то есть был чудесно спасен от неминуемой смерти. И такой человек говорил: «Боже, милостив буди мне грешному». Тот, кто с детства жил в чистоте, кто юношей вступил в монашество и строго подвизался в послушании духоносным старцам, кто во время богослужения Великого Четверга сподобился видеть Самого Господа Иисуса Христа в сонме Ангелов, кто исполнялся неизъяснимой, неизреченной благодатью, — молился такими словами: «Боже, милостив буди мне грешному». А тот, кто пуст, в ком ничего нет, кто далек от Бога, превозносится в своих собственных глазах.

Их обличает апостол Павел: «Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?» (1 Кор.4:7). То есть тот, кто говорит о себе что-либо, нуждается как бы в оправдании. Он похож на бедняка, который пытается выставить себя обеспеченным человеком. Но человек, воистину богатый духом, стяжавший благодать Божию, вступает в такую область, где действуют другие законы и другая логика. Сын Бога Живого живет в нем подобно тому, как Он жил в апостоле Павле: «Уже не я живу, но живет во мне Христос». Бог для него — Бог Живой, а не своего рода символ или нравственный образец. Такой человек в общении с Богом осознает, а правильнее сказать опытно переживает, бесконечное Божественное величие, славу, благость и все прочие неисчислимые совершенства Божий и приходит от этого в бездну смирения. Он считает себя первым из грешников, первым не в том смысле, что он лучше других, но в том, что он первый по своим грехам.

Святая Православная Церковь, через молитвословия готовя нас к Таинству Святого Причащения, учит нас, прежде всего, вере Петра и смирению Павла: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога Живаго, пришедый в мир грешныя спасти, от нихже первый есмь аз». Всякий истинный христианин должен понуждать себя испытывать такие чувства, должен принимать всем сердцем, переживать и осознавать, что Христос есть, несомненно, Сын Бога Живого, а не просто какой-то далекий от нас Бог, в котором мы не нуждаемся. Он пришел «в мир, чтобы грешныя спасти, от нихже первый есмь аз». Эти слова означают, что так должен думать о себе каждый из нас. Если бы каждый считал себя грешником, нуждающимся в спасении, разве смог бы он осудить другого человека? Разве смог бы иметь в душе даже некоторую к нему неприязнь? Разве смог бы не простить какую-либо обиду или скорбь, причиненную ему ближним?

Чем больше смирения, тем больше веры, и наоборот, чем глубже вера, тем и смирение глубже — вот чему учит нас святитель Иоанн Златоуст в своей прекрасной богомудрой молитве. Этому учат нас и святые апостолы Петр и Павел, которые являются для нас неким неподражаемым, непостижимым образцом, стремясь к которому, мы можем становиться все лучше и лучше. Одновременно это и апостольская заповедь, и потому стремление подражать святым, в особенности святым апостолам, не говорит о нашей гордости, ведь сам апостол Павел сказал: «Подражайте мне, как я Христу» (1 Кор.4:16). Значит, подражая Христу, человек может стяжать смирение, которое имел Павел.

Итак, следуя примеру святых первоверховных апостолов Петра и Павла, будем стремиться не просто молиться им, дабы иметь их своими заступниками, но по мере своих сил будем стараться приобрести и такую твердую веру, какая была у них. Веру, которую Сам Спаситель уподобил камню, или, если точно перевести с греческого, скале: «И на сем камне (на сей скале. — Игум. А.) Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (ст. 18). Врата ада не одолеют и нас, если мы будем иметь веру с охраняющим нас смирением, потому что без смирения никакая добродетель не устоит. Аминь.

12 июля 2002 года

День памяти святых страстотерпцев царя Николая, царицы Александры, царевича Алексия, великих княжен Ольги, Татианы, Марии и Анастасии. О мученической кончине царской семьи и их верных слуг

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В эти дни мы совершаем память святых Царственных Страстотерпцев. Большинство прихожан нашего храма, как и прихожане других храмов, молятся сегодня в так называемых Царских местах: в Храме-на-Крови, который находится на месте мученической кончины святых Царственных Страстотерпцев, и на Ганиной яме, где большевики пытались уничтожить святые останки страдальцев. Поэтому в нашем храме сегодня прихожан немного.

Итак, скажем хотя бы несколько слов для тех, кто пришел.

Подробности мученической кончины Царской Семьи стали известны (как ни парадоксально и страшно это звучит) из воспоминаний людей, которые их казнили. Хотя вряд ли можно назвать казнью зверское убийство, не имевшее даже формальных признаков казни. Эти палачи думали, что совершают нечто великое и исторически важное, и, считая себя причастными к истории, оставили воспоминания. Поэтому до нас и дошли эти страшные признания убийц.

Все дни заключения были днями страданий для Царской Семьи, потому что с высоты царского величия они были низведены до уровня пленников, людей, над которыми смеялись и которых постоянно уничижали, а последние минуты жизни Царственных Страстотерпцев были в особенности исполнены чрезвычайного страдания. Когда было принято решение о казни (по мнению одних историков, оно принималось на местном уровне свердловскими большевиками, другие считают, что это произошло не без ведома московских руководителей), местные коммунисты обрадовались возможности совершить нечто важное, прославиться — и взяли на себя эту страшную миссию.

Ночью узникам Ипатьевского дома объявили, что в связи с вражеской угрозой им необходимо спуститься в подвал, но взять с собой ничего не разрешили, кроме подушки для наследника, которую ему обычно подкладывали, когда он сидел, потому что он был болен. Императрица спросила: «Неужели и стульев нельзя?» Принесли два стула. Так и стояли узники в подвале Ипатьевского дома, когда руководитель этого страшного дела Юровский достал бумагу и прочитал нелепый по содержанию приговор: «В связи с тем что совершается интервенция против Советской России (я рассказываю своими словами. — Игум. А.), и это делается под влиянием ваших родственников, вы должны быть расстреляны». Вероятно, он имел в виду английский королевский дом, тогда как на самом деле английский король еще при Временном правительстве отказался от предложения Керенского принять в Англии Царскую Семью. Мысль о том, что английский королевский дом мечтает о ее освобождении, и весь приговор были настолько абсурдны, что Государь, обернувшись к Юровскому, переспросил: «Что-что?» Тот повторил приговор.

Государь повернулся лицом к своим близким. Это были последние мгновения, когда он мысленно прощался со своей семьей, которая была поистине образцом христианской семьи. После этого большевики достали пистолеты и наганы и началась беспорядочная стрельба. Больше всех «повезло» Государю: в первые же минуты он был убит наповал, потому что каждый из палачей мечтал прославиться тем, что убил самого Царя, и в него выстрелили сразу несколько человек. Остальных не смогли убить мгновенно, хотя в них стреляли много раз: пули рикошетили, подвал был полон дыма, убийцы палили фактически по смутным силуэтам в пороховом дыму. Впоследствии, когда трупы пытались уничтожить, выяснилось, что в корсетах у царевен были зашиты драгоценности. Не нужно осуждать Царскую Семью за это. Перед началом Первой мировой войны Государь, желая показать пример состоятельным людям России, перевел все свои вклады из иностранных банков в Российский, чтобы деньги могли принести пользу отечеству. Поэтому после революции у Царской Семьи практически не осталось никакого имущества. Быть может, они надеялись, что им удастся освободиться из плена и затем хотя бы за счет драгоценностей продолжать более или менее сносный образ жизни. Но эта предусмотрительность оказалась пагубной. Драгоценности, зашитые в корсете, умножили страдания царевен, которых сразу застрелить не смогли, потому что они были прикрыты драгоценностями, как панцирем, так что пули отскакивали от их груди.

Когда уже казалось, что всех убили, обнаружилось, что жив цесаревич, и его пристрелили. Потом открыли окна, пороховой дым рассеялся, и палачи увидели, что царевны еще шевелятся. Тогда, чтобы не поднимать шума, их стали добивать штыками. Эти штыки, снятые с американских винтовок, не были заострены, как острогранные русские штыки, у них был закругленный конец, как у ножей, то есть, попросту говоря, штыки были тупые. И вот таким страшным способом добивали царевен. Потом вдруг поднялась Демидова, которая во время пальбы накрылась подушкой (в минуты опасности у людей бывает такая инстинктивная реакция) и поэтому была лишь слегка ранена или контужена. Но, видимо, она испытала сильный шок, потому что при этом говорила: «Благодарю Тебя, Господи, что Ты меня избавил», как будто опасность уже миновала. Ее добили прикладами и ударили штыком. Вот так зверски расправились с этими людьми. Палачи даже не исполнили как следует свою роль: не сумели убить людей так, чтобы они хотя бы в последние мгновения своей жизни не испытывали страданий.

После этого убийцы стали думать о том, как спрятать трупы. Сначала их отвезли на то место, которое сейчас известно как Ганина яма. Потом, не сумев укрыть тела там, они, можно сказать, случайно спрятали их в так называемом Поросенковом логу, прямо на дороге. Сейчас идут споры о том, подлинные ли останки найдены там. Я думаю, скоро истина прояснится, и все удостоверятся в том, что в Петропавловском храме в Петербурге почивают подлинные останки Царской Семьи.

Такими ужасными страданиями окончились дни святых Царственных Страстотерпцев. Известно, что Страстотерпец Государь-император Николай родился в день праведного Иова. Он чувствовал, что это знаменательно, и говорил некоторым близким людям: «Обратили ли вы внимание на это совпадение: я родился в день праведного Иова. Видимо, мне, как и ему, предстоят страдания». Слова Государя-императора были провидческими: он, подобно праведному Иову, который в одно мгновение лишился богатства, славы и детей, перенес то же самое. Из властителя великой и могучей державы он стал пленником и терпел всякие уничижения и насмешки от простых солдат, охранявших его, это уничижение все больше усугублялось и наконец кончилось ужасным страданием. Да, Иов еще долго жил после кончины своих детей, а Государь-император пережил это страшное событие в одно мгновение и одновременно лишился своих детей, родственников и собственной жизни. Но кто может измерить, не говоря даже о физических муках, глубину страданий, переживаемых отцом и мужем, который ничего не может сделать для спасения своих любимых детей и супруги, степень тех мучений, которые пришлось перенести Государю-императору в последние мгновения перед своей страдальческой кончиной?

Известно, что когда в них начали стрелять, Государыня и еще одна царевна (кажется, Ольга) подняли руки для того, чтобы перед смертью перекреститься, но не успели этого сделать.

Мы почитаем святых Царственных Страстотерпцев, хотя, наверное, им в жизни случалось совершать трагические ошибки, поскольку они были людьми, а без ошибок человеку невозможно прожить на земле. Но своей мученической кончиной, страданиями в последние дни жизни они не только искупили эти ошибки, но и освятились и достигли высокой степени духовности и нравственности. При всех унижениях и страданиях они вели себя чрезвычайно достойно и мужественно. Однако мы не должны поддаваться своего рода прелести, как иные неразумные ревнители, и приписывать Царственным Страстотерпцам роль искупителей русской земли и народа. Искупитель у нас один на все времена и у всех народов — это Господь Иисус Христос, и другого быть не может. Конечно, кровь мучеников очищает Церковь, очищает и тот народ, который родил для Церкви этих мучеников, но даже кровь всех мучеников от сотворения мира не может заменить крови, пролитой Господом Иисусом Христом. Она лишь присоединяется к ней и как бы возобновляет милость Божию, отошедшую от Церкви и народа из-за наших грехов и нерадения.

Но, не преувеличивая, мы не должны и преуменьшать значения подвига Царской Семьи. Святые Царственные Страстотерпцы являются символом страданий всего русского народа. Мы знаем, как много разных людей святой жизни пострадало за Господа и веру, начиная с семнадцатого года и до падения советского режима, а в особенности — во времена сталинского террора. Мучеников было очень много, но особенно яркими личностями, более всего обратившими на себя внимание, были святые Царственные Страстотерпцы, поскольку они занимали в России необыкновенно высокое положение.

Мы с таким вниманием и любовью взираем на них потому, что как при жизни Царь олицетворял всех мирян и всю Россию и был стражем Церкви, управителем православного государства, так и в кончине своей явился олицетворением страданий всего русского православного народа и Православия на Руси. И мы с благоговением взираем па мученический подвиг Царской Семьи, молимся им, ожидая от них помощи в наших трудах и скорбях и утешения в наших житейских трудностях.

В эти дни мы совершаем также память преподобномучениц Великой княгини Елисаветы и инокини Варвары. Преподобномученица Елисавета через своего убиенного супруга принадлежала к дому Романовых. В течение двух дней на Урале богоборцы-большевики уничтожили почти всю династию Романовых и людей, так или иначе к ней причастных. Иногда говорят, что русский народ предал Царя, но это очень сложный вопрос. Хочу обратить ваше внимание на то, что вместе с Царской Семьей и преподобномученицей Елисаветой погибли представители простого народа. Они остались преданы Царской фамилии до последней минуты, хотя у них была возможность покинуть Царскую Семью (что некоторые и сделали). Но самые верные слуги не оставили Государя, Государыню и их детей, так же и преподобномученица Варвара до самой смерти была вместе с преподобномученицей Елисаветой. Как уже было сказано, Царская Семья является символом всего русского народа, страдавшего многие десятилетия, а слуги, оставшиеся с ними до конца, стали олицетворением той части народа, которая сохранила преданность исконным идеалам, Православию и монархии — оплоту Православия в России.

Я хочу привести здесь замечательные слова доктора Боткина, который, если дальше развивать мысль о народе, был представителем интеллигенции, сохранившей верность Богу и монархии. В письме к брату из заключения он писал: «Я умер, но еще не погребен». (Об этих словах стало известно только в последние годы, потому что большевики не отправили это письмо.) Думаю, доктор Боткин понимал, какой конец его ждет. Он говорил: «Я был с Царем в его славе, я хочу быть с ним и в его бесславии». Так что не будем слишком строго судить наш народ, который будто бы оставил своего Государя. Известно, например, что когда Царя перевозили из Тобольска в Екатеринбург, то по пути ему встретился один крестьянин. Он не знал, кого везут, но когда ему об этом сказали, был так тронут, что заплакал. Его спросили, почему он плачет, и он ответил: «Как же мне не плакать, когда я самого Царя-батюшку увидал?» Значит, были и в то время люди, сохранившие преданность идеалам христианской России.

Совершая память святых Царственных Страстотерпцев, а также преподобномучениц Елисаветы и Варвары (у нас на Урале эти два события слились в один праздник, который в народе называют Царскими днями), мы должны помнить о преданности народа православным идеалам, именно эта часть народа и подверглась наибольшим или, по крайней мере, незаслуженным страданиям. Совершая память Царственных угодников Божиих, будем поминать и их верных слуг, живших по христианским принципам, и будем подражать им в этом. Аминь.

17 июля 2004 года

День памяти преподобномучениц великой княгини Елизаветы и инокини Варвары. О том, что подвиг мученичества выражает любовь к Богу

Сегодня, братья и сестры, мы совершаем память преподобкомучениц Елисаветы и инокини Варвары. Прошло уже восемьдесят четыре года с тех пор, как они пострадали. Это было в 1918 году, в то время, когда в России случилась страшная, немыслимая катастрофа. Подобно тому как обрушиваются стихийные бедствия, Россию постигло страшнейшее общественное бедствие — государство, могучее и прекрасное, хотя, конечно, и с некоторыми недостатками, было сокрушено. Трудно установить, почему это произошло. В какой-то степени виной тому влияние посторонних сил, отчасти — греховность русского народа. Кто знает, смогут ли люди разобраться в этом до конца? За несколько месяцев (с Февральской по Октябрьскую революцию) Российское государство дошло до того, что власть в нем потеряла всякое значение и была захвачена кучкой заговорщиков. Это была в буквальном смысле слова кучка людей — всего несколько сотен человек, однако же они смогли удержать власть на протяжении довольно значительного времени. Хотя они и уничтожали друг друга, но им удалось сохранить преемственность власти вплоть до начала 1990-х годов. За это время были пролиты целые реки человеческой крови. Александр Солженицын в своей книге «Архипелаг ГУЛАГ» (гулаг — Главное управление лагерей) пишет, что с 1917 года по начало 1950-х годов в России погибло шестьдесят с лишним миллионов человек, и это — только по доступным ему сведениям. А ведь многие документы были ему недоступны. Известно, что материалы с результатами переписи населения, которую провел Сталин в конце 1930-х годов, были скрыты — настолько катастрофические показатели давали переписчики. Численность населения России совершенно не соответствовала сделанным на тот момент прогнозам. По мнению некоторых исследователей, со времени революции до падения коммунистического строя в России по вине советской власти погибло около ста миллионов человек. Иначе говоря, если бы не произошла революция, которая унесла столько человеческих жизней, то население России и так называемых стран СНГ в целом было бы сейчас на сто миллионов человек больше. Чтобы вы имели представление о том, что такое сто миллионов человек, скажу, что население всей Греции составляет семь-восемь миллионов человек.

Когда случилась эта катастрофа, то многие люди благочестивой жизни, прежде всего духовенство и аристократия, которых большевики считали оплотом царской России, подверглись так называемому «красному» террору. Поскольку некоторые белогвардейские войска объявили «белый» террор против большевиков, то последние, соответственно, обрушили «красный» террор, и сначала — на дворянство. Когда же духовенство во главе с патриархом Тихоном выступило против «красного» террора, тогда и оно подверглось гонениям со стороны большевиков. В первую очередь большевики, конечно же, хотели уничтожить всех членов Царствующего дома, чтобы не осталось никаких претендентов на престол и чтобы даже мысли о восстановлении монархии ни у кого не возникало. Некоторые из них спаслись, а некоторые были захвачены и погублены. Вчера мы вспоминали святых Царственных Страстотерпцев, Царскую Семью, а сегодня чтим память преподобномуче-ниц Великой Княгини Елисаветы и инокини Варвары, с которыми были замучены еще несколько Великих князей. Как вы знаете, Царственные Страстотерпцы были преданы страшной казни. Их кончину даже нельзя назвать казнью — это было кровавое убийство. Царственных Страстотерпцев расстреливали из наганов и, поскольку не смогли убить всех сразу, добивали штыками из страха произвести лишний шум. Описания этого ужасного кровопролития, написанные бесстыдно и с хвастовством, оставили сами большевики, осуществлявшие расстрел. Существует несколько таких описаний, расходящихся между собой лишь в мелочах. После убиения Царской Семьи тела Страстотерпцев сбросили в шахту и пытались забросать гранатами, думая, что стены шахты обрушатся и скроют следы преступления, но этого не произошло. Все это было на месте, которое называется Галина яма. Потом убийцам пришлось доставать тела своих жертв, пытаться их уничтожить, потом переносить на другое место и там уже захоронить. В начале 1990-х годов останки Царственных Страстотерпцев были частично найдены в Поросенковом логу.

Преподобномученицы Великая княгиня Елисавета, инокиня Варвара и заключенные с ними Великие князья были убиты еще более зверским образом. Их сбросили в шахту живыми и забросали гранатами. Многие из них погибли сразу, но некоторые остались живы, в том числе и преподобномученица Елисавета. Сильно пострадав сама, она перевязывала раны одному из оставшихся в живых князей. И так, с пением духовных богослужебных песнопений, через несколько суток они, будучи, конечно, искалечены, погибли все. Один случайно проезжавший мимо крестьянин слышал пение, доносившееся из шахты, но сам он из страха не попытался достать находившихся там людей. К тому времени, когда он привел белых, все уже умерли.

Когда тела Царственных Страстотерпцев привезли к Ганиной яме, то красноармейцы, которые там находились, возмущенно говорили: «Почему вы не привезли их живыми? Мы рассчитывали, что сами их здесь убьем». Судя по тому, что преподобномучениц Елисавету и Варвару живыми бросили в шахту и забросали гранатами и с телами Царственных Страстотерпцев поступили подобным же образом, можно сделать вывод о том, что и Царственных Страстотерпцев тоже хотели сбросить в шахту живыми. Поскольку следы преступления пытались скрыть совершенно одинаковым образом, то, вероятно, было какое-то особое распоряжение об убийстве членов Царского дома.

Многие люди пострадали в эти годы без всякого суда и следствия. Обычно просто приставляли пистолет к виску и стреляли в человека, иногда издевались. Одного священника в нашей епархии перед смертью пытали, отрезая у него мягкие части тела, а он умолял, чтобы его убили и не мучили. Какое-то зверство проснулось в русском народе и обрушилось на духовные основы русской нации — на Православную веру и ее носителей, в том числе на дворянство и аристократию, которые были цветом народа. Предательство, зверство и подлость весьма многообразно проявились в эти страшные годы. Гонения продолжались начиная с!917-1918-х годов и вплоть до падения советской власти; в особенности сильными они были в годы, предшествовавшие смерти И. Сталина. Но в то же время мы видим необыкновенное мужество и преданность некоторых простых людей своим, как с презрением говорили коммунисты и большевики, «господам». Я хочу сказать о преподобномученице Варваре, хотя обычно принято больше сосредоточивать внимание на Великой княгине Елисавете. Хочу также сказать и о верных слугах Царской Семьи: о докторе Боткине, о горничной Демидовой, о лакее Труппе (хотя он и не был православным, однако же проявил необыкновенную преданность). Все слуги имели возможность оставить Царскую Семью — им прямо или намеками предлагали сделать это, а доктора Боткина даже уговаривали — поэтому он знал, что его ждет. В письме из Ипатьевского дома он пишет своему другу: «Я умер, но еще не погребен…»

Если бы все убиенные впоследствии слуги пожелали оставить Царскую Семью, им бы легко позволили это сделать, однако же они остались преданными ей до конца.

Преподобномученица Варвара была простой женщиной. Внешне ее уже ничто не связывало с Великой княгиней Елисаветой — ведь все понимали, что величие и слава Царского рода закончились. Приближенным Романовых нужно было думать о сохранении собственной жизни, и многие предпочли свою жизнь долгу, но не инокиня Варвара. Она, будучи келейницей преподобномученицы Елисаветы, осталась ей верной до конца и погибла с ней, хотя, как простой человек, в те времена могла еще не быть репрессированной, ибо тогда репрессировали только аристократию и духовенство. Таких повальных гонений, которые начались позже, с конца 1920-х годов, при Сталине, тогда еще не было. И не знаешь, чему удивляться: или преданности этих простых людей, или их так называемым «господам» — преподобномученице Елисавете и Царственным Страстотерпцам, которые сумели возбудить в своих приближенных такую необыкновенную любовь и преданность. Одно это уже служит для нас косвенным признаком святости и слуг, и их господ. Конечно же, здесь действовало не только чувство долга, отношения между ними были не просто такими, как между начальником и подчиненными, — этими людьми двигало чувство взаимной любви. Любовь объединила их и сделала неразлучными даже в смерти. В послании к Римлянам апостол Павел говорит: «Кто нас отлучит от любви Христовой?», а далее перечисляет всевозможные скорби, которые только может измыслить человек, и утверждает: «Ничто нас не может отлучить» (см. Рим.8:35-39). Неразлучность этих праведных святых людей, Царственных Страстотерпцев и их слуг, преподобномучениц Елисаветы и Варвары, свидетельствует о том, что они не отлучились своим духом и от любви Христовой, несмотря на все невыносимые, страшные гонения. Нам может показаться, что Царственные Страстотерпцы, живя в Ипатьевском доме, ничего особенного не претерпели, ведь они были там в таких условиях, в каких сейчас живут немногие: у них были слуги, было имущество, которого у нас сейчас нет (потомки красноармейцев до сих пор продают в Екатеринбурге остатки их имущества). Но мы забываем о том величии, которого были лишены Царственные Страстотерпцы в результате революции и всех бедствий, которые их постигли. Мы не понимаем, сколь велика разница между той славой, которой они пользовались, будучи государями одного из величайших в мире государств, и тем бесславием и унижением, которым подверглись они в 1917-1918-х годах.

В Отечнике есть повествование об одном египетском подвижнике, который соблазнился славой другого — пришельца из иной страны. В те времена считалось, что настоящий подвижник должен быть совершенно нищим, должен сам трудиться для своего пропитания. Этот же отшельник привел с собой слугу, спал на подушке — это было вообще немыслимым для подвижника — и в то же самое время обладал, что свидетельствовало о его святости, даром прозорливости, так что пользовался любовью народа и многие люди приходили к немуза наставлением. Соблазнившись или просто придя в недоумение, египетский подвижник, будучи искренним и честным человеком, пришел к этому пришельцу и спросил: «Как же так, почему ты имеешь слугу, спишь, подложив под голову подушку, позволяешь себе есть пищу, которую мы не едим, и Господь даровал тебе духовные дары, которых я не имею, хотя подвизаюсь гораздо строже?» Тогда тот спрашивает: «Кем ты был, когда пришел в пустыню?» — «Пастухом». — «А чем ты питался?» — «Сухим хлебом, сыром». — «А я жил в Риме, был знатным человеком, умащал свое тело благовониями, был окружен множеством слуг, носил шелковые одежды, жил в роскоши. Поэтому теперь ради своей немощи я вынужден оставить себе слугу и оказывать хоть малое снисхождение своему телу, но ради того, что я лишился гораздо большего, Господь и посылает мне дарования. Ты же живешь сейчас чуть ли не лучше, чем тогда, когда был пастухом». Нужно признаться, что, окажись мы на месте этого завистливого подвижника, мы впали бы в еще большее осуждение — нам бы даже не хватило мужества, чтобы прийти и искренне сказать: «Почему ты живешь в роскоши?» Так, к несчастью, некоторые из нас осуждают и Царственных Мучеников. Все познается в сравнении, и в данном случае это изречение справедливо. Итак, чтобы понять, какие скорби и муки вынесли Царственные Страстотерпцы и преподобномученица Елисавета еще до своей мученической кончины, мы должны сопоставить условия, в которых они находились в тот промежуток времени, с тем необыкновенным величием и славой, которыми сопровождалась их жизнь, когда они еще были членами Царствующего дома. Преподобномученница Елисавета по происхождению была немкой, происходила из так называемого владетельного дома. По законам Российской империи, установленным Павлом I, будущий наследник престола имел право вступать в брак только с особой из Царствующего дома. Поскольку в Германии наследников таких владетельных домов было много, то русские государи часто вступали в брак с немецкими принцессами. Великий князь Сергий, дядя будущего царя Николая II, вступил в брак с принцессой Елисаветой. Князь Сергий не имел права претендовать на царский престол, и потому Великая княгиня Елисавета могла по закону Российской империи остаться протестанткой — лишь будущая царица должна была принимать Православие. Однако Великая княгиня, познакомившись с Православием, так загорелась духом, что совершенно сознательно, без всякого давления или корысти приняла веру своего супруга. При этом она даже пошла против воли своего любящего и любимого ею отца, убежденного и ревностного протестанта, чем сильно огорчила его. В то время, в особенности в таких приличных семьях, из какой происходила Елисавета Феодоровна, непослушание воле родителей было явлением чрезвычайно редким (сейчас же, к сожалению, наоборот, дети крайне редко бывают послушны родителям). Итак, Великая княгиня Елисавета совершенно свободно и искренне приняла Православие и проделала путь от преданной христианской супруги до монахини — после гибели супруга, Великого князя Сергия, убитого террористами. Когда она была на Святой Земле, во время освящения храма святой равноапостольной Марии Магдалины, который и по сей день стоит на склоне Елеонской горы, она была настолько очарована, если так можно выразиться, благодатью, действующей в этих святых местах, что сказала в духовном восторге: «Как бы я хотела быть похороненной здесь!» Эти слова оказались пророческими — после того как ее нетленные мощи были извлечены из шахты под Алапаевском, они были переправлены в Святую Землю и почивали там под спудом вплоть до прославления Русской Зарубежной Церковью преподобномучениц Елисаветы и Варвары. Теперь их святые мощи покоятся в храме святой равноапостольной Марии Магдалины и доступны всем для поклонения.

Вот какова необыкновенная судьба этой великой святой. Немка, принявшая Православие, убита русскими, отрекшимися от Православия. Елисавета Феодоровна пришла с чужой благополучной земли и вместо славы, которой можно было ей ожидать, поскольку она стала членом Царствующего дома в великом государстве, потерпела здесь такое страшное бесславие, уничижение и, в конце концов, мученическую кончину. Для всех нас она является примером истинной веры, истинной любви к Православию, которым каждый из нас обязан подражать. Мы должны подражать и верным даже до смерти слугам преподобномученицы Елисаветы и Царственных Страстотерпцев. Именно любовь к Богу делает человека преданным своему долгу и людям, которые в нем нуждаются.

Святые должны быть особо почитаемы в тех местах, где они пострадали. И нам в нашей епархии следует особенно чтить память’ Царственных Страстотерпцев, которые являются и всероссийскими святыми. Мы должны подражать их примеру, почитать их, молиться им и таким образом быть учениками их жизни, веры, мужества, любви к Богу и ближнему, любви к Святой Православной Церкви. Аминь.

18 июля 2002 года

День памяти равноапостольного великого князя Владимира. О сознательном выборе православной веры

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память святого равноапостольного князя Владимира, крестителя Руси. Я не буду пересказывать его жизнеописание, а скажу лишь о том, как правильно относиться к великому событию крещения Руси и подвигу равноапостольного князя Владимира. Бытует такое мнение (или, может быть, нарочно распространяется людьми, не желающими признать исторической правды), что князь крестил Русь насильно, крещение народа было неосознанным, поскольку не было основано на народной вере. И делается следующий вывод: такое крещение нарушает принцип свободного принятия вероучения, а плоды этого крещения оказались сомнительными — русские якобы не до конца осознавали суть христианства и поэтому одновременно с Православием в России на протяжении веков удерживалось множество языческих суеверий и предрассудков.

Так ли это на самом деле? Действительно ли русские приняли Православную веру неосознанно, случайно? Вспомним, как обратился к вере князь Владимир. До своего Крещения это был человек, безудержно стремившийся к власти, и ради занятия великокняжеского престола он даже совершил несколько вероломных убийств, в том числе пролил кровь своих братьев. Известен он был и развратом. Как и всякий человек, совершивший тяжкие грехи, какого бы исповедания и вообще каких бы убеждений он ни был, князь чувствовал угрызения совести и желал умилостивить языческих богов, думая, что если станет приносить им жертвы и умножать идолов, требуя их всенародного почитания, то они его простят и совесть перестанет его мучить. Однако это языческое мнимое благочестие никаких плодов его душе не принесло, он не чувствовал ни малейшего успокоения и мира. Тогда он обратился к размышлению о принятии веры в Единого Бога.

К тому времени идея о Едином Боге распространилась и среди языческих народов. Святитель Григорий Палама, живший несколько позже, рассуждая о магометанстве, говорит, что единобожие магометан — это косвенное влияние христианства, то есть идея христианского единобожия проникла за пределы самой этой религии и оказала влияние на народы, оставшиеся в заблуждении. Действительно, мы знаем, что Магомет находился под влиянием Священного Писания Нового и Ветхого Завета. Сам он был неграмотным, читать не умел, но знал Писание в пересказе. Конечно, Священное Писание в своем Коране он исказил, ссылаясь на якобы бывшие ему откровения, но, тем не менее, мысль Григория Паламы совершенно правильна, и в данном случае влияние христианства на магометанское учение совершенно очевидно. Под влияниям христианства многим религиям приходилось пересматривать старые основы вероучения, для того чтобы выдержать, выражаясь светским языком, конкуренцию с христианством. Так, в индуизм и буддизм было привнесено учение о милосердии, любви, вечном боге (последнее касается индуизма). Влияние христианства было огромным, что не могло не отразиться на умах знаменитых язычников. Князь Владимир о христианстве знал: в то время среди русских уже было значительное число верующих. Его бабка, святая равноапостольная княгиня Ольга, построила несколько храмов в Киеве и его окрестностях. Кроме того, русские, торгуя с разными странами, охотнее всего вступали в торговые отношения с Византией — самой богатой и культурной страной того времени. При заключении договоров с византийскими купцами те из русских купцов, которые были христианами, клялись на кресте и Евангелии. Так что в то время среди русских торговых людей были верующие христиане, о чем Владимир не мог не знать.

Как человек благоразумный, мудрый, он подверг исследованию все те варианты единобожия, какие существовали в его время. Во-первых, это было Православие, сохраняемое и проповедуемое греками-византийцами. Во-вторых, христианство в западной традиции, формально еще не отделившееся от единой православной Церкви, но по сути уже создавшее свои особые положения и с IX века подвергавшееся критике со стороны православных богословов. Ко времени крещения Руси уже целое столетие шли серьезные богословско-канонические споры по вопросам расхождения между Православием и западным христианством. Наконец, князь должен был знать и нехристианские религии, проповедующие единобожие: магометанство и иудаизм, основанный на Ветхом Завете с отвержением Завета Нового, так как уже в последующие столетия по Рождестве Христовом возник Талмуд, то есть комментарии, изменяющие трактовку Ветхого Завета в сравнении с традиционной древней. С политической точки зрения, магометанство в то время было не менее, если не более, привлекательно, чем христианство: магометане совершили множество великих завоеваний. Они захватили весь Восток, Северную Африку, покорили Испанию, войска арабов-магометан проходили до Китая и Персии. Был велик успех магометанства и в деле проповеди своего вероучения, и потому оно не могло не привлекать внимания государственного деятеля. Кроме того, оно обеспечивало солидарность с мусульманскими народами, взаимную поддержку и помощь.

Западное христианство, с политической точки зрения, также было привлекательно, поскольку и Запад начал подниматься от безгосударственности и раздробленности к осознанию своего величия.

Иудаизм не был столь привлекательным, поскольку иудеи были рассеяны, не имели своего государства. Предание рассказывает о том, что, когда князь Владимир, говоря с иудеями об их религии, спросил: «Где ваша родина?», они ответили: «Бог нас наказал за наши грехи, и мы изгнаны с нашей родины». Тогда он воскликнул: «Так неужели вы хотите, чтобы и нас Бог наказал и изгнал с нашей земли, если мы примем вашу религию?!» Именно это убедило князя отказаться от иудаизма, хотя он имел преимущество перед прочими религиями своей глубокой древностью: другие религии как бы произросли из него.

Единство с Византией на религиозной основе могло предоставить для Руси выгоду. В то же время, как мы видим из поведения и равноапостольной княгини Ольги, русские боялись, чтобы вместе с религиозным влиянием Византии не возникла и вассальная зависимость от этого государства. По преданию, когда равноапостольная Ольга крестилась в Константинополе, то правящий в то время император Константин VII Порфирогенит из политических соображений захотел вступить с ней в брак. Но она поступила мудро, можно даже сказать — хитро, сделав так, что при Крещении император стал ее крестным отцом. По Церковным канонам, крестный не может вступить в брак со своей крестницей, и Константин, восхищенный ее мудростью, признал свое политическое поражение. Сделала она это для того, чтобы византийские государи не претендовали на Россию.

О всех этих факторах нужно помнить, для того чтобы понимать, что принятие Православия не было политическим шагом, имевшим только временные цели.

К князю Владимиру прибыли послы четырех религий: двух ветвей христианства, магометанства и иудаизма. Князь выслушал всех внимательно, рассудил обо всем, и принятое им решение не было легкомысленным шагом. Греческий монах, с которым Владимир вел беседу, привез с собой икону Страшного Суда и, комментируя изображенное на ней, а вместе с тем открывая князю истины христианства, произвел огромное впечатление на князя Владимира, совесть которого была осквернена тяжкими преступлениями. Князь пришел в страх и трепет. Итак, первым моментом, заставившим вождя русских обратиться в Православие, было покаяние.

Как человек благоразумный, князь не удовлетворился беседой с послами и отправил своих представителей в страны, где исповедовались эти религии. Его послы были на Западе, были в Хазарском каганате, где господствующее значение имели две религии: в массах народа — магометанство, а среди господствующего класса — иудаизм. Но, посещая храмы этих стран, они не нашли ничего привлекательного. Когда же они прибыли в Византию и побывали на прекрасном, благолепном богослужении в храме Святой Софии, то исполнились такой сладости и умиления, что, вернувшись к князю, сказали ему: «Мы не знали, где находились, на небе или на земле!» Храм этот, являясь неподражаемым шедевром архитектуры, прекрасен и по сей день, хотя тот блистательный вид, какой он имел в цветущие времена Византии, сейчас потерял.

Поэтому вторым моментом, имевшим значение в обращении русских, является любовь к прекрасному, к благолепию. Таким образом князь пришел к решению о принятии Православия.

Но и после принятия решения князю пришлось перенести некоторые испытания: за свое промедление с Крещением он был наказан Богом слепотой. По совету своей невесты, византийской царевны Анны, он крестился и прозрел очами телесными и духовными. Это чудо окончательно удостоверило его в истинности христианства, сохраняемого и проповедуемого греческой Церковью.

Итак, мы видим, что князь Владимир принял Православие отнюдь не случайно. Путь от языческого неверия к истинному христианству был для него по времени, может быть, и быстрым, но в смысле выбора решения — осторожным и медленным. Он медлил даже тогда, когда пришел к выводу о необходимости принятия Православия, и решение его было очень взвешенным и продуманным. Сама форма христианства — Православие — принята обоснованно, князь сравнил ее с западным вероисповеданием. Как же можно говорить, что крещение Руси было некоей исторической случайностью?

Кто-нибудь может возразить: да, князь принял веру сознательно, но народ был крещен насильно. Однако для трезвого понимания происшедшего нужно понимать, что отношения между государем и народом (особенно в странах, где государственность еще не была развита) походили в те времена не на отношения начальника к подчиненным, а, скорее, на отношения отца к детям.

Главы народов были тогда действительно вождями, руководителями. Русские люди говорили: если князь и бояре, люди неглупые, приняли христианство, значит, и нам нужно. Это свидетельствует не о том, что русские — люди простые и неразумные, а о том, что князь Владимир пользовался необычайной любовью и доверием народа, которые он заслужил, вероятно, заботой о своих подданных. Никакой демократии в то время не было. Все решалось так, как только и могло решаться в условиях того общественного строя. Нельзя критерии современного общественного сознания переносить на тысячу лет назад и требовать от наших предков проведения референдума или свободных выборов, поскольку такой формы выражения мнения тогда просто не существовало.

Конечно, могли быть (и действительно были) злоупотребления, когда некоторые соратники князя Владимира, принявшие христианство, но не до конца его осознавшие, употребляли насилие при обращении киевлян к новой религии. Но если бы народ в общей своей массе не принял христианства, то насильное насаждение веры отдельными людьми не помогло бы ее принятию. Нужно отдать должное и князю, так как очень многое зависит от личности вождя, но, с другой стороны, — повторим — если бы народ сам с искренней верой не принял предлагаемой религии (пусть не все еще в ней понимая, многого не умея исполнить), то и самый гениальный, мудрый и энергичный проповедник ничего бы не добился. Плодоносность принятия Православия мы видим: русский народ стал великим народом не только в государственном, национальном, политическом, но и в религиозном отношении. Он стал великим христианским народом, породив сонмы святителей, преподобных, блаженных, а в последние десятилетия, в годы беспрецедентных гонений на православных людей в России, — сонмы новомучеников. Потому все упреки в том, что христианство в России является исторической случайностью, не имеют никакого основания, являются грубой исторической натяжкой для оправдания собственного неверия и отступления от православных традиций, сложившихся русском народе. Если мы для сравнения обратимся к истории принятия христианства Византийской империей, то увидим, что там этот путь длился три столетия — от первых гонений до того, как император Константин Великий провозгласил веротерпимость, после чего христианство стало государственной религией. Три века шла борьба в народе, пока последний не осознал христианство своей религией. Сейчас в Греции Православие стало настолько родным и естественным, что когда по настоянию Евросоюза требовали удалить из греческих паспортов графу о вероисповедании, то большинство греков через референдум отказалось от этого новшества, предпочитая сохранить старую традицию указьтать в паспорте даже не национальность, а вероисповедание. Три столетия шла борьба, разрешившаяся принятием христианства через орудие Божие, каковым являлся император Константин Великий. Так же и у нас несколько десятков лет (если начать счет со времен равноапостольной Ольги) продолжалась подобная борьба, окончившаяся благодаря князю Владимиру, который провел народ по предопределенному ему историческому пути колебаний и сомнений к крещению. Путь этот был недолгим по времени, но весьма важным по значению.

Вот сколь велика роль князя Владимира в истории нашего народа! Он — исключительная личность, но в тоже время и орудие Промысла Божия. Он — исключительная личность, но нельзя забывать, что и русский народ к тому времени в своей основной массе был готов к принятию христианства и отвержению языческих заблуждений. И, как показал последующий исторический опыт, оказался народом преданным, верным христианству при самых трудных испытаниях, не раз выпадавших на его долю. Потому и мы должны, подобно святому князю, знать Православие и верить сознательно, помня о том, как он в свое время исследовал вероучение, стремясь удостовериться в его истинности. Мы должны принять Православие не только всей душой, но и всеми умственными способностями, для того чтобы, утвердившись в нем, стать достойными духовными чадами нашего великого прародителя в вере. Аминь.

28 июля 2002 года

Памяти преподобного Серафима, Саровского чудотворца

(Лк., 24 зач., VI, 17-23)

И, сойдя с ними, стал Он на ровном месте, и множество учеников Его, и много народа из всей Иудеи и Иерусалима и приморских мест Тирских и Сидонских, которые пришли послушать Его и исцелиться от болезней своих, также и страждущие от нечистых духов; и исцелялись. И весь народ искал прикасаться к Нему, потому что от Него исходила сила и исцеляла всех. И Он, возведя очи Свои на учеников Своих, говорил: Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие. Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь. Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого. Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах.

О решимости исполнять евангельские заповеди

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

О Божественном Откровении, Священном Писании, можно было бы сказать словами пророка Давида: словеса Твоя «бездна многа» (Пс.35:7). Действительно, даже за самыми обыкновенными человеческими словами порой кроется глубокий таинственный смысл — особенно удачно этим пользуются поэты и писатели, придавая простым повествованиям таинственность и загадочность и таким образом заставляя людей почувствовать некую недоговоренность и домыслить недосказанное. И если люди умудряются свои, в общем, ничего не значащие переживания, а иногда даже и низменные чувства изобразить так привлекательно, то какова же глубина слова Божия! Слова Писания, хотя и произнесенные человеческими устами, изречены действием Святого Духа. Обыкновенно человек произносит слова под действием своего собственного духа, не только ограниченного, но и оскверненного грехами, а иногда к этому человеческому действию присоединяется еще и действие падших духов, но, тем не менее, слово человека имеет некую привлекательность — при помощи слов, такого, казалось бы, слабого средства, люди покоряют друг друга, заставляют других исполнять свою волю, преклоняться перед собой и совершать многие удивительные вещи. Как же мы должны изумляться слову Божию, тому, когда человеческими устами и человеческой рукою движет Дух Святой! В простых, казалось бы, выражениях Священного Писания нам открываются глубочайшие, может быть, правильнее сказать, высочайшие тайны, тайны Царствия Небесного — как сказал Сам Господь наш Иисус Христос. Он пришел открыть нам «сокровенное от создания мира» (Мф.13:35).

В евангельском повествовании, которое мы слышали сегодня, в день памяти преподобного Серафима Саровского, может быть, даже в большей степени, чем во многих других местах Священного Писания есть эта неизмеримая глубина и таинственность. Спаситель сказал: «Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие» (ст. 20).

И далее перечислены прочие заповеди блаженств, о которых можно было бы говорить бесконечно, но мы остановимся только на первой заповеди: «Блаженны нищие духом» — и при этом вспомним жизнь и сам внешний облик преподобного Серафима Саровского. Мы привыкли представлять его таким, каким изобразил его некий самодеятельный художник, может быть, недостаточно искусный, однако имевший возможность написать преподобного Серафима с натуры. На этом портрете он выглядит согбенным старцем в белом балахоне, в мягкой невзрачной камилавке, с медным распятием на груди и посохом в руках. Притом его облик отличается от изображений на иконах, созданных перед прославлением угодника Божия в 1903 году, — они написаны в академическом стиле, поскольку иначе тогда никто писать не умел. На портрете, в отличие от иконных изображений, лицо преподобного выглядит изможденным, и хотя оно широкоскулое, но впалые щеки и полузакрытый взгляд свидетельствуют о его необыкновенных подвигах, или, как принято говорить, — аскетизме. Уже сам его облик приоткрывает тайну души преподобного Серафима, свидетельствует о том, что он исполнил заповедь Господа Иисуса Христа: «Блаженны нищие духом». Нищета сквозит во всем его внешнем виде. После того как на преподобного Серафима напали разбойники, он остался фактически калекой — был сгорблен и передвигался, опираясь на длинное топорище. Его простая холщовая сумка была наполнена камнями, а поверх них лежало Божественное Евангелие, которое он постоянно читал, — по одним сведениям, каждый день он прочитывал одного евангелиста, а по другим — в течение недели прочитывал весь Новый Завет.

Но была ли нищета преподобного Серафима только внешней, был ли он только как обыкновенный нищий, не имеющий имущества, обедневший до последней степени? Нужно вспомнить, что преподобный Серафим происходил из довольно обеспеченной купеческой семьи и мог жить, по крайней мере, безбедно. Само его отречение от мира, от имущества своих родителей уже, таким образом, свидетельствует о его стремлении к нищете телесной как к средству для стяжания нищеты духовной. Сама по себе нищета несколько смиряет человека — человек, испытывающий нужду, может быть, достоин снисхождения и жалости не только от людей, но и от Бога. Однако никак нельзя сказать про него словами Спасителя: «Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие». То, что происходит с человеком по необходимости, без его воли, еще не является его собственным или тем более добродетелью, а в лучшем случае — скорбью, которая заставляет окружающих сочувствовать такому человеку.

Что же значит «нищие духом», почему Спаситель называет таких людей блаженными? Мы должны вникнуть в это глубочайшее изречение, за каждым словом которого скрывается бездна смысла. Что значит «блаженны»? Блаженство — это высочайшая степень человеческого счастья, а в ином месте Господь Иисус Христос сказал: «Никто не благ, как только один Бог» (Лк.18:19), значит, блаженство есть приобщение к благости Божией. И потому человек, через исполнение заповедей соединившийся с Господом, в своей душе ощущает некое Божественное действие — как дерзновенно выражаются святые отцы, человек обожается, или обожествляется, как более привычно нам говорить, то есть становится Богом по благодати: «Аз рех: бози есте, и Сынове Вышняго вси» (Пс.81:6).

«Блаженны нищие духом». Господь наш Иисус Христос противопоставляет обычному представлению человека о блаженстве и счастье богооткровенное учение об истинном блаженстве. Ведь, согласитесь, что не только в древности, но и в наше время многие считают признаком Божия благоволения земное преуспеяние. И если человек испытывает какие-то житейские, человеческие скорби, то, как правило, даже верующими людьми это воспринимается как гнев Божий, как наказание от Господа за какие-то тайные или явные грехи человека. Но Спаситель отвергает представление своих слушателей, которые благочестие человека считали как бы удостоверенным свыше лишь в том случае, если оно сопровождалось земным благополучием. «Блаженны нищие духом» — не просто нищие, а нищие духом, то есть обнищавшие от всякого земного пристрастия, своего мнения и сладострастия. Блаженны те, дух которых отвращается от трех основных, по учению святых отцов, страстей: славолюбия, сластолюбия и сребролюбия, или любостяжания. «Блаженны нищие духом». Мы видим, что преподобный Серафим Саровский стяжал глубочайшую духовную нищету, так что она сквозила в его поведении, его внешности, отношении к людям — в неизмеримом, непонятном смирении, которое не смогли понять даже братья Саровской обители, осуждавшие его за то, что он ведет какой-то странный образ жизни: принимает монахинь, не ходит в храм, причащается в пустыне. Все казалось им не таким, каким оно должно быть, потому что эти люди — пусть сами они и спасались, но высокого преуспеяния не достигли — мерили духовного человека своей малой мерой. Не только собственно нищета духовная обнаруживалась в облике и поведении преподобного, но и блаженство от приобщения к благости Божией, которое сквозило в его взоре, словах и даже в том приветствии, с каким он обращался ко всем людям, приходившим к нему. Конечно же, эти слова были глубоко искренними и произносились от всей души. «Христос воскресе, радость моя!» — говорил преподобный Серафим каждому человеку. Благость Божия действовала через него, и как Бог всех принимает и объемлет Своей любовью, так и преподобный Серафим, будучи носителем этой благости Божией, изливал ее на всех, кто с ним так или иначе соприкасался.

«Блажени нищий духом: яко тех есть Царствие Небесное» (Мф.5:3). Преимущественно тем, кто стяжал эту добродетель и исполнил то, что требует от человека Господь, и принадлежит Царствие Небесное. Такие люди уже не живут ничем земным, не стремятся ни к чему временному, но желают, чтобы все небесное, возвышенное и духовное воцарилось в них, стало их достоянием, а сами они сделались рабами Небесного Царя и гражданами Царствия Небесного. Что же такое Царствие Небесное? Во-первых, само слово «Царствие» указывает на то, что это господство — безраздельное господство всего небесного, Божественного. Небесное противопоставляется земному, человеческому, всем нашим ограниченным представлениям о счастье и даже о духовности. Однако это Царствие Небесное водворяется в душе человека уже тогда, когда он находится на земле. Мы познаем его внутри себя, ибо «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17:21), по словам самого Господа. Это же Царствие откроется когда-то для всего человечества, и если мы покаемся, то окажемся внутри него, а в противном случае, если Господь нас не простит, мы останемся вне Царствия Небесного. Но откроется оно для всех, все познают, что именно оно является настоящей реальностью, а не та окружающая нас действительность, которая, несмотря на свою как будто несомненную подлинность, проходит и исчезает как дым, — исчезает вместе с прожитой так или иначе человеческой жизнью.

Преподобный Серафим Саровский имел в себе Царствие Небесное уже во время своей земной жизни. Он рассказывал, что однажды его особенно впечатлили слова Евангелия о том, что у Небесного Бога Отца многие обители на небесах. Так бывает иногда, особенно с угодниками Божиими, что знакомые слова Священного Писания вдруг производят на них необыкновенное впечатление. И вот он захотел узнать, что же это за обители. Стал молиться об этом Господу и во время молитвы был восхищен на небеса, подобно апостолу Павлу, восхищенному до третьего неба, и созерцал неизреченные тайны Божий. Когда преподобный рассказывал об этом своем откровении и погружался в воспоминание виденного, он, как говорят очевидцы, поневоле, не владея собой, указывал рукой на свое сердце — благодать Божия ощущается прежде всего сердцем — и на некоторое время, иногда на полчаса, замолкал, как бы вновь созерцая то, что когда-то видел, будучи восхищен на небеса. Таким образом, Царство Небесное было показано ему в откровении, когда его ум был восхищен на небеса, но вместе с тем оно сошло и в его сердце — сердце, казалось бы, такое же, как у нас, обыкновенное, человеческое. Мы иногда забываем, что преподобные отцы были такими же людьми, как и мы, и видим лишь то, чего они достигли уже в конце жизни в результате своего подвига. Мы смотрим на них как бы через призму своего благоговения и почитания и не думаем о том, что к своему блаженному состоянию эти люди пришли через страшную, мучительную борьбу. Так, например, из некоторых воспоминаний современников известно, что преподобный Серафим Саровский на протяжении трех лет коленопреклоненно молился на камне, воздевая руки к небу и умоляя Бога: «Боже, милостив буди мне грешному». Мы смотрим на это как на нечто прекрасное: «Вот какой подвижник! Вот какой суровый подвиг он совершал!» Но мы должны вспомнить хотя бы о такой простой вещи, что стоять долго на коленях, я уже не говорю на камне, — это невероятная, нестерпимая для человека мука. Однако преподобный Серафим стоял на камне и днем, и даже ночью — на втором камне в своей келий. Камень этот так стерся, что на нем появились ложбины от его ног. Но самое главное не собственно мучительный подвиг, совершенный преподобным Серафимом, а то, что привело его к этому подвигу. По мнению некоторых составителей его жизнеописания, он подвергся страшнейшей хульной брани и не мог молиться никакой другой молитвой, кроме молитвы мытаря: «Боже, милостив буди мне грешному». По мнению других, он переживал в это время оставление благодати, что для людей, испытавших полноту благодати, является невыразимой и ужасной мукой, равной смерти. Из книги о преподобном Силуане Афонском мы знаем, что он, испытав обилие благодати и потом лишившись ее, всю жизнь трудился, пытаясь вернуть то, что пережил в начале подвига. Преподобный же Серафим Саровский, как нам известно, во время богослужения сподобился явления Господа Иисуса Христа и на несколько часов потерял контроль над собой: стоял как оцепеневший, меняясь в лице и не имея возможности даже объяснить свое состояние. Таково было действие неизъяснимой благодати, посетившей его при этом явлении Спасителя. Некоторые’ составители жития преподобного Серафима говорят, что когда эта благодать умалилась или в какой-то степени оставила его, то он испытывал невыразимую муку и молился молитвой мытаря, чтобы вернуть потерянную благодать.

Столь же непостижима и строгость поста Серафима Саровского: он питался травой и на протяжении нескольких лет ничего более не вкушал. Но нужно помнить, что подвиги совершаются, по большей части, для борьбы со страстями — и Серафим Саровский стал таким, каким мы его знаем, потому что был настроен по отношению к самому себе, своим грехам и немощам совершенно бескомпромиссно: никогда и ни в чем не извинял себя. Когда его спросили, чего не хватает современным подвижникам, он сказал: «Только одного — решимости». Эти слова прежде всего говорят о его внутреннем состоянии — значит, в нем решимость была. Недаром старцы назвали его в монашеском постриге именем Серафим, то есть «пламенный». Они видели в нем эту необыкновенную готовность исполнить все до конца. А если в нас такой решимости нет — я говорю о решимости не к подвигам, которые, может быть, нам недоступны, а к исполнению заповедей, — то, конечно же, мы ничего не исполним, независимо от того, будут ли нам благоприятствовать внешние обстоятельства или нет. Вот единственная причина, которая препятствует нам стать истинными христианами.

«Блажени нищий духом: яко тех есть Царствие Небесное». Преподобный Серафим Саровский исполнил эту заповедь и стяжал Царствие Небесное еще здесь, в земной жизни. Он имел такое дерзновение к Богу, что по его молитвам и другие люди сподоблялись откровений, в которых им приоткрывались тайны Царствия Небесного. Так, на его мирского ученика, помещика Мотовилова, по молитве преподобного Серафима сошел Святой Дух, а одна инокиня сподобилась быть свидетельницей того, как преподобному явилась Божия Матерь. Между тем он был обыкновенный человек. Это сейчас мы смотрим на него едва ли не как на земного Ангела, а ведь преподобный Серафим имел самое простое происхождение: он был купцом, торговцем, с детства привык к суете, умел выгодно торговать, о чем сам не стыдился вспоминать. В своей беседе с Мотовиловым он говорил об этом, уподобляя стяжание благодати Божией торговле.

«Мы торговали, — рассказывал преподобный, — не любым товаром, а тем, который больше приносил прибыли». Значит, святой Серафим ранее приобрел достаточный навык, даже определенный опыт в торговле. И этот торговец, казалось бы, человек совершенно чуждый всего духовного, вдруг становится земным Ангелом. Как же это произошло? Мы не понимаем того, какая громадная разница существовала между образом жизни людей купеческого сословия, из которого вышел преподобный Серафим Саровский, и образом жизни, который он избрал, — монашеским, подвижническим, отшельническим. Не способность к телесным подвигам, не что-то иное, но прежде всего решимость сделала преподобного Серафима таким, каким мы его ныне знаем. Правильнее сказать, он сам себя сотворил истинным христианином, стал нищим духом, исполнился Божественного блаженства, стяжал Царствие Небесное внутри себя и свидетельствовал о блаженстве и благости этого Царствия всем тем, кто с ним общался. Свидетельствует и нам.

Преподобный Серафим в особенности переживал о том и страдал от того, что христиане его времени — хотя это и к нам, конечно, относится — забыли о цели христианской жизни, о том счастье, блаженстве, которое они должны испытывать, стяжав благодать Божию и сделавшись истинными христианами. Истинного же христианина отличает не только нравственная жизнь, но и внутреннее единение с Богом, богообщение, можно сказать — богоединение. Мы должны следовать учению преподобного Серафима Саровского и иметь решимость, подоб-1гую его решимости, бескомпромиссно стремиться к исполнению евангельских заповедей, не оправдывая себя никакими убедительными словами, мудреными или простыми. Ничто не оправдает человека, если Сам Бог не оправдает его Своей благодатью. Аминь.

1 августа 2002 года

Памяти пророка Илии. Об искреннем принятии истины

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Когда Господь наш Иисус Христос проповедовал в синагоге, то все иудеи «дивились словам благодати, исходившим из уст Его» (Лк.4:22). Спаситель проповедовал в Назарете, Своем родном городе, в котором Он жил с детских лет и в котором был всем известен. Иудеи изумлялись, как этот человек — сын обыкновенного плотника, может говорить столь мудрые слова, поскольку заключенная в них благодать была очевидна даже для тех, кто относился к Господу неприязненно или безразлично. Им казалось, что сын простого небогатого человека не может знать столь необычайных вещей, не может так прекрасно и мудро говорить. Иудеи не обращали внимания на то, что Иосиф был праведной жизни и происходил из рода царя Давида, совсем не желали думать о святости и смирении Пресвятой Девы, которые были очевидны для всех. Смиренный человек не ищет себе славы, и некоторые бесстыдные и грешные люди пользуются этим для того, чтобы уничижать ближнего и вовсе не вспоминать о его добродетелях.

Господь наш Иисус Христос был вынужден напоминанием событий из Священного Писания обличить иудеев не только в том, что они теперь Им пренебрегают, несмотря на Его слова, всеми признаваемые мудрыми, несмотря на чудеса, какие Он творил в иных местах, но каких не мог совершать в Назарете из-за неверия сограждан, — но и в том, что они вообще никогда не принимали праведников и посылаемых Богом пророков.

«Он сказал им: конечно, вы скажете Мне присловие: врач! исцели Самого Себя; сделай и здесь, в Твоем отечестве, то, что, мы слышали, было в Капернауме. И сказал: истинно говорю вам: никакой пророк не принимается в своем отечестве» (Лк.4:23-24). Не так легко принять пророка и чудотворца, если он обличает грехи своих соотечественников. Спаситель приводит в пример пророка Илию. «Поистине говорю вам: много вдов было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле» (Лк.4:25). Для того чтобы израильский народ покаялся, по молитвам пророка Илии наступило бездождие: три с половиной года на землю не вьшадало ни одной капли дождя. В эти годы от возникшего голода люди сильно бедствовали, были даже случаи людоедства. И, конечно же, было много женщин и вдов, нуждавшихся в помощи, но пророк Илия ни к одной из этих израильских вдов, принадлежавших к Ветхозаветной Церкви, не был послан, «а только ко вдове в Сарепту Сидонскую» (Лк.4:26). Сарепта Сидонская — это город, где жили финикийцы — язычники, пребывавшие в глубочайшем заблуждении. Израильтянам по прибытии в Землю обетованную поведено было истребить всех финикийцев, однако они не исполнили этой заповеди Божией, и впоследствии отвратительные языческие культы поклонения мнимым богам, а в сущности демонам, стали распространяться и в Израиле. Именно в наказание за поклонение израильтян Ваалу и был наведен пророком Илией этот голод.

Этих развращенных, глубоко заблуждающихся людей в лице вдовицы сидонской Господь приводит израильтянам в пример. Пророк Илия пришел в страну, где поклонялись Ваалу, но именно к этой вдовице, ибо она, несмотря на языческие заблуждения, была чиста душой и сердцем и более расположена к принятию истины, чем с детства воспитанные в правоверии израильтяне. Господь взирает не на внешнее, как мы, а на сердце. Сердце же ее было более готово к принятию истины, чем сердца людей, наученных религиозным истинам, однако уклоняющихся от правой веры к языческим заблуждениям.

В разные времена представления о так называемом «здравом смысле» меняются: во времена язычества здравым считалось многобожие, во времена атеизма — отрицание всякого духовного начала, полное безбожие. Никому не приходило в голову, что в разные эпохи люди всегда апеллируют к здравому смыслу, но на самом деле «здравым» нередко считается отрицание истины под любым предлогом.

Израильтяне во время проповеди пророка Илии были исполнены этого «здравого смысла», как впоследствии были исполнены им и современники Спасителя. Поэтому Он и сравнивает иудеев с древними израильтянами, отвергшими пророка Илию, который был вынужден спасать свою жизнь в Сарепте Сидонской среди язычников. Из многочисленного сарептского народа ему была указана только одна женщина, к которой он и направился, поскольку поток, у которого он жил и где ворон чудесным образом питал его мясом и хлебом, иссох от засухи и пить стало нечего. В Сарепте же Си-донской, расположенной на средиземноморском побережье, прохлада с моря несколько облегчала страдания от невыносимой жары, наступившей вследствие засухи.

Вдовица отдала ему последнюю еду, имевшуюся в доме, не зная еще того, что он может чудесно ее напитать. Ради такой ее доброты и самоотвержения, которых не было у израильтян, пророк сотворил чудо: в сосудах вдовицы во все время голода никогда не иссякали мука и елей (см. 3 Цар.17:8-16). В правоверном Израиле многие голодающие, поправ всякую нравственность, вместо обращения к покаянию продолжали поклоняться Ваалу и совершали самые страшные преступления, отвратительнее и ужаснее которых быть не может (имею в виду людоедство), а в языческой Сарепте эта женщина служила Божию пророку, который, конечно, не мог не научить ее поклонению Единому Богу. Второе великое чудо состояло в том, что пророк воскресил умершего сына этой женщины (см. 3 Цар.17:17-23). Этими чудесами Илия показал, что сила Божия превыше естественных законов, ибо и голод был преодолен, и смерть побеждена по его молитве.

Продолжая обличать иудеев в синагоге, Спаситель говорит: «Много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина. Услышав это, все в синагоге исполнились ярости и, встав, выгнали Его вон из города и повели на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы свергнуть Его; но Он, пройдя посреди них, удалился» (Лк.4:27-30). Вот какая ненависть была у израильтян к тем, кто их обличал. Она подобна ненависти древних израильтян к пророку Илие. Царь Ахав дважды посылал воинов погубить пророка, и только Божественная сила спасала его от смерти, так что он был даже ею восхищен на небеса. Во время своих страданий из-за гонений он также взывал к Богу и говорил: «Сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили Твои жертвенники и пророков твоих убили мечом… и моей души ищут» (3 Цар.19:10). Пророк Илия — величайший из пророков, сотворивший великие чудеса, открывавший будущее, — был гоним и презираем в своем народе. Господь наш Иисус Христос, сотворивший бесчисленные чудеса перед иудеями, каких никто и никогда с сотворения мира не совершал, тоже был презираем и отвергаем. Сделаем из этого вывод: не должно оправдывать себя тем, будто для принятия веры недостаточно одного учения, но нужно еще его подтверждение какими-либо сверхъестественными событиями и чудесами. Нет, мы видим, что это зависит не столько от чудес и сверхъестественных Божественных доказательств, сколько от нашего произволения. Обратите внимание: Илия еще не сотворил никакого чуда, когда вдовица приняла его в дом и отдала свою последнюю пищу, хотя у нее был сын, о котором она должна была заботиться. Следовательно, человек принимает истину не из-за ее внешней убедительности, не из-за чудес, а из-за того, что сердце его расположено к ее принятию. Мы не должны оправдывать свое нерадение отсутствием в нашей жизни чудесных явлений, которые заставили бы нас стать ревностными последователями истины и по-настоящему позаботиться о своем спасении, но должны стараться принять учение Спасителя подобно тому, как приняла Илию пророка вдовица из Сарепты Сидонской. Если же станем искать особенных доказательств, может быть, не чудес, но, например, особенных наставников или условий для своего спасения, то уподобимся тем иудеям, которые и пророка Илию отвергли, и Самого Господа изгнали.

Спаситель упрекает своих соотечественников: «Конечно, вы скажете Мне присловие: врач! исцели Самого Себя; сделай и здесь, в Твоем отечестве, то, что, мы слышали, было в Капернауме». Разве мы не уподобляемся этим иудеям, когда, подобно им, говорим: мало ли что про Тебя, Господи, в Евангелии рассказывается, мало ли что святые отцы говорят о спасении, пусть все это произойдет со мной лично, и вот тогда-то я поверю, вот тогда-то я и стану ревностным христианином. Но мы говорим так не потому, что желаем окончательно убедиться в том, что стоим на пути спасения и что нам нужно ревностно исполнять какую-либо добродетель, а для самооправдания. Вдовица из Сарепты Сидонской не требовала никаких доказательств, и, несмотря на это, она их получила. Те же из нас, которые ищут чего-то особенного, якобы желая в чем-то убедиться, на самом деле стараются избежать необходимых трудов для своего спасения. Чтобы не уподобляться тем иудеям, будем помнить о том, что не только такого великого пророка не захотели принять люди неверующие, но и Самого Господа Иисуса Христа отвергли лукавые иудеи. Будем внимать учению Евангелия, учению святых отцов, наставлениям наших духовных руководителей, не оправдывая своего нерадения тем, что с нами не происходит никаких чудес и что мы находимся как будто бы в самых заурядных обстоятельствах, в окружении обыкновенных людей. Был ли в Сарепте Сидонской более простой и заурядный человек, чем упомянутая вдовица? Однако именно к ней пришел Илия и совершил великие чудеса, доказывая, что перед Богом нет человека ничтожного или великого, а есть люди искренние или лукавые. Аминь.

2 августа 1999 года

День памяти свв. мчч. благоверных князей Бориса и Глеба

(Ин., 52 зач., XV, 17 — XVI, 2)

Сие заповедаю вам, да любите друг друга. Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир. Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше. Но все то сделают вам за имя Мое, потому что не знают Пославшего Меня. Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха: а теперь не имеют извинения во грехе своем. Ненавидящий Меня ненавидит и Отца моего. Если бы Я не сотворил между ними дел, каких никто другой не делал, то не имели бы греха; а теперь и видели, и возненавидели и Меня и Отца Моего. Но да сбудется слово, написанное в законе их: возненавидели Меня напрасно. Когда же приидет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне; а также и вы будете свидетельствовать, потому что вы сначала со Мною.

Сие сказал Я вам, чтобы вы не соблазнились. Изгонят вас из синагог; даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу.

Царский род, освященный мученической кровью

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Первые русские мученики святые князья Борис и Глеб пострадали не так, как древние мученики. От них уже никто не требовал отречения от Христа, им не надо было исповедовать Православную веру перед иноверцами, потому что сами их гонители и убийцы формально также были православными христианами. И их брат по отцу — князь Святополк, прозванный впоследствии Окаянным, и слуги князя Глеба, предательски убившие его, и наемные убийцы, посланные Святополком, чтобы убить князя Бориса, — все они были формально православными. Но истинно православными показали себя в тот момент немногие: конечно, сами Борис и Глеб, а также несколько их верных слуг, например, дружинник князя Бориса, который пытался закрыть его своим телом и также был убит посланниками князя Святополка. Мы видим, что служение Христу и страдания за Христа возможны в любые времена. Причем в данном случае причина, по которой пострадали мученики Борис и Глеб, по видимости касалась дел земных, государственных: князь Святополк хотел захватить княжеский престол, законными наследниками которого были в первую очередь Борис и его младший брат Глеб. И обыкновенная междоусобная распря явилась поводом для того, чтобы святые князья пострадали за Христа, ибо они сохранили свое Православие, свою чистоту до самой кончины. В наше время этот пример может послужить доказательством того, что и святые Царственные Мученики также достойны прославления именно как мученики, несмотря на то что формально и от них никто не требовал отречения от Христа и попрания истинного христианства. Речь шла как будто бы о том, что, когда белые войска войдут в Екатеринбург, члены Царской Семьи окажутся знаменем в руках врагов советской власти и станут реальными претендентами на царский престол. Ведь Колчак, возглавлявший в то время белое движение, будучи монархистом, естественно, попытался бы восстановить монархию в России. Пусть члены Царской Семьи не совершили никаких особенных внешних христианских подвигов, но они до самой последней минуты своей жизни сохранили верность Православию. В самой безвыходной ситуации они остались мужественными и терпеливыми, сохранили самообладание. Будучи в недавнем времени, чуть более года назад, людьми, стоявшими во главе огромной страны, от которой, в свою очередь, зависела судьба мира, они оказались вдруг совершенно беспомощными, беззащитными и униженными, но все же сохранили свой христианский облик. И это уже говорит о многом: об их собранности, о том, что преданность идеалам христианства, пусть не высказанная ими, потому что они к этому и не были готовы, но зато доказанная самим делом, была в Царственных Мучениках весьма сильна. Она-то и позволила им до конца сохранить свое человеческое достоинство, что в таких условиях — хотя никто не хочет этого замечать — сделать чрезвычайно трудно. Мы знаем, что в те времена, в особенности в 20-30-е годы, многие люди, арестованные чекистами, подвергаясь пыткам и унижениям в застенках советских тюрем, проявляли малодушие и предавали своих собратьев. Я говорю это не в осуждение этим страдальцам кто знает, как мы повели бы себя в такой ситуации, — но чтобы, сравнив с ними, показать величие подвига, самообладания и мужества Царственных Мучеников. Прежде всего Государя-Мученика Николая, который не только сам сохранял самообладание, но, как глава семьи, сумел и свою семью так мудро настроить, чтобы они благодушно переносили величайшее унижение, величайшую скорбь. Понять их душевные страдания, понять, что им приходилось терпеть, можно только тогда, когда мы сравним их унижение с той высотой, с которой они были низведены Промыслом Божиим. Чтобы понять подвиг Царственных Мучеников, нужно осознать, чем они обладали и чего они лишились. Мы же, как недостойные, низкие люди, как чернь, как плебеи, осуждаем их за то, что они ничего особенного не сделали — ничего такого, что, как нам представляется, должны совершить мученики.

Мы идеализируем и абстрагируем реального человека, хотим превратить его в какой-то литературный персонаж, вместо того чтобы посмотреть на человека просто. Так поступают люди, которые осуждают Царственных Мучеников, как будто бы не сделавших ничего особенного — просто невинно убитых. Если человек сохранил Православие и вел себя достойно до самой последней минуты своей жизни, то это уже великий подвиг, посильный весьма немногим людям. Приложим это к себе — и увидим, что так оно и есть. Святые Царственные Мученики как бы замыкают собой целый ряд святых угодников Божиих, происходивших из княжеских, великокняжеских и царских родов России. Подобно тому как Борис и Глеб положили начало и, так сказать, освятили царский род своей мученической кровью, святые Царственные Мученики — Государь Николай с семьей — своей мученической кровью запечатали, закончили царский род. Аминь.

6 августа 2000 года

О многоразличном действии благодати Божией

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Братья и сестры, сегодня мы вспоминаем три события, священных для всякого православного христианина. Первое — это изнесение честных Древ Животворящего Креста Господня. Обряд изнесения совершался в древней Константинопольской Церкви еще до нашествия турок и даже до страшного, опустошительного разорения города крестоносцами в начале XIII столетия, когда Константинополь еще был как бы вторым Иерусалимом, вторым Святым Городом. Со всех концов Византийской империи сюда свозились все святыни, находившиеся на территории, подвластной православному императору. Паломники, которые могли в те трудные времена совершать путешествия к святым местам, всегда старались побывать не только в Святой Земле, но и в Константинополе, где находилось собрание всевозможных православных христианских святынь. Часть Древа Креста Господня носили по улицам Константинополя в жаркие летние месяцы, когда в городе случались свойственные южному климату моры. В то время еще не было таких средств предотвращения заразных болезней, которые знает современная медицина, — люди прибегали только к Господу. Великую святыню носили по улицам Константинополя, и болезненные и гибельные поветрия прекращались.

Второе событие — это праздник в честь Всемилостивого Спаса и Пресвятой Богородицы. В начале XII века на Руси и в Византии одновременно произошли похожие чудеса. К этому периоду относится борьба Византии с кочевниками-иноверцами. Во время одной битвы византийский император Мануил увидел сияние, исходившее от иконы Спасителя. Оно распространилось на все войско и во врагов вселило ужас, а в православных воинов — мужество и веру в победу, которая и была одержана благодаря этому чуду. В тот же год и в тот же месяц на Руси случилось нечто подобное. Князь Андрей Боголюбский пошел войной на кочевников, постоянно досаждавших русским землям. Во время битвы также от иконы — на сей раз от иконы Божией Матери — исходило сияние. Это чудо вдохновило князя Андрея и его воинов — благодать Божия одновременно вселила мужество в православных и малодушие в язычников.

Третье празднование посвящено памяти святых мучеников Маккавеев, которые были приверженцами партии Маккавеев, восставшей против Антиоха Епифана — сирийского царя, но грека по происхождению. Епифан хотел заставить все подвластные ему народы, в том числе и иудеев, поклоняться идолам. Тогда иудеи подняли против него восстание, во главе которого стояли сыновья священника Маттафии. Один из них, Иуда, из-за странной формы головы получил прозвище Маккавей, что значит «моло-тообразный». Это был очень мужественный и талантливый полководец: с небольшими своими отрядами он сумел разгромить огромные полчища Антиоха Епифана. Маккавей погиб от руки иноверца, однако дело его не погибло: Иудея отстояла свою религию, в то время единственно истинную, или, как бы мы сейчас сказали, православную. А те братья, память которых мы сегодня празднуем, также называются Маккавеи, поскольку они были приверженцами партии Маккавеев. Они мужественно пострадали от язычников, потому что не захотели принимать заблуждения, которые им навязывал Антиох Епифан, и с верой в воскресение мертвых отдали свою жизнь Богу.

Эти три совершенно разных события будто бы волею случая соединены в праздновании в один день. Однако ничего случайного вообще в жизни, а тем паче в Церкви Христовой, не бывает, хотя что-то может остаться и не понятым нами. Это совпадение должно научить нас тому, что является общим в трех таких разных событиях и в самих церковных обычаях. Прежде всего, необходимо сказать о самом важном из этих праздников: изнесении честных Древ Животворящего Креста Господня. Вы слышали сегодня в чтении из послания апостола Павла: «Слово бо крестное погибающым убо юродство есть» (1 Кор.1:18) и: «Мы же проповедуем Христа распята, иудеем убо соблазн, еллином же безумие» (1 Кор.1:23). Но для верующих людей, независимо от их прежних убеждений и обычаев, «слово крестное» — это Божия Сила и Божия Премудрость. Почему Крест является для нас Божией Силой и Божией Премудростью? Почему апостол Павел говорит: «Не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа» (Гал.6:14)? Потому что через страдания на Кресте Господь спас человеческий род. Иудеям казалось странным, непривычным и непонятным, что Всемогущий Бог — а мы верим, что Иисус Христос есть Сын Божий и Бог, — проявил немощь и слабость. Эллины же не могли понять, как вообще Бог может страдать, как существо духовное может испытать муки, свойственные человеку. Распятие считалось в языческом мире, да и среди иудеев, самой страшной и позорной казнью, даже в Моисеевом законе сказано: «Проклят пред Богом всякий повешенный на дереве» (Втор.21:23).

Язычники и иудеи не понимали, как Распятие могло явиться Божией Силой и Божией Премудростью. Верно, что существо абсолютно духовное, каким является Бог, не страдает. Если человеческая душа, будучи духовной, претерпевает страдания вместе с телом, то абсолютный дух страдать и вообще изменяться, поскольку является существом совершенным, не может. Но Господь, таинственным образом соединившись с человеческим естеством, пострадал не как Бог, а как Человек. Пострадал Тот, Кто был и Богом, и Человеком, поэтому мы говорим, что пострадал Бог Своим человеческим естеством. Через Крестные страдания милость Божия излилась на весь человеческий род. И мало того, что Сын Божий искупил наши грехи Своими Крестными муками, а затем воскрес из мертвых и этим вновь открыл верующим путь на небеса, доселе закрытый грехопадением наших прародителей, Он освятил и само Древо Креста. Искупительные страдания Господа при величайшем Его унижении как Человека, или, как выражаются святые отцы-богословы, Божественном истощании, были неимоверно страшными. Пророк Исайя говорит о них так: «Он был презрен и умален пред людьми» (Ис.53:3). Но в то же самое время неизмеримая, бесконечная Божественная благодать излилась через человеческое уничижение на все то, благодаря чему совершились Искупительное Страдание и Жертва, — и на Крест Господень. Благодать Божия сделала орудие казни своим источником, или, можно сказать, проводником, навсегда связав Божественное благоволение, Божественное действие с Крестным Древом. Таким образом, оно стало не только символом, но и непосредственным орудием спасения человека, и поэтому мы восхваляем Крест Господень и прибегаем к изображению Креста, а тем паче к частицам самого Древа Животворящего Креста Господня. Через него действует Божественная спасительная благодать, излившаяся от Господа Иисуса Христа через Его страдания на весь человеческий род.

Второе празднование — в честь Всемилостивого Спаса и Пресвятой Богородицы, то есть в честь чуда, произошедшего от их икон, — имеет подобный смысл. Та же самая благодать Божия видимым образом явилась в этот самый день около девятисот лет назад, и Церковь до сих пор хранит память об этом событии. Излившаяся от икон благодать Божия — это та же самая благодать, что была усвоена и Древу Креста Господня. То, что благодать Божия соединяется со святыми изображениями Спасителя, Божией Матери и угодников Божиих и действует через них, мы ощущаем своей душой, но не можем воспринять телесными чувствами, и лишь иногда в редких, полезных для нас, случаях это открывается нам и видимым образом, как было и в эти дни, когда свет Божий излился от икон Спасителя и Божией Матери.

Перейдем к третьему празднику — в честь мучеников Маккавеев. Ради чего они пострадали? Какая сила помогла этим юношам, можно сказать даже — мальчикам, выдержать такие нечеловеческие муки? Конечно, вера в грядущего Мессию, в Христа, в воскресение мертвых. Но что такое сама вера? Это также есть действие Божественной благодати. Если Господь не выйдет навстречу человеку (как говорится в притче о блудном сыне), то человек не может одними своими усилиями ни покаяться, ни измениться, ни принять такие странные убеждения, которые, по словам апостола Павла, «иудеем убо соблазн, еллином же безумие». Действительно, для эллинов, бывших в то время язычниками, это было безумием, и они гнали тех, кто исповедовал Истинного Бога и верил в грядущего Мессию, ныне уже пришедшего, — Господа нашего Иисуса Христа, тех, кто верил в будущее воскресение мертвых.

Мы видим, как многоразлично действует благодать Божия. Действует она и через вещи, прямо связанные со спасением, например через Крест Господень, и через спасительные изображения святых, действует и непосредственно — на тех, кто хочет быть до конца верным спасительной вере Христовой, пусть даже это вера в только грядущего Христа, какая была у мучеников Маккавеев. Но для того чтобы благодать Божия в нас действовала без препятствий, мы должны жить не так, как жили язычники и иудеи, для которых проповедь Христа распятого была безумием и соблазном, а Крест — бессилием, чем-то странным, непонятным и абсурдным. Для этого мы должны всей душой принять мудрость Христову, мудрость церковную, мудрость Священного Писания, в особенности Евангелия, мудрость святоотеческую и жить ею, а не раболепствовать перед духом времени сего, которое преходит. Посмотрите, сколько сменилось разных учений — философских, религиозных, политических, — а Церковь живет и незыблемо хранит свое учение, хотя и среди малого числа верующих, по предсказанию Спасителя, Который говорил: «Не бойся, малое стадо!» (Лк.12:32). Мы должны, не раболепствуя перед духом времени сего, принять не только умом, не только отвлеченно, но прежде всего сердцем и жизнью своей то, что является для неверующих немощью и безумием, — Крест Христов. Понимаем мы или не понимаем, дано нам постичь тайны и глубины Божий, как святым отцам, или нам, как людям простым, доступны только какие-то элементарные вещи — главное, чтобы мы воспринимали все сердцем.

Вспомним святого Православной Церкви — Павла Препростого, ученика Антония Великого. Он отличался чрезвычайной простотой и, видимо, вследствие этого — невежеством. Однажды пришли к Антонию монахи и он стал им говорить о значении закона и благодати, притом упомянул Моисея и Господа Иисуса Христа. Павел, будучи человеком очень мало образованным, вдруг спросил Антония Великого: «А кто был раньше: Моисей или Христос?» Услышав такую нелепость, Антоний сказал: «Замолчи!» — и тот замолчал. Прошло несколько месяцев, и Антоний спрашивает его: «Почему ты молчишь?» «Ты сказал мне молчать, вот я и молчу», — ответил Павел. С одной стороны, он проявил невежество, которое кажется диким даже нам, людям малосведущим в богословии, а с другой — необыкновенное послушание. И ради своей ревности к исполнению заповедей Божиих он достиг высокого духовного преуспеяния, так что даже Антоний Великий присылал к нему тех бесноватых, из которых он сам не мог изгнать бесов. За свою веру и послушание Павел Препростый мог изгонять не только простых демонов, но и князей бесовских, а также совершал другие чудеса.

Вот пример того, что главным является именно сердечное исповедание, хотя бы оно и не было до конца осознано умом. Конечно, я рассказал этот случай не для того, чтобы поощрять невежество. Разве правильно, когда человек не знает, кто был раньше — Христос или Моисей? Я упомянул об этом для того, чтобы восхвалить добродетель, показать, насколько выше она отвлеченного знания. И мы должны со всей простотой сердца принять, подобно тому как принял Павел Препростый и многие тысячи простых верующих, прославленных Церковью или неизвестных, учение о спасительном страдании Господа Иисуса Христа, о благодати Божией, действующей от Его святых икон. Мы должны быть верными Ему так, как были верны мученики братья Маккавеи, решившие лучше потерять свою жизнь, чем отступить от отеческой веры. Аминь.

14 августа 2002 года

День памяти преподобного Антония Римлянина, Новгородского чудотворца. Истина — в Православии

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память преподобного Антония Римлянина, великого угодника Божия, который попал к нам в Россию в начале XII века. По происхождению он был либо действительно римлянином, либо происходил из какого-то другого города в Италии. Воспитывался он в западном христианстве, которое еще в середине XI века отделилось от Вселенской Православной Церкви. И вот этот человек, видимо, духом прозрев истину — ибо Бог любит всякого человека в любом народе и открывается ему, где бы тот ни находился, — чудесным образом на камне приплыл в Новгород. Кажется, что это невозможно. Во-первых, камень плавать не может, а во-вторых, расстояние от Италии до Новгорода огромное, и если бы плавание совершалось, как обычно, на корабле, то пришлось бы сначала проплыть через Средиземное море, потом оплыть всю Европу, чтобы войти в Новгород через Балтийское море. Мы не знаем, такой ли путь проделал Антоний или перенесся через моря чудесным образом, но знаем, что он приплыл в Новгород на камне. Это кажется невозможным, но возможно ли то, что Господь ходил по водам? Возможно ли то, что, когда после этого Он вступил в лодку, в которой находились апостолы, Он внезапно вместе с ними оказался у противоположного берега? Возможны ли и другие многочисленные великие и непостижимые чудеса, совершенные Господом? Иисус Христос сказал: «Верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит» (Ин.14:12), поэтому нечего удивляться тому, что некоторые угодники Божий творили чудеса воистину большие, чем чудеса Самого Господа Иисуса Христа.

Чудесное пришествие святого Антония из Италии в Новгород показывает нам, что если человек ищет истину, то он найдет ее, где бы он ни был. Истина откроется ему независимо от самых неблагоприятных обстоятельств. Господь Иисус Христос, Который есть Живая Истина или, как говорят святые отцы, Самоистина, явится и откроет ему Себя. Познав, что истина — в Православии, что единственная истинная Христова Церковь — это Православная Церковь и вне ее нет спасения, преподобный Антоний оставил свое отечество и чудесным образом оказался на чужой земле, чужой по языку и по национальности, но родной по общей вере в истину. В Священном Писании сказано: «Бог нелицеприятен, но во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему» (Деян.10:34-35). Однако не будем толковать эти слова в том смысле, что где бы человек ни жил и какой бы веры ни придерживался, он спасется, если, как говорится, он человек хороший. Нужно понимать это изречение, имея в виду факты церковной истории: истина открывается любому человеку, если он искренен. Искренний человек действительно пристает к стаду Христову, входит в лоно Церкви, и ему не могут помешать ни расстояние, ни происхождение — ничто. Так произошло и со святым, память которого мы совершаем сегодня, — с преподобным Антонием Римлянином, Новгородским чудотворцем. Аминь.

16 августа 1998 года

Преображение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа

(Мф., 70 зач., XVII, 1-9)

По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии. Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте. И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались. Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь. Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса. И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых.

О единении с Богом

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня, в праздник Преображения, мы вспоминаем великое событие. Великое потому, что в нем через апостолов Петра, Иакова и Иоанна нам открылась истина. Мы познали, что Иисус есть не просто необыкновенный человек, пророк и чудотворец, но воистину Сын Божий. Вот как повествует об этом событии Божественное Евангелие.

«Взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних» (ст. 1). Из Священного Предания нам известно, что это была гора Фавор. О ней пророчествовали еще древние пророки, в особенности царь Давид. На этой горе в IV столетии по Рождестве Христовом святая царица Елена выстроила три храма — в честь Господа, пророка Илии и пророка Моисея — как образ тех трех кущ, которые желал поставить Петр, сказавший: «Хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи» (ст. 4). Впоследствии из-за многочисленных общественных бедствий и нашествий варваров они были разрушены. Сейчас на том месте, где, собственно, произошло Преображение и где некогда стоял храм в честь Господа, восстановлена православная церковь. А на месте церкви пророка Илии находится небольшой монастырь. Место же, где в древности был храм в честь пророка Моисея, пребывает в запустении. Я остановился на этом, желая показать, что событие Преображения Господня было вполне ощутимо, зримо, и воспоминание о нем сохранилось не только в Церкви, но и в истории. Известны и место, и даже камень, на котором Господь Иисус Христос преобразился.

«И преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (ст. 2). Прежде чем попытаться объяснить, что это за свет, явленный в Преображении, как Господь преобразился и что, собственно, значит это божественное изменение, я хочу обратить внимание на некоторые подробности, приведенные другими евангелистами, поскольку каждый из них отмечает что-то свое. Апостол Марк описывает так: «Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белилыпик не может выбелить» (Мк.9:3). Апостол Лука, рассказывая о Преображении, говорит: «И когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею» (Лк.9:29). По-славянски: «И бысть егда моляшеся, видение лица Его ино», то есть, если перевести точно: «И сделался вид лица Его иным». Я думаю, что «иным» лицо Господа стало не только из-за сияния. Ведь мы знаем, как в зависимости от настроения облик человека иногда меняется настолько, что мы даже едва можем узнать нашего знакомого. Например, если у кого-то очень мрачное настроение, отчего лицо его нахмурено и искажено, мы говорим: «Тебя не узнать». Как и наоборот, когда у человека настроение чрезвычайно радостное, так что весь облик его изменяется, мы также говорим: «Тебя не узнаешь». Поэтому мы можем предположить, что вместе со славой, явленной в Спасителе ради учеников, лицо Его в еще большей степени изменилось необыкновенным образом.

Если мы соединим описания трех евангелистов, получится следующее: «И стало видение лица Его иным, и просияло лицо Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет, блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белилыцик не может выбелить». Даже по одному описанию вы можете себе представить, какое страшное видение предстало перед учениками. Страшное, но и сладостное. В этом описании говорится о том, что видели их глаза, из дальнейшего же текста открывается, что ученики чувствовали, ибо видение это было не столько для глаз, сколько для души. «И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии» (ст. 3-4). Словами «хорошо нам здесь быть» апостол Петр обнаружил то духовное упоение, ту сладость, какую испытывали ученики.

Что же за свет исходил от Господа и как видели его апостолы? По учению святых отцов Церкви, в особенности святителя Григория Паламы, это был не материальный свет, но Божественная слава, открывшаяся ученикам. Апостолы видели сияние славы и телесными глазами, но прежде всего они видели его душевным чувством. И богословски точнее было бы сказать, что не Господь преобразился, а ученики Петр, Иаков и Иоанн преобразились до такой степени, что смогли видеть Божественную славу, которая всегда пребывала и пребывает с Господом Иисусом Христом как Сыном Божи-им. Потому Господь и удалился с ними на гору, чтобы не получилось такой странной ситуации: несколько ближайших Его учеников, находясь в среде прочего народа, вдруг почувствовали бы всю эту необыкновенную сладость и, устрашаясь явлением славы и одновременно утешаясь необыкновенным сверхъестественным утешением, невольно обнаружили бы свое состояние перед другими. По этой же причине и в последующие времена подвижники удалялись в места уединения, чтобы не обнаружить чувства, испытываемые ими при созерцании Божественной славы.

Почему благодать видится как свет? Вспомним беседу о цели христианской жизни преподобного Серафима Саровского с его учеником помещиком Мотовиловым. Когда во время нее благодать Божия сошла на преподобного и его ученика, лица их просияли и они испытывапи благодатные чувства, подобные тем, что переживали ученики Спасителя на Фаворе. Что же видели преподобный Серафим и Мотовилов? Свет. Они видели друг друга просиявшими, потому что Божественная благодать явилась им как свет. Они чувствовали дивное благоухание и тепло. Слышали необычайную, глубокую тишину в своей душе. Ощущали в душе необыкновенную сладость.

Следовательно, благодать Божию человек воспринимает каждым своим чувством так, что она кажется ему чем-то самым возвышенным из всего земного. Для глаз — это свет, для обоняния — необыкновенное благоухание, для осязания — тепло, для слуха — тишина, для вкуса — сладость. Отсюда можно заключить, что благодать выше всего этого. Но поскольку телесные чувства и само тело от великого обилия благодати способны ощутить в себе ее действие, постольку наши духовные ощущения и облекаются в некоторые телесные образы. Ведь Бог не есть ни физический свет, ни благоухание, ни тишина, ни сладость, но Он ощущается нами так, как мы способны Его воспринять. Вот почему при общении с Богом, когда мы приближаемся к Нему, Он воспринимается нами как свет: не потому, что Его Самого или Его славу можно отождествить с физическим светом, но потому, что свет — это самое прекрасное и самое «нематериальное» из нашего материального мира, способное олицетворять и символизировать для наших чувств Божественную славу. Я думаю, что если такие действия благодати — тишину в душе, сладость, тепло — испытывали преподобный Серафим Саровский и Николай Мотовилов, то апостолы Петр, Иаков и Иоанн в гораздо большей степени испытывали необыкновенные переживания от близости Божией, от явления им Его славы. Ведь хотя преподобный Серафим и был великим подвижником, но все же тогда он и Мотовилов не видели преобразившегося Господа и не такая великая слава была им явлена, как ученикам на Фаворе.

«При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии. Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте. И, услышав, ученики пали палица свои и очень испугались» (ст. 4-6). Видение сияния славы Божества — еще не высочайшее видение. Самое возвышенное, самое крайнее, если так можно выразиться, богопознание — это погружение человека в Божественный мрак, когда даже его чувства перестают образно воспринимать действительность. Если сначала Бог воспринимается ими как свет, как благоухание, то далее Он уже не воспринимается никак и только одна душа упивается общением с Ним. Потому ученики, хотя и были осенены светлым облаком, ничего более уже не видели и пребывали в том состоянии, когда, как мы знаем из описаний подвижников, человек не понимает, в теле он или вне тела. Они осознавали только свою индивидуальность и одновременно действие Божества, охватывающее, пронизывающее все их существо, чувствуя, словно погружаются внутрь Бога. Преподобный Симеон Новый Богослов, рассказывая о созерцании Божества, дает нам очень интересный образ. Он говорит, что человек, приближаясь к Богу, созерцает Его как некий огромный беспредельный океан, потому что видит Его как стоящий на берегу человек. Когда же он погружается в Него полностью, то уже перестает созерцать эту безграничность, поскольку сам как бы сорастворяется с нею. Сорастворяется не в том смысле, в каком понимают это восточные аскеты (индуисты и подобные им), утверждающие, что при созерцании Божества индивидуальность человека теряется. Ведь если теряется индивидуальность, то и созерцания уже быть не может, так как нет воспринимающего субъекта. В таком случае нет и никакого познания, а лишь представляется некоторая реальность, вообще не поддающаяся какому-либо описанию и отождествлению; мы вступаем в такую область, о которой ничего говорить не можем. Мне кажется, для человеческого естества страшно и ужасно потерять свое «я», это противоестественно, не так учит Церковь. Напротив, чем более человек приближается к Богу, тем он более осознает себя, познавая одновременно и бытие Божие. И такое глубочайшее богопозна-ние испытали апостолы на Фаворе, погрузившись всем своим существом в Божественную благодать, Божественную славу, подобно человеку, погрузившемуся с головой в воду.

«И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались. Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь. Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса» (ст. 6-8). Так закончилось это непостижимое сверхъестественное видение, о котором Спаситель запретил им рассказывать, «говоря: никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых» (ст. 9). Запретил потому, что знал: кто не верит в Его Воскресение из мертвых, не поверит и в Его Преображение. Если даже сами апостолы Петр, Иаков и Иоанн, видя потом Спасителя страдающим, от страха и разочарования забыли о пережитом ими на Фаворе, как бы потеряв в это веру, тем более те, которые не были непосредственными созерцателями этого великого видения, могли не только не поверить, но и посмеяться над ним. И сейчас есть люди, дерзновенно утверждающие, что Преображение Господа было простым видением физического света.

Евангелист Лука приводит еще такую подробность: «Когда же он [Петр] говорил это, явилось облако и осенило их; и устрашились, когда вошли в облако. И был из облака глас, глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Его слушайте» (Лк.9:34-35). То есть ученики вошли в такое состояние, когда через Сына познали и Отца, Который, по выражению святых отцов и богословов, является источником Божества «Когда был глас сей, остался Иисус один» (Лк.9:36). Что это значит? Ведь мы помним, что на Фаворе с преобразившимся Господом беседовали явившиеся пророки Моисей и Илия. Эти слова не означают, что видение закончилось и Иисус остался один. Но когда является Божественная слава, все земное, все сотворенное, даже и духовное, отступает и созерцается один Бог. Созерцание учеников продолжалось только в отношении Божества Спасителя, для того чтобы они поняли, что слова «Сын Мой возлюбленный» относятся именно к Иисусу, не ошиблись, по присущей им в то время духовной немощи, и не подумали, что эти слова сказаны о Моисее или Илие. «Остался Иисус один» — и апостолы не только на словах, не только умом, но и душой, всем своим существом познали, почувствовали, что Он есть Сын Божий. Когда же они таким глубочайшим образом соединились с Богом, видение прекратилось. Я думаю, прекратилось отчасти по той причине, что человеческое естество не способно долго выдерживать необыкновенной силы действия благодати. Вспомним, например, описанное преподобным старцем Силуаном явление ему Господа. Испытывая сильнейшую духовную брань, он напряженно молился в храме и пришел почти в отчаяние; вдруг икона Спасителя перед ним преобразилась и он увидел живого Господа Его душу исполнили такие свет и сладость, такая Божественная слава, что впоследствии он говорил: «Если бы это продлилось еще на одно мгновение — я бы умер».

Вот что испытывали на Фаворе ученики Спасителя: апостолы Петр, Иаков и Иоанн. Они не посредством рассуждений и догадок, не с чужих слов, но сами опытно познали, что Иисус есть возлюбленный Сын Небесного Бога Отца и потому Его необходимо слушаться. Аминь.

19 августа 1998 года

О следовании духовному опыту святых отцов

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В послании к своим духовным чадам, христианам первых времен, апостол Петр рассказывает о том, как Господь много лет назад, еще до Своего великого и славного Воскресения, явился ему в Своей Божественной славе. Он пишет: «Ибо мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, не хитросплетенным басням последуя, но быв очевидцами Его величия» (2 Пет.1:16). То есть наше учение не является каким-то литературным произведением, мудрым и искусным рассуждением. Святой Петр более резко и откровенно называет подобные рассуждения «хитросплетенными баснями» (по-славянски — «ухищренными»), желая показать, что они, красивые и мудрые на вид, на самом деле являются пустыми, ненужными и ничего не значащими. Противопоставляя им свое свидетельство и свидетельства других апостолов, в особенности Иакова и Иоанна, которые вместе с ним созерцали Преображение Господне, он говорит: «Быв очевидцами Его величия».

Далее апостол Петр кратко рассказывает о том, как произошло Преображение Господне: «Ибо Он принял от Бога Отца честь и славу, когда от велелепной славы принесся к Нему такой глас: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение. И этот глас, принесшийся с небес, мы слышали, будучи с Ним на святой горе» (2 Пет.1:17-18). «Величие», очевидцами которого были три ученика, и есть эта Божественная слава, это сияние и свет, просвещающий душу человека и созерцаемый не столько чувственно, сколько духовно. Однако «величие» Божественной славы Господа, внешнее сияние преобразившегося Спасителя было не единственным проявлением и доказательством Его Божественности. Человеку свойственно осмысливать пережитое, и иногда по прошествии времени он может перетолковать свои ощущения и переживания иначе. Чтобы не было двусмысленности и даже при желании нельзя было истолковать события Преображения ни в каком другом смысле, как только в том, что увиденный апостолами Божественный свет был явлением Божества Господа Иисуса Христа, для этого и прозвучал голос Небесного Бога Отца: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение».

Обратимся теперь к повествованию о Преображении евангелиста Матфея. «По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних» (ст. 1). По Преданию, это была гора Фавор. Псалмопевец Давид говорит о Фаворе как об особенной горе и таким образом пророчествует, что на ней произойдет Богоявление (см. Пс.88:13). Может быть, это и имеет в виду апостол Петр, когда говорит: «И притом мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте» (2 Пет.1:19). Подобно тому, как в древности Господь являлся евреям на Синае, так и в Новом Завете Он явил Себя ученикам, но гораздо более откровенно и явно, для того чтобы сделать их проповедниками Нового Завета.

«И преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (ст. 2). Апостолы Марк и Лука свидетельствуют об этом немного иначе. Между повествованиями евангелистов нет никакого противоречия, каждый из них, желая уточнить то, что произошло на Фаворе, указывает на новую подробность.

Лука говорит так: «И когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею» (Лк.9:29). А евангелист Марк так: «Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белилыцик не может выбелить» (Мк.9:3). Все эти подробности нужно совместить воедино — и тогда мы сможем, насколько это возможно для людей, которые сами того не пережили, представить себе в некоторой степени, в какой великой славе Спаситель явился апостолам.

«И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии» (ст. 3-4). В то время когда глаза апостолов были ослеплены великим явлением и откровением славы Божией, души их испытывали небывалое услаждение и утешение. Оно было столь велико и могущественно, что Петр, забыв обо всем, сказал (от лица всех, ибо Иаков и Иоанн переживали то же самое): «Господи! хорошо нам здесь быть». «Мы, — говорит апостол, — уже не хотим думать ни о чем другом, постороннем, но желаем только постоянно пребывать с Тобой».

После этого слава Божия явилась апостолам еще более явно. А для того чтобы сохранить их чувства и саму жизнь от чрезвычайно сильного действия благодати, которое человеческое естество уже не может вынести, их покрыло облако, как бы заградив все их телесные чувства. Они уже не видели ничего внешнего, напоминающего о земном, но погрузились в чистое созерцание славы Божией. Апостолы в доступной для них мере созерцали Само Божество уже не через человечество Господа Иисуса Христа, но непосредственно, прямо и открыто.

«Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте» (ст. 5). Это откровение было настолько потрясающим, что, «услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались. Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь. Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса» (ст. 6-8). Господь, явив ученикам славу Своего Божества, показал, что Он есть воистину Единородный Сын Божий, возлюбленный Богом Отцом прежде сотворения мира, а не какой-то усыновленный Богу праведник, как, может быть, многие желали бы понимать выражение «Сын Божий».

Читая необыкновенное евангельское повествование о том, как Господь преобразился пред учениками, а правильнее было бы сказать — преобразил учеников, так что они смогли познать Его как истинного Сына Божия, мы можем подумать: «Какое непосредственное отношение это может иметь к нам — немощным, грешным, слабовольным, заблуждающимся в духовном отношении людям, пребывающим по грехам своим словно во тьме?» Когда мы читаем о духовных видениях и откровениях, о переживаниях и ощущениях святых отцов, то они кажутся нам настолько высокими, что мы сомневаемся, нужно ли нам вообще об этом читать. Ведь мы, скорее всего, никогда подобного испытывать не будем. Может быть, нам и не нужно знать ничего столь возвышенного, а лучше заниматься более простыми и необходимыми для нас вещами: заботиться о том, чтобы не согрешать словами и поступками, чтобы приобрести хотя бы некоторое покаяние и сердечное сокрушение и со смирением готовиться к переходу в вечную жизнь, надеясь на милость Божию?

Здесь же мы читаем о духовном опыте святых апостолов (мы не погрешим, если рассмотрим евангельское повествование о Преображении с такой точки зрения). Этот опыт по сути тождествен переживаниям святых отцов, различие заключается только в интенсивности, в силе и глубине опыта, так как святые апостолы в большей степени проникли в тайны будущей жизни, в тайны Царства Небесного.

Итак, нужно ли нам об этом читать и рассуждать? Какое это имеет значение для нас? Если мы с самого начала своей духовной жизни станем считать, что нас эти возвышенные переживания не касаются, что мы их никогда не достигнем и потому стремиться к ним не нужно, то мы и на самом деле сделаем их для себя недоступными. Конечно, мы не должны думать, что обязательно поднимемся на такую духовную высоту. Но мы должны, как святые апостолы, подниматься на гору, на свой Фавор. Пусть мы не дойдем до ее вершины, пусть не сможем увидеть в своей душе Господа преобразившимся, но если мы начнем восхождение в этой жизни, то, по крайней мере, получим надежду на то, что оно завершится в жизни будущей, потому что Господь взирает на наше намерение. Если же мы, прикрывая неуместным, ложным смирением свое нежелание прилагать усилия и понуждать себя, подавим ревность, возбуждаемую в нас благодатью Божией, и станем довольствоваться тем ничтожно малым, что имеем, то, конечно же, можем потерять и это последнее. Ибо Спаситель сказал: «Кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет» (Мф.13:12). И кто знает, будем ли мы тогда помилованы, сподобимся ли славы Божией в будущей жизни?

Подобно тому как Господь наш Иисус Христос был облечен в человеческое естество и Его Божество было словно бы сокрыто материальным телом, так и в Иисусовой молитве слава Божества сокрыта под звуками слов молитвы. Но тот, кто трудится и стремится возвести свой ум от всего земного ввысь, горе’ (вспомните возглас литургии: «Горе’ имеем сердца»), тот за оболочкой слов сможет увидеть славу Божию.

Как я говорил, внутренний духовный опыт святых отцов, их ощущения и переживания от являемой Господом в их сердцах славы Его Божества идентичны тому, что чувствовали апостолы на горе Фавор. Так и все евангельские повествования являются мерилом и началом духовного опыта. Никто из святых не переживал ничего отличающегося от того, что переживали апостолы Христовы. И мы должны стремиться в духовном отношении подражать ревности святых апостолов для того, чтобы познать Господа как Сына Божия.

По-разному является Божественная слава Господа Иисуса Христа. По мнению знаменитого подвижника нашего времени, приснопамятного архимандрита Софрония (Сахарова), апостол Петр со времени необыкновенного Преображения Господа на горе Фавор более не испытывал столь сильного духовного переживания, столь ясного и глубокого откровения. На протяжении многих лет он только вспоминал об этом событии. Нельзя с достоверностью сказать, что слова архимандрита Софрония совершенно правильны, но его мысль достойна внимания, ибо он рассуждает по аналогии со своим опытом и опытом других подвижников благочестия. У человека бывают такие откровения, такие духовные переживания, которые оставляют в нем впечатление на всю жизнь, и в дальнейшем он только пытается вернуть их и стремится к ним, как Адам стремился к потерянному им раю. Об этом можно прочесть в книге архимандрита Софрония «Старец Силуан». Преподобный Силуан Афонский сподобился явления Господа и потом всю жизнь подвизался вернуть себе эту благодать, а пережитое им ощущение ее было для него мерилом того, к чему нужно стремиться.

Говорю я это не потому, что нам обязательно нужно стремиться к духовным видениям, чтобы потом возвращать себе пережитую благодать. Даже великие подвижники, а по мнению архимандрита Софрония — и сами апостолы, не всегда имели равное духовное состояние. Они также временами испытывали некоторое оскудение благодати и во время душевной сухости и богооставленности усердно трудились ради возвращения пережитого. Мы же, не имея собственного духовного опыта, должны смотреть на опыт святых апостолов и святых отцов как на опыт всей Церкви, а потому и наш тоже.

И подобно тому, как они стремились вернуть то, что лично пережили, так и мы, взирая на их переживание, ставшее уже общим для всей Церкви православных христиан, должны всеми силами стремиться вернуть ту благодать, которая нами утеряна. То есть мы должны каяться именно в том, что не имеем той благодати, той Божественной силы, той близости к Богу, какую имели апостолы и святые отцы. Тогда и мы хотя бы в малой степени испытаем пережитое ими. А если мы в самом начале своей духовной жизни поставим на себе крест, то и малого духовного опыта не приобретем. Будем думать о себе, какие мы негодные и недостойные, а в конечном счете это окажется не смирением, а лукавым оправданием своего нерадения. Не нужно думать, что мы обязательно испытаем всю полноту благодати, как испытали ее апостолы, однако вовсе ни к чему не стремиться и делать из этого повод якобы для смирения также не нужно. Как святые апостолы, поднимаясь на Фавор по призыву Господа, не знали, какие переживания их ожидают, так и мы должны следовать за Ним, даже если не понимаем точно, что нас ждет. Мы должны иметь послушание евангельскому учению, истолкованному для нас святыми отцами, и тогда можем иметь надежду на спасение.

Господь мог явить Свою славу лишь одному из учеников, допустим апостолу Петру. Мог — вообще всем ученикам и даже врагам. Но Он выбрал нечто среднее, избрал не одного и не многих, а троих. И сделал это для того, чтобы мы понимали: каждый, проявив некоторое усердие, может испытать то, что испытали эти трое человек. Если бы это было явлено всем, то мы, может быть, усердия проявлять и не пожелали бы.

Господь сотворил много чудес, но не всех мертвых Он воскресил, не всех больных исцелил. В Евангелии кроме Воскресения Самого Господа описано три случая воскресения из мертвых. Господь дважды насытил хлебами голодных людей. Можно вспомнить и третий подобный случай, когда Он по Своем Воскресении насытил апостолов хлебом и рыбой. Повторением чудес Господь показывал, что мог бы совершать их постоянно, а раз Он этого не делает, значит, это имеет определенный смысл: мы должны верить в Божество Спасителя и Его всемогущество, должны надеяться на Него, но в то же самое время смиряться перед волей Божией. В отношении же духовного познания необходимо помнить: то, что испытали трое, могли испытать все, а потому мы, узнав о необыкновенных духовных ощущениях и переживаниях трех апостолов, о созерцаемом ими откровении, должны стремиться к тому же, понуждая себя, чтобы оказаться в числе избранных. Для этого, образно выражаясь, нужно взойти на гору, то есть потрудиться над тем, чтобы возвыситься и отрешиться от всего земного.

Рассуждая таким образом о Евангелии, еще раз сделаем для себя вывод: усердие, понуждение себя, ревность никак не противоречат тому, что необходимо смиряться. Если бы Церковь думала иначе, то не включила бы в Божественную литургию возглас: «И сподоби нас, Владыко, со дерзновением неосужденно смети призывати Тебе, Небеснаго Бога Отца, и глаголати». «Со дерзновением» — необходимо помнить, что в духовной жизни бывают такие моменты, когда нужно дерзновение. Смирение несколько удерживает человека, делает его осторожным, а дерзновение побуждает стать ревностным. Необходимо и то, и другое. И если мы разумно будем сочетать добродетели ревности и смирения, то есть будем стремиться к истинным духовным высотам, а не ложным, куда влечет нас гордость, тогда уже в этой жизни хотя бы до некоторой степени уподобимся святым апостолам, будем переживать то, что переживали они. Божественный свет явится в нашем сердце, Господь Иисус Христос преобразит нас, и мы не просто уверимся, а познаем, что Он есть возлюбленный Сын Небесного Бога Отца. Аминь.

19 августа 2000 года

Успение Пресвятой Владычицы нашей Богородицы

О почитании Божией Матери

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Апостол и евангелист Лука в начале своего Евангелия говорит, что, составляя его, он опрашивал многих свидетелей, притом опрашивал «испытно», то есть исследуя и сравнивая их рассказы. Поэтому Евангелие от Луки, помимо того что оно написано, как и все Священное Писание, действием Святого Духа, имеет в себе еще и некоторый исторический, критический элемент. Оно излагает события последовательно, и притом в большем объеме по сравнению с прочими Евангелиями. Апостол и евангелист Лука больше других рассказывает и о Божией Матери, хотя нам кажется, что и он говорит очень мало. Причина такого немногословия евангелистов кроется, может быть, в смирении, а выражаясь современным языком, в необыкновенной скромности Пресвятой Богородицы. Она рассказывала о Господе, а о Себе почти ничего не говорила — об этом мы только догадываемся. Поэтому в праздники в честь Божией Матери всегда читается одно и то же Евангелие: то, которое мы слышали сегодня.

В этом евангельском чтении говорится о том, как женщина, слушая необыкновенную проповедь Спасителя, пришла в восхищение и воскликнула: «Блажено чрево носившее Тя, и сосца, яже еси ссал» (ст. 27), прославив таким образом Божию Матерь, носившую в Себе Господа Иисуса Христа. И если еще во время земной жизни Спасителя, до Его страданий, необычайного Воскресения и Вознесения на небеса, до сошествия Святого Духа — то есть еще до Его необыкновенного Божественного прославления — эта женщина, имя которой до нас не дошло, так восхвалила Божию Матерь, то как же нужно прославлять Пресвятую Деву нам — людям, которым уже все известно о Господе! Мы в полной мере знаем, что Он не какой-то необыкновенный пророк и чудотворец, а воистину Сын Божий.

«Блажено чрево носившее Тя, — сказала Господу эта неизвестная женщина, — и сосца, яже еси ссал». Почему блаженна Пресвятая Богородица? Потому что Она носила в Себе Бога Слово, Сына Божия, и через Нее Сын Божий стал Сыном Человеческим. Предвечный, собезначальный Отцу и Святому Духу Сын Божий действием Святого Духа воплотился, заимствовав плоть от Божией Матери и сотворив во чреве Ее храм Себе, то есть человеческое естество, с которым Он и соединился неизреченным образом через человеческий ум — самое возвышенное, что есть в человеческой природе. Уму по самому естеству его свойственно возвышаться и общаться с Богом. В Спасителе же не просто человеческий ум общался с Божеством, но ипостасью Бога Слова было воспринято человеческое естество, заимствованное Им от Божией Матери. Пречистая Дева воистину стала Богородицей, потому что носила во чреве Своем Бога Слово, ибо Сын Божий такой же Бог, как и Бог Отец, и Бог Дух Святой. Воплотившись, Он не стал «менее» Богом, хотя Своим человеческим естеством — плотью и разумною душой — Он и пребывал до времени естественного рождения во чреве Божией Матери и возрастал как человек.

Дева Мария до Рождества, в Рождестве и по Рождестве пребыла Девой. Это неизреченно и непостижимо, это можно принять только верою, но никак нельзя постичь человеческим разумом, ибо вера живит, а разум мертвит. Когда Дева Мария неизреченным образом родила Сына Божия как Человека, то Она вполне законно получила достойное имя Богородицы, как говорится и в песнопении: «Достойно есть величати Тя Богородицу». Конечно же, она родила Сына Божия не как Бога, а как Человека, но Этот Человек одновременно Своим естеством неизреченным образом был соединен с Божественной Ипостасью Бога Слова, и поэтому мы и говорим, что Дева Мария воистину есть Богородица. С детских лет, как говорят святые отцы — «от младых ногтей», она постоянно пребывала в Святая Святых Иерусалимского храма, куда имел право входить только первосвященник один раз в год. Пресвятая Богородица, по словам святителя Григория Паламы, явилась изобретательницей непрестанной молитвы. Непрестанно молясь об израильском народе и о всем человечестве, прося Бога, чтобы скорее пришел в мир Спаситель человеческого рода — Мессия, Она своим подвигом молитвы очистила Себя и предуготовила к принятию Бога Слова. Дева Мария была единственным за всю историю существования мира от его сотворения и даже до конца времен человеком, достойным воспринять в Себя Сына Божия, Вторую Ипостась Пресвятой Троицы.

Может быть, нам покажется удивительным, как первосвященник мог ввести во Святая Святых маленькую девочку. Необыкновенным образом Дева Мария Сама поднялась по тем ступеням, по которым мог входить во Святая только священник для жертвоприношения. У ветхозаветных первосвященников был так называемый наперсник (одна из частей их священной одежды), на котором находились двенадцать драгоценных камней, по числу колен сынов Израилевых (израильский народ состоял, как вы знаете, из двенадцати племен, или родов). Когда в особенно важных случаях священник вопрошал о чем-то Бога, то в знак того, что это угодно Господу, камни начинали светиться. Когда отроковица Мария в сопровождении Своей матери, отца, родственников и дев приблизилась к храму, при котором Ее после посвящения должны были оставить, Она неожиданно для всех стала восходить по тем ступеням, на которые имел право ступать только священник. Первосвященник в это время стоял несколько выше, у входа в храм, и камни на его нагруднике заблистали сильнейшим блеском, тем самым показывая, что Дева Мария является таким храмом, который превыше Иерусалимского. Действительно, Она стала храмом Сына Божия. Первосвященник позволил Ей подняться по ступеням, и, я думаю, сияние камней на его нагруднике все более усиливалось. Это явление по-еврейски называется «урим и туммим», а в переводе на русский — «явление и истина» (см. Исх.28:30).

Сияние было Божественным внушением, которому был обязан повиноваться каждый первосвященник, поэтому он сделал то, что казалось абсурдным: не только позволил Деве Марии войти во Святая, куда допускались только священники для совершения жертвоприношений, но и во Святая Святых. Я предполагаю, что когда Пресвятая Богородица вошла туда, то сияние камней наперсника превратилось в ослепительный блеск. В то время храм был пустой, потому что после Вавилонского пленения Святая Святых лишилось святынь, которые должны были в нем пребывать. Ранее там хранился ковчег завета, в котором находились манна, скрижали Моисеевы, данные ему Богом на горе, и прозябший жезл Ааронов. Это величайшие святыни Израиля, но их уже не было в храме, потому что приуготовлялось место для Пречистой Девы, и это отсутствие святынь являлось предзнаменованием того, что во Святая Святых должен войти Сам Первообраз. Ковчег завета, в котором находилась манна, только изображал собой явление Спасителя в мир, а Дева Мария была истинным Ковчегом, в котором вмещалась Божественная Истинная Манна — Сын Божий, напитавший весь мир Своей благодатью и Своими Телом и Кровью. Прочие святыни, которые хранились в ковчеге — и скрижали, данные Богом, и жезл Аарона, — также были символами, образами явления в мир Сына Божия, а сам ковчег изображал Пресвятую Богородицу. Пророк Давид наитием Святого Духа воскликнул: «Воскресни, Господи, в покой Твой, Ты и кивот святыни Твоея» (Пс.131:8). Под кивотом святыни здесь подразумевается Пресвятая Дева Богородица. Таким образом, там, где раньше было только изображение, ныне появилось Само Изображаемое: вместо кивота, или иначе ковчега, в храм вошла Та, Которую он изображал, — Сама Пресвятая Дева Богородица.

Подвигом молитвы и любви Она очистила Себя до такой степени, что обезоружила первородный грех, который находился в Ней, как во всяком человеке. Католики безумно утверждают, что Божия Матерь родилась уже непорочной, но мы верим, что Она именно Своим подвигом как бы связала в Себе действие первородного греха, и эта наклонность ко греху в Ней никогда, ни на одно мгновение не пришла в действие. Она действительно стала Всенепорочной. Тогда Дух Святой Своим неизъяснимым действием сделал Ее Матерью Божией, вместилищем ипостасно соединившегося с человеческим естеством Сына Божия. Очистившись, Она достигла необыкновенной высоты — людям понять это невозможно.

В молитве мы очень часто называем Божию Матерь «Честнейшая Херувим и Славнейшая без сравнения Серафим» — и вполне заслуженно. Надо сказать, что первая часть этой молитвы была дарована людям Ангелом. Когда один афонский инок в своей келий в отсутствие старца воспевал молитву: «Честнейшую Херувим и Славнейшую без сравнения Серафим» — и далее, то ему явился Ангел и спросил: «Почему ты поешь это?» Инок ответил: «Мне нравится эта молитва, я хочу молиться Божией Матери». Тогда Ангел сказал: «А мы на небесах поем еще и такие слова: достойно есть яко воистину блажити Тя Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего». Инок этот был очень простой и сказал: «Я боюсь, что забуду эти слова», — и тогда Ангел своим перстом начертал их на каменной стене. Когда старец, вернувшись, услышал, что его ученик поет молитву так, как научил его Ангел, то стал расспрашивать его, откуда он узнал эти слова. Тогда инок показал ему начертанное на камне, а изумленный старец передал слова молитвы всем афонским инокам. С тех пор мы поем и читаем молитву «Достойно есть» в том виде, в каком вы все ее знаете. Эти слова наполнены богословским смыслом. Сейчас нам кажется само собой разумеющимся то, что Дева Мария — действительно Богородица. Мы воспринимаем эту истину как что-то естественное, а святые отцы были готовы даже пролить кровь, чтобы защитить эту часть Православного Предания и доказать, что достойно — то есть справедливо и правильно — называть Деву Марию Богородицей.

Непрестанно призывая Мессию прийти в мир, Пречистая Дева, конечно же, по Своему смирению не ожидала, что именно Она достойна быть той, через которую Господь явится людям. Надо думать, что Она не понимала, что значат пророческие слова о том, что Дева должна родить. Когда Она отказалась от брака, то полагала, что таким образом отказалась и от чести стать Той, от Которой родится Мессия, ибо кому могло прийти в голову, что человек может родиться от девицы? Так и Божия Матерь не могла ожидать этого, что говорит о Ее необыкновенном, глубочайшем смирении.

Этот Избранный Сосуд, Этот Кивот Святыни почил от земных дел. Мы называем смерть Пресвятой Богородицы не смертью, а Успением, то есть сном. Это слово более подходит для наименования Ее перехода в жизнь вечную, потому что подчеркивает, что смерть для Божией Матери не была чем-то ужасным, враждебным и мучительным, как обычно для людей, но явилась для Нее вожделенным переходом в вечную жизнь, соединением с возлюбленным Господом Иисусом Христом. На иконах Успения изображается, как Сам Господь в сонме Ангелов принял в Свои руки душу Божией Матери. В этот день апостолы с разных концов земли, в которых они проповедовали Евангелие, чудесным ‘образом были восхищены Ангелами и принесены в Иерусалим, за исключением апостола Фомы. Видимо, по Промыслу Божию такова была участь этого апостола — стать для людей маловерных свидетелем как Воскресения Христова, так и воскресения Божией Матери.

Итак, Божия Матерь почила, предав Свою душу в руки Самого Спасителя, и неизъяснимая благодать наполнила дом Иоанна Богослова, в котором это произошло и в котором Она жила до Своего последнего дня. Место, где стоял этот дом, известно, сейчас там воздвигнут храм, к сожалению, католический. Место самого Успения Божией Матери также сохранилось: оно расположено в крипте — подземной части этого храма. Там находится скульптурное изображение Божией Матери, как бы уже почившей и возлежащей на ложе. Мне кажется, что, несмотря на то что это место принадлежит ииославным, благодать Божия ради великого чуда, которое там произошло, все же на том месте чувствуется и действует.

Тело Божией Матери с торжественными песнопениями было перенесено в Гефсиманю, в родовую гробницу, где почивали Ее родители Иоаким и Анна и другие Ее родственники. Место это сейчас принадлежит православным и дышит неизъяснимой благодатью. По моему личному впечатлению, после Гроба Господня Гефсимания — самое благодатное место в Святом Граде Иерусалиме. Оттуда даже не хочется уходить: как во время службы, так и когда нет богослужения в Гефсимании необыкновенно тихо и благодатно. Хочется сидеть в этом, можно сказать, подземелье и размышлять или молиться.

Во время погребения Божией Матери апостолы и епископы, сошедшиеся с разных концов земли — иные из них были предупреждены в откровении о том, что Божия Матерь отходит от земли, а иные были принесены в Иерусалим чудесным образом, как апостолы, — действием Святого Духа воспевали божественные песнопения в честь Пресвятой Девы. И делали они это не так, как мы, — по составленным книгам, но каждый, вдохновляемый свыше, пел то, что внушал ему Дух Святой. Это было необыкновенное богослужение: каждый изливал свои чувства в самых прекрасных, возвышенных словах, в которых не было ничего человеческого, все произносилось только по Божественному внушению.

Это погребальное шествие было окутано неким таинственным облаком, для того чтобы иудеи не могли совершить какое-нибудь кощунство и помешать великому событию — погребению Пресвятой Богородицы. Но на какое-то время это облако промыслительно отошло, и один иудейский священник по имени Афоний попытался опрокинуть одр (то есть носилки), на котором несли тело Божией Матери. Он подбежал и схватился руками за него, но Ангел, охранявший это шествие, отсек ему кисти рук, и они повисли на одре. Тут же Афоний осознал свое преступление, раскаялся и взмолился о прощении, он уверовал в Господа и Божию Матерь. Апостол Петр, помолившись, велел Афонию приставить руки к отсеченным кистям, и они тут же приросли. Он шествовал дальше вместе со всеми верными, прославляя Господа Иисуса Христа и Его Пречистую Матерь, и, конечно же, стал христианином.

Тело Божией Матери, как было принято в те времена, погребли в пещере, которую завалили камнем. Апостола Фомы не было при погребении, и когда на следующий день он чудесным образом оказался в Иерусалиме, то очень сожалел, что не успел попрощаться с Божией Матерью. Другие апостолы Христовы были перенесены в Иерусалим несколько раньше Ее Успения и успели проститься с Ней, апостол же Фома, лишившись этого утешения, сильно скорбел. Ученики, чтобы несколько облегчить его скорбь, повели его к гробнице Божиеи Матери и решились, нарушив обычай, отвалить от пещеры камень, чтобы и он смог увидеть Пресвятую Деву Богородицу. Когда же они открыли гробницу, то увидели, что тела Пресвятой Богородицы там нет. Апостолы не знали, что думать, никаких оснований подозревать, что тело Ее выкрали, у них, видимо, не было, и они пребывали в недоумении. В тот же день на своей обычной трапезе они по принятому у них уже обычаю поставили чашу вина и положили хлеб в качестве части Господней. Таким образом они вспоминали те три с половиной года, то прекраснейшее и ни с чем не сравнимое время, которое они провели со своим возлюбленным Господом. И как они могли это забыть? Этот хлеб и чашу вина после трапезы они поднимали вверх и говорили: «Иисус, помогай нам!» Апостолы действительно нуждались в помощи, потому что труды проповеди Евангелия превышали человеческие силы. Потом они преломляли этот хлеб, делили его по числу присутствующих и с благоговением вкушали. Но в этот раз, когда они по обыкновению хотели после трапезы поднять этот хлеб горе’ и произнести: «Иисус, помогай нам!» — перед ними на воздухе в окружении Ангелов явилась Божия Матерь. Апостолы поняли, что Она, подобно Своему Сыну, воскресла из мертвых, потому что смерти невозможно было удержать Ее. Пресвятая Богородица отдала обычный долг Своей человеческой природе, то есть вкусила смерть, но Господь вновь возвратил Ее к жизни, и не так, как Он воскресил, например, Лазаря — для жизни обычной. Нет, Он воскресил Ее тем воскресением, каким все люди воскреснут в день Страшного Суда, — полным, совершенным и окончательным. Увидев перед собой Божию Матерь, стоящую на воздухе, апостолы вместо слов: «Иисус, помогай нам!» — поневоле воскликнули: «Пресвятая Богородица, помогай нам!» Поэтому в некоторых монастырях существует обычай совершать так называемый Чин Панагии, во время которого просфора Божиеи Матери вносится в трапезу, а после вкушения пищи читаются молитвы и произносится: «Пресвятая Богородица, помогай нам!», а сама просфора преломляется и раздается всем присутствующим братьям.

Вспоминая сегодня Успение Божиеи Матери, мы одновременно вспоминаем и Ее воскресение. Оно не празднуется особо, потому что мы не знаем точно, произошло ли оно в тот же день или на следующий. Однако в богослужебных песнопениях и творениях святых отцов о воскресении Пресвятой Богородицы говорится как о вещи само собой разумеющейся. Этот как будто бы грустный праздник, Успение Пресвятой Богородицы, заключает в себе необыкновенное утешение и радость, нечто, если так можно выразиться, сладостное. И совершенно справедливо женщина, упоминаемая в сегодняшнем евангельском чтении, воскликнула: «Блажено чрево носившее Тя, и сосца, яже еси ссал», а мы, по сути, вторим ей, когда молимся: «Достойно есть яко воистину блажити Тя Богородицу». Мы будем прославлять Божию Матерь, несмотря на все укоры и безумные хулы, которыми осыпают Ее и безбожники, и еретики, называющие себя христианами. Как можно быть христианином и не почитать Матерь Христову? Поступающие так — лжехристиане, несмотря на то что они имеют, может быть, самый добродетельный вид. Это волки в овечьей шкуре. Мы же, хотя и грешные люди, но почитаем Божию Матерь и потому надеемся на милость Божию. Почитание Божиеи Матери, как и прочие части Священного Предания, — это та самая простая вера, которая проповедана апостолами и нужна для спасения. Для нашего спасения необходимы Православие и покаяние. Если мы будем ревновать о них, то милость Божия и молитвы Божиеи Матери и всех угодников Божиих нас не оставят. Аминь.

28 августа 1997 года

Молитвенница за род человеческий

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня, в праздник Успения Божией Матери, как и в другие праздники, посвященные Пресвятой Деве Марии, мы читаем Евангелие, которое состоит из двух частей, как бы искусственно соединенных. Но на самом деле святые отцы соединили их намеренно, с целью выявить в евангельском повествовании тот смысл, который необходим нам именно для того, чтобы понять главное служение, или, если можно так сказать, основное душевное свойство, Пресвятой Девы Богородицы.

Господь Иисус Христос пришел «в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой» (ст. 38). Из Евангелия мы знаем о том, что Марфа, Мария и брат их Лазарь были любимыми учениками Спасителя, Господь даже называет Лазаря Своим другом (см. Ин.11:11). Во всех евангельских повествованиях, где речь заходит об этих сестрах, мы видим, что Марфа была женщина рассудительная и практичная, а Мария, можно сказать, более эмоциональная (не будем пока говорить о разнице в их духовном устроении). Примером этого служит их поведение при великом чуде, сотворенном Господом, — воскрешении Им Лазаря Четверодневного. Марфа подробно и долго беседовала со Спасителем, Он пытался ей что-то объяснить, Мария же, пришедши, упала к Его ногам и сказала простые слова: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой» (Ин.11:32). Впрочем, Марфа, казалось бы, сказала то же самое, но само поведение Марии — как она припала к коленам Спасителя и с каким чувством говорила — заставило Его прослезиться.

Когда Господь наш Иисус Христос уже подошел к гробнице Лазаря, то именно Марфа осмелилась возражать Ему и, несмотря на то что умерший Лазарь был ее любимый брат, заметила, что теперь невозможно открыть склеп, чтобы попрощаться с ним, потому что «уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе» (Ин.11:39). Во всем этом мы видим практичность Марфы, ее здравый житейский разум. Из другого повествования евангелиста Иоанна мы помним, что когда Спаситель незадолго до Своих страданий возлежал в доме Лазаря, то Мария излила на Его ноги благовонное миро и отерла их своими волосами. Этим, как бы мы сейчас сказали, «экстравагантным» поступком Мария показала полное презрение к человеческому мнению, проявила свою любовь к Господу, невзирая на то, как к этому отнесутся другие.

В сегодняшнем евангельском повествовании, которое читается во все праздники Божией Матери, также рассказывается о различии между двумя этими сестрами. Приводится очень характерный эпизод, может быть, даже более характерный, чем те два, о которых я только что упомянул. Господь пришел «в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении» (ст. 38-40). Конечно, Спаситель был не один, а вместе со Своими учениками, и как это принято, особенно у женщин, Марфа, желая угодить дорогим гостям, видимо, хотела не просто их насытить, но приготовить что-то особенное, праздничное — какое-то обильное и вкусное угощение, и поэтому вынуждена была много суетиться. «Марфа же молвяше о мнозе службе», как сказано по-славянски. Слово «молвяше», может быть, более точно описывает ее состояние; «Марфа же молвяше о мнозе службе», если безмолвие — это безмятежное состояние, то молва — синоним суеты.

«Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить?», или по-славянски: «Господи, не брежеши ли, яко сестра моя едину мя остави служити» (ст. 40). Марфа, видимо, по-человечески возмутилась, хотя это, конечно, не значит, что у нее не было любви к своей родной сестре. Поскольку известно, что Господь Иисус Христос был Учителем и очень близким для них человеком и они все Ему вверяли, то мы можем себе представить их отношения и разговор Господа с Марфой. Скорее всего, ее жалоба походила на то, как кто-то жалуется духовнику на своего духовного брата или сестру, жалуется не ради того, чтобы вызвать неприязненное отношение к этому человеку, но ради его исправления. И Марфа, заметив неправильное, как ей казалось, поведение своей сестры и, видимо, будучи старшей сестрой — судя по тому, как она себя вела, она была старше Марии и Лазаря, — обратилась к Господу с такими словами: «Господи, не брежеши ли, яко сестра моя едину мя остави служити? рцы убо ей, да ми поможет» (ст. 40). «Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом», или по-славянски: «Марфо, Марфо, печешися и молвиши о мнозе, едино же есть на потребу. Мариа же благую часть избра, яже не отимется от нея» (ст. 41-42). «Едино есть на потребу», — то есть одно нужно человеку: не угощение, не пища, и даже не доброе человеческое отношение, а слово Божие, питающее и укрепляющее его, делающее его способным перейти в вечную жизнь. Если пища тленная дает нам силы проходить поприще земной, временной жизни, то слово Божие является пищей для души, которая делает человека способным к деятельности для жизни вечной и вообще к вечной жизни. Поэтому оно и есть «едино на потребу», а без него все остальное не имеет никакого значения и оказывается бесполезным. Все земные блага, доброе отношение к нам людей — все это не нужно, пусто и ничтожно, если нет самого главного, «единого на потребу», того, что наполняет смыслом все земное. Мария избрала благую часть, то есть предпочла именно самое главное.

«Ты хочешь, чтобы она исправилась? — как бы спрашивает Спаситель у Марфы. — Но это ты нуждаешься в исправлении, потому что она избрала благую часть. Она не печется, не молвит о мнозе, а выбрала единое на потребу, благую часть, которая не может быть отнята у человека». Если даже мы представим, что по отношению к Марии была бы допущена несправедливость и Господь укорил бы ее, то все равно внутреннее состояние человека, слушающего слово Божие, таково, что никто и ничто не может у него отнять это спасительное делание, если он сам от него не отвратится.

Конечно же, Господь не мог укорить Марию, и если нам иногда кажется, что с нами поступают в этом отношении несправедливо, то есть мешают упражняться в том, что «едино на потребу», это только наша иллюзия. Никто не в силах отнять у нас этого делания, если мы всей душой стремимся к Господу, ибо если люди и помешают, то Господь никогда нас не отвергнет. Если бы люди, подобно Марфе, пытались под каким-либо предлогом отвлечь нас от умного делания, которое без малейшего преувеличения и натяжки можно назвать спасительным, то Господь Иисус Христос все равно никогда не отнял бы у нас этой благой части. Поэтому, если мы чувствуем, что нечто внешнее как будто мешает нам, то в этом только наша вина, потому что мы своим произволением сами отвращаемся от благой части, например поддаемся раздражительности или увлекаемся чем-то временным и суетным.

Однако в приведенном повествовании как будто бы нет ни одного слова о Божией Матери. Какое же отношение оно имеет к Ней, почему мы читаем его в праздник Успения? Вторая часть сегодняшнего евангельского чтения взята совсем из другого контекста, но по смыслу весьма подходит к тому, что мы только что прочитали и попытались истолковать. «Когда же Он говорил это, одна женщина, возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!» (ст. 27). Непосредственно перед этими словами приводится поучение Спасителя о том, что когда нечистый дух выходит из человека и не может нигде успокоиться, то он вновь возвращается к человеку и, найдя его душу пустой, приводит с собой семь злейших духов. В самом повествовании Евангелия слова женщины относятся именно к этому поучению Господа, но святые отцы посчитали нужным и справедливым совместить их в евангельском чтении на Богородичные праздники с сюжетом о Марфе и Марии, чтобы объяснить нам смысл поведения Марии и на ее примере показать, какова была Божия Матерь. «Когда же Он говорил это, одна женщина, возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!» — конечно же, это похвала Божней Матери. Может быть, эта женщина, которая восхитилась учением Спасителя, прозрев своим духом, внутренне осознала, что перед ней — Мессия, Христос, Помазанник Божий, и потому от всей души воскликнула: «Блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие», то есть восхвалила Ту, Которая Его выносила и родила, — Пресвятую Богородицу. Возможно, ею руководило и то чувство, которое обычно называют «белой завистью», то есть доброжелательная зависть, в основе которой — восхищение человеком, намного и заслуженно превосходящим тебя. Но Спаситель как бы утешил эту женщину, а вместе с ней и всех остальных, присутствовавших там. «Он же рече: темже убо блажени слышащий слово Божие и хранящий е», то есть: «Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его» (ст. 28). Блаженна не только Та, Которая носила Христа во чреве и питала Своими сосцами, но и все те блаженны, кто слушает слово Божие так же, как и Она. «Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его» — эти слова, безусловно, относятся к Марии, сестре Марфы и Лазаря, потому что она избрала «едино на потребу», то есть слышание слова Божия, но не просто слышание, а с целью соблюсти услышанное.

Пресвятая Дева Мария гораздо в большей степени, чем Мария, сестра Лазаря, чем все ветхозаветные и новозаветные святые, прилежала этому умному делу, то есть слышанию слова Божия, приседению у ног Спасителя. Если она не имела возможности пребывать непосредственно возле Господа, то духом Своим всегда была соединена с Богом в молитве. Святитель Григорий Палама говорит, что Божия Матерь, пребывая во Святая Святых вплоть до Своего отрочества и вступления в брак с Иосифом Обручником, как чистый и избранный Сосуд Божий, помышляла о том, что можно сделать для спасения человеческого рода, и явилась изобретательницей непрестанной молитвы за весь мир. Можно даже смело сказать — Иисусовой молитвы. Конечно, Она не призывала имя Иисуса, поскольку Он еще не воплотился, но призывала грядущего в мир Мессию. Неизвестно, какие слова Она употребляла в Своей непрестанной молитве, однако смысл этих слов, безусловно, совпадал со смыслом слов молитвы Иисусовой, с той лишь разницей, что Пресвятая Дева молилась не только о Себе, но и о всем мире. Она в действительности прилежала слову Божию, внимала ему, хранила его в Себе и соблюдала. Более того, Она молилась и о том, чтобы слово Божие, то есть спасительное Божественное учение, распространилось в израильском народе и во всем человечестве, а не только Она Одна была бы познавшей и соблюдающей его. Под словом Божиим нужно понимать не просто чтение и слушание Священного Писания, но, может быть даже в большей степени, и молитву. Например, мы не можем сказать, что псалмы царя Давида, которые употреблялись еще в ветхозаветном богослужении, не являются словом Божиим, также и новозаветные молитвы, например: каноны, тропари, кондаки и другие богослужебные тексты. Один подвижник говорил, что предпочитает псалмы царя Давида другим частям Библии, потому что они вмещают в себя смысл всего Священного Писания, а ведь псалмы являются молитвой. Новозаветные молитвы, составленные святыми отцами, также вмещают в себя смысл новозаветного христианского учения. Можно сказать, что в них излагается и изъясняется Евангелие. Потому все молитвословия, употребляемые в Православной Церкви, может быть, даже в большей степени, чем Священное Писание, справедливо называть словом Божиим.

Божия Матерь, упражняясь в делании и восприятии слова Божия, очистила Себя, по учению святителя Григория Паламы, до такой степени, что единственная из всех людей стала способной вместить в Себя Слово Божие уже с большой буквы, то есть Сына Божия, ибо другое Его имя — «Слово Божие». Как и Евангелие от Иоанна говорит о Нем: «В начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово» (Ин.1:1).

Вот почему сегодня мы читаем евангельское повествование о Марфе и Марии. Внутреннее духовное состояние и расположение Самой Пресвятой Девы Богородицы изъясняется на примере Марии, сестры Лазаря, приседящей у ног Спасителя и избравшей благую часть, «которая не отнимется у неё». Пресвятая Дева с отроческих лет, с того возраста, в котором люди становятся способными к принятию сознательных решений, начала упражняться в непрестанной молитве и пребывала в ней всю Свою жизнь. Когда же пришло время Ее перехода из земной жизни в жизнь вечную и блаженную, то она также молитвой готовила Себя к этому. И потому для Нее смерть уже не была смертью, но успением, как справедливо и очень мудро называет ее православная традиция. От временной жизни Пресвятая Дева перешла в вечную незаметно и легко, словно переступила порог, перейдя из одного зала в другой — больший и прекраснейший, потому что временная жизнь на земле была для Нее лишь подготовкой к вечности. Более того, уже в этой временной жизни Она жила только вечностью, только небесным и духовным, предпочитая всему общение с Богом. Она даже не касалась проповеди, хотя проповедь благой вести, истинного учения о пришедшем в мир Христе Спасителе — это великое служение. Но все же молитва выше даже этого служения.

Из Предания нам известно, что, когда апостолы бросали жребий о том, кому из них в какую страну идти проповедовать, Пресвятая Дева настояла на том, чтобы и о Ней был брошен жребий. Ей выпало проповедовать в Иверии, то есть в нынешней Грузии, или, если сказать более широко, — в Закавказье. Она даже собралась в путешествие, но корабль, на котором Она пыталась добраться до этой далекой страны (нужно еще учитывать, что в то время средства передвижения были более простыми), бурей прибило к Афону, и Пресвятая Дева проповедовала слово Божие жившим там язычникам. Ей было открыто, что спустя некоторое время Иверия обратится к вере, а Ей Самой необходимо пребывать в молитве, оставаясь в Иерусалиме, куда Она и вернулась, чтобы вновь погрузиться в Свое молитвенное делание, которому прилежала с детских лет. И, конечно, Ее молитва была действенной.

Некоторым людям кажется, что молитва — это как будто бы легкое занятие, которому человек может предаваться беспрепятственно и беззаботно, занятие более простое и легкое по сравнению с какими-то сложными делами, в которых необходимо преодолевать разные препятствия, встречаются различные искушения и скорби. Однако так судят о молитве те, кто имеет весьма и весьма поверхностный молитвенный опыт. Поскольку они только формально произносят какие-то молитвословия, то им кажется, что и любой может это легко сделать. На самом же деле эти люди, можно сказать, не молятся, но только устами произносят слова, и хорошо еще, если сами их слышат, а то, бывает, так отвлекутся, что и сами не слышат произносимого. Когда человек имеет такое представление о молитве, то он действительно может говорить, что ему легче молиться, чем заниматься какой-то работой. Но подвижник, познавший, что такое истинная молитва, какой это тяжелый и напряженный труд, даже достигнув высочайшего преуспеяния в ней, не может удовлетвориться тем блаженством, которое уже испытал, той славой, которую уже вкусил, но стремится к большему и прилагает все большие и большие труды. Как говорит святитель Игнатий, молитва требует понуждения на протяжении всей жизни человека.

Одним словом «молитва» мы охватываем множество различных состояний. Иногда под этим словом мы понимаем не только саму молитву, когда человек пытается умом обращаться к Богу, но и те высокие состояния, которые могут от нее происходить, которые бывают следствием занятия молитвой, — восхищение ума, созерцание славы Божией и даже откровения. Все это мы называем одним словом — «молитва». Если мы будем иметь о молитве правильное представление, соответствующее действительности, то увидим, что тот труд, в котором пребывала Пресвятая Дева Богородица «от младых ногтей», как говорят отцы, и до Своего Успения, был необходим и важен именно в деле нашего спасения. Важен настолько, что именно благодаря ему в мир пришел Мессия, вселившись в Ту, Которая очистила Себя молитвой. Я думаю, что когда апостолы начали проповедовать, то Пресвятая Дева, безусловно, молилась и о них, об успехе их проповеди и об обращении народов в христианство. Мы ничего не знаем об этом Ее делании и не можем проследить за тем, как Ее молитва отразилась на судьбе тех или иных людей, народов и племен, обратившихся в христианство. Однако при строго православном взгляде сам здравый смысл подсказывает нам, что дело Божией Матери, Ее молитва обо всем человечестве и обо всем мире, не могло быть менее действенным, менее значительным и менее плодотворным, чем пламенная, подвижническая проповедь святых апостолов, увенчавшаяся их мученической кончиной. Мы должны так думать хотя бы потому, что по молитвам Божией Матери, как говорит Григорий Палама, воплотился Сын Божий. Тем паче мы должны понимать, что по молитве Божией Матери обратились в христианство многие и многие народы, может быть, даже самые дикие и варварские.

Сегодняшнее евангельское чтение на примере Марии, сестры Лазаря, показывает нам в некоторой малой степени внутреннее состояние Самой Пресвятой Девы, хотя Она несравненно превосходит Марию. И мы все должны стараться подражать Пресвятой Богородице, в особенности те из нас, кто избрал монашеский образ жизни, потому что в стремлении к такому духовному состоянию и есть смысл монашества. Можно сказать, что Пресвятая Дева Богородица была первой монахиней, родоначальницей этого образа жизни и необыкновенным, высочайшим примером для подражания. Она избрала «благую часть», которую никто и никогда не мог у Нее отнять, и мы также должны избирать «благую часть» — не в том смысле, чтобы пренебрегать какими-то необходимыми делами, которые, в сущности, являются заботой о самих себе, а в том, чтобы на первое место всегда и везде ставить пребывание и единение с Господом. Мы должны, подражая в этом Марии, сестре Лазаря, а еще больше — Пресвятой Деве Марии, сидеть при ногах Иисусовых и слушать Его слово. И тогда эта «благая часть» не отнимется от нас и мы будем истинными монашествующими, а не только по одеянию. Знаменитый подвижник Парфений Киевский некогда услышал, что Пресвятая Дева была первой монахиней. Это показалось ему странным, потому что в XIX веке в связи с исследованиями церковных историков бытовало мнение, что монашество основано только в IV веке. На самом деле монашество, по Преданию отцов, существовало с I века и все апостолы были монахами. Но преподобный Парфений усомнился, услышав, что Пресвятая Дева была монахиней. Тогда в видении ему явилась Божия Матерь в монашеском одеянии и сказала: «Парфений, Я — монахиня», — и он понял, что в тех словах, которые он ранее слышал, содержится истина. Вы, наверное, не раз видели, что Божию Матерь изображают в одежде игумений, стоящей на воздухе над Святой Горой Афон, которую называют уделом Пресвятой Богородицы. Но мне приходилось видеть и другое изображение, видимо, сделанное по подобию Афонского: Божия Матерь в таком же одеянии стоит на воздухе над Ново-Тихвинским монастырем. И дай Бог, чтобы Пресвятая Дева, как истинная Монахиня и основательница монашеского образа жизни и, я бы сказал, образа мыслей, действительно была бы Игуменией нашей обители и образцом пламенной ревности, любви к Богу, любви к молитве. Аминь.

28 августа 2000 года

Усекновение главы Крестителя Господня Иоанна

(Мк., 24 зач., VI, 14-30)

Царь Ирод, услышав об Иисусе (ибо имя Его стало гласно), говорил: это Иоанн Креститель воскрес из мертвых, и потому чудеса делаются им. Другие говорили: это Илия, а иные говорили: это пророк, или как один из пророков. Ирод же, услышав, сказал: это Иоанн, которого я обезглавил; он воскрес из мертвых. Ибо сей Ирод, послав, взял Иоанна и заключил его в темницу за Иродиаду, жену Филиппа, брата своего, потому что женился на ней. Ибо Иоанн говорил Ироду: не должно тебе иметь жену брата твоего. Иродиада же, злобясь на него, желала убить его; но не могла. Ибо Ирод боялся Иоанна, зная, что он муж праведный и святой, и берёг его; многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его. Настал удобный день, когда Ирод, по случаю дня рождения своего, делал пир вельможам своим, тысяченачальникам и старейшинам Галилейским, — дочь Иродиады вошла, плясала и угодила Ироду и возлежавшим с ним; царь сказал девице: проси у меня, чего хочешь, и дам тебе; и клялся ей: чего ни попросишь у меня, дам тебе, даже до половины моего царства. Она вышла и спросила у матери своей: чего просить? Та отвечала: головы Иоанна Крестителя. И она тотчас пошла с поспешностью к царю и просила, говоря: хочу, чтобы ты дал мне теперь же на блюде голову Иоанна Крестителя. Царь опечалился, но ради клятвы и возлежавших с ним не захотел отказать ей. И тотчас, послав оруженосца, царь повелел принести голову его. Он пошел, отсек ему голову в темнице, и принес голову его на блюде, и отдал ее девице, а девица отдала ее матери своей. Ученики его, услышав, пришли и взяли тело его, и положили его во гробе. И собрались Апостолы к Иисусу и рассказали Ему всё, и что сделали, и чему научили.

О пагубности служения страстям

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы вспоминаем Усекновение главы Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Евангелист Марк, отступая в своем повествовании назад, рассказывает о гибели пророка как о событии произошедшем ранее. Ученики Спасителя, посланные Им на проповедь, совершали многочисленные великие чудеса. Как говорится в евангельских стихах, предшествующих тому чтению, которое мы только что слышали, «они пошли и проповедывали покаяние; изгоняли многих бесов и многих больных мазали маслом и исцеляли» (Мк.6:12-13). Далее евангелист показывает реакцию царя Ирода на известия об этих чудесах, а затем переходит к рассказу о гибели пророка Иоанна. «Царь Ирод, услышав об Иисусе (ибо имя Его стало гласно), говорил: это Иоанн Креститель воскрес из мертвых, и потому чудеса делаются им» (ст. 14). Слава о Господе благодаря чудесам, совершенным Им Самим и, в особенности, Его учениками, распространилась уже по всей Иудее, и не было никого, кто бы не знал о Нем. Но царь Ирод вместо того, чтобы покориться проповеди покаяния, вспоминает о своем преступлении. Обратите внимание: Ирод верил в воскресение мертвых, то есть не был совершенным безбожником. Мы думаем, что злодеями могут быть только ни во что не верующие люди. За время господства в нашей стране атеизма как основной идеологии мы привыкли видеть вокруг себя именно таких злодеев. Однако оказывается, можно быть искренне верующим человеком, даже верить в столь необыкновенное, непостижимое для человеческого разума явление, как воскресение мертвых, и вместе с тем быть таким страшным нравственным преступником, убийцей и развратником, каким был Ирод.

«Другие говорили: это Илия, а иные говорили: это пророк, или как один из пророков» (ст. 15). В то время распространилась молва, будто Спаситель — это явившийся Илия либо кто-то из древних пророков. В народе также говорили, что Спаситель подобен одному из древних пророков. «Ирод же, услышав, сказал: это Иоанн, которого я обезглавил; он воскрес из мертвых» (ст. 16). Ирод настаивал на своем мнении. Так в нем вера совмещалась с нечистой совестью, упрекавшей его. Из слов Ирода видно, что воскресение он считал совершенно возможным и в то же время признавал Иоанна Крестителя великим пророком, способным совершать чудеса. Но несмотря на все это, в свое время беззаконно казнил Иоанна.

Наконец евангелист Марк рассказывает о том событии, о котором мы сегодня вспоминаем. «Ибо сей Ирод, послав, взял Иоанна и заключил его в темницу…» (ст. 17). Найдено место, где была темница Иоанна Крестителя. Оно находилось в одном из дворцов Ирода, представлявшем собой целый маленький городок, где среди всего прочего были сооружены амфитеатр и темница. Подземелье, в котором был заточен Иоанн перед казнью, сейчас опекается священнослужителем Иерусалимской Церкви. Сегодня там, вероятно, служится литургия, хотя раскопки дворца принадлежат государству, а не Церкви.

«…за Иродиаду, жену Филиппа, брата своего, потому что женился на ней» (ст. 17). Из самого евангельского повествования уже можно сделать вывод о том, что брак этот был незаконным, ибо по Моисееву закону на жене брата разрешалось жениться только в том случае, если брат умер, оставив ее бездетной, а желающий взять ее сам был безбрачен. Однако далее в Евангелии дочь Иродиады называется не дочерью Ирода, а именно дочерью Иродиады. Это указывает на то, что отцом ее, по всей видимости, был его брат Филипп, и потому Ирод не имел никакого права жениться на Иродиаде. Более того, есть предположение, что он взял ее в жены при живом брате. Этот брак был наглым вызовом закону и иудейской нравственности. Тем более он достоин порицания, что Ирод был царем, а все подданные поневоле взирают на поведение своего царя и под влиянием его дурного примера развращаются. Иоанн Предтеча не мог не обличить Ирода за беззаконие — он обличал всех, невзирая на лица. Ирод заключил пророка в темницу из страха потерять в глазах народа свой и без того невысокий авторитет. Ведь Ирод был царем из династии беззаконников, которой положил начало Ирод Великий.

«Ибо Иоанн говорил Ироду: не должно тебе иметь жену брата твоего. Иродиада же, злобясь на него, желала убить его; но не могла» (ст. 18-19). Далее евангелист Марк объясняет, но какой причине: «Ибо Ирод боялся Иоанна, зная, что он муж праведный и святой, и берёг его; многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его» (ст. 20). Странно, что Ирод, с одной стороны, заключил Иоанна Крестителя в темницу, а с другой — не только боялся его, но даже и берег. Боялся казнить святого человека, страшась гнева Божия, опасаясь к тому же и народного гнева. Однако питал также и некое уважение к пророку как к мужу праведному и святому. Сам будучи беззаконником, Ирод все-таки испытывал уважение к святости и праведности. Мы видим, что он верил в воскресение мертвых, с благоговением относился к праведности Иоанна и потому «берёг его», более того, «многое делал, слушаясь его», причем слушал его «с удовольствием» (по-славянски сказано: «И в сладость его послушаше»). Ведь люди, просвещенные Богом, мудры во всех отношениях, ибо знают волю Божию, следуя которой, часто приобретают не только духовные, но и земные блага.

Все это препятствовало Иродиаде до конца исполнить свое намерение. Она понимала, что, пока жив Иоанн Креститель, всегда будет существовать угроза расторжению брака, поскольку в Ироде происходила борьба между благоговейным отношением к Иоанну Крестителю и сладострастием, какое возбуждала в нем Иродиада.

«Настал удобный день, когда Ирод, по случаю дня рождения своего, делал пир вельможам своим, тысяченачальникам и старейшинам Галилейским, — дочь Иродиады вошла, плясала и угодила Ироду и возлежавшим с ним; царь сказал девице: проси у меня, чего хочешь, и дам тебе» (ст. 21-22). «Настал удобный день», — удобный для осуществления Иродиадой ее давней мечты: устранить опасность и упрочить свое положение как супруги Ирода, этого хотя и мелкого, но все же царя и властителя, позволявшего ей жить в роскоши и наслаждаться властью. В то время было не принято, чтобы женщины участвовали в каких-либо мужских делах. Так и на пирах присутствовали одни мужчины, даже прислуживавшие рабы и слуги были только мужчины. Поэтому поступок дочери Иродиады являлся совершенно беззаконным и дерзким, тем паче, что в Иудее, несмотря па развращенность людей того времени, все же сохранялись основы нравственности и соблюдались приличия. Она же, поправ все приличия, не только вошла на мужскую половину, где происходил пир, но еще и плясала, чем удовлетворила тайную любовь Ирода к наслаждениям, сладострастие его и присутствовавших там гостей. Ведь они соблюдали приличия только по видимости, в значительной степени ради народного мнения, а внутренне были развращены. Угадывая тайное расположение пирующих мужчин, дочь Иродиады (возможно, по наущению матери) соблазнила их своей пляской, возбудив в них нечистые страсти, и этой мерзостью угодила Ироду, который был особенно рад тому, что видел своих гостей довольными.

«Настал удобный день» — из этих слов можно сделать вывод о том, что и пляска, и все остальное было заранее продумано и предуготовлено коварством Иродиады. И царь, обрадовавшись, что угодил гостям и расположил их к себе, «сказал девице: проси у меня, чего хочешь, и дам тебе; и клялся ей: чего ни попросишь у меня, дам тебе, даже до половины моего царства» (ст. 22-23). Возможно, он имел в виду половину царского дворца (в просторечии царством иногда называли дворец), или половину своего небольшого государства, или долю в управлении, или позволение пользоваться половиной доходов от царства — можно сделать разные предположения. Однако дочь Иродиады оказалась послушна своей матери. Как мы видим из этого повествования, послушание родителям не всегда оказывается полезным и правильным, иногда нужно проявить твердость и непокорность. В данном случае послушание оказалось преступным.

«Она вышла и спросила у матери своей: чего просить?» (ст. 24). Вышла быстро, как бы не успев отреагировать и дать ответ, но сделала это ради совещания с матерью. Она поняла: цель их достигнута, и теперь можно просить того, что будет полезно для нее и матери, ведь их судьбы тесно связаны — после расторжения беззаконного брака дочь Иродиады осталась бы ни с чем. Итак, она поспешно вышла, потому что ответ нужно было дать скоро, пока желание Ирода не остыло и он не опомнился, пока не разошлись еще гости, которым она так ловко угодила.

«Та отвечала: головы Иоанна Крестителя (ведь если прекратятся его обличения, то им уже нечего будет бояться. — Игум. А.). И она тотчас пошла с поспешностью к царю (пока еще не забылась данная в пьяном угаре клятва, пока еще гости находились под впечатлением от ее бесстыдной пляски. — Игум. А.) и просила, говоря: хочу, чтобы ты дал мне теперь же на блюде голову Иоанна Крестителя» (ст. 24-25). Царь оказался как будто в безвыходном положении. Во-первых, его гости, вероятно, и сами ненавидели пророка за то, что он, невзирая на лица, обличал безнравственность правящего класса. Во-вторых, они хотели видеть в своем государе человека слова, который способен исполнить обещание, даже если он дал его опрометчиво. Все еще помнили его знаменитого деда, также Ирода, прозванного Великим. Как мы знаем из Евангелия, Ирод Великий совершил страшное убийство вифлеемских младенцев — по церковному Преданию, их было четырнадцать тысяч. Он совершил и многие другие беззаконные дела, даже убил своих сыновей, боясь, что они станут претендовать на царский престол прежде его смерти. Царь богоизбранного иудейского народа, Ирод Великий, желая угодить римскому императору и знати, дерзнул принести жертвы Юпитеру Капитолийскому, верховному божеству римлян. Римляне никогда не разрешали делать это иностранцам, но ему в виде исключения позволили. Все свои самые дикие и страшные поступки он совершал с одной целью — удержаться у власти и не выбирал средства для достижения этого. Иногда его дела были по видимости богоугодными и угодными народу, например, он перестроил и украсил Иерусалимский храм. Ирод Великий понимал: для сохранения власти ему необходимы терпимое отношение к нему народа, и прежде всего поддержка могущественного Римского государства. Его потомки как правители оказались по сравнению с ним мелкими и совершенно ничтожными людьми. Они даже не смогли сохранить в целости такое небольшое государство, как Иудея. И, желая показаться хоть чем-то похожим на своего великого в безнравственности, жестокости и вероломстве деда, Ирод из гордости решился совершить отчаянный поступок и казнил Иоанна Крестителя, хотя и боялся народа.

«Царь опечалился, но ради клятвы и возлежавших с ним не захотел отказать ей. И тотчас, послав оруженосца, царь повелел принести голову его. Он пошел, отсек ему голову в темнице, и принес голову его на блюде, и отдал ее девице, а девица отдала ее матери своей» (ст. 26-28). Всем известна икона, на которой изображен Иоанн Креститель, опустившийся на колени и склонивший голову под меч палача. Ирод послал оруженосца, то есть человека, особенно ему преданного, поскольку в оруженосцы обычно избирали искренне преданных людей, готовых совершить любой поступок по приказу своего господина. Не всякий решился бы на подобное преступление, но только тот, кто из преданности готов попрать любой упрек своей совести, невзирая ни на нравственность, ни на веру. Этот бесчеловечный слуга приносит на блюде окровавленную голову великого пророка как некое страшное блюдо для пирующих людей, опьяненных вином и разгоряченных сладострастной пляской.

Так обыкновенно и заканчиваются все пиры — попранием нравственности и необыкновенной жестокостью. Может быть, мой пример покажется приземленным, но из-за пьянства совершаются многие жестокие преступления, особенно у нас в России. Под действием алкоголя разнуздываются все страсти, так что даже добрые или, по крайней мере, не проявлявшие ранее особенной жестокости люди совершают зверские убийства.

Нечто подобное действию алкоголя испытываем все мы, когда даем волю своим страстям. Алкоголь освобождает страсти, но дать им волю могут и наше нерадение, и наша гордость. Ведь гордость лишает нас благодати, подавляющей действие страстей. Сластолюбие и самолюбие также дают свободу страстям, потому что ради своего «я», ради этого идола, которому поклоняемся, мы готовы совершить все что угодно. Иногда мы поклоняемся и своему разуму, например, когда считаем свой взгляд на вещи и свое понимание действительности единственно справедливыми. Такая мнимая справедливость также разнуздывает страсти, скованные прежде совестью, понуждением, молитвой и благодатью. Под действием страстей мы готовы совершить самое страшное преступление. Страсти убивают в нашей душе покаяние, как Ирод убил Иоанна Крестителя — учителя покаяния. Они лишают нас благодати (имя Иоанн означает «благодать Божия»). Под действием разнузданных страстей мы, подобно тому как Ирод незаконно казнил Иоанна Крестителя, казним в себе проповедь покаяния (то есть упреки совести), которая находится в нашей душе как бы заключенной в темницу и к которой мы иногда с удовольствием прислушиваемся и многое делаем, повинуясь ее голосу.

«Ученики его, услышав, пришли и взяли тело его, и положили его во гробе» (ст. 29). На этом евангелист Марк заканчивает свое отступление, сделанное им для того, чтобы объяснить, что же произошло с Иоанном Крестителем. А затем возвращается к прежнему повествованию: «И собрались Апостолы к Иисусу и рассказали Ему всё, и что сделали, и чему научили» (ст. 30).

Так погиб величайший из пророков, сподобившийся не только пророчествовать о явлении в мир Христа Спасителя, но и увидеть свое пророчество сбывшимся. Пророк, который возложил свою руку на голову Спасителя и получил откровение о том, что «Сей есть Сын возлюбленный» Бога Отца (см. Мф.3:17) и что Он пришел «спасти мир» (Ин.12:47). По Преданию Православной Церкви, святой пророк Иоанн продолжил пророческое служение: сойдя своей святой душой в преисподнюю, он проповедовал там скорое освобождение плененных душ. И, таким образом, то, что Иродиаде и присутствовавшим на пиру безнравственным, беззаконным слугам Ирода казалось концом, было на самом деле началом — началом нашего спасения. Аминь.

11 сентября 2002 года

Пред. страница К оглавлению