Часть I. Документы и материалы по вопросам имяславия (1913–1916 гг.)

По слабости моего здоровья не стану объяснять много, надеюсь, что из наших изгнанников найдутся, которые выяснят все подробности, я же хочу сказать об ужасном событии, насколько мне Господь поможет, подобного которому с монахами ещё не бывало в истории.

Июня 5-го, 1913 года, пришёл из Константинополя на Афон Посольский военный пароход «Донец», и остановился у бочки возле монастыря Великомученика и Целителя Пантелеимона; на нём прибыла комиссия: член святейшего Синода архиеп. Никон и с ним профессор Троицкий, и Константинопольские чиновники Русские, Консул Шебунин, посольский секретарь Серафимов и секретарь Солунского Консула Щербина; они немедля выехали на берег и проследовали в монастырь, им была сделана обычная встреча, потом вскорости возвратились на пароход.

На другой день архиеп. Никон пригласил к себе на пароход для беседы имяславцев, не более 4-х человек, а их поехало 8 человек, во главе был о. Ириней. Когда они подошли к архиеп. Никону, сделали ему земной поклон и подошли под благословение, то он сказал: вас нельзя благословлять, и не преподал им пастырское своё благословение, (это называется попросту: «обухом в лоб»), поэтому они потеряли к нему своё доверие, уважение, расположение, беседа у них шла уже, так сказать, неправильная, с первого дня оказалось, что это судьи одной стороны. Когда узнали имяславцы, что архиеп. Никон не благословил наших представителей на пароходе, то при встрече с ним стали его избегать и не подходить к нему под благословение. Архип. Никон в своём докладе Св. Синоду пишет: «Имяславцы, при встрече со мной не подходили ко мне под благословение»; однако он не сказал причину, почему не подходили: потому что он дал повод к этому, умолчал и не объяснил Св. Синоду.

Потом стали приглашать монахов в гостиную для подписки под новым синодским постановлением от 18 мая 1913 г., даже с принуждением и угрозами, от чего мы отказались. После того они хотели было взять на пароход нашего уполномоченного от имяславцев о. Иринея и ещё несколько человек; тогда мы заявили: если вы хотите брать их, то берите нас всех. Потом они для большей энергии потребовали из Константинополя русских солдат 120 человек, там находившихся на броненосце, по случаю военного времени для охраны Посольства. Солдаты помещались в монастыре в рухальне; сделали из монастыря казарму, и занимали 18 постов по важным учреждениям, для большего значения, чтобы возложить на нас более ложь и клевету, на бедных и беззащитных монахов.

Для нас недоступно было, чтобы послать письмо или телеграмму в Россию, все учреждения почтовые и телеграфные были под контролем. А также от нас ничего не принималось, ни устное, ни письменное объяснение. Когда на пароходе подали Консулу на бумаге объяснение, то он не только не стал читать, а даже порвал и бросил.

В феврале месяце того же 1913 года приехал на Афон Синодальный миссионер Игумен о. Арсений, он остановился в Андреевском скиту, подписались (против имяборчества) 300 человек, а в Пантелеимоновском монастыре – 960 человек. Игумен наш увидел, что их сторона много меньше нашей, не более 300 чел., послал по горе своих имяборцев, чтобы подписались иеромонахи (пустынники), а кто не подпишется, тому не будут выдавать череков (45 коп.) в неделю и сухарей. На Афоне в Пантелеимоновском монастыре установлено покойниками старцами; духовником иеросхимонахом о. Иеронимом и игуменом архимандритом Макарием, каждую неделю выдавать в Порте (св. ворота) бедным пустынникам, по череку, мерку сухарей, старую одежду и обувь. Итак, они незаконно, чужими наполнили достаточное число и присудили нас к изгнанию. Начальство всё, как приезжее, а также и монастырское, отставили в сторону всё, о чём было несогласие между братией о Имени Божием, и взялись измышлять всевозможную ложь и клевету на нас. Иеромонах Кириек лазил по Константинополю три месяца, и хорошо подготовил начальство, потому они тщательно трудились и всё сообщали в Константинополь послу Гирсу почти каждый день, по телеграфу и письменно, всё новое и новое измышление, а именно: доносили на нас, что мы бунтовщики и революционеры, хотим обливать керосином ризницу и рухальню и зажечь, водопроводы разломать, кассу разбить, игумена за Порту вывести и прочие разные нелепости. О, ложь ты окаянная, ложь! Какой же верх взяла! Какой хозяин будет жечь свой дом, или же наносить какой-нибудь ущерб своему имуществу, что же мы наёмщики были, что ли? Мы были такие же сыновья Обители, как и они: игумен, наместник и прочие, мы их избрали и почтили саном, а они нас отблагодарили ложью да клеветою, а потом водою, штыками и прикладами, а затем и из монастыря изгнали. Итак, под таким истязанием и гнётом мы находились четыре недели, день и ночь трепетали, всё ожидали решения нашей участи.

Июля 1-го был прислан за нами пароход Добровольного флота «Херсон». Июля 3-го мы узнали, что хотят чем-то порешить судьбу нашу, и мы собрались возле кельи о. Иринея, в коридоре широком и просторном, в прачечном корпусе на 5-м этаже, против просфорни около 500 человек, и действительно так: к нам пришёл Консул и говорит: «Отцы, убирайте свои вещи и идите на пароход». Мы говорим: «Чего ради оставлять нам самовольно свою Обитель и идти на пароход?» Он сказал: вот вам два часа сроку, и ушёл. Так и случилось: через два часа, приходят офицер с солдатами и с ружьями, остановились в коридоре возле просфорной двери против нас, и по команде офицера стали заряжать ружья, чтобы стрелять в нас; мы видим неминуемую смерть, стали одеваться в полную монашескую одежду и готовились на смерть, в руки взяли кто св. Икону, а кто Крест в одной руке, а в другой чётки, и стали молиться попеременно по чёткам: Спасителю, Божией Матери, св. Арх. Михаилу, св. Великомуч. и Целителю Пантелеимону и прочим святым... Солдаты с офицером увидели, что мы молимся, ружья поставили и поснимали фуражки, потом опять понадевали и стояли вольно, а мы всё молились, и так прошло два часа. Потом приходит Консул и говорит: «Отцы, оставляйте молиться, собирайте свои вещи и идите на пароход, вот вам четверть часа сроку», – и ушёл, мы ему на это ничего не ответили. Через [пол]часа, пришли из парохода Донца матросы, и в просфорном коридоре достали из ящика шланг, привинтили к водопроводным пожарным трубам и пустили на нас воду; мы стояли неподвижно под холодной струёй воды целый час, а с другого шланга лили с монастырского двора по портарейкам, потом по команде офицера бросились солдаты на монахов и стали нас бить прикладами и штыками. Впереди стоял иеросхимонах Николай в епитрахили, и держал в руках икону Божией Матери, большую в киоте. Икону штыками побили, с рук вырвали и бросили на пол в грязь и воду, с него епитрахиль сорвали и бросили на пол в воду, а его самого избили до полусмерти, а также и с другими поступали: Иконы, Кресты, а некоторые имели Царские Портреты в руках, то же самое разбивали штыками, вырывали из рук и бросали на пол, а самих били штыками и прикладами где попало, а более всего по голове. Вот зрелище было, и описать всего трудно: крик, визг, вода шумит, солдаты делают своё, а матросы своё, льют и бьют. Если бы был в то время посторонний человек с прямой совестью, то какую бы он мог написать историю, это небывалое в мире такое действие с бедными и беззащитными монахами; да ещё от кого же? Не от турок или греков, а от своих и архиеп. Никона («приснопамятного»...).

Ради общего нашего выяснения, а не ради похвалы, скажу, что и я испытал на себе: я стал уже труситься от холода, мокрый с головы до ног, зашёл в коридорчик, выходящий на портарейку, прислонился головой к стене, стою и глаза закрыл, в правой руке держал Крест, а в левой чётки, вдруг напали на меня три солдата иззади, один ударил меня по спине прикладом, я оглянулся назад, другой по голове ударил и камилавка моя с намёткой где-то полетела, более и не видел её, третий тоже ударил по левой щеке, – я очутился лежащим на полу, кровь пошла со щеки, я поднял левую руку как бы защищаясь, меня солдат ударил по руке стволом ружья, с руки пошла кровь, потом как рванёт крест у меня с руки и бросил на пол со всей силой, я лёжа смотрю вверх, все трое подняли надо мною ружья, мысль у меня пробежала: «пропал Герасим»; они так постояли и отошли от меня, я немного полежал, смотрю никого нет, только вода шумит, я тогда поднялся и пошёл в большой коридор, чтобы по лестнице идти вниз, а оттуда два солдата прямо в меня штыками к груди, я тогда назад да на портарейку на балкон, смотрю, там сидит о. Куарт, бывший капитан парохода, 30 лет не сменялся, весь в крови и глаз не видать, а я лёг возле него, от слабости здоровья и от испуга всё дрожит у меня, а на нас со двора водою льют, но, думаем себе, вода не штыки, пусть льют, вдруг прибегает к нам офицер молодой, родом болгарин, в руках держит револьвер, как закричит на нас: «На низ СВИНИ! Побью вас здесь, переэтак вас» (по матерному), мы тогда в коридор, смотрю, монах сидит на том месте, где меня солдаты били, держит мой Крест, я ему сказал: «отец, это мой Крест», и взял у него с руки, он пустил и остался сидящим, тоже наверно приклали хорошо; в коридоре матрос из шланга водой мне прямо в глаза, а когда я прошёл, то он как пустил мне водою в затылок, едва я удержался на ногах, смотрю, возле лестницы, где солдаты стояли и сопровождали нас вниз, плавают в воде три монашеских шапки, я тогда взял одну с водою и надел себе на голову, это всё солдаты посбивали с монахов штыками да прикладами. Промежду штыками спустились мы по лестницам во двор монастырский и прошли до порты (св. ворота), там закричал на меня солдат: «полож Крест», – я положил на завалинке возле дохиарни, там была уже большая куча святых Икон и Крестов, так, что из завалинки падали на землю, всё это поотбирали у выходящих монахов. Среди Порты стоял Консульский кавас-турок в красной ефеске, он осматривал каждого монаха на груди и шеи, кто имел св. Иконы или крестики, то снимал их, вот до чего допустили: иноверцу прикасаться скверными и нечистыми руками к святыне. Внутри монастыря, возле св. ворот, стоял один пулемёт, а другой за воротами. Консул стоял за Портой и благодарил солдат: «благодарю, ребята!» Солдаты отвечали: «рады стараться!» Это за то, что братской кровью обагрили св. Обитель, да, кстати, и наместник был именинник в тот день; Иакинф. Потом погнали нас промежду штыками на пристань, вот там-то зрелище было, как мы сошлись, ужасу подобное: мокрые с головы и до ног, окровавленные, у некоторых старцев седые волосы, облитые кровью, многие без шапок, избитые, измятые, всё это происходило не от чужих, а от своих, вот картина была посмотреть. Увы! Потом посадили нас на пароходные лодки и [привезли на] монастырский пароход «Херсон», который стоял на парах, вблизи парохода «Донца». Нас всех поместили в двух трюмах, а человек восемь взяли отдельно под строгую охрану, на люках поставили часовых, так, что если требовалось выйти, то по полчаса приходилось стоять на лестнице ожидать очереди: сколько с одной стороны зайдёт в трюм, столько с другой стороны выпустят. Сейчас же с парохода «Донца» приехал доктор с фельдшером, на пароход «Херсон» вызвали всех раненых из трюма на палубу, доктор осмотрел очень внимательно, и записал каждого имя, фамилию и состояние раны, сделали перевязку всем и уехали. На другой день доктор парохода «Херсон» также записал всех тяжелораненых, которых было свыше 50 человек, и делал перевязки каждый день поутру до самой Одессы.

Значение ран: монаха о. Куарта солдат ударил штыком по лбу, перерубил афонскую суконную шапку и разрубил ему лоб так, что на пароходе сшивали ниткой. Схимонаха о. Исаакия солдат ударил прикладом по затылку и очень сильно разбил ему затылок, так что на пароходе сшивали. Иеродиакона Никона солдат ударил штыком в голову, пробил верхушку шапки и ранил ему голову, так что и в Одессе делали ему перевязку. Монаха о. Феодора солдат штыком ударил с боку головы, пробил вдвойне суконную шапку, навылет, то есть спереди и сзади, и ранил ему голову очень сильно. Монаха о. Горгония солдат ударил штыком прямо против сердца и ранил очень серьёзно. Монаха о. Мелетия матрос железным ключом, в руку толщины, которым открывают водопроводные пожарные краны, со всего размаху ударил по щеке так сильно, что ему и рот перекосило, чуть голова не слетела и щека очень сильно была опухшая. Схимонаху о. Прохору солдаты прикладами голову разбили, так сильно, что весь был облит кровью, и его избили до полусмерти и без чувств оставили его в коридоре лежащим в воде и грязи; он полежал, очнулся и сам пришёл на пристань. Схимонаху о. Валенту солдаты прикладами побили бока, так, что во многих местах синяки были; а также и прочих многих били по голове, по спине, по бокам и где попало, а некоторых бросали по лестницам, как снопы. О числе раненых и значении ран могут засвидетельствовать доктора пароходов: «Донец» и «Херсон», а не так, как архиеп. Никон пишет в своём докладе Св. Синоду: когда лили водой, то от бьющейся струи защищались досками и Иконами, то конечно без этого не обошлось, человек 25 оцарапались ими, которым наш судовой доктор сделал перевязки, а через 2–3 дня перевязки были сняты; почему же он не сказал, что солдаты били штыками да прикладами, а перевязки у некоторых поснимали лишь через 2–3 недели в Одессе, а знаки остались даже до смерти.

По отправке нас на пароход «Херсон» начальство всё с солдатами и архиеп. Никон отправились в Андреевский Скит; Андреевские монахи заявили начальству, что они согласны без всякого сопротивления уехать, но только чтобы архиеп. Никона не видеть и дать им время убрать свои вещи; им и сделали это снисхождение, архиеп. Никон уехал на Карею и находился на Пантелеимоновском Кунаке (подворье). Из Андреевского Скита, начальство сообщило на пароход «Донец», что Андреевские без сопротивления согласились уехать; тогда пароход «Донец» разукрасился флагами и салютовал из пушек, торжествуя победу над монахами, о разорении 2-х русских обителей на Св. Афонской Горе. Если бы так поступили турки или греки, то и не жалко бы было, а то свои соотечественники, свои и своих. Турки и то не арестовывали в полном монашеском облачении, а наши не только арестовали, но несколько человек даже до смерти побили, – а сколько тяжело ранили и зашибли?

В 1874-м и 1875-м годах, греки было согласились выгнать всех русских монахов из Афона, вот они и начали с русского Пантелеимоновского монастыря; в то время в Константинополь послан был блаженной памяти покойный Граф Николай Павлович Игнатьев, он так стоял за русских и защищал их, что до тех пор русский Пантелеимонов монастырь был под управлением греков, а то перешёл в русские руки. А этот Посол Гире с архиеп. Никоном: увы! – разорили две Обители, разогнали 1000 душ монахов и утешили греков, которым нужно было тысячи потерять, и сотни лет ожидать, но такого случая не дождаться, каким утешили их наши власти: светские и духовные – посол Гире и архиеп. Никон.

На другой день приехали к нам на пароход «Херсон» Серафимов и Щербина, они спрашивали каждого монаха номер кельи, записали и прислали келейные вещи, но не удовлетворительно, кому на половину, а кому одно старье.

После сего они вздумали ещё одно лукавство, под видом милосердия: приехали к нам на пароход Консул и Наместник, Консул прошёл по палубе и оповестил всем: отцы, идите и получите, монастырь предлагает вам своё вспомоществование: кто прожил в монастыре до 15 лет, тому 25 руб., а кто 20 лет, тому 50 руб., а кто свыше 20 лет, тому 100 руб. Возьмите и распишитесь; вот хорошее пособие, есть такие, которые прожили в монастыре: 30, 35 и более 40 лет, так вот, получи 100 рублей и распишись, что ты мне не должен, а я тебе не виноват, и так, ни один человек не пошёл за деньгами, с тем они и уехали.

Потом прибыли на пароход «Херсон» с Андреевского Скита монахи 182 человека, их поместили в отдельный трюм, из них архимандрит о. Давид и три иеромонаха, [из] Пантелеимоновского монастыря взяли 434 человека, из них 10 иеромонахов и 6 иеродиаконов, всего на пароходе «Херсон» вывезли в Россию 616 душ.

Из монастыря вывезли самых лучших людей, деловых и мастеровых, а именно: эконом и архитектор, машинисты, литейщики, слесаря, столяра, кузнецы, плотники, часовые мастера, позолотчики, живописцы, ризничии, сапожники, портные, доктора, аптекаря, фельдшеры, зубные врачи, регента, певчие, пожарного отделения, кожевники, красильщики, виноградари, огородники, масличники и прочие разные мастеровые монахи, и как не содрогнулось сердце игумена о таком разорении св. обители, прежние игумены собирали братство и приобретали для св. Обители имущество, а этот разогнал братию и расточил имущество, собранное предшественниками его.

В гражданском суде, и то привлекается к ответственности тот, кто нарушит порядок; почему же архиеп. Никон не захотел выслушать, когда ему предложили на соборе в Церкви: Владыка святый, мы Вам объясним, откуда у нас началась распря между братией: от Игумена и Духовника Агафадора, то он ответил: это дело не моё, есть у вас Протат и Патриарх! Вот судия праведнейший! Если выслушать истину: кто обесчестил Св. Гору, кто обесславил св. Обитель, кто опорочил всё монашество и кто поколебал всю Православную Церковь, то это дело не его, а если же сшивать ложь и клевету на бедных и беззащитных монахов, то это дело его! Конечно, ни Патриархи свои грамоты, ни Св. Синод своё новое постановление сами не навязывали, а всё это было по донесению на нас Игуменом.

В Покровском соборе, при всей братии, архиеп. Никон сказал: «Вы все простецы и неучёные!» Наш уполномоченный от братии о. Ириней ответил ему: «Да, правда, Владыко святый, мы все простецы, и из нас нет никого учёного, но мы день и ночь находимся в храме Божием, и слушаем Священное Писание, и у нас голова набита Священным Писанием; поэтому мы и стоим твёрдо за Имя Божие.

На Афоне в монастыре мне говорил схимонах один, грек, что у греков есть в истории: когда турки завоевали Грецию, то они вздумали потурчить всех христиан, поэтому они решили начать со знатных и богатых жителей, а с простецами нечего будет и говорить. Когда же турки предложили богатым и учёным христианам: так как мы завладели вашей страной, то вы должны принять и нашу веру, то все эти богатые и учёные потурчились. Когда же турки приступили к простецам и деревенским пахарям с предложением: принять их магометанскую веру, то простецы на это им ответили: мы христианами родились, христианами и помрём. Тогда турки сказали: мы завладели вашей страной, поэтому вы должны принять и веру нашу. Тогда им ответили простецы: мы как платили дань своим царям, так и вам будем платить, страной нашей вы завладели, но верою нашей вы не завладели, мы, как были христианами, так и будем христианами. Тогда турки стали их мучить, носы, уши и языки отрезывать, глаза выкалывать и прочие разные мучения творить, но они сказали: и головы отрезайте, но мы, как родились христианами, так и помрём христианами. И сколько с ними турки ни бились, и скольких позамучили, но ничего не могли с простецами и пахарями сделать, так и оставили их жить свободными. И так в Турции и по сие время; святая православная вера, храмы Божии, Патриаршество и все правила христианские, даже до этих пор не брали и в солдаты из христиан, всё это удержали за собой простецы, деревенские мужики, пахари и лапотники, по выражению наших имяборцев.

Июля 8-го оба парохода отошли в путь, «Донец» – вперёд, а за ним – «Херсон». Боже мой! Какое наше разлучение было насильственное со Св. Горой и славнейшею Обителью св. Великомученика Пантелеимона, в которой я с юных моих лет всю свою жизнь провёл, трудно и описать такое наше тяжёлое положение; мы все, глядя на Св. Гору и прощаясь с нею плакали навзрыд, и пели Афонское «Достойно есть». Начальство отдало приказание выпустить нас всех из трюма на палубу, пока пройдём Афон. (Потом, против вершины Афона, разделились на два хора и начали петь вечерню, время было вечернее, канонаршил иеромонах Варахия, стройным и умилительным Афонским пением оглашали воздух и море, погода была тихая и хорошая). В Константинополе мы простояли одни сутки, к нам на пароход приезжал Консул Шебунин, и, уезжая на берег, сказал: «Прощайте, отцы, не поминайте лихом!» В Чёрном море, от люков часовых сняли, тогда мы стали свободно выходить на палубу. Мы очень благодарны были на пароходе «Херсон» капитаном, а также и всем его экипажем. В знак благодарности иеродиакон о. Исидор от всей братии поднёс господину Капитану св. Евангелие.

Июля 13-го, утром, прибыли мы в Одессу, пароход «Херсон» зашёл в бухту и стал на своём месте; когда приехали на паровом катере Одесские власти, то заявили капитану, что нужно было остановиться на рейде, но уже поздно было, вот какое распоряжение было, как с важными арестованными преступниками. Вот тут-то опять шла потасовка: допросы властями каждого по отдельности от рождения, переписка, перекличка, перегонка из трюма в трюм с вещами. (Секретарь Щербина ехал с нами до Одессы, он всё бегал, то в город, то на пароход, лгал и клеветал везде начальству, на бедных и беззащитных монахов). Нас вывозили на берег девять дней, всё днём, составляли группу человек в 50–60–70 и более или менее, потом в отдельный трюм под караулом, а утром рано, чуть свет, на паровом катере вывозили на берег, а там под конвоем городовых и околоточных надзирателей проводили по указанию монастырского начальства: одних в тюрьму, других в тюремных тёмных каретах в бульварный участок, а третьих – каждого на свою родину. Таможенные чиновники осматривали наши вещи на пароходе, и с ними настоятели подворий: Пантелеимоновского и Андреевского, они отбирали от нас Иконы, книги и что хотели.

Мне пришлось попасть в самую последнюю партию. Июля 21-го, в воскресенье, вывезли нас на берег – 66 человек, и повезли нас в бульварный участок, кругом нас городовые и околоточные надзиратели, в это время по всем церквам был звон к поздней Литургии, один Андреевский старец, проживший на Афоне в Скиту 43 года, не мог идти; пристав своими дрожками подъехал к нему, посадил его рядом с собою и привёз в бульварный участок, а также пришли и мы туда, привезли и вещи наши. Сейчас же приказали нам снимать с себя всё монашеское одеяние, а жидки уже тут ожидали с одеждой, и одели нас в жидовское платье: пиджаки и панталоны, а на голову соломенные шляпы, а другим надели картузы. Некоторые не пожелали сами снимать с себя монашескую одежду, то с таковых насильно снимали, и многим волосы поотрезали насильно. На нашу одежду выдали нам каждому полицейскую опись. Разместили нас по комнатам человек по 20, мы и смотрим друг на друга. Боже мой! Что сотворили с нами, да и за что? Никого мы не убили, ничего не воровали, ни малейшего ущерба не нанесли св. Обители, ни же чем-нибудь обидели Игумена, все воздавали ему почести, повиновение и послушание, сидим мы и ощупываемся после монашеской одежды, иной косу заплетает, другой под картуз волосы убирает и всё ничего не выходит. Один околоточный надзиратель вошёл к нам в помещение и стал возле дверей, смотрел долго на нас молча и сказал: «Ну, отцы, довольно с вас и этого наказания», – и ушёл. Итак, разослали всех нас на родину, да у другого и родственников-то нет, иной старый, другой молодой, а иной больной, от них же первый есмь аз, хоть сумку на плечи надевай, да и по миру иди, да и ходить-то не могу, как хочешь, так и живи, да и ни копейки денег нет, хоть под забором помирай. Вот и скитаемся по мирским жилищам и между семействами, где день, а где ночь, и с прискорбием вспоминаем Афонскую одиночную келлийку.

Проживши на Св. Афонской Горе в Русском Пантелеимоновском монастыре 42 года, какое может быть родство через столько времени, да и кто меня знает. Лишили нас монашеского чина и иноческого звания, да мирским именем и называемся. Из родины послал я в Одессу на Пантелеимоновское подворье настоятелю иеросхимонаху о. Феотекну полицейскую опись на мою одежду, и просил его выслать мне мои вещи по адресу на родину, он прислал, а две рясы и два подрясника моих не прислал, оставил у себя, да и ещё наложенным платежом. Вот как: обижать, так уж обижать надо вконец. Неужели нет у нас на св. Руси добрых людей, которые бы вошли в наше жалкое горькое положение.

Веруем и надеемся на милосердие Божие, что Господь пошлёт добрых людей, которые чрез десятки лет, а всё-таки правду выведут на свет, а ложь и клевета разрушатся как паутина, а нам, конечно, придётся нагореваться.

Вот краткое изложение Афонского погрома в том виде, как оно в действительности происходило, что видел своими глазами, и что испытал на себе.

Убогий схимонах Герасим Тишевский,

Афонский изгнанник

Добавление: Прибывшие солдаты на пароходе Р.О.П. и Т. высадились на пароход «Донец» и там находились от 11 до 13 июня. В полдень, когда вся братия отдыхала, солдаты и матросы вооружённые вышли на берег и атаковали св. ворота, половина вошла в монастырь, а половина стояла за воротами, и никого не пропускали в монастырь, они хотели было взять о. Иринея и ещё несколько человек. Узнав это, собрались братия, живущие вне монастыря, и между солдатами стали пробираться во внутрь монастыря, но солдаты их не впускали, и один солдат ударил иеродиакона о. Иулиана штыком в затылок, раскроил ему затылок так, что в Преображенской больнице сшивали, и ещё человека три избили, одному зубы выбили, другому бороду вырвали, а третьему, о. Иринею, штыком навылет пробил: подрясник и рубашку, но тело не задел; это начало положили, обагрили братской кровью св. Обитель.

Через неделю на пароходе Р.О.П. и Т. «Чихачев» выехали 212 человек монахов, которые не пожелали подписать Синодское послание... Потом выехало по 10–20 человек всех более 1000 душ.

Ноябрь, 1913 г.

В текущем году произошли известные афонские события, исполнившие горечью и смущением многие сердца. Однако эти события бледнеют в сравнении с значением того шага, который был сделан по этому поводу высшей церковной властью – Константинопольским патриархом и российским Св. Синодом. Именно: Патриарх и Св. Синод приписали себе компетенцию давать окончательные и для всей Церкви безусловно обязательные решения новых догматических вопросов, – другими словами, заявили притязание на догматическую непогрешимость.

Со стороны Синода это выразилось в послании инокам по поводу вопроса о почитании имени Божия²⁴; здесь относительно этого «нового догмата», точнее – вопроса, по которому доселе не было ещё церковно-догматического определения, выносится готовое решение, и это последнее затем приравнивается «голосу матери-церкви, которая одна на земле есть столп и утверждение истины», «невеста Христова».

До сих пор считалось незыблемой основой Православия и главным его отличием от католичества то, что хранение церковной истины в нём вверено не одной высшей иерархии, а всему телу Церкви. Лишь в свете этого учения и можно понять историю раскрытия догматов Церкви, в жизни коей бывали случаи, когда высшая иерархия, с патриархами во главе, оказывалась уклонившеюся в ересь, а носителями истины являлись самые скромные члены Церкви, как, например, диакон Афанасий в век арианских споров.

Это учение получило торжественное выражение в известном «Послании восточных патриархов» 1848 года, коим столь удачно пользуются в полемике с папизмом А.С. Хомяков и его единомышленники (Ю.Ф. Самарин и др.).

И действительно, если отвергнуть эту основу церковного самосознания в Православии, чем же существенно будет оно отличаться от католичества, утверждающегося на догмате папской непогрешимости? Разве только тем, что там это начало провозглашено открыто и проводится последовательно, у нас же осуществляется применительно к случаю и без принципиального оправдания.

Как бы то ни было, несомненно, что в рассматриваемом случае и патриарх и свят. Синод присвоили себе полномочия, которых не может за ними признать, не впадая в противоречие со своими основами, Православная Церковь.

Мы не хотим здесь становиться на сторону того или иного учения о почитании имени Божия и, конечно, тем менее склонны признавать правым образ действий той части афонского монашества, которая в своём понимании вопроса видела уже готовый догмат и клеймила несогласных с их учением именем еретиков. Но и Св. Синод впал в ту же погрешность, что и афониты, столь преждевременным провозглашением догматического определения без надлежащих к тому правомочий.

Конечно, Св. Синод, в качестве органа высшей церковной власти в Поместной Русской Церкви, призван в её пределах блюсти за чистотой православного учения, принимать соответственные меры и делать вероучительные определения в тех случаях, когда наблюдается искажение или отрицание догматов Православия, единомышленно исповедуемых Церковью.

Но в учении афонитов об имени Божием, по собственному определению Св. Синода в «Послании», ставится вопрос о «новом догмате». Им не колеблется ни один из утверждённых уже Церковью. Следовательно, св. Синод принимает здесь на себя безусловно превышающую его полномочия задачу авторитетного введения нового догматического определения²⁵.

Нашу тревогу и сомнения разделяют многие из православных людей, в частности и из числа тех, которым монашеская или иерархическая дисциплина смыкает уста. Тем необходимее возвысить голос в защиту колеблемой основы Православия.

Наше церковное сознание не позволяет нам признать определение Синода имеющим догматическую обязательность, почему неправомерными нам представляются и церковные кары (вплоть до отлучения), если таковые налагаются на иноков не за те или иные, быть может, достойные наказания нарушения дисциплины, за самочиние и распри, а за одно лишь исповедание учения об имени Божием, несогласное с мнением Св. Синода.

Догматически вопрос этот до сих пор остаётся открытым и допускает возможность различных пониманий, почему и следовало бы разрешить его обсуждение на страницах богословских журналов и в церковных обществах, дабы всесторонним обсуждением могла быть подготовлена почва для истинно-церковного решения пререкаемого вопроса.

М.Н.

На одной из фотографий, хранящихся в архиве о. Павла Флоренского, рядом с о. Павлом, в саду, за самоваром, сидит круглолицый спокойный человек, с окладистой бородой, улыбающимися глазами, немолодой, но и не старик, а в возрасте, соответствующем расцвету творческих сил. Рядом с серьёзным, внутренне собранным, даже как будто напряжённым Флоренским он кажется «совсем простым». Это широко известный и авторитетный в московских церковных кругах начала века Михаил Александрович Новосёлов – «московский авва». Хотя наименование «церковный деятель» вряд ли было бы принято самим Новосёловым, но именно в силу своей расширительной неопределённости оно здесь наиболее приемлемо. Высокий авторитет Новосёлова в кругу друзей-единомышленников, наставнический и даже как бы старческий, дававший ему власть решать, требовать и почти «давать послушания», подтверждался дружеским прозвищем: «авва Михаил»²⁷.

Михаил Александрович Новосёлов родился 1 июля 1864 г. в исконно православной семье. Оба его деда были священниками. Дед по отцу – Григорий Алексеевич Новосёлов (умер в 1893 г.) – был священником в селе Заборовье Вышневолоцкого уезда Тверской губернии. Дед по матери Михаил Васильевич Зашигранский священствовал в той же губернии. Отец Новосёлова – Александр Григорьевич (1834–13.01.1887) – был известным педагогом, директором сначала Тульской, а потом 4-й Московской гимназии. Он был хорошо знаком с Л.Н. Толстым. Очевидно, это знакомство унаследовал в юности и младший Новосёлов. Мать Новосёлова – Капитолина Михайловна (умерла 12.12.1918) – всю свою жизнь посвятила заботам о сыне.

Новосёлов закончил с золотой медалью 4-ю московскую гимназию и вслед за тем Историко-филологический факультет Московского университета²⁸. Какое-то время в 1886–1887 гг. он преподавал древние языки в женской классической гимназии С.Н. Фишер²⁹.

В юные годы Новосёлов становится ревностным адептом и любимым учеником Л.Н. Толстого. Окончив университет, Новосёлов решил стать врачом (пример Базарова?), для чего ему нужно было проучиться на медицинском факультете ещё 5 лет. Этим планам воспрепятствовал отец, который хотел видеть сына преподавателем древних языков. Компромиссным решением, принятым не без влияния Л.Н. Толстого, было – поступить в учительскую семинарию³⁰. Перед решительным шагом Новосёлов уехал в деревню, где преподавал в сельской школе и размышлял о целях своей педагогической деятельности. Этому посвящено его первое письмо к Л.Н. Толстому, в котором уже наметилась возможность будущего конфликта: «Мне хотелось бы, чтобы прошлая жизнь человечества дала юношам понятие о людях и их поступках со стороны их приближения или удаления от учения Христова. Может быть, мысль эта покажется и Вам странной и наивной, но я серьёзно остановился на ней и пока не вижу ничего, чем бы мог заменить её»³¹. К этим занятиям присоединялась и физическая работа: «В это время я пахал, копал картофель, рубил капусту, ворошил масло, возил дрова, всё это, конечно, не в таких размерах, какие желательны»³². После вскоре последовавшей смерти отца Новосёлов решает жить по заветам Л.Н. Толстого: на земле трудом рук своих. В кругу единомышленников он обсуждает планы земледельческих поселений интеллигентной молодёжи, которые призваны стать образцом для подражания.

Пылкий, бескомпромиссный характер Новосёлова проявился в это время в его обличениях самого любимого учителя: «Лев Николаевич! отец мой по духу! скажите, ради чего терзаетесь Вы? ради чего терзаемся мы? и ради чего страдает Христос? Скажите, неужели страдания эти не так велики, чтобы стоило для них сделать даже большое усилие и низринуть диавола? (...) Неужели, при самом ужасном даже исходе, то благо, которое последует за Вашим отречением от ничем не оправдываемого права на эксплуатацию, неужели это благо, говорю я, не покроет тех огорчений, которые могут быть вызваны безумным (простите, я иначе не могу сказать) поведением графини?»³³. На эти порой бестактные обличения и призывы Л.Н. Толстой отвечал весьма кротко: «Благодарю Вас за Ваше письмо; оно заставило ещё думать о предмете, о котором не перестаю думать, и было мне полезно, как всегда – правда и искренность. Любящий Вас Лев Толстой»³⁴.

В 1887 г. Новосёлов размножил на гектографе рукописную брошюру Л.Н. Толстого «Николай Палкин». Кончилось это обыском на квартире Новосёлова и заключением его в тюрьму. Лишь вмешательство Толстого избавило Новосёлова от ссылки в Сибирь. Толстой лично явился к начальнику московского жандармского управления Слезкину и заявил ему, что наказать следует, прежде всего, автора брошюры. На это генерал ответил: «Граф! Слава Ваша слишком велика, чтобы наши тюрьмы могли её вместить». Дело спустили на тормозах, и в начале февраля 1888 г. Новосёлов был освобождён под гласный надзор полиции с запрещением проживать в столицах. Это подтолкнуло его в том же году купить землю в селе Дугино Тверской губернии, где он создал одну из первых толстовских земледельческих общин, просуществовавшую около двух лет. В конце концов, эта община распалась, как и другие толстовские общины. По призыву учителя члены толстовских общин сплотились в конце 1891 – первой половине 1892 г. в деле помощи голодающим Рязанской губернии. После этого пути Новосёлова и Толстого расходятся. Новосёлов обращается к Православию и печатно выступает против Толстого³⁵. Отдавая должное Толстому в духовном пробуждении России, он чётко обозначает разделяющую их черту: «Нечего скрывать, что Толстой, например, всколыхнул стоячую воду нашей богословской мысли, заставил встрепенуться тех, кто спокойно почивал на подушке, набитой папирусными фрагментами и археологическими малонужностями. Он явился могучим протестом как против крайностей учредительных увлечений 60-х годов, так и против мертвенности учёного догматизма и безжизненного церковного формализма. И спаси, и просвети его Бог за это! – Как ни однобоко почти всё, что вещал нам Толстой, но оно, это однобокое, было нужно, так как мы – православные – забыли эту, подчёркнутую им, сторону Христова учения, или, по крайней мере, лениво к ней относились. Призыв Толстого к целомудрию (тоже, правда, однобокому), воздержанию, простоте жизни, служению простому народу и к «жизни в вере» вообще – был весьма своевременным и действительным.

И мы должны, отвергнув всё неправое в его писаниях, принять к сведению и, главное, к исполнению то доброе, что он выдвигал в Евангелии в укор нам, а вместе с тем должны показать, что истинное разумение, а тем более достижение нравственного идеала Евангелия возможно только при условии правой веры, то есть в Церкви»³⁶. П.А. Флоренский записал личную беседу с Новосёловым, который спросил у Толстого: «Но есть же, Лев Николаевич, в жизни кое-что таинственное?» На это Толстой ответил: «Ничего такого, друг Михаил, нет»³⁷. Более резко звучит «Открытое письмо Графу Л.Н. Толстому по поводу его ответа на постановление Святейшего Синода» (1902): «Служить же вы хотите не Ему и не тому Отцу Его (Господу), Которого знает и признаёт вселенское христианство, начиная от православного и католика и кончая лютеранином, штундистом и пашковцем, а какому-то неведомому безличному началу, столь чуждому душе человеческой, что она не может прибегать к нему ни в скорбные, ни в радостные минуты бытия своего (...) Слова все хорошие: Бог, Дух, любовь, правда, молитва, а в душе пустота получается по прочтении, их. Не чувствуется в них жизни, веяния Духа Божия (...) Вы никак не можете выйти из заколдованного круга собственного «я» (...) Простите, если чем нечаянно обидел вас, Лев Н-ч. Говорю «нечаянно», потому что во всё время писания не замечал в себе ничего к вам враждебного (...) Мне грустно, что их (дружеских отношений. – И.Н. и С.П.) нет теперь и не может быть, пока между нами стоит Он, Господь мой и Бог мой, молитву к Кому вы считаете кощунством, и Кому я молюсь ежедневно, а стараюсь молиться непрестанно. Молюсь и о вас, и о близких ваших с тех пор, как, разойдясь с вами, я после долгих блужданий по путям сектантства вернулся в лоно Церкви Христовой»³⁸. Отрицание Толстым Бога Живого и Церкви Его навсегда разделили Новосёлова и Толстого. Но это принципиальное расхождение не поколебало их взаимной симпатии, о чём свидетельствуют письма Толстого, в которых Новосёлов упоминается весьма доброжелательно. Книжки Новосёловской «Религиозно-философской библиотеки» были последними книгами, которые просматривал Толстой за несколько дней до своей смерти. Они ему так понравились, что он заказал Д.П. Маковицкому прислать ему все остальные³⁹.

Сохранилось свидетельство о вопросе взыскующего Истины Новосёлова, обращённом к Вл. Соловьёву: «Что самое важное и нужное для человека?» Ответ Соловьёва гласил: «Быть возможно чаще с Господом, если можно всегда быть с Ним»⁴⁰. Новосёлов сблизился с о. Иоанном Кронштадтским и был любим последним, а также с Оптинскими старцами. Сам Новосёлов своё обращение из толстовства приписывал влиянию о. Алексия (Соловьёва), старца Зосимовой пустыни, известного подвижника и духовника, дарованного Русской Церкви накануне эпохи гонений⁴¹. Старец Алексий, как и Оптинские старцы, видел в Толстом лжепастыря, уводящего словесных овец стада Христова от Церкви. Бердяев в книге «Самопознание» вспоминал своё посещение Зосимовой пустыни вместе с Новосёловым, Булгаковым и Флоренским. Певцу творческой свободы и почитателю Л.Н. Толстого беседа с о. Алексием не понравилась: «Разговор с ним произвёл на меня очень тяжёлое впечатление. Ничего духовного я не почувствовал. Он всё время ругал последними словами Льва Толстого, называя его Левкой. Я очень почитаю Л. Толстого, и мне это было неприятно»⁴². Очевидно, тема толстовства была одной из основных в беседах о. Алексия с интеллигентами, многие из которых были захвачены идеями Толстого. Когда Новосёлов узнал о. Алексия, сказать трудно. Последний поступил в Зосимову пустынь, где был пострижен в монахи, лишь в конце 1898 г., а принимать народ начал позднее. Одно можно утверждать: старческое поучение попало на уже подготовленную почву.

Интересное свидетельство о Новосёлове помещено в книге воспоминаний Андрея Белого «Начало века». Изучая в то время типы «религиозно-философских чудаков», чтобы выставить их в ряде своих «Симфоний», Андрей Белый «прислушивался к слухам о Новосёлове». Следовательно, тот был уже известен в интеллигентских кругах Москвы и Петербурга, возможно, лишь как обратившийся толстовец. В 1901 г. состоялось их знакомство на квартире Л.А. Тихомирова, где обсуждался вопрос восстановления патриаршества. Любопытно, что Андрей Белый с симпатией отнёсся к Новосёлову, «белокурому бородачу», которого принял за человека, случайно, как и он сам, забредшего в компанию несимпатичных «реакционеров-церковников»⁴³.

Участвуя в Религиозно-философских собраниях 1902–1903 гг. в Петербурге, Новосёлов выступал на позициях строго церковных. В прениях о свободе совести 4 апреля 1902 г. он сказал: «Мы решим вопрос о свободе совести только тогда, когда вступим на почву истинного христианского подвига: в собственном смысле приобщимся Христу. А то неизбежно будут противоречия. Эти противоречия снимаются только приобщением каждого из нас к той истине, которая сделает нас свободными. Вне этого приобщения все это будут высокие мысли, но бесцельные»⁴⁴. Позже Новосёлов прочёл доклад о христианском браке. И брак, и безбрачие он полагал подчинёнными цели спасения: «Церковь говорит: брак хорош, безбрачие лучше.

Но какой брак хорош? Брак, в который вступают люди для удобнейшего служения Богу.

Но какое безбрачие лучше? Которое поставляет целью теснейшее соединение с Господом. В безбрачии последнее достигается с большим успехом, но не всеми. Для других брачная жизнь является более спасительной – по разным причинам: по большей страстности, по меньшей ревности духовной, по внешним обстоятельствам жизни, по нравственной поддержке, которую находят друг в друге брачующиеся, по крестоношению, которое брак налагает на избегающих креста и проч. Во всяком положении цель одна – приближение к Богу»⁴⁵. Следуя этим словам, и сам Новосёлов предпочёл путь безбрачия. Реакцией Д.С. Мережковского на доклад были слова: «Скучно слушать проповеди». На это В.М. Скворцов отреагировал: «Вам, может быть, скучно, а мне приятно. Будем же в этом отношении терпимы»⁴⁶. На этих встречах интеллигенции и Церкви твёрдая позиция Новосёлова вызывала порой раздражение в рядах всё «ищущей» и «ищущей» интеллигенции, которая превратила свои искания в самоцель и с подозрением относилась к любому «нашедшему».

12 декабря 1904 г. вышел указ, подписанный Николаем II, намечавший ряд реформ, в том числе свободу вероисповеданий. В прессе началось обсуждение предполагаемых реформ в Русской Православной Церкви. Вскоре появилась статья Мирянина (Новосёлова?) «О необходимости восстановления прихода в качестве церковно-общественной единицы», где реализация названной идеи полагалась возможной лишь «по милостивому почину Православного Царя», но не со стороны светского и синодального начальства⁴⁷. С программной статьёй выступил редактор-издатель «Русского дела» С.Ф. Шарапов, который предлагал восстановить патриаршее устройство Церкви. Восстановление должно идти и сверху, «по зову Царя»; Поместный Собор иерархов должен восстановить жизнь Церкви по древним канонам. Снизу должна быть восстановлена приходская община. Этих задач не способна решить бюрократия: «Бюрократия забыла Церковь. Церковь забыла свою земную задачу – быть естественной народной организацией Русского Царства (...) Если Церковь не остановит революцию, междоусобия не предотвратить...»⁴⁸. В следующем номере «Русского дела» появился отклик Новосёлова на эту статью: «Лобызаю Вашу мысль о Церковном Соборе и о скорейшем восстановлении приходской общины (...) Голос русской Земли заглушается бюрократией, и интеллигенцией (...) Грустное сознание, что на епископов надежда плоха (...) Я верю, что на Соборе, где должны сойтись епископы, священно- и церковнослужители и миряне, (...) сердца и умы загорятся огнём Христовой любви и правды, который и выведет нас на путь истинного религиозно-общественного строительства родной земли...»⁴⁹. Тема перемен в Церкви стала широко обсуждаться в печати.

17 марта 1905 г. последовало решение Св. Синода ходатайствовать перед Государем о созыве весной того же года Всероссийского Собора и избрания Патриарха. Предполагалось созвать Собор в Петербурге, а наиболее вероятным кандидатом в Патриархи предполагался первенствующий иерарх митрополит СПБ Антоний (Вадковский). Православные москвичи увидели в этих планах попытку «синодалов» овладеть положением в новых условиях. 23 марта 1905 г. Новосёлов «в собрании частного кружка православных ревнителей Церкви, клириков и мирян», прочёл реферат «О воссоздании живой церковности в России». На реферате присутствовало около 60 человек, в том числе Ф.Д. и А.Д. Самарины, проф. П.А. Заозерский, д-р А.А. Корнилов, В.К. Истомин и др. В реферате содержалась просьба к Государю не созывать Собор немедленно, как просил Св. Синод, но отложить его созыв до окончания войны с Японией. Ввиду предстоящего тотчас после войны Собора просить Государя о подготовке всеми членами Церкви соображений о разных сторонах церковной жизни, которые будут представлены будущему Собору как материал для обсуждения⁵⁰. В прессе запестрели характеристики намерений Св. Синода как «спешки» и, даже, «церковного переворота». 31 марта 1905 г. Николай II начертал резолюцию на ходатайстве Св. Синода: «Признаю невозможным совершить в переживаемое ныне тревожное время столь великое дело, требующее спокойствия и обдуманности, каково созвание Поместного Собора. Представляю Себе, когда наступит благоприятное для сего время, по древним примерам православных Императоров, дать сему великому делу движение и созвать Собор Всероссийской Церкви для канонического обсуждения предметов веры и церковного управления». 1 декабря 1905 г. был тот срок, когда архиереи должны были дать подробные ответы по всем вопросам будущего церковного переустройства. Эти ответы были затем опубликованы в книге: «Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе», т. 1–3. СПб., 1906. В статье «Голос мирянина» Новосёлов благодарил Царя за «избытие беды скороспелых решений» и предлагал образовать «Соборное подготовительное совещание»⁵¹. И действительно, было высочайше утверждено Предсоборное Присутствие, деятельность которого продолжалась с 6 марта по 15 декабря 1906 г. и имела результатом четыре объёмистых тома. В этой же статье Новосёлов призывал не истолковывать царский указ в консервативном смысле: «Не дадим (...) косным защитникам существующего церковного порядка, сторонникам взгляда, что всё состоит благополучно, смешивающим живое и живительное благоустроение Церкви с мёртвым благообразием кладбища (...), не дадим им ослабить и затормозить исполнение надежд наших!.. не допустим под предлогом и прикрытием Царского отказа Святейшему Синоду в немедленном созвании Поместного Собора – похоронить в старом бюрократическом сундуке Царскую волю о необходимости преобразования Церкви!»⁵².

Все свои таланты Новосёлов вложил в дело церковного просветительства, чем, по существу, и являлась его издательская деятельность. Выпуски «Религиозно-философской библиотеки» ставили целью воцерковление русского общества, прежде всего интеллигентной молодёжи. «Религиозно-философская библиотека» издавалась Новосёловым в 1902–1917 гг. В Вышнем-Волочке, Москве и Сергиевом Посаде вышло 39 выпусков, некоторые выдержали по несколько изданий. Помимо этого Новосёлов выпускал «Издания «Религиозно-философской библиотеки«» и две серии «Листков «Религиозно-философской библиотеки»»: «Семена Царствия Божия» и «Русская религиозная мысль». Новосёлов был составителем большинства выпусков и автором многих из них. Ему же принадлежит ряд предисловий. Цель «Религиозно-философской библиотеки» объявлялась на обложке ряда выпусков: «Идя навстречу пробуждающемуся в нашем обществе интересу к вопросам религиозно-философского характера, группа лиц, связанных между собою христианским единомыслием, приступила к изданию под общим заглавием «Религиозно-философской библиотеки» ряда брошюр и книг, дающих посильный ответ на выдвигаемые жизнью вопросы». Газета «Колокол» разъясняла эту цель: «Христианство и Православная Церковь освещаются в них с тех точек зрения, с которых они наиболее понятны русскому интеллигенту... Книжки разъясняют те вопросы, которые или забыты, или извращены в интеллигентском понимании... Привести отбивающихся от веры в Церковь, дать им возможность пережить живое христианство, христианство со Христом – и имеют целью издания «Религиозно-философской библиотеки»...»⁵³. Вся Россия знала маленькие розовые книжки Библиотеки.

Выпуск 1 задал тон всей «Религиозно-философской библиотеке». Он призывал вернуться к «забытому пути опытного Богопознания». Не на интеллектуальной, а на нравственной основе покоится «спасительное духовное ведение». Ум сам по себе бессилен прийти к истине и познать Бога. Христианство есть, прежде всего, «новая жизнь». «К христианству можно относиться с философской, исторической, социальной и др. точек зрения. Между тем христианство есть, прежде всего, и существенно – новая жизнь, принесённая человеческой душе Богочеловеком»⁵⁴. Соответственно и знание делится на головное, парящее, воздушное и спасительное, сердечное, приобретаемое откровением Духа Божия⁵⁵. В ряде выпусков приводится множество примеров обращения к вере под влиянием пережитого религиозного опыта. В итоге: «Итак, под познанием Истины христианские мудрецы разумели не теоретическое познание, добываемое и усвояемое силами формального мышления, а некоторое особое проникновение, вхождение в потустороннюю область вечной Истины, выражающееся в подаваемом свыше «благодатном ощущении» её, в осиянии и озарении души через «прикосновение» к ней Само-Истины»⁵⁶. Отсюда следует необходимость «связать богословие (Богопознание) с религиозно-нравственным подвигом, поставив его, таким образом, на почву внутреннего опыта»⁵⁷. Этого не могут сделать «современные наши школьные богословы», заражённые протестантским рационализмом, убивающим живые начатки религиозной жизни, что порождает равнодушие, а часто и отвращение к религии, ведёт к атеизму. Школьные богословы подменяют веру «правоверием, то есть правильным мнением». Представление о правильном движении к Истине подменяется представлением о правильном мнении об Истине. Православие заменяется правоверием⁵⁸. Ниже правоверия стоит «метафизическое лепетание»⁵⁹.

В Предисловии к выпуску IX Новосёлов высказывал мысль, что «только религиозная личность способна дать общественный строй, где сохраняются одновременно и высшие идеалы, и необходимая общественная дисциплина»⁶⁰. Здесь же он предупреждает: «Горькое разочарование ждёт всякого человека, кто, имея в душе благородные стремления, думает найти удовлетворение в социальном построении, чуждом религиозного начала»⁶¹. Примером такого безбожного социального устроения является социализм, и Новосёлов приводит выступления против социализма Ф.М. Достоевского, В.С. Соловьёва, Л.А. Тихомирова. Последний считал, что восстановление правильного религиозного сознания есть «единственное средство оздоровления мира»⁶². Религиозное сознание требует свободы слова, связанной с религиозной свободой – Божиим Даром человеку. Только здесь открывается путь победы над вредными идеями – путь слова⁶³. Новосёлов жалуется: «Как ни странно это, но у нас в православной России не свободны не только «пасынки» Церкви, но и «сыны» её. Вместо того чтобы быть словесным стадом Христовым, они являются бессловесным множеством, которое вместе со своими «пастырями» пасётся жезлом мирских надзирателей»⁶⁴. В социальной жизни всякая власть условна, договорна. Сделать её реальной призвано насилие. Отсюда постоянная социальная борьба, единственный выход из которой указывает Л.А. Тихомиров: «Бог – это единственная сила и власть, около которой люди могли бы группироваться естественно, бесспорно, получая каждый своё место»⁶⁵. Отсюда следует, что идеалом социальной жизни является Церковь.

Ряд выпусков посвящён Церкви. Прежде всего, следует определить границы Церкви. Здесь целью является «с разных сторон ограничить Божественную область Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви (Православной) от сферы католического раскола и протестантского сектантства, ложно мнящих о себе как носителях и обладателях подлинной Христовой Истины»⁶⁶. Иезуитизм рассматривался как доведённое до своего логического предела латинство⁶⁷. Католическая мистика характеризуется как разгорячённая и иступленная мечтательность, что в Православии характеризуется как «прелесть». Мистика Православной Церкви трезвенна, проста, основана на смирении. Она призывает не к высоте видений, а к покаянному видению грехов своих⁶⁸.

Гуманизм предстаёт в «Религиозно-философской библиотеке» сутью истории Нового времени. Существо же гуманизма в «постановке человеческого развития во всех его главнейших обнаружениях на безусловно самостоятельный путь, вне всякого влияния и контроля со стороны Высшего Существа»⁶⁹. Гуманизм ратует за автократическое развитие из себя, через себя и для себя. По отношению к знанию он оборачивается рационализмом, по отношению к нравственности – автономизмом, по отношению к конечной цели нашей жизни – эвдемонизмом. Он культ пытается заменить культурой. Его следствиями являются: деизм, пантеизм, позитивизм, материализм, которые ведут к тотальному пессимизму. В конечном итоге, совлечение с себя образа Божия влечёт к совлечению и образа человеческого, к усвоению образа звериного и сатанинского. Антихрист Вл. Соловьёва – наиболее адекватный выразитель идей гуманизма⁷⁰.

Много места в «Религиозно-философской библиотеке» посвящено подменам христианства современным безбожным сознанием. Любовь – Дар Божий – подменена альтруизмом, «высшим понятием, до которого доработалась человеческая мысль, оставившая почву христианства»⁷¹. Альтруизм говорит об эволюции морали: «Между альтруизмом и ближним становится человечество, которое и определяет, как и кого до́лжно любить или даже ненавидеть»⁷². А это означает отрицание морали. Выясняется, что за безосновным прекраснодушием кроется аморализм. Построить безрелигиозную, автономную мораль невозможно. Единственным основанием морали является религия⁷³. Бесплодна и саморефлексия без «чистой и горячей молитвы»⁷⁴. «Почтение» и «уважение» к христианству, о котором говорили многие гуманисты, означает «отрицание Божественного достоинства»⁷⁵. Божественность христианства доказывает Благодать, а не человеческое разумение. Смысл жизни – не в поисках максимальной суммы наслаждений, пользы, стоического спокойствия, но в стяжании Духа Святого, как это сказано и показано преп. Серафимом Саровским Н.А. Мотовилову.

«Религиозно-философская библиотека» была заметным явлением религиозно-философской жизни Серебряного века. Она пользовалась большой популярностью. Многие темы, затронутые ей, были общими для «Кружка ищущих христианского просвещения»: тема опытного постижения догматов, тема стяжания Духа Святого как цели христианской жизни, тема Церкви, тема социальной активности христианина, тема трезвенной христианской мистики, критика гуманизма и социализма, как его предельного развития, тема секулярности современной культуры и т. п. Развитие этих тем можно увидеть у о. Сергия Булгакова, о. Павла Флоренского, В. Ф. Эрна, В. А. Кожевникова и других членов «Кружка ищущих христианского просвещения».

Постепенно вокруг Новосёлова, на его «четвергах», сложился круг лиц, который назвал себя «Кружком ищущих христианского просвещения». Иначе его называли то «Новосёловским кружком», то, реже, «Самаринским кружком» (по имени председателя) и, даже «Корниловским кружком» (по хозяину дома на Нижней Кисловке, где часто собирался Кружок). К 1907 г. относится Устав «Кружка взаимопомощи в целях христианского просвещения» (первоначальное название Кружка). Параграф 1 Устава определял его цели: «Кружок имеет целью помогать своим членам, а также посторонним лицам, которые будут к нему обращаться, в усвоении начал христианского просвещения. Кружок никаких политических целей не преследует и в обсуждение политических вопросов не входит». Направления деятельности Кружка описаны в § 2: «Кружок

а) устраивает чтения и беседы по вопросам христианского просвещения;

б) выдаёт своим членам и посторонним посетителям (гостям) книги для чтения из своей библиотеки, учреждённой с надлежащего разрешения;

с) издаёт соответствующего содержания книги, брошюры и листки»⁷⁶.

Членами-учредителями Кружка были: М.А. Новосёлов. Ф.Д. Самарин, Ф.Д. Кожевников, Н.Н. Мамонов и П.Б. Мансуров. К ним несколько позже присоединились: архим. Феодор (Поздеевский, в 1909 г. хиротонисан во еп. Волоколамского), А.А. Корнилов, А.И. Новгородцев и др.⁷⁷. Кружок имел председателя (Ф.Д. Самарин), казначея, библиотекаря, издателя, организатора бесед и чтений. Допускалось совмещение этих должностей. Кружок объединял строго православных богословов, философов, учёных, общественных и церковных деятелей: кн. Е.Н. Трубецкой, кн. Г.Н. Трубецкой, прот. Иосиф Фудель, о. Павел Флоренский, С.Н. Булгаков, В.Ф. Эрн, Л.А. Тихомиров, о. Евгений Синадский, С.П. Мансуров, В.Ф. Свенцицкий, А.С. Глинка-Волжский, А.В. Ельчанинов, С.Н. Дурылин, Н.С. Арсеньев, Н.Д. Кузнецов, С.А. Цветков и др. Зимой 1908–1909 гг. при Кружке возник студенческий кружок под руководством Ф.Д. Самарина, посвящённый изучению Нового Завета. Кружок находился под покровительством еп. Феодора (Поздеевского) и духовно окормлялся старцами Зосимовой пустыни схиигуменом Германом и иеросхимонахом Алексием.

Заседания Кружка носили закрытый характер: в § 14 Устава сказано: «На собрания Кружка публика не допускается, не допускаются также и представители печати»⁷⁸. Впрочем, на чтения и беседы допускались, по рекомендации одного из членов, гости. Закрытые заседания проходили в квартире Новосёлова (дом Ковригиной, возле Храма Христа Спасителя), когда же число присутствующих на чтениях увеличилось – в доме доктора А.А. Корнилова. Посетителями чтений были «лица разных возрастов и различных родов занятий и деятельности, как-то: священники, лица, занимающиеся педагогической деятельностью в средних и начальных учебных заведениях, общественные деятели, врачи, учащаяся в высших учебных заведениях молодёжь того и другого пола»⁷⁹. Число участников чтений доходило до 60 человек. Удалось выявить некоторые из тем чтений: еп. Феодор делал доклады о св. Иоанне Златоусте и о христианском подвижничестве. Ф.Д. Самарин о первохристианстве⁸⁰, В.А. Кожевников сопоставлял буддизм и христианство. М.А. Новосёлов излагал апологетические темы.

Душой Кружка был Новосёлов. Сохранился отзыв о нём Н.А. Бердяева, человека совершенно иного душевного склада: «По-своему М. Новосёлов был замечательный человек (не знаю, жив ли он ещё), очень верующий, безгранично преданный своей идее, очень активный, даже хлопотливый, очень участливый к людям, всегда готовый помочь, особенно духовно. Он всех хотел обращать. Он производил впечатление монаха в тайном постриге. Культура его была узкая, у него не было широких умственных интересов. Он очень любил Хомякова и считал себя его последователем. Очень не любил Вл. Соловьёва, не прощал ему его гностических тенденций и католических симпатий. Православие М. Новосёлова было консервативное, с сильным монашески-аскетическим уклоном. Но вместе с тем у него не было того клерикализма и поклонения авторитету иерархии, которые характерны для правых течений русской эмиграции. Он признавал лишь авторитет старцев, то есть людей духовных даров и духовного опыта, не связанных с иерархическим чином. Епископов он в грош не ставил и рассматривал их как чиновников синодального ведомства, склонившихся перед государством. Он был монархист, признавал религиозное значение самодержавной монархии, но был непримиримым противником всякой зависимости Церкви от государства»⁸¹.

Во многом сходную характеристику даёт и В.А. Кожевников в письме к В.В. Розанову: «...прямолинеен и непоколебим, весь на пути святоотеческом, и смолисто-ароматных цветов любезной пустыни и фимиама «дыма кадильного» ни на какие орхидеи, ни на какие пленительные благовония царства грёз не променяет: а вне «царского», святоотеческого пути для него все остальные сферы – царство грёз, и их горизонты, глубина и прелести – только «прелесть» (в аскетическом смысле)! Ну как такому радикалу высказаться насчёт главной, «мучающей» Вас темы проблемы пола?..»⁸².

Место Новосёлова в Кружке верно определил В.В. Розанов: «Без всяких условий и уговоров они называют почти старейшего между ними Мих. Ал. Новосёлова «авва Михаил». И хотя некоторые из них неизмеримо превосходят почтенного и милого М.А. Новосёлова учёностью и вообще «умными качествами», но, тем не менее, чтут его, «яко отца», за ясный, добрый характер, за чистоту души и намерений и не только выслушивают его, но и почти слушаются его»⁸³.

О. Павел Флоренский следующим образом оценивал значение Ф.Д. Самарина для Кружка: «Живое предание славянофильства явилось нам в лице Фёдора Дмитриевича. Из его рук мы, внуки, получили нить, связующую со славянофильством золотого века»⁸⁴. Н.С. Арсеньев дал характеристику роли В.А. Кожевникова в Кружке: «...Хочу остановиться на главной вдохновляющей силе кружка, одном из самых выдающихся учёных, с которыми я вообще имел дело в своей жизни, человеке огромных знаний, сильной и пытливой научной мысли, талантливом, глубоко самостоятельном исследователе, прямо поражающем ширью своего захвата и из ряда вон выходящей эрудиции – не той, которой довольствуются заурядные учёные, а более вглубь идущей, основанной на умении пытливо искать и находить всё новые и новые данные, характеризующие предмет или данную эпоху. И вместе с тем, это был мыслитель и человек, чувствующий трепет красоты и охваченный горячей верой»⁸⁵. Сохранились свидетельства об особой роли о. Павла Флоренского не только в Кружке, но и во всём «московском молодом славянофильстве». В.В. Розанов в письме к М.М. Спасовскому от 11 апреля 1918 г. писал об о. Павле: «Это – Паскаль нашего времени. Паскаль нашей России, который есть, в сущности, вождь всего московского славянофильства и под воздействием которого находится множество умов и сердец в Москве и в Посаде, да и в Петербурге»⁸⁶.

С самого начала Кружок хотел воплотить в себе славянофильскую «соборность сознания». В.А. Кожевников писал о Ф.Д. Самарине: «Внимание его сосредоточилось на проекте духовного сплочения, вначале хотя бы небольшого числа лиц, близко принимавших к сердцу запросы религиозные, в группу, которая носила бы характер не столько учёного религиозно-философского общества, сколько духовного, интимно-дружественного братства, члены коего свободным духовным общением, беседами, чтениями и практической деятельностью в церковном духе объединялись бы друг с другом, содействовали, прежде всего, взаимному духовному росту, уяснению и углублению религиозного понимания и оживлению религиозного назидания, а затем, по мере сил и возможности, пытались бы в том же смысле влиять и на окружающую среду, преимущественно современной молодёжи»⁸⁷. Ещё в годы первого студенчества в «Эсхатологической мозаике» П.А. Флоренский мечтал о братстве, противодействующем антихристианским силам: «Мало-помалу из лиц, связанных узами любви и единомыслия, в связи с надвигающейся мистической грозой и усилением антихристианских спиритических и магических общественных течений составилось братство. Некоторые из братьев имели духовный сан»⁸⁸. Эта юношеская мечта воплотилась в Кружке, о чём можно судить по письму о. Павла Флоренского к В.В. Розанову от 7 июня 1913 г.: «Конечно, московская «церковная дружба» есть лучшее, что есть у нас, и в дружбе это полная coincidentia oppositorum. Все свободны, и все связаны: все по-своему, и все – «как другие» (...) Весь смысл московского движения в том, что для нас смысл жизни вовсе не в литературном запечатлении своих воззрений, а в непосредственности личных связей. Мы не пишем, а говорим, и даже не говорим, а скорее общаемся (...) Дело другого, скажем Новосёлова, Булгакова, Андреева, Цветкова и т. д. и т. д., для меня и для каждого из нас – не чужое дело, не дело соперника, которое «чем хуже – тем лучше», а моё дело, отчасти и моё. В совершенстве его заинтересованы все, как и успех относят часто и к себе. Поэтому естественно, что каждому хочется вплести в это гнездо хоть одну и свою соломинку, исправить хоть одну ошибку в корректуре или чем-нибудь помочь. В сущности фамилии «Новосёлов», «Флоренский», «Булгаков» и т. п., на этих трудах надписываемые, означают не собственника, а скорее стиль, сорт, вкус работы. «Новосёлов» – это значит работа исполнена в стиле Новосёлова, то есть в стиле «строгого Православия», немного монастырского уклада; «Булгаков» – значит в профессорском стиле, более для внешних, апологетического значения и т. д.»⁸⁹.

Позиция Кружка, больше ориентированная на старцев, чем на иерархию, многим казалась подозрительной. Появились обвинения в масонстве. О. Павел Флоренский писал Новосёлову в 1913 г.: «Когда-то летом Вы имели неосторожность говорить против монашеского комфорта. Это было поставлено Вам в строку, тем более что о. Г. не носит сапогов дешевле 20 руб. и т. д. И вот теперь эта компания против Вас, а заодно – и с иже с Вами. Оказывается, это дело ведётся и ранее, но теперь Ваши выступления дают повод для каких-то надежд. Во всяком случае. Вас терпеть не могут и лишь боятся или, лучше сказать, боялись доселе. Говорят, уж не знаю насколько искренно, что московские, то есть Вы все – «масоны» (!!), которые хотят погубить Церковь, и что раз что архиерей говорит, то так оно и есть; Церковь де стояла до сих пор etc. Это всё вздор». Приводим это место лишь из-за возобновления этого вздора.

В отличие от «александрийского» духа Религиозно-философского общества памяти Вл. Соловьёва, большинство членов которого находилось лишь «около церковных стен», а то и вовсе в удалении от них. Кружок находился «внутри церковной ограды» и судьбу России связывал с судьбой Православной Церкви: «Там, в Соловьёвском обществе, была ещё некая мешанина и некая периферичность, иногда даже хаотичность и соблазнительность духовных исканий, некая, может быть, подготовительная работа, подготовительная фаза, во всяком случае, несомненное разрыхление духовной почвы (при всех сомнительных и отрицательных сторонах). Здесь, в корниловском кружке, была крепкая укоренённость и жизни Церкви, при всей широте научного кругозора и подхода, и просветлённая трезвенность, проникавшая всю работу. Это была духовная лаборатория; там шумная арена»⁹⁰. Кружок в предреволюционную пору всеобщего духовного разброда был попыткой подлинного соборного единения людей, преследующих цель «осоления» разлагающегося общества. Хотя и в этой лаборатории беседы иногда проходили весьма бурно. Священник Евгений Константинович Синадский в письме к Флоренскому от 24 марта 1911 г. писал: «Бываю я теперь на вечерах у М.А. Нов. Ужасно все волнуются и кричат. Я как-то запоздал и пришёл в разгар собрания. Стоял такой крик, точно бунт происходил. Увлечение понятно, так как там представительница была чистого «самоутверждения». Даже философы волновались и с жаром доказывали»⁹¹.

По поводу предполагавшегося избрания В.А. Кожевникова в почётные члены Московской Духовной Академии о. Павел Флоренский писал ему 15 марта 1912 г.: «Это дело не только Вашей известности, но – и силы нашего общего направления к церковности и самобытности народной. Вот почему Вы не имеете права, каков бы ни был голос Вашей скромности, противиться нашему (т. е. преосв. Феодора, моему, сюда же отнести надо Ф.К. Андреева) желанию и намерению»⁹². В конце 1912 г. М.А. Новосёлов, Ф.Д. Самарин и В.А. Кожевников Советом Московской Академии и Святейшим Синодом утверждены в звании почётных членов Московской Духовной Академии. Представления к избранию М.А. Новосёлова и В.А. Кожевникова написаны о. Павлом Флоренским. Это избрание было свидетельством высоких заслуг избранных членов Кружка перед Церковью: «Этим избранием Совет Моск. Дух. Академии заявил, что он ценит и ставит высоко заслуги указанных работников на поле церковном»⁹³.

Примерно в это время состоялось чествование Новосёлова, посвящённое 10-летию издания «Религиозно-философской библиотеки». Приведём целиком заметку из «Московских Ведомостей»:

8 ноября, в день исполнившегося десятилетия издательской деятельности М.А. Новосёлова, друзья и почитатели его собрались утром вместе с ним в церкви Спаса на Бору помолиться за литургией. По окончании литургии был отслужен молебен Михаилу Архангелу. В течение дня М.А. Новосёлов получил несколько телеграмм от духовных и светских лиц с выражением благодарности за его полезную для Православной Церкви деятельность и пожелания дальнейшего процветания и развития его издательства. Лично М.А. Новосёлова приветствовал преосвященный Феодор, ректор Московской Духовной Академии, который выразил также своё глубокое сочувствие его деятельности и преподал ему архипастырское благословение.

Из Моск. Духовной Академии его посетили ещё проф. Н.Д. Кузнецов и о. П. Флоренский, редактор Богословского Вестника.

Вечером прибыл к М.А. Новосёлову по поручению о. Германа, игумена Зосимовой пустыни, один из её иеромонахов о. Иннокентий, который от имени о. Германа поднёс М.А. Новосёлову икону Смоленской Божией Матери и пожелал ему успеха в его трудах на пользу Церкви. Члены «Кружка ищущих христианского просвещения» и ближайшие друзья М.А. Новосёлова поднесли ему икону Софии Премудрости Божией, причём прот. Иосиф Фудель благословил его этой иконой и сказал ему приветственное слово.

Вечером, за чайным столом у М.А. Новосёлова собрались его друзья, среди которых находились несколько профессоров, литераторов и учёных: С.Н. Булгаков, А.С. Волжский, В.А. Кожевников, А.А. Корнилов, Ф.Д. Самарин.

Н.М.С.⁹⁴».

Но Новосёловский кружок, состоя из православных христиан, радеющих о благе Церкви и Отечества, стремящихся содействовать единению епископов, клира и мирян, при этом оказался как бы в оппозиции по отношению к синодальной власти, не встретил понимания со стороны известнейших и авторитетнейших иерархов Русской Церкви. Митрополит Владимир во время беседы с представителями Братства Святителей Московских выказал неудовлетворение чрезмерной активностью «мирян»⁹⁵. Тихомировские «Московские Ведомости» – орган правых, где постоянно появлялись публикации членов Новосёловского кружка, начиная с 1910-х годов, то и дело выступает в оппозиции к Синоду, как силе бюрократической, враждебной духу живой церковной соборности. Несостоятельность синодальной власти, считали они, особенно проявилась в связи с возвышением и всё усиливающимся влиянием Григория Распутина.

В марте 1910 г. Новосёлов помещает здесь две статьи⁹⁶, где прямо называет Распутина «эротоманом и хлыстом», ссылаясь на частное мнение «одного архиепископа» (возможно, речь идёт об архиеп. Антонии (Храповицком), высказывающемся в этом духе в письме к Ф.Д. Самарину⁹⁷), и выражает удивление по поводу молчания Святейшего Синода о нём. Здесь впервые публично, за полной подписью, со стороны православного и монархиста, человека известного и авторитетного, было брошено обвинение: «малодушие церковной власти», «позорное и преступное». Новосёлов, как бы не видя уже в России церковной власти, не веря в неё, взывает не к ней, а к «нравственному сознанию и здравому смыслу рядовых пастырей и братьев-мирян». Конечно, и Новосёлов, и другие знали, кто стоит за Распутиным, и, требуя от Синода «выяснения личности Распутина», сами, вероятно, того не желая, требовали от конкретных людей, членов Синода, епископов, решительного выступления против воли Государя – со всеми вытекающими последствиями для Церкви и для России.

В конце 1911 г. в обществе стал распространяться слух о готовящемся возведении Григория Распутина в сан священника. Причём инициативу в этом деле приписывали «синодальным иерархам». «Московские Ведомости» 10 января 1912 г. писали: «Несколько времени назад, под давлением некоторых кружков синодальных иерархов был поднят вопрос о возведении Григория Распутина в сан священника»⁹⁸. Многих возмутило это известие, а некоторые готовы были перейти и к действию. Ещё недавно близкие Распутину епископ Саратовский и Царицынский Гермоген и иеромонах Илиодор с угрозами потребовали от Распутина удалиться. Распутин обещал, но не исполнил своего обещания, и на еп. Гермогена и иеромон. Илиодора посыпались наказания. Синод обвинил еп. Гермогена в «некотором застое в епархиальном делопроизводстве» и в «ослаблении церковной дисциплины» в связи с выступлением иеромонаха Илиодора», который «возбуждал страсти». 3 января 1912 г. последовало Высочайшее соизволение на увольнение еп. Гермогена от присутствования в Св. Синоде во вверенную ему епархию. Еп. Гермоген в указанное ему время не отбыл из Петербурга. 18 января по представлению Св. Синода о неповиновении еп. Гермогена последовало Высочайшее соизволение об увольнении еп. Гермогена с назначением пребывания в Жировицком монастыре, а иеромон. Илиодора – во Флорищевой пустыни.

24 января в газете «Московские Ведомости» появилась петиция «Св. Синод и епископ Гермоген. Голос мирян». Петицию подписали Фёдор Самарин, Виктор Васнецов, Николай Дружинин, Владимир Кожевников, Александр Корнилов, Павел Мансуров, Михаил Новосёлов, Пётр Самарин, Дмитрий Хомяков, гр. Павел Шереметев. В петиции выражалось недоумение по поводу необычайной быстроты разбирательства. Отмечено, что существо вины еп. Гермогена неясно: «Т. о., невольно напрашиваются смущающие душу мысли: не определялся ли ход этого дела какими-то нам неведомыми соображениями?» С явным намёком на Распутина вопрошалось: «Не видим ли мы, например, что явные еретики и отступники дерзко совершающие своё богомерзкое дело, остаются свободными от церковного суда?» В заключении утверждалось, что распрю Св. Синода и еп. Гермогена может решить лишь Собор⁹⁹.

В тот же день, 24 января, в газете «Голос Москвы» появилась статья Новосёлова «Голос православного мирянина¹⁰⁰». В статье вопрошалось: «Доколе, в самом деле, Святейший Синод, перед лицом которого уже несколько лет разыгрывается этим проходимцем преступная трагикомедия, будет безмолвствовать и бездействовать?» И далее: «Быть может, ему недостаточно известна деятельность Григория Распутина? В таком случае прошу прощения за негодующее, дерзновенное слово и почтительно предлагаю высшему церковному учреждению вызвать меня для представления данных, доказывающих истинность моей оценки хитрого обольстителя»¹⁰¹. Эти данные вместе с антираспутинскими статьями Новосёлова были собраны им в книге «Распутин и мистическое распутство»¹⁰². Книга печаталась, но печатание было приостановлено из-за конфискации всего напечатанного¹⁰³. Конфискована была и газета «Голос Москвы» от 24 января 1912 г. 25 января на вечернем заседании Государственной Думы был сделан запрос Министерству Внутренних Дел по конфискации газет «Голос Москвы» и «Вечернее Время». В речах А.И. Гучкова и В.Н. Львова ясно указывалось, что дело идёт не о конфискации газет, а о той личности, по поводу которой произошла конфискация. К запросу единогласно присоединилась вся Дума (кроме барона Черкасова): и левые, и правые. Дело окончилось ничем, но шум в прессе был большой.

Синод ответил «москвичам» в «Прибавлениях к Церковным Ведомостям», где давались требуемые объяснения по делу еп. Гермогена, объяснялась его вина и правомерность наказания, конечно, без упоминания имени Распутина. Еп. Гермоген обвинялся в догматических расхождениях со Св. Синодом по поводу возможного учреждения корпорации диаконис и каноничности моления при погребении неправославных христиан, а также в нежелании подчиниться указу Св. Синода о выезде из Петербурга. При этом отрицалась всякая связь дела еп. Гермогена с Распутиным. Здесь же высказан упрёк в адрес «москвичей», устроивших «суд над церковной властью» через газету, что вносит соблазн в умы, вредит Церкви. Наконец, «москвичам» напоминается правило Трулльского Собора, запрещающее мирянину «перед народом» рассуждать о вере или «учить как учителю"¹⁰⁴. «Москвичи» – все члены Новосёловского кружка, – защищая своё понимание отношений между иерархией и мирянами, выступили с полемической статьёй в тех же «Московских Ведомостях» за теми же подписями (кроме В.М. Васнецова). Они утверждали, что Соборное установление, на которое ссылается Синод, запрещает мирянам всего лишь учить в Церкви догматам веры, но не запрещает высказывать своё суждение о действиях представителей церковной власти. В статье ещё раз было прямо сказано о связи дела еп. Гермогена с Распутиным и повторялось требование созыва специального Собора для расследования этого дела¹⁰⁵.

Этой газетной шумихой была недовольна Царская Семья. 15 июня 1915 г. Царь сообщил Царице о мнении Горемыкина, Кривошеина и Щербатова заменить на посту Обер-прокурора Св. Синода В.К. Саблера А.Д. Самариным: «Я уверен, что тебе это не понравится, потому что он москвич: но эти перемены должны состояться, и нужно выбирать человека, имя которого известно всей стране и единодушно уважается»¹⁰⁶. В тот же день Александра Фёдоровна отвечает: «Да, любимый, в отношении Самарина я более чем огорчена, я прямо в отчаянии – он из недоброй, ханжеской клики Эллы, лучший друг Соф. Ив. Тютчевой и епископа Трифона»¹⁰⁷. В письме пестрят нелестные характеристики Самарина: «ярый и узкий москвич», «ужасно узкий, настоящий москвич, ум без души», «пойдёт против нашего Друга» и т. п. 16 июня 1915 г. Царица пишет: «Преданный слуга не смеет идти против человека, которого его государь уважает и ценит»¹⁰⁸. «Московская клика» – это, без сомнений, Новосёловский кружок, к которому были близки и А.Д. Самарин, и Великая Княгиня Елизавета Фёдоровна (Элла). А.Д. Самарин был назначен Обер-прокурором 5 июля 1915 г., и смещён уже 25 сентября 1915 г.

Т. о., своими выступлениями в печати, продиктованными тревогой за дела Церкви, Новосёловский кружок играл на руку врагам Церкви, Царя и Отечества, действовал на потеху жёлтой прессы. Что было делать? Молчать, видя безобразия внутри церковной ограды? Говорить, зная, что каждое твоё слово будет использовано врагами Церкви? Легких ответов здесь быть не могло. Облегчённый ответ на эти вопросы дал когда-то во времена близости с Распутиным иеромон. Илиодор: «О Григории Ефимовиче кричат во всех жидовских газетах самым отчаянным образом. На него нападает самая гадкая, самая ничтожная часть людей – наша безбожная интеллигенция и... вонючие жиды. Нападение последних доказывает нам, что он – великий человек с прекрасной ангельской душой»¹⁰⁹. Иером. Илиодор же известил о постановлении верующих Царицына: «Тебя, блудница редакция, пригвоздить к позорному столбу перед всей Россией, а твоего богомерзкого сотрудника, Новосёлова, высечь погаными банными вениками» за оскорбление «блаженного старца Григория»¹¹⁰. Но вскоре иеромон. Илиодор изменил своё отношение к Распутину и выступил против него. Ещё позже он написал книгу о Распутине, которую назвал «Святой чёрт». Из одной крайности он бросился в другую.

И сейчас некоторые, почти дословно, повторяют восторги иеромон. Илиодора, пытаясь дезавуировать его поздние прозрения¹¹¹. Да, пресса травила Распутина, метя в Царскую Семью, но, в том числе, и такая правая газета, как «Московские Ведомости». Да, о Распутине злонамеренно распространялась ложь. Но следует ли отсюда – от противного, – что он был «блаженный старец»? И что было делать верноподданному, который, не зная реального Распутина, видел, что близость его к трону становится опасной для трона пусть даже в силу того, что пресса клевещет о характере этой близости? Уместно здесь вспомнить понятие «воспитывающее неповиновение» И.А. Ильина: «Есть случаи, когда подданный, будучи монархистом, обязан дерзать и не повиноваться – не уклоняясь трусливо, не симулируя повиновение, а открыто и обоснованно отказываясь повиноваться»¹¹². Такое неповиновение есть «священная обязанность» верноподданного. В известных случаях жизни он должен не повиноваться монарху «НЕ вопреки своей присяге, а во исполнение своей присяги»¹¹³. Тогда лесть, трусливое и безответственное поддакивание есть нарушение присяги¹¹⁴. Это может вызвать немилость монарха, но «одна из первых обязанностей монархиста состоит нередко в том, чтобы не опасаться той немилости, которую ему, вероятно, придётся рано или поздно навлечь на себя»¹¹⁵. Один из видов неповиновения – говорить правду монарху, зная, что она может повлечь опалу. Среди причин крушения в России монархии И.А. Ильин указывал на отсутствие у трона людей, способных сказать правду Государю ценой немилости себе. Среди отрадных исключений Ильин указывал на А.Л. Самарина¹¹⁶.

Следующее столкновение Кружка с синодальной властью касалось сложного догматического вопроса о почитании Имени Божия, возникшего во время т. н. Афонской смуты. В Кружке Новосёлов был одним из самых страстных защитников «имяславия»¹¹⁷. Он сам не выступал в печати по догматической стороне дела, но организовывал выступление других, издавал сочинения «имяславцев». Поддерживали Новосёлова Флоренский, Булгаков, Эрн. Им часто приходилось призывать Новосёлова к осторожности высказываний. Иногда намечались и конфликты с ним. Старшие члены Кружка (Самарин, Мансуров, Кожевников) не решались занять определённую позицию, призывали к осмотрительности, особенно после осуждения «имябожничества» постановлением Св. Синода. В это время Ф.Д. Самарин даже ставил вопрос об упразднении или, во всяком случае, переустройстве Кружка¹¹⁸. 26 мая 1913 г. Самарин в письме к Новосёлову, успокаивая его, убеждал не принимать «сейчас же, под первым впечатлением, какого-нибудь слишком поспешного решения, последствия которого будут непоправимы»: «Не спешите, ради Бога, и ещё раз обдумайте и взвесьте всё». Самарин писал о невозможности идти в этом деле с имяславцами при всем желании сохранить единомыслие.

В осуждении имяславия сошлись и правые и левые. Левая печать раздувала «афонское дело»: не интересуясь богословскими спорами, она пользовалась возможностью дискредитировать Церковь. Таких представителей «нового религиозного сознания», как Н.А. Бердяев, возмущало «насилие в духовной жизни» со стороны церковных властей¹¹⁹. Еп. Никон увидел в имяславцах «яд гордыни», заставлявший интеллигента и в Церкви вести себя, как в миру, то есть заявлять о себе, обличать, реформировать, учить. Он обвинял Новосёлова в том, что получив звание почётного члена Московской Духовной Академии, изданием «Апологии» о. Антония (Булатовича) способствует распространению осуждённого Церковью учения¹²⁰. Синодальная власть предчувствовала, что участие мирян-интеллигентов в работе предстоящего Поместного Собора чревато внесением в эту работу духа политической борьбы, страстей и амбиций. Передавались слова одного «известнейшего иерарха»: «Лучше пустить на Собор каторжников, чем интеллигентов»¹²¹.

Такой защитник имяславия, как С.И. Булгаков, во времена послереволюционного разброда, когда он симпатизировал католицизму, где «непогрешимый» папа мог одним словом прекратить все споры и раздоры, приводил всё новые и новые выступления «милейшего» Новосёлова в защиту осуждённого имяславия как пример отсутствия церковной дисциплины, которой в принципе нет в Церкви Православной, что и способно её погубить в экстремальных ситуациях богословских споров и церковной распри. В 1923 г. Булгаков писал: «...Явилось ли для М.А. Новосёлова и его единомышленников авторитетным решение сначала влиятельнейшего из русских епископов, поддержанного и Константинопольским патриархом, затем определение высшей церковной власти Русской Церкви. – Священного Синода? – нет. А заглянем вперёд и спросим себя: а мнение Поместного Собора, даже поддержанное «Восточными Патриархами»? Да тоже, конечно, нет, если оно подтвердит имяборческие тезисы. Тогда будет апелляция к неуловимому телу Церкви и его не менее неуловимой рецепции. И получится, как и давно уже имеется, такая картина: в то время, когда церковная власть будет отлучать М.А. Новосёлова и иже с ним от Церкви за еретичество, он, в свою очередь, будет совершать то же самое над всеми инакомыслящими епископами, пресвитерами и мирянами, и каждая сторона утверждает, и будет утверждать о себе: Православие – это я»¹²². Отсюда Булгаков делал ложный вывод о необходимости для Церкви «непогрешимого» папы. Но именно в папизме обвинял Св. Синод Новосёлов¹²³.

В письме от 10 октября 1912 г. Новосёлов предлагал Флоренскому поместить в «Богословском Вестнике» «серьёзное и беспристрастное обсуждение пререкаемого учения». Но никаких ни «имяславческих», ни «имяборческих» материалов в «Богословском Вестнике» не появилось. Нигде не было и беспристрастного обсуждения. В «Изданиях «Религиозно-философской библиотеки"» Новосёлов напечатал «Апологию» о. Антония (Булатовича), «Разбор Послания Святейшего Синода об Имени Божием» В.Ф. Эрна и «Материалы к спору о почитании Имени Божия»¹²⁴. После осуждения «имябожия» Св. Синодом Новосёлов впал в уныние, и у него появились мысли о закрытии издательства¹²⁵. Но вскоре Новосёлов оправился и защищал «имяславие» до конца. Выявлено единственное богословское выступление Новосёлова в тексте, помеченном 9 ноября 1919 г. В «имяборчестве» Новосёлов видел глубочайшее отступление от Православия, а революцию и то, что за ней последовало, он считал карой за отступление от достойного почитания Имени Божия и хулу на Него¹²⁶. Для рассмотрения Афонского дела на Всероссийском Поместном Соборе был создан подотдел «О Имени Божием», возглавляемый архиеп. Феофаном (Быстровым). Подотдел не продвинулся далее сбора материалов, и Собор не успел вынести решения по этому делу, С.Н. Булгаков был уверен в решении вопроса в пользу «имяславцев»¹²⁷.

На Поместном Соборе Российской Православной Церкви 1917–1918 гг. архиеп. Сергий (Страгородский) и кн. Е.Н. Трубецкой подали заявление о приглашении Новосёлова в состав Собора, но 6 октября 1917 г. по результатам голосования пополнение Собора новыми членами было признано нежелательным. Однако 9 (22) марта 1918 г. секретарь Собора В. Шеин послал о. Павлу Флоренскому, С.Н. Дурылину, С.П. Мансурову и М.А. Новосёлову приглашение принять участие в работе Соборного отдела о духовно-учебных заведениях в разработке типа пастырских училищ (взамен семинарий)¹²⁸.

30 января 1918 г. Новосёлов был избран членом Временного Совета объединённых приходов г. Москвы. Председателем (Совета) был избран А.Д. Самарин, на квартире которого (Спиридоновка, 18) и собирался Совет, который занял позицию активной обороны по отношению к большевистскому насилию над Церковью. Совет на своём заседании 31 января постановил: «Уведомить все приходы, что Временный Совет признавал бы желательным в случае открытого посягательства на храмы и священные и церковные предметы поступать следующим образом: священник должен объяснить пришедшим представителям нынешней власти, что он не является единоличным распорядителем в церковном имуществе и потому просит дать время созвать приходской Совет. Если это окажется возможным сделать, то приходскому Совету надлежит твёрдо и определённо указать, что храмы и всё имущество церковное есть священное достояние, которое приход ни в коем случае не считает возможным отдать. Если бы представители власти не вняли доводам настоятеля храма или приходского Совета и стали бы проявлять намерение силой осуществить своё требование, надлежало бы тревожным звоном (набатом) созвать прихожан на защиту церкви. При этом Совет считает безусловно недопустимым, чтобы прихожане в этом случае прибегали к силе оружия. Если есть поблизости другие храмы, то желательно войти с ними предварительно в соглашение, чтобы и в них раздался тревожный звон, по которому население окрестных приходов могло бы прийти на помощь и своей многочисленностью дать отпор покушению на церковь»¹²⁹. Вскоре Совет был разогнан, и ВЧК неоднократно пыталась арестовать А.Д. Самарина в его квартире на Спиридоновке, но это не удавалось из-за его отсутствия. Арестован он был только в сентябре¹³⁰. Новосёлову удалось избежать ареста по этому делу.

В это время возникли условия для реализации заветных планов членов Новосёловского кружка о создании духовной школы аскетической направленности на основе заветов святых Отцов. Кружок стал инициатором создания Богословских курсов, действовавших в апреле-июне 1918 г. на квартире Новосёлова. Курсы благословил Святейший Патриарх Тихон. На курсах преподавали: еп. Феодор – Священное Писание; М.А. Новосёлов – святые Отцы, их жизнь и писания; М.И. Смирнов – Богослужение; С.П. Мансуров – История Церкви; А.Г. Куляшов – Апологетика; С.Н. Дурылин – Церковное искусство. С середины января 1919 г. предполагалось возобновить деятельность курсов. В составе преподавателей снова были члены Новосёловского Кружка: еп. Феодор – Священное Писание; П.Б. Мансуров – Православная Церковь на Востоке; М.А. Новосёлов – Церковно-исторические очерки (христианские мученики), Церковные чинопоследования как выражение всеобъемлющей и богодейственной любви Церкви к своим чадам, курс «Вера и Церковь» (1. Ангелы и демоны в жизни мира и человека по учению Слова Божия, святых Отцов, житий и церковных чинопоследований; 2. Имя Божие; 3. Крест; 4. Первохристианство и антихристианство; 5. Во свете ветхозаветного и новозаветного пророчества; 6. От Толстого к Церкви); Л.А. Тихомиров – Религиозно-философские основания истории (борьба за Царство Божие). Однако Богословские курсы возобновить не удалось. Не развернулась в полную силу и деятельность Даниловской Академии в Даниловом монастыре, где настоятелем стал еп. Феодор¹³¹.

В середине ноября 1919 г. перебирается в Данилов монастырь и Новосёлов. 30 ноября 1919 г. он писал о. Павлу Флоренскому: «Положением своим в Дан(иловом) пока доволен, – чтобы не сказать больше, – несмотря на некоторые неудобства, как напр(имер), на отсутствие отдельной комнаты. Но и «угол» даёт больше, чем Ковригинская квартира, так как имею досуг и тишину для занятий. Конечно, ежедневно бываю в церкви, работаю и физически – разгребаю снег, иногда варю пищу...» Вскоре Новосёлов перешёл на нелегальное положение и скрывался у своих многочисленных друзей, главным образом, в Москве и Петрограде.

В 1922–1927 гг. Новосёлов писал «Письма к друзьям»¹³², которые не имели конкретного адресата и предназначались единомышленникам. Тематика писем весьма разнообразна: от текущих церковных вопросов до основоположных богословских тем. Со всей ему присущей энергией Новосёлов выступал против живоцерковников. «Обновленцы» появились уже задолго до революции: «церковные эсеры» пытались подменить христианский путь жизни либерально-общественным. Они подготовили почву для «живоцерковников» – «церковных большевиков». Причину революции Новосёлов видел в отступлении от веры Христовой: «Бог отнимает у нас то, от чего мы сами отказались и всё больше отказываемся»¹³³. Большевики – лишь орудия гнева Божия, а посему и не достойны ненависти. Новосёлов настаивал на отсутствии в Церкви общеобязательного внешнего авторитета в делах веры и совести: «Непогрешим не отдельный человек (папа) и даже не Собор (который может быть отвергнут Церковью). Непогрешима сама Церковь в её соборности – союзе взаимной любви, на которой основано познание Христовых Истин. И для Церкви важны не Соборы сами по себе, но соборность как тождественность выражаемых на них свидетельств с верою всего тела Церкви. В заключение письма¹³⁴ Новосёлов указывает на большой вред от усвоения ложного католического воззрения на иерархию как на непогрешимый авторитет и хранительницу безусловной истины, на нелепость отождествления иерархии с Церковью, особенно опасного в эпоху церковных нестроений и измены Православию со стороны многих обновленческих иереев и архиереев»¹³⁵. Такой взгляд отличен от лжесвободы протестантского субъективизма. Верность Церкви для православного – верность слову св. Отцов и молитва. Огромную роль в Богопознании играют Таинства. Они – и онтологическая, и гносеологическая основа просветительной силы познания Истины. Единомыслие есть итог действия соборного начала Церкви. Прежде всего, необходимо единомыслие с евангельскими и святоотеческими текстами. Именно на этом пути возможно постижение Истины.

Ниже публикуется переписка М.А. Новосёлова и о. Павла Флоренского, сохранившаяся в архиве о. Павла Флоренского¹³⁶. Письма о. Павла представляют собой черновики, вложенные в соответствующие письма Новосёлова. Письма других лиц – это, по всей видимости, письма, адресованные Новосёлову и пересланные Новосёловым о. Павлу. Они представляли общий интерес, главным образом, в связи с Афонским делом. Включены также все сохранившиеся письма иеросхимонаха Антония (Булатовича), единственное сохранившееся письмо схиигумена Германа Зосимовского.

Включена также и избранная переписка членов Кружка ищущих христианского просвещения Ф.Д. Самарина, Ф.К. Андреева, С.Н. Дурылина и др., помогающая восполнить связность событий. Без этих писем многое было бы непонятно.

Публикуемая переписка охватывает 12 лет: с конца 1908 г. по апрель 1920 г. Большая часть писем Новосёлова носит деловой характер: это поручения, указания, ходатайства. Очевидно, что бо́льшую часть принципиальных вопросов они выясняли при частых встречах. Стиль писем Новосёлова лаконичен, исполнен деловитости и энергии. Перед нами человек «деловой хватки», издатель, опытный полемист. Иногда тон просьбы близок к повелительному: виден «авва Михаил». Черновики писем о. Павла Флоренского чрезвычайно содержательны, очевидно, потому, что он составлял черновики для самых важных принципиальных писем.

Публикаторы выражают благодарность игумену Андронику (Трубачёву) за подбор и предоставление писем и других используемых материалов и за неоценимую помощь в написании предисловия, приложений и комментариев.

1. Игумен Андроник (Трубачёв). Священник Павел Флоренский – профессор Московской Духовной Академии и редактор «Богословского Вестника». – «Богословские Труды», сб. 28. М. 1987.

2. Игумен Андроник (Трубачёв). Священник Павел Флоренский – профессор Московской Духовной Академии. – «Богословские Труды». Юбилейный сборник Московской Духовной Академии. М. 1986.

3. Игумен Андроник (Трубачёв). Московский кружок. – «Литературный Иркутск», 1988, декабрь; то же сокращённое; Русские религиозные философы и Абрамцево. Материалы научных конференций 80-х годов. Абрамцево. Материалы и исследования. Сергиев Посад. 1994, 6.

4. Письмо архиеп. Антония Волынского к Ф.Д. Самарину. – РГБ. Ф. 265. К. 181. № 31.

5. Белый Андрей. Начало века. – М.: «Художественная литература», 1990.

6. Бердяев Н.А. Стилизованное православие. – «Русская мысль». 1914. № 1.

7. Бердяев Н.А. Возрождение православия. «Русская мысль». 1916. № 7. То же: Н.А. Бердяев о русской философии, ч. 2. Свердловск, 1991.

8. Бердяев Н.А. Русский духовный ренессанс начала XX в. и журнал «Путь» (К десятилетию «Пути»). – «Путь». 1935. № 49. То же: Н.А. Бердяев о русской философии, ч. 2. Свердловск, 1991.

9. Бердяев Н.А. Самопознание (Опыт философской автобиографии). – М. «Книга», 1991.

10. Булгаков С.Н. Автобиографические заметки. – Париж, 1946, стр. 84–85. То же в кн.: Булгаков С.Я. Тихие думы. М. 1996.

11. Булгаков С.Н. «У стен Херсонеса». – «Символ», 1991, июль. № 25. То же: СПб., 1993.

12. (Слова митр. Владимира во время беседы с представителями братства Святителей Московских.) – РГБ. Ф. 265. К. 116, № 59.

13. В поисках Святой Руси (Из писем А.Н. Руднева к В.И. Леоновой). – «Надежда». 1980. Вып. 6.

14. Александр Иванович Гучков рассказывает... М. 1993.

15. Дурылин С.Н. «В своём углу» (Из старых тетрадей). М. 1991.

16. Записки Петербургских Религиозно-философских собраний (1902–1903 гг.). СПб., 1906.

17. Зернов Н. «Русское религиозное возрождение XX века». Пер. с англ. Вып. 2, испр. Париж, 1991.

18. Избрание новых почётных членов Московской Духовной Академии. – «Богословский Вестник», 1912, декабрь.

19. Как поправить церковное бедствие? – «Московские Ведомости». 1912. 19 января.

20. Письмо В.А. Кожевникова к В.В. Розанову от 10 ноября 1915 г. – «Вестник РХД». 1984, № 143; то же: «Вопросы философии». 1991. № 6.

21. Кожевников В.А. «От Кружка ищущих христианского просвещения». – В кн.: Фёдору Дмитриевичу Самарину († 23 октября 1916 года) от друзей. Сергиев Посад, 1917.

22. Мансуров П.Б. «К вопросу о Соборе». – «Московские Ведомости», 1910. 4 марта.

23. Письмо П.Б. Мансурова к Ф.Д. Самарину от 25 июня 1906 г. – РГБ. Ф. 265. П. 193. № 12.

24. Письмо П.Б. Мансурова к Ф.Д. Самарину от 12 ноября 1910 г. – РГБ. Ф. 265. П. 193. № 12.

25. Письмо П.Б. Мансурова к Ф.Д. Самарину от 28 мая 1913 г. – РГБ. Ф. 265. П. 193. № 12.

26. «Московские Ведомости». 1912, 10 января.

27. «Московские Ведомости». 1912, январь-март.

28. Епископ Никон (Рождественский). Яд гордыни. – «Прибавления к Церковным Ведомостям». 1913. № 33.

29. Н.М.С. «Чествование М.А. Новосёлова». – «Московские Ведомости». 1912. 9 (22) ноября. № 260.

30. Платонов О. «Правда о Григории Распутине». – «Русский рубеж». 1990. № 1 (13).

31. Полищук Е.С. Церковь и интеллигенция: к истории диалога. – «Журнал Московской Патриархии». 1991. № 4.

32. Полищук Е.С. «М.А. Новосёлов и его «Письма к друзьям«». – Журнал Московской Патриархии. 1991, № 11.

33. Полищук Е.С. «М.А. Новосёлов и его «Письма к друзьям»». – «Северо-Восток». Прилож. «Сибирской газеты». Новосибирск, 1992. № 8 (12).

34. Пришвин М.М. Дневник 17 марта 1942 г. – В кн.: Розанов В.В. «Pro et contra». Кн. 1. СПб., 1995. С. 128.

35. Родзянко М.В. «Крушение империи». Киев, 1990.

36. Родионов К. «Рассказы о пережитом». «Москва». 1991. № 7.

37. Розанов В.В. «Около трудных религиозных тем». – «Новое Время». 1916. 12 августа.

38. Розанов В.В. «Бердяев о молодом московском славянофильстве». – «Московские Ведомости». 1916, 17 августа.

39. Розанов В.В. «О себе и жизни своей». М. 1990.

40. Самарина-Чернышева Е. «Александр Дмитриевич Самарин». – «Московский Вестник». 1990. № 3. С. 243–244.

41. Монах Амвросий (фон Сиверс). «Не хороните меня заживо...» Судьба владыки Андрея, архиепископа Уфимского (князя Александра Алексеевича Ухтомского). – «Русская мысль». Париж, 1994. 1 июня.

42. Устав «Кружка взаимопомощи в целях христианского просвещения». – РГБ. Ф. 265. К. 118. № 24.

43. Краткие сведения о деятельности «Кружка ищущих христианского просвещения» за 1908 г. – РГБ. Ф. 265. К. 118. № 24.

44. Флоренский П.А. «Эсхатологическая мозаика», ч. 2. – Контекст. 91. М. 1991.

45. Флоренский П.А. Соч. Т. 2. «У водоразделов мысли». М.: «Правда». 1990.

46. Переписка П.А. Флоренского и В.А. Кожевникова. – «Вопросы философии». 1991, № 6.

47. Уделов Ф.И. [Фудель С.И.]. «Об о. Павле Флоренском». Париж, 1972.

48. Фудель С.И. «Воспоминания». – «Новый мир». 1991. №№ 3, 4.

49. Хомяков Д.А. «Ещё о Всероссийском Церковном Соборе». – «Московские Ведомости». 1910, 11 марта.

50. ( Четверухина Е.Л. ) «Старец Алексий Зосимовой Пустыни». – Париж, 1989.

51. Шагинян М. «Человек и время». – Собр. соч. Т. 1. М. 1986.

52. Шульгин В.В. «Годы». М. АПН, 1979.

53. Арсеньев Н.С. «Дары и встречи жизненного пути». Франкфурт-на-Майне. «Посев», 1974.

54. Арсеньев Н.С. «О московских религиозно-философских и литературных кружках и собраниях начала XX века». – «Воспоминания о серебряном веке». – М. 1993.

55. Протопресвитер М. Польский. «Новые мученики российские». Т. 2. Джорданвилль. 1957.

56. «Религиозно-философская Библиотека». Список изданий и отзывы печати. М. 1911.

57. «Религиозно философская Библиотека». Список изданий и отзывы печати. – М. 1914.

58. Б/п. Увольнение преосвященного Гермогена. – «Прибавление к Церковным Ведомостям». 1912. 25 февраля. № 8.

59. Письма гр. Л.Н. Толстого к М.А.Н. – «Новый Путь». 1903, январь, февраль.

60. Толстой Л.Н. «Дневники». – ПСС. Т. 50. М. 1952.

61. Толстая С.А. «Дневники». Т. 1. М. 1978.

62. Маковицкий Д.П. «У Толстого». Т. 4. М. 1979.

63. Гусев Н.Н. «Летопись жизни и творчества Л.Н. Толстого». 2 тт. М. 1958–1960.

64. Спасовский М.М. «В.В. Розанов в последние годы своей жизни». Нью-Йорк, 1968.

65. Фёдору Дмитриевичу Самарину († 23 октября 1916 года) от друзей. Сергиев Посад, 1917.

66. Зеньковский В.В. «История русской философии». Т. 2, ч. 2. Л., 1991. С. 200.

67. Ильин И.А. «Наши задачи». Кн. 2. – Ильин И.А. Собр. соч. Т. 2. Кн. 2. М. 1993.

68. Ильин И.А. «О монархии и республике». – Ильин И.А. Собр. соч. Т. 4. М. 1994.

69. Булгаков С.Н. «На смерть Толстого». – «Русская мысль», 1910, декабрь. С. 155–156.

70. Письма Сергея Николаевича Булгакова о. Павлу Флоренскому (1918). – «Начала». 1993. № 4.

71. Половинкин С.М. «Московская Духовная Академия от Февраля к Октябрю 1917 года». – «Начала». 1993. № 4.

72. «Временный Совет объединённых приходов города Москвы, избранный на общем Собрании представителей приходов 30 января, в первом своём заседании 31 января сделал следующее постановление, которое и признано необходимым сообщить всем приходам города Москвы» (листовка). – Архив свящ. Павла Флоренского.

73. Григорьев В.В. «Императорский С.-Петербургский Университет в течение первых пятидесяти лет его существования». Историческая записка. – СПб., 1870. С. 319. CVII, CXI.

74. Стрельцов Ал. «Александр Григорьевич Новосёлов. Некролог». – «Московские ведомости». 1887. 16 января, №16, стр. 4.

75. Языков Д.Д. «Обзор жизни и трудов покойных русских писателей». Вып. 7: «Русские писатели, умершие в 1887 году». М. 1893, стр. 62–63.

76. Переписка Николая и Александры Романовых. 1914–1915 гг. Т. III. М.-Пг., 1925.

77. Никифоров Л.П. «Воспоминания о Л.Н. Толстом». – «Л.Н. Толстой в воспоминаниях современников». Т. 1. – М. 1960. То же: «Лев Николаевич Толстой». Юбилейный сборник. М.-Л., 1928.

78. Величкина Вера. «В голодный год с Львом Толстым». – «Л.Н. Толстой в воспоминаниях современников». Т. 1. – М. 1960. То же: «Лев Николаевич Толстой». Юбилейный сборник. М.-Л., 1928.

79. Полищук Е.С. «Михаил Александрович Новосёлов и его «Письма к друзьям"». – «М.А. Новосёлов. Письма к друзьям». – М. 1994.

80. А. Ф. «Разные пути». – Таврический церковно-общественный вестник. 1909. № 8.

81. Шарапов С.Ф. «О положении в России и его улучшении». – «Русское Дело». 1905. 12 февраля, № 5.

82. Б/п. Распутин и цензура. – [?] № 80.

83. Историческая записка о 40-летии Женской классической гимназии С.Н. Фишер. С 1 сентября 1872 г. по 1 сентября 1912 г. По материалам, собранным Г.Б. Фишером, составил И. Владимирский. – М. Издание бывших воспитанниц гимназии С.Н. Фишер. 1912.

Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон; и напишу на нём имя Бога Моего и имя града Бога Моего, нового Иерусалима, нисходящего с неба от Бога Моего, и имя Моё новое (Откр. 3:12)

Катакомбная Церковь Истинно-Православных Христиан (ИПХ) бережно хранит память своего столпа церковного, усиленную истинным почитанием его как св. новомученика¹³⁸.

Ещё до революции «Кружок ищущих христианского просвещения» (иначе – просто «Новосёловский кружок») был отмечен своей аскетической направленностью и своим ярым нонконформизмом. В некотором смысле это была попытка возрождения древнехристианской общины. Весь круг людей, духовно связанных с «Новосёловской общиной», ещё до революции некий острослов назвал «революционно настроенными православными фундаменталистами»¹³⁹, что было вполне справедливо.

Крушение Империи и начавшееся гонение на Церковь Новосёлов воспринял хотя и скорбно, но без удивления, ибо увидел в сем эсхатологическое действо. Свою просветительскую деятельность он продолжил и после революции, невзирая на всю её опасность. Он участвовал в работе Даниловской Академии, которая нелегально продолжалась десятилетия¹⁴⁰. По некоторым данным можно судить, что где-то около 1921 г. он принимает монашеский постриг (тайно) с именем Марк. По всей видимости, постригал его еп. Феодор (Поздеевский)¹⁴¹. После образования «Параллельного Синода»¹⁴² в Св. Даниловом монастыре Новосёлов неоднократно исполнял секретные поручения владыки Феодора, много разъезжая по стране. Возникновение «обновленчества» было встречено Новосёловым, как и всеми «даниловцами», отрицательно¹⁴³. «Даниловцы» выступали против любых соглашений с большевиками. Именно в это время (1922–1927 гг.) Новосёлов рассылал свои послания, известные ныне как «Письма к друзьям»¹⁴⁴.

В Даниловом монастыре в 1923 г. монах Марк был тайно поставлен во епископа Сергиевского (для Сергиева Посада)¹⁴⁵. Хиротонию совершили архиеп. Феодор (Поздеевский), еп. Серпуховской Арсений (Жадановский)¹⁴⁶ и еп. Дмитровский Серафим (Звездинский)¹⁴⁷. Можно считать, что именно с этого времени начинается тайная «катакомбная» деятельность Новосёлова. Он много разъезжал по городам и весям, основывая тайные общины и монастыри, участвуя в сокрытии от богоборцев христианских святынь¹⁴⁸.

Когда в 1927 г. грянула «Декларация» митр. Сергия (Страгородского). единомышленники Новосёлова этому особенно не удивились, избрав путь либо мученический – тюрьмы и лагеря, либо исповеднический – ссылки и «катакомбы». Именно «даниловцы» утвердили движение «непоминающих»¹⁴⁹. В Петрограде это движение возглавил митр. Иосиф (Петровых)¹⁵⁰. В самом начале движения Новосёлов устремился в бывшую столицу Империи, где поддержал единомышленников. Его друг о. Феодор Андреев стал одним из лидеров «иосифлян». Так, курсируя между Москвой и Петроградом, и жил тайный еп. Марк.

С 1927 г. он стал рассылать свои новые послания, наименованные «Ответы востязующим», где толковал свершившееся и призывал к правильному действию в будущем. ОГПУ рассматривал его писания как самую зловредную антисоветскую пропаганду. Тогда же Новосёлов полностью перешёл на нелегальное положение, скрываясь у верных и перемещаясь по общинам. Он утверждал бескомпромиссное следование Православию. Он не только не принял революции, но не считал себя гражданином СССР, не имел советских документов. О многом говорит его фраза, ставшая крылатой: «Колхозы есть богопротивные антихристовы учреждения, а советская власть, их установившая, – власть антихриста, основатель же этой власти – Ленин – сам сущий антихрист»¹⁵¹.

Трудно переоценить тот вклад, который внёс Новосёлов в становление ИПЦ – и личным примером, и как богослов. Влияние его столь велико, что даже самые малограмотные члены ИПЦ до сего дня помнят то, что он сказал ещё в 1928 г.! Новосёлов был активнейшим участником так называемого «Кочующего Собора»¹⁵² ИПЦ, проходившего с весны по август 1928 г. в разных местах, скрываясь от бдительного ока ОГПУ. Многие его идеи нашли отражение в документах Собора, а итоговое Определение, где «сергианские таинства» Таинствами не признавались, именуясь «еретическими сквернодействиями», и где сергиане анафематствовались, разрабатывалось под его непосредственным руководством¹⁵³. Под влиянием Новосёлова в текст Определения были введены имяславческие пункты. Имяславцам был открыт беспрепятственный доступ в ИПЦ.

Вся его церковная деятельность вызывала ярость ОГПУ, особенно после депутации к митр. Сергию, в которой участвовал Новосёлов¹⁵⁴. В конце концов, в конце 1928 г. Новосёлов был арестован вместе с большой группой, по этому делу был арестован и А.Ф. Лосев¹⁵⁵. По некоторым сведениям, Новосёлова выдал чекистам кто-то из его окружения¹⁵⁶. Тогда в Москве гремело дело «Политического Центра всесоюзной церковно-монархической организации Истинное Православие», главой которого был признан Новосёлов. 17 мая 1929 г. ОСО ОГПУ приговорил его к трём годам тюремного полит. изолятора в Ярославле, по статье 58–10 ¹⁵⁷. А 3 марта 1931 г. Коллегия ОПТУ назначила ему срок в 8 лет тюрьмы в том же полит. изоляторе¹⁵⁸. О его пребывании в тюрьме почти ничего не известно, так как Новосёлов не писал никому из близких ему людей (лишён переписки или опасался репрессий против адресатов). Известно, что в тюрьме Новосёлов встретился с архиеп. Андреем (кн. Ухтомским), который поздравил его с церковным праздником¹⁵⁹. 7 февраля 1938 г. ОСО вновь приговорило его к трём годам полит. изолятора за контрреволюционную деятельность (КРД)¹⁶⁰. По данным архива ФСК, 17 января 1938 г. Новосёлов был приговорён к высшей мере наказания, но в деле отсутствует справка о приведении приговора в исполнение. По всей видимости, вскоре он был расстрелян в Вологде.

По одному из апокрифов, Новосёлова якобы в 1940 г. этапировали через Москву в Сибирь, а в столице он вместе с конвоиром заезжал к знакомым. Несколько более правдоподобным выглядит слух, что тайный епископ Марк был расстрелян в начале войны в 1941 г. на пересыльном пункте, когда ввиду угрозы приближения фронта заключённые зачастую ликвидировались¹⁶¹.

Велико духовное наследие сего блаженного мученика! Это не только его многочисленные писания, не только его аскетический образ, не только его многочисленные ученики, но самое главное – живая, идущая от него традиция Катакомбной Церкви. Поистине, он был Учителем Церкви, и сия традиция учительства сохранялась до 1986 г.¹⁶² Сначала это была Даниловская академия, ушедшая в подполье, потом – «Богословские курсы» в его «катакомбной общине», где после ареста «аввы» преподавали игумен Сергий (Гумилевский) и прот. Пётр Первушин¹⁶³. Всё это поило благодатью умы и сердца истинно-православных христиан. Для нас, верных чад Катакомбной Церкви Истинно-Православных Христиан, чтущих благоговейно память тайного епископа Марка – (Михаила Александровича Новосёлова), – остаётся только воспеть: «Святый Мучениче Епископе Марко, моли Бога о нас!»

28 декабря 1939 г.

Стамбул

Многоуважаемый Сергей Николаевич! Я с Вашим близким другом – Михаил Александровичем Новосёловым очень знаком. Около девяти лет я с ним вместе сидел в тюрьмах чека. Он и мой друг, и духовный мой отец. М.А. очень меня просил, чтобы я Вам рассказал о нём, да не только о нём. О наших страданиях знать Вы, конечно, не откажетесь. Очень много воспоминаний. Если я получу ответ на моё письмо, я Вам всё, всё расскажу. Я приехал месяц тому назад из России. Я турок – сидел я в тюрьмах ЧК. 11лет 27 суток. М.А. часто мне про Вас рассказывал. Жду ответа. Да хранит Вас Господь – наш Бог.

Ваш Ихсан

Мой адрес; Turquie – Istanbul

Halici oglu, tursucu mahlesi, Sivaci Ahmet sokak № 44

Boy Ahmet Ihsan Tasdelen.

12 марта 1940 г.

Стамбул

Мой многоуважаемый друг-брат Сергей Николаевич! С опозданием пишу, прошу Вас, простите меня за это; я был болен гриппом. Сердечно благодарю Вас за Ваше письмо. Вы хотите знать, остался ли наш дорогой Авва мирянином. Хочу Вас уверить, что как Вы его видели или оставили последний раз, он так и остался глубоко верующим. В тюрьме многие звали его богословом, но он не хотел, чтоб его так звали. Он и не был священником. Авва говорил, что он православный христианин! Слово «мирянин» я много раз слышал, но значение этого слова я не очень знаю, мне кажется, что «мирянин» – человек верующий, и ходит в церковь служить. Так ли понимаю? Молодые люди, среди которых и были даже комсомольцы (бывшие), всегда окружали Авву, слушали его. Надежда Борисова – пушкинист, всегда просила Авву, чтобы он писал сказания Апостолов, наречия, молитвы, так как ей легче казалось, Авва всегда праздновал день святых. Летом, тогда мы имели огород и цветник, Авва очень любил поливать и ухаживать за цветами. Его любимые цветы были: львиный зев, карликовая астра, годеция. Вы пишете, что несколько лет тому назад кто-то приехал из России и принёс сведения об Авве. Знаете, что я Вам скажу: если человек попадает впервые в тюрьму, то он удивляется, что имеются такие тюрьмы в С.С.Р. Освобождённые из тюрьмы люди не имеют права на воле говорить о режиме, и о тюрьме ЧК., не помню, писал ли я Вам, что, например, Анна Ив. после освобождения своим близким знакомым рассказывала, как в тюрьме, и снова дали ей 8 лет тюрьмы, она, кажется, умерла. Хочу сказать, что если этот человек приехал из «нашей» тюрьмы, и то неправда, он не знает Аввы. В нашей прогулке Авва пользовался большим почтением – как твёрдый, верующий человек, хотя он был осторожен. Сущность большевиков знают те, кто сидел в тюрьме; 1936 г. в Ярославской тюрьме в камере № 153 сидела Муханова – психически больная. Она беспартийная, до ареста работала в кремлёвской библиотеке, её судили в 1935 г. на втором процессе Зиновьева и Каменева. Она, в следствии, под влиянием угроз подписала протокол следователя, который он составил. Её из всех участников процесса звали на судебный зал и читали им приговор. Её отправили в верхнеуральскую тюрьму. Она там кому-то сказала, что я, когда была в следственной тюрьме, наговорила очень много, и из-за меня были арестованы мои знакомые друзья – ничем не виновные. Эти слова распространились в тюрьме, и ГПУ звал её в Москву, грозили ей смертью, если она дальше будет себя вести, тогда её отправили в нашу тюрьму, посадили в одиночную камеру (№ 153). Она была в полной одиночке, никого не видела. Её родные знали, что она расстреляна, ею выданные друзья – Надежда Борисовна Барут, Нина Александровна сидели на юге тюрьмы, а она на западе. Я с ней связал переписку, её друзья простили её, а когда я был на воле, ходил родителям и сказал, что Муханова жива. Несчастная одиночку не могла перенести, и начались истерические крики и смех, потом её убрали (в 1937 г.) Вы спрашиваете, откуда я знал Ваш приблизительный адрес. Мне Авва сказал, я его не спросил, как он знал. Мне разрешено Управ. Общ. Безоп. напечатать и писать мои воспоминания. Известный и трагический день в Яросл. тюрьме: 13 января 1937 г. Тюрьма переведена на новый режим, режим Ежова. Окна были заложены кирпичами, на наружной стороне окон были поставлены щиты. Посылка запрещена, переписка – только с разрешения Москвы. Книг совсем не давали, а библиотечную – 1 раз в месяц одну какую-нибудь книгу. Наказания и карцеры. Газету не давали. 17 января была объявлена голодовка, приняли участие: 2 эсэра – Бер и ещё один (забыл фам.); троцкисты: Лодоха, Сатоньевич, Чекан, Пекарь, Рубинштейн, Сизов, Мария Короб; социал-демократы: Шуб, Раков, Мартов (племянник Мартова) и ещё 4 человека (забыл ф.), анархисты, дашнаки... больше 30-ти человек всего. На восьмой день голодовки их кормили искусственно. Кричали в камерах «Сталинская тюрьма – чище фашистской» и «Долой произвол чекистов»... Эсэр Бер писал в Москву оскорбительное письмо: Генеральный палач Советского Союза – Ежову. За это письмо его посадили в карцер на 20 суток. Мария Матковская – стенографистка Молотова, у неё при обыске порвали юбку. Знаете ли, за что она сидела? Жена наркома Любимова была приглашена на банкет, в Кремль. На банкете были; она, жена Сталина Аллилуева, Ворошилов и их круг. Начали пить. Сталин при всех начал обнять и оскорбить свою жену, тогда Аллилуева высвободилась из комнаты и пошла в соседнюю, взяла револьвер и покончила с собой. Любимова сама рассказала стенографистке, а она зубному врачу, врач оказался агентом. За то, что Матковская распространила такие вещи, дали ей 5 лет. После пяти лет ещё дали 5. Голодовка в тюрьме кончилась, как надо было полагать, безрезультатно, больше 70 дней голодали (Пекарь) с искусственным кормлением. Один армянин буйно сходил с ума. Не из голодавших генерал Серебрянников (друг в тюрьме Аввы) тоже помешался. На третий день один сионист умер от голодовки (он был вообще больной – цинга). 26 апреля 1937 г. были повешены правила новые, я их, то есть мы, все заключённые, знали почти наизусть, а мой друг Фредик, мама его теперь живёт в Латвии (я с ней переписываюсь). Вот эти правила, то, что позволялись в этих правилах, и то начальник не разрешал, у начальника были дополнительные инструкции.

29 марта 1940 г.

Литва

Милостивый Государь

На днях получил письмо из Константинополя от Ахмета Ихсана (Ahmet Ihsan). Он писал Вам и просит меня, со своей стороны, написать Вам, чтобы Вы отнеслись к его письмам с большим доверием.

Исполняю его просьбу и обращаюсь к Вам с нижеследующими строками, хотя и сознаю вполне, что Вы имеете полное право относиться к моему письму с недоверием.

Ахмет Ихсан лучший Друг моего сына Альфреда; они прожили вместе более 8 лет в Ярославле; там же с ними был Михаил Александрович Новосёлов, духовный отец и утешитель моего сына. Они взаимно очень любили друг друга и чем могли один другому помогали. Обо всём этом мне неоднократно писал мой сын Альфред. К сожалению, больше сообщить Вам ничего не могу.

Искренне уважающий Вас и готовый к услугам Эмануил Викторович Адеркас.

Мой адрес: Lettouik, caur. Skriveri post. Rasa Spunde – E. Aderkas.

Из Архива о. Сергия Булгакова, хранящегося в Свято-Сергиевском Православном Богословском институте в Париже (предоставлено А.П. Козыревым).

Новосёлов М.А. 1864 г. р. будучи враждебно настроен к Советской Власти и к ВКПб и Правительству и проводимым ими мероприятиям, систематически проводил контрреволюционную пропаганду среди окружающих, за что Особым Совещанием при Коллегии б. ОГПУ 17 мая 1929 г. по ст. 58–10 ч. 1 У.К. РСФСР осуждён на 3 года. 13 сентября 1931 г. Новосёлов Коллегией ОГПУ за преступления, предусмотренные ст. 58–11 У.К. вторично осуждён к лишению свободы на 8 лет. 7 февраля 1937 г. Новосёлов Особым Совещанием при Коллегии НКВД СССР за контрреволюционную деятельность 3-й раз осуждён к тюремному заключению на 3 года.

В Вологодскую тюрьму Новосёлов прибыл 29.06.1937 г. Находясь в камере № 46, систематически среди сокамерников распространял клеветнические сведения по адресу рук. ВКПб и Советского Правительства с целью вызвать недовольство и организованные действия против установленных тюремных правил и (Продолжение?) борьбы в условиях тюрьмы.

Заседание тройки по делу Новосёлова Михаила Александровича 17 января 1938 г. Расстрелять.

Из Дела № Н-7377. Т. 2 и т. 8. Пересмотрено 24–26.12.95 г. в СПб.

(Предоставлено дочерью о. Феодора Андреева Анной Фёдоровной Можайской).

Сущность учения имяборцев состоит в том, что имяборцы приравнивают Имя Божие к именам человеческим и Имя – «Иисус» во Христе стремятся свести на степень обыкновенного собственного человеческого имени, не ведая того, что этим они осуществляют исконную мечту диавола и заветную его цель: изгладить Имя Иисусово из памяти и почитания людей, как некую суеверную басню. Имяборцы, как справедливо выразился М.А. Новосёлов, «дерзнули посягнуть на тот нерв Церкви, в который сходятся все прочие нервы, – на тот догмат, в отрицании которого содержится отрицание всех догматов, – на ту святыню, которая лежит в основе всех святынь церковных». Многие современные подвижники утверждают, что теперь последний натиск сатаны, но самый ужасный, который и вызовет всеобщее отступление от веры и исполнение похвальбы сатаны: «Оставят христиане Иисуса и нас славить будут»¹⁶⁶.

Но корни имяборчества не новы, идеи нынешнего имяборчества издавна незаметно, но с упорным постоянством развиваются не только в писаниях современных богословов, но и в их переводах св. Отцов. Об этом весьма часто и много приходится слышать. Так, например, кто не слышал жалоб, что «Русское Добротолюбие», состоящее из творений св. Отцов греческой и др. наций Восточной Церкви, переведено на наш язык крайне своеобразно. Его переводчик выбрасывал из перевода не только целые, неугодные ему главы, но просто отдельные фразы или даже слова, искажая этим не только святоотеческие мысли, но даже догматические истины.

Подобные искажения были причиной того, что многие руководители духовной жизни запрещали своим ученикам пользоваться «Русским Добротолюбием», дабы не повредить своего духовного устроения.

В настоящей нашей заметке мы скажем всего лишь несколько слов о двух последних страницах 62-го слова преп. Симеона Нового Богослова, переведённого на русский язык тем же лицом, что и «Русское Добротолюбие».

История нашего исследования сих двух страниц такова. Во время споров с имяборцами понадобилось нам как-то сравнить одну мысль русского перевода с греческим подлинником. При этом оказалось, что в русском переводе не хватило двух слов, отчего произошло догматическое искажение всей мысли. Это вызвало у нас желание проверить вышеупомянутые две страницы по греческой книге.

Греческая книга св. Симеона Нового Богослова, которою мы пользовались, издана «Εν Συρω» в 1886 г.

Здесь мы за недостатком времени и места, не будем касаться разных мелких пропусков и неточностей в переводе, а обратим внимание читателей лишь на главное.

Проверку перевода мы начали со стр. 106 русского издания, со слов: «Если хочешь вдаться в размышление о том, что свойственно Божескому естеству, то есть как есть Бог, что есть окрест Бога, что из Бога и что в Боге, послушай, что скажу тебе».

В греческом же тексте читается так: «Και εαν ϑελης να γνωριοης και τα της ϑειας φυσεως ιδια ηγουν πως ο Θεоς, και τα περι. Θεоν, και τα εκ Θεου, και τα εν τω Θεω, ολα ειναι ενα φως οπου προσχυνειται εις καϑε μιαν υποστασιν, και κατανοειται εις ολα τα ιδιωματα αυτου, και χαρισματα, αχουσε εκεινα οπου ϑελει σου ειπω».

«Если хочешь познать свойственное Божескому естеству, то есть что как Бог, так и всё окрест Бога, и всё из Бога и всё в Боге, – есть единый Свет, поклоняемый во единой сущности и познаваемый во всех свойствах Своих и дарах (милостях). – то послушай, если хочешь, об этом я тебе скажу». Таким образом, подчёркнутых слов в русском переводе не существует. А в следующей фразе пропущено слово «αχαταληπτον», – вечный (Свет).

Из сравнения сих двух текстов – русского и греческого, мы вполне убеждаемся, что переводчик отнёсся с сомнением и недоверием к словам святого отца Симеона, которому Св. Церковь дала название Богослова, каковым названием она раньше почтила только двух величайших святых – возлюбленного ученика Господня Иоанна и Григория Константинопольского. Таким образом, св. Симеон не просто Святой, но и Вселенский учитель, потому что отличен званием Богослова; значит, – не доверяющий ему не доверяет всей Церкви, и исправляющий его, – не согласен с учением Церкви, что теперь имяборцы доказали на деле.

Святой говорит, как Бог Свет, так и всё окрест Его, из Него исходящее и в нём сущее, – есть Един Свет, то есть Бог. Но переводчик убоялся сего учения, как непонятного его всеподчиняющему себе разуму, как требующего веры или хотя бы доверия к сим словам Святого Богослова, почему дерзко отверг его и самонадеянно объявил читателю: послушай, что (я) скажу тебе... и дальше показал во многих местах догматически им искажённое учение сего истинного Богослова мудрованиями своего, якобы богословски развитого и образованного ума, и в таком виде преподнёс его своему отечеству, чтобы его испорченными словами читатели отравляли свои души.

Далее святой говорит: «Отец есть Свет, Сын – Свет, и Дух Святый – Свет... Также и то, что от Бога, – Свет есть, так как подаётся нам от Света»... то есть подаётся Свет Бог от Света Бога, и далее делает пояснение своих слов примерами: «именно – жизнь Свет есть, бессмертие – Свет; любовь, истина, мир, дверь Царствия Небесного, само сие Царствие – Свет есть; брачный чертог, рай, сладость райская, земля кротких, венцы жизни, самые ризы Святых – Свет есть; а после пишет: «О Χριστος, (1) о Ιησους, о Σωτηρ, και Βασιλευς του παντоς φος ειναι», и в примеч. сказано: Εδω о Πατηρ τας ενεργειας εννοει, και οχι το προσωπον¹⁶⁷.

В переводе это значит: «Христос, Иисус, Спаситель и Царь всего – Свет есть».

Спросим; о Лице ли Иисуса Христа говорит здесь святой? Ответ очевиден: нет, не о Лице, так как уже раз назвал Его Светом вместе с Отцом и Св. Духом, и не было необходимости вторично, отдельно от других Лиц Св. Троицы, назвать Его Светом. Но как в приведённом примечании сказано: «здесь отец Симеон понимает приведённые имена в смысле энергии (действия), а не лица», то значит, что эти самые Имена – Христос, Иисус и проч. называет Светом, то есть Богом. К сему добавим: если эти Имена названы здесь /Божественным/ действием то они тоже, согласно анафеме на еретика Варлаама, есть Бог, потому что эта анафема гласит следующее:

«Тем, которые мудрствуют и говорят, что Имя Бога выражает только существо Божественное и не исповедуют по боговдохновенному церковному мудрованию святых, что именем Бог обозначаются равным образом и Божественные действия, – анафема».

Сказанное здесь об Именах: Христос, Иисус и проч. относится также к пропущенному в русском переводе Имени: «Господь Свет» и к Имени «Утешитель Свет», а, следовательно, и все другие Имена Божии, как равновеликие между собой, суть Свет, то есть Бог, что доказывают /подчёркнутые/ пропущенные здесь переводчиком слова Святого: «именуется Бог всем тем, что мы сказали, и иным ещё бо́льшим».

Приведённое место синтаксически неправильно написано в русском переводе, где слово «Христос» не отделено от слова «Иисус» запятой и не приведено указанное подстрочное примечание, что имеет весьма важное значение. Таким образом, и это место искажено имяборческим мудрованием: так как имяборцы утверждают, что Иисус – не Бог, но только совместно произнесённые два имени – Иисус Христос – Бог. Как бы благодатью Божией провидя сие лжемудрование, святой, вопреки обычаю Св. Церкви, пишет сперва Имя «Христос», а после, отделив его запятой, – Имя «Иисус», а далее однозначащее Иисусу – Спаситель и проч. Истинность того, что святой желал разделить первые два слова, подтверждается тем, что в греческом тексте написано: «"о Χριστος о Ιησος», о Σωτηρ», то есть перед каждым Именем стоит свой отдельный член «о», которого перед вторым не было бы, если бы святой хотел эти имена по обычаю соединить.

Из этого совершенно ясно видно, что святой Имена Божии «Христос», «Иисус», «Спаситель», «Господь», «Утешитель», равно как и все другие, считает; во-первых, – равновеликими и, во-вторых, – Светом, то есть Богом, как действия Божества.

Дальше святой пишет: «хлеб пречистого тела Его – Свет, а за этим: «То Ποτηρον του τιμιον αυτου αιματος, φως», το есть «Чаша честной Его Крови – Свет». Сие место также опущено в русском переводе, равно как и «О Κυριος, φως», то есть «Господь Свет», о чём мы сказали выше.

Святой Симеон, назвав Бога Светом, называет также Светом и Имя Божие, действия Его /глас/, разные благодатные состояния. Слово Божие и проч. Но имяборцы считают, что только первый Тройческий Свет есть Бог, а остальные поименованные преп. Симеоном светы – не Бог, хотя и являются действием Его. Чтобы предотвратить подобное еретическое мудрование, святой, перечисляя разные действия, проявления и состояния Света, в числе их называет Светом «Честную Кровь Спасителя». Конечно никто не станет сомневаться, что Тело и Кровь Его, – есть Сам Он, Спаситель; посему, дабы никто не сомневался, что и остальные, указанные здесь Светы, равно как и Имя Его, – суть такой же Свет, то есть Бог, – Святой между ними, другими Светами, о которых может быть вызвано неразумное сомнение, указал на честную Кровь Спасителя и на Его Тело, утверждая этим православных и ниспровергая суемудренных.

Но оказалось, что лестное мудрование имяборцев не смогло обнять верой сего учения, почему они поторопились малодушно изгладить подтверждающие его слова святого в русском переводе, чтобы сим недостойным способом сокрыть от людей Божественную Истину и хотя бы невольно привлечь их к своему суемудрию.

Конечно, не нужно быть пророком, чтобы предсказать в последующих изданиях ещё большее сокращение и изменение сего учения св. Богослова. Можно быть уверенным, что имяборцы с особенным неистовством нападут на сие место 62-й главы, как они напали и постепенно изменяли конец 170-й главы преп. Исихия Иерусалимского, переделав в два приёма выражение «Ово (т. е. Имя Иисусово) есть Бог и Христос – есть Бог и Владыка», что св. Исихию потребовалось развить о сем своё слово – не о Иисусе Христе, но об имени Его сказал Святой, что Оно есть Бог и Владыка, как это переведено отцом Паисием Величковским в «Славянском Добротолюбии».

Далее святой продолжает пояснять примерами Божественное учение об Именах и действиях Божиих. Он говорит: «Воскресение Его – Свет; лицо Его – Свет; рука, перст, уста, очи Его – Свет; Господь – Свет, глас Его – Свет, поскольку исходит из Света, благодать Всесвятого Духа – Свет; Утешитель – Свет; бисер, зерно горчинное, виноград истинный, квас, надежда, вера – Свет есть. Всё это и другое, что слышишь от пророков и апостолов о неизреченном и пресущном Божестве, есть существенное единое безначальное начало, в единости Троичного Света поклоняемое. Так надлежит тебе помышлять».

И после в греческой книге: «Διоτι ενας Θεоς ειναι εν Πατρι, και Υιω, και Αγιω Πνευματι. Φως ων απρоσιτоν, και προαιωνιον, το οποιον εχει και πολλα ονοματα, και καλειται ολα εκεινα οπου ειπαμεν και αλλα περισσоτερα και οχι μονον καλειται αυτα οπου ειπα αλλα και ενεργει αυτα, καϑως εμαϑα απο εκεινους οπου εδιδαχϑησαν με την δοκιμην, και επιστωϑησαν, και εβεβαιωϑη με την ϑεωριαν δια τα προσоντα καλα εις τον υπεραγαϑον Θεоν»¹⁶⁸.

По-русски сие место означает следующее: «Посему един есть Бог во Отце, и Сыне, и Св. Духе. Будучи Светом неприступным и предвечным, каковой Свет – имеет и многие Имена, и именуется всем тем, что мы сказали /выше/, и иным ещё бо́льшим: и не только именуется тем самым, что я сказал, но и действительно производит то самое; как я научился от тех, которые опытно (сему) были научены и установили и утвердили посредством познания чрезмерной благости всемилостивого (всеблагого) Бога. Здесь мы снова подчеркнули пропущенные места русского перевода.

Таким образом, в этом месте св. Симеон прежде всего развивает учение об Именах Божиих, называя их действием Божиим: «действенно производит то самое, чем именуется».

Какое ясное и определённое учение сего св. Отца и Св. Церкви об именах Божиих, и с каким страшным глумлением попрано оно имяборцами!

Во-вторых, из этих слов святого видно, что даже для его времени (IX век) это учение не было новым: «как я научился от тех, которые опытно (сему) были научены и установили и утвердили...» И действительно, – уже Афанасий Великий и другие отцы и учители Церкви понемногу касаются сих вопросов; но только оно нигде с такой ясностью и подробностью не изложено, как в этой главе св. Симеона Нового Богослова.

Нас же имяборцы укоряют, будто бы мы вносим некое новое учение об Имени Божием «Иисус». Св. Симеон этим, на русский язык злонамеренно не переведённым, богословским учением свидетельствует, что не нами, но имяборцами вводится в среду верных Православной Церкви новое лжемудрование о сем предмете; мы же только защищаем то учение Св. Церкви, которое более 1100 лет существует как твёрдо установившееся и утверждённое, как опытно (т. е. непосредственно от Духа Святого) познанное, милостью всеблаженного Бога. От сего учения мы не отступили нисколько, и да поможет нам Господь окончить течение нашей жизни в полном его соблюдении.

Но сие учение как теперь, так и во все времена весьма отрицалось рационалистами и номиналистами, пока бывшие в IV веке Соборы против Варлаама и Акиндина окончательно не утвердили его. К великому сожалению, деяния сих Соборов ныне уже забыты и даже некоторые архиепископы обзывают ссылающихся на постановления сих Соборов хлыстами, чем, подобно Арию и другим вышеупомянутым еретикам, в корне подрывают устои Православия, уклоняя Церковь к ересям...

Подобно тому, как некогда «Слово крестное», то есть апостольская проповедь об Искупительной Жертве за людей через крестное страдание Спасителя, было для иудеев соблазном, а для эллинов казалось безумием, несмотря на совершенно ясное и определённое учение о сем пророков – так и теперь случилось с имяборцами, что вполне ясное и прямое учение Церкви об Имени Божием, изложенное вышеназванными святыми, объявляется сими новыми эллинами и упорными иудеями как безумное, хлыстовское, злославное, еретическое и проч. Но сии ругательства, направленные на учение св. Отцов, не на главу ли самих хулителей возвращаются? Ибо так написано есть: погублю премудрость (лукавую) премудрых и разум разумных отвергну (1Кор. 1:19). Нам же пока довлеет того, чтобы Господь дал крепость устоять в своём исповедании, не устрашаясь грядущих за него насилий, скорбей и проч.

Исследуя же мысли греческой книги, оставленные без перевода, мы видим, что переводчик, очевидно, был поражён этим учением, отнёсся к нему недоверчиво и, подобно нынешним имяборцам, назвал его пантеизмом. Поэтому, когда он увидел выражение святого Симеона: «именуется (Бог) всем тем, что мы сказали, и иным ещё большим», почёл более надёжным для своего и других имяборцев спокойствия оставить его без перевода.

Далее: переводчик, можно думать, полагал, что подобные «пантеистические» мысли бродили в голове некоторых невежественных монахов того времени, «откуда-де Симеон легковерно и почерпнул их»: «но согласиться с тем, что это учение св. Отцы Церкви установили и утвердили, как опытно и достоверно познанное ими», – оказалось для переводчика невозможным, потому что не подчинялось его пониманию, почему он и не соизволил сим словам святого появиться на русском языке.

Как бы желая дополнить и окончательно уяснить учение об Имени Божием, св. Симеон говорит: «Желая показать тебе и другие Светы Божии, наряду с теми, о коих сказано, говорю, что благость Его Свет есть, милость – Свет, благоутробие – Свет, целование Его – Свет, жизнь и утешение – Свет». И далее развивает такую мысль, – хотя и о нас говорится многое подобное, то есть что мы проявляем к ближним милость, доброту и проч.; что мы называемся отцами, сынами, Иисусами, царями и т. д.; что мы говорим правду и проч., – но всё это и подобное сему говорится о нас, как о людях, посему слова эти и имена, как человеческие, – суть текучи и пусты. Но когда о Боге говорится, что Он проявляет милость к людям, доброту и проч.; что Он – Отец, или что Христос – Сын Божий, Иисус, Царь всего и проч.; или об Истине Божией; – то всё это и будет Свет, то есть Бог. Повторим это словами Святого: «Не поленюсь пояснить тебе сие примерами. Бог именуется Отцом, – отцами именуются и люди; Христос именуется Сыном Божиим, – сынами человеческими называемся и мы; Духом Божиим именуется Святый Дух, – духами называются и наши души. Бог есть жизнь, – жизнь имеем и мы; Бог есть любовь, – любовь имеют между собой и многие грешники. Итак, что же. О любви человеческой можешь ли ты сказать, что она есть Бог. Да не будет. И мир, какой имеем мы между собою, когда не бранимся и не ссоримся из-за чего-либо, можешь ты назвать миром, превосходящим ум. Никак. Также и то, если не скажешь кому-либо ложного слова, Божией истиной назовёшь ты это? Конечно, нет. Отсюда греческий текст читается так: «Διατι καθώς ον λογοι των ανϑρώπων ρευστοι, και μάταιοι, ο δέ λόγος του Θεου ζων, και ἁνυπόστατος, και ενεργής. Θεός αγηϑής. Τοιουτωτροπως καί ή αληθεια του Θεου ειναι υπέρ εννοιαν, και λογον ανθρώπων, Θεоς ατρεπτος, άφϑαρτος, άνυπоστατος, καί ζων».

То же место в русском переводе: «слова человеческие – текучи и пусты, слово же Божие живо, непреложно и действенно. Бог истинный. Равным образом и истина Божия есть паче ума и слова человеческого. Бог неизменный, нетленный, непреложный и живый»,.. и здесь пропущенные в русском переводе слова.

Чтобы окончательно отбросить всякое сомнение относительно вышеизложенного им учения, св. Симеон как бы говорит; не одно и то же говорю я об именах человеческих и об Именах Божиих; не мудрствуйте одинаково об именах и словах человеческих и Словах и Именах Божиих, потому что слова человеческие текучи и пусты, подвержены, как и самый человек, всевозможным изменениям и весьма часто не зависят от воли человека. Совсем не то Слова и Имена Божии: насколько Бог разнится от человека, настолько и Слово Его, и Имя Его разнится от человеческого слова и имени. Слово Его и Имя Его, как Слово и Имя Бога, – есть поэтому – «живо, непреложно и действенно. Бог истинный». Посему да отбросит человек все свои скудные мудрования, чтобы постичь непостижимое, и да устрашится приложить законы, положенные для его текучего и пустого имени и слова, к непреложному, живому, действенному и непостижимому и Богу истинному – Божию Слову и Имени Его¹⁶⁹.

В русском переводе пропущены, между прочим, слова: БОГ ИСТИННЫЙ. Слова эти весьма важны, потому что влекут за собой догматическое определение всей истины об именах, словах и действиях Божиих.

Святой Симеон, руководимый благодатью Святого Духа, решительно определяет: «Слово Божие... есть Бог истинный»; но не поверил сему благовестию мудрец века сего и вычеркнул его как ложное, как неправославное, как еретическое; а за ним потянулись многие патриархи, архиепископы, учёные иноки и мирские; и все они восстали на Имя Господа, чтобы похулить Его в Имени Его Пресвятом. И похулили: оплевали, потоптали ногами, изображали Его на седалищах, и архиереи и книжники на смерть позорную осудили; с разбойниками и пропойцами вменили; издеваясь, говорили: «ну что, помог ли вам Иисус?», воинам и мирским властям на поругание предали; в хламиду и старые ризы облекли и метали на землю; исполнили мздой руки воинов, судей и многих других для его поругания; многие служители и рабы Господа отреклись от Имени Его; иноки за злато предали Его и Его исповедников и покушались умертвить их; архиереи и патриархи совершенно запретили говорить о Нём... Словом, что только претерпел Господь во время Своего земного служения и страдания, тому же позору и хуле ныне, пред вторым Его пришествием, предано Его Имя архиереями, книжниками и фарисеями нашего времени... и сие не измышлено нами для придачи слову некоей поэтической красоты или для каких-либо других целей, но воистину всё сие произошло и даже в несравненно больших размерах, чем здесь изложено.

И всё, что теперь происходит – есть только начало болезней, которые придут на нас за то, что мы не желаем отречься от сего святоотеческого учения и последовать мудрованиям развращённых умом и сердцем хулителей Имени Божия. С другой стороны, это есть верный признак того, что пришло время, когда попущено Богом исполниться похвальбе сатаны, – что христиане оставят Иисуса и бесов славить будут. И доказывается это не только тем, что Имя Господа «Иисус» низведено имяборцами на степень обыкновенного человеческого имени, не только умышленной порчей переводов Св. Писания и Предания, но и тем, что Имя Господа «Иисус» они употребляют наравне с другими бранными словами, которыми желают оскорбить ближнего, обнаруживая его пороки. Так, оставшихся верными учению св. Отцов об Имени Божием афонские имяборцы называют «Иисусианами», считая это название позорным и этим обнаруживая свою враждебность к Господу Иисусу. Но нам да не будет сие, чтобы стыдиться Сладчайшего Иисуса и Его Имени: мы стыдимся и срамимся жестоковыйных и несмысленных имяборцев.

Далее святой продолжает: «Наконец, и вода сия, какую имеем мы, не есть как оная вода живая, и хлеб сей, какой обыкновенно вкушаем, не есть как оный хлеб животный. Но, как сказали выше, всё оное есть Свет, и Бог есть единый Свет, и кто причащается сего Света, тот вместе с причастием его причащается и всех тех благ, о коих поминали мы, – бывает кротким и смиренным и готовым на всякое добро: потому что и эти доброты вместе с другими Свет суть, и кто возымел Свет, тот вместе со Светом имеет и сии качества. Тогда Бог подвигает на всякое добро душу, в которой обитает, и бывает для неё добром, и душа та, которая имеет Бога обитателем в себе, не оскудеет ни в каком добре, но бывает полна и преизбыточествует всегда всеми оными неизреченными благами Божиими, свеселясь и спребывая с чинами небесных сил. Каковые блага Божии когда бы сподобились богатно получить и все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Коему слава и держава, со Отцем и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Но относятся ли сии слова святого к тому, кто отверг их? Причащается ли та душа Божественного Света, которая не считает Имени и действия Его – Светом и Богом истинным? Находится ли тот в общении с Богом, святыми и Церковью, – кто отметает боговдохновенное учение святых о Боге и Его Имени, и, подобно сему переводчику, злонамеренно разрушает догматы Церкви?

Да не будет...

Таким образом, мы, с Божией помощью, рассмотрели греческий и русский тексты одного из важнейших святоотеческих мест, где изложено учение об Имени Божием. С такой полнотой и ясностью ни один святой отец Церкви не рассматривает сего вопроса, как св. Симеон Новый Богослов. Но за то, должно быть, ни одно из других мест из св. Отцов злонамеренно так не было искажено и не было изуродовано переводчиком, как сие. Злонамеренность его видна из того, что из перевода были исключены лишь только те мысли, которые свидетельствовали, что Имя Божие, Его действия и Слава – есть Бог. И не только у св. Симеона, но и во многих других творениях св. Отцов новейшими переводчиками искажено или затемнено учение об Имени Божием, что не один раз мы уже имели возможность наблюдать. Так, например, «Слово на Обрезание Господне» святителя Димитрия Ростовского в русском переводе совершенно обезображено: из него выдернули всё неугодное имяборцам. Но и в таком даже виде оно поражает их лжемудрование.

Переделывая перевод творений св. Отцов Церкви по своему желанию, имяборцы вместе с тем старались приучить вкус православного общества к западным еретическим богословиям, и прежде всего к Фаррару. И где в этом они успевали, там переход православного в имяборчество скоро совершался.

У нас привыкли считать, что всего года три-четыре прошло, как появилось имяборчество на Афоне. Но приведённые здесь факты свидетельствуют, что оно гораздо старее, и, во всяком случае, следы его заметны ещё в половине прошлого века.

Но главнейший очаг его мы здесь указали, остальное найти не трудно. Когда мы совсем уже закончили нашу заметку, то нам принесли два тома писем переводчика св. Симеона к его духовным детям. В течение двадцати минут мы наудачу прочли несколько этих писем и, действительно, ужаснулись. Из них мы убедились в том, что переводчик злонамеренно исказил вышеуказанные места св. Симеона; так он делал и во многих других случаях. В письме № 989 он пишет: «Никакой нет нужды строго держаться буквы. Так переведите, как бы речь шла от вас, из вашего сердца... гладко, ясно, плавно, тепло. Инде можно прибавить что, инде сократить, инде изменить... В виду иметь назидание и удобоприменимость к жизни... «Невидимая брань» – вся почти переложена не слово в слово. Есть главы – переделанные. О молитве всё заново... Так и вам разрешается»...¹⁷⁰ Вот правила, которых держался этот переводчик Святоотеческих писаний¹⁷¹. Мы уже убедились, что ему ничего не стоило исказить догматическое учение Св. Церкви; тому же правилу советовал придерживаться своим ученикам, тому же последовали и нынешние имяборцы, целиком усвоив его приёмы в переводах, в учении об Имени Божием и во многом другом.

В письме 985-м переводчик пишет: «Латиняне умную молитву не по-нашему понимают. Она у них – Богомыслие, заключаемое молитвою... А это хотя очень плодотворное упражнение, но не есть молитва... Молитва – особое упражнение от Богомыслия»¹⁷². Но оказалось, что нынешние афонские имяборцы опередили своих единомышленников конца прошлого века и теперь проповедуют именно такую молитву – «безыменное богомыслие». Питаясь всегда западными богословами, очевидно, почерпнули сей способ молитвы от католической Церкви, откуда вышел известный еретик Варлаам. Стараниями врага нашего спасения дух Варлаама снова оживает на Св. Горе, где он в XIV веке вызвал ужасную бурю, охватившую всю Греческую Церковь.

На этот раз дух сего еретика проявился в форме имяборчества, которое несомненно есть – родная сестра Варлаамовой ереси, и знакомые с историей последней легко убедятся в этом, если взглянут на дело сколько-нибудь добросовестно. Но, к сожалению, этой-то добросовестности у многих не хватает, что доказывает тот случай, когда святогорец Денасий ввёл в заблуждение Св. Синод и сторонников имяборчества, склонив всех их признать еретическими некоторые мысли об Имени Божием, которые целиком принадлежали Св. Тихону Задонскому. Весьма характерен этот случай: беспристрастному исследователю, при рассмотрении сего вопроса, скоро делается ясным, что имяборчество – одна сплошная и злонамеренная ошибка в этом роде, за что они и названы «имяборцами». А св. Феофилакт Болгарский пророчески назвал их «братьями богоубийц»: «имя «Иисус» братья богоубийц принимают за имя человека»¹⁷³. Но, кажется оба названия совершенно достигают своей цели.

Оказалось, что как в своих письмах, так и в других произведениях переводчиков св. Симеона крайне извращено не только учение об Имени Божием, но и тесно связанное с ним Святоотеческое учение о молитве Иисусовой. Сознавая важность сего делания для всякого инока, мы считаем нужным советовать исповедникам пользоваться его переведёнными писаниями для духовных целей с осторожностью... А если представится возможность, то по этому вопросу будет сделан отдельный выпуск».

5 февраля 1914 г.

Посланием от 18 мая 1913 г., обращённым к «Всечестным братиям, во иночестве подвизающимся». Святейший Синод осудил мою книгу – «Апология веры во Имя Божие и во имя «Иисус"», якобы содержащую в себе «новоизмышленное учение» об Имени Божием и Имени Иисусовом, и повелел изъять её из обращения в монастырях, воспретив чтение её монашествующим, меня же Святейший Синод в грамоте своей «умоляет – смириться и отстать» – от моего, якобы новоизмышленного учения под угрозой и церковно-судебной кары, и проклятия Божия. Внимательно перечитав его и будучи, уже по одному своему званию схимонаха, всегда готовым смириться, да и вообще никогда не стыдясь сознать свою ошибку, в особенности, если эта ошибка может иметь пагубные последствия не только для меня, но и для многих других, я с радостью выражаю готовность и смириться и отстать от заблуждения, но прежде, нежели это сделать, я должен знать, в чём должно заключаться сие «смирение», и от каких заблуждений подобает мне отстать?

Изучив Послание Св. Синода, к прискорбию своему, убедился, что бо́льшая часть обвинительных против меня пунктов не только совершенно несправедлива, но в них мне приписываются такие мнения, каких я не только не высказывал, но наоборот, сам писал в книге моей совершенно противное тому, что мне приписывают. Приведу эти обвинительные пункты Синодального послания по порядку.

1) Синодальное послание влагает во уста мои следующее мнение: «Самое Имя Иисус спасительно, – в нём, как и в прочих Именах Божиих, нераздельно присутствует Бог». Под выражением: «Самое Имя» – очевидно подразумевается имяначертание и имязвучие. Но покорнейше прошу найти в моей «Апологии» хотя бы одно место, где бы я говорил, будто «Самое Имя Иисус спасительно?» Этого я нигде не говорю, ибо слово – «Самое Имя» наводит на мысль считать спасительным самое имя начертание или имязвучие, то есть тварную оболочку Имени Божия и Имени Иисусова. Если же сего слова – «Самое» у меня нигде не приставлено, то на каком же основании Синодальное послание обвиняет мою книгу в том, чего в ней не напечатано? В доказательство того, что я не только не говорю, будто самое имяначертание или имязвучие спасительно, но говорю совершенно обратное. Приведу следующее место из моей книги «Апология»: «Божественных свойств; единосущия, присносущия. Духовного Существа и проч. мы не приписываем тем буквам, которыми условно выражается Божественная Истина, но лишь самому слову истины». – «Поэтому, когда мы говорим о Имени Божием, имея в виду сущность самого Имени, которым мы именуем Бога, то мы говорим, что Имя Божие есть Сам Бог, когда же мы имеем в виду буквы и слоги, коими условно выражается истина о Боге и Имя Божие, то мы говорим, что Бог присутствует во Имени Своём"¹⁷⁴.

Не сказано мною также нигде в моей «Апологии», будто Бог – «нераздельно присутствует» «в Самом Имени», – то есть – в имяначертании Своём. Если даже Святые Тайны Тела и Крови Христовой подвергаются порче и сожжению, причём конечно не Божество сожигается, то не тем ли более и чернила на бумаге не имеют свойства неотделимости от Бога. Конечно, буквы и звуки суть условные знаки, разные на разных языках, но та истина, которая сими буквами и звуками выражается на всех языках и во всех выражениях, всегда одна и та же, и сия истина есть происхождение Божественного, всегда пребывает в Боге, и Бог всегда в ней пребывает.

Вот что мы называем – «именем», отличая имя от имяначертания и имязвучия. Имя Божие есть истина единая и, как солнце в бесчисленных зеркалах, отражается в тех глаголах, коими люди именуют Бога, и не только отражается, но и просвещает и согревает сердца исповедующих Имя Господне. В этом смысле Имя Божие и Имя Иисусово – истинные от Бога происходящие Жизнь и Свет, и Деятельность Божества, или, как мы говорим, – Сам Бог. Это мы делаем, во-первых, дабы избежать укора именно в пантеизме. Говоря – «Сам Бог», мы не представляем себе Имени Божия вне Самого Бога, но высказываем, что по неотделимости деятельности Божией от Существа Его, в нём Сам Всемогущий и Вездесущий Бог, Сама Всесовершенная Личность со всеми Своими свойствами. Но мы отнюдь не говорим, будто бы Имя Божие и Имя Иисус есть самая сущность Божества, и протестуем против того, что нам приписывают, вопреки ясному нашему утверждению. Имя Божие и Имя Иисусово, в которое заповедовал нам веровать Сам Господь, как о том ясно пишет св. Иоанн Богослов в Евангелии и в послании, есть то непрестающее светоизлияние Божества, озаряющее человеков Боговедением, которое неизменно всегда существует само в себе и в Церкви с тех пор, как существует Церковь Ангелов и человеков, но конечно не всякая мысль в человеке о Боге – есть Бог, и не всякое призывание Имени Божия должно быть по необходимости для человека спасительным. Свет Божественной Истины всегда немерцаемо сияет и во Именах Божиих, и в глаголах Божиих, но причащаться сему умному Свету не всякому дано, и для этого необходимы субъективные условия; имеющий уши слышати, да слышит. Итак, объективно я признаю, что Имя Божие, как Свет Божества, есть всегда Божество, но субъективно для призывающего не всегда Имя Божие бывает действенным, и не всякое призывание Имени Божия молящимся низводит в душу его Святое Божество.

Но Синодальное послание, вопреки тому строгому различию, которое я делаю в сем, приписывает мне, будто я учу, что Имя Иисусово, будучи Богом, всегда должно быть равно действенным для человека. Но где же написано в моей книге что-либо подобное? В доказательство того, что я не смешиваю понятий объективного бытия Имени Божия с субъективным действием в молитве, привожу самые заглавия моей книги. Так, заглавие 2-й главы гласит: «Свидетельство Священного Писания и святых Отцов о том, что Имя Божие есть во истину Сам Бог». Заглавие же 5-й главы гласит: «Исповедание Имени Иисусова в Иисусовой молитве есть Сам Господь Иисус Христос». – Обратите внимание на разницу сих заглавий и на слово «исповедание». Исповедание есть действие молящегося, состоящее в том, что он сознаёт в себе, в сердце и в уме своём, истину произносимых им слов и истинность призываемого им Имени. Итак, из самого заглавия видно, что 2-я и 5-я глава говорят о двух разных предметах: 2-я – о Божественном достоинстве, независимо от призывания, и о том, что не всякое призывание Имени Иисусова для молящегося будет действенным и не всякое бессмысленное призывание будет вселять в него Иисуса Христа, со Отцем и Святым Духом, но лишь – «исповедание», то есть сознательное, искреннее, всеми силами души деемое с верою, надеждою и любовью призывание. Объективно истина всегда одна и та же, и свет Имени Иисусова всегда один и тот же и никогда не померкнет, и всегда в этом смысле понимаемое Имя Иисусово пребывает во Иисусе и Иисус в нём, но субъективное призывание молящимся Имени Иисусова может быть бесплодным для него и даже во осуждение, в зависимости от его субъективных действий.

О том, что Имя Божие имеет объективное бытие, ясно свидетельствуют святые Отцы, как например, св. Иоанн Златоуст говорит: Имя Господне – «достохвально по самому существу Своему». «Буди Имя Господне благословенно от ныне и до века». – «Что говоришь ты? Разве Оно не благословенно, хотя бы ты не молился?»¹⁷⁵. И в другом месте сей же Святой говорит: «Что Оно (то есть Имя Иисусово) чудно по существу своему, это несомненно»¹⁷⁶. Из этих слов Иоанна Златоуста ясно, что он признаёт за Именем Божиим и за Именем Иисусовым объективное бытие, а не только субъективное в сознании молящегося. То же самое говорит и Св. Кирилл Иерусалимский и Св. Тихон Задонский и многие другие, как то можно видеть в «Апологии». То же говорится и в Православном Катехизисе, что Имя Божие Свято Само в Себе – т. е. Свято не только субъективно – в сознании призывающих сие Имя, но и объективно. «Свято по естеству» – «Свято по существу», «Свято Само в Себе», не суть ли эти слова – синонимы Божества? Святой Симеон Новый Богослов ещё определённее выражается в своём Богословском Слове 62, как гласит следующее место греческого подлинника, несколько искажённое в русском переводе, которое мы приводим в исправленном виде: «Слово Божие (подразумевается не Ипостась, а глаголы Божии) – есть живо, непреложно и действенно, Бог истинный. Равным образом и истина Божия паче ума и слова человеческого, Бог бессмертный, неизменный, непреодолимый, живый». – Сие именно и говорится во 2-й главе моей «Апологии», что объективно Истина Божия, выражаемая Именем Божиим, есть Сам Бог, согласно святым Отцам Церкви.

2) Приношу жалобу Святейшему Синоду на совершенно ошибочно приписываемые мне Синодальным посланием слова, будто бы я утверждаю, что «несознательное повторение Имени Божия действенно». Синодальное послание указывает на 89-ю страницу моей «Апологии», в коей я якобы это говорю, но раскроем эту 89 страницу и посмотрим, говорю ли я что-либо подобное? На этой странице говорится о собственных именах человеческих и о всеобъемлемости именем собственным каждого человека всех свойств сего человека, которые негласно воспоминаются при произношении человеческого имени. Затем, сравнивая Имя Иисусово с именами человеческими, говорю, что это свойство всеобъемлемости собственным именем всех свойств именуемого существа присуще и имени «Иисус» как собственному человеческому имени Иисуса Христа: мы имеем собственное имя человека, как бы заглавие книги жизни этого человека; как владелец книги, сказав заглавие, знает и воспоминает всё в ней написанное, так и в молитве пред Богом, поминая имена человеческие, мы возносим пред Богом книги жизни этих людей со всеми их грехами и добрыми делами.

Дальше в «Апологии» говорится: «такого свойства и имя «Иисус». Хотя множество было на свете Иисусов, но Тот Иисус, Которого мы подразумеваем, именуя Его, отнюдь не равен другим Иисусам, и Имя Его объемлет всего Его со всеми Его свойствами. Божескими и человеческими. Поэтому, хотя кто и несознательно призовёт Имя Господа Иисуса, то всё-таки будет иметь Его во Имени Своём и со всеми Его Божественными свойствами, как книгу со всем, что в ней написано, и хотя призовёт Его как человека, но всё-таки будет иметь во Имени «Иисус» и всего Бога. Итак, вот какую страшную ошибку делает архиепископ Антоний, приравнивая в № 15 «Русского Инока» Имя Иисус во Христе к именам других Иисусов»¹⁷⁷. Прошу сопоставить сие место со словами Синодального послания, приписывающего мне слова, будто бы я говорю, что: «несознательное повторение Имени Божия действенно». Где сказано мною «действенно»? Этих слов не написано у меня! В сей главе говорится о Божественном достоинстве Имени Иисусова, а не о молитве. В этой главе «Апологии» говорится лишь о том, что Имя «Иисус» обладает теми же свойствами всеобъемлемости, что и всякое собственное имя человеческое, и посему сказано, что в сем имени, хотя его произнесёшь и несознательно, – «будешь иметь» все свойства Иисуса Христа, и Божеские и человеческие. Но разве слово «иметь» есть синоним слова «действовать»? (Оборот речи «иметь», по отношению к Богу не я один применил. Апостол Иоанн Богослов говорит: «Имеяй Сына Божия имать Живот» (1Ин. 5:12). Также и о. Иоанн Кронштадтский говорит о Имени Божием, что в нём мы «имеем» Самого Бога со всеми свойствами Его).

Итак, приношу жалобу Святейшему Синоду за сию клевету, допущенную в официальной грамоте, повторяемую ныне против меня и недоброжелателями моими, будто бы я учу, что даже бессмысленное повторение Имени Иисусова действенно, чего я отнюдь не писал. По-видимому, составитель Синодального послания мало знаком с моей книгой «Апология», ибо если бы он внимательно прочёл её, то нашёл бы совершенно противное тому, что он мне приписывает. Неверно истолкованное место взято им из 6-й главы, озаглавленной: «О значении и о Божественном достоинстве Имени Иисус». Итак, по самому заглавию видно, что здесь говорится о природе и смысле Имени «Иисус», а не о молитвенном призывании оного. Молитвенному же призыванию посвящена глава 5, озаглавленная: «Исповедание Имени Иисусова в Иисусовой молитве есть Сам Господь Иисус Христос». Предлагаю прочесть сию главу и убедиться, сколь далёк я от того, что мне совершенно ошибочно приписывает Синодальное послание.

3) Приношу жалобу святейшему Синоду ещё на следующее мнение, совершенно ложно приписываемое мне и якобы высказанное мною в «Апологии»: Синодальное послание приписывает мне, будто я почитаю Имя Божие за Божественную силу, находящуюся как бы в распоряжении человека. Стоит человеку, хотя бы и без веры, хотя и бессознательно, произнести Имя Божие, и Бог как бы вынужден быть Своею Благодатью с этим человеком и творить свойственное Ему. Но это уже богохульство. Это есть магическое суеверие, которое уже давно осуждено Церковью. – Поводом к обвинению меня в этом «магическом суеверии» послужили слова: «самим звукам и буквам Имени Божия присуща благодать Божия». Действительно, вырванные из книги эти слова, сами по себе, могут дать повод к соблазну, но ведь слова эти высказаны не как самостоятельный тезис, а в связи с другими словами, которые придают этому соблазнительному месту совсем другой смысл. Они сказаны в примечании к первому тезису, в коем Имя Божие называется Богом и именно сказаны ради ограждения себя от обвинения, будто мы называем Богом буквы и тварные звуки. Первый тезис гласит: «Исповедую, что Имя Божие и Имя Иисус Божественно и Свято Само по Себе, т. е. Сам Бог». В противоположность сему тексту, исповедующему Божество истины, выражаемой Именем Божиим, сказано: «Примечание: Условных букв и звуков, коими выражается Божественная истина и идея о Боге, мы не обожаем, ибо сии звуки и буквы не суть Божественное действие Божества, а действие человеческого тела, но, тем не менее, мы веруем, что и этим звукам и буквам присуща Благодать Божия, ради Божественного Имени, ими произносимого». Таков текст, из которого вырваны эти мои слова, признанные в Синодальном послании «магическим суеверием, уже давно осуждённым Церковью». Прошу Святейший Синод вникнуть в сии слова и вообще во всю осуждённую, но, по-видимому, не прочтённую судьями, мою книгу и убедиться, как далёк я от этого, чтобы приписывать Имени Божию и Имени Иисусову силу, находящуюся в распоряжении человека и действующую безотносительно к субъективным условиям призывающего Имя Божие. Напротив, мною ясно проводится мысль, что для успеха призывания Имени Божия и Имени Иисусова, как для успеха всякой молитвы вообще, необходимо молиться – «Духом и истиною», – и это сказано мною даже на той же самой странице в Заключении, из которого вырваны эти слова, признанные «магическим суеверием». Так, тезис 5 гласит: «Исповедую, что основание всякого молитвенного делания есть призывание Имени Божия »Духом и истиною«». Также и на странице 50 «Апологии» в изъяснении процесса молитвы говорится, что молиться подобает духом и истиною, что конечно совершенно противоположно тому, что мне приписывают, – будто я учу лишь механически призывать Имя Иисусово, надеясь на магическую силу самих производимых звуков. Приведу следующее место в «Апологии»: «Только при истинном сознании какого-либо свойства Божия во Имени Его и какого-либо своего свойства и может совершиться молитва, и если человек искренно сознаёт истину, как определения Божьего, так и своего определения, тогда молитва бывает услышанною, ибо тогда человек молится «духом и истинною»».

Если же человек во время молитвы, хотя и молится, но искренно не сознаёт, во-первых, призываемого Имени Божия, а во-вторых, имени своего, т. е. того побуждения, которое заставляет его обратиться к Богу, тогда молитва называется лицемерною и не бывает угодной Богу, ибо не совершается духом и истиною. – «Аще Отец есмь, то где слава Моя? И аще Господь есмь Аз, то где страх Мой» (Мал. 1:6)... Итак, Духом и истиною должен человек молиться в себе, то есть нелицемерно именуя Бога и нелицемерно смиряя себя перед Богом, и Духом ощущая истину своих слов, и тогда Бог, видя такое истинное молитвенное настроение человека. Сам способствует его молитве, и человек начинает молиться тогда «духом и истиною»¹⁷⁸. – Итак, возможно ли в этих словах найти признаки суеверного учения каббалы и магии в силу самих звуков и букв призываемых имён или проповедь о механическом призывании Имени Иисусова, в чём меня обвиняет Синодальное послание? Приношу Святейшему Синоду протест на сие безосновательное обвинение моей книги.

4) Развивая дальше эту напрасно приписанную мысль о действенности якобы одного лишь механического призывания, Синодальное послание усмотрело, что моя книга может повлечь монашествующих к опасным выводам – «и для подвижничества, и для самого умного делания. Если благодать присуща уже самим буквам и звукам Божия Имени, если самое Имя, нами произносимое, или идея, держимая в уме, есть Бог, тогда на первое место в умном делании уже выдвигается не призывание Господа, не возношение к Нему сердца и ума (зачем призывать Того, Кого я почти насильно держу уже в сердце своём или уме?), а скорее самое повторение слов молитвы, механическое вращение её в уме и на языке. Иной же неопытный подвижник позабудет, что эта молитва есть обращение к Кому-то, а будет довольствоваться одною механикою повторения, и будет ждать от такого мёртвого повторения тех плодов, какие даёт только истинная молитва Иисусова». – Такова та опасность, какую Синодальное послание усмотрело от моей книги для монашествующих. Я уже опроверг возводимую на мою книгу клевету, будто я говорю, что буквы и звуки Имени Божия суть Бог, и будто я учу веровать, что даже бессмысленное механическое призывание Имени Божия одинаково действенно.

Что касается до практики умной молитвы, то рассеяния в молитве, конечно, трудно совершенно избежать, и в особенности для начинающих трудно достичь всегдашнего призывания Имени Иисусова – духом и истиною, и они иногда погрешают в том, от чего предостерегает Синодальное послание, то есть: призывают Имя Иисусово иногда механически, бесчувственно, рассеянно, не чувствуя сами к Кому обращаются. Но это дефект общий во всякой молитве вообще. Думаю, что от него не избавлены и архиереи, и священнослужители, которые рассеиваются умом даже при совершении величайших священнодействий. Но где же причина такого рассеяния? – Конечно, с одной стороны, в маловерии, в забвении, в привычке лицемерно призывать Всесвятое Имя Божие, и в отсутствии страха Божия. Теперь спрашиваю: у которого из двух молитвенников больше вероятности избежать сего дефекта, которого так опасается Синодальное послание: у того ли, кто верует во Имя Божие, как в Самого Бога, или у того, кто призываемое Имя почитает лишь номинальным, не имеющим реальной святости? – Ответ сам собою ясен: очевидно, что тот, кто верует во Имя Божие, как в Самого Бога, тот по необходимости будет в себе иметь и больший страх пред произносимым Именем и, следовательно, у него призывание Имени Господня реже может превратиться в одно механическое произношение. Наоборот, у того, кто не имеет в себе вкоренённого страха пред Именем Божиим, считая обязательным для себя бояться лишь одного Бога (Который где-то там далеко на небеси. – Прот. К.Б.), а не имени Его, взирая на имя, как на одну лишь номинальность, тот, во-первых, можно с уверенностью сказать, не станет даже упражняться в Иисусовой молитве; если бы даже и стал сие делать, то ему гораздо больше шансов рассеяться и перейти к машинальному произношению Имени Иисусова, сравнительно с тем, кто вкоренил в себя Божий страх к Имени Господню. Итак, не моя книга «Апология» представляет опасность извратить умное делание монашествующих, но учение архиепископа Антония и инока Хрисанфа, изложенное в «Русском Иноке» за прошлый год. Это учение воистину носит в себе пагубу для всего умного делания, что и обличено в моей «Апологии».

Некоторая машинальность в произношении Имени Господа Иисуса Христа, при навыке беспрестанно повторять Его, конечно неизбежна, ибо невозможно пребывать неизменно в крайнем напряжении внимания духовных сил, но святые Отцы, не устрашаясь сего дефекта, всё-таки заповедовали беспрестанное призывание Имени Господа Иисуса Христа. «Монах должен – ест ли, пьёт ли, сидит ли, служит ли шествует ли путём, или другое что делает – непрестанно взывать Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя; да Имя Господа Иисуса, сходя в глубь сердца, смирит держащего тамошние пажити змия, душу же спасёт и оживотворит»¹⁷⁹. Эти слова святого Златоуста повторяют в своём учении о молитве Иисусовой и Отцы Игнатий и Каллист Ксанфопулы, внушавшие ученикам своим, что «Имя Господа Иисуса, сходя в глубь сердца, может сильно оживотворить душу и спасти её и смирить змея – диавола, скрывающегося в сердце человека». – Итак, как видим, эти святые Отцы признавали реальное бытие Имени Иисуса Христа, признавали за Именем Иисусовым силу объективную, и даже Иоанн Златоуст и Православный Катехизис учат смотреть на Имя Иисусово как на силу, заклинательную для демонов, не боясь укора ни в магизме, ни в чародействии, как в том ныне нас несправедливо укоряет Синодальное послание. Вот слова Златоуста, повторяемые и в Православном Катехизисе: «Есть у нас духовные заклинания – Имя Господа нашего Иисуса Христа и сила Креста... Если же многие, хотя и произносили это заклинание, но не исцелились, то это произошло не от бессилия произнесённого Имени: точно так же многие прикасались к Иисусу и теснили Его, но не получали никакой пользы... Имя Иисуса Христа страшно для демонов»¹⁸⁰. – Этот же Святой в толковании на пророка Исаию говорит: «Что значит: на Имя Его уповати будут? В то время только одно Имя будет делать то, что делал Он Сам. Когда ты призовёшь Христа, и обратятся в бегство демоны, то как же ты не поверишь в Его Имя"¹⁸¹. – Итак, видите, что Святой Златоуст именно учил тому, от чего так усиленно Синодальное послание предостерегает монашествующих, а именно: живой вере в объективное бытие и силу Имени Божия и в его реальное существо, а не в номинальное. Это же самое исповедуем и мы, утверждаясь на таких незыблемых авторитетах, как Иоанн Златоуст и другие святые, и, наконец, на таком духовном авторитете, как приснопамятный Великий Российский светильник о. Иоанн Кронштадтский.

Но Синодальное послание, отвергая реальное бытие Имени Божия и Имени Иисусова, толкует те места из дневника о. Иоанна Кронштадтского, в которых он называл Имя Божие – «Самим Богом сказанные лишь в субъективном смысле, то есть как условный оборот речи, выражающий благодатное духовное состояние молящегося. Приведём свидетельства о. Иоанна Кронштадтского, которые доказывают, что приснопамятный батюшка о. Иоанн веровал и учил веровать во Имя Божие как в духовно и объективно существующую силу, а не только как в известное состояние молящегося. «Дивна сила Имени Господня и Креста Животворящего», – говорит о. Иоанн Кронштадтский, – страсть ли какая есть в сердце, тяжёлое ли непонятное томление – сделай из пальцев правой руки спасительное Имя Господа Иисуса, ударяя им по чреву, и страсть или томление сейчас же пройдёт»¹⁸². «Когда запрещаешь диаволу Именем Господа нашего Иисуса Христа, то это самое имя, сладчайшее для нас и грозное и горькое для бесов, само творит силы. Где употребляется с верою Имя Божие, там оно созидает силы: ибо самое Имя Божие есть сила«¹⁸³. «Когда же при чтении молитв будешь искать умом и сердцем Господа, не ищи Его далеко. Он тут в самих словах молитвы, только внимай сокрушённым и смиренным сердцем: и Господь перейдёт из них и в твоё сердце.

В словах молитвы дышит Дух Божий, »надобно только научиться искусству – переводить его из них в свою душу»¹⁸⁴. «Имя Божие есть Сам Бог»¹⁸⁵. «Имя Господа есть Сам Господь – Дух везде сый и вся исполняяй»¹⁸⁶. «Отче, Сыне, Душе Всесвятый, помилуй мя, а сам (о. Иоанн) смотрю на Имя Отца и Сына и Святаго Духа как на самое существо Пресвятой Троицы, везде существенно присутствующей, даже в слове едином, – смотришь: тотчас и легко сделается и убежит враг от вседержавного, приснопоклоняемого Имени, как дым исчезнет»¹⁸⁷. «В каждом слове – Бог – Слово, простое Существо. Как же осторожно надо выговаривать слова, с каким смирением, осмотрительностью, чтобы не прогневать Бога Слова со Отцем и Духом?»¹⁸⁸. «Я читаю Евангелие: тут не я говорю, а Сам Господь; Он, Он Сам в этих словах, ведь Он Дух, Премудрость, или бесконечная Ипостасная Мысль»¹⁸⁹. «Господь есть препростое Существо, препростый Дух, то Он в одном слове, в одной мысли – весь всецело, и в то же время везде – во всей твари. Потому призови только Имя Господне, ты призовёшь Господа Спасителя верующих и спасёшься»¹⁹⁰. «Потому и говорится: «Не приемли Имени Господа Бога твоего всуе», потому что в одном Имени Сам Сый Господь, простое Существо, Единица приснопоклоняемая»¹⁹¹. «Он весь в каждом слове (молитвы), как Святой Огонь проникает каждое слово. Но особенно Он весь в принадлежащих Ему Именах«¹⁹². »В Имени Иисус Христос весь Христос – душа и тело Его, соединённые с Божеством"¹⁹³.

Все эти выдержки из дневника приснопамятного опытного тайноведца силы Божией и действия Его несомненно удостоверяют в том, что вопреки уверению Синодальной Грамоты, будто о. Иоанн Кронштадтский лишь в молитве учил не отделять Бога от Имени Его, – отец Иоанн созерцал всегда Бога присущим Имени Своему, независимо от веры в сие Имя человека, но конечно не учил верить, что Имя Божие есть орудие, находящееся в нашем распоряжении, чего и мы отнюдь не проповедуем и протестуем по поводу того, что сие нам приписало Синодальное послание. Отец Иоанн Кронштадтский не для всех является авторитетом, и в печати даже была высказана мысль о необходимости осудить эти места из книг о. Иоанна, как несогласные с Православием... Поэтому, дабы оправдать нашего незабвенного духовного Отца, приведём тех Святых, догматический авторитет которых несомненен и которые одинаково с отцом Иоанном учат благоговеть пред Именем Господним как пред великой Божественной силой, имеющей реальное и объективное бытие.

Так, святой Златоуст говорит: «признавай Сына. Этому Имени нет ничего равного; всегда дивно: миро излиянное, говорится. Имя Моё (Песн. 1:2). И кто произнёс его, тот вдруг исполняется благоухания. «Никто же может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым» (1Кор. 12:3). Вот как столь многое совершается сим Именем. Если слова «во Имя Отца и Сына и Святаго Духа» ты произнёс с верою, то ты всё совершил. Смотри, сколько ты сделал: ты воссоздал человека и произвёл всё прочее в Таинстве Крещения. Таким же образом это страшное Имя владычествует и над болезнями»¹⁹⁴. «Что же значит: Мене не доспросите? – Вы не будете нуждаться в посреднике, но довольно будет произнести только имя, чтобы получить все. «Аминь, аминь глаголю вам, яко елика аще чесо просите от Отца во Имя Моё» (Ин. 16:23) – показывает силу Своего Имени, так как (апостолы), не видя и не прося Его, но только называя Его Имя, будут иметь великую цену у Отца. Когда же так было? Тогда, когда они говорили: призри на прещения их, и даждь рабом Твоим с дерзновением глаголати Слово Твое и творить во Имя Твое чудеса. И подвижеся место, идеже бяху (Деян. 4:29–36). Доселе не просисте ничесоже (Ин. 16:24). Этим опять показывает, что Ему лучше отойти, так как до того времени они ничего не просили, а тогда получат все о чём ни попросят. Хотя Я уже не буду вместе с вами, вы не думайте, что вы оставлены. Имя моё даст вам большее дерзновение«¹⁹⁵. «О Имени Господни собравшимся вам, сиречь самому Имени собравшему вы, о нем же соберетеся»¹⁹⁶. «В самом деле, не столько удивительно то, что Он при жизни Своей чудодействовал, сколько то, что по смерти Его другие могли Его Именем совершать большие чудеса»¹⁹⁷. «Да и чем Он (Спаситель) будет больше Апостолов, если и Сам творит чудеса чрез молитву? Притом и они не всё делал и по молитве, а часто и без молитвы, призывая Имя Иисуса. Если же Имя Его имело такую силу, то как Он Сам мог нуждаться в молитве, то и Имя Его не имело бы силы»¹⁹⁸.

«Дивно и велико Имя Его. Этому Имени нет ничего равного... Этим Именем обращена вселенная, разрушено тиранство, попран диавол, отверзлись небеса. Но что я говорю – небеса? Этим Именем возрождены мы и, если не оставляем его, то просияваем. Оно рождает и мучеников и исповедников. Его должны мы держать, как великий дар, чтобы жить в славе, благоугождать Богу и сподобиться благ, обетованных любящим Его»¹⁹⁹. «О Имени Твоем уничижим восстающия на ны». «Довольно только призвать Имя Твоё, и все совершится с отличным успехом»²⁰⁰. «Тиара была образом власти. Была на тиаре золотая дощечка, на которой были начертаны письмена, обозначавшие Имя Божие, что, прежде всего, показывает, что власть Божия – Имя Божие»²⁰¹. «Оно (Имя Божие) распространилось по всей вселенной, покорило всех своей власти, и тогда, как бесчисленное множество людей усиливалось истребить Имя Распятого, соделало (т. е. самое Имя Распятого соделало) противное. Это Имя прославлялось и возрастало более и более, а они погибали, исчезали»²⁰². «Когда Господь возвестит что-нибудь, слушатели не должны перетолковывать Его слова и с любопытством исследовать, но обязаны только принять их. И апостолы посланы были для того, чтобы передать всё, что слышали, ничего не прибавляя от себя, чтобы и мы, наконец, уверовали. Чему же уверовали? О Имени Его. Мы не должны исследовать сущность Его, но веровать во Имя Его, так как Оно творило и чудеса... «Во Имя Иисуса Христа, – говорит Пётр, – восстани и ходи». Оно и «само требует веры и ничего из этого нельзя постигнуть разумом"²⁰³.

Итак, как непреложно и несомненно следует из всех выше приведённых текстов Иоанна Златоуста, мы видим, что сей Святой именно исповедовал то, за что ныне мы Синодальным посланием подверглись укору в магизме и чародейном суеверии во Имя Иисусово. Сей Святой именно учил веровать во Имя Иисусово как в величайшую Божественную силу, имеющую реальное бытие и объективную сущность, совершенно противно тому, что ныне делает Синодальное послание, запрещая инокам веровать во Имя Иисусово как истинную Божию силу, запрещая именовать Имя Иисусово Энергией Божества и только допуская в молитве отожествлять не воистину, но как бы вспомогательно призываемое Имя с Именуемым Богом. Приведём ещё слова некоторых святых Отцов Церкви, ясно подтверждающих веру во Имя Иисусово, как в Самого Бога.

Святой Исихий Иерусалимский говорит: «Да соединим Имя Иисусово своему дыханию, ово бо есть Свет, те же тьма, и ово (т. е. Имя Иисусово) есть Бог и Владыка, – те же (т. е. помыслы) раби бесом²⁰⁴. «Почему вы, обещавшиеся прежде исповедовать единосущие, в страдание вовлекаете нераздельное Имя, самое неделимое естество, самое неизреченное Божество"²⁰⁵. «Имя Его честное, творящее милость, бывшее для Святых образом во всем, сильно есть заступиться за немощь нашу, и по нищете нашей простить нам грехи наши, чтобы и мы обрели милость со всеми достойными ея. Аминь»²⁰⁶. «И молися Святому Имени Божиему, глаголя сие: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя»²⁰⁷. «Призови Святое Имя Божие в помощь, говоря: Владыко, Иисусе, покрой меня и помоги моей немощи. И не бойся: Он сокрушит лук врагов, ибо от Имени Его зло становится недействительным»²⁰⁸. «Свидетельствует о воскресении Иисуса и воскрешённая из мёртвых Именем Его Тавифа; как не уверовать, что Христос воскрес, когда и Имя Его воскрешало мёртвых«²⁰⁹. «И в начале проповеди многие изгоняли бесов, хотя были между ними и недостойные, и демоны обращались в бегство собственно от Имени Иисуса»²¹⁰. «Подивись, пожалуй, и силе Имени Христова, как действовала благодать при одном произношении онаго, хотя бы произносящие были и недостойны и не были учениками Христовыми»²¹¹. «При начале же евангельской проповеди случалось, что некоторые, побуждаемые страстью славолюбия, желали совершать знамения, но видя, как могущественно Имя Иисусово, они призывали его и, таким образом, совершали знамения, хотя и чужды и недостойны были благодати Божией»²¹². «Блаженный Ангел дал Ему Имя по действенности"²¹³.

Таковы свидетельства святых Отцов, совершенно противоположные определению Святейшего Синода от 18 мая 1913 г. По суду Синодального послания все эти слова святых Отцов должны быть осуждёнными, как заключающие в себе страшную ересь. Не допускает Синодальное послание Имя Божие называть Самим Богом, но святые Отцы говорят, что Сын Божий – «Имя Божие». Так, например: «Имя бо Бога и Отца, существенно и ипостасне пребывающее, есть Единородный Сын»²¹⁴. «После многого времени приходит не Господь, но Имя Господне, о котором в псалме говорится: Благословен Грядый во Имя Господне, Бог Господь и явися нам. И Сам Он говорит в Евангелии: «Приидох во Имя Отца Моего и не приемлете Мене»²¹⁵. Исповедаться пророк повелевает Ему как Богу, а хвалить велит Имя Его, каковым является Спаситель»²¹⁶. «Всё это дано нам именно через Христа, Который есть милость и истина Божия, а равно и Имя Отца, и в нём, как в Сыне, всё познаётся»²¹⁷.

Синодальное послание, обвиняя нас в присвоении Имени Божию и Имени Иисусову наименования «Сам Бог», в то же время оправдывает это наименование, делаемое о. Иоанном Кронштадтским, причём высказывает несколько прекрасных мыслей о молитве, которые невозможно помирить с тем, что говорилось в Синодальном послании в отрицание Божественного – достоинства Имени Божия реального. Мы уже выше доказали, что о. Иоанн Кронштадтский именно исповедовал то, что отрицает Синодальное послание, то есть реальность Имени Божия и Божество Его. Однако Синодальное послание утверждает следующее: «Если мы, так сказать, заключим Бога во Имя Его, нами устно или только мысленно произносимое, то мы освободимся от опасности придавать Богу при обращении к Нему какой-либо чувственный образ, от чего предостерегают все законоположители невидимой брани. Имя Божие во время молитвы для нас и должно как бы сливаться, отождествляться с Богом до нераздельности». Но что же иное говорим и мы о молитве и о молитвенной практике, как не это же самое? Но затем в Синодальном послании говорится: «В молитве (особенно Иисусовой) Имя Божие и Сам Бог сознаются нами нераздельно, как бы отождествляются, даже не могут и не должны быть отделены и противопоставлены одно другому: но это только в молитве и только для нашего сердца, в богословствовании же, "как и на деле. Имя Божие есть только имя, а не Сам Бог».

Но позвольте на это возразить следующее: если я богословствую и богомудрствую об имени Божием, как то делает Синодальное послание, что оно реальности не имеет и есть лишь одна номинальность, то, став на молитву, возмогу ли я сознать и отождествить Имя Божие с Самим Богом до неотделимости? – Конечно, нет! Согласившись с мнением Синодального послания, что Имя Божие есть лишь »словесное обозначение существа Божьего», а не Божество, и есть номинальность, а не реальность, я, естественно, буду стараться обходиться в молитве без ненужного и ничего не значащего призывания Имени Божия, как то и произошло уже на Западе, где умная молитва заключается в богомыслии. Отравив однажды сознание своё мыслью о номинальности Имени Божия, я никогда не возмогу искренно призвать сие Имя, как Самого Бога, и отождествить его с Самим Богом. В том-то и дело, что все «законоположители невидимой брани», о которых упоминает Синодальное послание, воистину веровали во Имя Божие, как в Самого Бога, как в Божественную силу, как, например, то видно из сих слов св. Иоанна Златоуста, выдержки из творений которого мы приводили выше, и из слов других Отцов: «Есть у нас духовные заклинания: Имя Господа нашего Иисуса Христа и сила Креста», – говорит Златоуст. Если же многие, хотя и произносили сие заклинание, но исцелились, то это произошло от маловерия их, а не от бессилия произнесённого Имени.

Точно также многие прикасались к Иисусу и теснили Его, но не получали никакой пользы... «Имя Иисуса Христа страшно для демонов"²¹⁸.

Из этих слов святого Златоуста мы видим, как противоположно его учение об Имени Божием учению Синодального послания. Синодальное послание видит в Имени Божием одну лишь номинальность, звук или идею, которую лишь для удобства молитвы подобает в молитве отождествлять с Богом и которое Само по Себе не есть Божественная сила. Святой же Иоанн Златоуст видит в Имени Иисусовом и в Имени Божием всегда сущую в Бозе сокровенную Божию силу, которая проявляет Себя Богопроизвольно, подобно тому, как и Христос не переставал быть Богом и Божественной силой, ходя по земле, и Богопроизвольно проявлял, кому и когда хотел, и Божество Своё, и Силу. Итак, Синодальное послание коренным образом разошлось со святыми Отцами в вере во Имя Божие, и обвиняя нас в том, что мы приписываем Имени Иисусову какую-то магическую силу, оно сие обвинение по справедливости относит к святым Отцам, ибо мы не иное что высказали, как то, что и святые Отцы высказывали об Имени Божием. Но не могу не заметить, что обвинение нас в магическом суеверии и в чародействе Именем Божиим ради высказанной нами веры во Имя Божие как Божественную силу столь же основательно, как обвинение почитателей Святых Икон в идолопоклонстве. Как между поклоняющимися св. иконам идолопоклонниками разница та, что первые, поклоняясь тварной иконе, возносили ум свой на небо, а вторые продолжали пресмыкаться умом своим по земле, так и между исповедниками Божества Имени Иисусова и чародеями заклинателями разница та, что мы, не отделяя Имени Иисусова от Самого Иисуса, возносим мысль свою к Самому Иисусу, а заклинатели полагаются лишь на свои заклинательные формулы, пресмыкаясь умом и чувством долу на земле; мы во Имени Иисусовом и во всяком Имени Божием созерцаем нашего Господа и Владыку, и боимся Имени Божия, как Самого Бога, а чародеи и маги имеют свои заклинания как нечто подчиняющееся им и подвластное им и чувство страха Божия чуждо им. Но, веруя во Имя Божие, как в Самого Бога, возможно ли отнестись к призываемому Имени так, как относятся маги к своим заклинаниям?

Конечно эта вера во Имя Божие, как в Самого Бога, есть лучшая гарантия от того, чего так опасается для нас Синодальное послание. Вспомним историю сыновей Скевы, заклинавших Именем Иисусовым сначала успешно, а потом наказанных Богом. Не за то ли они были наказаны, что, употребляя Имя Иисусово как заклинательную силу против демонов, они в то же время сами не веровали в сие Имя, как в Самого Бога? А если бы они веровали в сие Имя, как в Самого воскресшего Господа, сущего во Имени Своём, то не посмели бы употребить сие Имя как простое заклинание чародеев. Итак, за употребление Имени Иисусова без веры в Божество оного наказаны были сыновья Скевы, и по сем наказании возблагоговели пред Именем Иисусовым, как сказано в Деянии: «и величашеся Имя Господа Иисуса» (Деян. 19:17). Поэтому опасения Святейшего Синода за нас, что мы, исповедуя Имя Божие – Самим Богом, впадём в дерзкое обращение с Именем Иисусовым, как с заклинанием магов, – совершенно излишне; чем живее вера, тем мертвее суеверие, а живая вера и состоит в том, чтобы верить во Имя Господа Иисуса Христа, как в Самого воскресшего Иисуса Христа, невидимо присущего Имени Своему, как то учит и апостол Павел: «Всяк бо, иже аще призовет Имя Господне, спасется». «А яже от веры правда сице глаголет: да не речеши в сердцы, твоем: кто взыдет на небо? Сиречь Христа свести: или кто снидет в бездну, сиречь Христа от мертвых возвести. Но что глаголет Писание? Близ ти глагол есть, во устех твоих и в сердцы твоем, сиречь глагол веры, егоже проповедаем. Яко аще исповеси усты твоими Господа Иисуса и веруеши в сердцы твоем, яко Бог Того воздвиже из мертвых, спасешися. Сердцем бо веруется в правду, усты же исповедуется во спасение». – (Рим. 10 гл.). Живая вера в воскресение Христово необходимо предполагает веру в вездесущие Его воскресшего Существа, а, следовательно, необходимо предполагает веру в близость к нам Господа Иисуса во всякое время, а тем более в присутствие Его во Имени Своём. Но это именно и осуждается синодальными докладчиками как некий пантеизм.

5) Мне ставят в вину следующий перевод анафемы против Варлаама, сделанный мною с греческого: «Также тем, кои думают и говорят вопреки Божественным словам святых и образу мысли Церкви, что только об одном Существе Божием говорится Имя Бог, и не исповедуют того, что отнюдь не меньшим почитается Божественное действие, как тому нас научают Божественные тайноводители, почитающие во всех отношениях одинаковыми как существо Отца и Сына, и Святаго Духа, так и действие Их, анафема, анафема, анафема». Мне ставится в вину то, что я перевёл слово: «Феотис» словом «Бог», не словом «Божество». – Соглашаюсь, что в греческом тексте стоит слово – «Божество», но в переводах, сделанных прежде меня, как, например, в Житии Святого Григория Синаита имя «Феотис» переведено словом «Бог», поэтому и я счёл себя вправе это сделать. Сознаю, что не совсем удачны последние слова моего перевода, что «Божественное действие и Божественное Существо суть одинаковы во всех отношениях». Эти слова могут действительно навести на мысль, что я сливаю Сущность Божества с действием, чем противники мои и воспользовались и придрались к ним. Но полагаю, что перевод, сделанный синодальным докладчиком г. Троицким, ещё менее удачен: «Ещё же мудрствующим и говорящим, что имя Божества говорится об одном только Существе Божественном, и не исповедующим согласно богодухновенным богословствованиям святых и благочестивому мудрованию Церкви, что оно прилагается не менее и к Божественному действию, и, наоборот, только таким образом, всячески настаивающим на одной Божественности Отца, Сына и Святаго Духа, говорит ли кто, как Божественные тайновидцы об их сущности или же действии, и учащим нас тому – анафема». – Итак, из последних слов перевода г. Троицкого выходит, что анафема провозглашена против Божественных тайновидцев! Приведём для сличения третий перевод: К. Никольского из книги «Анафематствование». «Тем, которые мудрствуют и говорят, что Имя Бог выражает только Существо Божественное и не исповедуют по Богодухновенному и церковному мудрованию святых, что Именем Бог обозначаются равным образом и Божественные действия, – анафема»²¹⁹.

Итак, как видите, не я один перевёл греческое «Феотис» именем «Бог», и сие не почиталось до сих пор никем из церковных авторитетов за ошибку и недопустимую вещь. Нам совершенно достоверно известно, что святой Григорий Палама говорит, что имя «Бог» свойственно прилагать:

1) к Существу Божию,

2) к Ипостасям Его, к каждой в отдельности, и

3) к действиям Его.

Разве слова – «Божество» и «Бог» – не синонимы? Но мне в особенный укор ставится именно то, что я называю действие Божие – «Самим Богом», и синодальные докладчики стараются усмотреть в этом признаки слияния мною Сущности Божией с действием Его. Нам не трудно доказать, что сие мы говорим не сами от себя, но согласно с весьма почитаемым авторитетом церковным, но и даже согласно с изречением апостольским. Прочтите главу 12 Первого послания к Коринфянам, в которой говорится о разных видах деятельности Божества, в ней сия деятельность именуется: «Тойжде Бог», или иначе сказать: «Тот же Самый Бог» – или как мы говорим – «Сам Бог». – «Разделение же дарований суть (т. е. благодатных дарований Божиих), а Тойжде Дух; и разделение служений (т. е. даров служения Богу), а Тойжде Господь; и разделение действ (или различных видов Энергии Божества), а Тойжде есть Бог, действуяй вся во всех». – «Вся же сия действует Един и Тойжде Дух, разделяяй властию коемуждо, якоже хощет».

Итак, какое свидетельство непреложнее этого может дать нам право называть Энергию Божественной Истины во Именах и глаголах Божиих – «Самим Богом», то есть – «Тем же Самым Богом», Который неотделим от Энергии Своей, Который есть препростый Дух и в Котором нет ничего ни неодушевлённого, ни отвлечённого, ни вещественного, но Который есть и Всесовершенная Личность Бог и в Котором все есть Лично, ибо препросто и претесно соединено с Сущностью Его. Проникаясь мыслью о Боге, как всесовершенной Личности, имеем мы право и Его Энергию называть «Богом», и также, проникаясь мыслью о неизмеримости Божества и о вездесущии Его, можем мы называть и Его сущность и Энергию – «Божеством», не боясь укора в пантеизме, ибо вездесущие Божие во всей твари Существом Своим – есть догмат Православной Церкви, пантеизм же заключается в том, что тварные силы природы, действующие в твари, именуются пантеистами – Богом. Мы знаем, что Господь наш называет словом «Аз» не только Себя по существу, но и Свою деятельность. Так, например. Он говорит: «Аз есмь путь и истина и живот» (Ин. 14:6) «Аз есмь воскресение». Очевидно, здесь Господь называет словом «Аз» не существо Своё, но свою деятельность. Также: «Аз возлюблю его и явлюся ему Сам». Конечно не существом Он Сам является творящим заповеди Его, но деятельностью, и сие Господь называет «Аз» и «Сам»; или: «Аще кто любит Мя, слово Моё соблюдает, и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидема, и обитель у него сотворима». Конечно не по существу будет таинственно к таковым приходить Отец и Сын со Духом Святым и творить обитель в любящих Его, но Энергией Своею. Итак, следовательно. Господь именует энергию Отца Отцом, энергию Свою – Собою, и энергию Св. Духа – Духом Святым. Или, например, Господь говорит: «Отец мой болий Мене есть», – очевидно под словом «Мене» Господь подразумевает то же, что в сей же главе называл словом – «Аз» то есть деятельность Свою, которою Он явил миру Божество Своё. Итак, если Господь не обинуяся называет Именем «Аз» – деятельность Свою, то кто же осмелится нас укорить в том, что мы деятельность Божию называем Богом или – «Самим Богом», ведая и исповедуя, что не сливаем и не отождествляем деятельности с сущностью, но именуя и то и другое одним именем – Бог, признаем, что деятельность Божества есть «меньше» Сущности, и Отец по существу есть – «болий» Своей деятельности, проявляемой в Сыне и в Духе Святом человекам.

6) Что же касается до обвинения нас в том, будто мы, называя Богом деятельность Божию сливаем Сущность Божества с Энергией Его, то предлагаю прочесть на странице 93 «Апологии» следующие слова: «Святой Иоанн Златоуст в беседе на Псалом 8 останавливается на словах: «Яко чудно Имя Твое по всей земли», – относя эти слова к Имени Иисуса Христа, говорит, что оно «чудно» – по существу своему, это несомненно». – Также и в беседе на Пс. 112 останавливается на словах: «Буди Имя Господне благословенно от ныне и до века», говорит: «Оно достохвально есть (т. е. Имя Иисусово) по самому Существу своему». – Итак, видите, Имя «Иисус» по самому Существу своему есть Сам Бог, но не есть оно Самая Неименуемая Сущность, как в том оклеветывают нас некоторые, будто мы это утверждаем, прочь такое хуление, но оно есть Истина Единосущная о Триипостасной Истине. Имя Иисус есть Богооткровенная Истина, то есть словесное действие, открывшего сию Божественную Истину, – Божества, и, следовательно – Сам Бог, как то установила Церковь о Действии Божества"²²⁰. Апостол Павел называл действия Божества – «тем же Богом», и приснопамятный о. Иоанн Кронштадтский называл Имя Божие – Самим Богом», что повторяем и мы, но ни апостол Павел, ни о. Иоанн Кронштадтский не сливали действий Божества с Сущностью Его, как далеки от этого и мы.

Но Синодальное послание категорически высказалось: «Имя Божие есть только имя, а не Сам Бог и не Его свойство; название предмета, а не Сам предмет, и потому не может быть признано, или называемо, ни Богом (что было бы бессмысленно и богохульно, ни Божеством, потому что оно не есть и энергия Божия». – Но возможно ли согласиться с этим положением? (Вряд ли)

1) Имя Божие не есть только «имя» или только простая идея о Боге, порождённая тварным умом, но есть Истина Божественная с неба, принесённая Самим Богом, Истина живая, действенная, бессмертная, оживотворяющая людей.

2) Между именем предмета и предметом разница громадная, ибо предмет не одной природы с идеей, коей выражаются свойства его, и отделим от сей идеи, но между Духом Богом и Духом Истины Божией, таящейся в Имени Божием и открывающейся достойным, какая может быть существенная разница? И то, и другое есть по природе Бог, хотя Сущность Божия неименуема и неприобщима, а действие Божие именуемо и приобщимо твари. А где единство природы, там единство и имени. Отрицание же Синодальным Посланием того, что Имя Божие есть Божественное откровение и, следовательно, Божественное Действие, равносильно отметанию Божества от Божественной истины и Божественных глаголов Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Но Синодальное послание гласит: «Различие между названиями (Бог и Божество) легко видеть из примера. Говорится: «Христос на Фаворе явил Своё Божество», никто не скажет: «Христос на Фаворе явил Своего Бога» (это) была бы или бессмыслица, или хула». Но позвольте спросить: можно ли сказать: «Христос на Фаворе явил Себя – Божество», и «Христос на Фаворе явил Себя Бога?» Конечно, можно. Следовательно, слово «Божество» возможно прилагать и к Лицу Божиему, а не только к свойствам Его, и наоборот можно сказать и не впасть ни в хулу, ни в бессмыслицу: «Сам Бог воссиял на Фаворе», относя слова «Сам Бог» к лучам Его Божественного сияния. Итак, совершенно нельзя согласиться со следующим выводом Синодального послания: слово «Бог» указывает только на Личность, «Божество» же – на свойства, качество, на природу. Таким образом, если и признать Имя Божие Его энергией, то и тогда можно назвать его только «Божеством», а не «Богом», тем более не «Богом Самим», как делают новые учители.

Обращаю снова внимание Святейшего Синода на извращение моих слов в Синодальном послании: я нигде не говорю, что Имя Божие есть «Бог Сам», но говорю, что Имя Божие есть «Сам Бог», как нигде не говорю также, что «Самое Имя Божие – Бог». И то, и другое придаёт моим словам тот смысл, которого в них нет. Дальше Синодальное послание гласит: «Апостолы видели на Фаворе славу Божию и слышали глас Божий. О них можно сказать, что они слышали и созерцали Божество. Сошедши с горы, апостолы запомнили бывшее с ними и потом рассказывали другим, передавали все слова, слышанные ими. Можно ли сказать, что они передавали другим Божество? Был ли их рассказ энергией Божией? Конечно нет: он был Только плодом Божией энергии, плодом её действия в тварном мире». – Эти строки Синодального послания воистину написаны в духе Фаррара, но отнюдь не в духе Православной Церкви. Итак, остановимся на них и разберём их.

Синодальное послание говорит, будто апостолы естественным действием своей памяти запомнили слова Божии, слышанные на Фаворе и пересказывали их естественно, как всякое обыкновенное явление, сойдя с горы Фаворской. Но, во-первых, мы знаем, что Господь запретил апостолам говорить о сем до Его Воскресения, а во вторых, что Господь, относительно всех Своих слов уверил апостолов в том, что Дух Святой будет напоминать им все Его слова, и ещё другие слова, заимствовав от Него, передавать им, что Дух Святой будет их учить, что им подобает говорить. Наконец, нам известно запрещение Господне говорить что-либо праздно. Итак, воспоминание апостолами глаголов Спасителя, которые во время первого произнесения их признаются быть энергией Божества, что же было иное, как не опять-таки действия Святого Духа? Ибо праздно в дружеской беседе апостолы, конечно, не празднословили о Господе Иисусе и о словах Его, пред которыми благоговели, как пред Самим Господом Иисусом. Итак, видите, как несогласны с духом Православия эти строки Синодального послания, носящие в себе отрицание богодухновенности апостольских глаголов.

Но Синодальное послание вопрошает: можно ли сказать, что апостолы, передавая Фаворские глаголы, передавали другим «Божество», и приходит к тому выводу, что нельзя. Но мы совершенно с этим не согласны, и твёрдо веруем, что апостолы носили и передавали людям Божество, передавали глаголы Божии, а не «слова о Боге», как гласит Синодальное послание. Разве мы не слыхали, что говорит Господь: «Огня приидох воврещи на землю, и что: хощу аще уже возгореся». Огнём называет Господь здесь Свет и Огонь Божественной Истины, который уже возгорался и который потом разнесли по всей вселенной Его ученики и апостолы, и который сияет во всех концах вселенной и по днесь в книгах Евангельских и святоотеческих сокровенно. Разве не знаем мы, что Церковь уподобляет апостолов двоенадесятице коней, влекущих в колеснице Глагол Божий? Разве мы забыли, что апостолы именуются: устами Богодухновеиными Христовыми? Но, о ужас, мы слышим в Синодальном послании следующее Фарраровское по своему духу изречение, что апостолы глаголали лишь плод их собственной человеческой деятельности, происшедшей от действия Божества, а не самую деятельность Божества, не Самое Божество Глаголов Божиих.

Но Православная Церковь признаёт проповедь апостольскую «Боговдохновенной», и самое это название означает то, что она была действием Божества, ибо не они глаголали, но Дух Святой глаголал устами их, голос был плодом деятельности их человеческой, а мысли, которые они влагали в слова свои, были деятельностью Духа Святого. Впрочем, плодами деятельности Божества признаём и мы все глаголы Евангельские и всякое боговдохновенное слово человеческое, но только не плодами тварными, а плодами Божества. Синодальное послание видит в словесном плоде апостолов – тварь, мы же видим в сем словесном плоде Бога. Здесь Синодальное послание себе противоречит. Оно признало истину, возвещённую на Фаворе, – Энергией Божества, но как же эта же истина, воспринятая апостолами в память свою, могла переродиться в тварь? Спрашивается: можно ли признать плод Божией энергии – тварью, как то делает Синодальное послание, обвиняя нас в пантеизме за то, что мы всякое боговдохновенное слово о Боге называем Богом? Спрашиваю: чему уподобляет Господь глагол Свой? Не семени ли? – «Семя есть слово Божие» (Лк. 8:11) – Спрашивается: семя и плод, разве не синонимы? Пшеничное зерно есть и плод пшеничного злака, и семя, возрастить могущее новый пшеничный злак. Спрашивается: мертвенно ли растительное семя и растительный плод, или живо? единосущно ли семя злаку, от которого произошло, или древу, или не единосущно? Конечно, и живо, и единосущно, и есть не только произведение древа или злака, но и зародыш другого такого же древа и злака; есть и, так сказать, сокровенная под оболочкой семени и плода деятельная сила, или энергия злака.

Таковым является и всякое Евангельское слово, которое Сам Господь уподобил – «семени», и не только всякое Евангельское слово, но и всякое боговдохновенное слово и мысль человеческая. Подобно тому, как зерно пшеничное может пролежать тысячелетия, как, например, то мы видели из пшеничных зёрен, добытых в пирамидах, и не умереть, не утратить сущей в нём энергии пшеничной, – так и всякий глагол Божий, может быть услышан человеком, но не засеяться в сердце его, а только восприяться в память его, а затем, благодатью Божией, когда Дух Божий воспомянет человеку в удобное время для духовного посева сие семя, то оно явит свою сокровенную энергию и сотворит плод, и не только плод добродетели, но и семя, ибо всякий плод духа является в то же время семенем к новым плодам.

Неужели же всю сию духовную деятельность Божию в человеке Синодальное послание дерзает определить энергией человеческою, а не энергией Божества, действующею в человеке, когда Сам Господь сказал: «Без Мене не можете творити ничесоже»? Разве не ради этого приемлется нами Миропомазание, чтобы восприять в полной мере в себя энергию Святаго Духа, дабы возмогать Духом Божиим, живущим в нас, против всех козней вражьих? Итак, кто же усомнится в том, что всякий боговдохновенный глагол человеческий, а тем паче всякое евангельское слово есть глагол живой, носящий в себе сокровенно и действенно или недейственно, в зависимости от субъективных условий произносящего, – Божество Божественной Энергии. Таким же глаголом является и всякое Имя Божие, сокрывающим в себе Божество Божественной Энергии, и, следовательно, по всей справедливости может именоваться и «Божеством», и «Самим Богом».

Впрочем, если для Церковных иерархов представляется соблазнительным называть глаголы Божии «Самим Богом», то мы, конечно, можем заменить сие именование – «Божеством», ибо признаем «Бог» и «Божество» синонимами. Но, во всяком случае, непоколебимо исповедуем глаголы Божии и имена Божии – Энергией Божества; а отметающих Божество сих глаголов почитаем подпавшими под клятву, коею осуждён Варлаам.

Совершенно невозможно согласиться и со следующим мнением Синодального послания: «Выражения: «имя Твое», «имя Господне» и подобные на языке священных писателей (а за ними и у Отцов Церкви, и в Церковных песнопениях и молитвах) суть просто описательные выражения подобные: «слава Господня», «очи, уши, руце Господни» или о человеке – «душа моя». Было бы крайне ошибочно понимать все такие выражения буквально и приписывать Господу очи или уши или считать душу отдельно от человека. Также мало оснований и в первых выражениях видеть следы какого-то учения об Именах Божиих, обожествления Имён Божиих: они значат просто: «Ты» или «Господь». На эти слова Синодального послания мы, во-первых возразим, что все эти выражения: «очи, уши, руце Господни» и т. п. не иное что обозначают, как различные Энергии или деятельности Божества. Лице Божие – обозначает Имя Божие, Именем Божиим, как мы видели, именуется святыми Отцами Сын Божий. Что же касается до мест священных молитв и Писания, в которых говорится об Имени Божием, то Православная Церковь отнюдь не понимала сии места как «описательные выражения», но понимала их дословно. Спрашивается: возможно ли употребление Богом иносказательных выражений в строго и точно изложенных заповедях Его? Господь говорит: «Не призывай Имени Господа Бога твоего всуе», – разве возможно понимать сие иносказательно? Апостол говорит, что Господь дал заповедь: веровать во Имя Его, – сие разве возможно понимать описательно или иносказательно? Господь повелел всех крестить во Имя Его, – сие разве мы принимаем как описательное выражение? Если сия заповедь есть описательное выражение, то к чему же Таинство Крещения? К чему призывание над крещаемым Имени Отца и Сына и Святаго Духа?

Но вспомним Апостольскую проповедь: не в первой ли своей проповеди сказал Пётр о том, что сбылось пророчество Иоиля, когда всяк, иже аще призовет Имя Господне, спасётся, и вслед за этими словами повелел всем уверовавшим в его слова креститься во Имя Господа Иисуса? Спрашивается, разве «описательным выражением» было в устах Апостола и в пророчестве Иоиля Имя Господа Иисуса? – Конечно нет, ибо все по глаголу апостольскому не иное что исполнили, но окунулись в воду с призыванием над ними Имени Иисуса Христа. Также и в пророчестве пророк говорит: всяк, иже аще призовет Имя Господне, спасется. Но возможно ли понять сей текст иносказательно? Ведь «призвать» устами возможно только имя, а не самое существо, следовательно, пророк понимал спасительным самое призывание Имени Господня. Таковы же и многочисленные стихи Псалтири, где явно свидетельствуется о том, что Писание обожествляло всегда Имя Господне, что ныне категорически не только отрицает Синодальное послание, но от чего и предостерегает, как от страшной ереси, и угрожает нам за это и отлучением от Церкви и проклятием Божиим.

7) Синодальное послание обвиняет меня также в перетолковывании Святоотеческих текстов и текстов Св. Писания, причём гласит следующее: «Весьма многие места Св. Писания перетолковываются приверженцами нового догмата совершенно произвольно. В прилагаемых докладах указаны примеры таких перетолковываний, здесь достаточно одного. В возражении на «Акт о исповедании» пантелеимоновцев приводятся слова Симеона Нового Богослова: «Слова человеческие текучи и пусты, слово же Божие живо и действенно». Где же здесь речь об Имени Божием? – спросит кто-либо"». Весьма неудачный пример наших якобы перетолковываний выбрал составитель сего Синодального послания: пусть прочтут Богословское Слово св. Симеона, из которого взяты сии слова, и, несмотря на то, что оно в русском переводе весьма испорчено, однако, тем не менее, из него совершенно ясно видно, что идёт речь именно об Именах Божиих, ибо перечисляются имена, как, например: «Христос, Иисус, зерно горчичное, дверь. Сын, и вслед за этим перечислением каждое из сих имён, прилагаемых к Богу, св. Симеон именует – «Светом». Затем, дабы кто не соблазнился, что он именует «Светом» и «Богом» не особенные какие-либо никому не прилагаемые имена, как, например, таинственную тетраграмму, но именует Светом и Богом обыкновенные имена, прилагаемые и к твари: отец, сын, дверь, путь, Иисус, Христос, – это св. Симеон Богослов и поясняет словами приводимого текста, что слова человеческие, прилагаемые к людям и к твари, не суть Бог и Свет но текучи и пусты. Слово же Божие то есть подразумевается Божественное Откровение, открывшее людям Имена Божии обыкновенными словами человеческими, есть Свет и Бог, равно и выражаемые сим Откровением Истины – суть Бог. Но что же иное сими словами говорит св. Симеон, как не то же самое, что и мы говорим, что Истина, выражаемая Именем Божиим есть живая деятельность Божества и Сам Бог?

Из этого места Синодального доклада явно обнаруживается малое знакомство составителя Синодального послания с моей книгой «Апология», которая в сем послании осуждается. Если бы составитель Синодального послания прочёл бы мою «Апологию» от начала до конца, то вероятно он бы заметил, что цитируемое им место, имеется не только в «Акте о исповедании пантелеимоновцев», но и в моей «Апологии». Очевидно, не дал себе труда составитель Синодального послания прочитать и то богословское слово св. Симеона, которое, по мнению составителя Синодального послания, мы перетолковали, ибо если бы он дал себе труд прочитать сие слово, то он никогда не выбрал бы столь неудачный пример для обличения нас в перетолковывании. В приложении к сей жалобе привожу разбор сей главы 62-й св. Симеона, сделанный братиями-имяславцами, в коем сличается русский перевод сей главы с греческим текстом. Статья эта именуется: «Корни имяборчества».

8) Синодальное послание находит неправильным мнение, высказанное в «Апологии», будто Именем Божиим освящается и св. икона, и крест. Но сие писано в греческой Кормчей в предисловии к канонам 6 Вселенского Собора. Освящением иконы почитается, согласно Греческой Кормчей, надписание на ней имени Господа, или святого, лик которого изображён. Также и на кресте необходимо требуется греческой Кормчей, надпись имени Господня. В греческих требниках даже не существует чина освящения икон, освящение иконы есть надписание на ней имени.

9) В особенности Синодальное послание ставит мне в вину, мнение, что «Таинства совершаются именно силою произнесённого Имени Божия». Но разве это я говорю от себя? Не святой ли Кирилл Иерусалимский говорит, что при совершении Таинства Крещения каждый был вопрошаем: «верует ли во Имя Отца и Сына и Святаго Духа». О помазании же крещаемых перед крещением святым елеем говорит, что сила елея заимствована им от призванного над ним имени Божия, почему елей с такой же силой, как Имя Божие, опаляет и отгоняет вражескую силу: «как дуновение святых и призвание Имени Божия подобно самому сильному пламени жжёт и прогоняет демонов, так и сей заклинательный елей призыванием Бога и молитвою приобретает такую силу, что не только сожигает и изглаждает следы греха, но и изгоняет все невидимые силы лукавого». В Слове о Миропомазании сей же святой говорил, что и его сила происходит не от чего иного, как от призваннаго над ним Имени Божия: «Святое Миро сие по призвании (подразумевается призвание Имени Божия) – не простое уже, или как бы сказал иной, обыкновенное миро, но дарование Христа и Духа Святаго, от присутствия Божества Его соделавшееся действенным». Также о Таинстве Причащения сей Святой говорит: «Хлеб и вино Евхаристии до святого призывания достопоклоняемой Троицы были простым хлебом и вином, а по совершении призывания, то есть Имени Божия в предварительных молитвах и Имени Духа Святаго в словах: «преложив Духом Твоим Святым», и Имени Иисуса Христа (в крестном именословном знамении), хлеб делается Телом Христовым, а вино Кровию Христовою». Тождественно свидетельствует и св. Златоуст, что Таинства деются Божественной силой призываемого в Таинствах Имени Господня. В примечании к толкованию Пс. 110:9 – «свято и страшно Имя Его» Евфимий Зигабен, толкуя, что это Имя есть Имя Христово, приводит следующие слова Златоуста: «Как же Имя Его страшно? Его трепещут бесы, страшатся болезни; его силою (употреблявшие его апостолы) исправили всю вселенную; его употребивши, вместо оружия, Давид низложил оного врага. Им совершены бесчисленные дела; Им освящаемся в совершении Святых Таин»²²¹. Вероятно не прочёл сей страницы составитель Синодального послания, ибо если бы прочёл сии слова святых Отцов, то едва ли нашёл бы повод так возмущаться моими словами, что Таинства о Имени Божием деются.

Предлагаю прочесть в «Апологии» ещё слова митрополита Григория, свидетельствующие о том же и о силе именословного перстосложения²²². А вот ещё свидетельство святого Златоуста, которое не вошло в «Апологию»: «Если слова: во Имя Отца и Сына и Святаго Духа ты произнёс с верою, то всё совершил. Смотри, сколько ты сделал: ты воссоздал человека и произвёл всё прочее в Таинстве Крещения. Таким же образом это страшное Имя владычествует и над болезнями (подразумевается в Елеосвящении)«²²³. »Святым признавай (Имя Божие) для святых, поскольку последние освящаются не иначе, как чрез имя Христа«²²⁴. То же св. Амвросий говорит: «Но, говоришь ты, в Крещении де благодать таинственная действует. В покаянии же что? – Не то же ли Имя Божие действует?»²²⁵. Также и св. Димитрий Ростовский: «Сосуды освященные, от нас почитаемые, ни единей совести нашей зазор творят: понеже известны есмы, яко та призыванием имени Христова освящаются«²²⁶. То же говорят и современники, как, например, Катанский в «Догматическом учении о семи церковных Таинствах»: «То, что спасает нас, есть Имя Господа нашего Иисуса Христа и Дух Бога нашего»²²⁷. Или протоиерей Дьяченко: «Благоговеем пред Именем Божиим, которое есть благословенно, хвально и препрославленно, которым благословляется и освящается всё«²²⁸. Также и о. Иоанн Кронштадтский говорит, что в Таинствах последние совершаются независимо от веры совершающего силою самого имени Божия: «Когда запрещаешь диаволу Именем Господа нашего Иисуса Христа, то это самое Имя, – само творит силы, как меч обоюдоострый. Равно если просишь чего у Отца Небесного или совершаешь что-либо о Имени Господа нашего Иисуса Христа, то Отец Небесный о имени Сына своего Возлюбленного всё подаёт тебе в Духе Святом, если ты творил заповеди Его, а в Таинствах, и вовсе невзирая на твоё недостоинство. Где употребляется с верою Имя Божие, там оно созидает силы: ибо самое Имя Божие есть сила»²²⁹.

Но что удивительнее всего, так это то, что и один из самых строгих судей по нашему делу. Непременный Член Святейшего Синода, архиепископ Никон, признавший ныне крайнею ересью веру в реальную божественную силу Имени Божия и в действенность Имени Божия при совершении Св. Таинств, вот что писал ещё недавно в Троицких Листках: »Имя Божие всегда свято, им совершаются нами спасительные Таинства; Им запечатлевается верность наших клятв и обещаний; Им поражаем врагов видимых и невидимых. Имя Божие есть то же, что непостижимое существо Божие, открывающее себя людям«²³⁰. Итак, возможно ли примирить эти слова архиепископа Никона, написанные им в 1896 году, согласно исконному учению Церкви, со словами Синодального послания, под которым подписался сей же архиепископ, и которые гласят: «В частности Святые Таинства совершаются не по вере совершающего, не по вере приемлющего, но и не в силу произнесения или изображения Имени Божия; а по молитве и вере Св. Церкви, от лица которой они совершаются, и в силу данного ей Господом обетования». Но разве мы не знаем, что сие обетование Господне тесно связано именно с просьбою – »Во Имя" Господа Иисуса Христа? Разве мы не знаем, что самый решающий момент всякого Таинства есть произнесение совершительных слов, и, следовательно, Имени Божия? Но Синодальное послание гласит: «Наконец, если бы при совершении Таинств всё заключалось в произнесении известных слов и исполнении внешних действий, то ведь эти слова может проговорить и исполнить не только священник, но и мирянин, и даже не христианин». – Но разве составителю Синодального послания не известно, что Таинство Крещения бывает действительно, если даже женщина окунёт младенца в воду, призвав над ним Имя Святой Троицы? Конечно, для Божественной литургии необходимым условием является ещё весьма многое для того, чтобы Таинство совершалось, но не потому, что призванное Имя Божие было бы бессильно низвести Божество на Предлагаемые Дары, но потому, что Святому Духу изводилось определить эти многие условия, необходимые для совершения Литургийной жертвы.

Возмущается Синодальное послание тем, что я назвал Предложенные Дары, освящённые на проскомидии – «Всесвятейшею Святыней». Но позволю себе спросить, как же мне иначе назвать сию Святыню, как не Всесвятейшей? Святыней Святой почитается даже каждый камень здания церковного; Святыней Святой почитаются облачения иерейские, почитаются просфорки неосвящённые, ради печати с Именем Господним; Святыней Святой почитаются и сосуды золотые, – итак, неужели уготованный к Всесвятой Жертве Агнец Божий, над которым совершены особенные молитвословия, грешно назвать «Всесвятейшей Святыней»? Разве мы не знаем, с каким благоговением повелевает Церковь обращаться с вырезанным Агнцем, оказавшимся негодным к тому, чтобы на нем совершить Евхаристийную Жертву?²³¹

От опытных и духоносных иереев мы научились благоговеть и перед проскомидией, а не только перед Литургией верных. Примером величайшего благоговения к проскомидии был также о. Иоанн Кронштадтский. О вере в ту непреложную силу, которую в Таинствах имеют произносимые слова Имени Божия и молитв мы встречаем многочисленные свидетельства в Святоотеческой литературе, истинность чего признаёт и Синодальное послание; но вот особо поразительный случай, относящийся к силе слов, произносимых над Агнцем во время проскомидии, привожу его для большей ясности в перифразе, по-русски. Авва Иоанн Хозевит имел ученика Авву Григория, который, хотя не был посвящён в священный сан, однако знал наизусть чин проскомидии. Однажды авва Иоанн послал сего Григория, как он потом сам о себе поведал, за просфорами. Последний, взяв просфоры и будучи сам в чине чтеца, нёс, читая про себя последование проскомидийного освящения, и когда принёс просфоры, то передал их диаконам, которые и положили их на жертвенник. Пресвитер же авва Иоанн Хозевит, впоследствии епископ Кесарии Палестинской, имел благодать видеть знамения освящения проскомидийных Даров во время проскомидии. Но на сей раз он не увидал обычного знамения сошествия Святаго Духа на проскомидийное предложение, и был этим весьма опечален, думая, не согрешил ли он в чём мысленно, вследствие чего и не было обычного пришествия Святаго Духа. Он вошёл в диаконникон, плача и падая лицом на землю. И явился ему Ангел Господень, говоря: «так как брат, который принёс просфоры, изрёк уже проскомидийные слова на пути, то священное проскомисание уже священнодействовалось и Дары уже освящены». – И с тех пор запретил старец, чтобы никто впредь не смел бы из неимущих хиротонии говорить слов Святого проскомисания²³².

В начале своего Послания Святейший Синод говорит, что для достижения возможного беспристрастия он поручил сделать разбор моей книги трём докладчикам. Но можно ли видеть гарантию беспристрастия в том, что Святейший Синод именно поручил судить мою книгу тому лицу, на которое я сам от лица братий подавал двукратно жалобу в Святейший Синод, обвиняя его в том, что его слова, напечатанные в «Русском Иноке», были причиною Афонской смуты? Возможно ли ожидать беспристрастия от того лица, которое мы в книге, порученной его разбору, обвиняем в ереси и богохульстве? Возможно ли считать справедливым со стороны Святейшего Синода необращение никакого внимания на нашу жалобу на архиепископа Антония, поданную нами дважды: 13 сентября 1912 г. и 2 апреля 1913 г., и неприятие нашего заявления от 20 апреля 1913 г. об отводе архиепископа Антония от суда над нами, как лица причастного к делу? Что же иною можно было ожидать от архиепископа Антония, как не крайней пристрастности, и старания восстановить против нас и остальных Членов Святейшего Синода, в чём он вполне и успел. Живым свидетелем крайней страстности архиепископа Антония служит его доклад, который преисполнен даже бранных по моему адресу слов. В унисон с докладом архиепископа Антония, и другие два докладчика поставили себе прокурорскую цель; как можно более опорочить мою книгу. Итак, во время разбора Синодом моей книги, против неё говорили три прокурора, но не было ни одного защитника, и не только не было защитника, но не был допущен на суд и обвиняемый, дабы иметь возможность возразить против несправедливых обвинений.

В наших жалобах Святейшему Синоду мы обвиняли архиепископа Антония в том, что он единомышлен с осуждённым Церковью еретиком Варлаамом. Основательность этого нашего обвинения ещё более явствует ныне из доклада архиепископа Антония. Отцедив всех мнимо-еретических комаров в моей книге, архиепископ Антоний поглощает воистину величайшего еретического верблюда, называя догматическое свидетельство св. Григория Синаита о Божестве, деятельности Божией и в частности о Божестве молитвы – «поэтическим выражением». Святой Дух устами апостола Павла говорит: «Никто же может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым. Разделения же дарования суть, а тойжде Дух; и разделения же служения суть, а тойжде Господь; и разделения действ суть, а тойжде Бог, действуяй вся во всех» (1Кор. 12:3). Этими словами устанавливается догмат о Божестве действий Божиих, то есть о Божестве Энергии Его, и свидетельствуется, что произнесение духом и истиною Имени Господа Иисуса Христа есть действие Божества. Согласно с этими словами Апостола, св. Григорий Синаит говорит, что достойно призывать Имя Иисусово можно только Духом Святым, и в этом смысле достойное призывание Имени Иисусова или молитва Иисусова есть Бог: «молитва есть Бог, действуяй вся во всех». Итак, как видите, святой повторяет всецело слова апостола Павла, употребляя слово «молитва» вместо слов Апостола: «никтоже может рещи Господа Иисуса» и затем, называя сие речение – «Богом», действующим «вся во всех».

Но что же иное есть сие свидетельство, как не догматическое определение того, что достойное призывание Имени Иисусова есть деятельность в нас Самого Божества? Утверждаясь на этих словах апостола Павла и св. Григория Синаита, Церковь на Соборе Константинопольском признала, что деятельность Божества есть Божество и осудила Варлаама. Один из упоминаемых в определении 5-м против Варлаама «Божественный Тайновидец» был сей св. Григорий Синаит, которого эти же самые слова ныне в Синодальном докладе архиепископ Антоний назвал «поэтическим выражением». Очевидно, архиепископ Антоний отметает Божество, во Имени Божием сокрытое, а следовательно и Божество сей энергии Божества, и единомышлен с Варлаамом.

В своём докладе архиепископ глумится над тем, что я говорю: «всякое слово Божие есть Бог», и, придавая этим словам буквальный превратный смысл, говорит: «значит и слова: «змия» – Бог, и «ехидна» – Бог, ибо их тоже говорил Господь Иисус Христос в Евангелии». Конечно, каждое слово, отдельно вырванное из Евангелия, не есть Бог, но выражение «каждое слово» надо понимать не буквально, а как отдельно выраженную одним или многими словами Божественную мысль. Так и Господь говорит, что люди дадут ответ за всякое слово праздное. Конечно, и этих слов не подобает понимать буквально в том смысле, что и за предлоги, и за союзы дадут люди ответ Богу. Но возьмём ту главу – 23-ю от Матфея, из которой архиепископ Антоний вырвал эти слова «змия» и «ехидна» и покажем, в каком смысле и сии слова суть Божество. В тексте, из которого взяты эти слова. Господь обличает книжников и фарисеев и называет их «змиями и порождениями ехидны» за их ненависть к праведникам и ко всякой Божественной Истине, за их лицемерие, за их немилосердие и жестокосердие, за их несправедливость в суде, за безверие, за придирчивость к пустякам и попустительство в великих грехах и преступлениях. За всё это Он угрожает им страшным осуждением, говоря, что от них взыщется всякая кровь праведная, от крови Авеля праведного до крови Захарии, отца Крестителя. Этими многими словами высказывается суд Божией справедливости и выражается гнев Божий на богоборцев и на богоубийц. Эти слова, которые никогда не умрут, но суть всегда живы и действенны, явят свою страшную силу, сокрытую в них, в день Страшного Суда, ибо Господь рек, что слова, которые Он говорил, будут судить нас. Итак, не ясно ли теперь, что сии слова «ехидна» и «змея», совместно с другими словами, выражают суд Божий и гнев Божий, и сей Дух Божий, вложенный в эти слова и есть живая деятельность Божества – и Божество.

Относительно того, сколь противно святым Отцам мудрствует архиепископ Антоний, свидетельствует следующий курьёзный случай. Стараясь найти ересь в каждом слове моей «Апологии», архиепископ Антоний в Синодальном докладе своём, не заметив того, что я привожу слова святого Феофилакта Болгарского, яростно ополчается против слов сего Отца Церкви и называет их нелепостью и волшебством. Вот эти слова блаженного Феофилакта: «Когда Я по воскресении из мёртвых пошлю вам Утешителя, тогда вы уже не попросите Меня, то есть не будете нуждаться в Моем посредничестве, но довольно вам будет произнести Имя Моё, чтобы желаемое получить от Отца; здесь Он показывает силу Своего Имени, так как Самого Его не будут видеть и не будут просить, а только назовут Имя Его. Оно будет творить такие дела». Почитая эти слова блаженного Феофилакта за мои собственные умозаключения, архиепископ Антоний говорит: «Господь не учил апостолов волшебству и никогда таких нелепостей не говорил». Итак, следовательно, архиепископ Антоний обвиняет бл. Феофилакта за разномыслие с ним в учении о волшебстве Именем Иисусовым²³³. Это для нас весьма утешительно, что не нас одних, ибо и нас Синодальное послание обвинило в пользовании Именем Иисусовым как каким-то магическим заклинанием. Да будет же часть наша с блаженным Феофилактом Болгарским, и да будет сие для нас залогом в том, что, мы не отступили ни на йоту от Святоотеческого православного учения, но пребываем в единомыслии с Отцами и Учителями Церкви.

Доклад архиепископа Никона отличается самым грубым номинализмом, на котором он единственно и обосновал свои доказательства в пользу того – что Имя Божие невозможно называть «Самим Богом». По его мнению, всякое имя есть «только умопредставляемый, отвлечённо субъективно мыслимый, но реально вне нашего сознания не существующий образ». Итак, следовательно, по учению архиепископа Никона, Бог имеет имя лишь со времени существования субъективно мыслящих существ, ибо вне их сознания Имени Божия быть не может?! Но мы видим, что святые Отцы не так мудрствовали; как, например, св. Тихон Задонский: «Слава бо Имени Божия вечна, бесконечна и непременяема есть, как и Сам Бог: того ради ни умножитися, ни умалитися в себе не может«²³⁴. А Святой Кирилл Иерусалимский говорит: »Имя Божие по естеству свято, хотя говорим или не говорим»²³⁵. Также святитель Тихон говорит: «Имя Божие само по себе, как свято, так славно и препрославлено есть, того ради от нас не требует прославления нашего: равно славно и страшно пребывает и лучи славы своея издаёт в созданиях"²³⁶. Церковь Православная, как мы показали выше, признаёт реальное бытие некого неименуемого вечного Имени, которое издаёт лучи славы Своея в созданиях, подразумевая под «лучами» – имена Божии именуемые, а если Имена Божии именуемые Церковь признаёт «лучами», то значит, она их признаёт неотделимою энергией Божества и реальностью, а не номинальностью. Но даже в философии вопрос о реальности или номинальности идей вообще ещё не разрешён. Поэтому возможно ли основывать отметание Божества Имени Божия на столь шатком основании как номинальность имён, как то делает архиепископ Никон? И как не признать, сколь учение его по духу далеко от православного учения святых Отцов!

Заметим ещё раз, что мнения, высказанные архиепископом Никоном в его докладе, противны не только святоотеческому учению, но и недавнему образу мыслей самого архиепископа Никона, как то видно, например, из составленных им Троицких Листков: «Имя Божие всегда свято», – говорит архиепископ Никон. – Им совершаются наши спасительные Таинства, Им запечатлевается верность наших клятв и обещаний. Им поражаем врагов видимых и невидимых. Имя Божие есть то же, что непостижимое существо Божие, открывающее себя людям"²³⁷. Впрочем, архиепископ Никон не довольствуется одними номиналистическими доказательствами того, что Имя Божие невозможно считать реальностью и именовать «Самим Богом», но для вящего осуждения нас изобретает против нас и ещё следующую клевету, будто мы Имя Божие отделяем в особое поклоняемое отдельно от Бога существо; Имя Божие, – говорит он – «имяславцами отделяется в особую от Бога личность. Нет нужды делать отсюда логическое умозаключение, ведущее к какому-то двубожию».

Ввиду того, что наша «Апология» нигде не даёт повода к обвинению, в таком казуверном отделении, но, наоборот, нами многократно свидетельствуется, что мы в ней Имя Божие не отделяем в особую от Бога личность, а признаём за сияние и лучи сей Единой Личности, и в этом смысле называем Богом, как неотделимую от Бога энергию Божества, то архиепископ Никон, нимало не смущаясь явными доказательствами своей клеветы, восклицает: «О, конечно, они протестуют против такого понимания». Не только протестуем, но говорим; что это гнусная и злонамеренная клевета. Несколько большею добросовестностью и беспристрастностью отличается доклад Троицкого. Он, единственный из всех моих судей, дал себе труд прежде суда обменяться со мною мыслями и спросить, в каком смысле мы говорим то или другое. Все это привело нас к некоторому единомыслию, и, с одной стороны, я сознался в неправильности некоторых моих выражений, а, с другой стороны, он признал правильность основной мысли «Апологии», что Имя Божие с объективной стороны есть часть Божественного Откровения, есть Энергия Божества и Божество. С его исправлениями моих тезисов, которые он приводит в конце своего доклада, я, в общем, согласен, и могу с уверенностью сказать, что если бы на Афон был послан не архиепископ Никон, а другое менее приверженное к архиепископу Антонию лицо, и это лицо в догматическом вопросе об Имени Божием стало бы на почву тезисов г. Троицкого, то весь спор уладился бы ко всеобщему умиротворению, ибо за что же иное ратуют имяславцы, как не лишь за Божественное достоинство Имени Божия с объективной стороны и за Божественную его силу, ввиду хулений оных имяборцами? Ратуют они ещё за отождествление Имени Божия с Богом в молитве и за право в этом смысле вслед за о. Иоанном Кронштадтским называть Имя Божие – «Самим Богом». В тезисах Троицкого эти оба положения признаются православными, и первый его тезис, например, гласит: «Имя Божие, понимаемое в смысле откровения Божия, и притом по объективной его стороне, то есть в смысле открывания истин человеку, есть вечная неотделимая от Бога энергия Божия, воспринимаемая людьми лишь настолько, насколько допускает это их тварность, ограниченность и нравственное достоинство. К употребляемому в таком смысле слову «имя» приложимо наименование Божества, но не Бог, поскольку Бог есть действуюший, а не действие, и поскольку Бог есть выше Божества. Имя, как энергию Божию, можно называть Богом лишь в несобственном смысле, в смысле противоположности твари, но называть Имя Самим Богом нельзя ни в каком случае, ибо в слове, «Сам», непременно мыслится существо Божие».

О, если б Святейший Синод в Послании своём стал хотя бы на эту точку зрения и не отметал бы Божества Имени Божия как части Божественного откровения, тогда, конечно, ни солдат, ни кровопролития, ни пожарных труб, ни всех нынешних гонений на нас, истинных чад Церкви Православной не потребовалось бы!.. Да, но где же тогда было бы отмщение тем дерзким афонцам, которые дерзнули обличить и доказать впадение в богохульство и в ересь архиепископа Антония?.. Ведь тогда по необходимости пришлось бы и «Апологии» не запрещать, и имяславцев с Афона не изгонять, и книгу о. Илариона предоставить спокойно в Киевской Лавре продавать, а только пришлось бы ограничиться объяснением, что называть Имя Божие «Сам Бог» можно, но только не в строго догматическом смысле, как то и делал о. Иоанн Кронштадтский, в догматическом же смысле подобает именовать Имя Божие, понимаемое в смысле Божественного Откровения, – Божеством. Имяначертания же и имязвучия, а также и вообще человеческих не боговдохновенных идей о Боге нельзя называть ни Божеством, ни Богом. Со всем этим мы, конечно, согласились бы, но где же тогда было бы торжество злобы архиепископа Антония?..

Будучи в общем согласны с тезисами г. Троицкого, мы не можем сказать и о всех мыслях, высказанных в его докладе, и, во-первых, протестуем против приписываемой им нам «адекватности идей человеческих о Боге с Самим Богом». Мы не даём никакого основательного повода приписывать нам эту мысль и в доказательство неправоты г. Троицкого рассмотрим те тексты нашей «Апологии», из которых г. Троицкий вывел заключение о том, что мы всякую идею человеческую о Боге считаем адекватной Богу.

В выноске г. Троицкий приводит эти два текста «Апологии»: «Именование Господа Нашего Иисуса Христа духом и истиною есть Сам Бог»²³⁸. «Исповедуемое и призываемое Имя Его, которое сый Сам Он, имеет силу очищать сердце и сообщать душе божественную благодать»²³⁹. Прошу обратить внимание на слово «исповедуемое» во втором, на которое почему-то не обратил внимание г. Троцкий. Разве «именование духом и истиною» – есть простая человеческая идея о Боге, а не некое озарение Святаго Духа, то есть деятельность Божества. Также и в другом тексте слово – «исповедуемое» указывает на особое состояние призывающего Имя Господне, человека. Это не значит просто и как-нибудь помыслить о Боге и обыкновенно призвать Имя Его, но значит: восчувствовать при этом истинность, смысл призываемого имени и близость призываемого Существа, что и означается термином «исповедовать» на святоотеческом языке. Простое призывание есть дело ума человеческого а «исповедование» есть действие в человеке Духа Святого. К сожалению, нельзя не признать, что и г. Троицкий, подобно прочим докладчикам, отнёсся к нашей «Апологии» как прокурор к обвиняемому, но большая добросовестность его сравнительно с другими двумя докладчиками не дозволила ему так нагло клеветать на нас, как то сделали архиепископы Никон и Антоний. Исследование Троицким нашей «Апологии» привело его к следующему заключительному выводу: «Действительно, если поставить вопрос о том, что́ в учении имяславцев является новым и неприемлемым для церковного сознания, то придётся ответить, что таким новшеством является не учение о божественности откровения вообще и имён Божиих в частности, а именно учение о том, что именование, если не как сочетание звуков, то как наша идея о Боге, адекватна Богу и потому есть Сам Бог». Но не трудно отпарировать нам и это обвинение. Мы уже говорили выше, в каком смысле мы и о. Иоанн Кронштадтский употребляем слово «Сам Бог», а именно: дабы не представлять энергию Божества отдельно от Существа Божия или как отдельную личность, и говорим слово «Сам Бог» в смысле «тойжде Бог». Мы показали только что также, что не всякую идею о Боге мы называем Богом, но лишь мысль боговдохновенную.

Теперь спросим г. Троицкого, неужели он считает всякую идею в человеке вообще за произведение лишь деятельности человеческой? Разве мы не знаем, как о том учат св. Отцы, что помыслы в человеке бывают трёх родов: помыслы, производимые самим умом человеческим, о коих говорится, что помышления человеческие суть суетна; помыслы, внушаемые Ангелом Хранителем и Духом Святым, которые суть мысли для нас благие, полезные, спасительные и истины Богооткровенные о Боге, разумение Писания и проч., и наконец – помыслы греховные, внушаемые и вселяемые в нас диаволом. О помыслах, внушаемых нам Духом Святым, Господь говорит, что «Дух Святой наставит» нас на всякую истину – «от Моего приемлет и возвестит вам», «не вы будете глаголющии», но «Дух Святой, когда вас поведут на судилиша за Имя Моё», и таким образом Господь ясно свидетельствует сими словами и многими им подобными, что боговдохновенные помыслы и идеи в человеке суть Его деятельность вместе с деятельностью благоизволяющего Отца и Духа Святаго.

Также и о помыслах греховных ясно сказано, что «исперва диавол согрешает», ибо всякий всеваемый помысл греховный есть деятельность бесов. Отождествляя Себя с деятельностью Своею, Господь именует деятельность Свою словом «Аз»: «Аз есмь Истина», «Аз есмь воскресение» и, отождествляя диавола с деятельностью его. Господь говорит о диаволе, что он есть «ложь и отец лжи». Этим Господь явно свидетельствует нам, что как боговдохновеные идеи, так и греховные идеи не суть отвлечённые номинальности, но живые реальности. То же и святые Отцы говорят, как, например, св. Исихий Иерусалимский: «Имя Иисусово есть Свет, помыслы же бесовские тьма, и Имя Иисусово есть Бог и Владыка, помыслы же бесовские суть «раби бесом», то есть живые реальности²⁴⁰.

Итак, хотя природа человеческих идей ещё в науке не выяснена, но во всяком случае в ряду идей человеческих мы должны признать существование идей, внушаемых человеку Самим Богом, и вот эти мысли мы считаем за источник Боговедения, а отнюдь не то, что приписывает нам г. Троицкий, будто мы, подобно Варлааму, говорим, что «главным источником Боговедения (являются) наши идеи о Боге. Не "наши идеи о Боге», как то утверждает проклятый Варлаам, мы почитаем за источник Боговедения, но те лучи истины, которыми Сам Бог озаряет сердца и умы наши словесными семенами словесной Своей Энергии, сокровенными в глаголах Божиих и в именах Божиих.

Поэтому напрасно усердствует г. Троицкий, стараясь снять с архиепископа Антония обвинение в Варлаамитстве и возложить оное на нас, самих приписав нам обожествление человеческих идей, ибо из всех наших сочинений ясно видно, что мы всецело единомышленны с Григорием Паламой и со словами его, приводимыми г. Троицким: «Кто объявляет, что полное единение с Богом совершается без боготворящей благодати Духа, лишь обычным подражанием Ему, и о боготворящей благодати Бога говорит, что она есть действие души, а не сверхъестественное озарение и не Божественная неизреченная энергия, таковой впал в ересь. Благодать обожения превыше естества нашего и ведения, и добродетели. Наша добродетель и наше подражание Богу делают нас только способными к единению с Богом, и самое единение это неизглаголанно производит благодать»²⁴¹. Об этом единомыслии нашем со святым Григорием Паламой свидетельствуют бесчисленные места нашей «Апологии», а в особенности глава 5, и мы дивимся, как г. Троицкий мог приписать нам такое отметание просвещающей человека Божественной благодати и действия на нас энергии Божества, когда именно на этом в «Апологии» обосновано всё учение о Божестве имени Божия как части Божественного откровения. Но г. Троицкий, подобно архиепископу Никону, или не хочет, или не может понять истинного смысла наших слов и говорит: «В изданиях имяславцев нет ни одного положения, которое не опровергалось бы другим, высказанным ими же. То они учат, что Имя Божие есть существо Божие (помилуйте, где и когда? – воскликнем мы), то говорят, что существо Божие неименуемо; то говорят, что имя есть Бог лишь как энергия Божия, то как мысль человеческая (?); то они утверждают, что имя есть Сам Бог, то говорят, что нельзя Имя отождествлять с существом Божиим; то говорят, что слогам и буквам имени Божия присуща благодать; то отрицают это».

Но что же, неужели мы так безумны и несмысленны, чтобы писать явные противоречия? Не вернее ли заключить, что того, что нам приписывают наши несправедливые критики, мы и не думаем говорить. Впрочем, для нас утешением в сем непостижимом для нас, и умышленном, и невольном, непонимании нашими судьями слов наших служит то, что то же творили прежде нас и по отношению к Господу нашему, и к Апостолам, и к прочим глашатаям истины, духовные слова коих бывали «эллинам безумие», а «иудеям соблазн». Не еретиком ли почитали некогда иерархи Константинопольские св. Симеона Нового Богослова за его учение о ощутимости в себе действия Святого Духа, ибо видели в этом учении обличение своей собственной безблагодатности и нечувствия, ибо они сами в себе этой действенности Святого Духа не ощущали... Но что говорит Господь: «погублю премудрость премудрых и разум разумных отвергну». Не говорит ли Господь о богоубийцах и о братьях богоубийц, что «се Аз послю к вам пророки и премудры, и книжники: и от них убиете и распнете, и от них биете на сонмищах ваших, и изженете от града во град»... (Мф. 23:34). Ныне, в довершение всех несправедливостей от духовных Российских и Греческих властей нам причинённых. Святейший Синод присвоил нам название – «имябожники», то есть провозгласил о нас вслух всего света, что мы поклоняемся имени Божию вместо Бога.

Итак, отвечая на обращённое ко мне моление Святейшего Синода, дабы я отказался от моих заблуждений, я всесмиренно припадаю к стопам Святейшего Синода и прошу пересмотреть мою книгу «Апология Веры во Имя Божие и во Имя Иисус» и убедиться, что я ничего в ней неправославного не говорю.

Если же какие выражения Святейший Синод найдёт всё-таки неправильными и соблазнительными, или просто неудачными, то я конечно, всецело готов их исправить в следующем издании.

Я и братия-исповедники признаём себя единомышленными с Православной Церковью, – но церковь и монастыри Святейшим Синодом для нас теперь закрыты! Нас обвиняют в том, что мы вовсе не исповедуем и нам приписывают слова, которые мы никогда и никому не говорили! Нас выставляют перед всем народом за бунтовщиков и еретиков, – но мы ни в том, ни в другом неповинны.

Но кто же расследовал возведённую на нас ересь, кто судил нас? Каково же должно быть теперь отношение наше к господствующей в России духовной власти?

Суда и следствия над нами до сих пор не было.

Судите же нас или совсем нас отлучите, но отступиться от Святоотеческой Православной Веры во Имя Божие – мы не можем.

Поэтому мы просим и молим Святейший Синод войти в положение всей братии нашей, силою удалённой с Афона, и рассмотреть следующие, исповедуемые нами положения о Имени Божием: – «Иисус»:

1) Имя Божие в самом обширном и таинственном смысле этого слова понимается в Святом Писании и у святых Отцов равнозначащим с именем «Слово Божие», то есть «Имя Божие» означает «Сын Божий».

2) Имя Божие, в более тесном смысле сего слова означает различные именования Божии, открытые Богом человеку, коими мы именуем Бога по богооткровенным свойствам Его. В этом смысле понимаемое Имя Божие равночестно Глаголам Божиим, которые таинственно заключают в себе Дух и Жизнь, то есть Божественную деятельность Божества, которая, будучи растворена верою воспринимающих сии Глаголы, освящает их и просвещает ко спасению, и причащает Божеству. В этом смысле мы имеем право называть Имя Божие – Самим Богом, ибо в нём мы восприемлем Божество Божественной энергии, а в сей энергии Божества непостижимо и недомыслимо вселяем в себя Самого Бога. В строго же догматическом смысле Имя Божие, понимаемое в смысле Божественного Откровения, есть энергия Божества и Божество.

3) Имя Божие есть Божественная Сила, Господственно действующая. Имя Божие в Боге и Бог в Имени Своём.

4) Имя Божие не только Свято, но, согласно Православному Катехизису, Свято Само в Себе.

5) Именем Господа Иисуса Христа и знамением Креста освящаемся мы в Таинствах.

6) Имя «Иисус» есть Имя паче всякого Имени, не как большее против других Имён Божиих, но как наиболее полно раскрывающее свойства человеколюбия Божия и спасение Богом падшего человека. Имя Иисус относится равно к Божеству и к человечеству Его. Имя Иисус не есть простое, ничего не значащее собственное имя, но есть самое совершенное наименование Сына Божия, имеющее величайший сокровенный смысл.

7) Евангельские книги и вообще всякое надписание Имени Божия, глаголов Божиих и всякое написание Господня Креста, – достопоклоняемы наравне со святыми иконами.

8) Имяначертание и имязвучие не подобает почитать ни Святым Само по Себе, ни имеющим самосущую освящающую силу, ни почитать их Божеством или энергией Божества, ибо имяначертание и имязвучие, а также случайная мысль о Боге суть произведение деятельности человеческой. Но они суть Святые, поскольку именуют Бога; самая же истина о Боге, к коей простирается ум и сердце человеческое, призывая Бога, и которая таится в именах и в глаголах Божиих, хотя не всегда и не всяким может быть восприемлема, но есть всегда Божество Святое Само в Себе и есть сила освящающая, когда то соблагоизволяет Бог.

Покорнейше просим Святейший Синод, убедившись в Православии сих наших тезисов, признать, что мы открыто исповедуя Божественность Имени Божия «Иисус», ни в чём не отступили и не отступаем от вероученний и догматов Православной Церкви и тем дать нам возможность со спокойной совестью предать себя духовному попечению Святейшего Синода и пастырей церковных, с тем прекратить всякие дальнейшие догматические споры.

Также просим Святейший Синод, во имя справедливости и беспристрастия, рассмотреть наши жалобы па действия и слова архиепископа Антония Волынского, поданные 13 сентября 1912 года и от 2 апреля 1913 года. При сем прилагаю сочинения имяславцев-исповедников Имени Божия, написанные ими по отбытии моем с Афона, в которых братия-Исповедники также опровергают те обвинения в ереси, которые на них были возведены:

1) Корни имяборчества,

2) По поводу листка, как учит Церковь об именах Божиих и

3) По поводу послания Св. Синода.

Иеросхимонах Антоний

В миру Отставной Ротмистр

Л.-Гв. Гусарского Его Величества полка

Александр Булатович

Возлюбленный о Господе Отец!

Спешим сообщить на утешение Вам радостную весть. 13 февраля сего года, Господь сподобил нас быть принятыми нашим Батюшкой Государем и Государыней Императрицею и лицезреть Благословенное Чадо Их, Наследника Цесаревича.

Государь умудрил нас грешных во всех подробностях доложить Ему о гонении. Имени Христа ради, на нас, «имяславцев», о лишении нас Св. Причастия, обращении нас в мирское состояние и о всех тех муках, которые мы претерпели при аресте нас на Афоне и выдворении в Россию, а также о тяжёлом житии нашем в настоящее время без святой обители.

Просили мы Батюшку Государя нашего повелеть по справедливости рассмотреть дело наше и дать всем нам, инокам афонским, насильственно выдворенным в Россию, вновь соединиться в одной обшей обители для дальнейшего служения Господу Богу нашему.

Наши смиренные слова были милостиво и умилённо выслушаны Государем, и дал Он нам полную надежду на скорое [2 неразб.] окончание дела и на предоставление нам, инокам Афонским, в недалёком будущем святой обители.

Будем же мы и далее пребывать в смирении и уповании на милость Господа Бога и надеяться на доброе и всегда справедливое сердце Царское, внявшее нашему молению.

Пребывание мы имеем в г. С.-Петербурге; Загородный пр., дом № 36, квартира Александра Львовича Гарязина, где намерены остаться до окончания нашего дела.

Послали несколько писем, дабы Вы могли утешение это переслать близким и знакомым Вам инокам Афонским, которые были перевезены в Россию со Святой Горы на втором пароходе.

1. Верую во Единаго Бога, во Святей Троице Славимаго и покланяемаго, так, как учит веровать наша Святая Православная, Соборная и Апостольская Церковь в «Символе веры», утверждённом Свв. Отцами на Вселенских Соборах, и, веря так, от себя ничего не прибавляю, ни убавляю.

2. Верую и во Имя Божие, что «Оно есть свято по естеству»²⁴⁴. «Имя Божие само в себе как свято, так и славно и прославлено... Слава бо Имени Божия вечна и непременяема есть, как Сам Бог»²⁴⁵.

3. Верую, что Имя Сына Божия «Иисус» – «Свято и чудно по существу своему»²⁴⁶ и так непостижимо, как непостижимо и Самое Существо Божие, и требует к Себе веры, как о сем пишут Свв. Отцы: «...Чтобы мы уверовали. – Чему же уверовали? – О Имени Его. Мы не должны исследовать Сущности Его, но веровать во Имя Его, так как Оно творило и чудеса». «Во Имя Иисуса Христа, говорит Пётр, – востани и ходи» (Деян. 3:6). «Оно и Само требует веры, и ничего из этого нельзя постигнуть разумом"²⁴⁷. «Дабы вси язы́цы уверовали, слыша о имени Христа, а не о сущности Его, ибо чудеса творило Имя Христово и Оно Само требует веры, потому что и Его нельзя постигнуть разумом»²⁴⁸.

4. Верую во Имя Божие по заповеди, возвещённой в Св. Писании в сих словах: «Сия есть заповедь Его, да веруем во Имя Сына Его Иисуса Христа» (1Ин. 3:23). «Даде им область чадом Божиим быти верующим во Имя Его» (Ин. 1:12). «Да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий, да верующе живот имате во Имя Его» (Ин. 20:31).

5. Исповедую веру мою во Имя Господа Иисуса Христа, ибо тем самым исповедую веру мою и в Него Самого, о чём Господь наш свидетельствует в сих словах: «Пред владыки и цари ведены будете Мене ради» (Мф. 10:18), и Он же. Господь, сказал: «...Ведомы (будете) к царям и владыкам Имене Моего ради» (Лк. 21:12) и «будете ненавидимы от всех Имене Моего ради» (Лк. 21:17; Мф. 10:28).

В сих Божественных изречениях Сам Он, Господь наш Иисус Христос, свидетельствует о той святой истине, что Его Имя «Иисус» неотъемлемо принадлежит Его Святейшему Существу и неотделимо от Него, что подтверждается Им же в сих словах: «Аз есмь Иисус, Его же ты гониши», – сказал Он, Господь Иисус, Савлу (ап. Павлу) на пути в Дамаск, когда Савл, поражённый слепотой, вопрошал Его: «Кто еси Ты, Господи?» (Деян. 9:2:6).

Затем Господь являлся в видении апостолу Анании и говорил о Савле: «Сосуд избран Ми есть – будет возвещать Имя Моё пред народами и царями – я скажу ему, сколь он должен пострадать за Имя Моё» (Деян. 9:10, 17), – и он. Божественный Апостол, соделавшись ревностным проповедником Имени Иисусова, когда христиане возбраняли идти ему в Иерусалим, где его ожидали узы и темницы, сказал им: «Что плачете, сокрушаюше сердце Моё. Я не только хочу быть узником, но готов и умереть за Имя Господа Иисуса» (Деян. 22:16).

О Имени Сына Божия «Иисус» сказано св. ап. Петром, что «несть иного имене под небесем, даннаго в человецех, о нем же подобает спастися нам» (Деян. 4:12).

Сим Святейшим и Достопокланяемым Именем преисполнено всё Св. Евангелие, каноны и особенно канон и акафист Сладчайшему Господу Иисусу; сим Спасительным Именем преисполнено всё Св. Писание.

За исповедание Имени «Иисус» пострадали неисчислимые сонмы святых мучеников, мучениц и исповедников. Что же, неужели они, святые страдальцы, терпя страшные муки за исповедание Имени «Иисус» – Имени Своего Бога и Спасителя, были «еретиками имябожниками»? нет, они не еретики, а святые и прославленные Господом даром чудотворения и нетлением св. мощей их.

6. Верую и исповедую Имя Сына Божия «Иисус» – Богоипостасным, относящимся равно к Божеству и человечеству Его, и исповедую Его достопоклоняемым неотъемлемо от Его святейшего существа, как о сем свидетельствует св. ап. Павел: «Посему и Бог превознёс Его и дал Ему Имя выше всякого имени, дабы пред Именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних» (Флп. 2:9, 10). Блаженный Феофилакт Болгарский, объясняя сии слова, говорит: «Какое же имя даровано человеческой природе Христа? (отвечает) Имя это – Сын, Имя это – Бог"²⁴⁹. И св. Кирилл Александрийский исповедует достопоклоняемость Имени Сына Божия и Его неотделимость от Святейшего Существа Его в сих словах: «Для не приявших веры не есть велико и прославлено Имя Христа, для нас же, уверовавших, Оно велико и высоко, потому что мы поклоняемся Ему как Богу, как истинно Сыну Отца, как Слову, вочеловечившемуся для спасения всех»²⁵⁰. И в Православном Катехизисе говорится: «Преславными и различными именами нарещися может Бог, их же никто же от Него отлучити не может»²⁵¹.

7. Верую и исповедую, что все Имена Божии, в коих открываются свойства Божии, вечны, открыты нам Самим Богом и суть Его Словесные Действия, а всякое Действие Божие (как энергия) именуется Богом, и Имя «Иисус» – предвечное, принесённое Ангелом с неба и принятое воплотившимся Сыном Божиим и Богом, – «открывает Собой Свойства Его»²⁵², есть спасительная Сила Божия, познаваемая из Действий Его: «Именем Моим бесы ижденут» (Мк. 16:17), и: «Господи, и бесы повинуются нам о Имени Твоем» (Лк. 10:17). Имя «Иисус» носит в Себе спасительное Действие Божие, и посему Имя Иисусово почитаю за Божественную Силу, и в этом смысле говорю о Имени Иисусовом и о всяком Имени Божием – «Сам Бог».

8. Исповедую, что Имя »Иисус« предвечно воспринято Сыном Божиим, как о том ясно свидетельствует св. муч. Иустин в беседе с иудеанином Трифоном, приводя следующие слова Св. Писания: «Рече же Господь Моисею: Вонми себе и послушай Его и не ослушайся Его; не обинется бо тебе; Имя Моё есть на Нем» (Исх. 23:20, 27), говорит, что Имя Самого Бога было «Иисус"²⁵³. И святой Димитрий Ростовский говорит: «Сие Имя Спасительное «Иисус» прежде всех век в Тройческом Совете бе предуготовлено, написано и даже доселе хранимо на наше избавление»²⁵⁴.

В сем моем исповедании утверждаюсь не на заключениях собственного разума, но на свидетельствах Св. Писания и тайноведцев – святых Отцов Церкви, из коих некоторые главнейшие свидетельства приведены выше, количество же их неисчерпаемо; много означенных свидетельств собрано в книге «Апология Веры во Имя Божие и во Имя Иисус» Иеросхимонаха Антония, другие же ещё множайшие собраны в книге «Мысли Отцов Церкви о Имени Божием». Многие посем ещё найденные ещё не появились в печати и имеются в рукописях. Все эти свидетельства несомненно удостоверяют нас в том, что святые Отцы были единомышленно с нами в понимании Имени Божия и Имени Иисусова, веровали в Божественную Силу Имени Божия и благоговели перед Именем Божиим, как пред Самим Богом.

В подтверждение сего приведём некоторый слова святых Отцов и современных благодатных мужей о Имени Божием:

1) Так, св. Тихон Задонский говорит: «Великое Имя Божие заключает в Себе Божественные Его Свойства, никакой твари несообщаемые, но Ему Единому собственные, как-то; единосущие, присносущие, всемогущество, благость, премудрость, вездесущие, всеведение, правда, святость, истина, духовное существо и проч. Сии собственный свойства открывает нам Дух Святый в слове Своём»²⁵⁵.

2) Святой Григорий Палама говорит, что Действия Божии неслитны с Существом Божиим, но и неотделимы от Него, как неотделимы солнечные лучи от солнца, и что имя «Бог» прилично не только Существу Божию, но и Ипостасям Его, и Действиям Его²⁵⁶.

3) Блаженный Феофилакт Болгарский говорит, что «вера во Имя Господа Иисуса Христа означает волю Его, славу, честь. Например, в словах: «Чудно Имя Твое по всей земли» (Пс. 8:2), означает славу и честь, а в словах: «Покайтесь и да крестится кийждо из вас во Имя Иисуса Христа» (Деян. 2:38), означает волю Его. Какая же воля Его? – Крестить все народы во Имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф. 28:19)²⁵⁷. Этими словами Святой Феофилакт ясно свидетельствует, что под словом и понятием Имени Господа Иисуса Христа он понимает не простое имя человеческое, но действие Божественного откровения. Так, во Имени Господнем сокрывается Действие Воли Божией, которая и проявляется при призывании сего Имени над крещаемым, а вообще всегда Оно сокрывает в Себе откровение славы и чести Божией, которые и открывает достойно призывающим Его. Как известно, человек сам по себе не может познать Истины о Боге, но Бог благоговейно призывающим Его Имя являет Благодатью Своею Свои Святые и чудные Свойства, таинственно открывающиеся уму и сердцу достойно призывающих Имя Господне.

4) Далее блаженный Феофилакт, объясняя слова апостола Петра (Деян. 2:38), говорит: «Если бы Имя Отца было не Бог, Имя Сына – не Бог, и Имя Святаго Духа – не Бог, – то следовало бы сказать: «во Имя Бога Иисуса Христа» или даже просто только – «в Сына», но он (Пётр) говорит: «во Имя Иисуса Христа», зная, что Имя Иисуса есть Бог, равно как Имя Отца и Имя Святаго Духа"²⁵⁸.

5) Святой Иоанн Златоуст также говорит, что «Имя Божие означает власть Божию», и, следовательно, признаёт наравне с блаженным Феофилактом, что Имя Божие есть носило Силы и Благодати Божества, то есть Действие Божие и Бог²⁵⁹.

6) Святой Симеон Новый Богослов все Имена Божии именует «Светом»: «Христос», «Иисус», «Господь» и другие. Также именует он все эти Имена «Истиной Божией», то есть – Божественным откровением и действием Божества. Затем же говорит, что хотя Бог именуется словами, которыми на языке человеческом именуется и многое другое, однако эти же самые слова, когда говорим их о Боге и относим их к Богу, то суть Бог, а когда эти же самые слова относим к твари и именуем ими тварь, то они суть тварь, суть слова текучие и пустые. Это место в русском переводе святого Симеона испорчено, в греческом же подлиннике гласит: «слово Божие есть живо, и непреодолимо, и действенно. Бог истинный, равным образом и Истина Божия, паче ума и слова человеческого Бог бессмертный, неизменный, непреодолимый, живый»²⁶⁰.

7) Святой Исихий Иерусалимский именует Имя «Иисус» – «Богом, Светом и Владыкою»: «Да соединим Имя Иисусово своему дыханию. Ово бо есть Свет... Ово бо есть Бог и Владыка»²⁶¹.

8) Имя Божие есть Глагол Божий, о коем сказано: «И Бог бе Слово». О Божестве Глаголов Божиих свидетельствует Святой Григорий Нисский: «Слово Божие есть Бог, Слово сущее в начале и вечно пребывающее: Им всё существует и стоит; Оно над всем владычествует и имеет всякую власть над небесным и земным; Оно Жизнь и Истина, Правда и Свет, и всякое Благо и сохраняет бытие всего. Вот каково и сколь высоко Слово, разумеваемое в Боге»²⁶². Последними словами: «слово, разумеваемое в Боге», Св. Григорий Нисский ясно свидетельствует, что говорит не о Существе Сына, а о Глаголе Его, то есть о словесной Деятельности Его.

9) О Божестве Глаголов Божиих святой Макарий Великий говорит: «Слово Божие есть Бог, а слово мира есть мир²⁶³. Из противоположения слов: Слово Божие словам: слово мира – ясно видно, что святой Макарий говорит здесь не о Ипостаси Слова, а о глаголах Слова, кои он противополагает текучим и пустым словам человеческим и именует их Богом.

10) Также и святой мученик Иустин именует религиозно-нравственные истины, коими руководствуются люди от начала, – Откровениями Слова и Богом и говорит: «Истина есть Бог».

11) О Божественной Силе Имени «Иисус» имеются бесчисленные свидетельства и у святых Отцов, и у святых Евангелистов, и Апостолов, и в житиях святых. Ярче всех о Силе Имени Иисусова удостоверяет святой Иоанн Лествичник, говоря: «Иисусовым Именем бей супостатов, ибо нет сильнее оружия, ни на небе, ни на земле»²⁶⁴.

Подтверждение нашей веры во Имя Божие, как в Божественную Силу и Божество, и оправдание именования Имени Божия – Сам Бог мы находим и в писаниях ближайших к нам мужей благодатных и с особенной яркостью у недавно почившего Праведника приснопамятного отца Иоанна Кронштадтского, а также и в сочинениях епископа Игнатия Брянчанинова, и в сочинениях архиепископа Филарета Гумилевского. Так, например:

12) «Имя Божие есть Сам Господь – Дух везде сый и вся исполняяй»²⁶⁵.

13) «В Имени «Иисус Христос» – весь Христос: душа и тело Его, соединённые с Его Божеством»²⁶⁶.

14) «Господь при бесконечности Своей есть такое простое существо, что Он весь бывает в одном имени Троица, или в имени Господь, или в имени Христос»²⁶⁷.

15) «Имя Божие есть сущность Божества в том виде, в каком можно знать её»²⁶⁸.

16) «Что сказано о Боге в собственном смысле, то и есть Бог, и что Он есть по природе, то и сказано в собственном смысле»²⁶⁹.

17) «Вся сила и всё действие молитвы Иисусовой истекает из поклоняемого и всемогущего имени «Иисус""²⁷⁰.

18) «Имя Господа Иисуса Христа содержит в Себе особенную Божественную силу»²⁷¹.

Сии свидетельства Святого Писания и Святых древних Отцов подтверждённые свидетельствами и новейших Отцов Церкви, из коих некоторые приведены здесь нами, множайшие же приведены в других наших оправданиях и сочинениях, составляют основу нашего стояния в вере во Имя Божие и во Имя «Иисус» и не допускают меня покориться высказанным в Синодальном послании от 18 мая мнениям, что Имя Божие не есть ни Божество, ни Божественная Сила, ни Божественное Действие, что Оно есть лишь Свято, Свято как Икона, а не Свято Само в Себе, как Бог, как то сказано во святом Катехизисе; что Оно бессильно творить чудеса, и прочим подобным мнениям, ибо эти мнения совершенно несогласны с верованием во Имя Божие святых Отцов Церкви.

«Не могу я также согласиться на подписание требуемой формулы, в коей от меня требуется сознание, что я впал в еретическое мудрование, приняв за Истину ложное учение, будто Имена Божии, особенно же Имя Иисус, есть Сам Бог, ибо сие не есть ересь, так то же самое говорят, как мы видели выше, и святые Отцы, и всеми почитаемые Пастыри Церкви, – поэтому назвать эти слова еретическими – я отнюдь не соизволяю.

Не могу я также согласиться со словами исповедной формулы, будто в грамотах Святейших Вселенских Патриархов Иоакима III и Германа V изложено учение Православной Церкви о Имени Божием, к коему изъявляю согласие преискренне возвратиться, ибо сии грамоты, а также и Послание Святейшего Синода от 18 мая – голословны и, не основываясь на словах Святого Писания и святых Отцов, отвергают Божество и Божественную Силу Имени Божия. Святые же Отцы, наоборот, как мы видели, подтверждают и Божество, и Божественную Силу Оного. Посему не только не могу подписаться, что «сердцем приемлю и лобызаю сие учение» Патриархов Иоакима и Германа и Святейшего Синода, но страшусь всякого соприкосновения с ним и чужд себя творю от них.

Не могу также согласиться с тем, чтобы Имя Божие, понимаемое не в смысле имяначертания и имязвучия, а в смысле истины о Боге, достойно было бы не боголепного, а относительного почитания, ибо, признавая Имя Божие за Божественное Откровение и за Действие Божества, почитаю действие Божие боголепно поклоняемым, а не относительно, ибо всё, что в Боге и из Бога, требует себе боголепного поклонения, а не относительного.

Повторяю, что, именуя Имя Божие и Имя Иисусово Богом и Самим Богом, я чужд как почитания Имени Божия за сущность Его, так и почитания Имени Божия отдельно от Самого Бога, как какое-то особое Божество, так и обожения самих букв и звуков и случайных мыслей о Боге.

Ввиду всего вышеизложенного, я не могу дать требуемой подписки, ибо сего не позволяет моя религиозная совесть, не благословляют сие делать также и святые угодники, из коих св. Василий Великий ясно пишет: «Ипостасей не отметайте. Христова Имени не отрицайтесь²⁷².

Тако и аз отречение от имени Иисуса Христа, от исповедания Божества и Божественной силы Его почитаю отречением от Самого Иисуса Христа, от чего да сохранит меня Господь до конца дней моих, хотя бы мне за Имя Господне довелось положить и душу свою²⁷³.

Представляя исповедание сие Святейшему Синоду, мы, нижеподписавшиеся, просим и молим, дабы Святейший Синод прежде суда над нами благоизволил пересмотреть Послание от 18 мая и изменить вышесказанные в нём тезисы о Имени Божием, согласив их с учением святых Отцов, ибо несогласие руководящих тезисов с учением святых Отцов не допускает нас принять вызов на Церковный суд и подчиниться его решению.

Иеросхимонах Антоний (Булатович)

(Это письмо можно назвать «пророческим». – Сост.)

Первое письмо

от 25 марта 1914 г.

Ваше Императорское Величество, державный и благочестивый Государь. Всемилостиво простите меня, Ваше Величество, за то, что я осмеливаюсь обратиться к Вам с настоящим письмом, но крайняя важность грядущих на Россию событий вынуждает меня злоупотребить Вашим вниманием. Я говорю о предстоящем в Москве суде над 25 имябожниками. Дело в том, что суд над нами обставлен так, что он не в силах вынести какого-либо справедливого решения по главному догматическому вопросу о том, есть ли Имя Божие по природе – Бог, или – тварь? Есть ли Имя Божие – Божественная сила, или нечто не существующее реально? Есть ли Имя Божие – освящающая в Таинствах Святыня или ничто? Синодальная Контора не имеет права войти в расследование этого догматического вопроса, но согласно той инструкции, которую дал ей Св. Синод, должна нас только судить – «за измышление нового учения об Имени Божием». – Но кто же исследовал это учение и доказал, что оно «новое», и кто его осудил как «ложное»? Кто утвердил догмат, что Имя Божие не Бог? В послании Св. Синода к инокам от 18 мая 1913 г., которым он осудил мою книгу и книгу о. Илариона, Св. Синод высказал такие мнения об Имени Божием, которые сами суть явная ересь.

Так, во-первых, Св. Синод признал, что Имя Божие есть лишь «Свято» наравне со св. иконами, но такое определение противоречит православному катехизису, в котором Имя Божие признаётся «Святым самом в себе», т. е. – «Святым по существу» и Богом по природе.

Во-вторых, Св. Синод в послании своём говорит, что Имя Божие не действенно в Таинствах; однако у св. Отцов мы встречаем непреложное свидетельство в пользу того, что Таинства освящаются Именем Божиим. Также и архиепископ Никон несколько лет тому назад признавал это в своих сочинениях и писал: «Имя Божие всегда Свято. Им совершаются наши спасительные Таинства; им запечатлевается верность наших клятв и обещаний. Им поражаем врагов видимых и невидимых. Имя Божие есть то же, что непостижимое существо Божие, открывающее себя людям»²⁷⁵.

В-третьих, в Синодальном послании высказывается ещё следующая еретическая мысль, будто евангельские слова суть лишь слова апостолов о Боге, а не живые слова Божии, но этому противоречат слова Самого Спасителя, Который сказал о глаголах Своих, возвещённых людям, следующее: «Глаголы, яже Аз глаголах вам, Дух суть и живот суть» (Ин. 6:63). Не надо быть богословом, чтобы ясно увидать, сколь высказанные Св. Синодом мнения противоречат исконному учению Православной Церкви. Но вот теперь Московская Синодальная Контора призывается судить исповедников Божества Имени Божия как еретиков, измысливших какое-то новое учение об имени Божием, причём на этом суде Синодальная Контора должна будет руководствоваться в суждениях своих вышеприведёнными, заведомо неправославными мнениями Синодального послания. Но к чему же это неминуемо приведёт Церковь? К неизбежному расколу. Мы не в силах будем с Синодом согласиться и должны будем от него отделиться. И возможно ли будет поступить иначе? Войдите в наше положение и скажите; если бы от Вас потребовали признать за догмат то, что явно противоречит святым Отцам, и православному катехизису, и словам Спасителя нашею Иисуса Христа ради покорности Синоду и патриарху, то согласились ли бы Вы это сделать? Конечно, нет. Так и мы, как и масса русских православных духовных чад о. Иоанна Кронштадтского, будучи убеждены и ясно видя, сколь несогласно со святыми Отцами мудрствует Св. Синод и патриарх об Имени Божием, мы отнюдь не можем покориться их мнениям и вынуждены к тому, чтобы разорвать связь с иерархией, которая отступает от Православия. Поэтому на предстоящем суде мы будем вынуждены торжественно заявить, что, ввиду неправомыслия Св. Синода об Имени Божием, мы отлучаем себя от всякого духовного общения с российской иерархией и её духовной власти и духовного суда нал собой не признаём. Повторяю, что к этому решительному шагу мы вынуждены не нашей заносчивостью, или горячностью, или самолюбием, но нашей духовной совестью, хотя со скорбью видим, что этот шаг будет началом раскола в Российской Церкви. Мы не хотим раскола, скорбим о том бедствии, которое ныне постигло нашу Церковь, желали бы, чтобы в Церкви снова наступил мир и всякие догматические споры – прекратились, но отступить от исповедания Божества Имени Божия мы не считаем себя вправе, и покориться неправославному мнению Св. Синода считаем за вероотступничество. Поэтому я прошу и коленопреклонно молю Ваше Императорское Величество обратить Ваше личное внимание на то, чтобы дать возникшему догматическому спору об Имени Божием правильное разрешение и не довести нас до крайней необходимости формально разрывать с Церковью Российской. Повелите лично известным Вам и пользующимся Вашим доверием лицам, духовным и светским, собраться в особую комиссию и разобрать основания как учения имяславцев, так и учения имяборцев. Пусть каждая сторона приведёт в защиту своих мнений слова св. Отцов и слова Св. Писания, и пусть комиссия вынесет заключение, которая из сторон мудрствует согласно с учением св. Отцов. Это с успехом могут сделать не только духовные лица, но и миряне, ибо каждый здравомыслящий человек легко может отличить, какие ссылки на слова св. Отцов справедливы, а какие нет; то ли говорят св. Отцы в приведённых текстах, что и те, которые на них ссылаются, или не то. Та сторона, которая окажется согласной в своём учении с учением св. Отцов и со словами Писания, та и должна быть признана правой. В комиссии необходимо присутствие не только одних духовных, но и светских лиц. Если же, Ваше Императорское Величество, Вы не найдёте возможным во исполнение нашей просьбы назначить подобную комиссию, то просим, по крайней мере, повелеть, дабы Синодальная Контора при обсуждении православности нашего учения руководствовалась бы не Синодальным посланием от 18 мая, но руководствовалась бы лишь Православным Катехизисом, Св. Писанием и словами св. Отцов. Повелите г. Прокурору Московской Синодальной Конторы иметь личный доклад Вашему Величеству по сему делу.

Ещё прошу, как величайшей милости, дабы Ваше Императорское Величество дали себе труд прочесть прилагаемое при сем прошение, поданное мною в Синод 5 сего февраля, а также разбор Синодальной грамоты, сделанный одним Московским богословом. Это я прошу ради того, чтобы Вы могли ещё более убедиться в том, в какие грубые ошибки впал Св. Синод в своём Синодальном послании и до какой степени невозможно православному человеку согласиться с этими мнениями.

Ваше Императорское Величество, ныне ещё есть время удержать Россию от тех бедствий, на которые наталкивают её последние действия Св. Синода. Ныне ещё есть возможность бесстрастно разрешить вопрос об Имени Божием, но если эти дни будут упущены, если суд Московской Синодальной Конторы состоится в таком виде, в каком он предположен Св. Синодом, то это неминуемо доведёт догматический спор до такого обострения, в котором невозможно уже будет примирить мнения, но возможно будет лишь разделение, а к каким дальнейшим бедствиям это приведёт Россию, это ведает один лишь Бог; одно лишь нам известно, что ОТСТУПЛЕНИЕ ОТ ИСТИННЫХ ДОГМАТОВ НАВЛЕКАЛО НА СТРАНУ И НА НАРОД ВЕЛИКИЙ ГНЕВ БОЖИЙ И ТЯЖКИЕ КАРЫ, от коих да избавит Царствие Господь. Сего ради я дерзнул написать сии строки и ныне УМЫВАЮ РУКИ И СЧИТАЮ СЕБЯ НЕПОВИННЫМ В ТЕХ БЕДСТВИЯХ, которые могут произойти от непризнания Божества Имени Божия, ибо я всё сделал, что мог, чтобы осветить вопрос и Правительству Вашего Величества, и Иерархии Церкви, и ныне предаю судьбу свою в волю Господню и в руки Ваши.

Ещё раз прошу Ваше Императорское Величество, попекитесь об этом деле и защитите Имя Господне от посягательства на его Божественное достоинство от некоторых иерархов церковных, за что получите от Господа великую и неизмеримую награду на земле и на небеси.

Верный Вашему Императорскому Величеству слуга и Божий раб

Иеросхимонах Антоний

11 апреля 1914 г.

Мы, нижеподписавшиеся, заявляем Святейшему Синоду, что мы всегда неизменно пребывали и ныне пребываем в учении Святой Православной Церкви и не допускаем себе ни на йоту отступить от вероучения Святой Церкви Православной, понимая его так, как оно изложено в Православном Катехизисе и в творениях святых Отцов и как оно доселе понимаюсь Церковью. Ныне же Святейший Синод привлекает нас к суду за «измышление», якобы, и «распространение богохульного и еретического учения о Божестве Имени Божия». Не можем мы согласиться с основательностью этого обвинения, будто исповедание Божества Имени Божия есть учение богохульное и еретическое, ибо оно находит многочисленные подтверждения в творениях святых Отцов Церкви.

18 мая 1913 года Святейший Синод обратился к нам с Посланием, в коем высказал свои мнения о Имени Божием, которые явно противоречат Православному Катехизису и Отцам Церкви. Так, в Послании своём Святейший Синод признал, что Имя Божие только «Свято», но признание Имени Божия только «Святым» есть умаление Божества его и противоречит учению Православной Церкви, ибо в Православном Катехизисе сказано, что «ИМЯ БОЖИЕ СВЯТО САМО В СЕБЕ», – а следовательно, признаётся Божеством, ибо «Святым Самим в Себе» может быть только Божество Божие, потому что самосущей Святыни, кроме Бога, в мире не существует. Также и у святых Отцов сказано, что «ИМЯ БОЖИЕ СВЯТО ПО естеству» (св. Кирилл Александрийский), «ЧУДНО ПО СУЩЕСТВУ» (св. Иоанн Златоуст), «ЕСТЬ БОГ НЕПРЕЛОЖНЫЙ, СЫЙ И ЖИВЫЙ» (св. Симеон Новый Богослов). Также учение сие подтверждается и новейшими светильниками Церкви, в особенности же приснопамятным отцом Иоанном Кронштадтским, который многократно говорил в творениях своих, что ИМЯ БОЖИЕ ЕСТЬ САМ БОГ. Святейший же Синод, в противоположность сему, признал, что Имя Боже не есть ни Божество, ни Энергия Божества.

Далее, Святейший Синод говорит о глаголах Евангельских, что они суть лишь «плоды деятельности Божества», суть лишь слова Апостолов о Боге, а не есть Энергия Божества, не есть Живой Глагол Божий; однако, из Святого Писания и Святоотеческих творений мы ясно видим, что Святая Церковь в словах Писания видела Живые Глаголы Божии и Энергию Божества.

Наконец, в том же Послании к нам Святейший Синод отрицает и ту непреложно свидетельствуемую святыми Отцами истину, что Святые Таинства освящаются Именем Божиим.

В наших прошениях Святейшему Синоду мы неоднократно указывали на неправославие этих тезисов и просили пересмотреть и исправить их; представляли к тому и многочисленные доказательства святых Отцов и Писаний, которыми непреложно свидетельствуется Божество Имени Божия, понимаемого не как буквы и звуки, но в смысле Божественного Откровения. Однако Святейший Синод не только не внял нашим прошениям, но, продолжая пребывать при тех же мнениях, осудил наше, согласное с Святоотеческим учением, почитание Божества Имени Божия, как ересь, и наименовал нас, православных иноков, несправедливым и оскорбительным названием «имябожники».

Заключая из этого, что вышесказанное неправильное учение о Имени Божием не есть случайно вкравшаяся ошибка, но принято отныне Синодом бесповоротно, как догмат, мы с прискорбием и с горестью вынуждены, ради сохранения чистоты веры Православной, – ОТЛОЖИТЬСЯ от всякого ДУХОВНОГО ОБЩЕНИЯ С ВСЕРОССИЙСКИМ СИНОДОМ и со ВСЕМИ ЕДИНОМЫШЛЕННЫМИ С НИМ, ВПРЕДЬ ДО ИСПРАВЛЕНИЯ ОЗНАЧЕННЫХ ЗАБЛУЖДЕНИЙ И ВПРЕДЬ ДО ПРИЗНАНИЯ БОЖЕСТВА ИМЕНИ БОЖИЯ, СОГЛАСНО СО СВЯТЫМ КАТЕХИЗИСОМ И СО СВЯТЫМИ ОТЦАМИ.

Несмотря на отложение от общения с синодальной иерархией привлечённых к суду Московской Синодальной Конторы афонских иноков, заочный суд над ними состоялся. Единственный исход этого суда должен был быть отлучением для иноков, которые сами уже отлучили себя от духовного общения с сим судом. Однако, при рассмотрении их исповедания, суд, отрешившись от предвзятых мнений, не нашёл признаков имябожия и обожения тварных элементов Имени Божия и Имени Иисусова, в чём их официально обвиняли, и это не допускало судей вынести инокам обвинительный в ереси приговор. Чтобы выйти из создавшегося затруднения, суд послал в Петербург епископа Верейского Модеста для личных переговоров с отложившимися иноками. На его вопрос: как избежать раскола, иеросхимонах Антоний указал на следующий исход:

Ответ иеросхимонаха Антония епископу Модесту Верейскому на его вопрос: каким образом возможно было бы избежать нежелательного ни для той, ни для другой стороны разделения церковного

1. Признать, что исповедание Божества и Божественной Силы Имени Божия и Имени Иисуса Христа, понимаемого духовно, может быть признано за «частное мнение«²⁷⁷, существующее в Церкви Православной, которое и высказывалось многими святыми Отцами и писателями церковными.

2. Посему отложить окончательное решение догматического спора и формулировку догматов о Имени Божием впредь до Собора; отложившихся же иноков призвать к церковному общению и послушанию иерархии, потребовав от них засвидетельствования веры в установленные Церковью догматы целованием Креста и Евангелия.

* * *

На следующий день (4 мая) епископ Модест посетил и прочих отложившихся иноков, которые находились на даче близ ст. Бабино Ник. ж. д. Иноки не согласились с мнением иеросхимонаха Антония, соблазнившись термином – »частное мнение», которого специального значения они не знали, и находя его унизительным для признания Божества Имени Господня. И подали епископу Модесту особый ответ:

Ответ афонских иноков преосвященому епископу Модесту Верейскому на его вопрос: каким образом иноки афонские полагают возможным избежать нежелательного отделения их от Святейшего Синода.

Сие предложение Вашего Преосвященства принимаем с особенным и сердечным расположением и, со своей стороны, предлагаем то, что может не допустить отделения нашего от Святейшего Синода и, как следствие сего, разделения Церкви:

1. Св. Синод указом своим оповещает по епархиям о том, что иноки афонские, разъяснив ныне, что мнение их о почитании ими Божества Имени Божия Иисус основано на Св. Писании и учении св. Отцов Православной Церкви, заявили, что они всегда пребывали и никогда не отступят от веры Православной, как тому учит Святая, Соборная и Апостольская Церковь, почему данное им наименование «имябожники», как им не соответствующее, отменяется.

2. Все выдворенные в Россию со Св. Горы иноки признаются Св. Синодом по-прежнему в священническом и монашеском звании, им разрешается приобщаться Св. Христовых Таин, а имеющим священнический сан предоставляется право священнослужения.

3. Обсуждения религиозного вопроса по поводу почитания Имени Божия, возникшего во всей своей остроте в 1912 году на Святой Горе Афонской между имяславцами, равно как и суждение о сем, изложенное в № 20 «Церковных Ведомостей» за 1913 год, отлагается впредь до созыва Вселенского или Поместного Собора.

В случае же восстановления общения нашего с Синодом – желательно:

1. Восстановив иноков афонских в их монашеских и церковных правах, Св. Синод предоставит им для дальнейшей иноческой жизни скит «Пицунда» на Чёрном море, а также право поступления на общих основаниях и в прочие монастыри Империи в том звании, в коем они были на Афоне.

2. Предоставленный инокам скит «Пицунда» должен быть преобразован в общежительный монастырь, с правом выбора и смены настоятеля из числа своей братии; распоряжение делами и суммами монастыря, а также увольнение и приём в число братии принадлежит собору старшей братии и пользуясь во всём согласно уставу Ново-Афонского Симоно-Кананитского общежительного монастыря.

3. Приняв во внимание, что иноки афонские были вывезены из монастырей по распоряжению русского правительства и по настоянию меньшего количества братии, пребывающей и ныне на Афоне, является справедливым вопрос об обеспечении водворённых в Россию афонских монахов, основываясь на том, что каждый из иноков афонских в одинаковой мере трудился и способствовал также и материальному преуспеянию своей обители, принося ей безвозмездно свой труд в течение целого ряда лет. А посему насильственно изгнанные монахи должны быть вознаграждены из сумм тех обителей, кои их изгнали. Суммы эти должны быть возращены в пользу тех монастырей, в коих изгнанные иноки найдут себе дальнейший приют.

Настоящий наш ответ и желание просим считать как поданные не от лица 12 иноков, привлечённых к суду Московской Синодальной Конторы, но как ответ и желание 63 иноков афонских из числа, насильственно водворённых в Россию, уполномочие от каковых братий нами будет представлено немедленно по требованию, а также можем представить в непродолжительном времени уполномочие на сие и прочих иноков, водворённых в Россию.

14 мая 1914 г.

Благодарение Господу Богу, все иноки-имяславцы оказались истинными чадами Церкви.

О. Антоний и все виденные мною иноки афонские назначены в число братии Знаменского монастыря. Употреблю все усилия, чтобы они остались пребыванием своим довольны. Будут жить, смотря по их склонностям, или в Знаменском монастыре в Москве, или вне Москвы на монастырской даче.

Разность мнений не должна мешать единению и любви. Так было прежде (школы Антиохийская, Александрийская и др.), когда допускалось существование в Церкви мнений, которые потом Собором или объявлялись догматом, или отвергались.

На основании этих двух ответов иноков Суд Московской Синодальной Конторы вынес свой известный оправдательный приговор, в ответ на который отложившиеся иноки подали митрополиту Макарию следующее заявление:

Его Высокопреосвященству,

Митрополиту Макарию

С сыновнею любовью припадая к стопам Вашего Высокопреосвященства, мы приносим глубочайшую благодарность за то, что Вы, Владыка Святый, совместно с подведомственными Вам иерархами, не оставив вящая закона справедливость и милость, и веру, сняли с нас, несправедливо возведённое на нас, тяжёлое обвинение в ереси. Посему мы заявляем, что берём обратно поданное нами 11 апреля сего года в Святейший Правительствующий Синод заявление об отложении от него. Причины, вынудившие нас на сей шаг, ныне устранены, ибо ошибочно и соблазнительно выраженные в Синодальном послании от 18 мая 1914 года тезисы, как видно из дела, оставлены в стороне.

Просим это наше заявление довести до сведения Святейшего Синода. Заявляем также, что мы со спокойной духовной совестью возвращаемся к послушанию синодальной иерархии и готовы вверить себя окормлению Вашего Высокопреосвященства.

Считаем долгом ещё раз подтвердить, что мы веровали и веруем во всём так, как верует Святая Православная Церковь, и, во-первых, нерушимо признаём все догматы Церкви, не прибавляя к оным и не убавляя. Относительно же Имени Божия и Имени Иисуса Христа, мы согласно учению Святых Отец исповедали и исповедуем Божество и Божественную Силу Имени Божия, но учение сие не возводим на степень догмата, ибо оно соборно ещё не формулировано, но ожидаем, что на предстоящем Соборе оно будет формулировано и догматизировано. Поэтому мы, согласно учению Святых Отец, устами приснопамятного отца Иоанна Кронштадтского, и говорили и говорим, что Имя Божие есть Сам Бог, Имя Господа Иисуса Христа есть Сам Господь Иисус Христос, понимая сие учение не в смысле обожествления тварного имени, но понимая духовно, в смысле неотделимости Имени Божия от Бога при призывании Его и в смысле Истины Богооткровенной, Которая есть Действие Божества.

Ещё просим. Ваше Высокопреосвященство, доложить Святейшему Синоду, что мы остаёмся глубоко оскорблёнными словами и действиями архиепископов Антония и Никона, в особенности первого, ибо он есть главный виновник афонской смуты. Он возмутил духовное чувство иноков своими хульными выходками против Имени Иисусова, поместив, во-первых, в №№ 4, 5, 6 и 7 «Русского Инока» за 1912 год хульную рецензию инока Хрисанфа, исполненную всяких неправославных мнений, а затем лично, в собственноручно написанных им статьях, помещённых в №№ 10 и 15 «Русского Инока» за тот же год, отвергнув Божество Имени Иисуса Христа, приравнял Имя Иисусово именам всяких других Иисусов и, наконец, даже дерзнул высказать, что вера во Имя Иисусово, как в Самого Бога, есть хлыстовщина и может довести лишь до свального греха «мужиков и баб»... Совместно с архиепископом Никоном, он возвёл на нас клевету, будто мы обожествляем тварные элементы Имени Господня, и этой клеветой означенные иерархи ввели в заблуждение относительно нас и весь Святейший Синод и причинили неисчислимые беды не только всему русскому населению Святой Горы Афонской, но и бесчисленному множеству православных людей, которых они соблазнили в их простой, не мудрствующей лукаво вере во Имя Божие, как в Самого Бога. Да воздаст же им за сие Господь по делом их, аще не раскаются.

Что же касается до тех многих клевет, которые возвёл на нас архиепископ Никон в докладе своём и в книжках своих, как, например, что смута будто возникла: по побуждениям сепаратической розни, из стремления к грабежу, к власти, из-за побуждений революционного характера и т. п., – то сие да простит ему Господь Бог и мы прощаем. Да простит ему Бог и те все бедствия, которые он причинил лично нам своим жестокосердием и несправедливостью.

Ещё просим. Ваше Высокопреосвященство, ходатайства Вашего перед ЕГО ИМПЕРАТОРСКИМ ВЕЛИЧЕСТВОМ и пред СВЯТЕЙШИМ ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩИМ СИНОДОМ о том, дабы мы все, изгнанники афонские, были собраны в скит «Пицунда» на Кавказе, как сие и предположено было Вами, на правах общежительного монастыря с уставом, одинаковым с утверждённым для Ново-Афонского Симоно-Кананитского монастыря, обеспечив содержание сей новой обители соответствующей долей капитала Пантелеимоновского и Андреевского монастырей, хранящегося в Государственном Банке, на проценты с которого могла бы, по всей справедливости, и содержаться братия, принадлежавшая к тем же монастырям и принудительно и безвинно изгнанная из оных.

Испрашивая Вашего архипастырского благословения,

остаёмся смиренные послушники Ваши:

иеросхимомах Антоний Булатович, иеромонах Сила Ершов, иеромонах Варахия Троянов, иеромонах Гиацинт Еременко, иеромонах Игнатий Митюрин, схимонах Mapmuниан Белоконь, за схимонаха Иринея Белоконя по личному доверию расписался схим. Мартиниан Белоконь, монах Иануарий Гробовой, монах Ириней Цуриков, монах Пётр Петров, монах Манассия Зенин, монах Феофил Кузнецов, монах Дометий Камяк.

Мая 18 дня 1914 года.

18 мая 1914 г.

Ниже мы даём место поступившим в нашу редакцию письмам по афонскому делу, с приложением копии документа, чрезвычайно ценного для суждений о новой фазе афонской эпопеи, – заявления иеросхим. о. Антония Булатовича с единомышленной ему братией к высокопреосвященному Макарию, митрополиту Московскому...

10 апреля сего года обстоятельства, как известно, вынудили нас, афонских иноков, отложиться от всякого духовного общения со Св. Синодом. Это отложение имело быть нам поставлено в сугубую вину на предстоящем суде над нами Московской Синод. Конторы. Однако духовный суд, собравшийся под председательством митрополита Макария для суда над «имебожцами», отрешившись от всяких предвзятых мнений, став на точку зрения лишь Православия и справедливости и, не найдя в нас признаков «имебожия», вынес нам, как известно, оправдательный приговор, не взирая ни на отречение наше от Св. Синода, ни на то, что мы были уже предосуждены и Константинопольской патриархией, и Всероссийским Синодом. Этот акт Православия, великодушия и справедливости, устраняя повод к отложению, побуждает нас ныне поспешить откликнуться на отеческий зов доброго пастыря и, как недавно во всеуслышание мы отложились от общения с синодальной иерархией, так ныне, во всеуслышание же, объявить о нашем воссоединении с нею, о чём нами было послано 18 сего мая митрополиту Макарию следующее заявление, которое просим вашу уважаемую газету не отказать напечатать²⁷⁹.

1914 г.

№ 30. 18 мая 1914 года о. Пантелеимон Болгарин, живший по изгнании со Св. Горы на Кавказе, видел во сне, будто какой-то человек дал пустынникам по бумаге, а после такую же бумагу развернул и стал читать. В бумаге было написано: «Ересь упразднили. Правда оказалась на стороне имяславцев. Как веровали св. Отцы и как учат имяславцы, – так и теперь нужно веровать. А вы успокойтесь и живите на своих местах, как жили». Тут [24 об.] о. Пантелеимон и проснулся, и отправился к своим соседям-имяславцам узнать, – не случилось ли чего. Чрез неделю из Петербурга было получено известие, что в учении имяславцев не обнаружено ереси и что епископ Верейский Модест приглашает их к себе в Москву в Покровский монастырь на жительство.

№ 31. Лет за десять до имяборческого движения, о. Ириней Цуриков был у о. Иоанна Кронштадтского, который предсказал ему, что его ожидают узы и темница, но только советовал ему твёрдо стоять и не бояться уз. Из Кронштадта о. Ириней отправился в Дивеево к Паше юродивой; и та ему сказала, что он будет в кандалах и атаманом. Думая, что юродивая говорит ему об игумене, о. Ириней ответил: «Я, матушка, грешный». На это Паша ответила: «Господь уже простил твои грехи, но ты больше не греши». – О. Ириней ещё зашёл к одному юродивому, который то же самое подтвердил. Пророческие слова эти исполнились в 1913 году, когда о. Ириней стал вождём иноков, вставших на защиту чести Имени Божия, за что архиепископом Никоном был посажен в тюрьму.

(....) [25 об.] № 33. В 1912 голу один пустынник-святогорец заскорбел о том, что поднялись об Имени Божием всякие кривотолки. Однажды, во время такой скорби он видел сон, будто находится в Андреевском скиту на дворе, где увидел Некую Чудную Жену, величественного вида, Которая, обращаясь к пустыннику, сказала:

«Не печалься, скоро всё будет исправлено. Я поручу ему (здесь Она указала на келью о. Антония) всё исправить и оно исправит». Келья о. Антония находится в саду, и её никак нельзя видеть со двора Скита, но пустынник прекрасно увидел всю келью и сидящего там о. Антония; пред ним лежала большая книга, которую он и читал. С одной стороны было напечатано чёрными буквами, а с другой – красными...

№ 34. В дер. Медовой Черном. губ есть крестьянин Никита Семёнович Козин, который много слышал об Афонских событиях, но не знал, где истина. В декабре 1913 года в деревню приехал миссионер о. Леонид, который проповедовал против имяславцев, утверждая ложно, будто они почитают буквы и звуки за Бога. Козин вполне поверил ему, пригласив его к себе, и целую ночь беседовал с ним об Имени Божием и об имяславцах, понося последних. Во время их беседы жена Козина спала и видела сон, будто кто-то пришёл к ним в дом, выстрелил, и пуля попала и насквозь прошла чрез голову Козина, после чего Козин весь почернел и упал. Утром жена встала и при всех рассказала этот сон, но он, кажется, не подействовал на упорных имяборцев.

(...) № 39. По освобождении из тюрьмы и участков всех изгнанников, о. Тийхик (?) Пантелеимоновский, по прибытии на родину, получил паспорт и отправился [27 об.] путешествовать по Российским святыням. Объехав много городов и других мест, он, наконец, побывал и в Корсунском монастыре Таврической губернии, где услышал от старца Саввы Полякова следующее. Узнав о погроме святогорцев, о. Савва стал усердно со слезами молиться Господу, чтобы Он открыл ему правду – на чьей стороне истина; тех ли, которые остались на Афоне, или вывезенных, так как среди них есть старцы до 85 лет и более от роду, прожившие на Св. Горе по 49–50 лет. И так усердно молясь и прося о сем Господа, под Новый Год, накануне памяти свят. Василия Великого, придя после бдения в келью, о. Савва от утомления прилёг отдохнуть, и видит, что является к нему св. Василий Великий и говорит: «Пойдём, я покажу тебе то, о чём ты просишь». Выведя его из кельи, св. Василий говорит: «Смотри влево». Взглянув влево, о. Савва увидел ров, как пропасть, а из сего рва поднималось отвратительное и нестерпимое зловоние, и была там тьма непроницаемая; и в ров сей шли люди: впереди всех два архиерея, с закрытыми лицами и наклонёнными головами, а за ними идут другие епископы, потом белое духовенство, монахи и несколько мирян. Потом св. Василий говорит о. Савве: «Теперь зри вправо». И видит там он изгнанников за Имя Божие; Матерь Божия покрывает их Своим омофором и говорит: «Все сии терпят за Имя Сына Моего». А Спаситель стоит и держит раскрытое Евангелие. И ещё видел много утешительного. Тогда св. Василий сказал ему: «Ну вот, ты видел и узнал правду: теперь иди и всем сказывай о сем, что Господь открыл тебе». О. Савва рассказывает сие видение всем, кто пожелает послушать; а письменно кто хочет узнать, – вот его адрес; Пароходная станция ОСНОВА Таврич. губ. Корсунский мужской монастырь, [28] монаху Савве Полякову.

В их монастыре есть несколько человек имяборцев, последователей Никона и Антония Волынского, и их о. Савва ненавидит. Никона и Антония о. Савва никогда не знал, но после видения приобрёл их карточки, тогда убедился, что они первыми шли в ров бездны со своими последователями. Когда о. Савве были показаны райские обители, он дерзнул проситься остаться в одной из них, но ему ответили: «Твоё время не пришло, но иди благовестить открытое тебе...»

№ 40. Летом 1914 года, исповедники, по приглашению епископа Модеста Верейского, собрались в московском Покровском монастыре, и там один из них, приехавший с родины, рассказал следующее. «Однажды зимой, под вечер, я отправился на станцию железной дороги, расположенную в 15 вёрстах от деревни, чтобы оттуда проехать в ближайшие монастыри. Шёл я один и всё время думал о воздвигнутом против нас гонении за Имя Божие. Неужели мы погрешили, размышлял я, что многие нас обвиняют в неправомыслии и даже в ереси, дали нам кличку «имябожники», преследуют нас, как тяжких преступников; и всё это за то, что мы восстали за честь и славу Имени Господа нашего Иисуса Христа против хулителей Его пресвятейшего Имени; и, молитвенно вознося свой ум ко Господу, вопиял: Господи Иисусе Сладчайший, неужели мы погрешили против Тебя, милосердный наш Спасителю, что только повторяем слова верных Твоих рабов, святых угодников, о Имени Твоём, что Оно – Бог, и приснопамятного о. Иоанна Кронштадтского, который сказал, что Имя Твоё – Сам Бог... И далее, перебирая обе стороны, – имяславцев и имяборцев, и сравнивая качества тех и других: бескорыстие и ревностное стремление познать истину у первых и стремление имяборцев к захвату [28 об.] власти, поношение и хулу ими Имени Божия, – я вспомнил, что правая вера не совместима с преступными замыслами и не могла служить целям, самым порочным; поэтому, несомненно, – наша сторона право верует и в подвиге и в страдании стоит за чистоту веры, – а не имяборцы – насильники и мучители (осквернившие русскую армию, и в первый раз за время её существования заставившие её пролить святую и неповинную кровь иноческую – прибавим мы от себя)... В этот самый момент я почувствовал столько к Господу Богу Иисусу Христу, что готов был за сладчайшее Имя Его пролить свою кровь и претерпеть жесточайшие мучения, и отдать за Него свою жизнь. При этом стал взывать: «Господи! Ты видишь и испытуешь наши сердца и утробы и несоделанное Тебе уже известно; поэтому Ты зриши наше в сем деле бескорыстие. – Помоги же нам и дай силу для дальнейших подвигов»... В таком настроении я дошёл до станции уже ночью.

Приехав в город, я встретил нашего инока-имяславца, и мы вместе отправились к местному епископу узнать его мнение об Имени Божием. Но епископ уклонился от прямого ответа, а только порицал действия о. Антония Б(улатовича), почему мы вышли оттуда в самом угнетённом настроении духа и я вскоре вернулся домой. Дома моя матушка рассказала мне следующий случай. «Когда ты ушёл на станцию, то я взялась за домашние дела и вскоре закончила их. Тут вдруг мне почему-то стало очень жаль тебя, и я всё думала, как то ты в такую темноту дойдёшь до станции. И вот, чтобы рассеять тоску, я пошла в угол комнаты к образам и стала молиться. Спустя немного времени, я заметила, что в углу вдруг стало светло, и я наяву и совершенно ясно увидела тебя; и на голове у тебя был из живых цветов венок, сзади же тебя, возле правого плеча, стоял [29] неизвестный мне человек с небольшой бородкой. Видение это продолжалось недолго и снова стало темно; но всё же после этого я перестала о тебе беспокоиться и на душе стало радостно и легко"».

К этому инок добавил: «До монашества я очень много грешил, и в монашестве никаких добродетелей не стяжал, почему, если видение это было от Господа Бога, а не прелесть вражия, то – единственно за крепкое исповедание Имени Господа Иисуса Христа, чтобы подкрепить смущённый мой дух после беседы с епископом и с прочими имяборцами. Но достойно замечания то, что видение совпало с тем моментом, когда я был охвачен горячим желанием пострадать за Имя Сладчайшего Господа Иисуса, то есть в момент моего сердечного исповедания».

№ 41. Схимонах Макарий Фиваидский, задолго ещё до прибытия на Св. Гору канонерки, видел, что ко Св. Горе подошли три тёмных корабля, и в них вошли три архимандрита; Пантелеимоновский, Андреевский и Ильинский, каждый со своей братией. При этом иноки каждой обители входили в отдельный свой корабль. После этого все три корабля отчалили от берега, отошли подальше в море и утонули.

№ 42. Тот же старец рассказал, что видел во сне, будто некоторые святогорцы вдруг отделились от земли, поднялись на воздух и так по воздуху потекли на восток, как бы в Россию и там скрылись. Сие видение было очень явственно и зело поразило старца, почему он пошёл и рассказал многим.

(...)

№ 45. «Однажды в 1913 году, на первой неделе Великого поста, когда Андреевские имяславцы находились в своём на Св. Горе скиту в осадном положении, – а вместе с ними прибывшие на Масляной изгнанный за Имя Божие из Пантелеимоновского монастыря о. Досифей и я, – то патриарх, кинот и другие имяборцы забросали нас всякими хартиями с отлучением, осуждениями, запрещениями, угрозами и проч. На всё это о. Досифею и мне [30] пришлось отвечать, и так как бумаги были срочные, то на ответы уходило всё время, так что на многих богослужениях не пришлось присутствовать. Поэтому, побывавши всего лишь на Преждеосвященных Литургиях и на всех богослужениях субботы, о. Досифей и я, с благословения игумена о. Давида, приступили к приобщению Св. Таин. Во время утрени на меня напала скорбь, что приходится приобщаться в то время, когда многие богослужения на седмице были оставлены, хотя, правда, по послушанию и по крайнему неимению времени, которое всё уходило на работу по борьбе с имяборцами. Всё же мы приступили к Таинству, надеясь на милосердие Божие.

В первую субботу Великого поста, по окончании Божественной литургии, где мы сподобились вкусить Божественной Плоти и Крови Спасителя, с о. Досифеем вернулись в нашу общую келью и принялись ла завтрак и чай. Мы не спали уже более 24 часов; но о. Досифей. несмотря на это, всё же говорил, что после приобщения Св. Таин нельзя до вечера спать и в крайнем случае до 2–3 часов дня. Эти слова о. Досифей повторил несколько раз; но усталость промыслительно одолела нас, и о. Досифей с этими словами на устах уснул, а вслед за ним и я.

Когда мы, по милости Божией, благополучно проснулись, то о. Досифей рассказал мне свой сон. Он видел, будто за одним столом сидели: Государь Николай II, о. Досифей, я и ещё кто-то. (Причём, всё это происходило в этой же нашей келье, где мы работали и спали.) В это время в келью вошёл доктор Сырокомля-Сопоцько, также стоявший за Имя Божие, и до сих пор остающийся в истинном исповедании. Неизвестный четвёртый, сидевший за столом, говорил, обращаясь к нам: «Как вы счастливы, что находитесь в этом послушании. Не скорбите. Вот и Государь находится на [30 об.] этом послушании, и доктор. Поэтому вы радоваться должны, а не скорбеть...» И слова эти неизвестный повторил несколько раз.

Проснувшись, о. Досифей рассказал мне свой сон, а я передал ему о своей скорби во время утрени. Выслушав друг друга, мы зело порадовались милосердию Божию и Его любви к нам, что он не допустил долго предаваться неполезной скорби, ибо она могла привести к пренебрежению делом защиты Имени Божия, находившимся в то время в самом критическом состоянии.

Впоследствии, когда архиеп. Никон и другие имяборцы стали клеветать на нас пред Государем и обществом, а также уверять, будто Государь изволил приказать употребить все самые строгие меры против имяславия, я начал удивляться, насколько этот сон разнится от действительности, ибо Государь «не несёт этого послушания перед Господом», но даже защищает сторону врагов Имени Божия. Но, слава Господу, февральские события, когда Государь изволил всемилостивейше принять имяславцев, когда Он отказал утвердить жестокие меры против имяславцев, выработанные «жестоким и злым стариком» – архиеп. Никоном, и всё множество других великих и славных дел Помазанника Божия на пользу чистоты веры и истинно Православной Церкви, которому всеми силами противятся в этом случае жестоковыйные, славолюбивые и самолюбивые Никон и Антоний Волынский и трепещущие их человекоугодники, – воочию нас теперь убедили, что Государь наш всецело стоит в послушании Господу и творит волю Его, посему и зело Он счастлив, как наследник Царствия Господа Своего, которое вечно пребывает... И, значит, сон о. Досифея был от Господа для нашего утешения, ибо открыт был чрез час после приобщения Св. Таин, когда диавол не может приступить [31] к рабу Христову. И ныне совершившиеся события всецело подтвердили его на деле. Богу нашему слава!»

* * *

I. Откуда произошло название «Кавказская пустыня». Местность, ею занимаемая. Характер местности и климата. Выселение горцев и начало пустыни. Изменение температуры воздуха и климата в пустыне [2].

II. О пустынниках, живущих в скрытых местах. Количество живых и скончавшихся пустынников. О пустынницах [5].

III. Начало враждебного отношения монахов большой Кавказской обители к пустынникам. Причины вражды. Обыкновенная история духовной жизни и уход в пустыню. О милостыне, получаемой пустынниками из обители. Кружок монахов, враждебных к пустынникам, и судьба некоторых его членов. Наказание братии в обителях за милостыню. Божественное вразумление по сему вопросу [6].

IV. Действия кружка против пустынников. Скорби пустынников при епископе Арсении. Телеграмма пустынников Обер-прокурору Св. Синода Победоносцеву и скорби пустынников после его смерти. Появление в пустыне Палестинских иноков с ученицами и действия против них пустынников. Посещение владыкой жившего с ученицей брата и последствия сего посещения. Вред, приносимый пустынничеству иноками, самовольно оставляющими обители [13–13 об.].

V. Решение пустынников создать свой скит. Собрание епископом Андреем духовенства для выяснения пустыннического вопроса. Защита пустынников священниками о. Александром Ильинским и Павлом Образцовым. Пророчество св. Отцов о скорбях иноков Последнего времени [18].

VI. Возражение против названия пустынников «самовольниками» [22 об.].

VII. Возражение против мнения, будто пустынножительство не пригодно для нашего времени. Пустыня – высшая школа духовной жизни. Случай из жизни св. Максима Кавсокадивита [25].

VIII. Пустынничество на Востоке и в России. Пожелания о возрождении иноческих идеалов. При каких условиях они легче могут осуществиться. Предания о возобновлении пустыннической жизни на Кавказе [29 об.].

IX. Хозяйство пустынников и их одежда. Воспрещение пустынникам носить иноческую одежду [31 об.].

X. Гонение на пустынников со стороны Лесного ведомства. Характер климата и местности занимаемых пустынниками участков. О пустынниках, живущих на поселенческих участках [32 об.].

XI. Распоряжение об удалении пустынников из казённого леса. Пустынники дают у себя приют охотникам, застигнутым ненастьем. Слова Старшего Таксатора г. Доева А.А. о районе пустыни. Слова диакона Руфина и св. Иоанна Златоуста о пустынниках [35 об.].

XII. Новый проект скита келлиотов. Его недостатки [39 об.].

XIII. Отказ пустынников от устройства скита и обращение ко всем с просьбой утвердить за ними пустыню. Условия, на которых пустынники просят утвердить за ними пустыню [42 об.].

XIV. Ходатайство пустынников об отмене распоряжения о их выселении. Заключение (44 об.).

Дорогому премногоуважаемому своему другу, духовному благожелателю, приснопамятному батюшке о. Вуколе присно радоватися о Бозе Спасе нашем Иисусе Христе!

Получил я, изгнанник за исповедание Имени Божия Иларион, ваше дорогое письмо и был без меры удивлён.

Вы пишите от лица всех друзей моих и товарищей, чтобы я примирился с Церковью. Боже праведный! да кто и когда меня отлучат от Церкви и за что? и в чём моя ошибка? Если то, что Имя Божие я называю Богом, то это отнюдь не моя выдумка. Целый сонм Богоносных мужей единогласно, как в громогласную трубу, свидетельствуют эту непреложную истину, и в новейшее время великий муж Божий батюшка о. Иоанн Кронштадтский, очевидно исполненный Святаго Духа, творивший и при жизни, и теперь творящий многие чудеса и знамения, многократно с великою силою и настоятельно утверждал в своих Боговдохновенных писаниях эту самую истину, что Имя Божие есть Сам Бог. Если это есть ошибка, как Вы изволите мудрствовать, то принуждайте святых Отцов чудотворцев и о. Иоанна, признать, что они допустили ошибку, имея в себе Св. Духа.

Удивляюсь и недоумеваю, прости меня Господа ради, какое ужасное ослепление покрыло монахов, отвергающих Божество Имени Начальника Жизни и спасения Господа Иисуса Христа. Ну как вы теперь и кому молитесь? Как читаете Иисусову молитву? Потому она и не даётся вам, что зле мудрствуете о Всесвятейшем Имени, «о нем же едином подобает спастися нам». Конечно, скажете, Синод приказал. Да где же у вас свои-то разумы? Совсем не Синод, а два споткнувшиеся архиепископа, имеющие неограниченную власть в Синоде и от имени его волнующие всю Российскую Церковь. Верую и исповедую, что, восстанет Сам Всесвятейший Бог гневом Своим за бесчестие, за уничижение Своего Всесвятейшего Имени и посрамятся вси являющие злая рабом Его. Крепость их сокрушится от великия силы и да познают, что Он един есть Царь по всей Земли и Имя Его для верующих и любящих Его есть всё равно, что Сам Он по неотделимости Имени Его от лица Его.

Живу в далёких горах и положительно ничего не знаю и не слышу о своей книге. Вы извещаете, что сожгли. Вот это дело! Вечным огнём, если не покаются, жегомы будут те, кто дерзнул на сие. Боже наш! какое ослепление и бесстрашие! Ведь там прославлено Имя Бога нашего Иисуса Христа, Имя, «Емуже поклоняются всяко колено небесных, земных и преисподних». Там, в книге, всё Евангелие и моё Божественное Откровение, учение о Церкви и подробное разъяснение о молитве Иисусовой! Вот так показали свою учёность монахи XX века! Это беспримерное преступление легло неизгладимо и пойдёт в вечность и вся злодеяния ваша пред лицом Того, страшного в величии, Имя Которого, пред ним же трепещут бесы, так бесчестно обругали, унизили, сожгли... Кровь стынет в жилах, – что Вы сделали? Евреи распяли (плоть Его), а вы устремились истребить и самое Имя Его. Конечно, скажете, Синод приказал, да где же у вас свои-то умы? Не могу больше писать от сильного волнения. Простите.

В Вашем ко мне письме вижу, что любовь ваша ко мне ещё не оскудела. Поэтому смиренно прошу, извещайте обо всём, какой будет конец о моей книге.

Синод отлучить от Церкви не имеет права. Он не более как высшее управление её. Пишите обо всём. Старец Иларион. Нужно бы много писать, но не могу. Мой адрес: Новоросс. вет... (в выцветшей рукописи схимонаха Георгия нельзя было разобрать).

Ангели поют на небеси превеликое Имя Твое, Иисусе, а монахи, о ужас, сожгли яко вещь нестерпимую. Без содрогания нельзя сего вспомянуть. История занесёт сие ужасное преступное событие на страницы своих летописей, и грядущие поколения монахов и благочестивых мирян с омерзением будут читать срамные имена ваша. Вот так любовь к своему Искупителю, положившему душу Свою за нас! Невозможно представить предела и границ сему вашему преступлению. Ну какая же может быть у вас молитва, когда самое её основание, на котором она держится, предали сожжению. Такого отступления ещё никогда не было в христианском мире. Думаю, что оно не менее, как распятие Сына Божия. Железным резцом на меди оно написано в книге судеб Божиих, и едва ли можете загладить оное. Этот соблазн христианскому роду бесконечен. Бесчестно, позорно, преступно прикоснулись ко Всесвятейшему Имени Высочайшего Существа, Кому принадлежит Имя Того, Самого обесчещенного. Глумитесь, ругайтесь, поносите: се ваша година и область тёмная. Придёт время – увидите, что сотворили. Но едва ли возможете поправить. Простите меня, простите, простите. Иларион пустынник.

PS: Ещё, от нестерпимой болезни сердечной, крайней обиды и сожаления о вас, как вы по смерти своей предстанете лицу Того, Имя Чьё обесчестили так, что больше нельзя? Как вы смеете призывать Имя сие Превеличайшее в своей молитве, когда предали его всесожжению? Увы омрачению, увы слепоте! Самый ад удивился и ужаснулся безграничному вашему, ещё небывалому преступлению. Жив Господь и жива всякая душа христианская, правоверующая во Всезиждительное Имя и Всемогущее Имя Спаса Христа Бога. Не может быть, чтобы все вы со своими ослеплёнными вождями не были осрамлены в своём заблуждении. Восстанет правда Имени Спасова, пропадёт ложь и бесчестие. Подумайте; допустит ли Всеблагий Бог до того, чтобы единственное Имя, о Нём же подобает спастися, было так попрано, унижено, – никогда! Оно как и есть седит на Престоле Славы и поклоняются Ему всяко колено. Отвечайте нам на сие. Вы приглашаете меня сознать свою ошибку, что Имя Божие Сам Бог. Но «ошибку» эту произнёс в первый раз в России великий чудотворец о. Иоанн Кронштадтский. Как же так, если, по-вашему это ересь, то почему же сила Божия сугубая не оставляла чудотворца ни в сей жизни ни в будущей?.. Разве в ереси может быть Бог? Куда вы залезли?! Но суд Божий уже идёт на сопротивная! Пожалуйста не скорбите на меня! Ревность о Славе Имени Спаса Христа снедает меня, не могу стерпеть тяжкого злохуления. Ожидаю ответа, что будет слышно по делу нашей книги.

Старец Иларион изгнанник

31 мая 1914 года

Вседражайший и благословеннейший Батюшка о. Агафодор! Спасайтесь и возмогайте о Господе Его силою в терпении. Многоскорбное письмецо Ваше получил и сочувствую Вашему тяжёлому положению. В первых временах своего дела, помню что я несколько раз писал по неосторожности недобрые отзывы о вас о. Мартиииану, о. Сисою, особенно о. Акепсиму, но с тех пор, как испросил у вас прощения, никому не писал ни единого слова. В этом смею уверять клятвенно. Но по званию монашескому и по закону Христову прошу прощения, чем вас оскорбил: простите, простите, простите. Но вместе с сим, отлагая своё обычное, мне принадлежащее ложное смирение, приемлю дерзкую смелость сказать вам, что вы без причины безвинно и напрасно нанесли в моё сердце не менее смертельную рану, чем сказуете быти мною Вам причинённую. Откуда Вы взяли, что я распространил о вас мнение по Афонской Горе как о «безбожнике, богохульнике, еретике»? Найдите в моих письмах, посланных к Вам на Афон, сии тяжкие хульные слова; и я даю на отсечение руку мою и голову под удар меча. Смею свидетельствовать своею совестью пред Богом и людьми, что я к таким выражениям решительно не способен. Могут даже свидетельствовать о сем и все мои многочисленные ученики. Найдите эти слова, мною написанные и пришлите ко мне, тогда я в наказание себя приеду к Вам и умру у ног Ваших в покаянии. Но твёрдо знаю, что сих нет, и не может быть никогда по состоянию моего духа. Правда, писал я к Акенсиму, Мартиниану и Сисою, а пожалуй и Вениамину, но писано в общем духе увлёкшихся по какому-то роковому заблуждению в еретическое мудрование. В этом, в общем положении, помню, писал и Ваше имя, но это только в первых письмах. Но когда испросил прощения, с тех пор не писал о Вас никому ни слова. А откуда Вы приписали мне такую нарочитую злобу чернить и позорить вашу честь пред Афоном? Простите, к этому я не способен: и глубоко обижен сим Вашим письмом...

Пишете, что никогда не отнимали Божество от Имени Иисус Христова; припомните своё первое письмо ко мне по сему предмету писанное, в коих Вы решительно приказывали мне истребить из своей книги всё о Имени Иисусовом, в смысле обожения написанное. Вы тогда нам писали: «наши старцы сего не одобряют, потому что этого нет у свв. о.». Вы должны сие помнить; и я со своим послушником верный этому свидетель, пред Богом ныне и на Страшном Суде. Это было писано Вами во многих письмах. Счастье Ваше, что я все письма уничтожаю, а то бы прислал, и я имею право сказать, что Вы, которого я любил, уважал как своего старца, и не знал, как угодить, возлюбленнейший о. Агафодор, угостил меня таким же предсмертным напитком, великим злом.

Но Господь да простит и Вас и меня и всех христиан...

Двадцатый век для Афонской Горы стал временем позора, срама, уничижением всего монашеского мира! Когда бесновался сатанинским неистовством на всё святое Лев Толстой, глумясь над Богом и Его религией и старался уничтожить следы всего духовного – монахи молчали, в том убеждении, что то дело их не касается, но когда вышла книга о Имени Иисусовом, называя оное Богом, – нашли себя обязанными сие уничтожить, никому же их зовущу, неожиданно выступили печатным словом на столбцах газет, объявляя всему миру, что «Имя Иисус немыслимо обоготворять, как меньшее прочих Имён Божиих, и что оно явилось впоследствии, якобы с пришествием Иисуса на землю, а до того времени будто бы Бог Его не имел и спасал мир не имея Имени Иисус, а теперь спасает с прибавлением сего Имени (это в богохульной рецензии).

Боже наш Милостивый, Праведный и грозный во гневе! Как небесные громы и молнии впрах не уничтожили Гору Афон за небывалую ересь, горшую в тысячу раз Ариевой! Невозможно представить силы ослепления ума, ни меры отчуждения сердца от жизни Божией тех, воистину несчастных монахов, родивших сатанинскую ересь; они сим своим богохульным писанием взволновали и потрясли весь Российский Христианский мир. Ну, если сии отступники не веруют в присутствие Сына Божия в Пресвятом Его Имени, на что же объявлять России, на что покрывать позором Афонскую Гору, на которую доселе все смотрели, как на несокрушимый столп правоверия, на что простодушный народ вводить в пагубу?

Нет, сатане этого мало; нужно увеличить зло в бесчисленные миллионы... Ну чем они несчастные могут поправить своё ужасное великое преступление, которому нет ни конца, ни предела? Они вконец покрыли стыдом и поношением Старо-Афонское монашество, пустивши от недр своих бурными потоками богоотступство, уверяя сынов Церкви, что «Имя Иисус немыслимо обоготворять, как имя человеческое». Ну куда мы теперь обратимся; кого призовём на помощь себе, к кому обратим сердца свои, в ком обрящем для себя утешение? Если Имя Иисус не Бог, то вынесите Его отовсюду из Церкви, где оно славится нами почти в каждую минуту. Переделайте все службы и церковные последования; измените акафисты, каноны, и, даже, страшно сказать и Самую Литургию, и где только стоит Имя Иисус, – загладьте Его яко меньшее и поставьте большее и лучшее!

Боже наш Милостивый! в какую неисследимую бездну зла упала Афонская Гора в лице своих первенствующих еретиков, коим неразумно последовали и «мнящии быти мудрыми», эта душетленная ересь, происшедшая от священных холмов седовласого Афона, покрыла срамом и позором положительно всё монашеское сословие, и довершила меру его презрения, которую оно несёт от современников. Всё оно обижено Афоном, и уже ему нет возможности стать на высоту, свойственную своему званию. Старцы плачут, юные волнуются, слабые отстали от веры в Бога, еретики и отступники радуются, укрепляясь в своём нечестии, а сатанинская сила торжествует. Монахи – люди освящённые, сонм Богоизбранных, письменно оповестили всему Христианскому миру, что «немыслимо обоготворять Имя Иисусово, как человеческое». Вот в чём безмерная вина афонских еретиков, она коснулась самого корня домостроительства нашего спасения, а потому другого не может быть равного по Её беспредельной обширности. Не ради ли этого Бог во гневе «потрясает толщу вашей земли», и конечно, вся Гора в это время была над бездною, вися вся на едином волоске. Но избранных ради был удержан гнев Божий! Очень жалею своего любезного земляка о. Денасия, как он пожелал быть во главе этого богоборного движения. Написанная им статья в «Колоколе» пропитана неисповедимым ядом зла и ненависти ко мне. И Боже Милостивый! как он теперь молиться? как причащается Христовых Таин? каждое слово написано ногтём железным на камне гранитном; и без сомнения, неизгладимо врезалось в сердце его. Но Господь да простит его, я не скорблю на него, но скорблю глубоко, видя в народе ради этого великое от Бога отступление. Он отнял веру во Христа у многих тысяч народа. При здравом духовном чувстве положительно нет возможности читать рецензию и статью Денасия в «Колоколе», как они пропитаны ядом зла и ненависти. А какая слепота умная и духовное невежество!.. Будто бы Спаситель, не имел Имени Иисус ранее, до пришествия Своего на землю. Стало быть, в неизъяснимом Существе Боге произошло изменение во Всесовершенном пребывании. И Агнец Божий, закланный от сложения мира, начат быть только с пришествием на землю. Мученики страдали не за Имя Иисус Христово, а за веру христианскую... (это в рецензии).

А сия вера в кого возведёт и будет ли она Христианскою, если не верует во Христа. Поэтому, не всё ли равно страдать за Имя Христа или за веру в Него? А о превознесении Имени Иисуса, «еже паче всякого имени», такое наплетено в рецензии пагубное кощунство, что воистину школьник 10-ти лет о сем лучшие может иметь понятия, когда вникнет в сие Апостольское слово!

Злая и горькая насмешка сделана надо мною! Я ошибся, желая отдать себя зверям, так на что же это объявлять всему миру? На что этому глумиться?.. Есть ли это в духе братолюбия, есть ли тут наша духовная взаимность и покрытие немощей; какой в этом пример для мирян?.. Словом, я обижен вами до конца.

Не было вам нужды вторгаться в мою книгу. Она написана не для вас. Надо было по своему званию поддержать моё учение о молитве, а не разрушать чужие труды, когда сами не можете писать. Вы нанесли мне пред всем миром нестерпимую обиду, отравили мои последние часы жизни и лютою горестью наполнили исход мой в будущий век. В великий день Страшного Суда, когда в страхе и трепете предстанет на Суд вся вселенная, стану и я с вами на суд пред лицом Всевышнего, Великое Имя Которого вы оповестили всему миру, что «немыслимо обоготворять». Подумайте, Отцы, в какую бездну зла Вы вышли, последуя буйству ума учёных своих. Сколько тысяч народа отвергли от веры во Христа, поколебали слабых, вложили сомнения в сильных. Вместо того, чтобы созидать на земле Христову Церковь, вы жестоко устремились на её разорение, и это есть несомненный признак близости времени, когда ослепление напало, за малым исключением, на всё монашество, и лучшие из него ощупью нашли средь белого дня. Но простите, ради Бога, не могу удержать мысль свою, движимую чувством тяжкой обиды.

Я не позорил, как мните, Вас пред Афоном, а Вы не стеснялись осрамить меня пред всем миром, называя и так, и так. Но Бог да простит и вас и меня и всех христиан. Простите, написал не в своём духе. Россия доселе не знала, каковы старо-афонские монахи, так теперь они себя явили. В литературе не было ещё такого пагубного и богохульного писания, какова рецензия. Преподобные Великие Отцы Афонские разливали свет; а нынешние – тьму, неверие и богоотступство.

Книга сия по приказанию членов Св. Синода предана сожжению как вещь нестерпимая, пагубная и зловредная для рода человеческого единственно потому, что в ней Имя Сына Божия, Спасителя мира «Иисус» названо Богом.

Не видя в себе никакой помощи и защиты от предержащей духовной власти, упорно пребывающей в сем нестерпимом для религиозного чувства злохулении, я уже и не надеюсь иметь оную от кого-либо на земле, потому что сильная и неограниченная власть Синода страхом вяжет уста и руки всем, кто бы мог быть защитником сего верования. Хотя многие ревнители о славе Имени Божия пишут весьма основательное и дельное в пользу и защиту сего догмата, по их голос, как «глас вопиющего в пустыне», не имеет внимания, потому что они не имеют такой власти, как Синод, подавляющий своею неограниченною силою сознание и умы благонамеренных людей, особенно духовною ведомства, непосредственно подлежащего его власти. Вследствие этого, я, судя о сей своей книге, неправедно сожжённой, но написанной именно Божьею помощью, сознательно слышанной мною при её составлении, переношу на праведный Суд Божий, идеже несть лицеприятия, и являю крайнюю обиду свою Самому Господу Иисусу Христу, Всесвятейшее и спасительное Имя Которого унижено, поставлено в «ничто» как не имеющее будто бы никакой действительности, а бездушный знак. И что будто бы несмысленно и богохульно называть Имя Божие «Богом».

Такового злохуления отнюдь и всецело не терпит душа моя. Отрекаюсь от всех тако мыслящих хотя бы и членов Св. Синода, патриархов, священников, духовников и всех, кто поражён сею небывалою ересью. Книгу же свою, как написанную содействием Божиим и похуленную и сожжённую, за исповедание Имени Божия, Имени «Иисус», заповедую своим ученикам положить мне в могилу, на бездыханную тогда грудь мою, во свидетельство сего моего исповедания. Вполне уверен, что Сын Божий, давший нам во спасение Своё Всезиждительное и Всемогущее Имя, не поставит мне в вину сего моего исповедания, которое отнюдь не относится к Его уничижению и бесчестию, а относится к славе Его Божественного Лица.

Судите по себе, если и ваше имя будет похулено в газетах и журналах, то будете вы мирны и спокойны? Лица вашего не коснутся, а одного Имени. Так и Господь гневается, когда Его Вседержавное Имя поставляется в ничто. Оно в нём и Он в Имени Своём всем Своим существом, а потому оно и творит чудеса. Что принадлежит Самому Сыну Божию, то самое принадлежит и Всесвятейшему Имени Иисус. Оно неотделимо от Его Божественного Лица и всецело причастно всему Его Божеству. Оно есть Сам Бог. Это видно, кроме всего прочего, из того, что, благоговейно, с любовью и страхом призывая сие Имя, мы осязательно слышим в нём присутствие Самого Сына Божия и всецелую неотделимость сего Имени от Него Самого, а потому утверждаем, что Имя Божие есть Сам Бог. А из сего выходит, что кто отвергает Божество Имени Божия, тот чужд всякого духовного дела и отнюдь не познал молитвы Именем Иисуса Христа Сына Божия, Спасителя мира.

Это своё исповедание, что Имя Божие есть Сам Бог, я несу в будущий век на Страшный Суд Божий вместе со своею книгою «На горах Кавказа».

Вполне уверен, и несомненно надеюсь, что там получится Праведный Суд обо всём моём деле, соделанном Божьею Силою во славу Бога Спасителя мира. Господа Иисуса Христа, во славу Бога Отца. И сие Имя вполне причастно Его Божеству и есть Он Сам по решительной неотделимости Его от Всесвятейшего Лица Его.

В этом исповедании, милостью Божьею, есть и пребываю неизменно во всю свою жизнь, надеюсь на Господа и умереть в нём, и предстать Страшному Престолу Господа Славы Имеющего воздать комуждо по делом его и по намерениям сердца его праведно и нелицеприятно. Ей да будет тако во славу Божию и в наше спасение. Богу же нашему честь, слава и поклонение от всея твари наравне со Всесвятейшим Именем Его Иисус Христом, Спасителем нашим. Аминь.

Писано сие исповедание на 2-й неделе после Св. Пасхи в пятницу вечером и утром в субботу года от Р.X. 1915, апреля 3 и 4 дня.

Пустынник Кавказских гор, всецело недостойный за свою греховную и вполне нерадивую о своём спасении жизнь, схимонах старец, только лишь по имени Иларион.

Простите меня вси друзи мои и знаемые, к Судии бо отхожу, идеже несть лицеприятия; раб бо и владыка вкупе предстоят, богатый и убогий в равном достоинстве, кийждо бо от своих дел или прославится, или постыдится. Но прошу всех и молю, непрестанно молитесь о мне Христу Богу, да не низведен буду по делом на место мучения, но да вчинит мя, идеже свет животный.

Старец схимонах Иларион, в миру Иван Иванович Домрачев, сын дьячка, села Сервижского, Котельничского уезда. Вятской губернии.

Родился в 1848 году, 27 декабря. Воспитывался в Вятской семинарии и ушёл с философского класса, соответствующего нынешнему 4 классу.

Мать – Елена; братья: иерей Георгий, Алексей, Василий и 4-й Иларион (Иван); 5-й – Николай – фельдшер; 6-й – Павел (умер); сестры: Мария, весьма благочестивая, скончалась девицей, и Лариса.

Уйдя из семинарии, два года был учителем в своём селе.

В 1870 г. пошёл в странствие, и один странствовал по русским обителям пешком, и дошёл до Нового Афона.

В 1872 г. 9 августа прибыл на Святую Гору Афонскую.

В 1877 г. в марте пострижен в мантию и наречён Иануарием.

На Новом Афоне назначен законоучителем в 1881 г. и 1883 г.

1888 г. пострижен в схиму с наречением Иларионом по благословению архимандрита Иерона в Пицунде.

Ушёл в 1894 г. 1 апреля.

Места пустынножительства: Нагиб, Бзында, Медовеевка река... где и Серафим строил монастырь, опять Бзында. В 1900 г. по случаю гонения на пустынников ушёл через перевал на Уруп, близ станицы Преградной, потом направился на Хасаут, на реке Гуначхир близ перевала, за Тебердинским монастырём, и паки Тёмные Буки.

Книгу свою «На горах Кавказа» начал писать в 1905 г. Вышла из печати: 1 издание 1907 г. в гор. Баталпашинске Кубанск. обл.; 2 издание – 1910 г. в Баталпашинске, Кубанск. обл.; 3 издание – 1912 г. в Киево-Печерск. Лавре иждивением Великой Княгини Елисаветы Феодоровны, будущей великомученицы. Около пяти лет книга пользовалась всеобщим признанием и уважением. Затем, по причине вразумительного письма о. Илариона поклонникам сущей в бесовской прелести Наталье, – которая всегда якобы беседовала с Божией Матерью, – помещённого в конце книги, Афонские начальники, тоже поклонившиеся прельщённой Наталье, как святой, воздвигли на книгу гонение с целью, уничтожив её, уничтожить и письмо... Афонцы, а наипаче земляк о. Илариона монах Денасий, Пантелеимон и Хрисанф впервые прислали ему опровержение книги 12 февраля, 1912 г.

Из Хасаута, по распоряжению начальника области, старца Илариона административно выдворили 25 октября 1915 года.

С самого начала жил с послушником.

На основании п. 16 ст. 19 правил о местных обязанностях объявляемых состоящими на военном положении (прилож. к ст. 23 С. Зак. т. 2, общ. учр. губ. изд. 1892)

Воспрещаю пребывание в местностях, состоящих на военном положении, или входящих в театр военных действий, проживающему вблизи Спасо-Преображенского монастыря, находящегося в Баталпашинском отделе, схимонаху Илариону, как лицу, вредному для государственного порядка и общественной безопасности.

(Временный Генерал-губернатор Кубанск. обл. и Черноморск. губ. Генерал от Инфантерии Бабичев).

Однажды явился мне Старец во сне и рассказывал о своей кончине. Присутствовавший во время его исхода иеромонах Паисий и другие были удивлены, что, испуская последние воздыхания, Старец с улыбкой манил кого-то к себе руками. Я начала расспрашивать его о сем, и он объяснил, что в это время у нас стояли три Ангела: и пока меня убрали и перенесли в крайнюю, где осталось моё тело и один Ангел, а два Ангела взяли мою душу и понесли ко Господу, где я и поклонился Ему. Затем присоединились к оставшемуся при теле Ангелу ещё один Ангел и Матерь Божия, которые вместе с душою моей, присутствовали до выноса тела, потом проводили до могилки, где и пребывали до Св. Пасхи, а потом меня паки повели ко Господу. – «А видели ли вы мытарства?» – спросила я. – «Нет, я их не видел, молитва как свеча шла впереди, а я за нею и так я достиг и поклонился Господу».

Однажды я спала. Подошёл ко мне Старец и говорит: «Пойдём я тебя везде повожу». Я начала отказываться: мне, говорю, некогда, я сейчас должна работать. Он отвечал: «Это всё сделает Елена, а ты должна идти». У меня явилось сомнение, что, может быть, это не старец, а искушение, и лишь только я сие подумала, как он меня перекрестил и страх оставил меня. Я успокоилась, и только хотела встать, чтобы идти, но он предупредил меня: «Подожди я сам тебя возьму». И он начал что-то делать около рта. Я почувствовала только что ноги и все члены мои вытянулись и из меня что-то вышло. Я испугалась и вдруг вижу, что всё вокруг меня в каком-то новом изменённом виде: вся природа, комната, весь дом, и я сама, а около моей постели хлопочет сестра Елена, как около мёртвой. Затем внезапно разверзлась земля и я, испугавшись, хотела убежать, но он удержал меня, и мы начали спускаться в какую-то пропасть или мрачное подземелье, как бы по ступенькам. Там, в бездне, что-то страшное, я спросила: «Что это?» Старец ответил: «Это тебе надо непременно молиться, а то и ты туда попадёшь». Вижу – какие-то люди страшно кричат и в отчаянии поднимают руки. Один из них бросился ко мне и бросил мне в лицо какую-то бумагу, но Старец дунул на него, и он исчез. Вижу – два врага ведут маленькую душу и бросили её в огонь. Я сильно испугалась, а Старец говорит: «Держись крепче», и я схватилась за его руки. Потом увидела массу врагов по левую сторону, я опять испугалась, это они собрались идти на страсти искушать людей.

Когда афонские бывшие друзья о. Илариона, начальники русских обителей, увидели приток в Кавказские горы любителей пустынножительства, то предложили о. Илариону написать в книге, что совершенства умносердечной молитвы он достиг не в кавказских пустынях, а на старом Афоне. Но афонским заправилам имяборчества о. Иларион ответил: «Я не хочу спекулировать на Божием вдохновении» (из слов монахини Аполлинарии (Какадиевой) схимонаху Георгию (Макаровскому) и его послушнику Константину в 1961-м году).

В 1903 году она пришла в Тебердинский монастырь. В это время пришёл и о. Иларион и тоже поступил в этот монастырь. Игуменья и все старшие сестры полюбили о. Илариона и были к нему благорасположены. Близ монастыря построили ему келью, где он жил, и там начал писать свою книгу «На горах Кавказа» по просьбе его учеников. Старшие сёстры по причине занятости послушаниями не могли вместить учения о молитве Иисусовой и отошли от руководства о. Илариона. А игуменья и младшие сёстры продолжали им руководиться. Бывало, придём мы к о. Илариону, и он рассказывает нам о смирении и любви, о молитве Иисусовой по целым ночам. Многие из сестёр по благословению батюшки Илариона поселялись в ближние пустыньки близ о. Илариона и проживали там. А м. Игуменья видя, что сёстры стали уходить в пустыньки, начала препятствовать этому и запрещала им ночью посещать старца. Но они потихоньку продолжали ходить к нему украдкой, перелазя через ограду. Матушка игуменья наказывала их за это, назначала им поклоны ложить в храме, а они ложут поклоны, плачут, а сами думают: всё равно опять пойдём к старцу. Почитающих о. Илариона сестёр стали презирать, называли их «святошами» и «Иисусиками» и т. д. В обители произошло разделение. Меньшая часть пошли за о. Иларионом, а бо́льшая часть, не вмещавшая учение старца об умном делании молитвы Иисусовой, о смирении и любви, оказались на стороне, противной старцу. Ученики о. Илариона просили написать книгу о молитве Иисусовой. Но он, по своему смирению, долго отказывался исполнить их просьбу. Наконец, по откровению свыше от Бога через Пресвятую Богородицу для поднятия монашеского духа старец получил указание и воодушевление исполнить просьбу многочисленных учеников его. Он обращается в Зеленчукский монастырь к старцам за благословением на сей труд. Но старцы не благословляли, говорили: хватит и написанных книг. Тогда, понуждаемый вдохновением свыше и просьбой учеников своих, старец о. Иларион начал писать свой труд о молитве Иисусовой. Когда он окончил писать книгу, – а писал он её около пяти лет, – то диавол, явившись к нему в келью, сказал: «Ну, теперь, старик, я тебе докажу». Это рассказывал сам о. Иларион старшей матушке Софии, преданной ему. Когда Синод восстал против книги о. Илариона и прислал в Тебердииский монастырь Ставропольского и Екатеринодарского епископа Иоанна, последний стал требовать подписку от монахинь: кто за старца Илариона, а кто против него. Старца Илариона в Зеленчукском монастыре чуть было не отравили, в причастии ему дан был яд, причастившись которого по неведению, он сорвал отравленное причастие. Восстали же против книги о. Илариона из-за того, что он вместе с дорогим Батюшкой о. Иоанном Кронштадтским учит, что Имя Господа Иисуса Христа есть Сам Господь Иисус Христос, против которого учения и восстали заражённые духом современного рационализма новоявленные еретики – имяборцы: Синод и ему последующие. Игуменья Тебердинского монастыря м. Раиса сначала не давала подписку против Имени Божия. А когда епископ Иоанн сказал: если не дадите подписку, тогда совсем закроем ваш монастырь, матушка с растрёпанными волосами начала раскаиваться ему, прося прощения, и чтобы не закрывали монастырь, и подписалась под синодальной грамотой. Но её вскорости постигло наказание Божие, она упала, сломала ногу и вскоре скончалась. Был такой случай; получив синодскую грамоту. Благочинный Зеленчукского монастыря приходит к игумену того же монастыря (игуменом был еврей Феофан) и говорит: «Я тебе в пазухе принёс змею», и достаёт с пазухи синодальную грамоту, где похулено сладчайшее Имя Иисус Христово и Имя Божие вообще. Благочинный сквозь слёзы сказал: «Да будет Имя Господне благословенно во веки!» И как ушёл из монастыря, более его никто не видел. Он не мог стерпеть злохуления Синода на Имя Божие, отверг подписку и скрылся. А игумен Феофан подписал грамоту Синода, но впоследствии он был за что-то заключён в тюрьму. После того как игумен подписал Грамоту, однажды он совершал Литургию, и во время совершения её бес чрез одержимую кричал ему; чего ты там болтаешь, теперь уже я тебя не боюсь. Это слышала лично матушка Анатолия, которая была в то время в Зеленчукском монастыре в качестве паломницы, и в беседе с игуменом Феофаном просиживала ночами, за что подруги её – сёстры называли игуменшей.

Примерно в 1905–1909 гг. матушка Анатолия, Тебердинского монастыря, ученица о. Илариона, жившая в пустыньке около него, рассказывала: однажды рано утром я решила проследить, куда удалился о. Иларион в пустыню на безмолвие (т. е. где старец безмолвствует). Вдруг я увидела его на метр от земли молящимся, как бы окружённым пламенем огненным. Я вскрикнула: «Батюшка! Вы сгорите!» Батюшка ей сказал: «Заклинаю тебя Именем Господним, чтоб ты не говорила до моей смерти о том, что видела, а по кончине моей расскажешь ученикам моим».

Близкая ученица старца Илариона, Тебердинского монастыря матушка Сарра, жившая в пустыньке около о. Илариона, говорит сёстрам: пойдёмте, посмотрим, где молится батюшка, – и пошли они по следу (зимой по снегу) старца. Вдруг след оборвался, и неизвестно куда старец был перенесён Духом Божиим.

Под городом Новороссийском в «Тёмных Буках» после кончины о. Илариона тамошние жители некие, супруг и супруга, однажды беседовали с благоговением о святости жизни о. Илариона. В это время они вдруг увидели на высоте в воздухе стоящего о. Илариона. После сего видения на дереве, растущем на этом месте, вырубили крест.

При жизни о. Илариона в «Тёмных Буках» однажды пришли к о. Илариону два монаха, ученика его, и говорят: «Батюшка, что нам делать, у нас вышли продукты питания?» Он им сказал: «Идите к источнику (какой-то был целебный источник) и молитесь, и будем ожидать милость Божию», – и назначил им молитвенное правильце. Когда они выполнили это правило, вдруг, они увидели в стороне лежащий на земле хлеб белый и как будто бы только что вынутый из печи. Они обрадовались, взяли этот хлеб, пришли к о. Илариону и рассказали об этом.

Голиковы жили от о. Илариона в восьми километрах. Их мать болела. У неё была совсем иссохшая рука. Когда с ихнего села шли к о. Илариону люди в Зеленчукскую пустынь, то болящая через них попросила святых молитв у батюшки Илариона. В то самое время, – как после выяснилось, – когда о. Иларион услышал просьбу болящей и помолился за неё, болящая мгновенно исцелилась. Когда они вернулись от старца, то болящую увидели уже исцелённою. Тут-то и выяснилось, что она исцелилась в то самое мгновение, когда старец вознёс о ней ко Господу свои святые молитвы.

Второй раз она сильно болела сибирской язвой на ноге. Под Св. Пасху шли с ихнего села люди к о. Илариону. Болящая попросила через них святых молитв. Пока они дошли до о. Илариона, она исцелилась.

Третий раз она болела головной болью и была как помешанная. Мать с дочкой пошли к о. Илариону. Когда они вошли в келью старца и стали ему говорить о головной болезни матери, о. Иларион положил свою руку на голову болящей и та моментально получила просветление в голове, и боль головная утихла.

Со старого Афона в Россию с о. Иларионом прибыло восемь человек, в числе их архимандрит Мартиниан, – был строителем в Михайловской пустыне (около Майкопа. О. Мартиниан умер до 1913 года). Архимандрит Иерон – строитель Нового Афона, схимонах Илиодор, жил на Кавказе при Тебердинском монастыре, скончался в ссылке в Средней Азии.

Родной брат матушки Иликаниды, послушник Димитрий, жил на Псху в числе 70 монахов. Из них некоторые были высокой жизни. Остальные, когда были взяты в 1930 г. в тюрьму, по благословению тех высокой жизни отцов отказались от работы, от паспортов, от ответов на вопрошания антихриста и за это их всех перемололи в особой машине и бросили в море под 13 октября (память Иверской иконы Божией Матери). Их послушник был имяславец, поэтому заключают, что и все пострадавшие были имяславцы.

Инокиня Магдалина (Плотникова, из мирских) рассказывала: «В 1930 году, когда из разных мест Псху собрали пустынников, и они находились под следствием, некоторые из них при допросе и требовании подписи писались православными, а некоторые имяславцами. Юродивая некая, бродячая Варвара, залезла под подвал и сильно кричала, укоряя тихоновцев: «Что же вы отрекаетесь от Имени Божия?» Всех, писавшихся православными, выпустили из тюрьмы. А тех, которые писались имяславцами, всех замучили в ту же ночь.

Монах Епифаний рассказывал: «В 1930 году взяли их из Псху 20 человек, в числе которых был и он. На следствии спрашивали: «Как ты, власть признаёшь?» Все единодушно отвечали: «Власть франкмасонская». Всех их расстреляли. А когда спросили у Епифания, он убоялся подобного ответа и сказал: «Власть безбожная». Следователи сказали: «Правильно, наша власть безбожная», – и выпустили его одного. Он после каялся и всем об этом рассказывал.

У матушки Руфы был неверующий брат, инженер. Когда она была в Тебердинском монастыре, он приходил к ней проведывать её. Потом он заболел, и так как там место курортное, он находился там на лечении. Матушка Руфа часто оставляла его одного в его келье и давала ему разные святоотеческие книги. Один раз, говорила она, прихожу я с послушания, а он, встретив меня на пороге, с радостным восторгом и сияющим лицом говорит: «Сестра, теперь я узнал настоящую цель христианской жизни». Мы с ним начали часто ходить к о. Илариону. Потом он сам ходил к нему, а я ему говорила: «Зачем ты так часто ходишь, нарушаешь безмолвие старцу?» А он, бывало, пойдёт к о. Илариону, обойдёт вокруг кельи старца и идёт обратно к себе, и говорит: «Я очень доволен, что побывал около кельи о. Илариона». Так он полюбил старца. Бывало, он проходит около кельи, а старец, провидя его близ себя, выйдет и позовёт к себе и беседует с ним, и сказал ему: «Мы с тобой вместе отойдём ко Господу». И о. Иларион скончался l марта, а брат Иоанн умер несколько позже. По своей кончине старец явился Иоанну перед смертью его, когда он лежал болен, а м. Руфа ухаживала за ним. Когда она вошла в келью, Иоанн говорит: «Сестра, где ты была? Я тебя так звал: почему ты старца не приветила?» И через несколько минут после этого Иоанн скончался блаженною кончиною.

Ученик о. Илариона о. Иаков и девственник из мирских Алексий, рассказывала м. Руфа, когда они жили в пустыньке при о. Иларионе, то три дня жили без хлеба. Отец Иларион послал их к св. источнику около общины о. Софрония (в Тёмных Буках), там они ночью молились. Вдруг они увидели в воздухе сияние света. Это пред ними спустилась булка хлеба как будто бы только из печи и два яблока. Взяв с радостью этот небесный дар Божий, они пошли к о. Илариону и сказали ему об этом. Он улыбнулся, ничего не сказав.

Этот самый Иаков с сёстрами шли ночью чрез разъезд в глухих местах и беседовали о святости жизни покойного о. Илариона. Смотрят, а на облаках шёл над ними в сиянии огненном о. Иларион, как бы охраняя их. Отец Иаков на сем месте, где они увидели о. Илариона, на молодом дубе вырубил крест, и сюда приходили сестры на поклонение этому месту.

Матушка Наталия, ученица о. Илариона, рассказывала: «До пострига в монашество жила она с неверующим супругом по имени Кузьмич, который работал на заводе. Она скорбела и плакала о том, что он неверующий, и просила о. Илариона, чтобы он умолил Бога о вразумлении мужа её. Вдруг, этот Кузьмич уверовал скоро и стал ревностным христианином. Отец Иларион сказал ему: «Сделай ей (жене) Наталье келью и будешь служить ей, как послушник».

Эта Наталья, в монашестве Нина, перешла жить в Драндовское подворье. На втором этаже находились отцы: иеродиакон и три монаха. Она им готовила пищу внизу, а отцы, четыре человека, стояли на балконе днём. Отцы беседовали об о. Иларионе, м. Нина знала, о чём они ведут разговор. И вот матушка Нина смотрит – вверху на воздухе в огненном пламени о. Иларион. Она испугалась, выронила из рук ковш и сама чуть не упала.

Через год по кончине о. Илариона м. Руфа поехала на могилку его. При ней построили часовню над могилкой. Отец Иларион запрещал при его жизни делать что-либо над его могилкой по его кончине, кроме плиты могильной с надписью, так как он провидел гонение на него и по кончине.

Отец Иларион при гонении проживал в Тёмных Буках. Он простудился и болел долго водянкой. Тогда буковским сёстрам о. Иларион говорил, что благодаря молитвы Иисусовой Господь поддерживает и облегчает его болезнь.

Матушка Херувима (впоследствии игуменья общины, образовавшейся при могилке о. Илариона) взяла его к себе в келью и ухаживала за ним. Первого марта 1916 года он скончался. В 1916 г. Пасха была 10 апреля.

Со слов матушки Нины (это же вперёд говорила и матушка Руфа): «Через год по кончине о. Илариона из Синода был прислан епископ, чтобы выбросить из часовни мощи о. Илариона. Он был похоронен под престолом. Когда была вскрыта могила, то увидели тело о. Илариона нетленным, и от св. мощей происходило чудное благоухание, наполнившее ароматом всю ту местность. Епископ посрамился, как пёс, и приказал из-под престола перехоронить св. мощи под стенкой внутри часовни.

Со слов иеромонаха Кирилла (в последнее время проживавшего в хуторе Абузы на Кавказе), перед кончиной о. Илариона причащал иеромонах Зосима.

Из письма м. Любови (Гавришевой) из гор от 26 января 1966 года лично пишущему эти строки: »...Видела я гр. матушку Митрофанию, спрашивала за о. Илариона. Она мне кое-чего говорила о нём, а главное, что её близкая знакомая жила на могилке о. Илариона и видела, когда вынимали его св. мощи. Старшая над ними, м. Херувима, вопреки завещанию старца «не трогать его останков» взяла и пришла в гор. Новороссийск к знакомым и внезапно упала и вскоре скончалась. А где она схоронила св. мощи старца, никто точно не знает. Как жалко».

Из другого письма той же матушки Любови: «За о. Илариона. В 1917 г. м. Нина была в Тёмных Буках. Когда открыли могилку о. Илариона, увидели, что тело его предалось тлению. Только правая рука и сердце были нетленные. Из сердца истекало благоуханное миро, и аромат исходил от его останков. Приехал из Новороссийска епископ, хотел из-под престола убрать его косточки, но, услыхав такое благоухание, он так посрамился. Там была начальница бывш. м. Херувима. Она взяла эти останки и куда их дела, неизвестно, это знают только жители ст. Славянской. По-разному говорят. Но Господь об этом знает. Некоторые говорят, что это м. Херувима сделала всё это по своей воле, за что была наказана. Но и это нам неизвестно».

Исходя из всех версий о св. мощах святого старца Илариона, очевидно, что Сам Господь скрыл их от кощунства и поругания имяборцев и нечестивых безбожников. Но и этих сведений достаточно для того, чтобы почитать о. Илариона как святого исповедника истины.

Догматический спор об Имени Божием обратил взоры христиан на святоотеческую литературу. Да и естественно, где же искать разрешение богословского вопроса, как не у святых Отцов.

Как известно, исповедники Божественной природы и Божественной силы Имени Божия и Имени Иисус, вслед за о. Иоанном Кронштадтским прилагающие Имени Божию название – «Сам Бог», привели в подтверждение правости своего мудрования многочисленнейшие выдержки из творений святых Отцов. Противники их, именуемые «имяборцами», до последнего времени не приводили никаких святоотеческих доказательств в пользу того, что Имя Божие не есть ни Божество, ни Божественная сила. Ныне и имяборцы собрали около десятка текстов, прямого отношения к спору не имеющих, причём особенно опираются на слова святого мученика Иустина, что Бог не имеет имени и что – «Бог не есть имя». Афонские обители: Паителеимоновский монастырь и Андреевский скит сотнями тысяч распространяют по России листки, в которых, опираясь на доклад архиепископа Никона, чернят самым бессовестным образом своих братий-изгнанников; возводя на них самые бесстыдные клеветы, а с другой стороны, пропагандируют имяборческое учение об Имени Божием, приводя в подтверждение того, что Имя Божие есть лишь фикция, приведённые выше слова святого мученика Иустина.

До какой степени эти слова Святого Иустина, что «Бог не есть имя», истолковывают они в свою пользу и опираются на них, видно, например, из следующих слов одного имяборческого листка «Стойте в вере»: «Св. Отцы, как например, св. Иустин мученик, прямо говорят, что «Бог не есть имя». То же самое повторяет и святой Иоанн Дамаскин, говоря: «Бог не имя». Уже этими тремя словами совершенно разбивается всё лжемудрование «имябожников»²⁸².

Кроме отрицания Божества Имени Божия, в имяборческих листках проповедуется также отрицание Божественной силы Имени, Божия, а относительно имени Иисус высказывается, что оно бессильно в Таинствах, что оно достопоклоняемо наравне со св. иконами и что оно принадлежит Господу Иисусу Христу лишь по человечеству, и не предвечно, но лишь со времени воплощения.

Указание имяборцев на святого Иустина заставило нас проверить те тексты, на которые опираются наши противники. Мы прочитали его творения и убедились в том, что противники наши совершенно произвольно извратили вышеприведённый текст, придав ему совершенно иной смысл тем, что вырвали его из предложения, в котором он составляет лишь начальные слова, но кроме того, сверх всякого ожидания, мы нашли именно у сего святого апологета нашей веры самые неопровержимые свидетельства в пользу Божественной природы Имени Иисус и всякой Божественной истины, в пользу предвечности Имени Иисус, в пользу зиждительной силы Имени сего в Таинствах, в пользу обожения Имени Иисус Христова первыми христианами. Спешим поделиться этими новыми открытиями со всеми любителями истины, ибо они проливают великий свет на всю сущность спора. Тексты взяты нами из книги: «Сочинения святого Иустина, философа и мученика». Перевод прот. Преображенского. Москва, 1892 г.

После каждого приводимого текста мы проставили номер страницы книги по названному изданию. Некоторые тексты мы кроме того привели и по старому славянскому переводу, в котором Божество и Божественная сила Имени Иисусова ещё более подчёркнуты.

Правдолюбец

1

В книге Исхода Моисей таинственно возвестил, как мы также знаем, что Имя Самого Бога, которое, по его словам, не было открыто ни Аврааму, ни Иакову, было Иисус. Сказано так:

«И сказал Господь Моисею: скажи этому народу; вот Я посылаю ангела Моего пред лицом твоим, чтобы он охранял тебя в пути, чтобы ввёл тебя в землю, Мною приготовленную для тебя. Внимай Ему и слушайся Его, не восставай против Него, ибо Он не простит тебя; потому что Имя Моё на Нём"²⁸³. Итак, кто ввёл отцов ваших в землю? Вникните, наконец, что это был муж, названный именем Иисус»²⁸⁴, а прежде именовавшийся Авсием. Если вы обратите на это внимание, то поймёте, что Имя Того, Который говорил Моисею: «Имя Моё на нём – было Иисус»²⁸⁵.

2

Иисуса, как я несколько раз говорил прежде, того самого, который назывался Авсием и был послан с Халевом для обозрения в землю Ханаанскую, Моисей, назвал Иисусом. Ты не ищешь причины, почему он это сделал, не сомневаешься, не расспрашиваешь; поэтому от тебя скрыт Христос: и читая, ты не понимаешь, и даже теперь, когда слышишь, что Иисус есть Христос наш, ты не рассуждаешь, что это Имя дано Ему не напрасно и не случайно... Почему у сына Навина отеческое имя «Авсий» изменено в имя Иисус», ты не исследуешь²⁸⁶.

3

Бог наперёд даровал вам Таинства, прежде их времён, а вы всегда оказывались к Нему неблагодарными, – и чрез образ распростёртых рук Моисея, и чрез того, который будучи переименован Иисусом, воевал с Амаликом: это событие Бог повелел записать в книгу и вложить в уши ваши Имя Иисуса... Бог объявляет, что чрез Иисуса распятого, Которого все деяния предуказывались в этих символах, будут погублены демоны, которые будут бояться Его Имени²⁸⁷.

4

...После того, как вам отдана была земля с такою силою, что вы видели, как по повелению этого мужа, названного Именем Иисус, остановилось солнце и не заходило почти тридцать часов, и видели все другие чудеса, бывшие для вас в своё время; из них об одном я считаю нужным теперь упомянуть; ибо оно ведёт к тому, чтобы вы из него познали Иисуса, Которого мы признаём Христом, Сыном Божиим... Так знайте... когда враги Азотяне похитили скинию свидения и были поражены страшною и неизлечимою язвою, то решились возложить её на колесницу, запряжённую коровами, недавно отелившимися, пытаясь узнать, силою ли Божьею они были поражены за скинию, и угодно ли Богу, чтобы она была возвращена туда, откуда взята. И когда они сделали это, то коровы, никем не управляемые пришли не на то место, откуда была похищена скиния, но на поле одного человека, называемого Авсием, соимённого тому мужу, который был переименован именем Иисуса, как сказано прежде, и который ввёл людей в землю и разделил её между ними. Когда коровы пришли на это поле, то остановились. Чрез это также вам показывается, что они руководимы были могущественным Именем, подобно тому, как прежде народ, оставшийся от вышедших из Египта, был введён в землю тем, который получил Имя Иисуса, а прежде этого назывался Авсием»²⁸⁸.

5

Иаков был назван Израилем; и Христос, по Имени и по существу дела Иисус, как доказано, есть также Израиль²⁸⁹.

6

Он²⁹⁰ есть Тот самый, Который Иакову дал название Израиля и Авсия назвал именем Иисус; чрез каковое Имя и введён народ, оставшийся от вышедших из Египта в обещанную патриархам землю²⁹¹.

7

Я Господь, и являлся Аврааму, и Исааку, и Иакову, Бог их, и не объявил им Имени Моего и установил завет Мой с ними^{292 293}.

8

«Бог, говоря о Христе, приточно называет Его Иаковом и Израилем. Он говорит так: «и на имя Его будут надеяться народы»^{294 295}.

9

Желал бы я узнать от вас, какая мысль в Имени Израиль?.. Имя Израиль значит: человек, побеждающий силу; ибо «исра» значит: «человек побеждающий», а «ил» – »сила». Что Христос, сделавшись человеком, совершит это, было предсказано таинством борьбы, в которой Иаков боролся с Тем, Кто только явился как служитель воли Отца, а на самом деле Бог, Сын, рождённый прежде всех творений... Его Имя изначала было Израиль: в это-то имя Он переименовал блаженного Иакова, благословляя его Своим Именем, и тем указывал на то, что все, прибегающие чрез Него к Отцу, суть благословенный Израиль²⁹⁶.

10

Но вы должны верить Захарии, который приточно показывает таинство Христа и прикровенно возвещает слова его: ...и Он показал мне Иисуса, великого Священника, стоящего пред Ангелом Господним. Хотя в народе вашем был священник Иисус; но не его самого пророк видел в своём откровении, так же как и диавола и ангела Господня он видел не собственными глазами, будучи в естественном состоянии, но видел их в исступлении во время бывшего ему откровения. Но теперь я говорю: как, по прежде сказанному мною Сын Навина совершил посредством Имени Иисуса силы и дела, предвозвещавшие то, что имел совершить Господь наш: так и теперь докажу, что откровение, бывшее в Вавилоне при священнике Иисусе в народе вашем, было предсказанием того, что имело быть совершено нашим Священником, Богом и Христом Сыном Отца всего²⁹⁷.

11

Я уже сказал, что о двух пришествиях Христа символически было предсказано ещё во времена Моисея... И опять то же самое таинство было предвозвещено и представлено тем, что сделали Моисей и Иисус. Ибо один из них с распростёртыми руками, которые были поддерживаемы, оставался на холме до самого вечера, – это не иное что изображало как крест; а другой, переименованный Иисусом, предводительствовал в сражении, и Израиль побеждал. Можно думать, что это сделано было обоими святыми мужами и пророками Божиими, потому что один из них не мог представить вместе два таинства, – я разумею образ креста и образ наименования; ибо эта сила есть, была и будет свойственна только Тому Одному, Которого даже Имени боится всякое начальство, чувствуя мучение, потому что будет разрушено Им²⁹⁸.

(Итак, сими словами непреложно свидетельствует Св. Иустин, что сила Имени Иисус и сила Креста суть непостижимые божественные силы, сиречь, сама энергия Божества, которая в Господе пребывает, и Бог в ней пребывает, как сказано: «есть, была и будет свойственна»)²⁹⁹.

12

Чрез образ протяжения рук Моисея и названия сына Навина именем Иисуса Амалик был побеждаем, а Израиль побеждал³⁰⁰.

13

Ибо первый³⁰¹ дал им временное наследие, потому что он был не Христос Бог, ни Сын Божий: а Иисус Христос после святого воскресения даст нам вечное владение. Первый остановил солнце, будучи наперёд переименован Именем Иисуса и получивши силу от Духа Его³⁰².

(В славянском переводе сие место полнее и читается так: «Оный, будучи переименован Именем Иисуса и прияв от Духа Его крепость, остановил солнце: Сему же, нас ради страдавшу на Кресте, солнце затмилось»³⁰³).

14

Когда народ (израильский) воевал с Амаликом и Сын Навина, названный Иисусом, управлял сражением, то сам Моисей молился Богу, распростёрши руки свои на обе стороны³⁰⁴: он же и Аарон поддерживали их весь день, чтобы они не опустились от его утомления. Ибо если он что-нибудь опускал из этого знамения, представлявшего Крест, то, как написано в книгах Моисея, народ был побеждаем; если же он оставался в этом положении, то Амалик был побеждаем в той же степени, и сильный имел силу от Креста. Не потому народ одерживал победу, что Моисей так молился, но потому, что в то время, как Имя Иисуса было во главе битвы. Сам Он делал знамение Креста. (В доказательство того, что не силою молитвы Моисея, а именно силою Имени Иисусова, совместного со знамением Креста, был побеждён Амалик, св. мученик Иустин присовокупляет: «Ибо кто из вас не знает, что молитва весьма умилостивляет Бога, которая совершается с плачем и слезами, с повержением на землю и с коленопреклонением?» Но Моисей не сопровождал своей молитвы, ни коленопреклонением, ни слезами, но ограничивался лишь сим знамением Креста. Таким именно образом ни он сам, ни другой кто, сидя на камне во время битвы с Амаликом не приносил молитв. – (Итак, следовательно, победа над Амаликом всецело обязана силе Имени Иисусова, выраженного во Имени предводителя народа израильского Иисуса Навина и в знамении Креста, которое образно выражает ту же истину спасения людей Богом, что и Имя Иисус)³⁰⁵.

15

Неужели мы не отнесём того к изображению распятого Иисуса, когда также Моисей посредством распростёртых рук вместе с тем, который был прозван Именем Иисуса, доставлял победу народу вашему?³⁰⁶

(В славянском тексте сие место читается так: «Тем паче, что Моисей сам чрез распростертие рук с Именем Иисуса соделовал побеждати вашему народу³⁰⁷.

16

Ибо всякий демон побеждается и покоряется чрез заклинание Именем этого Самого Сына Божия... Но если вы будете заклинать каким-нибудь именем людей, бывших у вас, царей или святых, пророков или патриархов, то никакой демон вам не покорится; а если кто из вас будет заклинать «Богом Авраама и Богом Исаака и Богом Иакова, то он, может быть, покорится"³⁰⁸ (таким образом, этими словами св. Иустин ясно свидетельствует о превосходной заклинательной силе Имени Божия «Иисус» пред всеми другими именами Божиими).

17

И теперь мы, верующие в Распятого при Понтии Пилате Иисуса, Господа нашего, заклинаем всех демонов и злых духов (то есть заклинаем их Именем Иисусовым) и держим их в нашей власти³⁰⁹.

18

Поэтому мы и за вас и за всех других гонителей наших молим, чтобы вы раскаялись вместе с нами и не хулили Христа Иисуса, Который делами, чудесами, и ныне совершаемыми Именем Его, засвидетельствован по всему непорочным и невинным³¹⁰.

19

Мы называем Его Помощником и Спасителем, от силы Имени Которого трепещут демоны, и теперь, заклинаемые Именем Иисуса Христа, распятого при Понтии Пилате, бывшем правителе Иудеи, они повинуются нам³¹¹.

Примечание: В славянском тексте почти во всех тех местах, где говорится, что демоны и враги народа Израильского побеждались «чрез Имя Иисуса», сказано: «Именем Иисуса».

20

...Бог, говоря об этом Христе чрез Давида, не сказал: «чрез семя Его благословятся народы», но: чрез Него Самого: «Имя Его во век выше солнца взойдёт, и все народы благословятся чрез Него»... Бог прежде попустил поклоняться солнцу, однако нельзя найти ни одного человека, который бы решился умереть за веру в солнце; но можно видеть людей из всякого народа, которые за Имя Иисуса решались и решаются претерпеть всё, чтобы не отрещися от Него. Ибо слово Его истины и премудрости горит и светится более сил солнца и проходит глубины сердца и ума... Поэтому Писание говорит: «выше солнца взойдёт Имя Его», и ещё Захария говорит: «Восток Имя Ему»... И демоны повинуются Имени Его, и все начальства и царства трепещут Имени Его, более всех умерших; то неужели во время славного Своего пришествия Он не поразит всех ненавидящих Его?³¹²

21

...Они также ясно показывают (т. е. слова пророческие, приводимые выше мучеником Иустином еврею Трифону), что слово Божие обращается к верующим в Него, которые суть одна душа, один сонм, одна Церковь, как к дочери, то есть к Церкви, образовавшейся от Его Имени и носящей Его Имя³¹³.

22

Поэтому нимало не удивительно, если, по действию обличаемых демонов, подвергаются ещё большей ненависти те, которые стараются жить согласно не с какою-либо частью посеянного в них Слова, но руководствуясь знанием и созерцанием всего Слова, Которое есть Христос. Демоны, впрочем, понесут достойное наказание и мучение: и они будут заключены в вечном огне. Ибо если они и ныне побуждаются от людей Именем Иисуса Христа, то это служит свидетельством о наказании, которое готовится для них и для служащих им в огне вечном. Так и все пророки предвозвестили, и Иисус, наш Учитель, научил нас³¹⁴.

23

Мы, которые чрез Имя Иисуса, как один человек уверовали в Творца всего Бога, Именем Первородного Сына Его совлечены от нечистых одежд, то есть грехов, и будучи искушены словом призывания Его, составляем истинный первосвященнический род Божий, как и Сам Бог свидетельствует, говоря, что на всяком месте среди народов приносятся Ему жертвы приятные и чистые. Но Бог не принимает жертв ни от кого, кроме священников Своих. Итак, Бог наперёд свидетельствовал, что Ему приятны все жертвы во Имя Его, которые повелел совершать Иисус Христос, то есть которые на всяком месте земли приносятся христианами в Евхаристии Хлеба и Чаши. А жертвы, приносимые вами и чрез тех ваших священников, Он отвергает, говоря: «и не буду принимать жертв ваших из рук ваших, потому что от востока солнечного до запада Имя Моё прославлено (между народами, на всяком месте Имени Моему приносится фимиам и жертва чистая, потому что Имя Моё прославляется между народами, говорит Господь, а вы его оскверняете)... Его-то Имя ваши архиереи и учители вашего народа старались осквернить и расхулить по всей земли. Но Бог эти нечистые одежды, возложенные вами на всех тех, которые от Имени Иисуса сделались христианами, открыто снимет с нас, когда всех воскресит... Совершенно нет ни одного народа... между которыми не были бы приносимы молитвы и благодарения Отцу и Творцу всего Именем Распятого Иисуса³¹⁵.

24

Итак, Он пришёл... и опять на облаках придёт Тот Иисус, Которого Имя вы оскверняете и стараетесь осквернить по всей земле³¹⁶.

25

Впрочем, вы, может быть, и потому не решаетесь признать Его Христом, как показывают Писания, видимые события и дела, совершаемые Именем Его, что боитесь преследования со стороны правителей, которые по действию лукавого и лживого духа, этого змия, не перестанут преследовать и убивать исповедующих Имя Христово, до тех пор, пока Он придёт опять, сокрушить их всех и воздаст каждому по достоинству³¹⁷.

26

Словами «пошлёт тебе жезл силы от Иерусалима»³¹⁸ предуказывается то могущественное учение, которое апостолы Его, вышедши из Иерусалима, проповедовали повсюду, и хотя смерть определена тем, которые учат или вообще исповедуют Имя Христово, но мы повсюду и сами приемлем Его (т. е. Имя Христово и Учение Его) «и других учим»³¹⁹.

27

Он говорил, что нас будут убивать и ненавидеть за Имя Его, и что многие лжепророки и лжехристы придут под Его Именем и прельстят многих³²⁰.

28

Вы – братия наши, познайте лучше истину Божию. И когда ни они, ни вы не внимаете нам, но усиленно требуете от нас отречься от Имени Христова, то мы скорее предпочитаем и претерпеваем смерть, уверенные, что Бог воздаст нам все блага, обещанные чрез Христа³²¹.

29

Мы радуемся, умирая за Имя Того превосходного Камня, Который источает живую воду сердцам, возлюбившим чрез Него Отца всего³²².

30

Чем более нас мучают, тем более увеличивается число других верующих и чтущих Бога чрез Имя Иисуса³²³.

31

Но что мы, умудрённые заповедями Божиими, признаём их слаще мёда и сота, это открывается из того, что и смерть не заставляет нас отказаться от Имени Господня³²⁴.

32

Еврей Трифон в ответе на доказательство св. Иустина, что Господь принял имя Иисус, которое, как следует из слов Божиих к Моисею, искони принадлежало Ему, отвечает святому Иустину: «Я признаюсь также, что имя Иисус, данное сыну Навину, расположило меня согласиться и на это³²⁵.

33

Итак, Бог наперёд свидетельствовал, что Ему приятны все жертвы во Имя Его, которые, повелел совершать Иисус Христос, то есть которые на всяком месте земли приносятся христианами в Евхаристии Хлеба и Чаши³²⁶.

34

Христиане «от Имени Иисуса сделались христианами»³²⁷.

35

Нет ни одного народа... между которыми не были бы приносимы молитвы и благодарения Отцу и Творцу всего Именем распятого Иисуса³²⁸.

36

Тако и мы вси, яко един человек, верующие в Творца всяческих Бога, прежних же гнусных одежд, сиречь грехов. Именем первородного Его Сына совлечённые и очищенные словом звания Его, архиерейский истинный есмы род Божий... О всех убо Именем Сего приносящих жертвы, преданные нам Иисусом Христом, то есть совершаемые в Евхаристии Хлеба и Чаши, предварительно свидетельствует Бог, яко благоугодны суть Ему³²⁹.

37

Поэтому, как тогда Бог удержал Свой гнев ради тех семи тысяч, так и теперь Он не нанёс и не наносит суда Своего, ибо знает, что некоторые ежедневно делаются учениками во Имя Христа Его и оставляют путь заблуждения, и каждый из них получает дары по достоинству, просвещаясь чрез Имя этого Христа. Один получает дух разума, другой – совета, третий – силы, иной врачевания, иной предведения, иной учения, а иной – страха Божия³³⁰.

38

Итак, если Бог предвозвестил, что Он установит Новый Завет, и притом такой, Который будет светом для народов, а мы видим и уверены, что Именем этого самого распятого Иисуса Христа люди обратились к Богу от идолослужения и другого беззакония, и до смерти пребывают в своём исповедании и сохраняют благочестие; то все могут понять из самых этих действий и из сопровождающих их чудес, что Он есть Новый Закон и Новый Завет, и Упование тех, которые из всех народов ожидали благодеяний от Бога³³¹.

39

Бог, снисходя к слабости народа, повелел приносить и жертвы только во Имя Его³³².

40

О жертвах же, которыя мы – язычники приносим на всяком месте, то есть о Хлебе Евхаристии и также о Чаше Евхаристии, ещё тогда Он предсказывает (т. е. чрез пророка Малахию предсказывает Господь Бог), присоединяя, что Его Имя мы прославляем, а вы оскверняете³³³.

41

Крещаемые – «возрождаются таким образом, как сами мы возродились, то есть омываются тогда водою во Имя Бога Отца и Владыки всего, и Спасителя нашего Иисуса Христа, и Духа Святого... Так как мы не знаем первого своего рождения... и выросли в худых нравах и дурном образе жизни, то, чтобы нам не оставаться чадами необходимости и неведения, по чадами свободы и знания, [нужно] получить нам отпущение прежних грехов, в воде именуется на хотящем возродиться и раскаявшемся во грехах Имя Отца всего и Владыки Бога. Это одно Имя произносит тот, кто ведёт приемлющего омовение к купели, потому что никто не может сказать Имя неизреченного Бога; если же кто и осмелился бы сказать, что Оно есть, тот показал бы ужасное безумие. А омовение это называется просвещением, потому что просвещаются умом те, которые познают это. И при Имени Иисуса Христа, распятого при Понтии Пилате, и при Имени Духа Святаго, Который чрез пророков предвозвестил все относящееся к Иисусу, омывается просвещаемый³³⁴.

42

Слово Божие обращается к верующим в него, которые суть одна душа, один сонм, одна церковь... образовавшаяся от Его Имени и носящая Его Имя³³⁵.

43

Истина же есть Бог, Отец всего, Который есть совершенный ум. Сын Его, Слово, пришёл к нам во плоти, показуя Себя и Отца, и дал нам в Себе Самом воскресение из мёртвых и после того жизнь вечную. Это – Иисус Христос, Спаситель наш и Господь; в Нём-то заключается доказательство и достоверность Его Самого и всего³³⁶.

44

Слово истины свободно и самовластно: оно не хочет подлежать испытанию посредством доводов, не допускает пред слушателями исследования путём доказательств. Ибо его благородство и достоверность требует, чтобы верили тому, кто послал его. Слово же истины посылается от Бога; посему и свобода его не надменна. Возвещаемое свободно, оно справедливо хочет, чтобы не требовали доказательств предлагаемого учения, потому что и нет иных доказательств, помимо самой истины, которая есть Бог³³⁷.

45

Мы научены, что Христос есть Перворождённый Бога, и мы выше объявили, что Он есть Слово, Коему причастен весь род человеческий. Которые жили согласно со Словом – суть Христиане, хотя бы считались за безбожников; таковые между еллинами Сократ, Гераклит и им подобные, а из варваров Авраам, Анания, Азария и Мисаил³³⁸.

46

«Итак, наше учение, очевидно, возвышеннее всякого человеческого учения, потому что явившийся ради нас Христос по всему был Слово, то есть, и по телу, и по Слову, и по душе. И всё, что когда-либо сказано и открыто хорошего философами и законодателями, всё это ими сделано соответственно мере нахождения ими и созерцания Слова, а также, как они не знали всех свойств Слова, Которое есть Христос, то часто говорили даже противное самим себе. Но кто из живых до Христа, по Его человечеству, покушался исследовать и опровергать что-либо Словом, те были предаваемы, как нечестивые и дерзкие, суду. Самый твёрдый из всех них в этом деле Сократ был обвинён в тех же преступлениях, как и мы; ибо говорили, что он вводил новые божества и не признавал тех, которых граждане почитали богами³³⁹.

47

Истина имела сама в себе достаточную силу доказать из существующего под небом премудрость Создателя; но забвение о Боге по долготерпению Его, так утвердилось в уме людей, что Имя, приличествующее единому истинному Богу, было перенесено на смертных³⁴⁰.

48

Ни откуда нельзя получить познание о Боге и истинной религии, кроме пророков, которые учили нас по божественному вдохновению³⁴¹.

49

В словах «Я семь Сый» Бог желал показать Моисею вечность Свою, так как слово «Сый» означает не одно какое-либо время, но три времени – прошедшее, настоящее и будущее³⁴².

50

Сам Он [т. е. Господь Иисус Христос] получил от Отца название Царя, Христа, Священника, Ангела и другие подобные тому имена, какие Он имеет или имел³⁴³.

51

Надобно прилепиться к истинному и неизменному Имени единого Бога, которое проповедуется не моим только голосом, но и теми, которые вводят вас в первоначальное образование, дабы праздно проведши время этой жизни, не отдать нам Судии отчёта, не только как не ведающим небесной славы, но и как неблагодарным³⁴⁴.

52

«Пойте Господу и благословляйте Имя Его: изо дня в день благовестите спасение Его» (Пс. 95)³⁴⁵.

53

«Воздавайте Господу отечество народов, воздавайте Господу славу и честь, воздавайте Господу славу, должную Имени Его"³⁴⁶.

54

Слова пророка Иезекииля приводимые мучеником Иустином: «И сказал Я: изолью ярость Мою на них в пустыни, чтобы совершить гнев Мой на них, но не сделал, чтобы Имя Моё не осквернилось совершенно пред народами³⁴⁷.

55

Слова пророка Исаии, приводимые мучеником Иустином: «Но Ты Господь наш, освободи нас: от начала Имя Твоё на нас... Мы сделались такими, как были сначала, когда Ты не обладал нами и Имя Твоё не именовалось над нами. Когда Ты откроешь небо, то страх от Тебя обнимет горы, и они растают, как тает воск от огня; и сожжёт огнь противников и Твоё Имя будет известно противникам Твоим³⁴⁸.

56

Слова пророка Малахии, приведённые св. Иустином: «От востока солнечного до запада Имя Моё прославлено между народами, и на всяком месте Имени Моему приносится жертва, и жертва чистая; потому что Имя Моё прославляется народами, говорит Господь, а вы его оскверняете» (Мал. 1:10–12)³⁴⁹.

57

«Бог оставил некоторых из вас (иудеев) живыми для язычников, дабы Имя Его не осквернялось у них» – сказано св. Иустином в пояснение слов пророка Иезекииля³⁵⁰.

58

Ещё приводимые мучеником Иустином слова псаломские: «Господь в Сионе велик и превознесён выше всех народов. Пусть они признают Имя Твоё великое, потому что Оно страшно и свято³⁵¹.

59

Приводятся слова пророка Давида: «Он избавит души их от лихоимства и неправды, и Имя Его будет драгоценно пред ними, и будет жить и дастся Ему от злата Аравии»³⁵².

60

То же: "Имя Его будет благословенно во веки, прежде солнца существует Имя Его. И все племена земные благословятся чрез Него: все народы возвеличат Его. Благословен Господь, Бог Израилев, Который Один творит дивное, и благословенно Имя славы Его во век и в век века³⁵³.

61

«Господь велик в Сионе и возвышен над всеми людьми. Да исповедуют они Твоё Великое Имя, потому что оно страшно и свято, и честь Царя любит суд». (Пс. 98)³⁵⁴.

62

«Прежде солнца пребывает Имя Его, и все племена земные благословятся чрез него, все народы возвеличат его. Благословен Господь Бог Израилев, Который Один творит дивное; и благословенно Имя славы его в век и в век века и вся земля наполнится славою Его. Да будет, да будет». (Пс. 71)³⁵⁵.

63

«Посему и мы твёрды в вере и учении Его, ибо нас убеждают в том и пророки, и те, которые, как мы видим, сделались по всей вселенной чтителями Бога во Имя этого Распятого»³⁵⁶.

Заключение

Из многочисленных, приведённых нами выдержек из творений святого Иустина, великого апологета первых веков христианства, с несомненною доказательностью вытекают следующие положения:

1) Имя «Иисус» – предвечно принадлежало Иисусу, Сыну Божиему, и таинственно предуказывалось в пророчествах, в коих Бог называл сие Имя – «Моё Имя».

2) Имя Иисуса Христа есть неизреченная Божеская сила, а, следовательно, в нём сокрыта Энергия Божества.

3) Имя Иисуса было проповедью апостольской наравне с проповедью Его Божества и Его Воскресения. Первобытная Церковь во исполнение заповеди Господней – «веровать во Имя Его», как о том возвестил Святой Иоанн Богослов³⁵⁷, живо веровала во Имя Распятого и воскресшего Иисуса Христа и обожествляла сие Имя.

4) Именем Иисуса Христа освящаются Таинства и просвещаются крещаемые в Таинстве Крещения, наравне с Именем Отца и Сына и Святаго Духа.

5) Религиозно-нравственные истины в человечестве суть словесная Энергия Божества и Бог, приобщившийся человечеству Божественной Энергией Глаголов Своих с самого начала человечества. Истина есть Бог. Имена Божии не суть прозвища и клички, подобные собственным именам языческих богов, но суть изъявления истинных, богооткровенных свойств Божиих, суть истина Богооткровенная о Боге и, следовательно – Бог.

Таково было верование святого Иустина во Имя Божие и во Имя Иисуса Христа. Но, как мы видим из сочинений имяславцев, они исповедуют то же самое и называют Имя Божие «Истиною о Триипостасной Истине», исповедуют творение чудес Именем Иисуса Христа, исповедуют предвечность сего Имени, исповедуют глубокое таинственное значение, исповедуют Божество сего Имени, как Энергии Божества, как Истины Богооткровенной, исповедуют зиждительную церковно-таинственную силу сего Имени, употребляемого с Именем Отца и Сына и Святого Духа, – в Таинствах, исповедуют, что Имя сие равно относится и к Божеству и к человечеству Господа Иисуса Христа. Итак, мы видим, что имяславцы нашли полное и совершенное подтверждение своему образу мыслей об Имени Божием и об Имени Иисусовом в словах святого Иустина Философа. Но каким же образом, как мы видим из сочинений имяборцев, последние также опираются на авторитет святого Иустина, находя в тех же его сочинениях якобы подтверждение тому, что Имени Божию не подобает ни Божественное достоинство, ни Божественная сила, ибо у Бога имени нет, и Имя Божие не есть Бог, ибо у святого Иустина сказано: «Бог не есть имя»?

Действительно, сии последние слова находятся в сочинениях святого Иустина, но поняты они имяборцами совершенно неправильно. Разъясним же сие вольное или невольное заблуждение имяборцев.

Дело в том, что язычники клеймили христиан как безбожников за то, что они их богов, именовавшихся многочисленными именами, не почитали, но веровали в какого-то Неведомого Бога, у Которого даже нет собственного имени или прозвища, подобно тому, как таковое имел каждый языческий бог. В оправдание того, что Истинный Бог наш не только не имеет, но и не может иметь никакого прозвища, или собственного имени, святой Иустин и говорит слова, приводимые ниже.

В конце 5 главы Второй Апологии святой Иустин доказывает, что языческое мифические боги произошли от бесов, и ангелы сатаны изобрели собственные имена их. Мифологи и «каждого (описываемого ими бога) называли таким именем – пишет он – какое кто из ангелов (сатаны) давал себе и своим сынам. Напротив, Отцу всего, нерождённому, нет определённого имени (т. е. нет у Бога Отца собственного имени человеческого подобно тому, как таковое имели языческие: Плутон, Посейдон, Зевс и прочие). Ибо если бы Он назывался каким-нибудь именем, то имел бы кого-либо старше Себя, который дал Ему имя. Что же касается до слов: Отец, Бог, Творец, Господь и Владыка, – это не суть имена (собственные, но нарицательные), но названия, взятые от благодеяний и дел Его. И Сын Его, Который один только называется собственно Сыном, Слово, прежде твари сущее с Ним и рождаемое от Него, когда в начале Он всё создал и устроил, – хотя и называется Христом, потому что помазан и потому что чрез Него Бог устроил всё, но и это самое имя содержит неизвестное значение, также и наименование: Бог не есть имя, но мысль, всажденная в человеческую природу о чём-то неизъяснимом. Но Иисус имеет Имя и значение и человека, Спасителя; ибо Он и сделался человеком, как я уже сказал, и родился по воле Бога и Отца ради верующих в Него людей и для сокрушения демонов. Это и теперь вы можете узнать из того, что происходит пред вашими глазами. Ибо многие из наших, из христиан, исцеляли и ныне ещё исцеляют множество одержимых демонами во всём мире и в вашем городе, заклиная именем Иисуса Христа, распятого при Понтии Пилате, между тем как они не были исцелены всеми другими заклинателями, заговорщиками и чародеями, – и тем побеждают и изгоняют демонов, овладевших человеками»³⁵⁸.

Итак, что же этими словами хочет сказать святой Иустин? – не иное что, как только то, что Бог Отец прозвища или собственного имени не имеет, но именуется по свойствам Своим, и посему имя «Бог» не есть собственное Его имя, но имя, выражающее Его свойство непостижимости. Мы видим, что имяборцы вырвали слова: «Бог не есть имя» – из начала предложения, которое полностью гласит: «Бог не есть имя, но мысль, всажденная в человеческую природу о чём-то неизъяснимом». – Итак, говорит ли здесь святой Иустин о том, что существо Божие не есть имя, но мысль? – Конечно, такой бессмыслицы он не говорит, будто бы существо Божие было «мыслью, водружённой в человечество о чём-то неизъяснимом». Но эти слова имеют совершенно ясное значение, что слово Бог, коим именуется Отец всяческих, не есть Его собственное имя, коего и нет и быть не может, но есть лишь идея, выражающая истинное свойство Его непостижимости. Дальше же, Святой Иустин говорит, что Сын Божий Иисус Христос имеет собственное имя – «Иисус», что сие имя имеет смысл – «Человека, Спасителя», что сие имя служит лучшим доказательством Божества и Воскресения Иисуса Христа, ибо есть явная для каждого язычника Божественная сила, которой трепещут демоны, которая превосходит силу всех возможных заклинаний и являет, что и Бог есть Тот, Коему принадлежит Имя сие.

Справедливость нашего понимания слов св. Иустина, что словами «Бог не есть имя» он только указал на то, что слово «Бог» не есть собственное Имя Божие, но имя свойства Его, оправдывается и следующим местом, написанном в Увещании к Еллинам: Платон «узнал в Египте, что Бог, посылая Моисея к евреям, сказал ему: «Я есмь Сый», из чего Платон понял, что Бог сказал пророку не собственное имя своё. Действительно, Бога нельзя назвать никаким собственным именем, ибо имена существуют для обозначения и различения предметов при их множестве и разнообразии. Но никого прежде не было, кто дал бы Богу имя, и Он не имел нужды давать Самому Себе имя, будучи только один, как Он Сам свидетельствует чрез пророков Своих, говоря: «Я Бог первый и последний, и кроме Меня нет другого Бога». – Поэтому, как я выше сказал Бог, посылая Моисея к Евреям, не упоминает ни о каком имени Своём, но таинственно обозначает Себя посредством причастия (Сый) и тем даёт знать, что Он есть един: «Я Сый», – говорит Он, противопоставляя Себя, как сущий, тем, которые не существует, дабы прежде заблуждавшиеся познали, что они были привязаны не к сущим, а к тем, которые не существуют»³⁵⁹.

Итак, напрасна попытка имяборцев опереться в своём отметании Божества Имени Божия и Божественной силы Его Имени на святого Иустина: тот, который называет Богом всякую религиозную истину в людях, всякий глагол Божий, мог ли не почитать Богом Богооткровенную Истину о Самом Боге? Тот, который открыл, что в битве с Амаликом евреи не верою или молитвою Моисея победили, но силою «самого» Имени «Иисус», сопровождаемого знамением Креста, мог ли отметать Божественную силу Имени Иисус? Тот, который говорит, что Церковь освятилась и совершилась Именем Иисуса, мог ли отметать освящающее значение в Таинствах? Тот, который доказал, что Бог искони в пророчествах называл Имя «Иисус» – «Имя Моё», может ли почитаться единомышленным с имяборцами, почитающими имя «Иисус» принадлежащим Иисусу Христу по человечеству, а не по Божеству Его и принадлежащим Ему лишь со времени Его зачатия?

Итак, да «вложим» же и мы «в уши свои Имя Иисуса», как то святой мученик Иустин увещевает еврея Трифона. Да вложим же в уши наши и следующие слова святого Иустина: «надобно прилепиться к истинному и неизменному Имени единого Бога, которое проповедуется не моим только голосом, но и теми, которые вводят пас в первоначальное образование, дабы праздно проведши время этой жизни, не отдать нам Судии отчёта не только как не ведающим небесную славу, но и как неблагодарным»³⁶⁰.

Иисус Христос есть Небесная Слава, и таково есть и Имя Его. Иисус Христос проповедовался первоначально образовавшими Церковь пророками, а по сем Апостолами. Теми и другими проповедовалось и Имя Его, к которому да прилепляется каждый христианин, а наипаче каждый монашествующий по заповеди Апостола: «И сия есть заповедь Его, да веруем во Имя Сына Его Иисуса Христа и любим друг друга» (1Ин. 3:23). Аминь.

Л.З. Кунцевич

1915 г

В Афонской истории, разыгравшейся на наших глазах, совершенно как-то в тени осталась личность главного виновника её – известного автора книги «На горах Кавказа», из-за которой и весь сыр-бор загорелся. Я послал письмо к этому интересному лицу, предлагая ему через ответы на поставленные мною вопросы изложить своё упование и оправдаться. В ответ на своё письмо я получил недавно следующее:

Боголюбивейший и усерднейший делатель на ниве Христовой, Лев Захарьевич!

«Вознесём имя Его вкупе»

Пс. 33:4

Имея счастье получить от Вас Ваше писание, я усмотрел в этом особый Промысел Божий, с Божией помощью, с любовью о Христе Иисусе и по силе своего разумения отвечаю на Ваши, предложенные мне вопросы:

Вопрос 1: «считаю ли я, что Имя Божие есть четвёртое Божество?»

Отвечаю – отнюдь нет! Никогда это богохульное учение не только теперь, но и во всю мою жизнь не находило места в моём внутреннем мире, даже и на одно мгновение! Я весьма удивлён и крайне обижен как неожиданностью сего, так и ещё более неограниченною наглостью возведённого на меня ужасного богохульства, о котором я и помыслить не могу, без содрогания всего моего существа!

Называя Имя Божие Богом, я не ввожу многобожия – на том основании, что не отделяю имени Божия от существа Божия, а считаю то и другое нераздельно – единым лицом. Всякое Имя Божие заключает в себе те же самые качества и свойства, кои находятся и в существе Божием. В этом смысле мы и говорим всегда, что Имя Божие есть Бог; повторяем, собственно, по неотделимости одного от другою – имени «Иисус» от лица Его. Где тут место четвёртому лицу в Пресвятой Троице, когда имя Его и есть Он Сам – именно никто другой, – а Он Сам, единое лицо. Сущность Божия одна, и она не именуема и превыше понятия всех тварных существ, а слово Божество берётся широко: во-первых – к сущности Божией, во-вторых, к Лицам Пресвятой Троицы, Коих я исповедую три: Отца и Сына и Св. Духа, – а четвёртую Ипостась не только не признаю в Боге (я оболган), но даже и при одной мысли о сем, как и выше сказано, страшусь и трепещу всем своим существом.

Если под выражением «Бог» разуметь только сущность Божию или Лица Пресвятой Троицы, то тогда по разуму и выводам наших противников и человек должен быть единосущен и равночестен Богу, чего да не будет, ибо и он называется богом, да ещё так за ним сей титул утверждён, что по слову Самого Господа и Писание не может разориться (Ин. 10:34–35), – но это уже богохульство! Значит, хотя слово «Бог» употребляется и к сущности Божией, однако оно употребляется и к другим предметам и лицам. И мы, составляя свою книгу, старались, прежде всего, о том, чтобы иметь на всё основание в слове и примере св. Отцов, дабы с ними сохранить дух единства. А вместе с тем книга писалась с добрым намерением напомнить своим собратьям о существенно необходимом делании Иисусовой молитвы, которая, как известно, занимает во всём нашем духовном служении Богу самое первое место; освящает и проницает своею Божественною силою все наши подвиги, труды и занятия и подаст нам силу и крепость на их совершение, и служит основанием всякому церковному Богослужению, по слову св. Апостола; основания иного никтоже может положити паче лежащаго, еже есть Иисус Христос (1Кор. 3:11).

Наши противники во всей своей литературе, направленной к унижению имени Иисуса Сына Божия, проводят мысль, что будто бы я называю Имя Божие сущностью Божьею! Неограниченная сила этой ужасающей клеветы превосходит всякую меру. Пусть они укажут строку на странице моей книги, где написано сие? Удивляет нас их бесстрашие и их озлобленность против нас, чтобы приписать мне хулу, от которой я, милостью Божьею, чист всеконечно. Но да простит их всеблагий Господь Бог, ради Своего неизреченного милосердия к человеческому роду!

Вопрос 2: «обожаю ли я звуки и буквы имени Божия и что я разумею под Именем Божиим?»

Выражаясь «имя Божие Сам Бог», я разумел не звуки и буквы, а идею Божию, свойства и действа Божии, качества природы Божией, или вообще её принадлежность, ибо св. Отцы под именами Божиими разумели не сущность Божию, которая неименуема, а именно: свойства или действа. Притом следует сказать ещё и то, что, выражаясь: «имя Божие есть Сам Бог», мы этим как бы так говорим: «имя Божие есть никто другой, но именно Он Сам». И это понятие для молитвенника весьма важно, именно: призывая Имя Божие, чтобы он не думал, что призывает кого другого, или бьёт словами напрасно по воздуху, но именно призывает Его Самого; для этого у нас и сказано, что имя Его есть Он Сам; повторяю, никто другой, но Он, – Он Сам, но неотделимости Его имени от Него Самого (хотя мы различаем Имя Божие от Сущности Божией, но, повторяю, не отделяем). А звуками мы только произносим, называем или призываем Имя Божие, которое находится в Боге, как Его принадлежность; буквами же начертываем Его, то есть изображаем, пишем; но это есть только внешняя сторона имени Божия, а внутренняя свойства или действа, которые мы облекли в сию нашу форму произношения или письма. Но и пред этой формой, то есть внешней стороной имени Божия, истинные последователи Христа Иисуса всегда благоговели и почитали её наравне со св. иконами и св. крестом; так, например, читаем в простр. катехизисе: «что имя Иисуса Христа распятого, с верою произнесённое движением уст, то самое есть и знамение креста, с верою сделанное движением руки, или другим каким-нибудь образом предоставленное»³⁶².

Но наши противники имени Божия не хотят наравне почитать с иконами, о чём см. журнал «Рус. Инок» за 1913 г. №7 и газету «Колокол». 1913 г., 10 февраля. Но так как Имя Божие, с верою произнесённое устами или написанное буквами, как выражающими внешнюю сторону имени Божия, наравне почитается со св. иконами, то отчего же нельзя и здесь «обожать» его, ибо иконы обожаются, то есть называются «Божественными», да ведь и люди называются «божественными», а поэтому мы без сомнения называем и имя, написанное или с верою произнесённое «Божественным», и думаем, что в этом мы согласно мудрствуем со святыми и блаженными нашими Отцами.

Третий Ваш вопрос: «считаю ли я, что Имя Божие спасительно даже для неверующих или для верующих, но произносящих его без внимания и благоговения»?

Во-первых, скажу о самом имени Божием, что оно само по себе всегда свято, славно и спасительно; для нас же производит своё действие, смотря по нашему отношению к нему; и вот, если верующий произносит Имя Божие без внимания и благоговения, но делает сие отнюдь не по небрежению к великому и страшному Имени Божию, а единственно по слабости и немощи ума своего; хотелось бы ему достодолжно – в чувствах благоговения, смирения, покаяния и в чистом помысле возносить молитву ко Господу Богу всесвятейшим именем Его, но нет сил, по причине прирождённой нам греховности и ещё более ради необученности его к этому великому делу: то можно ли подумать, – что призывание Имени Божия и в таком случае будет для него неспасительно, когда оно для того и открыто нам Самим Богом, чтобы мы исцелялись всемогущею силою, Ему присущею, от всех своих болезней – душевных и телесных и от своего греховного растления!..

Другое дело, когда человек, произвольно имея презрительное отношение к Имени Божию, произносит его не благоговейно, кощунственно, насмешливо, тогда Имя Божие бывает для него огнём поядающим (Евр. 12:29).

В истории христианства мы видим много случаев действия спасительности имени Божия, не только когда язычники его (имя Божие) призывали, но даже только называли; так, например: «св. мученицы Епиктет и Астион биены бяху глаголаху: «Господи Иисусе, Учителю наш. Твоя воля в нас да совершается». И ещё: «Христиане есмы, буди воля Бога нашего в нас». Един же от мучащих слуг, именем Вишлантий, услышав та святых словеса, яже в страдании непрестанно глаголаша, и мнев быти в тех некую волшебную силу, болезнь телу в муках отъемлющую, нача оная непрестанно в уме своём имети, во дни же и в нощи та размышляти. И по трёх днех нача в народе немолчно взывати глаголя: христианин есмь, буди в нас воля Бога нашего. Тек же в темницу к святым, научися от них святей вере, и по малых днех крещения святаго со всем своим домом сподобися»³⁶³. Подобных сему случаев находится немало в Четьих Минеях, переведённых с греческого языка св. Димитрием Ростовским.

Чудное дело! Человек не имел ни веры в Господа Иисуса, ни познания о Нём, и призывал (или лучше называл) эти имена не в молитвенном духе, а только с целью корыстною, чтобы получить волшебную силу. И произнося бессознательно эти священные Божественные имена, облагоухался ими и был истинный христианин.

О том, насколько трудно обучиться человеку тому, чтобы достойно величия и святости призывать великое и достопоклоняемое Имя Божие, настоит нужда поговорить подробно, потому что это дело не так просто, как кажется по виду, но многотрудное, требующее, пожалуй, в большинстве случаев, работы над собою во всю жизнь человека на земле.

Известно, что следствия грехопадения праотца нашего Адама отразились у нас всего более в умственной части. И ничего нет труднее, как очистить ум от суетных помыслов и привести его в состояние чистоты, дающей возможность зреть Бога, и достойно призывать Его всесвятейшее и великое Имя. Достижение сего есть цель всего духовного подвижничества, к сему направлено всё Святоотеческое Писание, для сего существуют и все молитвенные последования, которые у св. Отцов называются внешним молением, а делание Иисусовой молитвы внутренним.

И вот смотрите: насколько неосновательно и несогласно с порядком вещей приписывать вступившему в подвиг своего внутреннего самообразования и духовного приближения к Богу Отцу духов. Поэтому призывание Имени Божия, хотя бы было совершенно не соответствующим своему беспредельному величию, отнюдь не может быть погрешительным, и отнюдь нельзя говорить о нём как о неполезном, и тем отвращать ревнителей от благого намерения.

Ведь было бы чудом, – не обучившись какому-либо делу, быть сразу в нём искусным мастером. Сего не бывает и в обыкновенных житейских делах, тем более невозможно быть сему в таком возвышеннейшем сокровенном деле, каково приближение к Богу, в чистой к Нему молитве.

Достижение нерассеянности при молитве, или что то же – внимательность с благоговением – есть дар Божий; это есть возвращение ума из вражьего плена, оно стоит весьма высоко у св. Отцов, так, преп. Нил Синайский говорит: «нерассеянная молитва есть высшее умение ума» (еп. Феофан добавляет: «верх разумной деятельности ума»³⁶⁴).

И ещё пр. Нил о себе говорит: «Иногда, лишь станешь на молитву, тотчас начнёшь молиться хорошо; а иногда, и много потрудившись, не получишь этого – желаемого»³⁶⁵.

Святой Симеон, архиеп. Солунский, говорит: «Всегда да нудят себя творить сию молитву и призывать Господа непрестанно, хотя с расхищением мыслей и пленением ума, и по причине сего расхищения да не позволяют себе нерадеть о ней (т. е. молитве Иисусовой), но всячески да постараются опять возвращаться к ней и радоваться сему возвращению»³⁶⁶.

Таким образом, Имя Божие, по духу св. Отцов и нашему разумению, будет спасительно и для произносящих без внимания и благоговения, только бы было произносимо в смирении, покаянном чувстве, в сознании своей духовной нищеты и слабости ума, поражённого рассеянием, неудержанием мыслей. Здесь Имя Божие действительно есть небесное врачевство.

Напротив, видим, что пренебрежительное и неуважительное отношение ко всякой вообще святыне Божией наказывалось смертью, как это было во времена Ветхого Завета, когда иудейский священник Оза хотел поддержать падающий с колесницы Ковчег Завета и мгновенно был поражён смертью за неосторожное прикосновение (2Цар. 6:6–7). Вспоминая сие событие, св. Андрей Критский учит в Великом каноне, что читается Великим постом: «почитай Божественная честне».

То же самое можно применить и к произношению имени Божия – Имени Иисус, по присутствию в нём Самого Бога, оно страшно, как о сем сказано в Писании. Поэтому надо строго различать цель и намерение, с какими призывается Имя Божие, чтобы видеть, когда оно бывает для нас спасительно и когда нет. Говорит о сем и древняя заповедь: не приемли Имени Господа Бога твоего всуе. Потому что это грешно и навлекает на нас гнев Божий.

Далее спрашиваете – был ли я денщиком у о. Антония Булатовича, как Вы слышали от некоторых, конечно, в этом нет позора, если бы и был, но лучше о сем судите сами; знающие его лично дают ему 40 или от силы 45 лет, а мне 70 лет, я его лично не знаю, а поэтому и не могу судить, гожусь ли я ему в денщики или нет, но я знаю его из его «Апологии» и сужу о нём как о человеке честном и понимающем дело, лучше своих противников, и далеко превосходящем меня – своими качествами, духовными и нравственными. Да поможет ему Господь и Всепречистая Богоматерь во благих его намерениях, и да помогут ему достигнуть их исполнения во славу Божию, во спасение себя и ближних своих!

Приближаясь к пределу своей жизни на земле я чувствую нужду объявить пред всевидящим Оком всем о Христе собратьям своим высшим по положению в своей жизни и низшим – так или иначе причастным к книге нашей «На горах Кавказа», как она составлялась, по каким побуждениям, цели и намерению. Как бы стоя на суде Божием, пред миром Ангельским и человеческим во всеуслышание всего разумного создания Божия объявляю, прежде всего, что книга «На горах Кавказа» написана именно волею Божией и Его помощью. Сие можно видеть в дальнейшем объяснении.

1-е. Во всё время составления книги я чувствовал ясное ощущение Божией силы, дававшее мне возможность выражать свои мысли о многотрудном делании Иисусовой молитвы, особенно по её внутренней стороне, возможной в её правильном объяснении от своего личного опыта, но всего более от наития высшей силы.

2-е. Можно ли представить те неудобства вообще для литературных занятий, кои неизбежно находятся в нашей пустынной жизни. Нет у нас вообще у всех пустынников, удобного помещения; но какая-нибудь убогая хата, сплетённая из древесных ветвей, обмазанная глиной, с тёмными окнами, едва дающими возможность заниматься писанием; часто бывает – нет приличных ни стола для писания, ни стула для сидения, ни света для освещения ночью, – словом, жилище наше совсем не соответствует литературным занятиям и крайне неудобно для сего во всех своих частях.

Большею частью, особенно в летнее время, приходилось писать в лесу, как-нибудь пристроясь на упавшее от ветра дерево или на пне, или же просто лёжа грудью на земле, я писал свои мысли карандашом.

Где возьмём мы в безлюдной пустыне нужных книг для писания? – их нет всецело. Где советник, могущий разрешить недоумение в часы душевного омрачения? Где товарищ и друг, могущий понять моё стремление и подкрепить словом разумного совета или, по крайней мере, влить своим дружеским сочувствием охоту к продолжению дела? Напротив, во всём видим противодействие; близкие мне, будучи чужды научного образования, хотя и не смотрят враждебно на мои занятия, но и помощи никакой дать положительно не могут. Я совершенно одиноким должен обдумывать и решать все недоуменные вопросы, входящие в моё сочинение. И – что удивительного, если при таких неудобствах к писанию и пришлось выразить что-нибудь неправильно? Чего же ради последовало на меня такое немилостивое восстание укоризны и, что всего хуже (намеренное ли непонимание или просто), злобное нападение на мою книгу? Бог видит. Конечно, мне скажут: «Ну, так не пиши, коли так трудно писать!.. Кто заставляет?». Но, братие, не буду ли я виновен пред Богом, насильно подавивши в себе данное мне Им же благое побуждение именно писать о молитве – царице добродетелей и источнике духовной жизни!

Нас без меры удивляет, почему же начальники и высшие духовные, обязанные к этому своим положением и, имея к этому все удобства, решительно ничего о молитве не пишут. Но что ужасно – потребляют и другими написанное, являя сим своё полное отчуждение от жизни Божией.

3-е. Живя, по требованию своего внутреннего устроения в горах, лесах и земных пропастях, мы отнюдь не имеем знакомства и общения с высокими лицами мира сего, без содействия коих не было возможности отпечатать свою книгу; как могли мы из глубины лесов найти цензора, расположить его и получить разрешение – печатать свою книгу?..

4-е. Не менее достойно удивления и относительно денежных средств; положительно не имея их при себе, мы могли отпечатать два издания своей книги, и только 3-е передали Киевской лавре.

5-е. Имея во внимании преклонность своих лет и ещё более изнемогшее и болезненное состояние всего своего существа – по телу и по душе, я признаю, что книга составлена отнюдь не моею силою, не моим произволением, а хотением Божиим и Его помощью, осязательно слышанною при её составлении во всё время, как она писалась.

6-е. Хотя, быть может, сие неважно и недоказательно, и может служить мне укоризною, но упомянуть считаю не лишним. Всем литераторам известно, что при умственном занятии требуется для тела и подходящая пища – лёгкая, питательная и удобоваримая. Хотя в этом я бы и не мог жаловаться на своё положение, но всё-таки в пустыне нельзя найти нужного для умственной работы телесного питания.

7-е. При первом появлении в свет моей книги, она произвела необычайно великое впечатление – преимущественно на внутренних молитвенников, доказательством чего служит то, что, говоря истину – без числа последовали ко мне благодарные письма – искренние, сердечные, задушевные, кои я, по обычаю своему, не сохранил. Признаюсь, было радостно мне видеть, как во многих ревнителях духовной жизни стала подниматься внутренняя по Богу жизнь, и молитва Иисусова стала проявлять свою небесную красоту и Божественное величие; в монастырях последовало движение, у молитвенников внутрь их сердец, а оттуда к Богу. Как будто бы на горизонте монашеского мира начата показываться новая благодатная жизнь.

Не утерпел сатана – источник лжи и ненависти к истине, враг и супостат. В журнале «Колокол» от 12 февраля 1912 года в первый раз с ужасом и совершенно неожиданно прочитали православные христиане богохульную статью на Имя Иисуса – Сына Божия, где, главным образом, отрицалась Его Божественность, порицалась книга «На горах Кавказа» и её автор с какой-то напряжённой ненавистью. Вслед за тем последовательно открылся ряд богохульных кощунственных статей в журнале «Русский Инок», который взял на себя печальную обязанность – во что бы то ни стало отнять, прежде всего, Божественное достоинство от всесвятейшего имени Иисуса – Сына Божия Спасителя мира, а чтобы отнять доверие к книге, посрамляется автор её, приемля на себя ругательные названия – пьяницы, женолюбца, впавшего в прелесть еретика, выскочки, вводителя многобожия, нового догмата; а чтобы ослабить и подорвать усердие к занятию Иисусовой молитвою, объявляется, что ученики автора книги приняли несчастные последствия: один удушился (совершенная ложь), другой, будучи иеросхимонахом, оженился, прижил детей и пошёл в баптиство, где и сделался будто бы архиереем! Удивительно! да ваше ли дело являть миру дела людские? Есть Судья праведный и неумытный!..

Но и это не всё. Всех ревнителей по Богу и благочестию до крайности удивляет и приводит в недоумение то, зачем все чада Русской Церкви молчат против ужасных еретических положений, помещённых на страницах «Рус. Инока», ведь все они явно еретического содержания и возмущают истинных христиан. Приводить их здесь нет нужды, потому что журнал «Русский Инок» читают все люди в России.

Книга «На горах Кавказа» запрещается как еретическая и выходит приказание от высшей власти её сжигать. Сие печальное дело произвело и последствия печальные: в монастырях остановилось стремление к возвышеннейшему коренному занятию, самому главному в духовной жизни, – деланию Иисусовою молитвою: монахи устрашились, ревнители молитвы остановились, самые Игумена пришли в недоумение, и уныние покрыло всё монашество, как тёмная грозовая туча; сие беспримерное в истории Церкви восстание на всеспасительное Имя Иисуса – Сына Божия стало служить соблазном для всех христиан.

Я должен сказать и то, что я сильно обижен действиями в отношении меня духовной власти. Почему же она, когда разбирала мою книгу и осудила её, не отнеслась ко мне ни единым словом или вопросом обо всех тех местах в моей книге, кои были причиною возникшего недоумения. Не так поступали свв. отцы с инакомыслящими. Хотя лично быть там я не мог, по причине своей крайней слабости, но можно бы было сие сделать письменно.

Цель, какую я имел при составлении своей книги, как зрит и всевидящее Око, была единственно – искреннее желание в возможно полном разъяснении показать ревнителям о своём спасении делание Иисусовой молитвы, расположить их к этому, заохотить, возбудить в них охоту к сему, потому что занятие Иисусовою молитвою, в нынешние печальные времена, по причине крайнего оскудения наставников, пришло в забвение. А оно (сие занятие) велико, беспредельно в своём значении, радостно для сердца, и причастным делает своего делателя вечного живота.

2. Побуждением к составлению своей книги имел любовь к Богу и ближним. Не желая уносить в могилу своего малого молитвенного опыта, я старался не красною и учёною речью, а простою показать всё существенно для неё нужное.

Ещё припомнилось мне злейшее злохуление: «будто бы я учу, что только читай Иисусову молитву, а сам живи в полном разгаре беззакония, и спасён будешь!». Но, дорогие наши братия, ведь надо подумать о смерти и о Страшном Суде Божием. Надо побояться Бога и постыдиться добрых людей. К чему такая смертельная клевета и горькая обида? Когда я этому учил, и где это написано у меня в книге? Какую Вы имеете цель так немилостиво и безвинно оскорблять брата своего; убойтесь своего, без меры злого дела, оно вредно не столько для меня, сколько для молитвенников, коих до крайности оскорбило неправедное приказание сжигать книгу «На горах Кавказа», причиною чему могли быть частью и сии злохуления, в книге находится подробное объяснительное разъяснение Иисусовой молитвы.

Считаю нужным дать объяснение и на выражение, сделанное в моей книге:

«Имя Божие (Сына Божия Иисуса) как бы воплощается». Хотя сие и не требует объяснения, потому что ясно, как свет, для молитвенников в своём сердечном опыте, но непосвящённым в сие духовное таинство требуется объяснение и вот оно.

Во-первых, сказано – как бы: слово сие показует применение к предмету, но крайней невозможности найти подходящее слово, могущее вполне выразить сие свойство. Оно есть слово, воплощаясь не более, как только подобие, коими вообще изображаются неизобразимые духовные предметы. О сем есть прекрасное объяснение у св. Исаака Сирского в его «Слове». От личного же своего опыта на сие можно дать такое объяснение: при правильном производстве Иисусовой молитвы – в чувствах покаяния, смирения, благоговения, неизбежно привлекается в сердце человека Божия благодатная сила, которую он слышит неотделимою от Имени Иисуса, Сына Божия, им призываемого. Но как имя Иисус неотделимо от лица Иисуса – Сына Божия, а мыслится и чувствуется в одном ощущении Он Сам и имя Его Иисус, то и сказано как бы "воплощается« собственно по живому, ясному, вполне определённому сознанию и ощущению присутствия Иисуса Сына Божия; именно Его Самого, неотлучного от Своего всесвятейшего имени. Чего тут непонятного – оно ясно, как Божий день... Но выразить это состояние, в его собственном положении, невозможно – по неимению на то слов и по бедности нашего языка. Ничего нет хуже, когда в духовную область вторгаются люди с мирским разумением. Ведь духовные предметы правильно познаются в опыте, при свете благодатного озарения. Еп. Феофан говорит вполне справедливо, что для учёного мира духовная жизнь есть страна неведомая. И вот смотрите, когда люди, непосвящённые в тайны духовной жизни, имеющей своё основание во внутреннем опыте, берутся, конечно, надеясь на свою внешнюю учёность, обсуждать духовное состояние и явления, то какую жалкую картину они показуют собою?.. Назвать их именем, приличным им, в этом их отношении не решаюсь, чтоб не оскорбить их до крайности. Лучше бы было им не браться не за своё дело!

Мы так мыслим, что, хотя книга наша «На горах Кавказа» запрещена, яко еретическая, и предаётся сожжению, но есть другой суд – суд Божественный, беспристрастный, праведный, и истинно признаюсь Вам, достопочтеннейший Л. З-ч, радостная надежда веселит сердце, что там книга моя, как написанная Божией силою, именно по добрым целям, получит праведный суд. Всевидящее Око Неумытнаго Судии, как зрящее все тайные движения наших сердец, зрит и побуждения, по каким кто действует; там клевета и зависть места не имеют и примет каждый по намерению своего сердца!

Быть не может, и тому верить нельзя, чтобы ложь и злонамерение всегда торжествовали над Божией правдою. Если им и попускается сие, то лишь на малое время, и снова покрытые клеветою и бесславием истинные труженики Христовы просветятся ещё более умноженным светом Божией благодати. Слава их будет вечна, жительство их со святыми, часть их в Боге, потому что труды их досточестны, намерения святы, дела Боголюбезны. Нет ничего тайного, что не было бы явно. Наг ад пред Ним (Богом нашим) и нет покрывала пагубе.

Злобные нападки на мою книгу с целью её уничтожения, конечно, выставляются с доброю целью, но ведь побуждений сокрыть нельзя не только пред Богом, но даже и пред людьми. Жалко, что подавленные властью, не к чести своей молчат все благонамеренные чада Св. Церкви против вопиющего богохульства на соблазн всего христианского мира. Но можно ли думать, чтоб были согласны с еретическим мнением истинные христиане, озарённые в сердцах своих благодатью Св. Духа?.. Вот бы им и следовало выступить на славную брань, в преобладающем множестве, и небоязненно исповедать Божественное величие достопоклоняемого Имени Иисуса, Сына Божия – Спасителя мира.

Но страх Власти вяжет их решимость, боятся быть под её опалою, лишиться своего житейского положения. Увы, страшные и многознаменательные времена нас постигли, полные великих бед, грядущих на вселенную! Между тем враг свирепствует, соблазн в народе распространяется; Царство Христово умаляется, царство супостата врага расширяется, правители Св. Церкви спят, сложивши оружия свои и ни один из них не выступает с ревностью о Бозе заградить хульные уста на Бога Святого.

Боже, Боже! До какой степени упало в России духовное житие и ослабела вера святая в Бога.

Но доколе, Господи, забудеши нас до конца, доколе отвращаеши лице Своё от нас, доколе враг наш будет возноситься над нами?.. Призри с высоты святыя Своея, и низложи сильныя со престол, вознеси смиренныя, алчущия исполни благ и богатящияся отпусти тщи!.. Даждь славу Имени Твоему святому, и да посрамятся ecu являющий злая рабом Твоим, крепость их да сокрушится от всякия силы и да познают, яко Имя Тебе Господь Иисус Христос и Ты ecu Царь велий по всей земли!

Мнится нам, достопочтеннейший Л. З-ч, что эта ужасная «пря» с Богом по преимуществу высших членов России, иерархов есть верное предзнаменование близости времён, в кои имеет прийти последний враг истины, всепагубный антихрист. Сатана, провидя скоро имеющий быть конец своего тёмного царства, поспешил выступить на борьбу предварительно со всесвятейшим именем державного Победителя своего – Христа, Сына Божия, дабы потом в скорости вступить и в последнюю брань с Царством Христовым.

Здесь нужно приметить, что всезлобный и треокаянный супостат диавол приступает к таковому же действию, какое уже употребил он во дни земной жизни Христа Спасителя, тогда, как и теперь он прежде всего восставил и вооружил на Спасителя духовных властей высшей Иудейской иерархии. Тогдашний первосвященник Каиафа первый произнёс на Христа Иисуса смертный приговор, которому покорно последовали все члены синедриона. Смотрите совпадение страшных событий; и ныне первенствующий член Российского синедриона, облечённый неограниченной властью, первый произнёс на спасительное Имя Иисуса Христа Сына Божия нестерпимое злохуление. Веру во Имя Иисуса Христа назвал хлыстовщиной; Имя Его уравнял с именами смертных людей; мало того – восстал против Самого Христа, сказавши: разве они (Иисус Навин, Сирах и сын Иоседека) боги? То, стало быть, вытекает умолчанный необходимый вывод – не Бог и Христос, Сын Божий!

Нет возможности приводить здесь все прочие бесчисленные ужасные хулы на всесвятейшее Имя Иисуса Христа – Сына Божия, коими преисполнены страницы журнала «Русский инок» за последние два года. И что же! как тогда – во дни Христовых страданий, так и теперь – все молчат. Конечно, боятся Власти, которая, пользуясь сим ещё более, силится во что бы ни стало лишить Имя Иисуса – Сына Божия Божественной части.

Но можно сказать утвердительно, что все истинные христиане глубоко оскорблены в своём религиозном чувстве, терпят неисповедимую обиду, ради поругания всесвятейшего имени. И вот здесь мы бы смиренно пригласили всех последователей Христовых – и делом, и словом, и писанием стать напротив неправильных определений духовной Власти и попросить – пусть она в доказательство своих богоборных мнений выставит хотя бы одного святого отца: что Имя Божие не Бог? тогда как на нашей стороне приведена их целая сотня.

Всего более для меня обидно то, что остановили стремление людей к занятию Иисусовой молитвою, которая являет собою цвет христианской жизни, её величие и красоту. Св. Отцы, как видим в Богомудрых писаниях, истощали все усилия и всю жизнь свою полагали на то, чтобы подробно уяснить путь нашего внутреннего приближения к Богу, к чему всего более способствует занятие Иисусовой молитвой. И вот последовало запрещение книги «На горах Кавказа», подробно разъясняющей это великое и трудное дело. Удивительно! Сами ничего не пишут о Иисусовой молитве и потребляют написанное другими.

Всего более возмущает религиозное сознание истинных христиан невольно слышимый во всей богоборной литературе наших противников, дух ненависти ко спасительному имени Иисуса, Сына Божия. Ужасно видеть, какие напряжённые усилия они употребляют для того, чтобы во что бы то ни стало унизить, низвести с Божественной чести достопоклоняемое Имя, о нём же едином подобает спастися нам (Деян. 4:12).

Много удивляет нас: чего хотят достигнуть хулители Имени Божия достижением своей пагубной цели, поколебав у многих людей веру во всесвятейшее Имя Божие? Ведь не славы и похвалы нужно ожидать за сие, а сильнейшего гнева и наказания от праведною Бога! Какое бесстрашие, какое злобное восстание на имя Бога Святого!.. Сего нельзя ничем другим объяснить, как только тем, что все хулители совершенно чужды священнолепного богокрасного занятия Иисусовой молитвой. Если бы они имели её, то в лоне её увидели бы ясно, что Имя Иисус неотделимо от Его Самого, и не было бы нужды созидать страшные батареи на разорение того, что каждому слышно по естественному чувству, и всего уверительнее в делании Иисусовой молитвы.

Смиренно прошу Вас, вседражайший Л. З-ч, продлить ко мне, убогому, своё благодетельное участие в сию тяжкую годину искушений, постигшую меня, определением судеб Божиих, на склоне лет моих. Благоволите дать место на страницах журнала своего всему, что я буду писать. Божьею помощью, в защиту книги своей и во обличение злохулений Имени Божия.

Нет сомнения, что сие Ваше без меры доброе дело, направленное во славу Божию, сохранится в летописях народных до кончины веков. Но что всего дороже, – будем питать несомненное упование, что и в вечном Царстве Христа Бога нашего на небеси часть Ваша будет со святыми исповедниками, положившими души свои за имя Христово! Ей! Да будет сие с нами, по ходатайству всех скорбящих радости Всепречистыя Богоматери – Присно Девы Марии.

И ещё осмеливаюсь всесмиреннейше просить Вас, Л. З-ч, – не будет ли Вашей милости взять на себя труд – неправое в сем нашем произведении исправить, недостающее восполнить, ошибочное поизменить, излишнее выбросить, словом – отдаём своё сочинение в полную власть Вашего распоряжения. Это соделает Вас законным участником всего нашего дела, и если бы от него последовала какая-либо польза людям, то Вы по всему праву будете её соучастником.

Если найдёте возможным, то и сие письмо можете отпечатать.

Глубоко сознавая всю важность беспримерного Вашего самопожертвования в деле нашем и в то же время ясно чувствуя свою полную невозможность хотя малейшим чем воздать Вам, я действительно нахожу себя как бы связанным по рукам и ногам Вашим добродеянием не только мне одному, но и множеству людей. Имею быть Вашим покорным слугою пустынножитель Кавказских гор,

старец схимонах Иларион

Я также с Божией помощью, с любовью о Христе Иисусе и по силе своего разумения отвечаю достопочтенному старцу. У меня остались некоторые недоумения, которые и прошу его разрешить.

Начну со второго вопроса: что разумеется под именем Божиим? Старец Иларион отвечает: идея Божия, свойства и действа Божии. Я бы сказал так: мы привыкли всякое имя разуметь как простую кличку, часто бессмысленную. Нет! Имя имеет в себе две стороны: внешнюю и внутреннюю. Внешняя сторона – это звуки и буквы, а внутренняя есть мысль, которая выражается словом. Сущность всякого имени есть мысль, именем или названием выражаемая. В имени запечатлеваются самые характерные свойства предмета. Что касается имени Бог и вообще имён его: Любовь, Свет, Слово Божие, Иисус, Отец, Сын и Св. Дух и других имён Божиих, то надо сказать, что это не простые слова, но имена, с которыми мы связываем представление о свойствах Божиих. В имени Божием Бог присутствует не только по Своему вездесущию, но и благодатно, как чрез слово Божие. Я бы назвал имя Бог и другие имена – орудиями или посредствами Божественного действия. Но действия, а также свойства Божии и Его мысли (идеи) не суть имена Его. Между именем и, положим, действием ни в каком случае нельзя поставить знак равенства. Правда, посредством имени узнаётся действие, но действие есть то, что находится вне нас и вне наших представлений и имён. Поэтому я не согласен с Вами, о. Иларион, когда вы под именем разумеете свойства, действия, качества и т. д. Да, чрез имя узнается свойство или качество предмета, потому что оно как бы запечатлелось в имени, но имя не есть ни свойство, ни качество, ни действие (энергия), а посредство или орудие, чрез которое познаются вещи и Бог.

Вы ссылаетесь на то, что для молитвенника весьма важно думать, что, призывая Имя Божие, он не напрасно бьёт словами воздух, но призывает Самого Бога, ибо свойства Божии неотделимы от Самого Бога или Сущности Его. Да, свойства неотделимы (хотя в понятии отделимы), но имя отделимо от свойств, ибо свойство не нуждается в имени. Конечно, призывание имени Божия не есть биение воздуха, но общение с Богом, и, призывая Имя Божие, мы призываем Самого Бога, но отсюда вовсе не следует, что Имя Божие есть свойство Божие, а тем менее Сам Бог.

Вы пишете: «имя Божие находится в Боге, как Его принадлежность; буквами же начертываем Его, то есть изображаем, пишем». На это я скажу: но принадлежность неотделима от Бога; следовательно, пиша принадлежность буквами, мы пишем Бога! Нет, это нелепость. Бога нельзя написать, ни нарисовать. Но явления Божии можно изобразить. Бог отличается от явлений Его, также Он отличается от действий, а тем более от Имени. Имя Его может быть Божественного происхождения (имя Иисус, Мф. 1:21), но отсюда не следует, что оно принадлежность Бога. Пример: человек сотворён Богом, но человек не есть принадлежность Бога и Бога можно мыслить без человека. Также Бога можно мыслить без имени, и, наоборот, начертание имени не есть начертание Бога, но имени Его. Пример: икона (образ) не есть изображение Бога, но изображение Образа Его. Между Образом Божиим и Самим Богом есть разница, также есть разница между образом Образа Божия (иконой Христа) и Образом Божиим. Икона и человек называются богами, но в переносном смысле слова, подобно тому, как христианин называется храмом Божиим, светом мира, солью земли. Что касается имён Божиих, то вопрос о том, можно ли их назвать Богом, является игрою слов: если Бог называется Богом, значит, имя Его есть Бог. Пример: как имя Илариона? Иларион. Но имя Иларион не есть принадлежность Илариона (ибо это имя принадлежит св. Илариону, а не старцу Илариону)³⁶⁷, но, правда, по имени Илариона мы узнаём нашего Илариона. И наоборот: само имя Иларион не есть старец Иларион, а Иларион называется Иларионом, как и Бог Богом, Иисус Иисусом. Итак, вопрос о том, можно ли назвать Имя Божие Богом – есть игра с перестановкой подлежащего и сказуемого в предложении. Имя Божие можно и до́лжно назвать Богом, но оно не есть Бог.

Переходим теперь к первому вопросу. О. Иларион не отделяет имени Божия от существа Божия. Это странно. Ведь уже сказано, что Имя Божие относится не к существу Божию, которое неименуемо, неописуемо и непостижимо, а к свойствам Его. Следовательно, оно отделяется от существа Божия. Мало того. Имя Божие не есть свойство Божие, но обозначение свойства. Правда, в представлении, когда мы молимся, то мы не отделяем призывания имени Божия от беседы с Самим Богом и имя Бог неотделимое в нашем представлении от Самого Бога, так что в этом смысле для нас Имя Божие есть Сам Бог – и это слишком просто, чтобы этого не понимать. Но рассуждая объективно или по существу, говорить, что Имя Божие есть Сам Бог, значит говорить ереси. Примеры: когда мы поклоняемся иконе Бога, то мы поклоняемся Самому Богу, и также присутствие иконы Божией Матери есть для нас присутствие Самой Божией Матери, почему мы даже говорим: такая-то (Сицилийская, Казанская и подобн.) Божия Матерь, вместо того чтобы сказать: такая-то икона Божией Матери. То же относительно креста: в представлении Крест Господень неотделим от Христа Распятого и Христос Распятый от креста, но объективно или по существу рассуждая, крест отделим от Христа, как и икона от Бога и Божией Матери. То же надо сказать и об имени. Имя Божие не есть ни Бог, ни тем менее Сам Бог, но слово о Боге или посредство (орудие), чрез которое люди беседуют с Богом (молятся), так что для молящегося, особенно мистика, имя Иисус неотделимо от Господа Иисуса и, произнося имя, он призывает Самого Господа Иисуса Христа. В частности, имя Иисус, относимое к Господу Христу, имеет происхождение Божественное и, относясь к человечеству Его, относится и к Божеству. Спаситель был рождён от века и свойство спасения – от вечности принадлежало Ему, но явилось в мире это спасение во времени, и потому имя Иисус есть имя по вочеловечении Его, а по божеству Он есть Христос (Деян. 2:36). Имя Господь относится ко второму Лицу Пресвятой Троицы, Которое и есть Христос Иисус – Богочеловек.

Вот, достопочтенный старец, моё мнение. Убедительно прошу у вас снисхождения к моему невежеству, также прошу снисхождения и у всех знатоков этого дела. Я – не специалист по данному вопросу и мало знаю, мало читал. Если я в чём ошибся, прошу «любовью поправить»: страницы моего журнала не закрыты ни для какого гласа, и читатели видят здесь писания и малограмотных и образованных, и сектантов и православных, и светских и духовных, и знаменитых и незнатных, поскольку позволяют страницы издания.

Мне кажется, что настоящее письмо автора книги «На горах Кавказа» и наша переписка могут быть полезны для всех, а прежде всего для 70-летнего старца-пустынника, который, мы видим, писал свою книгу и письмо к нам с добрым расположением. Книга его мне понравилась, хотя я не имел возможности всю её прочитать. Нельзя не обратить внимания на ужасную трагедию его жизни и книги. Поэтому я счёл своим долгом дать ему возможность оправдаться и примириться при отходе в вечность. По примеру Великого Государя нашего Императора Николая II и епископа Модеста, примирение это возможно чрез взаимное прощение и уступки ради мира с той и другой стороны.

Что касается журнала «Русский Инок», то я должен сказать, что я его не читал. Я не советовал бы о. Илариону и его почитателям преувеличивать значение этого органа, тем более что не на всякую полемику следует отвечать. Многое пишется, но многое от времени забывается... «Мудрые наследуют славу, а глупые – бесславие» (Притч. 3:35). Что касается архиепископа Антония Харьковского и других, то мне кажется совершенно невероятным, чтобы они хулили Имя Божие. Тут есть какое-то недоразумение. Выражение Архиепископа Антония³⁶⁸: разве Иисус Навин, Сирах и др. – боги? я понимаю так: разве Иисус Навин, Сирах и др. – боги в собственном смысле слова? Примерно сказать: хотя Ковчег Завета назывался Богом, но разве он был Бог? то есть Сам Бог, а не ковчег Его?!

Итак, не найдёте ли вы возможным согласиться с высказанными мною выше мыслями об имени Божием, и если нет, – то по каким основаниям. А если – да, то также напишите об этом, и вознесём имя Его вкупе (Пс. 33:4). Прошу ваших святых молитв о мне грешном.

Л.К.

Около 1916–1917 гг.

1. Синодское Послание об «Афонской смуте» имело в виду внести мир в жизнь Русской Церкви и прекратить возникшую распрю о почитании Имени Божия. Однако последствия Послания не оправдали возлагавших на него ожиданий, распря не прекратилась, взаимоотношения спорящих сторон лишь ожесточились. К тому же, Послание Святейшего Синода вполне или частично не приемлется многими из тех, за кем нельзя не признать особенной ревности о спасении.

2. Заботясь о благе Церкви, Церковная власть признаёт дело об Афонской смуте подлежащим пересмотру, а Послание, имевшее непосредственною задачею дисциплинарное воздействие, а не окончательное решение догматических вопросов, неточным, особенно если понимать его как формулировку догматов.

3. Послание Святейшего Синода было написано при необходимости принять решительные меры к прекращению смуты и, кроме того, не имело задачей положительно раскрыть церковное учение об Имени Божием. Поэтому в Послание могли попасть выражения неточные, которые, как выяснилось, смутили и смущают некоторых верующих, заставляя их подвергать сомнению правильность веры иерархии, и даже отпадать от общения с епископатом. Усматривая вред для общего дела церковного строительства. Церковная власть предпочитает отказаться от Послания как примера соблазна, нежели оставлять его в ущерб миру церковному.

Но, с другой стороны, и смущающиеся этим Посланием должны признать, что точный смысл некоторых из выражений их писаний был разъяснён ими самими лишь впоследствии и первоначально заставлял подозревать неправомыслие, против какового, собственно, и было направлено Послание.

4. В настоящее время Церковная власть признаёт, что в споре об Имени Божием между обеими спорящими сторонами было много недоразумений и взаимного непонимания. Пора положить конец этой розни, затянувшейся из-за общественного смутного для Церкви времени.

5. Но за всем тем, нельзя отрицать, что афонским спором затронуто дело великой важности и что это дело – выяснение и формулировка церковного учения об Имени Божием – должно продолжаться. Церковная власть признаёт, что до сих пор нет ещё окончательно выраженной и церковно признанной формулы догмата об Имени Божием, но, с другой стороны, на формуле, предложенной афонскими монахами, настаивают далеко не все сторонники имяславия. Таким образом, окончательное выяснение учения церковного об Имени Божием есть дело будущего, и подлежит ещё обстоятельной богословской проработке и соборному обсуждению.

Иеросхимонах Антоний (Булатович)

Второе письмо, от 7 октября 1916 г.

Христос посреди нас.

Ваше Императорское Величество, Державный Государь!

Господь говорит: «ищите и обрящете, толцыте и отверзется вам» – и потому я снова дерзаю напомнить Вашему Величеству о Имени Господнем, которое доселе официально похулено, и о бедствующих иноках Афонских, которые доселе гонимы, лишаются в епархиях Святого Причастия, и даже понуждаются к отречению, и, невзирая на монашеский сан, (некоторые) забираются на войну, причём есть такие, которые уже и души свои в бою положили (монах Исидор, Иордан и др.). Но, Ваше Величество, такая вопиющая несправедливость оскорбляет Бога, прогневляет Его, в особенности же греховно уничижать Имя Господне и отнимать от него то Божественное достоинство, в которое искони веровала наша Церковь и которое ныне официально отвергнуто Синодом – по какому-то вражьему наваждению. Но «се ныне время благоприятное, се ныне день спасения». Не настал ли и ныне час исправить глубокую и вопиющую на небо ошибку в Афонском деле? Вспомните, Ваше Величество, как щедро наградил Вас Господь, когда Вы сломили упорство Синода в нежелании его прославлять св. Иоанна Тобольского: в тот самый миг, как Синод соизволил, Господь предал в руки Ваши совершенно неожиданно с малыми потерями неприступный Эрзерум, а весной, когда Св. Синод обнародовал чин прославления, начались наши неожиданно необычайные успехи на Волыни и к югу. Вспомните и противоположные совпадения: поражение Третьей армии совпало с тем моментом, когда Вы изволили удостоить особо милостивой грамотой архиепископа Антония Харьковского, и затем, дивное дело, противник остановился тогда, когда взял Почаевскую Лавру, ту самую Лавру, из которой раздались первые хулы архиепископа Антония Харьковского на Имя Господне, ибо там впервые были напечатаны в журнале «Русский Инок» мерзкие о Имени Господнем слова, будто «верить во Имя Господне только на руку хлыстам», которые назовут какого-нибудь «чувственного мужика – Иисусом, а бабу – Богородицею, и потом будут сваливаться в свальном грехе»... Неужели же столь облагодатствованное место могло было быть Богом предано на осквернение врагу, если бы на нём не был особый гнев Божий? Ужели враг не мог быть остановлен, с помощью благодати Божией, хотя в нескольких вёрстах от Почаева? Но враг только взял Почаев и там остановился!.. Припомните ещё гибель лодки Донца: она первая погибла в Одесском рейде, потопленная турецким миноносцем, не успев сделать и выстрела!.. Нынешние люди не верят в эти знамения, но Ваша жизнь так полна этими чудесными предзнаменованиями, что Вы, Державный Государь, не можете не верить им. Смертельная рана, которую хотел Вам нанести сын диавола в Японии, не предуказывала ли Японскую войну и ужасный 1905 год? Но благодать Божия чудесно сохранила и Вас, и Россию. Кровопролитное празднество в день коронования не предуказывало ли кровопролитность Вашего царствования? Не предуказывало ли и на эту страшную войну, которая должна утвердить Ваше воцарение над всем православным Востоком? Ваше рождение в день праведного Иова не предзнаменовало ли это тот крест терпения, который Вам готовила судьба, и славный конец, которым вы будете награждены за Ваше терпение? Теперь Промысел Божий ЖДЕТ ТОГО, ЧТОБЫ предать Вам Царьград, но УДОВЛЕТВОРИТЕ ЖЕ ПРАВОСУДИЕ БОЖИЕ И ВОССТАНОВИТЕ ЖЕ ПОРУГАННУЮ ЧЕСТЬ ИМЕНИ ГОСПОДНЯ! Предстоит ещё упорнейшая, упорнейшая борьба, и не только с немцами, но и по взятии Царьграда – союзниками. Потщитесь стяжать помощь Божию и благодать.

Я подаю Обер-прокурору прилагаемые при сем две докладные записки и прошу его о пересмотре этого дела по богословской хотя только стороне. Это единственный выход из создавшегося ныне положения. Но выход и простой и лёгкий. Необходимо было бы назначить комиссию из нескольких достойных иерархов и учёных, которые разобрали бы наши исповедания и Синодальное послание от 18 мая 1913 г. Нет сомнения в том, что они не нашли бы в нас никакой ереси, и противные мнения были бы приведены к православному единомыслию, и дело приняло бы естественное течение, и по окончании войны иноки имели бы возможность быть возвращены на Святую Гору.

Без прямого изъявления воли Вашего Императорского Величества о том, чтобы такая комиссия была назначена, она, конечно, не состоится, и поэтому я снова припадаю к стопам Вашего Величества, и не ради себя, и не ради бедствующих иноков, но ради Православия России и БЛАГА ВАШЕГО И РОССИИ молю, приклоните ухо Ваше к молению моему и обратите Ваше царственное внимание на мою смиренную и благую просьбу.

Многогрешный раб Божий, но усерднейший

и искреннейший молитвенник за державу,

здравие и спасение Вашего Величества

Иеросхимонах Антоний.

Не внял Государь благому духовному совету и духовному предупреждению. Не возымел мужества пойти в этом деле вразрез с верховными синодалами, не настоял на том, чтобы спорный вопрос об Имени Божием получил беспристрастное, авторитетное и независимое от лицеприятия рассмотрение; и, ограничившись лишь несколькими слабыми полумерами и добившись лишь некоторого послабления в церковном гонении против «имябожников», оставил в официальном похулении державное и зиждительное Имя Господне... Я не выдаю себя ни за пророка, ни за прозорливца, однако иногда и «Саул бывает во пророцех», а в данном случае и мои слова оказались пророческими, ибо – «не удовлетворено было правосудие Божие», «не восстановлена поруганная честь Имени Господня», и «отступление от истинных догматов навлекло на страну и на народ великий гнев Божий и тяжкие кары», о которых я с такой болью в сердце предупреждал Государя, предчувствуя неизбежность их, ибо разве могло остаться безнаказанным посягательство Пастырей Христовых на Святыню Имени Его! Особенно знаменательно то, что переворот совершился именно в неделю св. Григория Паламы, боровшегося против Варлаама, которого мнения повторяют ныне имяборцы и Пресловутое Синодальное послание. Знаменательно также, что и имя «Волынь», от первопастыря которой изошли первые хулы на Имя Господне, – и это имя оказалось первенствующим в перевороте, ибо весь этот стихийный переворот начат и произведён был «Волынским» полком... Имеяй уши да слышит и о той страшной каре, которой подвергся митрополит Владимир, больше всех ответственный за всё Афонское дело, как первопастырь, санкционировавший все преступнейшие действия архиеп. Никона на Афоне, согласившийся с совершенно неправославными мнениями архиеп. Антония и упорно до самого последнего времени противившийся тому, чтобы Афонское дело было авторитетно пересмотрено и разобрано... И вот, подобно Иерусалиму, распявшему Иисуса, и в России, распявшей Имя Его, – камня на камне ныне не остаётся. Закрыты клеветавшие против нас и хулившие Имя Господне издания, и даже типографии их отняты!.. Но и ещё «рука Его простёрта»!.. – аще не потщатся иерархи воздать должную честь и исповедание державному и зиждительному, и достойному боголепного почитания Имени Господню... И тогда в силах Господь паки пробавить милость любящим Его, и паки возградить разрушенный оплот Православия, и Царьград в руки православных предать, и крест на Св. Софии водрузить! Буди – аминь.

Иеросхимонах Антоний