Страшный суд
Егда, Судие, сядеши, яко благоутробен, и покажеши страшную славу Твою, Спасе: о каковый страх тогда! пещи горящей, всем боящимся нестерпимаго судища (судилища) Твоего.
Судие мой, и Ведче мой (ведущий меня), хотяй паки приити со Ангелы, судити миру всему, милостивным Твоим оком тогда видев мя, пощади и ущедри мя, Иисусе, паче всякого естества человеча согрешивша.
Память Страшного Суда весьма спасительна в деле покаяния. Она способна пробудить от греховного усыпления беспечного грешника страхом вечной погибели, угрожающей ему после Страшного Суда, если он не обратится на путь покаяния, если в продолжение этой жизни пренебрежет долготерпением Божиим, ожидающим от него покаяния. По упорству своему и нераскаянному сердцу он сам себе собирает гнев (Божий) на день гнева и откровения праведного суда от Бога, Который воздаст каждому по делам его (Рим.2:5–6). Праведное воздаяние каждому по делам его начинается непосредственно по разлучении души с телом. Лежит человеку единою умрети, потом же суд (Евр.9:27). На этом суде праведникам даруется блаженство, грешники же нераскаявшиеся или не успевшие явить плоды покаяния приговариваются к адским мучениям.
Но до соединения души с телом, то есть до общего воскресения, ни праведники не чувствуют полного блаженства, ни грешники не терпят совершенного мучения. Ибо те и другие после частного суда получают воздаяние только покуда по одной душе, а не и по телу, хотя и тело разделяло с ней дела ее, добрые и злые. Полное блаженство и полное мучение возможны только для полного человека, состоящего из души и тела. Таким образом, частный суд по смерти каждого – не полный. Притом он и не окончательный, ибо для грешников, осужденных на мучение, еще остается возможность получить облегчение в страданиях и даже вовсе освободиться от них по молитвам Церкви, если только они перешли в загробную жизнь в общении с Церковью и перед смертью положили начало покаяния. Полное и окончательное воздаяние каждому по делам его ожидает нас в последний день мира, в день всемирного Суда. Этот Суд поистине будет страшен.
Страшно будет само явление Судии – Господа Иисуса Христа. Он приходил на землю для искупления людей, для примирения их с Богом. Он же вторично придет на землю судить живых и мертвых. Первое Пришествие Его было уничиженно, Второе будет величественно и славно. Он явится на облаках небесных – в том же человеческом теле, в которое облекся в Первое Свое Пришествие, но прославленном, светлом паче лучей солнечных, – окруженный сонмами Ангелов, имеющих сопровождать Его, как Царя своего и Бога, и сядет на Престоле славы Своея. Явится тогда с Ним и знамение Его на небеси – святой Крест, который в Первое Его Пришествие казался только орудием его уничижения, теперь же будет знамением окончательной победы Его над всеми врагами, и среди них над последним врагом – смертью, который после всех упразднится.
Явление Бога во славе всегда вызывало в людях страх и трепет пред Ним. Равно явление во славе Судии живых и мертвых не может не быть страшно для всех, имеющих предстать на Суд Его: в одних это будет страх благоговения перед Его величеством, в других страх гнева Его. Но еще страшнее будет сам Суд. Никто не избежит его, никто не будет иметь возможности уклониться от него. По гласу Господа через звук трубы архангельской, пред страшное Судилище Христово предстанут все люди, все племена земные, все умершие и оставшиеся в живых. Первые воскреснут на Суд, последние предстанут на Суд в таком теле, которое изменится, то есть подобно воскресшим получит вид тонкий и духообразный. Наряду с людьми предстанут на суд и злые духи. Вслед за тем, как все соберутся пред лицом праведного Судии, последует отделение одних от других. Одни займут место по правую сторону Престола Судии, другие – по левую. Первые, то есть праведники, почувствуют величайшую радость – ибо увидят благословение Божие к себе в самом отделении их от нечестивых; последние, то есть нечестивые, исполнятся крайнего страха и стыда.
Вслед за тем разогнутся судные книги с записанными на них делами каждого человека, добрыми и худыми, и не только делами, но и словами и самими советами (сокровенными помыслами) сердечными, то есть во всей подробности выведены будут на свет эти дела, слова и помыслы (1Кор.4:5). Не нужно будет тогда для оправдания одних, для обвинения других ни допросов, ни защитников и обвинителей: нравственное состояние каждого во всем свете откроется перед его совестью и перед всем миром. Христианские подвиги, которые праведник совершал втайне и над которыми при жизни его многие, может быть, глумились, получат тогда настоящую оценку: он тогда увидит, что пред очами Божиими не сокрыта была ни одна слеза раскаяния, записана у Господа даже чаша студеной воды, поданная во имя Его. Какой радостью и благодарностью исполнится тогда сердце праведника!
Но горе грешнику! Перед его совестью, которую он заглушал во время земной жизни, восстанут его беззакония во всей их мерзости – зависть, обман, ненависть, гнев, хищение, пьянство, плотские нечистоты, гордость, тщеславие, лицемерие – и покроют его стыдом, тяжесть которого увеличится оттого, что весь мир узнает о них. В настоящее время многие согласятся лучше умереть, чем вынести обличение перед подобными себе. Какой же стыд и ужас поразит грешника, когда перед очами целого мира обнажатся все его преступления, которые он совершал безнаказанно на земле, успевая скрыть их от земного правосудия: его гнусные мысли и намерения, которых никто не подозревал здесь в его благовидных поступках, – когда личина лицемерия, которой он прикрывался перед ближними, снимется с него и он предстанет перед всеми во всем своем нравственном безобразии! Обличение, какому подвергнутся тогда нечестивые, будет для них так невыносимо, что в порыве отчаяния они будут вопиять горам и скалам: падите на нас и сокройте нас от лица Седящего на престоле (Апок.6:16). Но вопль их не будет услышан.
Уже в самом отделении одних от других каждый из имеющих предстать на Суд узнает участь свою, но окончательно она будет решена особым приговором Судии и Бога: придите, благословеннии Отца Моего, и наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира. – Идите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его (Мф.25:34–41). Исполнителями этого приговора будут Ангелы. Они отделят на Страшном Суде добрых от злых, как жнецы отделяют пшеницу от плевел, рыболовы – хорошую рыбу от негодной к употреблению. Они же водворят праведных в Царстве Небесном, а осужденных грешников ввергнут в пещь огненную, в огонь вечный (Мф.13:42–50).
Как бы кто ни понимал эту печь, этот огонь – в буквальном ли смысле, или так, что и без вещественного огня осужденные грешники будут испытывать такое же мучительное чувство, как если б они горели в сильнейшем вещественном огне, – во всяком случае ничего нельзя представить ужаснее их состояния. Мучительно гореть живому в здешнем вещественном огне, но по сравнению с геенским огнем здешний – то же, по учению отцов, что огонь, написанный на картине, в сравнении с действительным. Притом здешний вещественный огонь, испепеляя вещество, ослабевает и погасает, но геенский огонь, пожирая, в то же время питает жертву свою, сам питаясь ее нетлением, – жжет, но не сжигает (Тертуллиан и Златоуст). И такое состояние мучимых в огне будет вечно: огонь их не угаснет (Мк.9:44–46). Осужденные будут мучиться в нем во веки веков (Апок.20:10). Как блаженство праведников будет вечно, так вечны будут и муки нечестивых.
До Страшного Суда еще можно многим грешникам избавиться от вечных мук, перейти из ада в рай, но Страшный Суд тем-то преимущественно страшен, что на нем однажды навсегда решится участь грешников, что это решение бесповоротно. И грешно думать, чтобы оно было несправедливо. Не за что миловать того, кто всю жизнь прогневляет Господа грехами, упорным противлением Его святой воле. Господь умалил человека немногим чем пред Ангелами, а грешник уподобляет себя несмысленным скотам. Господь дал нам все, что нужно для просвещения, освящения и спасения нашего: разум и совесть, закон и благодать, Спасителя и Церковь, духовных вождей и примеры святого жития, а грешник все это презирает. Господь многообразными средствами, милостями и наказаниями, призывает грешника к покаянию в течение всей его жизни, иногда продолжительной, долготерпит ему, ожидая от него обращения, но грешник не внимает Его голосу, не внимает Его угрозам, что если не обратится, осужден будет на вечные муки. Грешник знает эти угрозы и только глумится над ними, подобно современникам Ноя. Итак, праведен Господь и праведно осудит на вечные муки того, кто дерзко пренебрегает Его долготерпением, на Его любовь и милосердие отвечает возмутительной неблагодарностью и нераскаянностью.
Скоро ли или нет наступит день Страшного Суда, к нему всегда нужно быть готовым. В чем состоит приготовление к нему? В том, чтобы всегда помнить о нем и удерживать себя от всего того, за что грозит вечное осуждение. Достигнуть успеха в этом деле ни для кого нелегко. Потому день последнего Суда должен быть страшен не только для грешников, но и для праведников, ибо нет ни одного истинного праведника, который бы вместе с апостолом Павлом не считал себя первым из грешников, не исповедовал себя паче всякого естества человеча согрешившим, – если только он будет судить о своем нравственном состоянии не по сравнению с жизнью других людей, но по требованиям закона Божия.
Стать в уровень с этими требованиями, вполне осуществить их в жизни ни для кого не возможно. Потому и оправдания на Страшном Суде Христовом мы можем ожидать, собственно, не от дел наших, как бы они ни казались нам совершенны, но главным образом от милосердия Божия, привлекаемого живой и деятельной верой в искупительные страдания и смерть Богочеловека, за нас претерпенные. Но когда настанет день Страшного Суда, тогда прибегать к этому милосердию будет поздно. Суд этот будет единственно откровением правды Божией, воздающей каждому смотря по тому, воспользовался ли он и как воспользовался в земной жизни дарованными ему благостью Божией средствами спасения.
Итак, грешная душа, если не хочешь быть осужденной на Страшном Суде, поспеши предотвратить это осуждение делами покаяния в настоящей жизни. Если хочешь, чтобы пощадил тебя праведный Судия на Своем Страшном Суде, умоляй Его об этой пощаде теперь, пока Он терпит твоим грехам, продолжая твою жизнь в этом мире в ожидании от тебя покаяния. Помни, что на Страшном Суде даже праведник едва спасется, а нечестивый и грешный где явится (1Пет.4:18)?
Дверь Твою не затвори мне тогда, Господи, Господи: но отверзи ми сию кающемуся Тебе.
Для надлежащего разумения этого покаянного стиха должно иметь в виду притчу Христову о домохозяине, не допускающем к себе в дом опоздавших гостей (Лк.13:25–30). Под домохозяином разумеет Христос Себя Самого, под домом – Царство Небесное, под гостями – верующих в Него. Наступит время Страшного Суда, и последует окончательное решение участи каждого. Одним откроется вход в Царство славы, для вечного блаженного общения с Богом. Для других заключатся двери Царствия. Напрасно они будут взывать: Господи, Господи! отвори нам. Он скажет им: не знаю вас, откуда вы. Напрасно они станут напоминать Ему о своих прежних отношениях к Нему: мы ели и пили пред Тобою, и на улицах наших учил Ты (Лк.13:25–26).
Должно полагать, что под этим образом в притче представляются христиане, являвшиеся христианами только по наружности. Они внешним образом принадлежали к обществу верующих, соединялись с ними по временам в храме Божием, причащались Святых Тайн, особенно любили присутствовать в многолюдных праздничных церковных собраниях (улицах), и здесь слушали слово Христово из Евангелия или из уст пастырей, но жизнью своей не походили на истинных христиан, по имени были христиане, по делам же язычники, если не хуже их: каялись во грехах, но без сердечного сокрушения и без желания исправиться – всю жизнь проводили в греховной беспечности, с ней перешли и в загробную жизнь. Им грозит осуждение непосредственно по смерти на частном суде, но решительный Суд поразит их в день Второго Пришествия Христова. Христос, праведный Судия, окончательно отвергнет их тогда: не знаю вас, отойдите от Меня все делатели неправды (Лк.13:27).
Перед людьми они могли казаться честными и даже праведными, потому что люди судят о других только по наружности, своей благовидностью легко могущей обмануть, – и только на Страшном Суде откроется перед всеми, что это были беззаконники. Их раскаяние не будет принято тогда – время для него упущено. Всю жизнь они злоупотребляли благостью и долготерпением Господа, призывавшего их к покаянию; им осталось пожать плоды своего упорства во грехах. Господь не откроет им двери Царствия, потому что они сами не открывали дверей своего сердца для Его благодати, зовущей ко спасению (Апок.3:20). Помни это, грешная душа, и уготовляй себе вход в Царство Небесное делами покаяния: только кающемуся здесь открыты будут на Страшном Суде двери этого Царствия.
Наг есмь (я остался вне) чертога, наг есмь и брака купно и вечери (лишился и брачной вечери). Светильник угасе, яко безъелейный, чертог заключися мне спящу, вечеря снедеся: аз же поруку и ногу связан, вон низвержен есмь.
Урок покаяния в этом стихе заимствован из двух евангельских притчей: о брачной вечере (Мф.22:2–14) и о десяти девах (Мф.25: 1–13).
В притче о брачной вечере изображается отвержение иудеев и призвание вместо них в Царство Божие, то есть в Церковь Христову, язычников. Учредителем вечери является в притче царь, поводом к ее учреждению – брак царского сына. Под царем разумеется здесь Бог Отец, под царским сыном – Единородный Сын Божий, под браком – Его воплощение, или теснейшее, подобно брачному, соединение в лице Иисуса Божества с человечеством. Духовные блага и радости – плоды воплощения Сына Божия – представляются под образом вечери или пира в царском чертоге, знаменующем Церковь Христову, или Царство Христово, в котором верующие подготавливаются многоразличными средствами благодати к участию в Царстве славы.
Отвержение иудеев представлено в притче под образом сурового наказания тех, кто не принял от царя приглашения на пир по случаю брака сына его. Иудеи неоднократно – через пророков, Предтечу, Самого Христа и апостолов – приглашались в Церковь Христову, но отказались войти в нее и за то, что оскорбили и перебили тех, через кого получили приглашение, наказаны тем, что город их (Иерусалим) сожжен и сами они были при этом перебиты. Вместо них призваны и вступили в Церковь язычники, хорошие и плохие.
Но те и другие соединены в Церкви только до тех пор, покуда она существует как царство благодати, всех милующей и терпящей даже недостойных членов Церкви. В день Второго Пришествия Христова царство благодати прекратится и последует разлучение одних от других, окончательное (ибо по смерти каждого оно не для всех окончательно). Это разлучение в притче изображается так: когда гости собрались на пир, царь, устроивший его по случаю брака сына своего, вошел в пиршественный зал и, заметив здесь одного из гостей не в брачной одежде, хотя тот получил ее от царя, – приказал связать ему руки и ноги, вывести вон из светлого чертога и ввергнуть в темничное заключение, место плача и скрежета зубов.
Не менее ужасна участь христианина, вступившего в Церковь Христову посредством Крещения, но не сохранившего дарованной ему в Крещении благодати оправдания, которая, как одежда, прикрывает нашу духовную наготу и укрывает от гнева Божия. Ему дарована возможность посредством покаяния возвратить эту благодать, но если он не пользуется этой возможностью, если живет не по-христиански – он то же, что некрещеный, хотя принадлежит к обществу крещеных и вместе с другими допущен к участию в молитвах и Таинствах Церкви, вместе с другими присутствует на этом пиру духовном. Для истинного христианина это присутствие не менее вожделенно и радостно, чем для подданного вожделенна и радостна честь присутствовать на царском брачном пиру. Но христианин только по названию нимало не дорожит тем, что радует истинных христиан, не разделяет их духовной радости и к духовной вечере относится с таким же пренебрежением, какое показал явившийся в царский чертог на пир не в брачной, пожалованной Царем, одежде. Он был строго наказан за свою дерзость.
Не миновать наказания и христианину, не дорожащему благодатью Божиею – ризою правды, пожалованной ему Царем Богом в Крещении, и живущему в христианском обществе не по-христиански. Пусть Церковь не исключает его в этой жизни из числа своих членов, пусть терпит его в своих недрах наряду с истинно верующими. Он соединен с ними в царстве благодати, но не будет ему вместе с ними места в Царстве славы. Царь Небесный на Страшном Суде осудит его на вечное заключение в адской темнице, где он вечно будет плакать от нестерпимой муки и скрежетать зубами от злобы на себя за то, что пренебрег в земной жизни средствами спасения.
Грешная душа, переносись почаще мыслью в положение человека, изверженного из светлого царского чертога во тьму кромешную, и говори себе: «Вот и я могу довести себя до подобной участи, если не позабочусь об умилостивлении Господа покаянием и исправлением себя. Помилуй Бог, если до самого конца земной жизни останусь в состоянии духовного нечувствия – тогда я погибла навеки. Тогда придется увидеть, что я вне царскаго чертога – то есть общества спасаемых, удалена от брака и вечери – то есть от радости и блаженства общения с Богом в Церкви Его. Я не ценила блага общения с Богом в земной жизни, даже пренебрегала этим благом, и вот теперь оно совсем для меня недостижимо! Мне уже теперь невозможно вместе с прочими водвориться в чертоге славы. Я однажды навсегда удалена от него и лишена возможности поправить свое положение. Было время, когда от меня зависело спастись. Время это невозвратимо: я связана по рукам и ногам – свободы располагать собой уже не имею».
Так должен размышлять каждый грешник ввиду угрожающей ему опасности быть изверженным в место плача и скрежета зубов. Пусть он почаще спускается в это страшное место мыслью, чтобы не попасть туда на действительные вечные муки.
Предостережение от той же опасности заключается также, по указанию рассматриваемого стиха, в притче о десяти девах: светильник угасе, яко безъелейный, чертог заключися мне спящу, вечеря снедеся. В этой притче изображается Второе Пришествие Христово. В качестве образа взят жених, ведущий свою невесту из дома ее отца в свой дом. Он приходит с ней к своему дому в полночь. Ожидавшие его прихода десять дев заснули – и разбужены громким кличем:
– Се, жених грядет.
Но не все из них готовы были встретить его с зажженными светильниками. Светильники были у всех десяти дев, но у пяти из них недостало елея для возжжения светильников. Елея взять было негде, поздние попытки достать его оказались безуспешными, и неразумные девы, не успев встретить жениха, как встретили его прочие подруги их, не были пущены им в дом его для участия в брачном торжестве. На просьбу их:
– Господи, Господи, отвори нам, – жених сказал:
– Не знаю вас (Мф.25:6,11–12).
Подобная опасность быть отвергнутыми Христом во Второе Его Пришествие грозит тем христианам, которые, хотя знают, что Христос придет судить живых и мертвых, не готовятся встретить Его и живут в духовной беспечности, не удерживая себя страхом Суда Христова от греховных дел. Как члены Церкви Христовой, они не лишены средств спасения, не обделены перед прочими верующими дарами благодати Божией, милующей и спасающей.
Еще в младенчестве они приняли их в сосуд своей души. Но они не уберегли это драгоценное сокровище. Сначала присутствие в них благодати Божией обнаруживалось в них живой верой и любовью к Богу: свет этой веры и любви ярко горел в них, питаемый елеем благодати Святого Духа (елей – образ и проводник благодати Святого Духа), наполнявшей их душу, как елей наполняет светильник. Но с течением времени вследствие их духовной беспечности оскудел в них этот елей. Душа их стала пустым сосудом. Сосуд остался, но жизни духовной в нем не стало: форма, наружность христианская уцелела, но под ней скрывается нечестие.
Горе душе христианской, если в этом жалком состоянии застанет ее Второе Христово Пришествие, если она предстанет Христу с одним безъелейным сосудом, без запасов благодатной жизни. Не попасть ей в чертог славы, двери его заперты будут навеки. Духовная вечеря, духовные радости общения с Господом и святыми Его уготованы в этом чертоге только тем душам, которые всю жизнь проводили в приготовлении к вечности, находились в постоянном напряженном ожидании Второго Пришествия Христова и хотя по временам засыпали, ослабляли духовную бдительность, но и в этом состоянии сердце их бодрствовало (аз сплю, но сердце мое бдит – Пс.5:2), и они всегда готовы были предстать Христу на Суд Его. Подражай им, душа грешная.
Приближается, душе, конец, приближается, и нерадиши, ни готовишися: время сокращается, востани, близ при дверех Судия есть. Яко соние (сновидение), яко цвет, время жития течет: что всуе мятемся?
Господь Иисус, предрекая Свое пришествие на суд над Иерусалимом и Свое Второе Пришествие на всемирный Суд, сказал: не прейдет род сей, как всё сие сбудется (Мф.24:34). В первом случае Христос имел в виду род, или поколение, современных Ему людей, которые действительно дожили до разрушения Иерусалима спустя 36 лет после этого пророчества. Но в отношении ко Второму Пришествию под родом, имеющим дожить до него, разумеется, по мнению Златоуста, род верных Христу. Этот род, сколько бы гонений и бедствий ни претерпел, не прервется до Второго Пришествия Христова, до самой кончины мира. Когда же именно последует это событие?
Христос не открыл ни дня, ни часа, когда оно случится: в оньже час не мните, Сын Человеческий приидет (Мф.24:44). Но Он указал признаки приближения времени Своего Второго Пришествия: стихийные бедствия, появление лжеучителей, лжепророков, повсеместное распространение Евангелия, мятежи и войны – и сказал: От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето. Так, когда увидите всё сие (означенные признаки), знайте, что близко, при дверях (Мф.24:32–33) Господь и Судия.
Пусть указанные признаки таковы, что по ним нельзя решительно судить, насколько мы приблизились ко времени Второго Пришествия; несомненно по крайней мере то, что чем дольше живет человечество, тем оно ближе к этому времени. И если смотреть на течение времени с точки зрения вечности, то есть сравнивать время с вечностью, то завтра ли или через несколько тысячелетий наступит Второе Пришествие – в любом случае оно к нам близко, потому что в сравнении с вечностью Царства Божия по Пришествии Христовом расстояние между нашим временем и этим событием всегда будет незначительно, коротко. Вот почему Второго Пришествия Христова ожидали еще со времен апостольских.
Апостол Иаков писал современным ему христианам, утешая их в гонениях: Долготерпите и укрепите сердца ваши, потому что Пришествие Христово приближается. Вот Судия при дверях (Иак:5,8,9). Со времен апостольских прошло 18 столетий. Стало быть, живущие в XIX столетии подошли еще ближе к времени Пришествия Судии. Не заключается ли в этом для каждого сильнейшее побуждение к тому, чтобы всегда быть наготове к сретению Судии?
Но готовишься ли ты к этому, грешная душа? Не проводишь ли время земной жизни в небрежении о вечном спасении, забывая, что временная жизнь дана тебе для приготовления к вечности? Если так, то ты находишься в опасности быть застигнутой врасплох Пришествием Судии и быть осужденной навеки за духовную беспечность. Поспеши встать от духовного усыпления, не теряй времени, данного для спасения; помни, что ты не вечная жительница на этом свете, что рано или поздно тебе неизбежно придется расстаться с земными благами и радостями, пристрастие к которым убивает в тебе помышление о благах вечной жизни. Смотри, не пришлось бы тебе по окончании временной жизни раскаяться в том, что ты в продолжение ее не заботилась о стяжании их.
Помни, что время скоротечно, как сновидение, как полевой цвет. Как бы ни было приятно сновидение, нельзя его продлить по своему желанию – оно рассеивается по пробуждении. Как бы ни было усладительно для глаз зрелище красивого полевого цветка, оно кратковременно – цветок скоро отцветает и блекнет. Такова и временная жизнь. Блага и радости земные скоротечны. Стоит ли из-за них забывать вечность? Стоит ли, с опасностью потерять вечное блаженство, всю жизнь проводить в погоне за земным счастьем, большей частью призрачным, как сновидение, и непрочным, как жизнь цветка? Что всуе мятемся?