Соборное послание святого Апостола Иакова
Из послания Иаковлева заимствованы три паремии во дни памяти Апостолов: Фомы (6 октября), Марка (25 марта), Иакова Зеведеева (30 апреля) и Иакова Алфеева (9 октября ).
I.
В первой паремии, гл. 1, 1–12, содержится учение о терпении искушений.
Гл. 1, 1. Иаков Богу и Господу Иисусу Христу раб, обеманадесяти коленома иже в разсеянии, радоватися.
Словом радоватися писатель послания приветствует тех, к кому пишет. Сим приветствием он выражает желание им такого блага, которое для всех не меньше вожделеет, как здоровье, котораго мы желаем тем, кого приветствуем. Писатель послания называет себя Иаковом. Разумеется не Иаков Зеведеев, брат Иоанна Богослова, так как он рано, спустя 10 лет по вознесении Господнем, скончался мученически (Деян. 12:1–2), следственно, прежде, нежели далеко могла распространиться вера Христова и вкрасться злоупотребления, какие представляются в сем послании. В книгах новозаветных, кроме Иакова Зеведеева упоминается еще Иаков Алфеев и Иаков, брат Господень (Гал. 1:19). Но что Иаков, брат Господень, есть одно лице с Иаковом Алфеевым (Это тождество признается в Библейской истории м. Филарета 1866 г., стр. 441, 479.), заключают из того, что последний именуется сыном Марии, дочери Клеоповой (Мф. 27:56), которая была двоюродною сестрою Богородицы Марии (Ин. 19:26). Стало быть Иаков, сын ея, по отцу Алфеев, был действительно братом Иисуса. В отличие от Иакова Зеведеева он называется у Марка (Мк. 15:40) Иаковом малым, т. е. младшим. Апостол Павел, говоря о свидании своем с Апостолами в Иерусалиме, ставит Иакова на ряду с Апостолами Петром и Иоанном и замечает, что все трое почитались столпами (Гал. 2:9). О великом значении Иакова в Церкви свидетельствует то, что он, присутствуя на первом апостольском Соборе в Иерусалиме, принимал главное участие в решении вопроса о том, обязателен ли для христиан обрядовый Моисеев закон. Соборное постановление об отмене сего закона состоялось на основании мнения Иакова (Деян. 15:6, 13–21). По свидетельству Евсевия (Ист. 4, 22), он был первым епископом Иерусалимской Церкви. По другому свидетельству (Егезип), он пользовался великим уважением в народе, который назвал его праведным. Он приял мученическую смерть от Иудеев по наущению первосвященника Анны. Весьма достоверно, что сим Иаковом, а не Иаковом Зеведеевым, написано послание, известное под именем Иакова. Оно начинается словами: «Иаков Богу и Господу Иисусу Христу раб». Он называет себя рабом Богу и Господу И. Христу в том смысле, что призван служить Богу Отцу и Единородному Сыну Его Иисусу Христу в качестве Апостола, с рабскою покорностию исполнять возложенное на него дело Евангельской проповеди, в каковом смысле и другие Апостолы именуют себя рабами Иисуса Христа (Флп. 1:1, Иуд. 1:1). – Те, к которым Иаков обращается с посланием, суть «двенадцать колен, находящихся в разсеянии», т. е. христиане из Евреев, живущие не в одной Палестине, но и вне ея, в разных странах, где поселены были Евреи после плена Ассирийского и Вавилонского.
Ст. 2. Всяку радость имейте, братие моя, егда во искушения впадаете различна.
Под искушениями, в какия впадали христиане из Евреев, разумеются разныя, особенно за веру претерпеваемые, скорби и напасти, которые называются искушениями, или испытаниями по той цели, с какою попускаются Господом. Эта цель указывается в следующем стихе. Попускаемыя с сею целью искушения не должны смущать верующих, а побуждать их к радости: «всяку радость имейте». Примером такой радости могут служить Апостолы, которые за проповедание Евангелия, по распоряжению синедриона, заключены были в темницу и затем, претерпв биение, пошли из синедиона с радостью, что за имя Господа Иисуса удостоились принять безчестие (Деян. 5:40–41). Ап. Павел говорит: «нас огорчают, а мы всегда радуемся» (2Кор. 6:10).
Ст. 3. Ведяще, яко искушение вашея веры соделовает терпение.
Испытуемые скорбями за веру должны поддерживать в себе радостное настроение сознанием (ведяще), или убеждением, что испытание «соделывает терпение», т. е. научает терпению. Достоинство нашей преданности св. вере открывается в твердости веры, в постоянстве, в непоколебимости, несмотря ни на какия препятствия. Надобно радоваться, что испытание скорбями за веру дает нам случай достигнуть этого достоинства, утвердиться в вере подвигом терпения. То же говорит св. Апостол Павел (Рим. 5, 3).
Ст. 4. Терпение же дело совершенно да имать, яко да будете совершенни и всецели, ни в чемже лишени (без всякого недостатка).
Что нужно для того, чтобы терпение было вполне богоугодно? Нужно, чтобы оно соединялось с другими духовными достоинствами. Только в соединении с ними оно может быть делом совершенным, и к такому совершенству должны стремиться все подвижники терпения, так чтобы ни в каком отношении они не были лишены: они должны быть чужды тех недостатков, которые умаляют достоинство терпения и делают его непрочным, ненадежным. Главный из этих недостатков есть недостаток христианской мудрости, о чем говорится в следующем стихе.
Ст. 5. Аще же кто от вас лишен есть премудрости, да просит от дающаго Бога всем нелицеприемне (просто), и не поношающаго, и дастся ему.
Мудрость, или духовная рассудительность есть необходимое условие христианского терпения. Она служит существенным отличием христианского терпения от тупого терпения рабочего животного, несущего без сопротивления непосильную тяжесть, от терпения невольника, в оковах работающаго на своего владельца, переносящего от него всяческие угнетения и оскорбления с ненавистью к нему в душе и не выражающаго своей ненависти только потому, что нельзя это сделать безнаказанно. Подвижник христианскаго терпения должен укреплять себя в терпении духовною мудростию или духовным разсуждением о спасительной силе терпения, как подвига, очищающего душу от самоугодия, как необходимого условия для последования Христу, заповедавшему нам самоотвержение, как свидетельства преданности воле Божией всеблагой и премудрой, как источника утешения в скорбях по надежде на помощь Божию в перенесении испытаний и на венец славы в Царствии Небесном. Как же достигнуть такой мудрости, или разсудительности и как утвердиться в ней, чтобы она постоянно служила нам светом и никогда не затмевалась, как бы ни были тяжки искушения? Можно отчасти познакомиться с такою мудростию из книг и из устных наставлений. Но без внутреннего озарения благодатию Божиею это знакомство недостаточно. Одна благодать Божия может споспешествовать успеху в усвоении духовной мудрости. Она в собственном смысле есть дар Божий. Бог есть источник премудрости и смысла податель. Он «дает премудрость, и от лица Его познание и разум» (Притч. 2:6). Посему кто лишен премудрости, кто сознает в себе недостаток ея, тот пусть просит Господа, чтобы Он просветил его светом мудрости вообще, и особенно мудрости, потребной для усовершенствования в подвиге терпения. И Господь не откажет ему в просимом. Он дает всем просящим Свои дары просто, с полнейшим доброжелательством, и не поношает, не попрекает тому, кому дает, как это делают люди. «Не много даст иной, а попрекать будет много» (Сир. 20:15).
Ст. 6. Да просит же верою, ничтоже сумняся, сумняйся бо уподобися волнению морскому, ветры возметаему и развеваему.
Что нужно для того, чтобы молитва о мудрости и вообще о всяком благе была богоугодна? Нужна вера: «да просит с верою» в силу, благость и мудрость Божию. Всемогущий, если восхощет, все может дать; Всеблагий хощет даровать все, чего просим, если только это непротивно Его мудрости, соразмеряющей Свои даяния с истинным благом просящих. Вера просящаго должна быть чужда всяких сомнений: ничтоже сумняся. Душа человека, полнаго твердой веры, похожа на чистую и светлую морскую воду. Она близка к Богу и приемлет от Него свет благодати, озаряющий и согревающий. В ней отражается этот свет, как свет солнца отражается в чистой и светлой воде. Напротив, как жалко состояние души, волнуемой сомнениями. В сем состоянии она похожа на морскую воду, волнуемую сильным ветром, и потому мутную. Происходящая в душе борьба веры с сомнением и неверием, скрывает от неё милующего Бога.
Стт. 7, 8. Да не мнит бо человек он, яко приимет что от Бога. Муж двоедушен неустроен во всех путех своих.
Человек, умоляющий Бога о даровании ему мудрости и других благ с колебанием между верою и сомненением, сим только оскорбляет Господа; потому и молитва его, о чем бы ни была, не будет исполнена: «да не мнит, яко приимет что от Бога. Он не устроен в путех своих». За какое бы дело он ни принялся, он не в состоянии твердою ногою идти к своей цели, не в состоянии спокойно и с надеждою на успех продолжать начатое дело, потому что он двоедушен, с раздвоенною душею. В нем как бы две души: одна порывается к Богу верою, другая удаляется от Него сомнением; в нем происходит постоянная борьба между верою и сомнением.
Стт. 9, 10, 11. Да хвалится же брат смиренный в высоте своей (высотою своею): богатый же во смирении своем (унижением своим), зане якоже цвет травный мимоидет: возсия бо солнце со зноем, и изсуши траву, и цвет ея отпаде, и благолепие лица (вида) ея погибе: сице и богатый в хождении своем (в путях своих) увядает.
Мудрость христианская, которая должна быть испрашиваема у Бога с верою в Его силу и благость, потребна всякому христианину (брату), как уничиженному по внешнему положению (смиренному), каков живущий в бедности, так и достигшему высокого положения по богатству. Первому христианская мудрость внушает, чтобы он не почитал несчастием свое приниженное положение, напротив хвалился им, как положением высоким, утешал себя тем, что Господь Иисус призвал в Царство Свое уничиженных мира сего (1Кор. 1:28), Своим примером освятил бедность и безприютность (Мф. 8:20). Но если бедному свойственно хвалиться своею высотою, то от богатаго христианская мудрость требует хвалиться уничижением. Пусть он видит это уничижение в смерти, от которой никого не спасет богатство. Жизнь всякаго человека, следственно и богатаго, также скоротечна, как жизнь травы и цветка на траве. Радует нас зелень травы и красота цветка на ней; но от солнечнаго зноя сохнет трава и цвет её, составляющий благолепие её, погибает . Мысль о скоротечности жизни должна смирять богатаго, напоминая ему, что смерть равняет его с последним нищим. Напоминание горькое, но спасительное не потому только, что предохраняет от гордости богатством, но и потому, что может удержать богатаго от искушения поколебаться в верности Христу в случае гонения за веру. Хотя бы пришлось ему умереть за веру, ему нечего бояться смерти, ибо во всяком случае ему не миновать смерти, от неё никого не спасет богатство, а потому и дорожить им не стоит.
Ст. 12. Блажен муж, иже претерпит искушение, зане искусен быв (быв испытан), приимет венец жизни, егоже обеща Бог любящим Его.
Потребны тяжкие подвиги для того, чтобы сохранить верность Христу при искушениях, или испытаниях скорбями гонений за веру, столь обыкновенными в первые времена христианской Церкви. Но велико и воздаяние за сии подвиги. Кто верен Христу до смерти, тому дан будет венец живота (Апок. 2:10), т. е. вечно-блаженной жизни, уготованной всем, любящим Христа и по любви верным Ему.
II.
Во второй паремии из послания Иаковлева, 1:13–27, содержится продолжение учения об искушениях, с присовокуплением увещевания об исполнении закона и вождержании языка.
Гл. 1. ст. 13. Никтоже искушаемь да глаголет, яко от Бога искушаемь есмь. Бог бо несть искуситель злым (не искушаемся злом), не искушает же Той никогоже.
Скорби и напасти, какими искушается человек, спасительны для переносящих оныя с христианским терпением, ибо уготовляют для них вечную жизнь (ст. 12). К сожалению, не все по-христиански переносят эти искушения; многие падают, или готовы упасть, под тяжестию их, – ослабевают в вере и благочестии, даже, если подвергаются гонениям за веру, совсем отпадают, или близки к отпадению от веры, – и при этом не только не раскаиваются, но еще готовы сложить вину своего падения, или опасности падения, на Бога, подобно Адаму, который в свое оправдание сослался на жену, которую Бог ему дал, как будто Бог дал ему жену для греха, с целью чрез жену вовлечь в грехопадение. Апостол Иаков решительно возстает против мнения о виновности Господа Бога в людских грехопадениях . Пусть никто из людей, устоявших, или не надеющихся устоять против искушений, не дерзает говорить: «Бог меня искушает».
Конечно, не без воли Божией люди подвергаются искушениям, но Бог попускает их отнюдь не для зла. Он Сам не «искушается злом», не увлекается на сторону зла, и никого не наводит на зло. Откуда же зло происходит? От чего искушаемые не выдерживают искушения? Апостол отвечает:
Стт. 14,15. Кийждо же искушается, от своея похоти влекомь и прельщаемь, таже похоть заченши раждает грех, грех же содеян раждает смерть.
Бог никого не искушает на зло, хотя попускает искушение. Так, Он попустил искушение первозданных людей; но не Он был виновником их падения. Он дал им известную заповедь единственно для того, чтобы они, упражняясь в исполнении ея, навыкли безусловному послушанию Ему и утвердились в добре. Ближайшим виновником их падения был искуситель диавол; но диавол ничего не мог бы сделать, если бы не нашел в наших прародителях предрасположения ко греху. Прежде чем он приступил с своими кознями к Еве, в ней самой уже началось искушение от собственной её похоти. Успех его действования объясняется совпадением его злых внушений с происходившею в душе ее борьбою между покорностью воле Божией и своеволием. В ней возникло недовольство заповедью Божиею, зародилось противное воле Божией желание поступить вопреки заповеди. Хитрый дух злобы, зорко наблюдавший за нею, подметил в ней это богоборное желание и своими внушениями усилил его. Плод от запрещеннаго древа, под влиянием льстивых речей дьявола, обещавшаго прародителям равночестие с Богом и независимость от Него, обратился в приманку, на которую Ева бросилась с жадностью птицы, увидевшей приманку и не заметившей под нею сеть, ее погубившую. Ева вкусила этот плод «от своея похоти влекома и прельщаема», и таким образом грех, сначала таившийся в душе, совершился делом. За грехом последовал смертный приговор. Похоть зачала в душе грех. Совершение греха делом соответствовало рождению на свете зачатаго младенца. Совершённый грех породил смерть. – Эта история прародительского греха повторяется в жизни каждого грешника. «Кийждо искушается на грех от своея похоти», или неразумнаго, противного воле Божией, желания. Корнем этого желания сначала бывает представление греха. Представление греха называется прилогом, или приражением, которое само по себе невменяемо, доколе не возникло сочувствие к греху в сердце, так называемое сочетание с грехом, прельщение грехом. Если это сочувствие не прекращено в самом начале и глубоко пустило корни в сердце, это значит, что душа зачала грех. Зачатый грех, как свойственно всякому зародышу, растет и стремится дать плод, обратиться в греховное дело. Неудержимость этого стремления называется пленением. Это значит, что душа довела себя до рабства греху, до потери свободы сопротивляться ему. Затем греховная похоть разраждается греховным делом, которое, в свою очередь, рождает смерть, – сначала духовную, состоящую в том, что душа становится нечувствительною к голосу благодати Божией, зовущей ко спасению, заживо умирает для жизни духовной. Затем следует смерть вечная, т.е. вечная погибель.
Ст. 16. Не льститеся, братие моя возлюбленная.
Итак, мнение, будто Бог искушает на зло, есть мнение ложное. «Не льститеся», – не увлекайтесь этим богохульным мнением. Каждый искушается на зло своею похотью, Бог же никогда никого не наводит на грех – Он есть виновник одного добра, ибо, продолжает Апостол , –
Ст. 17. Всяко даяние благо и всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Отца светов, у Негоже несть пременение, или преложения стень.
Зло происходит снизу, с земли, от злой воли перстного человека, а отнюдь не свыше, не от Бога. От Бога нисходит только всякое даяние благое и всякий дар совершенный,– все, что служит к нашему благу и к духовному совершенству. Иначе и быть не может, ибо Он есть Отец светов, т. е. Творец светил небесных. Посмотрите на эти светила, – на солнце, луну и звёзды: как все они светлы и чисты! Но от кого они получили светлость и чистоту? От Того, Кто есть Присносущный Свет. Если же эти светила, имеющие не самостоятельное бытие, светлы и чисты, то судите, какою светлостью и чистотою, т. е. святостью, нравственною чистотою, обладает Он Сам! Без сомнения, судить о Нем по сравнению с ними в сем отношении нельзя. Он выше всякаго сравнения с ними, ибо как ни прекрасны по светлости и чистоте небесные светила, все же в них есть «изменение и тень перемены». Они, как свойственно всем тварям, не могут оставаться неизменными на все века, многие из них уже исчезли с лица неба, другие из самосветящих обратились в темные тела; наступит время, когда, по слову Христову, «солнце померкнет, луна не даст света своего, и звезды спадут с неба» (Мк. 13:24–25). Иногда светила на время затмеваются, покрываясь тенью, отбрасываемою на них другим небесным телом (преложения стень). В Боге, Отце светов, ничего подобного нет, – Он есть свет вечно чистый, неизменный по своим совершенствам, и «тьмы в Нем нет ни единыя» (1Ин. 1:5). Его совершенства не омрачаются никакою тенью, в них не было, нет и не будет оскудения, о силе и степени которого можно было бы судить по сравнению с небесными светилами. Стало быть, не грешно ли думать, что Бог, в Котором нет ни единой тьмы, ни малейшего недостатка и зла, может быть виновником зла или греха, в который впадают люди, подвергающиеся разным искушениям?
Ст. 18. Восхотев бо породи нас словом истины, во еже быти нам начаток некий созданием Его.
О благости Божией, несовместной с мыслью, будто Бог искушает на зло, свидетельствует то, что Он призвал нас к новой благодатной жизни: «породи нас словом истины», т.е. Евангельскою проповедью, приведшею нас к вере во Христа и к крещению. Господь призвал нас к новой благодатной жизни, «восхотев», т.е. единственно по благой воле Своей, а не по заслугам каким-либо с нашей стороны, или достоинствам.– Во еже быти нам начаток некий созданием Его. Начатком или первенцами в ряду земных созданий Божиих предназначены быть все люди, как существа, созданныя по образу и подобию Божию, и чрез то превознесенныя над всеми земными тварями. К сожалению, люди сами себя уничижили пред неразумными тварями, когда грехом помрачили в себе образ и подобие Божие. Но Христос затем и пришел в мир, чтобы «обновить в нас образ Божий, истлевший страстьми». Чрез это обновление, усвояемое верующими во Христа и вступившими чрез крещение в ближайшее с Ним общение, возстановлено в нас достоинство «первенцев созданий Божиих».
Ст. 19. Темже, братие моя возлюбленная, да будет всяк человек скор услышати и косен глаголати (на слова), косен во гнев.
Если, как сказано в предыдущем стихе, мы возрождены «словом истины, т.е. словом Евангельским , то для сохранения благодати возрождения всякий обязан быть «скорым на слышание» этого спасительнаго слова, с поспешностью являться в места христианских собраний, оглашаемых Евангельскою проповедью и смиренно внимать ей. Слова Евангелия суть слова мира и любви. Действие их на душу должно проявляться в словах мира и любви по отношению к ближним. Посему скорый на слышание слова Божия да «будет медлен на слова, медлен на гнев, то есть да удерживает язык свой от слов гнева. Как бы ни были сильны порывы гнева в твоей душе, не увлекайся ими, не спеши выражать их словами, дай себе время успокоиться. В этом ты не будешь раскаиваться; но не сдержав порывов гнева, наговоришь много необдуманнаго, в чем будешь раскаиваться, хотя быть может поздно.
Ст. 20. Гнев бо мужа правды Божия не соделовает.
Гнев человека не может быть оправдываем тем, что Сам Бог гневается. Гнев Божий всегда праведен; гнев же человека, даже кажущийся справедливым, с трудом удерживается в границах строгой справедливости, не чужд бывает злобы и зложелательства, следственно «правды Божия не соделовает», – не проявляет того, что свойственно правде Божией, не походит на праведный гнев Божий.
Ст. 21. Сего ради отложше всяку скверну и избыток (нарост) злобы, в кротости приимите всажденное слово, могущее спасти души ваша.
Под всаженным словом здесь разумеется слово истины, или слово Евангельское, которое, как сказано в 18-м стихе, «породило нас», то есть послужило началом новой благодатной жизни в нас. Что нужно для того, чтобы семя этого слова, всажденное в нас, принесло плод? – Как молитва может быть плодотворна только тогда, когда приносится в мире с ближними, без гнева и вражды на них (1Тим. 2:8), так и слово истины может быть плодотворно, если внимаем ему, не смущаемые гневом на ближнего. "Сего ради, – учит Апостол, – в кротости приимите всажденное слово», сколько бы раз оно ни повторялось вслух вам. Гневныя движения оскверняют душу, как одежду оскверняет грязь. Злоба так же безобразит душу, как безобразит человека болезненный нарост («избыток злобы») на лице. Отложите, счистите эту скверну, снимите этот нарост, если хотите, чтобы слово истины, приемлемое вами, могло спасти души ваши.
Ст. 22. Бывайте же творцы слова, а не только слышатели, прельщающе себе самех.
Слово истины надлежит принимать не только с кротким расположением духа, но и с ревностию об исполнении его. Для спасения недостаточно усвоить это слово умом, памятью и сердцем, надобно еще всю жизнь устроять по его руководству. Кто не почитает этого обязательным для себя, тот пусть не думает, что имеет право называться истинным христианином. Он обманывает себя, если так думает.
Стт. 23–24. Зане аще кто есть слышатель слова, а не творец, таковый уподобися мужу смотряющу лице бытия своего (природныя черты лица своего) в зерцале; усмотри бо себе и отъиде, и абие забы, каков бе.
Слушающий, но не исполняющий слово истины похож на смотрящагося в зеркало и затем забывающего, что он заметил в зеркале. В зеркало смотрят обыкновенно затем, чтобы видеть, нет ли на лице пятна, грязи, всего, что искажает природныя черты лица. Люди чистоплотные, заметив в зеркале пятно и грязь, тотчас смывают их . Другие же, равнодушные к своей наружности, хотя заметят на ней нечистоту, не заботятся о снятии её и отходят от зеркала, как бы совсем не подходили к нему и не смотрелись в него. На таковых поистине походят слушатели и неисполнители слова Евангельскаго. Как слово истины, оно, с верностью хорошего зеркала, указало им нравственную нечистоту в них. Они приняли это только к сведению и сначала, под влиянием первого впечатления, подумали об очищении себя, но вскоре забыли, о чем напомнило им зеркало истины, продолжая жить в прежней нравственной нечистоте: слово истины, обличившее их в грехе, не принесло им пользы.
Ст. 25. Приникий же в закон совершен свободы, и пребыв (в нем), сей не слышатель забытлив быв, но творец дела, сей блажен в делании своем будет.
Слышателям, но неисполнителям слова Евангельского, противополагаются христиане, которые не только вникают в Евангельский закон, как в зеркало самопознания, но пребывают в законе, сохраняют верность ему, руководствуются им в жизни. Закон сей называется совершнным по превосходству его пред ветхозаветным законом в деле руководства к нравственному совершенству. Он же называется законом свободы в противоположность закону рабства, каковым был ветхозаветный закон обрядов, от которого христиане освобождены. Притом закон ветхозаветный подвергал проклятию всякого, кто не исполнил всего, что писано в книге закона относительно не только обрядов, но и нравственных обязанностей. Христос избавил верующих от этого проклятия, приняв его на Себя одного (Гал. 3,10–13). Таким образом и в этом смысле закон Евангельский есть закон свободы. – Благо тому, кто исполняет заповеди Евангельскаго закона не по рабскому побуждению, не по страху только наказаний за неисполнение, но по чистой любви к Богу, свойственной сынам Божиим по благодати возрождения и искупления. Он «блажен в делании своем будет», ибо не только не будет тяготиться своими трудами в исполнении закона, но в них самих будет находить источник наслаждения, ибо, окрыляемый сыновнею любовью, будет упражняться в них свободно.
Ст. 26. Аще кто мнится верен (благочестив) быти в вас, и не обуздовает языка своего, но льстит сердце свое, сего суетна есть вера.
Слышатели слова Евангельскаго, но не исполнители его, могли вменять себе в заслугу свою ревность к благочестию, или набожность, могли даже этою ревностью оправдывать злоупотребление своего языка, склонность к осуждению ближних. Подобных мнимо благочестивых людей обличил Господь Иисус Христос в притче о мытаре и фарисее. Эта притча, по замечанию Евангелиста Луки, произнесена была против тех, которые «уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других» (Лк. 18:9). Фарисей, пришедший в храм помолиться, самодовольно стал указывать в молитве на свои заслуги пред Богом: он не таков, как прочие люди, или как этот мытарь, который стоял позади его в том же храме: прочие люди – хищники, неправедники, прелюбодеи, а он постится два раза в неделю и жертвует на храм десятую часть от своих стяжаний. Этими делами набожности фарисей мечтал по праву заслужить благоволение Божие, но обманулся. Он унизил себя в очах Божиих тем, что, хваля себя, уничижал других. Из храма вышел оправданным не он, а мытарь, который, хотя действительно был великим грешником, зато каялся в своих грехах и ожидал себе помилования от единого милосердия Божия. Подобных фарисею самохвалов имеет в виду Апостол Иаков. Напрасно они «мнятся быть благочестивыми», напрасно высоко ценят дела своей набожности, – они только обольщают свое сердце, обманывают самих себя. Благочестие их не имеет цены пред Богом, если они не обуздывают своего языка и, подобно фарисею Евангельской притчи, уничижают ближних, находя, что они несравненно лучше других в нравственном отношении, что они не хищники, не притеснители, не прелюбодеи. Положим, они не совершают уголовных преступлений против чести и собственности ближних; но если они, не делая зла ближним, не делают им и добра, то превосходство их пред другими – очень невысокого достоинства.
Ст. 27. Вера бо (благочестие) чиста и не скверна пред Богом и Отцем сия есть, еже посещати сирых и вдовиц в скорбех их, и нескверна себе блюсти от мира.
Склонность к уничижению ближних под предлогом ревности к благочестию отнимает цену у благочестия, ибо свидетельствует об отсутствии любви к ближним и о недостатке самопознания. «Чистое и нескверное благочестие пред Богом и Отцем» должно соединяться с делами любви к ближним. Не исчисляя всех видов любви, Апостол указывает, для краткости, только на попечение о сиротах и вдовицах. Бог есть Отец и Заступник вдов и сирот (Пс. 145:9). Чтобы угодить Господу делами благочестия, должно подражать Ему делами милосердия к безпомощным существам, каковы сироты и вдовы. – С любовью к ближним должна соединяться забота о собственной нравственной чистоте. Убеждение в неукоризненности своего поведения происходит от недостатка самопознания. При свете самопознания, даже великие праведники признают себя великими грешниками. Побуждая христиан блюсти нравственную чистоту, Апостол предостерегает их от искушений и соблазнов со стороны мира. Христианин должен помнить, что он не от мира сего, что мир, доколе он не просвещен христианством, есть область сатаны. Посему, при неизбежных житейских сношениях с миром, с неверующими во Христа, христианину потребна великая осторожность, чтобы не оскверниться их нравственною нечистотою, не заразиться их нечестием и растленными обычаями. – Утверждая, что истинное благочестие состоит в призрении вдов и сирот и в подвигах нравственной чистоты, Апостол не хотел сказать, что сущность благочестия только в этом единственно заключается, что других дела благочестия нет, а то, что без них, без соединения с ними благочестия, как действие богопочтения, не может быть истинным.