Слово в день введения во храм Пресвятой Богородицы

Слыши, дщи, и виждь, и приклони ухо твое и забуди люди твоя, и дом отца твоего.

Пс. 44:11

Место, взятое нами из псалмов Давида, собственное и прямое приложение свое имеет к пренепорочной Деве Марии, выражает собой высочайшее звание Её к тому великому подвигу служения, на который Она должна была вступить, чтобы оправдать Собой великие судьбы Божии, имевшие совершиться в Ней.

Следуя таинственному гласу звания Божия, пренепорочная Дева, едва только вступила в трехлетний возраст, как уже явилась готовой, по сказанному о Ней пророчеству оставить людей, забыть отчий дом и вступить в храм Господень, чтобы там провести лета своей юности и воспитаться в живой храм Богу, одушевленный кивот святыни, новый рай и престол Божества.

Вспоминая ныне торжественный вход Богоизбранной Отроковицы в ветхозаветный храм иудейский, и мысленно сопровождая Ее на сем священном шествии, которым Она верно и свято идет к своему великому предназначению, помыслим, слушатели, в чем состоит и наше главное назначение в призвании к земной жизни, какое предлежит нам здесь дело, и как оно совершается нами?

В чем состоит главное назначение наше? Оно определяется тем же званием божественным, которое мы взяли из псалмов царственного певца, и которое в общем и обширнейшим значении относится к душе каждого человека: слыши, дщи, и виждь, и приклони ухо твое, и забуди люди твоя, и дом отца твоего! В этом состоит высшее призвание наше к жизни, этим определяется и весь подвиг нашего земного бытия!

Итак внимай, душа, слову твоего Владыки и Бога; внимай почести твоего наименования, которым удостаиваешься от Него! Он именует тебя не рабой, не тварью, или чем-нибудь другим, а дщерью Своей: слыши дщи! Чего же хочет от тебя, душа, твой Отец небесный? В чем поставляет для тебя Свою высочайшую и всеблагую волю? Забуди люди твоя! Что это за требование? Мы имеем заповедь о взаимной любви, мы приняли закон, повелевающий нам: возлюбиши ближняго своего яко сам себе ¹⁰³; но вот слышим другое требование, по которому должны забыть всех: забуди люди твоя! Не противоречат ли эти две заповеди одна другой? Ибо забыть, не значит, любить, любить, не значит, забыть! Когда слышим заповедь Божию о забвении других, то должны понимать ее в приложении к первым, главным и коренным движениям своего сердца, глубже и основательнее которых ничего не должно быть в нас так, чтобы никакое другое чувство не возвышалось над этими движениями и не упреждало их, и эти движения должны быть посвящены одному Богу, дабы таким образом исполнилась самая первая и самая главная заповедь закона: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем помышлением твоим ¹⁰⁴.

Надо заметить, что чувство человеческое не редко возвышается в нас над чувством божественным и в своем развитии часто упреждает его! Едва только проходят лета нашей младенческой бессознательности, и мы начинаем понимать, как уже мысль о свете и людях начинает занимать нас. Чтобы достойно могли мы вступить в свет и явиться с значением среди людей, от нас требуются предварительные, немаловременные приготовления, и вот наши юные лета проходят в трудах воспитания, цель которого у большой части людей, едва ли не главным и единственным образом, направлена к тому, чтобы иметь больший вес и большее значение в обществе человеческом! Отселе-то произошло то, что те науки, которые ближе и вернее ведут к этой цели, стали делом преимущественного занятая людей, нежели те, которые содействуют высшему образованию духа и развитию в нем высших стремлений. К этому присоединяется еще особенная, неписанная наука, развивающая ловкость и умение жить с людьми, искусство привлекать к себе внимание других, и тайну действовать на их ум и сердце!

Приготовленный, таким образом, по всем правилам науки и искусства человек, вступает в жизнь с полным пламенем развитого и возбужденного в нем чувства, с полным ожиданием любви и приветливости от света и людей, с полной уверенностью в своих успехах и свое блистательное будущее счастье. Рассмотрите внутреннее состояние такого человека, и вы увидите, что жизнь его совершенно слита с жизнью людей. В людях его надежды и чаяния, в них все его виды и желания, тайные замыслы и будущие заманчивые мечты. Имя Божие, если не совсем утратило для него свое значение, то по крайней мере не согревает его души, не оживляет его сердца и не действует на его волю, т. е. оно настолько забыто в людях и для людей, насколько люди должны быть забыты в Боге и для Бога. Что же бывает следствием сего? То, что вступивший в свет, при большем сближении с людьми и ближайшем воззрении на них, находит несоответствие своих расположений и надежд с самым делом; отсюда начинается горькое для него разочарование, приносящее ему бесчисленные скорби и печали! За тем тяжкие опыты жизни приводят его к убеждению, что люди совсем не таковы, как он воображал их себе доселе, что они в трудную пору искушений и бед, когда по преимуществу нужна их помощь, являются хладными и равнодушными к его судьбе, что они даже нередко бывают причиной и самых его бедствий. Тогда начинаются жалобы и сетование на людей, прежняя пламенная любовь к ним сменяется чувством гнева и негодования. Если до слуха недовольного людьми человека доходит напоминание закона: возлюбиши ближнего твоего, то он приходит в большее раздражение и видит как бы несправедливость самого того требования. «Как, говорит он, любить людей, когда они недостойны любви?»

«Люди недостойны любви!» Так говорит впоследствии тот, кому вначале казалось невозможным отстать от людей, и поставить в должные границы свое к ним чувство! Удержись от гнева и жалоб ропшущий, оскорбленный человек! Перестань винить людей, смотри, сколько вины в тебе самом! Зачем ты вдался в излишнюю привязанность к людям? Зачем не проложил пределов своего к ним влечения? Зачем чрез меру надеялся на них и ожидал гораздо более, нежели сколько надлежало ожидать? Когда вначале слышал ты заповедь закона Божия: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею крепостию твоею, и всею мыслию твоею, в ту пору эта священнейшая любовь к Богу оспаривалась в тебе влечением сердца к людям, а теперь, следуя сему влечению дошел, до неприязни к ним и не знаешь исхода из своего противоположного к людям чувства! Хочешь ли найти сей исход? Возвратись к тому началу, из которого надлежало бы повести тебе свою жизнь: забуди люди твоя! Быть может, ты и не внимал сему повелению Господа доселе, и оно не прививалось к душе твоей, как нечто странное и неестественное; но вот собственный опыт привел тебя к убеждению, что в этом повелении Божием нет ничего странного и противоестественного, что в самом нашем сердце таится уже начало отделения от других и забвения о них для Бога! Порадуйся за это одно, и примирись с теми, которые навели тебя на эту великую истину, от которой зависит вся дальнейшая судьба твоя и весь успех в подвигах жизни христианской; без сей истины нет ни начала, ни продолжения жизни во Христе!

Забуди, душа, люди твоя! Забудь их для того, чтобы крепче стало и утвердилось твое чувство в одном Боге, Который должен быть единственным предметом твоих мыслей, желаний, стремлений, надежд, упований и всей жизни! Если не поставишь себя в такое расположение к Богу и не возлюбишь Его исключительной и преимущественной любовью, то будешь недостойна Его. Иже любит отца, или матерь паче Мене, несть Мене достоин, говорит Господь и Спаситель наш, и иже любит сына, или дщерь паче Мене, несть Мене достоин ¹⁰⁵. Сердце наше увлекается иногда не только привязанностью к людям, но и привязанностью к вещам неодушевленным, поставляя их целью своих стремлений. И эти привязанности отчуждают нас от Бога и не ведут ни к чему полезному для души. Кая польза человеку, говорит Спаситель, аще мир весь приобрящет и отщетит душу свою? ¹⁰⁶ Потому-то в высшем звании нашем сказано: забуди, дщи, не только люди твоя, но и дом отца твоего! Здесь под словом дом отца, в приложении к нам, должно разуметь этот мир, как общее пристанище наше в земном бытии и как обширное жилище всех, рождаемых по естеству. Следоват., ни в мире вещей, ни в мире людей не должно быть такого предмета, который обессиливал бы нашу любовь к Богу и отвлекал от Него наше сердце.

Почему требует от нас Бог полной, всецелой и совершенной любви? Потому, что Он есть существо ни с чем несравненное как по величию своих совершенств, так и величию своих к нам благодеяний, следоват., никто не имеет столько прав на нашу любовь, как Он. Итак для величия существа Его оскорбительно было бы стоять на ряду с прочими предметами, или занимать второе место в чувстве нашего сердца. С другой стороны, требованием от нас полной и всецелой любви к Богу определяется высшее достоинство и несравненная честь нашей разумной природы. Если бы Бог указал для нашей любви какой-либо другой предмет, кроме Себя Самого, то этим предметом определилось бы и самое наше достоинство. Теперь же, когда этот предмет указывается нам в Самом Боге, то, значит, нет меры, определяющей собой цену и значение нашего существа. В полной, наконец, и всецелой, любви нашей к Богу положено и высшее благо нашего сердца, для которого нигде нет успокоения, как только в одном Боге. В самом сердце нашем завито требование бесконечной любви Божией, потому и призываемся Богом к сей любви!

Счастливы и блаженны те, которые внимают сему званию от самых ранних дней своей жизни, и, всегда оставаясь верными ему, не убивают напрасно времени на те занятия, которые никакого не имеют приложения к прямому и истинному их назначению, и цель которых скрывается в бесполезной угодливости людям и бесплодном желании показать себя в круге их! Оставаясь верными сему званию, они разом свергают с себя тяжелое бремя трудов, попечений, забот, огорчений, грехов и преступлений, неизбежно предстоящих человеку в его жалком тяготении к миру земному! Вторая низшая степень блаженства принадлежит тем, которые приходят в чувство и сознание своего высшего назначения сроком всего своего земного бытия, которые, хотя на конце дней своих, полагают истинное начало для вечности! Но есть между людьми и такие, которые и живут несообразно со своим назначением, и умирают не приняв его в свой ум и сердце! Велико будет осуждение таких людей на суде Божием, и они явятся там безответными! Ибо, что скажут они в оправдание своего уклонения от звания Божия? Они и теперь не могут дать себе отчета, почему приняли такое, а не другое направление; ибо в основании сего направления их лежит одна безотчетность увлеченного чувства, поддавшись которому они не имеют доверия к Богу, указывающему на вечное и истинное их благо и не прибегают к пособию здравого разума, силой которого могли бы поддержать себя против ложных увлечений своего сердца. Следовательно, они сами отложили то оружие, которым надлежало бы им действовать в жизни, чтобы не быть жертвой плена и заблуждения!

Братья, христиане! Все мы, призванные к бытию, не без мысли и цели проходим краткое поприще своего земного странствия; что-нибудь занимает и нашу душу, в достижении чего мы полагаем всю свою славу, достоинство и счастье. Что же это такое? И согласна ли в этом случае наша мысль с мыслью о нас Бога? Вопрос этот должен быть хорошо осмотрен и ясно сознан нами! А для этого каждый должен войти в самого себя и искренно побеседовать наедине со своим духом. Если мы в глубине своего сердца выслушаем истинный и неложный ответ, что последний предмет, занимающий нас есть Сам Бог, что мы для Него одного хотим жить и умереть, и сообразно сему стараемся располагать дела свои: то, призвав всю силу и мужество духа, будем продолжать в мире и радости свое высокое течение. Свято и истинно течение это! Вечная слава ожидает нас на конце его! Но если есть между нами и такие, а они есть, непременно есть, которые выпустили из виду высочайшее звание Божие и устремились к чему-то другому, то пусть таковые остановятся на путях своих и подумают о последствии их! Скажем к ним словами древнего пророка Божия: станите на путях, и видите, и вопросите о стезях Господних вечных! ¹⁰⁷